О.Генри
Канун Рождества

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

О. Генри.
Канун Рождества

0x01 graphic

   В наше время нельзя больше писать рождественских рассказов. Фантазия истощена, из газет ничего не почерпнешь, потому что газетные статьи фабрикуются разумными молодыми журналистами, которые рано женились, а посему пессимистически смотрят на жизнь.
   Поэтому для того, чтобы написать сезонный рассказ, мы принуждены обратиться к двум спорным источникам -- к фактам и философии. Мы начнем с... но читатели сами определят, с чего мы начали.
   Дети -- зловредные маленькие зверьки, с которыми нам приходится бороться при самых разнообразных условиях. В особенности, когда ими овладевают детские горести, они способны довести нас до потери рассудка. Мы истощаем весь жалкий запас утешений, а потом колотим их, пока они, рыдая, не заснут, а затем каемся и сожалеем. Что касается детей, то никто их не понимает, кроме старых дев, горбунов и овчарок.
   Теперь перейдем к фактам относительно тряпичной куклы, босяка и двадцать пятого декабря.
   Десятого декабря дочь миллионера потеряла свою тряпичную куклу. Во дворце миллионера на Гудзоне было много слуг, и они обыскали весь дом, двор и сад, но не нашли потерянного сокровища. Дочери миллионера было пять лет, и она была одним из тех enfants terribles, которые оскорбляют чувства своих богатых родителей, привязываясь к какой-нибудь дешевой игрушке, а не к роскошным автомобилям или фаэтонам, запряженным пони.
   Девочка горевала глубоко и искренно, что было совершенно непонятно миллионеру и его жене.
   Ребенок неутешно плакал, не спал и даже похудел. Миллионер улыбался и самоуверенно хлопал по бумажнику. Самые отборные игрушки -- французские и немецкие -- были отправлены по специальному заказу в особняк, но Рейчел не хотела на них и смотреть. Она плакала о своем тряпичном ребенке и стояла за высокую покровительственную пошлину на все иностранные глупости. Затем обратились к докторам. Один за другим приходили они и болтали бесплодно о железистых препаратах, морских путешествиях и гипофосфатах. А потом давали мудрый совет найти как можно скорее тряпичную куклу и вернуть ее горюющей матери. Девочка фыркала на лекарства, сосала палец и оплакивала свою погибшую Бетси.
   А в это время приходили телеграммы от рождественского деда Санта-Клауса, что он скоро прибудет, чтобы показать нам истинный христианский дух и оживить карточную игру. Везде чувствовалось приближение Рождества. Банки отказывались выдавать вклады, ссудные кассы увеличили число служащих, прохожие задевали вас на улице большими пакетами с игрушками, в окнах магазинов красовались гирлянды из остролиста, те, у которых были меха и шубы, вынимали их. Время было самое неподходящее, чтобы терять тряпичную куклу.
   Если бы пригласили знаменитого друга доктора Ватсона раскрыть это таинственное исчезновение, то он сразу бы обратил внимание на вертевшегося в комнатах шотландского терьера Флипа, занимавшего второе место в сердце Рейчел. Было бы очень легко и полезно осмотреть пальцы на передних лапах Флипа. Взгляни, Ватсон! Земля, сухая земля между пальцами. Конечно, собака, -- но Шерлока Холмса здесь не было. Поэтому на землю никто не обратил внимания. Теперь займемся немного топографией.
   Особняк миллионера занимал обширное место. Впереди была лужайка, коротко скошенная, напоминавшая лицо южанина, который не брился два дня. По одну сторону лужайки, лицом на другую улицу, был гараж и конюшня. Шотландский терьер похитил тряпичную куклу из детской, затащил ее в уголок лужайки и зарыл ее на манер небрежных могильщиков. Вот я вам и раскрыл тайну исчезновения, и не надо платить денег хиромантам или полиции. А теперь мы можем перейти к сути рассказа, к рождественской его сути.
   Фези был пьян, но он не был болтливый, шумливый или беспомощный, как были бы мы с вами в таком случае. Он был прилично, безобидно пьян, как полагается джентльмену, которому не везет.
   Фези был искатель приключений. Большая дорога, стог сена, скамейка в парке, кухонная дверь, горечь бесплатных ночлежек, жалкие подачки больших городов -- вот главы из истории его жизни.
   Фези направлялся вниз к реке по улице, на которой находился дом и сад миллионера. Он увидел ногу Бетси, утерянной тряпичной куклы, высовывавшейся из своей безвременной могилы в углу сада, у забора. Он вытащил несчастного младенца, сунул его под мышку и пошел дальше своей дорогой, напевая песню, которую ни одна воспитанная кукла не должна была бы слышать. Хорошо, что у Бетси не было ушей. И хорошо, что у нее вместо глаз были невидящие черные кружки, потому что Фези и шотландский терьер были похожи, как братья, и сердце никакой тряпичной куклы не могло бы выдержать вторичного похищения другим чудовищем.
   Вы, может быть, не знаете, что в конце улицы, по которой шел Фези, близ реки, находится пивная Грогана. В этой пивной рождественское веселье царило уже вовсю.
   Фези вошел со своей куклой. Он подумал, что в качестве бродячего актера он может заработать в праздник Сатурна праздничную выпивку.
   Он посадил Бетси на прилавок и обратился к ней громко со смешной речью, приправляя ее преувеличенными комплиментами и нежностями, как будто он говорил с дамой своего сердца.
   Пьяной аудитории шутка очень понравилась, и они гоготали от удовольствия. Буфетчик угостил Фези стаканом виски.
   -- И для леди стаканчик? -- осмелился спросить Фези и получил вторично дань своему искусству
   Он увидел в Бетси возможность заработать. Его премьера имела несомненный успех. Он начал уже мечтать о турне по городу.
   В группе посетителей около печки сидели Пижон Мак-Карти, Черный Рейли и Одноухий Майк, которые были хорошо известны с плохой стороны в захудалом районе на левом берегу реки. В руках у них была газета, которую они передавали друг другу. Они тыкали своими грязными грубыми пальцами в объявление, озаглавленное "Сто долларов награды". Чтобы заработать их, нужно было вернуть тряпичную куклу, потерянную, заблудившуюся или украденную из дома миллионера. По-видимому, сердце верной Рейчел все еще разрывалось от печали. Терьер Флип скакал перед ней, махая обрубком своего хвоста, но не в силах был ее развлечь. Она плакала о своей Бетси, не обращая внимания на ходящих, говорящих, закрывающих глаза французских кукол. Объявление было последней ставкой.
   Черный Рейли вышел из-за печки и подошел к Фези.
   Актер бродячей труппы, гордый своим успехом, сунул Бетси под мышку и собирался уходить, чтобы возобновить представление где-нибудь в другом месте.
   -- Эй, ты, -- сказал ему Черный Рейли, -- где ты стибрил эту куклу?
   -- Эту куклу? -- спросил Фези, дотрагиваясь до Бетси пальцем, чтобы увериться, что именно о ней шла речь. -- Эта кукла была мне преподнесена в подарок императором Белуджистана. У меня дома, в Ньюпорте, есть еще семьсот других кукол. Эта кукла...
   -- Перестань молоть глупости. Ты эту куклу свистнул или подобрал в доме на холме, где... но это все равно. Получай за эти тряпки пятьдесят центов. Живо! У меня дома братишка, он поиграет с ней. А что?
   Он вытащил монету.
   Фези рассмеялся журчащим, дерзким, пьяным смехом прямо ему в лицо. Ступайте в контору антрепренера Сары Бернар и предложите ему освободить ее от одного представления, с тем чтобы она выступила бесплатно в литературном кружке. Вы услышите совершенно такой же смех, как у Фези.
   Черный Рейли быстро смерил Фези своими черными глазами. Ему очень хотелось разыграть римлянина и вырвать тряпичную сабинянку из рук случайного скомороха, не подозревавшего, каким сокровищем он владеет. Но Рейли удержался. Фези был большой, жирный и крепкий. Между жилеткой и брюками выступали хорошо развитые мускулы, прикрытые от зимних ветров грязной рубахой. Бесчисленные небольшие морщины на рукавах и коленях говорили о качестве его костей и мускулов. Его небольшие голубые глаза смотрели без всякого страха и смущения. Противник он был не слабый, а потому Черный Рейли решил подождать благоприятного случая.
   -- Сколько ты хочешь за нее? -- спросил он.
   -- За деньги, -- твердо поспешил ответить Фези, -- ее не купить.
   Он был опьянен первым театральным успехом. Посадить вылинявшую, испачканную землей тряпичную куклу, вести с ней мимический разговор и заслужить аплодисменты и даровую выпивку -- да разве можно такие переживания продавать за жалкие деньги? Вы видите, что Фези был с темпераментом.
   Фези вышел поступью тренированного морского льва на поиск новых успехов в других кафе.
   Хотя сумерки были еще едва заметны, но в городе стали уже зажигаться огоньки. Наступал так нетерпеливо ожидаемый канун Рождества. Миллионы приготовились для его празднования. В городах, как всегда, ожидался дым коромыслом.
   Пижон Мак-Карти, Черный Рейли и Одноглазый Майк быстро устроили совещание по выходе из пивной Грогана. Это были узкогрудые худосочные парни, не борцы в открытом бою, но страшные по своему способу ведения войны. Фези в правильном бою справился бы со всеми тремя, но при нападении из-за угла он был обречен на гибель.
   Они нагнали его как раз тогда, когда Фези и Бетси входили в казино Костигана. Они отвели его в сторону и сунули ему газету под нос. Фези прочел и сообразил:
   -- Ребята, -- сказал он, -- вы, я вижу, желаете мне добра. Дайте мне неделю, чтобы обмозговать это.
   Парии ему обстоятельно объяснили, что дело не терпит отлагательств.
   -- Сто долларов, -- задумчиво и нерешительно произнес Фези.
   -- Ребята, -- сказал он громко, -- вы истинные друзья. Я пойду и потребую награды. Актерское дело теперь не то, чем было раньше.
   Становилось темно. Парни провели его до подножия холма, на котором стоял дом миллионера. Здесь Фези неожиданно повернулся к ним.
   -- Эй, вы, бледнолицые шакалы, -- зарычал он. -- Убирайтесь прочь!
   Они убрались, но недалеко.
   В кармане Пижона Мак-Карти был кусок газовой трубы в восемь дюймов длины. В одном конце ее и посередине были свинцовые втулки, а пространство между ними было набито дробью. У Черного Рейли были две свинцовые пули, обтянутые кожей и связанные между собой веревкой, а Одноухий Майк обладал парой медных кастетов, доставшихся ему в наследство от отца.
   -- Зачем нам беспокоиться и самим доставать, -- сказал Черный Рейли, -- когда другой может это сделать для нас. Пусть он нам вынесет деньги. А что?
   -- Мы можем его бросить в реку, -- сказал Пижон Мак-Карти, -- с камнем, привязанным к ногам.
   Фези вошел в ворога и неверными шагами зигзагами направился к слабо освещенному подъезду дома. Злые духи, следовавшие за ним, подошли к воротам и притаились -- по одному с каждой стороны, а третий на дороге. В руках они держали наготове свое оружие, уверенные в успехе.
   Фези позвонил у дверей, мечтательно улыбаясь. В силу атавистического инстинкта он схватился за правую руку, как бы желая расстегнуть перчатку. Но он не носил перчаток, и смущенно опустил левую руку.
   Лакей, в обязанности которого входило открывать двери богатым гостям в шелках и кружевах, испуганно отшатнулся при первом взгляде на Фези. Но второй взгляд его успокоил. Он увидел паспорт Фези, доказательство, что посетитель будет принят благосклонно, -- он увидел потерянную тряпичную куклу, болтавшуюся у него под мышкой.
   Фези провели в большую переднюю, мягко освещенную невидимыми лампами. Лакей удалился и вернулся с горничной и ребенком. Кукла была возвращена горюющей девочке. Она крепко прижала к груди потерянную любимицу, а затем с детским эгоизмом и непосредственностью она топнула ногой и захныкала от ненависти и страха к безобразному человеку, спасшему ее от отчаяния и горя. Фези стал кривляться, идиотски улыбаться и подражать детскому лепету, чем обыкновению стараются пленять малышей. Девочка заорала, и ее поспешили увести.
   Затем явился секретарь, бледный, чинный, полированный, со скользящей походкой, обожающий помпу и всякие церемонии. Он отсчитал Фези десять кредиток по десять долларов, затем одним глазом посмотрел на дверь, перевел взгляд на лакея Джеймса, указав ему другим глазом на неприятного посетителя, и мягко выскользнул во внутренние апартаменты.
   Джеймс сделал знак Фези и повел его к дверям.
   Когда деньги коснулись грязной ладони Фези, его первым инстинктом было удрать, но явившаяся ему вслед затем мысль удержала его от такого нарушения этикета. Деньги были его, ему их дали. И какой рай представился его умственному взору! Он низко пал, на самое дно. Он был голодный, бездомный, одинокий, оборванный, и он держал в руках ключ к раю, которого он жаждал. Тряпичная кукла оказалась благодетельной феей, и он может пойти теперь в заколдованные замки, где его ждут мягкие постели и волшебный красный напиток в хрустальных бокалах.
   Он последовал за Джеймсом до дверей.
   Он остановился здесь, пока лакей открывал для него тяжелые двери красного дерева, чтобы пропустить его в сени.
   У железных ворот, на темной дороге, разгуливали Черный Рейли со своими двумя товарищами, сжимая под пальто роковое оружие, которое должно было передать им в руки награду за куклу.
   Фези в раздумье остановился у дверей миллионера. Как на почти засохшем дереве появляются маленькие свежие побеги, так и в его затуманенном мозгу родились свежие зеленые мысли и воспоминания. Эти гирлянды и венки из остролиста с их алыми ягодами, весело украшавшие большую переднюю, -- где он видел это раньше? Когда-то он тоже был знаком с паркетными полами и с запахом свежих цветов! зимою... Кто-то в доме пел песню, которая ему тоже показалась знакомой. Кто-то пел и играл на арфе. Конечно, сегодня Рождество, и Фези подумал, что он, должно быть, очень пьян, что забыл об этом.
   А затем настоящее потускнело, а из далекого, невероятного, давно исчезнувшею и невозвратною прошлого мелькнуло забытое воспоминание. Он вспомнил о долге, лежащем на джентльмене в день Рождества.
   Джеймс открыл наружную дверь. Полоса света протянулась по усыпанной песком дорожке до железных ворот. Черный Рейли, Мак-Карти и Одноухий Майк увидели свет и прижались ближе к воротам.
   Более властным жестом, чем это делал или мог делать хозяин Джеймса, Фези заставил ливрейного лакея закрыть дверь. На джентльмене лежит известный долг. В особенности в канун Рождества.
   -- Это обычай, -- сказал он смущенному Джеймсу, -- когда джентльмен заходит в сочельник, то он приносит поздравления хозяйке дома. Понял? Я не сделаю ни шага, пока я не обменяюсь поздравлениями с хозяйкой дома. Понял?
   Джеймс начал спорить, но безуспешно. Фези возвысил голос. Я ведь не говорил, что он был джентльменом. Он был просто бродяга, которому примерещилось прошлое.
   Послышался звон серебряного колокольчика. Джеймс поспешил в комнаты, оставив Фези в передней. Джеймс объяснил что-то кому-то.
   Затем он вернулся и провел Фези в приемную. Минуту спустя туда же вошла хозяйка дома. Фези казалось, что ни на одной картине он не видел более прекрасной, более чистой женщины. Она улыбнулась и что-то сказала о кукле. Фези не понял это, -- он уже забыл про куклу.
   Ливрейный лакей принес на подносе из чистого серебра две небольших рюмки с искрящимся вином. Хозяйка дома взяла одну рюмку, другую подали Фези.
   Когда он сжал в руке тонкую ножку рюмки, то на один короткий момент беспомощность покинула его. Он выпрямился, и время, казалось, отступило назад.
   В парах выпитого у Грогана виски восстали давно забытые рождественские призраки. Какое отношение имеет особняк миллионера к длинной, обшитой панелью столовой, где всадники собирались вокруг серебряной чаши с пуншем и провозглашали старинный тост? И почему топот извозчичьих лошадей по замерзшей улице кажется звуком от оседланных коней, нетерпеливо бьющих копытами под навесом веранды в западных штатах? И какое отношение имеет ко всему этому Фези?
   Хозяйка дома взглянула на него поверх рюмки, и с ее лица исчезла снисходительная улыбка. Глаза ее сделались серьезными. Под лохмотьями и под нелепыми усами, как у шотландского терьера, она увидела нечто, чего она, правда, не могла понять.
   Фези поднял рюмку и улыбнулся с таким видом, как будто мысли его были далеки.
   -- П-простите, леди, -- сказал он, -- но я не мог уйти, не обменявшись рождественскими поздравлениями с хозяйкой дома. Это было бы против принципов джентльмена.
   И затем он начал старинное рождественское приветствие, которое было традицией уже тогда, когда мужчины носили еще кружевные жабо и пудреные парики.
   -- Да будет благословен и на будущий год...
   Память изменила Фези. Хозяйка дома поспешила на помощь.
   -- Этот очаг...
   -- ...гость, -- пробормотал Фези,
   -- ...и та, которая... -- продолжала хозяйка с улыбкой.
   -- А, бросьте, -- прервал невежливо Фези. -- Я не могу вспомнить. Пейте до дна. Они выпили. Леди снова улыбнулась.
   Джеймс вторично повел Фези к выходным дверям. В доме еще звучала нежная музыка.
   На улице Черный Рейли дул на свои закоченевшие руки и прижимался к воротам.
   -- Хотела бы я знать, -- погрузилась в размышления хозяйка дома, -- кто бы это мог быть... Интересно, является ли воспоминание для тех, кто так низко пал, проклятием или благословением?
   Фези с лакеем уже были почти у дверей. Хозяйка дома кликнула: "Джеймс! "
   Джеймс покорно повиновался зову, а Фези, в котором потухла мимолетная искра божественного огня, остался ждать, покачиваясь на ногах.
   На улице Черный Рейли притоптывал ногами, чтобы отогреть их, и крепче сжимал свое оружие.
   -- Вы проведете этого джентльмена, -- сказала хозяйка дома, -- вниз. И скажите Луи вывести из гаража автомобиль и повезти джентльмена, куда он захочет.

-----------------------------------------------------------------------

   Первое издание перевода: О. Генри. Новый Багдад. Сборник рассказов. -- Ленинград: Мысль, 1925 г.
   
   
   
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru