О.Генри
Третий ингредиент

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

Оценка: 9.00*3  Ваша оценка:

О. Генри.
Третий ингредиент

   Так называемый "Меблированный дом Валламброза" не представляет собой, в сущности, меблированного дома. Он составлен из двух старофасонных темных строений, соединенных в одно здание. Левый фасад его являет собой довольно веселую картинку благодаря выставке магазина шляп, правый же производит очень угрюмое впечатление вследствие софистических объявлений и мрачных аксессуаров дантиста.
   Здесь можно получить комнату в два доллара в неделю и апартамент в двадцать долларов. Среди постояльцев "Валламброзы" можно найти стенографисток, музыкантов, маклеров, продавщиц из магазинов, писателей, студентов, телеграфистов и многих других людей, с одинаковым интересом перегибающихся за перила лестницы, как только раздается звонок у парадной двери.
   Предлагаемый вниманию читателя рассказ касается только двух валламброзийцев, но автор нисколько не хочет выразить этим неуважение по отношению к остальным обитателям дома.
   Однажды в шесть часов вечера Хетти Пеппер вернулась домой и прошла, по обыкновению, в свою комнату на третьем этаже, за которую она платила три с половиною доллара в неделю. На этот раз ее нос и подбородок казались острее обычного. У человека, которого увольняют из универсальной лавки, где он работал целых четыре года и в кармане у которого болтается только пятнадцать центов, всегда создается настроение, заостряющее черты его лица до последней степени.
   А теперь, читатель, разрешите мне преподнести вам коротенькую биографию Хетти, которую я успею рассказать вам еще до того, как девушка взберется к себе на третий этаж.
   Однажды утром -- это было четыре года назад -- она вошла в универсальный магазин вместе с семьюдесятью пятью другими девушками, которые желали получить работу у полок с дамскими блузками. Фаланга девушек, стремящихся найти заработок, создала очаровательное зрелище пышной красоты. Над всем доминировала огромная масса белокурых волос, которая могла позволить целой сотне леди Годив проскакать нагой верхом на лошади.
   Способный, холодноглазый, безличный, молодой, лысый человек, на обязанности которого лежало выбрать шестерых из всей массы претенденток, вдруг почувствовал приступ удушья, словно он попал в безграничное море миндального крема, отороченного белыми облачками ручной работы. Вдруг он заметил спасительный парус: Хетти Пеппер, скромная по внешности, с маленькими презрительными зелеными глазами и шоколадными волосами, одетая в простенькое платьице и самую обыкновенную шляпку, стояла перед ним с каждым из ее двадцати девяти лет на виду.
   -- Вы приняты! -- воскликнул лысый молодой человек -- и был спасен.
   Вот как случилось, что Хетти поступила в универсальный магазин. История о том, как она поднялась до жалованья в восемь долларов в неделю, есть комбинированная история Геркулеса, Жанны д'Арк, Иова и Красной Шапочки. Не требуйте от меня, чтобы я сообщил вам, сколько получает вновь поступающая продавщица. Это вещь весьма и весьма щепетильная, а я не хочу дать повод купцам-миллионерам подняться ко мне (в мой будуар с фонарем в потолке) по пожарной лестнице и забросать меня динамитными бомбами.

0x01 graphic

   Что же касается истории увольнения Хетти, то она настолько похожа на историю ее приема, что, боясь обвинения в монотонности, я не стану излагать ее. Впрочем, скажу, что в каждом отделе этого магазина имелся всемогущий, всесильный и всеядный человек с красным галстуком и записной книжкой в руке, -- и судьба всех девушек, отданных под его начальство и тратящих в неделю столько-то и столько-то (см. Статист. отд.), зависела только от него.
   "Надсмотрщик" Хетти был способный, холодноглазый, безличный, молодой, лысый человек. Когда он пробирался вдоль лабиринта своего отдела, казалось, что он плывет по морю миндального крема, отороченного белыми облачками машинной работы.
   Слишком большое количество сладостей всегда вызывает пресыщение. Молодой человек поглядел на скромное лицо Хетти, на ее изумрудные глаза и шоколадные волосы, и все это показалось ему желанным зеленым оазисом среди пустыни опротивевшей ему красоты. В укромном местечке за прилавком он очень нежно ущипнул ее руку на три дюйма выше локтя. Она же отбросила его от себя на три фута -- ловким ударом правой мускулистой и не лилейно-белой руки.

0x01 graphic

   Ну, а теперь вы сами можете догадаться, почему Хетти Пеппер была рассчитана и осталась с пятнадцатью центами в кошельке.
   Утренний бюллетень цен указывал, что фунт мясного антрекота стоит шесть центов, но к вечеру, когда девушка уже была освобождена от своих обязанностей, мясо вдруг поднялось до семи с половиной центов за фунт. Вот почему и мог быть написан этот рассказ. В противном случае, то есть если бы не оказалось нужды в четырех центах...
   Но вам должно быть известно, что вся суть хороших рассказов зиждется на сущих пустяках, которых все же никак не скроешь. Вот поэтому-то вы и не сможете придраться к моему рассказу.
   Итак, Хетти со своим антрекотом поднялась к себе на третий этаж. Горячее, вкусное жаркое на ужин, а затем хороший сон ночью -- и утром девушка снова будет способна начать труд, равный труду Геркулеса, Жанны д'Арк, Иова и Красной Шапочки вместе взятых.
   В комнате она вынула котелок для жаркого и начала рыться в бесчисленных мешках и мешочках, ища картофель и лук. Когда она подняла голову, ее нос и подбородок показались еще острее.
   Дело в том, что у нее не было ни картофеля, ни лука. Ну, скажите на милость: какое мясное жаркое можно сделать из одного только мяса? Вы можете сварить устричный суп без устриц, черепаховый бульон без черепахи, испечь кофейный кекс без кофе, но ни в коем случае вы не сварите мясного жаркого без картофеля и лука.
   Но ничего не поделаешь! В крайнем случае можно было обойтись и просто вареным мясом. Немного соли, перцу, ложку муки (предварительно размешанной в холодной воде) и антрекот -- и как-нибудь сойдет; правда, это не будет так пряно, как омар a la Newburgh [по-ньюбургски (фр.)] и не так пышно, как какой-нибудь праздничный мясной пирог, но это неважно!
   Хетти взяла свой котелок и прошла в заднюю часть холла на третьем этаже. Согласно рекламе, там должна была быть проточная вода. Между мной, вами и водомером будь сказано, там вода не протекала, а так себе лениво и небрежно просачивалась по трубам, но... в данном рассказе нет и не будет места техническим деталям. Тут находился также отлив, у которого часто встречались обитательницы дома, желавшие вылить кофейную гущу и поглядеть на чужие пеньюары.
   У этого отлива Хетти сегодня встретилась с девушкой, у которой были тяжелые темно-золотистые волосы и печальные глаза. Девушка эта мыла под струей воды две ирландские, очень большие, картофелины.
   Хетти прекрасно знала и "Валламброза", и всех валламброзийцев, а пеньюары были ее энциклопедией, с помощью которой она безошибочно определяла и общественное положение, и характер, и все прочее владелицы капота. По розоватому кимоно, вышитому по краям нильским зеленым, она тут же на месте выяснила, что молодая девушка должна быть та самая художница-миниатюристка, которая живет под самой крышей в самой задней комнате, именуемой студией.
   В сущности говоря, Хетти не знала, что такое миниатюристка. Не зная также, что такое миниатюра, она все же понимала, что это ничего особого собой не представляет.
   "Картофельная" девушка была очень маленькая и тоненькая. Она держала в своих ручках картофель с таким точно видом, с каким старый заядлый холостяк держит ребеночка, у которого только-только прорезываются зубки. В правой руке у нее был сапожный нож, которым она начала чистить одну из картофелин.

0x01 graphic

   Хетти обратилась к ней с холодным, почти официальным заявлением, но видно было по всему, что уже со следующей фразой она изменит свой формальный тон на самый дружеский и фамильярный.
   -- Прошу прощения, -- начала она, -- извините великодушно за то, что я вмешиваюсь в дело, которое меня совершенно не касается, но если вы так будете чистить картофель, то у вас ничего от него не останется. Ведь это бермудский картофель, и его надо не резать, а скоблить. Позвольте, я вам покажу, как это делается.
   С этими словами она взяла нож и картофелину и начала демонстрировать.
   -- О, я очень благодарна вам! -- вздохнула художница. -- Я вовсе не знала, что так надо... Мне так неприятно было видеть, сколько добра пропадает даром, -- ведь я срезала такую толстую кожицу. Но мне казалось, что картофель всегда надо так чистить. Ведь вы понимаете, когда приходится сидеть на одной картошке, то и кожица в счет идет.
   -- Что, дитя мое, -- сказала Хетти и на мгновение задержала нож в руке, -- неважно идут ваши дела?
   Миниатюристка улыбнулась с видом человека, который уже привык голодать.
   -- Да, нельзя похвастать. Спрос на искусство -- во всяком случае, на мой род искусства! -- не очень-то велик теперь. Мне приходится питаться только картофелем, но. если хорошо сварить и есть его с солью и маслом, так это не так уж плохо.
   -- Дитя! -- снова произнесла Хетти и разрешила коротенькой улыбке смягчить суровые черты ее лица. -- Сама судьба столкнула нас вместе у этого отлива. Мне сегодня тоже дали по шее со службы, но у меня имеется еще добрый кусок мяса, -- и ничего больше! Я сделала все, для того чтобы достать картофель, -- разве только не молилась. Знаете что, дорогая моя, давайте соединим наши интендантские склады и сварим настоящее жаркое. Готовить мы будем его в моей комнате. Все бы хорошо, только бы еще хоть одну луковицу достать! Скажите, дитя, не завалялось ли случайно несколько пенни за подкладкой вашего зимнего котикового пальто? Если у вас есть немного монет, я сбегаю вниз, к Джузеппе, и куплю у него лук. Ведь вы же понимаете, что жаркое без луку еще хуже, чем утренняя танцулька без сладостей.
   -- Во-первых, вы можете называть меня Сесилией, -- ответила художница, -- а во-вторых, скажу вам, что последний пенни я потратила ровно три дня назад.
   -- В таком случае нам придется обойтись без луковицы! -- заявила Хетти. -- Я попросила бы швейцариху, чтобы она одолжила пару луковиц, но не хочу ей дать понять, что я осталась без службы. Что делать: я все же хочу, чтобы у нас была луковица.
   В комнате продавщицы начались усиленные приготовления к ужину. Участие Сесилии в работе главным образом выражалось в том, что она с беспомощным видом сидела на кушетке и время от времени жалобным голосом просила о разрешении хоть что-нибудь сделать. Хетти тем временем промыла мясо, положила его в кастрюлю с холодной соленой водой и поставила на газовую плиту с одной горелкой.
   -- Мы во что бы то ни стало должны достать лук! -- твердила Хетти, приступая к картофелю.
   На стене против кушетки висела яркая, замечательная афиша-реклама одного из новых пароходных обществ, которое организовало перевоз по самым последним требованиям техники и заявляло, что после усиленных трудов и неимоверных расходов ему удалось сократить время переезда из Лос-Анджелеса в Нью-Йорк на целую восьмую минуты.
   Хетти, которая почти ни на мгновение не переставала говорить, вдруг повернула голову и увидела, что из глаз гостьи текут обильные слезы, в то время как она неотрывно смотрит на изображение мчащегося через залив, утопающего в пене парохода.

0x01 graphic

   -- В чем дело, Сесилия, девочка моя? -- воскликнула она, бросив на стол нож. -- Неужели же это такая плохая картина? Я, конечно, не критик, но мне все же казалось, что эта штучка делает комнату несколько веселее и светлее. Я понимаю, что художник-миниатюрист сразу скажет, что это дрянь, которую надо немедленно же выкинуть. Если это так, скажите мне, и я выброшу ее. Ах, как все-таки было бы хорошо, если бы у нас был лук!
   Но миниатюрная миниатюристка опустила головку, захныкала и зарылась носом в грубую ткань кушетки. Очевидно, что-то более глубокое, чем оскорбленный артистический вкус, было причиной ее слез, когда она смотрела на бездарную литографию.
   И Хетти знала, в чем тут дело. Она очень давно уже усвоила свою роль. Как мало в нашем распоряжении слов для того, чтобы охарактеризовать хотя бы одно свойство человеческого существа! Едва только мы поднимаемся в область абстрактного, как тотчас же теряемся. Чем ближе к природе слова, которые срываются с нашего языка, тем легче и скорее мы понимаем их. Вот поэтому разрешите выразиться мне фигурально и сказать, что некоторые люди -- Груди, некоторые -- Руки, некоторые -- Головы, иные -- Мускулы, многие -- Ноги, а большинство -- Спины.
   Хетти была Плечом. У нее было сухое, жилистое плечо, но много людей склонило на него свои головы -- метафорически или же действительно! -- и оставили на нем все свое горе, или же по крайней мере половину его. Глядя на жизнь чисто анатомически (что так же разумно, как и все остальные точки зрения), можно сказать, что Хетти на роду было написано: быть ей Плечом! И правду сказать, мало на свете было таких верных шейных позвонков.
   Хетти было только тридцать три года, но все же она еще не избавилась от легкой боли, которую всегда чувствовала, когда какая-нибудь молоденькая и хорошенькая головка опускалась на ее плечо в поисках облегчения и утешения. Но единственный взгляд в зеркало моментально убивал всякую боль. Так и сейчас: она бросила мимолетный взгляд в крохотное зеркало, висевшее на противоположной стене, несколько прикрутила газовую горелку, на которой варилось мясо с картофелем, и подняла голову Сесилии, готовая выслушать ее исповедь.

0x01 graphic

   -- Ну, поднимите голову, золотко мое, и расскажите мне, в чем дело, -- сказала она. -- Я теперь понимаю, что не эта картина сама по себе волнует вас. Вы встретили его на перевозе, не правда ли? Ну, ну, Сесилия, ну, милочка, расскажите же все вашей... вашей тете Хетти.
   Но молодость и грусть прежде всего изливаются потоком вздохов и слез, и лишь после того проталкивают барку любви к приятным берегам. Через некоторое, весьма короткое, время, кающаяся -- или, быть может, то была причащающаяся священному огню! -- припала к туго натянутым жилам на шее Хетти и, приняв их за решетчатые прутья исповедальни, без всяких прикрас и выдумок рассказала ей всю свою печальную повесть.
   -- Все случилось только три дня назад. Я возвращалась на перевозе из Джерси-Сити. Старый мистер Шрум, торговец произведениями искусства, сообщил мне адрес одного богатого человека, который пожелал иметь миниатюрный портрет своей дочери. Я поехала к нему, с тем чтобы показать кое-какие мои работы и поговорить о заказе. Когда я сообщила ему, что хочу получить за портрет пятьдесят долларов, он расхохотался, как гиена. И тут же заявил, что большой карандашный портрет, который в двадцать раз больше моей миниатюры, стоит всего-навсего восемь долларов.
   У меня как раз хватило денег на то, чтобы купить обратный билет в Нью-Йорк. У меня было такое состояние, что не стоит больше и дольше жить на белом свете. Очевидно, моя внешность вполне соответствовала моему настроению, потому что он, сидевший у противоположных перил, смотрел на меня так, точно он все-все понимает. Он был очень красивый, но всего больше чувствовалась его доброта и нежность. Когда человек устал, несчастлив или же чувствует полнейшую беспомощность, он всего больше реагирует на нежность.
   Когда я почувствовала себя до того несчастной, что уже не могла больше бороться с собой, я поднялась с места и нетерпеливо вышла через заднюю дверь каюты. Там не было ни одного человека, и поэтому я быстро перекинулась через перила и бросилась в воду, О, друг мой Хетти, если бы вы только знали, какая холодная была вода!
   Ах, боже мой, какая холодная!
   В первый момент мне страшно захотелось снова вернуться в "Валламброзу", снова умирать с голоду и снова же надеяться. А затем мне все стало безразлично, и я уже ни о чем не думала. Вдруг я почувствовала, что кто-то шевелится около меня в воде и поддерживает меня. Он последовал за мной и бросился в воду, чтобы спасти несчастную.
   С парохода нам бросили что-то большое, белое, похожее на круг вздувшегося теста, и мой спаситель заставил меня ухватиться за это. Затем пароход пошел назад и поднял нас на борт. О, Хетти, мне было так стыдно за то, что я бросилась в воду. Кроме того, мои волосы страшно намокли, с них ручьями лилась вода, и весь мой вид был такой гнусный и отвратительный. Тут подошли какие-то люди в голубом, он дал им свою визитную карточку и сказал, что видел, как я обронила в воду кошелек, перегнулась через перила и нечаянно упала в воду. Я вдруг вспомнила о том, что самоубийц запирают в тюремные камеры вместе с настоящими убийцами, и страшно испугалась.

0x01 graphic

   Несколько женщин свели меня вниз, к топке, где я высохла, немного пришла в себя и поправила прическу. Когда пароход причалил к пристани, он пришел за мной и усадил в кэб. Он сам страшно промок, но улыбался и старался превратить все в шутку. Он умолял меня, но я ни за что не хотела назвать себя и указать, где живу. Мне было так стыдно, так стыдно.
   -- Вы поступили очень глупо! -- сочувственно произнесла Хетти. -- Постойте, милочка, я только немного подниму огонь. Ради самого неба, где нам достать лук!
   -- Тогда он поднял шляпу и сказал: "Очень хорошо! Как хотите, но имейте в виду, что я все равно найду вас. Я потребую свою награду за спасение утопающей". После этого он дал кучеру какую-то монету и приказал ему повести меня, куда я укажу. И ушел.
   -- Вы, очевидно, очень понравились в таком виде этому маленькому герою.
   -- Вот уже три дня прошло, -- со стоном произнесла миниатюристка, -- а его все нет.
   -- Ну, дорогая моя, потерпите! -- отозвалась Хетти. -- Это -- большой город! Вы подумайте только, сколько девушек встречается на его пути, и во всех он признает вас и ваши намокшие от воды волосы. Ему не так-то легко узнать вас. А наше жаркое варится превосходно, -- только бы луку туда! Я ничего не имела бы даже против кусочка чесноку.
   Мясо и картофель подавали самые веселые признаки жизни, и над кастрюлей поднимался такой аромат, что у Хетти потекли слюнки. Но все же чувствовалось, что чего-то недостает. Необходим был еще какой-то очень важный ингредиент, без чего нёбо никак не могло обойтись.
   -- Я чуть-чуть не утонула в этой ужасной реке! -- сказала Сесилия, вся дрожа.
   -- Не мешало бы прибавить воды, -- заметила Хетти, -- я говорю о жарком. Я пойду, наберу воды.
   -- Хорошо пахнет! -- произнесла художница.
   -- Ах, эта гнилая Северная река! -- воскликнула Хетти. -- Там всегда пахнет мыльными заводами и мокрыми сеттерами. А, вы говорите о жарком! Да, вот если бы был лук, тогда совсем другое дело! Скажите, какое впечатление он произвел на вас: человек он денежный?
   -- Прежде всего он произвел на меня впечатление на редкость милого человека. Но я уверена, что он, должно быть, богатый. Впрочем, это так мало интересует меня. Когда он вынул бумажник и открыл его, чтобы уплатить кучеру, я заметила там несколько тысяч долларов. Когда он попрощался со мной, я выглянула из кареты и увидела, что он сел в автомобиль. Шофер дал ему свою медвежью шубу, потому что он промок насквозь. Это было только три дня назад.
   -- Какое идиотство! -- коротко заметила Хетти.
   -- О, но ведь шофер не промок! -- со вздохом произнесла Сесилия.
   -- Я говорю, что вы поступили по-идиотски! Почему вы не дали ему своего адреса?
   -- Я никогда не даю своего адреса шоферам! -- заносчиво сказала девушка.
   -- А все-таки это не помешало бы нам! -- разочарованно вымолвила Хетти.
   -- Что? Кто?
   -- Для жаркого! Я говорю о луковице!
   Хетти взяла кружку и направилась к водопроводному крану в конце коридора.
   Какой-то молодой человек вышел на верхнюю ступеньку в ту самую минуту, как к нижней подошла Хетти. Он был очень прилично одет, но был бледен и, видимо, расстроен. Вследствие какой-то физической или душевной боли его глаза хранили хмурое выражение. В одной руке он держал луковицу -- розовую, гладкую, блестящую луковицу, такую же большую, как будильник в девяносто восемь центов.
   Хетти остановилась. То же самое сделал и молодой человек. Во взгляде и позе продавщицы было что-то от Геркулеса и Жанны д'Арк, а все то, что до сих пор напоминало в ней многострадального Иова и Красную Шапочку, мигом испарилось.
   Молодой человек все еще стоял на площадке лестницы, и вдруг раскашлялся. Он почувствовал себя плененным, атакованным, забитым в угол, смущенным, осажденным, абордированным, но не знал, почему. Очевидно, все это было результатом необыкновенного выражения в глазах Хетти. У него было такое ощущение, что его неминуемо ждет либо четвертование, либо распятие на кресте, но он понятия не имел о том, что именно груз, который он нес, был причиной его неминуемой и столь преждевременной гибели.
   -- Прошу прощения, -- начала Хетти так сладко, как только позволяли ей слабо разведенные кислотные тона ее голоса, -- разрешите узнать, вы нашли эту луковицу на лестнице? В моем картузе была большая дырка, и луковица выпала. Я как раз ищу ее.
   Незнакомец снова закашлялся в продолжение доброй полминуты. Этот интервал, очевидно, придал ему смелости отстаивать свое имущество. Он с отважным и решительным видом прижал к груди пахучее сокровище и послал вызывающий взгляд своей преследовательнице.
   -- Нет, -- хрипло произнес он, -- я не нашел ее на лестнице. Эту луковицу дал мне Джек Бивенс, который живет на последнем этаже. Если вы не верите мне, можете спросить его. Я подожду здесь, пока вы наведете справку.
   -- Я хорошо знаю Бивенса, -- кисло ответила Хетти, -- он пишет разные книги и еще другую чепуху для тряпичников. Вы, если хотите, можете ежедневно слышать, как его по всему дому зовет почтальон, который целыми пачками приносит ему обратно рукописи. Скажите, вы тоже живете в "Валламброзе"?
   -- Нет, я не живу здесь, -- отозвался молодой человек, -- но я время от времени бываю у моего друга Бивенса. Это -- мой большой друг! Я живу на два квартала западнее.
   -- А что вы намерены делать с этой луковицей? -- осведомилась Хетти. -- Очень и очень прошу вас извинить за такой вопрос.

0x01 graphic

   -- А я ее съем.
   -- В сыром виде?
   -- Так точно! Как только приду домой, так и съем ее.
   -- Разве же у вас нет ничего такого, с чем вы могли бы есть ее?
   Незнакомец на минуту задумался, а затем признался:
   -- Нет! У меня дома нет ровно ничего, никакой еды. Я думаю, что у старичины Джека тоже не очень густо насчет еды. Ему страшно не хотелось расставаться с луковицей, но я так пристал к нему.
   -- Послушайте, молодой человек, -- сказала Хетти с мудрым выражением в глазах и положила костлявый, но весьма выразительный палец на рукав собеседника, -- я вижу по вам, что у вас тоже в свое время были неприятности.
   -- Ого, еще сколько! -- живо воскликнул тот. -- Но этот лук -- моя неотъемлемая собственность, которую я раздобыл самым честным образом. Прошу извинить меня, но мне надо идти.
   -- Послушайте, вы! -- сказала Хетти, немного побледнев от волнения. -- Позвольте уверить вас, что сырой лук -- очень скверная диета. Точно такая же прескверная штука -- жаркое без лука. Ну, а теперь, раз вы -- друг Джека Бивенса, то я допускаю, что вы говорите правду. Вот почему я сообщаю вам, что здесь, в этом доме, проживает одна молодая девушка, моя близкая подруга, которая в данную минуту находится в моей комнате в другом конце коридора. Нам с ней одинаково не повезло, но тем не менее мы жарим жаркое. И вот в этом-то вся штука! Нам кое-чего недостает, как всегда и бывает в жизни! У одного человека мясо и картофель, и нет лука, а у другого -- лук, и нет мяса и всего прочего.
   Молодым человеком снова овладел пароксизм кашля. Одной рукой он прижал к своей груди луковицу.
   -- Это вы совершенно верно говорите, -- с трудом начал он, -- совершенно верно, но все же я должен как можно скорее пойти домой.
   Хетти решительно вцепилась в его рукав.
   -- Послушайте, братец, не сквалыжничайте! И, кроме того, воздержитесь от того, чтобы есть сырой лук. Лучше отдайте его в верные руки, и тогда вы скушаете такое жаркое, какого никогда до сих пор и не пробовали! Неужели же двум женщинам придется стащить вас с лестницы и силой заставить оказать им честь и покушать с ними? Не беспокойтесь, дорогой мой, никакая беда не приключится с вами. Ну, пожалуйте, пожалуйте!
   Бледное лицо молодого человека отразило слабую улыбку.
   -- Мне кажется, что я последую вашему совету, -- сказал он, оживившись, -- раз вы считаете мою луковицу особого рода верительной грамотой, то я очень охотно принимаю ваше приглашение.
   -- И как грамота она хороша, но еще лучше как приправа, -- ответила Хетти. -- Вы пойдете со мной, но постойте минутку за дверью, пока я схожу к моей приятельнице и осведомлюсь у нее, нет ли каких-либо замечаний с ее стороны. Но смотрите, дорогой мой, не смейте исчезнуть с этим рекомендательным письмом до тех пор, пока я не вернусь с ответом!
   Хетти пошла в свою комнату и закрыла за собой дверь. Молодой человек остался ждать по другую сторону.
   -- Сесилия, деточка, -- сказала Хетти, стараясь как можно гуще смазать острую пилу своего голоса, -- по ту сторону двери находится луковица! К ней прикреплен некий молодой человек. Я пригласила его сюда отобедать с нами. Вы ничего против того не имеете, а?
   -- Но, милая моя! -- воскликнула девушка, вскочив с места и поправив художественный беспорядок на своей голове. При этом она снова бросила печальный взгляд на стенную олеографию, изображающую пароход, который мчится на всех парах.
   -- Так, значит, вы ничего против него не имеете? -- снова спросила Хетти. -- Между прочим, мне послышалось, будто вы сказали, что ваш герой обладает большими капиталами и автомобилями. Тот юноша, что стоит сейчас за дверью, голяк и бедняк, которому нечего есть, кроме лука. Но он очень хорошо говорит и не производит впечатления нахала. Я думаю, что он в свое время был настоящим джентльменом, а теперь временно опустился. Но это неважно: нам нужен лук. Так вы разрешаете, чтобы я привела его сюда? Я ручаюсь за то, что он будет вести себя вполне прилично.
   -- Хетти, дорогая моя! -- вздохнула Сесилия. -- Я так голодна! Какая разница, кто он: принц или же грабитель с большой дороги? Мне все равно! Тащите его сюда, если только он может прибавить что-нибудь к нашей трапезе.
   Хетти вышла в коридор.
   "Луковичный" человек исчез. Сердце старой девы забилось сильнее обычного, и серый цвет разлился по всему ее лицу за исключением кончика носа и скул. Но вдруг жизнь снова расцветилась в ее глазах, потому что она увидела молодого человека, который вывесился за окно на противоположном конце коридора.
   Она стремглав бросилась туда. Он что-то кричал человеку, находившемуся внизу. Шум и грохот с улицы заглушили его шаги. Она через плечо незнакомца выглянула на улицу, увидела того, с кем он разговаривал, и услышала его слова. Незнакомец повернулся наконец и увидел Хетти, стоявшую над ним. Два стилета были в глазах продавщицы, и этими стилетами она пронзила молодого человека насквозь.
   -- Не смейте лгать! -- спокойно сказала она. -- Что вы хотели сделать с этой луковицей?
   Тот подавил припадок кашля и решительно взглянул в лицо своего врага. Весь его вид говорил о том, что его терпению пришел конец.
   -- Я хотел съесть ее, -- произнес он выразительно и медленно, -- я уже имел честь сообщить вам это.
   -- А дома вам нечего есть?
   -- У меня дома нет абсолютно ничего!
   -- Чем вы занимаетесь?
   -- В настоящее время я ничем не занимаюсь.
   -- В таком случае я попрошу вас объяснить мне, -- сурово сказала Хетти, -- зачем это и с какой такой целью вы высовываетесь за окна и отдаете приказания разным шоферам зеленых автомобилей, которые стоят внизу?
   Молодой человек густо покраснел, и его мутные глаза начали сверкать.
   -- А потому, мадам, -- в тонах accelerando [аччелерандо -- постепенное ускорение темпа музыкального произведения, особенно в конце (итал.)] ответил он, -- что я плачу жалованье шоферу моего автомобиля! Да, я владею автомобилем -- и этой луковицей тоже. Вы слышите, мадам, что я говорю вам: это -- моя луковица!
   И с этими словами он на расстоянии дюйма от хеттиного носа стал размахивать своим пахучим призом. Но продавщица ни на единую минуту не потеряла присутствия духа.
   -- В таком случае, почему же вы кушаете только лук, -- воскликнула она с нестерпимым презрением, -- только лук, и ничего больше? Почему?
   -- Ничего подобного я не говорил вам! -- горячо возразил он. -- Я сказал только, что в том доме, где я живу, нет никакой еды! У меня дома не бакалейная лавка!
   -- Почему же, -- продолжала неумолимая Хетти, -- почему вы хотели есть сырой лук?
   -- А потому, что моя матушка всегда заставляла меня есть лук, когда я простужался. Простите, что я уведомляю вас о моем физическом недомогании, но вы, вероятно, обратили внимание на то, что я адски простужен. Я хотел съесть луковицу и лечь в постель. Собственно говоря, я никак не могу понять, чего ради я стою здесь и в чем- то оправдываюсь перед вами!
   -- Как и когда вы простудились? -- подозрительно спросила Хетти.
   Казалось, что в этот момент чувства молодого человека достигли крайнего напряжения. Было два способа разрядить атмосферу: либо дать полную волю своей ярости, или же взглянуть на все со смешной стороны. Он сделал более мудрый выбор, и пустой коридор огласился его хриплым смехом.
   -- Разрешите вам указать на то, что я -- денди! -- сказал он. -- И я нисколько не сержусь на вас за то, что вы проявляете столько осторожности. Я не боюсь рассказать вам всю правду. Я промок. Мне пришлось ехать на днях по Северной реке и присутствовать при том, как какая-то незнакомая мне девушка бросилась в воду. Вполне естественно, что я...
   Хетти протянула вперед руку и тем прекратила его дальнейший рассказ.
   -- Дайте мне луковицу! -- приказала она.
   Молодой человек крепче сжал свои челюсти.
   -- Дайте мне луковицу! -- повторила она.
   И тут на ее лице проступила столь редкая меланхоличная, скупая улыбка. Она взяла молодого человека под руку, а другой рукой указала на дверь своей комнаты.
   -- Дорогой мой, -- сказала она, -- идите прямо туда! Маленькая дурочка, которую вы выудили из реки, находится теперь там и ждет не дождется вас. Ну, идите! Я даю вам три минуты полной свободы, до того, как я зайду в комнату. Картофелина там, ждет! Идите, Лук!

----------------------------------------------------------------------

   О. Генри. Черный Билль. Рассказы -- Ленинград: Мысль, 1924 г.
   
   
   
   
Оценка: 9.00*3  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru