Аннотация: Минне
Лаура за клавесином Песнь радости Боги Греции Идеалы Перевод В. Г. Бенедиктова (1884).
В. Г. Бенедиктов
Переводы
----------------------------------------------------------------------------
Составление, подготовка текстов и примечания Б. В. Мельгунова
В.Г. Бенедиктов. Стихотворения.
"Библиотека поэта". Большая серия
Л., 1983
----------------------------------------------------------------------------
Фридрих Шиллер
420. Минне
421. Лаура за клавесином
422. Песнь радости
423. Боги Греции
424. Идеалы
420. МИННЕ
Странно мне, непостижимо!
Минна ль то моя идет?
Как? Она... проходит мимо
И меня не узнает?
С свитой франтов выступает
И, тщеславия полна,
Гордо веером играет...
Нет! да это не она!
С летней шляпки перья веют -
Подаренный мной наряд,
Эти ленты, что алеют,
"Минна! Стыдно!" - говорят.
И цветы на ней... Не я ли
Эти вырастил цветы?
Прежде чем они завяли,
Изменила, Минна, ты.
С этой ветреной толпою -
Позабудь меня - иди!
В этой бившейся тобою
Я найду еще груди
Благородных сил довольно
Низкий твой обман стерпеть
И - хоть тягостно и больно -
Безрассудную презреть.
Сердце Минны исказилось
Милым личиком... о стыд!
Но ведь прелесть - миг - и скрылась,
Ненадежен розы вид.
Гнезды ласточками свиты
По весне до первых вьюг;
Разнесутся волокиты -
И отринет верный друг.
Красоты твоей развалин
Представляется мне вид.
Взор твой, сумрачен, печален,
На минувшее глядит, -
Те, которые так жадно
Поцелуй ловили твой,
Глядь - хохочут беспощадно
Над отцветшей красотой.
Сердце Минны исказилось
Этим личиком... о стыд!
Но ведь прелесть - миг - и скрылась,
Прелесть розы отлетит.
Как тогда я смехом гряну
Сам в глаза твоей судьбе!
Нет!.. О нет! Я горько стану,
Минна, плакать о тебе.
Между 1842 и 1850
421. ЛАУРА ЗА КЛАВЕСИНОМ
Клавесин, перстам твоим послушный,
Зазвучал: я слышу гимн небесный -
И стою, как истукан бездушный,
И парю, как гений бестелесный.
Воздух, только б не нарушить
Тех мелодий, что он слышит,
Только б слышать, только б слушать-
Притаился и не дышит.
Мнится: полный круг созданья
Тает в неге обаянья -
Оковала ты его
Струн волшебных перебором,
Как сковала беглым взором
Область сердца моего.
Звуки льются в огненных размерах:
Кажется, всё вновь и вновь творимы.
На струнах, как на небесных сферах,
В звуках тех родятся херувимы;
Кажется, из недр хаоса блещет
Новый мир и, в вихре мирозданья
Восходя, за солнцем солнце хлещет
Бурными потоками сиянья.
Слышится мне в сладких
Переливных тонах -
Ручеек на гладких
Камешках надонных;
Слышится мне - то, по тучам гремящий,
Божий орган тот, где, сыпля перуны,
Рвутся сверкающей молнии струны;
То по уступам с обрывов скользящий
С шумом глухим, из раската в раскат,
Прыщущий пеной широкий каскад;
То ласкательно-игривый,
Вперескок через лесок,
Шаловливо листья ивы
Покачнувший ветерок;
То мне в стенающих звуках открыта
Адская бездна, где волны Коцита -
Слезные волны текут через край;
То предо мной разверзается рай.
И готов спросить у девы
Я сквозь трепет в этот миг:
То не райские ль напевы,
Не предвечный ли язык?
Между 1842 и 1850
422. ПЕСНЬ РАДОСТИ
Радость! Ты - искра небес, ты божественна,
Дочь Елисейских полей!
Мы, упоенные, входим торжественно
В область святыни твоей.
Всё, что разрознено света дыханием, -
Вяжешь ты братства узлом,
Люди там - братья, где ты над созданием
Легким повеешь крылом.
Хор
Всем - простертые объятья!
Люди! Всех лобзаем вас.
Там - над звездным сводом, братья,
Должен быть отец у нас.
С нами пируй, кто подругу желанную,
Дружбы нашел благодать,
Кто хоть единую душу избранную
Может своею назвать,
Знает, как бьется отрадою сладкою
Жаркая грудь на груди!..
Если ж кто благ сих не ведал - украдкою,
С плачем от нас отойди!
Хор
Всё, над чем лик солнца ходит,
Пусть обет любви творит!
Нас к звездам она возводит,
Где неведомый царит.
К персям природы припав, упивается
Радостью каждая тварь;
Добрый и злой неудержно кидается
К светлой богине в алтарь.
Радость - путь к дружбе, к сердечному счастию,
К чаше с вином золотым;
Червь с нею дышит животного страстию,
К богу летит херувим.
Хор
Люди, ниц! Во прах главами!
Сердце чует - есть творец.
Там он, люди, над звездами -
Царь ваш, бог ваш и отец.
Радость - пружина в часах мироздания,
Маятник этих часов.
Радость! Ты - пульс в организме создания,
В жилах вселенной ты - кровь.
Долу - ты цвет вызываешь из семени,
В небе - средь вечной игры
Водишь по безднам пространства и времени
Солнцы, планеты, миры.
Хор
Как летят небес светила,
Так по дольнему пути
Каждый, братья, в ком есть сила,
Как герой на бой - лети!
Радость! Ты путь указуешь искателю
К благу - к венцу бытия,
В огненном зеркале правды пытателю
Светит улыбка твоя;
Смертному веешь ты солнечным знаменем
Веры с крутой высоты,
В щели гробов проникающим пламенем
Блещешь меж ангелов ты.
Хор
Люди! Наш удел - терпенье.
Всяк неси свой в жизни крест!
Братья! Там вознагражденье -
У отца, что выше звезд.
Будем богам подражать! На творение
Милость их сходит равно.
Скорбный и бедный, приди - наслаждение
С нами вкусить заодно!
Злоба! Останься навеки забытою!
Враг наш да будет прощен!
Пусть оботрет он слезу ядовитую!
Пусть не терзается он!
Хор
В пламя - книгу долговую!
Всепрощение врагам!
Бог за нашу мировую
Примирится с нами - там.
Пенится радость и в чаши вливается,
Золотом гроздий горя,
В робкого с нею дух бодрый вселяется,
Кротости дух - в дикаря.
Встанем, о братья, и к своду небесному
Брызнем вином золотым!
Встанем - и доброму духу безвестному
Этот бокал посвятим!
Хор
В хорах звездных кто прославлен,
Серафимами воспет,
Выше звезд чей трон поставлен, -
Здесь да внемлет наш привет!
Братья! Терпенье и твердость - в страданиях!
Помощь невинным в беде!
Строгая верность - в святых обещаниях!
Честность и правда - везде!
Пред утеснителем - гордость спокойная!
Душит - умри, не дрожи!
Правому делу - награда достойная!
Гибель - исчадиям лжи!
Хор
Лейся нектар! Пеньтесь чаши!
Круг! Теснее становись!
Каждый вторь обеты наши!
Божьим именем клянись!
Братья! Пощада - злодея раскаянью!
Цепи долой навсегда!
Смерти есть место - нет места отчаянью!
Милость - и в громе суда!
И да услышим из уст бесконечного
Глас его: "Мертвый! живи!"
Ада нет боле! Нет скрежета вечного!
Вечность есть царство любви.
Хор
Буди светел час прощанья!
По могилам - сладкий сон!
В день же судный, в день восстанья
Благость - суд, любовь - закон!
Между 1842 и 1850
423. БОГИ ГРЕЦИИ
В таинственном тумане отдаленья
Когда-то вы, о боги древних лет,
Руководя земные поколенья,
Лелеяли младенчественный свет, -
И всё не так являлось там, как ныне;
Воздвигнут был там Афродиты храм,
Где пламенных сердец увенчанной богине
Курился фимиам.
Природа там была сестрой искусству,
Там истина была сродни мечтам, -
И что теперь так недоступно чувству,
До глубины прочувствовано там;
Природы всей был лик облагорожен,
Уразумлен был образ естества,
Повсюду и во всем был явный след проложен
Живого божества.
И где теперь, взор обратив к деннице,
Мы только шар бездушный видим в ней,
Там Гелиос на пышной колеснице
Сиял, сверкал и гнал своих коней;
Летучих нимф был полон свод лазурный,
Дриадами одушевлен был сад,
И светлый водный ключ бил брызгами из урны
Смеющихся наяд.
Певица ли пернатая запела?
Легла ль роса на чаши юных роз?
Там - грустная стонала Филомела,
А тут был след Авроры чистых слез.
Ручей ли тек струею светло-синей?
Катился он у нимфы из очей
Иль это был в тоске рыдающей богиней
Наплаканный ручей.
Бессмертные к Девкалиона чадам
Слетали там для общих с ними дел,
Гиперион, взяв посох, нежным взглядом
На Пирры дочь прекрасную глядел.
От тайных стрел Эрота не спасались
И боги там, - и с пламенем в крови
Герои, смертные и боги покорялись
Могуществу любви.
Всечтимая наперсница святыни,
Приставница священного огня -
Весталка там, пред алтарем богини
Невинные колени преклоня
И чая быть самим бессмертным равной,
Сан девственный умела так хранить,
Что пояс у нее сам Зевс громодержавный
Не смел бы разрешить.
Божественно сиял там вечный пламень,
Что в гимнах был у Пиндара зажжен,
У Фидия внедрен в бессмертный камень
И дан твоей был лире, Арион.
Дар творчества на смертных шел от Феба,
И не было там места грустной мгле,
Где боги, нисходя, себе второе небо
Творили на земле.
Торжественней была над злом победа
Под сению Медузина щита,
И прелестью цветущей Ганимеда
Там юноши блистала красота.
Где Гименей вязал судьбу с судьбою -
Была плотней сердец союзных связь,
И мягче, и нежней у Парок под рукою
Жизнь смертного прялась.
Обычного земного поклоненья
И тяжких жертв не требовалось там,
Там счастия искали все творенья, -
Кто счастлив был, тот равен был богам.
Прекрасное одно лишь было свято,
От пиршества не уклонялся бог,
И светлый храм его из мрамора и злата
Был праздничный чертог.
На сборищах Истмийских колесницы
Неслись с огнем и громом вперегон,
Приветный клик был слышим у границы
И сыпались венки со всех сторон.
Блажен, за кем победа оставалась, -
Он ликовал, богов благодаря,
С ним ликовал народ, и пляской обвивалась
Святыня алтаря.
Давали знать в блестящей сбруе тигры
И по горам "эвое" звучный клик,
Что настают вакхические игры,
И Бахус свой являл румяный лик;
Шли впереди и фавны, и сатиры,
Кругом толпы неистовых менад,
Там - полногрудые вакханки, чаши, лиры
И сочный виноград.
Сухой скелет - страшилище творений -
Не шел к одру, где смертный угасал, -
Над смертным тем безмолвный, тихий гений
С улыбкою свой факел опускал
И в сладостном, мирительном лобзанье,
Склонясь над ним, лишенным жизни сил,
С поблеклых уст его последнее дыханье
Спокойно уносил.
И в Тартаре средь всеразящей бури
Над страждущим порою бич суда
Смягчаем был, и жалость сердцу фурий
Небесная давалась иногда,
И грозный суд бывал не бессердечен, -
Поставлен был при Орковых весах
Внук человеческий, чтоб взгляд был человечен
И в самых небесах.
В Элизиум толпой спешили тени
Для сладкого свидания и встреч,
Там слышались и звуки песнопений,
И лиры звон, и родственная речь;
Шли группы жен к своим мужьям и чадам,
Шли юноши в объятия невест,
Шел к другу верный друг - и встречею с Пиладом
Обрадован Орест.
На доблестном пути своем к наградам
Высокую там смертный цель имел:
Как полубог, порой с богами рядом
Стоял герой - свершитель славных дел;
Он мертвых звал - и мертвые вставали.
Сбивались ли в пути морском пловцы -
Кастор и Поллукс их с Олимпа ободряли,
Герои-близнецы.
Прекрасный мир! Весна со всей любовью,
Всей прелестью, - истории весна!
Мой жадный взор стремится к баснословью,
Где жизни той хоть тень сохранена.
- О, возвратись!.. Но временам нет ходу
Обратного - и для меня мертва
Природа наших дней, где вижу я природу,
Не видя божества.
От севера повеяло дыханье -
Весна прошла, настал конец всему.
Ушло богов бесчисленных собранье,
Чтоб место дать над миром одному.
Селены я ищу на звездном своде.
Селена где? - Свод звездный нем стоит.
Где божество твое? - взываю я к природе, -
Бездушная молчит;
Разумному сознанью непричастна,
Разрознена с тем духом мировым,
Которому бесчувственно подвластна,
Она чужда всем радостям моим.
К художнику как кукла равнодушна,
Как мертвые часы заведена,
Лишась своих богов, лишь тяжести послушна
Влечениям она.
Сегодня, взрыв сама себе могилу,
В ней погребет планет своих шары, -
А завтра, ту ж возобновляя силу,
Пойдет вращать возникшие миры;
И боги те, что детства в возраст малый
На помочах водили мир земной,
Его оставили - и стал он, возмужалый,
Держаться сам собой.
Ваятель там, открыв себе дорогу
К бессмертию, мог равен быть в веках
Из мрамора им вызванному богу, -
Перед творцом здесь каждый смертный - прах,
Земной червяк, немногим долговечней
Других червей. Свят бог наш - грешен век,
А там, где божество являлось человечней,
Святей был человек.
Создатель мой! Светило новой веры!
Ты - вечный блеск, а я обхвачен тьмой.
Ты - царь небес, тебе нет веса, меры,
Тебя обнять не может разум мой.
К тебе стремлюсь, - напрасные усилья!
Тебя зову, но мне ответа нет.
О бесконечный дух! Дай силы мне, дай крылья
Взлететь в твой горний свет!
Между 1842 и 1850
424. ИДЕАЛЫ
Итак - пробил нам час разлуки!
О юность, пир моей весны!
Твои и радости, и муки,
И упоительные сны -
Уходит всё. Унынья полный,
Тебя зову: останься тут!
Вотще! - Твои стремятся волны
И в море вечности текут.
Угасли яркие светила,
Мне озарявшие тот путь,
Пропала огненная сила
Мечтаний, наполнявших грудь;
Исчезла сладостная вера
В мечтанья те, - всё, всё взяла
Сухой существенности сфера,
Чем жизнь божественна была.
Как древле свой скульптурный камень
Пигмалион в объятьях сжал -
И вдруг, почуя жизни пламень,
Согретый мрамор задрожал, -
Природа камнем мне предстала,
Но я простер объятья к ней -
И та зажглась, затрепетала
На творческой груди моей, -
Возбуждена моим воззваньем,
Немая свой глагол нашла,
И мне ответила лобзаньем,
И голос сердца поняла.
Всё мне откликнулось послушно -
Куст розы, дерево, ручей,
И то, что было так бездушно,
Вдруг жизнью вспыхнуло моей.
Всё, всё с приветом жаркой ласки
В младую грудь втеснилось вдруг
И облеклось в живые краски,
В деянье, в слово, в образ, в звук.
Как мир великим мне казался,
Пока не вышел из зерна!
В развитье ж как он мал остался,
И эта малость как бедна!
С какою бодрою охотой,
Безумьем замыслов богат,
Не взнуздан тягостной заботой,
Я прянул в жизнь и жить был рад!
Всё - до бледнейших звезд эфира -
Мечтой тот юноша хватал,
И в высь, и в даль пределов мира
На крыльях мысли улетал.
Преград не зная, легкой птицей
Счастливец мчался, жизнь неслась,
А перед жизни колесницей
Шла свита резвая, кружась:
_Любовь_ с гирляндой благовонной,
И _Счастье_ с золотым венцом,
И _Слава_ с звездною короной,
И _Знанье_ с солнечным лицом.
Увы! Те спутники со мною
И полпути не пронеслись,
Как друг за другом чередою
Все, изменив мне, разбрелись:
Где Счастье? Где? - Без затрудненья
С дороги той свернуло вмиг,
А Знанью - облако сомненья
Закрыло светоносный лик.
Корона Славы где? - Позорно
Бездарным на чело легла.
Любовь? - И та вослед проворно
За легкой юностью ушла.
Вокруг всё стало тише, тише,
Пустынней, и теперь чуть-чуть
Надежды луч мерцает, свыше
Ложась на мой туманный путь.
Под всемертвящим жизни хладом
Кто ж ныне утешитель мой?
Кто вдаль идет со мною рядом,
Ведя меня туда - домой?
Ты - жизни высшая отрада
Средь трудных нош и горьких зол,
О _Дружба_, ты, кого измлада
Искал, искал я - и нашел!
И ты, о _Труд_, от треволненья
Хранящий мой безбурный путь,
Творящий тихо, но творенья
Не разрушающий отнюдь,
Кладущий в вечный строй природы
Хоть по песчинке вновь и вновь,
Но всё ж вносящий дни и годы
В платеж за тяжкий долг веков!
Между 1842 и 1850
ЛСШ - Лирические стихотворения Шиллера в переводах русских поэтов,
СПб., 1857.
Шиллер 1 - Лирические стихотворения Шиллера в переводах русских поэтов,
СПб., 1857 (ц. р. 26 апреля 1857).
Шиллер 2 - Собрание сочинений Шиллера в переводах русских писателей, т.
1, Лейпциг, 1863.
ФРИДРИХ ШИЛЛЕР
(1759-1805)
Перевод этих стихотворений был осуществлен Бенедиктовым по заказу Н. В.
Гербеля для издания сборника лирических стихов Шиллера на русском языке.
Четыре из них были включены в сборник. Перевод этих произведений,
"исполненных великой трудности", был высоко оценен А. В. Дружининым. "Может
быть, - писал критик о Бенедиктове, - без издания, предпринятого г.
Гербелем, он и не подумал бы о переложении лирических стихов Шиллера, а
между тем и поэтическая восприимчивость г. Бенедиктова, и склад его
дарования, и его светлое воззрение на все высокое в жизни нашей как нельзя
более подходит к труду такого типа" (Дружинин А. В. Соч. т. 6, СПб., 1865,
с. 441).
420. Ст. 1856, т. 2, с. 214-216; Шиллер 2. Печ. по Шиллер 2, с. 24-25.
Автограф - ЦГАЛИ. Перевод стихотворения "An Minna" (1781).
421. Шиллер 1, с. 31-33; Шиллер 2. Печ. по Шиллер 2, с. 7-9. Автограф в
альбоме Н. В. Гербеля - ГПБ. Перевод стихотворения "Laura am Klavier"
(1781).
422. Шиллер 1, с. 3-8; Ст. 1857; Шиллер 2. Печ. по Шиллер 2, с. 63-66.
Перевод стихотворения "An die Freude" (1785). В рецензии на Шиллер 1
Добролюбов заявил, что вместо "Песни радости" у Бенедиктова "вышла песня
волжских разбойников" (Добролюбов, т. 2, с. 158).
423. Шиллер 1, с. 33-40; Ст. 1857; Шиллер 2. Печ. по Шиллер 2, с.
87-92. Автограф - ИРЛИ. Перевод стихотворения "Die Gotter Griechenlands"
(1788). "Не боясь упрека в пристрастии, - писал Дружинин в рецензии на
Шиллер 1, - мы скажем, что пьеса "Боги Греции" как перевод достойна стать
рядом с лучшими переводами Жуковского..." (Дружинин А. В., Соч., т. 6, СПб.,
1865, с. 411).
424. Ст. 1883-1884, т. 3, с. 417-420. Перевод стихотворения "Die
Ideale" (1795).