Байрон Джордж Гордон
Стихотворения

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

СОЧИНЕНІЯ ЛОРДА БАЙРОНА
ВЪ ПЕРЕВОДАХЪ РУССКИХЪ ПОЭТОВЪ

ТОМЪ ПЕРВЫЙ

ИЗДАНІЕ ТРЕТЬЕ

О. ГЕРБЕЛЬ

С.-ПЕТЕРБУРГЪ
1883

http://az.lib.ru

  
   Отрывокъ. -- Ю. Познанскаго
   О если бы. -- Н. Гербеля
   О если мнѣ. -- Н. Грекова
   Лакинъ-и-Геръ. -- П. Шкляревскаго
   Воспоминаніе. -- Н. Щербина
   Августѣ. -- А. Плещеева
   Къ другу. -- Н. Гнѣдича
   Стихи написанные при полученіи извѣстія о болѣзни леди Байронъ. -- А. Дружинина
   Прощай. -- А. Григорьева
   Прости. -- М. Лермонтова
   Да будетъ вѣчный миръ съ тобой! -- С. Дурова
   Когда прощались мы съ тобой. -- С. Дурова
   Когда безмолвные. -- Н. Грекова
   Надпись на могилѣ Ньюфоундлэндской собаки. -- Ѳ. Миллеръ
   Такъ слезы ты прольёшь...-- Н. Грекова
   Застольная пѣсня. -- В. Зотовъ
   Вакхическая пѣснь. -- В. Теплякова
   Въ альбомъ друзьямъ. -- Ѳ. Тютчева
   Разбитъ мой талисманъ. -- М. Салтыкова
   Зоя милая, прощай. -- Н. Щербины
   Стансы. -- К. Случевскаго
   Томасу Муру. -- Н. Гербеля
   Стихи найденныя въ библіи Лорда Байрона.-- А. Бржескаго
   Оставь меня! -- Н. Павлова
   Въ альбомъ. -- И. Козлова
   Еврейская мелодія Байрона. -- Н. Костомарова
   Мелодія, изъ Байрона.-- Н. Грекова
   Я видѣлъ: ты плакала -- крупной слезой...-- Н. Грекова
   Видение Вальтасара.-- А. Полежаева
   Безсонное солнце, въ туманѣ луна!-- И. Козлова
  
  
                                 ОТРЫВОКЪ.
  
             Когда душа моя, ликуя, возлетитъ --
             На гласъ моихъ отцовъ -- къ чертогамъ ихъ лазурнымъ,
             Въ туманѣ образъ мой, носимый вѣтромъ бурнымъ,
             Уединённый холмъ незримо посѣтитъ.
             О, пусть не обрѣтётъ тамъ урны многоцѣнной,
             Гдѣ всё земное, всё землѣ возвращено:
             Не нуженъ мраморъ мнѣ, хвалой обремененной,
             Ни надпись длинная -- нѣтъ: имя лишь одно!
             Коль славу дѣлъ моихъ оно вѣкамъ разскажетъ --
             Иной мнѣ почести не надо! Пусть укажетъ
             Оно, одно оно, гдѣ бренный прахъ лежитъ:
             Пусть славенъ будетъ имъ, иль вмѣстѣ позабытъ.
                                                                                   Ю. Познанскій.
  
  
                                 * * *.
  
             О! если бы -- вмѣсто всѣхъ молній очей --
                       Дала бы ты нѣжности волю,
             Быть-можетъ они не будили бъ страстей,
                       Но рай бы имъ выпалъ на долю.
  
             Ты блещешь такою небесной красой,
                       Хотя и горятъ твои очи,
             Что мы повергаемся въ прахъ предъ тобой;
                       Но выдержать взгляда нѣтъ мочи.
  
             Когда ты природой была создана,
                       Въ тебѣ совершенство блистало --
             И долго, благая, боялась она,
                       Чтобъ небо тебя не призвало.
  
             Чтобъ только избавить тебя -- отвратить
                       Отъ глазъ твоихъ сонмы святые,
             Природа должна была пламя вложить
                       Въ глаза, до того неземные.
  
             Съ тѣхъ-поръ загорѣлся твой взглядъ роковой
                       И смертнаго жжётъ и тревожитъ:
             Онъ падаетъ ницъ предъ твоей красотой,
                       Но выдержать взгляда не можетъ.
  
             Въ звѣзду превращённыя, свѣтлой звѣздой
                       Горятъ волоса Береники;
             Но нѣтъ тебѣ мѣста межь ними: собой
                       Затьмила бъ ты звѣздные лики.
  
             Когда бъ твои очи заискрились тамъ --
                       Созвѣздія меркнуть бы стали,
             И самыя солнцы, подобно звѣздамъ,
                       Едва бы на небѣ мерцали.
                                                                         Н. Гербель.
  
  
                                 * * *
  
             О! если мнѣ, порой, въ прекрасномъ сновидѣньи
             Приснится, что любимъ я пламенно тобой --
             Не правда ль, ты простишь мнѣ это упоенье?
             Не изольёшь свой гнѣвъ на сонъ минутный мой.
  
             Вѣдь про любовь твою мнѣ можетъ только сниться:
             Она доступна лишь для міра тайныхъ грёзъ,
             Когда же настаётъ мгновенье пробудиться --
             Что остаётся мнѣ?-- тоска и горечь слёзъ.
  
             Скорѣй же усыпи меня, сомкни мнѣ очи
             И душу услади отраднымъ сномъ, Морфей!
             О! если будетъ онъ похожъ на сонъ той ночи --
             Какое счастіе опять душѣ моей!
  
             Нѣтъ, не сдвигай бровей сурово такъ и строго!
             Нѣтъ, не завидуй мнѣ, перлъ счастья моего!
             Когда во снѣ моёмъ виновенъ я такъ много --
             Знай: искупаю я страданьями его.
  
             Пусть онъ меня даритъ твоей улыбкой нѣжной --
             Не думай, что за-то нѣтъ въ мірѣ казни мнѣ:
             За тѣ мгновенія блаженства -- неизбѣжно
             Я пробужденіемъ наказанъ ужь вполнѣ.
                                                                         Н. Грековъ.
  
  
                                 ЛАКИНЪ-И-ГЕРЪ.
  
             Сокройтесь отъ взоровъ поляны съ цвѣтами,
                       Картины садовъ и долинъ!
             Пусть нѣги любимецъ плѣняется вами,
                       Пусть любитъ васъ роскоши сынъ!
             Отдайте мнѣ скалы, утёсы крутые,
                       Гдѣ радости въ дебряхъ цвѣтутъ --
             Утёсы, престолы снѣговъ вѣковые,
                       Любви и свободы пріютъ!
             Мнѣ милы твои, Каледонія, горы
                       И рощи на скатахъ стремнинъ!
             Плѣнительны рокоты грома и споры
                       Стихій вокругъ бѣлыхъ вершинъ;
             Люблю вознесённыя къ тучамъ громады,
                       Гдѣ, вмѣсто ручьевъ на скалахъ,
             Клубятся въ ущельяхъ, ревутъ водопады:
                       Мечтаю о дикихъ лѣсахъ
                                 Мрачнаго Лохъ-на-Гарра.
  
             Ахъ, тамъ моя юность въ тиши протекала,
                       Тамъ я по долинѣ блуждалъ!
             Шотландская шапка главу покрывала
                       И вѣтеръ мой плодъ развѣшалъ.
             Бывало, въ спокойствіи рощи угрюмой,
                       Средь чёрныхъ, обрушенныхъ иней,
             Въ минувшемъ летая крылатою думой,
                       Будилъ я погибшихъ вождей...
             И только тогда исчезало мечтанье.
                       Тогда я жилища искалъ,
             Когда чуть блѣднѣло свѣтила мерцанье
                       На темѣ нахмуренныхъ скалъ
             И на небѣ ярко звѣзда золотая
                       Блестѣла сквозь дымъ облаковъ...
             Какъ душу питалъ я, съ восторгомъ внимая
                       Преданіямъ древнимъ сыновъ
                                 Мрачнаго Лохъ-на-Гарра!
  
             О, тѣни умершихъ! не я ль съ трепетаньемъ
                       Вашъ голосъ громовый внималъ?
             Не онъ ли сливался съ лѣсовъ бушеваньемъ
                       И съ вѣтромъ ночнымъ завывалъ?
             Ахъ! вѣрно, несясь надъ холмами родными,
                       Плывя надъ страною родной,
             Героя душа утѣшается ими,
                       Обрѣтши отрадный покой!
             Когда Лохъ-на-Гарра главу осѣняетъ
                       Ночь бурная чёрнымъ крыломъ,
             Въ расщелинахъ дикихъ зима возсѣдаетъ
                       На тронѣ въ вѣнцѣ ледяномъ:
             Тогда облекаются тучами тѣни
                       Героевъ и предкомъ моихъ:
             Они возложатъ средь порывныхъ смятеній.
                       На крыліяхъ бурь громовыхъ
                                 Мрачнаго Лохъ-на-Гарра.
  
             Могучіе предки, дышавшіе славой,
                       Несчастья и васъ обрѣли!
             Иль жребій плачевный средь сѣчи кровавой
                       Видѣнія не предрекли?
             Ахъ, въ битвѣ кулоденской пали вы, дѣды!
                       Вы пали -- огнь жизни угасъ,
             И намъ не гремѣли ни плески побѣды,
                       Ни славы торжественный гласъ!
             Но, предки, утѣшьтесь! Вы счастливы нынѣ,
                       Вы раннимъ покоитесь сномъ
             Въ пещерахъ Бремара, въ угрюмой пустынѣ,
                       Гдѣ токъ на утёсѣ крутомъ
             Шумитъ и сверкаетъ подъ говоромъ елей...
                       О вашихъ безсмертныхъ дѣлахъ
             Гласитъ и пѣснь рога, и звонкихъ свирѣлей
                       Звукъ, вторимый эхомъ въ лѣсахъ
                                 Мрачнаго Лохъ-на-Гарра.
  
             Мелькнули лѣта, Лохъ-на-Гарръ, но очами
                       Тебя не привѣтствовалъ я;
             Мелькнутъ и ещё -- но, быть-можетъ, стопами
                       Не буду касаться тебя...
             Хотя на чело твоё хладной рукою
                       Природа не сыплетъ цвѣтовъ,
             Но ты и безъ нихъ расцвѣтаешь красою
                       Милѣй альбіонскихъ луговъ!
             О, Англія! нѣтъ,-не доставятъ отрады
                       Всѣ прелести рощицъ твоихъ
             Тому, кто взиралъ на сѣдыя громады
                       Разбросанныхъ горъ ледяныхъ,
             Взбирался съ-трудомъ на крутыя стремнины,
                       Лѣсистыхъ холмовъ высоты,
             Кто видѣлъ суровой природы картины,
                       Развалины скалъ -- красоты
                                 Мрачнаго Лохъ-на-Гарра.
                                                               И. Шкляревскій.
  
  
                       ВОСПОМИНАНІЕ.
  
             Смѣнилися отчаянья тоскою
             Лучи надежды молодой...
             Всему конецъ!... Но что жь передо мною
             Мгновенною падучею звѣздою
             Мелькаетъ свѣтлый призракъ твой!
  
             Всему конецъ, но безъ конца страданье --
             Вотъ всё, чти я подъ сердцемъ берегу...
             Прощай, любовь, блаженство, упованье!
             Но отчего прибавить не могу:
             Прощай и ты, воспоминанье!
                                                               Н. Щербина.
  
  
                                 АВГУСТА.
  
             Когда былъ страшный мракъ кругомъ
             И гасъ разсудокъ мой, казалось,
             Когда надежда мнѣ являлась
             Далёкимъ, блѣднымъ огонькомъ;
  
             Когда готовъ былъ изнемочь
             Я въ битвѣ долгой и у норной,
             И, клеветѣ внимая чорной,
             Всѣ отъ меня бѣжали прочь;
  
             Когда въ измученную грудь
             Вонзались ненависти стрѣлы,
             Лишь ты, во тьмѣ, звѣздой блестѣла
             И мнѣ указывала путь.
  
             Благословенъ будь этотъ свѣтъ
             Звѣзды не меркнувшей, любимой,
             Что, словно око серафима,
             Меня берёгъ средь бурь и бѣдъ.
  
             За тучей туча вслѣдъ плыла,
             Не омрачивъ звѣзды лучистой;
             Она по небу блескъ свой чистый,
             Пока не скрылась ночь, лила.
  
             О! будь со мной! учи меня
             Иль смѣлымъ бытъ иль терпѣливымъ.
             Не приговорамъ свѣта лживымъ,
             Твоимъ словамъ лишь вѣрю я!
  
             Какъ деревцо стояло ты,
             Что уцѣлѣло подъ грозою,
             И надъ могнльною плитою
             Склоняетъ вѣрные листы.
  
             Когда на грозныхъ небесахъ
             Сгустилась тьма и буря злая
             Вокругъ ревѣла, не смолкая,
             Ко мнѣ склонилась ты въ слезахъ.
  
             Тебя и близкихъ всѣхъ твоихъ
             Судьба хранитъ отъ бурь опасныхъ.
             Кто добръ -- небесъ достоинъ ясныхъ:
             Ты прежде всѣхъ достойна ихъ.
  
             Любовь въ насъ часто ложь одна;
             Но ты измѣнѣ не доступна,
             Неколебима, неподкупна,
             Хотя душа твоя нѣжна.
  
             Всё той же вѣрной встрѣтилъ я
             Тебя въ дни бѣдствій, погибая,
             И міръ, гдѣ есть душа такая,
             Ужь не пустыня для меня!
                                                               А. Плещеевъ.
  
             СТИХИ, НАПИСАННЫЕ ПРИ ПОЛУЧЕНІИ
             ИЗВѢСТІЯ О БОЛѢЗНИ ЛЕДИ БАЙРОНЪ. 1)
  
             Страдала ты -- и не былъ я съ тобою!
             Грустила ты -- и я бродилъ въ дали!
             Зачѣмъ Бѣда съ сестрой своей Тоскою,
             Нежданыя, отсель къ тебѣ пришли?
             Я предсказалъ тебѣ ихъ посѣщенье,
             Предвидѣлъ я гоненія слѣды,
             И за борьбой минуты разслабленья,
             И скорбный часъ унынья я бѣды...
             Не въ битвы часъ, не въ грозный часъ разлуки
             Мы вѣчнаго всѣмъ сердцемъ жаждемъ сна,
             Но въ тяжкій мятъ затишья послѣ муки,
             Когда при насъ осталась жизнь одна.
             Такъ, я отмщёнъ! Судьбой своей гонимый,
             Я грѣшенъ былъ, и могъ преступенъ быть;
             Но не тебѣ, не женщинѣ любимой,
             Господь велѣлъ грѣхи мои казнить!
             И долго ты не будешь знать покоя,
             И много бѣдъ ещё переживешь;
             Въ моей груди посѣявъ горе злое,
             Ты горькій плодъ въ дулѣ своей пожнёшь!
             И пусть льстецы исполнены вниманья,
             И вкругъ тебя пускай тѣснится смѣтъ;
             Безжалостнымъ не будетъ состраданья,
             Безжалостнымъ на небѣ мѣста нѣтъ!
             Я много жилъ и былъ богатъ врагами,
             И въ честный бой ходилъ прямымъ путёмъ:
             Я мстилъ врагамъ иль дѣлалъ ихъ друзьями;
             Но ты была невѣдомымъ врагомъ.
             Средь тишины и страсти безмятежной
             Таинственно свершая дѣло зла,
             Ты въ слабости плѣнительной м нѣжной,
             Какъ бы въ бронѣ, закована была.
             И тихо шла извилистой троною
             Въ моей груди согрѣтая змѣя...
             Хвались теперь: свершила ты со мною.
             Чего съ тобой не могъ бы сдѣлать я!....
                                                               А. Дружининъ.
  
  
                       ПРОЩАЙ.
  
             Прощай!-- и если за другихъ
             Пріемлютъ небеса моленья --
             Не тщетно вопль молитвъ моихъ
             Несётся въ горнія селенья.
             Что вздохи, слёзы, вопли? Знай:
             Страшнѣе кары преступленья,!
             Слезы кровавой угрызенья --
             Смыслъ этихъ словъ: прощай! прощай!
             Въ очахъ нѣтъ слёзъ, въ устахъ нѣтъ звука;
             Но точатъ мозгъ, но давятъ грудь
             И неотвязной думы мука,,
             И скорбь, которой не заснуть.
             Безъ жалобъ въ сердцѣ, какъ въ могилѣ,
             Таю я страсти адъ и рай;
             Лишь знаю: тщетно мы любили,
             Лишь чувствую: прощай! прощай!
                                                               А. Григорьевъ.
  
  
             ДА БУДЕТЪ ВѢЧНЫЙ МИРЪ СЪ ТОБОЙ
  
             Да будетъ вѣчный миръ съ тобой!
             Ещё въ небесное жилище
             Но возлетала надъ землёй
             Душа возвышеннѣй и чище.
  
             Существованья твоего
             Ничто людское не смущало:
             Безсмертья только одного
             Тебѣ у насъ не доставало.
  
             Пускай же твой могильный холмъ
             Не вѣетъ горькою утратой!
             Да разрастаются на нёмъ
             Цвѣты грядою полосатой!
  
             Не надъ тобою зеленѣть
             Вѣтвямъ плакучимъ грустной ивы;
             Зачѣмъ, скажите, сожалѣть
             О тѣхъ, которые счастливы.
                                                     С. Дуровъ.
  
  
             КОГДА ПРОЩАЛИСЬ МЫ СЪ ТОБОЙ.
  
             Когда прощались мы съ тобой,
                       Вздыхая горячо,
             Ко мнѣ кудрявой головой
                       Ты пала на плечо...
             Въ твоихъ глазахъ была печаль.
                       Молчанье на устахъ...
             А мнѣ невѣдомая даль
                       Внушала тайный страхъ.
  
             Росы холодная струя
                       Упала съ высоты --
             И угадалъ заранѣ я,
                       Что мнѣ измѣнила ты.
             Сбылось пророчество: молва
                       Разноситъ всюду вѣсть,
             Что ты священныя права
                       Утратила на честь.
  
             И каждый разъ, какъ слышу я
                       Объ участи твоей,
             На части рвётся грудь, моя
                       Сильнѣе я сильнѣй.
             Толпа не знаетъ, можетъ-быть,
                       Про тайный нашъ союзъ --
             И смѣло рвётъ святую нить
                       Сердечныхъ нашивъ узъ.
  
             Какъ быть! знать, есть всему нора `
                       Но плачу я о томъ,
             Что сердцу льстившее вчера
                       Промчалось лёгкимъ сномъ.
             Ахъ! если гдѣ-нибудь опять
                       Увижусь я съ тобой --
             Скажи, какъ мнѣ тебя встрѣчать,
                       Молчаньемъ и слезой...
                                                     С. Дуровъ
  
  
             НАДПИСЬ НА МОГИЛѢ НЬЮФОУНДЛЕНДСКОЙ СОБАКИ.
  
             Когда иной гордецъ сойдётъ отъ жизни къ тлѣнью,
             Безвѣстный по дѣламъ, но знатный по рожденью,
             Тогда скульпторъ своё искусство истощитъ,
             И урна скажетъ всѣмъ, чей прахъ подъ ней лежитъ.
             Вотъ памятникъ готовъ -- и надпись возвѣстила
             Не то, что была въ нёмъ, но быть бы должно было.
             А бѣдный, добрый нёсъ, нашъ лучшій въ жизни другъ,
             Всегда привѣтливый, готовый для услугъ,
             Всѣмъ сердцемъ преданный и вѣрный до могилы
             Хозяину, отдавъ ему всѣ жизни силы,
             Падётъ непризнанный, съ отверженной душой,
             Которою владѣлъ въ свой бѣдный вѣкъ земной;
             Межъ-тѣмъ, какъ человѣкъ, ничтожный червь, мечтаетъ,
             Что небо лишь ему по праву подобаетъ.
             О, слабый человѣкъ! минутный гость земли,
             Отъ рабства и властей затоптанный въ пыли!
             Кто знаетъ, тотъ тебя съ презрѣньемъ покидаетъ;
             Ты масса, гдѣ одна ничтожность обитаетъ!
             Твоя любовь -- порокъ, а дружба -- лжи туманъ,
             Твоя улыбка -- лесть, твои слова -- обманъ,
             И, низкій но себѣ, высокій но названью,
             Предъ каждымъ звѣремъ ты поймёшь стыда сознанье.
             Идите жь, люди, прочь отъ урны гробовой:
             Тутъ нѣтъ, кого почтить могли бы вы слезой.
             Остатки друга мнѣ могила сохраняетъ;
             Я зналъ лишь одного -- и здѣсь онъ почиваетъ.
                                                                         Ѳ. Миллеръ.
  
  
                       ТАКЪ СЛЕЗЫ ТЫ ПРОЛЬЕШЬ.
  
             Такъ слёзы ты прольёшь, когда меня не будетъ?
             О, женщина! обѣтъ свой милый повтори!
             Но если онъ началъ въ душѣ твоей разбудитъ:
             Мнѣ счастье дорого твоё -- не говори.
  
             Душа моя мрачна; въ ней мёртвы упованья.
             И въ жилахъ кровь моя течетъ ужь холодна.
             И ты, какъ я умру, тая въ душѣ страданье,
             Ты будешь приходить на гробъ мой здѣсь одна!
  
             И вотъ мнѣ изъ-за тьмы душевнаго ненастья
             Блеснулъ отрадный лучъ: и мысль, что ты душой
             Сочувствуешь моей и ей даришь участье,
             Смягчаетъ скорбь мою съ безумною тоской.
  
             Да будетъ этихъ слёзъ благословенна влага!
             Онѣ, вѣдь, потекутъ и:въ милыхъ глазъ о томъ.
             Которому давно ихъ неизвѣстно благо,
             Который ужь давно не плачетъ ни о чёмъ.
  
             Однако были дни: душа моя кипѣла,
             Воспламеняяся мгновенно, какъ твоя;
             Теперь для красоты она ужь охладѣла,
             Измученная вся грозою бытія.
  
             Такъ слёзы ты прольёшь, когда меня не будетъ?
             О, женщина! обѣтъ свой милый повтори!
             Но если онъ печаль въ душѣ твоей разбудитъ:
             Мнѣ счастье дорого твоё -- не говори!
                                                                         Н. Грековъ.
  
  
                       ЗАСТОЛЬНАЯ ПѢСНЯ.
  
             Наливай, наполняй кубокъ свѣтлымъ виномъ!
             Сердце счастьемъ горитъ, взоры блещутъ огнёмъ.
             Станемъ пить!-- Кто не пьётъ?-- Право, въ жизни пустой
             Нѣтъ печали въ одной только влагѣ живой!
  
             Всё узналъ, испыталъ въ буйной жизни моей;
             Загорѣлъ отъ лучей искромётныхъ очей;
             Я любилъ!-- кто любви не служилъ?-- но любовь
             Всё жъ не такъ, какъ вино, кипятитъ нашу кровь.
  
             Въ тѣ весёлые дни, когда молодъ я былъ,
             Много вѣрныхъ друзей я имѣлъ и любилъ!--
             У кого же ихъ нѣтъ?-- Измѣнили друзья;
             Но осталась мнѣ вѣрною влага моя.
  
             Счастье, дружба, любовь перемѣнятся вдругъ --
             Ты одинъ постояненъ, мой нектаръ, мой другъ!
             Всё слабѣетъ, старѣя -- и только одно
             Всё становится лучше подъ старость вино.
  
             Чѣмъ мы дольше владѣемъ подругой своей,
             Тѣмъ становимся сердцемъ мы къ ней холоднѣй;
             Но чѣмъ больше вино дорогое мы пьёмъ,
             Больше счастья, отрады находимъ мы въ нёмъ.
  
             И когда посѣтятъ насъ печали однѣ,
             Утѣшенье найдёмъ мы въ кипучемъ винѣ:
             Не въ колодцѣ глубокомъ -- въ бокалѣ съ виномъ
             Скрыта истина въ жизни и въ горѣ земномъ.
  
             И когда ящикъ тотъ былъ Пандорой открытъ,
             Гдѣ несчастій и бѣдъ рой погибельный скрытъ --
             Въ нёмъ осталась на днѣ лишь надежда одна;
             Но счастливцамъ съ бокаломъ она не нужна.
  
             Пусть ростётъ и цвѣтётъ дорогой виноградъ:
             Въ нёмъ несчастій конецъ, въ нёмъ начало отрадъ.
             Мы умрёмъ, но -- при смерти забывъ о себѣ --
             Если мы и вздохнемъ, то вздохнёмъ по тебѣ!
                                                                                   В. Зотовъ.
  
  
  
                       РАЗБИТЪ МОЙ ТАЛИСМАНЪ.
  
             Разбитъ мой талисманъ! исчезло упоенье!
             Такъ вѣчно должно намъ здѣсь плакать и страдать!
             Мы жизнь свою влачимъ въ нѣмомъ самозабвеньи,
             И улыбаемся, когда бъ должны рыдать.
  
             И всякій свѣтлый мигъ покажетъ, что страданье,
             Одно страданіе насъ въ жизни нашей ждётъ,
             И тотъ, кто здѣсь живётъ далёкъ земныхъ желаній,
                       Какъ мученикъ живётъ.
                                                                                   М. Салтыковъ.
  
  
                       СТАНСЫ.
  
             Намъ нельзя полуночныхъ гуляній
             Продолжать въ часъ всеобщаго сна,
             Хотя сердце ждётъ тѣхъ же свиданій,
             И луна, какъ и прежде, ясна.
  
             Отъ клинка протираются ножны,
             Отъ страстей разрывается грудь;
             Нуженъ сердцу покой невозможный,
             Да должна и любовь отдохнуть.
  
             И хоть ночь соадана для лобзаній,
             Тѣхъ, лобзаній, что дню не видать,
             Мы съ тобой полуночныхъ гуляній,
             Милый другъ, не должны продолжать.
                                                                         К. Случевскій.
  
  
             ТОМАСУ МУРУ.
  
             Какъ поживаешь,
             О Томасъ Муръ?
             Какъ поживаешь,
             О Томасъ Муръ?
             Сердцемъ ли таешь,
             Пѣсни ль слагаешь.
             Очи ль лобзаешь,
             О Томасъ Муръ?
             Шумъ карнавала
             Слышатся, Муръ!
             Шумъ карнавала
             Близится, Муръ!
             Пѣсни и пляски,
             Флейты и маски,
             Говоръ и ласки --
             Вотъ они, Муръ!
                                           Н. Гербель.
  
  
             СТИХИ, НАЙДЕННЫЕ ВЪ БИБЛІИ ЛОРДА БАЙРОНА.
  
             Блаженъ, кто дивныя страницы пробѣгая
             Священной книги, духъ и смыслъ ихъ разумѣлъ,
             Молитву чистую надъ нею повторяя,
             Безмолвствуя предъ ней, въ слезахъ благоговѣлъ,
             Кто могъ горѣ душой и мыслью уноситься,
             Премудрости ея сомнѣньемъ не пытать...
             Но лучше во сто разъ, о смертный, не родиться,
             Чѣмъ строки дивныя надменно отвергать.
                                                                         А. Бржескій.
  
  
                       ОСТАВЬ МЕНЯ.
  
             Оставь меня!... меня печаль тревожитъ;
             Душа мучительныхъ раскаяній полна --
             И вотъ она ужъ вынести не можетъ
             Всего того, что вынесла она.
  
             Оставь меня!... Безумствуя, тоскуя,
             Какъ бредомъ, пламенный, тобой исполненъ я --
             И всё что чувствую, чего желать ногу я,
             Всё въ этомъ возгласѣ: "Оставь, оставь меня!"
                                                                         Н. Павловъ.
  
                       ВЪ АЛЬБОМЪ.
  
             Когда и мракъ, и сонъ въ поляхъ,
                       И ночь разлучитъ насъ,
             Меня, мой другъ, невольный страхъ
                       Волнуетъ каждый разъ.
  
             Я знаю, ночь пройдётъ одна --
                       На утро мы съ тобой;
             Но дума втайнѣ смущена
                       Тревожною тоской.
  
             О! какъ же сердцу не грустить?
                       Какъ высказать печаль,
             Когда отъ тѣхъ, съ кѣмъ мило жить,
                       Стремились въ тёмну даль;
  
             Когда, быть-можетъ, увлечётъ
                       Невѣрная судьба
             На цѣлый мѣсяцъ, цѣлый годъ,
                       Быть-можетъ, навсегда!
                                                               И. Козловъ.
  
  
  
             Еврейская мелодія Байрона.
  
             Она прошла. Лазурь очей,
             Какъ небо звѣздное, сверкаетъ;
             И яркость дня, и мракъ ночей
             Чело, сіяя, отражаетъ --
             Ту мягкость кроткую лучей,
             Что день у неба похищаетъ.
             Но лишній лучъ: чернѣетъ цвѣтъ
             Кудрей и прелесть исчезаетъ,
             Съ которой мягкій полусвѣтъ
             Чело такъ кротко осѣняетъ --
             Чело, гдѣ скорби мѣста нѣтъ
             И вѣчно радость обитаетъ.
             Улыбка, блескъ ея чела,
             Румянецъ яркій на ланитахъ --
             Вамъ скажутъ лучше, чѣмъ слова,
             О дняхъ въ невинности прожитыхъ,
             И что въ душѣ ея нѣтъ зла
             И въ сердцѣ нѣтъ желаній скрытыхъ.
                                                     В. Костомаровъ.
  
  
                       Мелодія, изъ Байрона.
  
             Увы! краса твоя увяла въ цвѣтѣ дней;
             Но прахъ твой тяготить не будетъ мавзолей,
             А розы разцвѣтутъ надъ нимъ, благоухая --
             Весна, разстелетъ тамъ зелёный свой ковёръ
             И дикій кипарисъ вѣтвями, какъ шатёръ,
             Раскинется вокругъ, прохладу разливая.
             И къ тихимъ берегамъ, гдѣ синяя волна
             Лепечетъ и бѣжитъ -- задумчиво, одна
             Любовь придётъ грустить, погружена въ мечтанье
             И будетъ тихо тамъ стопы свои влачить,
             Какъ-будто бы страшась прервать и разбудить
             Безчувственныхъ гробовъ холодное молчанье.
             Пусть знаемъ мы, что смерть не внемлетъ ни словамъ,
             Ни скорби, ни тоскѣ -- но что же: легче ль намъ
             И меньше ль отъ того ирольёмъ мы слёзъ, страдая?
             И даже ты сама, просящая у насъ
             Забвенія, зачѣмъ грустишь ты въ этотъ часъ
             И блескъ очей твоихъ мрачитъ слеза нѣмая?
                                                                         Н. Грековъ.
  
  
                                 * * *
  
             Я видѣлъ: ты плакала -- крупной слезой
             Въ лазурныхъ очахъ твоихъ влага сверкала,
             И мнилось мнѣ: чистая капля росы
             На томной фіялкѣ дрожала.
  
             Я видѣлъ сіянье улыбки твоей
             Ничто передъ нею сіянье сафира:
             Ему не оспорить душевныхъ лучей,
             Пролитыхъ въ лазурь твоихъ томныхъ очей,.
             И полныхъ и нѣги и мира.
  
             Какъ тёмной грядѣ пролетающихъ тучъ
             Свѣтъ яркій даётъ солнца яркаго лучъ,
             Который съ нимъ вечеръ едва лишь стираетъ:
             Такъ въ мрачную душу улыбка твоя
             Льётъ радость и счастье -- лучи бытія --
             И долго её озаряетъ.
                                                               Н. Грековъ.
  
                       ВИДѢНІЕ ВАЛЬТАСАРА
  
             Царь на тронѣ сидитъ;
             Передъ нимъ и за нимъ
             Съ раболѣпствомъ нѣмымъ
             Рядъ сатраповъ стоитъ.
             Драгоцѣнный чертогъ
             И блестятъ и коритъ,
             И земной полубогъ
             Пиръ устроить велитъ.
             Золотая волна
             Дорогого вина
             Нѣжитъ чувства и кровь;
             Звуки лиръ, юныхъ дѣвъ
             Сладострастный напѣвъ
             Возжигаютъ любовь.
  
             Упоёнъ восхищёнъ,
             Царь на тронѣ сидитъ--
             И торжественный тронъ
             И блеститъ и горитъ...
             Вдругъ невѣдомый страхъ
             У царя на челѣ,
             И унынье въ очахъ,
             Обращённыхъ въ стѣнѣ.
             Умолкаетъ звукъ лиръ
             И весёлыхъ рѣчей,
             И разстроенный пиръ
             Видитъ -- ужасъ очей --
             Огневая рука
             Исполинскимъ перстомъ,
             На стѣнѣ предъ царёмъ,
             Начертала слова.
             И никто изъ мужей
             И царевыхъ гостей
             И искусныхъ волхвовъ
             Силы огненныхъ словъ
             Изъяснить не возмогъ.
             И земной полубогъ
             Омрачился тоской...
             И еврей молодой
             Валтасару предсталъ
             И слова прочиталъ:
             "Мани, фекелъ, фаресъ --
  
             Вотъ слова на стѣнѣ:
             Волю Бога небесъ
             Возвѣщаютъ онѣ.
             Мани -- значитъ: монархъ,
             Кончилъ царствовать ты!
             Градъ у персовъ въ рукахъ --
             Смыслъ середней черты;
             Фаресъ -- третье -- гласитъ:
             Нынѣ будешь убитъ!"
  
             Рёкъ--исчезъ... Изумлёнъ,
             Царь не вѣритъ мечтѣ;
             Но чертогъ окруженъ
             И... онъ мёртвъ на щитѣ.
                                           А. Полежаевъ.
  
  
                       * * *
  
             Безсонное солнце, въ туманѣ луна!
             Горишь ты далёко, грустна и блѣдна.
             При тускломъ мерцаньи мракъ ночи страшнѣй,
             Какъ въ памяти радость утраченныхъ дней.
             Минувшее блещетъ межь горестныхъ тучъ;
             Но сердце не грѣетъ томительный лучъ,
             И радость былая, какъ ночью луна,
             Видна, но далёко, ярка, но хладна.
                                                               И. Козловъ.
  
  

ОТРЫВОКЪ.

   Ю. Познанскаго. (Изъ Байрона.) "Русскій Вѣстникъ", 1842, т. V, отд. I, стр. 159.
   Д. Ознобишина. Первый поцѣлуй любви. (Два куплета.) Переводъ напечатанъ въ первый разъ въ изданіи Н. В. Гсрбсля "Байронъ въ переводѣ русскихъ поэтовъ".
   Н. Гербель. (Первый поцѣлуй любви), "Русскій Вѣстникъ" 1882, т. CLVII, No 1, стр. 271. Перепечатано въ "Полномъ собраніи стихотвореній Николая Гербеля", т. 2. стр. 141.
  

О ЕСЛИ БЫ...

   1. А. Де-ла-Гарди. (А. М... изъ Байрона.) "Литературная Газета", 1847, No 8, стр. 758.
   2. Н. Гербеля. (Стансы, изъ Байрона.) "Библіотека для Чтенія", 1863, No 10, отд. I, стр. 56.
  

О ЕСЛИ МНѢ, ПОРОЙ.

   H. Грекова. (Безъ заглавія, изъ Байрона.) "Вѣкъ", 1861, No 9, стр. 316.
  

ЛАКИНЪ-и-ГЕРЪ.

   1. П. Шкляревскаго. (Лакинъ-и-Геръ, изъ Байрона.) "Календарь Музъ", 1826, отд. II, стр. 133 Перепечатано въ "Стихотвореніяхъ П. Шкляревскаго" (1831, стр. 5).
   2. Д. Богданова. (Idem.) "Сынъ Отечества", 1828, ч. 120, No 15, стр. 268.
  

ВОСПОМИНАНІЕ.

   1. Н. Щербины. (О rimembranza, безъ означенія, что изъ Байрона.) "Стихотворенія Н. Щербины", 1857, т. II, стр. 161.
   2. А. Г. (Безъ заглавія, изъ Байрона). "Меркурій Модъ", 1859, а 10, стр. 151.
  

АВГУСТѢ.

   1. Н. Гнѣдича. (Къ другу, изъ Байрона.) "Стихотворенія Гнѣдича", 1832, стр. 90.
   2. А. Плещеева. (Изъ Байрона.) "Отечественныя Записки", 1873, т. XXXI, No 1, отд. I, стр. 39.
  
             Когда кругомъ меня всё мрачно, грозно было,
             И разумъ предо мной свой факелъ погашалъ,
             Когда надежды лучъ -- и блѣдный и унылый --
             На путь сомнительный едва мнѣ свѣтъ бросалъ;
             
             Въ ночь мрачную души, и въ тайной съ сердцемъ брани,
             Какъ равнодушные безъ боя вспять бѣгутъ,
             А духомъ слабые, какъ трепетныя лани,
             Себя отчаянью слѣпому предаютъ;
  
             Когда я вызванъ въ бой коварствомъ и судьбою,
             И предало меня всё въ жертву одного:
             Ты, ты мнѣ былъ тогда единственный звѣздою,
             И не затьмился ты для сердца моего.
  
             О, будь благословенъ отрадный лучъ мнѣ вѣрный!
             Какъ взоры ангела меня онъ озарялъ;
             И часто, отъ очей грозой закрытый чёрной,
             Сквозь мракъ и сладкій свѣтъ мнѣ пламенно сіялъ.
  
             Хранитель мой! я всё въ твоёмъ обрѣлъ покровѣ;
             Скажи жь, умѣлъ ли я, какъ мужъ, стоять въ битвѣ?
             О, больше силы, другъ, въ твоёмъ единомъ словѣ,
             Чѣмъ свѣта цѣлаго въ презрительной молвѣ!
  
             Ты покровительнымъ былъ древомъ надо мною,
             Что, гибко зыбляся высокою главой,
             Не сокрушается -- и зеленью густою
             Широко стелется надъ урной гробовой.
  
             Гроза шумѣла вкругъ; всё небо бушевало;
             Шаталось дерево до матерова пня;
             Но, не крушимое, съ любовью покрывало
             Вѣтвями влажными безкровнаго меня.
  
             Пускай любовь обѣтъ священный попираетъ
             Измѣной дружество не очернитъ себя.
             И если вѣрный другъ взоръ неба привлекаетъ,
             То небо наградитъ, и перваго -- тебя!
  
             Всё измѣнило мнѣ: ты устоялъ въ обѣтѣ.
             О, если бъ могъ твоё я сердце сохранить!--
             Тогда не всё ещё я потерялъ на свѣтѣ;
             Земля пустыней мнѣ ещё не можетъ быть.
                                                                         Н. Гнѣдичъ.
  

СТИХИ, НАПИСАННЫЕ ПРИ ПОЛУЧЕНІИ ИЗВѢСТІЯ О БОЛѢЗНИ ЛЕДИ БАЙРОНЪ.

   А. Дружинина. (Стихи, написанные при полученіи извѣстія о болѣзни леди Байронъ, изъ Байрона.) " Современникъ", 1854, т. 43, No 1, отд. I, стр. 11. Перепечатаны въ 1-мъ томѣ "Для Лёгкаго Чтенія" (1856, стр. 173) и "Собраніе Сочиненій А. В. Дружинина" (1865, т. III, стр. 53).
  

ПРОЩАЙ.

   1. А. Григорьева. (Прости, изъ Байрона). "Стихотворенія А. Григорьева", 1846, стр. 83. Перепечатано, въ исправленномъ видѣ, въ "Свѣточѣ" (1860, кн. II, отд. I, стр. 8).
   2. Н. Спиглазова. (Idem.) "Ярославскія Губернскія Вѣдомости", 1858, часть неофиціальная, No 2, стр. 14.
   3. М. Лермонтова. (Idem.) "Отечественныя Записки", 1859, т. 127, No 11, отд. I, стр. 253. Перепечатано во всѣхъ изданіяхъ "Сочиненій М. Ю. Лермонтова".
   4. Н. Грекова. (Idem.) "Новыя Стихотворенія Н. П. Грекова", 1866, стр. 95.
  
             Прости! коль могутъ къ небесамъ
             Взлетать молитвы за другихъ,
             Моя молитва будетъ тамъ,
             И даже улетитъ за нихъ.
  
             Напрасно плакать и вздыхать:
             Кровавыхъ капли слёзъ порой
             Не могутъ болѣе сказать,
             Чѣмъ звукъ прощанья роковой...
  
             Уста молчатъ, засохъ мой взоръ;
             Но подавили грудь и умъ
             Непроходимыхъ мукъ соборъ,
             Съ толпой неусыпимыхъ думъ.
  
             О страсти не жалѣю вновь;
             Лишь знаю я -- и могъ снести --
             Что тщетно въ насъ жила любовь,
             Лишь чувствую: прости! прости!
                                                               М. Лермонтовъ.
  

ДА БУДЕТЪ...

   1. Н. Маркевича. (Элегія изъ Байрона.) "Стихотворенія Маркевича", 1829, стр. 22.
   2. С. Дуровъ. (Мелодія, изъ Байрона.) "Библіотека для чтенія", 1845, кн. 69, No 4, отд. I, стр. 158.
   3. А. Григорьева. (Bright be the palace of thy soul, изъ Байрона.) "Московскій Городской Листокъ", 1847, стр. 666. Перепечатано въ исправленномъ видѣ въ "Свѣточѣ", 1860, No 2, отд. I, стр. 9.
  

КОГДА ПРОЩАЛИСЬ МЫ СЪ ТОБОЙ...

   1. С. Дурова. (Безъ заглавія и означенія, что переводъ изъ Байрона.) "Иллюстрація", 1846, т. II, No 17, стр. 273.
   2. Н. Грекова. (Безъ заглавія, изъ Байрона.) "Библіотека для чтенія", 1862, т. 170, No 3, отд. I, стр. 188.
  
             Когда безмолвные, въ минуту разставанья,
             Съ слезами горькими, съ безумною тоской,
             Съ полуразбитыми сердцами отъ страданья,
             На долгіе года прощались мы съ тобой --
             Блѣдна и холодна была твоя ланита,
             Прощальный поцѣлуй ещё былъ холоднѣй,
             И, кажется, въ тотъ часъ мнѣ въ нихъ была открыта
             Вся горькая судьба моихъ грядущихъ дней.
  
             И въ этотъ часъ роса спадала заревая,
             Холодной влагою чело моё кропя:
             Она вонзалася въ меня, предвозвѣщая
             Всё то, что чувствуетъ теперь душа моя.
             И вотъ нарушены обѣты всѣ тобою,
             О пустотѣ твоей вездѣ молва гремитъ,
             И если имя я твоё услышу -- мною
             Овладѣваютъ вдругъ тоска и жгучій стыдъ.
  
             Да, если я его услышу гдѣ невольно --
             Какъ погребальный звонъ въ ушахъ звенитъ оно,
             И пробѣгаетъ дрожь, и стыдно мнѣ и больно,
             Зачѣмъ любить тебя мнѣ было суждено.
             Они не знаютъ -- нѣтъ, не знаютъ эти люди,
             Что знаю я тебя, что связь межь нами есть...
             О! долго вылетать изъ этой будутъ груди
             Проклятья... но какъ ихъ ужасно произнести
             Мы тайно встрѣтились. Въ безмолвіи, объятый
             Тоской безумною, скорблю я, полный думъ,
             О томъ, что вѣтренной душой забыть могла ты
             И что употребить во зло умѣлъ твой умъ;
   Но если суждена намъ встрѣча небесами,
             Намъ невидавшимся такъ много, много лѣтъ,
             Что я скажу тебѣ? Молчаньемъ и слезами
             Тебѣ пошлю послѣдній мой привѣтъ!
                                                                         Н. Грековъ.
  

НАДПИСЬ НА МОГИЛѢ НЬЮФОУНДЛЕНДСКОЙ СОБАКИ.

   Ѳ. Миллера. (Надпись на могилѣ Ныофоундлендской собаки, изъ Байрона.) "Стихотворенія Ѳ. Б. Миллера", 1873, ч. II, стр. 20.
  

ЗАСТОЛЬНАЯ ПѢСНЯ.

   I. А. Мейснера. (Застольная пѣсня, изъ Байрона.) "Стихотворенія А. Мейснера", 1836, стр. 193.
   2. В. Теплякова. (Вакхическая пѣсня, подражаніе Байрону.) "Стихотворенія В. Теплякова", 1836, ч. II, стр. 115.
   3. В. Зотова. (Застольная пѣсня, изъ Байрона.) "Репертуаръ", 1841, т. II, No 12, отд. III, стр. 25.
  
             Наполнимъ бокалы! Я жаждой такой
                       Досель никогда не томился.
             О, выпьемъ же! Кто не пивалъ подъ луной,
                       За чашей съ людьми не мирился?
             Всё въ пёстрой сей жизни коварный обманъ;
             Лишь ты безъ обмана, шипучій стаканъ!
  
             Всего на пиру я у жизни вкусилъ:
             Душой передъ милыми таялъ очами;
             Любилъ я -- о, кто на землѣ не любилъ?--
             Но, милыми кто жъ обаянный устами,
             Всю цѣну блаженства извѣдалъ вполнѣ,
             Доколѣ онъ страсти томился въ огнѣ?
  
             Въ тѣ годы, когда нашъ святой идеалъ
                       Безъ крыльевъ намъ дружество кажетъ,
             Ласкалъ я друзей -- кто своихъ не ласкалъ?--
                       Но кто же теперь намъ докажетъ,
             Что такъ ему вѣрны бывали друзья,
             Какъ ты, винограда златая струя?
  
             Любви измѣняетъ намъ часто звѣзда,
                       Для дружбы душа холодѣетъ:
             Лишь ты неизмѣненъ, нашъ нектаръ, всегда!
             Становишься старъ ты -- и кто жь не старѣетъ?
             Но кто же, какъ ты, похвалиться бы могъ,
             Что годы сугубятъ въ нёмъ силъ кипятокъ?
  
             Дѣвичьимъ ли сердцемъ кто въ жизни счастливъ,
             Соперникъ ужь нашего близокъ кумира:
             И вотъ мы ревнивы -- но кто жь не ревнивъ?
                       Въ тебѣ лишь гармонія міра!
             О, чаша, чѣмъ больше счастливыхъ тобой,
             Тѣмъ каждый твой рыцарь довольнѣй судьбой!
  
             Когда, съ лѣтомъ жизни, для нашихъ сердецъ
                       Разгулъ милыхъ шалостей гибнетъ,
             Къ бутылкѣ мы рвёмся душой наконецъ,
             И вдругъ постигаемъ, но кто жь не постигнетъ,
             Что истины свѣтлой теперь, какъ всегда,
             На днѣ лишь бутылки играетъ звѣзда?
  
             Когда отворился Пандоры сундукъ,
                       И радость исчезла прямая,
             Осталась надежда бальзамомъ отъ мукъ --
                       Да, да: лишь надежда златая!
             Но что намъ въ ея обольстительномъ снѣ?
             Рой благъ пролетѣвшихъ у чаши на днѣ!
  
             Да зрѣетъ же вѣчно въ садахъ виноградъ!
             Когда мы съ своей распростимся весною,
             Вино, постарѣвъ, нашъ утѣшитъ закатъ.
             Умрёмъ мы; но кто жь не умрётъ подъ луною?
             Тогда на Олимпѣ насъ приметъ Зевесъ,
             И Геба наполнитъ фіалы небесъ.
                                                               В. Тепляковъ.
  

СТИХИ, НАПИСАННЫЕ ВЪ АЛЬБОМЪ НА МАЛЬТѢ.

   1. И. Козлова. (Къ С--ѣ, безъ означенія что подражаніе Байрону.) "Новости Литературы", 1822, кн. I, No 12. стр. 191. Перепечатано, въ исправленномъ видѣ, въ III кн. того же журнала, за 1823 годъ, стр. 188, и во всѣхъ изданіяхъ "Стихотвореній Ивана Козлова".
   2. Князя П. Вяземскаго. (Стихи въ альбомъ, изъ Байрона.) "Дамскій Журналъ", 1823, ч. I, No 1. стр. 29. Перепечатано въ "Новостяхъ Литературы" (1824, кн. VII, апрѣль, стр. 46).
   3. А. Бистрома. (Въ альбомъ Ф. А. Б... I вой, подражаніе Байрону.) "Московскій Телеграфъ", 1825, ч. IV, No 15, стр. 233. Перепечатано въ "Литературныхъ Прибавленіяхъ къ Русскому Инвалиду" (1835, No 7, стр. 54).
   4. Ѳ. Тютчева. (Въ альбомъ друзьямъ, изъ Байрона.) "Сѣверная Лира", 1827, стр. 441. Перепечатано въ "Современникѣ" (1854, т. 45. No 5, отд. I, стр. 6) и "Стихотвореніяхъ Ѳ. Тютчева" (1854, стр. 120).
   5. П. Шкляревскаго. (Безъ заглавія, изъ Байрона.) "Стихотворенія П. Шкляревскаго", 1831, стр. 1.
   6. М. Лермонтова. (Въ альбомъ, изъ Байрона.) "Отечественныя Записки", 1839, т. IV, No 6, отд. III, стр. 81. Перепечатано во всѣхъ изданіяхъ "Сочиненій М. Ю. Лермонтова".
   7. В. Межакова. (Безъ заглавія, изъ Байрона.) "Литературная Газета", 1840, No 12, стр. 273.
   8. В. Гаевскаго. (Въ альбомъ, изъ Байрона.) "Сынъ Отечества", 1843, No 5, отд. III, стр. 3.
   9. А. Брисскаго. (Idem.) "Иллюстрація", 1847, т. IV, No 5, стр. 79.
   10. Неизвѣстнаго. (Idem.) "Москвитянинъ", 1849, ч. I, No 20, отд. I, стр. 338.
  
             Какъ медлитъ путника вниманье
             На хладныхъ камняхъ гробовыхъ,
             Такъ привлечётъ друзей моихъ
             Руки знакомой начертанье.
  
             Чрезъ много, много лѣтъ оно
             Напомнитъ имъ о прежнемъ другѣ:
             "Его ужь нѣту въ нашемъ кругѣ;
             Но сердце здѣсь погребено!"
                                                     Ѳ. Тютчевъ.
  

АѲИНСКОЙ ДѢВУШКѢ.

   I. В. Яковлева. (Романсъ, изъ Байрона.) "Романсъ. Слова В. Яковлева, музыка А. Дерфельда. 1849."
   2. Н. Щербины. (Зоя милая, безъ означенія, что переводъ изъ Байрона.) "Отечественныя Записки", 1851, 75, No 3, отд. I, стр. 110.
   3. Л. Мея. (Аѳинской дѣвушкѣ, изъ Байрона.) "Русское Слово", 1861, No 5, отд. I, стр. 34. Перепечатано въ "Сочиненіяхъ Л. А. Мея" (1863, т. III, стр. 180).
  
             Зоя милая, прощай!
             Я иду въ далёкій край...
             Зоя милая, прощай,
             Только сердце мнѣ отдай
             Прежде, чѣмъ разстанусь я!
             Нѣтъ, возьми всего меня:
             Я хочу быть вѣкъ съ тобой --
             Ζὼγ μοῦ, σὰς ὰγαπῶ!
  
             И за локонъ-завитокъ,
             Что эгейскій вѣтерокъ
             Такъ лелѣялъ, колыхалъ
             И съ любовью цѣловалъ,
             За огонь твоихъ очей,
             За мелодіи рѣчей
             И за губки, и за всё --
             Ζὼγ μοῦ, σὰς ὰγαπῶ!
  
             За румянецъ на щекахъ,
             За цвѣточки на грудяхъ,
             Что со мною говорятъ
             То, о чёмъ уста молчатъ,
             И за-то, что я грустилъ,
             И за-то, что веселъ былъ,
             И за всю мою любовь --
             Ζὼγ μοῦ, σὰς ὰγαπῶ!
  
             Роза Аттики, прости!
             Ворочусь я -- не грусти.
             Вспоминай, не забывай:
             Я иду въ далёкій край,
             Въ Истамболѣ буду я --
             Будетъ здѣсь душа моя,
             Гдѣ отрадно быть съ тобой,
             Ζὼγ μοῦ, σὰς ὰγαπῶ!
                                                     Н. Щербина.
  

СТАНСЫ.

   К. Случевcкаго. (Стансы, изъ Байрона.) "Общезанимательный Вѣстникъ", 1857, т. I, No 9, стр. 350.
  

ТОМАСУ МУРУ.;

   Н. Гербеkя. (Томасу Муру, изъ Байрона.);
  

СТИХИ, НАЙДЕННЫЕ ВЪ БИБЛІИ ЛОРДА БАЙРОНА.

   А. Бржесскаго. (Стихи, найденные въ Библіи лорда Байрона.) "Иллюстрація", 1847, т. IV, No 7, стр. 112,
  

ОСТАВЬ МЕНЯ...

   H. Павлова. (Оставь меня, изъ Байрона.) "Молва", 1857, No 13, стр. 149.
  

ВЪ АЛЬБОМЪ.

   И. Козлова. (Стихи, написанные лордомъ Байрономъ въ альбомъ одной молодой итальянской графинѣ, за нѣсколько недѣль до отъѣзда своего въ Миссолунги.) "Новости Литературы", 1825, кн. XI, мартъ, стр. 150. Перепечатаны во всѣхъ изданіяхъ "Стихотвореній И. Козлова".
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru