Lib.ru/Классика: Шекспир Вильям. Перикл, князь тирский

СОЧИНЕНІЯ
ВИЛЬЯМА ШЕКСПИРА

ВЪ ПЕРЕВОДѢ И ОБЪЯСНЕНІИ
А. Л. СОКОЛОВСКАГО.

Съ портретомъ Шекспира, вступительной статьей "Шекспиръ и его значеніе въ литературѣ" и съ приложеніемъ историко-критическихъ этюдовъ о каждой пьесѣ и около 3.000 объяснительныхъ примѣчаній.

ИМПЕРАТОРСКОЮ АКАДЕМІЕЮ НАУКЪ
переводъ А. Л. Соколовскаго удостоенъ
ПОЛНОЙ ПУШКИНСКОЙ ПРЕМІИ.

ИЗДАНІЕ ВТОРОЕ,
пересмотрѣнное и дополненное по новѣйшимъ источникамъ.

ВЪ ДВѢНАДЦАТИ ТОМАХЪ.

Томъ VI.

С.-ПЕТЕРБУРГЪ ИЗДАНІЕ Т-ва А. Ф. МАРКСЪ.

ПЕРИКЛЪ, КНЯЗЬ ТИРСКІЙ

Драма "Периклъ" принадлежитъ къ числу тѣхъ пьесъ Шекспира, которыя въ особенности возбуждали сомнѣнія и споры критиковъ. Высказанныя при этомъ мнѣнія были очень различны. Нѣкоторые комментаторы отрицали не только принадлежность драмы Шекспиру вообще, но даже его участіе въ ея передѣлкѣ. Другіе, напротивъ, безусловно считали Шекспира авторомъ пьесы. Отсутствіе какихъ-либо точныхъ библіографическихъ свѣдѣній для рѣшенія вопроса, дѣйствительно ли та или другая сомнительная пьеса принадлежитъ перу Шекспира, уже давно привело къ тому, что наиболѣе вѣскія по сему предмету заключенія дѣлаются не столько по внѣшнимъ библіографическимъ даннымъ, сколько по содержанію и по степени литературныхъ достоинствъ самого произведенія. Относительно настоящей пьесы пожаловаться на отсутствіе библіографическихъ свѣдѣній, правда, нельзя, но, къ сожалѣнію, свѣдѣнія эти настолько противорѣчивы одно другому, что по нимъ можно съ одинаковой вѣроятностью защищать оба мнѣнія,-- то-есть, что пьеса эта можетъ быть Шекспирова, а можетъ быть и нѣтъ. Драма была издана въ первый разъ въ 1609 году съ полнымъ именемъ Шекспира, какъ автора, а затѣмъ перепечатана нѣсколько разъ съ тѣмъ же указаніемъ. Кромѣ того, извѣстно, что пьеса очень нравилась публикѣ и давалась часто съ успѣхомъ на сценѣ. Такіе факты, повидимому, подтверждали авторство Шекспира несомнѣнно, такъ какъ иначе трудно было предположить, чтобы Шекспиръ сталъ злоупотреблять своимъ именемъ и позволилъ выдавать чужое произведеніе за свое. А если бы онъ это даже и допустилъ, то неужели о такомъ самозванствѣ промолчала бы современная критика и не обвинила Шекспира въ плагіатѣ, тѣмъ болѣе, что вопросъ шелъ не о какомъ-нибудь темномъ, неизвѣстномъ произведеніи, но о пьесѣ, которая, какъ сказано, имѣла очень большой успѣхъ какъ въ печати, такъ равно и на сценѣ. И однако рядомъ съ этими доказательствами, говорящими за несомнѣнное авторство Шекспира, мы встрѣчаемся съ фактомъ, свидѣтельствующимъ, повидимому, о совершенно противномъ. Въ первомъ полномъ собраніи Шекспировыхъ произведеній, изданномъ чрезъ семь лѣтъ послѣ смерти поэта его товарищами, актерами Геммингомъ и Конделемъ, "Периклъ" не помѣщенъ вовсе. Это полное собраніе имѣло и имѣетъ до сихъ поръ такой авторитетъ въ глазахъ критиковъ, что отсутствіе въ немъ въ числѣ прочихъ пьесъ "Перикла" привело многихъ къ рѣшительному отрицанію Шекспирова авторства. Взглядъ этотъ основывался на очень вѣскомъ мнѣніи, что едва ли бы товарищи покойнаго поэта, актеры Геммингъ и Кондель, могли не знать, какія пьесы Шекспиръ написалъ дѣйствительна или, по крайней мѣрѣ, передѣлалъ для сцены. Какихъ-либо иныхъ реальныхъ доказательствъ въ поддержку того или другого мнѣнія, къ сожалѣнію, не отыскано, и потому защитникамъ ихъ поневолѣ пришлось довольствоваться лишь болѣе или менѣе вѣроятными предположеніями. Такъ, напримѣръ, въ защиту Шекспирова авторства, а равно для объясненія отсутствія драмы въ полномъ собраніи сочиненій, говорилось, что, можетъ-быть, "Периклъ" былъ еще при жизни автора проданъ въ собственность частному лицу (чѣмъ объясняются и многочисленныя отдѣльныя изданія драмы), и что Геммингъ и Кондель не имѣли права перепечатать пьесу въ своемъ изданіи. Догадка эта, конечно, не можетъ быть отрицаема, но не можетъ быть и доказана. Тогдашнихъ законовъ объ огражденіи авторскихъ правъ мы въ точности не знаемъ, а сверхъ того, если бъ дѣло произошло дѣйствительно такъ, то естественно являлся вопросъ: почему же издатели полнаго собранія не оговорили ни однимъ словомъ своего сожалѣнія, что не могли перепечатать Шекспирову пьесу, очень нравившуюся публикѣ и имѣвшую безусловный успѣхъ? Въ слѣдующемъ полномъ собраніи Шекспировыхъ сочиненій, появившемся въ 1632 году, мы также не находимъ "Перикла", и наконецъ только, въ третьемъ in folio 1664 года драма явилась напечатанной на ряду съ прочими Шекспировыми пьесами. Но и тутъ вопросъ о подлинности Шекспирова авторства подвергся новому сомнѣнію тѣмъ, что въ изданіи этомъ, вмѣстѣ съ "Перикломъ", было напечатано еще семь другихъ, уже совершенно апокрифическихъ пьесъ, чья подложность была впослѣдствіи доказана несомнѣнно. Значитъ, очень можетъ быть, что и здѣсь издатели помѣстили "Перикла" вовсе не изъ полнаго убѣжденія* будто печатаютъ дѣйствительно Шекспирову пьесу, но просто изъ желанія возбудить своимъ изданіемъ интересъ публики, для чего и перепечатали даже завѣдомо ложныя пьесы. Дальнѣйшія историческія и библіографическія изысканія не обнаружили для разрѣшенія вопроса никакихъ новыхъ данныхъ, а потому для опредѣленія подлинности "Перикла" критика поневолѣ должна была обратиться къ анализу самой пьесы, къ изученію ея содержанія и духа, съ тѣмъ, чтобъ опредѣлить степень вѣроятности Шекспирова авторства помощью сопоставленія и сравненія тона и духа драмы съ другими произведеніями, принадлежащими Шекспиру несомнѣнно. Результатъ изслѣдованій этого рода былъ успѣшнѣй и привелъ къ болѣе опредѣленнымъ выводамъ, хотя и здѣсь пришлось встрѣтиться съ многими загадочными фактами. Во всякомъ случаѣ мнѣніе, что если Шекспиръ и не былъ авторомъ, написавшимъ "Перикла" отъ начала до конца, то все-таки приложилъ руку къ передѣлкѣ этой пьесы, можно считать въ настоящее время установившимся вполнѣ.

Фабула пьесы заимствована изъ древней, пользовавшейся въ западно-европейской литературѣ большой популярностью, легенды. Основная ея редакція (написанная по-гречески) относится къ V вѣку. Латинскій переводъ сталъ извѣстенъ въ IX столѣтіи, а затѣмъ тотъ же сюжетъ нѣсколько разъ разрабатывался въ очень многихъ литературахъ. Такъ, существуетъ написанный на эту тему французскій романъ, латинская поэма, сочиненная въ XПП вѣкѣ Готфридомъ Витербскимъ, латинская новелла, напечатанная въ сборникѣ "Gesta romanoriim"; разсказъ Бельфореста, помѣщенный въ "Трагическихъ исторіяхъ"; англійскій разсказъ, озаглавленный: english chronicle of Apollon of Tyr (1510); англійская поэма съ тѣмъ же сюжетомъ, сочиненная поэтомъ Гоуеромъ, и наконецъ англійскій же разсказъ Твина (1576). Кромѣ того, по всей вѣроятности, существовала написанная на ту же тему еще до Шекспира театральная пьеса. Уже одно это перечисленіе заглавій можетъ показать, до какой степью основному разсказу, изъ котораго заимствована драма, посчастливилось почему-то заинтересовать публику, несмотря на всю нелѣпость фабулы. Сюжетъ всѣхъ разсказовъ въ главныхъ чертахъ одинаковъ. Герой, Аполлоній, князь Тирскій, подвергается тѣмъ же самымъ несчастьямъ, какія выведены и въ Шекспировой драмѣ. Онъ точно такъ же влюбляется въ дочь царя Антіоха, уличаетъ ее въ преступной связи съ отцомъ, спасается бѣгствомъ отъ преслѣдованія злодѣя-царя и женится на другой принцессѣ. Далѣе слѣдуетъ разсказъ о мнимой смерти его жены, которую выбрасываютъ въ море, о чудесномъ ея спасеніи, а также о воспитаніи и несчастьяхъ его дочери. Разсказъ заканчивается счастливымъ соединеніемъ всей семьи. Что касается до Шекспировой драмы собственно, то она основана явно на редакціи стариннаго англійскаго поэта Гоуера (ум. 1408), изложившаго этотъ сюжетъ въ стихотворной поэмѣ. Обращаясь къ анализу пьесы для разъясненія вопроса, былъ ли Шекспиръ ея авторомъ -- предстоитъ остановиться сначала на фабулѣ произведенія, а затѣмъ на его внутреннихъ литературныхъ достоинствахъ. Фабула и вообще сценическая постройка драмы не только не говорятъ за принадлежность ея перу Шекспира, но, напротивъ, свидѣтельствуютъ скорѣе о противоположномъ. Трудно найти не только въ произведеніяхъ Шекспира, но даже и въ прочей англійской драматургіи того времени, пьесу, которая была бы скомпонована такъ нелѣпо и такой неумѣлой рукой. Передѣлка въ театральныя пьесы литературныхъ новеллъ была, правда, въ то время въ большомъ ходу, и этимъ способомъ пользовался въ широкомъ размѣрѣ самъ Шекспиръ; но все-таки въ подобныхъ случаяхъ авторы болѣе или менѣе понимали, что сцена имѣетъ свои условія, и что нельзя при сочиненіи драматическихъ произведеній переносить въ нихъ цѣликомъ все разнообразное содержаніе тѣхъ первоначальныхъ источниковъ, изъ которыхъ заимствовался сюжетъ. Между тѣмъ авторъ "Перикла", повидимому, совершенно забылъ или, даже можно сказать, совершенно не зналъ этого правила. Упустивъ изъ виду, что сценическое произведеніе прежде всего требуетъ единства сюжета и послѣдовательности въ развитіи дѣйствія, авторъ "Перикла" не только нанизалъ въ своей пьесѣ безъ всякой связи, какъ бусы на нитку, тѣ диковинные факты, какіе нашелъ въ первоначальной легендѣ, но позволилъ себѣ даже такіе пріемы, которые не могутъ быть допущены на сценѣ уже никакимъ образомъ. Такъ, онъ прибѣгнулъ къ живымъ картинамъ для изображенія событій, которыя не умѣстились въ драматическомъ дѣйствіи пьесы, и наконецъ вывелъ для той же цѣли въ числѣ дѣйствующихъ лицъ автора первоначальной легенды, поэта Гоуера, который, подобно древнему хору, разсказываетъ зрителямъ (и, надо прибавить, въ крайне плохихъ стихахъ) все то, что происходитъ въ антрактахъ. Такой пріемъ дѣйствительно существовалъ въ старинномъ англійскомъ театрѣ, но въ то время, когда явилась драма, т.-е. около 1610 г., былъ уже оставленъ. Такимъ образомъ отъ доказательства принадлежности пьесы Шекспиру помощью анализа только ея содержанія пришлось отказаться даже самымъ рьянымъ защитникамъ этого мнѣнія. Зато къ совершенно иному выводу придемъ мы, если, оставя въ сторонѣ общій планъ пьесы, займемся ея частностями. Начавъ чтеніе драмы, читатель съ первыхъ сценъ не ощутитъ ничего, кромѣ скуки. Высокопарные, натянутые монологи, неестественныя, преувеличенныя положенія проходятъ монотонною нитью, не пробуждая никакого интереса. Но при анализѣ деталей вниманіе очень скоро начинаетъ останавливаться на отдѣльныхъ фразахъ, въ которыхъ то тамъ, то здѣсь внезапно проглядываютъ то глубокій афоризмъ, то смѣлая метафора, то истинно-комическая черта, явно напоминающіе манеру и руку автора, написавшаго "Лира" и "Макбета". Фразы эти являются сначала лишь изрѣдка, подобно блесткамъ, разсѣяннымъ на самомъ заурядномъ, пустомъ фонѣ; но чѣмъ далѣе продолжается чтеніе, тѣмъ чаще начинаютъ онѣ встрѣчаться. По внѣшней формѣ пьеса остается попрежнему составленной изъ худо связанныхъ, отдѣльныхъ сценъ, изъ которыхъ многія излишни и даже нелѣпы; но съ третьяго дѣйствія общій ходъ получаетъ болѣе стройный видъ, а вмѣстѣ съ тѣмъ въ выведенныхъ лицахъ намѣчаются черты характеровъ, правда, съ большими пробѣлами въ общемъ развитіи, но тѣмъ не менѣе намѣченныя твердой, умѣлой рукой. Если пьесу прочтетъ до конца читатель, незнакомый съ Шекспиромъ вовсе, то она произведетъ на него очень странное впечатлѣніе. Онъ увидитъ ясно, что, несмотря на всю слабость въ развитіи содержанія, надъ пьесой работала опытная рука, обличающая великаго художника. Если же это будетъ читатель, хорошо изучившій другія произведенія Шекспира, то въ умѣ его несомнѣнно укоренится убѣжденіе, что если не авторомъ, то, по крайней мѣрѣ, передѣлывателемъ пьесы могъ быть только одинъ Шекспиръ. На эту мысль наведутъ его не только совершенная одинаковость пріемовъ творчества и общій духъ произведенія, если сравнить его съ многими другими Шекспировыми пьесами, но еще то интересное обстоятельство, что во многихъ положеніяхъ и картинахъ драмы онъ увидитъ повторенными положенія и черты, уже знакомыя по другимъ Шекспировымъ произведеніямъ и притомъ принадлежащія къ самому зрѣлому періоду Шекспирова творчества. Такой пріемъ изученія драмы, приведя критику къ несомнѣнному заключенію, что Шекспиръ участвовалъ въ ея созданіи, ничѣмъ однако не объяснялъ исторіи происхожденія пьесы, а потому по вопросу этому было высказано нѣсколько болѣе или менѣе гадательныхъ предположеній. Такъ, напримѣръ, нѣкоторые комментаторы держались мнѣнія, что драма была однимъ изъ первыхъ (а можетъ-быть, даже и совершенно первымъ) опытомъ Шекспира на драматическомъ поприщѣ, чѣмъ и объяснялась нелѣпость и неумѣлость постройки фабулы. Но при этомъ возникалъ загадочный вопросъ: какимъ же образомъ объяснить тѣ глубокія мысли и черты, какія были разсѣяны въ этомъ незрѣломъ произведеніи, да еще вдобавокъ черты, аналогичныя съ тѣми, какія мы находимъ въ позднѣйшихъ, лучшихъ произведеніяхъ автора? Для объясненія этой несообразности явилось новое предположеніе, что, вѣроятно, Шекспиръ обработалъ "Перикла" два раза, и что до насъ дошла именно вторая редакція драмы, дополненная и передѣланная гораздо позднѣе первоначальнаго текста. Догадка эта, конечно, объясняла съ достаточной вѣроятностью улучшеніе текста; но вмѣстѣ съ тѣмъ являлся новый вопросъ: почему же Шекспиръ, введя въ драму много улучшеній со стороны развитія характеровъ, оставилъ безъ переработки ея постройку, слишкомъ явно бросавшуюся въ глава своей нелѣпостью? Наконецъ было высказано третье предположеніе и, надо прибавить, самое вѣроятное, а именно, что, не создавая "Перикла" самъ, Шекспиръ только исправилъ и передѣлалъ пьесу другого автора. Вопросъ, почему при такой передѣлкѣ Шекспиръ все-таки не коснулся нелѣпаго содержанія пьесы, оставя его въ прежнемъ видѣ, объяснялся новымъ, довольно правдоподобнымъ предположеніемъ. Репертуаръ тогдашнихъ театровъ, конечно, составлялся антрепренерами съ принятіемъ во вниманіе тѣхъ же соображеній, какими они руководствуются и нынѣ, а именно -- желаніемъ угодить не однимъ знатокамъ искусства, но и толпѣ, составлявшей главную платежную силу для пополненія театральной кассы. А потому нѣтъ сомнѣнія, что рядомъ съ произведеніями, какъ "Отелло" или "Макбетъ", на театрѣ, къ которому принадлежалъ Шекспиръ, ставились отъ времени до времени пьесы, далеко не отличавшіяся подобными достоинствами, но имѣвшія съ меркантильной точки зрѣнія, можетъ-быть, гораздо болѣе существенный успѣхъ. Необыкновенная популярность легенды о злоключеніяхъ Аполлонія, князя Тирскаго, представляла всѣ данныя для предположенія, что, передѣланная для сцены, легенда эта придется какъ разъ по плечу посѣщавшей театры толпы и дастъ хорошіе сборы. Потому очень можно предположить, что, руководясь такими соображеніями, Шекспиръ, по предложенію своихъ театральныхъ товарищей, рѣшился передѣлать легенду (или, еще вѣрнѣй, старинную драму) для своей сцены, надѣясь, что, какъ заурядное, праздничное представленіе, она сослужитъ свою службу и будетъ имѣть успѣхъ. Этимъ можно объяснить какъ общую небрежность передѣлки, такъ равно и оставленіе въ прежнемъ видѣ нелѣпой фабулы. Къ чему, дѣйствительно, было передѣлывать, что уже нравилось публикѣ и потому сулило успѣхъ и безъ того? Конечно, мнѣніе это не болѣе, какъ догадка, придуманная на ряду съ другими, но во всякомъ случаѣ догадка болѣе вѣроятная, чѣмъ прочія. Она, сверхъ того, поддерживается дошедшимъ до насъ преданіемъ, будто Шекспиръ написалъ "Перикла" по желанію премьера его труппы -- актера Бёрбеджа, которому хотѣлось сыграть въ одной и той же пьесѣ роль молодого человѣка и старика. Драма, несмотря на свое нелѣпое содержаніе и небрежность разработки, представляетъ тѣмъ не менѣе очень богатыя данныя, чтобы талантливый актеръ могъ блеснуть въ ней своимъ дарованіемъ съ внѣшней стороны. Главное дѣйствующее лицо является въ ней сначала пылкимъ, влюбленнымъ юношей, затѣмъ человѣкомъ зрѣлыхъ лѣтъ, пораженнымъ горемъ, и наконецъ согбеннымъ старцемъ, упавшимъ подъ гнетомъ обрушившихся на него несчастій. Изобразить такіе контрасты въ одной и той же роли было бы заманчивой задачей для каждаго актера, а потому и желаніе Бёрбеджа (если преданіе говоритъ правду) можетъ служить въ нашихъ глазахъ очень сильнымъ подтвержденіемъ высказаннаго выше мнѣнія о томъ, какъ произошла пьеса.

Таковъ выработанный критикою взглядъ на драму съ внѣшней, библіографической стороны. Что касается до литературныхъ ея достоинствъ, то о нихъ критикѣ много говорить нечего. Причислить пьесу къ числу тѣхъ Шекспировыхъ звѣздъ, которыя сіяютъ самостоятельнымъ, оригинальнымъ блескомъ каждая, нельзя ни въ какомъ случаѣ. Рука Шекспира видна въ драмѣ несомнѣнно, но чего-либо новаго и оригинальнаго онъ въ ней не выразилъ. Это можно сказать какъ относительно фабулы, такъ равно и общаго духа пьесы. Фабула, какъ уже сказано выше, нелѣпа до крайности. Не говоря о нестройности и несвязности отдѣльныхъ картинъ, мы находимъ капитальную ошибку въ самомъ ея основаніи. Фабула состоитъ изъ двухъ частей, не соединенныхъ даже наружною связью. Первая часть, въ которой излагается исторія нечестиваго царя Антіоха и его дочери, составляетъ относительно второй части (гдѣ собственно разработанъ разсказъ о Периклѣ) совершенно ненужный эпизодъ, который могъ бы быть выпущенъ безъ всякаго ущерба для пьесы. Такое отсутствіе единства было бы ошибкой даже въ повѣсти, а тѣмъ болѣе не можетъ быть допущено въ драмѣ. Вторая часть гораздо живѣе, драматичнѣй и заключаетъ даже прекрасную основную мысль. Идея изобразить исторію незаслуженныхъ несчастій, упавшихъ на вполнѣ достойнаго человѣка только потому, что онъ, по благородству собственнаго характера, вѣрилъ въ честность тѣхъ людей, съ которыми имѣлъ дѣло, могла бы послужить прекрасной канвой для драматической разработки; но если эта основная идея и выражена въ настоящей пьесѣ, то далеко не такъ ярко и энергично, какъ пріучилъ насъ къ этому Шекспиръ въ другихъ своихъ произведеніяхъ. Детали, правда, встрѣчаются прекрасныя, но общее довольно шаблонно. Характеръ самого Перикла недостаточно ясенъ и не бросается въ глаза оригинальностью настолько, чтобъ казаться копіей съ вполнѣ живого человѣка. Характеръ этотъ не созданъ, но (если такъ можно выразиться) составленъ искусственно, а потому и не представляетъ рельефнаго цѣлаго. Торопливость, съ какою пьеса написана, обличается всего лучше тѣмъ, что въ ней во многихъ случаяхъ повторены положенія и картины, съ какими мы уже знакомы по другимъ произведеніямъ Шекспира. Такъ, отчаянное выраженіе Перикломъ его горя во время бури послѣ мнимой смерти жены и его пробужденіе въ пятомъ дѣйствіи во многомъ напоминаютъ аналогичныя сцены въ "Королѣ Лирѣ". Образъ Діонисы, когда она губитъ Марину, поражаетъ сходствомъ съ лэди Макбетъ, но и тутъ можно замѣтить, что сцена эта, прекрасная сама по себѣ, ничѣмъ не связана съ другими сценами, въ которыхъ Діониса является совершенно иной личностью. (См. прим. 8 и 81). Словомъ, полнаго характера мы не видимъ и въ ней. Лучше другихъ лицъ изображена Марина. Ея чистый, свѣтлый обликъ напоминаетъ Миранду и Иможену, но поспѣшность работы обличается въ обрисовкѣ и ея характера. Комическія сцены блещутъ иногда искрами истинно Шекспировскаго юмора, но въ общемъ сравнительно слабы и онѣ. Все это вмѣстѣ взятое невольно подтверждаетъ вѣроятность высказанной выше догадки о происхожденіи пьесы. Присутствіе руки Шекспира въ ней несомнѣнно; но несомнѣнно и то, что онъ приложилъ руку къ разработкѣ чужого, а никакъ не своего драматическаго произведенія, и притомъ далеко не съ такой любовью и энергіей, съ какими приступалъ къ дѣлу въ другихъ подобнаго рода случаяхъ.

Кто не знакомъ съ Шекспиромъ вообще или ищетъ въ немъ только поверхностнаго удовольствія, никакъ не долженъ начинать его изученіе съ этой пьесы. Можно сказать даже, что такой читатель ничего не потеряетъ, если не будетъ читать ее вовсе. Если она представляетъ какой-нибудь интересъ, то только для лицъ, занимающихся Шекспиромъ серьезно. Переводъ пьесы не представлялъ особыхъ затрудненій, такъ такъ текстъ ея вообще довольно ясенъ, и потому не требовалъ многочисленныхъ объясненій, но все-таки это былъ крайне неблагодарный трудъ. Высокопарные, написанные длинными періодами, монологи не давали никакой возможности придать редакціи перевода живость и образность; что же до прологовъ, которые въ видѣ хора произноситъ Гоуеръ, то ихъ короткіе рубленые стихи производятъ фальшивое, почти комическое впечатлѣніе въ самомъ оригиналѣ.

ДѢЙСТВУЮЩІЯ ЛИЦА.

Антіохъ, царь Антіохіи.

Периклъ, князь тирскій.

Геликанъ, Эсканъ, тирскіе вельможи.

Симонидъ, царь Пентаполиса.

Клеонъ, правитель Тарса.

Лизимахъ, правитель Митиленъ.

Церимонъ, эфесскій вельможа.

Тальяръ, антіохійскій вельможа.

Филемонъ, слуга Церимона.

Леонинъ, слуга Діонисы

Маршалъ.

Содержатель публичнаго дома.

Затычка, его слуга.

Гоуеръ, поэтъ, являющійся въ видѣ хора.

Дочь Антіоха.

Таиса, дочь Симонида.

Марина, дочь Перикла и Таисы.

Діониса, жена Клеона.

Лихорида, кормилица Марины.

Діана, богиня.

Сводня.

Вельможи, рыцари, рыбаки, матросы, пираты и гонцы.

Дѣйствіе происходитъ въ разныхъ странахъ.

ДѢЙСТВІЕ ПЕРВОЕ.

Передъ дворцомъ Антіоха.

(Входитъ Гоуеръ) ¹)

Гоуеръ. Пропѣть вамъ пѣсню прежнихъ лѣтъ

Изъ гроба старый Гоуеръ всталъ;

Онъ рядъ людскихъ страстей и бѣдъ

Для развлеченья вамъ собралъ.

Та пѣсня пѣлась ужъ не разъ

Въ обѣденный веселый часъ,

Въ дни праздниковъ или постовъ ²).

Не мало рыцарей и дамъ

Для поощренія трудовъ

Ее пѣвали, такъ какъ тамъ

Ведется рѣчь все о дѣдахъ,

Хвалы достойныхъ; а въ глазахъ

Людей -- добро, сказать рѣшусь,

Quo antiquius, eo melius ³).

Коль скоро вы, которымъ жить

Дано въ позднѣйшіе вѣка,

Согласны съ лаской удѣлить

Вниманье пѣснямъ старика,

То я готовъ остатокъ дней

Отдать вамъ весь и догорать,

Какъ свѣчка, съ тѣмъ, чтобъ свѣтъ лучей

Ея для васъ лишь могъ сіять...

Но къ дѣлу! Въ Сиріи былъ разъ

Царь Антіохъ; его рукой

Воздвигнутъ городъ -- да такой,

Что, по преданью, на показъ

Служить онъ прочимъ могъ бы всѣмъ.

Въ немъ царь женился; но жена,

Родивши дочь ему, затѣмъ

Была внезапно скошена

Рукою смерти злой... Зато

Дочь-крошка выросла такой

Румяной, свѣжей и живой

Красавицей, что всякій, кто

Ее лишь видѣлъ, говорилъ,

Что Рокъ навѣрное судилъ

Ей быть небесной красотой.

И что жъ?-- отецъ ея родной,

Съ душою черною, какъ ночь,

Вовлекъ ее, родную дочь,

Въ такой ужасный грѣхъ, что въ немъ

Едва ль когда-нибудь съ отцомъ

Была родная дочь грѣшна.

Но совѣсть въ насъ пріучена

Путемъ привычки забывать

И самый черный грѣхъ. Искать

Руки красотки грѣшной той

Спѣшила шумною толпой

Вся молодежь сосѣднихъ странъ --

И вотъ отецъ, чтобъ скрыть обманъ

И пылъ искавшихъ охладить,

Постановилъ, что если кто

Взять въ жены хочетъ дочь его,

Загадку долженъ разгадать

Иль жизнь въ попыткѣ потерять.

Не мало принцевъ молодыхъ

Головъ лишились такъ своихъ!..

Вамъ это въявѣ объяснитъ

Кровавый, страшный этотъ видъ ⁴).

А я, желая показать

Вамъ то, что было послѣ тамъ,

Прошу смиренно оказать

Вниманье къ автора трудамъ. (Уходитъ).

СЦЕНА 1-я.

Комната во дворцѣ Антіоха.

(Входятъ Антіохъ, Периклъ и свита)..

Антіохъ. Обдумали ль подробно, тирскій князь,

Какой вы подвергаете себя

Опасности, рѣшась на это дѣло?

Периклъ. Да, государь, и съ духомъ, ободреннымъ

Достоинствомъ награды, я скажу,

Что смерти мысль меня страшить не можетъ!

Антіохъ. Тогда пускай въ вѣнчальномъ одѣяньи,

Подобная невѣстѣ самого

Юпитера, предстанетъ дочь моя

Немедля передъ вами. Духъ Іудины,

Богини плодородья, одарилъ

Ее всѣмъ тѣмъ, что только есть въ природѣ

Хорошаго, и цѣлый сонмъ планетъ

Рѣшилъ принести ей въ даръ всѣ совершенства.

(Музыка. Входитъ дочь Антіоха)

Периклъ. Вотъ, вотъ она, подобная во всемъ

Блистающей веснѣ! Служить ей могутъ

Однѣ лишь только граціи! Всѣ мысли

Въ ней полны добродѣтелей, какими

Когда-нибудь былъ славенъ родъ людской.

Въ лицѣ ея читаю я, какъ въ книгѣ,

Одно хорошее: печаль и горе

На немъ не могутъ жить: угрюмый гнѣвъ

Не можетъ быть товарищемъ такого

Прелестнаго лица! О, боги, вы,

Создавшіе меня, и чьимъ велѣньемъ

Зажженъ въ моей груди такой огонь,

Что я рѣшился твердо иль добиться

Небеснаго плода ея любви,

Иль умереть въ своей попыткѣ,-- будьте

Помощниками мнѣ! Вашъ сынъ и рабъ,

Я жду чрезъ васъ возможности достигнуть

Подобнаго блаженства.

Антіохъ. Князь Периклъ...

Периклъ (перебивая). Который будетъ сыномъ Антіоха.

Антіохъ. Ты видишь предъ собою тотъ опасный

Садъ Гесперидъ, въ которомъ стражемъ яблокъ

Былъ злой драконъ, пугающій того,

Кто вздумаетъ ихъ тронуть. Ты подвигнутъ

Лицомъ ея прелестнымъ на попытку

Достигнуть въ ней всего; но это будетъ

Наградой лишь заслуги,-- безъ нея же

Погибнуть долженъ ты ужъ за одну

Подобную попытку. Много принцевъ,

Достоинствомъ равнявшихся тебѣ

И также привлеченныхъ громомъ славы

Иль страстностью любви, тебѣ разскажутъ

Безгласнымъ языкомъ, что злая смерть

Постигла ихъ, какъ будто всѣ они

Покрыты были въ битвѣ съ купидономъ,

Взамѣнъ щита, лишь звѣзднымъ небосклономъ;

И блѣдный ликъ ихъ дастъ тебѣ совѣтъ

Бѣжать сѣтей, гдѣ счастью мѣста нѣтъ.

Периклъ. Благодарю, достойный Антіохъ,

Что ты напомнилъ мнѣ своею рѣчью

О бренности земного и заставилъ

Подумать объ опасности, какой

Себя я подвергаю. Память смерти

Намъ зеркало; въ немъ ясно вижу я,

Что жизнь лишь пухъ, которому нельзя

Довѣриться, и, какъ передъ кончиной,

Утративъ жизнь почти наполовину,

Со взоромъ, устремленнымъ въ небеса,

Лежитъ больной, безъ силъ, какъ прежде, думать

О радостяхъ земныхъ -- такъ точно я

Хочу свое составить завѣщанье

И всѣмъ сказать привѣтное прости,

Какъ добрый, честный принцъ... Свое богатство

Я отдаю родной моей землѣ,

А чистую любовь мою примите,

Принцесса, вы. Теперь, готовый въ путь

На жизнь и смерть, я жду удара рока.

Антіохъ. Итакъ, совѣты презрѣны. Прочти же

Завѣтныя слова, и если ихъ

Ты разгадать не будешь въ состояньѣ,

То равное со всѣми наказанье

Ждетъ и тебя.

Дочь Антіоха. Во всемъ, за исключеньемъ

Лишь этого, тебѣ желаю счастья

И радостей.

Периклъ. Какъ воинъ, я иду

На поле этой битвы и не знаю

Иной себѣ подмоги, кромѣ чести

И храбрости. (Читаетъ загадку).

Я не ехидна, но меня

Питаетъ мать своею кровью ⁵).

Себѣ искала долго я

Супруга, полнаго любовью,

И отыскала наконецъ --

Кто мужъ мнѣ вмѣстѣ и отецъ,

Кому сама я -- мать, подруга,

Дитя и нѣжная супруга.

Старайтесь это разрѣшить,

Когда живымъ хотите быть.

О, горькое питье на днѣ стакана!

Зачѣмъ свѣтила неба, если вамъ

Дано смотрѣть несчетными глазами

На дѣйствія людей -- зачѣмъ вы тотчасъ

Не скроете свой взоръ, когда все правда,

Что я прочелъ и что невольно мнѣ

Покрыло щеки блѣдностью и страхомъ!

(Схватываетъ руку принцессы).

О, зеркало небесной красоты!

Тебя всегда бъ любилъ я, если бъ ты

Своей души навѣкъ не запятнала

Нечестіемъ грѣха! Во мнѣ смутилась

Моя душа, и я во что бы то ни стало

Все выскажу затѣмъ, что не найти

Такого человѣка, кто, узнавши

Навѣрно, что за дверью скрыто зло,

Захочетъ отворить ее!-- Принцесса,

Вы дивный инструментъ; всѣ ваши чувства

Подобны ряду струнъ, изъ коихъ всякій

Извлечь бы могъ гармонію, какой

Заслушались бы боги и спустились

Съ высотъ небесъ на землю;-- но коль скоро

До этихъ струнъ уже касались прежде,

То только адъ захочетъ танцовать

Подъ звукъ подобной музыки! Прощаюсь,

Съ тобой навѣкъ, тебя я не ищу!

Антіохъ. Оставь, Периклъ, принцессу! Не дерзай

Касаться къ ней подъ страхомъ смертной казни:

Условье это точно такъ же свято,

Какъ первое. Но мы теряемъ время.

Рѣшай скорѣй задачу иль готовься

Итти на смерть.

Периклъ. Великій государь!

Никто не любить слышать обличенья

Грѣховъ ему пріятныхъ. Я смертельно

Тебя бы оскорбилъ, когда бъ рѣшился

Открыть тебѣ твои. Кто знаетъ тайну

Поступковъ королей -- тому бываетъ

Полезнѣе ихъ скрыть, чѣмъ обличать.

Разславленный порокъ, какъ бурный вѣтеръ,

Поднявшій пыль, конечно, засыпаетъ

Другимъ глаза, но кончится вѣдь тѣмъ,

Что глазъ, опять очистившись, привыкнетъ

Смотрѣть на бурный вѣтеръ. Бѣдный кротъ,

Взобравшись на пригорокъ, будетъ тщетно

Взывать къ богамъ, что люди давятъ землю,

Въ которой онъ живетъ, и что ему

Приходится погибнуть. Короли --

Земныя божества. Въ порокахъ имъ

Законъ -- одна ихъ воля; но когда же

Винятъ въ грѣхѣ Зевеса, будь онъ даже

Виновенъ точно въ немъ? Я говорить

Съ тобой не буду больше!-- лучше скрыть

На время то, чему молва бываетъ

Позорна и вредна. Всѣ охраняютъ

Ревниво жизнь, и, чтобъ спасти себя,

Намѣренъ рѣчь свою прервать и я ⁶)!

Антіохъ (въ сторону). Теперь-то и погибнешь ты! Открыть

Успѣлъ ты, вижу, тайну. Все же, впрочемъ,

Я притворюсь. (Громко) Прекрасный тирскій князь,

Хотя по уговору мы могли бы

Лишить васъ тотчасъ жизни, такъ какъ вы

Ошиблись въ объясненьи, но, жалѣя

Вашъ славный родъ и васъ самихъ, согласны

Мы дать отсрочку вамъ на сорокъ дней;

И если вы успѣете рѣшить

Загадку въ этотъ срокъ, то эта милость

Докажетъ вамъ, что я умѣлъ цѣнить

Въ васъ будущаго сына. Между тѣмъ

Васъ будутъ содержать со всѣмъ почетомъ,

Какъ требуетъ того вашъ славный санъ.

(Всѣ, кромѣ Перикла, уходятъ).

Периклъ. Какъ грѣхъ спѣшитъ прикрыть себя притворствомъ!

Но что бъ онъ ни придумывалъ -- онъ все жъ

Прикрасить этимъ можетъ лишь наружность.

Когда ошибся я, и смыслъ загадки

Угаданъ мной невѣрно,-- если точно

Они не такъ дурны, чтобъ опозорить

Себя кровосмѣшеньемъ,-- то какой же

Иначе въ этомъ смыслъ? Онъ можетъ быть

Отцомъ и сыномъ вмѣстѣ, лишь предавшись

Любви преступной съ дочерью, на что

Имѣетъ право мужъ, а не отецъ.

Питаться кровью матери возможно,

Лишь раздѣливъ позорно ложе брака

Съ своимъ отцомъ; и оба, какъ ехидны,

Покоясь на прекраснѣйшихъ цвѣтахъ,

Сосутъ изъ нихъ на горе всѣмъ отраву!

Прощай же, Антіохъ!-- намъ мудрость шепчетъ,

Что тотъ, кто не краснѣетъ отъ грѣха,

Чернѣйшаго, чѣмъ ночь, не затруднится

Ничѣмъ, чтобы не дать тому грѣху

Увидѣть свѣтъ. Одинъ проступокъ быстро

Родитъ другой; распутство и убійство

Согласнѣе живутъ, чѣмъ дымъ съ огнемъ.

Кинжалъ и ядъ прикроютъ, какъ щитомъ,

Проступокъ отъ огласки и послужатъ

Ему намѣсто рукъ. Такъ чтобъ не пасть

Здѣсь жертвою за ваше обличенье,

Мнѣ въ бѣгствѣ путь единственный къ спасенью.

(Периклъ уходитъ. Антіохъ возвращается).

Антіохъ. Онъ понялъ смыслъ загадки и за это

Заплатитъ головой. Не разнесетъ

По свѣту онъ молву, что Антіохъ

Виновенъ въ столь ужасномъ преступленьи.

Онъ долженъ пасть немедленно, чтобъ смертью

Его сберегъ я честь мою. Кто нынче

На стражѣ здѣсь? (Входитъ Тальяръ).

Тальяръ. Что повелите, ваше

Величество?

Антіохъ. Тальяръ! ты самый близкій

Изъ слугъ моихъ, и я тебѣ намѣренъ

Открыть свою завѣтнѣйшую мысль.

Захочешь мнѣ быть вѣрнымъ -- я за это

Тебя сумѣю щедро наградить.

Смотри: вотъ -- ядъ, вотъ -- золото. Князь тирскій

Мой злѣйшій врагъ, и ты его обязанъ

Немедля умертвить. За что?-- объ этомъ

Не спрашивай. Готовъ ли ты исполнить?

Тальяръ. Готовъ, мой повелитель. (Входитъ гонецъ).

Антіохъ. Тш! довольно.

(Гонцу) Попробуй освѣжить усталый духъ

Разсказомъ тѣхъ вѣстей, съ какими присланъ.

Гонецъ. Периклъ бѣжалъ, достойный повелитель.

Антіохъ (Тальяру). За нимъ, за нимъ, когда лишь дорожишь

Ты собственною жизнью! Будь подобенъ

Помчавшейся стрѣлѣ, когда, сорвавшись

Съ натянутаго лука, попадаетъ

Она въ кружокъ, указанный стрѣлкомъ;

И горе, если ты, домой вернувшись,

Не скажешь мнѣ, что князь Периклъ убитъ!

Тальяръ. Лишь только бъ мнѣ на выстрѣлъ пистолета ⁷)

Достичь его, то я сумѣю скоро

Покончить съ нимъ. Прощайте, государь.

Антіохъ. Прощай, Тальяръ! (Тальяръ уходимъ).

Пока онъ живъ -- покоя

Я не вкушу ни сердцемъ ни душою. (Уходитъ).

СЦЕНА 2-я.

Тиръ. Комната во дворцѣ.

(Входитъ Периклъ).

Периклъ (къ свитѣ, которая за щепой).

Ахъ, дайте мнѣ покой!-- Не знаю самъ,

Что за причина этой тяжкой грусти,

Сроднившейся со мной и свѣтлымъ днемъ

И сумрачною ночью, въ чьихъ объятьяхъ

Ей должно забываться, какъ въ гробу?

Зачѣмъ, зачѣмъ я не могу сыскать

Себѣ минуты отдыха? Напрасно

Стараются глаза мои развлечь

Себя хоть чѣмъ-нибудь. Мой страхъ живетъ

Отсюда далеко -- въ Антіохіи,

Чья власть коротка слишкомъ, чтобъ достигнуть

Здѣсь до меня; а между тѣмъ ни мысль

Объ этомъ отдаленьи, ни другія

Утѣхи или радости не могутъ

Меня развлечь! Нѣтъ, видно, ложный страхъ,

Упавши разъ на сердце намъ, находитъ

Себѣ довольно пищи и потомъ.

Онъ въ насъ живетъ мечтами и раздумьемъ:

Что было прежде страхомъ ожиданья,

Потомъ насъ мучитъ мыслью, что несчастье

Вернуться можетъ вновь. Такъ, напримѣръ:

Что, если Антіохъ, съ которымъ мнѣ

Бороться не подъ силу (такъ какъ онъ

Легко исполнить можетъ все, что хочетъ),

Подумаетъ, что я проговорюсь,

Свою нарушивъ клятву? Что за польза

Мнѣ будетъ увѣрять его въ моемъ

Глубокомъ уваженьи, если онъ

Начнетъ подозрѣвать, что я намѣренъ

Открыть его безчестье? Онъ, конечно,

Захочетъ отвратить возможность срама,

Убивъ того, кто знаетъ этотъ срамъ.

Онъ наводнитъ безчисленною ратью

Мою страну и ужасомъ войны

Во всѣхъ погубитъ мужество. Ему

Сдадутся до сраженья -- и невинныхъ

Постигнетъ злая кара. Мысль о нихъ

(Не о себѣ, затѣмъ что самъ я только

Одна верхушка дерева, которой

Даютъ питанье корни, и за что

Она ихъ защищаетъ),-- мысль о нихъ

Одна терзаетъ тѣло и томитъ

Тоскою злой мнѣ душу, заставляя

До времени терпѣть то наказанье,

Какое мнѣ готовитъ Антіохъ!

(Входятъ Геликанъ и другіе вельможи).

1-й вельможа. Да снидутъ вновь на васъ покой и счастье!

2-й вельможа. А до того пусть будетъ легче вамъ

Сносить печаль и горе!

Геликанъ. Перестаньте!

Старайтесь быть разумнѣе въ словахъ.

Кто льститъ дарю -- ему приноситъ этимъ

Одинъ лишь вредъ, затѣмъ, что лесть похожа

На мѣхъ, способный искру зла раздуть

Въ большой огонь. Въ предметѣ лести часто

Таится зло. Межъ тѣмъ правдивымъ словомъ,

Хоть жесткимъ иногда, принесть мы можемъ

Добро царямъ, которые, какъ всѣ,

Способны заблуждаться. Кто даетъ

Царю совѣтъ забыть причину грусти,

Тотъ льститъ ему безстыдно. Въ вашей волѣ

Простить меня, великій государь,

Иль наказать за смѣлость выраженья!

Но вотъ чѣмъ я свое явлю смиренье.

(Становится на колѣни).

Периклъ (вельможамъ). Оставьте насъ; идите въ портъ и тамъ

Все разузнайте о судахъ, пришедшихъ

Сегодня въ нашу пристань, а затѣмъ

Сюда вернитесь снова. (Придворные уходятъ).

Геликанъ,--

Твои слова въ мою запали душу.

Что видишь ты въ глазахъ моихъ?

Геликанъ. Угрозу

И гнѣвъ, мой повелитель.

Периклъ. Если царь

Нахмурилъ мрачно взоръ, то какъ рѣшился

Ты довести до этого меня

Своею дерзкой рѣчью?

Геликанъ. Точно такъ же,

Какъ дерево рѣшается поднять

Верхушку къ небесамъ, отъ чьихъ щедротъ

Оно питается.

Периклъ. Ты знаешь, я

Могу тебя казнить за эту дерзость.

Геликанъ. Я самъ направлю смертную сѣкиру --

Рази меня!

Периклъ. Довольно, встань! Я знаю,

Что ты не льстецъ, и я тебя душевно

За то благодарю. Избави Богъ,

Чтобъ государь боялся обличенья

Своихъ несовершенствъ и не хотѣлъ

О нихъ выслушивать. Лишь тотъ примѣрный

Слуга царю, кто могъ царя заставить

Послушаться себя. Скажи, что долженъ,

По-твоему, я дѣлать?

Геликанъ. Терпѣливо

Сносить бѣду, которую вы сами

Накликали.

Периклъ. Ты говоришь, какъ врачъ,

Который, приготовивши лѣкарство,

Никакъ не соглашается принять

Его однако самъ. Молчи и-слушай!

Ты знаешь, для чего направилъ я

Свой путь въ Антіохію: я хотѣлъ

Тамъ овладѣть, съ опасностью для жизни,

Чудесной красотой, съ которой думалъ

Прижить себѣ на помощь и на радость

Для подданныхъ потомка. Что я встрѣтилъ

Въ ея лицѣ -- далеко превзошло

Всѣ чудеса; но прочее -- скажу

Тебѣ я по секрету -- было въ ней

Чернѣе всѣхъ пороковъ. Злой отецъ,

Подозрѣвая, что успѣлъ проникнуть

Я тайну ихъ, нимало не смутился

И, злобно притворясь, напротивъ, мнѣ же

Сталъ низко льстить; но вѣдь тебѣ извѣстно,

Что намъ злодѣй страшнѣй всего тогда,

Когда онъ насъ цѣлуетъ. Страхъ заставилъ

Меня бѣжать изъ дома ихъ. Прикрывшись

Покровомъ черной ночи, бывшей мнѣ

Счастливымъ покровителемъ, успѣлъ я

Прибыть сюда, гдѣ обсудилъ подробно

Все, что со мной случилось и что можетъ

Еще случиться. Антіохъ тиранъ;

А страхъ тирановъ, знаешь ты, не можетъ

Умалиться съ годами: ихъ онъ мучитъ,

Чѣмъ дальше, тѣмъ сильнѣе. Если онъ

Подумаетъ,-- а онъ, увѣренъ я,

Ужъ думаетъ,-- что я пущу на вѣтеръ

Молву о томъ, какъ много славныхъ принцевъ

Погублено, чтобъ не сорвать завѣсы

Съ преступнаго ихъ ложа, то, чтобъ разомъ

Покончить всѣ сомнѣнья, онъ пойдетъ

На насъ войной, найдя къ тому предлогъ

Въ обидѣ, будто бъ мною причиненной.

И за нее (когда обиды слово

Умѣстно здѣсь) -- придется пострадать

Толпѣ невинныхъ жертвъ отъ острой стали

Губительной войны, которой жалость

Невѣдома совсѣмъ. Любовь къ народу,

И въ томъ числѣ къ тебѣ, хотя и сдѣлалъ

Ты мнѣ свой строгій выговоръ...

Геликанъ (прерывая). О, князь!

Периклъ. Одна любовь меня лишила сна,

Прогнала кровь съ лица и взволновала

Мнѣ душу роемъ мыслей, какъ избѣгнуть

Грозящей намъ бѣды. А такъ какъ средства

Къ тому я не предвижу, то считаю,

Что въ правѣ я, какъ добрый принцъ, грустить

О томъ въ душѣ.

Геликанъ. Вы дали позволенье

Мнѣ говорить -- и я скажу свободно,

Что думаю. Вамъ страшенъ Антіохъ,

И, кажется, боитесь справедливо

Вы, чтобъ тиранъ войною иль измѣной

Не отнялъ вашу жизнь. Такъ для спасенья

Отправьтесь путешествовать на время,

Пока забудетъ онъ свой ярый гнѣвъ,

Иль собственная жизнь его не будетъ

Пресѣчена велѣніемъ судьбы.

Правленье жъ государствомъ поручите

Кому-нибудь,-- хоть мнѣ,-- и я даю

Вамъ клятву въ томъ, что свѣтъ не будетъ въ дружбѣ

Такъ съ яснымъ днемъ, какъ вѣренъ я на службѣ.

Периклъ. Я вѣрю этой клятвѣ. Но, быть-можетъ,

Онъ безъ меня захочетъ мстить странѣ.

Геликанъ. Тогда земля, какъ общая намъ мать,

Должна его и нашу кровь принять.

Периклъ. Итакъ, покинувъ Тиръ, рѣшаюсь я

Шаги направить въ Тарсъ, гдѣ буду ждать

Извѣстій отъ тебя и сообразно

Тому, что получу, опредѣлю,

Что должно дѣлать дальше. Попеченье

О подданныхъ ввѣряю я тебѣ,

Чья мудрость, я увѣренъ въ томъ, способна

Исполнить этотъ долгъ. Я не хочу

Съ тебя брать клятвъ, а довѣряюсь слову:--

Вѣдь тотъ, кто насъ способенъ обмануть

Въ обѣщанномъ, нарушитъ и присягу!

На этотъ счетъ я буду жить вполнѣ

Спокойнымъ и увѣреннымъ. Мы оба

Исполнимъ долгъ: ты, какъ вассалъ мнѣ вѣрный,

А я, какъ царь правдивый и примѣрный. (Уходятъ).

СЦЕНА 3-я.

Тамъ же. Передняя во дворцѣ.

(Входить Тальяръ).

Тальяръ. Итакъ, вотъ Тиръ, а вотъ и княжескій дворецъ. Здѣсь долженъ я умертвить Перикла; если жъ не исполню этого, то могу быть увѣреннымъ, что меня повѣсятъ дома. Скверно! Теперь вижу я, какъ уменъ былъ человѣкъ, который на вопросъ: какой милости онъ желаетъ отъ царя, отвѣчалъ: "никогда не знать его тайныхъ намѣреній". Правъ былъ этотъ человѣкъ, потому что если царь приказываетъ кому-нибудь изъ насъ сдѣлаться мерзавцемъ, то данная присяга на вѣрность принуждаетъ насъ исполнить приказанье. Но, тише! вотъ идутъ тирскіе вельможи.

(Входятъ Геликанъ, Эсканъ и другіе вельможи).

Геликанъ. Вы не должны, товарищи-собратья,

Разспрашивать меня о столь внезапномъ

Отъѣздѣ государя. Полномочье,

Оставленное мнѣ, удостовѣрить

Васъ можетъ въ томъ, что въ самомъ дѣлѣ онъ

Предпринялъ путешествіе.

Тальяръ (въ сторону). Возможно ль?

Периклъ покинулъ Тиръ!

Геликанъ. И если вы

Узнать хотите больше, по какой

Причинѣ онъ уѣхалъ, не простившись

Ни съ кѣмъ изъ васъ, то кое-что, пожалуй,

Я вамъ могу сказать о томъ. Когда

Онъ былъ въ Антіохіи...

Тальяръ (въ сторону). Чтобъ тутъ значить

Могла Антіохія?

Геликанъ. Государь,

Державный Антіохъ, былъ чѣмъ-то имъ,

Какъ кажется, прогнѣванъ, въ чемъ увѣренъ

По крайней мѣрѣ князь; за что жъ -- не знаю.

И вотъ, чтобъ искупить свою ошибку,

Рѣшился онъ обречь себя на тяжкій

Трудъ моряка, которому грозитъ

Смерть каждую минуту.

Тальяръ (въ сторону). Значитъ, я

Теперь избѣгну петли, если бъ даже

И самъ ея хотѣлъ. Что жъ до того,

Что князь Периклъ оставилъ Тиръ, то царь

Доволенъ будетъ этимъ: если онъ

Избѣгъ на сушѣ смерти, то навѣрно

Погибнетъ въ океанѣ. Я теперь

Представлюсь имъ. (Громко) Привѣтъ вельможамъ Тира!

Геликанъ. Привѣтъ и вамъ, посланникъ Антіоха!

Тальяръ. Я присланъ Антіохомъ съ порученьемъ

Къ державному Периклу, но, узнавъ,

Едва сюда я прибылъ, что задумалъ

Отправиться вашъ князь въ далекій путь,

Я вижу, что придется возвратиться

Мнѣ вновь домой.

Геликанъ. Прислали васъ къ царю,

Такъ, значитъ, мы разспрашивать не въ правѣ

Причинъ пріѣзда вашего; но все жъ,

Надѣюсь, не откажетесь вы съ нами

Попировать, какъ съ добрыми друзьями. (Уходятъ).

СЦЕНА 4-я.

Тарсъ. Комната въ домѣ Клеона.

(Входятъ Клеонъ, Діониса ⁸) и другіе).

Клеонъ. Постой здѣсь, Діониса,-- можетъ статься.

Что, внявъ разсказу бѣдствія другихъ

Научимся забыть свое мы горе.

Діониса. Кто жъ будетъ дуть въ огонь съ пустой надеждой,

Что тѣмъ его погаситъ? Кто начнетъ

Бросать на гору землю, позабывъ,

Что этимъ онъ ее возвыситъ вдвое?

О, добрый мой, убитый горемъ другъ!

Постигшее насъ бѣдствіе сноснѣе,

Когда его мы будемъ выносить

Безропотно; но если мы начнемъ

Ласкать себя подобнымъ утѣшеньемъ,

Такъ это все равно, какъ если бъ стали

Мы рѣзать вѣтви дерева, забывъ,

Что срѣзанныя нашею рукою

Дадутъ побѣгъ, который выше вдвое.

Клеонъ. О, Діониса!

Молчать не могутъ люди, у которыхъ

Нѣтъ средствъ для пропитанья! Можно ль скрыть

До смерти муки голода? Пускай,

Напротивъ, наши вопли раздаются

Сильнѣй и громче въ воздухѣ! Пускай

Текутъ изъ глазъ потоки горькихъ слезъ,

Покамѣстъ грудь найдетъ довольно духу,

Чтобъ громкимъ, скорбнымъ воплемъ пріискать

Себѣ другихъ защитниковъ, коль скоро

Заснули небеса, не видя горя

Ихъ собственныхъ созданій! Я хочу

Кричать вездѣ о нашемъ зломъ страданьи;

Чему жъ нѣтъ словъ -- то выскажутъ рыданья.

Діониса. И я съ тобой, мой другъ.

Клеонъ. И этотъ Тарсъ.

Въ которомъ я правитель,-- славный городъ,

Столь взысканный въ былыя времена

Фортуною, что въ немъ богатство было

Разсыпано по улицамъ! Чьи башни

Вздымали гордо головы до встрѣчи

Съ грядами облаковъ и, прячась въ нихъ,

Дивили взоръ пришельцевъ, не давая

Себя имъ хорошенько разсмотрѣть!

Чьи жители -- и женщины и мужи --

Такъ чванились богатствомъ, что, казалось,

Хотѣли въ блескѣ платья и убранствъ

Выть другъ для друга зеркаломъ! Пиры,

Даваемые ими, отличались

Неслыханнымъ богатствомъ и давались

Не съ тѣмъ, чтобъ ѣсть иль пить, а чтобъ найти

Лишь поводъ къ наслажденью! Снизойти

До бѣдности казалось униженьемъ,

И помощь почиталась оскорбленьемъ.

Діониса. О, правда, правда все!

Клеонъ. И вотъ что можетъ

Свершить надъ нами небо! Сотни устъ,

Которымъ всѣ дары земли, воды

И воздуха, обильно пролитые,

Казались слишкомъ скудны для довольства --

Теперь подобны запертымъ домамъ,

Которые готовы развалиться

Лишь только потому, что въ нихъ никто

Ужъ не живетъ! Разлакомленный вкусъ

Людей, не знавшихъ голода и только

Вкушавшихъ яства роскоши, готовъ

Теперь просить кусокъ простого хлѣба

И былъ бы имъ доволенъ! Можемъ встрѣтить

Мы матерей, которымъ въ жизни были

Всего дороже дѣти -- а теперь

Онѣ готовы съѣсть своихъ малютокъ!

Страхъ голода причиной, что супруги

По жребію рѣшаютъ, кто изъ нихъ

Спасетъ другому жизнь своею смертью!

Здѣсь плачутъ горько женщины, а тамъ

Рыдаютъ и мужчины. Смерть сражаетъ

У всѣхъ въ глазахъ, и тѣ, кто видитъ трупы,

Не въ силахъ даже ихъ похоронить!

Не правда ли?

Діониса. Померкшіе глаза

И блѣдность щекъ доказываютъ ясно,

Что это справедливо все!

Клеонъ. О, если бъ

Увидѣли другіе города

Потоки нашихъ слезъ и разсудили

Среди утѣхъ довольства, что такая жъ

Судьба могла легко постичь и ихъ! (Входитъ вельможа).

Вельможа. Скажите, гдѣ правитель?

Клеонъ. Здѣсь. Скорѣй

Разсказывай, съ какимъ ты новымъ горемъ

Явился къ намъ, затѣмъ, что вѣсти счастья

Для насъ уже немыслимы.

Вельможа. Сейчасъ

Въ виду предъ нашей гаванью явилась

Блестящая эскадра кораблей.

Клеонъ. Я такъ и ждалъ! Несчастье рѣдко къ намъ

Является одно: оно приводитъ

Всегда съ собой наслѣдниковъ -- и мы

Увидимъ это сами. Я увѣренъ,

Что близкій къ намъ, сосѣдственный народъ,

Провѣдавъ о несчастьѣ, насъ постигшемъ,

Послалъ на насъ эскадру эту съ войскомъ,

Чтобъ погубить людей, уже погибшихъ

И безъ того, и также, чтобъ унизить

Меня, хотя при этомъ побѣдитель

Не будемъ многимъ славиться.

Вельможа. Бояться,

Какъ кажется, намъ нечего: суля

По бѣлымъ флагамъ, выкинутымъ ими,

Они явились съ миромъ и скорѣе

Похожи на друзей, чѣмъ на враговъ.

Клеонъ. Ты говоришь, какъ тотъ, кого несчастье

Еще не научило, что бояться

Мы именно должны скорѣй всего

Того, что свѣтло съ виду. Впрочемъ, пусть

Падетъ на насъ съ приходомъ ихъ, что хочетъ

Послать судьба. Чего еще осталось

Бояться намъ?-- одной лишь только смерти!

Но мы и безъ того уже стоимъ

Одной ногой въ гробу. Ступай сказать

Начальнику судовъ, что мы желаемъ

Узнать, откуда онъ, зачѣмъ явился

И что намѣренъ требовать.

Вельможа. Иду. (Уходитъ вельможа).

Клеонъ. Когда съ нимъ миръ, пусть приметъ онъ привѣтъ;

Когда жъ война -- то намъ защиты нѣтъ.

(Входитъ Периклъ со свитой).

Периклъ. Достойнѣйшій правитель! Мнѣ сказали

Что здѣсь правитель вы... Прошу, не бойтесь

Ни нашихъ кораблей ни нашихъ войскъ.

Пускай они въ глазахъ у васъ не будутъ

Сигналами войны! Молва о горѣ,

Постигшемъ васъ, проникла въ дальній Тиръ,

И мы при видѣ зрѣлища печали

На вашихъ людныхъ улицахъ не станемъ,

Повѣрьте, увеличивать несчастье,

Постигнувшее васъ, но облегчимъ

Его, насколько можемъ. Корабли,

Которые могли вамъ показаться

Подобными троянскому коню,

Наполненному смертью и раздоромъ,

Полны, напротивъ, хлѣбомъ и доставятъ

Вамъ все, что нужно для того, чтобъ къ жизни

Вернуть людей, отчаявшихся жить.

Всѣ (падая на колѣни). Да будутъ боги Греціи защитой

Тебѣ за то! Мы молимъ небеса

За васъ за всѣхъ!

Периклъ. Прошу васъ, встаньте: знаки

Покорности не нужны намъ; мы просимъ

Васъ пріютить лишь наши корабли

И насъ самихъ.

Клеонъ. Пускай падетъ проклятье

Людское и небесное на тѣхъ,

Кто вздумаетъ хотя бы только въ мысли

Быть вамъ неблагодарнымъ -- будь онъ даже

Изъ насъ самихъ, дѣтей иль нашихъ женъ!

А до того, чего, надѣюсь, ждать

Мы будемъ очень долго, просимъ васъ

Быть нашими любезными гостями.

Периклъ. Мы примемъ приглашенье. Звѣзды снова

Вамъ шлютъ покой и гонятъ власть дурного. (Уходятъ)

ДѢЙСТВІЕ ВТОРОЕ.

(Входитъ Гоуеръ).

Гоуеръ. Ну, вотъ, предъ вами вывелъ я

Сначала злобнаго царя,

Который дочь свою сгубилъ

И на порокъ ее склонилъ;

Затѣмъ я князя показалъ,

Который честно поступалъ

Всегда и въ дѣлѣ и въ словахъ.

Дождитесь же, пока пройдетъ

Онъ сквозь тяжелый рядъ заботъ.

Я разскажу, вамъ о дѣлахъ,

Гдѣ иногда ничтожный вздоръ

Родилъ несчастья выше горъ.

Герой разсказа моего,

Достойный лучшаго всего,

Теперь кумиромъ Тарса сталъ,

И все, что сдѣлалъ иль сказалъ

Онъ въ это время, цѣнятъ тамъ

Подобно Зевсовымъ словамъ.

Ему за подвиги его

Воздвигнуть статую хотятъ.

Но нить разсказа моего

Прервать ужъ новости спѣшатъ.

Мѣшать ихъ видѣть не хочу

И передъ вами замолчу.

НѢМАЯ СЦЕНА.

(Входитъ въ одну дверь Периклъ, разговаривая съ Клеономъ; за ними свита. Въ другую дверь входитъ гонецъ и подаетъ Периклу письмо. Периклъ показываетъ письмо Клеону, затѣмъ даетъ гонцу денегъ и посвящаетъ его въ рыцари. Клеонъ со свитой уходитъ въ одну дверь, Периклъ съ гонцомъ въ другую).

Гоуеръ. Слуга усердный Геликанъ,

Оставшись стражемъ тирскихъ странъ,

Не сталъ, какъ трутень, отдыхать

И медъ трудовъ чужихъ сосать.

Онъ сталъ, гдѣ могъ, творить добро

И строго взыскивать за зло.

А чтобы выполнить приказъ,

Который далъ, уѣхавъ, князь,

Онъ написалъ, какъ со своимъ

Коварнымъ умысломъ, дурнымъ

Пришелъ Тальяръ, чтобъ умертвить

Перикла въ Тирѣ... Дальше плыть,

Чтобъ скрыть отъ глазъ врага свой слѣдъ!

Давалъ Периклу онъ совѣтъ.

Съ совѣтомъ умнымъ согласись,

Бѣдою удрученный князь

Пустился въ море, чей привѣтъ

Такъ рѣдко людямъ ласковъ былъ.

Едва онъ вышелъ съ кораблемъ,

Поднялся вихорь: въ небѣ громъ,

Внизу пучина -- и его

Корабль, который долженъ былъ

Спасти героя моего,

Въ обломки грозный валъ разбилъ.

Несчастный князь, все потерявъ --

Людей и деньги -- самъ лишь вплавь,

Не мало силы погубя

Въ борьбѣ съ жестокостью валовъ,

Едва достигнулъ береговъ,

Но все же спасся онъ -- и я

Предоставляю вамъ самимъ

Смотрѣть, что дальше было съ нимъ. (Уходитъ).

СЦЕНА 1-я.

Морской берегъ въ Пентаполисѣ.

(Входитъ Периклъ въ мокрой одеждѣ).

Периклъ. Умѣрьте вашу ярость, звѣзды неба!

Громъ, вѣтеръ, дождь!.. Подумайте, что мы

Не болѣе, какъ люди, и невольно

Склоняемся предъ вами! Я и самъ

Готовъ вамъ покориться, какъ мнѣ это

Велитъ моя природа. Вѣтеръ бросилъ

Меня на груду скалъ и, отъ одной

Къ другой гоня, убилъ во мнѣ возможность

О чемъ-нибудь подумать, кромѣ смерти!

Ужели недовольно для сознанья

Ему его могущества, что онъ

Успѣлъ лишить владѣтельнаго князя

Всего, чѣмъ тотъ владѣлъ, и бросилъ грозно

Его на этотъ берегъ, гдѣ ему

Осталося изъ всѣхъ его желаній

Лишь ждать скорѣй конца своихъ страданій.

(Входятъ три рыбака).

1-й рыбакъ. Эй, Колпакъ ⁹)!

2-й рыбакъ. Ау! Иду тащить сѣть.

1-й рыбакъ. А гдѣ Заплатка ¹⁰)?

3-й рыбакъ. Здѣсь, хозяинъ; что надо?

1-й рыбакъ. Ну, что ты еле тащишься! Скорѣй, или я тебѣ расшевелю ноги по-своему!

3-й рыбакъ. Я, хозяинъ, все думаю о бѣднякахъ, которые потонули передъ нашими глазами.

1-й рыбакъ. Да, жаль, бѣдныя души! Мнѣ все кажется, что я слышу, какъ они кричатъ и просятъ насъ имъ помочь, тогда какъ мы едва могли спастись сами.

3-й рыбакъ. То-то и есть; -- я это предсказывалъ, лишь только увидалъ, какъ прыгали и рѣзвились дельфины, чортъ бы ихъ побралъ! Право, глядя на нихъ, можно подумать, будто они не рыбы, а звѣри. Чуть покажутся -- я такъ и знаю, что придется выкупаться въ морѣ... Хозяинъ! Я дивлюсь, какъ это рыбы живутъ въ водѣ.

1-й рыбакъ. Такъ же, какъ на землѣ люди: большія ѣдятъ маленькихъ. Нашихъ богатыхъ скупцовъ лучше всего сравнить съ китами, которые, играя, гонятъ несчастную мелюзгу и потомъ глотаютъ всю разомъ. Я видалъ и на землѣ такихъ китовъ, которые не перестанутъ работать глоткой, пока не проглотятъ цѣлый приходъ -- съ церковью, колокольней и колоколами.

Периклъ (въ сторону). Выводъ довольно вѣрный.

3-й рыбакъ. А знаешь, хозяинъ, если бъ я былъ звонаремъ, то желалъ бы быть въ это время на колокольнѣ.

2-й рыбакъ. Для чего?

3-й рыбакъ. А для того, чтобъ китъ проглотилъ и меня. Тогда я поднялъ бы въ его брюхѣ такой звонъ, что онъ не нашелъ бы покоя, пока не выплюнулъ обратно и приходъ, и церковь, и колокольню, и колокола. Если бъ добрый царь Симонидъ думалъ, какъ я...

Периклъ (въ сторону). Симонидъ?

3-й рыбакъ. То мы бы очистили землю отъ этихъ трутней, которые воруютъ медъ у прилежныхъ пчелъ.

Периклъ. Какъ вѣрно объясняютъ эти люди

Несчастья нашей жизни по событьямъ

Изъ жизни глупыхъ рыбъ! Дѣла людей,

Ихъ радости, заботы и печали

По царству водъ вполнѣ имъ ясны стали.

Съ пріятнымъ днемъ, любезные друзья!

2-й рыбакъ. Съ пріятнымъ?-- Это какъ же? Ты, напротивъ, приходишь въ такой непріятный день, что его слѣдовало бы навсегда вычеркнуть изъ календарей, такъ, чтобъ никто о немъ и не помнилъ

Периклъ. Я выброшенъ на берегъ къ вамъ волнами.

2-й рыбакъ. Должно-быть, море выбросило тебя къ намъ съ пьяныхъ глазъ ¹²).

Периклъ. Валы и бурный вѣтеръ обращались

Со мной, какъ съ легкимъ мячикомъ бъ игрѣ.

И я, не умолявшій никогда

О помощи, теперь прошу смиренно

Ея у васъ.

1-й рыбакъ. Ты никогда не просилъ о помощи? Такъ знай же, что у насъ въ Греціи нищенствомъ можно добыть больше чѣмъ мы зарабатываемъ своимъ трудомъ.

2-й рыбакъ. Умѣешь ли ты ловить рыбу?

Периклъ. Никогда этимъ не занимался.

2-й рыбакъ. Ну, такъ ты пропалъ. Здѣсь только тому и хорошо, кто умѣетъ ловить въ мутной водѣ рыбу.

Периклъ. Я ужъ забылъ, чѣмъ былъ въ иное время;

Нужда мнѣ шепчетъ то, что я теперь

Бѣднякъ, убитый холодомъ, въ чьихъ жилахъ

Едва довольно силъ, чтобы молить

О помощи;-- и если въ ней вы мнѣ

Откажете -- молю по крайней мѣрѣ

Васъ, какъ людей, я изъ любви къ добру

Меня хоть схоронить, когда умру.

1-й рыбакъ. Ты собрался умирать?-- полно! да сохранятъ тебя отъ этого боги! Вонъ тамъ лежитъ платье; надѣнь его и согрѣйся. Ты, вижу, добрый малый. Пойдемъ къ намъ: найдутся для тебя и мясо въ праздники и рыба въ посты, а также пуддинги съ пирогами -- будетъ тебѣ хорошо.

Периклъ. Благодарю.

2-й рыбакъ. Ты, кажется, сказалъ, что не умѣешь нищенствовать?

Периклъ. Нѣтъ,-- я только прошу.

2-й рыбакъ. Попробую просить и я; а затѣмъ отговорюсь отъ палокъ, сказавъ, что вѣдь я не нищенствовалъ, а только просилъ.

Периклъ. Развѣ у васъ за нищенство бьютъ палками?

2-й рыбакъ. Бьютъ, да не всѣхъ; а если бъ били всѣхъ, то я бы не желалъ себѣ лучшей должности, какъ полицейскаго сторожа. Однако, хозяинъ, я пойду тащить сѣть.

(2-й и 3-й рыбаки уходятъ).

Периклъ (въ сторону). Какъ идетъ этотъ веселый нравъ къ ихъ ремеслу.

1-й рыбакъ. Послушай, пріятель,-- знаешь ли, въ какой ты землѣ?

Периклъ. Не совсѣмъ.

1-й рыбакъ. Такъ я тебѣ скажу. Здѣсь городъ Пентаполисъ, въ которомъ царствуетъ добрый царь Симонидъ.

Периклъ. Добрый царь Симонидъ, говоришь ты?

1-й рыбакъ. Да, и онъ заслужилъ это имя за мирное царствованье и доброе правленье.

Периклъ. Счастливъ государь, если своимъ правленіемъ заслужилъ отъ подданныхъ имя добраго. Какъ далеко дворецъ его отъ берега?

1-й рыбакъ. Будетъ полдня пути. У него есть красавица-дочь, и завтра день ея рожденья. По этому случаю съѣхались со всѣхъ сторонъ рыцари и принцы, чтобы заслужить ея любовь на турнирѣ.

Периклъ. Если бъ мое счастье равнялось моимъ желаньямъ, то я былъ бы въ ихъ числѣ.

1-й рыбакъ. Э, пріятель, надо смотрѣть на вещи прямо. Чего у насъ нѣтъ, того можно домогаться.

(2-й и 3-й рыбаки возвращаются съ сѣтью).

2-й рыбакъ. Хозяинъ, хозяинъ, помоги! Въ сѣтяхъ запуталась рыба, какъ бѣднякъ въ судейскихъ тенетахъ. Мы не можемъ ее высвободить. Что это? Поглядите, да это не рыба, а латы.

Периклъ. Сказалъ ты "латы", другъ мой? О, позволь мнѣ

На нихъ взглянуть!-- Хвала и честь судьбѣ!

Она за всѣ несчастья мнѣ послала

Хоть что-нибудь на помощь. Эти латы

Завѣщаны отцомъ моимъ въ минуту

Его кончины мнѣ. "Храни ихъ, сынъ мой!--

Сказалъ онъ мнѣ:-- оружье это было

Моимъ щитомъ отъ смерти. Можетъ статься,

Оно защитой будетъ и тебѣ

Въ минуту злой невзгоды, отъ которой

Храни тебя судьба". И я всегда

Берегъ ихъ при себѣ -- такъ драгоцѣнна

Была мнѣ эта вещь -- покамѣстъ море,

Сгубившее свирѣпо всѣхъ моихъ

Товарищей, не отняло и это

Сокровище. И вотъ теперь оно

Мнѣ мирно отдаетъ его -- и я

Готовъ забыть всѣ горести былого

За даръ отца, мнѣ возвращенный снова.

1-й рыбакъ. Чего же ты хочешь?

Периклъ. Я васъ прошу отдать мнѣ эти латы:

Принадлежали славному царю

Они въ былое время, что узналъ я

По этому значку. Я былъ любимъ

Глубоко тѣмъ царемъ, и потому

Желаю ихъ имѣть о немъ на память.

А сверхъ того, онѣ помогутъ мнѣ

Явиться, какъ прилично дворянину,

Къ двору монарха вашего, куда

Должны меня вы также проводить;

Коль скоро улыбнется мнѣ фортуна,

То, вѣрьте, я сумѣю наградить

За это васъ, а до того считайте

Меня своимъ всегдашнимъ должникомъ

1-й рыбакъ. Ужъ не хочешь ли ты также сражаться на турнирѣ за принцессу?

Периклъ. Я показать свою сумѣю доблесть.

1-й рыбакъ. Ну, если такъ, то бери оружіе -- и да помогутъ тебѣ боги!

2-й рыбакъ. Да; но послушай, любезный другъ,-- вѣдь изъ пучины моря вытащили это вооруженіе мы; такъ тутъ необходимо кое-какое вознагражденіе. Надѣюсь, если тебѣ повезетъ счастье, то ты не забудешь тѣхъ, отъ кого его получилъ.

Периклъ. Повѣрь, что не забуду. Ваша помощь

Дала возможность мнѣ одѣться въ сталь,

И такъ какъ я сберегъ отъ злобы моря

Еще и этотъ перстень -- то добуду

Его цѣной ретиваго коня,

Чей бодрый видъ вселитъ навѣрно радость

Во всякаго, кто взглянетъ на него.

Теперь достать еще мнѣ надо пару

Наножниковъ, чтобъ быть совсѣмъ готовымъ.

2-й рыбакъ. Я тебѣ достану: ты можешь взять мой лучшій плащъ, чтобъ ихъ изъ него выкроить; а затѣмъ я самъ провожу тебя ко двору.

Периклъ. Я честь одну за цѣль себѣ поставлю:

Добуду все иль смерть къ бѣдамъ прибавлю! (Уходятъ).

СЦЕНА 2-я.

Тамъ же. Терраса передъ ареной. На одной сторонѣ палатка, приготовленная для царя, князей и свиты.

(Входятъ Симонидъ, Таиса, вельможи и свита).

Симонидъ. Готовы ль къ битвѣ рыцари?

1-й вельможа. Готовы,

Великій государь, и ожидаютъ

Представиться лишь вамъ.

Симонидъ. Скажите имъ,

Что я готовъ принять ихъ, и что здѣсь же

Виновница сегодняшняго дня,

Въ чью честь даемъ мы этотъ славный праздникъ,

Сидитъ, сіяя прелестью, которой

Судьбой дано дивить всѣхъ смертныхъ взоры.

(1-й вельможа уходитъ),

Таиса. О, добрый мой родитель, хвалишь ты

Меня далеко выше красоты!

Симонидъ. Нимало:-- принцы созданы судьбою

По образу ея въ примѣръ другимъ.

Алмазъ въ корѣ бѣднѣй другихъ цѣною --

Таковъ и принцъ, не признанный молвой.

Ты, дочь моя, должна намъ объяснить

Достоинство бойцовъ по ихъ девизамъ.

Таиса. Почту за честь исполнить вашъ приказъ.

(Входятъ рыцарь съ оруженосцемъ и проходятъ по сценѣ. Оруженосецъ преклоняетъ передъ принцессой щитъ рыцаря).

Симонидъ. Кто первый, проходящій передъ нами?

Таиса. Спартанскій рыцарь, доблестный отецъ.

Въ его девизѣ черный эѳіопъ,

Взирающій на солнце, со словами:

Lux tua vita mihi ¹³).

Симонидъ. Вѣрно, любитъ

Тебя отъ всей души, кто называетъ

Тебя своею жизнью. (Проходитъ второй рыцарь).

Кто второй,

Являющійся намъ?

Таиса. Князь македонскій.

Въ его щитѣ вооруженный рыцарь,

Сраженный взоромъ женщины. Девизъ

Написанъ на испанскомъ языкѣ:

Piu por dulzura, que por fuerza ¹⁴).

(Проходитъ третій рыцарь).

Симонидъ. А третій кто?

Таиса. Онъ изъ Антіохіи;

Въ его девизѣ рыцарскій вѣнокъ

Съ словами: me pompae provexit apex ¹⁵).

(Проходитъ четвертый рыцарь).

Симонидъ. Кто далѣе?

Таиса. Въ щитѣ горящій факелъ

Съ огнемъ внизу; слова его девиза:

Quod me alit, me extinguit ¹⁶).

Симонидъ. Намъ въ этомъ

Понять легко, что красота насъ губитъ

По прихоти, такъ точно, какъ и любитъ.

(Проходитъ пятый рыцарь).

Таиса. У пятаго -- рука средь облаковъ,

Въ рукѣ кусочекъ золота, который

Она пытать готова оселкомъ.

Слова девиза: sic spectanda Mes ¹⁷).

(Проходитъ шестой рыцарь).

Симонидъ. А кто шестой и вмѣстѣ съ тѣмъ послѣдній?

Во всей его осанкѣ видно что-то

Достойное.

Таиса. Онъ, кажется, не здѣшній;

Въ щитѣ его засохнувшая вѣтвь

Съ остаткомъ свѣжихъ листьевъ на верхушкѣ.

Девизъ: in hac spe vivo ¹⁸).

Симонидъ. Превосходно;

Утративъ все, надѣется онъ снова

Расцвѣсть твоей любовью.

1-й вельможа. Пожелать мы

Должны ему оружія получше,

А то, судя по внѣшности, вѣдь онъ

Ломать скорѣй способенъ въ дракѣ палки,

Чѣмъ копья на турнирѣ.

2-й вельможа. Должно-быть,

Онъ точно иностранецъ. Это видно

Ужъ потому, что съ этакимъ оружьемъ

Осмѣлился явиться на турниръ.

3-й вельможа. Оружью онъ нарочно далъ заржавѣть,

Чтобы потомъ въ пыли его исправить ¹⁹).

Симонидъ. Нелѣпо осуждать кого-нибудь

По внѣшности. Но рыцари готовы,

И намъ пора явиться на турниръ.

(Уходятъ. За сценой слышны шумъ и крики: "жалкій рыцарь!")

СЦЕНА 3-я.

Тамъ же. Зала во дворцѣ. Накрытые столы для пира.

(Входятъ Симонидъ. Таиса, Периклъ, маршалъ, вельможи, свита и рыцари).

Симонидъ. Мы не хотимъ напыщенною рѣчью

Привѣтствовать васъ, рыцари. Къ чему

Изображать, какъ на титулѣ книги,

Дѣянья вашихъ рукъ и вашу храбрость?

Вы въ этомъ не нуждаетесь. Извѣстно

Что доблесть познается безъ похвалъ.

Готовьтесь веселиться, чтобы праздникъ

Нашъ былъ свѣтлѣй и радостнѣй;-- вы всѣ

Мои сегодня гости.

Таиса (Периклу). Вы же, рыцарь,

Которому сегодня присудила

Награду я за доблести, назвавъ

Героемъ дня,-- вы будете считаться

Моимъ слугой и рыцаремъ.

Периклъ. Случайность

Дала побѣду больше мнѣ, чѣмъ храбрость.

Симонидъ. Какъ ни было -- но день сегодня вашъ,

И къ вамъ никто питать не будетъ зависть.

Судьба въ раздачѣ доблести бываетъ

Пристрастна иногда и надѣляетъ

Не всѣхъ равно; но вы сегодня были

Ея любимымъ сыномъ. (Таисѣ) Ну, царица

Сегодняшняго дня, займи тебѣ

Назначенное мѣсто; а гостямъ

По сану ихъ мѣста укажетъ маршалъ.

Рыцари. Привѣтъ и благодарность государю!

Достойнымъ онъ почтилъ пріемомъ насъ.

Симонидъ. Я радъ вамъ всѣмъ; но честь всѣхъ выше словъ:

Кто честь не чтитъ -- не чтитъ самихъ боговъ.

Маршалъ (Периклу). Вотъ ваше мѣсто, рыцарь.

Периклъ. Мнѣ другое

Понравилось бы больше.

1-й рыцарь. Не противьтесь,

Достойный, рыцарь! Мы -- дворяне всѣ,

И, вѣрьте, что никто изъ насъ ни словомъ

Ни помысломъ завидовать не станетъ

Храбрѣйшему иль низшаго хулить.

Периклъ. Вы -- истинные рыцари.

Симонидъ (Периклу). Садитесь,

Достойный гость. (Всѣ садятся; начинается пиръ).

(Про себя). Клянусь Зевесомъ, мнѣ

Совсѣмъ не до ѣды. (Взглянувъ на Перикла)

Мои всѣ мысли

Невольно обращаются къ нему ²⁰).

Таиса (про себя). Клянусь Юноной я, богиней брака,

Во мнѣ нѣтъ ни малѣйшаго желанья

Касаться этихъ блюдъ. (Взглянувъ на Перикла) Желанья всѣ

Летятъ къ нему: онъ честный, храбрый рыцарь.

Симонидъ (про себя). Онъ рыцарь, какъ и всѣ: онъ ничего

Не сдѣлалъ больше ихъ; сражался такъ же,

Какъ прочіе;-- но что твердить объ этомъ!

Таиса (про себя). Въ моихъ глазахъ блеститъ онъ яркимъ свѣтомъ

Алмаза передъ стеклами.

Периклъ (про себя). Мнѣ этотъ

Почтенный государь напоминаетъ

Покойнаго отца. Сидѣлъ, бывало,

Онъ такъ же, окруженный рядомъ принцевъ,

Какъ рядомъ звѣздъ, и былъ похожъ на солнце,

Предъ коимъ всѣ склонялись. А теперь

Его несчастный сынъ себя скрываетъ,

Какъ червь ночной, свѣтлякъ, блестящій только

Средь темноты, не смѣющій являться

Предъ солнечнымъ лучомъ. Я вижу ясно,

Что время -- царь людей: оно намъ вмѣстѣ

Отецъ и гробъ и намъ даетъ, что хочетъ,

Но лишь не то, о чемъ нашъ родъ хлопочетъ.

Симонидъ. Довольны ли вы, рыцари?

1-й рыцарь. Кто жъ можетъ

Не быть довольнымъ здѣсь, передъ лицомъ

Властителя?

Симонидъ (рыцарямъ). Я наполняю кубокъ

До края и съ такимъ же наслажденьемъ,

Съ какимъ здоровье пьете вы своихъ

Возлюбленныхъ, я пью здоровье ваше!

Рыцари. Мы всѣ благодаримъ васъ.

Симонидъ. Погодите;

Межъ вами есть одинъ, кто смотритъ слишкомъ

Задумчиво, какъ будто праздникъ нашъ

Въ его глазахъ и малъ и недостоинъ

Его заслугъ. Не правда ли, Таиса?

Таиса. Не знаю, право, батюшка.

Симонидъ. Напрасно,

Напрасно, дочь! Не забывай, что принцы

Обязаны, какъ боги, воздавать

Широкою рукой въ отвѣтъ на почесть,

Какая воздается имъ;-- иначе

Становятся похожими они

На комаровъ, которые кричатъ

Хоть громко о себѣ, но всѣмъ пріятнѣй

Скорѣй отъ нихъ избавиться. Скажи

Задумчивому рыцарю, что мы

Хотимъ развеселить его и пьемъ

За здравіе его стоящій кубокъ.

Таиса. Ахъ, батюшка, прилично ль будетъ мнѣ

Такъ говорить съ невѣдомымъ намъ гостемъ?

Онъ можетъ эту выходку принять

За личную обиду и осудитъ

Меня, какъ осуждаютъ часто женщинъ

Мужчины, за нескромность.

Симонидъ. Это что!

Иль вздумала меня ты разсердить

Своимъ непослушаньемъ?

Таиса (про себя) Я, конечно,

Сама бы не желала ничего

Пріятнѣй для себя.

Симонидъ. Ты также скажешь,

Что мы желали очень бы узнать,

Кто онъ такой, и гдѣ его отчизна?

Таиса (Периклу). Отецъ мой пьетъ здоровье ваше, рыцарь!

Периклъ. Сердечно благодаренъ я.

Таиса. И пусть

Вино, какое выпьетъ онъ, вольется

Струей здоровой жизни въ вашу кровь ²¹)!

Периклъ. Благодарю его и васъ сердечно

И отъ души желаю вамъ того жъ.

Таиса. Онъ, сверхъ того, желалъ бы очень знать --

Кто вы такой, и гдѣ отчизна ваша?

Периклъ. Я -- тирскій дворянинъ, зовусь Перикломъ,

Жизнь посвятилъ искусствамъ я, а также

Трудамъ войны; но нынче, отправляясь

Искать за моремъ счастья, потерялъ

Своихъ друзей виною злого моря.

Корабль мой былъ разбитъ -- и я волнами

Къ вамъ выброшенъ на берегъ.

Таиса (отцу). Онъ сердечно

Благодаритъ васъ и притомъ назвалъ

Себя Перикломъ, тирскимъ дворяниномъ.

Лишившись въ бурномъ морѣ корабля,

Онъ выброшенъ волнами къ намъ на берегъ..

Симонидъ. Клянусь, что я жалѣю о несчастьѣ,.

Постигнувшемъ его; но я сумѣю

Его развеселить. Мы засидѣлись

За пиромъ слишкомъ долго и теряемъ

Напрасно только время: насъ зовутъ

Другія развлеченья. Латы нашихъ

Гостей не помѣшаютъ имъ принять

Участіе въ живомъ солдатскомъ танцѣ.

Отказа не приму, хотя бъ и стали

Меня вы увѣрять, что стукъ оружья

Тревожить можетъ дамъ. Повѣрьте, имъ

Вы въ латахъ такъ же милы, какъ въ постели.

(Рыцари танцуютъ).

Вотъ такъ!-- нельзя исполнить лучше просьбы!

(Периклу) Сюда, достойный рыцарь. Вотъ дѣвица,

Которой страстно хочется пройтись

Подъ музыку. Вы, тирскіе мужчины,

Умѣете отлично танцовать...

И танцы ваши точно превосходны.

Периклъ. Въ томъ только, кто умѣетъ танцовать.

Симонидъ. Умѣнье ваше въ этомъ, безъ сомнѣнья,

Равняется со скромностью. (Рыцари и дамы танцуютъ).

Прекрасно!

Душевно благодаренъ всѣмъ, (Периклу) а вамъ

Особенно. Огня сюда, пажи!

Ступайте проводить гостей по спальнямъ. (Периклу)

Вамъ, рыцарь, приказали изготовить

Мы комнату близъ нашей.

Периклъ. Я готовъ

Послушнымъ быть во всемъ вамъ, государь.

Симонидъ (рыцарямъ). Вы, гости дорогіе, безъ сомнѣнья,

Не прочь бы пошептаться о любви,

Но время слишкомъ позднее -- и лучше

Намъ разойтись; а завтра, безъ сомнѣнья,

Найдемъ себѣ мы снова развлеченье. (Уходитъ).

СЦЕНА 4-я.

Тиръ. Комната въ домѣ правителя.

(Входятъ Геликанъ и Эсканъ).

Геликанъ. Да, другъ Эсканъ, узнай, что Антіохъ

Былъ виноватъ въ столь тяжкомъ преступленьи,

Что боги не хотѣли отлагать

Давно ужъ приготовленную кару,

Достойную подобнаго грѣха.

Когда -- въ величьѣ славы -- онъ и дочь

Сидѣли на высокой колесницѣ,

Безцѣнной по богатству, вдругъ сошелъ

Огонь съ небесъ, испепеливъ до смерти

Обоихъ ихъ, и мертвыя тѣла

Ихъ стали издавать такой ужасный,

Тяжелый смрадъ, что даже тѣ, кто прежде

Почти что обожали ихъ, теперь

Имъ отказали даже въ погребеньи.

Эсканъ. Поистинѣ чудесно!

Геликанъ. Справедливо!--

Какъ ни былъ онъ великъ, но Божьихъ стрѣлъ

Не избѣжалъ,-- грѣху -- грѣха удѣлъ!

Эсканъ. Конечно, такъ. (Входятъ трое вельможъ).

1-й вельможа. Никто не могъ доселѣ...

Въ совѣтѣ ли, въ бесѣдѣ ли простой --

Такъ овладѣть вполнѣ его довѣрьемъ.

2-й вельможа. Оставить дѣло дольше такъ нельзя.

3-й вельможа. Проклятіе тому, кто не захочетъ

Помочь намъ въ этомъ дѣлѣ!

1-й вельможа. Поддержите жъ

Меня теперь... Почтенный Геликанъ,

Прошу на пару словъ.

Геликанъ. Хотите вы

Со мною говорить?-- Я радъ васъ слушать.

Пріятнаго вамъ дня!

1-й вельможа. Мы вамъ рѣшились

Сказать, что наши бѣдствія достигли

До высшаго предѣла и готовы

Пролиться черезъ край.

Геликанъ. О чемъ же вы

Такъ тужите? Зачѣмъ хотите вы

Такъ огорчать любимаго монарха?

1-й вельможа. Не огорчайся, добрый Геликанъ,

Брошу, поступкомъ нашимъ. Если живъ

Нашъ добрый князь, скажи, какой счастливитъ

Онъ край своимъ присутствіемъ,-- и мы

Отправимся искать его; а если

Скончался онъ, то мы по крайней мѣрѣ

Найдемъ его могилу. Первый случай

Отдастъ намъ вновь монарха, во второмъ же,

Оплакавши его, мы изберемъ

Достойнаго преемника престола.

2-й вельможа. Кончина князя очень вѣроятна,

А такъ какъ государство безъ главы,

Какъ зданіе безъ крыши, должно скоро

Разрушиться, то мы хотимъ главою

Избрать тебя, явившаго умѣнье

Съ достоинствомъ держать бразды правленья.

Всѣ. Да здравствуетъ достойный Геликанъ!

Геликанъ. О, будьте благородны, воздержитесь

Отъ этихъ восклицаній, если только

Вы любите Перикла! Если я

Исполню вашу просьбу, то повергну

Себя въ пучину моря, гдѣ за мигъ

Спокойствія платить часами буду

Томительныхъ заботъ. Отсрочьте выборъ

На срокъ въ двѣнадцать мѣсяцевъ, и если

Монархъ нашъ не вернется въ этотъ срокъ,

То я клянусь съ терпѣніемъ, приличнымъ

Моимъ годамъ, принять правленья бремя.

Когда же не могу я преклонить

Васъ даже и на это, то отправьтесь

По крайней мѣрѣ, какъ прилично добрымъ

И вѣрнымъ, честнымъ подданнымъ, сначала

На поискъ князя нашего, явивъ

Тѣмъ ваше благородство,-- и коль скоро

Удастся вамъ найти его и снова

Привезть сюда, то будете вы вѣчно

Сіять, какъ драгоцѣнные брильянты

Въ его вѣнцѣ.

1~й вельможа. Разумному совѣту

Привыкли не внимать одни глупцы;

Когда жъ совѣтъ даетъ намъ Геликанъ,

То мы ему послѣдуемъ охотно.

Геликанъ. Мы связаны любовью. Какъ прекрасно,

Когда въ правленьи высшіе согласны. (Уходятъ).

СЦЕНА 5-я.

Пентаполисъ. Комната во дворцѣ.

(Входитъ Симонидъ, читая письма; навстрѣчу ему рыцари).

1-й рыцарь. Пріятный день, почтенный государь!

Симонидъ. Любезные друзья, мнѣ дочь велѣла

Вамъ сообщить, что ранѣе, чѣмъ минетъ

Годичный срокъ, она не хочетъ слышать

О бракѣ съ кѣмъ бы ни было. Причины

Извѣстны ей, и я себя не въ правѣ

Считаю ихъ развѣдывать.

2-й рыцарь. Нельзя ли

Увидѣться намъ съ нею, государь?

Симонидъ. Нельзя никакъ;-- она не хочетъ выйти

Изъ комнаты и говоритъ, что твердо

Рѣшилась не снимать Діаны поясъ

Еще двѣнадцать мѣсяцевъ, давъ клятву

Очами свѣтло! Цинтіи хранить

Нетронутымъ свое до срока дѣвство.

3-й рыцарь. Коль скоро такъ, то мы, хотя съ прискорбьемъ

Должны проститься съ вами. (Уходятъ).

Симонидъ. Удалились:

Душевно радъ. Теперь я посмотрю,

Что пишетъ дочь.-- Она мнѣ признаётся,

Что выйдетъ замужъ только за него,

Невѣдомаго рыцаря, хотя бы

Ей привелось иначе отказаться

Навѣкъ отъ свѣта дня. Ну, что же!-- я

Согласенъ съ нею въ выборѣ и этимъ

Доволенъ отъ души. Жалѣю только,

Что это неизмѣнное рѣшенье

Ужъ высказано ею прежде, чѣмъ

Я далъ свое согласье. Впрочемъ, я

Не стану ей мѣшать и постараюсь

Скорѣй устроить дѣло. Вотъ идетъ

Сюда Периклъ. Я долженъ притвориться.

(Входитъ Периклъ).

Периклъ. Монарху всякихъ благъ!

Симонидъ. Вамъ также, рыцарь!

Сердечно благодаренъ я за вашу

Плѣнительную музыку, которой

Вы насъ вчера утѣшили. Ни разу

Не приводилось слышать мнѣ мелодій

Пріятнѣй и нѣжнѣе.

Периклъ. Вамъ угодно

Такими находить ихъ; но моя

Заслуга въ томъ ничтожна.

Симонидъ. Вы достойны

Учителемъ быть музыки.

Периклъ. Плохимъ

Ученикомъ, достойный государь

Симонидъ. Мнѣ надобно сказать вамъ пару словъ.

Скажите мнѣ, какого мнѣнья вы

О дочери?

Периклъ. Она въ моихъ глазахъ

Достойнѣйшая, лучшая принцесса.

Симонидъ. И, сверхъ того, сознайтесь, недурна?

Периклъ. Прелестна несказанно, точно свѣтлый

Весенній день!

Симонидъ. Она васъ, рыцарь, очень,

Какъ кажется мнѣ, цѣнитъ и желаетъ

Быть вашей ученицей. Приготовьтесь

Заняться съ ней.

Периклъ. Я не достоинъ чести

Учить ее.

Симонидъ. Она другого мнѣнья (Подаетъ письмо).

Прошу прочесть.

Периклъ (про себя). Что вижу? Говоритъ

Она, что любитъ тирскаго пришельца!

О, это, вижу, хитрость короля!

Онъ хочетъ погубить меня.

(Громко) Напрасно

Хотите погубить вы, повелитель,

Несчастнаго пришельца, никогда

Не смѣвшаго подумать о любви

Къ прекрасной вашей дочери! Я только

Глубоко уважалъ ее.

Симонидъ. Бездѣльникъ!

Ты колдовствомъ успѣлъ очаровать

Достойную принцессу!

Периклъ. Никогда!

Клянусь я небомъ въ томъ!-- Не думалъ я

Быть такъ здѣсь оскорбленнымъ! Мнѣ ни разу

И въ мысль не приходило возбуждать

Къ себѣ любовь принцессы и самимъ

Вамъ причинить такую непріятность.

Симонидъ. Ты лжешь, измѣнникъ!

Периклъ. Я измѣнникъ?..

Симонидъ. Да!

Периклъ. Не будь ты царь, тебѣ обратно въ горло

Я вбилъ мечомъ бы эту клевету!

Симонидъ (про себя). Мнѣ нравится, клянусь, его отвага.

Периклъ. Мои дѣла всѣ такъ же благородны,

Какъ помыслы! Я никогда себѣ

Не позволялъ безчестнаго поступка!

Сюда явился я для дѣла чести,

А вовсе не затѣмъ, чтобъ замышлять

Что-либо противъ васъ; и если будетъ

О мнѣ хоть кто-нибудь другого мнѣнья --

Моимъ мечомъ сумѣю я тому

Внушить, что честь невѣдома ему!

Симонидъ. Вотъ дочь моя, она поддержитъ то,

Что я сказалъ теперь. (Входитъ Таиса).

Периклъ (Таисѣ). Я заклинаю

Васъ вашимъ благородствомъ, равнымъ съ вашей

Чудесной красотой, сказать. открыто

Разгнѣванному вашему отцу...

Пытался ль я перомъ или словами

Когда-нибудь открыться вамъ въ любви?

Таиса. А если бъ и пытались -- что жъ сердиться

За то, чего желала бъ я сама?

Симонидъ. Ужъ вотъ какъ откровенна! (Про себя) Хорошо;

Я радъ тому сердечно. (Громко) Я заставлю

Тебя быть мнѣ покорной. Ты хотѣла,

Не выпросивъ согласія отца,

Отдать любовь и руку иноземцу?

(Про себя) Хотя онъ, можетъ-быть,-- и въ этомъ даже

Увѣренъ я -- по крови равенъ мнѣ.

(Громко) За это оба вы -- и ты и этотъ,

Тобой избранный, рыцарь -- подчинитесь

Тому, что я хочу; а я намѣренъ

Заставить васъ быть мужемъ и женой.

Спѣшите же руками и устами

Скрѣпить сейчасъ союзъ вашъ. Этимъ средствомъ

Я положу желаемый конецъ

Напраснымъ воздыханьямъ ²²). Горе можетъ

Прійти еще со временемъ; теперь же

Пошли вамъ небо счастье. Говорите,

Довольны ль вы?

Таиса (Периклу). Да, если только любишь

Меня ты, милый мой.

Периклъ. Люблю, какъ жизнь

Иль кровь, ее вскормившую!..

Симонидъ. Все, значитъ,

Покончено?

Периклъ и Таиса. Да, если вы согласны.

Симонидъ. Всего теперь мнѣ слаще и дороже

Вамъ пожелать любви на брачномъ ложѣ!

ДѢЙСТВІЕ ТРЕТЬЕ.

(Входитъ Гоуеръ).

Гоуеръ. Дворецъ утихнулъ, гости спятъ,

И только слышно, какъ храпятъ,

Чрезъ мѣру угостивъ себя,

Они, на пирѣ у царя.

Мышей кошурки сторожатъ,

И видно, какъ у нихъ блестятъ

Углями яркіе зрачки.

Въ углу крикливые сверчки

Кричатъ отъ жажды. Гименей

Въ постель невѣсту свелъ, гдѣ ей

Придется дѣвство потерять

И вслѣдъ затѣмъ дитя зачать.

Что было послѣ -- вамъ хочу

Въ картинѣ здѣсь представить я

И васъ дополнить попрошу

Воображеніемъ меня..

НѢМАЯ СЦЕНА.

(Входятъ въ одну дверь Периклъ и Симонидъ со свитой. Навстрѣчу имъ входитъ гонецъ то, преклонивъ колѣно, подаетъ Периклу письмо. Периклъ показываетъ письмо Симониду; вельможи преклоняются предъ Перикломъ. Входитъ Таиса, беременная, за ней Лихорида. Симонидъ показываетъ своей дочери письмо; она выказываетъ радость. Затѣмъ она и Периклъ прощаются съ Симонидомъ и уходятъ).

Гоуеръ. Перикла съ ревностнымъ трудомъ

Найти стараляся вездѣ --

Во всѣхъ странахъ вселенной, гдѣ

Сошлись концы земли кругомъ,

Куда возможность лишь была

Пѣшкомъ проникнуть иль водой.

И вотъ изъ Тира вѣсть пришла

Въ письмѣ къ царю-отцу, что злой

Монархъ, преступный Антіохъ,

Ужъ предалъ свой послѣдній вздохъ,

А съ нимъ и дочь его;-- затѣмъ

Въ письмѣ стояло, что межъ тѣмъ.

Какъ принцъ Периклъ уѣхалъ прочь,

Вельможи Тира, чтобъ помочь

Такой бѣдѣ, рѣшили честь

И блескъ монаршаго вѣнца

Его намѣстнику поднесть.

Но Геликанъ, узнавъ о томъ,

Ихъ убѣдилъ помедлить годъ,

Сказавъ, что если и потомъ

Периклъ обратно не придетъ,

То онъ, послушный волѣ ихъ,

Корону приметъ. Чуть проникъ

Объ этомъ слухъ въ Пентаполисъ,

Тамъ всѣ въ восторгѣ поднялись,

Взывая громко къ небесамъ:

"Наслѣдникъ царства нашъ и самъ

Монархъ вѣнчанный! Кто про то

Подумать могъ бы!" -- Коротко:

Периклъ былъ долженъ тотчасъ плыть

Обратно въ Тиръ, но такъ какъ быть

Желаетъ съ нимъ его жена

Во что бъ ни стало, то, презрѣвъ

Стихій и бѣдствій ярый гнѣвъ

Съ нимъ вмѣстѣ ѣдетъ и она,

На всякій случай взявъ съ собой

И Лихориду. Путь ихъ былъ

Сперва счастливъ; корабль скользилъ

По лону водному домой,

И ужъ осталося пройти

Ему не больше полпути,

Но тутъ игра фортуны злой

Имъ измѣнила вновь: сѣдой,

Холодный сѣверъ вдругъ дохнулъ

Ужасной бурей; вѣтръ рванулъ

Всѣ снасти судна, и оно.

Стремясь то кверху, то на дно,

Ныряло точно селезень,

Попавшій въ море въ бурный день

Таиса въ ужасѣ слегла

И прежде срока родила.

Что жъ было слѣдствіемъ того --

Вамъ здѣсь представится само,

А я умолкну. Сцена вамъ

Представитъ здѣсь корабль, гдѣ самъ

Периклъ вамъ выразитъ въ словахъ

Свои несчастья и свой страхъ. (Уходитъ).

СЦЕНА 1-я.

Палуба корабля въ открытомъ морѣ. Буря.

(Входитъ Периклъ).

Периклъ. О, грозный богъ пучинъ, умѣрь жестокость,

Съ какой готовы слиться небо съ адомъ!

А ты, владыка вѣтровъ, ввергни вновь

Ихъ въ мѣдные вертепы, запретивъ

Вздымать имъ хляби водъ! Умолкни, страшный

И грозный громъ! Потухните, живые

И сѣрные огни! О, Лихорида!

Что съ бѣдною принцессой? Эта буря,

Какъ кажется, готова растерзать

Сама себя. Свистокъ матроса вовсе

Не слышенъ въ шумѣ вѣтра, точно имъ

Свистѣли въ уши мертвыхъ. О, Луцина,

Богиня плодородья,-- ты готова

Помочь всегда страдающимъ въ ночи,--

Явись на нашъ ныряющій корабль

И помоги женѣ моей окончить

Ужасныя страданья. (Входитъ Лихорида съ ребенкомъ)"

Лихорида,

Что скажешь ты?

Лихорида (подавая ему ребенка). Вотъ маленькая штучка,

Которой быть не мѣсто было бъ здѣсь:

Ребенокъ этотъ, вѣрно, пожелалъ бы

Себѣ конца, какъ я, когда бы могъ онъ

Судить и понимать. Возьмите этотъ

Остатокъ васъ покинувшей жены!

Периклъ. Что? что?..

Лихорида. Терпѣнье, добрый князь! Къ чему

Усиливать шумящій ураганъ

Еще порывомъ горя! Крошка-дочь --

Вотъ все, что вамъ осталось отъ несчастной

Скончавшейся жены. Для этой бѣдной,

Безпомощной малютки будьте тверды,

Какъ должно быть мужчинѣ.

Периклъ. О, вы, боги!

Зачѣмъ вы въ насъ вселяете такую

Глубокую любовь къ своимъ дарамъ

И вслѣдъ затѣмъ берете ихъ обратно?

Мы, люди, не отнимемъ никогда

Даровъ, однажды данныхъ,-- неужели жъ

Должны мы почитаться васъ добрѣй?..

Лихорида. Терпѣнье, добрый князь, хоть ради этой,

Вамъ посланной, заботы!

Периклъ (ребенку). Да пошлются

Тебѣ хоть впредь минуты веселѣй!

Едва ль когда-нибудь дитя могло

Родиться такъ ужасно! Нравъ твой такъ же

Навѣрно будетъ кротокъ -- такъ, какъ нѣтъ,

Увѣренъ въ этомъ я, дитяти принца,

Которое имѣло бъ при рожденьи

Такой дурной привѣтъ... Но, впрочемъ, будь,

Что быть должно! Когда ты родилась,

Земля, вода, огонь и воздухъ вмѣстѣ

Старалися какъ можно жестче вырвать

Тебя изъ чрева матери, и вслѣдъ

Затѣмъ ты потеряла то, чему

Въ теченьи жизни равнаго не сыщешь!

Да будетъ же въ грядущемъ взглядъ боговъ

Привѣтливѣй для этой бѣдной крошки!

(Входятъ два матроса).

1-й матросъ. Спаси Господь васъ, князь!-- Не унывайте!

Периклъ. Я бури не боюсь; она взяла,

Что было для меня всего дороже,

И если я желаю, чтобы буря

Утихнула, то лишь для этой крошки,

Для этой новой странницы въ моряхъ.

1-й матросъ (другому). Ступай, ослабь паруса! Ну же, поворачивайся! Или тебѣ хочется лопнуть самому?

2-й матросъ. Былъ бы просторъ кораблю ²³), а тамъ пускай соленая вода цѣлуется хоть съ самымъ мѣсяцемъ -- мнѣ горя мало.

1-й матросъ. Князь, умершую княгиню надо непремѣнно выбросить за бортъ. Море поднимается высоко, и вѣтеръ крѣпчаетъ; а онъ не утихнетъ, пока корабль не освободится отъ мертваго тѣла.

Периклъ. Это вашъ предразсудокъ.

1-й матросъ. Нѣтъ, ужъ извините: мы въ морѣ замѣчали это не разъ и держимся своего обычая крѣпко. Потому давайте тѣло намъ сейчасъ -- мы должны непремѣнно его выбросить.

Периклъ. Пусть будетъ, какъ хотите! О, царица

Несчастная!

Лихорида. Вонъ тамъ лежитъ она!

Периклъ. Ужасную родильную постель

Имѣла ты, бѣдняжка: ни огня

Ни нужной теплоты! Тебя забыли

Жестокія стихіи. Мнѣ судьбой

Отказано въ послѣднемъ утѣшеньи --

Зарыть тебя въ могилу. Чуть закрытой,

Почти что безъ гробницы, долженъ бросить

Тебя я въ мутный илъ, гдѣ надъ тобой

Намѣсто монумента и лампады,

Горящей день и ночь, крутиться будутъ

Лишь чудища морскія да шумѣть

Журчащая волна, покрывъ тебя

Нечистой грудой ракушекъ. Велите

Позвать сюда мнѣ Нестора: пусть онъ

Подастъ душистыхъ травъ, чернилъ, бумаги

И ящичекъ съ вещами, а Никандръ

Пусть вытащитъ наверхъ тотъ ящикъ, гдѣ

Мы спрятали атласъ ²⁴). Пускай положатъ

Ребенка на подушку. Я хочу

Еще проститься съ нею. Лихорида,

Поторопись. (Лихорида уходитъ).

2-й матросъ. Князь, у насъ въ трюмѣ есть хорошій просмоленый ящикъ. Прикажете принести?

Периклъ. Спасибо, другъ. Скажи, какой тамъ берегъ?

2-й матросъ. Мы недалеко отъ Тарса.

Периклъ. Такъ мы пойдемъ туда; вели свернуть

Съ дороги въ Тиръ. Во сколько можемъ мы

Часовъ достигнуть Тарса?

2-й матросъ. Къ разсвѣту придемъ, если только уймется вѣтеръ.

Периклъ. Такъ въ Тарсъ, мой-добрый другъ. Тамъ посѣщу

Я добраго Клеона. Путь до Тира

Не выдержитъ ребенокъ; въ Тарсѣ жъ я

Отдамъ его кормилицѣ. Ступай!

Я трупъ царицы вынесу вамъ тотчасъ. (Уходятъ).

СЦЕНА 2-я.

Эфесъ. Комната въ домѣ Церимона.

(Входятъ Церимонъ, слуга и нѣсколько лицъ, потерпѣвшихъ кораблекрушеніе).

Церимонъ. Эй, Филемонъ! (Входитъ Филемонъ).

Филемонъ. Что вамъ угодно?

Церимонъ. Пусть

Сейчасъ зажгутъ огонь и приготовятъ

Скорѣй обѣдъ для этихъ бѣдняковъ.

Сегодняшняя ночь была ужасна.

Слуга. Я бурь видалъ довольно, но такой,

Признаться, испытать мнѣ не случалось.

Церимонъ. Хозяинъ твой умретъ гораздо раньше,

Чѣмъ ты вернешься. Не могла бъ природа

Сама его спасти. Ступай отдать (Филемону)

Аптекарю рецептъ и передай

Мнѣ послѣ, какъ подѣйствуетъ лѣкарство.

(Всѣ ухдятъ, кромѣ Церимона. Входятъ два дворянина).

1-й дворянинъ. Пріятнаго вамъ дня!

2-й дворянинъ. Желаю вамъ

И я того жъ.

Церимонъ. Что значитъ, господа,

Что вы пришли ко мнѣ такъ рано утромъ?

1-й дворянинъ. У насъ дома стоятъ на самомъ взморьѣ

И въ бурю такъ тряслись, какъ будто почва

Подъ ними разступалась; всѣ основы

Ихъ были поколеблены; испугъ

Принудилъ насъ искать спасенья въ бѣгствѣ.

2-й дворянинъ. Вотъ почему явились мы сюда

Такъ рано къ вамъ;-- другой причины нѣту.

Церимонъ. Вы сдѣлали прекрасно.

1-й дворянинъ. Я дивлюсь

Однако, что и вы въ такую пору

Совсѣмъ уже одѣты и лишили

Себя мгновеній самыхъ сладкихъ сна.

Никто изъ насъ не любитъ безъ нужды

Напрасныхъ безпокойствъ.

Церимонъ. Я почиталъ

Всегда гораздо выше, чѣмъ богатство

Ель знатный родъ, науки и труды.

Два первые затмятся иль исчезнутъ

Въ рукахъ дурныхъ наслѣдниковъ, вторые жъ.

Ведутъ людей къ безсмертью, облекая

Ихъ славою боговъ. Вотъ почему

Любилъ я заниматься медициной --

И помощью трудовъ и изученья

Великихъ тайнъ природы я успѣлъ

Усвоить какъ себѣ, такъ и своимъ

Помощникамъ, познанье тѣхъ цѣлебныхъ

Началъ, какія кроются въ различныхъ

Растеніяхъ, металлахъ и камняхъ.

Познанья эти дали мнѣ возможность

Судить о тѣхъ насиліяхъ природы,

Какимъ мы подвергаемся, а также

О средствахъ, какъ избѣгнуть ихъ, и вѣрьте*

Что мнѣ искусство это доставляетъ

Гораздо больше счастья, чѣмъ могли бы

Дать суетность пустая иль старанье

Копить мѣшки богатства на потѣху

Глазамъ пустыхъ людей.

2-й дворянинъ. Искусство ваше

Разлило благодать и милосердье.

Во всемъ Эфесскомъ округѣ, и сотни

Людей, которымъ вы возстановили

Здоровье вновь, всегда себя зовутъ

Лишь вашими твореньями. Вы, кромѣ

Добра, какое сдѣлали искусствомъ,

Усердно помогали неимущимъ

И деньгами, за что себѣ успѣли

Стяжать такое имя, что вѣка

Его не въ силахъ будутъ уничтожить.

(Входятъ два служителя съ сундукомъ).

1-й служитель. Ну, ставь сюда.

Церимонъ. Что это?

1-й служитель. Этотъ ящикъ

Къ намъ выброшенъ волнами;-- онъ навѣрно

Съ потопленнаго бурей корабля.

Церимонъ. Поставьте -- мы посмотримъ.

2-й дворянинъ. Онъ походитъ

Скорѣй на гробъ.

Церимонъ. Чѣмъ онъ бы ни былъ, все жъ

Тутъ дѣло очень странное. Пускай

Его сейчасъ откроютъ. Если море,

Обильное богатствами, послало

Въ немъ слитки золота, то это намъ

Предсказываетъ счастье.

2-й дворянинъ. Это правда.

Церимонъ. Какъ крѣпокъ онъ; залитъ смолой.-- Сказалъ ты,

Что онъ прибитъ волнами?

1-й служитель. Я ни разу

Не видывалъ волны огромнѣй той,

Какою онъ былъ выброшенъ.

Церимонъ. Спѣшите

Открыть его. Мнѣ кажется, что онъ

Пріятно, нѣжно пахнетъ.

2-й дворянинъ. Запахъ точно

Пріятенъ и легокъ.

Церимонъ. Я никогда

Не слыхивалъ такого. Поднимайте

Скорѣе крышку ящика. О, боги!

Кто бъ это ждалъ?-- передъ нами мертвый трупъ!

1-й дворянинъ. Престранный случай!

Церимонъ. Въ царскомъ облаченьи,

Обложенный душистыми травами,

И съ надписью на свиткѣ. Помоги

Мнѣ, Аполлонъ, постигнуть эти буквы!

(Читаетъ надпись на свиткѣ).

"Когда бурливою волной

Гробъ этотъ къ берегу прибьетъ,

И этотъ свитокъ роковой

Себѣ читателя найдетъ,--

Пусть онъ узнаетъ, что жена

Перикла здѣсь схоронена,

Какой вовѣки не найти,

Хоть для того весь свѣтъ пройти.

Пускай ее схоронитъ онъ,

За что и будетъ награжденъ

Всѣмъ тѣмъ, что въ ящикѣ найдетъ,

И благо Рокъ ему пошлетъ!"

Когда, Периклъ, ты живъ еще, то больно

Скорбишь душой! Покойница, какъ видно,

Скончалась въ эту ночь.

2-й дворянинъ. Никакъ не позже.

Церимонъ. Навѣрно такъ:-- взгляните, какъ свѣжа

Она еще на видъ. Жестоко было

Ее такъ рано бросить. Прикажите

Сейчасъ зажечь огонь и принести

Сюда мои лѣкарства. Смерть нерѣдко,

Повидимому, кажется, совсѣмъ

Разрушила въ насъ жизнь, однако искра

Ея опять вздувается. Я слышалъ,

Что былъ одинъ египтянинъ, который

Въ теченьи девяти часовъ считался

Совсѣмъ уже умершимъ и однако

При помощи искусныхъ попеченій

Былъ снова призванъ къ жизни.

(Слуга возвращается съ огнемъ. бѣльемъ и лѣкарствами).

Хорошо.

Подай бѣлье, поставь сюда огонь.

Пусть звуки тихой музыки играютъ

Въ сосѣдней комнатѣ. Подай бутылку;--

Да ну же, торопитесь! Скажутъ пусть,

Чтобъ музыка играла; отойдите

Подальше всѣ, чтобъ воздухъ былъ свѣжѣй

Вокругъ нея. Повѣрьте, что она

Опять вернется къ жизни. Силы въ ней

Ужъ стали пробуждаться; теплота

Явилась въ тѣлѣ вновь. Она, навѣрно,

Лишилась чувствъ тому назадъ не больше

Пяти часовъ. Смотрите, какъ румянецъ

Вновь началъ разгораться на щекахъ.

1-й дворянинъ. Чрезъ васъ, мы видимъ ясно, небо хочетъ

Умножить чудеса свои! Вѣка

Прославятъ навсегда искусство ваше.

Церимонъ. Она жива!-- кружки закрытыхъ вѣкъ,

Какъ темные чехлы безцѣнныхъ перловъ,

Потерянныхъ Перикломъ, начинаютъ

Тихонько открываться. Блескъ ея

Открытыхъ глазъ похожъ на блескъ алмазовъ

Прекраснѣйшей воды. Міръ будетъ вдвое

Богаче, возвративши ихъ себѣ.

О, будь жива, прекрасное созданье,

Чтобъ насъ заставить плакать при разсказѣ

О бѣдственной судьбѣ твоей, достойной

Неменьшаго участья, чѣмъ достойна

Его и ты!

Таиса (пробуждаясь). О, добрая Діана!

Скажи, гдѣ я? гдѣ мужъ мой? что за люди

Вокругъ меня?

2-й дворянинъ. Непостижимо! дивно!

1-й дворянинъ. Поистинѣ, чудесно!

Церимонъ. Тише, тише,

Достойные сосѣди! Помогите

Ее снести въ ту комнату; велите

Подать бѣлье,-- но будьте осторожны:

Возвратъ болѣзни будетъ ей смертеленъ.

Идемте же, и пусть окажетъ помощь

Свою намъ Эскулапъ! (Уходятъ и уносятъ Таису).

СЦЕНА 3-я.

Тарсъ. Комната въ домѣ Клеона.

(Входятъ Периклъ, Клеонъ, Діониса и Лихорида съ малюткой Мариной на рукахъ)

Периклъ. Пора мнѣ въ путь, почтенный другъ Клеонъ;

Годичный срокъ истекъ, и Тиръ подверженъ

Сомнительному миру. Всей душою

Прошу тебя, равно какъ и твою

Любезную жену, принять мой теплый

И искренній привѣтъ. Пускай обоимъ

Пошлютъ вамъ боги счастья.

Клеонъ. Если горе

Твое тебя сразило больше всѣхъ,

То все жъ оно печальный отголосокъ

Нашло и въ насъ.

Діониса. Несчастная Таиса!

О, если бъ вамъ позволила судьба

Привезть сюда хоть трупъ ея, чтобъ мы

Могли ее увидѣть!

Периклъ. Мы должны

Покорны быть богамъ. Когда бъ я сталъ

Шумѣть и разрываться точно море,

Въ которомъ схоронилъ ее, то все же

Конецъ бы былъ одинъ. Мою Марину --

Которую назвалъ я такъ по мѣсту

Ея рожденья на морѣ -- хочу

Вручить я вашимъ теплымъ попеченьямъ.

Молю, займитесь ею,-- воспитайте

Ее, какъ это требуютъ рожденье

И санъ ея

Клеонъ. Не бойся, помни то,

Что городъ мой спасенъ твоей пшеницей

Отъ голода, за что народъ и я

Тебя благословляемъ. Мы отплатимъ

Зато твоей малюткѣ. Если бъ я

Забылъ свой долгъ, тогда меня народъ

Его бъ принудилъ вспомнить. Сверхъ того

И боги покараютъ въ дальнихъ внукахъ

Меня, когда я буду исполнять

Мой долгъ по принужденью.

Периклъ. Я вѣрю

Тебѣ безъ этихъ клятвъ. Съ меня довольна

Увѣренности въ томъ, что ты правдивъ

И искрененъ. Затѣмъ я приношу

Торжественную клятву предъ Діаной,

Столь всѣми почитаемой, что я

Не буду стричь волосъ себѣ до брака

Моей любимой дочери. Зовите,

Пожалуй, это прихотью. Прощайте!

Жена твоя, надѣюсь, дастъ мнѣ поводъ

Ее благословлять за попеченья

О крошкѣ, мной оставленной.

Діониса. Такая жъ

Есть дочь и у меня; но я даю

Вамъ слово въ томъ, что мнѣ она не будетъ

Дороже вашей дочери.

Периклъ. Примите

Зато мою признательность и вмѣстѣ

Горячія молитвы.

Клеонъ. Мы проводимъ

Васъ до судовъ и предадимъ потомъ

Случайностямъ превратнаго Нептуна

Съ желаніемъ счастливѣйшихъ вѣтровъ.

Периклъ. Да будетъ такъ! Прощайте. О, не плачь

Напрасно, Лихорида! Береги

Малютку, госпожу свою: она

Сумѣетъ наградить тебя за это.

Идемте же, любезные друзья! (Уходятъ).

СЦЕНА 4-я.

Эфесъ. Комната въ домѣ Церимона.

(Входятъ Церимонъ и Таиса).

Церимонъ. Вотъ письма и брильянтовыя вещи.

Которыя лежали вмѣстѣ съ вами

Въ томъ сундукѣ. Извольте ихъ принять.

Извѣстенъ ли вамъ почеркъ этихъ писемъ?

Таиса. Онъ мужа моего. Я очень помню

Себя на кораблѣ еще въ то время,

Когда была беременна; но тамъ ли

Окончилось все это, родила я

На немъ, иль нѣтъ -- объ этомъ я не въ силахъ

Отдать себѣ отчета и клянусь,

Что буду жить печальною весталкой,

Безъ всякихъ наслажденій, если точно

Мнѣ суждено утратить навсегда

Любимаго супруга!

Церимонъ. Если вы

Рѣшили этотъ шагъ, то храмъ Діаны

Недалеко. Тамъ можете вы жить

Хотя до самой смерти;-- тамъ вамъ будетъ

Служить моя племянница.

Таиса. Примите

Признательность мою! Она, конечно,

Ничтожный даръ, но даръ вполнѣ сердечный! (Уходятъ).

ДѢЙСТВІЕ ЧЕТВЕРТОЕ.

(Входитъ Гоуеръ).

Гоуеръ. Периклъ обратно прибылъ въ Тиръ,

Гдѣ принятъ съ пиромъ на весь міръ;

Его жъ несчастная жена

Весталки жизнь влачитъ одна.

Но мы теперь перенесемъ

Васъ снова въ Тарсъ, къ Клеону въ домъ

Къ Маринѣ, гдѣ была она

Съ такимъ стараньемъ учена

Наукамъ, пѣнью и всему,

Что украшаетъ насъ, что всѣ,

Кто зналъ ее -- ея уму

Дивились столько жъ, какъ красѣ.

Но зависть сторожитъ порой

Насъ на обломкахъ добрыхъ словъ,

И надъ Марины головой

Кинжалъ измѣны ужъ готовъ.

Причина этому нашлась

Въ Клеона дочери. Она

Марины старѣе была

И Филотеною звалась.

Давно, обиженной красой,

Пора ей было въ бракъ вступить,

Но ей хотѣлось на одной

Доскѣ во всемъ съ Мариной быть,

Тогда ль, когда она шелка

Рукой, бѣлѣйшей молока,

Плела искусно, иль иглой

На ткани дѣлала узоръ,

Иль съ соловьемъ вступала въ споръ

Своею пѣснью и игрой

На звонкой лютнѣ, иль въ стихахъ

Діану славила, въ словахъ

Простыхъ и звучныхъ -- въ этомъ всемъ

Съ Мариной равной хочетъ быть

И Филотена. Но вступить

Въ подобный споръ могла бы днемъ

Съ вороной горлица смѣлѣй

О томъ, кто чище и бѣлѣй.

Маринѣ милой общій толкъ

Хваленья воздавалъ какъ долгъ,

А не какъ милость, и она

Была такъ явно почтена

Предъ Филотеной, что жена

Клеона, зависти полна,

Рѣшилась бѣдную сгубить

Рукой убійцы, чтобъ сравнить

Никто съ Мариною не могъ

Впередъ бы дочь ея. Такой

Злодѣйскій умыселъ помогъ

Свершить ей случай роковой:

Смерть Лихориды,-- и она

Тѣмъ безопаснѣй и смѣлѣй

Къ злодѣйству приступить могла.--

Все то, что дальше было съ ней,

Вы здѣсь увидите сейчасъ;

А мой теперешній разсказъ

Съ хромыми риѳмами я вамъ

Привелъ лишь съ тѣмъ, чтобъ ускорить

Часовъ теченье, такъ какъ самъ,

Когда мнѣ въ этомъ пособить

Не захотите вы своимъ

Воображеньемъ, отъ себя

Едва ль успѣю сдѣлать я.

Вотъ Діониса; вмѣстѣ съ ней

Идетъ подкупленный злодѣй. (Уходитъ).

СЦЕНА 1-я.

Тарсъ. Открытое мѣсто на берегу моря.

(Входитъ Діониса и Леонинъ).

Діониса. Смотри же, помни слово! Далъ ты клятву

Исполнить обѣщанье. Знать не будетъ

Никто объ этомъ шагѣ, а тебѣ

Онъ принесетъ гораздо больше пользы,

Чѣмъ что-нибудь другое. Не давай

Надъ сердцемъ власти совѣсти: она

Пустой, холодный звукъ; не поддавайся

На голосъ сожалѣнья: я успѣла,

Бывъ женщиной, смирить его, а ты

Исполнить долженъ дѣло, какъ примѣрный

И доблестный солдатъ.

Леонинъ. Я повинуюсь;

Но все жъ она -- прелестное созданье.

Діониса. Тѣмъ съ большимъ удовольствіемъ возьмутъ

Ее на небо боги. Вотъ она

Идетъ сюда, еще въ слезахъ о смерти

Кормилицы. Рѣшился ль ты?

Леонинъ. Рѣшился.

(Входитъ Марина съ корзиной цвѣтовъ).

Марина. Готовая лишить поля ²⁵) всей свѣжей

Ихъ красоты -- лишь только бъ дернъ твоей

Могилы былъ украшенъ весь цвѣтами!

Фіалки всѣхъ цвѣтовъ, гвоздики, розы

Твой холмъ могильный будутъ покрывать,

Какъ радужнымъ ковромъ, пока позволитъ

Мнѣ это дѣлать лѣто. Какъ несчастна

Я въ этомъ бурномъ свѣтѣ! Я родилась

Въ минуту смерти матери -- и міръ

Мнѣ кажется одной всегдашней бурей,

Которая стремится разлучить

Меня съ моими близкими.

Діониса. О чемъ

Крушишься ты, Марина? Какъ случилось,

Что ты одна, и дочь моя не вмѣстѣ

Съ тобою здѣсь? Утѣшься, не волнуй

Печалью кровь,-- повѣрь, что ты найдешь

Во мнѣ себѣ заступницу другую.

Какъ сильно измѣнилась ты въ лицѣ

Отъ этой горькой грусти! Дай сюда

Твои цвѣты, пока ихъ не успѣлъ

Испортить воздухъ моря; прогуляйся

Покамѣстъ съ Леонидомъ, Воздухъ свѣжъ,

И легкая прогулка возстановитъ

Твой аппетитъ. Иди же. Дай твою

Ей руку, Леонинъ.

Марина. О, нѣтъ, нѣтъ, нѣтъ!

Я не хочу лишать васъ провожатыхъ.

Діониса. Ну полно, перестань!.. Вѣдь я люблю

Тебя съ твоимъ отцомъ, какъ любятъ только

Своихъ родныхъ. Мы ждемъ ежеминутно

Его сюда;-- а если онъ, пріѣхавъ,

Увидитъ эту блѣдность на щекахъ

Той красоты, которую молва

Прославила вездѣ, то онъ, пожалуй,

Вѣдь проклянетъ и дальній свой отъѣздъ

И насъ обоихъ съ мужемъ за такое

Дурное попеченье о тебѣ.

Иди же, погуляй и будь опять,

Какъ прежде, весела; возстанови

Свой прежній бодрый видъ, равно плѣнявшій

И юношей и старцевъ. Не тревожься,

Прошу, о мнѣ: я очень хорошо

Дойду домой одна.

Марина. Я повинуюсь,

Хотя и противъ воли.

Діониса. Полно, полно:

Тебѣ полезно это. Погуляй

Хоть съ полчаса. (Леонину) А ты не забывай

Того, что я сказала.

Леонинъ. Обѣщаюсь

Исполнить все.

Діониса. Прощай же, я должна

Уйти на время прочь. Не утомляйся

Лишь быстрою ходьбой -- ходи потише:

Вѣдь я должна отвѣтить за тебя.

Марина. Душевно благодарна вамъ. (Діониса уходитъ).

Скажи,

Пожалуйста, откуда дуетъ вѣтеръ?

Не правда ли, что съ запада?

Леонинъ. Онъ дуетъ

Скорѣе съ юго-запада.

Марина. Когда

Родилась я, тогда бурливый вѣтеръ

Дулъ съ сѣвера.

Леонинъ. Дѣйствительно?

Марина. Отецъ мой

Который не боялся ничего,

Какъ мнѣ о томъ разсказывала часто

Кормилица, воскликнулъ морякамъ:

"Смѣлѣй, друзья!" и, исцарапавъ руки

Отъ тѣхъ трудовъ, съ какими онъ тянулъ

Канаты мачтъ, успѣлъ ихъ удержать

На палубѣ, которую волнами

Покрыло ужъ совсѣмъ.

Леонинъ. Когда же это

Случилось все?

Марина. Когда я родилась.

Ни разу вѣтеръ не былъ такъ ужасенъ;

Его порывомъ сдунуло людей,

Крѣпившихъ паруса; другіе только

Воскликнули: "ахъ, ахъ!" и, соскочивши

Поспѣшно съ рей, всѣ бросились къ рулю.

Тутъ боцманъ громко свистнулъ, капитанъ же

Напрасно звалъ испуганныхъ людей

Удваивая тѣмъ лишь безпорядокъ.

Леонинъ. Ну, ну, молись скорѣй!

Марина. Что это значитъ?

Леонинъ. А то, что если ты не станешь мѣшкать

Съ молитвою, то я еще, пожалуй,

Немного подожду. Вѣдь боги скоро

Склоняютъ къ намъ свой слухъ, а я далъ слово

Покончить дѣло мигомъ.

Марина. Какъ, ты хочешь

Меня убить?

Леонинъ. Чтобъ выполнить приказъ,

Мнѣ данный госпожей моей.

Марина. Она

Велѣла умертвить меня?.. Но я

Не сдѣлала ей ничего дурного.

Нѣтъ на землѣ живого существа,

Которому бы я когда-нибудь

Сказала злое слово! Мнѣ ни разу

Убить не приводилось мышь иль сдѣлать

Насилье бѣдной мухѣ.-- Если даже

Случалось наступить на червяка,

То дѣлала я это противъ воли,

Я плакала при этомъ. Чѣмъ же я

Могла ее обидѣть такъ жестоко?

На что нужна ей смерть моя, и чѣмъ

Могу я быть опасна ей при жизни?..

Леонинъ. Я слово далъ не разсуждать, а дѣлать!

Марина. Ты этого не сдѣлаешь! Твой взглядъ

Добрѣе словъ и обличаетъ сердце,

Не чуждое участья. Ты, я помню,

Былъ раненъ разъ, стараясь примирить

Двухъ бившихся людей. Ты благородно

Держалъ себя при этомъ;-- поступи же

Такъ точно и теперь: тебѣ велѣли

Убить меня, а ты вступись за ту,

Которая слабѣе.

Леонинъ. Я далъ клятву --

И выполню, въ чемъ клялся.

(Схватываетъ Марину. Въ то время, какъ она бьется въ его рукахъ, входятъ пираты).

1-й пиратъ. Стой, бездѣльникъ!

(Леонинъ бросаетъ Марину и убѣгаетъ).

2-й пиратъ. Будетъ пожива!

3-й пиратъ. Всѣмъ поровну, товарищи, всѣмъ поровну. Живѣе тащите ее на бортъ.

(Пираты уносятъ Марину. Леонинъ возвращается)"

Леонинъ. Злодѣи тѣ, навѣрное, изъ шайки

Извѣстнаго всѣмъ Вальда ²⁶) -- и они

Похитили Марину. Что жъ! Пускай!

Она вѣдь не вернется; я жъ дамъ клятву,

Что выполнилъ приказъ и бросилъ въ море

Убитую. Сначала, впрочемъ, надо

За ними посмотрѣть. Они, быть-можетъ,

Съ ней только позабавятся, на судно жъ

Съ собою не возьмутъ;-- тогда я съ нею

Покончить самъ, какъ слѣдуетъ, сумѣю. (Уходитъ).

СЦЕНА 2-я.

Митилены. Комната въ публичномъ домѣ.

(Входятъ содержатель публичнаго дома, сводня и Затычка ²⁷).

Содержатель. Эй, Затычка!

Затычка. Что прикажете?

Содержатель. Ступай за товаромъ. Въ Митиленѣ бездна молодежи, а мы убыточимся изъ-за недостатка дѣвчонокъ.

Сводня. Такого недочета никогда не бывало. У насъ всего три штуки, да и тѣ совсѣмъ испортились отъ частаго употребленія: вѣдь бѣдныя твари не могутъ работать черезъ силу.

Содержатель. Потому намъ надо подыскать свѣженькихъ, во что бы онѣ не обошлись. Надо быть совѣстливымъ во всякой торговлѣ,-- иначе мы сами не получимъ никакой прибыли.

Сводня. Это такъ: воспитаньемъ незаконнорожденныхъ много не возьмешь. А я ихъ выняньчила и выходила цѣлыхъ одиннадцать штукъ.

Затычка. Выходила, да потомъ опять уходила. Ну, что жъ, итти, что ли, мнѣ на базаръ?

Сводня. Конечно. У насъ осталась такая дрянь, что порядочный вѣтеръ разнесетъ ихъ клочьями.

Содержатель. Это правда; онѣ совсѣмъ сгнили, и это лежитъ на моей совѣсти. Бѣднякъ изъ Трансильваніи, который забавлялся съ младшей изъ нашихъ дѣвчонокъ, умеръ на-дняхъ.

Затычка. Да, она его обработала скоро, обративъ въ ростбифъ для червей. Однако я иду на базаръ. (Уходитъ).

Содержатель. Будь у насъ три или четыре тысячи цехиновъ, мы бы могли зажить отлично, оставивъ наше ремесло.

Сводня. Оставить ремесло?.. Зачѣмъ? Развѣ подъ старость заниматься нашимъ ремесломъ стыдно?

Содержатель. Но вѣдь наши доходы не доставляютъ намъ довольства; да и при довольствѣ мы все-таки будемъ жить въ опасности. И потому, если бъ мы успѣли въ молодости сколотить порядочную сумму, то недурно было бы теперь замкнуть нашу дверь на замокъ. Къ тому же бросить наше ремесло было бы полезно и для того, чтобъ боги перестали на насъ коситься.

Сводня. Да вѣдь другіе грѣшатъ противъ нихъ такъ же, какъ и мы.

Содержатель. Какъ мы?.. Нѣтъ, легче насъ. Нашъ грѣхъ хуже. Наше занятіе не то торговля, не то ремесло. Но вотъ и Затычка. (Затычка возвращается съ Мариной и пиратами).

Затычка (Маринѣ). Ну, иди, иди! (Пиратамъ). Такъ вы говорите, что она невинность?

1-й пиратъ. Безъ малѣйшаго сомнѣнья.

Затычка. Ну, хозяинъ, я порядкомъ наобѣщалъ уплатить имъ за эту штучку. Понравится она вамъ -- хорошо, а не понравится -- пропалъ мой задатокъ.

Сводня. Сумѣетъ ли она себя показать, какъ должно ²⁸)?

Затычка. Чего же еще? Собой хороша, говорить умѣетъ, одѣта прилично. Гдѣ же тутъ причины отъ нея отказываться?

Сводня. А что она стоитъ?

Затычка. Я не могъ ее сторговать меньше, чѣмъ за тысячу червонцевъ.

Содержатель (пиратамъ). Ну, хорошо: ступайте за мной -- я сейчасъ выдамъ вамъ деньги. Жена, возьми ее да научи, что надо дѣлать, чтобъ она не оказалась на первый же разъ дурой. (Уходитъ съ пиратами).

Сводня. Затычка, выучи сейчасъ ея примѣты: цвѣтъ волосъ, станъ, ростъ, лѣта. Не забудь увѣрять, что она невинна, и кричи: "кто больше даетъ, тотъ первый беретъ!" На первый разъ такая дѣвчонка досталась бы не дешево, будь теперь прежняя молодежь. Ступай же и дѣлай, какъ я велѣла.

Затычка. Все исполню. (Уходитъ).

Марина. Ахъ, для чего ты медлилъ, Леонинъ,

Убить меня! Тебѣ бы надо было

Скорѣе кончить все, а не болтать!

Иль для чего пираты были слишкомъ

Добры ко мнѣ!.. Не бросили за бортъ

Гдѣ приняла бы мать меня въ объятья!

Сводня. О чемъ же ты плачешь, красавица?

Марина. Именно о томъ, что я хороша.

Сводня. Красотой тебя одарили боги.

Марина. Я ихъ не обвиняю.

Сводня. А теперь ты попала въ мои руки, и тебѣ навѣрно у меня понравится.

Марина. Ахъ, для чего избѣгла я тѣхъ рукъ,

Которыя могли со мной покончить!

Сводня. Ну, полно; тебѣ здѣсь будетъ весело.

Марина. Нѣтъ, не будетъ.

Сводня. Навѣрно, будетъ, ты попробуешь мужчинъ всѣхъ сортовъ; узнаешь всѣ ихъ хорошія статьи. Что жъ это?.. Ты затыкаешь уши?

Марина. Женщина ты или нѣтъ?

Сводня. Что жъ я по-твоему, если не женщина?

Марина. Если ты не честна, то ты не женщина!

Сводня. Вотъ какъ! Погоди же, голубушка! Съ тобой, какъ вижу, мнѣ придется повозиться. Ты еще молодое деревцо, и я тебя согну по-своему.

Марина. Да защитятъ меня боги!

Сводня. Они пошлютъ тебѣ защитниковъ въ мужчинахъ: они тебя и утѣшатъ, и накормятъ, и расшевелятъ. А вотъ и

Затычка. (Затычка возвращается).

Сводня. Ну что, прокричалъ ты о ней на базарѣ?

Затычка. Столько же разъ, сколько у ней волосъ на головѣ. Я разрисовалъ, какъ могъ, всѣ ея качества.

Сводня. А какъ приняли твои росказни мужчины, особенно молодые?

Затычка. Они меня слушали съ такой жадностью, какъ будто я имъ читалъ завѣщанья ихъ отцовъ. Одинъ испанецъ такъ развѣсилъ уши, что готовъ хоть сейчасъ въ постель.

Сводня. Можетъ завтра явиться сюда съ своими брыжжами.

Затычка. Нѣтъ, онъ хочетъ сегодня. А вы помните того французскаго франтика, который все сгибаетъ колѣнки?

Сводня. Кто это? Monsieur Veroles?

Затычка. Онъ самый. Слушая мои розсказни, онъ хотѣлъ подпрыгнуть, какъ козелъ, да не могъ и заохалъ отъ боли. Божился, что непремѣнно придетъ сюда завтра.

Сводня. Онъ схватилъ свою болѣзнь здѣсь, такъ не бѣда, если здѣсь же съ ней и покончитъ. Пусть поблеститъ у насъ, своими червонцами, какъ плѣшью ²⁹).

Затычка. Съ такимъ условіемъ мы можемъ поселить здѣсь по одному человѣку изъ каждой націи.

Сводня (Маринѣ). А ты, красотка, поди сюда и слушай, что я тебѣ скажу. На тебя свалилось большое счастье; но ты должна притвориться, будто боишься того, чего, собственно, сама хочешь, и дѣлать видъ, что ты презираешь свою выгоду. Если ты будешь плакать, то тѣмъ болѣе возбудишь жалость въ своихъ любовникахъ. Когда насъ жалѣютъ, то больше любятъ, а когда больше любятъ, то больше и платятъ.

Марина. Я васъ не понимаю.

Затычка. Ведите ее, ведите. Этотъ румянецъ стыдливости потухнетъ, когда дойдетъ до дѣла.

Сводня. Ты говоришь правду. Вѣдь и невѣсты краснѣютъ, когда приходится исполнять свою обязанность.

Затычка. Ну, это какъ случится;-- иная краснѣетъ, а иная и нѣтъ. Но послушай, хозяйка, вѣдь это лакомое блюдо добылъ вамъ я.

Сводня. Можешь взять кусочекъ и на свою долю.

Затычка. Точно могу?

Сводня. Кто жъ тебѣ можетъ въ этомъ отказать? Однако пойдемъ, голубка. Мнѣ нравится твое платье.

Затычка. Да, его покамѣстъ не надо перемѣнять.

Сводня. Ступай, Затычка, и кричи по всему городу, какая у насъ новинка. Отъ усердья выиграешь самъ. Когда природа создавала эту штучку, то она думала и о тебѣ,-- потому расписывай ее, какъ совершенство. Чѣмъ лучше ее изобразишь, тѣмъ лучше будетъ и для тебя.

Затычка. Увѣряю тебя, что громъ не такъ легко проникнетъ въ уши рыбъ ³⁰), какъ мои росказни о ея красотѣ въ уши развратниковъ. На ночь я приведу съ собой цѣлую компанію.

Сводня. Ступай же. (Маринѣ). А ты иди за мной.

Марина. Ахъ, былъ бы злѣй огонь, ножи острѣе

И глубже океанъ -- то я бъ скорѣе

Спасла свою невинность! Будь моей

Заступницей, Діана!

Сводня. Какое намъ дѣло до Діаны? Пойдемъ, голубушка, пойдемъ, не упирайся. (Уходятъ).

СЦЕНА 3-я.

Тарсъ. Комната въ домѣ Клеона.

(Входятъ Клеонъ гь Діониса). ³¹)

Діониса. Ты, кажется, съ ума сошелъ! Возможно ль

Вернуть, что ужъ прошло?

Клеонъ. О, Діониса,

Подобнаго злодѣйства не видали

Ни солнце ни луна!

Діониса. Ты снова сталъ,

Какъ кажется, ребенкомъ.

Клеонъ. Если бъ я

Владѣлъ всѣмъ этимъ міромъ, то охотно

Его бы отдалъ весь, чтобъ воротить

То, что мы совершили! Дочь царя

И высшая по сердцу, чѣмъ по крови --

Она была достойна самой лучшей

Короны въ этомъ мірѣ. О, бездушный,

Коварный Леонинъ! Ты отравила

Его за нею вслѣдъ, и это дѣло,

Достойное тебя, ничто въ сравненьи

Съ поступкомъ прежнимъ. Что отвѣтишь ты,

Когда Периклъ потребуетъ, вернувшись,

Свое дитя?

Діониса. Скажу: она скончалась.

Я не судьба и не могла сберечь

Ей жизнь при всѣхъ усиліяхъ, съ какими

Старалась воспитать ее. Скажу,

Что смерть ее постигла ночью. Кто же

Насъ можетъ уличить, когда лишь ты

Не вздумаешь разыгрывать невинность

И съ честнымъ, глупымъ видомъ не воскликнешь:

"Коварствомъ сражена она!"

Клеонъ. Ну, пусть,

Пусть будетъ такъ! Но я увѣренъ въ томъ,

Что боги назовутъ злодѣйство это

Тягчайшимъ и ужаснѣйшимъ.

Діониса. Ты, право,

Готовъ подумать, кажется, что птицы

Со всѣхъ домовъ изъ Тарса полетятъ

Разсказывать Периклу нашу тайну.

Мнѣ совѣстно подумать о твоемъ

Высокомъ, славномъ родѣ, видя, какъ

Трусливъ ты и ничтоженъ.

Клеонъ. Кто даетъ

Согласье на подобные поступки

Хотя и по свершеньи ихъ, не можетъ

Избѣгнуть правой кары.

Діониса. Какъ же это?

Кто знаетъ, кромѣ насъ, объ этой смерти?

Кто знаетъ, что погибъ и Леонидъ?

Она была помѣхой счастью нашей

Родной, любимой дочери. Смотрѣли

Всѣ только на нее, тогда какъ наше

Дитя считалось глупымъ истуканомъ

Иль пугаломъ, не стоящимъ смотрѣть

На божій свѣтъ. Во мнѣ изныло сердце

Смотрѣть на это все, а ты считаешь

Поступокъ мой дурнымъ. Я нахожу,

Что ты не любишь дочь свою, когда

Такъ думаешь,-- а я горжусь, напротивъ,

Поступкомъ этимъ такъ, какъ будто бъ онъ

Былъ знакомъ нашей нѣжности къ родному,

Любимому дитяти.

Клеонъ. Да отпустятъ

Намъ это небеса!

Діониса. Что жъ до Перикла,.

То что онъ можетъ сдѣлать? Онъ увидитъ,

Какъ горько мы рыдаемъ надъ могилой

Скончавшейся; увидитъ, что мы оба

Съ тобою ходимъ въ траурѣ. Гробница

Ея уже готова, и на ней

Изсѣчена похвальная ей надпись

Изъ золота, съ прибавкою, что мы

Воздвигли все на собственный нашъ счетъ.

Клеонъ. Ты -- Гарпія, которая плѣняетъ

Насъ ангельскимъ лицомъ и въ то же время

Коварно ранитъ острыми когтями.

Діониса. А ты похожъ на глупыхъ простяковъ,

Которые хулить готовы Бога

Лишь потому, что мухи мрутъ зимой.

Но все жъ исполнишь ты, чего хочу я (Уходятъ).

СЦЕНА 4-я.

Тамъ же. Передъ памятникомъ Марины.

(Входитъ Гоуеръ).

Гоуеръ. Такъ время мы по волѣ сокращаемъ,

Широкія моря переплываемъ

Въ ничтожной скорлупѣ и каждый часъ

Изъ странъ однѣхъ въ другія носимъ васъ

На крыльяхъ одного воображенья.

Вы насъ не обвините въ преступленьи

За разговоръ на языкѣ одномъ

Вездѣ, куда мы съ вами ни зайдемъ.

И вотъ я вновь явлюсь передъ вами,

Чтобъ объяснить короткими словами

Дальнѣйшій ходъ исторьи. Славный князь

Периклъ, домой счастливо возвратясь,

Собрался вновь съ большой, блестящей свитой

Направить путь чрезъ океанъ сердитый,

Чтобъ увидать любимую имъ дочь.

Старикъ Эсканъ, которому помочь

Возвыситься успѣлъ намѣстникъ бывшій,

Почтенный Геликанъ, теперь отбывшій

Съ Перикломъ вмѣстѣ, возведенъ имъ въ санъ

Правителя подвластныхъ Тиру странъ.

Блестящій флотъ, лелѣемый вѣтрами,

Несетъ Перикла къ Тарсу, гдѣ мечтами

Онъ ужъ давно близъ дочери,-- и вамъ

Нестись теперь придется по слѣдамъ

Его судовъ. Но такъ же, какъ лучами

Внезапно озаряются предъ нами

Пылинки въ темной комнатѣ,-- такъ я

Картину здѣсь представлю за себя.

НѢМАЯ СЦЕНА.

(Входятъ въ одну дверь Периклъ со свитой, въ другую -- Клеонъ и Діониса. Клеонъ показываетъ Периклу гробницу Марины. Периклъ плачетъ, надѣваетъ траурное платье и уходитъ въ отчаяніи. Затѣмъ уходятъ Клеонъ и Діониса).

Гоуеръ. Смотрите, какъ мы можемъ пострадать

Отъ гнуснаго обмана; какъ сражать

Способно насъ и ложное несчастье!

Периклъ въ тоскѣ, не знающей участья,

И весь въ слезахъ спѣшитъ отплыть домой,

Покинувъ Тарсъ. Онъ далъ обѣтъ святой

Не мыть съ тѣхъ поръ лица и не касаться

Своихъ волосъ. Онъ будетъ облекаться

Съ тѣхъ поръ лишь въ мрачный трауръ. Онъ плыветъ

Вновь по морю, и грудь его гнететъ

Теперь иная буря, отъ которой

Ужъ не спастись такъ просто и такъ скоро.

Но онъ ее сумѣетъ перенесть;

А вы, межъ тѣмъ, захочете прочесть

Марины эпитафію, конечно,

Творенье Діонисы безсердечной.

(Читаетъ надпись на памятникѣ Марины),

"Здѣсь схороненъ прелестный, чудный цвѣтъ,

Погибшій на зарѣ ребячьихъ лѣтъ.

Она Мариной въ жизни называлась,

Была дочь князя Тира и скончалась

По волѣ смерти злой. Въ тотъ мигъ, когда

Пришла она на свѣтъ, была вода

Такъ яростна, что заливала бурно

Собой поля, и вотъ -- въ отпоръ лазурной

Ѳетидѣ -- данъ зато теперь землей

Пріютъ ребенку этому. Душой

Живетъ она на небѣ, а надъ тѣломъ

Ея стоитъ бойцомъ неоскудѣлымъ

Насторожѣ земля и сбережетъ

Средь этихъ скалъ ее отъ бурныхъ водъ!"

Злодѣй всегда сокроется вѣрнѣй

Подъ маской хитрой лести и рѣчей.

Пускай Периклъ пока ее считаетъ

Умершею и слѣпо подчиняетъ

Себя судьбѣ. Намъ должно поспѣшить

Теперь опять къ Маринѣ, чтобъ пролить

Надъ нею наши слезы въ непривѣтномъ

Убѣжищѣ ея. Я безотвѣтнымъ

Не буду къ вамъ и попрошу тотчасъ

Вообразить со мною вмѣстѣ васъ,

Что мѣсто нами выведенной сцены

Опять перенесется въ Митилены. (Уходитъ).

СЦЕНА 5-я.

Митилены. Улица передъ публичнымъ домомъ.

(Выходятъ изъ публичнаго дома два посѣтителя).

1-й посѣтитель. Слышалъ ли ты что-нибудь подобное?

2-й посѣтитель. Никогда, и навѣрно не услышу впередъ въ подобномъ заведеніи, если она въ немъ не останется.

1-й посѣтитель. Снилось ли тебѣ услышать такія поученія въ такомъ мѣстѣ?

2-й посѣтитель. Нѣтъ, нѣтъ. Впередъ я отказываюсь отъ посѣщенія публичныхъ домовъ. Пойдемъ слушать пѣніе весталокъ.

1-й посѣтитель. Я сдѣлаюсь теперь порядочнымъ человѣкомъ и навсегда брошу развратъ. (Уходятъ).

СЦЕНА 6-я.

Тамъ же. Комната въ публичномъ домѣ.

(Входятъ содержатель, сводня и Затычка).

Содержатель. Право, я готовъ заплатить вдвое противъ того, что она мнѣ отбитъ, лишь бы не имѣть ея вовсе.

Сводня. Будь она проклята! Она способна заморозить самого бога Пріапа и остановить размноженье цѣлаго поколѣнія. Намъ надо непремѣнно ее изнасиловать или отдѣлаться отъ нея совсѣмъ. Чуть приходится ейудовлетворить желанью кого-нибудь изъ гостей и тѣмъ помочь намъ въ нашемъ ремеслѣ, у нея сейчасъ являются сотни резоновъ, отговорокъ, просьбъ и моленій. Она способна самого чорта сдѣлать пуританиномъ, если бъ ему вздумалось ее поцѣловать.

Затычка. Мнѣ непремѣнно слѣдуетъ ее изнасиловать; иначе она разгонитъ у насъ всѣхъ гостей и превратитъ ихъ въ монаховъ.

Содержатель. Пусть бы ея дѣвичья немочь обратилась въ сифилисъ.

Сводня. Да, ужъ точно правда, что отъ нея иначе не отдѣлаться. Но вотъ идетъ господинъ Лизимахъ, переодѣтый.

Затычка. Къ намъ бы толпой повалили и господа и слуги, если бъ только эта дѣвчонка поддалась чему слѣдуетъ.

(Входитъ Лизимахъ).

Лизимахъ. Эй, вы! что стоитъ дюжина дѣвчонокъ?

Сводня. Да благословятъ боги вашу милость!

Затычка. Какъ я радъ, что ваша милость въ добромъ здоровьѣ!

Лизимахъ. Еще бы не радоваться! Если ваши посѣтители здоровы, то тѣмъ лучше для васъ. Ну, веселая мерзость! найдется ли у васъ что-нибудь такое, послѣ чего не пришлось бы имѣть дѣло съ врачомъ?

Сводня. Есть, ваша милость, есть,-- если только она захочетъ... Такой еще не бывало въ Митиленахъ.

Лизимахъ. То-есть, какъ это захочетъ?-- поддаться ночнымъ похожденіямъ, хотѣла ты сказать?

Сводня. Ну, да ужъ ваша милость понимаетъ, въ чемъ дѣло.

Лизимахъ. Ну, хорошо. Такъ зови же ее скорѣе.

Затычка. Что касается до ея тѣла, сударь, такъ могу вамъ доложить: кровь съ молокомъ. Вы увидите передъ собой розанчикъ. Она была бы еще розовѣе, если бъ...

Лизимахъ. Ну что -- если бъ?

Затычка. Боюсь, сударь, быть нескромнымъ (Уходитъ).

Лизимахъ. Вѣрно своднику также иногда полезно прикинуться скромнымъ, какъ это дѣлаютъ потерявшія невинность, чтобъ скрыть обманъ (Входитъ Марина).

Сводня. Вотъ она идетъ, еще не сорванная съ корешка -- могу въ этомъ васъ увѣрить. Не правда ли, недурная штучка?

Лизимахъ. Дѣйствительно, послѣ долгаго путешествія на морѣ такая встрѣча пріятна. Вотъ вамъ деньги и ступайте прочь.

Сводня. Позвольте мнѣ, ваша милость, сказать ей только одно слово,-- я не замѣшкаюсь.

Лизимахъ. Сдѣлай одолженіе.

Сводня. (Маринѣ). Прежде всего не забывай, что это достойный человѣкъ.

Марина. Желаю найти его такимъ, чтобъ не забыть этого.

Сводня. Кромѣ того, онъ -- правитель здѣшней страны, и я съ нимъ во многомъ связана.

Марина. Если онъ правитель страны, то съ нимъ связаны многіе. Но почему его надо считать вслѣдствіе этого достойнымъ -- я не знаю.

Сводня. Пожалуйста, будь съ нимъ любезна безъ дѣвичьихъ увертокъ. Онъ насыплетъ тебѣ полный передникъ золота,

Марина. Я приму съ благодарностью только то, что будетъ благородно.

Лизимахъ. Ну, что? кончила?

Сводня. Она, сударь, упрямится, и вамъ съ ней придется поработать, чтобъ поставить на своемъ. (Своимъ). Идемъ и оставимъ ее съ ихъ милостью.

(Содержатель, сводня и Затычка уходятъ).

Лизимахъ. Убирайтесь. Ну, моя красотка, скажи, какъ давно занимаешься ты этимъ ремесломъ?

Марина. Какимъ ремесломъ?

Лизимахъ. Я не могу его назвать, не обидѣвъ тебя.

Марина. Я никогда не стыдилась того, чѣмъ занималась. Пожалуйста, назовите мои занятія.

Лизимахъ. Ну, словомъ, давно ли ты въ такомъ положеніи?

Марина. Съ тѣхъ поръ, какъ себя помню.

Лизимахъ. Ого, начала съ такихъ молодыхъ лѣтъ! А какъ, съ пяти или съ семи лѣтъ сдѣлалась ты такою тварью?

Марина. Была и прежде этого времени, если я тварь теперь.

Лизимахъ. Это послѣднее доказываетъ домъ, въ которомъ ты живешь.

Марина. Если вы знаете, что это такой дурной домъ, то зачѣмъ же вы сюда пришли? Я слышала, что вы достойный человѣкъ и правитель здѣшней страны.

Лизимахъ. Развѣ твоя хозяйка сказала тебѣ, кто я?

Марина. Какая моя хозяйка?

Лизимахъ. Да эта зеленщица, которая сѣетъ корешки и сѣмена стыда и неправды. Ты слышала, что я знатенъ и властенъ, и потому, можетъ-быть, такъ дичишься. Не бойся, моя красотка:-- власть моя тебя не тронетъ, а напротивъ -- обойдется съ тобой очень нѣжно. Пойдемъ въ особую комнату; пойдемъ, пойдемъ!

Марина. Когда вы такъ высоки точно родомъ,

То выкажите это, оправдавъ

То мнѣніе, которое считаетъ

Васъ честнымъ и высокимъ.

Лизимахъ. Какъ? что дальше?

Да ты умна, какъ вижу.-- Продолжай.

Марина. Что до меня -- я бѣдное созданіе,

Заброшенное страшною судьбой

Въ нечистый этотъ домъ, гдѣ съ той поры,

Какъ я пришла, досталось мнѣ на долю

Гораздо больше горя, чѣмъ утѣхъ.

О, если бы ко мнѣ склонились боги

И, вырвавши изъ этого вертепа,

Внезапно обратили бы меня

Въ малѣйшую изъ птичекъ, на свободѣ

Парящихъ въ небесахъ!

Лизимахъ. Клянусь, по чести,

Не думалъ я услышать отъ тебя

Подобныхъ словъ! Никакъ не ожидалъ,

Чтобъ ты могла сказать ихъ. Если я

Пришелъ сюда съ испорченнымъ желаньемъ,

То ты меня исправила. Возьми,

Вотъ золото, но продолжай упорно

Итти все той же чистою дорогой,

И небо да пошлетъ тебѣ успѣхъ!

Марина. Пускай хранятъ васъ боги!

Лизимахъ. Позабудь,

Что я пришелъ сюда съ дурною мыслью.

Мнѣ двери и окошки стали даже

Противны здѣсь. Прощай! Ты образецъ

Невинности -- и я не сомнѣваюсь,

Что ты была воспитана въ кругу,

Далеко лучшемъ этого. Возьми,

Вотъ золото еще. Пусть будетъ проклятъ,

Кто вздумаетъ лишить тебя твоей

Невинности! Пусть онъ умретъ, какъ воръ!

Коль скоро ты когда-нибудь услышишь

Еще о мнѣ, то это, вѣрь мнѣ, будетъ

Затѣмъ, чтобъ быть полезнымъ для тебя.

(Въ то время, какъ Лизимахъ прячетъ кошелекъ, входитъ Затычка).

Затычка. Не будетъ ли и мнѣ отъ вашей чести

Хоть что-нибудь въ подарочекъ?

Лизимахъ. Вонъ, подлый

Стояльщикъ у дверей! Пусть весь вашъ домъ

Стоитъ до тѣхъ лишь поръ, пока живетъ

Въ немъ эта непорочность, а затѣмъ

Пусть рухнетъ и задавитъ васъ. Прочь! прочь!

(Уходитъ Лизимахъ)

Затычка. Что же это такое? Нѣтъ, вижу, что за тебя надо приняться иначе. Если твоя хваленая невинность, не стоящая завтрака подъ открытымъ небомъ въ самой дешевой странѣ, задумала разорить все наше хозяйство, то пусть лучше охолостятъ меня, какъ испанскаго кобеля. Ступай за мной!

Марина. Куда ты хочешь меня вести?

Затычка. Я хочу покончить съ твоей невинностью, или, иначе, пусть вырветъ ее у тебя простой палачъ. Ступай за мной. Мы не позволимъ разгонять нашихъ гостей. Ступай за мной, говорю тебѣ. (Входитъ Сводня).

Сводня. Что тутъ случилось?

Затычка. Часъ отъ часу не легче, хозяйка! Она наговорила разныхъ святыхъ словъ даже господину Лизимаху.

Сводня. Это изъ рукъ вонъ!

Затычка. Она такъ оплевала наше ремесло, что можно подумать, будто сами боги не могутъ переносить его вони.

Сводня. Чтобъ ей повѣситься!

Затычка. Дворянинъ хочетъ поступить съ ней, какъ прилично дворянину, а она отсылаетъ его прохлажденнымъ, какъ снѣжный комъ, да еще съ молитвами.

Сводня. Затычка, возьми ее и потѣшь себя вволю. Надломи зеркальце ея невинности и сдѣлай ее болѣе податливой.

Затычка. Ручаюсь вамъ, что, будь она еще больше похожа на тернистый кусокъ земли, я сумѣлъ бы вспахать ее и тогда.

Марина. О, боги! услышьте!..

Сводня. Она хочетъ заклинать! Тащи ее! О, если бъ она никогда не переступала порога моего дома! Чтобъ ей повѣситься. Она родилась на то, чтобъ разорить насъ. Такъ ты не хочешь итти общей женской дорогой? Ну, хорошо; погоди ты у меня, блюдо невинности съ розмариномъ и лавровымъ листомъ. (Уходитъ Сводня) ³²),

Затычка. Пойдемъ со мной, лебедка, пойдемъ!

Марина. Что ты со мной хочешь дѣлать?

Затычка. Отнять у тебя ту штучку, которой ты такъ дорожишь.

Марина. Отвѣть мнѣ сначала на одинъ вопросъ.

Затычка. Ну что тамъ? какой вопросъ?

Марина. Кто, по-твоему, твой величайшій врагъ?

Затычка. Кто мой врагъ? Да пожалуй, что мой хозяинъ или, еще скорѣе, моя хозяйка.

Марина. И все жъ они не такъ дурны, какъ ты;

Они ужъ лучше тѣмъ, что подчинили

Тебя себѣ. Ты исполняешь должность,

Которую занять бы не рѣшился

Въ аду послѣдній дьяволъ. Ты -- проклятый

Преддверникъ, стерегущій за дверями

Послѣдняго мерзавца, что придетъ

Сюда повеселиться. Всякій можетъ

Плевать тебѣ въ лицо. Тебя здѣсь кормятъ

Остатками гнилыми, какъ дыханье

Чахоточныхъ, готовыхъ умереть.

Затычка. Что жъ ты хочешь, чтобъ я дѣлалъ?-- пошелъ на войну? Но вѣдь тамъ надо прослужить семь лѣтъ для того, чтобъ, потерявъ ногу, выслужить столько денегъ, сколько нужно на придѣлку себѣ деревянной.

Марина. Будь всѣмъ, чѣмъ ты захочешь, только брось,

Что дѣлаешь теперь. Поди скоблить

Нечистыя мѣста иль водостоки;

Въ помощники наймись у палача --

Все это благороднѣе того,

Чѣмъ занятъ ты теперь. Твое занятье,

Когда бы говорить могла мартышка,

И та нашла бъ презрительнымъ. О, если бъ

Мнѣ боги помогли освободиться

Изъ этого вертепа! Вотъ, возьми --

Вотъ золото тебѣ! Когда твои

Хозяева хотятъ, чтобъ я давала

Имъ выгоду -- скажи, что я могу

И шить и танцовать,-- умѣю дѣлать

И многое другое, чѣмъ не стану

Хвалиться понапрасну. Я начну

Учить искусствамъ этимъ и, конечно.

Найду себѣ довольно ученицъ

Въ обширномъ этомъ городѣ.

Затычка. И ты точно можешь учить всему этому, какъ сказала?

Марина. Когда я солгала -- ты можешь снова

Привести меня сюда и здѣсь отдать

Послѣднему бездѣльнику, который

Когда-нибудь являлся въ этотъ домъ.

Затычка. Ну, хорошо,-- я посмотрю, что могу для тебя сдѣлать, и если найду мѣсто, то помѣщу тебя.

Марина. Только между честными женщинами.

Затычка. Ну, между ними мое знакомство не велико. Но такъ какъ мои хозяева тебя купили, то во всякомъ случаѣ тутъ нельзя ничего сдѣлать безъ ихъ согласія. Потому я сообщу имъ твое предложеніе и надѣюсь, что они будутъ довольно сговорчивы. Я сдѣлаю для тебя все, что могу. Идемъ.

(Уходятъ).

ДѢЙСТВІЕ ПЯТОЕ.

(Входитъ Гоуеръ).

Гоуеръ. Итакъ, Марина, кинувъ домъ презрѣнья,

Нашла возможность въ честный домъ вступить.

Она искусствомъ танцевъ или пѣнья

Самихъ боговъ могла бы восхитить.

Мудрецъ предъ ней за умъ ея склонялся;

Когда жъ узоръ плодовъ или цвѣтовъ

Ея рукой искусно вышивался.

То спорить онъ съ природой былъ готовъ.

Изъ шелка ею вышитыя вишни

Казались близнецами ягодъ тѣхъ,

И въ ученицы даже ужъ съ излишней

Готовностью къ ней посылали всѣхъ

Дѣвицъ изъ Митиленъ. Онѣ платили

Зато Маринѣ щедрою рукой.

И все, что ей такимъ путемъ дарили,

Она несла своей хозяйкѣ злой.

Теперь ее оставимъ мы и въ море

Къ отцу ея обратно поспѣшимъ.

Онъ нами былъ оставленъ въ тяжкомъ горѣ

И съ кораблемъ по волнамъ былъ гонимъ,

Но наконецъ прибило вновь волненьемъ

Его туда, гдѣ дочь его жила,

И гдѣ страна въ тотъ мигъ всѣмъ населеньемъ

Принесть толпой Нептуну жертву шла.

Правитель Лизимахъ едва замѣтилъ

Подъ трауромъ Перикловы суда,

Тотчасъ его въ роскошной лодкѣ встрѣтилъ,

И вамъ теперь придется, какъ всегда,

Опять вообразить, что передъ вами

Сидитъ Периклъ съ печалью и въ слезахъ,

А то, что мы не выскажемъ словами,

Старайтесь дополнять въ своихъ мечтахъ (Уходитъ).

СЦЕНА 1-я.

Палуба корабля Перикла передъ Митиленами. На палубѣ палатка съ занавѣсомъ. Периклъ лежитъ въ палаткѣ на ложѣ. Къ кораблю пристаетъ лодка.

(Входятъ два матроса: одинъ -- на палубу корабля Перикла, другой -- на палубу лодки).

Матросъ на кораблѣ. Гдѣ господинъ Геликанъ? Онъ можетъ дать разрѣшенье. А, вотъ и онъ. (На палубу корабля входитъ Геликанъ). Къ намъ, сударь, подъѣхала лодка изъ Митиленъ, и въ ней правитель города, Лизимахъ. Онъ желаетъ взойти на корабль. Какъ прикажете?

Геликанъ. Пускай входитъ. Кликни сюда придворныхъ.

Матросъ на кораблѣ. Эй, кто тамъ?

(Входятъ двое придворныхъ).

1-й придворный. Ваша милость изволили звать?

Геликанъ. Къ намъ пріѣхалъ знатный гость; постарайтесь принять его хорошенько.

(Придворные и матросъ сходятъ въ лодку и возвращаются съ Лизимахомъ, за которымъ слѣдуютъ свита и матросы).

Матросъ (Лизимаху. указывая на Геликана).

Вотъ, сударь, тотъ, кто можетъ разрѣшить

Вамъ то, что вы желаете.

Лизимахъ (Геликану). Примите

Усердный мой привѣтъ! Да сохранятъ

Безсмертные васъ боги!

Геликанъ. Все равно,

Почтенный господинъ! Желаю вамъ

Дожить до лѣтъ моихъ и умереть

Такою же спокойною кончиной,

Какой бы пожелалъ себѣ я самъ.

Лизимахъ. Благодарю за доброе желанье.

Я былъ на берегу, гдѣ приносили

Нептуну жертву мы, и, увидавъ

Бѣлѣвшія суда, явился къ вамъ

Узнать, откуда вы.

Геликанъ. Скажите прежде,

Кто сами вы?

Лизимахъ. Правитель здѣшнихъ мѣстъ.

Геликанъ. Мы прибыли изъ Тира;-- съ нами здѣсь

Нашъ государь, который вотъ ужъ скоро

Три мѣсяца ни съ кѣмъ не говоритъ,

Убитый тяжкимъ горемъ, и не знаетъ

Ни счастья ни покоя.

Лизимахъ. Почему же

Онъ горько такъ скорбитъ?

Геликанъ. Разсказъ объ этомъ

Васъ задержалъ бы. Коротко скажу,

Причина въ томъ, что потерялъ несчастный

Жену свою и дочь.

Лизимахъ. Могу ли я

Увидѣть государя?

Геликанъ. Да, но только

Жалѣю, что безъ пользы: онъ ни съ кѣмъ

Не станетъ говорить.

Лизимахъ. Я тѣмъ не меньше

Хочу его увидѣть.

Геликанъ. Посмотрите.

(Открываетъ занавѣсъ, за которымъ лежитъ Периклъ).

Онъ былъ красивъ когда-то, но бѣды

И горести состарѣли его

Такъ въ ночь одну.

Лизимахъ. Великій государь,

Привѣтъ мой вамъ; да сохранятъ васъ боги!

Геликанъ. Напрасно!-- онъ не станетъ говорить

Придворный. Мнѣ кажется, что если бы сюда

Призвать велѣли дѣвушку, какая

Недавно поселилась въ Митиденахъ,

То вѣрно бы она его сумѣла

Заставить говорить.

Лизимахъ. Ты правъ -- и мы

Исполнимъ твой совѣтъ. Она безъ словъ --

Однимъ искусствомъ пѣнья и другими

Талантами, какіе ей даны --

Сумѣла бы пробить дорогу къ чувствамъ,

Которыя закрыты въ немъ теперь.

Счастливо одаренная природой

И лучшая изъ всѣхъ своихъ подругъ,

Она теперь рѣзвится съ ними въ рощѣ

На дальнемъ берегу.

(Шепчетъ на ухо одному изъ своей свиты, который отплываетъ на его лодкѣ),

Геликанъ. О, нѣтъ, напрасно,

Повѣрьте, будетъ все, хотя, конечно,

Намъ надо непремѣнно испытать

Всѣ средства оживить его. Но если

Вы точно такъ добры, то, умоляю,

Велите намъ прислать за наши деньги

Запасовъ и провизіи. У насъ

Хотя они и есть еще, но стали

Давно уже не свѣжи.

Лизимахъ. О, конечно!

Когда бъ мы отказали въ этомъ вамъ,

То боги намъ на каждый зрѣлый колосъ

Послали бы зловреднаго червя,

Чтобъ заразить въ странѣ у насъ всѣ пашни.

Но я прошу васъ снова разсказать

Мнѣ тайную причину грусти князя.

Геликанъ. Извольте, я согласенъ;-- но смотрите:

Мнѣ кажется, что я предупрежденъ.

(Лодка Лизимаха возвращается съ Мариной въ сопровожденіи одной изъ ея подругъ).

Лизимахъ. Вотъ дѣвушка, которую велѣлъ я

Привезть сюда. (Маринѣ) Ну что, мое дитя,

Здорова ль ты? (Геликану) Не правда ль, что она

Прелестное созданье?

Геликанъ. Это правда.

Лизимахъ. Она такъ хороша, что если бъ я

Могъ точно убѣдиться въ благородствѣ

Ея происхожденья, то не сталъ бы

Искать иной подруги и охотно

Женился бы на ней. (Маринѣ) Мы отъ тебя

Ждемъ, милое дитя, что ты успѣешь

Своею нѣжной лаской излѣчить

Несчастнаго монарха. Если только

Ты вновь его заставишь говорить,

То, вѣрь, мы все исполнимъ, что бы ты

За то ни пожелала.

Марина. Что могу

Я сдѣлать для него, то я исполню

Съ стараньемъ и усердьемъ; но чтобъ, кромѣ

Меня съ моей подругою, никто

Къ нему не приближался.

Лизимахъ. Удалимтесь --

И боги да окажутъ помощь ей! (Марина поетъ).

Внимаетъ ли онъ пѣнью?

Марина. Нѣтъ, не внемлетъ:

Онъ даже не взглянулъ на насъ.

Лизимахъ (прочимъ). Она

Съ нимъ хочетъ говорить.

Марина (Периклу). Внемлите мнѣ,

Достойный князь, склоните ухо.

Периклъ. А?

Марина. Я дѣвушка, которая ни разу

Не привлекала хитростью глаза

Чужихъ людей. Являлась предъ толпой

Случайно я, какъ рѣдкая комета.

Я вытерпѣла столько жъ, какъ и вы,

Когда лишь можно взвѣсить наше горе.

Злосчастная судьба меня лишила

Родной семьи; но я происхожу

Отъ предковъ благородныхъ, чья порода

Была равна съ породою царей.

Удары злого времени лишили

Меня моихъ родныхъ, предавъ меня

На жертву всѣмъ случайностямъ несчастья,

И сдѣлали рабой. (Въ сторону). Хоть я всей силой

Стараюсь быть спокойной, но румянецъ

Невольно покрываетъ мнѣ лицо

И тайный голосъ шепчетъ: "дожидайся,

Пока заговоритъ онъ!"

Периклъ. Царскій родъ,

Равнявшійся съ моимъ?.. Какъ смѣешь ты

Со мной такъ говорить? (Отталкиваетъ ее).

Марина. Я вамъ скажу лишь то, что если бъ знали

Вы, кто мои родные, то навѣрно бъ

Меня не оттолкнули.

Периклъ. Можетъ-быть.

Взгляни, прошу, мнѣ пристальнѣй въ лицо.

Въ тебѣ есть съ кѣмъ-то сходство. Ты изъ здѣшнихъ

Прибрежныхъ уроженокъ?

Марина. Нѣтъ, меня

Сюда лишь завезли, и я теперь

Не болѣе того, чѣмъ вамъ кажуся.

Периклъ. Мнѣ грустно такъ, что хочется заплакать

Безцѣнная жена была похожа

На этого ребенка и такою жъ

Теперь была бы дочь. Такія жъ брови,

Такой же точно ростъ; стройна, какъ пальма;

Такой же серебристый голосокъ;

Глаза, какъ два безцѣнныхъ, свѣтлыхъ камня

Въ не менѣе плѣнительной оправѣ;

По поступи Юнона; милой рѣчью

Она чаруетъ слухъ и заставляетъ

Его жалѣть, когда она умолкнетъ.

Гдѣ ты живешь, прелестное дитя?

Марина. Мой домъ отсюда виденъ; но и въ немъ

Я все равно чужая.

Периклъ. Гдѣ, скажи,

Родилась ты и гдѣ себя успѣла

Ты такъ образовать, что всѣ твои

Достоинства становятся чрезъ это

Еще цѣннѣй и лучше?

Марина. Если бъ я

Вамъ вздумала разсказывать свое

Прошедшее, то всѣ его сочли бы

За вымыселъ.

Периклъ. О, нѣтъ, нѣтъ -- говори,

Прошу тебя! Твои уста не могутъ

Сказать неправды слово: ты на видъ

Святая справедливость и похожа

На свѣтлый храмъ, въ которомъ обитать

Способна только истина. Я вѣрю

Тебѣ во всемъ, хотя бы твой разсказъ

Вылъ даже сверхъестественъ. Я тебя

За что-то полюбилъ при первомъ взглядѣ.

Скажи мнѣ, кто друзья твои? Ты мнѣ,

Какъ помнится, промолвила, когда я

Такъ грубо оттолкнулъ тебя, что ты

Родилась изъ хорошаго семейства.

Марина. Да, я сказала это.

Периклъ. Раскажи же

Мнѣ, кто твои родные. Ты, я помню,

Разсказывала прежде, что въ удѣлъ

Тебѣ досталось горе, и что наши

Бѣды равны, когда бъ мы ихъ сравнили.

Марина. Все сказанное мною сохранила

Мнѣ память прежнихъ лѣтъ, и это все

Считаю я за истину.

Периклъ. Начни же

Скорѣе свой разсказъ. Когда ты точно

Успѣла испытать хотя частицу

Того, что вынесъ я, то ты похожа

Скорѣе на мужчину -- я жъ подобенъ

Несчастной, слабой женщинѣ. Ты съ виду

Похожа на терпѣнье, какъ его

Изображаютъ на гробахъ царей ³³),

Когда оно одной простой улыбкой

Отчаянье лишаетъ даже силъ

Намъ дѣлать зло. О, я прошу, скажи,

Скажи мнѣ, кто друзья твои и какъ

Успѣла ихъ лишиться ты? Скажи,

Какъ звать тебя, прелестное созданье?

Садись сюда.

Марина. Меня зовутъ Мариной.

Периклъ. Ужель судьба смѣется надо мной!..

Ты послана навѣрно гнѣвнымъ богомъ

Затѣмъ, чтобъ осмѣять меня.

Марина. Терпѣнье,

Почтенный государь, иль я прерву

Мной начатый разсказъ.

Периклъ. О, нѣтъ, нѣтъ, нѣтъ!

Я замолчу; но ты сама не знаешь,

Какъ былъ я пораженъ, когда услышалъ,

Что ты зовешься такъ.

Марина. Мнѣ это имя

Далъ мой отецъ, когда-то бывшій славнымъ,

Могучимъ государемъ.

Периклъ. Дочь царя?

И именемъ Марина?..

Марина. Вы сказали,

Что будете мнѣ вѣрить; больше я

Не вымолвлю ни слова; мой разсказъ

Васъ, кажется, разстроилъ.

Периклъ. Есть ли кровь

И плоть въ тебѣ? Твой пульсъ стоитъ иль бьется?

Не фея ль ты? О, продолжай, прошу!

Скажи, гдѣ ты родилась, какъ могло

Случиться, что зовутъ тебя Мариной?

Марина. Меня зовутъ Мариной потому,

Что я родилась на морѣ.

Периклъ. Возможно ль?.

Скажи скорѣй, кто матъ твоя?

Марина. Она

Была дочь государя и скончалась

Въ тотъ мигъ, когда родилась я. Мнѣ это

Разсказывала часто со слезами

Кормилица, которую звала

Я доброй Лихоридой.

Периклъ. О, постой!

Постой одну минуту!.. Твой разсказъ

Чудеснѣйшій изъ сновъ, какими только

Смущался умъ забывшихся людей.

(Тихо) Возможно ль, чтобъ схороненная дочь

Была передо мной? (Громко) Скажи мнѣ, гдѣ

Ты выросла? Я болѣе не буду

Тебя ужъ прерывать и терпѣливо

Дождусь конца разсказа.

Марина. Вы едва ли

Повѣрите словамъ моимъ -- и лучше

Мнѣ будетъ замолчать..

Периклъ. О, я повѣрю

Всему, что ты ни скажешь! Говори,

Кѣмъ ты была воспитана и какъ

Попала въ это мѣсто?

Марина. Мой отецъ

Меня оставилъ въ Тарсѣ, гдѣ жила я,

Пока Клеонъ съ коварною женой

Не вздумали убить меня, нанявши

Для этого презрѣннаго убійцу.

Но въ то мгновенье самое, когда

Ужъ онъ хотѣлъ убить меня, явились

Разбойники, спасли меня отъ смерти

И продали сюда. Но, добрый князь,

Скажите мнѣ, что съ вами, и о чемъ

Вы плачете? Иль вы сочли неправдой

Мои слова? Клянусь, что я сказала

Лишь истину: я -- дочь царя Перикла,

Который живъ, быть-можетъ, и теперь.

Периклъ. Гдѣ Геликанъ?

Геликанъ. Вы звали, князь?

Периклъ. Послушай:

Ты былъ всегда мнѣ честнымъ и правдивымъ

Совѣтникомъ; я знаю, ты уменъ;

Скажи жъ, когда ты можешь догадаться,

Кто эта незнакомка? Я безъ слезъ

Ее не въ силахъ видѣть...

Геликанъ. Я не знаю;

Но вотъ стоитъ правитель Митиленъ,

И онъ о ней намъ далъ хорошій отзывъ.

Лизимахъ. Она не объявляла никогда

Намъ рода своего; когда же ей

Мы дѣлали вопросы, то она

Лишь плакала.

Периклъ. О, добрый Геликанъ,

И вы, почтенный другъ мой, нанесите

Скорѣе рану мнѣ, чтобъ дать исходъ

Напору этой радости -- иначе

Она меня убьетъ; утопитъ духъ мой

Въ потокѣ наслажденья. О, приди

Скорѣй ко мнѣ, ты, давшая вновь жизнь

Тому, кому сама должна ты жизнью,

Рожденная на морѣ, въ Тарсѣ гробъ

Нашедшая себѣ и здѣсь на морѣ жъ

Мнѣ отданная вновь! О, Геликанъ,

Склони и ты колѣни въ благодарность

Богамъ за это счастье, вознеси

Свой голосъ выше грома:-- предъ тобой

Моя Марина, дочь моя! (Маринѣ) Скажи

Скорѣй, какъ звали мать твою? Хоть здѣсь

Сомнѣнью мѣста нѣтъ уже, но правду

Всегда пріятно слышать лишній разъ.

Марина. Прошу, скажите прежде, кто вы сами?

Периклъ. Я -- тирскій князь Периклъ. Но назови

Скорѣе мнѣ умершую княгиню.

Сказавъ ея мнѣ имя, ты себя

Тѣмъ сдѣлаешь наслѣдницей престола

И дочерью Перикла, возвративъ

Мнѣ снова жизнь.

Марина. Итакъ, чтобъ я могла

Назваться вашей дочерью, узнайте,

Что мать моя умершая звалась

Таисою и что она скончалась,

Когда родилась я.

Периклъ. Прими жъ, прими жъ

Мое благословенье! Встань! Ты точно

Дитя мое. Велите мнѣ подать

Приличныя одежды. Погляди,

Другъ Геликанъ:-- вѣдь это въ самомъ дѣлѣ

Мое дитя! Она не умерла,

Какъ думали мы, въ Тарсѣ жертвой злобы

Коварнаго Клеона. Это все

Она тебѣ разскажетъ. Преклони же

Теперь предъ ней колѣни и признай

Въ ней дочь мою. (Указываетъ на Лизимаха).

Но кто, скажите, это?

Геликанъ. Правитель Митиленъ. Онъ, услыхавши

О тяжкой вашей скорби, пожелалъ

Увидѣть васъ.

Периклъ. Я обниму его.

Подайте мнѣ одежду: взглядъ мой дикъ

И страшенъ въ этомъ видѣ. Пусть пошлетъ

Ей небо благодать свою! Что это?..

Я слышу звуки музыки! Марина,

Мои милый другъ, перескажи, прошу,

Все снова Геликану, что ты точно

Моя родная дочь: въ его глазахъ,

Какъ кажется, замѣтилъ я сомнѣнье.

Но что за звуки слышу я?..

Геликанъ. Я ровно

Не слышу ничего.

Периклъ. Не слышишь? такъ ли?..

То музыка небесныхъ сферъ. Послушай

Ее, моя Марина.

Лизимахъ. Намъ не должно

Его разочаровывать; пусть онъ

Преслѣдуетъ мечту свою

Периклъ. Ужель

Не слышите вы этихъ чудныхъ звуковъ?

Лизимахъ. О, нѣтъ, я тоже слышу ихъ.

Периклъ. Прелестно!

Мнѣ больно слушать ихъ и вмѣстѣ сладко.

Глаза мои смыкаются. О, дайте

Спокойно мнѣ заснуть! (Засыпаетъ).

Лизимахъ. Пускай поправятъ

Ему подушки, и затѣмъ уйдемте

Отсюда всѣ. Когда я не ошибся

Въ моихъ предположеньяхъ, то открою

Ихъ вамъ потомъ. Идемте же, друзья!

(Уходятъ всѣ, кромѣ заснувшаго Перикла. Является, какъ видѣніе Діана.).

Діана. Въ Эфесѣ славный храмъ мой. Принеси

Мнѣ жертву тамъ и въ мигъ, когда сберутся

Весталки предъ алтарь, открой предъ всѣми,

Какъ потерялъ ты въ бурномъ океанѣ

Свою жену. Прибавь къ тому разсказъ

О горестяхъ, которыя постигли

Тебя съ твоею дочерью. Исполни,

Что я тебѣ сказала, и живи

Съ тѣхъ поръ всегда счастливо и спокойно.

Но ежели велѣній ты моихъ

Не выполнить -- тогда, клянусь моимъ

Серебрянымъ я лукомъ, ждутъ тебя

Бѣды и впредь. Проснись и разскажи

Друзьямъ свой сонъ! (Исчезаетъ).

Периклъ (просыпаясь). Небесная Діана,

Я выполню приказъ твой!.. Геликанъ!

(Входятъ Лизимахъ, Геликанъ и Марина).

Я думалъ ѣхать въ Тарсъ, чтобъ наказать

Коварнаго Клеона, но раздумалъ,

Затѣмъ, что долгъ зоветъ меня другой.

Вели въ Эфесъ направить быстрый парусъ.

Причину перемѣны разскажу я

Тебѣ потомъ. Достойный Лизимахъ,

Конечно, ты позволишь, чтобъ у васъ

Мы запаслись провизіей, въ которой

Нуждаемся мы сильно. Мы за все

Заплатимъ золотомъ.

Лизимахъ. Отъ всей души,

Я, сверхъ того, намѣренъ обратиться

Къ вамъ съ просьбою, достойный государь.

Периклъ. Ты хочешь сватать дочь мою? Вѣдь ты

Былъ съ ней,-- я слышалъ, ласковъ и сердеченъ.

Лизимахъ. Идемте, князь.

Периклъ. Идемъ, моя Марина. (Уходятъ).

СЦЕНА 2-я:

Эфесъ. Передъ храмомъ Діаны.

(Входитъ Гоуеръ).

Гоуеръ. Въ часахъ просыпанъ весь песокъ;

Піесу кончить близокъ срокъ,

И я теперь въ послѣдній разъ

Еще просить являюсь васъ --

Вообразить изъ этихъ словъ

Рядъ празднествъ, зрѣлищъ и пировъ,

Веселыхъ пѣсенъ, игръ и сценъ,

Какимъ правитель Митиленъ

Почтилъ великаго царя.

Онъ тамъ просваталъ за себя

Перикла дочь, но свадьбы часъ

Отсроченъ ими до поры,

Пока исполнится приказъ

Діаны свѣтлой и дары

На жертву принесутся ей.

Такъ потому о томъ рѣчей

Терять не станемъ мы. Суда

Уже готовы; паруса

На нихъ развиты; въ путь скорѣй

Всѣ поспѣшаютъ. Славный храмъ

Уже виднѣется -- и тамъ

Перикла съ свитою своей

Увидимъ мы передъ собой,

А я являюсь васъ просить

Еще однажды пособить

Разсказу вашею мечтой. (Уходитъ).

СЦЕНА 3-я.

Тамъ же. Внутренность храма Діаны.

(Таиса стоитъ передъ алтаремъ; по обѣимъ сторонамъ весталки. Церимонъ и народъ занимаютъ остальную часть сцены. Входятъ Периклъ, Лизимахъ, Геликанъ, Марина и свита).

Периклъ. Привѣтъ Діанѣ свѣтлой! Чтобъ исполнить

Ея святой приказъ, я объявляю,

Предъ всѣми здѣсь, что я, Периклъ, князь Тира,

Въ былые дни подъ гнетомъ бѣдъ оставилъ

Родной свой край. Затѣмъ въ чужой землѣ

Вступилъ я въ бракъ съ княжной Пентаполиса,

Таисою. Она въ родахъ скончалась,

Оставивъ мнѣ малютку дочь, Марину,

Которая еще доселѣ носитъ

Діаны чистый поясъ. Воспитатель

Марины, злой Клеонъ, хотѣлъ ее

Коварно погубить, когда ей было

Четырнадцать лишь лѣтъ, но благосклонность

Небесныхъ звѣздъ спасла ее отъ смерти,

Приведши въ Митилеяы. Тамъ она,

Ведомая счастливою судьбою,

Попала на корабль и, разсказавъ

Въ подробности свои воспоминанья

О юности, заставила признать

Себя Перикла дочерью.

Таиса. О боги!..

Знакомый голосъ! Милый образъ! Ты --

Ты царственный Периклъ! (Лишается чувствъ).

Периклъ. Что съ ней случилось?

Она безъ чувствъ! Подайте помощь ей!

Церимонъ. Достойный князь,-- когда предъ алтаремъ

Сказали правду вы, то передъ вами

Лежитъ супруга ваша.

Периклъ. Нѣтъ, почтенный

И добрый человѣкъ; мою жену,

Скончавшуюся въ морѣ, я своими

Руками бросилъ въ волны.

Церимонъ. Недалеко

Отъ этихъ береговъ, не правда ль?

Периклъ. Правда.

Церимонъ. Взгляните жъ на нее: она отъ счастья

Лишилась чувствъ. Однажды бурнымъ утромъ

Ее въ гробу принесъ къ намъ грозный валъ.

Открывши гробъ, я, къ удивленью, въ немъ

Нашелъ немало цѣнныхъ украшеній;

Ее жъ, приведши въ чувство, помѣстилъ

Весталкой въ храмъ Діаны.

Периклъ. Не могу ли

Я видѣть украшенья тѣ?

Церимонъ. Онѣ

Хранятся у меня. Угодно ль вамъ

Пожаловать въ мой домъ? Но поглядите,

Она приходитъ въ чувство.

Таиса. Дайте мнѣ

Взглянуть ему въ лицо! Когда онъ не былъ

Моимъ, то святость званья моего

Не дастъ мнѣ ошибиться, уничтожитъ

Во мнѣ способность видѣть. О, супругъ мой!

Ужель ты не Периклъ? Ты говоришь

Совсѣмъ, какъ онъ, ты схожъ съ нимъ совершенно.

Не ты ли говорилъ сейчасъ о бурѣ,

О смерти и рожденьи?

Периклъ. Это -- голосъ

Скончавшейся Таисы!

Таиса. Я -- Таиса,

Которую считали утонувшей

И мертвой.

Периклъ. О, безсмертная Діана!..

Таиса. Я докажу, что это я. Ты помнить,

Когда мы покидали со слезами

Отца въ Пентаполисѣ, онъ надѣлъ

Тебѣ на палецъ перстень совершенно

Подобный моему. (Показываетъ перстень).

Периклъ. Онъ, онъ! Онъ самый!

Сомнѣнья больше нѣтъ!.. О, боги, вы

Заставите меня, давъ это счастье,

Смѣяться надъ бѣдами прежнихъ дней!

О, если бъ я, прильнувши къ ней устами,

Растаять могъ -- и не очнулся ввѣкъ!

Ко мнѣ, ко мнѣ -- и будь погребена,

Взамѣнъ могилы, въ пламенныхъ объятьяхъ!

Марина (преклоняясь передъ Таисой).

Я жажду быть прижатой точно такъ же

Къ груди любимой матери.

Периклъ. Взгляни,

Кто предъ тобой:-- вѣдь это кровь твоя,

Рожденная тобой на лонѣ моря

И названная вслѣдствіе того

Мариною.

Таиса. Прими, мое дитя,

Мое благословенье!

Геликанъ. Вѣчныхъ благъ

Желаю вамъ, княгиня!

Таиса. Я не знаю,

Кто вы такой.

Периклъ. Ты помнишь, какъ тебѣ

Разсказывалъ я часто, что, оставивъ

Престолъ свой въ славномъ Тирѣ, поручилъ я

Правленье государствомъ одному

Старинному слугѣ. Ты, безъ сомнѣнья,

Запомнила, какъ звался онъ: я часто

О немъ упоминалъ.

Таиса. Такъ, значитъ, это

Твой вѣрный Геликанъ?

Периклъ. Вотъ подтвержденье

Того, что мы ужъ знаемъ. Обними же

Его, мой другъ: онъ точно Великанъ.

Теперь узнать я жажду лишь скорѣе,

Какимъ путемъ спаслась ты, и кому

Я долженъ быть за это благодарнымъ,

Сверхъ теплой благодарности богамъ.

Таиса. Все сдѣлалъ Церимонъ. Черезъ него

Безсмертные пролили на людей

Потоки благодати. Онъ разскажетъ

Все, что со мной случилось съ той норы.

Периклъ (Церимону). Почтенный человѣкъ! въ тебѣ имѣютъ

Безсмертные достойнаго слугу,

Который самъ скорѣе схожъ съ богами,

Чѣмъ съ грѣшными людьми. Прошу, скажи,

Какъ могъ ты оживить мою супругу?

Церимонъ. Скажу, достойный князь; но прежде я

Васъ попрошу пожаловать въ мое

Смиренное жилище, гдѣ намѣренъ

Я показать вамъ все, что я нашелъ

Съ княгинею, при чемъ не упущу

Бездѣлицы въ разсказѣ, какъ успѣлъ я

Ее пристроить въ храмѣ.

Периклъ. О, Діана!

Навѣкъ благословляю я тебя

За сонъ тобой ниспосланный! За это

Я поспѣшу немедля принести

Тебѣ ночную жертву. (Таисѣ, указывая на Лизимаха).

Вотъ женихъ

Любимой нашей дочери. Онъ будетъ

Обвѣнчанъ скоро съ ней въ Пентаполисѣ.

Теперь себѣ немедля остригу

Я волосы, которые не стригъ я

Въ теченіе четырнадцати лѣтъ,

Чѣмъ придавалъ себѣ такой печальный

И дикій видъ. Мнѣ надобно украсить

Себя ко дню веселья.

Таиса. Церимонъ

Имѣетъ достовѣрныя извѣстья,

Что мой отецъ скончался.

Периклъ. Пусть его

Безсмертный духъ найдетъ себѣ жилище

Въ одной изъ свѣтлыхъ звѣздъ! Съ тобою мы

Отпразднуемъ ихъ бракъ и поселимся

Затѣмъ въ Пентаполисѣ; въ Тирѣ жъ пусть

Владычествуетъ сынъ съ своей женою.

Теперь идемъ, и Церимонъ для насъ

Пускай начнетъ обѣщанный разсказъ.

(Уходятъ. Входитъ Гоуеръ).

Гоуеръ. Царь Антіохъ являетъ вамъ собой,

Какъ злой порокъ карается судьбой.

Периклъ съ своей Мариной и царицей

Вамъ показалъ, какъ за добро сторицей

Судьба добромъ намъ честно воздаетъ,

Хоть до того нерѣдко насъ гнететъ

Бѣдой и зломъ. Въ поступкахъ Великана

Вы видѣли усердье безъ обмана

И хитрости. Достойный Церимонъ

Служить примѣромъ можетъ, какъ почтенъ

Бываетъ тотъ, кто разумъ свой и знанья

Отдастъ на то, чтобъ облегчать страданья

Своихъ друзей; что жъ до тирановъ злыхъ,

Клеона съ Діонисой, то о нихъ

Добавимъ мы, что въ день, когда извѣстье

Дошло до всѣхъ о черномъ ихъ нечестьи,

При чемъ и имя честное царя

Перикла всѣ узнали, то, горя

Живымъ негодованьемъ, населенье

Столицы всей направилось для мщенья

Съ огнемъ въ рукахъ на домъ богатый ихъ,

И былъ сожженъ онъ вмѣстѣ съ ними вмигъ,--

Такъ наказали боги покушенье

На тяжкій грѣхъ, хоть онъ до исполненья

И не дошелъ... Теперь въ концѣ концовъ

Порадовать хотимъ безъ дальнихъ словъ

И васъ мы за примѣрное терпѣнье,

Окончивъ передъ вами представленье.

ПРИМѢЧАНІЯ.

1. Гоуеръ, поэтъ, жившій въ XIV и XV столѣтіяхъ (ум. 1408 г.). Имъ написана поэма, изъ которой заимствованъ сюжетъ настоящей драмы. Въ произносимыхъ имъ прологахъ изложены вкратцѣ эпизоды поэмы, не вошедшіе въ дѣйствіе пьесы.

2. Въ Шекспирово время дни постовъ зачастую сопровождались такими же веселыми пирами, какъ и праздники, особенно въ знатныхъ домахъ.

3. Этотъ стихъ -- перифраза латинской пословицы: "Bonum, quo communius, eo melius", т.-е. хорошее, чѣмъ обыкновеннѣе, тѣмъ лучше. Въ монологѣ Гоуера слово communius замѣнено выраженіемъ: antiquius (старѣе). Этимъ онъ подчеркиваетъ смыслъ перваго стиха, когда говоритъ, что является пропѣть старую пѣсню.

4. При этихъ словахъ Гоуеръ показываетъ на отрубленныя головы казненныхъ принцевъ, которыя, какъ описано въ поэмѣ, были разставлены воткнутыми на копьяхъ во дворѣ дома Антіоха. Это, впрочемъ, только подразумѣвается, потому что прямыхъ указаній на то въ текстѣ пьесы нѣтъ.

5. Въ то время было повѣрье, что ехидна питала дѣтенышей своей кровью.

6. Въ подлинникѣ: "give my tongue like leave to love my head", т.-е. позволь моему языку любить мою голову. Смыслъ тотъ, что Периклъ, для избѣжанія неминуемой смерти, въ случаѣ если онъ откроетъ смыслъ угаданной имъ загадки, предпочитаетъ замолчать.

7. Пистолетъ въ эпоху Антіоха, конечно, анахронизмъ; но такіе анахронизмы встрѣчаются у Шекспира часто. Въ Макбетѣ также говорится о пушкахъ, хотя онъ жилъ въ X вѣкѣ, когда огнестрѣльное оружіе было тоже неизвѣстно.

8. Въ доказательство, что вся драма написана на скорую руку, съ пренебреженіемъ даже послѣдовательности въ развитіи характеровъ, стоитъ обратить вниманіе хотя бы на эту сцену, гдѣ Діониса выведена страдающей и даже, по всему можно заключить, доброй женщиной, а между тѣмъ далѣе является злодѣйкой, не уступающей звѣрствомъ лэди Макбетъ. Этотъ переходъ въ развитіи ея характера не мотивированъ никакой внутренней психологической связью.

9. Въ подлинникѣ рыбакъ названъ: piech -- кожаный мѣшокъ.

10. Въ подлинникѣ: patsh-breech -- заплатанные штаны.

11. Въ подлинникѣ, въ концѣ предыдущаго монолога, Периклъ привѣтствуетъ рыбаковъ словами: "реасе be your labour, honest fishermen", т.-е. миръ вашимъ трудамъ, честные рыбаки. Рыбакъ въ отвѣтъ называетъ несчастнымъ этотъ день. Такое отсутствіе связи между привѣтствіемъ и отвѣтомъ навело Мэлоне на предположеніе, что, вѣроятно, послѣднія слова Перикла напечатаны невѣрно, и что онъ привѣтствуетъ рыбаковъ желаніемъ добраго дня. Тогда отвѣтъ рыбака, что настоящій день не только не хорошъ, но, напротивъ, дуренъ, становится понятнымъ. Переводъ сдѣланъ въ этомъ смыслѣ.

12. Здѣсь игра двойнымъ значеніемъ слова -- "cast", которое значитъ выбросить и тошнить. Периклъ говоритъ, что море его выбросило (hath cast me), а рыбакъ возражаетъ, что если море стошнило, то, значитъ, оно было пьяно.

13. Твой свѣтъ -- моя жизнь.

14. Болѣе нѣжностью, чѣмъ силой.

15. Меня привлекаетъ верхъ славы.

16. Что меня питаетъ, то гаситъ.

17. Такъ надо смотрѣть на вѣрность.

18. Живу этой надеждой.

19. Этими словами вельможа насмѣхается надъ старымъ заржавленнымъ оружіемъ Перикла, говоря, что оно будетъ вычищено пылью, когда Периклъ падетъ въ бою.

20. По нѣкоторымъ изданіямъ эти слова говоритъ про себя Периклъ, смотря на Тайсу. Послѣднее слово: "къ нему" замѣняется тогда выраженіемъ "къ ней".

21. Въ подлинникѣ эти слова Таисы не совсѣмъ ясны по краткости всей фразы. Она говоритъ: "wishing it so much blood nnto your life", т.-е. буквально: желаю ему (вину) быть такимъ же количествомъ крови для вашей жизни.

22. Въ подлинникѣ Симонидъ, соединяя руки Перикла и Таисы, иронически говоритъ: "I'll thus your hopes destroy", т.-е. буквально: вотъ какъ я разстраиваю ваши надежды. Т.-е. говоритъ, добродушно шутя, какъ разъ наоборотъ тому, что дѣлаетъ.

23. Въ подлинникѣ матросъ говоритъ: "but sea room", т.-е. буквально: лишь бы было пространство въ морѣ.-- Смыслъ тотъ, что онъ не думаетъ о страхѣ, если корабль будетъ плыть по глубокому морю, гдѣ нѣтъ мелей и скалъ.

24. Въ первыхъ изданіяхъ Периклъ говоритъ: "bring me tlie satin coffin", т.-е. принесите сюда атласный гробъ. Мэлоне, полагая, что на кораблѣ едва ли могъ находиться готовый гробъ, считалъ слово coffra опечаткой и замѣнилъ его словомъ: coffer -- сундукъ. Смыслъ тотъ, что Периклъ велитъ принести сундукъ съ шелковыми матеріями для того, чтобы завернуть тѣло Таисы. Эта поправка принята и для редакціи перевода.

25. Въ подлинникѣ Марина употребляетъ слово: Tellus -- земля.

26. Вальдъ было имя дѣйствительно жившаго въ то время прославившагося пирата.

27. Въ подлинникѣ служитель публичнаго дома названъ Boult -- засовъ или затычка.

28. Въ подлинникѣ сводня спрашиваетъ: "has she any qualifies", т.-е. буквально: есть ли у ней какія-нибудь качества?-- Смыслъ тотъ же, какой данъ редакціи перевода.

29. Въ подлинникѣ здѣсь игра двойнымъ значеніемъ слова "crowm" -- крона (монета) и плѣшь. Затычка говоритъ, что французъ принесетъ въ заведеніе свои кроны или плѣшь. Вылѣзаніе волосъ было послѣдствіемъ сифилиса, которымъ былъ боленъ французъ.

30. Въ подлинникѣ сказано: "thunder shall not so awake the beds of eels", т.-е. буквально: громъ не проникнетъ такъ въ убѣжище угрей. Смыслъ этой пословицы не разъясненъ.

31. Въ примѣчаніи 8 уже сказано, что характеръ Діонисы не выдержанъ, и что она является въ послѣдующихъ сценахъ совсѣмъ не той, какою была въ сценахъ предыдущихъ. Настоящая сцена должна быть признана самой лучшей не только по обрисовкѣ характера Діонисы, но вообще и изъ всей драмы. Образъ Діонисы въ этой сценѣ нарисовамъ чертами, не уступающими тѣмъ, какими Шекспиръ изобразилъ лэди Макбетъ.

32. Въ Шекспирово время украшались лавромъ и розмариномъ пироги, которые пеклись къ Рождеству. Сводня этими словами хочетъ сказать, что Марина бережетъ свою невинность, какъ блюдо, выставлявшееся на показъ въ праздники.

33. Въ этихъ словахъ намекъ на аллегорическія скульптурныя фигуры, какими украшались гробницы королей и другихъ знатныхъ лицъ.

Оставить комментарий Шекспир Вильям (bmn@lib.ru) Год: 1608 Обновлено: 13/04/2017. 395k. Статистика. Пьеса: Драматургия, Переводы Перикл (1608)	Скачать FB2 Ваша оценка:
Аннотация: Перевод А. Л. Соколовского (1894).

Шекспир Вильям Перикл, князь тирский

ПЕРИКЛЪ, КНЯЗЬ ТИРСКІЙ

ДѢЙСТВУЮЩІЯ ЛИЦА.

ДѢЙСТВІЕ ПЕРВОЕ.

ДѢЙСТВІЕ ВТОРОЕ.

ДѢЙСТВІЕ ТРЕТЬЕ.

ДѢЙСТВІЕ ЧЕТВЕРТОЕ.

ДѢЙСТВІЕ ПЯТОЕ.

ПРИМѢЧАНІЯ.

Шекспир Вильям
Перикл, князь тирский