По Эдгар Аллан
Ворон

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

   Эдгар Алан По
  
   Ворон
  
   Когда в угрюмый час ночной,
   Однажды, бледный и больной,
   Над грудой книг работал я,
   Ко мне, в минуту забытья,
   Невнятный стук дошел извне,
   Как будто кто стучал ко мне,
   Тихонько в дверь мою стучал -
   И я, взволнованный, сказал:
   "Должно быть так, наверно, так -
   То поздний путник в этот мрак
   Стучится в дверь, стучит ко мне
   И робко просится извне
   В приют жилища моего:
   То гость - и больше ничего".
  
   То было в хмуром декабре.
   Стояла стужа на дворе,
   В камине уголь догорал
   И, потухая, обливал
   Багряным светом потолок,
   И я читал... но я не мог
   Увлечься мудростью страниц...
   В тени опущенных ресниц
   Носился образ предо мной
   Подруги светлой, неземной,
   Чей дух средь ангельских имен
   Ленорой в небе наречен,
   Но здесь, исчезнув без следа,
   Утратил имя - навсегда!
  
   А шорох шелковых завес
   Меня ласкал - и в мир чудес
   Я, будто сонный, улетал,
   И страх, мне чуждый, проникал
   В мою встревоженную грудь.
   Тогда, желая чем-нибудь
   Биенье сердца укротить,
   Я стал рассеянно твердить:
   "То поздний гость стучит ко мне
   И робко просится извне,
   В приют жилища моего:
   То гость - и больше ничего".
  
   От звука собственных речей
   Я ощутил себя храбрей
   И внятно, громко произнес:
   "Кого бы случай ни принес,
   Кто вы, скажите, я молю,
   Просящий входа в дверь мою?
   Простите мне: ваш легкий стук
   Имел такой неясный звук,
   Что, я клянусь, казалось мне,
   Я услыхал его во сне".
   Тогда, собрав остаток сил,
   Я настежь дверь свою открыл:
   Вокруг жилища моего
   Был мрак - и больше ничего.
  
   Застыв на месте, я впотьмах
   Изведал снова тот же страх,
   И средь полночной тишины
   Передо мной витали сны,
   Каких в обители земной
   Не знал никто - никто живой!
   Но все по-прежнему кругом
   Молчало в сумраке ночном,
   Лишь звук один я услыхал:
   "Ленора!" - кто-то прошептал...
   Увы! я сам то имя звал,
   И эхо нелюдимых скал
   В ответ шепнуло мне его,
   Тот звук - и больше ничего.
  
   Я снова в комнату вошел,
   И снова стук ко мне дошел
   Сильней и резче, - и опять
   Я стал тревожно повторять:
   "Я убежден, уверен в том,
   Что кто-то скрылся за окном.
   Я должен выведать секрет,
   Дознаться, прав я или нет?
   Пускай лишь сердце отдохнет, -
   Оно, наверное, найдет
   Разгадку страха моего:
   То вихрь - и больше ничего".
  
   С тревогой штору поднял я -
   И, звучно крыльями шумя,
   Огромный ворон пролетел
   Спокойно, медленно - и сел
   Без церемоний, без затей,
   Над дверью комнаты моей.
   На бюст Паллады взгромоздясь,
   На нем удобно поместясь,
   Серьезен, холоден, угрюм,
   Как будто полон важных дум,
   Как будто прислан от кого, -
   Он сел - и больше ничего.
  
   И этот гость угрюмый мой
   Своею строгостью немой
   Улыбку вызвал у меня.
   "Старинный ворон! - молвил я, -
   Хоть ты без шлема и щита,
   Но видно кровь твоя чиста,
   Страны полуночной гонец!
   Скажи мне, храбрый молодец,
   Как звать тебя? Поведай мне
   Свой титул в доблестной стране,
   Тебя направившей сюда?"
   Он каркнул: "Больше-никогда!"
  
   Я был не мало изумлен,
   Что на вопрос ответил он.
   Конечно, вздорный этот крик
   Мне в раны сердца не проник,
   Но кто же видел из людей
   Над дверью комнаты своей,
   На белом бюсте, в вышине,
   И на яву, а не во сне,
   Такую птицу пред собой,
   Чтоб речью внятною людской
   Сказала имя без труда,
   Назвавшись: Больше-никогда?!
  
   Но ворон был угрюм и нем.
   Он удовольствовался тем,
   Что слово страшное сказал, -
   Как будто в нем он исчерпал
   Всю глубь души - и сверх того
   Не мог добавить ничего.
   Он все недвижным пребывал,
   И я рассеянно шептал:
   "Мои надежды и друзья
   Давно покинули меня...
   Пройдут часы, исчезнет ночь -
   Уйдет и он за нею прочь,
   Увы, и он уйдет туда!.."
   Он каркнул: "Больше никогда!"
  
   Такой осмысленный ответ
   Меня смутил. "Сомненья нет, -
   Подумал я, - печали стон
   Им был случайно заучен.
   Ему внушил припев один
   Его покойный господин.
   То был несчастный человек,
   Гонимый горем целый век,
   Привыкший плакать и грустить,
   И ворон стал за ним твердить
   Слова любимые его,
   Когда из сердца своего
   К мечтам, погибшим без следа,
   Взывал он: "Больше никогда!"
  
   Но ворон вновь меня развлек,
   И тотчас кресло я привлек
   Поближе к бюсту и к дверям
   Напротив ворона - и там,
   В подушках бархатных своих,
   Я приютился и затих,
   Стараясь сердцем разгадать,
   Стремясь добиться и узнать,
   О чем тот ворон думать мог,
   Худой, уродливый пророк,
   Печальный ворон древних дней,
   И что таил в душе своей,
   И что сказать хотел, когда
   Он каркал: "Больше никогда?"
  
   И я прервал беседу с ним,
   Отдавшись помыслам своим,
   А он пронизывал меня
   Глазами, полными огня -
   И я над тайной роковой
   Тем глубже мучился душой,
   Склонившись на руку челом...
   А лампа трепетным лучом
   Ласкала бархат голубой,
   Где след головки неземной
   Еще, казалось, не остыл,
   Головки той, что я любил,
   И что кудрей своих сюда
   Не склонит больше никогда!..
  
   И в этот миг казалось мне,
   Как будто в сонной тишине
   Курился ладан из кадил,
   И будто рой небесных сил
   Носился в комнате без слов,
   И будто вдоль моих ковров
   Святой, невидимой толпы
   Скользили легкие стопы...
   И я с надеждою вскричал:
   "Господь! Ты ангелов прислал
   Меня забвеньем упоить...
   О! дай Ленору мне забыть!"
   Но мрачный ворон, как всегда,
   Мне каркнул: "Больше никогда!"
  
   "О, дух иль тварь, предвестник бед,
   Печальный ворон древних лет! -
   Воскликнул я. - Будь образ твой
   Извергнут бурею ночной
   Иль послан дьяволом самим,
   Я вижу - ты неустрашим:
   Поведай мне, молю тебя:
   Дает ли жалкая земля,
   Страна скорбей - дает ли нам
   Она забвения бальзам?
   Дождусь ли я спокойных дней,
   Когда над горестью моей
   Промчатся многие года?"
   Он каркнул: "Больше никогда!"
  
   И я сказал: "О, ворон злой,
   Предвестник бед, мучитель мой!
   Во имя правды и добра,
   Скажи во имя божества,
   Перед которым оба мы
   Склоняем гордые главы,
   Поведай горестной душе,
   Скажи, дано ли будет мне
   Прижать к груди, обнять в раю
   Ленору светлую мою?
   Увижу ль я в гробу немом
   Ее на небе голубом?
   Ее увижу ль я тогда?
   Он каркнул: "Больше никогда!"
  
   И я вскричал, рассвирепев:
   "Пускай же дикий твой припев
   Разлуку нашу возвестит,
   И пусть твой образ улетит
   В страну, где призраки живут
   И бури вечные ревут!
   Покинь мой бюст и сгинь скорей
   За дверью комнаты моей!
   Вернись опять ко тьме ночной!
   Не смей пушинки ни одной
   С печальных крыльев уронить,
   Чтоб мог я ложь твою забыть!
   Исчезни, ворон, без следа!.."
   Он каркнул: "Больше никогда!"
  
   Итак, храня угрюмый вид,
   Тот ворон все еще сидит,
   Еще сидит передо мной,
   Как демон злобный и немой;
   А лампа яркая, как день,
   Вверху блестит, бросая тень-
   Той птицы тень - вокруг меня,
   И в этой тьме душа моя
   Скорбит, подавлена тоской,
   И в сумрак тени роковой
   Любви и счастия звезда
   Не глянет - больше никогда!!
  
   Перевод 1878 г.

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru