Катерина Стенбок -- вдова Густава Вазы. Герцог Карл.
Педер Веламсон, племянник Георга Перссона.
Офицер Макс.
Сторож при мосте.
Придворный.
Монс, отец Карин.
Лейонхуввуд.
Стенбок.
Действие I: Терраса перед замком.
Действие II: В доме Георга Перссона.
Действие III: Карт. 1-я: Берег Медарского озера. Карт. 2-я: Зал в Упсальском замке. Карт. 3-я: Та же.
Действие IV: Карт. 1-я: В доме Монса. Карт. 2-я: Комната в башне. Карт. 3-я: Зал в Стокгольмском замке.
Акт I
Площадка перед Стокгольмским дворцом. В глубине сцены балюстрада с тосканскими колоннами; между колоннами фарфоровые вазы с цветами. На заднем плане деревья; между ветвями деревьев виднеются верхушки мачт, украшенные флагами. Совсем вдали -- колокольня и фасад замка. На площадке: кусты, скамьи, стулья и столы.
Карин сидит у стола и шьет.
Макс стоит около неё, опершись на алебарду.
Карин. Не подходи близко! Король сидит у окна наверху и наблюдает за нами.
Макс. Где же?
Карин. Направо; ради Бога, только не смотри туда!.. Ты еще долго будешь дежурным?
Макс. Еще с полчаса!
Карин. Ну, тогда говори! Макс, родной мой, друг моей юности...
Макс. А когда-то ты называла меня своим "милым"!
Карин. Теперь я не смею об этом вспоминать, я стала недостойна твоей любви!
Макс. Зачем же ты так сделала? Ведь ты не любишь своего любовника?
Карин. Что значит любить? У меня была к нему материнская любовь. Первое время мне было его жаль, он напоминал мне мою последнюю куклу -- "Бледную Слепую", -- я так и называла его. Я покорялась свой судьбе потому что при мне он чувствовал себя сильнее и покойнее, радовалась также, что мне удается пробуждать в его душе добрые чувства, и сама становилась лучше, благодаря любви его ко мне. Теперь же мне делается просто страшно: он слишком преувеличил мои достоинства -- стал считать меня чем-то в роде своего ангела-хранителя. Представь себе, что, если вдруг у него откроются глаза и он заметит всё мое ничтожество... Увы! Как он тогда возненавидит меня, какой я покажусь ему лицемерной и лгуньей! Боже мой! Отодвинься, Макс! Он пошевельнулся!
Макс отодвигается. Я встретил вчера твоих отца с матерью!
Карин. Да? Ну, что же мать?
Макс. Всё то же.
Карин. Она всё презирает -- королевскую любовницу. Что ж, она права; да впрочем, и я не виновата. А все-таки тяжело! Ну, а отец?
Макс. Тот грозился, что, если еще раз встретится с тобой на мосту, то собственноручно сбросит тебя в воду.
Карин. А сестры-то, знаешь, перестали со мной кланяться! Видно, у всех свое самолюбие -- и у бедняков и у нас, погибших!
Макс Бросай всё и уйдем вместе!
Карин. Чтобы мой позор пал и на тебя?
Макс. Нет; этот позор я уничтожу священным союзом брака...
Карин. А мои дети!
Макс. Они станут и моими.
Карин. Ты так хорошо говоришь, Макс, что я тебе верю; но...
Макс. Тише, я вижу там, в кустах, нас подслушивает пара ушей, и этой паре ушей самое бы настоящее место -- на виселице...
Карин. Георг Перссон -- он был в опале, а теперь опять старается подслужиться к королю.
Макс. Ты не должна этого допускать!
Карин. Если бы я могла! Все воображают, что я всесильна, а между тем я совершенно бессильна.
Макс. Уйдем!
Карин. Не могу, -- Эрик говорит, что если я его брошу, то он умрет.
Макс. Да пускай умирает!
Карин. Нет! Ни ему и никому другому не следует желать смерти -- за это Бог наказывает! Теперь иди, Макс, а то Георг нас подслушивает!
Макс. Нельзя ли нам встретиться сегодня вечером где-нибудь в укромном месте, чтобы никто нам не мешал продолжать наш разговор?
Карин. Нет, не надо! Нельзя!
Макс. Карин, ведь ты прекрасно знаешь, что король собирается жениться! А как ты думаешь, что тебя ожидает тогда?
Карин. Зачем раньше времени думать, -- тогда я и решу, как мне поступить!
Макс. Тогда будет уже поздно! Вспомни Генриха VIII, отца Елизаветы Английской; из его фавориток ни одна не осталась в живых, все погибли на эшафоте. А теперь дочь этого зверя сделается твоей королевой! Уже одно твое существование будет для неё оскорблением, а конечно она сумеет от тебя отделаться!
Карин. Какой ужас! Уходи скорей и не смотри наверх; он уже на балконе...
Макс. Как ты можешь это видеть?
Карин. В зеркале, в моем рабочем ящике! Иди, он уже тебя заметил и собирается чем-то в тебя запустить...
Громадный гвоздь падает около Макса.
Макс. Гвоздь! Уж не принял ли он меня за троля?
Карин. Бог его знает! Он верит во все злые силы и ни в одну добрую! Уходи теперь поскорее, ради Христа!
Макс. Хорошо! Позови меня, Карин, когда я буду тебе нужен!
Карин. Ступай скорее, пожалуй, вслед за гвоздем полетит сейчас и молоток!
Макс. Что он сумасшедший что ли?
Карин. Молчи! И уходи, уходи как можно скорей! Макс уходит.
Георг Перссон сначала показывается между деревьями, потом вы ходить из рощи.
Карин. Что вам здесь надо?
Георг Перссон. Вас, фрекен; у меня есть для вас и хорошие и важные новости.
Карин. Разве от вас можно ожидать чего-нибудь хорошего?
Георг Перссон. По отношению к другим иногда случается, по отношению к себе -- никогда!
Карин. Говорите, только смотрите, чтобы король вас не заметил, -- он на балконе, -- не оглядывайтесь!
Георг Перссон. Напрасно мой король всё еще гневается на меня: ему не найти более преданного друга, чем я...
Карин. Особенно, судя по вашим словам!
Георг Перссон. Я сам знаю, что мне редко случается сделать что-нибудь хорошее, но уж если случится, так я не ставлю себе это в заслугу. Слушайте же, фрекен! Сватовство короля в Англии не удалось. Это чрезвычайно важно для вас и для ваших детей, для государства же...
Карин. А это правда?
Георг Перссон. Как то, что я существую. Послушайте! Король еще не получал этого известия. Берегитесь сообщать ему о нём! Постарайтесь только находиться вблизи в момент предстоящего ему удара, -- эта разбитая надежда потрясет его до глубины души!
Карин. Я чувствую, что вы теперь говорите правду и что вы действительно друг мне и королю!
Георг Перссон. Да, но он-то не друг мне!
Железный молоток летит в Георга Перссона, но не попадает в него.
Георг Перссон поднимает молоток, целует его и кладет на стол. Жизнь за моего короля!
Карин. Уходите, а то он вас убьет!
Георг Перссон. Пускай!
Карин. Он сегодня капризен! Берегитесь! Летит горшок с цветами, но опять мимо.
Георг Перссон. Он бросает мне цветы! Срывает один цветок, нюхает и засовывает в петличку.
Эрик сверху смеется. Ха, ха, ха!
Георг Перссон. Он смеется!
Карин. Уж. год, как я не слыхала его смеха Это хороший признак!
Георг Перссон кричит наверх. Еще! еще! Летит стул и разбивается. Георг Перссон собирает обломки и рассовывает их по карманам.
Карин смеется. Это уж чересчур!
Георг Перссон. Пускай я буду придворным шутом, если сами боги неспособны развеселить моего господина!
Карин. Не наступите на гвоздь, Георг!
Георг Перссон (снимает башмаки и наступает на гвоздь). Даже голыми ногами, если это позабавит моего господина!
Эрик сверху. Георг!
Георг Перссон. Георг в опале!
Эрик. Георг, постой! Не уходи!
Карин Георгу. Не уходите! Целый ворох башмаков подушек и платков летит сверху.
Эрик. Ха, ха, ха, ха! Георг, подожди, я сейчас сойду вниз!
Георг Перссон Карин. По первому его требованию я буду здесь.
Карин. Боюсь, не пришлось бы мне раскаяться, но я сама вас прошу теперь остаться, Георг! Эрик и без того несчастен, а когда он узнает о своей неудаче, ему будет еще хуже!
Георг Перссон. Эрик совсем не несчастен, а просто скучает, короли же никогда не должны скучать -- они тогда становятся опасными. Я не дам ему скучать; мне надо еще зайти по делу, надо...
Карин. Постарайтесь быть около в момент катастрофы, а то она обрушится на всех нас!
Георг Перссон. Я один встречу бурю, -- я уже к этому привык, я всегда был козлом отпущения за все его промахи!
Карин. Георг! Одно слово! Вы слышали мой разговор с офицером Максом?
Георг Перссон. От слова до слова!
Карин. Я вас боюсь, но нам необходимо быть друзьями!
Георг Перссон. Это единственный верный путь!
Карин. Только не раскаяться бы мне!
Георг Перссон. Фрекен, мы с вами связаны самыми тесными узами, узами крови, видите ли, а они прочны! Уходит.
Эрик входит справа, одновременно с ним придворный -- слева.
Придворный. Ваше величество!
Эрик. Говори!
Придворный. Еврей Нигельс просит позволения войти и показать готовые регалии.
Эрик. Пусть войдет! К Карин. Карин, сейчас ты увидишь нечто великолепное!.
Ювелир Нигельс с кожаным футляром в руках.
Эрик. Здравствуй, Нигельс! Ты аккуратный человек-- это я люблю! Указывая на стол. Положи сюда!
Нигельс кладет футляр на стол и достает из него золотую корону, усыпанную бриллиантами.
Эрик. Ах. Хлопает в ладоши. Взгляни-ка, Карин!
Карин, продолжая работать. Я вижу, мой друг! Очень красиво!
Эрик. Смотри, Шведский Лев склоняется перед Английским Леопардом!
Карин. Эрик, Эрик!
Эрик. Что-ты?
Карин. Для кого эта корона?
Эрик. Для юной королевы Британской и моей! Когда через море мы подадим друг другу наши руки, когда Норвегия обнимется с Данией, -- вся Европа будет наша! Вот значение этих шести дуг с шестью бриллиантами! Берет корону и хочет ее надеть на голову Карин. Попробуй, не тяжела ли она?
Карин, уклоняясь. Наверно, тяжела для меня!
Эрик. Дай же примерить! Ну, будешь ты слушаться!
Карин. Если Эрик от меня требует только послушания, я, как всегда, его покорная раба!
Эрик надевает ей на голову корону. Взгляни, как к тебе идет! Посмотрись в зеркало. В твоем рабочем ящике есть зеркало; твой господин его великолепно изучил. Послушай-ка, здесь был Георг? Куда же делся этот сумасброд?
Карин. Он испугался гнева своего господина!
Эрик. Ах, гнева! Стоит ли об этом говорить! Разве я злопамятен? Ведь послал же я в качестве свата молодого Стуре, несмотря на то, что во время войны с Данией он оказался изменником и был в опале!
Карин. Теперь мне можно снять корону?
Эрик. Не перебивай, когда я говорю! Конечно, многие обвиняли меня в несправедливости по отношению к Стуре, но я не обращаю на это внимания, а между тем... В раздумье опускает голову, потом рассеянно озирается и пристально смотрит вдаль, погруженный в свои мысли.
Королева-вдова проходит несколько раз взад и вперед по сцене без определенной дели.
Эрик приходит в себя. Что вам здесь угодно, мачеха? Будьте любезны, гуляйте около замка! Прошу вас.
Королева-вдова взглядывает на Карин, та смущается.
Эрик, срывая корону с головы Карин. Швеция, Норвегия, Дания, Англия, Шотландия и Ирландия! Вот что значат шесть бриллиантов!
Ювелир Нигельс отходит в глубину сцены.
Королева-вдова. Эрик!
Эрик. Король Эрик, если позволите!
Королева-вдова. И королева Карин, может быть.
Эрик. И королева Елизавета, смею вас просить. Или Мария Шотландская, или Рената Лотарингская, а в худшем случае Кристина Гессенская!
Королева-вдова. Ты не так страшен, как жалок. Несчастный Эрик!
Эрик. Пожалуйста, не обращай внимания на бабью болтовню, Карин; она считает меня неудачником, а не знает того, что я держу в руках шесть королевств; да, потому что Стуре писал мне из Англии, что мои шансы там более чем блестящи -- да, более чем блестящи! Он с минуты на минуту должен быть здесь. Кстати, сегодня ночью я всё это видел во сне! Гм! Да иначе и быть не может! Ведь правда, ты меня так любишь, Карин, что тебя только может радовать мой успех?
Карин. Меня, конечно, радует твой успех, но от твоих неудач я страдаю больше, чем ты сам, а между тем, каждый человек должен быть готов к неудаче.
Эрик. И я в том числе! Но ты себе представить не можешь, какую я затеял сейчас блестящую игру! Все четыре туза на руках! Нигельсу. Теперь ты можешь уйти, Нигельс; мы еще увидимся!
Герцог Иоганн появляется в глубине сцены.
Эрик. Иди, сюда, рыжий Ганс, ты, наверно, по делу! Сегодня я добр.
Карин. Ах, не связывайся ты с ним! Он такой злобный! Герцог Иоганн подходит.
Эрик. Брат мой, по зрелом размышлении, я решил исполнить твою просьбу. Катерина Польская будет твоей!
Герцог Иоганн. Милостивое разрешение моего короля на брак, к которому я стремлюсь всем сердцем, наполняет меня чувством радости и благодарности!
Эрик. То-то! Не забывай же и на будущее время, что ты сделался зятем короля, а твой сын -- наследником трона Ягелло, благодаря одному из Базов! Я сделаю из Англии крепость для севера, ты должен сделать из Польши крепость для юга и запада, -- дальнейшее можешь сам себе представить!
Герцог Иоганн. Государственные мечты моего высокого брата подобны полету орла, -- где же мне, несчастному воробью, уследить за ними!
Эрик. Хорошо! Иди с миром и воспользуйся радостью господина своего, как он сам ей пользуется!
Герцог Иоганн. Простите, брат мой, но такой важный акт требует вашего письменного удостоверения, закрепленного вашей печатью!
Эрик. Ты как какой-нибудь фогт, -- не способен верить на слово... ну, вот моя рука! А царица моего сердца будет свидетельницей!
Герцог Иоганн целует руку у Эрика, потом у Карин и быстро уходит. Благодарю!
Эрик к Карин. Ушел-то скорее, чем вошел. Мне всегда чудится, что за ним волочится лисий хвост. Как по-твоему -- он фальшивый или нет?
Карин. Нет, я не нахожу.
Эрик. Твои симпатии к моим врагам уж что-то слишком очевидны!
Карин. Ты всех считаешь своими врагами, Эрик...
Эрик. Потому что все меня ненавидят, да! Впрочем и я их всех ненавижу! Слушай, Карин, о чём это ты болтала с этим офицером?
Карин. С Максом? Он мой родственник.
Эрик. Тебе неудобно быть в близких отношениях с каким-то солдатом.
Карин. А кто же я-то, как не солдатская дочь; чем мне гордиться, -- уж не тем ли, что я сделалась фавориткой?
Эрик. Фавориткой короля!
Карин. Эрик, Эрик!
Эрик. Я говорю правду...
Карин. Как же ты назовешь наших детей?
Эрик. Моими детьми, -- это другое дело...
Карин. Как же другое?
Эрик. Ты желаешь ссориться? Да?
Карин. Нет, нет, нет! Если бы я только могла всё высказать!
Эрик. Где Георг? Когда ты желаешь ссориться, Георг мне необходим. Он один понимает все скрытые изгибы моей души, угадывает все мои мысли; он мой брат и друг, потому-то ты его и ненавидишь!
Карин. Это неправда, хотя бы уж потому, что он умеет развлечь моего господина...
Эрик. Теперь уж это стало неправдой! Что же случилось? Верно, он бранил меня!
Карин. О, Боже мой! Какой ты несчастный, мой Эрик, бедный мой Эрик!..
Эрик. Бедный? Я? Стыдись!
Придворный входит. Господин Нильс Стуре свидетельствует свое почтение и просит позволения войти.
Эрик. Наконец-то!
Карин поднимается с места. Мне уйти?
Эрик. Нет, останься! Или ты завидуешь своему бедному Эрику?
Карин. Боже, сохрани! Разве можно ему завидовать!
Эрик. Твоя дерзость, наконец, переходит всякие границы! Берегись, Карин. Боги не любят дерзких.
Сванте Стуре, Нильс Стуре и Эрик Стуре.
Эрик. Это что за шествие! Господин Нильс, вы предводительствуете обычным или триумфальным шествием!
Сванте Стуре. С позволения вашего величества, нашего короля...
Эрик. Пусть говорит Нильс, наш королевский посол. Он, вероятно, не выполнил своей миссии, если является с двумя свидетелями...
Сванте Стуре. Нет, это не так; но дорого стоивший и печальный опыт, о котором грустно вспоминать, научил меня, главу семейства Стуре, совершать все общественные дела гласно, чтобы не давать повода злоречивой молве перетолковывать и искажать вполне ясные поступки и слова!
Эрик стоит у стола с короной. Уж не желаешь ли, ты, Сванте, из мести отравить мне самый прекрасный и великий день моей жизни, напоминая мне о преступлении своего сына, которое из милости я простил ему?
Сванте Стуре. Г. Нильс никогда никакого преступления не совершал!
Эрик. С нами крестная сила! Человек в военное время отказывается исполнить возложенное на него поручение, и это по-вашему...
Сванте Стуре. Он отказался только совершить бесчеловечный поступок!
Эрик. Война всегда бесчеловечна а кто не имеет, мужества колоть врагов, тому надо сидеть дома за печкой. Ну, довольно об этом! К делу, г. Нильс, идо-вольно!
Нильс Стуре. Ваше величество, тяжело мне передавать вам возложенное на меня поручение...
Эрик. Где письмо?
Нильс Стуре. Никакого письма нет; к сожалению -- только устный ответ, и я принужден сильно смягчить его, чтобы не оскорбить ваш слух?
Эрик. Отказ?
Нильс Стуре после паузы. Да!
Эрик. Ты доволен, дьявол!
Нильс Стуре. Боже сохрани, нет...
Эрик. Ты же смеешься, втихомолку, чёрт!
Сванте Стуре. Нет, он не смеется!
Эрик. В душе он смеется! И ты, старая шельма, смеешься! Вы все трое смеетесь! Карин, ты видишь, что они надо мной смеются?
Карин. Нет, клянусь всем святым...
Эрик. И ты заодно? Это какой-то адский заговор! Вон, вон, вон, убирайтесь к дьяволу! Вон, черти! Вон! Запускает сначала короной, потом всеми сброшенными раньше предметами вслед удаляющимся Нильсу и Эрику.
Сванте Стуре остается на месте. Горе той стране, которою правит безумный король!
Эрик. Это ты меня-то, своего короля, называешь безумным! Ах, ты, мерзавец, собачий сын!
Карин. Эрик, Эрик!
Эрик. Замолчи!
Сванте Стуре уходит. Помилуй нас, Боже!
Эрик. Но уж я-то тебя никогда ни помилую, будь уверен.
Эрик к Карин. Теперь ты довольна, да? Ну, отвечай же! Впрочем, не надо -- я сам знаю, что ты теперь чувствуешь, что ты думаешь, что бы ты сказала, если бы посмела говорить. И как же тебе не радоваться: твоя соперница мне отказала, да еще всячески поносила меня. Ты намерена теперь совсем забрать меня в свои руки? Да? Воображаешь, что я погибаю, и собираешься меня утешать! Тебе ли меня утешить! Чернь посмеется над моей неудачей, а дворяне отпразднуют мое унижение! А уж если только я сегодня встречу твоих отца с матерью, я их собственноручно убью; вот кто порадуется-то! А мачеха! Я точно вижу, как она смеется и скалит свой беззубый рот, -- у неё на верхней челюсти нет одного зуба, -- должно-быть его выбил мой покойный батюшка. Вся страна сегодня ликует, все радуются, только один я! я! Ха, ха, ха!
Придворный входит. Господин Нильс Гиленшерн!
Эрик. А, Гиленшёрн! Слава Богу! Это преданный, единственный преданный мне человек! Внеси его на золотом кресле!
Карин встает. Можно мне теперь уйти?
Эрик. Да, убирайся к чёрту! Бросает ей вслед рабочий ящик. Иди, сплетничай на здоровье! Нильс Гиленшёрн входит.
Эрик. Вот он и Нильс! Приятно послушать умного человека после сумасшедших! Скажи-ка мне, Нильс, что это за история с Англией-то? Эта баба сумасшедшая что ли?
Нильс Гиленшерн. Нет, ваше величество, всё очень просто: её сердце, как говорится, принадлежит графу Лейчестеру -- вот и всё, что я могу вам сказать!
Эрик. Ха, ха, ха! Он её любовник! Значит, она потаскушка!
Нильс Гиленшёрн. Несомненно, что молодая королева -- не девушка.
Эрик. Его фамилия Лейчестер? Нельзя ли с ним покончить.
Нильс Гиленшерн. Конечно, можно за хорошее вознаграждение.
Эрик. Ты согласен?
Нильс Гиленшёрн. Я?
Эрик. Десять тысяч талеров! Идет?
Нильс Гиленшёрн. Я? Это шутка?
Эрик. Почему шутка? Можно эту сумму дать вперед!
Нильс Гиленшёрн. Неужели, ваше величество вы считаете меня способным сделаться убийцей!
Эрик. А вас это оскорбляет?
Нильс Гиленшёрн. Шведский дворянин...
Эрик. И шведский король! Уж не собираешься ли ты учить меня нравственности?
Нильс Гиленшёрн. Я шел сюда с другими намерениями, но если мой король так мало меня уважает, то я попрошу позволения удалиться.
Эрик. Изменник! И ты такой же изменник! Впрочем, вся эта дворянская шайка воображает себя умнее Базов. Убирайся к чёрту! Нильс качает головой и идет.
Эрик. Нечего головой-то трясти, а то я тебя так встряхну, что ты у меня с северо-запада увидишь все четыре стороны света! Нильс останавливается и смотрит на Эрика.
Эрик. Смотри, Смотри, не испугаюсь! Нильс качает головой и уходит.
* * *
Эрик один; ходит взад и вперед; ему попадаются под ноги разбросанные предметы, тогда он бросается на диван, покрытый тигровой шкурой, и начинает рыдать.
Георг Перссон подходит к Эрику и склоняет одно колено. Король мой!
Эрик. Георг, это ты! Я на тебя сердился, а теперь всё прошло! Садись и говори!
Георг Перссон. Спрашивайте, ваше величество!
Эрик. Не говори "ваше величество"! Говори со мной на ты! Тогда я становлюсь искреннее! Знаешь новость?
Георг Перссон. Никакой новости не знаю!
Эрик. Ну, так вот: я дал отставку английской королеве!
Георг Перссон. Почему же?
Эрик. Оказалось, что она потаскушка, у неё есть любовник, -- словом дело кончено! Но меня бесит то, что Стуре воображают, будто она сама отказала мне, и повсеместно будут теперь распространять слухи о моем позоре!
Георг Перссон. Избави Бог!
Эрик. Георг, скажи, почему эти Стуре всегда становятся поперек дороги Базам? У то идет из поколения в поколение, -- тут что-то роковое! Как по-твоему?
Георг Перссон. Трудно сказать. Честные люди всегда насколько простоваты, а Стуре принадлежит к роду убийц Энгельбрехта...
Эрик. Это мне не приходило в голову. Может-быть благодаря их преступлению им и не удавалось достигнуть престола?