Троллоп Энтони
Марион Фай

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Marion Fay
    Перевод О. П.
    Текст издания: "Вѣстникъ Европы", NoNo 3-9, 1883.

  

МАРІОНЪ ФАЙ

Романъ, въ двухъ частяхъ, Антона Троллопа.

Съ англійскаго.

  

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.

I.-- Маріонъ Кинсбёри.

   Когда мистеръ Ліонель Траффордъ, вступивъ въ парламентъ въ качествѣ представителя мѣстечка Уэднесбёри, явился въ рядахъ ярыхъ радикаловъ, это почти разбило сердце его дяди, стараго маркиза Кинсбери. Среди современныхъ ему торіевъ маркизъ былъ оберъ-тори, какъ и его пріятели герцогъ Ньюкэстль, считавшій, что человѣку слѣдуетъ дозволять распоряжаться своей собственностью по усмотрѣнію, и маркизъ Лондондерри, который, когда до него доходилъ слухъ о какомъ-нибудь отступничествѣ въ этомъ родѣ отъ семейныхъ политическихъ традицій, съ негодованіемъ упоминалъ о семейныхъ капиталахъ, растраченныхъ при отстаиваніи мѣста въ парламентѣ, составляющаго собственность семейства. Уэднесбёри никогда не принадлежало маркизу, но племянникъ, до нѣкоторой степени, составлялъ его собственность. Племянникъ, въ силу вещей, былъ его наслѣдникъ, будущій маркизъ, и старый мартъ, съ этой минуты, никогда въ политическомъ смыслѣ, не поднялъ головы. Онъ уже былъ старикомъ, когда все это произошло, и по счастью для него не дожилъ до того, чтобы видѣть худшія вещи, которыя затѣмъ послѣдовали.
   Представитель мѣстечка Уэднесбёри сдѣлался маркизомъ и владѣльцемъ значительнаго семейнаго достоянія, но не измѣнялъ своимъ политическимъ воззрѣніямъ. Онъ былъ маркизъ-радикалъ, сторонникъ всѣхъ популярныхъ мѣръ, не стыдившійся своихъ преимуществъ и продолжавшій громко требовать дальнѣйшихъ парламентскихъ реформъ, хотя въ сборникѣ Дода постоянно встрѣчалась отмѣтка, гласившая, что марту Кинсбёри приписывается сильное вліяніе въ мѣстечкѣ Эджуэръ. Вліяніе было такъ сильно, что какъ онъ самъ, такъ и дядя его, сажали туда, кого имъ заблагоразсудится. Дядя не пожелалъ посадить его изъ-за его отступническихъ теорій, но онъ отмстилъ за себя, предоставивъ это мѣсто краснорѣчивому портному, который, по правдѣ говоря, не дѣлалъ особенной чести его выбору.
   Во случилось такъ, что тѣнь его дяди была отомщена, если можно предположить, что подобныя чувства оказываютъ вліяніе на вѣчный покой умершаго маркиза. Подросталъ молодой лордъ Гимпстедъ, сынъ и наслѣдникъ маркиза-радикала, обѣщавшій многое въ умственномъ отношеніи, удовлетворявшій всѣмъ требованіямъ со стороны внѣшности, но направлять мысли котораго оказывалось чрезвычайно труднымъ.
   Его не могли держать въ Гарро или въ Оксфордѣ, такъ какъ онъ не только не принималъ, но открыто опровергалъ христіанское ученіе; онъ былъ юноша религіозный, но твердо рѣшился не вѣрить въ Откровеніе. Въ двадцать-одинъ годъ онъ объявилъ, что онъ республиканецъ, давая тѣмъ самымъ понять, что онъ вообще не одобряетъ наслѣдственныхъ почестей. Онъ причинялъ ровно столько же огорченій настоящему маркизу, какъ этотъ покойному. Портной удержалъ за собой свое мѣсто, такъ какъ лордъ Гэмпстедъ даже не пожелалъ удостоить быть представителемъ мѣстечка, составлявшаго какъ бы собственность его семьи. Онъ объяснилъ отцу, что вообще относится съ сомнѣніемъ къ парламенту, одна изъ фракцій котораго наслѣдственная, но не сомнѣвается въ томъ, что въ настоящее время онъ, для этого дѣла, слишкомъ молодъ. Это несомнѣнно должно было удовлетворить тѣнь отшедшаго маркиза.
   Но это было не все, далеко не все. Лордъ Гэмпстедъ свелъ тѣсную дружбу съ однимъ молодымъ человѣкомъ, пятью годами старше его, который былъ не болѣе какъ простой клеркъ въ почтамтѣ. Противъ Джорджа Родена лично, какъ человѣка и товарища, нельзя было сказать ничего. Конечно, иные люди думаютъ, что наслѣднику маркиза слѣдовало бы искать себѣ близкаго пріятеля въ нѣсколько болѣе высокихъ общественныхъ сферахъ, полагая, что онъ лучше послужитъ своимъ будущимъ интересамъ, водя знакомство съ равными себѣ, такъ какъ въ дружбѣ равенство имѣетъ свои хорошія стороны. Маркизъ-отецъ, не смотря на свой радикализмъ, несомнѣнно былъ этого мнѣнія. Но ему можно было бы найти оправданіе въ богатыхъ дарованіяхъ Родена -- хотя бы даже было справедливо, какъ предполагали, что именно крайнимъ убѣжденіямъ Родена лордъ Гэмпстедъ въ значительной степени былъ обязанъ своими собственными крайними мнѣніями -- все это можно было бы простить, еслибы за этимъ опять не скрывалось нѣчто худшее. Въ Гендонъ-Голлѣ, прелестномъ подгородномъ имѣніи маркиза, клеркъ изъ почтамта былъ представленъ молодой леди Франсесъ Траффордъ, и они полюбили другъ друга.
   Радикализмъ маркиза способенъ былъ видоизмѣняться подъ вліяніемъ особыхъ соображеній въ отношеніи въ родной семьѣ. Нашъ маркизъ, не смотря на свои явныя политическія убѣжденія, имѣлъ и свои сокровенныя чувства. Въ его глазахъ, хотя онъ и былъ либераломъ, его собственная кровь была не такая какъ у всѣхъ. Хотя оно, пожалуй, было бы недурно, чтобы масса людей по возможности уравнялась, тѣмъ не менѣе, соображаясь съ настоящимъ и дѣйствительнымъ положеніемъ вещей, ему было ясно, что маркизъ Кинсбёри вознесенъ на пьедесталъ. Можетъ быть, слѣдовало сожалѣть о настоящемъ положеніи вещей. Въ минуты великодушнаго настроенія онъ въ этомъ не сомнѣвался. Зачѣмъ существуетъ земледѣлецъ, какой-нибудь работникъ съ фермы, которому его ничтожество не позволяетъ разинуть ротъ, и маркизъ, голосъ котораго звучитъ очень громко и увѣренно въ палатѣ лордовъ, причемъ и въ палатѣ общинъ имѣется голосъ, находящійся отъ него въ зависимости? Онъ очень часто говоритъ это въ присутствіи сына, не подозрѣвая тогда, какія могли быть послѣдствія его собственныхъ поученій. Въ сердце его, когда онъ возвѣщалъ эти истины, закрадывалась нѣкоторая гордость,-- хотя, вообще говоря, и было дурно, что существуютъ маркизы и работники съ фермы, Стоящіе такъ далеко другъ отъ друга, въ силу несправедливости судьбы. Ему пріятно было сознавать, что судьба сдѣлала его маркизомъ, а кого-то другого работникомъ съ фермы. Онъ зналъ, что значитъ быть маркизомъ въ полномъ смыслѣ слова. Онъ желалъ бы, чтобы его дѣти также это поняли. Но поученія его врѣзались глубже, чѣмъ онъ ожидалъ, и это имѣло самыя печальныя послѣдствія.
   Маркизъ былъ женатъ первымъ бракомъ на особѣ совершенно не аристократическаго происхожденія, отецъ которой занималъ очень вліятельное положеніе въ палатѣ общинъ.
   Онъ никогда не былъ министромъ, потому что упорно держался мысли, что лучше послужитъ родинѣ, будучи независимымъ.
   Онъ былъ богатъ и занималъ солидное положеніе въ обществѣ. Женившись на единственной дочери этого джентльмена, маркизъ Кинсбёри далъ волю своимъ либеральнымъ симпатіямъ, причемъ нельзя было сказать, чтобы бракъ его былъ неравный.
   Жена его была замѣчательная красавица, женщина, богато одаренная въ умственномъ отношеніи, совершенно проникнутая воззрѣніями своего отца, но чуждая женскаго педантства. Будь она въ живыхъ, лэди Франсесъ, вѣроятно, не увлеклась бы клеркомъ изъ почтамта; тѣмъ не менѣе, будь она въ живыхъ, она бы угадала въ этомъ клеркѣ достойнаго джентльмена.
   Но она умерла, когда сыну ея было около шестнадцати лѣтъ, а дочери едва исполнилось пятнадцать. Два года спустя, нашъ маркизъ нашелъ себѣ другую жену -- на этотъ разъ аристократку. Можетъ быть, живость и рѣзвость его политическихъ убѣжденій нѣсколько притупились, благодаря постепенному превращенію въ обыкновеннаго пера, совершенно естественному въ его годы. Человѣку, который ораторствовалъ въ двадцать-пять лѣтъ, надоѣдаетъ ораторствовать въ пятьдесятъ, если его ораторство не имѣло никакихъ особенныхъ послѣдствій. Онъ съ удовольствіемъ думалъ, женившись на лэди Кларѣ Монтрезоръ, что обстоятельства, при послѣднихъ выборахъ, сложились такъ, что для него не представляется необходимости и впослѣдствіи предоставлять роль представителя мѣстечка, находившагося у него въ рукахъ, портному. Портной явился пьяный въ засѣданіе, и маркизъ надѣялся, что не пройдетъ и шести мѣсяцевъ какъ лордъ Гэмпстедъ настолько образумится, что будетъ въ состояніи занять мѣсто въ палатѣ общинъ.
   Затѣмъ очень быстро, одинъ за другимъ, явились на свѣтъ три бѣлокурыхъ мальчика, лордъ Фредерикъ, лордъ Огустусъ и лордѣ Грегори. Ни малѣйшаго сомнѣнія не могло быть въ томъ, что ихъ слѣдуетъ воспитывать въ понятіяхъ, приличествующихъ отпрыскамъ аристократическаго дома. Мать ихъ была, въ полномъ смыслѣ слова, дочь герцога. Но, увы, ни одному изъ нихъ, повидимому, не суждено было сдѣлаться маркизомъ Кинсбёри. Не смотря на свое вполнѣ аристократическое происхожденіе, они были младшіе сыновья. Это было тайное горе; но когда ихъ сестра, лэди Франсесъ, откровенно объявила ихъ матери, что дала слово простому клерку, это горе не могло бытъ встрѣчено молча.
   Когда лордъ Гэмпстедъ попросилъ позволенія представить своего пріятеля, казалось, не было основательной причины отказать ему. Какъ онъ ни погрузился въ дебри унизительныхъ воззрѣній, нельзя было допустить, чтобы даже онъ оказалъ поддержку такой ужасной вещи. Да къ тому же развѣ въ сдержанности и достоинствѣ самой леди Франсесъ не заключалось лучшаго ручательства? Эта мысль маркизѣ даже и въ голову не приходила. Когда она узнала о предстоящемъ посѣщеніи клерка, она, понятно, была возмущена. Всѣ идеи, поступки, привычки лорда Гэмпстеда возмущали ее. Она была женщина, исполненная аристократической вѣжливости, и всегда была любезна съ пріятелями своего пасынка,-- но любезность эта была холодная. Сердце ея ихъ всецѣло отвергало -- какъ отвергало и его и, говоря по правдѣ, также лэди Франсесъ. Лэди Франсесъ унаслѣдовала все достоинство своей матери, все ея спокойное обращеніе; но взгляды ея были даже прогрессивнѣе взглядовъ матери; напр., ей также казалось, что свѣтъ долженъ постепенно научиться обходиться безъ разстояній отдѣляющихъ герцоговъ отъ работниковъ съ фермы. Это возмущало ея мачиху.
   Роденъ никогда прежде не бывалъ въ Гендонъ-Голлѣ, хота лордъ Гэмпстедъ въ Лондонѣ представилъ его сестрѣ. Въ сущности говоря, клеркъ воздерживался отъ посѣщеній, выражая, въ разговорахъ съ другомъ, свои недоумѣнія относительно нѣкоторыхъ диссонансовъ. "Маркизъ -- такая же нелѣпость въ моихъ глазахъ, какъ и въ твоихъ,-- сказалъ онъ лорду Гэмпстеду,-- но пока маркизы существуютъ, ихъ слѣдуетъ ублажать, а тѣмъ болѣе ихъ супругъ. Слишкомъ изнѣженная кожа -- несчастіе, но если кожа не выноситъ свѣжаго воздуха, слѣдуетъ допускать вуали для защиты ея. Цѣлью должно бытъ: воспитать кожу, а не наказывать ее сразу! Несчастную маркизу-сибаритку не слѣдуетъ лишать ея розовыхъ лепестковъ. А я, во всякомъ случаѣ, не розовый лепестокъ". А потому онъ и держался вдали.
   Но споръ между друзьями продолжался, и побѣда, наконецъ, осталась за благороднымъ наслѣдникомъ. Джорджъ Роденъ не былъ розовый лепестокъ, но въ Гендонъ-Голлѣ въ немъ увидѣли растеніе съ прекрасными, благоуханными цвѣтами. Не будь извѣстно, что онъ клеркъ изъ почтамта, составь себѣ маркиза мнѣніе о немъ просто по его внѣшности -- онъ показался бы ей не хуже любого розоваго лепестка. Это былъ высокій, красивый, сильно-сложенный молодой человѣкъ, съ короткими, свѣтлыми волосами, симпатичными сѣрыми глазами, орлинымъ носомъ и небольшимъ ртомъ. Въ его осанкѣ, фигурѣ и лицѣ не замѣчалось ничего свойственнаго болѣе почтамтскимъ клеркамъ, чѣмъ аристократіи вообще. Но онъ былъ клеркъ и самъ признавался, что ничего не знаетъ о своей семьѣ, не помнитъ никакихъ родныхъ, кромѣ матери.
   Случилось такъ, что Гендонъ-Голлъ превратился въ исключительное мѣстопребываніе лорда Гэмпстеда, который не пожелалъ ни имѣть собственной квартиры въ Лондонѣ, ни жить въ семьѣ, когда она занимала свой палаццо въ улицѣ Паркъ-Ланъ. Иногда онъ уѣзжалъ за границу, иногда появлялся на недѣлю или на двѣ въ Траффордъ-Паркѣ, большомъ помѣстьѣ въ Іоркширѣ. Но всего охотнѣе онъ жилъ въ Гендонъ-Голлѣ, своей полу-городской полу-сельской резиденціи въ окрестностяхъ Лондона, и сюда-то часто навѣдывался Джорджъ Роденъ послѣ своего перваго визита, сгладившаго всякую неловкость. Иногда онъ тамъ заставалъ маркиза съ дочерью -- рѣдко маркизу. Затѣмъ наступила минута, когда лэди Франсесъ смѣло объявила мачихѣ, что дала слово почтамтскому клерку. Случилось это въ іюнѣ, во время парламентской сессіи, когда цвѣты въ Гендонѣ были во всемъ блескѣ. Маркиза пріѣхала туда дня на два; Роденъ въ это же утро уѣхалъ на службу, не намѣреваясь возвращаться. Было сказано нѣсколько словъ, возбудившихъ неудовольствіе, и онъ не намѣренъ былъ вернуться. Черезъ часъ послѣ его отъѣзда леди Франсесъ сказала всю правду.
   Брату ея, въ это время, было двадцать-два года. Она была годомъ моложе. Клеркъ былъ, приблизительно, лѣтъ на шесть старше молодой дѣвушки. Будь онъ старшій сынъ маркиза, графа, виконта, будь онъ хотя бы будущій баронъ, съ нимъ можно было бы помириться. Онъ былъ краснорѣчивый молодой человѣкъ, не лишенный нѣкоторой скромности, именно такой, какой легко могъ плѣнить желанную, хотя бы самую аристократическую тещу. Маленькіе лорды научились съ нимъ играть, онъ былъ свой человѣкъ въ домѣ. Даже слуги какъ будто забыли, что онъ не болѣе какъ клеркъ, и что онъ каждое утро уѣзжаетъ въ городъ по желѣзной дорогѣ, чтобы заработать десять шиллинговъ, просидѣвъ шесть часовъ за конторкой. Даже маркиза почти пріучила себя относиться къ нему симпатично -- какъ къ одному изъ тѣхъ привѣсковъ, которые иногда встрѣчаются въ аристократическихъ семействахъ, въ видѣ гувернантки, капеллана или домашняго секретаря, которыхъ выдвинули случай или заслуги и которые, этимъ путемъ, превращаются въ довѣренныхъ друзей. Тутъ-то до ушей ея случайно долетѣло имя "Франсесъ" безъ обычнаго "лэди", и съ языка ея сорвалось надменно-гнѣвное слово. Роденъ уложилъ свой чемоданъ, а лэди Франсесъ разсказала свою повѣсть.
   Имя лорда Гэмпстеда было Джонъ. Онъ былъ достопочтенный Джонъ Траффордъ, графъ Гэмпстедъ. Для свѣта вообще онъ былъ лордъ Гэмпстедъ, для пріятелей -- Гэмпстедъ; для мачихи особенно -- Гэмпстедъ, какъ былъ бы ея родной, старшій сынъ въ минуту своего рожденія, родись онъ на такое счастье. Для отца онъ сдѣлался Гэмпстедомъ за послѣднее время. Въ прежніе годы существовалъ какъ бы тайный, семейный уговоръ, что, вопреки условнымъ приличіямъ, онъ въ ихъ кругу долженъ оставаться Джономъ. Маркизъ недавно намекнулъ, что съ годами это становится глупо; но сынъ приписывалъ перемѣну вліянію мачихи. Тѣмъ не менѣе онъ оставался Джономъ для сестры и для нѣсколькихъ близкихъ друзей, въ числѣ которыхъ былъ и Роденъ.
   -- Онъ не сказалъ мнѣ ни слова,-- возразила сестра, когда братъ уличалъ ее въ пристрастіи къ ихъ молодому гостю.
   -- Но скажетъ?
   -- Никакая дѣвушка никогда не выразитъ мнѣнія на этотъ счетъ, Джонъ.
   -- А еслибъ сказалъ?
   -- Ни у какой дѣвушки не найдется готоваго отвѣта на такой вопросъ.
   -- Я знаю, что онъ скажетъ.
   -- Въ такомъ случаѣ, если ты намѣренъ выразить какія-нибудь желанія, тебѣ бы слѣдовало переговорить съ нимъ.
   Все это вполнѣ разъяснило вопросъ въ глазахъ ея брата. Такая дѣвушка, какъ его сестра, не такъ бы приняла замѣчаніе брата относительно предстоящаго объясненія въ любви со стороны почтамтскаго клерка, еслибы она не пріучила себя относиться къ этой возможности безъ отвращенія.
   -- Было ли бы это тебѣ непріятно, Джонъ?-- спросилъ Роденъ, когда пріятель подвергъ его допросу.
   -- Встрѣтились бы затрудненія.
   -- Большія затрудненія, даже съ твоей стороны?
   -- Я этого не говорилъ.
   -- Они явились бы сами собой. Послѣдній фетишъ, отъ котораго человѣкъ можетъ отказаться, это неприкосновенность женщинъ его семьи.
   -- Боже сохрани, чтобы я сколько-нибудь поступился неприкосновенностью моей сестры.
   -- Понятно; но съ этимъ связано идолопоклонство! Отчего бы и дочери аристократа не выйти замужъ, если она можетъ найти аристократа же по своему вкусу. Въ самой любви нѣтъ никакого оскорбленія, но идолопоклоннику наносится страшная рана самой личностью претендента. Понятія измѣняются не такъ быстро, чтобы даже ты былъ свободенъ отъ этого чувства. Триста лѣтъ тому назадъ, еслибы претендента нельзя было спровадить за-границу или на тотъ свѣтъ, то по крайней мѣрѣ дѣвушку бы заперли. Черезъ триста лѣтъ дѣвушка и мужчина будутъ стоять на одномъ уровнѣ, опираясь только на личныя достоинства. Въ настоящее переходное время человѣку въ твоихъ условіяхъ очень трудно совершенно освободиться отъ старыхъ путъ.
   -- Я пытаюсь.
   -- Самымъ энергическимъ образомъ. Но, голубчикъ, не смѣшивай этого личнаго дѣла съ политическими воззрѣніями и отвлеченными идеями. Я намѣренъ спросить у сестры твоей отдастъ-ли она мнѣ свое сердце, и, насколько это отъ нея зависитъ, свою руку. Если ты недоволенъ, намъ, вѣроятно, придется разстаться... на время. Какъ бы теоріи строги ни были, любовь ихъ всѣ пересилитъ.
   Лордъ Гэмпстедъ въ эту минуту не сталъ увѣрять его въ своемъ расположеніи; но когда оказалось, что сестра его дала слово, онъ сталъ на сторону своего пріятеля.
   И такъ въ семейномъ кругу маркиза Кинсбёри было много заботъ. Семейство уѣхало за границу до конца іюля, для здоровья дѣтей. Такъ гласила "Morning Post". Тщетно спрашивали встревоженные друзья, что такое сталось съ этими бѣлокурыми, юными геркулесами? Зачѣмъ явилась необходимость везти ихъ въ саксонскіе альпы, когда прелести и удобства Траффордъ-парка были гораздо ближе и гораздо выше? Лэди Франсесъ поѣхала съ ними, и лишь до нѣкоторыхъ интимныхъ знакомыхъ изъ фэшенебельнаго свѣта дошелъ слабый отголосокъ истины. Когда подобные отголоски прокрадываются въ свѣтскія сферы, они распространяются далеко.
  

II.--Лордъ Гэмпстедъ.

   Лордъ Гэмпстедъ,-- хотя и не желалъ вступить въ парламентъ или записаться въ какой-нибудь изъ лондонскихъ клубовъ, или ходить по улицамъ въ цилиндрѣ, или исполнять какія-бы то ни было общественныя обязанности, лежащія на молодомъ аристократѣ,-- тѣмъ не менѣе по своему веселился и моталъ. Въ денежныхъ вопросахъ онъ не зависѣлъ отъ щедрости отца -- очень склоннаго къ щедрости -- такъ какъ унаслѣдовалъ значительную часть состоянія своего дѣда съ материнской стороны. Про него почти можно было сказать, что деньги для него не имѣютъ значенія. Не то, чтобъ онъ рѣдко думалъ или говорилъ о деньгахъ. Онъ былъ къ этому очень склоненъ, утверждая, что деньги -- самый могучій факторъ въ правдахъ и неправдахъ міра сего. Но онъ былъ такъ счастливо обставленъ, что могъ не давать деньгамъ мѣста въ своихъ личныхъ соображеніяхъ, такъ-какъ никогда не бывалъ вынужденъ отказать себѣ въ чемъ-нибудь за неимѣніемъ денегъ, а также не подвергался, благодаря избытку ихъ, искушенію дѣлать затраты, по его мнѣнію, излишнія. Заплатить десять или двадцать шиллинговъ за бутылку вина, потому что какой-нибудь пріятель увѣряетъ, что оно отличное, или триста фунтовъ за лошадь, когда лошадь въ сто фунтовъ совершенно удовлетворяла его требованіямъ, казалось ему нелѣпостью. Мимо его воротъ проходилъ въ городъ омнибусъ, въ которомъ онъ частенько ѣздилъ, увѣряя, что предпочитаетъ омнибусъ съ обществомъ, одиночеству въ своемъ экипажѣ. Онъ иногда досадовалъ на себя за то, что заказываетъ платье модному портному, утверждая, что принимаетъ на себя безполезные расходы изъ-за того только, чтобъ не дать себѣ труда обратиться въ другое мѣсто. Въ этомъ, впрочемъ, можно было заподозрить нѣкоторое притворство, такъ какъ онъ несомнѣнно сознавалъ, что красивъ, и вѣроятно подозрѣвалъ, что искусный портной ничему не мѣшаетъ.
   Въ числѣ его забавъ были двѣ, особенно дорогія. Онъ держалъ яхту, на которой привыкъ дѣлать рейсы лѣтомъ и осенью, и имѣлъ небольшой охотничій домикъ въ Нортонгэмпширѣ. На яхтѣ онъ проводилъ большую часть своего времени, въ одиночествѣ или съ пріятелями, до которыхъ намъ нѣтъ дѣла; на "Фритредерѣ" -- такъ звали яхту -- все было въ полной исправности. Хотя онъ не платилъ десяти шиллинговъ за бутылку вина, онъ давалъ хорошую цѣну за паруса и канаты, и нанялъ опытнаго шкипера, способнаго уберечь и его самого и яхту. Охота его была поставлена почти на такую же пору -- съ тою разницей, что во время своихъ водяныхъ экскурсій онъ любилъ спокойствіе, а на охотѣ увлекался бѣшеной скачкой. Въ Горсъ-Голлѣ, такъ звали его коттеджъ, его окружали всевозможныя удобства, почти роскошь. Домъ дѣйствительно походилъ на коттеджъ; онъ когда-то былъ старой фермой и только за послѣднее время получилъ свое настоящее назначеніе. Не было ни величественной залы, ни мраморныхъ лѣстницъ, ни разукрашеннаго салона. Вы входили черезъ корридорчикъ, не заслуживавшій болѣе громкаго названія, изъ него направо была столовая, налѣво болѣе просторная комната, которую во всѣ времена называли гостиной, ради представительности. За нею была комната поменьше, въ которой хозяинъ держалъ свои книги. Въ концѣ корридорчика была крутая лѣстница, ведущая въ верхній этажъ, гдѣ находилось пять спаленъ, такъ что молодой лордъ могъ дать одновременно у себя пріютъ только четыремъ посѣтителямъ. За спальнями была кухня и комнаты для прислуги. Нашъ молодой демократъ держалъ съ полъ-дюжины лошадей, все -- по признанію сосѣдей -- хорошихъ скакуновъ, хотя молва гласила, что за каждую заплачено не болѣе ста фунтовъ. У лорда Гэмпстеда была манія утверждать, что дешевыя вещи ничѣмъ не хуже дорогихъ. Были люди, думавшіе, что онъ не меньше дорожилъ своими лошадьми, чѣмъ дорожатъ ими другіе. Роденъ часто бывалъ въ Горсъ-Голлѣ, но здѣсь онъ никогда не видалъ леди Франсесъ. Молодой лордъ имѣлъ своеобразныя идеи насчетъ охоты спорта вообще. О немъ говорили, и справедливо, что въ цѣлой Англіи нѣтъ молодого человѣка, болѣе страстно любящаго охоту на лисицъ, говорили, что за неимѣніемъ лисицы, онъ готовъ гнаться за оленемъ, а за неимѣніемъ оленя, за чѣмъ попало. Если уже не было никакой добычи, онъ просто несся домой, по полямъ, съ пріятелемъ, а не то такъ и одинъ. Тѣмъ не менѣе, онъ питалъ горячую вражду во всѣмъ другимъ видамъ спорта.
   О скачкахъ онъ утверждалъ, что онѣ превратились въ простой способъ наживать деньги, наименѣе выгодный изъ всѣхъ способовъ и наиболѣе безчестный. Его никогда не видали на скаковомъ полѣ. Но враги его утверждали, что несмотря на свое пристрастіе къ верховой ѣздѣ, онъ не судья въ аллюрѣ лошади, и пари держать боится, чтобы не проиграть.
   Противъ охоты съ ружьемъ онъ возставалъ еще энергичнѣе. Если среди его согражданъ держались традиціи, обычаи, законы, ему ненавистные, это были традиціи, обычаи и законы, относящіеся въ обереганію и сохраненію дичи. Обереганіе лисицы, говоритъ онъ, основано на совершенно иныхъ началахъ. Лисица не оберегается закономъ, а разъ сохраненная служитъ утѣхой всѣмъ, кому угодно участвовать въ забавѣ. Одинъ человѣкъ въ одинъ день перестрѣляетъ пятьдесятъ фазановъ, уничтожившихъ пищу полъ-дюжины человѣческихъ существъ. Одна лисица, въ теченіе цѣлаго дня, служила забавой двумъ стамъ охотникамъ, и бывала -- а по большей части не бывала -- убита во время представленія. Лисица, во время своей полезной жизни, не поѣдала хлѣбныхъ посѣвовъ, рѣдко уничтожала гусей, исключительно придерживаясь крысъ и тому подобной дряни. Въ какую неизмѣримо малую сумму обошлась лисица странѣ на каждаго охотника, который гнался за нею? А во что обошлись всѣ эти фазаны, которыхъ одинъ жадный стрѣлокъ затолкалъ въ свой громадный ягдташъ въ теченіи одного дня? На Гэмпстеда, главнымъ образомъ, дѣйствовала общедоступность одной забавы и совершенная исключительность другой. Въ отъѣзжее поле могъ выѣхать, въ забавахъ его принимать участіе и сынъ фермера, если у него былъ свой пони, или мальчишка изъ мясной лавки; и еслибы послѣднему удалось обогнать остальныхъ и удержаться на своемъ мѣстѣ, въ то время, какъ безукоризненно одѣтый спортсменъ съ запасной лошадью отсталъ, то побѣда осталась бы за мальчишкой изъ мясной, причемъ онъ не навлекъ бы на себя ничьего неудовольствія. Самые законы, руководящіе охотой на крупнаго звѣря, если подобные законы существуютъ, по существу своему вполнѣ демократичны. Они, говорилъ лордъ Гэмпстедъ, не издаются парламентомъ, но просто вырабатываются въ виду общихъ потребностей. Просто въ угоду общественному мнѣнію, земли всѣхъ частныхъ владѣльцевъ открыты для мчащихся за звѣремъ охотниковъ. Въ угоду общественному мнѣнію оберегаются лисицы. Въ силу общественнаго мнѣнія, звѣря выгоняетъ изъ логовища та или другая свора гончихъ. Законодательство не вступается въ дѣло, чтобы извратить этотъ своеобразный кодексъ дополнительными постановленіями въ пользу забавъ богачей. Если причинялся вредъ, обычное право было въ услугамъ потерпѣвшаго.
   Въ охотѣ съ ружьемъ наоборотъ. Бѣдные люди лишены всякой возможности участвовать въ ней потому что законъ, имѣетъ въ виду исключительно интересы богачей. Четыре или пять человѣкъ, дня въ два, настрѣляютъ цѣлыя гекатомбы птицъ и звѣрей, причемъ единственнымъ оправданіемъ имъ служилъ фактъ, что они бьютъ пищу для снабженія ею рынковъ страны. Это не возбуждаетъ пріятнаго волненія; дѣлай себѣ просто выстрѣлъ за выстрѣломъ съ быстротой, которая совершенно исключаетъ соревнованіе, необходимое для наслажденія подобными забавами. Затѣмъ нашъ аристократическій республиканецъ цитировалъ Карлейля и знаменитую эпитафію охотника, бича куропатокъ. Въ мірѣ настоящихъ спортсменовъ однако, утверждали, что Гэмпстедъ не попадетъ въ скирду сѣна -- промахнется.
   Къ рыбной ловлѣ онъ относился почти также строго, основывая свою критику на скукѣ и жестокости, съ какими сопряжено это занятіе. Онъ допускалъ, что первое -- дѣло вкуса. Если человѣкъ можетъ довольствоваться одной рыбой, среднимъ числомъ, на каждые три дня рыбной ловли, это его дѣло. Ему, лорду Гэмпстеду, оставалось только думать, что человѣкъ этотъ самъ долженъ имѣть такую же холодную кровь какъ рыба, которую ему такъ рѣдко удается поймать. Въ жестокости же, ему казалось, сомнѣнія быть не могло. Когда онъ слышалъ, что епископы и дамы тѣшатъ себя, таская несчастную рыбу за жабры впродолженіе часа слишкомъ, онъ съ сожалѣніемъ вспоминалъ о благочестіи прежнихъ служителей церкви и о нѣжности чувствъ прежнихъ представительницъ прекраснаго пола. Когда онъ говорилъ въ этомъ тонѣ, ему конечно, кололи глаза жестокостью охоты на лисицъ. Развѣ злосчастныя, преслѣдуемыя четвероногія, въ то время какъ ихъ травила стая гончихъ, не выносили такихъ же тяжкихъ и продолжительныхъ мукъ, какъ тѣ, которымъ подвергалась рыба? Въ отвѣтъ на это лордъ Гэмпстедъ становился краснорѣчивымъ и убѣдительнымъ. Насколько мы можемъ судить, основываясь на законахъ природы, условія обоихъ животныхъ, во время самаго процесса, совершенно различны. Семга съ крючкомъ въ горлѣ несомнѣнно находится въ положеніи, не предусмотрѣнномъ природой. Лисица, пускающая въ ходъ всѣ свои способности, чтобы уйти отъ врага, предается именно тому занятію, для котораго предназначала ее природа. Было бы точно также справедливо сравнивать человѣка, посаженнаго на колъ, съ человѣкомъ удрученнымъ житейскими заботами. Удрученный заботами человѣкъ можетъ споткнуться, упасть, погибнуть. Сравнивать его страданія съ невѣроятными терзаніями несчастнаго, которому проткнули внутренности желѣзнымъ прутомъ, предоставивъ ему томиться и умирать съ голоду. Любители рыбной ловли находили этотъ аргументъ болѣе остроумнымъ, чѣмъ основательнымъ. Но у него былъ въ запасѣ другой, болѣе надежный. Онъ допускалъ, въ данную минуту, что лисица не наслаждается охотой, даже, что гончія причиняютъ ей терзанія, и она не испытываетъ особаго восторга отъ успѣха собственныхъ маневровъ. Лордъ Гэмпстедъ "рѣшался утверждать" -- онъ говорилъ это тѣмъ докторальнымъ тономъ, какимъ обыкновенно доказывалъ нелѣпость наслѣдственныхъ почестей,-- "что когда причиняется страданіе, вопросъ о жестокости или нежестокости имѣетъ цѣну относительную". Кто усомнится въ томъ, что ради максимума добра минимумъ страданія можетъ быть причиненъ безъ оскорбленія человѣчества? Въ охотѣ съ гончими, одна лисица заканчивала свою блистательную карьеру, быть можетъ, преждевременно, для потѣхи двухъ-сотъ спортсменовъ.
   -- Ахъ, такъ вѣдь только ли потѣхи!-- вступался какой-нибудь гуманистъ, одинаково враждебно относившійся къ рыбной ловлѣ и охотѣ. Но тутъ молодой лордъ вставалъ въ негодованіи и спрашивалъ своего оппонента, неужели, по его мнѣнію, то, что онъ называетъ потѣхой, забавой, не такъ же благодѣтельно, существенно, необходимо для людей, какъ даже такія матеріальныя блага, какъ хлѣбъ и мясо? Развѣ поэзія ниже таблицы умноженія? Безъ сомнѣнія, человѣкъ можетъ жить безъ охоты на лисицъ. Но онъ также можетъ жить безъ масла, безъ вина или другихъ предметовъ такъ называемой необходимости, напримѣръ, безъ горностаевыхъ пелеринокъ, которыхъ первоначальная носительница, Богомъ въ свою шкурку облеченная была обречена на медленную, голодную смерть среди снѣговъ, изъ-за того, чтобы одна дама могла разукраситься плодами терзаній дюжины маленькихъ пушныхъ страдальцевъ.
   Но молодежь, хотя и смѣялась надъ нимъ, все же любила его. Онъ былъ веселъ и добродушенъ. Кромѣ того, онъ былъ щедръ. Онъ имѣлъ привычку смѣяться надъ самимъ собой и своими странностями, и привычка эта значительно смягчала ихъ. Что молодой графъ, будущій маркизъ, наслѣдникъ такого дома, какъ домъ Траффордовъ, проповѣдуетъ политическую доктрину, которая невѣжественнымъ слушателямъ кажется коммунизмомъ, это, конечно, ужасно; но ужасъ сглаживался, когда онъ заявлялъ, что, безъ всякаго сомнѣнія, подъ старость, подобно прочимъ радикаламъ, превратится въ торія. Въ этомъ какъ будто сказывался скрытый намекъ на отца. Кромѣ того, было ясно, что его "коммунистическіе" принципы не мѣшаютъ ему знать цѣну землѣ. Онъ не пренебрегалъ своими интересами, какъ и слѣдуетъ землевладѣльцу, и, конечно, охотился съ гончими не хуже любого современнаго молодого человѣка.
   Должно признаться, что когда ему въ первый разъ пришло въ голову, что сестра его готова влюбиться въ Джорджа Родена, онъ былъ недоволенъ. Не ожидалъ онъ, чтобы именно эта брешь была произведена въ оградѣ, защищавшей "святую святыхъ" его родной семьи. Когда Роденъ говорилъ съ нимъ объ этой "святой святыхъ" какъ о "фетишѣ", онъ не нашелъ въ себѣ силы противорѣчить ему. Онъ желалъ это сдѣлать, во-первыхъ, въ интересахъ собственной послѣдовательности, а также съ цѣлью, если возможно, отстоять "святую святыхъ". Божественное право королей было, въ его глазахъ, фетишемъ. Особое уваженіе, какимъ окружали герцоговъ и имъ подобныхъ -- тоже. Мантія судьи и облаченіе епископа -- также фетиши. Всякая внѣшняя почесть, не заслуженная дѣйствія или словами того, чему она воздавалась, но вызванная рожденіемъ, богатствомъ или дѣяніями другого,-- фетишъ. Продолжая далѣе свои разсужденія, онъ не могъ допустить того же по отношенію къ сестрѣ, или, вѣрнѣе, сознавалъ, что ему придется это допустить, если не удастся подъискать аргумента въ защиту его святыни.
   Сестра была для него святыней; но причина этому должна была скрываться въ ихъ близкомъ родствѣ, въ ея кротости, въ ея личныхъ дарованіяхъ, въ томъ, что онъ, какъ братъ, обязанъ быть ея рыцаремъ, пока она не изберетъ себѣ другого, а не въ томъ, что она -- дочь, внучка и правнучка герцоговъ и маркизовъ, не въ томъ, что она -- леди Франсесъ Траффордъ. Будь онъ самъ почтамтскимъ клеркомъ, развѣ его лучшій другъ не былъ бы для нея подходящимъ поклонникомъ? Несомнѣнно, бываютъ диссонансы, очень обыкновенные въ этомъ мірѣ, при которыхъ самая мысль о возможности любви не должна представляться женщинѣ,-- диссонансы въ характерахъ, въ привычкахъ, въ чувствахъ, въ воспитаніи, въ душевномъ, личномъ благородствѣ. Онъ не могъ утверждать, чтобы подобные диссонансы стояли между его сестрой и его другомъ.
   Если его дорогая сестра должна была когда-нибудь отдать свое сердце избранному, отчего-жъ не Джорджу Родену, какъ и всякому другому?
   А между тѣмъ, онъ былъ, если не раздосадованъ, то во всякомъ случаѣ недоволенъ. Тутъ что-то противорѣчило его вкусамъ, его взглядамъ, а можетъ быть, и его предразсудкамъ. Онъ пытался честно изслѣдовать свою душу по этому вопросу и боялся, что еще былъ жертвой предразсудковъ своего класса. Его гордость была уязвлена при мысли, что сестра его ставитъ себя на одну доску съ почтамтскимъ клеркомъ. Хотя онъ часто старался, и очень успѣшно, растолковать ей, какъ мало она, въ сущности, выиграла отъ своего аристократическаго происхожденія, онъ тѣмъ не менѣе сознавалъ, что ей дано нѣчто, что должно было бы сдѣлать перспективу подобнаго брака непріятной для нея. Человѣкъ не можетъ освободиться отъ предразсудка тѣмъ, что сознаетъ или думаетъ, что это предразсудокъ. Онъ признавался самому себѣ, что молодые люди, если они будутъ продолжать упорствовать въ своемъ желаніи, станутъ мужемъ и женою; но онъ не могъ заставить себя не сожалѣть объ этомъ.
   Между нимъ и отцомъ его произошелъ, по этому поведу, разговоръ передъ отъѣздомъ маркиза съ семьей за границу, и этотъ разговоръ, хотя не примирилъ его съ этимъ бракомъ, смягчилъ его неудовольствіе. Отецъ сердился на него, взваливая на него всю отвѣтственность за эту непріятную исторію, а онъ всегда склоненъ былъ раздражаться на критическое отношеніе кого-либо изъ домашнихъ къ его личныхъ принципамъ. А потому, защищая себя, онъ вынужденъ былъ защищать и сестру. Маркиза не было въ Гендонѣ во время перваго объясненія, но онъ тогда же узналъ о немъ отъ жены. Его радикальныя стремленія нисколько не примиряли его съ подобнымъ предложеніемъ. Онъ никогда не прилагалъ своихъ теорій къ своимъ личнымъ дѣламъ. Ставъ пэромъ-радикаломъ въ палатѣ лордовъ и пославъ портного-радикала въ палату общинъ, онъ болѣе чѣмъ удовлетворилъ собственныя политическія воззрѣнія. Для самого себя и для своего камердинера, для всѣхъ окружающихъ, онъ всегда былъ маркизомъ Кинсбёри. Точно также, въ глубинѣ его души, маркиза была маркизой, и лэди Франсесъ -- лэди Франсесъ. Онъ никогда, подобно сыну, не проходилъ черезъ процессъ анализированія своихъ убѣжденій.-- Гэмпстедъ,-- сказалъ онъ,-- неужели то, что мать твоя мнѣ сказала -- правда?-- Разговоръ происходилъ въ городскомъ домѣ въ Паркъ-Лэнѣ, куда маркизъ вызвалъ сына.
   -- Это на счетъ Франсесъ и Джорджа Родена?
   -- Конечно.
   -- Я такъ и думалъ, сэръ. Когда вы послали за мной, мнѣ сейчасъ показалось, что это изъ-за нихъ. Конечно, правда.
   -- Что правда? Ты говоришь, точно ты совершенно одобряешь это.
   -- Такъ мой голосъ не выражаетъ моихъ чувствъ, такъ какъ я этого не одобряю.
   -- Ты, я надѣюсь, сознаешь, что это совершенно невозможно.
   -- Не скажу.
   -- Не скажешь?
   -- Не могу сказать, чтобы я считалъ это невозможнымъ или даже невѣроятнымъ. Зная обоихъ, какъ я ихъ знаю, я сознаю, что вѣроятность за нихъ.
   -- Что они женятся?
   -- Таково ихъ намѣреніе. Я не запомню ни у него, ни у нея намѣреній, которыя бы, рано или поздно, не осуществились.
   -- Такъ въ данномъ случаѣ ты увидишь это чудо. Какъ могло это у нихъ случиться?-- Лордъ Гэмпстедъ пожалъ плечами.-- Кое-кто крѣпко виноватъ.
   -- То-есть -- я?
   -- Кое-кто крѣпко виноватъ.
   -- Вы, конечно, подразумѣваете меня. Я въ этомъ дѣлѣ совершенно неповиненъ. Представивъ Джорджа Родена вамъ, моей матери и Франсесъ, я познакомилъ васъ съ высоко-образованнымъ и чрезвычайно приличнымъ молодымъ человѣкомъ.
   -- Боже милосердый!
   -- Я сдѣлалъ для своего пріятеля то, что, я думаю, всякій молодой человѣкъ дѣлаетъ для своего. Мнѣ было бы стыдно знаться съ кѣмъ-нибудь, кого отецъ мой не могъ бы посадить за свой столъ. Никто заранѣе не соображаетъ, что молодой человѣкъ и молодая дѣвушка должны влюбиться другъ въ друга.
   -- А видишь, что это случилось.
   -- Безъ сомнѣнія, это было чрезвычайно естественно, хотя я этого не предвидѣлъ. Я уже сказалъ вамъ, мнѣ это очень прискорбно. Это послужитъ поводомъ ко многимъ огорченіямъ, будетъ и горе.
   -- Горе! я думаю. Мнѣ приходится уѣзжать среди сессіи.
   -- Ей, бѣдняжкѣ, будетъ всѣхъ тяжелѣе.
   -- Ей очень круто преходится,-- сказалъ маркизъ такимъ тономъ, точно на этотъ счетъ онъ окончательно рѣшился.
   -- Но никто, насколько я понимаю, не сдѣлалъ ничего дурного,-- продолжалъ лордъ Гэмпстедъ.-- Когда сойдутся двое молодыхъ людей, у которыхъ одни вкусы, одни взгляды, одно воспитаніе, одни мысли...
   -- Ну, ты, извѣстно, уговоришь собаку дать отрубить себѣ заднія лапы,-- сказалъ маркизъ, выбѣгая изъ комнаты. Онъ имѣлъ привычку, въ тѣсномъ, семейномъ кругу, употреблять выраженія, которыя нашелъ бы неприличными для себя, какъ маркиза Кинсбёри, въ обществѣ обыкновенныхъ смертныхъ.
  

III.-- Маркиза.

   Хотя сборы маркиза были очень коротки, Гэмпстедъ еще нѣсколько разъ видѣлся съ семьей передъ ея отъѣздомъ.
   -- Конечно, скажу. Я совершенно съ вами согласенъ,-- говорилъ сынъ отцу, который поручилъ ему объяснить молодому человѣку всю невозможность подобнаго брака.-- Я думаю, что это было бы несчастіе для обоихъ, котораго слѣдуетъ избѣжать,-- если они въ состояніи побѣдить свои настоящія чувства.
   -- Чувства!
   -- Но замѣшаны же тутъ чувства, сэръ?
   -- Конечно, онъ ищетъ положенія... и денегъ.
   -- Нисколько. Этого, пожалуй, могъ бы искать какой-нибудь молодой аристократъ, который желалъ бы жениться въ своемъ кругу и въ то же самое время улучшитъ свое состояніе. Въ его условіяхъ это было бы довольно справедливо. Онъ бы давалъ и бралъ. Со стороны Джорджа это было бы нечестно; подобное обвиненіе, относительно его, было бы несправедливо. Положеніе, какъ вы его называете, онъ счелъ бы бременемъ. Что же касается денегъ, онъ не знаетъ, есть ли у Франсесъ шиллингъ или нѣтъ.
   -- Ни одного шиллинга, если я его ей не дамъ.
   -- Онъ объ этомъ и не думаетъ.
   -- Такъ онъ долженъ быть очень непредусмотрительный молодой человѣкъ; ему совсѣмъ не слѣдуетъ жениться.
   -- Я этого не допускаю -- но хотя бы и такъ?
   -- А между тѣмъ мы думаемъ.
   -- Я думаю, сэръ, что это очень прискорбно. Я это говорилъ съ самаго начала. Я выскажу ему все, что думаю. Франсесъ будетъ съ вами и вы, конечно, выразяте ей ваше мнѣніе.
   Маркизъ далеко не былъ доволенъ сыномъ, но не посмѣлъ продолжать споръ. Во всѣхъ подобныхъ спорахъ онъ сознавалъ, что сынъ "убѣждаетъ собаку дать отрубить себѣ заднія лапы". Его собственныя мысли были ему достаточно ясны, какъ, напримѣръ, настоящая мысль, что его дочь, лэди Франсесъ Траффордъ, нарушитъ всякое приличіе, выйдя замужъ за Джорджа Родена, почтамтскаго клерка. Но онъ былъ немногорѣчивъ и, претерпѣвая пораженіе въ спорѣ, думалъ, что его противникъ злоупотребляетъ своимъ выгоднымъ положеніемъ. Поэтому онъ часто думалъ, а иногда и говорилъ, что тѣ, кто забрасывалъ его словами, способны убѣдить собаку дать отрубить себѣ заднія лапы.
   Маркиза также выразила Гэмпстеду свое мнѣніе. Она была особа болѣе энергичная, чѣмъ ея мужъ -- болѣе энергичная въ томъ отношеніи, что никогда не позволяла разбить себя ни въ какой стычкѣ. Если слова, или выраженіе лица въ данную минуту не могли сослужить ей службы, она исчезала. Она умѣла очень краснорѣчиво молчать и заставить противника умолкнуть своей манерой выйти изъ комнаты. Это была высокая, красивая женщина съ величавой осанкой. "Vera incessu patuit Dea". Она слыхала, если не самыя эти слова, то переводъ ихъ, прониклась ими и носила ихъ въ сердцѣ въ качествѣ тайнаго девиза. Быть аристократкой съ головы до ногъ, по наружности и понятіямъ, было цѣлью ея жизни. Она твердо была увѣрена, что въ этомъ заключается ея высшая обязанность. Богу угодно было сдѣлать ее маркизой -- неужели ей воспротивиться волѣ Божіей? Единственнымъ ея несчастіемъ было, что Богу не угодно было сдѣлать ее матерью будущаго маркиза. Лицо ея, совершенно безстрастное, не смотря на свою красоту, нисколько не обнаруживало ни ея скорбей, ни ея радостей; голосъ также безусловно подчинялся ея волѣ. Никто, не исключая ея мужа, никогда не воображалъ, чтобы она живо чувствовала этотъ единственный ударъ судьбы. Хотя политическіе взгляды Гэмпстеда были въ глазахъ ея ужасны, недостойны вѣрноподданнаго, кощунственны, она обращалась съ нимъ съ утонченной вѣжливостью. Если онъ выражалъ какое-нибудь желаніе насчетъ домашняго комфорта, она заботилась объ удовлетвореніи его. Она старалась дѣлать видъ, что принимаетъ участіе въ его любимой забавѣ, охотѣ съ гончими. Она выказывала къ нему большое уваженіе -- для него крайне тягостное -- какъ въ человѣку, занимающему первое мѣсто послѣ маркиза. Ему, республиканцу и кощунственному бунтовщику -- таково было ея мнѣніе о немъ -- ему принадлежало первое мѣсто послѣ маркиза. Она охотно научила бы своихъ мальчиковъ уважать его, какъ будущаго главу семейства, еслибъ онъ не привыкъ играть съ ними, вытаскивать ихъ изъ кроватокъ, подбрасывать ихъ въ однихъ ночныхъ рубашкахъ,-- еслибъ они не слишкомъ его любили, чтобъ уважать. Тщетно старалась мать пріучить ихъ называть его Гэмпстедъ.
   Лэди Франсесъ никогда особенно ей не мѣшала, но, можетъ быть, мачиха была суровѣе къ лэди Франсесъ, чѣмъ къ пасынку, роль котораго, въ качествѣ положительной преграды ея честолюбію, она прекрасно сознавала. Лэди Франсесъ не имѣла права на большую дань уваженія, чѣмъ та, какая воздавалась ея роднымъ дѣтямъ. Первородство не дало ей никакихъ правъ. Она была дочь маркиза, но мать ея была только дочерью коммонера. Можетъ быть, въ чувствахъ маркизы къ брату и сестрѣ говорила совѣсть. Такъ какъ лордъ Гэмпстедъ положительно мѣшалъ ей, ей приходило на мысль, что она не должна изъ-за этого относиться къ нему враждебно. Лэди Франсесъ ей не мѣшала -- а потому ее можно было не любить и критиковать, не удручая своей совѣсти; кромѣ того, хотя Гэмпстедъ былъ ужасенъ своимъ республиканствомъ, своей тайной измѣной, своимъ кощунствомъ, тѣмъ не менѣе его нѣсколько оправдывало то, что онъ мужчина. Несомнѣнно, все это было ужасно въ немъ, но болѣе простительно, чѣмъ было бы въ женщинѣ. Лэди Франсесъ никогда не объявляла, что она республиканка, невѣрующая, а тѣмъ менѣе бунтовщица -- чего, впрочемъ, не дѣлалъ и лордъ Гэмпстедъ. Въ присутствіи мачихи она обыкновенно не касалась политическихъ и религіозныхъ вопросовъ. Но почему-то думали, что она сочувствуетъ брату, и знали, что аристократическіе интересы далеко не столько близки ея сердцу, какъ бы слѣдовало. Маркиза и лэди Франсесъ никогда не ссорились, но между ними не было и той дружбы, какая можетъ существовать между мачихой тридцати-восьми лѣтъ и падчерицей двадцати-одного года. Лэди Франсесъ была высокая и стройная, съ спокойнымъ, но выразительнымъ лицомъ, смуглая, съ голубыми глазами и почти черными волосами. По наружности она была совершеннымъ контрастомъ своей мачихи; походка, движенія ея отличались живостью и граціей, безъ всякой заботы о послѣдней. Въ ней было достоинство, но она ни минуты не думала о немъ. Сами маленькіе. лорды, ея братья, не больше помышляли о выдержкѣ, разбрасывая всюду свои книги и игрушки. Но маркиза никогда не оправила шарфа, не застегнула перчатки, не подумавъ, что ея долгъ застегнуть перчатку и оправить шарфъ, какъ подобаетъ маркизѣ Кинсбёри.
   Мачиха не желала леди Франсесъ зла,-- ей хотѣлось только прилично выдать ее замужъ и сбыть ее съ рукъ. Любой глупый графъ, или пылкій виконтъ годился бы, подъ условіемъ, чтобы аристократическая кровь и деньги были на лицо. Лэди Франсесъ считали опасной и надѣялись, что съ помощью приличнаго брака удастся избавиться отъ опасности. Но не съ помощью такого брака какъ этотъ!
   Когда маркиза впервые случайно услышала имя "Франсесъ", а затѣмъ послѣдовало признаніе, она выразила свои чувства однимъ взглядомъ. Таковъ могъ быть взглядъ Артура, когда онъ впервые услыхалъ, что его королева -- преступна; таковы должны были быть чувства Цезаря, когда и Брутъ нанесъ ему ударъ. Хотя и знали, что лэди Франсесъ совершенно равнодушна къ собственному величію, тѣмъ не менѣе -- этого, во всякомъ случаѣ, никто не ожидалъ.-- Не серьёзно же мы это думаемъ!-- наконецъ, сказала маркиза.
   -- Очень серьёзно, мама.
   Тутъ маркиза, придерживая платье одной рукой и высоко поднявъ другую, съ мучительной мольбой, обращенной къ богамъ, руководящимъ судьбами герцогскихъ домовъ, медленно вышла изъ комнаты. Ей необходимо было собраться съ мыслями, прежде чѣмъ сказать слово.
   Въ теченіе нѣкотораго времени послѣ этого, она обмѣнивалась съ преступницей очень немногими словами. Мертвое молчаніе было всего приличнѣе; когда дѣвочка перепачкаетъ свое самое нарядное платье, ее разбранятъ и поставятъ въ уголъ; но когда она солжетъ, ее окончательно сразятъ ужаснымъ молчаніемъ. Выражать краснорѣчивое негодованіе безъ словъ подъ силу хладнокровнымъ людямъ.
   Такъ, въ первую минуту, отнеслась къ леди Франсесъ ея мачиха. Ее, однако, сейчасъ же повезли въ Лондонъ, подвергли болѣе громогласному гнѣву отца и приказали готовиться къ отъѣзду въ Саксонскіе Альпы. Сначала, правда, ей не сообщили, куда ее собственно везутъ. Ее везли за-границу, причемъ находили умѣстнымъ относиться къ ней какъ полицейскій относится къ арестанту, находя, что ему менѣе всѣхъ надо знать, гдѣ собственно находится его тюрьма. Это быстро обнаружилось, такъ какъ у маркиза былъ замокъ въ Саксоніи; но это была случайность.
   Маркиза мало касалась этого вопроса, если она не обсуждала его въ интимныхъ разговорахъ съ мужемъ; но передъ своимъ отъѣздомъ она сочла нужнымъ высказаться лорду Гэмпстеду.
   -- Гэмпстедъ,-- сказала она,-- ужасный ударъ разразился надъ нами.
   -- Я самъ удивился. Не знаю, слѣдуетъ ли называть это ударомъ.
   -- Не называть ударомъ! Ты, конечно, хочешь сказать, что изъ этого ничего не выйдетъ.
   -- Я хотѣлъ сказать, что, хотя я считаю это предложеніе не совсѣмъ умѣстнымъ...
   -- Неумѣстнымъ!
   -- Да, я, конечно, нахожу его неумѣстнымъ; но въ немъ, нѣтъ ничего, чтобы меня особенно поражало.
   -- Ничего, что бы тебя поражало!
   -- Бракъ, самъ по себѣ, вещь хорошая.
   -- Гэмпстедъ, не говори со мной въ этомъ тонѣ.
   -- Но мнѣ такъ кажется. Если молодому человѣку хорошо жениться, то и молодой дѣвушкѣ должно быть хорошо выйти замужъ. Одно обусловливаетъ другое.
   -- Ты говоришь это просто, чтобы мучить меня.
   -- Я могу только выражать свои мысли. Согласенъ, что это было бы неудобно. Она, до нѣкоторой степени, возстановила бы противъ себя своихъ друзей.
   -- Совершенно!
   -- Не совершенно -- но до нѣкоторой степени. Извѣстный классъ людей -- едва ли тотъ, знакомствомъ котораго слѣдуетъ особенно дорожить -- пожалуй, готовъ будетъ порвать съ ней. Какъ бы глупы ни были ея друзья, мы обязаны щадить... даже ихъ глупость.
   -- Ея друзья не глупы -- ея приличные друзья.
   -- Совершенно съ вами согласенъ; но въ числѣ ихъ столько неприличныхъ.
   -- Гэмпстедъ!
   -- Боюсь, что я не совсѣмъ ясно выражаюсь. Но все равно. Это было бы неудобно. Это было бы непріятно отцу, съ желаніями котораго слѣдуетъ соображаться.
   -- Полагаю, что такъ.
   -- Совершенно съ вами согласенъ. Слѣдуетъ соображаться съ желаніями отца, хотя бы дочь была совершеннолѣтняя, такъ что по закону имѣла бы право распоряжаться собой по собственному усмотрѣнію. Кромѣ того, встрѣтились бы и денежныя затрудненія.
   -- Она не получила бы ни одного шиллинга.
   -- Я счелъ бы своимъ долгомъ уладить это, если бы встрѣтилась дѣйствительная необходимость.-- Въ этихъ словахъ сказывался наслѣдникъ, уже владѣвшій многимъ, и къ которому должно было цѣликомъ перейти все семейное достояніе.-- Тѣмъ не менѣе, если я смогу помѣшать этому, не ссорясь ни съ нимъ, ни съ нею, не сказавъ ни одного рѣзкаго слова,-- я это сдѣлаю.
   -- Это будетъ твоя прямая обязанность.
   -- Прямая обязанность всякаго человѣка -- поступать какъ слѣдуетъ. Затрудненіе въ томъ, чтобы видѣть путь.-- Послѣ этого маркиза молчала. Своимъ разговоромъ она выиграла очень немного, почти ничего. Замышляемое имъ противодѣйствіе въ сущности было немногимъ лучше согласія, а причины, по которымъ онъ соглашался съ нею, столько же оскорбляли ея чувства, какъ если бы онъ приводилъ ихъ въ защиту противнаго мнѣнія. Даже маркизъ не былъ достаточно пораженъ ужасомъ при мысли, что его дочь снизошла до объясненія съ почтамтскимъ клеркомъ!
   Наканунѣ ихъ отъѣзда, Гэмпстеду удалось остаться на нѣсколько минутъ наединѣ съ сестрою.
   -- Что за нелѣпость это бѣгство,-- сказала она, смѣясь.
   -- Ты должна была этого ожидать.
   -- Оно отъ этого не менѣе нелѣпо. Конечно, я поѣду. Въ данную минуту мнѣ не остается другого выбора; какъ не оставалось бы, если бы они грозились запереть меня, пока я не нашла бы, кого-нибудь кто принялъ бы на себя мою защиту. Но я такъ же свободно могу располагать собой, какъ папа.
   -- У него есть деньги.
   -- Это не даетъ ему права бить тираномъ.
   -- Нѣтъ, даетъ, по отношенію къ незамужней дочери, у которой денегъ нѣтъ. Намъ остается только повиноваться тѣмъ, отъ кого мы въ зависимости.
   -- Я хочу сказать, что отъѣздъ этотъ ни къ чему не поведетъ. Не воображаешь же ты, Джонъ, что я откажусь отъ него разъ рѣшившись дать ему слово! Дать его было очень трудно -- но отказаться отъ него было бы въ десять разъ труднѣе. Я окончательно рѣшилась -- и совершенно довольна.
   -- Но они-то недовольны.
   -- Что касается отца моего, мнѣ очень жаль. Что же касается мама, мы съ ней такъ не сходимся въ мысляхъ, что я заранѣе знаю, что все, что бы я ни сдѣлала, ей не понравится. Тутъ ничего не сдѣлаешь. Хорошо ли это или дурно, но меня не передѣлаешь на ея ладъ. Она слишкомъ поздно явилась на свѣтъ. Ты не пойдешь противъ меня, Джонъ?
   -- Пожалуй, что пойду.
   -- Джонъ!
   -- Вѣрнѣе было бы сказать, что уже пошелъ. Я не считаю твоего слова благоразумнымъ.
   -- Но дѣло сдѣлано,-- сказала она.
   -- И можетъ быть передѣлано.
   -- Нѣтъ, развѣ онъ этого захочетъ.
   -- Я скажу ему, что это не должно состояться для вашего обоюднаго счастія.
   -- Онъ тебѣ не повѣритъ.
   На это лордъ Гэмпстедъ пожалъ плечами, и тѣмъ разговоръ кончился.
   Былъ почти конецъ іюня, и маркизу было очень досадно, что его увозятъ отъ всѣхъ прелестей политической жизни Лондона. Онъ уступилъ, подъ первымъ впечатлѣніемъ ужаса, но съ тѣхъ поръ началъ создавать, что, удаляясь изъ парламента, онъ приноситъ въ жертву слишкомъ многое. Въ настоящую минуту власть была въ рукахъ консерваторовъ; но во время существованія послѣдняго либеральнаго кабинета онъ настолько согласился дать себя связать оффиціальными путами, что сдѣлался хранителемъ малой государственной печати на послѣдніе шесть мѣсяцевъ существованія этого кабинета, а потому соэнавалъ собственное значеніе съ точки зрѣнія партіи. Но, давъ слово женѣ, онъ теперь не могъ отступить, и дулся. Наканунѣ отъѣзда онъ долженъ былъ обѣдать съ нѣкоторыми представителями своей партіи. Сердце его жены было слишкомъ полно великимъ семейнымъ вопросомъ для какихъ бы то ни было развлеченій; она намѣрена была остаться дома и присмотрѣть за укладкой послѣднихъ вещей маленькихъ лордовъ.
   -- Я право не вижу, отчего бы вамъ не ѣхать безъ меня,-- сказалъ маркизъ, высовывая голову изъ дверей уборной.
   -- Невозможно,-- сказала маркиза.
   -- Вовсе этого не вижу.
   -- А если онъ явится, чтобы увезти ее, что бы я стала дѣлать?
   Тутъ маркизъ всунулъ голову въ дверь и продолжалъ одѣваться. А что онъ и самъ будетъ дѣлать, если этотъ человѣкъ явится и его дочь объявитъ, что готова бѣжать съ нимъ?
   Когда маркизъ уѣхалъ на свой званый обѣдъ, маркиза сѣла за столъ съ лэди Франсесъ. Онѣ были однѣ, если не считать двухъ лакеевъ, прислуживавшихъ имъ, и не говорили почти ни слова. Маркизѣ казалось, что грозное молчаніе приличествуетъ обстоятельствамъ. Лэди Франсесъ только энергичнѣе, чѣмъ когда-либо, рѣшила, что такое положеніе не должно очень длиться. Она теперь поѣдетъ за-границу, но дастъ понять отцу, что она не въ силахъ выносить той жизни, какую ей предлагаютъ. Если находятъ, что она оговорила себя, пусть удалятъ ее.
   Дамы разстались тотчасъ по окончаніи печальной трапезы; маркиза пошла наверхъ, къ дѣтямъ. Не было на свѣтѣ болѣе заботливой, болѣе любящей, можно сказать, болѣе влюбленной матери. Каждая мелкая потребность дѣтей -- и у маленькихъ лордовъ есть потребности -- составляла предметъ ея заботъ. Смотрѣть, какъ ихъ мыли, укладывали и поднимали, было, можетъ быть, величайшимъ удовольствіемъ ея жизни. На ея глаза они были перлы аристократической красоты; и дѣйствительно, это были красивые, здоровые мальчики, съ стройными членами, мощными аппетитами, никогда не бывавшіе не въ духѣ, пока имъ позволяли шалить и шумѣть, или спать. Старшій, лордъ Фредерикъ, уже добрался до двухъ-сложныхъ словъ, отъ которыхъ ему подъ-часъ тяжко приходилось. Лордъ Огустусъ владѣлъ большими буквами изъ слоновой кости, которыя съумѣлъ превратить въ игрушки. Лордъ Грегори еще не позналъ никакихъ мученій образованія. Въ домѣ жилъ старый пасторъ, который считался ихъ наставникомъ, но главная обязанность котораго заключалась въ пріисканіи сюжетовъ для разговора съ маркизомъ, когда у него не было другого собесѣдника. Имѣлись также гувернантка-француженка и горничная-швейцарка. Но такъ какъ онѣ обѣ скорѣй учились говорить по-англійски, чѣмъ дѣти по-французски, онѣ не послужили заранѣе намѣченной цѣли. Маркиза рѣшила, что ея дѣти должны говорить на трехъ или четырехъ языкахъ такъ же свободно, какъ на родномъ, и должны изучить ихъ безъ терзаній, обыкновенно сопряженныхъ съ ученіемъ. Въ этомъ она пока еще не успѣла.
   Она усѣлась на нѣсколько минутъ посреди ящиковъ и чемодановъ, между которыми играли дѣти передъ отходомъ ко сну. Никогда не бывало такой счастливой матери, еслибъ только, еслибъ!..
   -- Мамаша,-- сказалъ лордъ Фредерикъ,-- гдѣ Джэкъ?-- Подъ "Джекомъ" слѣдовало понимать лорда Гэмпстеда.
   -- Фредъ, развѣ я не говорила, что ты не долженъ называть его Джэкомъ?
   -- Онъ говоритъ, онъ -- Джэкъ,-- объявилъ лордъ Огуегусъ, бросаясь къ матери въ колѣни съ такою силой, что она могла бы упасть, не будь она сильна и пріучена къ подобнымъ нападеніямъ.
   -- Это оттого, что онъ добръ и любитъ съ вами играть. Вы должны называть его Гэмпстедъ.
   -- Мама, развѣ онъ некрещеный?-- спросилъ старшій.
   -- Конечно, крещеный, милый мой,-- грустно сказала мать, думая о томъ, какъ мало пользы принесъ этотъ обрядъ невѣрующему молодому человѣку. Она присутствовала, пока ихъ укладывали спать, размышляя все время о томъ, какое ужасное препятствіе ея счастію заключалось въ этомъ первомъ несчастномъ бракѣ ея мужа. Подумать только, что она -- мачиха дѣвушки, которая жаждетъ броситься въ объятія почтамтскаго клерка, что "некрещеный", безбожникъ, вовсе не похожій на англичанина, республиканецъ наслѣдникъ, стоитъ на дорогѣ ея дорогого мальчика! Тысячу разъ говорила она себѣ, что дьяволъ говорилъ съ нею, когда она осмѣливалась желать, чтобъ... чтобъ лордъ Гэмпстедъ не существовалъ! Она очень часто заглушала это желаніе въ сердцѣ своемъ, говоря себѣ, что оно исходитъ отъ дьявола. Она дѣлала слабое усиліе полюбить молодого человѣка,-- результатомъ его была принужденная вѣжливость. Ей несвойственно было любить кого-нибудь, кромѣ родныхъ дѣтей. Теперь она думала, какъ хорошъ былъ бы ея Фредерикъ въ качествѣ лорда Гэмпстеда, какъ это было бы, да и будетъ, неизмѣримо лучше для всѣхъ Траффордовъ, для всей англійской аристократіи, для цѣлой страны! Но думая это, она знала, что она дѣлаетъ грѣхъ, и пыталась побѣдить грѣхъ. Развѣ эти ея думы не были равносильны желанію, чтобъ сынъ ея мужа умеръ?
  

IV.-- Леди Франсесъ.

   Есть что-то до того печальное въ положеніи дѣвушки, про которую знаютъ, что она влюблена, и которой преходится подвергнуться процессу "пристыженія" со стороны друзей, что удивляешься, какъ вообще какая-либо молодая дѣвушка можетъ это вынести. Большинство молодыхъ дѣвушекъ этого вынести не въ силахъ, и -- или отрекаются отъ своей любви, или увѣряютъ, что отреклись. Про молодого человѣка, который надѣлалъ долговъ, провалился на экзаменѣ, даже объявилъ о своей помолвкѣ съ молодой дѣвушкой, у которой нѣтъ гроша за душой,-- что гораздо хуже -- просто скажутъ, что онъ послѣдовалъ общему примѣру, и сдѣлалъ то, чего слѣдовало отъ него ожидать. Мать никогда не смотритъ на него съ тѣмъ упорнымъ гнѣвомъ, посредствомъ котораго надѣется побѣдить постоянство дочери. Отецъ посердится, погорячится, заплатитъ долги, подготовитъ почву для новой компаніи, и только пожметъ плечами по поводу предположеннаго брака, на который смотритъ просто какъ на нѣчто немыслимое. Дѣвушка же считается опозорившей себя. Хотя отъ нея ожидаютъ, или во всякомъ случаѣ надѣются, что она въ урочное время выйдетъ замужъ, тѣмъ не менѣе увлеченіе мужчиной,-- въ которомъ, казалось бы, слѣдовало видѣть первый шагъ въ браку,-- грѣхъ. Оно такъ и есть, даже въ кругу заурядныхъ Джонсоновъ и Броуновъ. Если мы достаточно короли съ Броунами, чтобы знать о любви Джэнъ Броунъ, мы поймемъ обращеніе отца и взглядъ матери. Даже домашняя прислуга знаетъ, что она дала волю своимъ чувствамъ, и относится къ ней какъ-то особенно. Братьямъ стыдно за нее. Тогда какъ она влюбись ея брать въ Джемиму Джонсъ, одобряетъ его, сочувствуетъ ему, поощряетъ его.
   Существуютъ героини, которыя все это переживаютъ, остаются вѣрны до конца. Существуетъ много псевдо-героинь, которыя начинаютъ съ того же, но не выдерживаютъ характера. Псевдо-героиня обыкновенно сдается, когда молодой Смитъ -- не особенно молодой вдобавокъ -- поступаетъ въ компаньоны въ гг. Смиту и Уокеру и встрѣчается на пути ея, во время поисковъ за женою. Преслѣдованіе, во всякомъ случаѣ, такъ часто оказывается дѣйствительнымъ, что отцы и матери считаютъ долгомъ прибѣгнуть къ нему. Нечего и говорить, какъ высоко надъ сферой какихъ-нибудь Броуновъ парили мысли маркизы Кинсбёри. Но она сознавала, что обязана прибѣгнуть къ мѣрамъ, къ которымъ и они бы прибѣгли, и рѣшила, что маркизъ послѣдуетъ ея примѣру. Ужасное зло, непоправимое зло уже было сдѣлано. Многіе, увы, узнаютъ, что лэди Франсесъ опозорила себя. Маркиза не въ силахъ была скрыть этого отъ своей родной сестры, лэди Персифлажъ, и лэди Персифлажъ, безъ сомнѣнія, подѣлится тайной съ другими. Ея горничная все знаетъ. Самъ маркизъ -- самый нескромный изъ людей. Гэмпстедъ не найдетъ нужнымъ скрытничать. Роденъ, конечно, расхвастаетъ всѣмъ въ почтамтѣ. Почтальоны, посѣщавшіе домъ въ Паркъ-Лэнѣ, вѣроятно, обсуждали вопросъ съ лакеями у воротъ. Нечего было надѣяться на сохраненіе тайны. Всѣ молодые маркизы и холостые графы узнаютъ, что лэди Франсесъ Траффордъ влюбилась въ "почтальона". Но съ помощью времени, заботъ и строгихъ предосторожностей, быть можетъ, удастся предотвратить окончательную катастрофу -- бракъ. Тогда, если маркизъ не поскупится, какой-нибудь молодой графъ, или по меньшей мѣрѣ баронъ, пожалуй, согласится забыть почтальона и сорвать аристократическій цвѣтокъ, правда запятнанный, но скрашенный позолотой. Ея милашкамъ придется пострадать. Всякая прибавка къ приданому послужитъ имъ въ ущербъ. Но все же лучше это, чѣмъ имѣть зятемъ почтамтскаго клерка.
   Таковы были планы, съ которыми маркиза собиралась везти падчерицу въ ихъ саксонскую резиденцію. Маркизъ склонялся въ ту же сторону.-- "Совершенно согласенъ, что ихъ слѣдуетъ разлучить -- совершенно,-- говорилъ онъ.-- Допустить этого не возможно. Ни одного шиллинга... если она не будетъ вести себя прилично. Конечно, она получитъ свое состояніе, но не для того, чтобы сдѣлать изъ него такое употребленіе".
   Самъ онъ въ тайнѣ замышлялъ устроить ихъ всѣхъ въ замкѣ и тогда, если возможно, поспѣшить назадъ въ Лондонъ до совершеннаго окончанія сезона. Жена сильно убѣждала его безусловно хранить тайну, вѣроятно позабылъ, что сама все разсказала лэди Персифлажъ. Маркизъ вполнѣ съ нею согласился. Тайна необходима. Что до него касается, то вѣроятно ли, чтобы онъ заговорилъ о такомъ тяжеломъ и такомъ близкомъ его сердцу вопросѣ! Тѣмъ не менѣе онъ все разсказалъ мистеру Гринвуду, джентльмену, игравшему въ его домѣ роль наставника, частнаго секретаря и капеллана.
   У лэди Франсесъ были свои мысли относительно предстоявшаго отъѣзда и жизни за границей. Они собираются преслѣдовать ее, пока она не измѣнить своего намѣренія. Она собиралась приставать къ нимъ, пока они не измѣнять своего. Она слишкомъ себя знала, чтобы питать какія-нибудь опасенія на счетъ собственной стойкости. Она создавала, что маркизѣ не удстся ни убѣжденіями, ни даже преслѣдованіями заставить ее отказаться отъ человѣка, которому она дала слово. Въ душѣ она презирала маршу. Къ отцу она питала глубокое довѣріе,-- зная, что у него любящее сердце, думая, что онъ продолжаетъ враждебно относиться къ тѣмъ аристократическимъ догматамъ, которые для маркизы -- религія, и вѣроятно сознавая, что въ самой его слабости она почерпнетъ силу. Еслибъ мачвха стала дѣйствительно жестокой, тогда отецъ возьметъ ея сторону противъ жены. Тяжелое время неизбѣжно,-- такъ мѣсяцевъ шесть, и тогда настанетъ минута, когда она будетъ имѣть возможность сказать: "Я испытала себя, знаю чего хочу, намѣрена возвратиться домой и вступать въ бракъ". Она позаботится, чтобы ея заявленіе на этотъ счетъ не было неожиданнымъ ударомъ. Шесть мѣсяцевъ будутъ употреблены на подготовку къ нему. Маркиза можетъ стойко проповѣдовать свои идеи въ теченіе шести мѣсяцевъ, лэди Франсесъ не менѣе стойко будетъ проповѣдовать свои.
   Когда Роденъ предложилъ ей сердце, она приняла его только послѣ серьёзнаго раздумья. Уронъ, который она еще въ ранніе годы, слышала отъ матери, проникъ въ самую глубину ея души,-- гораздо глубже, чѣмъ предполагала наставница. Наставница эта никогда не имѣла намѣренія внушать, что гордиться знатностью -- заблужденіе. Никто усиленнѣе ея не размышлялъ о томъ, что знатность особенно побуждаетъ къ исполненію высокихъ обязанностей. "Noblesse oblige". Слова эти были начертаны въ ея сердцѣ и сказывались въ ея дѣйствіяхъ, во всю ея жизнь. Но она старалась растолковать дѣтямъ, что они не должны слишкомъ усердно требовать себѣ привилегій, какія даетъ происхожденіе. И безъ того на нихъ посыплется слишкомъ много этихъ привилегій -- слишкомъ много для ихъ собственнаго блага. Пусть они никогда съ жадностью не хватаются за тѣ блага, которыя случай далъ имъ въ гораздо большемъ количествѣ, чѣмъ по справедливости слѣдовало. Пусть помнятъ, что, въ сущности, нѣтъ никакой заслуги родиться сыномъ или дочерью маркиза. Пусть не забываютъ, насколько выше быть полезнымъ человѣкомъ или достойной женщиной. Таковы были уроки матери; но они запали глубже, чѣмъ она ожидала. Этому способствовали прежнія политическія убѣжденія отца -- вторичное избраніе пьяницы-портного -- насмѣшки друзей, достаточно высокопоставленныхъ и достаточно интимныхъ, чтобы смѣть насмѣхаться, вкоренившееся съ дѣтства убѣжденіе, что хорошо быть радикаломъ и, сверхъ всего этого, презрѣніе къ исключительно аристократическимъ манерамъ мачехи. Этимъ путемъ лордъ Гэмпстедъ дошелъ до своего настоящаго образа мыслей, такъ же, какъ и леди Франсесъ.
   Ея убѣжденія были такъ же радикальны какъ и его, хотя вылились въ другую форму. У дѣвушки, въ ранней молодости, всѣ взгляды на жизнь имѣютъ какое-нибудь отношеніе къ любви и послѣдствіямъ ея. Когда молодой человѣкъ склоняется къ либерализму или консерватизму, онъ вовсе не руководствуется соображеніями о томъ, какъ взглянетъ на вопросъ какая-нибудь еще скрывающаяся въ туманѣ молодая особа. Но дѣвушка, если она вообще останавливается на подобныхъ мысляхъ, мечтаетъ о нихъ и какъ о мысляхъ человѣка, котораго она надѣется когда-нибудь полюбить. Перейди она, протестантка, въ католицизмъ и поступи въ монастырь, она чувствуетъ, что, отказываясь отъ надежды на любовь, она приноситъ величайшую жертву, какую только можетъ принести религіи, которой открываетъ свое сердце. Если она предается музыкѣ, живописи, изученію языковъ, она думаетъ о впечатлѣніи, какое ея таланты могутъ произвести на какого-нибудь идеальнаго мужчину. Все это, совершенно безсознательно, представлялось уму леди Франсесъ по мѣрѣ того, какъ мѣсяцъ за мѣсяцемъ и годъ за годомъ въ ней складывались ея радикальныя убѣжденія. Она не думала ни о чьей любви -- вообще мало думала о любви -- но среди ея размышленій о слабостяхъ и тщеславіи аристократіи, ей постоянно представлялся вопросъ: что сталось бы съ нею, еслибы съ ней встрѣтился одинъ изъ тѣхъ людей, хотя и пролетаріевъ, но кого въ мечтахъ своихъ она считала благороднѣе герцоговъ, и еслибы этотъ человѣкъ сталъ просить ея руки? Она говорила себѣ, что еслибъ такой человѣкъ явился, она оцѣнитъ его по достоинству, будь онъ герцогъ или бѣднякъ. При такомъ душевномъ настроеніи она, конечно, склонна была ласково отнестись къ предложенію пріятеля брата. Чего въ немъ недоставало такого, что дѣвушка могла требовать? Въ этихъ выраженіяхъ, задала она себѣ этотъ вопросъ. По манерамъ человѣкъ этотъ былъ джентльменъ. Въ этомъ она не сомнѣвалась. Бѣднякъ онъ или нѣтъ, въ немъ не было ничего, что оскорбляло бы вкусъ самой благорожденной дамы. Въ томъ, что онъ лучше образованъ, чѣмъ любой изъ окружавшихъ ее высоко-образованныхъ молодыхъ людей, она была совершенно увѣрена. У него всегда находилось больше матеріала для разговора, чѣмъ у другихъ. О его происхожденіи и родствѣ она не знала ничего, но почти гордилась своимъ незнаніемъ, въ силу своего правила, что человѣка слѣдуетъ цѣнить только по тому, что онъ самъ представляетъ, а отнюдь не по тому, что онъ можетъ заимствовать отъ другихъ. Его наружностью, которой она придавала большое значеніе, она очень гордилась. Онъ, безъ сомнѣнія, былъ красивый молодой человѣкъ съ легкой походкой, съ движеніями, полными природнаго изящества, но нисколько не заученными, съ высоко поднятой головой, съ живыми главами, красивыми руками и ногами. Ни умъ, ни политическія убѣжденія не открыли бы человѣку доступа въ ея сердце, еслибъ наружность его была непріятная; къ тому же съ минуты ихъ первой встрѣчи онъ никогда ея не боялся,-- дерзая, когда не соглашался съ нею, трунить надъ ней и даже распекать ее. Въ сердцѣ дѣвушки нѣтъ болѣе сильной преграды для любви, чѣмъ сознаніе, что человѣкъ ея боится. Она не сразу отвѣчала ему, и много думала о предстоявшихъ ей опасностяхъ. Она знала, что не можетъ отречься отъ своего происхожденія. Она признавалась самой себѣ, что хорошо ли это или дурно, а дочь маркиза не то что другая дѣвушка. Она имѣла серьезныя обязанности по отношенію къ отцу, къ братьямъ, отчасти даже къ мачихѣ. Но былъ ли задуманный ею поступокъ такого рода, что его можно было считать зломъ для семьи? Она видѣла, что въ обычаяхъ свѣта произошли мало-по-малу большія перемѣны въ теченіе послѣдняго столѣтія. Аристократія не стояла такъ высоко, какъ прежде -- и слѣдовательно люди не-аристократическаго происхожденіи не стояли такъ низко. Дочь королевы вышла за ея подданнаго. Разные лорды Джоны и лорды Томасы каждый божій день вступали въ то или другое предпріятіе. Было не мало примѣровъ, что дѣвушки-аристократки поступали именно такъ, какъ собиралась поступить она. Чѣмъ почтамтскій клеркъ ниже всякаго другого?
   Затѣмъ представился серьезный вопросъ, должна ли она говорить отцу? Дѣвушки вообще совѣтуются съ матерью, а претендента посылаютъ къ отцу. У нея не было матери. Она прекрасно сознавала, что не пожелаетъ оставить свое счастіе въ рукахъ настоящей маркизы. Заговори она съ отцомъ, она знала, что вопросъ будетъ сразу рѣшенъ противъ нея. Отецъ ея былъ слишкомъ подъ властью жены, чтобы ему позволили имѣть въ подобномъ дѣлѣ собственное мнѣніе. А потому она рѣшила дѣйствовать на собственный страхъ. Она приметъ предложеніе, а затѣмъ воспользуется первымъ удобнымъ случаемъ, чтобы сообщить мачихѣ, что она сдѣлала. Такъ и случилось. Рано утромъ она дала отвѣть Джорджу Родену и въ тотъ же день, раннимъ же утромъ, собралась съ духомъ и все разсказала маркизѣ.
   Домъ, куда ее повезли, былъ большой, нѣмецкій замокъ, очень удобно устроенный, которому горы служили фономъ, а Эльба протекала почти у самаго подножіи окружавшихъ его террасъ. Маркизъ потратилъ на него не мало денегъ и на его резиденцію всѣ прохожіе бросали завистливые взгляды. Замокъ этотъ былъ купленъ, подъ вліяніемъ минутной фантазіи, за красоту, но до настоящаго случая въ немъ никогда не жили болѣе недѣли. При другихъ обстоятельствахъ лэди Франсесъ была бы здѣсь совершенно счастлива, и часто выражала желаніе прожить нѣсколько времени въ Кенигсграфѣ. Но теперь, хотя она старалась смотрѣть на ихъ пребываніе здѣсь, какъ на одно изъ заурядныхъ событій ихъ жизни, она не могла отдѣлаться отъ мысли о тюрьмѣ. Маркиза рѣшила не давать ей отдѣлаться отъ этой мысли. На первыхъ порахъ и она и маркизъ не говорили ни слова о невозможномъ обожателѣ. Такъ было условлено между ними. Но они вообще ничего не говорили. Во всѣхъ движеніяхъ замѣчалась суровость, угрюмое безмолвіе царило въ замкѣ, нарушало его только присутствіе мальчиковъ. Пытались даже какъ можно чаще разлучать ее, съ братьями, и это раздражало ее болѣе всѣхъ другихъ оскорбленій, которыя ей причинялись. Недѣли черезъ двѣ было объявлено, что маркизъ возвращается въ Лондонъ. Онъ получилъ нѣсколько писемъ отъ "своихъ"; присутствіе его тамъ было совершенно необходимо. При этомъ, лэди Франсесъ не было сказано ни слова о томъ, сколько, приблизительно, продолжится ихъ собственное пребываніе въ замкѣ.
   -- Папа,-- сказала она,-- вы возвращаетесь въ Лондонъ?
   -- Да, моя милая. Присутствіе мое въ городѣ необходимо.
   -- Сколько времени пробудемъ мы здѣсь?
   -- Сколько времени?
   -- Да, папа. Я очень люблю Кенигсграфъ. Я всегда считала его самымъ красивымъ мѣстомъ, какое я только знаю. Но мнѣ непріятна перспектива жить здѣсь, не зная, когда я уѣду.
   -- Лучше бы ты спросила мама, моя милая.
   -- Мама никогда не говоритъ со мной. Мнѣ безполезно было бы ее спрашивать. Папа, вы должны сказать мнѣ что-нибудь, прежде, чѣмъ уѣдете.
   -- Что сказать тебѣ?
   -- Или позволить мнѣ сказать вамъ кое-что.
   -- Что ты хочешь сказать мнѣ, Франсесъ?-- спросилъ онъ сердитымъ тономъ, съ суровымъ видомъ, но ни тонъ его не былъ достаточно сердятъ, ни лицо достаточно сурово; ему нисколько не удалось напугать дочь. Въ сущности ему не хотѣлось, чтобы о почтамтскомъ клеркѣ зашла рѣчь прежде, чѣмъ онъ не убѣжитъ; онъ былъ бы очень радъ напугать ее настолько, чтобы заставить замолчать, еслибъ это было возможно.
   -- Папа, мнѣ хотѣлось бы, чтобы вы знали, что никакой пользы не будетъ отъ того, что меня здѣсь запираютъ.
   -- Никто тебя не запираетъ.
   -- Я говорю о Саксоніи. Конечно, я пробуду здѣсь нѣсколько времени, но не можете же вы ожидать, чтобы я осталась здѣсь навсегда.
   -- Кто говоритъ о "навсегда"?
   -- Вижу, что меня привезли сюда, чтобъ... разлучить меня съ мистеромъ Роденомъ.
   -- Я предпочелъ бы не говорить объ этомъ молодомъ человѣкѣ.
   -- Но, папа, если онъ будетъ моимъ мужемъ...
   -- Онъ не будетъ твоимъ мужемъ.
   -- Это будетъ, папа, сколько бы времени меня здѣсь ни держали. Это-то я и хочу дать вамъ понять. Разъ давши слово -- и не одно слово -- я конечно отъ него не откажусь. Я предполагаю, что вы увезли меня сюда съ цѣлью попытаться отъучить меня отъ этой мысли.
   -- Объ этомъ и толковать нечего; дѣло невозможное!
   -- Нѣтъ, папа. Если онъ захочетъ... и я захочу... никто помѣшать намъ не можетъ.-- Говора это, она смотрѣла ему прямо въ лицо.
   -- Неужели ты хочешь сказать, что не обязана послушаніемъ родителямъ?
   -- Вамъ, папа, я конечно обязана послушаніемъ... до нѣкоторой степени. Я полагаю, что настанетъ же когда-нибудь время, когда дочь сама можетъ судить о томъ, что касается ея счастія.
   -- И опозоритъ всю свою семью?
   -- Не думаю, чтобы я опозорила свою. Я стремлюсь доказать вамъ, одно -- что вы не обезпечите себѣ моего послушанія, держа меня здѣсь. Мнѣ кажется, я скорѣй была бы покорна дома. Въ усиленномъ надзорѣ заключается понятіе, которое едва ли можно согласить съ послушаніемъ. Не думаю, чтобы вы меня заперли на ключъ.
   -- Ты же имѣешь никакого права говорить со мной въ этомъ тонѣ.
   -- Мнѣ хочется объяснить, что наше пребываніе здѣсь ни къ чему повести не можетъ. Когда вы уѣдете, мы съ мама только будемъ мучить другъ друга. Она не захочетъ говорить со мной, будетъ смотрѣть на меня, точно я несчастное, погибшее существо. Я вовсе не считаю себя погибшимъ существомъ, но я нисколько не буду лучше здѣсь, чѣмъ была бы дома, въ Англіи.
   -- Когда ты заговоришь, ты не лучше твоего брата,-- сказалъ маркизъ, уходя отъ нея.
   Послѣ ею отъѣзда, жизнь въ Кенигсграфѣ сдѣлалась чрезвычайно мрачна. Ни одна изъ дамъ никогда не упоминала имени мистера Джорджа Родена. Конечно, существовала почта, и сначала почта была доступна лэди Франсесъ; но скоро настало время, когда она была лишена и этого утѣшенія. Съ такой, дуэньей, какъ маркиза, нельзя было предполагать, чтобы ей было предоставлено право вести безконтрольную переписку.
  

V.-- Мистриссъ Роденъ.

   Джорджъ Роденъ, почтамтскій клеркъ, жилъ съ матерью въ Галловеѣ, миляхъ въ трехъ отъ мѣста своего служенія. Здѣсь они занимали маленькій домикъ, который наняли, когда средства ихъ были еще скромнѣе, чѣмъ теперь; молодой человѣкъ тогда еще не проложилъ себѣ дорогу въ свой оффиціальный рай, почтамтъ. Попалъ онъ туда лѣтъ пять назадъ, и за это время доходы его возрасли до 170 фунтовъ. Такъ какъ у матери его были свои средства, почти вдвое превышавшія эту сумму, и такъ какъ ея личные расходы были незначительны, они имѣли возможность жить въ довольствѣ. О мистриссъ Роденъ никто ничего опредѣленнаго не зналъ, но среди сосѣдей ея распространилась молва, что ее окружаетъ какая-то тайна; преобладало убѣжденіе, что она, во всякомъ случаѣ, женщина хорошаго круга. Немногіе въ Голловеѣ были знакомы съ нею или ея сыномъ. Но было нѣсколько личностей, которыя удостоивали наблюдать за ними и толковать о нихъ. Было дознано, что мистриссъ Роденъ обыкновенно ходитъ въ церковь въ воскресенье утромъ, а сынъ ея никогда; что какая-то пріятельница аккуратно посѣщаетъ ее разъ въ недѣлю; въ лѣтописи Голловея было занесено, что пріятельница эта всегда пріѣзжаетъ въ понедѣльникъ, въ три часа.
   Проницательнымъ наблюдателямъ сдѣлалось извѣстно, что визитъ отдавался въ теченіе недѣли, но не всегда въ опредѣленной день, изъ чего возникали различныя догадки относительно средствъ, мѣстопребыванія и характера посѣтительницы. Мистриссъ Роденъ всегда ѣздила на извощикѣ. Гостья,-- скоро узнали, что ее зовутъ мистриссъ Винсентъ,-- пріѣзжала въ коляскѣ, которую одно время считали ея собственной. Кучеръ былъ такъ безукоризненно одѣтъ, что производилъ впечатлѣніе собственнаго кучера; но одна изъ наблюдавшихъ, проницательнѣе другихъ, въ одинъ злосчастный день увидала, какъ онъ сходилъ съ козелъ у трактира, и сразу угадала, что панталоны свойственны наемному возницѣ. Тѣмъ не менѣе, было очевидно, что мистриссъ Винсентъ богаче мистриссъ Роденъ, такъ какъ она имѣла средства нанимать будто бы господскій экипажъ; предполагали также, что она привыкла сидѣть дома по утрамъ, вѣроятно съ цѣлью принимать визиты, такъ какъ мистриссъ Роденъ ѣздила въ ней, какъ придется, по четвергамъ, по пятницамъ, по субботамъ. Намекали также, что мистриссъ Винсентъ недружелюбно относится къ молодому клерку, такъ какъ всѣмъ было хорошо извѣстно, что его никогда не бывало дома, когда она пріѣзжала; существовало также предположеніе, что онъ никогда не сопровождалъ мать, когда она отдавала визитъ. Правда, одинъ разъ его видѣли выходящимъ съ матерью изъ экипажа у дверей ихъ дома, но существовало сильное подозрѣніе, что она заѣзжала за нимъ въ почтамтъ. Правда, его служебныя занятія могли бы послужить этому самымъ естественнымъ объясненіемъ; но обитательницы Голловея прекрасно знали, что почтъ-директоръ, въ своемъ человѣколюбіи, давалъ по субботамъ полдня праздника своимъ обыкновенно удрученнымъ работой подчиненнымъ, и онѣ были увѣрены, что такой добрый сынъ, какъ Джорджъ Роденъ, хоть изрѣдка сопровождалъ бы свою мать, еслибы этому не мѣшала особая причина. Изъ этого возникали дальнѣйшія догадки. У посѣтительницы подмѣтили взглядъ, можетъ быть, съ устъ ея сорвалось опрометчивое слово, вызвавшее убѣжденіе, что она религіозна. Она, вѣроятно, не взлюбила Джорджа Родена за его анти-религіозность, или во всякомъ случаѣ за не посѣщеніе церкви, религіозныхъ митинговъ или методистской капеллы. Въ Голловеѣ считали дѣломъ рѣшенымъ, что мистриссъ Винсентъ не желаетъ мириться съ безбожіемъ молодого клерка. Думали, что даже между двумя дамами произошла стычка "по поводу религіи", что, вѣроятно, не имѣло основанія, такъ какъ было практически извѣстно, что двѣ горничныя, служившія мистриссъ Роденъ, никогда ничего не говорили о своей госпожѣ.
   Въ Голловеѣ порѣшили, что мистриссъ Роденъ и мистриссъ Винсентъ двоюродныя сестры. По сходству и лѣтамъ онѣ могли бы быть родными сестрами; но старушка мистриссъ Демиджонъ, жившая въ No 10 улицы Парадизъ-Роу, объявила, что еслибы Джорджъ былъ родной племянникъ, тетка его неустанно бы работала надъ его обращеніемъ. Въ такомъ случаѣ, несмотря на неодобреніе, существовала бы короткость. Но сыну двоюродной сестры можно позволить губить себя по усмотрѣнію. Предполагали, что мистриссъ Винсентъ -- старшая изъ кузинъ, такъ года на три, на четыре старше, и вслѣдствіе этого пользуется нѣкоторымъ авторитетомъ, хотя и небольшимъ. Она была полнѣе мистриссъ Роденъ, менѣе тщательно скрывала сѣдины, вызванныя годами, явно обнаруживала фасономъ своихъ шляпъ и шалей, что презираетъ суету міра сего. Это не мѣшало ей быть всегда прекрасно одѣтой, что очень хорошо замѣтила мистриссъ Демиджонъ. Мистриссъ Винсентъ не могла тратить на свой туалетъ менѣе ста фунтовъ въ годъ, тогда какъ мистриссъ Роденъ, какъ всякій могъ видѣть, не тратила и половины этой суммы. Но кому неизвѣстно, что женщина можетъ отвлекаться отъ суеты въ роскошныхъ, шелковыхъ платьяхъ и вращаться въ свѣтѣ въ шерстяныхъ, или даже бумажныхъ? Мистриссъ Демиджонъ была глубоко убѣждена, что мистриссъ Винсентъ -- женщина строгая, а что мистриссъ Роденъ -- нѣжная и кроткая. Существовало также предположеніе, что обѣ дамы -- вдовы; ни мужа, ни признаковъ его существованія не замѣчалось.
   Относительно всѣхъ этихъ вопросовъ читатель можетъ считать предположенія мистриссъ Демиджонъ и Голловей почти вѣрными. Тотъ, кто пожелаетъ посвятить достаточную долю вниманія и много времени на разгадываніе загадокъ, можетъ достичь блестящихъ результатовъ. Мистриссъ Демиджонъ почти добралась до истины. Интересовавшія ее дамы были троюродныя сестры. Мистриссъ Винсентъ была вдова, была религіозна, была сурова, жила въ большомъ довольствѣ и окончательно разошлась съ своимъ дальнимъ родственникомъ, Джорджемъ Роденомъ. Мистриссъ Роденъ хотя и ходила въ церковь, не такъ усердно соблюдала религіозные обряды, какъ того желала бы ея кузина. Изъ этого возникло объясненіе, которое мистриссъ Роденъ перенесла спокойно, хотя оно не оказало на нее никакого дѣйствія. Тѣмъ не менѣе онѣ нѣжно любили другъ друга, и еженедѣльныя посѣщенія занимали большое мѣсто въ жизни каждой изъ нихъ. Былъ крупный фактъ, насчетъ котораго мистриссъ Демиджонь и Голловей ошибались,-- мистриссъ Роденъ не была вдова.
   Только послѣ отъѣзда семьи Кинсбёри изъ Лондона Джорджъ сообщилъ матери о своей помолвкѣ. Она давно знала, что онъ друженъ съ лордомъ Гэмпстедомъ, знала также, что онъ гостилъ въ Гендонъ-Голлѣ у Кинсбёри. Мать и сынъ имѣли привычку совершенно откровенно бесѣдовать объ этой семьѣ, хотя она часто предостерегала его, говоря, что въ подобныхъ сношеніяхъ съ людьми, которые вращаются совершенно въ другой сферѣ, скрывается опасность. Въ отвѣтъ на это сынъ всегда заявлялъ, что онъ опасности не видитъ. Онъ не бѣгалъ за лордомъ Гэмпстедомъ. Обстоятельства сблизили ихъ. Они встрѣтились въ небольшомъ политическомъ кружкѣ, и мало-по-малу подружились. Лордъ въ немъ искалъ, а не онъ въ лордѣ. По его понятіямъ, такъ и слѣдовало. Этого требовало различіе происхожденія, состоянія, общественныхъ условій. Узнавши, кто такой молодой человѣкъ, съ которымъ онъ встрѣтился, Джорджъ нѣсколько отдалился, предоставивъ дружбѣ возникнуть съ другой стороны. Но когда между ними окончательно установились дружескія отношенія, онъ не видѣлъ причины, отчего бы имъ не относиться другъ къ другу просто и тепло. Что же до опасности, чего было опасаться? Это не понравится маркизѣ? Весьма вѣроятно. Маркиза играетъ не особенно большую роль въ жизни Гэмпстеда, и ровно никакой въ его жизни. Маркизу это не понравится? Можетъ быть, и нѣтъ. Но нельзя требовать, чтобы при выборѣ друга молодой человѣкъ безусловно соображался съ симпатіями отца,-- еще менѣе обязанъ съ ними соображаться избранный имъ другъ. Но маркизъ,-- доказывалъ Джорджъ матери,-- такъ же не похожъ на другихъ маркизовъ, какъ сынъ его на ихъ сыновей. Въ семьѣ этой есть стремленіе къ радикализму, чего яснымъ доказательствомъ служитъ знаменитый портной, который до сихъ поръ представляетъ мѣстечко Эджуэръ. Мистриссъ Роденъ, хотя и жила въ постоянномъ уединеніи, почти не видя общества, если не считать мистриссъ Винсентъ его представительницей, знала однако, что мысли и политическія убѣжденія маркиза сильно измѣнились съ тѣхъ поръ, какъ онъ женился на своей настоящей женѣ.-- Повѣрь, Джорджъ,-- сказала она,-- что равенство такъ же дорого въ дружбѣ, какъ и въ любви.
   -- Несомнѣнно, мама,-- отвѣчалъ онъ: -- но прежде чѣмъ руководствоваться этимъ правиломъ, слѣдуетъ опредѣлить слово "равенство": что уравниваетъ двухъ мужчинъ, или мужчину и женщину?
   -- Внѣшній условія больше всего другого,-- смѣло отвѣчала она.
   -- А мнѣ казалось бы, что тутъ большую роль играютъ внутреннія, душевныя условія.
   Она взглянула на него и покачала головой мило, кротко, съ любовью, но все же съ твердымъ намѣреніемъ выразить противорѣчіе.
   -- Я всегда допускалъ,-- продолжалъ онъ,-- что человѣкъ низкаго происхожденія...
   -- Я ничего не говорила о низкомъ происхожденіи!-- Это былъ вопросъ, относительно котораго между матерью и сыномъ не существовало полной откровенности, но мать всегда пыталась успокоить сына на этотъ счетъ.
   -- Что человѣкъ, относительно низкаго происхожденія,-- продолжалъ онъ, не прерывая своей фразы,-- не долженъ позволять себѣ того, что можетъ себѣ позволить истый аристократъ; это несомнѣнно. Хотя молодой принцъ можетъ стоять выше по природнымъ дарованіямъ, чѣмъ молодой сапожникъ, и всего лучше обнаружатъ свой аристократизмъ, ухаживая за сапожникомъ, тѣмъ не менѣе сапожникъ долженъ ждать, чтобъ за нимъ ухаживали. Свѣтъ создалъ такой порядокъ вещей, при которомъ сапожникъ не можетъ поступить иначе, не обнаруживая дерзости и нахальства, съ помощью которыхъ онъ ничего не достигаетъ.
   -- И при которыхъ онъ сталъ бы очень плохо тачать свои сапоги.
   -- Несомнѣнно. Этого ни какъ нельзя избѣгнуть, такъ какъ болѣе благородныя занятія, къ которымъ призоветъ его оцѣнившій его принцъ, заставятъ его бросить свои сапоги.
   -- Неужели лордъ Гэмпстедъ заставитъ тебя бросить почтамтъ?
   -- Вовсе нѣтъ. Онъ не принцъ, да и я не сапожникъ. Хотя насъ раздѣляетъ большое разстояніе, оно не такъ велико, чтобы наше знакомство требовало подобной перемѣны. Но я говорилъ... не знаю хорошенько, что я говорилъ...
   -- Ты старался опредѣлить, что такое "равенство". Но человѣкъ всегда запутывается, когда вдается въ опредѣленія,-- сказала мать.
   -- Хотя оно отчасти зависитъ отъ внѣшнихъ условій, внутреннія играютъ тутъ большую роль. Вотъ, собственно, что я хотѣлъ сказать. Мужчина и женщина могутъ отлично ужиться, питать другъ къ другу такую постоянную любовь, хотя бы одинъ былъ аристократъ и богачъ, а другая была бѣдна и взята изъ ничтожества. Но совершенное животное и разумное человѣческое существо едва-ли могутъ ужиться и любить другъ друга.
   -- Это правда,-- сказала она.-- Боюсь, что это правда.
   -- Надѣюсь, что это правда.
   -- Подобные опыты часто дѣлаются обыкновенно къ большой невыгодѣ того, кто выше.
   Все это, однако, говорилось, прежде, чѣмъ Джорджъ Роденъ заикнулся о лэди Франсесъ, и относилось только къ дружбѣ, возникавшей между ея сыномъ и молодымъ лордомъ.
   Молодой лордъ, при равныхъ случаяхъ, посѣщалъ домикъ въ Голловеѣ и былъ чрезвычайно любезенъ съ матерью своего друга. У лорда Гэмпстеда была манера быть любезнымъ, которая никогда ему не измѣняла, какъ только онъ пожелаетъ прибѣгнуть въ ней. И онъ почти постоянно прибѣгалъ къ ней, исключая тѣхъ случаевъ, когда отпоръ, данный его личнымъ взглядамъ, вынуждалъ его быть вѣжливо-непріятнымъ. Говоря объ охотѣ съ ружьемъ, о рыбной ловлѣ и другихъ занятіяхъ, которыхъ не одобрялъ, онъ прибѣгалъ къ аргументамъ, повидимому, да и въ сущности полнымъ добродушія, но которые, однако, имѣли свойство раздражать противника. Этимъ способомъ онъ успѣлъ сдѣлаться совершенно ненавистнымъ мачихѣ, съ которой ни въ чемъ не сходился. Во всѣхъ другихъ случаяхъ обращеніе его всегда, было ровное, съ какимъ-то симпатичнымъ оттѣнкомъ интимности. Въ силу этихъ свойствъ онъ попалъ въ большую милость къ мистриссъ Роденъ.
   Кому неизвѣстно, какъ нормальный молодой человѣкъ ведетъ себя при утреннихъ визитахъ? Онъ пріѣхалъ, потому что хочетъ быть вѣжливымъ. Онъ не явился бы, еслибъ не желалъ бытъ популярнымъ. Онъ охотно былъ бы любезенъ, еслибъ это было возможно. Ясно, что онъ убѣжденъ, что обязанъ одолѣть извѣстное количество совершенно неинтересныхъ разговоровъ, а затѣмъ выбраться изъ комнаты съ возможно-меньшей неловкостью. Ему и въ голову не приходитъ, чтобы можно было найти разумное удовольствіе въ бесѣдѣ съ какой-нибудь, мистриссъ Джонсъ. А между тѣмъ мистриссъ Джонсъ, вѣроятно, хорошій образчикъ того общества, въ которомъ каждый желаетъ вращаться. Общество для него обыкновенно состоитъ изъ нѣсколькихъ частой, изъ которыхъ каждая -- мученіе, хотя всѣ вмѣстѣ считаются удовольствіемъ. Въ похвалу лорду Гэмпстеду слѣдуетъ сказать, что онъ умѣлъ свободно и любезно разговаривать съ любой мистриссъ Джонсъ, пока сидѣлъ у нея. Онъ держалъ себя совершенно непринужденно и бесѣдовалъ точно вѣкъ зналъ эту даму. Ничто такъ не нравится женщинамъ, и этимъ путемъ лорду Гэмпстеду въ значительной мѣрѣ удалось если не побѣдить, то во всякомъ случаѣ заглушить сознаніе опасности, о которой говорила мистрисъ Роденъ.
   Но все это относится къ эпохѣ, когда въ Голловеѣ ничего не знали о лэди Франсесъ. Мать и сынъ очень мало толковали объ этой семьѣ. Джорджъ Роденъ желалъ составить себѣ благопріятное мнѣніе о самомъ маркизѣ, но едва-ли успѣлъ въ этомъ. Относительно мачихи Гэмпстеда онъ даже не питалъ этого желанія. Она съ первой минуты показалась ему женщиной, вполнѣ пропитанной аристократическими предразсудками, которая считала себя облеченной извѣстными привилегіями, ставившими ее неизмѣримо выше прочихъ человѣческихъ существъ. Самъ Гэмпстедъ даже не дѣлалъ вида, что уважаетъ ее. О ней Роденъ почти ничего не говорилъ матери, просто упомянувъ о ней какъ о маркизѣ, которая совсѣмъ и не родня Гэмпстеду. О лэди Франсесъ онъ только сказалъ, что въ этой семьѣ есть дѣвушка, одаренная такой душой, что изъ всѣхъ дѣвушекъ своего круга она навѣрное самая милая и благородная. Тутъ мать его внутренно содрогнулась, подумавъ, что здѣсь также можетъ скрываться опасность, но она побоялась коснуться этого даже въ разговорѣ съ сыномъ.
   -- Какъ сошло твое посѣщеніе?-- спросила мистриссъ Роденъ, когда сынъ уже пробылъ дома нѣсколько часовъ. Разговоръ происходилъ послѣ того послѣдняго пребыванія въ Гендонъ-Голлѣ, когда лэди Франсесъ обѣщала быть его женой.
   -- Ничего себѣ, говоря вообще.
   -- Вижу, что тебя что-то огорчило.
   -- Нѣтъ, ничего. Я былъ нѣсколько озадаченъ.
   -- Что они тебѣ сказали?-- спросила она.
   -- Почти ничего, кромѣ любезностей,-- только въ послѣднюю минуту сорвалось одно слово.
   -- Знаю, что тебя что-то оскорбило,-- сказала мать.
   -- Лэди Кинсбёри дала мнѣ понять, что терпѣть меня не можетъ. Очень странно, что можно питать такія чувства въ человѣку, почти не обмѣнявшись съ нимъ ни единымъ словомъ.
   -- Говорила я тебѣ, Джорджъ, что ѣздить туда опасно!
   -- Въ этомъ еще не было бы опасности, еслибъ дѣло этимъ ограничивалось.
   -- Чтожъ тутъ еще скрывается?
   -- Въ этомъ не было бы опасности, еслибы лэди Кинсбёри была только мачихой Гэмпстеда.
   -- А чтожъ она еще?
   -- Она также мачиха лэди Франсесъ. О, мама!
   -- Джорджъ, что случилось?-- опросила она.
   -- Я просилъ лэди Франсесъ быть моей женой.
   -- Твоей женой?
   -- И она дала слово.
   -- О, Джорджъ!
   -- Право такъ, мама. Теперь ты поймешь, что лэди Кинсбёри дѣйствительно можетъ быть опасна. Когда я подумаю, какая свобода можетъ быть предоставлена ей мучить падчерицу, я едва могу простить себѣ свой поступокъ.
   -- А маркизъ?-- спросила мать;
   -- О его чувствахъ я пока еще ничего не знаю. Я не имѣлъ случая говорить съ нимъ послѣ этого маленькаго происшествія. У меня вырвалось необдуманное слово, которое милэди услышала и за которое сдѣлала мнѣ замѣчаніе. Тогда я уѣхалъ.
   -- Какое слово?
   -- Обыкновенное привѣтствіе, слово, которое употребительно между близкими друзьями, но которое, будучи сказано мною, выдало всю тайну. Я забылъ титулъ "лэди", обязательный для человѣка въ моихъ условіяхъ при обращеніи къ дѣвушкѣ въ ея условіяхъ. Могу себѣ представить, съ какимъ ужасомъ на меня будетъ смотрѣть теперь лэди Кинсбёри.
   -- Но, что скажетъ маркизъ?
   -- И для него также я буду предметомъ негодованія, крайняго негодованія. Мысль о соприкосновеніи съ такимъ низкимъ существомъ сразу излечитъ его отъ всѣхъ его легонькихъ радикальныхъ поползновеній.
   -- А Гэмпстедъ?
   -- Гэмпстеда, кажется, ничто, не можетъ излечить отъ его убѣжденій;-- но даже онъ не особенно доволенъ.
   -- Онъ съ тобой поссорился?
   -- Нѣтъ, этого не было. Онъ слишкомъ благороденъ, чтобы ссориться по такому поводу. Онъ даже слишкомъ благороденъ, чтобы оскорбиться чѣмъ-нибудь подобнымъ. Но онъ не хочетъ допустить, чтобы это привело къ добру. А ты, мама?
   -- О, Джорджъ, сомнѣваюсь, сомнѣваюсь.
   -- Ты не хочешь даже поздравить меня?
   -- Что мнѣ сказать?-- Я боюсь, больше чѣмъ надѣюсь.
   -- Когда я скажу тебѣ, что она вся проникнута благородствомъ, что у нея благородное сердце, благородная красота, что она -- самое прелестное существо, какое Богъ когда-либо создалъ для счастія человѣка, неужели ты и тогда не поздравишь меня?
   -- Желала бы я, чтобы происхожденіе ея было другое,-- сказала мать.
   -- Я не желалъ бы въ ней никакой перемѣны,-- рѣшилъ сынъ.-- Ея происхожденіе -- самое меньшее изъ ея достоинствъ, но мнѣ не хотѣлось бы въ ней ничего измѣнить.
  

VI.-- Парадизъ-Роу.

   Недѣли черезъ двѣ послѣ возвращенія Джорджа Родена въ Голловэй,-- двѣ недѣли проведенныя его матерью въ размышленіяхъ о хорошей, но опасной любви сына,-- лордъ Гэмпстедъ явился съ визитомъ въ No 11 улицы Парадизъ-Роу. Мистриссъ Роденъ жила въ No 11, а мистриссъ Демиджонъ въ No 10, напротивъ. Въ Голловеѣ уже были толки о лордѣ Гэмпстедѣ, но пока ничего еще не было извѣстно. Онъ, правда, нѣсколько разъ бывалъ въ домѣ мистриссъ Роденъ, но всегда являлся такъ скромно, что его замѣтили просто, какъ человѣка, котораго въ Холловеѣ никто не зналъ. Было извѣстно, что онъ другъ Джорджа, такъ какъ въ первый разъ его видѣли съ Джорджемъ въ субботу. Онъ также заходилъ въ воскресенье и ушелъ съ Джорджемъ. Мистриссъ Демиджонъ заключила, что онъ сослуживецъ Родена, и выразила мнѣніе, что "нечего вниманія обращать", желая этимъ дать понять, что Голловей не обязанъ интересоваться незнакомцемъ. Понятно, что товарищи дружны между собой. Два раза лордъ Гэмпстедъ пріѣзжалъ въ омнибусѣ изъ Излингтона; при этомъ случаѣ было замѣчено, что такъ какъ онъ пріѣхалъ не въ субботу, то что-нибудь да не такъ. Клеркъ, котораго по субботамъ отпускаютъ раньше обыкновеннаго, долженъ сидѣть за работой въ понедѣльникъ и вторникъ. Мистриссъ Дуфферъ, которую въ Парадизъ-Роу ставили несравненно ниже мистриссъ Демиджонъ, заикнулась-было, что молодой человѣкъ, пожалуй, не почтамтскій клеркъ: это, однако, было встрѣчено съ насмѣшкой. Гдѣ-жъ почтамтскому клерку находить себѣ пріятелей, какъ не среди себѣ подобныхъ?-- "Можетъ быть, онъ ухаживаетъ за вдовой", догадалась мистриссъ Дуфферъ. Но съ этимъ также не согласились. Мистриссъ Демиджонъ объявила, что почтамтскіе клерки слишкомъ практичны, чтобъ жениться на вдовахъ, у которыхъ всего-то двѣсти или триста фунтовъ въ годъ, и которыя, вдобавокъ, годятся имъ въ матери.
   -- Но отчего онъ пріѣхалъ во вторникъ,-- спросила мистриссъ Дуфферъ:-- и отчего онъ пріѣхалъ одинъ? Ахъ вы, милая старушка!-- воскликнула Клара Демиджонъ, племянница старой мистриссъ Демиджонъ, думая, что появленіе красивыхъ молодыхъ людей въ Парадизъ-Роу -- дѣло естественное.
   Все это, однако, ничего не значило въ сравненіи съ тѣмъ, что произошло въ Парадизъ-Роу при случаѣ, о которомъ теперь пойдетъ рѣчь.
   -- Тетушка Джемима,-- воскликнула Клара Демиджонъ, выглядывая въ окошко:-- этотъ молодой человѣкъ опять пріѣхалъ въ No 11, верхомъ, а сзади грумъ.
   -- Грумъ!-- воскликнула мистриссъ Демиджонъ, быстро вскакивая съ мѣста, не смотря на свои ревматизмы, и подбѣгая къ окну.
   -- Смотрите сами... въ высокихъ сапогахъ и рейтузахъ.
   -- Это долженъ быть другой,-- сказала мистриссъ Демиджонъ, послѣ паузы, во время которой она пристально смотрѣла на пустое сѣдло на спинѣ лошади, которую грумъ медленно проваживалъ взадъ и впередъ по улицѣ.
   -- Это тотъ самый, что приходилъ съ молодымъ Роденомъ въ ту субботу,-- сказала Клара:-- только онъ сегодня не пѣшкомъ, и красивѣе чѣмъ когда-либо.
   -- И лошадей, и грума можно нанять,-- сказала мистриссъ Демиджонъ:-- но онъ никогда бы не дотянулъ до конца мѣсяца, еслибъ такъ кутилъ.
   -- Это не наемные,-- сказала Клара.
   -- Почему ты знаешь?
   -- По цвѣту сапогъ грума, по тому, какъ онъ дотронулся до шляпы, потому что перчатки у него чистыя. Да, этотъ господинъ совсѣмъ не почтамтскій клеркъ, тетушка Джемима.
   -- Неужели онъ ухаживаетъ за вдовой,-- сказала мистриссъ Демиджонъ. Послѣ этого Клара выбѣжала изъ комнаты, оставивъ тетку пригвожденной у окна. Такого зрѣлища, какое представляли этотъ грумъ и эти двѣ лошади, двигавшіяся взадъ и впередъ по улицѣ, никогда прежде не видывали въ Парадизъ-Роу. Клара надѣла шляпу и полетѣла черезъ улицу къ мистриссъ Дуфферъ, которая жила въ No 16, черезъ домъ отъ мистриссъ Роденъ. Но она опоздала, новость уже не была новостью.
   -- Я знала, что онъ не почтамтскій клеркъ,-- сказала мистриссъ Дуфферъ, которая видѣла какъ лордъ Гэмпстедъ ѣхалъ по улицѣ:-- но кто онъ, что онъ, откуда, и понять не могу. Но никогда больше, если придется говоритъ съ вашей тетушкой, я не поступлюсь моимъ мнѣніемъ. Она, вѣроятно, продолжаетъ утверждать, что онъ почтамтскій клеркъ.
   -- Она думаетъ, что онъ могъ нанять и лошадей, и грума.
   -- Господи, нанять! Да видали ли вы когда-нибудь, чтобъ человѣкъ такъ красиво сошелъ съ лошади? Что касается до найма, то это вздоръ. Онъ каждый Божій день сходилъ съ этой лошади.
   И такъ, Парадизъ-Роу былъ пораженъ этимъ послѣднимъ появленіемъ пріятеля Джорджа Родена.
   Эта поѣздка въ Галловей верхомъ была оригинальной выдумкой. Никто другой не затѣялъ бы ея, ни лордъ, ни клеркъ, ни на наемной лошади, ни на своей. Іюльское солнце сильно припекало, всѣ дороги изъ Гендонъ-Голла преимущественно состояли изъ мощеныхъ улицъ. Но лордъ Гэмпстедъ всегда поступалъ не такъ, какъ другіе. Было слишкомъ далеко идти пѣшкомъ подъ лучами полуденнаго солнца, а потому онъ поѣхалъ верхомъ. У мистриссъ Роденъ не найдется слуги, который могъ бы подержать его лошадь, а потому онъ привезъ одного изъ своихъ. Онъ не понималъ, почему человѣкъ верхомъ скорѣй долженъ привлечь на себя вниманіе въ Галловеѣ, чѣмъ въ Гайдъ-Паркѣ. Еслибъ онъ могъ угадать, какой аффектъ онъ самъ и его лошадь произведутъ въ Парадизъ-Роу, онъ пріѣхалъ бы инымъ способомъ.
   Мистриссъ Роденъ сначала приняла его съ значительнымъ смущеніемъ, которое онъ, вѣроятно, замѣтилъ, хотя въ разговорахъ съ нею этого не обнаружилъ.-- Очень жарко,-- сказалъ онъ:-- слишкомъ жарко для поѣздки верхомъ; я убѣдился въ этомъ, какъ только выѣхалъ. Вѣроятно, Джорджъ теперь отказался отъ пѣшаго хожденія.
   -- Онъ, кажется, продолжаетъ возвращаться домой пѣшкомъ.
   -- Да, еслибъ онъ заявилъ намѣреніе это дѣлать, онъ сталъ бы это дѣлать хотя бы съ нимъ каждый день былъ солнечный ударъ.
   -- Надѣюсь, что онъ не такъ упрямъ, милордъ.
   -- Самый упрямый человѣкъ, какого я когда-либо встрѣчалъ! Хоть бы міръ грозилъ разрушиться, онъ скорѣе допустилъ бы это чѣмъ согласился бы измѣнить свое намѣреніе. Это хорошо, конечно, когда человѣкъ держится своего намѣренія, но онъ можетъ и пересолить въ этомъ.
   -- А онъ, за послѣднее время, чѣмъ-нибудь особенно выразилъ свое упрямство?
   -- Нѣтъ, ничѣмъ особенно. Я не видалъ его въ теченіе послѣдней недѣли. Мнѣ бы хотѣлось, чтобъ онъ какъ-нибудь на дняхъ пріѣхалъ ко мнѣ обѣдать въ Гендонъ. Я тамъ совершенно одинъ.-- Изъ этого мистриссъ Роденъ узнала, что лордъ Гэмпстедъ вовсе не намѣренъ ссориться съ ея сыномъ, а также, что леди Франсесъ уже болѣе не живетъ въ Гендонѣ.
   -- Я могу доставить его домой,-- продолжалъ молодой лордъ,-- если онъ такъ устроится, чтобы пріѣхать въ одинъ конецъ по желѣзной дорогѣ или въ омнибусѣ.
   -- Я передамъ ему ваше порученіе, милордъ.
   -- Скажите ему, что я уѣзжаю 21-го. Яхта моя въ Каусѣ, и я туда отправлюсь въ этотъ день, утромъ. Не знаю, сколько времени я пробуду въ отсутствіи, вѣроятно, мѣсяцъ. Вивіанъ будетъ со мной и мы намѣрены наслаждаться жизнью у береговъ Норвегіи и Исландіи, пока онъ, какъ истый идіотъ, будетъ стрѣлять глухарей. Мнѣ хотѣлось бы повидаться съ Джорджемъ передъ отъѣздомъ. Я сказалъ, что совсѣмъ одинъ, но Вивіанъ будетъ у меня. Джорджъ прежде съ нимъ встрѣчался, а такъ какъ они тогда не перерѣзали другъ другу горла, то, вѣроятно, и теперь этого не сдѣлаютъ.
   -- Я все это передамъ ему,-- сказала мистриссъ Роденъ. Произошла минутная пауза, послѣ которой лордъ Гэмпстедъ продолжалъ другимъ голосомъ:-- Говорилъ онъ вамъ что-нибудъ послѣ возвращенія изъ Гендона,-- на счетъ моихъ?
   -- Кое-что онъ мнѣ сказалъ.
   -- Я былъ въ этомъ увѣренъ. Я бы не спросилъ, еслибъ не былъ совершенно увѣренъ. Я знаю, что онъ не скроетъ отъ васъ ничего въ этомъ родѣ. Ну-съ?
   -- Что-жъ мнѣ сказать, лордъ Гэмпстедъ?
   -- Что онъ вамъ сказалъ, мистриссъ Роденъ?
   -- Онъ говорилъ мнѣ о вашей сестрѣ.
   -- Но, что онъ сказалъ?
   -- Что любитъ ее.
   -- И что она его любитъ?
   -- Что онъ на это надѣется.
   -- Онъ, я увѣренъ, сказалъ больше этого. Они дали другъ другу слово.
   -- Кажется.
   -- Что вы объ этомъ думаете, мистриссъ Роденъ?
   -- Что я могу объ этомъ думать, лордъ Гэмпстедъ. Я почти не смѣю и думать объ этомъ, вообще.
   -- Благоразумно ли это?
   -- Мнѣ кажется, такъ, гдѣ замѣшана любовь, рѣдко справляются съ благоразуміемъ.
   -- Но людямъ приходится съ нимъ справляться. Я почти не знаю, что и думать объ этомъ. По моему, оно неблагоразумно. А между тѣмъ, нѣтъ на свѣтѣ человѣка, котораго бы я такъ уважалъ какъ вашего сына.
   -- Вы очень добры, милордъ.
   -- Доброта тутъ не при чемъ,-- какъ не при чемъ она въ его симпатіи ко мнѣ. Но я могу сходиться съ кѣмъ вздумаю, не причиняя вреда другимъ. Леди Кинсбёри считаетъ меня идіотомъ, потому что я не живу исключительно въ обществѣ графовъ и графинь; но отказываясь слѣдовать ея совѣтамъ, я не особенно ее оскорбляю. Она можетъ съ улыбкой толковать съ пріятельницами обо мнѣ и моихъ увлеченіяхъ. Ее не будетъ терзать сознаніе позора. Также и отецъ мой. Ему кажется, что я pins royaliste que le roi; le roi -- это онъ; но въ этой мысли для него не заключается никакой горечи. Эти элегантные молодые люди, мои братья, самые милые ребятишки на свѣтѣ, пяти, шести м семи лѣтъ, будутъ имѣть возможность ласково подсмѣиваться надъ старшимъ братомъ, когда подростутъ, чего не преминуть дѣлать въ обществѣ другихъ вашихъ праздныхъ молодыхъ франтовъ. Имъ даже не будетъ досадно, что братъ ихъ и Джорджъ Роденъ неразлучны. Можетъ быть, они сами почерпнуть какую-нибудь ношу изъ знакомства съ нимъ, стряхнутъ съ себя нѣсколько крупицъ глупости, свойственной ихъ общественному положенію. Разсматривая вопросъ со всѣхъ сторонъ, въ этомъ отношеніи, я не только испытываю удовлетвореніе, но нѣкоторую гордость. Я поступаю такъ, какъ имѣю право поступить. Вводя въ свою семью противоречащее вліяніе, я вводилъ бы вліяніе доброе и полезное. Понимаете ли вы меня, мистриссъ Роденъ?
   -- Мнѣ кажется -- очень ясно. Я была бы не умна, еслибъ не понимала.
   -- Но вопросъ измѣняется, когда дѣло идетъ о сестрѣ человѣка. Я думаю о счастіи другихъ.
   -- Она, вѣроятно, будетъ думать о собственномъ.
   -- Не исключительно, надѣюсь.
   -- Нѣтъ; въ этомъ я увѣрена. Но дѣвушка, когда она любитъ...
   -- Да, все это справедливо. Но дѣвушка въ условіяхъ Франсесъ обязана не... не жертвовать тѣми, съ кѣмъ связали ее слава и фортуна. Съ вами я могу говорить откровенно, мистриссъ Роденъ, такъ какъ вамъ извѣстны мои личные взгляды на многое.
   -- У Джорджа нѣтъ сестры, нѣтъ никакой молодой родственницы; но еслибы она существовала и вы полюбили ее, неужели вы бы на ней не женились, чтобъ не пожертвовать вашими... связями?
   -- Слово это оскорбило васъ?
   -- Нисколько. Оно совершенно подходящее. Я понимаю, о какой жертвѣ вы говорите. Чувства леди Кинсбёри были бы принесены въ жертву, еслибъ ея дочь, даже ея падчерица стала женой моего сына. Она полагаетъ, что происхожденіе ея дочери выше происхожденія моего сына.
   -- Слово: "происхожденіе" имѣетъ столько различныхъ значеній.
   -- Всѣ слова ваши я приму такъ, какъ вы этого желаете, лордъ Гэмпстедъ, и не оскорблюсь. Мой сынъ, въ его настоящихъ условіяхъ, не партія для вашей сестры. И лордъ, и леди Кинсбёри сочли бы, что тутъ была... жертва. Легко можетъ быть, что маленькіе лорды со временемъ не говорили бы въ клубѣ о своемъ зятѣ, почтамтскомъ клеркѣ, какъ говорили бы о какомъ нибудь графѣ или герцогѣ, съ которымъ могли бы породниться. Оставимъ это въ сторонѣ, признаемъ, что жертва была бы. Но она будетъ и въ томъ случаѣ, еслибъ вы женились на дѣвушкѣ не изъ вашего круга. Жертва была бы даже больше, такъ какъ она простиралась бы на какого-нибудь будущаго маркиза Кинсбёри. Показали ли бы вы такое самопожертвованіе,. какого требуете отъ сестры?
   Лордъ Гэмпстедъ съ минуту задумался, а затѣмъ отвѣтилъ: -- Не думаю, чтобы эти два случая были совершенно сходны.
   -- Въ чемъ же разница?
   -- Есть что-то болѣе нѣжное, болѣе скромное, требующее большей осторожности въ поведеніи дѣвушки, чѣмъ мужчины.
   -- Совершенно вѣрно, лордъ Гэмпстедъ. Тамъ, гдѣ дѣло коснется поведенія, дѣвушка обязана подчиняться болѣе строгимъ законамъ. Это можно объяснить, сказавъ, что дѣвушка, отдавшаяся незаконной любви, погибла на вѣки, тогда какъ для мужчины возвращеніе себѣ уваженія свѣта крайне легко, даже еслибъ онъ, по этому поводу, лишился хотя малой доли итого уваженія. Тотъ же законъ примѣнимъ ко всѣмъ дѣйствіямъ дѣвушки. Но въ данномъ случаѣ,-- еслибъ она вышла за человѣка, котораго любитъ,-- сестра ваша не сдѣлала бы ничего такого, что должно было бы лишить ее уваженія хорошихъ людей или общества порядочныхъ женщинъ. Я не говорю, чтобъ этотъ бракъ былъ ровный. Я не настаиваю на этомъ. Хотя сердце моего сына для меня дороже всего въ мірѣ, я понимаю, что можетъ бытъ лучше, чтобы его сердце пострадало. Но когда вы говорите о жертвѣ, которая требуется отъ него и сестры вашей, съ тѣмъ, чтобъ другіе были освобождены отъ меньшихъ жертвъ, мнѣ кажется, вамъ слѣдовало бы задаться вопросомъ: чего долгъ потребовалъ бы отъ васъ самихъ? Не думаю, чтобы она пожертвовала благородной кровью Траффордовъ болѣе, чѣмъ пожертвовали бы вы черезъ подобный бракъ.-- При этихъ словахъ она слегка наклонилась впередъ и заглянула ему прямо въ лицо. Онъ почувствовалъ, что она необыкновенно красива, что это очень умная женщина, на которую пріятно смотрѣть и которую пріятно слушать. Она защищала своего сына -- онъ это сознавалъ. Но она не удостоила прибѣгнуть ни къ какимъ низкимъ аргументамъ.
   -- Рѣчь не обо мнѣ,-- медленно сказалъ онъ.
   -- Неужели вы не можете себѣ представитъ, что дѣло идетъ о васъ? Во всякомъ случаѣ вы, вѣроятно, согласитесь, что мой аргументъ справедливъ.
   -- Право не знаю. Мнѣ объ этомъ надо подумать. Такой бракъ съ моей стороны не оскорбилъ бы моей мачехи такъ, какъ оскорбилъ бы ее бракъ моей сестры.
   -- Оскорбилъ! Вы такъ говорите, лордъ Гэмпстедъ, точно матушка ваша подумала бы, что сестра ваша опозорила себя какъ женщина!
   -- Я говорю о ея чувствахъ, не о своихъ. Не то было бы, еслибъ я женился въ той же сферѣ.
   -- Неужели? Къ такомъ случаѣ я думаю, что мнѣ, пожалуй, лучше посовѣтовать Джорджу не ѣздитъ въ Гендонъ-Голлъ.
   -- Сестры моей тамъ нѣтъ. Они всѣ въ Германіи.
   -- Ему лучше не ѣздить туда, гдѣ о вашей сестрѣ будутъ думать.
   -- Ни то что въ мірѣ не хотѣлъ бы я ссориться съ вашимъ сыномъ.
   -- Лучше вамъ съ нимъ разойтись. Не думайте, чтобы я защищала его.-- Онъ именно это и думалъ, да она ничего другого и не дѣлала.-- Я уже сказала ему мое мнѣніе, что ему не одолѣть предразсудковъ, и что лучше было бы отказаться, чѣмъ прибавлять горя себѣ, а можетъ бытъ, и ей. Все, что я говорилъ, не имѣло характера защиты, а только показывало, почему я думаю, что этотъ бракъ былъ бы неудобенъ. Не то чтобъ мы или ваша сестра были слишкомъ низки для подобнаго союза, но вы, съ вашей стороны, пока еще не достаточно хороши или высоки душой.
   -- Въ этомъ я съ вами спорить не стану, мистриссъ Роденъ. Но вы передадите ему мое порученіе?
   -- Да; я передамъ ему ваше порученіе.
   Тутъ лордъ Гэмпстедъ, проведя добрый часъ у нея въ домѣ, простился и уѣхалъ.
   -- Ровно часъ,-- скакала Клара Демиджонъ, которая все еще смотрѣла въ окно квартиры мистриссъ Дуфферъ.-- О чемъ могли они толковать?
   -- Мнѣ кажется, онъ ухаживаетъ за вдовой,-- сказала мистриссъ Дуфферъ, которая такъ была поражена, что не могла остановиться ни на какой новой мысли.
   -- Никогда бы не пріѣхалъ онъ за этимъ верхомъ. Не плѣнится она молодымъ человѣкомъ, который тратитъ свои деньги на подобныя вещи. Она предпочла бы скопидома. Но это его собственныя лошади, его собственный грумъ, и онъ столько же ухаживаетъ за вдовой какъ и за мной,-- добавила Клара, смѣясь.
   -- Желала бы я, чтобъ онъ ухаживалъ за вами, милая.
   -- Можетъ быть, не хуже его еще найдутся, мистриссъ Дуфферъ. Я не Богъ вѣсть какую цѣну придаю лошадямъ и грумамъ. Тому, кто заведется ими, не по средствамъ имѣть и жену.-- Затѣмъ, проводивъ лорда Гэмпстеда глазами, пока онъ не скрылся изъ виду, она вернулась къ теткѣ.
   Но мистриссъ Демиджонъ не теряла времени, пока Клара съ мистриссъ Дуфферъ зѣвали да дѣлали пустыя предположенія. Какъ только она осталась одна, старуха достала шляпу и шаль, украдкой выбралась на улицу, направилась къ концу ея на встрѣчу груму, который въ эту минуту проваливалъ лошадей. Здѣсь она не рисковала попасться на глава племянницѣ или сосѣдямъ, и молча ждала, никѣмъ незамѣченная, пока онъ вернется къ тому мѣсту, гдѣ она стояла.
   -- Молодой человѣкъ,-- сказала она самымъ заискивающимъ голосомъ, когда грумъ поравнялся съ ней.
   -- Что угодно, сударыня?
   -- Неправда ли, вы охотно бы выпили стаканчикъ пива, такъ долго ходивши взадъ и впередъ?
   -- Нѣтъ, именно теперь-то и не выпилъ бы.-- Онъ зналъ, кому служитъ и отъ кого можетъ принимать пиво.
   -- Я съ удовольствіемъ бы заплатила за кружку,-- сказала мистриссъ Демиджонъ, вертя въ рукахъ мелкую монету такъ, чтобы онъ могъ видѣть ее.
   -- Благодарю васъ, сударыня; я свое пиво пью въ положенное время. Теперь я дежурю.
   -- Это, вѣроятно, лошади вашего господина?
   -- Чьи же больше, сударыня? Милордъ ни на чьихъ лошадяхъ ни ѣздить, какъ только на своихъ.
   Вотъ успѣхъ-тоі И монета въ экономіи! Милордъ!
   -- Конечно, нѣтъ,-- сказала мистриссъ Демиджонъ.-- Да и что за охота?
   -- Истинно такъ, сударыня.
   -- Лордъ... Лордъ... Кто онъ такой?
   Грумъ задумался. Слуга обыкновенно желаетъ, сколько въ его силахъ, воздать должное своему господину. Человѣкъ этотъ вовсе не имѣлъ желанія доставить удовольствіе любопытной старухѣ, но онъ счелъ унизительнымъ для своего господина и для самого себя какъ бы отрекаться отъ ихъ общаго имени "Ампстедъ!" сказалъ онъ, очень благодушно смотря на старуху, а затѣмъ двинулся далѣе, не прибавивъ болѣе ни слова.
   -- Я давно знала, что они не то, что мы грѣшные,-- сказала мистриссъ Демиджонъ, едва племянница вошла.
   -- Вы не разузнали, кто онъ такой, тетушка?
   -- Ты, вѣроятно, была у мистриссъ Дуфферъ. Вы съ ней недѣлю бы совѣтовались, и тогда бы ничего не узнали.-- Только поздно вечеромъ раскрыла она свою тайну.-- Онъ пэръ! Онъ -- лордъ Ампстедъ!
   -- Пэръ!
   -- Говорю тебѣ, онъ лордъ Ампстедъ,-- сказала мистриссъ Демиджонъ.
   -- Не вѣрю, чтобъ существовалъ такой лордъ,-- сказала Клара, отправляясь спать.
  

VII.-- Почтамтъ.

   Когда Джорджъ Роденъ возвратился домой въ этотъ вечеръ, они съ матерью очень подробно обсудили вопросъ. Она горячо убѣждала его, если не отказаться отъ своей любви, то, по крайней мѣрѣ понять, какую невозможность представляетъ его бракъ съ леди Франсесъ. Она была съ нимъ очень нѣжна, выказала много чувства, состраданія и сочувствія; но упорно повторяла, что отъ такой помолвки не быть добру. Но онъ не захотѣлъ за іоту отступить отъ своего намѣренія, не хотѣлъ даже признать, чтобы чьи либо желанія могли отвратить его отъ его цѣли, пока леди Франсесъ ему вѣрна.
   -- Ты говоришь такъ, точно дочери рабы,-- сказалъ онъ.
   -- Рабы и есть. Женщины должны быть рабами: онѣ рабы условій свѣта. Едва ли можетъ молодая дѣвушка противиться семьѣ своей въ вопросѣ о бракѣ. Она можетъ быть достаточно упряма, чтобъ побѣдить возраженія, но случится это потому, что самыя возраженія не достаточно сильны. Въ данномъ случаѣ возраженія будутъ очень сильны.
   -- Увидимъ, мама,-- сказалъ онъ. Мать, которая хорошо его знала, поняла, что продолженіе разговора ни къ чему бы не повело.
   -- Да,-- сказалъ онъ,-- я поѣду въ Гендонъ можетъ быть въ воскресенье. Этотъ мистеръ Вивіанъ славный малый, а такъ какъ Гэмпстедъ не желаетъ со мной ссориться, я конечно съ нимъ не поссорюсь.
   Роденъ вообще былъ любимъ у себя въ департаментѣ, и съумѣлъ сдѣлать свои занятія пріятными и интересными; но у него были свои маленькія невзгоды, какъ у большинства людей на всѣхъ карьерахъ. Его непріятности возникали главнымъ образомъ изъ неблаговоспитанности собрата-клерка, который сидѣлъ съ нимъ въ одной комнатѣ, у одного стола. Въ этой комнатѣ ихъ было пять человѣкъ, пожилой джентльменъ и четверо молодыхъ людей. Пожилой джентльменъ былъ смирный, вѣжливый, глуповатый старикъ, который никогда никому не причинялъ непріятностей и мирился съ легкомысліемъ молодежи, лишь бы проявленія его не были слишкомъ шумны или противны дисциплинѣ. Когда это случалось, это вызывало у него одно только замѣчаніе: "мистеръ Крокеръ, этого я не потерплю". Далѣе этого онъ никогда не шелъ, ни въ смыслѣ жалобъ за своихъ подчиненныхъ высшимъ властямъ, ни въ личныхъ ссорахъ съ молодыми людьми. Даже съ мистеромъ Крокеромъ, который несомнѣнно былъ несносенъ, ему удалось сохранить подобіе дружескихъ отношеній. Фамилія его была Джирнингэмъ; первымъ, но лѣтамъ, послѣ мистера Джирнингэна, былъ мистеръ Крокеръ, отъ неумѣстныхъ остротъ котораго часто страдалъ нашъ Джорджъ Роденъ. Это иногда заходило такъ далеко, что Роденъ предвидѣлъ необходимость объяснить мистеру Крокеру, что между ними установилась вражда, или, что они "не разговариваютъ" иначе, какъ по дѣламъ службы. Но въ подобномъ дѣйствіи была бы рѣшительность, которой Крокеръ едва ли стоилъ, и Роденъ воздержался, откладывая со дня на день, но продолжая сознавать, что надо что-нибудь предпринять, чтобы остановить вульгарныя и непріятныя ему выходки.
   Двое другихъ молодыхъ людей, мистеръ Боббинъ и мастеръ Гератэ, которые сидѣли за отдѣльнымъ столомъ и были младшими клерками въ этомъ отдѣленіи, были довольно милые и веселые люди. Оба они были очень молоды и пока не приносили еще особо пользы правительству королевы. Они поздно являлись на службу и къ четыремъ часамъ торопились уйти. Въ департаментѣ иногда разражалась буря, порождаемая невидимымъ, но могущественнымъ и недовольнымъ Эоломъ, во время которой Боббину и Гератэ угрожали, что ихъ вышвырнутъ въ безграничное пространство. Писались бумаги, налагались взысканія, давали понять, что тотъ, или другой долженъ будетъ возвратиться въ свое неутѣшное семейство при первомъ же случаѣ. Даже въ настоящую минуту возникъ вопросъ, не возвратить ли на родину Герата, который съ годъ тому назадъ пріѣхалъ изъ Ирландіи. Правда, онъ блистательно выдержалъ экзаменъ для поступленія въ гражданскую службу; но Эолъ ненавидѣлъ молодыхъ ученыхъ, которые являлись къ нему съ полными баллами, и объявилъ, что хотя Герата несомнѣнно -- лингвистъ, философъ и математикъ, но гроша мѣднаго не стоилъ какъ почтамтскій клеркъ. Но онъ, такъ же какъ и Боббинъ, пользовался покровительствомъ мистера Джирнингэма и расположеніемъ Джорджа Родена.
   Товарищамъ-клеркамъ сдѣлалось извѣстно, что Роденъ друженъ съ лордомъ Гэмпстедомъ. Это обстоятельство отчасти было ему полезно, отчасти наоборотъ. Его товарищи не могли не ощущать какъ бы отраженія его почестей въ собственной близости съ пріятелемъ старшаго сына маркиза, и желали быть въ хорошихъ отношеніяхъ съ человѣкомъ, который вращался въ такихъ высокихъ сферахъ. Это было естественно; но не менѣе естественно было, чтобы зависть обнаруживалась въ насмѣшкахъ и чтобы клерка попрекали лордомъ. Крокеръ, когда впервые обнаружилось, что Роденъ проводитъ большую часть своего времени въ обществѣ молодого лорда, горячо желалъ сойтись съ счастливымъ юношей, который сидѣлъ противъ него; но Роденъ не особенно дорожилъ обществомъ Крокера, а потому Крокеръ и посвятилъ себя насмѣшкамъ и остротамъ. Мистеръ Джирнингэмъ, который отъ всей души уважалъ маркизовъ и чувствовалъ нѣчто въ родѣ истиннаго трепета передъ всѣмъ, что соприкасалось съ парами, непритворно уважалъ своего счастливаго подчиненнаго съ минуты, когда узналъ объ этой дружбѣ. Онъ дѣйствительно сталъ лучшаго мнѣнія о клеркѣ, потому что клеркъ съумѣлъ сдѣлаться товарищемъ лорда. Для себя онъ ничего не желалъ. Онъ былъ слишкомъ старъ и жизнь его слишкомъ опредѣлилась, чтобы ему желать новыхъ связей. Отъ природы онъ былъ добросовѣстенъ, кротокъ и непритязателенъ. Но Роденъ возвысился въ его мнѣніи, а Крокеръ упалъ, когда онъ удостовѣрился, что Роденъ и лордъ Гэмпстедъ короткіе пріятели, и что Крокеръ осмѣливался насмѣхаться надъ этой дружбой.
   Младшіе клерки были оба на сторонѣ Родена. Они не особенно любили Крокера, хотя въ Крокерѣ былъ извѣстный шикъ, изъ-за котораго они иногда льстили ему. Крокеръ былъ храбръ, дерзокъ и самоувѣренъ. Они еще недостаточно созрѣли, чтобы имѣть возможность презирать Крокера. Крокеръ подавлялъ ихъ своимъ величіемъ. Но еслибъ нѣчто въ родѣ настоящей войны возникло между Крокеромъ и Роденомъ, не могло быть никакого сомнѣнія, что они перешли бы за сторону пріятеля лорда Гэмпстеда. Таково было настроеніе этого отдѣленія почтамта, когда Крокеръ вошелъ туда въ то самое утро, когда лордъ Гэмпстедъ посѣтилъ Парадизъ-Роу.
   Крокеръ нѣсколько опоздалъ. Онъ часто нѣсколько опаздывалъ -- фактъ, за который мистеру Джирнингэму слѣдовало бы обратить болѣе строгое вниманіе, чѣмъ онъ обращалъ. Можетъ быть, мистеръ Джирнингэмъ отчасти побаивался Крокера. Крокеръ настолько изучилъ характеръ мистера Джирнингэма, что понялъ, что принципалъ его человѣкъ мягкій, пожалуй даже робкій. Вслѣдстіе этого изученія, онъ привыкъ думать, что всегда одолѣетъ мистера Джирнингэма громогласіемъ и нахальствомъ. До сихъ поръ это несомнѣнно ему удавалось, но въ департаментѣ были люди, которые думали, что можетъ настать день, когда мистеръ Джирнингэмъ возстанетъ во гнѣвѣ своемъ.
   -- Мистеръ Крокеръ, вы запоздали,-- сказалъ мистеръ Джирнингэмъ.
   -- Запоздалъ, мистеръ Джирнингэмъ. Не люблю я пустыхъ отговорокъ. Гератэ сказалъ бы, что часы его невѣрны. Боббинъ -- что онъ съѣлъ что-нибудь, что ему повредило. Роденъ что его задержалъ его другъ, лордъ Гэмпстедъ.-- Роденъ на это не отвѣтилъ даже взглядомъ.-- Что до меня, я признаюсь, что не явился во время. Двадцать минутъ укралъ у отечества, но такъ какъ отечество цѣнитъ такое количество моего времени только въ семь пенсовъ и полъ-пенни, то едва ли стоитъ объ этомъ много разговаривать.
   -- Вы слишкомъ часто опаздываете.
   -- Когда итогъ достигнетъ десяти фунтовъ, я пошлю почтъ-директору марокъ на эту сумму.-- Онъ уже стоялъ у своего стола, противъ Родена, которому отвѣсилъ низкій поклонъ.
   -- Мистеръ Джорджъ Роденъ,-- сказалъ онъ,-- надѣюсь, что милордъ совершенно здоровъ.
   -- Единственный лордъ, съ которымъ я знакомъ, совершенно здоровъ: но я не знаю, зачѣмъ вы о немъ безпокоитесь.
   -- Считаю приличнымъ для человѣка, который получаетъ жалованіе отъ королевы, выказывать подобающую заботливость объ аристократіи, окружающей ея престолъ. Я питаю величайшее уваженіе къ маркизу Кинсбёри. И вы также, не правда ли, мистеръ Джирнингэмъ?
   -- Несомнѣнно. Но еслибъ вы принялись за работу вмѣсто того, чтобъ такъ много болтать, это было бы лучше для всѣхъ насъ.
   -- Я уже принялся за работу. Неужели вы думаете, что я не могу одновременно работать и разговаривать? Боббинъ, мой милый, какъ вы думаете, еслибъ вы открыли это окно, оно не повредило бы вашему цвѣту лица?-- Боббинъ открылъ окно.-- "Падди" {Такъ англичане зовутъ ирландцевъ.}, гдѣ былъ вчера вечеромъ?-- Падди былъ мистеръ Гератэ.
   -- Обѣдалъ у сестры моей тещи.
   -- Какъ -- у О'Келли, великаго законодателя и народнаго вождя, котораго его родина такъ любитъ и парламентъ такъ ненавидитъ! По моему, никакихъ родственниковъ народныхъ вождей не слѣдовало бы допускать на службу.-- Какъ по вашему, мистеръ Джирнингэмъ?
   -- По моему, мистеръ Гератэ, лишь бы онъ былъ только немного позаботливѣе, будетъ очень полезенъ на службѣ,-- сказалъ мистеръ Джирнингэмъ.
   -- Надѣюсь, что Эолъ того же мнѣнія. Онъ какъ будто питалъ нѣкоторыя сомнѣнія насчетъ бѣднаго Падди.-- Это былъ непріятный предметъ, и всѣ почувствовали, что лучше пройти его молчаніемъ. Съ этой минуты очередныя занятія продолжались съ незначительными перерывами до завтрака, когда обычный прислужникъ явился съ обычными бараньими котлетами.-- Желалъ бы я знать, подаютъ ли лорду Гэмпстеду бараньи котлеты на завтракъ?-- спросилъ Крокеръ.
   -- Отчего же нѣтъ?-- наивно отозвался мистеръ Джирнингэмъ.
   -- Должны существовать какія-нибудь золоченыя телячьи котлеты, которыми угощаются представители высшей аристократіи. Роденъ, вы вѣроятно видали милорда за завтракомъ?
   -- Конечно видалъ,-- сердито сказалъ Роденъ. Онъ сознавалъ, что ему досадно, и сердился на себя за собственную досаду.
   -- Онѣ золотыя или только золоченыя?-- спросилъ Крокеръ.
   -- Вы, кажется, желаете говорить непріятности?-- сказалъ Роденъ.
   -- Совершенно напротивъ. Я желалъ бы быть пріятнымъ; только вы, за послѣднее время, такъ высоко воспарили, что обыкновенный разговоръ не имѣетъ для васъ никакой прелести. Есть ли какая-нибудь основательная причина, по которой не слѣдуетъ упоминать о завтракѣ лорда Гэмпстеда?
   -- Конечно есть,-- сказалъ Роденъ.
   -- Такъ, право, я не вижу. Еслибъ вы стали толковать о моей бараньей котлетѣ, я бы не обидѣлся.
   -- Мнѣ кажется, человѣкъ никогда не долженъ толковать о томъ, что другой ѣстъ, если онъ не знаетъ этого другого.-- Изрекъ это Боббинъ, съ самыми лучшими намѣреніями, желая вступиться за Родена, какъ умѣлъ.
   -- Мудрѣйшій Бобъ,-- сказалъ Крокеръ,-- вы, повидимому, не знаете, что одинъ молодой человѣкъ, т.-е. Роденъ, есть особенно короткій пріятель другого человѣка, т.-е. графа Гэмпстеда. А потому правило, такъ ясно вами выраженное, нарушено не было. Pour en revenir à nos montons, какъ говорятъ французы, чтожъ милордъ кушаетъ на завтракъ?
   -- Вы рѣшились всѣмъ надоѣсть,-- сказалъ Роденъ.
   -- Призываю васъ въ свидѣтели, мистеръ Джирнингэмъ, неужели я сказалъ что-нибудь неприличное?
   -- Если вы призываете меня въ свидѣтели, мнѣ кажется, что "да",-- сказалъ мистеръ Джирнингэмъ.
   -- Вамъ это, во всякомъ случаѣ, такъ удалось,-- продолжалъ Роденъ,-- что я долженъ васъ просить держать языкъ на привязи насчетъ лорда Гэмпстеда. Не отъ меня вы узнали о моемъ знакомствѣ съ нимъ. Шутка эта плоская, а при повтореніи сдѣлается вульгарной.
   -- Вульгарной!-- воскликнулъ Крокеръ, отодвигая тарелку и вставая.
   -- Я хочу сказать: недостойной джентльмена. Я не желаю употреблять рѣзкихъ выраженій, но не позволю и приставать ко мнѣ.
   -- Аллахъ,-- сказалъ Крокеръ,-- подняли шумъ изъ-за того, что я случайно намекнулъ на благороднаго лорда. Меня называютъ вульгарнымъ за то, что я упомянулъ его имя.-- Онъ засвисталъ.
   -- Мистеръ Крокеръ, этого я не допущу,-- сказалъ мистеръ Джирнингэмъ своимъ самымъ сердитымъ тономъ.-- Вы больше шумите, чѣмъ всѣ остальные вмѣстѣ.
   -- Тѣмъ не менѣе, я продолжаю недоумѣвать, что лордъ Гэмпстедъ кушалъ за завтракомъ.-- Это былъ послѣдній выстрѣлъ, послѣ этого всѣ пятеро дѣйствительно серьезно принялись за работу.
   Когда пробило четыре часа, мистеръ Джирнингэмъ, съ достохвальной аккуратностью, взялъ шляпу и ушелъ. Жена и три дочери-дѣвицы ожидали его въ Велингтонѣ, а такъ какъ онъ всегда былъ на своемъ мѣстѣ ровно въ десять часовъ, онъ имѣлъ право оставить его ровно въ четыре. Крокеръ минуты съ двѣ расхаживалъ по комнатѣ, въ шляпѣ, желая показать, что на него нисколько не подѣйствовали полученные имъ выговоры. Но онъ также скоро ушелъ, не рѣшившись снова произнести имя аристократическаго пріятеля Родена. Младшіе клерки остались, желая сказать слово утѣшенія Родену, который продолжалъ писать у стола.-- Слова Крокера показались мнѣ очень неприличными,-- сказалъ Боббинъ.
   -- Крокеръ животное,-- сказалъ Гератэ.
   -- Что ему за дѣло -- кто что ѣстъ за завтракомъ?-- продолжалъ Боббинъ.
   -- Онъ просто любитъ повторять аристократическое имя,-- сказалъ Гератэ.
   -- По моему, верхъ неприличія толковать о чьихъ бы то ни было друзьяхъ, если вы сами съ ними незнакомы.
   -- По моему также,-- сказалъ Роденъ, поднимая голову.
   -- Но что еще неприличнѣе, такъ это желаніе надоѣдать кому-нибудь. Я не особенно нѣжно люблю Крокера, но лучше, кажется, намъ всѣмъ объ этомъ больше не думать.-- На это молодые люди обѣщали, что они, по крайней мѣрѣ, объ этомъ и думать забудутъ, и ушли. Джорджъ Роденъ скоро послѣдовалъ за ними, такъ какъ никто въ этомъ департаментѣ не имѣлъ привычки засиживаться за работой послѣ четырехъ часовъ.
   На возвратномъ пути домой Роденъ думалъ объ этой маленькой стычкѣ больше, чѣмъ она того заслуживала. Онъ сердился на себя зато, что она не шла у него изъ ума, а между тѣмъ продолжалъ думать о ней. Неужели такое ничтожное существо, какъ Крокеръ, могло разсердить его двумя, тремя словами? Но онъ былъ раздосадовавъ, и не зналъ чѣмъ бы помочь горю.
   Если Крокеръ захочетъ продолжать толковать о лордѣ Гэмдстедѣ, ничѣмъ нельзя будетъ заставить его замолчать. Нельзя надавать ему пинковъ, поколотить его, вытолкать изъ комнаты. Въ смыслѣ реальной помощи мистеръ Джернингэмъ былъ безполезенъ. Чтоже касается до того, чтобъ пожаловаться департаментскому Эолу на то, что извѣстный клеркъ говоритъ о лордѣ Гэмпстедѣ, объ этомъ, конечно, не могло быть и рѣчи. Онъ уже употребилъ сильныя выраженія, назвавъ поступки его вульгарными и недостойными джентльмена, но если человѣкъ оставляетъ сильныя выраженія безъ вниманія, чтожъ можетъ еще ему сдѣлать разсерженная жертва?
   Затѣмъ мысли его обратились къ его отношеніямъ къ семейству маркиза Кинсбёри вообще. Не дурно ли или, по меньшей мѣрѣ, не глупо ли онъ поступилъ, выйдя изъ собственной сферы? Въ настоящую минуту лэди Франсесъ была ему ближе, чѣмъ даже лордъ Гэмпстедъ, играла большую роль въ его жизни, занимала большее мѣсто въ его мысляхъ. Не достовѣрно ли, что изъ отношеній между нимъ и лэди Франсесъ возникнетъ больше горя, чѣмъ счастія? Не вѣроятно ли, что онъ отравилъ всю жизнь любимой женщины? Съ спокойнымъ лицомъ и самоувѣренной улыбкой объявилъ онъ матери, что никакія земныя силы не станутъ между нимъ и его невѣстой, что также несомнѣнно, что она найдетъ возможность выйдти изъ замка отца своего и обвѣнчаться съ нимъ, какъ несомнѣнно, что любая служанка или дочь хлѣбопашца соединится съ своимъ возлюбленнымъ. Но что въ этомъ толку, если она выйдетъ только на встрѣчу горю? Страна такъ организована, что онъ и эти Траффорды дѣйствительно принадлежать къ различнымъ породамъ; различіе между ними такъ же велико, какъ различіе между негромъ и бѣлымъ. Почтамтскій клеркъ можетъ, правда, сдѣлаться герцогомъ; тогда какъ кожу негра не отмыть до бѣла. Но пока они съ лэди Франсесъ въ своихъ настоящихъ условіяхъ, разстояніе между ними такъ велико, что имъ невозможно сблизиться, не порвавъ другихъ отношеній. Свѣтъ могъ быть неправъ въ этомъ. По его мнѣнію, онъ былъ неправъ. Но пока факты эти существуютъ, они слишкомъ сильны, чтобы можно было оставлять ихъ безъ вниманія. Онъ могъ исполнить свой долгъ по отношенію къ свѣту, стараясь пропагандировать собственныя воззрѣнія, въ виду того, чтобъ разстояніе нѣсколько уменьшилось и при его жизни. Онъ былъ увѣренъ, что разстояніе уменьшается, ему казалось, что онъ долженъ былъ бы довольствоваться этимъ. Насмѣшки такой личности, какъ Крокеръ, были неважны, хотя непріятны, но и онѣ обнаруживали общее настроеніе. Такая дружба, какъ его дружба съ лордомъ Гэмпстедомъ, показалась Крокеру смѣшной.
   Крокеръ не замѣтилъ бы комической стороны, еслибъ другіе также ея не замѣчали. Даже родная мать его ее замѣчаетъ. Здѣсь, въ Англіи, считалось такой нелѣпостью, чтобы онъ, почтамтскій клеркъ, былъ близокъ съ такой особой какъ лордъ Гэмпстедъ, что даже какой-нибудь Крокеръ могъ надъ нимъ смѣяться! Что же скажетъ свѣтъ, когда станетъ извѣстнымъ, что онъ намѣренъ вести лэди Франсесъ "къ алтарю"?
   Благодаря всѣмъ этимъ размышленіямъ, онъ былъ не въ радужномъ настроеніи духа, когда достигъ своего дома въ улицѣ Парадизъ-Роу.
  

VIII.-- Мистеръ Гринвудъ.

   Роденъ провелъ пріятный вечеръ съ своимъ пріятелемъ и съ пріятелемъ своего пріятеля въ Гендонъ-Голлъ передъ ихъ отбытіемъ на яхту, и въ теченіе вечера о леди Франсесъ не было сказано ни слова. День этотъ былъ воскресенье, 20 іюля. Погода стояла очень жаркая, молодые люди были въ восхищеніи отъ мысли убраться туда, гдѣ съ сѣверныхъ морей дуетъ прохладный вѣтерокъ. Вивіанъ также былъ клеркъ на государственной службѣ, но положеніе его было несравненно выше положенія, которое занималъ Джорджъ Роденъ. Онъ состоялъ при министерствѣ иностранныхъ дѣлъ, и былъ младшимъ, личнымъ секретаремъ министра лорда Персифлажъ. Лордъ Персифлажъ и нашъ маркизъ были женаты на родныхъ сестрахъ. Вивіанъ былъ дальній родственникъ обѣихъ дамъ, отсюда и возникла дружба молодыхъ людей. Если съ Роденомъ лордъ Гэмпстедъ сошелся благодаря одинаковымъ взглядамъ, то съ Вивіаномъ онъ сошелся, благодаря совсѣмъ противуположной причинѣ. Гэмпстедъ всегда могъ указать на Вивіана какъ на доказательство того, что онъ, въ сущности, ничего не имѣетъ противъ собственнаго сословія. Вивіанъ былъ изъ тѣхъ людей, которые громко заявляютъ о своей великой симпатіи къ существующему порядку вещей. Чрезвычайно жаль, что есть голодные, но, что до него, онъ любитъ трюфели, бекасовъ, всякія вкусныя вещи. Если неправда существуетъ въ мірѣ, онъ за это не отвѣтственъ. Хотя бы она и существовала, она не послужила ему въ пользу, такъ какъ онъ былъ младшій братъ. Въ его глазахъ всѣ теоріи Гэмпстеда были чистое хвастовство. Свѣтъ не измѣняется, людямъ приходится жить въ немъ и къ нему подлаживаться. Онъ намѣревался поступать именно такъ, а такъ какъ онъ любилъ и прокатиться на яхтѣ, и пострѣлять глухарей, онъ былъ очень радъ, что поладилъ съ лордомъ Персифлажъ и своимъ собратомъ секретаремъ, такъ что имѣлъ возможность выбраться изъ города на ближайшіе два мѣсяца. Онъ былъ членомъ полдюжины клубовъ, всегда могъ отправиться въ загородный домъ брата, если не представлялось ничего болѣе интереснаго, въ Лондонѣ обѣдалъ въ гостяхъ разъ пять въ недѣлю и считалъ себя совершенно полезнымъ членомъ общества, такъ какъ удостоивалъ писать письма для лорда Персифлажъ. Онъ былъ пріятенъ въ обращеніи со всѣми, и такъ сблизился съ Роденомъ, точно тотъ былъ птицей одного съ нимъ полета.
   -- Да, глухарей,-- говорилъ онъ, послѣ обѣда.-- Пусть выдумаютъ что-нибудь лучше, сейчасъ попробую. Американскіе медвѣди -- миѳъ. Можете добыть одного въ три года, и, насколько я слышалъ, не особенно велика потѣха, когда и добудете-то его. Львы -- съ ними одно мученіе. Слоны -- такія громады, точно стоги сѣна. Охота на свиней, можетъ быть, и пріятная вещь, но приходится отправляться въ Индію, а если вы -- бѣдный клеркъ министерства иностранныхъ дѣлъ, у васъ на это нѣтъ ни времени, ни денегъ.
   -- Вы говорите, точно убивать что-нибудь необходимо,-- сказалъ Роденъ.
   -- Необходимо, пока кому-нибудь не удастся выдумать что-нибудь лучше. Я ненавижу скачки, на которыхъ человѣкъ не знаетъ что съ собой дѣлать, если средства ему не позволяютъ держать пари. Къ картамъ я не намѣренъ пристращаться еще десять лѣтъ. На воздушномъ шарѣ я никогда не поднимался. Ухаживанье -- славная вещь, но, такъ или иначе, оно такъ скоро кончается. Дѣвушки такъ смѣтливы, что не согласны даромъ миндальничать. Вообще я не вижу, что человѣку остается дѣлать, если онъ что-нибудь не убиваетъ.
   -- Ну, на яхтѣ вы найдете небольшую добычу,-- сказалъ Роденъ.
   -- Въ Исландіи и Норвегіи рыбѣ нѣтъ числа! Я зналъ человѣка, который наловилъ цѣлую тонну форелей въ одномъ изъ озеръ Исландіи. Ему пришлось на-глухо закутаться въ сѣтку, не-то мошки и комары его бы заѣли. И кожа сошла у него съ носа и ушей отъ солнца. Но ему это не было особенно непріятно, и онъ наколотилъ-таки тонну форелей.
   -- Кто ихъ взвѣшивалъ?-- спросилъ Гэмпстедъ.
   -- Какъ легко узнать сторонника утилитаризма по самому характеру его вопросовъ! Если человѣкъ и не наловитъ "цѣлую" тонну, онъ можетъ сказать, что наловилъ, а одно почти стоитъ другого.
   -- Вы съ собой забираете сѣти?-- спросилъ Роденъ.
   -- Нѣтъ.-- У Гэмпстеда не хватило бы терпѣнія. Да и Фритредеръ недостаточно великъ, чтобъ увезти рыбу. Но я охотно прозакладаю соверенъ, что буду что-нибудь убивать всякій день -- за исключеніемъ воскресеній.
   О лэди Франсесъ не было сказано ни слова, хотя было нѣсколько минутъ, въ теченіе которыхъ Роденъ и лордъ Гэмпстедъ оставались наединѣ. Роденъ рѣшилъ, что не будетъ предлагать никакихъ вопросовъ, если разговоръ самъ собой не коснется этого предмета, и даже не намекнулъ ни на кого изъ членовъ семьи; но въ теченіе вечера онъ узналъ, что маркизъ возвратился изъ Германіи съ намѣреніемъ отдаться своимъ парламентскимъ обязанностямъ въ теченіе остатка сессіи.
   Этимъ путемъ Роденъ узналъ, что маркизъ, который, едва узнавши о ихъ помолвкѣ, увезъ свою дочь въ Саксонію оставилъ ее тамъ и возвратился въ Лондонъ. Возвращаясь домой въ этотъ вечеръ, онъ думалъ, что онъ обязанъ -- отправиться къ лорду Кинсбёри, и сказать ему, лично отъ себя, то, что отецъ пока еще слышалъ только отъ дочери или отъ жены. Онъ зналъ, что человѣкъ, увлекшій сердце дѣвушки, долженъ идти къ отцу ея и просить позволенія продолжать свое ухаживаніе. Ему казалось, что онъ обязанъ исполнить этотъ долгъ, несмотря на то, что отецъ -- такое высокопоставленное и могущественное лицо какъ маркизъ Кинсбёри. Исполнить это, до сихъ поръ, было не въ его власти. Маркизъ узналъ новость, тотчасъ же схватилъ дочь и увезъ ее въ Германію. Можно было бы написать ему, но Родену казалось, что не такъ слѣдуетъ исполнить подобную обязанность. Теперь маркизъ возвратился въ Лондонъ, и хотя процедура будетъ непріятная, чувство долга брало верхъ. На другой день онъ сообщилъ мистеру Джирнингэму, что важное частное дѣло требуетъ его присутствія въ Уэстъ-Эндѣ, и попросилъ дозволенія отлучиться. Утро въ этомъ отдѣленіи почтамта, прошло въ болѣе глубокомъ молчаніи, чѣмъ обыкновенно. Крокеръ собирался съ силами для нападенія, но до сихъ поръ мужество измѣняло ему. Когда Роденъ надѣлъ шляпу и отворилъ дверь, онъ сказалъ: "Засвидѣтельствуйте мое почтеніе лорду Гэмпстеду и скажите ему, что я надѣюсь, что котлеты ему понравились".
   Роденъ простоялъ съ минуту, держась рукой за дверь, ему хотѣлось броситься на Крокера, наказать его за дерзость, но онъ наконецъ рѣшилъ, что лучше будетъ промолчать.
   Онъ отправился прямо въ Паркъ-Ланъ, думая, что вѣроятно застанетъ маркиза передъ его выходомъ изъ дома послѣ завтрака. Онъ никогда прежде не бывалъ въ городскомъ домѣ, извѣстномъ подъ именемъ Кинсбёри-Гоузъ и обладавшемъ всей величавой обстановкой, какая можетъ быть придана городской резиденціи. Когда онъ позвонилъ у дверей, онъ самъ себѣ признался, что ощутилъ нѣкоторый страхъ, котораго устыдился. Сказавъ такъ много дочери, не долженъ же онъ пугаться разговора съ отцомъ. Но онъ чувствовалъ, что уладилъ бы дѣло гораздо лучше, еслибъ свиданіе происходило въ Гендонъ-Голлѣ, домѣ лорда Гэмпстеда, который далеко не былъ такъ внушителенъ какъ Кинсбёри-Гоузъ. Едва онъ успѣлъ позвонить, какъ дверь отворилась и онъ увидѣлъ передъ собой, кромѣ привратника, и напудреннаго лакея. Напудренный лакей не зналъ, дома милордъ, или нѣтъ; онъ освѣдомится. Не угодно ли джентльмену присѣсть и подождать минуты двѣ? Джентльменъ присѣлъ и подождалъ, какъ ему показалось, болѣе получаса. Домъ долженъ быть необыкновенно великъ, если слугѣ потребовалось столько времени, чтобъ разыскать маркиза. Онъ уже начиналъ подумывать, какъ бы ему половчѣе улизнуть, когда лакей возвратился, и съ холодной, недружелюбной миной попросилъ Родена слѣдовать за нимъ. Роденъ былъ совершенно увѣренъ, что должно случиться что-нибудь дурное,-- такъ холоденъ и недружелюбенъ былъ тонъ этого человѣка; но тѣмъ не менѣе онъ послѣдовалъ за нимъ, такъ какъ уйти ему не представлялось никакихъ средствъ. Лакей не сказалъ, что маркизу угодно его видѣть, даже не намекнулъ, дома ли маркизъ. Казалось, будто его ведутъ на казнь за то, что онъ имѣлъ дерзость позвонить у дверей. Тѣмъ не менѣе онъ слѣдовалъ за своимъ проводникомъ. Его повели по корридору перваго этажа, мимо многочисленныхъ дверей, и ввели наконецъ въ довольно мрачную комнату, всѣ стѣны которой были уставлены книгами. Здѣсь онъ увидалъ стараго джентльмена; но старый джентльменъ былъ не маркизъ Кинсбёри.
   -- А, э, о,-- сказалъ старый джентльменъ.-- Вы, полагаю, мистеръ Джорджъ Роденъ?
   -- Это мое имя.-- Я надѣялся видѣть лорда Кинсбёри.
   -- Лордъ Кинсбёри счелъ лучшимъ для всѣхъ заинтересованныхъ сторонъ, чтобъ... чтобъ... я васъ принялъ, если ужъ это необходимо. Зовутъ меня Гринвудъ, преподобный мистеръ Гринвудъ; я -- капелланъ милорда и, если могу принять смѣлость это сказать, его самый преданный, самый искренній другъ. Я уже очень давно имѣю честь находиться въ сношеніяхъ съ милордомъ, а потому ему угодно было поручить мнѣ эту... эту... щекотливую обязанность,-- такъ, кажется, всего приличнѣе будетъ ее назвать.-- Мистеръ Гринвудъ былъ человѣкъ маленькаго роста, толстый, лѣтъ шестидесяти, съ отвислыми щеками и отвислымъ подбородкомъ; нѣсколько сѣдыхъ, тщательно расчесанныхъ волосъ прикрывали его голову, у него былъ, красивый лобъ и носъ, съ молоду онъ, вѣроятно былъ хорошъ собой, хотя маленькій ростъ не отвѣчалъ понятію о мужской красотѣ. Теперь, въ старости, онъ сдѣлался апатичнымъ и не любилъ движенія; а растолстѣвъ, окончательно пошелъ въ ширину, и смотрѣлъ толстымъ карликомъ. Тѣмъ не менѣе въ лицѣ его еще сохранилась бы нѣкоторая пріятность, еслибъ не выраженіе сомнѣнія и колебанія, которое какъ будто бы обнаруживало трусость. Въ настоящую минуту онъ стоялъ посреди комнаты, потирая руки, и почти дрожалъ, объясняя Джорджу Родену, кто онъ такой.
   -- Я желалъ видѣть самого милорда,-- сказалъ Роденъ.
   -- Маркизъ былъ не того, мнѣнія, и я долженъ сказать, что согласенъ съ маркизомъ.
   Въ настоящую минуту Роденъ почти не зналъ, какъ и продолжать затѣянное дѣло.
   -- Полагаю, что я имѣю право васъ удостовѣрить, что все, что бы вы сказали маркизу, вы можете сказать мнѣ.
   -- Такъ я долженъ понять, что лордъ Кинсбёри не желаетъ меня видѣть?
   -- Да, пожалуй. Въ настоящую критическую минуту не желаетъ. Къ чему можетъ это повести?
   Роденъ пока еще не зналъ, насколько онъ можетъ касаться лэди Франсесъ въ разговорѣ съ священникомъ, но ему не хотѣлось уйдти, не намекнувъ даже на дѣло, которое его занимало. Ему особенно не хотѣлось произвести такое впечатлѣвіе, будто онъ боится упомянуть о томъ, что сдѣлалъ.
   -- Мнѣ хотѣлось переговорить съ милордомъ о его дочери,-- сказалъ онъ.
   -- Знаю, знаю, леди Франсесъ! Я зналъ лэди Франсесъ съ ея ранняго дѣтства. Я питаю самую горячую преданность къ лэди Франсесъ, такъ же какъ и къ лорду Гэмпстеду, къ маркизѣ, и къ ея тремъ дорогимъ мальчикамъ, лорду Фредерику, лорду Огустусу и лорду Грегори. Я не рѣшаюсь назвать ихъ моими друзьями, такъ какъ думаю, что различіе, какое Господу угодно было установить между сословіями, должно поддерживаться, сохраняя для лицъ высокаго рода всѣ ихъ привилегіи и всѣ ихъ почести. Хотя я, въ теченіе долгой жизни, соглашался съ маркизомъ насчетъ тѣхъ политическихъ принциповъ, пропагандой которыхъ онъ всегда стремился улучшить положеніе низшихъ классовъ, я тѣмъ не менѣе стремлюсь и стремился поддержать всѣми скромными средствами, какія могутъ быть въ моей власти, ту разнородность сословій, которой, въ соединеніи съ протестантской религіей, мнѣ кажется, должны быть главнымъ образомъ приписаны благосостояніе этой страны и ея высокое положеніе. Дорожа этими чувствами, я не желаю, особенно при такомъ случаѣ, какъ настоящій, хотя бы случайнымъ выраженіемъ ослабить уваженіе, которое я считаю должной данью всѣмъ членамъ такого аристократическаго семейства, какъ семейство маркиза Кинсбёри. Оставивъ это на минуту, я, можетъ быть, могу рѣшиться въ данномъ случаѣ,-- такъ какъ мнѣ довѣрена столь щекотливая задача,-- заявить о моей горячей дружбѣ ко всѣмъ, кто носить досточтимое имя Траффордовъ. Во всякомъ, случаѣ я имѣю право настолько считать себя другомъ ихъ, что вы можете сказать мнѣ, по этому щекотливому вопросу, все, что сочли бы нужнымъ сказать отцу молодой дѣвушки. Какъ бы неудобны ни были всякіе разговоры, милордъ поручилъ мнѣ выслушать -- и отвѣчать.
   Джорджъ Роденъ, во время этой скучной проповѣди, стоялъ противъ проповѣдника со шляпой въ рукѣ, такъ какъ ему еще не сдѣлали чести предложить ему стулъ. Во время проповѣди проповѣдникъ ни на минуту не переставалъ дрожать и, повидимому, боялся заглянуть въ лицо своему слушателю. Родену казалось, что все это старикъ выучилъ наизусть, слова такъ и лились, въ нихъ было столько умиленія и горячности, и самая плавность рѣчи представляла такой сильный контрастъ съ манерой говорившаго. Въ каждомъ словѣ заключалось оскорбленіе для Родена. Ему казалось, что оскорбительныя выраженія подбирались съ намѣреніемъ. Всѣми этими длинными фразами о сословіяхъ, въ которыхъ мистеръ Гринвудъ выражалъ собственное смиреніе и недостоинство для роли друга въ такомъ аристократическомъ семействѣ, онъ очевидно имѣлъ намѣреніе подчеркнуть гораздо болѣе явное недостоинство своего слушателя для роли даже болѣе важной, чѣмъ роль друга. Если слова явились подъ вліяніемъ минуты, у него, думалось Родену, должна быть огромная способность проповѣдовать безъ приготовленія. Время, проведенное въ залѣ, показалось ему долгимъ, но оно было непродолжительно для передачи желаній маркиза и для приготовленія всѣхъ этихъ фразъ. Ему, однако, было необходимо отвѣчать безъ всякихъ приготовленій.
   -- Я пришелъ,-- сказалъ онъ,-- сказать лорду Кинсбёри, что я влюбленъ въ его дочь.
   При этихъ словахъ толстенькій человѣчекъ въ изумленіи поднялъ обѣ руки, хотя онъ уже ранѣе объяснилъ, что всѣ обстоятельства ему извѣстны.
   -- И я счелъ бы долгомъ прибавить,-- сказалъ Роденъ, вооружаясь всѣмъ своимъ мужествомъ,-- что молодая дѣвушка также меня любитъ.
   -- О, о, о!-- Руки поднимались все выше и выше при этихъ восклицаніяхъ.
   -- Отчего же нѣтъ? Развѣ правда не всего дороже?
   -- Молодой человѣкъ, мистеръ Роденъ, никогда не долженъ хвастать привязанностью молодой дѣвушки;-- въ особенности, когда я даже не могу допустить, чтобъ подобная привязанносгь существовала,-- и еще менѣе въ домѣ ея отца.
   -- Никто не долженъ ничѣмъ хвастать, мистеръ Гринвудъ. Я говорю о фактѣ, ознакомиться съ которымъ отцу необходимо. Если молодая особа опровергнетъ это, я замолчу.
   -- Деликатность требуетъ, чтобъ молодой дѣвушкѣ на этотъ счетъ не предлагалось никакихъ вопросовъ. Послѣ того, что случилось, нечего и думать о томъ, чтобъ ваше имя даже было произнесено въ присутствіи молодой лэди.
   -- Отчего?-- я намѣренъ жениться на ней.
   -- Намѣрены! -- Слово это мистеръ Гринвудъ, въ своемъ крайнемъ ужасѣ, выкрикнулъ во все горло.-- Мистеръ Роденъ, мой долгъ увѣрить васъ, что вамъ, ни при какихъ обстоятельствахъ, не удастся снова увидѣть молодую особу.
   -- Кто это говоритъ?
   -- Маркизъ, маркиза, маленькіе братья леди Франсесъ, которые, какъ только наберутся силъ, защитятъ ее отъ всего дурного.
   -- Надѣюсь, что ихъ силы не понадобятся ни для какихъ подобныхъ цѣлей. Если бы это случилось, я увѣренъ, они исполнятъ свою братскую обязанность. Въ данномъ случаѣ имъ не предстояло бы особеннаго дѣла.-- Мистеръ Гринвудъ покачалъ головой. Онъ продолжалъ стоять не сдвинувшись ни на одинъ дюймъ съ мѣста, на которомъ стоялъ, когда дверь отворили.-- Вижу, мистеръ Гринвудъ, что всякій дальнѣйшій разговоръ между нами объ этомъ предметѣ совершенно безполезенъ.
   -- Совершенно безполезенъ,-- сказалъ мистеръ Гринвудъ.
   -- Но честь моя и цѣль требуютъ, чтобъ лордъ Кинсбёри узналъ, что я приходилъ просить руки его дочери. Я не смѣлъ ожидать, чтобъ онъ благосклонно принялъ мое предложеніе.
   -- Нѣтъ, нѣтъ; едва ли это возможно, мистеръ Роденъ.
   -- Но необходимо было, чтобъ онъ узналъ о моемъ намѣреніи отъ меня самого. Теперь оно несомнѣнно такъ и будетъ. Онъ, насколько я понялъ изъ вашихъ словъ, знаетъ о моемъ присутствіи здѣсь.-- Мистеръ Гринвудъ покачалъ головой, точно желая дать понять, что этого вопроса онъ болѣе обсуждать не можетъ.
   -- Если нѣтъ, мнѣ придется обезпокоить милорда письмомъ.
   -- Это будетъ безполезно.
   -- Слѣдовательно, знаетъ?-- Мистеръ Гринвудъ кивнулъ головой.
   -- И вы ему потрудитесь передать, зачѣмъ я приходилъ?
   -- Маркизъ будетъ ознакомленъ съ характеромъ свиданія.
   Тутъ Роденъ повернулся, чтобъ выдти изъ комнаты, но былъ вынужденъ попросить мистера Гринвуда показать ему дорогу по корридорамъ. Священникъ это исполнилъ, онъ быстро шелъ впереди, маленькими шагами, на носкахъ, пока не сдалъ незваннаго гостя привратнику. Исполнивъ это, онъ сдѣлалъ прощальный поклонъ и поспѣшно возвратился въ свою комнату. Роденъ вышелъ, думая при этомъ, что много еще воды утечетъ прежде, чѣмъ онъ будетъ принятъ въ этомъ домѣ, какъ желанный зять. На возвратномъ пути въ Голловей онъ снова все обдумалъ. Какъ могло все это кончиться, кончиться благопріятно для него и для любимой имъ дѣвушки? Отвращеніе къ нему, выраженное черезъ посредство мистера Гринвуда, было естественно. Слѣдовало ожидать, что человѣкъ въ условіяхъ маркиза Кинсбёри будетъ всячески стараться держать дочь подальше отъ такого обожателя. Развѣ онъ не сочтетъ необходимымъ такъ поступить хотя бы въ виду однихъ денежныхъ соображеній? Всевозможныя препятствія будутъ воздвигнуты на его пути. На его сторонѣ не будетъ ничего, кромѣ любви дѣвушки къ нему. Можно ли ожидать, что ея любовь будетъ достаточно сильна, чтобъ побѣдить такія препятствія? А еслибъ и такъ, добьется ли она собственнаго счастія, держась на эту любовь? Онъ сознавалъ, что въ его настоящемъ положеніи для него нѣтъ болѣе святого долга какъ заботиться о счастіи женщины, которую онъ желалъ видѣть своей женой.
  

IX.-- Въ Кенигсграфѣ.

   Очень скоро послѣ этого въ Парадизъ-Роу было получено письмо отъ лэди Франсесъ,-- единственное письмо, которое Роденъ получилъ отъ нея въ этотъ періодъ ихъ романа. Отрывокъ изъ письма будетъ приведенъ ниже; изъ него читатель увидитъ, какія затрудненія возникли въ Кенигсграфѣ относительно ихъ переписки. Онъ писалъ два раза. Первое письмо своевременно попало въ руки молодой дѣвушки, такъ какъ было обычнымъ порядкомъ доставлено съ деревенской почты и вручено ей собственной горничной. Когда второе достигло замка, оно попало въ руки маркизы. Она, правда, приняла мѣры, чтобъ оно попало ей въ руки. Она знала о полученіи перваго письма, и была поражена ужасомъ при мысли о подобной перепискѣ. Она не получала отъ мужа прямого полномочія по этому предмету, но сознавала, что для нея самой обязательно принять энергическія мѣры. Нельзя было допустить, чтобъ лэди Франсесъ получала любовныя письма отъ почтамтскаго клерка! Что касается самой лэди Франсесъ, маркиза охотно бы согласилась выдать ее за почтальона, еслибъ этимъ путемъ можно было окончательно отъ нея отдѣлаться, такъ, чтобы свѣтъ не зналъ, что существуетъ или существовала лэди Франсесъ. Но фактъ этотъ былъ очевиденъ, какъ не менѣе былъ очевиденъ печальный, слишкомъ печальный фактъ существованія брата, который былъ старше ея собственныхъ красивыхъ дѣтокъ. По мѣрѣ того, какъ чувство ненависти возрастало въ ней, она постоянно увѣряла себя, что была бы самой нѣжной мачехой, еслибъ эта пара умѣла держать себя какъ подобаетъ сыну и дочери маркиза. Видя, что они такое, и что такое ея собственныя дѣти, какъ старшіе силятся отречься отъ того сословія, для украшенія и защиты котораго предназначены ея родныя дѣтки, развѣ не естественно, что она ненавидѣла этихъ старшихъ и признавалась самой себѣ, что желала бы, чтобъ они сошли у нея съ дороги? Столкнуть ихъ съ дороги было нельзя, но лэди
   Франсесъ во всякомъ случаѣ можно было обуздать. А потому она рѣшилась запретить переписку.
   Она задержала второе письмо, и сообщила дочери о своемъ поступкѣ.
   -- Папа не говорилъ, чтобъ мнѣ не передавать моихъ писемъ,-- убѣждала леди Франсесъ.
   -- Отецъ твой ни минуты не думалъ, чтобъ ты согласилась на что-нибудь до такой степени неприличное.
   -- Въ этомъ нѣтъ ничего неприличнаго.
   -- Предоставь мнѣ судить объ этомъ. Теперь ты на моей отвѣтственности. Отецъ твой, когда возвратится, можетъ поступать какъ ему угодно.
   Произошелъ длинный споръ, окончившійся побѣдой маркизы. Молодая дѣвушка, когда ей было объявлено, что, въ случаѣ необходимости, деревенской почтмейстершѣ будетъ приказано не отправлять никакихъ писемъ, адресованныхъ на имя Джорджа Родена,-- повѣрила въ силу угрозы. Она также была увѣрена, что ей не удастся добраться ни до какихъ писемъ, адресованныхъ на ея имя, если маркиза пуститъ въ ходъ свою quasi-родительскую власть, чтобъ этому воспрепятствовать. Она уступила, подъ условіемъ однако, чтобъ одно письмо было отправлено; и маркиза, которая вовсе не была увѣрена, что ея инструкціи подѣйствуютъ на почтмейстершу, согласилась на это.
   Нѣжный тонъ письма читатели угадаютъ и не видя его. Оно было очень нѣжно, полно обѣщаній и довѣрія. Затѣмъ слѣдовалъ коротенькій параграфъ, въ которомъ она объясняла собственное непріятное положеніе:
   "Надо вамъ сказать, что было получено одно письмо, котораго мнѣ не показали. Не знаю, распечатала ли его мама, или уничтожила. Хотя я не видала его, я принимаю его за доказательство вашей доброты и вѣрности. Но для васъ будетъ безполезно писать мнѣ еще, пока вы не получите отъ меня извѣстія; я также обѣщала, что это, до поры до времени, будетъ мое послѣднее письмо къ вамъ. Послѣднее и первое! Надѣюсь, что вы сохраните его до полученія другого, съ тѣмъ, чтобъ у васъ было хоть что-нибудь, что говорило бы вамъ, какъ горячо я васъ люблю".
   Отсылая письмо, она не знала, какое великое утѣшеніе заключается даже въ возможности написать письмо тому, кого она любила; она также еще не испытала, какъ велико мученіе оставаться безъ видимыхъ доказательствъ вниманія того, кого любишь.
   Послѣ эпизода съ письмомъ жизнь въ Кенигсграфѣ стала очень тяжела и очень скучна. Маркиза и ея падчерица обмѣнивались немногими словами, да и тѣ никогда не звучали дружески, не отличались ласковымъ характеромъ. Даже дѣтей отдаляли отъ сестры какъ можно больше, чтобъ ихъ нравственность не была развращена дурнымъ сообществомъ. Когда она на это жаловалась ихъ матери, маркиза только выпрямлялась и молчала. Еслибъ было можно, она бы окончательно устранила всякое соприкосновеніе своихъ голубковъ съ сестрою, не потому, чтобъ она думала, что голубкамъ дѣйствительно будетъ причиненъ вредъ,-- на этотъ счетъ она не имѣла никакихъ опасеній, такъ какъ голубки подчинялись ея собственному вліянію,-- но съ тѣмъ, чтобъ наказаніе лэди Франсесъ было полнѣе. При настоящихъ обстоятельствахъ, не должно было быть семейной дружбы, братскихъ игръ, никакихъ нѣжностей, никакой пощады. Должно быть, думалось ей, въ крови этой первой жены таилась нечистая примѣсь, которая сдѣлала ея дѣтей совершенно неподходящими къ сословію, въ которомъ они, къ несчастью, родились. Это безобразіе со стороны лэди Франсесъ, этотъ позоръ, при мысли о которомъ она положительно дрожала, эта ужасная привязанность къ существу низшему раздражали ее даже противъ лорда Гэмпстеда. И братъ, и сестра вообще такъ низко пали, что она невольно думала, что Провидѣніе не могло предназначить ихъ быть постоянной преградой славѣ семейства. Что-нибудь да непремѣнно случится. Напримѣръ, окажется, что они вовсе не законныя дѣти настоящей маркизы. Откроется, какое-нибудь прекрасное, романическое сцѣпленіе чтобъ спасти ее и ея голубковъ, и всѣхъ Траффордовъ, и всѣхъ Монтрезоровъ отъ ужаснаго позора, которымъ угрожали имъ эти пришлецы. Мысль эта держалась въ ея умѣ, пока не превратилась въ почти незыблемое убѣжденіе, что лордъ Фредерикъ доживетъ до того, что станетъ лордомъ Гэмпстедомъ,-- или, можетъ-быть, лордомъ Гайгэтомъ, такъ какъ въ семьѣ существовалъ третій титулъ, а имя Гэмпстеда должно было, на нѣкоторое время, почитаться обезчещеннымъ,-- а съ теченіемъ времени и маркизомъ Кинсбёри. До сихъ поръ она имѣла привычку говорить своимъ дѣткамъ о ихъ старшемъ братѣ съ чѣмъ-то въ родѣ уваженія, какое слѣдуетъ оказывать будущему главѣ семейства; но въ эти дни она измѣнила свой тонъ, когда они говорили ей о Джэкѣ, какъ они упорно называли его, а она, по собственному побужденію, никогда не упоминала его имени въ разговорахъ съ ними.-- Фанни не умница?-- однажды спросилъ лордъ Фредерикъ.-- На это она ничего не отвѣтила.-- Фанни очень не умна?-- настаивалъ мальчикъ.-- На его она торжественно кивнула головой.
   -- Что Фанни надѣлала, мама?-- На это она таинственно покачала головой. Изъ всего этого можно заключить, что бѣдная леди Франсесъ сильно нуждалась въ утѣшеніяхъ во время пребыванія въ Кенигсграфѣ.
   Маркизъ возвратился почти въ концѣ августа. Онъ пробылъ въ Лондонѣ до самыхъ послѣднихъ дней сессіи, а затѣмъ увѣрилъ себя, что его присутствіе положительно необходимо въ Траффордъ-паркѣ. Въ Траффордъ-паркъ онъ и отправился и тамъ провелъ десять мучительныхъ дней одинъ. Мистеръ Гринвудъ, правда, поѣхалъ съ нимъ; но маркизъ былъ изъ тѣхъ людей, которые несчастны, если ихъ не окружаетъ семья, и такъ мучилъ мистера Гринвуда, что этотъ достойный священникъ былъ очень счастливъ, когда остался въ полномъ одиночествѣ по отъѣздѣ своего аристократическаго друга. Тогда, согласно данному обѣщанію и дѣйствительно сознавая, что обязанъ присмотрѣть за своей провинившейся дочерью, маркизъ возвратился въ Кенигсграфъ. Лэди Франсесъ была для него, въ этотъ періодъ его жизни, предметомъ тревожныхъ заботъ. Не слѣдуетъ думать, чтобъ его чувства къ его старшимъ дѣтямъ сколько нибудь походили за чувства маркизы. И сынъ, и дочь были ему очень дороги, обоими онъ, до нѣкоторой степени, гордился. Они отличались благородной красотой, были умны и къ нему чрезвычайно почтительны. Онъ зналъ, какія заботы иной разъ старшіе сыновья причиняютъ своимъ отцамъ, какъ они требуютъ увеличенія разъ навсегда назначенной имъ суммы, какимъ предосудительнымъ забавамъ иногда предаются, какія возникаютъ ссоры, какія разногласія, какъ сильно чувствуется недостатокъ привязанности и недостатокъ уваженія! Онъ имѣлъ благоразуміе все это замѣтить и сознавать, что онъ, въ нѣкоторыхъ отношеніяхъ, необыкновенно счастливъ. Гэмпстедъ никогда не просилъ у него шиллинга. Онъ былъ человѣкъ щедрый и охотно бы далъ ему много шиллинговъ. Тѣмъ не менѣе утѣшительно было имѣть сына, который вполнѣ довольствовался собственнымъ доходомъ. Несомнѣнно настанетъ время, когда этимъ маленькимъ лордамъ понадобятся шиллинги. Леди Франсесъ всегда была особенно нѣжна съ нимъ, озаряя его жизнь сладкимъ отблескомъ воспоминанія о его первой женѣ. Онъ питалъ довольно сильную привязанность къ второй женѣ, и сознавалъ, какъ она была ему полезна для поддержанія его общественнаго положенія. Но онъ никогда не забывалъ прежней жизни, которая изобиловала болѣе высокими мыслями, болѣе великодушными чувствами, а также стремленіями, которыхъ ему теперь недоставало. Въ минуты, которыя онъ проводилъ съ дочерью, прошлое какъ будто оживало; благодаря этому, она была ему очень дорога. Но теперь случилось горе, лишившее его жизнь всей ея прелести. Ему приходилось обратиться къ величію жены и отвергнуть нѣжность дочери. Въ теченіе этихъ дней, проведенныхъ въ Траффордѣ, онъ отравлялъ жизнь вѣрнаго друга, который такъ всегда былъ преданъ его интересамъ. Когда жена разсказала ему о войнѣ изъ-за переписки, ему, конечно, представилась необходимость отдать приказанія дочери. Едва ли можно было пройти молчаніемъ такой вопросъ, хотя онъ, вѣроятно, такъ бы и поступилъ, если бы маркиза не подстрекала его дѣйствовать.
   -- Фанни,-- сказалъ онъ,-- мнѣ была непріятна эта переписка.
   -- Я написала только одно письмо, папа.
   -- Хорошо, одно. Но было получено два.
   -- Я получила только одно, папа.
   -- Итого два. Но не должно было бы быть никакихъ писемъ. Неужели ты считаешь приличнымъ, чтобъ молодая особа переписывалась съ... съ... джентльменомъ, вопреки желаніямъ отца и матери?
   -- Не знаю, папа.
   Это показалось ему такъ слабо, что маркизъ рѣшился и сказалъ рѣчь, произнести которую, по поводу всей этой исторія, онъ считалъ своей отцовской обязанностью. Въ сущности говоря, не письма тутъ были важны, но чувство рѣшимости, продиктовавшее ихъ.-- Дорогая моя, это очень непріятная исторія.-- Онъ остановился, ожидая отвѣта; но лэди Франсесъ сознавала, что заявленіе его изъ тѣхъ, на которыя она, въ настоящую минуту, отвѣтить не можетъ.-- Ты знаешь, что нечего и думать о томъ, чтобъ ты вышла за молодого человѣка, до такой степени неподходящаго къ тебѣ по положенію, какъ этотъ молодой человѣкъ.
   -- Но я выйду, папа.
   -- Фанни, нечего подобнаго ты сдѣлать не можешь.
   -- Непремѣнно сдѣлаю. Можетъ быть до этого пройдетъ очень много времени; но я несомнѣнно выйду... развѣ умру.
   -- Не хорошо съ твоей стороны, дорогая, говорить такъ о смерти.
   -- Я хочу сказать, что какъ бы долго я ни прожила, я буду считать себя невѣстой мистера Родена.
   -- Онъ поступилъ очень, очень дурно. Онъ обманомъ пробрался ко мнѣ въ домъ.
   -- Онъ пріѣхалъ въ качествѣ друга Гэмпстеда.
   -- Очень глупо было со стороны Гэмпстеда привозить его... очень глупо... почтамтскаго клерка.
   -- Мистеръ Вивіанъ клеркъ въ министерствѣ иностранныхъ дѣлъ. Какая разница между тѣмъ или другимъ управленіемъ?
   -- Большая; но мистеру Вивіану ничего подобнаго и въ голову бы не пришло. Онъ понимаетъ вещи, и знаетъ свое мѣсто. А тотъ -- пренадменный.
   -- Мужчина долженъ быть высокомѣренъ, папа. Никто не будетъ о немъ хорошаго мнѣнія, если онъ самъ себя не будетъ цѣнить.
   -- Онъ былъ у меня въ Паркъ-Лэнѣ.
   -- Какъ! Мистеръ Роденъ?
   -- Да, былъ. Но я не видѣлъ его. Мистеръ Гринвудъ его принялъ.
   -- Что могъ мистеръ Гринвудъ сказать ему?
   -- Мистеръ Гринвудъ могъ попросить его удалиться,-- что и исполнилъ. Болѣе говорить ему было нечего. А теперь, дорогая, довольно объ этомъ. Если ты надѣнешь шляпу, мы пойдемъ пройтись до деревни.-- На это лэди Франсесъ охотно согласилась. Она вовсе не была расположена ссориться съ отцомъ или принимать въ дурную сторону то, что онъ сказалъ о ея обожателѣ. Она не ожидала, чтобъ дѣло пошло очень гладко. Она обѣщала себѣ быть постоянной и надѣялась на конечный успѣхъ; но не думала, чтобъ торжество истинной любви далось ей легче, чѣмъ другимъ. Она была очень рада снова стать въ добрая отношенія къ отцу, и не то, чтобъ отказаться отъ своего поклонника, но такъ вести себя, точно онъ не занимаетъ перваго мѣста въ ея мысляхъ. Жестокость мачихи такъ ее подавляла, что разрѣшеніе сдѣлать прогулку съ отцомъ било для нея положительной радостью.
   -- Не думаю, чтобъ что-нибудь можно было сдѣлать,-- сказалъ маркизъ женѣ, нѣсколько дней спустя.-- Это одна изъ тѣхъ бѣдъ, которыя случаются отъ времени до времени!
   -- Подумать только, что такая дѣвушка, какъ твоя дочь, плѣнилась почтамтскимъ клеркомъ!
   -- Къ чему повторять это такъ часто? Не вижу, чѣмъ почтамтъ хуже всякаго другого учрежденія. Понятно, что допустить этого нельзя, что разъ сказавши это, самое лучшее, что мы можемъ сдѣлать, это жить такъ, какъ будто ничего не случилось.
   -- И позволять ей дѣлать все, что она захочетъ?
   -- Кто ей позволяетъ дѣлать, что она захочетъ? Она сказала, что не будетъ писать, и не писала. Намъ остается только отвезти ее опять въ Траффордъ и позволить ей забыть его какъ можно скорѣй.
   Маркиза отнюдь не была удовлетворена, хотя не знала, какую бы рекомендовать особо-строгую мѣру. Было когда-то время -- славное время, какъ теперь думала леди Кинсбёри -- когда молодую дѣвушку можно было запереть въ монастырь, пожалуй въ тюрьму, или просто заставить выйти за какого-нибудь поклонника, найденнаго для нея родителями. Но эти удобныя времена миновали. Лэди Франсесъ и теперь была въ тюрьмѣ, но здѣсь маркиза вынуждена была играть роль тюремщика; въ этой же тюрьмѣ были заперты ея "голубки" за одно съ недостойной сестрою. Ей самой хотѣлось возвратиться въ Траффордъ, въ свой уютный уголокъ. Въ ея настоящемъ настроеніи красоты Кенигсграфа не плѣняли ее. Но что будетъ, если леди Франсесъ выскочитъ изъ окна въ Траффордѣ и убѣжитъ съ Джорджемъ Роденомъ? Окна въ Кенигсграфѣ несомнѣнно гораздо выше оконъ въ Траффордѣ. Они рѣшили возвратиться въ началѣ сентября, и почти уже начинали укладываться, когда лордъ Гэмпстедъ неожиданно явился среди нихъ. Ему надоѣло кататься на яхтѣ, надоѣли книги и занятіе садоводствомъ въ Гендонѣ. Надо было что-нибудь придумать до начала охотничьяго сезона, а потому онъ въ одинъ прекрасный день явился въ Кенигсграфъ, никого не предупредивъ. Это возбудило необузданный восторгъ его братьевъ, которыми онъ распоряжался такъ произвольно, что даже мать ихъ не могла помѣшать этому. Ихъ заставляли галопировать на пони, на которыхъ они прежде ѣздили только шагомъ; ихъ купали въ рѣкѣ, ихъ водили въ верхній этажъ замка и запирали въ башню, какъ его умѣлъ сдѣлать одинъ Гэмпстедъ. Джекъ оставался Джекомъ; дѣти были въ полномъ восхищенія; но маркиза не такъ была обрадована его пріѣздомъ. Черезъ нѣсколько дней завязался разговоръ о лэди Франсесъ, котораго леди Кинсбёри охотно бы избѣгла, еслибъ было можно, но на который вызвалъ ее пасынокъ.
   -- Не думаю, чтобы съ Фанни слѣдовало дурно обращаться,-- сказалъ онъ.
   -- Гэмпстедъ, я бы желала, чтобъ ты зналъ, что я не понимаю подобныхъ выраженій.
   -- Дразнить, мучить, дѣлать ее несчастной, хочу я сказать.
   -- Если она несчастна, то по своей винѣ.
   -- Но нельзя же съ ней обращаться, точно она себя опозорила.
   -- Она опозорила себя.
   -- Я это отрицаю. Я не позволю, даже вамъ, такъ выражаться о ней.-- Маркиза выпрямилась, точно ее оскорбили.-- Если въ вашемъ домѣ къ ней такъ будутъ относиться, я вынужденъ буду просить отца удалить ее и поселю ее у себя. Я не хочу видѣть, какъ сердце ея разобьется отъ жестокаго обращенія. Я увѣренъ, что это противно его желанію.
   -- Вы не имѣете права говорить со мной въ этомъ тонѣ.
   -- Я имѣю несомнѣнное право защищать мою сестру, и я воспользуюсь этимъ правомъ.
   -- Вы, вопреки всѣмъ приличіямъ, ввели въ домъ молодого человѣка.
   -- Я ввелъ въ домъ молодого человѣка, котораго съ гордостью называю своимъ другомъ.
   -- А теперь вы намѣрены помочь ему погубить вашу сестру.
   -- Вы совершенно ошибаетесь, говоря это. Они оба знаютъ, и Роденъ, и сестра моя, что я этого брака не одобряю. Еслиби Фанни жила у меня, я не счелъ бы себя въ правѣ пригласить къ себѣ Родена. Они оба поняли бы это. Но изъ этого не слѣдуетъ, чтобъ съ ней можно было жестоко обращаться.
   -- Никто не былъ съ ней жестокъ, кромѣ ея самой.
   -- Довольно легко замѣтить, что здѣсь происходитъ. Было бы гораздо лучше, чтобъ Фанни оставалась въ семьѣ; но въ одномъ можете быть увѣрены -- я не позволю ее пытать.-- Съ этимъ онъ ушелъ, а на другой день уѣхалъ изъ Кенигсграфа. Понятно, что выраженія, какія онъ употреблялъ въ разговорѣ съ ней, не примирили маркизу съ ея пасынкомъ-радикаломъ.
   Недѣлю спустя, вся семья возвратилась въ Англію и въ Траффордъ.
  

X.-- "Nobless oblige".

   -- Совершенно согласенъ,-- сказалъ Гэмпстедъ, пытаясь основательно обсудитъ вопросъ съ сестрою,-- что милэди не слѣдуетъ позволять тебя мучить.
   -- Она дѣйствительно меня мучитъ. Ты не можешь себѣ представить, какова была моя жизнь въ Кенигсграфѣ. Есть обращеніе, которое можетъ заставить любую дѣвушку убѣжать или утопиться. Не думаю, чтобъ мужчина даже понималъ, что значитъ, когда васъ постоянно встрѣчаютъ сердитымъ взглядомъ. Мужчина имѣетъ своихъ друзей, можетъ бывать, гдѣ вздумается. Его душевная энергія не ослабѣваетъ въ одиночествѣ. Онъ даже не замѣтилъ бы половины того, что дѣвушка поневолѣ чувствуетъ. Даже прислугу поощряли къ грубому обращенію со мной. Мальчикамъ не позволяли и подходить ко мнѣ. Я никогда не слыхала не строгаго слова.
   -- Скверно.
   -- И это не облегчалось убѣжденіемъ, что она и никогда не любила меня. Это значитъ сносить всю власть матери, вовсе не наслаждаясь ея любовью. Съ пріѣздомъ папа, конечно, стало лучше; но даже папа не можетъ заставить ее измѣнить своего обращенія. Мужчина, сравнительно, такъ мало значить въ домѣ. Если это будетъ продолжаться, я сойду съ ума.
   -- Конечно, я буду стоять за тебя.
   -- О, Джонъ, я въ этомъ не сомнѣваюсь.
   -- Но вообще не легко понять, какъ за это дѣло приняться. Еслибъ мы поселились вмѣстѣ въ Гендонѣ...-- При этомъ предложеніи лицо ея озарилось выраженіемъ радости.-- Конечно встрѣтилось бы затрудненіе...
   -- Какое затрудненіе?-- Она, однако, прекрасно знала какое.
   -- Джорджъ Роденъ былъ бы слишкомъ близко отъ насъ.
   -- Я никогда бы съ нимъ не видалась безъ твоего разрѣшенія.
   -- Я бы не разрѣшилъ. Въ этомъ и заключалось бы затрудненіе. Онъ бы сталъ убѣждать меня и мнѣ пришлось бы сказать ему, что я не могу позволить ему бывать у насъ, иначе, какъ съ разрѣшенія отца. Объ этомъ и думать нечего. А потому, говорю я, встрѣтилось бы затрудненіе.
   -- Я никогда бы съ нимъ не видалась,-- иначе, какъ съ твоего дозволенія, не писала бы ему, не получала бы отъ него писемъ. Ты не долженъ предполагать, что я отказалась бы отъ него. Никогда я этого не сдѣлаю. Буду жить, какъ жила, и ждать. Когда дѣвушка позволила себѣ сказать мужчинѣ, что любитъ его, по моимъ понятіямъ, она не можетъ отказаться отъ него. Есть вещи, которыхъ измѣнить нельзя. Я могла бы отлично жить, не думая о немъ, еслибъ не позволила себѣ полюбить его. Но я это сдѣлала, и теперь онъ долженъ быть для меня всѣмъ.
   -- Жаль, что такъ случилось.
   -- Да, такъ случилось. Но если ты возьмешь меня въ Гендонъ, я никогда не буду съ нимъ видаться, пока не получу разрѣшенія папа. Мой долгъ повиноваться ему -- но не ей.
   -- Мнѣ это не совсѣмъ ясно.
   -- Я для нея больше не дочь, а потому она для меня больше не мать. Она охотно бы отдѣлалась отъ насъ обоихъ, еслибъ могла.
   -- Ты не должна приписывать ей такихъ мыслей.
   -- Еслибъ ты видѣлъ ее такъ часто, какъ я, ты бы понялъ. Она ненавидитъ тебя почти такъ же, какъ и меня, хотя не можетъ такъ легко этого обнаружить.
   -- Очень понимаю, что она ненавидитъ мои воззрѣнія.
   -- Ты стоишь у нея на дорогѣ.
   -- Конечно. Естественно, что женщина желаетъ забрать все лучшее для своихъ родныхъ дѣтей. Я самъ иногда находилъ, что жалости достойно, что у Фредерика есть старшій брать. Подумай, какой-бы изъ него вышелъ славный молодой маркизъ, тогда какъ я совсѣмъ не въ своей стихіи.
   -- Это вздоръ, Джонъ.
   -- Мнѣ слѣдовало бы быть портнымъ. Портные, мнѣ кажется, вообще величайшіе бѣдняки, скептики и патріоты. Еслибъ изощрялись мои природныя способности трудностью содержать жену и дѣтей на нѣсколько грошей въ день, я право думаю, что мнѣ удалось бы сдѣлать что-нибудь, что выдвинуло бы меня изъ толпы. Теперь же я ни то ни се, ни рыба ни мясо. Понимаю, что я -- возмутительное существо для души преданной маркизамъ. Я вовсе не склоненъ къ аристократическимъ утонченностямъ. У милэди три сына, изъ которыхъ каждый былъ бы безукоризненнымъ маркизомъ. Можно ли требовать, чтобъ она не думала, что я стою у нея на дорогѣ.
   -- Но она знала о твоемъ существованіи, когда вышла за папа.
   -- Конечно, знала;-- но это не измѣняетъ ея натуры. Мнѣ кажется, я нашелъ бы въ себѣ силы простить ее, хотя бы она попыталась отравить меня, до такой степени стою я у нея на дорогѣ. Мнѣ иногда приходило въ голову, что мнѣ слѣдовало бы пожертвовать собою, отказаться отъ своихъ надеждъ, превратиться въ Джона Траффорда -- съ тѣмъ, чтобы уступить дорогу ея юнымъ лордамъ.
   -- Это вздоръ, Джонъ.
   -- Во всякомъ случаѣ, это невозможно. Достигнуть этого я могъ бы однимъ путемъ -- всадивши себѣ пулю въ лобъ, что не было бы согласно съ моими понятіями о жизни. Но ты ни у кого не стоишь на дорогѣ. Ничего нельзя выиграть, отравивъ тебя. Еслибъ она убила меня, въ этомъ былъ бы какой-нибудь смыслъ; но мучить тебя побуждаетъ ее низкое честолюбіе. Она боится, чтобы ея собственное положеніе не пострадало отъ твоего неравнаго брака. Еслибъ она убила меня ради маленькаго Фреда, въ этомъ было бы что-то благородное. Она добилась бы чего-нибудь для того, кто, конечно, дороже ей всего на свѣтѣ. Но относительно тебя это самое подлое тщеславіе; и я этого не потерплю.
   Разговоръ этотъ происходилъ въ началѣ октября, когда они уже провели нѣсколько недѣль въ Траффордъ-Паркѣ. Гэмпстедъ, по своему обыкновенію, пріѣзжалъ и уѣзжалъ, никогда не оставаясь у нихъ болѣе двухъ или трехъ дней подъ-рядъ. Лордъ Кинсбёри, которому все было какъ-то неловко, рыскалъ по цѣлому графству, присматривая за своей собственностью, проводя день другой у кого-нибудь изъ пріятелей. Маркиза не пожелала приглашать къ себѣ друзей, объявивъ мужу, что семейству не до веселья, благодаря "прелестному" поведенію его старшей дочери.
   Никто не пытался стрѣлять фазановъ, такъ велико было общее уныніе. Мистеръ Гринвудъ былъ въ Траффордѣ и проводилъ очень много времени въ обществѣ милэди. Хотя онъ всегда соглашался съ маркизомъ насчетъ его прежнихъ политическихъ принциповъ, тѣмъ не менѣе умъ его былъ такъ устроенъ, что онъ вполнѣ сочувствовалъ милэди относительно позора и ужаса, какіе заключаются для аристократическихъ семействъ въ унизительныхъ союзахъ и сношеніяхъ. Онъ не только сочувствовалъ маркизѣ въ дѣлѣ почтамтскаго клерка, онъ сочувствовалъ ей вполнѣ и насчетъ лорда Гэмпстеда. Мистеръ Гринвудъ вздыхалъ и стоналъ, когда они съ милэди обсуждали будущность дома Траффордовъ. "Пожалуй хорошо, а пожалуй и нѣтъ", такъ онъ милостиво выражался въ разговорахъ съ маркизой,-- когда аристократъ разрѣшаетъ себѣ либерализмъ въ политическихъ убѣжденіяхъ; но ужасно подумать, чтобы наслѣдникъ громкаго титула снизошелъ до мнѣній достойныхъ радикала-портного. Мистеръ Гринвудъ соглашался съ лордомъ Гэмпстедомъ насчетъ портного. О лордѣ Гэмпстедѣ, казалось ему, можно только скорбѣть, дѣйствовать тутъ нельзя. Ничего, думалось ему, нельзя предпринять относительно лорда Гэмпстеда. Время,-- время, которое многое разрушаетъ, но многое и врачуетъ,-- несомнѣнно окажетъ свое дѣйствіе; такъ что лордъ Гэмпстедъ пожалуй доживетъ до того, что будетъ также энергически поддерживать свое сословіе, какъ любой герцогъ или маркизъ. Или можетъ бытъ Господу угодно будетъ взять его. Мистеръ Гринвудъ замѣтилъ, что предположеніе это встрѣчается благосклоннѣе, а потому, не теряя времени, принялся за списокъ пэровъ, и нашелъ двадцать примѣровъ тому что, въ теченіе полувѣка, титулъ наслѣдовалъ второй братъ. Повидимому, особая смертность господствовала среди старшихъ сыновей пэровъ. Это было утѣшительно. Но здѣсь не было такого основанія для рѣшительныхъ дѣйствій, какое въ настоящую минуту существовало по отношенію къ лэди Франсесъ. На этотъ счетъ друзья совершенно сходились во мнѣніяхъ.
   Мистеръ Гринвудъ видѣлъ невозможнаго молодого человѣка, и могъ стать, какъ онъ совершенно невозможенъ во всѣхъ отношеніяхъ -- какъ онъ вульгаренъ, развязенъ, невѣжественъ, дерзокъ.
   По мнѣнію мистера Гринвуда, молодыхъ людей слѣдовало разлучить, хотя бы для этого пришлось прибѣгнуть къ самымъ строгимъ мѣрамъ. Мистеръ Гринвудъ постепенно научился отзываться о молодой особѣ съ очень незначительной долей того уваженія, какое выказывалъ къ прочимъ членамъ семьи. Этимъ путемъ милэди научилась смотрѣть на лэди Франсесъ, точно она вовсе и не лэди Франсесъ,-- а какая-нибудь дальняя родственница, Фанни Траффордъ, дѣвушка съ дурнымъ вкусомъ и нехорошимъ поведеніемъ, которая къ несчастью попала въ семью, благодаря ложнымъ понятіямъ о милосердіи.
   Дѣла такъ шли въ Траффордѣ, что Траффордъ едва ли былъ лучше Кенигсграфа. Въ Кенигсграфѣ не было мистера Гринвуда, а мистеръ Гринвудъ несомнѣнно значительно усилилъ непріятности, которыя приходилось выносить бѣдной лэди Франсесъ. Въ этихъ-то условіяхъ она написала брату, прося его пріѣхать къ ней. Онъ пріѣхалъ, и между ними произошелъ вышеприведенный разговоръ.
   Въ тотъ же день Гемпстэдъ видѣлся съ отцомъ и обсудилъ съ нимъ вопросъ.-- Чтожъ ты хочешь, чтобы я дѣлалъ съ ней?-- спросилъ маркизъ.
   -- Позвольте ей жить со мною въ Гендонѣ. Если вы предоставите домъ въ мое распоряженіе, все остальное я приму на себя.
   -- Хочешь зажить своимъ домомъ?
   -- Отчего же нѣтъ? Еслибы я убѣдился, что оно мнѣ не по карману, я бы отказался отъ охоты съ гончими и держался одной яхты.
   -- Дѣло не въ деньгахъ,-- сказалъ маркизъ, качая головой.
   -- Милэди никогда особенно не нравился Гендонъ.
   -- Да и не въ домѣ. Я бы съ удовольствіемъ тебѣ его отдалъ. Но какъ могу я отказаться отъ наблюденія за твоей сестрой, когда я знаю, что она расположена поступить именно такъ, какъ не должна.
   -- Но тамъ она не сдѣлаетъ этого скорѣй, чѣмъ здѣсь,-- сказалъ брать.
   -- Онъ былъ бы совсѣмъ близко отъ нея.
   -- Можете быть увѣрены, сэръ, что нѣтъ двухъ человѣкъ, которые больше руководились бы чувствомъ долга, чѣмъ моя сестра и Джорджъ Роденъ.
   -- Она исполнила свой долгъ, когда позволила себѣ стать невѣстой такого человѣка, не сказавъ вы слова никому изъ семьи?
   -- Она сказала милэди, какъ только это случилось.
   -- Она не должна была допускать, чтобы это когда-нибудь случилось. Пустяки ты все говоришь. Не хочешь же ты сказать, что такая дѣвушка, какъ твоя сестра, имѣетъ право дѣлать съ собой что хочетъ, не посовѣтовавшись ни съ кѣмъ изъ семьи,-- даже принять предложеніе такого человѣка.
   -- Право не знаю,-- задумчиво сказалъ Гэмпстэдъ.
   -- Ты долженъ знать. Я знаю. Всякій знаетъ. Глупо такъ разсуждать.
   -- Сомнѣваюсь, чтобы люди знали,-- сказалъ Гэмпстэдъ.-- Ей двадцать-одинъ годъ и по закону она, кажется, могла бы завтра выйти изъ дому и обвѣнчаться съ кѣмъ бы ей вздумалось. Вы, какъ отецъ, не имѣете надъ нею никакой власти; -- тутъ негодующій отецъ вскочилъ со стула, но сынъ продолжалъ свою рѣчь; точно рѣшившись не дать себя прервать,-- исключая той власти, какую она сама можетъ вамъ предоставить по расположенію, или потому, что она находится въ матеріальной зависимости отъ васъ.
   -- Боже милосердый!-- крикнулъ маркизъ.
   -- Мнѣ кажется, оно, приблизительно, такъ. Молодыя дѣвушки подчиняются власти родителей по чувству, по привязанности и по сознанію своей зависимости, но, насколько я понимаю, юридически онѣ имъ не подвластны послѣ извѣстнаго возраста.
   -- Ну ты, извѣстно, уговоришь собаку дать отрубить себѣ заднія лапы.
   -- Желалъ бы быть на это способнымъ. Но можно сказать нѣсколько словъ, не отличаясь такимъ краснорѣчіемъ. Если вопросъ такъ поставленъ, я не убѣжденъ, чтобы Фанни была нравственно виновата. Она, можетъ быть, поступила глупо. Я думаю, что да, такъ какъ сознаю, что бракъ для нея неровный.
   -- Noblesse oblige,-- сказалъ маркизъ, прижимая руку къ груди.
   -- Несомнѣнно. Аристократическое происхожденіе, каково бы оно ни было по существу, налагаетъ на насъ обязанности. Если обязанностей этихъ не исполняютъ, то и аристократизму конецъ. Но я отрицаю, чтобы происхожденіе обязывало насъ къ образу дѣйствій, который мы признаемъ дурнымъ.
   -- Кто говоритъ, что оно къ этому обязываетъ?
   -- Происхожденіе,-- продолжалъ сынъ, оставляя безъ вниманія вопросъ отца,-- не можетъ заставить меня дѣлать то, что вы или другіе считаете хорошимъ, если я самъ этого не одобряю.
   -- Къ чему ты это все ведешь?
   -- Вы даете понять, что изъ-за того, что мы съ сестрой принадлежимъ въ извѣстному классу, мы обязаны исполнять тѣ житейскія правила, къ которымъ этотъ классъ относится благосклонно. Это я отрицаю отъ ея имени и отъ своего. Я не самъ сдѣлалъ себя старшимъ сыномъ англійскаго пэра. Я признаю, что если очень многое дано мнѣ въ смыслѣ воспитанія, общественныхъ преимуществъ и даже денегъ, то отъ меня, по всей справедливости, могутъ требовать болѣе безукоризненнаго поведенія, чѣмъ отъ тѣхъ, кому дано меньше. Въ этомъ смыслѣ, noblesse oblige. Но прежде чѣмъ я приму на себя обязанность, которую на меня налагаютъ, я долженъ понять, въ чемъ заключается это безукоризненное поведеніе. То же должна сдѣлать и Фанни. Выйдя за Джорджа Родена, она поступила бы лучше, на основаніи вашего же правила, чѣмъ отдавшись какому-нибудь дураку лорду, который ровно ничѣмъ не могъ бы гордиться, кромѣ своихъ земель и своего титула.
   Маркизъ нетерпѣливо расхаживалъ по комнатѣ; въ душѣ онъ сердился, горячился и остановилъ бы Гэмпстеда, еслибъ это было возможно.-- Я совсѣмъ не пущу ее въ Гендонъ,-- сказалъ онъ, когда сынъ кончилъ.
   -- Этимъ вы докажете, что очень мало понимаете ее и меня. Роденъ тамъ и не подойдетъ къ ней. Едва ли могу я поручиться, что онъ этого не сдѣлаетъ здѣсь. Здѣсь Фанни будетъ чувствовать, что въ ней относятся какъ къ врагу.
   -- Ты не имѣешь права это говорить.
   -- Тамъ она будетъ знать, что вы многое сдѣлали для ея счастія. Даю вамъ слово, что она не увидится съ нимъ и писать ему не будетъ. Она сама мнѣ это обѣщала, и я ей довѣряю.
   -- Отчего она такъ жаждетъ покинуть свой родной домъ?
   -- Оттого,-- смѣло сказалъ Гэмпстедъ,-- что она лишилась своей родной матери.-- При этихъ словахъ маркизъ страшно нахмурился.-- Что касается меня, я ничего не могу сказать противъ мачихи. Я ни въ чемъ не обвиняю ее и по отношенію къ Фанни, кромѣ того, что онѣ совершенно не понимаютъ другъ друга. Вы сами должны это видѣть, сэръ.-- Маркизъ прекрасно это видѣлъ.-- И мистеръ Гринвудъ позволилъ себѣ говорить съ нею, что, по моему, было очень дерзко.
   -- Я никогда его не уполномочивалъ.
   -- Тѣмъ не менѣе, онъ говорилъ. Милэди, вѣроятно, уполномочила его. Результатъ всего этого, что за Фанни слѣдятъ. Конечно, она не намѣрена выносить продолженія такихъ мученій. Да и съ какой стати? Лучше, чтобы она переѣхала во мнѣ, чѣмъ, чтобы ее вынудили бѣжать съ ея поклонникомъ.
   Ранѣе конца недѣли маркизъ уступилъ. Гендонъ-Голлъ окончательно предоставлялся въ распоряженіе лорда Гэмпстеда, и сестрѣ его намѣрены были разрѣшить жить съ нимъ и хозяйничать у него въ домѣ. Переѣхать она должна была въ теченіе слѣдующаго мѣсяца и остаться тамъ, во всякомъ случаѣ, до весны. Конечно, встрѣтятся затрудненія насчетъ охоты, но Гэмпстедъ, въ случаѣ необходимости, готовъ былъ отказаться отъ нея на этотъ сезонъ. Удобства, удовольствія, пользу сестры онъ ставилъ первой задачей своей жизни, и намѣренъ былъ позаботиться о томъ, чтобы Джорджъ Роденъ не игралъ во всемъ этомъ никакой роли.
   Маркиза оцѣпенѣла, узнавъ, что лэди Франсесъ увозятъ, увозятъ въ ближайшее сосѣдство Лондона и почтамта. Много наговорила она мужу, маркизъ часто колебался. Но, когда разъ обѣщаніе было дано, у лэди Франсесъ хватило энергіи требовать его исполненія. По этому поводу маркиза впервые позволила себѣ отозваться съ полнымъ неодобреніемъ о мужѣ, въ разговорѣ съ мистеромъ Гринвудомъ.
   -- Въ Гендонъ-Голлъ!-- сказалъ мистеръ Гринвудъ, съ удивленіемъ воздѣвъ руки.
   -- Да. Мнѣ оно кажется самой... самой неприличной вещью, какую только придумать можно.
   -- Онъ можетъ каждый день отправляться туда пѣшкомъ, какъ только отдѣлается отъ писемъ.-- Мистеръ Гринвудъ, вѣроятно, воображалъ, что Джорджъ Роденъ бѣгаетъ съ почтовыми сумками.
   -- Конечно, они будутъ видаться.
   -- Боюсь, что такъ, лэди Кинсбёри.
   -- Гэмпстедъ объ этомъ позаботится. Изъ-за чего бы онъ хлопоталъ перевезти ее туда? Съ его идеями онъ сочтетъ дѣломъ, достохвальнымъ окончательно унизить насъ всѣхъ. Онъ и не думаетъ о чести своихъ братьевъ. Да и какъ этого требовать, когда онъ такъ жаждетъ пожертвовать родной сестрой! Что касается до меня, онъ конечно готовъ сдѣлать все, чтобъ разбить мое сердце. Онъ знаетъ, что я дорожу мнѣніемъ его отца, и изъ-за этого онъ готовъ опозорить меня всѣми возможными способами. Но чтобъ маркизъ согласился!..
   -- Вотъ этого-то я понять не могу,-- сказалъ мистеръ Гринвудъ.
   -- Они что-то отъ меня скрываютъ, мистеръ Гринвудъ.
   -- Не можетъ же маркизъ имѣть намѣреніе выдать ее за этого молодого человѣка!
   -- Не понимаю, ничего тутъ не понимаю,-- сказала маркиза.-- Онъ, казалось, такъ былъ твердъ. Что касается до самой дѣвушки, я никогда болѣе ее не увижу, послѣ того, какъ она оставитъ мой домъ такимъ образомъ. Говоря по правдѣ, я никогда не желаю видѣть и Гэмпстеда. Они составляютъ противъ меня заговоръ, и я ненавижу это.
  

XI.--Лэди Персифлажъ.

   Гэмпстедъ устремился въ Гендонъ почти не видавшись съ мачихой, поглощенный приготовленіями въ пріѣзду сестры, а затѣмъ, до истеченія октября мѣсяца, устремился назадъ, за нею. Онъ всегда "устремлялся", никогда не отказываясь отъ личныхъ хлопотъ, разъ за что-нибудь брался. Уѣзжая, онъ едва обмѣнялся съ милэди нѣсколькими словами. Увозя лэди Франсесъ, онъ конечно былъ обязанъ проститься съ нею.
   -- Мнѣ кажется,-- сказалъ онъ,-- что Франсесъ будетъ легко житься со мною въ Гендонѣ.
   -- Мнѣ до этого нѣтъ никакого дѣла, буквально никакого,-- сказала маркиза, сурово нахмурившись.-- Я умываю руки относительно всей этой исторіи.
   -- Я увѣренъ, что вы бы порадовались ея счастью.
   -- Невозможно, чтобъ дѣвушка, которая ведетъ себя не такъ какъ слѣдуетъ, была счастлива.
   -- Это, мнѣ кажется, справедливо.
   -- Оно несомнѣнно справедливо въ данномъ случаѣ.
   -- Совершенно согласенъ съ вашимъ первымъ положеніемъ. Но остается вопросъ: что значить вести себя не такъ, какъ слѣдуетъ? Положимъ...
   -- Ни слова, Гэмпстедъ, я не хочу васъ слушать. Вамъ, вѣроятно, легко убѣждать отца, но меня вамъ не убѣдить. Фанни на вѣки оторвалась отъ моего сердца.
   -- Мнѣ это очень прискорбно.
   -- Долгъ велитъ мнѣ сказать, что вы слѣдуете ея примѣру. Въ иныхъ случаяхъ лучше быть откровенной.
   -- Конечно, но и благоразумной.
   -- Я вовсе же неблагоразумна, а съ вашей стороны крайне неприлично говоритъ со мной въ этомъ тонѣ.
   -- Ну, прощайте. Увѣренъ, что вскорѣ все обойдется,-- сказалъ Гэмпстедъ и увезъ сестру въ Гендонъ.
   Передъ этимъ въ домѣ происходило очень много непріятнаго. Съ минуты, когда лэди Кинсбёри узнала, что ея падчерица переѣзжаетъ къ брату, она перестала даже говорить съ несчастной дѣвушкой. Насколько это было возможно, она и мужа отдалила отъ себя. У нея бывали ежедневныя совѣщанія съ мистеромъ Гринвудомъ; большую часть своего времени она проводила, лаская, нѣжа и балуя трехъ злополучныхъ юныхъ аристократовъ, которымъ братъ и сестра такъ жестоко вредили. Однимъ изъ величайшихъ ея мученій было видѣть, какъ всѣ три мальчика шумно рѣзвились съ "Джэкомъ" даже тогда, когда она лишила его собственнаго расположенія, какъ человѣка, совершенно недостойнаго ея благоволенія. Въ этотъ самый день онъ принесъ лорда Грегори въ гостиную въ одной ночной рубашонкѣ, вытащивъ мальчугана изъ его кроватки,-- какъ могъ бы сдѣлать человѣкъ, находящійся въ особенно дружественныхъ отношеніяхъ съ матерью.
   Лордъ Грегори былъ въ раю, но мать выхватила ребенка изъ объятій грѣшника и въ гнѣвѣ унесла его обратно въ дѣтскую.
   -- Ничто такъ не полезно дѣтямъ, какъ когда ихъ сонъ потревожатъ,-- сказалъ лордъ Гэмпстедъ, обращаясь къ отцу; но гнѣвъ маркизы былъ дѣломъ слишкомъ серьезнымъ, чтобъ къ нему можно было относиться шутя.
   -- Отнынѣ и во вѣки она мнѣ болѣе не дочь,-- сказала лэди Кинсбёри мужу на слѣдующее утро, какъ только экипажъ съ двумя грѣшниками отъѣхалъ отъ дверей.
   -- Съ твоей стороны очень не хорошо говорить это. Она твоя дочь и должна быть твоей дочерью.
   -- Я оторвала се отъ своего сердца, такъ же какъ и лорда Гэмпстеда. Какъ могло быть иначе, если они оба возмутились противъ меня? А теперь еще предстоитъ этотъ позорный бракъ. Не хотѣть-ли бы ты, чтобъ я принимала здѣсь почтамтскаго клерка, какъ моего зятя?
   -- Никакого позорнаго брака не будетъ,-- сказалъ маркизъ.-- По крайней мѣрѣ я хочу скпзпть, что онъ гораздо менѣе возможенъ въ Гендонѣ, чѣмъ здѣсь.
   -- Менѣе возможенъ чѣмъ здѣсь! Здѣсь онъ былъ бы немыслимъ. Тамъ они всѣ будутъ вмѣстѣ.
   -- Нисколько,-- сказалъ маркизъ.-- Гэмпстедъ объ этомъ позаботится. Она также дала мнѣ слово.
   -- Пфф...-- воскликнула маркиза.
   -- Я не позволю тебѣ издавать такихъ восклицаній, когда я что-нибудь говорю тебѣ. Фанни всегда держала данное мнѣ слово, я довѣряю ей вполнѣ. Еслибъ она осталась здѣсь, твое обращеніе заставило бы ее бѣжать съ нимъ.
   -- Лордъ Кинсбёри,-- сказала оскорбленная леди,-- я всегда исполняла свой материнскій долгъ по отношенію къ дѣтямъ вашимъ отъ перваго брака. Они оказались необузданными и вообще не понимающими обязанностей, которыя должно было бы имъ предписывать занимаемое ими положеніе. Не дальше какъ вчера лордъ Гэмпстедъ осмѣлился назвать меня неблагоразумной. Я очень много отъ нихъ вынесла и большаго выносить не могу. Жалѣю, что вы не нашли женщины, болѣе способной повліять на ихъ поведеніе.-- Съ этимъ она величавой поступью вышла изъ комнаты. Понятно, что при такихъ обстоятельствахъ, домъ этотъ не былъ пріятенъ ни для кого изъ живущихъ въ немъ.
   Едва милэди вошла въ свою комнату послѣ этого крупнаго разговора, какъ присѣла къ письменному столу и принялась за письмо къ сестрѣ своей, лэди Персифлажъ, въ которомъ подробно описывала всѣ свои заботы и страданія. Лэди Персифлажъ, годомъ или двумя моложе сестры, занимала въ обществѣ болѣе высокое положеніе, чѣмъ сама маркиза. Она была не болѣе какъ женою графа, но графъ этотъ былъ кавалеромъ ордена подвязки, губернаторомъ своего графства и, въ настоящую минуту, министромъ иностранныхъ дѣлъ. Маркизъ не достигъ такихъ почестей. Лордъ Персифлажъ былъ странный человѣкъ. Никто хорошенько не зналъ, въ чемъ состояли его великія дарованія. Считалось дѣломъ признаннымъ, что онъ искусный дипломатъ, что честь Англіи безопасна въ его рукахъ, что никогда болѣе безукоризненный придворный не давалъ совѣтовъ всемилостивой монархинѣ. Онъ былъ красивъ, съ своими мягкими, сѣдыми волосами, блестящими глазами, правильными чертами лица. Онъ былъ порядочный дэнди, и хотя всѣмъ было извѣстно, что ему ближе къ семидесяти, чѣмъ жъ шестидесяти годамъ, онъ, на видъ, казался почти молодымъ. Онъ не былъ ни дѣятеленъ, ни ученъ, ни краснорѣчивъ. Но онъ умѣлъ отстаивать свое мнѣніе и отстаивалъ его въ теченіе многихъ лѣтъ. На женѣ своей онъ женился, когда она была очень молода; она сдѣлалась сначала замѣчательной красавицей, а затѣмъ законодательницей моды. Сестрѣ ея, нашей маркизѣ, было за тридцать, когда она вышла замужъ и она никогда, въ глазахъ свѣта не имѣла того значенія, какъ сестра ея, лэди Персифлажъ. Къ тому же леди Персифлажъ была матерью наслѣдника своего мужа. Молодой лордъ Готбой, ея старшій сынъ, едва достигъ своего совершеннолѣтія. Лэди Кинсбёри смотрѣла на него, какъ на идеалъ наслѣдника графскаго титула. Мать его также и имъ гордилась, такъ какъ онъ былъ красивъ какъ молодой Фебъ. Графъ, отецъ его, не всегда былъ отъ него въ восторгѣ, такъ какъ сынъ его уже пріобрѣлъ привычку мотать деньги. Помѣстья Персифлажей были заложены, и казалось вѣроятнымъ, что лордъ Готбой пожалуй вызоветъ новыя затрудненія. Таково было семейство, отъ котораго маркиза ожидала поддержки въ своемъ горѣ. Письмо, которое она написала сестрѣ, по этому случаю, было слѣдующее:
  

"Траффордъ-Паркъ, суббота, 26 октября.

   "Дорогая Джеральдина,-- съ сердцемъ, удрученнымъ скорбью, берусь за перо, чтобъ писать тебѣ. Мнѣ приходится такъ тяжело, что я не знаю куда обратиться, если и ты меня не утѣшишь. Я начинаю сознавать, какъ ужасно замѣнить мать чужимъ дѣтямъ. Богъ видитъ, что я старалась исполнить свой долгъ. Но все было тщетно. Теперь все кончено. Я навѣки оторвалась сердцемъ отъ Гэмпстеда и Фанни. Я была вынуждена сказать ихъ отцу, что отлучила ихъ отъ своего сердца; тоже сказала я и лорду Гэмпстеду. Ты поймешь, какъ ужасенъ долженъ былъ быть поводъ, если я была вынуждена сдѣлать такой шагъ.
   "Ты знаешь, какъ страшно я была поражена, когда она впервые объявила мнѣ, что дала слово этому почтамтскому клерку. Молодой человѣкъ этотъ имѣлъ несказанную дерзость явиться къ лорду Кинсбёри, въ Лондонѣ, съ цѣлью предложить ему себя въ зятья. Кинсбёри, какъ и слѣдовало, не пожелалъ его видѣть, но поручилъ это мистеру Гринвуду. Мистеръ Гринвудъ прекрасно держалъ себя въ этомъ дѣлѣ и служить мнѣ большимъ утѣшеніемъ. Надѣюсь, что мы будемъ имѣть возможность когда-нибудь что-нибудь для него сдѣлать. Онъ говоритъ, что никогда не видалъ молодого человѣка хуже этого;-- къ тому же онъ дерзокъ и говоритъ такъ, точно имѣетъ такое же право просить руки Фанни, какъ еслибы онъ былъ ей равный. Что до меня касается, она бы ничего такъ не заслуживала, какъ стать женой такого человѣка, еслибъ только цѣлый свѣтъ не зналъ, въ какомъ близкомъ родствѣ она состоитъ съ моими дорогими мальчиками!
   "Потомъ мы увезли ее въ Кенигсграфъ; я таки помучилась съ нею! Она упорно писала этому негодяю, и ухитрилась получить отъ него одно письмо. Я положила этому конецъ, но ты не можешь себѣ представитъ, какъ она меня терзала. Конечно, я съ самаго начала почувствовала, что ее слѣдуетъ разлучать съ братьями, потому что никогда не знаешь, какъ рано можетъ привиться дурная нравственность! Затѣмъ пріѣхалъ отецъ ея и Гэмпстедъ, который все время поощрялъ сестру. Этотъ молодой человѣкъ -- его другъ. Затѣмъ мы вернулись домой; и, какъ ты думаешь, что случилось? Гэмпстедъ увезъ сестру къ себѣ въ Гендонъ, бокъ-о-бокъ, такъ оказать, съ почтамтскимъ клеркомъ, который у него въ домѣ свой человѣкъ; и Гэмпстеди это допусгилъ! О, Джеральдина, это хуже всего остального! Неужели я не въ правѣ объявить, что отлучила ихъ отъ своего сердца?
   "Едва ли ты можешь понять мои чувства, ты, сынъ которой такъ соотвѣтствуетъ положенію, которое долженъ занимать старшій сынъ! А я-то съ моими голубками не только въ тѣни, но знаю, что имъ предстоитъ позоръ, отъ котораго имъ никогда на удастся окончательно освободиться. Я въ правѣ оторвать Гэмпстеда и сестру его отъ моего сердца; но все же они останутся, до нѣкоторой степени, братомъ и сестрой моихъ бѣдныхъ мальчиковъ. Какъ мнѣ учить ихъ уважать старшаго брата, который, вѣроятно, съ теченіемъ времени станетъ главой дома, когда онъ близокъ съ такимъ ужаснымъ молодымъ человѣкомъ! Не въ правѣ ли я, послѣ этого, объявить, что никакихъ сношеній не должно быть между двумя семействами? Если она выйдетъ на него, она, конечно, перемѣнитъ имя; тѣмъ не менѣе, благодаря титулу, весь свѣтъ будетъ знать, кто она. Что касается до Гэмпстеда, боюсь, что нѣтъ никакой надежды,-- хотя странно, что второй сынъ такъ часто наслѣдуетъ титулъ. Присмотрись и ты убѣдишься, что у второго брата чуть ли не больше шансовъ, чѣмъ у старшаго,-- хотя я увѣрена, что ничего подобнаго никогда не случится съ дорогимъ лордомъ Готбой. Но онъ знаетъ, какъ держать себя въ томъ общественномъ положеніи, въ которое Господу угодно было поставить его. Отвѣчай мнѣ немедленно, пожалуйста, укажи, какъ долма я поступать въ виду положенія, которое я призвана была занять въ свѣтѣ.

"Твоя горячо любящая сестра Клара Кинсбёри.

   "P. S. Вспомни бѣднаго мистера Гринвуда, еслибъ лордъ Персифлажъ могъ быть чѣмъ-нибудь полезенъ священнику. Онъ становится старъ, а Кинсбёри никогда не имѣлъ возможности что-нибудь для него сдѣлать. Надѣюсь, что либералы никогда не будутъ имѣть возможности что-нибудь для кого-нибудь сдѣлать. Не думаю, чтобъ мистеръ Гринвудъ годился для какой-нибудь должности, такъ какъ онъ всю жизнь провелъ въ праздности, а теперь пристрастился къ лакомому кусочку; но назначеніе деканомъ было бы какъ разъ по немъ".
  
   Недѣли черезъ двѣ лэди Кинсбёри получила отъ сестры отвѣтъ съ которымъ читатель можетъ теперь же познакомиться.
  

"Замокъ Готбой, 9 ноября.

   "Дорогая Клара,-- не думаю, чтобъ можно было что-нибудь еще предпринять насчетъ Фанни. Что касается того, что ты отлучила ее отъ своего сердца, это, мнѣ кажется, не имѣетъ особаго значенія. Совѣтую тебѣ оставаться въ хорошихъ отношеніяхъ съ Гэмпстедомъ, такъ какъ, въ случаѣ чего, вдовѣ никогда не мѣшаетъ быть въ дружбѣ съ наслѣдникомъ. Если ужъ Фанни хочетъ выйдти за этого господина, она за него выйдетъ. Лэди Діана Пикомъ вышла за мистера Биллибоя, который былъ клеркомъ въ одномъ изъ присутственныхъ мѣстъ. Его сдѣлали помощникомъ секретаря, они теперь живутъ въ Португаль-стритъ и прекрасно устроились. Леди Діану я встрѣчаю рѣшительно вездѣ. Мистеръ Биллибой не можетъ держать для нея экипажа, но это, конечно, касается только ея.
   "Что же касается того, что ты говоришь о наслѣдованіи вторыхъ сыновей, старайся объ этомъ не думать. Это внушило бы тебѣ нехорошія мысли и заставило бы тебя возненавидѣть того именно человѣка, въ зависимость отъ котораго будетъ, вѣроятно, поставлена значительная часть твоего благосостоянія.
   "Мнѣ кажется, тебѣ слѣдовало бы относиться во всему легче, а, главное, не раздражать мужа. Я увѣрена, что онъ могъ бы причинить тебѣ очень много непріятностей, если его довести до крайности. Персифлажъ не имѣетъ рѣшительно никакого вліянія среди духовенства и ни за что въ мірѣ не согласился бы вмѣшиваться въ назначенія декановъ или епископовъ. Полагаю, что онъ могъ бы предоставить мѣсто капеллана при посольствѣ, но твой священникъ для этого, ваяется, слишкомъ старъ и слишкомъ лѣнивъ.

"Твоя любящая сестра Джеральдина Персифлажъ".

   Письмо это принесло очень мало утѣшенія разогорченной маркизѣ. Въ немъ сказывалась такая холодность, что оно глубоко ее оскорбило и въ первую минуту чуть не побудило отлучить отъ своего сердца и леди Персифлажъ. Лэди Персифлажъ какъ будто думала, что Фанни слѣдуетъ положительно поощрять въ браку съ почтамтскимъ клеркомъ, изъ-за того, что когда-то, какая-то лэди Діана, которой теперь было подъ пятьдесятъ, тоже вышла за клерка. Лэди Діана могла убѣжать и съ грумомъ, но было ли бы это основаніемъ повторять такое чудовищное преступленіе? Кромѣ того, въ этомъ письмѣ было такое полное отсутствіе всякой ласки къ дѣтямъ. Сама она говорила съ большимъ чувствомъ о лордѣ Готбой; но вѣдь лордъ Готбой -- признанный наслѣдникъ, тогда какъ ея родныя дѣтки -- ничто. Въ этомъ и заключалось жало. Далѣе, милэди сознавала, что ей сдѣлали замѣчаніе за намекъ на возможность переселенія лорда Гэмпстеда въ лучшій міръ,-- но лордъ Гэмпстедъ смертенъ, такъ же какъ и другіе. Письмо сестры ни въ чемъ ее не убѣдило. Она не удостоитъ принять въ соображеніе никакія будущія выгоды, какія могла бы ей доставить дружба съ пасынкомъ. Ея вдовья часть была уже опредѣлена, съ полнымъ соблюденіемъ всѣхъ юридическихъ формальностей. Долгъ связывалъ ее съ родными дѣтьми, а затѣмъ уже съ мужемъ. Еслибъ ей удалось возстановить его противъ этихъ двухъ недостойныхъ старшихъ дѣтей, тогда она не упустила бы ничего, что могло бы сдѣлать его жизнь пріятной. Таковы были рѣшенія, къ которымъ она пришла по полученіи письма сестры. Около этого времени лордъ Кинсбёри нашелъ нужнымъ сдѣлать внушеніе мистеру Гринвуду. За послѣднее время маркизъ относился къ священнику безъ особой нѣжности. Со времена ихъ возвращенія изъ Германіи милордъ бывалъ всегда или молчаливъ, или сердить. Мистеръ Гринвудъ крѣпко принималъ это къ сердцу. Хотя онъ жаждалъ обезпечить за собой дружбу маркизы, онъ вовсе не желалъ оставлять маркиза безъ вниманія. Въ сущности, во всемъ, что онъ имѣлъ, онъ зависѣлъ отъ маркиза. Маркизъ могъ завтра выгнать его изъ дома, а затворись передъ нимъ двери этого дома, никакой домъ, насколько ему казалось, не будетъ ему открытымъ, кромѣ дома призрѣнія нищихъ. Онъ всю жизнь провелъ среди комфорта и роскоши; но прожилъ безплодно въ смыслѣ сбереженія для будущихъ потребностей. Тѣ мелкія назначенія, какія попадалась на пути его, онъ отвергалъ какъ соединенныя съ излишнимъ трудомъ и недостаточнымъ вознагражденіемъ.
   Онъ продолжалъ надѣяться, что такой великій человѣкъ, какъ маркизъ, найдетъ возможнымъ что-нибудь для него сдѣлать; онъ думалъ, что ему во всякомъ случаѣ удастся привязать къ себѣ своего патрона узами дружбы. Такъ было до появленія настоящей маркизы. Сначала она не создала для него особыхъ затрудненій. Она не сразу попыталась ниспровергнуть установившіяся въ семействѣ политическія воззрѣнія и мистеру Гринвуду позволяли быть кротко-либеральнымъ. Но въ теченіе двухъ послѣднихъ лѣтъ, потребовалась большая осторожность. Постепенно онъ счелъ необходимымъ присоединиться къ консервативнымъ взглядамъ милэди,-- которые просто выражались мыслью, что сливки этого міра должны оставаться сливками. Трудно придерживаться двухъ политическихъ ученій въ одномъ и томъ же домѣ, такъ какъ приверженцы каждаго требуютъ поддержки въ генеральныхъ сраженіяхъ. Маркиза постепенно сдѣлалась требовательной, а маркизъ начиналъ сознавать, что ему измѣняютъ. Въ душѣ его поднималось чувство гнѣва, въ которомъ онъ самъ себѣ не отдавалъ отчета. Когда онъ узналъ, что священникъ позволилъ себѣ читать наставленія лэди Франсесъ, онъ дня два таилъ гнѣвъ въ душѣ, пока наконецъ не нашелъ случая объясниться съ виновнымъ.
   -- Лэди Франсесъ очень хорошо тамъ, гдѣ она находится,-- сказалъ маркизъ въ отвѣтъ на какое-то желаніе всего лучшаго его дочери.
   -- О, безъ сомнѣнія!
   -- Не думаю, чтобъ я особенно любилъ излишнее вмѣшательство въ такія дѣла.
   -- Развѣ я вмѣшивался, милордъ?
   -- Я не намѣренъ, въ данномъ случаѣ, обвинять васъ въ чемъ-либо особенномъ.
   -- Надѣюсь, что нѣтъ, милордъ.
   -- Но вы говорили съ лэди Франсесъ, когда, мнѣ кажется, было бы лучше попридержать языкъ.
   -- Мнѣ было поручено принять этого молодого человѣка въ Лондонѣ.
   -- Совершенно вѣрно; но не было поручено говорить что-нибудь леди Франсесъ.
   -- Я столько лѣтъ зналъ молодую лэди!
   -- Не заставляйте меня сказать, что вы знали ее слишкомъ долго.
   Мистеръ Гринвудъ очень этимъ огорчился,-- такъ какъ то, что онъ сказалъ лэди Франсесъ, онъ дѣйствительно сказалъ повинуясь инструкціямъ. Въ послѣднихъ словахъ маркиза какъ бы заключалась страшная угроза. А потому онъ былъ вынужденъ упомянуть о своихъ инструкціяхъ.
   -- Милэди кажется, думала, что можетъ быть слово, сказанное во время...
   Маркизъ увидѣлъ въ этомъ трусость и готовъ былъ сильнѣе сердиться на своего стараго друга, чѣмъ еслибъ онъ держался перваго оправданіи -- старой дружбы.-- "Я не потерплю вмѣшательства въ дѣла этого дома, и все тутъ. Если я пожелаю, чтобъ вы что-нибудь для меня сдѣлали, я вамъ скажу. Вотъ и все. Пожалуйста, чтобъ объ этомъ болѣе не было рѣчи. Разговоръ этотъ мнѣ непріятенъ".

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

   -- Говорилъ маркизъ что-нибудь о лэди Франсесъ со времени ея отъѣзда?-- спросила маркиза у священника на слѣдующее утро. Какъ ему удержать равновѣсіе между ними, если обѣ стороны будутъ такъ осаждать его вопросами?-- Онъ, вѣроятно, упоминалъ о ней?
   -- Вскользь, какъ-то.
   -- Ну?
   -- Мнѣ кажется, онъ не желаетъ, чтобъ его разспрашивали о лэди Франсесъ.
   -- Еще бы. Желаетъ онъ ея возвращенія?
   -- Этого я сказать не могу, лэди Кинсбёри. Полагаю, что да.
   -- Конечно, я желала бы узнать истину. Онъ былъ такъ неблагоразуменъ, что я почти не знаю, какъ и заговорить съ нимъ. Вамъ онъ вѣрно говоритъ?
   -- А мнѣ кажется, что, напротивъ, милордъ въ настоящее время уклонится отъ разговора о лэди Франсесъ.
   -- Но, мнѣ необходимо это знать. Теперь, когда ей угодно было уѣхать, я не пожелаю снова жить подъ одной крышей съ нею. Если лордъ Кинсбёри заговоритъ съ вами объ этомъ, вамъ бы слѣдовало дать ему это понять.-- Бѣдный мистеръ Гринвудъ сознавалъ, что ему предстоятъ тернистыя дорожки, на которыхъ, можетъ быть, очень трудно будетъ уберечь ноги отъ колючекъ. Затѣмъ ему предстояло рѣшить: если домъ распадется на два лагеря, сильно враждебные другъ другу, къ которому изъ двухъ ему выгоднѣе будешь примкнуть? Дома маркиза, со всѣми ихъ удобствами, были для него открыты; но съ другой сторона, вліяніе лорда Персифлажъ было огромно, тогда какъ маркизъ не имѣлъ почти никакого.
  

XII.-- Замокъ Готбой.

   -- Хорошо бы ты сдѣлала, пригласивъ сюда стариковъ Траффордовъ на нѣсколько недѣль. Гэмпстедъ не захочетъ охотиться съ ружьемъ, но можетъ охотиться съ гончими.
   Таковъ былъ отвѣтъ лорда Персифлажъ женѣ, когда она ему сообщила о разрывѣ, который произошелъ въ Траффордъ-Паркѣ и объ отъѣздѣ лэди Франсесъ въ Гендонъ. "Старики Траффорды" были Гэмпстедъ и лэди Франсесъ. Лордъ Персифлажъ также былъ консерваторъ, но его политическія убѣжденія были совершенно иного сорта, чѣмъ убѣжденія его свояченицы. Онъ, прежде всего, былъ свѣтскій человѣкъ. Онъ былъ когда-то англійскимъ посланникомъ въ Петербургѣ, а теперь былъ членомъ кабинета. Онъ не прочь былъ отъ служебныхъ благъ, но ему и въ голову не приходило ссориться съ радикаломъ изъ-за того, что онъ радикалъ. Онъ очень мало заботился объ образѣ мыслей своихъ гостей, если они умѣли быть пріятными или полезными. Свояченицу свою онъ считалъ старой дурой, и не думалъ изъ-за нея ссориться съ Гэмпстедомъ. Если дѣвушка упорствуетъ въ желаніи сдѣлать дурную партію, послѣдствія -- ея дѣло. Отъ этого не будетъ особеннаго вреда никому, кромѣ ея. Что же до ущерба, причиняемаго его "сословію", до него лорду Персифлажъ не было никакого дѣла. Онъ не надѣялся на вѣчное существованіе своего сословія. Всѣ сословія, съ теченіемъ времени, отживаютъ. Онъ никого не ненавидѣлъ; но онъ любилъ пріятныхъ людей, любилъ все обращать въ шутку; любилъ доводить труды своей не бездѣятельной жизни до минимума.
   Сдѣлавъ распоряженіе насчетъ стариковъ Траффордовь, какъ онъ называлъ ихъ по отношенію въ "голубкамъ", онъ болѣе не касался этого вопроса. Леди Персифлажъ написала записку "дорогой Фанни", выражая приглашеніе въ трехъ словахъ, и получила отвѣтъ, гласившій, что она и ея братъ будутъ въ замкѣ Готбой въ концѣ ноября.
   -- Какъ поживаете, Гэмпстедъ?-- сказалъ Персифлажъ при первой встрѣчѣ съ гостемъ, передъ обѣдомъ, въ день его пріѣзда.-- Еще не со всѣмъ на свѣтѣ покончили?
   Вопросъ этотъ будто бы имѣлъ въ виду революціонныя стремленія лорда Гэмпстеда.
   -- Не такъ радикально, какъ надѣемся скоро это сдѣлать.
   -- Я всегда нахожу большое утѣшеніе въ томъ обстоятельствѣ, что наши негодяи такъ снисходительны. Должно признаться, что мы очень мало для нихъ дѣлаемъ, а между тѣмъ, они никогда не хватятъ насъ кистенемъ по головѣ, не стрѣляютъ въ насъ, какъ дѣлаютъ это вездѣ на континентѣ.-- Съ этимъ онъ прошелъ далѣе, найдя, что сказаннаго совершенно достаточно для одного разговора.
   -- Итакъ, ты переселилась въ Гендонъ, къ брату?-- сказала лэди Персифлажъ племянницѣ.
   -- Да,-- сказала лэди Франсесъ, краснѣя при скрытомъ намекѣ на ея не-аристократическаго обожателя, заключавшемся въ этомъ вопросѣ.
   Но лэди Персифлажъ и не думала разговаривать объ обожателѣ или, вообще, говорить что-нибудь непріятное.
   -- Мнѣ кажется, такъ будетъ очень удобно для васъ обоихъ,-- сдавала она: -- но мы подумали, что ты, можетъ быть, поскучаешь немного съ непривычки, а потому пригласили васъ сюда недѣльки на двѣ. Домъ полонъ народу, и ты навѣрное встрѣтишь знакомыхъ.-- Въ замкѣ Готбой не было сказано ни слова объ ужасахъ, происшедшихъ въ семействѣ Траффордъ. Въ числѣ гостей былъ молодой Вивіанъ, отчасти, какъ онъ выражался, для декораціи, отчасти для удовольствія, отчасти по службѣ. "Онъ любить имѣть подъ рукой секретаря,-- говорилъ онъ Гэмпстеду,-- чтобъ люди думали, что есть какое-нибудь дѣло. Вообще изъ министерства иностранныхъ дѣлъ никогда ничего не присылаютъ въ это время года. У него всегда гостятъ штуки двѣ иностранныхъ посланниковъ, или нѣсколько секретарей миссій, это придаетъ дѣловой видъ. Ничто не могло бы такъ оскорбить или удивить его, какъ еслибъ кто-нибудь изъ нихъ заикнулся о дѣлахъ. Никто никогда не заикается, а потому онъ считается самымъ надежнымъ министромъ иностранныхъ дѣлъ, какого мы имѣли со временъ старика.
   -- Ну, Готбой.-- Ну, Гэмпстедъ.-- Такъ привѣтствовали другъ друга наслѣдники.
   -- Пострѣляемъ завтра?-- спросилъ молодой хозяинъ.
   -- Я никогда не стрѣляю. Я думалъ, что весь свѣтъ это знаетъ.
   -- У насъ лучшая охота на тетеревовъ въ цѣлой Англіи,-- сказалъ Готбой.
   -- Но до этого еще съ мѣсяцъ дѣло не дойдетъ.
   -- Тетерева или куры, фазаны, глухари или куропатки, кролики или зайцы, для меня все равно. Я не могъ бы попасть въ нихъ, еслибъ захотѣлъ, и не захотѣлъ бы, еслибъ могъ.
   -- Невозможность тутъ играетъ большую роль,-- сказалъ Готбой.-- Что касается до охоты съ гончими, здѣсь у насъ есть общество, которое охотятся этимъ способомъ раза два, три въ недѣлю. Но это прежалкая забава. Они охотятся за зайцами, за лисицами, какъ случится, и вѣчно карабкаются изъ оврага или скатываются въ пропасть.
   -- Я не хуже другого вскарабкаюсь и скачусь,-- сказалъ Гэмпстедъ. Такъ былъ разрѣшенъ вопросъ относительно дальнѣйшихъ развлеченій гостя.
   Но слава дома Готвиль -- это была фамилія графа -- въ настоящую минуту сказывалась всего ярче въ лицѣ старшей дочери, лэди Амальдины. Лэди Амальдина, которая по цвѣту лица, по фигурѣ, по размѣрамъ, походила на Венеру, вылѣпленную изъ воска, была невѣстой старшаго сына герцога Меріонета. Маркизъ "Льюддьютль" былъ многообѣщающій молодой человѣкъ лѣтъ сорока, который въ теченіе всей жизни не сдѣлалъ ни одной глупости, а отецъ его былъ изъ той полъ-дюжины счастливыхъ аристократовъ, изъ которыхъ каждый по очереди считается самымъ богатымъ человѣкомъ въ цѣлой Англіи. Лэди Амальдина, весьма естественно, гордилась своимъ высокимъ жребіемъ, а такъ какъ бракъ былъ уже возвѣщенъ во всѣхъ газетахъ, охотно говорила о немъ. Лэди Франсесъ, собственно, не была кузиной, но замѣняла ее, а потому считалась хорошей слушательницей для всѣхъ подробностей, какія предстояло сообщить. Можетъ быть, лэди Амальдина находила особенное удовольствіе въ присутствіи такой слушательницы, благодаря тому, что надежды самой леди Франсесъ парили такъ невысоко. Исторія почтамтскаго клерка была извѣстна всѣмъ въ замкѣ. Лэди Персифлажъ смѣялась надъ мыслью держать такія вещи въ тайнѣ. Имѣя столько поводовъ гордиться собственными дѣтьми, она думала, что такихъ тайнъ существовать не должно. Если Фанни Траффордъ намѣрена выйти за почтамтскаго клерка, лучше, чтобъ свѣтъ узналъ объ этомъ заранѣе. Лэди Амальдина это знала и была въ восторгѣ имѣть повѣренную, взгляды и надежды которой такъ существенно отличались отъ ея собственныхъ.-- Конечно, дорогая, ты слышала, что со мной скоро случится,-- сказала она, улыбаясь.
   -- Я слышала о твоей помолвкѣ съ сыномъ герцога Meріонета, этимъ маркизомъ съ ужаснымъ валлійскимъ именемъ -- Llwddythlw.
   -- Когда ты разъ научишься его выговаривать, оно самое звучное словечко, звучнѣе всѣхъ, какія попадаются въ стихотвореніяхъ,-- съ этимъ лэди Амальдина выговорила свое будущее имя; но читателю ни къ чему бы не послужило, еслибъ мы попытались изобразить здѣсь звукъ, какой она произнесла.-- Не поручусь, чтобъ не имя завоевало прежде всего мое сердце. Я теперь научилась подписывать его совершенно свободно, безъ одной ошибки.
   -- Вѣроятно немного пройдетъ времени до того, какъ тебѣ всегда придется его подписывать?
   -- Цѣлый вѣкъ, милая. Дѣла герцога такого рода, женихъ мой такъ постоянно занятъ, что я не думаю, чтобъ это могло совершиться ранѣе десяти лѣтъ. Благодаря дарственнымъ записямъ, парламенту, всякой всячинѣ, я буду старуха прежде чѣмъ меня поведутъ въ алтарю.
   -- Десять лѣтъ!-- сказала лэди Фанни.
   -- Ну, положимъ десять мѣсяцевъ, что немногимъ меньше.
   -- Развѣ онъ не торопится?
   -- Страшно, но что можетъ онъ сдѣлать, бѣдняга? Онъ такъ поставленъ, что не можетъ устроить своихъ дѣлъ въ полчаса, какъ другіе. Большая обуза -- имѣть такія обширныя помѣстья, такіе сложные интересы! А теперь у меня къ тебѣ есть большая просьба.
   -- Что такое?
   -- Быть въ числѣ моихъ дружекъ.
   -- Трудно поручиться за десять лѣтъ впередъ.
   -- Разумѣется, это вздоръ. Я твердо рѣшилась не имѣть въ числѣ своихъ дружекъ ни одной не титулованной. Не то, чтобъ я придавала хотя какое-нибудь значеніе такого рода вещамъ, но герцогъ придаетъ. Кромѣ того, мнѣ кажется, что списокъ въ газетахъ будетъ звучать торжественнѣе, если передъ каждымъ именемъ будетъ стоять слово: "лэди". Будутъ его три сестры, леди Анна, лэди Антуанета и лэди Анатолія; затѣмъ мои двѣ сестры, лэди Альфонса и лэди Амелія. Правда, онѣ очень молоды.
   -- Успѣютъ состарѣться, судя по твоимъ словамъ.
   -- Правда. Кромѣ того, будетъ лэди Арабелла Портрояль и лэди Огуста Гелашайрсъ. У меня гдѣ-то есть списокъ, ихъ будетъ ровно двадцать человѣкъ.
   -- Если списокъ полонъ, едва ли найдется для меня мѣсто.
   -- Дочь графа Нокнахопулъ дала мнѣ знать, что ей приходится отказаться, такъ какъ ея собственная свадьба будетъ раньше. Она бы отложила ее, такъ какъ выходить только за ирландскаго баронета и умираетъ отъ желанія видѣть свое имя въ числѣ избранныхъ, но онъ объявилъ, что если она еще будетъ откладывать, онъ отправится охотиться въ Скалистыя горы и, чего добраго, пожалуй, никогда не вернется. А потому очистилась вакансія.
   -- Не хотѣлось бы мнѣ такъ задолго давать слово. Можетъ бытъ, и у меня найдется претендентъ и онъ ускачетъ въ Скалистыя горы.
   -- Это-то и помѣшало мнѣ внести твое имя въ списокъ, съ самаго начала. Ты, конечно, знаешь, что мы слышали о мистерѣ Роденѣ?
   -- Я не знала,-- сказала леди Франсесъ, краснѣй.
   -- Какъ же. Всѣ это знаютъ. По моему, ты молодецъ, если ты дѣйствительно къ нему привязана!
   -- Я никогда бы не вышла за человѣка, не будучи къ нему привязанной,-- сказала леди Франсесъ.
   -- Это само собой разумѣется. Но я говорю о романической привязанности. Я на это не претендую съ своимъ маркизомъ. Я не нахожу этого нужнымъ въ бракахъ такого рода. Онъ гораздо старше меня и лысый. Вѣроятно, мистеръ Роденъ очень, очень красивъ?
   -- Я объ этомъ мало думала.
   -- Мнѣ оно казалось бы необходимымъ для такого рода брака. Не знаю, въ сущности, не лучше ли онъ всякаго другого. Романы -- такая прелесть!
   -- Но прелестно также быть герцогиней,-- сказала леди Франсесъ, съ легчайшимъ оттѣнкомъ ироніи.
   -- Безъ сомнѣнія! Приходится обсудить вопросъ со всѣхъ сторонъ и тогда уже произнести сужденіе. Знаю, что въ глазахъ папа имѣло большое значеніе то обстоятельство, что мой женихъ такой дѣловой человѣкъ. Онъ служилъ при дворѣ, королева непремѣнно пришлетъ богатый подарокъ. Думаю, что у меня будетъ самая великолѣпная выставка свадебныхъ подарковъ, какую дѣвушка когда-либо устраивала въ Англіи. Многое множество лицъ уже спрашивало у мама, что мнѣ больше понравится. Мистеръ Макъ-Уапль категорически объявилъ, что не пожалѣетъ полутораста фунтовъ. Онъ -- шотландскій фабрикантъ, папа ему покровительствуетъ. Ты, вѣроятно, не намѣрена устраивать чего-нибудь очень внушительнаго по этой части.
   -- Нѣтъ, такъ какъ въ числѣ моихъ знакомыхъ нѣтъ шотландскихъ фабрикантовъ. Но моя свадьба, если я когда и выйду замужъ, до такой степени отдаленна, что я даже еще не начинала думать о своемъ подвѣнечномъ платьѣ.
   -- Скажу тебѣ секретъ,-- шопотомъ сказала леди Амальдина.-- Мое уже готово и я его примѣряла.
   -- За десять лѣтъ можешь сильно пополнѣть,-- сказала лэдм Франсесъ.
   -- Ахъ, отстань, это говорилось въ шутку. Но мы думали, что свадьба отпразднуется въ прошломъ іюнѣ, а такъ какъ въ апрѣлѣ мы были въ Парижѣ, то и сдѣлали заказъ. Никому не говори объ этомъ.
   Затѣмъ было рѣшено, что имя лэди Франсесъ будетъ внесено въ списокъ, но внесено условно, какъ это дѣлается въ другихъ очень важныхъ случаяхъ. Черезъ нѣсколько дней по пріѣздѣ лорда Гэмпстеда въ замкѣ былъ данъ большой обѣдъ, на который было приглашено чуть не два графства. Замокъ Готбой находится въ графствѣ Уэстморландь, на возвышеніи, откуда великолѣпный видъ на Улесуотеръ, которое вообще считается однимъ изъ кумберландскихъ озеръ. А потому джентри обѣихъ графствъ были разосланы приглашенія. Владѣнія графа, въ этой мѣстности, были разбросаны по обоимъ графствамъ и находились подъ наблюденіемъ управляющаго, который самъ жилъ въ Пенритѣ и считался вполнѣ подготовленнымъ къ своимъ обязанностямъ. Звали его Крокеръ; не только онъ самъ былъ приглашенъ на обѣдъ, но также и сынъ его, пользовавшійся, въ это самое время, мѣсячнымъ отпускомъ, разрѣшеннымъ ему властями того лондонскаго присутственнаго мѣста, къ которому онъ былъ причисленъ.
   Читатель, можетъ быть, не забылъ, что насмѣшливый молодой человѣкъ, того же имени, сидѣлъ за однимъ столомъ съ Джорджемъ Роденомъ, въ почтамтѣ. Молодой Крокеръ былъ въ восхищеніи отъ оказанной ему, въ данномъ случаѣ, чести. Ему не только было извѣстно, что въ замкѣ находится другъ его сослуживца, лордъ Гэмпстедъ, съ сестрой своей лэди Франсесъ; онъ такъ же зналъ, что Джорджъ Роденъ -- женихъ этой благородной лэди. Еслибъ онъ узналъ объ этомъ до своего отъѣзда изъ Лондона, онъ вѣроятно попытался бы сколько-нибудь загладить свое дерзкое обращеніе съ Джорджемъ Роденомъ, такъ какъ душа его дѣйствительно была переполнена сильнымъ восхищеніемъ къ человѣку, которому представлялась надежда на такое благополучіе. Но новость эту онъ узналъ только съ переѣздомъ на сѣверъ. Теперь ему казалось, что ему можетъ представиться случай сообщить лорду Гэмпстеду о своей короткости съ Роденомъ, а, быть можетъ, и закинуть словечко,-- такъ, намекнуть только,-- на предстоящее событіе.
   Много прошло времени прежде, чѣмъ ему удалось настолько приблизиться къ лорду Гэмпстеду, чтобъ заговорить съ нимъ. Онъ даже отказался возвратиться домой съ отцомъ, которому не хотѣлось, чтобъ поздній вечеръ засталъ его на большой дорогѣ; сынъ сказалъ, что его довезутъ до города знакомые. Онъ предвидѣлъ, что ему придется пройти шесть миль до Нейрита, въ тонкихъ сапогахъ, но сдѣлалъ такъ единственно съ цѣлью обмѣняться нѣсколькими словами съ пріятелемъ Родена. Наконецъ это ему удалось.
   -- Мы провели, по моему, чрезвычайно-пріятный вечеръ, милордъ.-- Съ этого онъ началъ; и Гэмпстедъ, который имѣлъ привычку быть особенно привѣтливымъ со всякимъ, съ кѣмъ случай сводилъ его, но кого онъ не считалъ джентльменомъ, очень любезно отвѣтилъ, что вечеръ точно былъ пріятный.
   -- Не скоро его забудешь,-- продолжалъ Крокеръ.
   -- Пожалуй, вещи непріятныя помнишь долѣе пріятныхъ,-- сказалъ Гэмпстедъ, смѣясь.
   -- О, нѣтъ, милордъ, право нѣтъ. Я всегда забываю все непріятное. Это я и называю философіей.-- Затѣмъ онъ коснулся предмета близкаго его сердцу.-- Жалѣю, что здѣсь не было нашего друга Родена, милордъ.
   -- А онъ вашъ другъ?
   -- О, да, пріятель, самый короткій. Мы сидимъ въ одной комнатѣ въ почтамтѣ, за однимъ столомъ -- закадычные друзья. Мы частенько болтаемъ о васъ, милордъ.
   -- Я глубоко уважаю Джорджа Родена. Мы съ нимъ дѣйствительно друзья. Не знаю никого, кого бы я ставилъ выше его.-- Онъ это сказалъ серьезнымъ тономъ, считая себя обязаннымъ заявить о своей дружбѣ, громогласнѣе, чѣмъ сдѣлалъ бы это въ томъ случаѣ, еслибы это былъ другъ, равный ему по общественному положенію.
   -- Тоже самое чувствую и я. Роденъ, человѣкъ, который пойдетъ въ гору.
   -- Надѣюсь.
   -- Онъ навѣрное вскорѣ получитъ что-нибудь хорошенькое. Его сдѣлаютъ инспекторомъ, главнымъ клеркомъ, чѣмъ-нибудь въ этомъ родѣ. Готовъ пари держать, что онъ ранѣе всѣхъ прочихъ служащихъ получитъ 500 фунтовъ въ годъ. Изъ-за этого, конечно, произойдетъ шумъ. Шумъ всегда происходитъ, когда человѣка повышаютъ внѣ очереди. Но ему объ этомъ заботиться нечего. Побѣдителей не судятъ. Не такъ ли, милордъ?
   -- Онъ, вѣроятно, менѣе всѣхъ желалъ бы, чтобъ въ его пользу была сдѣлана несправедливость.
   -- Съ этимъ намъ по неволѣ приходится мириться, милордъ. Не поручусь, чтобъ я не желалъ сразу подняться на высшую ступень, черезъ головы товарищей. Но на это нѣтъ никакой надежды, такъ какъ я независимъ и власти меня недолюбливаютъ. Старикъ Джирнингэмъ вѣчно напускается на меня, именно изъ-за этого. Спросите Родена, онъ подтвердитъ вамъ мои слова, милордъ.-- Затѣмъ въ разговорѣ насталъ минутный перерывъ, и лордъ Гэмпстедъ хотѣлъ было имъ воспользоваться, чтобы улизнуть. Но Крокеръ, который выпилъ достаточно, чтобъ быть смѣлымъ, замѣтилъ попытку и помѣшалъ ей. Онъ желалъ сообщитъ лорду, все, что зналъ.
   -- Роденъ счастливый человѣкъ, милордъ,-- сказалъ онъ.-- Я слыхалъ отъ него восторженные отзывы о томъ, что его ожидаетъ.
   -- Какъ?
   -- Нѣтъ большаго счастья, какъ счастье супружеское; не такъ ли, милордъ?
   -- Честное слово, не знаю. Доброй ночи.
   -- Надѣюсь, что вы, какъ-нибудь на дняхъ, навѣстите насъ съ Роденомъ въ почтамтѣ.
   -- Доброй ночи, доброй ночи!-- Съ этимъ Крокеръ убрался. Минуту-другую лордъ Гэмпстедъ положительно сердился на своего друга. Неужели Роденъ такъ мало щадилъ имя его сестры, что говорилъ о ней почтамтскимъ клеркамъ, такому субъекту, какъ этотъ господинъ! А между тѣмъ, ему положительно извѣстенъ фактъ помолвки. Гэмпстедъ считалъ дѣломъ невозможнымъ, чтобъ извѣстіе это проникло за предѣлы его родной семьи. Естественно, что Роденъ сказалъ матери; но неестественно -- но мнѣнію Гэмпстеда -- чтобъ его пріятель сдѣлалъ изъ сестры его предметъ бесѣды съ кѣмъ-либо другимъ. Для него вообще было ужасно, что такая личность говорила съ нимъ о сестрѣ его. Но право невозможно, чтобъ Роденъ совершилъ такой промахъ. Онъ вскорѣ рѣшилъ, что это невозможно. Но какъ жаль, что имя дѣвушки переходитъ изъ устъ въ уста у мужчинъ!
   Послѣ этого онъ прошелъ въ курительную, гдѣ собралась молодежь, гостившая въ домѣ.-- Это случается только разъ въ годъ,-- говорить Готбой, обращаясь ко всему обществу,-- но я, честное слово, не вижу, зачѣмъ вообще этому происходить.
   -- Твой папенька находитъ, что это хорошо дѣйствуетъ на графство,-- сказалъ одинъ.
   -- Онъ разомъ достигаетъ нѣсколькихъ цѣлей,-- сказалъ другой.
   -- Это сплочиваетъ партію,-- сказалъ третій.
   -- И даетъ множеству людей право говорить, что они обѣдали въ замкѣ Готбой, и при этомъ не лгать,-- сказалъ четвертый.
   -- Но зачѣмъ давать множеству людей возможность говорить, что они здѣсь обѣдали?-- спросилъ Готбой.
   -- Я люблю видѣть у себя за обѣдомъ моихъ друзей. Какъ тебѣ оно показалось, Гэмпстедъ?
   -- Все это совершенно согласно съ теоріями Гэмпстеда,-- сказалъ одинъ.
   -- Только онъ пригласилъ бы еще мѣдниковъ и портныхъ,-- оказалъ другой.
   -- И не пригласилъ бы лэди и джентльменовъ,-- замѣтилъ третій.
   -- Я пригласилъ бы мѣдниковъ и портныхъ,-- сталъ Гэмпстедъ,-- пригласилъ бы и лэди, и джентльменовъ, еслибъ мнѣ удалось убѣдить ихъ не глумиться надъ обществомъ мѣдниковъ и портныхъ; но не пригласилъ бы этого молодого человѣка, который только что атаковалъ меня.
   -- Это Крокеръ, почтамтскій клеркъ,-- сказалъ Готбой.
   -- Отчего-бы намъ не пускать къ себѣ почтамтскаго клерка, другіе-же пускаютъ? Тѣмъ не менѣе, Крокеръ -- жалкое существо.
   Въ это время Крокеръ, въ тонкихъ сапогахъ, пѣшкомъ возвращался въ Пенритъ.
  

XIII.-- Мѣстное общество охоты.

   Едва-ли можно было назвать мѣстное общество "охоты съ гончими" особенно блестящимъ. Лордъ Готбой былъ правъ, говоря, что члены его постоянно карабкаются изъ овраговъ и охотятся за чѣмъ попало. Тѣмъ не менѣе и охотники и собаки серьезно относились къ своему дѣлу и, при затруднительныхъ условіяхъ, пользовались не малой долей удовольствія. Никакой корреспондентъ съ замысловатымъ псевдонимомъ не посылалъ изъ Кумберлэнда или Уэстморлэнда отчетовъ въ газеты, исключительно посвященныя "спорту", не исчислялъ джентльменовъ, приглашавшихъ даннаго корреспондента обѣдать, не описывалъ "блестящаго финала" великолѣпной охоты, гдѣ джентльмены скакали на своихъ знаменитыхъ скакунахъ, "Банкирѣ" или "Буффѣ", причемъ названныя лошади бываютъ обыкновенно тѣ, которыхъ джентльмены желали продать. Названія мелкихъ ручейковъ не пріобрѣли, въ описываемой мѣстности, исторической извѣстности. Поѣзда не были приспособлены въ требованіямъ того или другого охотничьяго сборища. Джентльмены не выходили изъ красивыхъ телѣжекъ въ хорошенькихъ передничкахъ, завязанныхъ вокругъ таліи, точно въ такомъ костюмѣ, какъ молоденькій дѣвушки, гостящія въ деревнѣ, появляются къ раннему завтраку. Охотничьи костюмы далеко не были въ полномъ порядкѣ. На одинъ день довольствовались одной лошадью. Старикъ егерь, въ поношенномъ красномъ сюртукѣ, да при немъ мальчуганъ, возсѣдавшій на лохматомъ "пони", удовлетворяли требованіямъ одного дома. Несмотря за всѣ эти несовершенства, члены занимающаго насъ "общества охоты съ гончими" бойко скакали и испытывали не мало наслажденій. Въ этой же мѣстности возникла несомнѣнно лучшая охотничья пѣсенка въ цѣлой странѣ.
   Какъ бы то ни было, лордъ Гэмпстедъ рѣшился попытать счастія съ членами этого общества, и въ одно прекрасное утро отправился въ Кронеллое-Торнъ, одинъ изъ любимыхъ сборныхъ пунктовъ на полъ-пути между Пенритомъ и Безвикомъ.
   По моему, ничто такъ не грозитъ интересамъ охоты въ Великобританіи, какъ характеръ изысканнѣйшаго "фешона", который все болѣе и болѣе придается этой забавѣ. Она, какъ, увы! и другія забавы, принимаетъ величественные размѣры, которые, по моимъ понятіямъ, губятъ всякое веселье. Люди не хотятъ стрѣлять, если дичь не проносится передъ ними цѣлыми тучами. Они отказываются удить рыбу, если рѣка ею не богата. Грести не стоитъ если вамъ не предоставлено прославиться въ качествѣ народнаго героя. Крикетъ требуетъ несносныхъ и дорогихъ приспособленій, которыя поражаютъ умы экономныхъ отцовъ. Игра въ воланъ уступила мѣсто "lawn tennis", потому что эта послѣдняя забава -- дорогая. Во всѣхъ этихъ случаяхъ мода играетъ большую роль, чѣмъ самая игра. Но ни въ чемъ чувство это такъ не преобладаетъ какъ въ вопросѣ объ охотѣ. Для управленія сворой, по современнымъ требованіямъ, охотникъ долженъ самъ быть человѣкомъ не малыхъ способностей, и кромѣ того ему нужны три егеря верхомъ. Охота лишена всякаго значенія, если ей не предаются по крайней мѣрѣ четыре раза въ недѣлю. Погоня за звѣремъ не интересна, если аллюръ не напоминаетъ скачку съ препятствіями. Вопросъ, имѣется или нѣтъ лисица, за которой гояятся собаки, очень маловаженъ въ глазахъ большинства. Смѣлый охотникъ, которой умѣетъ пронестись по полямъ отъ одного логовища къ другому, и такъ выдрессировать своихъ собакъ, что онѣ побѣгутъ, точно будто передъ ними несется добыча, считается хорошимъ "спортсменомъ". Если, въ заключеніе, лисица можетъ быть убита въ своемъ логовищѣ, тѣмъ лучше для тѣхъ, кто любитъ болтать о своихъ подвигахъ. Но если бы гончія явились безъ лисицы и то не бѣда. Когда лисица бѣжитъ согласно съ требованіями своей природы, ее бранятъ какъ безполезное животное, за то, что она не несется по прямому направленію. Но всего хуже то, что мужчины придаютъ такое значеніе предметамъ, не имѣющимъ почти ничего общаго съ самой забавой. Ихъ сюртуки и жилеты, сапоги и рейтузы, шнурочки и шарфики, ихъ сѣдла и поводья, ихъ щегольскія побрякушки и, главнымъ образомъ, ихъ фляжки, имѣютъ въ глазахъ многихъ мужчинъ больше значенія, чѣмъ все, что они продѣлаютъ въ теченіе дня. Я встрѣчалъ дѣвушекъ, которыя находили, что ихъ первое появленіе въ бальной залѣ, когда все еще свѣжо, безукоризненно, въ томъ видѣ, какъ вышло изъ рукъ модистки,-- единственная, ничѣмъ не помраченная минута въ теченіе цѣлаго вечера. Тоже чувство иногда вызывали во мнѣ молодые охотники. Не то чтобъ они отказывались скакать, когда представится къ тому случай,-- они всегда готовы переломать себѣ кости, и нѣтъ большого заблужденія, какъ воображать, что денди не можетъ быть смѣльчакомъ;-- ошибка заключается въ томъ, что люди пріучаютъ себя придавать цѣну только тому что подъ силу одному ничѣмъ не ограничиваемому мотовству. Изъ этого слѣдуетъ, что истинная любовь къ спорту подавляется стремленіемъ къ модѣ.
   Но возвратимся къ занимающему насъ обществу охоты. Сильное влеченіе къ лисицамъ возникло, за послѣднее время, въ думахъ охотниковъ и въ носахъ собакъ. Пустыхъ дней они не знали, такъ какъ ихъ цѣлямъ служилъ и заяцъ, если болѣе благородное животное не появлялось; но уже возникала мысль объ устройствѣ парковъ для сохраненія звѣрей, принимались мѣры къ утѣшенію старухъ, лишившихся своихъ гусей; словомъ, мѣстное общество охоты съ гончими постепенно утрачивало свой первоначальный характеръ. На этотъ разъ собакъ повели выгонятъ звѣря изъ логовища вмѣсто того, чтобъ просто, съ гиканьемъ, нестись за ними. Вскорѣ стадо извѣстно, что лордъ Гэмпстедъ -- лордъ Гэмпстедъ, и собравшіеся охотники привѣтствовали его. Что за дѣло, что онъ революціонеръ и радикалъ, коли онъ умѣетъ охотиться съ гончими. Онъ все-таки былъ сынъ маркиза, а потому его не оставили въ уединеніи, какое иногда достается на долю человѣка, внезапно появившагося среди незнакомыхъ людей, собирающихся выѣхать на охоту.-- Очень радъ васъ видѣть, милордъ,-- сказалъ мистеръ Амбльтвайтъ, предсѣдатель общества,-- Не часто получаемъ мм новобранцевъ изъ замка Готбой.
   -- Они тамъ питаютъ большое пристрастіе къ охотѣ съ ружьемъ.
   -- Да, а лошадей своихъ держатъ въ Норгамптонширѣ. Лордъ Готбой тамъ охотится съ гончими. Графъ, кажется, теперь никогда не появляется въ отъѣзжемъ полѣ.
   -- Кажется, что нѣтъ. Ему приходятся присматривать за всѣми иностранными державами.
   -- Полагаю, что у него дѣла не мало,-- сказалъ мистеръ Амбльтвайтъ.-- Знаю, что у меня, въ это время года, дѣла очень много. Куда, вы думаете, эти гончія загнали свою лисицу въ прошлую пятницу? Мы нашли ее у деревни Клифтонъ. Онѣ гнали ее прямо черезъ Шапъ-Фелль, круто повернули вправо, помчались черезъ улицу High-Street въ Троутбенъ.
   -- Всѣ эти мѣста въ горахъ,-- сказалъ Гэмпстедъ.
   -- Въ горахъ! еще бы. Мнѣ приходится проводить половину моего времени въ горахъ.
   -- Но не могли же вы скакать по улицѣ?
   -- Конечно, нѣтъ. И мнѣ пришлось датъ крюку, другіе пошли пѣшкомъ. Дикъ ни на минуту, въ теченіе цѣлаго дня, не терялъ изъ виду собакъ.-- Дикъ былъ мальчуганъ, возсѣдавшій на лохматомъ пони.-- Когда мы ихъ настигли, полъ-своры окружало его, а хвостъ лисицы торчалъ у него на шапкѣ.
   -- Какъ добрались вы до дому въ этотъ вечеръ?-- спросилъ Гэмпстедъ.
   -- До дому! Да я совсѣмъ домой не попалъ. Было темно, хоть глазъ выколи, прежде чѣмъ нимъ удалось собрать остальныхъ собакъ. Иныхъ мы разыскали только за другой день. Мнѣ пришлось ночевать въ Боднесѣ, я считалъ себя счастливымъ, что досталъ постель. Домой я возвратился ни другой день черезъ Киркстонъ-Феллъ. Вотъ это я называю работой и для ѣздока, и для лошади. А тамъ, кажется, лисица, милордъ. Слышите?-- И мистеръ Амбльтвайтъ поскакалъ.
   -- Очень радъ видѣть, что вы любите такого рода забавы, милордъ,-- сказалъ голосъ къ самое ухо Гэмпстеда; голосъ, хорошо ему памятный, хотя онъ слышалъ его всего только разъ. Это былъ Крокеръ.
   -- Да,-- сказалъ лордъ Гэмпстедъ,-- я очень люблю забавы такого рода. Лисица, кажется, выбѣжала по ту сторону логовища.-- Съ этимъ онъ поѣхалъ рысью по дорожкѣ, пролегавшей между двухъ полу-разрушенныхъ стѣнъ, и такой узкой, что двумъ всадникамъ нельзя было ѣхать рядомъ. Цѣлью его, въ данную минуту, было скорѣе уйти отъ Крокера, чѣмъ слѣдить за собаками.
   Мѣстность, среди которой они находились, была дикая, не собственно гористая, но покрытая холмами, которые, не въ дальнемъ разстояніи, превращались въ горы; здѣсь культура, самаго грубаго разбора, только-что начинала оказывать свое вліяніе надъ природой. Вдоль долины, по которой протекалъ ручей, тянулся длинный лѣсокъ. Этотъ лѣсокъ то прорывался, то начинался снова, такъ что деревья шли почти сплошь на разстояніи полу-мили. Почва, по обѣ стороны ручья, была усѣяна крупными камнями; спускъ, въ иныхъ мѣстахъ, былъ очень крутой. Тѣмъ не менѣе всадники могли нестись галопомъ и по этой мѣстности. Лисица пробѣжала долину во всю длину, затѣмъ пошла на перерѣзъ, чтобъ избѣжать собакъ, покружила по горному скату и снова скрылась въ лѣсокъ. Многіе изъ всадниковъ объявили, что звѣря надо убить, если онъ не рѣшится бѣжать какъ слѣдуетъ. Мистеръ Амбльтвайтъ былъ очень занятъ, самъ травилъ собакъ и былъ болѣе занять мыслью, какъ бы надлежащимъ образомъ покончить съ лисицей, чѣмъ надеждой на хорошую скачку. Можетъ быть, онъ не особенно стремился провести еще другую ночь внѣ дома. И такъ охотники галопировали взадъ и впередъ вдоль опушки лѣса, пока въ нихъ не пробудилось сознаніе, что не худо было бы человѣку простоять нѣсколько времени смирно и поберечь свою лошадь, въ виду дальнѣйшихъ событій дня. Лордъ Гэмпстедъ послѣдовалъ общему примѣру, и въ одинъ мигъ Крокеръ былъ возлѣ него. Лошадь, на которой красовался Крокеръ, отецъ его обыкновенно запрягалъ въ экипажъ, но она пользовалась извѣстностью въ мѣстныхъ лѣтописяхъ. Увѣряли, что не существуетъ преграды, черезъ которую она не съумѣла бы переползти. О прыжкахъ она не имѣла ни малѣйшаго понятія. Она плоха была на галопѣ, но съ помощью тяжеловѣсной рыси собственнаго изобрѣтенія, могла двигаться цѣлый день, не очень быстро, но такъ, что никогда не оставалась совсѣмъ позади. Какова бы она ни была, Крокеръ, который мало ѣздилъ верхомъ во время пребыванія въ Лондонѣ, безконечно гордился ею. Крокеръ былъ облеченъ въ зеленый сюртукъ, который въ минуту расточительности надевалъ для охоты, и въ коричневые панталоны, въ которыхъ любилъ показываться во всевозможныхъ случаяхъ.-- Милордъ,-- сказалъ онъ,-- трудно этому повѣрить, но по моему эта лошадь -- лучшая охотничья лошадь въ цѣломъ Кумберлэндѣ.
   -- Право? Понятно, что какая-нибудь лошадь должна быть лучшей, отчего-жъ не ваша?
   -- Ничего нѣтъ, чего бы она не имѣла,-- ничего. Прыжки ея удивительны, а что до аллюра, онъ бы поразилъ васъ... Опять погнались за нею. Что за эхо они вызываютъ среди горъ!
   Это было справедливо. Отъ времени до времени мистеръ Амбльтвайтъ слегка касался губами своего рога, надавалъ короткій звукъ, и звукъ этотъ отражался то отъ одной скалы, то отъ другой; собаки, заслышавъ его, лаяли громче, точно поощряемыя музыкой горъ; голоса ихъ разносились по долинѣ, снова и снова отражались крутизнами, становились все громче и громче, точно восхищенные дѣйствіемъ ихъ собственныхъ усилій. Не будь даже охоты, концерта этого было достаточно, чтобъ вознаградить человѣка за трудъ, который онъ далъ себѣ пріѣхать сюда.-- Да,-- сказалъ лордъ Гэмпстедъ, отвращеніе котораго къ собесѣднику въ данную минуту заглушалось прелестью музыки,-- удивительное здѣсь эхо.
   -- Знатное, какъ я называю. Ничего подобнаго у насъ не имѣется въ St-Martin's le Grand. Можетъ быть, не лишнимъ будетъ объяснить, что лондонскій почтамтъ находится въ мѣстности, носящей это поэтическое названіе.
   -- Я тамъ, что-то не помню эха,-- сказалъ лордъ Гэмпстедъ.
   -- Понятно, тамъ нѣтъ ни охоты съ гончими, ни гончихъ, не такъ ли, милордъ? Тѣмъ не менѣе, тамъ, вообще говоря, не дурно.
   -- Чрезвычайно почтенное учрежденіе,-- сказалъ лордъ Гэмпстедъ.
   -- Именно, милордъ; тоже и и всегда говорю. Оно не такъ аристократично, какъ министерство иностранныхъ дѣлъ, но гораздо приличнѣе таможни.
   -- Право? Я этого не зналъ.
   -- О, да. Это всякій знаетъ. Спросите Родена.-- Заслышавъ это имя, лордъ Гэмпстедъ началъ поворачивать свою лошадь, но Крокеръ былъ возлѣ него, отдѣлаться отъ него было невозможно.-- Получали вы отъ него извѣстія, милордъ, съ тѣхъ поръ какъ находитесь въ здѣшнихъ мѣстахъ?
   -- Ни малѣйшихъ.
   -- Онъ, вѣроятно, охотнѣе переписывается съ представительницей прекраснаго пола.
   Это было невыносимо. Хотя лисица снова повернула назадъ и помчалась вверхъ по долинѣ,-- движеніе, которое, казалось, угрожало ей мгновенной смертью, и лишало всякой надежды на добрую скачку съ того мѣста, гдѣ они находились -- Гэмпстедъ счелъ себя вынужденнымъ улизнуть, если возможно. Въ досадѣ онъ пришпорилъ лошадь и понесся галопомъ между камней, точно цѣлью его было помочь мистеру Амбльтвайту въ его почти неистовыхъ усиліяхъ. Но Крокеру не было никакого дѣла до камней. Куда направлялся лордъ, туда направлялся и онъ. Познакомившись съ лордомъ, онъ не намѣренъ былъ пренебрегать благополучіемъ, которое ниспослало ему Превидѣніе.
   -- Не выбраться ей отсюда живой, милордъ.
   -- Полагаю, что нѣтъ.-- Преслѣдуемый лордъ снова двинулся впередъ, мысленно говоря себѣ, что было бы пріятно, еслибы одинаковая участь съ лисицей постигла и Крокера.
   -- Кстати, такъ какъ у насъ рѣчь о Роденѣ...
   -- Я вовсе объ немъ не говорилъ.-- Крокеръ замѣтилъ гнѣвный тонъ и уставился на своего спутника.-- Я предпочитаю не толковать о немъ.
   -- Милордъ, надѣюсь, что не было ничего похожаго на ссору! Ради молодой особы, надѣюсь, что не возникло никакого недоразумѣнія!
   -- Мистеръ Крокеръ,-- очень медленно проговорилъ Гэмпстедъ,-- вообще говоря, не въ обычаѣ...
   Въ эту самую минуту лисица выскочила изъ своей засады, собаки понеслись за нею, а мистеръ Амбльтвайть промчался мимо нихъ съ горы, точно рѣшившись сломать себѣ шею. Лордъ Гэмпстедъ понесся за нимъ такимъ аллюромъ, за которымъ мистеръ Крокеръ, нѣсколько времени, не могъ угоняться. Ему было положительно стыдно своей попытки дать этому господину понять, что онъ грѣшитъ противъ приличій. Ему невозможно было это сдѣлать, не намекнувъ на сестру, а упоминать о сестрѣ въ разговорѣ съ такимъ индивидуумомъ было бы профанаціей. Ему ничего не оставалось какъ только бѣжать отъ этого животнаго. Не обреченъ ли онъ вести это наказаніе за то, что онъ -- по выраженію мачихи -- "измѣнникъ своему сословію?"
   Тѣмъ временемъ собаки стремительно неслись съ горы. Нѣкоторые изъ старыхъ охотниковъ, хорошо знакомыхъ съ мѣстностью, пустились въ объѣздъ, разсчитывая, извѣстными имъ тропинками, выбраться на дорогу, ведущую въ Паттердэль. Благодаря этому маневру, имъ, вѣроятно, не суждено снова видѣть гончихъ въ этотъ день,-- но таковы прелести охоты въ гористой мѣстности. Они дали нѣсколько миль крюку, и хотя свидѣлись съ гончими, но охоты не видали. Видѣть собакъ, когда онѣ срываются съ мѣста, и снова видѣть ихъ когда онѣ, сожравъ лисицу, тѣснится вокругъ ловчаго, очень важно къ глазахъ иныхъ людей.
   Въ данномъ случаѣ Гэмпстеду и Крокеру суждено была совершить гораздо больше этого. Хотя они спустились въ долину съ кручи, они не выбрались изъ гористой мѣстности въ низменную. Лисица вскорѣ снова бросилась въ горы. Гэмпстеду иногда казалось, что дальше ѣхать невозможно, но мистеръ Амбльтвайтъ ѣхалъ и онъ отъ него не отставалъ. Все было бы прекрасно, еслибы не присталъ къ нему Крокеръ. Хоть бы его старая, рыжевато-саврасая лошадь споткнулась о камни,-- можно было бы удрать. Но старая лошадь оставалась вѣрна своей репутаціи, и справедливость требуетъ замѣтить, что клеркъ ѣздилъ не хуже лорда. Прошло часа полтора прежде, чѣмъ собаки затравили лисицу, въ ту самую минуту, когда она готовилась скрыться въ кусты и пещеры, которыми окруженъ водопадъ Эри-Форсъ. Тогда ловчій вытащилъ лисицу изъ древесной чащи на лугъ, идущій скатомъ надъ самымъ водопадомъ, и, артистически разобравъ ее, бросилъ голоднымъ собакамъ. Тутъ только подоспѣли человѣкъ шесть усердныхъ, но осторожныхъ охотниковъ и узнали всѣ подробности травли, которыя впослѣдствіи могли сообщать, отъ своего лица, другимъ, столь же осторожнымъ, но менѣе усерднымъ.
   -- Одна изъ удачнѣйшихъ охотъ, какія я когда-либо видалъ въ этой мѣстности,-- сказалъ Крокеръ, который никогда не видалъ гончей ни въ какой другой мѣстности. Въ настоящую мннуту онъ ѣхалъ, рядомъ съ Гэмпстедомъ, по дорогѣ въ Пенритъ. Мистеру Амбньтвайту, собакамъ и Крокеру предстояла вся дорога цѣликомъ; Гэмпстедъ долженъ былъ свернуть съ нея раньше. Тѣмъ не менѣе оставалось мили четыре, въ продолженіе которыхъ его мучитель не дастъ ему покою.
   -- Это вѣрно. Отлично поохотились, какъ я только-что говорилъ вамъ, мистеръ Амбльтвайтъ.
  

XIV.-- Возвращеніе домой съ охоты.

   Лордъ Гэмпстедъ обсуждалъ съ мистеромъ Амбльтвайтомъ затруднительность охоты въ такой мѣстности какъ Кумберлэндъ. Собаки двигались передъ ними. Дикъ, на своемъ лохматомъ пони, составлялъ арьергардъ, розыскивая отсталыхъ. Съ лордомъ Гэмпстедомъ и мистеромъ Амбльтвайтомъ былъ еще грубый, привычный ко всякой погодѣ, искусный въ верховой ѣздѣ полу-джентльменъ, полу-фермеръ, по фамиліи Паттерсонъ, который жилъ въ нѣсколькихъ миляхъ за Бейритонъ и былъ правой рукой Амбльтвайта по части охоты. Въ ту самую минуту какъ Крокеръ присоединился къ нимъ, дорога съузилась, и молодой лордъ немного отсталъ. Крокеръ воспользовался случаемъ; но и лордъ не дремалъ и втиснулся между Патерсономъ и Амбльтвайтомъ.
   -- Все это справедливо,-- сказалъ послѣдній. Понятное дѣло, мы и не претендуемъ охотиться какъ охотятся ваша братья, щеголи, въ графствахъ. У насъ на это нѣтъ денегъ, нѣтъ подходящей мѣстности, да нѣтъ и лисицъ. Но не знаю, хуже ли вашего мы охотимся.
   -- Нисколько не хуже, если судить по сегодняшней охотѣ.
   -- Очень обыкновенной;-- неправда ли, Амбльтвайтъ?-- опросилъ Паттерсонъ, который твердо рѣшился своихъ не выдавать.
   -- Сегодня было не дурно. Гончія ни разу не сбились со слѣда. По моему, на нашихъ горныхъ скатахъ собакамъ легче вынюхать слѣдъ, чѣмъ на нашихъ поросшихъ травою луговинахъ. Если вы охотникъ до верховой ѣзды, конечно, приходится крутенько. Но если вамъ дорога охота, и вы не прочь покарабкаться, то, можетъ быть, вы поохотитесь здѣсь не хуже, чѣмъ въ другомъ мѣстѣ.
   -- Гораздо лучше, судя по всему, что я слышалъ,-- сказалъ Паттерсонъ.-- Случалось вамъ когда слышать такую музыку въ Лестерширѣ, милордъ?
   -- Не думаю, чтобъ случалось,-- сказалъ Гэмпстедъ.-- Мнѣ было чрезвычайно весело.
   -- Надѣюсь, что вы опять пріѣдете,-- сказалъ Амбльтвайтъ,-- и часто будете пріѣзжать.
   -- Непремѣнно, если останусь здѣсь.
   -- Я зналъ, что милорду понравится,-- сказалъ Крокеръ, протискиваясь между ними въ такомъ мѣстѣ, гдѣ четверымъ можно было ѣхатъ въ рядъ.-- По моему милордъ, непривыкшій къ нашей мѣстности, обнаружилъ удивительное искусство въ верховой ѣздѣ.
   -- Славная у милорда лошадка,-- сказалъ Паттерсонъ.
   -- Дѣло скорѣй въ ѣздокѣ, чѣмъ въ лошади, полагаю я,-- сказалъ Крокеръ, пробуя льстить.
   -- Лучшій ѣздокъ въ цѣлой Англіи не можетъ охотиться съ гончими безъ хорошей лошади.
   -- Но за то и лучшая лошадь въ цѣлой Англіи отстанетъ отъ гончихъ, если на спинѣ у нея нѣтъ хорошаго ѣздока,-- сказалъ рѣшительный Крокеръ. Паттерсонъ заворчалъ -- онъ ненавидѣлъ лесть и помнилъ, что тотъ, кому льстили -- лордъ.
   Затѣмъ дорога снова съузилась и Гэмпстедъ немного отсталъ. Въ одно мгновеніе Крокеръ очутился возлѣ него. Гэмпстеду казалось, что бѣжать отъ этого человѣка какъ-то подло. Онъ уже оборвалъ его разъ, вѣроятно онъ теперь не коснется единственнаго предмета, который такъ особенно непріятенъ.-- Вѣроятно,-- сказалъ онъ, заводя разговоръ, который долженъ былъ указать его готовность обсуждать съ мистеромъ Крокеромъ любой, общій вопросъ,-- мѣстность на сѣверъ и на западъ отъ Пенрита менѣе гориста, чѣмъ эта?
   -- О, да, милордъ; тамъ есть прелестныя мѣста для прогулокъ верхомъ. А что, Роденъ любитъ охоту съ гончими, милордъ?
   -- Не имѣю ни малѣйшаго понятія,-- отрѣзалъ Гэмпстедъ. Но затѣмъ сдѣлалъ новую попытку.
   -- Ваши гончія не забираются на сѣверъ до Карлейля?
   -- О нѣтъ, милордъ; никогда болѣе восьми или десяти миль отъ Пенрита. Въ той мѣстности другая свора; несравненно хуже нашей, но все годится. По моему, Роденъ какъ разъ человѣкъ способный охотиться съ гончими, еслибы представился къ тому случай.
   -- Не думаю, чтобы онъ когда-нибудь въ жизни видѣлъ гончую. Я немного тороплюсь, а потому пущусь рысью.
   -- Я самъ тороплюсь,-- сказалъ Крокеръ,-- и буду очень счастливъ служить вамъ путеводителемъ, милордъ.
   -- Пожалуйста, не дѣлайте этого; я самъ найду дорогу.-- Съ этимъ Гэмпстедъ дружески пожалъ руку мистеру Амбльтвайту, съ ласковой улыбкой кивнулъ мистеру Паттерсону и поѣхалъ самой крупной рысью.
   Но отдѣлаться отъ Крокера было невозможно. Лошадь его была такъ же исправна къ концу дня какъ и въ началѣ, и шла знатной рысью. Проѣхавъ съ четверть мили, Гэмпстедъ признался самому себѣ, что не въ его власти отдѣлаться отъ своего врага.
   -- Хочется мнѣ сказать вамъ кое-что, милордъ.-- Крокеръ пробормоталъ это довольно жалобно, такъ что Гэмпстедъ смягчился.
   Онъ придержалъ лошадь и приготовился слушать.
   -- Надѣюсь, что я ничѣмъ не оскорбилъ васъ. Могу вась увѣрить, милордъ, что сдѣлалъ это безъ всякаго намѣренія. Я питаю къ вамъ такое уваженіе, что ни за что на свѣтѣ не сдѣлалъ бы этого.
   Что осталось дѣлать Гэмпстеду? Онъ былъ оскорбленъ. Онъ имѣлъ намѣреніе показать, кто оскорбленъ. А между тѣмъ ему не хотѣлось откровенно въ этомъ сознаться. Цѣлью его было заставить Крокера замолчать, и сдѣлать это, если возможно, безъ всякаго намека на занимавшій его вопросъ. Если онъ заявитъ теперь, что оскорбленъ, ему трудно было бы не намекнуть, хоть косвенно, на сестру. Но онъ рѣшилъ, что не позволитъ себѣ никакихъ подобныхъ намековъ. Теперь когда Крокеръ обратился къ нему, какъ бы прося прощенія за какую-то провинность, которой самъ не осознавалъ, невозможно было не отвѣтить ему.-- Ладно,-- сказалъ онъ;-- я увѣренъ, что вы не хотѣли сказать ничего особеннаго. Оставимъ это.
   -- О, конечно; очень вамъ благодаренъ, милордъ. Но я не совсѣмъ понимаю, что слѣдуетъ оставить. Такъ какъ я такъ коротокъ съ Роденомъ, сижу съ нимъ за однимъ столомъ каждый Божій день, мнѣ казалось естественнымъ за говорить о немъ съ вами, милордъ.
   Это было справедливо. Такъ какъ Крокеръ, такой же клеркъ какъ Роденъ, явился въ замокъ Готбой въ качествѣ гостя, очень естественно, что онъ заговорилъ о своемъ товарищѣ по службѣ, съ человѣкомъ, который, какъ всѣмъ было извѣстно, былъ другомъ этого товарища. Гэмпстедъ не совсѣмъ вѣрилъ въ близость, въ которой его увѣряли, такъ какъ слышалъ отъ Родена, что онъ пока ни съ кѣмъ особенно не сошелся въ почтамтѣ. Онъ также инстинктивно чувствовалъ, что такой человѣкъ какъ Роденъ не долженъ быть друженъ съ такимъ господиномъ какъ Крокеръ. Но въ этомъ не заключалось никакого оскорбленія.-- Оно и было естественно,-- сказалъ онъ.
   -- Мнѣ было очень прискорбно, когда я изъ вашихъ словъ заключилъ, что произошла какая-то ссора.
   -- Никакой ссоры не было,-- сказалъ Гэмпстедъ.
   -- Очень радъ это слышать.-- Онъ снова начиналъ затрогиватъ вопросъ, котораго касаться не слѣдовало. Какое ему дѣло, была или нѣтъ ссора между лордомъ Гэмпстедомъ и Роденомъ. Гэмпстедъ снова ѣхалъ молча.
   -- Мнѣ было бы крайне прискорбно, еслибы произошло что-нибудь, что помѣшало бы осуществленію блестящихъ надеждъ нашего пріятеля.
   Лордъ Гэмпстедъ оглянулся кругомъ, чтобы взглянуть, нельзя ли увернуться, перепрыгнувъ черезъ какое-нибудь препятствіе. Справа, у самаго края дороги, струилось озеро, слѣва виднѣлась высокая, каменная стѣна, безъ всякихъ признаковъ отверстія, насколько могъ видѣть глазъ. Онъ ужъ ускорилъ аллюръ до послѣдней возможности и сознавалъ, кто этимъ способомъ не уйдешь. Онъ покачалъ головой, прикусилъ рукоятку хлыста, смотрѣлъ прямо передъ собой, между ушей лошади.
   -- Вы не можете себѣ представить, какъ я горжусь тѣмъ, что джентльмену, который сидитъ за однимъ столомъ со мной, такъ посчастливилось въ его надеждахъ на супружество. Я считаю это великой честью для цѣлаго почтамта.
   -- Мистеръ Крокеръ,-- сказалъ лордъ Гемпеседъ, круто осаживая лошадь,-- если вы простоите здѣсь минутъ пять, я двинусь дальше; если же вы двинетесь, я простою здѣсь, пока вы не скроетесь изъ виду. Я настоятельно требую одного изъ двухъ.
   -- Милордъ!
   -- Что, вы выбрали?
   -- Вотъ, я опять васъ оскорбилъ!
   -- Не упоминайте объ оскорбленіи, а только исполните мою просьбу. Я хочу быть одинъ.
   -- Неужели это изъ-за разговора о бракѣ?-- спросилъ Крокерь чуть не плача.
   Тутъ лордъ Гэмпстедъ повернулъ лошадь и поѣхалъ рысью на-встрѣчу собакамъ и всадникамъ, которыхъ слышалъ за собой на дорогѣ. Крокеръ пріостановился на минуту, пытаясь доискаться, съ помощью собственнаго разума, какая могла быть причина страннаго поведенія молодого аристократа, а затѣмъ, не разъяснивъ вопроса, поѣхалъ домой, погруженный въ глубокія размышленія. Гэмпстедъ, очутившись снова въ обществѣ недавнихъ товарищей, предложилъ нѣсколько праздныхъ вопросовъ относительно ихъ плановъ на будущую недѣлю. Праздность ихъ онъ прекрасно сознавалъ, тамъ какъ рѣшилъ, что добровольно не подвергнетъ себя возможности новой встрѣчи съ этимъ невозможнымъ молодымъ человѣкомъ. Но онъ продолжалъ задавать свои вопросы, выслушивая или не выслушивая отвѣтовъ мистера Амбльтвайта, пока не разстался съ своими спутниками въ окрестностяхъ Пулей-Бриджъ. Тутъ онъ поѣхалъ одинъ въ замокъ Готбой, съ душой, сильно омраченной случившимся. Ему казалось почти доказаннымъ, что Джорджъ Роденъ долженъ былъ говорить съ этимъ господиномъ о своемъ предполагаемомъ бракѣ. Во всѣхъ своихъ рѣчахъ онъ намекалъ, что свѣдѣнія эти получены имъ непосредственно отъ товарища. Онъ какъ будто заявлялъ -- Гэмпстеду казалось, что онъ заявилъ положительно,-- что Роденъ часто говорилъ, съ нимъ о своей женитьбѣ. Если это такъ, какъ низко было поведеніе его друга! Какъ глубоко онъ ошибался въ немъ! Какъ страшно ошиблась его сестра въ оцѣнкѣ этого человѣка! Что касается до него лично, то пока дѣло шло только о его близости съ товарищемъ, положеніе котораго въ свѣтѣ было ниже его собственнаго, онъ гордился сдѣланныхъ имъ шагомъ, и тѣмъ, кто принимался его усовѣщивать, отвѣчалъ съ энергіей, доказывавшей, что онъ презираетъ ихъ взгляды никакъ не менѣе, чѣмъ они осмѣиваютъ его воззрѣнія. Онъ объяснилъ отцу свой взглядъ на эту дружбу, и пользовался всякимъ случаемъ показать, что ставитъ общество Джорджа Родена выше общества большинства молодыхъ людей своего круга. Какое ему дѣло до того, какъ Роденъ зарабатываетъ хлѣбъ свой, благо онъ дѣлаетъ это честнымъ образомъ? Не смотря на эти мелочи, "человѣкъ останется человѣкомъ". Такъ защищался онъ, вполнѣ сознавая свою правоту. Когда Роденъ неожиданно влюбился въ его сестру, и сестра его не менѣе неожиданно влюбилась въ Родена -- тогда имъ овладѣло сомнѣніе. Дѣло, само по себѣ похвальное, могло стать опаснымъ въ силу того, что оно повлечетъ за собой. Нѣкоторое время ему казалось, что отношенія, полезныя для него, менѣе полезны для его сестры. Точно будто какой-то ореолъ святости окружалъ ея общественное положеніе, вовсе не касаясь его собственнаго. Онъ находилъ, что почтамтскій клеркъ ничѣмъ не хуже его; но не могъ убѣдить себя, что онъ ничѣмъ не хуже представительницъ его семейства. Затѣмъ онъ принялся обсуждать самъ съ собой этотъ вопросъ, какъ обсуждалъ всѣ вопросы. Что такого особеннаго въ природѣ дѣвушки, что должно заставлять ее относиться свысока къ обществу, которое онъ признавалъ пригоднымъ для себя? Давая волю сильно говорившему въ душѣ его сознанію этой святости женщины, не поддавался ли онъ одному изъ тѣхъ пустыхъ свѣтскихъ предразсудковъ, противъ которыхъ рѣшился бороться всю жизнь? Такъ разсуждалъ онъ съ самимъ собою; но его разумъ, хотя и вліялъ на его образъ дѣйствій, не оказывалъ никакого вліянія на его вкусъ. Ему непріятно было думать, что этотъ бракъ состоится, хотя онъ твердо рѣшился поддержать сестру и, въ случаѣ надобности, защитить ее. Относительно самаго брака, онъ не сдался. Между нимъ, сестрой и отцомъ было рѣшено, что влюбленные не должны видѣться въ Гендонъ-Голлѣ. Въ сущности онъ надѣялся, что это кончится ничѣмъ, хотя рѣшился не оставлять сестры, даже еслибы она продолжала держаться своего поклонника. Таково было состояніе его души, когда этотъ отвратительный молодой человѣкъ,-- который какъ будто созданъ былъ нарочно съ цѣлью показать ему, какимъ низкимъ существомъ можетъ быть почтамтскій клеркъ,-- попался на пути его, и почти убѣдилъ его въ томъ, что его товарищъ хвасталъ среди своихъ сослуживцевъ милостями молодой аристократки, которая, къ несчастью, полюбила его! Онъ не отступится отъ своихъ убѣжденій, отъ своихъ радикальныхъ теорій, отъ своихъ старыхъ взглядовъ на соціальные вопросы вообще; но онъ почти готовъ былъ сказать себѣ, что женщинъ пока слѣдуетъ считать изъятыми изъ тѣхъ радикальныхъ перемѣнъ, которыя были бы полезны для мужчинъ. Для него самого его "сословіе" -- суета и миражъ; но для сестры его оно должно еще считаться не лишеннымъ нѣкотораго значенія. Въ этомъ настроеніи онъ рѣшилъ немедленно возвратиться въ Гендонъ-Голлъ. Нечего было надѣяться еще поохотиться съ мистеромъ Амбльтвайтомъ; да ему и необходимо было какъ можно скорѣй повидаться съ Роденомъ.
   Въ этотъ вечеръ лэди Амальдина завладѣла имъ, и просила у него совѣтовъ относительно ея будущихъ обязанностей въ качествѣ замужней женщины. Лэди Амальдина была большая охотница поговорить по секрету о предстоявшей ей жизни, а ей еще не представлялось случая вызвать выраженіе сочувствія со стороны двоюроднаго брата. Гэмпстедъ, въ сущности, и не находился съ нею въ этомъ родствѣ, но они называли другъ друга кузеномъ и кузиной,-- да и другіе ихъ такъ величали. Никто изъ членовъ семейства Готвиль не питалъ той ненависти къ радикализму наслѣдника маркиза Кинсбёри, какую питала маркиза -- его мачиха. Лэди Амальдина радовалась, что лордъ Гэмпстедъ зоветъ ее просто "Ами", и очень желала посовѣтоваться съ нимъ относительно лорда Льюддьютля.
   -- Вамъ, конечно, все извѣстно о моемъ бракѣ, Гэмпстедъ?-- сказала она.
   -- Ничего мнѣ неизвѣстно,-- возразилъ Гэмпстедъ.
   -- О, Гэмпстедъ, какъ зло!
   -- Никому объ этомъ ничего не извѣстно, такъ какъ событіе это еще въ будущемъ.
   -- Вполнѣ достойно радикала, быть такимъ точнымъ и логичнымъ. Ну такъ о моей помолвкѣ?
   -- Да; объ ней я очень много слышалъ. Мы объ этомъ толкуемъ -- какъ прикажете сказать, сколько времени?
   -- Не придирайтесь. Понятно, что такой человѣкъ, какъ Льюддьютль, не можетъ обвѣнчаться наскоро, точно первый встрѣчный.
   -- Какое несчастіе для него!
   -- Почему несчасгіе?
   -- Я бы счелъ это несчастіемъ, еслибъ собирался жениться на васъ.
   -- Это -- самая большая любезность, какую я когда-либо отъ васъ слышала. Какъ бы то ни было, ему приходится съ этимъ мириться, такъ же какъ и мнѣ. Это несносно, такъ какъ люди ни о чемъ другомъ говорить не хотятъ. Что вы думаете о Льюддьютлѣ какъ объ общественномъ дѣятелѣ?
   -- Я совсѣмъ на этой мысли не останавливался. Я ничего думать не могу. Самъ я до такой степени частный человѣкъ, что не имѣю никакого понятія объ общественныхъ дѣятеляхъ. Надѣюсь, что онъ отлично можетъ спать.
   -- Спать?
   -- Безъ этого, должно быть, страшная скука просиживать столько часовъ подъ рядъ въ палатѣ общинъ. Но онъ давно практикуется и вѣроятно привыкъ.
   -- Но развѣ дурно человѣку, въ его положеніи, любитъ свою родину?
   -- Каждый человѣкъ долженъ любить свою родину; но еще сильнѣй, если возможно, долженъ любить весь міръ.
   Леди Амальдина уставилась на него, совсѣмъ не понимая, что онъ хочетъ сказать.-- Вы такой смѣшной,-- сказала она.-- Вы, мнѣ кажется, никогда не думаете о положеніи, которое призваны занять.
   -- Нѣтъ, думаю. Я человѣкъ, и очень много объ этомъ размышляю.
   -- Но вамъ придется быть маркизомъ Кинсбёри, а Льюддьютлю -- герцогомъ Меріонетъ. Онъ ни на минуту этого не забываетъ.
   -- Какое наказаніе для него и для васъ.
   -- Отчего же для меня наказаніе? Развѣ женщина не можетъ понимать своихъ обязанностей такъ же, какъ и мужчина?
   -- Конечно, можетъ, если составила себѣ о нихъ какое-нибудь понятіе.
   -- Я составила,-- горячо сказала лэди Амальдина.-- Я постоянно о нихъ думаю. Я прекрасно сознаю обязанности, которыя выпадутъ на мою долю, когда я сдѣлаюсь женою Льюддьютля.
   -- Быть матерью его дѣтей?
   -- Я совсѣмъ не то хотѣла сказать, Гэмпстедъ. Это все въ рукахъ Всемогущаго. Но сдѣлавшись будущей герцогиней Меріонетъ...
   -- Но это также въ рукахъ Всемогущаго. Не такъ ли?
   -- Нѣтъ, да. Конечно, все въ рукахъ Божіихъ.
   -- Дѣти, герцогскій титулъ и всѣ помѣстья.
   -- Никогда не встрѣчала я такого несноснаго человѣка,-- воскликнула она.
   -- Во всякомъ случаѣ одно не меньше въ рукахъ Божіихъ, чѣмъ другое.
   -- Вы совсѣмъ меня не понимаете,-- сказала она.-- Понятно, если я обвѣнчаюсь, я буду замужемъ.
   -- А если у васъ будутъ дѣти, вы будете матерью. Если они будутъ -- на что я надѣюсь -- я увѣренъ, что они будутъ прехорошенькія и преблаговоспитанныя. Сдѣлать ихъ такими будетъ вашъ долгъ, кромѣ того, вамъ придется заботиться о томъ, чтобъ Льюддьютлю за обѣдомъ подавали любимыя кушанья.
   -- Ничего подобнаго я дѣлать не стану.
   -- Тогда онъ будетъ обѣдать въ клубѣ, или въ палатѣ общинъ. Такъ я себѣ представляю супружескую жизнь.
   -- И кромѣ этого ничего? Никакого единства душъ?
   -- Разумѣется, нѣтъ.
   -- Нѣтъ!
   -- Изъ-за того, что вы вѣрите въ Троицу, Льюддьютль еще не попадетъ въ царство небесное. Если онъ сдѣлается игрокомъ и пьяницей, вы изъ-за этого не попадете въ адъ.
   -- Какъ можете вы говорить такія ужасныя вещи!
   -- Вотъ это было бы единство душъ. Единство интересовъ у васъ, я надѣюсь, будетъ и, съ этой цѣлью, смотрите, заботьтесь объ его обѣдѣ.
   Послѣ этого она уже не дѣлала кузену довѣрительныхъ сообщеній, но потребовала отъ него обѣщанія присутствовать на ея свадьбѣ.
   Нѣсколько дней спустя, онъ возвратился въ Гендонъ-Паркъ, оставивъ сестру, еще недѣльки на двѣ, въ замкѣ Готбой.
  

XV.-- Маріонъ Фай и ея отецъ.

   -- Я видѣла, какъ онъ вошелъ съ добрыхъ четверть часа тому назадъ, а Маріонъ Фай вошла раньше. Я совершенно увѣрена, что она знала, что его ожидаютъ,-- говорила Клара Демиджонъ своей теткѣ.
   -- Какъ могла она знать это?-- спросила мистриссъ Дуфферъ, которая также находилась въ гостиной мистриссъ Демиджонъ. Клара и гостья стояли почти прижавшись лицомъ къ оконному стеклу, въ перчаткахъ я нарядныхъ шляпахъ, готовыя идти въ церковь.
   -- Я увѣрена, что знала, потому что разрядилась больше чѣмъ когда-либо въ свое новое коричневое шелковое платье, новыя перчатки и новую шляпу подъ цвѣтъ платья -- хитрая, маленькая квакерша. Я сейчасъ вижу, когда дѣвушка принарядилась по какому-нибудь особенному случаю. Ужъ она навѣрно не надѣла бы новыхъ, перчатокъ, чтобъ идти въ церковь съ мистриссъ Роденъ.
   -- Если вы еще долго проглазѣете здѣсь, вы опоздаете,-- сказала мистриссъ Демиджонъ.
   -- Мистриссъ Роденъ еще не ушла,-- сказала Клара медля.
   Было воскресное утро. Обитательницы No 10 приготовлялись къ молитвеннымъ упражненіямъ. Сама мистриссъ Демиджонъ никогда не ходила въ церковь; нѣсколько лѣтъ тому назадъ съ нею приключился подагрическій припадокъ, который на вѣки послужилъ ей предлогомъ не выходить изъ дому въ воскресенье утромъ. Она оставалась дома съ томомъ проповѣдей Блэра; но Клара, дѣвушка не глупая, прекрасно знала, что никогда не прочитывалось болѣе полъ-страницы. Она знала, что за это время сильно подвигалось чтеніе послѣдняго романа, попавшаго въ домъ изъ маленькой библіотеки, за угломъ. Колоколъ ближайшей церкви смолкъ, мистриссъ Дуфферъ поняла, что приходится идти, или уронить себя въ глазахъ всѣхъ благочестивыхъ людей. "Идемъ, милая", сказала она, и они отправились. Въ ту самую минуту, когда отворилась дверь дома No 10, отворилась и дверь дома No 11, напротивъ, и всѣ четыре дамы, считая Маріонъ Фай, встрѣтились на дорогѣ.
   -- У васъ сегодня гость,-- сказала Клара.
   -- Да;-- пріятель моего сына.
   -- Намъ кое-что извѣстно,-- сказала Клара.-- Неправда ли, миссъ Фай, онъ очень красивый молодой человѣкъ?
   -- Да,-- сказала Маріонъ.-- Онъ очень красивый молодой человѣкъ.
   -- Красота недолговѣчна,-- сказала мистриссъ Дуфферъ.
   -- А все же ей придается большое значеніе,-- сказала Клара,-- особенно въ соединеніи съ высокимъ, аристократическимъ происхожденіемъ.
   -- Онъ прекрасный молодой человѣкъ, насколько я его знаю,-- сказала мистриссъ Роденъ, считая своей обязанностью защищать пріятеля сына.
   Гэмпстедъ возвратился домой въ субботу, а въ воскресенье утромъ воспользовался первымъ удобнымъ случаенъ посѣтить своего друга въ Голловэѣ. Разстояніе было около шести миль, онъ поѣхалъ въ экипажѣ, который отослалъ съ намѣреніемъ вернуться домой пѣшкомъ. Онъ убѣдитъ своего пріятеля идти съ нимъ, и тогда-то произойдетъ разговоръ, который, какъ онъ опасался, не кончится, не сдѣлавшись чрезвычайно непріятнымъ. Его ввели въ гостиную дома No 11 и тамъ онъ засталъ въ полномъ одиночествѣ молодую дѣвушку, которой прежде никогда не видѣлъ. Это была Маріонъ Фай, дочь квакера Захаріи Фай, жившаго въ улицѣ Парадизъ-Роу, въ домѣ No 17.
   -- Я думалъ, найти здѣсь мистриссъ Роденъ,-- сказалъ онъ.
   -- Мистриссъ Роденъ сейчасъ сойдетъ. Она надѣваетъ шляпу, чтобъ идти въ церковь.
   -- А мистеръ Роденъ?-- спросилъ онъ.-- Онъ, вѣроятно, да идетъ съ нею въ церковь?
   -- Ахъ, нѣтъ, къ сожалѣнію. Джорджъ Роденъ никогда не ходитъ въ церковь.
   -- Онъ вашъ другъ?
   -- Говоря, это я думала объ его матери; но отчего не подумать и объ немъ? Онъ не изъ числа моихъ близкихъ друзей, но и желаю добра всѣмъ людямъ. Въ настоящую минуту его нѣтъ дома, но я слышала, что онъ скоро вернется.
   -- А вы постоянно ходите въ церковь?-- спросилъ онъ, основывая свой вопросъ не на дерзкомъ любопытствѣ относительно соблюденія ею своихъ религіозныхъ обязанностей, а на томъ, что онъ, судя по платью ея, подумалъ, что она непремѣнно квакерша.
   -- Я обыкновенно хожу въ вашу церковь по воскресеньямъ.
   -- Нѣтъ,-- сказалъ онъ,-- я не имѣю права назвать ее моею. Боюсь, что вамъ придется и меня счесть язычникомъ, какимъ вы считаете Джорджа Родена.
   -- Сожалѣю объ этомъ, сэръ. Не хорошо человѣку быть язычникомъ, когда столько христіанскихъ ученій разлито кругомъ. Но мужчины, кажется, разрѣшаютъ себѣ свободу мыслей, отъ которой женщины, по своей робости, склонны уклоняться. Если это такъ, то не лучше ли, что мы трусливы?-- Тутъ дверь отворилась и мистриссъ Роденъ вошла въ комнату.
   -- Джорджъ ушелъ навѣстить больного пріятеля,-- сказала она,-- но сейчасъ вернется. Письмо ваше онъ получилъ вчера, вечеромъ, и поручилъ мнѣ передать вамъ, что онъ возвратится около одиннадцати часовъ. Отрекомендовались ли вы моей пріятельницѣ, миссъ Фай?
   -- Имени ея я не зналъ,-- сказалъ онъ улыбаясь,-- но мы познакомились.
   -- Мое имя -- Маріонъ Фай,-- сказала дѣвушка,-- а ваше, вѣроятно, лордъ Гэмпстедъ.
   -- Итакъ мы теперь можемъ считаться знакомыми отнынѣ и во-вѣки,-- отвѣтилъ онъ, смѣясь:-- только я боюсь, мистриссъ Роденъ, что ваша пріятельница откажется отъ этого знакомства, такъ какъ я не хожу въ церковь.
   -- Этого я не говорила, лордъ Гэмпстедъ. Чѣмъ ближе были бы мы въ дружбѣ,-- еслибъ это было возможно,-- тѣмъ болѣе сожалѣла бы я объ этомъ.-- Съ этимъ обѣ дамы отправились въ церковь.
   Оставшись одинъ, лордъ Гэмпстедъ тотчасъ рѣшилъ, что желалъ бы имѣть Маріонъ Фай другомъ, отчасти и потому, что она ходила въ церковь. Онъ сознавалъ, что она была права, говоря, что свободомысліе въ религіозныхъ вопросахъ неприлично для молодой дѣвушки. Какъ неприлично было бы, чтобъ сестра его, лэди Франсесъ, вышла за почтамтскаго клерка, такъ было-бы неприлично, еслибъ Маріонъ Фай была, по собственному ея выраженію, "язычницей". Несомнѣнно, что изъ всѣхъ женщинъ, на которыхъ когда-либо останавливались его глаза, она -- онъ не хотѣлъ сказать себѣ: "всѣхъ прекраснѣе" -- но, конечно, всѣхъ выше. Скромная шляпа, маленькій чепчикъ, хорошо сшитое коричневое, шелковое платье, перчатки того же цвѣта на ея маленькихъ ручкахъ составляли, на его взглядъ, такой красивый туалетъ, какой только могла надѣть дѣвушка. Неужели, благодаря одному случаю, такъ искусно выковывалась вся грація ея фигуры? Слѣдовало полагать, что она, какъ квакерша, равнодушна къ женскимъ нарядамъ. Теорія квакеровъ этого требуетъ, а во всѣхъ частяхъ своего туалета она строго придерживалась установленныхъ ими правилъ. Насколько онъ замѣтилъ, на ней не было ни одной ленточки. Не было и разнообразія цвѣтовъ. Шляпа ея была такъ проста и скромна, что ее могла бы надѣть ея бабушка. Полоска гладко-зачесанныхъ волосъ едва виднѣлась между чепцомъ и лбомъ. Платье доходило до горла, на плечахъ была плотно охватывавшая ихъ шаль. Мысль, которая создала ея туалетъ, была чисто-квакерская. Но удивительная грація была очевидно дѣломъ случая, явилась просто потому, что природѣ угодно было сдѣлать эту дѣвушку граціозной! Относительно всего этого, пожалуй, можно было допустить нѣкоторыя сомнѣнія. Вышло ли это нечаянно или нѣтъ, надо было еще сообразить. Но что грація существуетъ, это былъ фактъ, не требовавшій никакихъ соображеній, не допускавшій никакихъ сомнѣній.
   Такъ какъ Маріонъ Фай будетъ играть не малую роль въ настоящемъ разсказѣ, то не лишнее будетъ нѣсколько подробнѣе описать здѣсь ея личность и условія ея жизни. Захарія Фай, отецъ ея, съ которымъ она жила, былъ вдовецъ и, кромѣ ея, не имѣлъ дѣтей. Ихъ у него было много, но всѣ они умерли, такъ же какъ ихъ мать. Она была жертвой чахотки, но прожила достаточно долго, чтобъ знать, что передала роковое наслѣдство своему потомству,-- всѣмъ своимъ дѣтямъ, кромѣ Маріонъ, которая, когда мать ея умерла, казалась изъятой изъ страшнаго проклятія, тяготѣвшаго надъ семьей. Она тогда, по лѣтамъ своимъ, уже могла выслушать послѣднія наставленія матери относительно отца, который былъ тогда нравственно разбитый человѣкъ и съ трудомъ мирился съ жестокостью Провидѣнія. За что Богъ такъ посѣтилъ его,-- его, который не зналъ другихъ удовольствій, другихъ наслажденій, какъ тѣ, какія доставляла ему любовь жены и дѣтей? На ея обязанности лежало утѣшить его, вознаградить его, по мѣрѣ силъ, своею нѣжностью за все, что онъ потерялъ и теряетъ. Мать особенно поручала ей смягчать его сердце въ вопросахъ матеріальныхъ, и какъ можно сильнѣй привязать его къ религіи. Со смерти ея матери теперь прошло два года, и она, во всѣхъ отношеніяхъ, старалась исполнить обязанности, указанныя ей матерью.
   Но Захарія Фай былъ не такой человѣкъ, которымъ легко было бы управлять. Это былъ человѣкъ суровый, жесткій, правдивый, о которомъ можно было бы сказать, что еслибъ свѣтъ состоялъ только изъ такихъ людей, то этотъ свѣтъ находился бы въ гораздо лучшихъ условіяхъ, чѣмъ свѣтъ, извѣстный намъ теперь, такъ какъ великодушіе приноситъ менѣе прочной пользы, чѣмъ справедливость, а сладкія рѣчи не даютъ такихъ благодѣтельныхъ результатовъ, какъ правда. Враги его, а они у него водились, утверждали, что онъ любитъ деньги. Это было несомнѣнно справедливо, такъ какъ только идіотъ можетъ не любить денегъ. Это, безъ сомнѣнія, былъ человѣкъ, который любилъ получить свое, который разъярился бы на всякаго, кто попытался бы лишить его собственности, или помѣшалъ ему въ его законныхъ усиліяхъ увеличить свое достояніе. На чужую собственность онъ не льстился -- развѣ въ смыслѣ заработка. Въ матеріальномъ отношеніи ему повезло, и онъ былъ -- для своего положенія въ обществѣ -- человѣкъ богатый. Но это благоденствіе нисколько не ослабило поразившаго его удара. Со всей своей суровостью онъ, прежде всего, былъ человѣкъ любящій. Заработывать деньги, сказалъ бы онъ,-- а вѣроятнѣе только бы подумалъ,-- необходимость, наложенная на человѣка грѣхопаденіемъ Адама; но потребность прижимать къ своему сердцу что-нибудь, что согрѣвало бы его, что было бы человѣку безгранично дороже его самого и всѣхъ его сокровищъ, эта потребность есть единственное, что осталось въ человѣкѣ отъ божественнаго дуновенія, даже послѣ грѣхопаденія Адама. Единственное живое существо, на которое онъ могъ излить всю свою привязанность, была его дочь Маріонъ.
   Онъ не былъ человѣкъ съ дѣйствительно крупнымъ состояніемъ, занятія его не отличались особой важностью, иначе онъ бы вѣроятно не жилъ въ улицѣ Парадизъ-Роу, въ Голловэѣ. Онъ уже много лѣтъ былъ главнымъ конторщикомъ гг. Погсона и Литтльберда, агентовъ и коммиссіонеровъ, въ улицѣ Бродъ-Стритъ. Принципалы его довѣряли ему вполнѣ, и онъ такъ слился съ фирмой, что самъ почти пріобрѣлъ въ Сити кредитъ негоціанта. Многіе думали, что Захарія Фай навѣрное компаньонъ представителей фирмы, иначе, казалось бы, онъ не могъ пользоваться такой извѣстностью и такимъ уваженіемъ въ средѣ торговыхъ людей. Въ сущности же онъ былъ не больше какъ главный конторщикъ, съ жалованьемъ въ четыреста фунтовъ въ годъ. Несмотря на все его пристрастіе къ деньгамъ, ему и въ голову не пришло бы просить увеличенія своего жалованія. Дѣломъ гг. Погсона и Литтльберда было оцѣнить его услуги. Онъ ни за что на свѣтѣ не уронилъ бы себя въ ихъ глазахъ, выпрашивая увеличенія платы. Но въ теченіе многихъ лѣтъ онъ тратилъ значительно меньше, чѣмъ получалъ, и съ умѣньемъ пользовался добытыми въ Сити свѣдѣніями, помѣщая свои сбереженія возможно выгоднѣйшимъ образомъ. А потому, по понятіямъ улицы Парадизъ-Роу и ея окрѣстносіей, Захарія Фай былъ богатый человѣкъ.
   Теперь онъ былъ старъ, ему было за семьдесятъ, высокій и худой, съ длинными сѣдыми волосами, слегка сгорбленный, но вообще бодрый и здоровый. Каждый день онъ отправлялся въ свою контору, выходилъ изъ дому ровно въ половинѣ девятаго, и отворялъ дверь въ контору въ ту минуту, какъ часы били девять. Съ такой же аккуратностью возвращался онъ домой въ шесть часовъ, пообѣдавъ, среди дня, въ одномъ изъ скромныхъ ресторановъ Сити. Все это время посвящалось интересамъ фирмы, за исключеніемъ трехъ часовъ по четвергамъ, когда онъ присутствовалъ на митингѣ въ одномъ изъ молитвенныхъ домовъ квакеровъ. Въ этихъ случаяхъ Маріонъ всегда ему сопутствовала, отправляясь нарочно для этого въ Сити. Она охотно убѣдила бы его сопровождать ее по воскресеньямъ въ англиканскую церковь; но на это онъ никогда не хотѣлъ согласиться, какъ не соглашался на настоянія жены. Онъ говорилъ, что онъ квакеръ, и не намѣренъ быть ничѣмъ инымъ. Въ сущности, хотя онъ чрезвычайно аккуратно посѣщалъ свои митинги, онъ въ душѣ не быль человѣкомъ религіознымъ. Исполненія извѣстныхъ обрядовъ было для него достаточно, такъ же какъ для многихъ другихъ приверженцевъ уставовъ церкви. Съ малыхъ лѣтъ, онъ привыкъ посѣщать митинги квакеровъ, и несомнѣнно будетъ продолжать посѣщать ихъ, пока силы ему не измѣнять, но можно предположить, не судя о немъ слишкомъ строго, что курсъ акцій часто бывалъ у него на умѣ въ теченіе этихъ скучныхъ часовъ. Въ своей рѣчи онъ всегда строго соблюдалъ правила своей секты, говоря "ты" всѣмъ, къ кому обращался; но онъ соглашался освободить отъ этого дочь, признавая, что въ употребленіи способа выраженія, принятаго цѣлымъ міромъ, не заключается еще никакой лжи. "Если мѣстоименіе множественное, звучащее совершенно заурядно,-- говоритъ онъ,-- обыкновенно употребляется въ разговорѣ, потому что въ единственномъ числѣ оно слишкомъ торжественно и внушительно, то, конечно, жаль, что языкъ такъ портятъ, но въ этомъ еще не можетъ заключаться никакой лжи; и лучше, чтобъ хоть молодежь придерживалась способа выраженія, распространеннаго среди тѣхъ, съ кѣмъ ей жить приходится. Такимъ образомъ, Маріонъ была избавлена отъ необходимости говорить всѣмъ "ты", и избѣгла того оттѣнка лицемѣрія, которымъ какъ бы проникнутъ теперь уже устарѣвшій способъ выраженія квакеровъ. За послѣдніе годы никто никогда не видалъ, чтобъ Захарія Фай смѣялся или шутилъ; но, если обстоятельства ему благопріятствовали, онъ иногда впадалъ въ странный тонъ, въ которомъ слышался частью юморъ, частью сарказмъ; но случалось это рѣдко, такъ какъ Захарія не скоро сходился съ людьми, и никогда не бесѣдовалъ въ этомъ тонѣ съ случайными знакомыми. О наружности Маріонъ Фай кое-что уже сказано; можетъ быть, достаточно, чтобъ -- не говорю, вызвать опредѣленный образъ ея въ воображеніи читателя, такъ какъ это я считаю дѣломъ превышающимъ силы всякаго писателя,-- но чтобъ дать читателю возможность составятъ себѣ собственное представленіе о ней. Она была небольшого роста, удивительно стройная. Не блескъ ея главъ, не правильность точно выведенныхъ рѣзцомъ чертъ ея лица такъ сильно поразили Гэмпстеда, а что-то возвышенное, что сказывалось во всей ея фигурѣ. Мимолетный румянецъ появлялся на щекахъ ея, на лбу, пробѣгалъ вокругъ рта, когда она говорила, и придавалъ лицу ея яркость, которой нельзя было ожидать отъ него въ. спокойномъ состояніи. Когда разговоръ оживлялъ ее волненіемъ, вы съ трудомъ рѣшились бы опредѣлить наружность ея однимъ словомъ. Лордъ Гэмпстедъ, еслибъ его спросили, что онъ думалъ о ней, пока сидѣлъ въ ожиданіи своего пріятеля, рѣшилъ бы, что его привлекла къ ней какая-то божественная грація. А между тѣмъ, не прошелъ незамѣченнымъ мимолетный румянецъ, когда она сказала ему, что сожалѣетъ, что онъ не ходитъ въ церковь.
   Жизнь Маріонъ Фай въ Парадизъ-Роу была бы очень одинока, еслибъ она, передъ смертью матери, не познакомилась съ мистриссъ Роденъ. Теперь почти дня не проходило, чтобъ она не провела часа въ обществѣ этой дамы. Онѣ были большіе друзья, до такой степени, что мистриссъ Винсентъ также познакомилась съ Маріонъ и, сочувствуя религіознымъ стремленіямъ дѣвушки, приглашала ее денька на два, на три въ Вимбльдонъ. Это было невозможно, такъ какъ Маріонъ не соглашалась разстаться съ отцомъ, но раза два она сопровождала мистриссъ Роденъ въ ея еженедѣльныхъ посѣщеніяхъ, и положительно вошла въ милость у суровой дамы. Другого общества она не имѣла, да какъ будто и не желала. Клара Демиджонъ, видя дружбу, которая возникла между Маріонъ и мистриссъ Роденъ, была совершенно увѣрена, что Маріонъ ловитъ почтамтскаго клерка и по секрету сообщила мистриссъ Дуфферъ, что дѣвушка эта дѣйствуетъ самымъ безстыднымъ образомъ. Сама Клара не разъ попадалась на пути клерка, когда онъ возвращался домой въ сумерки,-- можетъ быть, только изъ желанія узнать, каковы намѣренія молодого человѣка относительно Маріонъ Фай. Молодой человѣкъ былъ съ нею вѣжливъ, но она объявила мистриссъ Дуфферъ, что онъ одинъ изъ тѣхъ молодыхъ людей, которые не любятъ женскаго общества.-- Эти-то именно,-- сказала мистриссъ Дуфферъ,-- и женятся всего охотнѣе, изъ нихъ-то и выходятъ самые лучшіе мужья.
   -- О, она отъ него не отстанетъ, пока не добьется своего,-- сказала Клара, тѣмъ самымъ давая понять, что, по ея собственному мнѣнію, не стоитъ продолжать своихъ нападеній, если молодой человѣкъ не сразу положитъ передъ нею оружіе. Джорджа не разъ приглашали пить чай въ No 10, но приглашали тщетно. Вслѣдствіе этого Клара совершенно громогласно объявила, что Маріонъ Фай положительно заполонила его, связала по рукамъ и по ногамъ.-- "Она постоянно ловитъ его на дорогѣ, когда онъ возвращается со службы,-- сначала она мистриссъ Дуфферъ:-- я положительно называю это дерзостью, недостойной женщины". А между тѣмъ она знала, что мистриссъ Дуфферъ извѣстно, что сама она ловила молодого человѣка на дорогѣ. Мистриссъ Дуфферъ ко всему этому относилась снисходительно, зная очень хорошо, какъ необходимо молодой особѣ храбро отстаивать собственные интересы.
   А Маріонъ Фай и Джорджъ Роденъ, между тѣмъ, были добрые друвья.-- Онъ обрученъ; я не должна говорить -- съ кѣмъ,-- сказала мистриссъ Роденъ своей молодой пріятельницѣ.-- Боюсь, что это будетъ длинная, длинная, скучная исторія. Никому не говорите объ этомъ.
   -- Если она будетъ вѣрна ему, то надѣюсь, что и онъ будетъ вѣренъ ей,-- сказала Маріонъ, съ истинно женскимъ участіемъ.
   -- Боюсь только, что онъ будетъ слишкомъ вѣренъ.
   -- Нѣтъ, нѣтъ, этого быть не можетъ. Хотя бы онъ страдалъ, пусть будетъ вѣренъ. Можете быть увѣрены, что я говорить объ этомъ не буду ни съ нимъ и ни съ кѣмъ. Я такъ люблю его, что надѣюсь, что онъ не очень будетъ страдать.
   Съ этой минуты она научилась видѣть въ Джорджѣ Роденѣ истиннаго друга и говорить съ нимъ свободно, такъ какъ не было причины избѣгать короткости. Съ чужимъ женихомъ дѣвушка можетъ позволить себѣ нѣкоторую короткость.
  

XVI.-- Возвращеніе въ Гендонъ.

   -- Я пріѣхалъ немного рано,-- сказалъ Гэмпстедъ, когда пріятель его вошелъ,-- и засталъ твою мать идущей въ церковь, съ пріятельницей.
   -- Маріонъ Фай?
   -- Да,-- миссъ Фай.
   -- Она -- дочь квакера, который живетъ черезъ нѣсколько домовъ отсюда. Но хотя она квакерша, она ходитъ и въ церковь.-- Я завидую складу ума тѣхъ, кто способенъ находить утѣшеніе, изливаясь въ благодарности великому, невѣдомому Богу.
   -- Я изливаюсь въ благодарности -- сказалъ Гэмпстедъ,-- но у меня это дѣлается въ уединенія.
   -- Сомнѣваюсь, чтобъ ты когда-нибудь, въ теченіе двухъ часовъ, находился въ общеніи съ небесной силою и небеснымъ вліяніемъ. Тутъ нужно нѣчто побольше благодарности. Надо понимать, что тутъ обязанность, не исполнивъ которой, подвергаешься опасности. Тогда только явится ощущеніе спокойствія, которое всегда слѣдуетъ за исполненіемъ обязанности. Этого я никогда не могу достигнуть. Какъ ты нашелъ Маріонъ Фай?
   -- Она прелестна.
   -- Неправда ли, очень хорошенькая, особенно когда говоритъ?
   -- Я не придаю никакой цѣны женской красотѣ, которая не является во всемъ блескѣ внѣ спокойнаго состоянія, во время разговора, движенія, смѣха, хотя-бы гнѣва,-- восторженно сказалъ Гэмпстедъ. На дняхъ я разговаривалъ съ одной моей псевдо-родственницей, которая имѣетъ репутацію замѣчательно красивой молодой особы. Ей хотѣлось многое сообщить мнѣ, и пока я былъ въ ея обществѣ, въ комнату нѣсколько разъ входилъ мальчикъ въ ливреѣ. Это былъ круглолицый, некрасивый мальчикъ; но я нашелъ его гораздо красивѣе моей кузины, такъ какъ онъ открывалъ рогъ, когда говорилъ, и въ глазахъ его было оживленіе.
   -- Очень лестно для твоей кузины.
   -- Она уже пристроилась, такъ оно безразлично. Греки, мнѣ кажется, поклонялись формѣ безъ выраженія. Сомнѣваюсь, чтобъ Фидій сдѣлалъ что нибудь замѣчательное изъ твоей миссъ Фай. На мои глаза, она безукоризненно прекрасна.
   -- Она совсѣмъ не моя миссъ Фай. Она -- пріятельница моей матери.
   -- Счастлива твоя мать. Женщина, незнакомая съ тщеславіемъ, съ ревностью, съ завистью...
   -- Гдѣ найдешь ты такую?
   -- Мать твоя. Такая женщина можетъ, мнѣ кажется, любоваться женской красотой почти такъ же, какъ мужчина.
   -- Мать часто говорила мнѣ о добрыхъ качествахъ Маріонъ, но не особенно распространялась насчетъ ея красоты. Для меня главная ея прелесть -- голосъ. Она говоритъ музыкально.
   -- Такъ, вѣроятно, говорила Мельпомена... Часто она бываетъ у васъ?
   -- Всякій день, кажется, но по большей части безъ меня. Несмотря на то, мы съ ней большіе друзья. Она иногда отправляется со мной въ городъ, въ четвергъ утромъ, на митингъ.
   -- Счастливецъ!-- Роденъ пожалъ плечами, какъ бы сознавая, что счастіе такого рода должно придти къ нему изъ другого источника, если вообще придетъ.-- О чемъ она говорить?
   -- По большей части о религіи.
   -- А ты?
   -- О чемъ-нибудь другомъ, если она мнѣ позволитъ. Ей-бы хотѣлось обратить меня. Я вовсе не жажду обратить ее, такъ какъ дѣйствительно убѣжденъ, что она и такъ хороша.
   -- Да,-- сказалъ Гэмпстедъ,-- его обратная сторона того, что мы привыкли называть передовыми взглядами. При всей моей самоувѣренности, я никогда не осмѣливаюсь касаться религіозныхъ воззрѣній тѣхъ, кто моложе или слабѣе меня. Я чувствую, что за нихъ, во всякомъ случаѣ, бояться нечего, если они искренни. Никто, мнѣ кажется, еще не навлекъ на себя опасности, вѣруя въ божественность Христа.
   -- Никто изъ нихъ не знаетъ, во что вѣруетъ,-- сказалъ Роденъ;-- такъ же, какъ и мы съ тобой. Люди толкуютъ о вѣрованіяхъ, точно его вопросъ рѣшенный. Оно такъ только для немногихъ; да и этимъ немногимъ недостаетъ воображенія. Какъ провелъ ты время въ замкѣ Готбой?
   -- О, такъ-себѣ, недурно. Всѣ были очень любовны, сестрѣ моей тамъ понравилось. Мѣстность прелестная. Домъ былъ полонъ гостей, которые презирали меня больше, чѣмъ я ихъ.
   -- Этимъ, пожалуй, много сказано.
   -- Было нѣсколько необыкновенныхъ обезьянъ. Одна дѣвица, не изъ очень молодыхъ, спросила меня, что я намѣренъ дѣлать со всей землей, когда отниму ее у всѣхъ. Я отвѣтилъ ей, что когда она вся будетъ раздѣлена поровну, то даже всѣмъ дочерямъ достанется по хорошенькому помѣстью, и что при такихъ обстоятельствахъ всѣ сыновья непремѣнно женятся. Она признала, что такой результатъ былъ бы необыкновенно хорошъ, но объявила, что не вѣритъ въ него. Свѣтъ, въ которомъ мужчины желали бы жениться, превосходитъ ея пониманіе. Разъ я тамъ охотился.
   -- Охота, вѣроятно, плохая?
   -- Еслибъ не случилось тутъ одной помѣхи, она была бы очень хороша.
   -- Мѣшали вѣроятно горы и озера?
   -- Вовсе нѣтъ. Горы мнѣ полюбились своимъ эхомъ, а озера намъ не мѣшали.
   -- Зачѣмъ же дѣло стало?
   -- Явился одинъ субъектъ.
   -- Который былъ тебѣ антипатиченъ?
   -- Который оказался невыносимымъ.
   -- Развѣ нельзя было отъ него отдѣлаться?
   -- Отдѣлаться было невозможно. Я, наконецъ, достигъ этого только тѣмъ, что повернулъ лошадь и поѣхалъ назадъ, когда мы ухо ѣхали домой. Я предложилъ-было ему ѣхать дальше, пока я постою,-- но онъ не захотѣлъ.
   -- Неужели дошло до этого?
   -- Положительно. Я просто бѣжалъ отъ него; не такъ какъ мы это продѣлываемъ въ обществѣ, когда ускользаемъ подъ какимъ-нибудь предлогомъ, предоставивъ собесѣднику думать, что онъ намъ доставилъ большое удовольствіе, но категорически выразивъ мое мнѣніе и намѣреніе.
   -- Кто-жъ онъ такой?
   Въ этомъ-то и былъ вопросъ. Гэмпстедъ затѣмъ пріѣхалъ, чтобъ сказать, кто онъ такой, и потолковать о немъ нисколько не стѣсняясь. Онъ твердо рѣшился это сдѣлать. Но онъ предпочиталъ не приступать къ строгому обличенію пріятели, пока они не пойдутъ вмѣстѣ пройтись, а теперь и не хотѣлось выдти изъ дома, не поговоривши еще о Маріонъ Фай. Онъ имѣлъ намѣреніе обѣдать въ полномъ одиночествѣ въ Гендонъ-Голлѣ. Насколько пріятнѣе было бы, еслибъ онъ могъ обѣдать въ улицѣ Парадизъ-Роу съ Маріонъ Фай! Онъ зналъ, что мистриссъ Роденъ обыкновенно рано обѣдала по воскресеньямъ, съ тѣмъ, чтобъ двѣ дѣвушки, составлявшія ея штатъ, могли отправиться -- въ церковь или къ своимъ обожателямъ, какъ имъ заблагоразсудится. Онъ уже обѣдалъ здѣсь раза два, уничтожалъ скромную, но скрашенную обществомъ, баранину Голловэя, отдавая ей предпочтеніе передъ разнообразнымъ, но одинокимъ, обѣдомъ въ Гендонѣ. Не было, однако, ни малѣйшаго основанія предполагать, что Маріонъ Фай будетъ обѣдать въ домѣ No 11, даже допуская, что его бы пригласили. Въ сущности, ничто не могло быть менѣе вѣроятно, такъ какъ Маріонъ Фай никогда не покидала своего отца. Ему не хотѣлось дать понять пріятелю, что онъ жаждетъ дальнѣйшаго, безотлагательнаго сближенія съ Маріонъ. Въ этой выходкѣ было бы нѣчто нелѣпое, на что онъ не рѣшался. Только еслибъ онъ могъ провести день въ Парадизъ-Роу, а затѣмъ отправиться пѣшкомъ домой съ Роденомъ уже темнымъ вечеромъ, онъ могъ бы, казалось ему, совершенно легко сказать то, что имѣлъ высказать.
   Но это было невозможно. Онъ просидѣлъ минуты двѣ молча послѣ того, какъ Роденъ спросилъ имя того, кто ему надоѣдалъ въ отъѣзжемъ полѣ, и вмѣсто отвѣта предложилъ ему отправиться вмѣстѣ пѣшкомъ, по дорогѣ въ Гендонъ.-- Я совершенно готовъ; но ты долженъ назвать мнѣ этого ужаснаго человѣка.
   -- Какъ только отправимся -- назову. Я затѣмъ и пріѣхалъ сюда, чтобъ назвать тебѣ его.
   -- Чтобъ назвать мнѣ человѣка, отъ котораго ты убѣжалъ въ Кумберлэндѣ?
   -- Именно; пойдемъ.-- Такъ они и отправились, болѣе чѣмъ за часъ до возвращенія Маріонъ Фай изъ церкви.-- Человѣкъ, который такъ надоѣлъ мнѣ на охотѣ, былъ твой близкій пріятель.
   -- У меня въ цѣломъ мірѣ нѣтъ близкаго пріятеля, кромѣ тебя.
   -- А Маріонъ Фай?
   -- Я говорю о мужчинахъ. Не думаю, чтобъ Маріонъ Фай охотилась въ Кумберлэндѣ.
   -- Мнѣ кажется, я бы не убѣжалъ отъ нея. Это былъ мистеръ Крокеръ, изъ главнаго почтамта.
   -- Крокеръ въ Кумберлэндѣ?
   -- Да, именно, онъ былъ въ Кумберлэндѣ; я встрѣтилъ его на обѣдѣ въ замкѣ Готбой, когда онъ былъ такъ добръ, что отрекомендовался мнѣ, а потомъ на охотѣ,-- когда онъ болѣе, чѣмъ отрекомендовался мнѣ.
   -- Удивляюсь!
   -- Развѣ онъ не въ отпуску?
   -- О, да, онъ въ отпуску. Но какъ онъ могъ тамъ быть?
   -- Отчего ему не быть въ Кумберлэндѣ, когда оказывается, что отецъ его управляющій или что-то въ этомъ родѣ у моего дяди Персифлажа?
   -- Я не зналъ, что его что-нибудь связываетъ съ Кумберлэндомъ и не могъ предположить, чтобъ почтамтскій клеркъ въ отпуску охотился въ какомъ бы то ни было графствѣ.
   -- Ты не слыхалъ о его лошади?
   -- Ровно ничего. Я не зналъ, что онъ когда-нибудь садился на лошадь. Не объяснишь ли ты мнѣ теперь, почему ты назвалъ его моимъ другомъ?
   -- Развѣ вы не дружны?
   -- Ни мало.
   -- Но развѣ онъ не сидитъ за однимъ столомъ съ тобой?
   -- Сидитъ.
   -- Мнѣ кажется, я подружился бы съ человѣкомъ, еслибъ сидѣлъ съ нимъ за однимъ столомъ.
   -- Даже съ Крокеромъ?-- спросилъ Роденъ.
   -- Ну, онъ, пожалуй, составилъ бы исключеніе.
   -- Но, еслибъ онъ составилъ исключеніе для тебя, то отчего жъ бы не для меня? По правдѣ говоря, Крокеръ причиняетъ мнѣ не мало непріятностей. Онъ не только мнѣ не другъ; онъ мнѣ -- я не скажу "врагъ", такъ какъ это значило бы придавать ему слишкомъ большое значеніе -- но онъ къ этому званію ближе, чѣмъ кто бы то ни было изъ моихъ знакомыхъ. Но что же все это значитъ? Отчего онъ въ Кумберлэндѣ особенно надоѣдалъ тебѣ? Отчего ты называешь его моимъ другомъ? Отчего ты хочешь говорить со мной о немъ?
   -- Онъ отрекомендовался мнѣ и сказалъ мнѣ, что онъ твой близкій пріятель.
   -- Такъ онъ солгалъ.
   -- До этого-то мнѣ было бы все равно;-- но онъ сдѣлалъ хуже.
   -- Что жъ онъ еще сдѣлалъ?
   -- Я былъ бы съ нимъ любезенъ -- хотя бы изъ-за того, что онъ сидитъ за однимъ столомъ съ тобой;-- но...
   -- Но что?
   -- Есть вещи, которыя, не легко высказать.
   -- Если ихъ приходится высказывать, такъ лучше ихъ высказать,-- сказалъ Роденъ, почти сердито.
   -- Другъ ли онъ тебѣ или нѣтъ, а онъ зналъ о твоихъ отношеніяхъ къ моей сестрѣ.
   -- Быть не можетъ!
   -- Онъ мнѣ это сказалъ,-- порывисто проговорилъ лордъ Гэмпстедъ, языкъ котораго наконецъ развязался.-- Понимаешь, сказалъ! Онъ снова и снова, къ крайнему моему неудовольствію, возвращался къ этому сюжету. Хотя бы дѣло это было совершенно рѣшеное, онъ не долженъ былъ бы упоминать о немъ.
   -- Конечно, нѣтъ.
   -- Но онъ не переставалъ толковать мнѣ о твоемъ счастьѣ, о томъ, какъ тебѣ везетъ, и пр. Остановить его было невозможно, такъ что мнѣ пришлось обратиться въ бѣгство. Я просилъ его замолчать, такъ категорически, какъ только могъ это сдѣлать, не упоминая имени Фанни. Но все это ни къ чему не повело.
   -- Какъ онъ узналъ это?
   -- Ты ему сказалъ!
   -- Я?
   -- Такъ онъ говоритъ.
   Это было не совсѣмъ вѣрно. Крокеръ такъ подвелъ разговоръ, что ему не пришлось прибѣгать въ явной лжи, прямо заявивъ, что свѣдѣнія эти онъ получилъ отъ самого Родена. Тѣмъ не менѣе, онъ желалъ дать понять это Гэмпстеду, въ чемъ и успѣлъ.
   -- Онъ далъ мнѣ понять, что ты постоянно говоришь объ этомъ въ почтамтѣ.
   Роденъ повернула и взглянулъ на своего спутника; весь блѣдный отъ гнѣва, казалось, онъ не могъ выговорить ни одного слова.
   -- Это такъ и было, какъ и тебѣ говорю. Онъ началъ разговоръ въ замкѣ, а послѣ продолжалъ его, какъ только могъ подобраться ко мнѣ на охотѣ.
   -- И ты ему повѣрилъ?
   -- Что жъ мнѣ было дѣлать, когда онъ такъ часто повторялъ свой разсказъ?
   -- Сбросить его съ лошади.
   -- И тѣмъ самымъ быть вынужденнымъ говорить о сестрѣ моей со всѣми и каждымъ, кто былъ на охотѣ, или находился въ предѣлахъ графства? Ты не понимаешь, какъ свято имя дѣвушки.
   -- Мнѣ кажется, понимаю. Мнѣ кажется, я болѣе всѣхъ способенъ понимать, какъ свято имя леди Франсесъ Траффордъ. Конечно, я никогда не говорилъ объ этомъ никому въ почтамтѣ.
   -- Отъ кого-жъ онъ слышалъ?
   -- Какъ могу я отвѣтить на это? Вѣроятно черезъ кого-нибудь изъ вашей же семьи. Вѣсть эта, черезъ лэди Кинсбёри, проникла въ замокъ Готбой, а тамъ и пошла гулять по свѣту. За это я не отвѣтственъ.
   -- Конечно, нѣтъ... если оно такъ.
   -- А также и за ложь такого субъекта, какъ онъ. Ты не долженъ былъ счесть меня способнымъ на это.
   -- Я обязанъ былъ спросить тебя.
   -- Ты обязанъ былъ сообщить мнѣ это, но не долженъ былъ меня спрашивать. Есть вещи, которыхъ спрашивать и не нужно. Что мнѣ съ нимъ дѣлать?
   -- Ничего. Сдѣлать ничего нельзя. Ты не могъ бы коснуться этого вопроса, не намекнувъ на мою сестру. Она черезъ недѣлю возвращается въ Гендонъ.
   -- Она и прежде была тамъ, но я не видѣлъ ее.
   -- Конечно, ты ее не видалъ. Какъ же тебѣ ее видѣть?
   -- Просто пойти туда.
   -- Она бы тебя не приняла.
   Роденъ сильно нахмурилъ при этихъ словахъ.
   -- Между отцомъ моимъ, Фанни и мною было рѣшено, что ты не долженъ ѣздить въ Гендонъ, пока она гоститъ у меня.
   -- Неужели мнѣ не слѣдовало участвовать въ этомъ договорѣ?
   -- Едва ли, мнѣ кажется. Договоръ этотъ долженъ былъ состояться, согласился ли бы ты на него или нѣтъ. Ни на какихъ другихъ условіяхъ отецъ не позволилъ бы ей пріѣхать ко мнѣ. Было крайне желательно разлучить ее съ лэди Кинсбёри.
   -- О, да.
   -- А потому договоръ былъ разумный. Я бы ее не принялъ ни на какихъ другихъ условіяхъ.
   -- Отчего?
   -- Потому что нахожу, что посѣщенія эти были бы неблагоразумны. Мнѣ незачѣмъ съ тобой хитрить. Я не думаю, чтобъ бракъ этотъ былъ возможенъ.
   -- А я думаю напротивъ.
   -- Такъ какъ я съ тобою несогласенъ, то не могу же я устраивать вамъ свиданія. Еслибы ты сталъ тамъ бывать, ты только заставилъ бы меня найти себѣ убѣжище въ другомъ мѣстѣ.
   -- Я васъ не безпокоилъ.
   -- Нѣтъ. А теперь мнѣ бы хотѣлось, чтобъ ты далъ мнѣ слово, что и впередъ не будешь. Я увѣрилъ отца, что это такъ и будетъ. Обѣщаешь ли ты не посѣщать ее въ Гендонъ-Голлѣ, не писать къ ней, пока она гоститъ у меня?-- Онъ пріостановился, ожидая отвѣта, но Роденъ молча шелъ далѣе и Гэмпстедъ вынужденъ былъ не отставать отъ него.-- Обѣщаешь?
   -- Не могу я обѣщать. Я не хочу подвергаться возможности заслужить названіе лгуна. И не имѣю никакого желанія стучаться въ дверь дома, гдѣ мнѣ не рады.
   -- Ты знаешь, какъ бы я былъ тебѣ радъ, еслибъ не она.
   -- Можетъ случиться, что я буду вынужденъ попытаться ее видѣть, а потому я не дамъ никакого обѣщанія. Человѣкъ не долженъ связывать своихъ дѣйствій никакими увѣреніями такого рода. Если онъ пьяница, ему, пожалуй, полезно связать себя обѣщаніемъ не пить. Но тотъ, кто умѣетъ управлять собственными дѣйствіями, не долженъ ничего обѣщать. А теперь прощай. Пора домой обѣдать, мать ждетъ.
   Онъ простился какъ-то наскоро и вернулся. Гэмпстедъ пошелъ въ Гендонъ, размышляя то о сестрѣ, то о Роденѣ, котораго находилъ несговорчивымъ, то объ этомъ ужасномъ Крокерѣ, но всего болѣе о Маріонъ Фай, относительно которой онъ рѣшилъ, что долженъ снова ее видѣть, какія бы препятствія ни встрѣтились на пути его.
  

XVII.-- Планъ лорда Гэмпстеда.

   На слѣдующей недѣлѣ Гэмпстедъ отправился въ Горсъ-Голль, и охотился дня три, признаваясь самому себѣ, что въ сущности Лестерширъ лучше Кумберлэнда, такъ какъ здѣсь его знаютъ и никто не осмѣлится обращаться съ нимъ такъ, какъ обращался Крокеръ. Никогда до сихъ поръ не наносилось такого удара его демократическому духу или, вѣрнѣй, остатку того аристократическаго духа, который онъ питался заглушить мудрымъ и человѣчнымъ демократизмомъ! Подумать только, посторонній человѣкъ осмѣлился заговорить съ нимъ объ одной изъ представительницъ его семьи! Никто, конечно, не сдѣлалъ бы этого и Лестерширѣ. Онъ не могъ хорошенько объяснить себѣ различія между этой мѣстностью и Кумберлэндомъ, но былъ совершенно убѣжденъ, что застрахованъ отъ чего-нибудь подобнаго въ Горсъ-Голлѣ.
   Но не объ одномъ этомъ онъ думалъ, носясь по полямъ. Какъ бы ему сдѣлать, чтобъ повидаться съ Маріонъ Фай? Умъ его былъ занятъ этимъ вопросомъ, а можетъ быть, что еще опаснѣе, и сердце. Еслибы кто раньше спросилъ его, онъ сказалъ бы, что для человѣка въ его условіяхъ ничего нѣтъ легче, какъ познакомиться съ молодой особой изъ Парадизъ-Роу. Но теперь, по зрѣломъ обсужденіи, онъ находилъ, что Маріонъ Фай окружена цѣлой массой, повидимому, непреодолимыхъ препятствій. Не могъ онъ явиться въ домъ No 17-й и просто спросить миссъ Фай. Чтобъ сдѣлать его, онъ долженъ бы быть совершеннымъ нахаломъ, а именно, недостатокъ этого милаго качества создавалъ дли него столько затрудненій. Ему пришло въ голову розыскать квакерскую капеллу въ Сити, высидѣть тамъ всю церемонію -- лишь бы не выгнали -- въ достойной Донъ-Кихота надеждѣ возвратиться съ нею въ Галловей, въ омнибусѣ. Разсмотрѣвъ этотъ планъ со всѣхъ сторонъ, онъ пришелъ къ убѣжденію, что совмѣстное путешествіе въ омнибусѣ совершенно невозможно. Тогда ему вообразилось, что мистриссъ Роденъ можетъ, пожалуй, помочь ему. Но съ какимъ лицомъ могъ молодой человѣкъ въ его условіяхъ просить такую женщину, какъ мистриссъ Роденъ, помочь ему въ такомъ дѣлѣ? А между тѣмъ, если можно было чего-нибудь достичь, то только черезъ мистриссъ Роденъ, или, во всякомъ случаѣ, черезъ ея домъ. Тутъ возникало новое затрудненіе. Онъ не то, чтобъ поссорился съ Джорджемъ Роденомъ, но они разстались на дорогѣ точно на нити ихъ искренней дружбы завязался узелокъ. Его упрекнули за то, что онъ повѣрилъ тому, что сказалъ ему Крокеръ. Онъ въ душѣ признавалъ, что не долженъ былъ этому вѣрить. Хотя выдумки Крокера были чудовищны, онъ долженъ былъ скорѣй приписать ему ихъ, чѣмъ заподозрить своего пріятеля въ образѣ дѣйствій, который несомнѣнно былъ бы низкимъ. Даже это обстоятельство кое-что прибавляло къ преградамъ, которыми окружена была Маріонъ Фай.
   Вивіанъ гостилъ у него въ Горсъ-Голлѣ.-- Я завтра ѣду въ Лондонъ,-- сказалъ Гэмпстедъ, когда они возвратились домой съ охоты въ субботу,-- субботу, слѣдовавшую за воскресеньемъ, въ которое молодой лордъ побывалъ въ Парадизъ-Роу.
   -- Завтра воскресенье -- неудобный день для путешествій,-- сказалъ Вивіанъ.-- Фицъ-Вильямы будутъ охотиться въ Лильфордѣ въ понедѣльникъ, поѣздъ изъ Питерборо въ 5 ч. 30 м., къ нему приноровленъ поѣздъ изъ Оундля; распорядись, чтобъ экипажъ твой былъ поданъ въ 4 часа 50 минутъ. Все это предусмотрѣно Провидѣніемъ. Въ понедѣльникъ вечеромъ я ѣду въ Гаткомбъ, все совпадаетъ, какъ нельзя лучше.
   -- Ты оставайся дома. Воскресенье, проведенное въ одиночествѣ, даетъ тебѣ возможность очистить всю твою оффиціальную переписку за двѣ недѣли.
   -- Этимъ бы я занялся даже въ твоемъ присутствіи.
   -- Маѣ необходимо быть дома въ понедѣльникъ утромъ. Кланяйся имъ всѣмъ отъ меня въ Лильфордѣ. Я скоро опять вернусь, если сестра меня отпуститъ; а можетъ быть, мнѣ удастся убѣдить ее пріѣхать сюда, прожить на бивакахъ недѣльки двѣ.
   Сказано -- сдѣлано; въ воскресенье онъ поѣхалъ въ Лондонъ, а оттуда въ Гендонъ-Голль. Надо замѣтить, что трудно было найдти молодого человѣка, который имѣлъ бы болѣе сильная побужденія дорожить своей забавой, или менѣе основаній отказаться отъ нея. Конюшни его были полны лошадей, погода была прекрасная, охота отличная, всѣ его друзья окружали его, никакихъ другихъ занятій у него не было. Сестра его намѣрена была провести еще недѣлю въ замкѣ Готбой, а Гендонъ-Голлъ самъ по себѣ, конечно, не представлялъ ничего особенно привлекательнаго въ концѣ ноября. Но Маріонъ Фай была у него на умѣ, и планъ его созрѣлъ. Планъ этотъ, конечно, могъ быть приведенъ въ исполненіе во вторникъ, такъ же какъ и въ понедѣльникъ; но имъ овладѣвало нетерпѣніе, и въ данную минуту онъ предпочиталъ Маріонъ Фай, которой, вѣроятно, не найдетъ, лисицамъ, которыхъ, конечно, нашелъ бы въ окрестностяхъ Лильфорда. Планъ, собственно говоря, былъ несложный. Онъ отправится въ Парадизъ-Роу и посѣтитъ мистриссъ Роденъ. Затѣмъ онъ объяснитъ ей, что произошло между нимъ и Джорджемъ, поручитъ ей передать оскорбленному клерку нѣчто въ родѣ извиненія. Потомъ онъ пригласитъ ихъ обоихъ къ себѣ обѣдать, какъ-нибудь до возвращенія сестры. Какимъ образомъ имя Маріонъ Фай тутъ замѣшается, какъ бы ее втянуть въ эту затѣю, все это онъ долженъ предоставить случаю. Въ понедѣльникъ онъ вышелъ изъ дому около двухъ часовъ, и сдѣлавъ порядочный крюкъ на Бакеръ-Стритъ и Ирингтонъ, отправился въ Галловэй въ омнибусѣ. Онъ нѣсколько стѣснялся и затруднялся своими посѣщеніями въ Парадизъ-Роу, такъ какъ начиналъ подозрѣвать, что часть обывателей слѣдитъ за нимъ. Непріятно, думалось ему, что имѣя пріятеля въ той или другой улицѣ, не можешь навѣстить его не возбуждая вниманія. Онъ не зналъ о существованіи мистриссъ Демиджонъ, Клары или мистриссъ Дуфферь, не зналъ также, изъ какого именно окна устремлены на него взгляды любопытныхъ обитателей; но онъ сознавалъ, что его появленіе возбуждаетъ интересъ. Пока знакомство его въ этой улицѣ ограничивалось обитателями дома No 11, это не имѣло особаго значенія. Хотя бы сосѣди и узнали, что онъ коротко знакомъ съ мистриссъ Роденъ или ея сыномъ, объ этомъ ему нечего много заботиться. Но еслибъ ему удалось присоединить Маріонъ Фай въ числу своихъ галловэйскихъ друзей, тогда, казалось ему, любопытные глаза могутъ и надоѣсть.
   -- Мистриссъ Роденъ дома,-- сказала горничная,-- но у нея гости.-- Тѣмъ не менѣе она ввела молодого лорда въ гостиную. Гости дѣйствительно были. Это былъ день мистриссъ Винсентъ, она была тутъ. Это одно было бы не важно, но съ двумя пожилыми дамами сидѣла Маріонъ Фай. Судьба ему благопріятствовала. Но теперь явилось затрудненіе объяснитъ цѣль своего появленія. Неловко ему было выступить съ общимъ приглашеніемъ,-- общимъ по крайней мѣрѣ относительно Маріонъ Фай,-- въ присутствіи мистриссъ Винсентъ.
   Разумѣется, произошло представленіе. Мистриссъ Винсентъ, которая часто слышала имя лорда Гэмпстеда, несмотря на свою суровость, поддавалась чарамъ аристократизма. Она была рада встрѣтить молодого человѣка, хотя имѣла сильныя основанія думать, что онъ не есть несокрушимая скала въ дѣлѣ вѣры. Гэмпстедъ и Маріонъ Фай обмѣнялись рукопожатіемъ точно старые друзья, а затѣмъ разговоръ самъ собой коснулся Джорджа Родена.
   -- Надѣюсь, вы не ожидали видѣть моего сына?-- сказала мать.
   -- О, нѣтъ, я хотѣлъ передать ему кое-что, что могу сдѣлать и въ запискѣ.
   Дебютъ былъ не совсѣмъ удаченъ, такъ какъ фраза эта заставила и мистриссъ Винсентъ, и Маріонъ подумать, что онѣ лишнія.
   -- Надо мнѣ послать Бетси за коляской,-- сказала первая. Коляска, привозившая мистриссъ Винсентъ, всегда имѣла привычку удаляться за уголъ, въ таверну, гдѣ кучеру удалось создать для себя самыя пріятныя отношенія.
   -- Пожалуйста, не безпокойтесь,-- сказалъ Гэмпстедъ, такъ какъ замѣтилъ по нѣкоторымъ сборамъ миссъ Фай, что она найдетъ нужнымъ послѣдовать за мистриссъ Винсентъ.-- Я напишу два слова Родену, и они скажутъ ему все, что я имѣю передать.
   Затѣмъ старушка возвратилась къ вопросу, который обсуждали до появленія лорда Гэмпстеда.
   -- Я приглашала эту молодую особу,-- сказала мистриссъ Винсентъ,-- поѣхать со мной дня на два, на три въ Брайтонъ. Положительно дознано, что она никогда не бывала въ Брайтонѣ.
   Такъ какъ мистриссъ Винсентъ ѣздила въ Брайтонъ два раза въ годъ, на мѣсяцъ въ началѣ зимы и на двѣ недѣли весною, то ей казалось чудомъ, чтобъ кто-нибудь, даже живущій въ Галловэѣ, никогда тамъ не бывалъ.
   -- По моему мнѣнію это было бы прекрасно,-- сказала мистрессъ Роденъ,-- если отецъ вашъ васъ отпустить.
   -- Я никогда не разлучаюсь съ отцомъ,-- сказала Маріонъ.
   -- Неправда-ли, милордъ,-- сказала мистриссъ Винсентъ,-- что по ея виду перемѣна воздуха была бы ей полезной?
   Съ этого разрѣшенія, лордъ Гэмпстедъ воспользовался случаемъ посмотрѣть на Маріонъ, и убѣдился, что ей никакая перемѣна не требуется. Улучшить тутъ ничего нельзя было; но его вдругъ осѣнила мысль, что онъ также могъ бы провести два, три дня въ Брайтонѣ, и что тамъ ему легче было бы устроить свои дѣла, чѣмъ въ Парадизъ-Роу. Дѣйствительно,-- сказалъ онъ,-- перемѣна всегда полезна. Я самъ не люблю долго оставаться на одною мѣстѣ.
   -- Инымъ людямъ по неволѣ приходится оставаться на одною мѣстѣ,-- съ улыбкой сказала Маріонъ.-- Отецъ долженъ ходить на службу, ему было бы очень непріятно, еслибъ не было никого, кто подавалъ бы ему ѣсть и сидѣлъ съ нимъ за столомъ.
   -- Онъ могъ бы отпустить васъ на день или на два,-- сказала мистриссъ Роденъ, которая знала, что Маріонъ было бы полезно иногда оставлять Лондонъ.
   -- Я увѣрена, что онъ не отказалъ бы вамъ въ такою маленькомъ развлеченіи,-- сказала мистриссъ Винсентъ.
   -- Онъ никогда ни въ чемъ мнѣ не отказываетъ. Мы ѣздили въ апрѣлѣ въ Коусъ, на двѣ недѣли, хотя я совершенно увѣрена, что самъ папа предпочелъ бы оставаться дома все это время. Онъ не вѣритъ въ новомодную теорію перемѣны воздуха.
   -- Не вѣрить?-- сказала мистриссъ Винсентъ.-- А я такъ вѣрю. Тамъ, гдѣ я живу, въ Вимбльдонѣ, скорѣй деревня, чѣмъ городъ; но просиди я круглый годъ на одною мѣстѣ, я такъ бы захандрила и расклеилась, что, вѣроятно, году бы не прошло и меня бы схоронили.
   -- Отецъ говоритъ, что когда онъ былъ молодъ, только люди высокаго происхожденія и high-life каждый годъ уѣзжали изъ города; и что люди жили тогда такъ же долго какъ и теперь.
   -- Мнѣ кажется, люди пріучаются жить и умирать, смотря по обстоятельствамъ,-- сказалъ Гэмпстедъ.-- Предки наши дѣлали многое, что мы считаемъ положительно вреднымъ. Они пили нефильтрованную воду, и цѣлую зиму ѣли соленое мясо. Они очень плохо мылись, и не имѣли никакого понятія о вентиляціи. А тѣмъ не менѣе они умудрялись жить.
   Маріонъ Фай, однако, разупрямилась, и объявила о своемъ намѣреніи отказаться отъ любезнаго приглашенія мистриссъ Винсентъ. Объ этомъ еще было много толковъ, такъ какъ Гэмпстедъ ухитрился сдѣлать нѣсколько разнообразныхъ предложеній.-- Онъ самъ очень любилъ море,-- говорилъ онъ,-- и повезетъ ихъ всѣхъ, включая мистриссъ Винсентъ и мистриссъ Роденъ, на своей яхтѣ, если не въ Брайтонъ, то въ Коувъ.-- Декабрь не былъ особенно удобнымъ временемъ для поѣздокъ водою, а такъ какъ въ Брайтонъ можно было попасть, проѣхавъ часъ по желѣзной дорогѣ, онъ вынужденъ былъ отказаться отъ этого предложенія, слегка посмѣявшись надъ собственной несообразительностью.
   Но все это говорилось такъ весело и ласково, что онъ окончательно покорилъ сердце мистриссъ Винсентъ. Она оставалась гораздо дольше обыкновеннаго, къ выгодѣ хозяина таверны, и наконецъ, въ самомъ радужномъ расположеніи духа, послала Бетси за уголъ.-- Право, лордъ Гэмпстедъ,-- говорила она,-- прежде, чѣмъ и уѣду, мнѣ надо взять съ васъ штрафъ. Придется мнѣ заплатитъ за второй часъ, такъ я съ вами заболталась.-- Съ этимъ она уѣхала.
   -- Незачѣмъ вамъ уходить, Маріонъ,-- сказала мистриссъ Роденъ,-- если лордъ Гэмпстедъ не имѣетъ сообщить мнѣ чего-нибудь особеннаго.-- Лордъ Гэмпстедъ заявилъ, кто особеннаго онъ ничего сообщить не имѣетъ, и Маріонъ осталась.
   -- А я имѣю сообщить вамъ нѣкто особенное,-- сказалъ Гэмпстедъ,-- когда старшая гостья наконецъ уѣхала,-- но миссъ Фай можетъ узнать это такъ же, какъ и вы. Когда мы шли въ Гендонъ, въ воскресенье, разговоръ коснулся вопроса, относительно котораго мы съ Джорджемъ разошлись во мнѣніяхъ.
   -- Надѣюсь, что не было ссоры?-- сказала мать.
   -- О, нѣтъ. Но мы не остались особенно довольны другъ другомъ. А потому мнѣ бы хотѣлось, чтобъ вы съ нимъ пріѣхали ко мнѣ обѣдать, какъ-нибудь на этой недѣлѣ. Въ субботу я не свободенъ, но до этого дня выбирайте любой.-- Мистриссъ Роденъ сдѣлала очень серьезную мину при этомъ предложеніи, такъ какъ до сихъ поръ пріятель сына никогда не приглашалъ ее къ себѣ. Кромѣ того, въ теченіе нѣсколькихъ лѣтъ, она ни разу не обѣдала въ гостяхъ, а между тѣмъ, въ данную минуту, она не находила никакой причины отказаться.-- Я собирался просить миссъ Фай пріѣхать съ вами.
   -- О, это совершенно невозможно,-- сказала Маріонъ.-- Вы очень добры, милордъ; но я никогда не выѣзжаю, не правда ли, мистриссъ Роденъ?
   -- Это мнѣ кажется причиной -- начать. Конечно, я понимаю, вашъ отецъ... Но я очень былъ бы радъ съ нимъ познакомиться, еслибъ вы убѣдили его пріѣхать.
   -- Онъ рѣдко выѣзжаетъ, лордъ Гэмпстедъ.
   -- Тѣмъ менѣе онъ будетъ имѣть основаній отговариваться тѣмъ, что не свободенъ. Что вы скажете, мистриссъ Роденъ? Это доставило бы мнѣ самое искреннее удовольствіе. И я, какъ вашъ отецъ, миссъ Фай, не привыкъ много "выѣзжать", какъ вы говорите. Я такой же чудакъ, какъ и онъ. Признаемъ, что мы всѣ чудаки, и что нѣтъ лучшаго основанія, чтобы намъ сойтись. Мистриссъ Роденъ, не старайтесь мѣшать дѣлу, которое доставитъ мнѣ величайшее удовольствіе и противъ котораго нельзя найти серьезныхъ возраженій. Отчего бы мистеру Фай не познакомиться съ пріятелемъ вашего сына? Какой день для васъ удобнѣе, среда, четвергъ, или пятница?
   Наконецъ, было рѣшено, что Джорджъ Роденъ, во всякомъ случаѣ, будетъ обѣдать въ Гендонъ-Голлѣ въ пятницу, но что касается остальныхъ приглашенныхъ, то надо подумать. Гэмпстедъ Роденъ склонялась къ мысли, что лучше бы считать это дѣломъ невозможнымъ. Ей казалось, что она твердо рѣшилась никогда болѣе не обѣдать въ гостяхъ. Затѣмъ въ умѣ ея мелькнула мысль, что сынъ ея -- женихъ сестры этого молодого человѣка, и что если она поддастся этимъ дружескимъ любезностямъ, это можетъ послужить ему въ пользу. Когда мысли ея достигли этой точки, она могла быть увѣрена, что приглашеніе будетъ, къ концѣ-концовъ, принято.
   Относительно Маріонъ Фай, вопросъ былъ оставленъ безъ дальнѣйшаго рѣшенія. Она сказала, что это невозможно, и болѣе ничего не прибавила. Это было ея послѣднее рѣшеніе; но она его не повторила, что вѣроятно бы сдѣлала, еслибь была совершенно увѣрена, что это невозможно. Мистриссъ Роденъ, въ продолженіе бесѣды, болѣе не касалась этой стороны вопроса. Она была взволнована и тѣмъ, что уже было сказано, слегка гордилась на себя, что почти уступила, слегка недоумѣвала передъ собственнымъ, слишкомъ очевиднымъ смущеніемъ, слегка пугалась явнаго увлеченія лорда Гэмпстеда молодой дѣвушкой.
   -- Пора мнѣ идти,-- сказала Маріонъ Фай, которая также была смущена.
   -- И мнѣ также,-- сказалъ Гэмпстедъ.-- Мнѣ надо вернуться кругомъ, черезъ Лондонъ, у меня еще бездна дѣла въ Паркъ-Лэнѣ. Вотъ чѣмъ нехорошо имѣть нѣсколько домовъ, иногда не знаешь, гдѣ твое платье. Прощайте, мистриссъ Роденъ. Помните, я на васъ разсчитываю, очень ужъ мнѣ этого хочется. Позволите мнѣ проводить васъ до вашихъ дверей, миссъ Фай?
   -- Это всего черезъ три дома,-- сказала Маріонъ,-- и въ противоположномъ направленіи.-- Тѣмъ не менѣе онъ проводилъ ее до дому.-- Передайте вашему батюшкѣ мое почтеніе,-- сказалъ онъ,-- и скажите ему, что Джорджъ Роденъ можетъ служить вамъ чичероне. Если вы пріѣдете на извощикѣ, васъ отвезутъ въ шарабанѣ. Въ сущности говоря, нѣтъ никакой причины, отчего бы его за вами не послать.
   -- О, нѣтъ, милордъ. To-есть я не думаю, чтобъ мы могли быть.
   -- Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, пріѣзжайте,-- сказалъ онъ и взялъ ее за руку, когда дверь дома No 17 отворилась.
   Въ тотъ же день, вечеромъ, Клара Демиджонъ сидѣла запершись съ Гэмпстедъ Дуфферъ, въ квартирѣ послѣдней, въ домѣ No 15.-- Стоя на улицѣ, пожималъ ей руку!-- говорила мистриссъ Дуфферъ такимъ тономъ, точно волосы на головѣ ея становились дыбомъ отъ этого извѣстія.-- Это послѣднее мы, конечно, говоримъ въ смыслѣ фигуральномъ, такъ какъ въ дѣйствительности голова ея была украшена накладкой, которая должна была помѣшать остаткамъ ея волосъ подниматься дыбомъ.
   -- Я это видѣла! Они вышли вмѣстѣ изъ No 11 совершенными голубками, и онъ проводилъ ее до дому. Потомъ онъ схватилъ ея руку и держалъ ее,-- о, нѣсколько минутъ! на улицѣ!.. Чего не позволять себѣ эти квакерши. Онѣ всѣмъ позволяютъ называть ихъ просто по имени; понятно, что сейчасъ является короткость. Я никогда не позволяю молодому человѣку называть меня: Клара, безъ моего разрѣшенія.
   -- Еще бы.
   -- На этотъ счетъ нельзя быть слишкомъ осторожной. Сидѣли они тамъ вмѣстѣ, въ No 11, цѣлыхъ два часа. Что все это можетъ значить? Старая мистриссъ Винсентъ была тамъ, но она уѣхала.
   -- Вѣроятно, ей это все не понравилось.
   -- Что лорду здѣсь дѣлать,-- спросила Клара,-- изъ-за чего ему такъ часто бывать? А онъ вдобавокъ еще будетъ маркизомъ, что гораздо важнѣе лорда. Одно вѣрно. Не можетъ же это значить, что онъ женится на Маріонъ Фай?
  

XVIII.-- Какъ жилось въ Траффордъ-Паркѣ.

   Конечно, ничѣмъ нельзя было оправдать неудовольствія, которое лэди Кинсбёри выражала своему мужу изъ-за того, что Гэмпстедъ и сестра его получили приглашеніе въ замокъ Готбой. Владѣльцы его были родня ей, а не мужу ея. Если леди Персифлажъ рѣшилась извинить всѣ проступки дѣтей первой маркизы, то вины маркиза тутъ не было. Но по понятіямъ лэди Кинсбёри посѣщеніе его состоялось совершенно вопреки ея желаніямъ и интересамъ. Будь это возможно, она бы окончательно отлучила провинившагося молодого лорда и провинившуюся молодую дѣвушку отъ всякихъ аристократическихъ связей. Покровительство, оказанное имъ въ замкѣ Готбой, прямо противорѣчило ея воззрѣніямъ. Но бѣдный лордъ Кинсбёри былъ тутъ не прк чемъ. Они недостойны посѣщать такой домъ, какъ замокъ Готбой,-- сказала она. Маркизъ, который сидѣлъ одинъ въ собственной пріемной въ Траффордѣ, сердито нахмурился. Но милэди также была очень разгнѣвана. Они опозорили себя и Джеральдина не должна была бы принимать ихъ.
   Въ этихъ словахъ заключалось два повода къ неудовольствію. Во-первыхъ, маркизъ не могъ выносить, чтобъ такія вещи говорились объ его старшихъ дѣтяхъ. Кромѣ того, въ самомъ характерѣ этого обвиненія проглядывала какая-то особая дань уваженія семейству Готвиль, на которую онъ вовсе не признавалъ за нимъ права. Много разъ въ словахъ жены его слышалось, будто сестра ея вступила въ особенно-аристократическій домъ; и все изъ-за того, что лордъ Персифлажъ былъ членомъ кабинета и считался политическимъ дѣятелемъ. Маркизъ вовсе не былъ расположенъ ставить графа, въ какомъ бы то ни было отношеніи, выше себя. Онъ могъ бы уплатитъ всѣ долги графа -- чего самъ графъ несомнѣнно сдѣлать не могъ -- и не почувствовать этого.
   Собранія въ замкѣ Готбой были гораздо многолюднѣе собраній въ Траффордѣ, но гостями въ замкѣ часто бывали люди, которыхъ маркизъ никогда бы не принялъ. Жена его жаждала общественнаго значенія, которое приписывалось ея сестрѣ, но онъ, въ этомъ отношеніи, нисколько не сочувствовалъ женѣ.
   -- Я это отрицаю,-- сказалъ лордъ Кинсбёри, поднимаясь со стула, облокачиваясь на столъ и грозно смотря на жену.
   -- Они себя не опозорили.
   -- А я говорю: "опозорили".-- Милэди смѣло сдѣлала это заявленіе, такъ какъ вошла въ комнату, приготовившись къ битвѣ и рѣшившись, если возможно, остаться побѣдительницей.-- Развѣ Фанни не опозорила себя, сдѣлавшись невѣстой человѣка низкаго происхожденія, изъ подонковъ общества, не сказавъ объ этомъ и слова даже вамъ?
   -- Нѣтъ!-- крикнулъ маркизъ, который рѣшился противорѣчить женѣ во всемъ, что бы она ни сказала
   -- Такъ я ничего не смыслю въ томъ, что прилично молодой дѣвушкѣ,-- продолжала маркиза.-- А развѣ Гэмпстедъ не знается со всякими плебеями?
   -- Нѣтъ, нисколько.
   -- Развѣ этотъ Джорджъ Роденъ не плебей? Знается вашъ сынъ съ молодыми людьми или молодыми дѣвушками своего общества?
   -- А между тѣмъ вы сердитесь на него за то, что онъ бываетъ въ замкѣ Готбой! Хотя, безъ всякаго сомнѣнія, онъ можетъ встрѣтить тамъ людей, которыхъ нельзя принимать.
   -- Это неправда,-- сказала маркиза.-- Зять мой принимаетъ лучшее общество цѣлой Европы.
   -- Такъ было, когда мой сынъ и моя дочь находились подъ его кровлей.
   -- Гэмпстедъ не членъ ни въ одномъ изъ лондонскихъ клубовъ,-- ввернула мачиха.
   -- Тѣмъ лучше,-- сказалъ отецъ,-- насколько я имѣю понятіе о клубахъ.-- Готбой на-дняхъ проигралъ тысячу четыреста фунтовъ въ Пандемоніумѣ; и откуда взялись деньги, которыя спасли его отъ исключенія?
   -- Это очень старая исторія,-- сказала маркиза, которая знала, что мужъ ея и Гэмпстедъ сложились, чтобы спасти юношу отъ позора.
   -- А между тѣмъ, вы ставите мнѣ въ упрекъ, что Гэмпстедъ не членъ никакого клуба! Нѣтъ клуба въ Лондонѣ, въ который онъ не могъ бы попасть завтра, еслибъ только записался.
   -- Что бы ему попытаться записаться въ Карльтонъ-клубъ,-- сказала милэди, которой отецъ, братъ и всѣ кузены принадлежали къ этому аристократическому и исключительному политическому кружку.
   -- Я бы отъ него отрекся,-- сказалъ все еще либеральный маркизъ:-- т.-е. я хочу сказать, конечно, что онъ ничего подобнаго не сдѣлаетъ. Но говорить, что молодой человѣкъ опозорилъ себя потому, что не охотникъ до клубной жизни, нелѣпо; а съ твоей стороны, какъ мачихи, очень дурно.
   Говоря это, онъ заглянулъ ей въ лицо съ такимъ выраженіемъ, точно хотѣлъ сказать: "Теперь вы знаете настоящее мое мнѣніе о васъ". Въ эту минуту раздался легкій стукъ въ дверь, и мистеръ Гринвудъ просунулъ въ нее голову.
   -- Я занятъ,-- очень сердито сказалъ маркизъ.
   Несчастный, смущенный капелланъ удалился въ свою комнату, которая также находилась въ первомъ этажѣ, за тою, гдѣ теперь возсѣдалъ его патронъ.
   -- Милордъ,-- сказала жена его,-- если вы вините меня по отношенію къ вашимъ дѣтямъ, я не хочу болѣе жить подъ одной кровлей съ вами.
   -- Такъ уѣзжайте.
   -- Я старалась исполнить свой долгъ по отношенію къ вашимъ дѣтямъ, и не сладко мнѣ отъ нихъ приходилось. Если вы находите, что дочь ваша теперь ведетъ себя прилично, я могу только умыть руки.
   -- Умывайте,-- сказалъ онъ.
   -- Прекрасно. Конечно, я не могу не страдать глубоко, такъ какъ тѣнь этого позора должна болѣе или менѣе пасть на моихъ родныхъ голубковъ.
   -- Надоѣли мнѣ голубки,-- сказалъ маркизъ.
   -- Они -- ваши родныя дѣти, милордъ; ваши родныя дѣти.
   -- Конечно. Отчего имъ не быть моими родными дѣтьми? Они благоденствуютъ, и будутъ настолько обезпечены, насколько должны быть обезпечены младшіе братья.
   -- Не думаю, чтобъ вы ихъ сколько-нибудь любили,-- сказала маркиза.
   -- Это неправда, вы знаете, что я ихъ люблю.
   -- Вы сказали: "надоѣли мнѣ голубки", когда я заговорила о нихъ.-- Тутъ бѣдная мать зарыдала.
   -- Мало ли что вы заставите человѣка сказать. Послушайте, я не позволю бранить Гэмпстеда и Фанни въ моемъ присутствіи. Если что-нибудь и не такъ, я долженъ страдать больше вашего, такъ какъ они мои дѣти. Вы сдѣлали для нея жизнь здѣсь невозможной...
   -- Я этого не сдѣлала. Я только исполнила свой долгъ по отношенію къ ней. Спросите мистера Гринвуда...
   -- Къ чорту мистера Гринвуда!-- сказалъ маркизъ. Онъ такъ-таки и выговорилъ это слово цѣликомъ, хотя впослѣдствіи, когда ему часто ставили это обстоятельство въ укоръ, и отрицалъ это. Милэди совершенно ясно разслышала это выраженіе и сейчасъ же величаво вышла изъ комнаты, тѣмъ самымъ показывая, что ея женское чувство такъ уязвлено, что для нея становится невозможнымъ долѣе выносить присутствіе такого злоязычнаго чудовища. До настоящей минуты она далеко не была побѣдительницей; но вульгарное восклицаніе мужа возвратило ей значительную долю ея обаянія, такъ что она получила возможность покинуть поле битвы, какъ полководецъ, всѣ силы котораго находятся въ надлежащемъ порядкѣ. Онъ объявилъ, что ему "надоѣли" родныя дѣти и послалъ "къ чорту" собственнаго капеллана!
   Маркизъ нѣсколько времени просидѣлъ одинъ въ раздумьѣ, а затѣмъ дернулъ шнурокъ, служившій телеграфомъ между его комнатой и той, въ которой находился священникъ. Это не была простая сонетка, чѣмъ оскорблялось бы достоинство духовной особы, ни телефонъ, что опять неудобно, такъ какъ требуетъ, чтобъ человѣкъ наклонился и приближался къ нему губами, но механизмъ, посредствомъ котораго производился легкій стукъ въ стѣну, дававшій обитателю комнаты знать, что его зовутъ, безъ всякаго унизительнаго, для его самоуваженія, процесса. Капелланъ явился на зовъ и, слегка постучавшись въ дверь, опять стоялъ передъ лордомъ. Маркиза онъ засталъ на ногахъ, у камина, чѣмъ, какъ онъ прекрасно зналъ, ему давалось понять, что и ему не намѣрены предложить стула.
   -- Мистеръ Гринвудъ,-- сказалъ маркизъ, голосомъ, который онъ желалъ сдѣлать особенно кроткимъ, но въ которомъ въ то же время слышалось что-то угрожающее,-- я въ настоящую минуту не намѣренъ бесѣдовать съ вами о предметѣ, котораго долженъ коснуться, а такъ какъ присутствіе ваше мнѣ нужно минуты на двѣ, я не задержу васъ, попросивъ васъ садиться. Еслибъ я могъ убѣдить васъ выслушать меня, не отвѣчая мнѣ, это, мнѣ кажется, было бы лучше для насъ обоихъ.
   -- Конечно, милордъ.
   -- Я запрещаю вамъ говорить со мной о лэди Франсесъ.
   -- Когда же я это дѣлалъ?-- жалобно спросилъ капелланъ.
   -- Я также запрещаю вамъ говорить съ лэди Кинсбёри о ея падчерицѣ.-- Тутъ онъ замолчалъ, и какъ бы давалъ понять, судя по его первому предупрежденію, что священникъ теперь можетъ удалиться. Первое изъ данныхъ приказаній было очень просто, маркизъ несомнѣнно имѣлъ право его отдать, и мистеръ Гринвудъ сознавалъ, что будетъ обязанъ его исполнить. Но второе -- совершенно другое дѣло. Онъ привыкъ постоянно бесѣдовать съ лэди Кинсбёри о лэди Франсесъ. Два, три, четыре раза въ день милэди, которая въ настоящихъ своихъ условіяхъ не имѣла другого повѣреннаго, изливала ему свою скорбь по этому ужасному доводу. Чтожъ ему сказать ей,-- что повелитель его запретилъ ему этимъ заниматься, или продолжать, вопреки желаніямъ маркиза? Онъ довольно охотно бы исполнилъ приказаніе, еслибы не сознавалъ, что вынужденъ будетъ поссориться съ милордомъ или милэди. Милордъ, конечно, могъ выгнать его изъ дому, но милэди могла сдѣлать пребываніе въ этомъ домѣ невыносимымъ для него. Милордъ человѣкъ справедливый, хотя неблагоразумный, и едва ли выгонитъ его безъ всякаго вознагражденія; но милэди -- женщина необузданная, которая, если разсердить ее, совершенно забудетъ о справедливости. Размышляя обо всемъ этомъ, онъ стоялъ, отчаяваясь и колеблясь, передъ своямъ патрономъ.
   -- Я требую,-- сказалъ маркизъ,-- чтобы вы соображались съ моими желаніями, или разстались со мной.
   -- Оставилъ Траффордъ?-- спросилъ несчастный.
   -- Да, оставили Траффордъ; рѣшайтесь на это, или исполните мое желаніе въ дѣлѣ, относительно котораго мои желанія, конечно, должны быть приняты въ соображеніе. Что же вы выбираете, мистеръ Гринвудъ?
   -- Конечно, я поступлю, какъ вы мнѣ приказываете.-- На это маркизъ любезно поклонился, продолжая стоять спиной къ камину, и мистеръ Гринвудъ вышелъ изъ комнаты.
   Мастеръ Гринвудъ прекрасно сознавалъ, что это только начало его невзгодъ. Даваф это обѣщаніе, онъ былъ совершенно увѣренъ, что будетъ не въ состоянія исполнить его. Одно ему оставалось: нарушить обѣщаніе и скрыть это отъ маркиза. Не въ его власти будетъ уклониться отъ разговора, который маркиза могла завести. Но могло быть возможнымъ растолковать маркизѣ, что отъ мужа ея слѣдуетъ скрыть, насколько они довѣряютъ другъ другу. Правду сказать, между ними теперь обсуждалось не мало тайнъ, относительно которыхъ невозможно будетъ убѣдить милэди не давать воли языку. Между ними было принято за аксіому, что переселенія лорда Гэмпстеда въ лучшій міръ слѣдуетъ горячо желать. Удивительно какъ быстро, хотя и постепенно, развиваются идеи тагого рода, когда ихъ разъ допустили. Дьяволъ живо освоивается въ душѣ, когда ему открыли входную дверь. Мѣсяцъ или два тому назадъ, до отъѣзда милэди въ Кенигсграфъ, она, конечно, не рѣшалась бы прямо вправить желаніе, чтобы молодой человѣкъ умеръ, какъ бы часто мысли ея ни работали въ этомъ направленія. И, конечно, въ тѣ дни, хотя отъ нихъ прошло лишь нѣсколько недѣль, мистеръ Гринвудъ былъ бы очень пораженъ, еслибы ему хоть намекнули на то, о чемъ они теперь совершенно свободно толковали.
   -- Жалко, жалко, жалко!
   Такъ выражалась на этотъ счетъ удрученная скорбью мать, примиряясь съ своими желаніями при посредствѣ того, что считала своимъ долгомъ по отношенію къ роднымъ дѣтямъ. Не то чтобы у нихъ съ мистеромъ Гринвудомъ возникъ какой-нибудь планъ, благодаря которому лордъ Гэмпстедъ сошелъ бы съ дороги. Убійство имъ, конечно, и на мысль не приходило. Но жалко, жалко! Насколько лордъ Гэмпстедъ, во всѣхъ отношеніяхъ, не соотвѣтствовалъ тому высокому общественному положенію, которое онъ будетъ призванъ занять, настолько ея сынъ, ея лордъ Фредерикъ, способенъ будетъ служить украшеніемъ своего сословія. Онъ былъ красивъ, любезенъ, аристократиченъ съ головы до ногъ. Никогда болѣе блестящій наслѣдникъ громкаго титула не радовалъ сердца матери-англичанки, еслибы только онъ былъ наслѣдникомъ. За что ей, благородному отпрыску аристократическаго дома Монтрезоровъ, дано было быть матерью однихъ младшихъ сыновей? Чѣмъ болѣе мысль ея останавливалась на этомъ, тѣмъ полнѣе изглаживалась неправедность ея желаній, и честолюбіе ея казалось не болѣе какъ естественной заботой матери о своемъ ребенкѣ. Мистеръ Гринвудъ не могъ бы предавать такихъ оправданій, но и относительно его можно сказать, что дьяволъ, разъ появившись, вскорѣ совершенно удобно расположился въ его душѣ. Онъ говорилъ себѣ, что и не думалъ замышлять убійство лорда Гэмпстеда. Совѣсть его, въ этомъ отношеніи, была совершенно чиста. Какое ему дѣло до того, кто наслѣдуетъ титулъ и имѣнье Траффордовъ? Онъ просто обсуждалъ съ глупой женщиной случай, котораго никакія ихъ рѣчи ничѣмъ не могли ни вызвать, ни предотвратить. Ему скоро показалось естественнымъ, что она этого желаетъ, и не менѣе естественнымъ, что онъ дѣлаетъ видъ, что сочувствуетъ ей, своему лучшему другу. Маркизъ, онъ былъ въ этомъ увѣренъ, постепенно отставалъ отъ него. Въ комъ было ему искать поддержки, какъ не въ единственномъ другѣ, который у него оставался? Маркизъ, вѣроятно, дастъ ему что-нибудь, если отпуститъ; но этого будетъ недостаточно, чтобы дать ему возможность прожить въ довольствѣ остатокъ жизни. Въ распоряженіи маркиза находилось мѣсто ректора въ Апльслокомбъ, въ Сомерсетширѣ, которое было бы совсѣмъ на руку мистеру Гринвуду. Теперь его занималъ очень древній старикъ, который, какъ всѣмъ было извѣстно, не вставалъ съ постели. Это представляло 800 фунтовъ въ годъ. Мистеръ Гринвудъ заводилъ объ этомъ рѣчь съ маркизомъ; но ему сказали, слегка выразивъ вѣжливое сожалѣніе, что считаютъ его слишкомъ старымъ для новыхъ обязанностей. Маркиза часто говорила съ нимъ объ этомъ мѣстѣ; но что въ томъ толку? Еслибы умеръ самъ маркизъ, а за нимъ ректоръ, для него была бы какая-нибудь надежда,-- подъ условіемъ, чтобы лордъ Гэмпстедъ также сошелъ съ дороги. Но мистеръ Гринвудъ, думая объ этомъ, качалъ головой. Безъ всякаго сомнѣнія, всѣ его симпатіи были на сторонѣ милэди. Маркизъ обращался съ нимъ дурно. Лордъ Гэмпстедъ позорилъ свое сословіе. Леди Франсесъ была даже хуже брата. Хорошо было бы, еслибы лордъ Фредерикъ сдѣлался наслѣдникомъ. Но все это не имѣло ничего общаго съ убійствомъ, ни даже съ помышленіемъ объ убійствѣ. Еслибы Господу угодно было взять молодого человѣка, оно было бы прекрасно, и только.
   Въ тотъ же самый день, часъ или два послѣ того, какъ онъ далъ свое обѣщаніе маркизу, лэди Кинсбёри послала за нимъ.
   Она всегда приглашала его пить съ нею чай въ пять часовъ. Это до такой степени вошло въ обычай, что слуга просто докладывалъ, что чай поданъ на верху, въ комнатѣ милэди.
   -- Видѣли вы сегодня милорда?-- спросила она.
   -- Да,-- я его видѣлъ.
   -- Послѣ того, какъ онъ такъ грубо приказалъ вамъ выйти изъ комнаты?
   -- Да, онъ позвалъ меня послѣ этого.
   -- Ну?
   -- Онъ запретилъ мнѣ говорить о лэди Франсесъ.
   -- Еще бы. Онъ не желаетъ слышать ея имени. Это я понимаю.
   -- Онъ не желаетъ, чтобы я говорилъ о ней съ вами.
   -- Со мной? Чтожъ, мнѣ ротъ замкнуть? Я буду говорить о ней, что найду нужнымъ. Этого еще недоставало!
   -- Онъ тутъ больше имѣлъ въ виду меня.
   -- Онъ не можетъ заставить людей молчать. Все его вздоръ. Ему слѣдовало держать ее въ Кенигсграфѣ, держать взаперти до тѣхъ поръ, пока она не измѣнить своего намѣренія.
   -- Онъ требовалъ отъ меня обѣщанія не говорить о ней съ вами, милэди.
   -- Что-жъ вы отвѣчали?
   Онъ пожалъ плечами и принялся за чай. Она покачала головой и прикусила губы. Не станетъ она молчать, какъ бы онъ ни сердился.-- Я почти желаю, чтобы она вышла за этого господина, хоть чѣмъ-нибудь бы кончилась эта исторія. Не думаю, чтобы послѣ этого онъ самъ когда-нибудь упомянулъ ея имя. Что она уже возвратилась въ Гендонъ?
   -- Не знаю, милэди.
   -- Это ему наказаніе за то, что онъ противился желаніямъ дяди, возставалъ противъ его принциповъ. Нельзя дотронуться до грязи и не запачкаться.-- Грязь, какъ прекрасно понялъ мистеръ Гринвудъ, была первая маркиза.-- Сказалъ онъ что-нибудь о Гэмпстедѣ?
   -- Ни слова.
   -- Вѣроятно и о немъ намъ запрещено говорить. Несчастный молодой человѣкъ; желала бы я знать, сознаетъ ли онъ самъ, какъ безусловно онъ губить семью.
   -- Полагаю, что долженъ сознавать.
   -- Такого рода люди -- такіе эгоисты, что никогда не думаютъ о другихъ. Ему и въ голову не приходитъ, чѣмъ могъ бы быть Фредерикъ, еслибы онъ не стоялъ у него на дорогѣ. Ничто такъ меня не сердитъ, какъ когда онъ дѣлаетъ видъ, что любитъ моихъ дѣтей.
   -- Вѣроятно, онъ теперь больше не пріѣдетъ.
   -- Ничто не помѣшаетъ ему пріѣхать,-- развѣ умретъ.-- Мистеръ Гринвудъ грустно покачалъ головой.
   -- Говорятъ, онъ много ѣздитъ верхомъ.
   -- Не знаю.
   -- Яхта его можетъ пойти съ нимъ ко дну.
   -- Онъ никогда не катается на ней въ это время года,-- сказалъ священникъ, находя утѣшеніе въ этой мысли.
   -- Кажется, что нѣтъ. Сорная трава всегда растетъ. Тѣмъ не менѣе удивительно сколько старшихъ сыновей... отозвано, за послѣднюю четверть вѣка.
   -- Множество.
   -- Не могло быть ни одного, безъ котораго легче было бы обойтись,-- сказала мачиха.
   -- Да; безъ него можно было бы обойтись.
   -- Подумайте только о выгодѣ для семейства. Оно совсѣмъ пропадетъ, если онъ наслѣдуетъ титулъ. А мой Фредъ съ такой честью носилъ бы это имя! Конечно,-- сдѣлать ничего нельзя.
   Послѣдняя фраза была сказана полу-вопросительно, но осталось безъ отвѣта.
  

XIX.-- Женихъ лэди Амальдины.

   Траффордъ-Паркъ находится въ Шропширѣ; Льюддьютль -- валлійское помѣстье герцога Меріонета -- въ сосѣднемъ графствѣ, т.-е. одно изъ помѣстій, такъ какъ у герцога были замки во многихъ графствахъ.
   Здѣсь, въ это время года, лорду Льюддьютлю удобно было жить -- не въ видахъ собственнаго, особаго удовольствія, но потому, что предполагалось, что Сѣверный Валлисъ требуетъ его присутствія. Онъ наблюдалъ за трехъ-мѣсячными сессіями мирового суда, за дорогами, за больницами для душевно-больныхъ и вообще за консервативными интересами этой части Великобританіи. Само собою разумѣется, что Рождество онъ обязанъ былъ проводить въ Льюддьютлѣ. Въ январѣ онъ отправлялся въ Дургамъ, въ февралѣ въ Сомерсетширъ. Такимъ образомъ онъ дѣлилъ свое время между различными частями королевства, конечно, оставаясь въ Лондонѣ отъ начала до конца парламентской сессіи. Это была, смѣло можно сказать, чрезвычайно полезная жизнь, но совершенно чуждая развлеченій и почти не знавшая волненій. Не удивительно, что онъ не находилъ времени жениться. Такъ какъ онъ не могъ забираться въ такую даль, какъ замокъ Готбой -- частью, можетъ бытъ, потому, что ему не особенно нравилась тамошняя манера собирать публику со всего свѣта,-- то было условлено, что онъ пожертвуетъ двумя днями въ началѣ декабря, чтобъ видѣться съ своимъ предметомъ подъ кровлей ея тетки, въ Траффордѣ-Паркѣ. Леди Амальдина и онъ оба должны были прибыть туда въ среду, 8-го декабря, и остаться до пятницы утра. Срокъ пребыванія молодой дѣвушки не былъ опредѣленъ съ особой точностью, такъ какъ ея время цѣнилось дешево; но было подробно объяснено, что женихъ долженъ попасть въ Денбигъ съ поѣздомъ, приходящимъ въ 5 часовъ 45 минутъ, чтобъ имѣть возможность посѣтитъ нѣкоторыя городскія учрежденія до обѣда, который представители консервативной партіи должны были дать въ семь. Лордъ Льюддьютль утѣшался мыслью, что можетъ воспользоваться двумя свободными днями въ Траффордѣ для сочиненія и изученія спича о настоящемъ положеніи дѣлъ, который, хотя имѣлъ быть произнесенъ въ Денбигѣ, безъ всякаго сомнѣнія, появятся во всѣхъ лондонскихъ газетахъ на слѣдующее же утро.
   Такъ какъ тутъ исключительно имѣлось въ виду свиданіе влюбленныхъ, то гостей звать не думали. Мистеръ Гринвудъ, конечно, будетъ. Чтобъ придать обѣду нѣсколько торжественный характеръ, на первый день пригласили мэра изъ Тресбёри съ женой. Мэръ былъ ярый консерваторъ, лорду Льюддьютлю пріятно будетъ съ нимъ встрѣтиться. На второй день къ обѣду были заранѣе приглашены приходскій священникъ съ женой и дочерью. Главное неудобство этихъ праздничныхъ приготовленій заключалось въ томъ, что лэди Амальдина и женихъ ея прибыли въ день крупной ссоры между маркизомъ и его женой.
   Можетъ быть, въ сущности, пріѣздъ гостей есть величайшее облегченіе, какое можно найти въ такихъ несчастныхъ, домашнихъ распряхъ. Послѣ того, что было сказано, лордъ и лэди Траффордъ едва-ли бы могли спокойно пообѣдать, въ присутствіи одного мистера Гринвуда. Въ этомъ случаѣ разговоръ никакъ-бы не вязался. Теперь же маркизъ могъ передъ обѣдомъ суетливо войти въ гостиную, чтобъ привѣтствовать племянницу жены, не намекнувъ ни однимъ словомъ на утреннія неудовольствія. Почти въ ту же минуту появился лордъ Льюддьютль, который пріѣхалъ такъ поздно, какъ только было возможно и переодѣлся въ десять минутъ. Такъ какъ не было никого постороннихъ, лэди Амальдина поцѣловала своего будущаго мужа -- какъ поцѣловала бы дѣда -- и милордъ принялъ эту ласку, какъ мотъ бы принять любой суровый сдержанный дѣдъ. Затѣмъ вошелъ мастеръ Гринвудъ съ мэромъ и ею женой, все общество было на лицо. Маркизъ повелъ лэди Амальдину къ столу, женихъ сидѣлъ рядомъ съ нею. Мэръ и его жена помѣщались по другую сторону стола, мистеръ Гринвудъ между ними. Еще не успѣли обнести супъ, какъ лордъ Льюддьютль углубился въ вопросъ о сравнительныхъ достоинствахъ больницъ для душевно-больныхъ Шропшира и Валласа. Съ этой минуты и до той, когда мужчины присоединились къ дамамъ, въ гостиной разговоръ отличался исключительно практическимъ характеромъ. Какъ только дамы удалились изъ столовой, дороги и больницы уступили мѣсто политическимъ вопросамъ, въ обсужденіи которыхъ маркизъ и мистеръ Гринвудъ предоставили консерваторамъ почти полную свободу. Въ гостиной разговоръ тянулся вяло, пока въ десять часовъ съ небольшимъ, мэръ, замѣтивъ, что ему завтра предстоитъ длинная поѣздка, не удалился на покой. Маркиза съ лэди Амальдиной скоро послѣдовали его примѣру; минуть черезъ пять и валлійскій лордъ, пробормотавъ что-то о писаніи писемъ, находился въ тиши своей спальни. О любви не было сказано ни одного слова, но лэди Амадьдина была довольна. На своемъ туалетномъ столикѣ она нашла небольшой свертокъ, адресованный на ея имя рукой милорда, въ которомъ заключался медальонъ съ ея монограммой "А. Л.", изъ брильянтовъ. Было далеко за полночь, прежде чѣмъ милордъ выразилъ словами первую половину обѣщаній насчетъ ненарушимости конституціи, которыя намѣревался сдѣлать денбигскимъ консерваторамъ. Лордъ Льюддьютль почти не показывался на слѣдующее утро, послѣ ранняго завтрака, такъ твердо рѣшился онъ постоять за благородное дѣло, за которое взялся. Послѣ второго завтрака затѣяли небольшую поѣздку для влюбленныхъ, и занятый политическій дѣятель разрѣшилъ себѣ короткую прогулку въ экипажѣ въ обществѣ одной своей будущей жены. Если бы онъ держался съ ней безъ церемоніи, онъ просто далъ бы ей свою рѣчь въ рукописи, и отвѣтилъ бы ей какъ затверженный урокъ. Но такъ какъ сдѣлать этого онъ не могъ, то перечислилъ ей всѣ свои занятія, точно оправдывая собственную медленность въ дѣлѣ брака, и объявилъ, что благодаря имѣніямъ и парламенту, онъ никогда не знаетъ, на головѣ онъ стоитъ или на ногахъ. Но когда онъ остановился, онъ все-таки не назначилъ дня, такъ что лэди Амальдина нашлась вынужденной сама взяться за это дѣло. Какъ вы думаете, когда-жъ это будетъ?-- спросила она. Онъ поднялъ руку и потерь голову подъ шляпой, точно разговоръ этотъ былъ ему чрезвычайно непріятенъ.-- Ни за что въ мірѣ не хотѣла бы я думать, что стѣсняю васъ,-- сказала она, съ оттѣнкомъ упрека въ голосѣ.
   Онъ дѣйствительно былъ искренне къ ней привязанъ; гораздо болѣе чѣмъ она, по самой натурѣ своей, могла привязаться къ нему. Еслибъ она могла сдѣлаться его женой безъ всякихъ заботъ о свадебныхъ приготовленіяхъ или о послѣдующемъ медовомъ мѣсяцѣ, онъ очень охотно зажилъ бы съ ней съ этой самой минуты. Для него обязательно было жениться и онъ окончательно рѣшилъ, что это именно такая жена, какая ему нужна. Но теперь онъ былъ крѣпко смущенъ этимъ тономъ упрека.
   -- Желалъ бы я,-- сказалъ онъ,-- быть младшимъ братомъ или кѣмъ угодно, только не тѣмъ, что я есть.
   -- Зачѣмъ бы вамъ это желать?
   -- Затѣмъ, что мнѣ такъ все надоѣло. Конечно, вы этого не понимаете.
   -- Нѣтъ, понимаю,-- сказала Амальдина,-- но, право, надо всему этому положить конецъ. Вѣроятно, и парламентъ, и больницы для душевно-больныхъ вѣчно будутъ требовать заботъ.
   -- Безъ сомнѣнія... безъ сомнѣнія.
   -- Въ такомъ случаѣ, нѣтъ причины не назначить когда-нибудь день. Люди начинаютъ думать, что дѣло это вѣроятно разстроилось, такъ какъ объ этомъ такъ давно говорятъ...
   -- Надѣюсь, что оно никогда не разстроится.
   -- Я знаю, что принцъ на дняхъ сказалъ, что надѣялся... Но все равно, на что онъ тамъ надѣялся.
   Лордъ Льюддьютль также слышалъ разсказъ о томъ, на что надѣялся принцъ, и снова съ досадой почесалъ голову. Носились слухи, что принцъ объявилъ, что онъ давнымъ-давно ожидалъ приглашенія въ крестные отцы. Леди Амальдина, вѣроятно, слышала разсказъ этотъ въ другой редакціи.-- Я хочу сказать, что всѣ удивились, что оно отложено такъ надолго, а теперь начинаютъ думать, что оно совсѣмъ не состоится.
   -- Не назначить ли въ іюнѣ?-- сказалъ восторженный поклонникъ.-- Лэди Амальдина нашла, что въ іюнѣ очень удобно.
   -- Но тогда будетъ внесенъ билль объ улучшеніи системы городскихъ школъ,-- сказалъ милордъ.
   -- А мнѣ казалось, что всѣ города давнымъ-давно пользуются плодами школъ.-- Онъ взглянулъ на нее съ чувствомъ сугубаго сожалѣнія,-- сожалѣнія о томъ, что она такъ мало знала, и о томъ, что къ ней относятся такъ жестоко.-- По моему это надо совсѣмъ отложить,-- сердито сказала она.
   -- Нѣтъ, нѣтъ, нѣтъ,-- воскликнулъ онъ.-- Нельзя ли въ августѣ? Правда, я обѣщалъ быть въ Инвервесѣ къ открытію новыхъ доковъ.
   -- Это вздоръ,-- сказала она.-- Ну какая надобность докамъ, чтобъ вы ихъ открывали?
   -- Видите ли,-- сказалъ онъ,-- отецъ мой въ этомъ городѣ пользуется большимъ значеніемъ. Мнѣ кажется, я взвалю это на плечи Давиду.-- Лордъ Давидъ былъ его братъ, также членъ парламента и занятой человѣкъ, какъ и всѣ представители семейства Поуэль, но который любилъ развлечься съ ружьемъ по окончаніи работъ въ палатѣ общинъ.
   -- Конечно, онъ могъ бы это сдѣлать,-- сказала лэди Амальдина.-- Самъ онъ женился десять лѣтъ тому назадъ.
   -- Я его попрошу, но онъ очень разозлится. Онъ всегда говоритъ, что ему не слѣдуетъ навязывать работы старшаго брата.
   -- Такъ я могу сказать мама?-- Милордъ опять потеръ себѣ голову, но на этотъ разъ сдѣлалъ это такъ, что жестъ его какъ бы выразилъ согласіе. Невѣста слегка сжала его руку повыше локтя. Посѣщеніе Траффорда, по ея понятіямъ, могло считаться увѣнчавшимся успѣхомъ. Выходя изъ экипажа, она еще разъ сжала его руку, и онъ печально побрелъ доучивать остатокъ своего спича, думая о томъ, какъ пріятно было бы "жить какъ всѣ".
   Но лорда Льюддьютля ожидала менѣе пріятная помѣха, чѣмъ эта. Около пяти часовъ, когда онъ уже твердо заучивалъ конецъ своей рѣчи, маркиза прислала за нимъ, поручивъ сказать, что она будетъ очень ему благодарна, если онъ пожалуетъ къ ней въ комнату на пять минуть. Можетъ быть, онъ будетъ такъ любезенъ, что выпьетъ съ нею чашку чаю. Порученіе было передано собственною горничной милэди, его нельзя было счесть иначе, какъ за приказаніе. Но лордъ Льюддьютль не хотѣлъ чаю, былъ совершенно равнодушенъ къ леди Кинсбёри и чрезвычайно озабоченъ своей рѣчью. Онъ почти проклялъ женскую суетливость, всовывая рукопись въ бюваръ, и послѣдовалъ за горничной по корридорамъ.
   -- Какъ это мило съ вашей стороны,-- сказала она.-- Наклоняя голову, онъ потеръ ее, какъ и всегда въ минуты досады, но ничего не сказалъ. Она замѣтила его настроеніе, но рѣшилась не отступать. Хотя наружность его ничего не обѣщала, онъ былъ извѣстенъ какъ истый столпъ своего сословія. Въ цѣлой Англіи не было человѣка до такой степени преданнаго дѣлу консерватизма -- тому дѣлу, успѣхъ котораго зависятъ отъ поддержки тѣхъ соціальныхъ учрежденій, благодаря которымъ Великобританія пріобрѣла первенство между народами. Никто лучше лорда Льюддьютля не понималъ, какъ полезно держать каждый изъ различныхъ классовъ общества на своемъ мѣстѣ, причемъ каждому требовалась честь, правдивость, трудолюбіе. Маркиза отчасти понимала его характеръ въ этомъ отношеніи. А потому, кто живѣе его почувствуетъ всю горечь причиненныхъ ей оскорбленій, кто болѣе его будетъ сочувствовать ей относительно негодности сына и дочери, съ которыми не связывало ее кровное родство, кто скорѣй его пойметъ, какъ неизмѣримо лучше было бы для всего "сословія", чтобъ ея маленькій лордъ Фредерикъ наслѣдовалъ титулъ и помогалъ сохранять учрежденія Великобританіи въ надлежащемъ видѣ? Она совершенно перестала понимать, что намекая за возможность такого наслѣдованія, она желала безвременной смерти человѣку, о благополучіи котораго обязана была печься. Постоянно размышляя объ этомъ предметѣ, она утратила способность видѣть, какъ мысль эта можетъ поразить другого. Вотъ человѣкъ, которому въ свѣтѣ особенно посчастливилось, который стоитъ во главѣ своего сословія, который скоро близко породнится съ ней самой, на котораго она впослѣдствіи будетъ имѣть возможность опереться какъ на крѣпкую трость. А потому она рѣшилась повѣрить ему свое горе.
   -- Не прикажете ли чашку чаю?
   -- Никогда не пью его въ это время.
   -- Можетъ быть, чашку кофе?
   -- Ничего до обѣда, благодарю васъ.
   -- Вы не были въ замкѣ Готбой, когда Гэмпстедъ съ сестрою были тамъ.
   -- Я не былъ въ замкѣ Готбой съ весны.
   -- Неужели вы не нашли очень страннымъ, что ихъ туда пригласили?
   -- Нѣтъ, отчего страннымъ?
   -- Вы слышали эту исторію... неправда ли? Какъ человѣкъ, готовый вступить въ такое близкое родство съ нашимъ семействомъ, вы должны все узнать. Лэди Франсесъ къ несчастью дала слово молодому человѣку совершенно недостойному ея,-- почтамтскому клерку!
   -- Объ этомъ кое-что слышалъ.
   -- Она ужасно вела себя здѣсь, и тогда братъ ее увезъ. Я вынуждена была окончательно отлучить ее отъ своего сердца.-- Лордъ Льюддьютль потерь себѣ голову, но на этотъ разъ лэди Кинсбёри невѣрно объяснила себѣ причину его досады. Ему непріятно было, что его заставляютъ слушать эту исторію. Она вообразила, что поступки лэди Франсесъ возмущаютъ его.-- Послѣ этого, мнѣ кажется, сестра поступила очень дурно, пригласивъ ее въ замокъ Готбой. Не слѣдуетъ оказывать никакой поддержки молодой дѣвушкѣ, которая можетъ такъ ужасно вести себя. Неправда ли, что такіе браки страшно вредятъ важнѣйшимъ интересамъ общества?
   -- Я, конечно, того мнѣнія, что молодымъ дѣвушкамъ слѣдуетъ выходить за людей своего круга.
   -- Отъ этого столько зависитъ... не такъ ли, лордъ Льюддьютль? Вся будущая кровь нашихъ первыхъ фамилій! По моему, за такое поведеніе нѣтъ слишкомъ строгихъ каръ.
   -- Но поможетъ ли строгость?
   -- Ничто другое и не можетъ помочь. Мнѣ лично кажется, что отцу, въ такихъ случаяхъ, слѣдовало бы разрѣшать запереть свою дочь. Но маркизъ такъ слабъ.
   -- Страна ни на минуту не допустила бы этого.
   -- Тѣмъ хуже для страны,-- рѣшила милэди, воздѣвая руки.-- Но братъ, если возможно, хуже сестры.
   -- Гэмпстедъ?
   -- Онъ положительно ненавидитъ всякій призракъ аристократіи.,
   -- Это нелѣпо.
   -- Крайне нелѣпо,-- сказала маркиза, которой показалось, что ее поощряютъ:-- крайне нелѣпо, ужасно, безобразно. Онъ -- совершенный революціонеръ.
   -- Ну, нѣтъ, мнѣ кажется,-- сказалъ милордъ, которому приблизительно извѣстны были политическія убѣжденія Гэмпстеда.
   -- Право, такъ. Помилуйте, онъ поощряетъ сестру! Онъ позволилъ бы ей выйти за башмачника, лишь бы ему удалось унизить родную семью. Подумайте, что я-то должна чувствовать, я, съ моими дорогими мальчиками!
   -- Развѣ онъ съ ними не ласковъ?
   -- Я предпочла бы, чтобъ онъ никогда ихъ не видалъ!
   -- Этого я совсѣмъ не понимаю,-- сказалъ разгнѣванный лордъ.
   Но она совершенно превратно истолковала себѣ его слова.
   -- Когда я подумаю, что онъ такое, до чего онъ доведетъ всю семью, если останется въ живыхъ, мнѣ невыносимо видѣть, какъ онъ прикасается къ нимъ. Подумайте о крови Траффордовъ, о крови Монтрезоровъ, о крови Готвилей; подумайте о вашей собственной крови, которая теперь сольется съ нашей: подумайте, что вся эта кровь будетъ осквернена потому только, что этому господину угодно устроить позорный, отвратительный бракъ съ исключительной цѣлью унизить насъ всѣхъ.
   -- Иввините, леди Кинсбёри; я нисколько не буду униженъ.
   -- Подумайте о насъ, о моихъ дѣтяхъ.
   -- И они также. Можетъ быть, это -- несчастіе, но униженія тугъ никакого не будетъ. Честь можетъ пострадать только отъ безчестнаго. Жалѣю, что леди Франсесъ не отдала своего сердца другому, но совершенно увѣренъ, что родовое имя безопасно въ ея рукахъ. Что же касается до Гэмпстеда, это -- молодой человѣкъ, убѣжденіямъ котораго я не сочувствую,-- но я увѣренъ, что онъ джентльменъ.
   -- Желала бы я, чтобъ онъ умеръ,-- сказала леди Кинсбёри.
   -- Леди Кинсбёри!
   -- Желала бы я, чтобъ онъ умеръ!
   -- Могу только сказать,-- сказалъ лордъ Льюдбютль, поднимаясь со стула,-- что вы крайне неудачно выбрали себѣ повѣреннаго. Лордъ Гэмпстедъ -- человѣкъ, котораго я съ гордостью назвалъ бы своимъ другомъ. Политическія убѣжденія человѣка -- его личное дѣло. Его честь, безкорыстіе и даже поведеніе до нѣкоторой степени принадлежать его семьѣ. Не думаю, чтобъ его отецъ или братья, или мачиха, когда-нибудь будутъ имѣть поводъ покраснѣть за него.-- Съ этимъ лордъ Льюддьютль поклонялся маркизѣ и вышелъ изъ комнаты съ такой величавой осанкой, которую едва ли бы узнали тѣ, кто видѣлъ, какъ онъ таскалъ ноги въ палатѣ общинъ.
   Обѣдъ, въ этотъ день, прошелъ очень тихо, и лэди Кинсбёри ушла къ себѣ даже ранѣе обыкновеннаго. Разговоръ за обѣдомъ былъ скучный и преимущественно вращался на церковныхъ вопросахъ. Мистеръ Гринвудъ старался быть веселымъ, а приходскій священникъ, жена его и дочь чувствовали себя неловко. Лордъ Льюддьютль почти не раскрывалъ рта. Лэди Амальдина, уладивъ единственный, занимавшій ее вопросъ, была просто довольна. На другой день утромъ женихъ ея уѣхалъ ранѣе, чѣмъ предполагалъ. Ему необходимо, увѣрялъ онъ, собрать нѣкоторыя свѣдѣнія въ Денбигѣ прежде, чѣмъ произнести свою рѣчь. Ему удалось добыть себѣ особое отдѣленіе, и здѣсь онъ твердилъ свой урокъ, пока не почувствовалъ, что дальнѣйшія повторенія только собьютъ его съ толку.
   -- Вы какъ-то пригласили Фанни въ себѣ въ замокъ,-- сказала леди Кинсбёри племянницѣ на слѣдующее утро.
   -- Мама думала, что хорошо будетъ пригласить ихъ обоихъ.
   -- Они этого не заслужили. Поведеніе ихъ было таково, что я вынуждена сказать, что они ничего не заслужили отъ моей семьи. Говорила она о своей этой свадьбѣ?
   -- Упомянула.
   -- Видишь!
   -- Да, но въ сущности ничего почти не говорилось.-- Конечно, гораздо болѣе разговоровъ было о моей. Она говорила, что охотно была бы дружкой.
   -- Пожалуйста, не приглашай ее.
   -- Отчего же, тетушка?
   -- Я никакъ не могла бы быть у тебя на свадьбѣ, если ты пригласишь ее. Я вынуждена была изгнать ее изъ своего сердца.
   -- Бѣдная Фанни!
   -- Но она не стыдилась того, что затѣяла?
   -- Кажется, что нѣтъ.-- Она не изъ тѣхъ, которыя когда-нибудь стыдятся своихъ поступковъ.
   -- Нѣтъ, нѣтъ. Ее ничѣмъ не пристыдишь. Она знать не хочетъ никакихъ приличій, точно ихъ не существуетъ. Я такъ и жду, что услышу, что она брака вообще не признаетъ.
   -- Тетя Клара!
   -- Чего можно ожидать отъ тѣхъ ученій, которыхъ они съ братомъ придерживаются? Слава Богу, ты никогда и не слышала о такихъ вещахъ. У меня сердце разрывается какъ подумаю о томъ, что мои родныя дѣтки навѣрное услышатъ, не сегодня, завтра, отъ брата и сестры. Но пожалуйста, Амальдина, не приглашай ее въ себѣ въ дружки.
   Лэди Амальдина, помня, что кузина очень хороша собой, а также, что могло быть не легко набрать двадцать титулованныхъ дѣвушекъ, теткѣ слова не дала.
  

XX.-- Планъ удался.

   Когда мать представила вопросъ на разрѣшеніе Джорджа Родена, онъ не нашелъ никакой причины, отчего бы ей не обѣдать въ Гендонъ-Голлѣ. Самъ онъ радъ былъ имѣть случай загладить то недружелюбное чувство, которое несомнѣнно существовало между нимъ и его другомъ, когда они разстались на дорогѣ. Что касается до его матери, хорошо было бы, чтобъ она настолько возвратилась въ обычаямъ свѣта, чтобъ пообѣдать у пріятеля сына.
   -- Ты этимъ только возвратишься къ своимъ прежнимъ привычкамъ,-- сказалъ онъ.
   -- Ничего ты не знаешь о моихъ прежнихъ привычкахъ,-- отвѣчала она почти сердито.
   -- Я не предлагаю никакихъ вопросовъ, и старался пріучить себя мало объ этомъ заботиться. Но я знаю, что оно такъ было.-- Послѣ паузы онъ возвратился къ мыслямъ того же рода.-- Еслибы мой отецъ былъ принцемъ, мнѣ кажется, я бы этимъ не гордился.
   -- Хорошо родиться джентльменомъ,-- сказала она.
   -- Хорошо "быть" джентльменомъ, и если блага, обыкновенно связанныя съ высокимъ происхожденіемъ, помогаютъ человѣку пріобрѣсти благородство чувствъ и широту взглядовъ, то легко можетъ быть, что хорошее происхожденіе имѣетъ свою цѣну. Но если человѣкъ окажется недостойнымъ своего происхожденія -- какъ многіе, тогда это преступленіе.
   -- Все это само собой разумѣется, Джорджъ.
   -- А между тѣмъ оно не такъ. Хотя бы самъ человѣкъ былъ негодяй, дуракъ и трусъ, онъ считается благороднымъ потому только, что кровь Говардовъ течетъ въ его жилахъ. И что еще хуже: хотя бы другому дано было истинное и величайшее благородство, онъ почти не смѣетъ стоять выпрямившись передъ лордами и герцогами, въ виду своего недостоинства.
   -- Все это уже исчезаетъ.
   -- Желалъ бы я, чтобъ можно было нѣсколько ускорить это исчезновеніе, и этому можно помочь исчезнуть. Быть можетъ, въ наши дни прогрессъ пойдетъ быстрѣе. Но ты вѣрно позволишь мнѣ написать Гэмпстеду и сказать, что ты будешь.
   Она согласилась, и такимъ образомъ эта часть дѣла была улажена.
   Послѣ этого она сама постаралась увидѣть квакера, однажды вечеромъ, когда онъ возвращался домой.
   -- Да,-- сказалъ мистеръ Фай,-- слыхалъ я отъ Маріонъ о твоемъ предложеніи. Но зачѣмъ молодому лорду желать видѣть такого человѣка, какъ я, у себя за столомъ?
   -- Онъ короткій пріятель Джорджа.
   -- Охотно вѣрю, что твой сынъ хорошо выбираетъ себѣ друзей, такъ какъ вижу, что онъ осторожный и разумный молодой человѣкъ, который не предается чрезмѣрно всякимъ буйнымъ увеселеніямъ.-- Джорджъ нерѣдко бывалъ въ театрѣ, чѣмъ оскорблялъ понятія квакера, и этимъ онъ оправдывалъ употребленіе слова: "чрезмѣрно", и лишался права на безусловную похвалу.-- А потому я не стану съ нимъ ссориться изъ-за того, что онъ избралъ себѣ друга среди великихъ міра сего. Но, "свой своему по неволѣ братъ" -- хорошее правило. По моему, усталая ломовая лошадь, кккъ я, не должна стоять въ одной конюшнѣ съ охотничьими скакунами.
   -- Этотъ молодой человѣкъ предпочитаетъ общество такихъ людей, какъ вы и Джорджъ, обществу подобныхъ ему аристократовъ.
   -- Не думаю, чтобъ онъ этимъ обнаруживалъ особое благоразуміе.
   -- Во всякомъ случаѣ, вамъ слѣдовало бы повѣрить его добрымъ намѣреніямъ.
   -- Не мое дѣло судить его, въ томъ или другомъ смыслѣ. Чтожъ, онъ просилъ, чтобъ и Маріонъ посѣтила его?
   -- Конечно. Отчего бы дѣвочкѣ хоть сколько-нибудь не видѣть свѣтъ, не развлечься?
   -- Мало будетъ пользы моей Маріонъ отъ такихъ развлеченій, Гэмпстедъ Роденъ, а вредъ, пожалуй, будетъ. Неужели ты станешь утверждать, что такія развлеченія непремѣнно должны послужить на пользу дѣвушкѣ, рожденной для исполненія тяжелыхъ обязанностей суровой жизни?
   -- Я, въ чемъ угодно, положилась бы на Маріонъ,-- горячо сказала мистриссъ Роденъ.
   -- И я также, она всегда была славной дѣвушкой.
   -- Но развѣ вы не выказываете къ ней недовѣрія, держа ее взаперти и боясь даже разрѣшить ей сѣсть за столъ въ чужомъ домѣ?
   -- Я никогда не запрещалъ ей садиться за твой столъ,-- сказалъ квакеръ.
   -- Вамъ слѣдовало бы отпустить ее изъ любезности ко мнѣ. Ради моего сына, я обѣщала быть тамъ, мнѣ было бы очень пріятно, чтобъ со мной была другая женщина.
   -- Такъ я-то едва ли вамъ нуженъ,-- сказалъ мистеръ Фай, не безъ оттѣнка ревности.
   -- Онъ особенно настаивалъ на томъ, чтобъ вы пріѣхали. Именно съ такими людьми, какъ вы, онъ и желалъ бы сблизиться. Кромѣ того, если Маріонъ тамъ будетъ, то я увѣрена, вы пожелаете сопровождать ее. Неужели вамъ не хотѣлось бы видѣть, какъ дѣвочка будетъ держать себя при такомъ случаѣ?
   -- При всякихъ случаяхъ, вездѣ, во всякое время, я желалъ бы не разлучаться съ моей дочерью. Въ цѣломъ мірѣ у меня, кромѣ нея, не осталось ничего, на чемъ глазъ мой могъ-бы отдохнуть съ удовольствіемъ. Но сомнѣваюсь, чтобъ это послужило ей на польщу.
   Съ этимъ онъ ушелъ, оставивъ вопросъ нерѣшеннымъ, но заронивъ въ душу мистриссъ Роденъ убѣжденіе, что онъ кончитъ тѣмъ, что приметъ приглашеніе.
   -- Сама ты этого желаешь?-- спросилъ онъ у дочери въ этотъ вечеръ, прежде чѣмъ идти спать.
   -- Если ты поѣдешь, папа, мнѣ бы хотѣлось.
   -- Почему?-- чего ты ожидаешь?-- Не потому ли тебѣ хочется ѣхать, что этотъ молодой человѣкъ -- лордъ, и что часть раззолоченаго величія властителей земли оказывается въ его домѣ и въ его столѣ?
   -- Не потому, отецъ.
   -- Или потому, что онъ молодъ и красивъ, умѣетъ нашептывать сладкія рѣчи, по обычаю юношей, что отъ него пахнетъ духами, что руки у него нѣжныя, мягкія, съ кольцами на пальцахъ, а пожалуй и на груди сверкаютъ драгоцѣнные камни, какъ у женщины?
   -- Нѣтъ, отецъ; не потому.
   -- Изысканныя кушанья, напитки, лакомства, которыми онъ будетъ угощать тебя, не могутъ имѣть особаго значенія для дѣвушки воспитанной какъ ты.
   -- Конечно, нѣтъ, отецъ; они для меня ничего не значатъ.
   -- Такъ изъ-за чего-жъ тебѣ хочется ѣхать къ нему?
   -- Чтобъ послушать твоихъ рѣчей, отецъ, въ обществѣ.
   -- Нѣтъ,-- сказалъ онъ, смѣясь,-- лучше бы ты послушала моихъ рѣчей у насъ въ конторѣ. Тамъ я ничего, постою за себя, но въ обществѣ этихъ молодыхъ людей, за стаканомъ вина, у меня, я думаю, и словъ-то не найдется. Если ты только то и выиграешь, что послушаешь болтовню старика отца, то время и деньги навѣрное пропадутъ даромъ.
   -- Мнѣ бы хотѣлось послушать его, отецъ.
   -- Молодого лорда?
   -- Да, молодого лорда. Онъ блестящъ и уменъ и, такъ какъ онъ изъ другого круга, чѣмъ нашъ, то можетъ сказать мнѣ многое, чего я не знаю.
   -- Можетъ ли онъ сказать тебѣ что-нибудь хорошее?
   -- Судя по тому, что я слышала о немъ отъ нашего друга, онъ, я думаю, не скажетъ мнѣ ничего дурного. Ты будешь тамъ и все услышишь, можешь остановить его, если рѣчи его будутъ злы. Но я думаю, что онъ изъ тѣхъ, изъ чьихъ устъ никогда не услышишь ничего вѣроломнаго или преступнаго.
   -- Кто ты, дитя мое, чтобъ ты могла судить, могутъ ли преступныя слова сорваться съ устъ молодого человѣка?-- Но онъ сказалъ это, улыбаясь и пожимая ея руку, въ то время, какъ слова его какъ будто выражали упрекъ.
   -- Нѣтъ, отецъ, я не сужу. Я говорю только, что мнѣ кажется, что оно такъ. Навѣрное, не всѣ же они лживы и порочны. Но если ты этого не хочешь, я не скажу больше ни слова.
   -- Мы поѣдемъ, Маріонъ. Твоя пріятельница увѣряетъ, что не годится, чтобъ ты всегда сидѣла со мною взаперти. И хотя я могу недовѣрять молодому лорду, не зная его, довѣріе мое къ тебѣ таково, что я не думаю, чтобъ что-либо могло его поколебать.-- Такъ и было рѣшено, что они всѣ поѣдутъ. Онъ пошлетъ нанять экипажъ для этого необыкновеннаго случая. Молодому лорду не будетъ никакой надобности отвозить ихъ. Хотя онъ не былъ знакомъ, говорилъ онъ, со многими обычаями свѣта, но едва ли водилось, чтобъ хозяинъ снабжалъ экипажемъ такъ же какъ обѣдомъ. Когда онъ обѣдалъ у мистера Погсона старшаго, что случалось разъ въ году, мистеръ Погсонъ не отвозилъ его въ своемъ экипажѣ. Сѣсть за столъ лорда онъ согласенъ, но пріѣдетъ онъ и уѣдетъ какъ другіе люди.
   Въ назначенный день обѣ дамы и ихъ спутники прибыли въ Гендонъ-Голлъ болѣе, чѣмъ во-время. Гэмпстедъ прыгалъ и скакалъ, радуясь ихъ пріѣзду, какъ могъ бы радоваться мальчикъ. Быть можетъ, даже въ этомъ заключалась нѣкоторая доля вѣроломства; онъ разсчиталъ, что этимъ способомъ ему скорѣй удастся вызвать ту короткость съ квакеромъ и его дочерью, которую онъ находилъ необходимой, чтобъ имѣть возможность вполнѣ насладиться вечеромъ. Если самъ квакеръ ожидалъ видѣть много того блеска, о которомъ говорилъ, онъ, безъ сомнѣнія, разочаровался. Обстановка Гендонъ-Голла всегда была проста.-- Очень радъ, что вы пріѣхали пораньше,-- сказалъ Гэмпстедъ,-- такъ какъ вы можете хорошенько согрѣться до обѣда.-- Потомъ онъ принялся порхать вокругъ мистриссъ Роденъ, оказывая ей гораздо болѣе вниманія, чѣмъ Маріонъ Фай,-- опять съ нѣкоторымъ вѣроломствомъ, зная, что этимъ способомъ онъ всего лучше очиститъ дорогу будущимъ успѣхамъ.-- Вы, вѣроятно, нашли, что страшно холодно,-- сказалъ онъ.
   -- Не скажу, чтобъ мы устрашились, милордъ,-- сказалъ квакеръ.-- Но зима дѣйствительно стала суровая.
   -- О, отецъ!-- сказала Маріонъ, тономъ упрека.
   -- Теперь все "страшно",-- сказалъ Гэмпстедъ, смѣясь.-- Конечно слово это нелѣпое, но привыкаешь его употреблять потому, что другіе это дѣлаютъ.
   -- Нѣтъ, милордъ, прошу извиненія, если я какъ бы критически отнесся къ твоей рѣчи. Нѣсколько привыкнувъ къ болѣе суровому способу выраженія, я принялъ это слово въ его тѣсномъ значеніи.
   -- Это выраженіе принадлежитъ въ сущности въ словарю пансіона для дѣвицъ,-- сказалъ Роденъ.
   -- Ну-съ, мистеръ Джорджъ, отъ васъ я не намѣренъ выносить выговоровъ,-- сказалъ Гэмпстедъ,-- хотя отъ тѣхъ, кто васъ старше, я ихъ принимаю. Миссъ Фай, когда вы были въ пансіонѣ, тамъ употребляли такія выраженія?
   -- Въ томъ пансіонѣ, въ которомъ я была, лордъ Гэмпстедъ,-- отвѣчала Маріонъ,-- насъ держали очень строго. Представь себѣ, отецъ, что сказала бы миссъ Ватсонъ, еслибъ мы употребили какое-нибудь слово не въ томъ смыслѣ, какой придается ему въ лексиконѣ.
   -- Миссъ Ватсонъ была женщина умная, милая моя; она хорошо понимала и добросовѣстно исполняла принятыя на себя обязанности. Не думаю, чтобъ можно было тоже сказать о всѣхъ содержательницахъ модныхъ заведеній дли дѣвицъ въ Вестъ-Эндѣ.
   -- У миссъ Ватсонъ было красное лицо, большой чепчикъ и очки, неправда ли?-- сказалъ Гэмпстедъ, обращаясь въ Маріонъ Фай.
   -- Я видѣла однажды миссъ Ватсонъ,-- сказала мистриссъ Роденъ,-- когда Маріонъ была у нея въ пансіонѣ; это была женщина очень маленькаго роста, съ блестящими глазами, она не носила фальшивыхъ волосъ и всегда имѣла такой видъ, точно сейчасъ вышла изъ картонки.
   -- Она была вполнѣ вѣрна своимъ убѣжденіямъ, какъ и слѣдуетъ квакершѣ,-- сказалъ мистеръ Фай:-- надѣюсь, что Маріонъ послѣдуетъ ея примѣру. Что же касается языка, то, по моему, нашъ способъ выраженія, до нѣкоторой степени, долженъ согласоваться съ нашимъ образомъ жизни. Нельзя ожидать услышать съ церковной каѳедры фразы, приличныя на скаковомъ полѣ; точно также выраженія, можетъ быть, умѣстныя въ аристократическихъ салонахъ, неприличествуютъ скромнымъ пріемнымъ клерковъ и ремесленниковъ.
   -- Никогда болѣе не скажу, что что-нибудь "страшно",-- сказалъ Гэмпстедъ, предлагая мистриссъ Роденъ руку и ведя ее къ столу.
   -- Надѣюсь, что онъ не сердится на отца,-- шепнула Маріонъ Фай Джорджу Родену, когда они вмѣстѣ шли по валѣ.
   -- Нисколько. Ничто, въ этомъ родѣ, не можетъ разсердить его. Еслибъ отецъ вашъ льстилъ ему или унижался передъ нимъ, тогда онъ почувствовалъ бы отвращеніе.
   -- Отецъ никогда бы этого не сдѣлалъ,-- съ увѣренностью сказала Маріонъ.
   Обѣдъ прошелъ очень весело. Гэмпстедъ и Роденъ, общими силами, поддерживали разговоръ. Квакеръ, можетъ быть, слегка напуганный рѣзкостью своего перваго замѣчанія, почти молча уничтожалъ вкусныя яства. Маріонъ совершенно довольствовалась ролью слушательницы, но, можетъ быть, обращала больше вниманія на слова молодого лорда, чѣмъ на рѣчи его друга. Его голосъ ласкалъ ея слухъ. Въ его словахъ звучала ласка, но ей и въ голову не приходило, что эти нѣжныя рѣчи исключительно предназначались для ея ушей. Кто не знаетъ маневровъ, посредствомъ которыхъ мужчина можетъ постараться проникнуть въ сердце женщины, почти не говоря съ ней? Кто не замѣчалъ сочувствія, съ какимъ женщина, сама того несознавая, принимала это поклоненіе? Пожатіе руки, выразительные взгляды, обычныя явленія между влюбленными, обыкновенно бываютъ уже развившимися послѣдствіями прежнихъ признаковъ, которые оказали свое полное дѣйствіе, хотя едва понимались въ то время, когда происходили. Но Маріонъ, можетъ быть, сознавала, что нѣчто въ родѣ поклоненія заключалось даже въ быстрыхъ взглядахъ, которые ея амфитріонъ ежеминутно бросалъ на нее, точно желая убѣдиться, что если не словами, то мыслями, она принимаетъ участіе въ разговорѣ, который несомнѣнно предназначался для нея. Мистриссъ Роденъ, отъ времени до времени, вставляла словечко скорѣй въ отвѣтъ сыну чѣмъ хозяину, но она замѣчала тѣ электрическія искры, которыя ежеминутно направлялись въ сердце Маріонъ Фай.
   -- Теперь вамъ слѣдуетъ просидѣть здѣсь съ четверть часа, ради обычая, пока мы будемъ дѣлать видь, что пьемъ вино.
   Это сказалъ лордъ Гэмпстедъ, вводя обѣихъ дамъ въ гостиную, послѣ обѣда.
   -- Не торопитесь,-- сказала мистриссъ Роденъ,-- мы съ Маріонъ старые друзья и отлично проведемъ время.
   -- О да,-- сказала Маріонъ.
   -- Съ меня достаточно удовольствія посидѣть здѣсь и всѣмъ полюбоваться.
   Тутъ Гэмпстедъ опустился на колѣни между ними, дѣлая видь, что поправляетъ огонь въ каминѣ, въ чемъ, конечно, не было никакой надобности. Онѣ стояли одна по одну, другая по другую сторону его и смотрѣли.
   -- Вы портите огонь, лордъ Гэмпстедъ,-- сказала мистриссъ Роденъ.
   -- Уголь на то и созданъ, чтобъ его шевелить. Я въ этомъ твердо убѣжденъ. Возьмите-ка щипцы, толкните ими уголья. Благодаря этому процессу, вы навѣки будете чувствовать себя здѣсь дома.
   Онъ подалъ щипцы Маріонъ.
   Ей ничего не оставалось какъ взять ихъ. Она взяла, покраснѣла до корней волосъ, пріостановилась на минуту, а затѣмъ толкнула уголья, какъ этого отъ нея требовали.-- Благодарю,-- сказалъ онъ, продолжая стоять на колѣняхъ у ея ногъ и взявъ отъ нея щипцы,-- благодарю. Теперь вы навсегда свой человѣкъ въ Гендонъ-Голлѣ. Никому, кромѣ друга, не позволилъ бы я шевелить у меня огонь въ каминѣ.-- Съ этимъ онъ всталъ и медленно вышелъ изъ комнаты.
   -- О, мистриссъ Роденъ,-- сказала Маркизовъ,-- какъ мнѣ жаль, что я это сдѣлала.
   -- Ничего. Это только шутка.
   -- Конечно, это шутка, но все же мнѣ жаль, что я это сдѣлала. Въ ту минуту мнѣ казалось, что я покажусь сердитой, если не исполню его просьбы. Но когда онъ сказалъ, что я буду чувствовать себя здѣсь дома!.. О, мистриссъ Роденъ, какъ я жалѣю, что это сдѣлала.
   -- Онъ пойметъ, что это не имѣло никакого значенія, моя милая. Онъ добродушенъ и шутливъ, ему пріятно дать намъ понять, что мы для него не постороннія.
   Но Маріонъ знала, что лордъ Гэмпстедъ не дастъ этому этого невиннаго толкованія. Хотя ей видна была одна его спина, когда онъ выходилъ изъ комнаты, она знала, что онъ торжествуетъ.
   -- Ну-съ, мистеръ Фай, вотъ вамъ портвейнъ, коли угодно, но я вамъ рекомендую придерживаться бордо.
   -- Я ужъ придерживался, милордъ, насколько къ этому способенъ,-- сказалъ квакеръ.-- И немного вина на меня сильно дѣйствуетъ, такъ какъ у меня нѣтъ къ нему особой привычки.
   -- Вино веселитъ сердце человѣка,-- сказалъ Роденъ.
   -- Справедливо, мистеръ Роденъ. Только я сомнѣваюсь, полезно ли, чтобъ сердце человѣка сильно веселилось. Веселье и скорбь слишкомъ неизмѣнно уравновѣшиваютъ другъ друга. Ровное, ясное настроеніе всего болѣе прилично жизни человѣческой, если его можно достигнуть.
   -- Гладкая дорога безъ горъ,-- сказалъ Гэмпстедъ.-- Говорятъ, что лошади всего скорѣй устаютъ отъ нея.
   -- Если ли бы онѣ сами сказали вамъ это, еслибъ могли сообщить свои впечатлѣнія послѣ долгаго, дневнаго пути.
   Тутъ произошла пауза, но мистеръ Фай продолжалъ:
   -- Милордъ, боюсь, что сдѣлалъ ошибку относительно слова "страшно", которое случайно сорвалось съ твоихъ устъ.
   -- О, право нѣтъ, нисколько.
   -- Мнѣ казалось, что я нахожусь среди нашей конторской молодежи, которая иногда позволяетъ себѣ выраженія, не приличествующія ея занятіямъ, а, можетъ быть, и ея положенію въ обществѣ; въ такихъ случаяхъ я имѣю привычку напоминать ей, что слова, въ дѣловые часы, должны употребляться въ ихъ тѣсномъ смыслѣ. Но, милордъ, коли ты выпряжешь рабочую лошадь изъ плуга, ты не въ правѣ ожидать отъ нея, чтобъ она красиво выступала на зеленой полянѣ.
   -- Именно оттого, что по моему мнѣнію слѣдовало бы больше смѣшивать тѣхъ лошадей, которыхъ вы называете "рабочими", съ тѣми, которыя употребляются единственно для забавы, я съ такой гордостью привѣтствовалъ васъ здѣсь. Надѣюсь, что далеко не въ послѣдній разъ вы послужите мнѣ живымъ лексикономъ. Если вамъ болѣе не угодно вина, мы отправимся въ гостиную, къ дамамъ.
   Мистриссъ Роденъ очень скоро объявила, что имъ пора возвращаться въ Галловэй.
   Гэмпстедъ не пытался удерживать ихъ. Слова, которыми они обмѣнялись съ Маріонъ, почти ограничивались тѣмъ, что было выше упомянуто, тѣмъ не менѣе онъ сознавалъ, что не только удовлетворительно, но до нѣкоторой степени достохвально выполнилъ намѣреніе, въ виду котораго онъ собственно и пригласилъ своихъ гостей. Планъ его былъ выполненъ съ полнымъ успѣхомъ. По тому, какъ Маріонъ исполнила его просьбу насчетъ огня въ каминѣ, онъ былъ увѣренъ, что въ правѣ считать ее другомъ.
  

XXI.-- Что всѣ думали, возвращаясь домой.

   Лордъ Гэмпстедъ вышелъ на крыльцо, чтобъ посадить ихъ въ экипажъ.-- Лордъ Гэмпстедъ,-- сказала Гэмпстедъ Роденъ,-- вы жестоко простудитесь. Морозить, а вы съ открытой головой.
   -- Я на эти вещи не обращаю никакого вниманія,-- сказалъ онъ, на минуту держа руку Маріонъ, пока помогалъ ей сѣсть въ экипажъ.
   -- Вернитесь,-- шепнула она.
   Губы ея, при этомъ, почти касались его уха, но причиной этому было положеніе, въ которое поставилъ ее случай. Рукъ ея еще находилась въ его рукѣ -- но и это было дѣломъ того же случая. Но у женщинъ, мнѣ кажется, существуетъ невольное стремленіе пользоваться услугами болѣе, чѣмъ велитъ необходимость, когда тотъ, кто ихъ оказываетъ, имъ дѣйствительно пріятенъ. Маріонъ, конечно, не имѣла подобнаго намѣренія. Еслибъ эта мысль пришла ей въ голову, она уклонилась бы отъ его прикосновенія. Только когда онъ отнялъ свою руку, когда ощущеніе теплоты отъ его близости исчезло, только тогда она сознала, что онъ былъ такъ близко, а что теперь они разлучены.
   За ней сѣлъ въ экипажъ отецъ ея, потомъ Роденъ.
   -- Доброй ночи, милордъ,-- сказалъ квакеръ.-- Я провелъ очень пріятный вечеръ. Думаю, что завтра тѣмъ менѣе буду расположенъ къ своему дневному труду.
   -- Вовсе нѣтъ, мистеръ Фай, вовсе нѣтъ. Вы будете походить на освѣжившагося богатыря. Ничто такъ не освѣжаетъ душу, какъ дружеская бесѣда. Надѣюсь, что вскорѣ вы опять пріѣдете и испытаете это средство.
   Экипажъ отъѣхалъ, а лордъ Гэмпстедъ вошелъ въ домъ, чтобъ погрѣться у огня, который Маріонъ Фай мѣшала.
   Онъ не имѣлъ намѣренія влюбиться въ нее. Существовалъ ли когда-нибудь молодой человѣкъ, который, найдя дѣвушку симпатичной, вознамѣрился бы влюбиться въ нее? Дѣвушки влюбляются намѣренно, а еще чаще, можетъ быть, уклоняются отъ этого; но мужчины въ такихъ дѣлахъ рѣдко имѣютъ цѣль. Лордъ Гэмпстедъ понялъ въ ней, какъ ему казалось, отличный образецъ всякихъ достоинствъ въ томъ классѣ человѣчества, который его убѣжденія и теоріи побуждали его превозносить. Онъ думалъ, что полезно было бы скрещивать скаковыхъ и рабочихъ лошадей, а, въ данномъ случаѣ, Маріонъ Фай была рабочая лошадь. Онъ, безъ всякаго сомнѣнія, не сдѣлалъ бы этой попытки, еслибъ она не очаровала его глазъ, его слуха, его чувствъ вообще. Онъ, конечно, не былъ такимъ философомъ, чтобы, въ его погонѣ за мудростью, такой старикъ, какъ Захарія Фай былъ столько же пріятенъ, сколько его дочь. Надо признаться, что онъ былъ воспріимчивъ въ женскому вліянію. Но ему не сразу пришло въ голову, что хорошо было бы влюбиться въ Маріонъ Фай. Отчего бы ему не быть въ дружескихъ отношеніяхъ съ милой и хорошенькой дѣвушкой, не любя ее? Таковы были его мысли послѣ первой встрѣчи съ Маріонъ, въ домѣ мистриссъ Роденъ. Затѣмъ онъ рѣшилъ, что друзья не могутъ сойтись не видаясь, и составилъ свой планъ, еще не сознавая вызваннаго ею чувства. Планъ осуществился, обѣдъ его состоялся, Маріонъ Фай помѣшала уголья у него въ каминѣ, произошло легкое рукопожатіе, когда онъ усаживалъ ее въ экипажъ, послышалось сказанное шопотомъ словечко, которое, еслибы не было сказано шопотомъ, не имѣло бы никакого значенія; была минута, когда онъ сознавалъ, что губы его очень близко къ ея щекѣ; а затѣмъ онъ возвратился къ своему уютному камельку, вполнѣ сознавая, что влюбленъ.
   Что изъ этого выйдетъ? Когда онъ убѣждалъ и сестру, и Родена, что бракъ ихъ неудобенъ изъ-за различія въ ихъ общественномъ положеніи, и оправдывалъ свое мнѣніе, заявляя, что двумъ человѣкамъ невозможно самопроизвольно нарушить условія свѣта безъ вреда себѣ и другимъ, онъ въ тайнѣ признавался самому себѣ, что и онъ связанъ закономъ, который проповѣдуетъ. Чтобъ такія условія постепенно перестали существовать, было бы прекрасно; но ни одинъ мужчина не достаточно силенъ, чтобъ наскоро создать для себя новый законъ, еще менѣе въ состояніи это сдѣлать женщина. Разстоянія, отдѣляющія одного человѣка отъ другого, положительное зло. Это составляло самую суть его ученія; но многочисленные опыты доказали, что немедленное уничтоженіе этихъ разстояній -- пустая мечта, а уменьшеніе ихъ должно идти постепенно и медленно. Что уменьшеніе это будетъ продолжаться, пока разстоянія окончательно не исчезнутъ черезъ какихъ-нибудь тысячу лѣтъ, онъ нисколько не сомнѣвался. Разстоянія уже уменьшались, благодаря возраставшей мудрости и филантропіи человѣчества. Ему, рожденному въ знатности и богатствѣ, можетъ быть дано сдѣлать болѣе, чѣмъ другому. Той долей своего величія, которой онъ могъ поступиться безъ вреда для тѣхъ, съ кѣмъ онъ былъ связанъ, онъ поступится. Какого именно рода должна быть женщина, которую ему угодно будетъ избрать себѣ въ жены, онъ не составилъ себѣ точнаго понятія; но онъ постарается жениться такъ, чтобъ не упасть во мнѣніи свѣта и тѣмъ не оскорбить свою семью, тѣмъ не менѣе онъ удовлетворитъ и собственнымъ убѣжденіямъ, не ища особенно аристократической крови. Точно также поступилъ отецъ его при выборѣ первой жены, и выборъ его былъ бы вполнѣ удаченъ, еслибы не вмѣшалась въ дѣло смерть. Движимый такими разсужденіями, онъ пытался, хотя и слабо, разлучить сестру съ ея поклонникомъ, думая, что влюбленные должны быть связаны аргументами, которые кажутся основательными ему, невлюбленному. Но теперь онъ также былъ влюбленъ, и пресловутые аргументы, въ примѣненіи къ нему самому, превращались въ ничто, пока онъ сидѣлъ глядя въ огонь и держа щипцы въ рукѣ.
   Могло ли быть что-нибудь граціознѣе притворной энергіи, съ какой она дѣлала видъ, что разбиваетъ уголья? могло ли быть что-нибудь прекраснѣе этого взгляда, въ которомъ смѣшивались сомнѣніе, страхъ и дружелюбіе, какимъ она заглянула ему въ лицо при этомъ? Она отлично поняла, что онъ чувствовалъ, обращаясь въ ней съ этой маленькой просьбой. У нея достало сердца и ума, чтобъ сразу угадать значеніе ея. Или, вѣрнѣе, она не сразу все поняла, она тогда только поняла, что тутъ разумѣлась не одна дружба, но отчасти и любовь, когда рука ея уже сдѣлала движеніе и отвести ее было нельзя. Скоро она узнаетъ, сколько тутъ разумѣлось любви! Согласимо или нѣтъ его намѣреніе съ его же мудрой теоріей, относительно постепеннаго уменьшенія разстояній, сердце его зашло теперь слишкомъ далеко для отступленія. Сидя здѣсь, онъ сразу принялся убѣждать себя, что его прежніе аргументы вѣрны только въ отношеніи женщинъ-аристократокъ, а что для него они не обязательна. На комъ бы онъ ни женился, онъ возвыситъ ее до себя. Самъ онъ не придавалъ своему общественному положенію никакой цѣны. Онъ думалъ о чужихъ предразсудкахъ, увѣряя себя, что Маріонъ будетъ ничѣмъ не хуже другихъ графинь и маркизъ. Сестра -- другое дѣло. Она займетъ общественное положеніе мужа. Можетъ быть, и слѣдуетъ избѣгать ранъ, которыя она причинить многимъ, сдѣлавшись женой почтамтскаго клерка. Но его бракъ съ Маріонъ Фай не долженъ причинить никакихъ ранъ.
   Настоящія его разсужденія, безъ всякаго сомнѣнія, были слабы, но каковы бы они ни были, онъ далъ имъ полную волю. Ему даже въ голову не пришло попытаться освободиться отъ чаръ Маріонъ. Что бы ни случилось, все должно уступить его настоящей страсти. Она мѣшала огонь у него въ каминѣ, она должна возсѣсть у его очага на всю остальную ихъ жизнь. Что касается до отца ея, онъ былъ и о немъ хорошаго мнѣнія,-- трудолюбивый, полезный, умный человѣкъ, своеобразнаго обращенія, котораго онъ не устыдится ни въ какомъ обществѣ. Она также квакерша, но это для него имѣло мало или, вѣрнѣе, никакого значенія. У него также были свои религіозная убѣжденія, но они были не такого рода, чтобъ его оскорбляли убѣжденія тѣхъ, кто вѣруетъ, что возрастающая цивилизація возникла изъ ученія Христа. Простая, горячая, чистая вѣра дѣвушки скорѣй привлечетъ его, чѣмъ оттолкнетъ. Право, въ его Маріонъ, какъ онъ и понималъ, не было ничего, что не говорило бы о женщинѣ-совершенствѣ.
   Его Маріонъ! Сколько словъ сказалъ онъ ей? Сколько ея мыслей подслушалъ? Сколько ея ежедневныхъ занятій когда-нибудь видалъ? Но что до этого? Не дѣвушку любитъ человѣкъ, но образъ, которой создало его воображеніе для наполненія внѣшняго облика, плѣнившаго его чувства.
   Теперь Гэмпстедъ думалъ только объ одномъ: какъ бы пріобрѣсти эту драгоцѣнную жемчужину. Онъ сидѣлъ, размышляя объ этомъ, ища въ умѣ комбинаціи, которая могла бы свести его съ Маріонъ Фай въ возможно скорѣйшемъ времени. Его идея обѣда удалась, какъ онъ не смѣхъ и надѣяться. Но не могъ же онъ дать другой обѣдъ на будущей недѣлѣ. Онъ не могъ также собрать у себя гостей, которыхъ угощалъ сегодня, по возвращеніи сестры. Онъ обязался не принимать Джорджа Родена, пока она гоститъ у него. Едва ли онъ могъ надѣяться, что мистриссъ Роденъ согласится пріѣхать къ нему безъ Джорджа, а безъ мистриссъ Роденъ, какъ ему залучить квакера и его дочь? Сестру онъ ожидалъ на другой день; она, безъ сомнѣнія, охотно поможетъ ему относительно Маріонъ, если это будетъ возможно. Но такое содѣйствіе съ ея стороны, конечно, потребуетъ того же и отъ него, въ ея затрудненіяхъ. Онъ зналъ, что такого содѣйствія онъ оказать не можетъ, такъ какъ далъ отцу слово насчетъ Джорджа Родена. Въ настоящую минуту ему не представлялось другого плана, кромѣ самаго простого: посѣтить мистриссъ Роденъ и высказаться насчетъ своей любви къ молодой дѣвушкѣ.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

   Гости молчали всю дорогу. Каждаго занимали собственная мысли. Джорджъ Роденъ говорилъ себѣ, что это на долго, долженъ быть его послѣдній визитъ въ Гендонъ-Голлъ. Онъ былъ спокоенъ. Дѣвушка, которую онъ любитъ, несомнѣнно будетъ вѣрна. Онъ не выходилъ изъ терпѣнія, какъ Гэмпстедъ. Онъ могъ ждать, находя утѣшеніе въ своей вѣрѣ. Но все же едва ли можетъ влюбленный быть доволенъ судьбой, если онъ не видитъ на своемъ горизонтѣ точки, изъ которой можетъ брызнутъ свѣтъ сквозь тучи. Такой точки онъ не видѣлъ.
   Квакеръ задавалъ себѣ много вопросовъ. Хорошо ли онъ сдѣлалъ, что повезъ дочь къ этому молодому аристократу? Хорошо ли, что самъ туда поѣхалъ? Что у него, или у его дѣвочки общаго съ лордами? А между тѣмъ, это доставило ему удовольствіе. Любезность всегда льститъ, а лесть всегда пріятна. Ему представился мучительный вопросъ -- какъ представляется многимъ изъ насъ, когда мы нѣсколько времени успѣшно боролись противъ обольщеній свѣта -- дѣйствительно ли, отказываясь отъ житейскихъ наслажденій, мы получаемъ за это какое-нибудь вознагражденіе? Не лучше ли, въ сущности, жить какъ другіе? Здѣсь все ему нравилось: мягкіе стулья, безмолвные слуги, прекрасно приготовленный обѣдъ, хорошія вина, тонкое стекло, бѣлоснѣжное столовое бѣлье, а всего болѣе -- тонъ бесѣды, къ которому онъ не привыкъ ни въ конторѣ, ни дома. Маріонъ, правда, всегда была кротка съ нимъ, какъ воркующая голубка, но онъ сознавалъ, что онъ не отвѣчалъ ей тѣмъ же -- его домашній разговоръ дышалъ суровой правдой, выраженной въ короткихъ, энергическихъ фразахъ. Всю жизнь, говорилъ онъ себѣ, что суровая правда полезнѣе человѣчеству, чѣмъ всякія милыя фразы. Но въ собственной пріемной онъ рѣдко видѣлъ свою Маріонъ такой веселой, какой она была за столомъ этого лорда. Отчего красота ея такъ ярко сіяла въ его присутствіи? Старикъ также имѣлъ понятіе о любви, въ головѣ его постоянно сидѣла мысль, что придетъ время, когда его Маріонъ отдастъ свое сердце какому-нибудь незнакомцу. Онъ не думалъ, онъ не хотѣлъ думать, чтобъ незнакомецъ явился теперь; но хорошо ли, чтобъ будущность его дочери пострадала, хотя бы настолько, насколько его собственная? Онъ много раздумывалъ объ этомъ и сказалъ себѣ, что не можетъ это быть хорошо.
   Мистриссъ Роденъ почти все поняла, хотя простодушно честное намѣреніе молодого лорда было ей не совсѣмъ ясно. Скоро сказала она себѣ, что поступила дурно, привезя дѣвушку въ домъ молодого человѣка. Она замѣтила, что Маріонъ понравилась Гэмпстеду, но и не воображала, что оно зайдетъ такъ далеко. Если сдѣлано зло, она тому виной; а казалось, что зло сдѣлано несомнѣнно.
   А о чемъ думала Маріонъ? Сознавала ли она, что сдѣлано зло,-- зло, котораго никогда не исправить? Она сказала бы себѣ это, еслибы сознала теперь же всю силу, всю глубину, всю смертельность полученной раны. Для такой раны -- одно лекарство, а на это она, конечно, не имѣла бы никакой надежды. Пока она еще не признавалась себѣ, что нѣсколько нѣжныхъ словъ, два, три ласковыхъ взгляда, прикосновеніе руки, самое присутствіе юноши, красота котораго плѣняла взоры, всецѣло покорили и поработили все чувство Маріонъ Фай. Но оно было такъ. Ни на минуту не уклонялась ея мысль, во время обратнаго пути, отъ предмета ея безсознательнаго поклоненія. Вдругъ она почувствовала боль отъ раны, хотя пока еще боль не смертельную. Съ какого права такой дѣвушкѣ, какъ она, получать хотя бы пустые комплименты отъ такого человѣка, какъ лордъ Гэмпстедъ? Что онъ ей, что она ему? Онъ долженъ выполнить свою высокую миссію, исполнить свои высокія обязанности и несомнѣнно найдетъ благородную лэди, которая станетъ матерью его дѣтей. На одну минуту мелькнулъ онъ на пути ея, она не могла не помнить его вѣчно. Ей почему-то казалось, что любовь для нея теперь невозможна. Но страданіе, неизбѣжно связанное съ такой мыслью, еще не коснулось ея. Она какъ будто сожалѣла, что судьба поставила ее до такой степени внѣ его сферы, но она увѣрена была въ одномъ, что еслибы онъ сдѣлалъ рѣшительный шагъ, она не помрачитъ его величія, принявъ безцѣнный даръ его любви. Но зачѣмъ, зачѣмъ былъ онъ съ ней такъ нѣженъ?..
   Тутъ они въѣхали въ свою улицу, каждая пара вышла у своего дома, обмѣнявшись съ другой только нѣсколькими словами на прощанье.
   -- Только-что вернулись,-- крикнула Клара Демиджонъ, врываясь въ спальню тетки.-- Увидите, что это истинная правда. Они обѣдали у лорда!
  

XXII.-- Снова въ Траффордѣ.

   Встрѣча Гэмпстеда съ сестрою была дружелюбна и, говоря вообще, удовлетворительна.
   -- А у меня вчера былъ званый обѣдъ,-- сказалъ онъ, смѣясь.
   -- Кто были гости?
   -- Роденъ былъ здѣсь.-- Наступило молчаніе. Она была рада, что женихъ ея былъ въ числѣ гостей, но ей еще не хотѣлось говорить о немъ.-- И мать его.
   -- Я увѣрена, что полюблю его мать,-- сказала лэди Франсесъ.
   -- Я упомянулъ объ этомъ,-- продолжалъ ея братъ, особенно старательно выбирая выраженія,-- потому-что, согласно данному въ Траффордѣ обѣщанію, я не могу теперь пригласить его сюда.
   -- Жаль мнѣ, что я тебя стѣсняю, Джонъ.
   -- Ты меня не стѣсняешь и мнѣ кажется, что ты должна бы это знать. Оставимъ это пока. Еще былъ у меня оригинальный старикъ, квакеръ, Захарія Фай, серьезный, честный человѣкъ, который мгновенно распекъ меня за неприличныя выраженія.
   -- Гдѣ ты его нашелъ?
   -- Онъ изъ Сити. Съ нимъ была его дочь.
   -- Молодая дѣвушка?
   -- Разумѣется.
   -- Да, но молодая... и красивая?
   -- Молодая и красивая.
   -- Ну вотъ, ты смѣешься. Вѣроятно, это какая-нибудь умная, скорѣй антипатичная особа среднихъ лѣтъ.
   -- Я недостаточно ознакомился съ ея умственными способностями, чтобы судить о нихъ,-- сказалъ Гэмпстедъ почти обиженнымъ тономъ.-- Почему ты вообразила, что она должна быть антипатична, если она квакерша; съ чего взяла, что она среднихъ лѣтъ, я не понимаю. Мнѣ она не антипатична.
   -- О, Джонъ! Теперь я знаю, что ты открылъ какую-нибудь божественную красоту.
   -- Мы иногда, сами того не зная, принимаемъ у себя ангеловъ. Когда она уѣхала, я подумалъ, что это случилось со мной.
   -- Ты не шутишь?
   -- Нисколько не шучу относительно ангела. А теперь я хочу посовѣтоваться съ тобой насчетъ, одного плана.
   Онъ предложилъ сестрѣ поѣхать съ нимъ недѣльки на двѣ въ Горсъ-Голлъ, на что лэди Франсесъ согласилась. Дня отъѣзда Гэмпстедъ, однако, не назначалъ, онъ рѣшился до этого еще разъ повидаться съ Маріонъ. Чѣмъ болѣе онъ думалъ о Галловеѣ, тѣмъ болѣе убѣждался, что единственный для него путь къ Маріонъ черезъ мистриссъ Роденъ. Онъ оставилъ себѣ два, три дня на размышленіе, какъ бы это половчѣе устроитъ, какъ вдругъ его задержало письмо отца, который просилъ его пріѣхать въ Траффордъ. Маркизъ былъ боленъ и сильно желалъ повидать сына. Письмо, въ которомъ желаніе это было выражено, отличалось грустнымъ и жалобнымъ юномъ. Лордъ Кинсбёри говорилъ, что едва въ состояніи писать, такъ ему нездоровится; но у него нѣтъ никого, кто бы могъ служить ему секретаремъ. Мистеръ Гринвудъ такъ несносенъ, что онъ не можетъ болѣе давать ему подобныхъ порученій. "Мачиха твоя причиняетъ мнѣ не мало непріятностей, не думаю, чтобъ я это заслужилъ отъ нея". Затѣмъ онъ прибавлялъ, что ему необходимо будетъ выписать своего стряпчаго въ Траффордъ, но что прежде онъ желаетъ повидаться съ Гэмпстедомъ. Сынъ не могъ не вывести изъ этого письма нѣсколькихъ заключеній. Онъ былъ увѣренъ, что отецъ его боится за себя, иначе онъ бы и не подумалъ выписывать стряпчаго въ Траффордъ. До сихъ поръ онъ всегда былъ радъ воспользоваться случаемъ съѣздить въ Лондонъ, когда какое-нибудь дѣло служило благовиднымъ предлогомъ для поѣздки. Затѣмъ сыну его пришло въ голову, что отецъ никогда, въ письмахъ и разговорахъ, не говорилъ ему о "мачихѣ". Въ иныя минуты маркизъ называлъ жену или маркизой, или лэди Кинсбёри. Въ хорошемъ расположеніи духа онъ обыкновенно называлъ ее, въ разговорѣ съ сыномъ, "твоя мать". Должно быть, маркизу приходилось въ Траффордѣ очень плохо, если онъ окончательно отказывался отъ услугъ мистера Гринвуда,-- которыми пользовался съ незапамятныхъ временъ. Понятно, что Гэмпстедъ немедленно отправился въ Траффордъ, оставивъ сестру одну въ Гендонъ-Голлѣ. Маркиза онъ засталъ, правда, не въ постели, но заключеннаго въ собственной маленькой гостиной, и въ очень небольшой спальнѣ, которую ему устроили рядомъ съ этой комнатой. Гэмпстедъ, по пріѣздѣ, прежде чѣмъ вошелъ къ отцу, видѣлъ на одну минуту маркизу.-- Не могу вамъ сказать, каковъ онъ,-- сказала лэди Кинсбёри,-- онъ почти не допускаетъ меня въ себѣ. Докторъ, кажется, думаетъ, что бояться намъ нечего. Онъ запирается въ этихъ мрачныхъ комнатахъ внизу. Конечно, ему было бы полезнѣе жить тамъ, гдѣ больше свѣта и воздуха. Но онъ сталъ такъ упрямъ, что я не знаю какъ къ нему и подступаться.
   -- Онъ всегда любилъ занимать комнату рядомъ съ мистеромъ Гринвудомъ.
   -- Онъ положительно возненавидѣлъ мистера Гринвуда. Вы лучше не упоминайте имени бѣднаго старика. Живя здѣсь взаперти, мнѣ больше не съ кѣмъ слова сказать, и по этой-то причинѣ, вѣроятно, онъ желаетъ отъ него отдѣлаться.
   Въ отвѣтъ на все это Гэмпстедъ почти ничего не сказалъ. Отецъ тотчасъ же заговорилъ о мистерѣ Гринвудѣ, такъ что ему было бы совершенно невозможно послѣдовать совѣту лэди Кинсбёри, какъ бы онъ ни былъ склоненъ къ нему.-- Конечно, я боленъ,-- сказалъ маркизъ,-- я такъ страдаю отъ худого пищеваренія, что ничего ѣсть не могу. Докторъ, кажется, думаетъ, что я бы поправился, еслибъ не волновался; но столько вещей меня волнуютъ. Поведеніе этого человѣка ужасно.
   -- Какого человѣка, сэръ?-- притворился Гэмпстедъ.
   -- Этого священника,-- сказалъ лордъ Кинсбёри, указывая пальцемъ въ направленіи комнаты мистера Гринвуда.
   -- Не является же онъ къ вамъ, сэръ, если вы за нимъ не пошлете?
   -- Я теперь не видалъ его пять дней и не забочусь, увижу ли его когда-нибудь.
   -- Чѣмъ оскорбитъ онъ васъ?
   -- Я строго на строго приказалъ ему не говорить о твоей сестрѣ ни со мной, ни съ маркизой. Онъ торжественно обѣщалъ мнѣ это, а я очень хорошо знаю, что они постоянно толкуютъ о ней.
   -- Можетъ быть, въ этомъ виноватъ не онъ.
   -- Нѣтъ, онъ. Мужчина можетъ не говорить съ женщиной, если самъ этого не пожелаетъ. Съ его стороны это чистѣйшая дерзость. Мачиха твоя приходить ко мнѣ всякій день и никогда не уйдетъ, не осудивъ Фанни.
   -- Вотъ почему я нашелъ лучшимъ, чтобъ Фанни поселилась у меня.
   -- Кромѣ того, когда я съ ней спорю, она всегда сообщаетъ мнѣ, что говоритъ объ этомъ мистеръ Гринвудъ. Кому какое дѣло до мистера Гринвуда? Съ какого права мистеръ Гринвудъ путается въ мои семейныя дѣда? Онъ не умѣетъ вести себя порядочно, онъ долженъ уйти.
   -- Онъ прожилъ здѣсь много лѣтъ,-- сказалъ Гэмпстедъ, заступаясь за старика.
   -- Слишкомъ много; когда ты продержишь человѣка у себя въ домѣ столько времени, онъ непремѣнно позволитъ себѣ лишнее.
   -- Вамъ придется обезпечить его, если онъ васъ оставитъ.
   -- Я объ этомъ думалъ. Конечно, придется что-нибудь дать. Въ теченіе послѣднихъ десяти лѣтъ онъ получалъ по триста фунтовъ въ годъ, а въ теченіе двадцати-пяти лѣтъ ни разу не заплатилъ за постель или обѣдъ изъ собственнаго кармана. Куда онъ дѣвалъ свои деньги? Онъ долженъ быть богатъ для своего общественнаго положенія.
   -- Что человѣкъ дѣлаетъ съ своими деньгами, мнѣ кажется, не касается тѣхъ, кто эти деньги уплачиваетъ...
   -- Онъ получитъ тысячу фунтовъ,-- сказалъ маркизъ.
   -- Едва ли этого было бы достаточно. А я такъ оставилъ бы его, хотя бы потому, что онъ служитъ утѣшеніемъ для лэди Кинсбёри. Что изъ того, хотя бы онъ и толковалъ о Фанни? Уйди онъ отсюда, она выберетъ другого собесѣдника, быть можетъ, менѣе подходящаго, а тотъ ужъ конечно всѣмъ разблаговѣстить.
   -- Отчего онъ меня не послушался?-- сердито спросилъ маркизъ.-- Онъ у меня служилъ, я ему покровительствовалъ, а теперь онъ возстаетъ противъ меня, и т. д. и т. д.
   Гэмпстеду, въ теченіе цѣлаго дня не удалось навести разговоръ на какой-нибудь другой предметъ. На слѣдующее утро Гэмпстедъ узналъ отъ доктора, что состояніе здоровья отца далеко не удовлетворительно. Докторъ совѣтовалъ увезти его изъ Траффорда и даже разлучитъ его съ лэди Кинсбёри.
   -- Это, конечно, крайне щекотливый предметъ,-- сказалъ докторъ,-- но, милордъ, говоря по правдѣ, лэди Кинсбёри раздражаетъ его. Я, конечно, не любопытствую знать въ чемъ дѣло, во что-то здѣсь не такъ.
   Лордъ Гэмпстедъ, который прекрасно зналъ, въ чемъ дѣло, не пытался противорѣчить ему. Когда же онъ заговорилъ съ отцомъ, что не худо бы ему перемѣнить воздухъ, маркизъ объявилъ, что предпочитаетъ умереть въ Траффордѣ, чѣмъ въ другомъ мѣстѣ.
   По всему, что дѣлалось и говорилось, было слишкомъ очевидно, что отецъ дѣйствительно думаетъ о смерти. Всѣ дѣловые вопросы были живо разрѣшены, но у Гэмпстеда передъ отъѣздомъ происходили разговоры съ мистеромъ Гринвудомъ, съ мачихой, съ отцомъ, которые мы здѣсь приведемъ.
   -- По моему, отецъ вашъ жестокъ ко мнѣ,-- сказалъ мистеръ Гринвудъ.
   -- Я совершенно убѣжденъ, что онъ на это неспособенъ,-- сердито сказалъ Гэмпстедъ.
   -- А между тѣмъ, на то похоже. Лучшіе годы моей жизни я посвятилъ ему, а онъ теперь собирается отпустить меня, точно я ничѣмъ не выше слуги.
   -- Что бы онъ ни дѣлалъ, онъ, я увѣренъ, имѣетъ на то основаніе.
   -- Я только исполнилъ свой долгъ. Нельзя же думать, чтобъ человѣкъ въ моемъ положеніи по приказу говорилъ или молчалъ. Естественно, что леди Кинсбёри дѣлится со мной своими горестями.
   -- Если вамъ угодно послѣдовать моему совѣту,-- сказалъ лордъ Гэмпстедъ, тѣмъ тономъ, который всегда вызываетъ въ душѣ слушателя рѣшимость не послѣдовать даваемому совѣту,-- вы будете соображаться съ желаніями отца моего, пока вы находите для себя удобнымъ жить въ его домѣ. Если вы сдѣлать этого не можете, вамъ бы, мнѣ кажется, слѣдовало оставить его.-- Въ каждомъ словѣ этой рѣчи слышался упрекъ, и мистеръ Гринвудъ, который упрековъ не любилъ, не забылъ этого.
   -- Конечно, я въ этомъ домѣ теперь ничто,-- сказала маркиза въ свое послѣднее свиданіе съ пасынкомъ.-- Изъ-за того, что я дерзнула не одобрить мистера Родена въ качествѣ мужа для вашей сестры, меня заперли здѣсь, не даютъ ни съ кѣмъ сказать слова.
   -- Фанни оставила этотъ домъ, чтобъ не раздражать васъ долѣе своимъ присутствіемъ.
   -- Она оставила его, чтобъ быть поближе къ ужасному поклоннику, которымъ вы ее снабдили.
   -- Это неправда,-- сказалъ Гэмпстедъ, выведенный изъ себя вдвойнѣ несправедливымъ обвиненіемъ.
   -- Конечно, вы можете позволять себѣ со мной дерзости, говорить мнѣ, что я лгу. Въ ваше новое ученіе входитъ обязанность не быть почтительнымъ въ родственницѣ, вѣжливымъ съ дамой.
   -- Извините меня, лэди Кинсбёри,-- онъ никогда прежде такъ не называлъ ее,-- если я былъ непочтителенъ или невѣжливъ, но нелегко было вынести ваши слова. Помолвка Фанни съ мистеромъ Роденомъ совершилась безъ моего согласія. Я ея не устраивалъ и не поощрялъ. Сестра поѣхала въ Гендонъ не съ тѣмъ, чтобъ быть поближе къ мистеру Родену, съ которымъ она обѣщала не имѣть никакихъ сношеній, пока она гоститъ у меня. За насъ обоихъ я обязанъ отвергнуть это обвиненіе.
   Этимъ и ограничилось его прощаніе съ мачихой.
   Ничего не могло быть грустнѣе послѣднихъ словъ, сказанныхъ маркизомъ сыну.-- Не думаю, Гэмпстедъ, чтобы мы еще увидѣлись въ этомъ мірѣ.
   -- О, отецъ!
   -- Не думаю, чтобы мистеръ Спайсеръ зналъ, какъ я плохъ.
   -- Не выписать ли вамъ сэра Джэмса изъ Лондона?
   -- Боюсь, что никакому сэру Джэмсу не помочь мнѣ. Трудно лечить того, кто боленъ душою.
   -- Но отчего бы болѣть душѣ вашей, сэръ? Мало о комъ можно сказать, что ему легче живется, чѣмъ вамъ. Не такого же рода эта исторія съ Фанни, чтобы отравлять вамъ жизнь.
   -- Это не то.
   -- Такъ что же? Надѣюсь, что я не причинилъ вамъ огорченія?
   -- Нѣтъ, мой милый, нѣтъ. Мнѣ иногда тяжело думать, что я воспиталъ тебя въ идеяхъ, которыя ты воспринялъ слишкомъ горячо. Но это не то.
   -- Матушка?
   -- Сердце ея отвернулось отъ меня -- отъ тебя и Фанни. Я чувствую, что между моими двумя семьями произошла рознь. За что дочь моя изгнана изъ моего дома? Изъ-за чего ты не можешь погостить у меня иначе, какъ на положеніи пришельца во вражьемъ станѣ? Съ чего человѣкъ этотъ вооружается противъ меня, онъ, который вѣкъ свой жилъ у меня на хлѣбахъ?
   -- Ужъ изъ-за него-то я не сталъ бы тревожиться.
   -- Когда будешь старъ и слабъ, то увидишь, какъ трудно гнать отъ себя тревожныя мысли. А уѣхать, куда я поѣду?
   -- Пріѣзжайте въ Гендонъ.
   -- Чтожъ, оставить ее здѣсь съ нимъ, чтобы цѣлый свѣтъ говорилъ, что я убѣжалъ отъ собственной жены? Гендонъ теперь твой домъ, а этотъ мой; здѣсь я долженъ оставаться, пока часъ мой не пробьетъ.
  

XXIII.-- Неукротимый Крокеръ.

   Гэмпстедъ провелъ около двухъ недѣль въ Траффордѣ и вернулся въ Гендонъ только за нѣсколько дней до Рождества. Крокеръ въ то же самое время возвратился къ исполненію своихъ служебныхъ обязанностей, но, по своему обычаю, укралъ лишній денекъ и тѣмъ навлекъ на себя негодованіе мистера Джирнингэма и тяжкій гнѣвъ великаго Эола. Громовержцу этому лично было совершенно все равно, аккуратенъ или нѣтъ тотъ или другой молодой человѣкъ. Существуютъ Крокеры, которымъ лучше платить за отсутствіе, чѣмъ за присутствіе. Данный Эолъ былъ именно этого мнѣнія о данномъ Крокерѣ. Такъ почему бы не отставить Крокера и тѣмъ самымъ не сберечь общественныя деньги? Но необходимо -- или почти необходимо -- чтобы и Крокеры жили. У нихъ есть матери, жены, которыхъ надо одѣвать, кормить, сердца которыхъ можно разбить. Къ крайнимъ мѣрамъ прибѣгаютъ неохотно. Грозить, хмуриться, браниться, сдѣлать жизнь молодого человѣка бременемъ для него, все это въ предѣлахъ власти оффиціальнаго Эола. Иногда можно подумать, что онъ рѣшился выгнать половину клерковъ на улицу -- такъ громогласны его угрозы. Но когда дойдетъ до дѣла, мужество ему измѣняетъ. Есть люди, на которыхъ никакая брань, никакія угрозы вовсе не дѣйствуютъ. Къ числу ихъ принадлежалъ и нашъ Крокеръ. Въ данномъ случаѣ онъ опоздалъ изъ-за желанія поохотиться лишній денекъ и когда отговорился головной болью, никто, ни на минуту, ему не повѣрилъ. Тщетно Эолъ говорилъ ему, что человѣкъ съ такимъ слабымъ здоровьемъ совершенно негоденъ для службы. Крокеръ заранѣе зналъ все, что ему будетъ сказано. Даже въ присутствіи мистера Джирнингэма онъ открыто говорилъ объ отвоеванномъ днѣ, зная, что старикъ предпочтетъ собственное спокойствіе новымъ жалобамъ.
   -- Еслибы вы присѣли къ столу теперь, когда вы уже вернулись и принялись за работу, вмѣсто того, чтобы мѣшать всѣмъ остальнымъ дѣлать дѣло, оно было бы гораздо лучше,-- сказалъ мистеръ Джирнингэмъ.
   -- Моя лошадь перелетѣла черезъ стѣну, а за мной переползъ старикъ Амбльтвайтъ,-- продолжалъ Крокеръ, стоя спиной къ камину и не обращая никакого вниманія на увѣщанія мистера Джирнингэма.
   Войдя въ комнату, Крокеръ пожалъ руку всѣмъ присутствующимъ и, наконецъ, подошелъ въ Родену, съ которымъ охотно свелъ бы тѣсную дружбу, еслбъ это было возможно. Онъ рѣшилъ, что это будетъ, но когда минута настала, мужество слегка ему измѣнило. Онъ страшно надоѣлъ Родену въ ихъ послѣднее свиданіе и сразу замѣтилъ, что Роденъ этого не забылъ. На этотъ разъ онъ кивнулъ головой Крокеру, не выпуская пера изъ руки.
   -- Чтожъ, руки-то не дашь, старина?-- сказалъ Крокеръ.
   -- Не думаю,-- отвѣчалъ Роденъ.-- Можетъ быть, вы какъ-нибудь научитесь быть менѣе несноснымъ.
   -- Право, я всегда желалъ ладить со всѣми, особенно съ вами,-- сказалъ Крокеръ,-- но такъ трудно добиться, чтобы словамъ нашимъ придавался ихъ настоящій смыслъ.
   Послѣ этого они не обмѣнялись ни единымъ словомъ въ теченіе цѣлаго утра. Случалось это въ субботу, 20-го декабря, тотъ самый день, когда Гэмпстедъ долженъ былъ возвратиться къ себѣ. Ровно въ часъ Крокеръ всталъ съ мѣста и, отвѣсивъ комически-вѣжливый поклонъ мистеру Джирнингэму, надѣлъ шляпу на бекрень и вышелъ. Мысли его, пока онъ направлялся къ своей квартирѣ, были полны обращеніемъ Родена съ нимъ. Съ тѣхъ поръ, какъ онъ удостовѣрился, что его товарищъ -- женится на лэди Франсесъ Траффордъ, онъ твердо рѣшился сблизиться съ нимъ. Но какъ возвратить утраченное?

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

   Часовъ около трехъ, въ этотъ же день, когда леди Франсесъ начинала подумывать, что время пріѣзда брата близко, слуга вошелъ въ гостиную и доложилъ, что какой-то джентльменъ желаетъ ее видѣть.-- Какой джентльменъ?-- спросила лэди Франсесъ.-- Назвалъ онъ себя?
   -- Нѣтъ, милэди; но онъ говоритъ... онъ говоритъ, что онъ почтамтскій клеркъ.
   Лэди Франсесъ въ первую минуту такъ испугалась, что не знала, что отвѣчать. Одинъ только почтамтскій клеркъ могъ желать ее видѣть, и она чувствовала по тону слуги, что онъ знаетъ, что гость -- ея женихъ. Необходимо немедленно дать отвѣтъ. Она сознавала, что обязана не принимать Джорджа Родена, но не могла рѣшиться отослать его отъ дверей и тѣмъ самымъ позволять слугѣ предположить, что ей совѣстно принять того, кому она обѣщала свою руку.-- Просите этого джентльмена,-- сказала она, наконецъ, почти дрожащимъ голосомъ. Минуту спустя, дверь отворилась и мистеръ Крокеръ вошелъ. Она пыталась приготовиться къ встрѣчѣ съ женихомъ. Заслышавъ приближающіеся шаги, она приготовилась. Она только-что поднялась съ мѣста, почти поднялась, когда появилась незнакомая ей личность. Должно признаться, что она испытала сильное разочарованіе, хотя говорила себѣ, что Родену не слѣдовало бы навѣщать ее. Какая женщина не проститъ своему поклоннику посѣщенія, хотя бы ему не слѣдовало приходить? Какая женщина не встрѣтитъ незнакомаго суровымъ взоромъ, когда онъ явится предъ ней вмѣсто ожидаемаго, любимаго человѣка?-- Сэръ?-- сказала она, стоя, пока онъ проходилъ черезъ комнату и отвѣшивалъ ей низкій поклонъ.
   Крокеръ былъ расфранченъ, въ желтыхъ лайковыхъ перчаткахъ.-- Леди Франсесъ,-- сказалъ онъ,-- я мистеръ Крокеръ, мистеръ Самуилъ Крокеръ, изъ Главнаго Почтамта. Вы, можетъ быть, слышали обо мнѣ отъ моего пріятели, мистера Родена?
   -- Нѣтъ, сэръ.
   -- А могли бы слышать, такъ какъ мы сидимъ въ одной комнатѣ, за однимъ столомъ. Можетъ быть, вы не забыли нашей встрѣчи за обѣдомъ, въ замкѣ вашего дядя, въ Кумберлендѣ.
   -- Не... не случилось ли чего съ мистеромъ Роденомъ?
   -- Ровно ничего, милэди. Я имѣлъ удовольствіе оставить его въ вожделѣнномъ здравіи часа два тому назадъ. Нѣтъ, рѣшительно ничего, что могло бы причинятъ вамъ, милэди, самое легкое безпокойство.
   -- Мистеръ Роденъ прислалъ васъ съ какимъ-нибудь порученіемъ?-- спросила она, сильно нахмурившись.
   -- Нѣтъ, милэди, нѣтъ. Это было бы совершенно невѣроятно. Я увѣренъ, что онъ гораздо охотнѣе явился бы самъ, съ собственнымъ порученіемъ.-- При этомъ онъ захихикалъ самымъ оскорбительнымъ образомъ.-- Я зашелъ въ надеждѣ видѣть вашего брата, лорда Гэмпстеда, про котораго беру смѣлость утверждать, что мы съ нимъ слегка знакомы.
   -- Лорда Гэмпстеда нѣтъ дома.
   -- То же сказалъ мнѣ слуга. Тогда мнѣ пришло въ голову, что такъ какъ я пріѣхалъ изъ Лондона съ извѣстной цѣлью, чтобы попросятъ милорда оказать мнѣ небольшую услугу и такъ какъ я не имѣлъ счастія застать милорда дома, то могу обратиться съ той же просьбой къ вамъ.
   -- Не можетъ быть, чтобъ я чѣмъ-нибудь могла бытъ вамъ полезна, сэръ.
   -- Можете, милэди, гораздо скорѣй, чѣмъ кто-бы то ни было въ цѣломъ мірѣ.
   -- Что же это можетъ быть?-- спросила леди Франсесъ.
   -- Если позволите, я сяду, такъ какъ разсказъ мой довольно длинный.-- Невозможно было отказать ему въ этомъ, она могла только поклониться, пока онъ усаживался.-- Мы съ Джорджемъ Роденомъ, милэди, коротко знакомы уже много лѣтъ.-- Она снова наклонила голову.-- Могу сказать, что мы были пріятели. Когда люди сидятъ за однимъ столомъ, имъ слѣдуетъ держаться другъ друга, иначе придется жить, какъ кошка съ собакой, не такъ ли, милэди?
   -- Я не имѣю никакого понятія о служебныхъ отношеніяхъ. Такъ какъ я не думаю, чтобъ могла быть вамъ полезна, то, можетъ быть, вы согласитесь удалиться?
   -- О, милэди, вы должны выслушать меня до конца, такъ какъ именно вы можете помочь мнѣ. Понятно, что при вашихъ отношеніяхъ онъ готовъ сдѣлать все, что бы вы ему ни приказали. Онъ теперь забралъ въ голову быть со мной очень надменнымъ...
   -- Право, я тутъ ничего не могу...
   -- Еслибъ вы только потрудились сказать ему, что я никогда не имѣлъ намѣренія оскорбятъ его? Я право не знаю, бы такое случилось. Я, можетъ быть, сказалъ что-нибудь въ шутку насчетъ лорда Гэмпстеда, только въ этомъ, право, не было ничего особеннаго. Никто не можетъ питать къ милорду болѣе глубокаго уваженія, чѣмъ питаю я. Я всегда находилъ большой честью для Родена его близкія... болѣе чѣмъ близкія отношенія къ вашему семейству...
   Что было ей дѣлать съ человѣкомъ, который ежеминутно позволялъ себѣ дерзкіе намеки на излюбленную тайну ея сердца.
   -- Я должна просить васъ оставить меня сэръ,-- сказала она.-- Братъ мой сейчасъ вернется.
   Это у нея вырвалось въ тщетной надеждѣ, что онъ приметъ слова ея за угрозу, предположитъ, что братъ ея выгонитъ его въ дома за его дерзость. Она ошиблась. Ему и въ голову не приходило, что онъ дерзокъ.-- Въ такомъ случаѣ вы, можетъ быть, позволите мнѣ подождать милорда,-- сказалъ онъ.
   -- О нѣтъ, нѣтъ! Онъ можетъ пріѣхать, но можетъ и не пріѣхать. Вамъ право ждать нельзя. Вамъ не слѣдовало вовсе пріѣзжать.
   -- Но въ интересахъ мира, милэди! Одно слово съ вашихъ прекрасныхъ устъ...-- Лэди Франсесъ была не въ силахъ долѣе этого выносить. Она встала и вышла изъ комнаты. Въ залѣ она встрѣтила одного изъ слугъ, которому приказала: "сейчасъ же проводить этого господина". Слуга исполнилъ приказаніе и Крокеръ былъ выпровоженъ изъ дома, не сознавая нисколько всей безтактности своего поведенія.
   Едва Крокеръ убрался, какъ Гэмпстедъ, дѣйствительно, возвратился. Разговоръ, конечно, сейчасъ же коснулся здоровы отца.-- Онъ скорѣй огорченъ, чѣмъ боленъ,-- сказалъ Гэмпстедъ.
   -- Изъ-за меня?-- спросила она.
   -- Нѣтъ, не непосредственно.
   -- Что это значитъ?
   -- Не ты его огорчаешь, а то, что другія говорятъ о тебѣ,
   -- Мама?
   -- Да, и мистеръ Гринвудъ.
   -- Развѣ онъ вмѣшивается?
   -- Боюсь, что да; черезъ милэди, которая ежедневно сообщаетъ отцу все, что говоритъ глупый старикъ. Леди Кинсбёри крайне неблагоразумна и несносна. Я всегда находилъ ее глупой, но теперь не могу не сознавать, что она поступаетъ очень дурно. Она всячески раздражаетъ его.
   -- Это очень нехорошо.
   -- Нехорошо. Онъ можетъ выгнать мистера Гринвуда изъ дома, если онъ станетъ невыносимъ, но жену свою онъ выгнать не можетъ.
   -- Не могъ ли бы онъ пріѣхать сюда?
   -- Боюсь, что нѣтъ... безъ нея. Она забрала въ свою глупую голову, что мы съ тобой позоримъ семью. Что до меня, она, кажется, думаетъ, что я лишаю ея родныхъ дѣтей ихъ правъ. Я готовъ все сдѣлать для нихъ, даже для нея, чтобъ ее успокоитъ, но она рѣшилась видѣть въ насъ враговъ. Отецъ говоритъ, что это сведетъ его въ могилу.
   -- Бѣдный папа!
   -- Мы можемъ убѣжать, онъ -- нѣтъ. Мнѣ стало очень досадно и на милэди, и на Гринвуда, я имъ обоимъ довольно откровенно высказалъ свое мнѣніе. Мнѣ остается утѣшительное сознаніе, что въ этомъ домѣ у меня два жестокихъ врага.
   -- Могутъ они повредить тебѣ?
   -- Ничуть, развѣ въ томъ отношеніи, что научатъ мальчугановъ видѣть во мнѣ врага.
   Только послѣ обѣда леди Франсесъ разсказала брату о Крокерѣ.-- Подумай, что я должна была почувствовать, когда мнѣ доложили, что почтамтскій клеркъ желаетъ меня видѣть.
   -- И вошелъ этотъ негодяй?-- спросилъ Гэмпстедъ.
   -- Ты дѣйствительно его знаешь?
   -- Еще бы. Развѣ ты его не помнишь въ замкѣ Готбей?
   -- Ничуть. Но онъ сказалъ мнѣ, что былъ тамъ.
   -- Онъ ни на минуту не отставалъ отъ меня. Онъ положительно заставилъ меня уѣхать, потому что слѣдовалъ за мной за охотѣ, какъ тѣнь. Онъ такъ тяжко оскорбилъ меня, что мнѣ пришлось убѣжать отъ него. Что ему отъ меня надо?
   -- Чтобъ ты заступился за него передъ Джорджемъ Роденомъ.
   -- Онъ -- ужасный человѣкъ. Ни къ чему не ведетъ просить его держаться подальше, онъ окончательно не понимаетъ, что ему говорятъ. Я увѣренъ, что онъ вышелъ отсюда съ убѣжденіемъ, что нашелъ въ тебѣ искренняго друга.
  

XXIV.-- Краснорѣчіе мистриссъ Роденъ.

   Цѣлое воскресенье Гэмпстедъ провелъ въ волненіи, нигдѣ не находя себѣ мѣста. Одно время онъ думалъ, что это самый удобный день для поѣздки въ Галловэй. Онъ навѣрное застанетъ мстриссъ Роденъ дома послѣ службы, а если съумѣетъ завести дѣло достаточно далеко, то можетъ также повидать и Захарію Фай. Но по зрѣломъ обсужденіи ему показалось, что воскресенье день для этого неподходящій. Джорджъ будетъ дома и будетъ страшно мѣшать. Самъ квакеръ будетъ помѣхой, такъ какъ Гэмпстеду необходимо было сначала переговорить съ Маріонъ. А потому онъ былъ вынужденъ отложить свое намѣреніе. Понедѣльникъ также былъ неудобенъ, такъ какъ онъ былъ уже достаточно знакомъ съ обычаями Парадизъ-Роу, и зналъ, что въ этотъ день тамъ будетъ непремѣнно мистриссъ Винсентъ. Цѣлью его было, если все пойдетъ хорошо, сначала повидать мистриссъ Роденъ на нѣсколько минутъ, а затѣмъ провести какъ можно больше времени съ Маріонъ Фай. Въ силу этихъ соображеній онъ выбралъ вторникъ, и сдѣлавъ всѣ распоряженія насчетъ лошадей, грума и пр., отправился въ понедѣльникъ въ Лейтонъ, гдѣ, въ видѣ утѣшенія, проохотился цѣлый день на оленей.
   Когда онъ возвратился, сестра очень серьезно заговорила съ нимъ о собственныхъ дѣлахъ.
   -- Неправда ли, Джонъ, что это почти глупо, что мистеръ Роденъ не бываетъ здѣсь?
   -- Совсѣмъ не глупо, по моимъ понятіямъ.
   -- Цѣлый свѣтъ знаетъ, что мы женихъ и невѣста. Даже слуги объ этомъ слышали.
   -- Чтожъ изъ этого?
   -- Если всѣ знаютъ, то какая же цѣль разлучать васъ? Мама, конечно, сказала сестрѣ, а лэди Персифлажъ всюду разблаговѣстила. Дочь ея выходитъ за герцога и она вдвойнѣ торжествуетъ, разсказывая всѣмъ, но я выхожу только за почтамтскаго клерка. Я нисколько не сѣтую на нее за это. Но такъ какъ они такъ много объ этомъ толковали, они обязана по крайней мѣрѣ предоставить мнѣ моего почтамтскаго клерка.
   -- На это я ничего не имѣю сказать, ни въ томъ, ни въ другомъ смыслѣ,-- сказалъ Гэмпстедъ.-- Я ничего не говорю, по крайней мѣрѣ теперь.
   -- Что ты этимъ хочешь сказать, Джонъ?
   -- Видя, какъ тяжело тебѣ живется въ Траффордѣ, я всячески старался увезти тебя. Но я могъ привезти тебя сюда только подъ непремѣннымъ условіемъ, что ты не будешь видѣться съ Джорджемъ Роденомъ, пока живешь у меня. Если ты можешь получить согласіе отца на свиданіе съ нимъ, тогда эта часть условія перестанетъ существовать.
   -- Не думаю, чтобы я что-нибудь обѣщала.
   -- Я такъ понимаю.
   -- Я ничего не говорила папа на этотъ счетъ,-- не помню, чтобъ я что-нибудь обѣщала тебѣ. Я даже увѣрена, что нѣтъ.
   -- Я за тебя обѣщалъ.-- На это она промолчала.
   -- Ты намѣрена пригласить его сюда?
   -- Конечно нѣтъ, но еслибъ онъ пришелъ, какъ могу я не принять его?
   -- Не думаю, чтобъ онъ пріѣхалъ безъ приглашенія,-- сказалъ Гэмпстедъ.-- На этомъ разговоръ и кончился.
   На слѣдующій день, въ два часа, лордъ Гэмпстедъ отправился въ Галловей. Экипажъ свой и слугу онъ оставилъ въ тавернѣ и пошелъ по улицѣ, дѣлая видъ, будто не замѣчаетъ, что за нимъ слѣдятъ изъ сосѣднихъ домовъ.
   Мистриссъ Роденъ была дома и, конечно, приняла его съ самой любезной улыбкой; но сердце ея замерло при видѣ его.
   -- Очень мило, что заѣхали,-- сказала она.-- Джорджъ говорилъ мнѣ, что вы ѣздили въ помѣстье послѣ того какъ мы имѣли удовольствіе обѣдать у васъ.
   -- Да, отецъ былъ нездоровъ, мнѣ пришлось провести у него нѣсколько дней, иначе я былъ бы здѣсь раньше. Всѣ вы вернулись домой совершенно благополучно?
   -- О, да.
   -- Миссъ Фай не простудилась?
   -- Нисколько; хотя я боюсь, что она не крѣпкаго здоровья.
   -- Надѣюсь, она не больна?
   -- Нѣтъ. Но она живетъ здѣсь очень тихо, и я сомнѣваюсь, чтобъ волненія, сопряженныя съ выѣздами, были ей полезны.
   -- Въ Гендонъ-Голлѣ, мнѣ кажется, не было нечего волнующаго,-- сказалъ онъ, смѣясь.
   -- Не для васъ, но, можетъ быть, для нея. Для Маріонъ Фай было событіемъ обѣдать у васъ. Вамъ трудно себѣ представить, какъ сильно все новое можетъ дѣйствовать на такую натуру, какъ натура этой дѣвушки. Я почти сожалѣла, лордъ Гэмпстедъ, что согласилась привезти ее къ вамъ.
   -- Говорила она вамъ что-нибудь?
   -- Нѣтъ, говорить ей было нечего. Вы не должны думать, что случилось что-нибудь дурное.
   -- Но что могло случиться дурного?-- спросилъ онъ.
   -- Конечно ничего,-- сказала мистриссъ Роденъ,-- только ли такой натуры, какъ у нея, всякое впечатлѣніе вредно.
   -- Этому я повѣрить не въ силахъ,-- сказалъ онъ, послѣ паузы.-- Отъ времени до времени, въ жизни каждаго изъ насъ должны встрѣчаться минуты возбужденія, волненія, которыя не могутъ быть безусловно вредны. Что сказала бы Маріонъ, еслибъ я сказалъ ей, что люблю ее?
   -- Надѣюсь, вы этого не сдѣлаете, милордъ.
   -- Почему? Какое право имѣете вы на это надѣяться? Если я люблю ее, развѣ мнѣ не слѣдуетъ сказать ей объ этомъ?
   -- Но вамъ не слѣдуетъ любить ее.
   -- Ну, мистриссъ Роденъ, я позволяю себѣ заявить, что вы окончательно ошибаетесь и говорите, не взвѣсивъ достаточно своихъ словъ.
   -- Неужели, милордъ?
   -- Мнѣ такъ кажется. За что я долженъ быть лишенъ обычной привилегіи мужчины: открыть свою страсть женщинѣ, когда я встрѣчаю такую, которая во всѣхъ отношеніяхъ осуществляетъ мой идеалъ; когда я вижу дѣвушку, о которой мнѣ думается, что я могу ее полюбить?
   -- Въ томъ-то и дѣло, это толью "думается".
   -- Я не позволю обвинять меня, не защищаясь. Думается мнѣ это или нѣтъ, но я люблю Маріонъ Фай и пріѣхалъ сюда сказать ей это. Если мнѣ удастся произвести на нее какое-нибудь впечатлѣніе, я опять пріѣду и скажу это ея отцу. Теперь я здѣсь потому, что думаю, что вы можете мнѣ помочь. Если вы этого не захотите, я буду дѣйствовать безъ вашей помощи.
   -- Что же могу я сдѣлать?
   -- Пойти со мною къ ней, теперь, сейчасъ же. Вы говорите, что волненія ей вредны. Волненіе будетъ не такъ велико, если вы пойдете со мною къ ней.-- Настала длинная пауза, во время которой мистриссъ Роденъ старалась опредѣлить, что въ данную минуту ей слѣдуетъ сдѣлать. Она, конечно, не думала, что было бы хорошо, еслибъ лордъ Гэмпстедъ, старшій сынъ маркиза Кинсбёри, женился на Маріонъ Фай. Она была вполнѣ убѣждена, что въ этомъ сходится съ цѣлымъ свѣтомъ. Если бы кто-нибудь узналъ, что она помогла устроить такой бракъ, этотъ кто-нибудь несомнѣнно осудитъ ее. Какъ могла такая дѣвушка, какъ Маріонъ Фай, быть подходящей женой для человѣка въ условіяхъ лорда Гэмпстэда? Маріонъ, лично, имѣла много достоинствъ. Она хороша, умна, кротка, но невѣроятно, чтобъ она, по воспитанію или обравованію, была возможной женой для одного изъ первостепенныхъ пэровъ Англіи. Манеры ея могли быть хороши, образованіе прекрасно, но это было не то, что требовалось. Кромѣ того, былъ поводъ и для другихъ опасеній. Мать Маріонъ, ея братья, сестры, всѣ умерли въ молодости. Сама дѣвушка до сихъ поръ, казалось, избѣгла бича, отъ котораго они погибли. Но по временамъ на щекахъ ея появлялся яркій румянецъ, отъ котораго замирало сердце мистриссъ Роденъ. Но ея совѣту, старикъ квакеръ, въ прошлую суровую весну, возилъ дочь на островъ Уайтъ. При этихъ опасеніяхъ, какъ могла она поощрять лорда Гэмпстэда въ его желаніи жениться на Маріонъ?
   Кромѣ того, могло ли способствовать счастью самой дѣвушки это вознесеніе въ чуждую сферу,-- сферу, которая отнесется къ ней сурово и неласково, и въ которой молодой лордъ замѣтитъ ея недостатки, когда будетъ уже поздно исправить сдѣланное зло? Кое-что изъ этого она обдумала заранѣе, признавъ возможность такого шага, какъ настоящій, послѣ всего, чему была свидѣтельницей въ Гендонъ-Голлѣ.
   -- Чтожъ, пойдете со мной?-- спросилъ Гэмпстедъ, который сидѣлъ молча, пока всѣ эти мысли пробѣгали въ умѣ его собесѣдницы.
   -- Не думаю, милордъ.
   -- Отчего же нѣтъ, мистриссъ Роденъ? Развѣ это не лучше, чѣмъ если я пойду одинъ?
   -- Надѣюсь, что вы совсѣмъ не пойдете.
   -- Пойду несомнѣнно. Я считаю себя обязаннымъ, по всѣмъ законамъ чести, сказать ей, что она со мной сдѣлала. Тогда она можетъ разсудить, что для нея лучше.
   -- По крайней мѣрѣ сегодня не идите, лордъ Гэмпстедъ. Позвольте мнѣ просить васъ хоть объ этомъ. Подумайте, какъ важенъ шагъ, который вы сдѣлаете.
   -- Я объ этомъ думалъ,-- сказалъ онъ.
   -- Маріонъ -- золотая дѣвушка.
   -- Я это знаю.
   -- Золотая, говорю я; но вѣроятно ли, чтобъ какая бы то ни была дѣвушка не была тронута и ослѣплена такимъ предложеніемъ, какъ ваше?
   -- Тронута она, я надѣюсь, будетъ. Что же касается до ослѣпленія -- я въ него не вѣрю. Есть глаза, которыхъ не ослѣпилъ никакимъ ложнымъ блескомъ.
   -- Но еслибъ она и была тронута,-- продолжала мистрносъ Роденъ,-- неужели вамъ, которому предстоятъ такія обязанности, хорошо жениться на дочери Захаріи Фай? Выслушайте меня,-- сказала она, видя, что онъ пытается прервать ее.-- Я знаю, что мы хотите сказать, и многому изъ этого сочувствую, но обществу не можетъ быть полезно, чтобъ сословія смѣшивались внезапно и грубо.
   -- Чтожь тутъ было бы грубаго?-- спросилъ онъ.
   -- Въ настоящихъ условіяхъ лордовъ и лэди, герцоговъ и герцогинь, имъ не очень бы понравилось, еслибъ имъ представили Маріонъ Фай, какъ равную. Знаю, что лорды и прежде женились на дѣвушкахъ скромнаго происхожденія и что жены довольствовались своею домашнею ролью. Кое-что изъ этого я извѣдала, милордъ, испытала... по крайней мѣрѣ видѣла всю горечь этого. Маріонъ Фай зачахла бы отъ такихъ оскорбленій. Быть Маріонъ Фай -- съ нея достаточно. Быть вашей женой и не считаться достойной быть ею, далеко бы ее не удовлетворило.
   -- Ее сочтутъ достойной.
   -- Вы можете превратить ее въ лэди Гэмпстедъ, просить для нея представленія во двору, осыпать ее брильянтами, заставятъ ее занять мѣсто, соотвѣтствующее вашему высокому общественному положенію, но можете ли вы заставить жену отца вашего дружески ей улыбнуться?-- На это Гэмпстедъ не нашелъ отвѣта.-- Какъ вы думаете, была ли бы Маріонъ довольна, еслибы жена отца вашего хмурилась, глядя на нее?
   -- Жена отца моего еще не всѣ.
   -- Она, по необходимости, имѣла бы большое значеніе въ глазахъ вашей жены. Подождите недѣлю, милордъ, мѣсяцъ, обдумайте это. Пока она еще ничего отъ васъ не ожидаетъ, еще въ вашей власти избавить ее отъ горя.
   -- Я сдѣлалъ бы ее счастливой, мистриссъ Роденъ.
   -- Подумайте, подумайте.
   -- Да и самого себя также. Мои чувства вы тутъ ставите ни во что.
   -- Ни во что, сравнительно съ ея чувствами. Видите, какъ я съ вами откровенна. Допустимъ, что сердце ваше нѣсколько времени проболитъ, что вы дѣйствительно любите эту дѣвушку настолько, что чувствуете, что она необходима для вашего счастья. Но неужели вы не сознаете, что если она будетъ для васъ недоступна, вы оправитесь отъ этой раны? Какъ мужчинѣ, вамъ еще останется много лѣтъ для исцѣленія, прежде, чѣмъ молодость не отлетитъ отъ васъ. Вы несомнѣнно найдете другую женщину и будете съ ней счастливы. Для нея, если она потерпитъ здѣсь неудачу, другого случая не представится.
   -- Я постарался бы, чтобъ этого "случая" было съ нея довольно.
   -- Вы такъ думаете; но если вы оглянетесь кругомъ, то увидите, что тѣ опасности для ея счастья, которыя я пыталась описать, не воображаемыя. Подумайте, пока еще есть время.
   Онъ медленно поднялся со стула и оставилъ ее, почти не говоря ни слова. Она убѣдила его подождать недѣлю.
   Сердитый спустился онъ съ лѣстницы, отворилъ входную дверь и... встрѣтилъ Маріонъ Фай.
   -- Маріонъ,-- сказалъ онъ, и въ голосѣ его вылилась вся нѣжность, наполнявшая его сердце.
   -- Милордъ?
   -- Войдите, Маріонъ, на одну минуту.-- Она послѣдовали за нимъ, они остановились внизу лѣстницы.
   -- Я пріѣхалъ узнать, какъ вы себя чувствуете послѣ нашего маленькаго собранія.
   -- Я совершенно здорова,-- а вы?
   -- Я гостилъ у отца, иначе я пріѣхалъ бы раньше.
   -- Зачѣмъ же вамъ безпокоиться?
   -- Есть, есть, зачѣмъ.-- Иначе я не такъ бы обезпокоился. Я и теперь озабоченъ. Мистриссъ Роденъ не хотѣла идти со мной,-- продолжалъ онъ, указывая на лѣстницу, на которой теперь стояла хозяйка.
   -- Она сказала мнѣ, что не хорошо, что я пріѣхалъ, но я пріѣду какъ-нибудь на дняхъ.-- Онъ былъ почти внѣ себя, говоря это. Дѣвушка до такой степени была ему по сердцу, пока онъ стоялъ тутъ, близко отъ нея, чувствуя на себѣ ея вліяніе, что онъ не въ силахъ былъ сдерживаться.
   -- Взойдите наверхъ, дорогая Маріонъ,-- говорила мистриссъ Роденъ, съ площадки.-- Едва ли удобно держать лорда Гэмпстеда у дверей.
   -- Конечно, не удобно,-- сказала Маріонъ.-- Прощайте, милордъ.
   -- Я буду стоять здѣсь, пока вы не скажете мнѣ слова. Не хочу, чтобъ меня выгоняли, пока вы здѣсь. Маріонъ, вы для меня -- весь міръ. Я люблю васъ всѣмъ сердцемъ. Я пришелъ сюда сказать вамъ это, но мистриссъ Роденъ удержала меня. Она взяла съ меня слово не быть здѣсь цѣлую недѣлю, точно недѣли или годы могутъ измѣнить меня!-- Скажите мнѣ одно слово, Маріонъ. Одного слова теперь достаточно; тогда я уйду. Маріонъ, можете вы полюбить меня?
   -- Идите сюда, Маріонъ.-- Не отвѣчайте ему теперь.
   -- Нѣтъ,-- сказала Маріонъ,-- теперь я ему не отвѣчу. Это слишкомъ неожиданно. Лордъ Гэмпстедъ, я теперь пойду къ Гэмпстедъ Роденъ.
   -- Но мнѣ вы дадите вѣсточку?
   -- Пріѣзжайте, я вамъ дамъ отвѣтъ.
   -- Завтра?
   -- Нѣтъ, дайте мнѣ день или два. Въ пятницу отвѣтъ мой будетъ готовъ.
   -- Дайте мнѣ руку, Маріонъ.-- Она протянула ему руку, которую онъ покрылъ поцѣлуями.-- Помните только, что никогда человѣкъ не любилъ женщину искреннѣе, чѣмъ я люблю васъ. Никто, никогда, тверже меня не рѣшился выполнить свое намѣреніе. Я въ вашихъ рукахъ.
   Съ этимъ онъ оставилъ ее.
  

XXV.-- Взглядъ Маріонъ на бракъ.

   Когда лордъ Гэмпстедъ затворилъ за собою дверь, Маріонъ медленно поднялась по лѣстницѣ къ мистриссъ Роденъ, которая возвратилась въ гостиную. Когда дѣвушка вошла туда, ея старая пріятельница стояла у дверей, съ ясно написанной на лицѣ тревогой. Она взяла Маріонъ за руку и, поцѣловавъ ее, подвела къ дивану.-- Я остановила бы его, еслибъ могла,-- сказала она.
   -- Отчего?
   -- Такія вещи слѣдуетъ больше обдумывать.
   -- Онъ такъ сдѣлалъ все это, что обдумывать уже нечего. Я знала, я почти знала, что онъ пріѣдетъ.
   -- Знали?
   -- Теперь я могу себѣ въ этомъ признаться.
   Она улыбалась, говоря это, и хотя разгорѣлась, но того особеннаго румянца, котораго такъ боялась мистриссъ Роденъ, не было. Въ ней не было замѣтно и особеннаго волненія. На лицѣ не было выраженія страха или торжества.
   -- Отвѣтъ вашъ готовъ?-- Маріонъ взглянула на свою пріятельницу, но тотчасъ не отвѣтила.-- Дорогая моя дѣвочка, слѣдуетъ крѣпко обдумать такое предложеніе, прежде чѣмъ дать какой-нибудь отвѣтъ.
   -- Я думала.
   -- И рѣшились?
   -- Мнѣ кажется, что да. Дорогая мистриссъ Роденъ, не смотрите на меня такъ. Если я не скажу вамъ ничего болѣе сейчасъ, то его потому, что я, можетъ быть, не совершенно увѣрена... не увѣрена, во всякомъ случаѣ, въ причинахъ, какія мнѣ придется привести. Я приду къ вамъ завтра и тогда скажу вамъ.
   -- Маріонъ, милая!
   -- Скажите все, что думаете, мистриссъ Роденъ. Вы, конечно, не сомнѣваетесь, что я знаю, что ваши слова, каковы бы они ни были, будутъ сказаны съ любовью. У меня нѣтъ матери; кто лучше васъ мнѣ ее замѣнитъ?
   -- Милая моя, тоже чувствую и я къ вамъ. То, что я хотѣла бы сказать вамъ, я сказала бы родной дочери. Есть большое различіе въ общественномъ положеніи людей.
   -- Я это знаю.
   -- И хотя я глубоко убѣждена, что лучшія и честнѣйшія изъ божьихъ созданій не всегда встрѣчаются среди такъ-называемыхъ аристократовъ, тѣмъ не менѣе мнѣ кажется, что извѣстная и значительная доля уваженія должна быть воздаваема тѣмъ, кого случай поставилъ высоко.
   -- Развѣ я его не уважаю?
   -- Надѣюсь, что да.-- Но можетъ быть худшій способъ это показать -- любить его.
   -- Что касается до этого, то едва ли въ этомъ дѣлѣ можно совладѣть съ собой. Когда у васъ просятъ любви, она вырывается изъ души вашей, какъ вода изъ фонтана. Если же этого не случится, ея ждать нечего.
   -- Это опасная теорія для молодой дѣвушки.
   -- Молодыя дѣвушки, мнѣ кажется, окружены многими опасностями,-- сказала Маріонъ:-- я знаю одинъ только способъ встрѣтить ихъ.
   -- Какой?
   -- Завтра скажу вамъ, если съумѣю.
   -- Есть одинъ вопросъ, Маріонъ, относительно котораго я чувствую себя обязанной предостеречь васъ, какъ пыталась предостеречь его. На него слова мои, повидимому, нисколько не подѣйствовали, но вы, мнѣ кажется, благоразумнѣе. Неравные браки никогда не даютъ счастья ни одной изъ сторонъ.
   -- Надѣюсь, что я не сдѣлаю ничего, что сдѣлало бы его несчастнымъ.
   -- Несчастнымъ на минуту вамъ придется его сдѣлать; можетъ быть, на мѣсяцъ, на годъ, но хотя бы на цѣлые годы, что это сравнительно со всей его жизнью?
   -- На цѣлые годы?-- повторила Маріонъ,-- нѣтъ, нѣтъ. Неужели вы думаете, что болѣе чѣмъ на нѣсколько дней?
   -- Не могу опредѣлить, какого рода сердце этого молодого человѣка, да и вы не можете. Но объ этомъ вамъ нечего особенно заботиться. О его вѣчномъ благѣ вы обязаны подумать.
   -- О, да, несомнѣнно, превыше всего.
   -- Я говорю по отношенію къ этому міру. О томъ, что ожидаетъ "тамъ" того, кого мы такъ мало знаемъ, мы здѣсь едва ли смѣемъ говорить, даже думать. Но дѣвушка, когда человѣкъ проситъ ея руки, обязана подумать о его благѣ въ этой жизни.
   -- Я не могу не подумать и о его вѣчномъ благѣ,-- сказала Маріонъ.
   -- Неравные браки всегда несчастливы,-- повторила мистриссъ Роденъ.
   -- Всегда?
   -- Боюсь, что такъ.-- Могли ли бы вы быть счастливы, еслибъ его знатные друзья, его отецъ, его мачиха, всѣ лорды и лэди, съ которыми онъ въ родствѣ, смотрѣли на васъ недружелюбно?
   -- Чтожъ изъ этого?-- Еслибъ онъ улыбался, я была бы счастлива.
   -- Я когда-то думала то же, Маріонъ, я говорила себѣ, что радости, какую я находила въ любви его, будетъ достаточно для коего счастія. Но увы! я упала съ облаковъ. Теперь я разскажу вамъ о себѣ больше, чѣмъ говорила кому бы то ни было въ теченіе многихъ лѣтъ, даже больше, чѣмъ говорила Джорджу. Разскажу потому, что знаю, что могу на васъ положиться.
   -- Можете,-- сказала Маріонъ.
   -- Я также сдѣлала блестящую партію; блестящую въ смыслѣ мірскихъ почестей. По положенію я, въ дѣвушкахъ, стояла, можетъ быть, выше, чѣмъ вы теперь. Но меня вознесли еще выше, и принимая имя, данное мнѣ мужемъ, я увѣрила себя, что съ честью буду носить его. Я его не опозорила, но бракъ мой былъ несчастный.
   -- Онъ самъ былъ добръ?-- спросила Маріонъ.
   -- Онъ былъ слабъ.-- Увѣрены ли вы, что лордъ Гэмпстедъ силенъ? Онъ былъ непостояненъ. Увѣрены ли вы...
   -- Мнѣ кажется, онъ былъ бы постояненъ, сказала Маріонъ.
   -- Потому что вы готовы покланяться тому, кто удостоилъ сойти съ своего пьедестала и преклониться передъ вами. Не такъ ли?
   -- Можетъ быть, и такъ,-- сказала Маріонъ.
   -- Да, дитя мое.-- Можетъ быть и такъ. Подумайте, что за тѣмъ можетъ послѣдовать: разбитыя сердца, подавленное честолюбіе, погибшія надежды, личныя антипатіи, можетъ быть, ненависть.
   -- Нѣтъ, нѣтъ, не ненависть.
   -- Дожила-же я до того, что меня возненавидѣли?-- Она замолчала. Маріонъ поднялась съ мѣста, поцѣловала ее и ушла домой.
   Въ тотъ же вечеръ она все разсказала отцу.-- Отецъ,-- сказала она,-- лордъ Гэмпстедъ былъ здѣсь сегодня.
   -- Здѣсь, въ этомъ домѣ?
   -- Нѣтъ, я его встрѣтила у мистриссъ Роденъ.
   -- Я радъ, что онъ здѣсь не былъ,-- сказалъ квакеръ.
   -- Отчего?-- Отвѣта не было.-- Цѣлью, его было придти сюда.-- Онъ пріѣхалъ, чтобъ меня видѣть.
   -- Чтобъ тебя видѣть?
   -- Отецъ, молодой лордъ просилъ меня быть его женой.
   -- Просилъ тебя быть его женой!
   -- Да. Развѣ не часто доводилось тебѣ слышать, что молодые люди увлекаются? Случилось такъ, что онъ увидѣлъ во мнѣ свою Сандрильону.
   -- Но ты не принцесса, дитя.
   -- А потому не пара этому принцу. Я не могла сразу отвѣтить ему, отецъ. Это было слишкомъ неожиданно, я не нашла словъ. Да и мѣсто едва ли было удобное. Но теперь слова у меня появились.
   -- Какія, дитя мое?
   -- Я скажу ему со всевозможнымъ уваженіемъ и почтеніемъ,-- даже съ любовью, такъ какъ люблю его,-- что ему слѣдуетъ искать себѣ жену въ иныхъ сферахъ.
   -- Маріонъ,-- сказалъ квакеръ, на котораго оказывала нѣкоторое вліяніе матеріальная сторона вопроса, не существовавшая для самой дѣвушки:-- Маріонъ, неужели это неизмѣнно?
   -- Отецъ, это несомнѣнно должно быть такъ.
   -- А между тѣмъ, ты его любишь?
   -- Хотя бы я умирала отъ любви къ нему, это ничего бы не измѣнило.
   -- Отчего, дитя мое, отчего? Насколько я могу судить о молодомъ человѣкѣ, онъ добръ и привѣтливъ, много обѣщаетъ, долженъ быть искрененъ.
   -- Добръ, привѣтливъ, искрененъ! О, да! И неужели бы ты хотѣлъ, чтобъ такому человѣку я причинила горе, быть можетъ, позоръ?
   -- Почему горе, почему позоръ? Неужели ты скорѣй бы опозорила мужа, чѣмъ одна изъ этихъ разрисованныхъ Іезавелей, которыя ничему не поклоняются, кромѣ собственной, увядшей красоты? Ты не дала ему отвѣта, Маріонъ?
   -- Нѣтъ, отецъ. Онъ долженъ пріѣхать въ пятницу за моимъ отвѣтомъ.
   -- Подумай, дитя мое. Трехъ дней мало, чтобъ обсудить вопросъ такой важности. Попроси его дать тебѣ еще десять дней.
   -- Отвѣтъ мой и теперь готовъ,-- сказала Маріонъ.
   -- А между тѣмъ, та его любишь! Это несогласно съ природой, Маріонъ. Я не сталъ бы убѣждать тебя принять руку человѣка изъ-за того, что онъ богатъ и знатенъ, еслибъ ты не могла, взамѣнъ всего, что онъ тебѣ дастъ, отдать ему свое сердце. Но блага міра сего, честно добытыя, имѣютъ свою прелесть. И любовь честнаго человѣка, если сама ты его любишь взаимно, не дѣлается менѣе драгоцѣнна отъ того, что ему даны богатство и почести.
   -- Неужели мнѣ о немъ не думать, отецъ?
   -- Твой долгъ будетъ думать о немъ, почти исключительно о немъ, когда та станешь его женой.
   -- Тогда я никогда не должна думать о немъ.
   -- Ты не хочешь обратить вниманіе на мои слова, попросить у него еще времени на размышленіе?
   -- Ни минуты. Ты не долженъ сердиться за это на свое для. Собственныя чувства меня не обманываютъ. Собственное сердце, и оно одно, можетъ подсказать мнѣ, что я должна ему сказать. Есть причины...
   -- Какія?
   -- Есть причины, по которымъ дочь моей матери не должна выходить замужъ.
   Все лицо его отуманилось, онъ силился заговорить, но просидѣлъ нѣсколько времени молча, а затѣмъ всталъ, вышелъ изъ комнаты и болѣе въ этотъ вечеръ ее не видалъ.
   Это было во вторникъ, въ среду онъ съ ней не заговаривалъ объ этомъ предметѣ. Въ четвергъ было Рождество, она отправилась въ церковь съ мистриссъ Роденъ. Онъ и въ этотъ день не намекалъ на занимавшій ихъ вопросъ, но вечеромъ она обратилась къ нему съ небольшой просьбой.-- Завтра въ Сити праздникъ, не такъ ли, отецъ?
   -- Говорятъ. Ненавижу я эти дурачества. Когда я былъ молодъ, человѣку дозволялось зарабатывать свой хлѣбъ во всѣ, закономъ положенные, дни недѣли. Теперь требуютъ, чтобы то жалованье, которое онъ не можетъ заработать, онъ тратилъ на вино и зрѣлища.
   -- Отецъ, ты долженъ оставить меня здѣсь одну, послѣ нашего обѣда. Онъ придетъ за отвѣтомъ.
   -- И ты дашь его?
   -- Конечно. Не разспрашивай меня больше; это должно быть такъ, какъ я тебѣ говорила.
   Отецъ не настаивалъ.
   Въ среду Маріонъ была у мистриссъ Роденъ.
   -- Какъ видите, я пришла,-- сказала она, улыбаясь.-- Я могла бы все сказать вамъ сразу, такъ какъ нисколько не измѣнила своего намѣренія съ тѣхъ поръ, какъ онъ заговорилъ со мной такъ неожиданно у васъ на лѣстницѣ.
   -- Вы такъ въ себѣ увѣрены?
   -- Совершенно. Неужели вы думаете, что я согласилась бы причинить ему страданія?
   -- Нѣтъ, нѣтъ. Я знаю, что вы не сдѣлали бы этого добровольно.
   -- А между тѣмъ, слегка огорчить его мнѣ придется. Надѣюсь, что огорченіе это будетъ самое легкое.-- Мистриссъ Роденъ уставилась на нее.-- О, еслибъ я могла растолковать ему все это, еслибъ я могла приказать ему быть мужчиной, такъ, чтобъ онъ отъ этой раны прострадалъ только самое короткое время.
   -- Какой раны?
   -- Неужели вы думали, что я могу принять его предложеніе, что я, дочь простого клерка, разсядусь въ его палатахъ, осрамлю его передъ цѣлымъ свѣтомъ? Никогда!
   -- Маріонъ!
   -- Неужели изъ-за того, что онъ впалъ въ ошибку, которая дѣлаетъ мнѣ честь, я должна послѣдовать его примѣру, но при этомъ еще опозорить его? Неужели изъ-за того, что онъ не замѣтить разстоянія, и я должна его не видѣть? Онъ готовъ былъ пожертвовать собою для меня. Неужели я не съумѣю принести жертву? Для такой дѣвушки, какъ я, жертвовать собою -- все, что остается въ этомъ мірѣ.
   -- Неужели жертва такъ велика?
   -- Какъ могла я не полюбить его? Когда является такое существо, расточая свои жемчужины, наполняя воздухъ благоуханіемъ, нашептывая слова, которыя мучатъ такъ нѣжно, нашептывая ихъ мнѣ, забрасывая меня ими, устремляя на меня смѣющіеся взоры своихъ молодыхъ гла-ъ, какъ могла я не полюбить его? Помните ли, какъ онъ на минуту почти склонился къ моимъ ногамъ, сказалъ мнѣ, что я его другъ, заговорилъ со мной о своемъ очагѣ? Неужели вы думали, что это меня не тронуло?
   -- Такъ скоро, дитя мое, такъ скоро?
   -- Въ одинъ мигъ. Развѣ оно не всегда такъ бываетъ?
   -- Сердца обыкновенно не такъ мягки, Маріонъ.
   -- Мое, мнѣ кажется, въ эту минуту было такъ размягчено, что половина его сладкихъ рѣчей исторгла бы его изъ груди моей. Но я сама чувствую, что во мнѣ какъ бы два существа. Хотя одно таетъ, въ другомъ заключается нѣчто твердое, что можетъ устоять противъ ударовъ, наносимыхъ даже имъ.
   -- Что же такое это "нѣчто", Маріонъ?
   -- Опредѣлить этого я не могу. Можетъ быть, это женская гордость, готовая претерпѣть все на свѣтѣ скорѣй, чѣмъ причинить вредъ любимому человѣку. Я себя знаю. Никакія его слова, никакое желаніе видѣть его радость,-- а онъ обрадовался бы, если бы я сказала ему, что могу дать ему все, чего онъ проситъ,-- никакая жажда его любви, не заставятъ меня поколебаться ни на волосъ. До смертнаго своего часа онъ будетъ говорить себѣ, что молодая квакерша, любя его, осталась вѣрна его интересамъ.
   -- Дитя мое, дитя мое,-- сказала мистриссъ Роденъ, обнимая Маріонъ.
   -- Неужели вы думаете, что я не знаю, что я забыла? Развѣ легко мнѣ было видѣть... смерть матери и ея крошекъ? Развѣ я не знаю, что я не могу, какъ другія, выйти замужъ не только за такого лорда, но даже за равнаго мнѣ? Мистриссъ Роденъ, лишь бы мнѣ дожить до того, какъ мой бѣдный отецъ опередитъ меня, чтобъ онъ не остался одинъ, когда слабость, неразлучная со старостью, его настигнетъ, тогда, тогда... я радостно послѣдую за ними. Никакая мечта любви никогда не проносилась въ умѣ моемъ. Онъ явился и, помимо моей воли, мнѣ приснился сонъ. Мнѣ думается, что такъ моя судьба будетъ счастливѣе, чѣмъ еслибъ я оставила жизнь, не узнавъ такого чувства, какъ то, которое испытываю теперь,. Можетъ быть, онъ не женится пока я жива.
   -- Это такъ огорчило бы васъ?
   -- Оно не должно огорчить и не огорчитъ. Ему слѣдуетъ жениться. Онъ уѣдетъ, я почти не буду знать объ этомъ. Можетъ быть, отъ меня скроютъ.-- Мистриссъ Роденъ могла только поцѣловать ее, рыдая.
   -- Но я охотно принесу эту жертву,-- продолжала она.-- Мнѣ кажется, нѣтъ ничего слаще, какъ отказаться отъ всего, ради любви. Чему насъ учатъ, какъ не этому? А между тѣмъ, мнѣ бы хотѣлось, чтобъ онъ хоть немного пожалѣлъ, что не можетъ получить игрушку, которая ему приглянулась. Какъ вы думаете, что онъ во мнѣ нашелъ?
   Предложивъ этотъ вопросъ, она удивительно повеселѣла.
   -- Красивый лобъ, прелестные глаза, мягкій голосъ.
   -- А мнѣ кажется, ему понравился мой квакерскій костюмъ. Онъ, можетъ быть, любитъ одноцвѣтные предметы. Когда онъ увидѣлъ меня, на мнѣ было новое платье и новыя перчатки. Какъ хорошо я помню его появленіе, какъ онъ все на меня оглядывался, пока я наконецъ перестала понимать, рада ли я, что онъ обращаетъ на меня вниманіе, или это оскорбляетъ меня. Мнѣ кажется, что я была рада, хотя говорила себѣ, что онъ не долженъ былъ такъ часто на меня смотрѣть. А потомъ, когда онъ пригласилъ насъ къ себѣ, я желала, очень желала получить согласіе отца на эту поѣздку. Еслибъ онъ не поѣхалъ...
   -- Не думайте объ этомъ, Маріонъ.
   -- Этого не обѣщаю, а говорить не буду. Теперь, дорогая мистриссъ Роденъ, пусть всего этого какъ не бывало. Я не намѣрена приходить въ меланхолію или пренебрегать своими обязанностями, потому что на пути моемъ встрѣтился молодой лордъ и сказалъ мнѣ, что любитъ меня. Я должна отдалить его отъ себя и тогда буду совершенно такой, какъ всегда.
   Съ этимъ она ушла.
   Когда настала пятница, квакеръ, несмотря на праздничный день, послѣ обѣда отправился въ Сити, не сказавъ болѣе ни слова о поклонникѣ своей дочери.
  

XXVI.-- Нетерпѣніе лорда Гэмпстеда.

   Гэмпстедъ, когда его отослали изъ Парадизъ-Роу, приказавъ ждать отвѣта до пятницы, былъ разочарованъ, почти сердитъ и несправедливъ къ мистриссъ Роденъ. Ей одной онъ приписывалъ отсрочку, которой Маріонъ потребовала для своего отвѣта. Худой или добрый знакъ его промедленіе -- онъ не могъ рѣшить. Еслибъ она совсѣмъ его не любила, еслибъ не находила возможнымъ полюбить его, едва ли бы она попросила времени на размышленіе. А между тѣмъ, еслибъ она любила его искренно, зачѣмъ ей было просить объ этомъ? Онъ сдѣлалъ для нея все, что мужчина можетъ сдѣлать для дѣвушки, если она его любитъ; ей не слѣдовало бы мучить его глупыми проволочками. Такови были его размышленія на возвратномъ пути, причемъ въ пользу его слѣдуетъ сказать, что онъ настолько понималъ любимую дѣвушку, что сознавалъ, что въ глазахъ ея важно не то, что онъ повергъ къ ногамъ ея свою графскую корону, а свое сердце.
   -- Я ѣздилъ въ Галловэй,-- сказалъ онъ сестрѣ.
   Отъ полноты сердца уста "глаголятъ".
   -- Видѣлъ ты Джорджа?-- спросила лэди Франсесъ.
   -- Нѣтъ. Я ѣздилъ не съ цѣлью видѣться съ нимъ. Онъ, конечно, днемъ на службѣ. Я ѣздилъ по собственному дѣлу.
   -- Зачѣмъ ты такъ на меня накидываешься, Джонъ. Что это у тебя за собственное дѣло въ Галловэѣ?
   -- Я ѣздилъ просить Маріонъ Фай быть моей женой.
   -- Право?
   -- Да. Отчего бы мнѣ этого не сдѣлать? У насъ всѣхъ теперь, кажется, мода вступать въ бракъ съ тѣми, кто намъ понравится.
   -- Почему же нѣтъ? Развѣ я тебѣ противорѣчу? Если дочь этого квакера добра, честна, красива.
   -- Что она красива, могу сказать навѣрное. Что она добра -- вѣрно вполнѣ. Что она честна, по крайней мѣрѣ по отношенію ко мнѣ, не могу еще рѣшить.
   -- Не честна?
   -- Она не украдетъ, не вытащить платка изъ кармана, если ты это понимаешь подъ словомъ "честность".
   -- Что съ тобой, Джонъ? Отчего ты говоришь о ней въ этомъ тонѣ?
   -- Мнѣ хотѣлось разсказать тебѣ все. Рѣшившись на этотъ поступокъ, я не хочу держать его въ тайнѣ, точно будто стыжусь его. Какъ могу я сказать, что она честна, пока она честно мнѣ не отвѣтила?
   -- Что она тебѣ отвѣтила?-- спросила она.
   -- Ничего -- пока. Просила пріѣхать въ другой разъ.
   -- Этимъ она мнѣ еще симпатичнѣе.
   -- Отчего? Просто потому, что ты женщина и думаешь, что тянуть, дѣлать видъ, что сама не знаешь чего хочешь, держать человѣка на горячихъ угольяхъ, очень мило и прилично. Я не измѣню своего мнѣнія насчетъ Маріонъ, но право, думаю, что притворное колебаніе нелишне и, до нѣкоторой степени, нечестно.
   -- Но почему же непремѣнно "притворное"? Не должна ли она увѣриться, что можетъ полюбить тебя?
   -- Конечно, или, что не можетъ. Я не такой пустой человѣкъ, чтобы воображать, что она обязана броситься въ мои объятія только потому, что я ее прошу объ этомъ. Но мнѣ думается, она должна была бы сколько-нибудь понимать себя, чтобы имѣть возможность приказать мнѣ или надѣяться, или оставить всякую надежду. Она была спокойна какъ министръ, отвѣчающій въ палатѣ общинъ на запросъ, и приказала мнѣ подождать до пятницы совершенно такъ, какъ дѣлаютъ эти господа, когда имъ надо узнать отъ младшихъ чиновниковъ въ министерствѣ, что имъ, собственно, слѣдуетъ говорить.
   -- Ты опять поѣдешь въ пятницу?-- спросила она.
   -- Придется. Нельзя предположить, чтобы она пріѣхала ко мнѣ. А затѣмъ если она скажетъ, что несогласна, и долженъ буду возвратиться домой, поджавши хвостъ.
   -- Не думаю, чтобы она это сказала.
   -- Почему ты знаешь?
   -- Дѣвушкѣ, мнѣ кажется, свойственно,-- сказала лэди Франсесъ,-- слегка сомнѣваться, когда она думаетъ, что можетъ полюбить, но нисколько не сомнѣваться, когда она сознаетъ, что не можетъ. Впослѣдствіи ее могутъ убѣдить передумать, но въ первую минуту она не знаетъ сомнѣній.
   -- Я называю это: "тянуть".
   -- Совсѣмъ нѣтъ. Дѣвушка, о которой я говорю, глубоко честна. И миссъ Фай поступитъ честно, если теперь приметъ твое предложеніе. Не часто такой человѣкъ какъ ты, Джонъ, тщетно ищетъ руки дѣвушки.
   -- Это низко,-- сердито сказалъ онъ.-- Это значитъ приписывать лживость, алчность, нечестность дѣвушкѣ, которую и люблю. Если какой-нибудь клеркъ въ отцовской конторѣ нравился ей больше меня, неужели она приметъ мое предложеніе только потому, что я сынъ моего отца?
   -- Я не объ этомъ думала. Человѣкъ можетъ имѣть личныя качества, которыя несомнѣнно повліяютъ на такую молодую и неиспорченную свѣтомъ дѣвушку, какой я представляю себѣ твою Маріонъ Фай.
   -- Вздоръ,-- сказалъ онъ, смѣясь.-- Что касается до личныхъ качествъ, всѣ мы, болѣе или менѣе, другъ друга стоимъ. Дѣвушкѣ требуется красота. Мужчинѣ надо имѣть на что купить хлѣба и сыру. А затѣмъ, все сводится къ вопросу о симпатіи и антипатіи.
   До сихъ поръ лордъ Гэмпстедъ не встрѣчалъ еще дѣвушки, на которой пожелалъ бы жениться. Года два тому назадъ его мачиха, лэди Кинсбёри, затѣяла было женить его на своей родной племянницѣ лэди Амальдинѣ Готвиль. Бракъ этотъ казался ей лучшимъ средствомъ "образумить" пасынка, въ которомъ она тогда еще не вполнѣ отчаялась. Она дипломатически намекнула на это сестрѣ; а та шепнула дочери. Молодая дѣвушка, за которой въ то время уже начиналъ ухаживать ея настоящій женихъ, рѣшилась "попытаться". Гэмпстеда пригласили въ замокъ Готбой на мѣсяцъ; но въ концѣ первой недѣли Амадьдина объявила матери, что "толку не будетъ".
   -- Я какъ-нибудь откажусь отъ своего титула и состоянія въ пользу Фредди, а самъ отправлюсь въ Соединенные Штаты и тамъ постараюсь заработывать себѣ хлѣбъ.
   Эта маленькая рѣчь, сказанная молодымъ человѣкомъ дѣвушкѣ, на которой его хотѣли женитъ, раскрыла глаза лэди Амальдинѣ на опасность ея положенія. Съ этой минуты чувство недоброжелательства со стороны лэди Кинсбёри къ пасынку росло не по днямъ, а по часамъ.
   -- Что скажетъ милэди, когда услышитъ о моей Маріонъ?-- спросилъ Гэмпстедъ сестру наканунѣ своей второй поѣздки въ Галловэй.
   -- А развѣ это важно?-- спросила лэди Франсесъ.
   -- Мнѣ кажется, что мои чувства къ ней мягче твоихъ. Она глупа, надменна, рѣзка, дерзко обращается съ отцомъ, не руководствуется никакими нравственными правилами въ своихъ надеждахъ и честолюбивыхъ замыслахъ.
   -- Какъ ты, однако, ее аттестуешь,-- сказала его сестра.
   -- Но тѣмъ не менѣе я до такой степени ей сочувствую, что мнѣ почти кажется, что я обязанъ уступить.
   -- Не могу сказать, чтобы я ей сочувствовала.
   -- Вѣдь она всего этого жаждетъ для сына; я съ ней согласенъ, что Фредди будетъ гораздо пригоднѣе меня для даннаго положенія. Я рѣшился жениться на Маріонъ, если она пойдетъ за меня, но всѣ Траффорды, за исключеніемъ можетъ быть одной тебя, будутъ разогорчены подобнымъ бракомъ. Если у меня когда-нибудь будетъ сынъ, то дѣло будетъ совсѣмъ безнадежно. Назовись я Снуксъ, не бери ни шиллинга изъ семейныхъ доходовъ, я не принесу имъ никакой пользы. Сынъ Маріонъ будетъ для нихъ такимъ же камнемъ преткновенія какъ я.
   -- Какъ ты странно на это смотришь.
   -- Какъ мачиха моя ее возненавидитъ! Дочь квакера! Клеркъ въ конторѣ Погсона и Литльбёрда, живутъ въ Парадизъ-Роу! Я такъ ее и вижу! Какъ же ей не тяжко, что мы оба направляемся въ Парадизъ-Роу?
   Лэди Франсесъ не могла удержаться отъ смѣха.
   -- Ты не можешь причинить ей продолжительнаго вреда,-- ты только дѣвушка; но меня она, мнѣ кажется, отравитъ. Все это кончится тѣмъ, что она заставитъ мистера Гринвуда поднести мнѣ чашку бульона.
   -- Джонъ, ты говоришь ужасныя вещи.
   -- Еслибъ я могъ, послѣ этого, находиться въ числѣ присяжныхъ, я непремѣнно бы оправдалъ ихъ обояхъ на основанія смягчающихъ обстоятельствъ.
   Все утро слѣдующаго дня Гэмпстедъ провелъ въ волненіи, такъ какъ рѣшился отправиться въ Галловэѣ не ранѣе какъ послѣ завтра. Его немного развлекло полученное письмо. Конвертъ былъ надписанъ незнакомой рукой, на имя "Достопочтеннаго лорда Гэмпстеда".
   -- Интересно знать, кто этотъ оселъ,-- сказалъ онъ, разрывая его.
   Осломъ оказался Самуилъ Крокеръ, письмо было слѣдующее:

"Дорогой лордъ Гэмпстедъ,

   "Надѣюсь, что вы извините меня, милордъ, за то, что обращаюсь къ вамъ такъ фамильярно. Пользуюсь этимъ радостнымъ днемъ, праздникомъ Рождества Христова, чтобы писать вамъ въ интересахъ мира. Съ тѣхъ поръ, какъ я имѣлъ честь встрѣтиться съ вами въ замкѣ вашего дяди, однимъ изъ величайшихъ наслажденій моей жизни было имѣть возможность похвалиться знакомствомъ съ вами. Вы, я увѣренъ, не забыли, что мы вмѣстѣ охотились, а я никогда не забуду ни этого дни, ни того, какъ вы, милордъ, неслись по нашей, далеко не гладкой, дорогѣ. Помню также, какъ, возвращаясь домой съ охоты, вы, милордъ, всю дорогу толковали о нашемъ общемъ пріятелѣ, Джорджѣ Роденѣ.
   "Это -- человѣкъ, къ которому я питаю самое искреннее уваженіе, какъ къ отличному служакѣ и вашему пріятелю. Пріятно видѣть, какъ онъ усерденъ къ службѣ, такъ же какъ и я. Берешь съ правительства деньги, такъ зарабатывай ихъ. Таковы мои правила, милордъ. У насъ есть штуки двѣ молодыхъ людей, единственная цѣль которыхъ -- какъ-нибудь дотянуть день и съѣсть свой завтракъ. Я всегда твержу имъ, что служебные часы имъ не принадлежатъ. Вѣроятно, они когда-нибудь поймутъ меня.
   "Но чтобъ возвратиться жъ Джорджу Родену, случилось что-то,-- что именно, не понимаю,-- что какъ-будто возстановило его противъ меня. Ничто никогда не доставляло мнѣ такого удовольствія, какъ то, когда я узналъ о его надеждахъ относительно извѣстнаго предмета,-- вы, милордъ, знаете, что я хочу сказать. Ничто не могло быть болѣе лестно, чѣмъ выраженія, въ которыхъ я поздравлялъ его многое множество разъ. Поздравляю и васъ, милордъ, а равно и милэди, такъ какъ онъ чрезвычайно приличный молодой человѣкъ, хотя положеніе его въ свѣтѣ не такъ высоко, какъ положеніе иныхъ людей. Но клеркъ на службѣ Е. В. всегда считался джентльменомъ; съ гордостью думаю, что это положеніе и я занимаю наравнѣ съ нимъ.
   "Но, какъ я уже сказалъ, что-то какъ будто неладно между нами. Онъ сидитъ противъ меня и не говоритъ со мной ни слова, развѣ отвѣтитъ на вопросъ и то не совсѣмъ вѣжливо.
   "Онъ слаще сахара со всѣми, кто не сидитъ съ нимъ за однимъ столомъ, какъ я,-- иначе я бы подумалъ, что его надежды сдѣлали его высокомѣрнымъ.
   "Не могли ли бы вы, милордъ, какъ-нибудь примирить насъ? Я увѣренъ, что вы не изволили забыть, какъ пріятно мы провели время въ замкѣ Готбой, на охотѣ, а особенно возвращаясь вмѣстѣ домой, въ тотъ достопамятный день. Я принялъ смѣлость явиться въ Гендонъ-Голлъ и милэди была такъ добра, что приняла меня. Конечно, не совсѣмъ ловко было говорить съ милэди о мистерѣ Роденѣ, никто лучше меня этого не понимаетъ; но мнѣ показалось, что она какъ-будто обѣщала мнѣ замолвить словечко, когда настанетъ благопріятное для того время.
   "Оставляя это дѣло въ рукахъ вашихъ, милордъ, замѣчу только, что "блаженны миротворцы, потому что ихъ есть царство небесное". Имѣю честь быть, дорогой лордъ Гэмпстедъ,

"Вашъ покорнѣйшій слуга
"Самуилъ Крокеръ".

   Несмотря на раздражительное состояніе, въ которомъ Гэмпстедъ находился въ это утро, онъ не могъ не разсмѣяться надъ этимъ письмомъ. Онъ показалъ его сестрѣ, которая, несмотря на свою досаду, также не могла удержаться отъ смѣха.
   -- Я скажу Джорджу сейчасъ же принять его въ свои объятія,-- сказалъ онъ.
   -- Съ какой стати Джорджу возиться съ нимъ?
   -- Ничего не подѣлаешь. Они сидятъ за однимъ столомъ. Когда человѣкъ такъ настойчиво преслѣдуетъ свою цѣль, онъ всего достигаетъ. Я нисколько не сомнѣваюсь, что онъ будетъ ѣздить на моихъ лошадяхъ въ Лестерширѣ ранѣе конца сезона.
   Отвѣтъ, однако, былъ редактированъ въ слѣдующихъ выраженіяхъ:

"Дорогой мистеръ Крокеръ,

   "Полагаю, что не могу вмѣшиваться въ дѣла мистера Родена, который не любитъ постороннихъ указаній въ подобныхъ вопросахъ.

"Искренне вамъ преданный Гэмпстедъ".

   -- Готово,-- сказалъ онъ,-- не думаю, чтобъ онъ принялъ это письмо за знакъ дружбы.
   Такъ прошло утро и настало время отъѣзда въ Галловэй. Лэди Франсесъ, стоявшая на крыльцѣ, пока онъ садился въ экипажъ, замѣтила, что выраженіе лица его было необыкновенно серьезно.
  

XXVII.-- Краснорѣчіе квакера.

   Въ пятницу утромъ и отецъ, и дочь сошли къ завтраку въ глубокой задумчивости. Для нихъ обоихъ этотъ день былъ очень важенъ. Отецъ почти ни о чемъ другомъ не думалъ съ той минуты, какъ ему сообщили эту новость. Онъ съ нѣкоторымъ нетерпѣніемъ выслушалъ увѣреніе Маріонъ, что этотъ бракъ положительно невозможенъ; но, когда она заговорила о своемъ здоровьѣ, онъ замолчалъ и болѣе не касался этого вопроса. Лишившись жены и маленькихъ дѣтей, онъ рѣшилъ, что его Маріонъ должна жить. Она выросла на его глазахъ и, не будучи особенно сильной, никакъ не могла считаться слабенькой. Она занималась домашнимъ хозяйствомъ и никогда не жаловалась. На его глазахъ она была прекрасна, но онъ не воображалъ, чтобъ ея румянецъ не былъ признакомъ здоровья. Всѣ эти дни онъ размышлялъ о томъ: есть ли основательная причина для отказа, на который рѣшилась дочь. Самъ онъ страшно желалъ, чтобъ эта великая милость фортуны была принята. Для себя ему ничего не нужно отъ молодого лорда, но онъ всего этого желалъ, жаждалъ, алкалъ для своей дѣвочки. Если всѣ блага этого міра предлагались его Маріонъ за ея красоту, грацію, достоинства, отчего ихъ не принять? Другіе не только не отказываются отъ нихъ для своихъ дочерей, но гоняются за ними, обманываютъ, творятъ всякія подлости, и свѣтъ считаетъ ихъ ухищренія, ихъ ложь -- дѣломъ самымъ обыкновеннымъ, находя вполнѣ естественнымъ, что родители заботятся о дѣтяхъ. Онъ ничего этого не дѣлалъ. Все сдѣлалось само собой. Неужели пренебречь всей этой славой изъ-за того, что дочь забрала въ голову ложныя опасенія?
   Дочери онъ не говорилъ ничего, въ тайнѣ надѣясь, что Гэмпстеду удастся ее убѣдить, находя, что время давать совѣты еще не настало. Но умъ его такъ былъ занятъ этимъ дѣломъ, что онъ не успѣлъ рѣшить: правильно ли онъ разсудилъ и, вопреки своему обыкновенію, положилъ посовѣтоваться съ мистриссъ Роденъ.
   Такъ какъ быкъ второй день Рождества, ему въ Сити дѣлать было нечего. Съ цѣлью, чтобъ томительный праздникъ прошелъ поскорѣй, они завтракали часомъ позже обыкновеннаго. Послѣ завтрака онъ кое-какъ провелъ утро за чтеніемъ газеты и просматриваніемъ курсового списка фондовъ, который принесъ съ собой изъ Сити. Такъ сидѣлъ онъ, волнуясь, ничего не дѣлая, представляясь, что читаетъ, но думая все объ одномъ, пока не пробило двѣнадцать часовъ, время, назначенное имъ для своего визита. Въ половинѣ второго они должны были обѣдать, оба разсчитали, что лордъ Гэмпстедъ, конечно, не пріѣдетъ ранѣе окончанія обѣденнаго обряда.
   Въ двѣнадцать часовъ онъ взялъ шляпу и направился къ дверямъ.-- Ты не опоздаешь въ обѣду, отецъ?-- спросила она.-- Въ отвѣтъ онъ молча кивнулъ головой и вышелъ изъ комнаты. Пять минутъ спустя онъ сидѣлъ съ мистриссъ Роденъ у нея въ гостиной. Понимая, какъ трудно исподволь завести подобный разговоръ, онъ cpasy приступилъ къ дѣлу.
   -- Маріонъ говорила тебѣ, что этотъ молодой человѣкъ пріѣдетъ сюда сегодня?-- Она наклонила голову.-- Дала ты ей какой-нибудь совѣтъ насчетъ того, что она должна отвѣчать?
   -- Она, мнѣ кажется, не нуждалась въ совѣтахъ.
   -- Какъ можетъ дѣвушка не нуждаться въ совѣтахъ въ такомъ важномъ дѣлѣ?
   -- Это справедливо. А между тѣмъ, она въ нихъ не нуждалась.
   -- Говорила она тебѣ,--спросилъ онъ,-- что она намѣрена дѣлать?
   -- Да.
   -- Сказала, что хочетъ отказать?
   -- Да, таково было ея намѣреніе.
   -- Объяснила, почему?
   Онъ почти дрожалъ, предлагая этотъ вопросъ.
   -- Да, объясняла.
   -- И ты съ ней согласилась?
   Прежде, чѣмъ отвѣтить на этотъ послѣдній вопросъ, мистриссъ Роденъ была вынуждена немного призадуматься. Когда ей приходила на умъ та причина, самая важная, она, хотя и вполнѣ признавала все ея значеніе, не въ силахъ была сказать этого отцу дѣвушки. Она сидѣла и смотрѣла на него, ища словъ, въ которыхъ могла бы выразить свое полное сочувствіе Маріонъ, не вонзая ножа въ сердце собесѣдника.
   -- Такъ ты съ ней согласилась?
   Было что-то ужасное въ энергически и медленно выговоренныхъ словахъ, когда онъ повторилъ свой вопросъ.
   -- Вообще говоря, да,-- сказала она.-- Я думаю, что неравные браки рѣдко бываютъ счастливы.
   -- И только?-- спросилъ онъ.
   Она снова замолчала, а онъ, наконецъ, предложилъ вопросъ, который былъ для него такъ важенъ.
   -- Говорила она что-нибудь о своемъ здоровьѣ, обсуждая съ тобой всѣ эти вопросы?
   -- Говорила, мистеръ Фай.
   -- А ты?
   -- Этого вопроса, другъ мой, я коснуться не могла. Все, что говорилось, было сказано ею. Она такъ окончательно рѣшилась, что никакіе мои совѣты не могли оказать никакого дѣйствія. У иныхъ людей сейчасъ видно, что соглашаетесь ли вы съ ними, или нѣтъ, а переубѣдить ихъ невозможно.
   -- Но мнѣ ты можешь сказать, согласилась ли ты съ нею. Да, я хорошо знаю, что о такомъ предметѣ трудно говорить передъ отцомъ. Но есть вещи, о которыхъ должно говорить, хотя бы сердце разрывалось.-- Послѣ новой паузы, онъ продолжалъ:-- Какъ ты думаешь, дѣйствительно ли здоровье дочери требуетъ, чтобъ она лишала себя тѣхъ житейскихъ наслажденій, которыя Господь пріуготовилъ созданіямъ своимъ? Есть ли въ ея наружности, въ настоящихъ условіяхъ ея жизни что-нибудь, что заставляло бы тебя, ея друга, или меня, ея отца, обращаться съ нею такъ, точно она уже обречена сойдти въ раннюю могилу? А именно это ты и дѣлаешь.
   -- Нѣтъ, нѣтъ!
   -- Дѣлаешь, другъ мой, дѣлаешь, при всей женственной мягкости твоего сердца. Тоже долженъ буду дѣлать и я, если не заставлю себя сказать ей, что опасенія ея тщетны. Говоря со мной, она сослалась на эту причину, а не на то, что не можетъ полюбить этого человѣка. Не то ли же самое сказала она тебѣ?
   -- Тоже.
   -- А развѣ ты не соглашаешься съ нею, не говоря ей, что ея фантазіи не только суетны, но вредны? Неужели твое молчаніе не выражаетъ согласія лучше всякихъ словъ? Отвѣть мнѣ, по крайней мѣрѣ на это.
   -- Вы правы,-- сказала она.
   -- Права ли ты въ собственныхъ глазахъ, заставляя ее считать себя обреченной?-- Новое молчаніе. Что было ей сказать?-- Знаешь ли, что въ нашемъ скромномъ хозяйствѣ она дѣлаетъ все, что самая строгая экономія требовала бы отъ дѣятельной матери семейства? Она никогда не бываетъ праздной. Если она страдаетъ, я этого не вижу, ѣстъ она, если не съ особеннымъ аппетитомъ, то въ свое время. Держится она прямо, въ походкѣ незамѣтно слабости. Доктора она въ глаза не видитъ. Если и ей, какъ другимъ, нужна перемѣна воздуха и обстановки, что скорѣй этого брака доставятъ ей эти удобства? Развѣ ты не слыхала, что для дѣвушекъ слабаго здоровья самый бракъ служитъ исцѣленіемъ? Неужели мнѣ велѣть ей самой шить себѣ саванъ? Дѣло сводится къ этому, если ей не скажутъ ни слова, чтобъ разубѣдить ее въ этомъ. Они всѣ умерли на ея глазахъ, одинъ за другимъ, во въ данномъ случаѣ одинъ изъ членовъ семьи избѣжитъ общей доли. Я спрашивалъ людей знающихъ, говорятъ: "бываетъ". Но если она вообразитъ, что поражена, и она свалится. Не думаешь же ты, что я желаю этого брака, потому что претендентъ -- лордъ?
   -- О, нѣтъ, мистеръ Фай.
   -- Онъ увезетъ отъ меня дочь, но я буду знать, что она получила свою долю счастья на свѣтѣ.
   -- Что-жь вы хотите, чтобъ я сдѣлала?
   -- Ступай къ ней, скажи ей, что она должна, съ вѣрой въ Бога, предоставитъ свое здоровье въ Его руки. Мысли ея, по большей части, посвящены Богу. Скажи ей, чтобъ не искушала Его милосердія. Пусть поступаетъ въ этомъ случаѣ, какъ велитъ ей природа и, если можетъ любить этого человѣка, пусть отдастся его объятіямъ, предоставивъ остальное Господу. Я теперь пойду къ ней, мы отобѣдаемъ вмѣстѣ, а тамъ я сейчасъ уйду. Когда увидишь меня проходящимъ мимо этого окна, пользуйся удобной минутой.
   Съ этимъ онъ и оставилъ ее.
   Въ головѣ Маріонъ, въ это утро, тѣснилось много мыслей, въ числѣ которыхъ были такія пустыя, что она сама себѣ дивилась, какъ это онѣ ее занимаютъ. Какъ ей одѣться, чтобы принять поклонника? Какими словами его встрѣтить? Ея рѣшимость насчетъ главнаго вопроса была такъ тверда, что думать объ этомъ было нечего. Ее заботили мелочи. Какъ бы ей избавить его отъ особенно-жгучаго страданія, а между тѣмъ показать ему, что она гордится его любовью? Въ томъ самомъ платьѣ, въ какомъ она рѣшится принять его, она сядетъ за столъ съ отцомъ. Когда она вынула изъ шкапа роскошное, почти новое, шелковое платье, въ которомъ онъ видѣлъ ее въ первый разъ, то сказала себѣ, что, вѣроятно, надѣла бы его для отца, еслибъ и не ждала никакого поклонника. Наканунѣ, въ первый день Рождества, она надѣвала его въ церковь. Достала она и башмачки съ хорошенькими пряжками и скромную фрезку изъ стариннаго кружева, которую надѣвала на тотъ достопамятный обѣдъ. Теперь праздники. Но когда пришло время одѣваться, она снова все спрятала. Она останется такою, какой бывала всякій день. Лучше, чтобъ онъ зналъ, какъ мало онъ теряетъ.
   Захарія Фай за обѣдомъ не сказалъ почти ни слова.
   Она, хотя улыбалась ему и старалась казаться довольной, съ трудомъ могла говорить. Она проговорила нѣсколько коротенькихъ, приличныхъ случаю, фразъ, но почувствовала, что мысли отца заняты предстоящимъ событіемъ, и замолчала. Съ послѣднимъ кускомъ онъ всталъ съ мѣста, взялся за шляпу и обратился въ ней:
   -- Я иду въ "Сити", Маріонъ,-- сказалъ онъ.-- Знаю, что мнѣ лучше не быть дома сегодня. Къ чаю вернусь. Да благословитъ тебя Богъ, дитя мое.
   Маріонъ встала, поцѣловала его, проводила до дверей.
   -- Все будетъ хорошо, отецъ,-- сказала она,-- все будетъ хорошо и дочь твоя будетъ счастлива.
   Съ полчаса спустя послышался стукъ въ дверь, Маріонъ съ минуту думала, что "онъ" уже пріѣхалъ. Но въ гостиную вошла мистриссъ Роденъ.
   -- Мѣшаю я, Маріонъ?-- спросила она.-- Я уйду сейчасъ; но мнѣ хотѣлось бы сказать вамъ словечко.
   -- Чѣмъ можете вы помѣшать?
   -- Онъ будетъ.
   -- Да, кажется. Онъ сказалъ, что пріѣдетъ. Но хотя бы и такъ, вы съ нимъ старые друзья.
   -- Я не желала бы быть здѣсь, чтобы стѣснять его. Я убѣгу, когда ты услышишь стукъ двернаго молотка. О, Маріонъ!
   -- Что съ вами, мистриссъ Роденъ? Вы печальны, что-то васъ тревожитъ?
   -- Правда. Кое-что меня крѣпко тревожитъ -- вашъ обожатель.
   -- Это дѣло рѣшеное, милый другъ. Меня оно не тревожитъ. Вообразите, будто я никогда не видала его.
   -- Но вы его видѣли, дитя мое.
   -- Правда. Къ добру ли это или къ худу, для него или для меня, а измѣнить этого нельзя. Но я, право, думаю, что это благополучіе. Мнѣ будетъ пріятно вспомнить, что такой человѣкъ любитъ меня. А ему...
   -- Мнѣ хотѣлось бы теперь говорить о васъ, Маріонъ.
   -- Я довольна.
   -- Легко можетъ битъ, Маріонъ, что вы совершенно ошибаетесь насчетъ вашего здоровья.
   -- Какъ ошибаюсь?
   -- Какое право имѣемъ мы съ вами утверждать, что Господь положилъ сократить ваши дни.
   -- Кто-жь это сказалъ?
   -- Вы дѣйствуете на основаніи этой мысли.
   -- Нѣтъ -- не этой одвой. Еслибы я была такъ же здорова, какъ другія дѣвушки -- какъ самыя крѣпкія изъ нихъ -- я поступила бы точно такъ же. Отецъ былъ у васъ?
   -- Былъ.
   -- Бѣдный отецъ! Но это безполезно. Это было бы дурно, я этого не сдѣлаю. Если мнѣ суждено умереть, умру, если жить -- останусь жива. Я, конечно, не умру изъ-за того, что рѣшила отказать этому блестящему поклоннику. Какъ бы слаба ни была Маріонъ Фай, она достаточно сильна, чтобъ съ этого не зачахнуть.
   -- Но если этого не нужно?
   -- Не нужно? А что вы говорили о неравныхъ бракахъ? Могла ли бы я быть для него тѣмъ, чѣмъ жена должна быть для мужа? Съумѣла ли бы я величаво красоваться въ его палатахъ и привѣтствовать его знатныхъ гостей? Какъ могла бы я перейти изъ этихъ маленькихъ комнатъ въ его залы, не обнаруживъ, что сама себя признаю не на мѣстѣ? А между тѣмъ, я была бы такъ горда, что оскорблялась бы взглядами всѣхъ, на чьихъ лицахъ читала бы этотъ приговоръ. Онъ поступилъ дурно, позволивъ себѣ полюбить меня, поддавшись своей страсти, открывшись мнѣ въ любви. Я хочу быть умнѣе и благороднѣе его. Если Господь мнѣ поможетъ, если Спаситель мой будетъ за меня, я не сдѣлаю ничего дурного. Не думала я, мистриссъ Роденъ, чтобъ вы пошли противъ меня.
   -- Противъ васъ, Маріонъ? Мнѣ идти противъ васъ!
   -- Вамъ слѣдовало бы поддержать меня.
   -- Мнѣ кажется, что вы не нуждаетесь въ чужой поддержкѣ. Мнѣ хотѣлось бы замолвить словечко за вашего бѣднаго отца.
   -- Не желала бы я, чтобъ отецъ думалъ, что здоровье мое тутъ при чемъ-нибудь. Вы знаете, насколько я въ правѣ думать, что могу выйти замужъ и надѣяться имѣть дѣтей. Ему знать этого не зачѣмъ. У меня, въ разговорѣ съ нимъ, сорвалось необдуманное слово и я въ этомъ раскаиваюсь. Но скажите ему, что еслибъ моя жизнь была застрахована на пятьдесятъ лѣтъ, еслибъ я пользовалась самымъ цвѣтущимъ здоровьемъ, я не перенесла бы моего происхожденія, моихъ манеръ, моихъ привычекъ въ домѣ этого молодого лорда. Неправильно сказанное слово, неловкое движеніе -- выдало бы тайну, и онъ бы почувствовалъ, что сдѣлалъ ошибку, женившись на дочери квакера. Всѣмъ добродѣтелямъ міра не поддержать любви настолько, чтобъ она устояла противъ призрака отвращенія. Скажите это отцу, скажите ему, что я поступила благоразумно. Можете также передать ему, что если Богу угодно будетъ, я проживу еще много лѣтъ бодрой старой дѣвой и буду вѣчно вспоминать его доброту ко мнѣ, его святую любовь.
   Мистриссъ Роденъ, выходя изъ дому, знала, что потерпитъ неудачу. Она покорилась этому совершенно, когда раздался стукъ въ дверь. Старушка молча обняла и поцѣловала дѣвушку. Я останусь у васъ въ комнатѣ, пока онъ будетъ здѣсь,-- сказала она. Когда она выходила, голосъ лорда Гэмпстеда раздался у дверей.
  

ХХVIII.-- Упрямство Маріонъ.

   Лордъ Гэмпстедъ живо домчался изъ Гендонъ-Голла въ Галловэй, выскочилъ изъ шарабана, не сказавъ ни слова груму, и быстрыми шагами направился вдоль Парадизъ-Роу до No 17. Здѣсь не пріостановившись ни на минуту, онъ сильно постучалъ въ дверь.
   Маріонъ стояла одна посреди комнаты, крѣпко сжавъ руки, но съ улыбкой на лицѣ. Она много думала объ этой минутѣ, обдумала даже слова, которыми его встрѣтитъ. Слова были, вѣроятно, забыты, но намѣреніе оставалось во всей силѣ.
   -- Маріонъ,-- сказалъ онъ,-- Маріонъ, вы знаете, зачѣмъ я здѣсь.-- Онъ подошелъ къ ней, точно желая сейчасъ же обнять ее.
   -- Да, милордъ, знаю.
   -- Вы знаете, что я люблю васъ. Я, право, думаю, что никогда не бывало любви сильнѣе моей. Если вы можете полюбить меня, скажите одно слово и вы совершенно осчастливите меня. Видѣть васъ моей женою -- все, что жизнь можетъ дать мнѣ теперь. Отчего вы отъ меня сторонитесь? Неужели вы этикъ хотите сказать, что не можете полюбить меня, Маріонъ? Не говорите этого,-- или, мнѣ кажется, сердце мое разобьется.
   -- Милордъ,-- начала она.
   -- О, какъ я ненавижу такой способъ обращенія. Зовутъ меня Джонъ. Въ силу нѣкоторыхъ условныхъ приличій посторонніе зовутъ меня лордомъ Гэмпстедомъ.
   -- Именно потому, что я могу быть для васъ только посторонней, я и зову васъ: милордъ.
   -- Маріонъ!
   -- Только посторонней -- не болѣе, какъ бы сильна ни была моя дружба къ вамъ, моя благодарность. Дочь моего отца должна быть для лорда Гэмпстеда только посторонней.
   -- Отчего? Зачѣмъ вы это говорите? Зачѣмъ мучите меня? Зачѣмъ гоните меня сейчасъ же, объявляя, что я долженъ возвратиться домой несчастнымъ человѣкомъ?
   -- Потому, милордъ...
   -- Я признаю лишь одну основательную причину, противъ которой я возставать не могу, хотя она будетъ для меня роковою, если мнѣ не удастся устранить ее, предъ нею я преклонюсь, въ случаѣ необходимости, но не сразу, Маріонъ. Если вы скажете, что не можете полюбитъ меня, это будетъ серьезная причина.
   -- Я не смѣю любить васъ,-- сказала она.
   -- Не смѣете любить меня, Маріонъ? Кто вамъ мѣшаетъ? Кто запрещаетъ вамъ любить меня? Отецъ вашъ?
   -- Нѣтъ, милордъ, нѣтъ.
   -- Вѣрно, мистриссъ Роденъ.
   -- Нѣтъ, милордъ. Въ такомъ дѣлѣ я не послушалась бы ни друга, ни отца. Мнѣ пришлось допросить себя и я сказала себѣ, что не смѣю любить того, кто выше меня поставленъ.
   -- Неужели это пугало снова станетъ между мной и моимъ счастьемъ?
   -- Между вами и желаніемъ минуты -- да. Но развѣ не всегда такъ бываетъ?-- Еслибъ я... даже... полюбила кого-нибудь, кто стоялъ бы ниже меня по общественному положенію, неужели вы, въ качествѣ моего друга, не посовѣтовали бы мнѣ побѣдить это чувство?
   -- Я полюбилъ дѣвушку, которую, со стороны внѣшнихъ условій, считаю равной себѣ, а во всѣхъ другихъ отношеніяхъ ставлю несравненно выше себя.
   -- Комплиментъ этотъ мнѣ очень пріятенъ, но я научилась не поддаваться пріятному. Это невозможно, лордъ Гэмпстедъ, невозможно. Вы еще не знаете, какой упрямой можетъ сдѣлаться такая дѣвушка, какъ я. Когда ей приходится думать о благѣ другого, а можетъ быть, немного и о собственномъ.
   -- Боитесь вы меня?
   -- Да.
   -- Что я не буду васъ любить?
   -- Даже и этого боюсь. Замѣтивъ во мнѣ что-нибудь несимпатичное, вы разлюбите меня. Вы будете добры ко мнѣ, ласковы со мной, потому что это вамъ свойственно. Вы не станете дурно обращаться со мной, потому что вы кротки, благородны, снисходительны. Но этого для меня будетъ мало. Я буду читая это въ вашихъ глазахъ, слышать это въ вашемъ голосѣ, я истерзаюсь, видя, что вы презираете вашу жену.
   -- Все это вздоръ, Маріонъ.
   -- Милордъ!
   -- Говорите прямо, если ужъ начали, чтобъ мнѣ знать, съ чѣмъ я, собственно, долженъ бороться. Сердце мое такъ полно любви къ вамъ, что мнѣ, кажется, невозможнымъ жить безъ васъ. Еслибъ вы сочувствовали мнѣ сколько-нибудь, я сразу былъ бы счастливъ. Если сочувствія этого нѣтъ, скажите.
   -- Его нѣтъ.
   -- Ни искры сочувствія у васъ во мнѣ, къ тому, кто такъ искренно васъ любитъ? Въ такомъ дѣлѣ, Маріонъ, человѣкъ имѣетъ право требовать отвѣта, требовать правдиваго отвѣта.
   -- Лордъ Гэмпстедъ, вы можете сильно смутить меня, заставить меня отдалиться отъ васъ, проситъ васъ никогда болѣе меня не безпокоить, молчать передъ вами, но вамъ никогда не измѣнить моего намѣренія. Если вы хорошаго мнѣнія о Маріонъ Фай, повѣрьте слову, которое она вамъ даетъ. Я никогда не буду женой вашей, милордъ.
   -- Никогда?
   -- Никогда.
   -- Вы не сказали мнѣ: почему. Вы привели не всѣ причины.
   -- Я сказала вамъ довольно, лордъ Гэмпстедъ.
   -- Клянусь небомъ, нѣтъ; вы не отвѣтили мнѣ на единственный вопросъ, который я предложилъ вамъ. Вы не привели единственной причины, которую я бы принялъ, хотя бы на время. Можете вы полюбить меня, Маріонъ?
   -- Еслибъ вы любили меня, вы бы меня пощадили,-- сказала она. Почувствовавъ, что этими словами она окончательно себя выдала, она опомнилась и призвала на помощь все свое краснорѣчіе, чтобъ увернуться отъ прямого отвѣта, котораго онъ требовалъ.-- Мнѣ кажется,-- сказала она,-- что вы не понимаете, что дѣвушка чувствуетъ въ подобномъ случаѣ. Она не смѣетъ спрашивать себя: любитъ ли она? когда знаетъ, что любовь эта ни къ чему не поведетъ. Зачѣмъ мнѣ разбираться въ своей душѣ, когда цѣль этого уже достигнута.
   -- Маріонъ, мнѣ кажется, вы любите меня.
   Она взглянула на него и попыталась улыбнуться, пошутить, но почувствовавъ, что не въ силахъ долѣе удерживать слезъ, отвернула отъ него лицо и не отвѣчала.
   -- Маріонъ,-- повторилъ онъ,-- мнѣ кажется, вы меня любите.
   -- Еслибъ вы любили меня, милордъ, вы не терзали бы меня.
   Она сидѣла на диванѣ, отвернувъ отъ него лицо, чтобы до нѣкоторой степени скрыть слезы. Онъ сѣлъ подлѣ нея и минуты двѣ держалъ ее за руку.
   -- Маріонъ,-- сказалъ онъ,-- вы, конечно, знаете, что ни одна минута въ моей жизни не будетъ для меня важнѣе настоящей?
   -- Такъ ли это, милордъ?
   -- Ни одна. Я стараюсь пріобрѣсти себѣ въ подруги ту, кто для меня лучшее изъ всѣхъ человѣческихъ существъ. Прикасаться къ вамъ, какъ прикасаюсь я теперь, для меня радость, не смотря на то, что вы наполнили сердце мое такой скорбью!-- Она старалась высвободить руку изъ его руки, но это удалось ей не сразу.-- Вы отвѣчаете мнѣ аргументами, которые не имѣютъ для меня никакой цѣны. Они, по моему, простая дань тѣмъ предразсудкамъ, противъ которыхъ я возставалъ всю жизнь. Вы не разсердитесь на мои слова?
   -- О, нѣтъ, милордъ,-- сказала она,-- нѣтъ. Я не сержусь, но право вы не должны держать меня.
   Съ этимъ она высвободила руку. Онъ ее выпустилъ и продолжалъ:
   -- Что касается до всего этого, у меня мой взглядъ, у васъ вашъ. Въ правѣ ли вы держаться вашего и жертвовать мною, если вы дѣйствительно любите меня? Пусть вашъ взглядъ борется съ моимъ и уравновѣсить его. Пусть мой борется съ вашимъ, мы и въ этомъ сравняемся. А затѣмъ, пусть любовь станетъ нашей владычицей. Если вы любите меня, Маріонъ, я, кажется, имѣю право требовать, чтобъ вы стали моей женой.
   -- Этому никогда не бывать,-- сказала она.
   -- И только?
   -- Чтоже больше, милордъ?
   -- Вы можете отпустить меня и не пожелать, чтобъ я когда-нибудь возвратился?
   -- Могу, милордъ. Возвращеніе ваше было бы только непріятностью для васъ и страданіемъ для меня. Въ другой разъ. не смотрите слишкомъ часто на молодую дѣвушку изъ-за того, что ея лицо случайно вамъ приглянулось. Вамъ жениться слѣдуетъ. Ищите себѣ жену разумно, среди равныхъ вамъ. Если найдете, можете возвратиться и сказать Маріонъ Фай, что совѣтъ ея послужилъ вамъ на пользу.
   -- Я приду не разъ и скажу Маріонъ Фай, что совѣты ея противуестественны и невозможны. Я объясню ей, что человѣкъ, который любитъ ее, не можетъ искать себѣ другой жены; что никакая жизнь для него немыслима, кромѣ той, въ которой онъ и Маріонъ Фай соединятся. Я думаю, что мнѣ, наконецъ, удастся убѣдить ее, что это такъ. Мнѣ кажется, она пойметъ, что всей ея холодной осторожности, ея свѣтскому лжемудрствованію не разлучить любящихъ. Мнѣ думается, что когда она увидитъ, что поклонникъ ея такъ ее любитъ, что жить безъ нея не можетъ, она оставитъ эти опасенія насчетъ его будущаго непостоянства и довѣрится человѣку, въ искренности котораго убѣдится.
   Съ этимъ онъ взялъ ея руку и склонился къ ея ногамъ и поцѣловалъ эту руку, прежде чѣмъ она нашла въ себѣ силу ее отнять. Онъ оставилъ ее, не прибавивъ болѣе ни слова, сѣлъ въ экипажъ и возвратился домой, не обмѣнявшись ни единымъ словомъ ни съ кѣмъ въ Галловэѣ, кромѣ Маріонъ Фай.
   Она, оставшись одна, бросилась на диванъ и разразилась цѣлымъ потокомъ восторженныхъ слезъ. "Довѣриться ему!" Да, она довѣрится ему вполнѣ, единственно съ цѣлью имѣть радость, въ теченіи одного часа, открыто признаться ему въ любви, каковы бы ни были для нея послѣдствія этого поступка! Относительно будущаго оскорбленія ея гордости, о которомъ она говорила и отцу, и мистриссъ Роденъ -- онъ убѣдилъ ее. Она не должна въ этомъ дѣлѣ нисколько думать о себѣ. Онъ, конечно, повернетъ ее, какъ захочетъ. Если всѣ ея доводы будутъ основаны на опасеніяхъ за собственное счастіе, одинъ его поцѣлуй за все заплатитъ. Но вся его любовь, всѣ его ласки, вся его вѣрность, все его краснорѣчіе не заставятъ ее побѣдить духъ самопожертвованія, овладѣвшій ею. Хотя бы онъ вырвалъ у нея всю ея тайну, въ немъ она почерпнетъ силу. Хотя бы ей пришлось ему сознаться, что здоровье ей измѣняетъ и оно несомнѣнно ей измѣняло... Это, конечно, не заставитъ ее отказаться отъ своего намѣренія. "Отрадно было бы, думалось ей, сдѣлать его, во всѣхъ отношеніяхъ, своимъ другомъ; говорить ему все, не скрывать отъ него ни своихъ опасеній, ни своихъ сомнѣній, ни своихъ стремленій. Любить тебя, мой дорогой, тебя, жемчужину души моей! Но развѣ ты не видишь, что и на одно мгновеніе не могла я скрыть своей любви? Развѣ ты не замѣтилъ, когда ты въ первый разъ склонился къ моимъ ногамъ, что сердце мое тутъ же полетѣло къ тебѣ и я не сдѣлала никакого усилія, чтобъ удержать его? Но теперь, мой возлюбленный, теперь мы поняли другъ друга. Теперь между вами не должно быть упрековъ. Теперь мы не должны и поминать о недовѣріи. Я вся твоя -- только не годится, милый, чтобъ бѣдная дѣвушка стала твоею женой. Теперь, когда мы оба это поняли, зачѣмъ грустить? О чемъ печалиться?-- Такъ размышляла она и почти довела себя до блаженнаго состоянія, когда возвратился отецъ.
   -- Отецъ,-- сказала она вставая и цѣлуя его руку,-- все кончено.
   -- Что кончено?-- спросилъ квакеръ.
   -- Онъ былъ здѣсь.
   -- Ну, Маріонъ, что же онъ сказалъ?
   -- Едва ли мое дѣло повторять тебѣ, что онъ сказалъ. А что я говорила -- хотѣлось бы мнѣ, чтобъ ты это узналъ такъ, чтобъ я не должна была повторять ни одного слова.
   -- Онъ ушелъ довольный?
   -- Нѣтъ, отецъ. Я этого не ожидала. Я на это не надѣялась. Еслибъ онъ былъ совершенно доволенъ, можетъ быть, я была бы недовольна.
   -- Отчего бы вамъ обоимъ не быть счастливыми?-- спросилъ отецъ.
   -- Можетъ быть, мы и будемъ. Можетъ бытъ, онъ пойметъ...
   -- Такъ ты не приняла его предложенія?
   -- О, нѣтъ. Нѣтъ, отецъ, нѣтъ. Я никогда не приму его. Если это у тебя на умѣ, удали эту мысль. Никогда не видать тебѣ твою Маріонъ ничьей женой, ни этого молодого лорда, ни другого болѣе для нея подходящаго. Никому, никогда не позволю я говорить мнѣ то, что говорилъ онъ.
   -- Почему ты хочешь отличаться отъ другихъ дѣвушекъ?-- сердито спросилъ онъ.
   -- О, отецъ, отецъ!
   -- Все это романы и ложная сентиментальность. Ничто не можетъ быть мнѣ ненавистнѣе. Нѣтъ никакого основанія, почему бы тебѣ быть не такой какъ другія. Господь ничѣмъ не отмѣтилъ тебя въ отличіе отъ прочихъ дѣвушекъ, ни во благости, ни во гнѣвѣ своемъ. Съ твоей стороны не хорошо воображать это о себѣ.-- Она жалобно заглянула ему въ лицо, но не сказала ни слова.-- Если, какъ я заключаю изъ твоихъ словъ, этотъ молодой человѣкъ тебѣ дорогъ и если, какъ я заключаю изъ его вторичнаго посѣщенія, ты ему дорога, то я, какъ отецъ твой, говорю тебѣ, что твой долгъ призываетъ тебя къ нему. Не потому, что онъ лордъ...
   -- О, нѣтъ, отецъ!
   -- Не потому, говорю я, что онъ богатъ, что онъ красивъ, желалъ бы я видѣть тебя его женою. А потому, что вы съ нимъ любите другъ друга, какъ Господь Всемогущій повелѣлъ мужчинѣ и женщинѣ. Бракъ честенъ и я, овецъ твой, желалъ бы видѣть тебя замужемъ. Этого молодого человѣка я считаю добрымъ и честнымъ. Я спокойно отдалъ бы тебя ему, не смотря на его титулъ. Подумай объ этомъ, Маріонъ, если еще не поздно.
   Съ этимъ онъ вышелъ изъ комнаты. Едва ли бы она, въ эту минуту, могла отвѣтить, сердце ея было слишкомъ полно. Но она прекрасно сознавала, что всѣ слова отца ничего не значатъ. Въ одномъ она была убѣждена, что никакіе совѣты, никакое краснорѣчіе, никакая любовь никогда не заставятъ ее стать женою лорда Гэмпстеда.
  

XXIX.-- Вечеръ мистриссъ Демиджонъ.

   "Мистриссъ Демиджонъ проситъ мистера Крокера сдѣлать ей честь пожаловать къ ней на чашку чаю въ девять часовъ, въ среду 31 декабря, для встрѣчи новаго года".
   "29 декабря 18... Галловэй. Парадизъ Роу, 10.
   " Пріѣзжайте пожалуйста.

"К. Д."

   Записка эта была вручена Крокеру по прибытіи его въ департаментъ утромъ, въ субботу, 27-го.
   Необходимо объяснить, что Крокеръ недавно познакомился съ миссъ Кларой Демиджонъ, безъ особенно церемоннаго представленія. Крокеръ, съ рѣшимостью отличавшей это, преслѣдуя свою единственную цѣль: добиться дружескаго примиренія съ Джорджемъ Роденомъ, отправился въ Галловэй и посѣтилъ 11-й, думая, что ему удастся убѣдить мать своего пріятеля дѣйствовать въ его пользу въ дѣлѣ мира и милосердія. Мистриссъ Роденъ, къ несчастью, не было дома, но ему посчастливилось встрѣтить миссъ Демиджонъ. Можетъ быть, она видѣла, какъ онъ вошелъ и вышелъ, причемъ причислила его къ великой тайнѣ молодого аристократа; можетъ, бытъ ее просто привлекла развязность, съ какой онъ надѣвалъ шляпу на бекрень и размахивалъ перчатками; можетъ быть, наконецъ, оно просто было дѣломъ случая. Какъ бы то ни было, среди надвигавшихся сумерекъ, она встрѣтила его за угломъ, противъ таверны "Герцогиня", и пріятное знакомство задавалось.
   Безъ всякаго сомнѣнія какъ во всѣхъ подобныхъ случаяхъ, джентльменъ заговорилъ первой. Будемъ во всякомъ случаѣ надѣяться на это, ради обитателей Парадизъ-Роу вообще. Какъ бы то ни было, не прошло и нѣсколько минутъ какъ она объяснила ему, что мистриссъ Роденъ поѣхала на извощикѣ тотчасъ послѣ обѣда и что-нибудь вѣроятно случилось въ Уимбльдонѣ, такъ какъ мистриссъ Роденъ никуда больше не ѣздила, а сегодня не тотъ день, въ который она обыкновенно посѣщаетъ мистриссъ Винсентъ.
   Крокеръ, олицетворенное простодушіе, скоро сообщилъ ей различныя подробности относительно собственнаго характера и общественнаго положенія. Онъ также почтамтскій клеркъ и ближайшій другъ Джорджа Родена. О, да, ему все извѣстно насчетъ лорда Гэмпстеда, онъ, можно сказать, коротко знакомъ съ милордомъ. Онъ часто встрѣчалъ милорда въ замкѣ Готбой, помѣстьѣ его друга, лорда Персифлажа, и часто охотился съ нимъ. Ему все извѣстно насчетъ леди Франсесъ и помолвки, онъ имѣлъ удовольствіе познакомиться съ молодой лэди. Онъ недавно переписывался съ лордомъ Гэмпстедомъ объ этомъ дѣлѣ. Нѣтъ, онъ пока еще ничего не слыхалъ о Маріонъ Фай, дочери квакера. Тутъ Клара кое-что сообщила съ своей стороны. Она прекрасно понимала, что если желаетъ, чтобъ ей сообщали новости, то должна отвѣчать тѣмь-же; кромѣ того мистеръ Крокеръ по своему возрасту, полу и наружности былъ именно изъ тѣхъ людей, которые побуждали ее къ откровенности, съ соблюденіемъ собственнаго достоинства. Что толку разсказывать интересныя вещи мистриссъ Дуфферъ, которая не болѣе какъ старушка-вдова безъ всякихъ связей и съ очень скромными средствами къ существованію. Она сообщала свои тайны мистриссъ Дуфферъ просто за неимѣніемъ лучшей пары ушей, въ которую могла бы излить ихъ. Но вотъ человѣкъ, которому она можетъ съ наслажденіемъ сообщать своя секреты и который въ долгу у нея не останется. Не слѣдуетъ думать, чтобы возникшая дружба основана была на одной только встрѣчѣ. Въ тотъ достопамятный первый вечеръ Крокеръ былъ не въ силахъ разстаться съ красавицей, не условившись насчетъ новаго свиданія. Дружба ихъ имѣла за собой уже трехдневную давность, когда выше приведенное приглашеніе дошло въ руки Крокера. Говоря поправдѣ, вечеръ былъ затѣянъ главнымъ образомъ для него. Что толку имѣть "молодого человѣка", если вы не можете показать его вашимъ друзьямъ?
   -- Крокеръ,-- сказала Гэмпстедъ Демиджонъ племянницѣ,-- гдѣ ты Крокера-то подобрала?
   -- Какіе вопросы вы иногда предлагаете, тетушка! "Подобрала!" Мило, нечего сказать!
   -- Конечно подобрала;-- это твоя вѣчная манера съ молодыми людьми. Только ты никогда не умѣешь удержать изъ.
   -- Право, тётушка, вульгарность вашихъ выраженій невыносима.
   -- Не намѣрена я никакого Крокера пускать къ себѣ въ домъ,-- объявила старуха,-- пока не узнаю, откуда онъ. Можетъ быть, онъ дрянь какая-нибудь.
   -- Тетушка Джемима, вы такъ несносны, что я иногда думаю, что мнѣ придется васъ оставить.
   -- А куда ты дѣнешься, голубушка?
   Клара не сочла нужнымъ отвѣтить на этотъ вопросъ, который и прежде часто ей предлагался; но тотчасъ удовлетворила вполнѣ естественному любопытству замѣнявшей ей мать.
   -- Мистеръ Крокеръ, тетушка, почтамтскій клеркъ; онъ сидитъ за однимъ столомъ съ Джорджемъ Роденомъ и коротко знакомъ съ лордомъ Гэмпстедомъ и лэди Франсесъ Траффордъ. Онъ былъ самымъ близкимъ пріятелемъ Джорджа Родена; но недавно между молодыми людьми произошло какое-то столкновеніе, очень было-бы пріятно, еслибъ намъ удаюсь ихъ помирить. Вы съ мистриссъ Роденъ кланяетесь и равговариваете; можетъ быть, они и придутъ, если вы ихъ пригласите. Маріонъ Фай придетъ навѣрное, такъ какъ всѣ ваши деньги вы держите въ конторѣ Погсона и Литльберда. Жаль, что у меня не хватить духу пригласить лорда Гэмпстеда.
   Выслушавъ все это, старушка согласилась принять нашего почтамтскаго спортсмена, а также изъявила согласіе и на остальныя приглашенія, которыя были разосланы.
   Крокеръ, конечно, поспѣшилъ письменно засвидѣтельствовать свое почтеніе и выразить безграничное удовольствіе, съ какимъ онъ "встрѣтятъ новый годъ" въ обществѣ Гэмпстедъ Демиджонъ. Гэмпстедъ Роденъ также обѣщала быть и съ трудомъ убѣдила сына, что съ его стороны будетъ очень много оказать такое вниманіе сосѣдямъ. Еслибъ онъ зналъ, что и Крокеръ тамъ будетъ, онъ конечно не уступилъ-бы; но Крокеръ въ почтамтѣ никому не говорилъ о полученномъ приглашеніи.
   Крокеръ и Маріонъ Фай также дали слово придти. Мистеръ Фай и Гэмпстедъ Демиджонъ давно находились въ дѣловыхъ сношеніяхъ, и онъ, въ интересахъ фирмы гг. Погсона и Литльберда, не могъ отказаться отъ чашки чаю у ихъ кліентки. Одинъ изъ младшихъ клерковъ той-же конторы, по имени Даніэль Триббльдэль, съ которымъ Клара познакомилась года два тому назадъ, также былъ приглашенъ. Было время, когда мистеру Триббльдэлю оказывалось предпочтеніе передъ всѣми поклонниками Клары. Но встрѣтились обстоятельства, которыя нѣсколько уменьшили расположеніе ея къ нему. Мистеръ Литльбердъ съ нимъ поссорился, ему было отказано въ повышеніи. Вообще, въ настоящее время, въ окрестностяхъ конторы очень было въ ходу предположеніе, что Триббльдэль сохнетъ по Кларѣ Демиджонъ. Гэмпстедъ Дуфферъ, конечно, была звана; ею завершался списокъ приглашенныхъ на великое торжество.
   Первой явилась Гэмпстедъ Дуфферъ. Правда, содѣйствіе ея было необходимо для разрѣзыванія сладкихъ пироговъ и разстанавливанія чашекъ. За ней -- ровно въ девять часовъ -- пришелъ мистеръ Фай съ дочерью; старикъ увѣрялъ, что такая аккуратность вѣрнѣйшій признакъ благовоспитанности.
   -- Если я имъ нуженъ въ десять часовъ, зачѣмъ они приглашаютъ меня въ девять?-- спрашивалъ квакеръ. Маріонъ вынуждена была уступить, хотя она нисколько не жаждала провести длинный вечеръ въ обществѣ Гэмпстедъ Демиджонъ. Что-же до встрѣчи новаго года, о ней и рѣчи быть не могло, ни для отца, ни для дочери.
   Общество, вообще, собралось рано. Родены, а за ними мистеръ Триббльдэль прибыли вскорѣ послѣ мистера Фай. Принялись за чай.
   -- Право, онъ, кажется, намѣренъ обмануть насъ,-- шепнула Клара своей пріятельницѣ, Гэмпстедъ Дуфферъ, когда весь хорошій чай былъ выпитъ, а молодой человѣкъ не появлялся.
   -- Не думаю, чтобъ онъ особенно любилъ чай,-- сказала та,-- они ныньче не охотники.
   -- Да не ради-же одного чаю человѣкъ ходитъ въ гости,-- съ негодованіемъ сказала Клара.
   Было почти десять часовъ, она не могла не сознавать, что вечеръ хромаетъ. Триббльдэль шепнулъ ей было нѣжное словечко; но она оборвала его, ожидая, что Крокеръ сейчасъ пріѣдетъ; онъ молча удалился въ уголъ. Джорджъ Роденъ вообще нисколько не ухаживалъ за нею, но такъ какъ онъ былъ помолвленъ и помолвленъ съ аристократкою, то многаго отъ него и требовать нельзя было; мистриссъ Роденъ, мистеръ Фай и мистриссъ Демиджонъ кое-какъ поддерживали разговоръ. Роденъ до временамъ обращался съ нѣсколькими словами къ Маріонъ. Клара, которая раскаивалась въ своей суровости къ молодому Триббльдэлю, вынуждена была довольствоваться обществомъ мистриссъ Дуфферъ. Вдругъ раздался сильнѣйшій звонокъ и горничная доложила:
   -- Мистеръ Крокеръ.
   Произошло, небольшое волненіе, какое всегда происходитъ, когда одинокій гость является гораздо позже назначеннаго часа. Конечно, раздались упреки, сдержанный узревъ мистриссъ Демиджонъ, кроткій упрекъ мистриссъ Дуфферъ, цѣлый взрывъ упрековъ Клары.
   Но Крокеръ былъ на высотѣ своего положенія.-- Честное слово, mesdames, я не виноватъ. Обѣдалъ съ пріятелями въ Сити и раньше вырваться не могъ. Еслибъ я соображался съ собственными желаніями, то былъ бы здѣсь часъ тому назадъ. Ахъ, Роденъ, какъ поживаете? Хотя я знаю, что вы живете на этой же улицѣ, не думалъ васъ встрѣтить.-- Роденъ ему кивнулъ, но не сказалъ ни слова.-- Какъ поживаетъ милордъ? Я, кажется, говорилъ вамъ, что на-дняхъ получилъ отъ него вѣсточку?
   Крокеръ нѣсколько разъ говорилъ въ департаментѣ, что получилъ письмо отъ лорда Гэмпстеда.
   -- Я не часто его вижу и очень рѣдко получаю отъ него извѣстія,-- сказалъ Роденъ, продолжая смотрѣть на Маріонъ, съ которой въ эту минуту разговаривалъ.
   -- Еслибъ всѣ наши молодые аристократы походили на Гэмпстеда,-- сказалъ Крокеръ, который не солгалъ, объявивъ, что "обѣдалъ",-- Англія была бы не то, что она есть. Самый привѣтливый молодой лордъ, когда-либо возсѣдавшій въ палатѣ паровъ...
   Тутъ онъ повернулся къ Маріонъ Фай, о которой догадался, что это она; но не найдя предлога тотчасъ ей отрекомендоваться, ограничился тѣмъ, что подмигнулъ ей.
   -- Знакомы вы съ мистеромъ Триббльдэлемъ, мистеръ Крокеръ?-- спросила Клара.
   -- Не имѣлъ еще удовольствія,-- сказалъ Крокеръ.-- Представленіе состоялось.-- На государственной службѣ?-- спросилъ Крокеръ. Триббльдэль покраснѣлъ и долженъ былъ отречься отъ этой чести.
   -- А мнѣ показалось, что вы должны служить въ таможнѣ. У васъ въ фигурѣ есть что-то говорящее о службѣ правительству ея величества.-- Триббльдэль отвѣтилъ на комплиментъ поклономъ.
   -- По моему, государственная служба лучшее, чему можетъ посвятить себя человѣкъ,-- продолжалъ Крокеръ.
   -- Оно прилично,-- сказала мистриссъ Дуфферъ.
   -- Да и часы такіе удобные,-- сказала Клара. Служащіе въ банкѣ всегда должны быть на мѣстѣ въ девяти часамъ.
   -- Неужели молодому человѣку этого бояться?-- съ негодованіемъ спросилъ квакеръ.-- Съ десяти до четырехъ, да изъ этого часъ на чтеніе газетъ да другой на завтракъ. Но каковы послѣдствія! Я никогда еще не встрѣчалъ молодого человѣка на государственной службѣ, который понималъ бы, что значитъ проработать день.
   -- По моему это немного строго,-- сказалъ Роденъ.-- Если человѣкъ дѣйствительно работаетъ, то онъ не можетъ проработать болѣе шести часовъ подъ-рядъ съ пользой для себя или своихъ патроновъ.
   -- Отлично, Роденъ,-- сказалъ Крокеръ.-- Отстаивай лавочку Е. В.
   Роденъ еще болѣе отъ него отвернулся и продолжалъ говорить съ Маріонъ.
   -- Наши хозяева были бы невысокаго о насъ мнѣнія,-- сказалъ квакеръ,-- еслибъ мы не служили имъ усерднѣе этого. Но моему, государственная служба губитъ молодого человѣка, пріучая его думать, что праздность сладка. Еслибъ Даніилъ Триббльдэль захотѣлъ потрудиться, онъ могъ бы прекрасно устроиться, не завидуя никому изъ служащихъ, ни въ таможнѣ, ни въ почтамтѣ.
   Мистеръ Фай говорилъ такъ серьезно, что никто не пожелалъ продолжать разговоръ. Вскорѣ послѣ этого онъ всталъ и, несмотря ни на какія убѣжденія дождаться встрѣчи новаго года, церемонно раскланялся съ каждымъ изъ присутствующихъ и увелъ дочь. Мистриссъ Роденъ съ сыномъ ускользнули почти въ ту же минуту и мистриссъ Демиджонъ, выпивъ, по ея выраженію "съ наперстокъ" горячаго грога, также отправилась на покой.
   -- Вотъ милая манера встрѣчать новый годъ,-- сказала Клара, смѣясь.
   -- Насъ совершенно достаточно для этой цѣли,-- сказалъ Крокеръ,-- если и насъ не прогонять.-- Говоря это, онъ приготовилъ цѣлый стаканъ смѣси водки съ водою, разлилъ ее въ два стаканчика поменьше и подалъ ихъ дамамъ.
   -- Право,-- сказала мистриссъ Дуфферъ,-- я никогда себѣ итого не позволяю, почти никогда.
   -- Въ такихъ случаяхъ, какъ настоящій, всѣ разрѣшаютъ,-- сказалъ Крокеръ.
   -- Надѣюсь, что мистеръ Триббльдэль къ намъ присоединится,-- сказала Клара. Робкій клеркъ вышелъ изъ своего уголка, присѣлъ къ столу и приготовился исполнить приказаніе.
   Вечеръ очень оживился.
   -- Вы совершенно увѣрены, что онъ дѣйствительно женихъ молодой лэди?-- спросила Клара.
   -- Желалъ бы я быть также увѣреннымъ, что я вашъ женихъ,-- отвѣтилъ любезный Крокеръ.
   -- Какіе пустяки вы болтаете, мистеръ Крокеръ, да еще при другихъ вдобавокъ. Такъ по вашему: женихъ?
   -- Я въ этомъ убѣжденъ. И Гемпстэдъ, и она сама говорили мнѣ это.
   -- Ахъ!-- воскликнула мистриссъ Дуфферъ.
   -- А братъ ея -- женихъ Маріонъ Фай,-- сказала Клара. Крокеръ объявилъ, что въ этомъ онъ далеко не такъ увѣренъ. Лордъ Гэмпстедъ, несмотря на ихъ короткость, ничего не говорилъ ему на этотъ счетъ.
   -- Но это такъ, мистеръ Крокеръ, это такъ же вѣрно, какъ то, что вы сидите на этомъ стулѣ. Онъ пріѣзжалъ сюда къ ней нѣсколько разъ, не далѣе какъ въ прошлую пятницу просидѣлъ съ ней, запершись, нѣсколько часовъ. Это былъ праздникъ, но старый хитрецъ убрался изъ дому, чтобъ оставить ихъ вдвоемъ. Эта мистриссъ Роденъ, даромъ, что она такая чопорная, все знаетъ. По моему искреннему убѣжденію она-то все и смастерила. Маріонъ Фай всякій день у нея. По моему тутъ что-то такое, чего мы еще не понимаемъ. Она забрала власть надъ этими молодыми людьми и намѣрена распоряжаться ими какъ вздумается.
   Крокеръ, однако, съ этимъ согласиться не могъ. Онъ слыхалъ о своеобразныхъ политическихъ воззрѣніяхъ лорда Гэмпстеда и былъ убѣжденъ, что молодой лордъ только проводилъ въ жизнь свои принципы, выбравъ Маріонъ Фай для себя и предоставивъ сестру свою Джорджу Родену.
   -- Не скажу, чтобъ мнѣ такія вещи нравились, если вы желаете знать мое мнѣніе,-- сталъ Крокеръ,-- Гэмпстеда я очень люблю, леди Франсесъ всегда находилъ милой и привѣтливой. Не имѣю причины отзываться объ нихъ несочувственно. Но когда человѣкъ родился лордомъ -- Гэмпстедъ не сегодня-завтра будетъ маркизомъ, выше только герцоги.
   -- И вы съ нимъ... знакомы?-- спросилъ Триббльдэль испуганнымъ голосомъ.
   -- О, да,-- сказалъ Крокеръ.
   -- Разговариваете съ нимъ, когда встрѣтитесь?
   -- У меня съ нимъ, съ недѣлю тому назадъ, была длинная переписка о дѣлѣ, которое сильно интересовало насъ обоихъ.
   -- Какъ же онъ васъ называетъ?-- спросила Клара, также съ нѣкоторымъ страхомъ.
   -- Просто: "дорогой Крокеръ". Я всегда пишу: "дорогой лордъ Гэмпстедъ". По моему: "дорогой Гэмпстедъ" немного вульгарно, я нахожу, что въ этихъ вещахъ слѣдуетъ быть щепетильнымъ. Но, какъ я уже сказалъ, когда дѣло доходитъ до брака, человѣкъ долженъ быть вѣренъ себѣ. Будь я маркизомъ, не знаю, чтобы я сдѣлалъ, увидавъ васъ, Клара,-- "Клара" надула губки, но повидимому не оскорбилась ни комплиментомъ, ни фамильярностью,-- но при другихъ обстоятельствахъ я не измѣнилъ бы своему сословію.
   -- И я также,-- сказала мистриссъ Дуфферъ.-- Маркизы должны жениться на маркизахъ, а герцоги на герцогиняхъ.
   -- Вотъ онъ!-- сказала Клара,-- теперь мы должны выпить за его здоровье, надѣюсь, что всѣ мы будемъ женаты на тѣхъ, или замужемъ за тѣми, кто намъ больше всѣхъ нравится прежде чѣмъ настанетъ новый!
   Рѣчь эта относилась къ часамъ на каминѣ, стрѣлки которыхъ только-что подползли къ двѣнадцати.
   -- Желалъ бы и я того же,-- сказалъ Крокеръ,-- да кромѣ того имѣть ребенка въ люлькѣ.
   -- Убирайтесь,-- сказала Клара.
   -- Это что-то ужъ очень проворно,-- сказала мистриссъ Дуфферъ.-- Вы что скажете, мистеръ Триббльдэль?
   -- Тамъ, гдѣ мое сердце пригвождено,-- сказалъ Триббльдэль, который только-что начиналъ входить въ азартъ подъ вліяніемъ грога,-- нѣтъ никакой надежды ни на нынѣшній годъ, ни на будущій.-- На что Крокеръ замѣтилъ что: "горе и кошку уходитъ".
   -- Надѣньте-ка пальто и шляпу, да проводите меня домой. Увидите, что я вамъ помогу,-- оказала мистриссъ Дуфферъ, которая также нѣсколько развеселилась подъ вліяніемъ минута. Но она знала, что ея долгъ оказать какое-нибудь вниманіе молодой хозяйкѣ, и, какъ истая женщина, рѣшила, что это лучшій способъ итого достигнуть. Триббльдэль повиновался, хотя тѣмъ самымъ вынужденъ былъ оставить свой "предметъ" и ея новаго обожателя вдвоемъ.
   -- Вы серьёзно?-- спросила Клара, когда она и Крокеръ остались одни.
   -- Конечно, какъ честный человѣкъ,-- сказалъ Крокеръ.
   -- Такъ можете,-- рѣшила Клара, подставляя ему лицо.
  

XXX.-- Новый годъ.

   Крокеръ отнюдь еще не покончилъ съ своимъ вечерокъ. Отобѣдавъ съ пріятелями въ Сити и напившись чаю "съ предметомъ", онъ чувствовалъ желаніе вкусить если не болѣе пріятныхъ, то во всякомъ случаѣ болѣе шумныхъ удовольствій. Весь городъ на улицѣ, всѣ веселятся. Въ такую ночь, такому человѣку, какъ Крокеръ, не было никакой надобности ложиться спать вскорѣ послѣ полуночи. Въ Парадизъ-Роу онъ снова встрѣтилъ Триббльдэля и предложилъ этому молодому человѣку сначала выпить чего-нибудь въ ближайшей тавернѣ, а затѣмъ отправиться въ болѣе аристократическую мѣстность, на извощикѣ.
   -- Я собирался пойти туда пѣшкомъ въ эту прекрасную, звѣздную ночь,-- сказалъ Триббльдэль, не теряя изъ виду скромнаго вознагражденія, въ которое, въ настоящее время, цѣнились его труды гг. Погсономъ и Литльбёрдомъ. Но Крокеръ уговорилъ его.
   -- Я васъ подвезу,-- сказалъ онъ.-- Новый годъ бываетъ только разъ въ году.
   Триббльдэль вошелъ въ таверну.
   -- Я любилъ эту дѣвушку три года,-- сказалъ онъ, какъ только они оттуда вышли. Ночь была дивная и Крокеръ нашелъ, что не худо бы пройтись немного. Пріятно было, при яркомъ свѣтѣ ввѣздъ, слушать разсказъ о любовныхъ похожденіяхъ новаго пріятеля, въ особенности, такъ какъ онъ самъ теперь былъ счастливымъ героемъ.
   -- Цѣлыхъ три года?-- спросилъ онъ.
   -- Право такъ, Крокеръ. Три года. Было время, когда она обожала табуретъ, на которомъ я сижу въ конторѣ. Я хвастать не люблю.
   -- Надо быть рѣдкимъ и рѣшительнымъ, коли хочешь заполонить такую дѣвушку.
   -- Мнѣ слѣдовало подхватить мячъ на лету, Крокеръ, вотъ что мнѣ слѣдовало сдѣлать. Я все теперь понимаю. Она такъ же непостоянна какъ прекрасна; пожалуй даже болѣе.
   -- Перестаньте, однако, Триббльдэль, я не намѣренъ позволить вамъ бранить ее.
   -- Я не хочу ее бранить. Богъ видитъ, что я слишкомъ люблю ее, не смотря ни на что. Теперь ваша очередь, я это вижу. Много ихъ было очередей-то.
   -- Право?-- тревожно спросилъ Крокеръ.
   -- Поллоки былъ -- что служить въ газовомъ обществѣ. Этотъ былъ послѣ меня. Изъ-за него-то она со мной разошлась.
   -- А тутъ дѣло шло къ браку?
   -- Прямехонько, казалось мнѣ. Поллоки -- вдовецъ съ пятью дѣтьми.
   -- О, Боже!
   -- Но онъ глава всего предпріятія и получаетъ четыреста фунтовъ въ годъ. Не любовь связывала ее съ нимъ. Поллоки вѣрныхъ пятьдесятъ лѣтъ.
   -- Она и его бросила?
   -- Или онъ ее.
   Получивъ это свѣдѣніе, Крокеръ свиснулъ.
   -- Что-то вышло изъ-за денегъ,-- продолжалъ Триббльдэль.-- Старуха не захотѣла съ ними разстаться.
   -- А деньги-то имѣются?
   -- У старухи куча.
   -- Но племянница же ихъ наслѣдуетъ?-- спросилъ Крокеръ.
   -- Безъ всякаго сомнѣнія; онѣ очень привязаны другъ въ другу. Но старуха удержитъ ихъ при себѣ, пока жива.
   Они еще выпили малую толику грога въ тавернѣ "Ангела" въ Излингтовѣ, сѣли въ кэбъ и поѣхали въ одинъ изъ извѣстныхъ cafés-chantants. Тутъ ужъ Триббльдэль перешелъ изъ области извращенныхъ фактовъ въ область чистой поэзіи.-- Никогда,-- говорилъ онъ,-- не откажется онъ отъ Клары Демиджонъ, хотя бы дожилъ до возраста, превосходящаго возрастъ всѣхъ извѣстныхъ патріарховъ. Онъ прекрасно видитъ все, что противъ него. Крокеръ, вѣроятно, одержитъ верхъ. Онъ даже на это надѣется: отчего бы такому славному малому не быть счастливымъ, въ виду совершенной невозможности, чтобъ онъ, Даніэль Триббльдэль, когда-нибудь достигъ того полнаго блаженства, въ мечтахъ о которомъ влачилъ свое злое существованіе? Одно только онъ рѣшилъ окончательно. День свадьбы Клары, безъ всякаго сомнѣнія, будетъ послѣднимъ днемъ его существованія.
   -- О, нѣтъ, чортъ возьми, вы этого не сдѣлаете,-- сказалъ Крокеръ.
   -- Сдѣлаю!-- увѣрялъ Триббльдэль.-- Я уже рѣшилъ, какъ это устроить. Брошусь, головой внизъ, съ галлереи собора св. Павла -- и конецъ. Одна у меня къ вамъ просьба: назвать вашего сына Даніелемъ въ честь меня. Ей вы можете сказать, что такъ звали вашего дядю или дѣда. Крокеръ, легко выпрыгивая изъ экипажа, обѣщалъ исполнить желаніе друга. Подробно описывать всего, что происходило въ café-chantant, куда они попали, нѣтъ надобности. Новый годъ здѣсь былъ встрѣченъ, какъ подобаетъ, съ музыкой, танцами, виномъ. Встрѣча продолжалась еще съ добрый часъ, пока снисходительный полисменъ не счелъ нужнымъ вмѣшаться. Существуетъ предположеніе, что, по окончательномъ изгнаніи нашихъ двухъ пріятелей, покинутый любовникъ, которому его тяжкое горе вѣроятно помогло удержаться на ногахъ, благополучно добрался до дому. Торжествующій Крокеръ былъ менѣе счастливъ и провелъ ночь, безъ простынь и одѣялъ, гдѣ-то въ окрестностяхъ Боу-Стритъ. Фактъ этотъ для насъ важенъ, такъ какъ онъ грозилъ оказать значительное вліяніе на положеніе нашего пріятеля въ почтамтѣ. Проведя ночь въ заключеніи, изъ котораго онъ и на слѣдующее утро выбрался только представъ предъ судейскія очи, онъ никакъ не могъ быть на службѣ въ десять часовъ. Когда онъ наконецъ вырвался изъ рукъ филистимлянъ, часовъ около двухъ дня, кислый, немытый и голодный, онъ счелъ благоразумнымъ вовсе не показываться въ этотъ день на свѣтъ Божій. Лучше совершить тяжкій грѣхъ -- вовсе не явиться -- чѣмъ предстать предъ мистера Джирнингэма въ настоящемъ, жалкомъ положеніи. Крокеръ хорошо зналъ свою силу и свою слабость. Сегодня онъ ни на что не найдетъ отвѣта. Мистеръ Джирнингэмъ будетъ надъ нимъ ломаться, и Эолъ, въ случаѣ еслибъ громовержцу угодно было послать за нимъ, сразу его уничтожитъ. Онъ поплелся домой... Но на слѣдующее утро заботы, всею своей тяжестью, обрушились на него. Въ глубинѣ души онъ боялся Эола -- и дрожалъ въ ожиданіи страшной встрѣчи. Еще лежа въ постели, онъ старался придумать какую-нибудь военную хитрость, съ помощью которой онъ могъ бы вывернуться.
   Отчего бы не сказать, что его внезапно вызвали въ Кумберлэндъ? Но въ такомъ случаѣ онъ конечно телеграфировалъ бы въ почтамтъ наканунѣ. Развѣ съ нимъ не могъ сдѣлаться припадокъ, который вынуждаетъ его высидѣть дома цѣлую недѣлю? Онъ отлично зналъ, что у нихъ въ почтамтѣ есть докторъ, хитрый, дальновидный, упрямый человѣкъ, который сейчасъ же явится къ нему и не окажетъ никакой пощады. Дѣлать было нечего, надо было идти.
   Ровно въ десять часовъ онъ вошелъ въ свое отдѣленіе, повѣсилъ шляпу на обычное мѣсто, сѣлъ. Никто не сказалъ ему ни слова. Роденъ, сидѣвшій напротивъ, не обратилъ на него никакого вниманія.
   -- Смотри, какъ-никакъ пришелъ сегодня,-- шепнулъ Гератэ Боббину, очень громко.
   -- Мистеръ Крокеръ,-- сказалъ мистеръ Джирнингэмъ,-- вы вчера цѣлый день глазъ не показывали. Чѣмъ вы объясняете ваше отсутствіе?
   Уже въ этомъ вопросѣ сказывалась хитрость, такъ какъ мистеръ Джирнингэмъ прекрасно зналъ, чѣмъ Крокеръ занимался. Непріятное приключеніе Крокера въ полицейскомъ управленіи попало въ газеты, Эолъ толковалъ о немъ съ мистеромъ Джирнингэмомъ.
   -- Я былъ очень боленъ,-- сказалъ Крокеръ, продолжая что-то записывать въ большую книгу, лежавшую передъ нимъ.
   -- Что съ вами было, мистеръ Крокеръ?
   -- Голова болѣла.
   -- Мнѣ кажется, мистеръ Крокеръ, что вы болѣе всѣхъ молодыхъ людей въ почтамтѣ подвержены такимъ недугамъ.
   -- Съ ранняго дѣтства,-- сказалъ Крокеръ, къ которому возвратилась часть его мужества. Неужели до Эола не дошло, что онъ вчера не явился?
   -- Бываетъ нездоровье настолько серьезное,-- сказалъ мистеръ Джирнингэмъ,-- что больной становится совершенно негоденъ для государственной службы.
   -- Къ счастью, съ лѣтами я понемногу отдѣлываюсь отъ своихъ головныхъ болей,-- сказалъ Крокеръ. Тутъ Гератэ всталъ и шопотомъ сообщилъ несчастному всю истину.-- Все вчера было въ Pall-Mall; Эолъ зналъ, не выходя отсюда.
   Бѣднягѣ стало тошно, это былъ какъ бы отголосокъ вчерашнихъ страданій.
   Тѣмъ не менѣе необходимо было сказать что-нибудь.
   -- Новый годъ, кажется, бываетъ только разъ въ году,-- процѣдилъ онъ.
   -- Не далѣе какъ нѣсколько недѣль тому назадъ вы пробыли лишній день въ отпуску. Но сэръ Бореасъ занялся этимъ дѣломъ, я умываю руки. Сэръ Бореасъ, вѣроятно, пришлетъ за вами.
   Сэръ Бореасъ Бодкинъ и былъ тотъ почтамтскій сановникъ, котораго молодежь прозвала Эоломъ.
   Ужасное это было утро для бѣднаго Крокера. За нимъ прислали только въ часъ, какъ разъ въ ту минуту, когда онъ собирался завтракать! Несносная тошнота, результатъ обѣда въ Сити, грога мистриссъ Демиджонъ и пр., еще его не оставляла. Рубленая баранья котлета и стаканъ портеру облегчили бы его; а теперь онъ былъ вынужденъ предстать предъ божество во всей своей неприглядной слабости. Не говоря ни слова, онъ послѣдовалъ за посланнымъ. Эолъ писалъ записку, когда онъ вошелъ, и не удостоилъ прекратить это занятіе изъ-за того, что Крокеръ въ комнатѣ. Эолъ хорошо зналъ, какое впечатлѣніе производитъ на грѣшника необходимость стоять безмолвно и одиноко передъ разгнѣваннымъ божествомъ.
   -- Ну-съ, мистеръ Крокеръ,-- наконецъ сказалъ Эолы -- одно несомнѣнно, въ среду вечеромъ вы проводили старый годъ.-- Шутки громовержца были несравненно невыносимѣе самыхъ бѣшеныхъ его распеканій.-- Подобно другимъ великимъ міра сего,-- продолжалъ Эолъ,-- вамъ удалось видѣть описаніе вашихъ пиршествъ въ газетахъ.-- Крокеръ не имѣлъ силы выговорить слово.-- Вы, вѣроятно, видѣли вчерашній Pall-Mall и сегодняшній, утренній, Standard?
   -- Я не заглядывалъ въ газеты, сэръ, съ...
   -- Съ торжества,-- подсказалъ Эолъ.
   -- О, сэръ Бореасъ.
   -- Хорошо, мистеръ Крокеръ. Что скажете вы въ свое оправданіе?
   -- Я точно обѣдалъ съ пріятелями.
   -- И поздненько, кажется, вышли изъ-за стола.
   -- А затѣмъ пилъ чай въ гостяхъ,-- сказалъ Крокеръ.
   -- Чай!
   -- Не одинъ чай,-- сказалъ Крокеръ, чуть не плача.
   -- Полагаю, что не одинъ.-- Тутъ громовержецъ пересталъ улыбаться и перемѣнилъ тонъ.-- Желалъ бы я знать, мистеръ Крокеръ, что вы о себѣ думаете. Прочитавъ въ двухъ газетахъ отчетъ о томъ, какъ вы предстали предъ судью, я, кажется, могу признать доказаннымъ, что васъ видѣли страшно пьянымъ на улицѣ, въ среду вечеромъ.-- Крокеръ молча стоялъ передъ своимъ обвинителемъ.-- Я требую отвѣта, сэръ. Мнѣ нужно или ваше собственное признаніе, или оффиціальное донесеніе полицейскаго судьи.
   -- Я немного выпилъ, сэръ.
   -- Вы были пьяны. Если вамъ не угодно отвѣчать мнѣ, лучше уходите, я буду знать, какъ съ вами поступить.-- Крокеръ подумалъ, что, пожалуй, въ самомъ дѣлѣ лучше уйти и предоставить громовержцу поступить съ нимъ какъ знаетъ. Онъ упорно молчалъ.
   -- Ваши личныя привычки не имѣли бы для меня никакого значенія, сэръ,-- продолжалъ Эолъ,-- еслибы вы были въ состояніи работать и не позорили почтамтъ. Но вы пренебрегаете службой. Работать вы не въ состояніи. И вы дѣйствительно позорите почтамтъ. Давно ли вы еще день прогуляли?
   -- Меня задержали въ Кумберлэндѣ на одинъ день, послѣ моего отпуска.
   -- Задержали въ Кумберлэндѣ! Я никогда не говорю джентльмену, мистеръ Крокеръ, что не вѣрю ему,-- никогда. Если до этого доходитъ, джентльменъ долженъ удалиться.
   Затѣмъ сэръ Бореасъ снова взялся за перо, точно будто аудіенція была кончена. Крокеръ продолжалъ стоять, не понимая, что ему остается дѣлать.
   -- Нечего вамъ тамъ стоять,-- сказалъ сэръ Бореасъ.
   Крокеръ удалился и, поджавши хвостъ, возвратился къ своему столу. Вскорѣ послѣ этого прислали за мистеромъ Джирнингэмомъ, который возвратился съ извѣстіемъ, что въ услугахъ мистера Крокера болѣе не нуждаются, по крайней мѣрѣ на сегодня. Когда дѣло будетъ, надлежащимъ порядкомъ, доведено до свѣдѣнія главнаго директора почты, его увѣдомятъ. И Боббинъ, и Гератэ оба подумали, что на этотъ разъ бѣдный Крокеръ навѣрное будетъ отрѣшенъ. Роденъ былъ того же мнѣнія, онъ не могъ воздержаться, чтобы не пожать руки несчастному, когда тотъ меланхолически прощался съ ними.
   -- Мое почтеніе,-- строго сказалъ ему мистеръ Джирнингэмъ, не удостоивая пожать ему руку.
   Но мистеръ Джирнингэмъ слышалъ послѣднее слово громовержца по этому предмету, а потому не находилъ нужнымъ выказывать особенное мягкосердечіе.
   -- Отроду не видывалъ бѣдняка, которому было бы такъ тошно,-- сказалъ Эолъ.
   -- Да, ему должно быть плохо пришлось, сэръ Бореасъ.
   Эолъ самъ любилъ хорошо пообѣдать.
   -- Вы бы лучше отправили его домой,-- сказалъ онъ,-- на сегодня.
   -- А затѣмъ, сэръ Бореасъ?
   -- Вѣроятно до завтра проспятся. Прикажите написать ему письмо, знаете, чтобы постращать. Въ сущности, новый годъ бываетъ только разъ въ году.
   Мистеръ Джирнингэмъ, получивъ эти инструкціи, возвратился къ себѣ въ отдѣленіе и отпустилъ Крокера. Едва Крокеръ успѣлъ выйти, какъ Родену поручили написать письмо.
   Оно гласило:

"Сэръ,

   "Позволивъ себѣ не явиться, безъ разрѣшенія, вчера на службу, вы совершили проступокъ такого рода, что я нахожусь вынужденнымъ сообщить вамъ, что въ случаѣ, еслибы онъ повторился, мнѣ не останется другого выбора, какъ обратить на это обстоятельство серьезное вниманіе милорда главнаго директора почтъ.

"Остаюсь, сэръ,
вашъ покорный слуга Бореасъ Бодкинъ".

   Въ тотъ же конвертъ была вложена коротенькая записочка отъ одного изъ товарищей.

"Дорогой Крокеръ,

   "Постарайся быть здѣсь завтра ровно въ десять. Мистеръ Джирнингэмъ поручилъ мнѣ передать тебѣ это.

"Твой Боббинъ".

   Такъ, въ данномъ случаѣ, кончились невзгоды Крокера.
  

XXXI.-- Выходка миссъ Демиджонъ.

   Въ тотъ самый день, когда Крокеръ проходилъ черезъ свое чистилище въ почтамтѣ, леди Кинсбёри получила въ Траффордъ-Паркѣ письмо, которое значительно увеличило заботы и непріятности различныхъ членовъ ея семейства. Письмо было анонимное, но читатель можетъ теперь же узнать, что оно было написано этой предпріимчивой молодой особой, миссъ Демиджонъ.
   Оно было слѣдующаго содержанія:

"Милэди,

   "Считаю своимъ долгомъ, какъ доброжелатель семейства, сообщитъ вамъ, что вашъ пасынокъ, лордъ Гэмпстедъ, попалъ въ руки молодой особы, живущей въ сосѣдней со мною улицѣ. ("Сосѣдняя улица", понятно, была хитростью со стороны миссъ Демиджонъ). "Живетъ она въ домѣ подъ No 17, въ Парадизъ-Роу, въ Галловэѣ; зовутъ ее Маріонъ Фай. Она дочь стараго квакера, клерка гг. Погсона и Литльбёрда и, конечно, по своему положенію, не должна бы питать такихъ надеждъ. У старика можетъ быть и отложено кое-что, но что это для такихъ людей какъ вы, милэди, и какъ супругъ вашъ? Иные находятъ ее хорошенькой. Я не того мнѣнія. Такія хитрости мнѣ противны. Все, что я вамъ сообщаю, не подвержено никакому сомнѣнію. Милордъ провелъ здѣсь на дняхъ нѣсколько часовъ, дѣвушка расхаживаетъ гордая какъ павлинъ. Я называю это настоящимъ заговоромъ въ Парадизъ-Роу; хотя квакеръ въ немъ участвуетъ, но дѣло не въ немъ. Черезъ два дома отъ Фай живетъ одна мистриссъ Роденъ, у которой есть сынъ, почтамтскій клеркъ, очень много о себѣ думающій. Кажется, нѣтъ сомнѣнія, что онъ обрученъ съ другимъ членомъ вашего аристократическаго семейства. Объ этомъ-то ужъ весь Галловэй толкуетъ. Мое убѣжденіе, что все это дѣло рукъ мистриссъ Роденъ! Она руководитъ Маріонъ Фай, точно та ей родная дочь, теперь и молодой лордъ, и сестра его такъ прямо и попались въ ея сѣти. Если никто изъ нихъ еще не обвѣнчанъ, то за этимъ дѣло не станетъ, если кто-нибудь не вмѣшается. Если вы мнѣ не вѣрите, пошлите въ таверну: "Герцогини", что на углу, вы убѣдитесь, что тамъ все это извѣстно.
   "Милэди, я счелъ своимъ долгомъ сообщить вамъ все это потому, что мнѣ непріятно видѣть, какъ обманываютъ аристократическую семью. Я лично тутъ не заинтересованъ. Но я такъ поступаю изъ доброжелательства. А потому имѣю честь быть -- доброжелатель".
   Маркиза, хоть она, вѣроятно, въ прежнее время сказала бы, что ничего нѣтъ въ мірѣ презрѣннѣе анонимныхъ писемъ, тѣмъ не менѣе очень внимательно перечла это посланіе нѣсколько разъ. Повѣрила она ему безусловно. Въ виду того, что писавшему такъ хорошо было извѣстно все относившееся до лэди Франсесъ, почему не предположить, что онъ имѣетъ такія же достовѣрныя свѣдѣнія и насчетъ лорда Гэмпстеда? Такой бракъ какъ этотъ -- съ дочерью квакера -- именно бракъ во вкусѣ Гэмпстеда. Особенную досаду въ ней возбуждала гласность всей этой исторіи. Мысль, что Галловэю извѣстны всѣ тайны семьи ея мужа была для нея ужасна. Но, можетъ быть, всего сильнѣе уязвляло ея сердце сознаніе, что лордъ Гэмпстедъ вообще собирается жениться. Женись онъ на квакершѣ, на комъ угодно, но, разъ они обвѣнчаны, сынъ этой женщины будетъ лордъ Гайгэтъ, наслѣдникъ всѣхъ богатствъ и всѣхъ титуловъ маркиза Кинсбёри. Она основывала нѣкоторыя надежды на несносномъ характерѣ лорда Гэмпстеда, Такіе люда, увѣряла она себя, вообще неохотно женятся. Пока онъ не женатъ, еще остается надежда. Но если онъ женится и у него будетъ сынъ, тогда, хоть бы онъ на другой день сломалъ себѣ шею на охотѣ, изъ этого не выйдетъ никакого толку. Въ этомъ настроеніи она сочла нужнымъ показатъ письмо мистеру Гринвуду прежде чѣмъ прочесть его мужу, который все еще былъ очень боленъ.
   Мистеръ Гринвудъ медленно прочиталъ письмо, тщательно сложилъ его и только покачалъ головой.
   -- Правда это, какъ вы думаете?-- спросила маркиза.
   -- Не вижу причины, почему бы это была неправда.
   -- Тоже и я думаю. Мы знаемъ, что насчетъ Фанни это правда. Мистеръ Роденъ и эта мистриссъ Роденъ существуютъ. Разъ, что писавшему все это извѣстно, есть основаніе довѣрять остальному.
   -- Много на свѣтѣ лгуновъ,-- сказалъ мистеръ Гринвудъ.
   -- Но существуетъ же этотъ квакеръ, эта дѣвушка?
   -- Очень вѣроятно.
   -- Въ такомъ случаѣ, отчего бы Гэмпстеду въ нее не влюбиться? Конечно, онъ постоянно тамъ бываетъ у своего друга, Родена.
   -- Безъ всякаго сомнѣнія, лэди Кинсбёри.
   -- Что намъ дѣлать?
   На этотъ вопросъ у мистера Гринвуда не нашлось готоваго отвѣта.
   -- Едва ли отецъ теперь имѣетъ на него какое-нибудь вліяніе.-- Мистеръ Гринвудъ замоталъ головой.-- А между тѣмъ сказать ему необходимо.-- Мистеръ Гринвудъ кивнулъ головой. Можетъ быть, можно было бы что-нибудь предпринять на счетъ состоянія.
   -- Онъ ни на что не посмотритъ,-- сказалъ мистеръ Гринвудъ.
   -- Онъ равнодушенъ ко всему, о чемъ долженъ былъ ба заботиться. Еслибъ я написала и спросила его, скажетъ онъ мнѣ правду насчетъ этого брака?
   -- Никогда онъ правды не скажетъ,-- сказалъ мистеръ Гринвудъ.
   Маркиза пропустила это замѣчаніе мимо ушей, хотя знала, что это клевета.-- Бывали средства,-- сказала она,-- съ помощью которыхъ браки такого рода расторгали "послѣ".
   -- Въ наши дни это надо сдѣлать: "до",-- сказалъ священникъ.
   -- Но какъ?
   -- Еслибъ его спровадятъ куда-нибудь.
   -- Какъ "спровадить"?
   -- Вотъ этого-то я и не знаю. Напримѣръ, отправить его куда-нибудь подальше на яхтѣ, а ее обвѣнчать съ кѣмъ-нибудь другимъ во время его отсутствія.
   Леди Кинсбёри поняла, что ея пріятель неизобрѣтателенъ.
   -- Чтобы ему сломать себѣ шею на охотѣ,-- сказалъ мистеръ Гринвудъ.
   -- Даже это не принесло бы особой пользы, если онъ женится раньше,-- рѣшила маркиза.
   Она каждый день просиживала у мужа полчаса передъ своимъ завтракомъ,-- сидѣлка его, въ это время, ходила обѣдать. Со времени посѣщенія сына маркизъ выписалъ доктора изъ Лондона и докторъ объявилъ маркизѣ, что хотя непосредственной опасности и нѣтъ, но симптомы таковы, что почти не даютъ надежды на полное выздоровленіе. Когда мнѣніе это было высказано, маркиза и капеланъ принялись обсуждать вопросъ: слѣдуетъ ли вторично вызывать лорда Гэмпстеда. Самъ маркизъ не выражалъ на этотъ счетъ никакого желанія. Раза три или четыре въ недѣлю въ Гендонъ-Голлъ посылался бюллетень, въ которомъ яко бы выражалось мнѣніе докторовъ о состояніи здоровья ихъ паціента; но бюллетень не отличался строгой правдивостью. Ни одному изъ заговорщиковъ не хотѣлось видѣть лорда Гэмпстеда въ Траффордъ-Паркѣ.
   -- Хочется мнѣ кое-что тебѣ показать,-- сказала маркиза, усаживаясь у дивана, на которомъ лежалъ мужъ. Затѣмъ она принялась читать ему письмо, не говоря, что оно анонимное. Прослушавъ первыя строки, онъ спросилъ:
   -- Отъ кого это?
   -- Я лучше прежде прочту его все,-- сказала маркиза и дочитала до конца, не прочтя только подписи.
   -- Конечно, анонимное,-- сказала она, держа письмо въ рукѣ.
   -- Такъ я не вѣрю ни единому слову,-- сказалъ маркизъ.
   -- Вѣроятно, а между тѣмъ въ немъ слышится правда.
   -- Я вовсе не того мнѣнія. Ничего нѣтъ хуже анонимныхъ писемъ.
   -- Если насчетъ Гэмпстеда вздоръ, то, во всякомъ случаѣ, насчетъ Фанни -- правда. Писавшій житель Галловэя, знаетъ Парадизъ-Роу, мѣстную таверну. Туда, гдѣ Фанни нашла себѣ поклонника, и Гэмпстедъ послѣдуетъ за нею. "Свой своему поневолѣ братъ".
   -- Я не позволю тебѣ такъ отзываться о моихъ дѣтяхъ,-- сказалъ больной.
   -- Что-же мнѣ дѣлать? Развѣ о Фанни не правда? Если хочешь, я напишу Гэмпстеду, разспрошу его.-- Чтобъ какъ-нибудь отъ нея отдѣлаться, онъ согласился на это предложеніе. Милэди, съ своей стороны, надѣялась, что если лордъ Гэмпстедъ признаетъ фактъ своей помолвки, это можетъ повести къ ссорѣ между отцомъ и сыномъ.
   -- Что онъ еще не убрался?-- спросилъ маркизъ, когда жена его встала, чтобъ выйти изъ комнаты.
   -- Кто?
   -- Мистеръ Гринвудъ.
   -- Убрался? Съ какой стати ему убираться? Никто и не воображалъ, что онъ долженъ былъ оставить насъ теперь. Я такъ вовсе не вижу зачѣмъ ему вообще переѣзжать. Ему сообщено, что ты не будешь болѣе нуждаться въ его услугахъ, въ Лондонѣ. Насколько я знаю, больше ничего не говорилось.
   Больной сердито повернулся на своемъ диванѣ, но не сдѣлалъ никакихъ дальнѣйшихъ распоряженій относительно отъѣзда капелана.
   -- Онъ спрашиваетъ, почему вы не выѣхали,-- сказала лэди Кинсбёри священнику, въ тотъ же день.
   -- Куда мнѣ выѣхать?-- занылъ несчастный.-- Неужели онъ хочетъ сказать, что меня надо выгнать на улицу, когда вздумается, изъ-за того, что я не могу одобрить поступковъ лэди Франсесъ? Я не получилъ приказанія выѣхать отсюда. Если отъѣздъ мой дѣло рѣшенное, маркизъ, вѣроятно, прежде сдѣлаетъ какое-нибудь распоряженіе. Лэди Кинсбёри успокоила его, какъ могла, объяснивъ, что ему нѣтъ никакой надобности немедленно выѣзжать.
   Письмо милэди къ пасынку было слѣдующее:

"Дорогой Гэмпстедъ!

   "До отца вашего дошелъ слухъ, что вы женитесь на какой-то дѣвушкѣ, дочери квакера по фамиліи Фай, живущей въ домѣ No 17, въ Парадизъ-Роу. Про квакера говорятъ, что онъ клеркъ въ одной изъ конторъ въ Сити. О самой дѣвушкѣ отецъ вашъ ничего не слышалъ, но легко можетъ себѣ представить, что она -- то, чѣмъ должна быть по своему общественному положенію. Онъ поручилъ мнѣ спросить васъ, есть ли какая-нибудь доля правды въ этомъ слухѣ. Прошу васъ замѣтить, что я лично не выражаю никакого мнѣнія насчетъ того, вѣренъ онъ или невѣренъ, возможенъ онъ или невозможенъ. Послѣ того, какъ вы вели себя въ послѣдній разъ, я никогда-бы не рѣшилась вмѣшиваться въ ваши дѣла, но отецъ вашъ поручилъ мнѣ спросить васъ, для его свѣдѣнія.

"Преданная вамъ
"Клара Кинсбёри".

   Отвѣтъ Гэмпстеда былъ очень лакониченъ, но вполнѣ соотвѣтствовалъ цѣли.

"Дорогая лэди Кинсбёри!

   "Я еще не женихъ миссъ Фай. Думаю, что это вскорѣ ожидаетъ меня.

"Искренно вамъ преданный
"Гэмпстедъ".

   Съ той же почтой онъ написалъ письмо отцу. Вотъ оно:

"Дорогой отецъ,

   "Получилъ я письмо отъ лэди Кинсбёри, въ которомъ она меня спрашиваетъ, вѣренъ-ли слухъ о моей помолвкѣ съ молодой дѣвушкой, по имени Маріонъ Фай. Очень мнѣ прискорбно, что ея письмо служитъ доказательствомъ, что вы еще не въ силахъ писать сами. Надѣюсь, что это продолжится не долго.
   "Не желали-ли бы вы снова видѣть меня въ Траффордѣ? Не хочется мнѣ туда ѣхать, не узнавъ вашихъ мыслей на этотъ счетъ; но я всегда готовъ пуститься въ путь, когда бы вы этого ни пожелали. По послѣднимъ извѣстіямъ, я было-надѣялся, что силы ваши начинаютъ возстанавливаться.
   "Незнаю, какимъ путемъ могли дойти до васъ какіе-нибудь слухи о Маріонъ Фай. Еслибъ я обручился съ нею или съ какой-нибудь другой молодой дѣвушкой, я сейчасъ же сообщилъ бы вамъ о томъ. Не знаю, обязанъ-ли молодой человѣкъ говорить о собственныхъ неудачахъ въ такихъ дѣлахъ -- даже отцу. Но, такъ какъ мнѣ стыдиться тутъ нечего, то я признаюсь вамъ, что просилъ эту молодую дѣвушку быть моей женой, но она пока отказывается. Я повторю свою просьбу и продолжаю надѣяться на успѣхъ.
   "Она -- дочь одного мистера Фай, который, какъ справедливо говоритъ лэди Кинсбёри, квакеръ и клеркъ въ одной изъ конторъ Сити. Такъ какъ онъ во всѣхъ отношеніяхъ хорошій человѣкъ, стоящій, по своей честности и чести, очень высоко во мнѣніи всѣхъ, кто его знаетъ, я не могу повѣрить, чтобъ это составляло какую-нибудь разницу. Она, мнѣ кажется, обладаетъ всѣми качествами, которыя я желалъ-бы найти въ женщинѣ, которую могъ бы надѣяться видѣть своей женой. Живутъ они въ домѣ No 17, Парадизъ-Роу, въ Галловэѣ; всѣ подробности, сообщенныя лэди Кинсбёри, вѣрны.
   "Пожалуйста напишите мнѣ строчку, если не сами, то хоть продиктуйте, чтобъ мнѣ знать, какъ вы себя чувствуете.

"Вашъ любящій сынъ Гэмпстедъ".

   Невозможно было скрыть это письмо отъ лэди Кинсбёри. И маркизъ, и маркиза, и мистеръ Гринвудъ рѣшили, что Гэмпстедъ женится на дочери квакера. Отказу ея даже лордъ Кинсбёри не придалъ никакого значенія. Вѣроятно ли, чтобъ дочь клерка не пожелала сдѣлаться маркизой? Еслибы больной былъ предоставленъ самому себѣ, онъ постарался бы думать объ этомъ какъ можно меньше. Ничего онъ теперь такъ сильно не желалъ какъ не ссориться съ своими старшими дѣтьми. Но жена, при каждомъ изъ своихъ двухъ ежедневныхъ посѣщеній, напоминала ему объ этомъ.
   -- Чтожъ мнѣ дѣлать?-- спросилъ онъ на третье утро.
   -- Мистеръ Гринвудъ предлагаетъ,-- начала жена, не желая вовсе раздражать его и дѣйствительно позабывъ, въ эту минуту, что никакое предложеніе мистера Гринвуда не можетъ быть ему пріятно.
   -- Къ чорту мистера Гринвуда,-- крикнулъ онъ, приподнявшись со своихъ подушекъ. маркиза такъ испугалась его рѣзкаго движенія и гнѣва, отравившагося на это изможденномъ лицѣ, что въ изумленіи вскочила со стула.
   -- Я требую,-- сказалъ маркизъ,-- чтобъ человѣкъ этотъ оставилъ мой домъ въ концѣ этого мѣсяца.
  

XXXII.-- Контора.

   Отправивъ отвѣтъ лэди Кинсбёри, Гэмпстедъ рѣшилъ, что ему необходимо съѣздить въ Траффордъ, хотя бы на одинъ день, повидаться съ больнымъ отцомъ. Посланіе мачихи онъ получилъ въ субботу, въ понедѣльникъ и во вторникъ собирался охотиться, но въ среду выѣдетъ съ вечернимъ поѣздомъ изъ Лондона и въ четвергъ, рано утромъ, будетъ въ Траффордѣ. Онъ отправилъ на имя старика дворецкаго телеграмму слѣдующаго содержанія: "Буду въ Траффордѣ въ четвергъ утромъ 4 ч. 30 м. Приду со станціи пѣшкомъ. Приготовьте комнату. Скажите отцу".
   Онъ назначилъ свой отъѣздъ въ среду вечеромъ, рѣшившись посвятить часть утра этого дня своимъ сердечнымъ дѣламъ. Вообще говоря, не принято, думалось ему, обращаться къ отцу дѣвушки за разрѣшеніемъ просить ея руки, прежде, чѣмъ сама дѣвушка не согласится; но въ данномъ случаѣ обстоятельства исключительныя. Ему показалось, что единственная причина, по которой Маріонъ отвергала его, было неравенство ихъ общественнаго положенія. Можетъ быть, причина эта возникла изъ какой-нибудь нелѣпой идеи старика-отца, но могло, быть и то, что онъ отнесется въ такой причинѣ съ полнымъ неодобреніемъ. Во всякомъ случаѣ Гэмпстеду хотѣлось узнать, за него старикъ, или противъ. Съ цѣлью разрѣшить этотъ вопросъ онъ хотѣлъ извѣстить его въ его конторѣ, въ среду.
   Въ ранніе часы утра вошелъ онъ въ контору гг. Погсона и Литльбёрда и увидѣлъ мистера Триббльдэля, возсѣдавшаго на высокомъ табуретѣ за громаднымъ столомъ, который занималъ почти всю комнату. Гэмпстедъ былъ пораженъ тѣснотой и невзрачностью помѣщенія гг. Погсона и Литльбёрда, которое, судя по благородной наружности квакера, представлялъ себѣ обширнымъ и внушительнымъ. Невозможно отрѣшиться отъ подобной связи идей. Гэмпстедъ вошелъ въ контору черезъ небольшой дворикъ и узкій корридоръ. Здѣсь онъ увидѣлъ всего двѣ двери и вошелъ въ одну изъ нихъ, такъ какъ она была отворена, замѣтивъ на другой надпись: "Кабинетъ г. директора". Тутъ-то онъ и очутился лицомъ къ лицу съ Триббльдэлемъ и маленькимъ мальчикомъ, сидѣвшимъ по правую руку Триббльдэля, на такомъ же высокомъ табуретѣ, какъ и онъ.
   -- Могу я видѣть мистера Фай?-- спросилъ Гэмпстедъ.
   -- По дѣлу?-- отозвался Триббльдэль.
   -- Не совсѣмъ, т.-е. по частному дѣлу.
   Изъ-за ширмы, отдѣлявшей отъ небольшой комнаты значительно меньшее пространство, похожее на клѣтку, выглянула голова. Въ этой клѣткѣ, какъ она ни была мала, помѣщались столъ и два стула, и здѣсь-то Захарія Фай занимался своимъ дѣломъ; понятно, что голова, выглянувшая изъ клѣтки, принадлежала ему.
   -- Лордъ Гэмпстедъ!-- сказалъ онъ съ удивленіемъ.
   -- А, мистеръ Фай, какъ поживаете? Мнѣ кое о чемъ надо съ вами переговорить. Можете вы удѣлить мнѣ пять минутъ?
   Старикъ отворилъ дверь своей клѣтки и попросилъ лорда Гэмпстеда войти. Триббльдэль, который слышалъ и узналъ фамилію, такъ и уставился на молодого аристократа, на знатнаго пріятеля своего друга Крокера, на лорда, про котораго положительно увѣряли, что онъ женится на дочери мистера Фай. Мальчикъ, услыхавъ, что посѣтитель -- лордъ, также не спускалъ съ него глазъ. Гэмпстедъ повиновался, но помня, что обитатель клѣтки сейчасъ услыхалъ все, что говорилось въ конторѣ, понялъ, что ему будетъ невозможно говоритъ о Маріонъ безъ иной защиты отъ любопытныхъ ушей.
   -- То, о чемъ я хочу говорить, не всѣмъ можно слышать,-- замѣтилъ Гэмпстедъ.
   Квакеръ оглянулся на дверь кабинета.-- Старый мистеръ Погсонъ тамъ,-- шепнулъ Триббльдэль.-- Я слышалъ, какъ онъ вошелъ четверть часа тому назадъ.
   -- Можетъ быть, ты согласишься походить по двору,-- сказалъ квакеръ. Гэмпстедъ, конечно, пошелъ, но, оглянувшись, убѣдился, что дворъ очень необширенъ для того, что ему предстояло сообщить. Ему необходимо было пространство, чтобъ не поворачивать, когда онъ будетъ въ пылу краснорѣчія. Въ шесть шаговъ онъ пройдетъ дворикъ во всю длину; а кто въ состояніи разсказать исторію своей любви на пространствѣ шести шаговъ?
   -- Не выйти ли намъ на улицу?-- предложилъ онъ.
   -- Охотно, милордъ,-- сказалъ квакеръ.-- Триббльдэль, еслибъ кто-нибудь зашелъ до моего возвращенія и не могъ подождать пять минутъ, ты меня найдешь на разстояніи не болѣе пятидесяти ярдовъ, вправо или влѣво отъ двора.-- Гэмпстедъ, ограниченный пространствомъ, не превышавшемъ ста ярдовъ въ одной изъ самыхъ многолюдныхъ улицъ Сити, приступилъ къ исполненію своей трудной задачи.
   -- Мистеръ Фай,-- сказалъ онъ,-- извѣстно ли вамъ, что произошло между мной и вашей дочерью?
   -- Едва ли, милордъ.
   -- Она вамъ ничего не говорила?
   -- Нѣтъ, милордъ, многое сказала. Она, безъ сомнѣнія, сказала мнѣ все, что отцу подобаетъ слышать отъ дочери, при такихъ обстоятельствахъ. Мы съ моей Маріонъ въ такихъ отношеніяхъ, что немногое скрываемъ другъ отъ друга.
   -- Такъ вы знаете?
   -- Знаю, что ты, милордъ, просилъ ея руки, честно, благородно; знаю также, что она отказалась отъ предложенной ей чести.
   -- Это такъ.
   -- Вы ли это, Захарія? Какъ поживаете?-- спросилъ какой-то толстякъ небольшого роста, съ краснымъ лицомъ.
   -- Отлично, благодарю, мистеръ Греби, въ эту минуту я очень занятъ. Это Джонатанъ Греби,-- сказалъ квакеръ своему спутнику,-- вы, вѣроятно, слышали о фирмѣ: Греби и Нидервальдъ.
   Гэмпстедъ никогда о ней не слыхалъ и пожалѣлъ, что толстякъ, въ эту минуту, не занимался своимъ дѣломъ.
   -- Возвратимся къ миссъ Фай,-- сказалъ онъ, пытаясь продолжать свое повѣствованіе.
   -- Да, къ Маріонъ. Я не вполнѣ знаю, что происходило между вами, такъ какъ мнѣ неизвѣстны причины, на которыя она сослалась.
   -- Да никакихъ причинъ она не привела; ничего, о чемъ стоило бы говорить людямъ, которые сколько-нибудь знаютъ свѣтъ.
   -- Не сказала ли она тебѣ, что не любитъ тебя, милордъ? Это, по моему, была бы причина достаточная.
   -- Ничего подобнаго. Я хвастать не хочу, но не вижу, отчего бы ей сколько-нибудь мнѣ не сочувствовать.
   -- И я не вижу.
   -- Какъ, Захарія, вы прогуливаетесь въ эти дѣловые часы?
   -- Прогуливаюсь, сэръ Томасъ.-- Это не въ моихъ обычаяхъ, но я прогуливаюсь.
   Онъ повернулся на каблукѣ, почти разсерженный этимъ перерывомъ, и пошелъ въ обратномъ направленіи.
   -- Сэръ Томасъ Болстерь, милордъ, большой дѣлецъ, но человѣкъ, которому везетъ. Повторяю, и я не вижу; но въ такомъ дѣлѣ молодая дѣвушка должна рѣшать сама. Я не прикажу ей не любить тебя, но не могу приказать и любить.
   -- Не въ томъ дѣло, мистеръ Фай. Конечно, я не имѣю никакого права разсчитывать на ея расположеніе. Но объ этомъ и рѣчи не было.
   -- Чтожъ она тебѣ сказала?
   -- Какіе-то пустяки на счетъ общественнаго положенія.
   -- Нѣтъ, милордъ, это не пустяки.
   -- Чтожъ, неужели я въ родѣ короля прежнихъ временъ, который долженъ былъ жениться на любой безобразной и старой принцессѣ, которую ему подкинутъ, хотя бы она была ненавистна ему? При такихъ условіяхъ, я знать не хочу никакого общественнаго положенія. Я требую права соображаться съ собственными желаніями, какъ другіе, и обращаюсь къ вамъ, какъ въ отцу молодой особы, прося васъ помочь мнѣ убѣдить ее быть моей женой.
   Въ эту минуту къ нимъ подбѣжалъ Триббльдэль.
   -- Тамъ Кукъ,-- сказалъ онъ,-- отъ Поллока и Аустена.
   -- Развѣ мистера Погсона нѣтъ?
   -- Онъ вышелъ тотчасъ вслѣдъ за вами. Бусъ говорить, что ему необходимо сейчасъ видѣть кого-нибудь.
   -- Скажи ему, чтобъ подождалъ пять мінутъ,-- сказалъ Захарія Фай, хмуря брови.
   -- Вы знаете, что я хочу сказать, мистеръ Фай,-- продолжалъ лордъ Гэмпстедъ.
   -- Знаю, милордъ. Ты предлагаешь моей дочери не только высокое общественное положеніе и огромное состояніе, но и то, что должно въ глазахъ ея быть несравненно драгоцѣннѣе, сердце и руку честнаго человѣка. Еще что?-- гнѣвно крикнулъ онъ, видя, что мальчуганъ, который сидѣлъ на высокомъ табуретѣ, несется къ нему со всѣхъ ногъ.
   -- Мистеръ Погсонъ сейчасъ вернулся, мистеръ Фай, онъ нигдѣ не можетъ найти писемъ Поллока и Аустена. Они ему нужны сейчасъ.
   -- Лордъ Гэмпстедъ,-- сказалъ квакеръ, весь блѣдный отъ гнѣва,-- я долженъ просить тебя извинить меня на пять минуть.
   Гэмпстедъ обѣщалъ ограничиться той же неинтересной прогулкой до возвращенія мистера Фай и тутъ же подумалъ, что противъ увлеченія дочерью клерка есть нѣкоторыя соображенія, которыхъ онъ не принялъ въ разсчетъ.
   -- Мы пойдемъ немного далѣе,-- сказалъ старикъ, возвратясь,-- чтобъ эти дураки насъ болѣе не тревожили. Впрочемъ, мнѣ остается сказать тебѣ очень немного. Даю тебѣ мое разрѣшеніе.
   -- Очень оно меня радуетъ.
   -- Искренно сочувствую тебѣ. Но, милордъ, по моему лучше сказать правду.
   -- Безъ сомнѣнія.
   -- Дочь боится, чтобъ здоровье ей не измѣнило.
   -- Здоровье?
   -- Мнѣ такъ кажется. Она не говорила мнѣ этого прямо, но по моему это и есть настоящая причина. Мать ея умерла рано, братья и сестры также. Печальная эта исторія, милордъ.
   -- Но неужели это должно служить препятствіемъ?
   -- Не думаю, милордъ. Но судить объ этомъ -- твое дѣло. Насколько я знаю, она не менѣе всякой другой дѣвушки можетъ выйти замужъ. Здоровье ей не измѣняло. Мнѣ кажется, она попусту тревожится. Теперь ты все знаешь, я оказалъ тебѣ полное довѣріе, какъ честному человѣку. Вотъ мой домъ. Милости просимъ, если найдешь это нужнымъ, иди и поступай съ Маріонъ въ этомъ дѣлѣ, какъ укажетъ тебѣ твоя любовь и твой разсудокъ.
   Съ этимъ онъ поспѣшно возвратился въ комнату, точно боясь, чтобъ его мучители снова его не розыскали.
   Гэмпстедъ достигъ желаемаго, но онъ былъ сильно озабоченъ тѣмъ, что слышалъ о здоровьѣ Маріонъ. Не то чтобъ ему на минуту пришло на мысль, что бракъ этотъ нежелателенъ потому, что его Маріонъ можетъ заболѣть,-- для этого онъ былъ слишкомъ влюбленъ,-- но онъ боялся ея упрямства, а потому возвратился въ Гендонъ-Голлъ въ какомъ-то смутномъ настроеніи. Онъ подробно обсудитъ съ ней этотъ вопросъ, тотчасъ по возвращеніи изъ Шропшира, а тамъ пробудетъ всего одинъ день, чтобъ не теряя времени испытать дѣйствіе своего краснорѣчія на Маріонъ. Послѣ разговора съ ея отцомъ онъ находилъ, что почти въ правѣ заключить, что дѣвушка дѣйствительно его любитъ.
  

ЧАСТЬ ВТОРАЯ.

I.-- Мистеръ Гринвудъ становятся честолюбивъ.

   Мастеръ Гринвудъ продолжалъ заботиться о здоровьѣ ректора мѣстечка Апльслокомбъ. Даже и теперь надежда его не покидала, но онъ скорѣй, думалось ему, могъ разсчитывать на старика маркиза -- какъ тотъ ни былъ къ нему не расположенъ -- чѣмъ на его наслѣдника, Маркизу онъ надоѣлъ, онъ жаждалъ отъ него отдѣлаться; маркизъ, никогда не отличавшійся щедростью, теперь, быть можетъ на смертномъ одрѣ, сталъ несправедливъ, суровъ, жестокъ. Но онъ былъ слабохарактеренъ, забывчивъ и легко могъ пожелать сберечь свои деньги и покончить съ этой несносной исторіей, предоставивъ ему мѣсто. Но маркизъ не могъ имъ располагать при жизни ректора, не могъ даже обѣщать мѣста безъ согласія сына. Что лордъ Гэмпстедъ его не дастъ, мастеръ Гринвудъ былъ вполнѣ увѣренъ. Если можно было что-нибудь устроить, это должно быть сдѣлано маркизомъ. Маркизъ былъ очень боленъ, но все же было вѣроятно, что старикъ ректоръ умретъ раньше.
   Мистеръ Гринвудъ не имѣлъ яснаго понятія о характерѣ молодого лорда. Маркиза онъ зналъ хорошо, такъ какъ прожилъ съ нимъ много лѣтъ. Считая своего патрона раздражительнымъ по болѣзни, но отъ природы снисходительнымъ, неблагоразумнымъ и слабымъ, онъ набрасывалъ портретъ схожій съ оригиналомъ. Но приписывая мстительность, суровость, лорду Гэмпстеду онъ совершенно ошибался. Относительно Апльслокомба и другихъ приходовъ, которые со временемъ будутъ раздаваться по его усмотрѣнію, лордъ Гэмпстедъ уже давно и окончательно рѣшилъ, что не будетъ ихъ вовсе касаться, не находя себя способнымъ назначать священниковъ для служенія церкви, къ которой не причислялъ себя. Все это онъ предоставитъ епископу, думая, что епископъ долженъ въ этомъ смыслить больше его. Тѣмъ не менѣе, еслибы отецъ обратился къ нему съ какимъ-нибудь требованіемъ относительно Апльслокомба, онъ, безъ всякаго сомнѣнія, счелъ бы это мѣсто отданнымъ при жизни отца. Но обо всемъ этомъ мистеръ Гринвудъ не могъ имѣть никакого понятія.
   Ежедневно, почти ежечасно, обсуждались эти вопросы между леди Кинсбёри и капелланомъ. Между ними возникла сильная симпатія, насколько она можетъ существовать тамъ, гдѣ чувства одного гораздо сильнѣе чувствъ другого. Мать "голубковъ" позволила себѣ горько сѣтовать на дѣтей своего мужа отъ перваго брака и сначала не встрѣчала полнаго сочувствія въ своемъ повѣренномъ. Но за послѣднее время онъ сталъ энергичнѣе и рѣзче ея самой и почти ошеломилъ ее смѣлостью своихъ словъ. Она, въ гнѣвѣ, не разъ позволяла себѣ выразить желаніе, чтобъ ея пасынокъ умеръ. Капелланъ подхватилъ эти слова и повторялъ ихъ до тѣхъ поръ, пока она сама ихъ не ужаснулась. У него не было голубковъ, которые могли бы служить ему оправданіемъ. Немилостивая судьба не причинила ему никакого серьезнаго вреда. Какъ ни были тяжки грѣхи лорда Гэмпстеда и сестры его, его они опозорить не могли. А между тѣмъ, въ его словахъ звучала ненависть, пугавшая ее. Изо дня въ день въ ней возрастало сознаніе, что она подчинилась господству, почти тиранніи мистера Гринвуда. Когда онъ смотрѣлъ на нее своими глазами, не сводя ихъ съ нея въ теченіе нѣсколькихъ минутъ, эти минуты начинали казаться ей часами и ею овладѣвалъ страхъ. Она сама себѣ не признавалась, что подпала подъ его власть, не сознавала этого, но и не сознавая ощущала его вліяніе, такъ что и она начала подумывать, что хорошо было бы, еслибы капелланъ вынужденъ былъ оставить Траффордъ-Парккъ Онъ, однако, продолжалъ обсуждать съ ней всѣ семейныя дѣла, точно услуги его были ей необходимы.
   Телеграмма, возвѣщавшая о пріѣздѣ Гэмпстеда въ понедѣльникъ, была получена дворецкимъ и, понятно, тотчасъ же сообщена лорду Кинсбёри. Маркизъ, который теперь не вставалъ съ постели, выразилъ искреннее удовольствіе и самъ сообщилъ новость женѣ. Она уже знала ее, такъ же какъ и капелланъ. Новость эта быстро облетѣла всѣхъ домашнихъ; среди прислуги существовало мнѣніе, что лорда Гэмпстеда слѣдовало вторично вызвать, уже нѣсколько дней тому назадъ. Докторъ намекнулъ на это маркизѣ и категорически выразилъ свою мысль дворецкому. Мистеръ Гринвудъ выразилъ милэди свое убѣжденіе, что маркизъ вовсе не желаетъ видѣть сына, а что сынъ ужъ, конечно, не имѣетъ ни малѣйшаго желанія вторично посѣтить Траффордъ.
   -- Онъ всему предпочитаетъ квакершу,-- сказалъ онъ,-- ее и охоту. Онъ и сестра его считаютъ себя совершенно оторванными отъ семьи. Я оставилъ бы ихъ въ покоѣ, будь я на вашемъ мѣстѣ.
   Она что-то сказала мужу и исторгла у него что-то, что ей угодно было счесть выраженіемъ желанія, чтобы лорда Гэмпстеда не безпокоили. Теперь лордъ Гэмпстедъ ѣхалъ безъ всякаго приглашенія.
   -- Такъ онъ прядетъ пѣшкомъ, среди ночи?-- сказалъ мистеръ Гринвудъ.
   Въ его голосѣ слышалось презрѣніе.
   -- Онъ это часто дѣлаетъ,-- сказала маркиза.
   -- Странный способъ входить въ домъ больного, поднимать тревогу среди ночи.
   Мистеръ Гринвудъ, говоря это, стоялъ передъ милэди и строго смотрѣлъ на нее.
   -- Что-жъ мнѣ-то дѣлать? Не думаю, чтобы онъ кого нибудь потревожилъ. Онъ обойдетъ къ боковой двери, кто-нибудь изъ лакеевъ будетъ дежурить и впуститъ его. Онъ всегда поступаетъ не такъ, какъ другіе.
   -- Казалось бы, что когда отецъ его умираетъ...
   -- Не говорите этого, мистеръ Гринвудъ. Ничто не даетъ вамъ права говорить это. Маркизъ очень боленъ, но никто не говорилъ, чтобы онъ былъ уже такъ плохъ. Мнѣ кажется, что въ данномъ случаѣ Гэмпстедъ поступаетъ какъ слѣдуетъ.
   -- Сомнѣваюсь, чтобы это когда-нибудь съ нимъ случалось. У меня одна мысль: случись что-нибудь съ маркизомъ, какъ плохо пришлось бы вамъ и молодымъ лордамъ.
   -- Не сядете ли вы, мистеръ Гринвудъ,-- сказала маркиза, которой присутствіе стоящаго капеллана стало почти невыносимо.
   Онъ сѣлъ -- не съ комфортомъ, а на самый край стула, чтобы не потерять того стѣсненнаго вида, который раздражалъ его собесѣдницу.
   -- Итакъ, я говорю; случись что-нибудь съ милордомъ, оно было бы крайне печально, для васъ, милэди, и для лорда Фредерика, лорда Огустуса и лорда Грегори.
   -- Всѣ мы въ рукахъ Божіихъ,-- благочестиво сказала милэди.
   -- Да, всѣ мы въ рукахъ Божіихъ. Но Господь желаетъ, чтобъ мы сами о себѣ заботились и всячески старались избѣгнуть несправедливости, жестокости и... и грабежа.
   -- Не думаю, чтобы тутъ былъ какой-нибудь грабежъ, мистеръ Гринвудъ.
   -- Развѣ не грабежъ бы это былъ, еслибъ васъ и маленькихъ лордовъ выгнали изъ этого дома?
   -- Онъ, конечно, принадлежалъ бы ему, лорду Гэмпстеду. Я получила бы Слокомбъ-Аббей въ Сомерсетширѣ. Тамошній домъ нравится мнѣ больше этого. Правда, онъ значительно меньше, но что мнѣ за утѣшеніе жить въ такомъ большомъ домѣ.
   -- Оно, пожалуй, и справедливо. Но почему это такъ?
   -- Объ этомъ толковать безполезно, мистеръ Гринвудъ.
   -- Я не въ силахъ не толковать объ этомъ. Происходитъ это оттого, что лэди Франсесъ разрушила вашъ домъ, позволивъ себѣ стать невѣстой молодого человѣка, который ей не пара.-- Тутъ онъ покачалъ головой, что всегда дѣлалъ, говоря о леди Франсесъ.-- Что касается лорда Гэмпстеда, я считаю народнымъ бѣдствіемъ, что онъ переживетъ своего отца.
   -- Но что мы можемъ сдѣлать?
   -- Трудно сказать, милэди. Что я-то почувствую, если что-нибудь случится съ маркизомъ и я буду предоставленъ милостивому покровительству его старшаго сына? Съ лорда Гэмпстеда я не имѣю права требовать и шиллинга. Такъ какъ онъ безбожникъ, то, конечно, ему не понадобится капелланъ. Да и совѣсть бы мнѣ не позволила остаться при немъ. Я былъ бы выброшенъ за улицу, безъ гроша, посвятивъ, можно сказать, всю жизнь милорду.
   -- Онъ предлагалъ вамъ тысячу фунтовъ.
   -- Тысячу фунтовъ за труды цѣлой жизни! Да и это чѣмъ мнѣ гарантировано? Не думаю, чтобъ, маркизу пришло въ голову внести это въ свое завѣщаніе, А, хотя бы и такъ, что мнѣ въ тысячѣ фунтовъ? Вы можете поселиться въ Слокомбъ-Аббей. Но въ домъ ректора, который былъ мнѣ почти обѣщанъ, мнѣ не попасть.--Маркиза знала, что это ложь, но не смѣла сказать ему этого. Обѣщать ему что-нибудь она могла только условно, какъ опекунша своего сына, въ случаѣ, еслибъ Гэмпстедъ умеръ при жизни отца; она прекрасно помнила, что во всѣхъ ихъ бесѣдахъ на эту тему была очень сдержанна и всегда выставляла ему на видъ всю невѣроятность этой комбинаціи.-- Еслибъ молодой человѣкъ былъ устраненъ,-- продолжалъ онъ,-- для меня была бы какая-нибудь надежда.
   -- Я не могу его устранить,-- сказала маркиза.
   -- Равно какъ для лорда Фредерика и его братьевъ.
   -- Не слѣдовало бы вамъ говорить мнѣ этого, мистеръ Гринвудъ.
   -- Но приходится смотрѣть въ глаза дѣйствительности. Я тревожусь изъ-за васъ, больше чѣмъ изъ-за себя. Вы должны это признать. Полагаю, что относительно перваго брака нѣтъ никакихъ сомнѣній?
   -- Рѣшительно никакихъ,-- сказала маркиза въ ужасѣ.
   -- Хотя въ то время его находили очень страннымъ. Мнѣ кажется, это надо бы изслѣдовать. Надо бы пустить въ ходъ всѣ пружины.
   -- Въ этомъ смыслѣ нѣтъ никакой надежды мистеръ Гринвудъ.
   -- Надо изслѣдовать. Подумайте только, что будетъ, если онъ женится и будетъ имѣть сына прежде чѣмъ что-нибудь будетъ рѣшено.-- На это лэди Кинсбёри ничего не отвѣтила; послѣ небольшой паузы мистеръ Гринвудъ снова обратился къ собственнымъ горестямъ.
   -- Мнѣ необходимо,-- сказалъ онъ,-- еще разъ увидать маркиза, до пріѣзда лорда Гэмпстеда. Онъ не можетъ не признавать, что я имѣю полное право тревожиться. Не думаю, чтобъ какое бы то ни было обѣщаніе могло быть священно въ глазахъ его сына, но долженъ сдѣлать все возможное.
   На это милэди не пожелала отвѣтить и они разстались, не особенно довольные другъ другомъ.
   Это было въ понедѣльникъ. Во вторникъ мистеръ Гринвудъ, получивъ на то разрѣшеніе, тихонько прокрался въ комнату больного.
   -- Надѣюсь, что вы лучше себя чувствуете сегодня утромъ, милордъ.-- Больной повернулся въ кровати и только слабо проворчалъ что-то въ отвѣтъ.-- Я слышалъ, что лордъ Гэмпстедъ пріѣзжаетъ завтра, милордъ.
   -- Почему-жъ ему не пріѣхать?-- Въ звукѣ голоса мистера Гринвуда, вѣроятно, было что-нибудь, что непріятно поразило ухо больного, иначе онъ не отвѣтилъ бы такъ сердито.
   -- О, нѣтъ, милордъ. Я не хотѣлъ сказать, что есть какая-нибудь причина, по который лорду Гэмпстеду не слѣдовало бы пріѣзжать. Можетъ быть, было бы лучше, еслибъ пріѣхалъ онъ раньше.
   -- Нисколько не было бы лучше.
   -- Я только хотѣлъ замѣтить, милордъ...
   -- Вы еще что-нибудь хотѣли сказать, мистеръ Гринвудъ?
   Сидѣлка все это время оставалась въ комнатѣ, и капелланъ находилъ это очень неловкимъ.-- Нельзя ли бы намъ остаться на единѣ нѣсколько минутъ?-- спросилъ онъ.
   -- Не думаю,-- сказалъ больной.
   -- Есть нѣсколько вопросовъ, которые для меня чрезвычайно важны, лордъ Кинсбёри.
   -- Я недостаточно хорошо себя чувствую, чтобъ толковать о дѣлахъ, и не желаю этого. Мистеръ Робертсъ будетъ здѣсь завтра, можете повидаться съ нимъ.
   Мистеръ Робертсъ былъ повѣренный, человѣкъ, котораго мистеръ Гринвудъ особенно не долюбливалъ. Мистеръ Гринвудъ, какъ священникъ, конечно, считался джентльменомъ и ставилъ мистера Робертса неизмѣримо ниже себя. Ему было очень обидно слышать, что онъ долженъ возобновить ходатайство о мѣстѣ черезъ мистера Робертса. Онъ имѣлъ привычку ежедневно прогуливаться съ часокъ, передъ солнечнымъ закатомъ, двигаясь крайне медленно по самой сухой дорогѣ, вблизи отъ дома, обыкновенно заложивъ руки за спину. Выйдя изъ спальни маркиза, онъ отправился на прогулку, причемъ шелъ быстрѣе обыкновеннаго. Гнѣвъ душилъ его и придавалъ нѣкоторую живость его движеніямъ. Онъ былъ взбѣшенъ на маркиза, но всего сильнѣе негодовалъ по обыкновенію на лорда Гэмпстеда. Мысль заработала въ этомъ направленіи...
   Конечно, хорошо было бы, еслибъ молодой человѣкъ сломалъ себѣ шею на охотѣ, еслибъ яхта пошла ко дну, или разбилась о скалу. Но все это случайности, вызвать которыя не въ его власти. Такія желанія -- ребячество, приличное только слабой женщинѣ, какъ маркиза. Если что-нибудь должно быть сдѣлано, этого можно достигнуть только энергическимъ усиліемъ; а усиліе это должно исходить отъ него, мистера Гринвуда. Тутъ онъ принялся соображать, насколько маркиза будетъ въ его власти, еслибъ и маркизъ, и старшій сынъ его умерли. Онъ былъ искренне убѣжденъ, что пріобрѣлъ надъ нею большое вліяніе. Чтобъ она взбунтовалась противъ него, это было, конечно, въ предѣлахъ возможнаго. Но онъ зналъ, что въ теченіе послѣдняго мѣсяца, именно съ того дня, когда маркизъ пригрозилъ, что выгонитъ его изъ дома, онъ значительно болѣе прежняго подчинилъ ее себѣ. Въ этомъ отношеніи онъ приписывалъ себѣ гораздо болѣе, чѣмъ слѣдовало. На дѣлѣ, леди Кинсбёри, хотя научилась его бояться, не настолько поддалась его вліянію, чтобъ не имѣть возможности порвать съ нимъ, еслибъ настала минута, когда ея собственное спокойствіе этого бы потребовало.
  

II.-- Желалъ бы, да не смѣю.

   Одно желаніе ни къ чему не ведетъ. Если человѣкъ имѣетъ достаточный поводъ для дѣйствія, онъ обязанъ дѣйствовать. "Желалъ бы, да не смѣю" никогда не даетъ результатовъ. Жареные рябчики въ ротъ не валятся. Конечно, нельзя найти выхода изъ затрудненій, если человѣкъ не примется серьёзно отыскивать его. Съ помощью такихъ самоувѣщаній, совѣтовъ и отрывковъ изъ старыхъ поговорокъ мистеръ Гринвудъ убѣждалъ самого себя въ понедѣльникъ вечеромъ и пришелъ къ заключенію, что если что-нибудь дѣлать, надо дѣйствовать безотлагательно.
   Тогда представился вопросъ; что, собственно, слѣдуетъ дѣлать и что значитъ: "безотлагательно"? Когда предстоитъ сдѣлать нѣчто требующее особой твердости, это слишкомъ часто бываетъ то, чего дѣлать не должно. На добрыя дѣла, если на нихъ вообще останавливается наша мысль, мы обыкновенно рѣшаемся легче. Мистеру Гринвуду было пріятнѣе думать объ этомъ, какъ о чемъ-то составляющемъ достояніе будущаго, о чемъ-то, что могло, пожалуй, сдѣлаться случайно, а не какъ о дѣйствіи, которое должно быть совершено его собственными руками. Утро четверга, отъ четырехъ до пяти, когда будетъ совершенно темно, на небѣ не будетъ ни звѣздъ, ни луны, а лордъ Гэмпстедъ навѣрное будетъ одинъ, въ такомъ-то мѣстѣ, не будетъ ли это утро самымъ подходящимъ временемъ для такого дѣйствія, какъ то, на которомъ теперь, не на шутку, начала останавливаться его мысль?
   Когда вопросъ представился ему въ этой новой формѣ, онъ ужаснулся его. Нельзя сказать, чтобъ мистеръ Гринвудъ былъ человѣкъ съ сильно развитымъ религіознымъ чувствомъ. Въ ранней молодости онъ былъ посвященъ въ санъ священника, вѣроятно, руководствуясь, при выборѣ профессіи, толчкомъ, даннымъ ему семейными связями, и въ силу обстоятельствъ попалъ въ штатъ дяди своего настоящаго патрона. Съ этой минуты и до настоящей онъ ни разу не отправлялъ службы въ церкви, а его услуги въ качествѣ капеллана очень скоро сдѣлались совершенно необременительны. Старикъ лордъ Кинсбёри умеръ, и мистеръ Гринвудъ продолжалъ служить его наслѣднику скорѣй въ качествѣ секретаря и библіотекаря, чѣмъ капеллана. Такъ достигъ онъ своихъ настоящихъ условій; въ его обращеніи и чувствахъ почти не сказывался священникъ. Онъ охотно готовъ былъ принять священническое мѣсто, еслибъ оно встрѣтилось на пути его, но принять его съ мыслью, что обязанности будутъ главнымъ образомъ исполняться его помощникомъ. Онъ не былъ человѣкъ религіозный, но когда онъ серьёзно задумался надъ этимъ вопросомъ, то это не помогло ему отстранить страшныя сомнѣнія, теперь, когда онъ видѣлъ въ себѣ -- возможнаго убійцу. Когда онъ думалъ объ этомъ, его первое и преобладающее опасеніе не проистекало изъ позорнаго наказанія, связаннаго съ преступленіемъ. Съ виду его можно было принять за труса, но настоящій характеръ его не соотвѣтствовалъ наружности. Мужество -- добродѣтель слишкомъ высокаго разбора, чтобъ онъ могъ ею обладать, но у него была та способность владѣть своими нервами, та личная смѣлость, порождаемая самоувѣренностью, которыя часто принимаются за мужество. Допустивъ, что ему нужно устранить съ дороги врага, онъ могъ приняться за устраненіе его безъ преувеличеннаго страха передъ послѣдствіями въ этомъ мірѣ. Онъ очень былъ увѣренъ въ себѣ. Онъ могъ, казалось ему, такъ обсудить вопросъ, чтобъ знать навѣрное, безопасенъ или нѣтъ тотъ или другой планъ. Могло случиться, что никакой безопасный планъ не окажется возможнымъ, тогда придется отказаться отъ попытки. Во всякомъ случаѣ не эти опасности заставляли его бродить какъ тѣнь, въ ужасѣ передъ собственными намѣреніями.
   Были другія опасности, страхи передъ которыми онъ не могъ стряхнуть съ себя. Возможно сомнѣваться, чтобъ онъ имѣлъ сколько-нибудь опредѣленную надежду на вѣчное блаженство въ иной жизни. Онъ вѣроятно отгонялъ отъ себя мысли такого рода, не желая подвергать изслѣдованію собственныхъ вѣрованій. У многихъ въ обычаѣ совершенно притуплять свой умъ въ этомъ отношеніи. Предполагать, что такіе люди придерживаются того или другого мнѣнія относительно будущихъ наградъ и наказаній, значитъ приписывать имъ душевное состояніе, до котораго они никогда не возвышались. Къ такимъ людямъ принадлежалъ и мистеръ Гринвудъ; тѣмъ не менѣе онъ чего-то испугался, когда эта мысль, относительно лорда Гэмпстеда, представилась ему. Это чувство было для него тоже, что для ребенка -- пугало, для нервной женщины полу-вѣра въ привидѣнія, для меланхолика, одареннаго воображеніемъ, страхъ предъ неопредѣленнымъ зломъ. Онъ не думалъ, что, замышляя такой поступокъ, онъ приведетъ себя въ состояніе, не соотвѣтствующее блаженной жизни. Мысль его не работала въ этомъ направленіи. Но хотя бы въ этомъ мірѣ не было наказанія -- хотя бы, даже, не существовало другого міра, въ которомъ наказаніе это могло бы его постигнуть, тѣмъ не менѣе, что-нибудь дурное навѣрное его поразитъ. Міръ въ этомъ убѣжденъ со временъ Каина.
   Однако, всякія старинныя поговорки настолько осилили его сомнѣніе, что во вторникъ онъ положительно составилъ планъ. Тутъ явилась горькая мысль, что то, что онъ сдѣлаетъ, будетъ сдѣлано скорѣй для блага другихъ, чѣмъ для его собственнаго. Что узнаетъ лордъ Фредерикъ о своемъ благодѣтелѣ, когда наслѣдуетъ всѣ фамильныя почести, въ качествѣ маркиза Кинсбёри? Лордъ Фредерикъ не поблагодаритъ его, даже еслибъ зналъ, чего, конечно, никогда быть не можетъ. Почему эта женщина ему не помогаетъ, она, которая подстрекала его къ совершенію преступленія? Онъ думалъ обо всемъ этомъ, лежа въ постелѣ, но когда всталъ на слѣдующее утро, то еще не окончательно отказался отъ своей мысли. Молодой человѣкъ выказывалъ къ нему презрѣніе, оскорбилъ его, былъ ему ненавистенъ. Ему казалось, что планъ его созрѣлъ. Оружіе было тутъ -- подъ рукой,-- этого оружія онъ не покупалъ, но этому оружію невозможно было бы до него добраться, оно несомнѣнно окажется роковымъ, если будетъ пущено въ ходъ съ той увѣренностью, которую онъ сознавалъ въ себѣ. Тѣмъ не менѣе, обдумывая все это, онъ смотрѣлъ на это не какъ на дѣло рѣшенное, а только какъ на вещь возможную. Онъ посматривалъ на пистолетъ и на окно, приготовляясь подняться въ комнату милэди, въ среду, передъ завтракомъ. Ровно въ половинѣ перваго маркиза ежедневно навѣщала мужа, у капеллана теперь вошло въ обычай посѣщать ее передъ этимъ. Она нѣсколько разъ почти рѣшалась сказать ему, что предпочитаетъ, чтобъ ее не безпокоили по утрамъ. Но она еще не собралась съ духомъ это сдѣлать. Она знала, что у нея, подъ вліяніемъ гнѣва, вырвались слова, которыя могли послужить ему орудіемъ противъ нея.
   -- Лордъ Гэмпстедъ будетъ здѣсь въ половинѣ пятаго, можно сказать среди ночи завтра, леди Кинсбёри,-- сказалъ онъ, повторяя сказанное уже не разъ. При этомъ онъ стоялъ посреди комнаты и смотрѣть на нее взглядомъ, который часто причинялъ ей страданіе, но котораго она совершенно не понимала.
   -- Я знала, что онъ будетъ.
   -- Неужели вы не находите, что это очень неудобное время, тамъ, гдѣ есть больной?
   -- Онъ не потревожитъ отца.
   -- Не знаю. Будутъ отворять, затворять двери, слуга будетъ расхаживать по корридорамъ, внесутъ вещи.
   -- Съ нимъ не будетъ вещей.
   -- Это похоже на всѣ его дѣйствія,-- сказалъ мистеръ Гринвудъ, желая заставить мачиху дурно отозваться о пасынкѣ. Но направленіе ея мыслей измѣнилось. Она не сознавала причины, вызвавшей перемѣну, но рѣшилась болѣе не отзываться дурно о дѣтяхъ мужа, въ присутствіи капеллана.
   -- Полагаю, что предпринять тутъ ничего нельзя,-- сказалъ мистеръ Гринвудъ.
   -- Что-жъ можно предпринять? Если вы не сейчасъ уходите, то присядьте. Мнѣ тяжело видѣть, какъ вы стоите посреди комнаты.
   -- Не удивляюсь, что вамъ тяжело,-- сказалъ онъ, усаживаясь, но опять на край стула.-- Что мнѣ тяжело, я знаю. Никто никогда не скажетъ маѣ утѣшительнаго слова. Что я буду дѣлать, въ случаѣ чего?
   -- Мистеръ Гринвудъ, что пользы въ этихъ разговорахъ?
   -- Что бы вы сказали, лэди Кинсбёри, еслибъ вамъ пришлось доживать вѣкъ за проценты съ одной тысячи фунтовъ?
   -- Я тутъ не при чемъ. Я совершенно не вмѣшивалась въ ваши переговоры съ лордомъ Кинсбёри. Вы очень хорошо знаете, что я даже не смѣю упомянуть ваше имя при немъ, чтобъ онъ не приказалъ выгнать васъ изъ дома.
   -- Выгнать изъ дома!-- воскликнулъ онъ, вскакивая со стула съ живостью, совершенно ему несвойственной.-- Выгнать изъ дома? точно я собака! Никто не вынесетъ такихъ рѣчей!
   -- Ва очень хорошо знаете, что я всегда была вамъ другомъ,--сказала перепуганная маркиза.
   -- И вы говорите мнѣ, что меня выгонятъ изъ дома!
   -- Я говорю только, что лучше было бы ко упоминать вашего имени при немъ. Теперь мнѣ пора идти, онъ будетъ меня ждать.
   -- Онъ къ вамъ совершенно равнодушенъ, совершенно.
   -- Мистеръ Гринвудъ!
   -- Онъ только и любитъ сына и дочь, сына и дочь отъ первой жены; эту подлую молодежь, которая, какъ вы часто говорили, совершенно недостойна своего имени.
   -- Мистеръ Гринвудъ, съ этимъ а не могу согласиться.
   -- Развѣ вы этого не повторили многое множество разъ? Развѣ вы не говорили: "Какъ славно было бы, еслибъ лордъ Гэмпстедъ умеръ!" Вы не можете отречься отъ всего этого, лэди Кинсбёри.
   -- Мнѣ пора, мистеръ Гринвудъ,-- сказала она въ смущеніи, выходя изъ комнаты. Онъ окончательно напугалъ ее и, сходя съ лѣстницы, она рѣшила, что она, во что бы ни стало, должна избавить себя отъ дальнѣйшихъ интимныхъ бесѣдъ съ капелланомъ.
   Мистеръ Гринвудъ, оставшись одинъ, не тотчасъ вышелъ изъ комнаты. Онъ снова сѣлъ, и сидѣлъ, продолжая смотрѣть въ одну точку, какъ будто ему было на кого смотрѣть, продолжая сидѣть на кончикѣ стула, точно въ комнатѣ былъ кто-нибудь, кто могъ бы замѣтить притворное смиреніе его позы. Все это дѣлалось безсознательно, мысли его теперь были поглощены оскорбленіемъ, какое нанесла ему маркиза. Она покидала его въ самую рѣшительную минуту. Само собою разумѣется, что когда онъ выражалъ ей сочувствіе по поводу обидъ, причиненныхъ "голубкамъ", онъ надѣялся, что и она сочувственно отнесется къ невзгодамъ, которымъ подвергали его. Но ей не было никакого дѣла до его невзгодъ, она жаждала одного: изгладить самое воспоминаніе о своихъ рѣзкихъ отзывахъ о дѣтяхъ мужа. Этого не должно быть! Нельзя ей дать ускользнуть отъ него такимъ образомъ. Разъ составилась компанія, ни одинъ изъ компаніоновъ не имѣетъ права выйти изъ нея, когда вздумаетъ, оставивъ бремя всѣхъ долговъ на плечахъ другого. Развѣ всѣ эти мысли, которыя такъ тяжело ложились ему на душу въ минуты полученія телеграммы, не дѣло ея рукъ? Развѣ самую мысль подала не она? А теперь она его покидаетъ. Ему казалось, что онъ съумѣетъ такъ устроитъ дѣло, но ей не удастся сдѣлать этого безнаказанно. Обдумавъ все это, онъ всталъ и медленно направился въ свою комнату. Завтракалъ онъ у себя, а затѣмъ принялся за чтеніе романа, чему обыкновенно посвящалъ этотъ часъ дня. Не могло быть человѣка болѣе аккуратнаго въ ежедневныхъ занятіяхъ, чѣмъ мистеръ Гринвудъ. Послѣ завтрака всегда являлся на сцену романъ; но, перевернувъ нѣсколько страницъ, старикъ обыкновенно засыпалъ и съ часокъ наслаждался безмятежнымъ покоемъ, потомъ отправлялся на прогулку, послѣ которой снова брался за книгу, пока не наставало время пить чай съ милэди. Сегодня онъ совсѣмъ не читалъ, но и уснулъ не сразу...
   Когда онъ проснулся и вышелъ пройтись, то почувствовалъ, что на сердцѣ у него стало легко. Прохаживаясь взадъ и впередъ по дорогѣ, онъ увѣрилъ себя, что, въ сущности, никогда ничего и не замышлялъ. Какъ бы то ни было на дѣлѣ, тяжкое бремя свалилось у него съ плечъ.
   Въ пять часовъ самъ дворецкій доложилъ ему, что милэди, чувствуя себя не совсѣмъ хорошо, извиняется, что не можетъ пригласить его пить чай, прибавивъ отъ себя, что, коли угодно, можно и сюда подать.
   -- Пожалуй, выпью чашку, Гаррисъ,-- сказалъ капелланъ.-- Скажите, Гаррисъ, видѣли вы милорда сегодня?
   Гаррисъ объявилъ, что видѣлъ милорда, тономъ, дававшимъ понять, что его, по крайней мѣрѣ, не согнали съ глазъ долой.
   -- Какъ вы его нашли?
   Гаррису показалось, что маркизъ ныньче чуть-чуть больше на себя похожъ, чѣмъ за послѣдніе три дня.
   -- Отлично. Очень радъ это слышать. Пріѣздъ лорда Гэмпстеда будетъ для него большимъ утѣшеніемъ.
   -- Такъ точно,-- сказалъ Гаррисъ, который былъ совершенно на сторонѣ лорда Гэмпстеда, въ семейныхъ распряхъ.
   -- Не худо было бы, еслибъ онъ пріѣхалъ въ нѣсколько болѣе удобный часъ,-- съ улыбкой сказалъ мистеръ Гринвудъ.
   Но Гаррисъ находилъ, что часъ очень удобный. Милордъ очень часто пріѣзжаетъ въ такое время, въ этомъ нѣтъ ничего дурного.
   Послѣднія слова Гаррисъ проговорилъ, держась за ручку двери, чѣмъ и обнаружилъ, что не жаждетъ продолжительной бесѣды съ капелланомъ.
  

III.-- Леди Франсесъ видится съ женихомь.

   Въ понедѣльникъ на этой недѣлѣ, мистриссъ Винсентъ необыкновенно долго засидѣлась въ Парадизъ-Роу. Такъ какъ она ѣздила туда всегда по понедѣльникамъ, то ни Клара Демиджонъ, ни мистриссъ Дуфферъ не были особенно удивлены; тѣмъ не менѣе онѣ замѣтили, что коляска простояла во дворѣ таверны часомъ долѣе обыкновеннаго, причемъ, конечно, не обошлось безъ нѣсколькихъ замѣчаній.
   -- Она обыкновенно такъ аккуратна,-- сказала Клара. Но мистріссъ Дуфферъ замѣтила, что такъ какъ гостья засидѣлась долѣе часа, который обыкновенно посвящала своей пріятельницѣ, то, вѣроятно, рѣшилась ужъ просидѣть другой.-- На всѣхъ этихъ биржахъ за полъ-часа платы не берутъ,-- сказала Гэмпстедъ Дуфферъ. Но длинный визитъ мистриссъ Винсенть имѣлъ гораздо большее значеніе. Имъ съ кузиной пришлось обсудить многое. Послѣдствіемъ этого разговора было предложеніе, которое мистриссъ Роденъ, въ тотъ же вечеръ, сдѣлала сыну, чѣмъ послѣдній былъ крайне удивленъ. Она желала, въ самомъ непродолжительномъ времени, поѣхать въ Италію и желала, чтобъ онъ сопровождалъ ее.
   -- Что это значитъ, матушка?-- спросилъ онъ, когда она попросила его сопутствовать ей, не объясняя причины, дѣлавшей путешествіе это необходимымъ. Она призадумалась, точно соображая; исполнить ли его просьбу, раскрыть ли ему всю тайну его жизни, которую она, до сихъ поръ, скрывала отъ него.
   -- Само собой разумѣется, что я не буду настаивать,-- сказалъ онъ,-- если вы находите, что не можете довѣриться мнѣ.
   -- О, Джорджъ, это не хорошо съ твоей стороны.
   -- Какъ же мнѣ иначе выразиться? Возможно ли, чтобъ я пустился въ такой далекій путь, или позволилъ вамъ это сдѣлать, не спросивъ даже о причинѣ такого рѣшенія? Что я могу предположить, если вы откажетесь мнѣ отвѣтить, какъ не то, что существуетъ какая-то причина, по которой вы не должны довѣряться мнѣ?
   -- Ты знаешь, что я довѣряю тебѣ. Никакая мать никогда больше не довѣряла сыну. Ты долженъ это знать. Тутъ дѣло не въ довѣріи. Могутъ быть тайны, которыхъ нельзя сообщить лучшему другу. Еслибъ я дала слово, не хотѣлъ ли бы ты, чтобъ я сдержала его?
   -- Такихъ обѣщаній не слѣдуетъ ни требовать, ни давать.
   -- Но если потребовали и дали? Исполни теперь мою просьбу; вѣроятно, что раньше, чѣмъ мы вернемся, все станетъ тебѣ ясно, по крайней мѣрѣ такъ же ясно, какъ мнѣ.
   Послѣ этого онъ рѣшился, безъ дальнѣйшихъ разспросовъ, исполнить желаніе матери. Онъ тотчасъ сталъ хлопотать о необходимыхъ приготовленіяхъ къ отъѣзду съ такимъ удовольствіемъ, точно путешествіе это затѣвалось по его иниціативѣ. Рѣшено было, что они выѣдутъ въ пятницу, проѣдутъ черезъ Францію и туннель Монъ-Сени въ Туринъ, а оттуда въ Миланъ. О томъ, что ожидало ихъ далѣе, онъ въ это время ничего не зналъ. Прежде всего ему было необходимо получилъ отпускъ отъ сэра Бореаса; Роденъ сильно сомнѣвался въ успѣхѣ, такъ какъ въ этомъ году уже пользовался отпускомъ. Эолъ оказался очень любезенъ.
   -- Какъ, въ Италію?-- сказалъ сэръ Бореасъ.-- Прелестно тамъ, когда доберешься, по правдѣ сказать, но скверное время года для путешествія. Неожиданныя дѣла, говорите вы? Съ матушкой ѣхать! Не годится дамѣ путешествовать одной. На долго ли? Сами не знаете? Чтожъ, возвращайтесь какъ можно скорѣй и только. А Крокера вы не прихватите ли съ собой?
   Въ это время Крокеръ уже подвергся новымъ нареканіямъ по поводу несовершенства своего почерка. Ему обѣщали, что простятъ ему какую-то вину, вызвавшую жалобу, подъ условіемъ, что онъ прочтетъ страницу, писанную его собственной рукой. Но въ этой попыткѣ онъ потерпѣлъ полную неудачу. Роденъ не думалъ, чтобъ ему можно было взять Крокера съ собой въ Италію, но устроилъ собственное дѣло и безъ этого.
   Былъ другой вопросъ, также требовавшій разрѣшенія. Шесть недѣль прошло съ того дня, какъ онъ, съ лордомъ Гэмпстедомъ, сдѣлалъ полъ-дороги изъ Галловэя въ Гендонъ и пріятель его потребовалъ, чтобъ онъ не посѣщалъ лэди Франсесъ во время пребыванія ея въ Гендонъ-Голлѣ. Роденъ отвѣтилъ отказомъ, но до сихъ поръ соображался съ духомъ этой просьбы. Въ настоящую минуту, какъ ему казалось, настало время, когда ему необходимо было посѣтить ея. Они не переписывались со времени первыхъ дней пребываніи въ Кенигсграфѣ, вслѣдствіе принятаго ею самой рѣшенія. Теперь, какъ онъ часто повторялъ себѣ, они были также всецѣло разлучены, какъ еслибъ каждый положилъ никогда больше не встрѣчаться съ другимъ. Онъ былъ человѣкъ терпѣливый, сдержанный и отъ природы способный вынести такое испытаніе безъ громогласныхъ жалобъ; но онъ всегда помнилъ, какъ близко они другъ отъ друга, и часто говорилъ себѣ, что едва ли можетъ надѣяться на ея постоянство, если не приметъ какихъ-нибудь мѣръ, чтобъ доказать ей свою вѣрность. Думая обо всемъ этомъ, онъ рѣшилъ, что употребитъ всѣ старанія, чтобъ повидаться съ ней передъ отъѣздомъ въ Италію. Еслибъ его не приняли въ Гендонъ-Голлѣ, тогда онъ напишетъ.
   Въ четвергъ утромъ онъ отправился въ Гендонъ изъ Лондона и прямо спросилъ лэди Франсесъ. Лэди Франсесъ была дома и одна -- буквально одна, такъ какъ во время отсутствія брата при ней не было никого. Слуга, отворившій дверь, тотъ самый, который впустилъ бѣднаго Крокера и видѣлъ какъ сильно испугалась его молодая госпожа, когда доложили о почтамтскомъ клеркѣ, не рѣшился прямо впустить въ домъ второго такого же клерка.
   -- Пойду, узнаю,-- сказалъ онъ, предоставляя Родену сѣсть въ залѣ или оставаться на ногахъ, по усмотрѣнію. Затѣмъ лакей, съ проницательностью, дѣлавшей ему честь, обошелъ кругомъ, чтобы влюбленный не зналъ, что одна дверь отдѣляетъ его отъ "предмета".
   -- Джентльменъ въ залѣ?-- сказала лэди Франсесъ.
   -- Мистеръ Роденъ, милэди,-- сказалъ слуга.
   -- Просите,-- сказала леди Франсесъ, давая себѣ минуту на размышленіе, минуту, настолько короткую, что она надѣялась, что колебаніе было незамѣтно. А между тѣмъ она сильно колебалась. Она категорически объяснила брату, что не давала никакого обѣщанія. Она никогда никому не обѣщала, что не приметъ жениха, еслибы онъ навѣстилъ ее. Она не хотѣла признать, чтобы даже братъ, даже отецъ былъ въ правѣ требовать отъ нея подобнаго обѣщанія. Но мысли брата, на этотъ счетъ, были ей извѣстны. Она сознавала также, насколько она ему обязана. Но и она настрадалась отъ долгой разлуки. Она находила, что имѣть жениха, котораго никогда не видишь и отъ котораго никогда не получаешь извѣстій, почти все равно, что не имѣть никакого. Она точно въ клѣткѣ билась, думая объ этой жестокой разлукѣ. Она также размышляла о томъ, какое небольшое разстояніе отдѣляетъ Гендонъ отъ Галловэя. Она, можетъ быть, даже думала, что будь онъ ей такъ же вѣренъ, какъ она ему, онъ не посмотрѣлъ бы ни на отца, ни на брата. Теперь, когда онъ былъ у дверей, она не могла прогнать его.
   Все это она обдумала такъ быстро, что приказаніе "просить" было отдано послѣ едва замѣтной паузы. Черезъ полъ-минуты Роденъ былъ въ комнатѣ.
   Долженъ ли лѣтописецъ говорить, что они были въ объятіяхъ другъ друга прежде, чѣмъ успѣли выговорить слово? Первая заговорила она.
   -- О, Джорджъ, какъ долго.
   -- Мнѣ показалось очень долго.
   -- Но, наконецъ, ты пришелъ.
   -- Развѣ ты ждала меня раньше? Развѣ вы не согласились съ Гэмпстедомъ и съ твоимъ отцомъ, что мнѣ не слѣдуетъ бывать?
   -- Оставимъ это. Теперь ты здѣсь. Знаешь, бѣдный папа очень боленъ. Можетъ быть, мнѣ придется туда ѣхать. Джонъ теперь тамъ.
   -- Неужели ему такъ дурно?
   -- Джонъ уѣхалъ вчера вечеромъ. Мы хорошенько не знаемъ, въ какомъ онъ положеніи. Онъ самъ не пишетъ, а мы сомнѣваемся, чтобы намъ говорили правду. Я чуть-чуть не уѣхала съ нимъ, и тогда, сэръ, вы не видѣли бы меня... вовсе.
   -- Еще мѣсяцъ, шесть недѣль, годъ, нисколько бы не измѣняли моей вѣры въ твою вѣрность.
   -- Съ твоей стороны очень мило это говорить.
   -- Ни, я думаю, твоей вѣры въ мою вѣрность.
   -- Конечно, я обязана не отставать отъ тебя въ любезности. Но зачѣмъ ты пріѣхалъ теперь? Тебѣ не слѣдовало пріѣзжать, когда Джонъ оставилъ меня совсѣмъ одну.
   -- Я не зналъ, что ты здѣсь одна.
   -- Тогда, пожалуй, не пріѣхалъ бы? Но тебѣ не слѣдовало пріѣзжать. Почему ты не попросилъ позволенія?
   -- Потому что получилъ бы отказъ. Вѣдь получилъ бы? неправда ли?
   -- Конечно.
   -- Но такъ какъ я особенно желалъ тебя видѣть...
   -- Почему, особенно? Я постоянно желала тебя видѣть. То же долженъ былъ бы чувствовать и ты, еслибъ ты былъ мнѣ такъ же вѣренъ какъ я тебѣ.
   -- Но я ѣду.
   -- Ѣдешь! Куда? Не на всегда же! Ты хочешь сказать, что переѣзжаешь изъ Галловэя, или оставляешь почтамтъ?
   Тутъ онъ объяснилъ ей, что, насколько ему извѣстно, путешествіе будетъ непродолжительное. Онъ не оставляетъ своего департамента, но получилъ отпускъ, чтобы ѣхать съ матерью въ Миланъ.
   -- Зачѣмъ, я даже и не могу себѣ вообразить,-- сказалъ онъ смѣясь.-- У матушки какая-то великая тайна, никакихъ подробностей которой она никогда еще мнѣ не открывала. Все, что я знаю, это что я родился въ Италіи.
   -- Ты итальянецъ?
   -- Этого я не говорилъ. Я даже навѣрное не знаю, что и родился въ Италіи, хотя почему-то увѣренъ въ этомъ. Объ отцѣ моемъ я никогда ничего не слыхалъ,-- кромѣ того, что онъ, безъ сомнѣнія, былъ дурнымъ мужемъ для моей матери. Теперь я, можетъ быть, все узнаю.
   Дальнѣйшихъ подробностей ихъ свиданія незачѣмъ сообщать читателю.
   Для нея это былъ день необычайно радостный. Женихъ въ Китаѣ, или воюющій съ зулусами, несчастіе. Женихъ долженъ находиться подъ рукой, во всякую минуту, чтобы его можно было цѣловать или бранить, чтобы онъ ухаживалъ за вами или, что гораздо пріятнѣе, позволялъ вамъ ухаживать за собой, какъ случится. Но женихъ въ Китаѣ лучше жениха въ сосѣдней улицѣ или въ ближайшемъ приходѣ, или въ разстояніи нѣсколькихъ миль, по желѣзной дорогѣ,-- съ которымъ вамъ запрещено видѣться. Леди Франсесъ много страдала. Теперь нѣсколько прояснѣло. Она посмотрѣла на него, слышала его голосъ, нашла утѣшеніе въ его увѣреніяхъ, насладилась давно желаннымъ случаемъ повторить свои собственныя.
   -- Ничто, ничто, ничто не можетъ измѣнить меня,-- говорила она.-- Ни время, ничто, что можетъ сказать отецъ, ничто, что можетъ сдѣлать Джонъ, не окажетъ никакого дѣйствія. Что касается до леди Кинсбёри, ты, конечно, знаешь, что она совершенно отказалась отъ меня.
   Онъ объявилъ, что ему совершенно все равно, кто бы отъ нея ни отказался. Получивъ ея обѣщаніе, онъ былъ въ силахъ ждать. На этомъ они. разстались. Когда онъ ушелъ, она, не смотря на свою радость, не была спокойна и рѣшила, что ей необходимо сейчасъ же написать брату, чтобы сообщить ему о случившемся.
   Она сѣла и написала слѣдующее:

"Дорогой Джонъ,

   "Съ нетерпѣніемъ жду вѣстей изъ Траффорда, хочется узнать, какъ ты нашелъ папа. Мнѣ все думается, что еслибъ онъ былъ очень боленъ, кто-нибудь сообщилъ бы намъ истину. Хотя мистеръ Гринвудъ сварливъ и дерзокъ, онъ едва ли бы скрылъ отъ насъ правду.
   "Теперь я должна сообщить тебѣ новость; надѣюсь, что она не очень разсердитъ тебя. Я тутъ не причемъ; не знаю, какъ я могла бы избѣжать этого. Твой пріятель, Джорджъ Роденъ, былъ сегодня здѣсь и пожелалъ меня видѣть. Конечно, я могла бы отказать. Онъ былъ въ залѣ, когда Ричардъ доложилъ о немъ, я, пожалуй, могла послать сказать, что меня нѣтъ дома. Но, мнѣ кажется, ты поймешь, что это было невозможно. Какъ солгать человѣку, когда питаешь къ нему такія чувства, какъ мои къ Джорджу? Какъ могла я позволить слугамъ подумать, что способна поступить съ нимъ такъ жестоко? Понятно, что о нашихъ отношеніяхъ всѣ знаютъ. Я сама хочу, чтобы всѣ знали и разъ навсегда поняли, что я нисколько не стыжусь того, что намѣрена сдѣлать.
   "Когда ты узнаешь, зачѣмъ онъ былъ, то не думаю, чтобы ты сталъ сердиться, даже на него. Онъ долженъ, почему-то, немедленно ѣхать съ матерью въ Италію. Завтра они выѣзжаютъ въ Миланъ; онъ самъ не знаетъ, когда ему удастся вернуться. Ему пришлось просить отпуска, но этотъ сэръ Бореасъ, о которомъ онъ часто говорить, кажется, очень добродушно разрѣшилъ его. Онъ спросилъ его, не прихватитъ ли онъ, съ собой въ Италію мистера Крокера; но это, понятно, была шутка. Кажется, мистеръ Крокеръ, въ почтамтѣ, всѣмъ такъ же не милъ, какъ тебѣ. Зачѣмъ мистриссъ Роденъ ѣдетъ, Джорджъ не знаетъ. Все, что ему извѣстно, это -- что существуетъ какая-то тайна, которая раскроется ему ранѣе его возвращенія домой.
   "Я серьезно думаю, что ты не въ правѣ удивляться тому, что онъ навѣстилъ меня, отправляясь въ такой дальній путь. Что бы я подумала, еслибы услыхала, что онъ уѣхалъ, не сказавъ мнѣ ни слова?
   "А потому надѣюсь, что ты не будешь сердиться ни на него, ни на меня. Тѣмъ не менѣе я сознаю, что, пожалуй, поставила тебя въ неловкое положеніе передъ папа. Я нисколько не забочусь о лэди Кинсбёри, которая не имѣетъ никакого права вмѣшиваться въ это дѣло. Она такъ вела себя, что, мнѣ кажется, между нами все кончено. Но мнѣ, право, будетъ очень жаль, если папа разсердится, и очень прискорбно, если онъ скажетъ тебѣ что-нибудь непріятное, послѣ всего, что ты для меня сдѣлалъ.

"Твоя любящая сестра Фанни".

  

IV.-- Ощущенія мистера Гринвуда.

   Въ эту ночь мистеръ Гринвудъ мало спалъ. Возможно сомнѣваться, чтобъ глаза его смежились хоть разъ. Онъ, правда, не совершилъ дѣла, которое теперь казалось ему такимъ ужаснымъ, что онъ съ трудомъ вѣрилъ, чтобъ онъ дѣйствительно замышлялъ его; тѣмъ не менѣе онъ зналъ -- зналъ, что въ теченіе нѣсколькихъ часовъ въ душѣ его таилось намѣреніе совершить его! Онъ силился увѣрить себя, что, въ сущности, это было не болѣе какъ праздная мечта, что опредѣленнаго намѣренія у него не было, что онъ только забавлялся, соображая, какъ бы онъ обдѣлалъ это дѣльце такъ, чтобъ не попасться. Онъ просто мысленно останавливался на чужихъ промахахъ, на слѣпотѣ людей, которые такъ неискусно вели свое дѣло, что оставляли явные слѣды для глазъ и умовъ постороннихъ наблюдателей; убѣждался, что онъ съумѣлъ бы лучше распорядиться, еслибъ ему представилась необходимость рѣшиться на это. И только. Безъ всякаго сомнѣнія онъ ненавидѣлъ лорда Гэмпстеда, и имѣлъ на это основаніе. Но не довела же его ненависть до "намѣренія совершить убійство".
   О дѣйствительномъ убійствѣ и рѣчи быть не могло: съ чего бы онъ навязалъ себѣ опасность, да и бремя, которымъ оно, безъ всякаго сомнѣнія, легло бы на его совѣсть? Какъ онъ ни ненавидѣлъ лорда Гэмпстеда, въ это ему путаться не подобало. Это вонъ та леди Макбетъ наверху, мать голубковъ, точно думала объ убійствѣ. Она открыто говорила о своемъ искреннемъ желаніи, чтобъ лордъ Гэмпстедъ умеръ. Еслибъ серьезно шла рѣчь объ убійствѣ, то ей бы надо было все взвѣсить, обдумать, составить планъ, а никакъ не ему! Нѣтъ, онъ не помышлялъ о такомъ преступленіи, съ цѣлью обезпечить себѣ подъ старость тепленькое мѣстечко. Онъ говорилъ себѣ теперь, что сдѣлай онъ такое дѣло, выполни онъ планъ, зародившійся въ умѣ его въ видѣ праздной мачты, то хотя бы онъ и не попался, его бы заподозрили, а подозрѣніе настолько же бы разрушило его надежды, какъ и изобличеніе. Конечно, все это было ему достаточно ясно и въ то время, когда мрачныя мысли роились у него въ головѣ, а потому -- могъ ли онъ дѣйствительно питать это намѣреніе? Онъ не имѣлъ его. Это былъ не болѣе какъ одинъ изъ тѣхъ воздушныхъ замковъ, которые строятъ старъ и младъ.
   Такъ пытался онъ отогнать отъ себя страшное привидѣніе. Что это ему не удавалось, было ясно по каплямъ пота, выступавшимъ у него на лбу, по безсонницѣ, продолжавшейся цѣлую ночь, по напряженности, съ какой уши его ловили звуки, возвѣщавшіе о прибытіи молодого человѣка, точно ему необходимо было убѣдиться, что убійство въ дѣйствительности не совершено. Ранѣе, чѣмъ этотъ часъ насталъ, онъ весь дрожалъ въ постели, закутывался въ одѣяло, чтобъ не чувствовать леденящаго холода, закрывалъ глаза простыней, чтобъ не видѣть чего-то, что представлялось ему и среди глубокаго мрака его комнаты. Во всякомъ случаѣ онъ ничего не "сдѣлалъ". Каковы бы ни были его мысли, онъ не запятналъ ни рукъ, ни совѣсти. Хотя бы стало извѣстно все, что онъ когда-либо дѣлалъ или думалъ, преступленія онъ никакого не совершилъ. Она говорила о смерти, думала объ убійствѣ. Онъ только вторилъ ея словамъ и ея мыслямъ, безъ всякаго серьезнаго намѣренія, какъ всегда дѣлаетъ мужчина въ разговорахъ съ женщиной. Почему же онъ не могъ спать? Почему же его бросало то въ жаръ, то въ холодъ? Почему ужасныя привидѣнія представлялись ему во мракѣ? Онъ навѣрное зналъ, что никогда не имѣлъ этого намѣренія. Каковы же должны быть терзанія тѣхъ, кто имѣетъ, кто исполняетъ, если такая кара постигала того, кто только построилъ ужасный воздушный замокъ? Спитъ ли она?-- спрашивалъ онъ себя съ недоумѣніемъ,-- она, которая не ограничивалась постройкой воздушныхъ замковъ, она, которая желала, жаждала и имѣла основаніе жаждать и желать?
   Наконецъ онъ заслышалъ шаги по дорогѣ, они прошли въ разстояніи нѣсколькихъ ярдовъ отъ его окна, быстрые, веселые шаги, полные молодости и жизни, рѣзко звучавшіе на твердой, замерзшей землѣ. Онъ понялъ, что молодой, человѣкъ, котораго онъ ненавидѣлъ, пріѣхалъ. Хотя онъ никогда не думалъ убивать его, тѣмъ не менѣе онъ его ненавидѣлъ. Тутъ его мысли, вопреки его собственному желанію, принялись строить новые воздушные замки. Что было бы теперь, въ эту самую минуту, еслибъ тотъ планъ осуществился? Что бы теперь чувствовали всѣ обитатели Траффордъ-Парка? Маркиза была бы довольна; но ему-то какое въ этомъ утѣшеніе? Лордъ Фредерикъ унаслѣдовалъ бы громкій титулъ и обширныя помѣстья; но ему-то какая была бы отъ этого прибыль? Старый лордъ, который лежалъ тяжко больной въ сосѣдней комнатѣ, вѣроятно, сошелъ бы въ могилу съ разбитымъ сердцемъ. Маркизъ за послѣднее время сурово относился къ нему; но въ данную минуту у него блеснула мысль, что въ теченіе тридцати лѣтъ онъ ѣлъ хлѣбъ этого человѣка. Онъ невольно думалъ, какъ онъ самъ, въ виду осуществленія задуманнаго плана, былъ бы вынужденъ поднять на ноги весь домъ, сообщить о случившемся, помочь перенести тѣло. Кто сообщилъ бы отцу роковую вѣсть? Кто попытался бы выговорить первое слово пустого утѣшенія? Кто бросился бы къ дверямъ маркизы, сообщилъ бы ей, что смерть проникла въ домъ, далъ ей понять, что старшій изъ "голубковъ" -- наслѣдникъ? Все это пришлось бы сдѣлать ему. Онъ навѣрное выдалъ бы себя въ эти минуты. Но убійства никакого не было. Молодой человѣкъ въ настоящую минуту находился въ домѣ, весело настроенный своей прогулкой, полный жизни и юношеской энергіи. До ушей мистера Гринвуда донесся звукъ шаговъ по одному изъ отдаленныхъ корридоровъ, дверь затворилась, все замолкло. Ночь показалась ему такъ безконечно длинна, что онъ рѣшилъ оставить этотъ домъ какъ можно скорѣй. Онъ возьметъ, что бы ему ни предложили, и уѣдетъ. На слѣдующее утро ему принесли первый завтракъ въ его комнату, онъ освѣдомился у слуги о лордѣ Гэмпстедѣ и его намѣреніяхъ. Слуга полагалъ, что милордъ намѣренъ провести здѣсь два дня. Такъ онъ слышалъ отъ Гарриса, дворецкаго. Милордъ долженъ балъ видѣться съ отцомъ въ это утро, въ одиннадцать часовъ. Домашній бюллетень о здоровьѣ маркиза былъ сегодня удовлетворительнѣе обыкновеннаго. Маркиза еще не показывалась. Докторъ, вѣроятно, будетъ къ двѣнадцати часамъ. Слушая докладъ слуги, мистеръ Гринвудъ думалъ: нельзя ли такъ устроиться, чтобъ не видать молодого лорда? Уѣхать куда-нибудь, что ли. Лордъ Гэмпстедъ былъ ему ненавистенъ, ненавистнѣе чѣмъ когда-либо. Прежде чѣмъ онъ успѣлъ собраться, ему сообщили, что лордъ Гэмпстедъ желаетъ его видѣть и навѣститъ его въ его комнатѣ.
   Маркизъ горячо поблагодарилъ сына за то, что онъ пріѣхалъ, но не желалъ удерживалъ его въ Траффордѣ.
   -- Конечно, тебѣ здѣсь тоска страшная, а мнѣ, кажется, лучше.
   -- Отъ души радуюсь этому, но если вы думаете, что я могу быть вамъ сколько-нибудь полезенъ, я останусь съ величайшимъ удовольствіемъ. Въ такомъ случаѣ, полагаю, и Фанни бы пріѣхала.
   Маркизъ замоталъ головой. Фанни, по его мнѣнію, лучше было не пріѣзжать.
   -- Маркиза и Фанни не уживутся, если только она не отказалась отъ этого молодого человѣка.-- Гэмпстедъ не рѣшился утверждать, чтобъ она отказалась отъ молодого человѣка.
   -- Надѣюсь, что она никогда его не видитъ,-- сказалъ мapкизъ. Сынъ принялся увѣрять его, что влюбленные ни разу не встрѣчались съ пріѣзда Фанни въ Гендонъ. Онъ имѣлъ неосторожность увѣрять отца, что свиданія этого не будетъ, пока сестра гоститъ у него. Въ эту самую минуту Джорджъ Роденъ стоялъ въ гостиной Гендонъ-Голла, держа лэди Франсесъ въ объятіяхъ.
   Послѣ этого разговоръ отца съ сыномъ коснулся мистера Гринвуда. Маркизъ сильно желалъ, чтобъ онъ оставилъ его домъ.
   -- По правдѣ говоря,-- говорилъ старикъ,-- онъ-то и ссоритъ меня съ твоей мачихой. Изъ-за него я и боленъ, Я не имѣю минуты покойной, пока онъ здѣсь строитъ противъ меня козни.
   Гэмпстедъ находилъ разумнымъ удалить этого человѣка, хотя-бы только потому, что присутствіе его непріятно. Зачѣмъ держать человѣка въ домѣ, если онъ только всѣмъ надоѣдалъ? Но тутъ представлялся вопросъ о вознагражденіи. Лордъ Гэмпстедъ не находилъ, чтобъ тысячи фунтовъ было достаточно, и думалъ, что бѣдному священнику слѣдуетъ положитъ 300 фунтовъ ежегодной пенсіи. Маркизъ не хотѣлъ и слышать объ этомъ. Мистеръ Гринвудъ не исполнилъ даже тѣхъ пустыхъ обязанностей, которыя лежали на немъ. Даже каталогъ библіотеки не былъ составленъ. Маркизъ никогда ничего ему не обѣщалъ. Ему слѣдовало копить деньги. Наконецъ отецъ съ сыномъ столковались, и Гэмпстедъ послалъ къ капеллану спросить: может ли онъ его видѣть.
   Мистеръ Гринвудъ стоялъ посреди комнаты, потирая руки, когда лордъ Гэмпстедъ вошелъ.
   -- Отецъ мой поручилъ мнѣ переговорить съ вами,-- сказалъ Гэмпстедъ:-- онъ, повидимому, находятъ лучшимъ, чтобъ вы оставили его.
   -- Не знаю, почему онъ это находитъ, но, конечно, уйду, если онъ мнѣ прикажетъ.
   -- Разбирать это безполезно. Не присѣсть-ли намъ, мистеръ Гринвудъ?-- Они сѣли.-- Вы прожили здѣсь много лѣтъ.
   -- Очень много, лордъ Гэмпстедъ, чуть не всю жизнь; я жилъ здѣсь до вашего рожденія, лордъ Гэмпстедъ.
   -- Знаю. Хотя маркизъ не можетъ признать за вами никакихъ особенныхъ правъ на него...
   -- Никакихъ правъ, лордъ Гэмпстедъ!
   -- Безъ всякаго сомнѣнія, никакихъ. Тѣмъ не менѣе онъ готовъ сдѣлать что-нибудь въ виду вашихъ старыхъ отношеній. Милордъ думаетъ, что пенсія въ размѣрѣ 200 фунтовъ въ годъ...
   Мистеръ Гринвудъ замоталъ головой.
   -- Говорю вамъ,-- продолжалъ Гэмпстедъ, насупившись,-- что милордъ поручилъ мнѣ передать вамъ, что вы будете получать 200 фунтовъ въ годъ пожизненной пенсіи.-- Мистеръ Гринвудъ снова замоталъ головой.-- Не думаю, чтобъ мнѣ оставалось что-нибудь прибавить,-- продолжалъ молодой лордъ.-- Таково рѣшеніе отца моего. Онъ полагаетъ, что вы предпочтете пенсію немедленной уплатѣ тысячи фунтовъ.-- Старикъ сильнѣе прежняго замоталъ головой.
   -- Мнѣ остается только спроситъ васъ: когда вамъ удобно будетъ оставить Траффордъ-Паркъ?
   Лордъ Гэмпстедъ, выходя отъ отца, рѣшилъ какъ можно любезнѣе сообщить эти вѣсти капеллану. Но мистеръ Гринвудъ былъ ему ненавистенъ. Его манера стоять среди комнаты, потирая руки, сидѣть на кончикѣ стула, мотать головой, не говоря ни слова, внушала ему живѣйшее отвращеніе. Заяви онъ смѣло свой взглядъ на свои права, Гэмпстедъ попытался бы быть съ нимъ полюбезнѣе. Теперь же онъ далеко не былъ любезенъ, прося его назначить день своего отъѣзда.
   -- Вы хотите сказать, что меня выгонятъ.
   -- Нѣсколько мѣсяцевъ тому назадъ вамъ было сообщено, что отецъ мой болѣе не нуждается въ вашихъ услугахъ.
   -- Меня выгоняютъ, какъ собаку... послѣ тридцати лѣтъ!
   -- Не смѣю вамъ противорѣчить, но долженъ просить васъ назначить день. Вѣдь вамъ же не теперь въ первый разъ предложили это!
   Мистеръ Гринвудъ всталъ, лордъ Гэмпстедъ былъ вынужденъ послѣдовать его примѣру.
   -- Дадите вы мнѣ какой-нибудь отвѣтъ?
   -- Нѣтъ, не дамъ,-- сказалъ капелланъ.
   -- Вы хотите сказать, что не выбрали дня?
   -- Не уйду я съ двухъ стами фунтами въ годъ,-- сказалъ старикъ.-- Это безсмысленно жестоко!
   -- Жестоко!-- крикнулъ лордъ Гэмпстедъ.
   -- Я не тронусь, пока не увижу самого маркиза. Нечего я думать о томъ, чтобъ онъ выгналъ меня такимъ образомъ. Какъ мнѣ жить на двѣсти фунтовъ въ годъ? Я всегда считалъ, что получу Апльслокомбъ.
   -- Никто никогда не намекалъ на это, кромѣ васъ самихъ.
   -- Я всегда на это разсчитывалъ,-- сказалъ мистеръ Гринвудъ.-- Я не уйду отсюда, пока не буду имѣть случая обсудить вопросъ съ самимъ маркизомъ. Не думаю, чтобъ маркизъ такъ отнесся ко мнѣ -- не будь здѣсь васъ, лордъ Гэмпстедъ.
   Это было невыносимо. Гэмпстедъ почувствовалъ, что унизить себя, защищаясь противъ взводимаго на него обвиненія,-- даже защищая отца.
   -- Если вамъ не угодно назначить дня, мнѣ придется это сдѣлать,-- сказалъ молодой лордъ. Капланъ сидѣлъ неподвижно к только потиралъ руки.-- Такъ какъ я не могу добиться отвѣта, а долженъ буду сказать мистеру Робертсу, что вамъ нельзя дожилъ оставаться здѣсь долѣе послѣдняго числа этого мѣсяца. Если въ васъ осталось какое-нибудь чувство, вы не навяжете намъ такой непріятной обязанности во время болѣзни моего отца.
   Съ этимъ онъ вышелъ изъ комнаты.
   Мистеръ Гринвудъ задумался. Двѣсти футовъ въ годъ? Лучше взять. Это онъ прекрасно сознавалъ. Но какъ ему жить на двѣсти фунтовъ, ему, который вѣкъ свой жилъ на чужой счетъ и тратилъ триста? Но не эта мысль въ данную минуту преобладала въ умѣ его. Не лучше ли бы онъ сдѣлалъ, осуществивъ своей проектъ? Не смилуйся онъ, молодой лордъ не имѣлъ бы возможности унижать и оскорблять его, какъ унизилъ и оскорбилъ. Теперь ему не представлялось никакихъ привидѣній. Теперь ему казалось, что онъ безтрепетно бы могъ внести его тѣло въ домъ.
  

V. Это было-бы непріятно.

   Въ Траффордѣ въ этотъ день, да и на слѣдующій, жилось очень тяжело. Изъ четырехъ человѣкъ, которые, по естественному порядку вещей, должны были бы жить вмѣстѣ, ни одинъ не хотѣлъ сѣсть за столъ съ другими. Положеніе маркиза, конечно, дѣлало это невозможнымъ. Онъ не выходилъ изъ своей комнаты, куда не пускалъ къ себѣ мистера Гринвуда и гдѣ короткія посѣщенія жены, повидимому, не доставляли ему особеннаго удовольствія. Даже съ сыномъ ему было неловко; онъ, какъ будто, предпочиталъ его обществу общество сидѣлки, да визиты доктора и мистера Робертса. Маркиза заперлась у себя; намѣреніе ея было: насколько возможно помѣшать мистеру Гринвуду вторгаться въ ея владѣнія. Она не смѣла надѣяться, чтобъ ей удалось совсѣмъ его въ себѣ не пускать, но многаго можно было достигнуть съ помощью головныхъ болей и рѣшимости никогда не завтракать и не обѣдать внизу. Лордъ Гэмпстедъ объявилъ Гаррису, такъ же какъ и отцу, свое намѣреніе никогда болѣе не садиться за столъ съ мистеромъ Гринвудомъ.
   -- Гдѣ онъ обѣдаетъ?-- спросилъ онъ у дворецкаго.
   -- Обыкновенно въ семейной столовой, милордъ,-- отвѣчалъ Гаррисъ.
   -- Такъ подайте мнѣ обѣдъ въ маленькую пріемную.
   -- Слушаю, милордъ,-- сказалъ дворецкій, который тутъ же положилъ считать мистера Гринвуда врагомъ семейства.
   Въ теченіе дня пріѣхалъ мистеръ Робертсъ и видѣлся съ лордомъ Гэмпстедомъ.
   -- Я зналъ, что онъ надѣлаетъ непріятностей, милордъ,-- сказалъ мистеръ Робертсъ.
   -- Почему вы это знали?
   -- Слухомъ земля полнится. Онъ надѣлалъ непріятностей маркизу нѣсколько мѣсяцевъ тому назадъ; потомъ мы слышали, что онъ толкуетъ объ Апльскомбѣ, точно увѣренъ, что его пошлютъ туда.
   -- Отецъ мой никогда объ этомъ и не помышлялъ.
   -- Я такъ и думалъ. Мистеръ Гринвудъ -- самое лѣнивое существо, какое когда-либо жило на свѣтѣ; какъ бы онъ справился съ обязанностями по приходу?
   -- Онъ разъ просилъ отца, и отецъ категорически отказалъ ему.
   -- Можетъ быть, милэди,-- не совсѣмъ рѣшительно началъ мистеръ Роберісь.
   -- Какъ бы то ни было, онъ прихода этого не получитъ, а выжить его необходимо. Какъ бы это устроить?-- Мистеръ Робертсъ поднялъ брови.-- Полагаю, что должны же существовать какія-нибудь средства выжить изъ дому непріятнаго жильца?
   -- Конечно, полиція могла бы его выселить, по судебному предписанію. Пришлось бы отнестись къ нему, какъ къ любому бродягѣ.
   -- Это было бы непріятно.
   -- Крайне непріятно, милордъ,-- сказалъ мистеръ Робертсъ.-- Маркиза слѣдуетъ избавить отъ этого, если возможно.
   -- Что, еслибъ мы не стали давать ему ѣстъ?-- спросилъ лордъ Гэмпстедъ.
   -- Это было бы возможно, но тяжело. Что еслибъ онъ рѣшился остаться и умереть съ голоду? Это значило бы свести вопросъ на то, кто дольше выдержитъ. Не думаю, чтобъ у маркиза хватило духу продержать его двадцать-четыре часа безъ пищи. Мы должны стараться, насколько возможно, избавлять милорда отъ всего непріятнаго.
   Лордъ Гэмпстедъ съ этимъ вполнѣ согласился, но не совсѣмъ ясно видѣлъ, какъ бы этого достигнуть. Когда настало время пить чай въ комнатахъ маркизы, мистеръ Гринвудъ, видя, что приглашенія отъ нея нѣтъ, послалъ къ ней записку, въ которой просилъ позволить ему придти къ ней.
   Получивъ это посланіе, она задумалась. Сильно ей хотѣлось отдѣлаться отъ него. Но она не посмѣла еще обнаружить передъ нимъ этого намѣренія.
   -- Мистеръ Гринвудъ желаетъ меня видѣть,-- сказала она своей горничной.-- Передайте ему мой поклонъ, скажите, что я не очень хорошо себя чувствую и должна просить его долго не сидѣть.
   -- Лордъ Гэмпстэдъ сегодня утромъ поссорился съ мистеромъ Гринвудомъ, милэди,-- сообщила горничная.
   -- Поссорился?
   -- Точно такъ, милэди. Объ этомъ такіе толки идутъ -- страхъ! Милордъ говоритъ, что ни за что на свѣтѣ не сядетъ за столъ съ мистеромъ Гринвудомъ, мистеръ Робертсъ былъ здѣсь, все изъ-за этого. Его рѣшено выгнать.
   -- Кого его?
   -- Мистера Гринвуда, милэди. Лордъ Гэмпстедъ провозился съ этимъ цѣлое утро. За этимъ-то маркизъ и выписывалъ его; никто не долженъ разговаривать съ мистеромъ Гринвудомъ, пока онъ совсѣмъ не уложится и не уберется изъ дома.
   -- Кто сообщилъ вамъ все его?
   Горничная дипломатически отвѣчала, что объ этомъ толкуетъ весь домъ, а она передаетъ это только потому, что находитъ приличнымъ, чтобъ милэди знала о томъ, что происходитъ. "Милэди" была довольна, что получила эти свѣдѣнія, хотя бы отъ горничной, такъ какъ они могли пригодиться ей въ разговорѣ съ капелланомъ.
   На этотъ разъ мистеръ Гринвудъ сѣлъ безъ приглашенія.
   -- Очень мнѣ прискорбно слышать, что вы такъ дурно себя чувствуете, леди Кинсбёри.
   -- Это моя обыкновенная головная боль, только сегодня что-то сильнѣе.
   -- Я долженъ сказать вамъ кое-что и увѣренъ, что вы не удивитесь моему желанію сообщить вамъ это. Лордъ Гэмпстедъ грубо оскорбилъ меня.
   -- Чтожъ я могу сдѣлать?
   -- Ну -- что-нибудь да слѣдуетъ сдѣлать.
   -- Я не могу отвѣчать за лорда Гэмпстеда, мистеръ Гринвудъ.
   -- Нѣтъ, конечно нѣтъ. Это молодой человѣкъ, за котораго никто не пожелаетъ отвѣчать. Онъ упрямъ, необузданъ и крайне невѣжливъ. Онъ очень грубо сказалъ мнѣ, что я долженъ оставить домъ вашъ въ концѣ мѣсяца.
   -- Вѣроятно, по порученію маркиза.
   -- Этого я не думаю. Конечно, маркизъ боленъ, отъ него я снесъ бы многое. Но отъ лорда Гэмпстеда я ничего сносить не намѣренъ.
   -- Что же могу я сдѣлать?
   -- Ну -- послѣ всего, что произошло между нами, лэди Кинсбёри...-- Онъ остановился и взглянулъ на нее. Она сжала губы и приготовилась въ битвѣ, приближеніе которой чувствовала. Онъ все это замѣтилъ и также насторожился.
   -- Послѣ всего, что произошло между нами, лэди Кинсбёри,-- вѣско повторилъ онъ,-- вамъ, мнѣ кажется, слѣдовало бы быть на моей сторонѣ.
   -- Ничего подобнаго я не думаю. Не знаю, что вы хотите сказать. Если маркизъ рѣшилъ, что вы должны уѣхать, я удержать васъ не могу.
   -- Я скажу вамъ, какъ я распорядился, леди Кинсбёри. Я отказался двинуться отсюда, пока мнѣ не будетъ разрѣшено обсудить этотъ вопросъ съ самимъ милордомъ; мнѣ кажется, вамъ бы слѣдовало оказывать мнѣ поддержку. Я всегда былъ вамъ вѣрный другъ. Когда вы изливали мнѣ ваши горести, вы всегда находили во мнѣ сочувствіе. Когда вы говорили мнѣ, сколько горя причинялъ вамъ вотъ молодой человѣкъ, развѣ я не всегда... не всегда становился на вашу сторону?-- Онъ почти желалъ сказать ей, что составилъ планъ окончательнаго освобожденія ея отъ ненавистнаго молодого человѣка; но не нашелъ для этого подходящихъ выраженій.-- Понятно, что я думалъ, что могу разсчитывать на вашу помощь и поддержку въ этомъ домѣ.
   -- Мастеръ Гринвудъ,-- сказала она,-- я право не могу толковать съ вами объ этихъ вещахъ. Голова у меня страшно болитъ, я должна просить васъ уйдти.
   -- И этимъ кое кончится?
   -- Развѣ вы не слышите, что я не могу вмѣшиваться въ это дѣло?-- Онъ продолжалъ сидѣть на кончикѣ стула, не сводя съ нея своихъ большихъ, широко раскрытыхъ, тусклыхъ глазъ.
   -- Мистеръ Гринвудъ, я должна просить васъ оставить меня. Какъ джентльменъ, вы обязаны исполнить мою просьбу.
   -- О,-- сказалъ онъ,-- отлично! Такъ я въ правѣ заключить, что послѣ тридцатилѣтней, вѣрной службы -- вся семья противъ меня. Я позабочусь...-- Онъ остановился, вспомнивъ, что скажи онъ лишнее слово, онъ легко могъ лишиться обѣщанной пенсіи, и наконецъ вышелъ изъ комнаты.
   Въ этотъ день никто болѣе не видалъ мистера Гринвуда и лордъ Гэмпстедъ не встрѣчался съ нимъ до своего отъѣзда. Гэмпстедъ собирался провести въ Траффордѣ и весь слѣдующій день, а на третій возвратиться въ Лондонъ, снова съ ночнымъ поѣздомъ. Но на слѣдующее утро его постигла новая непріятность. Онъ получилъ письмо сестры и узналъ, что Джорджъ Роденъ былъ у нея въ Гендонъ-Голлѣ. Прочитавъ письмо, онъ разсердился, главнымъ образомъ на себя. Аргументы, которые она приводили въ пользу Родена, а также тѣ, которыми оправдывалъ себя въ томъ, что приняла его, показались ему основательными. Разъ что человѣкъ отправляется въ такой дальній путь, естественно, что онъ долженъ желать видѣть любимую дѣвушку; не менѣе естественно, что она должна желать его видѣть. Гэмпстедъ прекрасно зналъ, что ни тотъ, ни другая слова не давали. Онъ одинъ за все ручался, не далѣе какъ вчера. Онъ счелъ себя обязаннымъ сообщить отцу о случившемся.
   -- Послѣ всего, что я наговорилъ вамъ вчера,-- сказалъ онъ,-- Джорджъ Роденъ и Фанни видѣлись.
   -- Что въ томъ толку?-- сказалъ маркизъ.-- Жениться они не могутъ. Я не далъ бы ей и шиллинга, еслибъ рѣшилась она на это безъ моего согласія. Гэмпстедъ очень хорошо зналъ, что, не смотря на это, отецъ въ своемъ завѣщаніи вполнѣ обезпечилъ дочь, и что крайне невѣроятно, чтобъ въ этомъ отношеніи произошли какія-нибудь перемѣны, какъ бы велико ни было непослушаніе Фанни. Но вѣсти эти не такъ сильно подѣйствовали на маркиза, какъ онъ ожидалъ.
   -- Сдѣлай милость,-- сказалъ онъ сыну,-- не говори ничего милэди. Она непремѣнно сойдетъ во мнѣ и объявитъ, что я во всемъ виноватъ, а затѣмъ сообщитъ мнѣ, что объ этомъ думаетъ мистеръ Гринвудъ.
   Лордъ Гэмпстедъ еще даже не видалъ мачихи, но счелъ необходимымъ послать ей сказать, что будетъ имѣть честь явиться къ ней передъ отъѣздомъ. Всякія домашнія распри онъ считалъ вредными. Ради мачихи, сестры и маленькихъ братьевъ онъ желалъ, насколько возможно, избѣгнуть открытаго разрыва. А потому онъ, передъ обѣдомъ, отправился къ маркизѣ.
   -- Отцу гораздо лучше,-- сказалъ онъ; но мачиха только покачала головой, такъ что ему пришлось возобновить разговоръ.
   -- Это говоритъ докторъ Спайсеръ.
   -- Не думаю, чтобъ мистеръ Спайсеръ много въ этомъ смыслилъ.
   -- Отецъ самъ это находитъ.
   -- Онъ никогда не говоритъ мнѣ, что онъ находитъ. Онъ почти никогда не говоритъ со мной.
   -- Ему не подъ силу много разговаривать.
   -- Онъ по цѣлымъ часамъ бесѣдуетъ съ мистеромъ Робертсомъ. Итакъ... я должна васъ поздравить.
   Это было сказано тономъ, очевидно долженствовавшимъ выразить и осужденіе, и насмѣшку.
   -- Не знаю,-- сказалъ Гэмпстедъ, съ улыбкой.
   -- Полагаю, что слухи насчетъ молодой квакерши справедливы?
   -- Не могу вамъ на это отвѣтить, не зная, что вы, собственно, слышали. Поздравленія пока неумѣстны, такъ какъ молодая особа не приняла моего предложенія.-- Маркиза недовѣрчиво разсмѣялась легкимъ принужденнымъ смѣхомъ, въ которомъ недовѣріе было искренне.-- Могу только сказать вамъ, что это такъ.
   -- Вы, безъ сомнѣнія, снова попытаетесь?
   -- Безъ сомнѣнія.
   -- Молодыя дѣвушки, въ ея условіяхъ, вообще не склонны упорствовать въ такомъ суровомъ рѣшеніи. Быть можетъ, и можно предположить, что она наконецъ уступитъ.
   -- Не могу взять на себя отвѣтить на это, лэди Кинсбёри. Вопросъ этотъ изъ тѣхъ, о которыхъ я не особенно охотно толкую. Но разъ, что вы спросили меня, я счелъ лучшимъ просто сообщить вамъ факты.
   -- Чрезвычайно вамъ обязана. Отецъ молодой особы...
   -- Отецъ молодой особы -- клеркъ, въ торговой конторѣ, въ Сити.
   -- Это я слышала -- и квакеръ?
   -- И квакеръ.
   -- Онъ, кажется, живетъ въ Галловэѣ?
   -- Совершенно вѣрно.
   -- Въ одной улицѣ съ тѣмъ молодымъ человѣкомъ, котораго Фанни угодно было выискать?
   -- Маріонъ Фай, съ отцомъ, живутъ въ Галловэѣ, Парадизъ-Роу, No 17, а Гэмпстедъ Роденъ и Джорджъ Роденъ въ No 10.
   -- Такъ. Изъ этого мы можемъ заключить, какъ вы познакомились съ миссъ Фай.
   -- Не думаю. Но если желаете знать, могу сообщить вамъ, что въ первый разъ видѣлъ миссъ Фай въ домѣ мистриссъ Роденъ.
   -- Я такъ и думала.
   Гэмпстедъ началъ этотъ разговоръ въ самомъ добродушномъ настроеніи; но постепенно у него являлся все болѣе и болѣе вызывающій тонъ, естественное послѣдствіе ея лаконическихъ изреченій. Презрѣніе всегда вызывало въ немъ такъ же презрѣніе, какъ насмѣшка насмѣшку.
   -- Не знаю, почему вамъ угодно было это предположить, но оно такъ. Ни Джорджъ Роденъ, ни сестра моя тутъ не при чемъ. Миссъ Фай -- пріятельница мистриссъ Роденъ, и мистриссъ Роденъ представила меня молодой особѣ.
   -- Право, мы всѣ чрезвычайно ей признательны.
   -- Во всякомъ случаѣ, я-то ей благодаренъ, или, вѣрнѣе, "буду", если, наконецъ, буду имѣть успѣхъ.
   -- Бѣдненькія! Очень будетъ жалко, если и вы будете несчастны въ любви.
   -- Пора мнѣ съ вами проститься, милэди,-- сказалъ онъ вставая, чтобъ раскланяться съ ней.
   -- Вы ничего не сказали мнѣ о Фанни.
   -- Не думаю, чтобъ я имѣлъ что-нибудь сказать.
   -- Можетъ быть, и ей измѣнятъ.
   -- Едва ли.
   -- Благодаря тому, что ей не позволяютъ видѣться съ нимъ.-- Въ этихъ словахъ звучало полное недовѣріе. Ему стало досадно.-- Вамъ должно быть очень трудно разлучать ихъ, такъ какъ они такъ близко.
   -- Во всякомъ случаѣ, задача эта оказалась мнѣ не подъ силу.
   -- Неужели?
   -- Они видѣлись вчера.
   -- Вотъ какъ? Едва вы успѣли отвернуться?
   -- Онъ уѣзжалъ за-границу и пріѣхалъ проститься; она написала мнѣ объ этомъ. О себѣ я ничего не говорю, леди Кинсбёри; но не думаю, чтобъ вы могли себѣ представить, насколько она честна,-- такъ же, какъ и онъ.
   -- Это ваше понятіе о честности?
   -- Это мое понятіе о честности, леди Кинсбёри; боюсь, какъ я уже сказалъ, что не въ состояніи объяснить вамъ это. Я никогда не имѣлъ намѣренія обманывать васъ, такъ же какъ она.
   -- А я думала, что обѣщаніе... обѣщаніе,-- сказала она.
   Съ этимъ онъ оставилъ ее, не удостоивъ дальнѣйшимъ отвѣтомъ. Въ эту ночь онъ возвратился въ Лондонъ, съ грустнымъ сознаніемъ въ сердцѣ, что поѣздка его въ Траффордъ явному не принесла пользы.
  

VI.-- Люблю!

   Лордъ Гэмпстедъ попалъ къ себѣ домой часамъ къ шести утра, и, проведя въ дорогѣ двѣ ночи изъ трехъ, позволилъ себѣ завтракать въ постели. Сестра застала его за этимъ занятіемъ; она, повидимому, очень раскаивалась къ своемъ проступкѣ, но готова была и защищаться, еслибъ онъ оказался слишкомъ строгимъ къ ней.
   -- Конечно, мнѣ очень жаль послѣ всего, что ты говорилъ. Но не знаю, право, что мнѣ оставалось дѣлать. Оно показалось бы такъ странно.
   -- Непріятно -- и только.
   -- Неужели оно такъ особенно непріятно, Джонъ?
   -- Мнѣ, конечно, пришлось сказать имъ.
   -- Папа сердился?
   -- Онъ сказалъ только, что если тебѣ угодно такъ себя дурачить, онъ ничего для тебя не сдѣлаетъ въ денежномъ отношеніи.
   -- Джорджъ объ этомъ нисколько не заботится.
   -- Людямъ, какъ тебѣ извѣстно, надо ѣсть.
   -- Это не составило бы никакой разницы ни для него, ни для меня. Мы должны ждать, вотъ и все. Не думаю, чтобъ для меня было несчастіемъ ждать до самой смерти, еслибъ только онъ также согласился ждать. Но папа очень сердился?
   -- Не то чтобъ ужъ очень, а сердился. Я вынужденъ былъ сказать ему; но какъ можно меньше распространялся, такъ какъ онъ боленъ. Одна наша добрая знакомая была очень не мила.
   -- Ты сказалъ ей?
   -- Я рѣшилъ сказать ей, чтобъ она не могла послѣ на меня накинуться и сказать, что я ее обманулъ. Я, точно, далъ слово отцу.
   -- О, Джонъ, мнѣ такъ жаль.
   -- Нечего плакатъ о томъ, чего поправить нельзя. Обѣщаніе, данное отцу, она конечно сочла бы обѣщаніемъ даннымъ ей, и бросала бы мнѣ его въ лицо.
   -- Она и теперь это сдѣлаетъ.
   -- О, да; но я лучше могу себя отстаивать, теперь, когда сказалъ ей все.
   -- Она была несносна?
   -- Ужасно! Толковала и о тебѣ, и о Маріонъ Фай и, право, въ словахъ ея обнаружилось болѣе догадливости, чѣмъ я ей приписывалъ. Конечно, она одержала надо мной верхъ. Она могла называть меня въ глаза дуракомъ и лгуномъ, а я не могъ отвѣтить ей тѣмъ же. Но въ домѣ исторія, которая тамъ всѣмъ отравляетъ жизнь.
   -- Новая исторія?
   -- О тебѣ забыли, благодаря этой исторіи, такъ же какъ и обо мнѣ. Джорджъ Роденъ и Маріонъ Фай ничто въ сравненіи съ бѣднымъ мистеромъ Гринвудомъ. Онъ страшно провинился и его выгоняютъ. Онъ клянется, что не уѣдетъ, а отецъ порѣшилъ, что онъ долженъ убраться. Призывали мистера Робертса, поднятъ вопросъ, не слѣдуетъ ли Гаррису постепенно уменьшать его порціи, пока голодъ не заставитъ его сдаться. Онъ получитъ двѣсти фунтовъ въ годъ, если выѣдетъ, но говоритъ, что этого съ него недостаточно.
   -- А это довольно?
   -- Принимая во вниманіе, что онъ любить имѣть все самое лучшее, не думаю. Ему, вѣроятно, пришлось бы поселиться въ тюрьмѣ или повѣситься.
   -- Но вѣдь это жестоко?
   -- Мнѣ тоже кажется. Не знаю, почему отецъ такъ сурово къ нему относится. Я просилъ и молилъ о лишней сотнѣ фунтовъ въ годъ, точно онъ мой лучшій другъ; но ничего не могъ сдѣлать. Не думаю, чтобъ я когда-нибудь такъ не любилъ кого-нибудь, какъ не люблю мистера Гринвуда.
   -- Даже Крокера?-- спросила сестра.
   -- Бѣдный Крокеръ! я его люблю, сравнительно говоря. Но я ненавижу мистера Гринвуда, если мнѣ свойственно ненавидѣть кого-нибудь. Мало того, что онъ оскорбляетъ меня, но онъ смотритъ на меня, точно желалъ бы схватить меня за горло и задушить. Тѣмъ не менѣе я прибавлю сто фунтовъ изъ собственнаго кармана, такъ какъ нахожу, что съ нимъ поступаютъ жестоко. Только придется сдѣлать это тайкомъ.
   -- Леди Кинсбёри по прежнему расположена къ нему?
   -- Мнѣ кажется, что нѣтъ. Онъ, вѣроятно, позволилъ себѣ съ ней лишнее и оскорбилъ ее.
   Теперь Гэмпстеда занимали двѣ мысли; ему хотѣлось провести остатокъ охотничьяго сезона въ Горсъ-Голлѣ и оттуда, отъ времени до времени, совершать поѣздки въ Галловэй, къ Маріонъ Фай. Но прежде ему надо было съ ней повидаться, чтобъ узнать, когда можно будетъ опять навѣстить ее, уже изъ Горсъ-Голла, куда влекла молодого лорда не столько страсть къ охотѣ, какъ сознаніе, что его охотники скакуны стоятъ праздно, а стоютъ дорого.
   -- Кажется, я завтра отправлюсь въ Горсъ-Голлъ,-- сказалъ онъ сестрѣ, какъ только сошелъ въ гостиную.
   -- Отлично, я буду готова. Гендонъ-Голль, Горсъ-Голлъ -- для меня теперь все безразлично.
   -- Но я не окончательно рѣшилъ,-- сказалъ онъ.
   -- Отчего?
   -- Галловэй, какъ тебѣ извѣстно, не совсѣмъ опустѣлъ. Солнце, конечно, зашло въ Парадизъ-Роу, но луна осталась.
   На это она только разсмѣялась, а онъ сталъ собираться въ Галловэй. Онъ получилъ разрѣшеніе квакера ухаживать за Маріонъ, но не льстилъ себя надеждой, чтобъ это особенно послужило ему на пользу. Онъ сознавалъ, что въ Маріонъ есть какая-то сила, которая какъ бы закалила ее противъ убѣжденій отца. Кромѣ того, въ душѣ влюбленнаго таилось чувство страха, вызванное словами квакера насчетъ здоровья Маріонъ. Пока онъ не слыхалъ этого разсказа о матери и ея крошкахъ, ему и въ голову не приходило, чтобъ самой дѣвушкѣ недоставало чего-нибудь въ смыслѣ здоровья. На его глаза она была прекрасна, болѣе онъ ни о чемъ не думалъ. Теперь ему въ голову запала мысль, которая, хотя онъ съ трудомъ могъ допустить ее, была для него крайне мучительна. Онъ и прежде недоумѣвалъ. Ея обращеніе съ нимъ было такъ мягко, такъ нѣжно, что онъ не могъ не надѣяться, не думать, что она его любитъ. Чтобъ, любя его, она упорствовала въ своемъ отказѣ изъ-за своего общественнаго положенія, казалось ему неестественнымъ. Онъ, во всякомъ случаѣ, былъ увѣренъ, что если ничего другого нѣтъ, съ этимъ препятствіемъ онъ справится. Сердце ея, если оно дѣйствительно принадлежитъ ему, не устоитъ противъ него, на этомъ только основаніи. Но въ томъ новомъ аргументѣ можетъ быть и заключается нѣчто, за что она будетъ упорно держаться.
   Такъ размышлялъ Гэмпстедъ всю дорогу.
   Маріонъ уже нѣсколько времени поджидала его. Она узнала отъ отца кое-какія подробности свиданія въ Сити и была во всеоружіи.
   -- Маріонъ,-- сказалъ онъ,-- вы подозрѣвали, что я опять къ вамъ пріѣду?
   -- Конечно.
   -- Мнѣ пришлось ѣхать въ отцу, иначе я былъ бы здѣсь раньше. Вы знаете, что я пріѣду еще, еще разъ, пока вы не скажете мнѣ утѣшительнаго словечка.
   -- Я знала, что вы опять пріѣдете, потому что вы были у отца, въ Сити.
   -- Я ѣздилъ просить его позволенія -- и получилъ его.
   -- Едва ли вамъ нужно было, милордъ, давать себѣ этотъ трудъ.
   -- Но я нашелъ это нужнымъ. Когда человѣкъ желаетъ увезти дѣвушку изъ ея родного дома, сдѣлать ее хозяйкой своею, то принято, чтобъ онъ просилъ на это позволенія ея отца.
   -- Это бы такъ и было, еслибы вы смотрѣли выше, какъ вамъ и слѣдовало смотрѣть.
   -- Это справедливо. Всякая дань уваженія, какую человѣкъ можетъ оказать женщинѣ, должна быть оказана моей Маріонъ.-- Она взглянула на него, въ этомъ взглядѣ отразилась вся любовь, переполнявшая ея сердце.
   -- Отвѣчайте мнѣ честно. Развѣ вы не знаете, что будь вы дочерью самаго гордаго лорда Англіи, я бы не счелъ васъ достойной другого обращенія, чѣмъ то, которое, на мой взглядъ, теперь принадлежитъ вамъ по праву?
   -- Я только хотѣла сказать, что отецъ не могъ не почувствовать, что вы оказываете ему большую честь.
   -- Объ этомъ между нами и рѣчи быть не можетъ. У меня съ вашимъ отцомъ дѣло шло о простой честности. Онъ повѣрилъ мнѣ и согласился видѣть во мнѣ зятя. У насъ же, Маріонъ, у насъ съ вами, теперь когда мы здѣсь совершенно одни, у насъ, которые, какъ я надѣюсь, будемъ другъ для друга цѣлымъ міромъ, можетъ быть рѣчь только о любви. Маріонъ, Маріонъ!-- Тутъ онъ бросился передъ нею на колѣни и обнялъ ее.
   -- Нѣтъ, милордъ, нѣтъ, этого не должно быть.
   Онъ завладѣлъ обѣими ея руками и заглядывалъ ей въ лицо. Теперь настало время говорить о долгѣ, говорить энергически, если она желала, чтобъ слова ея оказали какое-нибудь дѣйствіе.
   -- Этого не должно быть, милордъ.-- Она высвободила свои руки и поднялась съ дивана.-- Я также вѣрю въ вашу честность. Я въ ней увѣрена какъ въ собственной. Но вы меня не понимаете. Подумайте обо мнѣ какъ о сестрѣ.
   -- Какъ о сестрѣ?
   -- Какъ бы вы хотѣли, чтобъ поступила ваша сестра, еслибъ ее посѣтилъ человѣкъ, о которомъ она знала бы, что никогда ей не бывать его женой? Желали-ли бы вы, чтобъ она позволила ему цѣловать себя, только потому, что знаетъ его за честнаго человѣка?
   -- Нѣтъ, еслибъ она не любила его.
   -- Любовь тутъ не при чемъ, лордъ Гэмпстедъ.
   -- Не при чемъ, Маріонъ!
   -- Не при чемъ, милордъ. Вы сочтете, что я важничаю, если я заговорю о долгѣ.
   -- Отецъ вашъ разрѣшилъ мнѣ пріѣхать.
   -- Безъ сомнѣнія, я обязана ему покорностью. Если онъ прикажетъ мнѣ никогда не видать васъ, надѣюсь, что этого было бы достаточно. Но есть другія обязанности.
   -- Какія, Маріонъ?
   -- Мои къ вамъ. Если я обѣщаю вамъ быть вашей женой...
   -- Обѣщайте.
   -- Если бы я обѣщала это, развѣ я не была бы обязана прежде всего думать о вашемъ счастіи?
   -- Во всякомъ случаѣ, вы бы его сдѣлали.
   -- Хотя я не могу быть вашей женой, я, тѣмъ не менѣе, обязана и буду о немъ думать. Я вамъ благодарна.
   -- Любите вы меня?
   -- Позвольте мнѣ говорить, лордъ Гэмпстедъ. Съ вашей стороны невѣжливо прерывать меня такимъ образомъ. Я вамъ искренне благодарна и не хочу показать своей благодарности тѣмъ, что, я знаю, погубило бы васъ.
   -- Любите вы меня?
   -- Еслибъ я любила васъ всѣмъ сердцемъ, это не заставило бы меня даже подумать сдѣлать то, о чемъ вы меня просите.
   -- Маріонъ!
   -- Нѣтъ, нѣтъ, мы совершенно не подходимъ другъ къ другу. Вы стоите такъ высоко, какъ только можетъ стоять человѣкъ по крови, богатству и связямъ. Я ничто. Вы назвали меня лэди.
   -- Если Богъ когда-нибудь создалъ лэди... то это вы.
   -- Онъ лучше меня создалъ. Онъ сдѣлалъ меня женщиной. Но другіе не дали бы мнѣ этого названія. Я не умѣю говорить, сидѣть, двигаться, даже думать, какъ они. Я себя знаю и не дерзну сдѣлаться женой такого человѣка, какъ вы.-- При этихъ словахъ на лицѣ ея вспыхнулъ румянецъ, глаза загорѣлись и она, словно подавленная волненіемъ, снова опустилась на диванъ.
   -- Любите вы меня, Маріонъ?
   -- Люблю,-- сказала она, вставая и выпрямляясь.-- Между нами не должно быть и тѣни лжи. Я люблю васъ, лордъ Гэмпстедъ.
   -- Тогда, Маріонъ, вы будете моей.
   -- О, да, теперь я должна быть вашей -- пока жива. Настолько вы меня побѣдили. Если никогда не любить другого, молиться за васъ день и ночь какъ за самое дорогое существо въ мірѣ, напоминать себѣ ежечасно, что всѣ мои мысли принадлежать вамъ, значить быть вашей, то я ваша и останусь вашей, пока жива; но только -- въ мысляхъ, въ молитвахъ...
   -- Маріонъ, Маріонъ!-- Онъ опять стоялъ передъ ней на колѣняхъ, но почти не прикасался къ ней.
   -- Это вы виноваты, лордъ Гэмпстедъ,-- сказала она, пытаясь улыбнуться.-- Все это вы надѣлали, потому что не хотѣли позволить бѣдной дѣвушкѣ просто сказать, что она собиралась высказать.
   -- Ничто изъ этого не оправдается, кромѣ того, что вы меня любите. Больше я ничего не помню. Это я буду повторить вамъ изо дня въ день, пока вы не вложите вашу руку въ мою и не согласитесь быть моей женой.
   -- Этого я никогда не сдѣлаю,-- воскликнула она. При этихъ словахъ она протянула къ нему свои крѣпко-сжатыя руки, лобъ ея снова зардѣлся, глаза съ минуту блуждали, силы ей измѣнили и она, безъ чувствъ, упала на диванъ.
   Лордъ Гэмпстедъ, убѣдившись, что онъ, безъ посторонней помощи, ничѣмъ ей не поможетъ, былъ вынужденъ позвонить и предоставить ее попеченіямъ служанки, которая не переставала умолять его уѣхать, говоря:
   -- Я ничего не могу дѣлать, милордъ, пока вы надъ ней стоите.
  

VII.-- Въ Горсъ-Голлѣ.

   Было четыре часа, а Гэмпстедъ слышалъ отъ квакера, что онъ никогда не выходитъ изъ конторы ранѣе пяти. Ему потребуется около часа для путешествія въ омнибусѣ изъ Сити. Тѣмъ не менѣе Гэмпстедъ не могъ уѣхать, не переговоривъ съ отцомъ Маріонъ. Чтобъ убить время, онъ предпринялъ длинную прогулку. Когда онъ возвратился, было уже темно и онъ вообразилъ, что можетъ ждать на улицѣ, не будучи замѣченнымъ.
   -- Вотъ онъ опять явился,-- сказала Клара Демиджонъ своей вѣчной собесѣдницѣ, мистриссъ Дуфферъ.-- Что все это значитъ?
   Читатель, конечно, понялъ, что молодая особа слѣдила за Гэмпстедомъ съ минуты его появленія.
   -- По моему онъ съ ней поссорился,-- сказала мистриссъ Дуфферъ.
   -- Тогда онъ не бродилъ бы здѣсь. Вонъ старикъ Захарія показался изъ-за угла. Теперь посмотримъ, что онъ сдѣлаетъ.
   -- Упала въ обморокъ?-- сказалъ Захарія, пока они вмѣстѣ направлялись къ дому.-- Никогда прежде я не слыхалъ, чтобъ съ дочерью это бывало. Иныя дѣвушки падаютъ въ обморокъ, когда вздумается, но это не въ характерѣ Маріонъ.
   Гэмпстедъ увѣрялъ, что, въ данномъ случаѣ, не было никакого притворства, что Маріонъ такъ заболѣла, что напугала его и что, хотя онъ вышелъ изъ дома по просьбѣ служанки, онъ не имѣлъ сиы уѣхать, пока не узнаетъ чего-нибудь о ея положеніи.
   -- Узнаешь все, что я могу сообщить тебѣ, другъ,-- сказалъ квакеръ, когда они вмѣстѣ входили въ домъ. Гэмпстеда провели въ маленькую пріемную, а хозяинъ пошелъ справиться о дочери.
   -- Нѣтъ, видѣть ее тебѣ неудобно,-- сказалъ онъ, возвратясь,-- она легла. Совершенно естественно, что то, что произошло между вами, ее взволновало. Теперь не могу тебѣ сказать, когда ты можешь опять пріѣхать; но завтра напишу тебѣ изъ конторы.
   -- Конечно, я ничего не могу рѣшить насчетъ Горсъ-Голла, пока не получу письмо отъ мистера Фай,-- сказалъ Гэмпстедъ сестрѣ, возвратясь домой.
   -- Все должно зависѣть отъ Маріонъ Фай.
   Что сестра напрасно уложилась, казалось ему чистыми пустяками, когда рѣчь шла о здоровьѣ Маріонъ; но по полученіи письма отъ квакера, вопросъ былъ сразу рѣшенъ. Они выѣдутъ въ Горсъ-Голлъ на другой же день, такъ какъ письмо было слѣдующее:

"Милордъ,

   "Надѣюсь, что не ошибусь, сказавъ тебѣ, что дочери просто понездоровилось. Сегодня она встала и, передъ моимъ уходомъ, хлопотала по дому, горячо увѣряя меня, что я не долженъ принимать никакихъ особенныхъ мѣръ для ея спокойствія или выздоровленія. Да и по лицу ея я не замѣтилъ ничего, что бы меня къ этому принуждало. Конечно, я заговорилъ съ нею о тебѣ, естественно, что при этомъ румянецъ на ея щекахъ то появлялся, то исчезалъ. Она сообщила мнѣ о томъ, что произошло между вами, но только отчасти. Что же касается до будущаго, то, когда я заговорилъ о немъ, она мнѣ сказала, что устраивать нечего, такъ какъ все, что нужно -- сказано. Но я догадываюсь, что ты не такъ смотришь на вопросъ и что послѣ того, что произошло между нами, я обязанъ доставить тебѣ случай снова видѣть ее, еслибъ ты этого пожелалъ. Но это придется отложить. Конечно, будетъ лучше для нея и, можетъ быть, также и для тебя, чтобъ она немного отдохнула передъ новымъ свиданіемъ. А потому я предложилъ бы тебѣ предоставить ее собственнымъ размышленіямъ на нѣсколько недѣль. Если ты напишешь мнѣ и назначишь какой-нибудь день въ началѣ марта, я постараюсь убѣдить ее принять тебя, когда ты пріѣдешь.

"Остаюсь, милордъ,
"Твой вѣрный другъ
"Захарія Фай".

   Лорду Гэмпстеду, волей-неволей, пришлось покориться. Онъ написалъ ласковую, нѣжную записочку къ Маріонъ и вложилъ ее въ одинъ конвертъ съ письмомъ къ отцу ея, которому писалъ, что готовъ руководствоваться его совѣтами.-- "Я напишу вамъ 1-го марта,-- говорилъ онъ,-- но надѣюсь, что еслибъ до тѣхъ поръ что-нибудь случилось -- еслибъ, напримѣръ, Маріонъ заболѣла -- вы тотчасъ извѣстите меня, какъ человѣка, которому здоровье ея такъ же дорого, какъ и вамъ самимъ". Онъ былъ смущенъ, взволнованъ, но не вполнѣ несчастливъ. Она сказала ему, какъ онъ ей дорогъ, и онъ не былъ бы мужчиной, еслибъ не былъ доволенъ. Онъ не могъ себѣ представить, чтобъ она, въ концѣ-концовъ, не уступила, если только причины ея упорства до такой степени ничтожны. Тѣмъ не менѣе смутныя опасенія насчетъ ея здоровья продолжали его тревожить. Отчего она упала въ обморокъ? Откуда взялся этотъ необыкновенно яркій румянецъ, который очаровалъ бы его, еслибъ не пугалъ? Смутное опасеніе чего-то ему самому не яснаго овладѣло имъ и отчасти отравляло ему ощущеніе торжества, вызванное въ немъ ея признаніемъ.

-----

   По мѣрѣ того какъ время шло, чувство торжества брало въ немъ верхъ надъ опасеніями; дни проходили довольно пріятно. Молодой лордъ Готбой пріѣхалъ къ нему въ Горсъ-Голлъ охотиться, онъ привезъ съ собой сестру свою, лэди Амальдину, черезъ нѣсколько дней присоединился къ нимъ и Вивіанъ. Поведеніе лэди Франсесъ относительно Джорджа Родена, конечно, вызвало много осужденій, но позоръ не такъ бросался въ глаза лэди Персифлажъ какъ сестрѣ ея, маркизѣ. Амальдинѣ разрѣшено было веселиться, хотя бы въ качествѣ гостьи провинившейся пріятельницы; не смотря на то, что самъ хозяинъ былъ немногимъ лучше сестры. Молодому Готбою было очень удобно имѣть даровыя конюшни для своихъ лошадей и, отъ времени до времени, свѣжую лошадь, когда его собственныхъ двухъ скакуновъ было не достаточно для предстоявшихъ упражненій.. У Вивіана было своихъ три лошади. Молодые люди усердно охотились, лэди Амальдина приняла бы дѣятельное участіе въ этой забавѣ, еслибы лордъ Льюддьютль не былъ того мнѣнія, что дамамъ неприлично охотиться съ гончими.
   -- Онъ такъ нелѣпо-строгъ,-- говорила она лэди Франсесъ.
   -- По моему, онъ совершенно правъ,-- возражала та.-- Мнѣ не нравится, когда дѣвушки пробуютъ во всемъ подражать мужчинамъ.
   -- Но что за бѣда перепрыгнуть черезъ изгородь? Я называю это тиранствомъ. Неужели ты исполнила бы всякое приказаніе мистера Родена?
   -- Рѣшительно всякое, кромѣ прыганья черезъ изгороди. Но едва ли мы подвергнемся этимъ искушеніямъ.
   -- Мнѣ это очень тяжело, потому что я почти никогда не вижу Льюддьютля.
   -- Увидишь, когда выйдешь замужъ.
   -- Не думаю; развѣ буду смотрѣть на него изъ-за рѣшетки въ палатѣ общинъ. Ты знаешь, свадьба назначена въ августѣ.
   -- Не слыхала.
   -- О, да. Наконецъ, я его прижала къ стѣнѣ. Но мнѣ пришлось убѣждать Давида. Ты его не знаешь?
   -- Не знаю никакого современнаго Давида.
   -- Нашъ Давидъ не то чтобъ очень современный. Это -- лордъ Давидъ Поуэль, мой будущій beau-frère. Мнѣ пришлось упрашивать его въ чемъ-то замѣнить брата и клясться, что свадьбѣ нашей никогда не бывать, если онъ не согласится.
   Наконецъ, насталъ торжественный день, въ который самъ дѣловой человѣкъ долженъ былъ выѣхать на охоту. Лордъ Льюддьютль попалъ въ эти страны и рѣшился повеселиться денекъ. Горсъ-Голлъ былъ переполненъ и Готбой, несмотря на горячія убѣжденія сестры, отказался уступить мѣсто своему будущему зятю. Ему будетъ чрезвычайно полезно, рѣшилъ Готбой, остановиться въ гостинницѣ. Онъ все разузнаетъ насчетъ виски, пива, джина и съумѣетъ съ точностью опредѣлить, сколько у хозяйки кроватей. Лордъ Льюддьютль былъ человѣкъ, у котораго всегда были лошади, хотя онъ очень рѣдко охотился, ружья, хотя онъ никогда изъ нихъ не стрѣлялъ, удочки, хоти никто не зналъ, гдѣ онѣ находятся. Онъ явился въ Горсъ-Голлъ къ раннему завтраку и поѣхалъ на мѣсто сборища верхомъ, рядомъ съ коляской, въ которой сидѣли обѣ дамы.
   -- Льюддьютль,-- сказала дама его сердца,-- надѣюсь, что вы намѣрены скакать.
   -- Такъ какъ я верхомъ, Ами, то мнѣ ничего другого не остается.
   -- Вы знаете, что я хочу сказать.
   -- Кажется. Вы желаете, чтобы я сломалъ себѣ шею.
   -- О, Боже! Право, нѣтъ.
   -- А, можетъ быть, только видѣть меня на днѣ рва.
   -- Я лишена этого удовольствія,-- сказала она,-- такъ какъ вы не хотите позволить мнѣ охотиться.
   -- Я даже не позволилъ оебѣ просить васъ этого не дѣлать. Я только замѣтилъ, что скатываться въ рвы, какъ оно ни полезно для мужчинъ среднихъ лѣтъ, въ родѣ меня, неприличная забава для молодяхъ дѣвушекъ.
   -- Льюддьютль,-- сказалъ Готбой, подъѣзжая,-- аккуратненькая у васъ лошадка!
   -- Не совсѣмъ ясно понимаю, что значить "аккуратненькая" въ примѣненіи къ лошади, милый мой; но если это лестно, очень тебѣ благодаренъ.
   -- Это значитъ, что я охотно бы поѣздилъ на ней остатокъ сезона.
   -- Но что я-то буду дѣлать, если ты завладѣешь моей аккуратненькой лошадкой?
   -- Вы будете засѣдать въ парламентѣ, или на какой-нибудь сессіи, или вообще исполнять свой долгъ какъ истый британецъ.
   -- Надѣюсь, что я не съ меньшимъ успѣхомъ исполню свой долгъ изъ-за того, что намѣренъ "аккуратненькую" лошадку оставить себѣ. Когда я буду совершенно увѣренъ, что мнѣ она больше не нужна, то дамъ тебѣ знать.
   Какъ и всегда, скакали отъ логовища къ логовищу; какъ и всегда, лисицы блистали своимъ отсутствіемъ.
   Въ два часа дамы возвратились домой, прокатавшись столько времени, сколько кучера нашли это полезнымъ для лошадей. Мужчины отправились дальше. Несомнѣнно справедливо, что на охотѣ, бываетъ столько случаевъ, когда душа терзается сознаніемъ неудачи, что когда наконецъ удача является, удовольствіе должно быть очень велико, чтобы вознаградить за претерпѣнныя непріятности. Не въ томъ только дѣло, что лисица не всегда выскочить какъ только ее найдутъ, и не бѣжитъ потомъ безъ устали. Это мелочи. Но когда лисица найдена, выскочила, бѣжитъ, собаки добросовѣстно исполняютъ свою обязанность, вы сидите на своей лучшей лошади, а нервы ваши возбуждены нѣсколько больше обыкновеннаго, даже и тогда неудача стережетъ васъ. Вы попали не на ту сторону лѣса, на которую слѣдовало, или ваша лошадь, при всѣхъ своихъ достоинствахъ, отказывается перескочить черезъ эту лужицу, вы сбились съ дороги или, наконецъ, какъ нарочно, въ самый блестящій день сезона, вы пренебрегли вашей любимой забавой и пролежали въ постели. Оглянитесь на свою охотничью карьеру, братья товарищи, и подумайте, какъ мало въ ней было безоблачныхъ дней.
   Одинъ изъ такихъ дней выпалъ на долю нашей молодежи.
   -- Если все хорошенько взвѣсить, мнѣ кажется, что лордъ Льюддьютль первенствовалъ отъ начала до конца,-- сказалъ Вівіанъ, когда мужчины присоединялись къ дамамъ въ гостевой.
   -- Кто бы подумалъ, что вы такой герой!-- сказала сильно польщенная лэди Амальдина.-- Я не воображала, чтобы вы такъ серьезно отнеслись къ такимъ пустякамъ.
   -- Всему причиной то, что Готбой назвалъ "аккуратностью" лошади.
   -- Клянусь, что такъ; хотя бы вы мнѣ ее одолжили. Моя попала между двухъ рѣшетокъ и мнѣ понадобилось полчаса, чтобы выбиться оттуда. Послѣ этого я по неволѣ совсѣмъ отсталъ отъ другихъ.
   Бѣдный Готбой чуть не плакалъ, повѣствуя о своемъ несчастіи.
   -- Ты одинъ, насколько я помню, попытался перескочить черезъ нихъ послѣ Кратера,-- сказалъ Вивіанъ.-- Кратеръ полетѣлъ внизъ головой и, вѣроятно, до сихъ поръ тамъ. Не знаю, гдѣ Гемпстэдъ пробрался.
   -- Я никогда не знаю, гдѣ я былъ,-- сказалъ Гэмпстедъ, который, въ сущности, первый перелетѣлъ черезъ двойную рѣшетку, погубившую Кратера и такъ сильно озадачившую Готбоя. Но когда человѣкъ настолько впереди, что его не видятъ, то всегда является предположеніе, что онъ гдѣ-то отсталъ.
  

VIII.-- Бѣдный Уокеръ.

   Знаменитая охота, на которой лордъ Льюддьютль стяжалъ такую славу, происходила въ концѣ февраля; въ это время Гэмпстедъ считалъ часы до той минуты, когда ему снова будетъ дозволено показаться въ Парадизъ-Роу. Въ ожиданіи этого дня онъ написалъ дочери квакера коротенькую записочку.

"Дорогая Маріонъ,

   "Пишу только потому, что не могу быть спокоенъ, не сказавъ вамъ, какъ искренне я васъ люблю. Пожалуйста, не думайте, что изъ-за того, что я вдали отъ васъ, и менѣе о васъ думаю. Надѣюсь увидать васъ въ понедѣльникъ 2-го марта. Еслибъ вы написали мнѣ хотя словечко, чтобы сказать, что будете рады меня видѣть!

"Вашъ вѣчно Г."

   Она показала посланіе это отцу и хитрый старикъ сказалъ ей, что съ ея стороны было бы невѣжливо хотя чего-нибудь не отвѣтить. Такъ какъ молодому лорду, говорилъ онъ, разрѣшено имъ, отцомъ ея, ухаживать за нею, то этого-то ужъ онъ въ правѣ требовать. Отчего бы его дѣвочкѣ не составить такой великолѣпной партіи? Почему бы его дочери не сдѣлаться счастливой женой, благо ея красота и грація окончательно заполонили сердце этого молодого лорда?
   "Милордъ,-- отвѣтила она ему,-- буду счастлива васъ видѣть въ тотъ день, какой для васъ удобнѣе. Но, увы! могу только повторитъ, что уже сказала. Тѣмъ не менѣе я твоя.

"Маріонъ".

   Послѣ этого-го лордъ Льюддьютль отличился на охотѣ, до такой степени, что Уокеръ и Уатсонъ -- два ярыхъ охотника, принадлежавшихъ къ одному обществу охоты съ Гэмпстедомъ -- на другой день только и толковали, что о женихѣ лэди Амальдины.
   Послѣдняя пятница въ февралѣ, которую отъ дня тріумфа лорда Льюддьютля отдѣляли всего сутки, должна была быть послѣднимъ днемъ охоты для Гэмпстеда, по крайней мѣрѣ, до его предполагаемаго визита въ Галловэй. Они съ лэди Франсесъ намѣрены были на другой день возвратиться въ Лондонъ. Будущее представлялось ему однимъ великимъ сомнѣніемъ. Будь Маріонъ самой знатной дамой страны и не имѣй онъ почти права, по своему положенію, искать ея любви, онъ не могъ бы болѣе тревожиться, заботиться, а порою и унывать. Душа его была полна ею, а между тѣмъ, онъ изо дня въ день снаряжался на охоту и, изо дня въ день, старался не отставать отъ гончихъ.
   Наконецъ, настала послѣдняя пятница въ февралѣ, день, относительно котораго всѣ окружающіе его питали большія надежды. Мѣстомъ сборища былъ назначенъ Джимберлей-Гринъ, самый любимый сборный пунктъ въ цѣломъ графствѣ. Слышно было, что прибудутъ охотники изъ окрестностей. Готбой былъ сильно возбужденъ, ему удалось, для этого случая, выпросить у Гэмпстеда его лучшую лошадь. Даже Вивіанъ, вообще не склонный къ проявленіямъ энтузіазма, имѣлъ нѣсколько совѣщаній съ своимъ грумомъ относительно того, на которой лошади ему лучше ѣздить первую половину дня. Уатсонъ и Уокеръ сильно волновались и, среди нѣжныхъ изліяній тѣсной дружбы, порѣшили, что извѣстнымъ героямъ, которые прибудутъ отъ одного изъ сосѣднихъ обществъ охоты, не надо позволять пожать всѣ лавры этого дня.
   Начало было блестящее. Лисица была найдена въ первомъ же логовищѣ и, безъ всякихъ промедленій, понеслась куда-то.
   Можетъ быть, въ такихъ-то именно случаяхъ охотники подвергаются самымъ страшныхъ опасностямъ отъѣзжаго поля. Всѣ вдругъ скрываются съ мѣста. Собрались они толпами, лошади еще нетерпѣливѣе своихъ всадниковъ. Никто, въ данномъ случаѣ, не былъ нетерпѣливѣе Уокера, развѣ его лошадь. Большая группа всадниковъ -- только-что подъѣхавшихъ -- стояла на дорожкѣ, близъ логовища, когда въ разстояніи тридцати ярдовъ отъ нихъ перебѣжала дорожку лисица. Двѣ-три передовыя гончія неслись за нею. Человѣка два изъ вражьяго стана занимали позицію у небольшой калитки, которая вела съ дорожки въ поле. Между дорожкой и полемъ была ограда, которую невозможно было "взять". Только и мыслимо было выбраться, что черезъ калитку, а туда втиснулись враги, увѣрявшіе, не сходя съ мѣста, что полезно будетъ дать лисицѣ минуту передохнуть. Мысль эта, въ интересахъ охоты, быть можетъ, была и справедлива. Но Гэмпстедъ, который ближе всѣхъ своихъ товарищей стоялъ къ врагамъ, приказалъ имъ двигаться, причемъ и наѣзжалъ на нихъ. Рядомъ съ нимъ, нѣсколько влѣво стоялъ несчастный Уокеръ. Его патріотической душѣ казалось невыносимымъ, чтобъ посторонній попалъ въ отъѣзжее поле ранѣе одного изъ его собратій. Что онъ самъ пытался, желалъ сдѣлать, сложилось ли въ умѣ его какое-нибудь опредѣленное намѣреніе,-- никто никогда не узналъ. Но къ удивленію всѣхъ, видѣвшихъ это, онъ повернулъ лошадь по направленію къ оградѣ и попытался взять ее "съ мѣста". Разгоряченное животное взвилось... Еслибы всадникъ сидѣлъ свободно, онъ, вѣроятно, слетѣлъ бы съ лошади. Теперь же они полетѣли вмѣстѣ и, къ несчастью, лошадь очутилась сверху. Въ ту самую минуту какъ это случилось, лордъ Гэмпстедъ проложилъ себѣ путь черезъ калитку и первый сошелъ съ лошади, чтобы подать помощь пріятелю. Черезъ двѣ-три минуты вокругъ нихъ собралась толпа, въ которой оказался докторъ; разнесся слухъ, что Уокеръ убитъ.
   Это была неправда, хотя онъ переломилъ себѣ нѣсколько реберъ и ключицу, страшно расшибся и пришелъ въ себя только черезъ нѣсколько часовъ. Въ похвалу британскимъ хирургамъ слѣдуетъ сказать, что 1-го ноября того же года Уокеръ снова охотился.
   Но Уокеръ, со всѣми его несчастіями, героизмомъ и выздоровленіемъ не имѣлъ бы для насъ никакого значенія, еслибъ всѣмъ охотникамъ стало сразу извѣстно, что жертва -- онъ. Катастрофа произошла между одиннадцатью и двѣнадцатью. Извѣстіе о ней было сообщено въ Лондонъ, по телеграфу, съ одной изъ сосѣднихъ станцій, такъ рано, что попало во второе изданіе одной газеты. Въ замѣткѣ этой сообщалось публикѣ, что лордъ Гэмпстедъ, охотясь въ это утро, упалъ съ лошадью близъ Динмберлей-Грина, что лошадь упала на него и что онъ раздавленъ до смерти. Будь героемъ ложнаго извѣстія Уокеръ, оно, вѣроятно, въ такой слабой степени возбудило бы общее вниманіе, что свѣтъ ничего бы объ этомъ не зналъ, пока не услышалъ бы, что бѣднякъ уцѣлѣлъ. Но такъ какъ героемъ являлся молодой аристократъ, всѣ объ этомъ узнали до обѣда. Лордъ Персифлажъ узналъ объ этомъ въ палатѣ лордовъ, лордъ Льюддьютль слышалъ въ палатѣ общинъ. Всѣ клубы, безъ исключенія, порѣшили, что бѣдный Гэмпстедъ былъ отличный малый, хотя слегка тронувшійся. Монтрезоры уже радовалась счастью маленькаго лорда Фредерика; всѣ пророчили скорую смерть маркиза, такъ какъ и мужчины и женщины были совершенно убѣждены, что онъ, въ его настоящемъ положеніи, не въ силахъ будетъ вывести потери своего наслѣдника. Въ Траффордъ извѣстіе было сообщено по телеграфу стряпчимъ маркиза, съ оговоркой однако, что, въ виду свѣжести катастрофы, не слѣдуетъ придавать безусловной вѣры роковому результату.
   -- Вѣроятно, тяжко расшибся,-- говорила телеграмма стряпчаго,-- но остальному не вѣрю. Вторично буду телеграфировать, когда узнаю правду.
   Въ девять часовъ вечера правда была извѣстна въ Лондонѣ, а ранѣе полуночи бѣдный маркизъ узналъ, что страшное горе его не постигло. Но въ теченіи трехъ часовъ въ Траффордь-Паркѣ думали, что лордъ Фредерикъ сталъ наслѣдникомъ титула и состоянія отца.
   Впослѣдствіи было произведено строгое разслѣдованіе относительно личности, сообщившей это ложное извѣстіе въ редакцію газеты, но ничего достовѣрнаго никогда не узнали. Что среди охотниковъ нѣсколько времени держался слухъ, что жертва -- лордъ Гэмпстедъ, оказалось вѣрнымъ. Его поздравляло множество лицъ, слышавшихъ о его паденіи. Когда ловчій, Толлейбой, разбиралъ лисицу и удивлялся, почему такъ мало охотниковъ не отставало отъ него въ продолженіе всей охота, ему сказали, что лордъ Гэмпстедъ убитъ, и онъ выронилъ изъ рукъ свой окровавленный ножъ. Но въ отправкѣ телеграммы никто не признавался.
   Первая депеша была адресована на имя мистера Гринвуда, объ отчужденіи котораго отъ семейства лондонскій стряпчій пока еще не зналъ. Онъ былъ вынужденъ сообщить извѣстіе больному черезъ дворецкаго, Гарриса; но къ маркизѣ отправился съ этимъ самъ.
   -- Я былъ вынужденъ придти,-- сказалъ онъ, точно извинись, когда она сердито взглянула за него.-- Случилось несчастіе.
   -- Какое несчастіе -- какое, мистеръ Гринвудъ? Отчего вы не хотите мнѣ сказать?-- Сердце ея тотчасъ понеслось къ кроваткамъ, въ которыхъ "голубки" ея уже покоились, въ сосѣдней комнатѣ.
   -- Телеграмма изъ Лондона.
   -- Телеграмма!-- Такъ ея мальчики цѣлы и невредимы.-- Отчего вы мнѣ не скажете вмѣсто того, чтобъ стоять тутъ?
   -- Лордъ Гэмпстедъ...
   -- Лордъ Гэмпстедъ!-- Что онъ сдѣлалъ?-- Женился?
   -- Онъ никогда не женится.-- Тутъ она вся затряслась, стиснула руки и стояла съ открытымъ ртомъ, не смѣя его разспрашивать.-- Онъ упалъ, лэди Кинсбёри.
   -- Упалъ!
   -- Лошадь его раздавила.
   -- Раздавила!
   -- Помните, и говорилъ, что это будетъ. Теперь оно совершилось.
   -- Онъ?...
   -- Умеръ?-- Да, леди Кинебёри, умеръ.
   Затѣмъ онъ подалъ ей телеграмму. Она старалась прочесть ее, но слова были не ясны, или глаза ея отуманены...
   -- Гаррисъ пошелъ къ маркизу съ извѣстіемъ. Кажется, лучше мнѣ прочесть вамъ депешу, но я думалъ, что вамъ пріятно будетъ ее видѣть. Я говорилъ вамъ, что это будетъ, лэди Кинсбёри; теперь оно совершилось.
   Онъ еще простоялъ минуты двѣ, но, такъ какъ она сидѣла закрывши лицо и не въ силахъ была говорить, вышелъ изъ комнаты, не потребовавъ, чтобъ она поблагодарила его за принесенное извѣстіе. Едва онъ ушелъ, она тихо прокралась въ комнату, въ которой спали ея три мальчика. Она склонилась надъ ними и перецѣловала ихъ всѣхъ, но опустилась на колѣни у кровати лорда Фредерика и разбудила его своими горячими поцѣлуями.
   -- О, мама, полно,-- сказалъ мальчикъ. Потомъ очнулся, сѣлъ въ кроваткѣ.-- Мама, когда будетъ Джонъ?-- спросилъ онъ.
   -- Спи, мой милый, милый, милый,-- сказала она, снова цѣлуя его.-- "Траффордъ", шепнула она про себя, возвращаясь въ свою комнату, прислушиваясь къ звуку имени, которое ему придется носить.
   -- Сойдите внизъ,-- сказала она своей горничной,-- спросите мистриссъ Кролей, не желаетъ ли милордъ видѣть меня.-- Мистриссъ Кролей была сидѣлка. Но горничная вернулась съ отвѣтомъ, что милордъ не желаетъ видѣть милэди.
   Часа три пролежалъ онъ въ горестномъ оцѣпенѣніи, а она все это время просидѣла одна, почти въ потьмахъ. Позволяется сомнѣваться, чтобъ торжество было безусловное. Ея сокровище получило то, что она считала принадлежащимъ ему по праву; но вспоминаніе о томъ, что она этого жаждала, почти молилась объ этомъ, должно было омрачить ея радость.
   Никакихъ подобныхъ сожалѣній не испытывалъ мистеръ Гринвудъ. Ему казалось, что фортуна, судьба, провидѣніе -- назовите какъ хотите -- только исполнило свой долгъ. Онъ вѣрилъ, что дѣйствительно предвидѣлъ и предсказалъ смерть вреднаго молодого человѣка. Но послужитъ ли теперь эта смерть сколько-нибудь ему на пользу? Не слишкомъ ли поздно? Развѣ всѣ они съ нимъ не поссорились? Тѣмъ не менѣе онъ былъ отомщенъ.
   Такъ прошли въ Траффордъ-Паркѣ эти три часа.
   Затѣмъ прилетѣлъ верховой, истина стала извѣстна. Лэди Кинсбёри снова прошла въ дѣтямъ, но на этотъ разъ не поцѣловала ихъ. Лучъ славы блеснулъ здѣсь и исчезъ, тѣмъ, не менѣе она чувствовала нѣкоторое облегченіе.
   -- Зачѣмъ я поддался этимъ страхамъ, въ то утро,-- подумалъ мистеръ Гринвудъ.
   Бѣдный маркизъ почти тотчасъ задремалъ, а за другое утро едва помнилъ о полученіи первой телеграммы.
  

IX.-- Ложныя вѣсти.

   Былъ и другой домъ, въ который ложныя вѣсти о смерти лорда Гэмпстеда проникли въ тотъ же вечеръ.
   Самъ мистеръ Фай не посвящалъ много времени на чтеніе газетъ. Еслибъ онъ сидѣлъ одинъ въ конторѣ, до него бы и не дошли ложныя вѣсти. Но, сидя у себя въ кабинетѣ, мистеръ Погсонъ прочелъ третье изданіе "Evening Advertiser" и увидѣлъ подробный отчетъ о происшествіи. Въ немъ говорилось что лордъ Гэмпстедъ, пролегая себѣ путь черезъ калитку, полетѣлъ вмѣстѣ съ лошадью, причемъ вся охота переѣхала черезъ него. Его подняли мертвымъ и тѣло его отнесли въ Горсъ-Голдъ. Имя лорда Гэмпстеда пользовалось извѣстностью въ конторѣ. Триббльдэль всѣмъ разсказалъ, что молодой лордъ влюбился въ дочь Захаріи Фай и готовъ жениться за ней, какъ только она этого пожелаетъ.
   Черезъ молодого Литльбёрда разсказъ этотъ взялъ извѣстенъ старику и, наконецъ, дошелъ даже до ушей самого мистера Погсона. Къ этой крайне невѣроятной исторіи въ конторѣ отнеслись съ сильнымъ сомнѣніемъ. Но были произведены нѣкоторыя разслѣдованія и теперь большинство вѣрило, что это правда. Когда мистеръ Погсонъ прочелъ отчетъ о трагическомъ происшествіи, онъ съ минуту задумался, потомъ отворилъ дверь и позвалъ Захарію Фай.
   -- Другъ мой,-- сказалъ мистеръ Погсонъ,-- читали вы это?-- и онъ подалъ ему газету.
   -- У меня всегда мало времени для чтенія газетъ, развѣ вечеромъ, когда вернусь домой,-- сказалъ клеркъ, взявъ предлагаемый ему листъ.
   -- Вамъ слѣдовало бы прочитать это, такъ какъ я слышалъ, какъ упоминалось ваше имя въ связи съ именемъ этого молодого лорда.
   Тутъ квакеръ, спустивъ очки со лба на глаза, медленно прочелъ замѣтку. Мистеръ Погсонъ заботливо слѣдилъ за нимъ. Но на лицѣ квакера не отразилось особеннаго волненія.
   -- Касается это васъ, Захарія?
   -- Молодого человѣка этого я знаю, мистеръ Погсонъ. Хотя онъ неизмѣримо выше меня по общественному положенію, обстоятельства сблизили насъ. Если это правда, я буду огорченъ. Съ твоего разрѣшенія, мистеръ Погсонъ, я запру свой столъ и тотчасъ вернусь домой.
   Мистеръ Погсонъ, конечно, согласился на это, попросивъ квакера положить газету въ карманъ.
   Захарія Фай, пока онъ направлялся къ тому мѣсту, гдѣ обыкновенно садился въ омнибусъ, сильно раздумывалъ, о томъ, какъ ему лучше поступить, по возвращеніи домой. Сообщить ли печальную вѣсть дочери, или подождать?
   Благоразумнѣе будетъ,-- рѣшилъ онъ, выхода изъ омнибуса,-- покамѣстъ ничего не говорить Маріонъ. Онъ тщательно уложилъ газету въ боковой карманъ и сталъ придумывать, какъ бы ему получше скрыть свои чувства по поводу начальной вѣсти. Во все было напрасно. Новость уже проникла въ Парадизъ-Роу. Мистриссъ Демиджонъ была такая же страстная охотница до новостей, какъ и ея сосѣди, и обыкновенно посылала за уголъ за вечерней газетой. На этотъ разъ она поступила точно также и, черезъ днѣ минуты послѣ того какъ газета попала къ ней въ руки, чуть не съ восторгомъ крикнула племянницѣ.
   -- Клара, вообрази, этотъ молодой лордъ, который ѣздитъ сюда къ Маріонъ Фай, убился на охотѣ.
   -- Лорда Гэмпстедъ! возопила Клара.-- Господи, тетушка, не вѣрится!-- Въ ея тонѣ также было что-то похожее на ликованіе. Слава, ожидавшая Маріонъ Фай, была слишкомъ велика для долготерпѣнія любой сосѣдки. Съ тѣхъ поръ, какъ стало признаннымъ фактомъ, что дѣвушка понравилась лорду Гэмпстеду, популярность Маріонъ въ Парадизъ-Роу несомнѣнно уменьшилась. Мистриссъ Дуфферъ не находила ее болѣе красивой; Клара увѣряла, что всегда находила ее дерзкой; мистриссъ Демиджонъ выразила мнѣніе, что молодой человѣкъ этотъ -- идіотъ; а хозяйка таверны остроумно замѣтила, что "молодыхъ маркизовъ не поймать соломинками".
   -- Надо мнѣ пойти, сказать бѣдной дѣвушкѣ,-- тотчасъ сказала Клара.
   -- Оставь,-- сказала старуха.-- И безъ тебя найдется, кому ей сказать.-- Но такіе случаи встрѣчаются такъ рѣдко, что не годится не пользоваться ими. Въ обыкновенной жизни событій такъ мало, что внезапныя несчастія являются даромъ съ неба, чуть ли даже и не тогда, когда случаются съ нами самими. Даже похороны пріятно нарушаютъ однообразіе нашихъ обычныхъ занятій, а оспа въ сосѣдней улицѣ вызываетъ радостное волненіе. Клара скоро завладѣла газетой и, держа ее въ рукѣ, перебѣжала черезъ улицу, къ дому No 17-й.
   Миссъ Фай была дома и минуты черезъ двѣ сошла въ гостиную къ миссъ Демиджонъ.
   Только въ теченіе этихъ двухъ минутъ Клара начала думать о томъ, какъ она подготовитъ пріятельницу въ этой вѣсти, или вообще сознавать, что "вѣсть" требуетъ подготовки. Она бросилась черезъ улицу съ газетой въ рукѣ, гордясь тѣмъ, что можетъ сообщить крупную новость. Но въ теченіе этихъ двухъ минутъ ей пришло въ голову, что въ такихъ случаяхъ необходимо хорошенько подобрать выраженія,
   -- О, миссъ Фай,-- сказала она,-- слышали вы?
   -- Что?-- спросила Маріонъ.
   -- Не знаю, какъ и сказать вамъ, это такъ ужасно! Я только-что прочла объ этомъ въ газетахъ, и сочла за лучшее прибѣжать сюда и дать вамъ знать.
   -- Случилось что-нибудь съ отцомъ моимъ?-- спросила дѣвушка.
   -- Нѣтъ, не съ отцомъ. Чуть ли это еще не ужаснѣе, такъ изъ онъ такъ молодь.
   Тутъ яркій румянецъ залилъ лицо Маріонъ; но она стояла молча и черты ея приняли почти жесткое выраженіе отъ рѣшимости не выдавать чувствъ своего сердца передъ этой дѣвушкой. Вѣсти, каковы бы онѣ ни были, должны касаться его. Не было никого другого "такого молодого", о комъ эта особа могла бы говорить съ ней въ этомъ тонѣ. Она стояла молча, неподвижно, лицо ея нисколько не выражало ея чувствъ.
   -- Не знаю, какъ и сказать,-- повторила Клара Демиджонъ.-- Лучше возьмите газету и прочтите сами. Это въ предпослѣднемъ столбцѣ, внизу. "Несчастный случай на охотѣ". Сами увидите.
   Маріонъ взяла газету и прочла замѣтку до конца, не шевельнувъ ни однимъ членомъ. Отчего эта жестокая дѣвушка не хочетъ уйти и оставить ее съ ея горемъ? Зачѣмъ она стоитъ тутъ, смотритъ на нее, точно желая изслѣдовать до дна печальную тайну ея сердца? Она не отрывала глазъ отъ газеты, не зная куда смотрѣть, такъ какъ не хотѣла заглянуть въ лицо своей мучительницы, съ мольбой о пощадѣ.
   -- Неправда-ли, какъ печально?-- сказала Клара Демиджонъ.
   Послышался глубокій вздохъ.
   -- Печально,-- повторила она,-- да, очень печально. Право, если вамъ все равно, я теперь попрошу васъ оставить меня. Ахъ, да, вотъ газета.
   -- Можетъ быть, вы бы желали показать ее отцу.
   Маріонъ покачала головой.
   -- Такъ я отнесу ее тетушкѣ. Она еле заглянула въ нее дойдя до этой замѣтки, она, конечно, прочла ее вслухъ, а я не дала ей покою, пока она не отдала мнѣ газету, чтобъ принести ее сюда.
   -- Пожалуйста, оставьте меня,-- сказала Маріонъ Фай.
   Бросивъ на нее взглядъ, выражавшій и удивленіе, и гнѣвъ.
   Клара вышла изъ комнаты.
   -- Она, кажется, совершенно равнодушна,-- отрапортовала племянница тетушкѣ:-- она встала такой же павой, какъ всегда, и попросила меня уйти.
   Когда квакеръ подошелъ къ двери и отворилъ ее своимъ ключомъ, Маріонъ была въ передней и ждала его. До той минуты, какъ она услышала звукъ ключа въ замкѣ, она не двинулась изъ комнаты, почти не измѣняла позы, въ которой оставила ее посѣтительница. Она опустилась на близь стоявшій стулъ и сидѣла все думая, думая...
   -- Отецъ,-- сказала она, положивъ ему руку на плечо и заглядывая ему въ лицо,-- отецъ!
   -- Дитя мое!
   -- Слышалъ ты что-нибудь въ Сити?
   -- А ты, Маріонъ?
   -- Такъ это правда?-- крикнула она, ухвативъ его за обѣ. руки, повыше локтя, точно боялась упасть.
   -- Кто знаетъ? Кто можетъ сказать, что это правда до полученія дальнѣйшихъ извѣстій. Войдемъ, Маріонъ. Неприлично намъ здѣсь толковать объ этомъ.
   -- Неужели это правда? О, отецъ, отецъ, это убьетъ меня.
   -- Нѣтъ, Маріонъ, не говори этого. Въ сущности говоря, молодой человѣкъ былъ для тебя почти постороннимъ.
   -- Постороннимъ?
   -- Сколько недѣль прошло съ тѣхъ поръ, какъ онъ въ первый разъ видѣла его? И сколько разъ это было? Раза два, три. Жаль мнѣ его, если это правда. Очень онъ былъ мнѣ по душѣ.
   -- Но я любила его.
   -- Полно, Маріонъ, не говори этого. Ты должна умѣрятъ себя.
   -- Не хочу я умѣрять себя.-- Она вывернулась изъ-подъ руки его.-- Я любила его всѣмъ сердцемъ, всѣми силами, всей душой. Если правда то, что пишутъ въ этой газетѣ, то я также должна умереть. О, отецъ, правда ли это? Какъ ты думаешь?
   Онъ немного призадумался, прежде чѣмъ отвѣтить. Онъ самъ почти не зналъ, что онъ думаетъ. Газеты эти, въ вѣчной погонѣ за новостями, готовы помѣщать и ложныя, и вѣрныя извѣстія безъ разбору, ложныя, пожалуй, скорѣе, лишь бы польстить вкусу читателей. Но если это правда, то какъ вредно было бы подавать ей ложныя надежды!
   -- Нѣтъ основанія отчаяваться,-- сказалъ онъ,-- до завтрашняго утра, когда мы получимъ свѣжія вѣсти.
   -- Я знаю, что онъ умеръ.
   -- Перестань, Маріонъ. Знать ты ничего не можешь. Если ты покажешь себя мужественной дѣвушкой, какова ты есть, то вотъ что я для тебя сдѣлаю. Я сейчасъ же отправляюсь въ Гендонъ, въ домъ молодого лорда и тамъ всѣхъ разспрошу. Вѣрно же они знаютъ, если съ ихъ господиномъ случилось что-нибудь дурное.
   Сказано, сдѣлано. Бѣдный старикъ, послѣ своихъ продолжительныхъ дневныхъ трудовъ, не дождавшись обѣда, захвативъ только въ карманъ кусокъ хлѣба, сѣлъ на извощика и приказалъ везти себя въ Гендонъ-Голлъ. Слуги были очень удивлены и озадачены его разспросами. Они ничего не слыхали. Лорда Гэмпстеда съ сестрою ожидали домой на другой день. Обѣдъ былъ для нихъ заказанъ, огонь былъ и теперь уже разведенъ во всѣхъ каминахъ. "Умеръ!" "Убился на охотѣ!" "Затоптанъ до смерти!" Ни единаго слова объ этомъ не достигло Гендонъ-Голла. Тѣмъ не менѣе экономка, когда ей показали замѣтку, повѣрила ей вполнѣ. Слуги также повѣрили. А потому бѣдный квакеръ возвратился домой вовсе не утѣшенный. Положеніе Маріонъ, въ эту ночь, было очень печально, хотя она старалась не поддаваться своему горю. Они не обмѣнялись почти ни однимъ словомъ, когда она сидѣла возлѣ него за ужиномъ. На слѣдующее утро она встала, чтобъ дать ему позавтракать, послѣ ночи, въ теченіе которой сто разъ засыпала отъ утомленія, чтобъ снова проснуться минуты черезъ двѣ, съ полнымъ сознаніемъ своего горя.
   -- Скоро ли я узнаю?-- спросила она, когда онъ выходилъ, изъ дому.
   -- Кто-нибудь да знаетъ же,-- сказалъ онъ,-- я пришлю тебѣ сказать.
   Но въ это время истина уже была извѣстна въ тавернѣ "герцогини". Въ одной изъ утреннихъ газетъ былъ помѣщенъ полный, обстоятельный и совершенно вѣрный отчетъ обо всемъ происшествіи.
   -- Это совсѣмъ не былъ милордъ,-- сказала добродушная хозяйка таверны, выходя къ нему, когда онъ проходилъ мимо дверей.
   -- Не лордъ Гэмпстедъ?
   -- Вовсе нѣтъ.
   -- Онъ не убитъ?
   -- Да и расшибся-то не онъ, мистеръ Фай, а другой молодой человѣкъ, мистеръ Уокеръ. Живъ ли онъ, или умеръ, никто не знаетъ, но говорятъ, что во всемъ тѣлѣ его не осталось цѣлой кости. Здѣсь все прописано, я собиралась нести къ вамъ газету. Вѣроятно, миссъ Фай крѣпко огорчилась?
   -- Молодой человѣкъ мнѣ знакомъ,-- сказалъ квакеръ.-- Благодарю тебя, мистриссъ Гримлей, за твою заботливость. Внезапность эта напугала мою бѣдную дѣвочку.
   -- Это утѣшитъ ее,-- весело сказала мистриссъ Гримлей.-- По всему, что слышно, мистеръ Фей, она имѣетъ основаніе тревожиться за этого молодого лорда. Надѣюсь, что Господь сохранитъ его ей, мистеръ Фай, и онъ окажется достойнымъ человѣкомъ.
   Квакеръ быстрыми шагами направился къ своему дому, съ газетой въ рукѣ.
   -- Теперь моя дѣвочка снова будетъ счастлива?-- спросилъ онъ, по окончаніи чтенія.
   -- Да, отецъ.
   -- Дитя мое, наконецъ, сказало правду старику отцу.
   -- Развѣ я когда-нибудь говорила тебѣ неправду?
   -- Нѣтъ, Маріонъ.
   -- Я говорила, что не гожусь ему въ жены и не гожусь. Въ этомъ отношенія ничто не измѣнилось. Но когда я услыхала, что онъ... Но теперь мы не будемъ говорить объ этомъ. Какъ ты былъ добръ ко мнѣ, никогда я этого не забуду, какъ нѣженъ!
   -- Кому и быть мягкимъ, если не отцу?
   -- Не всѣ отцы похожи на тебя. Но ты всегда былъ добръ и кротокъ съ твоей дочерью.
   Когда онъ отправился въ Сити, почти часомъ позже обыкновеннаго, онъ далъ своему сердцу ликовать вволю. Теперь онъ вѣрилъ, что бракъ его дочери съ ея аристократическимъ поклонникомъ состоится. Она призналась въ своей любви ему -- отцу; послѣ этого она, конечно, сдастся на ихъ общія желанія.
  

X.-- Никогда, никогда болѣе не пріѣзжать.

   Катастрофа причинила Гэмпстеду не мало хлопотъ, кромѣ того, въ теченіе первыхъ сутокъ, онъ и сестра его сильно тревожились за бѣднаго Уокера. Вдобавокъ, въ продолженіе цѣлаго дня, въ Горсъ-Голлѣ справлялись о самомъ лордѣ Гэмпстедѣ, до такой степени распространилось убѣжденіе, что жертва -- онъ. Изъ всѣхъ окрестныхъ городковъ являлись верховые, съ выраженіемъ соболѣзнованія по поводу переломанныхъ костей молодого лорда.
   Положеніе ихъ сосѣда было настолько критическое, что они нашли невозможнымъ выѣхать изъ Горсъ-Голла на другой день, какъ собирались. Онъ сблизился съ ними, завтракалъ въ Горсъ-Голлѣ, въ то достопамятное утро. Гэмпстедъ, до нѣкоторой степени, считалъ себя отвѣтственнымъ за случившееся, такъ какъ, не подвернись онъ, лошадь Уокера стояла бы первой у калитки и сѣдокъ ея не попытался бы совершить свой невозможный прыжокъ. Они вынуждены были отложить свою поѣздку до понедѣльника. "Выѣдемъ съ поѣздомъ 9,30", гласила телеграмма Гэмпстеда, который, несмотря на плачевное положеніе бѣднаго Уокера, не измѣнилъ своего намѣренія навѣстить Маріонъ Фай въ этотъ день. Въ субботу утромъ ему и сестрѣ его стало извѣстно, что ложное извѣстіе попало въ лондонскія газеты, тогда они нашлись вынужденными разослать телеграммы всѣмъ кого только знали, маркизу, лондонскому стряпчему, мистеру Робертсу, экономкѣ въ Гендонъ-Голлъ. Лэди Амальдина отправила двѣ телеграммы, одну лэди Персифлажъ, другую лорду Льюддьютлю. Вивіанъ послалъ нѣсколько денегъ своимъ сослуживцамъ, Готбой особенно хлопоталъ о томъ, чтобы правда стала извѣстна всѣмъ членамъ его клуба. Никогда до сихъ поръ не отправлялась такая масса телеграммъ съ маленькой станціи въ Джимберлей. Но была одна, которую Гэмпстедъ попросилъ отправить раньше всѣхъ, онъ написалъ ее собственноручно и самъ вручилъ телеграфисткѣ, которая, безъ сомнѣнія, отлично поняла, въ чемъ дѣло.
   "Маріонъ Фай, Галловэй, Парадизъ-Роу, 17.
   "Не я ушибся. Буду въ No 17 три часа, понедѣльникъ."
   -- Желала бы я знать, слышали ли они объ этомъ въ Траффордѣ,-- сказала лэди Амальдина лэди Франсесъ.
   -- Если да, какое ужасное разочарованіе придется испытать моей тетушкѣ.
   -- Не говори такихъ ужасовъ,-- сказала лэди Франсесъ.
   -- Мнѣ всегда кажется, что тетя Клара не совсѣмъ въ здравомъ умѣ насчетъ своихъ дѣтей. Она думаетъ, что ей великая обида, что сынъ ея не наслѣдникъ. Теперь она, въ теченіе нѣсколькихъ часовъ, воображала, что онъ имъ сталъ.
   -- А что вы думаете, вѣдь онъ поправится,-- объявилъ Готбой передъ самымъ обѣдомъ. Онъ каждый часъ бѣгалъ въ гостинницу, справляться о положеніи бѣднаго Уокера. Сначала вѣсти были довольно мрачныя. Докторъ только могъ сказать, что изъ того, что онъ переломалъ себѣ кости, еще не слѣдуетъ, что онъ умретъ. Въ вечеру пріѣхалъ хирургъ изъ Лондона, который подавалъ нѣсколько большія надежды. Молодой человѣкъ пришелъ въ сознаніе, не безъ удовольствія пилъ водку пополамъ съ водой. Этотъ-то фактъ и показался молодому лорду Готбою такимъ утѣшительнымъ.
   Къ понедѣльникъ лордъ Гэмпстедъ и лэди Франсесъ выѣхали, такъ какъ о больномъ по прежнему получались удовлетворительныя свѣдѣнія. Что онъ сломалъ три ребра, ключицу и руку, ставилось ни во что. Особаго значенія не придавали также ранѣ на головѣ -- лошадь лягнула, пока они барахтались. Такъ какъ мозгъ не вылетѣлъ, то это было не важно. Онъ разрѣзалъ щеку объ колъ, на который упалъ, но рубецъ, думали товарищи, только послужитъ къ вящшей его славѣ.
   Попавъ домой, Гэмпстедъ убѣдился, что испытанія его еще не кончены. Экономка вышла ему на встрѣчу и заплакала, чуть не обвивъ руками его шею. Грумъ, лакей, садовникъ, даже пастухъ, столпились вокругъ него, повѣствуя о томъ ужасномъ положеніи, въ какомъ они остались послѣ посѣщенія квакера, въ пятницу вечеромъ. Лордъ Гемистедъ обласкалъ ихъ всѣхъ, смѣялся надъ тревогой, которую надѣлала ложная телеграмма, старался казаться всѣмъ довольнымъ, но невольно подумалъ: что должно было происходить въ домѣ мистера Фай, въ этотъ вечеръ, если онъ ночью, по дождю, пріѣхалъ изъ Галловэя, чтобъ разузнать насколько вѣренъ или ложенъ слухъ, дошедшій до него!
   Ровно въ три часа лордъ Гэмпстедъ былъ въ Парадизъ-Роу. Можетъ быть, и естественно, что и здѣсь появленіе его произвело впечатлѣніе. Когда онъ свернулъ съ большой дороги, мальчикъ изъ таверны подбѣжалъ къ нему и поздравилъ его "съ счастливымъ избавленіемъ".-- Да мнѣ ничего не угрожало,-- сказалъ лордъ Гэмпстедъ, пытаясь двинуться дольше. Но мистриссъ Гримлей завидѣла его и вышла къ нему.-- О, милордъ, мы такъ рады, такъ рады.
   -- Вы очень добры.
   -- Ну теперь, лордъ Гэмпстедъ, смотрите же, не измѣняйте этой милой, молодой дѣвушкѣ, которая совсѣмъ была въ отчаяніи, когда услыхала, что васъ раздавили.
   Онъ торопливо шелъ далѣе, не находя возможнымъ отвѣтить на это что-нибудь, когда миссъ Демиджонъ, убѣдившись, что мистриссъ Гримлей рѣшилась заговорить съ аристократическимъ посѣтителемъ ихъ скромной улицы, и думая, что такой удобный случай лично познакомиться съ лордомъ никогда болѣе не представятся, опрометью выбѣжала изъ своего дома и схватила молодаго человѣка за руку, прежде чѣмъ онъ успѣлъ опомниться.
   -- Милордъ,-- сказала она,-- милордъ, всѣ мы такъ пріуныли, когда узнали объ этомъ.
   -- Право?
   -- Вся улица пріуныла, милордъ. Но я первая узнала. Я-то и сообщила печальную вѣсть миссъ Фай. Право такъ, милордъ. Я прочла это въ вечернемъ сплетникѣ "Evening Tell-tale" и тотчасъ побѣжала въ ней съ газетой.
   -- Это было очень любезно съ вашей стороны.
   -- Благодарю васъ, милордъ. Видя и зная васъ -- вѣдь мы всѣ теперь васъ знаемъ въ Парадизъ-Роу...
   -- Неужели?
   -- Всѣ до единаго человѣка, милордъ. А потому и и рѣшилась выйти и самой себя вамъ представить. А вотъ и мистриссъ Дуфферъ. Надѣюсь, что вы позволите мнѣ представить васъ мистриссъ Дуфферъ, изъ No 17. Мистриссъ Дуфферъ, лордъ Гэмпстедъ. Ахъ, милордъ, какая была бы честь для всей улицы, еслибы случилось нѣчто.
   Лордъ Гэмпстедъ, съ самой любезной миной, пожалъ руку мистриссъ Дуфферъ и тутъ ему, наконецъ, позволили стукнуть двернымъ молоткомъ. Послѣдняя встрѣча произошла у самаго дома квакера.
   -- Миссъ Фай сейчасъ придетъ,-- сказала старая служанка, вводя его въ пріемную.
   Маріонъ, заслышавъ стукъ дверного молотка, въ первую минуту убѣжала къ себѣ въ комнату. Развѣ не довольно съ нея, что онъ опять здѣсь, не только живъ, но цѣлъ, что она снова услышитъ его голосъ, увидитъ его милое лицо? Она сознавала, что въ такихъ случаяхъ чувствовала себя точно выхваченной изъ своей обыденной, прозаической жизни и нѣсколько времени какъ бы парила въ болѣе чистомъ воздухѣ; правда, увы! въ облакахъ, въ небесахъ, которыя никогда не могли стать ея достояніемъ, но въ которыхъ она могла прожить, хотя бы часъ или два, въ состояніи полнаго экстаза, еслибы онъ только позволилъ ей это, не смущая ее дальнѣйшими мольбами. Она думала о томъ, какъ бы избѣжать этого...
   А онъ намѣренъ былъ совершенно иначе воспользоваться этимъ свиданіемъ. Онъ горѣлъ нетерпѣніемъ схватить ее въ объятія, прижать свои губы къ ея губамъ и знать, что она отвѣчаетъ на ласку, услыхать то слово, которое одно удовлетворитъ его гордую, мужественную душу. Она должна принадлежать ему, съ головы до ногъ, какъ можно скорѣй стать его женой. Охота и яхта, политическія убѣжденія и дружескія связи, ничего для него не значили безъ Маріонъ Фай.
   -- Милордъ,-- сказала она, охотно оставляя свою руку въ его рукахъ,-- можете себѣ представить, какъ мы настрадались, услыхавъ эту вѣсть, и что мы почувствовали, когда узнали истину.
   -- Вы получили мою телеграмму? Я отправилъ ее какъ только началъ догадываться, какъ люди наглупили.
   -- О, да, милордъ. Это было такъ мило съ вашей стороны.
   -- Маріонъ, исполните вы одну мою просьбу?
   -- Что я должна сдѣлать, милордъ?
   -- Не называйте меня "милордъ".
   -- Но это такъ слѣдуетъ.
   -- Ничуть не слѣдуетъ. Это крайне неприлично, ужасно, неестественно.
   -- Лордъ Гэмпстедъ!
   -- Я это ненавижу. Кажется, мы съ вами можемъ понять другъ друга.
   -- Надѣюсь.
   -- Я ненавижу, когда кто бы то ни было меня такъ называетъ. Не могу я сказать слугамъ не дѣлать этого. Они бы меня не поняли. Но вы! Всегда кажется, будто вы надо мной смѣетесь.
   -- Надъ вами!
   -- Можете, если это вамъ нравится. Чего не можете вы сдѣлать со мной? Еслибъ это точно была шутка, еслибъ вы насмѣхались, мнѣ это было бы все равно.
   Онъ все время держалъ ея руку и она не пыталась отнять ее.
   -- Маріонъ,-- сказалъ онъ, привлекая ее къ себѣ.
   -- Сядьте, милордъ. Ну, хорошо, не буду. Сегодня васъ не будутъ называть "милордъ", потому что я такъ рада васъ видѣть, потому что вы избѣгли такой страшной опасности.
   -- Но мнѣ никакой опасности не угрожало.
   Еслибъ она только могла удержать его въ этомъ настроеніи! Еслибъ онъ только говорилъ съ ней о чемъ угодно, кромѣ своей страсти!
   -- Да, но я такъ думала. Отецъ былъ въ отчаяніи. Онъ былъ не лучше меня. Подумайте, что онъ поѣхалъ въ Гендонъ-Голлъ и тамъ смутилъ всѣхъ этихъ бѣдныхъ людей.
   -- Всѣ сошли съ ума.
   -- И я сошла,-- сказала она.-- Ганна была немногимъ лучше.-- Ганна была старая служанка.-- Можете себѣ представить, какую ужасную ночь мы провели.
   -- И все изъ-за ничего,-- сказалъ онъ,-- мгновенно попадая ей въ тонъ.-- Но подумайте о бѣдномъ Уокерѣ.
   -- Да. Вѣрно и у него есть друзья, которые любятъ его, какъ... какъ иные люди любятъ васъ. Но онъ не умретъ?
   -- Надѣюсь, что нѣтъ. Кто эта молодая особа, которая выбѣжала ко мнѣ на улицу? Она говоритъ, что первая сообщила вамъ это извѣстіе.
   -- Миссъ Демиджонъ.
   -- Она ваша пріятельница?
   -- Нѣтъ,-- сказала Маріонъ, съ краской на лицѣ, но очень твердо выговаривая это слово.
   -- Я таки радъ этому, потому что не влюбился въ нее. Она представила меня нѣсколькимъ сосѣдямъ. Кажется, въ числѣ ихъ находилась хозяйка таверны.
   -- Боюсь, что они оскорбили васъ.
   -- Нисколько. Я никогда не оскорбляюсь, кромѣ тѣхъ случаевъ, когда думаю, что люди желали меня оскорбить. А теперь, Маріонъ, скажите мнѣ одно словечко.
   -- Я вамъ сказала много словъ. Развѣ онѣ не любезны?
   -- Каждое слово изъ вашихъ устъ для меня музыка. Но я умираю отъ желанія услышать одно слово.
   -- Какое?-- спросила она. Она знала, что ей не слѣдовало предлагать этого вопроса, но ей было такъ необходимо отсрочить бѣду, хотя бы только на минуту.
   -- Это -- то имя, какимъ вы назовете меня, когда заговорите со мною какъ моя жена. Мать называла меня Джонъ; дѣти зовутъ меня: Джэкъ, пріятели -- Гэмпстедъ. Придумайте для себя что-нибудь поласковѣе. Я всегда зову васъ Маріонъ, потому что такъ люблю звукъ этого имени.
   -- Всѣ зовутъ меня Маріонъ.
   -- Нѣтъ. Я никогда этого не дѣлалъ, пока не сказалъ себѣ, что если это возможно, вы должны быть моею. Помните ли вы, какъ вы мѣшали огонь въ каминѣ, у меня въ Гендонъ-Голдѣ.
   -- Помню, помню. Это было нехорошо съ моей стороны, не правда ли? Я васъ тогда едва знала.
   -- Это было мило, выше всякаго выраженія; но я тогда не смѣлъ называть васъ Маріонъ, хотя зналъ ваше имя также хорошо, какъ знаю его теперь. Оно у меня здѣсь, написано вокругъ сердца. Придумайте для меня какое-нибудь названіе я скажите мнѣ, что оно будетъ написано вокругъ вашего.
   -- Это такъ и есть, вы это знаете, лордъ Гэмпстедъ.
   -- Но какое же названіе?
   -- Вашъ лучшій другъ.
   -- Это не годится. Это холодно.
   -- Такъ оно невѣрно выражаетъ мои чувства. Неужели вы думаете, что дружба моя къ вамъ холодна?
   Она повернулась къ нему и сидѣла передъ нимъ, лицомъ въ лицу, какъ онъ вдругъ схватилъ ее въ объятія и прижался губами къ ея губамъ. Въ одно мгновеніе она стояла посреди комнаты. Несмотря на его силу, она съ нимъ справилась.-- Милордъ!-- воскликнула она.
   -- Вы на меня сердитесь?
   -- Милордъ, милордъ, не думала я, чтобы такъ поступите со мною.
   -- Но, Маріонъ, развѣ вы меня не любите?
   -- Развѣ я не сказала вамъ, что люблю? Развѣ я не была съ вами искренна и честна? Развѣ вы не знаете всего этого? А теперь я должна просить васъ никогда, никогда болѣе не пріѣзжать.
   -- Но я пріѣду. Я постоянно буду ѣздить. Вы не перестанете любить меня?
   -- Нѣтъ, этого я сдѣлать не могу. Но вы не должны пріѣзжать. Вы такъ поступили, что мнѣ самой себя стыдно.
   Въ эту минуту дверь отворилась, и мистрисъ Роденъ вошла въ комнату.
  

XI.-- Ди-Кринола.

   Читателю придется возвратиться на нѣсколько недѣль назадъ, къ первымъ числамъ января, когда мистрисъ Роденъ потребовала отъ сына, чтобъ онъ провожалъ ее въ Италію. Но читателю придется, хотя не надолго, заглянуть въ гораздо болѣе отдаленныя времена.
   Мэри Роденъ, особа, которую мы узнали подъ именемъ мистрисъ Роденъ, пятнадцати лѣтъ осталась круглой сиротою, такъ какъ мать ея умерла, когда она едва вышла изъ младенчества. Отецъ ея былъ ирландскій священникъ, безъ всякихъ средствъ, кромѣ того, что давалъ ему небольшой приходъ; но жена его получила въ наслѣдство до восьми тысячъ фунтовъ и деньги эти, по смерти отца, достались Мэри. Дѣвушку тогда взяла на свое попеченіе ея кузина, особа на десять лѣтъ ея старше, недавно вышедшая замужъ, съ которой мы впослѣдствіи встрѣчались въ лицѣ мистрисъ Винсентъ. Мистеръ Винсентъ имѣлъ хорошія связи и прекрасныя средства, и до его смерти обстановка, въ которой воспиталась Мэри Роденъ, отличалась и роскошью и комфортомъ. Мистеръ Винсентъ умеръ уже послѣ того, какъ кузина жены его нашла себѣ мужа. Вскорѣ послѣ этого событія онъ отошелъ къ праотцамъ, оставивъ вдовѣ своей достаточный, но только достаточный, доходъ.
   За годъ до его смерти они съ женой и Мэри поѣхали въ Италію, скорѣй для его здоровья, чѣмъ для удовольствія, и на зиму поселились въ Веронѣ. Зима эта превратилась почти въ годъ, въ концѣ котораго мистеръ Винсентъ умеръ. Но прежде чѣмъ это событіе совершилось, Мари Роденъ вышла замужъ.
   Въ Веронѣ, сначала въ домѣ кузины, а впослѣдствіи въ мѣстномъ обществѣ, которое радушно приняло Винсентовъ, Мэри встрѣтила молодого человѣка, котораго всѣ знали подъ именемъ герцога Ди-Кринола. Въ этой части Италіи не было тогда болѣе красиваго молодаго человѣка, болѣе очаровательнаго въ обращеніи, болѣе остроумнаго, чѣмъ этотъ юный аристократъ. Къ довершенію всѣхъ этихъ прекрасныхъ качествъ, считалось, что въ его жилахъ течетъ самая чистая кровь въ цѣлой Европѣ. Говорили, что онъ въ родствѣ съ Бурбонами и Габсбургами. Онъ былъ старшимъ сыномъ своего отца, который, хотя владѣлъ самымъ великолѣпнымъ палаццо въ Веронѣ, имѣлъ другой, не менѣе великолѣпный, въ Венеціи, въ которомъ жилъ съ своей женой. Такъ какъ старикъ рѣдко посѣщалъ Верону, а молодой человѣкъ никогда не ѣздилъ въ Венецію, то отецъ съ сыномъ видѣлись рѣдко, обстоятельство, которое считалось не лишеннымъ удобствъ, такъ какъ молодой человѣкъ спокойно распоряжался въ своемъ отелѣ, а о старикѣ молва въ Веронѣ гласила, что онъ самовластенъ, горячъ, вообще тиранъ. Пріятели молодого герцога утверждали, что онъ почти въ такихъ же завидныхъ условіяхъ, какъ еслибъ у него вовсе не было отца.
   Но были другія подробности въ исторіи молодого герцога, которыя, когда онѣ стали извѣстны Винсентамъ, не показались уже имъ особенно плѣнительными. Хотя изъ всѣхъ дворцовъ Вероны тотъ, въ которомъ онъ жилъ, былъ положительно самый красивый снаружи, говорили, что меблировка его не соотвѣтствуетъ внѣшности. Утверждали даже, что большая часть комнатъ пуста, а молодой герцогъ не вздумалъ опровергать этихъ увѣреній широко растворивъ свои двери друзьямъ. О немъ также говорили, что доходъ его такъ незначителенъ и невѣренъ, что почти равняется нулю, что сердитый старый герцогъ не даетъ ему ни гроша. Тѣмъ не менѣе онъ всегда былъ безукоризвенно одѣтъ и едва ли бы могъ лучше одѣваться, еслибъ имѣлъ всѣ средства правильно уплачивать по счетамъ портныхъ и магазиновъ бѣлья. Кромѣ того онъ былъ человѣкъ съ большими талантами, говорилъ на нѣсколькихъ языкахъ, писалъ масляными красками, лѣпилъ, сочинялъ сонеты, отлично танцовалъ. Онъ умѣлъ говорить о добродѣтели, и до нѣкоторой степени дѣлать видъ, что вѣритъ въ нее, хотя иногда признавался, что природа не надѣлила его энергіей, необходимой для осуществленія всѣхъ прекрасныхъ вещей, которыя онъ такъ глубоко цѣнилъ.
   Каковъ бы онъ ни быль, онъ окончательно завоевалъ сердце Мэри Роденъ. Здѣсь безполезно будетъ говорить объ усиліяхъ, какія дѣлала Гэмпстедъ Винсентъ, чтобъ помѣшать этому браку. Будь она менѣе сурова, можетъ быть, ей удалось бы убѣдить дѣвушку. Но она начала съ того, что стала доказывать кузинѣ, какъ ужасно будетъ, если она, рожденная и воспитанная въ протестантизмѣ, выйдетъ за католика, а также принесетъ свои англійскія деньги итальянцу,-- и всѣ ея слова не оказали никакого дѣйствія. Состояніе здоровья мистера Винсента лишало ихъ возможности двинуться съ мѣста; иначе Мэри, можетъ быть, увезли бы назадъ, въ Англію. Когда ей говорили, что онъ бѣденъ, она увѣряла, что это -- еще новое основаніе употребить ея деньги на удовлетвореніе потребностей человѣка, котораго она любитъ. Кончилось тѣмъ, что они обвѣнчались, и все, что мистеръ Винсентъ могъ сдѣлать, это озаботиться о томъ, чтобъ вѣнчаніе было произведено по обряду и англійской и римско-католической церкви. Мэри въ то время было болѣе двадцати одного года, а потому она могла высыпать свои восемь тысячъ фунтовъ въ руки своего аристократическаго и красиваго поклонника.
   Молодой герцогъ съ молодой герцогиней уѣхали и зажили весело, оставивъ бѣднаго мистера Винсента умирать въ Веронѣ. Годъ спустя вдова его поселилась въ Вимбльдонѣ, а отъ Мэри были получены не совсѣмъ удовлетворительныя вѣсти. Правда, письмо, въ которомъ говорилось о рожденіи маленькаго герцога, было полно выраженій радости, которой, въ эту минуту, не могли совсѣмъ отравить другія обстоятельства ея жизни. Ея дитя, ея прелестное дитя нѣсколько мѣсяцевъ оставалось ея радостью, хотя положеніе дѣлъ вообще было очень печально. А оно было печально. Старый герцогъ и старая герцогиня не хотѣли признать ее. Потомъ она узнала, что ссора между отцомъ и сыномъ дошла до того, что не оставалось никакой надежды на примиреніе. То, что оставалось изъ семейнаго достоянія, перестало существовать для старшаго сына. Самъ онъ помогъ передачѣ второму брату всѣхъ правъ своихъ на состояніе семьи. Затѣмъ ужасныя вѣсти посыпались на нее и ея ребенка. Она узнала, что мужъ ея, при встрѣчѣ съ нею, уже былъ женатъ, и эта послѣдняя вѣсть дошла до нея, когда онъ оставилъ ее одну, гдѣ-то на итальянскихъ озерахъ, откуда уѣхалъ, будто-бы на три дня. Послѣ этого она уже болѣе его не видала. Первое извѣстіе она получила изъ Италіи, откуда онъ писалъ ей, что она ангелъ, а что онъ дьяволъ и недостоинъ явиться передъ нею. Въ теченіе пятнадцати мѣсяцевъ, которые они прожили вмѣстѣ, произошло многое, что заставляло ее, во всякомъ случаѣ, вѣрить справедливости послѣдняго заявленіе. Не то, чтобъ она перестала любить его, но она знала, что онъ недостоинъ любви. Когда женщина преступна, мужчина обыкновенно можетъ вырвать ее изъ своего сердца, но женщина не знаетъ такого лекарства. Она умѣетъ продолжать любить опозореннаго, безъ всякаго позора для себя,-- и такъ и поступаетъ.
   Въ числѣ другихъ несчастій была потеря всего ея состоянія. Она осталась въ маленькой виллѣ на берегу озера, безъ всякихъ средствъ; объ ней носились слухи, что у нея не было, да никогда и не бывало мужа. Но среди ея несчастій, ей пришли на помощь. Братъ ея мужа, если у нея былъ мужъ, пріѣхалъ къ ней, по порученію старика-герцога, и предложилъ ей условія мировой; съ нимъ пріѣхалъ изъ Венеціи и стряпчій, чтобъ оформить эти условія, еслибъ онѣ были приняты. Хотя средства и кредитъ семьи были крайне незначительны, тѣмъ не менѣе старикъ-герцогъ настолько сочувствовалъ ея несчастіямъ, что предлагалъ возвратить сполна всю сумму, которую она принесла его старшему сыну, подъ условіемъ, что она оставитъ Италію и согласится отказаться отъ титула семейства ди-Кринола. Что же касается вопроса о первомъ бракѣ, старикъ стряпчій увѣрялъ, что не можетъ дать никакихъ достовѣрныхъ свѣдѣній. Извѣстно было только, что негодяй фигурировалъ въ чемъ-то въ родѣ обряда, съ дѣвушкой низкаго происхожденія, въ Венеціи. Очень вѣроятно, что это не былъ бракъ. Молодой герцогъ, братъ, увѣрялъ, что съ своей стороны думаетъ, что такого брака никогда не бывало. Но она, еслибъ не пожелала отказаться отъ ихъ имени, не могла доказать своихъ правъ на него, иначе какъ съ помощью фактическихъ данныхъ, которыхъ имъ добыть не удалось. Безъ всякаго сомнѣнія, она могла титуловаться герцогиней. Но это ничего не дастъ ей въ матеріальномъ отношеніи и не лишитъ его, младшаго сына, права также носить этотъ титулъ. Предложеніе, которое ей дѣлали, не было лишено извѣстной доли великодушія. Семья готова была пожертвовать чуть не половиной своего достоянія съ цѣлью возвратить ей деньги, которыхъ лишилъ ее этотъ извергъ. Въ этотъ страшный кризисъ ея жизни мистриссъ Винсентъ прислала ей изъ Лондона повѣреннаго, который и заключилъ условіе съ итальянцемъ-стряпчимъ. Молодая жена обязалась отказаться отъ имени мужа, причемъ обязательство это простиралось и на сына ея. Тогда восемь тысячъ фунтовъ были уплачены и мистриссъ Роденъ возратиласъ съ ребенкомъ въ Англію. Она поселилась въ Вимбльдонѣ, у мистриссъ Винсентъ.
   До этой минуты жизнь матери Джорджа Родена была самая несчастная. Послѣ этого, въ продолженіе шестнадцати лѣтъ, ей жилось, если не вполнѣ счастливо, то по крайней мѣрѣ, спокойно и пріятно. Затѣмъ возникъ поводъ къ несогласіямъ. Джорджъ Роденъ осмѣлился имѣть свои взгляды и не хотѣлъ молчать въ присутствіи мистриссъ Винсентъ, которой взгляды эти были крайне антипатичны; а что еще хуже -- когда ему минуло двадцать лѣтъ, его нельзя было заставить ходить въ церковь такъ аккуратно, какъ этого требовало душевное спокойствіе его почтенной родственницы. Онъ въ это время уже добылъ себѣ мѣстечко въ департаментѣ, которымъ управлялъ нашъ другъ, сэръ Бореасъ, и этимъ путемъ пріобрѣлъ право на нѣкоторую нравственную самостоятельность. Мистриссъ Винсентъ и мистриссъ Роденъ не поссорились, но положеніе дѣлъ было таково, что онѣ нашли удобнѣе жить врозь. Мистриссъ Роденъ наняла себѣ домикъ въ Парадизъ-Роу, и онѣ съ кузиной стали каждую недѣлю навѣщать другъ друга.
   Такова была жизнь мистриссъ Роденъ, до полученія въ Англіи извѣстія о смерти ея мужа. Извѣстіе это сообщилъ мистриссъ Винсентъ младшій сынъ покойнаго старика-герцога, который теперь былъ извѣстенъ какъ одинъ изъ политическихъ дѣятелей своей родины. Онъ заявлялъ, что по его искреннему убѣжденію первый бракъ брата его былъ незаконный. Онъ находилъ нужнымъ, писалъ онъ далѣе, заявить объ этомъ и сказать, что онъ съ своей стороны готовъ уничтожить условіе, на которомъ настаивалъ его отецъ. Если его невѣстка желаетъ носить имя и титулъ ди-Кринола, онъ на это согласенъ. Если молодой человѣкъ, о которомъ онъ говорилъ, какъ о своемъ племянникѣ, пожелаетъ называться герцогомъ ди-Кринола, онъ ничего не имѣетъ противъ этого. Но не слѣдуетъ забывать, что онъ, кромѣ имени, ничего не можетъ предложить своему родственнику. Самъ онъ унаслѣдовалъ очень немногое, и то, чѣмъ онъ владѣлъ, не было отнято у брата.
   Между мистриссъ Винсентъ и мистриссъ Роденъ происходили разныя совѣщанія, на которыхъ было рѣшено, что мистриссъ Роденъ должна ѣхать въ Италію съ сыномъ. Брать мужа отнесся къ ней очень любезно, онъ предложилъ ей остановиться у него въ домѣ, если она пріѣдетъ, обѣщая, что всѣ тамъ будутъ называть ее ди-Кринола, если она пожелаетъ носить это имя, чтобъ свѣтъ зналъ, что онъ, жена его и дѣти ее признаютъ.
   Джорджъ Роденъ до сихъ поръ ничего не зналъ о своемъ отцѣ, или о своей семьѣ. Мать и мистриссъ Винсентъ рѣшили, что лучше все отъ него скрыть. Зачѣмъ наполнять его молодое воображеніе блескомъ громкаго титула съ тѣмъ, чтобъ онъ въ концѣ-концовъ узналъ,-- какъ легко могло случиться,-- что не имѣетъ никакихъ правъ на это имя, не имѣетъ даже права считать себя сыномъ своего отца? Онъ носилъ дѣвичье имя матери. Сначала онъ предлагалъ разные вопросы, но когда ему сказали, что спокойствіе матери требуетъ, чтобъ онъ болѣе ни о чемъ не спрашивалъ, онъ подчинился этому, со свойственной ему сдержанностью. Затѣмъ судьба сблизила его съ молодымъ аристократомъ, а тамъ онъ полюбилъ лэди Франсесъ Траффордъ.
   Мать его, когда онъ обѣщалъ сопровождать ее, почти обѣщала ему, что всѣ тайны разъяснятся до ихъ возвращенія. Въ вагонѣ онъ замѣтилъ, что мать въ глубокомъ траурѣ. Она всегда ходила въ темномъ. Онъ не запомнитъ на ней цвѣтного платья, или даже яркой ленты. И теперь она не была одѣта такъ, какъ бываетъ одѣта вдова, тотчасъ по смерти мужа, но все-таки это былъ трауръ. Четверть вѣка прошло съ тѣхъ поръ, какъ она видѣла человѣка, который причинилъ ей столько зла. По полученнымъ ею свѣдѣніямъ, по меньшей мѣрѣ годъ прошелъ съ его смерти, на одномъ изъ греческихъ острововъ. Полный, вдовій трауръ не отвѣчалъ бы ни ея настроенію, ни ея цѣли.
   -- Мама,-- спросилъ онъ,-- вы въ траурѣ? по комъ? Угадалъ я?
   -- Да, Джорджъ.
   -- Такъ по комъ же?
   Они были одни въ вагонѣ; почему бы теперь не отвѣтить на его вопросъ?
   -- Джорджъ,-- сказала она,-- болѣе двадцати-пяти лѣтъ прошло съ тѣхъ поръ, какъ я видѣла твоего отца.
   -- Неужели онъ... только теперь умеръ?
   -- Только теперь -- на дняхъ узнала я о его смерти.
   -- Почему бы и мнѣ не надѣть траура?
   -- Я объ этомъ не подумала. Но ты ни разу не видалъ его, съ тѣхъ поръ какъ онъ держалъ тебя на рукахъ, маленькимъ ребенкомъ. Ты не можешь оплакивать его въ душѣ.
   -- А ты оплакиваешь?
   -- Трудно сказать, что мы иногда оплакиваемъ. Конечно, я когда-то любила его. У меня до сихъ поръ сохранилось воспоминаніе о томъ, кого я полюбила, о человѣкѣ, который увлекъ мое сердце, его-то я и оплакиваю. Онъ былъ красивъ, уменъ и очаровалъ меня. Трудно иногда сказать, что мы оплакиваемъ.
   -- Онъ былъ иностранецъ?
   -- Да, Джорджъ, итальянецъ. Теперь ты своро все узнаешь. Но ты-то не печалься. У тебя не осталось воспоминаній.
   Тѣмъ разговоръ и кончился.
  

XII.-- Какимъ уѣхалъ, такимъ и возвращусь.

   Во время пребыванія въ Горсъ-Голлѣ, за нѣсколько недѣль до несчастія съ бѣднымъ Уокеромъ, лэди Франсесъ получила письмо отъ Джорджа Родена и, по возвращеніи въ Гендонъ-Голлъ, нашла тамъ второе.
   Вотъ отрывки изъ этихъ писемъ:

"Римъ, 30 января, 18...

"Дорогая Фанни,

   "Хотѣлось бы знать, такъ же ли странно вамъ покажется получить отъ меня письмо изъ Рима, какъ мнѣ писать его? Письма наши до сихъ поръ были очень немногочисленны, въ нихъ только говорилось, что, несмотря ни на какія препятствія, мы всегда будемъ любить другъ друга. Прежде у меня никогда не было ничего особенно интереснаго сообщать вамъ, но теперь накопилось столько, что не знаю съ чего начать, ни какъ продолжать. А написать надо, такъ какъ многое будетъ интересно для васъ, какъ моего лучшаго друга, а многое касается васъ, еслибъ вы когда-нибудь стали моей женой. Легко можетъ возникнуть вопросъ, въ которомъ вы я друзья ваши -- отецъ, напримѣръ, и братъ -- сочтете себя въ правѣ имѣть рѣшающій голосъ. Очень возможно, что вашъ взглядъ или, пожалуй, взглядъ вашихъ друзей, не совпадетъ съ моимъ. Еслибъ это случилось, я не могу сказать, что готовъ буду уступить; но я хочу, во всякомъ случаѣ, дать вамъ возможность совершенно ясно изложить имъ вопросъ.
   "Нѣсколько разъ говорилъ я вамъ, какъ мало я знаю о своей семьѣ. Матушка молчала, я не разспрашивалъ. Отъ природы я не любопытенъ относительно. прошлаго. Меня болѣе занимаетъ то, что я сдѣлаю самъ, нежели то, что дѣлали другіе члены моего семейства до моего рожденія.
   "Когда мать моя попросила меня ѣхать съ нею въ Италію, очевидно было, что путешествіе это имѣетъ отношеніе къ ея прошлому. Я зналъ по разнымъ обстоятельствамъ, которыхъ скрыть отъ меня нельзя было, по ея знакомству съ итальянскимъ языкомъ, напримѣръ, по нѣкоторымъ бездѣлкамъ, которыя сохранились у нея отъ прежнихъ временъ,-- что она нѣсколько времени прожила въ этой странѣ. Такъ какъ мнѣ никогда не говорили, гдѣ я родился, я догадывался, что родина моя Италія, а когда я узналъ, что ѣду туда, то былъ увѣренъ, что долженъ узнать хоть часть того, что отъ меня скрывали. Теперь я узналъ все, насколько бѣдная мать моя сама знаетъ; а такъ какъ это и до васъ касается, я долженъ постараться объяснить вамъ всѣ подробности. Дорогая Фанни, надѣюсь, что, узнавъ ихъ, вы изъ-за этого не будете обо мнѣ ни худшаго, ни лучшаго мнѣнія. Въ сущности, я боюсь послѣдняго. Мнѣ хотѣлось бы вѣрить, что никакое случайное обстоятельство не можетъ поставить меня въ вашемъ мнѣніи выше, чѣмъ я стою въ силу моихъ личныхъ качествъ".
   Тутъ онъ разсказалъ ей исторію брака матери и собственнаго рожденія. Прежде чѣмъ они доѣхали до Рима, гдѣ жилъ герцогъ ди-Кринола, въ настоящее время членъ итальянскаго кабинета, мать передала сыну все, что знала, безсознательно обнаруживъ передъ нимъ, во время этого разсказа, свое желаніе остаться въ неизвѣстности и продолжать носить имя, которое носила въ теченіе двадцати-пяти лѣтъ; но въ то же время такъ устроить, чтобъ онъ возвратился въ Англію съ титуломъ, на который, по ея мнѣнію, рожденіе давало ему право. Когда, обсуждая этотъ вопросъ, онъ объяснялъ ей, что ему, несмотря на его громкое имя, по прежнему необходимо будетъ заработывать себѣ хлѣбъ въ качествѣ почтамтскаго клерка, старался доказать ей, какъ нелѣпо будетъ ему засѣдать въ отдѣленіи мистера Джирнингэма за однимъ столомъ съ Крокеромъ и, въ то же время, называться: герцогъ ди-Кринола, она, въ своихъ доводахъ, выказала слабость, которой онъ отъ нея не ожидалъ. Она говорила, въ неопредѣленныхъ выраженіяхъ, но съ увѣренностью, о лэди Франсесъ, о лордѣ Гэмпстедѣ, о маркизѣ Кинсбёри и о лордѣ Персифлажъ, точно благодаря этимъ знатнымъ лицамъ герцогъ ди-Кринола могъ найти возможность жить въ праздности. Обо всемъ этомъ Роденъ не могъ говорить, въ своемъ первомъ письмѣ въ лэди Франсесъ. Но на это-то онъ и намекалъ, выражая надежду, что она не будетъ о немъ лучшаго мнѣнія изъ-за новости, которую онъ ей сообщалъ.
   "Теперь,-- писалъ онъ далѣе,-- мы гостимъ у дяди; полагаю, что я въ правѣ такъ называть его. Онъ очень любезенъ, такъ же какъ жена его и молоденькія дочери, мои кузины; но мнѣ кажется, что онъ не менѣе моего желаетъ, чтобъ въ семьѣ не было признанной линіи, старше его собственной. Онъ, въ глазахъ всей Италіи, герцогъ ди-Кринола и останется имъ, приму ли я титулъ, или нѣтъ. Если я назовусь этимъ именемъ и поселюсь я въ Италіи -- что совершенно невозможно -- я былъ бы ничто. Для него, который создалъ себѣ блестящее, положеніе и, повидимому, располагаетъ значительными средствами, это не составило бы особой разницы. Но я увѣренъ, что онъ этого не желаетъ. Моя дорогая мать хочетъ быть къ нему справедливой, пожертвовать собою, но, боюсь, что самое большое ея желаніе -- доставить сыну имя и титулъ отца его.
   "Что касается до меня, вы, я думаю, уже замѣтили, что мое желаніе остаться тѣмъ, чѣмъ я былъ при нашемъ послѣднемъ свиданіи, и быть, какъ всегда

"Искренне вамъ преданнымъ
"Джорджемъ Роденомъ".

   Письмо это очень удивило леди Франсесъ, удивило и обрадовало. Два дня она не отвѣчала на него и никому о немъ не говорила. Потомъ показала его брату, взявъ съ него слово, что онъ ни съ кѣмъ не будетъ говорить о немъ безъ ея разрѣшенія. "Это тайна Джорджа,-- сказала она,-- и ты, конечно, поймешь, что я не имѣю права ее раскрывать. Я сказала тебѣ объ этомъ потому, что онъ самъ сказалъ бы тебѣ, еслибъ былъ здѣсь". Братъ охотно далъ слово, которое, разумѣется, останется въ своей силѣ только до свиданія его съ Роденомъ; но никакъ не хотѣлъ согласиться съ сестрой, которая смотрѣла на вопросъ глазами его пріятеля, хотя "новость" втайнѣ льстила ея самолюбію.
   -- Онъ можетъ предаваться какимъ угодно фантазіямъ насчетъ титуловъ,-- сказалъ Гэмпстедъ,-- какъ и я; но не думаю, чтобъ онъ имѣлъ право отказываться отъ имени отца. Я сознаю, что родиться графомъ и маркизомъ -- бремя и нелѣпость, но мнѣ приходится съ этимъ мириться; и хотя мой разумъ и мои политическія убѣжденія и говорятъ мнѣ, что это -- бремя и нелѣпость, но это бремя я несу легко, а нелѣпость не особенно меня раздражаетъ. Пріятно видѣть почетъ со стороны окружающихъ, хотя совѣсть и шепчетъ, что ты самъ ничѣмъ его не заслужилъ. Тоже будетъ и съ нимъ, если онъ займетъ здѣсь свое мѣсто, въ качествѣ итальянскаго аристократа.
   -- Но ему все же пришлось бы оставаться почтамтскимъ клеркомъ.
   -- Едва ли.
   -- Но чѣмъ же жить?-- спросила лэди Франсесъ.
   -- Повѣрь, что отецъ взглянулъ бы на него гораздо благосклоннѣе, чѣмъ смотритъ теперь.
   -- Это было бы крайне неблагоразумно.
   -- Вовсе нѣтъ. Ничего нѣтъ неблагоразумнаго въ томъ, что маркизъ Кинсбёри не желаетъ выдать дочь свою за Джорджа Родена, почтамтскаго клерка, и охотно отдаетъ ее за герцога ди-Кринола.
   -- Но что тутъ общаго съ заработкомъ?
   -- Отецъ, вѣроятно, нашелъ бы средство обезпечить васъ въ одномъ случаѣ и не нашелъ бы въ другомъ. Я не утверждаю, что такъ должно быть, но ничего нѣтъ неблагоразумнаго въ томъ, что такъ есть.
   Братъ и сестра долго спорили и, какъ всегда, каждый остался при своемъ мнѣніи. Лэди Франсесъ отвѣтила на письмо жениха, обѣщая во всемъ соображаться съ его желаніями.
   Вскорѣ было получено его второе письмо.
   "Я такъ счастливъ, что вы со мной согласны,-- писалъ онъ.-- Со времени отправленія моего послѣдняго письма къ вамъ, здѣсь все рѣшено, насколько я могу это рѣшить. Мнѣ кажется, нѣтъ сомнѣній въ законности брака моей матери. Дядя мой того-же мнѣнія и говоритъ мнѣ, что, еслибъ я захотѣлъ носить имя отца, никто не сталъ бы оспаривать мои права на него. Онъ готовъ представить меня королю какъ герцога ди-Кринола, еслибъ я пожелалъ поселиться здѣсь и занять это положеніе. Но я конечно этого не сдѣлаю. Во-первыхъ, мнѣ пришлось бы отказаться отъ моей національности. Я не могъ бы жить въ Англіи, съ итальянскимъ титуломъ, иначе какъ въ качествѣ итальянца. Не думаю, чтобъ изъ-за этого я былъ вынужденъ отказаться отъ своего мѣста въ почтамтѣ. Иностранцы, кажется, допускаются въ Англіи въ гражданскую службу. Но въ этомъ было бы что-то нелѣпое и мнѣ особенно непріятное. Я не могъ бы жить подъ бременемъ такого смѣшного положенія. Я не могъ бы также занять положенія, съ которымъ связанъ былъ бы жалкій доходъ, поднесенный мнѣ ради моего происхожденія. Здѣсь никакого такого дохода ожидать нельзя. Но, пожалуй, отецъ вашъ пожелалъ бы обезпечить бѣднаго зятя съ громкимъ титуломъ. По моимъ понятіямъ, онъ не долженъ этого дѣлать и я не могъ бы этого принять. Я не счелъ бы униженіемъ взять деньги за женой, еслибъ судьба мнѣ ихъ послала, при условіи, что я бы и самъ, по мѣрѣ силъ, кое-что зарабатывалъ. Но даже ради васъ -- еслибъ вы этого желали,-- чего нѣтъ, какъ я теперь знаю, даже ради васъ я не согласился бы праздно слоняться по свѣту, въ качествѣ итальянскаго герцога, безъ шиллинга за душой. А потому, моя радость, я намѣренъ вернуться, какъ уѣхалъ,

"Вашимъ
"Джорджемъ Роденомъ".

   Письмо это лэди Франсесъ получила въ Гендонъ-Голлѣ по возвращеніи, съ братомъ, изъ Горсъ-Голла. Но въ это время тайна Джорджа уже не была тайной.
   Вивіанъ, охотясь въ Горсъ-Голлѣ, постоянно ѣздилъ въ Лондонъ, гдѣ его труды, въ качествѣ личнаго секретаря министра, были конечно непрерывны и важны. Онъ тѣмъ не менѣе ухитрялся проводить три дня въ недѣлю въ Нортамитонширѣ, объясняя лондонскимъ пріятелямъ, что онъ достигаетъ этого, просиживая всю ночь напролетъ въ деревнѣ, а деревенскимъ, что просиживаетъ всю ночь въ городѣ. Есть подвиги, которые никогда не совершаются въ присутствіи тѣхъ, кто о нихъ слышитъ.
   Вивіанъ пріѣхалъ въ Горсъ-Голлъ, наканунѣ катастрофы съ Уокеромъ, съ запасомъ новостей.
   -- Слышалъ ты о Джорджѣ Роденѣ?-- спросилъ онъ, какъ только они съ Гэмпстедомъ остались наединѣ.
   -- Что такое? отозвался тотъ.
   -- На счетъ итальянскаго титула?
   -- Но что собственно?
   -- Да слышалъ ты?
   -- Кое-что слышалъ. А ты что знаешь?
   -- Джорджъ Роденъ въ Италіи.
   -- Если не уѣхалъ оттуда. Онъ, былъ тамъ, вѣрно.
   -- Съ матерью.-- Гэмпстедъ кивнулъ головой.-- Вѣроятно ты все знаешь?
   -- Я хочу знать, что ты знаешь. То, что я слышалъ, мнѣ довѣрили какъ тайну. Твой разсказъ вѣроятно не секретъ.
   -- Ну, не знаю. Мы умѣемъ помалкивать о томъ, что слышимъ въ министерствѣ. Но это не было отмѣчено: "совершенно секретно". Я также получилъ письмо отъ Мускати, очень милаго малаго въ тамошнемъ министерствѣ иностранныхъ дѣлъ, который какъ-то слышалъ твое имя въ связи съ именемъ Родена.
   -- Очень вѣроятно.
   -- И имя твоей сестры,-- шепнулъ Вивіанъ.
   -- Это тоже вѣроятно. Люди ныньче обо всемъ толкуютъ.
   -- Лордъ Персифлажъ получилъ свѣдѣнія прямо изъ Италіи. Понятно, что онъ заинтересованъ въ этомъ дѣлѣ, какъ зять лэди Гэмпстеда.
   -- Но что онъ узналъ?
   -- Кажется, что Роденъ вовсе не англичанинъ.
   -- Это, мнѣ кажется, будетъ зависѣть отъ его желанія. Онъ прожилъ здѣсь двадцать пять лѣтъ, слывя англичаниномъ.
   -- Но конечно онъ предпочтетъ быть итальянцемъ,-- сказалъ Вивіанъ.-- Оказывается, что онъ наслѣдникъ одного изъ древнѣйшихъ титуловъ Италіи. Слыхалъ ты о герцогахъ ди-Кринола?
   -- Слышалъ о нихъ теперь.
   -- Одинъ изъ нихъ -- министръ народнаго просвѣщенія въ нынѣшнемъ кабинетѣ и легко можетъ сдѣлаться премьеромъ. Но онъ не глава семьи и не настоящій герцогъ ди-Кринола. Джорджъ Роденъ -- настоящій герцогъ ди-Кринола. Когда сестра твоя такъ увлеклась имъ, я сейчасъ подумалъ, что въ этомъ человѣкѣ должно быть что-нибудь особенное.
   -- Я всегда находилъ, что въ немъ что-то особенное,-- сказалъ Гэмпстедъ,-- иначе едва ли бы я такъ полюбилъ его.
   -- И я также. Онъ мнѣ всегда казался однимъ изъ нашихъ. Не поставишь себя такъ, если ты не "кто-нибудь". Ваша братія, радикалы, можете говорить что угодно, но порода не пустяки. Никто меньше моего не стоитъ за породу, но, клянусь, она всегда скажется. Тебѣ бы въ голову не пришло, что Крокеръ наслѣдникъ герцогскаго титула.
   -- Честное слово, не знаю. Я питаю къ Крокеру большое уваженіе.
   -- Чтожъ теперь дѣлать?-- спросилъ Вивіанъ.
   -- Какъ "дѣлать"?
   -- На счетъ ди-Кринола? Лордъ Персифлажъ говоритъ, что онъ не можетъ оставаться въ почтамтѣ.
   -- Отчего?
   -- Боюсь, что, деньгами, онъ наслѣдуетъ пустяки?
   -- Ни единаго шиллинга.
   -- Лордъ Персифлажъ думаетъ, что необходимо что-нибудь для него сдѣлать. Но это такъ трудно. Устроить это слѣдуетъ въ Италіи. Мнѣ кажется, его могли бы назначить секретаремъ посольства, чтобъ дать ему возможность остаться здѣсь. Но у нихъ такое маленькое содержаніе!
  

XIII.-- Вѣрныя вѣсти.

   Около того же времени маркиза Кинсбёри получила отъ сестры своей, лэде Персифлажъ, слѣдующее письмо:
   "Дорогая Клара,-- такъ какъ ты въ деревнѣ, то до тебя, вѣроятно, еще не дошли вѣсти о поклонникѣ Фанни. Только вчера узнала я кое-что, остальныя подробности сегодня. Такъ какъ свѣдѣнія эти получены черезъ министерство иностранныхъ дѣлъ, то можешь быть совершенно увѣрена, что это правда, хотя это чистое волшебство. Молодой человѣкъ -- вовсе не Джорджъ Роденъ и не англичанинъ. Онъ -- итальянецъ, его настоящее имя герцогъ ди-Кринола.
   "Разсказываютъ длинную исторію о бракѣ его матери, которую я еще не совсѣмъ поняла, но дѣло ясно и безъ нея! За молодымъ человѣкомъ признали, на родинѣ, право на всѣ почести, вовдаваемня его семейству. Это должно отразиться на пріемѣ, какой мы ему сдѣлаемъ. Персифлажъ говоритъ, что, по возвращеніи его, охотно представитъ его во двору, какъ герцога ди-Кринола и тотчасъ пригласитъ его къ намъ обѣдать. Это крайне романическая исторія, но мы съ тобой должны радоваться ей, такъ какъ несомнѣнно, что милая Фанни горячо желаетъ станъ женой этого человѣка. Говорятъ, что онъ ничего не наслѣдуетъ, кромѣ титула. Какъ тебѣ извѣстно, иные изъ иностранныхъ аристократовъ очень бѣдны, а въ данномъ случаѣ отцу, порядочному "mauvais sujet", удалось собственными руками уничтожить всякія свои имущественныя права. Лордъ Кинсбёри, вѣроятно, найдетъ возможность что-нибудь для него сдѣлать. Можетъ быть, ему удастся получить мѣсто, соотвѣтствующее его общественному положенію. Во всякомъ случаѣ всѣ мы должны дружелюбно относиться къ нему, ради Фанни. Пріятнѣе будетъ имѣть въ семьѣ своей герцога ди-Кринола, хотя бы у него не было за душой и шиллинга, чѣмъ почтамтскаго клерка съ двумя или тремя стами фунтами въ годъ.
   "Я просила Персифлажа написать лорду Кинсбёри, но онъ говоритъ, что это мое дѣло, такъ какъ онъ такъ занятъ. Еслибъ здоровье моего зятя это позволяло, мнѣ кажется, ему бы слѣдовало пріѣхать въ городъ, чтобъ лично собрать справки и повидаться съ молодымъ человѣкомъ. Если онъ сдѣлать этого не можетъ, то пусть поручитъ Гэмпстеду привести его къ вамъ, въ Траффордъ. Гэмпстедъ и этотъ молодой герцогъ, по счастью, короткіе пріятели. Въ пользу Гэмпстэда говоритъ, что, какъ бы то ни было, а онъ искалъ себѣ друзей не въ такихъ низменныхъ сферахъ, какъ ты думала. Амальдина намѣрена написать Фанни чтобъ поздравить ее.

"Твоя любящая сестра, Джеральдина Персифлажъ".

   Герцогъ ди-Кринола! Ей не совсѣмъ вѣрилось; хотя, въ сущности, она повѣрила. Она хорошенько не знала, рада ли она этому вѣрить, или на оборотъ. Ей было ужасно думать, что придется называться мачихой почтамтскаго клерка. Ей вовсе не покажется ужаснымъ быть мачихой герцога ди-Кринола, хотя бы у пасынка не было собственнаго состоянія. Это маленькое несчастіе будетъ, въ глазахъ свѣта, сглажено аттрибутами высокаго общественнаго положенія. Что можетъ быть звучнѣе титула герцогини! Кромѣ того -- онъ, "настоящій". Весь свѣтъ узнаетъ, что итальянскій герцогъ прямой представитель блестящей фамиліи, которой этотъ самый титулъ принадлежалъ въ теченіи многихъ, многихъ лѣтъ. Были сильныя основанія сейчасъ же прижать къ своему сердцу молодого герцога и молодую герцогиню.
   Но были другія причины, по которымъ она не желала бы, чтобъ извѣстіе это было справедливо. Во-первыхъ, она ненавидѣла ихъ обоихъ. Какой бы онъ герцогъ ни былъ, все же онъ "былъ" почтамтскимъ клеркомъ и леди Франсесъ позволяла ему ухаживать аа собой въ то время, когда видѣла въ немъ не болѣе какъ почтамтскаго клерка. Кромѣ того, дѣвушка эта оскорбила ее и, наконецъ, каково будетъ ея "голубкамъ", если придется выкроить изъ семейнаго достоянія постоянный доходъ для этого итальянскаго аристократа и для цѣлаго будущаго поколѣнія итальянскихъ аристократовъ; въ добавокъ, какое торжество для Гэмпстеда, который, изъ всѣхъ человѣческихъ существъ, ей самое ненавистное.
   Но, по зрѣломъ обсужденіи, она думала, что лучше будетъ признать герцога. Да больше ей ничего не остается. Чтобы она ни дѣлала, ей не посадить молодого человѣка за его скромный столъ, не возвратить ему его скромное имя.
   Ея долгъ былъ -- сообщить извѣстіе маркизу, но прежде чѣмъ она успѣла это исполнить, ее неожиданно посѣтилъ мистеръ Гринвудъ. Мистеръ Робертсъ все уладилъ единственно съ помощью сильныхъ аргументовъ и убѣдилъ мистера Гринвуда отправиться въ Шрьюсбёри, въ день назначенный для его отъѣзда. Ему было объявлено, что, если онъ уѣдетъ, то получитъ 200 фунтовъ въ годъ отъ маркиза, да лордъ Гэмпстедъ прибавитъ 100, о чемъ маркизъ можетъ и не знать. Если же онъ, въ назначенный день, не выѣдетъ, то ста фунтовъ ему не прибавятъ. Обѣ стороны не скупились на слова, но онъ уѣхалъ. Маркизъ не пожелалъ его видѣть, маркиза простилась съ нимъ самымъ оффиціальнымъ образомъ. Уѣзжая, онъ говорилъ себѣ, что въ семействѣ еще могутъ возникнуть обстоятельства, которыя послужатъ ему на пользу. Теперь онъ также узналъ великую, семейную новость и пріѣхалъ съ мыслью, что первый объявитъ ее въ Траффордъ-Паркѣ.
   Онъ спросилъ бы маркиза, но зналъ что тотъ его не приметъ. Леди Кинсбёри согласилась его принять и его ввели въ комнату, куда онъ такъ часто входилъ безъ доклада.
   -- Надѣюсь, что вы здоровы, мистеръ Гринвудъ,-- сказала она.-- Вы все еще живете въ нашихъ мѣстахъ?
   Въ Траффордѣ прекрасно знали, что онъ выѣхалъ.
   -- Да, леди Кинсбёри. Я не выѣзжалъ изъ этихъ мѣстъ. Я думалъ, что вы, можетъ быть, пожелаете еще разъ меня видѣть.
   -- Не думаю, чтобъ намъ была надобность васъ безпокоить, мистеръ Гринвудъ.
   -- Я пріѣхалъ съ новостью, которая касается вашего семейства.
   -- Присядьте, мистеръ Гринвудъ. Какая новость?
   -- Мистеръ Джорджъ Роденъ, почтамтскій клеркъ...
   -- Герцогъ ди-Кринола, хотите вы сказать?
   -- О!-- воскликнулъ мистеръ Гринвудъ.
   -- Все это мнѣ извѣстно, мистеръ Гринвудъ.
   -- Что почтамтскій клеркъ -- итальянскій аристократъ?
   -- Что итальянскому аристократу угодно было, на нѣсколько времени, сдѣлаться почтамтскимъ клеркомъ. Вы это хотѣли сказать?
   -- И леди Франсесъ будетъ разрѣшено...
   -- Мистеръ Гринвудъ, я должна проситъ васъ здѣсь не обсуждать дѣйствій леди Франсесъ.
   -- О! не обсуждать дѣйствій милэди!
   -- Не можете же вы не знать, какъ маркизъ за это разсердился.
   -- А мы таки иногда обсуждали дѣйствія леди Франсесъ, леди Кинсбёри.
   -- Теперь я этого дѣлать не желаю. Оставимъ это, мистеръ Гринвудъ.
   -- О лордѣ Гэмпстедѣ также нельзя говорить?
   -- Также нельзя. По моему, вы очень дурно поступили, пріѣхавъ послѣ всего, что происходило. Еслибъ маркизъ зналъ...
   "О, еслибъ маркизъ зналъ! Еслибъ маркизъ все зналъ и другіе также,-- подумалъ, но только подумалъ мистеръ Гринвудъ.-- Вслухъ онъ сказалъ только:
   -- Отлично, леди Кинсбёри. Пожалуй, мнѣ теперь лучше уѣхать.
   И онъ уѣхалъ.
   Посѣщеніе его послужило подтвержденіемъ. Она не смѣла долго скрывать новость отъ мужа, а потому, втеченіи вечера, пошла къ нему, съ письмомъ сестры въ рукахъ.
   -- Какъ!-- сказалъ маркизъ, когда чтеніе кончилось.-- Какъ! герцогъ ди-Кринола.
   -- Въ этомъ не можетъ быть сомнѣнія, милый.
   -- И онъ почтамтскій клеркъ?
   -- Теперь, нѣтъ.
   -- Я не совсѣмъ понимаю, чѣмъ же онъ будетъ. Кажется, онъ никакого наслѣдства не получилъ.
   -- Сестра ничего не пишетъ.
   -- Такъ чтожь толку въ его титулѣ? Ничего нѣтъ на свѣтѣ вреднѣе нищей аристократіи. Почтамтскій клеркъ вправѣ жениться, но бѣдный аристократъ долженъ, во всякомъ случаѣ, дать своей бѣдности умереть съ нимъ.
   Съ этой стороны вопросъ до сихъ поръ не представлялся леди Кинсбёри. Когда она предложила ему пригласить молодого человѣка въ Траффордъ, онъ, какъ будто, вовсе не нашелъ это нужнымъ.-- Было бы гораздо лучше, еслибъ Фанни вернулась, ввернулъ старикъ,-- молодой человѣкъ, вѣроятно, поселится на родинѣ, если вся эта исторія не сказка, выдуманная Персифлажемъ у себя въ министерствѣ.
  

XIV.-- Весь свѣтъ это знаетъ.

   По возвращеніи въ Гендонъ-Голлъ, леди Франсесъ нашла слѣдующее письмо отъ своей пріятельницы, лэди Амальдины:

"Дорогая Фанни,

   "Я положительно въ восторгѣ, что могу поздравить тебя съ удивительной и крайне романической исторіей, которую намъ только-что разсказали. Я никогда не принадлежала въ числу тѣхъ, кто тебя "особенно" осуждалъ за то, что ты отдала свое сердце человѣку, который настолько ниже тебя по общественному положенію. Тѣмъ не менѣе, мы всѣ не могли не находить, что очень жаль что онъ -- почтамтскій клеркъ. За то теперь ты имѣешь основаніе гордиться. Я изучила вопросъ основательно и убѣдилась, что герцогамъ ди-Кринола приписывается "самая чистая кровь" въ Европѣ. Несомнѣнно, что одинъ изъ представителей этого семейства былъ женатъ на принцессѣ изъ дома Бурбоновъ до вступленія ихъ на французскій престолъ. Я могла бы сообщить тебѣ всѣ подробности, еслибъ не была увѣрена, что ты сама уже все разузнала. Другой женился на троюродной сестрѣ того Максимиліана, который былъ женатъ на Маріи Буріундской. Есть предположеніе, что одна изъ дамъ этого семейства была женою младшаго брата одного изъ Гизовъ, хотя не совершенно "достовѣрно", были-ли они когда-нибудь женаты. Но это маленькое пятнышко, дорогая, едва ли теперь до тебя касается. Говоря вообще, не думаю, чтобъ въ цѣлой Европѣ было лучшее имя. Папа говоритъ, что ди-Кринола постоянно фигурировали въ Италіи, то на политической аренѣ, то во время возмущеній, то въ битвахъ. А потому это вовсе не то, какъ еслибъ они всѣ полиняли и болѣе не имѣли никакого значенія какъ иныя фамиліи, о которыхъ мы читаемъ въ исторіи. Признаюсь, я думаю что ты должна быть очень счастливой дѣвушкой. Я сама чувствую, что совершенно стушевалась, такъ какъ, что ни говори, а титулъ Меріонетовъ дарованъ только въ царствованіе Карла II. Правда, ранѣе этого существовалъ одинъ лордъ Льюддьютль, но и онъ былъ сдѣланъ лордомъ только Іаковомъ I. Поуэли, безъ всякаго сомнѣнія, очень древняя уэльская фамилія; говорятъ, что между ними и Тюдорами было какое-то родство. Но что все это въ сравненіи съ тѣми почестями, которыя еще въ средніе вѣка воздавались аристократическому дому ди-Кринола?
   "Папа, кажется, думаетъ, что у твоего жениха не будетъ много денегъ. Я изъ числа тѣхъ, которые не думаютъ, чтобъ большіе доходы могли идти въ сравненіе съ хорошимъ происхожденіемъ, въ смыслѣ обезпеченія солиднаго положенія въ свѣтѣ. Конечно, помѣстья герцога считаются громадными и Льюддьютль, даже въ качествѣ старшаго сына, богатый человѣкъ; но, насколько я понимаю, его ничего не даетъ, кромѣ хлопотъ. Если онъ имѣетъ какое-нибудь отношеніе къ провинціальному городу, въ смыслѣ доходовъ, то отъ него требуютъ, чтобъ онъ положилъ первый камень каждой церкви и каждаго общественнаго зданія, въ этомъ городѣ. Если что-нибудь надо "открывать", онъ открываетъ; ему никогда не дадутъ пообѣдать безъ того, чтобъ онъ не сказалъ два, три спича, "до" и "по". Это я называю ужаснымъ наказаніемъ. По всему, что я слышу, твой герцогъ всегда будетъ съ тобой, у него не будетъ этихъ ненавистныхъ общественныхъ обязанностей. Вѣроятно, придется что-нибудь устроить насчетъ дохода. Льюддьютль, кажется, думаетъ, что герцогу слѣдуетъ попасть въ парламентъ. По крайней мѣрѣ онъ на-дняхъ говорилъ это папа; сама я его не видала цѣлые вѣка. Онъ заходитъ къ намъ каждое воскресенье, тотчасъ послѣ завтрака, и никогда не остается долѣе двухъ минутъ. Въ прошлое воскресенье мы еще не знали этой чудной новости, но папа на дняхъ видѣлъ его въ палатѣ и это были его слова. Не понимаю, какъ онъ можетъ попасть въ палату, если онъ итальянскій герцогъ, и не знаю, что бы онъ этимъ выигралъ. Папа говоритъ, что его собственное правительство могло бы дать ему какой-нибудь дипломатическій постъ; но мнѣ кажется, что маркизъ могъ бы что-нибудь для него сдѣлать, такъ какъ въ его въ личномъ распоряженіи "такъ много". Каждый акръ владѣній Меріонетовъ закрѣпленъ за... ну, за ближайшимъ наслѣдникомъ, кто бы онъ тамъ ни былъ. Но средства непремѣнно будутъ. Это всегда устраивается. Папа говоритъ, что молодые герцоги всегда, по меньшей мѣрѣ, настолько же обезпечены какъ птицы небесныя.
   "Но, какъ я уже сказала, что все это значитъ въ сравненіи съ породой? Это совершенно измѣняетъ твое положеніе. Конечно, ты во всякомъ случаѣ, сохранила бы свой титулъ, но что бы сталось съ нимъ?
   "Хотѣлось бы знать, выйдешь ли ты теперь замужъ до августа? Думаю, что нѣтъ, такъ какъ кажется несовсѣмъ извѣстно, когда именно его "шалунъ" папаша умеръ; надѣюсь, что не выйдешь. У насъ, наконецъ, назначенъ день -- 20 августа, помнится, я уже говорила тебѣ, что мой будущій beau-frère, лордъ Давидъ, убѣжитъ тотчасъ послѣ вѣнчанія, чтобъ, проведя всю ночь въ дорогѣ, на слѣдующее утро "открывать" что-то въ Абердинѣ. Упоминаю объ этомъ, т.-е. о назначеніи дня, потому что ты будешь самой выдающейся изъ моей стаи въ двадцать птичекъ. Конечно, имя твое, ранѣе этого, попадетъ въ газеты, какъ имя будущей итальянской герцогини. Признаюсь, что я буду этимъ, не безъ основанія гордиться. Кажется, наконецъ-то вся моя стая собрана, надѣюсь, что ни одна изъ моихъ двадцати подругъ не выйдетъ замужъ ранѣе меня. Это случалось такъ часто, что можно въ отчаяніе придти. Я заплачу, если узнаю, что ты выходишь первая.
   "Остаюсь твоей любящей подругой и кузиной

"Амальдина".

   По тому же поводу она написала и своему будущему мужу.

"Дорогой Льюддьютль,

   "Очень было мило съ вашей стороны пріѣхать въ прошлое воскресенье, но жаль, что вы ушли только потому, что Гресбёри были у насъ. Они бы васъ не съѣли, хотя онъ и либералъ.
   "Я писала Фанни Траффордъ, чтобы поздравить ее; потому, что все-таки это лучше, чѣмъ простой почтамтскій клеркъ. То было ужасно; -- такъ ужасно, что почти неловко было упоминать имя ея въ обществѣ! Когда объ этомъ заходила рѣчь, я право чувствовала, что вся краснѣю. Теперь можно ее назвать, такъ какъ не всѣ же знаютъ, что у него ничего нѣтъ. Тѣмъ не менѣе, это тоже ужасно. Чѣмъ они будутъ жить?
   "Папа говоритъ, что вы сказали, что жениху Фанни надо попасть въ парламентъ. Но что онъ этимъ выиграетъ? Можетъ быть, такъ какъ онъ служитъ въ почтамтѣ, его могли бы сдѣлать главнымъ директоромъ почтъ. Только папа говоритъ, что, вступивши въ парламентъ, онъ не могъ бы называться герцогомъ ди-Кринола. Вообще, это очень грустно, хотя не совсѣмъ такъ грустно, какъ прежде. Правда, что одинъ изъ ди-Кринола былъ женатъ на принцессѣ изъ дома Бурбоновъ, а другіе на безчисленныхъ принцессахъ крови. По моему, долженъ былъ бы существовать законъ, который предписывалъ бы выдавать такимъ лицамъ средства въ жизни, изъ налоговъ. Какъ можно отъ нихъ требовать, чтобы они жили ничѣмъ? Я спросила папа, не можетъ ли онъ это устроить; но онъ отвѣтилъ, что это былъ бы финансовый билль и что вамъ слѣдовало бы этимъ заняться. Пожалуйста, не увлекайтесь, чтобы это не заняло у васъ весь августъ. Знаю, что вы безъ зазрѣнія совѣсти отложили бы наше собственное дѣльце, еслибы что-нибудь подобное встрѣтилось вамъ. Я даже думаю, что вы бы обрадовались.
   "Останьтесь подольше въ воскресенье. Мнѣ столько надо сказать вамъ. Если вы что-нибудь придумаете для этихъ бѣдныхъ ди-Кринола, что-нибудь, что не займетъ "весь" августъ, похлопочите объ нихъ.

"Ваша Ами".

   Лордъ Льюддьютль отвѣтилъ невѣстѣ:

"Дорогая Ами,

   "Буду у васъ въ воскресенье, къ тремъ часамъ. Если хотите, можемъ сдѣлать прогулку, но теперь постоянно идетъ дождь. Позже у меня назначено совѣщаніе съ нѣсколькими членами консервативной партіи, для обсужденія вопроса: что дѣлать по поводу билля мистера Грина "объ освѣщеніи Лондона электричествомъ". Это было бы всѣмъ на руку, но боюсь, что нѣкоторые члены нашей партіи увлеклись бы общимъ примѣромъ, а правительство очень нерѣшительно, до глупости. Я изучалъ цифровыя данныя, это взяло у меня всю недѣлю. Иначе я навѣстилъ бы васъ.
   "Эта исторія ди-Кринола совершенный романъ. Я не хотѣлъ сказать, что онъ долженъ попасть въ палату, чтобы, черезъ это, получить средства къ жизни. Если онъ приметъ титулъ, то, конечно, онъ сдѣлать этого не можетъ. Принявши его, онъ долженъ будетъ считать себя итальянцемъ. Я счелъ бы его не менѣе достойнымъ уваженія, еслибы онъ заработывалъ свой хлѣбъ въ качествѣ простого клерка. Говорятъ, что онъ человѣкъ съ сердцемъ и характеромъ. Если это правда, онъ именно такъ и поступитъ.

"Искренне вамъ преданный Льюддьютль".

   Когда лордъ Персифлажъ заговорилъ объ этомъ дѣлѣ съ барономъ д'Оссе, итальянскимъ посланникомъ въ Лондонѣ, баронъ вполнѣ призналъ права молодого герцога и, казалось, думалъ, что очень немногаго недостаетъ для полнаго благополучія молодого человѣка.
   -- Да,-- сказалъ баронъ,-- у него нѣтъ обширныхъ помѣстій. Здѣсь, въ Англіи, у васъ у всѣхъ обширныя помѣстья. Очень пріятно владѣть обширными помѣстьями. Но у него есть дядя, который играетъ большую роль въ Римѣ, а у будущей жены его -- дядя, который играетъ очень большую роль въ Лондонѣ. Чего-жъ ему больше?
   Тутъ баронъ поклонился министру, а министръ барону.
   Нигдѣ рѣшительно приключенія Родена не вызвали такого сильнаго впечатлѣнія какъ въ почтамтѣ. Тамъ титулы еще внушали нѣкоторый страхъ, а не были дѣломъ самымъ обыкновеннымъ, какъ въ министерствѣ иностранныхъ дѣлъ. Конечно, вся эта исторія попала въ газеты. Въ департаментѣ она стала извѣстна въ послѣдній день февраля, за два дня до возвращенія Роденовъ въ Лондонъ.
   -- Слышали, мистеръ Джирнингэмъ?-- воскликнулъ Крокеръ, врываясь въ комнату въ это утро. Онъ опоздалъ только на десять минутъ, разорившись на извощика отъ сильнаго желанія первому сообщить великую новость товарищамъ. Но его предупредилъ Гератэ.
   -- Герцогъ ди-Кринола!-- кричалъ Гератэ въ минуту появленія Крокера, рѣшившись никому не уступать чести, принадлежавшей ему по праву.
   -- Да, герцогъ,-- сказалъ Крокеръ.-- Герцогъ! Мой лучшій другъ! Гэмпстедъ уничтоженъ, уничтоженъ! Герцогъ ди-Кринола! Развѣ это не прелесть? Клянусь, не вѣрится. Вы вѣрите, мистеръ Джирнингэмъ?
   -- Не знаю, что и думать,-- сказалъ мистеръ Джирнингэмъ.-- Только онъ всегда былъ очень солидный, приличный молодой человѣкъ; мы въ немъ много потеряемъ.
   -- Вѣроятно герцогъ никогда къ намъ не взглянетъ,-- сказалъ Боббинъ.-- Мнѣ бы хотѣлось еще разъ пожать ему руку.
   -- Пожать ему руку,-- сказалъ Крокеръ.-- Я увѣренъ, что онъ такъ не исчезнетъ, мой искренній пріятель. Не думаю, чтобы я когда-нибудь любилъ кого-нибудь какъ Джорджа Ро... герцога ди-Кринола, хочу я сказать. Подумать, что я сидѣлъ съ нимъ за однимъ столомъ послѣдніе два года! Не болѣе какъ за два дня до его отъѣзда въ это знаменитое путешествіе, я провелъ съ нимъ вечеръ, въ свѣтѣ, въ Голловэѣ.-- Тутъ онъ всталъ и порывисто зашагалъ по комнатѣ, хлопая въ ладоши, совершенно увлеченный пылкостью своихъ чувствъ.
   -- Мнѣ кажется, вамъ не худо бы присѣсть къ столу, мистеръ Крокеръ,-- сказалъ мистеръ Джирнингэмъ.
   -- Ахъ, отвяжитесь, мистеръ Джирнингэмъ.
   -- Я не позволю вамъ такъ относиться во мнѣ, мистеръ Крокеръ.
   -- Честное слово, я не хотѣлъ сказать ничего лишняго, сэръ. Но когда человѣкъ услышалъ такую новость, развѣ онъ можетъ успокоиться? Такихъ вещей прежде никогда не бывало, чтобы вашъ лучшій другъ оказался герцогомъ ди-Кринола. Читалъ ли кто-нибудь изъ васъ что-нибудь подобное въ романѣ? Развѣ это не было бы эффектно на сценѣ? Я такъ и вижу свою первую встрѣчу съ герцогомъ, какъ она была бы изображена въ пьесѣ. Герцогъ, сказалъ бы я, герцогъ, поздравляю васъ съ унаслѣдованіемъ вашего громкаго, фамильнаго титула, котораго никто не могъ бы носить съ большей честью, чѣмъ вы. Банкрофтъ изображалъ бы меня, а заглавіе пьесы было бы: "Другъ герцога". Я думаю, мы будемъ называть его "герцогомъ" здѣсь, въ Англіи, а "duca", если намъ случится быть вмѣстѣ, въ Италіи; какъ вы думаете, мистеръ Джирнингемъ?
   -- Вы бы лучше сѣли, мистеръ Крокеръ, и постарались заняться своимъ дѣломъ.
   -- Не могу, честное слово, не могу. Я слишкомъ взволнованъ. Я не могъ бы этого сдѣлать, будь здѣсь самъ Эолъ. Кстати, хотѣлъ бы я знать -- слышалъ ли сэръ Бореасъ новость.
   Съ этимъ онъ бросился изъ комнаты и положительно ворвался въ кабинетъ повелителя.
   -- Да, мистеръ Крокеръ,-- сказалъ сэръ Бореасъ,-- слышалъ я это. Я читаю газеты не хуже вашего.
   -- Но это правда, сэръ Бореасъ?
   -- Я слышалъ объ этомъ два, три дня назадъ, мистеръ Крокеръ, и думаю, что это правда.
   -- Онъ былъ мой другъ, сэръ Бореасъ, мой лучшій другъ. Развѣ это не удивительно, что мой лучшій другъ оказался герцогомъ ди-Кринола! А самъ онъ объ этомъ ничего не зналъ. Я совершенно увѣренъ, что онъ ровно ничего не зналъ.
   -- Право не умѣю вамъ сказать, мистера Крокеръ; но такъ какъ вы уже выразили свое удивленіе, то не лучше ли вамъ возвратиться къ себѣ въ отдѣленіе и приняться за работу.
  

XV.-- Это будетъ сдѣлано.

   Долго стоитъ у насъ лордъ Гэмпстедъ въ гостиной Маріонъ Фай, послѣ совершенія своего великаго преступленія; тамъ же стоитъ и мистрисъ Роденъ, которая пришла навѣстить молодую пріятельницу почти тотчасъ по возвращеніи своемъ домой изъ долгаго путешествія. Гэмпстеду была извѣстна большая часть подробностей романа ди-Кринола, но Маріонъ пока ничего о немъ не слыхала.
   -- Вы такъ поступили со мной, что мнѣ самой себя стыдно,-- были послѣднія слова Маріонъ въ ту минуту, когда мистрисъ Роденъ входила въ комнату.
   -- Я не знала, что лордъ Гэмпстедъ здѣсь,-- сказала мистрисъ Роденъ.
   -- О, мистриссъ Роденъ, какъ я рада, что вы пріѣхали,-- воскликнула Маріонъ. Гэмпстеду показалось, что Маріонъ радуется, что у нея явилась защита отъ дальнѣйшихъ необузданныхъ выходокъ съ его стороны. Сама бѣдняжка Маріонъ едва ли знала, что хотѣла сказать. Она не сердилась на него, но сердилась на себя. Въ ту минуту, когда она была въ его объятіяхъ, она поняла, какъ невозможны были условія, которыя она ему предписала. Она много разъ говорила себѣ, что ея долгъ пожертвовать собою, но исполнила его только на половину. Развѣ ей не слѣдовало затаить въ душѣ свою любовь, чтобъ онъ могъ оставить ее, что онъ навѣрное сдѣлалъ бы, еслибъ она держала себя съ нимъ холодно, какъ этого требовалъ ея долгъ. Ей приснился глупый сонъ. Она вообразила, что на то недолгое время, какое ей остается жить, она можетъ разрѣшить себѣ наслажденіе любить и имѣла тщеславіе думать, что ея поклонникъ могъ быть вѣренъ ей и самъ не страдать! Жертва ея была неполна. Да, она сердилась на себя -- но не на него. А все же его надо заставить признать, что онъ никогда, никогда болѣе не долженъ къ ней пріѣзжать. Душа можетъ предвкушать такую дивную радость; чтобъ насладиться ею хотя бы на минуту, можно пожертвовать спокойствіемъ, даже счастіемъ многихъ лѣтъ. Такъ будетъ съ нею. Онъ никогда не долженъ болѣе пріѣзжать...
   -- Да,-- сказалъ Гэмпстедъ, пытаясь улыбнуться,-- я здѣсь и надѣюсь бывать здѣсь часто, очень часто, пока мнѣ не удастся увезти нашу Маріонъ отсюда.
   -- Нѣтъ,-- слабо и кротко сказала Маріонъ.
   -- Вы очень постоянны, милордъ,-- сказала мистрисъ Роденъ.
   -- Мнѣ кажется, человѣкъ всегда постояненъ, если истинно любитъ. Но какую исторію вы-то намъ привезли, мистриссъ Роденъ. Не знаю, долженъ ли я называть васъ "мистриссъ Роденъ".
   -- Конечно, милордъ, вамъ слѣдуетъ такъ называть меня.
   -- Что это значитъ?-- спросила Маріонъ.
   -- А вы и не слыхали,-- сказалъ онъ.-- Я еще не успѣлъ передать ей все это, мистриссъ Роденъ.
   -- Такъ вы знаете, лордъ Гэмпстедъ?
   -- Да, знаю; хотя Роденъ не удостоилъ написать мнѣ строчки. Какъ прикажете называть его?-- На его мистрисъ Роденъ ничего не отвѣтила.-- Конечно онъ написалъ Фанни. Весь свѣтъ это знаетъ. Кажется, прежде всего это стало извѣстно въ министерствѣ иностранныхъ дѣлъ, оттуда уже дали знать моимъ, въ Траффордъ. Полагаю, что въ Лондонѣ нѣтъ клуба, въ которомъ бы сотни разъ не повторяли, что Джорджъ Роденъ не Джорджъ Роденъ.
   -- Не Джорджъ Роденъ?-- спросила Маріонъ.
   -- Нѣтъ, дорогая. Вы обнаружите страшное невѣжество, если такъ его назовете.
   -- Кто же онъ, милордъ?
   -- Маріонъ!
   -- Извините. Сегодня больше не буду. Но кто онъ?
   -- Герцогъ ди-Кринола.
   -- Герцогъ!-- воскликнула Маріонъ.
   -- Вотъ кто онъ, Маріонъ.
   -- Чтожь, ему тамъ дали этотъ титулъ?
   -- Кто-то далъ его одному изъ его предковъ, нѣсколько вѣковъ тому назадъ, когда Траффорды -- ну, я хорошенько не знаю, что Траффорды тогда дѣлали. Онъ, вѣроятно, намѣренъ принять титулъ?
   -- Говоритъ, что нѣтъ, милордъ.
   -- Онъ долженъ это сдѣлать.
   -- Я тоже того мнѣнія, лордъ Гэмпстедъ. Онъ упрямъ, вы знаете, но можетъ быть онъ и послушаетъ кого-нибудь изъ друзей. Поговорите съ нимъ.
   -- Лучше бы ему посовѣтоваться съ другими, болѣе чѣмъ я способными объяснить всѣ "pro" и "contra" его положенія. Всего лучше ему отправиться въ министерство иностранныхъ дѣлъ и повидаться съ моимъ дядей. Гдѣ онъ теперь?
   -- Пошелъ въ почтамтъ. Мы пріѣхали домой около полудня и онъ тотчасъ отправился. Вчера мы уже поздно вечеромъ пріѣхали въ Фолькстонъ, онъ предложилъ мнѣ тамъ переночевать.
   -- Онъ продолжаетъ подписываться старымъ именемъ?-- спросилъ Гэмпстедъ.
   -- О, да. Мнѣ кажется, онъ не согласится отъ него отказаться.
   -- Ни отъ департамента?
   -- Ни отъ департамента. Чѣмъ же ему больше жить, говоритъ онъ.
   -- Отецъ мой могъ бы что-нибудь сдѣлать.-- Мистрисъ Роденъ покачала головой.-- Сестра будетъ имѣть средства, хотя, вѣроятно, недостаточныя для ихъ потребностей.
   -- Онъ никогда не согласился бы жить, сложа руки, на ее деньги, милордъ! Право, мнѣ кажется, я вправѣ утверждать, что онъ окончательно рѣшилъ отказаться отъ титула, какъ отъ пустого бремени. Вы, можетъ быть, замѣтили, что убѣдить его не легко.
   -- Самый упрямый человѣкъ, какого я когда-либо встрѣчалъ въ жизни,-- сказалъ Гэмпстедъ, смѣясь.
   -- Онъ и сестру мою заставилъ смотрѣть на дѣло его глазами.
   Тутъ онъ неожиданно повернулся въ Маріонъ и спросилъ:
   -- Чтожь, уходить мнѣ теперь?
   Въ присутствіи мистриссъ Роденъ она не пожелала вдаваться ни въ какія объясненія, а потому просто отвѣтила:
   -- Если вамъ угодно, милордъ.
   -- Не хочу я быть "милордомъ". Вонъ Роденъ, настоящій герцогъ, предки котораго были герцогами задолго до временъ Ноя; ему позволяется называться какъ ему угодно, а меня и не спрашиваютъ, даже лучшіе и самые близкіе друзья. Тѣмъ не менѣе, я повинуюсь и если не пріѣду ни сегодня, ни завтра, то напишу вамъ самое милое письмецо, какое только съумѣю.
   -- Не дѣлайте этого,-- слабо, чуть слышно, сказала она.
   -- А я сдѣлаю,-- сказалъ онъ.-- Не знаю, не придется ли мнѣ ѣхать, въ Траффордъ; если "да", то вы получите письмецо. Сознаю я, мистриссъ Роденъ, свою полнѣйшую неспособность написать приличное billet-donx. "Дорогая Маріонъ, я вашъ, а вы моя. Остаюсь вѣчно вашъ". Дальше этого я идти не умѣю. Когда человѣкъ женатъ и можетъ писать о дѣтяхъ, о хозяйствѣ,. дѣлать распоряженія насчетъ охотничьихъ лошадей и собакъ, тогда это, вѣроятно, становится легко. Прощайте, дорогая. Прощайте мистриссъ Роденъ. Желалъ бы я постоянно называть васъ герцогиней, въ видѣ мести за вѣчнаго "милорда".-- Съ этимъ онъ оставилъ ихъ.
   Мистриссъ Роденъ казалось, что между молодыми людьми все рѣшено. Чувство сожалѣнія овладѣло ею, когда она подумала, что доводы противъ этого брака такъ же вѣски, какъ и прежде. Тѣмъ не менѣе, это такъ естественно...
   -- Такъ это состоится?-- спросила она, съ своей самой милой улыбкой.
   -- Нѣтъ,-- сказала Маріонъ, безъ всякой улыбки.-- Это не состоится. Почему вы такъ на меня смотрите, мистриссъ Роденъ? Развѣ я не говорила вамъ, передъ вашимъ отъѣздомъ, что этому никогда не бывать?
   -- Но онъ обращается съ вами такъ, точно онъ вашъ женихъ.
   -- Чтожъ мнѣ съ этимъ дѣлать? Когда я прошу его уѣхать, онъ возвращается; когда я говорю ему, что не могу быть его женой, онъ не хочетъ мнѣ вѣрить. Онъ знаетъ, что я его люблю.
   -- Вы ему это сказали?
   -- Сказала ли! Ему не нужно было и говорить. Конечно, онъ это зналъ. О, мистриссъ Роденъ, еслибъ я могла умереть за него и кончить съ этимъ! А между тѣмъ мнѣ бы не хотѣлось покинуть моего дорогого отца. Что мнѣ дѣлать, мистриссъ Роденъ?
   -- Но мнѣ сейчасъ казалось, что вы такъ счастливы, когда онъ здѣсь.
   -- Я никогда не бываю счастлива при немъ, а, между тѣмъ, я точно на небесахъ.
   -- Маріонъ!
   -- Я никогда не бываю счастлива. Я знаю, что тому, чего онъ желаетъ -- не бывать. Я знаю, что позволяю ему даромъ тратить свои сладкія рѣчи. Ему нужна другая, совершенно непохожая на меня. Красавица, съ хорошимъ здоровьемъ, съ горячей кровью въ жилахъ, съ громкимъ именемъ, съ величавымъ взглядомъ, благородной осанкой, женщина, которая, принявъ его имя, дастъ ему столько же, сколько получитъ, а главное, женщина, которая не зачахнетъ у него на глазахъ, не будетъ мучить его, въ теченіе своей короткой жизни, болѣзнью, докторами, постепенно блѣднѣющими надеждами безнадежно-больной. А между тѣмъ, я позволила ему пріѣхать и сказала ему, какъ нѣжно его люблю. Онъ пріѣзжаетъ и читаетъ это въ глазахъ моихъ. Такое блаженство быть любимой такъ, какъ онъ любитъ. О, мистриссъ Роденъ, онъ меня поцѣловалъ.-- Это не показалось мистриссъ Роденъ дѣломъ необыкновеннымъ; но, не зная, что сказать, она также поцѣловала дѣвушку.--Тогда я сказала ему, что онъ долженъ уѣхать и никогда болѣе ко мнѣ не пріѣзжать.
   -- Разсердились вы на него?
   -- На него! Я разсердилась на себя. Я подала ему поводъ это сдѣлать. Какъ могла я разсердиться на него! Да и что за бѣда, еслибъ не изъ-за него? Еслибъ онъ только захотѣлъ понять, что я не могу говорить съ нимъ. Но я слаба во всемъ, кромѣ одного. Никогда не заставитъ онъ меня сказать, что я согласна быть его женой.
   -- Моя Маріонъ! Дорогая Маріонъ!
   -- Но отецъ этого желаетъ.
   -- Желаетъ, чтобъ вы стали его женой?
   -- Да. Онъ говоритъ: почему бы тебѣ не быть какъ всѣ? Какъ могу я сказать ему? Какъ могу я сказать, что я непохожа на другихъ дѣвушекъ изъ-за моей дорогой мамы? А между тѣмъ, онъ этого не знаетъ. Онъ этого не видитъ, хотя такъ много испыталъ. Онъ замѣтитъ это только тогда, когда я буду тамъ, на постели, и не смогу къ нему придти, когда онъ будетъ звать меня.
   -- Ничто теперь не доказываетъ ни ему, ни мнѣ, что вы не доживете до моихъ лѣтъ.
   -- Я не доживу до старости. Вы знаете, что я умру молодой. Развѣ кто-нибудь изъ нихъ уцѣлѣлъ? Но отецъ мой -- мой дорогой отецъ -- долженъ самъ открыть это. Я иногда думала, что меня хватитъ на его вѣкъ, что я буду при немъ до конца. Оно могло бы быть, еслибъ все это не терзало меня.
   -- Не сказать-ли мнѣ ему, лорду Гэмпстеду?
   -- Ему во всякомъ случаѣ надо сказать. Онъ не связанъ со мной, какъ отецъ. Его скорбь не будетъ особенно тяжка.-- На это мистриссъ Роденъ покачала головой.-- Неужели я ошибаюсь?
   -- Если вы прогоните его отъ себя, онъ не легко это снесетъ.
   -- Можетъ ли молодой человѣкъ, у котораго столько интересовъ, такъ любить меня? Мнѣ казалось, что только дѣвушки такъ любятъ.
   -- Онъ понесетъ свой крестъ, какъ несутъ его другіе.
   -- Но я должна облегчить его ношу насколько могу, неправда-ли? Мнѣ слѣдовало это сдѣлать раньше. Еслибъ я сразу удалила его, онъ бы не страдалъ. Всему этому долженъ быть конецъ. Хотя бы это убило меня, хотя бы это на короткое время страшно огорчило его, это будетъ сдѣлано!
  

XVI.-- Маріонъ навѣрное поставитъ на своемъ.

   Черезъ день Маріонъ получила отъ Гэмпстеда обѣщанное письмо.

"Дорогая Маріонъ!

   "Оказалось такъ, какъ я предполагалъ. Исторія Родена удивительно ихъ всѣхъ взволновала, въ Траффордѣ. Отецъ требуетъ, чтобъ я къ нему пріѣхалъ. О сестрѣ моей вы слышали. Вѣроятно она теперь поставитъ на своемъ. Мнѣ кажется, дѣвушки всегда это дѣлаютъ. Она теперь останется одна, я просилъ ее извѣстить васъ тотчасъ послѣ моего отъѣзда. Вамъ бы слѣдовало сказать ей, что она должна заставить его носить настоящее имя отца.
   "У насъ же, голубка, не дѣвушка поставитъ на своемъ, а молодой человѣкъ. Моя дѣвочка, моя душа, мы радость, мое сокровище, обдумайте все это и задайте себѣ вопросъ: неужели у васъ достанетъ духу приказать мнѣ не быть счастливымъ?
   "Еслибъ не то, что вы сами сказали, у меня не нашлось бы достаточно тщеславія, чтобъ быть счастливымъ въ эту минуту, такъ какъ я счастливъ. Но вы сказали мнѣ, что любите меня. Спросите отца вашего и онъ скажетъ вамъ, что если это такъ, то вашъ долгъ обѣщать мнѣ быть моей женой.
   "Можетъ быть, я пробуду въ отсутствіи день, два, а можетъ быть и недѣлю. Пишите мнѣ въ Траффордъ -- Траффордъ-Паркъ, Шрьюсбёри, и скажите, что пусть будетъ по моему. Мнѣ иногда думается, что вы не знаете, какъ всецѣло мое сердце покорено вами, никакія удовольствія меня не радуютъ, никакія занятія не поглощаютъ, смыслъ имъ только и придаетъ мысль о вашей любви.

" Вашъ Гэмпстедъ".

   "Помните, что, внѣ конверта, не должно быть ни слова о лордѣ. Мнѣ очень непріятно, когда мистриссъ Роденъ меня такъ называетъ, во вы меня этимъ страшно мучите. Этимъ вы какъ будто даете понять, что рѣшились считать меня постороннимъ".
   Много разъ перечла она письмо это, прижимала его къ губамъ и груди.
   Только на другой день взялась она за перо. Долго думала она надъ письмомъ своимъ и, наконецъ, написна слѣдующее:
   "Не знаю, какъ мнѣ начать мое письмо; вы запретили мнѣ употреблять единственное выраженіе, которое само легло бы подъ перо. Но я слишкомъ васъ люблю, чтобъ сердить васъ изъ-за такой бездѣлицы. А потому мое скромное письмо отправится къ вамъ безъ обычнаго вступленія. Вѣрьте, что люблю васъ всѣмъ сердцемъ. Я и прежде говорила вамъ это и не хочу унижать себя, говоря, что это была неправда. Но я прежде также говорила вамъ, что не могу быть вашей женою. Милый, милый, могу только повторить это. Какъ горячо я васъ ни люблю, я не могу быть вашей женой. Вы просите меня все обдумать и задать себѣ вопросъ: неужели у меня достанетъ духу приказать вамъ не быть счастливымъ. У меня не достанетъ духу позволить вамъ сдѣлать то, что навѣрное сдѣлало бы васъ несчастнымъ.
   "На это двѣ причины. Первой, хотя она совершенно достаточна, вы, я знаю, не придадите никакого значенія. Когда я твержу вамъ, что вамъ не слѣдовало бы выбирать себѣ въ жены такую дѣвушку какъ я, потому что мои привычки не подготовили меня къ такому положенію,-- то вы иногда смѣетесь, а иногда почти сердитесь. Тѣмъ не менѣе я увѣрена, что я права. Вѣрно, что изъ всѣхъ человѣческихъ существъ бѣдная Маріонъ Фай вамъ дороже. Когда вы называете меня радостью, сокровищемъ, я ни на минуту не сомнѣваюсь, что все это правда. Сдѣлайся я вашей женой, ваша честь и честность заставили бы васъ быть ласковымъ со мною. Но когда вы убѣдились бы, что я не похожа на другихъ внятныхъ дамъ, то, мнѣ кажется, вы испытали бы разочарованіе. Я прочла бы это въ каждой чертѣ вашего милаго лица и это разбило бы мое сердце.
   "Но это не все. Не будь ничего другого, мнѣ кажется, я уступила бы, такъ какъ я только слабая дѣвушка и ваши рѣчи, моя радость, моя жизнь, убѣдили бы меня. Но есть другая причина. Тяжело мнѣ говорить о ней: зачѣмъ было бы васъ этимъ тревожить? Но мнѣ думается, что, если я выскажу вамъ все до конца, то вы убѣдитесь. Мистриссъ Роденъ могла бы подтвердить вамъ мои слова. Мой дорогой отецъ могъ бы сказать вамъ тоже самое, еслибъ онъ самъ не хотѣлъ позволить себѣ думать это, изъ любви въ единственному ребенку, какой у него остался. Мать моя умерла, всѣ мои братья и сестры умерли. Я также умру въ молодости.
   "Неужели этого недостаточно? Знаю, что достаточно; а зная это, неужели мнѣ не высказаться передъ вами, не раскрыть вамъ всего моего сердца? Вы позволите мнѣ это сдѣлать; такъ какъ, хотя бы между нами было рѣшено, что мы никогда не можемъ быть другъ къ другу ближе, чѣмъ мы есть, тѣмъ не менѣе мы можемъ позволить себѣ любить другъ друга? О мой милый, мой единственный другъ, я не могу утѣшить васъ тѣмъ, чѣмъ утѣшаю себя, такъ какъ, вы мужчина я не можете найти утѣшенія въ печали и разочарованіи, какъ можетъ найти его дѣвушка. Мужчина думаетъ, что долженъ завоевать себѣ все, чего желаетъ. Дѣвушкѣ, мнѣ кажется, достаточно сознавать, что то, чего она всего сильнѣе желаетъ, досталось бы ей на долю, еслибы судьба не была такъ немилосерда.
   "Милый, вы не можете получить того, чего желаете, вамъ придется немного пострадать. Я, которая охотно отдала бы за васъ жизнь, должна сказать вамъ это. Но вы мужчина, соберитесь съ духомъ, скажите себѣ, что скорбь эта продолжится недолго. Чѣмъ меньше, тѣмъ лучше, тѣмъ больше вы обнаружите душевной силы, одолѣвая гнетущее васъ горе.
   "Помните одно: если Маріонъ Фай суждено дожить до той минуты, когда вы приведете въ свой домъ молодую жену, какъ повелѣваетъ вамъ долгъ, для нея будетъ утѣшеніемъ сознавать, что зло причиненное ею, изглажено.

"Маріонъ.

   "Не умѣю вамъ сказать какъ бы я гордилась посѣщеніемъ вашей сестры, еслибъ она удостоила навѣстить меня. Не лучше ли мнѣ отправиться въ Гендонъ-Голлъ? Я могла бы устроить это очень легко. Не отвѣчайте мнѣ на это, но попросите ее написать мнѣ словечко".

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

   Два дня спустя леди Франсесъ пріѣхала къ ней.
   -- Позвольте мнѣ взглянуть на васъ,-- сказала Маріонъ, когда гостья обняла и поцѣловала ее.-- Мнѣ пріятно смотрѣть на васъ, убѣждаться, похожи ли вы на него. На мои глаза, онъ такъ хорошъ.
   -- Онъ красивѣе меня.
   -- Вы женщина, онъ мужчина. Но вы похожи на него и очень хороши собой. У васъ также есть поклонникъ, нашъ близкій сосѣдъ?
   -- Да. Приходится въ этомъ сознаться.
   -- Почему же не сознаться? Отрадно любить и быть любимой. Онъ также сталъ аристократомъ -- какъ вашъ братъ.
   -- Нѣтъ, Маріонъ, вы ошибаетесь. Можно мнѣ называть васъ "Маріонъ"?
   -- Отчегоже? Онъ почти сразу сталъ звать меня "Маріонъ".
   -- Неужели?
   -- Да, какъ будто такъ и слѣдовало. Но я это замѣтила. Это было не тогда, когда онъ попросилъ меня помѣшать огонь въ каминѣ, а въ слѣдующій разъ. Говорилъ онъ вамъ объ огнѣ въ каминѣ?
   -- Нѣтъ, не говорилъ.
   -- Мужчина не говоритъ о такихъ вещахъ, но дѣвушка ихъ помнитъ. Какъ вы добры, что пріѣхали. Вы знаете -- не правда ли?
   -- Что?
   -- Что я -- и братъ вашъ, наконецъ, все порѣшили?-- Добродушная улыбка сошла съ лица леди Франсесъ, но она ничего не отвѣтила.-- Вы должны это знать. Я увѣрена, что и онъ теперь знаетъ. Послѣ того, что я сказала въ своемъ письмѣ, онъ больше не будетъ мнѣ противорѣчить.-- Лэди Франсесъ покачала головой. Я написала ему, что пока я жива, онъ будетъ мнѣ дороже всего міра. Но и только.
   -- Почему бы вамъ -- не жить?
   -- Лэди Франсесъ...
   -- Зовите меня "Фанни".
   -- Я буду звать васъ "Фаннн", если вы позволите мнѣ все вамъ высказать. О, какъ бы я желала, чтобъ вы захотѣли все это понять и не заставляли меня больше распространяться объ этомъ. Но вы должны знать -- вы должны знать, что желаніе вашего брата не можетъ быть исполнено. Если-бъ объ этомъ только было меньше толковъ, если-бъ онъ захотѣлъ согласиться и вы также, тогда, мнѣ кажется, я могла бы быть счастлива. Что такое, въ сущности, тѣ нѣсколько лѣтъ, которыя намъ придется прожить здѣсь? Развѣ мы не встрѣтимся снова, развѣ мы не будемъ тогда любить другъ друга?
   -- Надѣюсь, что да.
   -- Если вы дѣйствительно на это надѣетесь, то почему бы намъ не быть счастливыми? Но какъ могла бы я надѣяться на это, если-бъ сознательно навлекла на него большое несчастіе? Если-бъ я причинила ему вредъ здѣсь, могла ли бы я надѣяться, что онъ будетъ любитъ меня на небѣ, когда узнаетъ всѣ тайны моего сердца? Но если онъ скажетъ себѣ, что я принесла себя въ жертву ради его; что я не захотѣла пасть въ его объятія, потому что это было бы нехорошо для него, тогда, хотя другая можетъ быть и будетъ ему дороже, неужели я также не буду ему дорога?
   Лэди Франсесъ могла только сжать ее въ объятіяхъ и поцѣловать.
   -- Когда вокругъ его очага,-- о которомъ онъ говорилъ точно это почти мой очагъ,-- соберутся здоровые мальчики и краснощекія, хорошенькія дѣвочки и онъ будетъ знать, что я могла бы датъ ему, развѣ онъ не помолится за меня и не скажетъ мнѣ, въ молитвѣ, что, когда мы встрѣтимся "тамъ", я, по прежнему, буду дорога ему? А когда она все узнаетъ, она, которая будетъ покоиться на груди его, неужели я ей не стану дорога?
   -- О, сестра моя!
   Лэди Франсесъ, прежде чѣмъ вышла изъ этого дома, поняла, что брату ея не удастся поставить на своемъ въ этомъ дѣлѣ, которое такъ близко его сердцу.
  

XVII.-- Но это правда.

   Джорджъ Роденъ пришелъ къ окончательному рѣшенію, относительно своего титула и сообщилъ всѣмъ, до кого это касалось, что намѣренъ остаться по прежнему -- Джорджемъ Роденомъ, почтамтскимъ клеркомъ. Когда съ нимъ, въ томъ или другомъ смыслѣ, заговаривали о разумности, или вѣрнѣе неразуміи его рѣшенія, онъ, по большей части, улыбался, не распространялся, но нисколько не терялъ вѣры въ себя. Ни одному изъ аргументовъ, какіе выставлялись противъ него, онъ нисколько не поддавался. Что касается доброй славы матери,-- говорилъ онъ, никто въ ней не сомнѣвался и никто въ ней ни на минуту не усомнится. Мать сама рѣшила вопросъ о своемъ имени и носила его четверть вѣка. Сама она и не помышляла мѣнять его. Для нея, выступить на сцену въ качествѣ герцогини, противорѣчило бы ея чувствамъ, ея вкусамъ, всѣмъ ея понятіямъ. Она не будетъ имѣть средствъ, соотвѣтствующихъ ея общественному положенію, и была бы вынуждена по прежнему жить въ Парадизъ-Роу, съ простымъ присоединеніемъ нелѣпаго прозвища. Объ этомъ и рѣчи не было. Только для него желала она новаго названія. А для него, увѣрялъ онъ, аргументы противъ принятія громкаго титула еще сильнѣе. Ему необходимо зарабатывать свой хлѣбъ, и единственнымъ къ тому способомъ было исполнять свое дѣло, въ качествѣ почтамтскаго клерка. Всѣ согласны были съ тѣмъ, что герцогу было бы неприлично занимать такую должность. Это было бы до такой степени неприлично, утверждалъ онъ, что онъ сомнѣвается, чтобъ можно было найти человѣка, достаточно храбраго, чтобъ расхаживать по свѣту въ такой дурацкой шапкѣ. Во всякомъ случаѣ, онъ такимъ мужествомъ не обладаетъ. Кромѣ того, никакой англичанинъ, какъ онъ слышалъ, не можетъ по своему благоусмотрѣнію носить иностранный титулъ. А онъ хотѣлъ быть англичаниномъ, онъ всегда былъ имъ. Въ качествѣ обитателя Галловэй онъ вотировалъ за двухъ радикаловъ, какъ представителей мѣстечка Велингтонъ. Онъ не желалъ парализировать собственныхъ дѣйствій, заявить, что все, что онъ дѣлалъ прежде, было дурно.
   Свѣтъ съ нимъ не соглашался; даже въ почтамтѣ онъ былъ противъ него.
   -- Я не совсѣмъ понимаю, почему бы вы не могли на это согласиться,-- сталъ сэръ Бореасъ, когда Роденъ предоставилъ ему разсудить: возможно ли, чтобъ молодой человѣкъ называющійся герцогъ ди-Кринола, занялъ свое мѣсто, въ качествѣ клерка, въ отдѣленіи мистера Джирнингэма.
   -- Право, не вижу, почему бы вамъ не попытаться.
   -- Нелѣпость была бы такъ громадна, что окончательно подавила бы меня, сэръ. Я ни на что не былъ бы годенъ,-- сказалъ Роденъ.
   -- Къ такого рода вещамъ очень быстро привыкаютъ. Сначала вамъ было бы неловко, такъ же какъ и прочимъ служащимъ и курьерамъ. Я ощущалъ бы нѣкоторую неловкость, прося кого-нибудь послать ко мнѣ герцога ди-Кринола, такъ какъ намъ не въ привычку посылать за герцогами. Но нѣтъ ничего, съ чѣмъ нельзя было бы свыкнуться. Будь отецъ вашъ принцемъ, я не думаю, чтобъ черезъ мѣсяцъ это особенно тяготило меня.
   -- Какую пользу принесло бы это мнѣ, сэръ Бореасъ?
   -- Мнѣ кажется, это было бы вамъ полезно. Трудно объяснить, въ чемъ была бы польза, особенно человѣку, который такъ сильно, какъ вы, возстаетъ противъ всякихъ представленій объ аристократіи. Но...
   -- Вы хотите сказать, что меня быстрѣе бы повысили изъ-за моего титула?
   -- Я считаю вѣроятнымъ, что гражданское управленіе нашло бы возможнымъ сдѣлать нѣсколько болѣе для хорошаго служащаго съ громкимъ именемъ, чѣмъ для хорошаго же служащаго безъ имени.
   -- Въ такомъ случаѣ, сэръ Бореасъ, гражданскому управленію должно бы быть стыдно.
   -- Можетъ быть;-- но это было бы такъ. Кто-нибудь вмѣшался бы, чтобъ устранить аномалію -- видѣть герцога ди-Кринола возсѣдающимъ за однимъ столомъ съ мистеромъ Крокеромъ. Я не стану съ вами спорить о томъ, должно ли это быть, но разъ это вѣроятно, то нѣтъ никакой причины, почему бы вамъ не воспользоваться благопріятными обстоятельствами, если у васъ на это хватитъ способностей и мужества. Понятно, что всѣ мы, въ жизни, жаждемъ одного: успѣха. Если на вашемъ пути встрѣчается благопріятная комбинація, я не вижу, почему бы вамъ отталкивать ее.
   Такова была мудрость сэра Бореаса, но Роденъ не захотѣлъ воспользоваться ею. Онъ поблагодарилъ великаго человѣка за вниманіе и сочувствіе, но отказался снова обдумать свое рѣшеніе. Въ отдѣленіи, въ которомъ возсѣдалъ мистеръ Джирнингэмъ съ Крокеромъ, Боббиномъ и Гератэ, чувство въ пользу титула было гораздо нелѣпѣе, да и выражалось болѣе энергическимъ языкомъ. Крокеръ не въ силахъ былъ сдерживаться, когда узналъ, что на этотъ счетъ существуетъ еще какое-нибудь сомнѣніе. При первомъ появленіи Родена въ департаментѣ, Крокеръ чуть не бросился въ объятія друга, восклицая: -- герцогъ, герцогъ, герцогъ! а затѣмъ упалъ на стулъ, совершенно подавленный волненіемъ. Роденъ оставилъ это безъ всякаго замѣчанія. Ему оно было очень непріятно, отвратительно. Онъ предпочелъ бы имѣть возможность присѣсть къ своему столу и продолжать свою работу безъ всякихъ особенныхъ овацій кромѣ обычнаго привѣтствія, вызваннаго его возвращеніемъ. Его сильно огорчало, что уже все извѣстно объ отцѣ его, и о титулѣ этого отца. Но это было естественно. Свѣтъ узналъ. Свѣтъ помѣстилъ это въ газеты. Свѣтъ объ этомъ толковалъ. Конечно мистеръ Джирнингэмъ также заговоритъ объ этомъ, а также младшіе клерки и Крокеръ. Крокеръ, разумѣется, заговоритъ громче всѣхъ остальныхъ. Этого слѣдовало ожидать. А потому, онъ оставилъ безъ вниманія восторженное и почти истерическое восклицаніе его, въ надеждѣ, что Крокеръ будетъ подавленъ своими чувствами и успокоится. Но восторжествовать надъ Крокеромъ было не такъ легко. Онъ, правда, просидѣлъ минуты двѣ на стулѣ, съ разинутымъ ртомъ, но онъ только приготовлялся въ серьозной демонстраціи.
   -- Мы очень рады снова видѣть васъ, сэръ,-- сказалъ мистеръ Джирнингэмъ, въ первую минуту не совсѣмъ ясно понимая, какъ ему приличнѣе обратиться въ сослуживцу.
   -- Благодарю васъ, мистеръ Джирнингэмъ. Я возвратился совершенно благополучно.
   -- Мы всѣ съ восхищеніемъ узнали... то, что узнали,-- осторожно сказалъ мистеръ Джирнингэмъ.
   -- Клянусь, да,-- сказалъ Боббинъ.-- Вѣдь это правда, не такъ ли? Такое чудное имя!
   -- Столько правды: и столько неправды, что я хорошенько не знаю, какъ и отвѣтить вамъ,-- сказалъ Роденъ.
   -- Но вы же?-- спросилъ Гератэ... и остановился, не дерзая выговорить громкій титулъ.
   -- Нѣтъ, это-то именно и несправедливо,-- возразилъ тотъ.
   -- Но это правда,-- крикнулъ Крокеръ, вскакивая со стула.-- Правда, правда! Это совершенно вѣрно. Онъ -- герцогъ ди-Кринола. Конечно, мы такъ будемъ называть его, мистеръ Джирнингэмъ; неправда ли?
   -- Право, не знаю,-- сказалъ мистеръ Динрнингэмъ.
   -- Позвольте мнѣ знать свое имя,-- сказалъ Роденъ.
   -- Нѣтъ, нѣтъ,-- продолжалъ Крокеръ.-- Это дѣлаетъ честь вашей скромности, но друзья ваши этого допустить не могутъ. Мы совершенно увѣрены, что вы -- герцогъ. Человѣка называютъ именемъ, какое онъ носитъ, а не тѣмъ, какое ему заблагоразсудится. Еслибъ герцогъ Миддльсексъ назвался мистеромъ Смитомъ, онъ, все равно, былъ бы герцогомъ; не правда ли, мистеръ Динрнингэмъ? Весь свѣтъ звалъ бы его герцогомъ. То же должно быть и съ вами. Я не назвалъ бы вашу свѣтлость мистеромъ... вы знаете, что я хочу назвать, но я никогда болѣе не выговорю этого имени -- ни за что въ мірѣ.
   Роденъ сильно нахмурился.
   -- Обращаюсь къ цѣлому департаменту,-- продолжалъ Крокеръ,-- прося его, въ виду его собственной чести, называть нашего дорогого и высокочтимаго друга, при всѣхъ случаяхъ, его настоящимъ именемъ. Пью за здоровье герцога ди-Кринола!
   Въ эту самую минуту Крокеру принесли его завтракъ, состоявшій изъ хлѣба съ сыромъ и кружки пива. Онъ поднесъ оловянную кружку ко рту и выпилъ во славу своего аристократическаго пріятеля, безъ всякой мысли о насмѣшкѣ. Для Крокера было великимъ дѣломъ находиться въ соприкосновеніи съ человѣкомъ, обладающимъ такимъ аристократическимъ титуломъ. Въ глубинѣ души онъ благоговѣлъ передъ герцогомъ. Онъ охотно бы просидѣлъ здѣсь до шести или семи часовъ, исправилъ бы за герцога всю его работу, только потому, что герцогъ,-- герцогъ. Онъ не исполнилъ бы ее удовлетворительно, потому что ему не было свойственно хорошо исполнять какую бы то ни было работу, но онъ исполнилъ бы ее такъ же хорошо, какъ исполнялъ собственную. Онъ ненавидѣлъ работу; но онъ готовъ былъ скорѣй проработать всю ночь, чѣмъ видѣть герцога за работой,-- такъ велико было его уваженіе въ аристократіи вообще.
   -- Мистеръ Крокеръ,-- строго сказалъ мистеръ Джирнингэмъ,-- вы превращаетесь въ чистую язву.
   -- Въ язву?
   -- Да, въ язву. Когда вы видите, что джентльменъ чего-нибудь не желаетъ, вы не должны этого дѣлать.
   -- Но когда имя человѣка остается его именемъ!
   -- Все равно. Разъ онъ этого не желаетъ, вы не должны этого дѣлать.
   -- Если это настоящее имя человѣка?
   -- Все равно,-- сказалъ мистеръ Джирнингэнъ.
   -- Если джентльмену угодно сохранить инкогнито, почему ему не исполнить своего желанія?-- спросилъ Гератэ.
   -- Еслибъ герцогъ Миддльсексъ назвался мистеромъ Смитомъ,-- сказалъ Боббинъ,-- всякій джентльменъ, который былъ бы джентльменомъ, не сталъ бы ему противорѣчить.
   Крокеръ, не побѣжденный, но на эту минуту озадаченный, надувшись присѣлъ къ своему столу. Хорошо было жалкимъ людямъ; слабымъ существамъ какъ Джирнингэмъ, Боббинъ и Гератэ, отказываться отъ своей добычи, но онъ не желаетъ, чтобъ его такъ обманывали.
   Въ Парадизъ-Роу всѣ были положительно противъ Родена; не только Демиджоны и Дуфферы, но и мать и мистриссъ Винсентъ. Послѣдняя посѣтила мистриссъ Роденъ въ первый понедѣльникъ по ея возвращеніи. О многомъ надо было потолковать.
   -- Печальная, печальная исторія,-- сказала мистриссъ Винсентъ, дослушавъ разсказъ кузины до конца и качая головой.
   -- Во всѣхъ нашихъ исторіяхъ, мнѣ кажется, много печальнаго. У меня мой сынъ и никакая мать не можетъ имѣть больше основаній гордиться сыномъ.-- Мистриссъ Винсентъ снова покачала головой.-- Я утверждаю это,-- повторила мать; -- а имѣя такого сына, я не могу допустить, что тутъ была одна печаль.
   -- Желала бы я, чтобъ онъ охотнѣе исполнялъ свои религіозныя обязанности,-- сказала мистриссъ Винсентъ.
   -- Не можемъ мы всѣ всегда сходиться во мнѣніяхъ. Не нахожу, чтобъ необходимо было выдвигать это на сцену теперь.
   -- Это вопросъ, который должно выдвигать на сцену ежедневно и ежечасно, Мэри, если хочешь, чтобъ была какая-нибудь польза.
   Но не по этому вопросу желала теперь мистриссъ Роденъ получить содѣйствіе кузины. Настоящей ея цѣлью было заставить кузину согласиться, что сынъ ея долженъ разрѣшить себѣ носить титулъ отца.
   -- Ho какъ вы думаете -- долженъ онъ принять имя отца?-- спросила она.-- Мистриссъ Винсентъ покачала головой и попыталась состроить глубокомысленную физіономію. Мнѣніе ея, по этому вопросу, далеко не установилось. Конечно, прилично, чтобъ сынъ носилъ имя отца. Всѣ приличія свѣта, насколько мистриссъ Винсентъ съ ними знакома, указываютъ на это. Кромѣ того она отнюдь не пренебрегала происхожденіемъ и считала, что люди обязаны относиться чуть не съ благоговѣніемъ къ тѣмъ, кто носитъ титулы. Хотя она всегда, до нѣкоторой степени, враждебно относилась къ Джорджу Родену, изъ-за вольностей, которыя онъ позволялъ себѣ по отношенію къ нѣкоторымъ религіознымъ вопросамъ, тѣмъ не менѣе она была достаточно добра, чтобъ желать всего хорошаго кузинѣ. Еслибъ рѣчь шла объ англійскомъ титулѣ, она, конечно, не покачала бы головой. Но къ этому иностранному, итальянскому титулу она относилась не безъ сомнѣній. Кромѣ того, по ея понятіямъ, наслѣдственные титулы всегда были связаны съ наслѣдственными владѣніями. Для нея было нѣчто почти анти-религіощное въ понятіи о герцогѣ безъ единаго акра помѣстій. А потому она могла только снова покачать головой.
   -- Права его на этотъ титулъ также несомнѣнны,-- продолжала мистриссъ Роденъ,-- какъ права старшаго сына самаго знатнаго пэра Англіи.
   -- Вѣроятно, милая, но...
   -- Но что?
   -- Полагаю, что ты права; только... только это не совсѣмъ тоже, что англійскій пэръ.
   -- Право наслѣдованія одинаково.
   -- Онъ никогда не могъ бы засѣдать въ палатѣ лордовъ.
   -- Конечно, нѣтъ; но почему бы ему больше стыдиться принять итальянскій титулъ, чѣмъ его пріятелю лорду Гэмпстеду -- англійскій? Это ему не помѣшаетъ жить здѣсь. Многіе иностранные аристократы живутъ въ Англіи.
   -- Полагаю, что онъ могъ бы жить здѣсь,-- сказала мистриссъ Винсентъ, точно оказывая особую милость.-- Не думаю, чтобъ былъ бы законъ, въ силу котораго онъ изгонялся бы изъ страны.
   -- Ни изъ почтамта, еслибъ захотѣлъ тамъ остаться,-- сказала мистриссъ Роденъ.
   -- На этотъ счетъ я ничего не знаю.
   -- Хотя бы его удалили, я предпочла бы, чтобъ это состоялось. По моимъ понятіямъ, человѣкъ не долженъ отказываться отъ преимущества, которое принадлежитъ ему по праву. Если не ради себя самого, онъ долженъ сдѣлать это ради дѣтей своихъ. Ему-то, во всякомъ случаѣ, нечего стыдиться этого имени. Его носили его отецъ, дѣдъ, многія поколѣнія его предковъ. Вспомните, какъ люди у насъ спорятъ изъ-за титула, какъ они вырываютъ его другъ у друга, когда является сомнѣніе относительно того, кто имѣлъ право наслѣдовать его. Тутъ нѣтъ никакихъ сомнѣній.
   Убѣжденная этими вѣскими аргументами мистриссъ Винсентъ, наконецъ, выразила мнѣніе, что ея родственникъ долженъ немедленно принять имя отца своего.
  

XVII.-- Важный вопросъ.

   Кромѣ Крокера, мистриссъ Винсентъ, матери и сэра Бореаса многіе живо интересовались дѣлами Джорджа Родена. Въ числѣ ихъ первое мѣсто принадлежало леди Персифлажъ.
   "Постарайся принять его какъ можно любезнѣе,-- писала она сестрѣ.-- Теперь больше ничего не остается. Имя прекрасное и хотя итальянскіе титулы не цѣнятся такъ высоко, какъ наши, тѣмъ не менѣе, когда они такъ хороши какъ этотъ, они имѣютъ большое значеніе. Существуютъ подлинныя лѣтописи фамиліи ди-Кринола; нѣтъ ни малѣйшаго сомнѣнія, что онъ глава ея. Протяни ему руку и выпиши его въ Траффордъ, если Кинсбёри достаточно оправился. До меня дошли слухи, что онъ совершенно приличенъ, очень статенъ и пр., совсѣмъ не изъ тѣхъ молодыхъ людей, которые, стоя въ комнатѣ, дрожатъ, потому, что не умѣютъ сказать слова. Если бы онъ былъ въ этомъ родѣ, Фанни никогда не увлеклась бы имъ. Персифлажъ толковалъ о немъ кое-съ-кѣмъ и говоритъ, что что-нибудь навѣрное устроится, если его обставятъ какъ слѣдуетъ и онъ не будетъ стыдиться своей фамиліи. Персифлажъ готовъ сдѣлать все, что можетъ, но прежде всего необходимо, чтобы ты раскрыла молодому человѣку свои объятія".
   Письмо это очень смутило лэди Кинсбёри. Раскрыть свои объятія герцоіу ди-Кринола она, пожалуй, еще могла, но какъ раскрыть ихъ лэди Франсесъ? дѣвушкѣ, которую она запирала въ Кенигсграфѣ, письма которой перехватывала? Тѣмъ не менѣе, она согласилась.
   "Никогда не полюблю я Фанни,-- отвѣчала она сестрѣ,-- она такая хитрая. Но, конечно, выпишу ихъ обоихъ сюда, если ты думаешь, что такъ всего лучше. Чѣмъ они будутъ жить, Господь одинъ знаетъ. Но, конечно, это будетъ не моя забота".
   Первымъ послѣдствіемъ этихъ переговоровъ было очень ловко редактированное письмо лэди Персифлажъ, въ которомъ она приглашала Джорджа Родена въ замокъ Готбой, на Пасху. Громкій титулъ ни разу не упоминался въ этомъ посланіи, адресованномъ на имя мистера Джорджа Родена, но въ немъ были намеки, дававшіе понять, что настоящее положеніе въ свѣтѣ почтамтскаго клерка хорошо извѣстно всѣмъ обитателямъ замка Готбой. Главной приманкой для нашего героя послужило заявленіе, что въ числѣ гостей будетъ и лэди Франсесъ Траффордъ. Искушеніе было слишкомъ сильно, Роденъ принялъ приглашеніе.
   -- И такъ вы ѣдете въ замокъ Готбой?-- сказалъ ему Крокеръ. Крокеръ, въ это время, испытывалъ истинную пытку. Ему наконецъ, растолковали, что онъ поступаетъ совершенно неправильно, величая герцога "свѣтлостью". Если вообще признавать Родена герцогомъ, онъ могъ быть только итальянскимъ герцогомъ,-- а потому не "свѣтлостью". Это объяснилъ ему Боббинъ и смутилъ его. Титулъ: "герцогъ" онъ могъ употреблять по прежнему; но онъ боялся гнѣва Родена, въ случаѣ, еслибы сталъ употреблять его слишкомъ часто.
   -- Вы почему знаете?-- спросилъ Роденъ.
   -- Я, какъ вамъ извѣстно, самъ тамъ бывалъ, да и часто получаю извѣстія изъ замка Готбой.
   -- Да, я ѣду въ замокъ Готбой.
   -- Гэмпстедъ, вѣроятно, тамъ будетъ. Я тамъ познакомился съ Гэмпстедомъ. Человѣкъ въ условіяхъ лорда Персифлажа, конечно, съ восторгомъ привѣтствуетъ -- герцога ди-Кринола.
   Онъ подался назадъ, точно боясь, что Роденъ его ударитъ, но... но договорилъ-таки свою фразу до конца.
   -- Конечно, если вамъ угодно досаждать мнѣ, я тутъ ничего подѣлать не могу,-- сказалъ Роденъ, выходя изъ комнаты.
   По пріѣздѣ его въ замокъ, все сначала пошло очень гладко. Всѣ называли его: "мистеръ Роденъ". Лэди Персифлажъ приняла его очень любезно. Лэди Франсесъ была на лицо, она обращалась съ нимъ какъ обращалась бы со всякимъ другимъ претендентомъ, безъ малѣйшихъ намековъ на его общественное положеніе, а именно этого-то онъ и желалъ. Лордъ Льюддьютль пріѣхалъ провести въ замкѣ два дня праздника и былъ съ нимъ очень вѣжливъ. Лэди Амальдина была очень рада съ нимъ познакомиться и черезъ три минуты уже просила его обѣщать, что онъ не женится до августа, въ виду ея интересовъ.
   -- Еслибы я теперь должна была отказаться отъ надежды видѣть Фанни въ числѣ моихъ дружекъ,-- сказала она,-- мнѣ право кажется, что я совсѣмъ бы отъ всего отказалась.
   Передъ обѣдомъ ему позволили остаться наединѣ съ Фанни и тутъ онъ, въ первый разъ въ жизни, почувствовалъ, что его помолвка -- признанный фактъ.
   Все это было ему тѣмъ пріятнѣе, что его при этомъ называли его настоящемъ именемъ. Ему было почти стыдно того смущенія, какое причинилъ ему его воображаемый титулъ. Онъ сознавалъ, что думалъ объ этомъ вопросѣ больше, чѣмъ онъ того заслуживалъ. Приставанья Крокера были ему ненавистны. Невѣроятно было, чтобы онъ встрѣтилъ второго Крокера, но все же онъ опасался, самъ почти не зная чего. Лэди Персифлажъ и леди Амальдина обѣ называли Родена, его настоящимъ именемъ, а лордъ Льюддьютль никакъ его не называлъ. Еслибы ему только дали уѣхать такъ, какъ онъ пріѣхалъ, безъ единаго намека, со стороны кого бы то ни было, на семейство ди-Кринола, тогда онъ рѣшитъ, что обитатели замка Готбой чрезвычайно благовоспитанны. Но онъ боялся на это надѣяться. Лорда Персифлажъ онъ увидѣлъ передъ самымъ обѣдомъ и тутъ, больше чѣмъ когда-либо замѣтилъ, что его представили подъ именемъ мистера Родена.
   -- Очень радъ васъ видѣть, мистеръ Роденъ. Надѣюсь, что вы охотникъ до живописныхъ видовъ. Считается, что у насъ, съ вершины башни, лучшій видъ въ цѣлой Англіи. Увѣренъ, что дочь моя покажетъ вамъ его. Не стану утверждать, чтобы я самъ когда-нибудь его видѣлъ. Прекрасные виды имѣютъ свою прелесть когда путешествуешь, но дома никто за ними никогда не гонится.
   Этимъ лордъ Персифлажъ заплатилъ дань вѣжливости незнакомцу и разговоръ сдѣлался общимъ.
   Весь слѣдующій день былъ посвященъ чарамъ любви и природы. Погода была восхитительна и Родену дозволено было бродить, гдѣ вздумается, съ лэди Франсесъ. Всѣ въ домѣ считали его признаннымъ женихомъ. Такъ какъ онъ, въ сущности, никогда не былъ признанъ никѣмъ изъ членовъ ея семьи, кромѣ самой дѣвушки; такъ какъ маркизъ даже не удостоилъ принять его, когда онъ явился, но поручилъ мистеру Гринвуду презрительно отвергнуть его предложеніе; такъ какъ маркиза отнеслась къ нему какъ къ человѣку, котораго и презирать-то не стоитъ; такъ какъ даже его искренній другъ лордъ Гэмпстедъ объявилъ, что затрудненія будутъ непреодолимы,-- это внезапное исчезновеніе всякихъ препятствій не могло не показаться ему очаровательнымъ чудомъ. Онъ понималъ, что согласіе лорда и леди Персифлажъ совершенно такъ же дѣйствительно, какъ согласіе лорда и леди Кинсбёри. Случилось нѣчто, что въ глазахъ всей семьи какъ бы подняло его изъ грязи и поставило на величественный пьедесталъ. Все это дѣлалось потому, что его почитали итальянскимъ аристократомъ. А между тѣмъ это совершенно невѣрно, онъ никому не позволитъ такъ величать его, насколько въ его власти помѣшать этому.
   Пребываніе его должно было продолжаться два полныхъ дня. Одинъ былъ всецѣло посвященъ любви. На слѣдующее утро, послѣ перваго завтрака, онъ очутился съ глазу на глазъ съ лордомъ Персифлажъ.
   -- Очень, очень радъ, что имѣлъ удовольствіе видѣть васъ здѣсь,-- началъ хозяинъ. Роденъ на это только поклонился.
   -- Я не имѣю удовольствія лично знать вашего дядю, но въ Европѣ нѣтъ человѣка, котораго я бы больше уважалъ.
   Роденъ снова поклонился.
   -- Всѣ подробности этого вашего романа мнѣ извѣстны черезъ д'Осси. Вы знаете д'Осси?-- Роденъ объявилъ, что не имѣетъ чести знать итальянскаго посланника.
   -- А, ну, конечно, вамъ надо познакомиться съ д'Осси. Не стану обсуждать, соотечественникъ ли онъ вамъ или нѣтъ, но познакомиться вамъ съ нимъ надо. Онъ -- большой пріятель вашего дяди.
   -- Я только благодаря случаю познакомился съ дядей и даже узналъ, что онъ мнѣ дядя.
   -- Совершенно вѣрно. Но случай послѣдовалъ, а результатъ, къ счастью, остается. Несомнѣнно, вамъ придется принять свою фамилію.
   -- Я сохраню то имя, которое ношу, лордъ Персифлажъ.
   -- Вы убѣдитесь, что это совершенно невозможно. Королева этого не допуститъ.-- При этихъ словахъ Роденъ широко раскрылъ глаза, но министръ иностранныхъ дѣлъ посмотрѣлъ на него въ упоръ, точно желая его увѣрить, что хотя онъ прежде ни о чемъ подобномъ никогда не слыхалъ, это тѣмъ не менѣе правда.-- Конечно, дѣло не обойдется безъ затрудненій. Въ настоящую минуту я не съумѣлъ бы посовѣтовать, какъ это слѣдуетъ обдѣлать. Можетъ быть, вамъ лучше было бы подождать, пока ея величество выразитъ желаніе принять васъ какъ герцога ди-Кринола. Разъ она это сдѣлаетъ, вамъ не останется другого выбора.
   -- Не останется выбора относительно собственнаго имени?
   -- Ни малѣйшаго. Въ настоящую минуту я, въ значительной степени, думаю о благѣ моей родственницы, лэди Франсесъ. Придется что-нибудь устроить. Пока, я еще не совсѣмъ ясно различаю путь, но, безъ сомнѣнія, что-нибудь устроится. Герцогъ ди-Кринола, я увѣренъ, найдетъ себѣ приличное занятіе.
   Тутъ онъ позвонилъ въ маленькій колокольчикъ и Вивіанъ, личный секретарь, вошелъ въ комнату. Вивіанъ и Роденъ были знакомы, они обмѣнялись нѣсколькими любезными словами; но Роденъ былъ вынужденъ разстаться съ лордомъ безъ дальнѣйшихъ протестовъ относительно предполагаемыхъ желаній ея величества.
   Часовъ около пяти его пригласили въ собственную, маленькую гостиную лэди Персифлажъ.
   -- Неправда ли, я была къ вамъ очень добра?-- спросила она, смѣясь.
   -- Дѣйствительно, очень добры. Что могло быть любезнѣе какъ пригласить меня сюда, въ замокъ?
   -- Это я сдѣлала для Фанни. Но сказала ли я вамъ хоть слово о вашемъ ужасномъ имени?
   -- Не говорили; сдѣлайте милость, лэди Персифлажъ, будьте добры до конца.
   -- Да,-- сказала она,-- я буду добра до конца, при всѣхъ. Я ни слова не говорила объ этомъ даже Фанни. Фанни -- ангелъ.
   -- Я съ вами согласенъ.
   -- Это само собой разумѣется. Но даже ангелъ не откажется отъ общественнаго положенія, принадлежащаго ему по праву. Вы не должны позволять себѣ предполагать, чтобы даже Фанни Траффордъ была равнодушна къ титуламъ. Есть жертвы, которыхъ мужчина можетъ ожидать отъ дѣвушки, но есть жертвы, которыхъ ожидать нельзя, какъ бы она влюблена ни была. Фанни Траффордъ должна сдѣлаться герцогиней ди-Кринола.
   -- Боюсь, что этого я не въ состояніи для нея сдѣлать.
   -- Дорогой мой мистеръ Роденъ, это должно быть. Я не могу позволить вамъ уѣхать отсюда, не объяснивъ вамъ, что, какъ женихъ, вы не можете отказаться отъ своего титула. Еслибъ вы намѣревались остаться холостякомъ, я не берусь рѣшить, какъ далеко могли бы завести васъ ваши своеобразныя понятія, но такъ какъ вы намѣрены жениться, то и у нея будутъ свои права. Предоставляю вамъ судить, честно ли было бы съ вашей стороны просить ее отказаться отъ намѣренія, котораго она будетъ вправѣ ожидать отъ васъ. Подумайте объ этомъ, мистеръ Роденъ. Теперь я васъ болѣе на этотъ счетъ безпокоить не буду.
   Болѣе объ этомъ не было рѣчи въ замкѣ Готбой. На другой день онъ возвратился въ почтамтъ.
  

XVIII.-- Принуждать не могу.

   Около половины апрѣля лордъ и лэди Кинсбёри пріѣхали въ Лондонъ. Изо дня въ день, недѣлю за недѣлей, маркизъ объявлялъ, что никогда болѣе не будетъ въ силахъ выйти изъ своей комнаты и собирался умирать немедленно, пока окружающіе его не начали думать, что онъ вовсе не умретъ. Его, однако, наконецъ убѣдили, что онъ можетъ во всякомъ случаѣ такъ же удобно умереть въ Лондонѣ, какъ въ Траффордѣ, а потому онъ и позволилъ перевезти себя въ Паркъ-Лэнъ. Состояніе его здоровья, конечно, послужило предлогомъ этого передвиженія. Говорили, что въ это именно время года ему полезнѣе будетъ быть поближе къ своему лондонскому доктору. Маркизъ повѣрилъ этому. Когда мужчина боленъ, для него нѣтъ ничего важнѣе его болѣзни. Но вопросъ, не побудила ли маркизу тревога ея изъ-за прочихъ дѣлъ семьи, убѣдить мужа. маркизъ далъ условное согласіе на бракъ дочери. Фанни разрѣшено было выдти за герцога ди-Кринола. Разрѣшеніе это дано было безъ всякаго прямого намека на денежный вопросъ, но въ немъ несомнѣнно проглядывало обѣщаніе со стороны отца невѣсты обезпечить имъ нѣкоторый доходъ. Чѣмъ же имъ иначе жить? Письмо къ лэди Франсесъ было написано ея мачихой, подъ диктовку маркиза. Но продиктованныя слова не были занесены на бумагу, безъ, всякихъ измѣненій. Отецъ желалъ быть мягкимъ и ласковымъ, просто выражая удовольствіе по поводу того, что поклонникъ его дочери оказывается герцогомъ ди-Кринола. Изъ этого маркиза сдѣлала договоръ. Женихъ будетъ принятъ въ качествѣ жениха, подъ условіемъ, что приметъ имя и титулъ. Сестра ея, лэди Персифлажъ, дала ей понять, что ей бы слѣдовало пригласить молодого человѣка въ Траффордъ. Она нашла, что удобнѣе будетъ принять его въ Лондонѣ. Лэди Франсесъ пріѣдетъ къ нимъ въ Паркъ-Лэнъ и тогда молодой человѣкъ получитъ приглашеніе. Маркиза будетъ просить въ себѣ "герцога Ди-Кринола". Ничто въ мірѣ не заставитъ ее написать имя Родена.
   Гэмпстедъ въ это время жилъ въ Гендонѣ; сестра оставалась у него, пока маркиза не переѣхала въ городъ, но онъ ни съ кѣмъ, за исключеніемъ Джорджа Родена, часто не видался. Со времени возвращенія Родена изъ Италіи, ему, безъ словъ, было разрѣшено посѣщать Гендонъ-Голлъ. Лэди Франсесъ писала отцу въ отвѣтъ на письмо, писанное маркизой отъ его имени, и объявила, что мистеръ Роденъ и желаетъ остаться мистеромъ Роденомъ. Она очень пространно объясняла его побужденія, но едва ли съумѣла сдѣлать ихъ сколько-нибудь понятными отцу. Онъ просто утаилъ письмо, прочтя его до половины. Онъ не желалъ брать на себя трудъ объяснять все это женѣ и болѣе ни во что не вмѣшивался, хотя предложенное условіе было положительно отвергнуто тѣми, кого оно должно было связывать.
   Для Родена и лэди Франсесъ это, безъ сомнѣнія, было очень пріятно. Сама лэди Амальдина Готвиль не была болѣе настоящей невѣстой своего аристократическаго поклонника, чѣмъ лэди Франсесъ -- этого бѣдняка, итальянскаго аристократа. Но братъ, въ это время, далеко не былъ такъ счастливъ, какъ сестра. Между німъ и лэди Франсесъ, по возвращеніи его изъ Траффорда, произошла ужасная сцена. Онъ возвратился съ письмомъ Маріонъ въ карманѣ, каждое слово этого письма было запечатлѣно въ его памяти, но онъ по прежнему сомнѣвался въ необходимости исполнить приказанія Маріонъ. Она объявляла, съ той силой выраженій, какую только съумѣла найти, что бракъ, который онъ намѣревался заключить, невозможенъ. Она и прежде не разъ говорила ему это и эти разговоры ни къ чему не повели. Когда она въ первый разъ сказала, что не можетъ сдѣлаться его женой, это почти нисколько не ослабило радости, какую доставили ему ея увѣренія въ любви. Это, въ глазахъ его, ничего не значило. Когда она говорила ему о различіи въ ихъ общественномъ положеніи, онъ ничего слышать не хотѣлъ. Всю свою жизнь, всю свою энергію онъ посвящалъ на то, чтобъ опровергнуть доводы тѣхъ, кто ежедневно толковалъ ему, что его отъ прочихъ людей отдѣляютъ особенности его общественнаго положенія.
   Онъ ужъ, конечно, не позволитъ ничему подобному разлучить его съ единственной женщиной, которую онъ любилъ. Укрѣпивъ свое сердце этими размышленьями, онъ сказалъ себѣ, что робкимъ сомнѣніямъ дѣвушки не должно придавать никакого серьезнаго значенія. Такъ какъ она любила его, онъ, конечно, будетъ въ силахъ побѣдить всѣ эти сомнѣнія. Онъ возьметъ ее въ объятія и унесетъ. Въ немъ таилось убѣжденіе, что дѣвушка, разъ признавшись въ любви въ человѣку, принадлежитъ ему и обязана ему повиноваться. Охранять ее, поклоняться ей, окружать ее попеченіями, заботиться, чтобъ вѣтеръ слишкомъ сильно не подулъ на нее, говорить ей, что она единственное сокровище въ мірѣ, которое имѣетъ въ глазахъ его истинную цѣну, но въ тоже время совершенно овладѣть ею, такъ чтобъ она всецѣло принадлежала ему,-- таково было его представленіе объ узахъ, которыя должны были соединить его съ Маріонъ Фай. Такъ какъ любовь его доставляла ей отраду, невозможно, чтобъ она когда-нибудь не отозвалась на его призывъ.
   Кое-что изъ этого и она замѣтила и поняла, что ей необходимо сказать ему всю правду. Она это сдѣлала въ очень немногихъ словахъ: "Мать моя умерла; всѣ мои братья и сестры умерли. Я также умру въ молодости".
   Что могло быть проще этихъ словъ, но какъ сильны они были въ своей простотѣ! Онъ не рѣшался сказать, даже про себя, что это не правда, что этого не должно быть. Можетъ быть, она и уцѣлѣетъ тамъ, гдѣ другіе не уцѣлѣли. На этотъ рискъ онъ готовъ былъ идти, готовъ былъ сказать ей, что все это она должна предоставить Богу. Такъ онъ, конечно, и поступитъ. Но онъ не можетъ сказать ей, что нѣтъ основаній опасаться. "Если намъ суждено жить -- будемъ жить вмѣстѣ, если умереть -- умремъ, такъ скоро одинъ послѣ другаго, какъ только возможно. Намъ положительно необходимо одно -- сойтись". Вотъ что онъ теперь ей скажетъ.
   Въ этомъ настроеніи онъ возвратился въ Гендонъ, собираясь немедленно отправиться въ Голловэй, чтобъ на словахъ объясниться съ Маріонъ. Его остановила записка квакера.
   "Мой дорогой, молодой другъ,-- писалъ старикъ,-- Маріонъ поручила мнѣ передать тебѣ, что мы нашли полезнымъ, чтобъ она отправилась, на нѣсколько недѣль, на морской берегъ. Я отвезъ ее въ Пегвель-Бей, откуда могу каждый день пріѣзжать въ себѣ въ контору, въ Сити. Послѣ вашего послѣдняго свиданія она была не совсѣмъ здорова, не больна, собственно говоря, но взволнована, что вполнѣ естественно. Я повезъ ее на морской берегъ, по совѣту докторовъ. Она, однако, проситъ меня передать тебѣ, что бояться нечего. Тѣмъ не менѣе, лучше было бы, по крайней мѣрѣ на время, избавить ее отъ волненія, сопряженнаго съ свиданіемъ съ тобою.

"Твой вѣрный другъ Захарія Фай".

   Записка эта его смутила, а въ первую минуту сильно разогорчила. Ему захотѣлось полетѣть въ Пегвель-Бей и лично убѣдиться, въ какомъ состояніи она дѣйствительно находится. Но по зрѣломъ обсужденіи онъ понялъ, что не смѣетъ этого сдѣлать вопреки приказанію квакера. Пріѣздъ его, безъ всякаго сомнѣнія, взволнуетъ ее. Онъ вынужденъ былъ отказаться отъ этой мысли и удовольствоваться твердымъ намѣреніемъ навѣстить квакера въ Сити, на другой день.
   Но слова сестры было тяжелѣе вынести, чѣмъ записку квакера.
   -- Милый Джонъ,-- сказала она,-- тебѣ надо отъ этого отказаться.
   -- Никогда я отъ этого не откажусь,-- отвѣтилъ онъ.
   -- Милый Джонъ!
   -- Какое право имѣешь ты совѣтовать мнѣ отказаться? Что бы ты мнѣ отвѣтила, еслибъ я объявилъ, что ты должна отказаться отъ Джорджа Родена?
   -- Еслибъ была одна и таже причина!
   -- Что ты знаешь о какой бы то ни было причинѣ?
   -- Милый, милый братъ.
   -- Ты противъ меня. Ты умѣешь быть упрямой. Я не болѣе тебя способенъ отказаться отъ того, чѣмъ дорожу.
   -- Тутъ дѣло идетъ объ ея здоровьѣ.
   -- Развѣ она первая молодая дѣвушка, которая выйдетъ замужъ, не будучи здорова, какъ коровница? Какъ можешь ты рѣшаться приговаривать ее къ смерти?
   -- Это не я. Это сама Маріонъ. Ты просилъ меня навѣстить ее, она говорила со мной.
   Онъ помолчалъ съ минуту, а затѣмъ хриплымъ, тихимъ голосомъ спросилъ:
   -- Что она тебѣ сказала?
   -- О, Джонъ! мнѣ кажется, что я едва ли могу повторить тебѣ, что она сказала. Но ты самъ знаешь. Она писала тебѣ, что, изъ-за ея здоровья, твое желаніе не можетъ быть исполнено.
   -- Неужели ты бы хотѣла, чтобъ я уступилъ потому только, что она боится за меня? Будь Джорджъ Роденъ не крѣпкаго здоровья, ты бы оттолкнула его и уѣхала?
   -- Трудно обсуждать этотъ вопросъ, Джонъ.
   -- Но его приходится обсуждать. О немъ, во всякомъ случаѣ, приходится подумать. Не думаю, чтобъ женщина имѣла право сама рѣшать его и съ увѣренностью утверждать, что Всемогущій обрекъ ее на раннюю смерть. Эти вещи надо предоставлять Провидѣнію, случаю, судьбѣ, называй какъ хочешь.
   -- Но если у нея свои убѣжденія?
   -- Ее не надо предоставлять собственнымъ убѣжденіямъ. Въ томъ-то и дѣло. Ей не слѣдуетъ позволять жертвовать собою какой-то фантазіи.
   -- Никогда тебѣ не убѣдить ее,-- сказала сестра, положивъ руку на его руку и жалобно заглядывая ему въ лицо.
   -- Не убѣдить? Ты рѣшительно утверждаешь, что мнѣ ее не убѣдить?-- На это она только покачала головой.-- Почему ты говоришь такъ положительно?
   -- Она могла сказать мнѣ вещи, которыя едва ли могла сказать тебѣ.
   -- Въ чемъ же дѣло?
   -- Она могла сказать мнѣ вещи, которыя я едва ли могу повторитъ тебѣ. О, Джонъ, повѣрь, повѣрь мнѣ. Ты долженъ отказаться отъ этой мысли. Маріонъ Фай никогда не будетъ твоей женой.-- Онъ сбросилъ съ себя ея руку и сурово нахмурился.-- Неужели ты думаешь, что я не пожелала бы имѣть ее сестрой, еслибъ это было возможно? Неужели ты не вѣришь, что я также люблю ее? Кто можетъ не полюбить ее?
   Онъ конечно зналъ, что она не можетъ чувствовать тоже, что чувствуетъ онъ. Что такое всякая другая любовь, всякая другая грусть, въ сравненіи съ его любовью, съ его грустью?
   На другой день онъ былъ въ Лондонѣ и, въ обществѣ квакера, расхаживалъ взадъ и впередъ по Бродъ-Стритъ передъ входной дверью въ контору Погсона и Литтльбёрда.
   -- Дорогой другъ мой,-- говорилъ квакеръ,-- я не утверждаю, что этого никогда не будетъ. Это въ рукахъ Всемогущаго.-- Гэмпстедъ нетерпѣливо потрясъ головой.
   -- Вы не сомнѣваетесь во власти Всемогущаго блюсти свои созданія? Мнѣ кажется, что если человѣкъ чего нибудь желаетъ, онъ долженъ этого добиваться.
   Квакеръ пристально посмотрѣлъ ему въ лицо.-- Въ обыкновенныхъ, житейскихъ дѣлахъ это хорошее правило, милордъ.
   -- Оно всегда хорошо. Вы говорите мнѣ о Всемогущемъ. Чтожъ, Всемогущій дастъ мнѣ любимую дѣвушку, если я буду смирно сидѣть и молчать? Не долженъ ли я добиваться этого, какъ и всего остального?
   -- Что же я-то могу сдѣлать, хордъ Гэмпстедъ?
   -- Согласиться со мной, что для нея же было бы лучше рѣшиться. Признать, какъ признаю я, что ей не слѣдуетъ считать себя обреченной. Еслибъ вы, отецъ ея, ей приказали, она бы послушалась.
   -- Не знаю.
   -- Можете попытаться, если вы со мной согласны. Вы отецъ ея, она вамъ покорна. Вы не находите, что ей бы слѣдовало?...
   -- Какъ могу а сказать? Что мнѣ сказать, кромѣ того, что все это въ рукахъ Божіихъ? Я старикъ и много страдалъ. Все, что мнѣ было дорого, у меня отнято, все -- кромѣ ея. Какъ могу я думать о твоемъ горѣ, когда мое собственное такъ тяжко?
   -- Мы должны думать о ней.
   -- Я не могу утѣшить ее, не могу и осуждать. Я даже не стану пытаться убѣдить ее. Она -- все, что у меня осталось. Если я одну минуту и думалъ, что мнѣ пріятно было бы видѣть мою дочь женою такого высокопоставленнаго лица, какъ ты, это безуміе забыто. Съ меня теперь было бы довольно видѣть моего ребенка живымъ; Богъ съ ними, съ титулами, общественнымъ положеніемъ, величавыми дворцами.
   -- Кто думалъ обо всемъ этомъ?
   -- Я думалъ. Не она -- мой ангелъ, моя бѣлоснѣжная голубка!
   Горячія слезы потекли по лицу Гэмпстеда.
   -- Мы съ тобой, милордъ,-- продолжалъ Захарія Фай,-- испытываемъ тяжкое горе изъ-за этой дѣвушки. Вѣрно, что твоя любовь, какъ моя, искренна, честна, глубока. Ради ея самой желалъ бы я имѣть возможность отдать ее тебѣ, ради твоей искренности и честности, не ради твоего богатства и титуловъ. Но не въ моей власти отдать ее. Она сама себѣ госпожа. Я не скажу ни слова, чтобъ убѣдить ее, въ томъ или другомъ смыслѣ.
   На этомъ они разстались.
  

XX.-- Въ Паркъ-Лэнѣ.

   Въ понедѣльникъ, 20-го апрѣля, лэди Франсесъ возвратилась подъ отцовскую кровлю. Минувшая зима конечно не прошла для нея особенно пріятно. Теперь ей разрѣшали быть счастливой. Понятно, что она торжествовала.
   Но торжествомъ своимъ она вполнѣ была обязана случайности, тому, что отецъ ея любезно называлъ "романомъ", тогда какъ мачиха, выражаясь менѣе вѣжливо, увѣряла что это "чудесное совпаденіе, за которое она должна благодарить Бога, на колѣняхъ". Подъ случайностью, совпаденіемъ, романомъ, конечно, слѣдовало понимать титулъ ея жениха. Этимъ она нисколько не гордилась, и вовсе не желала благодарить за это Бога на колѣняхъ. Хотя она была счастлива въ присутствіи жениха, счастье ея омрачалось сознаніемъ, что она обманываетъ отца. Ей разрѣшено было пригласить жениха обѣдать, потому что его считали герцогомъ ди-Кринола. Но приглашеніе было адресовано на имя: "Джорджа Родена, эсквайра, главный почтамтъ". Никто еще не отважился надписать на конвертѣ имя и титулъ герцога. Сестра маркизы увѣряла ее, что все обойдется, а потому маркиза и согласилась пригласить молодого человѣка обѣдать, подъ одной кровлей съ ея "голубками". Но она не вполнѣ довѣряла сестрѣ и понимала, что ей легко могла выпасть на долю непремѣнная обязанность прижать дѣтей къ груди своей и бѣжать съ ними отъ всякаго соприкосновенія съ почтамтскимъ клеркомъ,-- съ почтамтскимъ клеркомъ, который не хотѣлъ сдѣлаться герцогомъ. Самъ маркизъ желалъ одного: чтобъ все мирно обошлось. Его, во время пребыванія въ Траффордѣ, такъ мучили мистеръ Гринвудъ и жена, что онъ ничего такъ не жаждалъ, какъ примиренія съ дочерью. Онъ слышалъ отъ людей очень компетентныхъ -- отъ лица не менѣе компетентнаго, чѣмъ министръ иностранныхъ дѣлъ,-- что этотъ молодой человѣкъ есть герцогъ ди-Кринола. Былъ какой-то романъ, очень интересный, но фактъ оставался въ своей силѣ. Почтамтскій клеркъ не былъ больше Джорджемъ Роденомъ и, какъ увѣряли, скоро перестанетъ быть и почтамтскимъ клеркомъ. Молодой человѣкъ,-- дѣйствительно итальянскій аристократъ высшаго разбора и, въ этомъ качествѣ, вправѣ жениться на дочери англійскаго аристократа.
   Таково было положеніе дѣлъ, когда Джорджъ Роденъ пріѣхалъ обѣдать въ домъ Кинсбёри. Онъ самъ, въ эту минуту, не былъ совершенно счастливъ. Послѣднія слова, сказанныя ему леди Персифлажъ, въ замкѣ Готбой, смутили его: "честно ли было бы съ вашей стороны,-- сказала ему она -- просить Фанни отказаться отъ положенія, котораго она будетъ вправѣ ожидать отъ васъ"?
   До этого, вопросъ не представляется ему съ этой стороны. О лэди Франсесъ, въ этомъ дѣлѣ, слѣдуетъ подумать столько же, какъ и о немъ. Положеніе будетъ настолько же ея, какъ его. А между тѣмъ онъ не могъ этого сдѣлать. Даже ради ея, онъ не въ силахъ былъ войти въ почтамтъ и объявить, что его зовутъ герцогъ ди-Кринола. Даже ради ея, онъ не согласился бы жить праздной, безполезной жизнью. Любовь очень сильно говорила въ душѣ его, но тутъ же сказывалось чувство долга и собственнаго достоинства, которое лишило бы его всякой возможности выносить такое рабство. Еслибъ онъ согласился на это, ему пришлось бы отказаться отъ всѣхъ честныхъ убѣжденій своей жизни. А между тѣмъ, онъ готовился сѣсть въ качествѣ гостя за столъ лорда Кинсбёри, потому что лордъ Кинсбёри непремѣнно хотѣлъ видѣть въ немъ итальянскаго аристократа. Вслѣдствіе всѣхъ этихъ причинъ, онъ не былъ вполнѣ счастливъ, когда звонилъ у дверей маркиза.
   Гэмпстедъ отказался отъ участія въ обѣдѣ. Не въ такомъ онъ былъ теперь настроеніи. Но, за исключеніемъ его, было цѣлое семейное собраніе. Тутъ были: лордъ и лэди Персифлажъ, лэди Амальдина и женихъ ея. Персифлажи очень горячо отнеслись къ этому дѣлу, такъ что ихъ можно было назвать особенными покровителями Джорджа Родена. Лордъ Персифлажъ, который рѣдко относился очень горячо къ чему бы то ни было, порѣшилъ, что герцогъ ди-Кринола долженъ быть признанъ; полагали, что онъ уже замолвилъ на этотъ счетъ словечко въ самыхъ высшихъ сферахъ. Вивіанъ также былъ на лицо. Самъ бѣдный маркизъ считался слишкомъ слабымъ, чтобы сойти въ столовую, во принялъ своего будущаго зятя у себя, на верху. Они не встрѣчались со времени несчастнаго визита клерка въ Гендонъ-Голлъ, когда преступность его никому еще не грезилась; маркиза также не видала его съ тѣхъ поръ, какъ ужасный звукъ имени "Франсесъ" поразилъ ея слухъ. Остальные присутствующіе, до нѣкоторой степени, уже съ нимъ сблизились. Лордъ Льюддьютль обошелъ съ нимъ замокъ Готбой, обсуждая статистику телеграфнаго дѣла. Леди Амальдина вела съ нимъ довѣрительныя бесѣды о своей свадьбѣ. И лордъ и лэди Персифлажъ, въ очень дружескомъ тонѣ, сообщили ему свои мысли насчетъ его имени и положенія. Съ Вивіаномъ они стали короткіе пріятели. Всѣ они могли встрѣтить его съ распростертыми объятіями, когда его ввели въ гостинную маркиза,-- всѣ, кромѣ самой лэди Кинсбёри.
   -- Нѣтъ, я не совсѣмъ здоровъ, въ настоящую минуту,-- сказалъ маркизъ, протягивая руку.-- Обѣдать я съ вами не буду. Богъ вѣсть, буду ли я еще когда-нибудь обѣдать внизу.
   -- Не обѣдать внизу!-- сказалъ лордъ Персифлажъ.-- Черезъ мѣсяцъ опять начнете болтать противъ правительства, какъ болтали весь свой вѣкъ.
   -- Жаль, что вы не привели съ собой Гэмпстеда, мистеръ,-- маркизъ остановился, такъ какъ ему было внушено, чтобъ онъ ни подъ какимъ видомъ не называлъ молодого человѣка "мистеръ Роденъ".-- Онъ былъ здѣсь сегодня утромъ, но казался чѣмъ-то очень смущеннымъ. Ему бы слѣдовало занять свое мѣсто на нижнемъ концѣ стола, такъ какъ я такъ боленъ; но онъ этого не хочетъ.
   Лэди Кинсбёри ждала, пока мужъ перестанетъ ворчать, чтобъ приступить къ непріятной, предстоявшей ей, задачѣ. Она была такая лицемѣрка. Есть женщины, которыя имѣютъ особенную способность скрывать свою антипатію отъ тѣхъ, кто ее возбуждаетъ, когда обстоятельства этого требуютъ. Онѣ умѣютъ улыбаться съ горькой враждой въ сердцѣ. При этомъ, лица ихъ берутъ верхъ надъ сердцами, вражда уступаетъ улыбкѣ. Онѣ дѣлаются почти дружелюбными, потому что смотрятъ дружелюбно. Онѣ перестаютъ ненавидѣть, потому что ненависть неудобна. Но маркиза, для этого, была слишкомъ сурова и слишкомъ искренна.
   Она не могла владѣть ни своимъ лицомъ, ни своими чувствами. Съ минуты, когда молодой человѣкъ вошелъ въ комнату, было очевидно, что она не въ силахъ будетъ встрѣтить его даже съ обязательной любезностью. Она ненавидѣла его и говорила всѣмъ присутствовавшимъ здѣсь, что ненавидитъ его.
   -- Какъ поживаете?-- сказала она, едва дотронувшись до руки его, какъ только онъ отошелъ отъ дивана, на которомъ лежалъ ея мужъ.
   -- Очень вамъ благодаренъ за позволеніе пріѣхать сюда,-- сказалъ Роденъ, глядя ей прямо въ лицо и такъ возвышая голосъ, чтобъ всѣ его слышали. Лицо ея стало суровѣе, чѣмъ когда-либо. Убѣдившись, что ей больше нечего говорить ему, она сѣла и молчала.
   Еслибъ не то, что леди Персифлажъ совершенно не походила на сестру, минута была бы для всѣхъ крайне неловкая. Бѣдная Фанни, которую отецъ держалъ за руку, не могла найти подходящаго слова. Лордъ Персифлажъ, повернувшись на каблукѣ, состроилъ гримасу своему секретарю. Льюддьютль охотно бы сказалъ что-нибудь любезное, еслибъ былъ для этого достаточно находчивъ. По его понятіямъ, маркиза вела себя чрезвычайно глупо.
   -- Дорогая тетя Клара,-- сказала лэди Амальдина, чтобъ сказать что-нибудь,-- слышали вы, что старикъ сэръ Грегори Тольбаръ, наконецъ, женится на Летиціи Тарбаррель?
   Всѣхъ выручила леди Персифлажъ.
   -- Само собой разумѣется, что всѣ мы очень рады васъ видѣть,-- сказала она.-- Увидите, что если вы будете милы съ нами, мы всѣ будемъ съ вами милы, какъ только возможно. Неправда ли, лордъ Льюддьютль?
   -- Что до меня касается,-- сказалъ дѣятельный членъ парламента,-- я очень радъ познакомиться съ мистеромъ Роденомъ.
   Тѣнь сожалѣнія мелькнула во лицу леди Персифлажъ, при этомъ имени. Болѣе мрачное облако легло на чело лэди Кинсбёри. Лордъ Кинсбёри перевернулся на диванѣ. Лэди Амальдина слегка ущипнула жениха за руку. Лордъ Персифлажъ, чуть не вслухъ, засвисталъ. Вивіанъ старался дѣлать видъ, будто это ничего не значитъ.
   -- Очень вамъ благодаренъ за вашу любезность, лордъ Льюддьютль,-- сказалъ Джоржъ Роденъ.
   Назвать его по имени было величайшей любезностью, какую можно было оказать ему въ данную минуту. Тутъ дверь отворилась, доложили, что кушать подано.
   Всему на свѣтѣ бываетъ конецъ. Кончился и этотъ обѣдъ. Роденъ, мужество котораго было на высотѣ положенія, сдѣлалъ смѣлое усиліе, заговоривъ съ лэди Франсесъ, которая сидѣла возлѣ него. Но обстановка была ему крайне неблагопріятна. Всѣ остальные присутствующіе находились въ близкомъ родствѣ другъ съ другомъ. Будь онъ любевно принятъ хозяйкой дома, онъ легко бы попалъ въ общую колею. Теперь же онъ вынужденъ былъ плыть противъ теченія.
   Наконецъ обѣдъ кончился, дамы перешли въ гостиную.
   -- Лордъ Льюддьютль назвалъ его: мистеръ Роденъ!-- сказала маркиза, тономъ горькаго упрека, какъ только дверь гостиной за ними затворилась.
   -- Мнѣ такъ было жаль,-- сказала леди Амальдина.
   -- Это ровно ничего не значитъ,-- сказала лэди Персифлажъ.-- Нельзя требовать, чтобъ человѣкъ, въ одну минуту, отказался отъ своего стараго имени и принялъ новое.
   -- Онъ никогда не откажется отъ своего стараго имени и не приметъ новаго,-- сказала лэди Франсесъ.
   -- Вотъ оно,-- воскликнула маркиза.-- Что ты на это скажешь, Джеральдина?
   -- Дорогая Фанни,-- сказала лэди Персифлажъ, безъ тѣни неудовольствія въ голосѣ,-- почему ты можешь знать, какъ поступитъ молодой человѣкъ?
   -- Я не считаю честнымъ обманывать мама,-- сказала Фанни.-- Я достаточно хорошо его знаю, чтобъ быть совершенно увѣренной, что онъ не приметъ титула, такъ какъ не имѣетъ средствъ для поддержанія его. Онъ много разъ со мной объ этомъ говорилъ и я совершенно съ нимъ согласна.
   -- Честное слово, Фанни, я не воображала, что ты будешь такъ неблагоразумна,-- сказала ея тетка.-- Дѣвушка вовсе не должна вмѣшиваться въ такія вещи. Все это должно быть улажено между дядей молодого человѣка, что живетъ въ Италіи, и -- и здѣшними властями. Это будетъ, въ значительной степени, зависѣть отъ... Тутъ лэди Персифлажъ понизила голосъ до самаго тихаго шопота.-- Твой дядя объяснилъ мнѣ все это, а кому же и знать, какъ не ему? Такого рода вопросы должны рѣшать за человѣка тѣ... тѣ... то, кто знаетъ, какъ ихъ рѣшать. Человѣкъ не можетъ быть тѣмъ, или другимъ, по своему произволу.
   -- Конечно нѣтъ,-- сказала лэди Амальдина.
   -- Человѣку, дорогая моя, приходится принять имя, которое онъ наслѣдуетъ. Я не могла бы назваться мистриссъ Джонсъ, точно также какъ мистриссъ Джонсъ не могла бы назваться лэди Персифлажъ. Если онъ -- герцогъ ди-Кринола, онъ долженъ быть герцогомъ ди-Кринола.
   -- Но онъ не хочетъ быть герцогомъ ди-Кринола,-- сказала Лэди Франсесъ.
   -- Вотъ оно!-- повторила маркиза.
   -- Еслибъ вы предоставили рѣшеніе этого вопроса тѣмъ, кто въ немъ что-нибудь понимаетъ, а сами теперь не толковали бы объ немъ, это было бы гораздо лучше.
   -- Ты вѣдь слышала, какъ лордъ Льюддьютль назвалъ его,-- сказала маркиза.
   -- Льюддьютль всегда былъ глупецъ,-- сказала Амальдина.
   -- Онъ желалъ быть любезнымъ,-- сказала Фанни,-- я ему очень благодарна.
   -- Что же касается до того, что ты говорила, Фанни, о недостаткѣ средствъ дли поддержанія титула, то иностранный титулъ въ этомъ отношеніи не похожъ на англійскій. Здѣсь его необходимо поддерживать.
   -- Онъ никогда бы не согласился быть удрученнымъ громкимъ именемъ безъ всякихъ средствъ,-- сказала Фанни.
   -- Бываютъ случаи, когда громкое имя помогаетъ человѣку получить средства. Какъ бы онъ ни назывался, ему, я полагаю, придется жить и содержать жену.
   -- У него есть его содержаніе почтамтскаго клерка,-- очень смѣло сказала Фанни. Амальдина грустно покачала головой. Маркиза крѣпко сжала руки и подняла молящій взглядъ къ потолку. Не слѣдовало ли предохранить "голубковъ" отъ такой заразы?
   -- Онъ можетъ устроиться лучше этого, дорогая,-- воскликнула лэди Персифлажъ:-- если тебѣ суждено быть его женой, я увѣрена, что ты не послужишь препятствіемъ его повышенію. Правительство его страны и наше, съ общаго согласія, найдутъ возможность что-нибудь для него сдѣлать, какъ для герцога ди-Кринола, тогда какъ для Джорджа Родена ничего сдѣлать нельзя.
   -- Англійское правительство -- его правительство,-- съ негодованіемъ сказала Фанни.
   -- Право, почти можно подумать, что ты стремишься погубить всю его будущность,-- сказала лэди Персифлажъ, которая, наконецъ, едва могла сдерживать свой гнѣвъ.
   -- Это, вѣроятно, такъ и есть,-- сказала маркиза.
   Тѣмъ временемъ въ столовой шелъ разговоръ, если менѣе энергичный, то, быть можетъ, болѣе разсудительный. Лордъ Персифлажъ заговорилъ о дядѣ Родена, какъ о человѣкѣ, умственныя способности котораго, также какъ и его политическое значеніе, по истинѣ замѣчательны. Роденъ не могъ отрицать, что членъ итальянскаго кабинета ему дядя, и этимъ путемъ былъ вынужденъ признать семью и почти признать и новую родину.
   -- По всему, что я слышу,-- сказалъ лордъ Персифлажъ,-- я полагаю, что вы бы не желали постоянно жить въ Италіи, какъ итальянецъ?
   -- Конечно нѣтъ,-- сказалъ Роденъ.
   -- Нѣтъ никакой причины, но которой это было бы необходимо. Легко могу понять, что вы слишкомъ вошли въ свою роль англичанина, чтобъ составить себѣ въ Италіи политическую карьеру. Едва ли это было бы вамъ возможно иначе какъ въ качествѣ послѣдователя вашего дяди, что, можетъ быть, было бы для васъ неудобно.
   -- Это было бы немыслимо.
   -- Совершенно вѣрно. Д'Осси сегодня утромъ говорилъ мнѣ, что и онъ того же мнѣнія. Но нѣтъ никакой причины, чтобъ вамъ здѣсь, какъ и тамъ, не открылось широкое поле дѣятельности; дѣятельности, быть можетъ, не политической, но служебной.
   -- Это единственная дѣятельность, которая, въ настоящее время, мнѣ доступна.
   -- Тутъ, конечно, могутъ встрѣтиться затрудненія, насчетъ парламента. Мой совѣтъ вамъ еще мѣсяцъ-другой не торопиться рѣшаться на что-нибудь. Увидите, что все сдѣлается само-собой.
  

XXI.-- А вѣдь неправда.

   Прошло шесть недѣль безъ всякихъ событій. Наступило 1 іюня. Доброжелатели Родена не дремали. Лордъ Персифлажъ видѣлся съ сэромъ Бореасомъ, а Вивіанъ съ личнымъ секретаремъ главнаго директора почтъ. Первымъ послѣдствіемъ этихъ переговоровъ было помѣщеніе нашего клерка въ отдѣльную комнату и данное ему порученіе завѣдывать какой-то отраслью управленія, причемъ онъ не приходилъ уже въ соприкосновеніе съ департаментскими Крокерами и Боббинами. Кромѣ того, сэръ Бореасъ заявилъ, что имѣются вакантныя мѣста секретарей, инспекторовъ и пр., и что любое изъ нихъ можетъ вскорѣ занять герцогъ, если онъ согласится быть герцогомъ. Затѣмъ былъ сдѣланъ шагъ, на который Джорджъ Роденъ имѣлъ основаніе негодовать. Въ Лондонѣ существовалъ клубъ, называемый: "Клубъ Иностранцевъ", состоявшій на-половину изъ англичанъ, на-половину изъ представителей другихъ націй и считавшійся очень фешенебельнымъ.
   Вивіанъ что-то сказалъ Джорджу Родену объ этомъ клубѣ,-- но серьёзнаго предложенія никакого сдѣлано не было,-- тѣмъ не менѣе въ книгу кандидатовъ было внесено имя герцога ди-Кринола, предложеннаго барономъ д'Осси и поддержаннаго лордомъ Персифлажъ. Имя красовалось въ книгѣ, такъ что весь свѣтъ могъ заявить, что молодой герцогъ дѣйствительно герцогъ. Иначе имя его не было бы внесено въ книгу итальянскимъ посланникомъ и англійскимъ министромъ. Самъ Джорджъ Роденъ ничего объ этомъ не зналъ.
   Роденъ получалъ также и въ Галловэѣ и въ почтамтѣ письма, адресованныя на имя герцога ди-Кринола. Правда, онъ ихъ не принималъ. Правда, въ нихъ по большей части заключались циркуляры поставщиковъ. Посланія эти, вѣроятно, были вызваны маневрами самой лэди Персифлажъ.
   -- Всякій день получаются письма на имя герцога,-- говорила хозяйка таверны мистриссъ Дуфферъ.-- Я сама видѣла. Я-то церемониться не стану. Назову его герцогомъ прямо въ глаза.
   Весь Парадизъ-Роу часто это дѣлалъ, къ его великой досадѣ.
   Даже мать начинала думать, что отказъ его ни къ чему не поведетъ.
   -- Не вижу, какъ ты противъ этого устоишь, Джорджъ. Конечно, еслибы это была неправда, тебѣ пришлось бы выдержать, но такъ какъ это истина...
   -- Это не больше истина для меня, чѣмъ для тебя,-- сердито сказалъ онъ.
   -- Никто и не думаетъ такъ меня величать. Если весь свѣтъ будетъ за одно, тебѣ придется уступить.
   Сэръ Бореасъ былъ не менѣе настойчивъ. Онъ всегда былъ очень любезенъ съ молодымъ клеркомъ, а теперь особенно сблизился съ нимъ.-- Конечно, милый мой,-- сказалъ онъ,-- я буду дѣйствовать совершенно въ вашемъ духѣ.
   -- Благодарю васъ, сэръ.
   -- Если вы мнѣ скажете, что вы -- Джорджъ Роденъ, вы для меня будете Джорджемъ Роденомъ. Но, по моему, вы не правы. Кромѣ того, мнѣ кажется, что здравый смыслъ свѣта одержитъ надъ вами верхъ. Если я что-нибудь понимаю въ вопросѣ о титулахъ, этотъ титулъ принадлежитъ вамъ по всѣмъ правамъ. Свѣтъ никогда даромъ не стоитъ на томъ, чтобъ величать человѣка лордомъ или графомъ. Люди для этого слишкомъ завистливы.
   Все это смущало Родена, хотя убѣжденій его не измѣняло. Теперь онъ настолько свыкся съ вопросомъ, что прекрасно сознавалъ, что стоитъ ему выставить это имя на своихъ визитныхъ карточкахъ, распорядиться на счетъ внесенія его въ адресъ-календарь, написать кому слѣдуетъ, что онъ желаетъ, чтобъ его такъ называли,-- и дѣло будетъ сдѣлано. Онъ видѣлся съ барономъ д'Осси и баронъ призналъ, что англичанина нельзя превратить въ итальянскаго герцога безъ его согласія, но прибѣгъ къ помощи очень сильныхъ аргументовъ, чтобъ доказать, что, въ данномъ случаѣ, англичанинъ обязанъ дать свое согласіе. Баронъ выразилъ мнѣніе, что синьоринѣ будетъ очень обидно, если ей не позволятъ занять свое мѣсто среди молодыхъ герцогинь. Личныя чувства Родена ни на іоту не смягчились. Быть почтамтскимъ клеркомъ, живущимъ въ Галловэѣ, съ нѣсколькими сотнями фунтовъ ежегоднаго дохода, и прославиться на весь міръ въ качествѣ претендента на громкій титулъ! Казалось, будто жестокая судьба рѣшилась навести ему страшное наказаніе за его демократическіе взгляды. Подумать только, что ему, изъ всего міра, выпало на долю быть герцогомъ, вопреки собственнымъ желаніямъ! Сколько разъ онъ утверждалъ, что всякіе наслѣдственные титулы, сами по себѣ, нелѣпы. А между тѣмъ, его-то и хотѣли заставить сдѣлаться нищимъ герцогомъ.
   Тѣмъ не менѣе ему не хотѣлось отнимать у дѣвушки которую онъ надѣялся видѣть своей женою, то, что могло бы принадлежать ей по праву.
   -- Фанни,-- сказалъ онъ ей однажды,-- ты не можешь себѣ представить, сколько людей пристаютъ во мнѣ изъ-за этого титула.
   -- Знаю, что они пристаютъ и ко мнѣ. Но я не обратила бы на нихъ никакого вниманія, еслибъ не папа.
   -- А онъ этого очень желаетъ?
   -- Боюсь, что да.
   -- Говорилъ я тебѣ когда-нибудь, что твоя тетка мнѣ сказала передъ самымъ моимъ отъѣздомъ изъ замка Готбой?
   -- Лэди Персифлажъ, хочешь ты сказать. Она, какъ тебѣ извѣстно, мнѣ не тетка.
   -- Она желаетъ, этого еще больше чѣмъ твой отецъ, и, безъ всякаго сомнѣнія, выдвигаетъ единственный сильный аргументъ, какой мнѣ довелось слышать.
   -- Убѣдила она тебя?
   -- Не могу этого сказать, но кое-что она сдѣлала. Она почти заставила меня думать, что пожалуй, обязанъ это сдѣлать.
   -- Въ такомъ случаѣ ты, вѣроятно, примешь это имя?-- сказала она.
   -- Это будетъ совершенно зависѣть отъ тебя. А между тѣмъ, мнѣ бы не слѣдовало тебя спрашивать. Я долженъ былъ бы исполнить требованіе этихъ лицъ, даже не безпокоя тебя просьбой выразить твое желаніе. Я совершенно убѣжденъ, что, сдѣлавшись моей женой, ты будешь имѣть такое же безусловное право на этотъ титулъ, какъ лэди Кинсбёри на свой. Желаешь?
   -- Нѣтъ,-- сказала она.
   -- Не желаешь?
   -- Конечно, нѣтъ; если я должна это рѣшать.
   -- Почему ты такъ отвѣчаешь, когда всѣ твои друзья этого желаютъ?
   -- Потому что мнѣ кажется, что одинъ изъ моихъ друзей этого не желаетъ. Если ты скажешь, что желаешь этого для себя, я конечно уступлю. Иначе, все, что бы ни говорили мои друзья, не окажетъ на меня никакого дѣйствія. Когда я приняла твое предложеніе, я совершенно перестала думать объ общественномъ положеніи. Я имѣла свои причины, которыя находила достаточно вѣскими. Во всякомъ случаѣ я это сдѣлала, и теперь, изъ-за этой случайности, не желаю отступать. Что касается до того, что обо мнѣ говоритъ лэди Персифлажъ, то не вѣрь ни одному слову. Ты, конечно, не сдѣлаешь меня счастливой, давъ мнѣ имя, которое я носила бы вопреки твоему желанію и которое было бы тебѣ самому непріятно.
   Послѣ этого, Роденъ болѣе не колебался, хотя друзья его, включая лорда Персифлажъ, барона сэра Бореаса и Крокера, продолжали дѣйствовать съ прежней энергіей. Пусть ихъ дѣлаютъ, что хотятъ, онъ сохранить имя Джорджа Родена, такъ какъ она увѣряла, что удовольствуется имъ.
   Черезъ сэра Бореаса онъ узналъ, что записанъ въ книгу кандидатовъ подъ именемъ "герцога ди-Кринола". Сэръ Бореасъ не былъ членомъ этого клуба, но слышалъ о происшедшемъ, вѣроятно, въ какомъ-нибудь своемъ клубѣ.
   -- Очень радъ слышать, что вы записаны у "Иностранцевъ",-- сказалъ Эолъ.
   -- Но я вовсе не записанъ.
   -- Вчера вечеромъ мнѣ говорили, что баронъ д'Осси записалъ васъ подъ именемъ герцога ди-Кринола.
   Тутъ Роденъ узналъ всю истину, какъ баронъ его предложилъ, а министръ иностранныхъ дѣлъ поддержалъ, не потрудившись даже спросить его мнѣнія.
   -- Честное слово, мнѣ казалось, что ты этого желаешь,-- сказалъ ему Вивіанъ.
   Тогда къ министру иностранныхъ дѣлъ была отправлена слѣдующая записка:
   "Мистеръ Роденъ, свидѣтельствуя почтеніе лорду Персифлажъ, позволяетъ себѣ заявить, что относительно клуба Иностранцевъ произошло недоразумѣніе. Мистеръ Роденъ глубоко чувствуетъ оказанную ему честь и весьма признателенъ лорду Персифлажъ, но такъ какъ онъ не признаетъ за собой права на честь принадлежать къ этому клубу, то просилъ бы снять имя его съ книги. Мистеръ Роденъ пользуется случаемъ, чтобъ увѣрить лорда Персифлажъ, что онъ не принимаетъ и никогда, не приметъ, имени, которымъ онъ, какъ онъ слышалъ, внесенъ въ клубную книгу".
   -- Онъ оселъ,-- сказалъ лордъ Персифлажъ барону д'Осси.
   Баронъ молча пожалъ плечами.-- Есть люди, баронъ, которымъ помочь нельзя, какъ ни старайся. Этого человѣка хватило на то, чтобъ завоевать сердце очень хорошенькой дѣвушки, съ прекраснымъ состояніемъ и высокимъ общественнымъ положеніемъ, а между тѣмъ онъ такъ глупъ, что не хочетъ позволить мнѣ совсѣмъ поставить его на ноги, когда представляется къ тому случай.
   Вскорѣ послѣ этого Роденъ явился въ Паркъ-Лэнъ и попросилъ доложить о немъ маркизу. Проходя черезъ сѣни, онъ встрѣтилъ мистера Гринвуда, который очень медленно спускался съ лѣстницы. Они не видались съ того достопамятнаго дня, когда капелланъ, въ этомъ самомъ домѣ, по порученію маркиза, такъ неблагосклонно принялъ Джорджа Родена. Съ тѣхъ поръ положеніе обоихъ измѣнилось. Теперь, когда они встрѣтились у подножія лѣстницы, клеркъ очень любезно поклонился, но мистеръ Гринвудъ едва отвѣтилъ на поклонъ. Изъ-за этого молодого человѣка,-- сказалъ онъ себѣ,-- и вышла вся бѣда. Изъ-за того, что людямъ, ему подобнымъ, дозволяютъ врываться въ среду аристократовъ и джентльменовъ, Англія и идетъ въ чорту.
   Маркизъ не былъ въ очень хорошемъ расположеніи духа, когда Родена привели къ нему въ комнату. Его встревожилъ его бывшій капелланъ, а онъ не былъ въ состояніи легко выносить подобныя тревоги. Мистеръ Гринвудъ наговорилъ ему вещей, которыя крѣпко разсердили его, рѣчи эти отчасти относились въ его дочери и ея поклоннику.
   -- Нѣтъ, я не очень здоровъ,-- сказалъ онъ въ отвѣтъ на разспросы Родена.-- Не думаю, чтобъ мнѣ когда-нибудь стадо лучше. О чемъ вы намѣрены потолковать?
   -- Я пришелъ объясниться, милордъ,-- сказалъ Роденъ,-- потому что мнѣ непріятно бывать у васъ въ домѣ подъ ложнымъ предлогомъ.
   -- Ложный предлогъ? Какой? я ненавижу всякую ложь,
   -- И я также.
   -- О какомъ ложномъ предлогѣ вы говорите?
   -- Боюсь, что вамъ сказали, лордъ Кинсбёри, что, еслибъ, вы выдали за меня вашу дочь, вы выдали бы ее за герцога ди-Кринола.
   Маркизъ, который сидѣлъ въ своемъ креслѣ, замоталъ головой, тревожно пошевелилъ руками, но тотчасъ не отвѣтилъ.
   -- Я хорошенько не знаю, милордъ,-- продолжалъ Роденъ,-- каковы ваши мысли на этотъ счетъ, такъ какъ мы никогда еще не обсуждали этого вопроса.
   -- Я не желаю обсуждать его въ настоящую минуту,-- сказалъ маркизъ.
   -- Но вы должны знать, что я не принимаю титула и никогда не приму его. Другіе сдѣлали это за меня, но безъ всякаго полномочія съ моей стороны. Я не имѣю средствъ поддерживать этотъ титулъ въ той странѣ, которой онъ принадлежитъ, а какъ англичанинъ, я не въ правѣ пользоваться имъ здѣсь.
   -- Я вовсе не считаю васъ за англичанина,-- сказалъ маркизъ.-- Меня увѣряютъ, что вы итальянецъ.
   -- Меня воспитывали какъ англичанина, я прожилъ, въ этой роли, двадцать-пять лѣтъ. Мнѣ кажется, теперь было бы трудно лишить меня моихъ правъ. Никто, я думаю, и пытаться не будетъ. Я останусь Джорджемъ Роденомъ, какимъ былъ всегда. Я не сталъ бы, конечно, безпокоить васъ этимъ разговоромъ, еслибъ я не искалъ руки вашей дочери. Въ правѣ ли я предположить, что я былъ принятъ вами здѣсь въ качествѣ искателя ея руки?-- У маркиза въ данную минуту не нашлось отвѣта на этотъ вопросъ. Конечно, молодой человѣкъ былъ признанъ женихомъ. Лэди Франсесъ разрѣшили отправиться въ замокъ Гетбой, чтобъ видѣться съ нимъ. Вся семья собралась чтобы привѣтствовать его въ лондонскомъ домѣ. Газеты были полны таинственныхъ замѣтокъ, въ которыхъ о будущемъ, счастливомъ женихѣ говорилось -- то какъ объ итальянскомъ герцогѣ, то какъ объ англійскомъ почтамтскомъ клеркѣ.
   -- Конечно, онъ теперь долженъ на ней жениться,-- сказалъ маркизъ женѣ, въ сильной досадѣ: -- все это дѣла твоей сестрицы.
   Самъ онъ, въ добрую минуту, благословилъ дочь. Онъ зналъ, что теперь не можетъ отступить отъ этого, да и будь это возможно, совсѣмъ не желалъ доставить женѣ такой поводъ торжествовать.
   -- Жаль мнѣ тревожить васъ, лордъ Кинсбёри, въ эту минуту, если вы не хорошо себя чувствуете.
   -- Я совсѣмъ не хорошо себя чувствую. Если вамъ все равно, я предпочитаю не толковать объ этомъ теперь. Когда мнѣ удастся повидать Гэмпстеда, тогда, можетъ быть, все уладится.
   Такъ какъ больше говорить было не о чемъ, то Джорджъ Роденъ откланялся.
  

XXII.-- "Не безъ горечи".

   Неудивительно, что лордъ Кинсбёри былъ не въ духѣ, когда Родена ввели къ нему въ комнату, такъ какъ мистеръ Гринвудъ заходилъ наканунѣ и не былъ принятъ. Тогда онъ написалъ письмо, такъ жалобно моля о свиданіи, что маркизъ не въ силахъ былъ отказать ему. Мистеръ Гринвудъ былъ достаточно знакомъ съ эпистолярнымъ искусствомъ, чтобы съумѣть въ подобномъ случаѣ произвести должный эффектъ. Онъ прожилъ, писалъ онъ, подъ одной кровлей съ маркизомъ четверть вѣка. Несмотря на различіе положеній, они жили друзьями. Въ теченіе этого длиннаго періода маркизъ часто удостоивалъ спрашивать совѣтовъ своего капеллана и нерѣдко -- слѣдовать имъ. Неужели, послѣ всего этого, онъ откажетъ въ послѣднемъ свиданіи?
   Свиданіе состоялось. Началось оно съ того, что мистеръ Гринвудъ сообщилъ о смерти ректора мѣстечка Аппльслокомбъ! Маркизъ, конечно, зналъ объ этомъ,-- уже отдалъ мѣсто другому,-- мистеръ Гринвудъ не надѣялся получить это мѣсто, можетъ быть, и не желалъ этого. Но ему хотѣлось запастись обидой, имѣть сюжетъ, съ котораго онъ могъ бы повести свои жалобы.
   -- Вы должны были знать, мистеръ Гринвудъ, что я никогда не предназначалъ этого мѣста вамъ,-- сказалъ маркизъ.
   Мистеръ Гринвудъ, сидя на кончикѣ стула и потирая руки, заявилъ, что онъ питалъ на этотъ счетъ нѣкоторыя надежды.
   -- Въ такомъ случаѣ, я не понимаю, на какомъ основаніи. Я никогда не говорилъ вамъ объ этомъ. Я ни минуты объ этомъ не думалъ. Я всегда имѣлъ намѣреніе назначить туда молодого человѣка, говоря относительно. Не думаю, чтобъ я могъ еще что-нибудь для васъ сдѣлать.
   -- Конечно сдѣлали-то вы немного, лордъ Кинсбёри.
   -- Я сдѣлалъ все, что намѣренъ былъ сдѣлать,-- сказалъ маркизъ.-- Я все это объяснилъ черезъ мистера Робертса.
   -- Двѣсти фунтовъ въ годъ за четверть вѣка!
   -- Вамъ совсѣмъ не слѣдовало сюда врываться и заводить со мной рѣчь объ этомъ.
   -- Послѣ того, какъ я столько лѣтъ прождалъ этого мѣста!
   -- Вы не имѣли никакого права ждать его. Я вамъ его не обѣщалъ. На вашу просьбу я вамъ сказалъ, что объ этомъ и думать нечего. Отроду не слыхивалъ такой дерзости. Я долженъ просить васъ оставить меня, мистеръ Гринвудъ.-- Но мистеръ Гринвудъ еще не располагалъ уходить. Онъ пришелъ сюда съ цѣлью и намѣренъ былъ преслѣдовать ее. Ясно было, что онъ рѣшился не дать маркизу запугать себя. Онъ всталъ со стула и молча смотрѣлъ на маркиза. Больной, наконецъ, почти испугался его упорнаго молчанія.
   -- Зачѣмъ вы такъ стоите, мистеръ Гринвудъ? Развѣ вы не слышите, что мнѣ больше нечего сказать вамъ?
   -- Да, милордъ, я слышалъ, что вы сказали.
   -- Такъ почему-жъ вы не уходите?
   -- Придется сказать, милордъ.
   -- Что придется сказать?
   -- Маркиза!
   -- Что вы хотите сказать, сэръ? Что имѣете вы сообщить?
   -- Не пожелаете ли вы послать за милэди?
   -- Нѣтъ. Я вовсе не намѣренъ посылать за милэди. Какое милэди дѣло до всего этого?
   -- Она обѣщала.
   -- Что обѣщала?
   -- Мѣсто. Она поручилась, что я получу Аппльслокомбъ, какъ только приходъ освободится.
   -- Не вѣрю ни единому слову.
   -- Обѣщала. Не думаю, чтобъ милэди стала это отрицать. Она обѣщала мнѣ это съ извѣстной цѣлью.
   -- Съ какой?-- Если вы намѣрены сказать что-нибудь, говорите; если нѣтъ -- уходите. Если вы очень скоро не рѣшитесь на то или другое, я велю выгнать васъ изъ дома.
   -- Выгнать изъ дома?
   -- Конечно. Если вы намѣрены угрожать, вамъ бы лучше было сдѣлать это письменно. Можете написать мнѣ, или лорду Гэмпстеду, или мистеру Робертсу.
   -- Это не угроза. Это простое заявленіе. Милэди обѣщала мнѣ это... съ цѣлью.
   -- Не знаю, что вы этимъ хотите сказать, мистеръ Гринвудъ. Не думаю, чтобъ лэди Кинсбёри обѣщала что-нибудь подобное; но еслибъ и такъ, она не имѣла на это никакого права. Повторяю, я этому не вѣрю; но еслибъ она и обѣщала, я не былъ бы связанъ этимъ обѣщаніемъ.
   -- Даже если вы мѣста не отдали?
   -- Я его отдалъ, мистеръ Гринвудъ.
   -- Въ такомъ случаѣ я вынужденъ просить...
   -- О чемъ?
   -- О вознагражденіи, милордъ. Это будетъ только справедливо. Спросите милэди. Милэди не можетъ желать, чтобъ меня выгнали изъ вашего дома, милордъ, съ двумястами, фунтовъ въ годъ, послѣ всего, что было между мной и милэди.
   -- Чтожъ такое было?-- спросилъ маркизъ, поднимаясь съ мѣста и стоя, совершенно выпрямившись, передъ собесѣдникомъ.
   -- Я предпочелъ бы, милордъ, чтобъ вы узнали это отъ самой милэди.
   -- Чтожъ такое было?
   -- Да все изъ-за лэди Франсесъ.
   -- Но причемъ же здѣсь лэди Франсесъ?
   -- Но меня заставляли дѣлать все возможное, чтобъ помѣшать этому браку. Вы сами пользовались моими услугами, милордъ. Вы поручили мнѣ принять молодого человѣка и объяснить ему всю бездну его дерзости. Не моя вина, лордъ Кинсбёри, если обстоятельства съ тѣхъ поръ измѣнились.
   -- Вы считаете себя въ правѣ предъявлять мнѣ равныя требованія, потому что вамъ, какъ моему капеллану, поручено было принять джентльмена, который явился сюда по щекотливому дѣлу?
   -- Я, собственно, не это имѣлъ въ виду. Не будь ничего другого, я бы молчалъ. Вы спросили меня: причемъ тутъ лэди Франсесъ, и и вынужденъ былъ напомнить вамъ одно обстоятельство. То, что произошло между мной и милэди, было, конечно, гораздо серьезнѣе; но все началось съ васъ, милордъ. Еслибъ вы мнѣ не дали этого порученія, не думаю, чтобъ милэди когда-нибудь заговорила со мной о лэди Франсесъ.
   -- Въ чемъ же дѣло?-- Садитесь и разскажите все, какъ порядочный человѣкъ, если у васъ есть что разсказать.-- Утомленный маркизъ вынужденъ былъ возвратиться къ своему креслу. Мистеръ Гринвудъ также сѣлъ.-- Помните одно, мистеръ Гринвудъ, джентльмену не прилично повторять то, что ему довѣрили, особенно тому, или тѣмъ, отъ кого это желали скрыть. Христіанину не подобаетъ пытаться сѣять раздоры между мужемъ и женой. А теперь, если у васъ есть что сказать, говорите.-- Мистеръ Гринвудъ покачалъ головой.-- Если нечего, уходите. Откровенно вамъ говорю, что не желаю видѣть васъ здѣсь. Вы являетесь съ чѣмъ-то въ родѣ угрозы; если вамъ угодно продолжать, продолжайте. Я не боюсь васъ выслушать. Но говорите или уходите.
   -- Вы, вѣроятно,-- началъ мистеръ Гринвудъ,-- не станете отрицать, что милэди удостоивала меня большого довѣрія.
   -- Мнѣ это совершенно неизвѣстно.
   -- Какъ, милордъ, вы не знали, что милэди въ Траффордѣ совершенно откровенно говорила со мной о лордѣ Гэмпстедѣ и леди Франсесъ?
   -- Если у васъ есть что сказать, говорите,-- крикнулъ маркизъ.
   -- Конечно, молодой лордъ и молодая лэди -- не родныя дѣти милэди.
   -- Это еще тутъ при чемъ?
   -- Конечно тутъ было не безъ горечи.
   -- Да вамъ-то до этого какое дѣло? Я не позволю вамъ говорить мнѣ о леди Кинсбёри, если вы не имѣете сообщить мнѣ о какой-нибудь вашей претензіи на нее. Если вамъ обѣщали денегъ и она это признаетъ, вамъ ихъ уплатятъ. Обѣщала она вамъ что-нибудь подобное?
   Мистеръ Гринвудъ находилъ очень труднымъ -- мало того, совершенно невозможнымъ -- выразить въ опредѣленныхъ выраженіяхъ то, что желалъ объяснить одними намеками. У него была своя логика. Онъ много разъ повторялъ себѣ, что онъ, который пользовался такимъ довѣріемъ знатной дамы, не можетъ влачить жалкое существованіе съ двумястами фунтовъ въ годъ. Еслибъ все дѣло дѣйствительно можно было объяснить маркизу, онъ, вѣроятно, самъ бы это понялъ. Ко всему этому слѣдовало прибавить, что ничего дурного сдѣлано не было. Маркиза была у него въ большомъ долгу за его желаніе помочь ей отдѣлаться отъ наслѣдника, который былъ ей непріятенъ. Маркизъ въ еще большемъ долгу за то, что онъ этого желанія не исполнилъ. Онъ думалъ, что съумѣетъ отчасти дать это понять маркизу, безъ категорическихъ объясненій. Онъ желалъ сказать маркизу собственно то, что было дано какое-то таинственное обѣщаніе, и что, такъ какъ выполнить его было нельзя, то слѣдуетъ подумать о вознагражденіи. Онъ не обманулъ, ничьего довѣрія никого не выдалъ, да и не намѣренъ былъ выдавать. Онъ очень желалъ объяснить маркизу, что, такъ какъ онъ, мистеръ Гринвудъ, джентльменъ, то ему безъ опасеній можно довѣрять что угодно; но за то и маркизъ долженъ исполнить свою роль, а не выгонять пользовавшагося его довѣріемъ капеллана изъ дома, съ нищенской пенсіей въ двѣсти фунтовъ!
   Но маркизъ, повидимому, пріобрѣлъ несвойственную ему силу характера, и мистеръ Гринвудъ находилъ, что выраженія пріискать не такъ-то легко. Онъ заявилъ: "тутъ было не безъ горечи", и далѣе этого идти не могъ. Невозможно было намекнуть, что милэди желала видѣть лорда Гэмпстеда -- "устраненнымъ".
   -- Назначали вамъ какую-нибудь опредѣленную сумму?-- спросилъ маркизъ.
   -- Ничего подобнаго не было. Милэди думала, что я долженъ получить это мѣсто.
   -- Вы получить его не можете; объ этомъ и толковать нечего.
   -- И вы находите, что для меня ничего не слѣдуетъ сдѣлать?
   -- Я нахожу, что для васъ ничего не слѣдуетъ дѣлать, сверхъ того, что уже сдѣлано.
   -- Прекрасно. Я не стану выдавать тайны, которыя были довѣрены мнѣ, какъ джентльмену,-- несмотря на то, что со мной такъ дурно поступаютъ тѣ, кто мнѣ ихъ довѣрялъ. Милэди можетъ быть совершенно спокойна. Изъ-за того, что я сочувствовалъ милэди, вы, милордъ, выгнали меня изъ дома.
   -- Это неправда.
   -- Развѣ со мной такъ бы поступили, еслибы не принялъ сторону милэди? Я слишкомъ благороденъ, чтобъ выдать тайну, иначе я, конечно, могъ бы заставить васъ, милордъ, совершенно иначе отнестись ко мнѣ. Да, милордъ, теперь я готовъ уйти. Я просилъ и просилъ тщетно. Къ милэди я заходить не желаю. Какъ джентльменъ, я обязанъ не причинять милэди напраснаго безпокойства.
   Во время этой послѣдней рѣчи слуга вошелъ въ комнату и доложилъ маркизу, что "герцогъ ди-Кринола" желаетъ его видѣть. маркизъ, вѣроятно, подъ какимъ-нибудь предлогомъ ее принялъ бы, въ эту минуту, поклонника дочери, еслибъ не понялъ, что этимъ путемъ можетъ всего лучше обезпечить себѣ немедленное исчезновеніе мистера Гринвуда.
  

ХХШ.-- Лордъ Гэмпстедъ опять у мистриссъ Роденъ.

   Нѣсколько недѣль прошло съ тѣхъ поръ, какъ лордъ Гэмпстедъ ходилъ взадъ и впередъ по Бродъ-Стриту съ мистеромъ Фай. Время это было для него самое тяжелое. Страсть его къ Маріонъ такъ завладѣла имъ, что во всѣхъ отношеніяхъ измѣнила его жизнь. Горе, по поводу ея нездоровья, постигло его до окончанія охотничьяго сезона, но съ этой минуты онъ совершенно забылъ о своихъ скакунахъ. Теперь настало время, которое онъ обыкновенно проводилъ на своей яхтѣ, но онъ и не думалъ о яхтѣ. "Ничего пока еще не могу вамъ сказать",-- писалъ онъ своему шкиперу въ отвѣтъ на всѣ его жалобныя воззванія. Никто изъ близкихъ и дорогихъ ему людей не зналъ, какъ онъ проводить время. Сестра оставила его, переѣхала въ Лондонъ, и онъ почувствовалъ, что ея отъѣздъ для него -- облегченіе. Онъ не хотѣлъ даже позволить своему пріятелю, Родену, навѣщать его въ его горѣ. Онъ проводилъ всѣ дни въ полномъ одиночествѣ въ Гендонѣ, изрѣдка совершая поѣздки въ Галловэй, чтобъ потолковать о своемъ горѣ съ мистриссъ Роденъ. Средина лѣта уже миновала, когда онъ снова увидѣлся съ квакеромъ. Отецъ Маріонъ оставилъ почти враждебное чувство въ душѣ его, вслѣдствіе ихъ разговора въ Бродъ-Стритѣ.
   -- Я болѣе ничего не хочу для васъ,-- какъ-будто сказалъ квакеръ,-- теперь мнѣ нѣтъ никакого дѣла ни до вашего имени, ни до вашего счастія. У меня одна забота -- моя дочь, и такъ какъ говорятъ, что лучше вамъ ее не видать, вы не должны показываться.-- Что отецъ заботится о дочери, было довольно естественно. Лордъ Гэмпстедъ не сердился на Захарію Фай. Но онъ научился думать, что ихъ интересы враждебны другъ другу. Что же касается до Маріонъ, больной или здоровой, онъ желалъ-бы, чтобъ она всецѣло принадлежала ему одному.
   Мало-по-малу въ немъ сложилось убѣжденіе, что дѣйствительная преграда существуетъ между нимъ и цѣлью его стремленій. Собственнымъ словамъ Маріонъ, пока она обращалась только къ нему, онъ вѣрилъ не безусловно. Онъ нашелъ въ себѣ силу сказать ей, что ея опасенія тщетны и что слаба-ли она или сильна, ея долгъ идти на его зовъ. Пока они были вмѣстѣ, его доводы и увѣренія убѣдили, во всякомъ случаѣ, его самого. Любовь, которую онъ читалъ въ ея глазахъ, лепетъ, который слышалъ съ ея устъ, казались ему такъ сладки, что эта сладость заглушила ту силу, которая сказывалась въ ея словахъ. Но когда тѣ-же увѣренія, что этотъ бракъ немыслимъ, дошли до него изъ вторыхъ рукъ, черезъ сестру и квакера, они почти уничтожили его. Онъ не посмѣлъ сказать имъ, что готовъ былъ жениться на этой дѣвушкѣ, хотя-бы она умирала.-- "Надъ нами разразился ударъ,-- повторялъ онъ себѣ много разъ, прогуливаясь по садамъ Гендона,-- роковой ударъ,-- ударъ, отъ котораго оправиться нельзя, но, тѣмъ не менѣе, мы должны вынести его вмѣстѣ".
   Онъ не хотѣлъ допустить, чтобъ, изъ-за этого приговора, они должны были разстаться. Пожалуй, что приговоръ этотъ произнесенъ судьей, противъ котораго нѣтъ апелляціи, но даже этотъ судья не долженъ говорить, что Маріонъ Фай ему не принадлежитъ. Пусть она придетъ и умретъ въ его объятіяхъ, если она должна умереть. Пусть она придетъ и позволитъ его любви согрѣть, а, можетъ-быть, и продлить остатокъ ея жизни. Ему казалось несомнѣннымъ фактомъ, что, въ силу его великой любви, она уже принадлежитъ ему, а между тѣмъ ему говорили, что ему нельзя ее видѣть, точно онъ для нея не болѣе какъ посторонній. Каждый день онъ почти рѣшался не обращать на это вниманія и посѣтитъ маленькій коттеджъ, въ которомъ она жила. Но тутъ онъ вспоминалъ данныя ему предостереженія и сознавалъ, что онъ въ сущности не имѣетъ никакого права врываться въ домъ квакера. Не слѣдуетъ предполагать, чтобы въ теченіе этого времени онъ не имѣлъ никакихъ сношеній съ Маріонъ. Сначала это было нѣсколько строкъ, которыя она писала, можетъ-быть, разъ въ недѣлю въ отвѣтъ на многое множество его строкъ; но мало-по-малу чувство страха, которымъ сначала сопровождалось писаніе ему писемъ, исчезло, и она не пропускала дня, чтобъ не отправить ему маленькаго отчета о себѣ и своемъ житьѣ-бытьѣ. Никто и не думалъ намекать ей, что эта переписка неприлична или преступна. Еслибъ она выразила желаніе его видѣть, ни квакеръ, ни, мистриссъ Роденъ не нашли бы противъ этого сильныхъ возраженій. Всякое ея желаніе, всякое ея рѣшеніе встрѣтило бы ихъ согласіе. Съ ея словъ, бракъ былъ признанъ немыслимымъ. Изъ послушанія ей онъ долженъ былъ держаться вдали. Ей не удалось убѣдить его своими кроткими рѣчами, а потому она была вынуждена прикрыться чужимъ авторитетомъ.
   Но въ это время, хотя она день это дня становилась слабѣе, хотя докторъ постоянно навѣщалъ свою паціентку, сама Маріонъ была почти счастлива. Она, правда, горевала объ его горѣ, и не будь этого, она испытывала бы скорѣе торжество и радость, чѣмъ скорбь. Ежедневное писаніе этихъ коротенькихъ записочекъ было для нея счастіемъ, о которомъ она до сихъ поръ не имѣла никакого понятія. Имѣть поклонника и такого поклонника было для нея радостью,-- радостью, которую ничто почти не омрачало, такъ какъ теперь ей бояться было нечего. Она знала, что ей невозможно видѣть его подлѣ себя, какъ другія дѣвушки видятъ своихъ поклонниковъ. Но читать его посланія, писать ему ласковыя слова, говорить съ нимъ о его будущемъ, просить его вспоминать о ней, его бѣдной Маріонъ, не дозволяя своему мужественному сердцу слишкомъ переполняться безполезными воспоминаніями, было для нея истиннымъ счастіемъ.-- Зачѣмъ хотите вы пріѣхать?-- писала она.-- Несравненно лучше, чтобъ вы не пріѣзжали. Теперь намъ все ясно, мы поняли, что Господь для насъ сдѣлалъ. Для меня не хорошо было-бы быть вашей женой, а для васъ -- моимъ мужемъ. Но мнѣ кажется, что любовь къ вамъ послужить мнѣ на пользу, а если вы научитесь думать объ этомъ, какъ думаю я, то и ваша любовь вамъ не повредитъ. Любовь эта придаетъ прелесть моей жизни, но именно отъ этого я чувствую, что должна радостно встрѣтить преждевременную смерть. Еслибъ я могла выбирать, я выбрала-бы то, что достается мнѣ на долю.
   Но эти ея поученія не оказывали на него никакого вліянія. По его понятіямъ, жгучее горе уже началось. Для него не могло быть другой любви, другого брака, другой Маріонъ. Онъ слышалъ, что мачиха тревожится за своего сына. Ребенку этому откроется дорога. Ему, дѣйствительно, казалось, что долгая жизнь будетъ для него немыслима, когда Маріонъ у него отнимется.
   -- О, да; онъ опять тамъ,-- говорила миссъ Демиджонъ своей тетушкѣ.-- Онъ бываетъ по большей части по вторникамъ, четвергамъ и субботамъ. Изъ-за чего онъ ѣздитъ, я совершенно не понимаю. Крокеръ говорить, что это -- истинная любовь. Крокеръ говоритъ, что герцогъ говоритъ...
   -- Отвяжись ты съ герцогомъ,-- воскликнула старуха.-- Не думаю, чтобъ Крокеръ и Джорджъ Роденъ когда-нибудь и разговаривали-то.
   -- Почемужъ имъ не разговаривать, когда они, вотъ уже пять лѣтъ, короткіе пріятели? Крокеръ говоритъ, что лордъ Гэмпстедъ долженъ присутствовать на свадьбѣ лэди Амальдины, въ августѣ. Милордъ далъ слово. И Крокеръ думаетъ...
   -- Не особенно я довѣряю этому Крокеру, голубушка. Гляди въ оба, а то, пожалуй, выйдешь за него, да тогда и увидишь, что Крокеръ и кровли тебѣ дать не можетъ.
   Лордъ Гэмпстедъ пришелъ въ Парадизъ-Роу пѣшкомъ и сидѣлъ у мистриссъ Роденъ во время этой маленькой стычки.
   -- Не можете-же вы думать, что я долженъ оставить все такъ, какъ есть,-- говорилъ онъ мистриссъ Роденъ.-- Невозможно, чтобъ я ее не видѣлъ. Я хочу ее видѣть.
   -- Еслибъ вы съ ней повидались, а затѣмъ рѣшились разстаться съ ней, это, мнѣ кажется, было бы хорошо.
   -- Повидаться съ ней и проститься на вѣки?
   -- Да, милордъ.
   -- Конечно, нѣтъ. Этого я никогда не сдѣлаю. Еслибъ я долженъ былъ лишиться ея навсегда, я желалъ бы держать ее въ объятіяхъ до самой послѣдней минуты!
   -- Въ такую минуту, милордъ, тѣ -- друзья, которыхъ дала ей сама природа.
   -- Развѣ природа не судила и мнѣ быть ея другомъ? Можетъ ли какой угодно другъ любить ее искреннѣе, чѣмъ люблю я? Когда мы умираемъ, при насъ должны быть тѣ, для кого наша жизнь всего важнѣе. Есть ли кто-нибудь, для кого ея жизнь можетъ быть вполовину такъ дорога, какъ дорога она мнѣ? Мужъ женѣ всѣхъ дороже. Теперь, когда я смотрю на нее, какъ на отходящую отъ меня на-вѣки, неужели я не могу сказать, что она для меня то же, что жена.
   -- Ахъ, зачѣмъ, зачѣмъ, зачѣмъ!
   -- Знаю, что вы хотите сказать, мистриссъ Роденъ. Что пользы спрашивать: "зачѣмъ", когда дѣло сдѣлано? Она стала моимъ сокровищемъ. Могу ли я что-нибудь тутъ измѣнить, потому что вы спрашиваете: "зачѣмъ"? Зачѣмъ я сюда попалъ, зачѣмъ познакомился съ вашимъ сыномъ, зачѣмъ у меня тутъ, въ груди, что-то убиваетъ меня. Я не могу подумать, что буду разлученъ съ нею, а между тѣмъ меня точно покрываетъ слава, когда я сознаю, что она меня любила. Если ей суждено меня покинуть, придется это вынести. Что я буду дѣлать, куда дѣнусь, не знаю. Человѣкъ никогда самъ себя не знаетъ, пока не подвергнется испытанію. Но какова бы ни была моя участь, ее теперь не измѣнить никакой заботой, никакимъ надзоромъ. Она -- моя и я не позволю разлучать меня съ ней. Еслибъ она умерла, я бы зналъ, что ея нѣтъ. Она бы покинула меня. Я ничего не могъ бы тутъ сдѣлать. Но она жива, можетъ жить, и я хочу быть съ нею. Я долженъ поѣхать къ ней, или она должна пріѣхать ко мнѣ. Если старикъ позволитъ, я найму себѣ какое-нибудь помѣщеніе по сосѣдству съ ней. Не все ли равно теперь, хотя бы всѣ узнали? Пусть ихъ всѣ знаютъ. Если она останется жива, она будетъ моей. Если ей суждено умереть, что узнаетъ свѣтъ, кромѣ того, что я лишился той, которая должна была быть моей женой?-- Даже мистриссъ Роденъ не имѣла духу сказать ему, что онъ видѣлъ Маріонъ въ послѣдній разъ. Безполезно было бы говорить ему это, такъ какъ онъ не послушался бы приказанія, которое заключалось бы въ такомъ увѣреніи. Осторожность, забота о ея здоровьѣ до сихъ поръ его сдерживали, но только на время. Никто не смѣлъ намекнуть ему, что онъ никогда болѣе не долженъ видѣть свою Маріонъ.
   -- Надо спросить мистера Фай,-- отвѣтила она.
   Сама она имѣла больше вліянія, чѣмъ квакеръ, и прекрасно это знала, но надо было сказать что-нибудь.
   -- Мистеръ Фай имѣетъ тутъ даже менѣе голоса, чѣмъ я,-- сказалъ Гэмпстедъ.-- По моему, сама Маріонъ, одна изъ всѣхъ насъ, сильна. Не будь ея рѣшимость такъ тверда, онъ уступилъ бы, и вы также.
   -- Кто можетъ знать лучше ея?-- сказала мистриссъ Роденъ.-- Кто изъ насъ такъ чистъ, такъ честенъ, такъ исполненъ любви, какъ она? Совѣсть ея говорить ей, какъ слѣдуетъ поступать.
   -- Я въ этомъ не увѣренъ,-- сказалъ онъ.-- Совѣсть ея можетъ наполнять и ея душу безполезными опасеніями. Я не согласенъ, чтобъ окружающіе должны были поощрять дѣвушку произносить надъ собой подобный приговоръ. Кто въ правѣ сказать, что Богъ положилъ ей рано умереть?-- Мистриссъ Роденъ покачала головой.-- Я не собираюсь проповѣдывать другимъ, чего требуетъ религія, но мнѣ кажется, что мы должны предоставлять эти вещи Богу. Что сама она сомнѣвается, это пожалуй, довольно естественно, но другимъ не слѣдовало поощрять ее.
   -- Вы это на мой счетъ говорите, милордъ?
   -- Не сердитесь на меня, мистриссъ Роденъ. Вопросъ этотъ для меня такъ важенъ, что по неволѣ приходится говорить объ этомъ откровенно. Мнѣ дѣйствительно кажется, что меня удаляютъ отъ нея, тогда какъ, въ силу всѣхъ узъ, какія могутъ связывать мужчину съ женщиной, мнѣ слѣдовало бы быть возлѣ нея. Всякія приличія и церемоніи теряютъ значеніе, когда я подумаю, что она составляетъ для меня, и вспомню, что ее скоро возьмутъ у меня.
   -- Что было бы, еслибъ у нея была мать?
   -- Почему бы матери отвергнуть мою любовь въ дочери? Но у нея нѣтъ матери. У нея есть отецъ, который далъ мнѣ свое согласіе. Я убѣжденъ, что будь это дѣло предоставлено ему, Маріонъ теперь была бы моей женой.
   -- Я была въ Италіи, милордъ.
   -- Не позволю себѣ сказать такому другу, какъ вы, что жалѣю, что вы тамъ не остались; но я чувствую, я не могу не чувствовать.
   -- Милордъ, мнѣ кажется, дѣло въ томъ, что вы едва ли знаете, какъ непреклонна можетъ бытъ сама наша Маріонъ въ такомъ дѣлѣ. Ни отецъ, ни я не вліяли на нее. Теперь я могу, безъ всякой нескромности, разсказать вамъ обо всемъ, что произошло между вами; когда я въ первый разъ замѣтила, что вы какъ-будто обратили на нее вниманіе...
   -- Обратилъ на нее вниманіе!-- сердито воскликнулъ Гэипстедъ.
   -- Когда мнѣ въ первый разъ пришло въ голову, что вы начинаете къ ней привязываться...
   -- Вы говорите, точно здѣсь было какое-то пустое дурачество. Развѣ я не поклонялся ей? Развѣ не сложилъ сердце къ ея ногамъ, съ первой минуты, когда увидалъ ее? Развѣ я скрывалъ это, хотя бы отъ васъ? Было тутъ какое-нибудь притворство, какая-нибудь ложь?
   -- Нѣтъ.
   -- Такъ не говорите, что я обратилъ на нее вниманіе. Это возмутительная фраза. Когда она мнѣ сказала, что любитъ меня, она мнѣ сдѣлала честь.
   -- Когда вы въ первый разъ обнаружили передъ нами, что любите ее,-- продолжала она,-- я уже боялась, что это не поведетъ къ добру.
   -- Почему?
   -- Я теперь объ этомъ говорить не стану, но это была моя мысль и я ее сообщила Маріонъ.
   -- Сообщили?
   -- Да;-- мнѣ кажется, что сдѣлавши это, я только исполнила свой долгъ по отношенію къ дѣвушкѣ, у которой нѣтъ матери. О доводахъ, которые я привела ей, я теперь ничего не скажу. Ея собственные были настолько сильнѣе, что мои не могли оказать никакого вліянія. Я всегда знала, что Маріонъ чиста душой, самоотверженна, что она почти совершенство. Но до этого я никогда не видала, до какой высоты она можетъ подняться. Она не знала и минуты сомнѣнія. Она съ самаго начала видѣла, что этому не бывать.
   -- Это будетъ,-- сказалъ онъ, вскакивая со стула и вскидывая руки кверху.
   -- Ни я не могла убѣдить ее, ни отецъ ея. Даже вамъ не убѣдить ее. Разъ она утвердилась на мысли, что, выйдя за васъ замужъ, она причинила бы вамъ вредъ, вся ея страстная любовь не заставитъ ее помириться съ безграничной радостью уступить вамъ.
   Тѣмъ не менѣе мистриссъ Роденъ обѣщала съѣздить въ Пегвель-Бей и постараться привести Маріонъ въ Галловэй. Чтобы лордъ Гэмпстедъ самъ поѣхалъ въ приморское мѣстечко, гдѣ жила Маріонъ, казалось ей неприличнымъ; но она дала слово изъ всѣхъ силъ похлопотать, чтобъ устроить хотя бы одно свиданіе въ Парадизъ-Роу.
  

XXIV.-- Лордъ Гэмпстедъ опять у Маріонъ.

   Квакеръ былъ совершенно въ рукахъ дочери. Чего бы она ни пожелала, онъ согласился бы на все. Когда она сказала ему, что желала бы съѣздить въ Лондонъ на нѣсколько дней, онъ, конечно, ей не противорѣчилъ. Когда она объяснила, что хочетъ это сдѣлать для того, чтобы повидаться съ лордомъ Гэмпстедомъ, онъ только печально покачалъ головой и молчалъ.
   "Конечно я пріѣду, такъ какъ вы этого желаете,-- писала Маріонъ своему другу.-- Какихъ бы вашихъ желаній я не исполнила, кромѣ тѣхъ, которыхъ у васъ и быть бы не должно. Мистриссъ Роденъ говоритъ, что я должна ѣхать въ городъ, чтобъ выслушать нотацію. Не будьте ко мнѣ очень строги. Не думаю, чтобъ вамъ слѣдовало просить меня дѣлать то, чего, какъ вы знаете, я сдѣлать не могу. О, мой милый, какъ бы я желала, чтобъ все было кончено, чтобъ ты былъ свободенъ".
   Въ отвѣтъ на это письмо, да и на другія въ томъ же родѣ, онъ писалъ ей длинныя посланія, въ которыхъ старался сдерживать увѣренія въ своей любви, съ цѣлью тѣмъ вѣрнѣе убѣдить ее посредствомъ логичности своихъ доводовъ. Онъ говорилъ ей о волѣ Божіей, о грѣхѣ, который она возьметъ на душу, рѣшившись предвѣщать дѣйствія Провидѣнія. Онъ много говорилъ объ узахъ, которыя соединили ихъ, когда они объяснились другъ другу въ любви. Онъ пытался объяснить ей, что она не въ правѣ рѣшать такой вопросъ самовольно, не справляясь съ мнѣніемъ тѣхъ, кто долженъ знать свѣтъ лучше, чѣмъ она его знаетъ. Еслибы былъ совершенъ коротенькій обрядъ, она была бы обязана повиноваться ему, какъ мужу. Неужели она и теперь не обязана была признать его право, развѣ не ея явный долгъ былъ слушаться отца, если ужъ не его? Въ концѣ четырехъ, тщательно написанныхъ, полныхъ страницъ, вдругъ прорывалось два, три выраженія, говорящія о страстной любви. Едва ли нужно говорить, что, насколько переполненныя разсужденіями страницы не имѣли для Маріонъ никакого значенія и ни въ чемъ ровно ее не убѣждали, настолько же эти нѣсколько словъ были для нея хлѣбомъ насущнымъ.
   Она понимала его, давала ему настоящую цѣну. Онъ былъ такъ искрененъ, что даже самыя преувеличенныя его выраженія не могли быть не искренними. Что же до его разсужденій, она знала, что источникъ ихъ -- страсть. Она не съумѣла бы логически доказать ему это, но онъ безусловно ошибается. Она не была обязана прислушиваться ни въ какому другому голосу, кромѣ голоса собственной совѣсти. Она обязана была не подвергать его огорченіямъ, которыя достались бы ему на долю, еслибъ онъ сдѣлался ея мужемъ. Она не знала насколько онъ окажется слабымъ или сильнымъ, когда придется нести бремя горя, которое несомнѣнно обрушится на него, когда она умретъ. Она слыхала, а отчасти и видала, что время всегда уменьшаетъ тягость этого бремени. Можетъ быть, лучше было бы, чтобъ она умерла поскорѣй. Она начинала думать, что онъ будетъ не въ состояніи пріискивать себѣ жену, пока она жива. Она постепенно, но вполнѣ убѣдилась въ его сердечномъ постоянствѣ. Ей говорили, что большинство мужчинъ не таково. Когда она только-что полюбила его, она не думала, что онъ окажется такимъ.
   "Конечно,-- писала она,-- я буду дома во вторникъ, въ два часа. Развѣ я не всякій день и не во всѣ часы -- дома? Мистриссъ Роденъ не будетъ,-- такъ какъ вы этого не желаете, хотя мистриссъ Роденъ всегда была вамъ другомъ. Конечно, я буду одна. Папа всегда въ Сити. Быть милой съ вами! Конечно, я буду съ вами мила. Какъ могу я неласково обращаться съ единственнымъ существомъ, которое люблю больше всего на свѣтѣ? Я постоянно думаю о васъ; но дѣйствительно бы желала, чтобъ вы такъ много не думали обо мнѣ. Мужчина не долженъ такъ много думать о дѣвушкѣ, а лишь такъ, въ свободныя минуты. Не думала я, что такъ будетъ, когда разрѣшила вамъ любить меня".
   Все утро знаменитаго вторника, передъ отъѣздомъ изъ дома, онъ не только думалъ о ней, но пытался привести въ порядокъ доводы, которые могли ему понадобиться -- съ цѣлью, въ концѣ концовъ, убѣдить ее. Онъ совершенно не понималъ, какъ безсильны были его доводы, по отношенію къ ней. Когда мистриссъ Роденъ говорила ему о нравственной силѣ Маріонъ, онъ повѣрилъ ей только отчасти. Во всѣхъ маловажныхъ вопросахъ, Маріонъ была передъ нимъ слаба, какъ истая женщина. Когда онъ говорилъ ей, что то или другое прилично и хорошо, она принимала это какъ евангельскую истину, потому что говорилъ это -- онъ. Даже когда она заглядывала ему въ лицо, въ ней сказывалась часть прежняго благоговѣйнаго страха. Потому что онъ былъ аристократъ, а она дочь простого квакера; въ ихъ отношеніяхъ, несмотря на идеальную любовь, все еще проглядывало неравенство положеній. Казалось естественнымъ, что онъ долженъ приказывать, а она должна повиноваться. Какъ же послѣ этого могло быть, чтобъ она не послушалась его въ этомъ важномъ вопросѣ, который былъ для него такимъ существеннымъ? А между тѣмъ, до сихъ поръ, ему никогда не удавалось хоть сколько-нибудь убѣдить ее.
   При всей своей кротости и робости, она уже все порѣшила, даже до привѣтствія, которымъ встрѣтитъ его. Его первый, горячій поцѣлуй озадачилъ ее. Съ тѣхъ поръ она объ этомъ думала и сказала себѣ, что такія доказательства любви не могутъ причинить ей никакого вреда.
   Когда онъ вошелъ въ комнату, онъ тотчасъ обнялъ ее.
   -- Маріонъ,-- сказалъ онъ,-- Маріонъ! и вы говорите, что вы больны? Вы свѣжи какъ роза.
   -- Лепестки розы скоро опадаютъ. Но мы не будемъ говорить объ этомъ. Зачѣмъ этого касаться?
   -- Ничего не сдѣлаешь.-- Онъ продолжалъ держать ее за талью и теперь снова поцѣловалъ. Въ ея нѣмой покорности было нѣчто, что заставило его въ первую минуту подумать, что она наконецъ рѣшилась окончательно уступить ему.-- Маріонъ,-- продолжалъ онъ, не выпуская ее изъ объятій,-- вы позволите мнѣ убѣдить васъ? Вы теперь будете моей?
   Постепенно -- очень кротко -- ей удалось освободиться.
   -- Сядьте, милый,-- сказала она.-- Вы волнуете меня всѣмъ этимъ. Мнѣ вредно волноваться.
   -- Я буду смиренъ, неподвиженъ, если вы только скажете мнѣ одно слово. Скажите мнѣ, что насъ не разлучатъ и я больше ни о чемъ не буду просить.
   -- Разлучить!-- Нѣтъ, не думаю, чтобъ насъ разлучили.
   -- Скажите, что настанетъ день, когда мы, дѣйствительно, соединимся, когда...
   -- Нѣтъ, милый, нѣтъ. Этого я сказать не могу. Я не могу измѣнять ничего изъ сказаннаго прежде. Вотъ мы тутъ съ вами, вдвоемъ, любимъ друга друга всѣмъ сердцемъ, а между тѣмъ этому не бывать. Иногда я себя спрашиваю: "Моя ли тутъ была вина"?
   Теперь она сидѣла, а онъ стоялъ надъ ней, но все еще держалъ ее за руку.
   -- Ничьей вины тутъ не было.
   -- Когда случается такое большое несчастіе, тутъ обыкновенно не безъ вины. Но не думаю, чтобъ у насъ такъ было. Поймите меня. Несчастіе не со мной. Не думаю, чтобъ Господь могъ ниспослать мнѣ большее блаженство, чѣмъ быть любимой вами, еслибъ ваше горе, ваши жалобы не отнимали у меня моей радости.
   -- Такъ не отнимайте же и у меня моей,-- сказалъ онъ.
   -- Изъ двухъ золъ вы должны выбирать меньшее.
   Онъ выпустилъ ея руку и то стоялъ далеко отъ нея, то ходилъ по комнатѣ, пока она старалась объяснить ему свои мысли, по мѣрѣ того, какъ онѣ приходили ей въ голову.
   -- Не знаю, какъ могла бы я поступить иначе,-- говорила она,-- когда вы такъ стремились меня увѣрить, что любите меня. Теперь мнѣ кажется, что я могла бы уѣхать, не отвѣтивъ вамъ ни словомъ.
   -- Это вздоръ, чистый вздоръ,-- сказалъ онъ.
   -- Я не могла бы солгать вамъ. Разъ я попыталась, но словъ не находила. Еслибы я промолчала, вы прочли бы истину въ глазахъ моихъ. Чтожъ могла я сдѣлать? А между тѣмъ, не было минуты, чтобъ я не знала, что будетъ то, что есть.
   -- Этого не должно быть.
   -- Но разъ, что оно такъ есть, почему бы намъ не взять съ судьбы что можно? Неужели вы не можете находить радости въ мысли, что придали невыразимую прелесть жизни вашей бѣдной Маріонъ? Еслибъ я могла думать, что вы въ силахъ не склонять головы и принять скромный даръ моей любви, не преувеличивая его значенія, тогда, мнѣ кажется, я могла бы быть счастлива до конца.
   -- Чего-жъ вы отъ меня требуете?-- Развѣ можетъ человѣкъ любить и не любить?
   -- Мнѣ почти кажется, что можетъ. Я почти думаю, что мужчины такъ и дѣлаютъ. Я не желала бы, чтобъ вы меня не любили. Я не хотѣла бы совершенно лишиться того, что для меня свѣтъ и слава. Но мнѣ хотѣлось бы, чтобъ любовь ваша была такого рода, чтобъ не совсѣмъ порабощала васъ, чтобъ вы не забывали вашего имени, вашей семьи.
   -- Мнѣ нѣтъ никакого дѣла до моего имени. Что до меня касается, не я продолжу мой родъ!
   -- О, милордъ! Благодаря вамъ...
   -- Это недостойно мужчины, лордъ Гэмпстедъ. Изъ-за того, что такая бѣдная, слабая дѣвушка, какъ я, не можетъ исполнитъ всѣхъ вашихъ желаній, вы отрекаетесь отъ вашей силы, отъ вашей молодости, отъ всѣхъ надеждъ, которыя вы должны были бы питать? Одобрили ли бы вы другого, еслибъ услыхали, что онъ отъ всего отказался, пренебрегъ своими обязанностями изъ любви къ какой-нибудь Двушкѣ, которая, по мнѣнію свѣта, несравненно ниже его?
   -- Тутъ нѣтъ рѣчи о выше и ниже. Здѣсь, по крайней мѣрѣ мы равны.
   -- Мужчина и дѣвушка никогда не могутъ быть равны. У васъ блестящая будущность и вы увѣряете, что все ничто, потому что я не могу быть вашей женой.
   -- Чтожъ мнѣ дѣлать, если сердце мое разбито? Вы однѣ можете мнѣ помочь.
   -- Нѣтъ, лордъ Гэмпстедъ, въ этомъ-то вы и ошибаетесь. Тутъ позвольте мнѣ сказать, что я яснѣе васъ понимаю дѣло. Съ усиліемъ съ вашей стороны, все еще можетъ уладиться.
   -- Усиліе?-- Какое усиліе?-- Развѣ я могу заставить себя забыть, что когда-нибудь видѣлъ васъ?
   -- Нѣтъ, забыть вы не можете. Но вы можете рѣшить, что, не забывая меня, вы должны меня помнить лишь настолько, насколько я этого стою. Вы не должны покупать вашихъ воспоминаній слишкомъ дорогою цѣной.
   -- Чегожъ вы отъ меня требуете?
   -- Я желала бы, чтобъ вы выбрали другую жену.
   -- Маріонъ!!
   -- Я желала бы, чтобъ вы выбрали другую жену. Если не сейчасъ, я бы желала, чтобъ вы сейчасъ рѣшились на это.
   -- Вамъ не больно было бы сознавать, что я люблю другую?
   -- Мнѣ кажется, что нѣтъ. Я себя испытывала и теперь мнѣ кажется, что мнѣ это не было бы больно. Было время, когда я себѣ признавалась, что это было бы очень горько, тогда я сказала себѣ, что надѣюсь... что вы подождете. Но теперь я признаю суетность и эгоизмъ подобнаго желанія. Если я дѣйствительно люблю васъ, развѣ я не обязана желать того, что для васъ лучше?
   -- Вы считаете это возможнымъ?-- сказалъ онъ.-- Неужели вы думаете, что могли бы такъ поступить, еслибъ это было удобно съ внѣшней стороны?
   -- Нѣтъ, нѣтъ, нѣтъ.
   -- Почему-жъ вы считаете меня болѣе жестокосердымъ, чѣмъ вы сами?
   -- Я желала бы видѣть въ васъ мужчину.
   -- Я васъ выслушалъ, Маріонъ, теперь выслушайте меня. Всѣ ваши утонченныя различія между мужчинами и женщинами -- все вздоръ. Есть и мужчины, и женщины, которые любить могутъ и любятъ, есть и другіе, которые не любятъ и не могутъ любить. Къ добру ли это или къ худу, но мы съ вами можемъ любить и любимъ. Вамъ невозможно было бы и подумать отдаться другому?
   -- Это, конечно, правда.
   -- Тоже и со мной, и всегда такъ будетъ. Останетесь ли вы въ живыхъ или нѣтъ, у меня не будетъ другой жены, какъ Маріонъ Фай. Относительно этого, я въ правѣ ожидать, что вы мнѣ повѣрите. Будетъ-ли у меня жена или нѣтъ -- вамъ рѣшать.
   -- О, милый, не убивай меня.
   -- Это неизмѣнно. Если ты умѣешь быть твердой и я умѣю. Что-же касается до моего имени и моей семьи, все это ничего не значитъ. Еслибъ я могъ смотрѣть впередъ и думать, что ты сядешь у моего очага, съ моимъ ребенкомъ на рукахъ, тогда я былъ бы въ силахъ помышлять о дѣятельности. Если этому не бывать, до остального мнѣ нѣтъ дѣла. Другіе позаботятся о судьбѣ Траффордовъ. Мнѣ было-бы пріятно слегка свернуть съ избитой дорожки, отрадно показать свѣту, какую прелестную графиню я ввожу въ его салоны. Мнѣ это удалось. Я нашелъ дѣвушку, которая дѣйствительно дѣлала-бы честь моему имени. Если этому не бывать -- чтожъ, пусть имя и семья идутъ по прежнему старой, избитой дорогой. Вторично я пытаться не буду. Выборъ мой сдѣланъ -- и вотъ послѣдствія.
   -- Подожди, милый, подожди. Не думала я, что до этого дойдетъ, но подожди.
   -- Кто можетъ сказать, что Богъ мнѣ еще пріуготовилъ. Я далъ тебѣ высказаться, Маріонъ; теперь надѣюсь, что ты поймешь меня. Твоего рѣшенія я не принимаю, но мое ты примешь. Обдумай все это, и когда мы снова увидимся, черезъ день или два, скажи мнѣ, не рѣшишься-ли ты соединить свою судьбу съ моею и зажить, какъ велитъ Богъ.
   Съ этимъ онъ снова поцѣловалъ ее и вышелъ, не прибавивъ болѣе ни слова.
  

XXV.-- Горе Крокера.

   Въ половинѣ лѣта самые разнообразные интересы занимали Парадизъ-Роу. Не было въ этой улицѣ ни одного человѣка, который, хоть отчасти, не былъ бы знакомъ съ печальной исторіей Маріонъ Фай и ея любви. Невозможно было и ожидать, чтобъ такой человѣкъ, какъ лордъ Гэмпстедъ, часто посѣщалъ эту улицу, не возбуждая вниманія.
   Когда Маріонъ возвратилась домой изъ Пегвель-Бея, даже мальчикъ изъ таверны зналъ, зачѣмъ она пріѣхала. Кромѣ того, былъ важный вопросъ о "герцогѣ". Образовались цѣлыя партіи "за" и "противъ". Партія Демиджоновъ, находясь подъ вліяніемъ Крокера, была такого мнѣнія, что разъ, что Джорджъ Роденъ -- герцогъ, ему не отдѣлаться отъ своей герцогской природы, и энергически выражали мысль, что совершено прилично называть герцога герцогомъ, все равно желаетъ-ли онъ этого, или нѣтъ. Но хозяйка таверны, мистриссъ Гримлей, горячо держалась противной стороны. Джорджъ Роденъ, по ея понятіямъ, будучи почтамтскимъ клеркомъ, несомнѣнно англичанинъ, а въ качествѣ англичанина, т.-е. свободнаго человѣка, въ правѣ называться какъ ему угодно. Большинство находило, что она выражаетъ но этому вопросу совершенно приличную конституціонную теорію, и такъ какъ она имѣла большое вліяніе въ околодкѣ, то герцога, по большей части, называли по старому; но дѣло не обходилось безъ распрей, а разъ даже дошло до рукопашной. Все это очень оживляло Парадизъ-Роу.
   Но возникъ еще новый источникъ живѣйшаго интереса. Самуилъ Крокеръ былъ объявленнымъ женихомъ миссъ Демиджонъ. Много было затрудненій, пока все это уладилось. Крокеръ, конечно, желалъ, чтобъ часть громаднаго богатства, которое молва приписывала мистриссъ Демиджовъ, перешла къ невѣстѣ въ день ея свадьбы. Но споры, которые возникли между нимъ и старушкой по этому вопросу, были бурны и безплодны.-- Право, эти вещи совершенно непонятны,-- сказалъ Крокеръ мистриссъ Гримлей, давая ей понять, что онъ не намѣренъ разстаться со свободой безъ достаточнаго вознагражденія. Мистриссъ Гримлей успокоила молодого человѣка, напомнивъ ему, что старушка -- большая охотница до горячей водки пополамъ съ водой и что она не можетъ "захватить съ собой свои деньги туда, куда отправится". Крокеръ наконецъ удовлетворился увѣреніемъ, что будетъ завтракъ и приданое въ сто фунтовъ. Благодаря этому обѣщанію и надеждѣ на благодѣтельное содѣйствіе водки съ водой, онъ уступилъ, и дѣло было сдѣлано. Еслибъ все этимъ ограничилось, это не вызвало бы въ Парадизъ-Роу особаго волненія. Парадизъ-Роу былъ такъ занятъ графами, маркизами и герцогами, что любовь Крокера прошла-бы почти незамѣтно, еслибъ не одинъ случай, трогательный по существу и интересный по развитію. Даніэль Триббльдэль, младшій клеркъ въ конторѣ Погсона и Литльбёрда, мужественно боролся съ своей страстью въ Кларѣ Демиджонъ; но, несмотря на энергическій характеръ борьбы, любовь побѣдила. Онъ наконецъ нашелъ невозможнымъ отказаться отъ избранницы своего сердца и выразилъ намѣреніе "размозжить голову Крокеру", если когда-нибудь встрѣтитъ его въ сосѣдствѣ Парадизъ-Роу. Съ цѣлью это исполнить, онъ постоянно посѣщалъ эту улицу, отъ десяти часовъ вечера до двухъ утра, и тратилъ въ тавернѣ гораздо больше денегъ, чѣмъ-бы слѣдовало. Иногда онъ стучался въ дверь No 10 и смѣло спрашивалъ миссъ Клару. Раза два онъ ее видѣлъ и пролилъ цѣлые потоки слезъ. Онъ бросался въ ея ногамъ, она увѣряла его, что это тщетно. У Погсона и Литльбёрда онъ спустился до 120 фунтовъ въ годъ и не было никакой надежды на прибавку. Кромѣ того, Крокеръ уже былъ женихомъ. Клара просила Даніэля не появляться въ окрестностяхъ Галловэя. Ничто, клялся онъ, не разлучитъ его съ Парадизъ-Роу. Еслибъ этотъ завтракъ былъ когда-нибудь данъ, еслибъ эта ненавистная свадьба когда-нибудь состоялась, о немъ услышатъ. Тщетно Клара угрожала умереть на порогѣ церкви, если онъ совершитъ какой-нибудь необдуманный поступокъ. Онъ рѣшился, и Клара, конечно, была тронута его постоянствомъ. Достойно замѣчанія, что Крокеръ и Триббльдэль никогда не встрѣчались въ Парадизъ-Роу.
   Понедѣльникъ, 13 іюля, былъ день, назначенный для свадьбы. Квартира для счастливой четы была нанята въ Айлингтонѣ. Надѣялись-было, что для нихъ найдется мѣсто въ No 10; но старушка, опасаясь докучливости новаго жильца, предпочла ужасы одиночества обществу племянницы и ея мужа. Она, однако, подарила часы и небольшую фисъ-гармонику, чтобы скрасить гостиную меблированныхъ комнатъ; такъ что можно было сказать, что отношенія поставлены на твердую и пріятную ногу. Мало-по-малу; однако, и старушка, и молодая особа стали находить, что Крокеръ слишкомъ горячится изъ-за важнаго вопроса о герцогѣ. Когда онъ объявилъ, что ничто въ мірѣ не заставитъ его назвать своего друга какимъ-бы то ни было именемъ кромѣ аристократическаго титула, принадлежащаго ему по праву, ему предложили вопросъ, другой относительно его образа дѣйствій въ департаментѣ. До Парадизъ-Роу дошелъ слухъ, что Крокеръ своимъ упрямствомъ надоѣлъ всѣмъ въ департаментѣ.
   -- Говоря о немъ, я всегда называю его "герцогъ",-- сказалъ Крокеръ,-- также и при встрѣчѣ. Конечно, это можетъ на короткое время вызвать легкую холодность, но признаетъ же онъ, наконецъ, справедливость побужденія, которое руководитъ мной. Онъ -- герцогъ.
   -- Если вы будете продолжать дѣлать то, чего вамъ не велятъ,-- сказала старуха,-- васъ удалятъ.
   Крокеръ на это только улыбнулся. Самъ Эолъ не удалитъ его за приверженность въ обычаямъ европейскихъ дворовъ.
   Крокеръ, дѣйствительно, превратился въ бичъ почтамта. Сэръ Бореасъ имѣлъ свой взглядъ на титулъ Родена и желалъ помочь лорду Персифлажъ заставить клерка признать свое аристократическое происхожденіе. Но когда онъ убѣдился, что рѣшимость Родена тверда, онъ уступилъ. На этотъ счетъ не было сдѣлано никакого распоряженія. Едва-ли въ подобныхъ вопросахъ допускаются распоряженія. Но само собой понималось, что, такъ какъ мистеръ Роденъ желаетъ остаться мистеромъ Роденомъ, онъ и долженъ имъ быть. Было рѣшено, что приличіе требуетъ, чтобъ его называли такъ, какъ онъ самъ этого желаетъ. А потому, когда Крокеръ упорствовалъ, всѣ признали, что Крокеръ до крайности несносенъ. Когда Крокеръ объявилъ Родену лично, что совѣсть ему не позволяетъ при встрѣчѣ съ человѣкомъ, котораго онъ считаетъ аристократомъ, не назвать его его титуломъ, весь департаментъ нашелъ, что Крокеръ -- оселъ. Слышно было, что Эолъ выразилъ сильную досаду и объявилъ, что этого господина, рано или поздно, придется уволить. Это передали Крокеру.-- Сэръ Бореасъ не можетъ меня уволить за то, что я называю аристократа его настоящимъ именемъ,-- съ негодованіемъ отвѣтилъ Крокеръ.
   Клерки, въ своихъ интимныхъ разговорахъ, признавали, что оно, пожалуй, справедливо, но замѣчали, что есть разные способы доканать человѣка. Если Эолъ желалъ повѣсить Крокера, Крокеръ, конечно, вскорѣ доставитъ ему веревку. У Боббина съ Гератэ состоялось небольшое пари, что ранѣе конца года Крокеръ перестанетъ появляться въ департаментѣ.
   Увы! какъ-разъ передъ днемъ, назначеннымъ для свадьбы бѣдняка, въ теченіе первой недѣли іюля, нашему Эолу не только представился случай уволить бѣднаго Крокера, но этотъ случай былъ таковъ, что, по общему приговору, было рѣшено, что невозможно было имъ не воспользоваться. Кромѣ того, извѣстіе о содѣянномъ грѣхѣ дошло до сэра Бореаса въ минуту сильнаго раздраженія, вызваннаго другой причиной.
   -- Сэръ Бореасъ,-- сказалъ Крокеръ, входя въ кабинетъ великаго человѣка,-- надѣюсь, что вы сдѣлаете мнѣ честь присутствовать на моемъ свадебномъ завтракѣ.-- Уже это приглашеніе было непростительной дерзостью...-- Я не приглашаю никого больше изъ департамента, кромѣ герцога,-- прибавилъ Крокеръ.
   Какъ Крокера мгновенно выпроводили изъ комнаты, мы здѣсь описывать не станемъ, но читатель можетъ быть совершенно увѣренъ, что ни Эолъ, ни "герцогъ" приглашенія не приняли. Въ этотъ самый день мистеръ Джирнингэмъ, съ помощью одного изъ курьеровъ, открылъ, что Крокеръ изорвалъ цѣлую кипу оффиціальныхъ бумагъ!
   Въ числѣ многихъ грѣховъ Крокера была привычка: "затягивать бумаги". Надо было написать нѣсколько писемъ, или, вѣрнѣе, снять съ нихъ копіи, а Крокеръ откладывалъ работу со дня на день. Бумаги куда-то запирались, точно само собой, иногда и найти ихъ было трудно. Были люди въ департаментѣ, которые говорили, что на заявленія Крокера не всегда можно положиться, а за послѣднее время былъ случай, когда несчастнаго заподозрили въ томъ, будто онъ спряталъ кипу бумагъ, про которую онъ утверждалъ, что она никогда и не бывала у него на храненіи. Тугъ поднялась цѣлая буря въ кругу тѣхъ, у кого должны были-бы быть бумаги, если у Крокера ихъ нѣтъ; сдѣланы были усиленные поиски. При этомъ и открылось, что Крокеръ положительно уничтожилъ документы! Предметомъ ихъ были жалобы безпокойнаго старика, который, уже много лѣтъ, взводилъ на департаментъ всевозможныя обвиненія. Судя по словамъ этого раздражительнаго господина, сатанинскія ухищренія были пущены въ ходъ, съ цѣлью помѣшать ему получить хотя бы одно письмо, въ теченіе многихъ лѣтъ.
   Претензіи старика были лишены всякихъ основаній; но теперь было почти невозможно не дать ему знать, что всѣ его письма съ жалобами уничтожены. Конечно, Крокера слѣдуетъ совсѣмъ отрѣшить отъ должности. Временно его отрѣшили сейчасъ же, и потребовали отъ него письменныхъ объясненій.
   -- А свадьба моя назначена на будущей недѣлѣ,-- со слезами сказалъ онъ мистеру Джирнингэму. Эолъ не пожелалъ его видѣть, а мистеръ Джирнингэмъ, при этомъ воззваніи, только покачалъ головой.
   Никто никогда не узналъ, кто первый сообщилъ страшную вѣсть въ Парадизъ-Роу. Одни говорили, что Триббльдэль знакомъ съ пріятелемъ Боббина и что онъ-то все и сообщилъ Кларѣ, въ анонимномъ письмѣ. Другіе упоминали о дружбѣ между мальчикомъ изъ таверны и сыномъ одного изъ курьеровъ. Какъ бы то ни было, истина дошла до No 10. Крокеръ былъ вызванъ на свиданіе со старухой, и ему тутъ же объявили, что свадьба состояться не можетъ.
   -- Чѣмъ вы намѣрены, сэръ, содержать эту молодую особу?-- спросила мистриссъ Демиджонъ, со всей строгостью, на какую только была способна. Крокеръ былъ такъ убитъ, что не нашелъ ни слова въ свою защиту. Онъ не посмѣлъ сказать, что, можетъ быть, его и не уволятъ. Онъ не отвергалъ, что уничтожилъ бумаги.
   -- Я совершенно къ нему охладѣла, когда увидѣла, что старуха такъ его загоняла,-- впослѣдствіи говорила Клара.
   -- Чтожъ мнѣ дѣлать съ квартирой?-- спросилъ Крокеръ, плача.
   -- Разорвите ее,-- сказала мистриссъ Демиджонъ,-- разорвите. Только возвратите часы и фисъ-гармонику.
   Крокеръ въ отчаяніи искалъ помощи повсюду. Можетъ быть, Эолъ и окажется мягкосердечнѣе Клары Демиджонъ. Онъ написалъ лорду Персифлажъ, давая ему самый подробный отчетъ о положеніи дѣла. "Герцога" онъ боялся, иначе онъ обратился бы къ нему. Но ему вспомнился лордъ Гэмпстедъ, съ которымъ онъ познакомился на охотѣ и такъ пріятно провелъ время, и онъ отправился въ Гендонъ. Лордъ Гэмпстедъ въ это время жилъ тамъ въ полномъ уединеніи. Маріонъ Фай увезли назадъ въ Пегвель-Бей, а женихъ ея засѣлъ въ своемъ старомъ домѣ и не видался почти ни съ кѣмъ. На сердцѣ у него было очень тяжело. Онъ начиналъ вѣрить, что Маріонъ, дѣйствительно, никогда не будетъ его женой. Онъ находился въ этомъ состояніи, когда Крокера привели къ нему въ садъ, гдѣ онъ бродилъ.
   -- Мистеръ Крокеръ,-- сказалъ онъ, остановившись на дорожкѣ и смотря прямо въ лицо посѣтителя.
   -- Да, милордъ, это я. Я, Крокеръ. Вы помните меня, милордъ, въ Кумберлэндѣ?
   -- Я васъ помню,-- въ замкѣ Готбой.
   -- И на охотѣ, милордъ?
   -- Что могу я теперь для васъ сдѣлать?
   -- Я всегда находилъ, милордъ, что ничто лучше спорта не скрѣпляетъ привязанностей.
   -- Если вы желаете что-нибудь сообщить...
   -- Между вами еще другая связь, милордъ. Мы оба искали себѣ подругъ въ Парадизъ-Роу.
   -- Если у васъ есть что сказать, говорите.
   -- Что же касается до вашего пріятеля, милордъ... Вы знаете, на кого я намекаю. Если я чѣмъ и оскорбилъ его, то только потому, что думалъ, что если титулъ несомнѣнно принадлежить ему по праву, то молодой особѣ, которую я называть не стану, слѣдовало бы имъ пользоваться. Я дѣлалъ это только изъ преданности семейству.
   -- Зачѣмъ вы сюда явились, мистеръ Крокеръ? Я въ настоящую минуту не расположенъ бесѣдовать, могу сказать, ни на какую тему. Если я чѣмъ-нибудь...
   -- О, милордъ, меня хотятъ уволить! Ради Парадизъ-Роу, милордъ, вступитесь, вступитесь, вступитесь за меня.-- Тутъ онъ разсказалъ всю исторію бумагъ, объяснивъ только, что разорвалъ ихъ случайно. Сэръ Бореасъ сердится на меня за то, что я счелъ приличнымъ называть, вы знаете кого, его титуломъ, а теперь меня хотятъ отрѣшить отъ должности, какъ разъ въ то время, когда я готовъ былъ вести эту прекрасную и образованную дѣвушку къ алтарю. Подумайте только, еслибъ васъ съ миссъ Фай такъ разлучили.
   Лордъ Гэмпстедъ пытался растолковать своему гостю, что онъ ничѣмъ даже не можетъ оправдать своей просьбы.
   -- Но письмо! Вы могли бы написать письмо. Письмо ваше, милордъ, сдѣлало бы такъ много.-- Лордъ Гэмпстедъ покачалъ головой.-- Еслибъ вы только сказали, что были со мной коротко знакомы въ Кумберлэндѣ! Конечно, я не беру на себя смѣлость утверждать, чтобъ это была правда,-- но чтобъ спасти бѣдняка наканунѣ его свадьбы!
   -- Письмо я напишу,-- сказалъ лордъ Гэмпстедъ.-- Я не могу сказать, что мы были короткими пріятелями, потому-что это была бы неправда.
   -- Нѣтъ, нѣтъ, конечно нѣтъ.
   -- Но я напишу сэру Бореасу. Не могу себѣ представить, чтобъ это могло оказать какое-нибудь дѣйствіе.
   -- Окажетъ, милордъ.
   -- Я напишу и скажу, что вашъ отецъ имѣетъ отношенія къ моему дядѣ и что ваше положеніе,--я говорю о близости свадьбы,-- могло бы быть принято за основаніе для помилованія. Прощайте.
   Не очень скоро, но съ усиленными выраженіями благодарности и не безъ слезъ бѣдный Крокеръ распростился. Вскорѣ послѣ его отъѣзда было отправлено слѣдующее письмо:

"Сэръ!

   "Хотя я не имѣю чести быть вамъ извѣстнымъ, я беру смѣлость написать вамъ о положеніи одного изъ вашихъ клерковъ. Вполнѣ сознаю, что еслибъ вы за это сдѣлали мнѣ замѣчаніе, я заслужилъ бы его моимъ неизвинительнымъ вмѣшательствомъ. Мистеръ Крокеръ увѣряетъ меня, что ему грозитъ отрѣшеніе отъ должности, изъ-за проступка, котораго вы, какъ начальникъ его, крайне не одобряете. Онъ проситъ меня ходатайствовать за него передъ вами. Отецъ его -- управляющій имѣніями моего дяди, лорда Персифлажъ, и мы встрѣчались въ домѣ дяди. Не смѣю выставлять это какъ причину для помилованія. Но мистеръ Крокеръ намѣренъ жениться въ очень скоромъ времени, а потому я позволяю себѣ думать, что вы согласитесь со мною, что къ эпохѣ въ жизни человѣка, которая должна бы быть эпохой радости и полнаго удовлетворенія, можно отнестись съ чувствомъ снисходительности, которое, въ другое время, было бы предосудительно.

"Вашъ покорный слуга Гэмпстедъ".

  

XXVI.-- "Отрѣшить. Б. Б."

   Съ первой почтой лордъ Гэмпстедъ получилъ слѣдующій отвѣтъ на свое письмо:
   "Дорогой лордъ Гэмпстедъ,-- дѣло мистера Крокера очень плохо; но главный директоръ почтъ увидитъ ваше ходатайство и, я увѣренъ, сочувственно отнесется къ вашему человѣколюбію, какъ отношусь къ нему и я. Не могу взять на себя рѣшить, что его превосходительство сочтетъ нужнымъ сдѣлать, а потому лучше будетъ, если вы пока воздержитесь отъ сношеній съ мистеромъ Крокеромъ.

"Остаюсь, милордъ,
"Вашъ покорнѣйшій слуга Бореасъ Бодкинъ".

   Любого предлога было достаточно нашему Эолу, чтобъ избавить его отъ непріятности отрѣшить человѣка отъ должности. Пока онъ просто медлилъ, Крокеръ не смѣлъ показаться въ департаментѣ, а Клара Демиджонъ окончательно рѣшила порвать съ нимъ. Триббльдэль съ его 120 фунтами гораздо лучше Крокера безъ гроша. Кромѣ того, весь Парадизъ-Poy рѣшилъ, что въ постоянствѣ Триббльдэля есть что-то романическое. Триббльдэль бывалъ въ Парадизъ-Роу каждый день -- или, вѣрнѣе, каждую ночь -- совѣтовался съ мистриссъ Гримлей и находилъ утѣшеніе въ горячей водкѣ пополамъ съ водой. Мистриссъ Гримлей была добродушна и безпристрастно относилась къ обоимъ молодымъ людямъ. Она любила потребителей и была охотница до свадебъ вообще.
   -- Если у него нѣтъ никакихъ доходовъ, конечно, онъ сойдетъ со сцены,-- сказала мистриссъ Гримлей Триббльдэлю, чѣмъ сильно утѣшила молодого человѣка.-- А вы пойдите-ка да отбейте: "куй желѣзо пока горячо".
   Триббльдэль пошелъ и сталъ защищать свое дѣло.
   Было около одиннадцати часовъ, когда онъ постучался въ дверь No 10; но Клара еще не ложилась, такъ же какъ и горничная, которая отворила дверь.
   -- Ахъ, Даніэль, какъ вы приходите поздно!-- сказала Клара, когда молодого человѣка ввели въ пріемную.-- Что привело васъ сюда, въ такое время?
   Триббльдэль сразу объявилъ, что привела его необычайно пылкая страсть. Любовь его къ Кларѣ была такая старая исторія, онъ такъ часто говорилъ о ней, что повтореніе не требовало никакихъ околичностей. Еслибъ онъ ее встрѣтилъ на главной улицѣ, въ воскресное утро, онъ тотчасъ же заговорилъ бы объ этомъ.
   -- Клара,-- сказалъ онъ,-- пойдете вы за меня? Я знаю, что тотъ негодяй -- погибшій человѣкъ.
   -- О, Даніэль, "лежачаго не бьютъ".
   -- А развѣ онъ не билъ меня все время, пока я лежалъ? Развѣ онъ не торжествовалъ? Развѣ ты не была въ его объятіяхъ?
   -- Н...нѣтъ.
   -- Неужели ты думаешь, что это не значило бить меня лежачаго?
   -- Это нисколько не могло повредить вамъ.
   -- О, Клара, еслибъ ты знала, какова моя любовь, ты поняла бы этотъ вредъ. Каждый разъ, какъ онъ касался твоихъ губъ, я это слышалъ, хотя все время былъ въ конторѣ.
   -- Это ужъ нелѣпо, Давіэль.
   -- Право слышалъ, не тѣлесными ушами, но всѣми фибрами моего сердца.
   -- А! Но, Даніэль, вы съ Сэмомъ такіе были пріятели съ перваго раэа.
   -- Съ какого это?
   -- Когда онъ только-что начиналъ за мной ухаживать. Помните маленькій вечеръ, когда Маріонъ Фай была здѣсь.
   -- Правда, я тогда пробовалъ сойтись съ нимъ. Я думалъ, что, можетъ-быть, дойду до того, что буду относиться къ этому равнодушнѣе.
   -- Вы отлично притворялись.
   -- Я думалъ также, что это, можетъ быть, лучшее средство тронуть ваше холодное сердце.
   -- Холодное! Не думаю, чтобъ мое сердце было холоднѣе чьего-бы-то ни было.
   -- Ахъ, еслибы ты еще разъ согрѣла его для меня!
   -- Бѣдный Сэмъ!-- сказала Клара, поднося платокъ къ глазамъ.
   -- Почему онъ бѣднѣе меня? Я былъ первый. Во всякомъ случаѣ я былъ раньше его.
   -- Ничего я не знаю, ни первыхъ, ни послѣднихъ,-- сказала Клара, въ то время, какъ тѣни различныхъ Банко проносились передъ ея глазами.
   -- А что до него касается, какое право имѣетъ онъ думать о какой-бы то ни было дѣвушкѣ? Онъ -- жалкое существо, у него не хватитъ средствъ, чтобъ доставить женѣ кровать, на которую она могла бы прилечь. Онъ такъ хвасталъ гражданской службой правительству ея величества, а гражданская-то служба дала ему по шапкѣ.
   -- Нѣтъ еще, Даніэль.
   -- Дала. Я счелъ долгомъ разслѣдовать; сэръ Бореасъ Бодкинъ сегодня отдалъ приказъ: "Отрѣшить. Б. Б." Я знаю людей, которые видѣли эти самыя слова, внесенныя въ штрафную книгу почтамта.
   -- Бѣдный Сэмъ!
   -- Уничтожилъ крайне-важныя бумаги! Чего другого могъ онъ ожидать? А теперь у него гроша за душой нѣтъ.
   -- 120 фунтовъ въ годъ не такая ужъ сумма, Даніэль.
   -- Мистеръ Фай еще на дняхъ говорилъ, что если я женюсь и остепенюсь, мнѣ дадутъ прибавку.
   -- Ты слишкомъ любишь таверну "Герцогини", Даніэль.
   -- Нѣтъ, Клара, нѣтъ; я это отрицаю. Спроси мистриссъ Гримлей, изъ-за чего я такъ часто бываю такъ. Еслибъ у меня былъ свой уютный уголокъ, гдѣ та, кого я люблю, сидѣла-бы противъ меня у камина, можетъ-быть съ ребенкомъ на рукахъ...-- Триббльдэль, говоря это, смотрѣлъ на нее во всѣ глаза.
   -- Господи! Даніэль, что ты такое говоришь!
   -- Я никогда бы не пошелъ ни къ какой "Герцогинѣ", ни въ какому "Маркизу Гранби", ни къ какому "Ангелу".-- Все это были таверны, скученныя по близости отъ Парадизъ-Роу.-- Тогда меня никуда бы не тянуло, кромѣ той комнаты, гдѣ находились бы эта молодая женщина и этотъ ребенокъ.
   -- Даніэль, ты всегда былъ силенъ въ поэзіи.
   -- Испытай меня и увидишь, что это реальнѣйшая проза. Говорю тебѣ -- испытай.
   Тутъ Клара уже была въ его объятіяхъ, слово было все равно что дано. Крокеръ, безъ всякаго сомнѣнія, былъ отрѣшенъ отъ должности, а если и нѣтъ, то показалъ себя недостойнымъ. Чего можно было ожидать отъ мужа, который способенъ былъ разорвать цѣлую кипу оффиціальныхъ бумагъ? Кромѣ того, Даніэль Триббльдэль выказалъ романическое постоянство, которое, конечно, заслуживало награды. Клара поняла, что джинъ съ водой истреблялся изо дня въ день ради ея. И квартира, и часы, и фисъ-гармоника -- все было готово.
   -- Пожалуй, что такъ всего лучше, Даніэль, такъ какъ ты этого такъ сильно желаешь.
   -- Еще бы! я всегда этого желалъ. Теперь я не помѣнялся бы съ самимъ мистеромъ Погсономъ.
   -- Онъ женился на третьей, три года тому назадъ!
   -- Я говорю о конторѣ, о капиталахъ. Мнѣ гораздо пріятнѣе имѣть мою Клару и 120 фунтовъ, чѣмъ быть Погсономъ и Литльбёрдомъ, со всѣми ихъ доходами.
   Лестное увѣреніе получило должную награду и такъ, далеко за полночь, торжествующій обожатель раскланялся. На другой день, вскорѣ послѣ полудня, Крокеръ былъ въ Парадизъ-Роу. Онъ вторично посѣтилъ лорда Гэмпстеда и ему удалось выпытать у этого добродушнаго смертнаго кое-что изъ того, что заключалось въ письмѣ сэра Бореаса. Дѣло должно было быть предоставлено на усмотрѣніе главнаго директора почтъ. Въ департаментѣ установилось понятіе, что, когда дѣло предоставлено на усмотрѣніе его превосходительства, его превосходительство никогда не прибѣгаетъ къ крайнимъ мѣрамъ. Крокеръ понялъ, что одно уже это заявленіе говоритъ о прощеніи. Положившись на это, онъ отправился въ Парадизъ-Роу, причемъ облекся въ свой лучшій фракъ и взялъ перчатки въ руку, объявить своему предмету, что отъ квартиры отказываться нечего, а часы и фисъ-гармонику можно и сохранить.
   -- Но вѣдь васъ отрѣшили отъ должности,-- сказала Клара.
   -- Никогда, никогда!
   -- Это внесено въ книгу. "Отрѣшить. Б. Б." Я знаю людей, которые видѣли эти слова собственными глазами.
   -- Да оно совсѣмъ не такъ дѣлается,-- сказалъ Крокеръ, который былъ совершенно сконфуженъ.
   -- Это внесено въ книгу, Сэмъ; а я знаю, что они отъ этого никогда не отступаютъ.
   -- Кто это вносилъ? Ничего внесено не было. Книги не существуетъ, по крайней мѣрѣ такой. Триббльдэль все сочинилъ.
   -- О, Сэмъ, зачѣмъ изорвали вы эти бумаги? Чего другого можно было ожидать? "Отрѣшить.-- Б. Б." Зачѣмъ вы это сдѣлали, вы -- женихъ? Нѣтъ, не подходите ко мнѣ. Какъ же молодой дѣвушкѣ выйти за молодого человѣка, которому нечѣмъ содержать ее. Объ этомъ и думать нечего. Когда я услыхала эти слова: "Отрѣшить.-- Б. Б.", у меня сердце такъ и упало.
   -- Ничего подобнаго нѣтъ,-- сказалъ Крокеръ.
   -- Чего нѣтъ?
   -- Я вовсе не отрѣшенъ отъ должности.
   -- О, Сэмъ, какъ вы смѣете говорить такія вещи?
   -- Говорю вамъ -- не отрѣшенъ. Онъ написалъ письмо лорду Гэмпстеду, который всегда былъ мнѣ другомъ. Гэмпстедъ не намѣренъ былъ позволить, чтобъ со мной такъ поступали. Гэмпстедъ написалъ, Эолъ отвѣтилъ -- это сэръ Бореасъ... я вцдѣлъ письмо, т.-е. Гэмпстедъ разсказалъ мнѣ его содержаніе; и я совсѣмъ не буду отрѣшенъ отъ должности. Какъ только я услыхалъ эту добрую вѣсть, моимъ первымъ движеніемъ было прибѣжать такъ скоро, какъ ноги меня несли, и сообщить ее моей голубкѣ.
   Клара не совсѣмъ ему повѣрила, но она не совсѣмъ повѣрила и Триббльдэлю, когда тотъ объявилъ ей объ отрѣшеніи Крокера отъ должности. Но содѣянное преступленіе казалось ей такимъ громаднымъ, что она представить себѣ не могла, чтобъ Крокеру позволили остаться на службѣ, по совершеніи его. Крокеръ получалъ 150 фунтовъ. Взвѣшивая достоинства и недостатки обоихъ молодыхъ людей, какъ она часто это дѣлала, приходилось сознаться, что хотя ей и нравилась поэзія Триббльдэля, она, въ сущности, отдавала предпочтеніе безпардонному хвастовству и смѣлости Крокера. Гражданская служба правительству ея величества также имѣла, въ глазахъ ея, свою прелесть. Почтамтъ былъ гораздо выше конторы Погсона и Литльбёрда. У Погсона и Литльбёрда сидѣли отъ 9 до 5. Служебные часы въ почтамтѣ были гораздо приличнѣе -- отъ 10 до 4. Но чего не сдѣлаетъ человѣкъ, который показалъ свой характеръ, разорвавъ оффиціальныя бумаги? Кромѣ того, хотя перипетіи згой драмы окружили ее затрудненіями со всѣхъ сторонъ, ей казалось, что въ настоящую минуту она встрѣтитъ меньше затрудненій, если будетъ держаться Триббльдэля. Передъ Крокеромъ она могла оправдаться. Парадизъ-Роу уже порѣшилъ, что свадьба съ Крокеромъ состояться не должна. Когда Триббльдэль явился къ ней наканунѣ вечеромъ, она чувствовала себя свободной. Когда она покорилась голосу обольстителя, упала въ его объятія, растроганная картиной домашняго счастія, которую онъ нарисовалъ, никакіе уколы совѣсти не нарушали ея блаженства.
   Состоялась ли резолюція сэра Бореаса или нѣтъ,-- ея не миновать. Она могла опереться на исторію съ бумагами, еслибъ Крокеръ началъ жаловаться. Но еслибъ она теперь вернулась къ своему Крокеру, чѣмъ она оправдается передъ Триббльдэлемъ?
   -- Между нами все кончено, Сэмъ,-- сказала она, закрывъ глаза платкомъ.
   -- Кончено! Отчего кончено?
   -- Вамъ уже сказали, что все кончено.
   -- Это говорилось, когда весь Парадизъ-Роу увѣрялъ, что меня отрѣшатъ. Тогда это имѣло смыслъ, хотя, можетъ быть, дѣвушка могла бы и подождать, пока человѣкъ опять встанетъ на ноги.
   -- Ждать не особенно пріятно, мистеръ Крокеръ, когда дѣвушка беззащитна.
   -- Но я вовсе не отрѣшенъ, ждать нѣтъ надобности. Я думалъ, что вы страдаете такъ же какъ и я, а потому я прямо и прибѣжалъ къ вамъ.
   -- Я и страдала, Сэмъ. Никто не знаетъ, что я выстрадала.
   -- Но теперь все обойдется?-- Клара покачала головой.-- Неужели вы хотите сказать, что Триббльдэль былъ здѣсь и уже сбилъ васъ съ толку?
   -- Я хорошо знала мистера Триббльдэля прежде, чѣмъ познакомилась съ вами, Сэмъ.
   -- Сколько разъ вы при мнѣ называли его жалкой дрянью?
   -- Никогда, Крокеръ, никогда. Такое слово никогда не срывалось у меня съ языка.
   -- Такъ что-то совершенно въ томъ же родѣ.
   -- Я, можетъ быть, сказала, что ему недостаетъ удали, хотя я этого не помню. Но еслибъ и такъ, чтожъ изъ этого?
   -- Вы презирали его.
   -- Нѣтъ, Крокеръ. Вотъ я презираю человѣка, который разрываетъ бумаги ея величества. Триббльдэль никогда ничего не разорвалъ въ конторѣ, кромѣ того, что разорвать слѣдовало. Триббльдэля никогда не выгоняли чуть не на двѣ недѣли, такъ чтобъ онъ не смѣлъ показаться въ конторѣ. Триббльдэль не заставилъ всѣхъ себя возненавидѣть.
   -- Кто-жъ меня-то ненавидитъ?
   -- Мистеръ Джирнингэмъ, Роденъ, сэръ Бореасъ, Боббинъ.-- Она запомнила всѣ ихъ имена.-- Какъ могутъ они не ненавидѣть человѣка, который рветъ бумаги! И я васъ ненавижу.
   -- Клара!
   -- Ненавижу. Какъ смѣли вы сказать, что я употребляла такое неприличное выраженіе? Знаете, что я вамъ скажу, мистеръ Крокеръ,-- можете себѣ отправляться. Я обѣщала быть женой Даніила Триббльдэля, и вамъ неприлично стоять здѣсь и разговаривать съ молодой дѣвушкой, которая невѣста другого.
   -- И этимъ все и кончится?
   -- Надѣюсь, мистеръ Крокеръ.
   -- Вотъ оно что!
   -- Если-бъ вы когда-нибудь пожелали объясниться съ дрогой молодой особой и дѣло зашло бы такъ далеко, какъ зашло оно у насъ, не рвите бумагъ. А когда она выскажетъ вамъ свое откровенное мнѣніе, какъ сдѣлала это я сейчасъ, не приписывайте ей неприличныхъ выраженій. Будьте такъ любезны, отправьте часы и фисъ-гармонику въ Даніилю Триббльдэлю, въ Бродъ-Стритъ.
   Съ этимъ она оставила его, радуясь въ душѣ, что свиданіе это кончилось безъ особыхъ непріятностей.
   Крокеръ, отрясая прахъ отъ ногъ своихъ, когда вышелъ изъ Парадизъ-Роу, началъ задавать себѣ вопросъ, не долженъ ли онъ, въ сущности говоря, поздравить себя съ такимъ окончаніемъ этого дѣла. Когда онъ рѣшился просить руки молодой дѣвушки, онъ конечно воображалъ, что въ рукѣ этой что-нибудь да будетъ. Клара, безъ сомнѣнія, была красивая дѣвушка, но уже не первой молодости. Характеръ у нея былъ не изъ толковыхъ. За бракомъ часто слѣдуетъ множество заботъ и огорченій. Парадизъ-Роу, безъ всякаго сомнѣнія, не поскупится на насмѣшки, но ему незачѣмъ ходить туда, чтобъ ихъ слышать.
  

XXVII. -- Пегвель-Бей.

   Іюль наступилъ и почти миновалъ, прежде, чѣмъ лордъ Гэмпстедъ снова свидѣлся съ Маріонъ Фай. Онъ обѣщалъ, не ѣздить въ Пегвель-Бей, съ трудомъ понимая, зачѣмъ отъ него потребовали такого обѣщанія, но все же согласился дать его, когда его о томъ просила мистриссъ Роденъ, по просьбѣ, какъ она говорила, старика квакера. Било рѣшено, что Маріонъ скоро возвратится въ Галловэй и что поэтому незачѣмъ нарушать миръ и тишину Пегвель-Бея пріѣздомъ такого великаго человѣка, какъ лордъ Гэмпстедъ. Гэмпстедъ, конечно, поднялъ эту причину на смѣхъ, но просьбу исполнилъ, подъ условіемъ однако, что Маріонъ возвратится въ первой половинѣ лѣта. Но проходила недѣля за недѣлей, а Маріонъ не возвращалась.
   Они ежедневно писали другъ другу, причемъ Маріонъ всегда старалась, чтобы тонъ ея писемъ былъ веселый.
   "Не слѣдуетъ вамъ сидѣть въ Гендонѣ,-- писала она,-- тратя жизнь попусту и ничего не дѣлая изъ-за больной дѣвушки. У васъ яхта, а лѣто проходитъ".
   Въ отвѣтъ на это, онъ написалъ ей, что продалъ яхту.-- "Еслибъ вы могли со мной ѣхать, я бы сохранилъ ее,-- писалъ онъ.-- Еслибъ вы согласились ѣхать теперь, я снарядилъ бы вамъ другую, прежде чѣмъ вы бы сами собрались. О моей дальнѣйшей жизни я ничего не говорю. Даже приблизительно не могу угадать, что меня ожидаетъ. Можетъ быть, я и поселюсь на какомъ-нибудь кораблѣ, чтобъ быть въ полномъ одиночествѣ. Но при настоящемъ состояніи моего сердца, мнѣ невыносимо, когда другіе говорятъ со мной о пустыхъ удовольствіяхъ".
   Въ то же самое время онъ продалъ лошадей, но объ этомъ онъ ей ничего не писалъ.
   Мало-по-малу онъ дошелъ до увѣренности, что она обречена на раннюю смерть, почти призналъ, что она умираетъ. Тѣмъ не менѣе онъ продолжалъ думать, что хорошо было бы имъ обвѣнчаться.-- "Еслибъ я зналъ, что она моя, хотя бы на смертномъ одрѣ,-- однажды сказалъ онъ мистриссъ Роденъ,-- я нашелъ бы въ этомъ утѣшеніе". Онъ такъ горячо говорилъ объ этомъ, что почти убѣдилъ мистриссъ Роденъ. Отецъ относился къ этому вопросу безразлично. Но сама Маріонъ сурово возстала противъ этого. "Этого не должно быть,-- сказала она,-- это было бы дурно. Не таково значеніе брака".
   "Я буду вашимъ утѣшеніемъ до конца,-- писала она,-- вашей Маріонъ. Но я не хочу быть графиней только изъ-за того, чтобъ нечего не значущее имя было вырѣзано на моемъ памятникѣ"... "Господь приготовилъ вамъ горькую чашу, радость моя,-- писала она въ другомъ письмѣ,-- внушивъ вамъ мысль полюбить дѣвушку, которой вы должны такъ скоро лишиться. Мнѣ горько, потому что вамъ горько. Но намъ не отдѣлаться отъ этой горечи комедіей. Неужели у васъ на сердцѣ стало бы легче, еслибъ вы меня увидѣли въ вѣнчальномъ туалетѣ, зная, какъ вы не могли бы не знать, что все это напрасно? Радость моя, примите это такъ, какъ Господь намъ посылаетъ. Я скорблю за васъ и за моего бѣднаго отца. Еслибъ только вы могли заставить себя примириться, меня бы такъ радовала мысль, что вы любили меня въ мои послѣднія минуты".
   Онъ не могъ не принять ея рѣшенія. Отецъ ея и мистриссъ Роденъ его приняли, онъ вынужденъ былъ сдѣлать то же. Самая ея слабость придавала ей силу, которая покоряла его. Конецъ былъ всѣмъ его доводамъ и энергическимъ фразамъ. Онъ сознавалъ, что они не сослужили ему никакой службы,-- что ея кроткія рѣчи оказались сильнѣе всѣхъ его разсужденій.
   -- Принуждать я ее не стану,-- говорилъ онъ мистриссъ Роденъ.-- По моему, такъ было бы лучше. Вотъ и все. Конечно, будетъ такъ, какъ она рѣшитъ.
   -- Для нея было бы утѣшеніемъ думать, что вы съ ней одинаково смотрите на все,-- сказала мистриссъ Роденъ.
   -- Есть вопросы, относительно которыхъ я не могу измѣнить своихъ убѣжденій, даже, чтобъ ее утѣшить,-- отвѣтилъ онъ.-- Она велитъ мнѣ полюбить другую женщину. Могу ли я утѣшить ее, исполнивъ это? Она велитъ мнѣ искать себѣ другую жену; могу ли я это сдѣлать, или обѣщать, что сдѣлаю, когда-нибудь, впослѣдствіи? Для нея было бы утѣшеніемъ знать, что я не боленъ, не израненъ, не истомленъ. Для нея было бы утѣшеніемъ знать, что сердце мое не разбито. Какъ же мнѣ доставить ей это утѣшеніе?
   -- Правда,-- сказала мистриссъ Роденъ.
   -- Утѣшенія нѣтъ никакого. Воображеніе рисуетъ ей какое-то будущее блаженство, которымъ мы будемъ наслаждаться вмѣстѣ, причемъ мы будемъ точно такіе же, какъ здѣсь, наши руки будутъ искать одна другую, наши губы -- сливаться въ поцѣлуй; это будетъ небо, но все же земное небо. Оно, по ея понятіямъ, будетъ наградой ея непорочности и въ своей восторженной вѣрѣ она вѣруетъ въ него, какъ будто оно тутъ, во-очію. Я право думаю, что еслибъ я сказалъ ей, что такъ и будетъ, что я надѣюсь любоваться ея красотой черезъ нѣсколько короткихъ лѣтъ, она была бы совершенно счастлива. Счастіе это было бы вѣчно, тутъ не было бы страха передъ разлукой.
   -- Такъ почему же не вѣровать, какъ вѣруетъ она?
   -- Лгать? Какъ я чувствую ея искренность, когда она исповѣдуетъ передо мной свою вѣру, такъ она почувствовала бы мою ложь.
   -- Такъ неужели же нѣтъ будущей жизни, лордъ Гэмпстедъ?
   -- Кто это говоритъ? Конечно, не я. Я не могу себѣ представить, что исчезну безслѣдно. Что же касается до счастія, я не рѣшаюсь много думать о немъ. Еслибъ я только могъ нѣсколько возвыситься нравственно, быть нѣсколько ближе къ Христу, которому мы поклоняемся, этого было бы довольно и безъ счастія. Если въ этомъ сказаніи есть истина, Онъ не былъ счастливъ. Зачѣмъ бы я сталъ искать счастія ранѣе, чѣмъ борьба среди многихъ міровъ окончательно очиститъ мою душу? Но думая такъ, вѣруя такъ, какъ могу я войдти въ сладостный, чисто-эпикурейскій рай, который этотъ ребенокъ приготовилъ для себя?
   -- Неужели онъ не кажется вамъ чище этого?
   -- Что можетъ быть чище, если только тутъ истина? Хотя бы для меня это была ложь, для нея это можетъ быть истина. Ради меня мечтаетъ она о своемъ раѣ, чтобъ мои раны зажили, чтобъ мое сердце исцѣлилось.
   При такихъ разговорахъ, мистриссъ Роденъ бывала поражена глубиною чувства этого человѣка. Онъ часто говорилъ съ ней о своей дальнѣйшей жизни, всегда при этомъ разумѣя жизнь, изъ которой Маріонъ будетъ изъята смертью, и дѣлалъ это съ холоднымъ, безстрастнымъ спокойствіемъ, которое показывало ей, что рѣшеніе его, относительно будущаго, почти окончательно принято. Онъ посѣтитъ всѣ страны, которыя стоитъ видѣть, побесѣдуетъ со всѣми народами. Соціальныя условія божьихъ созданій, вообще, будутъ предметомъ его изученія. Задача будетъ безконечная, а безконечная задача, какъ онъ говорилъ, почти не допускаетъ полнаго отчаянія.-- Если я умру, всему будетъ конецъ. Если я доживу до такихъ лѣтъ, когда старость лишитъ меня возможности продолжать мой трудъ, то, вѣроятно, чувство это уже нѣсколько сгладится, подъ вліяніемъ времени,-- говорилъ онъ мистриссъ Роденъ, глаза которой при этомъ наполнялись слезами.
   Наконецъ, въ самомъ концѣ іюля, онъ получилъ письмо въ которомъ его просили пріѣхать въ Пегвель-Бей.
   -- Мы такъ давно не видались,-- писала она,-- и, можетъ быть, лучше, чтобъ вы пріѣхали сюда, чѣмъ я къ вамъ. Докторъ встревоженъ и увѣряетъ, что такъ лучше. Но мой милый пожалѣетъ меня, не правда ли? Когда я увидѣла слезу въ вашихъ главахъ, его меня совсѣмъ уничтожило. Что женщина или даже мужчина плачетъ при какомъ-нибудь неожиданномъ, печальномъ извѣстіи, это естественно. Но кто же плачетъ о непоправимомъ? Обѣщайте мнѣ, что склонитесь съ благоговѣніемъ, послушаніемъ и любовью надъ десницей Божіей, какъ бы тяжела она вамъ ни казалась.
   Онъ не обѣщалъ ей этого, но положилъ, что если только это возможно, она не увидитъ слезъ.
   -- Ахъ,-- сказала она, когда онъ сѣлъ вовлѣ нея на диванѣ у открытаго окна, выходившаго на маленькую бухту,-- положите вашу руку на мою и оставьте ее такъ. Знать, что вы со мной, чувствовать этотъ легкій вѣтерокъ, видѣть васъ, прикасаться къ вамъ -- полное счастіе.
   -- Зачѣмъ вы такъ часто просили меня не пріѣзжать?
   -- Зачѣмъ? Я знаю, зачѣмъ, милордъ.-- Это слово, въ ея устахъ, звучало полу-нѣжно, полу-шутливо; теперь онъ пересталъ возмущаться противъ него.
   -- Отчего бы мнѣ было не пріѣхать, если это для васъ радость.
   -- Теперь вы не должны сердиться.
   -- Я и не сержусь.
   -- Мы съ вами все это пережили., мы лично... но какъ-то неприлично, чтобъ вы пріѣзжали сюда навѣщать бѣдную дочь квакера.
   -- Маріонъ!
   -- Но это правда. Въ Парадизъ-Роу мы все это пережили. Парадизъ-Роу привыкъ къ вамъ, мнѣ не было такъ тяжело. Но здѣсь.-- Они всѣ навѣрно узнаютъ, кто вы такой.
   -- Не все ли равно?
   -- Извѣстіе, что у Маріонъ Фай есть поклонникъ, уже само по себѣ вызвало бы волненіе въ этомъ маленькомъ мѣстечкѣ, но когда этотъ поклонникъ -- лордъ!.. Непріятно, чтобъ на васъ смотрѣли какъ на диво.
   -- Глупости другихъ не должны волновать ни васъ, ни меня.
   -- Все это прекрасно, милый, но чтожъ дѣлать, если волнуешься? Но я не буду волноваться, пріѣзжайте. Когда я думала, что я еще вернусь въ себѣ домой, то мнѣ казалось, что мы, пожалуй, можемъ и избѣжать этихъ волненій.-- Въ этихъ словахъ было что-то, чего онъ вынести не могъ. Развѣ она не ясно выродила свое убѣжденіе, что никогда болѣе не возвратится въ свой старый домъ? Здѣсь, въ этой самой комнатѣ, поразить ее судьба и поразитъ скоро. Онъ всталъ, прошелся по комнатѣ и остановился немного позади ея, такъ, чтобъ она не могла видѣть его лица.
   -- Не покидайте меня,-- сказала она.-- Я просила васъ сидѣть здѣсь и положить вашу руку на мою.
   Онъ вернулся и, положивъ опять руку ей на колѣни, отвернулъ отъ нея лицо.
   -- Покоритесь,-- сказала она.-- Покоритесь.-- Рука его дрожала, онъ покачалъ головой.-- Соберитесь съ духомъ и покоритесь.
   -- Не могу,-- сказалъ онъ, вдругъ поднявшись съ мѣста и поспѣшно выходя изъ комнаты. Онъ вышелъ на маленькую террасу, надъ моремъ. Но бѣгство ни къ чему ему не послужило, онъ не въ силахъ былъ ее оставить. Онъ вышелъ безъ шляпы и не могъ стоять на солнцѣ, на глазахъ у зѣвакъ.-- Я трусъ,-- сказалъ онъ, возвращаясь къ ней и садясь на прежнее мѣсто.-- Сознаюсь въ этомъ. Не будемъ болѣе говорить объ этомъ. Когда меня постигаетъ горе, оно застаетъ меня безоружнымъ. Мелкія огорченія я, кажется, могъ бы перенести. Еслибъ это было все на свѣтѣ, кромѣ этого, еслибъ дѣло шло о моей жизни, прежде, чѣмъ она стала вашей, мнѣ кажется, никто бы не могъ сказать, что я испугался. Но теперь оказывается, что при истинномъ испытаніи, я не могу выдержать.
   -- Это въ рукахъ Божьихъ, милый.
   -- Да, это въ рукахъ Божьихъ. Есть что-то, безъ сомнѣнія, что дѣлаетъ васъ сильной духомъ, но слабой тѣломъ; тогда какъ я силенъ физически, но слабодушенъ. Но что мнѣ въ томъ пользы?
   -- О, лордъ Гэмпстедъ, какъ бы я желала, чтобъ вы никогда меня не видали.
   -- Вы не должны говорить этого, Маріонъ, вы не должны этого думать. Я неблагодарный. Еслибъ я могъ все это снова пережить, я не уступилъ бы за всевозможныя сокровища той доли вашей жизни, которая слилась съ моею, хотя она была безгранично мала. Я покорюсь, о, голубка, покорюсь. Не говорите больше никогда, что жалѣете, что узнали меня...
   -- Не за себя же, милый, не за себя же...
   -- И за меня не жалѣйте. Я постараюсь создать себѣ изъ этого радость, хотя сердце мое обливается кровью при мысли о вдовствѣ, которое ли него наступаетъ. Я буду знать, что меня любила та, любовь которой была и будетъ для меня славой.
   -- Горячо любила, сокровище мое.
   -- Мнѣ со временемъ будетъ казаться, точно будто, бродя когда-то, давно, по зеленымъ полямъ, я встрѣтилъ чуднаго ангела изъ другого міра. Ангелъ остановился, заговорилъ со мной, прикрылъ меня своими свѣтящимися крыльями, излилъ на меня свой небесный свѣтъ, изъ устъ его звучала небесная музыка и я подумалъ, что онъ останется со мной навѣки. Но раздался трубный звукъ и онъ улетѣлъ отъ меня въ свое родное небо. Удостоиться такого счастія, хотя бы на одинъ часъ, достаточно для цѣлой жизни человѣка. Я снесу свою ношу, несмотря на одиночество.
   -- Радость моя, зачѣмъ одиночество?
   -- Такъ будетъ лучше для меня. Свѣтъ, музыка, голубыя крылья чище и ярче запечатлѣваются у меня въ памяти. О, еслибъ это было! Но я покорюсь. Ничье ухо никогда болѣе не услышитъ отъ меня ни одной жалобы. Даже ваше, моя голубка, моя родная, моя навѣки.
   Онъ упалъ передъ ней на колѣни и спряталъ лицо въ складкахъ ея платья, она молча перебирала его волосы.
   -- Вы уходите,-- сказалъ онъ, поднявшись на ноги,-- уходите туда, куда мнѣ не пойте.
   -- Вы придете, придете ко мнѣ.
   -- Вы уходите теперь скоро, я увѣренъ, что вы вкусите невыразимыхъ радостей. Я же не могу уйти, пока какой-нибудь случай мнѣ не поможетъ. Если вамъ "тамъ" дано будетъ видѣть тѣхъ и думать о тѣхъ, кого вы здѣсь оставили, тогда, если мое сердце останется вѣрнымъ вашему, сохраните въ вашемъ вѣрность мнѣ. Если я съумѣю это вообразить, если я съумѣю этому повѣрить, тогда это будетъ знакомъ, что ангелъ при мнѣ.
   Послѣ этого они уже мало говорили, хотя онъ оставался тамъ до прихода квакера. Часть этого времени она проспала, не выпуская его руки изъ своей, а когда бодрствовала, то довольствовалась его прикосновеніемъ, когда онъ оправлялъ шаль, которой были прикрыты ея ноги, гладилъ ее по волосамъ и закладывалъ ихъ ей за уши, когда они падали ей на лобъ. Отъ времени до времени она шептала ласковое словечко, наслаждаясь его заботливостью. Когда отецъ вернулся, Гэмпстедъ сталъ прощаться. Когда онъ поцѣловалъ ее, что-то какъ-будто сказало ему, что это въ послѣдній разъ.
   -- Не слѣдовало,-- говорилъ квакеръ,-- ее безпокоить. Да, можешь опять пріѣхать, но не очень скоро.
   Въ ту самую минуту, когда отецъ говорилъ это, она прижимала свои губы къ губамъ жениха.
   -- Господь да сохранитъ тебя, сокровище мое,-- шепнула она ему,-- и да приведетъ тебя ко мнѣ, на небо.
  

XXVIII.-- Свадьба лэди Амальдины.

   Наступило время свадьбы лэди Амальдины. Въ послѣднюю минуту было рѣшено, что она отправднуется въ Лондонѣ, прежде, чѣмъ кто-нибудь изъ лицъ аристократическаго происхожденія, которыя должны были присутствовать при этомъ обрядѣ, умчится въ погоню за осенними удовольствіями. Самъ лордъ Льюддьютль принималъ во всемъ этомъ, очень слабое участіе, заявивъ только, что ничто въ мірѣ не заставитъ его настолько поспѣшить со свадьбой, чтобъ не исполнить до конца всѣхъ своихъ обязанностей, какъ члена парламента. Послѣднее засѣданіе парламента должно было происходить въ среду, 12-го августа, свадьба была назначена 13-го. Лэди Амальдина очень просила, нельзя ли ее отпраздновать недѣлей раньше. Читатели, конечно, не подумаютъ, что причиной ея просьбы было нетерпѣніе влюбленной. Недѣля не могла имѣть особаго значенія тамъ, гдѣ свадьбу такъ долго откладывали. Но подруги могли разлетѣться. Какъ было удержать въ городѣ двадцать дѣвицъ, въ августѣ мѣсяцѣ, когда вся молодежь мчится въ Шотландію? Другіе не были рабами своихъ обязанностей, какъ лордъ Льюддьютль.
   -- Мнѣ кажется, что на этотъ разъ, для такого случая, вы могли бы это устроить,-- сказала она ему, стараясь, чтобы сквозь сарказмъ, который при такомъ кризисѣ являлся самъ собой, звучала и ласка. Онъ коротко и просто напомнилъ ей обѣщаніе, которое далъ ей весною. Онъ находилъ лучшимъ не измѣнять прежнихъ рѣшеній. Когда она заговорила съ нимъ объ одной очень ненадежной особѣ, изъ числа двадцати избранницъ -- ненадежной не въ смыслѣ репутаціи, но въ смыслѣ плановъ ея семьи -- онъ началъ увѣрять, что никто не замѣтитъ никакой разницы, если только девятнадцать дѣвушекъ будутъ тѣсниться вокругъ шлейфа невѣсты.
   -- Но развѣ вы не знаете, что онѣ должны стоять попарно.
   -- А девяти паръ недостаточно?-- спросилъ онъ.
   -- Неужели же мнѣ нажить въ одной изъ нихъ вѣчнаго врага, сказавъ ей, что я не нуждаюсь въ ея услугахъ?
   Но все было безполезно.-- Обойдитесь безъ нихъ совсѣмъ,-- сказалъ онъ, глядя ей прямо въ лицо.-- Всѣ двадцать съ вами не поссорятся. Моя цѣль жениться на васъ, а до дружекъ мнѣ совершенно все равно.-- Это было такъ похоже на комплиментъ, что она вынуждена была съ этимъ примириться. Кромѣ того, она уже начинала замѣчать, что лордъ Льюддьютль -- человѣкъ, котораго не легко заставить измѣнить намѣреніе. Это ее не пугало. Женщина, думала она, можетъ избавиться отъ многихъ хлопотъ и заботъ, если у нея есть мужъ, которому она обязана повиноваться. Но она не могла примириться съ тѣмъ, что ей не дозволяютъ поступать по своему въ этомъ вопросѣ о брачной церемоніи, въ этомъ послѣднемъ дѣлѣ, въ которомъ она могла надѣяться дѣйствовать какъ свободная личность. Женихъ, однако, былъ непреклоненъ. Если четвергъ 13 для нея неудобенъ, онъ будетъ къ ея услугамъ въ четвергъ, 20.
   -- Да ни одной изъ нихъ уже въ Лондонѣ не будетъ,-- сказала леди Амальдина.-- Куда-жъ вы имъ, до тѣхъ поръ, прикажете дѣваться?
   Но всѣ двадцать подругъ остались ей вѣрны. Всего болѣе затрудненій было съ леди Амеліей Бодессеръ. Мать ея настаивала на поѣздкѣ на какое-то баварское озеро, гдѣ у нея была вилла; но леди Амелія, въ послѣднюю минуту, пожертвовала виллой, скорѣй, чѣмъ нарушить симметрію, и согласилась пожить у какой-то старой воркуньи-тетушки въ Эссексѣ, пока не представится случай поѣхать къ матери. Изъ этого можно заключить, что считалось дѣломъ очень важнымъ быть изъ числа двадцати. Дѣвушкѣ, конечно, пріятно, когда во всѣхъ газетахъ заявятъ, что она, по общему приговору, одна изъ двадцати самыхъ красивыхъ дѣвицъ Великобританіи. Леди Франсесъ, конечно, была въ числѣ двадцати красавицъ. Но былъ членъ семьи -- скорѣй дальній родственникъ -- котораго никакое краснорѣчіе не могло убѣдить показаться ни въ церкви, ни на завтракѣ. Это былъ лордъ Гэмпстедъ. Сестра пріѣхала къ нему и увѣряла, что присутствіе его необходимо.
   -- Горе,-- говорила она,-- о которомъ свѣтъ знаетъ, считается достаточнымъ извиненіемъ, но человѣкъ не долженъ пренебрегать своими обязанностями изъ-за тайной скорби.
   -- Я изъ этого не дѣлаю никакой тайны. Я не толкую о своихъ личныхъ дѣлахъ. Я не посылаю герольда возвѣщать прохожимъ, что я въ горѣ. Но мнѣ совершенно все равно, знаютъ ли люди или нѣтъ, что я не способенъ участвовать въ такихъ празднествахъ. Мое присутствіе не нужно для того, чтобъ ихъ обвѣнчали.
   -- Это покажется страннымъ.
   -- Пусть такъ. Но я во всякомъ случаѣ не буду.-- Но онъ не забылъ этого дня и доказалъ это тѣмъ, что прислалъ невѣстѣ самую великолѣпную изъ всѣхъ драгоцѣнностей, красовавшихся на выставкѣ ея подарковъ, если не считать богатѣйшаго брилліантоваго убора, присланнаго герцогомъ Меріонетомъ.
   Выставка подарковъ считалась самой роскошной, какая когда-либо бывала въ Лондонѣ. Мы, конечно, выразимся не сильно, сказавъ, что общая стоимость драгоцѣнныхъ игрушекъ, еслибъ ихъ продать по дѣйствительной цѣнѣ, составила бы значительное состояніе для молодой четы. Обѣ семьи были знатны и богаты, а потому богатство свадебныхъ подарковъ было естественно. Пожалуй было бы приличнѣе, еслибъ все это не было подробно оцѣнено въ одной изъ газетъ. Навсегда осталось неизвѣстнымъ, на кого должна была лечь отвѣтственность за эту оцѣнку, но она какъ бы указывала на то, что цѣнности подарковъ придаютъ больше значенія, чѣмъ расположенію тѣхъ, кто ихъ дѣлалъ. Въ высшихъ сферахъ и клубахъ цѣнность коллекціи усердно обсуждалась. Брильянты были извѣстны всѣ до послѣдняго камня, о рубинахъ Гэмпстеда разсуждали почти также открыто, какъ еслибъ они были выставлены для публики. Лордъ Льюддьютль, узнавъ объ этомъ, пробормоталъ своей незамужней сестрѣ желаніе, чтобъ какой-нибудь гномъ прилетѣлъ ночью и все это унесъ. Онъ чувствовалъ себя униженнымъ, потому-что драгоцѣнности его будущей жены стали какъ бы достояніемъ публики. Но гномъ не явился, а молодымъ прикащикамъ отъ гг. Бижу и Баркане было разрѣшено разставить столы и устроить полки для выставки.
   Завтракъ долженъ былъ происходить въ домѣ министерства иностранныхъ дѣлъ. Сначала лордъ Персифлажъ не желалъ этого, находя, что свадьбу дочери можно отпраздновать и въ его собственномъ, болѣе скромномъ домѣ. Но мнѣніе лицъ, болѣе компетентныхъ, одержало верхъ. Кому первому пришла эта мысль, лордъ Порсифлажъ такъ и не узналъ. Легко можетъ быть, что одной изъ двадцати избранницъ, которая поняла, что обыкновенной гостиной едва ли будетъ достаточно для такой роскошной выставки туалетовъ. Можетъ быть, мысль эта впервые зародилась въ головахъ гг. Бижу и Баркане, которые провидѣли, какъ пріятно будетъ разставить всѣ эти сокровища въ великолѣпномъ салонѣ, предназначенномъ для пріема пословъ. Откуда бы ни взялась эта мысль, но лэди Амальдина сообщила ее матери, а лэди Персифлажъ мужу.-- Конечно, всѣ послы будутъ на лицо,-- сказала графиня,-- а потому это будетъ какъ бы оффиціальное торжество.
   -- Какъ бы хорошо было, еслибъ мы могли обвѣнчаться въ Ланфигангель,-- сказалъ лордъ Льюддьютль невѣстѣ.-- Церковь въ Ланфигангель была очень маленькая, съ соломенной кровлей и гнѣздилась въ горахъ Сѣвернаго Валлиса; лэди Амальдина осматривала ее, когда ѣздила къ герцогинѣ, своей будущей свекрови. Но Льюддьютлю нельзя было позволить всегда ставить на своемъ, приготовленія въ домѣ министерства иностранныхъ дѣлъ продолжались.
   Приглашенія съ рельефными гербами были разосланы обширному кругу друзей и знакомыхъ. Всѣ послы и посланники, съ женами и дочерьми, были, конечно, приглашены. Такъ какъ завтракъ долженъ былъ состояться въ большой банкетной залѣ министерства иностранныхъ дѣлъ, то необходимо было, чтобъ гостей было много. Лордъ Персифлажъ сказалъ женѣ, что свадьба дочери разоритъ его. Въ отвѣтъ на это она напомнила ему, что Льюддьютль не требовалъ никакого состоянія. Лордъ Льюддьютль былъ изъ числа людей, которымъ пріятнѣе давать, чѣмъ брать. Ему казалось, что мужъ долженъ доставлять все необходимое, а что жена должна быть обязана всѣмъ тому, за кого выходитъ. Чувство это, въ настоящее время, встрѣчается рѣдко, но у лорда Льюддьютля были старомодныя понятія, да онъ и имѣлъ средства дѣйствовать согласно съ своими предразсудками. Какъ бы свадьба богата ни была, она не будетъ стоить приданаго, котораго дочь графа могла бы ожидать. Таковы были доводы лэди Персифлажъ и, повидимому, они подѣйствовали.
   По мѣрѣ того, какъ день свадьбы приближался, всѣ замѣчали, что женихъ становится еще мрачнѣе и молчаливѣе обыкновеннаго. Онъ не выходилъ изъ палаты общинъ, въ тѣ дни, когда могъ находить тамъ убѣжище. Свои воскресенья, субботы и среды онъ наполнялъ такой разнообразной и непрерывной работой, что совершенно не оставалось времени для тѣхъ милыхъ вниманій, которыхъ дѣвушка, наканунѣ свадьбы, въ правѣ требовать. Онъ, можетъ быть, черезъ день заходилъ къ невѣстѣ, но никогда не оставался тамъ долѣе двухъ минутъ.
   -- Боюсь, что онъ не счастливъ,-- говорила графиня дочери.
   -- О, мама, вы ошибаетесь.
   -- Такъ почему-же онъ такъ суетится?
   -- Ахъ, мама, вы его не знаете.
   -- А ты знаешь?
   -- Мнѣ кажется, да. По моему, въ дѣломъ Лондонѣ нѣтъ человѣка, который такъ бы желалъ жениться, какъ Льюддьютль.
   -- Это меня очень радуетъ.
   -- Онъ потерялъ столько времени, что знаетъ, что долженъ съ этимъ кончить, безъ дальнѣйшаго промедленія. Еслибъ онъ только могъ заснуть и проснуться человѣкомъ женатымъ уже три мѣсяца, онъ былъ бы совершенно счастливъ. Самая процедура, толки, зѣваки, вотъ что ему ненавистно.
   -- Такъ почему-было все это не устроить поскромнѣе, моя милая.
   -- Потому, что есть фантазіи, мама, которымъ женщина никогда уступать не должна. Еслибъ я собиралась выходить за красиваго молодого человѣка, мнѣ совершенно не было бы дѣла до подругъ и подарковъ. Онъ замѣнилъ бы мнѣ все. Льюддьютль не молодъ и не красивъ.
   -- Но онъ истый аристократъ.
   -- Совершенно справедливо. Онъ золото. Онъ всегда будетъ имѣть значеніе въ глазахъ людей, потому что у него великая душа и онъ достоинъ всякаго довѣрія. Но я также хочу имѣть какое-нибудь значеніе въ глазахъ людей, мама. Я не дурна собой, но вѣдь -- ничего особеннаго. Я -- дочь моего отца, это что-нибудь да значитъ, но этого еще мало. Я намѣрена начать съ того, чтобы ослѣпить всѣхъ своей роскошью. Онъ все это понимаетъ; не думаю, чтобъ онъ сталъ мѣшать мнѣ, разъ, что эта выставка кончится. Я все обдумала, и мнѣ кажется, я знаю, что дѣлаю.
   Картинка, въ одномъ изъ иллюстрированныхъ журналовъ, которая имѣла претензію изображать алтарь въ церкви Святого Георгія, съ епископомъ, въ сослуженіи съ деканомъ и двумя королевскими капелланами, съ невѣстой и женихомъ, во всемъ ихъ блескѣ, съ принцемъ и принцессой королевскаго дома въ числѣ присутствовавшихъ, со всѣми звѣздами и подвязками англійскаго и чужихъ дворовъ и особенно съ стаей двадцати красавицъ, въ десять отдѣльныхъ паръ, причемъ каждое лицо -- портретъ, очевидно было плодомъ воображенія артиста. Я былъ тамъ, и говоря по правдѣ, была порядочная давка. Пространство не допускало торжественной группировки, а такъ какъ у трехъ изъ главныхъ гостей была подагра, то палки этихъ хромыхъ джентльменовъ, на мой взглядъ, очень бросались въ глаза. Стаѣ красавицъ не было отведено достаточно мѣста, дамы, кажется, страдали отъ страшной жары. Что-то разсердило епископа. Говорятъ, будто лэди Амальдина рѣшилась не торопиться, тогда какъ епископа ожидали на какой-то митингъ, въ три часа. Артистъ, создавая это свое произведеніе, смѣло воспарилъ въ сферу идеала. Въ изображеніи и описаніи выставки подарковъ и свадебнаго пира, онъ, можетъ быть, обнаружилъ болѣе точности. Я тамъ не былъ. То, что говорилось въ статьѣ насчетъ моложаваго вида жениха, въ ту минуту, когда онъ поднялся, чтобы сказать свой спичъ, можетъ-быть, слѣдуетъ приписать поэтической вольности, не только дозволительной, въ подобномъ случаѣ, но похвальной и обязательной. Выставка подарковъ, конечно, вся была на лицо, хотя позволяется сомнѣваться, чтобъ приношенія дарственныхъ особъ такъ выдавались въ дѣйствительности, какъ на картинкѣ. Два-три иностранныхъ посланника говорили рѣчи, отецъ невѣсты также сказалъ рѣчь. Но самое сильное впечатлѣніе произвелъ спичъ жениха. "Надѣюсь, что мы будемъ такъ счастливы, какъ вы, по добротѣ, намъ этого желаете", сказалъ онъ -- и сѣлъ. Послѣ говорили, что это были единственныя слова, которыя, во все время торжества, сошли у него съ языка. Тѣмъ, кто поздравлялъ его, онъ только подавалъ руку и кланялся, а между тѣмъ, не смотрѣлъ ни взволнованнымъ, ни смущеннымъ. Всѣ мы знаемъ, какъ мужественный человѣкъ способенъ сѣсть и дать себѣ выдернуть зубъ, безъ всякихъ признаковъ страданія на лицѣ, въ надеждѣ на облегченіе, которое неминуемо послѣдуетъ. То же было и съ лордомъ Льюддьютлемъ.
   -- Ну, милая, кончено наконецъ,-- сказала лэди Персифлажъ дочери, когда молодую повели переодѣваться.
   -- Да, мама, теперь кончено.
   -- И ты счастлива?
   -- Конечно, счастлива.-- Я получила то, чего желала.
   -- Но можешь ли ты любить его?
   -- О, да, мама,-- сказала лэди Амальдина. Какъ часто случается, что ученики превосходятъ своихъ учителей! Такъ было и въ данномъ случаѣ. Мать, когда она увидѣла, что отдала дочь молчаливому, некрасивому человѣку, среднихъ лѣтъ, дала волю своимъ опасеніямъ; нельзя было того же сказать о самой дочери. Она обсудила вопросъ всесторонне и рѣшила, что можетъ исполнить свой долгъ, при нѣкоторыхъ условіяхъ, въ которыхъ, какъ ей казалось, отказа не будетъ.-- Онъ гораздо умнѣе, чѣмъ вы думаете; только онъ не хочетъ дать себѣ труда разсыпаться въ увѣреніяхъ. Если онъ и не очень сильно влюбленъ, онъ любитъ меня болѣе, чѣмъ кого бы то ни было, а это имѣетъ-таки свою цѣну.
   Мать благословила ее и проводила до комнаты, гдѣ ожидалъ ее мужъ, чтобы сейчасъ же идти садиться въ экипажъ.
   Молодая удивилась, очутившись, на минуту, совершенно наединѣ съ мужемъ.
   -- Ну, жена моя,--сказалъ онъ,-- теперь поцѣлуй меня.
   Она бросилась въ его объятія.
   -- Я думала, что вы объ этомъ забудете,-- сказала она, когда рука его, на минуту, обвилась вокругъ ея тальи.
   -- Я и не смѣлъ,-- сказалъ онъ,-- прикоснуться во всѣмъ этимъ роскошнымъ, кружевнымъ драпировкамъ. Тогда вы были разодѣты на выставку. Теперь вы такая, какой должна быть моя жена.
   -- Туалетъ былъ неизбѣженъ, Льюддьютль.
   -- Я и не жалуюсь, моя дорогая. Я говорю только, что вы мнѣ больше нравитесь такою, какъ вы теперь, особой, которую можно поцѣловать, обнять, съ которой можно разговаривать, сердце которой можно завоевывать.-- Тутъ она мило ему присѣла, вторично его поцѣловала; а затѣмъ они, подъ-руку, направились въ каретѣ.
   Много каретъ стояло внутри квадрата, часть котораго составляетъ министерство иностранныхъ дѣлъ, но карета, которая должна была увезти молодыхъ, стояла у особыхъ дверей. Пытались-было не пускать публику въ заповѣдный квадратъ; но, такъ какъ дѣятельность остальныхъ четырехъ министровъ не могла быть пріостановлена, то этого можно было добиться только до нѣкоторой степени. Толпа, конечно, была гуще въ Доунингъ-Стритѣ, но очень много было зрителей и внутри четыреугольника. Въ числѣ ихъ былъ одинъ очень нарядный, во фракѣ и желтыхъ перчаткахъ, почти въ такомъ же костюмѣ, какъ еслибъ собрался на собственную свадьбу. Когда лордъ Льюддьютль вывелъ лэди Амальдину изъ дома и посадилъ ее въ карету, когда мужъ съ женой усѣлись, разодѣтый индивидуумъ приподнялъ шляпу съ головы и привѣтствовалъ ихъ.-- Многія лѣта и полное счастіе лэди Амальдинѣ!-- крикнулъ онъ во все горло. Лэди Амальдина не могла его не видѣть и, узнавъ его, поклонилась.
   Это былъ Крокеръ -- неукротимый Крокеръ. Онъ также былъ въ церкви. Теперь-то онъ могъ сказать, нисколько не нарушая истины, что былъ на свадьбѣ и получилъ прощальный поклонъ отъ молодой, которую зналъ съ ранняго дѣтства. Онъ, вѣроятно, думалъ, что онъ въ правѣ считать будущую герцогиню Меріонетъ въ числѣ своихъ близкихъ друзей.
  

XXIX.-- Исторія Крокера.

   Всего болѣе цѣнится то, что трудно достается. Двѣ, три лишнихъ брилліантовыхъ копей, открытыхъ гдѣ-нибудь среди неинтересныхъ во всѣхъ другихъ отношеніяхъ, равнинъ Южной Африки, страшно понизили бы цѣнность брилліантовъ. Едва ли красота, остроуміе или таланты Клары Демиджонъ были причиной громкаго ликованія мистера Триббльдэля, когда ему удалось отбить невѣсту, которая нѣкогда дала слово Крокеру. Еслибъ не то, что она чуть-было не выскользнула у него изъ рукъ, онъ навѣрное никогда не счелъ бы ее достойной такихъ восхваленій. При настоящемъ же положеніи вещей онъ походилъ на второго Париса, который вырвалъ новую Елену у ея Менелая; только, въ данномъ случаѣ, Парисъ былъ честный, Елена не была запретнымъ плодомъ, а Менелай пока еще не имѣлъ на нее никакихъ особыхъ правъ. Но сюжетъ этотъ былъ достоинъ новой Иліады, за которой могла послѣдовать вторая Энеида. Силой своего оружія онъ вырвалъ ее изъ объятій похитителя. Другой, будучи отвергнутъ, какъ былъ онъ, лишился бы чувствъ и отказался отъ борьбы. Но онъ продолжалъ бороться, даже когда лежалъ распростертый въ пыли арены. Онъ прибилъ свой флагъ къ мачтѣ, когда всѣ его снасти были отрѣзаны, и наконецъ одержалъ побѣду. Конечно, его Клара была ему вдвое дороже, такъ какъ онъ завоевалъ ее послѣ такихъ препятствій.
   -- Я не изъ тѣхъ, которые легко сдаются въ сердечныхъ дѣлахъ,-- сказалъ онъ мистеру Литльберду, младшему представителю фирмы, сообщая этому джентльмену о своей помолвкѣ.
   -- Видно, что такъ, мистеръ Триббльдэль.
   -- Когда человѣкъ полюбитъ дѣвушку,-- т.-е. серьезно полюбитъ,-- онъ долженъ держаться ея или умереть.-- Мистеръ Литльбердъ, который былъ счастливымъ отцомъ трехъ или четырехъ дочерей, замужнихъ и невѣстъ, отъ удивленія широко раскрылъ глаза. Молодые люди, которые ухаживали за его дочками, отличались порядочной настойчивостью, но они не умерли.-- Или умереть!-- повторилъ Триббльдэль.-- По крайней мѣрѣ я бы такъ поступилъ. Еслибъ она сдѣлалась мистриссъ Крокеръ, меня никогда бы болѣе здѣсь не увидѣли, развѣ принесли бы сюда мой трупъ, для удостовѣренія моей личности.
   Его восторгъ сослужилъ ему отличную службу. Хотя мистеръ Литльбердъ и смѣялся, разсказывая эту исторію мистеру Погсону, тѣмъ не менѣе они согласились увеличить его жалованье до 160 фунтовъ, со дня его свадьбы.
   -- Да, мистеръ Фай,-- говорилъ онъ бѣдному старику, который за послѣднее время такъ былъ убитъ, что уже не по прежнему командовалъ Триббльдэлемъ,-- я совершенно увѣренъ, что теперь остепенюсь. Если что-нибудь можетъ помочь молодому человѣку остепениться, это -- счастливая любовь.
   -- Надѣюсь, что ты будешь счастливъ, мистеръ Триббльдэль.
   -- Теперь-то буду. Душа моя будетъ больше лежать къ дѣлу, т.-е. конечно та часть ея, которая не будетъ съ тѣмъ милымъ созданіемъ, въ нашемъ домикѣ, въ Айлингтонѣ. А счастье, что онъ нанялъ эту квартиру, такъ какъ Клара въ ней уже привыкла. Есть нѣсколько вещей, какъ-то часы, фисъ-гармоника, которыхъ перевозить не надо. Еслибъ съ вами что-нибудь случилось, мистеръ Фай, Погсонъ и Литльбердъ найдутъ во мнѣ человѣка, совершенно знакомаго съ дѣломъ.
   -- Конечно, когда-нибудь что-нибудь да случится,-- сказалъ квакеръ.
   Когда миссъ Демиджонъ узнала, что жалованье клерка Погсона и Литльберда увеличено до 160 фунтовъ въ годъ, она поняла, что ничѣмъ нельзя будетъ оправдать новаго отказа. До этой минуты ей казалось, что Триббльдэль восторжествовалъ, благодаря обману, обнаружить безполезность котораго еще могло быть ея обязанностью. Онъ положительно заявилъ, что эти роковыя слова: "Отрѣшить. Б. Б.", были несомнѣнно внесены въ книгу. Но до нея дошло, что слова эти пока внесены не были. Всѣ хитрости дозволительны въ любви и на войнѣ. Она нисколько не сердилась на Триббльдэля за его маленькую хитрость. Ложь, при такихъ обстоятельствахъ, становилась заслугой. Но это еще не было причиной, чтобъ она отвлекла ее отъ соблюденія собственныхъ выгодъ. Несмотря на легкую ссору, которая произошла между нею и Крокеромъ, Крокеръ, по прежнему находившійся на службѣ ея величества, долженъ быть лучше Триббльделя. Но когда она узнала, что заявленіе Триббльдэля относительно 160 фунтовъ вѣрно, да какъ подумала, что Крокеръ, рано или поздно, вѣроятно, будетъ отрѣшенъ, тогда она рѣшилась быть твердой. Относительно же 160 фунтовъ, старушка мистриссъ Демиджонъ сама отправилась въ контору и узнала всю правду отъ Захаріи Фай.
   -- По моему, онъ хорошій молодой человѣкъ,-- сказалъ квакеръ,-- и прекрасно пойдетъ, если перестанетъ такъ много о себѣ думать.-- На это мистриссъ Демиджонъ замѣтила, что съ полдюжины ребятъ, вѣроятно, излечатъ его отъ этого недостатка.
   Итакъ дѣло было слажено. Случилось, что Даніэль Триббльдэль и Клара Демиджонъ обвѣнчались въ Галловэѣ въ тотъ самый четвергъ, въ который завершился такъ давно обсуждаемый союзъ между аристократическими домами Поуэль и де-Готвиль. По этому поводу было написано два письма, которыя мы здѣсь приведемъ, въ видѣ доказательства готовности забыть и простить, какой отличались характеры обоихъ дѣйствующихъ лицъ. Дня за два до свадьбы было послано слѣдующее приглашеніе:

"Дорогой Сэмъ!

   "Надѣюсь, что вы совершенно забудете прошлое, по крайней мѣрѣ то, что въ немъ было непріятнаго -- и пріѣдете въ четвергъ, къ намъ на свадьбу. Послѣ вѣнца здѣсь будетъ устроенъ маленькій завтракъ, и я увѣрена, что Данъ будетъ очень счастливъ пожать вамъ руку. Я его спрашивала и онъ сказалъ, что такъ какъ женихомъ будетъ онъ, онъ былъ бы очень радъ имѣть васъ своимъ шаферомъ.

"Вашъ старый и искренній другъ
"Клара Демиджонъ,-- пока".

   Отвѣтъ былъ слѣдующій:

"Дорогая Клара!

   "Я человѣкъ не злой. Со времени нашей маленькой стычки я разсудилъ, что, въ сущности говоря, не созданъ для семейной жизни. Легко можетъ быть, что собирать медъ со многихъ цвѣтовъ -- моя роль на свѣтѣ. Я бы очень охотно былъ шаферомъ Дана Триббльдэля, еслибъ не было другого торжества, на которомъ я долженъ быть. Наша лэди Амальдина выходитъ замужъ и мнѣ необходимо присутствовать на ея свадьбѣ. Семьи наши, какъ вы знаете, уже очень много лѣтъ находятся въ близкихъ отношеніяхъ, и я никогда бы не простилъ себѣ, еслибъ не видѣлъ ее подъ вѣнцомъ. Никакія другія соображенія не помѣшали бы мнѣ принять ваше крайне-любезное приглашеніе.

"Преданный вамъ, старый, другъ
"Сэмъ Крокеръ".

   Сожалѣніе на минуту закралось въ сердце Клары, когда она прочла то мѣсто письма, гдѣ говорилось объ отношеніяхъ обѣихъ семей. Конечно, Крокеръ лгалъ. Конечно, это было пустое хвастовство. Но было что-то аристократическое въ самой возможности солгать на этотъ счетъ. Еслибъ она вышла за Крокера, она также могла бы, кстати и некстати, вводить замокъ Готбой въ свои ежедневныя бесѣды съ мистриссъ Дуфферъ.
   Во время этихъ свадебъ, въ августѣ мѣсяцѣ, Эолъ все еще не пришелъ къ положительному рѣшенію относительно участи Крокера. Крокеръ былъ временно отрѣшенъ отъ должности, а потому временно удаленъ изъ департамента, такъ, что все его время принадлежало ему вполнѣ. Будетъ ли онъ, въ эту переходную эпоху, получать жалованье, никто навѣрное не зналъ. Предполагалось, что человѣкъ, временно отрѣшенный отъ службы, долженъ быть отрѣшенъ окончательно, если ему не удастся вполнѣ, или хотя бы отчасти, оправдаться въ преступленіи, которое ему приписывали. Самъ Эолъ могъ отрѣшать временно, но для высшей мѣры наказанія требовалось распоряженіе со стороны лицъ, выше его поставленныхъ, такъ же какъ и для лишенія грѣшника какой бы то ни было части его содержанія. Оправданій никакихъ ожидать было нельзя. Всѣ единогласно признавали, что Крокеръ уничтожилъ бумаги. Съ цѣлью не быть уличеннымъ въ непростительной медленности и лѣности, онъ изорвалъ въ мелкіе клочки цѣлую кипу оффиціальныхъ документовъ. Репутація его была такъ хорошо извѣстна, что никто не сомнѣвался въ томъ, что онъ будетъ уволенъ. Мистеръ Джирнингэмъ говорилъ объ этомъ какъ о совершившемся фактѣ. Боббина и Гератэ поздравляли съ повышеніемъ. Роковыя слова: "Отрѣшить". Б. Б.", были занесены, если не въ книгу, то, во всякомъ случаѣ, въ умы служащихъ. Но самъ Б. Б. пока еще ничего не рѣшилъ. Когда Крокеръ присутствовалъ на свадьбѣ лэди Амальдины, во фракѣ и желтыхъ перчаткахъ, онъ еще былъ подъ наказаніемъ, но надѣялся, что послѣ такой долгой отсрочки его не казнятъ.
   Сэръ Бореасъ Бодкинъ отодвинулъ бумаги въ сторону и съ тѣхъ поръ объ этомъ дѣлѣ болѣе не было рѣчи. Прошло нѣсколько недѣль, никакого рѣшенія объявлено не было. Сэръ Бореасъ былъ такой человѣкъ, что ближайшіе подчиненные неохотно напоминали ему о подобныхъ обязанностяхъ. Когда дѣло было "отодвинуто въ сторону", всѣ знали, что это что-нибудь непріятное. А между тѣмъ, какъ шепнулъ мистеръ Джирнингэмъ Джорджу Родену, съ этимъ дѣломъ необходимо было покончить.-- Вернуться онъ не можетъ,-- сказалъ онъ.
   -- А я полагаю, что вернется,-- сказалъ Роденъ.
   -- Невозможно! Я считаю это невозможнымъ!-- Мистеръ Джирнингэмъ сказалъ это очень серьёзно.
   -- Видите ли, иные люди,-- возразилъ его собесѣдникъ,-- лаютъ больше, чѣмъ кусаются.
   -- Знаю, мистеръ Роденъ, сэръ Бореасъ, можетъ быть, изъ числа ихъ; но бываютъ случаи, когда простить проступокъ кажется совершенно невозможнымъ. Этотъ изъ числа ихъ. Если бумаги будутъ безнаказанно уничтожаться, что станется съ департаментомъ? Я самъ бы не зналъ, какъ мнѣ справляться съ моими обязанностями. Разорвать бумаги! Боже милосердый! Какъ подумаю объ этомъ, я не знаю право, на головѣ ли я стою, или на ногахъ.
   Это было очень сильно сказано для мистера Джириингама, который не имѣлъ привычки критически относиться къ дѣйствіямъ своего начальства. Въ теченіи всѣхъ этихъ недѣль онъ ходилъ по департаменту съ печальнымъ лицомъ и съ видомъ человѣка, который сознаетъ, что какая-нибудь большая бѣда у дверей. Сэръ Бореасъ замѣтилъ это и очень хорошо зналъ, отчего лицо это такъ вытянуто. Тѣмъ не менѣе, когда взглядъ его падалъ на эту связку бумагъ,-- составлявшихъ "дѣло Крокера",-- онъ только отодвигалъ ее немного далѣе прежняго.
   Кто не знаетъ, какъ ненавистно можетъ сдѣлаться письмо, если его откладывать въ сторону со дня на день? Отвѣтьте на него тотчасъ, вамъ ничего не стоитъ это сдѣлать. Отложите его на одинъ день, и оно сейчасъ начнетъ принимать непріятные размѣры. Если же вы имѣли слабость оставить его на столѣ, или, что еще хуже, въ боковомъ карманѣ, недѣлю или десять дней, оно сдѣлается такимъ сильнымъ врагомъ, что вы не посмѣете сразиться съ нимъ. Оно омрачаетъ всѣ ваши радости. Оно заставляетъ васъ сердиться на жену, быть строгимъ къ кухаркѣ, критически относиться къ собственному погребу. Оно превращается въ заботу, которая сидитъ у васъ за спиной, когда вы выѣзжаете на прогулку верхомъ. Вы уже подумываете уничтожить его, отречься отъ него, сдѣлать тоже, что сдѣлалъ Крокеръ съ бумагами. А между тѣмъ, вы все время должны держать себя такъ, какъ еслибъ у васъ на сердцѣ не лежало никакого бремени. То же испытывалъ нашъ Эолъ изъ-за дѣла Крокера. Бумагъ, по этому дѣлу, накопилась уже цѣлая кипа. Отъ несчастнаго потребовали объясненій, онъ написалъ длинное и безтолковое письмо за большомъ листѣ, письмо, котораго сэръ Бореасъ не читалъ и не намѣренъ былъ читать. Большіе обрывки разорванныхъ бумагъ были найдены и "присоединены къ дѣлу". Мистеръ Джирнингэмъ составилъ краснорѣчивый и длинный докладъ, который, конечно, никогда прочитанъ не будетъ. Были тутъ и прежніе документы, въ которыхъ отрицалось самое существованіе бумагъ. Вообще кипа была большая и крайне-несимпатичная, тѣ, кто хорошо зналъ нашего Эола, были увѣрены, что онъ никогда даже не развяжетъ тесемку, которой она связана. Но что-нибудь надо было сдѣлать!
   -- Нельзя ли что-нибудь рѣшить, насчетъ мистера Крокера?-- спросилъ мистеръ Джирнингэмъ, въ концѣ августа. Сэръ Бореасъ уже отправилъ семью въ небольшое имѣнье, которое у него было въ Ирландіи, и откладывалъ собственныя каникулы изъ-за этого ужаснаго дѣла. Мистеръ Джирнингэмъ никогда не могъ уѣхать, пока Эолъ не уѣдетъ. Сэръ Бореасъ все это зналъ и ему было очень совѣстно.
   -- Напомните мнѣ объ этомъ завтра, и мы все покончимъ,-- сказалъ онъ самымъ любезнымъ тономъ. Мистеръ Джирнингэмъ вышелъ изъ комнаты нахмуренный.-- Чортъ бы его побралъ,-- сказалъ сэръ Бореасъ, какъ только дверь затворилась, и еще отодвинулъ бумаги, причемъ сбросилъ ихъ съ большого стола на полъ. Кого онъ посылалъ въ чорту, мистера Джирнингэма или Крокера, онъ едва ли самъ зналъ. Тутъ онъ вынужденъ былъ унизиться и поднять кипу.
   Къ этотъ день Эолъ воспрянулъ. Около трехъ часовъ онъ послалъ, не за мистеромъ Джирнингэмомъ, а за Роденомъ. Когда Роденъ вошелъ въ комнату, передъ громовержцемъ лежала неразвязанная кипа бумагъ.
   -- Не можете ли вы послать за этимъ господиномъ и выписать его сюда сегодня?-- спросилъ онъ. Роденъ обѣщалъ постараться.
   -- Не могу я рѣшиться просить о его увольненіи,-- сказалъ Эолъ. Роденъ только улыбнулся.-- Бѣднякъ собирается жениться.-- Роденъ опять улыбнулся. Живя въ Парадизъ-Роу, онъ зналъ, что дама, о которой шла рѣчь, урожденная Клара Демиджонъ, была уже счастливой женой мистера Триббльдэля. Но онъ зналъ также, что послѣ такого долгаго антракта Крокера уволить неудобно, и не былъ достаточно золъ, чтобы лишить своего принципала такого благовиднаго предлога. А потому онъ вышелъ изъ комнаты, заявивъ, что тотчасъ пошлетъ за Крокеромъ.
   За нимъ послали, онъ явился. Крокеръ вошелъ въ кабинетъ съ тѣмъ полу-хвастливымъ, полу-трусливымъ выраженіемъ лица, которое обыкновенно является, когда человѣкъ напуганный старается показать, что онъ ничего не боится. Сэръ Бореасъ засунулъ пальцы въ волоса, сильно нахмурился и мигомъ превратился въ грознаго Эола.
   -- Мистеръ Крокеръ,-- сказалъ громовержецъ, положивъ руку на кипу бумагъ.
   -- Сэръ Бореасъ, никто не можетъ больше сожалѣть о несчастномъ случаѣ, чѣмъ сожалѣю я теперь.
   -- Случай!
   -- Боюсь, сэръ Бореасъ, что мнѣ не удастся объяснять этого вамъ.
   -- Полагаю, что нѣтъ.
   -- Первую бумагу я, дѣйствительно, разорвалъ случайно, думая, что это что-нибудь ненужное.
   -- А затѣмъ подумали, что и остальныя можно за нею отправить.
   -- Бумаги двѣ были разорваны случайно. Затѣмъ...
   -- Ну!
   -- Надѣюсь, что, на этотъ разъ, вы оставите безъ вниманія, сэръ Бореасъ.
   -- Я только и дѣлаю, что оставляю безъ вниманія, по вашему выраженію, съ минуты вашего поступленія въ департаментъ. Вы -- позоръ департамента. Вы ни на что негодны. Вы больше причиняете безпокойства, чѣмъ всѣ остальные клерки, вмѣстѣ взятые. Мнѣ надоѣло слышать ваше имя.
   -- Если вы меня опять примете, я исправлюсь, сэръ Бореасъ.
   -- Ни минуты не вѣрю этому. Я слышалъ, что вы собираетесь жениться.-- Крокеръ молчалъ.-- Ради молодой особы, мнѣ не хочется выгнать васъ на улицу въ такое время. Сожалѣю только, что у нея нѣтъ болѣе твердой основы для счастія.
   -- Ей будетъ хорошо житься,-- сказалъ Крокеръ.
   -- Но прошу васъ вѣрить одному,-- сказалъ Эолъ, еще болѣе уподобляясь громовержцу,-- что ни жена, ни ребенокъ, ни радость, ни горе, не спасутъ васъ, еслибъ вы снова заслужили отрѣшеніе отъ должности.
   Крокеръ, съ самой милой улыбкой, поблагодарилъ сэра Бореаса и удалился. Впослѣдствіи говорили, будто сэръ Бореасъ замѣтилъ и понялъ улыбку на лицѣ Родена, сопоставилъ равныя обстоятельства и пришелъ къ твердому убѣжденію, что свадьбы никакой не будетъ. Но еслибъ онъ лишился этого предлога, гдѣ бы нашелъ онъ другой?
  

XXX.-- Моя Маріонъ.

   Ударъ разразился внезапно. Около половины сентября душа Маріонъ Фай отлетѣла отъ всѣхъ земныхъ радостей и отъ всѣхъ земныхъ скорбей. Лордъ Гэмпстедъ видѣлъ ее въ послѣдній разъ въ то свиданіе, которое было описано выше. Всякій разъ, какъ онъ намѣревался опять съѣздить въ Пегвель-Бей, противъ этого находилось какое-нибудь возраженіе, или со стороны квакера, или со стороны мистриссъ Роденъ, отъ имени квакера. Увѣряли, будто докторъ объявилъ, что такія посѣщенія вредны его паціенткѣ, давали понять, что сама Маріонъ призналась, что она не въ силахъ выносить такихъ волненій. Въ послѣднемъ была доля правды. Маріонъ замѣтила, что, хотя она сама способна была наслаждаться безграничной любовью, какую питалъ къ ней ея женихъ, для него эти свиданія были полны мученій. Къ этому примѣшивалась ревность со стороны Захаріи Фай. Старикъ ревновалъ дочь. Когда еще былъ вопросъ, не будетъ ли молодой лордъ его зятемъ, онъ готовъ былъ уступить и стушеваться, хотя дочь была все, что у него оставалось на свѣтѣ. Пока еще допускалась мысль, что она выйдетъ замужъ, съ этой мыслью была связана надежда, почти увѣренность, что она останется жива. Но когда ему было категорически доказано, что о бракѣ и думать нечего, потому что жизнь отъ нея уходить, то въ сердце его, помимо его воли, вкралось сознаніе, что молодой лордъ не долженъ красть у него того, что остается. Еслибъ Маріонъ настаивала, онъ бы уступилъ. Еслибъ мистриссъ Роденъ сказала ему, что разлучать ихъ -- жестоко, онъ застоналъ бы и сдался. При настоящихъ же условіяхъ, онъ просто склонялся на ту сторону, которая предоставляла ему наибольшую роль въ жизни дочери. Можетъ быть, она также это замѣчала и не хотѣла огорчить его просьбой вызвать жениха.
   Около половины сентября она умерла. Наканунѣ смерти она еще писала лорду Гэмпстеду. Въ письмахъ ея, за послѣднее время, заключалось всего нѣсколько словъ; мистриссъ Роденъ вкладывала ихъ въ конверты и отправляла по назначенію. Онъ писалъ ежедневно, увѣряя ее, что не выѣзжаетъ изъ дома ни на одинъ день, съ тѣмъ, чтобъ имѣть возможность тотчасъ къ ней поѣхать, когда бы она за нимъ ни прислала. До послѣдней минуты она не отказывалась отъ мысли еще разъ увидать его; но слабое пламя погасло быстрѣе, чѣмъ этого ожидали.
   Мистриссъ Роденъ была въ Пегвель-Беѣ, когда все кончилось, на ея долю выпала обязанность сообщить объ этомъ Гэмпстеду. Она тотчасъ отправилась въ городъ, оставивъ квакера въ осиротѣломъ коттеджѣ, и послала записку изъ Галловэя въ Гендонъ-Голлъ. "Мнѣ необходимо видѣть васъ какъ можно скорѣе. Мнѣ ли пріѣхать къ вамъ, или вы пріѣдете во мнѣ?" Писавши эти слова, она была увѣрена, что онъ пойметъ ихъ смыслъ, а между тѣмъ, легче было написать такъ, чѣмъ прямо высказать жестокую истину. Записка была отправлена съ посланнымъ; вмѣсто отвѣта явился самъ лордъ Гэмпстедъ.
   Говорить было нечего. Когда онъ явился передъ нею, одѣтый съ головы до ногъ въ черное, она взяла его за обѣ руки и заглянула ему въ лицо.
   -- Для нея все кончено,-- сказалъ онъ,-- горе и терзанія, и сознаніе предстоящаго ряда длинныхъ и печальныхъ дней. Моя Маріонъ! Какъ безконечно легче ей, нежели мнѣ! Какъ бы я долженъ радоваться, что это такъ случилось.
   -- Время возьметъ свое, лордъ Гэмпстедъ,-- сказала она.
   -- Умоляю васъ, не утѣшайте меня. Сказала ли она что-нибудь, что вы желали бы передать мнѣ?
   -- Много, много говорила. Молилась о вашемъ здоровьѣ.
   -- Мое здоровье не нуждается въ ея молитвахъ.
   -- Молилась о здравіи души вашей.
   -- Эти молитвы окажутъ свое дѣйствіе тамъ. Для меня онѣ безсильны.
   -- Она молилась и о вашемъ счастіи.
   -- Полноте,-- сказалъ онъ.
   -- Вы должны позволить мнѣ исполнить ея порученіе, лордъ Гэмпстедъ. Она поручила мнѣ напомнить вамъ, что Господь въ своемъ милосердіи положилъ, чтобъ мертвыхъ, черезъ нѣсколько времени, вспоминали только съ кроткой грустью, и что вы, какъ мужчина, должны обратить свои мысли на другіе предметы. Это говорю не я, это говоритъ она.
   -- Она не знала, она не понимала. Въ нравственномъ отношеніи она была въ моихъ глазахъ совершенство, какъ была совершенство по красотѣ, граціи и женственной нѣжности. Но характеры другихъ она не умѣла анализировать. Но я не долженъ надоѣдать вамъ этимъ, мистриссъ Роденъ. Вы были въ ней такъ добры, какъ еслибъ вы были ея матерью, и я буду любить васъ за это, пока живъ.-- Онъ собрался уходить, но вернулся, чтобъ предложить вопросъ насчетъ похоронъ. Можетъ ли онъ распорядиться ими? Мистриссъ Роденъ покачала головой.-- Но быть я могу?
   На это она изъявила согласіе, но объяснила ему, что Захарія Фай не потерпитъ ничьего вмѣшательства въ то, что считаетъ собственнымъ правомъ и долгомъ.
   Лордъ Гэмпстедъ пріѣхалъ изъ Гендонъ-Голла въ своемъ экипажѣ. Когда онъ вышелъ изъ дома мистриссъ Роденъ, грумъ проѣзжалъ его экипажъ взадъ и впередъ по Парадизъ-Роу, въ ожиданіи господина. Но тотъ пошелъ пѣшкомъ, совершенно забывъ о лошади, экипажѣ и слугѣ, не зная самъ, куда идетъ.
   Ударъ разразился, и, хотя онъ ожидалъ его, хотя прекрасно сознавалъ его близость, онъ поразилъ его теперь такъ же страшно, почти страшнѣе, чѣмъ еслибъ не былъ ожиданъ. Онъ шелъ, размахивая руками, не замѣчая, что на него смотрятъ.
   Ему ничего не оставалось,-- ничего, ничего, ничего! Онъ чувствовалъ, что еслибъ онъ могъ отдѣлаться отъ своихъ титуловъ, отъ своего богатства, отъ платья, которое было на немъ, ему стало бы легче, такъ какъ ему не могло бы казаться, будто онъ думаетъ, что можно найти утѣшеніе въ чемъ-нибудь внѣшнемъ,-- Маріонъ!-- повторялъ онъ шопотомъ, но настолько громко, что звукъ этотъ долеталъ до ушей его, а тамъ полились уже цѣлыя, прерывистыя рѣчи. "Жена моя,-- говорилъ онъ,-- родная! Мать моихъ дѣтей, моя избранница, моя графиня, моя принцесса! Они бы увидали! Они должны были бы признать, должны были бы понять, кого я ввелъ въ кругъ ихъ -- выборъ мой былъ сдѣланъ, а чѣмъ все кончилось?"
   "Сдѣлать тутъ ничего нельзя! Все пыль и прахъ!"...

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

   Гэмпстедъ получилъ отъ квакера приглашеніе на похороны и въ назначенный день, не сказавъ никому ни слова, сѣлъ въ вагонъ и отправился въ Пегвель-Бей.
   Съ минуты появленія посланнаго мистриссъ Роденъ онъ одѣлся въ черное и теперь не измѣнилъ своего костюма.
   Бѣдный Захарія мало говорилъ съ нимъ, но въ его немногихъ словахъ было много горечи. "То же было и со всѣми,-- сказалъ онъ.-- Всѣ они отозваны. Господь не можетъ болѣе поразить меня". О скорби молодого человѣка, о причинѣ, которая привела его сюда, онъ не сказалъ ни слова; лордъ Гэмпстедъ также не говорилъ о своемъ горѣ.-- Сочувствую вамъ,-- сказалъ онъ старику. Квакеръ покачалъ головой. Къ остальнымъ присутствовавшимъ лордъ Гэмпстедъ не обращался, такъ же какъ и они къ нему. Съ могилы, когда ее засыпали землей, онъ удалился медленными шагами. На лицѣ его не видно было слѣдовъ той муки, которая раздирала ему сердце. Былъ приготовленъ экипажъ, чтобъ отвезти его на желѣзную дорогу, но онъ только покачалъ головой, когда ему предложили сѣсть въ него.
   Онъ ушелъ и пробродилъ нѣсколько часовъ, пока ему не показалось, что кладбище должно было опустѣть. Тогда онъ вернулся и остановился надъ свѣжей могилой.
   -- Маріонъ,-- прошепталъ онъ,-- Маріонъ,-- жена моя! Кто-то подкрался къ нему и положилъ ему руку на плечо. Онъ быстро обернулся и увидѣлъ, что это несчастный отецъ.
   -- Мистеръ Фай,-- сказалъ онъ,-- мы оба лишились единственнаго существа, которое было намъ истинно дорого.
   -- Что это для тебя,-- ты молодъ и годъ тому назадъ ты не зналъ ея,
   -- Время, мнѣ кажется, тутъ не при чемъ.
   -- Но въ старости, милордъ, бездѣтному, одинокому...
   -- Я также одинъ.
   -- Она была мнѣ дочь, родная дочь. Ты увидалъ хорошенькое личико, и только. Она осталась со мной, когда остальныя умерли. Еслибъ ты не явился...
   -- Неужели мое появленіе убило ее, мистеръ Фай?
   -- Этого я не говорю. Ты былъ къ ней добръ, мнѣ не хотѣлось бы сказать тебѣ жесткаго слова.
   -- Я, дѣйствительно, думалъ, что ничто уже не можетъ увеличить моей скорби...
   -- Нѣтъ, милордъ, нѣтъ, нѣтъ. Она бы умерла, во всякомъ случаѣ. Она была дочерью своей матери и была обречена. Уходи и будь благодаренъ за то, что ты также не сталъ отцомъ дѣтей, которые рождались бы только, чтобъ погибать у тебя на глазахъ. Не хотѣлось бы мнѣ сказать что-нибудь непріятное, но я желалъ бы, чтобъ могила дочери была предоставлена мнѣ одному.
   Лордъ Гэмпстедъ ушелъ и возвратился къ себѣ домой, съ трудомъ понимая, какъ онъ попалъ домой.
   Мѣсяцъ спустя онъ возвратился на кладбище. Его можно было видѣть сидящимъ на небольшомъ, надгробномъ камнѣ, которымъ квакеръ уже украсилъ могилу. Былъ прекрасный октябрьскій вечеръ, кругомъ сгущались сумерки. Гэмпстедъ почти украдкой пробрался за ограду, какъ бы желая увѣриться, что присутствіе его не будетъ замѣчено; а теперь, успокоенный наступающей темнотой, сѣлъ на камень. Въ теченіе тѣхъ долгихъ часовъ что онъ тутъ просидѣлъ, съ губъ его не сорвалось ни одного слова, но онъ совершено предался размышленіямъ о томъ, чѣмъ была бы его жизнь, еслибъ Маріонъ была ему сохранена. Онъ пришелъ сюда съ совершенно противуположной цѣлью; но развѣ не часто случается, что мы не въ силахъ направить наши мысли такъ, какъ сами бы этого желали? Онъ много думалъ о ея послѣднихъ словахъ и имѣлъ намѣреніе попытаться дѣйствовать, какъ бы она того желала, не съ тѣмъ, чтобъ наслаждаться жизнью, но чтобъ быть полезнымъ. Но, сидя здѣсь, онъ не могъ думать о реальномъ будущемъ, о томъ будущемъ, которое могло вылиться въ ту или другую форму, благодаря его собственнымъ усиліямъ; онъ думалъ о томъ будущемъ, какимъ бы оно было, еслибъ она осталась съ нимъ, о чудномъ, яркомъ, прекрасномъ будущемъ, которое озаряли бы ея любовь, ея доброта, ея красота, ея нѣжность.
   Прежде чѣмъ онъ ее встрѣтилъ, сердце его никогда затронуто не было. Ему часто приходили мысли, сами по себѣ довольно пріятныя, хотя съ легкимъ оттѣнкомъ ироніи, насчетъ его будущей карьеры. Онъ предоставитъ продолженіе семьи во всѣхъ ея традиціяхъ одному изъ "голубковъ", воспитаніе которыхъ отлично подготовитъ ихъ въ этой дѣятельности. Самъ онъ можетъ быть займется философіей, можетъ быть, предприметъ что-нибудь полезное,-- во всякомъ случаѣ приложитъ на практикѣ свои воззрѣнія на человѣчество,-- но не обременитъ себя женой и цѣлой дѣтской, переполненной юными лордами и лэди. Онъ часто говорилъ Родену и Вивіану, что милэди, его мачиха, не должна тревожиться. Они, конечно, смѣялись надъ нимъ и твердили:
   -- Подожди, придетъ и твое время.
   Онъ подождалъ -- результатомъ была Маріонъ Фай.
   Да, жизнь имѣла бы цѣну, еслибъ Маріонъ осталась съ нимъ. Съ той минуты, когда онъ въ первый разъ увидѣлъ ее въ домѣ мистриссъ Роденъ, онъ понялъ, что все для него измѣнилось. Ему представилось видѣніе, которое наполнило душу его восторгомъ. По мѣрѣ того, какъ онъ прислушивался къ звукамъ ея голоса, слѣдилъ за ея движеніями, поддавался женскимъ чарамъ, какими она опутывала его, цѣлый міръ казался ему ярче, веселѣе, краше прежняго. Тутъ не было никакихъ претензій на какую-то особенную кровь, никакихъ фантастическихъ титуловъ, а между тѣмъ, была красота, грація, нѣжность, безъ которыхъ онъ не поддался бы очарованію. Онъ самъ не зналъ, чего хотѣлъ; но, въ сущности, онъ искалъ женщину, которая во всѣхъ отношеніяхъ была бы лэди, а между тѣмъ не настаивала бы на своемъ правѣ считаться ею, на основаніи наслѣдственныхъ привилегій. Случай, счастіе, провидѣніе послали ему ее... Затѣмъ возникли затрудненія, которыя казались ему пустыми и нелѣпыми, хотя сразу съ ними справиться было нельзя. Ему толковали о его и о ея общественномъ положеніи, видя препятствіе въ томъ, что въ его глазахъ было сильнымъ доводомъ въ пользу его любви. Онъ возставалъ противъ этого съ рѣшимостью человѣка, увѣреннаго въ своей правотѣ. Онъ не хотѣлъ знать ихъ софизмовъ, ихъ опасеній, ихъ стародавнихъ нелѣностей. Любила ли она его? принадлежало ли ея сердце ему, какъ его сердце принадлежало ей? Отъ одного этого вопроса должно было зависѣть все. Вспоминая все это теперь, на могилѣ, онъ протянулъ руки, какъ бы желая привлечь ее въ себѣ на грудь... Ему вспомнилась минута, когда онъ убѣдился въ этомъ. Не было сомнѣній въ ея страстной любви. Тогда онъ воспрянулъ и поклялся, что это пустое препятствіе не будетъ препятствіемъ. И онъ побѣдилъ его -- или начиналъ побѣждать -- когда постепенно стала являться другая преграда -- ея болѣзнь. Онъ долго не сдавался, но постепенно началъ сознавать, что долженъ преклониться передъ ея рѣшеніемъ. Но она любила его. Только на этомъ мысль его останавливалась съ удовольствіемъ. Она несомнѣнно любила его. Если такая любовь можетъ продолжаться между духомъ и человѣкомъ -- если вообще существуетъ душа, способная любить послѣ разлученія души съ тѣломъ,-- сердце ея, конечно, останется вѣрнымъ ему. И онъ останется вѣренъ ей. Какъ бы онъ ни стремился, повинуясь ей, устроить свою жизнь на благо другимъ, онъ никогда не попроситъ другую женщину быть его женой, никогда не будетъ искать другой любви.
   Ночь совершенно спустилась на землю, онъ всталъ и, бросившись на колѣни, обвилъ могилу руками.
   -- Маріонъ,-- сказалъ онъ,-- слышишь-ли ты меня? Моя ли ты?
   Онъ поднялъ голову: она стояла передъ нимъ, прекраснѣе чѣмъ когда-либо, во всей прелести своего полуразвившагося стана, съ волнами мелкихъ волосъ по плечамъ; изъ глазъ ея лились на него лучи, небесная улыбка мелькнула на лицѣ ея; губы шевельнулись, какъ бы желая ободрить его...
  

XXXI.-- Послѣдняя битва мистера Гринвуда.

   Въ теченіе цѣлаго лѣта ничего еще не было рѣшено относительно Родена и лэди Франсесъ, хотя "всему Лондону" и многимъ лицамъ внѣ его было извѣстно, что они несомнѣнно будутъ мужемъ и женой. Лѣто показалось очень длиннымъ лорду и лэди Кинсбёри изъ-за необходимости оставаться въ городѣ до самаго конца сезона, по поводу свадьбы лэди Амальдины. Еслибъ лэди Амальдина выходила за какого-нибудь другого Родена, тетушка ея навѣрное уѣхала бы въ деревню; но племянница исполнила свою задачу въ жизни такъ хорошо и успѣшно, что покинуть ее было бы неприлично. А потому лэди Кинсбёри оставалась въ Паркъ-Лэнѣ, и часто бывала вынуждена выносить присутствіе ненавистнаго клерка.
   Джорджа Родена принимали въ домѣ его невѣсты, хотя была наконецъ признано, что онъ останется Джорджемъ Роденомъ и больше ничѣмъ. Лордъ Персифлажъ, на котораго главнымъ образомъ разсчитывала леди Кинсбёри, наконецъ разсердился и объявилъ, что невозможно помочь человѣку, который самъ себѣ добра не желаетъ. "Безполезно пытаться поднять человѣка, который хочетъ лежать въ грязи". Такъ выражался онъ объ Роденѣ въ порывѣ досады; а маркиза ломала руки и бранила падчерицу. Она каждый день твердила мужу, что Роденъ не герцогъ, потому что не хочетъ принять своего титула, и что поэтому ему слѣдуетъ опять отказать. Но маркизъ стоялъ за дочь. Такъ какъ молодой человѣкъ положительно герцогъ, по всѣмъ законамъ геральдики, по правиламъ всѣхъ дворовъ, даже онъ самъ на можетъ снять съ себя своего титула.-- Онъ старшій и законный сынъ послѣдняго герцога ди-Кринола,-- говорилъ маркизъ,-- а потому приличный искатель руки дочери англійскаго пэра.-- Но у него нѣтъ ни гроша,-- со слезами говорила лэди Кинсбёри. Маркизъ сознавалъ, что въ его власти найти лекарство отъ этой бѣды, но ему не хотѣлось говорить этого женѣ,-- это затронуло бы самыя нѣжныя струны ея сердца, въ виду интереса "голубковъ". Роденъ, въ теченіе лѣта, очень часто посѣщалъ Паркъ-Лэнъ, и уже обѣщалъ осенью посѣтить замокъ Готбой, несмотря на рѣзкое выраженіе лорда Персифлажъ.
   Лэди Кинсбёри, конечно, была очень несчастна все это время.
   Не одинъ Роденъ былъ тому причиной. Ее сильно безпокоилъ мистеръ Гринвудъ. Недѣли черезъ двѣ послѣ выше описаннаго свиданія съ маркизомъ, бывшій капелланъ написалъ письмо къ маркизѣ.
   "Я только желаю напомнить вамъ, милэди,-- писалъ онъ,-- а тѣхъ особенно довѣрительныхъ бесѣдахъ, которыя происходили между нами въ Траффордѣ прошедшей зимою; но, какъ мнѣ кажется, и какъ вы сами признаете, онѣ были такого рода, что я не могу не сознавать, что меня не слѣдовало бы бросать какъ старую перчатку.
   "Еслибъ вы сказали милорду, что для меня надо что-нибудь сдѣлать, это и было бы сдѣлано".
   Милэди получивъ это письмо, сильно испугалась. Она помнила выраженія, какія позволяла себѣ употреблять, и робко заговорила съ мужемъ, прося его увеличить пенсію мистера Гринвуда. Маркизъ разсердился.-- Обѣщали вы ему что-нибудь?-- спросилъ онъ.-- Нѣтъ, ничего не обѣщала.-- Я даю ему больше, чѣмъ онъ заслуживаетъ, и ничего не прибавлю,-- сказалъ маркизъ. Его тонъ былъ такой, что помѣшалъ ей прибавить хотя бы одно слово.
   Такъ какъ письмо мистера Гринвуда десять дней оставалось безъ отвѣта, было получено второе.-- "Не могу не находить, что вы должны признать за мной право ожидать отвѣта,-- писалъ онъ,-- принимая во вниманіе многіе годы, въ теченіе которыхъ я пользовался вашей дружбой, милэди, и полное довѣріе, съ какимъ мы привыкли обсуждать вопросы, представлявшіе для насъ обоихъ величайшій интересъ".
   Подъ "вопросами", безъ всякаго сомнѣнія, слѣдовало понимать возможность, для ея сына, наслѣдовать титулъ, за смертью старшаго брата.
   Теперь она вполнѣ поняла все свое безуміе, а частью и свою вину. На это второе воззваніе она написала коротенькій отвѣтъ, изъ-за котораго не спала всю ночь.
   "Дорогой мистеръ Гринвудъ, я говорила съ маркизомъ, онъ ничего дѣлать не хочетъ.

"Искренне вамъ преданная
"К. Кинсбёри".

   Записку эту она отправила, не сказавъ мужу ни слова.
   Спустя нѣсколько дней, было получено третье письмо слѣдующаго содержанія:

"Дорогая лэди Кинсбёри!

   "Не могу позволить себѣ думать, чтобъ этимъ все должно было кончиться, послѣ столькихъ лѣтъ близости и сердечнаго обмѣна мыслей. Представьте себѣ положеніе человѣка моихъ лѣтъ, вынужденнаго, послѣ жизни, исполненной довольства и удобствъ, существовать на жалкую пенсію въ 200 фунтовъ въ годъ. Это просто означаетъ -- смерть! Неужели я не въ правѣ ожидать чего-нибудь лучшаго отъ тѣхъ, кому посвятилъ всю жизнь?
   "Кто лучше меня зналъ, насколько самое существованіе лорда Гэмпстеда и лэди Франсесъ Траффордъ служило камнемъ преткновенія для вашего честолюбія, милэди? Я, безъ сомнѣнія, сочувствовалъ вамъ, отчасти въ виду ихъ странностей, отчасти изъ искренней преданности къ вамъ. Не можетъ же быть, чтобъ вы теперь видѣли во мнѣ врага, потому что я долженъ былъ ограничиться однимъ сочувствіемъ!
   "Копать я не могу. Просить стыжусь. Едва ли вы можете желать, чтобъ я погибъ отъ нищеты. Пока я еще не былъ доведенъ до необходимости разсказать свою печальную повѣсть кому-нибудь, кромѣ васъ. Не вынуждайте меня къ этому ради милыхъ дѣтокъ, счастье которыхъ я всегда принималъ такъ близко къ сердцу.
   "Остаюсь, мы лэди, вашимъ преданнѣйшимъ

"и вѣрнымъ другомъ
"Томасъ Гринвудъ".

   Посланіе это такъ напугало маркизу, что она начала обдумывать, какъ бы ей собрать достаточную сумму денегъ, чтобъ удовлетворить этого человѣка. Ей удалось послать ему банковый билетъ въ 50 фунтовъ. Но онъ былъ слишкомъ остороженъ, чтобы принять его.
   Онъ возвратилъ его, сказавъ, что не можетъ, несмотря на крайнюю бѣдность, принять случайную помощь, которую ему оказываютъ изъ милости. Онъ требовалъ -- и считалъ себя въ правѣ требовать -- увеличенія назначенной ему пенсіи.
   -- Придется,-- прибавлялъ онъ,-- опять побезпокоить маркиза и опредѣленнѣе объяснить свое требованіе.
   Тутъ лэди Кинсбёри показала всѣ письма мужу.
   -- Что онъ хочетъ сказать своими "камнями преткновенія"?-- спросилъ маркизъ въ гнѣвѣ. Произошла довольно печальная сцена. Маркизѣ пришлось сознаться, что она очень откровенно говорила съ капелланомъ о дѣтяхъ мужа.
   -- Откровенно, что значитъ: откровенно? Вамъ хочется ихъ столкнуть съ дороги?
   На этотъ разъ лэди Кинсбёри нашлась. Она объяснила, что не желала сталкивать ихъ съ дороги, но что ее привели въ ужасъ ихъ совершенно невозможныя, по ея мнѣнію, понятія о собственномъ положеніи въ свѣтѣ. Браки, которые они собирались заключить, заставили ее говорить съ капелланомъ такъ, какъ она говорила. Живя одна въ Траффордѣ, она, конечно, открывала свою душу священнику. Она смѣло опиралась на несомнѣнный фактъ, что мистеръ Гринвудъ -- священникъ. Гэмпстедъ и Фанни были камнями преткновенія для ея честолюбія просто потому, что она желала для нихъ приличныхъ партій. Вѣроятно, говоря все это, она думала, что говоритъ правду. Во всякомъ случаѣ это было принято, какъ она того желала.
   Но маркизъ послалъ за мистеромъ Коммингомъ, своимъ адвокатомъ, и вручилъ ему всѣ письма, съ такими объясненіями, какія нашелъ нужнымъ дать. Мистеръ Коммингъ, въ первую минуту, посовѣтовалъ совершенно прекратить пенсію; но маркизъ на это не согласился.
   -- Мнѣ не хотѣлось бы, чтобъ онъ умеръ съ голода,-- сказалъ маркизъ.-- Но если онъ будетъ продолжать писать милэди, что-нибудь надо же предпринять.
   -- Письма съ угрозами, съ цѣлью выманивать деньги,-- самоувѣренно сказалъ адвокатъ,-- завтра же могу вызвать его въ судъ, милордъ, еслибъ вы сочли это нужнымъ.
   Было, однако, признано болѣе удобнымъ, чтобъ мистеръ Коммингъ сначала послалъ за мистеромъ Гринвудомъ и объяснилъ этому джентльмену свойства закона. Онъ написалъ очень вѣжливую записку мистеру Гринвуду, прося его побывать у него. Мистеръ Гринвудъ явился на этотъ зовъ.
   Мистеръ Коммингъ, когда священника ввели къ нему въ комнату, сидѣлъ у стола, на которомъ лежали письма -- различныя письма мистера Гринвуда къ лэди Кинсбёри -- они были развернуты, такъ, чтобы посѣтитель могъ видѣть ихъ, но адвокатъ не имѣлъ намѣренія пустить ихъ въ ходъ, иначе какъ въ случаѣ крайней необходимости.
   -- Мистеръ Гринвудъ,-- сказалъ онъ,-- до меня дошли слухи, что вы недовольны цифрой пенсіи, которую назначилъ вамъ маркизъ Кинсбёри, когда вы его оставили.
   -- Недоволенъ, мистеръ Коммингъ, конечно недоволенъ. 200 фунтовъ въ годъ не...
   -- Положимъ триста, мистеръ Гринвудъ.
   -- Дѣйствительно, лордъ Гэмпстедъ говорилъ что-то...
   -- А кое-что и уплатилъ. Положимъ, триста фунтовъ. Хотя цифра тутъ ничего не значитъ. Маркизъ и лордъ Гэмпстедъ твердо рѣшились ее не увеличивать.
   -- Да?
   -- Они положили, что ни при какихъ обстоятельствахъ не увеличатъ ее. Они могутъ найти нужнымъ прекратить пенсію.
   -- Что это, угроза?
   -- Конечно, угроза, если хотите.
   -- Милэди знаетъ, что со мной, въ этомъ дѣлѣ, поступаютъ очень дурно. Она прислала мнѣ билетъ въ 50 фунтовъ и я возвратилъ его. Не этимъ способомъ желалъ я быть вознагражденнымъ за мои услуги.
   -- Для васъ же лучше, что возвратили. Не будь этого, я, конечно, не могъ бы просить васъ посѣтить меня здѣсь.
   -- Не могли бы?
   -- Нѣтъ, не могъ бы. Вы, вѣроятно, понимаете, что я хочу сказать.-- Мистеръ Коммингъ положилъ руку на письма, ничѣмъ, впрочемъ, на нихъ не намекая.-- Мнѣ кажется,-- продолжалъ онъ,-- что нѣсколькихъ словъ достаточно, чтобы рѣшить все, что насъ занимаетъ. Маркизъ, по человѣколюбивымъ побужденіямъ, которымъ я, по крайней мѣрѣ въ данномъ случаѣ, не сочувствую, крайне не желаетъ прекратить, или даже уменьшить щедрую пенсію, которая вамъ выдается.
   -- Щедрая -- послѣ службы, продолжавшейся цѣлую жизнь!
   -- Но онъ это сдѣлаетъ, если вы еще будете писать письма кому-нибудь изъ членовъ его семьи.
   -- Это тиранство, мистеръ Коммингъ.
   -- Прекрасно. Въ такомъ случаѣ маркизъ -- тиранъ. Но онъ пойдетъ дальше этого. Еслибы оказалось нужнымъ защитить или его самого, или кого-нибудь изъ членовъ его семьи, отъ дальнѣйшей назойливости, онъ прибѣгнетъ къ законнымъ мѣрамъ. Вы, вѣроятно, знаете, что это было бы крайне непріятно маркизу. Но въ случаѣ необходимости, ничего больше не останется. Я не прошу у васъ никакихъ увѣреній, мистеръ Гринвудъ, такъ какъ вамъ, можетъ быть, нужно нѣсколько времени на размышленіе. Но если вы не желаете лишиться вашего дохода и быть вызваннымъ въ полицейскій судъ, за попытки выманивать деньги посредствомъ угрожающихъ писемъ, вамъ не мѣшало бы попридержать руку.
   -- Я никогда не угрожалъ.
   -- Мое почтеніе, мистеръ Гринвудъ.
   -- Мистеръ Коммингъ, я никому не угрожалъ.
   -- Мое почтеніе, мистеръ Гринвудъ.-- Тутъ бывшій капелланъ распростился.
   До наступленія вечера этого дня онъ рѣшилъ взять свои триста фунтовъ въ годъ и молчать. Маркизъ, какъ теперь оказывалось, не былъ такъ плохъ, какъ онъ думалъ, ни маркиза такъ напугана. Приходилось отказаться отъ своего намѣренія; но при этомъ онъ продолжалъ увѣрять себя, что его очень обидѣли, и не переставалъ обвинять лорда Кинсбёри въ страшной скупости, за то, что онъ отказался вознаградить надлежащимъ образомъ человѣка, который служилъ ему такъ долго и такъ вѣрно.
  

XXXII.-- Хранитель государственныхъ актовъ.

   Хотя лордъ Персифлажъ, повидимому, очень сердился на упрямаго герцога, тѣмъ не менѣе онъ съ удовольствіемъ разрѣшилъ пригласить Джорджа Родена въ замокъ Готбой.-- Конечно, мы должны что-нибудь для него сдѣлать,-- сказалъ онъ женѣ: -- но я ненавижу совѣстливыхъ людей. Я вовсе не виню его за то, что онъ съумѣлъ влюбить въ себя такую дѣвушку какъ Фанни. Еслибы я былъ почтамтскимъ клеркомъ, я сдѣлалъ бы то же самое.
   -- Полно, пожалуйста. Ты никогда не далъ бы себѣ этого труда.
   -- Но сдѣлавъ это, я не причинилъ бы ея друзьямъ больше заботъ, чѣмъ это было бы строго необходимо. Я зналъ бы, что имъ придется тащить меня на своихъ плечахъ. Я ожидалъ бы этого. Но я не сталъ бы ломаться, еслибъ случай мнѣ неблагопріятствовалъ. Почему бы ему не принять титула?
   -- Конечно, мы всѣ желаемъ, чтобы онъ это сдѣлалъ.
   -- Фанни ничѣмъ не лучше его. Она заразилась идеями Гэмпстеда, насчетъ равенства, и поощряетъ молодого человѣка. Во всемъ этомъ, отъ начала до конца, виноватъ Кинсбёри. Онъ вступилъ въ жизнь не съ той ноги и теперь никакъ не можетъ справиться. Аристократъ-радикалъ -- въ самыхъ этихъ словахъ уже заключается противорѣчіе. Очень хорошо, что существуютъ радикалы. Безъ нихъ на свѣтѣ было бы скучно, дѣлать было бы нечего. Но человѣкъ не можетъ быть, въ одно и то же время, овцой и волкомъ.
   Вскорѣ послѣ похоронъ Маріонъ Фай, Роденъ выѣхалъ въ Кумберлэндъ. Въ теченіе двухъ послѣднихъ мѣсяцевъ болѣзни Маріонъ, Гэмпстедъ и Роденъ видались очень часто. Они не жили вмѣстѣ, такъ какъ Гэмпстедъ объявилъ, что не въ состояніи выноситъ постояннаго общества. Но рѣдкій день пріятели не видались на нѣсколько минутъ. У Гэмпстеда вошло въ привычку отправляться верхомъ въ Парадизъ-Роу, когда Роденъ возвращался со службы. Сначала мистриссъ Роденъ также присутствовала при этихъ свиданіяхъ, но, за послѣднее время, она жила въ Пегвель-Беѣ. Тѣмъ не менѣе лордъ Гэмпстедъ пріѣзжалъ, обмѣнивался съ другомъ нѣсколькими словами и снова возвращался домой. Когда въ Пегвель-Беѣ все было кончено, передъ похоронами и въ теченіе нѣсколькихъ дней подавляющей скорби, которые слѣдовали за ними, онъ вовсе не показывался; но въ вечеръ наканунѣ отъѣзда пріятеля въ замокъ Готбой, онъ опять появился въ Парадизъ-Роу. На этотъ разъ онъ пришелъ пѣшкомъ, и на обратномъ пути пріятель проводилъ его до половины дороги.
   -- Надо тебѣ за что-нибудь приняться,-- сказалъ ему Роденъ.
   -- Не вижу необходимости дѣлать что-нибудь особенное. Какая масса людей ни за что не принимается!
   -- Люди или работаютъ, или веселятся.
   -- Не думаю, чтобы я сталъ усиленно веселиться.
   -- Не скоро, конечно. Ты любилъ удовольствія; но я легко могу понять, что способность веселиться тебѣ измѣнила.
   -- Охотиться я не буду, если ты думаешь объ этомъ.
   -- Вовсе нѣтъ,-- сказалъ Роденъ;-- мнѣ хотѣлось бы только, чтобы ты чѣмъ-нибудь занялся. Какое-нибудь занятіе необходимо, иначе жизнь будетъ невыносима.
   -- Она и есть невыносима,-- сказалъ молодой человѣкъ, смотря въ сторону, такъ, чтобы лица его не было видно.
   -- Но выносить ее надо. Какъ бы ноша тяжела ни была, сбросить ее нельзя. Ты не намѣренъ кончить съ собой?
   -- Нѣтъ,-- задумчиво отвѣтилъ Гэмпстедъ,-- нѣтъ. Этого я не сдѣлаю. Еслибъ кто-нибудь отправилъ меня на тотъ свѣтъ!
   -- Никто не отправить. Не имѣть какого-нибудь плана дѣятельной жизни, какого-нибудь опредѣленнаго труда, который помогалъ бы занимать время, было бы слабостью и трусостью, немногимъ лучше самоубійства.
   -- Роденъ,-- сказалъ молодой лордъ,-- твоя строгость жестока.
   -- Вопросъ въ томъ -- справедлива ли она. Называй ее какъ хочешь, называй меня какъ хочешь, но можешь ли ты опровергнуть мои слова? Неужели ты не сознаешь, что твой долгъ, какъ мужчины, приложить умъ и волю, какіе у тебя есть, къ какой-нибудь цѣли?
   Тутъ понемногу лордъ Гэмпстедъ объяснилъ цѣль, которой онъ задался. Онъ намѣренъ былъ построить яхту и отправиться путешествовать по бѣлому свѣту. Онъ наберетъ съ собой книгъ и будетъ изучать народы и страны, которыя посѣтитъ.
   -- Одинъ?-- спросилъ Роденъ.
   -- Да, одинъ, насколько человѣкъ можетъ быть одинъ, когда его окружаютъ команда и капитанъ. Дорогой я буду пріобрѣтать знакомства и буду въ состояніи выносить ихъ, именно потому, что они будутъ случайныя. Люди эти не будутъ имѣть никакого понятія о моей скрытой ранѣ. Еслибы ты былъ со мной -- положимъ, вы съ сестрой -- или Вивіанъ, или кто-нибудь изъ здѣшнихъ, кто зналъ бы меня прежде, я не могъ бы даже попытаться поднять голову.
   -- Это прошло бы.
   -- Я отправлюсь одинъ и начну новую жизнь, которая не будетъ имѣть никакой связи со старой.
   Онъ сталъ объяснять, что немедленно примется за работу. Надо построить яхту, собрать команду, приготовить запасы. Онъ думалъ, что этимъ путемъ найдетъ себѣ занятіе до весны. Весною, если все будетъ готово, онъ снимется съ якоря. До наступленія этого времени онъ будетъ жить въ Гендонъ-Голлѣ, по прежнему одинъ. Онъ настолько, однако, смягчился, что сказалъ, что если сестра его выйдетъ замужъ, прежде, чѣмъ онъ начнетъ свои странствованія, онъ будетъ на ея свадьбѣ.
   Въ теченіе вечера онъ объяснилъ Родену, что они съ отцомъ согласились дать лэди Франсесъ 40,000 фунтовъ въ день ея свадьбы.
   -- Неужели это необходимо?-- спросилъ Роденъ.
   -- Жить надо; а такъ какъ ты попалъ въ одно гнѣздо съ трутнями, то придется, до нѣкоторой степени, жить ихъ жизнью.
   -- Надѣюсь никогда не быть трутнемъ.
   -- Нельзя трогать грязь и не запачкаться. Отъ тебя будутъ требовать, чтобы ты носилъ перчатки и пилъ хорошее вино или -- по крайней мѣрѣ -- угощалъ имъ пріятелей. Жена твоя должна будетъ имѣть свою карету. Если этого не будетъ, люди будутъ показывать на нее пальцемъ и думать, что она нищая, потому что она "лэди". Толкуютъ о высшемъ свѣтѣ. Также трудно изъ него вырваться, какъ въ него попасть. Хотя ты былъ удивительно твердъ насчетъ итальянскаго титула, увидишь, что тебѣ отъ него не отдѣлаться.
   Когда Роденъ пріѣхалъ въ замокъ Готбой, лордъ Персифлажъ былъ тамъ, хотя пробылъ всего одинъ день. Онъ долженъ былъ, въ теченіе мѣсяца, находиться при королевѣ,-- обязанность, которая, очевидно, была ему очень по вкусу, хотя онъ притворялся, что она ему тяжела.-- "Очень мнѣ жаль, Роденъ,-- сказалъ онъ,-- что я вынужденъ покинуть васъ и всѣхъ остальныхъ моихъ гостей; но, сами знаете, правительственная кляча должна быть правительственной клячей".
   Роденъ, благодаря продолжительному отпуску, дождался возвращенія своего амфитріона. Между тѣмъ, время свадьбы было опредѣлено. Она должна была состояться въ мартѣ, такъ какъ Гэмпстедъ собирался пуститься въ дальній путь, въ началѣ апрѣля.
   Лордъ Персифлажъ возвратился въ замокъ Готбой съ пріятной новостью.-- Ея величество разрѣшила мнѣ,-- сказалъ онъ Родену,-- предложить вамъ мѣсто хранителя государственныхъ актовъ въ министерствѣ иностранныхъ дѣлъ.
   -- Хранителя государственныхъ актовъ въ министерствѣ иностранныхъ дѣлъ!
   -- Полторы тысячи фунтовъ въ годъ,-- сказалъ милордъ, сразу переходя къ этому существеннѣйшему пункту.-- Я долженъ сказать, что, вѣроятно, могъ бы сдѣлать для васъ больше, еслибы вы согласились носить титулъ, который настолько же принадлежитъ вамъ, какъ мой -- мнѣ.
   -- Не будемъ касаться этого, милордъ.
   -- Нѣтъ, конечно, нѣтъ. Скажу одно: еслибы васъ можно было убѣдить передумать, то мѣсто, которое вамъ въ настоящую минуту предлагаютъ, стало бы, мнѣ кажется, болѣе подходящимъ для васъ.
   -- Почему же?
   -- Не съумѣю вамъ объяснить, но это вѣрно. Нѣтъ рѣшительно никакой причины, почему бы итальянцу не занимать его. Итальянецъ былъ много лѣтъ главнымъ библіотекаремъ нашего Музея. Въ качествѣ итальянца вы, конечно, имѣли бы право носить вашъ наслѣдственный титулъ.
   -- Я навсегда останусь англичаниномъ.
   -- Прекрасно. Вольному воля. Я только говорю вамъ, что было бы. Титулъ, безъ всякаго сомнѣнія, придалъ бы особое обаяніе новой должности. Это именно такого рода работа, которая ищетъ знатнаго иностранца. Этихъ вещей объяснить нельзя, но это такъ. Полторы тысячи фунтовъ въ годъ, вѣроятно, превратились бы въ три тысячи, еслибы вы согласились носить ваше настоящее имя.
   Всѣмъ было извѣстно, что лордъ Персифлажъ до тонкости изучилъ гражданское управленіе своей страны. Онъ никогда самъ особенно усиленно не работалъ и не требовалъ этого отъ своихъ подчиненныхъ; но онъ любилъ здравый смыслъ и считалъ обязанностью человѣка заботиться о себѣ прежде всего, а тамъ, пожалуй, и о службѣ.
   Ни Роденъ, ни лэди Франсесъ изъ-за этого не уступили ни на іоту. Они упорно держались своего стараго и, сравнительно, скромнаго имени. Лэда Франсесъ останется леди Франсесъ до конца, но она будетъ не болѣе какъ лэди Франсесъ Роденъ. Она очень энергически объявила это лэди Льюддьютль, которая только-что возвратилась изъ своего короткаго свадебнаго путешествія, поспѣшивъ домой за тѣмъ, чтобы мужъ ея имѣлъ возможность положить первый камень какого-то моста.
   -- Не обращай вниманія на его слова, дорогая,-- убѣждала невѣсту лэди Льюддьютль.-- Ты должна думать о томъ, что для него полезно. Съ титуломъ онъ имѣлъ бы солидное положеніе, немногимъ уступалъ бы товарищамъ министровъ. Онъ занялъ бы мѣсто среди второстепенныхъ сановниковъ. Имя такъ много значитъ! Конечно, у тебя свой титулъ. Но ты должна настаивать на этомъ ради его.
   Лэди Франсесъ не сдавалась. Никто не рѣшался открыто называть ея жениха его титуломъ; но женщины, оставаясь съ нимъ наединѣ, шутя называли его "герцогъ"; сердиться на нихъ, за эти шутки, и думать было нечего. По крайней угодливости прислуги ясно было, что и она смотритъ на него не какъ на простого смертнаго.
   Въ почтамтъ Роденъ болѣе не возвращался, онъ только заѣхалъ проститься съ сэромъ Бореасомъ, мистеромъ Джирнингэмомъ, Крокеромъ и остальными сослуживцами.
   -- Я такъ и думалъ, что мы скоро съ вами разстанемся,-- сказалъ сэръ Бореасъ, смѣясь.
   -- Мое желаніе было жить и умереть съ вами,-- сказалъ Роденъ.
   -- Куда намъ съ герцогами! Какъ только я узналъ, что вы -- пріятель молодого лорда, собираетесь жениться на дочери маркиза, что у васъ есть собственный титулъ, который вы можете носить какъ только заблагоразсудите, я понялъ, что мнѣ не удержать васъ.-- Тутъ онъ прибавилъ шопотомъ:-- Вѣдь не ухитрились бы вы сдѣлать Крокера герцогомъ или хранителемъ государственныхъ актовъ?
   Мистеръ Джирнингэмъ усердно улыбался и кланялся, совершенно проникнутый сознаніемъ, что прощается съ представителемъ высшей аристократіи. Крокеръ нѣсколько оробѣлъ, но въ послѣднюю минуту собрался съ духомъ.-- Я всегда буду, знать, что знаю,-- сказалъ, пожимая руку другу, къ которому былъ такъ привязанъ. Боббинъ и Гератэ не позволили себѣ никакихъ намековъ на титулъ, но и они также, очевидно, находились подъ вліяніемъ аристократичности своего недавняго товарища. Свадьба состоялась въ мартѣ, въ приходской церкви Траффорда. Все было очень просто. Гэмпстедъ пріѣхалъ и старался поддѣлаться подъ общее веселое настроеніе. Яхта его была готова и онъ собирался пуститься въ путь недѣли черезъ двѣ. Голубки были во всемъ блескѣ, шаловливые, красивые, непослушные.
   Лэди Кинсбёри, конечно, присутствовала, но была слишкомъ отодвинута на задній планъ, чтобъ имѣть возможность выразить хотя бы признакъ неудовольствія. Съ тѣхъ поръ какъ ея намекъ на "камни преткновенія" дошелъ до ушей мужа и благодаря опасеніямъ, которыя заставилъ ее испытать мистеръ Гринвудъ, она, со страха, успокоилась.
   Женихъ, конечно, вѣнчался подъ именемъ Джорджа Родена; подъ этимъ именемъ мы съ нимъ и разстанемся; но лѣтописецъ думаетъ, что аристократическій элементъ одержитъ верхъ и что скоро настанетъ время, когда хранитель государственныхъ актовъ въ министерствѣ иностранныхъ дѣлъ будетъ извѣстенъ въ Доунингъ-Стритѣ, какъ герцогъ ди-Кринола.

О. П.

"Вѣстникъ Европы", NoNo 3--9, 1883

  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru