О.Генри
Шехерезада с Мэдисон-сквера

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

О. Генри.
Шехерезада с Мэдисон-сквера

   Слуга Филлипс принес Карсону Чалмерсу, жившему близ Мэдисон-сквера, вечернюю почту. Среди всяких других писем в ней находились два конверта с заграничными марками.
   Один из них заключал в себе фотографию женщины. В другом было бесконечно длинное письмо, которое на долгое время поглотило все внимание Чалмерса. Письмо было от другой женщины и содержало колкие шпильки и ядовитые намеки, направленные на женщину, изображенную на фотографии.
   Чалмерс разорвал письмо на тысячу кусков и начал ходить взад и вперед по дорогому пушистому ковру. Так ведет себя дикий зверь из джунглей, когда его запирают в клетку, и так же ведет себя человек, когда он бродит в джунглях сомнений.
   Беспокойное настроение все более и более овладевало Чалмерсом. К сожалению, ковер, по которому он ходил, не был волшебным и не мог перенести его в волшебное царство за тридевять земель.
   Появился Филлипс. Он никогда не входил, а неизменно появлялся, как добрый гений.
   -- Вы будете обедать здесь, сэр, или в ресторане? -- спросил он.
   -- Здесь, -- сказал Чалмерс, -- через полчаса.
   Он уныло прислушался в порывам январского ветра, завывавшего на пустынной улице.
   -- Подождите, -- сказал он исчезающему гению. -- Когда я возвращался домой через сквер, я видел там массу людей, которые стояли рядами. Один человек взгромоздился на какое-то возвышение и что-то говорил. Почему эти люди стояли рядами и зачем они там собрались? Вы не знаете?
   -- Это бездомные люди, сэр, -- сказал Филлипс. -- Человек, стоящий на ящике, старается достать им денег на ночлег. Прохожие останавливаются, слушают и дают ему деньги. Тогда он отсылает столько человек, на сколько хватит денег, в ночлежный дом. Вот почему они стоят рядами. Они соблюдают очередь.
   -- Когда вы подадите обед, -- сказал Чалмерс, -- приведите сюда одного из этих людей. Он будет со мной обедать.
   -- К-к-какого. -- забормотал Филлипс, заикаясь первый раз в жизни.
   -- Выберите любого наудачу, -- сказал Чалмерс. -- Смотрите только, чтобы он был достаточно трезв и не слишком грязен. Вот и все.
   Для Карсона Чалмерса было совершенной новостью разыгрывать из себя калифа. Но в этот вечер он чувствовал, что все обычные средства против меланхолии окажутся недействительными. Нужно было нечто из ряда вон выходящее, нечто совершенно особенное, чтобы рассеять тоску.

0x01 graphic

   Через полчаса Филлипс закончил все приготовления. Лакей из нижнего ресторана принес наверх изысканный обед. Стол, накрытый на двоих, весело сверкал при блеске свечей, полуприкрытых розовыми абажурами.
   Вскоре Филлипс с таким видом, как будто он предшествовал кардиналу или нес охрану при ночном воре, ввел в комнату дрожащего от холода гостя, которого он выбрал среди нищих бродяг.
   От электрических свечей падал на него мягкий свет, и он казался темным пятном на фоне изящной обстановки. Лицо и руки были только что вымыты, -- на этом настоял Филлипс. Лицо его было болезненно-бледное, покрытое почти до самых глаз рыжей щетиной. Гребень Филиппса не мог справиться со светло-коричневыми длинными, давно не чесанными волосами. В глазах было хитрое, вызывающее выражение, как у дворняжки, загнанной в угол своими мучителями. Пальто было наглухо застегнуто, но из-под него виднелся воротничок. Он держался поразительно свободно, и в нем не видно было никакого смущения, когда Чалмерс встал и пошел ему навстречу.
   -- Вы мне окажете большое удовольствие, -- сказал хозяин, -- отобедав со мною.

0x01 graphic

   -- Меня зовут Пальмер, -- сказал гость грубым голосом. -- Если вы похожи на меня, то вам, вероятно, интересно знать имя человека, с которым вы обедаете.
   -- Я только что собирался вам представиться, -- поспешил заявить Чалмерс, -- мое имя Чалмерс. Пожалуйста, садитесь.
   Пальмер согнул колени в ожидании, что Филлипс подвинет ему сзади стул. У него был вид человека, которому раньше прислуживали. Филлипс подал анчоусы и оливки.
   -- Отлично! -- воскликнул Пальмер. -- Обед, я вижу, вполне приличный, с закусками, несколькими блюдами и так далее. Великолепно, милостивый владыка Багдада. Если позволите, я буду вашей Шехерезадой в течение всего обеда до самого момента подачи зубочисток. Какое счастье! Я был сорок третьим в очереди. Я как раз сосчитал свою очередь, когда прибыл ваш посланный и пригласил меня на пир. У меня столько же шансов было получить сегодня вечером ночлег, как сделаться премьер-министром. Но как вы желаете услышать печальную историю моей жизни, мистер аль-Рашид, -- по одной главе за каждым блюдом или всю целиком за сигарами и кофе?
   -- Положение, кажется, не новое для вас, -- с улыбкой сказал Чалмерс.
   -- Клянусь бородой пророка -- нет! -- ответил гость. -- Нью-Йорк кишит маленькими Гарун аль-Рашидами, как Багдад -- мухами. Уже не один раз меня угощали за мои рассказы. Найдите в Нью-Йорке человека, который сделал бы что-нибудь даром! Любопытство и благотворительность иногда бывают тесно связаны у людей. Большинство жертвует вам десятицентовую монету и кусок сала, другие расщедриваются на кусок мяса, но каждый из них старается вытянуть из вас вашу автобиографию с примечаниями, добавлениями и неизданными отрывками.
   -- Я не буду выпытывать истории вашей жизни, -- сказал Чалмерс. -- Я откровенно говорю вам, что просто какая-то прихоть заставила меня послать за каким-нибудь незнакомцем и пригласить его к обеду. Смею уверить, что вы не останетесь в убытке от этой моей маленькой прихоти!

0x01 graphic

   -- Так я вам и поверю! -- воскликнул гость, с восторгом принимаясь за суп. -- Не беспокойтесь, меня это нисколько не смущает. В сущности говоря, у нас, ночлежников, есть своего рода прейскурант на такие вещи. Всегда кто-нибудь останавливается около нас и желает узнать, что довело нас до такой жизни. За сэндвич и стакан пива я говорю обычно, что в этом виновато пьянство. За кусок солонины с капустой и чашку кофе я рассказываю историю о жестокосердном домовладельце и о шести месяцах, проведенных в больнице. Бифштекс и место для ночлега дают право на целую трагедию о крупном состоянии, погибшем при крахе банка, и о постепенном моем падении. Но такого случая, как нынешний, у меня еще не было. У меня нет подходящего рассказа для оплаты такого обеда. И знаете что, мистер Чалмерс? Я расскажу вам за это всю правду, если вы захотите выслушать ее. Вам труднее будет поверить в нее, чем во все выдуманные истории.
   Час спустя "арабский гость" со вздохом удовлетворения откинулся на спинку стула, в то время как Филлипс принес кофе и сигары и начал убирать со стола.

0x01 graphic

   -- Слышали ли вы когда-нибудь о Шеррарде Пальмере? -- спросил он со странной усмешкой.
   -- Я помню это имя, -- сказал Чалмерс. -- Это был, кажется, художник, пользовавшийся довольно большой известностью несколько лет тому назад.
   -- Да, пять лет тому назад, -- сказал гость. -- А затем я опустился на дно, как свинцовая пуля. Я -- Шеррард Пальмер! Я продал последний написанный мною портрет за две тысячи долларов. Но после него я не мог даже найти модели для бесплатного портрета.
   -- Что же с нами случилось? -- не мог удержаться от вопроса Чалмерс.
   -- Очень странная вещь, -- ответил угрюмо Пальмер. -- Я сам никогда не мог понять, в чем дело. Одно время я был в большой славе. Я вошел в круг богачей и получал заказы со всех сторон. Газеты называли меня модным художником. А затем начали случаться странные вещи. Когда я заканчивал портрет и люди приходили смотреть на него, они начинали перешептываться и с удивлением смотрели друг на друга.
   Я скоро сообразил, в чем дело. Оказалось, что я обладаю даром выявлять в портрете настоящий, скрытый характер оригинала. Я не знаю, как я это делал -- я рисовал, в сущности, только то, что я видел, -- но факт был налицо. Некоторые из моих моделей были прямо взбешены и отказались принять свои портреты. Я написал портрет одной очень красивой и очень известной светской дамы. Когда он был закончен, муж дамы взглянул на него со странным выражением на лице и на следующей же неделе начал дело о разводе.
   Я вспоминаю далее случай с одним крупным банкиром, который тоже мне позировал. Когда портрет был закончен и выставлен в моей мастерской, один из знакомых банкира пришел посмотреть на него. "Помилуй бог! -- сказал он. -- Он в самом деле выглядит так?" Я ему сказал, что сходство схвачено очень верно. "Я никогда не замечал раньше этого выражения в его глазах, -- сказал он. -- Я думаю, что мне следует сейчас же отправиться в банк и вынуть свой вклад". Он отправился в банк, но вклад его уже пропал, а с ним вместе исчез и банкир.
   Очень скоро я лишился всяких заказов. Люди не желают, чтобы скрытые качества их натуры были показаны в портрете. Живые лица могут улыбаться, притворяться и обманывать других людей, но портрет этого не может. Я не мог получить заказов на портреты и должен был отказаться от живописи. Одно время я работал в фотографии в качестве ретушера, но и тут моя работа доставляла мне те же неприятности. Когда я ретушировал фотографию, то на ней появлялось выражение и черточки, которых не было на фотографии, но которые были на оригинале. Заказчики громко высказывали свое неудовольствие, в особенности женщины, и я нигде не мог долго удержаться. Понемногу я начал искать утешения в спиртных напитках и вскоре дошел до состояния бездомного бродяги и стал таскаться по разным людным местам, где получал подачки за свои вымышленные истории. Не наскучил ли вам мой правдивый рассказ, всемогущий калиф? Если вы предпочитаете, я могу рассказать трагедию о крахе банка, но для этого требуется пустить слезу, а я боюсь, что после такого хорошего обеда я не в состоянии этого сделать.
   -- Нет, нет, -- серьезно сказал Чалмерс, -- вы меня очень заинтересовали. Скажите, все ли ваши портреты обнаруживали какие-нибудь неприятные черты характера, или же были такие, которые не страдали от вашей странной кисти?
   -- Были ли такие? Да, -- сказал Пальмер. -- Это были дети, очень много женщин и достаточное количество мужчин. Ведь не все же люди скверные! Когда с оригиналом все обстояло благополучно, то и портрет выходил хороший. Как я вам уже сказал, я не могу объяснить этого явления, я передаю только факты.
   На столе Чалмерса лежала фотография, которую он в тот день получил из-за границы. Десять минут спустя Пальмер сидел за работой, рисуя с фотографии портрет пастелью. Через час художник встал и устало потянулся.
   -- Кончено, -- проговорил он, зевая. -- Простите, что я так замешкался. Я увлекся работой. Боже, как я устал. Ведь я всю прошлую ночь не спал. Пора и попрощаться, о повелитель правоверных!
   Чалмерс проводил его до двери и сунул ему в руку несколько кредиток.
   -- О! Я возьму их с удовольствием, -- сказал Пальмер. -- Спасибо. А также и за хороший обед. Сегодня я буду спать на перине, и мне, наверно, будет сниться Багдад. Надеюсь, что сегодняшнее приключение не окажется сном. Прощайте, превосходнейший калиф!
   И снова Чалмерс беспокойно зашагал по ковру. Но он старался держаться как можно дальше от стола, на котором лежал рисунок пастелью. Два-три раза он пытался приблизиться к нему, но у него не хватало духа. Он видел издали краски -- золотистую, коричневую, но не мог перешагнуть через стену, построенную его страхами. Он сел и постарался успокоиться. Затем вскочил и позвонил Филлипса.
   -- Здесь в доме живет молодой художник, -- сказал он, -- мистер Рейнеман. Вы не знаете, где его квартира?
   -- В верхнем этаже, на улицу, сэр, -- сказал Филлипс.
   -- Поднимитесь к нему и попросите его оказать мне любезность прийти ко мне на несколько минут.
   Рейнеман пришел сразу. Чалмерс представился.
   -- Мистер Рейнеман, -- сказал он, -- на том столе лежит рисунок пастелью. Вы меня очень обяжете, если выскажете мне свое мнение о нем, о его художественных достоинствах.
   Молодой художник подошел к столу и взял рисунок. Чалмерс наполовину отвернулся и прислонился в спинке стула.
   -- Как. вы находите его? -- медленно опросил он.
   -- Как рисунок, -- сказал художник, -- он выше всяких похвал. В нем чувствуется рука настоящего мастера -- смело, красиво и правдиво. Меня он прямо поражает! Я давно уже не видел такой чудесной пастели!
   -- Но лицо. модель. оригинал. как вы его находите?
   -- Лицо, -- сказал Рейнеман, -- это лицо настоящего ангела. Могу я спросить: это кто?
   -- Моя жена! -- закричал Чалмерс, обернувшись, и, бросившись к удивленному художнику, схватил его за руку и похлопал его по спине. -- Она путешествует по Европе. Возьмите этот эскиз, дружище, и напишите по нему интересную картину, я ее охотно у вас куплю.

----------------------------------------------------------------------------

   Первое издание перевода: О. Генри. Горящий светильник. -- Ленинград: Мысль, 1924 г. (Б-ка иностранной литературы).
   
   
   
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru