Lib.ru/Классика: Шассен Шарль-Луи. Хроника парижской жизни

ХРОНИКА ПАРИЖСКОЙ ЖИЗНИ.

I.
Внутренняя политика.-- Кризисъ выборовъ по спискамъ.-- Предложеніе Бародэ.-- Засѣданія 30-го и 31-го мая.-- Рѣчи Дрейфюса, Ланглэ, Митчелля.-- Воздержаніе Гамбетты.-- Министерскій вопросъ по поводу пересмотра конституціи.-- Клемансо и Казо.-- Наке, Жюль Ферри и Мадье де-Монжо.-- Отклоненіе пересмотра конституціи.-- Сенаторская комиссія: 8 противъ 1-го.-- Попытка ходатайства въ Енисейскомъ дворцѣ.-- Докладъ Баддингтона.-- Пренія 9-го іюня.-- Милльо, Жуэнъ, Дофенъ и Баддингтонъ.-- Поименная закрытая баллотировка и голосованіе Сената.-- Непринятіе выборовъ по спискамъ.

Я окончилъ свою послѣднюю хронику въ ту минуту, какъ вопросъ о выборахъ по спискамъ поступилъ на обсужденіе сената, среди полной и явной враждебности къ Гамбеттѣ, и въ тотъ самый день, когда президентъ палаты возвращался изъ своего побѣднаго путешествія въ Кагоръ.

Случилось, что въ этотъ же день (30-мая) въ палатѣ депутатовъ должно было обсуждаться предложеніе Бародэ о пересмотрѣ конституціи. Авторъ предложенія требовалъ отсрочки. Онъ понялъ, что если сенатскія бюро окажутся благопріятными его предложенію, то это послѣднее станетъ въ слишкомъ рѣзкое противорѣчіе съ заявленіями противъ пересмотра, сдѣланными Гамбеттой въ Кагорѣ, въ видахъ полученія сенаторскаго большинства въ пользу выборовъ по спискамъ. Бывшій ліонскій мэръ, избранный въ національное собраніе противъ Ремюза и при помощи шумныхъ выборовъ въ Парижѣ, послужившихъ, какъ извѣстно, предлогомъ для реакціоннаго похода и низложенія Тьера 24-го мая 1873 г., не желалъ подавать повода къ новому кризису. Но роковая слава Бародэ, человѣка, приносящаго несчастье республиканцамъ, воодушевила, какъ и слѣдовало ожидать, бонапартистовъ. Депутатъ Ланглэ не преминулъ высказаться противъ отсрочки, любопытствуя узнать, раздѣляетъ ли палата мнѣніе своего президента относительно сохраненія еще на три года конституціонныхъ законовъ, которые весьма мало согласуются съ логикой демократическихъ принциповъ. Правая съ удовольствіемъ поддержала мнѣніе Ланглэ, и немедленное обсужденіе было рѣшено 273 голосами противъ 205.

И вотъ Бародэ появляется на трибунѣ и напоминаетъ, какимъ образомъ собраніе 1871 г. узурпировало не принадлежавшее ему право и сфабриковало монархическую конституцію, которая была названа республиканскою, благодаря лишь безсилію правыхъ, не могшихъ прійти къ соглашенію по поводу реставраціи, такъ какъ одни желали императора, а другіе короля. Ораторъ перечислилъ ловушки противународнаго договора, дозволившаго 16-му мая совершиться почти легальнымъ способомъ. Онъ указалъ, какъ всѣ республиканскія преобразованія тормазились или дѣлались безплодными при помощи оппозиціи сената. Онъ выразилъ также, что не питаетъ надежды на то, чтобы верхняя палата согласилась на пересмотръ конституціи, и имѣетъ цѣлью лишь указать наканунѣ выборовъ, что палата исполнила свой долгъ, дабы своевременно предостереженная страна могла доставить новоизбранной палатѣ возможность сломить препятствія, мѣшающія осуществленію воли націи.

Дрейфюсъ повторяетъ аргументы Гамбетты по поводу несвоевременности агитаціи въ то время, какъ избирательное большинство, очевидно, консервативно и миролюбиво настроено. Онъ указываетъ республиканцамъ, стоящимъ за пересмотръ, на поспѣшность, съ которой готовы поддержать ихъ въ этомъ случаѣ имперіалисты.

Бонапартистъ Ланглэ развиваетъ мотивы, которые должны заставить республиканцевъ все передѣлывать съизнова и, вѣроятно, въ исключительную пользу ихъ враговъ.

Робертъ Митчелль, главный редакторъ "Gaulois" и ренегатъ имперіи, оспариваетъ своего прежняго единомышленника, доказывая, что ученіе плебисцита требуетъ, чтобы не палата и не конгрессъ, составленный изъ обѣихъ палатъ, а самъ народъ высказался относительно способа пересмотра конституціи.

31-го мая пренія продолжались уже подъ управленіемъ самого Гамбетты, смѣнившаго вице-призидента и отказавшагося отъ самоличнаго участія въ преніяхъ, послѣ того какъ онъ измѣрилъ силу оппозиціи сената проекту выборовъ по спискамъ. Къ тому же, роль свидѣтеля преній на президентскомъ креслѣ оказывалась наиболѣе умѣстной еще и потому, что на совѣтѣ, созванномъ въ Елисейскомъ дворцѣ, только что было рѣшено противиться пересмотру конституціи и прибѣгнуть даже къ министерскому вопросу.

Тѣмъ не менѣе, Клемансо, защищая пересмотръ, пытался стать на гамбеттистскую почву. Онъ доказывалъ, что если пересмотръ не будетъ совершенъ теперь, среди мира и спокойствія, то позже онъ произведется насиліемъ. Говоря о сенатѣ, Клемансо назвалъ его "постоянной опасностью для революціи" и предложилъ упразднить его вовсе, такъ какъ роль, ему приписываемая, будетъ выполняться самой избирательной массой, безспорно одаренной "инстинктомъ консерватизма" и способной умѣрять надлежащимъ образомъ свои собственныя излишества.

Министръ юстиціи Казо констатировалъ съ своей стороны, что конституціонный договоръ былъ только сдѣлкой, которая и оказалась успѣшной, такъ какъ положила конецъ волненіямъ и опасеніямъ за будущее. Благодаря этому договору, было выбрано республиканское большинство въ 1876 г., и тоже большинство переизбрано вопреки 16-му мая. Тотъ же договоръ спасъ республику и погубилъ личную власть. "Но преобразованія конституціи, прибавилъ Казо: -- должны совершаться съ величайшею осмотрительностью и подъ давленіемъ могучаго движенія въ общественномъ мнѣніи, а такого движенія незамѣтно въ настоящую минуту. Возобновленіе состава сената не окончено; президентство республики занято на семь лѣтъ. Существуютъ національныя обязательства, которыя должны быть выполнены ранѣе, чѣмъ можно думать объ измѣненіи нынѣ дѣйствующей конституціи".

Наке, отвратившій министерскій кризисъ шесть мѣсяцевъ тому назадъ, посредствомъ своего перехода отъ крайней лѣвой къ оппортюнизму, упрекалъ министра юстиціи въ томъ, что онъ впуталъ кабинетъ въ такое дѣло, которое касается его менѣе, чѣмъ даже вопросъ о выборахъ по спискамъ. Затѣмъ Наке заявилъ, что принялъ отъ своихъ воклюзскихъ избирателей полномочіе, высказывающееся въ пользу пересмотра. Слѣдовательно, онъ подаетъ голосъ за пересмотръ, хотя знаетъ, что онъ не можетъ осуществиться вслѣдствіе несогласія сената. "Впрочемъ, замѣтилъ Наке:-- я ожидаю пересмотра конституціи, въ томъ духѣ, какъ то желательно для передовой демократіи, лишь отъ истинно-національнаго собранія, вышедшаго изъ дѣйствительно всеобщей подачи голосовъ".

Президентъ совѣта министровъ остановилъ вниманіе палаты на характерномъ признаніи безполезности настоящихъ преній со стороны оратора. Онъ сказалъ также, что 363 переизбранныхъ противъ намѣревавшихся совершить государственный переворотъ 16-го мая депутатовъ не получали отъ страны полномочія пересматривать конституцію, а лишь поддерживать ее. Все это было высказано съ большою рѣзкостью и возбудило ропотъ негодованія въ депутатахъ, окружавшихъ Клемансо. Министръ президентъ выразилъ далѣе въ своей рѣчи, что если предложеніе Бародэ будетъ принято въ соображеніе, то это случится лишь при поддержкѣ реакціонныхъ фракцій. Сквозь громкій ропотъ и призывъ къ порядку Распайля и Бокье, Жюль Ферри прокричалъ въ заключеніе, что коалиціи партій сдѣлали бы правительство невозможнымъ уже съ настоящей минуты, а исходъ предстоящихъ выборовъ -- сомнительнымъ.

"Эти выборы, сказалъ онъ: -- должны быть окончательнымъ утвержденіемъ республиканскаго образа правленія... Представляя республику чѣмъ-то временнымъ и непостояннымъ, вы заставите ее потерять 90 изъ 100 шансовъ на успѣхъ".

Министерская рѣчь произвела сильнѣйшее впечатлѣніе, и его не могъ парализовать даже энтузіазмъ заслуженнаго и испытаннаго республиканца Мадье-де-Монжо. Предложеніе Бародэ было отвергнуто большинствомъ 254 голосовъ (исключительно республиканскихъ) противъ 186, среди которыхъ монархисты преобладали надъ радикалами. Оппортюнисты предполагали, что этотъ излишекъ умѣренности, проявленный палатой депутатовъ, послужитъ примѣромъ, которому послѣдуетъ и сенатъ, и что отклоненіе пересмотра конституціи повлечетъ за собою принятіе выборовъ по спискамъ. Съ другой стороны, они предполагали, что, въ случаѣ отпора со стороны сенатской комиссіи, авторитетъ, пріобрѣтенный правительствомъ благодаря успѣху Ферри, повліяетъ на анти-гамбеттистовъ въ смыслѣ отклоненія центровъ верхней палаты отъ содѣйствія Брольи и Бюффе, укрывающихся за спинами Жюль Симоновъ и Баддингтоновъ. Неудача, постигшая Жюля Симона, вызвала дружный смѣхъ, когда, несмотря на одну изъ самыхъ пламенныхъ рѣчей, имъ произнесенныхъ, мѣсто его въ 8-мъ бюро было занято Милльо. Въ этой рѣчи Жюль Симонъ объявилъ себя врагомъ плебисцитовъ и, намекая на Гамбетту, прибавилъ: "Популярность не есть геній, и не рѣдко она "бываетъ лишена законнаго оправданія; тѣмъ болѣе опасностей-представляютъ выборы по спискамъ, потакающіе народнымъ "увлеченіямъ".

Между тѣмъ, сенатская комиссія была составлена и избрала своимъ предсѣдателемъ почтеннаго друга Тьера, Готье де-Рюмильи, а секретаремъ -- бывшаго министра-президента Баддингтона. Единственному въ комиссіи защитнику выборовъ по спискамъ Милльо отвѣчали отказомъ даже на примиряющее предложеніе его, заключавшееся въ совѣщаніи съ кабинетомъ по поводу послѣдствій столкновенія съ палатой. Два-три предложенія, возникшія по иниціативѣ лѣвой, были также отвергнуты для того, чтобы изъять изъ проэкта, вотированнаго палатой, все, что клонилось къ увеличенію числа депутатовъ, и потому парализовать вліяніе сената, въ случаѣ конгресса для пересмотра конституціи. Судя по явному сочувствію къ окружному избирательству, выказываемому близкими людьми президента республики и въ особенности Вильсономъ, младшимъ статсъ-секретаремъ министерства финансовъ, можно было заключить, что Греви желаетъ, чтобы гамбеттовское предложеніе провалилось окончательно.

Президентъ сената Леонъ Сэ, находящійся въ весьма дружественныхъ отношеніяхъ съ Гамбеттой, отправился къ президенту республики и просилъ разрѣшить ему шепнуть на ухо сенаторамъ изъ числа колеблющихся, что Греви не питаетъ ни малѣйшаго сочувствія къ рискованному столкновенію, на которое идутъ сторонники выборовъ по округамъ. Греви отвѣчалъ, прося не впутывать его ни во что, такъ какъ конституціонная роль его не дозволяла высказывать мнѣнія въ ту или другую сторону, и совѣтывалъ предоставить сенатъ собственной отвѣтственности. Онъ принялъ Леона Сэ весьма любезно, такъ что президентъ сената не безъ наивности объяснилъ этотъ пріемъ въ смыслѣ сочувствія его мнѣніямъ; по другіе истолковали это слѣдующимъ образомъ: "президентъ республики не желаетъ никого уполномочивать говорить отъ его имени".

3-го іюня Баддингтонъ представилъ докладъ свой сенату, гдѣ онъ и былъ прочитанъ. Въ докладѣ излагалось, что опасеніе столкновенія лишено основанія, что сильнаго теченія общественнаго мнѣнія въ пользу выборовъ по спискамъ не существуетъ вовсе, что только немногіе представители департаментскихъ совѣтовъ высказались въ ихъ пользу, и что въ палатѣ они прошли только благодаря 8 голосамъ большинства и при содѣйствіи правой. Сверхъ того, докладчикъ указывалъ на измѣненіе, которое должно бы произойти въ отношеніяхъ сената къ палатѣ, вслѣдствіе преобразованія способа избирательства. "Въ качествѣ охранителя конституціоннаго акта, сенатъ обязанъ лишь поддерживать существующій порядокъ вещей и возстановить миръ въ средѣ великой республиканской партіи, столь неосторожно нарушенный".

Опровергнувъ различныя возраженія противъ окружнаго избирательства, Баддингтонъ приступилъ къ возраженіямъ и противъ излюбленнаго тезиса Гамбетты относительно "могучихъ политическихъ теченій". Этимъ теченіямъ, по мнѣнію докладчика, мы обязаны были и первой, и второй имперіей. Онъ замѣтилъ также, что "авторитетъ президента республики пострадалъ бы, еслибы вождь какой-нибудь партіи былъ бы выбранъ одновременно въ нѣсколькихъ департаментахъ. Дѣло кончилось бы, наконецъ, тѣмъ, что такой избранникъ націи отодвинулъ бы президента республики на задній планъ.

"Такимъ способомъ, продолжалъ Баддингтонъ: -- мы бы вернулись къ плебисциту, а слѣдовательно и къ отрицанію самой парламентской и конституціонной республики".

Когда наступила рѣшительная минута общихъ преній, 9-го іюня, многіе полагали, что, но избѣжаніе столь страстно желаемаго Брольи и компаніей столкновенія, сенатскія лѣвыя въ концѣ-концовъ примутъ предложенія "умѣренныхъ", которые, поддерживая принципъ выборовъ по спискамъ, въ то же время смягчали его реакціонныя послѣдствія. Въ такомъ духѣ высказалось главное дѣйствующее лицо -- Милльо, который, приведя свои доказательства, указалъ, что такимъ путемъ, т. е. принимая самый принципъ окружнаго избирательства, сенатъ пріобрѣтетъ согласіе палаты и возстановитъ свой авторитетъ. Ему отвѣчалъ республиканецъ-католикъ Жуэнъ, который опровергалъ оппортюнистскіе доводы и защищалъ "равновѣсіе общественныхъ силъ". Онъ возставалъ противъ слишкомъ вліятельныхъ личностей и пытался задѣть самолюбіе сенаторовъ, говоря: "Сенату грозятъ уничтоженіемъ, если онъ не исполнитъ воли палаты... Нѣтъ ничего оскорбительнѣе угрозы!" Генеральный прокуроръ парижскаго суда Дофенъ выразилъ сожалѣніе по поводу того, что такіе республиканцы, какъ Жуэнъ, играютъ на руку врагамъ существующей во Франціи формы правленія. На указанія доклада противъ выборовъ по спискамъ, ссылавшагося на 10-е декабря 1848 года и 2-е декабря 1851 года, ораторъ возражалъ, что этими днями мы обязаны монархистамъ и клерикаламъ того времени, которые помогали Бонапарту овладѣть президентствомъ по той причинѣ, что разсчитывали управлять имъ и сдѣлать игрушкой въ своихъ рукахъ. Затѣмъ, онъ спросилъ: гдѣ же у насъ теперь "счастливый солдатъ", и откуда взялъ бы онъ себѣ преторіанцевъ? Къ тому же, прибавилъ онъ, всеобщая подача голосовъ успѣла окрѣпнуть въ теченіи своего тридцатилѣтняго опыта. Далѣе ораторъ объяснилъ, что именно при защищаемомъ имъ способѣ избирательная диктатура Парижа должна пасть, такъ какъ списки будутъ составляться отъ селенія къ кантону и отъ кантона къ департаменту. "Я не спорю, что это будутъ выборы многоклассные, сказалъ онъ:-- но я удивляюсь, что это не нравится сенаторамъ, избраннымъ делегатами муниципальныхъ совѣтовъ". Дофенъ заключилъ свою рѣчь, совѣтуя своимъ коллегамъ не становиться въ противорѣчіе съ палатой, изъ одного опасенія, что пересмотръ конституціи войдетъ въ программу ближайшихъ законодательныхъ выборовъ и, въ случаѣ полученія имъ большинства, непреодолимо осуществится вопреки сопротивленію сената.

Баддингтонъ резюмировалъ доводы своего доклада съ видимымъ неудовольствіемъ и все болѣе и болѣе напирая на защиту личности президента республики, которому повредило бы многократное избраніе другого лица. Онъ обвинилъ Гамбетту въ стремленіи къ цезаризму, не называя его однако же и прибавляя, что онъ стремится къ этому сознательно или, можетъ быть, и помимо сознанія этой цѣли. "Если ставятъ передъ людьми подобныя искушенія, заключилъ онъ:-- то было бы удивительно, еслибы они не подались на нихъ".

Послѣ резюме и не дожидаясь произнесенія давно заготовленной и ожидаемой рѣчи Жюля Симона, общія пренія были закрыты. 30 сенаторовъ правой, большею частью легитимисты и клерикалы, потребовали поименной закрытой баллотировки, результатомъ которой было поданіе 148 голосовъ коалиціи противъ 114 республиканцевъ. Это большинство и объявило, что не находитъ нужнымъ обсуждать по статьямъ законопроектъ о выборахъ по спискамъ, принятый палатою депутатовъ.

II.
Волненіе въ прессѣ и парламентская агитація.-- Пересмотръ конституціи, предложенный сенату Толеномъ.-- Рѣчь-программа Ферри въ Эпиналѣ.-- Насмѣшливое одобреніе "République Franèaise" и статьи "Voltaire"'а.-- Рѣчь Гамбетты къ токарямъ.-- Белльвилль, обезпеченный за его представителемъ.-- Хорошая сторона двухъ неудачъ Гамбетты.-- Двѣ программы, выставленныя въ Версали: Спюллера и Бартелеми Сент-Илэра.

На другой день, "République Franèaise" констатировала "полное пораженіе". Торжественнымъ тономъ предсказывала газета, что 9-е іюня пріобрѣтетъ не менѣе громкую извѣстность, чѣмъ 16-е мая. Вмѣсто того, чтобы совершиться среди тишины и спокойствія, предстоящіе выборы будутъ сопровождаться продолжительной и бурной агитаціей и приведутъ къ обостренію политическаго положенія. Такъ увѣрялъ гамбеттовскій органъ. Если выборы окажутся благопріятными отвергнутому сенатомъ проэкту, то они будутъ направлены прямо противъ сената, и имъ не удастся подтвердить волю страны ".иначе, какъ цѣною уничтоженія чего нибудь" (sic).

"La Paix", органъ Греви, не скрывалъ своей радости. Эта газета сулила лавры за гражданское мужество сенаторамъ (изъ которыхъ три четверти принадлежатъ къ правой), которые, по мнѣнію газеты, не допустили закона, доставившаго бы рѣшающее вліяніе нѣкоторымъ политическимъ группамъ на предстоящихъ выборахъ. Далѣе говорилось, что республика не должна опираться на личности, а исключительно на верховную народную власть.

"Rappel" бичевалъ замаскированную клику 148, обвиняя ее въ нахальномъ и безстыдномъ вызовѣ, брошенномъ всеобщей подачѣ голосовъ. Молчаніе министерства Ферри газета называетъ позорнымъ и скандальнымъ маклачествомъ и сдѣлкой. Въ заключеніе, "Rappel" совѣтуетъ поставить въ программу выборовъ уничтоженіе сената.

Въ такомъ же духѣ высказывается и "Mot d'Ordre", возвѣщающій союзъ радикаловъ съ побѣжденнымъ Гамбеттой и повтореніе въ 1881 г. избранія 363 депутатовъ, переизбранныхъ въ 1877 г. "На этотъ разъ не противъ Макъ-Магона", говоритъ газета, а противъ "главнаго совѣта французскихъ общинъ".

Что касается "Intransigeant", то онъ громко выражаетъ свое удовольствіе по поводу неудачи "кагорскаго цезаря" и восклицаетъ: "Да здравствуетъ кутерьма!" Не менѣе веселья выказывалъ и "Figaro", въ свою очередь провозглашавшій: "шахъ королю!" и сравнивавшій Гамбетту съ Робеспьеромъ, а послѣднее пораженіе эксъ-диктатора послѣ кагорскихъ тріумфовъ съ пораженіемъ Робеспьера послѣ торжества, устроеннаго имъ въ честь "Верховнаго существа".

Въ пятницу утромъ, волненіе было такъ сильно, что еслибы палата имѣла засѣданіе послѣ полудня, то, по всей вѣроятности, не было бы возможности избѣжать крайне бурныхъ сценъ. Въ то же время за кулисами также шло дѣйствіе, которое и помѣшало демонстраціямъ на сценѣ. Дѣло въ томъ, что министерство находилось въ крайне затруднительномъ положеніи. Ферри опасался, и не безъ основанія, выхода изъ кабинета трехъ близкихъ Гамбеттѣ людей: Казо, Констана и Фарра. За выходомъ же этого элемента республиканскаго союза, оказалось бы крайне труднымъ пріискать трехъ сносныхъ новыхъ министровъ: юстиціи, внутреннихъ дѣлъ и военнаго, могущихъ подойти къ республиканскому большинству законодательнаго собранія. Поэтому, министръ-президентъ охотно согласился на комбинацію, подготовленную, по всей вѣроятности, тремя только-что названными гамбеттистами и заключавшуюся въ немедленномъ закрытіи сессіи палаты депутатовъ и созваніи избирателей въ іюлѣ мѣсяцѣ.

Отвѣтственность за это предложеніе принялъ на себя Барду. Онъ поручилъ Спюллеру и Антонену Пру представить его въ бюро республиканскаго союза, а это послѣднее немедленно созвало совѣщательное собраніе, составленное изъ четырехъ фракцій лѣвой. Совѣщаніе состоялось 13-го іюня, и пренія имѣли весьма ожесточенный характеръ. Въ самомъ республиканскомъ союзѣ, этомъ операціонномъ базисѣ Гамбетты, ближайшіе ему люди: Спюллеръ, Вальдекъ, Рауманъ, Аллэнъ Торже и Дюборъ напрасно старались доказать необходимость немедленнаго закрытія сессіи, изъ опасенія распрей между республиканцами, а также и министерскихъ кризисовъ. Только 56 голосовъ отвѣчало утвердительно, остальные 72--отказомъ. Республиканская лѣвая, единодушнымъ большинствомъ всѣхъ голосовъ кромѣ 9-ти, высказалась противъ ускоренія срока выборовъ: точно также и крайняя лѣвая единогласно, кромѣ 4-хъ; наконецъ, и весь лѣвый центръ, за исключеніемъ одного голоса, высказался противъ. Такимъ образомъ, оказалось невозможнымъ внести на обсужденіе палаты предложеніе Барду, не получившее на предварительномъ совѣщаніи и 100 голосовъ. Тогда рѣшено было приступить 16-го іюня къ обсужденію смѣты государственныхъ расходовъ на 1882 г., какъ будто не существовало кризиса и безъ малѣйшаго о немъ упоминанія.

Въ тотъ самый день, когда палата приступала къ этому труду и соглашалась на продленіе своей сессіи до 14-го октября, сенатъ отказывалъ принять неотложность предложенія о пересмотрѣ конституціи, внесеннаго сенаторомъ Толэномъ. Прежній рабочій, а нынѣ одинъ изъ выдающихся парламентскихъ дѣятелей, очевидно, желалъ избавить учрежденіе, къ которому принадлежалъ, отъ послѣдствій кризиса, на время затушеннаго. Онъ обратился къ сенату, приглашая его къ самостоятельному демократическому возрожденію, но избѣжаніе своего упраздненія, которое неминуемо должно бы послѣдовать, еслибы вслѣдствіе вызова, брошеннаго сенатомъ 9-го іюня, образовалось бы въ палатѣ депутатовъ большинство, которое потребовало бы уничтоженія непопулярнаго учрежденія, какъ только почувствовало бы себя достаточно сильнымъ для этого удара.

Между 18 и 20 іюня Жюль Ферри совершилъ поѣздку въ восточные департаменты, не менѣе оффиціальную и, говоря языкомъ нѣкоторыхъ газетъ, не менѣе цезарскую, какъ и недавнее путешествіе президента палаты. Послѣ присутствія при раздачѣ наградъ на конкурсѣ вогезскаго района, Жюль Ферри произнесъ въ Эпиналѣ на торжественномъ банкетѣ рѣчь, которая, если не была враждебна, то, по крайней мѣрѣ, конкуррировала съ кагорскими словесными упражненіями.

Прежде всего Ферри поздравилъ себя съ тѣмъ, что, достигнувъ нынѣ занимаемаго высокаго поста, не утратилъ основной черты вогезцевъ (къ которымъ имѣетъ честь принадлежать), а именно упорства и настойчивости во всемъ, что считаютъ они добрымъ и справедливымъ. Онъ похвалился также тѣмъ, что ведетъ борьбу, такъ сказать, между двухъ огней, и является представителемъ "средняго республиканизма" во Франціи. Не этотъ ли республиканизмъ имѣетъ наибольшіе шансы на успѣхъ на будущихъ выборахъ? не забылъ спросить у своихъ слушателей Жюль Ферри. При громкихъ рукоплесканіяхъ этихъ шести сотъ слушателей, изображающихъ собою всѣ общины Вогезскаго Департамента, министръ выразилъ полное неодобреніе и презрѣніе къ обычаю оффиціальныхъ кандидатуръ и завѣрилъ, что республиканская администрація никогда не запятнаетъ этимъ способомъ чистоты народной воли, выражаемой во всеобщей подачѣ голосовъ.

Подобно Гамбеттѣ въ его рѣчи о выборахъ по спискамъ, и Ферри напомнилъ, что анти-республиканское меньшинство слишкомъ сильно въ палатѣ и что главная цѣль выборовъ должна заключаться въ томъ, чтобы вырвать у 120--130 монархистовъ возможно-большее количество мѣстъ, такъ какъ коалиція обѣихъ крайнихъ, т. е. крайней лѣвой и реакціонеровъ, сдѣлаетъ невозможнымъ какое бы то ни было республиканское министерство.

Изъ этого министръ вывелъ, что выборы не должны быть совершены въ пользу пересмотра конституціи. Они должны быть произведены въ умѣренно-республиканскомъ духѣ, т. е. анти-радикальномъ. Въ этой части своей рѣчи Ферри сдѣлалъ не одну неловкость. Онъ пространно и съ видимымъ преувеличеніемъ приписалъ отстаиваемому имъ умѣренному направленію всѣ добытые и даже не добытые результаты. Отрицая пользу дѣленія республиканской партіи на виговъ и торіевъ въ видахъ ея собственной выгоды, министръ-президентъ указалъ на необходимость образованія такого центра, который былъ бы, при случаѣ, способенъ "энергическимъ образомъ сдержать всѣхъ эксцентриковъ, какъ лѣваго, такъ и праваго крыла. "Эгидой и символомъ" этого центра, но мнѣнію министра-президента, долженъ быть "мудрѣйшій изъ мудрыхъ", тотъ, кого непреодолимое движеніе общественнаго мнѣнія поставило на высшій постъ въ странѣ, однимъ словомъ Жюль Греви.

"République Franèaise" насмѣшливо-сочувственно отнеслась къ рѣчи-программѣ Ферри, но не упустила случая замѣтить, въ чемъ отличается она отъ гамбеттовской программы, которая "не противна радикализму", не останавливается на центрѣ, но, стремясь все болѣе и болѣе влѣво, желаетъ нетолько охранять, но и преобразовывать на основаніи "Республиканскаго Союза", постоянно расширяемаго.

Гамбеттовская программа была комментирована Райкомъ (этимъ гамбеттистомъ по преимуществу), въ двухъ обратившихъ на себя большое вниманіе статьяхъ "Voltaire"'а. Въ этихъ статьяхъ Греви названъ представителемъ неподвижности; и тѣмъ не менѣе, по словамъ автора статьи, Греви не всегда вѣренъ своему мнѣнію. Извѣстно, что онъ сказалъ однажды депутату Геррисону: "президентъ палаты будетъ всего полезнѣе странѣ въ томъ случаѣ, когда сложитъ руки на шесть лѣтъ". А между тѣмъ, теперь президентъ республики открыто дѣйствовалъ въ пользу окружнаго избирательства въ лицѣ Вильсона и брата своего, генерала Греви. Сверхъ того, онъ побуждалъ своего перваго министра къ отрицанію радикализма, на что Жюль Ферри, какъ и слѣдовало ожидать, пошелъ съ большою охотой, такъ какъ и самъ является представителемъ status quo. Онъ желалъ бы, чтобы нынѣшній составъ палаты былъ цѣликомъ выбранъ вновь на предстоящихъ выборахъ. Гамбетта же стремился къ измѣненію ея состава, при помощи окружного избирательства, располагая опредѣленнымъ большинствомъ, вполнѣ склоннымъ къ радикальнымъ преобразованіямъ, но безъ преувеличеній и крайностей. Хотя окружное избирательство менѣе благопріятно для реформъ, тѣмъ не менѣе Гамбетта будетъ стараться провести повсюду, гдѣ это будетъ возможно, "положительныхъ радикаловъ", противъ неопредѣленныхъ "умѣренныхъ" Ж. Ферри. Гамбетта считалъ болѣе удобнымъ воздержаться отъ участія въ преніяхъ, чтобы не парализовать своего ораторскаго вліянія, оказаннаго въ различныхъ сферахъ. Къ тому же, онъ желалъ избѣжать министерскаго кризиса. Ему достаточно сохранить трехъ вѣрныхъ друзей въ министерствахъ: юстиціи, внутреннихъ дѣлъ и военномъ, чтобы не имѣть основанія бояться правительственной оппозиціи противъ своего собственнаго плана. Онъ справедливо считаетъ опаснымъ распаденіе кабинета въ настоящую минуту, такъ какъ оно неминуемо привело бы къ обезпеченію власти за центромъ. Расколъ въ средѣ республиканскаго большинства, какъ въ сенатѣ, такъ и въ палатѣ, не дозволилъ бы Рамбеттѣ, въ случаѣ перемѣны кабинета, составить самому новый, въ качествѣ главы большинства. Если онъ, болѣе чѣмъ когда-либо, можетъ оставаться свободнымъ въ теченіи избирательнаго періода, какъ онъ того всегда желалъ, то изъ этого не слѣдуетъ, что онъ хочетъ быть въ открытой враждѣ съ правительствомъ Греви. Гамбетта дорожитъ всего болѣе своимъ вліяніемъ на умы; этого рода диктатуру онъ не отвергаетъ: это -- "диктатура убѣжденія", и онъ желаетъ сохранить ее надъ общественнымъ мнѣніемъ, идя во главѣ республиканцевъ къ той цѣли, которой суждено быть достигнутой лишь въ будущемъ, но не ставя препятствій собственной партіи излишней поспѣшностью.

Въ тотъ день, когда Ферри произносилъ свою рѣчь въ Эпиналѣ, Гамбетта посѣтилъ ежегодный банкетъ общества взаимнаго вспоможенія токарей, которые почти всѣ принадлежатъ къ числу избирателей белльвильскаго округа. Онъ держалъ себя просто и скорѣе бесѣдовалъ, чѣмъ произносилъ рѣчи. Слова его были покрыты рукоплесканіями простодушныхъ избирателей. Гамбетта коснулся и своихъ недавнихъ неудачъ, заявивъ, однакожъ, что ни мало не унываетъ. Онъ привелъ библейскій текстъ "довлѣетъ дневи злоба его" и сказалъ, что пораженіе еще болѣе воспламеняетъ его продолжать борьбу.

"Но все въ свое время", говорилъ Гамбетта и затѣмъ прибавилъ: -- "мы скоро увидимся снова". "Какія бы честолюбивыя и разнообразныя цѣли мнѣ ни приписывали, я знаю только одинъ округъ... Его, быть можетъ, станутъ у меня оспаривать, но я знаю почему у меня не будутъ оспаривать его серьёзно". На это токари закричали: "Вы всегда будете депутатомъ 20-го округа, депутатомъ Белльвилля!" Дѣло въ томъ, что потеря этихъ радикальныхъ избирателей, открывшихъ ему двери парламента въ 1868 г. и постоянно затѣмъ его поддерживавшихъ, была бы для Гамбетты несравненно ощутительнѣе враждебности сената и распаденія большинства палаты депутатовъ. Соперникомъ Гамбетты въ Белльвиллѣ является Рошфоръ и непримиримые. Они потеряютъ одинъ шансъ, вслѣдствіе недавно внесеннаго законопроэкта, по которому, согласно съ основаніями существующаго избирательнаго закона, должно быть прибавлено по депутату на каждый округъ, населеніе котораго превышаетъ 100,000. 2 секція 20-го округа (Père Lachaise) еще можетъ быть оспариваема у Гамбетты, но 1-я, то есть Белльвилль останется ему вѣрной.

Исходъ предстоящихъ выборовъ будетъ имѣть громадное значеніе для упроченія республиканскихъ учрежденій во Франціи. Предсказывать характеръ этого исхода за два-три мѣсяца невозможно.

За отсутствіемъ Гамбетты или, вѣрнѣе, по причинѣ его молчанія, его alter ego, президентъ республиканскаго союза Спюллеръ отправился въ Версаль 24-го іюня, по случаю ежегоднаго торжества въ честь генерала Гоша и чтобы имѣть случай отвѣчать на эпинальскую рѣчь Ферри. Въ своей рѣчи Снюллеръ доказывалъ утопичность теоріи status quo, которой держатся умѣренные.республиканцы, и что республика должна быть не только отсутствіемъ монархіи, но и правительствомъ, устроеннымъ въ пользу демократіи, приспособленнымъ къ ея духу и потребностямъ, способнымъ слѣдить за ея славными судьбами. Нѣсколько дней спустя, Бартелеми Сент-Илэръ, въ свою очередь, явился въ Версаль, чтобъ присутствовать при раздачѣ наградъ въ училищахъ этого района. Онъ воспользовался этимъ случаемъ и также сказалъ рѣчь, явно направленную или, вѣрнѣе, служившую отвѣтомъ на рѣчь Спюллера. Почтенный старикъ совѣтовалъ быть стойкими, не отступать. Но намъ кажется, что слушатели не особенно были удовлетворены этими платоническими совѣтами, хотя и выслушали ихъ съ величайшимъ почтеніемъ.

III.
Внѣшняя политика.-- Тунисскія и алжирскія дѣла: примѣненіе договора 12-го мая.-- Посѣщеніе бея французскимъ главнокомандующимъ.-- Поѣздка Мустафы-бен-Измаила въ Парижъ.-- Усмиреніе крумировъ.-- Возвращеніе части войскъ.-- Марсельское столкновеніе между итальянцами и французами: антифранцузскія манифестаціи въ Италіи.-- Циркуляръ Бартелеми Сент-Илэра.-- Возстаніе на югѣ Оразскаго Департамента Бу-Амены и его дѣянія.-- Предстоящій запросъ по поводу алжирскихъ событій.

9-го іюня послѣдовало оффиціальное установленіе французскаго протектората въ Тунисѣ. Рустанъ, повышенный изъ консуловъ въ посланники, отправился къ бею для торжественнаго представленія ему договора 12-го мая, утвержденнаго палатой. Немедленно вслѣдъ затѣмъ Могамедъ-зо-Садокъ издалъ декретъ, въ которомъ объявлялось, что, въ силу 4-й, 5-й и 6-й статей конвенціи, тунисское правительство обязано постоянно прибѣгать къ вмѣшательству представителя французскаго правительства въ сношеніяхъ съ прочими державами, а потому этотъ представитель становится посредникомъ между беемъ и этими державами. Рустанъ немедленно воспользовался этимъ декретомъ, чтобы потребовать отъ турецкаго губернатора въ Триполи свѣдѣнія о числѣ тунисскихъ подданныхъ, проживающихъ въ этой провинціи и отнынѣ входящихъ въ составъ лицъ, пользующихся "покровительствомъ" Франціи и подвѣдомственныхъ французскому консульству.

Это было отвѣтомъ на присылку турецкихъ подкрѣпленій и предостереженіе турецкимъ подстрекательствамъ, имѣвшимъ цѣлью возбужденіе мусульманскаго фанатизма. Предлогомъ къ тому были протесты противъ заключеннаго въ Бардо договора. Оттоманская оппозиція нашла отголосокъ только въ Англіи и Италіи, и притомъ настолько же платоническій, какъ она сама. 18-го іюня бей въ высшей степени благосклонно принялъ оффиціальный визитъ генерала Форжемоля, главнокомандующаго экспедиціоннымъ корпусомъ. Тунисскій правитель поставилъ во главѣ миссіи, отправляющейся во Францію для непосредственнаго обсужденія съ французскимъ правительствомъ всѣхъ тунисско-французскихъ дѣлъ, своего перваго министра Мустафу-беи-Измаила. Это лицо, бывшее креатурой итальянскаго консула Маччіо (нынѣ отставленнаго), повидимому, измѣнило свои убѣжденія, согласно съ новыми личными интересами. Мустафа отправился въ Тулонъ на французскомъ пароходѣ "Jeanne d'Arc", затѣмъ проѣхалъ чрезъ Марсель и Ліонъ и былъ повсюду принятъ съ величайшими почестями. Его водворили въ роскошномъ помѣщеніи "Grand Hфteb'n и предоставили ему всевозможныя развлеченія. Онъ не преминулъ также явиться къ президенту палаты, направляясь къ военному министру, но Гамбетта не пожелалъ говорить съ нимъ о дѣлахъ и ограничился тѣмъ, что очаровалъ его своимъ добродушіемъ и любезностью. О дѣлахъ предоставлено было говорить министру иностранныхъ дѣлъ, которому Мустафа и выразилъ полное благорасположеніе своего повелителя, бея, заявивъ съ своей стороны, что признаетъ "громадныя для Туниса выгоды отъ новаго положенія вещей". Въ Елисейскомъ дворцѣ тунисскій министръ привѣтствовалъ главу французовъ съ такою преданностью и уваженіемъ, какъ будто бы онъ былъ однимъ изъ "приближенныхъ къ нему должностныхъ лицъ". Съ своей стороны, Греви поручилъ передать бею о своемъ "личномъ къ нему расположеніи", прибавивъ, что пока Тунисъ останется вѣренъ договору 12-го мая -- а онъ надѣется, что это будетъ всегда -- до тѣхъ поръ Тунисъ можетъ вполнѣ разсчитывать на живѣйшее сочувствіе и дѣйствительное покровительство Франціи.

Военныя дѣйствія противъ хрумировъ были окончены почти безъ кровопролитія. Дѣло ограничилось одними маршами черезъ группы возвышенностей, что заставило мѣстныя племена смириться. Послѣ всѣхъ покорились колоннѣ генерала Пожеро ухтеты. Нѣсколько военныхъ постовъ установлено въ Бизертѣ, Беджѣ и двухъ-трехъ другихъ пунктахъ, лежащихъ между городомъ Тунисомъ и алжирской границей. Нѣсколько укрѣпленій было воздвигнуто въ странѣ хрумировъ, гдѣ будутъ окончены дороги, пробитыя ранѣе войсками. Населеніе послѣдовало примѣру бея: оно подчинилось роковой необходимости и находитъ свое положеніе даже пріятнымъ. Побѣдители не предавались ни грабежамъ, ни насиліямъ, какъ то обыкновенно дѣлается, и щедро расплачивались по пути за все, что имъ могли доставить.

31-го мая, корреспондентъ лондонскаго "Standard"'а и парижскаго "Télégraphe", Луи Сегенъ, убитъ былъ туземнымъ стрѣлкомъ, дезертиромъ алжирскихъ войскъ въ окрестностяхъ Беджи, куда Сегенъ отправился на прогулку и совершенно одинъ. Сегену едва исполнилось 40 лѣтъ. Онъ принималъ участіе въ послѣдней войнѣ съ Германіей, а также и въ парижскомъ возстаніи 1871 года. Принадлежа къ числу воспитанниковъ парижской нормальной школы, онъ дополнилъ полученное тамъ прекрасное образованіе собственными трудами во время пребыванія своего въ Англіи и Америкѣ. Онъ изучилъ военное дѣло, руководясь широкимъ патріотизмомъ и демократическими цѣлями. Въ прошломъ году издалъ онъ книгу, подъ заглавіемъ "Ближайшая война" ("La guerre prochaine"). Послѣ бурь гражданской войны и томительнаго изгнанія, Сегенъ посвятилъ себя литературной дѣятельности и успѣлъ пріобрѣсти въ прессѣ почетное мѣсто какъ въ Старомъ, такъ и въ Новомъ Свѣтѣ. Похороны его происходили въ Тунисѣ, съ величайшею торжественностью.

Убійца Эссали-бен-Магомедъ уже казненъ, въ присутствіи тунисскихъ властей, бея и арабскаго населенія. На судѣ онъ выказалъ себя фанатикомъ, гордящимся убійствомъ собаки-христіанина.

Большая часть войскъ была отвезена обратно на транспортныхъ судахъ "Corrèze" и "Dryade". 17-го іюня возвращающіяся войска были приняты съ большимъ восторгомъ марсельскимъ населеніемъ, которое украсило флагами обѣ главныя улицы Марселя: "La Cannebière" и "Rue de la République".

Но въ ту минуту, какъ военный кортежъ проходилъ мимо итальянскаго клуба, замѣтили полное отсутствіе флаговъ у его оконъ, откуда послышались свистки. Толпа закипѣла негодованіемъ, ворвалась въ клубъ и, несмотря на противодѣйствіе префекта, изломала итальянскій гербъ. Вечеромъ того дня, а также и два слѣдующіе вечера были жестокія схватки между итальянцами и французами. Взрывъ патріотизма усложнился еще и соціальнымъ соперничествомъ. Марсель имѣетъ не менѣе 20,000 итальянскихъ рабочихъ, трудъ которыхъ оплачивается дешевле труда рабочихъ французскихъ. Только вмѣшательство войскъ помѣшало обобщенію столкновенія. Но, чтобы не допустить сожженія мастерскихъ, въ которыхъ работаютъ итальянцы, потребовалось вмѣшательство иного рода, а именно синдикальныхъ палатъ и соціалистическаго комитета, пропагандирующаго солидарность между людьми, безъ различія расъ или національности.

При первомъ извѣстіи о марсельскихъ событіяхъ (которыя повторялись, хотя въ незначительныхъ размѣрахъ, въ нѣсколькихъ департаментахъ и въ самомъ Парижѣ) послѣдовали антифранцузскія манифестаціи въ нѣсколькихъ крупныхъ центрахъ Италіи. Министерство Депретиса поспѣшило прекратить развитіе этихъ манифестацій. Римскій и парижскій кабинеты употребили всѣ старанія, чтобы затушить вспышку международной ненависти между народами одной расы, изъ которыхъ одинъ такъ многимъ обязанъ другому и которые оба имѣютъ общій оборонительный интересъ противъ германскаго недруга. Наконецъ, и въ самой Африкѣ, интересы обоихъ народовъ, какъ принадлежащихъ къ одной и той же расѣ и стремящихся къ ея развитію и процвѣтанію, нисколько не исключаютъ одинъ другого, несмотря на столкновеніе вліяній въ Тунисѣ. Пусть же поймутъ на югѣ отъ Альпъ, такъ же какъ на сѣверо-западѣ отъ нихъ, что Германія направляетъ хищническій взоръ свой не на одну Францію, но и на Италію; и что слѣдовательно всякія распри между обѣими странами могутъ быть выгодны и желательны общему врагу.

Въ то время, какъ въ Марсели вспыхнули только что описанныя прискорбныя событія, министръ иностранныхъ дѣлъ, Бартелеми Сент-Илэръ, обращался къ представителямъ Франціи при иностранныхъ державахъ съ циркуляромъ, въ которомъ резюмировалась внѣшняя политика Франціи по тремъ уже рѣшеннымъ вопросамъ: черногорскому, греко-турецкому и тунисскому. Въ циркулярѣ доказывалось, что Франція, вернувшись въ среду европейскаго концерта, посредствомъ участія въ берлинскомъ конгрессѣ, постоянно проявляла свое возростающее вліяніе на пользу обще-европейскаго мира и пользовалась постояннымъ успѣхомъ въ этомъ отношеніи. "Руководясь желаніемъ мира и его прочнѣйшаго утвержденія, писалъ министръ:-- нашъ флотъ (въ морской демонстраціи въ пользу Черногоріи) ограничился пребываніемъ въ водахъ Адріатическаго Моря и отказался отъ приближенія къ Дарданелламъ. Мы руководились тѣми же соображеніями, не рѣшаясь принять отвѣтствениности въ дѣлѣ Греціи, несмотря на все сочувствіе наше къ эллинскому народу... Экспедиція противъ хрумировъ была дѣломъ усмиренія разбойниковъ, и мы никогда не имѣли въ виду объявлять войны регентству. Его высочество, бей, весьма скоро убѣдился въ нашихъ доброжелательныхъ намѣреніяхъ... Франція поможетъ упорядоченію тунисской администраціи и будетъ безпристрастно благопріятствовать предпріятіямъ всѣхъ другихъ націй, которыя пожелали бы заняться разработкой естественныхъ богатствъ страны..."

Еслибы не марсельскія событія, столкновеніе, вызванное соперничествомъ Маччіо и Рустана, могло бы быть улажено заключеніемъ итальянскаго займа на парижскомъ денежномъ рынкѣ, подъ условіемъ, однако же, что африканское дѣло будетъ окончательно рѣшено договоромъ 12-го мая. Къ несчастію, поводъ для возбужденія итальянскаго соперничества не устраненъ. Этимъ поводомъ служитъ въ настоящую минуту нѣкій Бу-Амена или Амема (первое значитъ человѣкъ вѣры, второе -- человѣкъ въ тюрбанѣ). Настоящее имя этого человѣка неизвѣстно, и его знаютъ только подъ указанными прозвищами. Въ то самое время, какъ начиналась тунисская экспедиція, ему удалось поднять одно или нѣсколько племенъ, кочующихъ между Великой Пустыней и Оранской провинціей. Нѣкоторые полагали, что эта инсуррекція есть повтореніе извѣстныхъ вымышленныхъ мятежей прежняго военнаго управленія, которые устроивались командирами съ цѣлью получать ордена и повышенія за подавленіе мятежа, а также и въ видахъ грабежа. Другіе (въ томъ числѣ, вѣроятно, и алжирское правительство) предположили итальяно-тунисскую и турецкую интригу, которая не привела къ общему взрыву мусульманскаго фанатизма противъ французскаго господства только вслѣдствіе заявленія о покорности со стороны бея.

А между тѣмъ, послѣ заключенія договора съ Тунисомъ, дерзость Бу-Амены удвоилась. 2-го іюня онъ перебилъ цѣлый отрядъ телеграфистовъ, состоявшій подъ начальствомъ бригадира Брангарда, перерѣзалъ телеграфную проволоку и прервать всякое сообщеніе между Жеривилемъ и Саидой.

По словамъ оффиціальныхъ телеграммъ, пять небольшихъ колоннъ кавалеріи и артиллеріи должны были стремительно напасть на Бу-Амену и подавить мятежъ, въ которомъ не видѣли ничего серьёзнаго. Однако, 11-го и 12-го іюня, большія плантаціи въ Алфѣ, къ югу отъ Саиды, подверглись страшному опустошенію. Инсургенты насиловали женщинъ и убивали ихъ, другихъ уводили вмѣстѣ съ дѣтьми. Плантаціи, при которыхъ находило занятіе множество поселенцевъ, большею частію испанцевъ, были раззорены въ конецъ. Тѣ, кому удалось спастись, распространили ужасъ по всей Оранской провинціи. Испанское правительство послало корабли для доставленія на родину испанскихъ рабочихъ, потерявшихъ занятія вслѣдствіе раззоренія плантацій.

Крикъ негодованія, какъ противъ военнаго, такъ и противъ гражданскаго управленія, пронесся по Алжиру и достигъ Франціи. Между тѣмъ, какъ печать открывала большую національную подписку въ пользу пострадавшихъ отъ катастрофы и избѣжанія такимъ образомъ голода, грозившаго всей Оранской провинціи, всѣ алжирскіе депутаты заявили о желаніи внести запросъ по слѣдующимъ пунктамъ: 1) по поводу непредусмотрительности, выказанной алжирскимъ правительствомъ, не озаботившемся предотвращеніемъ событій, залившихъ кровью весь югъ Оранскаго Департамента; 2) по поводу дѣйствій, происшедшихъ со времени начала послѣднихъ событій; 3) по поводу мѣръ, которыя намѣрено принять правительство, въ видахъ предотвращенія ихъ повторенія, а равно и обезпеченія поселенцамъ безопасности, которой они не имѣютъ". Министерство потребовало отъ интерпеллянтовъ времени, чтобы собрать необходимые документы.

IV.
Разныя извѣстія.-- Два некролога: Литтре и Дюфоръ.-- Парижъ лѣтомъ.-- Театральныя новости.

Литтре угасъ 2-го іюня, 80-ти лѣтъ отъ роду. Онъ родился въ Парижѣ 1-го февраля 1801 года и началъ свое поприще званіемъ врача, практикуя въ госпиталяхъ; частной практики онъ не желалъ и кончилъ тѣмъ, что посвятилъ себя чистой наукѣ. Уже въ 1839 году историческіе и лингвистическіе труды открыли Литтре двери академіи "Des inscriptions et Belles Lettres". Эта академія возложила на него въ 1844 г. обязанность продолжать, вмѣсто Форіэля, "Литературную исторію Франціи" (Histoire littéraire de la France). Съ самой ранней молодости Литтре чувствовалъ склонность къ либеральнымъ идеямъ; въ 1830 году онъ находился въ рядахъ борцовъ, а затѣмъ сотрудничалъ съ Арманомъ Каррелемъ въ первой республиканской газетѣ того времени "National". Около 1845 года онъ принялъ ученіе Огюста Конта; но въ то время, какъ самъ учитель стремился, въ старости, къ созданію чего-то въ родѣ покой религіи, ученикъ, строго придерживаясь его метода, положилъ начало гой положительной философіи, которая устранила вполнѣ элементъ метафизики и непознаваемаго. Въ 1854 году онъ предпринялъ свой "Dictionnaire de la langue franèaise", оконченный въ 1872 году и принадлежащій къ числу лучшихъ памятниковъ науки нашего столѣтія. Въ 1863 году Литтре былъ принятъ въ число сорока членовъ французской академіи, которая при Наполеонѣ III отличалась либерализмомъ. По этому случаю ей пришлось выдержать проклятія епископа орлеанскаго Дюнанлу, который не появлялся болѣе въ академіи, находя, что она осквернена присутствіемъ въ ней отрицателя всѣхъ религій. Въ 1867 году Литтре основалъ вмѣстѣ съ г. Вырубовымъ періодическое, выходящее два раза въ мѣсяцъ изданіе: "Philosophie positive", которое, несмотря на ограниченный кругъ читателей, оказывало и продолжаетъ оказывать глубокое вліяніе на логическое развитіе всѣхъ отраслей знанія и изслѣдованій, построенныхъ на положительномъ методѣ, т. е. безъ всякихъ предвзятыхъ мыслей или гипотезъ, основываясь единственно на наблюденіи существующаго и восходя отъ него къ познаваемому, не касаясь безконечнаго и непознаваемаго. На выборахъ, происходившихъ въ 1871 г., Парижъ выбралъ Литтре 88,000 голосовъ. Въ 1874 году масонская ложа "Милосердой Дружбы" торжественно приняла въ свои члены великаго позитивиста, который, по этому случаю, еще разъ подтвердилъ свое ученіе, за что подвергся жестокимъ нападкамъ со стороны клерикаловъ.

Послѣдніе дни жизни и погребеніе Литтре носили ревностно-католическій характеръ, вслѣдствіе вліянія его жены и дочери. Духовенство старалось увѣрить публику, что великій безбожникъ вернулся на лоно церкви, побуждаемый близостью смертнаго часа, и отрекся отъ своего ученія. Въ ту минуту, какъ гробъ опустили въ могилу на монпарнасскомъ кладбищѣ, и самъ Ренанъ не погнушался покропить надъ прахомъ знаменитаго коллеги святой водой, г. Вырубовъ, сотрудникъ и единомышленникъ Литтре, отошелъ въ сторону и сказалъ: "Литтре показалъ намъ собственнымъ примѣромъ, что ученіе, не признающее ничего за предѣлами реальнаго, не исключаетъ возможности имѣть великодушное и сострадательное сердце... Господа, несмотря на обманчивую очевидность, Литтре умеръ такъ, какъ жилъ, безъ противорѣчія съ самимъ собою и безъ малодушія. Всѣмъ, кто зналъ эту мирную, ясную душу, извѣстно, что она была безповоротно закрыта непознаваемому и мужественно относилась къ неизбѣжнымъ послѣдствіямъ законовъ природы. Почивай же въ мирѣ, благородный и возвышенный мыслитель! Для тебя не наступитъ загробная вѣчность, которой ты и не ожидалъ. Но ты оставляешь за собою страну, которой честно служилъ, республику, которую всегда любилъ, цѣлое поколѣніе учениковъ, которые не измѣнятъ тебѣ, ты оставляешь, наконецъ, цѣлый міръ твоихъ идей и высокихъ достоинствъ. Безсмертіе общественное, единственно плодотворное и полезное, начинается для тебя уже отнынѣ".

Эта небольшая рѣчь была рѣзко прервана, и погребеніе самаго миролюбиваго изъ людей окончилось криками: "Уважайте семью! Да здравствуетъ религія!" Эти возгласы заглушались другими: "Да здравствуетъ свобода мысли!" Наконецъ, Вырубову удалось произнести слѣдующія послѣднія слова своей рѣчи: "Церковь только что совершила похищеніе... Ей достался трупъ. Намъ остается самый духъ Литтре!"

27-го числа того же мѣсяца, погибъ и другой общественный дѣятель, знаменитый парламентаристъ Дюфоръ, скончавшійся на 83-мъ году своей жизни. Дюфоръ родился 1-го декабря 1798 г. въ департаментѣ Нижней Шаранты, въ Сожопѣ. Онъ получилъ юридическое образованіе въ Парижѣ и началъ адвокатскую карьеру въ Бордо. Въ 1834 г. онъ былъ выбранъ депутатомъ отъ Сэнта (Sainte) и былъ назначенъ членомъ государственнаго совѣта во время министерства Тьера въ 1836 г. Послѣ паденія Тьера, онъ подалъ въ отставку, вновь выбранъ былъ депутатомъ и былъ однимъ изъ наиболѣе энергичныхъ дѣятелей коалиціи, которая низложила кабинетъ Молэ въ 1839. При слѣдующемъ министерствѣ (Пасси-Дюшателя Вилльмена) Дюфоръ завялъ постъ министра общественныхъ работъ, что помѣшало ему войти въ составъ новаго тьеровскаго кабинета. Этотъ кабинетъ, въ свою очередь, былъ низложенъ Гизо, и Дюфоръ образовалъ среднюю партію, одновременно боровшуюся и противъ правительства, и противъ оппозиціи. Февральская революція застала его врасплохъ, онъ не ожидалъ ничего подобнаго. Избранный въ 1848 г. своимъ департаментомъ въ учредительное собраніе, онъ пытался образовать среднюю республиканскую партію, принялъ отъ генерала Кавеньяка портфель министерства внутреннихъ дѣлъ и не могъ помѣшать избранію президентомъ республики Луи Бонапарта. Впрочемъ, этотъ послѣдній не особенно долго досадовалъ на него и въ слѣдующемъ году (1849) возвратилъ ему портфёль въ кабинетѣ Токвилль-Ланжюинэ, которому предназначено было "охранять конституцію". Но уже 21-го октября слѣдующаго года Дюфоръ и его товарищи были неожиданно смѣнены. Съ той норы онъ сдѣлался опаснымъ противникомъ политики Елисейскаго дворца. Послѣ 2-го декабря Дюфоръ оставилъ политическое поприще и вернулся къ адвокатурѣ, гдѣ онъ пользовался большимъ уваженіемъ. Въ 1863 г. онъ вступилъ въ академію. Въ томъ же году его кандидатура была выставлена въ Барскомъ Департаментѣ, по побѣдителемъ остался оффиціальный кандидатъ, Понсъ-Пейрюссъ. Въ 1871 г., департаменты: Нижней Шаранты, Барскій и три другихъ открыли передъ нимъ двери національнаго собранія. Тьеръ сдѣлалъ его своимъ помощникомъ и сохранилъ за нимъ постъ министра юстиціи и вице-президента совѣта до 24-го мая 1873 г. Послѣ принятія конституціонныхъ законовъ въ 1875 г., Дюфоръ снова сдѣлался министромъ юстиціи, и вмѣстѣ съ своимъ другомъ Леономъ Сэ, засѣдалъ въ пресловутомъ либеральномъ министерствѣ Бюффе. По удаленіи этого послѣдняго, Дюфоръ занялъ постъ министра-президента. Оппозиція Мак-Магону въ 1876 году заставила его удалиться, находя его слишкомъ реакціоннымъ. Во главѣ кабинета сталъ Жюль Симонъ, какъ болѣе либеральный. Послѣ неудавшейся попытки государственнаго переворота 16-го мая, Дюфоръ сдѣлался снова необходимымъ человѣкомъ, вслѣдствіе неудавшихся попытокъ coup d'état, послѣдовавшихъ за 14-мъ октября 1877 года. Онъ пересталъ вѣрить въ честность маршала Мак-Магона, и его конституціонная твердость принудила "удалиться" того, кто не желалъ "подчиниться". Весьма возможно, что онъ претерпѣлъ разочарованіе, не будучи призванъ занять постъ президента республики. Онъ отказался сохранить мѣсто министра-президента при Греви и произнесъ по этому поводу слѣдующія прекрасныя слова: "Новое положеніе вещей требуетъ и новыхъ людей".

Послѣ нѣсколькихъ мѣсяцевъ молчанія и бездѣйствія, Дюфоръ принялъ участіе въ основаніи органа средней партіи (tiers-parti), "Le Parlement" и, занявъ въ сенатѣ мѣсто "несмѣняемаго", постоянно высказывался противъ всякой демократической или антиклерикальной реформы. Жюль Симонъ, слабости котораго были извѣстны Дюфору лучше, чѣмъ кому бы то ни было, помѣшалъ "реакціоннѣйшему изъ либераловъ" стать во главѣ новой средней партіи, являющейся тормазомъ для всякихъ нововведеній. Особенною непопулярностью пользовался Дюфоръ въ 1848 и 1871 г., когда имя его было поистинѣ ненавидимо народомъ. Паденіе Мак-Магона и отставка, которую сочли благороднымъ удаленіемъ, по примѣру Цинцината, снова доставили популярность Дюфору. Даже враги признаютъ за нимъ непреклонную прямоту въ убѣжденіяхъ и честность, какъ въ личной, такъ и въ общественной жизни. Онъ нетолько не нажился, будучи министромъ при четырехъ различныхъ правительствахъ, но и постоянно отказывался отъ знаковъ отличія. По наружности, какъ, и по натурѣ, это былъ медвѣдь. На трибунѣ онъ отличался изумительной силой аргументаціи, даже въ тѣхъ случаяхъ, когда защищалъ ложную мысль. Онъ нанесъ не мало вреда Кавеньяку и Луи-Филиппу, Мак-Магону и Луи Бонапарту, но, въ концѣ-концовъ, освободилъ республику отъ сентенната. За это ему выказываютъ признательность и хоронятъ, какъ "великаго гражданина". Но памятника ему не поставятъ, потому что это былъ лишь искусный политикъ, а не государственный человѣкъ, преслѣдующій извѣстную цѣль и осуществляющій дѣло, способное увѣковѣчить его имя. "Средняя" партія не даетъ міру великихъ людей.

Какъ только сдѣлался извѣстнымъ большой призъ, выигранный на лоншанскихъ скачкахъ одною американской лошадью, Парижъ, который наполняетъ собою театры, разсыпался по водамъ и морскимъ купаньямъ.

Но, увы! любители тишины и спокойствія съ прискорбіемъ должны были узнать, что всѣ окрестности Сен-Мало, Динара, Сен-Люнэра поступили въ распоряженіе компаніи на акціяхъ, выступающей подъ покровительствомъ "Figaro". И вотъ, на нѣсколько сезоновъ цѣлый морской берегъ будетъ отнятъ у тѣхъ, кто любитъ купаться безъ опереточной музыки, рулетки и другихъ развлеченій неособенно невиннаго свойства.

Всѣ остающіеся въ Парижѣ, по причинѣ продленія сессіи и пріѣзда Мустафы-бен-Измаила, явились въ оперу, чтобы присутствовать на дебютѣ г-жи Грисвальдъ въ "Гамлетѣ". Музыкальная критика единодушно признала ее лучшей Офеліей, которую мы слышали послѣ Нильсонъ.

Въ "Théâtre Franèais", по случаю дня рожденія великаго Корнеля, было, какъ и всегда, празднество, впрочемъ, довольно жидкое. Удачна была только одноактная пьеска Поля Делэра, названная имъ "Сынъ Корнеля". Товарищъ этого сына, только-что погибшаго на войнѣ, взялъ на себя принести отцу молодого человѣка горестное извѣстіе. Чтобы подготовить старика, онъ дѣлаетъ видъ, что пришелъ спросить у него совѣта по поводу трагедіи: "Осада Заморы", въ которой старикъ-отецъ вынужденъ принести въ жертву родинѣ нѣсколько сыновей. Корнель воодушевляется патріотическимъ чувствомъ, и отецъ "Ораса отождествляется съ "Осадой Заморы". Исполненіе Вормса и Мобана -- безукоризненно. Они потрясаютъ до глубины души.

Въ "Théâtre du Gymnase" даютъ драму Дюма-отца "Madame de Chamblay", сокращенную на одно дѣйствіе Дюма-сыномъ. Въ "Théâtre Déjazet" гг. Жоллэ и Манзенъ поставили шутку въ четырехъ картинахъ: Les Belles Petites. Это игриво, но не порнографично и привлекаетъ молодежь предмѣстій, не имѣющую возможности уѣхать на дачи. Актрисы играютъ au naturel, подъ предводительствомъ старшей проказницы -- Belle Petite.

Въ театрѣ "Водевиль" имѣла большой успѣхъ "Vogage d'agrément" гг. Гондине и Бризона. Сюжетъ заключается въ томъ, что закутившій супругъ ссорится съ полиціей при выходѣ изъ Maison d'Or, гдѣ только-что ужиналъ. Дѣло кончается двухнедѣльнымъ арестомъ при тюрьмѣ Сен-Пелажи. Не желая доводить истинной причины отсутствія до свѣдѣнія жены, мужъ увѣряетъ ее, что принужденъ уѣхать по весьма важному дѣлу въ Италію. При помощи путеводителя Жоанна и друга, который отсылаетъ его письма, онъ ежедневно присылаетъ описанія Турина, Милана, Венеціи. Сообщникомъ является самъ смотритель тюрьмы, веселый жуиръ, влюбленный въ чужую жену, которая оказывается женой самого заключеннаго. Но честь спасена, и въ заключеніе жена смѣется вмѣстѣ съ публикой, прощая мужа, смущеннаго, освобожденнаго и раскаявшагося. Дюпюи изумляетъ своей превосходной игрой, исполненной простоты и естественности во всѣхъ трехъ актахъ. Вообще, пьеса исполняется съ большимъ. ансамблемъ и живостью.

Людовикъ.

Парижъ, 30-го іюня 1881 г.

"Отечественныя Записки", No 7, 1881

Оставить комментарий Шассен Шарль-Луи (yes@lib.ru) Год: 1881 Обновлено: 07/06/2023. 59k. Статистика. Статья: Публицистика Сочинения	Скачать FB2 Ваша оценка:
Аннотация: I. Внутренняя политика.- Кризис выборов по спискам.- Предложение Бародэ.- Заседания 30-го и 31-го мая.- Речи Дрейфюса, Ланглэ, Митчелля.- Воздержание Гамбетты.- Министерский вопрос по поводу пересмотра конституции.- Клемансо и Казо.- Наке, Жюль Ферри и Мадье де-Монжо.- Отклонение пересмотра конституции.- Сенаторская комиссия: 8 против 1-го.- Попытка ходатайства в Енисейском дворце.- Доклад Баддингтона.- Прения 9-го июня.- Милльо, Жуэн, Дофен и Баддингтон.- Поименная закрытая баллотировка и голосование Сената.- Непринятие выборов по спискам. II. Волнение в прессе и парламентская агитация.- Пересмотр конституции, предложенный сенату Толеном.- Речь-программа Ферри в Эпинале.- Насмешливое одобрение "République Française" и статьи "Voltaire""а.- Речь Гамбетты к токарям.- Белльвилль, обеспеченный за его представителем.- Хорошая сторона двух неудач Гамбетты.- Две программы, выставленные в Версали: Спюллера и Бартелеми Сент-Илэра. III. Внешняя политика.- Тунисские и алжирские дела: применение договора 12-го мая.- Посещение бея французским главнокомандующим.- Поездка Мустафы-бен-Измаила в Париж.- Усмирение крумиров.- Возвращение части войск.- Марсельское столкновение между итальянцами и французами: антифранцузские манифестации в Италии.- Циркуляр Бартелеми Сент-Илэра.- Восстание на юге Оразского Департамента Бу-Амены и его деяния.- Предстоящий запрос по поводу алжирских событий. IV. Разные известия.- Два некролога: Литтре и Дюфор.- Париж летом.- Театральные новости. Перевод Е. Г. Бартеневой(?).

Шассен Шарль-Луи Хроника парижской жизни

ХРОНИКА ПАРИЖСКОЙ ЖИЗНИ.

Шассен Шарль-Луи
Хроника парижской жизни