Шекспир Вильям
Король Генрих VI

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

Вильямъ Шекспиръ

Король Генрихъ VI.

Переводъ О. Н. Чюминой.

Предисловіе Е. Аничкова

  
   Источник: Шекспиръ В. Полное собраніе сочиненій / Библіотека великихъ писателей подъ ред. С. А. Венгерова. Т. 5, 1905.
  

http://az.lib.ru

  

Король Генрихъ VI.

  
   Историческая драма къ послѣднему десятилѣтію царствованія королевы Елизаветы стала вдохновляться патріотическими идеями. "Великая Армада", угрожавшая берегамъ Зеленаго острова, была разсѣяна, и "морская дѣва, царствующая на Западѣ" представилась теперь въ ореолѣ непобѣдимой защитницы родины. Національное самосознаніе пробудилось въ англійскомъ обществѣ съ особой силой. Настроеніе стало приподнятымъ, гордымъ, полнымъ увѣренности въ себѣ и вѣры въ свои силы. Изъ всей англійской исторіи, разсказанной Голиншедомъ и Толлемъ, невольно притягивала къ себѣ вниманіе фигура побѣдителя французовъ, храбраго короля Генриха Пятаго, о подвигахъ котораго пѣлись народныя баллады. Около 1588 г. неизвѣстный авторъ и доставилъ Лондонской публикѣ удовольствіе увидѣть представленіе "Знаменитыхъ побѣдъ Генриха Пятаго, содержащее въ себѣ славную битву при Азинкурѣ". Пьеса имѣла громкій успѣхъ. Шутовскія сцены, введенныя вѣроятно Тарльтономъ какъ бы вторили въ ней воинственному лиризму патріотическихъ увлеченій, еще болѣе подчеркивая ихъ чисто народный характеръ. Прошло два три года и Нашъ еще не можетъ забыть объ этой драмѣ. "Какъ пріятно, восклицаетъ онъ въ одномъ памфлетѣ 1592 года, видѣть на сценѣ Генриха Пятаго, ведущаго плѣнниками французскаго короля и его дофина, чтобы они присягнули ему въ вѣрности".
   И воспоминанія о владычествѣ Англіи надъ Франціей не оставляли воображенія патріотически настроенныхъ поэтовъ. Они невольно заняли центральное мѣсто въ англійской исторіи. Почему же это утратила Англія свое ленное владычество надъ Франціей уже при сынѣ Генриха V, Генрихѣ VI? Какъ связать царствующую теперь династію съ славнымъ побѣдителемъ при Азинкурѣ? Отчего возникли всѣ эти внутреннія распри, вся эта кровавая борьба Іоркской и Ланкастерской династій, называемая "войной алой и бѣлой розы"? Вотъ сомнѣнія, которыя хотѣлось невольно какъ нибудь разрѣшить, вотъ вопросы, надъ которыми невольно тянуло призадуматься и поразмыслить.
   Этимъ историко-философскимъ интересамъ отвѣтили цѣлыхъ три слѣдовавшія за "Знаменитыми побѣдами Генриха Пятаго" драматическія хроники.
   Въ 1594 году вышла "Первая частъ борьбы между двумя знаменитыми домами Іоркскимъ и Ланкастерскимъ, со смертью добраго герцога Гомфри, и съ изгнаніемъ и со смертью герцога Суффолька и трагическимъ концомъ гордаго кардинала Винчестера, съ замѣчательнымъ возмущеніемъ Джека Кеда u съ посягательствомъ герцога Іоркскаго на корону". Годомъ позже за ней послѣдовала другая пьеса съ такимъ же пространнымъ заглавіемъ: "Истинная трагедія о Ричардѣ, герцогѣ Іоркскомъ, и о смерти добраго короля Генриха VI, со всей борьбой между Ланкастерскимъ и Іоркскимъ домами, въ томъ видѣ, какъ она нѣсколько разъ была представлена служителями графа Пемброка". Въ 1600 г. подъ тѣми же заглавіями вновь появились пьесы, въ высшей степени схожія съ только-что названными, и въ новомъ изданіи 1619 г. онѣ уже носятъ одно общее заглавіе: "Вся борьба между двумя знаменитыми домами Ланкастерскимъ и Іоркскимъ. Съ трагическимъ концомъ добраго герцога Гомфри, герцога Ричарда Іоркскаго и короля Генриха VI. Въ двухъ частяхъ и вновь исправленная и дополненная. Написана Вильямомъ Шекспиромъ".
   Сообразно послѣднему пьесы эти и вошли въ первое изданіе произведеній Шекспира 1623 года. Это -- "Вторая и третья части Генриха VI", которымъ предшествуетъ еще и новая книга "Первая часть". Болѣе ранняго изданія этой первой части до насъ не дошло, но несомнѣнно она старше второй и третьей и была разыграна въ театрѣ "Роза" 3 марта 1592 г. Подъ этимъ числомъ помѣчена пьеса "Генрихъ VI" въ извѣстномъ дневникѣ Генсло и это, конечно, и есть наша "Первая часть". Въ томъ же 1592 году Нашъ дѣлаетъ совершенно ясный намекъ на ея главнаго героя Тальбота. "Какъ должна была обрадовать Тальбота, этого устрашителя французовъ, -- восклицаетъ онъ, -- мысль, что, пролежавъ двѣсти лѣтъ въ могилѣ, онъ опять будетъ одерживать побѣды на сценѣ, что кости его снова будутъ покрыты бальзамомъ слезъ по крайней мѣрѣ десяти тысячъ зрителей (въ нѣсколько представленій), которые, видя его передъ собою въ трагедіи, вообразятъ себѣ, что онъ вновь обливается передъ ними свѣжей кровью".
   Приблизительно около 1592 года, три трагедіи разсказывали такимъ образомъ событія отъ смерти Генриха V (1422 г.) до воцаренія Іоркской династіи въ лицѣ Эдуарда IV (1461 г.) и до смерти короля Генриха VI (1471 г.). A когда возникнетъ и "Ричардъ III" Шекспира, эти событія уже будутъ доведены до восшествія на престолъ Генриха VII (1485--1509 г.), родного дѣда "царственной дѣвы" Елизаветы.
   И всѣ эти шестьдесятъ три года англійской исторіи были объединены однимъ общимъ поэтическимъ замысломъ. Черезъ всѣ разсказанныя здѣсь событія, отъ осады Орлеана и появленія во французскомъ войскѣ Іоанны д'Аркъ, черезъ перипетіи интригъ королевы Маргариты вмѣстѣ съ Суффолькомъ и епископомъ Винчестерскимъ противъ герцога Гомфри, черезъ возмущеніе Джека Кеда и возстаніе Ричарда Плантагенета, герцога Іоркскаго, черезъ битву при Сентъ-Албанѣ, до сватовства Эдуарда Іоркскаго во Франціи и отпаденія отъ него его брата Кларенса и наконецъ до убійства Ричардомъ Глостеромъ Генриха VI, черезъ всѣ эти разнообразные историческіе факты красной нитью проходитъ одна идея. Въ центрѣ ихъ поставлена личность, либо слабая, робкая, не соотвѣтствующая тому назначенію, какое ей выпало на долю, либо напротивъ дерзающая и преступная. Судьба личностей опредѣляетъ собою направленіе событій, a самой этой судьбой личностей управляетъ незыблемый и роковой моральный законъ мірозданія.
   Дѣйствительно, уже въ "Первой части" несмотря на хаотичность дѣйствія, совершенно ясно выступаетъ основной, задуманный авторомъ замыселъ.
   Генрихъ V, побѣдитель при Азинкурѣ, умеръ и въ Англіи нѣтъ болѣе короля. Только братъ покойнаго Гомфри Глостеръ, регентъ королевства, еще держитъ кое-какъ бразды правленія. Но онъ не король и далеко не то, что его царственный братъ. A между тѣмъ, вотъ съ континента приходятъ извѣстія о томъ, что дофинъ Карлъ короновался въ Реймсѣ, что почти вся Франція въ возмущеніи. И рядомъ съ этимъ въ самой Англіи начинается смута: Генрихъ Бофоръ, епископъ Винчестерскій, не хочетъ признать регентства Глостера и между ними сразу возникаетъ глухая вражда, a тутъ еще разгорается другая, болѣе страшная, болѣе чреватая послѣдствіями распря: еще живъ старый Мортимеръ, томящійся въ темницѣ за то, что онъ правнукъ Ліонеля, второго сына Эдуарда III, не призналъ законнымъ королемъ Генриха V. Генрихъ V -- сынъ Генриха IV, Болинброка, и внукъ лишь третьяго сына Эдуарда III, Джона Гаунтскаго, герцога Ланкастерскаго. Когда Генрихъ IV, Болинброкъ, свергнулъ съ престола своего двоюроднаго брата, слабаго короля Ричарда II, сына Эдуарда, Чернаго принца, онъ прошелъ на тронъ королевства, лишь нарушивъ права Мортимеровъ, потомковъ Ліонеля. Мужество Генриха V заставило забыть вопросъ о престолонаслѣдіи. Сынъ узурпатора, онъ былъ по своимъ личнымъ достоинствамъ законный владыка Англіи. Но теперь его не стало, его сынъ малолѣтенъ, и старый Мортимеръ зоветъ въ свою тюрьму своего племянника, Ричарда Плантагенета, внука четвертаго сына стараго короля Эдуарда III, Эдмунда, герцога Іоркскаго, и напоминаетъ ему, что отецъ его, сынъ этого Эдмунда Іоркскаго, Ричардъ былъ женатъ на его, Мортимера, сестрѣ Аннѣ и что теперь черезъ эту Анну Мортимеръ Ричардъ Плантагенетъ, законный герцогъ Іоркскій, имѣетъ всѣ права и на королевскій престолъ, какъ отпрыскъ по матери старшей линіи королевской династіи.
   A короля все нѣтъ. Только въ третьемъ актѣ видимъ мы этого мальчика Генриха VI. Онъ добръ и ласковъ, онъ всѣхъ хочетъ примирить, но y него нѣтъ ни мужества, ни отваги, ни истинной царственной, требующей подчиненія личности. И съ самаго появленія Генриха все понятно: славное время исторіи Англіи прошло безвозвратно, утрата Франціи неизбѣжна, "война алой и бѣлой розы" послѣ спора младшей линіи Ланкастеровъ и Ричарда Іоркскаго во дворѣ Темпля неминуемо должна настать.
   Правда, если слабость короля и стародавнее преступленіе его дѣда, Болинброка, искупленное только отчасти подвигами Генриха V, должно получить возмездіе, то вѣдь во Франціи борется вообще англійское оружіе, которое, какъ таковое, въ моментъ написанія трагедіи должно было казаться все таки непобѣдимымъ. Успѣхи его вѣдь зависятъ не отъ одного мужества короля. Неужели же французы оказались доблестнѣе англичанъ? Неужели среди англійскихъ рыцарей трусъ и измѣнникъ не одинъ только Джонъ Фастольфъ? Этого, конечно, нельзя было допустить и отсюда главныя отступленія въ этой драмѣ, отсюда главная ея запутанность. Событія во Франціи надо было охарактеризовать всесторонне и подробно.
   Такъ возникъ, какъ выражается нѣмецкая критика, "смежный сюжетъ" трагедіи.
   Въ центрѣ его стоятъ англійскій герой Тальботъ и французская дѣвушка-воинъ, Іоанна д'Аркъ. Отвага Тальбота -- несокрушима. Подъ Орлеаномъ и подъ Руаномъ онъ всюду остается побѣдителемъ. И, очевидно, не доблесть французовъ могла его погубить. Если онъ потерялъ Руанъ, то только изъ-за хитрости и предательства. Они воплощены въ Іоаннѣ д'Аркъ. Уже въ хроникѣ Голиншеда она изображена колдуньей и недостойной коварной обманщицей. Такою же она появляется и въ нашей трагедіи. Односторонность при ея обрисовкѣ была естественна; особаго вниманія автора она не могла къ себѣ привлечь; этимъ еще нарушилось бы то внутреннее единство, кое-какъ да спаивающее вмѣстѣ всѣ эти сцены, переносящіяся изъ Лондона во Францію, изъ Гаскони въ Руанъ, отъ придворныхъ интригъ, на поле брани. Разъ версія Голиншеда соотвѣтствовала замыслу, ее надо было принять безъ измѣненій.
   Но не своими военными хитростями и адскими чарами, не тѣмъ, что она склоняетъ герцога Бургундскаго измѣнить англичанамъ -- сильна Орлеанская дѣва. Вѣдь чары ея въ концѣ концовъ становятся безсильны и ей предстоитъ получить возмездіе на кострѣ. Коварство Іоанны только вторитъ и помогаетъ всеобщему распаду. Безсиліе короля передъ спорящими вокругъ его престола пэрами -- вотъ въ чемъ главная бѣда. Этимъ основной замыселъ трагедіи сплетается со "смежнымъ сюжетомъ". Тальботъ погибаетъ вмѣстѣ съ сыномъ, потому что Ричардъ Іоркскій не можетъ согласиться съ герцогомъ Соммерсетомъ, принадлежащимъ къ младшей линіи Ланкастерскаго дома. Впрочемъ, и съ гибелью Тальбота еще далеко не все потеряно; самъ Ричардъ Іоркскій, захватившій въ плѣнъ Іоанну д'Аркъ, вѣдь также герой. Какъ претендентъ на англійскую корону, онъ не можетъ не дорожить владѣніями во Франціи и, какъ дѣдъ Елизаветы Іоркской, бабки побѣдительницы "великой Армады", королевы Бетти, онъ долженъ былъ явиться въ ореолѣ воинской доблести. Слабость короля Генриха заставляетъ его подпасть подъ вліяніе Суффолька, влюбленнаго въ Маргариту Анжу. "Французская волчица" становится англійской королевой, и этотъ бракъ съ иноземкой и влечетъ за собой уступку прерогативъ Англіи надъ французской короной.
   И женитьба короля на Маргаритѣ Анжу естественно представлялась бѣдствіемъ. Изобразить его такимъ значило высказать косвенное одобреніе самой королевѣ Бетти, отвергшей французское и испанское сватовство.
   Бракъ Генриха VI и Маргариты Анжу, заканчивающій "Первую часть" нашей трилогіи, составляетъ какъ бы конецъ перваго акта всего трагическаго замысла. Утрата сюзеренитета во Франціи только показатель вящей слабости короля и грядущаго безславнаго времени. Главная трагическая катастрофа еще впереди; подойти къ ней быстрѣе помѣшали утѣшительныя для національнаго самолюбія сцены подвиговъ Тальбота и коварства Орлеанской дѣвы. И вторая, и третья части сплетаются между собою уже тѣснѣе. Дѣйствіе почти не покидаетъ Англіи; содержаніе болѣе не двоится. Все дѣло въ борьбѣ Ланкастерскаго дома съ Іоркскимъ. Даже возмущеніе Кэда, останавливающее насъ на полпути во второй части, только одинъ изъ эпизодовъ этой борьбы. "Французская волчица", отъ которой происходятъ всѣ главныя бѣдствія Ланкастерской династіи, держитъ въ своихъ рукахъ всѣ нити событій. Это по ея винѣ король отнимаетъ регентство y Гомфри Глостера, единственной надежды Англіи. Враждою противъ брата Генриха V королевы Маргариты пользуется и епископъ Винчестерскій. Герцогъ Гомфри свергнутъ и тогда начинается истинная анархія. Ея олицетвореніе этотъ Джекъ Кэдъ, изображенный въ нашихъ пьесахъ врагомъ всякаго порядка. Мечты о всеобщемъ равенствѣ ведутъ лишь къ разрушенію, къ убійству, къ разложенію всего государственнаго порядка. Вотъ чего добилась своими интригами "французская волчица", вотъ до чего довела Англію себялюбивая политика враждующихъ между собою пэровъ.
   И тутъ среди всего этого замѣшательства впервые рѣшается и Ричардъ Іоркскій перейти отъ словъ къ дѣлу. Ему, конечно, помогъ случай -- военное порученіе въ Ирландіи; иначе онъ не оказался бы такъ легко во главѣ войска, но главная причина его дѣйствій противъ короля, главная причина его успѣха во время Сентъ-Албанской битвы, конечно, въ ослабленіи принципа государственности, внесенномъ "французской волчицей".
   Если на битвѣ при Сентъ-Албанѣ и заканчивается вторая часть трагедіи, то, какъ трагедія историческая, она составляетъ лишь дальнѣйшее развитіе дѣйствія. Высшимъ моментомъ общаго историческаго замысла трагедіи надо признать эту пятую сцену второго акта "Третьей части", когда король Генрихъ VI сознается, что онъ не призванъ вовсе царствовать, и въ это время рядомъ съ нимъ мучаются въ угрызеніяхъ совѣсти и безпредѣльномъ отчаяніи жертвы допущеннаго имъ междоусобія: отецъ, убившій своего сына, сынъ, убившій своего отца. Вотъ, чѣмъ была эта "война алой и бѣлой розы", вотъ до чего довелъ свою страну король, ради коварной "французской волчицы" отказавшійся отъ прерогативъ во Франціи, купленныхъ англійской кровью. Бѣдствія Англіи дошли теперь до высшаго своего проявленія. Казалось бы, все должно погибнуть, и надежды не чуется ни откуда.
   Сцену послѣдней битвы, проигранной Генрихомъ Шестымъ въ "Третьей части" можно признать, такимъ образомъ, катастрофой самой національной трагедіи. Но трагедія горести англійской державы только "смежные сюжеты", только отраженіе трагедіи борьбы за престолонаслѣдіе и за личныя выгоды и счеты пэровъ королевства.
   Возмездіе должны получить всѣ виновники бѣдствій родины. Согласно тому взгляду на мірозданіе, по которому оно управляется однимъ общимъ моральнымъ закономъ, трагическій конецъ долженъ постигнуть и этого Суффолька, сосватавшаго королю "французскую волчицу", и епископа Винчестерскаго, погубившаго вмѣстѣ съ ними добраго герцога Гомфри Глостера, и Ричарда Іоркскаго, возставшаго противъ сына побѣдителя при Азинкурѣ, и, наконецъ, самого слабаго Генриха Шестого, допустившаго междоусобія. И при нѣсколько хаотическомъ, слишкомъ повѣствовательномъ характерѣ всѣхъ этихъ трехъ драматическихъ хроникъ, въ обѣихъ послѣднихъ частяхъ ея, то тамъ, то сямъ пестрѣютъ частичныя катастрофы, отвлекая вниманіе и не давая всему ходу дѣйствія пріобрѣсти вполнѣ законченную стройность. Оттого такой случайной оказывается смерть Суффолька, оттого такъ неожиданно и какъ бы ненужно врѣзывается коротенькая третья сцена III акта "Второй части", гдѣ мучается на смертномъ одрѣ епископъ Винчестерскій. Случайно и почти ненужно и убійство короля Генриха Шестого въ концѣ "Третьей части".
   Изъ-за этого преобладанія повествовательнаго элемента и невыдержанности трагическаго дѣйствія почти забытой оказалась и "французская волчица" Маргарита Анжу.
   Въ третьей части въ центрѣ дѣйствія стоитъ уже не она. Тутъ впервые развертывается передъ нами фигура главнаго мстителя за всѣ злодѣянія, самаго коварнаго, дерзающаго, сильнаго и страшнаго изъ потомковъ Эдуарда III, не останавливающагося ни передъ какимъ злодѣйствомъ, Ричарда Глостера, третьяго сына Ричарда Іоркскаго.
   Съ его полнымъ трагическимъ воспроизведеніемъ англійская публика ознакомилась нѣсколькими годами позже, когда вышелъ "Ричардъ III" Шекспира, но и теперь, въ "Третьей части Генриха VI", уже чувствуется его сумрачная личность и желѣзная воля. Зритель уже подозрѣваетъ, что этотъ бичъ Ланкастерской династіи погубитъ и свою собственную вѣтвь королевскаго дома. Если ему выпало на долю умертвить Генриха VI, то въ послѣднемъ актѣ онъ уже замышляетъ козни противъ своего брата Кларенса, стоящаго между нимъ и его старшимъ братомъ, первымъ королемъ изъ Іоркской династіи, Эдуардомъ IV. И своему царственному брату онъ вѣренъ лишь до поры до времени. Воспитавшійся въ этой кровопролитной войнѣ ради королевскаго престола, онъ самъ стремится сѣсть на мѣстѣ брата, и никакое преступленіе не остановитъ его; мы невольно ждемъ, что рука его обагрится кровью его племянниковъ Эдуарда и Ричарда, наслѣдниковъ Эдуарда IV.
   Трагическая фигура Ричарда III уже ведетъ насъ къ окончательной развязкѣ всей этой трагедіи полувѣка англійской исторіи. Воцарившаяся въ годины смутъ Іоркская династія должна погибнуть въ страшныхъ угрызеніяхъ совѣсти Ричарда, когда онъ, наконецъ, достигнетъ престола. Преступленія привели ее къ гибели, какъ преступленія имѣли результатомъ и паденіе старшей линіи Ланкастеровъ. Только новая династія можетъ принести миръ и политическое величіе Англіи.
   Эта династія взойдетъ на престолъ съ Генрихомъ VII, потомкомъ младшей линіи Ланкастерскаго дома, въ лицѣ Джона Соммерсета боровшейся съ герцогомъ Ричардомъ Іоркскимъ.
   Побѣда Генриха VII, Ричмонда, надъ Ричардомъ III и восшествіе его на престолъ изображается въ Шекспировской трагедіи "Ричардъ III", но уже "Третья часть Генриха VI" забѣгаетъ впередъ и предсказываетъ новую династію. Генрихъ VI пророчествуетъ маленькому Ричмонду, что ему предстоитъ возсоздать новый разцвѣтъ англійской державы, и онъ называетъ этого случайно встрѣченнаго имъ мальчика "надеждой Англіи". Дѣдъ королевы Елизаветы такимъ образомъ какъ бы становится законнымъ наслѣдникомъ и Генриха V, побѣдителя при Азинкурѣ онъ какъ бы призванъ царствовать надъ сыномъ Генриха V преступно слабымъ, но добрымъ Генрихомъ VI. На самомъ дѣлѣ Генрихъ Ричмондъ пріобрѣтетъ право на корону Англіи тѣмъ, что женится на дочери Эдуарда IV изъ Іоркской династіи, но автору нашей трилогіи очевидно хотѣлось сблизить его потомковъ именно съ той линіей Ланкастерскаго дома, изъ которой вышелъ національный герой, сюзеренный владыка не только Англіи, но и побѣжденной силой англійскаго оружія "прелестной Франціи".
   Такъ разрѣшилась историко-философская проблемма о преемственности англійскаго престолонаслѣдія и тѣсно связанная съ нею эпопея національнаго самосознанія Англіи. Но привести даже къ подобному далеко не совершенному трагическому единству событія исторіи Англіи удалось, конечно, не безъ цѣлаго ряда натяжекъ и отступленій. Авторъ нашей трилогіи далеко не придерживается точной исторической правды. Эдмундъ Мортимеръ, томящійся согласно нашей трагедіи въ темницѣ и сообщающій Ричарду Іоркскому о его правахъ на корону, вовсе не былъ въ дѣйствительности дядей Ричарда и умеръ спокойно на свободѣ, вовсе не во враждебныхъ отношеніяхъ ко двору. Еще болѣе отклоняются отъ истины наши драматическія хроники относительно Ричарда Глостера, брата короля Эдуарда IV. Онъ родился въ 1452 году и слѣдовательно въ Сентъ-Албанской битвѣ (1455 г.) никакого участія принимать не могъ. Онъ находился въ то время на континентѣ при дворѣ своей сестры герцогини Бургундской. Въ Англію онъ прибылъ лишь девятнадцати лѣтъ въ 1571 году, когда братъ его, король Эдуардъ IV, вновь вернулся въ Англію, чтобы окончательно утвердиться на престолѣ.
   Такое же вольное обращеніе съ историческими фактами позволяетъ себѣ наша трагедія и въ сценахъ возстанія Джэка Кеда. Эта ненависть народной толпы противъ всѣхъ грамотныхъ людей заимствована изъ разсказа того же Голиншеда о болѣе раннемъ возстаніи Уота Тайлора.
   И вспомнилась автору нашей трагедіи эта черта движенія 1381 года конечно не спроста. Тутъ, въ произвольномъ обращеніи именно съ этими историческими фактами, мы увидимъ совершенно ясно, по какому направленію стремился авторъ въ интерпретаціи событій, каковы тѣ жернова, которые перемололи ихъ въ его воображеніи.
   Джекъ Кедъ интересовалъ автора нашихъ трагедій не самъ по себѣ. Онъ въ полномъ смыслѣ слова -- личность эпизодическая. Обстоятельства этого народнаго возстанія даже не "смежный сюжетъ", какъ борьба Тальбота съ Іоанной д'Аркъ въ "Первой части". Джэкъ Кедъ -- только показатель дезорганизаціи, анархіи, наставшей въ Англіи. Сбыточны или нѣтъ мечты о всеобщемъ равенствѣ, которыми онъ увлекаетъ толпу, нашему драматургу было совершенно не важно. Дѣло не въ нихъ, дѣло въ отношеніи ихъ къ государственности, разрушенной виною стоящихъ во главѣ государства личностей. Разрушеніе государственности -- главная вина тогдашнихъ недостойныхъ правителей Англіи, и чѣмъ важнѣе для благоденствія родины принципъ государственности, чѣмъ пагубнѣе его разрушеніе для національнаго величія, тѣмъ значительнѣе и ужаснѣе преступленіе правителей. И въ этихъ цѣляхъ государство и встало въ воображеніи автора въ ореолѣ культурности, въ этихъ цѣляхъ Джэкъ Кедъ и его сообщники и задуманы именно разрушителями образованности. Можетъ быть человѣку, увлеченному идеями гуманизма, культурность и образованность и казались гораздо важнѣе и выше всеобщаго блага и всеобщаго равенства, но изобразилъ онъ государственный порядокъ оплотомъ гуманитарныхъ силъ страны для цѣлей своей собственной, исходящей изъ основного собственнаго замысла интерпретаціи историческихъ событій. Въ центрѣ этого замысла стоятъ не народныя массы, какъ это случится гораздо позднѣе въ "Коріоланѣ" Шекспира, въ центрѣ его личности правителей, главная задача которыхъ -- поддержаніе государства и главная вина -- разрушеніе этого государства.
   Если нашъ драматургъ насилуетъ такимъ образомъ историческіе факты, чтобы въ центрѣ дѣйствія еще ярче вырисовались личности его героевъ, то естественно въ тѣхъ же цѣляхъ и самыхъ героевъ сдѣлать интереснѣе, выпуклѣе, естественно стремленіе преувеличить ихъ вліяніе на ходъ событій, поставить историческіе факты въ болѣе твсную зависимость отъ чисто личной судьбы героевъ.
   Эти стремленія повліяли главнымъ образомъ на фигуру Маргариты Анжу, названной въ нашей трагедіи "французской волчицей" и опредѣляющей собою все дѣйствіе "Второй части". Въ существѣ дѣла эта Маргарита Анжу такая же эпизодическая личность, какъ и Джэкъ Кедъ. Интересъ также сосредоточивается не на ней самой. Она лишь вящій показатель слабости короля Генриха, лишь причина паденія Гомфри Глостера, лишь орудіе въ рукахъ епископа Винчестерскаго. Оттого автору вовсе не важно было, чтобы она погибла смертью трагическаго возмездія, но ему нужно было непремѣнно преувеличить политическое значеніе брака съ нею короля Генриха, ему нужно было непремѣнно надѣлить Маргариту такими чертами, которыя оправдывали бы ея названіе "французской волчицы". И вотъ, для этого, если на самомъ дѣлѣ Маргарита стала женою Генриха еще за два года до смерти героя Тальбота, то въ нашей трагедіи, наоборотъ, женитьба на "французской волчицѣ" представлена основнымъ горестнымъ событіемъ, наступившимъ вслѣдъ за гибелью національнаго героя, оплота англійскаго господства во Франціи. Чтобы очернить Маргариту, придуманъ также и весь этотъ романъ съ Суффолькомъ, хотя никакого слѣда его нѣтъ въ историческихъ источникахъ, доставившихъ факты нашей трагедіи.
   И фигура "французской волчицы" намъ въ высшей степени важна.
   Она даетъ намъ указанія и на то, почему въ нашихъ трагедіяхъ такъ преувеличено значеніе личности. Маргарита Анжу представляетъ собою ту характерную черту всего замысла "Генриха VI", по которой его можно поставить въ историко-литературную перспективу. Маргарита Анжу вѣдь -- это царица Тамора изъ "Тита Андроника", это королева Изабелла изъ "Эдуарда II" Марло. И рядомъ съ нею такой же характеръ навѣяннаго манерой Марло, героя носитъ и Тальботъ. Критики, отмѣчавшіе часто указанныя сходства героевъ "Генриха VI" съ героями Марло, обыкновенно указываютъ на сцену между Тальботомъ и графиней Овернской, какъ на типично Марловскую сцену. Марловскихъ слабыхъ королей напоминаетъ и Генрихъ VI "играющій въ ритора". Сцена, когда Іоанна д'Аркъ напрасно прибѣгаетъ къ заклинаніямъ адскихъ силъ, также пародируетъ соотвѣтственную сцену изъ Марловскаго "Доктора Фауста". Въ словахъ Іоанны д'Аркъ рыцарю Люси, пришедшему за трупомъ Тальбота, можно видѣть и прямой намекъ на Марловскаго "Тамерлана". Вѣдь этотъ "турокъ, обладающій пятьюдесятью двумя царствами", надъ которымъ подсмѣивается Іоанна, и есть Тамерланъ.
   Историко-философская проблемма о событіяхъ англійской исторіи отъ смерти Генриха V до восшествія на престолъ Тюдоровъ разрѣшена на почвѣ того трагическаго міропониманія, какое складывалось y передовыхъ англійскихъ драматурговъ въ концѣ 80-ыхъ и въ началѣ 90-ыхъ годовъ шестнадцатаго столѣтія.
   Идея возмездія героической личности, посягнувшей на незыблемость моральнаго закона и возмездія страшнаго, рокового, неотвратимаго, вонзающагося въ сознаніе зрителя черезъ торжественную и часто высокопарную риторику дѣйствующихъ лицъ, черезъ потрясающій ужасъ наступающей въ концѣ дѣйствія катастрофы, эта идея, лежавшая въ основѣ трагедій римскаго ритора Сенеки, произвела въ то время цѣлый переворотъ въ драматическомъ искусствѣ. Это она породила кровавую трагедію вродѣ "Испанской трагедіи" Кида, вродѣ стараго Гамлета-мстителя -- вѣроятно того же Кида, вродѣ приписаннаго Шекспиру "Тита Андроника". Сенековское вліяніе составляетъ одну изъ наиболѣе важныхъ для эволюціи драматическаго творчества чертъ и трагедій Марло. Манера Сенеки принесла съ собою и то стремленіе къ драматическому единству, которое отразилось въ елизаветинской драмѣ извѣстной стройностью замысла, борющейся съ преобладаніемъ въ ней чисто повѣствовательныхъ элементовъ.
   Борьба эта до нѣкоторой степени сказывается и въ "Генрихѣ VI". Мы видѣли, что, несмотря на хаотичность дѣйствія, въ немъ все таки сказывается попытка трагическаго объединенія событій. И чѣмъ дальше мы подвигаемся въ исторіи Генриха VI, тѣмъ болѣе ростетъ это стремленіе къ объединенію, къ нѣкоторому хотя бы единству.
   И когда къ тремъ частямъ "Генриха VI" прибавится еще "Ричардъ III" Шекспира, это стремленіе осуществится. "Ричардъ III" уже несомнѣнно сенековская трагедія. Единство не нарушается даже "смежнымъ сюжетомъ". Идея возмездія руководитъ всѣмъ ходомъ дѣйствія. Герой трагедіи, Ричардъ Глостеръ, надѣленъ всѣми чертами преступнаго героизма. Фигура взята уже изъ повѣствованія Мура, и ея зловѣщій, страшный трагизмъ ведетъ его черезъ всѣ глубины преступленія къ неотвратимому и заслуженному наказанію. Историческая проблемма уже почти забыта; трагическое міросозерцаніе не только вліяетъ на ея разрѣшеніе, -- оно уже совершенно вытѣснило ее и какъ бы заслонило ее собою. Этотъ Ричардъ Глостеръ, замѣнившій въ "Третьей части Генриха VI" "французскую волчицу", какъ будто высвободился изъ тяготѣвшихъ надъ нимъ оковъ историческаго повѣствованія, чтобы встать теперь передъ нами во всемъ величіи своей дерзающей, трагической натуры.
   Фигура Ричарда Глостера, третьяго сына Ричарда Іоркскаго, которая вырисовывается въ послѣдней части "Генриха VI" и во всю ширь и глубь использована въ "Ричардѣ III" Шекспира подводитъ насъ къ вопросу, который еще вовсе не былъ до сихъ поръ затронутъ и на которомъ однако всего болѣе останавливалось вниманіе шекспирологовъ, каждый разъ какъ заходила рѣчь о нашей трилогіи. Именно фигура Ричарда Глостера поможетъ намъ подойти къ вопросу о томъ, кто же авторъ драматическихъ хроникъ о Генрихѣ VI.
   Если "Генрихъ VI" вошелъ въ первое изданіе произведеній Шекспира и болѣе раннее и нѣсколько иное, менѣе обработанное и слабое изданіе послѣднихъ двухъ частей этой трилогіи также называетъ ихъ авторомъ великаго драматурга, то есть и еще косвенное доказательство принадлежности ему этихъ трагедій. Въ 1592 г. умирающій Гринъ въ своемъ прощальномъ злобномъ памфлетѣ: "Грошъ мудрости, купленный за милліонъ раскаянія" предостерегаетъ своихъ собратій драматурговъ противъ какихъ то новичковъ. "О, не довѣряйте имъ, восклицаетъ Гринъ, потому что между ними есть одинъ взлетѣвшій высоко воронъ, разукрашенный нашими перьями, съ сердцемъ тигра, скрытымъ подъ шкурой актера; онъ думаетъ, что способенъ сплести такой же торжественный бѣлый стихъ, какъ любой изъ насъ, и какъ истый Iohannes Factotum, считаетъ себя единственнымъ потрясателемъ сцены въ нашей странѣ". Этотъ "Потрясатель сцены", конечно, не кто иной, какъ Шекспиръ, имя котораго означаетъ по англійски: потрясатель копьемъ, и выраженіе "сердце тигра, скрытое подъ шкурой актера" пародируетъ слова Ричарда Іоркскаго королевѣ Маргаритѣ въ "Третьей части Генриха VI". Такимъ образомъ Гринъ несомнѣнно считалъ эту пьесу шекспировской и изъ его ѣдкой саркастической замѣтки можно судить о томъ, что эта трагедія именно и выдвинула молодого Шекспира, какъ драматурга.
   Однако несовершенство въ художественномъ отношеніи нашихъ трагедій, ихъ очень часто плохіе стихи заставили цѣлый рядъ критиковъ сильно заподозрить принадлежность ихъ автору "Отелло" и "Гамлета".
   Въ самыхъ словахъ Грина уже заключается какъ будто намекъ на то, что не одинъ Шекспиръ -- создатель этой трилогіи. Дѣйствительно, зачѣмъ называетъ Гринъ Шекспира вороной, "украшенной нашими перьями"? Онъ какъ будто хочетъ приписать и себѣ самому и нѣкоторымъ изъ своихъ собратьевъ авторство прогремѣвшей пьесы. Мы видѣли также, что цѣлый рядъ ея сценъ представляетъ собою сколокъ съ трагедій Марло. Еще большій поводъ сомнѣніямъ въ этомъ смыслѣ подаютъ раннія изданія "Второй и Третьей частей" нашей трилогіи, вышедшія анонимно. Ихъ текстъ также значительно рознится отъ текста, извѣстнаго намъ по собранію сочиненій Шекспира. Невольно думается, что Шекспиръ только передѣлалъ болѣе раннія пьесы, только приложилъ къ нимъ свою геніальную руку. Въ самомъ созданіи ихъ участвовали и другіе драматурги, и особенно въ болѣе слабой первой части роль этихъ сотрудниковъ была, по-видимому, очень значительна.
   Сомнѣнія эти разрѣшались различно.
   Малонъ, Колльеръ, Дайсъ, Кортенэ и Крейсигъ считали авторами "Первой части борьбы" и "Истинной трагедіи" -- Грина или Марло, a Шекспиру приписывали только ихъ дальнѣйшую переработку въ пьесы, извѣстныя намъ по изданію произведеній Шекспира. Такого же мнѣнія держатся и представители новѣйшей англійской школы шекспирологовъ. Фэрниваль, слѣдуя за г-жею Ли, считаетъ, что даже въ переработкѣ "Первой части борьбы" и "Истинной трагедіи" вмѣстѣ съ Шекспиромъ работали Гринъ и Марло. Такъ же думаетъ и новѣйшій біографъ Шекспира Сидней Ли, склоняющійся только скорѣе въ сторону Грина и Пиля, какъ сотрудниковъ великаго драматурга. Подобные взгляды исходятъ главнымъ образомъ изъ наблюденія надъ стилемъ, при чемъ каждый разъ какъ то или иное выраженіе напоминаетъ манеру Марло или Грина, соотвѣтственная сцена относится на ихъ счетъ. Всѣ перечисленные шекспирологи какъ будто не допускаютъ возможности того, чтобы молодой Шекспиръ подражалъ болѣе старымъ драматургамъ, находился подъ ихъ вліяніемъ, и Гринъ называлъ его "вороной, украшенной нашими перьями" именно потому, что узнавалъ въ немъ ученика и подражателя.
   Рядомъ съ указаннымъ взглядомъ на происхожденіе нашей трилогіи очень давно была предложена другая гипотеза. Еще Шлегель, Ульрици, Найтъ и Деліусъ приписывали всю нашу трилогію Шекспиру и вышедшія анонимно: "Первую часть" и "Истинную трагедію", a равно и "Двѣ части" считали "воровскими изданіями", наскоро записанными во время представленія и поэтому дающія намъ н_е б_о_л_ѣ_е р_а_н_н_і_й текстъ этихъ трагедій, a только ея и_з_в_р_а_щ_е_н_н_ы_й текстъ. И такого взгляда придерживаются многіе современные шекспирологи. Таково мнѣніе Женэ, Охельгаузера и Брандля. Вѣдь и Фэрниваль, считавшій, что въ созданіи "Первой части" и "Истинной трагедіи" Шекспиръ совершенно не участвовалъ, признаетъ, однако, что сцены съ Джэкомъ Кедомъ возникли подъ его вліяніемъ, a Сидней Ли приписываетъ ему и четвертую сцену II акта "Генриха VI, часть первая", гдѣ изображено зарожденіе спора "бѣлой и алой розы".
   Шекспиръ часто передѣлывалъ старыя пьесы. Если его задушевный, столь дорогой ему "Гамлетъ" возникъ изъ передѣлки "Гамлета" Кида, то конечно легко предположить, что въ ранней молодости онъ воспользовался уже существовавшими пьесами. И если и "Гамлетъ" нѣсколько разъ передѣлывался Шекспиромъ, то развѣ не надо счесть весьма правдоподобнымъ, что и въ молодости онъ отдѣлывалъ свои пьесы и послѣ того, какъ онѣ были изданы. Сидней Ли справедливо полагаетъ, что принялся за эту работу Шекспиръ для новой постановки на сцену своей трилогіи.
   A вѣдь трилогія эта имѣла громкій успѣхъ. Это мы хорошо знаемъ по отзывамъ Наша и Грина. И изъ словъ Грина, мнѣ кажется, нельзя не заключить, что именно это раннее произведеніе Шекспира и выдвинуло его среди прочихъ драматурговъ. Въ сравненіи съ послѣдующими его произведеніями, "Генрихъ VI" кажется, разумѣется, слабымъ, хаотичнымъ, слишкомъ увлекающимся риторикой, грубымъ и подражательнымъ. Онъ неизмѣримо ниже и "Эдуарда II" Марло. Но въ немъ уже содержится зерно истинно-шекспировскаго драматическаго замысла. Своей "Третьей частью" "Генрихъ VI" уже подводитъ насъ къ одной изъ знаменитѣйшихъ историческихъ трагедій великаго сердцевѣда-драматурга.
   Я разумѣю фигуру Ричарда Глостера, впослѣдствіи трагическаго злодѣя -- узурпатора Ричарда III.
   Охельгаузеръ въ своемъ этюдѣ о Ричардѣ III воочію указалъ, что образъ этого героя-дерзателя, такъ сильно поразившаго своеобразностью своего трагизма еще Шиллера, начинаетъ вырисовываться въ "Генрихѣ VI". И это не прибавка, не надстройка надъ вышедшими раньше "Второй частью" и "Истинной трагедіей" или "Обѣими частями" -- Ричардъ Глостеръ принадлежитъ самому замыслу этихъ трагедій. Ради созданія его авторъ нашей трилогіи насилуетъ факты исторіи, отступаетъ отъ Голиншеда и Голля, которымъ онъ часто слѣпо вѣритъ, и тутъ вдохновляется описаніемъ этого лица y Мура. Тутъ чувствуются личныя художественныя исканія.
   И Ричардъ Глостеръ былъ необходимъ автору нашей трилогіи по самому общему историко-философскому запросу, лежащему въ основѣ всей трилогіи. Ричардъ Глостеръ, этотъ бичъ Ланкастерской династіи, это дѣтище междоусобій и борьбы за престолонаслѣдіе, оказывается и змѣенышемъ, выросшимъ на лонѣ Іоркской династіи, погубившимъ и ее самое и своими титаническими преступленіями узаконившій новый государственный переворотъ -- появленіе новой королевской династіи -- восшествіе на престолъ Генриха VII, Ричмонда, дѣда королевы Елизаветы. Ричардъ III -- это тотъ историческій поршень, которымъ приведены въ движеніе событія, опредѣлившія появленіе на престолѣ Англіи "побѣдительницы великой Армады", этой "морской дѣвы, царствующей на Западѣ", какъ назвалъ Елизавету Шекспиръ въ своемъ "Снѣ въ лѣтнюю ночь".
   Были или нѣтъ y Шекспира сотрудники при созданіи "Генриха VI", одѣлся ли онъ павлиньими перьями Марло и Грина, не только подражая ихъ манерѣ и на нихъ учась драматическому творчеству, несомнѣнно одно: этой огромной, неуклюжей, но широкозадуманной трилогіей онъ впервые "взлетѣлъ высоко" и взлетѣлъ не какъ воронъ, a какъ орелъ.

Евгеній Аничковъ.

  

Дѣйствующія лица:

  
   Король Генрихъ VI.
   Герцогъ Глостеръ, дядя короля, протекторъ.
   Герцогъ Бедфордъ, дядя короля, французскій регентъ.
   Томасъ Бофортъ, герцогъ Экзетеръ, внучатый дядя короля.
   Генрихъ Бофортъ, внучатый дядя короля, епископъ Винчестеръ, впослѣдствіи кардиналъ.
   Джонъ Бофортъ, графъ Сомерсетъ, впослѣдствіи герцогъ.
   Ричардъ Плантагенетъ, сынъ Ричарда, покойнаго графа Кембриджа, впослѣдствіи герцогъ Іоркъ.
   Графъ Уорикъ. (Варвикъ).
   Графъ Сольсбери (Солисбюри).
   Графъ Суффолькъ.
   Лордъ Тальботъ, впослѣдствіи графъ Шрусбери.
   Джонъ Тальботъ, сынъ его.
   Эдмундъ Мортимеръ, графъ Марчъ.
   Сэръ Джонъ Фастольфъ.
   Сэръ Вильямъ Льюси.
   Сэръ Вильямъ Глэнсдэль.
   Сэръ Томасъ Гаргрэвъ.
   Мэръ Лондона.
   Вудвиль, комендантъ Тоуэра.
   Вернонъ, изъ партіи Бѣлой Розы или Іорка.
   Боссетъ изъ партіи Алой Розы или Ланкастера.
   Стряпчій.
   Стражи Мортимера.
   Карлъ, дофинъ, впослѣдствіи король Франціи.
   Рене, герцогъ Анжуйскій, носящій титулъ короля Неаполитанскаго.
   Герцогъ Бургундскій.
   Герцогъ Алансонскій.
   Батардъ Орлеанскій.
   Оружейный мастеръ въ городѣ Орлеанѣ.
   Сынъ его.
   Главнокомандующій французскими войсками въ Бордо.
   Французскій сержантъ.
   Привратникъ.
   Старикъ пастухъ, отецъ Дѣвственницы.
   Маргарита, дочь Рене, впослѣдствіи -- супруга короля Генриха.
   Графиня Овернская.
   Іоанна Дѣвственница, обыкновенно называемая Іоанною д'Аркъ.
   Лорды, стражи Тоуэра, герольды, офицеры, солдаты, гонцы, англійская и французская свиты. Злые духи, являющіеся Іоаннѣ.
  

Дѣйствіе происходитъ частью въ Англіи, a частью во Франціи.

  

ДѢЙСТВІЕ ПЕРВОЕ.

СЦЕНА I.

Вестминстерское аббатсгво.

Похоронный маршъ. Тѣло короля Генриха V выносятъ на парадномъ траурномъ ложѣ. Его охраняютъ герцоги Бедфордъ, Глостеръ, Экзетеръ, графъ Уорикъ, епископъ Винчестерскій, герольды и т. д.

  
                                           Бедфордъ.
  
                       Пусть облекутся въ трауръ небеса
                       И ночью день замѣнится! Кометы,
                       Что времена и царства измѣняютъ --
                       Хрустальными косами потрясая,
                       Враждебныя свѣтила покажите,
                       Рѣшившія чтобъ умеръ Генрихъ пятый.
                       Онъ слишкомъ былъ для долгой жизни славенъ:
                       Мы короля такого не теряли.
  
                                           Глостеръ.
  
                       Мы до него не знали короля.
                       Повелѣвать онъ былъ вполнѣ достоинъ,
                       Поднятый мечъ лучами ослѣплялъ,
                       Раскинутыя руки были шире
                       Дракона крылъ, глаза, пылая гнѣвомъ,
                       Враговъ слѣпили, въ бѣгство обращая,
                       Сильнѣй, чѣмъ солнце, жегшее ихъ ликъ.
                       Что мнѣ сказать? Превыше словъ -- дѣла,
                       Былъ каждый взмахъ руки его -- побѣдой.
  
                                           Экзетеръ.
  
                       Мы въ траурѣ, зачѣмъ же не въ крови
                       Скорбимъ о немъ? Нашъ Генрихъ не воскреснетъ.
                       Мы деревянный гробъ сопровождаемъ,
                       Торжественнымъ присутствіемъ своимъ
                       Безчестную побѣду смерти славимъ:
                       Такъ плѣнники идутъ за колесницей.
                       Кого намъ клясть? Враждебныя ль свѣтила,
                       Чей заговоръ низвергнулъ нашу славу,
                       Иль слѣдуетъ французовъ хитрыхъ счесть
                       За колдуновъ -- изъ страха передъ нимъ
                       Его убившихъ чарами своими?
  
                                           Винчестеръ.
  
                       Онъ -- царъ, Царемъ царей благословенный,
                       И судный день не такъ французамъ страшенъ,
                       Какъ страшенъ имъ былъ самый видъ его.
                       Сражался онъ за Бога силъ, и церкви
                       Молитвами преуспѣвалъ въ бою.
  
                                           Глостеръ.
  
                       Причемъ тутъ церковь? Если бы ея
                       Служители такъ много не молились --
                       Такъ скоро бы не порвалась нить жизни.
                       Вамъ любъ король изнѣженный: его,
                       Какъ мальчика, вы застращать могли бы.
  
                                           Винчестеръ.
  
                       Чтобъ ни было намъ любо, ты -- протекторъ,
                       Ты королемъ и царствомъ хочешь править,
                       Межъ тѣмъ жены боишься ты надменной
                       Сильнѣй, чѣмъ Бога и духовныхъ лицъ.
  
                                           Глостеръ.
  
                       Не говори о церкви, плоть любя.
                       Ты изрѣдка затѣмъ лишь въ храмъ заходишь,
                       Чтобъ вымолить враговъ твоихъ погибель.
  
                                           Бедфордъ.
  
                       Оставьте споръ, и духъ смирите свой,
                       Всѣ -- къ алтарю, герольды -- вслѣдъ. -- Возложимъ
                       Не золото, оружье на него.
                       Что пользы въ немъ съ тѣхъ поръ, какъ умеръ Генрихъ?
                       Потомство, жди печальныхъ дней, когда
                       Грудныхъ дѣтей питать слезами будутъ
                       И въ море слезъ нашъ островъ обратится,
                       Гдѣ жены лишь останутся однѣ --
                       Оплакивать умершихъ. Генрихъ пятый,
                       Взываю къ духу твоему: страну
                       Оберегай отъ войнъ междоусобныхъ,
                       Съ враждебными свѣтилами борись,
                       Звѣзда души твоей зажжется ярче,
                       Чѣмъ Цезаря созвѣздье съ Вероникой.
  

Входитъ гонецъ.

  
                                           Гонецъ.
  
                       Достойнѣйшіе лорды, всѣмъ привѣтъ!
                       Изъ Франціи привезъ я вѣсть дурную --
                       О гибели, убійствахъ, пораженьяхъ.
                       Шампань, Гвіена, Реймсъ и Орлеанъ,
                       Парижъ, Руанъ и Пуатье -- погибли.
  
                                           Бедфордъ.
  
                       Потише будь предъ прахомъ короля!
                       Иль при такой утратѣ гробъ свинцовый
                       Взломаетъ онъ и снова оживетъ.
  
                                           Глостеръ.
  
                       Парижъ потерянъ и Руанъ сдался?
                       О, если бы возсталъ изъ мертвыхъ Генрихъ --
                       Узнавъ о томъ, онъ испустилъ бы духъ.
  
                                           Экзетеръ.
  
                       Измѣна чья была тому виною?
  
                                           Гонецъ.
  
                       Измѣны нѣтъ: нужда въ деньгахъ и людяхъ.
                       Среди солдатъ всѣ шепчутся о томъ,
                       Что держитесь вы здѣсь различныхъ партій,
                       И если намъ сраженье нужно дать --
                       Вы спорите: кого вождемъ назначить?
                       Одинъ, скупясь, тянуть войну желаетъ,
                       Другой -- летѣть, но y него нѣтъ крыльевъ,
                       A третій полагаетъ -- безъ затратъ
                       Достигнуть мира льстивыми словами.
                       О, пробудись, знать Англіи! Пусть лѣность
                       Не омрачитъ недавней вашей славы!
                       Въ гербѣ своемъ страна лишилась лилій
                       И половину поля потеряла.
  
                                           Экзетеръ.
  
                       Когда-бъ въ слезахъ здѣсь недостатокъ былъ --
                       То эта вѣсть исторгла-бъ ихъ потоки!
  
                                           Бедфордъ.
  
                       Мнѣ -- эта вѣсть! Регентъ французскій -- я.
                       Эй, латы мнѣ! За Францію побьюсь я.
                       Позорныя одежды скорби -- прочь!
                       Французамъ дамъ я раны вмѣсто глазъ,
                       Что-бъ новую бѣду оплакать кровью.
  

Входитъ другой гонецъ.

  
                                           2-й гонецъ.
  
                       Прочтите, лорды, скорбныя посланья.
                       Вся Франція на англичанъ возстала,
                       За исключеньемъ мелкихъ городовъ,
                       И Карлъ дофинъ былъ коронованъ въ Реймсѣ.
                       Онъ сблизился съ Батардомъ Орлеанскимъ,
                       Рене, Анжуйскій герцогъ -- за него,
                       Къ нему спѣшитъ и герцогъ Алансонскій.
  
                                           Экзетеръ.
  
                       Дофинъ -- король, и всѣ спѣшатъ къ нему?
                       Куда бѣжать отъ этого позора?
  
                                           Глостеръ.
  
                       Мы побѣжимъ -- схватить врага за горло,
                       Коль ты замедлишь, Бедфордъ, я иду.
  
                                           Бедфордъ.
  
                       Зачѣмъ во мнѣ ты усомнился, Глостеръ?
                       Въ умѣ своемъ уже собралъ я войско,
                       Которое всю Францію покроетъ.
  

Входитъ 3-й гонецъ.

  
                                           3-й гонецъ.
  
                       О, лорды, въ добавленье къ тѣмъ слезамъ,
                       Которыя на гробъ монарха льются --
                       Я сообщу о злополучной битвѣ
                       Межъ Тальботомъ достойнымъ и врагами.
  
                                           Винчестеръ.
  
                       Но побѣдилъ въ ней Тальботъ, безъ сомнѣнья?
  
                                           3-й гонецъ.
  
                       Нѣтъ, побѣжденъ въ сраженіи лордъ Тальботъ.
                       Какъ было все -- я разскажу подробно.
                       Такъ августа десятаго нашъ лордъ
                       Осаду съ Орлеана снялъ. Имѣя
                       Шесть тысячъ войска, сталъ онъ отступать,
                       Но двадцати трехъ тысячнымъ отрядомъ
                       Французовъ былъ со всѣхъ сторонъ оцѣпленъ.
                       Онъ не успѣлъ ряды построить; вмѣсто
                       Копейщиковъ -- прикрытья для стрѣлковъ,
                       Онъ приказалъ взять колья изъ заборовъ,
                       Которые мы вбили, какъ пришлось,
                       Чтобъ конницѣ врага не дать прорваться.
                       Бой продолжался больше трехъ часовъ,
                       И доблестный Тальботъ въ теченье ихъ
                       Свершилъ мечомъ такія чудеса,
                       Какихъ нельзя вообразить: онъ сотни
                       Отправилъ въ адъ, и устоять предъ нимъ
                       Никто не могъ -- онъ былъ вездѣ и всюду.
                       Враги кричали; -- это дьяволъ въ латахъ! --
                       И войско все дивилося ему.
                       A воины, его геройство видя,
                       Кричатъ: -- Тальботъ! Тальботъ! -- и съ новой силой
                       Кидаются опять въ средину сѣчи.
                       Побѣда имъ досталась бы безспорно,
                       Когда-бъ сэръ Джонъ Фастольфъ не оробѣлъ:
                       Онъ, будучи въ тылу оставленъ, съ тѣмъ,
                       Чтобъ выступить на подкрѣпленье нашимъ,
                       Бѣжалъ, какъ трусъ, до перваго удара.
                       И началось смятеніе, рѣзня,
                       Со всѣхъ сторонъ враги ихъ окружили.
                       Валлонецъ низкій, угождая Карлу,
                       Нанесъ копьемъ ударъ Тальботу въ спину,
                       Которому всей Франціи войска
                       Взглянуть въ лицо ни разу не дерзнули.
  
                                           Бедфордъ.
  
                       Тальботъ убитъ? Такъ я убью себя
                       За то, что здѣсь я въ роскоши живу,
                       Межъ тѣмъ какъ онъ, нуждаясь въ подкрѣпленьѣ,
                       Вождь доблестный -- врагамъ трусливымъ преданъ.
  
                                           3-й гонецъ.
  
                       О, нѣтъ, онъ живъ, но плѣнникомъ онъ сталъ.
                       Съ нимъ -- лорды Скэльсъ и Генгерфордъ. Убито
                       Иль также въ плѣнъ попало большинство.
  
                                           Бедфордъ.
  
                       Я за него -- не кто иной -- дамъ выкупъ.
                       Внизъ головой дофина сброшу съ трона
                       И выкуплю, цѣной короны, друга.
                       Ихъ четверыхъ отдамъ за одного.
                       Простите, лорды, дѣйствовать пора.
                       Во Франціи потѣшные огни
                       Зажгу я въ честь Георгія святого.
                       Съ собой возьму я въ десять тысячъ рать,
                       Предъ ней должна Европа задрожать.
  
                                           3-й гонецъ.
  
                       Спѣшите же, въ осадѣ -- Орлеанъ,
                       Бойцы упали духомъ, ослабѣли,
                       Лордъ Сольсбери о подкрѣпленьи проситъ,
                       Мятежъ въ войскахъ съ трудомъ онъ подавляетъ,
                       Ихъ горсть должна отъ сотенъ многихъ отбиваться.
  
                                           Экзетеръ.
  
                       Припомните, милорды, поклялись
                       Вы Генриху дофина уничтожить,
                       Иль нашей власти подчинить его.
  
                                           Бедфордъ.
  
                       Я помню все, и потому -- простите:
                       Готовиться къ походу долженъ я.

(Уходитъ).

  
                                           Глостеръ.
  
                       Пойду я въ Тоуэръ, чтобы осмотрѣть
                       Снаряды и орудія. Затѣмъ
                       Я Генриха провозглашу монархомъ.

(Уходитъ).

  
                                           Экзетеръ.
  
                       Я отправляюсь въ Эльтэмъ. Я назначенъ
                       Наставникомъ при юномъ королѣ,
                       Тамъ обсужу какъ оберечь его.

(Уходитъ).

  
                                           Винчестеръ.
  
                       Для всѣхъ нашлось занятіе и мѣсто,
                       И на мою лишь долю -- ничего.
                       Но не y дѣлъ недолго я останусь,
                       Намѣренъ я похитить короля,
                       И, власть принявъ, я стану y руля.

(Уходитъ).

[]

  

СЦЕНА II.

Франція. Передъ Орлеаномъ.

Трубы. Входитъ Карлъ съ войскомъ, Алансонъ, Рене и другіе.

                                           Карлъ.
  
                       Ни въ небесахъ, до нынѣшняго дня,
                       Ни на землѣ -- путь Марса неизвѣстенъ.
                       Онъ только что сіялъ врагамъ, когда же
                       Мы побѣдили -- улыбнулся намъ.
                       Въ рукахъ y насъ -- важнѣйшія твердыни,
                       Спокойно мы стоимъ предъ Орлеаномъ,
                       И -- блѣдные отъ голода, какъ тѣни --
                       Враги разъ въ мѣсяцъ безпокоятъ насъ.
  
                                           Алансонъ.
  
                       Похлебку имъ и мясо съ жиромъ нужно,
                       Ихъ надобно откармливать, какъ муловъ,
                       Мѣшокъ съ овсомъ на морду имъ надѣвъ.
                       Не то они -- подобны мокрымъ крысамъ.
  
                                           Рене.
  
                       Осаду снимемъ -- что намъ дѣлать здѣсь?
                       Въ плѣну Тальботъ, котораго страшимся,
                       Лишь Сольсбери безумный остается,
                       Но можетъ желчь онъ тратить понапрасну:
                       Нѣтъ y него ни денегъ, ни солдатъ.
  
                                           Карлъ.
  
                       Тревогу бейте, бросимся на нихъ,
                       Впередъ -- за честь униженныхъ французовъ!
                       И смерть мою тому я отпускаю,
                       Кто-бъ видѣлъ, что бѣгу иль отступаю.

(Уходятъ).

(Тревога, нападеніе, затѣмъ -- отступленіе).

Возвращаются Карлъ, Алансонъ, Рене и др.

  
                                           Карлъ.
  
                       Гдѣ видано подобное? Какіе
                       У насъ бойцы? Мерзавцы, трусы, псы!
                       Не будь покинутъ -- я бы не бѣжалъ.
  
                                           Рене.
  
                       Лордъ Сольсбери -- отчаянный рубака,
                       Ему какъ будто надоѣла жизнь,
                       Всѣ лорды ихъ, подобно львамъ голоднымъ,
                       Насъ разорвать готовы, какъ добычу.
  
                                           Алансонъ.
  
                       Землякъ нашъ повѣствуетъ -- Фруассаръ,
                       Что въ Англіи при Эдуардѣ Третьемъ
                       Рождались лишь Роланды съ Оливье.
                       Теперь тому явилось подтвержденье,
                       Шлетъ въ бой она Самсона съ Голіаѳомъ.
                       Одинъ противъ десятка! Негодяи
                       Поджарые! Кто-бъ могъ предполагать
                       Въ нихъ мужество такое и отвагу?
  
                                           Карлъ.
  
                       Оставимъ Орлеанъ! Изголодавшись,
                       Безмозглые рабы смѣлѣе станутъ.
                       Я знаю ихъ: скорѣй чѣмъ снять осаду --
                       Перегрызутъ они зубами стѣны.
  
                                           Рене.
  
                       Сдается мнѣ, что руки ихъ для боя
                       Заводятся, какъ мы часы заводимъ:
                       Иначе имъ не выдержать бы столько.
                       По мнѣ, оставить ихъ!
  
                                           Алансонъ.
  
                                                     Да будетъ такъ.
  

Входитъ Батaрдъ Орлеанскій.

  
                                           Орлеанскій.
  
                       Гдѣ принцъ дофинъ? Есть вѣсти для него.
  
                                           Карлъ.
  
                       Батарда Орлеанскаго мы трижды
                       Привѣтствуемъ.
  
                                           Орлеанскій.
  
                                           Вы въ горѣ? Пали духомъ?
                       Все -- по винѣ послѣдней неудачи?
                       Но не печальтесь, помощь не замедлитъ.
                       Я привожу святую дѣву: ей
                       Небесное видѣніе внушило
                       Осаду снять тяжелую, и выгнать
                       Изъ Франціи предѣловъ -- англичанъ.
                       Сильнѣе духъ пророчества y ней,
                       Чѣмъ въ Римѣ былъ y девяти сивиллъ,
                       Прошедшее съ грядущимъ -- ей открыто.
                       Позвать ее? Моимъ словамъ повѣрьте,
                       Они вполнѣ правдивы и вѣрны.
  
                                           Карлъ.
  
                       Ступай за ней.

(Орлеанскій уходитъ).

                                           Ее мы испытаемъ.
                       Займи, Ренье, дофина мѣсто, гордо
                       Разспрашивай ее съ суровымъ взоромъ,
                       Такъ испытать хочу я мудрость дѣвы.

(Отходитъ въ глубину).

  

Возвращается Орлеанскій съ дѣвою.

  
                                           Рене.
  
                       Красавица, ты ль чудо совершишь?
  
                                           Дѣва.
  
                       Меня, Рене, ты ль обмануть задумалъ?
                       Но гдѣ дофинъ? Пусть выступитъ впередъ,
                       Тебя я знаю, не видавъ ни разу.
                       Но не дивись: нѣтъ тайны для меня.
                       И говорить съ тобой однимъ желаю.
                       Мессиры, насъ на время вы оставьте.
  
                                           Рене.
  
                       Она идетъ на первый приступъ храбро.
  
                                           Дѣва.
  
                       Дофинъ, дочь пастуха я, и въ наукѣ
                       Не искушенъ мой умъ, но Богоматерь
                       И небеса благія -- озарили
                       Убогое мое существованье.
                       Межъ тѣмъ какъ я пасла моихъ овецъ
                       И жгучій зной мнѣ щеки опалялъ --
                       Предстала мнѣ въ видѣньи Матерь Божья,
                       Исполнена величья, и велѣла
                       Смиренное занятіе оставить
                       И родину освободить отъ бѣдствій.
                       Она, суля мнѣ помощь и успѣхъ --
                       Явилася во всей великой славѣ.
                       Я смуглою была и некрасивой,
                       Но свѣтлыми лучами осѣнивъ,
                       Она меня красой благословила,
                       Которую ты видишь. Предложи
                       Вопросъ любой -- на все я дамъ отвѣтъ.
                       Когда дерзнешь -- то въ бой вступи со мною,
                       Увидишь ты, что я -- всѣхъ женъ сильнѣй.
                       Рѣшайся же, ты счастье обрѣтешь,
                       Когда меня въ сподвижницы возьмешь.
  
                                           Карлъ.
  
                       Меня дивишь ты гордыми рѣчами.
                       Въ одномъ твою я доблесть испытаю:
                       Вступи со мной въ единоборство; если
                       Ты побѣдишь -- слова твои правдивы,
                       A если нѣтъ -- не вѣрю ничему.
  
                                           Дѣва.
  
                       Готова я. Вотъ заостренный мечъ,
                       Пять лилій съ двухъ сторонъ его видны,
                       Онъ найденъ былъ въ Турени, въ грудѣ хлама,
                       На кладбищѣ святой Екатерины.
  
                                           Карлъ.
  
                       Такъ съ Богомъ! Я жены не испугаюсь.
  
                                           Дѣва.
                       Пока жива -- не побѣгу предъ мужемъ

(Сражаются).

  
                                           Карлъ.
  
                       Стой! Стой! Ты -- амазонка! Мечъ Деборы
                       Въ рукахъ твоихъ.
  
                                           Дѣва.
  
                                           Мнѣ помощь -- Богоматерь,
                       Безсильною была-бъ я безъ нея.
  
                                           Карлъ.
  
                       Кто-бъ ни помогъ тебѣ -- мнѣ помоги.
                       Сгараю я желаніемъ любви,
                       Не мечъ одинъ -- ты сердце побѣдила.
                       О, Дѣва, если такъ зовутъ тебя --
                       Твоимъ слугой, не королемъ я буду.
                       Тебя о томъ дофинъ французскій проситъ.
  
                                           Дѣва.
  
                       Любви земной отдаться не должна я,
                       Дана мнѣ свыше сила неземная;
                       И лишь враговъ твоихъ успѣвъ изгнать --
                       Я о наградѣ стану помышлять.
  
                                           Карлъ.
  
                       Будь благосклонной къ твоему рабу.
  
                                           Рене.
  
                       Сдается мнѣ, бесѣда затянулась.
  
                                           Алансонъ.
  
                       Онъ съ истины покровы всѣ снимаетъ,
                       Не то -- къ чему столь долгій разговоръ?
  
                                           Рене.
  
                       Прерви его, коль онъ не знаетъ мѣры.
  
                                           Алансонъ.
  
                       Не большаго ль чѣмъ мы желаетъ онъ?
                       Вѣдь женщины въ соблазнъ рѣчами вводятъ.
  
                                           Рене.
  
                       На чемъ же вы рѣшили, государь?
                       Откажемся иль нѣтъ отъ Орлеана?
  
                                           Дѣва.
  
                       Нѣтъ, говорю я, люди малой вѣры!
                       Я -- вамъ охрана. Бейтесь до конца.
  
                                           Карлъ.
  
                       Стою на томъ же. До конца сразимся.
  
                                           Дѣва.
  
                       Бичъ Англіи -- вотъ чѣмъ должна я стать.
                       Навѣрно въ ночь осаду ихъ сниму я.
                       Для васъ второе лѣто зацвѣтетъ,
                       Какъ только я приму въ войнѣ участье.
                       Подобна слава водянымъ кругамъ,
                       Которые идутъ, все расширяясь,
                       Пока въ концѣ совсѣмъ не пропадутъ.
                       Смерть Генриха британскій кругъ кончаетъ
                       Со славою, что заключалась въ немъ.
                       И нынѣ я подобна кораблю
                       Надменному, который разомъ несъ
                       И Цезаря, и счастіе его.
  
                                           Карлъ.
  
                       Былъ Магометъ голубкой вдохновленъ,
                       A ты -- орломъ. Съ тобою не сравниться
                       Ни Константина матери Еленѣ,
                       Ни дочерямъ Филиппа. Снизошла
                       Ты какъ звѣзда Венеры къ намъ на землю;
                       Чѣмъ я могу тебя почтить достойно?
  
                                           Алансонъ.
  
                       Не медли же. Заставимъ снять осаду.
  
                                           Рене.
  
                       Возстанови честь нашу; Орлеанъ
                       Освободи, -- и станешь ты безсмертной.
  
                                           Карлъ.
  
                       Немедля попытаемся. Идемъ.
                       Пророковъ нѣтъ -- когда солжетъ она.

(Уходятъ).

[]

  

СЦЕНА III.

Лондонъ. Передъ воротами Тоуэра.

Входитъ Глостеръ и его слуги въ синихъ кафтанахъ.

                                           Глостеръ.
  
                       Явился я, чтобъ Тоуэръ осмотрѣть.
                       Смерть короля могла хищенья вызвать.
                       Что жъ сторожей не видно? никого?
                       Откройте мнѣ! Приказываетъ Глостеръ.
  
                                           1-ый сторожъ.
  
                       Кто такъ стучится?
  
                                           1-ый слуга.
  
                                           Герцогъ Глостеръ.
  
                                           2-ой сторожъ (изъ башни).
  
                       Кто-бъ ни былъ здѣсь -- впустить его нельзя.
  
                                           1-ый слуга.
  
                       Такъ отвѣчать протектору ты смѣешь?
  
                                           1-ый сторожъ (изъ башни).
  
                       Богъ да хранитъ протектора! Но мы
                       Такъ дѣйствуемъ, какъ приказали намъ.
  
                                           Глостеръ.
  
                       Кто приказалъ? Я отдаю приказы.
                       Лишь я одинъ -- протекторъ государства.
                       Ломайте дверь. Отвѣтственность -- на мнѣ.
                       Не дамъ себя на посмѣянье черни.

(Люди Глостера кидаются къ воротамъ. Къ нимъ извнутри подходитъ комендантъ Вудвилъ).

  
                                           Вудвиль (изнутри).
  
                       Какіе здѣсь измѣнники шумятъ?
  
                                           Глостеръ.
  
                       Какъ, комендантъ? Я вашъ ли слышу голосъ?
                       Откройте мнѣ. Войти желаетъ Глостеръ.
  
                                           Вудвиль.
  
                       Терпѣнье, славный герцогъ, не могу.
                       Лордъ Винчестеръ мнѣ это запрещаетъ.
                       Особое онъ отдалъ приказанье --
                       Сюда ни васъ, ни вашихъ не впускать.
  
                                           Глостеръ.
  
                       Ты, малодушный Вудвиль, выше ставишь
                       Надменного прелата, чѣмъ меня?
                       Его король покойный не терпѣлъ:
                       Ты -- королю и Богу значитъ недругъ.
                       Открой, -- иль самъ ты будешь удаленъ.
  
                                           1-ый слуга.
  
                       Протектору ворота отворите,
                       Спѣшите же! Не то взломаемъ ихъ.

(Снова кидаются къ воротамъ).

  

Входитъ епископъ Винчестерскій со слугами въ бурыхъ кафтанахъ.

  
                                           Винчестеръ.
  
                       Тщеславный Гомфри, что все это значитъ?
  
                                           Глостеръ.
  
                       Меня впустить, попъ бритый, не велѣлъ ты?
  
                                           Винчестеръ.
  
                       Да, не велѣлъ, коварный похититель,
                       A не протекторъ короля и края.
  
                                           Глостеръ.
  
                       Дорогу дай ты, заговорщикъ явный,
                       На жизнь монарха ты злоумышлялъ,
                       Распутницамъ грѣхи ихъ отпускаешь.
                       Тебя въ твою же шляпу я упрячу,
                       Коль въ дерзости упорствовать ты станешь.
  
                                           Винчестеръ.
  
                       Ты уходи. На шагъ не отступлю.
                       Здѣсь -- твой Дамаскъ. Будь Каиномъ проклятымъ
                       И Авеля, коль хочешь, ты убей.
  
                                           Глостеръ.
  
                       Я не убью, но выгоню тебя,
                       И въ красномъ одѣяніи твоемъ
                       Я вытащу отсюда, какъ въ пеленкахъ.
  
                                           Винчестеръ.
  
                       Посмѣй! Тебѣ я въ бороду плюю.
  
                                           Глостеръ.
  
                       Какъ? Смѣетъ онъ мнѣ въ бороду плевать?
                       Впередъ, хотя священно это мѣсто!
                       Вы, синіе кафтаны противъ бурыхъ!
                       Попъ, берегись! Тебя я оттаскаю
                       За бороду и надаю пинковъ
                       И растопчу пурпуровую шапку;
                       Тебя, на зло церковникамъ и папѣ,
                       Примусь трепать и такъ и эдакъ я.
  
                                           Винчестеръ.
  
                       Ты, Глостеръ, въ томъ отвѣтишь передъ папой.
  
                                           Глостеръ.
  
                       Гусь Винчестеръ! Веревку мнѣ, веревку!
                       Отбросьте ихъ, имъ нечего здѣсь дѣлать.
                       Ты, гнусный волкъ въ овечьей шкурѣ, вонъ!
                       Прочь бурые! Прочь, красный лицемѣръ.

(Глостеръ и его люди нападаютъ на противниковъ. Во время стычки входитъ мэръ Лондона со свитой).

  
                                           Мэръ.
  
                       Стыдитесь, лорды! Будучи властями,
                       Нарушили вы такъ постыдно миръ.
  
                                           Глостеръ.
  
                       Молчи! Ты, мэръ, обидъ моихъ не знаешь.
                       Бофортъ не чтитъ ни короля, ни Бога,
                       Осмѣлился занять онъ Тоуэръ самовольно.
  
                                           Винчестеръ.
  
                       Вотъ Глостеръ -- врагъ народа. Онъ желаетъ
                       Не мира, a войны, и кошельки
                       Свободные обременилъ налогомъ.
                       Религію онъ хочетъ уничтожить
                       Затѣмъ, что онъ -- протекторъ государства.
                       И здѣсь добывъ оружіе, вступить
                       Самъ на престолъ, a принца устранить.
  
                                           Глостеръ.
  
                       Не на словахъ, ударами отвѣчу.

(Снова дерутся).

  
                                           Мэръ.
  
                       Одно лишь мнѣ осталось въ этой свалкѣ:
                       Напомнить имъ закона повелѣнье.
                       Сюда, герольдъ, читай какъ можно громче.
  
                                           Герольдъ (читаетъ).
  
   "Люди всѣхъ сословій, явившіеся сюда сегодня съ оружіемъ въ рукахъ, мы объявляемъ и приказываемъ вамъ именемъ его величества разойтись по домамъ, и впредь, подъ страхомъ смерти, не носить и не употреблять никакого меча, оружія или кинжала".
  
                                           Глостеръ.
  
                       Я, кардиналъ, закона не нарушу.
                       Сочтемся мы съ тобою на свободѣ.
  
                                           Винчестеръ.
  
                       Мы встрѣтимся, и кровью сердца, Глостеръ,
                       Ты мнѣ тогда за этотъ день заплатишь.
  
                                           Мэръ.
  
                       За палками пошлю я. Расходитесь.
                       Прелатъ спѣсивѣй чорта самого!
  
                                           Глостеръ.
  
                       Прощай, свой долгъ ты исполняешь, мэръ.
  
                                           Винчестеръ.
  
                       Остерегайся нынѣ, гнусный Глостеръ.
                       Я голову твою добуду скоро.

(Уходятъ).

  
                                           Мэръ.
  
                       Очистить все, затѣмъ уйдемъ отсюда.
                       Великій Богъ, вотъ злоба y вельможъ,
                       Лѣтъ за сорокъ едва-ль хоть разъ я дрался.

(Уходитъ).

  

СЦЕНА IV.

  

Франція. Передъ Орлеаномъ.

  

Входятъ на стѣну оружейный мастеръ и сынъ его.

  
                                           Мастеръ.
  
                       Ты знаешь, сынъ, что Орлеанъ обложенъ,
                       Предмѣстья же -- во власти англичанъ.
  
                                           Сынъ.
  
                       Я знаю, въ нихъ нерѣдко я стрѣлялъ;
                       Къ несчастію, давалъ всегда я промахъ.
  
                                           Мастеръ.
  
                       Не промахнешься, слушайся меня,
                       Здѣсь въ городѣ я -- мастеръ оружейный,
                       И чѣмъ нибудь я долженъ отличиться.
                       Лазутчики доносятъ, что британцы,
                       Которые въ предмѣстьѣ укрѣпились,
                       Изъ башни той, скрываясь за рѣшеткой
                       Желѣзною -- обозрѣваютъ городъ
                       Съ тѣмъ, чтобъ рѣшить: какъ выгоднѣе имъ --
                       Стрѣльбою насъ иль вылазкой тревожить?
                       Чтобъ устранить помѣху, я поставлю
                       Орудіе насупротивъ рѣшетки.
                       Три цѣлыхъ дня я ихъ подстерегалъ:
                       Не явится ли кто? Теперь же ты
                       Посторожи, я далѣе не въ силахъ.
                       Коль выслѣдишь -- за мною прибѣги,
                       Меня найдешь y коменданта въ домѣ.

(Уходитъ).

  
                                           Сынъ.
  
                       Покоенъ будь, довѣрься мнѣ, отецъ.
                       Ихъ выслѣдивъ, тебя не потревожу.
  

Входятъ въ верхнюю частъ башни лорды Сольсбери и Тальботъ, сэръ Томасъ Гаргрэвъ и сэръ Вильямъ Глэнсдэль и др.

  
                                           Сольсбери.
  
                       Вернулся Тальботъ, радость, жизнь моя!
                       Но какъ въ плѣну съ тобою обращались?
                       И какъ успѣлъ освободиться ты?
                       Разсказывай намъ тутъ же наверху.
  
                                           Тальботъ.
  
                       У Бедфорда былъ плѣнникъ. Прозывался
                       Онъ доблестнымъ Понтакомъ де Сантрайль;
                       Я выкупленъ былъ за него въ обмѣнъ.
                       На воина изъ низшихъ пожелали
                       Меня предъ тѣмъ въ насмѣшку обмѣнить,
                       Но въ гнѣвѣ отказался я, оцѣнкѣ
                       Столь низкой смерть предпочитая. Нынѣ
                       Я выкупленъ, какъ самъ того желалъ,
                       И лишь Фастольфъ терзаетъ сердце мнѣ:
                       Предателя я кулакомъ убилъ бы,
                       Когда бы онъ попался мнѣ во власть.
  
                                           Сольсбери.
  
                       Но какъ враги съ тобою обращались?
  
                                           Тальботъ.
  
                       Съ презрѣніемъ, попреками, насмѣшкой.
                       Я долженъ былъ посмѣшищемъ служить
                       Для ихъ толпы на площади базарной.
                       Вотъ, -- молвили они, -- гроза французовъ,
                       Онъ пугало для ребятишекъ нашихъ! --
                       Тутъ вырвался я y конвойныхъ; камни
                       Я выкопалъ ногтями изъ земли,
                       Чтобъ кинуть ими въ зрителей позора.
                       Мой грозный видъ ихъ въ бѣгство обратилъ.
                       Не подходилъ никто -- изъ страха смерти:
                       Я грозенъ имъ въ стѣнахъ желѣзныхъ былъ,
                       Такой испугъ мое внушило имя.
                       Всѣ думали -- могу сгибать я сталь
                       И сокрушать столбы изъ адаманта,
                       Поэтому я былъ ежеминутно
                       Отборными стрѣлками окруженъ,
                       Они, едва я поднимусь съ постели --
                       Готовились мнѣ сердце прострѣлить.
  
                                           Сольсбери.
  
                       Прискорбно мнѣ о мукахъ вашихъ слышать,
                       Но за себя вполнѣ мы отомстимъ.
                       Теперь пора ихъ ужина настала,
                       Всѣхъ перечесть могу я сквозь рѣшетку
                       И разглядѣть, какъ укрѣпился врагъ.
                       Взгляни, тебѣ ихъ видъ пріятенъ будетъ.
                       Сэръ Томасъ Гаргрэвъ и сэръ Вильямъ Глэнсдэль,
                       Скажите ваше мнѣніе: гдѣ лучше
                       Намъ батареи новыя поставить.
  
                                           Гаргрэвъ.
  
                       У сѣверныхъ воротъ, тамъ -- лорды ихъ.
  
                                           Глэнсдэль.
  
                       По близости моста, я полагаю.
  
                                           Тальботъ.
  
                       Сдается мнѣ: ихъ нужно взять изморомъ
                       Иль стычками ослабить небольшими.

(Выстрѣлъ изъ города. Сольсбери и сэръ Томасъ Гаргрэвъ падаютъ).

  
                                           Сольсбери.
  
                       О, Господи, насъ грѣшниковъ, помилуй!
  
                                           Гаргрэвъ.
  
                       Будь милосердъ къ несчастному, Господь!
  
                                           Тальботъ.
  
                       Что за ударъ постигнулъ насъ внезапно?
                       О, Сольсбери, скажи намъ, если можешь,
                       Ты -- образецъ героевъ, что съ тобой?
                       Лишился вдругъ ты полъ-щеки и глаза.
                       Проклятіе и башнѣ и рукѣ,
                       Свершившей это страшное дѣянье!
                       Въ тринадцати бояхъ онъ побѣждалъ,
                       И Генриха наставилъ въ дѣлѣ ратномъ.
                       При звукѣ трубъ и громѣ барабановъ,
                       Безъ устали рубился онъ всегда.
                       Ты живъ еще? Ты говорить не можешь,
                       Но глазъ одинъ съ мольбою поднялъ къ небу:
                       И солнце въ міръ глядитъ однимъ лишь окомъ.
                       Не милуй, небо, никого живого,
                       Когда его помиловать не хочешь!
                       Взять прахъ его! Займусь я погребеньемъ.
                       Сэръ Томасъ Гаргрэвъ, есть ли жизнь въ тебѣ?
                       Отвѣта, взора -- Тальботъ ожидаетъ.
                       О, Сольсбери, утѣшься, не умрешь ты,
                       Покуда я...
                                 Онъ дѣлаетъ мнѣ знакъ
                       Съ улыбкою, какъ будто говоря:
                       Когда умру, ты отомстишь французамъ! --
                       Плантагенетъ! Исполню я. Подобно
                       Нерону, я играть на лютнѣ буду,
                       Любуяся пожаромъ городовъ.
                       Лишь въ имени моемъ -- французовъ гибель.
                       Да будетъ имя Тальбота врагамъ
                       Погибелью!

(Раскатъ грома, затѣмъ тревога).

                       Но что я вижу въ небѣ?
                       Откуда шумъ подобный и тревога?

(Входитъ гонецъ).

  
                                           Гонецъ.
  
                       Милордъ, милордъ, сплотилися французы!
                       Дофинъ, a съ нимъ -- и Дѣва Іоанна,
                       Пророчица, явившаяся вновь --
                       На насъ идутъ -- съ тѣмъ, чтобъ отбить осаду.

(Сольсбери приподнимается и стонетъ).

  
                                           Тальботъ.
  
                       Вы слышите, какъ стонетъ Сольсбери,
                       Страшась въ душѣ, что отомщенъ не будетъ?
                       Во мнѣ возстанетъ новый Сольсбери.
                       Дельфинъ, акула, дѣва иль загадка --
                       Мнѣ все равно! Я растопчу вамъ сердце
                       Копытами и раскрошу мозги.
                       Въ шатеръ скорѣй снесите Сольсбери.
                       На что дерзнетъ трусливый врагъ -- увидимъ.

(Уходятъ, унося тѣла).

  

СЦЕНА V.

  

Передъ одними изъ воротъ Орлеана.

  

Тревога, стычки. Тальботъ преслѣдуетъ дофина, прогоняетъ его и уходитъ. Входитъ Дѣва, гоня передъ собою англичанъ и уходитъ за ними.                     Тальботъ возвращается.

  
                                           Тальботъ.
  
                       Гдѣ мощь моя? Гдѣ мужество и сила?
                       Войска бѣгутъ, ихъ не остановить,
                       Ихъ женщина въ доспѣхахъ ратныхъ гонитъ.
                       А, вотъ она.

(Входитъ Дѣва).

                                           Будь чертомъ иль чертовкой --
                       Побьюсь съ тобой! Тебя заворожу я,
                       Колдунья, кровь пущу тебѣ, и душу
                       Ты своему властителю отдашь.
  
                                           Дѣва.
  
                       Ко мнѣ! Тебя унизить суждено мнѣ.

(Сражаются).

  
                                           Тальботъ.
  
                       О, небо! Адъ ужель восторжествуетъ?
                       Пусть лопнетъ грудь отъ напряженья силъ
                       И оторвутся руки -- покорить
                       Развратницу надменную хочу я.

(Снова сражаются).

  
                                           Дѣва (отходя).
  
                       Прощай, Тальботъ, твой часъ еще не пробилъ,
                       Я въ Орлеанъ съ припасами иду,
                       Мнѣ помѣшай, коль можешь. Не боюсь я.
                       Развесели голодныхъ, завѣщанье
                       Ты Сольсбери составить помоги.
                       День этотъ -- нашъ, такихъ немало будетъ.

(Входитъ въ городъ съ солдатами).

  
                                           Тальботъ.
  
                       Кружится мысль, подобно колесу;
                       Не сознаю, гдѣ я и что мнѣ дѣлать?
                       Какъ Ганнибалъ, не силою, но страхомъ
                       Колдунья гонитъ насъ и побѣждаетъ.
                       Такъ дымомъ -- пчелъ, a смрадомъ -- голубей
                       Изъ гнѣздъ и ульевъ люди выгоняютъ.
                       За лютость насъ они прозвали псами,
                       И, какъ щенки, мы съ визгомъ убѣгаемъ.

(Тревога).

                       Сограждане, возобновите бой.
                       Иль вашихъ львовъ сорвите вы съ герба,
                       Отъ родины отрекшись, замѣните
                       Овцою -- льва. Но даже и овца
                       Такъ не бѣжитъ трусливо передъ волкомъ,
                       A конь и волъ -предъ тигромъ, какъ бѣжите
                       Вы отъ рабовъ, которыхъ побѣждали.

(Тревога, новая стычка).

                       Не быть тому! Укройтесь за окопы.
                       Смерть Сольсбери мила вамъ! За него
                       Никто изъ васъ не отомстилъ ударомъ,
                       И въ Орлеанъ уже вступила Дѣва --
                       Намъ вопреки и всѣмъ усильямъ нашимъ.
                       О, почему я съ Сольсбери не умеръ?
                       Гдѣ отъ стыда лицо мое я скрою?

(Бой барабановъ, отступленіе. Тальботъ и его отряды уходятъ).

  

СЦЕНА VI.

  

Трубятъ побѣду. На стѣнѣ появляются: Дѣва, Карлъ, Алансонъ, Рене и солдаты.

  
                                           Дѣва.
  
                       Пускай нашъ стягъ взовьется надъ стѣнами.
                       Отъ англичанъ свободенъ Орлеанъ.
                       Такъ держитъ слово Іоанна Дѣва.
  
                                           Карлъ.
  
                       Небесное созданье, дочь Астреи,
                       Какъ чествовать тебя за твой успѣхъ?
                       Твои слова -- какъ Адонисовъ садъ:
                       Онъ день цвѣтетъ, заутра плодъ даетъ.
                       Ликуй въ лицѣ пророчицы великой
                       Вся Франція: свободенъ Орлеанъ,
                       Счастливѣйшаго дня мы не знавали.
  
                                           Рене.
  
                       Зачѣмъ же звонъ не слышенъ колокольный?
                       Вели зажечь потѣшные огни
                       И ликовать на улицахъ, дофинъ
                       Въ знакъ милости, ниспосланной намъ Богомъ.
  
                                           Алансонъ.
  
                       Возрадуется Франція, узнавъ
                       О мужествѣ, какое мы явили.
  
                                           Карлъ.
  
                       Одержана побѣда Іоанной,
                       Въ награду съ ней я раздѣлю вѣнецъ.
                       Въ землѣ моей священники, монахи --
                       Въ процессіяхъ ей будутъ пѣтъ хвалы.
                       Я выше ей воздвигну пирамиду
                       Чѣмъ памятникъ Родопы изъ Мемфиса,
                       И Дѣвы прахъ, когда ея не станетъ,
                       Положенъ въ урну цѣнную, цѣннѣе
                       Чѣмъ Дарія блистательный ковчегъ --
                       Предшествовать въ дни ликованій будетъ
                       Французскимъ королямъ и королевамъ.
                       На Сенъ-Дени, но Іоанна Дѣва
                       Всей Франціи святою нынѣ будетъ.
                       Войдемъ, -- и тамъ отпразднуемъ по царски
                       Мы этотъ день побѣды золотой.

(Трубы, всѣ удаляются).

  

ДѢЙСТВІЕ ВТОРОЕ.

  

СЦЕНА I.

  

Франція. Передъ Орлеаномъ.

Подходятъ къ воротамъ французскій сержантъ и двое часовыхъ.

  
                                           Сержантъ.
  
                       Всѣ по мѣстамъ и не смыкайте глазъ!
                       Услышавъ шумъ иль увидавъ солдатъ
                       Вблизи стѣны -- сейчасъ замѣтнымъ знакомъ
                       Намъ дайте знать объ этомъ въ караульню.
  
                                           1-й часовой.
  
                       Мы слушаемъ, сержантъ.

(Сержантъ уходитъ).

                                                     Бѣда солдатамъ;
                       Пока другіе спятъ себѣ въ постели --
                       Мы сторожимъ холодной ночью, въ дождь.
  

Входятъ Тальботъ, Бедфордъ, герцогъ Бургундскій, воины съ штурмовыми лѣстницами. Барабаны бьютъ похоронный маршъ.

  
                                           Тальботъ.
  
                       Милордъ регентъ, Бургундскій грозный герцогъ,
                       Чья близость дружбу намъ пріобрѣла
                       Валлона, Артуа и Пикардіи --
                       Безпечны въ ночь ихъ торжества враги,
                       Они весь день, ликуя, пировали.
                       Воспользуемся случаемъ удобнымъ,
                       Чтобъ отомстить за ихъ обманъ коварный,
                       Подстроенный преступнымъ колдовствомъ.
  
                                           Бедфордъ.
  
                       Трусливый врагъ свою позоритъ славу,
                       Въ своей рукѣ извѣрившись, онъ ищетъ
                       Союза вѣдьмъ и адскихъ силъ поддержки.
  
                                           Бургундскій.
  
                       Измѣнники лишь съ ними водятъ дружбу.
                       Но чистая ихъ Дѣва -- кто жъ она?
  
                                           Тальботъ.
  
                       По слухамъ -- дѣва.
  
                                           Бедфордъ.
  
                                           Мужественна очень.
  
                       Бургундскій.
  
                       Пошли Господь, чтобъ въ скорости она
                       Не сдѣлалась совсѣмъ мужеподобной,
                       Сражаясь подъ знаменами французовъ.
  
                                           Тальботъ.
  
                       Пускай хитрятъ и знаются съ нечистымъ.
                       Оплотъ нашъ -- Богъ, и Онъ -- побѣдоносный --
                       Поможетъ намъ взойти на укрѣпленья.
  
                                           Бедфордъ.
  
                       Иди! Мы за тобою, славный Тальботъ.
  
                                           Тальботъ.
  
                       Не вмѣстѣ всѣ. Я полагаю, лучше
                       Намъ вторгнуться различными путями.
                       И если бы одинъ изъ насъ и палъ --
                       Другіе бы могли сразиться съ ними.
  
                                           Бедфордъ.
  
                       Согласенъ. Я -- оттуда.
  
                                           Бургундскій.
  
                                                     Я -- отсюда.
  
                                           Тальботъ.
  
                       A Тальботъ здѣсь ворвется иль падетъ!
                       Ну, Сольсбери, я за тебя иду,
                       За Генриха державнаго. Ночь эта
                       Докажетъ всѣмъ какъ преданъ я обоимъ.

(Англичане взбираются на стѣну и съ криками: св. Георгій и Тальботъ! бросаются въ городъ).

  
                                           Часовой.
  
                       Къ оружію! Враги идутъ на приступъ!

Французы въ рубашкахъ перепрыгиваютъ черезъ стѣны; входятъ съразныхъ сторонъ Батардъ Орлеанскій, Алансонъ и Рене полуодѣтые.

  
                                           Алансонъ.
  
                       Мессиры! какъ? Вы даже не одѣты?
  
                                           Орлеанскій.
  
                       Довольны мы, что выбрались и такъ.
  
                                           Рене.
  
                       Пришлося намъ проснуться и вскочить,
                       Заслышавши тревогу за дверями.
  
                                           Алансонъ.
  
                       Съ тѣхъ поръ, какъ я оружіемъ владѣю --
                       Изъ ратныхъ дѣлъ еще не доводилось
                       О болѣе отчаянномъ мнѣ слышать.
  
                                           Орлеанскій.
  
                       Я думаю, Тальботъ -- исчадье ада.
  
                                           Рене.
  
                       Когда не адъ, ему защитой -- небо.
  
                                           Алансонъ.
  
                       A вотъ и Карлъ! Дивлюсь, что онъ поспѣлъ.
  
                                           Орлеанскій.
  
                       Его святая Дѣва оградила.
  

Входятъ Карлъ и Дѣва.

  
                                           Карлъ.
  
                       Обманщица! Такъ вотъ -- твое коварство?
                       Не для того ль ты легкою побѣдой
                       Насъ завлекла вначалѣ, чтобъ затѣмъ
                       Утратили мы вдесятеро больше?
  
                                           Дѣва.
  
                       Зачѣмъ на друга негодуетъ Карлъ?
                       Всегда ль мнѣ быть во всеоружьи силы
                       И побѣждать во снѣ и на яву?
                       Не то во всемъ я окажусь виновной?
                       Безпечные бойцы! Будь ваша стража
                       Исправнѣе -- несчастья-бъ не случилось!
  
                                           Карлъ.
  
                       Вы, Алансонскій герцогъ, виноваты.
                       Въ ночь эту вы начальствовали стражей,
                       Свой долгъ блюсти вамъ лучше-бъ надлежало.
  
                                           Алансонъ.
  
                       Когда бы всѣ посты такъ охранялись
                       Какъ тотъ, который былъ довѣренъ мнѣ --
                       Съ позоромъ врагъ не захватилъ бы насъ.
  
                                           Орлеанскій.
  
                       Мой постъ былъ охраняемъ.
  
                                           Рене.
  
                                                               Какъ и мой.
  
                                           Карлъ.
  
                       Что до меня; я повѣрялъ посты --
                       Ея и мой -- почти всю эту ночь,
                       Взадъ и впередъ ходили по укрѣпленьямъ
                       И самъ смѣнялъ повсюду часовыхъ.
                       Откуда же враги могли ворваться?
  
                                           Дѣва.
  
                       Напрасные разспросы! Какъ? Откуда?
                       Не въ этомъ суть. Но отыскалось мѣсто
                       Доступное, въ него ворвался врагъ,
                       И вотъ теперь другого нѣтъ исхода:
                       Собрать солдатъ, разсѣянныхъ въ бою,
                       И новый планъ придумать -- имъ на гибель.

(Тревога. Входитъ англійскій солдатъ съ крикомъ: Тальботъ! Тальботъ! Они бѣгутъ, бросивъ свое платье).

  
                                           Солдатъ.
  
                       Я смѣло все, что брошено -- беру.
                       Кличъ: Тальботъ! мнѣ взамѣнъ меча послужитъ.
                       Я пріобрѣлъ добычу: это имя
                       Единственнымъ моимъ оружьемъ было.

(Уходитъ).

  

СЦЕНА II.

  

Орлеанъ. Внутри города.

  

Тальботъ, Бедфордъ, Бургундскій, начальники войскъ и др.

  
                                           Бедфордъ.
  
                       Восходитъ день; бѣжала ночь -- покровомъ
                       Глубокой тьмы окутавшая землю.
                       Трубить отбой! Преслѣдовать довольно.

(Трубятъ отбой).

  
                                           Тальботъ.
  
                       Несите тѣло старца Сольсбери,
                       И выставьте на площади торговой,
                       Здѣсь, въ городѣ проклятомъ, посрединѣ.
                       Я заплатилъ мой долгъ его душѣ:
                       За каплю крови каждую его --
                       Не менѣе пяти французовъ пало.
                       A для того чтобъ зналъ и вѣкъ грядущій,
                       Насколько месть по немъ была грозна --
                       Воздвигну я во храмѣ ихъ гробницу,
                       Гдѣ будетъ онъ покоиться. На ней
                       Изобразить велю я въ назиданье,
                       Какъ Орлеанъ врагами разгромленъ,
                       Какъ былъ убитъ измѣннически вождь,
                       Какъ наводилъ на Францію онъ ужасъ,
                       Но, лорды, мы въ бою кровопролитномъ
                       Не встрѣтили дофина съ Іоанной,
                       Сподвижницей безгрѣшною его,
                       A также -- ихъ союзниковъ коварныхъ.
  
                                           Бедфордъ.
  
                       Вначалѣ боя -- Тальботъ полагаетъ --
                       Они, вскочивъ съ постелей, проскользнули
                       Среди рядовъ и, стѣну перепрыгнувъ,
                       Спасенія себѣ искали въ полѣ.
  
                                           Бургундскій.
  
                       Я самъ видалъ, насколько можно было
                       Сквозь дымъ густой и мглу тумана видѣть,
                       Что объ руку съ возлюбленной своею
                       Бѣжалъ дофинъ -- какъ пара голубковъ,
                       Не разстающихся ни днемъ, ни ночью.
                       Какъ только здѣсь порядокъ водворится --
                       Идемъ на нихъ со всею нашей силой.
  

Входитъ гонецъ.

  
                                           Гонецъ.
  
                       Привѣтъ милордамъ! Кто въ собранье этомъ
                       Блистательномъ -- воинственный Тальботъ,
                       Чьи подвиги во Франціи такъ славны?
  
                                           Тальботъ.
  
                       Вотъ Тальботъ. Кто съ нимъ хочетъ говорить?
  
                                           Гонецъ.
  
                       Достойная Овернская графиня
                       Въ смиреніи твоей дивится славѣ
                       И чрезъ меня тебя усердно проситъ
                       Ея убогій замокъ посѣтить,
                       Желая похвалиться, что видала
                       Она того, чьей славой полонъ міръ.
  
                                           Бургундскій.
  
                       Ну, если такъ, то превратятся войны
                       Въ веселую и мирную потѣху,
                       Коль скоро дамы ищутъ съ нами встрѣчи.
                       Откажете-ль, милордъ, въ столь милой просьбѣ?
  
                                           Тальботъ.
  
                       Коль откажу -- ни въ чемъ не вѣрьте мнѣ.
                       Гдѣ краснорѣчье всѣхъ мужчинъ безсильно --
                       Тамъ женщины вниманье побѣдило.
                       Скажи, что я благодарю графиню,
                       За честь почту явиться. Не угодно ль,
                       Милорды, вамъ сопровождать меня?
  
                                           Бедфордъ.
  
                       Съ приличьемъ это было-бъ несогласно,
                       И я слыхалъ: неприглашенный гость --
                       Милѣй всего бываетъ по уходѣ.
  
                                           Тальботъ.
  
                       Что-жъ? Если такъ -- одинъ я отправляюсь.
                       Я испытать хочу любезность дамы.
                       Приблизьтесь, капитанъ.

(Говоритъ шопотомъ)

                                                     Что я задумалъ --
                       Вы поняли?
  
                                           Капитанъ.
  
                                           Я понялъ. Все исполню.

[]

  

СЦЕНА III.

  

Овернъ. Дворъ замка.

  

Входятъ графиня и ея привратникъ.

  
                                           Графиня.
  
                       Не позабудь исполнить мой приказъ,
                       И мнѣ затѣмъ ты принесешь ключи.
  
                                           Привратникъ.
  
                       Я слушаю, графиня.
  
                                           Графиня.
  
                                                     Все готово.
                       Удастся планъ -- и я тогда прославлюсь,
                       Какъ скиѳская царица -- смертью Кира.
                       Молва о грозномъ вождѣ -- велика,
                       Не менѣе его дѣянья славны.
                       И я хочу, чтобъ уши и глаза
                       Провѣрили правдивость этихъ слуховъ.
  

Входятъ гонецъ и Тальботъ.

  
                                           Гонецъ.
  
                       Графиня, я исполнилъ вашу волю,
                       Мной приглашенъ -- явился лордъ Тальботъ.
  
                                           Графиня.
  
                       Привѣтствую его. Но кто же это?
  
                                           Гонецъ.
  
                       Самъ лордъ Тальботъ.
  
                                           Графиня.
  
                                           Какъ? Это -- бичъ французовъ,
                       Тальботъ, кого настолько здѣсь боятся,
                       Что именемъ его дѣтей пугаютъ?
                       Но лживъ и пустъ, я вижу, этотъ слухъ.
                       Въ немъ Геркулеса думала найти я
                       Иль Гектора съ суровыми чертами,
                       Могучаго и ростомъ и сложеньемъ.
                       A предо мной -- дитя, ничтожный карликъ;
                       Не можетъ быть, чтобъ сморщенный уродецъ
                       Врагамъ своимъ внушалъ подобный страхъ.
  
                                           Тальботъ.
  
                       Графиня, васъ я смѣлъ обезпокоить,
                       Но, вижу я, вамъ недосугъ, и лучше
                       Я навѣщу въ другое время васъ.

(Идетъ).

  
                                           Графиня.
  
                       Что съ нимъ? Спроси, куда уходитъ онъ?
  
                                           Гонецъ.
  
                       Милордъ Тальботъ, остановитесь! Хочетъ
                       Графиня знать, что значитъ вашъ уходъ?
  
                                           Тальботъ.
  
                       Она воображаетъ, что ошиблась,
                       Я доказать хочу, что Тальботъ -- здѣсь.

(Возвращается привратникъ съ ключами).

  
                                           Графиня.
  
                       Коль скоро ты -- дѣйствительно Тальботъ,
                       Ты -- плѣнникъ.
  
                                           Тальботъ.
  
                                           Чей?
  
                                           Графиня.
  
                                                     Мой, кровожадный лордъ.
                       Тебя затѣмъ въ мой домъ я заманила,
                       Гдѣ тѣнь твоя -- давно уже въ плѣну.
                       Вонъ тамъ виситъ твое изображенье,
                       Съ тобой самимъ я также поступлю.
                       Я по рукамъ и по ногамъ сковать
                       Велю того, кто былъ въ теченье лѣтъ
                       Гонителемъ страны, убійцей гражданъ,
                       И въ плѣнъ мужей бралъ нашихъ и сыновъ.
  
                                           Тальботъ.
  
                       Ха-ха-ха-ха!
  
                                           Графиня.
  
                       Смѣешься ты? Но смѣхъ твой станетъ воплемъ.
  
                                           Тальботъ.
  
                       Смѣюсь тому, что радуетесь вы,
                       Имѣя тѣнь Тальбота предъ собою,
                       Чтобъ проявить надъ ней жестокость вашу.
  
                                           Графиня.
  
                       Такъ то -- не онъ?
  
                                           Тальботъ.
  
                                           Онъ самый.
  
                                           Графиня.
  
                                                               Но тогда
                       И тѣломъ ты принадлежишь мнѣ также.
  
                                           Тальботъ.
  
                       Нѣтъ, самого себя я только тѣнь,
                       Ошиблись вы, нѣтъ моего здѣсь тѣла -- сущности моей.
                       Что предъ собой вы видите -- земного
                       Мельчайшая ничтожная частица.
                       Но еслибъ здѣсь я былъ всѣмъ существомъ --
                       Такъ велико и такъ оно громадно,
                       Что этотъ кровъ его бы не вмѣстилъ.
  
                                           Графиня.
  
                       Загадками ты видно промышляешь?
                       То здѣсь Тальботъ, то нѣтъ его! Но какъ же
                       Противорѣчья эти совмѣстить?
  
                                           Тальботъ.
  
                       Сейчасъ же вамъ я это покажу.

(Трубитъ въ рогъ. Барабанный бой, затѣмъ залпъ изъ орудій. Въ разбитыя ворота врываются солдаты).

                       Что скажете, графиня? Убѣдились
                       Въ томъ, что Тальботъ -- тѣнь самого себя?
                       Предъ вами: тѣло, мышцы, руки, сила,
                       Съ чьей помощью, спѣсь вашу принижая,
                       Онъ рушитъ стѣны, сноситъ города,
                       Опустошая ихъ въ одно мгновенье.
  
                                           Графиня.
  
                       Прости меня, Тальботъ побѣдоносный.
                       Твоей великой славы ты -- не меньше.
                       Нѣтъ, болѣе, когда судить по росту!
                       Не гнѣвайся на дерзость, сожалѣю,
                       Что съ честью я не встрѣтила тебя --
                       Такимъ, каковъ ты есть на самомъ дѣлѣ.
  
                                           Тальботъ.
  
                       Прекрасная графиня, не смущайтесь.
                       Намѣренья мои вѣрнѣй поймите,
                       Чѣмъ поняли вы тѣла моего
                       Наружное устройство. Не обиженъ,
                       И не прошу иного ничего,
                       Какъ дозволенья винъ отвѣдать вашихъ
                       И сладкихъ яствъ. Желудки y солдатъ
                       Готовы имъ всегда служить исправно.
  
                                           Графиня.
  
                       Отъ всей души за честь я почитаю
                       Столь доблестнаго воина принять.

(Уходятъ).

[]

[]

СЦЕНА IV.

  

Лондонъ. Садъ Темпля.

  

Входятъ графы Сомерсетъ, Суффолькъ и Уорикъ, Ричардъ Плантагенетъ, Вернонъ и Стряпчій.

  
                                           Плантагенетъ.
  
                       Милорды, что-жъ молчанье вы храните?
                       Ужель никто намъ истины не скажетъ?
  
                                           Суффолькъ.
  
                       Мы черезчуръ шумѣли въ залахъ Темпля.
                       Удобнѣе бесѣдовать въ саду.
  
                                           Плантагенетъ.
  
                       Тогда скажите: я ль стоялъ за правду,
                       Иль Сомерсетъ былъ правъ, со мною споря?
  
                                           Суффолькъ.
  
                       Я плохъ по части знанія законовъ,
                       Я подчинить не могъ законамъ волю,
                       И волѣ я законы подчинилъ.
  
                                           Сомерсетъ.
  
                       Тогда, лордъ Уорикъ, разсудите насъ.
  
                                           Уорикъ.
  
                       Изъ соколовъ двоихъ -- кто выше взмылъ,
                       Изъ двухъ собакъ -- лай громче y которой,
                       Изъ двухъ клинковъ -- закалъ въ которомъ лучше,
                       Изъ двухъ коней -- кто на скаку быстрѣе,
                       Изъ двухъ дѣвицъ -- чьи взоры веселѣе,
                       Рѣшилъ бы я своимъ разсудкомъ слабымъ,
                       Но въ тонкостяхъ закона, въ крючкотворствѣ --
                       Клянусь душой, я не умнѣе галки.
  
                                           Плантагенетъ.
  
                       Учтивая уклончивость, и -- только.
                       За истину нагую я стою,
                       Которую видать и близорукимъ.
  
                                           Сомерсетъ.
  
                       Со стороны моей она настолько
                       Блистательна, свѣтла и очевидна,
                       Что свѣтъ ея блеститъ и для слѣпыхъ.
  
                                           Плантагенетъ.
  
                       Когда языкъ вашъ связанъ и лѣнивъ --
                       То вашу мысль вы обнаружьте знакомъ;
                       Пусть тотъ, кто знатнаго происхожденья
                       И родовою честью дорожить --
                       Предположивъ, что я -- сторонникъ правды,
                       Сорветъ здѣсь розу бѣлую со мной.
  
                                           Сомерсетъ.
  
                       Пусть каждый, кто -- не льстецъ и не трусливъ,
                       И кто стоять за истину дерзаетъ --
                       Со мною розу алую сорветъ.
  
                                           Уорикъ.
  
                       Я не терплю цвѣтного. Безъ цвѣтовъ
                       Постыдной лести -- рву съ Плантагенетомъ
                       Я эту розу бѣлую съ куста.
  
                                           Суффолькъ.
  
                       Я алую рву съ юнымъ Сомерсетомъ,
                       Тѣмъ говоря: по моему, онъ правъ.
  
                                           Вернонъ.
  
                       Постойте, лорды, не срывайте больше,
                       Покуда не рѣшите вы, что тотъ,
                       Чья сторона получитъ меньше розъ --
                       Соперника признать обязанъ правымъ.
  
                                           Сомерсетъ.
  
                       Я признаю Вернона возраженье,
                       Коль въ меньшинствѣ я буду -- покоряюсь.
  
                                           Плантагенетъ.
  
                       И я.
  
                                           Вернонъ.
  
                                 За правоту и ясность дѣла --
                       Срываю блѣдный дѣвственный цвѣтокъ
                       И сторону беру я бѣлой розы.
  
                                           Сомерсетъ.
  
                       Не уколите пальцевъ: алой кровью
                       Вы бѣлую могли-бъ окрасить розу,
                       Невольно ставъ сторонникомъ моимъ.
  
                                           Вернонъ.
  
                       Когда милордъ, пролью за убѣжденья
                       Я кровь свою -- они жъ меня излѣчатъ,
                       И гдѣ стою -- помогутъ устоять.
  
                                           Сомерсетъ.
  
                       Ну, хорошо! За кѣмъ еще чередъ?
  
                                           Стряпчій.
  
                       Когда не лгутъ познанія и книги --
                       Я доводъ вашъ невѣрнымъ признаю
                       И также розу бѣлую срываю.
  
                                           Плантагенетъ.
  
                       Ну, Сомерсетъ, гдѣ жъ доводы твои?
  
                                           Сомерсетъ.
  
                       Вотъ здѣсь, въ ножнахъ: изъ бѣлой -- вашу розу
                       Окрашу я въ кроваво-алый цвѣтъ.
  
                                           Плантагенетъ.
  
                       Цвѣтъ щекъ твоихъ подобенъ розѣ нашей.
                       Онѣ блѣдны отъ страха, въ подтвержденье,
                       Что мы -- за правду.
  
                                           Сомерсетъ.
  
                                                     Нѣтъ, Плантагенетъ,
                       Не страхомъ блѣдность вызвана, но гнѣвомъ,
                       Что отъ стыда ты алъ, какъ наша роза,
                       A твой языкъ сознаться въ томъ не хочетъ.
  
                                           Плантагенетъ.
  
                       Лордъ Сомерсетъ, червя-ль нѣтъ въ вашей розѣ?
  
                                           Сомерсетъ.
  
                       Шиповъ ли нѣтъ въ твоей, Плантагенетъ?
  
                                           Плантагенетъ.
  
                       Есть острые -- для охраненья правды,
                       A твой червякъ неправдой лишь живетъ.
  
                                           Сомерсетъ.
  
                       Приверженцевъ найду кровавой розы,
                       Готовыхъ тамъ отстаивать меня,
                       Гдѣ не дерзнетъ Плантагенетъ явиться.
  
                                           Плантагенетъ.
  
                       Клянусь я этимъ дѣвственнымъ цвѣткомъ
                       Въ рукѣ моей, тебя, мальчишка дерзкій,
                       И всѣхъ твоихъ друзей я презираю.
  
                                           Суффолькъ.
  
                       Кого нибудь другого презирай.
  
                                           Плантагенетъ.
  
                       Согласенъ, Поль надменный, васъ обоихъ.
  
                                           Суффолькъ.
  
                       Самъ подавись презрѣніемъ своимъ.
  
                                           Сомерсетъ.
  
                       Прочь, благородный Вильямъ де ла Пуль!
                       Что съ дворяниномъ намъ ничтожнымъ спорить!
  
                                           Уорикъ.
  
                       Его срамишь напрасно, Сомерсетъ.
                       Вѣдь Эдуарда Третьяго сынъ третій,
                       Былъ герцогъ Кларенсъ, дѣдъ Плантагенета,
                       И отъ такого корня быть не можетъ
                       Дворянчиковъ ничтожныхъ безъ герба.
  
                                           Плантагенетъ.
  
                       Теперь ему благопріятно мѣсто,
                       Иначе трусъ такъ говорить не смѣлъ бы.
  
                                           Сомерсетъ.
  
                       Клянусь Творцомъ, я повторю все это
                       Сейчасъ въ любой изъ христіанскихъ странъ.
                       Отецъ, графъ Кембриджъ, не былъ ли казненъ
                       При королѣ покойномъ за измѣну?
                       Позоръ его не палъ ли и на сына?
                       Предательство живетъ въ твоей крови,
                       Покуда правъ лишенъ, ты -- простолюдинъ.
  
                                           Плантагенетъ.
  
                       Былъ обвиненъ отецъ, не опозоренъ,
                       Онъ былъ казненъ, измѣнникомъ же не былъ.
                       Я это лучшимъ людямъ докажу,
                       Чѣмъ Сомерсетъ, когда пора настанетъ.
                       Что до тебя и Поля твоего --
                       Я въ памятную книгу васъ внесу,
                       Чтобъ за извѣтъ васъ покарать достойно.
                       Смотрите же, я васъ предупредилъ.
  
                                           Сомерсетъ.
  
                       Ты насъ найдешь готовыми всегда.
                       Своихъ враговъ ты по цвѣтамъ узнаешь, --
                       На зло тебѣ, носить ихъ будутъ наши.
  
                                           Плантагенетъ.
  
                       Клянусь душою! блѣдный розанъ гнѣва,
                       Какъ знакъ вражды моей кровавой къ вамъ,
                       Я и мои -- носить мы будемъ вѣчно.
                       Пока со мной въ могилѣ не увянетъ
                       Иль въ славѣ онъ не расцвѣтетъ со мной.
  
                                           Суффолькъ.
  
                       Иди, -- и честолюбьемъ подавись,
                       Итакъ, -- прости, до предстоящей встрѣчи.

(Уходитъ).

  
                                           Сомерсетъ.
  
                       И я съ тобой. Прощай, тщеславный Ричардъ.

(Уходитъ).

  
                                           Плантагенетъ.
  
                       Я оскорбленъ, и долженъ все терпѣть!
  
                                           Уорикъ.
  
                       Позоръ, въ которомъ родъ вашъ обвиняютъ,
                       Онъ будетъ снятъ въ парламентѣ ближайшемъ,
                       Гдѣ судятся лордъ Винчестеръ и Глостеръ.
                       И если имя Іорка не вернуть вамъ --
                       Пусть Уорикомъ я больше не зовусь.
                       Покуда, въ знакъ любви моей къ тебѣ,
                       На зло Ла-Пулю съ гордымъ Сомерсетомъ,
                       Я буду розу бѣлую носить.
                       Предвижу я, что этотъ споръ въ саду,
                       На партіи насъ въ Темплѣ раздѣлившій --
                       Въ войнѣ межъ розой алою и бѣлой,
                       Жертвъ тысячи въ могильный мракъ пошлетъ.
  
                                           Плантагенетъ.
  
                       Вернонъ добрѣйшій, вамъ обязанъ я,
                       Что за меня цвѣтокъ былъ сорванъ вами.
  
                                           Вернонъ.
  
                       И я за васъ носить его намѣренъ.
  
                                           Стряпчій.
  
                       Я также.
  
                                           Плантагенетъ.
  
                                           Сэръ, я васъ благодарю;
                       Теперь ко мнѣ обѣдать всѣ идемъ.
                       За этотъ споръ мы позже кровь прольемъ.

(Уходятъ).

[]

[]

  

СЦЕНА V.

  

Покой въ Тоуэрѣ.

  

Мортимеръ, котораго вносятъ въ креслѣ двое сторожей.

  
                                           Мортимеръ.
  
                       О, добрые хранители моихъ
                       Преклонныхъ лѣтъ -- остановитесь здѣсь.
                       Пусть Мортимеръ передъ смертью отдохнетъ.
                       Отъ заточенья долгаго всѣ члены
                       Мои болятъ какъ будто послѣ пытки.
                       Предтеча смерти -- сѣдина того,
                       Кто межъ заботъ состарился, какъ Несторъ, --
                       Вѣщаетъ смерть Эдмунда Мортимера,
                       Глаза мои, подобные лампадамъ,
                       Гдѣ масло догорѣло -- потухаютъ.
                       Согбенныя тяжелымъ горемъ плечи
                       И руки изможденныя повисли,
                       Какъ вѣтви лозъ, въ которыхъ соковъ нѣтъ.
                       A ноги неподвижныя не въ силахъ
                       Для тѣла бреннаго служить опорой,
                       Окрылены желаніемъ однимъ:
                       Скорѣе лечь въ могилу, какъ бы зная,
                       Что для меня отрады нѣтъ иной.
                       Скажи мнѣ, другъ, придетъ ли мой племянникъ?
  
                                           Сторожъ.
  
                       Ричардъ Плантангенетъ придетъ, милордъ,
                       Въ его покои въ Темпль мы посылали,
                       И былъ отвѣтъ, что онъ сюда прибудетъ.
  
                                           Мортимеръ.
  
                       Тогда душой спокоенъ буду я.
                       Бѣднякъ! Моей -- равна его обида,
                       Съ тѣхъ поръ какъ Генрихъ Монмутъ -- королемъ,
                       Томлюсь я здѣсь въ постыломъ заточеньѣ.
                       Я до него былъ славенъ въ ратномъ полѣ.
                       Опальнымъ сталъ и Ричардъ съ тѣхъ же поръ,
                       Равно лишеннымъ чести и наслѣдства.
                       Теперь, когда -- въ отчаяньѣ посредникъ
                       И всѣхъ земныхъ страданій разрѣшитель --
                       Смерть справедливая освобожденье
                       Даруетъ мнѣ, отсюда отпуская, --
                       Пусть и его окончились бы муки,
                       И получилъ онъ все, что потерялъ.
  

Входитъ Ричардъ Плантагенетъ.

[]

  
                                           Сторожъ.
  
                       Вашъ любящій племянникъ здѣсь, милордъ.
  
                                           Мортимеръ.
  
                       Мой другъ, Ричардъ Плантагенетъ пришелъ?
  
                                           Плантагенетъ.
  
                       Да, благородный дядя мой, съ которымъ
                       Поступлено такъ низко! Вашъ племянникъ,
                       Недавно опозоренный, пришелъ.
  
                                           Мортимеръ.
  
                       Направьте руки, чтобъ его обнявъ,
                       Я на груди его мой вздохъ послѣдній
                       Могъ испустить. Въ прощальномъ поцѣлуѣ
                       Какъ мнѣ прильнуть къ щекамъ его устами?
                       О, нѣжный отпрыскъ Іоркскаго ствола,
                       Ты о какомъ упоминалъ позорѣ?
  
                                           Плантагенетъ.
  
                       Дай обниму твой дряхлый станъ рукой,
                       Чтобъ выслушалъ въ спокойномъ положеньѣ
                       Ты легче вѣсть тяжелую мою.
                       Вопросъ одинъ сегодня обсуждая,
                       Поспорили мы крупно съ Сомерсетомъ;
                       Языкъ его, обиды расточавшій --
                       Меня отцовской смертью упрекнулъ,
                       И тотъ упрекъ уста мнѣ заградилъ,
                       Иначе я отвѣтилъ бы ему.
                       О, добрый дядя, потому, во имя
                       Плантагенетовъ, нашего родства --
                       Повѣдайте причину, по которой
                       Графъ Кэмбриджъ, мой отецъ, былъ обезглавленъ?
  
                                           Мортимеръ.
  
                       Племянникъ милый, то, что привело
                       Меня въ темницу злую, гдѣ въ томленьи
                       Я молодость цвѣтущую провелъ --
                       Орудіемъ его кончины было.
  
                                           Плантагенетъ.
  
                       Подробнѣе скажите; ни о чемъ
                       Не знаю я, и угадать не въ силахъ.
  
                                           Мортимеръ.
  
                       Скажу, коль скоро хватитъ мнѣ дыханья
                       И не прерветъ повѣствованья смерть.
                       Четвертый Генрихъ, нынѣшнему -- дѣдъ,
                       Племянника, Ричарда, низложилъ;
                       Тотъ Третьему Эдварду приходился
                       Наслѣдникомъ и первороднымъ сыномъ.
                       Найдя захватъ престола незаконнымъ,
                       Тутъ попытались сѣверные Перси
                       Возвесть меня. Причиной, побудившей
                       Ихъ къ этому, соображенье было,
                       Что послѣ низложенія Ричарда,
                       Лишеннаго наслѣдниковъ прямыхъ --
                       Я къ трону былъ ближайшимъ по рожденью,
                       По матери моей происходя
                       Отъ Кларенса, который третьимъ сыномъ
                       Былъ Эдуарду Третьему. Джонъ Гаунтъ,
                       Ихъ предокъ, былъ четвертый въ славномъ родѣ.
                       Замѣть, межъ тѣмъ какъ въ доблестной попыткѣ
                       Наслѣдника законнаго вѣнчать,
                       Они лишились жизни, я -- свободы,
                       Впослѣдствіи, когда -- сынъ Болингброка --
                       Сталъ королемъ англійскимъ Генрихъ V,
                       Графъ Кэмбриджъ, твой отецъ, происходившій
                       Отъ славнаго Эдмунда Лэнгли Іорка
                       И сочетавшись съ матерью твоей --
                       Сестрой моей, страдая за меня,
                       Собралъ войска, чтобъ мнѣ вѣнецъ доставить.
                       Но храбрый графъ казненъ былъ, какъ другіе,
                       И правъ своихъ лишились Мортимеры.
  
                                           Плантагенетъ.
  
                       Милордъ, изъ нихъ послѣдній -- ваша свѣтлость.
  
                                           Мортимеръ.
  
                       Но y меня, ты знаешь, нѣтъ потомства.
                       Пророчитъ смерть слабѣющій мой голосъ.
                       Наслѣдникъ -- ты, желаю, чтобъ наслѣдство
                       Ты получилъ, но -- остороженъ будь.
  
                                           Плантагенетъ.
  
                       Послѣдую твоимъ совѣтамъ мудрымъ.
                       Но думается мнѣ, что казнь отца
                       Была однимъ насиліемъ кровавымъ.
  
                                           Мортимеръ.
  
                       Политика тебя молчанью учитъ.
                       Упроченъ домъ Ланкастеровъ; горѣ
                       Подобенъ онъ, которую не сдвинуть.
                       Но дядя твой ужъ покидаетъ міръ.
                       Такъ короли мѣняютъ пребыванье,
                       Коль скоро имъ одинъ дворецъ наскучитъ.
  
                                           Плантагенетъ.
  
                       О, еслибъ, частью юныхъ лѣтъ моихъ
                       Пожертвовавъ, продлилъ я вашу жизнь!
  
                                           Мортимеръ.
  
                       Убійцею ты былъ бы, что наноситъ
                       Десятки ранъ, когда одной довольно.
                       Нѣтъ, не скорби о томъ, что мнѣ -- на благо
                       Лишь погребеньемъ ты распорядись.
                       Прости, пускай тебѣ надежда свѣтитъ,
                       Благословенъ будь въ мирѣ и войнѣ.

(Умираетъ).

  
                                           Плантагенетъ.
  
                       Да будетъ миръ души твоей удѣломъ.
                       Паломникомъ ты былъ въ своей темницѣ.
                       И, какъ отшельникъ, пережилъ свой вѣкъ.
                       Въ груди моей замкну его завѣты,
                       И что замыслилъ -- тамъ я схороню.
                       Несите прахъ. О томъ я позабочусь,
                       Чтобъ лучше смерти было погребенье.

(Стражи уносятъ тѣло Мортимера).

                       Здѣсь угасаетъ факелъ Мортимера,
                       Затушенный гнуснѣйшимъ честолюбьемъ.
                       Что до обидъ и горькихъ оскорбленій,
                       Которыя нанесъ намъ Сомерсетъ --
                       Сомнѣнья нѣтъ, я съ честью ихъ заглажу,
                       A потому въ парламентъ я спѣшу.
                       Пусть возвратятъ права мнѣ и наслѣдство,
                       Не то я въ злѣ найду ко благу средство.

(Уходитъ).

[]

[]

  

ДѢЙСТВІЕ ТРЕТЬЕ.

СЦЕНА I.

Лондонъ. Зала парламента.

Трубы. Входятъ король Генрихъ, Экзетеръ, Глостеръ, Уорикъ, Сомерсетъ, Суффолькъ, епископъ Винчестерскій, Ричардъ Плантагенетъ и др. Глостеръ пытается подать бумагу, но Винчестеръ вырываетъ ее и разрываетъ.

                                           Винчестеръ.
  
                       Ты съ ябедой, изложенной въ бумагѣ,
                       Обдуманной и взвѣшенной заранѣе,
                       Приходишь, Гомфри Глостеръ? Если хочешь
                       Ты обвинять -- безъ подготовки дѣйствуй
                       Немедленно -- какъ самъ на обвиненья
                       Тебѣ готовъ не медля отвѣчать я.
  
                                           Глостеръ.
  
                       Надменный попъ! Когдабъ ты не былъ здѣсь --
                       Отвѣтилъ бы ты за обиду мнѣ.
                       Не полагай, что если излагаю
                       Я письменно всю низость дѣлъ твоихъ,
                       То -- вымыселъ они, и не съумѣю
                       Написанное устно подтвердить!
                       Нѣтъ, злоба такъ сильна въ тебѣ, прелатъ,
                       И такъ срамны зловредныя продѣлки,
                       Что спѣсь твоя извѣстна малымъ дѣтямъ.
                       Ты -- ростовщикъ -- врагъ мира, по природѣ
                       Сварливый, злой; развратникъ ты и мотъ,
                       На званіе и санъ твой не взирая.
                       На жизнь мою злоумышлялъ ты дважды:
                       На Лондонскомъ мосту и въ Тоуэрѣ второй разъ.
                       И если бы твои просѣять мысли --
                       Боюсь, что твой король не огражденъ
                       Отъ зависти, таимой въ сердцѣ гордомъ.
  
                                           Винчестеръ.
  
                       Тебѣ бросаю вызовъ. Удостойте
                       Вниманіемъ отвѣтъ мой, лорды. Если-бъ
                       Я жаденъ былъ, честолюбивъ, пороченъ,
                       Какъ онъ меня рисуетъ -- почему же
                       Такъ бѣденъ я и не стремлюсь къ величью
                       Довольствуясь признаніемъ своимъ?
                       A что до ссоръ -- кому, чѣмъ мнѣ, желаннѣй
                       Бываетъ миръ, когда я не задѣтъ?
                       Милорды, нѣтъ, не въ этомъ оскорбленье,
                       Гнѣвъ герцога не этимъ распаленъ:
                       Лишь онъ одинъ стоять y власти хочетъ,
                       Лишь онъ одинъ -- быть близкимъ королю.
                       Вотъ что грозу въ груди его рождаетъ
                       И обвиненьями гремитъ онъ. Но его
                       Не хуже я -- пусть знаетъ онъ!
  
                                           Глостеръ.
  
                                                               Не хуже!
                       Ты, дѣда моего побочный сынъ?
  
                                           Винчестеръ.
  
                       Да, гордый лордъ. Но кто же сами вы,
                       Какъ не чужого трона присвоитель?
  
                                           Глостеръ.
  
                       Я развѣ не протекторъ, дерзкій попъ?
  
                                           Винчестеръ.
  
                       Я развѣ не прелатъ, сановникъ церкви?
  
                                           Глостеръ.
  
                       Да, точно такъ живетъ разбойникъ въ замкѣ,
                       Чтобъ тамъ скрывать добычу грабежа.
  
                                           Винчестеръ.
  
                       О, нечестивый Глостеръ!
  
                                           Глостеръ.
  
                                                     У тебя же
                       Не жизнь твоя -- лишь санъ благочестивъ.
  
                                           Винчестеръ.
  
                       Оплотъ мой -- Римъ.
  
                                           Уорикъ.
  
                                                     Ну, и ступай туда.
  
                                           Сомерсетъ.
  
                       Обязаны вы были воздержаться.
  
                                           Уорикъ.
  
                       Боитесь вы: епископа обидятъ.
  
                                           Сомерсетъ.
  
                       Сдается мнѣ: милордъ протекторъ долженъ
                       Быть набожнѣй, и санъ духовный чтить.
  
                                           Уорикъ.
  
                       Скромнѣе быть прелату подобаетъ,
                       Епископу такъ спорить не пристало.
  
                                           Сомерсетъ.
  
                       Когда его священный санъ затронутъ...
  
                                           Уорикъ.
  
                       Священный, несвященный -- все равно,
                       Но короля протекторъ -- герцогъ Глостеръ.
  
                                           Плантагенетъ (про себя).
  
                       Помалчивать Плантагенету надо,
                       Чтобъ не сказали: говорите тамъ,
                       Гдѣ спросятъ васъ, и смѣлое сужденье
                       Вамъ нечего высказывать при лордахъ, -
                       Не то бы я епископа пробралъ.
  
                                           Король Генрихъ.
  
                       О, дядя Винчестеръ и Глостеръ! Оба
                       Стоите вы на стражѣ государства.
                       Я васъ молю, когда мольбы не тщетны --
                       Сердцами слиться въ дружбѣ и любви.
                       Какой позоръ для нашего вѣнца --
                       Раздоръ двоихъ столь достославныхъ пэровъ!
                       И мнѣ въ года столь юные извѣстно,
                       Что рознь такая -- ядовитый червь,
                       Точащій благо государства въ корнѣ.

(За сценой слышенъ шумъ и крики! долой бурыхъ).

                       Что тамъ за шумъ?
  
                                           Уорикъ.
  
                                           Готовъ я поручиться:
                       Прелата слуги подняли мятежъ.

(Снова шумъ, крики: камней, камней!)

  

Входитъ мэръ Лондона со свитой.

  
                                           Мэръ.
  
                       Достойные милорды, Генрихъ добрый,
                       О, смилуйтесь надъ Лондономъ и нами.
                       Епископа и лорда Гомфри слуги
                       Въ виду носить оружіе запрета --
                       Каменьями наполнили карманы
                       И такъ тузятъ по головамъ другъ друга,
                       Что y иныхъ пустые ихъ мозги
                       Повытекли. Въ домахъ разбиты окна,
                       И лавки мы закрыли съ перепугу.
  

Входятъ въ дракѣ между собою слуги Глостера и Винчестера съ окровавленными головами.

  
                                           Король Генрихъ.
  
                       Какъ вашъ король, повелѣваю вамъ --
                       Бой прекратить, и въ мирѣ пребывать.
                       Прошу тебя, уйми ихъ, дядя Глостеръ.
  
                                           1-ый слуга.
  
                       Коль драться намъ камнями запретятъ --
                       То вцѣпимся другъ въ друга мы зубами.
  
                                           2-ой слуга.
  
                       Отважьтесь только, мы не поддадимся.

(Дерутся).

  
                                           Глостеръ.
  
                       Пускай всѣ тѣ, кто y меня на службѣ --
                       Воздержатся отъ схватки недостойной.
  
                                           3-ій слуга.
  
                       Мы знаемъ васъ, милордъ, за человѣка
                       Прямого, справедливаго, -- и родомъ
                       Лишь короля вы ниже одного.
                       И прежде, чѣмъ потерпимъ, чтобъ такой
                       Вельможа знатный и отецъ народа
                       Былъ оскорбленъ чернильною душой --
                       Мы будемъ биться, жены, дѣти наши,
                       И предадимъ тѣла на избіенье
                       Врагамъ твоимъ.
  
                                           1-ый слуга.
  
                                           Остатками ногтей
                       И послѣ смерти имъ вопьемся въ тѣло.

(Снова дерутся).

  
                                           Глостеръ.
  
                       Я говорю вамъ: стойте! Если такъ
                       Вы любите меня, какъ говорите --
                       Послушайтесь и прекратите драку.
  
                                           Король.
  
                       Какъ ихъ раздоръ мнѣ душу угнетаетъ!
                       Лордъ Винчестеръ, ужель вы не смягчитесь?
                       Вы скорбь мою и слезы видѣть въ силахъ?
                       Гдѣ жалости искать, какъ не y васъ?
                       Кто соблюдать захочетъ миръ, когда
                       Служитель церкви тѣшится раздоромъ?
  
                                           Уорикъ.
  
                       Епископъ! Лордъ-протекторъ, уступите,
                       Когда убить отказомъ не хотите
                       Вы короля и погубить страну.
                       Вы видите послѣдствія вражды --
                       Несчастія, убійства. Примиритесь,
                       Коль скоро жажда крови вамъ чужда.
  
                                           Винчестеръ.
  
                       Не уступлю, когда онъ не смирится.
  
                                           Глостеръ.
  
                       Изъ состраданья къ королю -- смиряюсь.
                       Не то скорѣе сердце y попа
                       Я вырвалъ бы, чѣмъ уступилъ ему.
  
                                           Уорикъ.
  
                       Лордъ Винчестеръ, смотрите. Недовольство
                       И злобу герцогъ Глостеръ подавилъ
                       И y него разгладилось чело.
                       Зачѣмъ же вы глядите такъ сурово?
  
                                           Глостеръ.
  
                       Вотъ я тебѣ протягиваю руку.
  
                                           Король Генрихъ.
  
                       Не стыдно ль, дядя? Въ проповѣди сами
                       Учили вы, что злоба -- грѣхъ великій,
                       И, своему не слѣдуя ученью,
                       Вы первый же нарушили его.
  
                                           Уорикъ.
  
                       О, дорогой король! Чрезмѣрно ласковъ
                       Былъ выговоръ. Лордъ Винчестеръ, стыдитесь!..
                       Ужель дитя должно учить васъ долгу?
  
                                           Винчестеръ.
  
                       Такъ, герцогъ. Я пожатьемъ на пожатье
                       Отвѣчу вамъ, любовью -- на любовь.
  
                                           Глостеръ (про себя).
  
                       Увы, боюсь: тутъ сердце не причемъ.
                       Друзья мои и земляки! Да будетъ
                       Вотъ этотъ знакъ залогомъ перемирья
                       Для нашихъ всѣхъ приверженцевъ и насъ.
                       Свидѣтель Богъ -- по правдѣ мыслю я.
  
                                           Винчестеръ.
  
                       Прости мнѣ Богъ, коль не по правдѣ мыслю.
  
                                           Король Генрихъ.
  
                       О, милый дядя, добрый герцогъ Глостеръ,
                       Какъ радуетъ меня согласье ваше.
                       Ступайте люди, не тревожьте насъ,
                       И, по примѣру лордовъ, примиритесь.
  
                                           1-ый слуга.
  
                       Ну, хорошо. Я -- къ лѣкарю.
  
                                           2-ой слуга.
  
                                                     Я тоже.
  
                                           3-ій слуга.
  
                       A я пойду въ таверну за лѣкарствомъ.

(Уходятъ слуги, мэръ и проч.).

  
                                           Уорикъ.
  
                       Вотъ государь, бумагу просмотрите,
                       Мы вашему величеству рѣшили
                       Въ ней изложить Плантагенета дѣло.
  
                                           Глостеръ.
  
                       Добро, лордъ Уорикъ. Милый государь,
                       Изъ обстоятельствъ дѣла будетъ ясно:
                       Имѣются y васъ всѣ основанья
                       Чтобъ должное воздать Плантагенету,
                       Въ виду причинъ особыхъ, о которыхъ
                       Самъ въ Эльтемѣ докладывалъ я вамъ.
  
                                           Король Генрихъ.
  
                       Онѣ имѣютъ силы. Потому
                       Желанье наше, лорды, таково,
                       Чтобъ Ричарду вернуть его права.
  
                                           Уорикъ.
  
                       Пусть Ричарду вернутъ его права;
                       Тѣмъ предъ отцомъ его вину загладятъ.
  
                                           Винчестеръ.
  
                       Какъ прочіе -- такъ Винчестеръ рѣшаетъ.
  
                                           Король Генрихъ.
  
                       Коль скоро вѣренъ Ричардъ будетъ намъ --
                       Не это лишь, я возвращу ему
                       Наслѣдье дома Іоркскаго. Вѣдь вы
                       По линіи прямой -- его потомокъ.
  
                                           Плантагенетъ.
  
                       Даетъ обѣтъ смиренный твой слуга
                       Тебѣ служить до самой смерти вѣрно.
  
                                           Король Генрихъ.
  
                       Тогда склони колѣна предо мной,
                       Въ награду же за это опояшу
                       Тебя мечомъ изъ дома Іорковъ я.
                       Встань истиннымъ Плантагенетомъ, Ричардъ.
                       Отнынѣ ты -- свѣтлѣйшій герцогъ Іоркъ.
  
                                           Плантагенетъ.
  
                       Пусть мой успѣхъ враговъ твоихъ низвергнетъ,
                       Тебѣ служу пусть я на гибель имъ,
                       Да сгинутъ всѣ, кто на тебя помыслитъ!
  
                                           Всѣ.
  
                       Привѣтъ тебѣ, могучій герцогъ Іоркъ!
  
                                           Сомерсетъ.
  
                       Сгинь, гнусный принцъ, безславный герцогъ Іоркъ!
  
                                           Глостеръ.
  
                       Для вашего величества -- пора
                       Во Францію отплыть, къ коронованью.
                       Присутствіе монарха возбуждаетъ
                       Любовь друзей и подданныхъ, межъ тѣмъ
                       Враговъ его въ смущеніе приводитъ.
  
                                           Король Генрихъ.
  
                       Коль ты сказалъ -- рѣшусь на этотъ шагъ.
                       Гдѣ съ нами другъ -- тамъ не опасенъ врагъ.

(Трубы).

  
                                           Глостеръ.
  
                       Твои суда къ отплытію готовы.

(Уходятъ всѣ кромѣ Экзетера).

  
                                           Экзетеръ.
  
                       Во Франціи иль въ Англіи мы будемъ --
                       Предугадать грядущаго нельзя.
                       Межъ пэрами раздоръ послѣдній тлѣетъ
                       Подъ пепломъ дружбы мнимой, и наружу
                       Въ концѣ концовъ онъ пламенемъ прорвется.
                       Какъ постепенно въ членахъ зараженныхъ
                       Гніютъ ихъ мясо, мускулы и кости --
                       Такъ будетъ распря эта развиваться.
                       И я боюсь, свершится предсказанье,
                       Которое, когда былъ Генрихъ Пятый
                       Властителемъ, и дѣти даже знали:
                       Что Генриха того завоеванья,
                       Который въ Монмутѣ рожденъ, -- утратитъ Генрихъ,
                       Рожденный въ Виндзорѣ, и для меня
                       Теперь оно такъ ясно, что желалъ бы
                       Я не дожить до тѣхъ временъ несчастныхъ.

(Уходитъ).

[]

  

СЦЕНА II.

  

Франція. Передъ Руаномъ.

  

Входитъ Дѣва, переодѣтая, и солдаты, одѣтые крестьянами, съ мѣшками за спиною.

  
                                           Дѣва.
  
                       Руанскія ворота -- передъ нами.
                       Мы хитростью должны проникнуть въ нихъ.
                       Внимательны къ своимъ словамъ вы будьте,
                       Ведите рѣчь, какъ продавцы простые,
                       Пришедшіе, чтобъ торговать зерномъ.
                       Коль впустятъ насъ -- на это я надѣюсь,
                       И мы найдемъ, что стража ихъ слаба --
                       Я извѣщу друзей условнымъ знакомъ,
                       Чтобъ Карлъ дофинъ готовилъ нападенье.
  
                                           1-ый солдатъ.
  
                       Мы, взявъ мѣшки, въ мѣшокъ посадимъ городъ,
                       И станемъ здѣсь хозяйничать въ Руанѣ.
                       Поэтому -- стучимся.

(Стучится).

  
                                           Сторожъ (извнутри).
  
                                                     Qui va là?
  
                                           Дѣва.
  
                       Paysans, pauvres gens de France. Торговцы -- мы,
                       Пришедшіе продать свое зерно.
  
                                           Сторожъ (открываетъ ворота).
  
                       Входите же. Къ базару прозвонили.
  
                                           Дѣва.
                       Теперь, Руанъ, падутъ твои твердыни.

(Дѣва и солдаты входятъ въ городъ).

  

Карлъ, Орлеанскій, Алансонскій, Рене и войска.

  
                                           Карлъ.
  
                       Пусть въ хитрости святой Денисъ поможетъ,
                       И вновь мы спать въ Руанѣ мирно будемъ.
  
                                           Орлеанскій.
  
                       Съ солдатами туда вступила Дѣва,
                       Но способомъ какимъ она укажетъ,
                       Откуда намъ ударить безопаснѣй?
  
                                           Рене.
  
                       Она зажжетъ на этой башнѣ факелъ,
                       Какъ знакъ того, что мѣсто, гдѣ она
                       Прошла сама -- защищено слабѣе.
  
                                           Дѣва (поднимается на укрѣпленіе съ зажженнымъ факеломъ въ рукѣ).
  
                       Смотрите! Вотъ счастливый факелъ брачный.
                       Онъ съ Франціей соединитъ Руанъ,
                       Но гибелью грозитъ войскамъ Тальбота.
  
                                           Орлеанскій.
  
                       Сигналъ друзей ты видишь, славный Карлъ?
                       На башнѣ той зажженный факелъ свѣтитъ.
  
                                           Карлъ.
  
                       Пусть блещетъ онъ кометою возмездья,
                       Паденіе враговъ предвозвѣщая.
  
                                           Рене.
  
                       Не медли же, опасны проволочки,
                       Идемъ впередъ при возгласахъ: Дофинъ!
                       И поскорѣй со стражею покончимъ.

(Входятъ въ Руанъ).

  

Тальботъ и англійскіе солдаты.

  
                                           Тальботъ.
  
                       О, Франція, оплачешь ты измѣну,
                       Коль скоро я ее переживу!
                       Проклятая колдунья эта Дѣва
                       Такъ быстро дѣло адское свершила,
                       Что отъ враговъ съ трудомъ лишь мы спаслись.
  

Тревога, битва. Изъ города выносятъ въ креслахъ больного Бедфорда, съ нимъ -- Тальботъ, Бургундскій и англійскія войска. На стѣнахъ появляются Дѣва, Карлъ, Орлеанскій, Алансонскій и Рене.

  
                                           Дѣва.
  
                       День добрый! Хлѣба не угодно ли вамъ?
                       Бургундскій герцогъ предпочтетъ поститься,
                       Чѣмъ вновь его купить за ту же цѣну.
                       Тамъ куколь былъ. По вкусу ли онъ вамъ?
  
                                           Бургундскій.
  
                       Распутница, колдунья, смѣйся! Хлѣбомъ
                       Тебя твоимъ заставлю подавиться:
                       Ты проклянешь день жатвы.
  
                                           Карлъ.
  
                                                               Ваша свѣтлость,
                       До той поры вы съ голоду умрете.
  
                                           Бедфордъ.
  
                       Мы отомстимъ не словомъ, a дѣлами.
  
                                           Дѣва.
  
                       Что, добрая сѣдая борода,
                       Не хочешь ли переломить копье,
                       Со смертью здѣсь сразиться, сидя въ креслахъ?
  
                                           Тальботъ.
  
                       Французская чертовка, злая вѣдьма!
                       Тебѣ ль, среди любовниковъ твоихъ,
                       Надъ доблестною старостью глумиться,
                       Полуживого трусомъ называть?
                       Когда съ тобой я снова не побьюсь --
                       Пусть суждено погибнуть мнѣ безславно.
  
                                           Дѣва.
  
                       Такъ пылки вы? Но -- осторожнѣй, Дѣва:
                       Тальботъ гремитъ -- такъ значитъ быть дождю.

(Тальботъ и другіе совѣщаются).

                       Парламенту привѣтъ! За кѣмъ же слово?
  
                                           Тальботъ.
  
                       Рѣшитесь ли вы съ нами выйти въ поле?
  
                                           Дѣва.
  
                       Ужель, милордъ настолько мы -- глупцы,
                       Чтобъ взятое пытаться взять вторично?
  
                                           Тальботъ.
  
                       Я говорю не съ дерзкою Гекатой,
                       Съ тобою, Алансонъ, и всѣми вами.
                       Хотите-ль вы сразиться, какъ бойцы?
  
                                           Алансонъ.
  
                       О, нѣтъ, сеньоръ.
  
                                           Тальботъ.
  
                                           Чортъ побери, сеньоръ!
                       Французскіе погонщики муловъ!
                       Попрятались за стѣны, какъ мальчишки,
                       И въ бой итти, какъ рыцари, не смѣютъ.
  
                                           Дѣва.
  
                       Начальники, уйдемъ со стѣнъ. Я вижу
                       Недоброе во взорѣ y Тальбота.
                       Богъ съ вами, лордъ! Мы приходили только
                       Вамъ объявить, что здѣсь мы.

(Дѣва и прочіе сходятъ со стѣнъ).

  
                                           Тальботъ.
  
                       И скоро мы послѣдуемъ за вами,
                       Иль славу я смѣняю на позоръ!
                       Бургундскій! Честью рода поклянись,
                       Во Франціи задѣтой всенародно,
                       Что возвратишь ты городъ иль падешь!
                       A я клянусь, и это такъ же вѣрно,
                       Какъ то, что Генрихъ здравствуетъ, и здѣсь
                       Отецъ его завоеватель былъ,
                       A въ городѣ измѣннически взятомъ --
                       Могила Сердца-Львинаго Ричарда, --
                       Клянусь: верну я городъ иль умру!
  
                                           Бургундскій.
  
                       Такой же клятвой вторю я твоей.
  
                                           Тальботъ.
  
                       На умирающаго герцога взгляни,
                       На доблестнаго Бердфорда сначала.
                       Милордъ, мы васъ устроимъ въ лучшемъ мѣстѣ,
                       Какъ требуетъ недугъ и возрастъ вашъ.
  
                                           Бедфордъ.
  
                       Лордъ Тальботъ, не позорь меня. Сидѣть
                       Я здѣсь хочу, передъ стѣнами Руана,
                       И раздѣлить печаль иль радость съ вами.
  
                                           Бургундскій.
  
                       Дай, храбрый Бедфордъ, убѣдить себя...
  
                                           Бедфордъ.
  
                       Меня уйти не убѣдишь. Читалъ я,
                       Что Нендрагонъ больной, въ своихъ носилкахъ
                       Явился въ бой и побѣдилъ враговъ.
                       Одушевилъ бы я сердца солдатъ.
                       Они всегда со мною схожи были.
  
                                           Тальботъ.
  
                       Неустрашимый духъ въ груди безсильной!
                       Пусть будетъ такъ. Храни его, Творецъ.
                       Теперь, отважный герцогъ, не замедлимъ
                       Собрать свое разсѣянное войско
                       И на врага хвастливаго ударимъ.

(Бургундскій, Тальботъ и войско входятъ въ городъ, оставивъ Бедфорда и др.).

  

Тревога, битва; во время одной изъ стычекъ входятъ сэръ Джонъ Фастольфъ и капитанъ.

  
                                           Капитанъ.
  
                       Куда спѣшите вы, сэръ Джонъ Фастольфъ?
  
                                           Фастольфъ.
  
                       Куда спѣшу? Спасаюсь бѣгствомъ я.
                       Мы, кажется, отбиты будемъ снова.
  
                                           Капитанъ.
  
                       Какъ? Тальбота покинувъ, вы бѣжите?
  
                                           Фастольфъ.
  
                       Всѣхъ Тальботовъ, спасти бы только жизнь!

(Уходитъ).

  
                                           Капитанъ.
  
                       Трусливый воинъ! гибель на тебя.

(Входитъ въ городъ).

(Отбой, битва. Дѣва, Алансонъ, Карлъ бѣгутъ изъ города).

  
                                           Бедфордъ.
  
                       Лети, душа, коль небу такъ угодно:
                       Теперь враговъ я видѣлъ пораженье.
                       Что сила, что увѣренность безумцевъ?
                       Дерзавшіе надъ нами насмѣхаться --
                       Они теперь бѣжать съ позоромъ рады.

(Умираетъ, его уносятъ въ городъ).

  

Тревога. Возвращаются Тальботъ, Бургундскій и др.

  
                                           Тальботъ.
  
                       Потеряно, и въ тотъ же день отбито --
                       Двойная честь! Но слава той побѣды,
                       Бургундскій герцогъ -- небу, a не намъ.
  
                                           Бургундскій.
  
                       Воинственный, неустрашимый Тальботъ!
                       Тебя носить отнынѣ въ сердцѣ буду,
                       Гдѣ памятникъ тебѣ -- твои дѣянья.
  
                                           Тальботъ.
  
                       Благодарю васъ, герцогъ. Гдѣ же Дѣва?
                       Сдается мнѣ, что духъ ея заснулъ.
                       Гдѣ вызовы Батарда, Карла смѣхъ?
                       Затихло все. Главой поникъ Руанъ,
                       Столькихъ лишась защитниковъ отважныхъ.
                       Мы въ городѣ порядокъ возстановимъ
                       И, опытныхъ назначивъ офицеровъ,
                       Отправимся въ Парижъ, гдѣ пребываетъ
                       Съ вельможами нашъ молодой король.
  
                                           Бургундскій.
  
                       Во всемъ Бургундскій съ Тальботомъ согласенъ.
  
                                           Тальботъ.
  
                       Но прежде погребенія обрядъ
                       Надъ Бедфордомъ покойнымъ совершимъ.
                       Да будетъ онъ землѣ въ Руанѣ преданъ.
                       Храбрѣйшаго героя не бывало,
                       И при дворѣ -- достойнѣйшаго сердца.
                       Но всѣ умрутъ -- владыки, короли,
                       Таковъ конецъ всѣхъ горестей земныхъ.

(Уходитъ).

[]

  

СЦЕНА III.

Равнина близъ Руана.

Входятъ Карлъ, Орлеанскій, Алансонъ, Дѣва и войска.

                                           Дѣва.
  
                       Случайнымъ пораженьемъ не смущайтесь
                       И не скорбите, что Руанъ отбитъ.
                       Забота -- ядъ, a не лѣкарство тамъ,
                       Гдѣ болѣе уже нельзя помочь,
                       Пускай Тальботъ безумный торжествуетъ,
                       И, какъ павлинъ, свой распускаетъ хвостъ --
                       Мы выщиплемъ уборъ его, коль скоро
                       Съ дофиномъ всѣ довѣритесь вы мнѣ.
  
                                           Карлъ.
  
                       Ты ранѣе руководила нами,
                       Мы вѣрили въ тебя: одна случайность
                       Несчастная не подорветъ довѣрья.
  
                                           Орлеанскій.
  
                       Въ умѣ своемъ еще измысли хитрость,
                       И мы тебя на цѣлый міръ прославимъ.
  
                                           Алансонъ.
  
                       Мы статую твою поставимъ въ храмѣ,
                       И какъ святой тебѣ молиться будемъ,
                       Лишь въ этотъ разъ намъ, Дѣва, помоги.
  
                                           Дѣва.
  
                       Итакъ, вотъ что рѣшаетъ Іоанна:
                       Медовыми рѣчами, уговоромъ --
                       Мы герцога Бургундскаго принудимъ,
                       Покинувши Тальбота, къ намъ пристать.
  
                                           Карлъ.
  
                       Когда бъ, дружокъ, мы этого добились --
                       Тутъ Генриха войскамъ не стало-бъ мѣста.
                       Кичиться такъ не смѣлъ бы ихъ народъ,
                       Но былъ бы онъ изъ всѣхъ провинцій изгнанъ.
  
                                           Алансонъ.
  
                       Бѣжали бы изъ Франціи они,
                       Не сохранивъ здѣсь права и на графство.
  
                                           Дѣва.
  
                       Увидите; какъ дѣйствовать я стану,
                       Чтобъ все привесть къ желанному концу.

(Барабанный бой за сценой).

                       Вы слышите по звуку барабановъ,
                       Что двинулись къ Парижу ихъ войска.

(Англійскій маршъ. Входятъ и приходятъ на нѣкоторомъ разстояніи войска съ Тальботомъ во главѣ).

                       Тальботъ идетъ, знамена распустивъ,
                       И всѣ войска англійскія -- за нимъ.

(Французскій маршъ. Входитъ герцогъ Бургундскій и его войска).

                       A вотъ въ тылу Бургундскій герцогъ съ войскомъ.
                       На счастье, онъ отсталъ. Къ переговорамъ
                       Трубить сейчасъ! Мы съ нимъ поговоримъ.

(Трубятъ).

  
                                           Карлъ.
  
                       Переговоры съ герцогомъ Бургундскимъ!
  
                                           Бургундскій.
  
                       Кто съ герцогомъ желаетъ говорить?
  
                                           Дѣва.
  
                       Державный Карлъ, французъ, онъ какъ и ты.
  
                                           Бургундскій.
  
                       Что скажешь, Карлъ? Отсюда ухожу я.
  
                                           Карлъ (Дѣвѣ).
  
                       Ты говори. Плѣни его рѣчами.
  
                                           Дѣва.
  
                       Надежда всѣхъ французовъ, славный герцогъ,
                       Слугѣ твоей дозволь промолвить слово.
  
                                           Бургундскій.
  
                       Не слишкомъ лишь пространно говори.
  
                                           Дѣва.
  
                       На Францію богатую взгляни --
                       Страну твою! Селенья, города
                       Жестокій врагъ въ ней предалъ разрушенью.
                       Какъ мать глядитъ на милое дитя,
                       Чей нѣжный взоръ на вѣки смерть смежаетъ --
                       На Франціи недугъ ты погляди,
                       На тяжкія, чудовищныя раны,
                       Которыя нанесъ ея груди.
                       Мечъ обрати ты въ сторону другую,
                       И ранящихъ рази, a не цѣлящихъ.
                       Вѣдь капля крови изъ груди отчизны --
                       Должна-бъ сильнѣй, чѣмъ рѣки чуждой крови,
                       Тебя страшить. Вернись же къ намъ. Съ отчизны
                       Слезами смой кровавое пятно.
  
                                           Бургундскій.
  
                       Ея рѣчами околдованъ я,
                       Иль говоритъ во мнѣ сама природа?
  
                                           Дѣва.
  
                       Вся Франція, французы всѣ дивятся,
                       Въ твоемъ происхожденьѣ усомнясь.
                       Вступилъ въ союзъ съ народомъ гордымъ ты? --
                       Изъ выгоды тебѣ онъ довѣряетъ.
                       Когда жъ Тальботъ здѣсь прочно оснуется
                       И сдѣлаетъ тебя орудьемъ зла --
                       Кто властелинъ здѣсь будетъ, какъ не Генрихъ?
                       И, какъ бѣглецъ, изгнанникомъ ты будешь.
                       Припомни -- въ томъ найдешь ты подтвержденье --
                       Твоимъ врагомъ былъ герцогъ Орлеанскій,
                       И плѣнникомъ онъ былъ y англичанъ.
                       Межъ тѣмъ узнавъ, что недругъ онъ тебѣ --
                       Безъ выкупа его освободили,
                       На зло тебѣ и всѣмъ твоимъ друзьямъ.
                       Ты на своихъ согражданъ ополчился,
                       Соединясь съ убійцами твоими.
                       Приди же къ намъ, о герцогъ, возвратись!
                       Съ друзьями Карлъ тебя въ объятья приметъ.
  
                                           Бургундскій (въ сторону).
  
                       Я побѣжденъ. Какъ громомъ изъ орудій,
                       Возвышенною рѣчью я разбитъ,
                       Почти готовъ я преклонить колѣни.

(Громко).

                       Ты, родина, и вы, друзья, простите,
                       Позвольте васъ отъ всей души обнять.
                       Мои войска, могущество -- все ваше.
                       Прощай, Тальботъ, тебѣ не вѣрю я.
  
                                           Дѣва.
  
                       Какъ истинный французъ вы поступили.

(Про себя).

                       Вертится такъ и эдакъ.
  
                                           Карлъ.
  
                                                     Храбрый герцогъ,
                       Ты воскресилъ насъ дружбою твоей.
  
                                           Орлеанскій.
  
                       Ты снова мужество вселяешь въ насъ.
  
                                           Алансонскій.
  
                       На славу роль сыграла въ этомъ Дѣва,
                       Она вѣнца достойна золотого.
  
                                           Карлъ.
  
                       Соединимъ войска и сообща
                       Придумаемъ, какъ повредить врагу.

(Уходятъ).

  

СЦЕНА IV.

  

Парижъ. Покой во дворцѣ.

  

Входятъ король Генрихъ, Глостеръ, Винчестеръ, Іоркъ, Суффолькъ, Сомерсетъ, Уорикъ, Экзетеръ, Вернонъ, Бассетъ и др. Къ нимъ на встрѣчу идутъ Тальботъ и нѣкоторые изъ его офицеровъ.

  
                                           Тальботъ.
  
                       Мой государь, достойнѣйшіе пэры,
                       Когда узналъ я о прибытьѣ вашемъ --
                       Въ сраженіяхъ я сдѣлалъ перерывъ,
                       Дабы мой долгъ исполнить предъ монархомъ.
                       И въ знакъ того рукою, покорившей
                       Подъ вашу власть полсотни крѣпостей,
                       Семь городовъ, двѣнадцать укрѣпленій
                       Да именитыхъ плѣнниковъ пятьсотъ --
                       Я этотъ мечъ y вашихъ ногъ слагаю.

(Становится на колѣни).

                       И въ преданности сердца моего,
                       Всю честь побѣдъ приписываю Богу
                       Сначала я, a послѣ -- королю.
  
                                           Король Генрихъ.
  
                       Такъ значитъ лорда Тальбота я вижу,
                       Пробывшаго во Франціи такъ долго?
  
                                           Глостеръ.
  
                       Да, государь мой, это онъ.
  
                                           Король Генрихъ.
  
                                                     Добро
                       Пожаловать, побѣдоносный вождь.
                       Въ дни юности моей, -- хотя не старъ
                       И нынче я, -- отецъ мнѣ говорилъ,
                       Что воина отважнѣй не бывало.
                       Давно ужъ намъ извѣстны ваша вѣрность,
                       Усердіе, военные труды,
                       Но вы отъ насъ награды не имѣли,
                       Благодарить мы не могли васъ даже,
                       Затѣмъ, что васъ не видѣли въ лицо.
                       Но встаньте, лордъ. За ратныя заслуги
                       Мы жалуемъ васъ графомъ Шрусбери.
                       Присутствуйте вы при вѣнчаньѣ нашемъ.

(Трубы. Уходятъ всѣ, исключая Вернона и Бассета).

  
                                           Вернонъ.
  
                       Ну, что же сэръ? Такъ сильно горячились
                       Вы на морѣ, позоря тѣ цвѣта,
                       Что въ славу Іорка герцога ношу я?
                       Рѣшишься ль ты тѣ рѣчи подтвердить?
  
                                           Бассетъ.
  
                       Да, сэръ, коль скоро дерзкимъ языкомъ
                       Завистливо рѣшитесь лаять вы
                       На герцога, милорда Сомерсета.
  
                                           Вернонъ.
  
                       Я чту его такимъ, каковъ онъ есть.
  
                                           Бассетъ.
  
                       Ну, a какимъ? Вѣдь Іорка онъ не хуже?
  
                                           Вернонъ.
  
                       Не хуже? Какъ же! Вотъ тебѣ за то!

(Бьетъ его).

  
                                           Бассетъ.
  
                       Тебѣ законъ извѣстенъ, негодяй!
                       Кто обнажитъ оружье -- смерть тому,
                       Не то бы мнѣ ты кровью заплатилъ.
                       Но я къ его величеству отправлюсь --
                       Чтобъ испросить на битву дозволенье,
                       И мы сразимся на бѣду твою.
  
                                           Вернонъ.
  
                       Туда съ тобой поспѣю заодно:
                       Мы свидимся скорѣй, чѣмъ пожелаешь.

(Уходятъ)

  

ДѢЙСТВІЕ ЧЕТВЕРТОЕ.

СЦЕНАI.

Парижъ. Дворецъ.

Входятъ король Генрихъ, Глостеръ, Экзетеръ, Іоркъ, Суффолькъ, Сомерсетъ, Винчестеръ, Уорикъ, Тальботъ, комендантъ Парижа и др.

  
                                           Глостеръ.
  
                       Главу его вѣнчайте, лордъ-епископъ.
  
                                           Винчестеръ.
  
                       Помилуй, Боже, Генриха монарха
                       И государя -- именемъ Шестого.
  
                                           Глостеръ.
  
                       Клянитесь вы, парижскій губернаторъ

(комендантъ преклоняетъ колѣни)

                       Не избирать другого государя.
                       Да будутъ вамъ его друзья -- друзьями,
                       И только тѣ врагами станутъ вамъ,
                       Кто на его престолъ злоумышляетъ.
                       Такъ дѣйствуйте, и Богъ вамъ да поможетъ.

(Уходятъ комендантъ и свита).

  

Входитъ сэръ Джонъ Фастольфъ.

  
                                           Фастольфъ.
  
                       Мой государь, покуда изъ Калэ
                       На ваше я спѣшилъ коронованье
                       Отъ герцога Бургундскаго вручили
                       Мнѣ къ вашему величеству письмо.

(Подаетъ его).

  
                                           Тальботъ.
  
                       Позоръ тебѣ и герцогу позоръ!
                       Я поклялся сорвать, презрѣнный воинъ,
                       Съ ноги твоей Подвязку при свиданьѣ

(срываетъ орденъ).

                       И сдѣлалъ такъ -- затѣмъ, что недостойно
                       Отличьемъ ты пожалованъ высокимъ.
                       Простите, Генрихъ царственный, и лорды,
                       Но въ битвѣ при Патэ, гдѣ y меня
                       Шесть тысячъ войска было, a французовъ --
                       По десяти на одного, трусъ этотъ,
                       Какъ подъ охрану вѣрную, бѣжалъ
                       До первыхъ же ударовъ, раньше боя.
                       Теперь судите, лорды, поступилъ ли
                       Я правильно, и трусъ такой достоинъ
                       Носить отличье рыцарства иль нѣтъ?
  
                                           Глостеръ.
  
                       Воистинѣ такой поступокъ гнусенъ
                       И для простого воина, не только
                       Для рыцаря, вождя и капитана.
  
                                           Тальботъ.
  
                       Когда, милорды, орденъ основался,
                       То рыцарямъ Подвязки благороднымъ
                       Присущи были храбрость, добродѣтель
                       И мужество въ бояхъ, гдѣ, не страшась
                       Опасностей и смерти, все они
                       И въ крайности рѣшимость сохраняли.
                       И тотъ, кому такія свойства чужды --
                       Тотъ рыцаремъ зовется незаконно
                       И оскверняетъ высшій этотъ орденъ.
                       Когда-бъ я смѣлъ судьею быть -- сравнялъ бы
                       Его въ правахъ съ холопомъ подзаборнымъ,
                       Который сталъ дворянствомъ похваляться.
  
                                           Король Генрихъ.
  
                       Позоръ отчизны, слышалъ приговоръ?
                       Ты болѣе не рыцарь, удались,
                       Тебя подъ страхомъ смерти изгоняемъ.

(Фастольфъ уходитъ).

                       Теперь, милордъ протекторъ, прочитайте,
                       О чемъ Бургундскій герцогъ пишетъ намъ?
  
                                           Глостеръ.
  
                       Что это значитъ? Измѣнился слогъ
                       У герцога?

(Смотритъ надписъ).

                                 Какъ кратко; королю.
                       Забылъ ли онъ, что вы -- его властитель,
                       Иль означаетъ грубый заголовокъ,
                       Что въ чувствахъ онъ перемѣнился къ вамъ?
                       Что жъ пишетъ онъ?
                                 (Читаетъ). Въ виду причинъ особыхъ,
                       "Исполненъ состраданья къ разоренью
                       "Страны моей и къ жалобамъ народа,
                       "Который вы тѣсните, я покинулъ
                       "Зловредный вашъ союзъ, соединясь
                       "Съ законнымъ королемъ -- французскимъ Карломъ".
                       Ужасная измѣна! Неужели
                       Въ союзахъ, дружбѣ, клятвахъ -- заключаться
                       Такая ложь и вѣроломство могутъ?
  
                                           Король Генрихъ.
  
                       Какъ? Дядя нашъ Бургундскій возмутился?
  
                                           Глостеръ.
  
                       Да, государь, онъ вашимъ сталъ врагомъ.
  
                                           Король Генрихъ.
  
                       И худшее въ его посланьѣ -- это?
  
                                           Глостеръ.
  
                       И худшее и лучшее -- тутъ все.
  
                                           Король Генрихъ.
  
                       Пускай же съ нимъ поговоритъ лордъ Тальботъ.
                       И должную воздастъ за это кару.
                       Что скажете, милордъ? Довольны вы?
  
                                           Тальботъ.
  
                       Доволенъ я: предупрежденъ я вами,
                       Объ этомъ самъ я долженъ былъ просить.
  
                                           Король Генрихъ.
  
                       Войска собравъ, идите на него:
                       Пусть видитъ, какъ предательства не терпимъ
                       И какъ друзьямъ преступно измѣнять.
  
                                           Тальботъ.
  
                       Иду, всѣмъ сердцемъ, государь, желаю
                       Увидѣть вамъ враговъ уничиженье.

(Уходитъ).

  

Входитъ Вернонъ и Бассетъ.

  
                                           Вернонъ.
  
                       Дозвольте мнѣ съ нимъ биться, государь.
  
                                           Бассетъ.
  
                       Мнѣ, государь, дозвольте съ нимъ сразиться.
  
                                           Іоркъ.
  
                       Онъ -- мой слуга, ему внемлите, принцъ.
  
                                           Сомерсетъ.
  
                       За моего прошу я, милый Генрихъ.
  
                                           Король Генрихъ.
  
                       Терпѣнье, лорды. Пусть ихъ объяснятся.
                       Что значатъ ваши крики, господа?
                       Зачѣмъ и съ кѣмъ хотите вы сразиться?
  
                                           Вернонъ.
  
                       Съ нимъ, государь, онъ оскорбилъ меня.
  
                                           Бассетъ.
  
                       Я -- съ нимъ. Меня онъ также оскорбилъ.
  
                                           Король Генрихъ.
  
                       Въ чемъ состоитъ взаимная обида?
                       Скажите мнѣ, затѣмъ я вамъ отвѣчу.
  
                                           Бассетъ.
  
                       Покуда моремъ плыли мы сюда --
                       Изъ зависти онъ сталъ меня корить
                       За то, что я ношу вотъ эту розу.
                       Онъ говорилъ, что цвѣтъ ея такъ красенъ,
                       Какъ щеки господина моего,
                       Когда упорно правду отрицалъ онъ
                       По поводу вопроса о правахъ,
                       Возникшаго межъ нимъ и лордомъ Іоркомъ.
                       Онъ говорилъ обидныхъ словъ не мало,
                       И я прошу, въ опроверженье ихъ,
                       Въ защиту доброй славы господина --
                       Чтобъ разрѣшенъ былъ поединокъ мнѣ.
  
                                           Вернонъ.
  
                       A вотъ мое моленье, государь.
                       Хотя съумѣлъ въ благопріятномъ свѣтѣ
                       Онъ выставить поступокъ дерзкій свой --
                       Но, знайте: мнѣ онъ первый бросилъ вызовъ,
                       Сказавъ, что блѣдность розы обличаетъ,
                       Насколько духомъ слабъ мой господинъ.
  
                                           Іоркъ.
  
                       Гдѣ, Сомерсетъ, конецъ вражды твоей?
  
                                           Сомерсетъ.
  
                       Какъ, герцогъ Іоркъ, вы злобу ни таите --
                       Свою хитро -- она наружу рвется.
  
                                           Король Генрихъ.
  
                       Великій Богъ, что за безумье въ ихъ
                       Мозгу больномъ, когда изъ пустяковъ
                       Они раздоръ подобный затѣваютъ!
                       Любезные мои кузены Іоркъ
                       И Сомерсетъ, прошу васъ, примиритесь!
  
                                           Іоркъ.
  
                       Пусть распря ихъ рѣшится поединкомъ,
                       Затѣмъ уже намъ предпишите миръ.
  
                                           Сомерсетъ.
  
                       Насъ этотъ споръ касается однихъ
                       И межъ собой мы порѣшимъ его.
  
                                           Іоркъ.
  
                       Прими же, ты мой вызовъ, Сомерсетъ.
  
                                           Вернонъ.
  
                       Пусть кончится, какъ началось -- межъ нами.
  
                                           Бассетъ.
  
                       На томъ рѣши, державный повелитель.
  
                                           Глостеръ.
  
                       На томъ рѣшить? Проклятье вашей ссорѣ
                       И вамъ самимъ съ безстыдной рѣчью вашей,
                       Нахальные вассалы! Какъ не стыдно
                       Вамъ наглостью крикливой докучать
                       Его Величеству и намъ? A сами
                       Нехорошо вы дѣлаете, лорды,
                       Дозволивъ имъ такія пререканья
                       И, къ случаю придравшись, межъ собою
                       Устами ихъ раздоры затѣвая.
                       Совѣтую вамъ быть благоразумнѣй.
  
                                           Экзетеръ.
  
                       Скорбитъ король. Друзьями будьте, лорды.
  
                                           Король Генрихъ.
  
                       Приблизьтесь вы -- желавшіе сразиться.
                       Коль скоро милость цѣните вы нашу --
                       Должны забыть вы о причинѣ ссоры,
                       A вы, милорды, вспомните, гдѣ мы --
                       Въ измѣнчивомъ краю, непостоянномъ.
                       Когда раздоръ замѣтятъ въ нашихъ взорахъ
                       И несогласье наше -- въ недовольныхъ
                       Умахъ оно немедля возбудитъ
                       Духъ мятежа и неповиновенья.
                       Какой позоръ, когда узнаютъ принцы
                       Чужихъ земель, что здѣсь, изъ-за ничтожной
                       Бездѣлицы -- враждуютъ межъ собой
                       Вельможи, пэры Генриха Шестого,
                       Французское теряя государство!
                       О, вспомните отцовскія побѣды,
                       Года мои, -- и купленному кровью
                       Не дайте вы изъ пустяковъ погибнуть.
                       Посредникомъ пусть я въ раздорѣ буду.
                       Причины нѣтъ -- хотя бы эту розу
                       Я прикололъ -- подозрѣвать меня

(прикалываетъ алую розу).

                       Что Сомерсетъ милѣе мнѣ, чѣмъ Іоркъ,
                       Какъ братьевъ, я обоихъ ихъ люблю.
                       Тогда и мнѣ въ укоръ вѣнецъ поставятъ:
                       Вѣдь и король Шотландіи вѣнчался.
                       Но лучше васъ разсудокъ убѣдитъ
                       Чѣмъ я внушить иль преподать съумѣю,
                       A потому, какъ мы явились съ миромъ --
                       Такъ и пребудемъ въ мирѣ и любви.
                       Братъ Іоркъ, мы вашу свѣтлость назначаемъ
                       Надъ этой частью Франціи регентомъ.
                       Любезный Сомерсетъ, съ его пѣхотой
                       Вы конницу соедините вашу.
                       Какъ подданные вѣрные, сыны
                       Отцовъ своихъ, идите дружно вмѣстѣ
                       И гнѣва пылъ излейте на враговъ,
                       A мы и лордъ-протекторъ съ остальными,
                       Здѣсь отдохнувъ немного, чрезъ Калэ
                       Въ Британію вернемся, и надѣюсь,
                       Что въ скорости туда побѣды ваши
                       Доставятъ намъ дофина, Алансона
                       И этотъ весь измѣнническій сбродъ.

(Трубы. Уходятъ король Генрихъ, Глостеръ, Сомерсетъ, Винчестеръ, Суффолькъ и Бассетъ).

  
                                           Уорикъ.
  
                       По мнѣ, лордъ Іоркъ, премило розыгралъ
                       Оратора сегодня нашъ король.
  
                                           Іоркъ.
  
                       Согласенъ я, не по сердцу мнѣ только,
                       Что Сомерсета розу онъ надѣлъ.
  
                                           Уорикъ.
  
                       Такъ вздумалось. Принцъ милый, не вините
                       Вы короля: онъ зла вамъ не желалъ.
  
                                           Іоркъ.
  
                       Когда-бъ я былъ увѣренъ... Но -- довольно!
                       Заняться долженъ дѣломъ я другимъ.

(Уходитъ).

  
                                           Экзетеръ.
  
                       Добро, что ты сдержалъ себя, Ричардъ.
                       Когда-бъ наружу страсти прорвались --
                       Боюсь, что въ нихъ мы больше бы нашли
                       Злопамятной вражды и пылкой злобы,
                       Чѣмъ въ силахъ мы себѣ вообразить.
                       Чтобъ ни было -- но и простые люди,
                       Раздоръ дворянства видя при дворѣ,
                       Заносчивость вельможъ другъ передъ другомъ
                       И распри ихъ любимцевъ -- заключатъ,
                       Что бѣдствіе все это предвѣщаетъ.
                       Несчастіе -- въ рукѣ ребенка скипетръ,
                       Но хуже -- зависть, внесшая расколъ.
                       Въ ней гибель, въ ней -- источникъ смутъ и золъ.

(Уходитъ).

  

СЦЕНА II.

  

Передъ Бордо.

  

Тальботъ и войска.

  
                                           Тальботъ.
  
                       Ступай къ воротамъ города, трубачъ,
                       И вызови на стѣну полководца.
  

Трубачъ трубитъ къ переговорамъ. На стѣны выходитъ командующій французскимъ войскомъ со свитою.

  
                                           Тальботъ.
  
                       Французы! Я -- Джонъ Тальботъ, короля
                       Британскаго слуга на полѣ брани --
                       Взываю къ вамъ: ворота отворивъ,
                       Явите намъ покорность и признайте
                       Вы государя нашего -- своимъ, --
                       Я съ грозными войсками удалюсь.
                       Но если миръ отвергнете -- моихъ
                       Сподвижниковъ пробудите вы ярость.
                       Они зовутся: голодомъ костлявымъ,
                       Разящей сталью, пламенемъ ползучимъ.
                       И вмигъ они съ землей сравняютъ башню,
                       Коль нашу вы отвергнете пріязнь.
  
                                           Командующій фр. войскомъ.
  
                       Зловѣщій сычъ, вѣщающій о смерти,
                       Кровавый бичъ народа моего!
                       Твой произволъ приблизился къ концу,
                       Проникнуть къ намъ ты можешь только мертвый.
                       Достаточно мы укрѣпились тутъ,
                       И въ полѣ мы сразиться въ силахъ,
                       A вздумаешь ты отступить -- дофиномъ
                       Въ сѣть ихъ полковъ ты будешь вовлеченъ,
                       Со всѣхъ сторонъ разставлены отряды
                       Чтобъ преградить тебѣ возможность къ бѣгству.
                       Гдѣ помощи ни вздумалъ бы искать --
                       Добычей смерти явно станешь ты
                       И съ гибелью ты блѣдною столкнешься.
                       Французовъ десять тысячъ поклялись
                       Причастіемъ, что разрядятъ орудья
                       Они свои въ Тальбота одного.
                       Вотъ ты живымъ стоишь передо мною,
                       Мужъ доблестный съ неустрашимымъ духомъ,
                       И должную хвалу въ послѣдній разъ
                       Я, недругъ твой, хочу тебѣ воздать.
                       Скорѣе, чѣмъ просыплется песокъ
                       Весь до конца изъ стклянки -- этимъ взорамъ,
                       Которые тебя цвѣтущимъ видятъ --
                       Ты явишься въ крови, поблекшимъ, мертвымъ.

(Барабаны вдали).

                       Чу! Барабанъ дофина! Онъ звучитъ,
                       Какъ колоколъ душѣ твоей смятенной,
                       A мой пробьетъ отходную тебѣ.

(Уходитъ).

  
                                           Тальботъ.
  
                       Онъ не солгалъ: врага я слышу! Конныхъ
                       Развѣдчиковъ на фланги ихъ отправьте!
                       О, какъ y насъ небрежна дисциплина.
                       Мы загнаны -- оленей робкихъ стадо,
                       Запуганныхъ визгливой стаей псовъ.
                       Но если мы -- британскіе олени,
                       То кровные, что съ перваго удара
                       Не свалятся, но къ сворѣ кровожадной
                       Стальные лбы свирѣпо обратятъ,
                       Трусливыхъ псовъ къ себѣ не подпуская.
                       Продайте жизнь такъ дорого, какъ я --
                       И дорогой добычей мы станемъ.
                       Святой Георгій, Богъ и наше право!
                       Да будетъ намъ въ бою опасномъ слава.

(Уходятъ).

[]

  

СЦЕНА III.

  

Равнина въ Гаскони.

  

Іоркъ съ войсками, къ нему -- гонецъ.

  
                                           Іоркъ.
  
                       Ужель все нѣтъ развѣдчиковъ, слѣдившихъ
                       За арміей могучею дофина?
  
                                           Гонецъ.
  
                       Милордъ, они вернулись съ донесеньемъ,
                       Что онъ къ Бордо ведетъ войска, затѣмъ
                       Чтобъ съ Тальботомъ сразиться. На пути
                       Лазутчики открыли два отряда --
                       Значительнѣй дофина войскъ, и, съ ними
                       Соединясь, идетъ онъ на Бордо.
  
                                           Іоркъ.
  
                       Пусть Сомерсетъ негодный будетъ проклятъ!
                       Что жъ конницу задерживаетъ онъ,
                       Которая участіе въ осадѣ
                       Должна принять? Подмоги Тальботъ ждетъ;
                       Предателемъ межъ тѣмъ я одураченъ,
                       И рыцарю помочь не въ силахъ я.
                       Да подкрѣпитъ Господь его, не то
                       Во Франціи намъ безъ него не биться!
  

Входитъ сэръ Вильямъ Льюси.

  
                                           Льюси.
  
                       Вождь царственный англійскихъ войскъ, въ которыхъ
                       Ни разу такъ досель мы не нуждались --
                       Спѣши на помощь славному Тальботу!
                       Герой кольцомъ желѣзнымъ опоясанъ
                       И гибелью зловѣщей окруженъ.
                       Спѣши въ Бордо, неустрашимый герцогъ,
                       Не то -- прости Тальботъ и наша честь.
  
                                           Іоркъ.
  
                       На мѣсгѣ Тальбота будь Сомерсетъ,
                       Войска мои задерживать посмѣвшій --
                       Предателя и труса потерявъ,
                       Мы тѣмъ спасли-бъ отважнаго героя.
                       Отъ ярости и гнѣва плачу я,
                       Что гибнетъ все, покуда спитъ измѣнникъ.
  
                                           Льюси.
  
                       Пошли ему какую нибудь помощь.
  
                                           Іоркъ.
  
                       Съ нимъ все падетъ, и слово я нарушу!
                       Мы -- въ горѣ врагъ ликуетъ; мы теряемъ,
                       A онъ пріобрѣтаетъ съ каждымъ днемъ,
                       И Сомерсетъ предатель -- тутъ виновникъ.
  
                                           Льюси.
  
                       Такъ пусть Господь спасетъ Тальбота душу,
                       A также сына юнаго его:
                       Онъ встрѣтился мнѣ на пути къ отцу,
                       Семь лѣтъ они не видѣлись, и вотъ
                       Найдутъ конецъ они при встрѣчѣ оба.
  
                                           Іоркъ.
  
                       Увы, тебѣ на радость ли, Тальботъ,
                       Привѣтствовать дитя свое y гроба?
                       Прочь уходи! Стѣснилась грудь моя...
                       Встрѣчаются друзья передъ кончиной.
                       Помочь не въ состояньи, въ силахъ я
                       Лишь клясть того, кто этому причиной.
                       Нѣтъ Тура, Пуатье, Блуа и Мэна:
                       Въ томъ Сомерсетъ виной -- его измѣна.

(Уходитъ съ войсками).

  
                                           Льюси.
  
                       Итакъ, межъ тѣмъ, какъ злой раздора коршунъ
                       Живетъ въ груди великихъ полководцевъ --
                       Мы, вслѣдствіе небрежности, теряемъ
                       Все, что добылъ, едва остыть успѣвшій
                       Въ гробу своемъ -- безсмертный Генрихъ Пятый.
                       Пока идутъ межъ ними пререканья --
                       Все гибнетъ: жизни, честь, завоеванья.

(Уходитъ).

  

СЦЕНА IV.

Другая равнина въ Гаскони.

Сомерсетъ, свита его, одинъ изъ офицеровъ Тальбота.

                                           Сомерсетъ.
  
                       Теперь уже послать подмогу поздно.
                       Предприняли свой походъ Іоркъ и Тальботъ
                       Съ поспѣшностью чрезмѣрной. Нашихъ силъ
                       Для отраженья вылазокъ не хватитъ.
                       Былъ черезчуръ самонадѣянъ Тальботъ
                       И омрачилъ онъ прежней славы блескъ
                       Такимъ безумно дерзкимъ предпріятьемъ.
                       Іоркъ шлетъ его на смерть въ бою безславномъ,
                       Чтобъ самому великимъ Іоркомъ стать.
  
                                           Офицеръ.
  
                       Является сюда сэръ Вильямъ Льюси,
                       Со мной отъ войскъ за помощью онъ присланъ.
  

Входитъ сэръ Вильямъ Льюси.

  
                                           Сомерсетъ.
  
                       Что, сэръ Вильямъ? откуда вы явились?
  
                                           Льюси.
  
                       Отъ Тальбота, который выданъ, проданъ!
                       Онъ борется съ бѣдою неминучей,
                       И молитъ славныхъ Іорка съ Сомерсетомъ
                       Смерть отразить -- его отрядамъ слабымъ
                       Грозящую. Покуда съ полководца
                       Великаго кровавый потъ струится,
                       И помощи, едва держась, онъ ждетъ --
                       Вы, Англіи опора, на которыхъ
                       Надѣялся онъ ложно -- въ сторонѣ
                       Соперничествомъ заняты ничтожнымъ.
                       Пусть помощи спасительной присылку
                       Не замедляетъ личный вашъ раздоръ,
                       Межъ тѣмъ, какъ жизни славнаго борца
                       Опасностей міръ цѣлый угрожаетъ.
                       Карлъ, герцоги Бургундскій съ Орлеанскимъ,
                       И Алансонъ съ Рене -- его тѣснятъ,
                       И черезъ васъ погибнуть долженъ Тальботъ.
  
                                           Сомерсетъ.
  
                       Іоркъ шлетъ его, пусть помогаетъ Іоркъ.
  
                                           Льюси.
  
                       A Іоркъ винитъ открыто вашу свѣтлость,
                       Что конницу его вы задержали,
                       Готовую къ походу.
  
                                           Сомерсетъ.
  
                                           Іоркъ солгалъ!
                       Онъ могъ прислать за нею. Не обязанъ
                       Ему я ни почтеньемъ, ни любовью
                       И не хочу присылкой подольщаться.
  
                                           Льюси.
  
                       Не силами враговъ -- коварствомъ близкихъ
                       Теперь опутанъ Тальботъ благородный.
                       Онъ въ Англію живымъ не возвратится,
                       Но здѣсь падетъ, раздоромъ вашимъ сгубленъ.
  
                                           Сомерсетъ.
  
                       Идемъ. Сейчасъ я конницу отправлю,
                       Чрезъ шесть часовъ она къ нему прибудетъ.
  
                                           Льюси.
  
                       Ужъ поздно. Онъ захваченъ иль убитъ,
                       Бѣжать не могъ онъ, если-бъ и хотѣлъ,
                       A если-бъ могъ -- то не бѣжалъ бы Тальботъ.
  
                                           Сомерсетъ.
  
                       Прости, Тальботъ, когда пробилъ твой часъ.
  
                                           Льюси.
  
                       Съ нимъ -- честь его; позоръ его -- на васъ.

(Уходитъ).

  

СЦЕНА V.

Англійскій лагерь близъ Бордо.

Входятъ Тальботъ и сынъ его Джонъ.

                                           Тальботъ.
  
                       Джонъ Тальботъ юный, я призвалъ тебя
                       Съ тѣмъ, чтобы здѣсь наставить въ ратномъ дѣлѣ
                       И воскресить въ тебѣ Тальбота имя,
                       Когда лѣта преклонныя и хилость --
                       Меня къ одру навѣки прикуютъ.
                       Коварныя, зловѣщія свѣтила!
                       Приходишь ты сюда на праздникъ смерти,
                       Къ опасности неотвратимо грозной.
                       Бери, мой сынъ, быстрѣйшаго коня,
                       Я научу сейчасъ тебя, какъ можешь
                       Спастись поспѣшнымъ бѣгствомъ. Но не медли.
  
                                           Джонъ.
  
                       Но развѣ я не Тальботъ, вамъ не сынъ?
                       И мнѣ бѣжать? Коль скоро мать мою
                       Вы любите -- безчестья не кладите
                       Теперь на имя честное ея,
                       Пусть не слыву я сыномъ незаконнымъ.
                       Всѣ скажутъ: въ немъ не кровь Тальбота, если
                       Бѣжалъ онъ тамъ, гдѣ Тальботъ устоялъ.
  
                                           Тальботъ.
  
                       Бѣги, -- отмстишь, когда падетъ отецъ.
  
                                           Джонъ.
  
                       Для бѣглеца не можетъ быть возврата.
  
                                           Тальботъ.
  
                       Останемся -- обоихъ ждетъ конецъ.
  
                                           Джонъ.
  
                       Останусь я. Въ твоемъ лицѣ утрата
                       Была-бъ тяжка, себя побереги.
                       Безвѣстенъ я, значенья не имѣю,
                       Убивъ меня, не побѣдятъ враги,
                       Но все погибнетъ съ гибелью твоею.
                       Тебѣ, герою, бѣгство -- не укоръ,
                       Я не герой, и мнѣ одно -- позоръ.
                       Коль ты бѣжишь -- разсчетъ увидятъ явный,
                       A я бѣгу -- всѣ скажутъ: трусъ безславный.
                       И самъ едва ль позднѣе устою,
                       Когда бѣгу я въ первомъ же бою.
                       Молю тебя: о, лучше пасть въ сраженьѣ,
                       Чѣмъ жизнь купить цѣною униженья!
  
                                           Тальботъ.
  
                       И погребешь въ могилѣ ты одной
                       Всѣ упованья матери родной?
  
                                           Джонъ.
  
                       Не осрамлю мнѣ давшую рожденье.
  
                                           Тальботъ.
  
                       Иди -- таковъ отцовскій мой завѣтъ.
  
                                           Джонъ.
  
                       Въ сраженье -- да. Бѣжать постыдно -- нѣтъ!
  
                                           Тальботъ.
  
                       Въ тебѣ отецъ спасенъ отчасти будетъ.
  
                                           Джонъ.
  
                       И сынъ отца тѣмъ на позоръ осудитъ.
  
                                           Тальботъ.
  
                       Не славенъ ты. Стыда не можешь знать.
  
                                           Джонъ.
  
                       Могу я ваше имя запятнать.
  
                                           Тальботъ.
  
                       Приказъ отца пятно позора смоетъ.
  
                                           Джонъ.
  
                       Падете вы -- кто истину откроетъ?
                       Бѣжимъ вдвоемъ, когда спасенья нѣтъ.
  
                                           Тальботъ.
  
                       Мои войска на злую смерть покину,
                       И стыдъ узнаю я на склонѣ лѣтъ?
  
                                           Джонъ.
  
                       И въ юности мнѣ знать его не слѣдъ.
                       Какъ собственнаго тѣла половину
                       Мы отдѣлить не можемъ отъ другой --
                       Такъ и тебя, отецъ, я не покину.
                       Иди, останься, -- всюду я съ тобой.
                       Умретъ отецъ -- тогда не жить и сыну.
  
                                           Тальботъ.
  
                       Такъ, милый сынъ, съ тобой прощаюсь я,
                       Съ закатомъ дня затмится жизнь твоя.
                       Сразимся рядомъ, вмѣстѣ съ поля брани
                       Да отлетитъ нашъ духъ къ небесной грани.

(Уходятъ).

  

СЦЕНА VI.

Поле сраженія.

Тревога, вылазки, битва. Тальбота сынъ окруженъ, отецъ выручаетъ его.

                                           Тальботъ.
  
                       Смѣлѣй! Святой Георгій и побѣда!
                       Смѣлѣй! Регентъ не держитъ данныхъ словъ.
                       Свой мечъ обрекъ онъ ярости враговъ.
                       Гдѣ Джонъ? Постой! Передохни въ бою.
                       Тебѣ вторично нынѣ жизнь даю,
                       Которую я далъ тебѣ однажды.
  
                                           Джонъ.
  
                       Я дважды сынъ, и ты отецъ мнѣ дважды.
                       Жизнь первую пресѣчь стремился рокъ;
                       Твой славный мечъ продлилъ мнѣ данный срокъ.
  
                                           Тальботъ.
  
                       Когда огонь изъ шлема y дофина
                       Изсѣченъ былъ въ бою ударомъ сына --
                       Я вспыхнулъ гордой жаждою побѣдъ.
                       Какъ въ юности, воинственнаго пыла
                       Исполнился я вновь на склонѣ лѣтъ.
                       Рука моя Бургундскаго отбила,
                       Батарда, Алансона, цвѣтъ бойцовъ, --
                       И ты спасенъ отъ галльскихъ гордецовъ.
                       Свирѣпый Орлеанъ, съ которымъ въ сѣчѣ
                       Мечъ дѣвственный пришлось тебѣ скрестить,
                       Кому досталось кровь твою пролить --
                       Попался мнѣ, и раненъ былъ при встрѣчѣ.
                       Воскликнулъ я: кровь гнусную твою,
                       Нечистую, таящую заразу
                       И подлую -- въ отмщенье я пролью
                       За чистую кровь Тальбота! -- Въ бою
                       Готовился я съ нимъ покончить сразу,
                       Но съ помощью прибывшихъ спасся онъ.
                       Но мнѣ скажи, усталъ ты, милый Джонъ?
                       И рыцарской себя отмѣтивъ славой,
                       Согласенъ ли покинуть бой кровавый?
                       Бѣги, отмсти врагамъ за смерть мою.
                       Въ одномъ бойцѣ здѣсь пользы будетъ мало.
                       Безумна мысль, мнѣ очевидно стало --
                       Судьбу всѣхъ насъ вмѣстить въ одну ладью.
                       Когда враговъ избѣгну изступленныхъ,
                       То завтра же умру отъ лѣтъ преклонныхъ.
                       Останусь я -- какой разсчетъ врагу
                       Въ томъ, что я лишній день прожить могу.
                       Съ тобой же гибнуть: имя родовое,
                       И мать моя, и мщеніе святое,
                       Отчизны честь. Ты смерти ихъ обрекъ;
                       Рѣшась бѣжать, ты все спасти бы могъ.
  
                                           Джонъ.
  
                       Я не страдалъ отъ стали Орлеана,
                       Отъ словъ твоихъ раскрылась въ сердцѣ рана.
                       Въ стыдѣ какая польза можетъ быть:
                       Жизнь жалкую спасти и честь убить?
                       Нѣтъ, прежде чѣмъ я Тальбота оставлю --
                       Пусть подо мной трусливый конь падетъ.
                       Пускай тогда себя я обезславлю,
                       Съ французской чернью наравнѣ поставлю,
                       Предметомъ ставъ глумленій и невзгодъ.
                       Клянусь я вашей славой: если поле
                       Покину я, отецъ мой -- не Тальботъ.
                       О бѣгствѣ не упоминайте болѣ,
                       Сынъ Тальбота y ногъ отца умретъ.
  
                                           Тальботъ.
  
                       Тогда -- за мной, и будь моимъ Икаромъ.
                       Жизнь юная твоя мнѣ дорога.
                       Бокъ о бокъ мы ударимъ на врага,
                       И честь добывъ, падемъ въ бою не даромъ.

(Уходятъ).

  

СЦЕНА VII.

Другая часть поля.

Тревога, битва, входитъ раненый Тальботъ, поддерживаемый служителемъ.

                                           Тальботъ
  
                       Гдѣ жизнь моя вторая? Пораженъ
                       Я на смерть самъ. Гдѣ Тальботъ, смѣлый Джонъ?
                       О, смерть -- пятномъ отмѣченная плѣна,
                       Встрѣчаю, видя мужество его,
                       Съ улыбкою твое я торжество.
                       Онъ, увидавъ, что палъ я на колѣно,
                       Взмахнулъ мечомъ и, какъ голодный левъ,
                       Сталъ истреблять враговъ, освирѣпѣвъ.
                       Когда же онъ, мой грозный охранитель,
                       Одинъ со мной остался -- гнѣвъ слѣпой
                       Зажегся въ немъ, и гдѣ враги толпой
                       Тѣснилися, помчался онъ, какъ мститель --
                       Туда, гдѣ былъ сраженія разгаръ.
                       Онъ утолилъ свой духъ въ кровавомъ морѣ,
                       Онъ тамъ погибъ -- мой отпрыскъ, мой Икаръ!
  
                                           Служитель.
  
                       Сюда, милордъ, несутъ его. О, горе!

(Входятъ солдаты съ тѣломъ Джона Тальбота).

  
                                           Тальботъ.
  
                       Смерть древняя, какъ зло ты шутишь въ мірѣ!
                       Но оба мы, позорный сбросивъ гнетъ
                       И въ вѣчности соединясь -- полетъ
                       Направимъ свой въ сіяющемъ эѳирѣ.
                       Ты, раны чьи прекрасны предъ лицомъ
                       Жестокой смерти, говори съ отцомъ,
                       И этимъ смерти вырази презрѣнье:
                       Представь ее французомъ и врагомъ!
                       Сынъ бѣдный мой! Читаю въ выраженьѣ
                       Его улыбки ясно я слова:
                       -- Будь смерть врагомъ, она была-бъ мертва! --
                       Въ объятія отца его кладите.
                       Страдать не въ силахъ дольше я... Простите.
                       Исполнилось, -- и юный мой Тальботъ
                       Въ объятьяхъ старца гробъ себѣ найдетъ.

(Умираетъ).

  

Тревога. Солдаты и служитель уходятъ, оставивъ на мѣстѣ оба тѣла. Входятъ Карлъ, Алансонъ, Бургундскій, Орлеанскій, Рене, Дѣва и войска.

  
                                           Карлъ.
  
                       Приди къ нимъ Іоркъ и Сомерсетъ на помощь --
                       Намъ этотъ день кровавымъ былъ бы днемъ.
  
                                           Орлеанскій.
  
                       A какъ Тальбота бѣшеный щенокъ
                       Купалъ въ крови французской свой клинокъ!
  
                                           Дѣва.
  
                       Сказала я: пусть верхъ одержитъ Дѣва
                       Надъ юношею дѣвственнымъ! -- Но онъ
                       Отвѣтилъ мнѣ, преисполняясь гнѣва
                       И гордости: -- я не затѣмъ рожденъ,
                       Чтобъ былъ женой распутной побѣжденъ! --
                       Такъ, вызова принять не удостоя,
                       Онъ отъ меня бѣжалъ въ средину боя.
  
                                           Бургундскій.
  
                       Въ своемъ лицѣ явилъ бы онъ героя.
                       Вотъ онъ лежитъ въ объятьяхъ y того,
                       Кѣмъ рождены всѣ бѣдствія его.
  
                                           Орлеанскій.
  
                       Рубите ихъ -- прославленныхъ въ отчизнѣ,
                       Давившихъ здѣсь! Тѣла ихъ -- на куски!
  
                                           Карлъ.
  
                       О, нѣтъ! Поднять да не дерзнемъ руки
                       На прахъ того, кто страшенъ былъ при жизни.
  

Входитъ сэръ Вильямъ Льюси, предшествуемый французскимъ герольдомъ.

  
                                           Льюси.
  
                       Герольдъ, веди меня къ шатру дофина --
                       Узнать за кѣмъ сегодня слава дня?
  
                                           Дофинъ.
  
                       Съ какою ты повинною явился?
  
                                           Льюси.
  
                       Съ повинною, дофинъ? Нѣтъ, это слово
                       Французское, невѣдомое намъ.
                       Явился я узнать, кто въ плѣнъ захваченъ?
                       И осмотрѣть тѣла въ бою убитыхъ.
  
                                           Дофинъ.
  
                       Для плѣнниковъ y насъ темница -- адъ.
                       Но, отвѣчай, кого же здѣсь ты ищешь?
  
                                           Льюси.
  
                       Гдѣ онъ -- Алкидъ великій поля брани,
                       Лордъ Тальботъ нашъ -- за рѣдкія заслуги
                       Пожалованный графомъ Шрусбери,
                       Графъ доблестный Вашфорда, Ватерфорда,
                       Валенсіи, лордъ Гудригъ, Эрчинфильдъ,
                       Лордъ Стрэнджъ Блэкмиръ, лордъ Верденъ изъ Альтона,
                       Лордъ Кромвель Вингфильдъ, Фёрнивэль и Шеффильдъ,
                       Побѣдоносный трижды Фальконбриджъ,
                       Георгія святого кавалеръ
                       И Михаила съ Золотымъ Руномъ,
                       Великій маршалъ Генриха Шестого
                       Во всѣхъ французскихъ войнахъ короля.
  
                                           Дѣва.
  
                       Напыщенный и глупый слогъ! Владѣтель
                       Пятидесяти двухъ земель, султанъ --
                       Пространнѣе не пишетъ титулъ свой.
                       Но тутъ, кого такъ пышно величаешь --
                       У нашихъ ногъ лежитъ онъ, разлагаясь.
  
                                           Льюси.
  
                       Тальботъ убитъ -- французовъ бичъ единый,
                       Онъ -- Немезида ваша и гроза?
                       О, если-бъ стали ядрами глаза
                       И вамъ въ лицо я выстрѣлилъ бы ими!
                       Когда бы могъ призвать я мертвыхъ къ жизни,
                       Вся Франція затрепетала-бъ снова!
                       Останься здѣсь его изображенье --
                       Смутились бы храбрѣйшіе изъ васъ.
                       Отдайте мнѣ тѣла ихъ, чтобъ могли
                       Мы прахъ почтить достойнымъ погребеньемъ.
  
                                           Дѣва.
  
                       Мнѣ кажется: возсталъ Тальбота призракъ --
                       Такой въ немъ духъ надменный говоритъ.
                       Ему тѣла отдайте, Бога ради
                       Они собой лишь воздухъ заразятъ.
  
                                           Карлъ.
  
                       Возьми тѣла.
  
                                           Льюси.
  
                                           Я ихъ возьму отсюда,
                       Но фениксомъ изъ пепла духъ возстанетъ
                       И, какъ гроза, на Францію онъ грянетъ.
  
                                           Карлъ.
  
                       Какъ знаешь тамъ, лишь убери ихъ прочь.
                       Теперь -- въ Парижъ, покуда побѣждаемъ.
                       Тальбота нѣтъ, мы завладѣемъ краемъ.

[]

  

ДѢЙСТВІЕ ПЯТОЕ.

СЦЕНА I.

Лондонъ. Покой во дворцѣ.

Король Генрихъ, Глостеръ, Экзетеръ.

                                           Король Генрихъ.
  
                       Прочли ли вы, что пишутъ императоръ
                       И папа римскій намъ, и Арманьякъ?
  
                                           Глостеръ.
  
                       Да, государь, и вотъ желанье ихъ:
                       О заключеньи мира между вами
                       И Франціей они усердно просятъ.
  
                                           Король Генрихъ.
  
                       Что думаетъ объ этомъ ваша свѣтлость?
  
                                           Глостеръ.
  
                       Единственное средство вижу въ немъ --
                       Пролитье нашей крови христіанской
                       Остановить, порядокъ водворивъ.
  
                                           Король Генрихъ.
  
                       Конечно, дядя. И доселѣ я
                       Чудовищнымъ считалъ и нечестивымъ,
                       Что межъ собой ведутъ единовѣрцы
                       Такой жестокій и кровавый споръ.
  
                                           Глостеръ.
  
                       Затѣмъ, милордъ, чтобъ завязать скорѣй
                       И закрѣпить прочнѣе узы дружбы,
                       Графъ Арманьякъ -- онъ родственникъ дофина,
                       Вліятельный во Франціи вельможа --
                       Единственную дочь съ большимъ приданымъ
                       Вамъ, государь, въ супруги предлагаетъ.
  
                                           Король Генрихъ.
  
                       Супружество? Настолько юнъ я, дядя,
                       Что книги мнѣ пристойнѣй и наука,
                       Чѣмъ съ милою утѣхъ любовныхъ нѣга.
                       Но пусть войдутъ посланники; дадите
                       Вы имъ отвѣтъ, какой угодно. Выборъ
                       Мнѣ каждый милъ, когда ведетъ онъ къ славѣ
                       Всевышняго и къ благу государства.
  

Входятъ папскій легатъ, два посла, епископъ Винчестеръ, нынѣ кардиналъ Бофортъ, въ облаченіи.

  
                                           Экзетеръ.
  
                       Лордъ Винчестеръ уже повышенъ въ званьи?
                       Пожалованъ онъ саномъ кардинальскимъ?
                       Предсказывалъ не даромъ Генрихъ Пятый,
                       Что сдѣлайся лишь кардиналомъ онъ --
                       Съ короной онъ свою сравняетъ шапку.
  
                                           Король Генрихъ.
  
                       Послы и лорды! Разсмотрѣли мы
                       И обсудили ваши предложенья,
                       Найдя ихъ цѣль достойной и разумной,
                       Рѣшаемся мы дружескаго мира
                       Установить условья. Ихъ немедля
                       Лордъ Винчестеръ во Францію доставитъ.
  
                                           Глостеръ.
  
                       Касательно же предложенья графа --
                       Я доложилъ величеству его.
                       Цѣня красу графини, добродѣтель,
                       Значительность приданаго -- ее
                       Онъ сдѣлаетъ англійской королевой.
  
                                           Король Генрихъ (послу).
  
                       И въ знакъ союза, эту драгоцѣнность
                       Свезите ей -- залогомъ нѣжныхъ чувствъ.
                       Милордъ протекторъ, пусть пословъ доставятъ
                       Сохранно въ Дувръ, гдѣ, сѣвъ на корабли,
                       Они судьбу свою довѣрятъ морю.
  

(Уходятъ король Генрихъ, Глостеръ, Экзетеръ и послы).

  
                                           Винчестеръ.
  
                       Милордъ легатъ! Постойте, получите
                       Отъ имени святѣйшества его
                       Обѣщанную сумму за отличье,
                       Которымъ онъ пожаловалъ меня.
  
                                           Легатъ.
  
                       Я ждать готовъ, преосвященство ваше.

(Уходитъ).

  
                                           Винчестеръ.
  
                       Нѣтъ, Винчестеръ не покорится нынѣ,
                       Не ниже онъ надменнѣйшихъ изъ пэровъ.
                       Ты, Гомфри Глостеръ, больше не осилишь
                       Епископа могуществомъ и родомъ.
                       Тебя заставлю на колѣна пасть,
                       Иль край предамъ я мятежу во власть.

(Уходитъ).

  

СЦЕНА II.

Франція. Равнина въ Анжу.

Карлъ, Бургундскій, Алансонскій, Орлеанскій, Рене, Дѣва и войска -- вступаютъ.

                                           Карлъ.
  
                       Такая вѣсть унылый духъ бодритъ,
                       Мнѣ говорятъ: возстали парижане,
                       Въ воинственныхъ французовъ превратясь.
  
                                           Алансонъ.
  
                       Такъ шествуй же къ Парижу, Карлъ французскій,
                       И нѣжиться не дозволяй войскамъ.
  
                                           Дѣва.
  
                       Миръ имъ -- когда они вернутся къ намъ.
                       Не то -- предай дворцы ихъ разрушенью.

(Входитъ гонецъ).

  
                                           Гонецъ.
  
                       Успѣха я желаю полководцу,
                       И счастія -- сподвижникамъ его!
  
                                           Карлъ.
  
                       Что новаго узнали? Говори.
  
                                           Гонецъ.
  
                       Войска враговъ, что раньше состояли
                       Изъ двухъ частей -- теперь соединились
                       И съ вами въ бой хотятъ вступить немедля.
  
                                           Карлъ.
  
                       Нежданное для насъ предупрежденье,
                       Но мы сейчасъ имъ встрѣчу приготовимъ.
  
                                           Бургундскій.
  
                       Надѣюсь я, Тальбота духъ -- не съ ними,
                       A нѣтъ его -- такъ нечего страшиться.
  
                                           Дѣва.
  
                       Страхъ -- низшая изъ всѣхъ дурныхъ страстей.
                       Карлъ, повели: твоей побѣда будетъ
                       И Генриху, и міру -- всѣмъ на зло.
  
                                           Карлъ.
  
                       Впередъ! Будь намъ, судьба благопріятной!

(Уходятъ).

[]

  

СЦЕНА III.

Передъ Анжеромъ.

Тревога, битва. Входитъ Дѣва.

                                           Дѣва.
  
                       Регентъ одолѣваетъ, мы бѣжимъ.
                       О, помогите, чары, талисманы.
                       Наставники, вы, избранные духи,
                       Откройте мнѣ грядущія событья.
                       Помощники проворные мои
                       И властелина сѣвера рабы --
                       Ко мнѣ на помощь въ этомъ предпріятьѣ!

(Громъ. Являются злые духи).

                       Столь быстрое явленье знаменуетъ
                       Обычное ко мнѣ усердье ваше.
                       О, близкіе мнѣ духи -- изъ подземныхъ
                       Могучихъ силъ избранные, побѣду
                       Еще одну вы Франціи доставьте.

(Духи ходятъ вокругъ нея и молчатъ).

                       Меня молчаньемъ долгимъ не томите.
                       Какъ въ пищу вамъ давала кровь свою,
                       Такъ отрублю теперь любой изъ членовъ
                       Я въ чаяньѣ грядущаго успѣха,
                       Лишь удостойте нынѣ мнѣ помочь.

(Они опускаютъ головы).

                       Надежды нѣтъ за исполненье просьбы
                       Я тѣло вамъ отдать свое готова.

(Они качаютъ головами).

                       Ужели тѣломъ, жертвою кровавой --
                       Я помощи не вымолю обычной?
                       Возьмите душу, тѣло, все, --
                       Пусть Франція и нынѣ одолѣетъ.

(Они исчезаютъ).

                       Уходятъ прочь. Для Франціи настала
                       Пора склонить свой оперенный шлемъ
                       И пасть на лоно Англіи главою.
                       Безсильны всѣ мои былыя чары,
                       Съ могучимъ адомъ не тягаться мнѣ:
                       Честь Франціи, теперь падешь ты прахомъ.
  

Тревога. Входятъ сражаясь французы и англичане. Іоркъ и Дѣва вступаютъ въ бой. Дѣва взята въ плѣнъ, французы бѣгутъ.

  
                                           Іоркъ.
  
                       Попалась мнѣ, французская красотка!
                       Заклятьями теперь дай волю духамъ,
                       И пусть они тебя освободятъ,
                       Достойная добыча сатаны.
                       Такъ хмурится уродливая вѣдьма,
                       Какъ будто бы, Цирцеѣ въ подражанье,
                       Она мой образъ хочетъ измѣнить.
  
                                           Дѣва.
  
                       Онъ къ худшему не можетъ измѣниться.
  
                                           Іоркъ.
  
                       Да, Карлъ дофинъ тебѣ подходитъ больше,
                       Для глазъ твоихъ его лишь образъ милъ.
  
                                           Дѣва.
  
                       Проклятье, гибель -- Карлу и тебѣ.
                       Пускай бы васъ кровавыми руками
                       Во снѣ обоихъ сразу придушило!
  
                                           Іоркъ.
  
                       Сгинь, гнусная колдунья, замолчи.
  
                                           Дѣва.
  
                       Дай волю мнѣ излить мои проклятья.
  
                                           Іоркъ.
  
                       Ты на кострѣ проклятья будешь слать.

(Уходятъ).

[]

  

Тревога. Входитъ Суффолькъ, ведя Маргариту.

  
                                           Суффолькъ.
  
                       Кто-бъ ни была, ты -- плѣнница моя.

(Смотритъ на нее).

                       О, не бѣги, красавица, не бойся:
                       Тебя коснусь благоговѣйно я.
                       Въ знакъ мира, я твою цѣлую руку
                       И бережно вдоль стана опускаю.
                       Скажи, кто ты, затѣмъ чтобы тебя
                       Привѣтствовать я могъ, какъ подобаетъ.
  
                                           Маргарита.
  
                       Кто-бъ ни былъ ты -- зовусь я Маргарита,
                       И мой отецъ -- Неаполя король.
  
                                           Суффолькъ.
  
                       Я -- графъ Суффолькъ. О, диво красоты,
                       Не оскорбляйся. Было мнѣ судьбою
                       Назначено -- тобою овладѣть.
                       Такъ лебеди хранятъ птенцовъ пушистыхъ,
                       Держа въ плѣну подъ крыльями своими.
                       Но если плѣнъ считаешь ты обидой --
                       Прими свободу, какъ Суффолька другъ.

(Она поворачивается, чтобы уйти).

                       Постой! Ее не въ силахъ отпустить я,
                       Рука даетъ свободу, но не сердце.
                       Какъ солнце, въ зеркалѣ рѣки играя,
                       Дробится въ ней сіяньемъ отраженнымъ --
                       Такъ и во мнѣ -- роскошная краса.
                       Плѣнить хочу, a говорить не смѣю.
                       Спрошу чернилъ, перо, и -- напишу.
                       Стыдись, ла-Поль, не унижай себя!
                       Ужель ты нѣмъ предъ плѣнницей твоею?
                       Видъ женщины ужель тебя страшитъ?
                       Да, таково величье красоты,
                       Что пораженъ и мой языкъ и чувство.
  
                                           Маргарита.
  
                       Графъ Суффолькъ, если такъ зовутъ тебя,
                       Скажи, какой съ меня возьмешь ты выкупъ?
                       Я -- плѣнница твоя, какъ вижу я.
  
                                           Суффолькъ (про себя).
  
                       Какъ можешь знать, покуда о любви
                       Не говорилъ -- что будешь ты отвергнутъ?
  
                                           Маргарита.
  
                       Что жъ ты молчишь? Какой внести мнѣ выкупъ?
  
                                           Суффолькъ (про себя).
  
                       Она прекрасна, значитъ побѣдить
                       Должно ее, и женщина -- она,
                       A потому быть можетъ побѣжденной.
  
                                           Маргарита.
  
                       Ты принимаешь выкупъ: да или нѣтъ?
  
                                           Суффолькъ (про себя).
  
                       Безумецъ ты! Есть y тебя жена, --
                       Любовницей какъ будетъ Маргарита?
  
                                           Маргарита.
  
                       Не слушаетъ, мнѣ лучше удалиться.
  
                                           Суффолькъ (про себя).
  
                       Погибло все, легла дурная карта.
  
                                           Маргарита.
  
                       Вздоръ говоритъ, онъ не въ своемъ умѣ.
  
                                           Суффолькъ (про себя).
  
                       И все жъ достать возможно разрѣшенье.
  
                                           Маргарита.
  
                       И все жъ хочу услышать я отвѣтъ.
  
                                           Суффолькъ.
  
                       Я завоюю лэди Маргариту.
                       A для кого? Хотя-бъ для короля.
                       Нѣтъ, эта мысль глупѣе, чѣмъ бревно.
  
                                           Маргарита.
  
                       Онъ о бревнѣ толкуетъ; вѣрно плотникъ.
  
                                           Суффолькъ (про себя).
  
                       Однако такъ въ любви достигну цѣли.
                       И примирю два государства я.
                       Но есть еще препятствіе: хотя
                       Отецъ ея -- Неаполя король,
                       Анжу и Мэна герцогъ, но -- бѣднякъ,
                       И наша знать такой союзъ отвергнетъ.
  
                                           Маргарита.
  
                       Послушайте, вы заняты должно быть?
  
                                           Суффолькъ (про себя).
  
                       Пусть сердятся -- a такъ оно и будетъ.
                       Король нашъ юнъ, и онъ поддастся скоро.
                       Милэди, вамъ хочу открыть я тайну.
  
                                           Маргарита (про себя).
  
                       Что жъ если буду плѣнницей? Онъ -- рыцарь,
                       И честь мою ничѣмъ не оскорбитъ.
  
                                           Суффолькъ.
  
                       Благоволите выслушать, милэди.
  
                                           Маргарита (про себя).
  
                       Меня, быть можетъ, выручатъ французы,
                       Тогда просить о милости не надо.
  
                                           Суффолькъ.
  
                       Прошу вниманье, дорогая лэди,
                       Мнѣ удѣлить по дѣлу одному.
  
                                           Маргарита (про себя).
  
                       Не первая изъ женщинъ я въ плѣну.
  
                                           Суффолькъ.
  
                       О чемъ съ собой вы говорите, лэди?
  
                                           Маргарита.
  
                       Прошу прощенья, это -- qui pro quo.
  
                                           Суффолькъ.
  
                       Милэди, плѣнъ бы вы сочли за счастье,
                       Когда бы васъ онъ сдѣлалъ королевой?
  
                                           Маргарита.
  
                       Позорнѣе для королевы плѣнъ,
                       Чѣмъ рабство для рабы. Должны быть принцы
                       Свободными.
  
                                           Суффолькъ.
  
                                           Вы будете свободной,
                       Когда свободенъ самъ король британскій.
  
                                           Маргарита.
  
                       Но до его свободы -- что же мнѣ?
  
                                           Суффолькъ.
  
                       Тебя стремлюсь его супругой сдѣлать,
                       И въ руку скипетръ золотой вложить
                       И увѣнчать чело твое короной,
                       Лишь будь моею...
  
                                           Маргарита.
  
                                           Что?
  
                                           Суффолькъ.
  
                                                     Его любовью.
  
                                           Маргарита.
                       Я недостойна стать его женой.
  
                                           Суффолькъ.
  
                       Нѣтъ, это я обязанъ недостойный
                       Добыть ему столь дивную невѣсту
                       И въ выборѣ не получу я доли.
                       Что скажете, милэди, вы согласны?
  
                                           Маргарита.
  
                       Когда отецъ согласенъ -- то и я.
  
                                           Суффолькъ.
  
                       Начальниковъ -- сюда! Впередъ, знамена!
                       Здѣсь, передъ замкомъ вашего отца
                       Мы проведемъ переговоры, лэди.
  

Трубятъ къ переговорамъ. На стѣнѣ появляется Рене.

  
                                           Суффолькъ.
  
                       Въ плѣнъ дочь твоя захвачена, Рене.
  
                                           Рене.
  
                       Кѣмъ?
  
                                           Суффолькъ.
  
                                 Мною.
  
                                           Рене.
  
                                           Суффолькъ, что же дѣлать мнѣ?
                       Вѣдь воинъ я, и не могу я плакать,
                       Иль проклинать измѣнчивое счастье.
  
                                           Суффолькъ.
  
                       Помочь легко, лишь согласитесь, графъ,
                       Для собственной же чести дать согласье
                       На бракъ ея съ британскимъ королемъ.
                       Ее съ трудомъ на это я склонилъ.
                       Такимъ путемъ къ свободѣ царской долженъ
                       Дочь вашу плѣнъ нетягостный привесть.
  
                                           Рене.
  
                       Ты говоришь что думаешь?
  
                                           Суффолькъ.
  
                                                               Извѣстно
                       Прекрасной Маргаритѣ, что Суффолькъ
                       Не лицемѣръ, не льстецъ и не притворщикъ.
  
                                           Рене.
  
                       На графское твое надѣясь слово,
                       Сойду, чтобъ дать отвѣтъ на предложенье.
  
                                           Суффолькъ.
  
                       Здѣсь твоего прихода ожидаю.
  

(Рене сходитъ со стѣны. Трубы. Рене появляется внизу).

  
                                           Рене.
  
                       Привѣтъ въ моихъ владѣньяхъ, славный графъ.
                       Располагай Анжу по усмотрѣнью.
  
                                           Суффолькъ.
  
                       Благодарю. Какъ счастливъ ты, Рене,
                       Имѣя дочь, достойную короны.
                       Какой отвѣтъ даетъ мнѣ ваша свѣтлость?
  
                                           Рене.
  
                       Когда ее, ничтожную, ты сватать
                       Благоволишь такому королю --
                       То, подъ однимъ условьемъ, чтобъ спокойно,
                       Не вѣдая насилій, ни войны,
                       Я могъ владѣть моимъ Анжу и Мэномъ --
                       За Генриха я дочь свою отдамъ.
  
                                           Суффолькъ.
  
                       Вотъ выкупъ за нее. Она свободна.
                       A что до тѣхъ земель -- я постараюсь,
                       Чтобъ мирно ими вы могли владѣть.
  
                                           Рене.
  
                       A въ свой -- чередъ -- въ знакъ вѣрности вручаю
                       Тебѣ я руку дочери моей
                       Для короля, которымъ посланъ ты.
  
                                           Суффолькъ.
  
                       Благодарю отъ имени монарха,
                       Котораго я представляю здѣсь.
                       (Про себя). Сдается мнѣ, что былъ бы въ этомъ дѣлѣ
                       Я собственнымъ ходатаемъ охотнѣй.
                       (Громко). Итакъ спѣшу я въ Англію съ вѣстями,
                       Чтобъ настоять на заключеньѣ брака.
                       Прощай, Рене, и свой алмазъ храни,
                       Какъ слѣдуетъ, что въ золотой оправѣ.
  
                                           Рене.
  
                       Какъ царственнаго Генриха бы обнялъ,
                       Будь здѣсь король -- тебя я обнимаю.
  
                                           Маргарита.
  
                       Прощайте, лордъ. Молитвы, благодарность --
                       Всегда найдетъ Суффолькъ y Маргариты.
  
                                           Суффолькъ (хочетъ итти).
  
                       Прощайте, лэди. Что же Маргарита
                       Свой княжескій привѣтъ не шлетъ монарху?
  
                                           Маргарита.
  
                       Привѣтъ -- какой для дѣвушки умѣстенъ,
                       Слуги его -- снесите отъ меня.
  
                                           Суффолькъ.
  
                       Вотъ милыя и скромныя слова.
                       Но васъ рѣшусь еще тревожить, лэди:
                       Залогъ любви ужель вы не пошлете?
  
                                           Маргарита.
  
                       Любовью незапятнанное сердце
                       И чистое -- шлю королю, милордъ.
  
                                           Суффолькъ.
  
                       И также это? (Цѣлуетъ ее).
  
                                           Маргарита.
  
                                           Это для тебя.
                       Дерзну ль ему послать такую малость?

(Рене и Маргарита уходятъ).

  
                                           Суффолькъ.
  
                       О, если-бъ ты была моею! Суффолькъ,
                       Остановись, нейди въ тотъ лабиринтъ:
                       Съ измѣной тамъ таятся минотавры.
                       Хвалою ей ты Генриха плѣни.
                       Припоминай всѣ качества, всѣ чары
                       Природныя, затмившія искусство,
                       И въ плаваньѣ себѣ ихъ представляй,
                       Дабы, когда предъ нимъ колѣна склонишь --
                       Ты Генриха съумѣлъ обворожить.

(Уходитъ).

[]

  

СЦЕНА IV.

Лагерь герцога Іорка въ Анжу.

Іоркъ, Уорикъ и др.

                                           Іоркъ.
  
                       Колдунью ввесть. Ее сожженье ждетъ.
  

Входятъ Дѣва подъ стражею и пастухъ.

  
                                           Пастухъ.
  
                       Отца разишь ты въ сердце, Іоанна.
                       Тебя искалъ вблизи и вдалекѣ я,
                       И здѣсь найдя, свидѣтелемъ я буду,
                       Безвременной твоей жестокой смерти.
                       Ахъ, Іоанна я умру съ тобой.
  
                                           Дѣва.
  
                       О, дряхлый нищій, жалкое созданье!
                       Отъ лучшей крови я происхожу.
                       Ты не отецъ, не другъ мнѣ.
  
                                           Пастухъ.
  
                                                     Замолчи!
                       Но ей-же-ей, не такъ оно, милорды.
                       Что я отецъ -- въ приходѣ всемъ извѣстно.
                       И мать жива: удостовѣрить можетъ,
                       Что первый плодъ женитьбы -- Іоанна.
  
                                           Уорикъ.
  
                       Безстыдница! Отречься отъ родства!
  
                                           Іоркъ.
  
                       Вотъ жизни злой и низкой подтвержденье,
                       И смерть ея такой же точно будетъ.
  
                                           Пастухъ.
  
                       Стыдись, не будь упрямой, Іоанна,
                       Свидѣтель Богъ, ты плоть и кровь моя,
                       Изъ-за тебя я пролилъ слезъ не мало;
                       Не отрекайся, дочка, отъ меня.
  
                                           Дѣва.
  
                       Прочь, простолюдинъ! Вами онъ подкупленъ,
                       Чтобъ скрыть мой гербъ съ дворянскою короной.
  
                                           Пастухъ.
  
                       Священнику въ то утро далъ я крону,
                       Когда вѣнчался съ матерью ея.
                       Склони колѣна, я благословлю
                       Тебя, дитя. Не хочешь ты склониться?
                       Будь проклятъ день рожденья твоего!
                       Пусть молоко отравою бы стало,
                       Которымъ мать твоя тебя вскормила.
                       Пускай тебя пожралъ бы хищный волкъ
                       Въ тѣ дни, когда овецъ пасла ты въ полѣ.
                       Въ огонь ее! Ее повѣсить мало!

(Уходитъ).

  
                                           Іоркъ.
  
                       Увесть ее! Пороками дивя,
                       Она жила на свѣтѣ слишкомъ долго.
  
                                           Дѣва.
  
                       Сперва скажу -- кого вы осудили.
                       Не пастуха простого порожденье,
                       Но царскаго я рода. Я -- святая
                       И чистая, я свыше избрана
                       Внушеніемъ небесной благодати,
                       Чтобъ на землѣ творить здѣсь чудеса.
                       Я съ духами нечистыми не зналась,
                       Но вамъ, погрязшимъ въ похотяхъ своихъ,
                       Запятнаннымъ безвинной кровью жертвъ
                       И тысячью пороковъ оскверненнымъ,
                       Вамъ, чуждымъ благодати -- непонятно,
                       Чтобъ на землѣ свершались чудеса
                       Безъ помощи злыхъ духовъ. Вы ошиблись.
                       Была съ дней дѣтства Іоанна д'Аркъ
                       Невинною и чистой -- даже въ мысляхъ.
                       И дѣвственная кровь ея, такъ грубо
                       Пролитая здѣсь вами -- объ отмщеньѣ
                       Возопіетъ передъ вратами Неба.
  
                                           Іоркъ.
  
                       Пусть будетъ такъ. Вести ее на казнь!
  
                                           Уорикъ.
  
                       Въ виду того, что дѣва передъ нами --
                       Побольше дровъ! Вязанокъ не жалѣйте.
                       Поставьте бочки со смолой y плахи,
                       Чтобъ сократить мученія ея.
  
                                           Дѣва.
  
                       Ничто сердецъ не тронетъ безпощадныхъ?
                       Откройся, Дѣва, въ слабости твоей:
                       Она тебѣ -- защита предъ закономъ.
                       Беременна я, злобные убійцы;
                       Въ утробѣ вы плода не умерщвляйте,
                       Хотя меня влечете вы на смерть.
  
                                           Іоркъ.
  
                       Спаси, Господь! Беременна святая.
  
                                           Уорикъ.
  
                       Вотъ большее изъ всѣхъ твоихъ чудесъ:
                       Послѣдствіе воздержности строжайшей.
  
                                           Іоркъ.
  
                       Она съ дофиномъ пошалила тамъ.
                       Я могъ бы знать, на что она сошлется.
  
                                           Уорикъ.
  
                       Ну, все равно. Дѣтей намъ незаконныхъ
                       Ненадобно, особенно -- отъ Карла.
  
                                           Дѣва.
  
                       Ошиблась я: не отъ него ребенокъ,
                       Былъ Алансонъ возлюбленнымъ моимъ.
  
                                           Іоркъ.
  
                       Какъ? Алансонъ? Макіавелли этотъ?
                       Дитя умретъ -- будь y него сто жизней.
  
                                           Дѣва.
  
                       Позвольте, васъ ввела я въ заблужденье,
                       Не герцогъ и не Карлъ: мою любовь
                       Завоевалъ Неаполя король.
  
                                           Уорикъ.
  
                       Женатый онъ. Недопустимо это.
  
                                           Іоркъ.
  
                       Вотъ дѣвушка! Сама она не знаетъ,
                       Кого винить -- такъ много было ихъ.
  
                                           Уорикъ.
  
                       Она была свободною и щедрой.
  
                                           Іоркъ.
  
                       И все же -- дѣва чистая она.
                       Распутница, себя съ твоимъ отродьемъ
                       Ты осудила. Тщетно не моли.
  
                                           Дѣва.
  
                       Ведите же! Мое проклятье -- съ вами.
                       Пусть никогда сіяющее солнце
                       Не свѣтитъ тамъ, гдѣ будете вы жить,
                       Но окружаютъ мракъ и тѣни смерти
                       Покуда вы съ тоски не захотите
                       Повѣситься иль голову сломить.

(Уходитъ подъ стражею).

  
                                           Іоркъ.
  
                       Разсыпься прахомъ иль сгори до тла,
                       Служительница гнусная геенны!
  

Входитъ кардиналъ Бьюфортъ со свитою.

  
                                           Кардиналъ.
  
                       Милордъ регентъ, посланьемъ полномочнымъ
                       Отъ короля -- встрѣчаю вашу свѣтлость.
                       Милорды, христіанскія державы,
                       Раскаяньемъ при видѣ войнъ терзаясь,
                       Усердно просятъ миръ установить
                       Межъ Франціей надменною и нами.
                       Со свитою дофинъ сюда подходитъ
                       Съ тѣмъ, чтобъ вопросъ о мирѣ обсудитъ.
  
                                           Іоркъ.
  
                       Ужель къ тому приводятъ всѣ труды?
                       И послѣ избіенья столькихъ пэровъ,
                       Дворянъ, вождей и воиновъ, погибшихъ
                       Среди раздоровъ тягостныхъ и жизнь
                       Принесшихъ въ жертву благу государства --
                       Мы подъ конецъ миръ жалкій заключимъ?
                       Не вслѣдствіе ль измѣны и обмана
                       Мы большинства лишились городовъ,
                       Которые завоевали предки?
                       О, мой Уорикъ! Полную утрату
                       Всей Франціи съ печалью я предвижу.
  
                                           Уорикъ.
  
                       Терпѣнье, Іоркъ, вѣдь если будетъ миръ,
                       То -- на такихъ стѣснительныхъ условьяхъ,
                       Что отъ него французъ не поживится.
  

Входятъ Карлъ со свитою, Алансонскій, Орлеанскій, Рене и другіе.

  
                                           Карлъ.
  
                       Въ виду того, что перемирье, лорды,
                       Вы объявить во Франціи рѣшили --
                       Являемся мы съ тѣмъ, чтобы узнать
                       Отъ васъ самыхъ условія союза.
  
                                           Іоркъ.
  
                       Ты, Винчестеръ, отвѣть. Кипучій гнѣвъ
                       Для голоса пути мнѣ заграждаетъ,
                       При видѣ ихъ -- враговъ заклятыхъ нашихъ.
  
                                           Кардиналъ.
  
                       Внимай же, Карлъ, и прочіе, рѣшенью.
                       Въ виду того, что Генрихъ, нашъ король,
                       Изъ жалости и снисхожденья только
                       Отъ бѣдственной войны освободить
                       Согласенъ васъ, и въ мирѣ плодоносномъ
                       Дать вамъ вздохнуть свободно -- вы должны
                       Быть вѣрными вассалами ему.
                       Съ условьемъ, Карлъ, что поклянешься дань
                       Ему платить и выразить покорность --
                       Подъ нимъ ты будешь вицекоролемъ
                       И государя санъ ты сохранишь.
  
                                           Алансонскій.
  
                       Какъ? Самого себя онъ будетъ тѣнью?
                       Чело свое короною украсивъ,
                       По существу и власти будетъ онъ
                       Простымъ лишь гражданиномъ? Предложенье
                       Подобное нелѣпо, безразсудно.
  
                                           Карлъ.
  
                       Всѣмъ вѣдомо, что я владѣю больше
                       Чѣмъ половиной Галліи, гдѣ чтутъ
                       Какъ короля законнаго -- меня.
                       A для того, чтобъ пріобрѣсть другую,
                       Ужели я постыдно отступлюсь
                       Отъ правъ моихъ, чтобъ стать надъ всей страною
                       Лишь вицекоролемъ? Нѣтъ, лордъ посолъ,
                       То, что имѣю -- лучше сохраню я,
                       Чѣмъ, пожелавши большаго, утрачу
                       Возможность я -- все пріобрѣсть потомъ.
  
                                           Іоркъ.
  
                       О, дерзкій Карлъ! Не скрытыми ль путями,
                       Черезъ другихъ, союза ты искалъ?
                       И вотъ, когда дошло до соглашенья --
                       Ты отстранить переговоры хочешь?
                       Похищенный тобою титулъ -- нынѣ
                       Прими, какъ даръ, отъ нашего монарха:
                       Не по правамъ законнымъ. Иль тебя
                       Войною мы замучимъ непрерывной.
  
                                           Рене.
  
                       Упрямитесь вы, государь, напрасно
                       По поводу условій договора.
                       Бьюсь на десять я противъ одного --
                       Что вновь такого случая не будетъ.
  
                                           Алансонъ (въ сторону Карла).
  
                       По истинѣ обязаны спасти
                       Вы подданныхъ отъ бойни и рѣзни
                       Безжалостныхъ; какія ежедневно
                       Бываютъ здѣсь, пока идетъ война.
                       Примите же условья перемирья,
                       Его всегда нарушить вы вольны.
  
                                           Уорикъ.
  
                       Что скажешь, Карлъ? Условья принимаешь?
  
                                           Карлъ.
  
                       Да, съ тѣмъ, чтобъ вы не предъявляли правъ
                       Ни на одно изъ нашихъ укрѣпленій.
  
                                           Іоркъ.
  
                       Такъ присягни величеству его,
                       Какъ рыцарь, ты хранить повиновенье,
                       И вѣрнымъ быть британскому престолу.
                       Ты и твои вассалы въ томъ клянитесь.

(Карлъ и его вельможи выражаютъ знаками свое вѣрноподданство).

                       Теперь войска вы распустите. Знамя
                       Пускай свернутъ и смолкнутъ барабаны!
                       Торжественно мы водворяемъ миръ.

(Уходятъ).

[]

  

СЦЕНА V.

Входитъ король Генрихъ въ бесѣдѣ съ Суффолькомъ, за ними Глостеръ и Экзетеръ.

                                           Король Генрихъ.
  
                       Графъ, я чудеснымъ вашимъ описаньемъ
                       Прекрасной Маргариты -- пораженъ.
                       И качества души ея, дарами
                       Наружными украшенныя, въ сердцѣ
                       Моемъ любовь глубокую зажгли.
                       Какъ ураганъ наперекоръ теченью
                       Порой корабль сильнѣйшій направляетъ,
                       Такъ слухъ о ней влечетъ меня. Крушенье
                       Я потерплю иль гавани достигну,
                       Гдѣ ждетъ меня ея любви блаженство.
  
                                           Суффолькъ.
  
                       О, государь! Разсказъ мой -- предисловье
                       Къ той похвалѣ, что подобаетъ ей.
                       Главнѣйшія принцессы совершенства,
                       Когда-бъ съумѣлъ я ихъ изобразить --
                       Составили-бъ волшебныхъ строчекъ книгу,
                       Плѣнить могущихъ даже грубый умъ.
                       Но что важнѣй -- не такъ она горда
                       И предана избраннымъ наслажденьямъ,
                       Какъ скромностью исполнена, смиренья,
                       И будетъ вамъ повиноваться рада.
                       Сказать точнѣе: въ чистотѣ душевной,
                       Какъ властелина, чтить васъ и любить.
  
                                           Король Генрихъ.
  
                       Иного я во вѣкъ не пожелаю.
                       Итакъ, милордъ протекторъ, согласитесь,
                       Чтобъ королевой стала Маргарита.
  
                                           Глостеръ.
  
                       Потворствовалъ бы этимъ я грѣху:
                       Извѣстно государю, что помолвленъ
                       Съ другою онъ достойною принцессой.
                       Какъ можно намъ нарушить договоръ
                       И не навлечь на честь свою позоръ?
  
                                           Суффолькъ.
  
                       Какъ поступаютъ съ клятвой незаконной
                       Властители, иль тотъ, кто думалъ биться,
                       Но покидаетъ поле, увидавъ
                       Неравенство соперника. Не ровня
                       И королю -- дочь графа-бѣдняка,
                       A потому въ разрывѣ нѣтъ обиды.
  
                                           Глостеръ.
  
                       Скажи: ея чѣмъ выше Маргарита?
                       Такой же графъ -- отецъ ея. Другихъ
                       Лишь титуломъ онъ пышнымъ превосходи
  
                                           Суффолькъ.
  
                       О, да, милордъ! Неаполя король --
                       Отецъ ея, король Іерусалима.
                       Во Франціи настолько онъ силенъ,
                       Что съ нимъ союзъ упрочитъ миръ, a также
                       Намъ подданство французовъ обезпечитъ.
  
                                           Глостеръ.
  
                       Но то же намъ доставитъ Арманьякъ,
                       Онъ родственникъ дофину.
  
                                           Экзетеръ.
  
                                                     Онъ богатъ
                       И наградить приданымъ щедро можетъ.
  
                                           Суффолькъ.
  
                       Приданое! Не унижайте, лорды,
                       Вы короля! Ужели такъ ничтоженъ,
                       Такъ жалокъ онъ и бѣденъ, чтобъ невѣсту
                       Изъ выгоды, не по любви избрать?
                       Обогатить онъ можетъ королеву,
                       Но чрезъ нея искать обогащенья.
                       Крестьяне женъ торгуютъ, какъ скотину:
                       Овецъ, коней -- на рынкѣ продавцы.
                       Настолько важенъ бракъ, что невозможно
                       Повѣреннымъ рѣшать такое дѣло.
                       Не та, кого желаемъ, но кого
                       Желаетъ онъ -- должна дѣлить съ нимъ ложе;
                       Когда ему она милѣе всѣхъ --
                       Важнѣй всего подобная причина,
                       Чтобъ предпочли ее другимъ и мы.
                       Не адъ ли -- бракъ насильственный: всегдашній
                       Раздоръ въ семьѣ, рядъ безконечныхъ ссоръ?
                       Бракъ по любви подобьемъ служитъ мира
                       Небеснаго, блаженство онъ даруетъ.
                       Дочь короля, кто жъ, какъ не Маргарита
                       Для Генриха, для короля -- чета?
                       Красою несравненною и родомъ --
                       Лишь короля достойна одного.
                       Ея неустрашимый духъ и смѣлость,
                       Столь рѣдкіе y женщинъ -- въ томъ порукой,
                       Что можно ждать отъ короля потомства.
                       Какъ сынъ завоевателя, нашъ Генрихъ
                       Другихъ завоевателей намъ дастъ,
                       Когда въ любви соединится онъ
                       Съ женою сильной духомъ, какъ она.
                       Рѣшайте же, милорды, -- Маргарита --
                       Никто иная -- будетъ королевой.
  
                                           Король Генрихъ.
  
                       Тому причиной сила-ль описанья,
                       Милордъ Суффолькъ, иль потому, что юность
                       Столь нѣжную мою -- еще не тронулъ
                       Огонь страстей любовныхъ, не могу я
                       И самъ рѣшить, но чувствую одно:
                       Такой разладъ болѣзненный въ груди,
                       Такой порывъ и страха, и надежды,
                       Что отъ наплыва мыслей боленъ я.
                       Итакъ, милордъ, во Францію плывите,
                       Примите всѣ условья и добейтесь,
                       Чтобъ въ Англію отплыть благоволила
                       Къ намъ лэди Маргарита -- для того,
                       Чтобъ здѣсь короноваться и супругой
                       Стать Генриху -- помазанной и вѣрной.
                       Для нужныхъ вамъ издержекъ и расходовъ
                       Съ земли налогъ сберите десятинный.
                       Спѣшите же; пока не возвратитесь,
                       Терзаться буду тысячью заботъ.

(Глостеру).

                       Не оскорбляйтесь вы, любезный дядя,
                       И обо мнѣ судите вы какъ въ прошломъ
                       Судили бы, не такъ какъ въ настоящемъ.
                       Тогда вы мнѣ простите ту поспѣшность,
                       Съ какой стремлюсь мою исполнить волю.
                       Идемъ туда, гдѣ вдалекѣ отъ всѣхъ
                       Могу я весь моей предаться скорби.

(Уходитъ).

  
                                           Глостеръ.
                       Боюсь, что скорбь съ тобою будетъ вѣчно.

(Уходятъ Экзетеръ и Глостеръ).

  
                                           Суффолькъ.
  
                       За Суффолькомъ побѣда! Онъ стремится,
                       Какъ въ Грецію -- Парисъ, надѣясь такъ же
                       Стяжать любовь, но съ большею удачей,
                       Чѣмъ выпало троянцу. Маргарита,
                       Какъ королева, будетъ править мужемъ,
                       A ею, имъ и государствомъ -- я.

(Уходитъ).

  

Король Генрихъ VІ.

  

Часть II.

Дѣйствующія лица:

  
   Король Генрихъ VI.
   Гомфри, герцогъ Глостеръ, дядя его.
   Кардиналъ Бо(ью)фортъ, епископъ Винчестерскій, внучатый дядя короля.
   Ричардъ Плантагенетъ, герцогъ Іоркъ.
   Эдуардъ |
             } его сыновья.
   Ричардъ |
   Герцогъ Сомерсетъ.
   Герцогъ Суффолькъ.
   Герцогъ Букингамъ.
   Лордъ Клиффордъ.
   Молодой Клиффордъ, сынъ его.
   Графъ Сольсбери.
   Графъ Уорикъ.
   Лордъ Скэльсъ.
   Лордъ Сэй.
   Сэръ Гомфри Стаффордъ.
   Сэръ Вильямъ Стаффордъ, братъ его.
   Сэръ Джонъ Стэнли.
   Во.
   Мэтью Гау.
   Капитанъ судна.
   Шкиперъ.
   Штурманъ.
   Вальтеръ Уайтморъ.
   Двое дворянъ, взятые въ плѣнъ вмѣстѣ съ Суффолькомъ.
   Александръ Айденъ, кентскій дворянинъ.
   Джонъ Юмъ.
   Соутвель.
   Роджеръ Болингброкъ, заклинатель.
   Томасъ Хорнеръ, оружейникъ.
   Питеръ, его подмастерье.
   Клеркъ въ Чэтэмѣ.
   Мэръ Сентъ-Альбана.
   Саундеръ Симпкоксъ, притворщикъ.
   Джэкъ Кэдъ, бунтовщикъ.
   Джорджъ Бевисъ.
   Джонъ Голлэндъ.
   Дикъ, мясникъ.
   Смитъ, ткачъ.
   Майкель и др. приверженцы Кэда.
   Двое убійцъ.
   Маргарита, супруга короля Генриха.
   Элиноръ, герцогиня Глостеръ.
   Марджери Джурдэнъ, колдунья.
   Жена Симпкокса.
   Лорды, лэди, свита, просители, члены городского совѣта, герольдъ, стражникъ, шерифъ, офицеры, граждане, подмастерья, сокольничьи, стражи, солдаты, духъ.
  

Дѣйствіе -- въ разныхъ частяхъ Англіи.

  

ДѢЙСТВІЕ ПЕРВОЕ.

СЦЕНА I.

Лондонъ. Покой во дворцѣ.

Трубы, затѣмъ -- гобои. Входятъ съ одной стороны: король Генрихъ, Глостеръ, Сольсбери, Уорикъ и кардиналъ Бьюфортъ; съ другой -- королева Маргарита, которую ведетъ Суффолькъ. За ними -- Іоркъ, Сомерсетъ, Букингамъ и др.

                                           Суффолькъ.
  
                       Согласно королевскому приказу,
                       Мнѣ при отплытьи данному -- особу
                       Монаршую собою замѣняя,
                       Я долженъ былъ съ принцессой Маргаритой
                       За короля во Франціи вѣнчаться.
                       И въ городѣ старинномъ, славномъ Турѣ,
                       При короляхъ Французскомъ, Сицилійскомъ,
                       При герцогахъ могучихъ Орлеана,
                       Калабріи, Бретани, Алансона,
                       При графахъ семерыхъ, при двадцати
                       Епископахъ, двѣнадцати баронахъ --
                       Обязанность исполнивъ, я вѣнчался.
                       Въ смиреніи теперь склонивъ колѣни,
                       Передъ лицомъ всей Англіи и пэровъ --
                       Вручаю я права на королеву
                       Тому, кто суть той тѣни величавой,
                       Которую я представлялъ собой.
                       Вотъ лучшій даръ, маркизомъ поднесенный
                       И болѣе прекрасной королевы
                       Не принималъ изъ рукъ его король.
  
                                           Король Генрихъ.
  
                       Лордъ Суффолькъ, встань. Привѣтъ мой королевѣ.
                       Любовь мою не выразить нѣжнѣй,
                       Чѣмъ поцѣлуемъ нѣжнымъ. Боже, давшій
                       Мнѣ жизнь -- даруй признательное сердце:
                       Въ ея лицѣ прекрасномъ Ты послалъ
                       Душѣ моей великое блаженство,
                       Когда y насъ въ любви согласье будетъ.
  
                                           Королева Маргарита.
  
                       Король и мой властитель благосклонный,
                       Заочная бесѣда, что вела
                       Въ ночи и днемъ, во снѣ и на яву,
                       Въ собраніи придворныхъ на молитвѣ,
                       Мой государь возлюбленный, я съ вами --
                       Привѣтствовать монарха дозволяетъ
                       Въ простыхъ словахъ, подсказанныхъ разсудкомъ
                       И сердцемъ, преисполненнымъ восторга.
  
                                           Король Генрихъ.
  
                       Плѣняетъ видъ ея, но прелесть рѣчи
                       И словъ, ума величьемъ облеченныхъ,
                       Смѣняетъ изумленіе -- слезами,
                       Что вызваны блаженства полнотой.
                       Привѣтствуйте любовь мою, милорды.
  
                                           Всѣ (становятся на колѣни).
  
                       Привѣтъ нашъ королевѣ Маргаритѣ
                       И счастью Англіи.
  
                                           Королева Маргарита.
  
                                           Благодаримъ всѣхъ васъ.
  
                                           Суффолькъ.
  
                       A вотъ, милордъ протекторъ, ваша свѣтлость
                       Пускай прочтетъ условья перемирья:
                       На восемнадцать мѣсяцевъ межъ нами
                       И Франціей оно заключено.
  
                                           Глостеръ (читаетъ).
  
   Imprimis: рѣшено между королемъ французскимъ, Карломъ и Вильямомъ де ла Поль, маркизомъ Суффолькскимъ, посломъ короля Генриха англійскаго, что вышеупомянутый Генрихъ вступитъ въ бракъ съ принцессою Маргаритою, дочерью Рене, короля Неаполя, Сициліи и Іерусалима, и вѣнчаетъ ее королевою Англіи ранѣе тридцатаго числа слѣдующаго мая мѣсяца. Item: герцогство Анжу и графство Мэнъ должны быть освобождены и переданы королю, отцу ея".
  
                                           Король Генрихъ.
  
                       Что это, дядя?
  
                                           Глостеръ.
  
                                           Государь, простите.
                       Мнѣ что то сжало сердце, затемнило
                       Мой взоръ... Читать я дальше не могу.
  
                                           Король Генрихъ.
  
                       Прошу васъ, дядя Винчестеръ, читайте.
  
                                           Кардиналъ (читаетъ).
  
   "Item: Далѣе между ними условлено, что провинціи Анжу и Мэнъ должны быть очищены и переданы отцу ея, сама же она -- отправлена на собственный счетъ короля англійскаго, безъ всякаго приданаго".
  
                                           Король Генрихъ.
  
                       Согласны мы. Склони, маркизъ, колѣни;
                       Отнынѣ ты -- нашъ первый герцогъ Суффолькъ.
                       Тебя мечомъ я жалую. Братъ Іоркъ,
                       До окончанья мира вашу свѣтлость
                       Отъ должности регента отставляемъ.
                       Васъ, дядя Винчестеръ, благодаримъ,
                       Васъ, Глостеръ, Іоркъ, милорды Букингамъ
                       И Сомерсетъ, и Сольсбери, и Уорикъ,
                       Благодаримъ всѣхъ васъ за попеченья,
                       Оказанныя нашей королевѣ.
                       Идемъ. Спѣшимъ къ ея коронованью
                       Всѣ нужныя приготовленья сдѣлать.

(Уходятъ король Генрихъ, королева Маргарита и Суффолькъ).

  
                                           Глостеръ.
  
                       Вамъ храбрымъ пэрамъ, Англіи столпамъ --
                       Всю скорбь свою откроетъ герцогъ Гомфри...
                       Нѣтъ, вашу скорбь, и скорбь отчизны всей.
                       Какъ? Для того ли въ юности братъ Генрихъ
                       Казну, людей и храбрость въ войнахъ тратилъ?
                       И зачастую жилъ въ открытомъ полѣ --
                       Зимою въ холодъ, лѣтомъ въ жгучій зной,
                       Чтобъ Францію добыть -- свое наслѣдье?
                       Въ политикѣ не изощрялся ль Бедфордъ,
                       Чтобъ Генриха сберечь завоеванья?
                       Вы сами -- Сомерсетъ и Букингамъ,
                       Отважный Іоркъ, побѣдоносный Уорикъ
                       И Сольсбери -- затѣмъ ли получали
                       Въ Нормандіи и Франціи вы раны?
                       Затѣмъ ли я и дядя мой Бьюофортъ
                       Въ совѣтѣ государства засѣдали
                       И день, и ночь, вопросы обсуждая,
                       Какъ Францію намъ въ трепетѣ держать?
                       Затѣмъ ли въ дѣтствѣ коронованъ былъ,
                       На зло врагамъ, нашъ государь въ Парижѣ?
                       Ужель -- конецъ почету и трудамъ:
                       Завоеваньямъ Генриха, старанью
                       И бдительности Бедфорда, и вашимъ
                       Всѣмъ подвигамъ и нашимъ думамъ всѣмъ?
                       О, пэры Англіи, союзъ постыдный,
                       Бракъ роковой -- пятнаютъ вашу славу
                       И предаютъ забвенью ваше имя,
                       О доблестяхъ изглаживаютъ память
                       И разрушаютъ памятникъ побѣдъ,
                       Какъ будто ихъ совсѣмъ и не бывало!
  
                                           Кардиналъ.
  
                       Что значитъ рѣчь столь гнѣвная, племянникъ,
                       Съ подобнымъ заключеніемъ? Владѣемъ
                       Мы Франціей и сохранимъ ее.
  
                                           Глостеръ.
  
                       Да, дядюшка, коль сможемъ сохранить.
                       Но мы не сможемъ. Суффолькъ, новый герцогъ,
                       Господствующій здѣсь -- успѣлъ назначить
                       Анжу и Мэнъ въ даръ королю Рене,
                       Бѣднягѣ, слогъ котораго напыщенъ
                       Въ противорѣчьи съ тощимъ кошелькомъ.
  
                                           Сольсбери.
  
                       Спасителя я смертью вамъ клянусь:
                       Тѣ земли -- ключъ къ Нормандіи. Но плачетъ
                       О чемъ же Уорикъ, доблестный мой сынъ?
  
                                           Уорикъ.
  
                       Скорблю, что ихъ не возвратятъ намъ больше.
                       Надежда будь завоевать ихъ вновь,
                       Не слезы -- я, мой мечъ пролилъ бы кровь!
                       Анжу и Мэнъ! Я самъ завоевалъ ихъ,
                       Своей рукой добылъ я оба графства,
                       И города, что кровью я купилъ --
                       За слово мира отдали обратно!
                       Mort Dieu!
  
                                           Іоркъ.
  
                       Зачѣмъ, что герцогомъ сталъ Суффолькъ.
                       Да задохнется онъ -- мрачащій славу
                       Воинственнаго острова! Я сердце
                       Свое скорѣй французамъ далъ бы вырвать,
                       Чѣмъ заключилъ подобный договоръ!
                       Англійскимъ королямъ всегда давали
                       За женами и золото, и земли,
                       A нашъ король -- свое даетъ, чтобъ съ нею
                       Вступить въ союзъ, не приносящій выгодъ.
  
                                           Глостеръ.
  
                       Еще -- досель неслыханная шутка!
                       Пятнадцатую долю всѣхъ доходовъ
                       Потребовалъ Суффолькъ на содержанье
                       И переѣздъ ея. Пускай оставшись
                       Во Франціи, во Франціи она
                       И умирала-бы съ голоду...
  
                                           Кардиналъ Винчестеръ.
  
                                                     Лордъ Глостеръ,
                       Чрезмѣрно горячитесь вы. На это
                       Желанье государя самого.
  
                                           Глостеръ.
  
                       Лордъ Винчестеръ, мнѣ ваша мысль ясна,
                       Не рѣчь моя не по сердцу для васъ, --
                       Присутствіе мое вамъ непріятно.
                       Наружу рвется злоба, я читаю
                       Гнѣвъ на лицѣ твоемъ, прелатъ надменный.
                       Останься я -- мы прежній споръ поднимемъ.
                       Прощайте, лорды. Вспомните потомъ,
                       Я предсказалъ: мы Францію утратимъ.

(Уходитъ).

  
                                           Кардиналъ Винчестеръ.
  
                       Разгнѣванный уходитъ нашъ протекторъ.
                       Вамъ вѣдомо: онъ -- личный врагъ мой; больше:
                       Онъ -- общій врагъ, и королю -- не другъ.
                       Размыслите, по крови онъ -- ближайшій
                       И можетъ быть наслѣдникомъ престола.
                       Хотя-бъ король, женившись, пріобрѣлъ
                       Имперію и западныя земли --
                       Онъ и тогда-бъ остался недоволенъ.
                       Да и прельститъ своею льстивой рѣчью
                       Онъ вамъ сердца; остерегайтесь, лорды.
                       Хотя народъ къ нему благоволитъ,
                       Зоветъ его: -- Нашъ добрый герцогъ Глостеръ! --
                       Въ ладоши бьетъ и громко восклицаетъ:
                       -- Храни его высочество, Христосъ!
                       -- Да здравствуетъ нашъ добрый герцогъ Гомфри! --
                       Но я боюсь, милорды; не взирая
                       На льстивый блескъ -- опасный онъ протекторъ.
  
                                           Букингамъ.
  
                       Къ чему протекторъ Генриху, когда
                       Онъ въ тѣхъ годахъ, что можетъ править лично?
                       Братъ Сомерсетъ, соединись со мной
                       И съ Суффолькомъ, тогда всѣ сообща
                       Мы скоро Гомфри герцога низложимъ.
  
                                           Кардиналъ Винчестеръ.
  
                       Откладывать нельзя такое дѣло,
                       Я къ Суффольку немедленно иду.

(Уходитъ).

  
                                           Сомерсетъ.
  
                       Братъ Букингамъ, хотя надменный Гомфри
                       И постъ его высокій -- насъ печалятъ,
                       Слѣдить должно и за прелатомъ гордымъ,
                       Вѣдь спѣсью онъ -- всѣхъ принцевъ остальныхъ
                       Несноснѣе, и Глостера смѣстить
                       Лишь стоитъ вамъ -- протекторомъ онъ будетъ.
  
                                           Букингамъ.
  
                       Ты или я протекторами будемъ,
                       И герцогу на зло и кардиналу.

(Уходятъ Сомерсетъ и Букингамъ).

  
                                           Сольсбери.
  
                       За гордостью пошло и честолюбье.
                       Пока они возвыситься стремятся,
                       Подумать мы должны о государствѣ
                       По рыцарски лишь Гомфри, герцогъ Глостеръ,
                       Здѣсь поступалъ, но часто видѣлъ я,
                       Что кардиналъ спѣсивый походилъ
                       На воина скорѣй, чѣмъ на прелата,
                       И чванился, какъ будто онъ -- хозяинъ.
                       Онъ какъ мужикъ ругался, унижая
                       Въ лицѣ своемъ правителя страны.
                       За подвиги, и нравы, сынъ мой Уорикъ,
                       За прямоту твою -- ты послѣ Гомфри
                       Всѣхъ болѣе любимъ простымъ народомъ.
                       Братъ Іоркъ, твои въ Ирландіи дѣянья,
                       Въ которой ты порядокъ водворилъ,
                       И въ сердце Франціи твои побѣды,
                       Гдѣ, какъ регентъ, монарха замѣнялъ ты --
                       Народу страхъ внушили и почтенье.
                       Сплотимся же для блага всей страны,
                       Чтобъ обуздать надменность кардинала
                       И Суффолька, тщеславье Сомерсета
                       И Букингама -- сколько хватитъ силъ.
                       И сколько можемъ -- Глостера поддержимъ,
                       Покуда онъ на благо краю служитъ.
  
                                           Уорикъ.
  
                       Богъ да поможетъ Уорику -- насколько
                       Онъ дорожитъ родного края благомъ.
  
                                           Іоркъ (про себя).
  
                       И съ большимъ правомъ -- то же скажетъ Іоркъ.
  
                                           Сольсбери.
  
                       Займемся же немедленно мы главнымъ.
  
                                           Уорикъ.
  
                       Нѣтъ главнаго! Отецъ, утраченъ Мэнъ,
                       Тотъ Мэнъ, что Уорикъ силой покорилъ
                       И уступилъ бы лишь съ послѣднимъ вздохомъ!
                       Ты говоришь о главномъ, для меня
                       Мэнъ -- главное. Онъ будетъ мной отбитъ
                       У Франціи, иль буду я убитъ.

(Уходятъ Уорикъ и Сольсбери).

  
                                           Іоркъ.
  
                       Анжу и Мэнъ къ французамъ отошли.
                       Парижъ утраченъ, шатко положенье
                       Нормандіи съ тѣхъ поръ, какъ ихъ не стало.
                       Условья мира Суффолькъ заключилъ,
                       Скрѣпили пэры, Генрихъ далъ съ восторгомъ
                       Два герцогства за герцогскую дочь.
                       Что ихъ винить? Не все ли имъ равно?
                       Они твое, a не свое дарятъ.
                       Не дорожатъ награбленнымъ пираты,
                       Они друзей, наложницъ покупаютъ,
                       Вельможами живутъ, пока не спустятъ
                       Они всего. Добра владѣлецъ глупый
                       Межъ тѣмъ въ слезахъ надъ нимъ ломаетъ руки,
                       Дрожа стоитъ, качая головой,
                       Покуда все раздѣлятъ и растащутъ.
                       Самъ съ голоду онъ умереть готовъ,
                       Но къ своему не смѣетъ прикоснуться.
                       Такъ, прикусивъ языкъ, сидитъ и Іоркъ
                       Покуда торгъ ведутъ его землями.
                       Мнѣ кажется, что Англія, a также
                       Ирландія и Франція -- вошли
                       Мнѣ въ плоть и кровь, какъ головня Алтеи
                       Внѣдрилась въ сердце принца Калидона.
                       Анжу и Мэнъ -- даны французамъ оба.
                       Плохая вѣсть! Надѣялся на нихъ
                       Я такъ же, какъ на англійскую землю.
                       Но день придетъ -- права предъявитъ Іоркъ.
                       Итакъ, приму я сторону Невилей
                       И Глостеру наружно буду преданъ,
                       A выждавъ мигъ -- потребую вѣнецъ.
                       Вотъ -- золотая цѣль, куда я мѣчу.
                       Ланкастеру моими не владѣть
                       Законными правами, и рукою
                       Ребяческою скипетръ не держать,
                       И не носить вѣнца на головѣ,
                       Что для короны слишкомъ богомольна.
                       Терпи же, Іоркъ, до времени. Пока
                       Другіе спятъ -- ты выжидай и бодрствуй
                       Съ тѣмъ, чтобъ узнать всѣ тайны государства.
                       Пускай король блаженствуетъ съ женою,
                       Что куплена такъ дорого страною,
                       И съ пэрами въ раздоръ вступаетъ Гомфри --
                       Тутъ бѣлую я розу подниму,
                       И ароматъ ея наполнитъ воздухъ.
                       На знамени гербъ Іорка вознесу
                       Съ Ланкастерскимъ я домомъ въ состязанье
                       И уступить заставлю мнѣ вѣнецъ
                       Я короля, чье книжное правленье
                       Для Англіи прекрасной -- униженье.

(Уходитъ).

  

СЦЕНА II.

Покой во дворцѣ Глосгера.

Глостеръ, герцогиня.

                                           Герцогиня.
  
                       Мой властелинъ, ты никнешь, словно колосъ,
                       Склонившійся подъ тяжестью Цереры.
                       Зачѣмъ великій герцогъ хмуритъ брови,
                       Какъ бы сердясь на общую любовь?
                       И взоръ его къ землѣ прикованъ мрачной,
                       Какъ будто -- въ ней то, что его туманитъ.
                       Что видишь тамъ? Не Генриха ль вѣнецъ,
                       Которому всѣ почести земныя
                       Оправой служатъ? Если такъ -- гляди,
                       Склоняйся въ прахъ, чтобъ увѣнчаться имъ,
                       И протяни ты руку за вѣнцомъ
                       Блистающимъ. Ужели коротка?
                       Такъ удлини моею. Взявъ вѣнецъ,
                       Мы къ небесамъ чело поднимемъ оба
                       И съ той поры мы взоровъ не унизимъ,
                       На землю бросивъ хоть единый взглядъ.
  
                                           Глостеръ.
  
                       Нелль милая! Когда супруга любишь --
                       Гони червя честолюбивыхъ мыслей.
                       Такая мысль -- когда-бъ задумалъ злое
                       На короля племянника -- да будетъ
                       Моимъ послѣднимъ вздохомъ въ мірѣ смертномъ.
                       Я нынѣ сномъ тревожнымъ огорченъ.
  
                                           Герцогиня.
  
                       Какимъ, милордъ? Я отплачу разсказомъ
                       О чудномъ снѣ, мной видѣнномъ подъ утро.
  
                                           Глостеръ.
  
                       Казалось мнѣ, что званья моего
                       Эмблема -- жезлъ -- былъ сломанъ пополамъ,
                       Не помню: кѣмъ? какъ будто кардиналомъ,
                       И на концахъ двухъ герцоговъ увидѣлъ
                       Я головы: Эдмунда Сомерсета
                       И Суффолька, Вильяма де-ла-Поль.
                       Таковъ мой сонъ. Богъ вѣсть, что онъ пророчитъ?
  
                                           Герцогиня.
  
                       Ну, только! Онъ одно лишь означаетъ:
                       Кто сломитъ вѣтвь y Глостера въ дубравѣ --
                       Поплатится за дерзость головой.
                       Но слушай, Гомфри, дорогой мой герцогъ,
                       Приснилось мнѣ: въ Вестминстерскомъ соборѣ
                       На тронѣ я сижу, гдѣ королевы
                       И короли вѣнчаются на царство,
                       A Генрихъ съ Маргаритой, предо мною
                       Склонивъ колѣна, мнѣ вѣнецъ подносятъ.
  
                                           Глостеръ.
  
                       Нѣтъ, Элиноръ, тебя бранить я долженъ,
                       Тщеславная и злая Элиноръ!
                       Ты не вторая ль въ цѣломъ королевствѣ,
                       Протектора любимая супруга?
                       И не въ твоей ли власти всѣ утѣхи --
                       Превыше всѣхъ желаній и разсчетовъ?
                       A ты куешь измѣну, чтобъ низвергнуть
                       Себя и мужа съ высоты величья
                       Къ подножію стыда! Прочь отъ меня,
                       Тебя я дольше слушать не желаю.
  
                                           Герцогиня.
  
                       На Элиноръ лишь за простой разсказъ
                       О снѣ ея вы сердитесь, милордъ?
                       Я этому въ другой разъ не подвергнусь
                       И сны свои оставлю при себѣ.
  
                                           Глостеръ.
  
                       Ну, не гнѣвись. Прошла моя досада.
  

Входитъ гонецъ.

  
                                           Гонецъ.
  
                       Угодно королю, милордъ протекторъ,
                       Васъ видѣть въ Сентъ-Альбанѣ. Съ соколами
                       Охотятся тамъ онъ и королева.
  
                                           Глостеръ.
  
                       Иду я. Нелль, вѣдь ты со мной поѣдешь?
  
                                           Герцогиня.
  
                       Я слѣдую, мой добрый лордъ, за вами.

(Глостеръ и гонецъ уходятъ).

                       Да, слѣдовать! Предшествовать нельзя,
                       Покуда Глостеръ такъ смиренно мыслитъ.
                       Будь мужемъ я, ближайшимъ по родству,
                       И герцогомъ -- сломила-бъ я преграды,
                       По шеямъ обезглавленнымъ пройдя.
                       Но и женою будучи, сыграю
                       Я роль свою въ блестящемъ представленьи,
                       Которое фортуна намъ даетъ.
                       Гдѣ вы, сэръ Джонъ? Не бойтесь же, входите,
                       Лишь ты и я -- съ тобой мы здѣсь одни.
  

Входитъ Юмъ.

  
                                           Юмъ.
  
                       Будь вашему величеству Богъ въ помощь!
  
                                           Герцогиня.
  
                       Величеству? Высочество я только.
  
                                           Юмъ.
  
                       Но милостью Творца, совѣтомъ Юма --
                       Высочества повышенъ будетъ титулъ.
  
                                           Герцогиня.
  
                       Что скажешь ты? Имѣли ль совѣщанье
                       Съ тобой колдунья Марджери Джурденъ
                       И заклинатель -- Роджеръ Болингброкъ?
                       Хотятъ они прійти ко мнѣ на помощь?
  
                                           Юмъ.
  
                       Для вашего высочества они
                       Изъ нѣдръ земли согласны вызвать духа,
                       И онъ отвѣтъ на всѣ вопросы дастъ,
                       Которые предложитъ ваша свѣтлость.
  
                                           Герцогиня.
  
                       Довольно! Я рѣшу насчетъ вопросовъ,
                       Когда изъ Сентъ-Альбана возвратимся --
                       Мы въ исполненье дѣло приведемъ.
                       Вотъ, Юмъ, тебѣ награда. Веселись
                       Съ участниками въ важномъ предпріятьѣ.

(Уходитъ).

  
                                           Юмъ.
  
                       На деньги герцогини веселиться
                       Юмъ долженъ. Что жъ? Повеселюсь! Но только
                       Ни слова, Юмъ, и говори лишь: тсс!
                       Вѣдь здѣсь нужны молчаніе и тайна.
                       Мнѣ для колдуньи золото дано,
                       Но будь она и дьяволомъ -- оно
                       Не лишнее. A золотыя мухи
                       Летятъ ко мнѣ и съ берега другого.
                       Я не дерзну сказать: отъ кардинала
                       Богатаго, и славнаго Суффолька,
                       Но это такъ. По правдѣ говоря:
                       Духъ честолюбья герцогини зная,
                       Подвесть ее -- они меня купили
                       И нашептать про заговоры ей.
                       Я слышалъ такъ: зачѣмъ посредникъ плуту?
                       A я -- посредникъ Суффолька съ Бьюфортомъ.
                       Юмъ, берегись! Ты близокъ отъ того,
                       Чтобъ обозвать плутами ихъ обоихъ.
                       Но какъ ни какъ, a Юма плутовство
                       Погибелью для герцогини будетъ,
                       A стыдъ ея -- и герцога паденьемъ.
                       Что тамъ ни будь -- за все дадутъ мнѣ плату.

(Уходитъ).

  

СЦЕНА III.

Пріемная во дворцѣ.

Входитъ Питеръ и другіе просители.

   1-ый проситель. Становитесь ближе, милордъ протекторъ скоро пройдетъ здѣсь и тогда намъ будетъ можно подать ему наши прошенія.
   2-ой проситель. Храни его Господь! Онъ -- добрый человѣкъ, да благословитъ его Іисусъ.
   1-ый проситель. Вотъ онъ, кажется, и съ нимъ королева. Я первымъ подойду.
  

Входятъ Суффолькъ и королева Маргарита.

  
   2-ой проситель. Назадъ, глупецъ. Это герцогъ Суффолькъ, a не милордъ протекторъ.
   Суффолькъ. Что тебѣ, пріятель? У тебя есть дѣло до меня?
   1-ый проситель. Прошу прощенья, милордъ. Я принялъ васъ за лорда протектора.
   Королева Маргарита. За лорда протектора? Такъ вы подаете прошенія ему? Дайте мнѣ взглянуть. О чемъ ты просишь?
   1-ый проситель. Я съ позволенія вашего величества жалуюсь на слугу кардинала Джона Гудмана, отнявшаго y меня домъ, землю, жену, все.
   Суффолькъ. Какъ? И жену? Это дѣйствительно несправедливо. A ты о чемъ просишь? (Читаетъ). "Жалоба на герцога Суффолька за то, что онъ огородилъ Мельфордскіе выгоны". Это что еще такое, негодяй?
   2-ой проситель. Увы, милордъ, я не болѣе какъ бѣдный проситель отъ лица всѣхъ нашихъ горожанъ.
   Питеръ (подавая просьбу). Жалоба на моего хозяина Томаса Хорнера за то, что онъ говорилъ будто герцогъ Іоркъ законный наслѣдникъ престола.
   Королева Маргарита. Что ты говоришь? Развѣ герцогъ Іоркъ сказалъ, будто онъ -- законный наслѣдникъ престола?
   Питеръ. Мой то хозяинъ? Нѣтъ, хозяинъ говорилъ, что герцогъ Іоркъ наслѣдникъ и еще онъ говорилъ, что король -- похититель престола.
   Суффолькъ. Эй, кто тамъ есть! (Входятъ слуги). Возьмите этого молодца и сейчасъ же пошлите за его хозяиномъ. Мы разберемъ подробно это дѣло въ присутствіи короля.

(Слуги съ Питеромъ уходятъ).

  
                                           Королева Маргарита.
  
                       A что до васъ -- протекціи искать
                       Подъ крылышкомъ протектора вамъ любо,
                       Такъ съизнова къ нему строчите просьбы.

(Разрываетъ ихъ).

                       Вонъ, негодяи! Убери ихъ, Суффолькъ.
  
                                           Всѣ.
  
                       Идемъ.

(Просители уходятъ).

  
                                           Королева Маргарита.
  
                                 Таковъ ли, лордъ Суффолькъ, обычай,
                       Порядки здѣсь при англійскомъ дворѣ
                       И таково ль въ Британіи правленье?
                       Власть такова ль владыки Альбіона?
                       Ужель король ребенкомъ будетъ вѣчно
                       Подъ Глостера опекою, a я --
                       По титулу и жизни королева,
                       Быть подданною герцога должна?
                       Послушай, Поль, когда переломилъ
                       Копье свое ты въ честь моей любви
                       И побѣдилъ сердца красавицъ въ Турѣ --
                       Я думала, что видомъ, обхожденьемъ
                       И мужествомъ -- съ тобою Генрихъ схожъ.
                       Но умъ его лишь къ богомолью склоненъ,
                       Читаетъ онъ свои Аіе-Магіа,
                       Ведя имъ счетъ по четкамъ. Для него
                       Апостолы, пророки -- вотъ герои.
                       Оружіе его -- Писаній строки,
                       Ристалище -- науки, дамы сердца --
                       Изображенья мѣдныя святыхъ.
                       Пускай конклавъ его избралъ бы папой
                       И въ Римъ отвезъ, чтобъ увѣнчать тіарой:
                       Для святости его -- пристойный санъ.
  
                                           Суффолькъ.
  
                       Терпѣнье, королева. Я -- причиной,
                       Что въ Англію вы прибыли, и я
                       Все сдѣлаю, чтобъ вы довольны были.
  
                                           Королева Маргарита.
  
                       Но не одинъ протекторъ, есть еще
                       Надменный кардиналъ, и Сомерсетъ,
                       И Букингамъ, ворчливый Іоркъ. Слабѣйшій
                       Изъ нихъ въ странѣ имѣетъ больше власти,
                       Чѣмъ самъ король.
  
                                           Суффолькъ.
  
                                           Сильнѣйшій же изъ нихъ
                       Имѣетъ власти меньше, чѣмъ Невили:
                       И Уорикъ съ Сольсбери -- не просто пэры.
  
                                           Королева Маргарита.
  
                       Но вдвое больше ихъ мнѣ досаждаетъ
                       Спѣсивая протектора супруга,
                       Которая, являясь при дворѣ
                       Съ толпою дамъ, глядитъ императрицей --
                       Не герцога женою. Иностранцы
                       Ее за королеву принимаютъ,
                       И съ герцогства доходъ -- въ ея нарядахъ,
                       A насъ она за бѣдность презираетъ.
                       Ужели же я ей не отомщу?
                       Происхожденья низкаго трещетка --
                       Она среди любимцевъ похвалялась,
                       Что худшаго ея наряда шлейфъ --
                       Цѣннѣй, чѣмъ всѣ отца владѣнья были,
                       Пока за дочь два графства не далъ Суффолькъ.
  
                                           Суффолькъ.
  
                       Разставилъ я силки ей, королева,
                       И птицъ такихъ приманкой посадилъ,
                       Что пѣсенъ ихъ она сойдетъ послушать
                       И больше вамъ не станетъ докучать.
                       Оставьте же ее; внимайте мнѣ,
                       Коль скоро я давать совѣты смѣю,
                       Хотя не по душѣ намъ кардиналъ,
                       Но съ лордами и съ нимъ соединиться
                       Намъ слѣдуетъ, чтобъ герцогъ впалъ въ немилость.
                       A что до Іорка -- жалоба такая
                       Ему немного пользы принесетъ.
                       Такъ выполемъ изъ всѣхъ поочередно,
                       И станете рулемъ вы сами править.
  

Входятъ король Генрихъ, герцогъ и герцогиня Глостеръ, кардиналъ Бьюфортъ, Букингамъ, Іоркъ, Сомерсетъ, Сольсбери и Уорикъ.

  
                                           Король Генрихъ.
  
                       Мнѣ все равно: изъ двухъ который, лорды.
                       Іоркъ, Сомерсетъ -- едино для меня.
  
                                           Іоркъ.
  
                       Коль скоро Іоркъ страною дурно правилъ --
                       Пускай его отставятъ отъ регентства.
  
                                           Сомерсетъ.
  
                       Коль скоро недостоинъ я -- регентомъ
                       Пусть будетъ Іоркъ. Я уступлю ему.
  
                                           Уорикъ.
  
                       Достойна ваша свѣтлость или нѣтъ,
                       Одно неоспоримо: Іоркъ достойнѣй.
  
                                           Кардиналъ.
  
                       За высшимъ рѣчь, честолюбивый Уорикъ.
  
                                           Уорикъ.
  
                       Въ сраженьяхъ мнѣ -- не высшій кардиналъ.
  
                                           Букингамъ.
  
                       Въ собраніи тебя всѣ выше, Уорикъ.
  
                                           Уорикъ.
  
                       Но можетъ стать и Уорикъ выше всѣхъ.
  
                                           Сольсбери.
  
                       Сынъ, тише! Молви, Букингамъ, гдѣ поводъ
                       Чтобъ предпочли мы Іорку -- Сомерсета?
  
                                 Королева Маргарита.
  
                       A потому, что такъ король желаетъ.
  
                                           Глостеръ.
  
                       Онъ -- не дитя, и можетъ, королева,
                       Самъ говорить. Не женское тутъ дѣло.
  
                                           Королева Маргарита.
  
                       A если не дитя онъ, то надъ нимъ
                       Протекторомъ зачѣмъ же ваша свѣтлость?
  
                                           Глостеръ.
  
                       Я, королева, Англіи протекторъ.
                       Захочетъ онъ -- и я свой постъ оставлю.
  
                                           Суффолькъ.
  
                       Оставь его, и вмѣстѣ съ нимъ -- и дерзость.
                       Съ тѣхъ поръ какъ ты -- a кто жъ иной? -- король,
                       Къ погибели съ днемъ каждымъ все идетъ,
                       Мы за моремъ побѣждены дофиномъ,
                       A пэры всѣ и государства знать --
                       Величья твоего рабами стали.
  
                                           Кардиналъ.
  
                       Ты разорилъ народъ, и отъ поборовъ
                       Церковная казна y насъ тощаетъ.
  
                                           Сомерсетъ.
  
                       И дорого обходятся казнѣ
                       Дворцы твои, жены твоей уборы.
  
                                           Букингамъ.
  
                       Виновныхъ ты караешь такъ жестоко,
                       Что превзошелъ всѣ строгости законовъ,
                       И жертвою законовъ станешь самъ.
  
                                           Королева Маргарита.
  
                       За торгъ же городами и мѣстами
                       Во Франціи, откройся только онъ,
                       A въ немъ тебя подозрѣваютъ сильно --
                       Ты скоро бы безъ головы остался.

(Глостеръ уходитъ. Королева роняетъ вѣеръ).

                       Дай вѣеръ мнѣ. Что, милая, не можешь?

(Даетъ герцогинѣ пощечину).

                       Простите, герцогиня, это вы?
  
                                           Герцогиня.
  
                       Я ль, гордая француженка? Сама я.
                       И еслибъ до твоей красы ногтями
                       Добраться мнѣ, то заповѣди всѣ
                       Я написала-бъ y тебя на кожѣ.
  
                                           Король Генрихъ.
  
                       Ахъ, тетушка, нечаянно она!
  
                                           Герцогиня.
  
                       Нечаянно? Смотри, король мой милый,
                       Она тебя въ пеленкахъ будетъ няньчить.
                       Но все жъ, хотя и юбка правитъ здѣсь --
                       Ей не пройдетъ моя обида даромъ.
  
                                           Букингамъ.
  
                       Лордъ кардиналъ, пойду за герцогиней:
                       Прислушаюсь, что станетъ дѣлать Гомфри?
                       Затронута она, ее не нужно
                       И подстрекать: сама на гибель мчится.

(Уходитъ).

  

Глостеръ возвращается.

  
                                           Глостеръ.
  
                       Мой гнѣвъ остылъ, покуда обошелъ я
                       Вокругъ дворца, и я вернулся, лорды,
                       Чтобъ намъ дѣла текущія рѣшить.
                       Касательно же злобныхъ нареканій,
                       Взводимыхъ вами, -- докажите ихъ,
                       И я готовъ закону подлежать.
                       Но будь ко мнѣ такъ милостивъ Господь,
                       Какъ преданъ я странѣ и государю.
                       По поводу же даннаго вопроса
                       Я, государь, скажу: какъ вашъ регентъ
                       Во Франціи -- всего пригоднѣй Іоркъ.
  
                                           Суффолькъ.
  
                       Но ранѣе избранія позвольте
                       Мнѣ вѣскою причиной доказать,
                       Что будетъ Іоркъ всѣхъ менѣе пригоденъ.
  
                                           Іоркъ.
  
                       Я самъ скажу, чѣмъ непригоденъ я:
                       Во-первыхъ, льстить я Суффольку не стану,
                       A во-вторыхъ, когда-бъ я былъ назначенъ --
                       Лордъ Сомерсетъ меня задержитъ здѣсь
                       Безъ отпуска, безъ войска и снарядовъ,
                       Пока дофинъ не овладѣетъ краемъ.
                       Не по его ли дудкѣ я плясалъ
                       Прошедшій разъ, покуда -- осажденный --
                       Парижъ y насъ изморомъ не былъ взятъ.
  
                                           Уорикъ.
  
                       Свидѣтель я, что ни одинъ измѣнникъ
                       Не совершалъ столь гнуснаго поступка.
  
                                           Суффолькъ.
  
                       Молчи, неукротимый Уорикъ!
  
                                           Уорикъ.
  
                                                               Спѣсь
                       Ходячая! Зачѣмъ молчать я стану?

(Слуги Суффолька вводятъ Хорнера и Питера).

  
                                           Суффолькъ.
  
                       Затѣмъ что вотъ -- въ измѣнѣ обвиненный,
                       Дай Богъ, чтобъ герцогъ Іоркскій оправдался.
  
                                           Іоркъ.
  
                       Но кто же здѣсь винитъ въ измѣнѣ Іорка?
  
                                           Король Генрихъ.
  
                       Что говоришь ты, Суффолькъ? кто они?
  
                                           Суффолькъ.
  
                       Здѣсь, государь, предъ вами подмастерье,
                       Хозяина винитъ въ измѣнѣ онъ:
                       Тотъ говорилъ, что Ричардъ, герцогъ Іоркъ --
                       Прямой наслѣдникъ англійской короны,
                       Межъ тѣмъ какъ вы -- престола похититель.
  
                                           Король Генрихъ.
  
                       Скажи, слова ты эти говорилъ?
  
   Хорнеръ. Помилуйте, ваше величество, я никогда не думалъ и не говорилъ ничего подобнаго; Богъ мнѣ свидѣтель: я ложно обвиненъ негодяемъ.
   Питеръ. Клянусь, милорды, этими десятью костяками, онъ говорилъ мнѣ это однажды на чердакѣ, въ то время, какъ мы чистили латы милорда Іорка.
  
                                           Іоркъ.
  
                       Ты, мусорщикъ презрѣнный! За такую
                       Предательскую рѣчь съ тебя велю я
                       Снять голову! Молю васъ, государь,
                       Предать его всей строгости закона.
  
   Хорнеръ. Вы, милордъ, повѣсьте меня, если я когда-либо говорилъ подобныя слова. Мой обвинитель -- подмастерье мой, и когда на дняхъ я поучилъ его за провинность, онъ поклялся на колѣняхъ, что сочтется со мною, y меня есть къ тому свидѣтели. Поэтому я умоляю ваше величество, не губите честнаго человѣка по наговору негодяя.
  
                                           Король Генрихъ.
  
                       Какъ, дядюшка, законъ о томъ гласитъ?
  
                                           Глостеръ.
  
                       Коль мнѣ судить -- то вотъ мое рѣшенье:
                       Пусть Сомерсетъ регентъ французскій будетъ,
                       Коль скоро Іоркъ покуда въ подозрѣньѣ.
                       A имъ пускай для поединка мѣсто
                       И день опредѣлятъ, затѣмъ что мастеръ
                       Свидѣтельство слуги опровергаетъ.
                       Таковъ законъ и Гомфри приговоръ.
  
                                           Король.
  
                       Да будетъ такъ. Во Франціи регентомъ,
                       Лордъ Сомерсетъ, мы назначаемъ васъ.
  
                                           Сомерсетъ.
  
                       Благодарю смиренно государя.
  
                                           Хорнеръ.
  
                       A вызовъ я охотно принимаю.
  
   Питеръ. Но, милордъ, я не могу биться. Ради Господа Бога, пожалѣйте меня.Злоба людская меня одолѣла. О, Господи, смилуйся надо мною! Я не смогу нанести ни одного удара. Господь, сердце мое...
  
                                           Глостеръ.
  
                       Бездѣльникъ, бейся! иль повѣшенъ будешь.
  
                                           Король Генрихъ.
  
                       Ведите ихъ въ тюрьму. Единоборство
                       Въ томъ мѣсяцѣ, въ послѣдній день назначимъ
                       Идемте же -- проводимъ Сомерсета.

[]

  

СЦЕНА IV.

Садъ герцога Глостера.

Входятъ Марджери Джурдэнъ, Юмъ, Соутвель и Болингброкъ.

   Юмъ. Идите, любезные. Говорю вамъ, герцогиня ожидаетъ исполненія вашихъ обѣщаній.
   Болингброкъ. Мы къ этому приготовились, мистеръ Юмъ. Желаетъ ли ея свѣтлость видѣть и слышать наши заклинанія?
   Юмъ. Какъ же иначе? Не безпокойтесь относительно ея мужества.
   Болингброкъ. Я слышалъ о ней, какъ о женщинѣ съ непобѣдимою силою духа, но, мистеръ Юмъ, вамъ слѣдуетъ быть при ней наверху, покуда мы будемъ заняты здѣсь внизу. Прошу васъ, идите съ Богомъ и оставьте насъ. (Юмъ уходитъ). Ну, тетушка Джурдэнъ, ложись ницъ, прильни лицомъ къ землѣ. Джонъ Соутвель, ты читай, и примемся за дѣло.
  

Герцогиня и Юмъ выходятъ на балконъ.

  
   Герцогиня. Хорошо сказано, любезные.
                       Добро пожаловать... Итакъ, задѣло, --
                       Чѣмъ скорѣе, тѣмъ лучше.
  
                                           Болингброкъ.
  
                       Кудесникамъ ихъ часъ извѣстенъ, лэди.
                       Ночь темная, глубокая, глухая,
                       Тотъ часъ ночной, когда зажглася Троя,
                       Тотъ часъ ночной, когда кричитъ сова
                       И воютъ псы, когда блуждаютъ духи,
                       A призраки могилы разверзаютъ --
                       Для дѣла намъ благопріятный часъ.
                       Садитесь и не бойтесь, лэди. Мы
                       Замкнемъ въ кругу того, кто будетъ вызванъ.
  

Они исполняютъ обычные обряды и проводятъ кругъ. Болингброкъ и Соутвель читаютъ: conjuro te u m. д. Страшный громъ и молнія, затѣмъ появляется духъ.

             
                                           Духъ.
  
                       Adsum.
  
                                           Марджери Джурдэнъ.
  
                       Асматъ!
                       Во имя Бога вѣчнаго, предъ чьимъ
                       Ты именемъ и властью такъ трепещешь --
                       Отвѣть на то, что я спрошу. Пока
                       Не скажешь все -- не выйдешь ты отсюда.
  
                                           Духъ.
  
                       Спроси, что хочешь? Кончить бы скорѣй!
  
                                           Болингброкъ (читаетъ по бумагѣ).
  
                       Сперва король. Что будетъ съ нимъ?
  
                                           Духъ.
  
                                                               Тотъ герцогъ
                       Еще живетъ, что Генриха смѣститъ,
                       Но онъ переживетъ его, и самъ
                       Умретъ потомъ насильственною смертью.
  

Соутвиль записываетъ отвѣты духа.

  
                                           Болингнрокъ.
  
                       "Что герцогу Суффольку суждено?"
  
                                           Духъ.
  
                       Онъ отъ воды свою кончину приметъ.
  
                                           Болингброкъ.
  
                       "Что ожидаетъ лорда Сомерсета?"
  
                                           Духъ.
  
                       Пусть бережется замковъ. Безопаснѣй
                       Среди равнинъ песчаныхъ для него,
                       Чѣмъ тамъ, гдѣ замка высятся громады.
                       Кончай! Терпѣть я дольше не могу.
  
                                           Болингброкъ.
  
                       Ступай же въ тьму, въ пылающее море!
                       Духъ злой, иди!

(Громъ и молнія, духъ исчезаетъ).

[]

  

Входятъ поспѣшно Іоркъ и Букингамъ въ сопровожденіи стражи.

  
                                           Iоркъ.
  
                       Измѣнниковъ забрать со скарбомъ всѣмъ!
                       Мы по пятамъ тебя слѣдили, вѣдьма.
                       Вы, лэди, здѣсь? Король и государство
                       Глубоко вамъ обязаны за трудъ.
                       Сомнѣнья нѣтъ: за добрыя дѣла
                       Васъ наградитъ достойно лордъ протекторъ.
  
                                           Герцогиня.
  
                       Они не такъ дурны и вполовину,
                       Какъ то, что ты на короля умыслилъ,
                       Безъ повода грозящій, дерзкій герцогъ!
  
                                           Букингамъ.
  
                       Безъ повода, милэди? Что же это?

(Показываетъ ей бумагу).

                       Возьмите ихъ и, крѣпко засадивъ,
                       Держите врозь. A вы, милэди, съ нами.
                       Ты, Стаффордъ, будь при ней. A этотъ хламъ
                       Съ собой мы взять намѣрены. Ступайте.

(Герцогиня и Юмъ подъ стражею уходятъ сверху; снизу уходятъ Болингброкъ, Соутвелъ и др. подъ стражею).

  
                                           Іоркъ.
  
                       Лордъ Букингамъ, вы ловко ихъ словили.
                       Прекрасный планъ, удобный для развитья.
                       Но чортовы писанья поглядимъ:
                       Что въ нихъ, милордъ?

(читаетъ).

                       "Живъ герцогъ тотъ, что Генриха смѣститъ,
                       Но онъ переживетъ его, и самъ
                       Умретъ позднѣй насильственною смертью".
                       Оно точь въ точь:
                       Аіо te Aeacide, Romanos vincere posse.
                       Hy, a конецъ?
                       -- Что герцогу Суффольку суждено?--
                       "Онъ отъ воды свою кончину приметъ".
                       -- Что ожидаетъ лорда Сомерсета?--
                    "Пусть бережется замковъ. Безопаснѣй
                       Среди равнинъ песчаныхъ для него,
                       Чѣмъ тамъ, гдѣ замка высятся громады".
                    Милордъ, идемъ. И сбыться очень трудно
                       Пророчествамъ, и трудно ихъ понять.
                       Теперь король -- въ дорогѣ къ Сентъ-Альбану,
                       A съ нимъ -- супругъ прелестной этой лэди.
                       Со скоростью коня домчится. вѣсть:
                       Протектору -- плохое угощенье.
  
                                           Букингамъ.
  
                       Лордъ Іоркъ, пускай дозволитъ ваша свѣтлость
                       Мнѣ быть гонцомъ -- въ надеждѣ на награду.
  
                                           Iоркъ.
  
                       Извольте, милый лордъ. Эй, кто тамъ есть?

(Входитъ служитель).

                       Просить сегодня лордовъ Сольсбери
                       И Уорика -- поужинать со мною.

(Уходятъ).

[]

  

ДѢЙСТВІЕ ВТОРОЕ.

СЦЕНА I.

Сентъ-Альбанъ.

Входятъ король Генрихъ, королева Маргарита, Глостеръ, кардиналъ и Суффолькъ. Сокольничіе перекликаются.

                                           Королева.
  
                       Повѣрьте мнѣ, милорды, за семь лѣтъ
                       Не видѣла я столь удачной ловли.
                       Но вѣтрено межъ тѣмъ, a можно было
                       Поставить десять противъ одного,
                       Что соколу сегодня не подняться.
  
                                           Король.
  
                       Но что за взмахъ y вашего, милордъ,
                       Насколько онъ всѣхъ выше поднялся!
                       Всегда Господь въ своемъ твореньи виденъ:
                       Стремятся въ высь и человѣкъ, и птица.
  
                                           Суффолькъ.
  
                       Я не дивлюсь, что сокола милорда
                       Протектора такъ рѣютъ высоко:
                       Имъ вѣдомо, что высоту онъ любитъ
                       И мыслью выше сокола паритъ.
  
                                           Глостеръ.
  
                       Лишь низкій духъ паритъ не выше птицы.
  
                                           Кардиналъ.
  
                       Вотъ именно: за облака онъ рвется.
  
                                           Глостеръ.
  
                       Да, кардиналъ. A было бы недурно,
                       Когда бы вы на небо улетѣли?
  
                                           Король.
  
                       Сокровищница вѣчнаго блаженства!
  
                                           Кардиналъ.
  
                       Ты на землѣ находишь небо. Взоры
                       И мысль твоя -- прикованы къ вѣнцу,
                       Сокровищу души твоей! Протекторъ
                       Зловредный ты, опасный пэръ, который
                       Лишь ластится къ странѣ и государю.
  
                                           Глостеръ.
  
                       Вы, кардиналъ, становитесь такъ рѣзки?
                       Tantaene animis coelestibus irae?
                       Въ прелатѣ пылъ подобный? Добрый дядя!
                       Подъ святостью могли-бъ вы злобу скрыть.
  
                                           Суффолькъ.
  
                       Не болѣе тутъ злобы, чѣмъ пристало
                       Въ хорошей ссорѣ съ пэромъ столь негоднымъ.
  
                                           Глостеръ.
  
                       Какъ кто, милордъ?
  
                                           Суффолькъ.
  
                                           Какъ вы, милордъ, носящій
                       Протектора высокій титулъ.
  
                                           Глостеръ.
  
                                                     Суффолькъ,
                       Всей Англіи твоя знакома дерзость.
  
                                           Королева.
  
                       И честолюбье Глостера.
  
                                           Король.
  
                                                     Прошу я,
                       Не подстрекай ты пэровъ разъяренныхъ,
                       Блаженны миротворцы на землѣ.

[]

  
                                           Кардиналъ.
  
                       Да, буду я блаженъ за миръ, который
                       Съ протекторомъ я заключу мечомъ.
  
                                           Глостеръ (тихо кардиналу).
  
                       Я-бъ этого желалъ, святѣйшій дядя.
  
                                           Кардиналъ (Глостеру).
  
                       И будетъ такъ, коль скоро ты посмѣешь.
  
                                           Глостеръ.
  
                       Не вмѣшивай сюда лишь подставныхъ,
                       И лично мнѣ отвѣть за оскорбленье.
  
                                           Кардиналъ.
  
                       Придти туда дерзнешь ли? Если -- да,
                       То вечеромъ, въ краю восточномъ рощи.
  
                                           Король.
  
                       О чемъ вы, лорды?
  
                                           Кардиналъ (громко).
  
                                           Еслибъ соколъ вашъ
                       Не спущенъ былъ такъ сразу, удалась бы
                       Охота лучше. (Тихо).
                                           Мечъ возьми двуручный.
  
                                           Глостеръ.
  
                       Такъ, дядюшка.
  
                                           Кардиналъ.
  
                                           Ты понялъ? На востокѣ?
  
                                           Глостеръ.
  
                       Я буду, кардиналъ.
  
                                           Король.
  
                                           Что, дядя Глостеръ?
  
                                           Глостеръ.
  
                       О ловлѣ мы толкуемъ, государь.

(Тихо кардиналу).

                       Ну, попъ, клянусь, тебѣ макушку сбрѣю,
                       Когда мечомъ еще могу владѣть.
  
                                           Кардиналъ.
  
                       Medice, te ipsum.
                       Себя, милордъ-хранитель, охраняй.
  
                                           Король.
  
                       Какъ вѣтеръ здѣсь -- вашъ гнѣвъ крѣпчаетъ, лорды.
                       Докучная мнѣ музыка! При звонѣ
                       Подобныхъ струнъ -- возможно ли созвучье?
                       Позвольте мнѣ уладить вашу ссору.
  

Входитъ гражданинъ Сентъ-Альбана, съ крикомъ:

  
                                                                         Чудо!
  
                                           Глостеръ.
  
                       Что тутъ за шумъ? Какое это чудо
                       Провозглашаешь ты, любезный?
  
                                           Горожанинъ.
  
                                                               Чудо!
  
                                           Суффолькъ.
  
                       Вотъ королю о чудѣ разскажи.
  
                                           Горожанинъ.
  
                       Клянусь, прозрѣлъ y гроба Сентъ-Альбана
                       Одинъ слѣпецъ лишь полчаса назадъ
                       Не видѣвшій, слѣпой со дня рожденья.
  
                                           Король.
  
                       Хвала Творцу! Даетъ онъ тѣмъ, кто вѣритъ
                       Во мракѣ -- свѣтъ, въ печали утѣшенье.
  

Входятъ мэръ Сентъ-Альбана, со всей братіей. Симпкоксъ, котораго двое несутъ въ креслѣ, жена его, за ними слѣдуетъ толпа.

  
                                           Кардиналъ.
  
                       Идутъ сюда гурьбою горожане,
                       Чтобъ вамъ его представить, государь.
  
                                           Король.
  
                       Великая ему отрада въ мірѣ,
                       Хотя грѣшить онъ больше станетъ зрячій.
  
                                           Глостеръ.
  
                       Пускай его поближе принесутъ;
                       Съ нимъ говорить угодно государю.
  
                                           Король.
  
                       Скажи намъ, другъ, какъ все произошло,
                       Чтобъ за тебя прославили мы Бога.
                       Ты былъ слѣпымъ и нынѣ исцѣлился?
  
                                           Симпкоксъ.
  
                       Я, ваша милость, родился слѣпымъ.
  
                                           Жена.
  
                       Такъ, такъ.
  
                                           Суффолькъ.
  
                                           A кто она?
  
                                           Жена.
  
                                                     Я, ваша свѣтлость,
                       Жена его.
  
                                           Глостеръ.
  
                                           Вѣрнѣй бы мать сказала.
  
                                           Король.
  
                       Гдѣ ты рожденъ?
  
                                           Симпкоксъ.
  
                                           На сѣверѣ Бервика.
  
                                           Король.
  
                       Тебѣ Господь явилъ большую милость.
                       Ни дня, ни ночи ты не пропускай,
                       Чтобъ Господа не восхвалять за благость.
  
                                           Королева.
  
                       Скажи мнѣ, другъ, пришелъ ли ты случайно
                       Къ угоднику, иль приведенъ усердьемъ?
  
                                           Симпкоксъ.
  
                       Свидѣтель Богъ: изъ чистаго усердья.
                       Меня сто разъ иль чаще звалъ во снѣ
                       Святой Альбанъ: "Приди къ моей ты ракѣ, "Симпкоксъ,
                       Я исцѣлю тебя тогда вполнѣ".
  
                                           Жена.
  
                       Все правда сущая. Сама слыхала
                       Я голосъ тотъ, что призывалъ его.
  
                                           Кардиналъ.
  
                       Ты хромоногъ?
  
                                           Симпкоксъ.
  
                                           Да, помоги мнѣ, Боже!
  
                                           Суффолькъ.
  
                       Какъ охромѣлъ?
  
                                           Симпкоксъ.
  
                                           Я съ дерева свалился.
  
                                           Жена.
  
                       Со сливы, господинъ.
  
                                           Глостеръ.
  
                                                     A слѣпъ давно ли?
  
                       Симпкоксъ.
  
                       Съ рожденія.
  
                                           Глостеръ.
  
                                           И влѣзть хотѣлъ на сливу?
  
                                           Симпкоксъ.
  
                       Одинъ разокъ, лишь въ юности моей.
  
                                           Жена.
  
                       За лазанье онъ крѣпко поплатился.
  
                                           Глостеръ.
  
                       Должно быть, сливы очень ты любилъ!
  
                                           Симпкоксъ.
  
                       Женѣ моей, милордъ, ихъ захотѣлось,
                       Съ опасностью для жизни я и влѣзъ.
  
                                           Глостеръ.
  
                       Онъ -- тонкій плутъ, но пользы мало въ этомъ.
                       Дай посмотрѣть глаза: мигни, открой ихъ.
                       По мнѣ, ты все же плохо видишь.
  
                                           Симпкоксъ.
  
                                                               Ясно,
                       Какъ Божій день, хвала Его святому!
  
                                           Глостеръ.
  
                       Ужели такъ? какого цвѣта плащъ?
  
                                           Симпкоксъ.
  
                       Онъ красенъ, словно кровь.
  
                                           Глостеръ.
  
                                                     Ну, хорошо!
                       Какъ назовешь ты цвѣтъ моей одежды?
  
                                           Симпкоксъ.
  
                       Она черна, какъ уголь иль агатъ.
  
                                           Король.
  
                       Итакъ, тебѣ извѣстенъ цвѣтъ агата?
  
                                           Суффолькъ.
  
                       Его межъ тѣмъ онъ никогда не видѣлъ.
  
                                           Глостеръ.
  
                       Плащей, одеждъ -- видалъ онъ прежде много?
  
                                           Жена.
  
                       Ни одного до нынѣшняго дня.
  
                                           Глостеръ.
  
                       Скажи, мошенникъ, какъ зовутъ меня?
  
                                           Симпкоксъ.
  
                       Не знаю, господинъ.
  
                                           Глостеръ.
  
                                                     A вотъ его?
  
                                           Симпкоксъ.
  
                       Не знаю также.
  
                                           Глостеръ.
  
                                           И его?
  
                                           Симпкоксъ.
  
                                                     Не знаю.
  
                                           Глостеръ.
  
                       A какъ тебя зовутъ?
  
                                           Симпкоксъ.
  
                                           Я Саундеръ Симпкоксъ.
  
   Глостеръ. Ну, Саундеръ Симпкоксъ, въ лицѣ твоемъ здѣсь сидитъ самый лживый плутъ во всей землѣ христіанской. Еслибы ты родился слѣпымъ, ты могъ бы такъ же хорошо знать наши имена, какъ и назвать различные цвѣта нашихъ одеждъ. Возможно различить цвѣта посредствомъ зрѣнія, но сразу назвать ихъ всѣ -- невозможно. Милорды! Святой Альбанъ совершилъ чудо, но не будетъ ли великимъ искусникомъ тотъ, кто поставитъ на ноги этого калѣку?
   Симпкоксъ. О, еслибъ вы могли сдѣлать это, господинъ!
   Глостеръ. Граждане Сентъ-Альбана, нѣтъ ли y васъ въ городѣ стражниковъ и тѣхъ штукъ, которыя называются плетьми?
   Мэръ. Есть, милордъ, къ вашимъ услугамъ.
   Глостеръ. Тогда пошлите сейчасъ же за однимъ изъ нихъ.
   Мэръ. Эй, малый, живо приведи сюда стражника.

(Служитель уходитъ).

   Глостеръ. Теперь принесите мнѣ скамью. (Подаютъ скамью). Ну, мошенникъ, если желаешь избѣжать плетей, прыгай черезъ эту скамью и бѣги.
   Симпкоксъ. Увы, господинъ, я не могу стоять на ногахъ безъ помощи, вы понапрасну станете мучить меня.

(Возвращается служитель съ палачемъ).

   Глостеръ. Ну, сэръ, мы должны возвратить вамъ ноги. Стражникъ, стегай его, покуда онъ не перескочитъ черезъ скамью.
   Палачъ. Слушаю, милордъ. Эй ты, бездѣльникъ, долой камзолъ, живо!
   Симпкоксъ. Увы, господинъ, что мнѣ дѣлать? Я не могу стоять.

(Послѣ перваго удара Симпкоксъ перепрыгиваетъ черезъ скамью и убѣгаетъ, a народъ слѣдуетъ за нимъ крича: -- Чудо!).

  
                                           Король.
  
                       Ты видишь все и терпишь это, Боже!
  
                                           Королева.
  
                       A мнѣ смѣшно, какъ этотъ плутъ бѣжалъ.
  
                                           Глостеръ.
  
                       Слѣдить за нимъ, забрать и эту шлюху.
  
                                           Жена.
  
                       По бѣдности мы поступали такъ.
  
   Глостеръ. Пусть ихъ стегаютъ плетью на каждой базарной площади, пока они не вернутся въ Бервикъ, откуда пришли.

(Уходятъ палачъ, жена и др.).

  
                                           Кардиналъ.
  
                       Сегодня герцогъ чудо совершилъ.
  
                                           Суффолькъ.
                       О, да! Бѣжать заставилъ онъ хромого.
  
                                           Глостеръ.
  
                       Вы большія свершали иногда:
                       У васъ бѣжали даже города.
  

Входитъ Букингамъ.

  
                                           Король.
  
                       Какую вѣсть приносишь, Букингамъ?
  
                                           Букингамъ.
  
                       Такую вѣсть, что страшно и сказать.
                       Какая-то людей порочныхъ шайка
                       Въ сообществѣ милэди Элиноръ,
                       Протектора супруги, ихъ главы,
                       Вокругъ себя собравшей этотъ сбродъ --
                       На васъ злоумышляла, государь,
                       При помощи кудесниковъ и вѣдьмъ,
                       Захваченныхъ на мѣстѣ преступленья,
                       Когда они злыхъ духовъ вызывали,
                       О смерти вашей вопрошая ихъ
                       И о судьбѣ другихъ особъ, вамъ близкихъ,
                       Какъ это вы узнаете потомъ.
  
                                           Кардиналъ.
  
                       Теперь, милордъ протекторъ, вѣроятно,
                       Пожалуетъ супруга ваша въ Лондонъ.

(Тихо).

                       Такая вѣсть иное направленье
                       Дастъ твоему оружью, ты едва-ль
                       Придешь туда.
  
                                           Глостеръ.
  
                                           Прелатъ честолюбивый,
                       Мнѣ уязвлять ты сердце перестань.
                       Тоска и скорбь мою сломили силу,
                       И, побѣжденъ, тебѣ я уступаю,
                       Какъ уступилъ бы худшему рабу.
  
                                           Король.
  
                       О, сколько бѣдъ -- отъ злыхъ людей навлекшихъ
                       На собственную голову позоръ.
  
                                           Королева.
  
                       Въ гнѣздѣ твоемъ пятно явилось, Глостеръ,
                       Смотри, чтобъ ты остался безъ пятна.
  
                                           Глостеръ.
  
                       Свидѣтельствую небомъ, королева,
                       Какъ я люблю страну и государя.
                       Что до жены -- не вѣдаю, въ чемъ дѣло,
                       Но съ грустью слышу то, что слышалъ я.
                       Чиста она, но если добродѣтель
                       И честь забывъ, она со сбродомъ зналась,
                       Марающимъ дворянство, словно сажа --
                       Отъ ложа и общенья моего
                       Ее изгнавъ, я предаю на жертву
                       Законовъ и стыда, который имя,
                       Честь Глостера впервые запятналъ.
  
                                           Король.
  
                       Ночь эту здѣсь мы отдохнемъ, a завтра
                       Вернемся въ Лондонъ, гдѣ разсмотримъ дѣло
                       Въ подробности. Преступниковъ презрѣнныхъ
                       Потребовавъ къ отвѣту, взвѣсимъ все
                       На тѣхъ вѣсахъ священныхъ правосудья,
                       Чей перевѣсъ -- на правой сторонѣ.

(Уходятъ).

[]

  
                       СЦЕНА II.
  

Лондонъ. Садъ герцога Іорка.

Іоркъ, Сольсбери, Уорикъ.

                                           Іоркъ.
  
                       Теперь, милорды, Сольсбери и Уорикъ,
                       Нашъ скромный ужинъ кончился, и здѣсь
                       Въ укромномъ мѣстѣ вамъ на разсмотрѣнье
                       Дозвольте мнѣ мои права представить --
                       Безспорныя на англійскій престолъ.
  
                                           Сольсбери.
  
                       Я жажду все, милордъ, подробно слышать.
  
                                           Уорикъ.
  
                       Да, милый Іоркъ, когда въ своемъ ты правѣ,
                       То вѣрныхъ слугъ въ Невиляхъ ты найдешь.
  
                                           Іоркъ.
  
                       Такъ слушайте. Семь сыновей, милорды,
                       Отъ Эдуарда Третьяго родились.
                       Принцъ Черный, принцъ Уэльскій, первымъ былъ,
                       Вторымъ же -- Вильямъ Гэтфильдъ; третьимъ сыномъ
                       Былъ Ліонель, Кларенскій герцогъ, дальше
                       Четвертымъ въ родѣ -- Гуантъ, Джонъ Ланкастеръ,
                       A пятымъ -- Эдмундъ Лэнгли, герцогъ Іоркъ,
                       Шестымъ былъ Томасъ Вудстокъ, герцогъ Глостеръ,
                       Послѣднимъ и седьмымъ -- Виндзорскій Вильямъ.
                       Но при отцѣ скончался Черный принцъ,
                       И Ричарда наслѣдникомъ оставилъ,
                       Который послѣ смерти Эдуарда
                       Былъ королемъ, покуда старшій сынъ
                       Ланкастера, тотъ Генрихъ Болингброкъ,
                       Что Генрихомъ Четвертымъ именуемъ,
                       Не захватилъ правленья и не свергнулъ
                       Законнаго монарха, отославъ
                       Жену его во Францію обратно,
                       Его же -- въ Помфретъ, гдѣ, какъ всѣмъ извѣстно,
                       Предателемъ былъ Ричардъ умерщвленъ.
  
                                           Уорикъ.
  
                       Лишь истину, отецъ, сказалъ намъ герцогъ,
                       Такъ былъ вѣнецъ Ланкастеромъ добытъ.
  
                                           Іоркъ.
  
                       И силою, не правомъ онъ удержанъ.
                       Когда скончался Ричардъ -- старшій въ родѣ,
                       Онъ перейти былъ долженъ въ родъ второго.
  
                                           Сольсбери.
  
                       У Гэтфильда потомства не осталось.
  
                                           Іоркъ.
  
                       Но третій сынъ, Кларенскій герцогъ, въ силу
                       Чьихъ правъ себѣ я требую вѣнца,
                       Оставилъ дочь -- Филиппу; ей супругомъ
                       Былъ Мортимеръ, графъ Марчъ, имѣвшій сына,
                       Что Роджеромъ былъ названъ, y того
                       Былъ Эдмундъ сынъ и Анна съ Леонорой.
  
                                           Сольсбери.
  
                       Про Эдмунда я этого читалъ:
                       При Болингброкѣ право предъявилъ
                       Онъ на престолъ, и былъ бы государемъ,
                       Когда-бъ его Глендауръ въ заточеньи
                       Не продержалъ до смерти. Но -- кончай.
  
                                           Іоркъ.
  
                       Сестра Эдмунда, Анна, мать моя,
                       Наслѣдница престола, вышла замужъ
                       За Ричарда Кембриджа, чьимъ отцомъ
                       Былъ Эдмундъ Іоркъ, сынъ пятый Эдуарда.
                       По ней себѣ я требую престолъ.
                       Ей былъ отцомъ графъ Марчъ, сынъ Мортимера,
                       Вступившаго съ Филиппою въ союзъ,
                       Единственною дочерью Кларенса.
                       Итакъ, когда наслѣдуетъ не младшихъ,
                       Но старшаго потомство, я -- король.
  
                                           Уорикъ.
  
                       Что можетъ быть яснѣй и проще? Генрихъ
                       Наслѣдуетъ по Гаунту, который --
                       Четвертый сынъ, a Іоркъ -- по Ліонелю,
                       Что третьимъ былъ. Потомство Ліонеля
                       Должно царить, покуда не изсякнетъ:
                       Оно цвѣтетъ въ тебѣ, въ твоихъ сынахъ --
                       Могучаго ствола вѣтвяхъ прекрасныхъ.
                       Отецъ мой, Сольсбери, склони колѣни;
                       Пусть первые въ уединенномъ мѣстѣ
                       Здѣсь королю законному ту почесть
                       Мы воздадимъ, что слѣдуетъ ему.
  
                                           Оба.
  
                       Да здравствуетъ король британскій Ричардъ.
  
                                           Іоркъ.
  
                       Благодаримъ васъ, лорды, но еще
                       Я не король, покуда не вѣнчался
                       И своего меча не обагрилъ
                       Въ Ланкастерской крови. Того достигнуть
                       Возможно лишь обдуманно и втайнѣ.
                       A въ эти дни примѣръ съ меня берите,
                       Закрывъ глаза, на дерзости Суффолька,
                       Бьюфорта здѣсь, тщеславье Сомерсета
                       И Букингама, дерзость всей ихъ шайки,
                       Покуда пастырь стада не затравленъ --
                       Достойный принцъ, добрѣйшій герцогъ Гомфри.
                       Они хотятъ сгубить его, и сами
                       Погибнуть съ нимъ -- предсказываетъ Іоркъ.
  
                                           Сольсбери.
  
                       Мы поняли, милордъ, оставимъ это.
  
                                           Уорикъ.
  
                       Я чую сердцемъ въ будущемъ графъ Уорикъ
                       Доставить Іорку герцогу престолъ.
  
                                           Іоркъ.
  
                       A я, Невиль, вполнѣ увѣренъ въ томъ,
                       Что въ Англіи при Ричардѣ графъ Уорикъ
                       Первѣйшимъ будетъ послѣ короля.

(Уходятъ).

[]

[]

  

СЦЕНА III.

Лондонъ. Зала суда.

Трубы. Входятъ король Генрихъ, королева Маргарита, Глостеръ, Іоркъ, Суффолькъ, Сольсбери. Подъ стражею: герцогиня Глостеръ, Марджери Джордэнъ, Соутвель, Юмъ и Болингброкъ.

                                           Король.
  
                       Приблизьтесь вы, Элеонора Кобгэмъ
                       Супруга лорда Глостера. Предъ Богомъ
                       И королемъ тяжка твоя вина.
                       Вотъ приговоръ за грѣхъ, который смертью
                       Писаніе карать повелѣваетъ.

(Марджери и другимъ).

                       Васъ четверыхъ въ тюрьму сведутъ; оттуда --
                       На мѣсто казни. Въ Смитфильдѣ сожгутъ
                       Колдунью въ пепелъ; васъ троихъ повѣсятъ.
                       Вы, будучи рожденьемъ благородны,
                       Теряете не жизнь, a честь, милэди,
                       И послѣ покаянья предъ народомъ
                       Трехдневнаго, отправитесь въ изгнанье
                       На островъ Мэнъ, подъ стражей Джона Стэнли.
  
                                           Герцогиня.
  
                       Изгнанію привѣтъ -- привѣтъ и смерти.
  
                                           Глостеръ.
  
                       Тебя законъ судилъ, и не могу я
                       Тѣхъ оправдать, кто осужденъ закономъ.

(Герцогиня и прочіе уходятъ подъ стражею).

                       Полны слезами очи, сердце -- скорбью.
                       Безславіе въ такіе годы, Гомфри,
                       Чело твое къ землѣ отъ горя склонитъ.
                       Молю меня уволить, государь.
                       Для горести моей -- уединенье,
                       Для лѣтъ моихъ -- спокойствіе мнѣ нужно.
  
                                           Король.
  
                       Стой, Гомфри, герцогъ Глостеръ! Предъ уходомъ
                       Отдай мнѣ жезлъ: протекторомъ своимъ
                       Я буду самъ, Господь -- моей надеждой,
                       Моимъ вождемъ и свѣточемъ въ пути,
                       Иди же съ миромъ, Гомфри, мой любимый
                       Не меньше, чѣмъ когда ты былъ протекторъ.
  
                                           Королева.
  
                       Причины нѣтъ, чтобъ взрослый государь
                       Нуждался въ покровительствѣ, какъ мальчикъ.
                       Богъ и король страною будутъ править.
                       Отдайте жезлъ и королю -- державу.
  
                                           Глостеръ.
  
                       Мой жезлъ? О, Генрихъ благородный. Вотъ онъ!
                       Тебѣ охотно отдаю его,
                       Какъ мнѣ отцомъ твоимъ онъ данъ охотно.
                       У ногъ твоихъ я радъ его сложить,
                       Какъ съ радостью другимъ онъ былъ бы взятъ.
                       Прощай, король! когда прощусь я съ міромъ,
                       Цари въ странѣ со славою и миромъ.

(Уходитъ).

  
                                           Королева.
  
                       Отнынѣ сталъ нашъ Генрихъ королемъ,
                       И королевой -- Маргарита. Глостеръ --
                       Лишь тѣнь себя, сраженъ такимъ ударомъ...
                       О, нѣтъ, двумя. Въ изгнаніи -- жена,
                       Отсѣчена часть тѣла -- жезлъ почетный.
                       Онъ тамъ, гдѣ долженъ быть -- y короля!
  
                                           Суффолькъ.
  
                       Какъ мощная сосна склоняетъ вѣтви --
                       Въ зародышѣ спѣсь Леоноры гибнетъ.
  
                                           Іоркъ.
  
                       О нихъ довольно, лорды! Государь,
                       Назначенъ этотъ день для поединка;
                       Съ отвѣтчикомъ истецъ готовы къ битвѣ:
                       И оружейникъ самъ и подмастерье.
                       Угодно-ль вамъ взглянуть на поединокъ?
  
                                           Королева.
  
                       О, да, милордъ, оставила дворецъ я,
                       Чтобъ увидать рѣшенье спора ихъ.
  
                                           Король.
  
                       Во имя Бога, все ли тамъ въ порядкѣ?
                       Рѣшится споръ; за праваго -- Господь.
  
                                           Іоркъ.
  
                       Милорды, я не видывалъ бойца
                       Трусливѣе, чѣмъ этотъ подмастерье,
                       И менѣе готоваго для битвы.
  

Входятъ съ одной стороны Хорнеръ и его сосѣди, которые столько пьютъ за его здоровье, что онъ уже пьянъ; онъ входитъ съ дубинкой, на которой повѣшенъ мѣшокъ съ пескомъ, передъ нимъ идетъ барабанщикъ. Съ другой стороны Питеръ тоже съ барабанщикомъ и подобною же дубиной, съ нимъ -- подмастерья, пьющіе за его здоровье.

  
   1-ый сосѣдъ. Вотъ, сосѣдъ Хорнеръ, пью за ваше здоровье чарку хереса. Не бойтесь, сосѣдъ, вы отлично справитесь.
   2-ой сосѣдъ. A я, сосѣдъ, пью чарку лиссабонскаго.
   -ій сосѣдъ. A вотъ чарка добраго крѣпкаго пива. Пейте, сосѣдъ, и не бойтесь противника.
   Хорнеръ. Пусть начинаютъ, не посрамлюсь передъ вами, клянусь честью, a Питеру -- фига.
   1-ый подмастерье. Вотъ, Питеръ, пью за твое здоровье, не трусь.
   2-ой подмастерье. Веселѣй, Питеръ, не бойся хозяина. Дерись во славу подмастерьевъ.
   Питеръ. Спасибо вамъ всѣмъ. Пейте и пожалуйста молитесь за меня; сдается мнѣ, что я уже сдѣлалъ свой послѣдній глотокъ на землѣ. Вотъ, Робинъ, если я умру, тебѣ оставляю мой фартукъ, тебѣ, Вилль -- молотокъ мой, a тебѣ оставлю, Томъ, всѣ мои деньги. Помоги мнѣ, Господи! Обращаюсь къ Богу, такъ какъ ни за что не справиться мнѣ съ хозяиномъ, онъ уже много обучался фехтованью.
   Сольсбери. Будетъ вамъ пить, пора биться. Какъ твое имя, молодецъ?
   Питеръ. Питеръ.
   Сольсбери. Питеръ, a дальше какъ?
   Питеръ. Валяй.
   Сольсбери. Валяй? Ну, смотри, валяй хорошенько своего хозяина.
   Хорнеръ. Господа, я пришелъ сюда, такъ сказать, по наговору моего подмастерья, чтобы доказать, что онъ -- мошенникъ, a я -- честный человѣкъ. Что же касается герцога Іорка, пусть мнѣ умереть, если я желалъ зла ему или королевѣ. A потому, Питеръ, готовься получить заправскій ударъ.
   Іоркъ. Начинайте, y этого плута языкъ начинаетъ заплетаться. Трубачи играйте наступленіе.

(Тревога. Бой. Питеръ поражаетъ хозяина наповалъ).

   Хорнеръ. Стой, Питеръ, стой! Я сознаюсь, сознаюсь въ измѣнѣ. (Умираетъ).
   Іоркъ. Возьмите y него орудіе драки. Благодари Бога, молодецъ, и доброе вино, помѣшавшее твоему хозяину.
   Питеръ. Господи, неужели я одолѣлъ врага передъ такимъ собраніемъ? Ну, Питеръ, ты побѣдилъ по праву!
  
                                           Король.
  
                       Измѣнника прочь уберите съ глазъ!
                       Вину его доказываетъ смерть,
                       И нашъ Господь являетъ правосудный
                       Вотъ этого бѣдняги неповинность,
                       Котораго убить онъ былъ намѣренъ.
                       Иди же, другъ, получишь ты награду.

(Трубы. Уходятъ).

[]

[]

  

СЦЕНА IV.

Улица въ Лондонѣ.

Входятъ Глостеръ и слуги въ траурныхъ плащахъ.

                                           Глостеръ.
  
                       Такъ тучами день свѣтлый омраченъ
                       И такъ всегда во слѣдъ приходитъ лѣту
                       Суровая зима съ морозомъ жгучимъ;
                       Смѣняются какъ года времена
                       И радость, и печаль. Который часъ?
  
                                           Слуга.
  
                       Милордъ, пробило десять.
  
                                           Глостеръ.
  
                                                     Это часъ,
                       Который мнѣ назначенъ для свиданья
                       Съ наказанной моею герцогиней.
                       Какъ тяжело по уличнымъ каменьямъ
                       Ступать ея изнуреннымъ ногамъ!
                       Нелль милая! Душою горделивой
                       Страдаешь ты при видѣ подлой черни,
                       Глазѣющей смѣясь на твой позоръ
                       И за тобою бѣгавшей, когда
                       По улицамъ ты гордо проѣзжала.
                       Но чу! Она идетъ. Готовъ мой взоръ
                       Сквозь дымку слезъ узрѣть ея позоръ.
  

Входятъ герцогиня въ бѣломъ саванѣ съ бумагою на спинѣ, босая, держа въ рукѣ зажженную свѣчу, сэръ Джонъ Стэнли и шерифъ.

  
                                           Слуга.
  
                       Дозвольте, ваша свѣтлость, мы ее
                       Отнимемъ y шерифа.
  
                                           Глостеръ.
  
                                                     Стой, ни съ мѣста,
                       Коль скоро жизнь мила вамъ! Пусть проходитъ.
  
                                           Герцогиня.
  
                       Вы здѣсь, милордъ, чтобъ стыдъ мой лицезрѣть?
                       И ты его несешь. Гляди, какъ смотрятъ,
                       Какъ пальцами указываютъ всѣ,
                       И какъ въ толпѣ качаютъ головами.
                       Бѣги отъ ненавистныхъ взоровъ, Глостеръ,
                       Оплакивай мой стыдъ въ уединеньѣ
                       И общихъ намъ ты проклинай враговъ.
  
                                           Глостеръ.
  
                       Нелль добрая, забудь твою обиду.
  
                                           Герцогиня.
  
                       Такъ научи меня забыть себя.
                       Какъ вспомню я, что я -- твоя жена,
                       Что самъ ты -- принцъ, протекторъ государства,
                       Мнѣ кажется, что такъ не подобаетъ,
                       Съ наклееннымъ на спину ярлыкомъ,
                       Вести меня покрытую стыдомъ --
                       Передъ толпой, смѣющейся слезамъ,
                       Внимающей моимъ тяжелымъ стонамъ.
                       Для нѣжныхъ ногъ ступать по камнямъ больно,
                       A вздрогну я -- завистливая чернь
                       Совѣтуетъ ступать мнѣ осторожнѣй.
                       Ахъ, Гомфри мой, снесу-ли гнетъ позора?
                       Смогу ли я взглянуть на міръ? Сочту ли
                       Счастливыми я тѣхъ, кто видитъ солнце?
                       Мнѣ сумракъ будетъ свѣтомъ, ночи -- днями
                       И память прежняго величья -- адомъ.
                       Порой скажу: я Глостера жена,
                       A самъ онъ герцогъ и правитель края,
                       Но правилъ такъ и принцемъ былъ такимъ,
                       Что въ сторонѣ стоялъ, покуда мнѣ --
                       Злосчастной герцогинѣ -- приходилось
                       Посмѣшищемъ для тунеядцевъ быть.
                       Но кротокъ будь, за стыдъ мой не краснѣй,
                       Не двигайся, покуда не взмахнетъ
                       Надъ головой твоей сѣкира смерти!
                       Недолго ждать. Всесильный Суффолькъ съ тою,
                       Которая всѣхъ ненавидитъ насъ,
                       A также Іоркъ съ Бьюфортомъ нечестивымъ --
                       Разставили тебѣ повсюду сѣти.
                       Какъ ни взлети -- опутанъ будешь ты.
                       Но не страшись, пока въ силкахъ не будешь,
                       И не пытайся упредить враговъ.
  
                                           Глостеръ.
  
                       Ахъ полно, Нелль, ошибочно ты мѣтишь!
                       Чтобъ жертвою я сталъ -- нужна вина,
                       И въ двадцать разъ враговъ имѣй я больше,
                       И въ двадцать разъ будь каждый врагъ сильнѣй --
                       Они вреда мнѣ причинить не могутъ,
                       Пока я чистъ и вѣренъ, и невиненъ.
                       Хотѣла ты, чтобъ спасъ тебя отъ срама,
                       Но этимъ я не могъ бы смыть его
                       И лишь одинъ законъ нарушилъ бы. Тебѣ
                       Спокойствіе одно поможетъ, Нелль,
                       Прошу тебя, склони къ терпѣнью сердце.
                       Ужаснымъ днямъ конецъ настанетъ скоро.
  

Входитъ герольдъ.

  
   Герольдъ. Призываю вашу свѣтлость въ парламентъ его величества, созванный въ Бюри на первое число будущаго мѣсяца.
  
                                           Глостеръ.
  
                       A моего согласія не спросили.
                       И втайнѣ все рѣшили.

(Герольду).

                                                     Я прибуду.
                       Съ тобою, Нелль, прощаюсь я. Шерифъ,
                       Пусть воли короля не превышаетъ
                       Назначенная кара.
  
                                           Шерифъ.
  
                                           Ваша свѣтлость,
                       Здѣсь кончилась обязанность моя,
                       Назначено отсюда Джону Стэнли
                       Препроводить ее на островъ Мэнъ.
  
                                           Глостеръ.
  
                       Такъ вамъ, сэръ Джонъ, надзоръ за ней довѣренъ?
  
                                           Сэръ Джонъ Стэнли.
  
                       Да, ваша свѣтлость, мнѣ онъ порученъ.
  
                                           Глостеръ.
  
                       Изъ-за того не будьте съ нею строже,
                       Что я прошу быть мягче. Посмѣется
                       Быть можетъ свѣтъ, и вамъ я за добро,
                       Оказанное ей, добромъ отвѣчу.
                       Итакъ, сэръ Джонъ, прощайте.
  
                                           Герцогиня.
  
                                                               Какъ, милордъ,
                       Идете вы, со мною не прощаясь?
  
                                           Глостеръ.
  
                       Ты видишь: плачу. Говорить не въ силахъ.
  

Уходятъ Глостеръ и слуги.

  
                                           Герцогиня.
  
                       И ты ушелъ? Съ тобой -- все утѣшенье!
                       Нѣтъ ничего. Моя отрада -- смерть,
                       Смерть, имени которой я пугалась.
                       Хотѣла я, чтобъ жизнь продлилась вѣчно.
                       Веди, прошу, меня отсюда, Стэнли,
                       Куда нибудь; не милости прошу я,
                       Куда тебѣ приказано -- веди.
  
                                           Стэнли.
  
                       На островъ Мэнъ, чтобъ тамъ, милэди, жить,
                       Какъ подобаетъ въ положеньи вашемъ.
  
                                           Герцогиня.
  
                       Въ позорномъ положеньи я теперь.
                       Позорное ли встрѣчу обхожденье?
  
                                           Стэнли.
  
                       Какъ съ Глостера женой и герцогиней,
                       Милэди, съ вами обойдутся тамъ.
  
                                           Герцогиня.
  
                       Прощай, шерифъ, счастливѣй будь, чѣмъ я,
                       Хотя меня водилъ на поруганье.
  
                                           Шерифъ.
  
                       Простите, лэди, долгъ я исполнялъ.
  
                                           Герцогиня.
  
                       Такъ, такъ. Прощай, твой долгъ исполненъ. Стэнли,
                       Идемъ скорѣй.
  
                                           Стэнли.
  
                                           Милэди, наказанье
                       Окончилось, одежду эту сбросьте,
                       Вамъ слѣдуетъ въ дорогу снарядиться.
  
                                           Герцогиня.
  
                       Съ одеждою не сброшу я стыда,
                       Пристанетъ онъ къ нарядамъ богатѣйшимъ
                       И выступитъ -- какъ ни одѣнься я.
                       Впередъ! Тюрьму свою я жажду видѣть.

(Уходятъ).

[]

  

[]

ДѢЙСТВІЕ ТРЕТЬЕ.

СЦЕНА I.

Аббатство Бюри. Сэнтъ-Эдмундъ.

Трубы. Входятъ въ залу парламента король, королева, кардиналъ Бьюфортъ, Суффолькъ, Іоркъ, Букингамъ и другіе.

                                           Король.
  
                       Дивлюсь тому, что Глостеръ не явился.
                       Онъ не привыкъ послѣднимъ приходить,
                       Случайностью навѣрно онъ задержанъ.
  
                                           Королева.
  
                       Не видите, замѣтить не хотите
                       Вы, государь, въ немъ странной перемѣны.
                       Съ величіемъ, какимъ себя онъ держитъ,
                       Какъ дерзокъ сталъ за это время онъ,
                       Какъ рѣзокъ, гордъ, совсѣмъ не узнаваемъ!
                       Онъ, помню, былъ и кротокъ, и привѣтливъ;
                       Лишь издали мы кинемъ взоръ ему --
                       И онъ сейчасъ колѣна преклоняетъ;
                       Покорности его дивился дворъ.
                       Межъ тѣмъ теперь и съ наступленьемъ дня
                       Онъ добраго утра не пожелаетъ.
                       Нахмуривъ бровь, пройдетъ съ угрюмымъ взоромъ,
                       Своихъ колѣнъ упрямыхъ не сгибая,
                       И долгъ презрѣвъ, что подобаетъ намъ.
                       Намъ нужды нѣтъ, когда ворчатъ щенята,
                       Но львиный ревъ пугаетъ и великихъ,
                       A Гомфри здѣсь -- не малый человѣкъ.
                       Начать съ того: ближайшій онъ по крови,
                       Падете вы -- возвысится онъ первый.
                       И я, въ виду того, что такъ враждебно
                       Настроенъ онъ и ваша смерть на пользу
                       Была-бъ ему -- считаю неразумнымъ
                       Его терпѣть вблизи особы вашей
                       И допускать въ монаршій вашъ совѣтъ.
                       Народныя сердца плѣнилъ онъ лестью.
                       И еслибъ онъ поднять мятежъ задумалъ,
                       За нимъ, боюсь, послѣдуетъ народъ.
                       Теперь весна, бурьяна корни -- малы,
                       Оставьте ихъ -- онъ садъ переростетъ
                       И заглушитъ растенья безъ расчистки.
                       О королѣ пекусь благоговѣйно,
                       И потому такимъ опаснымъ герцогъ
                       Мнѣ кажется. Зовите страхъ мой женскимъ,
                       Докажете, что страхъ такой напрасенъ --
                       Покаюсь я, признавъ, что неправа.
                       Милорды Суффолькъ, Іоркъ и Букингамъ,
                       Иль доводы отвергните мои,
                       Иль ихъ примите вы въ соображенье.
  
                                           Суффолькъ.
  
                       Да, королевою онъ понятъ вѣрно,
                       И еслибъ я высказывался первый --
                       Съ ея величествомъ я согласился-бы.
                       Клянуся въ томъ, что самъ онъ герцогиню
                       На адскія продѣлки подстрекнулъ,
                       A если въ нихъ и не замѣшанъ онъ,
                       То всетаки хвалясь высокимъ родомъ
                       И на престолъ правами -- похвальбой
                       Внушилъ онъ мысль безумной герцогинѣ
                       Преступно государя извести.
                       Теченіе въ водахъ глубокихъ -- тихо,
                       И съ виду тихъ, измѣну онъ таитъ.
                       Ягненка скрасть -- идетъ лиса безмолвно.
                       Нѣтъ, государь, мы Глостера не знаемъ,
                       Глубокаго притворства онъ исполненъ.
  
                                           Кардиналъ.
  
                       Онъ смертью злой, закону вопреки,
                       Ничтожные проступки не каралъ ли?
  
                                           Іоркъ.
  
                       Во времена протекторства громадныхъ
                       Онъ не сбиралъ ли суммъ для платы войску
                       Во Франціи? но ихъ не отсылалъ,
                       Чѣмъ вызывалъ возстанья въ городахъ.
  
                                           Букингамъ.
  
                       Ничтожныя грѣхи въ сравненьи съ тѣми,
                       Которые таятся въ льстивомъ Гомфри,
                       И время лишь ихъ вызоветъ на свѣтъ.
  
                                           Король.
  
                       Забота ваша устранить шипы
                       Отъ нашихъ ногъ -- весьма похвальна, лорды.
                       Но молвить ли по совѣсти? Лордъ Глостеръ
                       Предъ королемъ въ измѣнѣ такъ же чистъ,
                       Какъ кроткій голубь иль ягненокъ малый.
                       Онъ слишкомъ добръ и мягокъ, чтобъ желать
                       Дурного вамъ и гибель намъ готовить.
  
                                           Королева.
  
                       Такъ довѣрять -- опаснѣе всего.
                       Онъ голубь? Да -- своимъ наружнымъ видомъ,
                       Но внутренно онъ -- воронъ ненавистный.
                       Ягненокъ онъ? Его надѣлъ онъ шкуру,
                       Но склонностью онъ -- кровожадный волкъ.
                       Обманщику легко носить личину.
                       Остерегайтесь! Наша безопасность
                       Его коварство намъ велитъ пресѣчь.
  

Входитъ Сомерсетъ.

  
                                           Сомерсетъ.
  
                       Да здравствуетъ мой славный повелитель!
  
                                           Король.
  
                       Привѣтъ, лордъ Сомерсетъ. Какія вѣсти
                       Изъ Франціи?
  
                                           Сомерсетъ.
  
                                           Погибло наше дѣло,
                       Все отнято y насъ.
  
                                           Король.
  
                                           Плохая вѣсть,
                       Но, Сомерсетъ, да будетъ воля Божья!
  
                                           Іоркъ (про себя).
  
                       И для меня -- плохая вѣсть. Я такъ же
                       На Францію надежды возлагалъ,
                       Какъ на мою цвѣтущую отчизну.
                       Листву мою улитки поѣдаютъ.
                       Но я бѣду поправлю, или вскорѣ
                       Мой сынъ продамъ за славную могилу.
  

Входитъ Глостеръ.

  
                                           Глостеръ.
  
                       Привѣтствую монарха моего.
                       Мнѣ, государь, простите запозданье.
  
                                           Суффолькъ.
  
                       Нѣтъ, Глостеръ, ты явился слишкомъ рано,
                       Когда не сталъ ты преданнѣй, чѣмъ былъ.
                       Подъ стражу взятъ ты мною за измѣну.
  
                                           Глостеръ.
  
                       Чтожъ, Суффолькъ, я не измѣнюсь въ лицѣ,
                       Не вспыхну я -- и будучи задержанъ.
                       Кто безъ пятна -- тотъ не легко страшится.
                       Прозрачный ключъ не такъ отъ грязи чистъ,
                       Какъ чистъ я отъ измѣны государю.
                       Но кто винитъ и въ чемъ вина моя?
  
                                           Іоркъ.
  
                       Слухъ есть, что васъ французы подкупили.
                       Вы, будучи протекторомъ, войскамъ
                       Задерживали плату -- потому
                       И Франціи лишился государь.
  
                                           Глостеръ.
  
                       Слухъ есть о томъ? Но кто ему повѣритъ?
                       Не отбиралъ я платы y солдатъ
                       И съ Франціи не получилъ полушки.
                       И такъ же мнѣ пускай господь поможетъ,
                       Какъ проводилъ я ночи напролетъ,
                       О благѣ Англіи родной радѣя.
                       Да будетъ каждый грошъ, -- y короля
                       Исторгнутый, присвоенный себѣ --
                       Предъявленъ мнѣ въ день страшнаго суда.
                       Нѣтъ, золото изъ собственной казны,
                       Дабы народъ избавить отъ налоговъ,
                       Истратилъ я въ уплату гарнизонамъ,
                       Не требуя возврата никогда.
  
                                           Кардиналъ.
  
                       Удобно вамъ такъ много говорить.
  
                                           Глостеръ.
  
                       Свидѣтель Богъ, я говорю по правдѣ.
  
                                           Іоркъ.
  
                       Какъ говорятъ, вы обвиненныхъ пыткамъ
                       Неслыханнымъ и страшнымъ подвергали,
                       И Англію винили всѣ въ тиранствѣ.
  
                                           Глостеръ.
  
                       Когда я былъ протекторомъ -- всѣ знаютъ:
                       Имѣлъ одинъ я недостатокъ -- жалость.
                       Меня смягчалъ слезами обвиненный,
                       И покаяньемъ искупалъ онъ грѣхъ.
                       И если только не былъ онъ виновенъ
                       Въ убійствѣ кровожадномъ иль въ жестокомъ
                       Грабительствѣ -- смягчалъ я наказанье,
                       Убійство, грѣхъ кровавый -- я каралъ
                       Суровѣй, чѣмъ разбой и все другое.
  
                                           Суффолькъ.
  
                       Милордъ, легки вина и оправданье.
                       Но васъ винятъ и въ большихъ преступленьяхъ.
                       Не такъ легко очиститься отъ нихъ.
                       Я, именемъ величества его,
                       Подъ стражу васъ беру и до разбора
                       Вручаю васъ охранѣ кардинала.
  
                                           Король.
  
                       Лордъ Глостеръ, я особенно надѣюсь,
                       Что сможете вы подозрѣнье смыть.
                       Невинны вы -- такъ говоритъ мнѣ совѣсть.
  
                                           Глостеръ.
  
                       О, государь, опасны эти дни,
                       Все доброе -- здѣсь честолюбье душитъ,
                       A злобою гонимо милосердье,
                       Преобладаетъ всюду гнусный подкупъ
                       И справедливость изгнана изъ края.
                       Ихъ умыселъ на жизнь мою -- мнѣ вѣдомъ
                       И еслибъ смертью счастіе принесъ
                       Я родинѣ и положилъ конецъ
                       Тиранству ихъ -- я умеръ бы охотно.
                       Но смерть моя -- въ игрѣ ихъ -- лишь прологъ;
                       Со смертью тысячъ -- нынѣ чуждыхъ горю,
                       Не будетъ ихъ трагедіи конецъ.
                       Бьюфорта взоръ, сверкающій и кровью
                       Налитый весь -- духъ злобы выдаетъ,
                       A Суффолька чело -- всю бурю гнѣва.
                       Злой Букингамъ рѣчами облегчаетъ
                       Гнетъ зависти, ему давящей сердце,
                       Угрюмый Іоркъ, луну достать хотѣвшій,
                       Чью дерзкую руку я отвелъ --
                       Онъ клеветою цѣлитъ въ жизнь мою.
                       Вы также, королева, безпричинно
                       Немилости меня подвергли вашей,
                       Старанья всѣ употребили вы,
                       Чтобъ государь мнѣ сдѣлался врагомъ.
                       Да, межъ собой вы сговорились всѣ
                       (Извѣстны мнѣ собранья ваши были),
                       Чтобъ жизнь мою безвинную отнять.
                       Свидѣтелей не надо будетъ ложныхъ
                       И происковъ различныхъ для того,
                       Чтобъ обвинить меня, вину умноживъ,
                       Пословица старинная гласитъ:
                       -- Собаку бить -- всегда найдется палка! --
  
                                           Кардиналъ.
  
                       Ругательства его невыносимы.
                       И если тѣхъ, кто короля особу
                       Предохранить стремится отъ ножа
                       И ярости измѣнниковъ -- такъ будутъ
                       Здѣсь поносить, ругать и издѣваться,
                       Обидчикъ же -- свободно говорить,
                       То къ королю ихъ рвенье охладится.
  
                                           Суффолькъ.
  
                       Не оскорбилъ ли онъ и королеву,
                       Хотя въ рѣчахъ, составленныхъ искусно:
                       Что будтобъ, ей въ угоду, ложной клятвой
                       Онъ обнесенъ и сана тѣмъ лишенъ?
  
                                           Королева.
  
                       Кто проигралъ -- тотъ вправѣ и браниться.
  
                                           Глостеръ.
  
                       Вѣрнѣе вы, чѣмъ думали, сказали.
                       Я проигралъ: проклятіе надъ тѣми,
                       Кто выигралъ посредствомъ плутовства!
                       И вправѣ я дѣйствительно браниться.
  
                                           Букингамъ.
  
                       Весь день онъ будетъ, искажая смыслъ,
                       Держать насъ. Онъ -- вашъ плѣнникъ, кардиналъ.
  
                                           Кардиналъ.
  
                       Взять герцога и сторожить его!
  
                                           Глостеръ.
  
                       Такъ, ранѣе чѣмъ на ноги онъ сталъ --
                       Отбрасываетъ Генрихъ посохъ свой.
                       Такъ отъ тебя твой пастырь отстраненъ,
                       И жертвою волковъ ты станешь первый.
                       О, еслибы мой страхъ напрасенъ былъ!
                       Погибнешь ты, боюсь я, добрый Генрихъ!

(Глостеръ подъ стражею уходитъ).

  
                                           Король.
  
                       Все дѣлайте, что вы сочтете лучшимъ,
                       Какъ еслибы мы сами были здѣсь.
  
                                           Королева.
  
                       Покинуть вы желаете парламентъ?
  
                                           Король.
  
                       Да, Маргарита, сердце затопила
                       Мое тоска и хлынула къ глазамъ,
                       Меня всего охватываетъ ужасъ:
                       Что можетъ быть страшнѣе недовольства?
                       Ахъ, дядя Гомфри, на лицѣ твоемъ
                       Начертаны правдивость, доблесть, честь.
                       Межъ тѣмъ, о добрый Гомфри, не насталъ ли
                       Часъ для меня -- твою провѣрить вѣрность?
                       Какой звѣздѣ завистливой обязанъ
                       Ты тѣмъ, что лорды съ нашей королевой --
                       Погибели безвинной жизни ищутъ?
                       Не дѣлалъ зла ты имъ и никому.
                       И какъ мясникъ несчастнаго теленка
                       Ведетъ связавъ и бьетъ его, когда
                       Упрется тотъ въ пути своемъ на бойню --
                       Такъ уведенъ безжалостно и онъ.
                       Я, словно мать, что мечется тоскливо,
                       Вслѣдъ дѣтищу безвинному смотря,
                       И тосковать лишь можетъ объ утратѣ --
                       Оплакиваю Глостера судьбу
                       Безсильными слезами, взоромъ скорбнымъ
                       Гляжу во слѣдъ, помочь ему не властенъ:
                       Заклятые враги его такъ сильны.
                       Скажу въ слезахъ со вздохами: кто-бъ ни былъ
                       Предателемъ, но Глостеръ не былъ имъ.

(Уходитъ).

  
                                           Королева.
  
                       Милорды! Снѣгъ подъ жгучимъ солнцемъ таетъ,
                       И холоденъ къ дѣламъ властитель мой,
                       Но жалостливъ безмѣрно. Околдованъ
                       Онъ Глостера притворствомъ. Крокодиломъ
                       Рыдающимъ такъ путникъ завлеченъ,
                       Такъ, межъ цвѣтовъ на берегу свернувшись,
                       Блестящій, пестрый змѣй ребенка жалитъ,
                       Прельщеннаго красивой чешуей.
                       И еслибъ даже не было другихъ
                       Умнѣй меня (а въ этомъ я умна) --
                       Отъ Глостера освободился-бъ міръ.
                       И отъ боязни передъ нимъ -- мы сами.
  
                                           Кардиналъ.
  
                       Чтобъ умеръ онъ -- того достигнуть должно.
                       Но все жъ предлогъ для смерти этой нуженъ.
                       Онъ долженъ быть закономъ осужденъ.
  
                                           Суффолькъ.
  
                       Плохое средство, чтобъ достигнуть цѣли.
                       Спасти его король пытаться будетъ,
                       Народъ возстанетъ, чтобъ его спасти.
                       Уликами пустыми, подозрѣньемъ --
                       Какъ доказать, что смерти онъ повиненъ?
  
                                           Іоркъ.
  
                       Итакъ, ему вы не желали-бъ смерти?
  
                                           Суффолькъ.
  
                       Ахъ, Іоркъ, никто такъ пламенно, какъ я!
  
                                           Іоркъ (про себя).
  
                       Желать ея -- причинъ y Іорка больше.

(Громко).

                       Скажите, лорды кардиналъ и Суффолькъ,
                       Мнѣ по душѣ: оставить лорда Гомфри
                       Протекторомъ -- не то же ль, что орлу
                       Поджарому цыпленка поручить,
                       Чтобъ охранялъ отъ коршуновъ голодныхъ?
  
                                           Маргарита.
  
                       Навѣрно бы цыпленка смерть постигла.
  
                                           Суффолькъ.
  
                       Да, королева, было бы безумнымъ
                       Лисѣ надзоръ за стадомъ поручить.
                       И если кто въ убійствѣ обвиняемъ,
                       Ужель ему простить лишь потому,
                       Что умыселъ онъ не успѣлъ исполнить?
                       Пусть ранѣе умретъ -- на то лиса онъ
                       И врагъ стадамъ заклятый по природѣ --
                       Не обагривъ невинной кровью пасть,
                       Какъ поступилъ бы Гомфри съ королемъ.
                       Что разбирать, какъ умертвить его?
                       Въ силки поймать иль хитростью опутать,
                       Во снѣ иль на яву (намъ безразлично),
                       Лишь умеръ бы. Обманъ дозволенъ каждый
                       Съ тѣмъ, кто хотѣлъ насъ первый обмануть.
  
                                           Королева.
  
                       Рѣчь смѣлая, о, трижды славный Суффолькъ.
  
                                           Суффолькъ.
  
                       Да смѣлая, когда исполнить дѣло.
                       Что говорится -- рѣдко выполняютъ,
                       Но въ знакъ, что сердце съ рѣчью -- заодно,
                       И оградить монарха отъ врага
                       Я подвигомъ считаю, молви слово --
                       И герцогу духовникомъ я буду.
  
                                           Кардиналъ.
  
                       Его, милордъ, желалъ бы видѣть мертвымъ
                       Я раньше, чѣмъ вы примете священство.
                       Согласіе на дѣло изъявите,
                       И будетъ мной доставленъ исполнитель:
                       Такъ дорого мнѣ короля спасенье.
  
                                           Суффолькъ.
  
                       Вотъ вамъ рука. Исполнить это стоитъ.
  
                                           Королева.
  
                       Я то же говорю.
  
                                           Іоркъ.
  
                                           И также я!
                       Когда втроемъ произнесли мы судъ --
                       Вмѣшательство другихъ не много значитъ.

Входитъ гонецъ.

  
                                           Гонецъ.
  
                       Милорды, изъ Ирландіи я прямо
                       Съ вѣстями къ вамъ: мятежники возстали
                       И подняли на англичанъ оружье.
                       Доставьте помощь, лорды, ярость ихъ
                       Остановите во-время, покуда
                       Не сдѣлалась неизлѣчимой рана:
                       Вначалѣ ей помочь еще возможно.
  
                                           Кардиналъ.
  
                       Тутъ скорыя необходимы мѣры.
                       Какой совѣтъ дадите въ важномъ дѣлѣ?
  
                                           Іоркъ.
  
                       Назначьте тамъ регентомъ Сомерсета --
                       Искуснаго правителя; успѣхи
                       Во Франціи -- свидѣтельствомъ тому.
  
                                           Сомерсетъ.
  
                       Когда-бъ не я, a дальновидный Іоркъ
                       Регентомъ былъ во Франціи, такъ долго
                       Навѣрно-бъ онъ не продержался тамъ.
  
                                           Іоркъ.
  
                       Нѣтъ, для того, чтобъ все, какъ ты, утратить.
                       Я лучше-бъ тамъ оставилъ жизнь мою,
                       Чѣмъ принести съ собой позора бремя,
                       Оставшись тамъ -- до гибели конечной.
                       Гдѣ y тебя хотя царапинъ слѣдъ?
                       На гладкой кожѣ -- не видать побѣдъ.
  
                                           Королева.
  
                       Нѣтъ, искра эта въ пламя обратится,
                       Когда дрова и вѣтеръ будутъ пищу
                       Давать ему. Довольно, добрый Іоркъ,
                       И Сомерсетъ любезный! Будь регентомъ
                       Ты, Іоркъ, могло-бъ окончиться и хуже.
  
                                           Іоркъ.
  
                       Какъ? Хуже, чѣмъ ничто? Позоръ на всѣхъ!
  
                                           Сомерсетъ.
  
                       И на тебя, что пожелалъ позора.
  
                                           Кардиналъ.
  
                       Попробуйте, лордъ Іоркъ, удачу вашу.
                       Въ Ирландіи вооружились керны,
                       Кровь англичанъ они съ землей мѣшаютъ.
                       Хотите ли идти съ отборнымъ войскомъ:
                       По нѣскольку бойцовъ отъ всѣхъ земель,
                       И попытать съ ирландцами удачи?
  
                                           Іоркъ.
  
                       Да, если такъ угодно государю.
  
                                           Суффолькъ.
  
                       Его согласье въ нашей власти. Все
                       Что мы рѣшимъ -- онъ утвердитъ. Возьмись же
                       За это дѣло, благородный Іоркъ.
  
                                           Іоркъ.
  
                       Согласенъ я. Доставьте войско, лорды,
                       Пока свои окончу я дѣла.
  
                                           Суффолькъ.
  
                       О томъ, лордъ Іоркъ, я сильно позабочусь.
                       Займемся же теперь коварнымъ Гомфри.
  
                                           Кардиналъ.
  
                       О немъ -- довольно. Съ нимъ управлюсь я,
                       И больше онъ тревожить васъ не будетъ.
                       Пора идти, уже на склонѣ день.
                       Лордъ Суффолькъ, намъ уговориться надо.
  
                                           Іоркъ.
  
                       Лордъ Суффолькъ, жду чрезъ двѣ недѣли я
                       Моихъ солдатъ въ Бристолѣ, и оттуда
                       Въ Ирландію ихъ переправлю моремъ.
  
                                           Суффолькъ.
  
                       Всѣмъ въ точности распоряжусь, лордъ Іоркъ.

(Уходятъ всѣ, кромѣ Іорка).

  
                                           Іоркъ.
  
                       Теперь иль никогда духъ закали,
                       Рѣшимостью смѣни сомнѣнья, Іоркъ!
                       Стань, чѣмъ желалъ, иль смерти обреки
                       То, что ты есть -- такимъ и жить не стоитъ.
                       Да будетъ блѣдный страхъ удѣломъ черни!
                       Ему нѣтъ мѣста въ сердцѣ короля.
                       Какъ вешній дождь бѣжитъ за думой -- дума,
                       И всѣ онѣ направлены къ величью,
                       Межъ тѣмъ какъ мозгъ -- прилежнѣй, чѣмъ паукъ,
                       Ткетъ злую сѣть, чтобъ уловить враговъ.
                       Хитро, милорды, поступили вы,
                       Меня отсюда съ войскомъ отсылая;
                       Голодную змѣю вы отогрѣли
                       И васъ, боюсь, она ужалитъ въ сердце.
                       Нуждался я въ бойцахъ, вы дали ихъ.
                       Я принимаю все, но только, знайте,
                       Безумцу вы оружье дали въ руки.
                       Въ Ирландіи пока съ войсками буду,
                       Здѣсь грозную я бурю подниму
                       И десять тысячъ душъ умчитъ она
                       Въ рай или адъ. Гнѣвъ бури не утихнетъ,
                       Пока вѣнецъ на головѣ моей
                       Не заблеститъ, какъ лучъ прозрачный солнца,
                       Порывъ мятежный бури усмиривъ.
                       Я замысла орудіе нашелъ;
                       Крѣпкологовый кентскій уроженецъ --
                       Изъ Ашфорда Джонъ Кэдъ мятежъ подниметъ,
                       Онъ титулъ Джона Мортимера приметъ.
                       Въ Ирландіи я видѣлъ, какъ смѣльчакъ
                       Противился одинъ отряду керновъ
                       И стрѣлами враговъ онъ былъ утыканъ,
                       Торчавшими, какъ иглы y ежа.
                       A будучи спасенъ, подпрыгнулъ онъ,
                       Подобно мавру, стрѣлами звеня,
                       Какъ тотъ гремитъ своими бубенцами.
                       Нерѣдко онъ, одѣтъ косматымъ керномъ,
                       Съ лукавыми врагами повидавшись,
                       Не узнанный, опять ко мнѣ являлся
                       И открывалъ ихъ ковы. Этотъ чортъ
                       Меня замѣнитъ здѣсь. На Мортимера
                       Похожъ лицомъ, походкой онъ и рѣчью.
                       Такъ буду знать, что думаютъ въ народѣ
                       О домѣ Іорка и правахъ его.
                       Возьмутъ его, начнутъ пытать, допустимъ,
                       Но нѣтъ такихъ мученій, чтобъ сказалъ онъ,
                       Кто побудилъ его вооружиться.
                       Успѣетъ онъ, весьма на то похоже.
                       Ирландію тогда покинувъ съ войскомъ,
                       Посѣянное имъ вернусь пожать.
                       Со смертью лорда Гомфри (онъ умретъ)
                       И Генриха паденьемъ -- мой чередъ.

(Уходитъ).

[]

  

[]

СЦЕНА II.

Аббатство Бюри. Королевскіе покои.

Поспѣшно входятъ нѣсколько убійцъ.

                                           1-ый убійца.
  
                       Бѣги къ милорду Суффольку, скажи;
                       Спроваженъ герцогъ, по его велѣнью.
  
                                           2-ой убійца.
  
                       О, еслибъ нѣтъ! Что совершили мы!
                       Ты ранѣе кого нибудь видалъ ли,
                       Кто каялся бы такъ?
  
                                           1-ый убійца.
  
                                                     A вотъ милордъ.
  

Входитъ Суффолькъ.

  
                                           Суффолькъ.
  
                       Что, молодцы? Готово дѣло?
  
                                           1-ый убійца.
  
                                                               Да,
                       Онъ мертвъ, милордъ.
  
                                           Суффолькъ.
  
                                                     Хорошее извѣстье.
                       Идите же ко мнѣ. За подвигъ смѣлый
                       Я награжу. Король и пэры близко.
                       Оправили вы ложе, привели
                       Въ порядокъ все, согласно приказаньямъ?
  
                                           1-ый убійца.
  
                       Все сдѣлано, милордъ.
  
                       Суффолькъ.
  
                                                     Ступайте прочь.

(Убійцы уходятъ).

Трубы. Входятъ король, королева, Сомерсетъ, лорды и проч.

                                           Король.
  
                       Пусть дядя нашъ сейчасъ предстанетъ намъ,
                       Мы учинимъ допросъ ему: настолько ль
                       Виновенъ онъ, какъ это разглашаютъ?
  
                                           Суффолькъ.
  
                       За нимъ иду немедля, государь.
  
  
                                           Король.
  
                       Мѣста займите, лорды, я прошу васъ,
                       Не принимайте строгихъ мѣръ иначе,
                       Какъ вслѣдствіе уликъ безспорно явныхъ,
                       Что доказали-бъ намъ вину его.
  
                                           Королева.
  
                       Храни Господь, чтобъ злоба одолѣла
                       И осужденъ безвинно былъ вельможа!
                       Молю Творца, чтобъ Глостеръ оправдался.
  
                                           Король.
  
                       Благодарю за это слово, Мэгъ.

(Суффолькъ возвращается).

                       Но что съ тобой? Ты блѣденъ? Ты дрожишь?
                       Гдѣ дядя нашъ и что случилось, Суффолькъ?
  
                                           Суффолькъ.
  
                       Найденъ въ постели мертвымъ! Глостеръ умеръ.
  
                                           Королева.
  
                       Помилуй Богъ!
  
                                           Кардиналъ.
  
                                           Судъ Божій! Снилось мнѣ,
                       Что герцогъ нѣмъ, -- не могъ онъ молвить слова.

(Король лишается чувствъ).

  
                                           Королева.
  
                       Что съ королемъ? О, лордъ! Онъ скончался.
  
                                           Сомерсетъ.
  
                       Поднять его, тереть виски.
  
                                           Королева.
  
                                                     Бѣгите
                       За помощью! Открой глаза, мой Генрихъ!
  
                                           Суффолькъ.
  
                       Онъ оживетъ. Терпѣнье, королева.
  
                                           Король.
  
                       Великій Богъ!
  
                                           Королева.
  
                                           Вамъ лучше ль, государь?
  
                                           Суффолькъ.
  
                       Утѣшьтесь, государь, нашъ добрый Генрихъ.
  
                                           Король.
  
                       Ужель меня лордъ Суффолькъ утѣшаетъ?
                       Не ворономъ ли онъ сейчасъ прокаркалъ,
                       Лишивъ меня сознанія и силъ,
                       Иль хочетъ щебетаньемъ королька,
                       Что изъ груди исходитъ безсердечной --
                       Прогнать онъ звукъ первоначальной пѣсни?
                       Ядъ не скрывай подъ сладкими рѣчами.
                       Не тронь меня, оставь, я говорю!
                       Страшнѣй змѣи -- твое прикосновенье.
                       Жестокостью сверкаютъ смертоносной
                       Глаза твои, пугая цѣлый міръ,
                       О, не смотри, твой взоръ наноситъ раны,
                       Но впрочемъ -- нѣтъ, приблизься, василискъ,
                       Того, кто былъ лишь зрителемъ -- срази.
                       Подъ сѣнью смерти я найду отраду,
                       Со смертью Гомфри жизнь -- двойная смерть.
  
                                           Королева.
  
                       За что лордъ Суффолькъ вами унижаемъ?
                       Хотя ему и недругомъ былъ герцогъ,
                       Но онъ скорбитъ о немъ по христіански,
                       A я, хотя и мнѣ онъ былъ врагомъ,
                       Когда-бъ слезами, вздохами, стенаньемъ --
                       Вернуть его возможно было къ жизни,
                       Ослѣпла бы отъ слезъ и заболѣла
                       Отъ вздоховъ, ставъ подснѣжника блѣднѣй --
                       Чтобъ только ожилъ герцогъ благородный.
                       Что обо мнѣ подумать могутъ люди?
                       Всѣмъ вѣдомо, что мы дружили плохо;
                       Подумаютъ: онъ мною устраненъ,
                       И клевета язвить меня начнетъ,
                       Я при дворахъ подвергнусь поруганью.
                       Вотъ что даетъ мнѣ смерть его. Увы!
                       Меня позоръ вѣнчаетъ, королеву!
  
                                           Король.
  
                       О горе мнѣ! О Глостеръ мой несчастный!
  
                                           Королева.
  
                       Нѣтъ, горе мнѣ! Его несчастнѣй я.
                       Какъ? Отъ меня лицо ты отвращаешь?
                       Но я не прокаженная: взгляни.
                       Иль, какъ ехидна, слуха ты лишенъ?
                       Будь такъ же ядовитъ и королеву
                       Несчастную свою ты умертви.
                       Иль съ Глостеромъ всѣхъ радостей лишился?
                       Но значитъ ты не зналъ ихъ съ Маргаритой?
                       Ему воздвигни статую во храмѣ
                       И вывѣской пивныхъ портретъ мой сдѣлай.
                       Для этого ль грозило мнѣ крушенье
                       И дважды вихрь отъ береговъ британскихъ
                       Меня къ землѣ родной обратно гналъ?
                       Предостеречь меня желали вѣтры:
                       -- О, не стремись въ гнѣздо ты къ скорпіонамъ
                       И на берегъ враждебный не вступай. --
                       A я, межъ тѣмъ, кляла ихъ дуновенье,
                       Кляла того, кто имъ даетъ свободу,
                       Молила въ край благословенный твой
                       Нести корабль иль раздробить о скалы.
                       Не захотѣлъ убійцей стать Эолъ,
                       Ты за него исполнишь злое дѣло.
                       Полно красы вздымавшееся море
                       Топить меня не захотѣло, зная,
                       Что жесткостью на сушѣ ты утопишь
                       Меня въ слезахъ соленыхъ, словно море.
                       Въ пескѣ утесы скрылись, не желая
                       Разбить меня объ остріе камней,
                       Съ тѣмъ чтобы жертвой каменнаго сердца
                       Здѣсь во дворцѣ погибла Маргарита.
                       Пока утесъ виднѣлся мѣловой,
                       Въ тотъ часъ, какъ мчалъ отъ берега насъ вѣтеръ --
                       На палубѣ стояла въ бурю я.
                       Когда жъ твой край за мутнымъ небосклономъ
                       Скрываться сталъ отъ напряженныхъ взоровъ,
                       Уборъ сняла я съ шеи драгоцѣнный --
                       Алмазами оправленное сердце,
                       И кинула его по направленью
                       Къ твоей землѣ, желая, чтобы такъ же
                       Ты принялъ въ даръ мое живое сердце.
                       Я, потерявъ Британію изъ виду,
                       За сердцемъ вслѣдъ -- и очи посылала,
                       И тусклыми очами ихъ звала,
                       Не различая берегъ Альбіона.
                       И Суффолька просила часто я
                       Плѣнить мой слухъ рѣчами, что служили
                       Орудіемъ твоего непостоянства,
                       Какъ нѣкогда, сводя съ ума Дидону,
                       Повѣствовалъ Асканій передъ ней
                       О подвигахъ отца съ пожаромъ Трои.
                       Не такъ же ль околдована и я?
                       Не такъ же ль ты коваренъ, какъ Эней?
                       Умри скорѣе, Маргарита, Генрихъ
                       О томъ скорбитъ, что долго ты живешь.
  

Шумъ за сценой. Входятъ Уорикъ и Сольсбери. Народъ тѣснится y дверей.

[]

  
                                           Уорикъ.
  
                       Разнесся слухъ, великій государь,
                       Что умерщвленъ предательски лордъ Глостеръ --
                       Стараньемъ Суффолька и кардинала.
                       Какъ рой пчелиный, матку потерявшій,
                       Снуетъ народъ разгнѣванный; изъ мести
                       Онъ жалить всѣхъ готовъ, не разбирая.
                       Я временно смирилъ мятежъ, покуда
                       Не разъяснятъ причину смерти имъ.
  
                                           Король.
  
                       Что умеръ онъ, мой добрый Уорикъ, -- вѣрно,
                       Но какъ? Творцу, не Генриху извѣстно.
                       Пойди къ нему, трупъ осмотри и смерти
                       Внезапной ты опредѣли причину.
  
                                           Уорикъ.
  
                       Исполню все. Ты, Сольсбери, народъ
                       Удерживай, покуда не вернусь я.

(Уорикъ идетъ во внутренніе покои, Сольсбери къ толпѣ y входа).

  
                                           Король.
  
                       Судья Всевышній, мысли отгони,
                       Внушающія сердцу, что пресѣклась
                       Насилія рукою Гомфри жизнь.
                       Прости, коль скоро подозрѣнье ложно,
                       Затѣмъ что судъ Тебѣ принадлежитъ.
                       Согрѣть хотѣлъ бы блѣдныя уста
                       Я тысячью горячихъ поцѣлуевъ,
                       И моремъ слезъ горючихъ оросить
                       Лицо его и высказать любовь
                       Безмолвному, глухому трупу; сжать
                       Въ рукахъ моихъ безчувственную руку.
                       Но тщетны-бъ были скорби выраженья,
                       Когда земной увижу образъ
                       Безжизненнымъ -- умножится печаль.

(Створчатыя двери внутреннихъ покоевъ отворяются и виденъ Глостеръ, лежащій въ постели. Уорикъ и другіе стоятъ рядомъ).

  
                                           Уорикъ.
  
                       Приблизьтесь, государь, взглянуть на тѣло.
  
                                           Король.
  
                       Измѣрить глубь моей могилы? Съ нимъ,
                       Съ его душой -- отрада отлетѣла
                       Земная вся: я въ жизни вижу смерть.
  
                                           Уорикъ.
  
                       Такъ истинно, какъ то, что я душою
                       Стремлюсь къ Царю, принявшему нашъ образъ,
                       Чтобъ снять съ людей проклятіе Отца --
                       Я убѣжденъ, что трижды славный герцогъ
                       Палъ жертвою насильственной руки.
  
                                           Суффолькъ.
  
                       Торжественно далъ страшную ты клятву,
                       Но чѣмъ ее лордъ Уорикъ подтвердитъ?
  
                                           Уорикъ.
  
                       Смотрите! кровь прихлынула къ лицу.
                       Умершихъ своевременно -- видалъ я:
                       Они блѣдны, безкровны, исхудалы,
                       Къ усиленно работавшему сердцу
                       Кровь отлила; оно, борясь со смертью,
                       Ее къ себѣ на помощь призывало,
                       И, съ нимъ остывъ, она ужъ не отхлынетъ
                       Опять къ лицу, чтобъ зарумянить щеки.
                       Но здѣсь лицо налито кровью, черно,
                       Глаза его выходятъ изъ орбитъ,
                       Какъ будто онъ удавленъ. Встали дыбомъ
                       Всѣ волосы, въ борьбѣ раздулись ноздри,
                       И руки онъ раскинулъ широко,
                       Какъ будто бы за жизнь свою боролся
                       И побѣжденъ лишь силой. Посмотрите,
                       На простынѣ остались волоса,
                       A борода прекрасная его
                       Вся спутана, какъ жатва -- лѣтней бурей;
                       Сомнѣнья нѣтъ, что здѣсь онъ умерщвленъ,
                       Малѣйшаго изъ признаковъ -- довольно.
  
                                           Суффолькъ.
  
                       Но кѣмъ же, Уорикъ, герцогъ умерщвленъ?
                       Съ Бьюфортомъ мы его оберегали,
                       Надѣюсь, сэръ, что не убійцы мы?
  
                                           Уорикъ.
  
                       Но оба вы ему врагами были,
                       И вамъ же былъ надзоръ за нимъ довѣренъ,
                       Едва ль о немъ вы хорошо пеклись,
                       И здѣсь врага нашелъ онъ, очевидно.
  
                                           Королева.
  
                       Вы взводите на лордовъ подозрѣнье
                       Въ безвременной кончинѣ лорда Гомфри?
  
                                           Уорикъ.
  
                       Кто жъ, увидавъ дымящагося кровью
                       Убитаго тельца и мясника
                       Съ ножемъ въ рукѣ поблизости, не скажетъ,
                       Что это онъ убійство совершилъ?
                       И кто, въ гнѣздѣ увидѣвъ куропатку
                       У коршуна, не заподозоритъ -- кѣмъ
                       Убита птица, еслибъ даже клювъ
                       У ястреба парящаго былъ чистъ?
                       Такъ эта смерть внушаетъ подозрѣнье.
  
                                           Королева.
  
                       Но гдѣ жъ твой ножъ, когда мясникъ ты, Суффолькъ?
                       Гдѣ когти Бьюфорта, когда онъ ястребъ?
  
                                           Суффолькъ.
  
                       Я не ношу ножа, чтобъ рѣзать спящихъ,
                       Но мщенья мечъ въ бездѣйствіи заржавѣлъ,
                       Его отчищу въ сердцѣ y того,
                       Кто заклеймилъ меня пятномъ убійства.
                       Коль смѣешь ты, скажи надменный Уорикъ,
                       Что я въ кончинѣ Глостера виновенъ.

(Уходятъ кардиналъ, Сомерсетъ и др.).

  
                                           Уорикъ.
  
                       На что же Уорикъ не дерзнетъ, когда
                       Ему бросаетъ вызовъ лживый Суффолькъ?
  
                                           Королева.
  
                       Онъ не дерзнетъ духъ злобы утолить
                       И вмѣшиваться дерзко, еслибъ вызванъ
                       Былъ Суффолькомъ и двадцать тысячъ разъ.
  
                                           Уорикъ.
  
                       Молчите, королева, если это
                       Почтительно я смѣю вамъ сказать,
                       Вѣдь каждое въ его защиту слово
                       Достоинство пятнаетъ королевы.
  
                                           Суффолькъ.
  
                       Тупоголовый лордъ и грубіянъ!
                       Когда жена, когда либо супруга
                       Безчестила, такъ это -- мать твоя,
                       Которая, дѣля позорно ложе
                       Съ невѣжею, мужланомъ -- привила
                       Къ старинному стволу -- дичка побѣгъ:
                       Не отпрыскъ ты Невилей благородныхъ.
  
                                           Уорикъ.
  
                       Тебя лишь грѣхъ убійства ограждаетъ.
                       Когда-бъ не страхъ, что отниму я плату
                       У палача и тѣмъ освобожу
                       Тебя отъ посрамленія, и еслибъ
                       Не уважалъ присутствіе монарха --
                       Я здѣсь тебя, трусъ лживый и убійца,
                       Заставилъ бы сознаться на колѣняхъ,
                       Что собственную мать ты разумѣлъ,
                       Что самъ рожденъ ты незаконнымъ сыномъ.
                       A вслѣдъ за покаяньемъ, по заслугамъ
                       Воздалъ бы я, тебя отправивъ въ адъ,
                       Вампиръ ночной, y спящихъ кровь сосущій!
  
                                           Суффолькъ.
  
                       Не будешь спать, когда твоя прольется.
                       Дерзнешь ли ты со мной отсюда выйти?
  
                                           Уорикъ.
  
                       Иди скорѣй, иль вытащу тебя!
                       Съ тобой побьюсь, хоть ты и недостоинъ,
                       За упокой души милорда Гомфри.

(Уходятъ Суффолькъ и Уорикъ).

  
                                           Король.
  
                       Всѣхъ латъ надежнѣй -- сердца чистота,
                       Вооруженъ втройнѣ -- боецъ за правду.
                       Но совѣсть чья запятнана неправдой --
                       Тотъ обнаженъ, будь онъ закованъ въ сталь.

(За сценой шумъ).

  
                                           Королева.
  
                       Что тамъ за шумъ?

(Возвращаются Суффолькъ и Уорикъ съ обнаженными мечами).

  
                                           Король.
  
                       Какъ, лорды? Вы посмѣли обнажить
                       Мечи при насъ? Что значитъ дерзость эта
                       И что за буйный гулъ несется къ намъ?
  
                                           Суффолькъ.
  
                       Великій государь, коварный Уорикъ
                       Съ бюрійцами напали на меня.
  
                                           Сольсбери (народу y дверей).
  
                       Стой! Государь узнаетъ ваше мнѣнье.
                       (Подходитъ). Король могучій, присланъ я народомъ
                       Вамъ передать, что если лживый Суффолькъ
                       Казненъ не будетъ тотчасъ же иль высланъ
                       Изъ Англіи прекрасной, то народъ
                       Его отниметъ силой и замучитъ
                       Медлительной и безпощадной казнью.
                       Всѣ говорятъ, что добрый герцогъ Гомфри
                       Загубленъ имъ, что и за васъ боятся.
                       Лишь преданность и вѣрность -- далеки
                       Отъ замысловъ противныхъ вашей волѣ
                       И вашему влеченью -- побуждаютъ
                       Ихъ требовать его изгнанья смѣло.
                       Такъ говорятъ они въ своей заботѣ
                       О царственной особѣ короля:
                       Что если бы предъ сномъ вы повелѣли
                       Не нарушать покой вашъ, подъ угрозой
                       Опалы или смерти, a межъ тѣмъ
                       Всѣ видѣли-бъ, что къ вамъ, раздвоивъ жало,
                       Ползетъ змѣя, то вопреки запрету,
                       Пришлось бы васъ немедля разбудить,
                       Чтобъ смертоносный гадъ не обратилъ
                       Въ сонъ вѣчности -- безпечную дремоту.
                       Поэтому -- указу вопреки --
                       Они кричатъ, что будутъ охранять
                       Насильно васъ отъ змѣй такихъ, какъ Суффолькъ,
                       Чьимъ ядовитымъ жаломъ дядя вашъ,
                       Стократъ его достойнѣйшій, убитъ.
  
                                           Народъ (за сценой).
  
                       Отъ короля отвѣтъ, лордъ Сольсбери!
  
                                           Суффолькъ.
  
                       Я не дивлюсь, что грубая толпа
                       Шлетъ королю такое обращенье.
                       A вы, милордъ, ей рады услужить
                       И выказать все краснорѣчье ваше.
                       Но честь не велика для Сольсбери --
                       Быть къ королю посломъ рабочей черни.
  
                                           Народъ (за сценой).
  
                       Отвѣтъ! Иль мы ворвемся къ государю!
  
                       Король.
  
                       Ступай, скажи имъ, Сольсбери, что я
                       Благодарю ихъ всѣхъ за попеченья.
                       Хотя-бъ они о томъ и не просили --
                       Намѣренъ я исполнить ихъ желанье.
                       Мнѣ помыслы пророчатъ ежечасно,
                       Что Англіи грозитъ несчастьемъ Суффолькъ.
                       Итакъ, клянусь величіемъ Того,
                       Чей недостойный представитель я,
                       Что долѣе трехъ дней, подъ страхомъ казни,
                       Онъ воздухъ здѣсь не заразитъ дыханьемъ.

(Сольсбери уходитъ).

  
                                           Королева.
  
                       За Суффолька достойнаго прошу я.
  
                                           Король.
  
                       Зовя его достойнымъ, недостойной
                       Становишься сама ты, королева.
                       Довольно, говорю тебѣ! Своимъ
                       Ходатайствомъ ты гнѣвъ мой увеличишь.
                       Дай слово я -- и то его сдержалъ бы,
                       Я клятву далъ -- она ненарушима.
                       (Суффольку). Когда черезъ три дня тебя найдутъ
                       Въ какомъ либо краю, гдѣ я -- властитель,
                       Не выкупишь ты жизнь цѣною міра.
                       Идемъ же, Уорикъ, добрый Уорикъ мой,
                       Тебѣ сказать хочу о важномъ дѣлѣ.

(Уходятъ всѣ, кромѣ королевы и Суффолька).

  
                                           Королева.
  
                       Пусть горе вамъ сопутствуетъ всегда,
                       A злая скорбь и сердца недовольство
                       Да будутъ вамъ товарищами вѣчно.
                       Гдѣ двое васъ -- да будетъ третьимъ дьяволъ,
                       И по пятамъ идетъ тройная месть.
  
                                           Суффолькъ.
  
                       Остановись въ проклятьяхъ, королева.
                       Прощается съ тобою Суффолькъ твой.
  
                                           Королева.
  
                       Трусливое, какъ женщина, творенье!
                       Не въ силахъ ты врагамъ проклятья слать?
  
                                           Суффолькъ.
  
                       Чума на нихъ! Въ проклятьяхъ что за польза?
                       Когда-бъ они, какъ стоны мандрагоры,
                       Могли убить -- нашелъ бы я слова
                       Столь ѣдкія и страшныя для слуха,
                       И такъ бы ихъ сквозь зубы я шипѣлъ,
                       Всю ненависть мою въ нихъ выражая,
                       Какъ въ мерзостной своей берлогѣ -- зависть.
                       Отъ грозныхъ словъ мнѣ захватило-бъ духъ,
                       Какъ изъ огнива сыпались бы искры
                       Изъ глазъ моихъ, и сталъ бы дыбомъ волосъ,
                       И проклиналъ бы каждый мой суставъ!
                       Но и теперь разорвалось бы сердце,
                       Когда его не облегчатъ проклятьемъ.
                       Напиткомъ ихъ да будетъ ядъ, ихъ пищей
                       Сладчайшей -- желчь, нѣтъ, худшее, чѣмъ желчь.
                       Сѣнь кипарисовъ -- ихъ любимой тѣнью,
                       Ихъ зрѣлищемъ всегдашнимъ -- василиски,
                       Нѣжнѣйшее прикосновенье -- колко,
                       Какъ ящерицъ укусъ; шипѣнье змѣй
                       И крики совъ -- гармоніей ихъ слуху.
                       Всѣ ужасы зловѣщей преисподней...
  
                                           Королева.
  
                       Довольно! Ты себя терзаешь, Суффолькъ!
                       Проклятья всѣ, какъ солнце отъ стекла
                       И слишкомъ заряженное оружье --
                       Обратно къ намъ всю силу направляютъ.
  
                                           Суффолькъ.
  
                       То проклинать, то смолкнуть ты велишь.
                       Землей клянусь, откуда изгнанъ я,
                       Что могъ бы клясть въ теченье зимней ночи
                       Я, обнаженнымъ стоя на вершинѣ,
                       Гдѣ не растетъ отъ холода трава,
                       И ночь была-бъ -- забавы краткой мигомъ.
  
                                           Королева.
  
                       О, перестань, молю тебя! Дай руку,
                       Я орошу ее слезой печали,
                       Не дозволяй небесному дождю
                       Кропить ее, смывая скорби память.
                       О еслибъ на рукѣ запечатлѣлся
                       Мой поцѣлуй (цѣлуетъ руку). и отпечатокъ этотъ
                       Тебѣ напомнилъ то, что стали нынѣ
                       Лишь тысячами вздоховъ о тебѣ.
                       Иди, -- чтобъ я печаль свою узнала.
                       Пока ты здѣсь -- отсрочена она:
                       Такъ о нуждѣ богатый помышляетъ.
                       Увѣренъ будь: я возвращу тебя
                       Иль обреку сама себя изгнанью,
                       Но безъ тебя и такъ я буду въ ссылкѣ.
                       Не говори со мною, уходи.
                       Нѣтъ, подожди! Такъ двое осужденныхъ
                       Цѣлуются и десять тысячъ разъ
                       Прощаются. Рѣшиться на разлуку
                       Мнѣ во сто кратъ труднѣй, чѣмъ умереть.
                       Но все жъ прости, прости и жизнь съ тобой.
  
                                           Суффолькъ.
  
                       Такъ бѣдный Суффолькъ изгнанъ десять разъ:
                       Разъ -- королемъ и трижды три -- тобою,
                       Не будь ты здѣсь -- что мнѣ жалѣть отчизну?
                       Для Суффолька въ сообществѣ твоемъ
                       Казалась бы пустыня населенной.
                       Лишь тамъ, гдѣ ты -- съ тобою цѣлый міръ,
                       Гдѣ нѣтъ тебя -- отчаянье. Нѣтъ, больше
                       Не въ силахъ я... Будь счастлива, a мнѣ
                       Все счастье въ томъ, чтобъ знать, что ты живешь.

(Входитъ Во).

  
                                           Королева.
  
                       Куда спѣшите, Во? Какія вѣсти?
  
                                           Во.
  
                       Къ величеству его о томъ съ докладомъ,
                       Что умираетъ кардиналъ Бьюфортъ,
                       Котораго недугъ постигъ внезапно.
                       Глазами онъ вращаетъ, задыхаясь,
                       Кощунствуетъ и всѣхъ людей клянетъ,
                       То говоритъ какъ будто съ тѣнью Гомфри,
                       То короля къ себѣ онъ призываетъ
                       И тайны всѣ души обремененной
                       Онъ, какъ ему, своей подушкѣ шепчетъ.
                       Иду сказать величеству его,
                       Что и теперь его зоветъ онъ съ крикомъ.
  
                                           Королева.
  
                       Вѣсть грустную неси же королю.

(Во уходитъ).

                       О что за міръ и что это за вѣсти!
                       Но какъ могу скорбѣть о нихъ, забывъ
                       Что Суффолькъ сталъ -- сокровище души --
                       Изгнанникомъ? Зачѣмъ же плачу я
                       Не о тебѣ одномъ, не состязаюсь
                       Я съ облаками южными? Ихъ слезы
                       Питаютъ землю, a мои -- печаль.
                       Теперь ступай, придетъ король, и если
                       Онъ вмѣстѣ насъ застанетъ -- ты умрешь.
  
                                           Суффолькъ.
  
                       Жить не могу, съ тобою разлучившись,
                       Здѣсь умереть мнѣ было-бъ такъ же сладко,
                       Какъ задремать, склонясь къ твоимъ колѣнамъ.
                       Здѣсь предалъ бы я духъ свой такъ спокойно,
                       Какъ умираетъ малое дитя,
                       Прильнувъ устами къ груди материнской.
                       A вдалекѣ я сталъ бы звать безумно,
                       Чтобъ ты пришла и мнѣ закрыла очи,
                       Замкнула бы устами мнѣ уста
                       И душу отлетавшую вернула,
                       Иль я въ тебя мою вдохнулъ бы душу
                       И тамъ она жила-бъ въ раю чудесномъ.
                       Смерть при тебѣ -- покажется мнѣ легкой,
                       Вдали -- мученье худшее, чѣмъ смерть.
                       Дозволь не уходить и -- будь, что будетъ!
  
                                           Королева.
  
                       Иди! Разлука -- ѣдкое лѣкарство,
                       Но въ случаяхъ смертельныхъ -- примѣнима.
                       Во Францію, мой Суффолькъ! О себѣ
                       Подай мнѣ вѣсть. Гдѣ-бъ ты ни находился --
                       Но вѣстница моя тебя найдетъ.
  
                                           Суффолькъ.
  
                       Иду.
  
                                           Королева.
                                 Съ собой мое уносишь сердце.
  
                                           Суффолькъ.
  
                       Въ хранилищѣ столь жалкомъ не бывало
                       Подобнаго алмаза. Разойдемся
                       Какъ на-двое разбитая ладья:
                       Въ ту сторону я -- къ смерти.
  
                                           Королева.
  
                                                               Въ эту -- я.

(Уходятъ).

[]

  

СЦЕНА III.

Лондонъ. Спальня кардинала Бьюфорта.

Входятъ король, Сольсбери, Уорикъ и др. Кардиналъ лежитъ въ постели, при немъ -- его слуги.

                                           Король.
  
                       Что съ вами, лордъ? Скажите государю.
  
                                           Кардиналъ.
  
                       Ты смерть? Возьми всей Англіи казну,
                       Ты на нее такой же купишь островъ,
                       Но дай мнѣ жить, не чувствуя страданій.
  
                                           Король.
  
                       Вотъ признакъ жизни злой, когда настолько
                       Ужасно намъ кончины приближенье.
  
                                           Уорикъ.
  
                       Король съ тобою, Бьюфортъ, говоритъ.
  
                                           Кардиналъ.
  
                       Угодно вамъ -- суду меня предайте.
                       Въ постели -- гдѣ-жъ онъ умеръ, какъ не тамъ?
                       Могу-ль кого заставить жить насильно?
                       О, не пытайте больше! Я сознаюсь!
                       Какъ? Онъ воскресъ? Его мнѣ покажите.
                       Дамъ сотни кронъ, чтобъ на него взглянуть.
                       Не вижу глазъ, ихъ засорило прахомъ...
                       Но волосы пригладьте, посмотрите,
                       Они торчатъ, какъ вѣтви смоляныя,
                       Чтобъ уловить мой окрыленный духъ.
                       Пить дайте мнѣ, пусть принесетъ аптекарь
                       Тотъ сильный ядъ, который я купилъ.
  
                                           Король.
  
                       О Двигатель вселенной! Погляди
                       На грѣшника Ты милостивымъ окомъ,
                       Упорнаго ты отгони врага,
                       Что гибнущую душу осуждаетъ,
                       Отъ сердца же -- отчаянія мракъ.
  
                                           Уорикъ.
  
                       Смотрите! Онъ скрежещетъ въ смертной мукѣ.
  
                                           Сольсбери.
  
                       Оставьте. Пусть отходитъ съ миромъ...
  
                                           Король.
  
                                                               Миръ
                       Душѣ твоей, коль Господу угодно!
                       Лордъ-кардиналъ, когда о небѣ помнишь --
                       Хоть руку, въ знакъ надежды, подними.
                       Кончается... Прости ему, о Боже!
  
                                           Уорикъ.
  
                       Столь злая смерть -- злодѣйской жизни признакъ.
  
                                           Король.
  
                       Не осуждай. Всѣ грѣшны на землѣ.
                       Закрыть ему глаза, задернуть пологъ.
                       A мы идемъ предаться размышленьямъ.

(Уходитъ).

  

ДѢЙСТВІЕ ЧЕТВЕРТОЕ.

СЦЕНА I.

Кентъ. Берегъ моря близъ Дувра.

На морѣ пальба. Затѣмъ выходятъ изъ шлюпки капитанъ, шкиперъ, штурманъ, Вальтеръ Уайтморъ и др. Съ ними переодѣтый Суффолькъ и другіе дворяне -- плѣнники.

  
                                           Капитанъ.
  
                       Болтливый, пестрый, полный сожалѣній --
                       Спустился день въ пучину водъ морскихъ,
                       И завывая волки будятъ клячъ,
                       Влекущихъ ночь, исполненную грусти,
                       Ласкающихъ могилы мертвецовъ
                       Отвисшими и сонными крылами,
                       Изъ пасти же туманной ихъ глубится
                       Пропитанный заразой гнусный мракъ.
                       Сейчасъ привесть сюда военноплѣнныхъ.
                       Пока стоитъ на якорѣ галера --
                       Пусть на пескахъ намъ выкупъ отдадутъ,
                       Иль расцвѣтятъ безцвѣтный берегъ кровью.
                       Пусть шкиперу достанется вотъ этотъ
                       Изъ плѣнниковъ; помощнику -- другой,
                       A тотъ -- твоя добыча, Вальтеръ Уайтморъ.

(Указываетъ на Суффолька).

  
                                           1-ый дворянинъ.
  
                       Какой съ меня возьмешь ты выкупъ, шкиперъ?
  
                                           Шкиперъ.
  
                       Кронъ тысячу иль голову долой.
  
                                           Штурманъ.
  
                       Я столько же иль со своей простись.
  
                                           Капитанъ.
  
                       Жалѣете двухъ тысячъ, a еще
                       Дворяне вы -- по имени и виду.
                       Эй! Перерѣзать горло негодяямъ!
                       Не выкупимъ такой ничтожной суммой
                       Мы жизни тѣхъ, кого лишились въ битвѣ.
  
                                           1-ый дворянинъ.
  
                       Я заплачу, лишь пощадите жизнь.
  
                                           2-ой дворянинъ.
  
                       И я. Сейчасъ о томъ пишу домой.
  
                                           Уайтморъ.
  
                       Лишился я на абордажѣ глаза,
                       A потому въ отмщенье ты умрешь (Къ Суффольку).
                       Да и они, когда-бъ моя здѣсь воля.
  
                                           Капитанъ.
  
                       Не торопись, пускай живетъ за выкупъ.
  
                                           Суффолькъ.
  
                       Подвязки орденъ видишь ты на мнѣ?
                       Я дворянинъ и дамъ тебѣ, что хочешь.
  
                                           Уайтморъ.
  
                       Я изъ дворянъ. Мнѣ имя -- Вальтеръ Уайтморъ.
                       Что вздрогнулъ ты? Иль смерти испугался?
  
                                           Суффолькъ.
  
                       Нѣтъ, имени, въ немъ слышу смерти звукъ.
                       Мнѣ предсказалъ кудесникъ въ гороскопѣ,
                       Что смертью мнѣ грозитъ вода иль море,
                       Но отъ того не стань ты кровожаднымъ.
  
                                           Уайтморъ.
  
                       На имени Уайтморовъ нѣтъ пятенъ:
                       Обиды всѣ они смывали кровью.
                       И если месть продамъ я, какъ торгашъ --
                       Сломись мой мечъ и будь запятнанъ гербъ,
                       Пусть прослыву я всюду негодяемъ!

(Хватаетъ Суффолька).

  
                                           Суффолькъ.
  
                       Стой! Плѣнникъ твой происхожденіемъ -- принцъ.
                       Я герцогъ Суффолькъ, Вильямъ де-ла Поль.
  
                                           Уайтморъ.
  
                       Укутанный въ лохмотья -- герцогъ Суффолькъ?
  
                                           Суффолькъ.
  
                       Но съ герцогомъ лохмотья не срослись,
                       Переодѣтъ, подобно Зевсу, я.
  
                                           Капитанъ.
  
                       Но не былъ Зевсъ убитъ, какъ будешь ты.
  
                                           Суффолькъ.
  
                       Отродье черни! Доблестная кровь
                       Ланкастеровъ, кровь Генриха -- не можетъ
                       Пролитой быть такимъ рабомъ позорно!
                       Ты не держалъ-ли стремя y меня
                       И за моимъ -- въ попонѣ пышной -- муломъ
                       Не бѣгалъ-ли съ открытой головой,
                       И счастливъ былъ, когда тебѣ кивну я?
                       Ты за столомъ служилъ мнѣ на колѣняхъ,
                       Питался ты объѣдками моими,
                       Когда я съ королевой пировалъ.
                       Припомни все, и предо мной склонись,
                       И укроти пустую гордость. Вспомни,
                       Какъ выхода ждалъ моего въ пріемной;
                       Руки моей тебѣ на пользу подпись
                       Была не разъ, такъ удержи языкъ.
  
                                           Уайтморъ.
  
                       Что? Молодца не проколоть-ли мнѣ?
  
                                           Капитанъ.
  
                       Какъ онъ меня -- сперва кольну словами.
  
                                           Суффолькъ.
  
                       Слова твои, о рабъ ничтожный, низки.
  
                                           Капитанъ.
  
                       Увесть его на бортъ галеры нашей
  
                       И голову отсѣчь.
  
                                           Суффолькъ.
  
                                                     Ты не дерзнешь
                       Изъ страха за свою.
  
                                           Капитанъ.
  
                                                     Нѣтъ, Поль, дерзну я.
  
                                           Суффолькъ.
  
                       Поль?
  
                                           Капитанъ.
  
                       Да, сэръ Поль, милордъ. Не даромъ лужу
                       То имя означаетъ. Лужа -- ты,
                       Стокъ нечистотъ, чей смрадъ и грязь мутятъ
                       Прозрачный ключъ, всю Англію поившій.
                       Теперь зажму разинутый твой ротъ,
                       Что поглощалъ богатства края. Губы,
                       Которыя лобзали королеву,
                       Пускай теперь лобзаютъ землю: ты же,
                       Смѣявшійся при смерти лорда Гомфри --
                       Зубами здѣсь ты будешь скрежетать
                       И вѣтра свистъ презрительный услышишь.
                       Пусть адскихъ вѣдьмъ супругомъ будешь ты
                       За то, что короля дерзнулъ вѣнчать
                       Ты съ дочерью ничтожнаго владыки --
                       Безъ подданныхъ, имѣній и короны.
                       Возвысившись лукавствомъ сатанинскимъ,
                       Пресытился, какъ честолюбецъ Сулла,
                       Ты матери окровавленнымъ сердцемъ:
                       Анжу и Мэнъ французамъ продалъ ты.
                       Изъ-за тебя мятежники нормандцы
                       Не признаютъ власть нашу; пикардійцы
                       Правителей убили, захватили
                       Всѣ крѣпости, a раненыхъ бойцовъ,
                       Оборванныхъ -- отправили домой,
                       Вельможный Уорикъ, прочіе Невили,
                       Чей грозный мечъ не обнажался даромъ --
                       Всѣ изъ вражды къ тебѣ вооружились.
                       A Іорковъ домъ, отторгнутъ отъ престола
                       Безвиннаго монарха убіеньемъ
                       И хищной, злой и гордой тиранніей, -
                       Горитъ теперь возмездія огнемъ.
                       И на своихъ знаменахъ полу-солнце
                       Возноситъ онъ, что засіять стремится
                       Надъ изреченьемъ: Invitis nulibus.
                       Вездѣ народъ вооружился въ Кентѣ,
                       A въ заключенье: нищенство и срамъ
                       И во дворецъ проникли королевскій --
                       Все чрезъ тебя. Увесть его скорѣй!
  
                                           Суффолькъ.
  
                       О, еслибъ я былъ богомъ -- для того,
                       Чтобъ поразить громами подлый сбродъ!
                       Лишь низкій людъ гордится мелочами.
                       Тотъ негодяй -- галеры капитанъ,
                       Межъ тѣмъ сильнѣй грозитъ онъ, чѣмъ Даргулъ --
                       Прославленный Иллиріи пиратъ.
                       Шмель не сосетъ орлиной крови, грабя
                       Лишь ульи пчелъ. Немыслимо, чтобъ умеръ
                       Я отъ руки столь подлаго вассала.
                       Ты вызвалъ гнѣвъ, не совѣсти укоръ:
                       Во Францію я посланъ королевой,
                       Меня туда доставишь моремъ ты.
  
                                           Капитанъ.
  
                       Уайтморъ!
  
                                           Уайтморъ.
                                 Идемъ. Тебя доставлю къ смерти.
  
                                           Суффолькъ.
  
                       Gelidus timor occupat artus
                       Тебя лишь я боюсь.
  
                                           Уайтморъ.
                                                     Не безъ причины.
  
                       Смутился ты? Не хочешь-ли смириться?
  
                                           1-ый дворянинъ.
  
                       Просите, герцогъ, мягче обойдитесь.
  
                                           Суффолькъ.
  
                       Суровъ и властенъ Суффолька языкъ,
                       Онъ не просить -- повелѣвать привыкъ.
                       Такихъ людей смиренною мольбою
                       Тѣмъ болѣе мы не почтимъ. Скорѣй
                       Я голову мою склоню на плаху,
                       Чѣмъ преклоню предъ кѣмъ-нибудь колѣни,
                       За исключеніемъ Бога и монарха.
                       Пусть голову на шестъ посадятъ лучше,
                       Чѣмъ обнажу ее передъ рабомъ.
                       Невѣдомъ страхъ для истинныхъ вельможъ:
                       Вы сдѣлаете меньше, чѣмъ снесу я.
  
                                           Капитанъ.
  
                       Убрать его. Пусть больше не болтаетъ.
  
                                           Суффолькъ.
  
                       Явите же, бойцы, жестокость вашу
                       И памятной да будетъ смерть моя!
                       Отъ низости не разъ величье гибло,
                       Разбойникомъ, рабомъ убитъ былъ Туллій,
                       Рожденный въ прелюбодѣяньи Брутъ --
                       Былъ Цезаря убійцею. Помпей
                       Отъ дикихъ палъ, и отъ пиратовъ -- Суффолькъ.

(Уайтморъ и др. уходятъ съ Суффолькомъ).

  
                                           Капитанъ.
  
                       A что до тѣхъ, чей выкупъ ужъ назначенъ --
                       Намъ одного угодно отпустить,
                       Пусть онъ идетъ. Вы слѣдуйте за нами.

(Уходятъ всѣ кромѣ 1-го дворянина).

  

Уайтморъ возвращается съ тѣломъ Суффолька.

  
                                           Уайтморъ.
  
                       Пускай лежитъ и голова и тѣло,
                       Покуда онъ похороненъ не будетъ
                       Любовницей своею, королевой!
  
                                           1-ый дворянинъ.
  
                       О, страшная, кровавая картина!
                       Трупъ герцога свезу я королю.
                       Когда не онъ, то отомстятъ друзья
                       И тѣ, кому онъ дорогъ былъ при жизни.

(Уходитъ съ тѣломъ Суффолъка).

[]

  

СЦЕНА II.

Блэкхизъ.

Входятъ Джоржъ Бевисъ и Джонъ Голландъ.

   Джоржъ. Скорѣй достать себѣ мечъ, хотя бы деревянный: они вотъ уже два дня, какъ на ногахъ.
   Джонъ. Тѣмъ нужнѣе имъ теперь лечь спать.
   Джоржъ. Я тебѣ говорю -- портной Джэкъ Кэдъ собирается сшить платье государству, перелицевать старое и навести на него новый ворсъ.
   Джонъ. Пора -- старое износилось. Всякое веселье исчезло въ Англіи съ тѣхъ поръ, какъ дворяне стали командовать.
   Джоржъ. Горькія настали времена! Никакія заслуги не цѣнятся въ рабочихъ людяхъ.
   Джонъ. Знатные съ презрѣніемъ глядятъ на тѣхъ, кто носятъ кожаные передники.
   Джоржъ. Къ тому же королевскіе совѣтчики плохіе работники.
   Джонъ. Правда. A вѣдь сказано -- трудись, исполняя свое дѣло. Это значитъ, что правители должны быть людьми трудящимися -- a поэтому и мы должны быть правителями.
   Джоржъ. Вѣрно -- ты прямо въ точку попалъ. Крѣпкая рука -- вѣрный знакъ, что душа честная.
   Джонъ. Вотъ они идутъ! Я всѣхъ вижу! Вотъ сынъ Беста, Вингэмскій кожевникъ.
   Джоржъ. Дадимъ ему кожу нашихъ враговъ -- онъ выдубитъ изъ нея лайку.
   Джонъ. И мясникъ Дикъ...
   Джоржъ. Онъ повалитъ грѣхъ, какъ быка, и перерѣжетъ горло несправедливости, какъ теленку.
   Джонъ. И ткачъ Смисъ...
   Джоржъ. Ergo, нить ихъ жизни спрядена.
   Джонъ. Идемъ соединиться съ ними.
  

Барабанный бой. Входятъ Кэдъ, Дикъ мясникъ, Смисъ ткачъ и другіе, въ большомъ числѣ.

  
   Кэдъ. Мы, Джонъ Кэдъ, по прозванію, данному нашимъ мнимымъ отцомъ...
   Дикъ (въ сторону). Прозванъ ты такъ, кажется, потому, что укралъ кадку сельдей.
   Кэдъ. Наши враги падутъ сраженные нами... Одушевленные духомъ избіенія королей и принцевъ... Вели замолчать!
   Дикъ. Молчать!
   Кэдъ. Отецъ мой былъ Мортимеръ...
   Дикъ (въ сторону). Онъ былъ честный человѣкъ и хорошій каменьщикъ.
   Кэдъ. Мать моя изъ рода Плантагенетовъ...
   Дикъ (въ сторону). Я хорошо ее зналъ. Она была повивальной бабкой.
   Кэдъ. Жена моя изъ семьи Лэсовъ...
   Дикъ (въ сторону). Да, она дочь разносчика -- и продала не мало лентъ на своемъ вѣку.
   Смисъ (въ сторону). Но теперь она уже не въ состояніи разъѣзжать съ коробомъ и занимается дома стиркой бѣлья.
   Кэдъ. Такимъ образомъ, я благороднаго происхожденія.
   Дикъ (въ сторону). Конечно, чортъ возьми, всякое поле благородно, -- a въ полѣ онъ и родился подъ заборомъ. Отецъ его другого дома не имѣлъ, кромѣ тюрьмы.
   Кэдъ. Я смѣлъ.
   Смисъ (въ сторону). Еще бы! Нищему смѣлость необходима.
   Кэдъ. Я очень выносливъ.
   Дикъ (въ сторону). Это не подлежитъ сомнѣнію: я самъ видѣлъ, какъ его били кнутомъ на базарѣ три дня кряду.
   Кэдъ. Я не боюсь ни меча, ни огня.
   Смисъ (въ сторону). Меча то ему нечего бояться -- одежда у него испытанная.
   Дикъ (въ сторону). Но огня то ему слѣдовало бы опасаться -- послѣ того какъ y него выжгли клеймо на рукѣ за кражу овецъ.
   Кэдъ. Такъ будьте же храбры. Вашъ начальникъ храбръ и клянется измѣнить всѣ порядки. Въ Англіи будутъ продавать за одинъ пенсъ семь полупенсовыхъ булокъ; кружки пива будутъ въ десять мѣрокъ, a не въ три, какъ теперь. Я объявлю предателями пьющихъ плохое пиво. Все въ государствѣ будетъ общимъ; мой конь будетъ пастись въ Чипсэйдѣ. И когда я стану королемъ -- a я имъ стану...
   Всѣ. Да здравствуетъ ваше величество!
   Кэдъ. Благодарю васъ, добрый народъ. -- Тогда денегъ не будетъ. Всѣ будутъ ѣсть и пить на мой счетъ. Я всѣхъ одѣну въ одинаковую ливрею, чтобы всѣ жили согласно, какъ братья, и поклонялись мнѣ, какъ ихъ властелину.
   Дикъ. Первымъ дѣломъ мы убьемъ всѣхъ законниковъ.
   Кэдъ. Да, это я и намѣренъ сдѣлать. Не истинная ли это жалость, чтобы изъ шкуры невинной овечки изготовляли пергаментъ? Чтобы этотъ пергаментъ, когда его сплошь испишутъ, могъ погубить человѣка? Говорятъ, что пчела жалитъ -- a я говорю, что жалитъ воскъ. Я одинъ только разъ приложилъ воскомъ печать къ одному дѣлу -- и съ тѣхъ поръ не могу успокоиться. -- Эй! Кто тамъ?
  

Входятъ нѣсколько людей и вводятъ чэтгэмскаго клерка.

  
   Смисъ. Это клеркъ изъ Чэтгэма: онъ умѣетъ писать, читать и считать.
   Кэдъ. Чудовище!
   Смисъ. Мы застали его за просмотромъ тетрадей учениковъ.
   Кэдъ. Онъ негодяй!
   Смисъ. У него въ карманѣ книга съ красными буквами.
   Кэдъ. А, такъ онъ, значитъ, колдунъ.
   Дикъ. Да, онъ можетъ сочинять обязательства и писать судейскимъ языкомъ.
   Кэдъ. Очень жаль. Онъ человѣкъ хорошій, клянусь честью. Если я не признаю его виновнымъ, онъ не будетъ казненъ. Подойди сюда, молодецъ, я хочу разглядѣть тебя. Какъ твое имя?
   Клеркъ. Эмануель.
   Дикъ. Это имя и пишутъ на заголовкахъ писемъ -- тебѣ плохо придется.
   Кэдъ. Оставь меня въ покоѣ. Ты подписываешь свое имя буквами, или имѣешь свой знакъ, какъ подобаетъ честному человѣку?
   Клеркъ. Сэръ, я, слава Богу, достаточно образованъ, чтобы написать свое имя.
   Всѣ. Онъ сознался. Взять его! Онъ негодяй и предатель!
   Кэдъ. Взять его, говорю! Вздернуть его, повѣсивъ ему чернильницу и перо на шею.

(Уходятъ нѣсколько человѣкъ, уводя съ собой клерка).

Входитъ Михаилъ.

  
   Михаилъ. Гдѣ нашъ генералъ?
   Кэдъ. Вотъ я, подчиненный.
   Михаилъ. Бѣги, бѣги, бѣги! Сэръ Гомфри Стаффордъ и его братъ подступаютъ съ королевскимъ войскомъ.
   Кэдъ. Стой, негодяй, стой, или я тебя повалю. Со Стаффордомъ сразится -- человѣкъ равный ему. Вѣдь онъ только рыцарь, не больше?
   Михаилъ. Нѣтъ.
   Кэдъ. Чтобы сравниться съ нимъ, я сейчасъ же произведу себя въ рыцари. (Становится на колѣни). Встань, сэръ Джонъ Мортимеръ (Встаетъ). Теперь впередъ ему на встрѣчу.
  

Входитъ сэръ Гомфри Стаффордъ и его братъ Вильямъ съ войскомъ и барабаннымъ боемъ.

  
                                           Стаффордъ.
  
                       Мятежниковъ и висѣльниковъ сбродъ,
                       Осадокъ грязный Кента, прочь оружье
                       И по домамъ! Оставьте негодяя:
                       Король проститъ, коль бросите его.
  
                                           Вильямъ Стаффордъ.
  
                       Не то прольетъ онъ въ гнѣвѣ вашу кровь
                       Поэтому смиритесь иль умрите.
  
                                           Кэдъ.
  
                       Не къ тѣмъ рабамъ, что разодѣты въ шелкъ --
                       Къ тебѣ, народъ мой добрый, обращаюсь,
                       Надъ кѣмъ царить я въ будущемъ надѣюсь,
                       Такъ какъ наслѣдникъ государства -- я.
  
                                           Стаффордъ.
  
                       Мошенникъ! Былъ отецъ твой штукатуромъ,
                       Ты стригъ овецъ, не такъ-ли?
  
                                           Кэдъ.
  
                                                               Что же? Адамъ
                       Садовникъ былъ.
  
                                           Вильямъ Стаффордъ.
  
                                           Такъ что же изъ того?
  
                                           Кэдъ.
  
                       A вотъ что: Эдмундъ Мортимеръ, графъ Марчъ,
                       Дочь Кларенса въ супруги взялъ себѣ.
  
                                           Стаффордъ.
  
                       Такъ.
  
                                           Кэдъ.
  
                                 И она ему родила двойни.
  
                                           Вильямъ Стаффордъ.
  
                       Врешь.
  
                                           Кэдъ.
  
                                 Въ томъ и суть. Я говорю, что правда.
                       Кормилицѣ изъ нихъ былъ старшій отданъ,
                       И нищенкой украденный, не зная,
                       Кто онъ такой -- онъ каменьщикомъ сталъ,
                       Я -- сынъ его; оспаривай, коль можешь.
  
                                           Дикъ.
  
                       Все истина, онъ будетъ королемъ.
  
   Смисъ. Сэръ, онъ сложилъ трубу въ домѣ отца моего и кирпичи по сей день цѣлы; поэтому вы лучше не спорьте.
  
                                           Стаффордъ.
  
                       Вы вѣрите подобному плуту?
                       Что говоритъ -- онъ самъ не знаетъ.
  
                                           Кэдъ.
  
                                                               Вѣримъ,
                       Конечно, мы и лучше вамъ убраться.
  
                                           Стаффордъ.
  
                       Джонъ Кэдъ, подъученъ герцогомъ ты Іоркскимъ?
  
   Кэдъ (про себя). Онъ лжетъ. Я самъ все это сочинилъ. Ступай любезный, скажи отъ меня королю, что ради отца его, Генриха V, въ чье царствованіе ребятишки играли французскими кронами, я согласенъ, чтобы онъ царствовалъ, но пусть я буду надъ нимъ протекторомъ.
   Дикъ. И кромѣ того мы требуемъ головы лорда Сэя за то, что онъ продалъ Мэнское герцогство.
   Кэдъ. И вполнѣ правильно. Англія изуродована имъ, и ей пришлось бы ходить съ палкою, если-бы я не поддержалъ ее моимъ могуществомъ. Собратья короли! Говорю вамъ, что лордъ Сэй обрѣзалъ государство и превратилъ его въ евнуха. Мало того: онъ умѣетъ говорить по французски и слѣдовательно онъ -- предатель.
   Стаффордъ. О, что за грубое, презрѣнное невѣжество!
   Кэдъ. Нѣтъ, отвѣть, если можешь; французы враги намъ, ну хорошо, такъ я вотъ о чемъ спрашиваю: тотъ, кто говоритъ на языкѣ врага, можетъ-ли быть добрымъ совѣтчикомъ: да или нѣтъ?
   Всѣ. Нѣтъ, нѣтъ! Поэтому мы требуемъ его головы.
  
                                           Вильямъ Стаффордъ.
  
                       Коль скоро словъ не слушаютъ они,
                       Иди на нихъ съ войсками короля.
  
                                           Стаффордъ.
  
                       Ступай, герольдъ, провозгласи повсюду
                       Измѣнниками всѣхъ -- приставшихъ къ Кэду.
                       Всѣхъ до конца сраженія бѣжавшихъ
                       Передъ глазами женъ ихъ и дѣтей
                       У ихъ воротъ повѣсятъ для примѣра.
                       За мною тѣ -- кто преданъ королю.

(Оба Стаффорда съ войскомъ уходятъ).

  
                                           Кэдъ.
  
                       A кто народу преданъ -- всѣ за мною!
                       И съ мужествомъ сразитесь за свободу!
                       Мы всѣхъ дворянъ и лордовъ перебьемъ.
                       Тѣ, y кого въ заплатахъ башмаки --
                       Пускай живутъ, все это честный людъ,
                       И къ намъ они пристали-бъ, еслибъ смѣли.
  
                                           Дикъ.
  
                       Построились. Идутъ на насъ въ порядкѣ.
  
   Кэдъ. Ну, a мы тогда въ порядкѣ, чѣмъ больше y насъ безпорядка.

(Уходятъ).

  

СЦЕНА III.

Другая часть Блэкхиза.

Тревога. Отряды входятъ и сражаются между собою, оба Стаффорда убиты.

   Кэдъ. Гдѣ Дикъ, мясникъ изъ Ашфорда?
   Дикъ. Здѣсь, сэръ.
   Кэдъ. Враги падали передъ тобой, какъ овцы и быки, a ты распоряжался такъ, какъ если-бы ты былъ y себя на бойнѣ, поэтому я хочу наградить тебя: пусть будетъ постъ вдвое длиннѣе, чѣмъ теперь и ты получишь разрѣшенье бить еженедѣльно по сотнѣ безъ одного.
   Дикъ. Я большаго я не желаю.
   Кэдъ. И, говоря по правдѣ, ты не заслуживаешь меньшаго. Этотъ памятникъ побѣды я буду носить (надѣваетъ частъ вооруженія Стаффорда), a тѣла пусть влачатся за копытами моей лошади, покуда я не дойду до Лондона, гдѣ передъ нами понесутъ мечъ лорда мэра.
   Дикъ. Если мы намѣрены преуспѣвать и дѣлать добро -- отворимъ темницы и выпустимъ заключенныхъ.
   Кэдъ. Не безпокойся, за это я тебѣ ручаюсь. Итакъ, идемъ на Лондонъ.

(Уходятъ).

  

СЦЕНА IV.

Лондонъ. Покой во дворцѣ.

Король читаетъ прошеніе, съ нимъ Букингамъ и лордъ Сэй, поодаль королева плачетъ надъ головой Суффолька.

  
                                           Королева.
  
                       Я слышала, что скорбь смягчаетъ духъ,
                       Становится слабѣй онъ, боязливѣй.
                       Такъ думай же о мести. Слезъ довольно!
                       Но кто бы могъ не лить ихъ, видя это?
                       Лишь голову его я обнимаю,
                       Но тѣло гдѣ, чтобъ къ сердцу мнѣ прижать?
  
   Букингамъ. Ваше величество, какой отвѣтъ дадите вы на прошеніе бунтовщиковъ?
  
                                           Король.
  
                       Епископа какого-нибудь къ нимъ
                       Намѣренъ я отправить съ увѣщаньемъ.
                       Не дай Господь, чтобъ отъ меча погибло
                       Такъ много душъ. Не проливая крови,
                       Поговорю съ вождемъ ихъ, Джономъ Кэдомъ.
                       Но подожди, прошенье перечту.
  
                                           Королева.
  
                       О, варвары презрѣнные! Ужели
                       Прекрасный ликъ, звѣздою путеводной
                       Сіявшій мнѣ -- въ тѣхъ жалости не вызвалъ,
                       Кто созерцать его былъ недостоинъ?
  
                                           Король.
  
                       Лордъ Сэй, тебя Кэдъ обезглавить хочетъ.
  
                                           Сэй.
  
                       Онъ ранѣе самъ будетъ обезглавленъ.
  
                                           Король.
  
                       Какъ? Все еще грустите, королева,
                       По Суффолькѣ? Я, милая, боюсь,
                       Что если бы я умеръ -- обо мнѣ
                       Ты горевать не стала-бъ такъ.
  
                                           Королева.
  
                                                               Нѣтъ, милый,
                       Я-бъ не грустила, я бы умерла.
  

Входитъ гонецъ.

  
                                           Король.
  
                       Какая вѣсть? Зачѣмъ ты такъ спѣшишь?
  
                                           Гонецъ.
  
                       Мятежники вступили въ Соутуоркъ,
                       Бѣгите, государь. Себя Джонъ Кэдъ
                       Провозглашаетъ лордомъ Мортимеромъ
                       И герцога Кларенскаго потомкомъ,
                       Крича, что вы престола похититель,
                       Въ Вестминстерѣ короноваться хочетъ.
                       Войска его: сбродъ всякихъ оборванцевъ --
                       Слугъ, мужичья -- безжалостныхъ и грубыхъ;
                       Смерть Стаффордовъ обоихъ придала
                       Имъ храбрости идти впередъ. Ученыхъ,
                       Законниковъ, дворянъ, они считаютъ
                       За гусеницъ и обрекли ихъ смерти.
  
                                           Король.
  
                       Жестокіе! Что дѣлаютъ -- не знаютъ.
  
                                           Букингамъ.
  
                       Мой государь, спѣшите въ Киллингвортъ,
                       Пока на нихъ мы соберемъ войска.
  
                                           Королева.
  
                       О, еслибы въ живыхъ былъ герцогъ Суффолькъ, --
                       Онъ скоро бы смирилъ мятежныхъ кентцевъ!
  
                                           Король.
  
                       Лордъ Сэй, тебя измѣнникъ ненавидитъ.
                       Отправишься ты съ нами въ Киллингвортъ.
  
                                           Сэй.
  
                       Тогда-бъ я васъ опасности подвергъ.
                       Мой видъ имъ ненавистенъ, потому
                       Я въ городѣ останусь и намѣренъ
                       Скрываться здѣсь, насколько это можно.
  

Входитъ другой гонецъ.

  
                                           2-ой гонецъ.
  
                       Кэдъ овладѣлъ и Лондонскимъ мостомъ;
                       Всѣ жители бѣгутъ, дома бросая,
                       Чернь, жадная къ наживѣ, пристаетъ
                       Къ измѣннику; всѣ сообща клянутся,
                       Что городъ весь и вашъ дворецъ разграбятъ.
  
                                           Букингамъ.
  
                       Не медлите и -- на коня!
  
                                           Король.
  
                                                     Идемъ;
                       На Господа -- надежда, Маргарита.
  
                                           Королева.
  
                       Нѣтъ Суффолька! Конецъ моей надеждѣ.
  
                                           Король.
  
                       Прощайте, лордъ. Мятежникамъ не вѣрьте.
  
                                           Букингамъ.
  
                       И никому -- изъ страха предъ измѣной.
  
                                           Сэй.
  
                       Я на мою невинность полагаюсь,
                       A потому рѣшителенъ и храбръ.
  

СЦЕНА V.

Тоуэръ.

Лордъ Скэльсъ и другіе -- на стѣнѣ, внизу нѣсколько горожанъ.

  
   Скэльсъ. Ну, что, убитъ Джонъ Кэдъ?
   1-ый горожанинъ. Нѣтъ, милордъ, и не похоже на то, что онъ будетъ убитъ, они овладѣли мостомъ, всѣхъ перебивъ, кто имъ сопротивлялся; лордъ мэръ проситъ вашу милость прислать ему изъ Тоуэра подкрѣпленіе для защиты города отъ мятежниковъ.
  
                                           Скэльсъ.
  
                       Берите то, что уступить могу.
                       Мятежники тревожатъ и меня,
                       И Тоуэръ ужъ они пытались взять.
                       Сберите войско въ Смитфильдѣ, туда же
                       Я Мэтью Гау вамъ пришлю. Сразитесь
                       За короля, отечество и жизнь.
                       Простите же. Я долженъ возвратиться.

(Уходитъ).

  

СЦЕНА VI.

Кэннонъ-стритъ.

Входятъ Джонъ Кэдъ и его приверженцы. Онъ ударяетъ жезломъ о лондонскій камень.

   Кэдъ. Теперь Мортимеръ хозяинъ города. И вотъ, сидя здѣсь, на лондонскомъ камнѣ, я приказываю и повелѣваю, чтобы на счетъ города въ сточныхъ трубахъ текло одно красное вино -- во весь первый годъ нашего царствованія. И отнынѣ всякій, кто не назоветъ меня лордомъ Мортимеромъ -- будетъ считаться измѣнникомъ.
  

Вбѣгаетъ солдатъ.

  
   Солдатъ. Джонъ Кэдъ! Джонъ Кэдъ!
                                           Кэдъ.
                       Положить его на мѣстѣ! (Солдата убиваютъ).
  
   Смитъ. Если y этого малаго есть здравый смыслъ, онъ никогда уже больше не назоветъ васъ Джономъ Кэдомъ: онъ получилъ достаточно вѣское предупрежденіе.
   Дикъ. Милордъ, въ Смитфильдѣ собраны войска.
   Кэдъ. Ну, тогда идемъ сразиться съ ними, но прежде ступайте и подожгите лондонскій мостъ, a если можно, то и -- Тоуэръ. Идемъ. (Уходятъ).

[]

  

СЦЕНА VII.

Смитфильдъ.

Тревога. Входятъ съ одной стороны Кэдъ и его отрядъ, съ другой -- граждане и королевскія войска подъ начальствомъ Мэтью Гау. Они сражаются. Мэтью Гау убитъ.

   Кэдъ. Вотъ такъ, господа. A теперь пусть нѣсколько человѣкъ отправятся и разнесутъ Савойскій дворецъ, a другіе пусть возьмутся за суды. Долой все!
   Дикъ. У меня просьба къ вашей свѣтлости.
   Кэдъ. За это слово все исполню -- даже если попросишь сдѣлать тебя лордомъ.
   Дикъ. Я прошу только, чтобы законы Англіи исходили изъ вашихъ устъ.
   Джонъ (въ сторону). Но такъ это будутъ больные законы, потому что ему ткнули копьемъ въ ротъ и рана еще не зажила.
   Смитъ (въ сторону). Нѣтъ, Джонъ, это будетъ вонючій законъ; y него несетъ изо рта поджареннымъ сыромъ.
   Кэдъ. Я объ этомъ думалъ, и такъ оно и будетъ. Впередъ, сожгите всѣ государственные акты. Мой ротъ будетъ англійскимъ парламентомъ.
   Джонъ (въ сторону). Значитъ, y насъ будутъ кусающіе законы, пока y него не выбьютъ зубовъ.
   Кэдъ. И отнынѣ все будетъ общимъ.
  

Входитъ гонецъ.

  
   Гонецъ. Милордъ -- добыча y насъ, добыча! Вотъ лордъ Сэй, который продалъ города Франціи и заставилъ насъ платить двадцать одинъ разъ по пятнадцатой и по шиллингу съ фунта, собирая подать на послѣднюю войну.
  

Входитъ Джорджъ Бевисъ съ лордомъ Сэй.

  
   Кэдъ. За это ему десять разъ снесутъ голову. Ахъ ты, Сэй, кисейный лордъ! теперь ты попался нашему королевскому суду. Какъ ты оправдаешься передъ моимъ величествомъ въ томъ, что отдалъ Нормандію Monsieur Basimecu, дофину Франціи? Да будетъ тебѣ объявлено отъ имени моего, лорда Мортимера, что я метла, которая должна вымести со двора такой соръ, какъ ты. Ты предательски развратилъ молодежь королевства тѣмъ, что завелъ школы. Наши предки не знали другихъ книгъ, кромѣ бирки, ты же ввелъ книгопечатаніе. Во вредъ королю, его коронѣ и достоинству, ты выстроилъ бумажную фабрику. Тебѣ будетъ доказано въ лицо, что около тебя есть люди, говорящіе зачастую о существительныхъ и глаголахъ и употребляющихъ такія отвратительныя слова, какихъ христіанину не въ моготу и слушать. Ты назначилъ мировыхъ судей, призывающихъ къ отвѣту бѣдныхъ людей по дѣламъ, по которымъ они не въ состояніи что-либо отвѣтить. Мало того, ты ихъ сажалъ въ тюрьмы, a такъ какъ они не умѣли читать, то ты вѣшалъ ихъ. A между тѣмъ, этимъ они больше всего были достойны жизни. Ты ѣздишь на лошади, покрытой попоной, не правда-ли?
   Сэй. Что же изъ этого?
   Кэдъ. A то, что тебѣ не слѣдовало прикрывать лошадь плащемъ, когда люди, болѣе достойные, чѣмъ ты, ходятъ въ штанахъ и курткѣ.
   Дикъ. И работаютъ просто въ рубашкѣ, какъ, напримѣръ я, мясникъ.
   Сэй. Послушайте, жители Кента...
   Дикъ. Что ты скажешь про Кентъ?
   Сэй. Только одно: это bona terra, malagens.
   Кэдъ. Прочь его, прочь. Онъ говоритъ по-латыни.
  
                                           Лордъ Сэй.
  
                       Послушайте, a тамъ, куда хотите,
                       Вы можете меня отправить. Цезарь
                       Въ своихъ запискахъ говоритъ о Кентѣ,
                       Что это -- самый просвѣщенный край
                       На островѣ британскомъ, живописный,
                       Зажиточный. Народъ -- великодушенъ,
                       Богатъ и смѣлъ, a потому, надѣюсь,
                       Что свойственно и состраданье вамъ.
                       Не продавалъ Нормандіи я съ Мэномъ,
                       Но далъ бы жизнь за возвращенье ихъ.
                       Мой судъ всегда былъ милостивъ, и слезы --
                       Но не дары -- могли меня смягчить.
                       И подати взималъ я лишь на пользу
                       Страны и короля, и васъ самихъ,
                       Я одарялъ ученыхъ, потому что
                       Самъ отличенъ монархомъ за науку.
                       Невѣжество -- Господня кара, знанья --
                       Вотъ крылья тѣ, что къ небесамъ возносятъ.
                       Когда не одержимы духомъ злобы --
                       Вы убивать не станете меня.
                       Для вашего же блага, съ королями
                       Чужихъ земель я велъ переговоры...
  
                                           Кэдъ.
  
                       Молчи! Въ бою нанесъ ли ты ударъ?
  
                                           Сэй.
  
                       У сильныхъ руки длинныя, и часто
                       Я поражалъ враговъ незримыхъ на смерть.
  
                                           Джорджъ.
  
                       О, низкій трусъ! Ты сзади нападалъ?
  
                                           Сэй.
                       Я блѣденъ сталъ, трудясь на нашу пользу.
  
                                           Кэдъ.
  
                       Дай по уху ему, чтобъ покраснѣлъ.
  
                                           Сэй.
  
                       Я, разбирая тяжбы неимущихъ,
                       Самъ захирѣлъ и вѣчно я болѣю.
  
   Кэдъ. Мы угостимъ тебя пеньковымъ вервіемъ, a затѣмъ полѣчимъ топоромъ.
   Дикъ. Ты чего же дрожишь?
  
                                           Сэй.
  
                       Дрожь вызвана не страхомъ, a недугомъ.
  
   Кэдъ. Нѣтъ, онъ киваетъ головою, какъ будто хочетъ сказать: я съ вами расквитаюсь. Посмотримъ, будетъ ли она тверже держаться на шестѣ? Увесть его и обезглавить!
  
                                           Сэй.
  
                       Скажите мнѣ: въ чемъ больше я виновенъ?
                       Почета я иль денегъ добивался?
                       Набилъ сундукъ награбленной казной?
                       Иль роскошью нарядъ мой поражаетъ?
                       Кого обидѣлъ я, что вы хотите
                       Убить меня? Отъ крови руки чисты,
                       Отъ помысловъ лукавыхъ -- грудь моя.
                       Оставьте же мнѣ жизнь.
  
   Кэдъ (про себя). Слова его пробуждаютъ во мнѣ укоръ совѣсти, но я подавлю его. Онъ умретъ, хотя бы изъ-за того, что такъ хорошо защищаетъ свою жизнь. Ведите его. У него подъ языкомъ нечистый, онъ говоритъ не отъ имени Господа. Взять его, говорю я, и отрубить ему голову. Затѣмъ вломитесь въ домъ къ его зятю, сэръ Джемсу Кромеру, обезглавьте его, и принесите сюда на шестахъ головы обоихъ.
   Всѣ. Будетъ исполнено.
  
                                           Сэй.
  
                       Сограждане! Что еслибъ и Господь
                       Мольбы не принялъ вашей -- каково
                       Въ предсмертный часъ пришлось бы вашимъ душамъ?
                       Смягчитесь же, и жизнь оставьте мнѣ.
  
   Кэдъ. Уведите его и сдѣлайте, какъ я приказалъ. (Нѣсколько человѣкъ уводятъ лорда Сэя). Самый гордый пэръ во всемъ королевствѣ не сноситъ голову на плечахъ, если не заплатитъ мнѣ дани, ни одна дѣвушка не выйдетъ замужъ, не заплативъ мнѣ своей дѣвственностью, мужчины будутъ зависѣть отъ меня in capite, и мы приказываемъ и повелѣваемъ, чтобы жены ихъ были такъ свободны какъ только сердце можетъ пожелать, a языкъ -- выразить.
   Дикъ. Милордъ, когда же мы пойдемъ въ Чипсайдъ и расквитаемся за товары -- оружіемъ?
   Кэдъ. Понятно, сейчасъ же.
   Всѣ. Вотъ и отлично!

(Возвращаются мятежники, неся головы лорда Сэя и его зятя).

   Кэдъ. A развѣ это и еще того не лучше? Пусть поцѣлуются, вѣдь они любили другъ друга при жизни. A теперь -- разлучите ихъ, не то они сговорятся отдать Франціи еще другіе города. Солдаты, отложите грабежъ города до ночи; предшествуемые этими головами вмѣсто жезловъ -- мы хотимъ проѣхать по улицамъ и заставить ихъ цѣловаться на каждомъ перекресткѣ. (Уходятъ).

[]

  

СЦЕНА VIII.

Тревога. Входитъ Кэдъ съ шайкою.

   Кэдъ. Вверхъ по Рыбной улицѣ! Внизъ къ углу святого Магнуса! Бейте, валите ихъ, бросайте ихъ въ Темзу! (Трубятъ къ переговорамъ, затѣмъ отбой). Что это я слышу за шумъ? Кто настолько дерзокъ, что осмѣливается трубить отбой или къ переговорамъ, когда я приказываю бить?
  

Входятъ Букингамъ и старый Клиффордъ съ войсками.

  
                                           Букингамъ.
  
                       Препятствовать тебѣ хотимъ и смѣемъ;
                       Знай, Кэдъ, что мы -- послы отъ государя
                       Къ введенному тобою въ соблазнъ народу --
                       Прощенье всѣмъ здѣсь объявляемъ, кто,
                       Покинувши тебя, вернется въ домъ свой.
  
                                           Клиффордъ.
  
                       Что скажете, сограждане? Смягчитесь
                       И примите предложенную милость,
                       Иль приведетъ мятежникъ васъ на смерть?
                       Тѣ, кто, любя монарха, милость примутъ,
                       Пусть кинутъ шапки вверхъ и закричатъ:
                       -- Да здравствуетъ король! -- Кто врагъ ему,
                       И кѣмъ не почитаемъ Генрихъ Пятый,
                       Передъ которымъ Франція дрожала --
                       Мечомъ взмахнувъ, пускай проходитъ мимо.
  
                                           Всѣ.
  
                       Да здравствуетъ король! (bis).
  
   Кэдъ. Какъ, Букингамъ и Клиффордъ, неужели вы такъ храбры? A вы, низкое мужичье, неужели вы вѣрите имъ? Или вы хотите, чтобы васъ повѣсили съ вашими прошеніями на шеѣ? Для того-ли мечъ мой прорубился сквозь лондонскія ворота, чтобы вы оставили меня y Бѣлаго Оленя, въ Соутуоркѣ? Я думалъ, что вы не положите оружія до тѣхъ поръ, пока не вернете свою прежнюю свободу. Но всѣ вы трусы и мямли, вамъ нравится жизнь въ рабствѣ y дворянъ. Пусть они тяжелыми ношами ломятъ вамъ спины, пусть отнимаютъ y васъ изъ-подъ носу ваши дома, похищаютъ y васъ на глазахъ вашихъ женъ и дочерей. Что касается меня, то я самъ постою за себя. Итакъ, да будетъ вамъ Божье проклятье легкою ношей.
   Всѣ. Мы пойдемъ за Кэдомъ (bis).
  
                                           Клиффордъ.
  
                       Не Генриху-ли Пятому онъ сынъ,
                       Что криками такими заявили
                       Готовность всѣ послѣдовать за Кэдомъ?
                       Иль поведетъ во Францію онъ васъ
                       И въ герцоги произведетъ и въ графы?
                       Нѣтъ y него ни дома, ни пріюта,
                       И самъ живетъ лишь тѣмъ, что обираетъ
                       Онъ вашихъ же друзей и насъ. Не стыдно-ль,
                       Что между тѣмъ какъ вы чините смуты --
                       Тѣ самые трусливые французы,
                       Которыхъ вы бивали такъ недавно,
                       Изъ-за моря нахлынувъ, васъ побьютъ?
                       Мнѣ кажется среди междоусобій,
                       Что вижу здѣсь хозяевами ихъ,
                       И встрѣчнымъ всѣмъ кричатъ они: - мужикъ!
                       Пусть лучше гибнутъ десять тысячъ Кэдовъ,
                       Чѣмъ вы подъ власть французовъ попадете!
                       Во Францію! Вернемъ свои потери!
                       Но Англію родную пожалѣйте.
                       Король богатъ, вы сильны и храбры.
                       Господь за насъ! Побѣда несомнѣнна!
  
   Всѣ. Да здравствуетъ Клиффордъ! Идемъ за королемъ и Клиффордомъ.
   Кэдъ. Перо, которое вѣтеръ носитъ взадъ и впередъ, не такъ легко мѣняетъ направленіе, какъ эта толпа. Имя Генриха Пятаго влечетъ ихъ на сотни бѣдъ и заставляетъ покинуть меня. Я вижу, какъ они сговариваются, чтобы меня захватить. Мечъ мой проложить мнѣ дорогу, такъ какъ здѣсь нечего оставаться. На зло аду и чертямъ, пробьюсь сквозь самую вашу середину. Пусть небо и честь будутъ мнѣ свидѣтелями, что не недостатокъ рѣшимости съ моей стороны, a низкая и безстыдная измѣна моихъ приверженцевъ заставляетъ меня бѣжать.

(Уходитъ).

  
                                           Букингамъ.
  
                       Какъ, онъ бѣжалъ? Скорѣй за нимъ въ погоню.
                       Кто голову измѣнника доставитъ
                       Самъ королю -- кронъ тысячу получитъ.

(Нѣкоторые уходятъ).

                       За мной, бойцы, и средство мы измыслимъ
                       Для примиренья всѣхъ васъ съ королемъ.

(Уходятъ).

[]

  

СЦЕНА IX.

Замокъ Киллингвортъ.

Трубы. На террасу входятъ король, королева и Сомерсетъ.

  
                                           Король.
  
                       Бывалъ ли въ цѣломъ мірѣ государь,
                       Что менѣе бы радовался власти?
                       Едва изъ колыбели -- коронованъ
                       Я девяти лишь мѣсяцевъ отъ роду.
                       Стать королемъ такъ подданный не хочетъ,
                       Какъ сдѣлаться я подданнымъ хочу.
  

Входятъ Букингамъ истарый Клиффордъ.

  
                                           Букингамъ.
  
                       Привѣтъ и вѣсть счастливая монарху!
  
                                           Король.
  
                       Какъ Букингамъ? Ужели взятъ измѣнникъ?
                       Иль отступилъ затѣмъ, чтобъ укрѣпиться?

(Внизу появляется толпа сторонниковъ Кэда съ веревками на шеѣ).

  
                                           Клиффордъ.
  
                       Онъ самъ бѣжалъ, войска его сдались,
                       Съ петлей на шеѣ, ждутъ они смиренно
                       Отъ васъ рѣшенья жизни или смерти.
  
                                           Король.
  
                       Отверзи небо вѣчныя врата --
                       Прими хвалу мою и благодарность.
                       Бойцы! Спасли вы нынѣ вашу жизнь,
                       Явивъ любовь странѣ и государю.
                       Останьтесь же вы на пути добра,
                       И Генрихъ, какъ бы ни былъ онъ несчастливъ --
                       Увѣрьтесь въ томъ -- немилостивъ не будетъ.
                       Дарую вамъ признательность, прощенье --
                       На родину пускай вернутся всѣ.
  
                                           Всѣ.
  
                       Да здравствуетъ король нашъ!
  

Входитъ гонецъ.

  
                                           Гонецъ.
  
                                                               Государь,
                       Дозвольте доложить, что герцогъ Іоркъ
                       Вернулся отъ ирландцевъ съ сильнымъ войскомъ
                       Изъ галлогласовъ дикихъ, мощныхъ керновъ,
                       И шествуетъ сюда въ порядкѣ стройномъ.
                       Онъ говоритъ, что съ тѣмъ лишь взялъ оружье,
                       Чтобъ устранить милорда Сомерсета,
                       Котораго измѣнникомъ зоветъ.
  
                                           Король.
  
                       Межъ Кэдомъ и межъ Іоркомъ государство
                       Подобно кораблю: избѣгнувъ бурь,
                       Въ затишьѣ онъ -- пиратомъ осаждаемъ.
                       Отброшенъ Кэдъ, отрядъ его разсѣянъ --
                       И чтожъ? его смѣняетъ герцогъ Іоркъ!
                       Прошу, къ нему отправься, Букингамъ,
                       Спроси его: зачѣмъ вооружился?
                       Скажи ему, что въ Тоуэръ Сомерсета
                       Отправилъ я, онъ тамъ пробудетъ,
                       Покуда войско не распуститъ Іоркъ.
  
                                           Сомерсетъ.
  
                       Я, государь, для блага государства
                       На смерть пойду, не только въ заточенье.
  
                                           Король.
  
                       Чтобъ ни было -- не говори съ нимъ рѣзко,
                       Вѣдь онъ горячъ и грубыхъ словъ не стерпитъ.
  
                                           Букингамъ.
  
                       Я, государь, вести сумѣю дѣло,
                       Чтобъ кончилось оно на благо вамъ.
  
                                           Король.
  
                       Правленію, жена, идемъ учиться,
                       Его пока лишь могутъ проклинать.

(Уходятъ).

  

СЦЕНА X.

Кентъ. Садъ Айдена.

Входитъ Кэдъ.

   Кэдъ.Позоръ честолюбью! Позоръ мнѣ самому! Имѣя при себѣ мечъ, я готовъ умереть съ голоду. Послѣдніе пять дней я прятался въ этихъ лѣсахъ и не смѣлъ выглянуть оттуда, такъ какъ во всемъ краю меня ищутъ, но теперь я ужъ такъ изголодался, что дольше не могу выдержать, хотя бы даже получилъ обѣщаніе прожить еще тысячу лѣтъ. Поэтому я перелѣзъ черезъ кирпичную стѣну въ этотъ           садъ, чтобы посмотрѣть, не найду ли я поѣсть какой-нибудь травы или салата, оно недурно для прохлажденія желудка въ жаркую погоду. Мнѣ кажется, что самое слово: салатъ, какъ-будто рождено мнѣ на благо. Какъ часто, когда меня томила жажда, a я бодро шелъ впередъ, листъ салата служилъ мнѣ вмѣсто кружки для того, чтобы напиться, a теперь онъ послужитъ мнѣ пищею.
  

Входитъ Айденъ. Позади -- слуги.

  
                                           Айденъ.
  
                       Ну, кто живя въ придворной суетѣ,
                       Подобною прогулкой насладится?
                       Покойнаго отца наслѣдствомъ малымъ
                       Доволенъ я; оно державы стоитъ.
                       Въ чужомъ паденьѣ не ищу величья,
                       И съ завистью богатства не коплю
                       Довольно мнѣ, чтобъ содержать имѣнье
                       И всѣмъ помочь, кто проситъ y воротъ.
  
   Кэдъ. Вотъ хозяинъ, онъ пришелъ схватить меня какъ бродягу за то, что я ступилъ безъ спросу на его землю. А, негодяй! Ты хочешь выдать меня и получить отъ короля тысячу кронъ за мою голову? Но прежде чѣмъ мы разстанемся, я заставлю тебя съѣсть желѣзо подобно страусу и ты проглотишь мой мечъ, какъ булавку.
  
                                           Айденъ.
  
                       Я, грубіянъ, совсѣмъ тебя не знаю,
                       Съ какой же стати я тебя предамъ?
                       Достаточно, что ты ворвался въ садъ --
                       Владѣнія мои, подобно вору,
                       И перелѣзъ безъ спроса чрезъ заборъ,
                       A ты еще мнѣ угрожаешь дерзко?
  
   Кэдъ. Угрожаю тебѣ? Да, клянусь самой благородной кровью, какая когда-либо была пролита, я еще вцѣплюсь тебѣ въ бороду. Посмотри-ка на меня хорошенько, я уже пять дней не ѣлъ мяса и тѣмъ не менѣе подойди-ка ты и пятеро твоихъ слугъ, и пусть Господь Богъ не дастъ мнѣ больше ѣсть травы, если я не прибью васъ замертво, какъ дверные гвозди.
  
                                           Айденъ.
  
                       Пока стоитъ Британія -- не скажутъ,
                       Что сквайръ изъ Кента, Айденъ Александръ,
                       Со слугами -- голоднаго осилилъ.
                       Въ глаза мои ты пристально смотри
                       И взорами помѣряйся; съ собою
                       Сравни меня -- за членомъ членъ. Ты -- мельче,
                       Рука твоя передъ моею -- палецъ,
                       Нога -- лишь палка предъ такимъ бревномъ,
                       Ступня моя равна съ тобою силой,
                       И если я рукою замахнусь,
                       То для тебя въ землѣ готова яма.
                       Что до рѣчей, что требуютъ отвѣта, -
                       Пусть скажетъ мечъ -- о чемъ смолчалъ языкъ.
  
   Кэдъ. Клянусь моей доблестью! Вотъ самый совершенный воинъ, о какомъ я когда-либо слыхалъ! Клинокъ, если остріе твое согнется, или ты не изрѣжешь этого дюжаго болвана на ломти мяса прежде чѣмъ вернешься въ свои ножны, я на колѣняхъ умоляю Творца, чтобы онъ обратилъ тебя въ гвоздь для подковы. (Они бьются. Кэдъ падаетъ). О, я убитъ! Голодъ и не кто иной убилъ меня. Выпустите противъ меня десять тысячъ чертей и дайте мнѣ съѣсть тѣ десять обѣдовъ, которыхъ я былъ лишенъ, и я справлюсь со всѣми ими. Садъ, увянь и будь отнынѣ могилою для всѣхъ живущихъ въ этомъ домѣ, такъ какъ здѣсь отлетѣла непобѣдимая душа Кэда.
  
                                           Айденъ.
  
                       Что? Кэдъ убитъ? Чудовищный измѣнникъ?
                       Тебя, мой мечъ, за то благословляю,
                       Пусть надъ моей могилой ты висишь.
                       Я съ лезвія не смою крови. Въ ней
                       Красуйся, какъ герольдъ въ своемъ уборѣ,
                       И возвѣщай о славѣ господина.
  
   Кэдъ. Прощай, Айденъ, гордись своей побѣдой. Скажи отъ меня Кенту, что онъ лишился лучшаго изъ своихъ сыновъ и убѣди людей быть трусами, такъ какъ я, никогда ничего не боявшійся, побѣжденъ не мужествомъ, но голодомъ. (Умираетъ).
  
                                           Айденъ.
  
                       Суди насъ Богъ, меня ты оскорбляешь!
                       Умри, злодѣй, ты -- матери проклятье!
                       Какъ погрузилъ тебѣ я въ тѣло мечъ,
                       Такъ душу въ адъ хотѣлъ бы погрузить я.
                       Я за ноги теперь до ямы сорной
                       Стащу тебя, ты въ ней найдешь могилу.
                       A голову безстыдную срубивъ,
                       Ее снесу монарху съ торжествомъ
                       И воронамъ въ добычу брошу тѣло..

(Уходятъ Айденъ, волочащій тѣло, и слуги).

[]

  

ДѢЙСТВІЕ ПЯТОЕ.

  

СЦЕНА I.

Поле между Дартфордомъ и Блэкхизомъ.

Лагерь короля съ одной стороны. Съ другой входить Іоркъ, окруженный свитой, на разстояніи -- его войска.

                                           Iоркъ.
  
                       Вернулся Іоркъ, чтобъ право предъявить
                       И съ Генриха сорвать его корону.
                       Колокола звоните и пылайте
                       Вездѣ огни -- во славу короля
                       Законнаго всей Англіи великой!
                       О, sancta majestas! Кто за тебя
                       И дорогой цѣною не заплатитъ?
                       Тотъ покорись, кто властвовать не зналъ!
                       Лишь золото къ моей рукѣ пристало,
                       Осуществить могу свои слова,
                       Держи въ рукѣ лишь скипетръ или мечъ.
                       Клянусь душой, что скипетръ я добуду
                       И лиліи французскія на немъ
                       Подбрасывать я стану. (Входить Букингамь).
                                                     Кто же это?
                       (Про себя). Ко мнѣ врасплохъ явился Букингамъ.
                       Отъ короля онъ присланъ. Притворимся.
  
                                           Букингамъ.
  
                       Коль ты съ добромъ -- привѣтъ мой добрый
                       Іорку.
  
                                           Iоркъ.
  
                                 Его я принимаю, Букингамъ.
                       Ты здѣсь посломъ иль просто отъ себя?
  
                                           Букингамъ.
  
                       Отъ государя нашего посломъ,
                       Чтобъ знать, зачѣмъ ты мирною порою
                       Оружье взялъ и -- подданный, какъ я,
                       Ты, вопреки присягѣ и обѣту,
                       Безъ разрѣшенья эту рать собралъ
                       И ко двору подвелъ ее такъ близко?
  
                                           Іоркъ (про себя).
  
                       ;Едва могу отъ гнѣва говорить.
                       Разбивъ скалу, ея обломкомъ биться
                       Могу теперь -- взбѣшенный рѣчью низкой;
                       Какъ въ древности Аяксъ, я на барановъ
                       И на волковъ обрушить гнѣвъ способенъ!
                       Я короля знатнѣе; по осанкѣ
                       И помысламъ я -- болѣе король.
                       Но долженъ покоряться я, покуда
                       Не станетъ онъ слабѣе, я -- сильнѣй!
                       (Громко). О, Букингамъ, прости меня, прошу,
                       Что долго такъ я не давалъ отвѣта.
                       Душа моя полна глубокой скорбью.
                       Войска привелъ я съ тѣмъ, чтобъ Сомерсета,
                       Зловреднаго для короля и царства,
                       Отъ близости къ монарху устранить.
  
                                           Букингамъ.
  
                       Ты черезчуръ самонадѣянъ. Если
                       Для этого вооружился ты --
                       Король и такъ твою исполнилъ просьбу,
                       Онъ въ Тоуэръ ужъ отправилъ Сомерсета.
  
                                           Iоркъ.
  
                       Ты честью поклянешься: онъ въ тюрьмѣ?
  
                                           Букингамъ.
  
                       Что онъ въ тюрьмѣ -- я честью поклянусь.
  
                                           Iоркъ.
  
                       Тогда войска я распущу. Солдаты,
                       Всѣхъ васъ благодарю я. Расходитесь.
                       Въ Сенъ-Джорджъ ко мнѣ придите завтра въ поле --
                       За платою и за наградой вашей.
                       Пусть первенца, нѣтъ -- всѣхъ моихъ сыновъ
                       Потребуетъ нашъ милостивый Генрихъ --
                       Любви моей и вѣрности залогомъ,--
                       Я всѣхъ пришлю -- такъ вѣрно, какъ живу.
                       Коней, оружье, земли -- все ему,
                       Лишь только-бъ умеръ Сомерсетъ -- отдамъ я.
  
                                           Букингамъ.
  
                       Хвалю тебя за добрую покорность.
                       Идемъ же вмѣстѣ къ королю въ шатеръ.
  

Входитъ король со свитою.

  
                                           Король.
  
                       Но развѣ зла намъ не желаетъ Іоркъ,
                       Что объ руку идетъ онъ съ Букингамомъ?
  
                                           Iоркъ.
  
                       Въ смиреніи, съ покорностью полнѣйшей,
                       Является передъ государемъ Іоркъ.
  
                                           Король.
  
                       Зачѣмъ же ты привелъ сюда войска!
  
                                           Iоркъ.
  
                       Предателя хотѣлъ я, Сомерсета,
                       Изгнать отъ васъ и биться съ дерзкимъ Кэдомъ,
                       Но слышу я, что бунтовщикъ разбитъ.
  

Входитъ Aйденъ съ головою Кэда.

  
                                           Айденъ.
  
                       Когда дерзаетъ человѣкъ простой
                       Предъ королемъ явиться -- то въ подарокъ
                       Я голову измѣнника принесъ.
                       Вотъ голова убитаго мной Кэда.
  
                                           Король.
  
                       Что? Кэда голова? О правый Боже,
                       На мертвое лицо того взгляну я,
                       Кто, будучи живымъ, тревожилъ насъ.
                       Скажи мнѣ, другъ, ты умертвилъ его?
  
                                           Айденъ.
  
                       Я, государь.
  
                       Король.
  
                                           A какъ зовешься? Званья
                       Какого ты?
  
                                           Aйденъ.
  
                       Я Айденъ, бѣдный сквайръ
                       Изъ Кента я и преданъ государю.
  
                                           Букингамъ.
  
                       Быть можетъ, вамъ угодно, государь,
                       Въ санъ рыцаря возвесть его за подвигъ?
  
                                           Король.
  
                       Склони колѣна!

(Айденъ преклоняетъ колѣна).

                                           Рыцарь Айденъ, встань!

(Айденъ встаетъ).

                       Въ награду марокъ тысячу получишь.
                       Тебя хотимъ на службу нашу взять.
  
                                           Aйденъ.
  
                       Пусть я живу, чтобъ милость заслужить
                       И до конца быть вѣрнымъ государю.
  
                                           Король.
  
                       Вотъ Сомерсетъ идетъ къ намъ съ королевой.
                       Скажи ему, чтобъ онъ отъ Іорка скрылся.
  
                                           Входятъ королева и Сомерсетъ.
  
                                           Королева.
  
                       Не скроется отъ тысячи онъ Іорковъ,
                       Но смѣло станетъ съ нимъ лицомъ къ лицу.
  
                                           Iоркъ.
  
                       Какъ? Сомерсетъ свободенъ? Дай же волю
                       Ты помысламъ, столь долго заключеннымъ,
                       И съ сердцемъ пусть сравняется языкъ:
                       Перенесу ль я Сомерсета видъ?
                       Король лукавый, ты нарушилъ слово,
                       Хотя и зналъ, что не стерплю обиды.
                       Я королемъ зову тебя? Но, нѣтъ,
                       Ты не король, страной не можетъ править
                       Тотъ, кто смирить измѣнника не смѣетъ.
                       Тебѣ корона не пристала; посохъ
                       Паломника рукѣ твоей держать,
                       Не украшать монарха грозный скипетръ!
                       Пускай вѣнецъ мнѣ осѣнитъ чело.
                       Сіяніе его или угрюмость,
                       Подобно Ахиллесову копью,
                       Цѣлить и ранить могутъ перемѣнно.
                       Моя рука возвысить можетъ скипетръ
                       И имъ внушить къ закону уваженье.
                       Мнѣ уступи ты мѣсто. Я клянусь:
                       Ты больше тѣмъ повелѣвать не будешь,
                       Кто созданъ, чтобъ тобой повелѣвать.
  
                                           Сомбрсетъ.
  
                       Чудовищный предатель! За измѣну
                       Странѣ и государю, герцогъ Іоркъ,
                       Беру тебя подъ стражу. Повинуйся,
                       О милости проси, склонивъ колѣна.
  
                                           Іоркъ.
  
                       Мнѣ преклонить колѣна? У дѣтей
                       Спрошу сперва, потерпятъ ли они,
                       Чтобъ я склонилъ колѣни передъ смертнымъ?
                       Зовите сыновей! Они -- порукой;
                       Мечи свои скорѣй они заложатъ,
                       Чѣмъ допустить, чтобы я задержанъ былъ.
  
                                           Королева.
  
                       За Клиффордомъ послать. Пускай рѣшитъ,
                       Принять ли незаконныхъ сыновей
                       За ихъ отца измѣнника залогомъ?
  
                                           Iоркъ.
  
                       Запятнанная кровью чужеземка,
                       Измѣнница Неаполя и бичъ
                       Британіи кровавый! Дѣти Іорка,
                       Которыя тебя рожденьемъ выше,
                       Порукою послужатъ за отца.
                       Проклятье тѣмъ, кто ихъ въ залогъ не приметъ.
                       Но вотъ они и все теперь уладятъ.
  
                                           Королева.
  
                       Вотъ Клиффордъ. Онъ отвергнетъ ихъ поруку.
  

Входятъ съ одной стороны Эдуардъ и Ричардъ Плантагенетъ съ войсками. Съ другой стороны -- Клиффордъ съ сыномъ, также въ сопровожденіи войска.

  
                                           Старый Клиффордъ.
  
                       Да здравствуетъ король, мой повелитель!

(Преклоняетъ колѣна).

  
                                           Iоpкъ.
  
                       Благодарю. Какія вѣсти, Клиффордъ?
                       Насъ не пугай такимъ суровымъ взоромъ,
                       Мы -- твой король. Склони опять колѣна
                       И мы тебѣ ошибку извинимъ.
  
                                           Старый Клиффордъ.
  
                       Вотъ мой король, я не ошибся, Іоркъ.
                       Ошибся ты, меня въ томъ заподозривъ.
                       Въ Бедламъ его! Онъ вѣрно обезумѣлъ.
  
                                           Король.
  
                       Да, Клиффордъ! Духъ безумный честолюбья
                       Его возстановляетъ противъ насъ.
  
                                           Старый Клиффордъ.
  
                       Измѣнникъ онъ. Отправить въ Тоуэръ
                       И голову мятежную долой.
  
                                           Королева.
  
                       Задержанъ онъ, но слушаться не хочетъ.
                       И сыновей поруку предлагаетъ.
  
                                           Іоркъ.
  
                       Вы за меня готовы поручиться?
  
                                           Эдуардъ.
  
                       Да, если слово пользу принесетъ.
  
                                           Ричардъ.
  
                       A если нѣтъ -- мечи на пользу будутъ.
  
                                           Старый Клиффордъ.
  
                       Тутъ цѣлое измѣнниковъ гнѣздо.
  
                                           Іоркъ.
  
                       Такъ въ зеркалѣ свой образъ назови.
                       Я -- твой король, a ты предатель лживый.
                       Позвать сюда моихъ медвѣдей храбрыхъ,
                       Они однимъ побрякиваньемъ цѣпи
                       Всѣхъ этихъ злыхъ щенковъ перепугаютъ.
                       Я Уорика и Сольсбери прошу.
  

Входятъ Уорикъ и Сольсбери съ войсками.

  
                                           Старый Клиффордъ.
  
                       Такъ вотъ твои медвѣди! Ихъ затравимъ,
                       A вожака въ ихъ цѣпи закуемъ,
                       Когда дерзнетъ ихъ вывести на травлю.
  
                                           Ричардъ.
  
                       Горячихъ псовъ я видѣлъ зачастую,
                       Что лаяли и съ привязэи рвались,
                       Но съ лапою медвѣжьей познакомясь,
                       Поджавъ хвосты, бѣжали съ визгомъ прочь.
                       Такую жъ вы окажете услугу,
                       Коль съ Уорикомъ помѣряться дерзнете.
  
                                           Старый Клиффордъ.
  
                       Скопленье злобы, непереваренный
                       Желудкомъ комъ! Уродъ душой и тѣломъ!
  
                                           Iоркъ.
  
                       Ну, скоро мы вамъ жару зададимъ.
  
                                           Старый Клиффордъ.
  
                       Смотри: на немъ не обожгитесь сами!
  
                                           Король.
  
                       Что, Уорикъ, ты склоняться разучился?
                       О, Сольсбери, позоръ твоимъ сѣдинамъ!
                       Безумный вождь помѣшаннаго сына!
                       Ты, глядя въ гробъ, возстанье затѣваешь
                       И чрезъ очки высматриваешь бѣды.
                       Но гдѣ жъ искать намъ вѣрности и чести?
                       Когда ихъ нѣтъ подъ сѣдиной морозной --
                       Гдѣ въ мірѣ есть убѣжище для нихъ?
                       Иль въ гробѣ ты искать войну желаешь,
                       Почтенный возрастъ кровью запятнавъ?
                       Неопытенъ ты развѣ? Если нѣтъ,
                       Зачѣмъ во зло употребляешь опытъ?
                       Стыдись! Склони колѣна предо мной,
                       Склонившійся подъ гнетомъ лѣтъ къ могилѣ.
  
                                           Сольсвери.
  
                       Милордъ! -- права стоящаго предъ нами
                       Прославленнаго Іорка -- взвѣсилъ я.
                       По совѣсти я герцога считаю
                       Наслѣдникомъ законнѣйшимъ престола.
  
                                           Король.
  
                       Ты въ вѣрности клялся мнѣ?
  
                       Сольсбери.
  
                                                               Да, клялся.
  
                                           Король.
  
                       Предъ Господомъ ужель не сдержишь клятву?
  
                                           Сольсбери.
  
                       Да, присягать грѣху -- великій грѣхъ,
                       Но большій грѣхъ -- сдержать обѣтъ грѣховный.
                       Кого возможно клятвой обязать:
                       Убійцей стать, ограбить человѣка,
                       И дѣвушку невинности лишить,
                       У сироты отнять его наслѣдство,
                       И y вдовы -- законныя права,
                       И совершить все это безъ причины,
                       Но въ силу лишь обѣта одного?
  
                                           Королева.
  
                       Предатель не нуждается въ софистѣ.
  
                                           Король.
  
                       Пусть Букингамъ возьмется за оружье.
  
                                           Iоркъ.
  
                       Зови его и всѣхъ твоихъ друзей.
                       Достигну я иль смерти или власти.
  
                                           Клиффордъ.
  
                       Да, перваго, когда правдивы сны.
  
                                           Уорикъ.
  
                       Ложись въ постель, чтобы сны увидѣть снова
                       И въ ратномъ полѣ бури избѣжать.
  
                                           Клиффордъ.
  
                       Рѣшился я такую вынесть бурю,
                       Какой тебѣ сегодня не поднять.
                       О ней впишу я на твоемъ же шлемѣ,
                       Когда тебя узнаю по гербу.
  
                                           Уорикъ.
  
                       Клянусь тебѣ гербомъ Невилей древнимъ,
                       Отца гербомъ: медвѣдь на заднихъ лапахъ
                       Прикованный къ дубинѣ суковатой --
                       Его на шлемъ я вздѣну -- такъ высоко,
                       Какъ виденъ кедръ на горной высотѣ,
                       Листву свою и въ бурѣ сохранившій,--
                       Чтобъ видъ его въ испугъ тебя повергъ.
  
                                           Старый Клиффордъ.
  
                       A я сорву медвѣдя твоего
                       И растопчу съ презрѣніемъ ногами,
                       Хотя-бъ его и охранялъ вожакъ.
  
                                           Молодой Клиффордъ.
  
                       Къ оружію, мой доблестный отецъ,
                       Мятежниковъ и ихъ друзей раздавимъ.
  
                                           Ричардъ.
  
                       Фи, будь добрѣй, не оскверняй уста.
                       Сегодня ждетъ васъ ужинъ y Христа.
  
                                           Старый Клиффордъ.
  
                       Тебѣ ль, уродъ, о волѣ знать Господней?
  
                                           Ричардъ.
  
                       Ну, не въ раю -- такъ значитъ въ преисподней.

(Расходятся въ разныя стороны).

[]

  

СЦЕНА II.

Сенть-Альбанъ.

Тревога, битва. Входишъ Уорикъ.

                                           Уорикъ.
  
                       Гдѣ Клиффордъ Кумберлэндскій? Уорикъ ждетъ!
                       И если ты не скрылся отъ медвѣдя
                       Теперь, когда трубятъ тревогу трубы
                       И стонъ предсмертный въ воздухѣ звучитъ --
                       Тебя на бой я вызываю, Клиффордъ,
                       Лордъ Кумберлэндскій, сѣвера властитель,
                       До хрипоты тебя лордъ Уорикъ кличетъ.
  

Входитъ Іоркъ.

  
                                           Уорикъ.
  
                       Какъ! вы пѣшкомъ, мой благородный лордъ?
  
                                           Іоркъ.
  
                       Рукою грозной Клиффорда убитъ
                       Мой конь въ бою, но тою же монетой
                       Я отплатилъ: его любимый конь
                       Сталъ вороновъ и коршуновъ добычей.
  

Входитъ старый Клиффордъ.

  
                                           Уорикъ.
  
                       Одинъ изъ насъ иль оба -- пасть должны.
  
                                           Iоркъ.
  
                       Стой, Уорикъ! Ты ищи другой добычи:
                       Я этого оленя самъ травлю.
  
                                           Уорикъ.
  
                       Да, Іоркъ. Сразись со славой за корону.
                       Какъ вѣрно то, что нынче жду побѣды --
                       Скорблю о томъ, что съ Клиффордомъ не бьюсь.

(Уходитъ).

  
                                           Старый Клиффордъ.
  
                       Что медлишь ты? Во мнѣ что видишь, Іоркъ?
  
                                           Іоркъ.
  
                       Плѣнился-бъ я осанкою твоею,
                       Не будь моимъ врагомъ заклятымъ ты.
  
                                           Старый Клиффордъ.
  
                       И мужество твое бы я почтилъ,
                       Не проявись оно въ измѣнѣ гнусной.
  
                                           Iоркъ.
  
                       Въ бою съ тобой -- пускай оно поможетъ,
                       За истинное право проявясь.
  
                                           Старый Клиффордъ.
  
                       Такъ дѣйствуйте -- духъ съ тѣломъ заодно.
  
                                           Iоркъ.
  
                       Ужасна эта ставка. Защищайся.
  
                                           Старый Клиффордъ.
  
                       La fin couronne les eouvres.

(Сражаются. Старый Клиффордъ падаетъ и умираетъ).

  
                                           Іоркъ.
  
                       Ты миръ нашелъ въ войнѣ, на ратномъ полѣ
                       Будь миръ душѣ, коль это въ Божьей волѣ.

(Уходитъ).

  

Входитъ молодой Клиффордъ.

  
                                           Молодой Клиффордъ.
  
                       Позоръ и срамъ! Вездѣ поражены!
                       Рождаетъ страхъ смятенье, a оно
                       Разитъ и бьетъ, гдѣ защищать должно!
                       Война исчадье ада и орудье
                       Разгнѣванныхъ небесъ -- углями мести
                       У воиновъ ты нашихъ распали
                       Остывшія сердца и удержи
                       Отъ бѣгства ихъ. Вѣдь настоящій воинъ --
                       Чуждъ себялюбья, a себялюбивый --
                       Случайно лишь пріобрѣтаетъ славу.

(Замѣтивъ трупъ отца).

                       О, да погибнетъ этотъ гнусный міръ,
                       Пусть пламя страшнаго суда до срока
                       Сольетъ въ одно и небеса и землю! -
                       Да прогремитъ послѣдній трубный гласъ
                       И жалкіе земные звуки -- смолкнутъ!
                       Къ тому ль, отецъ, былъ предназначенъ ты,
                       Чтобъ юности года растратить въ мирѣ,
                       Достигнувъ же сребристаго убора
                       Преклонныхъ лѣтъ и заслуживъ почетъ,
                       Погибнуть такъ -- съ мятежниками въ битвѣ?
                       При видѣ томъ окаменѣло сердце,
                       И каменнымъ останется -- покуда
                       Оно во мнѣ. Іоркъ старцевъ не щадитъ,
                       Не пощажу дѣтей ихъ, слезы дѣвы
                       Росою будутъ мнѣ, a красота,
                       Которая смягчаетъ и тирановъ,
                       Гнѣвъ распалитъ во мнѣ какъ масло -- пламень.
                       И съ этихъ поръ мнѣ чуждой будетъ жалость.
                       Я встрѣчу ли дитя изъ дома Іорка --
                       То изрублю на столько же кусковъ,
                       Какъ былъ Абсиртъ Медеею разрубленъ.
                       Въ жестокости искать я стану славы.
                       Пойдемъ, величья Клиффордовъ обломокъ!

(Беретъ трупъ отца).

                       Какъ въ древности Эней Анхиза несъ --
                       Тебя снесу я на плечахъ могучихъ,
                       Но только онъ живое бремя несъ,
                       A моего -- нѣтъ въ мірѣ тяжелѣе.

(Уходитъ).

Входятъ Сомерсетъ и Ричардъ Плантагенетъ сражаясъ. Сомерсетъ убитъ.

  
                                           Ричардъ.
  
                       Лежи же здѣсь подъ вывѣской харчевни
                       Носящей имя "Замокъ Сентъ-Альбанъ."
                       Прославилъ смертью Сомерсетъ колдунью.
                       Рубись мой мечъ, и гнѣвъ пылай! Moлитвы --
                       Священниковъ удѣлъ, a принцевъ -- битвы.

(Уходитъ).

  

Тревога, битва. Входятъ король, королева и др., они отступаютъ.

  
                                           Королева.
  
                       Не медлите, бѣгите, государь.
  
                                           Король.
  
                       Не убѣжать отъ неба, Маргарита.
  
                                           Королева.
  
                       Но изъ чего вы созданы? Ни биться,
                       Ни отступать! И мужество, и разумъ,
                       Все требуетъ -- врагу дорогу давъ,
                       Спастись самимъ! Спасенье жъ -- только въ бѣгствѣ.

(Вдали слышится тревога).

                       Захватятъ васъ -- тогда погибли мы,
                       Но если мы спасемся, что возможно,
                       Безъ вашей нерѣшимости -- достигнемъ
                       Мы Лондона, гдѣ любятъ васъ и гдѣ
                       Несчастіе поправить можно вскорѣ.
  

Возвращается молодой Клиффордъ.

  
                                           Клиффордъ.
  
                       Не замышляй расплаты я въ грядущемъ --
                       Хулу бы я скорѣе извергалъ,
                       Чѣмъ убѣждалъ бѣжать васъ. Но теперь
                       Бѣжать необходимо: то разстройство,
                       Что царствуетъ y насъ -- непоправимо.
                       Бѣгите же, спасайтесь. День придетъ
                       И для враговъ настанетъ ихъ чередъ.
                       Спасайтесь-же, бѣгите, государь.

(Уходятъ).

  

СЦЕНА III.

Тревога. Отбой. Трубы. Затѣмъ входятъ Іоркъ, Ричардъ Платагенетъ, Уорикъ и солдаты съ арабанами и знаменами.

                                           Іоркъ.
  
                       Кто скажетъ мнѣ, что сталось съ Сольсбери,
                       Со старымъ львомъ, что въ гнѣвѣ забываетъ
                       Боль прежнихъ ранъ и времени печать,
                       Опасностью самою подкрѣпляясь,
                       Какъ юноша цвѣтущій? День счастливый
                       Имъ не былъ бы; съ утратой Сольсбери --
                       Побѣды нѣтъ.
  
                                           Ричaрдъ.
  
                                           Отецъ мой благородный,
                       Я трижды помогалъ ему сегодня
                       Сѣсть на коня и трижды отбивалъ
                       И убѣждалъ оставить битву трижды,
                       Но гдѣ была опасность -- мы встрѣчались.
                       Какъ дивные ковры въ смиренномъ домѣ --
                       Былъ духъ его въ ослабшемъ старомъ тѣлѣ.
                       Но славный вождь и самъ идетъ. Смотри
  

Входитъ Сольсбери.

  
                                           Сольсбери.
  
                       Клянусь мечомъ, ты славно бился нынче
                       И также всѣ. Благодарю васъ, Ричардъ.
                       Богъ вѣсть, какъ долго мнѣ осталось жить,
                       Но видно такъ Ему угодно было,
                       Чтобъ трижды ты меня отъ смерти спасъ.
                       Но не всего, милорды, мы достигли.
                       Что врагъ бѣжалъ сегодня -- не довольно;
                       Оправиться весьма способенъ онъ.
  
                                           Іоркъ.
  
                       Повелѣваетъ наша безопасность
                       Преслѣдовать враговъ. Бѣжалъ король
                       И въ Лондонѣ онъ созоветъ парламентъ.
                       Догонимъ ихъ, покуда предписаній
                       Не разошлютъ. Какъ думаетъ лордъ Уорикъ?
  
                                           Уорикъ.
  
                       Преслѣдовать? О, нѣтъ! Предупредить ихъ!
                       Клянусь, милорды, это -- славный день!
                       Побѣда Іорка, Сентъ-Альбанскій бой --
                       Всѣмъ памятны останутся навѣки.
                       Трубите трубы! Въ Лондонъ! Всѣ -- на нихъ,
                       И дай намъ Богъ побольше дней такихъ!

(Уходятъ).

[]

  

Король Генрихъ VI.

  

Часть III.

  

Дѣйствующія лица:

  
   Король Генрихъ VI.
   Эдуардъ, принцъ Уэльскій, его сынъ.
   Людовикъ VI, король французскій.
   Герцогъ Сомерсетъ,          |
   Герцогъ Экзетеръ,          |
   Графъ Оксфордъ,           } Сторонники
   Графъ Нортумберлэндъ,           } короля Генриха.
   Графъ Вестморлэндъ,          |
   Лордъ Клиффордъ.           |
   Ричардъ Плантагенетъ, герцогъ Іоркъ.
   Эдуардъ, графъ Марчъ, впослѣдствіи Эдуардъ IV,          |
   Джорджъ, впослѣдствіи герцогъ Кларенсъ,                    } его
   Ричардъ, впослѣдствіи герцогъ Глостеръ,                    } сыновья.
   Эдмондъ, графъ Рутлэндъ.                                        |
   Герцогъ Норфолькъ,          |
   Маркизъ Монтэгю,           |
   Графъ Уорикъ,                     } Сторонники герцога
   Графъ Пемброкъ,           } Іорка.
   Лордъ Гастингсъ,                    |
   Лордъ Стаффордъ.          |
   Сэръ Джонъ Мортимеръ,} Дядя герцога
   Сэръ Гюгъ Мортимеръ.           } Іорка.
   Генрихъ, графъ Ричмондъ, юноша.
   Лордъ Райверсъ, братъ лэди Грей.
   Сэръ Вильямъ Стэнли.
   Сэръ Джонъ Монгомери.
   Сэръ Джонъ Сомервиль.
   Настaвникъ графа Рутлендъ.
   Мэръ города Іоркъ.
   Комендантъ Тоуэра.
   Дворянинъ; два сторожа, охотникъ.
   Сынъ, убившій своего отца.
   Королева Маргарита.
   Лэди Грэй, впослѣдствіи супруга Эдуарда IV, королева.
   Бонна, сестра французской королевы.
   Солдаты, свита короля Генриха и короля Эдуарда, вѣстники, стража и проч.
  

Дѣйствіе происходитъ въ 3 актѣ частью во Франціи; въ продолженіе остального времени въ Англіи.

  

ДѢЙСТВІЕ ПЕРВОЕ.

СЦЕНА I.

Лондонъ. Зала парламента.

Барабаны. Врывается часть войска Іорка, затѣмъ входятъ герцогъ Іоркъ, Эдуардъ, Ричардъ, Норфолькъ, Монтэгю,Уорикъ и др. съ бѣлыми розами на шляпахъ.

  
                                           Уорикъ.
  
                       Дивлюсь, что Генрихъ нашихъ рукъ избѣгнулъ.
  
                       Іоркъ.
  
                       За конницею сѣверной покуда
                       Гнались мы -- онъ бѣжалъ, войска покинувъ,
                       И тутъ великій лордъ Нортумберлэндскій,
                       Котораго воинственное ухо
                       Отбоя не выноситъ -- войско ихъ
                       Ободрилъ вновь, онъ самъ и лорды Клиффордъ
                       Со Стаффордомъ -- ударили въ нашъ центръ,
                       И отъ меча простыхъ бойцовъ погибли.
  
                                           Эдуардъ.
  
                       A Стаффорда отецъ -- лордъ Букингамъ
                       Убитъ иль раненъ сильно. Я съ размаха
                       Разсѣкъ ему забрало. Въ подтвержденье
                       Вотъ кровь его здѣсь видишь ты, отецъ.

(Показываетъ окровавленный мечъ).

  
                                           Монтэгю (Іорку показывая cвoй).
  
                       Братъ, я въ бою кровь Вильтштайра пролилъ,
                       Мы встрѣтились при столкновеньи войскъ.
  
                                           Ричардъ (бросая голову Сомерсета).
  
                       Что сдѣлалъ я -- ты за меня скажи:
  
                                           Iоркъ.
  
                       За Ричардомъ -- важнѣйшая заслуга.
                       Ужели, ваша свѣтлость, вы мертвы?
  
                                           Норфолькъ.
  
                       Да будетъ такъ всѣмъ Гаунтовымъ потомкамъ.
  
                                           Ричардъ.
  
                       Такъ съ королемъ надѣюсь поступить.
  
                                           Уорикъ.
  
                       И я. Принцъ Іоркъ, побѣдоносный, прежде
                       Чѣмъ на престолъ ты не взойдешь, которымъ
                       Ланкастеры владѣютъ не по праву --
                       Клянуся небомъ, не сомкну очей.
                       Вотъ короля трусливаго палаты,
                       Престолъ его. Владѣй же имъ, Іоркъ.
                       Они -- твои, не Генриха потомковъ.
  
                                           Іоркъ.
  
                       Мнѣ помоги того добиться, Уорикъ,
                       Вѣдь мы сюда лишь силой ворвались.
  
                                           Норфолькъ.
  
                       Поможемъ всѣ, и гибель бѣглецамъ.
  
                                           Іоркъ.
  
                       Благодарю, лордъ Норфолькъ.Будьте, лорды,
                       Вы здѣсь при мнѣ. Пусть на ночь и солдаты
                       Останутся.
  
                                           Уорикъ.
  
                                           Когда король прибудетъ --
                       Не нападать, покуда васъ не тронутъ.

(Солдаты уходятъ).

  
                                           Іоркъ.
  
                       Здѣсь созвала парламентъ королева,
                       Не думая, что мы въ совѣтѣ будемъ.
                       Добьемся правъ -- словами иль мечомъ.
  
                                           Ричардъ.
  
                       Останемся -- y насъ оружье есть.
  
                                           Уорикъ.
  
                       Кровавымъ тотъ парламентъ назовется,
                       Когда не станетъ государемъ Іоркъ
                       И не падетъ король, трусливость чья
                       Насъ предаетъ врагамъ на посмѣянье.
  
                                           Іоркъ.
  
                       Такъ будьте же со мной, милорды, смѣло,
                       Въ права мои хочу вступить я нынѣ.
  
                                           Уорикъ.
  
                       Ни самъ король, ни лучшій другъ его,
                       Ланкастеровъ надменнѣйшій сторонникъ --
                       При Уорикѣ не шевельнетъ крыломъ.
                       Здѣсь посажу Плантагенета я,
                       Пускай его исторгнетъ, кто посмѣетъ
                       Рѣшайся же, корону требуй, Ричардъ.

(Уорикъ подводить къ престолу Іорка, который садится).

  

Трубы. Входятъ король, Клиффордъ, Нортумберлэндъ, Вестморлэндъ, Экзетеръ и др. съ алыми розами на шляпахъ.

  
                                           Король.
  
                       Смотрите же, милорды, гдѣ мятежникъ
                       Дерзнулъ возсѣсть на тронѣ короля!
                       И Уорикомъ поддержанъ вѣроломнымъ,
                       Онъ захватить вѣнецъ и царство хочетъ.
                       Нортумберлэндъ, имъ твой отецъ убитъ,
                       И также твой, лордъ Клиффордъ. Вы клялись
                       Отмстить ему и сыновьямъ, и близкимъ.
  
                                           Нортумберлэндъ.
  
                       Иначе небо мнѣ да отомститъ.
  
                                           Клиффордъ.
  
                       Въ надеждѣ той ношу я трауръ сталью.
  
                                           Вэстморлэндъ.
  
                       Ужели мы потерпимъ? Прочь его!
                       Душа пылаетъ гнѣвомъ. Не могу я
                       Того сносить.
  
                                           Король.
  
                                           Лордъ Вестморлэндъ, терпѣнье!
  
                                           Клиффордъ.
  
                       Для трусовъ лишь, такихъ какъ онъ, терпѣнье!
                       Не сѣлъ бы здѣсь при вашемъ онъ отцѣ.
                       Дозвольте намъ, высокій повелитель,
                       На Іоркскій родъ въ парламентѣ напасть.
  
                                           Нортумберлэндъ.
  
                       Ты правъ, кузенъ: пусть такъ оно и будетъ.
  
                                           Король.
  
                       Ужели вамъ невѣдомо: къ нимъ городъ
                       Благоволитъ и войско -- къ ихъ услугамъ.
  
                                           Экзетеръ.
  
                       Но герцога убьемъ -- всѣ разбѣгутся.
  
                                           Король.
  
                       Пусть чуждою останется мнѣ мысль --
                       Въ парламентѣ устроить бойню. Нѣтъ,
                       Братъ Экзетеръ, моимъ орудьемъ будутъ:
                       Суровый взоръ, угрозы и слова.

(Онъ подходитъ къ герцогу).

                       Мятежный герцогъ Іоркъ, сойди съ престола
                       И на колѣняхъ милости проси.
                       Я -- твой король.
  
                                           Іоркъ.
  
                                           Ошибся ты, я -- твой.
  
                                           Экзетеръ.
  
                       Стыдись! Тебя онъ въ герцоги возвелъ.
  
                                           Іоркъ.
  
                       Мое наслѣдье -- герцогство и графство.
  
                                           Экзетеръ.
  
                       Но твой отецъ престолу измѣнилъ.
  
                                           Уорикъ.
  
                       Ты, Экзетеръ, престолу измѣнилъ,
                       Ставъ за того, кто похититель трона.
  
                                           Клиффордъ.
  
                       Намъ долгъ велитъ стоять за короля.
  
                                           Уорикъ.
  
                       Да, но король вотъ -- Ричардъ, герцогъ Іоркскій.
  
                                           Король.
  
                       Я -- предъ тобой, ты -- на моемъ престолѣ?
  
                                           Іоркъ.
  
                       Такъ быть должно, и будетъ. Примирись.
  
                                           Уорикъ.
  
                       Будь герцогомъ Ланкастерскимъ, пусть будетъ
                       Онъ королемъ.
  
                                           Вестморлэндъ.
  
                                           Ланкастерскій онъ герцогъ,
                       Но также и король, такъ утверждаетъ
                       Лордъ Вестморлэндъ.
  
                                           Уорикъ.
  
                                                     И отрицаетъ Уорикъ.
                       Забыли вы, что мы прогнали васъ,
                       Отцовъ y васъ убили и чрезъ городъ
                       Прошли къ дворцу, знамена распустивъ?
  
                                           Нортумберлэндъ.
  
                       Нѣтъ, Уорикъ, все я помню и клянусь,
                       Ты и твой родъ поплатитесь за это.
  
                                           Вестморлэндъ.
  
                       Плантагенетъ, возьму я y тебя
                       Сыновъ твоихъ и близкихъ -- больше жизней,
                       Чѣмъ капель крови было y отца.
  
                                           Клиффордъ.
  
                       Довольно словъ! Не то отправлю, Уорикъ,
                       Къ тебѣ посла, который отомститъ
                       За смерть отца скорѣй, чѣмъ тронусь съ мѣста.
  
                                           Уорикъ.
  
                       Презрѣніе -- пустымъ угрозамъ, Клиффордъ!
  
                                           Іоркъ.
  
                       Хотите ль, мы докажемъ наше право?
                       Не то его мечами отстоимъ.
  
                                           Король.
  
                       Гдѣ на престолъ права твои, измѣнникъ?
                       Отецъ твой былъ, какъ ты, лишь герцогъ Іоркъ,
                       Дѣдъ -- Мортимеръ, графъ Марчъ; a Генрихъ Пятый
                       Былъ мнѣ отцомъ; дофина покорилъ онъ
                       И Францію, взявъ области ея.
  
                                           Уорикъ.
  
                       О Франціи молчи, ее утративъ.
  
                                           Король.
  
                       Не я, a лордъ протекторъ все утратилъ.
                       Не девяти ли мѣсяцевъ отъ роду
                       Вѣнчался я?
  
                                           Ричардъ.
  
                                           Съ тѣхъ поръ вы постарѣли,
                       Но кажется теряете, какъ прежде?
                       Сорви, отецъ, корону съ самозванца.
  
                                           Эдуардъ.
  
                       И на себя надѣнь ее, отецъ.
  
                                           Монтэгю (Іорку).
  
                       Ты, добрый братъ, оружье почитаешь.
                       Рѣшимъ въ бою, не кляузами, споръ.
  
                                           Ричардъ.
  
                       Король бѣжитъ, когда услышитъ трубы,
  
                                           Іоркъ.
  
                       Молчите, сыновья.
  
                                           Король.
  
                                           Молчи и ты.
                       И королю ты слово предоставь.
  
                                           Уорикъ.
  
                       Плантагенетъ пусть первый говоритъ.
                       Въ молчаніи ему внимайте, лорды,
                       Кто перебьетъ его -- тому не жить.
  
                                           Король.
  
                       Ты думаешь: покину я престолъ,
                       Гдѣ мой отецъ и дѣдъ мой возсѣдали?
                       Скорѣй война пусть царство обезлюдитъ,
                       Пусть этотъ стягъ, который развѣвался
                       Во Франціи, a нынѣ, къ сокрушенью --
                       Лишь въ Англіи, мнѣ саваномъ послужитъ!
                       Чтожъ, лорды, вы колеблетесь? Законнѣй
                       Мои права и тверже правъ его.
  
                                           Уорикъ.
  
                       Такъ докажи -- и будешь государемъ.
  
                                           Король.
  
                       Побѣдою мой дѣдъ стяжалъ корону.
  
                                           Іоркъ.
  
                       Нѣтъ, возмущеньемъ противъ короля.
  
                                           Король.
  
                       Что мнѣ сказать? Права мои слабѣй!
                       (Іорку) Наслѣдника король назначить можетъ?
  
                                           Іоркъ.
  
                       Ну что жъ?
  
                                           Король.
  
                                           Тогда законный я король.
                       Вѣдь Генриху Четвертому корону
                       При многихъ лордахъ Ричардъ уступилъ.
                       Наслѣдники ея -- отецъ и я.
  
                                           Іоркъ.
  
                       На короля возсталъ онъ своего
                       И вынудилъ насильемъ отреченье.
  
                                           Уорикъ.
  
                       Но еслибъ тотъ и самъ отрекся, лорды,
                       Наслѣдственной корона остается.
  
                                           Экзетеръ.
  
                       Онъ могъ лишь съ тѣмъ корону уступить,
                       Чтобъ царствовалъ затѣмъ его наслѣдникъ.
  
                                           Король.
  
                       Какъ, Экзетеръ? Ты также противъ насъ?
  
                                           Экзетеръ.
  
                       За нимъ права, a потому -- прости.
  
                                           Іоркъ.
  
                       Вы шепчетесь, отвѣта не давая?
  
                                           Экзетеръ.
  
                       Мнѣ совѣсть говоритъ, что онъ -- король.
  
                                           Король (про себя).
  
                       Покинутъ я, къ нему всѣ перейдутъ.
  
                                           Нортумберлэндъ.
  
                       Плантагенетъ, что ты ни заявляй --
                       Не думай ты, что Генриха низложатъ.
  
                                           Уорикъ.
  
                       Всѣмъ вопреки -- низложенъ будетъ онъ.
  
                                           Нортумберлэндъ.
  
                       Ошибся ты. И несмотря на все
                       Могущество твое на югѣ: въ Кентѣ,
                       И въ Суффолькѣ, въ Норфолькѣ и въ Эссексѣ,
                       Которымъ тамъ гордишься -- ты не сможешь --
                       Мнѣ вопреки -- престолъ доставить Іорку.
  
                                           Клиффордъ.
  
                       Ты въ правѣ ли своемъ иль нѣтъ, король,
                       Но за тебя стоять намѣренъ Клиффордъ,
                       Пусть тамъ земля меня живьемъ поглотитъ --
                       Гдѣ присягну отца убійцѣ я.
  
                                           Король.
  
                       Твои слова живятъ мнѣ сердце, Клиффордъ.
  
                                           Iоркъ.
  
                       Ланкастеръ Генрихъ, уступи вѣнецъ,
                       Что въ тайнѣ вы рѣшаете, милорды?
  
                                           Уорикъ.
  
                       Пусть должное получитъ герцогъ Іоркъ,
                       Иль весь дворецъ наполню я войсками
                       И на его престолѣ начертаю
                       Его права я кровью самозванца!

(Топаетъ ногою. Появляются солдаты).

  
                                           Король.
  
                       Лордъ Уорикъ, стой! Одно лишь только слово:
                       Пожизненно пусть буду королемъ.
  
                                           Iоркъ.
  
                       Мнѣ и моимъ корону завѣщай,
                       И съ миромъ ты царить до смерти будешь.
  
                                           Король.
  
                       Согласенъ я. Ричардъ Плантагенетъ,
                       Правленье ты съ моей кончиной примешь.
  
                                           Клиффордъ.
  
                       Какой ущербъ вы сыну нанесли!
  
                                           Уорикъ.
  
                       Но Англіи, себѣ -- какое благо!
  
                                           Вестморлэндъ.
  
                       Трусливый, низкій, малодушный Генрихъ!
  
                                           Клиффордъ.
  
                       Намъ и себѣ нанесъ ты оскорбленье.
  
                                           Вэстморлэндъ.
  
                       Я договоръ такой не въ силахъ слышать.
  
                                           Нортумберлэндъ.
  
                       И я.
  
                                           Клиффордъ.
  
                                 Снесемъ вѣсть эту королевѣ.
  
                                           Вестморлэндъ.
  
                       Прости, трусливый выродокъ король,
                       Въ крови твоей не вспыхнетъ искра чести.
  
                                           Нортумберлэндъ.
  
                       Останься же добычей Іорковъ! Въ узахъ
                       Умри за свой поступокъ малодушный!
  
                                           Клиффордъ.
  
                       Пади въ борьбѣ жестокой иль живи
                       Въ спокойствіи -- забытый и презрѣнный.

(Уходятъ Нортумберлэндъ, Вестморлэндъ и Клиффордъ).

  
                                           Уорикъ.
  
                       Сюда, а не на нихъ гляди ты, Генрихъ.
  
                                           Экзетеръ.
  
                       Ихъ месть влечетъ, уступки воспрещая.
  
                                           Король.
  
                       Ахъ, Экзетеръ!
  
                                           Уорикъ.
  
                                           О чемъ вздыхать, милордъ?
  
                                           Король.
  
                       Не о себѣ, лордъ Уорикъ, но о сынѣ,
                       Чудовищно наслѣдства мной лишенномъ.
                       (Іорку). Но -- будь, что будетъ! Я передаю
                       Тебѣ въ твой родъ корону навсегда,
                       Съ условіемъ, что здѣсь даешь ты клятву
                       Междоусобье это прекратить
                       И чтить меня, какъ твоего монарха,
                       Измѣной и насильемъ не пытаясь
                       Известь меня, чтобъ самому вѣнчаться.
  
                                           Іоркъ.
  
                       Охотно дамъ я клятву и сдержу.

(Сходитъ съ престола).

  
                                           Уорикъ.
  
                       Да здравствуетъ король! Плантагенетъ,
                       Съ нимъ обнимись.
  
                                           Король.
  
                                           Я здравствовать желаю
                       Тебѣ и имъ -- твоимъ сынамъ отважнымъ.

(Трубы. Лорды выступаютъ впередь).

  
                                           Іоркъ.
  
                       Простите, государь, спѣшу въ мой замокъ.
  
                                           Уорикъ.
  
                       Намѣренъ я занять войсками Лондонъ.
  
                                           Норфолькъ.
  
                       Я удалюсь съ моимъ отрядомъ въ Норфолькъ.
  
                                           Монтегю.
  
                       A я вернусь, откуда прибылъ -- къ морю.

(Уходятъ Іоркъ съ сыновьями, Уорикъ, Норфолъкъ съ Монтегю, солдаты и свита).

  
                                           Король.
  
                       Я во дворецъ иду съ моей печалью.
  
                                           Экзетеръ.
  
                       Вотъ королева. Гнѣвъ читаю я
                       Въ ея чертахъ. Я удалюсь.
  
                                           Король.
  
                                                     Я также.
  

Входятъ королева и принцъ Уэльскій.

  
                                           Королева.
  
                       Не уходи, я -- за тобою вслѣдъ.
  
                                           Король.
  
                       Спокойнѣе лишь будь, и я останусь.
  
                                           Королева.
  
                       Но въ крайности кто можетъ быть спокойнымъ?
                       Несчастный! Лучше-бъ дѣвой умерла я,
                       Тебя не зная, сына не родивъ,
                       Затѣмъ, что ты -- отецъ безчеловѣчный.
                       За что лишенъ онъ прирожденныхъ правъ?
                       Когда-бъ его любилъ ты вполовину,
                       Какъ я люблю, и за него страдалъ,
                       Какъ я въ быломъ, когда-бъ своею кровью
                       Вскормилъ его, какъ я -- всю кровь свою
                       Скорѣе бы ты отдалъ, чѣмъ назначилъ
                       Ты герцога наслѣдникомъ своимъ,
                       И правъ лишилъ единственнаго сына.
  
                                           Принцъ.
  
                       Меня лишить наслѣдья ты не можешь,
                       Вѣдь ты король, a я -- наслѣдникъ твой.
  
                                           Король.
  
                       Простите мнѣ, сынъ милый, Маргарита,
                       Я принужденъ былъ Уорикомъ и Іоркомъ.
  
                                           Королева.
  
                       Ты принужденъ? Принудить короля!
                       Стыдись же словъ подобныхъ, жалкій трусъ!
                       Ты погубилъ себя, меня и сына,
                       И Іоркамъ далъ такое превосходство,
                       Что будешь самъ изъ милости царить.
                       За родомъ ихъ корону закрѣпить --
                       Не значитъ-ли себѣ могилу вырыть
                       И лечь въ нее до времени? Лордъ Уорикъ --
                       Сталъ канцлеромъ, правителемъ Калэ,
                       Начальствуетъ судами Фальконбриджъ,
                       A герцогъ Іоркъ -- протекторъ государства
                       И думаешь, что уцѣлѣешь ты?
                       Такъ въ цѣлости среди волковъ ягненокъ.
                       Я -- женщина, но будь я здѣсь -- на копья
                       Меня-бъ солдаты подняли скорѣй,
                       Чѣмъ снизошла-бъ я до такого дѣла!
                       Но жизнь свою ты ставишь выше чести,
                       И потому дѣлить стола и ложа
                       Не стану я съ тобой, покуда актъ
                       Парламента не будетъ уничтоженъ,
                       Въ которомъ ты лишилъ наслѣдья сына.
                       Пусть сѣверные лорды отреклись
                       Отъ стяга твоего, но за моимъ
                       Пойдутъ они, его поднятымъ видя.
                       Я подниму его -- на стыдъ тебѣ,
                       На полную погибель дома Іорковъ!
                       Итакъ, прощай. Мой сынъ, идемъ. Готовы
                       Въ походъ войска, соединимся съ ними.
  
                                           Король.
  
                       Стой, Маргарита, выслушай меня.
  
                                           Королева.
  
                       Я слушала тебя довольно. Прочь!
  
                                           Король.
  
                       Мой Эдуардъ, останься ты со мною.
  
                                           Королева.
  
                       Затѣмъ, чтобъ здѣсь врагами быть убитымъ?
  
                                           Принцъ.
  
                       Когда вернусь съ побѣдой, государь --
                       Мы свидимся, теперь иду за нею.
  
                                           Королева.
  
                       Мой сынъ, идемъ. Не нужно медлить намъ.

(Королева и принцъ уходятъ).

  
                                           Король.
  
                       Несчастная! Любовь ко мнѣ и къ сыну
                       У ней исторгла гнѣвныя слова!
                       Пусть герцога возмездіе постигнетъ,
                       Чей духъ высокомѣрья, окрыленный
                       Желаніемъ -- грозитъ моей коронѣ,
                       И, какъ орелъ голодный, растерзать
                       Готовится онъ плоть мою и сына!
                       Уходъ трехъ лордовъ сердце мнѣ терзаетъ;
                       Къ нимъ напишу, прося ихъ возвратиться.
                       Идемъ же, братъ, моимъ посломъ ты будешь.
  
                                           Экзетеръ.
  
                       И ихъ надѣюсь умиротворить.

(Уходять).

  

СЦЕНА II.

Покой въ замкѣ Сэндаль, близъ Векфильда въ Іоркшайрѣ.

Входятъ Эдуардъ, Ричардъ и Монтэгю.

  
                                           Ричардъ.
  
                       Дозволь мнѣ, братъ, хотя и младшій я.
  
                                           Эдуардъ.
  
                       Нѣтъ, я съумѣю быть краснорѣчивѣй.
  
                                           Монтэгю.
  
                       A y меня сильнѣйшій доводъ есть.
  
                                           Входитъ Іоркъ.
  
                                           Іоркъ.
  
                       Какъ? ссорятся мой братъ и сыновья?
                       О чемъ вашъ споръ и какъ возникнулъ онъ?
  
                                           Эдуардъ.
  
                       Не ссора здѣсь, a легкій споръ.
  
                                           Iоркъ.
  
                                                               О чемъ?
  
                                           Ричардъ.
  
                       О близкомъ вашей свѣтлости и намъ:
                       Объ англійской коронѣ -- вашей нынѣ.
  
                                           Іоркъ.
  
                       Моей? Нѣтъ, сынъ, пока не умеръ Генрихъ.
  
                                           Ричардъ.
  
                       Что смерть его иль жизнь для вашихъ правъ?
  
                                           Эдуардъ.
  
                       Наслѣдникъ вы, берите же ее.
                       Ланкастерамъ вздохнуть вы не давайте,
                       Не то они въ концѣ обгонятъ васъ.
  
                                           Іоркъ.
  
                       Я поклялся вѣнецъ ему оставить.
  
                                           Эдуардъ.
  
                       Изъ-за вѣнца нарушить можно клятву.
                       Чтобъ годъ царить -- я сотни ихъ нарушу.
  
                                           Ричардъ.
  
                       Избави Богъ клятвопреступнымъ стать.
  
                                           Іоркъ.
  
                       Я сталъ бы имъ, когда-бъ я взялъ оружье.
  
                                           Ричардъ.
  
                       Обратное вамъ доказать дозвольте.
  
                                           Іоркъ.
  
                       Не можешь, сынъ, немыслимо оно.
  
                                           Ричардъ.
  
                       Всѣ клятвы недѣйствительны, когда
                       Даны они не предъ судьей законнымъ,
                       Имѣющимъ надъ тѣмъ, кто клялся, власть.
                       A Генрихъ власть захватомъ пріобрѣлъ,
                       И такъ какъ онъ принудилъ васъ дать клятву --
                       Она, милордъ, значенья лишена.
                       И потому -- къ оружію! Подумай,
                       Какъ сладостно, отецъ, носить корону!
                       Въ ея кольцѣ -- рай заключенъ: все счастье,
                       Всѣ радости, что грезились поэтамъ.
                       Что медлить намъ? Покоя знать не буду,
                       Покуда бѣлой розы не окрашу
                       Холодной кровью Генрихова сердца!
  
                                           Іоркъ.
  
                       Довольно, Ричардъ, смерть или вѣнецъ!
                       Братъ поспѣшимъ же въ Лондонъ и склони
                       Ты Уорика на это предпріятье,
                       A къ Норфольку отправишься ты, Ричардъ,
                       И втайнѣ самъ оповѣстишь его.
                       Ты къ Кобгэму поѣдешь, Эдуардъ,
                       За лордомъ ихъ пойдутъ съ охотой кентцы;
                       Я вѣрю въ нихъ, всѣ -- воины они,
                       Умны, отважны, благородны духомъ.
                       Покуда вы займетесь этимъ -- буду
                       Подыскивать предлогъ къ возстанью я,
                       Такъ, чтобъ король и прочіе изъ дома
                       Ланкастеровъ объ этомъ не узнали.

(Входитъ гонецъ).

                       Съ какою вѣстью такъ спѣшишь сюда?
  
                                           Гонвцъ.
  
                       Здѣсь съ королевой сѣверные лорды
                       Намѣрены вашъ замокъ осадить,
                       Приблизились они, ихъ двадцать тысячъ,
                       Поэтому, милордъ, вы укрѣпитесь.
  
                                           Іоркъ.
  
                       Моимъ мечомъ! Ужель бояться ихъ?
                       Вы, Эдуардъ и Ричардъ, здѣсь останьтесь,
                       Братъ Монтэгю, спѣши немедля въ Лондонъ.
                       Пусть лорды Кобгэмъ, Уорикъ благородный
                       И прочіе, оставленные нами,
                       Чтобъ охранять особу короля --
                       Тамъ хитростью и силой укрѣпятся,
                       Но Генриху и клятвамъ пусть не вѣрятъ.
  
                                           Монтэгю.
  
                       Братъ, я готовъ, не бойся, я склоню ихъ.
                       Почтительно откланяться спѣшу. (Уходитъ).
  

Входятъ сэръ Гюгъ и сэръ Джонъ Мортимеръ.

  
                                           Іоркъ.
  
                       Сэръ Джонъ, сэръ Гюгъ, дядья мои! Явились
                       Въ удачный часъ вы нынѣ въ замокъ Сэндаль:
                       Насъ королева хочетъ осадить.
  
                                           Сэръ Джонъ.
  
                       Напрасный трудъ. Ее мы встрѣтимъ въ полѣ.
  
                                           Іоркъ.
  
                       Возможно-ли? У насъ пять тысячъ войска.
  
                                           Ричардъ.
  
                       Хотя-бъ пятьсотъ! Не все ль равно, отецъ?
                       Тамъ женщина вождемъ. Чего жъ бояться?

(Издали слышны звуки марша).

  
                                           Эдуардъ.
  
                       Ихъ барабаны слышу. Поспѣшимъ
                       Войска свои построить, и -- впередъ!
                       Дадимъ врагу немедленно сраженье.
  
                                           Іоркъ.
  
                       Пять противъ двадцати! Пусть наши силы
                       Такъ не равны -- въ побѣдѣ нѣтъ сомнѣнья!
                       Ихъ одержалъ во Франціи я много,
                       Когда сильнѣй былъ вдесятеро врагъ;
                       Такъ почему-жъ не побѣдить и нынѣ?

(Уходятъ).

  

[]

СЦЕНА III.

Равнина близъ замка Сэндаль.

Тревога. Входитъ Рутлэндъ и его воспитатель.

  
                                           Рутлэндъ.
  
                       Гдѣ скроюсь я, чтобъ рукъ ихъ избѣжать?
                       Наставникъ! вотъ идетъ кровавый Клиффордъ!
  

Входитъ Клиффордъ и солдаты.

  
                                           Клиффордъ.
  
                       Прочь, капелланъ! Твой санъ тебя спасаетъ,
                       Проклятаго же герцога отродье,
                       Которымъ мой отецъ убитъ -- умретъ.
  
                                           Воспитатель.
  
                       И я, милордъ, съ нимъ участь раздѣлю.
  
                                           Клиффордъ.
  
                       Солдаты, взять его отсюда.
  
                                           Воспитатель.
  
                                                     Клиффордъ!
                       Не умерщвляй невиннаго ребенка,
                       Иль будешь ты людьми и Богомъ проклятъ!

(Уходитъ, увлекаемый солдатами).

  
                                           Клиффордъ.
  
                       Какъ? Мертвъ уже? Иль это онъ отъ страха.
                       Сомкнулъ глаза? Ну, я открою ихъ?
  
                                           Рутлэндъ.
  
                       Такъ заключенный левъ глядитъ на жертву,
                       Которая трепещетъ въ хищныхъ лапахъ.
                       Такъ ходитъ онъ, глумяся надъ добычей,
                       Такъ растерзать готовится ее.
                       О, добрый Клиффордъ, порази мечомъ,
                       Но не такимъ жестокимъ, грознымъ взоромъ.
                       О, милый Клиффордъ, выслушай предъ смертью:
                       Ничтоженъ я для ярости твоей,
                       Оставь мнѣ жизнь и отомсти мужамъ.
  
                                           Клиффордъ.
  
                       Напрасныя мольбы, несчастный мальчикъ;
                       Мнѣ кровь отца для нихъ закрыла путь.
  
                                           Рутлэндъ.
  
                       Пускай его кровь моего отца
                       Откроетъ вновь. Онъ -- мужъ, сражайся съ нимъ.
  
                                           Клиффордъ.
  
                       Будь братья здѣсь -- ихъ жизней и твоей
                       Мнѣ было бы для мести недовольно.
                       Когда-бъ разрылъ могилы вашихъ предковъ
                       И гробы ихъ истлѣвшіе повѣсилъ --
                       И это бы не утолило гнѣва
                       И сердца бы не облегчило мнѣ.
                       Видъ каждаго, кто носитъ имя Іорка --
                       Какъ фурія, мою терзаетъ душу.
                       Покуда родъ не изведу проклятый,
                       Всѣхъ не убью, живу я, какъ въ аду.
                       Поэтому.... (Заноситъ руку).
  
                                           Рутлэндъ.
  
                                           Дай помолиться мнѣ,
                       Тебя молю, о сжалься, добрый Клиффордъ!
  
                                           Клиффордъ.
  
                       Насколько мечъ мой къ жалости способенъ.
  
                                           Рутлэндъ.
  
                       Тебѣ я зла не сдѣлалъ, такъ за что же
                       Убьешь меня?
  
                                           Клиффордъ.
  
                                           Отецъ твой сдѣлалъ зло.
  
                                           Рутлэндъ.
  
                       До моего рожденья. У тебя
                       Есть также сынъ. Изъ-за него ты сжалься,
                       Не то ему -- вѣдь правосуденъ Богъ --
                       Такая жъ смерть печальная пошлется.
                       Пусть проведу всю жизнь мою въ тюрьмѣ,
                       И если дамъ я поводъ къ недовольству --
                       Пускай умру. Нѣтъ повода теперь.
  
                                           Клиффордъ.
  
                       Нѣтъ повода? Твоимъ отцомъ убитъ
                       Былъ мой отецъ. Поэтому умри.

(Закалываетъ его).

  
                                           Рутлэндъ.
  
                       Di faciant laudis summa sit ista tuae.

(Умираетъ).

  
                                           Клиффордъ.
  
                       Плантагенетъ, иду, Плантагенетъ!
                       Пускай въ крови ребенка твоего
                       Мечъ ржавѣетъ, покуда не смѣшаю
                       Ее съ твоей и смою обѣ сразу.

(Уходитъ).

[]

  

СЦЕНА IV.

Другая часть равнины близъ замка Сэндаль.

Тревога. Входитъ Iоркъ.

  
                                           Іоркъ.
  
                       Насъ побѣждаетъ войско королевы.
                       Дядья мои, меня спасая, пали,
                       Приверженцы бѣгутъ передъ врагомъ,
                       Какъ по вѣтру суда, иль какъ ягнята,
                       Гонимыя голодными волками.
                       Сыны мои -- Богъ вѣсть, что ихъ постигло?
                       Я знаю лишь, они дрались, какъ люди,
                       Которыхъ жизнь прославитъ иль смерть.
                       Мнѣ пробивалъ дорогу трижды Ричардъ,
                       И трижды онъ кричалъ: -- Смѣлѣй, отецъ!--
                       И столько жъ разъ я видѣлъ Эдуарда
                       Съ пурпуровымъ мечомъ -- по рукоятку
                       Окрашеннымъ въ крови. Когда бойцы
                       Храбрѣйшіе въ сраженьѣ отступили,
                       Воскликнулъ Ричардъ: -- "Пяди не уступимъ!
                       Впередъ! Вѣнецъ иль славная могила!
                       Покой въ гробу иль скипетръ короля!"--
                       Ударили мы снова, но -- напрасно.
                       Такъ борется порой съ теченьемъ лебедь,
                       Могучими волнами побѣждаемъ.

(Шумъ битвы за сценой).

                       Чу, вотъ она, погоня роковая!
                       Межъ тѣмъ я слабъ, не въ силахъ я бѣжать.
                       И будь сильнѣй -- я также не бѣжалъ-бы.
                       Сосчитаны песчинки этой жизни,
                       Останусь тутъ и тутъ окончу жизнь.
  

Входятъ королева, Клиффордъ, Нортумверлэндъ и войско.

[]

                                           Іоркъ.
  
                       Кровавый Клиффордъ, злой Нортумберлзндъ,
                       Я вызовомъ въ васъ ярость разжигаю,
                       Я -- ваша цѣль, разите же меня.
  
                                           Нортумберлэндъ.
  
                       Надменный Іоркъ, на милость нашу сдайся.
  
                                           Клиффордъ.
  
                       Такую же, какъ моему отцу
                       Онъ оказалъ, рукою безпощадной
                       Сведя съ нимъ счетъ. Но съ колесницы палъ
                       Здѣсь Фаэтонъ, и полдень ночь смѣнила.
  
                                           Iоркъ.
  
                       Но можетъ быть изъ праха моего --
                       На мщенье вамъ -- возникнетъ новый фениксъ.
                       Въ надеждѣ той возвелъ я очи къ небу,
                       И все, чѣмъ вы грозите -- презираю.
                       Что жъ медлите? Васъ много и -- боитесь?
  
                                           Клиффордъ.
  
                       Такъ бьется трусъ, когда бѣжать не въ силахъ,
                       Такъ ястребу клюетъ голубка когти,
                       Грабители, отчаявшись въ спасеньи,
                       На стражниковъ такъ изрыгаютъ брань.
  
                                           Iоркъ.
  
                       Одумайся, и мысленно, о Клиффордъ,
                       Прошедшее мое ты пробѣги,
                       Въ лицо взгляни, коль можешь, не краснѣя,
                       И прикуси языкъ, назвавшій трусомъ
                       Того, предъ кѣмъ блѣднѣлъ и бѣгалъ ты.
  
                                           Клиффордъ.
  
                       Что отвѣчать словами на слова?
                       Но за ударъ -- четыре нанесу я.

(Обнажаетъ мечъ).

  
                                           Королева.
  
                       Стой, славный Клиффордъ! Многія причины
                       Велятъ намъ жизнь измѣнника продлить.
                       Отъ гнѣва глухъ! Скажи, Нортумберлэндъ.
  
                                           Нортумберлэндъ.
  
                       Стой, Клиффордъ, стой! Ему не долженъ чести
                       Ты отказать, себѣ поранивъ палецъ,
                       Хотя ему ты сердце бы пронзилъ.
                       Вѣдь если песъ оскалился -- какая
                       Заслуга въ томъ, чтобъ сунуть руку въ пасть,
                       Когда его ногой откинутъ можно?
                       Все на войнѣ дозволено. Насъ больше,
                       Но въ этомъ нѣтъ для доблести урона.

(Хватаютъ Іорка, который отбивается).

  
                                           Клиффордъ.
  
                       Такъ тетеревъ въ сѣтяхъ порою бьется.
  
                                           Нортумберлэндъ.
  
                       Такъ мечется, въ силки попавшись, кроликъ.

(Іоркъ взятъ въ плѣнъ).

  
                                           Іоркъ.
  
                       Такъ торжествуютъ воры надъ добычей,
                       Разбойники осиливаютъ честныхъ.
  
                                           Нортумберлэндъ.
  
                       Что дѣлать съ нимъ прикажете теперь?
  
                                           Королева.
  
                       Достойный Клиффордъ и Нортумберлэндъ,
                       Того на холмъ ничтожный возведите,
                       Кто охватить хотѣлъ руками горы,
                       Но призракъ лишь въ рукахъ его остался.
                       Такъ это ты хотѣлъ быть королемъ,
                       Въ парламентѣ ты нашемъ красовался,
                       Своимъ высокимъ родомъ похваляясь?
                       Чтожъ сыновья тебя не выручаютъ?
                       Распутный Эдуардъ и рослый Джорджъ?
                       Что жъ доблестнаго чудо-горбуна
                       Не вижу я! Вѣдь онъ своимъ рычаньемъ
                       Родителя къ возстанью возбуждалъ,
                       Гдѣ всѣ они и твой любимецъ Рутлэндъ?
                       Іоркъ, погляди. Платокъ смочила я
                       Въ крови его, которую изъ сердца
                       Исторгъ мечомъ побѣдоносный Клиффордъ.
                       И если ты способенъ слезы лить --
                       Возьми его, чтобъ щеки утереть.
                       О, бѣдный Іоркъ, не будь ты ненавистенъ
                       Смертельно мнѣ -- тебя-бъ я пожалѣла,
                       Печалься же мнѣ на утѣху, Іоркъ.
                       Рычи, рыдай и топай, чтобъ могла я
                       Пѣть и плясать! Ужели сердца жаръ
                       Такъ изсушилъ тебя, что не нашлось
                       Одной слезы, чтобъ Рутлэнда оплакать?
                       Ты терпѣливъ. Съ ума сходить ты долженъ,
                       Насмѣшками тебя свожу съ ума.
                       Иль платы ждешь въ награду за потѣху?
                       Іоркъ говорить не можетъ безъ короны.
                       Вѣнецъ ему! Склоняйтесь ниже, лорды.
                       Держите же, пока его вѣнчаю.

(Надѣваетъ ему на голову корону).

                       Вотъ онъ теперь похожъ на короля!
                       Не онъ ли занялъ Генриха престолъ
                       И былъ его наслѣдникомъ пріемнымъ?
                       Но отчего Плантагенетъ великій
                       Короновался рано и нарушилъ
                       Торжественный обѣтъ? Насколько помню,
                       Должны вступить вы были на престолъ
                       Не раньше, чѣмъ глаза закроетъ Генрихъ.
                       Вѣнцомъ его себя вы осѣнили,
                       Съ его чела корону сняли вы,
                       Пока онъ живъ, на клятву не взирая?
                       О, вотъ вина, которой нѣтъ прощенья.
                       Долой -- вѣнецъ и голову долой!
                       Скорѣй! Пока вздохнуть едва успѣемъ.
  
                                           Клиффордъ.
  
                       Мой это долгъ -- въ возмездье за отца.
  
                                           Королева.
  
                       Послушаемъ сперва его молитву.
  
                                           Iоркъ.
  
                       Ты злѣй волковъ, французская волчица!
                       И твой языкъ -- ехидны ядовитѣй.
                       Какъ не пристало полу твоему,
                       Развратной амазонкѣ уподобясь,
                       Тамъ ликовать, гдѣ поражаетъ рокъ!
                       Не будь твой ликъ, въ злодѣйствахъ закаленный,
                       Столь неподвижно гладкимъ, какъ забрало,
                       Я, можетъ быть, на немъ бы вызвалъ краску!
                       Разсказъ о томъ, откуда происходишь --
                       Достаточно постыденъ для того,
                       Чтобъ пристыдить, не будь постыдной ты.
                       Отецъ твой носитъ титулъ короля
                       Неаполя и Іерусалима,
                       Но онъ бѣднѣй, чѣмъ наши поселяне.
                       Не y него ль ты оскорблять училась?
                       Но, королева, гордая, повѣрь,
                       Тебѣ оно нисколько не пристало.
                       Иль оправдать пословицу ты хочешь,
                       Что, сѣвъ верхомъ, коня загонитъ нищій.
                       Гордятся часто женщины красой,
                       Но видитъ Богъ, въ тебѣ ея не много;
                       Высоко ихъ за добродѣтель чтутъ,
                       Въ тебѣ какъ разъ обратному дивятся,
                       Въ нихъ кажется божественною скромность,
                       Безстыдствомъ ты внушаешь отвращенье.
                       Тебѣ добро такъ чуждо и далеко,
                       Какъ антиподы -- намъ, a сѣверъ -- югу,
                       О сердце тигра въ женской оболочкѣ!
                       Отцу платокъ, залитый кровью сына,
                       Ты подаешь, чтобъ слезы утереть,
                       И женщины ты обликъ сохраняешь?
                       Онѣ добры, уступчивы и кротки,
                       A ты груба, жестока, безпощадна.
                       Ты возбудить во мнѣ хотѣла ярость?
                       Исполнилось желаніе твое.
                       Ты слезъ ждала? Исполнилось и это.
                       Такъ ураганъ свирѣпый гонитъ ливни,
                       Утихнетъ онъ -- тогда польется дождь.
                       Я Рутлэнда слезами поминаю,
                       И каждая ихъ капля вопіетъ
                       О мщеніи за смерть обоимъ вамъ,
                       Ты, лживая француженка, и Клиффордъ.
  
                                           Нортумберлэндъ.
  
                       Клянусь, я такъ его страданьемъ тронутъ
                       Что самъ едва я подавляю слезы.
  
                                           Іоркъ.
  
                       Лица его не запятналъ бы кровью,
                       Не тронулъ бы и людоѣдъ голодный,
                       Но въ десять разъ безчеловѣчнѣй вы,
                       Неумолимѣй вы гирканскихъ тигровъ!
                       Безчувственная королева, слезы
                       Несчастнаго отца здѣсь видишь ты:
                       Въ крови ребенка милаго смочила
                       Ты эту ткань -- я кровь слезами смылъ.
                       Возьми ее, ступай и похваляйся,

(Отдаетъ ей платокъ).

                       И если все правдиво передашь,
                       Клянусь, прольютъ всѣ слушатели слезы.
                       Враги мои и тѣ не сдержатъ слезъ,
                       Но скажутъ всѣ: -- печальное дѣянье!
                       Возьми вѣнецъ, a съ нимъ -- мое проклятье.

(Отдаетъ бумажную корону).

                       Найди въ бѣдѣ такое жъ утѣшенье,
                       Какое ты въ жестокости чрезмѣрной
                       Являешь мнѣ. О, безсердечный Клиффордъ,
                       Убей меня скорѣй! Пусть отлетаетъ
                       Духъ -- въ небеса, a кровь падетъ -- на васъ.
  
                                           Нортумберлэндъ.
  
                       Будь палачемъ онъ всей родни моей --
                       Не могъ бы съ нимъ я не заплакать вмѣстѣ,
                       Весь гнетъ тоски его душевной видя.
  
                                           Королева.
  
                       Заплакать ты готовъ, Нортумберлэндъ?
                       Припомни зло, имъ сдѣланное намъ,--
                       И высохнутъ мгновенно эти слезы.
  
                                           Клиффордъ.
  
                       За смерть отца, за данную мной клятву.

(Закалываетъ его).

  
                                           Королева.
  
                       За кроткаго душою короля.

(Тоже наноситъ ударъ).

  
                                           Іоркъ.
  
                       Отверзи двери милосердья, Боже!
                       Изъ этихъ ранъ мой духъ летитъ къ Тебѣ.

(Умираетъ).

  
                                           Королева.
  
                       Снять голову, и -- на ворота Іорка!
                       Пускай взираетъ Іоркъ на городъ Іоркъ.

(Трубы. Всѣ уходятъ).

[]

[]

ДѢЙСТВІЕ ВТОРОЕ

СЦЕНА I.

Равнина близъ креста Мортимера въ Герфордшайрѣ.

Барабанный бой. Входитъ Эдуардъ и Ричардъ съ войсками.

                                           Эдуардъ.
  
                       Какъ спасся онъ, нашъ царственный отецъ?
                       Нортумберлэнда съ Клиффордомъ погони
                       Успѣлъ-ли онъ избѣгнуть или нѣтъ?
                       Будь онъ въ плѣну -- до насъ дошли бы вѣсти,
                       Будь онъ убитъ -- и это-бъ мы узнали.
                       A если бы онъ спасся -- мы-бъ имѣли
                       Счастливое извѣстье о спасеньи.
                       Но что съ тобой? Ты такъ печаленъ, братъ.
  
                                           Ричардъ.
  
                       Я не могу веселымъ быть, не зная,
                       Что сталось съ нашимъ доблестнымъ отцомъ?
                       Я видѣлъ, какъ носился онъ въ сраженьи
                       И Клиффорда искалъ. Казалось мнѣ,--
                       Онъ врѣзался туда, гдѣ гуще схватка,
                       Какъ левъ среди рогатаго скота,
                       Иль какъ медвѣдь, собаками травимый:
                       Однѣ визжатъ, которыхъ онъ помялъ,
                       A прочія -- лишь лаютъ издалека.
                       Такимъ же былъ среди враговъ отецъ
                       И такъ враги передъ отцомъ бѣжали.
                       Большая слава -- сыномъ быть ему.
                       Смотри: врата открывши золотыя,
                       Прощается съ блестящимъ солнцемъ утро.
                       На юности расцвѣтъ оно похоже,
                       На юношу наряднаго, когда онъ
                       Красуется передъ своею милой.
  
                                           Эдуардъ.
  
                       Мнѣ чудится, иль вижу я три солнца?
  
                                           Ричардъ.
  
                       Три свѣтлыхъ дня, блистательныхъ три солнца,
                       Не отдѣленныхъ дымкой облаковъ,
                       Но блещущихъ отдѣльно въ блѣдномъ небѣ.
                       Гляди! Они въ объятіяхъ слились,
                       Какъ бы даютъ обѣтъ ненарушимый;
                       Теперь всѣ три единымъ свѣтомъ стали,
                       Лучомъ единымъ и единымъ солнцемъ.
                       Тѣмъ предвѣщаютъ что-то небеса.
  
                                           Эдуардъ.
  
                       Я ни о чемъ столь чудномъ не слыхалъ.
                       То знаменье насъ въ битву призываетъ.
                       Отважнаго Плантагенета дѣти --
                       Мы доблестно блистаемъ каждый порознь,
                       Но слить лучи должны мы воедино
                       И землю озарить, какъ солнце -- міръ.
                       Что-бъ ни было -- отнынѣ на щитѣ
                       Изобразить велю три свѣтлыхъ солнца.
  
                                           Ричaрдъ.
  
                       Дозволь сказать: ужъ лучше три луны,
                       Вѣдь женскій полъ тебѣ милѣй мужского.
  

Входить гонецъ.

  
                       Но кто же ты? Пророчитъ мрачный взоръ
                       Печали вѣсть, что рвется съ устъ твоихъ.
  
                                           Гонецъ.
  
                       Присутствовалъ я съ горестью при томъ,
                       Какъ былъ убитъ великій герцогъ Іоркскій,
                       Вашъ царственный отецъ и господинъ мой.
  
                                           Эдуардъ.
  
                       О, замолчи! Я слышалъ слишкомъ много.
  
                                           Ричардъ.
  
                       Какъ умеръ онъ? Я все желаю знать.
  
                                           Гонецъ.
  
                       Держался противъ множества враговъ
                       Онъ словно тотъ, кто былъ надеждой Трои,
                       Когда въ нее войти хотѣли греки.
                       Но численность и Геркулеса сломитъ,
                       Пусть малъ топоръ, но частые удары
                       Свалить должны и крѣпкоствольный дубъ.
                       Онъ многими руками былъ захваченъ.
                       Но умерщвленъ лишь Клиффорда злодѣя
                       Безжалостной рукой и -- королевы,
                       На герцога свѣтлѣйшаго надѣвшей
                       Съ глумленіемъ вѣнецъ. Она смѣялась
                       Ему въ лицо; когда же онъ заплакалъ --
                       Дала ему, чтобъ слезы утереть,
                       Она платокъ, залитый кровью сына.
                       Невинной кровью Рутлэнда, который
                       Былъ Клиффордомъ суровымъ умерщвленъ.
                       И послѣ злыхъ ругательствъ и обидъ
                       Ему отсѣкли голову, поставивъ
                       Надъ Іоркскими воротами и тамъ --
                       Она досель: нѣтъ зрѣлища печальнѣй.

[]

  
                                           Эдуардъ.
  
                       О, герцогъ дорогой, опора наша,
                       Оградой намъ и посохомъ ты былъ!
                       О, Клиффордъ, буйный Клиффордъ умертвилъ
                       Ты рыцарства Европы лучшій цвѣтъ.
                       Предательствомъ ты одержалъ побѣду:
                       Ты былъ-бы имъ сраженъ въ единоборствѣ.
                       Тюрьмою сталъ чертогъ души моей,
                       О, еслибы ей вырваться оттуда,
                       A плоть нашла-бъ въ землѣ успокоенье!
                       Всѣхъ радостей отнынѣ я лишенъ,
                       Ихъ никогда не буду знать вовѣки.
  
                                           Ричaрдъ.
  
                       Я не могу лить слезъ; ихъ недовольно,
                       Чтобъ утолить палящій сердца жаръ,
                       И гнетъ души не облегчитъ словами:
                       Дыханіе лишь уголья раздуетъ,
                       Горящіе въ груди моей, спалитъ
                       Меня огнемъ, который гасятъ слезы.
                       Плачъ облегчаетъ горя глубину,
                       Пусть плачутъ дѣти, я же стану мстить.
                       Какъ ты, зовусь я Ричардъ, смерть твою
                       Отмщу я иль паду въ попыткѣ славной.
  
                                           Эдуардъ.
  
                       Отъ герцога ты имя получилъ,
                       Но герцогство и титулъ мнѣ остались.
  
                                           Ричapдъ.
  
                       Коль ты птенецъ державнаго орла --
                       Родъ докажи, взглянувъ на солнце прямо:
                       Не герцогство скажи, a королевство.
                       Оно -- твое, иль ты не сынъ его.
  

Маршъ. Входятъ Уорикъ и Монтэгю съ войсками.

  
                                           Уорикъ.
  
                       Милорды, какъ дѣла! Какія вѣсти?
  
                                           Ричардъ.
  
                       Великій Уорикъ, ихъ передавая,
                       Когда-бъ себя, пока разсказъ не конченъ,
                       Кололи мы клинкомъ при каждомъ словѣ --
                       Больнѣй ударовъ были бы слова.
                       О, храбрый лордъ, вѣдь герцогъ Іоркъ убитъ.
  
                                           Эдуардъ.
  
                       О, Уорикъ, Уорикъ, тотъ Плантагенетъ,
                       Кому ты былъ милѣй души спасенья --
                       Злымъ Клиффордомъ смертельно пораженъ.
  
                                           Уорикъ.
  
                       Ужъ десять дней, какъ потопилъ въ слезахъ
                       Я эту вѣсть, но горе я усилю,
                       Сказавъ о томъ, что съ той поры случилось
                       За битвою y Вэкфильда кровавой,
                       Гдѣ славный герцогъ духъ свой испустилъ --
                       О пораженьи и его кончинѣ
                       Немедленно ко мнѣ домчалась вѣсть.
                       Я въ Лондонѣ, какъ короля хранитель,
                       Собралъ солдатъ, друзей, и полагая,
                       Что мы сильны достаточно -- пошелъ .
                       На Сентъ-Альбанъ, чтобъ королевѣ путь
                       Тамъ пересѣчь, и Генриха я взялъ,
                       Такъ какъ меня шпіоны извѣстили,
                       Что уничтожить думаетъ она
                       Послѣдній актъ парламента о вашихъ
                       Правахъ на тронъ, скрѣпленный королемъ.
                       Короче говоря -- близъ Сентъ-Альбана
                       Сошлись войска, сражались оба храбро,
                       Но равнодушье-ль Генриха, который
                       Воинственной супругой любовался,
                       Въ бойцахъ моихъ такъ охладило пылъ,
                       Побѣда-ли ея, иль страхъ особый,
                       Что Клиффорда жестокость имъ внушила
                       (Всѣмъ плѣнникамъ, гремѣлъ онъ: -- смерть и кровь!)
                       Не знаю, что тому причиной было --
                       Но мечъ враговъ какъ молнія сверкалъ,
                       У нашихъ же онъ дѣйствовалъ такъ вяло,
                       Какъ крылья совъ иль цѣпъ въ рукахъ лѣнивыхъ;
                       Казалось: бьютъ пріятелей слегка.
                       Ихъ ободрялъ я правотою дѣла,
                       Посулами большихъ наградъ и платы --
                       Напрасно все. Имъ не хотѣлось биться.
                       И выиграть сраженье не надѣясь,
                       Бѣжали мы, король -- къ своей супругѣ,
                       A Джорджъ -- вашъ братъ, я самъ и герцогъ Норфолькъ --
                       Съ возможною спѣшили быстротой
                       Соединиться съ вами, услыхавъ,
                       Что вы опять готовитесь къ сраженью.
  
                                           Эдуардъ.
  
                       A гдѣ же Норфолькъ, Уорикъ дорогой?
                       Бургундію когда покинулъ Джорджъ?
  
                                           Уорикъ.
  
                       Въ шести лишь миляхъ герцога войска,
                       Межъ тѣмъ отъ тетки вашей, герцогини
                       Бургундской, Джорджъ является съ войсками
                       На помощь вамъ въ столь бѣдственной войнѣ.
  
                                           Ричaрдъ.
  
                       Бѣда сильна, когда бѣжитъ самъ Уорикъ.
                       Слыхалъ не разъ: враговъ онъ славно гналъ,
                       Но не слыхалъ, чтобъ онъ бѣжалъ безславно.
  
                                           Уорикъ.
  
                       Безславнаго и нынѣ, Ричардъ, нѣтъ!
                       Увидишь: этой мощною рукою
                       У Генриха безвольнаго корону
                       Сорву съ чела и вырву грозный скипетръ --
                       Будь онъ въ бою отвагой такъ же славенъ,
                       Какъ мягкостью и благочестьемъ въ мирѣ.
  
                                           Ричардъ.
  
                       Я знаю, Уорикъ, не брани меня:
                       Сказалъ я изъ любви къ твоей же славѣ.
                       Но въ эти дни тревожные -- какъ быть?
                       Мы сбросимъ-ли сейчасъ стальныя латы
                       И, въ трауръ облеченные, по четкамъ
                       Начнемъ читать свои Ave Maria?
                       Иль мстительнымъ оружьемъ начертаемъ
                       Молитвы мы на шлемѣ y враговъ?
                       Коль быть тому -- скажите: да, и -- къ дѣлу.
  
                                           Уорикъ.
  
                       Для этого и отыскалъ васъ Уорикъ,
                       За тѣмъ пришелъ и братъ мой Монтэгю.
                       Теперь вниманье, лорды! Королева
                       Надменная и дерзкая -- въ союзѣ
                       Съ Нортумберлэндомъ,Клиффордомъ,а также
                       И съ птицами другими ихъ породы --
                       Изъ короля все лѣпитъ, какъ изъ воска.
                       Онъ поклялся вамъ передать престолъ,
                       Что внесено въ парламентскіе списки;
                       Теперь они спѣшатъ толпою въ Лондонъ
                       Для нарушенья акта клятвы и всего,
                       Что повредитъ Ланкастерскому дому.
                       Я думаю, ихъ силы -- тысячъ тридцать,
                       И если войско Норфолька, мое,
                       Друзья, которыхъ доблестный графъ Марчскій,
                       Межъ преданныхъ уэльцевъ ты найдешь --
                       Достигнутъ тысячъ двадцати пяти,
                       Тогда -- впередъ, идемъ на Лондонъ прямо.
                       Вновь сядемъ здѣсь на взмыленныхъ коней,
                       Воскликнемъ вновь: -- Рази врага! -- Но въ бѣгствѣ
                       Мы тыла вновь къ врагу не обратимъ.
  
                                           Ричардъ.
  
                       Вновь Уорика великаго я слышу.
                       Пусть тотъ зари не видитъ золотой,
                       Кто побѣжитъ, коль скажетъ Уорикъ: стой!
  
                                           Эдуaрдъ.
  
                       Твое плечо -- опора мнѣ, лордъ Уорикъ.
                       Погибнешь ты, чего не дай Господь --
                       И я паду, но да спасетъ насъ небо.
  
                                           Уорикъ.
  
                       Не Марчскій графъ, ты нынѣ -- герцогъ Іоркъ.
                       Ближайшая ступень -- престолъ англійскій,
                       Ты королемъ объявленъ всюду будешь,
                       Гдѣ мы пройдемъ. Кто шапку не подброситъ
                       Отъ радости -- заплатитъ головой.
                       Король нашъ Эдуардъ, отважный Ричардъ
                       И Монтэгю -- мечтать о славѣ полно!
                       Трубить походъ и къ дѣлу мы приступимъ.
  
                                           Ричардъ.
  
                       Будь y тебя стальное сердце, Клиффордъ,
                       Какъ ты его кремневымъ показалъ
                       Въ дѣлахъ твоихъ -- я все же и тогда
                       Пронжу его, иль дамъ свое въ обмѣнъ.
  
                                           Эдуардъ.
  
                       Трубите сборъ! Богъ и святой Георгій!
  

Входшпъ гонецъ.

  
                                           Уорикъ.
  
                       Какая вѣсть?
  
                                           Гонецъ.
  
                                           Лордъ Норфолькъ извѣщаетъ,
                       Что королева съ сильнымъ войскомъ близко.
                       Онъ проситъ васъ скорѣй принять рѣшенье.
  
                                           Уорикъ.
  
                       Какъ подошло! Итакъ, бойцы, впередъ!

(Уходятъ).

[]

СЦЕНА II.

Передъ Іоркомъ.

Трубы. Входятъ король, королева, принцъ Уэльскій, Клиффордъ и Нортумберлэндъ съ войсками.

                                           Королева.
  
                       Привѣтствуемъ васъ въ Іоркѣ, государь.
                       Вотъ голова заклятаго врага,
                       Желавшаго надѣть корону вашу;
                       Вамъ этотъ видъ не веселитъ-ли сердце?
  
                                           Корол ь.
  
                       Какъ видъ скалы -- пловца передъ крушеньемъ,
                       Онъ угнетаетъ душу. Удержи
                       Возмездіе, о Боже! Я невиненъ,
                       Безъ умысла я клятву преступилъ.
  
                                           Клиффордъ.
  
                       Тутъ, государь, избытокъ снисхожденья
                       И жалости опасной -- неумѣстенъ.
                       Взоръ ласковый кому бросаютъ львы?
                       Тому-ли, кто ихъ гонитъ изъ пещеры?
                       Медвѣдь чью руку лижетъ? Вѣдь не ту,
                       Что медвѣжатъ открыто похищаетъ.
                       Кого змѣя смертельно не ужалитъ?
                       Не тѣхъ, кто на нее ступилъ ногой.
                       Малѣйшій червь, обороняясь, вьется,
                       И голуби изъ-за птенцовъ дерутся.
                       Іоркъ въ честолюбьи мѣтилъ на вѣнецъ.
                       Ты улыбался, онъ же брови хмурилъ,
                       Онъ -- герцогъ -- прочилъ сына въ короли,
                       Любя свой родъ, хотѣлъ его возвысить,
                       A ты -- король, благословенный сыномъ,
                       Его лишить наслѣдства согласился,
                       Явивъ себя нелюбящимъ отцомъ.
                       Тварь несмышленная дѣтей питаетъ;
                       Хотя страшитъ ихъ обликъ человѣка --
                       Кто не видалъ, какъ птицы защищаютъ
                       Птенцовъ своихъ при помощи тѣхъ крыльевъ,
                       Которыя для бѣгства служатъ имъ,
                       И бьются съ тѣмъ, кто лѣзетъ въ ихъ гнѣздо,
                       Жизнь отдаютъ дѣтенышей спасая.
                       Стыдись! Бери въ примѣръ ихъ, государь.
                       Не грустно-ль, еслибъ юноша достойный --
                       Виной отца, лишенный правъ наслѣдства,
                       Сказалъ потомъ ребенку своему: --
                       Что прадѣдъ твой и дѣдъ пріобрѣли --
                       Отецъ мой все миролюбиво отдалъ.
                       Какой позоръ! На юношу взгляните,
                       Пусть мужественный ликъ его, сулящій
                       Ему успѣхъ -- вамъ сердце укрѣпитъ,
                       Чтобъ для него спасли вы достоянье.
  
                                           Король.
  
                       Ты рѣчь держалъ краснорѣчиво, Клиффордъ,
                       И доводомъ ее скрѣпляешь сильнымъ,
                       Но ты ужели, Клиффордъ, не слыхалъ,
                       Что въ прокъ нейдетъ -- нажитое неправдой?
                       И счастливъ ли бываетъ сынъ, коль скоро
                       Идетъ отецъ наживы ради въ адъ?
                       Я добрыя дѣла оставлю сыну.
                       Когда-бъ лишь ихъ мнѣ завѣщалъ отецъ!
                       За прочее мы слишкомъ много платимъ,
                       Хранить его -- заботы большей стоитъ,
                       Чѣмъ радости приноситъ обладанье.
                       Братъ Іоркъ! Друзья твои не знаютъ, какъ
                       Здѣсь голову твою мнѣ видѣть горько!
  
                                           Королева.
  
                       Воспряньте духомъ! Близокъ непріятель,
                       Сторонниковъ смутитъ такая слабость.
                       Вы доблестному сыну обѣщали
                       Дать рыцарство. Такъ обнажите мечъ.
                       Принцъ, преклони колѣна.
  
                                           Король.
  
                                                     Эдуардъ
                       Плантагенетъ, встань рыцаремъ, и помни:
                       Мечъ обнажай за правду лишь одну.
  
                                           Принцъ.
  
                       Съ соизволенья вашего, родитель
                       Державный мой, я, какъ наслѣдникъ трона,
                       Мечъ обнажу, чтобъ на смерть биться имъ.
  
                                           Клиффордъ.
  
                       Такая рѣчь приличествуетъ принцу.
  

Входитъ гонецъ.

  
                                           Гонецъ.
  
                       Державные вожди, готовьтесь къ бою.
                       Съ отрядомъ въ тридцать тысячъ человѣкъ --
                       Чтобъ Іорка поддержать -- подходитъ Уорикъ,
                       И въ городахъ его провозглашаетъ
                       Онъ королемъ на всемъ пути. Примкнули
                       Къ нимъ многіе. Готовьтесь. Близокъ врагъ.
  
                                           Клиффордъ.
  
                       Вы, государь, оставьте поле. Въ ваше
                       Отсутствіе счастливѣй королева.
  
                                           Королева.
  
                       Насъ предоставь ты нашей же судьбѣ.
  
                                           Король.
  
                       Но -- общая она, и я останусь.
  
                                           Нортумберлэндъ.
  
                       Тогда въ бою участіе примите.
  
                                           Принцъ.
  
                       Мой царственный отецъ, ободри лордовъ,
                       Одушеви все войско и воскликни,
                       Мечъ обнаживъ: Святой Георгій! въ бой!
  

Маршъ. Входятъ Эдуардъ, Джорджъ, Ричардъ, Уорикъ, Норфолькъ, Монтэгю и войско.

  
                                           Эдуapдъ.
  
                       Клятвопреступный Генрихъ, на колѣняхъ
                       О милости моли, отдай корону.
                       Иль испытать судьбу ты хочешь въ битвѣ?
  
                                           Королева.
  
                       Своихъ позорь, заносчивый мальчишка!
                       Пристало ли такъ нагло говорить
                       Тебѣ съ твоимъ законнымъ государемъ?
  
                                           Эдуардъ.
  
                       Я -- государь и онъ склониться долженъ,
                       Меня онъ самъ наслѣдникомъ назначилъ.
                       Нарушена та клятва, я слыхалъ
                       Вы -- истинный король, хотя корону
                       И носитъ онъ -- заставили его
                       Составить актъ въ парламентѣ, которымъ
                       Я вычеркнутъ и вписанъ сынъ его.
  
                                           Клиффордъ.
  
                       Такъ слѣдуетъ: вѣдь сынъ -- отцу наслѣдникъ.
  
                                           Ричардъ.
  
  
                       Ты здѣсь, мясникъ? Я говорить не въ силахъ!
  
                                           Клиффордъ.
  
                       Я здѣсь, горбунъ, готовъ я дать отвѣтъ
                       Тебѣ и всѣмъ подобнымъ наглецамъ.
  
                                           Ричардъ.
  
                       Тобою, да? убитъ былъ юный Рутлэндъ?
  
                                           Клиффордъ.
  
                       И старый Іоркъ, но недоволенъ я.
  
                                           Ричардъ.
  
                       Скорѣе въ бой, во имя Бога, лорды.
  
                                           Уорикъ.
  
                       Чтожъ, Генрихъ? Ты корону уступаешь?
  
                                           Королева.
  
                       Туда же ты, длиноязычный Уорикъ?
                       Въ сраженіи при Сентъ-Альбанѣ ноги
                       Ты въ ходъ пустилъ успѣшнѣе, чѣмъ руки.
  
                                           Уорикъ.
  
                       Тамъ я бѣжалъ, a нынѣ -- твой чередъ.
  
                                           Клиффордъ.
  
                       Такъ говорилъ ты раньше, но бѣжалъ.
  
                                           Уорикъ.
  
                       Тому виной -- не Клиффорда отвага.
  
                                           Нортумберлэндъ.
  
                       И не твоя. Не то бы ты остался.
  
                                           Ричардъ.
  
                       Нортумберлэндъ, тебя я почитаю;
                       Оставь переговоры, въ сердцѣ мщенье
                       Едва сдержать могу, чтобъ не постигло
                       Дѣтоубійцу Клиффорда оно.
  
                                           Клиффордъ.
  
                       Иль твой отецъ, убитый мной -- дитя?
  
                                           Ричардъ.
  
                       Его убилъ предательски, трусливо,
                       Какъ Рутлэнда ты юнаго убилъ.
                       Но каяться въ томъ будешь до заката.
  
                                           Король.
  
                       Довольно; слово предоставьте мнѣ.
  
                                           Королева.
  
                       Имъ вызовъ брось, не то -- сомкни уста.
  
                                           Король.
  
                       Мнѣ говорить, прошу я, не препятствуй,
                       Я, какъ король, на то имѣю право.
  
                                           Клиффордъ.
  
                       Но вызвавшей собранье это ранѣ
                       Рѣчами не помочь, молчите лучше.
  
                                           Ричардъ.
  
                       Тогда, палачъ, оружье обнажи!
                       Создателемъ клянусь, я убѣжденъ,
                       Что на словахъ -- все Клиффорда геройство.
  
                                           Эдуардъ.
  
                       Вернешь права мнѣ, Генрихъ, или нѣтъ?
                       Вѣдь тысячамъ людей, поѣвшихъ утромъ,
                       Отвѣдать пищи больше не придется,
                       Когда вѣнецъ ты не уступишь мнѣ.
  
                                           Уорикъ.
  
                       На голову твою падетъ ихъ кровь.
                       За справедливость Іоркъ вооружился.
  
                                           Принцъ.
  
                       Коль правда все, что правдой ты считаешь,--
                       Неправды нѣтъ: все въ мірѣ -- справедливость.
  
                                           Ричардъ.
  
                       Кому бы ты не приходился сыномъ,
                       Мать на лицо. Языкъ твой -- материнскій.
  
                                           Королева.
  
                       Ты ни съ отцомъ, ни съ матерью не схожъ,
                       Чудовищный уродъ; отмѣченъ рокомъ,
                       Чтобъ сторонились люди, какъ отъ жабы,
                       Иль ящерицъ зловредныхъ -- отъ тебя.
  
                                           Ричардъ.
  
                       Прикрытое англійской позолотой,
                       Неаполя желѣзо! Твой отецъ
                       Король такой же, какъ проливы -- море.
                       Не стыдно ль, зная родъ свой -- выдавать
                       Въ рѣчахъ своихъ низкорожденность сердца?
  
                                           Эдуардъ.
  
                       Кронъ тысячу я дамъ за жгутъ соломы,
                       Чтобъ привести къ сознанью эту тварь.
                       Прекраснѣе, чѣмъ ты, была Елена,
                       Хотя твой мужъ быть можетъ Менелай,
                       Но братъ Агамемнона вѣроломной
                       Женой своей такъ не былъ оскорбленъ,
                       Какъ Генрихъ, нашъ король -- тобою.
                       Отецъ его среди земли французской
                       Торжествовалъ побѣду, усмирилъ
                       Онъ короля и побѣдилъ дофина;
                       И заключи твой мужъ союзъ достойный --
                       Донынѣ бы онъ славу сохранилъ.
                       Но нищую когда онъ взялъ на ложе,
                       Лишь бѣдняка отца ея почтивъ,
                       То изъ-за солнца ливень разразился,
                       Унесшій всѣ французскія побѣды
                       И вызвавшій мятежъ противъ него.
                       Не гордость ли твоя рождаетъ смуту?
                       Будь мягче ты -- дремало-бъ наше право,
                       И кроткаго монарха сожалѣя,
                       Отсрочили-бъ мы наши притязанья.
  
                                           Джорджъ.
  
                       Весну твою подъ нашимъ солнцемъ видя,
                       Отъ лѣта же не получивъ плодовъ --
                       Подсѣкли мы твой корень чужеядный.
                       Хотя топоръ поранилъ также насъ,
                       Но знай, что мы не прекратимъ ударовъ,
                       Пока тебя не срубимъ или кровью
                       Своею мы твой ростъ не оросимъ.
  
                                           Эдуардъ.
  
                       Рѣшился я: тебѣ бросаю вызовъ,
                       Переговоровъ слушать не желаю,
                       Ты говорить мѣшаешь королю.
                       Трубите сборъ! И взвейте стягъ кровавый,
                       Мы побѣдимъ или падемъ со славой.
  
                                           Королева.
  
                       Стой, Эдуардъ!
  
                                           Эдуардъ.
  
                                           Ждать не хочу я долѣ,
                       Пусть тысячи падутъ сегодня въ полѣ.

(Уходятъ).

  

СЦЕНА III.

Поле сраженія между Тоутомъ и Сакстономъ въ Іоркшайрѣ.

Тревога. Битва. Входитъ Уорикъ.

                                           Уорикъ.
  
                       Измученный, какъ скороходъ отъ бѣга,
                       Прилягу здѣсь, чтобъ перевесть дыханье.
                       Удары нанося и получая,
                       Растратилъ я всю крѣпость мышцъ моихъ,
                       И мщенью вопреки -- мнѣ отдыхъ нуженъ.
  

Вбѣгаетъ Эдуардъ.

  
                                           Эдуардъ.
  
                       Смерть, порази, иль, небо, улыбнись!
                       Мрачна земля, мое затмилось солнце!
  
                                           Уорикъ.
  
                       Ну, что, милордъ? Какъ дѣло? Есть надежда?
  

Входить Джорджъ.

  
                                           Джорджъ.
  
                       Погибло дѣло и надежда наша --
                       Отчаянье. Разстроены ряды,
                       Насъ гибель ждетъ. Куда бѣжать, скажите?
  
                                           Эдуардъ.
  
                       Зачѣмъ бѣжать? Они на крыльяхъ мчатся;
                       Мы, ослабѣвъ, погони не избѣгнемъ.
  

Входитъ Ричaрдъ.

  
                                           Ричардъ.
  
                       О, почему ты удалился, Уорикъ?
                       Своею кровью землю напоилъ
                       Твой братъ, сраженный Клиффорда мечомъ,
                       И посреди предсмертныхъ мукъ взывалъ онъ --
                       Такъ издали зловѣщій стонъ мы слышимъ:
                       -- Отмщенье, Уорикъ, смерть мою отмсти!;--
                       И подъ ногами вражескихъ коней,
                       Окрасившихъ въ его крови копыта,
                       Духъ испустилъ нашъ рыцарь благородный.
  
                                           Уорикъ.
  
                       Пускай земля упьется нашей кровью!
                       Убью коня, я не хочу бѣжать.
                       Чтожъ мы стоимъ и плачемъ, словно жены,
                       Покуда врагъ свирѣпствуетъ вокругъ,
                       И смотримъ такъ, какъ будто для забавы
                       Трагедію актеры представляютъ?
                       Здѣсь на колѣняхъ Господу клянусь --
                       Не отдохну, не успокоюсь я,
                       Покуда смерть мнѣ очи не закроетъ,
                       Иль полной мѣрой я не отомщу.
  
                                           Эдуардъ.
  
                       И я съ тобой склоню колѣна, Уорикъ.
                       Я въ клятвѣ духъ съ твоимъ соединю.
                       И прежде чѣмъ съ лица земли холодной
                       Я поднимусь,-- къ Тебѣ съ мольбою руки
                       И взоры я и сердце обращаю.
                       Ты королей возносишь и свергаешь.
                       Когда на то Твоя Святая воля,
                       Чтобъ сталъ мой прахъ добычею враговъ --
                       Отверзи мнѣ небесныя врата
                       И съ милостью мой грѣшный духъ прими.
                       Простимся же до новой встрѣчи, лорды.
                       Гдѣ ни случись -- тутъ на землѣ иль въ небѣ.
  
                                           Ричардъ.
  
                       Дай руку, братъ! Тебя, о милый Уорикъ,
                       Дозволь обнять усталыми руками.
                       Не знавшій слезъ -- и я скорблю, что губитъ
                       Безвременно зима нашъ цвѣтъ весенній.
  
                                           Уорикъ.
  
                       Впередъ! Впередъ! Привѣтъ послѣдній лорды!
  
                                           Джорджъ.
  
                       Итакъ идемъ къ отрядамъ нашимъ вмѣстѣ.
                       Пускай бѣгутъ -- кто не желаетъ биться;
                       Оставшихся опорой будемъ звать
                       И въ случаѣ побѣды наградимъ ихъ
                       Мы, какъ героевъ олимпійскихъ игръ.
                       Пусть это всѣхъ упавшій духъ подниметъ.
                       Надежда есть на жизнь и на побѣду,
                       Не медлите и съизнова ударимъ.

(Уходятъ).

[]

  

СЦЕНА IV.

Другая часть поля.

Входятъ Ричардъ и Клиффордъ.

                                           Ричардъ.
  
                       Ты, Клиффордъ, здѣсь одинъ передо мной,
                       Вотъ этою рукою -- мстить за Іорка,
                       За Рутлэнда -- другою я готовъ,
                       Будь защищенъ ты мѣдною стѣною.
  
                                           Клиффордъ.
  
                       Да, Ричардъ, я одинъ передъ тобой,
                       Вотъ та рука, что Іорка поразила,
                       A Рутлэнда другою я убилъ,
                       И сердце вотъ -- счастливое ихъ смертью;
                       Оно рукамъ, убившимъ y тебя
                       Отца и брата -- мужество внушаетъ
                       Покончить и съ тобою. Берегись.
  

Сражаются. Входитъ Уорикъ,Клиффордъ бѣжитъ.

  
                                           Ричардъ.
  
                       Нѣтъ, Уорикъ, звѣря ты намѣть другого,
                       A этотъ волкъ затравленъ будетъ мной.

(Уходитъ).

[]

  

СЦЕНА V.

Другая часть поля.

Тревога. Входитъ король.

                                           Король.
  
                       Подходитъ бой на утреннюю битву,
                       Гдѣ тающая мгла ведетъ борьбу
                       Съ сіяньемъ дня, которое ростетъ.
                       Въ подобный часъ пастухъ, на пальцы дуя,
                       Не назоветъ его ни днемъ, ни ночью.
                       То мчится бой въ ту сторону, какъ море,
                       Гонимое приливомъ противъ вѣтра,
                       То въ эту мчится, словно то же море,
                       Когда его обратно гонитъ вѣтеръ.
                       Порой -- волна, порой осилитъ вѣтеръ.
                       То перевѣсъ за тѣмъ, то за другимъ,
                       И грудь о грудь изъ-за побѣды бьются
                       Тотъ и другой, a все жъ не побѣдилъ
                       Еще и никто и не былъ побѣжденнымъ:
                       Такъ въ битвѣ злой равны обоихъ силы.
                       На холмикѣ присяду здѣсь. Кому
                       Судилъ Господь -- за тѣмъ побѣда будетъ
                       Я Клиффордомъ и Маргаритой прогнанъ
                       Былъ изъ рядовъ; они клянутся оба,
                       Что безъ меня удачнѣй ихъ дѣла.
                       О, еслибъ мнѣ Господь послалъ кончину!
                       Здѣсь на землѣ -- одна печаль и горе.
                       О, Господи, вотъ счастье было-бъ въ жизни
                       Быть пастухомъ простымъ! И сидя здѣсь,
                       По солнечнымъ часамъ, что если-бъ мною
                       Устроены -- я съ точностью слѣдилъ бы,
                       Какъ слѣдуютъ минуты за минутой,
                       И сколько ихъ составятъ полный часъ,
                       И сколько день въ себѣ часовъ вмѣщаетъ
                       И сколько дней заключено въ году,
                       И сколько лѣтъ для жизни нужно людямъ.
                       A счетъ сведя, я раздѣлилъ бы время:
                       Вотъ столько-то часовъ пасу я стадо,
                       Вотъ столько-то часовъ я отдыхаю,
                       Вотъ столько-то часовъ -- на созерцанье,
                       Вотъ столько-то часовъ -- мнѣ для забавы,
                       Вотъ столько дней какъ въ тягости овечки,
                       Чрезъ столько-то недѣль онѣ ягнятся;
                       И столько ждать до стрижки ихъ ягнятъ.
                       Такъ протекли-бъ дни, мѣсяцы и годы,
                       Согласно цѣли имъ опредѣленной,
                       И привели-бъ къ могилѣ сѣдину.
                       Какъ сладостна была бы эта жизнь!
                       Не слаще ли боярышника тѣнь
                       Для пастуховъ, стада свои пасущихъ,
                       Чѣмъ балдахинъ расшитый -- для монарховъ,
                       Страшащихся ихъ подданныхъ измѣны?
                       Пріятнѣе тысячу кратъ она.
                       И пища пастуха -- творогъ домашній,
                       И жидкое питье изъ фляги прямо,
                       Въ тѣни деревъ его обычный сонъ,
                       Все, чѣмъ спокойно пользуется онъ --
                       Не выше ли всѣхъ лакомствъ королевскихъ,
                       И винъ, разлитыхъ въ кубки золотые?
                       Затѣйливаго ложа, гдѣ заботы
                       Съ измѣною и недовѣрьемъ -- стражи?
  

Тревога. Входитъ сынъ, убившій своего отца. Онъ несетъ трупъ его.

  
                                           Сынъ.
  
                       Плохъ вѣтеръ тотъ, что безполезенъ людямъ.
                       Вотъ человѣкъ, убитый мною въ схваткѣ,
                       Онъ можетъ быть имѣетъ кронъ запасъ?
                       Я, обобравъ его благополучно,
                       До вечера отдамъ, пожалуй, деньги
                       И жизнь мою кому-нибудь другому,
                       Какъ отдалъ мнѣ ихъ мертвый. Кто же онъ?
                       Черты отца! О, Боже, я случайно
                       Убилъ отца! Тѣ дни, что порождаютъ
                       Дѣла такія -- намъ они ужасны!
                       Изъ Лондона ведетъ меня король,
                       Отецъ же мой, какъ Уорику подвластный,
                       За Іорка сталъ, по волѣ господина,
                       И я, кому онъ жизнь когда-то далъ --
                       Лишилъ его моей рукою жизни!
                       Прости, Господь, вѣдь я не зналъ, что дѣлалъ;
                       Прости, отецъ, я не узналъ тебя.
                       Кровавый слѣдъ пусть эти слезы смоютъ,
                       Я замолчу и дамъ излиться имъ.
  
                                           Король.
  
                       Ужасный видъ! Кровавая година!
                       Покуда львы за логовище бьются,
                       Отъ ихъ вражды бѣда невиннымъ овцамъ.
                       Несчастный, плачь, заплачу я съ тобой.
                       Какъ отъ войны междоусобной -- очи
                       Пускай ослѣпнутъ, сердце разорвется!
  

Входитъ отецъ, убившій сына, неся трупъ его.

  
                                           Отецъ.
  
                       Упорно мнѣ сопротивлялся ты;
                       Есть золото, тогда отдай его,
                       Его купилъ я сотнею ударовъ.
                       Но погляжу: врага-ли это ликъ?
                       Нѣтъ, нѣтъ, о нѣтъ! Единственный мой сынъ!
                       О, если жизнь въ тебѣ еще осталась --
                       Открой глаза, смотри какой потокъ,
                       Гонимый бурей сердца -- изливаю
                       На раны я, смертельныя для сердца
                       И глазъ моихъ. Будь милостивъ, о Боже,
                       Къ злосчастнымъ днямъ. Какія злодѣянья,
                       Чудовищно кровавыя ошибки --
                       Вседневно споръ смертельный порождаетъ!
                       Мой сынъ, тебѣ далъ жизнь я слишкомъ рано,
                       И отнялъ жизнь я эту слишкомъ поздно.
  
                                           Король.
  
                       За скорбью -- скорбь, она превыше мѣры.
                       О, смерть моя, имъ положи конецъ.
                       О, сжальтесь, сжальтесь, небеса благія!
                       Въ лицѣ его -- цвѣта обѣихъ розъ,
                       Цвѣта домовъ враждебныхъ роковые.
                       Одна изъ нихъ подобна алой крови,
                       Другая -- блѣдность щекъ напоминаетъ.
                       Увянь одна, чтобъ разцвѣла другая.
                       Продлится споръ -- увянетъ много жизней.
  
                                           Сынъ.
  
                       Какъ мать моя на смерть отца посмотритъ?
                       Съ ней никогда она не примирится.
  
                                           Отецъ.
  
                       Какъ будетъ лить потоки слезъ жена,
                       Со смертью сына ей не примириться.
  
                                           Король.
  
                       Какъ проклянетъ монарха вся страна!
                       Съ нимъ никогда она не примирится.
  
                                           Сынъ.
  
                       Когда же сынъ такъ объ отцѣ грустилъ?
  
                                           Отецъ.
  
                       Когда отецъ такъ горевалъ о сынѣ?
  
                                           Король.
  
                       Когда король такъ за народъ скорбѣлъ?
                       Ужасна ваша скорбь, моя -- ужаснѣй.
  
                                           Сынъ.
  
                       Возьму тебя, чтобъ выплакаться вволю.

(Уноситъ тѣло).

  
                                           Отецъ.
  
                       Мои объятья -- саванъ для тебя,
                       A сердце это -- для тебя могила,
                       Гдѣ образъ твой навѣки сохранится,
                       Мой вздохъ тяжелый: -- погребальный звонъ.
                       Оплачу я единственнаго сына
                       И совершу поминки, какъ Пріамъ,
                       Утратившій всѣхъ доблестныхъ сыновъ.
                       Возьму тебя. Пускай другіе бьются.
                       Кого не долженъ былъ -- я умертвилъ.

(Уходитъ, унося тѣло).

  
                                           Koроль.
  
                       Несчастные, удручены вы горемъ,
                       Но здѣсь король еще несчастнѣй васъ.
  

Тревога. Битва. Входятъ королева, принцъ u Экзетеръ.

  
                                           Принцъ.
  
  
                       Бѣги, отецъ! Бѣжали всѣ друзья.
                       Свирѣпствуетъ, какъ дикій быкъ, лордъ Уорикъ.
                       Смерть гонится за нами по-пятамъ.
  
                                           Королева.
  
                       Сѣвъ на коня, во весь опоръ поскачемъ
                       Мы къ Бервику. Здѣсь Эдуардъ и Ричардъ,
                       Подобные борзымъ, травящимъ зайца,
                       Со взорами, сверкающими гнѣвомъ,
                       Сжимая мечъ въ рукахъ окровавленныхъ --
                       Ужъ настигаютъ насъ. Итакъ, бѣжимъ.
  
                                           Экзетеръ.
  
                       Бѣжимъ скорѣй! Отмщенье -- съ ними вмѣстѣ.
                       Нѣтъ, возражать не время, поспѣшите.
                       Иль слѣдуйте за мной. Иду впередъ.
  
                                           Король.
  
                       Нѣтъ, Экзетеръ, возьми меня съ собой,
                       Не страшно мнѣ остаться, но люблю я
                       За королевой слѣдовать. Идемъ.

(Уходятъ).

  

СЦЕНА VI.

Другая часть поля.

Громкій барабанный бой. Входитъ Клиффордъ раненый.

                                           Клиффордъ.
  
                       Здѣсь догораетъ свѣточъ мой... Конецъ!
                       Пока горѣлъ -- онъ Генриху свѣтилъ.
                       Ланкастеръ, мнѣ страшнѣй твое паденье,
                       Чѣмъ разставанье съ тѣломъ -- для души.
                       Моя любовь и страхъ -- къ тебѣ немало
                       Друзей влекли, теперь звено распалось;
                       Всѣ Генриха покинутъ чтобъ усилить
                       Могущество заносчиваго Іорка.
                       Роится чернь, подобно лѣтнимъ мухамъ,
                       Всегда летятъ на солнце комары.
                       A Генриха враги подобны солнцу.
                       О еслибъ, Фебъ, ты огненныхъ коней
                       Не ввѣрилъ Фаэтону -- колесница
                       Твоя огнемъ не опалила-бъ землю.
                       И еслибъ, Генрихъ правилъ ты по царски
                       Какъ правили отецъ и дѣдъ твои,
                       Не уступая почвы дому Іорку --
                       Послѣ меня и многихъ тысячъ павшихъ
                       Въ странѣ бы вдовъ печальныхъ не осталось,
                       И мирно ты престоломъ бы владѣлъ.
                       Но плевелы въ теплѣ растутъ сильнѣй,
                       Разбойники -- смѣлѣй отъ снисхожденья.
                       Безсильна скорбь, неисцѣлимы раны,
                       Для бѣгства нѣтъ ни силы, ни путей,
                       Неумолимый врагъ не пощадитъ,
                       И отъ него не жду пощады. Воздухъ
                       Въ смертельныя мнѣ раны проникаетъ,
                       Я отъ потери крови ослабѣлъ.
                       Іоркъ,Ричардъ, Уорикъ, всѣ сюда! Я вашихъ
                       Отцовъ убилъ, разите грудь мою.

(Лишается чувствъ).

  

Тревога, отбой. Входятъ Эдуардъ, Ричардъ, Джорджъ, Монтэгю, Уорикъ и солдаты.

  
                                           Эдуардъ.
  
                       Милорды, отдохнемъ. Даруетъ отдыхъ
                       Удача намъ, да смѣнитъ ясный взоръ
                       Воинственно нахмуренныя брови.
                       Отрядовъ часть отправлена въ погоню
                       За королевой, алчущею крови.
                       И несмотря на то, что онъ -- король,
                       И кроткій Генрихъ ею увлеченъ.
                       Такъ, паруса вздувая, буйный вѣтеръ
                       Влечетъ корабль наперекоръ теченью.
                       Какъ скажете, бѣжалъ-ли съ ними Клиффордъ?
  
                                           Уорикъ.
  
                       Не можетъ быть, чтобъ онъ успѣлъ спастись.
                       Онъ вашимъ братомъ Ричардомъ -- я это
                       При немъ скажу -- отмѣченъ для могилы.
                       И гдѣ бы ни былъ,-- онъ навѣрно мертвъ.

(Клиффордъ стонетъ и умираетъ).

  
                                           Эдуардъ.
  
                       Чей духъ такъ тяжко съ тѣломъ разстается?
  
                                           Ричардъ.
  
                       Предсмертный стонъ -- какъ при разлукѣ съ жизнью.
  
                                           Эдуардъ.
  
                       Взгляни: -- кто онъ? Оконченъ бой; будь другомъ
                       Онъ иль врагомъ -- ему окажемъ жалость.
  
                                           Ричардъ.
  
                       Возьми обратно жалость: это Клиффордъ.
                       Тѣмъ не довольствуясь, что срѣзалъ вѣтвь
                       И Рутлэнда сгубилъ въ его расцвѣтѣ,
                       Убійственнымъ ножемъ подсѣкъ онъ корень,
                       Откуда отпрыскъ нѣжный исходилъ:
                       Имъ нашъ отецъ, державный Іоркъ, убитъ.
  
                                           Уорикъ.
  
                       Съ воротъ снимите голову отца,
                       Которую туда поставилъ Клиффордъ,
                       И голову его взамѣнъ поставьте.
                       Мы воздадимъ за мѣру той же мѣрой.
  
                                           Эдуардъ.
  
                       Сюда принесть зловѣщаго сыча,
                       Пророчившаго смерть и намъ, и близкимъ!
                       Его угрозы кончатся со смертью,
                       Языкъ его, вѣщавшій горе, смолкнетъ.

(Солдаты выносятъ тѣло).

  
                                           Уорикъ.
  
                       Я думаю, сознанья онъ лишенъ.
                       Отвѣть, ты видишь: кто передъ тобою?
                       Нѣтъ, смерти мгла затмила жизни лучъ,
                       Не можетъ онъ ни видѣть насъ, ни слышать.
  
                                           Ричардъ.
  
                       О, еслибъ могъ! Пожалуй можетъ онъ,
                       Изъ хитрости онъ только притворился,
                       Чтобъ избѣжать тѣхъ горькихъ издѣвательствъ,
                       Какимъ отца подвергъ онъ въ смертный часъ.
  
                                           Джорджъ.
  
                       Но если такъ,-- язви его словами.
  
                                           Ричардъ.
  
                       О милости проси, но -- тщетно, Клиффордъ.
  
                                           Эдуардъ.
  
                       Напраснымъ покаяньемъ кайся, Клиффордъ.
  
                                           Уорикъ.
  
                       Грѣхамъ своимъ придумай оправданья.
  
                                           Джорджъ.
  
                       A пытки мы придумали для нихъ.
  
                                           Ричардъ.
  
                       Любилъ ты Іорка, я же сынъ его.
  
                                           Эдуардъ.
  
                       Ты Рутлэнда жалѣлъ, a я -- тебя.
  
                                           Джорджъ.
  
                       Гдѣ воинъ Маргаретъ -- твоя защита?
  
                                           Уорикъ.
  
                       Они смѣются, Клиффордъ, проклинай.
  
                                           Ричардъ.
  
                       Ни одного проклятья? Плохо дѣло,
                       Когда друзей не можетъ Клиффордъ клясть,
                       Онъ, значитъ, мертвъ. Клянусь я, будь возможно
                       Цѣной руки его вернуть мнѣ къ жизни
                       На два часа, чтобъ насмѣяться вволю --
                       Одной рукой отсѣкъ бы я другую,
                       Чтобъ хлынувшею кровью задушило
                       Презрѣннаго, чьей жажды ненасытной
                       Не могъ ни Іоркъ, ни Рутлэндъ утолить.
  
                                           Уорикъ.
  
                       Да, умеръ онъ. Снять голову: поставить
                       Ее туда, гдѣ Іорка голова.
                       Теперь идемъ торжественно на Лондонъ,
                       Гдѣ Англіи корону примешь ты.
                       Во Францію затѣмъ поѣдетъ Уорикъ,
                       Чтобъ лэди Бону сватать для тебя.
                       Такъ свяжешь ты два эти государства,
                       A съ Франціей въ союзѣ -- намъ враги
                       Съ попытками оправиться -- не страшны,
                       Боль сильную не причинитъ ихъ жало,
                       Но ихъ жужжанье оскорбляетъ слухъ.
                       Сперва хочу коронованье видѣть,
                       Затѣмъ въ Бретань отправлюсь моремъ я,
                       Чтобъ вашъ союзъ устроить, государь.
  
                                           Эдуардъ.
  
                       Да будетъ все, какъ ты желаешь, Уорикъ.
                       Ты -- основанье моего престола,
                       Не предприму я дѣла никакого
                       Безъ твоего согласья и совѣта:
                       Братъ Ричардъ, вы -- отнынѣ герцогъ Глостеръ,
                       Вы -- Кларенсъ, Джорджъ. Со мною наравнѣ
                       Графъ Уорикъ всѣмъ распоряжаться будетъ.
  
                                           Ричардъ.
  
                       Я -- Кларенсомъ, пусть Глостеромъ онъ будетъ.
                       То герцогство -- ужъ слишкомъ роковое.
  
                                           Уорикъ.
  
                       Пустое разсужденье. Будешь, Ричардъ,
                       Ты Глостеромъ. Теперь скорѣе въ Лондонъ,
                       Чтобъ наконецъ вступить въ свои права.

(Уходятъ).

[]

  

ДѢЙСТВІЕ ЧЕТВЕРТОЕ.

СЦЕНА I.

Мѣсто для охоты на сѣверѣ Англіи.

Входятъ два лѣсныхъ сторожа съ самострѣлами въ рукахъ.

                                           1-ый сторожъ.
  
                       Постережемъ въ кустарникѣ густомъ,
                       Черезъ поляну здѣсь пройдутъ олени,
                       И главнаго изъ стада мы намѣтимъ
                       Укрывшись въ чащѣ.
  
                                           2-ой сторожъ.
  
                                                     Я взойду на холмъ,
                       Тогда стрѣлять обоимъ будетъ можно.
  
                                           1-ый сторожъ.
  
                       Нельзя. Звукъ самострѣла твоего
                       Спугнетъ ихъ всѣхъ и пропадетъ мой выстрѣлъ.
                       Мы въ лучшаго прицѣлимся отсюда,
                       A для того, чтобъ время шло скорѣй,
                       Я разскажу о томъ, что приключилось
                       Со мною здѣсь, на этомъ самомъ мѣстѣ.
  
                                           2-ой сторожъ.
  
                       Тамъ кто-то есть. Пусть прежде удалится.
  

Входитъ король Генрихъ переодѣтый, съ молитвенникомъ.

  
                                           Король.
  
                       Шотландію тайкомъ покинулъ я,
                       Чтобъ увидать страну мою съ любовью.
                       О, Генрихъ, Генрихъ, не твоя она.
                       Престолъ твой занятъ, скипетръ твой исторгнутъ,
                       И на челѣ святого міра нѣтъ.
                       Никто тебя не назоветъ монархомъ.
                       Просить о правосудіи не станетъ,
                       Никто къ твоей защитѣ не прибѣгнетъ.
                       Имъ помогу-ль, себѣ помочь не властный?
  
                                           1-ый сторожъ.
  
                       Вотъ звѣрь, чья шкура -- сторожу находка,
                       То бывшій нашъ король. Возьмемъ его.
  
                                           Король.
  
                       Тебѣ, о скорбь, объятья раскрываю:
                       По мнѣнью мудрецовъ -- исходъ мудрѣйшій.
  
                                           2-ой сторожъ.
  
                       Чтожъ медлить намъ? Возьмемъ его сейчасъ.
  
                                           1-ый сторожъ.
  
                       Повремени. Послушаемъ немного.
  
                                           Koроль.
  
                       Во Францію мой сынъ и королева
                       За помощью отправились. Туда-же
                       Отплылъ всесильный Уорикъ, чтобъ въ жены
                       Эдварду сватать короля сестру.
                       О королева бѣдная, и сынъ мой,
                       Вѣдь если такъ -- усилья ваши тщетны!
                       Краснорѣчивъ лордъ Уорикъ, a Людовикъ
                       На добрыя слова весьма податливъ.
                       Зато его и Маргарита можетъ,
                       Какъ жалости достойная, растрогать
                       И вздохами путь къ сердцу проложить,
                       Смягчить слезами каменное сердце.
                       Смягчится тигръ, ея страданья видя;
                       При жалобахъ ея, слезахъ горючихъ --
                       И самъ Неронъ почувствуетъ укоръ.
                       Но Уорикъ -- дать, она -- просить явилась,
                       Для Генриха вымаливая милость.
                       Межъ тѣмъ невѣсту ищетъ онъ Эдварду.
                       Она въ слезахъ промолвитъ: Генрихъ палъ!
                       A онъ съ улыбкой: Эдуардъ на царствѣ!
                       Несчастная тогда умолкнетъ въ горѣ,
                       Межъ тѣмъ какъ онъ изложитъ ихъ права,
                       Неправду сгладитъ, доводы найдетъ
                       Сильнѣйшіе и, короля съумѣвъ
                       Привлечь къ себѣ, руки сестры добьется
                       И помощи для короля Эдварда.
                       Такъ будетъ, Маргарита. Ты, бѣдняжка,
                       Останешься ни съ чѣмъ, какъ и была.
  
                                           2-ой сторожъ.
  
                       Кто ты -- о короляхъ и королевахъ
                       Толкующій?
  
                                           Король.
  
                                           Я больше, чѣмъ кажусь,
                       И менѣе того -- чѣмъ я рожденъ.
                       Я -- человѣкъ, быть меньше не могу;
                       Какъ люди всѣ, о короляхъ толкую.
  
                                           2-ой сторожъ.
  
                       Ты говоришь, какъ будто ты -- король.
  
                                           Король.
  
                       Да -- мысленно, и этого довольно.
  
                                           2-ой сторожъ.
  
                       Но если ты король -- гдѣ твой вѣнецъ?
  
                                           Король.
  
                       Не на челѣ, но въ сердцѣ, онъ не блещетъ
                       Алмазами индійскими; вѣнецъ мой --
                       Невидимый, довольствомъ онъ зовется,
                       И короли имъ рѣдко обладаютъ.
  
                                           2-ой сторожъ.
  
                       Но если вы увѣнчаны довольствомъ,
                       То со своимъ вѣнцомъ довольны будьте
                       Послѣдовать за нами. Полагаю,
                       Что вы -- король, низложенный Эдвардомъ.
                       A мы ему на вѣрность присягали
                       И задержать васъ, какъ врага, должны.
  
                                           Koроль.
  
                       A нарушать вамъ клятву не случалось?
  
                                           2-ой сторожъ.
  
                       Подобной -- нѣтъ. И впредь того не будетъ.
  
                                           Король.
  
                       Гдѣ жили вы, когда я былъ король?
  
                                           2-ой сторожъ.
  
                       Здѣсь, въ той странѣ, гдѣ и теперь живемъ.
  
                                           Король.
  
                       Я девяти лишь мѣсяцевъ отъ роду
                       Помазанъ былъ, и были королями
                       Отецъ и дѣдъ; вы присягали мнѣ
                       И вы не нарушали клятву?
  
                                           1-ый сторожъ.
  
                                                     Нѣтъ,
                       Мы подданными были вамъ, покуда
                       Вы -- королемъ.
  
                                           Король.
  
                                           Но развѣ умеръ я,
                       И развѣ не дышу я? Простаки!
                       Не знаете вы сами, въ чемъ клянетесь.
                       Смотрите: какъ пушинку я сдуваю
                       И вѣтеръ вновь несетъ ее ко мнѣ,
                       Послушную то моему дыханью,
                       То дуновенью вѣтра, уступить
                       Сильнѣйшему готовую всегда --
                       Такъ легковѣсны и простые люди.
                       Не нарушайте клятвы. Пусть во грѣхъ
                       Васъ не введу моей мольбою скромной.
                       Идемте же. Король покоренъ вамъ,
                       Вы будьте королями. Подчиняюсь.
  
                                           1-ый сторожъ.
  
                       Мы -- подданные короля Эдварда.
  
                                           Король.
  
                       Для Генриха вы также-бъ ими стали --
                       Займи онъ снова мѣсто Эдуарда.
  
                                           1-ый сторожъ,
  
                       Къ начальникамъ итти -- во имя Бога
                       И короля -- мы приглашаемъ васъ.
  
                                           Король.
  
                       Иду во имя бога, королю
                       Я вашему готовъ повиноваться;
                       Пусть Божью волю вашъ король творитъ.
                       Я этому смиренно покоряюсь

(Уходятъ).

[]

  

[]

СЦЕНА II.

Лондонъ. Покой во дворцѣ.

Король Эдуардъ, Глостеръ, Кларенсъ, лэди Грэй.

                                           Король Эдуардъ.
  
                       Братъ Глостеръ, въ битвѣ возлѣ Сентъ-Альбана
                       Мужъ этой лэди, сэръ Джонъ Грэй, убитъ.
                       Его помѣстья отнялъ побѣдитель,
                       Она же проситъ, чтобъ вернули ихъ,
                       Въ чемъ отказать по правдѣ мы не можемъ
                       Затѣмъ, что палъ ея супругъ достойный
                       За Іоркскій домъ сражаясь.
  
                                           Глостеръ.
  
                                                     Государь,
                       Вамъ слѣдуетъ уважить эту просьбу,
                       Безчестно въ томъ ей было-бъ отказать.
  
                                           Король Эдуардъ.
  
                       Конечно такъ. Но обождемъ.
  
                                           Глостеръ (Кларенсу).
  
                                                     Вотъ какъ!
                       Ей кое-что исполнить надо будетъ
                       Покуда онъ ея исполнитъ просьбу.
  
                                           Кларенсъ (Глостеру тихо).
  
                       Охотникъ ловкій! Что за нюхъ!
  
                                           Глостеръ.
  
                                                               Молчи!
  
                                           Король Эдуардъ.
  
                       Вдова, мы просьбу вашу разберемъ.
                       Зайдите вновь -- узнать рѣшенье наше.
  
                                           Лэди Грэй.
  
                       Нельзя мнѣ ждать, великій государь.
                       Прошу, теперь же дѣло разсудите.
                       Со всѣмъ, что вамъ постановить угодно --
                       Согласна я.
  
                                           Глостеръ (про себя).
  
                                           Ну, вдовушка, коль скоро
                       Тебѣ угодно то же, что ему --
                       Я за возвратъ земель тебѣ ручаюсь.
                       Держись, не то -- удара ожидай.
  
                                           Кларенсъ (ему).
  
                       Ей нечего бояться: лишь паденья.
  
                                           Глостеръ (ему).
  
                       Избави Богъ, ему оно на пользу.
  
                                           Король Эдуардъ.
  
                       Вдова, a сколько y тебя дѣтей?
  
                                           Кларенсъ (Глостеру).
  
                       Онъ y нея просить ребенка хочетъ.
  
                                           Глостеръ.
  
                       Побей меня, коль ей не дастъ онъ двухъ.
  
                                           Лэди Грэй.
  
                       Ихъ трое y меня, мой государь!
  
                                           Глостеръ (въ сторону).
  
                       Послушаешь его -- четыре будетъ.
  
                                           Король Эдуардъ.
  
                       Жаль было-бъ ихъ лишить земель отцовскихъ.
  
                                           Лэди Грэй.
  
                       Такъ сжальтесь, государь, верните земли.
  
                                           Король Эдуардъ.
  
                       Оставьте насъ, милорды. Испытаю
                       Я умъ вдовы.
  
                                           Глостеръ (про себя).
  
                                           Свободенъ оставайся
                       До той поры, какъ молодостью будешь
                       Оставленъ ты -- на жертву костылямъ.

(Отходитъ съ Кларепсомъ).

  
                                           Король Эдуардъ.
  
                       Дѣтей своихъ вы любите, милэди?
  
                                           Лэди Грэй.
  
                       Люблю я такъ же, какъ люблю себя.
  
                                           Король Эдуардъ.
  
                       Для блага ихъ вы сдѣлали бы много?
  
                                           Лэди Грэй.
  
                       Для блага ихъ перенесу страданье.
  
                                           Король Эдуардъ.
  
                       Добудьте имъ, для блага ихъ, помѣстья.
  
                                           Лэди Грэй.
  
                       За этимъ я къ вамъ, государь, явилась.
  
                                           Король Эдуардъ.
  
                       Я вамъ скажу, какъ можно ихъ добыть.
  
                                           Лэди Грэй.
  
                       Слугою вашей буду я навѣки.
  
                                           Король Эдуардъ.
  
                       Чѣмъ ты послужишь, если возвращу ихъ?
  
                                           Лэди Грэй.
  
                       Что повелите -- все исполню я.
  
                                           Король Эдуардъ.
  
                       Откажешься мою исполнить просьбу.
  
                                           Лэди Грэй.
  
                       Не откажу, когда могу исполнить.
  
                                           Король Эдуардъ.
  
                       Что попрошу -- исполнить можешь ты.
  
                                           Лэди Грэй.
  
                       Все сдѣлаю, что скажетъ ваша милость.
  
                                           Глостеръ (Кларенсу).
  
                       Тѣснить ее, a дождь пробьетъ и мраморъ.
  
                                           Кларенсъ (Глостеру).
  
                       Онъ -- что огонь; она, какъ воскъ, растаетъ.
  
                                           Лэди Грэй.
  
                       Чтожъ, государь, моя задача въ чемъ?
  
                                           Король Эдуардъ.
  
                       Она легка: лишь короля любить.
  
                                           Лэди Грэй.
  
                       Какъ подданной, тѣмъ легче мнѣ задача.
  
                                           Король Эдуардъ.
  
                       Тогда тебѣ я земли возвращу.
  
                                           Лэди Грэй.
  
                       Признательно откланяться спѣшу.
  
                                           Глостеръ (Кларенсу).
  
                       Торгъ заключенъ. Поклонъ его скрѣпляетъ.
  
                                           Король Эдуардъ.
  
                       Постой! Я разумѣлъ: плоды любви.
  
                                           Лэди Грэй.
  
                       И также я, мой добрый повелитель.
  
                                           Король Эдуардъ.
  
                       Въ другомъ лишь смыслѣ, опасаюсь я.
                       Какъ думаешь, какой любви я жажду?
  
                                           Лэди Грэй.
  
                       Любви по смерть, признательности скромной,
                       Молитвъ моихъ, такой любви, какую
                       Желаетъ и даруетъ добродѣтель.
  
                                           Король Эдуардъ.
  
                       Клянусь, не ту любовь я разумѣлъ.
  
                                           Лэди Грэй.
  
                       Тогда не то, что я, вы разумѣли.
  
                                           Король Эдуардъ.
  
                       Но мысль мою вы поняли отчасти?
  
                                           Лэди Грэй.
  
                       Коль поняла я вѣрно -- то по мысли
                       Мнѣ ваша цѣль не будетъ никогда.
  
                                           Король Эдуардъ.
  
                       Такъ знай: хочу взойти къ тебѣ на ложе.
  
                                           Лэди Грэй.
  
                       Такъ знайте: я скорѣй пойду въ тюрьму.
  
                                           Король Эдуардъ.
  
                       Тогда земель супруга не получишь.
  
                                           Лэди Грэй.
  
                       Пусть вдовья честь мнѣ будетъ достояньемъ,
                       Ея цѣной ихъ не хочу купить.
  
                                           Король Эдуардъ.
  
                       Но дѣтямъ ты обиду нанесешь.
  
                                           Лэди Грэй.
  
                       Вы имъ и мнѣ наносите обиду.
                       Но, государь, наклонность ваша къ шуткамъ
                       Не вяжется съ моей печальной просьбой,
                       Скажите мнѣ рѣшенье: да иль нѣтъ.
  
                                           Король Эдуардъ.
  
                       Да, если ты отвѣтишь: да на просьбу,
                       Нѣтъ, если ты на просьбу скажешь: нѣтъ.
  
                                           Лэди Грэй.
  
                       Нѣтъ, государь; ходатайству конецъ.
  
                                           Глостеръ. (Кларенсу).
  
                       Не по сердцу вдовѣ онъ. Хмуритъ брови.
  
                                           Кларенсъ (Глостеру).
  
                       Ухаживалъ ли кто столь неумѣло?
  
                                           Король Эдуардъ.
  
                       О скромности весь обликъ говоритъ,
                       Въ рѣчахъ ея умъ вижу несравненный,
                       Вѣнца достойны эти совершенства.
                       Такъ иль иначе королю она
                       Возлюбленной иль королевой будетъ.
                       Что еслибъ въ жены взялъ тебя король?
  
                                           Лэди Грэй.
  
                       Оно труднѣй на дѣлѣ, государь,
                       Чѣмъ на словахъ. Годна я для забавы,
                       Но въ королевы не гожусь совсѣмъ.
  
                                           Король Эдуардъ.
  
                       Я говорю не болѣе того,
                       Что думаю: моею будешь ты.
  
                                           Лэди Грэй.
  
                       И это -- больше, чѣмъ я дать могу:
                       Стою для королевы слишкомъ низко,
                       Наложницей же быть -- постыдно мнѣ.
  
                                           Король Эдуардъ.
  
                       Ты не лукавь. Сказалъ я: королевой.
  
                                           Лэди Грэй.
  
                       Вамъ, государь, покажется обиднымъ,
                       Когда мой сынъ васъ назоветъ отцомъ.
  
                                           Король Эдуардъ.
  
                       Не болѣе, чѣмъ еслибъ услыхала
                       Отъ дочерей моихъ ты слово: мать!
                       Вѣдь ты вдова и y тебя есть дѣти,
                       Я холостой, но также волей Божьей
                       Имѣю ихъ. Такъ что же? Это счастье --
                       Быть многихъ сыновей отцомъ. Ни слова
                       Не возражай. Ты будешь королевой.
  
                                           Глостеръ (Кларенсу).
  
                       Вотъ исповѣдь окончилъ духовникъ.
  
                                           Кларенсъ.
  
                       Духовникомъ изъ хитрости онъ сталъ.
  
                                           Король Эдуардъ.
  
                       Дивитесь вы бесѣдѣ нашей, братья?
  
                                           Глостеръ.
  
                       Онъ не плѣнилъ вдову. Она грустна.
  
                                           Король Эдуардъ.
  
                       Вы изумитесь, что ее я сваталъ?..
  
                                           Кларенсъ.
  
                       Кому, милордъ?
  
                                           Король Эдуардъ.
  
                                           Да самому себѣ.
  
                                           Глостеръ.
  
                       Вотъ было бы десятидневнымъ чудомъ.
  
                                           Кларенсъ.
  
                       Днемъ долѣе, чѣмъ длятся чудеса.
  
                                           Глостеръ.
  
                       Но это чудо было бы особымъ.
  
                                           Король Эдуардъ.
  
                       Ну, смѣйтесь, братья, говорю обоимъ,
                       Что просьбу о помѣстьяхъ я уважилъ.
  

Входитъ дворянинъ.

  
                                           Дворянинъ.
  
                       Мой государь, захваченъ врагъ вашъ Генрихъ,
                       И приведенъ къ воротамъ онъ, какъ плѣнникъ.
  
                                           Король Эдуардъ.
  
                       Препроводить его тотчасъ же въ Тоуэръ!
                       Идемте, братья, разспросить того,
                       Кѣмъ былъ онъ взятъ -- о томъ, какъ все случилось?
                       (Лэди Грэй). Идемъ. Почетъ ей окажите, лорды.

(Всѣ уходятъ, кромѣ Глостера).

  
                                           Глостеръ.
  
                       Для женщины онъ требуетъ почтенья!
                       Когда-бъ свой мозгъ и кости истощилъ онъ,
                       И произвесть не могъ вѣтвей надежныхъ,
                       Что станутъ между мной и золотымъ
                       Тѣмъ временемъ, котораго я жажду!
                       Но между мною и души желаньемъ --
                       (Распутный Эдуардъ въ счетъ не идетъ)
                       Еще есть Кларенсъ, Генрихъ, сынъ его,
                       A также -- ихъ возможное потомство;
                       Всѣ ранѣе меня займутъ мѣста.
                       Мой замыселъ мысль эта охлаждаетъ!
                       Но значитъ я о царствѣ лишь мечтаю;
                       Такъ человѣкъ стоитъ на мысѣ рвется
                       Онъ къ берегамъ далекимъ и желаетъ,
                       Чтобъ могъ поспѣть за взоромъ -- шагъ его,
                       Онъ проклинаетъ море, какъ преграду, --
                       И чтобъ пройти -- его исчерпать хочетъ.
                       Такъ о вѣнцѣ далекомъ я мечтаю,
                       Такъ я кляну преграды на пути;
                       Такъ говорю, что уничтожу ихъ,
                       Несбыточнымъ себя я обольщаю.
                       Взоръ слишкомъ быстръ и духъ самонадѣянъ,
                       Рука моя и силы -- имъ не равны.
                       Для Ричарда коль скоро царства нѣтъ --
                       Какую радость міръ ему доставитъ?
                       Найду ли рай въ объятьяхъ y красавицъ,
                       Украшу ль станъ одеждой дорогой,
                       Наружностью и рѣчью ихъ плѣняя?
                       Мысль жалкая! Несбыточнѣй она,
                       Чѣмъ достиженье двадцати коронъ.
                       Еще въ утробѣ матери любовью
                       Отвергнутъ я и съ тѣмъ, чтобъ сталъ я чуждъ
                       Ея законамъ нѣжнымъ, подкупила
                       Она природу слабую, чтобъ та
                       Свела мнѣ руку, словно вѣтвь сухую,
                       Уродливую гору взгромоздила
                       На спину мнѣ -- посмѣшище надъ тѣломъ,
                       Длины неровной ноги создала
                       И сдѣлала во всемъ несоразмѣрнымъ.
                       Я хаосу подобенъ,-- медвѣженку,
                       Что не умытъ и съ матерью не схожъ.
                       Ужели же любить меня возможно?
                       Чудовищно питать такую мысль.
                       Но если нѣтъ мнѣ радостей иныхъ
                       Какъ усмирять, господствовать надъ тѣми,
                       Которые красивѣе, чѣмъ я --
                       Найду я рай въ мечтаньяхъ о коронѣ.
                       Въ теченье жизни міръ мнѣ будетъ адомъ,
                       Покуда эту голову на тѣлѣ
                       Уродливомъ -- корона не вѣнчаетъ.
                       Но я не знаю, какъ добыть вѣнецъ?
                       Межъ нимъ и мною -- слишкомъ много жизней.
                       Въ лѣсу терновомъ такъ блуждаетъ путникъ:
                       Рветъ терніи и самъ истерзанъ ими,
                       Дороги ищетъ и теряетъ путь.
                       Не знаетъ онъ, какъ выйти на просторъ,
                       Но выхода отчаянно онъ ищетъ.
                       Такъ мучусь я, чтобъ захватить корону.
                       Но отъ мученій я освобожусь,
                       Иль топоромъ кровавымъ путь прочищу.
                       Я убивать съ улыбкою могу
                       И радость выражать при огорченьѣ,
                       Притворными слезами заливаться
                       И принимать любое выраженье.
                       Я погублю жертвъ больше, чѣмъ сирены,
                       И больше ихъ, чѣмъ василискъ, убью.
                       Я съ Несторомъ сравняюсь краснорѣчьемъ,
                       Удачнѣе схитрю я, чѣмъ Улиссъ,
                       Возьму другую Трою, какъ Синонъ,
                       Хамелеона превзойду цвѣтами,
                       Измѣнчивѣй Протея окажусь,
                       Маккіавель -- школяръ передъ мною.
                       Ужели съ этимъ не добыть вѣнца?
                       Будь дальше онъ -- я всежъ его добуду.

(Уходитъ).

[]

  

СЦЕНА III.

Франція. Покой во дворцѣ.

Трубы. Входятъ Людовикъ, французскій король, сестра его Бона со свитой. Людовикъ занимаетъ мѣсто, затѣмъ входятъ Маргарита, принцъ Эдуардъ и графъ Оксфордъ.

                                           Король Людовикъ (встаеая).
  
                       Достойнѣйшая королева, съ нами
                       Займи ты мѣсто рядомъ. Непристойно
                       По сану и рожденью твоему
                       Тебѣ стоять, когда сидитъ Людовикъ.
  
                                           Маргарита.
  
                       Нѣтъ, Франціи могучій государь,
                       Спустить должна свой парусъ Маргарита
                       И научиться тамъ повиноваться,
                       Гдѣ короли повелѣваютъ. Правда,
                       Была я королевой Альбіона
                       Въ дни золотые въ прошломъ, но злосчастье
                       Права мои попрало и меня
                       Низвергло въ прахъ, гдѣ пребывать должна я,
                       Мирясь съ моимъ смиреннымъ положеньемъ.
  
                                           Король Людовикъ.
  
                       Чѣмъ, королева, вызвано такое
                       Глубокое отчаянье?
  
                                           Маргарита.
  
                                           Причиной,
                       Которая мнѣ взоръ слезой туманитъ,
                       Мѣшаетъ рѣчи, сердце мнѣ гнететъ.
  
                                           Король Людовикъ.
  
                       Чтобъ ни было -- собою оставайся.
                       Сядь рядомъ съ нами, не склоняй чела

(сажаетъ ее съ собою)

                       Передъ ярмомъ фортуны. Да одержитъ
                       Безстрашный духъ побѣду надъ несчастьемъ.
                       Повѣдай, королева, скорбь твою:
                       Когда возможно -- облегчимъ ее.
  
                                           Mаргарита.
  
                       Упавшій духъ мой милостивымъ словомъ
                       Ты оживилъ и рѣчи далъ свободу.
                       Узнай, Людовикъ доблестный,-- мой Генрихъ,
                       Единственный, кого любила я --
                       Не государь онъ больше, но изгнанникъ,
                       Въ Шотландіи живущій. Эдуардъ,
                       Честолюбивый, гордый герцогъ Іоркскій.
                       Межъ тѣмъ престолъ и титулъ захватилъ,
                       Помазанника Божья, короля.
                       Вотъ почему въ печали Маргарита
                       И Генриха наслѣдникъ, принцъ Эдвардъ
                       Твоей защиты правосудной ищутъ.
                       Откажешься помочь -- конецъ надеждѣ,
                       Шотландія хотѣла-бъ, но не можетъ,
                       Совращены съ пути народъ и пэры,
                       Захвачена казна, войска бѣжали,
                       И насъ въ печальномъ положеньи видишь.
  
                                           Король Людовикъ.
  
                       О королева славная, снеси
                       Ты бурю терпѣливо, a покуда
                       Обдумаемъ, какъ укротить ее.
  
                                           Маргарита.
  
                       Чѣмъ дольше ждемъ -- тѣмъ врагъ сильнѣе станетъ.
  
                                           Король Людовикъ.
  
                       Чѣмъ дольше жду -- тѣмъ больше помогу я.
  
                                           Маргарита.
  
                       Нетерпѣлива истинная скорбь,
                       A вотъ сюда идетъ виновникъ скорби.
  

Входитъ Уорикъ со свитой.

  
                                           Король Людовикъ.
  
                       Кто смѣло такъ является предъ нами?
  
                                           Маргарита.
  
                       Графъ Уорикъ нашъ. Другъ лучшій Эдуарда.
  
                                           Король Людовикъ.
  
                       Добро пожаловать, отважный Уорикъ,
                       Что привело во Францію тебя?

(Сходитъ съ трона, Маргарита поднимается).

  
                                           Маргарита (про себя).
  
                       Вотъ поднялась вторая буря. Онъ
                       Повелѣваетъ вѣтромъ и теченьемъ.
  
                                           Уорикъ.
  
                       Король англійскій, славный Эдуардъ,
                       Мой государь и преданный твой другъ,
                       Черезъ меня съ любовью неподдѣльной
                       Шлетъ свой привѣтъ особѣ короля,
                       Затѣмъ съ тобой союза дружбы ищетъ,
                       И дружбу эту хочетъ онъ скрѣпить
                       Союзомъ брачнымъ, если удостоишь
                       Принцессу Бону, славную красой
                       И скромностью, сестру твою,-- отдать
                       Ты королю въ законныя супруги.
  
                                           Маргарита (про себя).
  
                       Удастся это -- нѣтъ надежды намъ.
  
                                           Уорикъ (Бонѣ).
  
                       Прекрасная принцесса, мой король
                       Мнѣ поручилъ -- коль скоро разрѣшите --
                       Поцѣловать смиренно вашу руку
                       И выразить любовь его словами.
                       Молва о васъ, черезъ посредство слуха,
                       Къ нему проникла въ сердце, водворивъ
                       Тамъ образъ вашъ и ваши совершенства.
  
                                           Маргарита.
  
                       Король Людовикъ, лэди Бона, раньше,
                       Чѣмъ Уорику отвѣтить -- мнѣ внимайте.
                       Не истинной любовью Эдуарда
                       Ихъ предложенье вызвано -- притворствомъ,
                       Которое исходитъ изъ нужды.
                       Нельзя тирану въ мирѣ править дома,
                       Союзниковъ могучихъ не имѣя
                       Въ чужихъ краяхъ. Что онъ тиранъ, понятно
                       Вотъ изъ того, что Генрихъ живъ еще,
                       A еслибъ онъ и умеръ -- предъ тобою
                       Принцъ Эдуардъ, наслѣдникъ короля.
                       Людовикъ, бракомъ этимъ и союзомъ
                       Не навлеки позора и бѣды.
                       Случается, что правятъ самозванцы,
                       Но правосуденъ Богъ и ихъ караетъ.
  
                                           Уорикъ.
  
                       О Маргарита злая!
  
                                           Принцъ.
  
                                           Почему
                       Не королева?
  
                                           Уорикъ.
  
                                                     Потому что Генрихъ --
                       Престола похититель и она --
                       Не королева, какъ и ты -- не принцъ.
  
                                           Оксфордъ.
  
                       Итакъ, графъ Уорикъ отрицаетъ также
                       Великаго Джонъ Гаунта, которымъ
                       Испаніи часть большая добыта,
                       И Генриха Четвертаго, чья мудрость
                       Служила для мудрѣйшихъ образцомъ.
                       Не признанъ имъ тогда и Генрихъ Пятый,
                       Всю Францію отважно покорившій.
                       A Генрихъ нашъ -- наслѣдникъ ихъ прямой.
  
                                           Уорикъ.
  
                       Рѣчь плавная, но что же не сказалъ ты,
                       Что съ Генрихомъ Шестымъ мы потеряли
                       Все то, что Генрихъ Пятый пріобрѣлъ?
                       Здѣсь предстоящихъ Франціи вельможъ
                       Ты насмѣшилъ бы. Что до родословной,
                       То шестьдесять два года -- краткій срокъ,
                       Чтобъ на престолъ права опредѣлились.
  
                                           Оксфордъ.
  
                       Какъ? противъ государя ты идешь,
                       Которому тридцать шесть лѣтъ служилъ,
                       И даже не краснѣешь при измѣнѣ?
  
                                           Уорикъ.
  
                       Ты, Оксфордъ, лишь за истину стоявшій,
                       Щитъ дѣлаешь для лжи изъ родословной?
                       Брось Генриха, за Эдуарда стань!
  
                                           Оксфордъ.
  
                       Стать за того, кѣмъ былъ несправедливо
                       Казненъ мой старшій братъ, лордъ Обрей Веръ?
                       И кѣмъ отецъ на склонѣ лѣтъ загубленъ,
                       Когда онъ былъ уже къ могилѣ близокъ?
                       Нѣтъ, Уорикъ, нѣтъ! Пока рукой владѣю,
                       Ланкастерамъ она поддержкой будетъ.
  
                                           Уорикъ.
  
                       Моя же -- Іоркамъ.
  
                                           Людовикъ.
  
                                           Королева, принцъ,
                       И Оксфордъ, просьбу нашу исполняя,
                       Благоволите отойти, покуда
                       Я съ Уорикомъ бесѣды не закончу.
  
                                           Маргарита.
  
                       Дай Богъ, чтобъ не былъ Уорика рѣчами
                       Онъ обольщенъ.

(Отходитъ съ принцемъ и Оксфордомъ).

  
                                           Король Людовикъ.
  
                                           По совѣсти скажи мнѣ:
                       Законный-ли король вашъ Эдуардъ?
                       Иначе мнѣ такой союзъ -- на гибель.
  
                                           Уорикъ.
  
                       Я именемъ и честью въ томъ ручаюсь.
  
                                           Король Людовикъ.
  
                       Любезенъ-ли онъ вашему народу?
  
                                           Уорикъ.
  
                       Тѣмъ болѣе, что Генрихъ былъ несчастливъ.
  
                                           Король Людовикъ.
  
                       Затѣмъ, оставя всякое притворство,
                       Скажи, насколько Бону любитъ онъ?
  
                                           Уорикъ.
  
                       Какъ подобаетъ королю такому;
                       Я слышалъ самъ: онъ говорилъ и клялся,
                       Что вѣчное растенье -- та любовь.
                       Питаетъ корень страсти -- добродѣтель,
                       Цвѣты и листья -- солнце красоты.
                       Не зависти, но только сожалѣнья
                       Достоинъ онъ, когда принцесса Бона
                       Не утолитъ страданія любви.
  
                                           Король Людовикъ.
  
                       Теперь, сестра, скажи твое рѣшенье.
  
                                           Бона.
  
                       Рѣшенье ваше будетъ и моимъ.
                       (Уорику). Но сознаюсь: о вашемъ королѣ,
                       О подвигахъ его слыхала я,
                       И этотъ слухъ склоняетъ умъ къ согласью.
  
                                           Король Людовикъ.
  
                       Тогда сестру отдамъ за Эдуарда.
                       Мы договоръ сейчасъ составимъ, Уорикъ,
                       И вдовью часть опредѣлимъ; она
                       Приданому ея должна равняться.
                       Приблизься, королева Маргарита,
                       Свидѣтельницей будь, что лэди Бону
                       Беретъ въ супруги Англіи король.
  
                                           Принцъ.
  
                       Нѣтъ, не король, a просто Эдуардъ.
  
                                           Маргарита.
  
                       Лукавый Уорикъ! Ты союзъ задумалъ,
                       Разстроившій ходатайство мое,
                       Людовикъ раньше Генриху былъ другъ.
  
                                           Король Людовикъ.
  
                       Онъ все же другъ ему и Маргаритѣ,
                       Но такъ какъ Эдуарда торжество
                       Доказываетъ слабость вашихъ правъ,
                       То не сдержать я вправѣ обѣщанье
                       О помощи -- вамъ данное сейчасъ,
                       Хотя готовъ я всякое вниманье
                       Вамъ оказать, какое въ вашемъ санѣ
                       Вамъ подобаетъ и съ моимъ -- совмѣстно.
  
                                           Уорикъ.
  
                       Въ Шотландіи живетъ спокойно Генрихъ,
                       Ничѣмъ онъ не владѣетъ, потому
                       И потерять онъ ничего не можетъ.
                       A что до васъ, въ прошедшемъ -- королевы,
                       Васъ поддержать способенъ вашъ отецъ,
                       Его бы вамъ, не Францію, тревожить.
  
                                           Маргарита.
  
                       Молчи, безстыдный Уорикъ! Горделиво
                       Ты королей возводишь и свергаешь.
                       Я не уйду, пока не обличу
                       Правдивыми слезами и рѣчами
                       Предъ королемъ твой замыселъ лукавый
                       И Эдуарда лживую любовь,
                       Вы оба съ нимъ -- одной породы птицы.

(За сценою звуки трубы).

  
                                           Король Людовикъ.
  
                       Тебѣ посланье, Уорикъ, или намъ.
  

Входить гонецъ.

  
                                           Гонецъ (Уорику).
  
                       Милордъ посолъ, вотъ письма вашимъ братомъ
                       Вамъ присланы, маркизомъ Монтэгю.
                       (Людовику). Вамъ, государь, отъ короля посланье.
                       (Маргаритѣ). Милэди,-- вамъ не знаю отъ кого.

(Всѣ читаютъ письма).

  
                                           Оксфордъ.
  
                       Я радъ, что королева улыбнулась,
                       Межъ тѣмъ какъ Уорикъ хмурится.
  
                                           Принцъ.
  
                                                               Людовикъ
                       Ногою топнулъ, словно обожгло
                       Его огнемъ. Все къ лучшему, надѣюсь.
  
                                           Король Людовикъ.
  
                       Какія вѣсти, Уорикъ? Королева?
  
                                           Маргарита.
  
                       Мои -- несутъ нежданно радость сердцу.
  
                                           Уорикъ.
  
                       Мои -- печаль и сердца недовольство.
  
                                           Король Людовикъ.
  
                       Какъ? Вашъ король обвѣнчанъ съ лэди Грей?
                       И съ тѣмъ, чтобъ свой и вашъ обманъ загладить,
                       Мнѣ шлетъ письмо, стараясь успокоить!
                       Такъ съ Франціей союза ищетъ онъ?
                       Какъ онъ посмѣлъ надъ нами такъ глумиться?
  
                                           Маргарита.
  
                       Я васъ предупреждала; таковы:
                       Въ любви -- Эдвардъ, a въ честности лордъ Уорикъ.
  
                                           Уорикъ.
  
                       Король французскій! Небомъ я клянусь,
                       Надеждою на райское блаженство --
                       Невиненъ я въ проступкѣ Эдуарда.
                       Онъ не король мнѣ болѣе: меня
                       Позоритъ онъ, себя -- еще сильнѣе,
                       Когда позоръ способенъ сознавать.
                       Забылъ-ли я, что ради дома Іорковъ,
                       Безвременно скончался мой отецъ?
                       Что онъ мою племянницу обидѣлъ?
                       Я Генриха лишилъ законныхъ правъ.
                       И вотъ за все вознагражденъ стыдомъ?
                       Позоръ -- ему; лишь чести я достоинъ.
                       Чтобъ честь вернуть, запятнанную имъ --
                       Его покинувъ, къ Генриху вернусь.
                       Прошедшее забудьте, королева,
                       Я вѣрный вамъ слуга отнынѣ буду,
                       Я отомщу обиду лэди Боны
                       И Генриху верну его престолъ.
  
                                           Маргарита.
  
                       Отъ словъ такихъ вражда любовью стала
                       Я прежнія обиды забываю
                       И радуюсь, что Генриху ты другъ.
  
                                           Уорикъ.
  
                       Я -- другъ ему, настолько вѣрный другъ,
                       Что если дать король намъ удостоитъ
                       Лишь небольшой, но избранный отрядъ --
                       Я высадиться въ Англіи берусь
                       И силою тирана низложить.
                       Не y жены себѣ найдетъ онъ помощь.
                       A Кларенсъ -- какъ я вижу изъ письма,
                       Готовъ отпасть отъ Эдуарда также
                       Зато, что похоть выше ставитъ тотъ,
                       Чѣмъ безопасность родины и силу.
  
                                           Бона.
  
                       Братъ, можешь ты за Бону отомстить
                       Лишь помощью несчастной королевѣ.
  
                                           Маргарита.
  
                       Прославленный король, какъ будетъ жить
                       Мой бѣдный Генрихъ, если ты ему
                       Въ отчаяньѣ глубокомъ не поможешь?
  
                                           Бона.
  
                       Обижена я съ королевой вмѣстѣ.
  
                                           Уорикъ.
  
                       И также я, прекрасная принцесса.
  
                                           Король Людовикъ.
  
                       И я -- съ тобой, и съ ней, и съ Маргаритой.
                       Но твердо я рѣшился вамъ помочь.
  
                                           Маргарита.
  
                       За все я васъ благодарю смиренно.
  
                                           Король Людовикъ.
  
                       Спѣши обратно, англійскій гонецъ,
                       И лживый Эдуардъ, король вашъ мнимый,
                       Пусть отъ тебя узнаетъ, что Людовикъ
                       Шлетъ къ новобрачнымъ ряженыхъ на пиръ
                       Что видѣлъ здѣсь -- ему на страхъ повѣдай.
  
                                           Бона.
  
                       Скажи: ношу я ивовый вѣнокъ,
                       Его вдовцомъ надѣясь видѣть вскорѣ.
  
                                           Маргарита.
  
                       Скажи ему, что трауръ я сняла
                       И вновь надѣть доспѣхи я готовлюсь.
  
                                           Уорикъ.
  
                       Скажи ему: онъ оскорбилъ меня
                       И вскорѣ мной за то низложенъ будетъ.

(Даетъ кошелекъ гонцу).

                       Возьми награду. Отправляйся.

(Гонецъ уходитъ).

  
                                           Король Людовикъ.
  
                                                               Уорикъ,
                       Ты, Оксфордъ, и пять тысячъ человѣкъ
                       Переплывите море и сразитесь
                       Съ коварнымъ Эдуардомъ. Если жъ надо,
                       То королева славная и принцъ
                       Послѣдуютъ со свѣжимъ подкрѣпленьемъ.
                       Но разрѣши сомнѣнье предъ уходомъ.
                       Какой залогъ ты въ вѣрности даешь?
  
                                           Уорикъ.
  
                       Вотъ вѣрности незыблемый залогъ:
                       Когда согласны принцъ и королева --
                       Дочь старшую, мою отраду, съ нимъ
                       Соединю сейчасъ священнымъ бракомъ.
  
                                           Королева.
  
                       Согласна я и благодарна вамъ.
                       Сынъ Эдуардъ, чиста она, прекрасна,
                       A потому ты Уорикъ дай руку
                       И вмѣстѣ съ ней -- незыблемую клятву,
                       Что только дочь его твоею будетъ.
  
                                           Принцъ.
  
                       Согласенъ я, она того достойна,
                       И въ подтвержденье клятвы -- вотъ рука.

(Подаетъ руку Уорику).

  
                                           Король Людовикъ.
  
                       Чего жъ мы ждемъ? Пора сбирать солдатъ,
                       Ты, лордъ Бурбонъ, нашъ главный адмиралъ;
                       Ихъ на судахъ отправишь королевскихъ.
                       Желаю я, чтобъ жертвою войны
                       Палъ Эдуардъ за то, что въ видѣ шутки
                       Посваталъ онъ французскую принцессу.

(Уходятъ всѣ, кромѣ Уорика).

  
                                           Уорикъ.
  
                       Явился я посломъ отъ Эдуарда,
                       Врагомъ его смертельнымъ я вернусь.
                       Онъ поручилъ мнѣ брачный договоръ,
                       Ужасная война отвѣтомъ будетъ.
                       Меня изъ всѣхъ посмѣшищемъ избралъ онъ,
                       Я обращу его насмѣшку -- въ горе.
                       Я первымъ былъ -- его на тронъ возведшимъ,
                       Я первымъ буду, кто его низвергнетъ.
                       Не къ Генриху питаю сожалѣнье,
                       Но Эдуарду мщу за униженье.

[]

  

ДѢЙCТВІЕ ЧЕТВЕРТОЕ.

  

СЦЕНА I.

  

Лондонъ. Покой во дворцѣ.

  

Входятъ Глостеръ, Кларенсъ, Сомерсетъ u Монтегю.

  
                                           Глостеръ.
  
                       Скажи, какого мнѣнья ты, братъ Кларенсъ
                       Объ этомъ новомъ бракѣ съ лэди Грэй?
                       Не сдѣлалъ-ли нашъ братъ достойный выборъ?
  
                                           Кларенсъ.
  
                       Увы, отъ насъ до Франціи -- не близко,
                       И какъ же могъ онъ Уорика дождаться?
  
                                           Сомерсетъ.
  
                       Милорды, замолчите. Вотъ король.
  
                                           Глостеръ.
  
                       A съ нимъ -- его достойная супруга.
  

Входитъ Эдуардъ со свитой, лэди Грэй уже королевою, Пемброкъ, Стаффордъ и Гастингсъ.

[]

  
                                           Кларенсъ.
  
                       Что думаю -- я выскажу открыто.
  
                                           Король Эдуардъ.
  
                       О выборѣ моемъ, что скажешь, Кларенсъ?
                       Задумчивъ ты и словно недоволенъ?
  
                                           Кларенсъ.
  
                       Не больше, чѣмъ Людовикъ и графъ Уорикъ,
                       Столь слабые и духомъ и разсудкомъ,
                       Что ихъ совсѣмъ не оскорбитъ обида.
  
                                           Король Эдуардъ.
  
                       Пусть безъ причинъ обидятся они,
                       Они вѣдь только -- Уорикъ и Людовикъ.
                       И я король для Уорика и васъ,
                       A поступать воленъ, какъ пожелаю.
  
                                           Глостеръ.
  
                       Вольны затѣмъ, что вы для насъ король,
                       Но спѣшный бракъ -- удаченъ очень рѣдко.
  
                                           Король Эдуардъ.
  
                       И ты, братъ Ричардъ, также оскорбленъ?
  
                                           Глостеръ.
  
                       О, нѣтъ, помилуй Боже, чтобъ желалъ
                       Я разлучить соединенныхъ Богомъ.
                       Разрознить пару славную -- мнѣ жаль.
  
                                           Koроль Эдуардъ.
  
                       Оставивъ недовольства и насмѣшки,
                       Причину приведите, по которой
                       Не можетъ лэди Грэй быть королевой
                       И мнѣ женой? Вы также, Сомерсетъ
                       И Монтэгю, скажите ваше мнѣнье.
  
                                           Кларенсъ.
  
                       Мое -- такое, что король французскій
                       Вамъ сталъ врагомъ за то, что къ лэди Бонѣ
                       Посватавшись -- надъ нимъ вы посмѣялись.
  
                                           Глостеръ.
  
                       A ведшій съ нимъ переговоры Уорикъ --
                       Союзомъ вашимъ нынѣ обезчещенъ.
  
                                           Король Эдуардъ.
  
                       Но еслибъ я съумѣлъ измыслить средство
                       Людовика и Уорика смягчить?
  
                                           Монтэгю.
  
                       Но съ Франціей такой союзъ надежнѣй
                       Отъ внѣшнихъ бурь отчизну-бъ оградилъ,
                       Чѣмъ всякій бракъ, здѣсь дома заключенный.
  
                                           Гастингсъ.
  
                       Но Англіи -- ужель о томъ не знаешь? --
                       И такъ страшиться нечего, коль скоро
                       Внутри ея мы вѣрность сохранимъ.
  
                                           Монтэгю.
  
                       A Франціи опора -- все-жъ вѣрнѣе.
  
                                           Гастингсъ.
  
                       Но Франціей намъ пользоваться лучше,
                       Чѣмъ вѣрить ей. Оградой неприступной --
                       Намъ даровалъ Господь пучины моря,
                       Съ ихъ помощью одной мы защитимся,
                       Въ нихъ, въ насъ самихъ -- вся наша безопасность.
  
                                           Кларенсъ.
  
                       За эту рѣчь достоинъ Гастингсъ брака
                       Съ наслѣдницею лорда Генгерфорда.
  
                                           Король Эдуардъ.
  
                       Такъ что-жъ, мое согласье тутъ и воля,
                       На этотъ разъ она была закономъ.
  
                                           Глостеръ.
  
                       Все-жъ, государь, вы дѣлаете дурно,
                       Наслѣдницу дочь Скэльса уступая
                       Возлюбленной супруги вашей брату.
                       И Кларенсу и мнѣ -- она-бъ годилась,
                       Но вамъ жена дороже братьевъ стала.
  
                                           Кларенсъ.
  
                       Иначе вы наслѣдницу Бонвиля
                       Не отдали-бъ супруги вашей сыну,
                       Намъ предоставивъ счастія искать
                       Въ другихъ мѣстахъ.
  
                                           Король Эдуардъ.
  
                                                     Изъ-за невѣсты, Кларенсъ,
                       Ты огорченъ? Тебѣ ее найду я.
  
                                           Кларенсъ.
  
                       Умѣнье ваше выборъ доказалъ:
                       Онъ неудаченъ, потому дозвольте,
                       Самъ о себѣ теперь я позабочусь.
                       Для этого я вскорѣ васъ покину.
  
                                           Король Эдуардъ.
  
                       Покинь иль оставайся -- королемъ
                       Останусь я, не связанъ волей брата.
  
                                           Королева Елизавета.
  
                       Признайте, лорды, будьте справедливы,
                       Что ранѣе, чѣмъ государю было
                       Меня угодно сдѣлать королевой --
                       Я не была простого рода. Званьемъ
                       И низшія, чѣмъ я, вѣнецъ носили;
                       Насколько-жъ этотъ санъ приноситъ честь
                       Мнѣ и моимъ, настолько-жъ непріязнь
                       Всѣхъ васъ, кому я угодить желала,
                       Предчувствіемъ опасности и скорби
                       Мое блаженство нынѣ омрачаетъ.
  
                                           Король Эдуардъ.
  
                       Любимая, не обращай вниманья
                       На хмурость ихъ. Тебѣ-ль бояться скорби
                       И бѣдъ -- пока я вѣрный другъ тебѣ,
                       A имъ -- король, кому должны и будутъ
                       Они повиноваться, и тебя
                       Полюбятъ также, если не хотятъ
                       Навлечь мой гнѣвъ. Тебя я защищу,
                       Но ихъ вражда моя постигнетъ местью.
  
                                           Глостеръ (про себя).
  
                       Я слушаю; не много говорю я,
                       Но думаю я много.
  

Входитъ гонецъ.

  
                                           Король Эдуардъ.
  
                                           Ну гонецъ,
                       Изъ Франціи какая вѣсть иль письма?
  
                                           Гонецъ.
  
                       Великій государь, я вмѣсто писемъ
                       Слова привезъ, ихъ -- мало, но не смѣю
                       Безъ вашего согласья передать ихъ.
  
                                           Король Эдуардъ.
  
                       Начни, мы разрѣшаемъ. Передай
                       Мнѣ вкратцѣ ихъ, насколько можешь -- точно.
                       Какой отвѣтъ на письма далъ Людовикъ?
  
                                           Гонецъ.
  
                       Такъ при моемъ уходѣ онъ сказалъ:
                       "Коварный Эдуардъ, король вашъ мнимый,
                       Пусть отъ тебя узнаетъ, что Людовикъ
                       Шлетъ къ новобрачнымъ ряженыхъ на пиръ".
  
                                           Король Эдуардъ.
  
                       Какой храбрецъ! Онъ думаетъ, я -- Генрихъ.
                       Что говоритъ о бракѣ лэди Бона?
  
                                           Гонецъ.
  
                       Промолвила она съ презрѣньемъ тихимъ:
                       Скажи ему: "ношу вѣнокъ изъ ивы,
                       Его вдовцомъ надѣясь видѣть вскорѣ".
  
                                           Король Эдуардъ.
  
                       Ея не осуждаю: ей обида
                       Нанесена. A что же королева?
                       Мы слышали, что и она y нихъ.
  
                                           Гонецъ.
  
                       Она сказала: "передай ему:
                       Мой трауръ снятъ, я латы надѣваю".
  
                                           Король Эдуардъ.
  
                       Она играть желаетъ въ амазонки.
                       Но что сказалъ на ихъ обиды Уорикъ?
  
                                           Гонецъ.
  
                       Онъ, государь, всѣхъ болѣе разгнѣванъ
                       И молвилъ такъ: "онъ оскорбилъ меня
                       И вскорѣ мной за то развѣнчанъ будетъ".
  
                                           Король Эдуардъ.
  
                       Столь гордыя слова сказалъ измѣнникъ?
                       Но я предупрежденъ: вооружусь;
                       Поплатятся войной они за дерзость."
                       Скажи мнѣ: Уорикъ Маргаритѣ другъ?
  
                                           Гонецъ.
  
                       Настолько другъ, мой славный повелитель,
                       Что принцъ беретъ дочь Уорика въ супруги.
  
                                           Кларенсъ.
  
                       Да, старшую; возьметъ другую Кларенсъ.
                       Простите, братъ-король, держитесь крѣпче.
                       Дочь Уорика вторую взять спѣшу.
                       Хотя я не владѣю королевствомъ,
                       Но въ бракѣ ниже васъ не окажусь.
                       Всѣ, кто мнѣ другъ и Уорику -- за мною.

(Уходитъ, за нимъ Сомерсетъ).

  
                                           Глостеръ.
  
                       Не я. Въ умѣ я выше цѣль намѣтилъ.
                       Не ради брата -- для вѣнца останусь.
  
                                           Король Эдуардъ.
  
                       За Уорика,-- и Сомерсетъ, и Кларенсъ.
                       Чтожъ? Къ худшему теперь я подготовленъ,
                       Но въ крайности такой должно спѣшить.
                       Пемброкъ и Стаффордъ, именемъ моимъ
                       Собрать войска, готовиться къ войнѣ!
                       Враги ужъ здѣсь иль высадятся вскорѣ.
                       Я лично самъ послѣдую за вами.

(Пемброкъ и Стаффордь уходятъ).

                       Но до ухода, Гастингсъ, Монтэгю,
                       Мои сомнѣнья разрѣшите, Уорикъ
                       По связи и по крови -- близокъ вамъ.
                       Скажите жъ: вамъ дороже онъ, чѣмъ я?
                       Но если такъ -- къ нему ступайте оба.
                       Друзьямъ притворнымъ предпочту враговъ.
                       Но если вы мнѣ вѣрность сохраните -- .
                       По дружески мнѣ поклянитесь въ томъ,
                       Съ тѣмъ, чтобы въ васъ не могъ я усомниться.
  
                                           Монтэгю.
  
                       Воздай мнѣ Богъ -- поскольку вѣренъ буду.
  
                                           Гастингсъ.
  
                       И мнѣ -- поскольку постою за васъ.
  
                                           Король Эдуардъ.
  
                       Братъ, Ричардъ, ты останешься-ли съ нами?
  
                                           Глостеръ.
  
                       Всѣмъ вопреки, кто будетъ противъ васъ.
  
                                           Король Эдуардъ.
  
                       Ну, если такъ -- увѣренъ я въ побѣдѣ
                       Впередъ,-- и часу не промедля, встрѣтимъ
                       Мы Уорика съ его французскимъ войскомъ. (Уходятъ).

[]

  

СЦЕНА II.

Равнина въ Уорикшайрѣ.

Входятъ Уорикъ, Оксфордъ съ французскими и англійскими войсками.

  
                                           Уорикъ.
  
                       Милордъ, повѣрьте, все идетъ отлично,
                       Простой народъ бѣжитъ толпою къ намъ.
  

Входятъ Кларенсъ и Сомерсетъ.

  
                                           Уорикъ.
  
                       Скажите сразу, лорды, мы -- друзья?
  
                                           Кларенсъ.
  
                       На этотъ счетъ, милордъ, покойны будьте.
  
                                           Уорикъ.
  
                       Тогда привѣтъ тебѣ, любезный Кларенсъ,
                       Вамъ, Сомерсетъ. Считаю недостойнымъ
                       Подозрѣвать того, кто благородно
                       Протягиваетъ руку въ знакъ любви.
                       Иначе я подумалъ бы, что Кларенсъ,
                       Братъ Эдуарда -- намъ притворный другъ,
                       Но дочь моя твоею будетъ, Кларенсъ.
                       Теперь же, пользуясь покровомъ ночи,
                       И тѣмъ, что станъ расположенъ небрежно,
                       По городамъ солдаты разошлись
                       И охраняемъ братъ твой только стражей --
                       Его могли-бъ мы захватить врасплохъ.
                       Развѣдчики находятъ дѣло легкимъ.
                       Какъ сильный Діомедъ съ Улисомъ -- храбро
                       И съ ловкостью въ шатеръ проникли къ Резу,
                       Чтобъ роковыхъ коней ѳракійскихъ вывесть --
                       Покрытые покровомъ чернымъ ночи,
                       Могли-бъ и мы снять стражу Эдуарда
                       И взять его, не говорю: убитъ.
                       Хочу лишь захватить его нежданно.
                       Всѣ, кто со мной участвуетъ въ попыткѣ --
                       Провозгласите: Генрихъ! вслѣдъ за мной.

(Всѣ кричатъ: Генрихъ!)

                       Идемъ безмолвно! За друзей его,
                       За Уорика -- Богъ и святой Георгій.

(Уходитъ).

  

СЦЕНА III.

Лагерь Эдуарда, близъ Іорка.

Входятъ нѣсколько часовыхъ для караула при королевскомь шатрѣ.

                                           1-ы й часовой.
  
                       Ступайте каждый къ своему посту,
                       Король уже ко сну расположился.
  
                                           2-ой часовой.
  
                       Но развѣ онъ не ляжетъ?
  
                                           1-ый часовой.
  
                                                     Онъ поклялся
                       Торжественно не спать въ своей постели
                       Покуда онъ иль Уорикъ не умрутъ.
  
                                           2-ой часовой.
  
                       Должно быть, завтра будетъ этотъ день,
                       Коль вѣренъ слухъ, что Уорикъ недалеко.
  
                                           3-ій часовой.
  
                       Скажи, прошу тебя: кто этотъ лордъ,
                       Что съ королемъ въ его шатрѣ остался?
  
                                           1-ый часовой.
  
                       Лордъ Гастингсъ, другъ ближайшій короля.
  
                                           3-ій часовой.
  
                       Вотъ какъ! Но почему велитъ король,
                       Чтобъ въ городахъ начальники стояли,
                       A самъ живетъ въ открытомъ полѣ, въ стужу?
  
                                           2-ой часовой.
  
                       Опаснѣе оно, зато -- почетнѣй.
  
                                           3-ій часовой.
  
                       Когда бы мнѣ покой да уваженье,
                       Я предпочелъ бы ихъ опасной чести.
                       Знай только Уорикъ положенье дѣлъ --
                       Онъ разбудилъ бы короля, пожалуй.
  
                                           1-ый часовой.
  
                       Помѣхой будутъ наши аллебарды.
  
                                           2-ой часовой.
  
                       Затѣмъ и сторожимъ, чтобъ охранять
                       Его особу отъ ночныхъ враговъ.
  

Входятъ Уорикъ, Кларенсъ, Оксфордъ, Сомерсетъ и войска.

  
                                           Уорикъ.
  
                       Его шатеръ, a вотъ и часовые.
                       Смѣлѣй! Теперь иль никогда -- намъ честь!
                       За мной,-- и въ нашей власти Эдуардъ.
  
                                           1-ый часовой.
  
                       Стой! Кто идетъ?
  
                                           2 ой часовой.
  
                                           Стой, или ты умрешь!

(Уорикъ и прочіе съ криками: Уорикъ! Уорикъ! бросаются на стражу, которая разбѣіается, крича: къ оружію! Уорикъ и прочіе преслѣдуютъ ихъ. Трубы и барабаны. Возвращаются Уорикъ и прочіе, неся въ креслѣ короля, который не одѣтъ. Глостеръ и Гастинісъ, бѣгутъ).

  
                                           Сомерсетъ.
  
                       Но кто бѣжалъ тамъ?
  
                                           Уорикъ.
  
                                                     Ричардъ и лордъ Гастингсъ.
                       Пускай. Вотъ герцогъ.
  
                                           Король Эдуардъ.
  
                                                     Герцогь? королемъ
                       Ты звалъ меня, прощаясь!
  
                                           Уорикъ.
  
                                                     Это -- прежде.
                       Посольскій санъ во мнѣ вы оскорбили,
                       Санъ короля тогда жъ y васъ я отнялъ.
                       И мнѣ благодаря, вы -- герцогъ Іоркъ.
                       И можете-ль вы королевствомъ править,
                       Когда не знали какъ почтить посла,
                       Какъ лишь съ одной женою повѣнчаться,
                       Какъ съ братьями вести себя по братски,
                       Какъ обезпечить благо государства,
                       Какъ отъ враговъ себя обезопасить?
  
                                           Король Эдуардъ.
  
                       Ты также здѣсь, братъ Кларенсъ? Вижу я,
                       Что Эдуардъ безспорно долженъ пасть.
                       Но вопреки всѣмъ неудачамъ, Уорикъ,
                       Тебѣ и всѣмъ сторонникамъ твоимъ --
                       Я навсегда останусь королемъ.
                       Враждебный рокъ низвергнулъ мой престолъ,
                       Но духъ мой -- шире колеса фортуны.
  
                                           Уорикъ.
  
                       Будь, Эдуардъ, ты королемъ въ душѣ.

(Снимаетъ съ него корону).

                       Но Англіи вѣнецъ пусть носить Генрихъ.
                       Онъ будетъ королемъ, a ты -- лишь тѣнью.
                       Лордъ Сомерсетъ, прошу васъ наблюдите:
                       Пусть герцога архіепископъ Іоркскій,
                       Мой братъ, немедля приметъ подъ надзоръ.
                       Когда сражусь съ отрядомъ я Пемброка --
                       Прибуду самъ и сообщу ему
                       Людовика отвѣтъ и лэди Боны.
                       Прощай покуда, добрый герцогъ Іоркъ.
  
                                           Король Эдуардъ.
  
                       Судьба велитъ, повиноваться надо,
                       Къ чему бороться съ вѣтромъ и теченьемъ?

(Уходитъ подъ стражею, съ нимъ Сомерсетъ).

  
                                           Оксфордъ.
  
                       Ну, чтожъ теперь, милорды, остается,
                       Какъ не идти съ отрядами на Лондонъ?
  
                                           Уорикъ.
  
                       Вотъ первое: должны изъ заключенья
                       Мы короля освободить немедля
                       И возвести на королевскій тронъ.

(Уходятъ).

[]

  

СЦЕНА IV.

Лондонъ. Покой во дворцѣ.

Входятъ Елизавета и Райверсъ.

                                           Райверсъ.
  
                       Что, королева, такъ тревожитъ васъ?
  
                                           Королева Елизавета.
  
                       Ужели вамъ, братъ Райверсъ, неизвѣстно
                       Несчастіе, что короля постигло?
  
                                           Райверсъ.
  
                       Онъ важное сраженье потерялъ?
  
                                           Королева Елизавета.
  
                       Нѣтъ, самого его мы потеряли.
  
                       Райверсъ.
  
                       Король убитъ?
  
                                           Королева Елизавета.
  
                                           Почти убитъ: онъ -- плѣнникъ.
                       Иль стражей измѣнившею онъ преданъ,
                       Иль былъ врагомъ захваченъ онъ врасплохъ.
                       A далѣе, насколько я узнала,
                       Его епископъ Іоркскій охраняетъ,
                       Братъ Уорика свирѣпаго, нашъ врагъ.
  
                                           Райверсъ.
  
                       Вѣсть грустная, но все же, королева,
                       Не унывайте. Уорикъ можетъ битву
                       И проиграть, какъ выигралъ ее.
  
                                           Королева Елизавета.
  
                       До той поры жизнь поддержу надеждой,
                       Отчаянье должна я побороть
                       Изъ нѣжности къ ребенку Эдуарда,
                       Котораго ношу подъ сердцемъ нынѣ.
                       Вотъ что во мнѣ обуздываетъ гнѣвъ
                       И крестъ нести покорно заставляетъ,
                       Вотъ почему я сдерживаю слезы
                       И вздохи, кровь сосущіе, чтобъ ими
                       Не затопить, не задушить того,
                       Кто отпрыскъ Эдуарда и по праву
                       Наслѣдникомъ престола долженъ быть.
  
                                           Райверсъ.
  
                       Но съ Уорикомъ что сталось, королева?
  
                                           Королева Елизавета.
  
                       Извѣстно мнѣ, что онъ идетъ на Лондонъ,
                       Чтобъ Генриха вѣнчать короной снова,
                       Итакъ, должны друзья Эдварда пасть.
                       Предупредивъ насиліе тирана --
                       (Повѣрю-ли тому, кто измѣнилъ?),
                       Немедленно въ святилищѣ укроюсь,
                       Чтобъ мнѣ спасти наслѣдника престола,
                       Избѣгну тамъ обмана и насилья.
                       Идемъ туда, пока возможно бѣгство,
                       Захватитъ Уорикъ насъ -- тогда умремъ.

(Уходятъ).

  

СЦЕНА V.

Паркъ близъ замка Миддльгомъ въ Іоркшайрѣ.

Входятъ Глостеръ, Гастингсъ, сэръ Вильямъ Стэнли и др.

                                           Глостеръ.
  
                       Теперь, лордъ Гастингсъ и сэръ Вильямъ Стэнли,
                       Не удивляйтесь болѣе, что васъ
                       Я въ чащу парка самую завелъ.
                       Вотъ дѣло въ чемъ: король, какъ вамъ извѣстно,
                       Здѣсь -- плѣнникомъ епископа, но тотъ
                       Съ нимъ хорошо обходится, свободу
                       Ему даетъ большую. Часто здѣсь
                       Охотится подъ слабымъ онъ надзоромъ,
                       И тайно я увѣдомилъ его,
                       Что если онъ, подъ видомъ развлеченья
                       Обычнаго, направится сюда --
                       То въ этотъ часъ друзей найдетъ и помощь
                       Съ тѣмъ, чтобъ его освободить изъ плѣна.
  

Входятъ король Эдуардъ и охотникъ.

  
                                           Охотникъ.
  
                       Сюда, милордъ, здѣсь мы найдемъ добычу.
  
                                           Король Эдуардъ.
  
                       Нѣтъ, вотъ сюда; охотники насъ ждутъ.
                       Братъ Глостеръ, Гастингсъ, вы сюда пришли
                       За тѣмъ, чтобъ красть епископскихъ оленей?
  
                                           Глостеръ.
  
                       И часъ, и дѣло -- намъ велятъ спѣшить.
                       Конь приготовленъ на опушкѣ парка.
  
                                           Король Эдyардъ.
  
                       Куда же мы?
  
                                           Гастингсъ.
  
                                           Въ Линнъ, государь, оттуда --
                       Во Фландрію на корабляхъ.
  
                                           Глостеръ.
  
                                                     Отлично
                       Придумано. Я такъ же полагалъ.
  
                                           Король Эдуардъ.
  
                       Я награжу тебя за смѣлость, Стэнли.
  
                                           Глостеръ.
  
                       Что медлимъ здѣсь? Не время для бесѣды.
  
                                           Король Эдуардъ.
  
                       Что скажешь ты, охотникъ? Хочешь съ нами?
  
                                           Охотникъ.
  
                       Да, лучше такъ, вѣдь здѣсь меня повѣсятъ.
  
                                           Глостеръ.
  
                       Тогда идемъ безъ дальнихъ разговоровъ.
  
                                           Король Эдуардъ.
  
                       Прости, прелатъ. Нахмуритъ Уорикъ бровь;
                       Молись, чтобъ я здѣсь воцарился вновь.

(Уходятъ).

[]

  

СЦЕНА VI.

Лондонъ. Покой въ Тоуэрѣ.

Входитъ король Генрихъ, Кларенсъ, Уорикъ, Сомерсетъ, молодой Ричмондъ, Оксфордъ, Монтэгю, Комендантъ Тоуэра и cвuma.

                                           Король Генрихъ.
  
                       Ну, комендантъ, когда помогъ Всевышній
                       Моимъ друзьямъ Эдварда низложить,
                       И плѣнъ мой сталъ -- свободой, опасенье --
                       Надеждою, и радостью -- печали,
                       Чѣмъ награжу тебя, освободясь?
  
                                           Комендантъ.
  
                       Я -- подданный и требовать не вправѣ,
                       Но еслибъ могъ просить я, то прошу
                       У вашего величества прощенья.
  
                                           Король Генрихъ.
  
                       Въ чемъ, комендантъ? Въ хорошемъ обращеньѣ?
                       За доброту я отплачу тебѣ.
                       Она мой плѣнъ въ отраду превратила,
                       Знакомую порою птицамъ въ клѣткѣ,
                       Когда они, натосковавшись вволю,
                       При звукахъ пѣсенъ, о своей свободѣ
                       Утраченной готовы позабыть.
                       За Богомъ вслѣдъ, ты, Уорикъ, мой спаситель;
                       Я Бога и тебя благодарю,
                       Онъ повелѣлъ, a ты исполнилъ волю.
                       Съ тѣмъ, чтобъ гоненья рока побѣдить,
                       Я буду жить вдали отъ всякой власти,
                       И чтобъ народъ страны благословенной
                       Не пострадалъ отъ звѣздъ, враждебныхъ мнѣ --
                       Хотя вѣнецъ носить какъ прежде буду,
                       Тебѣ передаю правленье, Уорикъ,
                       Затѣмъ, что счастливъ ты во всѣхъ дѣлахъ.
  
                                           Уорикъ.
  
                       Васъ, государь, за добродѣтель славятъ,
                       Но мудрость вы не меньшую явили,
                       Предвидя рокъ, съумѣвъ его избѣгнуть.
                       Не многіе смягчать умѣютъ звѣзды.
                       Но за одно дозвольте осудить васъ,
                       Что вы меня при Кларенсѣ избрали.
  
                                           Кларенсъ.
  
                       Нѣтъ, Уорикъ, ты достоинъ управлять,
                       Ты получилъ отъ неба при рожденьѣ
                       Оливковую вѣтвь съ вѣнкомъ лавровымъ,
                       Благословенъ равно въ войнѣ и въ мирѣ.
                       Я съ выборомъ такимъ вполнѣ согласенъ.
  
                                           Уорикъ.
  
                       Протекторомъ я Кларенса избралъ.
  
                                           Король Генрихъ.
  
                       Вы оба, Кларенсъ, Уорикъ, дайте руки.
                       Соедините руки и сердца;
                       Чтобъ не было раздора въ управленьи,
                       Протекторами края будьте оба.
                       Я стану жить какъ частный человѣкъ,
                       Остатокъ дней молитвѣ посвятивъ,
                       Хвалѣ Творцу, раскаянью въ грѣхахъ.
  
                                           Уорикъ.
  
                       На волю короля что скажешь, Кларенсъ?
  
                                           Клaренсъ.
  
                       Согласенъ онъ, когда согласенъ Уорикъ,
                       На счастіе твое я полагаюсь.
  
                                           Уорикъ.
  
                       Согласенъ я, хотя и поневолѣ.
                       Какъ тѣнь двойная Генриха, впряжемся
                       Въ одно ярмо, чтобъ замѣстить его --
                       Лишь въ тяжести правленія, конечно,--
                       Ему покой съ почетомъ предоставивъ.
                       Теперь всего нужнѣе: Эдуарда
                       Измѣнникомъ немедля объявить
                       И взять въ казну имущество и земли.
  
                                           Кларенсъ.
  
                       A что еще? Опредѣлить наслѣдство.
  
                                           Уорикъ.
  
                       И Кларенсъ въ немъ свою получитъ долю.
  
                                           Король Генрихъ.
  
                       Да будетъ первымъ изъ важнѣйшихъ дѣлъ --
                       Прошу о томъ, приказывать не смѣю --
                       Послать за королевою и сыномъ,
                       Чтобъ ихъ скорѣй изъ Франціи вернуть.
                       Пока не вижу ихъ -- сомнѣній страхъ
                       Во мнѣ свободы радость омрачаетъ.
  
                                           Кларенсъ.
  
                       Съ поспѣшностью исполнимъ, государь.
  
                                           Король Генрихъ.
  
                       Лордъ Сомерсетъ, тотъ юноша, о комъ
                       Вы съ нѣжностью заботитесь -- онъ кто-же?
  
                                           Сомерсетъ.
  
                       Графъ юный Генрихъ Ричмондъ, государь.
  
                                           Король Генрихъ.
  
                       Надежда Англіи, поди ко мнѣ.

(Кладетъ руку ему на голову).

                       Коль истину велѣньемъ тайныхъ силъ
                       Я прозрѣваю -- будетъ для отчизны
                       Благословеннымъ юноша прекрасный.
                       Въ его чертахъ -- спокойное величье,
                       И создано чело -- носить вѣнецъ,
                       Для скипетра -- рука его, a самъ онъ --
                       Съ тѣмъ, чтобъ престолъ со временемъ украсить.
                       О немъ пекитесь, лорды, онъ поможетъ
                       Вамъ болѣе, чѣмъ повредилъ я вамъ.
  

Входитъ гонецъ.

  
                                           Уорикъ.
  
                       Какая вѣсть?
  
                                           Гонецъ.
  
                                           Что скрылся Эдуардъ.
                       Въ Бургундію поспѣшно онъ бѣжалъ.
  
                                           Уорикъ.
  
                       Нерадостная вѣсть! Но какъ бѣжалъ онъ?
  
                                           Гонецъ.
  
                       Онъ Глостеромъ и Гастингсомъ, что втайнѣ
                       Устроили засаду въ чащѣ лѣса --
                       У егерей епископа отбитъ.
                       Онъ каждый день охотой развлекался.
  
                                           Уорикъ.
  
                       Мой братъ свой долгъ небрежно исполнялъ.
                       Идемъ же, государь, измыслимъ средство
                       Предотвратить возможную бѣду.

(Всѣ уходятъ, кромѣ Сомерсета, Ричмонда и Оксфорда).

  
                                           Сомерсетъ.
  
                       Не по душѣ мнѣ бѣгство Эдуарда,
                       Бургундія ему окажетъ помощь,
                       И вскорѣ намъ опять грозитъ война.
                       Какъ Генриха пророческое слово
                       О Ричмондѣ -- порадовало сердце,
                       Такъ сжалось сердце опасеньемъ бѣдъ,
                       Ему и намъ грозящихъ въ столкновеньи.
                       Чтобъ худшее предотвратить, лордъ Оксфордъ,
                       Пошлемъ его въ Бретань, покуда буря
                       Войны междоусобной не утихнетъ.
  
                                           Оксфордъ.
  
                       Да, если Эдуардъ захватитъ власть --
                       То съ прочими и Ричмондъ долженъ пасть.
  
                                           Сомерсетъ.
  
                       Да будетъ такъ. Въ Бретань его отправимъ.
                       Идемъ, чтобъ все устроить поскорѣй.

(Уходятъ).

[]

  

СЦЕНА VII.

Передъ Іоркомъ.

Трубы. Входятъ король Эдуардъ, Глостеръ, Гастингсъ и войска.

                                            Король Эдуардъ.
  
                       Итакъ, братъ Ричардъ, Гастингсъ и другіе,
                       За прежнее судьба вознаграждаетъ
                       Покуда насъ. Она пророчитъ мнѣ,
                       Что снова я возвышусь до короны
                       Изъ глубины паденья моего.
                       Успѣшно море дважды переплыли
                       И помощь мы въ Бургундіи достали,
                       Изъ Равенспургской гавани прибывшимъ
                       Къ воротамъ Іорка -- остается намъ
                       Вступить въ него, какъ въ герцогство свое.
  
                                           Глостеръ.
  
                       Ворота на затворѣ. Знакъ плохой!
                       Когда споткнешься на порогѣ -- значитъ.
                       Тебѣ въ стѣнахъ опасность угрожаетъ.
  
                                           Король Эдуардъ.
  
                       Ну, полно, братъ! Не намъ примѣтъ бояться.
                       Прямымъ или кривымъ путемъ, но мы
                       Должны войти и ожидать друзей.
  
                                           Гастингсъ.
  
                       Я постучусь еще разъ, государь.
  

На стѣны входятъ мэръ города Іорка и члены совѣта.

  
                                           Mэръ.
  
                       Намъ вѣдомо прибытье ваше, лорды,
                       Мы заперлись себя оберегая:
                       Вѣдь Генриху мы въ подданствѣ клялись.
  
                                           Король Эдуардъ.
  
                       Но, мэръ, вѣдь если Генрихъ -- вашъ король,
                       Не меньше Эдуардъ, чѣмъ герцогъ Іоркскій.
  
                                           Mэръ.
  
                       За меньшаго я васъ не почитаю.
  
                                           Король Эдуардъ.
  
                       Я требую лишь герцогство мое,
                       Котораго съ меня вполнѣ довольно.
  
                                           Глостеръ (въ сторону).
  
                       Куда лиса просунетъ носъ одинъ --
                       Туда и вся пролѣзть она съумѣетъ.
  
                                           Гастингсъ.
  
                       Ну, что же, мэръ, стоите вы въ сомнѣньи?
                       Откройте намъ, мы Генриху друзья.
  
                                           Mэръ.
  
                       Чтожъ? Если такъ -- ворота мы откроемъ.

(Сходятъ со стѣны).

  
                                           Глостеръ.
  
                       Начальникъ мудрый, скоро убѣдился.
  
                                           Гастингсъ.
  
                       Вѣдь старику желательно, чтобъ все
                       Шло хорошо, но стоитъ намъ войти,
                       Сомнѣнья нѣтъ, его мы образумимъ,
                       A также -- всѣхъ товарищей его.

(Внизу показывается мэръ и члены совѣта).

  
                                           Король Эдуардъ.
  
                       Ворота, мэръ, въ военное лишь время
                       Иль только на ночь надо запирать,
                       Не бойся же и мнѣ отдай ключи.

(Беретъ ключи).

                       A Эдуардъ вашъ городъ защититъ,
                       Тебя, и всѣхъ, кто за него стоитъ.
  

Барабанный бой. Входятъ Монгомери и войска.

  
                                           Глостеръ.
  
                       Братъ! Вотъ идетъ и сэръ Джонъ Монгомери.
                       Нашъ вѣрный другъ, когда я не ошибся?
  
                                           Король Эдуардъ.
  
                       Привѣтъ сэръ Джонъ! Зачѣмъ собрали войско?
  
                                           Монгомери.
  
                       На помощь королю Эдварду въ бурю,
                       Вѣдь это долгъ всѣхъ подданныхъ его.
  
                                           Король Эдуардъ.
  
                       Благодарю, мой добрый Монгомери,
                       Но не вѣнца, лишь герцогства прошу я,
                       Пока Господь намъ большее пошлетъ.
  
                                           Монгомери.
  
                       Такъ я уйду, счастливо оставаться!
                       Не герцогу, a королю служу.
                       Бей въ барабанъ! Сейчасъ идемъ отсюда.

(Начинается маршъ).

  
                                           Король Эдуардъ.
  
                       Постой, сэръ Джонъ, и сообща обсудимъ,
                       Какъ возвратить вѣрнѣй себѣ корону.
  
                                           Монгомери.
  
                       Что обсуждать? Скажу я прямо: если
                       Не станете вы требовать короны --
                       Судьбѣ васъ предоставивъ, я уйду,
                       Чтобъ задержать идущихъ къ вамъ на помощь.
                       Не для вѣнца -- тогда зачѣмъ же биться?
  
                                           Глостеръ.
  
                       Онъ правъ. Что пользы въ тонкостяхъ подобныхъ?
  
                                           Король Эдуардъ.
  
                       Усилимся,-- тогда права предъявимъ,
                       Пока мудрѣй -- нашъ замыселъ таить.
  
                                           Гастингсъ.
  
                       Сомнѣнья -- прочь! Пускай рѣшитъ оружье.
  
                                           Глостеръ.
  
                       И тотъ, кто смѣлъ -- скорѣй вѣнца достигнетъ.
                       Братъ, мы тебя объявимъ королемъ;
                       Молва о томъ къ намъ привлечетъ друзей,
  
                                           Король Эдуардъ.
  
                       По вашему пусть будетъ. Правъ своихъ
                       Я требую, a Генрихъ -- самозванецъ.
  
                                           Монгомери.
  
                       Теперь я слышу государя рѣчь,
                       И биться я готовъ за Эдуарда.
  
                                           Гастингсъ,
  
                       Трубить! Сейчасъ его провозгласимъ.
                       Ты, братъ солдатъ, читай провозглашенье.

(Даетъ ему бумагу. Трубы).

  
   Солдатъ (читаетъ). Мы, Эдуардъ Четвертый, милостью Божіей, король Англіи и Франціи, владѣтель Ирландіи и прочее.
  
                                           Монгомери.
  
                       Кто Эдуарда правъ не признаетъ --
                       Того зову со мной въ единоборство.

(Бросаетъ перчатку).

  
   Всѣ. Да здравствуетъ король Эдуардъ Четвертый!
  
                                           Король Эдуардъ.
  
                       Благодарю, мой храбрый Монгомери,
                       Благодарю всѣхъ васъ. И если счастье
                       Поможетъ мнѣ -- я съ вами расквитаюсь.
                       На эту ночь мы пріютимся въ Іоркѣ,
                       Когда же утромъ солнца колесница
                       Появится надъ краемъ горизонта --
                       На Уорика и на друзей его
                       Идемъ впередъ. Самъ Генрихъ -- не боецъ.
                       Строптивый Кларенсъ, какъ тебѣ не стыдно
                       Льстить Генриху и брата оставлять?
                       Вы встрѣтитесь намъ оба: ты и Уорикъ.
                       Ну, храбрецы, въ побѣдѣ нѣтъ сомнѣнья,
                       A побѣдивъ, не сомнѣвайтесь въ платѣ.

(Уходятъ).

[]

  

СЦЕНА VIII.

Лондонъ. Покой во дворцѣ.

Трубы. Входятъ король Генрихъ, Уорикъ, Кларенсъ, Монтэгю, Экзетеръ и Оксфордъ.

                                           Уорикъ.
  
                       Что предпринять, милорды? Эдуардъ
                       Изъ Бельгіи съ голландцами тупыми
                       И нѣмцами ретивыми вернулся,
                       Проливъ благополучно переплывъ.
                       Съ войсками онъ идетъ на Лондонъ прямо
                       И простаки толпой бѣгутъ къ нему.
  
                                           Оксфордъ.
  
                       Войска собравъ, назадъ его отбросимъ.
  
                                           Кларенсъ.
  
                       Огонь въ началѣ -- затоптать легко,
                       A разгорится -- не зальешь рѣкою.
  
                                           Уорикъ.
  
                       Есть въ Уорикшайрѣ вѣрные друзья,
                       Миролюбивы, но въ сраженьѣ храбры;
                       Ихъ подниму. Сынъ Кларенсъ, ты дворянъ
                       И рыцарей изъ Суффолька и Кента
                       И Норфолька съ собою увлечешь.
                       Братъ Монтэгю, найдешь ты въ Букингамѣ,
                       Нортгэмптонѣ, Лейчестершайрѣ многихъ,
                       Которые послушаютъ тебя
                       Ты, храбрый Оксфордъ, горячо любимый
                       Оксфордцами -- сберешь своихъ друзей.
                       A государь въ кругу достойныхъ гражданъ,
                       Какъ островъ нашъ, морями окруженный,
                       Какъ скромная Діана между нимфъ --
                       Здѣсь въ Лондонѣ насъ будетъ ожидать.
                       Откланяйтесь безъ возраженій, лорды,
                       Прощайте, государь.
  
                                           Король Генрихъ.
  
                       Прощай, мой Гекторъ и надежда Трои.
  
                                           Кларенсъ.
  
                       Въ знакъ вѣрности -- цѣлую вашу руку.
  
                                           Король Генрихъ.
  
                       Тебѣ желаю счастья. добрый Кларенсъ.
  
                                           Mонтэгю.
  
                       Утѣшьтесь, государь, итакъ -- прощайте.
  
                                           Оксфордъ (цѣлуя руку Генриха).
  
                       Свидѣтельствую вѣрность и -- прощаюсь.
  
                                           Король Генрихъ.
  
                       Любезный Оксфордъ, милый Монтэгю,
                       Вамъ всѣмъ желаю счастья на прощанье.
  
                                           Уорикъ.
  
                       Прощайте, лорды. Встрѣча -- въ Ковентри.

(Уходятъ Уорикъ, Кларенсъ, Оксфордъ и Монтэію).

  
                                           Король Генрихъ.
  
                       Здѣсь во дворцѣ останусь я покуда.
                       Братъ Экзетеръ, что скажетъ ваша свѣтлость?
                       Мнѣ кажется, что войско Эдуарда
                       Не можетъ въ полѣ одолѣть мое?
  
                                           Экзетеръ.
  
                       Лишь только бы онъ прочихъ не сманилъ.
  
                                           Король Генрихъ.
  
                       Я не боюсь. Прославленъ я за строгость.
                       Ни къ чьей мольбѣ глухимъ я не бывалъ,
                       Не допускалъ я долгихъ проволочекъ,
                       Я состраданьемъ раны врачевалъ,
                       Я кротостью ихъ утѣшалъ въ печали,
                       Я милостью ихъ слезы осушалъ.
                       Я не желалъ отнять y нихъ богатства,
                       Не отягчалъ налогами большими,
                       Не мстилъ и тѣмъ, кто много согрѣшилъ.
                       За что жъ любитъ имъ Эдуарда больше?
                       Нѣтъ, Экзетеръ, отвѣтъ на милость -- милость,
                       И если левъ ягненка приласкаетъ,
                       За нимъ всегда послѣдуетъ ягненокъ.

(За сценой крики: Ланкастеръ! Ланкастеръ!).

  
                                           Экзетеръ.
  
                       Чу! Государь! Что значатъ эти крики?
  

Входятъ король Эдуардъ, Глостеръ и солдаты.

  
                                           Король Эдуардъ.
  
                       Взять Генриха смущеннаго отсюда!
                       Насъ королемъ провозгласите вновь.
                       Источникъ ты для мелкихъ ручейковъ
                       Остановлю тебя, и втянетъ море
                       Мое въ себя ихъ до суха, разлившись
                       Отъ нихъ полнѣй. Его возьмите въ Тоуэръ
                       И говорить ему не дозволяйте.

(Нѣсколько человѣкъ уходятъ съ королемъ Генрихомъ).

                       Мы въ Ковентри отправимся, милорды,
                       Гдѣ пребываетъ нынѣ дерзкій Уорикъ.
                       Сіяетъ солнце, если жъ мы замедлимъ --
                       Намъ холода испортятъ сѣнокосъ.
  
                                           Глостеръ.
  
                       Спѣшимъ -- пока всѣхъ войскъ онъ не собралъ.
                       Застанемъ тамъ измѣнника врасплохъ.
                       Ну, храбрецы, идемъ на Ковентри.

(Уходятъ).

[]

  

ДѢЙСТВІЕ ПЯТОЕ.

СЦЕНА I.

Ковентри.

На стѣну входятъ Уорикъ, мэръ Ковентри, два гонца и др.

                                           Уорикъ.
  
                       Гдѣ жъ доблестнаго Оксфорда гонецъ?
                       Далеко-ли твой лордъ отсюда, другъ?
  
                                           1-ый гонецъ.
  
                       Онъ въ Денсморѣ, теперь идетъ сюда.
  
                                           Уорикъ.
  
                       A какъ далеко братъ нашъ Монтэгю?
                       Гдѣ тотъ гонецъ, что присланъ Монтэгю?
  
                                           2-ой гонецъ.
  
                       Съ могучимъ войскомъ въ Дэнтри онъ остался.
  

Входитъ сэръ Джонъ Сомервиль.

  
                                           Уорикъ.
  
                       Ну, Сомервиль, что любящій мой сынъ?
                       По твоему, отъ насъ какъ близко Кларенсъ?
  
                                           Сомервиль.
  
                       Въ Соутэмѣ я его оставилъ съ войскомъ
                       И жду, что онъ чрезъ два часа прибудетъ.

(Слышенъ барабанный бой).

  
                                           Уорикъ.
  
                       Такъ это онъ; я слышу барабаны.
  
                                           Сомервиль.
  
                       Не онъ, милордъ, вѣдь Соутэмъ здѣсь лежитъ,
                       A слышенъ бой съ той стороны, гдѣ Уорикъ.
  
                                           Уорикъ.
  
                       Но кто жъ идетъ? Нежданные друзья?
  
                                           Сомервиль.
  
                       Узнаете сейчасъ. Они ужъ тутъ.

(Входятъ въ городъ).

  

Трубы. Маршъ. Входятъ король Эдуардъ, Глостеръ и войско.

  
                                           Король Эдуардъ.
  
                       Ступай, трубачъ, труби къ переговорамъ.
  
                                 Глостеръ.
  
                       Людей вдоль стѣнъ разставилъ хмурый Уорикъ.
  
                                           Уорикъ.
  
                       Незванный гость! Разгульный Эдуардъ
                       Ужели здѣсь? Подкуплены иль спали
                       Развѣдчики, что мы о томъ не знаемъ?
  
                                           Король Эдуардъ.
  
                       Не хочешь-ли открыть ворота, Уорикъ?
                       Привѣтствовать насъ кротко и, колѣна
                       Склонивъ предъ Эдуардомъ, королемъ
                       Назвать его, о милости прося?
                       Тогда тебѣ проститъ онъ оскорбленья.
  
                                           Уорикъ.
  
                       Не лучше-ли тебѣ уйти съ войсками?
                       Сознавшись: кто возвелъ тебя и свергнулъ,
                       Съ раскаяньемъ признать мое главенство?
                       Ты герцогомъ останешься, какъ прежде.
  
                                           Глостеръ.
  
                       Я ожидалъ, что скажетъ онъ: король!
                       Иль невзначай, быть можетъ, пошутилъ онъ?
  
                                           Уорикъ.
  
                       Но герцогство -- ужели даръ плохой?
  
                                           Глостеръ.
  
                       Богатый даръ -- отъ графа бѣдняка.
                       Тебѣ взамѣнъ я окажу услугу.
  
                                           Уорикъ.
  
                       Я далъ корону брату твоему.
  
                                           Король Эдуардъ.
  
                       Она моя, хотя и твой подарокъ.
  
                                           Уорикъ.
  
                       Не Атласъ ты для столь великой ноши.
                       Ты слабъ и Уорикъ даръ свой отнимаетъ.
                       Король мой -- Генрихъ, я его вассалъ.
  
                                           Король Эдуардъ.
  
                       Но Уорика король -- Эдварда плѣнникъ
                       Скажи мнѣ, Уорикъ доблестный, одно:
                       Безъ головы куда годится тѣло?
  
                                           Глостеръ.
  
                       Какъ жаль, что Уорикъ не былъ прозорливѣй.
                       Пока тащилъ простую онъ десятку --
                       Былъ изъ колоды выкраденъ король.
                       Ты Генриха оставилъ во дворцѣ
                       Епископа, a въ Тоуэрѣ онъ нынче.
  
                                           Король Эдуардъ.
  
                       Да, это такъ. Но все жъ ты -- Уорикъ.
  
                                           Глостеръ.
  
                                                                         Уорикъ,
                       Лови минуту, преклони колѣна,
                       Желѣзо куй, покуда не остыло.
  
                                           Уорикъ.
  
                       Скорѣй я руку отрублю и брошу
                       Ее тебѣ другой рукой въ лицо,
                       Чѣмъ опущу мой флагъ передъ тобою.
  
                                           Король Эдуардъ.
  
                       Плыви! Да будутъ вѣтеръ и теченье --
                       Тебѣ друзья. За кудри смоляныя
                       Тебя возьму, покуда не остыла
                       Отрубленная голова твоя,
                       И на пескѣ впишу твоею кровью:
                       "Измѣнчивый, подобно вѣтру, Уорикъ --
                       Теперь уже не станетъ измѣнять".
  

Входитъ Оксфордъ съ войсками, барабаннымъ боемъ и знаменами.

  
                                           Уорикъ.
  
                       Отрадные цвѣта! Подходитъ Оксфордъ,
  
   Оксфордъ. Оксфордъ. Ланкастеръ!

(Входитъ съ войсками въ городъ).

  
                                           Глостеръ.
  
                       Войдемъ и мы, когда ворота настежъ.
  
                                           Король Эдуардъ.
  
                       Въ нашъ тылъ зайти враги другіе могутъ.
                       Въ порядкѣ ждать ихъ будемъ. Безъ сомнѣнья,
                       Появятся они, чтобъ дать намъ битву.
                       A если нѣтъ -- ихъ укрѣпленья слабы,
                       И скоро мы измѣнниковъ прогонимъ.
  
                                           Уорикъ.
  
                       Привѣтъ тебѣ! Подходишь кстати, Оксфордъ.
  

Входить Монтэгю съ войсками, барабаннымъ боемъ и знаменами.

  
                                           Mонтэгю.
  
                       Ланкастеръ! Монтэгю!

(Входитъ съ войсками въ городъ).

  
                                           Глостеръ.
  
                       Ты и твой братъ, вы скоро за измѣну
                       Заплатите цѣннѣйшей вашей кровью.
  
                                           Король Эдуардъ.
  
                       Чѣмъ бой труднѣе, тѣмъ славнѣй побѣда.
                       Мой духъ сулитъ успѣхъ и одолѣнье.
  

Входитъ Сомерсетъ съ войсками, барабаннымъ боемъ и знаменами.

  
                                           Сомерсетъ.
  
                       Ланкастеръ! Сомерсетъ!

(Входитъ съ войсками въ городъ).

  
                                           Глостеръ.
  
                       Два герцога, носившихъ это имя,
                       Своею жизнью Іоркамъ заплатили,
                       Коль выдержитъ мой мечъ, ты будешь третьимъ.
  

Входитъ Кларенсъ съ войсками, барабаннымъ боемъ и знаменами.

  
                                           Уорикъ.
  
                       Вотъ шествуетъ Джорджъ Кларенсъ. У него
                       Довольно войскъ, чтобъ брату дать сраженье.
                       Стремленіе за правду постоять --
                       Сильнѣе въ немъ любви къ родному брату.
                       Зовъ Уорика всегда услышитъ Кларенсъ.
  
                                           Кларенсъ.
  
                       Отецъ мой Уорикъ, это знаешь ты?

(Срываетъ алую розу со шляпы).

                       Смотри, тебѣ я мой позоръ бросаю.
                       Я не хочу разрушить домъ отца,
                       Скрѣпившаго своею кровью камни,
                       И возвышать Ланкастера. Ты думалъ,
                       Что Кларенсъ такъ жестокъ,безчеловѣченъ,
                       Такъ неразуменъ, что направитъ онъ
                       Орудіе зловѣщее войны
                       На короля законнаго и брата?
                       Ты упрекнешь меня священной клятвой?
                       Ее сдержавъ, я былъ бы нечестивѣй
                       Чѣмъ Іевѳай, принесшій въ жертву дочь.
                       Нѣтъ, я своимъ проступкомъ опечаленъ
                       И съ тѣмъ, чтобъ милость брата заслужить --
                       Являюсь я твоимъ врагомъ смертельнымъ,
                       Съ рѣшимостью,гдѣ бъ я тебя ни встрѣтилъ
                       Отомстить за то, что ты меня завлекъ;
                       Тебя, надменный Уорикъ, вызываю,
                       И къ брату я, краснѣя, обращаюсь:
                       Прости мнѣ, Эдуардъ, вину заглажу,
                       Не гнѣвайся ты, Ричардъ, за былое.
                       Не буду больше я непостояннымъ.
  
                                           Король Эдуардъ.
  
                       Привѣтъ! Ты мнѣ милѣе въ десять разъ,
                       Чѣмъ еслибъ ты не навлекалъ нашъ гнѣвъ.
  
                                           Глостеръ.
  
                       Ты поступилъ по братски, добрый Кларенсъ.
  
                                           Уорикъ.
  
                       Предатель ты, клятвопреступникъ гнусный!
  
                                           Король Эдуардъ.
  
                       Изъ города для битвы выйдешь, Уорикъ,
                       Иль должно на тебя обрушить стѣны?
  
                                           Уорикъ.
  
                       Не заперся я здѣсь для обороны,
                       Я въ Барнетѣ дамъ битву Эдуарду,
                       Коль вызовъ мой посмѣетъ онъ принять.
  
                                           Король Эдуардъ.
  
                       Посмѣю Уорикъ. Первымъ я иду.
                       Впередъ! Святой Георгій и побѣда.

(Уходить король Эдуардъ съ войсками; Уорикъ и его войско слѣдуетъ за ними).

[]

  

СЦЕНА II.

Поле сраженія близъ Барнета.

Тревога. Битва. Входитъ король Эдуардъ, ведя раненаго Уорика.

  
                                           Король Эдуардъ.
  
                       Лежи и умирай! Пускай съ тобою
                       Умретъ нашъ страхъ. Страшилищемъ былъ
  
                                           Уорикъ.
  
                       Ну, Монтэгю, держись! Ищу тебя,
                       Чтобъ съ Уорикомъ сложилъ ты рядомъ кости.

(Уходитъ).

  
                                           Уорикъ.
  
                       Кто здѣсь? Приди ко мнѣ, другъ или недругъ!
                       Скажи, кто побѣдителѣ? Іоркъ иль Уорикъ?
                       Что спрашивать? Истерзанное тѣло,
                       И кровь, и слабость, страждущее сердце
                       Все говоритъ, что тѣло отдаю
                       Свое -- землѣ, a недругамъ побѣду.
                       Подъ топоромъ такъ падаетъ и кедръ:
                       Въ его вѣтвяхъ жилъ царственный орелъ,
                       Въ тѣни его львы находили отдыхъ,
                       Его вершина выше поднималась
                       Чѣмъ дерево Юпитера, отъ вѣтра
                       Холоднаго кустарникъ защищая.
                       Мой взоръ, покровомъ смерти затемненный,
                       Какъ солнце въ часъ полудня ясенъ былъ
                       И проникалъ всѣ тайныя измѣны.
                       Кровавыя теперь чела морщины --
                       Гробницами монарховъ звали прежде,
                       И не было такого короля,
                       Кому бы я не могъ могилу вырыть.
                       Нахмурься я -- кто смѣлъ бы улыбнуться?
                       Въ крови и прахѣ -- нынѣ эта слава.
                       Уже теперь уходятъ отъ меня
                       Мои лѣса и замки. Изъ земель
                       Осталась мнѣ лишь та, гдѣ ляжетъ тѣло.
                       Все тлѣнъ и прахъ: власть царская, почетъ!
                       Какъ ни живи -- но всѣхъ могила ждетъ.
  

Входятъ Оксфордъ и Сомерсетъ.

  
                                           Сомерсетъ.
  
                       Лордъ Уорикъ, Уорикъ! Будь здоровъ и ты --
                       Могли бы мы вернуть свои утраты.
                       Вернулась королева съ сильнымъ войскомъ
                       Изъ Франціи! Когда-бъ ты могъ бѣжать!
  
                                           Уорикъ.
  
                       Я все же не бѣжалъ бы. Монтэгю,
                       Когда ты здѣсь -- дай, милый братъ, мнѣ руку.
                       Мой духъ, прильнувъ къ моимъ устамъ устами,
                       Ты задержи. Но ты меня не любишь.
                       Когда бъ любилъ -- омылъ бы ты слезами
                       Холодную запекшуюся кровь,
                       Которая раскрыть уста мѣшаетъ.
                       Спѣши же, Монтэгю, не то умру.
  
                                           Сомерсетъ.
  
                       О, горе, Уорикъ! Умеръ Монтэгю.
                       Онъ Уорика съ послѣднимъ вздохомъ звалъ,
                       Сказавъ: привѣтъ мой доблестному брату!
                       Еще пытался что-то онъ сказать
                       И говорилъ, но рѣчь звучала глухо,
                       Какъ смутный гулъ подъ сводомъ, и едва
                       Я подъ конецъ разслышалъ, какъ со стономъ
                       Онъ произнесъ:-- Прости навѣки, Уорикъ.
  
                                           Уорикъ.
  
                       Будь миръ душѣ его. Спасайтесь, лорды,
                       Со всѣми Уорикъ свидится на небѣ.

(Умираетъ).

  
                                           Оксфордъ.
  
                       Идемъ на встрѣчу войску королевы.

(Уходятъ, унося тѣло Уорика).

  

СЦЕНА III.

Другая часть поля.

Трубы. Входятъ торжественно король Эдуардъ съ Глостеромъ, Кларенсомъ и др.

                                           Король Эдуардъ.
  
                       До этихъ поръ ведетъ насъ счастье въ гору,
                       Побѣдными вѣнками одаряя.
                       Но и теперь при яркомъ блескѣ дня
                       Вдали я вижу тучу грозовую,
                       Что встрѣтится съ блестящимъ солнцемъ раньше,
                       Чѣмъ ложа своего оно достигнетъ.
                       Я разумѣю войско королевы,
                       Изъ Галліи прибывшее сюда;
                       Оно идетъ, чтобы сразиться съ нами.
  
                                           Кларенсъ.
  
                       Но вѣтерокъ разсѣетъ эту тучу
                       И за море опять ее прогонитъ;
                       Въ лучахъ твоихъ растаятъ облака:
                       Не каждое изъ нихъ рождаетъ бурю.
  
                                           Глостеръ.
  
                       У королевы тридцать тысячъ войска,
                       И Сомерсетъ и Оксфордъ къ ней бѣжали.
                       И если ей дадимъ передохнуть --
                       Намъ равною она по силамъ будетъ.
  
                                           Король Эдуардъ.
  
                       Насъ извѣщаютъ вѣрные друзья,
                       Что къ Тьюксббри направились они.
                       При Барнетѣ побѣду одержавъ,
                       Спѣшимъ туда; когда идти желаешь --
                       Не труденъ путь, и съ каждою страною
                       Пройденною мы увеличимъ войско.
                       Бей въ барабанъ, кричи: смѣлѣй! Впередъ!

(Уходятъ).

  

СЦЕНА IV.

Равнина близь Тьюксбери.

Маршъ. Входятъ королева Маргарита, принцъ, Сомерсетъ, Оксфордъ и войска.

                                           Маргарита.
  
                       Прославленные лорды, объ утратахъ
                       Мудрецъ не тужитъ, бодро онъ спѣшитъ
                       Помочь бѣдѣ. Мы потеряли мачту,
                       Канатъ оборванъ, якорь оторвался,
                       Изъ моряковъ погибла половина,
                       Но кормчій живъ. Пристойно-ли, чтобъ онъ,
                       Покинувъ руль, какъ струсившій мальчишка,
                       Сталъ слезы лить, воды прибавивъ въ море,
                       И сильнаго врага усиливъ этимъ,
                       Дозволилъ онъ разбиться кораблю,
                       Что смѣлостью и знаньемъ могъ спасти?
                       Ошибкою, позоромъ было-бъ это!
                       Пусть якоремъ былъ Уорикъ, главной мачтой --
                       Былъ Монтэгю, надежными снастями --
                       Убитые друзья. Что изъ того?
                       Но развѣ Оксфордъ -- не такой же якорь?
                       A Сомерсетъ -- не мачта, a друзья
                       Изъ Франціи -- не паруса и снасти?
                       A съ принцемъ я, хоть мы и не искусны,
                       За кормчаго не можетъ постоять?
                       Руль не покинетъ для того, чтобъ плакать,
                       Но поплывемъ -- на зло враждебнымъ вѣтрамъ,
                       Межъ скалъ и мелей, гибелью грозящихъ.
                       Нѣтъ пользы въ томъ, хулить иль славить волны?
                       Что Эдуардъ, когда не злое море?
                       Что какъ не мель обманчивая Кларенсъ?
                       Что Ричардъ, какъ не роковой утесъ?
                       И всѣ они -- враги ладьи несчастной.
                       Пуститься вплавь?-- недолго проплывете,
                       Стать на песокъ?-- провалитесь въ него,
                       Влѣзть на утесъ?-- приливъ оттуда смоетъ,
                       Иль съ голоду умрете. Смерть тройная.
                       Все это, лорды, говорю на случай,
                       Что еслибъ вы насъ вздумали покинуть.
                       Отъ братьевъ ждать вы можете пощады
                       Такой же, какъ отъ моря, скалъ и мелей.
                       Итакъ, смѣлѣй! Ребяческая слабость --
                       Предъ неизбѣжнымъ плакать и дрожать.
  
                                           Принцъ.
  
                       Да, женщина съ такимъ отважнымъ духомъ
                       Могла и въ труса, еслибъ онъ услышалъ
                       Слова ея -- вдохнуть такую храбрость,
                       Что безоружнымъ онъ пошелъ бы въ бой.
                       Ни въ комъ изъ васъ не сомнѣваюсь я,
                       Но еслибъ трусъ межъ вами оказался,
                       Я-бъ отпустилъ заранѣе его
                       Чтобъ онъ въ бѣдѣ не заразилъ другихъ,
                       Подобными себѣ по духу сдѣлавъ.
                       Когда -- избави Боже -- есть такой,
                       Пускай уйдетъ, пока въ немъ нѣтъ нужды.
  
                                           Оксфордъ.
  
                       У женщинъ и дѣтей -- такая доблесть!
                       И воинамъ слабѣть! О, вѣчный стыдъ!
                       Безстрашный юный принцъ! Твой дѣдъ великій
                       Въ тебѣ ожилъ. Живи же много лѣтъ,
                       Явивъ его подобіе и славу!
  
                                           Сомерсетъ.
  
                       И кто въ такой надеждѣ не сразится --
                       Средь бѣла дня пусть какъ сова заснетъ.
                       Проснувшись же, осмѣянъ будетъ всѣми.
  
                                           Маргарита.
  
                       Благодарю васъ, Сомерсетъ и Оксфордъ.
  
                                           Принцъ.
  
                       Примите благодарность отъ того,
                       Кто ничего иного дать не можетъ.
  

Входитъ гонецъ.

  
                                           Гонецъ.
  
                       Готовьтесь, лорды, близко Эдуардъ,
                       Желающій сразиться. Стойте твердо.
  
                                           Оксфордъ.
  
                       Я такъ и ждалъ: разсчетъ его -- спѣшить,
                       Чтобъ насъ застать, пока мы не готовы.
  
                                           Сомерсетъ.
  
                        Ошибся онъ. Въ готовности мы полной.
  
                                           Маргарита.
  
                       Отвага ваша радуетъ мнѣ сердце.
  
                                           Оксфордъ.
  
                       Здѣсь примемъ бой, не двинемся отсюда.
  

Трубы. Маршъ. Показываются вдали король Эдуардъ, Кларенсъ, Глостеръ и войска.

  
                                           Король Эдуардъ.
  
                       Отважные друзья, вотъ лѣсъ терновый,
                       Что съ помощью небесъ и вашей силы --
                       До вечера мы съ корнемъ истребимъ.
                       Въ васъ разжигать не стану пылъ напрасно:
                       Горите вы желаньемъ сжечь его.
                       Подайте знакъ и въ бой идемте, лорды.
  
                                           Маргарита.
  
                       Милорды, рыцари, дворяне! Слезы --
                       Словамъ помѣха -- и при каждомъ словѣ
                       Струятся слезы изъ моихъ очей.
                       Скажу одно: король вашъ Генрихъ -- плѣнникъ
                       Своихъ враговъ, престолъ его захваченъ,
                       A царство -- бойня, гражданъ убиваютъ,
                       Поправъ его законъ, казну разграбивъ.
                       A вотъ и волкъ, виновный въ томъ разбоѣ.
                       За правду вы стоите, съ Богомъ, лорды,
                       Смѣлѣе же -- къ сраженью дайте знакъ.

(Оба войска уходятъ).

СЦЕНА V.

  

Другая часть поля.

  

Тревога, битва, затѣмъ -- отступленіе. Входятъ король Эдуардъ, Кларенсъ, Глостеръ и войска. Плѣнные королева Маргарита, Оксфордъ и Сомерсетъ.

  
                                           Король Эдуардъ.
  
                       Теперь -- конецъ раздорамъ и волненьямъ.
                       Пусть Оксфорда отправятъ въ замокъ Хэмсъ,
                       A Сомерсету голову срубить.
                       Взять ихъ. Рѣчей ихъ слышать не желаю.
  
                                           Оксфордъ.
  
                       Рѣчами я тебя не потревожу.
  
                                           Сомерсетъ.
  
                       И я. Своей судьбѣ я покоряюсь.

(Сомерсетъ и Оксфордъ уходятъ по стражею).

  
                                           Маргарита.
  
                       Такъ съ грустью мы простимся въ этомъ мірѣ,
                       Чтобъ свидѣться въ Іерусалимѣ свѣтломъ.
  
                                           Король Эдуардъ.
  
                       Объявлено-ль: что взявшій Эдуарда
                       Награду получаетъ, плѣнникъ -- жизнь?
  
                                           Глостеръ.
  
                       Все сдѣлаю. Вотъ юный Эдуардъ.
  

Входятъ солдаты съ принцемъ.

  
                                           Король Эдуардъ.
  
                       Къ намъ храбреца пусть подведутъ! Что скажешь?
                       Столь юный тернъ уже колоться сталъ!
                       Чѣмъ, Эдуардъ, загладишь ты, что поднялъ
                       Оружіе, и мой народъ смутилъ,
                       И причинилъ такую намъ тревогу?
  
                                           Принцъ.
  
                       Какъ подданный со мною говори,
                       Честолюбивый, гордый Іоркъ. Устами
                       Моими говоритъ съ тобой отецъ.
                       Встань передъ нимъ и тамъ склони колѣни,
                       Гдѣ я стою! Тебя спрошу, измѣнникъ,
                       О томъ же я, на что отвѣта просишь.
  
                                           Маргарита.
  
                       Когда-бъ отецъ былъ такъ же смѣлъ, какъ ты !
  
                                           Глостеръ.
  
                       Могла-бы ты носить и нынѣ юбки
                       И y Ланкастера не красть штановъ.
  
                                           Принцъ.
  
                       Для зимнихъ вечеровъ -- Эзопа басни,
                       Не мѣсто здѣсь подобнымъ грубымъ притчамъ.
  
                                           Глостеръ.
  
                       Клянусь, щенокъ, тебя я уморю.
  
                                           Маргарита.
  
                       Да, для людей ты -- язва моровая.
  
                                           Глостеръ.
  
                       Пусть уберутъ ругательницу злую.
  
                                           Принцъ.
  
                       Пусть лучше злого горбуна возьмутъ.
  
                                           Король Эдуардъ.
  
                       Молчи; языкъ тебѣ укорочу я.
  
                                           Кларенсъ.
  
                       Держать себя, мальчишка, не умѣешь.
  
                                           Принцъ.
  
                       Я знаю какъ держаться, вы -- забыли.
                       Развратный Эдуардъ, предатель Джорджъ,
                       Уродецъ Дикъ, всѣмъ вамъ я говорю:
                       Я лучше васъ, измѣнники! вы всѣ
                       Права отца, мои вы захватили...
  
                                           Король Эдуардъ.
  
                       Такъ вотъ тебѣ ругательницы сынъ.

(Закалываетъ ею).

  
                                           Глостеръ.
  
                       Ты корчишься? Такъ вотъ! Умри скорѣе.

(Закалываетъ его).

  
                                           Кларенсъ.
  
                       A вотъ тебѣ за твой упрекъ въ измѣнѣ.

(Закалываетъ его).

  
                                           Маргарита.
  
                       Убейте и меня.
  
                                           Глостеръ.
  
                                           Изволь. Готовъ.

(Хочетъ убыть ее).

  
                                           Король Эдуардъ.
  
                       Стой! Мы и такъ свершили слишкомъ много.
  
                                           Глостеръ.
  
                       Къ чему ей жить? Міръ наполнять словами?
  
                                           Король Эдуардъ.
  
                       Лишилась чувствъ? Привесть ее въ сознанье.
  
                                           Гластеръ (Кларенсу).
  
                       Пусть извинятъ меня король и братъ.
                       Спѣшу сейчасъ за важнымъ дѣломъ въ Лондонъ.
                       Къ вамъ до прибытья вѣсти долетятъ.
  
                                           Кларенсъ.
  
                       Что? Что? Какія?
  
                                           Глостеръ.
  
                                           Тоуэръ! Тоузръ!

(Уходитъ).

  
                                           Маргарита.
  
                       Нэдъ, милый Нэдъ! Скажи хоть слово, мальчикъ!
                       Не можешь ты? Измѣнники! Убійцы!
                       Кто Цезаря убилъ -- не пролилъ крови,
                       Не согрѣшилъ, не заслужилъ упрекъ,
                       Когда сравнить его дѣянья -- съ этимъ.
                       Тотъ мужемъ былъ, a тутъ -- почти ребенокъ.
                       На дѣтяхъ мужъ не вымещаетъ ярость.
                       И есть ли слово хуже, чѣмъ убійца,
                       Чтобъ я могла назвать васъ этимъ словомъ?
                       Заговорю -- и сердце разорвется;
                       Пусть разорвется -- стану говорить!
                       О, мясники, злодѣи, людоѣды,
                       Безвременно какой вы цвѣтъ скосили!
                       Вы, мясники, бездѣтны, a не то
                       О дѣтяхъ мысль могла-бъ внушить вамъ жалость.
                       A будете имѣть ихъ -- берегитесь,
                       Чтобъ въ юности ихъ такъ же не убили,
                       Какъ вами, палачи, загубленъ принцъ.
  
                                           Король Эдуардъ.
  
                       Убрать ее! Насильно уведите!
  
                                           Маргарита.
  
                       Оставьте! Здѣсь покончите со мной.
                       Сюда вонзи свой мечъ, и смерть мою
                       Тебѣ прощу. Нѣтъ? Ты исполни, Кларенсъ.
  
                                           Кларенсъ.
  
                       Клянусь: тебѣ я милости такой
                       Не окажу.
  
                                           Маргарита.
  
                                           О, добрый, милый Кларенсъ!
  
                                           Кларенсъ.
  
                       Я поклялся, что этого не будетъ.
  
                                           Маргарита.
  
                       Да, но привыкъ ты клятвы нарушать.
                       То -- грѣхъ въ быломъ, теперь же это -- милость.
                       Не хочешь? Гдѣ же дьявольскій рѣзникъ,
                       Жестокій Ричардъ? Ричардъ, гдѣ же ты?
                       Въ твоихъ глазахъ убійство -- подаянье.
                       Ты не откажешь тѣмъ, кто проситъ крови.
  
                                           Король Эдуардъ.
  
                       Убрать ее! Приказываю вамъ.
  
                                           Маргарита.
  
                       Тебѣ, твоимъ -- да будетъ такъ, какъ принцу.

(Ее уводятъ силой).

  
                                           Король Эдуардъ.
  
                       Гдѣ Ричардъ?
  
                                           Кларенсъ.
                                 Онъ отбылъ поспѣшно въ Лондонъ,
                       Чтобъ въ Тоуэрѣ кровавый ужинъ сдѣлать.
  
                                           Король Эдуардъ.
  
                       Онъ скоръ, когда онъ что-нибудь задумалъ.
                       Идемъ на Лондонъ, a простой народъ --
                       Благодарить и съ платой отпустить.
                       Тамъ свидимся мы съ нашей королевой,
                       Она мнѣ вѣрно сына подарила.

(Уходятъ).

[]

  

СЦЕНА VI.

Лондонъ. Покой во дворцѣ.

Король Генрихъ сидитъ съ книгою въ рукѣ, передъ нимъ комендантъ. Входитъ Глостеръ.

                                           Глостеръ.
  
                       Привѣтъ, милордъ. Вы погрузились въ чтенье?
  
                                           Король Генрихъ.
  
                       Да, добрый лордъ. Нѣтъ, лучше ужъ: милордъ.
                       Лесть -- это грѣхъ, a слово добрый -- лесть.
                       Вѣдь "добрый Глостеръ" -- то, что добрый дьяволъ!
                       Немыслимы какъ тотъ, такъ и другой.
  
                                           Глостеръ.
  
                       Оставьте насъ, поговорить намъ нужно.

(Комендантъ уходитъ).

  
                                           Король Генрихъ.
  
                       Пастухъ безпечный такъ бѣжитъ отъ волка,
                       Свое руно такъ подставляютъ овцы
                       И вслѣдъ затѣмъ -- и горло мяснику.
                       Какой родъ смерти Росцій разыграетъ?
  
                                           Глостеръ.'
  
                       Виновный духъ смущаютъ подозрѣнья,
                       И за кустами стражей видитъ воръ.
  
                                           Король Генрихъ.
  
                       Но пойманной въ кустахъ однажды птицѣ --
                       Сомнѣніе внушаетъ каждый кустъ,
                       И отъ него летитъ она пугливо.
                       Такъ предъ собой -- отецъ несчастный -- вижу
                       Теперь того, кѣмъ бѣдный мой птенецъ
                       Былъ заманенъ, захваченъ и убитъ.
  
                                           Глостеръ.
  
                       Какимъ глупцомъ былъ критскій царь, что сына
                       Хотѣлъ какъ птицу научить летать,
                       Но съ крыльями безумецъ утонулъ.
  
                                           Король Генрихъ.
  
                       Да, я -- Дедалъ; Икаръ -- мой бѣдный мальчикъ;
                       Миносъ, летѣть мѣшавшій -- твой отецъ,
                       A солнце то,-- что крылья растопило
                       У сына моего -- твой братъ Эдвардъ.
                       Ты -- море, чьей завистливой пучиной
                       Поглощена жизнь сына моего.
                       Убей меня оружьемъ, не словами.
                       Груди отраднѣй лезвіе кинжала,
                       Чѣмъ слуху моему -- разсказъ ужасный.
                       Зачѣмъ пришелъ ты? За моею жизнью?
  
                                           Глостеръ.
  
                       Считаешь ты меня за палача?
  
                                           Король Генрихъ.
  
                       Гонитель ты, я въ этомъ убѣжденъ,
                       И если убивающій невинныхъ
                       Свершаетъ казнь, конечно ты -- палачъ.
  
                                           Глостеръ.
  
                       Твой сынъ за дерзость мною былъ убитъ.
  
                                           Король Генрихъ.
  
                       Будь ты убитъ за первую же дерзость --
                       Ты не убилъ бы сына моего.
                       Я предрекаю: тысячи людей,
                       Которымъ страхъ мой нынѣ неизвѣстенъ,
                       Тоскующіе старцы и вдовицы,
                       И сироты, чьи взоры полны слезъ,
                       Отцы, дѣтей лишенные, и жены --
                       Мужей своихъ, безвременно жестоко
                       Родителей утратившія дѣти --
                       Всѣ проклянутъ часъ твоего рожденья.
                       Тогда сова кричала -- знакъ плохой!
                       Смѣялся филинъ, предвѣщая бѣды,
                       И выли псы, и вихрь ломалъ деревья,
                       A на трубѣ усѣлся воронъ. Хоромъ
                       Болтливыя сороки стрекотали;
                       Страдала мать отъ материнскихъ мукъ
                       Сильнѣй другихъ, но меньше всѣхъ имѣла
                       Утѣхи материнской: ты родился
                       Уродливымъ комкомъ, не походившимъ
                       На плодъ такого гордаго ствола.
                       Родился ты съ зубами въ знакъ того,
                       Что міръ кусать явился ты, и если
                       Все прочее, что говорилось -- вѣрно,
                       Явился съ тѣмъ...
  
                                           Глостеръ.
  
                                           Не стану больше слушать.
                       Умри, пророкъ, среди твоихъ пророчествъ.

(Закалываетъ его).

                       Вотъ для чего я также призванъ былъ.
  
                                           Король Генрихъ.
  
                       Для множества другихъ еще убійствъ;
                       Меня помилуй, Боже, и его.

(Умираетъ).

  
                                           Глостеръ.
  
                       Какъ? Гордая Ланкастерская кровь
                       Не брызжетъ вверхъ, она впиталась въ землю!
                       Какъ плачетъ мечъ о смерти короля!
                       Пусть плачутъ всѣ кровавыми слезами,
                       Кто пожелалъ паденья дому Іорковъ!
                       Когда въ тебѣ осталась искра жизни --
                       Скажи въ аду, что я тебя послалъ.

(Снова колетъ его).

                       Я -- чуждый страха, жалости, любви.
                       Все истина, что Генрихъ мнѣ сказалъ:
                       Отъ матери я слышалъ зачастую,
                       Что въ міръ явился я впередъ ногами.
                       Не нужно ли мнѣ было торопиться
                       Тѣхъ погубить, кто захватилъ вѣнецъ?
                       Дивилась бабка, женщины кричали:
                       -- Спаси, Христосъ! Онъ родился съ зубами!--
                       И то былъ знакъ, что долженъ я собаку
                       Изображать, кусаться и рычать.
                       Но если небо станъ мой искривило --
                       Пусть также адъ мнѣ душу искривитъ.
                       Нѣтъ братскихъ чувствъ, нѣтъ братьевъ y меня,
                       И та любовь, которую священной
                       Зовутъ сѣдые старцы -- пусть живетъ
                       Она въ другихъ, похожихъ другъ на друга,
                       Но не во мнѣ: съ собой я одинокъ.
                       Ты заграждаешь свѣтъ мнѣбойся, Кларенсъ!
                       Я черный день устрою для тебя;
                       Распространю такія предсказанья,
                       Что Эдуардъ за жизнь страшиться станетъ.
                       Чтобъ страхъ прогнать -- явлюсь твоею смертью.
                       Ни Генриха, ни принца нѣтъ въ живыхъ,
                       Теперь -- тебѣ, затѣмъ -- другимъ чередъ.
                       Пусть низшій я, пока не стану высшимъ.
                       Въ другой покой я тѣло отнесу;
                       Ликую я въ день гибели твоей.

(Уходитъ, унося тѣло).

[]

  

СЦЕНА VII.

Покой во дворцѣ.

Трубы. Король Эдуардъ сидитъ на престолѣ, королева Елизавета. Няня съ маленькимъ принцемъ на рукахъ. Кларенсъ, Глостеръ, Гастингсъ и др.

  
                                           Король Эдуардъ.
  
                       Возсѣли мы опять на царскомъ тронѣ,
                       Онъ вражескою кровью купленъ вновь.
                       На высотѣ гордыни ихъ, скосили
                       Не мало мы противниковъ отважныхъ,
                       Какъ осенью созрѣвшій колосъ жнутъ.
                       Три Сомерсета трижды именитыхъ,
                       Какъ храбрые и смѣлые бойцы,
                       Два Клиффорда и два Нортумберлэнда,--
                       Среди бойцовъ, во весь опоръ летѣвшихъ
                       При звукѣ трубъ -- храбрѣйшихъ не бывало!
                       И два медвѣдя: Уорикъ съ Монтэгю,
                       Которыми былъ левъ державный скованъ.
                       Отъ рева ихъ въ быломъ лѣса дрожали!
                       Устранены отъ трона подозрѣнья,
                       Подножіемъ намъ служитъ безопасность.
                       Поди сюда, Елизавета. Сына
                       Поцѣловать хочу я. Нэдъ малютка.
                       Дядья твои и твой отецъ зимою
                       Ночной порою бодрствовали въ латахъ,
                       Пѣшкомъ ходили въ жгучій лѣтній зной,
                       Съ тѣмъ, чтобы ты владѣлъ короной мирно,
                       Пожавъ плоды отъ нашихъ же трудовъ.
  
                                           Глостеръ (про себя).
  
                       Когда умрешь,-- я жатву уничтожу,
                       На свѣтѣ я пока не много значу,
                       Но создано плечо мое для груза;
                       Взвалю его, иль спину я сломаю.
                       Ты проложи мнѣ путь, a ты исполни.
  
                                           Король Эдуардъ.
  
                       Любите королеву, Кларенсъ, Глостеръ!
                       Племянника вы поцѣлуйте оба.
  
                                           Кларенсъ.
  
                       Долгъ вѣрности предъ вами, государь,
                       Запечатлѣлъ я на устахъ младенца.
  
                                           Королева Елизавета.
  
                       Благодарю, брать Кларенсъ благородный!
  
                                           Глостеръ.
  
                       Любви къ стволу, котораго ты -- отпрыскъ,
                       Залогомъ будетъ нѣжный поцѣлуй.
                       (Про себя). Такъ лобызалъ Учителя Іуда
                       И за словами: -- Благо!-- зло таилъ.
  
                                           Король Эдуардъ.
  
                       Блаженствую на царствѣ, наслаждаюсь
                       Спокойствіемъ въ странѣ, любовью братьевъ.
  
                                           Кларенсъ.
  
                       Какъ, государь, рѣшили съ Маргаритой?
                       Рене, отецъ ея, французамъ отдалъ
                       Въ залогъ Сицилію съ Іерусалимомъ
                       И за нее онъ присылаетъ выкупъ.
  
                                           Король Эдуардъ.
  
                       Во Францію ее вы отошлите!
                       Осталось намъ устроить рядъ пировъ
                       Блистательныхъ, забавныхъ представленій,
                       Которыми увеселяютъ дворъ.
                       Трубите трубы! Горестямъ -- прости,
                       Открылись къ долгимъ радостямъ пути!
  

О. Чюмина.

[]

  

Примѣчанія

Въ составленіи примѣчаній къ V тому принимали участіе: Р. И. Бойль, С. А. Венгеровъ и А. Г. Горифельдъ.

  

КОРОЛЬ ГЕНРИХЪ ШЕСТОЙ.

Часть I.

   Стр. 9. Дѣйствующія лица.
   Списокъ дѣйствующихъ лицъ появился впервые въ изданіи Роу (1709 г.). Отсутствіе его было особенно неудобно въ этой пьесѣ, гдѣ дѣйствующія лица, имѣющія не одно имя, появляются то подъ однимъ, то подъ другимъ. По недосмотру въ русскомъ текстѣ списка неправильное, но прежде общепринятое y насъ чтеніе Салисбюри напечатано въ скобкахъ не за правильнымъ Сальсбери, a за Графомъ Суффолькъ. Должно отмѣтить, что дяди короля Глостеръ и Бедфордъ -- тѣ самые принцы Гемфри и Джонъ Ланкастерскій (сыновья Генриха IV), которые выступаютъ въ хроникѣ "Король Генрихъ ІV" (томъ II, стр. 188).
   Стр. 9. Графъ Уорикъ.
   Ритсонъ обратилъ вниманіе на то, что выступающаго здѣсь Уорика, называемаго также Ричардъ Бьючемпъ, не слѣдуетъ смѣшивать съ появляющимся въ дальнѣйшемъ теченіи драмы графомъ Іорикомъ -- Ричардомъ Невиль, получившимъ этотъ титулъ вслѣдствіе брака съ Анною Бьючемпъ. Этотъ фактъ, быть можетъ, былъ не замѣченъ самимъ Шекспиромъ.
   Стр. 9. Бедфордъ: Пустъ облекутся въ трауръ небеса.
   По мнѣнію комментаторовъ Стивенса и Мэлона здѣсь авторъ имѣлъ въ виду не только метафорическое обращеніе къ настоящимъ небесамъ, но и театральный потолокъ (на сценическомъ языкѣ Шекспира -- heavens -- небеса), который въ то время при соотвѣтственномъ содержаніи пьесы завѣшивался чернымъ сукномъ.
   Хрустальными косами потрясая.
   Намекъ на прозрачные лучи хвоста кометы.
   Стр. 9. Экзетеръ: Мы въ траурѣ, зачѣмъ же не въ крови
   Скорбимъ о немъ?
   То есть: почему мы еще не отомстили за него французамъ?
   Его убившихъ чарами своими!
   Въ подлинникѣ говорится о колдовскихъ стихахъ; о волшебной силѣ ихъ Шекспиръ могъ читать въ извѣстной ему книгѣ Реджинальда Скота "Discovery of Witchcraft"; (Раскрытіе колдовства. 1584 г.).
   Стр. 10. Бедфордъ ...Когда
   Грудныхъ дѣтей питать слезами будутъ.
   То есть когда высохнутъ груди матерей.
   Чѣмъ Цезаря созвѣздье съ Вероникой.
   Въ подлинникѣ входящій гонецъ прерываетъ Бедфорда прежде чѣмъ онъ успѣваетъ назвать другое созвѣздіе. "Веронику" (точнѣе "Волосы Береники") прибавили позднѣйшіе комментаторы.
   Стр. 10. Гонецъ:
   Въ гербѣ своемъ страна лишилась лилій
   И половину поля потеряла.
   Такъ какъ, потерявъ Францію, Англія лишилась также права носить въ своемъ гербѣ французскія лиліи, то отъ "поля" ея герба отрѣзана половина.
   Стр. 10. Бедфордъ:
   Во Франціи потѣшные огни
   Зажгу я въ честь Георгія святого.
   Зажженные имъ во Франціи города и села будутъ служить потѣшными огнями, какъ тѣ костры, которые принято зажигать въ Англіи въ честь ея національнаго героя, св. Георгія.
   Стр. 11. Экзетеръ:
   Припомните, милорды, поклялись
   Вы Генриху дофина уничтожитъ.
   Объ этой клятвѣ Глостера и Бедфорда разсказываетъ Голлиншедъ.
   Стр. 12. Карлъ:
   Ни въ небесахъ, до нынѣшняго дня,
   Ни на землѣ -- путь Марса неизвѣстенъ.
   Путь планеты Марса былъ въ то время еще не опредѣленъ, и эта неизвѣстность его пути служила часто метафорическимъ выраженіемъ сомнительности военнаго счастія: "путь Марса неизвѣстенъ" ни на небѣ, гдѣ орбита его еще не вычислена, ни на землѣ, гдѣ всегда неизвѣстно, кто побѣдитъ.
   Стр. 12. Алансонъ:
   Землякъ нашъ повѣствуетъ Фруассаръ.
   Соотвѣтственныя цитаты изъ хроники выдающагося французскаго лѣтописца Фруассара (1338--1410) Шекспиръ нашелъ y Голлиншеда. Англію эпохи Эдуарда III Фруассаръ зналъ лично.
   Рождались лишь Роланды съ Оливье.
   Роландъ и Оливье -- два богатыря Карла Великаго, прославленію которыхъ посвящено много старыхъ французскихъ пѣсенъ.
   Стр. 12. Рене:
   Руки ихъ для боя
   Заводятся, какъ мы часы заводимъ.
   "Шекспиръ имѣлъ здѣсь въ виду часы съ человѣческой фигурой, которая отбивала рукою часы" (Деліусъ).
   Стр. 12. Батардъ Орлеанскій.
   Батардъ -- побочный сынъ. Это не позорящее прозвище, a оффиціальное имя, которое незаконнорожденные потомки знатныхъ лицъ носили открыто.
   Стр. 18. Орлеанскій:
   Чѣмъ въ Римѣ былъ y девяти сивиллъ.
   По преданію сивилла (прорицательница; изъ г. Кумъ предложила римскому царю Тарквинію купить y нея девять книгъ съ предсказаніями о судьбахъ Рима. Царь отказался; сивилла, бросивъ въ огонь три книги, предложила ему купить за ту же цѣну остальныя шесть. По вторичномъ отказѣ Тарквинія она сожгла еще три -- и онъ купилъ оставшіяся три за первоначальную цѣну. Книги хранились въ Капитоліѣ и были сожжены въ 405 г. по Р. Хр.

[]

   Стр. 13. Карлъ:
   Мечъ Деборы въ рукахъ твоихъ.
   Дебора или Девора -- библейская пророчица, героиня, избавившая своимъ мужествомъ евреевъ отъ гнета ханаанскихъ племенъ, которыя были разбиты евреями, какъ разсказано въ книгѣ Судей, гл. IV и V.
   Стр. 11. Алансонъ:
   Онъ съ истины покровы всѣ снимаетъ.
   Точнѣе: "онъ исповѣдуетъ эту женщину вплоть до рубашки"; оттѣнокъ двусмысленности сохраненъ и въ переводѣ.
   Стр. 14. Дѣва:
   Для васъ второе лѣто зацвѣтетъ
   Какъ только я приму въ войнѣ участье.
   Въ подлинникѣ: "ждите лѣта св. Мартина и дней Гальціоны", такъ называется позднее лѣто, доходящее до дня св. Мартина (11 ноября).
   Стр. 14. Дѣва: Кораблю
   Надменному, который разомъ несъ и Цезаря,
   И счастіе его.
   Въ "Жизни Цезаря" Плутарха нашелъ Шекспиръ извѣстный эпизодъ: Цезapь, переодѣтый рабомъ, чтобы незамѣтно пробраться къ своимъ войскамъ, ѣхалъ на кораблѣ. Буря загнала его изъ рѣки въ открытое море. "Кормчій не могъ идти дальше. Онъ приказалъ матросамъ повернуть судно и взять другой курсъ. Узнавъ объ этомъ, Цезарь открылся, взялъ изумленнаго встрѣчей съ нимъ кормчаго за руку и вскричалъ: "Другъ, смѣло впередъ, ничего не бойся,-- ты везешь Цезаря, a вмѣстѣ съ Цезаремъ на кораблѣ и счастіе Цезаря!". Матросы забыли про бурю".
   Стр. 14. Карлъ:
   Былъ Магометъ голубкой вдохновленъ.
   Во "Всемірной Исторіи" Вальтера Raleigh'a Шекспиръ прочелъ о томъ, какъ Магометъ, пріучивъ голубя клевать y него съ уха зерна пшеницы, убѣдилъ наивныхъ арабовъ, что голубь -- посланецъ св. Духа, нашептывающій ему Его велѣнія.
   На Константина матери Еленѣ.
   Мать императора византійскаго Константина св. Елена (211--327) пользовалась въ средніе вѣка большимъ почетомъ, какъ пророчица, распространительница христіанства и основательница праздника Воздвиженія Креста.
   Ни дочерямъ Филиппа.
   Въ "Дѣяніяхъ Апостольскихъ" (гл. 21, ст. 9) говорится о четырехъ дочеряхъ Филиппа, дѣвственницахъ пророчицахъ.
   Стр. 15. Епископъ Винчестерскій со слугами въ бурыхъ кафтанахъ.
   Въ бурыхъ кафтанахъ ходили прислужники духовнаго суда; люди Глостера, какъ служители свѣтской власти, одѣты въ синее.
   Стр. 15. Глостеръ.
   Меня впустить, попъ бритый, не велѣлъ ты.
   Епископъ, какъ католическій священникъ, ходитъ съ тонзурой -- выбритой макушкой.
   Стр. 15. Глостеръ:
   Распутницамъ грѣхи ихъ отпускаешь.
   Лондонскіе публичные дома въ предмѣстьи Соутуаркъ были въ вѣдѣніи епископа винчестерскаго, получавшаго съ нихъ налоги.
   Тебя въ твою же шляпу я упрячу. Насмѣшка надъ широкополой шляпой, которую носили и имѣли въ своемъ гербѣ кардиналы.
   Стр. 15. Винчестеръ:
   Здѣсь твой Дамаскъ. По преданію Каинъ убилъ Авеля въ окрестностяхъ Дамаска.
   Стр. 15. Глостеръ:
   Гусь Винчестеръ. Какъ и въ "Троилѣ и Крессидѣ" (д. V сц. 11) здѣсь винчестерскій гусь -- обычный намекъ на распутницъ, состоящихъ въ вѣдѣніи епископа Винчестерскаго.
   Стр. 15. Винчестеръ:
   a принца устранить.
   Принцемъ называется пока юный король Генрихъ, который еще не коронованъ.
   Стр. 10. Мэръ.
   За палками пошлю я.
   "Палками" назывались лондонскіе городскіе сторожа, вооруженные дубинками.
   Стр. 16. Входятъ на стѣну оружейный мастеръ и сынъ ею.
   На шекспировской сценѣ крѣпостной стѣны не было. Оружейный мастеръ съ сыномъ выходили на сцену и снизу наводили оружіе на возвышеніе, гдѣ стояли Сольсбери и Тальботъ. Эта сцена воспроизведена точно по Голиншеду.
   Стр. 16. Тальботъ.
   И сокрушить столбы изъ адаманта.
   Адамантъ -- y Шекспира -- то магнитъ, то алмазъ, то -- какъ здѣсь -- баснословный камень необычайной твердости и крѣпости.
   Стр. 17. Тальботъ:
   Плантагенеть! Исполню я.
   Тальботъ называетъ здѣсь графа Сольсбери Плантагенетомъ -- по фамиліи короля, такъ какъ онъ -- сынъ Эдуарда III и графини Сольсбери.

[]

   Стр. 17. Тальботъ:
   Дельфинъ. акула, дѣва иль загадка.
   Въ подлинникѣ непереводимая игра словъ: "Pucclle or puzzel, dolphin or dogfish" т. е. дѣва или старая карга, дельфинъ или морская собака. Dolphin -- двусмысленность, такъ какъ значитъ также -- дофинъ.
   Стр: 17. Тальботъ:
   Колдунья, кровъ пущу тебѣ. Существовало повѣрье, что тотъ, кто пуститъ вѣдьмѣ кровь, свободенъ отъ ея чаръ.
   Стр. 18. Тальботъ:
   Какъ Ганнибалъ не силою, но страхомъ
   Колдунья гонитъ насъ.
   Намекъ на извѣстную военную хитрость Ганнибала, который спасся отъ римскихъ войскъ, пустивъ на нихъ стадо быковъ съ горящими вѣтвями на рогахъ.
   Стр. 18. Карлъ. Дочь Астреи.
   Астрея -- въ рим. миѳологіи -- богиня справедливости, дочь Юпитера и Ѳемиды, нѣкогда пребывавшая на землѣ, но еще въ желѣзномъ вѣкѣ покинувшая еe.
   Твои слова -- какъ Адонисовъ садъ.
   Сады красавца Адониса, возлюбленнаго Венеры, упоминаются Плутархомъ. Изъ Плутарха же взяты и дальнѣйшіе историко-миѳологическіе-намеки:
   Чѣмъ памятникъ Родопы изъ Мемфиса.
   Гетера Родопа воздвигла въ свою честь въ Мемфисѣ гигантскую пирамиду.
   Чѣмъ Дарія блистательный ковчегъ --
   Драгоцѣнный ларецъ, отнятый Александромъ Македонскимъ y Дарія и служившій побѣдителю для храненія поэмъ Гомера, съ которыми онъ не разставался въ походахъ.
   Не Сенъ-Дени, но Іоанна Дѣва.
   Ср. Діонисій -- покровитель Франціи; въ аббатствѣ Сенъ-Дени -- усыпальница французскихъ королей (начиная съ Дагоберта I, ум. въ 638 г.).
   Стр. 19.
   Барабаны бьютъ похоронный маршъ.
   Точнѣе: барабаны бьютъ глухо (чтобы непріятель не услышалъ). Весь этотъ эпизодъ, перенесенный Шекспиромъ къ осадѣ Орлеана, относится y Голиншеда къ взятію Манса.
   Стр. 20. Они бѣгутъ, бросивъ свое платье.
   Французы первоначально бросились въ рубахахъ къ стѣнамъ, держа въ рукахъ прочее платье; теперь они въ бѣгствѣ бросаютъ его.

[]

   Стр. 22. Графиня: Я тогда прославлюсь, какъ скиѳская царица смертью Кира.
   Томириса, царица скиѳскаго племени Массагетовъ, мстя за убійство сына, убила царя Кира и опустила его отрубленную голову въ сосудъ съ кровью, дабы его кровожадность могла насытиться.
   Что именемъ его дѣтей пугаютъ.
   Въ лѣтописи Галля Шекспиръ читалъ, какъ французскія матери пугали ребятишекъ словами: "Тальботъ идетъ". Весь эпизодъ съ графиней Овернской взятъ Шекспиромъ не въ лѣтописяхъ и перенесенъ на Тальбота.
   Стр. 23.
   Садъ Темпля. Лорды разсуждали въ залѣ Темпля о притязаніяхъ линій Іоркской и Ланкастерской на престолъ и продолжаютъ свой споръ въ саду. Въ историческихъ сочиненіяхъ нѣтъ указаній на то, что знаменитыя эмблемы двухъ партій имѣютъ источникомъ случайность, изображенную Шекспиромъ; очевидно, это было предметомъ преданія, хорошо извѣстнаго зрителямъ.
   Стр. 23.
   Плантагенетъ: я ль стоялъ за правду,
   Иль Сомерсетъ былъ правъ, со мною споря?
   Плантагенетъ требуетъ, чтобы судьи рѣшили, что онъ правъ, или хоть признали, что Сомерсетъ неправъ.

[]

   Стр. 25. Сомерсетъ.
   Прочь, благородный Вильямъ де-ла-Пуль.
   Въ подлинникѣ онъ пренебрежительно называетъ его goud William de la Poole, такъ какъ good есть эпитетъ придаваемый простымъ дворянамъ (йоменамь). Оттого Уорикъ возражаетъ.
   И отъ такого корня быть не можетъ дворянчиковъ ничтожныхъ безъ герба.
   Йомены въ противоположность высшему дворянству не имѣли шлема надъ гербомъ.
   Стр. 25. Плантагенетъ.
   Теперь ему благопріятно мѣсто.
   Темпль -- старинное владѣніе рыцарскаго ордена Храмовниковъ, -- считался освященнымъ мѣстомъ, гдѣ воспрещено всякое насиліе.
   Стр. 25. Плантагенетъ.
   Я въ памятную книгу васъ внесу.
   Въ "Гамлетѣ" (Д. 1, сц. 5) уже встрѣчалось это указаніе на обычай шекспировскаго времени имѣть при себѣ записную книжку, куда вносились изрѣченія, имена и факты, которые необходимо было помнить.
   Стр. 26. Мортимеръ:
   Кто межъ заботъ состарился, какъ Несторъ.
   Несторъ старѣйшій изъ греческихъ государей, осаждавшихъ Трою -- образецъ разумной и свѣжей преклонной старости.
   Стр. 26. Мортимеръ:
   Вѣщаетъ смерть Эдмунда Мортимера.
   Эдмундъ Мортимеръ, Графь Марчъ въ дѣйствительности умеръ тридцати трехъ лѣтъ отъ роду. Отъ ранней юности почти до смерти его держали -- сперва Генрихъ IV, затѣмъ его преемники -- въ заточеніи, такъ какъ онъ прямой потомокъ сына Эдуарда III, казался имъ опаснымъ. Здѣсь, какъ и въ "Генрихѣ IV", Шекспиръ смѣшиваетъ его съ старшимъ Эдмундомъ Мортимеромъ.
   Стр. 29. Плантагенетъ.
   Не то я въ злѣ найду ко благу средство.
   Въ случаѣ несправедливаго отказа парламента, эта несправедливость будетъ для него предлогомъ и основаніемъ осуществить свои права силой.
   Стр. 30. Глостеръ пытается подать бумагу, но Винчестеръ вырываетъ ее и разрываетъ.
   Винчестеръ разрываетъ прошеніе Глостера, потому что, по правиламъ парламента, требуетъ устнаго и неподготовленнаго обсужденія и состязанія сторонъ.
   Стр. 31. Глостеръ.
   Ты, дѣда моего побочный сынъ?
   Дѣдъ Глостера Іоаннъ Гентскій лишь послѣ многихъ лѣтъ сожительства обвѣнчался съ своей женой Катариной Суинфордь. Онъ имѣлъ отъ этого брака двухъ сыновей -- герцога Экзетера, епископа Винчестерскаго и графа Соммерсета, сынъ котораго выступаетъ въ "Генрихѣ VI"
   Стр. 31. Король Генрихъ:
   И мнѣ въ года столь юные извѣстно.
   Королю было пять лѣтъ, когда былъ собранъ парламентъ для обсужденія несогласій между Глостеромъ и Винчестеромъ.
   Стр. 33. Король Генрихъ:
   Отнынѣ ты -- свѣтлѣйшій герцогъ Іоркъ.
   Такимъ образомъ Плантагенетъ получаетъ званіе, утраченное имъ вслѣдствіе казни его отца, осужденнаго за измѣну Генрихомъ V. начиная съ этой сцены онъ называется въ пьесѣ уже не Ричардъ Плантагенетъ, а Іоркъ
   Стр. 33. Экзетеръ:
   Генриха того завоеванья,
   Который въ Монмутѣ рожденъ, утратитъ Генрихъ,
   Рожденный въ Виндзорѣ.
   По словамъ лѣтописца, это предсказаніе было сдѣлано самимъ Генрихомъ V (родившимся въ Монмутѣ), когда онъ узналъ, что у него родился въ Виндзорѣ сынъ .
   Стр. 34. Дѣва:
   Paysans, pauvres gens de France.
   То-есть, крестьяне, бѣдныя французы. Голиншедъ разсказываетъ, что эта хитрость была примѣнена англичанами подъ городомъ Эврэ, а не Іоанной д'Арк подъ Руаномъ.
   Хлѣба не угодно ль вамъ?
   Она намекаетъ на крестьянское платье, въ которомъ она съ войсками пробралась въ городъ.
   Тамъ куколь былъ.
   Насмѣшка Іоанны: куколь въ хлѣбѣ вызываетъ головокруженіе и ослабляетъ зрѣніе.
   Парламенту привѣтъ. За кѣмъ же слово?
   Англійскій парламентъ, собравшись, прежде всего избиралъ общаго оратора (спикера). Іоанна съ издѣвательствомъ спрашиваетъ совѣщающихся англичанъ, кого они выбрали въ спикеры.

[]

   Стр. 34. Тальботъ:
   Я говорю не съ дерзкою Гекатой.
   Геката -- y римлянъ богиня ада, y Шекспира (также въ "Макбетѣ") -- владычица вѣдьмъ.
   Стр. 35. Тальботъ:
   Могила Сердца-Львинаго Ричарда.
   Король англійскій Ричардъ Львиное Сердце убитъ въ Нормандіи и былъ погребенъ въ Руанѣ.
   Стр. 35. Бедфордъ:
   Что Пендрагонъ больной, въ своихъ носилкахъ
   Явился въ бой.
   Древнее англійское преданіе разсказываетъ это о Пендрагонѣ, отцѣ короля Артура, и о братѣ его Авреліѣ.
   Стр. 36. Тальботъ:
   Сдается мнѣ, что духъ ея заснулъ.
   Тальботъ, считая Іоанну вѣдьмой, полагаетъ, что ей сопутствуетъ поддерживающій ее злой духъ.
   Стр. 37. Бургундскій:
   Какъ громомъ изъ орудій,
   Возвышенною рѣчью я разбитъ.
   О поразительномъ вліяніи Іоанны на герцога Бургундскаго въ лѣтописяхъ, которыми пользовался Шекспиръ, не говорится ничего; онъ однако очевидно зналъ о письмѣ ея къ герцогу, воспроизводимомъ довольно точно въ ея монологѣ.
   Стр. 38. Король Генрихъ:
   Въ дни юности моей, хотя не старъ
   И нынче я, отецъ мнѣ говорилъ.
   Мэлонъ напоминаетъ, что во время смерти отца Генриху VI было всего девять мѣсяцевъ.
   Стр. 38. Король Генрихъ:
   Присутствуйте вы при вѣнчаньѣ нашемъ.
   Король собирается короноваться короной Франціи.
   Стр. 38. Бассетъ:
   Кто обнажитъ оружье, смерть тому.
   По военному закону полагалась смертная казнь тому, кто обнажаетъ оружіе въ мѣстопребываніи короля.
   Стр. 39. Тальботъ: Но въ битвѣ при Патэ.
   Издатели исправили текстъ изданія folio, гдѣ сказано при Пуатье, сообразно хроникѣ Голиншеда, который разсказываетъ, какъ герцогъ Бедфордъ сорвалъ съ Фальстафа орденъ за трусость въ битвѣ при Патэ, деревенькѣ въ области Босъ.
   Стр. 40. Король Генрихъ.
   Тогда и мнѣ въ укоръ вѣнецъ поставятъ.
   Вѣдь и король Шотландіи вѣнчался.
   Генрихъ прикалываетъ алую розу, не желая обращать ее въ эмблему враждующей партіи такъ же, какъ онъ одѣлъ корону, не обращая вниманія на то, что и злѣйшій врагъ Англіи, король шотландскій, тоже носитъ корону.
   Стр. 41. Іоркъ: Когда бъ я былъ увѣренъ...
   Іоркъ не продолжаетъ, но хочетъ сказать, что если бы онъ былъ увѣренъ въ пристрастіи короля, приколовшаго алую розу Сомерсета, онъ принялъ бы свои мѣры.
   (Уходитъ). Въ текстѣ сказано, что съ нимъ уходятъ также Уорикъ и Вернонъ.
   Стр. 41. Командующій французскимъ войскомъ:
   Онъ звучитъ,
   Какъ колоколъ душѣ твоей смятенной.
   А мой пробьетъ отходную тебѣ.
   Барабанъ дофина звучитъ, какъ колоколъ, приготовляющій душу Тальбота къ кончинѣ, a барабанъ командующаго сыграетъ похоронный маршъ.
   Стр. 45. Тальботъ:
   Тогда -- за мной, и будь моимъ Икаромъ.
   Въ подлинникѣ: "Слѣдуй же за отчаяннымъ властелиномъ Крита, ты, Икаръ". Этимъ намекомъ на Дедала, древняго царя Крита, который съумѣль сдѣлать своему сыну Икару крылья, но не смогъ научить его летать и тѣмъ погубилъ его, Тальботъ хочетъ сказать, что и онъ увлекаетъ сына на путь мужественнаго величія и гибели.
   О, смерть,-- пятномъ отмѣченная плача.
   "Плача -- опечатка вм. "плѣна". <Исправлено -- bmn>
   Въ подлинникѣ: "О торжествующая смерть, заклейменная плѣномъ". Тальботъ хочетъ сказать, что радуется славной смерти своей и сына, несмотря на то, что она омрачена неминуемымъ плѣномъ.
   Смерть древняя, какъ зло ты шутишь въ мірѣ.
   Какъ и въ "Ричардѣ II", здѣсь смерть представляется шутомъ старой англійской сцены, издѣвающимся надъ стремленіями людей.

[]

   Стр. 45. Дофинъ:
   Для плѣнниковъ y насъ темница -- адъ:
   То есть: мы не беремъ въ плѣнъ, a убиваемъ плѣнныхъ.
   Стр. 45. Льюси:
   Гдѣ онъ Алкидъ великій поля брани.
   Дальнѣйшее перечисленіе всѣхъ титуловъ Тальбота не могло быть взято Шекспиромъ изъ какой либо книги: они были перечислены въ надписи на его гробницѣ въ Руанѣ: неизвѣстно, какъ свѣдѣнія о ней были получены Шекспиромъ.
   Стр. 17. Глостеръ:
   Пролитье нашей крови христіанской.
   Нашей значитъ не только англійской, но вообще христіанской.
   Стр. 47. Экзетеръ:
   Пожалованъ онъ саномъ кардинальскимъ?
   Поэтъ забылъ, что Винчестеръ уже въ первомъ актѣ явился кардиналомъ .По указанію Деліуса, собственно анахронизмомъ было прежнее замѣчаніе Глостера о кардинальскомъ санѣ епископа Винчестерскаго.
   Стр. 17. Экзетеръ:
   Съ короной онъ свою сравняетъ шапку.
   Шапка -- кардинальская шляпа, увѣнчивающая кардинальскій гербъ. Глостеръ говорилъ уже о ней въ I актѣ.
   Стр. 47. Глостеръ:
   Касательно же предложенья графа...
   Эти слова Глостеръ обращаетъ къ посланнику гр. Арманьяку.
   Стр. 48.. Карлъ:
   Мнѣ говорятъ: возстали парижане.
   То есть возстали противъ англичанъ, во власти которыхъ находится Парижъ.
   Стр. 48. Дѣва:
   И властелина сѣвера рабы.
   "Сѣверный монархъ" -- глава злыхъ духовъ, обитающій на сѣверѣ. По извѣстной Шекспиру книгѣ Discoverie of Whehcraft Реджинальда Скотта, его зовутъ Zimimar; восточный зовется Amaimon, южный Gorson, западный -- Goap.
   Стр. 48. Іоркъ:
   Какъ будто бы Цирцеѣ въ подражанье...
   О волшебницѣ Цирцеѣ, соблазнившей Одиссея и обратившей его спутниковъ въ свиней, Шекспиръ упоминаетъ также въ "Комедіи ошибокъ" (д. І, сц. 1).
   Стр. 49. Суффолькъ:
   Въ знакъ мира я твою цѣлую руку.
   Въ подлинникѣ сказано "я цѣлую эти пальцы", и большинство комментаторовъ склоняется къ тому, что Суффолькъ цѣлуетъ свою руку, прежде чѣмъ коснуться ея. На обычай въ знакъ почтенія цѣловать свою руку Шекспиръ намекаетъ также во второй части Генриха VI (д. IV, cц. І.см. примѣч. къ стр. 96) и Отелло (д. II. сц. 1).
   Стр. 50. Суффолькъ:
   Погибло все, легла дурная карта.
   Въ подлинникѣ "a cooling card" прохладительное лѣкарство. Въ "Много шума изъ ничего" оно упоминается подъ латинскимъ названіемъ Carduus Benedictus: въ, переносномъ смыслѣ это выраженіе означаетъ также все охлаждающій жаръ любви. Такимъ холодящимъ пластыремъ Суффолькъ считаетъ воспоминаніе о женѣ.
   Вы будете свободной,
   Когда свободенъ самъ король британскій.
   То есть: если королю окружающіе позволятъ жениться на васъ.
   Стр. 53. Дѣва:
   Беременна я, злобные убійцы.
   Голиншедъ разсказываетъ, что Іоанна въ плѣну сперва покаялась въ сношеніяхъ съ дьяволомъ и отказалась отъ колдовства и была приговорена къ пожизненному заключенію, но затѣмъ, вновь попавъ во власть этого духа, потеряла стыдъ и созналась, что она беременна. Тогда она была приговорена къ казни.
   Стр. 53. Іоркъ:
   Какъ? Аласонъ? Макіавелли этотъ?
   Имя Макіавелли -- итальянск. писателя (1469--1527), благодаря политическому труду "Il Principe", сдѣлавшееся нарицательнымъ названіемъ коварнаго интригана, упоминается съ здѣсь забавнымъ анахронизмомъ, такъ какъ онъ жилъ черезъ полвѣка послѣ Жанны д'Аркъ.
   Стр. 54. Алансонкій:
   Чело свое короною украсивъ.
   Въ подлинникѣ онъ говоритъ о coronel -- маленькой коронѣ вице-короля.
   Стр. 55. Глостеръ: Помолвленъ съ другою онъ, достойной принцессой.
   Генрихъ былъ въ это время помолвленъ съ дочерью графа Арманьяка.

[]

  

КОРОЛЬ ГЕНРИХЪ VI.

Часть II.

   Стр. 57. Дѣйствующія лица.
   Списокъ ихъ появился впервые въ изданіи Роу (1709). При именахъ герцоговъ Сомерсета, Суффолька и Букингама и лорда Клиффорда съ сыномъ присовокуплено: сторонники короля. При именахъ графовъ Сольсбери и Уорика прибавлено: сторонники Іорка: при имени лорда Скэльса сказано: коммендантъ Тоуэра.
   Стр. 57. Суффолькъ.
   Вручаю я права на королеву.
   По уполномочію короля, онъ замѣщалъ его при вѣнчаніи и теперь передаетъ ему свои права.
   Стр. 58. Глостеръ: Imprimis -- т. е. во первыхъ, Item -- равнымъ образомъ.
   Стр. 58. Кардиналъ:
   Далѣе между ними условлено,что провинціи Анжу и Мэнъ.
   Мэлонъ указываетъ, что теперь эта фраза отличается нѣсколько отъ ея прежней редакціи. Но возможно, что кардиналъ передаетъ своими словами послѣднія слова Глостера.
   Стр. 59. Глостеръ:
   Бѣднякъ, слогъ котораго напыщенъ.
   Въ противорѣчьи съ тощимъ кошелькомъ.
   О возвышенномъ слогѣ и пустомъ кошелькѣ короля Рене Шекспиръ читалъ y Голиншеда.
   Стр. 60. Іоркъ:
   Затѣмъ, что герцогомъ сталъ Сууффолькъ,
   Да задохнется онъ.
   Въ подлинникѣ игра словъ между Suffolk и be suffocate -- задохнуться.
   Стp. 60. Глостеръ:
   Пятнадцатую долю всѣхъ доходовъ
   Потребовалъ Суффолькъ на содержаніе и переѣздъ ея.
   Голиншедъ разсказываетъ, что маркизъ Суффолькъ потребовалъ въ парламентѣ пятнадцатую долю налоговъ, т. о. на каждаго плательщика была наложена на этотъ случай чрезвычайная подать въ 1/15 того, что онъ платилъ.
   Стр. 60. Сольсбери:
   За гордостью пошло и честолюбье.
   Онъ намекаетъ на пословицу: сперва идетъ гордость, a за нею стыдъ. Гордость -- это Суффолькъ и Винчестеръ, честолюбье -- Букингамъ и Сомерсеть.
   Стр. 60. Сольсбери.
   Брать Іоркъ, твои въ Ирландіи дѣянья,
   Въ которой ты порядокъ водворилъ.
   Сольбери называеть Іорка братомъ потому, что тотъ былъ женатъ на его сестрѣ, дочери графа Вестморлендскаго. Въ дѣйствительности, герцогъ Іоркскій лишь четырьмя годами позже сдѣлался правителемъ Ирландіи.
   Стр. 61. Іоркъ: И съ большимъ правомъ то же скажетъ Іоркъ.
   Съ большимъ правомъ, ибо -- съ тѣхъ поръ yмирающій Мортимеръ выяснилъ ему его права, Іоркъ считаетъ себя законнымъ наслѣдникомъ престола.
   Стр. 61. Іоркъ: Какъ головня Алтеи
   Внѣдрилась въ сердце принца Калидона.
   Жизнь Іорка также зависитъ теперь отъ господства надъ Англіей, Ирландіей и Франціей, какъ -- въ древнегреческомъ миѳѣ -- жизнь царевича каледонскаго Мелеагра была въ зависимости отъ того, сколько времени будетъ тлѣть головня, выхваченная его матерью Алтеей изъ костра; Алтея дала головнѣ разгорѣться и -- сынъ ея погибъ въ мученіяхъ.
   Стр. 61. Іоркъ:
   Итакъ, приму я сторону Невилей.
   Невили -- это Сольсбери и Уорикъ; первый -- какъ и самъ Іоркъ -- былъ по женѣ сродни Невилямъ.
   Стр. 62. Герцогиня:
   Гдѣ вы, сэръ Джонъ?
   Герцогиня называетъ Юма сэромь потому, что онъ священникъ; такъ называли въ средніе вѣка священнослужителей, хотя сэръ собственно означаетъ принадлежность къ рыцарству; такъ именуетъ Юма и Голиншедъ.
   Стр. 63. Суффолькъ: Жалоба на герцога Суффолька за то, что онъ огородилъ Мельфордскіе выгоны.
   Герцогъ отгородилъ обширные луга и захватилъ ихъ для своего пользованія; это типичная средневѣковая распря между владѣтельнымъ дворяниномъ и ого крестьянами.
   Стр. 63. Питеръ. Жалоба на моего хозяина Томаса Хорнера.
   Голиншедъ разсказываетъ, что въ 1410 году одинъ оружейникъ, обвиненный въ государственномъ преступленіи по доносу своего служителя, долженъ былъ выйти съ нимъ на поединокъ, въ которомъ палъ, такъ какъ его друзья слишкомъ усердно поили его передъ боемъ.

[]

   Стр. 64. Королева Маргарита: Пока за дочь два графства не далъ Суффолькъ.
   Сама королева такимъ образомъ говоритъ, какъ бѣденъ былъ ея отецъ -- лишь номинальный король многихъ владѣній пока не получилъ за дочь герцогства Анжу и Мэнъ.
   Стр. 64. Суффолькъ: Разставилъ я силки ей, королева
   Собственно: "Я смазалъ кустъ для нея клеемъ": намекъ на извѣстный способъ ловли птицъ.
   Стр. :4. Суффолькь: А что до Іорка -- жалоба такая
   Ему не много пользы принесетъ.
   Жалоба, которую принесъ на оружейника Хорнера его служитель, повредитъ Іорку въ глазахъ короля, такъ какъ Хорнеръ говоритъ о правахъ Іорка на престолъ.
   Стр. 64. Королева Маргарита: Дай вѣеръ мнѣ. Что, милая, не можешь?
   Королева притворяется, будто приняла герцогиню за одну изъ своихъ фрейлинъ. Высочашія пощечины были не рѣдкостью для придворныхъ дамъ этого времени.
   Стр. 65. Герцогиня: То заповѣди всѣ я написала-бъ у тебя на кожѣ.
   "Написать заповѣди на чьемъ-нибудь лицѣ" -- на тогдашнемъ языкѣ -- исцарапать лицо всѣми десятью -- по числу заповѣдей -- пальцами.
   Стр.65. Глостерь: Покуда обошелъ я вокругъ дворца.
   Въ подлинникѣ -- quadrangle -- четырехугольникъ внутренняго дворцоваго двора.
   Стр. 65. Іоркъ: Лордъ Сомерсетъ меня задержитъ здѣсь
   Безъ отпуска, безъ войска и снарядовъ.
   Іоркъ намекаетъ на случай, изображенный въ первой части "Короля Генриха VI" (д. IV, сц. 3), когда надо было спасти Тальбота, а лордъ Сомерсетъ оставилъ его безъ помощи.
   Стр. 66. Питеръ: Клянусь, милорды, этими десятью костями.
   То есть пальцами. Издатели прибавляютъ ремарку: "Подымаетъ обѣ руки".
   Стр. 66. Король: Да будетъ такъ. Во Франціи регентомъ,
   Лордъ Сомерсетъ, мы назначаемъ васъ.
   Деліусъ -- согласно съ изданіемъ in folio -- выпускаетъ эти строки -- считая, что король играетъ совершенно пассивную роль и распоряженіе всѣмъ переходитъ въ руки Глостера. Лишь в концѣ сцены король выступаетъ снова.
   Стр. 67. Болингброкъ и Соутвель читаютъ conjuro te u т. д.
   Въ текстѣ сказано: "читаетъ Болингброкъ или Соутвель": исполнителемъ предоставлена свобода. Conjuro te значитъ "заклинаю тебя": обычное начало многочисленныхъ въ то время формулъ заклинанія.
   Стр. 67. Духъ: Adsum.
   Adsum значитъ: я здѣсь.
   Стр. 68. Духъ: Но онъ переживетъ его, и самъ
   Умретъ потомъ насильственною смертью.
   Характерная для подобнаго рода предсказаній умышленная неясность: неизвѣстно, кто кто кого переживетъ и кто умретъ насильственной смертью. На это ниже и намекаетъ Іоркъ, напоминая извѣстный двусмысленный отвѣтъ оракула царю эпирскому Пирру: Aio te Aeaeida Romanos rineere posse, гдѣ неизвѣстно, кто кого побѣдитъ: Пирръ римлянъ или они его.
   Стр. 68. Іоркъ: Измѣнниковъ забрать со скарбомъ всѣмъ.
   Въ этихъ словахъ видятъ указаніе на то, что Шекспиръ считалъ это вызываніе духовъ мошеннической продѣлкой Соутвеля съ помощниками.
   Стр. 68. Іоркъ: ...И сбыться очень трудно
   Пророчествамъ и трудно ихъ понять
   Деліусъ предлагаетъ иное, болѣе понятное чтеніе, по которому переводъ былъ бы: "И добыть предсказаніе трудно, и трудно понять". По другому чтенію выходитъ, что предсказанія добываются съ дерзостью, а толкуются съ трудомъ.
   Стр. 69. Королева:
   Что соколу сегодня не подняться..
   Въ текстѣ королева говоритъ не о соколѣ вообще, а называетъ опредѣленнаго сокола old Joan.
   Стр. 70 Глостеръ: Tantaene animis coelestibas irae?
   То есть: возможенъ ли толикій гнѣвъ въ душѣ небесной?
   Стр. 70. Кардиналъ: Medice te ipsum.
   То есть: врачу, исцѣлися самъ.
   Себя, милордъ-хранитель, охраняй.
   Protector значить покровитель, хранитель.
   Стр. 70. Входитъ мэръ Сентъ-Альбина, со всей братіей.
   Въ подлинникѣ Brethren -- коллеги мэра, ольдермены, члены городского совѣта города Сентъ-Альбина.

[]

   Стр. 72. Симпкоксъ: Одинъ разокъ, лишь въ юности моей.
   Во всемъ этомъ разговорѣ о сливахъ есть непристойная двусмысленность, такъ какъ вареныя сливы были обычнымъ блюдомъ въ публичныхъ домахъ, на что намеки въ "Мѣрѣ за мѣру" (д. II, сц. 1).
   Стр. 74. Глостеръ: У васъ бѣжали даже города.
   Язвительная насмѣшка надъ Суффолькомъ, который заставилъ короля отдать французамъ взятые y нихъ города.
   Стр. 76. Король: На островъ Мэнъ, подъ стражей Джона Стэнли.
   Островъ Мэнъ былъ достояніемъ рода Стэнли, хотя состоялъ подъ верховенствомъ Англіи. Лишь въ XIX столѣтіи парламентъ лишилъ Стэнли, главою которыхъ состоитъ графъ Дерби, этой исключительной власти.
   Стр. 77. Суффолькъ: Въ зародышѣ спесь Леоноры гибнетъ.
   Въ подлинникѣ in her youngest days, что толкуютъ различно. Одни переводятъ: "спесь Элеоноры гибнетъ въ ея молодости", другіе "въ ея послѣдніе дни", третьи -- "въ ея недавніе дни".
   Стр. 77. Хорнерь входитъ съ дубинкой, на которой повѣшенъ мѣшокъ съ пескомъ.
   Обычное орудіе простонародья на поединкахъ въ эту эпоху; холодное оружіе было привилегіей благороднаго сословія.
   Стр. 77. 2-ой сосѣдъ: Пью чарку лиссабонскаго.
   Въ подлинникѣ -- чарнеко -- сладкое португальское вино изъ деревни Чарнеко подлѣ Лиссабона, часто упоминаемое современниками Шекспира.
   Стр. 78. Хорнеръ: A по-тому, Питеръ, готовься получить заправскій ударъ.
   Въ изданіи qiiarto прибавлено: "Какъ Бэвисъ Соутгэмптонскій нанесъ Аскапарту". Имя богатыря Бэвиса графа Соутгемптонскаго, сподвижника Вильгельма Завоевателя, побѣдившаго въ единоборствѣ великана Аскапарта, упоминается и въ "Генрихѣ VIII" (д. I, сц. I).
   Стр. 78. Король: Вину его доказываетъ смерть.
   Здѣсь Шекспиръ отступилъ отъ Голиншеда, который разсказываетъ, что оружейникъ былъ убитъ невинно, a клеветникъ, и убійца, его подмастерье, былъ впослѣдствіи и обличенъ и присужденъ къ казни.
   Стр. 78. Входитъ герцогиня въ бѣломъ саванѣ съ бумагою на спинѣ.
   На бумагѣ -- въ стихахъ, какъ гласитъ примѣчаніе въ изданіи quarto -- изложены вины герцогини.
   Стр. 79. Герцогиня: Но не страшись, пока въ силкахъ не будешь.
   И не пытайся упредить враговъ.
   Этотъ совѣтъ -- какъ и предыдущее наставленіе герцогини -- данъ, конечно, съ горькой ироніей.
   Стр. 82. Кардиналъ: Онъ смертью злой, закону вопреки,
   Ничтожные проступки не каралъ ли?
   Въ подлинникѣ кардиналъ обвиняетъ Глостера въ томъ, что онъ за незначительные проступки наказывалъ "необычайными казнями",-- и дѣйствительно въ жалобѣ, направленной противниками Глостера въ парламентъ въ Бюри, онъ обвиняется въ введеніи новыхъ, незаконныхъ способовъ смертной казни. Герцогъ опровергъ всѣ обвиненія, -- разсказываетъ Голиншедъ, но его невинность уже не могла спасти его.
   Стр. 82. Іоркъ: Но ихъ не отсылалъ. Чѣмъ вызывалъ возстанья въ городахъ.
   Собирая въ Англіи деньги на уплату англійскимъ войскамъ во Франціи, Глостеръ не платилъ ихъ, и потому французскимъ городамъ удавалось освободиться отъ англійскаго владычества.
   Стр. 84. Король: Какой звѣздѣ завистливой обязанъ.
   Это не метафорическое выраженіе: король вѣритъ въ пагубное вліяніе свѣтилъ на судьбу Глостера.
   Стр. 85. Іоркъ: Желать ея -- причинъ y Іорка больше.
   Такъ какъ по устраненіи короля Генриха -- Глостеръ стоялъ бы между нимъ и англійскимъ престоломъ.
   Стр. 85. Суффолькъ:
   Молви слово и герцогу духовникомъ я буду.
   То есть: приготовлю его я къ смерти. Кардиналъ отвѣчаетъ Суффольку такою же шуткой: онъ хотѣлъ бы, чтобы Глостеръ умеръ раньше, чѣмъ Суффолькъ станетъ священникомъ.
   Стр. 86. Кардиналъ: Въ Ирландіи вооружились керны.
   О мятежныхъ и дикихъ кернахъ -- ирландскихъ бродягахъ и мужикахъ -- была уже рѣчь въ "Макбетѣ".
   Стр. 86. Іоркъ: Стань, чѣмъ желалъ, иль смерти обреки
   То, что ты есть.
   Деліусъ объясняетъ: привыкай къ мысли, что ты король; смотри на себя уже теперь какъ на то, чѣмъ ты хочешь стать, или забудь, что ты до сихъ поръ былъ герцогомъ.

[]

[]

   Стр. 80. Іоркъ: Подпрыгнулъ онъ, подобно мавру.
   Рѣчь въ этомъ сравненіи не о танцующемъ маврѣ, a o танцорѣ въ "мавританской пляскѣ" (morisco), популярной въ старой Англіи; въ этой пляскѣ танцоры привязывали къ ногамъ и рукамъ бубенчики.
   Стр. 88. Іоркъ: Со смертью лорда Гомфри (онъ умретъ).
   И Генриха паденьемъ мой чередъ.
   То есть: за гибелью Глостера и устраненіемъ Генриха, ближайшій наслѣдникъ престола -- я.
   Стр. 87. Король: Благодарю за это слово, Мэгъ.
   Въ изданіи folio король говоритъ не Мэгъ, a Нолль (сокращен. Элеонора, герцогиня Глостеръ): это, очевидно, описка Шекспира, или изд.
   Стр. 88. Королева: Иль, кокъ ехидна, слуха ты лишенъ?
   Намеки на народное повѣрье о глухотѣ ехидны, см. также въ "Троилѣ и Крегсидѣ" (д. ІІ, сц. 2) и Соннетахъ (112).
   Стр. 88. Королева: Какъ нѣкогда, сводя съ ума Дидону, повѣствовалъ Асканій передъ ней.
   Намекъ на то мѣсто "Енеиды" Виргилія, гдѣ Амуръ, принявъ видъ сына Энея, Асканія, разсказываетъ царицѣ Дидонѣ о подвигахъ и доблестяхъ отца, чтобы разжечь въ ней любовь къ Энею.
   Стр. 88. Двери внутреннихъ покоевъ отворяются и виденъ Глостеръ, лежащій въ постели.
   По изданію folio постель съ трупомъ Глостера выдвигаютъ на сцену.
   Стр. 92. Суффолькъ: Когда бъ они, какъ стоны мандрагоры, могли убитъ.
   Ср. примѣч. къ "Ромео и Юліи" (т. I, стр. 550).
   Стр. 93. Королева: Но какъ могу скорбѣть о нихъ.
   Дословно: "Зачѣмъ скорблю о часѣ"... Стивенсъ объясняетъ: "о томъ единственномъ часѣ, который и безъ этой болѣзни осталось жить дряхлому кардиналу": Мэлонъ даетъ другое объясненіе: "Зачѣмъ я скорблю о смерти Бьюфорта, потерѣ, которую я буду чувствовать всего одинъ часъ, тогда какъ потерю Суффолька я буду чувствовать вѣчно".
   Не состязаюсь я съ облаками южными?
   Южный вѣтеръ въ Англіи и оттого всегда y Шекспира приноситъ сырость и дождь.
   Стр. 95. Кардиналъ: Какъ? Онъ воскресъ?
   Бьюфортъ видитъ передъ собою убитаго Глостера съ вставшими дыбомъ волосами.
   Стр. 95. На морѣ пальба. За сценой происходитъ морское сраженіе, въ которомъ Суффолькъ и его спутники попадаютъ въ плѣнъ къ разбойникамъ.
   Стр. 95. Капитанъ: Волки будятъ клячъ, влекущихъ ночь.
   Ласкающихъ могилы мертвецовъ.
   По повѣрью, о которомъ не разъ упоминаетъ Шекспиръ, колесницу ночи влекутъ драконы, крыльями своими осѣняющіе могилы.
   Стр. 90. Суффолькъ: Подвязки орденъ видишь ты на мнѣ?
   "Вотъ мой Георгъ" -- говоритъ онъ въ подлинникѣ: медаль съ изображеніемъ св. Георгія Побѣдоносца, которую Суффолькъ носитъ на груди какъ рыцарь ордена Подвязки, среди другихъ знаковъ этого ордена.
   Стр. 90. Суффолькъ: Что смертью мнѣ грозитъ,-- вода иль море.
   Созвучіемъ море и Уайтморь переводъ пытается передать игру словъ подлинника. Прорицатель, какъ мы видѣли, предсказалъ Суффольку смерть отъ воды -- и графъ содрогается, услышавъ имя пирата -- Вальтеръ, ибо по англійски Walter и water -- вода произносится одинаково. Въ подлинникѣ онъ пытается отстранить опасность, говоря, что Уайтмора зовутъ не Вальтеръ, a Готье (это одно и то же имя).
   Стр. 90. Суффолькъ: Ты не держалъ ли стремя y меня?
   Передъ этимъ пропущено: "Не цѣловалъ ли ты руку" т. е. не мою, a свою, въ знакъ почтенія. (Ср. примѣч. къ стр. 19).
   Стр. 96. Капитанъ: Да, сэръ Поль, милордъ.
   Въ подлинникѣ капитанъ не называетъ Суффолька милордъ, a просто Поль, желая оскорбить ого. Поль? съ негодованіемъ переспрашиваетъ Суффолькъ Поль? сэръ Поль? Лордъ? отвѣчаетъ капитанъ: нѣтъ, болото, лужа, грязь. Надо замѣтить, что Poole -- фамилія Суффолька пишется не такъ, какъ pool -- лужа.
   Стр. 90. Капитанъ: Пресытился какъ честолюбецъ Силла. Тутъ опечатка -- не Силла, a Сулла римскій диктаторъ. <Исправлено -- bmn>
   Изъ за тебя мятежники нормандцы
   Не признаютъ власть нашу.
   То есть англійскіе коменданты нормандскихъ городовъ.
   Стр. 97. Капитанъ: Безвиннаго монарха убіеньемъ.
   То есть убійствомъ Ричарда II.
   И хищной злой и гордой тиранніей.
   То есть Генрихомъ IV Ланкастерскимъ.
   И на своихъ знаменахъ полу-солнце
   Возноситъ онъ, что засіять стремится.
   Герцогъ Іоркскій усвоилъ себѣ гербъ короля Эдуарда III -- на половину пробившееся изъ облаковъ солнце -- съ девизомъ Invitis nubibus, то есть "противъ воли тучъ". Оттого "солнце Іорка" -- излюбленное выраженіе его приверженцевъ (ср. первые стихи "Ричарда ІІІ").
   Нищенство и срамъ и во дворецъ проникли королевскій.
   Капитанъ намекаетъ на бѣдность и сомнительное поведеніе королевы, которую доставилъ Англіи Суффолькъ.

[]

   Стр. 97. Суффолькъ: Даргулъ -- прославленный Иллиріи пиратъ.
   Объ этомъ прославленномъ морскомъ разбойникѣ Шекспиръ читалъ въ сочиненіи Цицерона "De officiis", котораго въ его время имѣлось два англійскихъ перевода. Въ изданіи quarto говорится "Абрадасъ, извѣстный македонскій пиратъ".
   Gelidus timor occupat artus.
   То есть: леденящій трепетъ охватываетъ члены. Неизвѣстно, откуда Шекспиръ взялъ эту латинскую фразу.
   Стр. 98. Суффолькъ: Рабомь убитъ былъ Туллій,
   Рожденный въ прелюбодѣяньи Брутъ --
   Былъ Цезаря убійцей.
   Туллій -- Цицеронъ; о томъ, что Брутъ считался незаконнымъ сыномъ Цезаря, Шекспиръ не упоминаетъ ни словомъ въ своемъ "Юліѣ Цезарѣ"; быть можетъ, онъ не читалъ сще Плутарха, когда писалъ "Генриха VI".
   Помпей отъ дикихъ палъ.
   Шекспиръ забылъ, что Помпей Великій былъ убитъ въ Египтѣ Ахиллнсомъ и Септиміемъ.
   Стр. 99. Кэдъ: Кружки пива будутъ въ десять марокъ, a не въ три, какъ теперь.
   Точнѣе: трехъ-обручныя кружки будутъ съ десятью обручами; для пива употреблялись деревянныя кружки съ обручами.
   Все въ государствѣ будетъ общимъ; мой конь будетъ пастись въ Чипсейдѣ.
   Крестьянскія общины очень страдали оттого, что владѣльцы отгораживали луга для частнаго пользованія; оттого Кэдъ и обѣщаетъ, что даже Чипсэйдъ -- многолюдная и оживленная улица лондонскаго Сити -- будетъ обращена въ общинный лугъ.
   Говорятъ, что пчела жалитъ,-- а я говорю, что жалитъ воскъ.
   Восковыя печати прикладывались къ долговымъ обязательствамъ и другимъ документамъ. Ср. также "Цимбелинъ" (Д. III, сц. 2).
   Стр. 99 Дикъ: Это имя и пишутъ на заголовкахъ писемъ.
   Эммануилъ значитъ по древне-еврейски Богъ съ тобой! и этимъ словомъ начинались оффиціальныя посланія.
   Стр. 99. Кэдъ: Ты подписываешь свое имя буквами, или имѣешь свой знакъ.
   Свой знакъ для подписи на документахъ имѣли неграмотные.
   Стр. 99. Кэдъ: Встань, сэръ Джонъ Мортимеръ.
   До сихъ поръ Кэдъ именовалъ себя просто Джонъ Мортимеръ. Теперь, произведя себя въ рыцари, онъ, какъ полагается, присоединяетъ къ своему имени сэръ.
   Стр. 100. Кэдъ: Адамъ садовникъ быль.
   То есть: всѣ мы равны, всѣ происходимъ отъ Адама, a онъ былъ только садовникъ.
   Въ чье царствованіе ребятишки играли французскими кронами.
   Въ подлинникѣ Кэдъ употребляетъ названіе игры, въ которой употреблялись игральныя марки; при Генрихѣ V побѣды надъ Франціей были якобы такъ велики, что англійскія дѣти употребляли въ игрѣ французскіе золотые.
   Стр. 101. Кэдъ: Пусть будетъ постъ вдвое длиннѣе, чѣмъ теперь, и ты получишь разрѣшеніе бить еженедѣльно по сотнѣ безъ одного.
   Во время поста воспрещалось бить скотъ; но Кэдъ для своего пріятеля удлинитъ постъ и даетъ ему привилегію бить въ точеніе поста по 99 головъ.
   Стр. 101. Букингамъ: Мой государь, спѣшите въ Киллингвортъ.
   Теперь Кенильвортъ, городъ (и замокъ) недалеко отъ Стратфорда (см. стр. 401).
   Стр. 102. 2-й гонецъ: Кэдъ овладѣлъ и Лондонскимъ мостомъ.
   Кэдъ, надвигающійся на столицу съ юга, изъ Кента, по словамъ вѣстника, уже занялъ южное предмѣстіе города Саутворкъ и овладѣлъ единственнымъ въ то время мостомъ черезъ Темзу; онъ былъ изъ дерева, и Кэдъ приказалъ поджечь его.
   Стр. 102. Онъ ударяетъ жезломъ о лондонскій камень.
   "Лондонскимъ камнемъ назывался камень, съ незапамятныхъ временъ лежавшій въ Канонъ-Стритѣ въ Лондонскомъ Сити; происхожденіе его неизвѣстно; его считаютъ римской милей; теперь онъ стоитъ y одной церкви. Согласно разсказу Голиншеда Кэдъ ударяетъ по немъ въ знакъ того, что завладѣваетъ городомъ.
   Чтобы на счетъ города въ сточныхъ трубахъ текло одно красное вино.
   Кэдъ говоритъ собственно не о сточныхъ трубахъ, a о городскихъ фонтанахъ. Въ подлинникѣ они называются pissing-conduit, какъ обозвалъ ихъ непристойный и грубый юморъ лондонскаго простонародья. Что обѣщаніе Кэда не преувеличеніе видно изъ примѣч. къ стр. 514 т. II (о завѣщаніи куртизанки мистрисъ Малль).
   Пусть отправятся и разнесутъ Савойскій дворецъ.
   Этотъ старинный королевскій дворецъ на берегу Темзы, сооруженный графомъ Савойскимъ Петромъ въ 1245 г. былъ, и по разсказу Голиншеда, разрушенъ не Кэдомъ, a вождемъ болѣе значительнаго народнаго движенія Уотомъ Тайлэромъ.
   Стр. 102. Дикъ: Я прошу только, чтобы законы Англіи исходили изъ вашихъ устъ.
   И здѣсь перенесено на Кэда то, что хроники разсказываютъ объ Уотѣ Тайлерѣ.
   Стр. 103. Гонецъ: Тотъ лордъ Сэй, который... заставилъ насъ платить двадцать одинъ разъ по пятнадцатой и по шиллингу съ фунта.
   Лордъ Сэй въ виду чрезвычайныхъ потребностей двадцать одинъ разъ подрядъ заставилъ подданныхъ платить по одной пятнадцатой (вмѣсто десятой) изъ достоянія, да еще по шиллингу съ фунта стерлинговъ (по одной двадцатой).

[]

   Стр. 103. Кэдъ: Ахъ ты, Сэй, кисейный лордъ,
   Въ подлинникѣ игра словъ: Say значитъ кисея. Кэдъ продолжаетъ: "нѣтъ ты саржа, ты коленкоръ".
   Отдалъ Нормандію Monsieur Basimecu.
   Послѣднее слово -- исковерканная французская брань -- baiser mon cul.
   Наши предки не знали другихъ книгъ, кромѣ бирки, ты же ввелъ книгопечатаніе.
   Джонсонъ отмѣтилъ этотъ анахронизмъ Шекспира: книгопечатаніе изобрѣтено черезъ двадцать лѣтъ послѣ возстанія Кэда. Такой же анахронизмъ въ его словахъ:
   Ты выстроилъ бумажную фабрику.
   Стр. 104. Сэй: Это bona terra, mala gens.
   То есть: хороша страна, да народъ плохъ.
   . . . . . . . . . .Цезарь
   Въ своихъ запискахъ говоритъ о Кентѣ,
   Что это -- самый просвѣщенный край.
   Юлій Цезарь, въ своихъ комментаріяхъ о Галльской войнѣ, извѣстныхъ Шекспиру въ переводѣ Артура Гольдинга (1565), говоритъ что изъ всѣхъ жителей Англіи наиболѣе культурны (humanissimi) обитатели Кента.
   Стр. 105. Кэдъ: И заставить ихъ цѣловаться на каждомъ перекресткѣ.
   Эту кровавую подробность Шекспиръ заимствовалъ у Голиншеда.
   Стр. 105. Клиффордь:
   Иль поведетъ мятежникъ васъ на смерть?
   Въ подлинникѣ: "или чернь будетъ васъ сопровождать на казнь".
   Стр. 106. Клиффордъ: И встрѣчнымъ всѣмъ кричатъ они: мужикъ.
   Въ подлинникѣ Villiago, что нѣкоторые принимаютъ за испорченное французское villageois -- мужикъ. Другіе сближаютъ это съ итальянскимъ словомъ vigliacco -- плутъ, довольно употребительнымъ у современниковъ Шекспира.
   Стр. 107. Гонецъ: Изъ галлогласовъ дикихъ, мощныхъ керновъ.
   То-же сопоставленіе керновъ и галлогласовъ мы видѣли въ "Макбетѣ" (д. I, сц. 2), гдѣ и объясненіе.
   Стр. 107. Кэдъ: Листъ салата служилъ мнѣ вмѣсто кружки.
   Игра словъ: sallet значитъ по-англійски "салатъ" и "шлемъ".
   Стр. 108. Кэдъ: Я на колѣняхъ умоляю Творца.
   Въ изданіи folio: Юпитера. Нѣкоторые полагаютъ, что этой перемѣны потребовала театральная цензура. Деліусъ находитъ, что миѳологическое упоминаніе идетъ къ напыщенной рѣчи Кэда.
   Дайте мнѣ съѣсть тѣ десять обѣдовъ.
   Ten meals -- точнѣе не десять обѣдовъ, а десять разъ по два раза на день: Кэд самъ говоритъ, что не ѣлъ десять дней.
   Стр. 108. Айденъ:
   Умри злодѣй, ты матери проклятье.
   Деліусъ склоненъ думать, что рѣчь идетъ не о матери Кэда, a о его родинѣ, Кентѣ, о которомъ упоминалъ только что Кэдъ.
   Стр. 111. Іоркъ: Подобно Ахиллесову копью,
   Цѣлитъ и ранитъ могутъ перемѣнно.
   Извѣстно свойство копья Ахиллеса -- ранить остріемъ, исцѣлять древкомъ. Эта миѳологическая "гомеопатія" -- повѣрье очень распространенное на извѣстныхъ ступеняхъ развитія мысли ("чѣмъ ушибся, тѣмъ и лѣчись"),
   У дѣтей спрошу сперва.
   Въ подлинникѣ: "спрошу сперва y нихъ"; по мнѣнію Деліуса, "у нихъ", относится не къ дѣтямъ, a къ ирландскимъ войскамъ Іорка, на которыя онъ показываетъ съ угрозой.
   Запятнанная кровью чужеземка, измѣнница Неаполя.
   Такъ съ насмѣшкой называетъ онъ королеву, не измѣнявшую Неаполю, потому что онъ ей не принадлежалъ.
   Стр. 111. Старый Клиффордъ: Въ Бедламъ его! Онъ вѣрно обезумѣлъ.
   Уже въ 1246 г. въ Лондонѣ была устроена для душевно-больныхъ больница имени св. Маріи Виѳлеемской (of Betlehem), донынѣ существующая подъ этимъ названіемъ.
   Стр. 111. Іоркъ: Они однимъ побрякиваньемъ цѣпи
   Всѣхъ этихъ злыхъ щенковъ перепугаютъ.
   Въ гербѣ Невилей былъ изображенъ медвѣдь, прикованный цѣпью къ столбу. Такъ приковывали медвѣдей для того, чтобы травить ихъ собаками.
   Стр. 114. Старый Клиффордъ: La fin couronne les oeuvres.
   То есть: конецъ вѣнчаетъ дѣло -- вѣроятно девизъ.
   Стр. 114. Молодой Клиффордъ: Какъ былъ Абсиртъ Медсею разрубленъ.
   Волшебница греческаго миѳа Медея, убѣгая отъ отца съ Язономъ, разрѣзала своего брата Абсирта на куски и бросала ихъ за собою, чтобы задержать преслѣдующаго отца.
   Какъ въ древности Эней Анхиза несъ.
   Троянскій герой Эней, уходя изъ погибшей Трои, несъ на плечахъ своего престарѣлаго отца Анхиза.
   Стр. 114. Ричардъ: Прославилъ смертью Сомерсетъ колдунью.
   Въ подлинникѣ не колдунью, a колдуна. Рѣчь идетъ о предсказаніи Болингброка или Соутвелля о томъ, что герцогу Сомерсету страшны замки. Онъ и умираетъ въ "Замкѣ Сентъ-Альбанѣ", но не въ настоящемъ, a въ пивной, носящей это имя: обычная двусмысленность предсказаній.
   Стр. 110. Ричардъ: Какъ дивные ковры въ смиренномъ домѣ.
   Дословно: "какъ дорогіе ковры въ бѣдномъ домѣ".
  

КОРОЛЬ ГЕНРИХЪ VI.

Часть III.

   Стр. 110. Дѣйствующія лица.
   Списокъ ихъ появился впервые въ изданіи Роу (1709 г.).
   Стр. 110. Іоркъ: лорды Клиффордъ
   Со Стаффордомъ ударили въ нашъ центръ
   И отъ меча простыхъ бойцовъ погибли.
   Шекспиръ забылъ, что во второй части Генриха VI Клиффордъ палъ отъ меча Іорка, и слѣдуетъ здѣсь разсказу лѣтописца, отъ котораго отступилъ ранѣе.
   Стр. 116. Норфолькъ: Да будетъ такъ всѣмъ Гаунтовымъ потомкамъ.
   То есть Ланкастерамъ, потомкамъ Джона Гаунтскаго, герцога Ланкастерскаго (1340--1349).
   Стр. 117. Уорикъ: Вотъ короля трусливаго палаты.
   Конечно, рѣчь идетъ не о дворцѣ, a o палатахъ, гдѣ проявляется верховная власть короля -- о парламентѣ.
   Стр. 117. (Солдаты уходятъ).
   Сообразно указанію изданія folio, они переходятъ на балконъ, расположенный въ глубинѣ шекспировской сцены.
   Стр. 117. Уорикъ: При Уорике, не шевельнеть крыломъ.
   Въ подлинникѣ Уорикъ сравниваетъ себя съ охотничьимъ соколомъ: ни одинъ не взлетитъ,-- говоритъ онъ -- пока Уорикъ шевелитъ своими бубенчиками.
   Здѣсь посажу Плантагенета я.
   Игра словъ между to plant -- посадить -- и Plantagenet.
   Стр. 117. Король: Братъ Экзетеръ моимъ орудьемъ будетъ.
   Въ подлинникѣ "кузенъ Экзетеръ". Король называетъ его такъ, потому что герцогъ Экзетеръ -- потомокъ брата Ричарда II. Его не слѣдуетъ смѣшивать съ сыномъ Джона Гаунтскаго, также носившаго этотъ титулъ и въ его время уже умершаго.
   Стр. 117. Іоркъ: Мое наслѣдье -- герцогство и графство.
   Ударенье на словѣ наслѣдье. Іоркъ получилъ отъ матери графство Марчъ и отъ отца герцогство Іоркское. Указаніе на мать особенно значительно, такъ какъ отъ нея же (чрезъ Мортимеровъ) онъ ведетъ свои права на престолъ.
   Стр. 118. Уорикъ: Отцовъ y васъ убили и чрезъ городъ
   Прошли къ дворцу.
   Подъ отцами подразумѣваются отцы Нортумберленда и Клиффорда.
   Стр. 118. Король: Отецъ твой былъ, какъ ты, лишь герцогъ Іоркъ.
   Это ошибка: отецъ Іорка былъ не герцогъ Іоркскій, a графъ Кэмбриджскій, казненный за измѣну прежде, чѣмъ герцогство могло перейти къ нему отъ его брата. Герцогомъ Іоркскимъ былъ дядя Іорка; послѣдній, какъ изображено и y Шекспира (Генрихъ VI, ч. I, д. III, сц. 1) получилъ это званіе самостоятельно.
   Стр. 119. Уорикъ: Но еслибъ тотъ и самъ отрекся, лорды,
   Наслѣдственной корона остается.
   Если Ричардъ II и передалъ наслѣдіе произвольно избраннымъ преемникамъ, то вѣдь законное право преемства этимъ незаконнымъ актомъ не уничтожается.
   Стр. 119. Король: Лордъ Уорикъ, стой. Одно лишь только слово:
   Пожизненно пусть буду королемъ.
   По свидѣтельству лѣтописца Галля, король не самъ предложилъ передать право наслѣдія Іоркской линіи: это было рѣшено лордами.
   Стр. 120. Іоркъ: Простите, государь, спѣшу въ мой замокъ.
   Его резиденціей былъ замокъ Сандалъ-Кэстль въ Іоркшайрѣ.

[]

   Стр. 120. Королева: Начальствуетъ судами Фальконбридждъ.
   Томасъ Невиль, побочный сынъ лорда Фальконбриджа былъ Уорикомъ назначенъ вице-адмираломъ съ порученіемъ слѣдить за проливомъ, чтобы изъ Калэ въ Дувръ не переправились войска французскихъ сторонниковъ Генриха.
   Стр. 121.Іоркъ: Какъ? Ссорятся мой братъ и сыновья.
   Братомъ Іоркъ называетъ Монтегю, котораго Шекспиръ ошибочно считалъ зятемъ Іорка.
   Стр. 122. Іоркъ: Моимъ мечомъ! Ужель бояться ихъ!
   Іоркъ не хочетъ укрѣплять свой замокъ, считая, что для его защиты. достаточно его меча.
   Стр. 122. Входитъ Рутлэндъ и его воспитатель.
   По хроникѣ, воспитателемъ Рутланда былъ священникъ сэръ Робертъ Аспалль.
   Стр. 123. Рутлэндъ: Di faciant, maudis summa sit ista tuae.
   Стихъ изъ посланія Овидія: "Да сдѣлаютъ это боги твоей высшей хвалой".
   Стр. 124. Іоркъ: Дядья мои, меня спасая, пали.
   То есть сэръ Джонъ и сэръ Гюгъ Мортимеры.
   Сосчитаны песчинки этой жизни.
   Онъ сравниваетъ жизнь съ движеніемъ песочныхъ часовъ.
   Стр. 121 Клиффордъ: Но съ колесницы палъ здѣсь Фаэтонъ,
   И полдень ночь смѣнила.
   Вѣроятно, изъ Метаморфозъ Овидія былъ извѣстенъ Шекспиру миѳъ о Фаэтонѣ, который попросилъ на одинъ разъ y своего отца Феба (солнца) колесницу, на которой тотъ совершаетъ свой ежедневный путь по небосклону: неопытный юноша не могъ сдержать могучихъ коней, погибъ, и ночь воцарилась на землѣ въ полдень.
   Стр. 126. Королева: Чтожъ доблестнаго чудо-горбуна
   Не вижу я?
   Рѣчь идетъ о Глостерѣ, котораго въ подлинникѣ королева фамиліарно называетъ Дики (Ричардъ) и "дурной примѣтой".
   Стр. 126. Іоркъ: Отецъ твой носитъ титулъ короля
   Неаполя и Іерусалима.
   Въ подлинникѣ значится еще "и обѣихъ Сицилій"; все это были номинальные титулы короля Рене.
   Стр. 126. Іоркъ: О сердце тигра въ женской оболочкѣ.
   Это и есть тотъ стихъ, который пародируетъ Гринъ въ своемъ памфлетѣ (ср. Вступительную статью къ "Генриху VI", стр. 7).
   Стр. 128. Эдуардъ: ...Отнынѣ на щитѣ
   Изобразить велю три свѣтлыхъ солнца.
   Здѣсь Шекспиръ слѣдуетъ разсказу лѣтописи о происхожденіи трехъ солнцъ въ гербѣ Іорковъ. Такъ какъ по-англійски sun -- солнце и son -- сынъ произносятся почти одинаково, то Ричардъ, намекая на влюбчивость Эдуарда, отвѣчаетъ остротой: "нѣтъ, ужъ лучше трехъ дочерей: вы самокъ предпочитаете самцамъ". "Три луны" русскаго перевода -- попытка передать эту игру словъ.
   Стр. 129. Входить юнецъ.
   Въ изданіи fоlіо: "входить человѣкъ, трубя". Трубный звукъ былъ для шекспировской публики признакомъ вѣстника,, прибывшаго издалека.
   Стр. 129. Гонецъ: Онъ словно тотъ, кто былъ надеждой Трои.
   То есть Гекторъ. И ниже (д. IV, сц. 8) король Генрихъ называетъ Уорика своимъ Гекторомъ.
   Стр. 132. Король: И счастливъ ли бываетъ сынъ, коль скоро
   Идетъ отецъ наживы ради въ адъ?
   Король имѣетъ въ виду пословицу "счастливъ сынъ, отецъ котораго попалъ къ дьяволу", то есть: дѣти безнаказанно пользуются достояніемъ, a за грѣхи, съ которыми оно было накоплено, расплачивается въ загробной жизни отецъ. Король очевидно не согласенъ съ пословицей.
   Стр. 133. Ричардъ: Кому бы ты ни приходился сыномъ,
   Матъ на лицо. Языкъ твой -- материнскій.
   То есть: несомнѣнно только кто твоя мать, a кто твой отецъ -- неизвѣстно; на это же намекаетъ ниже Эдуардъ.
   Прекраснѣе, чѣмъ ты, была Елена.
   Хотя твой мужъ быть можетъ, Менелай.
   Стр. 133. Ричардъ: Прикрытое англійской позолотой Неаполя желѣзо.
   Оскорбительный намекъ на то, что дочь номинальнаго неаполитанскаго короля явилась нищей въ Англію и здѣсь окружила себя роскошью.
   Стр. 133. Эдуардъ: Кронъ тысячу я далъ за жгутъ соломы,
   Чтобъ привести къ сознанью эту тварь.
   Соломеннымъ жгутомъ при Шекспирѣ привязывали къ позорному столбу развратныхъ женщинъ.
   Стр. 134. Эдуардъ: Ждать не хочу я долѣ.
   Пусть тысячи падутъ сегодня въ полѣ.
   Точнѣе: "Эти слова будутъ сегодня стоитъ жизни тысячамъ". То есть тѣ оскорбительныя, враждебныя слова, которыми обмѣнялись обѣ стороны.
   Стр. 134. Ричардъ: Своею кровью землю напоиль твой братъ.
   Это выраженіе Шекспиръ повторяетъ въ V дѣйствіи, гдѣ Сомерсетъ сообщаетъ умирающему Уорику о гибели его брата Монтегю. Въ хроникахъ нѣтъ свѣдѣній о томъ, что въ сраженіи между Тоутономъ (а не Тоутомъ, какъ въ текстѣ) и Сакстономъ палъ еще одинъ брать Уорика: былъ, правда, убитъ одинъ побочный сынъ графа Сольсбери.
   Стр. 135. Ричардъ: Нѣтъ, Уорикъ, звѣря ты намѣть другого,
   A этотъ волкъ затравленъ будетъ мной.
   Любопытно, что Ричардъ повторяетъ здѣсь слова отца (также и Клиффордъ -- стр. 113):
   Стой Уорикъ! Tы ищи другой добычи:
   А этого оленя самъ травлю.
   Въ подлинникѣ сходства еще больше.
   Стр. 135. Король: То мчится бой въ ту сторону, какъ море. гонимое приливомъ.
   Шекспиръ нашелъ этотъ образъ y Голиншеда, который также сравниваетъ колебанія побѣды въ этомъ сраженіи съ приливомъ и отливомъ.
   Стр. 130. Король: По солнечнымъ часамъ, что были бъ мною устроены я съ точностью следиль бы.
   Изготовленіе деревянныхъ циферблатовъ для часовъ было побочнымъ промысломъ пастуховъ.
   Стр. 130. Входитъ сынъ, убившій своего отца.
   Эти сыноубійца и отцеубійца созданы Шекспиромъ подъ вліяніемъ Голиншеда, который говоритъ: "эта битва была противоестественная, ибо въ ней сынъ иногда убивалъ отца, братъ -- брата, племянникъ -- дядю и подданный господина".

[]

   Стр. 136. Сынъ: Плохъ вѣтеръ тотъ, что безполезенъ людямъ.
   Намекъ на пословицу: "плохъ только тотъ вѣтеръ, который никому не приноситъ пользы", что значить: какъ бы ни было извѣстное явленіе дурно для всѣхъ вообще, отдѣльнымъ людямъ оно бываетъ полезно. Такъ и здѣсь: война плоха, но можно обобрать убитаго.
   Стр. 136. Сынъ: Черты отца. О, Боже!
   Очевидно, онъ приподнялъ забрало отца.
   Стр. 139. Король:
   Покуда львы за логовище бьются,
   Отъ ихъ вражды бѣда невиннымъ овцамъ.
   Львы -- Іорки и Ланксастеры, бьющіеся за тронъ: овцы ихъ подданные.
   Какъ отъ войны междоусобной -- очи
   Пускай слѣпнутъ -- сердце разорвется.
   Точнѣе: пусть глаза станутъ слѣпы, какъ междоусобная война, и сердце пусть разорвется, какъ разрывается страна междоусобной войной.
   Стр. 136. Отецъ: Мой сынъ, тебѣ далъ жизнь я слишкомъ рано,
   И отнялъ жизнь я эту слишкомъ поздно.
   Отецъ хочетъ сказать, что если бы родилъ сына не такъ рано, тотъ не попалъ бы на войну, a убилъ сына слишкомъ поздно, потому что не успѣлъ узнать его; однако, но мнѣнію нѣкоторыхъ комментаторовъ, отецъ въ послѣднемъ случаѣ скорѣе сказалъ бы, что убилъ сына слишкомъ рано; по ихъ мнѣнію, отецъ хочетъ сказать, что если ужъ ему суждено было убить сына, то лучше бы онъ убилъ его въ малолѣтствѣ, a не взрослымъ.
   Стр. 138. Входить Клиффордъ раненый.
   Въ изданіи quarto прибавлено: "со стрѣлою въ горлѣ". Это вполнѣ соотвѣтствуетъ разсказу Голиншеда, по которому лордъ Клиффордъ въ бою снялъ вслѣдствіе жары шлемъ; въ этотъ моментъ тупая стрѣла ударила его въ горло -- и онъ тотчасъ-же испустилъ духъ.
   Стр. 138. Клиффордъ: О еслибъ, Фебъ, ты огненныхъ коней не ввѣрилъ Фаэтону.
   Опрометчивость Генриха, вручившаго бразды правленія Іоркамъ, сравнивается съ неблагоразуміемъ Феба, довѣрившаго колесницу солнца Фаэтону.
   Стр. 139. Джоржъ: Гдѣ воинъ Маргаретъ -- твоя защита?
   Насмѣшка надъ мужскими замашками и замыслами королевы Маргариты.
   Стр. 139. Уорикъ: Поставить ее туда, гдѣ Іорка голова.
   То есть на воротахъ города Іорка.
   Стр. 140. Ричардъ: То герцогство ужъ слишкомъ роковое.
   О роковомъ значеніи герцогства Глостерскаго Шекспиръ зналъ изъ лѣтописи Голля. Оно дѣйствительно оказалось пагубнымъ для герцоговъ Томаса (сына Эдуарда III) и Гомфри (сына Генриха IV), которые были убиты; какъ извѣстно, предчувствіе не обмануло Ричарда;-- онъ также былъ убитъ, но уже на престолѣ Англіи.
   Стр. 140. Входятъ два лѣсныхъ сторожа.
   Въ изданіи folio по ошибкѣ напечатано "входятъ Синкло и Гомфри" -- очевидно, два актера шекспировской труппы.
   Стр. 142. Король Эдуардъ: Мужъ этой лэди сэръ Джонъ Грэй, убитъ.
   Въ изданіи folio сказано: Ричардъ Грей, но, такъ какъ хроники сообщаютъ, что сэръ Джонъ Грэй мужъ лэди Грэй, впослѣдствіи жены Эдуарда IV, дѣйствительно палъ въ битвѣ при Сентъ-Альбанѣ, то издатели исправляютъ въ текстѣ это имя. Надо только отмѣтить, что Джонъ Грэй сражался на сторонѣ Ланкастеровъ, a не Іорковъ.
   Стр. 145. Король Эдуардъ: Я холостой, но также волей Божьей имѣю ихъ.
   У Эдуарда дѣйствительно были незаконныя дочери.
   Стр. 146. Днемъ долѣе, чѣмъ длятся чудеса.
   По повѣрью чудеса длятся лишь девять дней; поэтому десятидневное чудо есть нѣчто совершенно необыкновенное.
   Стр. 146. Глостеръ: Я хаосу подобенъ,-- медвѣженку,
   Что не умытъ и съ матерью не схожъ.
   Намекъ на повѣрье, будто медвѣженокъ при рожденіи представляетъ собою безформенную массу и лишь мать, постоянно облизывая его, придаетъ ему видъ медвѣдя.
   Стр. 146. Глостеръ: Возьму другую 'Грою, какъ Синонъ.
   Синонъ -- предатель, обманомъ котораго былъ ввезенъ пагубный деревянный конь въ осажденную Трою.
   Стр. 146. Глосторъ: Маккіавель -- школяръ передо мною.
   Въ прим. къ стр. 53 уже указано на анахронизмъ упоминанія о Маккіавелли.
   Стр. 147. Сестра его (короля французскаго Людовика) Бона.
   Бона была не сестра Людовика XI, a сестра его жены.
   Стр. 147. Маргарита: Графъ Уорикъ нашъ.
   Въ подлинникѣ "нашъ графъ Уорикъ". Mapгарита говоритъ такъ въ качествѣ королевы англійской.
   Стр. 147. Маргарита: Вотъ поднялась вторая буря.
   Это намекъ на предыдущія слова Людовика: О, королева славная, снеси ты бурю терпѣливо.
   Стр. 148. Король Людовикъ: Любезенъ-ли онъ вашему народу?
   Въ такомъ смыслѣ принимаетъ Мэлонъ выраженіе подлинника gracious. По мнѣнію Деліуса оно скорѣе означаетъ "осѣненный благодатью" (grace), свыше предназначенный (по мнѣнію народа) къ престолу. Подтвержденіемъ этого служитъ отрицательный отвѣтъ Уорика: "Тѣмъ болѣе, что Генрихъ былъ несчастенъ". Неудачи короля должны были служить для народа доказательствомъ, что это не настоящій избранникъ Божій.
   Стр. 148. Уорикъ: . . . Достоинъ онъ не зависти, но только сожалѣнья.
   Деліусъ иначе толкуетъ соотвѣтственное мѣсто подлинника: любовь Эдуарда къ Бонѣ не боится ненависти или злословія міра, но только презрѣнія со стороны Боны.
   Стр. 149. Бона: И этотъ слухъ склоняетъ умъ къ согласію.
   Точнѣе: "я такъ охотно слушала похвалы королю, что моему разсудку грозила опасность перейти въ любовь".
   Стр. 149. Уорикъ: Васъ поддержать способенъ вашъ отецъ.
   Джонсонъ принимаетъ эти слова за одну изъ обычныхъ насмѣшекъ Уорика надъ ничтожествомъ короля Рене. Деліусъ находитъ, что здѣсь иронія въ устахъ Уорика едва ли мыслима.
   Стр. 150. Уорикъ: Что онъ мою племянницу обидѣлъ.
   Объ этомъ фактѣ, болѣе въ драмѣ не затронутомъ, Голиншедъ разсказываетъ: "Однажды -- въ домѣ графа король Эдуардъ покусился на нѣчто весьма оскорбительное для графа; хотѣлъ ли онъ изнасиловать ого дочь или племянницу, объ этомъ, ради чести ихъ обоихъ, разглашено не было. Безвременная смерть отца, на которую также намекаетъ Уорикъ, послѣдовала послѣ битвы при Вокфильдѣ, когда онъ былъ взятъ въ плѣнъ вмѣстѣ съ графомъ Сольсбери и казненъ: его голова была также выставлена на воротахъ Іорка.
   Стр. 150. Король Людовикъ: Пусть отъ тебя узнаетъ, что Людовикъ
   Шлетъ къ новобрачнымъ ряженыхъ на пиръ.
   Принято было въ видѣ особой чести посылать на свадебное торжество замаскированныхъ; здѣсь Людовикъ подразумѣваетъ подъ ряжеными свотхъ солдатъ, которыхъ шлетъ въ Англію на помощь Маргаритѣ.
   Стр. 150. Бона: Скажи: ношу я ивовый вѣнокъ:
   Его вдовцомъ надѣясь видѣть вскорѣ.
   Излюбленный образъ англійской народной пѣсни -- ивовый вѣнокъ или вѣтвь ивы, какъ знавъ вдовства, скорби о далекомъ возлюбленномъ или вообще несчастной любви. Часто упоминается y Шекспира ("Венеціанскій купецъ", д. V, сц. 1). Въ очевидной связи съ этимъ образомъ находится и предсмертная пѣсенка Дездемоны.
   Стр. 151. Уорикъ: Дочь старшую, мою отpaдy, съ нимъ соединю.
   Замужъ за принца вышла не старшая дочь Уорика Изабелла, a младшая Анна; эта ошибка исправлена въ "Ричардѣ III" (д. I, сц. 1); старшая вышла за герцога Кларенса.
   Стр. 151. Входятъ Эдуардъ со свитой.
   Изданіе folio, вообще дающее къ постановкѣ этой драмы болѣе подробныя указанія, чѣмъ обыкновенно, прибавляетъ: "четверо становятся съ одной стороны, четверо съ другой". То есть: король Эдуардъ стоитъ посрединѣ съ одной стороны -- Глостеръ, Кларенсъ, Сомерсетъ и Монтэгю; съ другой королева, Пемброкъ, Стаффордъ и Гастингсъ.

[]

   Стр. 152. Король Эдуардъ: Оставивъ недовольства и насмѣшки.
   "Недовольства" -- относится къ Кларенсу, "насмѣшки" -- къ Глостеру.
   Стр. 152. Гастингсъ: Но Англіи ужель о томъ не знаешь? И такъ страшиться нечего.
   Эту мысль, высказанную также въ концѣ "Короля Джона" -- Шекспиръ заимствовалъ изъ "Boke of the Introduction of Knowledge" Эндрью Борда.
   Стр. 152. Кларенсъ: За эту рѣчь достоинъ Гастингсъ брака
   Съ наслѣдницею лорда Генгерфорда.
   Когда мужская линія владѣтельнаго дома вымирала, то право распорядиться рукою наслѣдницы принадлежало въ нѣкоторыхъ государствахъ государю. Эдуардъ, какъ сообщаютъ хроники, дѣйствительно женилъ на наслѣдницѣ имени Генгерфордовъ не самого Гастингса, но одного изъ его сыновей.
   Стр. 152. Королева Елизавета: Я не была простого рода.
   По женской линіи она была въ родствѣ съ Генрихомъ V.
   Стр. 154. Равнина въ Іоркшайрѣ.
   Опечатка; въ текстѣ: "въ Уорикшайрѣ". <Исправлено -- bmn>
   Стр. 155. Уорикъ: И съ ловкостью въ шатеръ проникли къ Резу, чтобъ роковыхъ коней ѳракійскихъ вывесть.
   Въ "Иліадѣ" разсказано, что, согласно предсказанію, Троя не могла быть взята, пока кони союзника троянцевъ, ѳракійскаго царя Реза, не насытились хоть разъ троянскимъ кормомъ и не напились воды изъ Ксанѳа. Узнавъ объ этомъ, греки снарядили Одиссея и Діомеда, которые ночью во время сна убили Реза и 12 его стражниковъ и украли чудесныхъ коней.
   Стр. 156. Возвращаются Уорикъ и прочіе, неся въ креслѣ короля, который не одѣтъ.
   Согласно своему обѣту "не спать въ своей постели, покуда онъ иль Уорикъ не умрутъ" (стр. 155), Эдуардъ спалъ въ креслѣ, и такъ его застигли враги.
   Стр. 158. Королева Елизавета: Немедленно въ святилищѣ укроюсь.
   Освященное мѣсто считалось издавна убѣжищемъ, откуда никого тамъ укрывшагося нельзя извлечь силой.
   Стр. 160. Соммерсетъ: Графъ юный Генрихъ Ричмондъ, государь.
   Здѣсь -- какъ и въ концѣ "Ричарда III" -- Шекспиръ съ особенной настойчивостью противополагаетъ послѣднимъ Плантагенетамъ будущаго Генриха VII, родоначальника дома Тюдоровъ и дѣда Елизаветы. Права Генриха Ричмонда на англійскій престолъ не велики, несмотря на то, что -- по предсказанію короля Генриха (заимств. y Голиншеда) -- "чело его создано для вѣнца". Вдова Генриха V, Екатерина французская: вышла за уэльскаго дворянина Тюдора; ихъ сынъ Эдмундъ Тюдоръ получилъ отъ своего единоутробнаго брата графство Ричмондъ и женился на дочери герцога Джона Соммерсота, полу-законнаго потомка Джона Гаунта (изъ Ланкастеровъ). Сынъ этого Эдмунда Тюдоръ и Маргариты Сомерсетъ и есть Генрихъ VII: большія права на престолъ даетъ ему его бракъ съ дочерью Эдуарда IV, Елизаветой Іоркъ (ср. родословную таблицу).
   Стр. 160. Король Эдуардъ: ...Остается намъ,
   Вступить въ него, какъ въ герцогство свое.
   Городъ Іоркъ -- главный городъ герцогства, по которому носитъ свою фамилію Эдуардъ; онъ вступаетъ въ него, какъ въ свое безспорное достояніе.
   Стр. 163. Уорикъ: Проливъ благополучно переплывъ.
   То есть каналъ св. Георгія, отдѣляющій Англію отъ Ирландіи.
   Стр. 164. Король Генрихъ: Я не боюсь. Прославленъ я за строгость.
   Наоборотъ, король говоритъ, что славится своей добротою.
   Стр. 164. За сценой крики: Іоркъ, Іоркъ.
   Ошибка. Крики за сценой: Ланкастеръ! Ланкастеръ! <Исправлено -- bmn>
   Стр. 165. Уорикъ: Сознавшись, кто возвелъ тебя и свергнулъ.
   Это гордое заявленіе напоминаетъ извѣстное прозвище Уорика -- "дѣлатель королей".
   Стр. 166. Уорикь: Не Атласъ ты для столь великой ноши.
   Атласъ -- миѳическій гигантъ, поддерживающій небосводъ.
   Стр. 166. Глостеръ: Ты Генриха оставилъ во дворцѣ епископа.
   Дворецъ епископа лондонскаго былъ мѣстопребываніемъ короля Генриха, гдѣ Іорки схватили его.
   Стр. 166. Король Эдуардъ; Да, это такъ. Но все жъ ты -- Уорикъ.
   То есть несмотря на неудачи, постигшія короля Генриха, Уорикъ остается Уорикомъ -- однимъ изъ первыхъ людей въ государствѣ.
   Стр. 166. Кларенсъ: Чѣмъ Іевѳай, принесшій въ жертву дочь.
   Іевѳай -- судія израильскій, побѣдившій аммонитянъ, но предъ походомъ давшій обѣтъ и во исполненіе его принесшій въ жертву всесожженія свою дочь (кн. Судей, гл. XI и ХІІ).
   Стр. 168. Уорикъ: Чѣмъ дерево Юпитера.
   Царю боговъ былъ посвященъ царь деревьевъ -- дубъ.
   Стр. 168. Король Эдуардъ: Что встрѣтится съ блестящимъ солнцемъ раньше.
   Еще намекъ на солнце въ гербѣ Іорковъ:
   Стр. 170. Король Эдуардъ: Пусть Оксфорда отправятъ въ замокъ Хэмъ.
   Въ подлинникѣ Ham's castle; замокъ Ham (въ англ. чтеніи Хэмъ.) -- въ Пикардіи, въ сѣверо-западной Франціи.
   Стр. 170. Маргарита: Чтобъ свидѣться въ Іерусалимѣ свѣтломъ.
   То есть въ "небесномъ Іерусалимѣ" -- въ загробной жизни.
   Стр. 170. Глостеръ: Могла-бы ты носить и нынѣ юбки
   И y Ланкастера не красть штановъ.
   Если бы безвольный Генрихъ VI былъ такъ же смѣлъ и рѣшителенъ, какъ его сынъ, Маргарита могла бы не измѣнять своей женской природѣ и не брать на себя мужскія заботы своего мужа.
   Стр. 170. Принцъ: Для зимнихъ вечеровъ -- Эзопа басни.
   Глостеръ говоритъ притчами, какъ греческій баснописецъ Эзопъ; но между ними есть еще одинъ пунктъ сходства, и этотъ ядовитый намекъ принца приводитъ Глостера въ бѣшенство: они оба горбаты.
   Стр. 171. Глостеръ: Тоуэръ! Тоуэръ!
   Эти слова Глостеръ обращаетъ въ сторону къ Кларенсу: смыслъ ихъ уясняетъ слѣдующая сцена.
   Стр. 172. Король Генрихъ: Какой родъ смерти Росцій разыграетъ?
   Росцій, знаменитый римскій трагикъ, упоминаемый также въ Гамлетѣ (д. 11, сц. 2) считался y современниковъ Шекспира замѣчательнымъ артистомъ.
   Стр. 172. Король Генрихъ: Миносъ, летѣть мѣшавшій -- твой отецъ.
   Миносъ, царь критскій, отецъ чудовища Минотапра, преслѣдовалъ Дедала и его сына Икара (см. пр. къ стр. 45) за то, что Дедалъ далъ Тезею возможность убить Минотавра.
   Стр. 172. Король Генрихъ: ...и если
   Все прочее, что говорилось, вѣрно,
   Явился съ тѣмъ...
   Король хочетъ, но не успѣваетъ сказать, что Глостеръ родился ногами впередъ: примѣта, по которой тогда узнавали будущаго злодѣя.
   Стр. 171. Глостеръ:
   Ты проложи мнѣ путь, a ты исполни.
   По мнѣнію Стивенса, при первомъ ты Глостеръ указываетъ на свою голову -- создательницу его замысловъ; при второмъ на руку -- ихъ исполнительницу.

[]

  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru