По Эдгар Аллан
Ворон

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    [Неустановленный переводчик] (1934)


   По Э.А. Ворон / Эдгар Аллан По
   М.: Наука, 2009.-- (Литературные памятники)
   

[Неустановленный переводчик]

ВОРОН

Эдгар По

             В час томительный полночи, когда сон смыкал мне очи,
             Утомленный и разбитый я сидел, дремля над книгой
             Позабытых жизни тайн. Вдруг у двери тихий шорох --
             Кто-то скребся еле слышно, скребся тихо в дверь моя1.
             Гость какой-то запоздалый, думал я, стучит сюда --
                       Пусть войдет он -- не беда.
   
             Это было, помню точно, средь сырой Декабрьской ночи.
             Бледный отблеск от камина стлался тенью на полу.
             С трепетом я ждал рассвета, тщетно ждал от книг ответа,
             Чтоб души утешить горе -- ждал ответа о Леноре,
             Светлом ангеле Леноре, что исчезла без следа,
                       Без возврата навсегда.
   
             Тихий шелест шелка шторы вдруг нарушил тишину.
             Вздрогнул я -- холодный ужас кровь заледенил мою.
             Сердце билось замирая, встал я, тихо повторяя, повторяя все одно:
             "Поздний гость ждет у порога разрешенья моего,
             Гость там просит у порога дверь открыть ему сюда,
                       Пусть же входит -- не беда".
   
             Поборов свое волненье, я отбросил прочь сомненье.
             Я прошу у вас прощенья, что я вас так задержал,
             Дело вышло очень просто, я немножко задремал,
             Вы же тихо так стучали, дверь слегка лишь вы толкали...
             Распахнув тут настежь дверь, я сказал: "Прошу сюда" --
                       Но... молчанье, темнота.
   
             Пред томящей темнотою страха полон я стоял.
             Мир фантастики, что смертным недоступен, мне предстал.
             Темнота кругом царила беспредметности полна,
             Ухо слово вдруг схватило -- то шепнул "Ленора" я.
             Еле слышное "Ленора" повторила темнота,
                       И охваченное мглою все исчезло без следа.
   
             Жутко в комнате мне стало, голова моя пылала.
             Слышу, вновь стучится кто-то посильнее, чем тогда.
             "Несомненно, -- тут сказал я, -- стук тот слышится в окне,
             Взглянем, кто там, чтоб сомненья все исчезли без следа.
             Тише сердце, надо только не бояться никогда:
                       Ветер дует, как всегда".
   
             Только приоткрыл я ставню, как в нее жеманно, плавно,
             Важно влез огромный Ворон, ворон старых добрых лет.
             На меня не кинув взгляда, без заминки, мерным шагом
             Подойдя, взлетел на дверь, пересел на бюст Паллады
             И уселся с строгим взглядом, с видом важного лица,
                       Точно там сидел всегда.
   
             Птица черная невольно грусть рассеяла мою:
             Так торжественно-суров мрачный был ее покров.
             "Хоть твой хвост помят и тонок, -- я сказал, -- но ты не робок,
             Страшный, старый, мрачный Ворон, заблудившийся в ночи.
             Как зовут тебя, скажи мне, на Плутоновских водах?"
                       Ворон каркнул: "Никогда".
   
             Поражен я был, как ясно Ворон грузный говорил --
             Хоть ответ его не ясен -- не вполне понятен был.
             Разве может кто подумать из живущих на земле,
             Видеть пред собой на двери иль на бюсте на стене
             Птицу ль, зверя ль, говорящих без малейшего труда,
                       С странной кличкой -- "Никогда".
   
             Ворон все сидел понурясь, неподвижно, молча, хмурясь --
             Точно в слове, что он молвил, все что мог, сказал он полно,
             Не промолвил больше слова, ни пером не двинул черным,
             Но -- подумал я лишь только -- дорогих ушло ведь столько,
             Так и он исчезнет завтра, как надежды, без следа.
                       Он сказал вдруг: "Никогда".
   
             Пораженный резким звуком, тишину прервавшим вдруг,
             "Нет сомненья,-- произнес я, -- это все, что знает он,
             Пойман он, знать, был беднягой, чьим несчастье было стягом,
             Чьих надежд разбитых звон был как песня похорон,
             Кто под бременем труда повторял одно всегда:
                       "Ничего и никогда"".
   
             Ворон вызвал вновь улыбку -- хоть тоска щемила грудь.
             Кресло к двери я подвинул, сел и стал смотреть на бюст,
             И на бархате подушек, растянувшись, размышлял,
             Размышлял, что этот странный Ворон позабытых лет,
             Что сей мрачный, неуклюжий, сухопарый и угрюмый Ворон, что прожил века,
                       Говорит -- под2 "Никогда".
   
             Так сидел я, размышляя, птицу молча наблюдая,
             Глаз которой злой закал грудь насквозь мне прожигал.
             Я глядел не отрываясь, голова моя склонялась
             На подушек бархат мягкий средь лучей от лампы ярких,
             Тот лиловый бархат мягкий, больше складок чьих она
                       Не коснется никогда.
   
             Воздух вкруг меня сгустился, фимиам вдруг заструился,
             Поступь ангелов небесных зазвучала на полу.
             "Тварь, -- я вскрикнул, -- кем ты послан, с ангелами ль ты подослан,
             Отдыха дай мне, забвенья о Леноре, что ушла,
             Дай упиться мне забвеньем, чтоб забыться навсегда".
                       Ворон каркнул: "Никогда".
   
             "Вещий, -- крикнул я, -- зла вестник, птица ль ты или дух зла,
             Искуситель ты иль сам ты за борт выброшен грозой,
             Безнадежный, хоть бесстрашный, занесен в сей край пустой,
             В дом сей, Ужасом томимый3, о, скажи, молю тебя:
             Можно ли найти забвенье в чаше полной -- навсегда?"
                       Каркнул Ворон: "Никогда".
   
             "Вещий, -- я вскричал, -- зла вестник, птица ль ты или дух зла,
             Заклинаю небесами, Богом, что над всеми нами,
             Ты души, объятой горем, не терзай, ты о Леноре
             Мне скажи, смогу ль я встретить деву, что как дух чиста,
             В небесах, куда бесспорно будет чистая взята?"
                       Ворон каркнул: "Никогда".
   
             Я вскочил при этом слове, вскрикнув: "Птица или дух,
             В мрак и вихрь подземной ночи ты сейчас же улетай,
             Чтоб от лживых уст на память не осталось ни пера.
             Мир тоски моей не трогай, с двери прочь ты улетай,
             Клювом сердца не терзай мне, сгинь без всякого следа!"
                       Ворон каркнул: "Никогда".
   
             С тех пор Ворон безнадежно все сидит, сидит недвижно
             На Паллады бюсте бледном, что над дверью на стене.
             Зло его сверкают очи, как у демона средь ночи,
             Тень его под светом лампы пол собой весь заняла.
             И душа моя под гнетом тени, что на пол легла,
                       Не воспрянет -- никогда.
   

ПРИМЕЧАНИЯ

   Написано не позже 1934 г. Печатается впервые. Воспроизводится по беловому автографу, хранящемуся в РГАЛИ (Ф. 2854 [Кашкин]. Оп. 1. Ед. хр. 111. Л. 12, 12 об., 13, 13 об.). Дата устанавливается по докладу И.А. Кашкина, к которому приложен перевод. (Подробнее см. в разделе "Анализ переводов".) Почерк разборчивый, четкий. Во многих местах (преимущественно после концевых слов строки) отсутствуют знаки препинания, восстановленные в настоящей публикации; соответствующие места в тексте (прямая речь, имя птицы -- IX, 54) закавычены.
   1 Так в рукописи.
   2 Так в рукописи (слово обведено карандашом, вероятнее всего как "неудачное"). "Говорит -- под "Никогда"". Здесь: "Подразумевает [Ворон] под (словом) "Никогда"".
   3 В рукописи "томимой".
   

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru