Поль Верлен. Стихотворения
------------------------------------------------------------------------
Перевод Федора Сологуба
------------------------------------------------------------------------
СОДЕРЖАНИЕ
Никогда вовеки
La chanson des ingenues
В лесах
Письмо
"Песня, улетай скорее..."
"Зима прошла: лучи в прохладной пляске..."
"Знайте, надо миру даровать прощенье..."
"Вижу даль аллеи..."
Birds in the night
Сплин
"Станцуем джигу!.."
Ребенок-женщина
"Меня в тиши Беда, злой рыцарь в маске, встретил..."
"Над кровлей небо лишь одно..."
Сбор винограда
НИКОГДА ВОВЕКИ
Зачем ты вновь меня томишь, воспоминанье?
Осенний день хранил печальное молчанье,
И ворон несся вдаль, и бледное сиянье
Ложилось на леса в их желтом одеянье.
Мы с нею шли вдвоем. Пленили нас мечты.
И были волоса у милой развиты, -
И звонким голосом небесной чистоты
Она спросила вдруг: "Когда был счастлив ты?"
На голос сладостный и взор ее тревожный
Я молча отвечал улыбкой осторожной,
И руку белую смиренно целовал.
- О первые цветы, как вы благоухали!
О голос ангельский, как нежно ты звучал,
Когда уста ее признанье лепетали!
LA CHANSON DES INGENUES*
Мы наивны, синеглазки
Из романов старых лет.
Наши гладкие повязки,
Как и нас, забыл весь свет.
Мы дружны необычайно.
Дня лучи не так чисты,
Как заветных мыслей тайна.
Как лазурь, у нас мечты.
На поляны убегаем,
Лишь спадет ночная тень,
Ловим бабочек, болтаем
И смеемся целый день.
Под соломенные шляпки
К нам загару нет пути.
Платья - легонькие тряпки,
Где белей могли б найти!
Ришелье, иль де-Коссады,
Или кавалер Фоблаз
Завлекают нас в засады
Нежных слов и томных глаз.
Но напрасны их повадки,
И увидят лишь одни
Иронические складки
Наших юбочек они.
Дразнит их воображенье,
Этих всех сорвиголов,
Наше чистое презренье,
Хоть порой от милых слов
Начинает сердце биться
В обаянье тайных дум
И в предведенье - влюбиться
Не пришлось бы наобум.
<Песнь наивных (фр.).>
В ЛЕСАХ
Одни, наивные иль с вялым организмом,
Услады томные найдут в лесной тени,
Прохладу, аромат, - и счастливы они.
Мечтания других там дружны с мистицизмом, -
И счастливы они. А я... меня страшат
И неотступные и злые угрызенья, -
Дрожу в лесу, как трус, который привиденья
Боится или ждет неведомых засад.
Молчанье черное и черный мрак роняя,
Все ветви зыблются, подобные волне,
Угрюмые, в своей зловещей тишине,
Глубоким ужасом мне сердце наполняя.
А летним вечером зари румяный лик,
В туманы серые закутавшися, пышет
Пожаром, кровью в них, - и жалобою дышит
К вечерне дальний звон, как чей-то робкий крик.
Горячий воздух так тяжел; сильней и чаще
Колышутся листы развесистых дубов,
И трепет зыблет их таинственный покров
И разбегается в лесной суровой чаще.
ПИСЬМО
Далек от ваших глаз, сударыня, живу
В тревоге я (богов в свидетели зову);
Томиться, умирать - мое обыкновенье
В подобных случаях, и, полный огорченья,
Иду путем труда, со мною ваша тень,
В мечтах моих всю ночь, в уме моем весь день.
И день и ночь во мне восторг пред ней не стынет.
Настанет срок, душа навеки плоть покинет,
Я призраком себя увижу в свой черед,
И вот тогда среди мучительных забот
Стремиться буду вновь к любви, к соединенью,
И тень моя навек сольется с вашей тенью!
Теперь меня, мой друг, твоим слугой считай.
А все твое - твой пес, твой кот, твой попугай -
Приятно ли тебе? Забавят разговоры
Всегда ль тебя, и та Сильвания, которой
Мне б черный глаз стал люб, когда б не синь был твой,
С которой слала ты мне весточки порой,
Все служит ли тебе наперсницею милой?
Но, ах, сударыня, хочу владеть я силой
Завоевать весь мир, чтобы у ваших ног
Сложить богатства все несметные в залог
Любви, пыланиям сердец великих равной,
Достойной той любви, во тьме столетий славной.
И Клеопатру встарь - словам моим внемли! -
Антоний с Цезарем любить так не могли.
Не сомневайтеся, сумею я сражаться,
Как Цезарь, только бы улыбки мне дождаться,
И, как Антоний, рад к лобзанью убежать.
Ну, милая, прощай. Довольно мне болтать.
Пожалуй, длинного ты не прочтешь посланья,
Что ж время и труды мне тратить на писанья.
x x x
Песня, улетай скорее,
Встреть ее и молви ей,
Что, горя все веселее
В сердце верном, рой лучей
Топит в райском озаренье
Всякую ночную тень:
Недоверье, страх, сомненье -
И восходит ясный день!
Долго робкая, немая,
Слышишь? В небе радость вновь,
Словно птичка полевая,
Распевает про любовь.
Ты скажи в краю далеком,
Песнь наивная моя, -
Встречу лаской, не упреком,
Возвратившуюся я.
x x x
Зима прошла: лучи в прохладной пляске
С земли до ясной тверди вознеслись.
Над миром разлитой безмерной ласке,
Печальнейшее сердце, покорись.
Вновь солнце юное Париж встречает, -
К нему, больной, нахмуренный от мук,
Безмерные объятья простирает
Он с алых кровель тысячами рук.
Уж целый год душа цветет весною,
И, зеленея, нежный флореаль
Мою мечту обвил иной мечтою,
Как будто пламя в пламенный вуаль.
Венчает небо тишью голубою
Мою смеющуюся там любовь.
Весна мила, обласкан я судьбою,
И оживают все надежды вновь.
Спеши к нам, лето! В смене чарований
За ним сменяйтесь, осень и зима!
Хвала тебе, создавшему все грани
Времен, воображенья и ума!..
x x x
Знайте, надо миру даровать прощенье,
И судьба за это счастье нам присудит.
Если жизньпошлет намгрозные мгновенья,
Что ж, поплачем вместе, так нам легче будет.
Мы бы сочетали, родственны глубоко,
С детской простотою кротость обещанья
От мужей, от жен их отойти далеко
В сладостном забвенье горестей изгнанья.
Будем, как две девы, - быть детьми нам надо,
Чтоб всему дивиться, малым восхищаться,
И увязнуть в тенях непорочных сада,
Даже и не зная, что грехи простятся.
х х х
Вижу даль аллеи
Небо быть светлей
Можно ль небесам?
В тайный свой приют
Нас кусты зовут, -
Знаешь, мило там
Входит много бар -
Сам Ройе-Колар
С ними рад дружить -
Под дворцовый кров
Этих стариков
Можно ль не почтить?
Весь дворец был бел -
А теперь зардел, -
То заката кровь
Все поля кругом
Пусть найдет свой дом
Наша там любовь
BIRDS IN THE NIGHT
У вас, мой друг, терпенья нет нимало,
То решено судьбою неизбежной.
Так юны вы! всегда судьба вливала
Беспечность, горький жребий в возраст нежный!
Увы, и то меня не удивит,
Что кроткой быть вам не пришла пора:
Так юны вы, что сердце ваше спит,
О вы, моя холодная сестра!
В душе моей безгрешное прощенье,
Не радость, нет, - покой души бесстрастен,
Хоть в черный день я полон сожаленья,
Что из-за вас глубоко я несчастен.
Вы видите: не ошибался я,
Когда в печали говорил порой:
Блестят у вас глаза, очаг былой
Моих надежд, измену затая.
И клялись вы, что лживо это слово,
Ваш взор горел, как пламя в новой силе,
Когда в него ветвей подбросят снова.
Люблю тебя! Вы тихо говорили.
<Ночные птахи (англ.). Перевод первых пяти строф первого
стихотворения цикла.>
СПЛИН
Алеют слишком эти розы,
И эти хмели так черны.
О дорогая, мне угрозы
В твоих движениях видны.
Прозрачность волн, и воздух сладкий,
И слишком нежная лазурь.
Мне страшно ждать за лаской краткой
Разлуки и жестоких бурь.
И остролист, как лоск эмали,
И букса слишком яркий куст,
И нивы беспредельной дали -
Все скучно, кроме ваших уст.
УЛИЦЫ
I
Станцуем джигу!
Любил я блеск ее очей.
Они небесных звезд светлей,
И много ярких в них огней.
Станцуем джигу!
С влюбленными она была,
Неотразимая, так зла
И в самой злости так мила!
Станцуем джигу!
Но розы уст милей цветут,
Когда уйдем из хитрых пут,
Когда мечты о ней умрут.
Станцуем джигу!
И вспоминать мне много лет
Часы любви, часы бесед, -
Ах, лучшей радости мне нет!
Станцуем джигу!
РЕБЕНОК-ЖЕНЩИНА
Не понимали вы, как я был прост и прав,
О бедное дитя!
Бежали от меня, досаде волю дав,
Судьбой своей шутя.
Лишь кротость отражать, казалось бы, очей
Лазурным зеркалам,
Но столько желчи в них, сестра души моей,
Что больно видеть нам.
Руками нежными так замахали вы,
Как взбешенный герой,
Бросая резкий крик, чахоточный, увы!
Вы, в ком напевный строй!
Насмешливых и злых боитесь вы, и гром
Заставит вас дрожать,
Овечка грустная, - вам плакать бы тайком,
Обнявши нежно мать.
Любви не знали вы, - несет и свет, и честь
Бестрепетно она,
Спокойна в добрый час, но крест умеет несть
И в смертный час сильна.
x x x
Меня в тиши Беда, злой рыцарь в маске, встретил
И в сердце старое копье свое уметил.
Кровь сердца старого багряный мечет взмах
И стынет, дымная, под солнцем на цветах.
Глаза мне гасит мрак, упал я с громким криком.
И сердце старое мертво в дрожанье диком.
Тогда приблизился и спешился с коня
Беда, мой рыцарь злой, и тронул он меня.
Железом скованный, влагая перст глубоко
Мне в язву, свой закон вещает он жестоко,
И от касания холодного перста
И сердце ожило, и честь, и чистота,
И, к дивной истине так пламенно-ревниво,
Вновь сердце молодо в груди моей и живо.
Дрожу под тяжестью сомнений и тревог,
Но упоен, как тот, кому явился Бог.
А добрый рыцарь мой на скакуна садится,
Кивает головой пред тем, как удалиться,
И мне кричит (еще я слышу голос тот):
- Довольно в первый раз, но берегись вперед!
x x x
Над кровлей небо лишь одно,
Лазурь яснеет.
Над кровлей дерево одно
Вершиной веет.
И с неба льются мне в окно
От церкви звоны,
И с дерева летят в окно
Мне птичьи стоны.
О Боже, Боже мой, все там
Так просто, стройно,
И этот мирный город там
Живет спокойно.
К чему теперь, подумай сам,
Твой плач унылый,
И что же сделал, вспомни сам,
Ты с юной силой?
СБОР ВИНОГРАДА
О, что в душе моей поет,
Когда с рассудком я в разлуке?
Какие сладостные звуки!
То кровь поет и вдаль зовет.
То кровь и плачет, и рыдает,
Когда душа умчится вдруг,
Неведомый услыша звук,
Который тотчас умолкает.
О, кровь из виноградных лоз!
О ты, вино из вены черной!
Играйте, пойте! Чары грез
Несите нам! Четой проворной
Гоните душу, память прочь
И на сознанье киньте ночь!