Аннотация: Историческая повѣсть, соч. Роберта Стивенсона. (The Black Arrow). Перевод Анны Энквист. Текст издания: "Вѣстникъ Европы", NoNo 5-7, 1889.
ЧЕРНАЯ СТРѢЛА
Историческая повѣсть, соч. Роберта Стивенсона.
Съ англійскаго.
ПРОЛОГЪ.
Джонъ Мститель.
Въ одинъ прекрасный день, поздней весной, въ деревнѣ Тэнстоль раздался колокольный звонъ совсѣмъ въ необычное время. Поселяне, работавшіе въ лѣсахъ и на поляхъ вдоль рѣки, побросали свои работы и поспѣшили къ мѣсту тревоги; въ самой деревнѣ жители ея также высыпали на улицу и удивлялись, что бы такое означалъ этотъ набатъ.
Въ смутное время, въ царствованіе уже престарѣлаго тогда короля Генриха VI, во второй половинѣ XV-го вѣка, въ самый разгаръ войны Алой и Бѣлой розы, деревня Тэнстоль была совсѣмъ такая же съ виду, какъ и нынѣ. Десятка два домовъ, грубо сколоченныхъ изъ дубовыхъ бревенъ, стояли въ безпорядкѣ, разбросанные по зеленой долинѣ, спускавшейся къ рѣкѣ. Въ концѣ деревни дорога упиралась въ мостъ, затѣмъ, поднявшись на противоположный берегъ, терялась въ лѣсу, по направленію къ Моотгаузу, и дальше -- къ аббатству Голивудъ. Посреди деревни высилась церковь, окруженная тиссовыми деревьями. По обѣ стороны рѣки покатости ея заросли зелеными вязами и дубами.
У самаго моста на холмикѣ высился каменный крестъ; здѣсь собралось нѣсколько женщинъ, и вмѣстѣ съ ними здоровый малый въ крестьянской блузѣ; всѣ они разсуждали о причинахъ необычайнаго звона.
За полчаса передъ тѣмъ черезъ деревню проѣхалъ гонецъ; онъ такъ торопился, что выпилъ поданную ему кружку пива, не слѣзая съ сѣдла; но самъ онъ ничего не зналъ о своемъ порученіи, такъ какъ везъ запечатанное письмо отъ сэра Даніеля Брэкли къ сэру Оливеру Отсу, патеру, управлявшему Моотгаузомъ въ отсутствіе владѣльца.
Но вотъ послышался снова топотъ лошади; на опушкѣ лѣса показался всадникъ и проскакалъ черезъ мостъ; то былъ молодой мистеръ Ричардъ Шельтонъ, находившійся подъ опекой сэра Даніеля. Толпа привѣтствовала его криками и просила разсказать, въ чемъ дѣло. Онъ остановилъ коня довольно охотно; это былъ молодой человѣкъ, не достигшій еще восемнадцати лѣтъ, загорѣлый, съ сѣрыми глазами, въ курткѣ изъ оленьей кожи съ чернымъ бархатнымъ воротникомъ, въ зеленой шапочкѣ и съ стальнымъ самострѣломъ за спиной. Гонецъ, какъ оказалось, привезъ важныя новости. Предстояла битва. Сэръ Даніэль требовалъ, чтобы каждый, кто могъ натянуть лукъ или владѣть топоромъ, какъ можно скорѣе явился къ Кэттли, подъ страхомъ жестокой опалы, въ случаѣ ослушанія; но гдѣ и съ кѣмъ ожидалась битва, объ этомъ Дикъ ничего не зналъ. Сэръ Оливеръ хотѣлъ вскорѣ самъ отправиться, а Беннетъ Гатчъ уже вооружался, такъ какъ долженъ былъ вести отрядъ.
-- Это чистое разоренье для страны,-- сказала какая-то женщина.-- Пока наши бароны воюютъ, мы, крестьяне, должны жевать коренья.
-- Нѣтъ,-- сказалъ Дикъ,-- всякій, кто пойдетъ, будетъ получать шесть пенсовъ въ сутки, а стрѣлки по двѣнадцати.
-- Да, хорошо, если они останутся живы,-- возразила женщина,-- а если ихъ убьютъ!
-- Нѣтъ смерти лучше, какъ пасть за своего прирожденнаго лорда,-- сказалъ Дикъ.
-- А у меня такъ нѣтъ прирожденнаго лорда,-- замѣтилъ малый въ блузѣ.-- Сначала я шелъ за Уольсингомами; мы всѣ изъ нашего околотка стояли за нихъ въ ту пору. А теперь я долженъ стоять за Брэкли. Такъ оно выходитъ по закону; какъ вамъ это нравится? А теперь, вотъ сэръ Даніэль и сэръ Оливеръ,-- этому больше знакомы законы, чѣмъ честь,-- мнѣ они все равно; у меня нѣтъ лорда, кромѣ бѣднаго короля Гарри Шестого; да благословитъ его Богъ: онъ, бѣдняга, такъ простъ, что не съумѣетъ отличить правую руку отъ лѣвой.
-- У васъ злой языкъ, мой другъ,-- отвѣчалъ Дикъ:-- вы напрасно смѣетесь надъ своимъ добрымъ господиномъ и милордомъ королемъ. Король Гарри -- слава святымъ!-- теперь оправился и уладитъ всѣ безпорядки. Вотъ сэръ Даніэль,-- такъ вѣдь вы храбритесь у него за спиной. Впрочемъ, я не доносчикъ,-- и довольно объ этомъ.
-- О васъ, мистеръ Ричардъ, я не говорю ничего худого,-- возразилъ крестьянинъ.-- Вы еще молоды, а вотъ подростете, такъ и окажетесь съ пустымъ карманомъ. Больше ничего не скажу. Да помогутъ святые сосѣдямъ сэра Даніэля и да защитить Пресвятая Дѣва сиротъ, которые находятся подъ его опекой!
-- Клипсби,-- сказалъ Ричардъ,-- вы говорите такія рѣчи, которыя я не долженъ слушать. Сэръ Даніэль мой господинъ и патронъ.
-- Ну, хорошо; разрѣшите-ка мнѣ загадку,-- возразилъ Клипсби:-- на чьей сторонѣ теперь самъ сэръ Даніэль?
-- Не знаю,-- отвѣчалъ Дикъ, слегка покраснѣвъ, такъ какъ его опекунъ то-и-дѣло переходилъ отъ одной партіи въ другой въ это смутное время, и каждый такой переходъ увеличивалъ его состояніе.
-- Ага!-- замѣтилъ Клипсби:-- не знаете; да и никто не знаетъ. Онъ вѣдь служитъ разомъ и нашимъ, и вашимъ, и Ланкастерамъ, и Іоркамъ, и Алой, и Бѣлой розѣ.
Въ эту минуту на мосту опять послышался стукъ копытъ скачущей лошади: всѣ обернулись и увидѣли самого Беннета Гатча. Это былъ смуглый, здоровый дѣтина, съ пробивающеюся уже сѣдиной, съ тяжелымъ кулакомъ и свирѣпымъ взглядомъ, вооруженный копьемъ и мечомъ, въ кожаной курткѣ и стальномъ шлемѣ. Онъ былъ важною особой въ этой мѣстности,-- правая рука сэра Даніэля въ мирѣ и на войнѣ, и въ то же время сотникъ.
-- Клипсби!-- крикнулъ онъ:-- ступай къ Моотгаузу и пошли туда всѣхъ остальныхъ. Тамъ получишь шлемъ и кольчугу. Мы должны отправиться прежде, чѣмъ начнутъ тушить огни. Собраться у церковной ограды; кто запоздаетъ, тому достанется! Смотри же! Я знаю, ты человѣкъ ненадежный! Нэнси,-- прибавилъ онъ, обращаясь къ одной изъ женщинъ:-- что старый Апплейярдъ дома?
-- Кажется, дома,-- отвѣчала женщина.-- Должно быть на огородѣ.
Послѣ этого толпа разошлась; Клипсби лѣниво побрёлъ черезъ мостъ, а Беннетъ и молодой Шельтонъ поѣхали рядомъ черезъ деревню.
-- Нужно повидаться съ этимъ старымъ болтуномъ,-- сказалъ Беннетъ.-- Онъ будетъ брюзжать и ворчать о Гарри Пятомъ такъ долго, что другой въ это время успѣетъ подковать лошадь. А все потому, что участвовалъ въ французскихъ войнахъ.
Домъ, къ которому они теперь подъѣхали, стоялъ на самомъ краю деревни, среди сиреней, поодаль отъ другихъ домовъ; съ трехъ сторонъ онъ былъ окруженъ обширнымъ лугомъ, простиравшимся до лѣса.
Гатчъ слѣзъ съ лошади, привязалъ поводъ въ забору и, придерживая Дика за локоть, пошелъ въ огородъ, гдѣ старый солдатъ копался въ грядахъ капусты, напѣвая сиплымъ голосомъ какую-то пѣсню. Онъ былъ одѣтъ въ кожаное платье, только шапка и воротникъ были изъ черной байки съ краснымъ шитьемъ; лицо его напоминало скорлупу грецкаго орѣха какъ цвѣтомъ, такъ и обиліемъ морщинъ; но сѣрые глаза до сихъ поръ сохранили блескъ и смотрѣли бойко. Можетъ быть онъ былъ глухъ, можетъ быть считалъ недостойнымъ для стараго бойца при Азинкурѣ обращать вниманіе на такіе пустяки; только ни звуки набата, ни приближеніе Гатча и молодого человѣка, повидимому, не произвели на него никакого впечатлѣнія; онъ продолжалъ рыться въ своихъ грядахъ, напѣвая пѣсенку.
-- Никъ Апплэйярдъ!-- сказалъ Гатчъ:-- сэръ Оливеръ приказываетъ вамъ немедленно отправиться въ Моотгаузъ и принять тамъ команду.
Старикъ посмотрѣлъ на него.
-- Шутите, господа!-- сказалъ онъ, оскаливъ зубы.-- Куда отправляется мистеръ Гатчъ?
-- Мистеръ Гатчъ отправляется въ Кэтли со всѣми всадниками,-- отвѣчалъ Беннетъ.-- Тамъ готовится битва, и лордъ требуетъ подкрѣпленія.
-- Да, вотъ что!-- отвѣчалъ Апплэйярдъ.-- Какой же гарнизонъ вы мнѣ оставите?
-- Шесть человѣкъ, и кромѣ того сэръ Оливеръ остается.
-- Этого мало,-- сказалъ Апплэйярдъ.-- Мнѣ нужно два десятка.
-- Ну вотъ еще! мы не для того пришли сюда, чтобы спорить съ вами, старый болтунъ!-- воскликнулъ Гатчъ.-- На что вамъ такой гарнизонъ въ такомъ маленькомъ укрѣпленіи?
-- А что я буду дѣлать съ этою дрянью?-- возразилъ Никъ.-- Ни одинъ изъ этихъ людей не умѣетъ справиться съ лошадью или владѣть топоромъ, а что касается до стрѣльбы... св. Михаилъ! еслибы старый Гарри Пятый воскресъ, онъ позволилъ бы вашимъ стрѣлкамъ стрѣлять въ себя по фартингу за выстрѣлъ.
-- Нѣтъ, Никъ, есть и теперь люди, которые съумѣютъ натянуть лукъ,-- сказалъ Беннетъ.
-- Натянуть лукъ!-- воскликнулъ Апплэйярдъ.-- Да! Но сдѣлать хорошій выстрѣлъ! Ну вотъ, напримѣръ, что вы назовете хорошимъ выстрѣломъ, Беннетъ Гатчъ?
-- Да вотъ,-- сказалъ Беннетъ,-- отсюда до лѣса.
-- Да, это будетъ порядочный выстрѣлъ,-- сказалъ старикъ, взглянувъ по указанному направленію. Затѣмъ онъ прикрылъ глаза рукою и принялся разсматривать что-то.
-- Ну, что вы тамъ увидѣли?-- насмѣшливо спросилъ Беннетъ.-- Ужъ не Гарри ли Пятаго?
-- Да!-- возразилъ Апплэйярдъ:-- вы умно сдѣлали, что отправляетесь на войну, мастэръ Беннетъ. Птицы -- хорошая стража; въ лѣсистыхъ мѣстахъ онѣ сейчасъ укажутъ на войско. Вотъ смотрите, еслибы мы тутъ стояли лагеремъ, и тамъ въ лѣсу спрятались стрѣлки, намъ бы пришлось плохо.
-- Что за вздоръ, старая сорока!-- воскликнулъ Гатчъ: -- ближе къ намъ нѣтъ людей, какъ воины сэра Даніэля, у Кэттли; здѣсь вы такъ же безопасны, какъ въ тоуэрской башнѣ, и подымаете пустую тревогу изъ-за какихъ-то зябликовъ и воробьевъ.
-- Толкуйте!-- проворчалъ Апплэйярдъ.-- Сколько мошенниковъ были бы рады застрѣлить кого-нибудь изъ насъ! Святой Михаилъ! да насъ ненавидятъ, какъ двухъ волковъ.
-- Ненавидятъ сэра Даніэля,-- замѣтилъ Гатчъ, слегка задумавшись.
-- Ну, да, сэра Даніэля, а за одно и всѣхъ, кто ему служить,-- возразилъ Апплэйярдъ:-- и прежде всего Беннета Гатча и стараго Николая. Посмотрите сюда: еслибы тамъ на опушкѣ стоялъ какой-нибудь молодецъ, и вы и я стояли бы здѣсь, какъ мы теперь стоимъ -- кого бы изъ насъ онъ выбралъ.
-- Ставлю свою куртку противъ кожанаго пояса, что васъ!-- воскликнулъ старый стрѣлокъ.-- Вы сожгли Гримстонъ, Беннетъ,-- этого вамъ никогда не забудутъ. Что до меня, то я, слава Богу, скоро отправлюсь въ покойное мѣсто, гдѣ буду далеко отъ выстрѣла и отъ людской злобы. Я старикъ и стою на краю могилы. Но вы, Беннетъ, останетесь здѣсь, и если доживете до моихъ лѣтъ, то, значить, духъ старой Англіи пропалъ.
-- Вы самый несносный старый болтунъ въ Тэнстоллѣ!-- возразилъ Гатчъ, видимо смущенный этимъ предостереженіемъ.-- Ступайте за оружіемъ, пока не пришелъ сэръ Оливеръ, и оставьте хоть на время болтовню. Если вы столько же толковали съ Гарри Пятымъ, то въ его ушахъ звенѣло больше, чѣмъ въ карманѣ.
Въ эту минуту стрѣла просвистѣла въ воздухѣ и вонзилась между лопатокъ стараго Апплэйярда, пробивъ его насквозь. Онъ упалъ ничкомъ среди грядъ съ капустой; Гатчъ вскрикнулъ, бросился къ дому и спрятался подъ его защитой. Въ ту же минуту Дикъ Шельтонъ схватилъ свой самострѣлъ и, припавъ на землю за кустомъ сирени, натянулъ его, высматривая врага.
Все было тихо. Бараны мирно щипали траву, птицы успокоились. А между тѣмъ старикъ лежалъ, пронзенный стрѣлой, торчавшей изъ его спины; Гатчъ прятался за домомъ, и Дикъ, укрываясь за кустомъ сирени, держалъ на-готовѣ самострѣлъ.
-- Никого не видно?-- спросилъ Гатчъ.
-- Никого,-- отвѣчалъ Дивъ.
-- Стыдно оставить его такъ,-- сказалъ Беннетъ, нерѣшительно приближаясь въ старику.-- Наблюдайте хорошенько за лѣсомъ, мастеръ Шельтонъ, не спускайте съ него глазъ. Да сохранятъ насъ святые! вотъ мѣткій выстрѣлъ!
Беннетъ приподнялъ стараго стрѣлка на свои колѣни. Онъ былъ еще живъ; по лицу пробѣгала судорога, глаза открывались и закрывались какъ бы механически; помутившійся взглядъ выражалъ жестокое страданіе.
-- Слышишь ли ты меня, старый Никъ?-- спросилъ Гатчъ.-- Выскажи свою послѣднюю волю передъ смертью!
-- Вытащи стрѣлу и дай мнѣ умереть, во имя Пресвятой Дѣвы!-- прошепталъ Апплэйярдъ.
-- Мастэръ Дикъ,-- сказалъ Беннетъ,-- подите сюда и выдерните стрѣлу. Бѣднягѣ пришелъ конецъ.
Дивъ подошелъ и, дернувъ за стрѣлу, вытащилъ ее изъ раны. Кровь брызнула струей, старикъ опрокинулся и, упомянувъ еще разъ имя Бога, умеръ. Гатчъ, стоя да колѣняхъ среди кочней капусты, усердно молился за душу усопшаго. Но и во время молитвы онъ посматривалъ на опушку лѣса, откуда былъ сдѣланъ выстрѣлъ. Окончивъ молитву, онъ всталъ, снялъ съ руки желѣзную перчатку и отеръ свое блѣдное лицо, на которомъ выступилъ потъ отъ ужаса.
-- Ну,-- сказалъ онъ,-- теперь, должно быть, моя очередь.
-- Кто бы могъ это сдѣлать, Беннетъ?-- спросилъ Ричардъ, еще державшій въ рукѣ стрѣлу.
-- Богъ его знаетъ,-- сказалъ Гатчъ. Мало ли христіанскихъ душъ мы выгнали изъ дома и лишили имущества! Бѣдный болтунъ поплатился жизнью; теперь чередъ за мной. Сэръ Даніэль слишкомъ ужъ строгъ.
-- Именно!-- воскликнулъ Беннетъ.--Черное и съ чернымъ опереніемъ. Это скверно; говорятъ, черный цвѣтъ предвѣщаетъ похороны. Да тутъ какія-то слова! Отрите кровь! Что тутъ написано.
-- "Апплэйярду отъ Джона Мстителя",-- прочелъ Шельтонъ. Что это значитъ?
-- Не знаю, но это мнѣ не нравится,-- отвѣчалъ Гатчъ, покачивая головой.-- Джонъ Мститель! Это, очевидно, условное имя! Однако, что же мы стоимъ здѣсь. Возьмите его за ноги, мастеръ Шельтонъ, а я за плечи, и перенесемъ въ домъ. Воображаю, какъ ужаснется бѣдный сэръ Оливеръ!
Они подняли старика и внесли его въ домъ, гдѣ онъ жилъ одинъ. Тутъ они положили его на полъ, стараясь по возможности придать ему приличную позу.
Домъ Апплэйярда отличался простотою убранства. Въ немъ была кровать съ голубымъ одѣяломъ, шкафъ для посуды, большой сундукъ, пара табуретовъ, столъ въ уголку передъ каминомъ, и развѣшенное по стѣнамъ оружіе стараго стрѣлка. Гатчъ съ любопытствомъ осмотрѣлся.
-- У Ника были деньги,-- сказалъ онъ.-- Навѣрно, тутъ спрятано гдѣ-нибудь фунтовъ шестьдесятъ. Не дурно бы отыскать ихъ. Когда теряешь стараго друга, мастеръ Ричардъ, лучшее утѣшеніе -- сдѣлаться его наслѣдникомъ. Посмотрите-ка на этотъ сундукъ. Я готовъ биться объ закладъ на что угодно, что въ немъ лежитъ куча золота. Старый Апплэйярдъ умѣлъ добывать деньги, а тратить былъ не охотникъ. Упокой, Господи, его душу. Почти восемьдесятъ лѣтъ онъ добывалъ деньги, но теперь ему ничего не нужно, и если его имущество достанется его другу, то навѣрное его душа порадуется въ небесахъ.
-- Полно, Гатчъ!-- сказалъ Дикъ.-- Имѣйте уваженіе къ покойнику. Неужели вы въ состояніи обокрасть старика передъ его тѣломъ? Нѣтъ, его духъ не далъ бы вамъ покоя.
Гатчъ нѣсколько разъ перекрестился, но обычное настроеніе уже вернулось къ нему, и онъ не хотѣлъ отказаться отъ своего намѣренія. Онъ бы взломалъ сундукъ, но въ это время ворота заскрипѣли, а вскорѣ затѣмъ дверь отворилась и вошелъ человѣкъ лѣтъ пятидесяти, высокій, полный, румяный, съ черными глазами, въ стихарѣ и черной рясѣ.
-- Апплэйярдъ!-- сказалъ вошедшій, но, увидѣвъ трупъ, остановился въ оцѣпенѣніи:-- Ave Maria! Да сохранятъ насъ святые! Что тутъ случилось?
-- Случилась бѣда съ Апплэйярдомъ, сэръ пасторъ,-- отвѣчалъ Гатчъ совершенно равнодушно.-- Застрѣленъ у порога своего дома и теперь находится у вратъ чистилища.
Сэръ Оливеръ добрался до табурета и опустился на него блѣдный и разстроенный.
-- Это ужасно!-- простоналъ онъ и началъ читать молитвы.
Гатчъ почтительно снялъ шлемъ и сталъ на колѣни.
-- Послушай, Беннетъ!-- сказалъ патеръ, немного оправившись:-- кто бы могъ это сдѣлать? Какой врагъ убилъ его?
-- Нѣтъ,-- воскликнулъ священникъ:-- тутъ что-то не чисто. Джонъ мститель! Это похоже на пароль лоллардовъ. И окрашена въ черный цвѣтъ -- точно предзнаменованіе. Господа, эта проклятая стрѣла мнѣ не нравится. Надо хорошенько обсудить это дѣло. Кто бы могъ его убить? Подумайте, Беннетъ. У насъ много враговъ; но кто изъ нихъ рѣшился такъ нагло выступить противъ насъ? Симнель? Сомнѣваюсь. Уольсингамы? Нѣтъ, они еще не дошли до этого; они еще надѣятся, что законъ будетъ на ихъ сторонѣ, когда времена перемѣнятся. Можетъ быть Симонъ Мальмсбери? Какъ вы думаете, Беннетъ?
-- А что вы думаете, сэръ,-- сказалъ Беннетъ,-- насчетъ Эллиса Дэнворта?
-- Нѣтъ, Беннетъ, никогда. Нѣтъ, не онъ... Возстаніе никогда не начинается снизу, Беннетъ -- въ этомъ согласны всѣ здравомыслящіе люди: -- оно идетъ сверху внизъ; и если Дикъ, Томъ и Гарри берутся за топоры,-- всегда ищите лорда, который тутъ дѣйствуетъ. Сэръ Даніэль не разъ присоединялся къ партіи воролевы, и этимъ раздражилъ іоркскихъ лордовъ. Оттуда-то и нанесенъ ударъ, Беннетъ; не знаю кѣмъ, но увѣренъ, что это такъ.
-- Какъ вамъ угодно, сэръ Даніэль,-- сказалъ Беннетъ,-- а по моему огонь ужъ давно разгорается въ этой странѣ. Я давно уже чуялъ это, да и бѣдняга Апплэйярдъ тоже. Съ вашего позволенія,-- всѣ до того настроены противъ насъ, что не къ чему искать причины въ Іоркахъ или Ланкастерахъ. Вотъ что я думаю: вы, патеръ и сэръ Даніэль, который всегда держитъ носъ по вѣтру, многихъ лишили имущества, многихъ избили или повѣсили. Вотъ теперь и пришло время разсчета; люди, у которыхъ вы отняли имущество, обозлились на васъ и взялись за лукъ.
-- Нѣтъ, Беннетъ, вы ошибаетесь,-- сказалъ сэръ Оливеръ.-- Вы болтунъ, Беннетъ, вы пустомеля, у васъ злой языкъ. Нужно держать его за зубами, Беннетъ.
-- Ну, хорошо, я замолчу. Думайте что хотите,-- сказалъ Беннетъ.
Патеръ всталъ, вынулъ изъ ящичка, висѣвшаго у него на шеѣ воскъ, свѣчу, кремень и огниво, и наложилъ печати съ гербомъ сэра Даніэля на ящикъ и шкафъ. Гатчъ смотрѣлъ на все это съ очевиднымъ неудовольствіемъ. Затѣмъ они вышли изъ дому и направились къ лошадямъ.
-- Мы бы теперь ужъ были въ дорогѣ, сэръ Оливеръ,-- сказалъ Гатчъ, поддерживая стремя патеру.
-- Да, Беннетъ, но обстоятельства перемѣнились,-- возразилъ Оливеръ.-- Апплэйярда уже нѣтъ -- да будетъ миръ его душѣ!-- и некому принять команду надъ гарнизономъ. Я оставлю васъ, Беннетъ. Я долженъ имѣть при себѣ надежнаго человѣка въ такое время. "Стрѣла, пущенная во дню",-- говоритъ писаніе, не помню хорошенько текста... рѣшительно, я слишкомъ пренебрегаю молитвами, слишкомъ погрузился въ мірскія дѣла. Ну, ѣдемте, мастэръ Гатчъ. Всадники теперь должны быть у церкви.
Они поѣхали обратно, къ церкви. Между тѣмъ поднялся вѣтеръ и тучи стали застилать дискъ заходящаго солнца. Миновавъ нѣсколько домовъ, они увидѣли передъ собою церковь. Около дюжины домовъ лѣпились подлѣ нея, но позади церковнаго двора начинались уже луга. Возлѣ ограды стояло человѣкъ двадцать всадниковъ; нѣкоторые спѣшились и держали лошадей подъ устцы. Вооруженіе и лошади ихъ отличались разнообразіемъ: у однихъ были копья, у другихъ топоры или луки; иные сидѣли на лошадяхъ, взятыхъ прямо отъ сохи. Это были поддонки населенія: лучшіе люди и оружіе находились уже при сэрѣ Даніэлѣ.
-- Мы сдѣлали что могли, клянусь голивудскимъ крестомъ!-- воскликнулъ патеръ, мысленно пересчитывая воиновъ.-- Сэръ Даніэль долженъ остаться доволенъ.
-- Кто идетъ? стой!-- крикнулъ Беннетъ. Какой-то человѣкъ видимо старался проскользнуть незамѣченнымъ по двору, среди тиссовъ, но, услышавъ окрикъ Беннета, пустился бѣжать по направленію въ лѣсу. Поднялась суматоха; всадники бросились въ погоню, но имъ пришлось дѣлать объѣздъ вокругъ двора, и было ясно, что добыча ускользнетъ отъ нихъ. Гатчъ хотѣлъ перескочить черезъ изгородь, но лошадь заупрямилась, встала на дыбы и сбросила всадника на землю. Хотя онъ тотчасъ же вскочилъ на ноги и поймалъ узду, но время было уже упущено и бѣглецъ приближался въ лѣсу.
Благоразумнѣе всѣхъ оказался Дикъ Шельтонъ. Вмѣсто того, чтобы терять время на безполезное преслѣдованіе, онъ схватилъ самострѣлъ, прицѣлился и спросилъ у Беннета, стрѣлять ли ему.
Бѣглецъ уже находился въ нѣсколькихъ шагахъ отъ лѣса, но лугъ въ этомъ мѣстѣ круто поднимался, и онъ бѣжалъ медленнѣе. Сумерки и неровныя движенія бѣглеца затрудняли выстрѣлъ; притомъ Дикъ невольно почувствовалъ что-то въ родѣ угрызенія совѣсти и почти желалъ промахнуться. Стрѣла полетѣла.
Бѣглецъ остановился и упалъ; радостный крикъ вырвался изъ груди Гатча и всадниковъ. Но они слишкомъ поторопились радоваться. Упавшій снова вскочилъ на ноги и, насмѣшливо махнувъ платкомъ, черезъ нѣсколько мгновеній скрылся въ лѣсу.
-- Чортъ бы тебя побралъ!-- воскликнулъ Беннетъ.-- Вотъ воровскія ноги! умѣетъ бѣгать, нечего сказать. Но вы его ранили, мастэръ Шельтонъ, навѣрно!
-- Что бы онъ могъ дѣлать на церковномъ дворѣ?-- замѣтилъ сэръ Оливеръ. Сдается мнѣ, что тутъ былъ какой-нибудь злой умыселъ. Клипсби, сдѣлай одолженіе, слѣзь съ коня и пошарь тамъ, между деревьями.
Клипсби повиновался и черезъ нѣсколько времени вернулся, неся въ рукахъ листокъ бумаги.
-- Вотъ какая-то записка; она была прилѣплена къ церковнымъ дверямъ,-- сказалъ онъ.
-- Это просто кощунство!-- воскликнулъ сэръ Оливеръ.-- Добро бы еще принцъ или лордъ, а то какой-нибудь бродяга осмѣливается прилѣплять записки къ церковнымъ дверямъ -- нѣтъ, это положительно пахнетъ кощунствомъ! Но что тутъ можетъ быть написано? Я не могу разобрать въ сумеркахъ. Добрый мастэръ Шельтонъ, у васъ молодые глаза; пожалуйста, прочтите мнѣ эту богомерзкую записку.
Дикъ Шельтонъ взялъ бумагу и прочелъ ее вслухъ. Это были нѣсколько плохо риѳмованныхъ строчекъ, написанныхъ крупнымъ, неуклюжимъ почеркомъ и гласившихъ слѣдующее:
"Въ моемъ колчанѣ четыре черныя стрѣлы,
Четыре стрѣлы за тѣ притѣсненія, которыя я испыталъ,
Четыре стрѣлы для тѣхъ злыхъ людей,
Которые гнали меня прежде и теперь.
Первая пущена; она мѣтко попала:
Старый Апплэйярдъ убитъ.
Вторая -- для мистера Беннета Гатча,
Который сжегъ Гримстонъ со всѣми домами и лачужками.
Третья -- для сэра Оливера Отса,
Который перерѣзалъ горло Гарри Шельтону.
Сэръ Даніэль, вамъ предназначена четвертая;
Каждому свой чередъ.
Каждый изъ васъ получитъ на свою долю
По стрѣлѣ въ черное сердце!
Станьте на колѣни и молитесь --
Пришелъ вашъ послѣдній часъ!
Стихи подписаны: "Джонъ Мститель, изъ Зеленаго лѣса, и его веселые товарищи".
Внизу бумаги прибавлено: "У насъ найдется довольно стрѣлъ и хорошихъ пеньковыхъ веревокъ и для остальной вашей братіи".
-- Вотъ бѣда!-- жалобно воскликнулъ сэръ Оливеръ.-- Сэры, это письмо содержитъ гнусную клевету. Я готовъ поклясться крестомъ голивудскаго аббатства, что неповиненъ въ смерти того рыцаря, ни словомъ, ни дѣломъ, такъ же неповиненъ, какъ новорожденный младенецъ. Никто не перерѣзалъ ему горла, это вздоръ; есть достовѣрные свидѣтели, которые могутъ подтвердить мои слова.
-- Не стоитъ говорить объ этомъ, сэръ,-- сказалъ Беннетъ.-- Теперь не время для такихъ разговоровъ.
-- Не мѣшайтесь не въ свое дѣло, добрый Беннетъ. Я хочу доказать свою невинность. Я прошу всѣхъ засвидѣтельствовать, что мои руки остались чистыми въ этомъ дѣлѣ. Я даже не былъ тогда въ Моотгаузѣ. Меня послали съ порученіемъ...
-- Сэръ Оливеръ,-- перебилъ Гатчъ,-- если вамъ не угодно прервать эту проповѣдь, я прибѣгну въ другимъ средствамъ. Гостиръ, труби къ выступленію!
И въ то время, какъ звучала труба, онъ подъѣхалъ въ разстроенному патеру и что-то прошепталъ ему на ухо.
Дикъ Шельтонъ замѣтилъ, что глаза патера на мгновеніе остановились на немъ. Ему было надъ чѣмъ задуматься, потому что этотъ Гарри Шельтонъ былъ его отецъ. Но онъ ничего не сказалъ и скрылъ свое волненіе.
Гатчъ и сэръ Оливеръ поговорили еще нѣсколько времени, обсуждая, какъ имъ поступить въ виду измѣнившихся обстоятельствъ. Рѣшено было оставить десять человѣкъ не только для охраны Моотгауза, но и для того, чтобы сопровождать патера при переѣздѣ черезъ лѣсъ. Такъ какъ Гатчъ оставался, то начальство надъ вспомогательнымъ отрядомъ было поручено Шельтону. Другого выбора не было; всѣ эти люди были народъ неотесанный, безтолковый, непривычный въ войнѣ, тогда какъ Дикъ не только пользовался популярностью, но и былъ рѣшителенъ и серьезенъ не по лѣтамъ. Хотя его молодость протекла въ этомъ захолустьѣ, но сэръ Оливеръ передалъ ему всѣ свои книжныя познанія, а Гатчъ самъ обучалъ его воинскому искусству. Беннетъ всегда относился къ нему ласково; онъ былъ одинъ изъ тѣхъ людей, которые суровы и жестоки съ врагами, но готовы помочь и сдѣлать добро друзьямъ. И теперь, между тѣмъ какъ сэръ Оливеръ вошелъ въ ближайшую избу, чтобы написать о случившемся сэру Даніэлю Брэкли, Беннетъ подошелъ къ молодому человѣку пожелать ему успѣха и помощи Божіей въ его дѣлѣ.
-- Вамъ предстоитъ долгій путь, мастэръ Шельтонъ,-- сказалъ онъ.-- Вышлите развѣдчика, пусть онъ ѣдетъ шаговъ на пятьдесятъ впереди. Будьте осторожны въ лѣсу. Если мошенники нападутъ на васъ, бросайтесь на нихъ; останавливаться хуже... И пробивайтесь впередъ, мастэръ Шельтонъ, не вздумайте отступить, если дорожите жизнью; въ Тэнстолѣ вы не найдете подмоги -- подумайте объ этомъ! А теперь, такъ какъ вы отправляетесь на великую войну за короля, а я останусь здѣсь съ величайшей опасностью для жизни, и Богъ знаетъ, встрѣтимся ли мы когда-нибудь,-- то я хочу вамъ дать послѣдній совѣтъ. Не довѣряйтесь сэру Даніэлю; онъ человѣкъ ненадежный. Да и патеру не вѣрьте: самъ-то онъ не замыслитъ чего-нибудь худого, но онъ исполняетъ волю другихъ: онъ дѣлаетъ все, что захочетъ сэръ Даніэль. Постарайтесь найти себѣ хорошихъ друзей. И не поминайте лихомъ Беннета Гатча; право, есть мошенники похуже его. Ну, благослови васъ Богъ!
-- И надъ вами да будетъ милость Божія, Беннетъ!-- отвѣчалъ Дикъ.-- Вы были мнѣ хорошимъ другомъ, я всегда это скажу.
-- И вотъ что еще, мастэръ,-- прибавилъ Гатчъ съ нѣкоторымъ волненіемъ:-- если этотъ Мститель уложитъ меня стрѣлой, не пожалѣйте золотой марки или фунта на поминъ моей бѣдной души; мнѣ вѣдь плохо придется въ чистилищѣ.
-- Разумѣется, я исполню ваше желаніе, Беннетъ!-- возразилъ Дикъ.-- Но Богъ съ вами, зачѣмъ вы такъ говорите? мы еще встрѣтимся, и тогда понадобится скорѣй пиво, чѣмъ панихиды.
-- Дай-то Богъ, мастэръ Дикъ!-- отвѣчалъ Беннетъ.-- Но вотъ и сэръ Оливеръ... И онъ владѣлъ лукомъ не хуже, чѣмъ перомъ; изъ него могъ бы выйти славный воинъ.
Сэръ Оливеръ отдалъ Дику запечатанный пакетъ съ слѣдующею надписью: "Моему достопочтенному господину, сэру Даніэлю Брэкли, рыцарю; передать какъ можно скорѣе".
Дикъ положилъ этотъ пакетъ въ карманъ куртки и, отдавъ приказъ, поѣхалъ на западъ черезъ деревню.
КНИГА ПЕРВАЯ.
Юноши.
I. Въ гостинницѣ "Солнца" въ Кэттли.
Въ эту ночь сэръ Даніэль расположился съ своимъ войскомъ въ Кэттли и его окрестностяхъ. Воины его были хорошо помѣщены, но сэръ Даніэль принадлежалъ къ числу тѣхъ людей, которые ни на минуту не могутъ оставить мысль о пріобрѣтеніи денегъ; и даже теперь, наканунѣ важнаго и опаснаго предпріятія, онъ всталъ во второмъ часу ночи, чтобы притѣснять бѣдныхъ сосѣдей. Онъ наживался въ дѣлахъ о спорныхъ наслѣдствахъ; покупалъ право у самаго сомнительнаго претендента и потомъ, при помощи вліянія, которымъ онъ и другіе важные лорды пользовались у короля, выхлопатывалъ неправое рѣшеніе суда въ свою пользу, или если это грозило слишкомъ долгими проволочками, овладѣвалъ спорнымъ замкомъ силой оружія, въ надеждѣ, что его вліяніе и знаніе законовъ сэра Оливера удержатъ то, что ему удалось захватить. Кэттли было однимъ изъ такихъ мѣстечекъ; оно не сразу попало въ его лапы; до сихъ поръ онъ встрѣчалъ сопротивленіе со стороны жителей, и неудовольствіе еще усилилось тѣмъ, что онъ расположилъ здѣсь войско.
Въ два часа утра сэръ Даніэль сидѣлъ въ гостинницѣ у камина, такъ какъ среди болотъ въ Кэттли было въ это время холодно. Возлѣ него стояла кружка пива, приправленнаго пряностями. Онъ снялъ шлемъ, обнаживъ свою лысую голову и, подперѣвъ угрюмое лицо рукой, былъ весь закутанъ въ теплый красный плащъ. На противоположномъ концѣ комнаты нѣсколько человѣкъ изъ его свиты стояло на стражѣ. Другіе спали, растянувшись на лавкахъ. Нѣсколько ближе къ полу лежалъ, завернувшись въ плащъ, мальчикъ лѣтъ двѣнадцати или тринадцати. Передъ сэромъ Даніэлемъ стоялъ хозяинъ "Солнца".
-- Замѣтьте мои слова, любезный,-- говорилъ сэръ Даніэль:-- исполняйте только мои приказанія, и я буду для васъ добрымъ лордомъ. Мнѣ нужно, чтобы старшины были надежные люди; и я хочу, чтобы Адамъ-а-Моръ былъ главнымъ констэблемъ; смотрите же!.. Если будутъ выбраны другіе люди,-- это вамъ не поможетъ; напротивъ, вамъ же будетъ хуже. Относительно тѣхъ, кто заплатилъ ренту Уольсингаму, я приму свои мѣры... вы тоже изъ ихъ числа, любезнѣйшій!
-- Великодушный рыцарь,-- сказалъ трактирщикъ,-- я готовъ по клясться крестомъ голивудскаго аббатства, что заплатилъ только по принужденію. Нѣтъ, храбрый рыцарь, я не люблю мошенниковъ Уольсингамовъ; они нищіе и плуты, храбрый рыцарь. Я радъ служить такому лорду, какъ вы. Нѣтъ; спросите всѣхъ сосѣдей, я стоялъ за Брэкли.
Трактирщикъ скорчилъ страшную гримасу. Но это былъ еще лучшій исходъ, какого могъ ожидать фермеръ въ эти смутныя времена, и онъ пожалуй былъ радъ, что отдѣлался такъ дешево.
-- Введи этого человѣка, Сельденъ!-- крикнулъ рыцарь.
Одинъ изъ солдатъ втолкнулъ въ комнату жалкаго старика, блѣднаго какъ полотно и дрожавшаго всѣми членами отъ болотной лихорадки.
-- Я слыхалъ о тебѣ много дурного,-- отвѣчалъ рыцарь.-- Замышляешь измѣну, мошенникъ; бродишь по странѣ и сѣешь смуту; тебя сильно подозрѣваютъ въ смерти многихъ.. Какъ ты осмѣлился на такую дерзость? Но я съ тобой расправлюсь.
-- Благородный, достопочтенный лордъ!-- закричалъ старикъ: -- это какая-нибудь ошибка... Я бѣдный человѣкъ и никому не сдѣлалъ зла.
-- Шерифъ донесъ мнѣ о тебѣ много дурного,-- сказалъ рыцарь.-- Арестовать этого Тиндаля Шорби!
-- Кондалль или Тиндаль, это все равно,-- холодно возразилъ сэръ Даніэль.-- Клянусь моей душой, я сильно подозрѣваю тебя. Если хочешь спасти свою шею, напиши мнѣ сейчасъ же вексель на двадцать фунтовъ.
-- Двадцать фунтовъ, мой добрый лордъ!-- воскликнулъ Кондалль.-- Это безуміе. Все мое имущество не стоитъ семидесяти шиллинговъ.
-- Кондалль или Тиндаль,-- возразилъ сэръ Даніэль, скрипнувъ зубами:-- напиши мнѣ вексель на двадцать фунтовъ, и я буду для тебя добрымъ лордомъ и прощу всѣ твои вины.
-- Увы, великодушный лордъ,-- сказалъ Кондалль:-- это невозможно; я не умѣю писать.
-- Ну, нечего дѣлать,-- возразилъ рыцарь.-- Сельденъ, отведи этого стараго враля въ ближайшему вязу и повѣсь его осторожнѣе за шею, чтобы я могъ видѣть его, когда поѣду. Счастливаго пути, добрый мастэръ Кондалль, дорогой мастэръ Тиндаль! Вы отправитесь на почтовыхъ въ царство небесное -- скатертью дорога!
-- Нѣтъ, мой дорогой лордъ,-- отвѣчалъ Кондалль, заставляя себе улыбнуться:-- если ужъ вамъ угодно такъ шутить, что очень пристало вашей милости, то я постараюсь, какъ умѣю, написать вамъ вексель.
-- А, другъ,-- сказалъ сэръ Даніэль,-- теперь ты согласенъ на двадцать фунтовъ. То-то! ты слишкомъ хитеръ, чтобы имѣть состояніе не больше семидесяти шиллинговъ. Сельденъ, посмотри, чтобъ онъ написалъ по всей формѣ, и чтобы расписались свидѣтели.
Съ этими словами сэръ Даніэль, который былъ, впрочемъ, весельчакъ, одинъ изъ самыхъ веселыхъ людей въ Англіи, хлебнулъ глотокъ пива и откинулся на спинку стула, улыбаясь.
Между тѣмъ мальчикъ, лежавшій на полу, пошевелился и всталъ, оглядываясь съ испугомъ.
-- Сюда!-- сказалъ сэръ Даніэль; и когда мальчикъ всталъ и медленно подошелъ къ нему,-- онъ расхохотался во все гордо.-- Клянусь распятіемъ, славный мальчуганъ!-- воскликнулъ онъ.
Мальчикъ покраснѣлъ какъ піонъ и съ ненавистью взглянулъ на рыцаря большими черными глазами. Теперь, когда онъ всталъ, было гораздо труднѣе разобрать, сколько ему лѣтъ. Лицо его казалось нѣсколько старше, но было нѣжно, какъ лицо ребенка. Станъ его былъ слишкомъ полнъ для мальчика; въ походкѣ замѣчалось что-то неловкое.
-- Вы звали меня, сэръ Даніэль?-- сказалъ онъ.-- Какъ можете вы смѣяться надо мной!
-- Нѣтъ, позвольте мнѣ смѣяться,-- сказалъ рыцарь.-- Добрый мальчикъ, позвольте мнѣ смѣяться, прошу васъ. Еслибы вы могли видѣть себя самого, вы бы первый разсмѣялись.
-- Хорошо!-- воскликнулъ мальчикъ:-- вы отвѣтите за это, когда будете отвѣчать и за все другое. Смѣйтесь, пока можете.
-- Нѣтъ, дорогой кузенъ,-- возразилъ сэръ Даніэль нѣсколько болѣе серьезнымъ тономъ:-- не думайте, что я смѣюсь надъ вами. Посмѣяться отъ души съ родственниками или лучшими друзьями -- это другое дѣло. Я хочу васъ выдать за человѣка съ тысячью фунтовъ. Правда, я довольно грубо овладѣлъ вами, потому что этого требовали обстоятельства; но съ этихъ поръ я буду заботиться о васъ и служить вамъ самымъ усерднымъ образомъ. Полноте! Не сердитесь на честный смѣхъ; онъ разгоняетъ грусть. Кто смѣется, тотъ честенъ, дорогой кузенъ. Любезный хозяинъ, дайте поѣсть моему кузену, мастеру Джону. Садитесь, милый мой, и ѣшьте.
-- Нѣтъ,-- сказалъ мастеръ Джонъ,-- я не дотронусь до пищи. Разъ вы меня принуждаете къ такому грѣху, я буду поститься ради спасенія своей души. Любезный хозяинъ, будьте такъ добры,-- дайте мнѣ стаканъ чистой воды, вы меня очень этимъ обяжете.
-- Полноте, вы должны дать себѣ разрѣшеніе поѣсть!-- воскликнулъ рыцарь. Позднѣе покаетесь во грѣхахъ, право! Удовольствуйтесь пока этимъ и ѣшьте.
Но юноша упорно стоялъ на своемъ, выпилъ стаканъ воды и, завернувшись въ плащъ, сѣлъ въ уголку комнаты.
Черезъ часъ или два въ деревнѣ послышались оклики часовыхъ, звонъ оружія и топотъ коней; къ гостинницѣ подъѣхала толпа всадниковъ, и черезъ нѣсколько мгновеній Ричардъ Шельтонъ, весь забрызганный грязью, вошелъ въ комнату.
-- Здравствуйте, сэръ Даніэль,-- сказалъ онъ.
-- Какъ! Дикъ Шельтонъ!-- воскликнулъ рыцарь, и при этомъ имени мальчикъ, сидѣвшій въ углу, съ любопытствомъ посмотрѣлъ на вошедшаго.-- А что же Беннетъ Гатчъ?
-- Потрудитесь прочитать это письмо, сэръ рыцарь,-- сказалъ Ричардъ:-- изъ него вы узнаете обо всемъ случившемся. Не угодно ли вамъ также будетъ поспѣшить въ Райзингаму; по дорогѣ мы встрѣтили гонца съ письмами, и онъ сообщилъ намъ, что милордъ Райзингамъ въ крайне затруднительномъ положеніи и нуждается въ вашей помощи.
-- Какъ ты сказалъ? Въ затруднительномъ положеніи?-- повторилъ рыцарь.-- Нѣтъ, если такъ, то мы будемъ торопиться, сидя здѣсь, любезный Ричардъ. По нынѣшнимъ временамъ -- тише ѣдешь, дальше будешь! Говорятъ, будто замедленіе опасно; это вздоръ; напротивъ, излишняя торопливость губитъ людей -- замѣть это, Дикъ. Но я хочу сначала посмотрѣть, что за народъ вы привели. Посвѣти-ка, Сельденъ.
Сэръ Даніэль вышелъ на улицу и при красномъ свѣтѣ факела осмотрѣлъ новый отрядъ. Онъ не пользовался популярностью, какъ сосѣдъ и господинъ; но какъ военачальникъ былъ любимъ тѣми, кто служилъ подъ его знаменемъ. Его энергія, испытанное мужество, заботливость объ удобствахъ солдатъ, даже его грубыя остроты нравились храбрецамъ въ шлемахъ и кольчугахъ.
-- Чортъ побери!-- воскликнулъ онъ: -- что это за сбродъ! Иной согнулся крючкомъ, иной тощъ какъ копье. Я выставлю васъ авангардомъ, пріятели, потому что такихъ воиновъ мнѣ не жаль. Что это за пентюхъ на пѣгой лошади? Двухлѣтній баранъ верхомъ на свиньѣ глядѣлъ бы воинственнѣе! А! Клипсби! и ты здѣсь, старая крыса! Безъ тебя я охотно бы обошелся; ты пойдешь впереди всѣхъ и будешь служить мишенью для непріятельскихъ выстрѣловъ, бездѣльникъ; ты будешь показывать мнѣ дорогу.
-- Я готовъ указывать вамъ всякую дорогу, сэръ Даніэль, кромѣ дороги перебѣжчика,-- дерзко отвѣчалъ Клипсби.
Сэръ Даніэль расхохотался.
-- Хорошо сказано!-- воскликнулъ онъ.-- Ты, я вижу, за словомъ въ карманъ не полѣзешь! Прощаю твои вины за эту шутку. Сельденъ, позаботься о томъ, чтобы ихъ накормили: людей и коней.
Рыцарь вернулся въ гостинницу.
-- Ну, любезный Дикъ, садись,-- сказалъ онъ. -- Вотъ добрый эль и окорокъ. Ѣшь, а я пока прочту письмо.
Сэръ Даніэль распечаталъ конвертъ, и когда прочелъ письмо, брови его нахмурились. Нѣсколько времени онъ сидѣлъ въ задумчивости, потомъ бросилъ быстрый взглядъ на Шельтона.
-- Дикъ,-- сказалъ онъ,-- читалъ ты эти вирши?
Молодой человѣкъ кивнулъ головой.
-- Въ нихъ упомянуто имя твоего отца,-- продолжалъ рыцарь:-- и нашъ бѣдный сэръ Оливеръ обвиняется какимъ-то негодяемъ въ его убійствѣ.
-- Онъ говорилъ объ этомъ!-- воскликнулъ рыцарь.-- Не придавай значенія его словамъ. Это такой болтунъ! вотъ ужъ языкъ безъ костей! Когда-нибудь, въ свободное время, я самъ разскажу тебѣ, Дикъ, объ этомъ дѣлѣ. Былъ тутъ нѣкій Дэквортъ, котораго сильно обвиняли въ этомъ убійствѣ, но времена были смутныя, и нельзя было добиться правосудія.
-- Это случилось въ Моотгаузѣ?-- спросилъ Дикъ, подавляя волненіе.
-- Это случилось между Моотгаузомъ и Голивудомъ,-- холодно возразилъ сэръ Даніэль, бросая искоса подозрительный взглядъ на молодого человѣка.-- А теперь,-- прибавилъ онъ,-- поторопись съ ѣдой; ты долженъ вернуться въ Тэнстолль съ запиской отъ меня.
На лицѣ Дика выразилось разочарованіе.
-- Пожалуйста, сэръ Даніэль,-- воскликнулъ онъ,-- пошлите кого-нибудь изъ солдатъ! Прошу васъ, позвольте мнѣ участвовать въ сраженіи. Вы увидите, что я умѣю наносить удары.
-- Не сомнѣваюсь въ этомъ,-- возразилъ сэръ Даніэль.-- Но оставаться здѣсь мало чести. Я буду стоять въ Кэттли, пока не получу рѣшительныхъ извѣстій о ходѣ войны, а тогда присоединюсь къ побѣдителю. Не считай этого трусостью,-- это только благоразуміе, Дикъ. Наша бѣдная страна такъ потрясена возстаніемъ, королевская власть такъ часто переходитъ изъ рукъ въ руки, что никто не можетъ быть увѣренъ въ завтрашнемъ днѣ. Суетливые и безразсудные люди торопятся, но милордъ-разсудокъ сидитъ спокойно и выжидаетъ.
Съ этими словами сэръ Даніэль сѣлъ на другомъ концѣ длиннаго стола и весь погрузился въ письмо, такъ какъ приключеніе съ черной стрѣлой было ему очень не понутру.
Тѣмъ временемъ молодой Шельтонъ усердно принялся за ѣду, но вдругъ почувствовалъ чье-то прикосновеніе и услышалъ чей-то голосъ, шептавшій ему на ухо:
-- Не показывайте вида, что со мной разговариваете! Укажите мнѣ прямую дорогу въ голивудскому аббатству. Прошу васъ, помогите человѣку въ крайней нуждѣ и опасности!
-- Ступайте по тропинкѣ къ вѣтряной мельницѣ!-- шопотомъ отвѣчалъ Дикъ:-- она приведетъ васъ въ перевозу; тамъ спросите.
Онъ снова принялся за ѣду, не поворачивая головы, но, взглянувъ искоса, увидѣлъ, какъ мастеръ Джонъ потихоньку выходилъ изъ комнаты.
Черезъ полчаса сэръ Даніель вручилъ Дику письмо и отправилъ его обратно въ Моотгаузъ. А еще черезъ полчаса явился посланный отъ милорда Райзингама.
-- Сэръ Даніэль,-- сказалъ онъ,-- вы упускаете случай отличиться. Битва началась передъ разсвѣтомъ, мы разбили ихъ авангардъ и смяли правое врыло. Только центръ еще держится. У васъ есть свѣжіе воины; съ такими силами мы опрокинемъ ихъ въ рѣку. Что же, сэръ рыцарь? Неужели вы будете послѣднимъ?-- это не вяжется съ вашей славой.
-- Нѣтъ!-- воскликнулъ рыцарь:-- я только-что собирался отправиться. Сельденъ, труби къ выступленію. Сэръ, я сейчасъ буду готовъ. Мои главныя силы прибыли сюда не больше часа тому назадъ. Чего же вы хотите? Шпоры -- хорошая вещь, но ими можно и загнать коня. Живѣе, ребята.
На звуки трубы со всѣхъ сторонъ появились люди сэра Даніэля и выстроились передъ гостинницей. Они спали, не снимая оружія, подлѣ осѣдланныхъ коней, и въ какія-нибудь десять минутъ сотня хорошо вооруженныхъ и дисциплинированныхъ людей стояла въ порядкѣ, готовая къ выступленію. Большая часть носили цвѣта сэра Даніэля -- темно-красный и голубой, что придавало отряду красивый видъ. Лучшіе воины стояли впереди; позади всѣхъ помѣстились вновь прибывшіе. Сэръ Даніэль съ удовольствіемъ оглянулъ отрядъ.
-- Эти молодцы помогутъ вамъ въ бѣдѣ,-- сказалъ онъ.
-- Народъ надежный, что и говорить,-- отвѣчалъ посланный.-- Жаль только, что вы не выступили раньше.
-- Что дѣлать,-- сказалъ рыцарь, и съ этими словами онъ вскочилъ на лошадь.-- Эй, Джонъ! Джонъ! Что за дьявольщина! куда она запропастилась? Хозяинъ, гдѣ дѣвушка?
-- Дѣвушка, сэръ Даніэль?-- воскликнулъ трактирщикъ.-- Сэръ, я не видалъ никакой дѣвушки.
-- Ну, мальчикъ, болванъ!-- крикнулъ рыцарь.-- Неужели вы не догадались, что это дѣвчонка? Въ красномъ плащѣ -- выпила стаканъ воды и отказалась отъ пищи -- гдѣ она, бездѣльникъ?
-- Мастеръ Джонъ... такъ вы его называли, сэръ,-- отвѣчалъ хозяинъ.-- Онъ ушелъ. Я его видѣлъ -- часъ тому назадъ -- видѣлъ его въ конюшнѣ; онъ сѣдлалъ сѣрую лошадь.
-- Сэръ,-- замѣтилъ вѣстникъ съ горечью:-- пока вы хлопочете о пятистахъ фунтахъ, рѣшается участь англійскаго королевства.
-- Хорошо сказано,-- отвѣчалъ сэръ Даніэль.-- Сельденъ, оставайся съ шестью стрѣлками и разыщи мнѣ ее! Чтобъ была здѣсь, когда я вернусь! Смотри же, головой отвѣчаешь. А теперь, сэръ, ѣдемъ.
Отрядъ двинулся крупною рысью, между тѣмъ какъ Сельденъ съ шестью солдатами остался на улицѣ, среди толпы зѣвакъ.
II. Въ болотѣ.
Было около шести часовъ утра, когда Дикъ выѣхалъ на гать, проложенную черезъ болото. Небо было ясно; дулъ довольно свѣжій вѣтеръ; крылья мельницы вертѣлись; ивы, росшія по болоту, колыхались, и по нимъ пробѣгала рябь, какъ по нивѣ. Дикъ всю ночь провелъ на конѣ, но сердце его было чисто, тѣло здорово, и онъ ѣхалъ весело.
Дорога все болѣе и болѣе углублялась въ болото; деревня уже исчезла изъ вида, и только крылья вѣтряной мельницы виднѣлись позади, тогда какъ впереди рисовались верхушки тэнсголльскаго лѣса. По обѣ стороны отъ дороги тянулись заросли изъ и камыша; предательскія трясины привлекали путника изумрудною зеленью. Гать, по которой шла дорога, была древняго происхожденія: ее устроили еще римляне; съ теченіемъ времени она мѣстами погрузилась въ болото и тамъ и сямъ была затоплена его мутными водами.
Проѣхавъ около мили, Дикъ наткнулся на такое затопленное мѣсто. Тростникъ и ивы, разбросанные въ видѣ островковъ, сбивали съ толку путника. Незнакомый съ мѣстностью легко могъ сбиться съ дороги, и Дикъ невольно почувствовалъ безпокойство, вспомнивъ о мальчикѣ, которому онъ указалъ дорогу. Самому ему достаточно было бросить взглядъ на мельничныя крылья, рѣзко выдѣлявшіяся на голубомъ небѣ, и на виднѣвшійся вдали тэнсголльскій лѣсъ, чтобы тотчасъ же оріентироваться и направиться по затопленной дорогѣ, гдѣ вода достигала колѣнъ лошади, также увѣренно, какъ по сухому пути.
На полдорогѣ, когда уже показался противоположный конецъ гати, снова выходившій на сушу, онъ услышалъ сильный плескъ направо отъ себя и увидѣлъ сѣрую лошадь, погрузившуюся по брюхо въ болото. Бѣдное животное, какъ будто почуявъ близкую помощь, страшно забилось при его приближеніи. Выкатившіеся, налитые кровью глаза смотрѣли съ выраженіемъ ужаса, и когда оно судорожно забилось въ трясинѣ, тучи насѣкомыхъ поднялись и зажужжали вокругъ него.
"Увы!-- подумалъ Дикъ: -- неужели бѣдный мальчикъ погибъ?-- Это его лошадь, навѣрное. Ну, бѣдняжка, если ты такъ просишь меня о помощи, я сдѣлаю что могу. Сокращу твои мученія".
Онъ натянулъ самострѣлъ, и стрѣла пробила голову животнаго.
Послѣ этого акта суроваго милосердія Дивъ поѣхалъ дальше не безъ тревоги и высматривая хоть какіе-нибудь слѣды своего менѣе счастливаго предшественника.
"Боюсь, что бѣдный малый утонулъ въ трясинѣ", подумалъ онъ.
Но въ эту минуту кто-то назвалъ его по имени, и, оглянувшись, онъ увидѣлъ лицо мальчика, выглядывавшаго изъ густыхъ камышей.
-- Вы здѣсь?-- крикнулъ Шельтонъ.-- Да вы такъ спрятались, что я проѣхалъ-было мимо, не замѣтивъ васъ. Я видѣлъ вашу лошадь въ болотѣ и избавилъ ее отъ страданій; вамъ бы слѣдовало сдѣлать это самому. Ну, вылѣзайте изъ своего убѣжища. Тугъ никто не тронетъ васъ.
-- У меня нѣтъ оружія, да еслибы я было, такъ я не умѣю владѣть имъ,-- отвѣтилъ мальчикъ, вылѣзая на гать.-- Но пожалуйста, добрый мастеръ Ричардъ, помогите мнѣ вашимъ совѣтомъ. Если я не попаду въ голивудское аббатство, я погибъ.
-- Нѣтъ,-- сказалъ Дикъ, слѣзая съ лошади.-- Я помогу вамъ больше чѣмъ совѣтомъ. Садитесь на моего коня, а я пойду пѣшкомъ, а когда устану, мы помѣняемся мѣстами; такъ мы скорѣй доберемся.
Мальчикъ сѣлъ верхомъ, и они отправились какъ могли скоро по неровной гати, причемъ Дикъ шелъ рядомъ съ лошадью, положивъ руку на колѣно своего спутника.
-- Какъ васъ зовутъ?-- спросилъ Дивъ.
-- Джэкъ Матчамъ,-- отвѣчалъ мальчикъ.
-- А зачѣмъ вамъ въ голивудское аббатство?
-- Я ищу убѣжища отъ человѣка, который притѣсняетъ меня. Добрый аббатъ Голивуда -- вѣрная опора для слабыхъ.
-- А какъ вы попали въ сэру Даніэлю, мастеръ Матчамъ?
-- Онъ овладѣлъ мною насильно,-- воскликнулъ Матчамъ:-- заставилъ меня надѣть это платье, смѣялся надо мной, когда я плакалъ, заставлялъ меня ѣхать верхомъ такъ долго, что я совсѣмъ выбился изъ силъ; а когда нѣкоторые изъ моихъ друзей гнались за нами, чтобы освободить меня, помѣщалъ меня въ аррьергардѣ подъ ихъ выстрѣлами. Одна стрѣла даже задѣла мою правую ногу, и мнѣ теперь трудно ходить. Нѣтъ, мы еще разсчитаемся, онъ заплатитъ за все!
-- Что-жъ вы съ нимъ сдѣлаете,-- сказалъ Дикъ.-- Онъ храбрый рыцарь, съ желѣзной рукой! Если онъ узнаетъ, что я помогалъ вашему бѣгству, мнѣ придется плохо.
-- Не называть же мнѣ васъ дѣвицей, добрый Ричардъ?-- замѣтилъ Матчамъ.
-- Разумѣется, нѣтъ,-- отвѣчалъ Дикъ.-- Терпѣть не могу дѣвицъ. Никогда я о нихъ не думаю. Чортъ бы ихъ побралъ! Охота, война, пирушки, вотъ что мнѣ по вкусу. Я никогда не слыхалъ ничего путнаго о дѣвицахъ, кромѣ одной, да и ту, бѣдняжку, сожгли за колдовство, и за то, что она вопреки природѣ вздумала носить панталоны.
Мастэръ Матчамъ перекрестился и повидимому мысленно сталъ читать молитву.
-- Что это вы дѣлаете?-- спросилъ Дикъ.
-- Молюсь за ея душу,-- отвѣчалъ юноша слегка дрожащимъ голосомъ.
-- За душу колдуньи!-- воскликнулъ Дикъ.-- Впрочемъ, молитесь, если вамъ угодно! она была лучшая дѣвушка въ Европѣ, эта Жанна д'Аркъ. Старый Апплэйярдъ, стрѣлокъ, бѣжалъ передъ ней, по его словамъ, какъ передъ великаномъ. Да, храбрая была дѣвица!
-- Только слушайте, мастэръ Ричардъ,-- замѣтилъ Матчамъ: -- если вы такъ не любите дѣвушекъ, то вы не настоящій мужчина...
-- Вздоръ!-- сказалъ Дикъ.-- Вы разсуждаете какъ молокососъ. А если вы думаете, что я не настоящій мужчина,-- слѣзайте съ коня, и я вамъ докажу свое мужество на кулакахъ, или на шпагахъ, или изъ лука...
-- Нѣтъ, я не умѣю биться,-- боязливо сказалъ Матчамъ.-- Я и не думалъ васъ обидѣть. Я только пошутилъ. А если я говорю о женщинахъ, то только потому, что слышалъ, будто вы скоро женитесь.
-- Я женюсь!-- воскликнулъ Дикъ.-- Вы первый, отъ кого я слышу объ этомъ. На комъ же?
-- На Дженни Садли,-- отвѣчалъ Матчамъ, краснѣя.-- Это дѣло сэра Даніэля, онъ при этомъ получитъ свою выгоду; и, право, я слышалъ, что бѣдная дѣвушка оплакиваетъ свою участь. Должно быть, она держится такихъ же взглядовъ, какъ вы, или почему-либо не любитъ жениха.
-- Что дѣлать! отъ брака, какъ я отъ смерти, никто не убѣжитъ,-- сказалъ Дикъ тономъ покорности судьбѣ.-- Такъ она оплакиваетъ свою участь? Ну вотъ, скажите, развѣ не чепуха въ головахъ у этихъ дѣвушекъ: плакать, когда она еще и не видѣла меня! Что-жь, и мнѣ оплакивать свою участь? Нѣтъ. Коли ужъ нужно жениться, я женюсь съ сухими глазами. Но если вы ее знаете, скажите, пожалуйста, какова она собой? красива или нѣтъ? И потомъ, сердита или любезна?
-- Ну вотъ, какое вамъ дѣло до этого?-- сказалъ Матчамъ.-- Вамъ нужно жениться, и вы женитесь. Красивая, некрасивая, не все ли равно? Вѣдь это все пустяки. Вѣдь вы не мальчишка, мастеръ Ричардъ, и пойдете въ вѣнцу съ сухими глазами, не правда ли?
-- Совершенно вѣрно,-- сказалъ Ричардъ:-- стану я думать о такомъ вздорѣ!