ДРАМАТИЧЕСКІЯ СОЧИНЕНІЯ ШЕКСПИРА.
ПЕРЕВОДЪ СЪ АНГЛЙСКАГО
Н. КЕТЧЕРА,
Выправленный и пополненный по найденному Пэнъ Кольеромъ, старому экземпляру in folio 1632 года.
ТИМОНЪ АѲИНСКІЙ.
ДВА ВЕРОНЦА.
ЮЛІЙ ЦЕЗАРЬ.
АНТОНІЙ И КЛЕОПАТРА
Изданіе К. Солдатенкова и Н. Щепкина.
ЦѢНА КАЖДОЙ ЧАСТИ 1 Р. СЕР.
ВЪ ТИПОГРАФІИ Э. БАРФКНЕХТА И КОМП.
1858.
Герцогъ миланскій, отецъ Сильвіи.
Валентинъ, Протей, веронскіе дворяне.
Антоніо, отецъ Протея.
Туріо, глупый соперникъ Валентина.
Эгламуръ, помощникъ въ бѣгствѣ Сильвіи.
Спидъ, шутливый слуга Валентина.
Лаунсъ, слуга Протея.
Пантино, слуга Антоніо.
Хозяинъ миланской гостинницы, въ которой живетъ Юлія.
Разбойники.
Юлія, веронская барыня, любимая Протеемъ.
Сильвія, дочь герцога, любимая Валентиномъ.
Лючетта, горничная Юліи.
Мѣсто дѣйствія: въ началѣ въ Веронѣ, потомъ въ Миланѣ на границахъ Мантуи.
Входятъ Валентинъ и Протей.
ВАЛ. Полно, любезный Протей, домосѣдная юность всегда какъ-то туповата. Еслибъ не любовь, приковавшая тебя къ очаровательнымъ взорамъ возлюбленной, я убѣдилъ бы и тебя посмотрѣть лучше, вмѣстѣ со мною, чудеса странъ чуждыхъ, чѣмъ убивать юность, сидя дома, въ скучной, дремотной праздности. Но такъ-какъ ты любишь -- люби, благоденствуй любовью; чего пожелалъ бы и себѣ, еслибъ былъ влюбленъ.
ПРОТ. Такъ ты рѣшительно ѣдешь? Прощай же, добрый Валентинъ! Вспомни Протея, когда, на пути, увидишь что нибудь рѣдкое,-достойное замѣчанія; сдѣлай меня участникомъ твоего счастія, если тебѣ посчастливится, а въ минуту опасности -- если когда нибудь подвергнешся ей -- поручи себя моимъ молитвамъ: я буду твоимъ молельщикомъ, Валентинъ
ВАЛ. И примется молить обо мнѣ по любовной книгѣ.
ПРОТ. По книгѣ наиболѣе любимой.
ВАЛ. По какой нибудь пошлой повѣсти о любви глубокой, о томъ, какъ юный Леандръ переплывалъ Геллеспонтъ.
ПРОТ. Это глубокая повѣсть о любви еще глубочайшей, потому что онъ погрузился въ нее по уши.
ВАЛ. А ты и съ ушами, хотя никогда и не переплывалъ Геллеспонта.
ПРОТ. И съ ушами?-- Полно, не вытягивай признанія за уши.
ВАЛ. И не намѣренъ. Тебѣ вѣдь не поможешь {Въ прежнихъ изданіяхъ: 'T is true; for you are over boots in love. По экземпляру Колльера: 'T is true; but you are over boots in love.-- Здѣсь игра значеніями слова boots -- сапоги, орудіе особеннаго рода пытки, и глагола to boot -- помогать.}.
ПРОТ. Почему же?
ВАЛ. Потому что въ любви вздохами покупается только пренебреженіе, сердце-раздирающими стонами -- жеманные взгляды; одно летучее мгновеніе радости -- двадцатью тяжелыми, безконечными безсонными ночами. Достигъ -- и достигъ, можетъ быть, собственнаго несчастія; не достигъ -- жертва горя и страданій. Во всякомъ случаѣ: или пожертвовалъ разсудкомъ глупости, или глупость превозмогла разсудокъ.
ПРОТ. Такъ по твоему мнѣнію -- я глупецъ?
ВАЛ. По твоему положенію, боюсь, что будешь имъ.
ПРОТ. Ты издѣваешься надъ любовью; но вѣдь я не любовь.
ВАЛ. Любовь твоя владычица, потому что она властвуетъ тобой; а того, кто находится подъ ярмомъ глупости, надѣюсь, нельзя назвать мудрымъ.
ПРОТ. Однакожъ, говорятъ же поэты: какъ и въ прекраснѣйшей распуколькѣ заводится иногда роковый червь, такъ и въ самый свѣтлый умъ закрадывается иногда губительная любовь.
ВАЛ. Они же говорятъ: какъ и самая зрѣлая распуколька подъѣдается червемъ прежде, чѣмъ успѣетъ распуститься, такъ и юный, нѣжный умъ обращается иногда любовью въ безуміе, засушивается еще въ почкѣ, лишается свѣжей весенней зелени и всѣхъ прекрасныхъ надеждъ въ будущемъ. Но вѣдь я напрасно теряю время на совѣты рѣшительному поклоннику этой упоительной страсти. Еще разъ: прощай! Отецъ ждетъ меня въ гавани.
ПРОТ. Я провожу тебя до корабля, любезный Валентинъ.
ВАЛ. Нѣтъ, простимся здѣсь. Извѣсти меня письмомъ въ Миланъ о твоихъ успѣхахъ въ любви, о всемъ, что случится здѣсь въ отсутствіи твоего друга. Точно такъ и я посѣщу тебя письмомъ.
ПРОТ. Желаю тебѣ всякаго счастія въ Миланѣ.
ВАЛ. Желаю тебѣ того же дома. Прощай! (Уходитъ).
ПРОТ. Онъ гонится за славой -- я за любовью. Онъ покидаетъ друзей для того, чтобъ сдѣлаться еще достойнѣе ихъ; я покидаю самого себя, друзей и все -- для любви. Юлія, ты преобразила меня совершенно: заставила нерадѣть ученіемъ, терять время, воевать съ добрымъ совѣтомъ, пренебрегать всѣмъ свѣтомъ, ослаблять умъ праздностью, надрывать сердце думами.
СПИД. Здравствуйте, синьоръ Протей. Не видалиль вы моего господина?
ПРОТ. Онъ сію минуту оставилъ меня, чтобъ сѣсть на корабль, отправляющійся въ Миланъ.
СПИД. Двадцать противъ одного -- онъ уѣхалъ, и я, потерявъ его, разыгралъ барана {Тутъ игра созвучіемъ словъ: shipp'd -- сѣлъ на корабль, и sheep баранъ.}.
ПРОТ. Да, бараны часто теряются, только что пастухъ оставитъ ихъ.
СПИД. Такъ вы полагаете, что мой господинъ пастухъ, а я -- баранъ?
ПРОТ. Полагаю.
СПИД. Въ такомъ случаѣ мои рога -- сплю я или бодрствую -- его рога.
ПРОТ. Глупый, вполнѣ бараній выводъ.
СПИД. И онъ тоже дѣлаетъ меня бараномъ?
ПРОТ. Да, а твоего господина пастухомъ.
СПИД. Ну нѣтъ; я могу опровергнуть это однимъ обстоятельствомъ.
ПРОТ. Трудненько; я тотчасъ докажу другимъ.
СПИД. Вѣдь пастухъ ищетъ овцу, а не овца пастуха; тутъ же, на оборотъ, я ищу моего господина, а мой господинъ не ищетъ меня: слѣдовательно я не баранъ.
ПРОТ. Баранъ, изъ корма, бѣгаетъ за пастухомъ, но пастухъ, изъ корма, не бѣгаетъ за бараномъ; ты, изъ жалованья, бѣгаешь за господиномъ, но господинъ твой, изъ жалованья, не бѣгаетъ за тобой: слѣдовательно ты баранъ.
СПИД. Еще одно такое доказательство, и я заблѣю.
ПРОТ. Послушай, однакожъ, отдалъ ты мое письмо Юліи?
СПИД. Какже, синьоръ; я, покинутый баранъ, отдалъ ваше письмо ей, пойманной овечкѣ, и она, пойманная овечка, ничего не дала мнѣ, покинутому барану, за трудъ мой.
ПРОТ. Потому что пастбище-то слишкомъ мало для такого множества барановъ.
СПИД. Если слишкомъ мало, такъ вамъ ужъ лучше бы приколоть ее.
ПРОТ. Ты и тутъ оказывается заплутавшимся бараномъ: лучше запереть тебя въ хлѣвъ.
СПИД. Помилуйте, да за передачу письма я съ радостью заперъ бы въ свою шкатулку и далеко меньшее фунта стерлинговъ.
ПРОТ. Ты путаешь; я говорю не о фунтѣ, а о хлѣвѣ, о загонѣ.
СПИД. Ну, отъ хлѣва до булавки, сколько ни складывай {Тутъ непереводимая игра значеніями словъ: to pound -- запирать, загонять въ хлѣвъ, pound -- фунтъ стерлинговъ, pinfold -- загонъ, pin -- булавка и fold -- складывать.}, все будетъ трижды мало за передачу письма предмету вашей страсти.
ПРОТ. Чтожъ она сказала? (Спидъ киваетъ головой). Кивнула?
СПИД. Да.
ПРОТ. Кивнула, да; чтожъ это: болванъ {Опять непередаваемая игра созвучіемъ словъ Nod -- кивать и I -- да, съ словомъ Noddy -- глупецъ, болванъ.}?
СПИД. Вы путаете, синьоръ. Я говорю: она кивнула, и вы спрашиваете: кивнула ли она, и я вамъ отвѣчаю: да.
ПРОТ. А соединивъ эти два слова въ одно, выходитъ: болванъ.
СПИД. А такъ-какъ вы соединили ужъ ихъ въ это слово, то и возьмите его себѣ за трудъ вашъ.
ПРОТ. Нѣтъ, оно слѣдуетъ тебѣ за переносъ письма.
СПИД. Что дѣлать, я, поневолѣ, долженъ переносить отъ васъ --
ПРОТ. Что переносить?
СПИД. Да, напримѣръ, письма; и въ награду получать только слово болванъ.
ПРОТ. Ты удивительно ловокъ.
СПИД. Не на столько, однакожъ, чтобъ развязать страшно неподатливый кошелекъ вашъ.
ПРОТ. Полно! развязывай скорѣй языкъ свой. Что сказала она?
СПИД. Развязывайте же кошелекъ, чтобъ и деньги, и то, что она сказала -- все передалось разомъ.
ПРОТ. Вотъ тебѣ за трудъ. Чтожъ она сказала?
СПИД. Видите ли, синьоръ: я думаю, что склонить ее на любовь едва ли вамъ удастся.
ПРОТ. Какъ? неужели она дала тебѣ какой нибудь поводъ думать это?
СПИД. Нѣтъ, синьоръ, она ничего не дала мнѣ: ни даже дуката за письмо ваше. Ну, а если она такъ жестокосерда ко мнѣ, передавшему ей ваши мысли -- какже не подумать, что она будетъ не менѣе жестокосерда и къ вамъ, когда вздумаетъ передать вамъ свои собственныя мысли? Не дарите ее ничѣмъ, кромѣ камней, потому что она жестка, какъ сталь.
ПРОТ. Такъ она ничего не сказала?
СПИД. Ничего, ни даже: "вотъ тебѣ за трудъ твой". Вы доказали, напротивъ, свою щедрость нѣсколькими пенсами и я, изъ благодарности, совѣтую доставлять, впередъ, ваши письма собственной особой, и за тѣмъ не премину передать моему господину привѣтъ вашъ. (Уходитъ).
ПРОТ. Спѣши, спѣши спасти корабль вашъ отъ крушенія; съ тобой онъ не погибнетъ, потому что тебѣ предназначено умереть на сушѣ, смертью не такъ влажной {Намёкъ на пословицу: кому суждено быть повѣшену -- тотъ не утонетъ.}. Надо пріискать посла получше; очень можетъ быть, что Юлія пренебрегла моимъ письмомъ, потому только что получила его изъ рукъ такого негодяя. (Уходятъ).
Тамъ же. Садъ при домѣ Юліи.
Входятъ: Юлія и Ліочетта.
ЮЛІЯ. Скажи же, Ліочетта -- теперь мы однѣ,-- неужели ты, не шутя, совѣтуешь мнѣ предаться любви?
ЛЮЧ. Такимъ образомъ вы избѣгнете возможности влюбиться совсѣмъ неожиданно, очертя голову.
ЮЛІЯ. Ктожъ изъ всѣхъ блестящихъ синьоровъ, которые такъ безотвязно за мной ухаживаютъ, по твоему мнѣнію, достойнѣйшій любви?
ЛЮЧ. Называйте ихъ, и я скажу вамъ, безъ утайки, что я, по моему простому, недальнему разумѣнію, думаю о каждомъ.
ЮЛІЯ. Что думаешь ты, напримѣръ, о прекрасномъ Эгламурѣ?
ЛЮЧ. Красивый, ловкій мущина, и говоритъ прекрасно; но будь я -- вы: я никогда не полюбила бы его.
ЮЛІЯ. А о богачѣ Меркачіо?
ЛЮЧ. Его богатство вещь, конечно, очень хорошая; но самъ онъ -- такъ себѣ.
ЮЛІЯ. Ну а что ты скажешь о смиренномъ Протеѣ?
ЛЮЧ. Боже мой, какая же я глупая!
ЮЛІЯ. Это что такое? что значитъ это восклицаніе, вырванное его именемъ?
ЛЮЧ. Извините, синьора, мнѣ ли, такой ничтожности, судить о такомъ достойномъ синьорѣ {Въ прежнихъ изданіяхъ: That I, unworthy body as I am, Should censure thus on lovely gentlemen... По экземпляру Колльера: That I, unworthy body, as I can, Schould censure thus а loving gentleman...}.
ЮЛІЯ. Отчегожъ не судить и о Протеѣ, какъ о другихъ?
ЛЮЧ. Оттого что, изъ лучшихъ, онъ кажется мнѣ лучшимъ.
ЮЛІЯ. Почему же?
ЛЮЧ. По самой женской причинѣ: онъ кажется мнѣ такимъ, потому что такимъ кажется.
ЮЛІЯ. И ты хочешь, чтобъ я полюбила его?
ЛЮЧ. Да, если дорожите своей любовью.
ЮЛІЯ. Но онъ нравится мнѣ менѣе всѣхъ.
ЛЮЧ. Но онъ любитъ васъ болѣе всѣхъ.
ЮЛІЯ. Его молчаливость показываетъ, какъ не велика любовь его.
ЛЮЧ. Подавляемый огонь всегда сильнѣе.
ЮЛІЯ. Тотъ не любитъ, кто не обнаруживаетъ любви своей.
ЛЮЧ. Тотъ не любитъ, кто обнаруживаетъ любовь свою всему міру.
ЮЛІЯ. Желала бы прочесть, что въ его сердцѣ.
ЛЮЧ. Прочтите вотъ это письмо.
ЮЛІЯ. (Читая). "Юліѣ".-- Отъ кого это?
ЛЮЧ. Узнаете по содержанію.
ЮЛІЯ. Нѣтъ, скажи, кто далъ тебѣ это письмо?
ЛЮЧ. Слуга синьора Валентина, посланный, какъ мнѣ сдается, Протеемъ. Онъ хотѣлъ отдать это письмо вамъ самимъ, но я случайно повстрѣчалась съ нимъ, и приняла вмѣсто васъ; простите мнѣ эту дерзость.
ЮЛІЯ. Прекрасно! И ты осмѣлилась принимать любовныя записки? шепчешься, торгуешь моей юностью? Славный промыселъ -- промыселъ вполнѣ тебя достойный! Возьми письмо и возврати его тотчасъ же, или никогда не показывайся мнѣ на глаза.
ЛЮЧ. Ходатайство за любовь, право, не заслуживаетъ ненависти.
ЮЛІЯ. Уйдешь ли ты?
ЛЮЧ. (Про себя). Уйду, чтобъ дать время одуматься. (Уходитъ).
ЮЛІЯ. А мнѣ хотѣлось бы, однакожъ, прочесть письмо это. Воротить ее -- стыдно; я сама сдѣлаюсь участницей въ винѣ, за которую бранила. Какая же она глупая: знаетъ, что я дѣвушка, и не съумѣла принудить меня прочесть его. Вѣдь дѣвушки часто, изъ одного только приличія, говорятъ: нѣтъ, желая, чтобъ это нѣтъ приняли за да.-- Боже мой, какъ причудлива и своенравна эта глупая любовь! какъ упрямое дитя, она царапаетъ няньку и, черезъ минуту, цѣлуетъ самую розгу. Какъ грозно отослала я Лючетту, тогда какъ страшно хотѣлось удержать ее! Какъ сердито нахмурилась я, тогда-какъ сердце улыбалось отъ радости! Накажу же себя за глупость: ворочу ее.-- Лючетта!
ЛЮЧ. Что вамъ угодно?
ЮЛІЯ. Скоро подадутъ обѣдать?
ЛЮЧ. Желала бы, чтобъ было ужъ подано -- вы сорвали бы сердце на кушаньяхъ, а не на горнишной.
ЮЛІЯ. Что это ты подняла такъ торопливо?
ЛЮЧ. Ничего.
ЮЛІЯ. За чѣмъ же нагибалась?
ЛЮЧ. За бумажкой, которую уронила.
ЮЛІЯ. Развѣ эта бумажка -- ничего?
ЛЮЧ. Ничего въ отношеніи ко мнѣ.
ЮЛІЯ. Такъ пусть бы ее и лежала для того, къ кому относится.
ЛЮЧ. О, нѣтъ! она не лгала бы {Непереводимая игра значеніями глагола to lie -- лежать и лгать.} тому, къ кому относится, если только онъ самъ не вздумаетъ перетолковать ее въ дурную сторону.
ЮЛІЯ. Вѣрно какая нибудь пѣсенка, написанная твоимъ любезнымъ?
ЛЮЧ. А чтобъ я могла пѣть ее -- положите ее на голосъ; вѣдь вы мастерица класть на музыку.
ЮЛІЯ. Не такой только вздоръ; пой ее на голосъ: Свѣтъ любви {Плясовая пѣсня, которая, судя по частому упоминанію о ней старыми поэтами, была въ большомъ ходу.}.
ЛЮЧ. Она слишкомъ грустна для такого веселаго голоса.
ЮЛІЯ. Грузна? такъ она съ грузомъ?
ЛЮЧ. И съ пріятнѣйшимъ, еслибъ вы пропѣли его {Тутъ игра значеніями слова heavy -- грустный, печальный, тяжелый, и созвучіемъ слова burden -- тягость, бремя, съ словомъ burthen -- припѣвъ.}.
ЮЛІЯ. Почему жъ не ты?
ЛЮЧ. Онъ слишкомъ высокъ для меня.
ЮЛІЯ. Покажи.-- Чтожъ это такое?
ЛЮЧ. Не сбивайтесь только съ тона, и вы пропоете ее до конца. И все-таки, этотъ тонъ мнѣ не совсѣмъ нравится.
ЮЛІЯ. Не нравится?
ЛЮЧ. Не нравится; онъ все слишкомъ еще жестокъ.
ЮЛІЯ. Ты слишкомъ дерзка.
ЛЮЧ. Вотъ вы и сбились, нарушили гармонію новымъ переходомъ въ рѣзкій дискантъ. Вижу, что, для полноты, недостаетъ тенора.
ЮЛІЯ. Ты заглушаешь его своимъ неугомоннымъ басомъ.
ЛЮЧ. Я пою за Протея.
ЮЛІЯ. Довольно; мнѣ надоѣла эта вздорная болтовня. (Раздирая письмо). Это глупый наборъ любовныхъ увѣреній. Оставь меня -- нѣтъ, не подбирай лоскутковъ; я знаю, это для того, чтобъ снова досаждать мнѣ ими.
ЛЮЧ. (Про себя). Сердится, а вѣдь какъ желаетъ, чтобъ досадили еще другимъ письмомъ. (Уходитъ).
ЮЛІЯ. Я была бы рада, еслибъ досадили еще и этимъ.-- О, ненавистныя руки -- разорвать слова полныя любви! О, гнусныя осы -- питаться сладостнымъ медомъ, и умерщвлять вашими жалами пчелъ его дающихъ! Въ наказаніе, я разцѣлую каждый лоскуточекъ. На этомъ написано: добрая Юлія; злая Юлія! Въ отмщеніе, за твою неблагодарность, я бросаю твое имя на твердые камни; попираю ногами твое высокомѣріе. А на этомъ: пораненный любовью Протей; -- бѣдное пораненное имя, покойся на моей груди, какъ на ложѣ, пока не заживетъ твоя рана совершенно: я замкну ее пламеннымъ поцѣлуемъ. Но вѣдь имя Протея было написано тутъ два или три раза; не поднимайся, добрый вѣтеръ, не уноси ни одного слова, пока не соберу всѣхъ, кромѣ моего собственнаго имени. Мое имя пусть умчитъ какой нибудь вихрь на страшную, крутую, нависшую скалу и сдуетъ въ бурное море! Ахъ, вотъ въ одной строчкѣ его имя написано два раза: Бѣдный, несчастный Протей, влюбленный Протей прекрасной Юліѣ; -- послѣднее я оторву, или нѣтъ -- оно такъ хорошо соединилось съ его грустнымъ именемъ; я сложу ихъ такъ: теперь цѣлуйтесь, обнимайтесь, ссорьтесь, дѣлайте что хотите!
ЛЮЧ. Синьора, кушанье подано; вашъ батюшка ждетъ васъ.
ЮЛІЯ. Такъ идемъ.
ЛЮЧ. А эти клочки -- неужели останутся здѣсь болтливыми разскащиками?
ЮЛІЯ. Если ты дорожишь ими -- подбери.
ЛЮЧ. Хоть и досталось мнѣ за нихъ -- подберу все-таки. чтобъ не простудились.
ЮЛІЯ. Вижу, что они очень тебѣ дороги.
ЛЮЧ. Видьте, что вамъ угодно {Въ прежнихъ изданіяхъ: Ay, madam you may say what sights you see.... По экземпляру Колльера: Ay, mаdam, you may see what sights you think;...}; но вѣдь и я вижу многое, хотя вы и думаете, что я слѣпа.
ЮЛІЯ. Идемъ, идемъ.
Тамъ же. Комната въ домѣ Антоніо.
Входятъ: Антоніо и Пантино.
АНТ. Скажи, Пантино, о чемъ это такъ серьезно говорилъ мой братъ съ тобою, въ галлереѣ?
ПАНТ. О своемъ племянникѣ Протеѣ, о вашемъ сынѣ.
АНТ. Чтожъ говорилъ онъ о немъ?
ПАНТ. Онъ удивляется, что вы, синьоръ, дозволяете ему тратить юность дома, тогда-какъ другіе, далеко не столь знатные, отправляютъ своихъ сыновей: одни -- на войны, пытать тамъ счастія; другіе -- открывать неизвѣстные еще острова {Въ Шекcпирово время путешествія для открытія неизвѣстныхъ острововъ предпринимались часто сыновьями знатнѣйшихъ фамилій.}; третьи -- въ многоученые университеты. Онъ полагаетъ, что вашъ сынъ могъ бы отличиться на любомъ изъ этихъ поприщъ и потому наказывалъ, чтобъ и я, съ своей стороны, попросилъ васъ не удерживать его дома. Онъ говоритъ, что плохо будетъ ему въ старости, если не постранствуетъ въ молодости.
АНТ. Ну, тебѣ не придется много меня упрашивать; я и безъ того, вотъ цѣлый уже мѣсяцъ, думаю объ этомъ. Я очень понимаю, что онъ тратитъ время по пустому, что никогда не будетъ совершеннымъ мужемъ, если не побываетъ въ школѣ свѣта; потому что опытность пріобретается только дѣятельностью, совершенствуется временемъ. Но скажи, кудажъ бы лучше отправить его?
ПАНТ. Вѣроятно вамъ извѣстно, синьоръ, что Валентинъ, товарищи его юности, теперь при дворѣ императора?
АНТ. Знаю.
ПАНТ. Почемужь не послать и его туда же? Тамъ онъ научится ломать копья на турнирахъ, хорошему обращенію, свѣтскому разговору -- всему, что прилично его лѣтамъ и происхожденію.
АНТ. Твой совѣтъ нравится мнѣ: онъ весьма дѣленъ; а что онъ нравится мнѣ, докажу тебѣ самымъ дѣломъ. Я отправлю его ко двору императора при первомъ удобномъ случаѣ.
ПАНТ. Завтра отправляются туда донъ Альфонзо и еще нѣсколько не менѣе достойныхъ синьоровъ, съ цѣлію предложить свои услуги императору.
АНТ. Превосходнѣйшіе спутники! Протей поѣдетъ съ ними.
Да вотъ кстати и онъ. Я сейчасъ же скажу ему мое рѣшеніе.
ПРОТ. О, счастье, о, восторгъ! Вотъ начертанныя ею строки -- языкъ ея сердца; вотъ клятвы любви -- залогъ ея вѣрности. О, еслибъ родители довершили наше счастіе своимъ согласіемъ! О, божественная Юлія!
АНТ. Что это ты читаешь?
ПРОТ. Нѣсколько строкъ, присланныхъ Валентиномъ съ однимъ изъ нашихъ общихъ знакомыхъ.
АНТ. Покажи; посмотримъ что новаго.
ПРОТ. Новаго ничего. Онъ только пишетъ, какъ счастливъ, какъ любимъ, какъ императоръ ежедневно осыпаетъ его милостями и какъ онъ желалъ бы, чтобъ я раздѣлилъ съ нимъ его счастіе.
АНТ. А ты раздѣляешь его желаніе?
ПРОТ. Желаніе друга подчиняется во мнѣ волѣ родителя.
АНТ. Чтожъ, моя воля вполнѣ согласна съ его желаніемъ. Не дивись моему внѣзапному рѣшенію; таковъ ужъ мой обычай: хочу чего нибудь, такъ хочу, и кончено. Я рѣшилъ, что ты пробудешь нѣсколько времени вмѣстѣ съ Валентиномъ при дворѣ императора; что же касается до содержанія, то я назначаю тебѣ точно такое же, какое Валентинъ получаетъ отъ своихъ. Приготовьсяжъ: ты отправляешься завтра; безъ возраженій -- это рѣшено ужъ.
ПРОТ. Но, батюшка, я не могу такъ скоро собраться; отсрочте хоть на день, или на два.
АНТ. Все, чего не достанетъ пришлемъ послѣ; -- я рѣшительно не вижу никакой надобности отсрочивать: ты ѣдешь завтра.-- Идемъ, Пантино; я поручаю тебѣ снарядить его какъ можно скорѣе. (Уходитъ съ Пантино).
ПРОТ. Изъ огня да въ поломя! Изъ боязни, что отцу не понравится моя любовь, я не показалъ ему письма Юліи, и именно тѣмъ самымъ и повредилъ любви своей. О, какъ похожа весна любви на обманчивое сіяніе апрѣльскаго дня: ярко, радостно свѣтитъ солнце -- вдругъ набѣжала тучка, и все померкло.
ПАНТ. Синьоръ Протей, батюшка проситъ васъ къ себѣ; пожалуйте поскорѣй, ему что-то очень нужно.
ПРОТ. Чтожъ это такое? мое сердце покоряется, и въ тоже время, безъ умолку, твердитъ: нѣтъ! нѣтъ! (Уходятъ).
Миланъ. Комната во дворцѣ Герцога.
Входятъ: Валентинъ и Спидъ.
СПИД. Синьоръ, не ваша ли это перчатка?
ВАЛ. Нѣтъ; моя у меня.
СПИД. Одна, но другая {Val.... my gloves are on.-- Speed. Shy then this may be уours, for this is but one. Тутъ непередаваемая игра созвучіемъ словъ on и one.}?
ВАЛ. А! покажи; да, это моя.-- Дивное украшеніе, объемлющее божественное! О, Сильвія! Сильвія!
СПИД. Синьора Сильвія! синьора Сильвія!
ВАЛ. Это что такое, бездѣльникъ?
СПИД. Она не слышитъ, синьоръ.
ВАЛ. Да ктожъ заставлялъ тебя звать ее?
СПИД. Вы, синьоръ; или я ослышался.
ВАЛ. Ты никогда не оставишь своей безтолковой торопливости.
СПИД. А давно ли вы бранили меня за мою неповоротливость?
ВАЛ. Довольно. Ты знаешь синьору Сильвію?
СПИД. Ту, что вы любите?
ВАЛ. Почемужъ ты знаешь, что я люблю?
СПИД. А по самымъ вѣрнымъ признакамъ. Вопервыхъ: вы, какъ синьоръ Протей, научились ломать руки, подобно человѣку всѣмъ недовольному; напѣвать любовныя пѣсенки, подобно снигирю; бѣгать общества людей, подобно зачумленному; вздыхать подобно школьнику, потерявшему азбуку; хныкать подобно дѣвчонкѣ, схоронившей бабушку; поститься подобно больному, посаженному на строгую діэту; бодрствовать подобно человѣку, помѣшанному на томъ, что его обокрадутъ; канючить подобно нищимъ въ день Всѣхъ-Святыхъ {Въ Страфордширѣ нищіе имѣли обыкновеніе ходить въ день Всѣхъ святыхъ по деревнямъ и, распѣвая (souling) плачевнымъ голосомъ такъ называемую souler's song, собирать на поминъ душъ особеннаго рода пироги (soulcakes) и другія подаянія.}. Прежде вашъ смѣхъ бывалъ громокъ, какъ крикъ пѣтуха; похаживали вы, какъ левъ; постились только послѣ обѣда; задумывались только при недостачѣ денегъ. А теперь, ваша возлюбленная такъ васъ преобразовала {Въ прежнихъ изданіяхъ: and you are metamorphosed... По экземпляру Колльера: and you are so metamorphosed...}, что, иногда, я рѣшительно не узнаю моего господина.
ВАЛ. И все это во мнѣ замѣтно?
СПИД. Нѣтъ не въ васъ, а помимо васъ.
ВАЛ. Какъ помимо меня? это невозможно.
СПИД. И то правда; ктожъ, помимо васъ, будетъ такъ простъ? Впрочемъ, вы до того внѣ себя отъ этихъ глупостей, что эти глупости и въ васъ, и просвѣчиваютъ сквозь васъ, какъ моча въ стаканѣ, такъ что всякой, кто ни взглянетъ на васъ, тотчасъ же, какъ врачь, и узнаетъ чѣмъ вы недомогаете.
ВАЛ. Скажи, ты знаешь синьору Сильвію?
СПИД. Ту, съ которой вы не спускаете глазъ, когда она сидитъ за ужиномъ?
ВАЛ. Ты замѣтилъ это? Ее именно.
СПИД. Нѣтъ, не знаю.
ВАЛ. Замѣтилъ, что я не спускаю съ нея глазъ, и -- не знаешь?
СПИД. Вѣдь она, кажется, страшно какъ нелюбезна?
ВАЛ. Напротивъ, она не такъ прекрасна, какъ любезна.
СПИД. Ну, это ужъ извѣстное дѣло.
ВАЛ. Что извѣстное дѣло?
СПИД. Что она не такъ прекрасна, какъ -- вамъ -- любезна.
ВАЛ. Я разумѣю: красота ея удивительна, а любезность выше всякой оцѣнки.
СПИД. Потому что первая намалевана, а вторая ни во что и не ставится.
ВАЛ. Какъ намалевана? какъ ни во что не ставится?
СПИД. Да такъ намалевана, чтобъ быть попрекраснѣе, что никто и не ставитъ красоту ея во что нибудь.
ВАЛ. За когожъ принимаешь ты меня? я очарованъ красотой ея.
СПИД. Да вѣдь вы не видали ее съ тѣхъ поръ, какъ она подурнѣла.
ВАЛ. Съ которыхъ же поръ подурнѣла она?
СПИД. Съ тѣхъ самыхъ, какъ вы влюбились въ нее.
ВАЛ. Я полюбилъ ее только что увидѣлъ, и постоянно вижу, что она прекрасна.
СПИД. Если вы ее любите -- вы не можете видѣть ее.
ВАЛ. Почему же?
СПИД. Потому что любовь слѣпа. О, еслибъ у васъ были мои глаза, или хоть и собственные, но съ той же способностью видѣть, которая, во время-оно, обнаруживалась насмѣшками надъ синьоромъ Протеемъ, когда онъ забывалъ подвязки {Въ комедіи: "Какъ вамъ угодно" (Дѣйств. III. сц. 2.) Розалиндъ приводитъ это, какъ несомнѣнный признакъ влюбленности.}.
ВАЛ. Чтожъ увидалъ бы я тогда?
СПИД. Ваше настоящее безуміе и ея будущее безобразіе. Синьоръ Протей, влюбившись, забывалъ конечно подвязки; но вы, влюбившись, забываете даже и штаны.
ВАЛ. Стало-быть и ты влюбленъ, потому что, прошедшимъ утромъ, забылъ вычистить башмаки мои?
СПИД. Да, синьоръ, я былъ влюбленъ въ мою постель; и я очень благодаренъ вамъ, что вы порядкомъ отдули меня за любовь мою; такимъ образомъ вы сами дали мнѣ право журить и васъ за вашу.
ВАЛ. А въ заключеніе -- я все таки пылаю неугасимой къ ней страстью.
СПИД. Угасла бы, еслибъ куда нибудь заключили.
ВАЛ. Вчера она поручила мнѣ написать нѣсколько строкъ къ человѣку будто бы ей любимому.
СПИД. И вы написали?
ВАЛ. Написалъ.
СПИД. И разумѣется сколько можно безтолковѣе?
ВАЛ. Напротивъ, сколько можно лучше.-- Молчи; она идетъ сюда.
СПИД. Вотъ кукольная-то комедія! Да и хитрая же она куколка! Какъ искусно устроила, чтобъ онъ говорилъ за нее.
ВАЛ. Синьора и повелительница, желаю вамъ тысячу добрыхъ утръ.
СПИД. (Про себя). Лучшебъ добрыхъ вечеровъ? Впрочемъ, вѣжливыхъ рѣчей вѣдь милліоны.
СИЛ. Синьоръ и прислужникъ {Servant, gentle servant; такъ называли дамы въ Шекспирово время своихъ любовниковъ.}, желаю вамъ двѣ тысячи.
СПИД. (Про себя). Ну проценты-то слѣдовало бы платить ему, а не ей.
ВАЛ. Согласно вашему приказанію я написалъ письмо къ таинственному, безъименному другу вашего сердца. Только желаніе угодить вамъ, синьора, могло заставить меня принять это порученіе.
СИЛ. Благодарю, любезный прислужникъ: оно прекрасно написано.
ВАЛ. Повѣрьте, синьора, мнѣ не легко было написать его; не зная къ кому оно именно -- я писалъ почти на обумъ, въ тягостномъ недоумѣніи.
СИЛ. Можетъ быть, вы полагаете, что не стоило и трудиться?
ВАЛ. О, нѣтъ, синьора; если вамъ угодно -- прикажите только -- я напишу еще тысячу. И все-таки --
СИЛ. Какъ хороша эта фраза! Я угадываю что за тѣмъ, и все-таки -- не скажу: не мое дѣло. И все-таки -- возьмите его; и все-таки -- благодарю: болѣе я не намѣрена утруждать васъ.
СПИД. (Про себя). И все-таки буду. И все-таки -- еще какое нибудь новое все-таки.
ВАЛ. Что хотите вы сказать этимъ, синьора? Оно не нравится вамъ?
СИЛ. Напротивъ, оно очень мило; но вѣдь вы писали его нехотя -- возьмите же его назадъ; возьмите, возьмите!
ВАЛ. Синьора, оно для васъ --
СИЛ. Да, вы написали его по моей просьбѣ, но не для меня. Оно для васъ -- я написала бы его съ большимъ чувствомъ
ВАЛ. Если вамъ угодно, я напишу другое.