АЛЬФРЕД ТЕННИСОН

ГОДИВА

  

Перевод Ивана Бунина

  

   Оригинал здесь: Электронная библиотека Яблучанского.

  

  

   Я в Ковентри ждал поезда, толкаясь

   В толпе народа по мосту, смотрел

   На три высоких башни - и в поэму

   Облек одну из древних местных былей.

  

   Не мы одни - плод новых дней, последний

   Посев Времен, в своем нетерпеливом

   Стремленье вдаль злословящий Былое, -

   Не мы одни, с чьих праздных уст не сходит

   Добро и Зло, сказать имеем право,

   Что мы народу преданы: Годива,

   Супруга графа Ковентри, что правил

   Назад тому почти тысячелетье,

   Любила свой народ и претерпела

   Не меньше нас. Когда налогом тяжким

   Граф обложил свой город и пред замком

   С детьми столпились матери, и громко

   Звучали вопли: "Подать нам грозит

   Голодной смертью!" - в графские покои,

   Где граф, с своей аршинной бородой

   И полсаженной гривою, по залу

   Шагал среди собак, вошла Годива

   И, рассказав о воплях, повторила

   Мольбу народа: "Подати грозят

   Голодной смертью!" Граф от изумленья

   Раскрыл глаза. "Но вы за эту сволочь

   Мизинца не уколете!" - сказал он.

   "Я умереть согласна!"- возразила

   Ему Годива. Граф захохотал,

   Петром и Павлом громко побожился,

   Потом по бриллиантовой сережке

   Годиву щелкнул: " Россказни!" - "Но чем же

   Мне доказать?" - ответила Годива.

   И жесткое, как длань Исава, сердце

   Не дрогнуло. "Ступайте, - молвил граф, -

   По городу нагая - и налоги

   Я отменю", - насмешливо кивнул ей

   И зашагал среди собак из залы.

  

   Такой ответ сразил Годиву. Мысли,

   Как вихри, закружились в ней и долго

   Вели борьбу, пока не победило

   Их Состраданье. В Ковентри герольда

   Тогда она отправила, чтоб город

   Узнал при трубных звуках о позоре,

   Назначенном Годиве: только этой

   Ценою облегчить могла Годива

   Его удел. Годиву любят, - пусть же

   До полдня ни единая нога

   Не ступит на порог и ни единый

   Не взглянет глаз на улицу: пусть все

   Затворят двери, спустят в окнах ставни

   И в час ее проезда будут дома.

  

   Потом она поспешно поднялась

   Наверх, в свои покои, расстегнула

   Орлов на пряжке пояса - подарок

   Сурового супруга - и на миг

   Замедлилась, бледна, как летний месяц,

   Полузакрытый облачком... Но тотчас

   Тряхнула головой и, уронивши

   Почти до пят волну волос тяжелых,

   Одежду быстро сбросила, прокралась

   Вниз по дубовым лестницам - и вышла,

   Скользя, как луч, среди колонн, к воротам,

   Где уж стоял ее любимый конь,

   Весь в пурпуре, с червонными гербами.

  

   На нем она пустилась в путь - как Ева

   Как гений целомудрия. И замер,

   Едва дыша от страха, даже воздух

   В тех улицах, где ехала она.

   Разинув пасть, лукаво вслед за нею

   Косился желоб. Тявканье дворняжки

   Ее кидало в краску. Звук подков

   Пугал, как грохот грома. Каждый ставень

   Был полон дыр. Причудливой толпою

   Шпили домов глазели. Но Годива,

   Крепясь, все дальше ехала, пока

   В готические арки укреплений

   Не засняли цветом белоснежным

   Кусты густой цветущей бузины.

  

   Тогда назад поехала Годива -

   Как гений целомудрия. Был некто,

   Чья низость в этот день дала начало

   Пословице: он сделал в ставне щелку

   И уж хотел, весь трепеща, прильнуть к ней,

   Как у него глаза оделись мраком

   И вытекли, - да торжествует вечно

   Добро над злом. Годива же достигла

   В неведении замка - и лишь только

   Вошла в свои покои, как ударил

   И загудел со всех несметных башен

   Стозвучный полдень. В мантии, в короне

   Она супруга встретила, сняла

   С народа тяжесть податей - и стала

   С тех пор бессмертной в памяти народа.

  

   (27.VI.06)