Жуковский В. А. Полное собрание сочинений и писем: В двадцати томах Т. 1. Стихотворения 1797-1814 гг. М.: "Языки русской культуры", 1999 ЭПИМЕСИД "О жребий смертного унылый! Твой путь,- Зевес ему сказал,- От колыбели до могилы Между пучин и грозных скал; Его уносит быстро время; Врага в прошедшем видит он; Влачить забот и скуки бремя Он в настоящем осужден; А счастья будущего сон 10 Все дале, дале улетает И в гробе с жизнью исчезает: И пусть случайно оживит Он сердце радостью мгновенной - То в бездне луч уединенной: Он только бездну озарит. О ты, который самовластно Даришь нас жизнию ужасной, Зевес, к тебе взываю я: Пошли мне дар небытия". 20 В стране, забвенной от природы, Где мертвый разрушенья вид, Где с ревом бьют в утесы воды, Так говорил Зпимесид. Угрюмый, страшных мыслей полный, Он пробегал очами волны, Он в бездну броситься готов... И грянул глас из облаков: "Ты лжешь, хулитель Провиденья, Богам любезен человек: 30 Но благ источник наслажденья; Отринь, слепец, что в буйстве рек, И не гневи Творца роптаньем". Эпимесид простерся в прах. Покорный, с тихим упованьем, С благословеньем на устах, Идет он с берега крутова. Два месяца не протекли - На берег он приходит снова. "О небеса! вы отвели 40 Меня от страшной сей пучины; Хвала вам! тайный перст судьбины Уже мне друга указал. О, сколь безумно я роптал! Не дремлют очи Провиденья, И часто посреди волненья Оно являет пристань нам; Мы живы под Его рукою, И смертный не к одним бедам Приходит трудною стезею". 50 Умолк - и видит: не вдали Цветет у брега мирт зеленый, На брата юного склоненный, И бури ветви их сплели. Под тенью их он воздвигает Лик Дружбы, в честь благим богам. Проходит год - опять он там; Во взорах счастие пылает; Гименов на челе венок. "И я винил в безумстве рок! 60 И я терял к бессмертным веру! Они послали мне Глисеру; Люблю, о сладкий жизни дар! О! как мне весь перед богами Излить благодаренья жар?" Он пал на землю со слезами; Потом под юными древами, Где Дружбы лик священный был, Любви алтарь соорудил. Свершился год - с лучом Авроры 70 Опять пришел он на утес, И светлые сияли взоры Святым спокойствием небес. "Хвала вам, боги; вашей властью Узнал в любви и в дружбе я Все наслажденья бытия; Но вы открыли путь ко счастью. Проклятье дерзостным хулам, Произнесенным в исступленье! Наш в мире путь - одно мгновенье, 80 Но можем быть равны богам". И он воздвиг на бреге храм, Где все пленяло простотою: Столбы, обитые корою, Помост из дерна и цветов, И скромный из соломы кров, Под той же дружественной сенью, Где был алтарь сооружен... И на простом фронтоне он Изобразил: Благотворенью. Эпимесид ("О, жребий смертного унылый!..") Автограф (РНБ, оп. 1, No 14, л. 122) - беловой. Впервые: РМ. 1815. No 2. С. 129-131 - с подзаголовком: "Из Парни" и подписью: "Жуковский". В прижизненных изданиях: C 1-5 (в С 1-4 отдел "Смесь"); в С 1-2 - с заглавием: "Эпимесид. Из Парни" и датой: "1813". В С 5 - с заглавием: "Эпимесид (Из Парни)" и датировано 1810 г. Датируется: 1813 г. на основании положения автографа в рукописи и указаний в С 1-2. Стихотворение "Эпимесид" - перевод одноименной элегии Э. Парни "Ephimecide", содержание которой во многом отвечало пафосу элегического творчества Жуковского - "жалобы человека на жизнь" (В. Г. Белинский). Как уже было точно замечено, "начало стихотворения [Парни] содержит жалобы в духе ветхозаветного Иова; троекратное исполнение желаний героя скорее напоминает волшебную сказку" (Французская элегия XVIII-XIX веков в переводах поэтов пушкинской поры. М., 1989. С. 621). Этот своеобразный сюжет не мог не привлечь внимания Жуковского, переживавшего в 1813 г. состояние отчаяния и пробуждавшихся надежд, связанных с историей его любви. В этом смысле элегия Парни в переводе Жуковского обретала автобиографический подтекст. Тема Благотворения, которое дарует человеку истинное блаженство, звучала в тексте перевода как своеобразное заклинание. Еще В. И. Резанов, анализируя перевод Жуковского, констатировал: "исполненный Жуковским перевод этого стихотворения отличается большой близостью к подлиннику. Отступления незначительны, они вызваны главным образом техническими требованиями версификации" (Резанов. Вып. 2. С. 346). Необходимо заметить, что Жуковский при переводе снял подзаголовок (ср. у Парни: "Ephimecide. Imitation du grec"), тем самым максимально редуцировав античный колорит и насытив жалобы героя христианскими идеями: "... в древнем эллине Жуковский увидел христианина" (Загарин. С. 117). А. Янушкевич