Шекспир Вильям
Первое действие Шекспировой трагедии: Лир

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

  

ПЕРВОЕ ДѢЙСТВІЕ ШЕКСПИРОВОЙ трагедіи: ЛИРЪ (*).

   (*) Въ No 5-мъ Телеграфа мы помѣстили опытъ перевода Шекспирова Лира, сдѣланный Г-мъ Якимовымъ. Прочитавъ сей отрывокъ, Г-нъ Вронченко прислалъ намъ свой переводъ изъ той-же самой трагедіи, изъявляя желаніе видѣть первое дѣйствіе оной напечатаннымъ въ Телеграфѣ. Съ особеннымъ удовольствіемъ исполняемъ сіе желаніе, думая, что и читателямъ принесенъ тѣмъ немалое наслажденіе. Вслѣдъ за симъ помѣстится въ Телеграфѣ переведенное Г-мъ Вронченко 1-е дѣйствіе МАКБЕТА. Изд. Тел.
  

ЯВЛЕНІЕ I.

(Пріемная зала по Дворцѣ Лира).

Входятъ: Кентъ, Глостеръ и Эдмондъ.

Кентъ.

   Я полагалъ, что Король любитъ Герцога Альбани болѣе нежели Корнваля.
  

Глостеръ.

   Такъ всегда намъ казалось; но теперь, при раздѣлѣ Королевства, вовсе незамѣтно, котораго онъ предпочитаетъ: равенство удѣловъ взвѣшено такъ вѣрно, что вся утонченность Герцоговъ затруднилась-бы въ выборѣ лучшаго.
  

Кентъ.

   Это, Графъ, никакъ сынъ вашъ?
  

Глостеръ.

   Да, Графъ, онъ воспитанъ мною; я такъ часто краснѣлъ признавая его, что наконецъ уже и не краснѣю болѣе.
  

Кентъ.

   Я васъ не понимаю.
  

Глостеръ.

   Мать этого юноши не только меня понимала.... Дѣло было не совсѣмъ красиво; не правда-ли?
  

Кентъ.

   Бѣда не велика, если такъ красиво его послѣдствіе.
  

Глостеръ.

   У меня есть и другой сынъ, законный, но не болѣе близкій къ моему сердцу, чѣмъ этотъ проказникъ... но мать его была красавица... и усыновишь негодяя долженъ я хотя нехотя. Знаешь-ли ты этого Лорда, Эдмондъ?
  

Эдмондъ.

   Нѣтъ, Графъ.
  

Глостеръ.

   Графъ Кентъ. Прошу видѣть въ немъ почтеннѣйшаго моего друга.
  

Эдмондъ.

   Покорнѣйшій слуга вашъ, Графъ.
  

Кентъ.

   Я буду любить васъ, и короче узнать желаю.
  

Эдмондъ.

   Я потщусь, Графъ, сдѣлаться того достойнымъ.
  

Глостеръ.

   Онъ былъ въ отлучкѣ девять лѣтъ, и уѣзжаетъ опять. Идетъ Король!

Входятъ: Лиръ, Корнвалъ, Альбани, Гонерилла, Регана, Корделія и свита ихъ.

Лиръ.

   Побудь съ Королемъ и Бургундскимъ Герцогомъ, Глостеръ.
  

Глостеръ.

   Слушаю, Государь.

Глостеръ и Эдмондъ уходятъ.

             А мы разскажемъ свой дальнѣйшій замыслъ.
             Подайте карту! На три части дѣлимъ
             Мы Королевство; наша воля -- сбросить
             Съ преклонныхъ нашихъ лѣтъ правленья бремя
             И сдавъ его юнѣйшимъ силамъ, вѣкъ
             Дожить свой беззаботно. Сынъ нашъ, Корнваль
             И столько-же любезный сынъ Альбани!
             Мы разсудили, будущіе споры
             Предупреждая, дать теперь-же вѣно
             Всѣмъ дочерямъ; соперники въ любви
             Къ Принцессѣ нашей младшей, здѣсь
             Французскій Король съ Бургундскимъ Герцогомъ, давно ужь
             По ней вздыхая, ждутъ отъ насъ отвѣта.
             И такъ скажите дочери (мы все
             Сдаемъ вамъ, власть, правленье и доходы),
             Которая насъ любитъ, такъ сказать,
             Сильнѣе? Да простремъ мы по заслугамъ
             И щедрость дара. Гонерилла, ты,
             Какъ старшая, начни.
  

Гонерилла.

                                           Я, Государь,
             Люблю васъ больше, чѣмъ могу сказать то,
             Чѣмъ свѣтъ очей, свободу и просторъ,
             Чѣмъ все, что цѣнно, рѣдко и богато;
             Какъ жизнь съ здоровьемъ, красотой и честью,
             Какъ только можетъ дочь любить! превыше
             Всѣхъ мѣръ! любовь, для выраженья коей
             Дыханье бѣдно и безсильно слово.
  

Корделія (въ сторону).

             Чтожь дѣлать мнѣ? любить и быть безмолвной.
  

Лиръ.

             Всю область мы отъ сей черты до этой,
             Ея лѣса тѣнистые, поля
             Богатыя, и воды, и луга,
             Тебѣ даемъ и твоему супругу,
             Изъ рода въ родъ. А что вторая скажетъ,
             Любезная намъ дочь, Регана Корнваль?
  

Регана.

             Изъ одного съ сестрою я металла,
             Одной цѣны. Точь въ точь, я нахожу,
             Она мои къ вамъ выразила чувства
             Не всѣ однакъ: себя я объявляю
             Врагомъ иныхъ всѣхъ радостей, живѣйшихъ
             Всѣхъ наслажденій и отрады чувствъ,
             И вашу лишь любовь считаю полнымъ,
             Единымъ счастьемъ.
  

Корделія (въ сторону).

                                           Бѣдная Корделія!
             Какъ, бѣдная? ни чуть: во мнѣ богаче
             Любовью сердце, чѣмъ уста словами.
  

Лиръ.

             Тебѣ съ твоими, въ вѣчное наслѣдство
             Дастся эта Королевства треть,
             Не худшая участка Гонериллы
             Объемомъ и цѣной.-- Ну, наша радость,
             Меньшая, но не меньшая, чьей ищутъ
             Младой любви Бургундіи богатства
             И вертограды Франціи! Что скажешь,
             Чтобъ болѣе стяжать отъ насъ, чѣмъ сестры?
  

Корделія.

             Я, ничего, родитель.
  

Лиръ.

                                 Ничего?
  

Корделія.

             Да, ничего.
  

Лиръ.

                                 Изъ ничего и быть
             Ничто не можетъ: говори опять.
  

Корделія.

             Несчастная! я не имѣю сердца
             На языкѣ! я, Государь, люблю насъ
             Такъ, какъ должна, ни болѣе, ни меньше.
  

Лиръ.

             Возможно-ли, Корделія? образумься,
             Иль отъ того потерпитъ твой участокъ.
  

Корделія.

             Вы, Государь, отецъ мой; вы меня
             Вскормили и любили: я плачу вамъ
             Покорностью, любовью, уваженьемъ.
             Чтожь для сестеръ мужья, когда любовь ихъ
             При васъ одномъ? Нѣтъ, если мнѣ женою
             Быть суждено, къ супругу перейдетъ
             Моей любви и долга половина:
             Тогда не буду я любить какъ сестры,
             Лишь одного отца.
  

Лиръ.

                                           И такъ тебѣ
             Внушаетъ сердце?
  

Корделія.

                                 Сердце, Государь.
  

Лиръ.

             Такъ молода, и чувства такъ холодны!
  

Корделія.

             Такъ молода, но искренна.
  

Лиръ.

                                           Прекрасно!
             Пусть искренность тебѣ и вѣномъ будетъ!
             А я, клянусь священнымъ дня сіяньемъ,
             Таинствами Гекаты, мракомъ ночи,
              Свѣтилъ небесныхъ силой и вращеньемъ,
             Чрезъ кои мы живемъ и умираемъ,
             Что это всей родительской пріязни,
             Отъ узъ родства и крови отрекаясь,
             Я чуждой чту тебя навѣкъ отнынѣ
             И мнѣ, и сердцу моему. Свирѣпый
             Скиѳъ, иль тотъ, кто утоляетъ плотью
             Своихъ исчадій голодъ, такъ-же сыщетъ
             Въ груди моей участье, жалость, помощь,
             Какъ ты, въ которой дочь имѣлъ я прежде.
  

Кентъ.

             Но, Государь.
  

Лиръ.

                                 Молчи, Кентъ! не ходи
             Между дракономъ и дракона гнѣвомъ!
             Ее любилъ я больше всѣхъ, почить
             Мнилъ при ея заботливыхъ прислугахъ!

(Корделіи)

             Прочь съ глазъ моихъ!
                                 Будь такъ мнѣ миръ во гробѣ,
             Какъ отчее отъ ней беру я сердце!
             Эй! Короля зовите и Бургунда!
             Зятья! и третью вѣна часть даю вамъ!
             Пусть будетъ гордость съ искренности титломъ
             Ея супругомъ! Васъ мы облекаемъ
             Правами, властью, достояньемъ сану
             Монарха сроднымъ; сами-же, и съ нами
             Сто человѣкъ, на вашемъ содержаньѣ
             По мѣсяцу гостить у обоихъ васъ
             Поперемѣнно станемъ. Для себя мы
             Беремъ лишь имя Короля и почесть,
             Правленье-жь,
             Доходы, все, любезные сыны,
             Предъ вами: въ знакъ чего сію корону
             Вамъ раздѣляемъ.

(Отдаетъ имъ корону).

Кентъ.

                                 Лиръ! о ты, кого
             Я слушался, какъ моего владыки;
             Чтилъ, какъ монарха; какъ отца любилъ;
             Какъ благодѣтеля въ молитвахъ помнилъ --
  

Лиръ.

             Лукъ напряженъ -- не стой противъ стрѣлы!
  

Кентъ.

             Бросай стрѣлу! пусть остріе проникнетъ
             Мнѣ въ область сердца! Грубъ да будетъ Кентъ,
             Когда безуменъ Лиръ. О, что творишь ты, старецъ!
             Не мни, что въ страхѣ смолкнетъ долгъ, когда
             Власть передъ лестью гнется! Честный смѣлъ на правду...
             Перемѣни свой приговоръ, поправь
             Поспѣхъ зловредный! Отвѣчаю жизнью,
             Меньшая дочь тебя не меньше любитъ:
             Не пусто сердце тѣхъ, чей слабый голосъ
             Не отдается пустотой.
  

Лиръ.

                                           Ни слова,
             Коль жизнь ты любишь!
  

Кентъ.

                                           Жизнь моя -- твой скарбъ,
             Которымъ благо я купить твое
             Всегда готовъ.
  

Лиръ.

             Прочь съ глазъ моихъ!
  

Кентъ.

                                 О Лиръ! смотри вѣрнѣе!
             Позволь мнѣ быть по прежнему, зѣницей
             Твоихъ очей.
  

Лиръ.

                       Клянуся Аполлономъ...
  

Кентъ.

  
             Клянуся Аполлономъ, Государь,
             Что ты клянешься всуе.
  

Лиръ.

                                           Дерзкій рабъ!

(Хватается за мечъ).

Альбани и Корнваль.

   Остановитесь, Государь...
  

Кентъ.

                                           Рази!
             Убей врага и мзду его отдай
             Недугу злому! О, возми обратно
             Свой даръ, или пока во мнѣ есть голосъ,
             Я говорю: ты сдѣлалъ худо.
  

Лиръ.

                                           Слушай!
             Какъ подданный, монарха слушай!
             За мысль: привесть насъ къ нарушенью слова
             (Чего во вѣкъ мы не дерзали), гордо
             Межь приговоромъ нашимъ стать и властью
             (Чего не сносятъ правила и санъ нашъ),
             Прими суда монаршаго награду:
             Пять дней даемъ тебѣ на сготовленье
             Отъ нуждъ мірскихъ потребныя защиты,
             Въ шестой пойдешь ты, ненавистный, вонъ
             Изъ Королевства; если-жь здѣсь въ десятый
             Изгнанная глаза твоя найдется,
             Тотъ мигъ и смерть тебѣ. Поди, вотъ Зевсъ,
             Что слово свято!
  

Кентъ.

                                 Государь, прости!
             Когда таковъ ты, вѣрь, что мнѣ, отнынѣ,
             Изгнанье здѣсь, свобода на чужбинѣ.

(Корделіи)

             Да приметъ Богъ тебя подъ свой покровъ
             За правость мыслей и неложность словъ.

(Къ Гонерилли и РеганѣJ.

             А вы, да дѣломъ явите, что сильны
             И чувства тамъ, гдѣ рѣчи такъ обильны.

(Всѣмъ)

             Простите! Кентъ изъ стороны родной
             Идетъ въ край новый старою ступой.

(Уходитъ).

(Входятъ: Глостеръ, Франц. Король и Бургундскій Герцогъ).

Глостеръ.

             Вотъ, Государь, Король и Герцогъ.
  

Лиръ.

                                                     Съ васъ,
             Бургундъ, соперникъ этого Монарха
             Въ исканьи нашей дочери, начнемъ мы:
             Скажите, что за ней согласны вы
             Приданымъ взять, и безъ чего отъ ней
             Откажетесь?
  

Бургундъ.

                       Я, Государь, не больше,
             Какъ сказано, прошу, а меньше сами
             Вы не дадите.
  

Лиръ.

                       Было такъ, когда мы
             Ее любили; но теперь цѣна
             Ея упала. Посмотрите, если
             Показное созданьице вотъ это,
             Иль чѣмъ либо, иль всѣмъ собой, безъ всякой
             Придачи, кромѣ нашей непріязни,
             Вамъ нравится, оно и ваше.
  

Бургундъ.

                                                     Я
             Не знаю, что и отвѣчать вамъ.
  

Лиръ.

                                           Словомъ:
             Хотите-ль, нѣтъ-ли, взять ее съ приданымъ
             Ея пороковъ, отчаго проклятья,
             Отринутую, ненависти цѣлью
             Намъ ставшую?
  

Бургундъ.

                                 Простите, Государь!
             Условія уничтожаютъ выборъ.
  

Лиръ.

             Оставьте-же ее: Творецъ свидѣтель,
             Тутъ все ея богатство.

(Къ Французскому Королю).

                                 Вы, Король,
             По дружбѣ дать вамъ то я не хотѣлъ-бы,
             Что ненавижу самъ. Ищите лучше
             Кого либо достойнѣе сей твари,
             Которую признать своимъ созданьемъ
             Природѣ стыдно.
  

Французскій Король.

                                 Непонятно! Какъ,
             Она доднесь ближайшая вамъ къ сердцу,
             Предметъ похвалъ, преклонныхъ лѣтъ отрада,
             Милѣйшая и лучшая, вдругъ впала
             Въ столь тяжкій грѣхъ, что сорванъ съ ней мгновенно
             Покровъ широкій отческой любви?
             Ея проступокъ долженъ быть неслыханъ,
             Чудовищенъ, иль прежняя любовь къ ней
             Безсмысленна. Чтобъ тутъ не усомниться,
             Потребна вѣра, коей мнѣ разсудокъ
             Не дастъ безъ чуда.
  

Корделія.

                                 Государь! мнѣ чуждо
             Искуство плавно выражать и сладко
             Мнѣ чуждое, но дѣло у меня
             Идетъ предъ словомъ; и за тѣмъ прошу васъ
             Здѣсь объявить, что не убійство, срамный,
             Преступный шагъ или безчестный, вашей
             Любви меня и милости лишили,
             Но только бѣдность (въ ней мое богатство)
             На взгляды нѣжные, и на языкъ,
             Какого, рада я что не имѣю,
             Хоть безъ него я вамъ противна.
  

Лиръ.

                                                     Лучше
             Тебѣ не жить-бы вовсе, чѣмъ не жить
             Со мною лучше.
  

Французскій Король.

                                 Только то? Природы
             Медлительность, хранящей часто втайнѣ
             Сказанье дѣлъ своихъ грядущихъ! Какъ, вы
             Рѣшились, Герцогъ? Истинной любви
             До постороннихъ дѣлъ нѣтъ разсчетовъ.
             Берете-ли Принцессу вы? она
             Сама себѣ приданое.
  

Бургундъ.

                                           Когда,
             Почтенный Лиръ обѣщанное дастъ,
             Она теперь-же Герцогиня.
  

Лиръ.

                                           Нѣтъ!
             Я поклялся и не нарушу слова.
  

Бургундъ.

             Жаль! но отца вы потеряли такъ,
             Что мужа съ нимъ теряете.
  

Корделія.

                                           Богъ съ вами,
             Бургундъ! любви богатство вашей мило...
             Я не жена вамъ.
  

Французскій Король.

  
                                 О Корделія! мы
             Наибогаче въ бѣдности; любви,
             Презрѣнная, оставленная, нынѣ,
             Напдостойнѣй! я тебя беру
             За добродѣтель чистую, беру
             Торжественно, отверженную всѣми.
             О боги! странно. Ненависть другихъ
             Усугубляетъ пламень чувствъ моихъ.
             Король! безцѣнной дочери мы вашей
             Даемъ во власть себя и царство наше:
             Всѣ Герцоги на свѣтѣ, никакой
             Ея не купятъ у меня цѣной.
             Простись съ отцомъ Корделія и сестрами
             Здѣсь все теряя, все найдешь ты съ нами
  

Лиръ.

             Возми ее, Король! она твоя!
             Она не дочь намъ; и ее отнынѣ
             Мы не увидимъ.-- Удались! иди!
             Безъ отчаго иди благословенья!
             Пойдемъ, Бургундъ!

(Уходятъ: Лиръ, Бургундъ, Корнваль, Альбани, Глостеръ и свита).

  

Французскій Король.

             Простись съ сестрами.
  

Корделія.

                                           Вы,
             Сокровища отца! я со слезами
             Васъ оставляю: знаю каковы вы,
             И, какъ сестра, назвать по именамъ
             Стыжуся ваши качества. Простите!
             Любви хваленой вашей поручаю
             Родителя -- живите хорошо съ нимъ!
             Но, ахъ, будь имъ любима я, съ нимъ жить
             И предпочла-бъ всему.
  

[Гонерилла.

                                           Не безпокойся
             Предписывать намъ долгъ нашъ.
  

Регана.

                                                     Угождать
             Старайся мужу, нищую тебя
             Призрѣвшему. За непокорность нрава
             Наказана ты строгимъ наказаньемъ.
  

Корделія.

             Что кроетъ хитрость, то откроетъ время,
             И будетъ стыдъ наградою порока.
             Живите счастливо!
  

Французскій Король.

             Пойдемъ, Корделія!

(Франц. Король и Корделія уходятъ)

  

Гонерила.

   Сестра! я много имѣю говорить съ тобою о многомъ, касающемся равно до насъ обѣихъ. Отецъ нашъ вѣрно уѣдетъ сегодня.
  

Регана.

   Безъ сомнѣнія, и къ вамъ, а на слѣдующій мѣсяцъ ко мнѣ.
  

Гонерилла.

   Видишь какъ онъ на старость сталъ перемѣнчивъ -- это бросается въ глаза: всегда предпочиталъ намъ меньшую сестру, а по какому жалкому поводу теперь отъ ней отрекся, и говорить стыдно.
  

Регана.

   Это причуды старости; впрочемъ онъ и никогда не былъ очень отчетистъ.
  

Гонерилла.

   Обдуманности не доставало ему и въ лучшее его время; а теперь надобно ожидать отъ старика не только давно вкоренившихся недостатковъ, но и безпокойной брюзгливости, неразлучной съ возрастомъ причудъ и недуговъ.
  

Регана.

   И вѣрно не разъ увидимъ такія вспышки, какъ изгнаніе Кента.
  

Гонерилла.

   Теперь онъ прощается съ Французскимъ Королемъ. Станемъ дѣйствовать совокупно: если съ теперешнимъ нравомъ своимъ старикъ будетъ имѣть въ рукахъ власть, то отрѣченіе его отъ короны обида для насъ.
  

Регана.

   Объ этомъ надобно подумать обстоятельнѣе.
  

Гонерилла.

   И предпринять что нибудь -- да и скоро.
  

ЯВЛЕНІЕ 2-е.

(Зала въ замкѣ Глостера)

Эдмондъ (съ письмомъ въ рукахъ ).

             Природа, ты моя богиня! твой
             Законъ, законъ мнѣ. Почему я долженъ
             Быть жертвою обычая, терять
             Наслѣдство отъ причуды глупой свѣта,
             За то одно, что дюжиною лунъ я
             Моложе брата? Онъ побочный, подлый!
             Не такъ, жаль, строенъ тѣломъ, благороденъ
             Душой и сносенъ видомъ я, какъ всякій
             Сынъ честной женщины? За что пятнать насъ
             Названьемъ подлыхъ и побочныхъ? Подлый?
             . . . . . . . . . . . . .Право,
             Законный Эдгаръ, я имѣю нужду
             Въ твоемъ наслѣдствѣ! и побочный Эдмондъ
             Любимъ отцемъ, какъ ты, законный: мило
             Словцо законный! Ну, законный, если
             Письмо пойдетъ и выдумка удастся,
             Тебя поддѣнетъ подлый Эдмондъ! Славно
             Я заживу! Теперь за насъ, побочныхъ,
             Постойте боги!
  

Глостеръ (входитъ.)

                                 Изгнанъ Кентъ, уѣхалъ
             Король Французскій въ гнѣвѣ; Лиръ уѣхалъ,
             Сдалъ власть, жить будетъ милостью дѣтей --
             И все такъ скоро сдѣлано! Ну, Эдмондъ,
             Что новаго?
  

Эдмондъ (прячетъ письмо).

   Ничего, Графъ.
  

Глостеръ.

   Зачѣмъ ты такъ старательно прячешь это письмо?
  

Эдмондъ.

   Я, право, не знаю ничего новаго.
  

Глостеръ.

   Что читалъ ты?
  

Эдмондъ.

   Ничего, Графъ.
  

Глостеръ.

   Право? Зачѣмъ-же это ничего отправилось въ карманъ твой такъ поспѣшно? Никакое ничего не имѣетъ нужды прятаться. Покажи: если это въ самомъ дѣлѣ ничего, то мнѣ и очковъ не нужно будетъ.
  

Эдмондъ.

   Простите мнѣ, родитель мои! Это письмо отъ брата, которое я не прочелъ еще; но сколько могу судить по началу, оно не съ тѣмъ писано, чтобы вы его видѣли.
  

Глостеръ.

   Прошу подать его сюда.
  

Эдмондъ.

   Худо скрыть, худо и показать его: содержаніе, сколько я понимаю, предосудительно.
  

Глостеръ.

   Посмотримъ, посмотримъ.
  

Эдмондъ.

   Я надѣюсь, оправдывая брата, что это только испытаніе моей добродѣтели.
  

Глостеръ (читаетъ).

   "Власть стариковъ и уваженіе къ нимъ, отравляютъ намъ свѣтъ въ лучшее время жизни, не даютъ намъ въ руки богатства, пока старость не сдѣлаетъ насъ неспособными имъ пользоваться. Въ угнетеніи престарѣлаго тиранства, я начинаю видѣть только пустое и постыдное иго, которое лежитъ на насъ не по праву, а единственно потому, что оно терпимо. Приходи ко мнѣ -- поговоримъ болѣе. Еслибъ нашъ отецъ могъ проспать, пока-бы я не разбудилъ его, ты-бы пользовался половиною его доходовъ и жилъ любимцемъ брата твоего Эдгара." Га! заговоръ! "Проспать, пока-бы я не разбудилъ его -- ты-бы пользовался половиною его доходовъ!" -- Сынъ мои Эдгаръ! И рука его могла написать, сердце и умъ задумать это? Когда получилъ ты письмо? Кто принесъ его?
  

Эдмондъ.

   Оно не принесено мнѣ, въ томъ и хитрость: я нашелъ его на окнѣ въ моей комнатѣ.
  

Глостеръ.

   Это почеркъ твоего брата?
  

Эдмондъ.

   Будь содержаніе похвально, я-бы поклялся, что это его почеркъ; но теперь желалъ-бы думать противное.
  

Глостеръ.

   Его почеркъ, его!
  

Эдмондъ.

   Его почеркъ, конечно, но содержаніе вѣрно чуждо его сердцу.
  

Глостеръ.

   Не вывѣдывалъ-ли онъ когда либо твоихъ мыслей по сему предмету?
  

Эдмондъ.

   Никогда, Графъ по вообще говаривалъ часто, что когда сынъ въ совершенныхъ лѣтахъ, а отецъ старъ, то отцу прилично быть на содержаніи сына, а сыну владѣть имѣніемъ отца.
  

Глостеръ.

   О извергъ, извергъ! точно тоже и въ письмѣ! Чудовищный, презрѣнный, звѣрскій извергъ! пуще, чѣмъ звѣрскій! Эй, ищите Эдгара! я примусь за него! Негодный извергъ! гдѣ онъ?
  

Эдмондъ.

   Право не знаю. Не угодно-ли вамъ будетъ удержать свое на брата негодованіе, пока найдется вѣрнѣйшее свидѣтельство его замысла! Дѣло будешь вѣрнѣе. Напротивъ, если вы станете преслѣдовать его, а подозрѣніе окажется ложнымъ, это сдѣлаетъ подрывъ собственной вашей чести и разобьетъ на части сердце его повиновенія. Жизнь моя порукой, что письмо писано только для испытанія моей къ вамъ привязанности, а не съ другимъ какимъ либо злымъ намѣреніемъ.
  

Глостеръ.

   Ты думаешь?
  

Эдмондъ.

   Если вамъ угодно, я найду мѣсто, откуда вы услышите нашъ разговоръ объ этомъ, и увѣритесь въ истинѣ сами, и это безъ дальняго отлагательства, нынѣшнимъ-же вечеромъ.
  

Глостеръ.

   Нѣтъ, онъ не можетъ быть такимъ чудовищемъ!
  

Эдмондъ.

   О, вѣрно нѣтъ.
  

Глостеръ.

   Отца, который любилъ его такъ горячо отъ всего сердца! Эдмондъ, найди его! вывѣдай его, распоряди дѣломъ по собственному благоразумію. Не знаю, чего-бы я не далъ за безсомнѣнную извѣстность.
  

Эдмондъ.

   Я тотчасъ-же пойду искать его, поведу дѣло смотря по удобности, и обо всемъ васъ увѣдомлю.
  

Глостеръ.

   Недавнія затмѣнія солнца и луны не предвѣщаютъ ничего хорошаго; объясняй ихъ мудрецы такъ или иначе, Природа всегда чертитъ послѣ нихъ бѣдствія: любовь хладѣетъ, дружба разрывается; братья враждуютъ; въ городахъ возмущенія, въ селахъ раздоры, при Дворахъ измѣна; и распадаются узы, связующія отца съ сыномъ. Извергъ мой тоже подходитъ подъ предсказаніе -- сынъ противъ отца. Король отрекся отъ врожденной склонности къ дочери -- отецъ противъ дитяти; лучшее время наше миновалось. Пронырство, обманъ, предательство и всѣ гибельные безпорядки сопровождаютъ насъ, безпокоя, ко гробу. Отыщи этого изверга, Эдмондъ! ты чрезъ то ничего не потеряешь. Будь остороженъ при томъ.-- И благородный, праводушный Кентъ въ изгнаніи, и вся вина его -- честность. Странно, странно!

(Уходитъ).

Эдмондъ.

   Это не послѣдняя изъ глупостей свѣта! При всякомъ недугѣ нашего благосостоянія (происходящемъ обыкновенно отъ нашей-же невоздержности), мы обвиняемъ въ бѣдѣ своей солнце, луну и звѣзды; какъ будто мы негодяи по необходимости; глупцы, по ниспосланію свыше; мошенники, воры и обманщики отъ обращенія небесныхъ тѣлъ; пьяницы, лжецы и прелюбодѣи отъ вліянія планетъ. Прекрасная отговорка... возлагать вину своей склонности на дѣйствіе какой либо звѣзды! . . . . . . . -- Эдгаръ.

(Эдгаръ входитъ)

   Но вотъ и онъ. Какъ при развязкѣ старинной Комедіи, прибѣгнемъ къ мошеннической меланхоліи; станемъ вздыхать, какъ Томъ-дурачекъ. О, затмѣнія предвѣщаютъ всѣ сіи перевороты! Фа, соль, ла, ми.
  

Эдгаръ.

   Что съ тобою, Эдмондъ? Въ какія важныя созерцанія ты такъ погрузился?
  

Эдмондъ.

   Я занятъ, любезный братъ, предсказаніемъ, которое читалъ недавно на счетъ затмѣній.
  

Эдгаръ.

   Тебя это занимаетъ?
  

Эдмондъ.

   Послѣдствія, о которыхъ тамъ написано, несчастливыя: вражда между родителями и дѣтьми, смертность, дороговизна; разрывъ старинной дружбы, безпокойствія въ народѣ; угрозы и проклятія Королю и вельможамъ; пустые раздоры, изгнаніе друзей, разсѣяніе войскъ, нарушеніе супружеской вѣрности, и Богъ знаетъ что еще.
  

Эдгаръ.

   Давно-ли ты сдѣлался приверженцемъ звѣздочетства?
  

Эдмондъ.

   Ну, полно! Давно-ли ты видѣлъ нашего отца?
  

Эдгаръ.

   Давно-ли? Вчера вечеромъ.
  

Эдмондъ.

   Говорилъ съ нимъ?
  

Эдгаръ.

   Цѣлые два часа.
  

Эдмонд .

   И разстался съ нимъ въ добромъ согласіи? И онъ не показалъ неудовольствія, словомъ или видомъ?
  

Эдгаръ.

   Ни малѣйшаго.
  

Эдмондъ.

   Припомни, чѣмъ ты могъ огорчить его такъ сильно, и прошу тебя не показывайся ему на глаза, пока время не охладитъ жара негодованія, которое теперь въ немъ такъ бунтуетъ, что примиреніе стоило бы тебѣ дорого.
  

Эдгаръ.

   Вѣрно какой либо наушникъ наговорилъ на меня.
  

Эдмондъ.

   Того-то и боюсь я. Устраняйся, прошу тебя, пока гнѣвъ его не утихнетъ; пойдемъ въ мою комнату, изъ которой я дамъ тебѣ средство услышать, что говоритъ онъ. Иди, прошу тебя, вотъ ключъ. Еще одно: не выходи безъ оружія.
  

Эдгаръ.

   Безъ оружія?
  

Эдмондъ.

   Я совѣтую къ лучшему; не выходи безъ оружія. Или я нечестный человѣкъ, или на тебя умышляютъ злое. Я только намекнулъ тебѣ о томъ, что видѣлъ и слышалъ: ничего не можетъ быть ужаснѣе. Иди, прошу тебя.
  

Эдгаръ.

   Но мы увидимся скоро?
  

Эдмондъ.

             Я твой слуга въ семъ дѣлѣ.

(Эдгаръ уходитъ).

                                           Легковѣрный
             Отецъ, и братъ съ душою благородной,
             Столь чуждый зла, что зла онъ и не можетъ
             Подозрѣвать -- мнѣ на руку такая
             Безсмысленная честность. Дѣло въ шляпѣ!
             Пусть дастъ мнѣ умъ, когда не родъ, наслѣдство:
             Что нужды, дурно-ль, хорошо-ли средство?

(Уходить).

  

ЯВЛЕНІЕ 3-е.

(Комната въ замкѣ Герцога Альбани).

Входятъ Гонерилла и Дворецкій.

Гонерилла.

   Отецъ мой ударилъ придворнаго за то, что онъ бранилъ Дурака?
  

Дворецкій.

   Такъ точно, Герцогиня.
  

Гонерилла.

             Клянуся днемъ и ночью, мнѣ обидно!
             Что шагъ, то вспышка новая; что мигъ,
             То ссора! Нѣтъ терпѣнья больше! Свита
             Его буянитъ; самъ-же онъ за всякій
             Бранится вздоръ. Когда съ охоты онъ
             Пріѣдетъ, я не покажусь; скажи
             Что я больна: да меньше будь услужливъ
             При немъ; вину беру я на себя.

(Слышенъ звукъ роговъ).

Дворецкій.

             Рога трубятъ, онъ возвратился.
  

Гонерилла.

                                           Можешь
             Быть такъ небрежнымъ, какъ тебѣ угодно;
             Другіе тожъ; чтобъ это онъ замѣтилъ.
             Не нравится ему, пусть уѣзжаетъ
             Къ сестрѣ; она со мной согласна: править
             Не дастъ собой. Безсмысленный старикъ!
             Отдавши власть другимъ, повелѣвать
             Еще задумалъ! Право, старые глупцы
             Какъ дѣти: съ ними надо ладить лестью,
             А болѣе журьбою. Не забудь,
             Что я сказала.
  

Дворецкій.

                                 Слышу, Герцогиня.
  

Гонерилла.

             Да холоднѣй къ его кажитесь свитѣ,
             Ты и другіе, чтобы изъ того
             Ни вышло. Я предлогъ найдти желаю
             Поговоришь съ нимъ. Напишу къ сестрѣ,
             Чтобъ тоже дѣлала. Пора обѣдать.

(Уходятъ).

  

ЯВЛЕНІЕ -4е.

(Комната тамъ-же).

(Kентъ входитъ, переодѣтый).

             Когда-бы могъ занять я и чужой,
             Притворный голосъ, мой-бы добрый замыслъ
             Достигнулъ цѣли, для которой такъ я
             Перерядился. Ну, изгнанный Кентъ!
             Когда тебѣ попасть удастся въ службу
             Того, кого ты любишь, кѣмъ ты изгнанъ --
             Усерднаго въ тебѣ слугу найдетъ онъ.
  

Лиръ (входитъ со свитою),

   Не заставляйте меня ждать ни сколько -- обѣдать е но минуту!

(Служитель уходитъ).

   Эй, ты кто?
  

Кентъ.

   Человѣкъ.
  

Лиръ.

   Какой человѣкъ?
  

Кентъ.

   Такой, который не хуже того чѣмъ кажется; служитъ вѣрно тому, кто ему довѣряетъ; любитъ того, кто честенъ; бесѣдуетъ съ тѣмъ, кто уменъ, и говоритъ мало, боится суда; дерется, когда не можетъ избѣжать того, и не ѣстъ рыбы.
  

Лиръ.

   Но кто ты?
  

Кентъ.

   Человѣкъ съ честною душею, и бѣдный, какъ Король нашъ.
  

Лиръ.

   Если ты такъ-же бѣденъ между подданными, какъ онъ между Королями, то ты вправду бѣденъ. Чего ты ищешь?
  

Кентъ.

   Службы.
  

Лиръ.

   А кому служить желалъ-бы ты?
  

Кентъ.

   Вамъ.
  

Лиръ.

   Ты меня знаешь?
  

Кентъ.

   Нѣтъ; но въ вашей наружности есть нѣчто такое, чтобы я охотно назвалъ своимъ господиномъ.
  

Лиръ.

   А что это такое?
  

Кентъ.

   Повелительность.
  

Лиръ.

   Что ты можешь дѣлать?
  

Кентъ.

   Могу хранить правую тайну, ѣздить, ходить, испортить дурнымъ разсказомъ хорошую сказку, и смѣло высказать до слова смѣлое къ кому либо посланіе. Ко всему, что дѣлають люди обыкновенные, способенъ и я; но самое лучшее во мнѣ -- рачительность.
  

Лиръ.

   Какихъ ты лѣтъ?
  

Кентъ

   Не такъ молодъ, чтобы полюбить женщину за одно пѣніе, и не такъ старъ, чтобы сойдти съ ума отъ ней за чтобы то ни было. На плечахъ моихъ уже усѣлось сорокъ восемь лѣтъ.
  

Лиръ.

   Ступай за мною -- я тебя принимаю. Понравься мнѣ столько-же послѣ обѣда, и мы разстанемся нескоро. Эй! обѣдать.-- Гдѣ мой негодяй, Дуракъ мой?-- Позвать мнѣ сюда Дурака!

(Входитъ Дворецкій).

   Эй, ты! гдѣ дочь моя?
  

Дворецкій.

   Не прогнѣвайтесь.

(Уходитъ).

Лиръ.

   Что говоритъ онъ?-- Воротите эту деревянную башку! Гдѣ Дуракъ мой, слышите-ли? Здѣсь, кажется, всѣ заснули!-- Что-же, гдѣ этотъ выродокъ?
  

Придворный (входитъ).

   Онъ говоритъ, Государь, что дочь ваша нездорова.
  

Лиръ.

   Но почему негодяй не воротился, когда я позвалъ его.
  

Придворный.

   Онъ отвѣчалъ, что не хочетъ, и очень грубо.
  

Лиръ.

   Не хочетъ?
  

Придворный.

   Не знаю, Государь, что все это значитъ; но кажется съ вами обходятся не съ тѣмъ услужливымъ уваженіемъ, къ которому мы привыкли. Заботливость уменьшается видимо, не только въ служителяхъ, но и въ самомъ Герцогѣ, и въ вашей дочери.
  

Лиръ.

   Га! въ самомъ дѣлѣ.
  

Придворный.

   Простите, Государь, если я ошибаюсь. Молчаніе противно моему долгу, когда я полагаю, что оскорблено Ваше Величество.
  

Лиръ.

   Нѣтъ! ты только напоминаешь собственныя мои догадки. Я уже началъ замѣчать величайшую во всѣхъ небрежность; но бранилъ свой подозрѣнія какъ пустыя причуды, вовсе не относя замѣченнаго къ чьему либо умыслу. Надобно быть внимательнѣе. Но гдѣ Дуракъ мой? Я не видѣлъ его цѣлые два дни.
  

Придворный.

   Съ тѣхъ поръ, какъ уѣхала младшая Принцесса, Дуракъ что-то отощалъ.
  

Лиръ.

   Ни слова болѣе, я очень это замѣтилъ. Поди, скажи моей дочери, что я хочу говорить съ нею. А ты, позови ко мнѣ Дурака.

(Входитъ Дворецкій).

                                           А, это ты,
             Пріятель! Поди-ка сюда! Знаешь-ли ты, кто я?
  

Дворецкій.

   Отецъ моей Госпожи.
  

Лиръ.

   Отецъ твоей Госпожи?-- Ахъ ты бездѣльникъ твоего господина! Ты выродокъ, мерзавецъ, собака!
  

Двоpецkій.

   Прошу извинить, это не мои имена.
  

Лиръ.

   Ты смѣешь еще на меня коситься, негодная тварь. (Бьетъ его).
  

Дворецкій.

   Я не намѣренъ сносить побоевъ, съ позволенія вашего!
  

Кентъ.

   Ни толчковъ также, ты грязная харя?

(Сваливаетъ его съ ногъ).

Лиръ.

   Благодарю тебя, пріятель! вотъ такъ, люблю за это!
  

Кентъ.

   Ну, вставай, мерзавецъ, да и вонъ! Я научу тебя вѣжливости! Вонъ, говорю я! Если хочешь смѣрить еще разъ длину пошлой твоей фигуры, то постой здѣсь, а не то, вонъ! ну, проворнѣе! А! принялся за умъ! вотъ такъ!

(Выталкиваетъ Дворецкаго вонъ).

Лиръ.

   Благодаренъ, другъ мой, благодаренъ! Вотъ тебѣ за услугу,

(Даетъ Кенту деньги).

Дуракъ (входитъ).

   И я заплачу ему. Вотъ калпакъ мой!

(Подаетъ Кенту калпакъ).

Лиръ.

   А, ты здѣсь, мой милый! Каково поживаешь?
  

Дуракъ (Кенту).

   А право, ты лучше-бы взялъ калпакъ мой.
  

Кентъ.

   За что, Дуракъ?
  

Дуракъ.

   За то, что держишь сторону человѣка, который въ немилости. Если ты не умѣешь одѣваться смотря по погодѣ, то скоро озябнешь, пріятель. Возми лучше калпакъ мой. Подумай: вотъ этотъ старикъ прогналъ двухъ дочерей, а третьей далъ благословеніе противъ своей воли; ты хочешь быть при немъ, такъ нельзя-же тебѣ не носить дурацкаго калпака.-- Знаешь-ли, дядюшка? я-бы желалъ имѣть два калпака и двухъ дочерей.
  

Лиръ.

   Зачѣмъ-бы, напримѣръ?
  

Дуракъ.

   За тѣмъ, чтобы отдавши дочерямъ все имѣніе, оставишь калпаки у себя. Вотъ одинъ калпакъ, другаго попроси у дочерей своихъ.
  

Лиръ.

   Берегись, пріятель -- плеть не далеко.
  

Дуракъ.

   Конечно! правда похожа на дворную собаку: ее выгоняютъ изъ избы плетью, между тѣмъ какъ госпожа моська изволитъ вонять на почетномъ мѣстѣ.
  

Лиръ.

   Ядовитая желчь для меня!
  

Дуракъ.

   Хочешь-ли, дядюшка, я скажу тебѣ поговорку?
  

Лиръ.

   Скажи.
  

Дуракъ.

   Послушай:
             Меньше хвастай, а больше имѣй;
             Меньше умничай, больше умѣй;
             Больше вѣдай, а меньше болтай;
             Больше въ долгъ забирай чѣмъ давай;
             Больше выигрывай, меньше играй;
             Больше ѣзди., а меньше ходи,
                       Не пей, не шали,
                       Да дома сиди,
                       И подастъ наконецъ
                       Тебѣ больше Творецъ,
                       Чѣмъ въ одномъ двадцати,
                       Больше двухъ десяти.
  

Лиръ.

   Это не значитъ ровно ничего, Дуракъ!
  

Дуракъ.

   Право! стало быть оно похоже на даровую рѣчь стряпчаго: ты мнѣ ничего и не далъ за это. Можешь-ли ты, дядюшка, сдѣлать что нибудь изъ ничего?
  

Лиръ.

   Разумѣется нѣтъ: изъ ничего ничего не сдѣлаешь.
  

Дуракъ (Кенту).

   Пожалуйста, скажи ему, что точно столько-же составляютъ теперь его доходы: дураку онъ не повѣритъ.
  

Лиръ.

   Злой ты дуракъ.
  

Дуракъ.

   А знаешь-ли ты, дядюшка, разницу между, злымъ дуракомъ и добрымъ?
  

Лиръ.

   Нѣтъ, не знаю; поучи меня.
  

Дуракъ.

             Кто далъ тебѣ совѣтъ благой
             Отречься отъ всего,
             Того поставь передо мной,
             Иль самъ стань за него.
             Тогда и добрый здѣсь и злой,
             Два будутъ дурака:
             Одинъ ужъ съ калпакомъ, другой
             Еще безъ калпака.
  

Лиръ.

   Ты называешь меня дуракомъ., пріятель?
  

Дуракъ.

   Вольно-жь тебѣ было отказаться отъ всѣхъ другихъ названій, съ которыми ты на свѣтъ родился {Въ подлинникѣ: All thy other titles thou hast given away; that thou wast born with. Точка съ запятою послѣ слова away измѣняетъ смыслъ сего мѣста; выходитъ, что Дуракъ говоритъ Лиру: ты рожденъ Дуракомъ. Достаточно одного замѣчанія Кента (это сказано не совсѣмъ по-дурацки), чтобы увѣриться въ ложности такого толкованія; и я не рѣшился назвать Лира урожденнымъ дуракомъ, опасаясь, чтобы тѣнь Шекспирова Дурака не закричала мнѣ: Thou had'st little wit in thy bald crown! Прим. Перев.}.
  

Кентъ.

   Это сказано, Государь, не совсѣмъ по-дурацки.
  

Дуракъ.

   Разумѣется нѣтъ! Люди знатные никакъ не позволяютъ мнѣ одному быть совершеннымъ дуракомъ. Еслибъ я даже получилъ на то исключительную привиллегію, они-бы пристали въ часть ко мнѣ; а наши знатныя дамы, Боже упаси, и совсѣмъ-бы ее у меня отняли. Дай мнѣ яйцо, дядюшка, а я тебѣ дамъ двѣ короны.
  

Лиръ.

   Какія-же это будутъ короны?
  

Дуракъ.

   Какія? Я разрѣжу яйцо, съѣмъ его, и дамъ тебѣ двѣ половины скорлупы. Знаешь-ли, когда ты, разломавши свою корону, отдавалъ обѣ ея части, ты походилъ на человѣка, который не переѣзжаетъ на ослѣ черезъ лужу, а переноситъ на себѣ осла черезъ нее. Мало, братъ, было ума въ твоей плѣшивой коронѣ, когда ты отдавалъ золотую! Не по дурацки-ли и это сказано?
   Плешью того, кто первый такъ подумаетъ.
   (Поетъ). Теперь невзгодье для глупцовъ:
             Изъ умныхъ люди стали
             Похожи такъ на дураковъ,
             Что различишь едва-ли.
  

Лиръ.

   Давно-ли ты сталъ такимъ охотникомъ до пѣсенъ?
  

Дуракъ.

   Съ тѣхъ поръ, какъ ты изъ дочерей своихъ вздумалъ сдѣлать себѣ нянюшку: когда ты далъ имъ въ руки розги...
  
             Въ восторгѣ всплакались онѣ,
             А я запѣлъ съ печали,
             Что ужь и вы, подобно мнѣ,
             Здѣсь въ дураки попали.
  
   Мнѣ-бы очень хотѣлось научишься лгать. Найми мнѣ, дядюшка, учителя.
  

Лиръ.

   Нѣтъ, дружокъ! за ложь будутъ плети.
  

Дуракъ.

   Удивительно, что ты считаешься роднею дочерямъ своимъ: онѣ сулятъ мнѣ плети за правду, а ты за ложь; да плети-же достаются мнѣ иногда и за то, что держу языкъ за зубами. Я-бы охотнѣе былъ всякою другою тварью, нежели дуракомъ; однако не тобою, дядюшка! Ты обрѣзалъ умъ свой съ обѣихъ сторонъ, а въ срединѣ не оставилъ ровно ничего. Но, вотъ идетъ и одинъ изъ обрѣзковъ.

(Входить Гонерилла).

  

Лиръ

   Что это значитъ, Гонерилла? Къ чему такой наморщенный лобъ? Ты начинаешь хмуриться слишкомъ часто.
  

Дуракъ.

   Славный ты былъ малый, дядюшка, когда могъ не заботиться объ ея хмуреньѣ! Теперь ты нуль безъ цифры. Я все таки лучше тебя: я хоть дуракъ; а ты ничто. Но надобно прикусить языкъ.

(Гонериллѣ).

   Мнѣ это приказывается ясно ужимкою вашего личика.
  
             Кто корочекъ не ѣстъ, а мякиша не любитъ,
             Тотъ наконецъ въ кулакъ отъ голода затрубитъ.
  
   Посмотрите, это вылущенный гороховый стручокъ.

(Указываетъ на Лира.)

  

Гонерилла.

             Не только ужь Дуракъ -- ему все можно --
             Но и другіе въ вашей дерзкой свитѣ
             Шумятъ у насъ и вздорятъ ежечасно,
             И предаются гнусному буянству.
             Я думала, что вы, узнавши, это
             Поправите; но нынѣ опасаюсь,
             Поступки ваши разсмотрѣвъ и рѣчи,
             Что вамъ угодно одобрять самимъ
             Такіе безпорядки. Если такъ:
             То противъ зла проснутся мѣры, кои
             Для общаго всѣхъ блага причинить
             Вамъ непріятности, какихъ-бы всякой
             Стыдился, если-бъ къ нимъ не принуждала
             Необходимость.
  

Дуракъ.

   Знаешь-ли, дядюшка?
  
             Кукушку птичка вывела, кормила,
             А ей кукушка голову скусила.
  
   Да! свѣчу унесли, и мы въ потьмахъ.
  

Лиръ.

   И ты дочь моя?
  

Гонерилла.

   Полноте! Желательно, чтобы вы вели себя съ тѣмъ благоразуміемъ, какое, я знаю, вамъ сродно, и оставили причуды, которыя начинаютъ васъ дѣлать непохожимъ на самого себя.
  

Дуракъ.

   Когда тѣлежка перетягиваетъ лошадку, это и ослу замѣтно.
  
             Ты вѣдаешь, Дженни, сама,
             Что я отъ тебя безъ ума.
  

Лиръ.

   Узнаютъ-ли здѣсь меня? Нѣтъ, я не Лиръ! Такъ-ли ходитъ Лиръ? Такъ-ли говоритъ? Гдѣ глаза его? Въ немъ или разумъ ослабѣлъ, или окаменѣли чувства. Не спитъ-ли онъ?-- Скажите, кто я? Не тѣнь-ли Лира? Я-бы желалъ узнать это, ибо признаки власти, память и разсудокъ готовы увѣрить меня въ ложной мысли, что я имѣлъ дочерей.
  

Дуракъ.

   Которыя хотятъ имѣть въ тебѣ ихъ покорнаго отца.
  

Лиръ.

   Ваше имя, прекрасная дама?
  

Гонерилла.

   Ахъ, полно! это совершенно въ родѣ Другихъ, вамъ столь-же неприличныхъ шутокъ. Поймите, что я говорю, прошу васъ.
  
             Старикъ почтенный, вы должны съ умомъ быть:
             При васъ здѣсь сотня цѣлая людей,
             Столь дерзкая развратная толпа,
             Что Дворъ нашъ, ихъ безчинствомъ оскверненный,
             Содомомъ сталъ: въ немъ буйство и развратъ
             Какъ въ студномъ домѣ, иль въ харчевнѣ подлой,
             А не въ палатахъ царскихъ. Самый стыдъ
             О исправленьи вопіетъ! И такъ,
             Прошу васъ (я, которая могу
             Все сдѣлать и безъ просьбы) уменьшать
             Число ненужной свиты и оставить
             Людей, приличныхъ вашимъ лѣтамъ, кои
             Себя и васъ-бы знали.
  

Лиръ.

                                           Мракъ и бѣсы!
             Сѣдлайте лошадей! сзывайте свиту!
             Проклятое исчадіе! я въ тягость
             Тебѣ не буду! я имѣю дочь!
  

Гонерилла.

             Вы бьете слугъ моихъ, а ваша сволочь
             Достойнѣйшихъ себѣ людей считаетъ
             Слугами.

(Входитъ Герцогъ и Альбани.)

  

Лир.

                       Горе кающимся поздно!
             Вы здѣсь? И это ваша воля? Да?--
             Эй, лошадей!-- Неблагодарность, демонъ
             Съ гранитнымъ сердцемъ! въ дѣтяхъ ты ужаснѣй,
             Чѣмъ въ злѣйшемъ изъ чудовищъ!
  

Альбани.

                                                     Успокойтесь.
             Прошу васъ.
  

Лиръ.

                                 Гнусная сова, ты лжешь!
             Мои прислужники отличныхъ правилъ!
             Они подробно знаютъ святость долга,
             И въ точности поддерживаютъ славу
             Именъ своихъ. О, сколь большимъ малѣйшій
             Корнеліи мы простунокъ представляли?
             Какъ пышка ты расторгнула составъ
             Моей природы, извлекла изъ сердца
             Любовь и желчь влила въ него! о Лиръ!

(Бьетъ себя въ голову).

             Бей въ эту дверь! въ нее вошло безумство,
             Илъ ней разсудокъ улетѣлъ!-- Пойдемъ!
  

Альбани.

             Я, Государь, невиненъ въ этомъ; даже
             Причины гнѣва вашего не знаю.
  

Лиръ.

             Быть можетъ!-- О, услышь меня, Природа!
             Услышь, богиня! измѣни свой замыслъ,
             Когда дѣтей судила ты сей твари!
             Безплодіемъ казни ея утробу!
             Да въ ней изсякнутъ соки! Да потомства
             Изъ звѣрскаго ей не изыдетъ лона,
             Въ отраду лѣтъ преклонныхъ! Иль да будетъ
             Чудовищно чудовища исчадье!
             Да станетъ лютой мукой ей, бразды
             На молодомъ челѣ ея нарѣжетъ,
             Изроетъ щеки жаркихъ слезъ ручьями,
             Воздастъ за ласки ненавистью ей
             И посмѣяньемъ! О, она узнаетъ,
             Что ядовитѣй, чѣмъ эхидны жало,
             Неблагодарность дѣтища!-- Пойдемъ!

(Уходитъ).

  

Альбани.

             Что это значніт, всемогущій Боже?
  

Гонерилла.

             Не безпокойся узнавать причину!
             Пускай идетъ дорогой, по которой
             Ведутъ его безумныя причуды.
  

Лиръ (входитъ).

             Какъ, пятьдесятъ изъ нашей свиты, разомъ?
             Въ полмѣсяца?
  

Альбани.

                       Въ чемъ дѣло, Государь?
  

Лиръ.

             Въ чемъ дѣло? Жизнь и смерть! О, я стыжусь,

(Гонериллѣ).

             Что ты меня поколебать такъ властна,
             Потоки слезъ изъ глазъ моихъ исторгнуть!
             Да поразятъ тебя всѣ скорби! Душу
             Тебѣ и сердце да расторгнутъ стрѣлы
             Отеческихъ проклятій! О, не плачьте,
             Безумные глаза! Иль васъ я вырву;
             Изъ васъ и слезъ постыдныхъ вашихъ съ прахомъ
             Смѣшаю грязь!-- И до того дошло!
             Да будетъ такъ!-- Еще имѣю дочь я:
             Она добра, я знаю, и правдива!
             Узнавъ такое варварство, она
             Ногтями волчій издеретъ твой ликъ!
             О, ты найдешь меня опять въ томъ видѣ,
             Какой, ты мыслишь, я на вѣкъ оставилъ!
             Найдешь, повѣрь мнѣ!

(Уходитъ съ Кентомъ).

  

Гонерилла.

                                           Слышишь-ли, мой Другъ?
  

Альбани.

   Я не могу быть ослѣпленъ такъ сильно
   Къ тебѣ любовью, Гонерилла...
  

Гонерилла.

                                           Полно,
             Прошу тебя. Эй, Освальдъ!

(Къ Дураку)..

                                           Ты, дуракъ,
             А больше плутъ! И ты за нимъ-же, слышишь?
  

Дуракъ.

   Дядюшка Лиръ, дядюшка Лиръ! постой, возми съ собою дурака.
  
             Лиса въ сѣтяхъ и дочь такая
             Не долго-бъ жили припѣвая,
             Когда-бы могъ я кое-какъ,
             Хотъ на послѣдній свой калпакъ
             Купитъ веревочку съ петлею!
  
   И такъ я вслѣдъ за дядюшкой!
  

Гонерилла.

             Конечно, онъ смышленъ! Сто человѣкъ!
             Разсчетливо, умно при немъ оставить
             Сто человѣкъ, чтобы при всякомъ вздорѣ,
             При всякой вспышкѣ гнѣва и причудѣ,
             Вооруженной силою владѣя,
             Онъ нашу жизнь въ рукахъ держать могъ!-- Освальдъ!
  

Альбани.

             Не слишкомъ-ли боишься ты?
  

Гонерилла.

                                           Нѣтъ, слишкомъ
             Ты довѣряешь. Безопаснѣй зло
             Предупредить, чѣмъ въ страхѣ быть всегдашнемъ.
             Его я сердце знаю. Я пишу
             Къ сестрѣ о всемъ, и все узнавъ, она
             Сто человѣкъ съ нимъ не потерпитъ.-- Освальдъ!

(Входитъ Дворецкій).

             Написано-ль письмо къ моей сестрѣ!
  

Дворецкій.

             Готово, Государыня.
  

Гонерилла.

                                           Возми
             Кого нибудь съ собой, и на коней!
             Вполнѣ мои представь ей опасенья,
             И подкрѣпи ихъ отъ себя, чѣмъ только
             Придумать можешь. Отправляйся; будь
             Назадъ скорѣе.

(Дворецкій уходитъ).

                                 Нѣтъ, мой другъ! твою
             Уступчивую кротость, я, конечно,
             Не осуждаю; но, позволь сказать,
             Оплошности твоей смѣются больше,
             Чѣмъ хвалятъ нрава пагубную тихость.
  

Альбани.

             Не знаю, право-ль судишь ты, иль ложно:
             За лучшимъ гнавшись, все утратить можно.
  

Гонерилла.

   Но посуди...
  

Альбани.

   Хорошо, хорошо: увидимъ.

(Уходитъ).

  

ЯВЛЕНІЕ 5-е.

(Дворъ передъ замкомъ Герцога Альбани).

(Входятъ: Лирь, Кентъ и Дуракъ).

   Заѣзжай сперва съ этими письмами къ Глостеру. Не увѣдомляй дочь мою ни о чемъ, тебѣ извѣстномъ, кромѣ того, что она увидитъ изъ письма. Если ты не поспѣшишь, то я буду у нея прежде тебя.
  

Кентъ.

   Я не сомкну глазъ, не отдавши ей письма.

(Уходитъ).

Дуракъ.

   Если-бъ умъ сидѣлъ у человѣка въ пяткахъ, не правда-ли, что на немъ можно-бы было натереть мозоли?
  

Лиръ.

   Конечно правда.
  

Дуракъ.

   Однакожь не безпокойся: ты можешь носить башмаки попросторнѣе.
  

Лиръ.

   Ха, ха, ха!
  

Дуракъ.

   Увидишь, другая дочь приметъ тебя хорошо. Хотя она похожа на эту, какъ лѣсное яблоко на садовое, но я знаю, что я знаю.
  

Лиръ.

   А что, напримѣръ, ты знаешь?
  

Дуракъ.

   Что вкусомъ она похожа на эту, какъ лѣсное яблоко на лѣсное. Знаешь-ли ты, зачѣмъ носъ въ серединѣ лица?
  

Лиръ.

   Нѣтъ, не знаю.
  

Дуракъ.

   За тѣмъ, чтобы глаза были по сторонамъ носа, и человѣкъ-бы довидѣлъ то, чего не можетъ пронюхать.
  

Лиръ.

   Я оскорбилъ ее.
  

Дуракъ.

   Какъ, дядюшка, устрица дѣлаетъ себѣ раковину?
  

Лиръ.

   Я не могу сказать этого.
  

Дуракъ.

   И я также; но я знаю, зачѣмъ у улитки есть свой домикъ.
  

Лиръ.

   Зачѣмъ-же?
  

Дуракъ.

   За тѣмъ, чтобы прятать туда свою головку, а не отдавать его дочерямъ и самой оставаться безъ пріюта.
  

Лиръ.

   Я наконецъ забуду самого себя!-- Столь нѣжнаго отца. Готовы-ли мои лошади?
  

Дуракъ.

   Ихъ снаряжаютъ ослы твои. Причина, по которой въ семи звѣздахъ не болѣе звѣздъ какъ семь, преважная причина!
  

Лиръ.

   Не потому-ли что ихъ не восемь?
  

Дуракъ.

   Угадалъ! О, ты могъ-бы хорошо играть роль Дурака!
  

Лиръ.

   Насильственно взять назадъ... чудовище неблагодарность!
  

Дуракъ.

   Если-бъ ты былъ моимъ дуракомъ, дядюшка, досталось-бы твоей спинѣ за преждевременную твою старость.
  

Лиръ.

   Какъ такъ?
  

Дуракъ.

   Тебѣ слѣдовало поумнѣть сперва, а старѣться послѣ.
  

Лиръ.

             Молю тебя, не дай мнѣ обезумѣть,
             Не дай мнѣ, Царь небесный, обезумѣть!
             Пошли мнѣ силы. горько быть безумнымъ!

(Входитъ Придворный).

   Что, готовы-ли лошади?
  

Придворный.

   Готовы, Государь.
  

Лиръ.

   Пойдемъ (*).

(Уходятъ).

М. Вронченко.

   (*) Въ подлинникѣ послѣ сего Дуракъ говоритъ еще, уходя, два стиха, которыхъ смыслъ для меня очень не ясенъ. Не имѣя подъ рукою изданія Шекспира съ примѣчаніями комментаторовъ, я не могъ перевести сего мѣста, да и другія сомнительныя мѣста выразилъ такъ, какъ могъ понять ихъ съ помощію Glossary of Shakespeare, compiled Nares, Douce and others.

"Московскій телеграфъ", ч. 47, No 20, 1832.

  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru