Студенты, монахи, печатники, придворные, слуги и другие.
Картина I
Родительский дом Лютера, 1492 год.
Мартин и Яков стоят перед изразцовой печью и учат уроки по учебникам.
Мартин. Hic, haec, hoc, genetivus hejus...
Яков. Hujus надо говорить!
Мартин. Так здесь написано, но это неверно, потому что is, ea, id -- в родительном падеже будет ejus.
Яков. Надо говорить hujus, Мартин, потому что так написано в книжке.
Мартин. А я все-таки не буду так говорить, я не хочу, чтобы это было hujus, не хочу!
Яков. Тогда ты опять получишь трепку, Мартин!..
Мартин. Я всё равно получу ее, если даже буду знать урок. Вчера отец спрашивал меня грамматику, и дома я отлично знал, а придя в школу, не мог ответить, и магистр избил меня до крови. Потом я еще от матери получил трепку за то, что был избит в школе, потому что это стыдно, говорит она... Но я считаю это несправедливым, и магистр не человек! На боль я не обращаю внимания, но стыд...
Яков. Тогда учись, Мартин!
Мартин. Чему же это поможет, он все-таки будет говорить, что я не знаю. Но знаешь, Яков, что самое худшее: он грозился побить меня при своих девочках; а это позор! Если только он это сделает -- я брошусь в воду или подожгу дом; да, иногда мне хотелось бы поджечь деревню, лес, весь мир, потому что на свете нет справедливости и вообще нет ничего хорошего. Впрочем, я плюю на книги и всё остальное... Бросает книжку под шкаф. Яков, давай убежим в лес и сделаемся разбойниками. Тогда мы ограбим сад магистра!
Яков. Нет, я не хочу, потому что придут ратники и изобьют нас.
Мартин. Ты трус, Яков, но я не таков; несли я не сделаюсь разбойником, то пойду в учение к сапожнику. Это много лучше, чем сидеть здесь и учить подобные глупости. Hujus? Я убежден, что должно быть hejus, но когда-то, какой-то старый школяр сделал ошибку, и потому она должна остаться навсегда. Теперь я покончил со школой и буду сам себе господином!
Яков. Чем же ты хочешь быть, Мартин?
Мартин. Я хочу быть королем!
Яков. Ты не в своем уме.
Мартин. А если бы я умел колдовать, я сделал бы, чтобы сейчас на столе появились всякие яства. Я хотел бы сейчас гуся со сливами.
Яков. Ты не должен так говорить, Мартин; нельзя говорить о колдовстве.
Мартин. Нельзя! Кто же может запретить мне говорить, о чём я хочу? Разве я не владею языком, разве мне не дана свободная воля?
Яков. Тише!.. Отец идет!
Мартин. Нет, он в шахте, а мать стирает у ландграфа.
Яков. Тогда это магистр.
Мартин. Магистр не человек!
Яков. Достань же книжку и читай па случай, если кто-нибудь войдет.
Мартин. Я не притворщик!
Яков. Дорогой Мартин, достань книгу!
Мартин. Нет, нет и нет! Ты слышал?!
Яков. Тогда Я сам это сделаю. Лезет под шкаф и достает оттуда книгу.
Мартин смотрит в окно. Кажется магистр идет; кто-то приближается... Давай-ка сюда книгу!
Яков. Что если он вздумает спросить нас уроки?..
Мартин. Тогда, разумеется, поколотит! Но чтобы девочки видели это? Нет! Я уж лучше буду говорить hujus, хотя это и неверно; буду учить уроки, хоть это и не поможет... Не думаешь ля ты, Яков, что жертва могла бы помочь мне в этом случае?
Яков. Чему могла бы она помочь?
Мартин. Чтобы я знал уроки, разумеется.
Яков. Какую же жертву мы могли бы принести?
Мартин. Я жертвую свой кусок хлеба, который у меня в кармане; я положу его за печку, откуда не смогу его больше достать, если потом раскаюсь.
Яков. Тогда уж лучше отдать его какому-нибудь, бедному. Здесь проходит так много нищих.
Мартин. Да, мы это сделаем! Ах, если бы сейчас прошел бедняк, ах, если бы он прошел... Давай молиться Божьей Матери, чтобы прошел бедный!
Яков. В таком случае, помолись лучше, чтобы ты знал свой урок...
Мартин. Нет, этого не надо... потому что так мы точно выпрашиваем милостыню! Тише, теперь уж наверное кто-то идет... Учится. Hic, haec, hoc, genetivus hujus...
Подмастерье входит с палкой и ранцем. С позволения вашего, мальчики, или школьники, могу я найти приют?
Мартин Якову. Это не он!
Подмастерье. Итак, гость, с позволения садись к столу. Садится. Где отец и мать?
Мартин. Они ушли.
Подмастерье. Не может ли подмастерье получить чего-нибудь поесть?
Мартин. Вот хлеб!..
Подмастерье. Дай-ка взглянуть! Да, это хлеб, которого ты сам, шельмец, не хочешь есть; но во всяком случае это хлеб. Где же масло?
Мартин. У нас нет масла!
Подмастерье. Ну и тяжелые настали времена! Это хорошо известно славному золотых дел мастеру из Нюренберга. Итак, буду есть хлеб! Но пока я жую эту сухую корку -- я прослушаю ваши уроки. Ну, раз, два, три! Ты, Кунц, выглядишь очень бойким малым...
Мартин. Меня зовут Мартином.
Подмастерье. Для меня ты зовешься Кунцем, потому что я так хочу; а моя воля для тебя закон, пока я держу в руках этот кнут и пока не пришел кто-нибудь посильнее на твою защиту. Теперь отвечай мне, как зовут германского императора?
Мартин. Его зовут Фридрихом III.
Подмастерье. Это настолько же верно, как и неверно, потому что он зовется Фридрихом III как римский император, Фридрихом IV как немецкий император и Фридрихом У как эрцгерцог австрийский. Что, мудрено? Теперь ты, Гейнц, как зовут папу римского?
Яков. Меня зовут Яковом.
Подмастерье. Но ведь ты не папа римский и потому ты не ответил на мой вопрос. Кунц, встань, когда я тебя спрашиваю! Как зовут папу римского?
Мартин. Его зовут Александром.
Подмастерье. Верно. Его зовут Александром VI Борджиа, и он представляет собой величайшую свинью, которая когда-нибудь существовала; я это знаю потому, что я был в Риме... Ну, Гейнц, в котором году христианской эры мы живем?
Яков. В 1492 году по Рождестве Христовом.
Подмастерье. Совершенно верно; это замечательный год, заметьте себе! Однако, покончив с императором и папой, перейдем к географии... Кто-то стучится в дверь! Войдите!
Ратник входит. Могу ли я здесь найти приют?
Подмастерье. С позволения, господин ратник, входите и садитесь!
Ратник. Не найдется ли чего-нибудь выпить?
Подмастерье. Ни капельки! Плохие времена!..
Ратник. Не могу пожаловаться!
Подмастерье, Я имею в виду золотых дел мастеров...
Ратник. А я -- ратников.
Подмастерье...потому что, видите ли, всё золото уходит в Рим, и ничего не остается нам для работы.
Ратник. А я как раз иду в Рим и потому очень хорошо, что там есть золото!
Подмастерье. А, вы направляетесь в Рим?..Ну и свинья же новоизбранный папа!!
Ратник. Что за вздор вы говорите? Никогда еще у нас не было такого лихого парня!
Подмастерье. Да, но он шурин своего сына и женат на своей собственной дочери!
Ратник. Что мне до этого! Впрочем, вот император, так тот действительно свинья. Он сидит и читает книжки о растениях и насекомых в то время, когда венгерец осаждает Вену, а турок вторгается в Венгрию. В воздухе носится какая-то зараза, и если мы скоро не добьемся чего-нибудь нового, то вся Европа полетит в преисподнюю.
Подмастерье. Видите ли, всё идет из Рима...
Ратник. Не всё идет из Рима, -- я сейчас иду в Рим!
Подмастерье. Я был в Риме...
Ратник. Меня это не интересует, потому что я хочу всё видеть сам! Чего я не видел своими глазами, тому я не верю, то не существует для меня.
Подмастерье. А в Риме есть что посмотреть. Хо! хо!
Ратник. Да, я хочу сам всё видеть! Я не желаю ничего об этом слушать!
Подмастерье. Кто-то стучится в дверь... Войдите!
Доминиканец. Могу я здесь найти приют?
Подмастерье. Входите и садитесь, брат! С позволения!
Доминиканец. Мир вам, добрые люди!
Ратник. Откуда вы идете, брат?
Доминиканец. Я иду из Рима.
Ратник. Быть не может! рассказывайте, рассказывайте! Я как раз на пути туда. Правда ли, что вы там живете как свиньи? Что кардиналы устраивают ночные оргии С голыми женщинами и что папа...
Доминиканец. Всё это ложь!
Ратник. Однако, здорово же на свете лгут!
Подмастерье. Лгут?.. Разве я сам не был в Риме и не видел своими глазами? Разве у папы нет ребенка от собственной дочери?
Доминиканец. Всё это ложь! Александр VI святой человек и для увеличения церковной области он сделает больше, чем кто бы то ни было из его предшественников. Но у него есть сын -- Цезарь Борджиа, всем известный шалопай, которого подмастерье, очевидно, смешивает с отцом.
Подмастерье. Ничего я не смешиваю. Никогда в жизни я не слыхал ничего бесстыднее... и к тому же -- как может священник иметь детей? Разве им это позволено?
Доминиканец. Это ложь подмастерьев!.. Но maxima debetur pueris reverentia! будьте добры избрать другую тему для разговора в присутствии детей.
Ратник. Да, но действительно ли это ложь!
Доминиканец. Эго безусловная ложь, распространяемая гуситами и еретиками.
Подмастерье. Так пусть же чор...
Доминиканец. Придержи свой язык, подмастерье, или...
Ратник. Скажите, в Риме найдется дело? Там есть французы, турки?..
Подмастерье, хватаясь за голову. Он говорит, что это ложь... как он смеет говорить... а Гус, великий, незабвенный Гус...
Доминиканец. Гус был мерзостная падаль и потому сожжен, как куча мусора! Берегись, малый! Послушайте, мальчики, не можете ли вы достать мне лошадь?
Мартин. Нет, у нас нет лошади.
Доминиканец. Я спрашиваю, не можете ли вы достать; если бы у вас была лошадь, то не надо было бы доставать ее, дурак!
Мартин. У нас нет лошади, и мы не можем достать.
Доминиканец. Ну, послушайте-ка его! Вот болтун! Мне необходима лошадь!
Ратник. Здесь, в бедном. Мансфельде трудно держать их... Кажется, кто-то стучится в дверь... Войдите!
Доминиканец вздрагивает.
Странник, маленький седой старик, входит.
Ратник. Входите и садитесь!
Странник садится.
Доминиканец. Откуда вы идете?
Странник. Из Виттенберга.
Доминиканец. Курфюрст был там?
Странник. Да! Он был там! Гм... не встречались ли мы уже с вами?
Доминиканец. Нет! Никогда!
Странник. А мне все-таки кажется...
Ратник. Что нового в Виттенберге?
Странник. В Виттенберге -- ничего. Но в Виттенберге я слыхал одну историю... Скажите, господа, не вспомните ли вы об одном генуэзском мореплавателе, который хотел проехать на запад от Испании и отыскать путь в Индию?
Доминиканец. Да, был такой идиот, который хотел отправиться на Запад, чтобы приехать на восток.
Странник. Да, это был идиот...
Ратник. Какой-то странный самоубийца, взявший с собой целый отряд колодников, чтобы сразу покончить со всей этой компанией...
Странник. Так... так! В течение разговора старик становится всё выше и выше, так что кажется, будто он растет.
Доминиканец. Не знаете ли вы, где мне раздобыть лошадь?
Странник. Нет, тем более, что последняя лошадь в деревне украдена сегодня утром и найдена в лесу загнанной на смерть.
Доминиканец вздрагивает......
Странник. Вы спрашиваете о новостях. Не знает ли брат -- доминиканец Савонаролу во Флоренции?
Подмастерье. Савонаролу? Золотых дел мастера? Я знаю такого!....
Доминиканец страннику. Я знаю, что такое Савонарола!.........
Странник. Что же он такое?
Доминиканец. Пес шелудивый, вот что!.....
Странник. Нет, это неправда!
Ратник. Вот, если бы сейчас нашлось чего-нибудь выпить!
Подмастерье. Да, это было бы недурно!
Странник. Вы хотите выпить? Не могу ли я услужить вам стаканом вина?
Доминиканец. Каким образом?
Странник достает 4 стакана и бутылку вина. А вот каким!...
Ратник пьет. Вот это так вино!
Подмастерье. С позволения, господин странник, это винцо!..
Доминиканец. Великолепное!
Странник выливает свой стакан вина на стол.
Доминиканец. Вы точно карту начертили на столе.
Странник. В самом деле похоже на карту? И вы узнаете страну?
Доминиканец. Нет, это не похоже ни на какую известную страну.........
Странник. Потому что она неизвестная. Теперь зажжем свечи и рассмотрим поближе карту. Достает канделябр, зажигает свечи.
Ратник. Вот так запасливый господин!
Странник. Теперь будьте добры, господа, рассмотрите мою карту. Все рассматривают винное пятно на столе.
Странник. Что видит брат доминиканец?
Доминиканец. Это похоже на группу островов.
Странник. Не стоят ли там на якоре корабли?
Подмастерье. Я вижу три корабля...
Ратник. Каравелла...
Доминиканец. Берег окаймляют пальмы, а вот краснокожие голые люди... Постойте!.. Воин в испанской одежде стоит на коленях; руки его сложены на рукоятке меча и... подождите немного... надевает очки. Там Кто-то держит знамя... Какое это знамя, ратник?
Ратник. Дайте взглянуть!.. Это кастильское знамя!
Странник. Да, кастильское! А воин...
Доминиканец. Не Колумб ли это? Нет? Молчание.
Странник. Вам известны инициалы нашего милостивого императора?
Все. Нет!
Странник. Если я иначе поставлю вопрос, то получу на него ответ!.. Послушай, маленький Мартин: назови мне гласные буквы немецкого алфавита.
Мартин. А, E, I, О, У!
Странник. Вот инициалы императора! Мальчик этого не знал и всё же смог ответить!.. И это означает: Austriae Est Imperare Orbi Universo!.. Переведи это, Яков!
Яков. Австрия будет владычествовать над всем миром.
Странник. Верно! И это правда. Над всем миром, известным и неизвестным! И это совершится при сыне его внука. Запомните это! Стирает вино со стола. Finis!..
Доминиканец., Кто вы такой?
Странник. Я знаю кто вы, что вы делали и что намерены делать! И я знаю, что сегодня столкнулись две планеты и чтоб этой комнате завязалась связь между двумя судьбами. Кто я? Гм!.. Но вы-то Иоган Дицель!
Доминиканец. Это ложь!
Странник. Ложь! Это единственное слово, которое вы умеете произносить и потому в наказание вам именно вы будете способствовать истине; вы -- слуга антихриста-- низвергните антихриста, и вы -- обманщик и угнетатель-- принесете нам свободу вопреки своему желанию!
Доминиканец. Накажи тебя Бог, сатана!
Странник. И тебя, убийца!
Доминиканец, вскакивая. Ты или дьявол, иди доктор Ф...
Странник. Теперь ты узнал, кто я; но ты всё же меня еще не знаешь. Когда-нибудь ты познакомишься со мной! -- Иди вперед! Я за тобой!
Доминиканец, отступая к двери. К ратнику и подмастерью. Не садитесь за стол с колдуном, который продал свою душу дьяволу...
Ратник. Дьяволу? С ним я не могу драться Поднимается.
Подмастерье встает, чтобы уйти. Колдун и я -- это несовместимо! Возвращается и берет свой стакан.
Странник убирает свои вещи и снова сокращается.
Ратник, доминиканец и подмастерье выходят из комнаты, пятясь задом и крестя странника.
Странник. Дети, обещайте ничего не рассказывать о том, что здесь говорилось и что происходило.
Мартин. Я обещаю!
Странник. Твою руку!
Мартин. Вот моя рука и мое слово!
Странник, Якову. Ты -- хрупкий сосуд, и я боюсь тебя разбить. Прощайте! Уходит.
Мартин. Тебе страшно, Яков?
Яков. Да, страшно! Это были дурные люди!
Мартин. А мне колдун очень понравился, он говорил так умно...
Яков. Сохрани тебя Бог, Мартин.
Мартин. Да, если бы он захотел, то я бы знал свой урок и избежал бы побоев, несправедливых, конечно, потому что это было несправедливо. со стороны матери побить меня несколько дней тому назад за один орех; ты помнишь это, Яков?
Яков. Да, я помню, но разве ты не взял его?
Мартин. Нет, я тебе говорю, что нет и нет! Тем более, что потом я даже нашел его.
Яков. Почему же ты об этом не сказал сейчас же?
Мартин. Почему? Если бы я осмелился сказать матери, что она налгала на меня, то отец убил бы меня на месте.
Яков. Нужно всё терпеть от родителей.
Мартин. Но почему же? Почему?
Яков. Ты всегда спрашиваешь почему, Мартин!
Мартин. Да, я хочу знать почему, отчего это так, а это иначе. Я хочу знать, когда я должен слушаться.
Яков. Тише! Родители услышат.
Мартин. Опять будет история, уж это верно!
Яков. Возьми книгу и не отвечай так резко...
Мартин, Нет, я буду отвечать так, как есть, иначе я буду лгуном и лицемером, а я не хочу этого!
Яков. Тише! Вот отец сбрасывает на дворе вязанку дров, а после этого он бывает зол!
Мартин По-моему он всегда злой и мать тоже.
Яков. Молчи, Мартин, и будь послушен.
Отец Лютер входит с топором в руках.
Мать Лютер с ведром и вальком.
Отец Лютер снимает сапоги. Посмотри, Маргарита, я опять натер себе ноги до крови...
Мать Лютер. А взгляни на мои руки! И всё это для этих неблагодарных детей!
Отец. Учили вы свои уроки?
Яков. Да, мы их знаем.
Отец. Я спрашиваю, учили ли вы уроки; знаете ли вы их, может быть известно не раньше, чем вы их ответите магистру. Знать уроки -- это милость Божья, это награда, и потому хорошие дети всегда знают свои уроки, а непослушные никогда, даже, если они прилежны. У тебя чешется язык, Мартин, тебе хочется возразить на это, но ты не смеешь! Слушай, молчи и повинуйся! Это полезно детям!
Мать. И прежде всего будь честен, Мартин!
Мартин. Я честен.
Мать. Кто крадет, тот нечестен!
Мартин. Я не крал, мать!
Мать. Каково иметь ребенка, который ворует лжет!
Мартин. Я не украл и нс солгал, клянусь святой Троицей!
Мать. Он еще клянется! Ты получишь у меня кое-что, прежде чем ляжешь в постель. Непременно получишь!
Отец. Послушайте, послушайте! Чтобы тут делали на столе? Молчание.
Отец. Мартин, чтобы делали здесь на столе! Тут огромное пятно!
Мартин. Я не подходил к столу.
Отец. Ты покраснел! Значит, ты лжешь!
Мартин. Можно покраснеть от злобы, когда тебя несправедливо заподазривают.
Отец. Ты еще отвечаешь, негодяй! Я думаю, я сделал бы лучше, если бы сам отрубил тебе голову, не дожидаясь, чтобы это сделал палач. Что делали вы на столе?
Мартин. Ничего! А если вы будете без причины бить меня, то я пойду и повешусь!
Яков. Не бейте его, он не виноват!
Отец. Так это m сделал?
Яков. Нет, не я!
Отец. Не хочешь ли ты меня уверить, что это сделалось само собой?