Скотт Вальтер
Хэлидон Хилл

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Драматическая картина в 2-х действиях из шотландской истории.
    Перевод Д. А. Эристова (1826)

Вальтер Скотт.

Хэлидон Хилл.

("Галидонский холм").

Драматическая картина в 2-ух действиях из шотландской истории.

Пер. Эристова Д. А. (1826 г.).

   Действующие лица:
   Шотландцы:
   Арчибальд Дуглас - регент Шотландии.
   Вожди и дворяне шотландские:
   Гордон.
   Суинтон.
   Леннокс.
   Сутгерланд.
   Росс.
   Максвелл.
   Джонстон.
   Лендзи.
   Адам Випонт - рыцарь-храмовник.
   Приор аббатства, называемого Божий дом.
   Рейнольд - оруженосец Суинтона.
   Гоб Гаттели - пограничный мародёр.
   Герольды и воины.
   Англичане:
   Король Эдуард III.
   Дворяне английские и нормандские:
   Чандос.
   Перси.
   Ричмонд.
   Аббат Волтемстоуский.

Действие происходит на англо-шотландской границе в 1333 году от Р. Х.

Действие 1.

Сцена 1.

Сцена представляет собой холм Хэлидонский, видимый с северной стороны. В глубине видна вершина этого холма, покрытая арьергардом шотландского войска.

Явление 1.

Несколько отрядов идут с разных сторон для соединения с главным войском.

Випонт и приор.

   Випонт.
   Святой отец, постой. Теперь мне больше
   Не нужен проводник. Принудил я
   Тебя за мной приблизиться вплотную
   Почти к источнику волнений бранных.
   Приор.
   Хотел бы я, что б ты до тех времён,
   Когда тебя оставлю я, примкнул
   К войскам барона некого. Пусть меч,
   Что славой был покрыт в сирийском крае,
   Не обнажится посреди собранья
   Неправых и неправедных вояк.
   Випонт.
   Присутствие неумолимой смерти
   Облагородит всякое собранье
   И место. А его не много надо:
   Лишь где бы встать, а после, может, лечь.
   Но я друзей попробую найти здесь.
   Двенадцать лет прошло, как я покинул
   Шотландию, что б воевать затем
   На землях Палестины. Молодёжи
   Я знал весь цвет шотландской, да и сам
   Не чужд был ей.
   Приор.
                                  Увы! Всё изменилось!
   Тогда знамёна Брюса-короля
   И Рендольфа, и Дугласа с Грагамом
   На поле битвы рьяно развевались,
   А нынче их гробы они покрыли.
   Випонт.
   Вот почему, придя сюда и видя
   Щиты, покрытые рисунками величья
   И славы родовой, я не приметил
   Ни одного из столь известных мне,
   Я не узнал ни графов, ни баронов,
   Которые несли их прежде. Раньше
   Они казались мне несокрушимой
   И мощной силой, но блистали чаще
   Средь победителей турнирных, чем
   Вели войска по грязи на сраженье.
   А эти воины, что столь юны, как те
   Во времена, мной названные, мнятся
   Неопытными мне. Воззрись на строй их!
   Приор.
   Я не могу на них и поглядеть-то,
   Не то что бы "воззриться", как сказал ты.
   Глаза мои так слепит блеск шеломов,
   Щитов, мечей, секир и даже копий.
   Да и к чему такой парад тщеславья!
   Брюс часто побеждал, и не имея
   Числа такого и такого вида
   У войска своего.
   Випонт.
                                  Но Брюс их вёл!
   Не так сильно оружье, преподобный,
   По качеству и свойствам всем своим,
   Как и могуча, и сильна десница,
   Его способная на деле применить.
   Жаль, что средь нас того нет государя
   И рыцарей его! Не всех же время
   Заставило покинуть бренный мир?
   Когда я отправлялся в Палестину,
   То волосы не тронуты их были,
   Как помню, совершенно сединой,
   Снег старости их вовсе не касался.
   Приор.
   К несчастью, это правда, но ты знаешь,
   Что в нашей Скоттии власы белеют редко
   Под шлемами. Одни лишь клобуки
   И куколи отшельников, монахов
   Скрывают тех главы, кто до седин
   Дожить на этом свете умудрился.
   Война среди мирян - жестокий жнец,
   Чей серп срезает всходы раньше срока.
   За семьдесят лет этой моей жизни,
   Я пережил дворян два поколенья,
   А здесь, вокруг холма и на его
   Вершине мы любуемся уж третьим.
   Випонт.
   Возможно, ты переживёшь и это.
   Приор.
   Избавь, Господь! Пусть будет Неба воля
   Глазам моим закрыться прежде, чем
   Узрят они упавший гнев Его
   На малых сих.
   Випонт.
                               Отец мой, удались
   Отсюда. За Шотландию молись.
   И более ты обо мне не думай.
   Я вижу, кажется, товарища и друга,
   С которым вместе любо мне бороться.
   Так к братьям удались своим, моля
   Послать победу небеса нам.
   Приор.
                                                       Пусть же
   Благословенье Божье пребывает
   С тобой, небес защитник и Отчизны!
   (Уходит).

Випонт удаляется в сторону и опускает забрало шлема.

Явление 2.

Суинтон, Рейнольд и отряд воинов, Випонт в отдалении.

   Суинтон
   (сопровождавшим его)
   Остановитесь! Пусть здесь моё знамя
   До тех пор развевается, пока
   Сам Дуглас не назначит для отряда
   Иного места.
   Рейнольд.
                            Там, где королевский
   Стяг развевается, он должен пребывать.
   А мы имеем право со времён
   Пророка и царя Давида быть,
   Где захотим. Я б посмотрел на дурня,
   Который сунулся б сюда оспорить
   На это место наше право здесь!
   Суинтон.
   Довольно, Рейнольд! Всё же самым лучшим
   Для воина является то место,
   Какое командир ему укажет,
   Другого он не должен знать, отвагой
   Его достоинства и стойкостью умножив.
   Из тех ты бестолковых, что не знают
   Военного искусства суть, иль могут
   Во всём лишь несколько приёмов видеть.
   Случалось мне: судили об охоте,
   Что б всякий, быстроте коня доверясь,
   Стремился в беспорядке за оленем,
   Что бы настичь его при утомленье.
   О Рейнольд, эти англичане вовсе
   Не робкие олени, и король их,
   Сам Эдвард, полон сил и беспорядка
   В охоте даже он не допускает.
   Випонт
   (выдвигаясь)
   Суинтона я б издали узнал
   И без старинного с плюмажем бургонета (род шлема),
   Без кабана, какого держат узы
   У дуба векового на эмблеме,
   Что украшает щит, без той походки,
   Уверенность какая выражает,
   И даже будь он не таким гигантом,
   И без его тяжёлой булавы,
   Которую лишь он в шотландском крае
   Один способен над землёй поднять.
   Любовь его к порядку боевому
   В нём мудрость мужа ясно выражает
   И благородство, а огромный рост -
   Воителя показывает верно.
   Привет тебе, Суинтон, воин стойкий!
   Суинтон.
   Благодарю тебя, храмовник храбрый,
   Ведь крест, тобой носимый на плече,
   Даёт мне право величать тебя так,
   Хотя опущенное у тебя забрало
   Мне опознать персоны не даёт.
   Амфревилл ты, быть может?
   Випонт
   (открывая лицо)
   Нет. Я всего лишь менее достойный
   Брат ордена того. Однако я,
   Конечно, полагаю, хоть лицо
   Моё сирийским солнцем затемнилось
   До состоянья воронённой стали,
   Что, к удовольствию обоих, Алан Суинтон
   Здесь встретит и узнает молодца,
   Чьё имя, как известно, Саймон Випонт.
   Суинтон
   (подходя и целуя его)
   Так точно! Рад я так же, как и жнец,
   Средь поля встретивший по ремеслу собрата
   В то время, когда колос ждёт серпа.
   Не правда ли, ведь это так же верно,
   Как то, что день сегодня, а не ночь,
   Что ты последуешь за баннером моим?
   Штандарт, что видишь ты, немало дыр
   Обрёл с тех пор, как я с тобой расстался.
   Кабаньи головы, набитые на нём,
   На те походят, что столы когда то
   Во время пира наши украшали,
   К примеру в Рождество, и на которых
   Друзья уже испробовали нож.
   Випонт.
   Итак, что б ни случилось, я за ним
   Последую. Ни щит Стюартов
   С Андреевским крестом расчетверённый,
   Ни сердце, истекающее кровью,
   У Дугласов, ни лимфаиды Росса,
   Ни рыси Сутгерланда, ни какой-то
   Из царственных и золочённых львов
   Не в состоянии привлечь меня.
   Да, доблестно я поддержу твои
   Кабаньи головы. Я вижу, что они
   Окружены копейщиков отрядом
   Отборным, и кого-то узнаю,
   Но где же главные, скажи мне, силы?
   Суинтон.
   Эх, Саймон Випонт, разве ты не видишь
   Меня и слуг моих отряд немногих?
   Напрасно в рог трубил Суинтон громко:
   Вот всё, что удалось ему собрать.
   В моих владеньях нет ни одного
   Подростка, что бы мог поднять рапиру,
   Ни одного из стариков, который
   Ходил бы, на клюку не опираясь.
   И безбородый здесь, и бородатый,
   Седой и с чёрным глянцем на кудрях, -
   Все по призыву моему явились,
   Поскольку они Родине нужны.
   Ей множество людей необходимо,
   Пускай бы каждый был как Геркулес.
   Пусть эта группа в сто раз станет больше.
   Випонт.
   Ты раньше тысячью владел солдат,
   Родных, друзей, союзников, вассалов,
   А нынче, через дюжину годов,
   Их только шестьдесят я насчитал!
   А сыновья твои, сэр Алан, где?
   Смущён я, вопросив тебя об этом.
   Суинтон.
   Погибли, Випонт, все, и в опустевшем
   Остался замке у меня младенец,
   Не отлучённый от грудей кормилиц.
   Где деды и отцы мои? О чём мне
   И плакать? Дом Анульфа бы угас
   Без этого ничтожного созданья.
   Теперь я словно устаревший пень,
   Чьи ветви главные, числом четыре,
   Вдруг вырубил жестокий дровосек.
   Лишь только слабый есть один побег,
   Но и его сомнёт легко вдруг ветер.
   Випонт.
   Ух! Все погибли!
   Суинтон.
                                     Да, увы, погибли!
   Их звали: Джон-с- Копьём, с секирой Арчибальд,
   Всегда готовый Ридчард-раб к услугам
   И самый юный из моих любимцев,
   Мой белокурый Вильям, лишь в стихах,
   Которые сложили менестрели
   Преклонных лет, они теперь остались,
   И трогает сердца у дев младых
   Об этих людях звук упоминанья.
   Випонт.
   Сраженья с Англией всё выкосили их,
   Годившихся в Христово даже войско.
   Те рыцари, что даже гроб Господень
   Из нечестивых рук могли б отнять,
   Все пали в этой распре страшной между
   Двумя из христианнейших народов!
   Суинтон.
   И проклятой, и страшной, и, добавь,
   Братоубийственной. Ведь не с английским войском
   Они сражались, иль с другим врагом,
   Подобно предкам, в бое за отчизну.
   Но я увидел их сражёнными, их гибель
   В усобице кровавой с горделивым
   И яростным врагом внутри страны,
   Чьё имя было Гордон! Он убил их!
   Випонт.
   Ты плачешь? Так отмщенье не свершилось?!
   Суинтон.
   Ты за кого меня считаешь, рыцарь?
   Взгляни на тот утёс, из щели в коем
   Сбегает ключ. Разве она на вид
   Не кажется порой алмаза твёрже?
   Однако воды в ней нашли свой путь.
   Так можно совместить и человеку
   Чувствительной души с твердейшим сердцем.
   Они отомщены, и я не плакал,
   Пока не совершил, что я задумал,
   Пока меч моего отца в крови
   Не обагрился Гордонов за то,
   Что сократил он род мой. Лишь тогда я
   Оплакал сильно сыновей моих.
   Но вот когда жестокий этот Гордон
   Лежал передо мной, и был он мёртв,
   Я испытал невольно сожаленье
   К нему. Считал его своим я другом,
   Сидели часто за одним столом,
   В охоте принимали мы участье.
   Сражались с ним под знаменем одним...
   Да будет проклято высокомерье!
   Вдруг из-за пустяка пропала дружба.
   Випонт.
   С могучим Гордоном и молодым ты в ссоре!
   Суинтон.
   Да, во вражде смертельной! Здесь, в краю,
   К границе близком, где вражда в наследство
   От предком достаётся их потомкам,
   Как родовые замки иль гербы,
   Где даже правосудия весами
   Владеет личная порою месть,
   За каждую ценя всех каплю крови
   С такою точностью, как взвешивал еврей
   Или ломбардец мелкую монету,
   Здесь, я скажу, от Солвея с Сент-Аббом
   Вражды такой на свете не бывало,
   Чем та, которая навеки разделила
   Всех Гордонов с Суинтонами!
   Випонт.
                                                            И
   Ты не имеешь больше чем шести
   Десятков, между тем твой враг владеет,
   Тот Гордон, тысячью бойцов отборных.
   Суинтон.
   Но в сказанном тобой есть недостаток!
   Когда ты удалился в Палестину,
   Его поместьями с баронством наградили
   Весьма далёкие на севере. Южане,
   Друзья его и верные вассалы
   Сто сотен всадников ему всегда дадут,
   Но можно к этому добавить Дее
   И Спей, и Баденох-Керн. - и другая
   При этом тысяча, конечно, набежит.
   А для чего все эти сожаленья!
   Коль головы кабаньи для тебя
   И кажутся ничтожными, поскольку
   Ведут так мало войска за собою,
   То избери себе другое знамя,
   Под скачущим оленем повоюй,
   Вокруг него-то воинов побольше.
   Там юный Гордон учится впервые
   Владеть оружьем и горит желаньем
   Уж золотые шпоры обрести,
   Ты был его отца желанным другом,
   Так точно, как моим, так отчего ж
   Тебе там с ними не соединиться
   И подкрепить его твоей рукой?
   Випонт.
   Когда соединяла дружба вас,
   Я общим вашим другом был, а ныне
   Врагом быть не могу ни одному
   Из вас, но сколь бы малой не была
   Моя поддержка, встану под знамёна
   Того из вас, кто меньше ратной силы
   Имеет для защиты у себя.
   Суинтон.
   Ты говоришь, как рыцарь благородный,
   Как человек, что всё готов отдать,
   Пожертвовать имущество своё
   Для дела христианства в Палестине,
   Иль как в земле безверья миссьонер.
   И, несмотря на это, Випонт, я
   Тебе быть с Гордоном настойчиво желаю.
   Он молодой и честный человек,
   Как говорит молва, живой, подвижный
   И, сверх того, - влюблённый. Хочет он
   Сегодня посвящённым непременно
   Быть в рыцари и ради полученья
   Злачёных шпор особенно усердно
   Сражаться станет. Рядом с ним тебе
   Полезней быть, что б сдерживать его
   Военный пыл твоим благоразумьем.
   Ты можешь быть орлом, что приучает
   Своих птенцов глядеть на солнце смело,
   Не ослепляясь блеском его ярким.
   Випонт.
   Увы! Бесстрашный Суинтон! Ужели
   Учить охотника, который за оленем
   Погнаться собирается, оленю
   Тому же самому премудростям охоты?
   О нравы чёртовы и варварские,
   Дики обычаи у вас и заставляют
   Мстить Гордона за смерть его отца.
   Суинтон.
   Пусть будет так. Я ждал того, признаться,
   Убив отца его, я отомстил
   За смерть и сыновей моих, и слуг.
   Коль меч младого Гордона и сможет
   Достигнуть сердца моего, то он
   Уж не сумеет раны нанести
   Поглубже нанесённой его предком.
   Хочу погибнуть я от рук того,
   Кто б был меня достоин, и он станет
   Героем этим, если будет храбр,
   Разумен, благ и благороден в поле,
   Ближайшем к Хэлидонскому холму,
   И в ожидаемой грядущей битве.

Явление 3.

Те же и искатель рыцарского достоинства (молодой герольд).

   Молодой герольд.
   Всё на совет ступайте, джентльмены!
   Собраться пред штандартом королевским
   Вам регент всем повелевает. С верху
   Холма явилось войско Эдуарда.
   Суинтон.
   Скажи ему, что мы приказ исполним.

Молодой герольд уходит с Рейнольдом.

Явление 4.

Суинтон, Випонт, воины Суинтона.

   Суинтон
   (одному из свиты)
   Возьми мой шлем и знамя приспусти.
   Пусть их никто не видит до тех пор,
   Пока к тому враг не обяжет нас.
   Я не хочу причиной быть ссор частных
   И соблазнять Гордона, ведь питаю
   К нему презрение я.
   Випонт.
                                     Всё ж и так узнает?
   Суинтон.
   Он никогда меня не видел. Говорят,
   Родители его не зря держали
   Его на севере, что б уберечь от смерти
   От рук держателей на древке знака вепря.
   Естественной была предосторожность,
   Но вовсе бесполезной, ибо я
   Ребёнка жизнь прервать бы не решился,
   Тем более в печали пребывая
   Великой от своих детей несчастья.
   Випонт.
   Так, на пути к совету, повстречаю
   Я Гордона. Мне мной носимый крест
   Повелевает быть слугой Господним
   Одновременно словом и мечом.
   О помощи прошу в молитве Небо,
   Что б мир меж вами ваш же общий друг
   Восстановил!
   Суинтон.
                              Едва ль это возможно,
   Всей силы духа, воинских умений
   Не хватит у тебя вернуть гробов
   Добычу мне, дать жизнь умершим вновь.

Оба расходятся в разные стороны. За Суинтоном вслед пускаются его воины.

Сцена 2.

Сцена представляет собой вершину Хэлидонского холма, перед которым разбит Дугласов шатёр. Вдали видно королевское знамя Шотландии, вокруг которого расположены знамёна и штандарты главных дворян.

Явление 1.

Совет, состоящий из шотландских вождей и дворян: Сутгерланда, Росса, Леннокса, Максвелла, Джонстона и других дворян высшего звания, окружающих регента, занят жарким спором. Випонт, Гордон и другие стоят на правой стороне от мест для зрителей, а с левой Суинтон с обнажённой головой. Некоторые из дворян одеты в платье горцев, иные в одежду обитателей низовых земель, смотря по месту их жительства. Рядом находятся трубачи, герольды, их помощники, незнатные воины и прочие.

   Леннокс.
   Нет, мои лорды! В мнении моём
   Нет ничего постыдного. Я вам
   И говорю, что, отступив немного,
   Мы преимущества в сей битве обретём.
   Я видел сам, как, не краснея, Роберт,
   Король наш, отступал на расстоянье
   Шести, заметьте, целых шести миль.
   Регент.
   Но если мы, когда король английский
   Нам вызов бросит, - Эдуард, отступим
   На этом месте, с этого холма,
   То наша честь урон большой получит.
   Суинтон.
   По чести, право первого удара,
   Которым обладает Эдуард,
   Весьма великая для нас опасность.
   Он знает, как в сеть уловить, в ловушку
   Шотландцев чувство чести, нашу гордость.

В продолжение его речи дворяне ведут спор.

   Сутгерланд.
   Мы не отступим и на четверть мили,
   Ни на шезмонт и даже ни на дюйм.
   Должны мы там сражаться, где мы встретим
   Врага, где неприятель встретит нас.
   Исполнены все воины у нас
   Такого пыла боевого, что
   Отход назад уменьшит их отвагу.
   Росс.
   Но, господа, морарец, знать, боится
   Того, что если северная часть
   Его рядов к врагу вдруг обратится
   Спиной, то трудно будет привести
   Её затем в порядок и собрать вновь.
   Сутгерланд.
   Сын Донелла, тебе ль о том и думать?
   Готов ты ложь изречь ещё другую,
   День назовёшь, в который был морарец
   Презренным трусом или предавал.
   Твоё семейство островное часто,
   Как повествуют хроники, вступало
   В ряды пришельцев с севера, любя
   Их золото, а не мечей бряцанье.
   Регенты.
   Спокойно, лорды, сохраните мир!
   Росс
   (бросая перчатку)
   Сын Донелла не хочет, видно, мира!
   Морарец он надменный! Вот залог
   Грядущего меж нами поединка,
   Где докажу я, что ты низкий лжец.
   Максвелл.
   Разве за тем привёл с Найтсдел весь
   От западных далёких рубежей
   И башни родовые без защиты
   Своей покинул против нападений
   От англичан и аннандельской черни,
   Что б видеть несогласия такие?
   Джонстон.
   Кто говорит про Аннандел? Неужто
   Здесь Максвелл клеветать посмел на дом
   Лохвуда благородный?
   Регент.
                                              Снова призываю
   Вас к миру, лорды! Я здесь представляю
   Лицо шотландского правителя. Буянить
   В присутствии моём - одно лишь значит:
   Его величество постыдно оскорблять.
   Сутгерланд.
   Но даже и при короле, кто может
   Мне запретить сказать?..

Явление 2.

Те же и Лендзи.

Входит Лендзи.

   Лендзи.
   Скорей решайтесь. Эдвард лишь в одной
   От нас какой-то мили расположен
   От нашего переднего здесь края.
   Сквозь праха облако, подъятое ногами
   Их лошадей, блестит у них оружье,
   Как звёзды сквозь покров ночных туманов.
   Уж по долине ржанье зазвучало
   И зазвенели мирным звоном латы,
   А скоро музыке придёт черёд и бранной,
   И стрелы здесь засвищут. Неприятна
   Мелодия для наших-то ушей
   В борьбе с сынами Англии. Решаться
   На что-то крайне нам необходимо.
   Регент.
   Оно уж принято. Избавим Эдуарда
   От права сделать первый шаг. За мной,
   Вы, господа, и да поможет нам
   Святой Андрей, Шотландии заступник.
   Я сам на битву войско поведу,
   Отряд избрав, конечно, самый главный,
   И пусть штандарт взовьётся королевский
   Пред нами, и юнцы, какие ждут
   В сан воинский смиренно посвященья,
   Обязаны сражаться рядом с ним
   Для обретенья золотых стрекал.
   Умён ты, Леннокс, и исполнишь точно
   Мои распоряженья. Так прими
   Моё начальство ты над арьергардом.
   Леннокс.
   Над арьергардом? Как? Над ним начальство?
   Мне кажется, что будет авангард
   Почётнее тому, кто рядом бился
   С владыкой Робертом.
   Суинтон
   (про себя)
                                                   И ты туда же, Леннокс!
   И ум, и скромность, опыт стольких лет
   Покинули тебя в минуту эту.
   Достаточно увидеть сумасбродство,
   Что б заразиться им.
   Сутгерланд.
                                        Прав Дуглас наш.
   Ведь арьергард и должен под началом
   Того быть, кто искусен в отступленье.
   Леннокс.
   О эрл, о тан, князь северных земель,
   Возможно, и передовые люди
   Окажутся при битве сзади всех,
   Коль повиновенью не учили.
   Сутгерланд.
   Ах вот как! Что б ни говорили мне,
   Клянусь душой отца и моим званьем,
   Что если мне не приготовят места
   При авангарде, воевать не буду.
   Максвелл.
   Как? Дать тебе местечко в авангарде,
   Морарец? Этого не будет точно,
   Пока на свете Донелла есть сын.
   Суинтон
   (про себя)
   Мне кажется, заговорят и камни.
   (Вслух).
   О лэрды, не угодно ль будет вам
   Послушать мненье старика, довольно
   Искусного в военном ремесле?
   Все ваши споры, что ведёте вы,
   Лишь смуту сеют в войске. Если вам
   Угодно спорить меж собой, джентльмены,
   То удалитесь в потайной шатёр,
   Что б скрыть от прочих ваши разногласья.
   Иначе скажут: "Стадо ждёт погибель,
   Когда дерутся пастухи друг с другом
   При приближенье волка".
   Регент.
                                                 Старца речь
   Разумна. Всякий, у кого под властью
   500 и более людей здесь состоит,
   Пусть следует с советом вслед за нами.
   А прочие должны его покинуть.
   (Бросая взгляд на Суинтона).
   Мы не хотим, что б все поступки наши
   Простонародья стали достояньем.
   Ты, Гордон! Положение твоё
   И множество людей, тебе подвластных,
   Дают, я думаю, тебе в совете место,
   Тому, что ты ещё не рыцарь, вопреки.
   Гордон.
   Прошу простить меня. Такому молодому,
   Неопытному в жизни человеку
   Не так пристойно заседать в совете,
   Как кажется тебе на первый взгляд.
   Тем более, когда вот этот старец,
   Сам приложивший верное решенье,
   Зачем-то исключается оттуда.
   Всё лишь затем, что мало сил имеет?
   Регент.
   Ну, как тебе угодно, но вторично
   Не жди, что позову. Так я решил!

Регент, Леннокс, Росс, Максвелл, Лендзи и Джонстон входят в шатёр.

Явление 3.

Гордон, Суинтон, Випонт и другие.

   Гордон
   (устремляя взоры на Суинтона)
   Вот этот рыцарь странный, без убора
   Зачем-то головного, рост его
   Необычайный, голос его властный,
   Исполненный уверенности и
   Ума глубокого, без исключенья
   Фантазией моею овладели,
   Довольно странным образом при том.
   Мне кажется, что он во снах являлся
   Мне прежде, но глаза мои впервые
   Заметили его. Поговорю с ним.
   Випонт.
   Не делай этого! О нет! Прошу тебя.
   Со временем скажу тебе причину.
   Подумать есть у нас о чём немало
   И кроме этого.
   Гордон.
                                 Спрошу лишь только имя.
   В нём что-то есть, как дивный талисман,
   Меня влекущий прямо в бесконечность.
   Его присутствие во мне теперь такое
   Здесь производит действие, что мне
   Вдруг сказки вспоминаются былые,
   Которые рождали суеверный
   Во мне и страх, и трепет,
   С колыбели сопутствуя младенческим годам.
   Не должен Гордон ничего бояться,
   И чувствую я, что не так опасно
   Всё это, чем покажется вначале.
   Узнаю его имя непременно.
   (Приближается к Суинтону).
   Послушай, благородный господин,
   Прошу тебя сказать своё мне имя,
   Что носишь ты. Ещё я не имею
   Ни громкой славы, ни военных лавров
   И со стыдом, неловкостью, смущеньем
   Себя я именую: Адам Гордон.
   Суинтон
   (выказывая смущение, которое он, однако, удерживает)
   В ушах моих то имя раздаётся,
   Как звук набата, иль как звук трубы,
   Что призывает всадников к барьеру.
   Ничем не обесчещено, однако,
   То имя, я надеюсь, и не будет,
   В особенности же таким, как ты.
   Гордон.
   Таинственна учтивость мне такая,
   Ответа ж так я и не получил.
   Надеюсь, что узнать ты не считаешь
   Гордона недостойным здесь твоё,
   Каким бы ни было оно, прозванье?
   Суинтон.
   Достоин он всего того, что честь
   И искренность от друга и врага
   Ждать вправе, относительно меня же
   Пусть Випонт назовёт тебе меня.
   И если неприятность причинит,
   В ушах твоих раздавшись, то ты вспомни,
   Что сам хотел его так страстно знать.
   Хотя особых нет причин скрывать
   Его мне, и привычки не имею
   Такой я, я хотел бы, что б его
   Не слышал ты, по крайности, сегодня.
   Гордон.
   Так странно это...
   Випонт.
                                       Странные слова?
   Таинственность сия необходима.
   Иди за мной...

Оба удаляются в глубину сцены.

   Суинтон
   (смотря им вслед)
   Прекрасный юноша. Какой румянец
   Покрыл его ланита, когда он
   Был скромностью обуреваем и наполнен
   И подозрением, и любопытством,
   И изумлением, не зная, как решиться,
   Притом тревогою за то, что я
   Его мог чем-то оскорбить! Но скоро
   Уж месть в черёд свой краску маляра
   И кисть его у этих чувств отнимет,
   И жажда крови щёки разрисует
   Не хуже их. Как Випонт сильно медлит!
   Я жду конца всех этих сложных дел,
   Как наблюдатели, когда следят они
   За опытом над зельем, что взорвётся.
   Когда неспешный пиротехник важно
   К заряду всё несёт фитиль горящий,
   Что б спящий порошок вдруг пробудился
   От тяжкого и длительного сна.
   Всё кончено. Ух, он за меч схватился,
   Бежит сюда. Не буду я спешить,
   Но избегать я этого не буду.
   Випонт
   (удерживая Гордона)
   Остановись ты ради тех имён,
   Которыми Всевышнего мы кличем!
   Что?! Лишь за то, что он убил отца,
   Ты хочешь сам в убийцу превратиться,
   Желаешь, что б прозванье себялюбца
   И мстителя в народе закрепилось
   Навеки за тобой? Предательство, измена!
   Когда Отчизна больше чем когда-то,
   Нуждается в тебе, в твоей руке,
   Её ты пользу забываешь, в распрю
   С усобицей свой погружая меч?!
   Гляди на это знамя: это знамя
   Шотландии. О регенте ты вспомни,
   Военачальник он шотландских сил.
   На этих англичан ты посмотри,
   Которые враги теперь шотландцев.
   Возьми-ка зеркальце и огляди себя, -
   Ты сын Шотландии! О чём другом ты можешь
   Теперь, во время это, помышлять?
   Гордон.
   Пришёл он, что смеяться надо мною!
   Не сдерживай меня, пусти, пусти.
   Не можешь быть ты другом моего
   Отца нелживым, если примирить
   Стараешься меня с его убийцей,
   С тем, кто родителя меня лишил.
   Випонт.
   Суинтона не знаешь ты. Не можешь
   Постичь его души величье, ум
   Его одним сраженьем ныне занят.
   Убьёшь его, - и не заметит он.
   Остановись и взвесь всё хорошенько.

Явление 4.

Выходит из шатра Максвелл.

Те же и Максвелл.

   Суинтон
   (приближаясь к Максвеллу)
   Осмелюсь ли спросить, что происходит
   В совете?
   Максвелл.
                     И спросить меня ты мог
   О том, что происходит в водной глуби
   И воздухе, когда бурун и буря
   Оспаривают первенство.
   Суинтон.
                                                 Наверно,
   Их некий дух нечистый обуял,
   Который рассужденье затуманил
   Им, что бы быстро сделать непригодной
   Отвагу их к полезному из дел.
   О! Для чего не может снова Роберт
   Восстать опять из склепа в Данфермлине (имеется Данфермлинское аббатство поблизости от города Файф, где в 1329 году был похоронен король Роберт Брюс)?
   И почему кровавые брега
   Иберии не могут жизнь вернуть
   Храбрейшего бойца Дугласа Джемса,
   Иль храброго Рэндольфа, голос чей
   Могучий, грозный примирил б все ссоры?

Суинтон и Максвелл остаются в глубине сцены.

   Випонт
   (Гордону)
   Теперь ты разглядеть его способен.
   Гордон.
   Да, рост гиганта, исполина вид,
   Но этот мрачный взор - то взор убийцы
   Так мной любимого несчастного отца,
   Однако же решусь я мстить не раньше
   Внушающему уваженье мужу
   Чем прежде помянув не раз отца.
   Рука моя сживает рукоятку
   Довольно крепко, это знак того,
   Что, вероятнее всего, погибнет он.
   Випонт.
   Напоминать мне стоит ли ещё раз,
   Что ни пространство данное, ни время
   Здесь не располагают к частной мести?
   Гордон.
   Спокоен я и случая не буду
   Искать особого. Я даже избегать
   Попробую его. Но я вдруг к мысли
   Стал близок, что несчастье этот день
   Мне принесёт. Ты слышал сам насмешки,
   Упрёки, обвинения во лжи,
   Которые друг другу посылали
   Мужи достойные, как будто бы крестьяне,
   От низменных забав пришли что к ссоре.
   Узнать ли в них возможно тех вождей,
   Что к битве приготовить должны силы?
   Я молод и неопытен, мой Випонт,
   Но разве в Палестине так сражались?
   Випонт.
   Увы! Так иногда и даже там,
   И крест пред полумесяцем склонялся.
   И мы не побеждали, если нас
   Покинул перед боем здравый смысл.
   Взгляни, как тихо англичанин там
   Крадётся, как ряды у его войска
   Все выровнены, как оно везде
   Защищено. Начальники, из коих
   Всяк знает своё место, и к защите
   Готовы и пригодны к нападенью,
   Всё судя потому, как день покажет.
   Теперь на наше воинство ты глянь.
   Рассеяны кругом, разделены
   Отряды, словно кучи серой пыли,
   Летящие по воле ветра. Их
   Теперь ты сопоставь друг с другом, где же
   Причины здесь и следствия? Какие?
   Но ведь надежда вовсе не исчезла б,
   Когда бы не...
   Гордон.
                                 Я вижу сам глазами,
   Пускай ещё неопытными, что
   Гораздо мы слабее их по части
   Устройства войска. Можем ожидать
   Мы помощи от одного лишь Неба.
   Випонт.
   Но Небо действует чрез человека.
   В войне, как в механических искусствах,
   Уменье заменяет инструменты.
   В одном из наших ратников есть ум
   И боевой задор, и даже знанье,
   Которые, на чашу у весов
   Упав, заставят опуститься книзу
   Её, нам превосходство обеспечив
   Над войском их, над всем его устройством.
   Но имени его я не скажу.
   Гордон.
   Не смея спрашивать, догадываюсь я.
   Скажи же мне, пожалуйста, что это
   За горсть людей, что не уступит даже
   В порядке всем английским из отрядов?
   Випонт.
   Ты, может быть, увидишь слишком близко
   Его однажды. Разве не узнал
   Ты знамени? Всем этим обладает
   Сэр Алан Суинтон.
   Гордон.
                                          И вот что осталось
   От прежнего могущества его!
   Но эта горсть людей ценнее рати.
   И, между тем, необходимо, должно,
   Что б он, благоразумный из людей,
   Моим мечом сражённый, пал, что б я,
   Используя число моё большое,
   Передавил всех этих храбрецов,
   Иль слышал беспрестанно же иначе
   Слова такие: "Гордон недостойный,
   Чей меч покоится без дела в ножнах,
   Меж тем, как меч Суинтона ещё
   Запятнан кровью бедного отца
   Вот этого-то Гордона"! Ужасно!
   (Углубляется в размышления).
   Випонт
   (про себя)
   В нём мужество, ум, смелость, благородство
   Сверкают ярко. Если уцелеет
   Всем знаменьям худым он вопреки,
   Ручаюсь я, что, несмотря на гибель
   Грозящую, Шотландия ещё
   Не все свои сокровища растратит.
   Как его взоры ловят каждый шаг
   Суинтона? Не ненависть ли в них
   Отображается? Не изумленье ль это?
   Иль оба чувства слиты воедино?

Суинтон и Максвелл возвращаются из глубины сцены.

   Максвелл
   (Суинтону)
   Гроза, мне кажется, уж близится к концу.
   Вот и советники все из шатра выходят.
   Суинтон.
   Давно бы нужно было б миновать ей,
   Стрелки передовые англичан
   Натягивают луки уж и стрелы
   Поспешно достают из колчанов.

Явление 5.

Входят регент и все шотландские лэрды.

   Регент. Пусть будет так, ибо нам невозможно предпринять лучшего. Так как ни один из вас, господа мои, не хочет в столь крайних обстоятельствах уступить ни шагу земли, ни отказаться от начальствования над передним краем нашего войска в пользу другого, то мы удовольствуем вас и в сём случае. Войска наши пойдут на неприятеля в том порядке, в котором они находятся. Таким образом, ни военачальники, ни таны, ни дворяне не будут иметь права жаловаться на то, что каждый из них не имеет первенства над другим. Каждый будет занимать то место, которое ему назначит случай!
   Суинтон
   (про себя)
   Что это? Здравый смысл такой, что бы
   На волю случая отдать порядок боя?!
   Гордон.
   Разговори его!
   Випонт.
                               Кого же, Гордон?
   Гордон.
   Того, кого рука моя стремилась
   Недавно замолчать навек принудить.
   Випонт
   (Гордону)
   Да, я разговорю его!
   (Суинтону).
                                           Эй, Суинтон!
   Собратьев без советов не оставь:
   Они имеют в них нужду большую.
   Суинтон.
   Коль воинства имел я больше, то
   Не стал молчать, присутствуя в совете.
   Но нынче, видимо, доверие зависит,
   Которым удостаивают нас,
   Лишь от числа наёмников, прислуги
   И прочих связей. Кто захочет слушать
   Вождя шестидесяти против пятисот?
   Гордон
   (подходя к нему)
   Суинтон, разум, что в тебе заметен
   В челе высоком, мужество твоё,
   В глазах твоих сверкающее ярко,
   Печальная кончина, что грозит,
   Возможно, нашим воинам, - всё это
   Меня, заклятого врага, тебе сказать
   Сейчас и совокупно вынуждает:
   "Болтай, Суинтон, говори, что хочешь
   Из-за любви к владыке и Отчизне"!
   Суинтон.
   Да, стану говорить я по веленью
   Неслышимых для вас тех голосов,
   Что в голове моей звучат так гулко,
   Как будто бы исходят из гробов.
   Регент
   (Ленноксу, с которым он, казалось, совещался)
   Удобнее, чем неким показалось,
   Здесь для сраженья место. Склон холма
   Позволит развернутся нашим силам,
   Как следует. Ряды их встанут так,
   Как на ступенях лестницы, один
   Над следующим, и арьергард при этом
   Откроется врагу во всей красе.
   Суинтон.
   Стрелкам английским раньше не бывало
   Ещё мишени лучше.
   Регент.
                                          Кто здесь смеет
   Слова такие говорить? Кто судит
   Распоряженья наши, зло смеясь?
   Суинтон.
   Всего лишь бедный рыцарь сей округи,
   Владыка, Алан Суинтон, кто живёт
   В том доме, в коем обитали предки
   Его с времён Малькольма, по прозванью
   Невинный.
   Регент.
                         Кажется, что вы, о рыцарь,
   Сюда десятков шесть своих подручных
   С собою привели, что там стоят,
   У знамени? По самой крайней мере,
   По предварительной оценке их
   Не насчитал я больше?
   Суинтон.
                                                 Да, привёл я
   Вассалов всех своих, и я уверен,
   Что нет ни одного вождя, ни эрла,
   Ни тана, ни барона, ни, тем болье,
   И герцога, и даже дигнитария,
   Который мог бы сделать больше, но
   Я вместе с тем, ещё принёс сюда
   То, что небесполезно для военных, -
   Свой глаз, который время превратило
   В таинственное око прозорливца,
   Который видел 50 сражений
   Во Франции и в Англии, и здесь,
   И средь испанцев и фламандцев, руку,
   Которая вот этой булавой
   Орудовать способна преотменно,
   Как птица-клёст соломинкой. Пускай
   Рука юнца её хоть раз поднимет,
   И я навек замолкну, поражённый.
   Леннокс.
   Да, это Суинтон, повелитель, слушай
   Его, он опытен, как рыцарь, благороден.
   Максвелл.
   Меж Твидом и Солвеем он известен,
   Как доблестнейший воин. Я прошу
   Тебя его послушать.
   Джонсон.
                                           Да, послушай,
   И я с восторгом буду его слушать.
   Послушаем его, преклонных лет
   Воителя и сэра, джентльмены,
   Любезнейшего Алана. Уж в этом
   Сойдутся мненья Джонстона с Максвелла
   Подобными тому суждениями.
   Регент.
                                                            Да,
   Куда ж девалась та нетерпеливость,
   Которой вы сейчас одной дышали?
   Рвались вы рьяно в бой и не хотели
   Меня послушать даже, а теперь
   Вы старику внимать хотите в ветхом
   Наряде боевом, как будто он
   Из мир мёртвых Роберта советы
   Нам принести явился вдруг на свет.
   Суинтон.
   Быть может, и сочтут всё то за гордость,
   Но тот, кто долго воевал близ Брюса,
   Уверен может быть, что те советы,
   Что он даёт, имеют всё же вес,
   И без общенья даже с миром мёртвых.
   Вам Роберт повелел бы изменить
   Расположенье войска, что на скате
   Находится вот этого холма,
   И вспомнить о толпе стрелков английских,
   Которые крадутся по траве,
   Что зеленеет возле наших стоп.
   Сказал бы Роберт нам, что это место
   Не нам так выгодно, как выгодно врагу,
   Что всякая английская стрела
   Найдёт живейший отклик у шотландца
   В груди его отважной. Между тем как
   Их лучники попроще, новобранцы
   Заладят изнурять наш авангард,
   Стрелков искусных стрелы подлиннее
   Посыплются, как бы из лука смерти,
   На головной отряд всех наших сил
   И, может быть, своей достигнут цели,
   Хотя б их применяли и слепцы.
   Погибнем, как олени, мы, когда
   В степи загонят их, когда их может
   И женщина свалить, как и ребёнок,
   Напрасно мощными рогами потрясая,
   Что головы их украшают, - так
   И мы возденем наши бесполезно
   Наставленные копья, больше в них
   Нужды, а с ней - защиты, не имея.
   Регент.
   Не говори ты этого! Коль стрелы
   Посыплются, как град, то нашим людям
   Боятся нечего: на них броня Милана.
   Суинтон.
   Здесь стрелам английским бронь - спорный порог,
   Бывает, отскочит, а то попадает.
   Но ведь паутина (прости меня, Бог)
   От жала осиного так защищает.
   Регент.
   А кто боится жал осиных?
   Суинтон.
                                                 Только
   Не я, но, несмотря на это, стоит
   Благоразумно удалять опасность
   И от укусов насекомых людям,
   Иначе бед избегнуть не удастся.
   Регент.
   Мы положенья своего не переменим,
   Используя здесь преимущество своё?
   Суинтон.
   Нет, государь, не нападёт противник,
   Пока его стрелки не досягнут
   До нас, что б издали сражать шотландских
   Копейщиков и всадников. Желать,
   Что даст Плантагенет сраженье сразу,
   Какого мы хотим, когда он может
   Найти удачный способ для победы,
   Не опасаясь за свои войска, -
   Считать неопытней младенца в деле ратном
   То значит Эдуарда-хитреца.
   Коль ты захочешь, государь мой, холм
   Вот этот продолжай ты занимать,
   Но прикажи отряду лучших конных
   Напасть на этих злобных ос гнездо.
   Любя подобные распоряженья,
   Я с наслажденьем их и выполнял.
   Тебе угодно коль доверить мне
   Начальство над отрядом этим, то
   Ручаюсь вам, что милые из дам
   Шервуда, Англевуда и Вирдала
   Напрасно будут ожидать и долго
   Своих возлюбленных, мужей и сыновей,
   Которые искусны были в ловле
   Звериной. Кто слыхал о Баннокбарне, -
   Да и какой шотландец позабудет
   То имя славное, пока не прозвучит
   Последнего горн часа? - Повторяю,
   Кто слышал лишь о нём, тот подтвердит,
   Что тот великий бой был точно так же
   Победою увенчан северян.
   Леннокс.
   Да, это способ ныне самый верный
   Ударами обмениваться с ним,
   И как стрелки попятятся назад
   Под нашими мечами, это будет
   Благоприятнейший для копий час.
   Тогда в бою открытом, рукопашном
   Выносливый и сильный храбрый горец,
   Который обладает крепким телом
   И твёрдым сердцем, и руками, что
   Закалены от ратного труда,
   Наверно, одолеет англичан,
   Которые, как видно, послабее.
   Суинтон.
   В победе вас отнюдь не заверяю,
   Ведь англичане смелы, и их много,
   А государь их, в совершенстве зная
   Военное искусство, не имеет
   Каких-то недостатков ощутимых
   Ни в хитрости, ни самообладанье.
   Регент.
   Но если план твой не несёт победу
   Немедленную, что он даст для нас?
   Суинтон.
   Немало. Гибель славную, во-первых,
   По крайней мере, мужика стрела
   Не обагрится нашей кровью, что
   Мы получили от достойных предков,
   Которых грудь служила много лет
   Оплотом края этого. Сразимся
   Мы с англичанами уже как должно,
   Лицом к лицу и об руку с рукой.
   Тот, кто погибнет среди нас, увидит
   Противника в лицо здесь своего.
   Доколе наши копья не утратят
   Свои древки, доколе наши руки
   Не выпустят мечей, удар найдёт
   Противному удару отраженье,
   Мы без отмщенья не умрём, и кровь
   Не только наша запятнает землю.
   Регент.
   И твой рассудок не придумал больше?
   Суинтон.
   Нет. Сказано довольно, это всё.
   И вас, всех благороднейших господ,
   Прошу я это мне теперь позволить.
   Я, недостойный, волшебство такое
   Стараюсь отыскать, что б хоть на десять
   Часов был усыплён лукавый змей
   Вражды междоусобной, что грызёт
   Сердца и души наши. Пусть не будет
   Противника у нас иного, кроме
   Владыки Эдуарда с его войском.
   Есть время и другое для отмщенья
   Всех нанесённых мелочных обид.
   Пусть этот день Шотландии отдастся.
   А что относится ко мне, то если
   Найдётся кто-нибудь здесь, что не мудрено,
   Кто от меня потребует за кровь
   В уплату кровь мою, то я назавтра,
   Коль уцелею, добровольно в бой
   Вступлю без колебаний с ним, как хочет,
   Но да позволит нынче он творить мне
   Лишь то, стареющему, что потребно нашей
   Отчизне, матери для всех для нас.

В продолжение этой речи Гордон выказывает сильнейшее смущение.

   Регент.
   Всё вздор, мечты! Коль некий из отрядов
   Обрушится внезапно на стрелков,
   То остальные, будто на охоте
   Борзые псы, последуют за ним,
   И мы окажемся в сильнейшем беспорядке.
   Итак, молчите всё! Эй, молодые
   Где люди, что хотели б получить
   Златые шпоры, рыцарское званье?!
   Герольд.
   Вот Гордон, Саммервил, Гай, Генбурн и
   Ещё десятка два других.
   Регент.
                                                Приблизься
   Ты, Гордон.
   Гордон.
                           Я прошу тебя простить...
   Регент.
   За что? Ты разве получить не хочешь,
   Как прочие здесь, рыцарского званья?
   Гордон.
   Я этого желаю горячо,
   Но, уж прости, желаю и другого,
   А именно, что б меч иной мне дал
   Такую честь.
   Регент.
                           Иной, чем государя?
   Ты более почётного желаешь?
   Гордон.
   Кто хочет чистой влаги, тот её
   И черпает в источнике, сокрытом
   От посторонних, как бы мал он ни был,
   А не в реке, что всякому доступна,
   Как бы приятна не была на вид.
   Властитель, я желаю получить
   Сан рыцаря из самых лучших рук
   Достойного мыслителя и мужа,
   Когда-либо присутствием своим
   Честь рыцарству доставившего, да,
   От сэра Алана Суинтона, колени
   Лишь преклонив пред ним.
   (Становится на колени).
   Регент.
                                                       Потомок странный,
   Род унижающий свой. Жалкое творенье!
   Взгляните, господа, он преклонил
   Колено пред убийцею отца!
   Гордон
   (стремительно встав)
   Стыд всякому, кто так подумать может!
   Позор тому, чей низменный язык
   Пытается посеять несогласье
   Сред нас в минуту, когда всяк шотландец
   Забыть обязан бремя мелких ссор!
   Суинтон.
   О юноша, из рук моих ты хочешь
   Быть посвящённым в рыцари, я должен
   Тебе напомнить, что война имеет
   Свои права, и должно уважать
   Начальника. Кто честь хранит владыки,
   Тот сам владыка, попроси прощенья
   У господина регента.
   Гордон.
                                             Ты прав,
   И я прошу простить тебя, лэрд регент.
   (Преклоняется перед регентом).
   Теперь, дворяне, будьте вы моими
   Свидетелями. Прямо перед вами
   Я объявляю Суинтону здесь,
   Что отрекаюсь от воспоминаний
   О смерти моего отца, от мщенья
   И ненависти, и не по причине
   Трусливого метанья, и не ради
   Корысти мелкой, но лишь потому,
   Что в миг сраженья за свою отчизну
   Все быть должны единою семьёй.
   Прощаю я его чистосердечно,
   Так, как желаю получить его
   Прощение за род мой, и колено
   Склоняю перед ним вновь, предлагая
   В достоинстве героя утвердить.
   Суинтон
   (трогательным голосом, вынимая меч)
   Ох! Храбрый юноша, скорее мне б пристало
   Колено пред тобою преклонить
   И прямо в руки дать жестокий меч,
   Отца отнявший у тебя, сказав,
   Что можешь ты располагать им
   (И лезвием, и рукоятью), как
   На это будет воля у тебя.
   Что ж до твоей необычайной просьбы...
   Готовьтесь, трубачи... Во имя Бога
   Всесильного, во имя пресвятой
   Марии и апостола Андрея...
   (Троекратно прикасается мечом своим к плечам Гордона).
   ... Мы производим в рыцари тебя.
   Сэр Адам Гордон, встань, будь верен, храбр
   И... счастлив будь, коль настоящий день
   Тебе позволит это.

Звучат трубы.

   Герольды
   (восклицают)
                                        Щедрость!
   Помощники герольдов и прочие воины.
                                                               Гордон! Гордон!
   Регент
   Убогие духовно и льстецы!
   Потише, говорю вам! Мы достигнем
   Штандарта нашего, у коего затем
   Пройдёт и ваше посвященье, что бы
   Покрылись вы достоинством не меньшим
   При одинаковых, как эти, восклицаньях.
   Леннокс.
   Что о Суинтоне ты думаешь, владыка?
   Мы с Максвеллом готовы ему верить.
   Регент
   (с негодованием)
   Пусть рыцарь он отменный, пусть разумный
   Военачальник, - как зовёт убийцу
   Отца родного несмышлёный Гордон, -
   Пусть он со всем своим старинным родом
   Отважился на это предприятье,
   Командуя шестьюдесятью. Я
   Подвергнуть не желаю своё войско
   Опасности, последовав его
   Совету.
   Гордон.
                   Ошибаешься ты, регент,
   Ведь если сэр Алан на то решится,
   То все, кто будет мне повиноваться,
   Кто связывает страх свой и надежду
   С моим семейством, в счастье иль в беду,
   Но ввяжутся отважно в это дело
   И будут биться там, где веет знамя
   Суинтона.
   Регент.
                         Вы стоите друг друга!
   Господь, прости мне это. Пусть младые
   И старые советуются сами,
   Коль мнение моё никто не слышит.
   Росс.
   Пастух, что на границе обитает,
   Хотел бы, молодой, иметь коня.
   Но, впрочем, требует благоразумье,
   Что или к наступленью иль к иному
   Манёвру были б все готовы. Вот
   И выгоды за то, что мы рискуем
   Всем Севером ради норманнов низких.
   Гордон.
   Послушай, гордый островов властитель!
   Две сотни лошадей в моей конюшне
   И столько же бойцов стоят на стенах
   У замка моего. Довольно дня,
   Что б перебили юбочников ваших.
   Суинтон.
   Ах, юноша, неужто говорить
   Ты это смеешь прямо пред сраженьем?
   Да и кому? Храбрейшему из храбрых
   Потомку Донелла!
   Гордон.
                                     Он сам тому причиной.
   Но всё же извиняюсь.
   Регент.
                                             Он юлит
   Пред ним, как пёс перед хозяином.
   Суинтон.
                                                                   Конечно!
   Собаку я считаю благородным
   Животным, и она так вытворяет,
   Что получить кусок своей добычи.
   Ведь тот, кто укусить готов ту руку,
   Что изливает водопад щедрот,
   От низменной породы происходит.
   Регент.
   Но то, что здесь сегодня говорится,
   Особого внимания не стоит.
   Всё важно обговорили раньше.
   Теперь прошествуем к штандарту, господа.
   Повелеваю, трубачи, горнисты,
   От имени вам Дэвида-владыки,
   Трубите в честь него и в честь Отчизны.

Трубят. Регент удаляется, сопровождаемый Россом, Максвеллом, Сутгерландом, Джонстоном, Лендзи и прочей свитой.

Явление 6.

Леннокс, Гордон, Суинтон, Випонт и Рейнольд.

   Леннокс.
   Ах! Если бы послал мой запад силы,
   Знамёна наши я б соединил.
   Суинтон.
   Нет лучше сделаешь, оставшись с ними.
   В них осторожности немного, и глава
   Седая, как твоя, им пригодится.
   Мой старый и почтенный друг, Леннокс,
   Прощай, быть может, навсегда.
   Леннокс.
                                                             Прощай,
   Мой храбрый друг. Прощай и ты, о Гордон,
   Чьё солнце может прямо при восходе
   Угаснуть, благородный. Не надейся
   На помощь регента.
   Суинтон.
                                     Поступим так,
   Что без участья он не обойдётся.
   Леннокс.
   Увы! Не знаешь гордости его,
   И сколь жестока и коварна зависть.
   Суинтон.
   Что ж? Если мы погибнем, то падёт
   Позор на голову его пускай за это.

Леннокс уходит.

Явление 7.

Те же, кроме Леннокса.

   Випонт
   (Гордону)
   Что ты не весел? Что с тобой? Печален
   И вид задумчивый имеешь? Ты
   Не сожалеешь, юноша, о прошлом
   И о великодушии своём?
   Гордон.
   Я увлечён какой-то сил был,
   Ладье подобно, на простор морской
   Подхваченной и унесённой бурей,
   Которую затем она швыряет
   На берег незнакомый и пустой,
   Которого не ведал её кормчий.
   Ну, не простил ли я? И всё же сирота...
   Суинтон.
   Нет, Гордон, быть отцом я постараюсь
   Тебе, доколе буду жив.
   Гордон.
                                              Суинтон!
   Тебе быть можно ли моим отцом?
   Нет! Это невозможно! Невозможно!
   Суинтон.
   Быть может, ты возьмёшь слова обратно
   И скажешь, что заменит Гордон мне
   Моих ушедших сыновей, пока
   Не скроет нас могила? Сирота ты,
   А я - бездетен. Помни, Гордон, что
   Вражда меж нами не была, как угли,
   Которые засыпаны золою
   Крестьянином, что б снова пробудить
   Огонь, когда захочет он. О нет,
   Пожар то был, пожар притом жестокий,
   Который в своей ярости великой
   И дуб вмиг поглощает, и орешник,
   И нет вдруг ни сучка и ни побега,
   Огонь, который мог быть лишь погашен
   Водою - даром Неба, иль иначе:
   Дождём. Но если сила чья-то
   Способна тот пожар перебороть,
   То пламя более не явится, и листья
   С цветами будут выданы весной
   Для скрытия следов опустошенья.
   Дай руку мне!
   Гордон.
                               И руку я, и сердце
   Тебе вручаю. Поспешим к сраженью!
   Випонт
   (Суинтону)
   И как вы это сделаете, ведь
   Поставлены у войска позади
   Отряды ваши, словно для того,
   Что б оскорбить вас. Я же соберу тех,
   Кто пожелает следовать за вами.
   Суинтон.
   Я эту неприятность обращу
   Себе на пользу, мы сойдём с холма
   Со склона бокового, здесь тропинка
   Имеется какая-нибудь, может.
   Прискорбно, что проводника нет с нами!

Гоб Гаттели выходит из-за куста.

Явление 8.

Те же и Гоб Гаттели.

   Гоб Гаттели. Вот он! Старинный приятель, сэр Алан, Гоб Гаттели, или, если хотите, Гоб-с-Цаплиным-Пером, к вашим услугам и предлагает себя к вам в проводники.
   Суинтон.
   Приятель старый? Нет, разбойник лучше,
   Которого я месяцев тому
   Назад с десяток чуть не осудил
   На украшенье дуба-исполина
   Из тех, что окружают замок мой!
   Не ты ли шестьдесят голов скота
   Украл из Симприм-Майна и Суинтон-
   Квартуса?
   Гоб Гаттели.
                      Да, но что всё это значит,
   Коль проведу я ваших шестьдесят
   Копейщиков до самого шатра
   Английского, где можете иметь вы
   Добычу, в шестьсот раз дороже, чем
   Украденное мной?
   Суинтон.
                                       Тебя считаю
   Я, негодяй, способным на такое,
   Не дал бы я и одного быка
   Тебе, но всё ж, на лучшее надеясь,
   Тебе жизнь доверяю и свою,
   И моих воинов, коль хорошо исполнишь
   Своё ты ремесло проводника.
   Гоб Гаттели. Я знаю щербатую и скрытую тропинку, по которой я хаживал при лунном свете, которая обходит вокруг сей горы и, наконец, которая скрытно приведёт вас к самому боку английских стрелков. Это ли вам нужно, сэр Алан?
   Суинтон.
   Прекрасно! Лучше некуда!
   Гордон.
                                                    Итак,
   За мной, коней седлайте, господа,
   И мой провозгласите громко слоган (воинственный клич):
   "Кото любит Гордона, пусть следует за ним"!
   Суинтон.
   Да, пусть последуют за нами все,
   Но сохраняя тишину, молчанье.
   Что шорох даже зайца не будил,
   Что спит в своей норе, что б не пугал
   И жаворонка самку, что на яйцах
   Сидит, высиживая птенчиков грядущих,
   Что б, коль возможно, от шагов у вас
   Росинка б от листа не отделилась,
   Висящая на нём, никто пусть уст
   Не отомкнёт, пока я не скажу:
   "Погибель"! Уж потом шуметь всем можно.
   Вперёд, бесстрашный Гоб, веди меня,
   Ничтожный мародёр, но скотт отменный!

Все уходят.

Конец первого действия.

Действие 2.

Сцена 1.

Сцена представляет собой возвышенность, напротив которой расположено в боевом порядке английское войско.

Явление 1.

Перси, Чандос, Ричмонд и другие дворяне английские и нормандские стоят группами на сцене.

   Перси. Шотландцы всё ещё стоят на холме. День проходит, а знака к нападению ещё не давали!
   Чандос. Ты жаждешь кровопролития, Перси? Но кто это к нам приближается?

Входит волтемстоуский аббат.

Явление 2.

Перси, Чандос, Ричмонд и волтемстоуский аббат.

   Ей, ей же! Вот аббат из Волтемстоу,
   Как агнец, он подходит к волчьей стае.
   Послушай! Блеянье его раздастся вскоре.
   Аббат.
   Король, мне кажется, подать знак к битве медлит.
   Чандос.
   Наш вождь, отец, подобно крысолову
   В аббатстве, западни в тиши готовит.
   Аббат.
   Сравнение изящно.
   Чандос.
                                          Преподобный,
   Я утверждаю так же, что и точно.
   Король наш добрый, Эдуард, уж скоро
   Появится на поле брани этом
   И станет говорить со всеми нами
   О схватке новой, свежей или вспомнит
   Какой-нибудь забытый эпизод,
   Что лет за двадцать прежде приключился,
   Но не услышишь, батюшка, ни слова
   О том ты от него, что будет он
   Творить сегодня, делать в эту пору.
   Подобно этому, аббат, и искуситель,
   Чьё имя ненавидишь ты особо,
   В молчанье ждёт, пока заветный шум
   Не известит его о заблужденье
   Души какой-то, тогда быстро он
   Приблизится к своей ловушке хитрой.
   Перси.
   Но, это, Чандос, уже слишком вольно.
   Чандос.
   Я недостаток неизбежный. Эдвард
   Расстался бы со мною, если мог,
   Но он не пожелал того, да если
   И пожелал бы, то уж не расстался.
   Я знаю себе цену. Моя сила
   Всегда дополнит дерзость языка.
   Так воин носит меч тяжёлый свой
   Для обороны, хоть и может ранить
   Себя, снимая где-нибудь доспехи.
   Аббат.
   Ах, Чандос уважаемый, всё это,
   К прискорбью, празднословье.
   Перси.
                                                         Тише! Тише!
   Король! Король!

Явление 3.

Те же.

Король Эдуард; Балиол Ричмонд и другие входят за ним.

   Король
   (тихо Чандосу)
   Послушай, Чандос, Йоркского стрелки
   Объединились графа с авангардом?
   Чандос.
   Они туда отправились.
   Король.
                                           Вели
   Поторопить их. О позор! Пошли
   Гонца к ним. Жалкие лентяи! Были
   Они б проворнее, когда бы дело шло
   В моих угодьях об охоте.
   (Громко, аббату).
                                                    Ты же,
   Аббат почтенный, появился здесь
   Не для того наверно, что б со мною
   Исследовать военное искусство?
   Аббат.
   Я брал урок у Чандоса, милорд,
   Который сравнивал твоё искусство
   С искусством крысолова.
   Король.
                                                    Как же, Чандос?
   Чандос.
   Немедленно я это докажу,
   О государь! Шотландцы невесомо
   Двенадцать раз переходили то
   На Робертову сторону, то в лагерь
   Бальоля, покидая дом, какому
   Паденье угрожало, они столько ж
   Отважны, как хитры и вероломны,
   Как крысы, но запрём их в норах мы.
   Король.
   Однако вы пред сотней этих крыс,
   Любезные Чандос и Перси, были
   Готовы обратиться?
   Перси.
                                             Это верно,
   Но толпа такая, что обступала этот холм, была
   Киту подобна, брошенному на мель,
   Единую при том составив душу,
   Порядок обретала, подчиненье
   Необходимое и редкое проворство.
   Теперь же это тело без души,
   Лишь выражающее редкими движками
   Остаток жизни, что не вся ушла.
   Король.
   То правда, прежде был военачальник
   В шотландском войске, умный и умелый,
   Хотя предать при случае он мог.
   Аббат
   (наклоняясь к королю)
   Зачем теперь такого с ними нет!
   Тогда бы было это битвой равных.
   Король.
   В себе я нечто замечаю, что
   Ответствует за данное желанье.
   Однако, может быть, и к лучшему, что Брюс
   Теперь в могиле. И без обращенья
   В мир мёртвых мы имеем, с кем сразиться.
   Перси.
   Твоё величество не сталкивалось с Брюсом?
   Король.
   Нет, но в начальных моих битвах честь я
   Имел сразиться с верными ему
   И Дугласом, и Рендольфом, клянусь
   Своим достоинством, меня они теснили
   Изрядно.
   Аббат.
                      Государь, дозволь задать
   Тебе один вопрос: сражаться будешь
   Сегодня лично?
   Король
   (с досадой)
                                 По твоей молитве!
   Чандос
   (про себя)
   Вот и аббат попался. Он не станет
   Определённо отвечать. Должны мы
   Познать сперва его обычный нрав.
   (Королю).
   Ты первый, государь, поход где сделал?
   Не в Веардейле ль Дуглас вдруг застал
   Врасплох наш спящий стан, напав
   Так яростно, что сделал вечным он
   Сон наших воинов.
   Король.
                                       Да, поклянусь святым
   Я Эдуардом (Исповедником)! Счастливо тогда я
   Отделался. Я слишком был наряден
   И без оружия дремал: вдруг сон мой
   Был прерван диким и невнятным криком:
   "О! Дуглас"! Возле ложа моего
   Суровый камергер встал, Алан Суинтон
   С своей кровавой тяжкой булавой,
   И храбрый капеллан, служитель церкви, -
   Да сохранит Всевышний его душу, -
   Спасенье совершил моё, он взял
   Оружие, разбросанное всюду,
   И в бой вступил с жестоким исполином...
   Ну, что случилось, Льюис, там?

Входит рыцарь и говорит тихо королю.

   Король
   (отвечая ему на ухо)
                                                             Скажи
   Ему и это...
   Аббат.
                           Мёртв, как видно, Суинтон!
   Один из наших братьев, что недавно
   Вернулся из паломничества к церкви
   Святого Ниниана, говорил,
   Что Гордон молодой, землевладелец,
   Убил его.
   Перси.
                     Отец святой, когда б
   Твой монастырь стоял к границе ближе,
   То получил бы сведенья точнее
   О том, что нет Суинтону конца
   Пока что, и в седле сидит он крепко.
   Чандос.
   Он Гордона убил, вот в чём ошибка.
   Аббат.
   Да, и невелика она для тех,
   Кто не телесной бранью занят.
   Чандос
   (про себя)
                                                            Что же,
   Сердит он, рассержу его я больше.
   (Громко).
   Отец, ты мнения какого о поступке
   При Веардейле капеллана в битве?
   Аббат.
   То было нарушением уставов
   Священных наших, ведь запрет же есть
   Лицу духовному любому браться
   За меч и за оружие иное.
   И так как пал он здесь, его душа,
   Быть может, тяжко кается за это.
   Чандос.
   Король, йоркширские стрелки достигли
   Долины. Знамя я Шервуда вижу.
   Король.
   Подайте тотчас мне для битвы знак.
   Достаточно я времени потратил.

Раздаются трубные звуки, которым отвечают отдалённые рога.

   Смотрите все туда! Вы, Чандос, Перси!
   Святые, ах, Георгий, Эдуард!
   Смотрите на ту бурю роковую,
   Английский ливень гневный! Точен он,
   Необорим и быстр, никакие
   Доспехи не снесут его удара.
   Как доблестны и стойки англичане!
   Как тесно стрелы их летят средь них!
   Подумать можно, что один лишь глаз
   Пять тысяч стрел в мгновенье направляет,
   И испускает их одна рука
   Из столького ж числа тугих всё луков.
   Перси.
   Все эти тучи стрел скрывают свет
   И затемняют Солнце.
   Король.
                                          Достигают
   Они тех, кто не должен больше видеть
   Свет солнечный. Крылатый, неизбежный
   Сражает их недуг. Врага как войско
   Колеблется, как сам Левиафан,
   Пронзённый сотнями острог! Не в силах
   Они ни замечать, ни уклоняться
   От ран своих. Напасть та неизбежна,
   Как мрачной смерти приближенье, и
   Страшна, как серп её.
   Перси.
                                           И поделом!
   И всадники, и кони в беспорядке
   Всё валятся. Немного неприятно
   Смотреть, как благородные бароны
   От стрел вилланов гибнут.
   Ричмонд.
                                                      Я охотно
   За смерть их возмещу, хоть и бунтуют
   Они против меня.
   Чандос
   (тихо Перси)
                                     Сказать он хочет,
   Что победители они его,
   Когда-то свергнувшие с отнятого трона.
   (Громко).
   Но рыцарям и нашим маловато
   В сраженье чести, где одни стрелки
   Победу обеспечили, при этом
   И к конной помощи совсем не прибегая.
   Король.
   Сражение ещё не завершилось.
   (Смотрит на поле битвы).
   Что говорю я? Началось едва!
   Но что это за люди, что явились
   Из рощи у холмистого подножья?
   Перси.
   То воины Гайнота, королевы
   Прекрасной, Изабеллы.
   Король.
                                                Изабеллы!
   Да что ты, не ослеп ли, разве люди
   Гайнота крест Андреевский имеют?
   И разве стали бы косить стрелков
   У нас? Нет! Видно, Роберт ожил. Эй!
   К отпору! На подмогу! Кто смотрел
   За состоянием окрестностей?
   Ричмонд.
                                                       Король мой,
   Верховный повелитель...
   Король.
                                                 Ричмонд, твой
   Венец ещё одной лишился розы.
   Ричмонд.
   Я снова обрету её, иль жизнь
   Навеки прекратится для меня.
   (Убегает).

Явление 4.

Те же, кроме Ричмонда.

   Король.
   Святой Георгий, Эдуард святой!
   Дворяне, на коней! Вперёд! К отпору!
   Ты, Перси, копьеносцев поведёшь,
   А ты, Джон, всадников сверши отправку.
   (Аббату).
   Коль это воинство большое храбро
   Сражается, как авангард его,
   То помолись о сохраненье нашем.
   В твоих молитвах будем мы нуждаться.
   К отпору, господа, все на отпор!
   Святой Георгий, Эдуард святой! Эй!
   (Стремительно уходит).

Аббат Волтемстоуский уходит за ним.

0x01 graphic

Сцена 2.

Сцена представляет собой поле сражения между двумя войсками. Смятение в её глубине. Раздаются крики: "Гордон! Суинтон"!

Явление 1.

Випонт, Рейнольд и другие входят в торжестве, отразив английские передовые силы.

   Випонт.
   Приятно слышать хор согласный кличей
   Суинтона и Гордона военных!
   Рейнольд.
   Конечно, тем не менее, это странно
   И непривычно. Гордонов услышав
   Провозглашённый слоган, по старинке
   Я чуть его кричавшего не ранил.

Явление 2.

Те же, Суинтон и Гордон.

   Суинтон.
   Поставьте моё знамя пред кустами.
   Гордон.
   А рядом - и моё. Пускай они
   Взовьются вместе к небесам, как бились
   И мы, один возле другого.
   Суинтон.
                                                   Пусть
   Все наши воины скорее соберутся
   И здесь построятся, на этом лучшем месте.
   Плачевно наступленье без порядка.
   Мы сделали всё, что могли, и если
   Нам помогли бы, к югу отступил
   Давно бы Эдвард. Рейнольд, отнеси
   Скорее регенту шлем Грея-храбреца,
   Начальника английского отряда,
   И передай ему, что это Гордон
   Убил его в сраженье рукопашном
   И что ответного мы дара ждем:
   Военной помощи.
   Гордон.
                                     Скажи ему, что в миг,
   Когда вдруг Селби ринулся ко мне
   И меч занёс, что б поразить меня,
   Его сразил могучий Алан Суинтон.
   Я не могу отправить его шлема,
   Разбился на куски он, как орех.
   (Стоящим между кулисами).
   Эй, дайте отдохнуть коню теперь
   Вы моему, что боем утомлён был.
   Суинтон.
   И вашим лошадям вы отдых дайте:
   Им предстоит ещё работы много.
   Вот Эдуарда конница здесь будет,
   А ведь она вся - это чистый цвет
   Гаскони, Англии и Фландрии, но если
   Получим помощь неотложную мы, то
   Её мы встретим уж как должно. Випонт,
   Что ты печален так?
   Випонт.
                                        Скорблю, смотря
   На тамплиерский меч, покрытый кровью
   Поклонников Христа.
   Суинтон.
                                              Английской кровью,
   Что лучше для шотландского меча?
   Випонт.
   Я не могу никак здесь удержаться,
   Что бы не сожалеть о тех стрелках
   Английских, Англии сынах достойных,
   Которой они верны оставались
   До самого конца. Из них доволен
   Был каждый данным Господом уделом,
   Как рад барон баронству своему.
   Свободный никому же не подвластен,
   За исключеньем Бога и законов,
   А так же и правителя Отчизны.
   Отсюда и рождается отвага
   И жар, с которым так они стремятся
   На пост свой в день сраженья, как те люди,
   Кто знает цену у всего того,
   Что защищает. Вот, что им даёт
   Великодушие и самоотреченье
   Во время мира, как достойным людям
   Всех преимуществ мирного житья.
   О них я сожалею, потому что
   Простой нигде ещё так человек
   На свете не был счастлив.
   Суинтон.
                                                   Я скорблю
   Не о врагах, о наших всё шотландцах,
   Какие, несмотря на все невзгоды
   Иль бедность с угнетением, идут
   За знаменем владыки своего
   И умирают, это защищая.
   Гордон.
   Коль я переживу день настоящий
   И свой очаг узрю, получат люди
   Мои трофеев часть, и каждый воин
   Получит поле собственное и
   Свой дом, возможно, пользоваться чем
   Он будет столь свободно, сколько каждый
   Из англичан. Они получат счастье,
   И, на него взирая, улыбнётся,
   Мне кажется, Элизабет моя.
   Ой, я проговорился.
   Суинтон.
                                          Не печалься.
   На этот холмик, Випонт, поднимись
   И наблюдай за нашими войсками

Випонт уходит.

Явление 3.

Те же, за исключение Випонта.

   Суинтон.
   Теперь я дать могу тебе совет.
   Тот тамплиер с главою убелённой
   Лишь связан с орденом и чужд иной любви,
   Но я скажу тебе, что рыцарь не влюблённый
   С лампадой схож, потухшей до зари.
   И славные свершенья и знамёна,
   Развитые над полем в честь любимой
   Двойной покроют воина так славой.
   Твоей Элизабет фамилия какая?
   Гордон.
   Сэр Алан, должен ли её я называть?
   Одно упоминанье о тебе,
   О силе выдающейся повергли
   Её в глубокий трепет, наполняя
   Её мечты. Суинтона лишь имя
   Одно изгнало с щёк её прекрасных
   Румянец роз, а ты знать имя рода
   Её желаешь.
   Суинтон.
                            Я хочу, я должен
   Его узнать. Знать имя любопытно
   Светила, что ведёт тебя дорогой
   Прямой для ратной славы, твоей дамы.
   Гордон.
   Так! Её имя... Слушай...
   (Говорит ему на ухо).
   Суинтон.
                                                О! Я знаю
   Достаточно весь этот дом старинный
   В Шотландии.
   Гордон.
                               Но красоту и честь
   Элизабет особо воплощает,
   И если музыка тебя пленяет...
   Суинтон.
   Она меня пленила прежде, чем
   Напасть спокойствие души моей смутила.
   Гордон.
   Пленительные звуки усыпят
   Печальные воспоминанья, или
   Так хорошо все чувства развлекут,
   Что горе самое подобьем быстро станет
   Лишь светлой грусти. Знает лучше кто
   Моей Элизабет народные напевы
   Родимой стороны, пастушьи песни,
   Иль рыцарей зовущие на бой,
   Весёлые и погрустнее песни?
   Она их знает все: князья, герои,
   Седоволосые бродяги-барды, -
   Все борются за честь воздать певунье
   Дань уважения высокого.
   Суинтон.
                                                   Ты хвалишь
   Её довольно пылко.
   Гордон.
                                        Ты напрасно
   Над этим всем смеёшься. Не так много
   Хвалю её я. Голос у неё,
   Столь окрылённый силою искусства,
   Даёт очарованья новизну
   Её прекрасным песням. Он их красит
   Такою свежестью, как жаворонок в трелях
   Своих разнообразных, когда слышишь
   Напев её, то мысленно ты бродишь
   В каком-то заколдованном лесу,
   Найти проход в котором может только
   Та чаровница, что и наложила
   Заклятие. Ах! Кажется, ещё
   Её я слышу и теперь.
   Суинтон.
                                          Счастливец!
   Вот радость молодёжи! Может быть,
   Всего осталось несколько мгновений
   Меж жизнью и погибелью, паденьем
   Или победою, и, несмотря на это,
   Все мысли молодого человека
   Туда стремятся, где витает та,
   Что так любезна его сердцу, - он
   Одной лишь мыслью может наслаждаться,
   Что слышит её пенье вдалеке.

Випонт входит при последних словах.

   А твои мысли занимает кто?

Явление 4.

Те же и Випонт.

   Випонт.
   Смерть, Страшный суд и вечность, ибо нам
   Не долго уже быть на этом свете.
   Суинтон.
   Что ж, неужели же никто из тех,
   Что там, подле знамён, теперь стоит
   На помощь не пойдёт к нам?
   Випонт.
                                                       То знамёна
   Английские и даже короля
   Во множестве к нам близятся, в шотландских
   Движенья нет, как в пугалах вороньих.
   Суинтон
   (про себя)
   Спасти хоть бы его!
   (Вслух).
                                        Послушай, Гордон,
   Отправься к регенту и опиши ему
   Нужду, что мы должны сегодня справить...
   Гордон.
   Догадываюсь я и не иду.
   Суинтон.
   Как? Ты противишься теперь моим приказам,
   Приказам предводителя и друга?
   Тебе я повторю...
   Гордон.
                                       Не прикажешь
   Искать мне безопасности своей,
   Ведь у тебя намеренье такое.
   Ты не прикажешь мне приобрести
   Возможность жить спокойно, за то время,
   Которое мы можем потерять.
   Цена, не названная, слишком высока
   И для Шотландии, по правде, неподъёмна.
   Пока я здесь, никто из войск моих
   Не смеет отступить, но коль отбуду
   К шатру я регента, то кто же их направит?
   А если наши силы разминутся,
   Где будут те мечи, способны что
   Остановить противника на миг хоть
   И сохранить надежду на победу?
   Випонт.
   Прав молодой и честный джентльмен,
   Коль удалится он с отрядом ближним,
   Копейщиков десятка два не станет.
   Гордон.
   Нет, завершим отважно этот бой.
   Когда подступит он, то сам увидит,
   Без помощи гонцов, что мы ему
   Защитой служим против этой тучи,
   Готовой разразиться. Коль не честь,
   Не долг, то хоть бы стыд его заставит,
   Как главного начальника над нами,
   Нам силой воинства, конечно же, помочь.
   Суинтон.
   Заставит ли? Не вынужден ли я
   Тебя обречь на гибель, молодого?
   Ах! Гордон, Гордон! Я теперь в таком же
   Ужасном положении, как ты,
   Как жертвовал своим родным бы сыном,
   Но, исполняя волю свыше, я
   Исполню это ради той любви,
   Которую питаю я к Отчизне.
   Напрасно жертвы я ищу иной,
   Что может искупить того, какого
   Потеря для меня столь горькой будет!

Раздаются трубные звуки.

   Послушай, эти звуки не походят
   На флейты звук в чертоге твоей дамы!
   Гордон.
   Однако радостно теперь смешаю с ними
   Упоминанье имени её.
   Вассалы, на коней! Готовьте копья!
   Кричите: "Гордон! Гордон! За шотландцев
   И за Элизабет"!

Все уходят.

0x01 graphic

Сцена 3.

Другая часть поля битвы, примыкающая к прежней (декорация 2-ой (предыдущей) сцены 2-ого действия). Воинственный шум.

Суинтон входит, сопровождаемый Гобом Гаттели.

   Суинтон. Держитесь ещё некоторое время. Пусть тот, кто обратится в бегство, найдёт в жилище своём плод прелюбодейства.
   Гоб Гаттели. Это проклятие меня не касается. Магдалена мне столь же верна, как и мой Клаймор.
   Суинтон. Ах, бездельник! Разве ты не вышиблен из седла?
   Гоб Гаттели. Я знаю, что сэру Алану не надобен будет проводник для отыскания своего жилища. И я для того, бросив повод на шею своего коня, пустил его на волю. Через час он будет у моего жилища, и этот залог достаточен для извещения Магдалены, что бы она попросила мельрозских монахов помолиться за меня.
   Суинтон. Стало быть, ты намерен ускользнуть от петли?
   Гоб Гаттели. Да, это моё намерение. Проведя жизнь в воровстве, я хочу умереть смертью храбрых и, наверное, никогда не найду для этого более удобного случая.
   Суинтон. Вот и дорога к этой смерти, бездельник. Вперёд, вперёд, вот и Гордон здесь молодой.

Занавес.

Сцена 4.

Продолжительный воинственный шум, наконец занавес в глубине сцены распахивается. Там виден лежащий Суинтон и поддерживающий его Гордон, оба они опасно ранены.

Явление 1.

   Суинтон и Гордон.
   Суинтон.
   Всё кончено. Жнецы пожали нас
   И удалились на иную жатву.
   Я кончил своё дело, вот мой серп.
   (Роняет меч).
   Уж никогда держать его не буду.
   Гордон.
   О воин доблестный! Неужто жизнь твоя
   Угасла? Ты один спасти мог нас
   От страшного крушения.
   Суинтон.
                                                 Давно уж
   К закату приближалась жизнь моя.
   Но ты-то, юный Гордон, ты-то, чья
   Лишь первым заревом являлась слава!..
   Неужто надлежит, что б ты погиб,
   Не увидав Шотландии триумфа,
   Которого она так ожидала?
   Гордон.
   Пять тысяч всадников не сдвинулись и с места
   Вот с этого холма, разгром наш видя.
   И ни один спасти нас не пытался.
   Суинтон.
   На этот раз одна виновна зависть
   У Дугласа. Но что винить его?
   Гражданская война без остановки,
   Вражда, непрекращающаяся
   Меж соплеменниками, наше себялюбье -
   Причины подготовки для печали
   Для нашей родины. Коль бы отец твой, Гордон,
   Так управлял бы этими войсками,
   Как делал прежде и как позволяли
   Ему и чин, и мужество, погибли
   Едва ли мы. О! Тяжела вина
   На том, кто полководца уничтожил
   Подобного в Шотландии родной!
   Гордон.
   Увы! Вражды виновник сам в ответе!
   Коль сыновья твои и слуги также
   Остались живы, нам бы не нужна
   Была от прочих боевая помощь.
   Суинтон.
   Бог да простит того, кого нет больше,
   А с ним того, который вскоре сам
   Соединится с мёртвыми! Мы сами
   Испили отравляющий напиток,
   Нам приготовленный. Посеяли мы ветры,
   И собираем жатву многих бурь.
   Но ты, бесстрашный юноша, какого
   Великодушие помазало бальзамом
   Взаимной нашей ненависти раны,
   Ты, кто не может упрекнуть себя
   Ни в чём, как и прощения просить,
   Зачем к постигшему всех нас причастен?
   Гордон.
   Найдётся каждому, за что просить прощенье.

Слышен отдалённый воинственный шум.

   Вот крики от сраженья войск обоих.
   Суинтон.
   Взгляни на поле брани, если можешь,
   Столь смелый Гордон, и скажи мне, как
   Проходит дело. Но могу и сам
   Я догадаться и, как видно, верно.
   Гордон.
   Всё кончено! Утрачено! Погибло!
   Шотландцы наши кое-где бегут,
   Другие беспорядочно всё бьются,
   Но смешаны ряды, и даже в битве
   Оружием друг друга задевают.
   Суинтон.
   Объединились трусость, глупость и
   Предательство на нашу же погибель.
   Отвага наша, без ума узды
   Есть истое безумие, какое
   Погибельно скорее для своих,
   Чем для противников! Как я доволен,
   Что положение сменить не в силах
   Изрубленного тела и увидеть
   Глазами, полными обильных слёз,
   Такое зрелище! Пускай персты
   Твои коснутся вежд моих, о Гордон.
   Одной я стану мыслью наслаждаться,
   Что будто бы любезный сын мой Вильям
   Предоставляет эту мне услугу.
   (Умирает).
   Городон.
   А я, Суинтон, сделаю всё так,
   Как если мой родной отец лежал здесь.
   (Закрывает глаза Суинтону).

Входит Випонт.

Явление 2.

Те же и Випонт.

   Випонт.
   Спасайся, храбрый юноша, беги!
   Твоих вассалов горсть идёт на помощь.
   Не медли. Встречу с ними я устрою.
   Гордон.
   Взгляни на это и потом старайся!
   Дуб рухнул вековой, а слабый плющ,
   Обившийся вокруг него, невольно
   Паденье его должен разделить.
   Випонт.
   Суинтон?! О, увы! Храбрейший, лучший
   И рассудительный средь рыцарей шотландских!
   Прости меня, коль для живых спасенья
   Умершего я оскорблю. Но вспомни
   Ты, Гордон, что погибнуть можешь рядом
   С убийцы трупом твоего отца.
   Гордон.
   Но заменил отца мне в сече он,
   Он научил меня в малых годах
   От самолюбия и мести сторониться,
   Он дал моё мне обессмертить имя.
   Пусть барды будут знать давать потомкам,
   Что этот бой проигран не был, если
   Все бились так же, как и я, и Суинтон.

Слышны трубные звуки.

   Спасайся, Випонт. Иль не слышишь звуки
   Английских труб?
   Випонт.
                                        Нет, я тебя не брошу.

Эдуард входит с Чандосом, Перси, Ричмондом и другими.

Явление 5.

Гордон, Випонт, Эдуард, Чандос, Перси, Ричмонд и другие. Суинтон мёртвый.

   Гордон.
   Да! Вот они, изменник и тиран:
   Плантагенет и Ричмонд Бальоль. Ах!
   К чему же эта слабая рука
   Не может обрести свою вдруг силу
   Для подвига последнего?
   (Бросается на англичан, с трудом поднявшись).

Английские воины хватают его и Випонта.

   Король Эдуард.
   Обезоружьте их, но сохраните
   Им жизнь, хотя они произвели
   Нещадное опустошенье наших
   Рядов передних с этим великаном.
   Но где же он?
   Чандос
   (указывая на тело Суинтона)
                           Глядите, здесь лежит.
   Ты, юноша, скажи нам его имя.
   Гордон.
   Довольно с вас того, что он герой.
   Чандос.
   Вопрос мой был напрасен и излишен.
   Кто из сражавшихся в Шотландии не знал
   Сего навершия, сей головы кабаньей,
   Увенчанной дубовыми листами,
   Сей булавы, являвшейся всегда
   В опасных самых всех участках битвы?!
   Король.
   Да, это Алан Суинтон, суровый
   Шотландский камергер, что угрожал
   Мне в Веардейле пламенным мечом
   И этой булавой, когда мой лагерь
   Был Дугласовым криком поражён.
   Гордон
   (изнемогая)
   Коль знаешь Суинтона, то прах почтишь его.
   Король.
   Почту его, как воин и правитель.
   Гордон.
   Останки пусть мои с ним похоронят
   Поблизости, так, как урок потомству
   О том, что смерть закончила вражду
   Меж Суинтоном и Гордонами...
   Король.
                                                             Ты
   Ведь будешь Гордон? Что-нибудь ещё,
   Что бы почтить столь доблестную память
   Противника, способен ль Эдуард?
   Гордон.
   Ещё одна... Не просьба, нет. Приказ!
   Эй, Эдуард, иль как тебя там, слушай,
   Пусть этот малодушный Бальоль Ричмонд
   Не оскверняет взглядами своими
   Суинтона останки и мои.
   Я более уж говорить не в силах.
   Шотландия... Элизабет... Суинтон...
   (Умирает).
   Чандос.
   Я, Ричмонд, не желал твоей б короны
   Приобрести ценою этой смерти!
   Король
   (Випонту)
   Так, Випонт, крест, что служит рукоятью
   Меча тебе, как будто не пристоен
   В сраженье против христиан вождя?
   Випонт.
   Король раньше речённый христианский
   С Шотландией враждует, ну, а я,
   Пока не сделался храмовником, уже
   Шотландцем был, я в верности поклялся
   Отечеству задолго до того
   Как орден свой познал и дал присягу.
   ("Прежде, нежели сделался я рыцарем храма, был я шотландцем". Один венецианский военачальник, приметив с своих воинах некоторое отвращение от сражения с солдатами папы, которого они почитали князем Церкви, сказал им почти подобные этим слова: "Вперёд! Мы были венецианцами прежде, нежели сделались христианами"! Прим. автора).
   Король.
   Но я тебя считаю лишь его
   Достойным рыцарем, оплотом христианства,
   А потому не отниму свободы.

Входит волтемстоуский аббат.

Явление 6.

Те же и аббат волтемстоуский.

   Аббат.
   Да ниспошлёт величью твоему
   Ещё немало дней подобных Небо.
   Король.
   День моей радости, он славы днём мог быть,
   Коль так мои противники сражались,
   Как эти двое воинов. Велите
   Играть на трубах и теснить шотландцев
   Бегущих прямо к Твида берегам.
   Пал Бервик, и я жду конца войне всей.

Все уходят, унося тела Суинтона и Гордона.

Конец.

   1822 г.
   
   "Сегодня я наслаждался редкостным драматическим произведением Скотта - "Halidon Hill"; {"Хэлидон-Хилл" (англ.).} это только начерк, но начерк превосходный. Сцена примирения Суинтона и Гордона удивительна. Единственный недостаток, поразивший меня, несколько длинные любовные рассуждения молодого Гордона во время сражения".

Кюхельбекер В. К. Из дневника.

   Для издания 1830 г. B. Скотт написал специальное предисловие; тексты всех поэм и баллад были снабжены обширными примечаниями автора, повторяющимися во всех изданиях начиная с 1820 г. Кроме того, в примечаниях издателей приводились наиболее значительные критические отзывы о произведениях В. Скотта из "Quarterly review", "Edinburgh review" и др. Кюхельбекер читал и анализировал на страницах дневника следующие произведения В. Скотта: "Песнь последнего Менестреля" (первую поэму Скотта, 1805), поэмы "Мармион" (1808), "Дева озера" (1810), "Видение дона Родерика" (1811), "Рокби" (1813), "Властитель островов" (1815), "Гарольд Бесстрашный" (1816), "Поиски счастья, или Странствия султана Солимана" (1815), "Хэлидон-Хилл" (драматический набросок из шотландской истории, 1822 г.).
   Источник текста:
   Скотт. В. "Холидон Хилл", скетч в 2-ух д. Пер. Эристова Д. А. М., "Типография Решетникова", 1828 г.
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru