Ростан Эдмон
Шесть стихотворений

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Саре Бернар ("В наш век, не знающий восторженных жрецов...") -- Перевод Леонида Гроссмана;
    Реймский собор ("Он лишь бессмертней стал благодаря врагам...") -- Перевод Николая Минского;
    Смутные воспоминания ("В тот вечер мы под тенью дуба были с вами...") -- Перевод А. Мюссар-Викентьева;
    Баллада о мечтателях ("Народ спокойный, тихий, добродушный...")-- Перевод Татьяны Щепкиной-Куперник;
    На небесах ("Кто там стучится в двери рая?..") -- Перевод Татьяны Щепкиной-Куперник;
    Баллада о стихах, что не окончил я ("Стихи, что для меня дороже всех других...") -- Перевод Татьяны Щепкиной-Куперник.

Эдмон Ростан
Шесть стихотворений

   
                   Саре Бернар
   
   В наш век, не знающий восторженных жрецов,
   Нетленной красоты лишь ты, как древле Веста,
   Хранишь святой огонь от хладных мудрецов,
   Властительница поз и королева жеста!
   
   В наш век унылых дум лишь ты полна протеста,
   Безумья и любви, страданий и стихов,
   И льешь в хрусталь мечты горячий яд грехов,
   То Федра пылкая, то скорбная невеста.
   
   И мы, забыв порой об этой неге поз,
   Глядим, как светятся в твоих потоках слез
   Все слезы наших душ, вся боль и горечь мира.
   
   Ты ж чувствуешь, мечтой витая вдалеке,
   Как иногда к твоей сияющей руке
   Склоняются уста влюбленного Шекспира.
   
   Перевод Леонида Гроссмана
   
   
                   Реймский собор
   
   Он лишь бессмертней стал благодаря врагам,
   И мир, любуясь им, с презрением отметит
   Следы презренных орд. Пусть Фидиас ответит,
   Пусть скажет нам Родэн, не жив ли Реймский храм?
   Твердыня павшая уж не нужна войскам,
   Но храм израненный любовь двойную встретит.
   Да, кровля сожжена, тем ярче небо светит
   Сквозь кружево камней растроганным очам.
   
   Спасибо варварам: они французам дали
   То, чем Эллады край один был освящен, --
   Нетленной красоты разбитые скрижали.
   
   Хвала губителям! Насилье -- им закон,
   Им пушки -- божество. И вот они создали
   Себе в веках позор, нам -- вечный Парфенон.
   
   Перевод Николая Минского
   
   
                   Смутные воспоминания
   
   В тот вечер мы под тенью дуба были с вами...
   Быть может, этот дуб был липою простой.
   У ваших ног я лег, впиваясь в вас глазами;
   Качался на траве мой rocking chair пустой.
   
   Вы, нежно-светлая, как в красках акварели,
   Качались на своем -- как зыбкий челн он плыл;
   И снегиря в ветвях неслися звонко трели...
   (Быть может, тот снегирь лишь коноплянкой был.)
   
   Вдали играл оркестр -- andante amoroso...
   (Настраивал, быть может, инструменты он);
   Надломленная ветвь, казалось, вставши в позу,
   Готовилась смычком прорезать неба фон.
   
   На небе свод огней все становился уже,
   И где-то вдалеке на золоте пруда
   (Пруда, который был, быть может, просто лужей)
   Дробила синеву ночной листвы вода.
   
   И крылья надо мной раскрыла уж надежда...
   (Быть может, за надежду принял я мечту...)
   Перед лицом моим чуть веяла одежда,
   Которую рукой ловил я на лету.
   
   На складках без конца воланов легких газа
   Расчеты делал я, считая кружева;
   И нехотя, в истоме, мы роняли фразы
   (Быть может, эти фразы были лишь слова).
   
   Цветы на вашей шляпке тихо колебались.
   Из дивных генуэзских кружев воротник
   (Быть может, таковыми мне они казались),
   Взлетая, закрывал порой ваш милый лик.
   
   Вдруг черный жук упал на ваше одеянье,
   Как клякса на страницу чистую... Испуг
   (Испуг, который был, быть может, оправданье)
   Вас бросил мне в объятья... Жук! Мой добрый друг!
   
   На бледном небе ива старая с печалью
   Подняла толстый палец, согнутый крючком;
   Свежела ночь, и вы закуталися шалью...
   (Быть может, эта шаль была простым платком.)
   
   Ночь соблазнила нас на худшие признанья,
   Вливая к нам в сердца свой сладострастный яд;
   И видел я в глазах у вас души сиянье...
   (Быть может, та душа была лишь только взгляд...)
   
   Перевёл Андрей Мюссар-Викентьев
   
   
                   Баллада о мечтателях
   
   Народ спокойный, тихий, добродушный,
   Мы никому не делаем вреда.
   Довольны в жизни малым мы всегда:
   Довольны рифмы звонкостью воздушной,
   Мы счастливы услышанным стихом,
   Прекрасной каждой мысли сердцем рады,
   Началу неоконченной баллады,
   Мечте, нас посещающей тайком.
   Мы разуму, быть может, не послушны,
   Нам искони рассудочность чужда...
   Народ спокойный, тихий, добродушный,
   Мы никому не делаем вреда!
   
   Оставьте же нам, бедным, во владенье --
   Мечтателям, влюбленным в красоту, --
   То, что одно дает нам наслажденье:
   Эстетику, и грезу, и мечту.
   Оставьте нам игрою тонкой чувства
   Спокойно заниматься в стороне,
   Ведь ко всему, что только не искусство,
   Мы остаемся чуждыми вполне.
   Мы ко всему глубоко равнодушны,
   Что не стихи. Вы нам простите, да?
   Народ спокойный, тихий, добродушный,
   Мы никому не делаем вреда.
   
   Мы в жизни здесь проходим словно дети,
   И не умеем сосчитать до трех.
   Посвящены лишь одному на свете
   Наш каждый взгляд и трепет, каждый вздох.
   От ранящих прикосновений прозы
   Уходим мы в заветные сады...
   Но без борьбы; и нету в нас угрозы:
   Как проза нам -- мы просто ей чужды.
   Простите же вы нам великодушно,
   Что мы к безумью близки иногда:
   Народ спокойный, тихий, добродушный,
   Мы никому не делаем вреда.
   
   
                   На небесах
   
   "Кто там стучится в двери рая?.."
   -- То грешная душа моя!..
   (Так, от волненья замирая,
   Петру ответил робко я).
   "Ты мыслишь, что в небес обитель
   Для всякого доступен вход?.."
   -- Но ты так милостив, святитель...
   (Польстить решил я наперед).
   "Нет! Надо соблюдать порядок! --
   Мне возразил святой ключарь. --
   На лесть был Цербер древних падок,
   Теперь -- совсем не то, что встарь.
   Хочу я правды безусловной!..
   Скажи мне, часто ли бывал
   (Не лги!) на службе ты церковной?"
   -- Не очень... -- тихо я сказал.
   "Не очень! Это осторожно.
   Ну, что ж? Давно известно нам,
   Что Бог везде; молиться можно
   И даже не ходя во храм.
   Везде Его святая Слава!..
   Молился ль ты, ложась в кровать?"
   -- Ложась в кровать?.. Не помню, право.
   Быть может, если поискать...
   "Любил ты радости желудка?"
   -- Да, пил и ел всегда я всласть!..
   "Вот как! Лишился ты рассудка,
   Коль с этим думал в рай попасть.
   Ну, хоть любил ты добродетель?.."
   -- Я женщину всегда любил!
   "Одну и ту же?" -- Бог свидетель,
   Что в этом я не согрешил.
   Последняя была прелестна!..
   По воскресеньям с нею в лес...
   "Здесь откровенность неуместна! --
   Промолвил мне ключарь небес. --
   Какие вещи ты постыдно
   Мне смеешь говорить в лицо!..
   Ступай-ка в ад; отсюда видно,
   Вон там, соседнее крыльцо.
   Бесспорно, в учрежденье этом
   Одобрят все твои грехи.
   Ты... Кстати, кем ты был?"
                   -- Поэтом:
   Мечтал, творил, писал стихи.
   "Поэтом?.. Ты хотел приема,
   А говоришь мне лишь теперь...
   Входи ж скорей и будь как дома!" --
   Сказал он и открыл мне дверь.
   
   
                   Баллада о стихах, что не окончил я
   
   Стихи, что для меня дороже всех других, --
   Те, что не кончены: обрывки строк влюбленных,
   Случайно найденный в бумагах запыленных
   Заброшенный куплет, один случайный стих.
   Таков закон судьбы: поэт -- рожден ленивым.
   В нем нет терпения гравера на меди...
   Вот вдруг мелькнет сюжет красивый впереди,
   И уж охвачен весь он творческим порывом,
   И страстно трудится, чеканный стих куя...
   Но вдруг... огонь погас! Всё кончено! Довольно!..
   Коль гонишься за ним, слабеет стих невольно.
   -- Всех лучше те стихи, что не окончил я.
   
   Идею нежную нередко форма ранит
   Законченных поэм; по сердцу больше ей
   Те, где ее ничто не свяжет, не затянет...
   Там в безопасности ей дышится вольней.
   Законченность подчас идею угнетает,
   В ней -- риск, в ней смысла смерть таится иногда;
   Как снег с вершины гор, как инея звезда,
   Когда их в руки взять -- бесследно он растает.
   Узка отделанных творений колея,
   В ней часто жить Мечте бывает слишком трудно;
   Не говорите же, что это безрассудно:
   -- Всех лучше те стихи, что не окончил я.
   
   Неконченный терцет прекрасного сонета,
   Припев от песенки еще не начатой,
   Стих, что покинут был капризною мечтой, --
   Вот что милей всего для каждого поэта.
   Строка, к которой нет и не было второй,
   Напоминает нам так хорошо порой
   Всю прелесть тайных чар, всю негу аромата,
   Что душу юную нам опьянял когда-то...
   Стихи, что, от толпы бездушной не тая,
   Даем мы ей на суд и к ним вниманья просим,
   Они не лучшие: жаль, что мы их выносим...
   -- Всех лучше те стихи, что не окончил я.
   
   Читатель, я смущен. Мои стихи (что, кстати, --
   Всё может быть! -- пойдут на вес... по низкой плате)
   Не те, что я люблю, не в них душа моя...
   Ведь лучше те (увы, они не для печати!), 
   -- Всех лучше те стихи, что не окончил я.
   
   Перевод Татьяны Щепкиной-Куперник
   
   Исходный текст здесь: "Век перевода" -- https://www.vekperevoda.com/
   
   
   
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru