О.Генри
Горящий светильник

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

О. Генри.
Горящий светильник

   Нэнси и Лу были подруги. Они вместе приехали в большой город искать работу, потому что родители их очень нуждались. Нэнси было девятнадцать лет, Лу -- двадцать. Обе были хорошенькие, живые провинциальные девушки.
   Вероятно, какой-нибудь ангел-хранитель привел их в дешевые, но приличные меблированные комнаты. Обе девушки получили места и стали зарабатывать свой хлеб. Они остались подругами. В конце их шестимесячного пребывания в городе я и хочу познакомить вас с ними. Позвольте вам представить, дорогой читатель, моих друзей -- мисс Нэнси и мисс Лу. Когда вы с ними поздороваетесь, обратите, пожалуйста, внимание -- но только, конечно, деликатно -- на их одежду. Только предупреждаю еще раз: очень деликатно! А не то они так же быстро почувствуют ваш пристальный взгляд, как скаковая лошадь на лошадиной выставке.
   Лу -- гладильщица в прачечной и работает поштучно. Красное платье сидит на ней плохо, и перо на шляпе на четыре дюйма длиннее, чем это полагается. Но ее горностаевая муфта и горностаевое боа стоили двадцать пять долларов, а к концу сезона такие же точно зверьки будут выставлены в окнах за семь долларов девяносто восемь центов. Щеки у Лу розовые, глаза светло-голубые, ясные. Все ее существо сияет радостью.
   Нэнси служит продавщицей в магазине. У нее пышная прическа и серьезное лицо. Юбка на ней из дешевой материи, но самого модного покроя. У нее нет мехов, которые защитили бы ее от холодного весеннего воздуха, но она носит свой короткий суконный жакет с таким достоинством, как будто он сделан из персидского каракуля! В ее лице и глазах типичное выражение продавщицы. В нем сквозит молчаливое, но презрительное возмущение за обманутый женский пол; в нем чувствуется мрачное пророчество о грядущем мщении. Даже когда она громко и весело смеется, выражение это не исчезает. Это же выражение светится в глазах русских крестьян, и его же увидят те из нас, которые доживут до Судного дня, на лице у архангела Гавриила, когда он нас будет гнать на место суда. Это выражение должно было бы пристыдить мужчину, но известно, что он нисколько не смущается, -- он мило улыбается и преподносит цветы.
   Теперь, после того как Лу вам весело крикнет "до свидания", а Нэнси нежно, но язвительно улыбнется, вы можете приподнять вашу шляпу и удалиться. Знакомство состоялось.
   Обе девушки на углу улицы ждали Дэна. Этот молодой человек был постоянным и верным ухаживателем Лу.
   -- Тебе не холодно, Нэнси? -- спросила Лу. -- Какая же ты дурочка, что служишь в магазине за восемь долларов в неделю! Я заработала восемнадцать с половиною долларов в прошлую неделю. Конечно, глаженье не такая легкая работа, как продажа платков за прилавком, но оно, по крайней мере, хорошо оплачивается. Никто из нас, гладильщиц, не зарабатывает меньше десяти долларов. И я не думаю, чтобы это была менее интересная работа, чем какая-либо другая.
   -- Ты можешь оставаться при своей прачечной, -- сказала Нэнси, вздернув свой носик, -- а я останусь при своих восьми долларах в неделю. Я люблю быть среди красивых вещей и богатых людей. А какое счастье мне может выпасть на долю! Одна из наших служащих, из перчаточного отделения, на днях вышла замуж за стального фабриканта из Питтсбурга. У него капитал в миллион долларов. Я тоже подцеплю когда-нибудь богача. Я не расточаю своих взглядов и улыбок зря, но я жду случая, когда представится крупный куш. А кого же ты можешь увидеть в прачечной?
   -- Как кого? Ведь там именно я и встретила Дэна, -- торжествующе заявила Лу. -- Он зашел в прачечную за своей крахмальной сорочкой и за воротничками и увидел меня за глаженьем. Я была тогда у первой доски. Мы все стараемся работать за первой доской. Элла Меджинниз была больна в тот день, и я заняла ее место. Он говорил мне потом, что прежде всего обратил внимание на мои руки. Его поразило, что они такие белые и полные. У меня были засучены рукава. Вообще в прачечные заходят очень милые молодые люди. Их можно сразу отличить от разных хулиганов, они приносят белье в чемоданах и круто поворачиваются в дверях.
   -- Как можешь ты носить такую блузку, Лу? -- сказала Нэнси, и в ее глазах с опущенными веками засветилось пренебрежение. -- Это доказывает, что у тебя очень плохой вкус.
   -- Эту блузку? -- негодующе воскликнула Лу. -- Да я за нее заплатила шестнадцать долларов. А цена ей двадцать пять. Какая-то женщина отдала ее в стирку и не пришла за ней, и хозяин прачечной продал ее мне. На моей блузке несколько аршин ручной вышивки. Лучше обрати внимание на свою собственную блузку! Какая она у тебя красивая!
   -- Да, это некрасивая, простая блузка, -- спокойно сказала Нэнси, -- но это точная копия с блузки, которую носит миссис ван Олстин Фишер. Кассирша рассказывает, что ее счет в магазине за прошлый год доходил до двенадцати тысяч долларов! Я сама сделала эту блузку, и она мне обошлась всего в полтора доллара. В десяти шагах ее не отличить от образца.
   -- Ну хорошо, -- сказала добродушно Лу, -- если тебе нравится умирать с голода и разыгрывать великосветскую даму, продолжай в том же духе. А я останусь при своей работе и при хорошем жалованье и буду носить то, что мне нравится!
   В это время подошел Дэн. Это был серьезный молодой человек, еще не зараженный легкомыслием большого города, электротехник, зарабатывающий тридцать долларов в неделю. Он грустно смотрел на Лу и считал ее вышитую блузку паутиной, в которую с радостью попалась бы всякая муха.
   -- Позвольте познакомить вас: мой друг мистер Оуэнс, мисс Дэнфорс, -- сказала Лу.
   -- Я очень рад познакомиться с вами, мисс Дэнфорс, -- сказал Дэн, протягивая руку. -- Лу так часто говорила о вас.
   -- Спасибо, -- сказала Нэнси, дотрагиваясь до его руки кончиками пальцев, -- она также упоминала мне о вас несколько раз.
   Лу рассмеялась.
   -- Это миссис ван Олстин Фишер научила тебя, Нэнси, так подавать руку? -- спросила она.
   -- Во всяком случае, ты можешь безбоязненно подражать мне, -- сказала Нэнси.
   -- О нет, я не могу. Это слишком стильно для меня. Для этого требуются пальцы, унизанные бриллиантами. Подожди, пока у меня будет хоть несколько колец, и тогда я попробую подавать таким образом руку.
   -- Научись сперва так подавать руку, -- благоразумно возразила Нэнси, -- и тогда можно гораздо больше быть уверенной, что ты получишь кольца.
   -- Чтобы закончить этот спор, -- сказал Дэн со своей всегдашней веселой улыбкой, -- позвольте мне сделать предложение. Я не могу, конечно, пригласить вас обеих в Тиффани и купить вам бриллианты. Но что вы сказали бы о водевиле? Я уже достал билеты. Будем смотреть на эстрадные бриллианты, раз мы не можем купить себе настоящие.
   И они решили провести вечер все вместе, на скромных началах. Молодой человек шел сбоку, у самой мостовой, с ним рядом выступала Лу, похожая в своем ярком, нарядном платье на пышную паву. Немного поодаль шла стройная Нэнси, одетая скромно, как воробей, но такой же точно походкой, как у миссис ван Олстин Фишер.
   Я не думаю, чтобы многие смотрели на универсальный магазин как на воспитательное заведение. Однако тот магазин, в котором работала Нэнси, был для нее нечто в этом роде. Она была окружена прекрасными вещами, отмеченными утонченным вкусом. Если вы живете в атмосфере роскоши, то эта роскошь становится как будто вашей собственностью, независимо от того, платите ли за нее деньги вы или кто-нибудь другой.
   Люди, которых она обслуживала в качестве продавщицы, были по большей части женщины, и их одежда, манеры и общественное положение казались ей идеалом.
   Им-то Нэнси и начала подражать, заимствуя от каждой то, что ей казалось самым лучшим.
   От одной она перенимала жест, от другой -- красноречивое приподнимание бровей, от третьих -- манеру ходить, носить сумочку, улыбаться, здороваться, обращаться с "низшими служащими". От своего самого любимого образца, миссис ван Олстин Фишер, она позаимствовала мягкий тихий голос, чистый, как серебро, и ясный, как пение дрозда. Находясь в соприкосновении с людьми утонченного воспитания, Нэнси неизбежно должна была подпасть под их влияние. Говорят, что хорошие привычки лучше хороших принципов, а хорошие манеры -- то же самое, что хорошие привычки. Нравоучения наших родителей не всегда приносят пользу, но когда мы сорок раз повторяем одно и то же, то в конце концов мы приобретаем привычку, которая прочнее всяких принципов. И когда Нэнси научилась говорить голосом ван Олстин Фишер, она почувствовала себя аристократкой до мозга костей.
   Был еще другой источник знаний в большом универсальном магазине. Когда вам случайно приходится видеть группу из трех или четырех продавщиц, побрякивающих своими браслетами в аккомпанемент их разговора, не думайте, что они собрались с целью критиковать прическу одной из их подруг или вести легкомысленную беседу, -- это женский военный совет для обсуждения вопроса, как вести нападения на мир, в котором владычествует мужчина. Женщина -- это самое беспомощное существо; она обладает грацией лани -- без ее проворства, красотой птицы -- без ее способности летать, сладким медом пчелы -- без ее... Но бросим это сравнение, потому что некоторые из нас, может быть, были ужалены женщинами.
   Во время этих военных советов они обмениваются тактическими приемами, ими изобретенными и применяемыми на практике.

0x01 graphic

   -- И я говорю ему, -- рассказывает Сэди, -- за кого вы меня принимаете, сэр? Как вы можете обращаться ко мне с таким предложением? И как вы думаете, что он мне на это ответил?
   Все головы: коричневые, черные, белокурые, рыжие -- близко наклоняются друг к другу. Горячо обсуждается ответ и отпарирование удара, и, будьте уверены, этот же самый прием найдет себе применение при столкновении с общим врагом -- мужчиной.
   В этих совещаниях Нэнси научилась искусству защищаться, а уменье защищаться сулит женщине победу.
   Жизнь в большом универсальном магазине очень разнообразна. Может быть, ни один колледж не приспособил бы ее так хорошо к честолюбивой цели ее жизни -- найти богатого мужа.
   Нэнси занимала в магазине очень благоприятный пост. Ее отделение находилось близко от музыкального, так что она могла слышать и ознакомиться с произведениями лучших композиторов; во всяком случае, ее познания могли оказаться достаточными для того социального круга, в который она так жаждала попасть. Таким образом, она имела возможность развить в себе не только вкус к художественным предметам, дорогим и изящным товарам и украшениям, но и понимание музыки, что заменило ей образование.
   Другие продавщицы вскоре подметили честолюбивые планы Нэнси.
   -- Вот идет твой миллионер, Нэнси, -- шептали они ей, когда мужчина, с виду несомненный богач, направлялся к ее прилавку. У мужчин, которым приходилось дожидаться, пока их дамы делали закупки, вошло в привычку подходить к прилавку, за которым продавались носовые платки, и убивать время, выбирая изящные платочки.

0x01 graphic

   Их привлекала изящная красота Нэнси и усвоенная ею аристократическая манера держаться. Много мужчин приходило в магазин только для того, чтобы полюбезничать с нею. Некоторые из них, может быть, и были миллионеры, другие же имели только вид таковых. И Нэнси быстро научилась их отличать. У конца ее прилавка было окно, из которого она могла видеть ряды автомобилей, дожидающихся своих хозяев, занятых покупкой в универсальном магазине. Она смотрела на них в окно и вскоре заметила, что автомобили так же отличаются друг от друга, как и их хозяева.
   Однажды очаровательный молодой человек купил четыре дюжины платков, причем усиленно флиртовал с Нэнси, и у него был вид настоящего миллиардера. Когда он ушел, одна из продавщиц сказала:
   -- Что тебе в нем не понравилось, Нэнси? Почему ты была к нему так холодна? Он показался мне очень шикарным.
   -- Он? -- возразила Нэнси со своей холодной обворожительной улыбкой a la ван Олстин Фишер. -- Я видела, как он подъехал к магазину. Машина в двенадцать лошадиных сил, и шофер -- ирландец. И от него пахло дешевыми духами. Нет, мне нужен настоящий человек, или не нужен никто.
   Две самые воспитанные служащие магазина -- старшая продавщица и кассирша -- были знакомы с шикарными "настоящими" джентльменами, и они иногда обедали с ними. Однажды они пригласили и Нэнси. Обед состоялся в модном ресторане. На обеде присутствовали два "шикарных" джентльмена. Один без единого волоска на голове -- светская жизнь, очевидно, не способствует росту волос, -- другой -- молодой человек с бриллиантовыми запонками на манжетах. Этот молодой человек открыл неотразимые прелести в Нэнси. У него всегда была склонность к продавщицам, а в Нэнси он нашел девушку, в которой обаяние ее класса сочеталось с голосом и манерами девушек высшего общества -- того самого, к которому принадлежал он. Поэтому на следующий день он явился в магазин и, склонившись над ящиками с белоснежными полотняными платками, сделал ей серьезное предложение. Нэнси отказала ему. Другая продавщица, стоявшая неподалеку от нее, видела и слышала. Как только отвергнутый искатель руки удалился, она набросилась на Нэнси вне себя от негодования:
   -- Какая же ты дурочка! Этот молодой человек -- миллионер; он племянник самого ван Скиттлза. И у него намерения самые честные. Ты с ума сошла, Нэнси?
   -- Я? -- переспросила Нэнси. -- Знаешь, почему я ему отказала? Во-первых, он совсем не миллионер, как ты думаешь. Его семья позволяет ему тратить в год только двадцать тысяч долларов. Его плешивый друг подтрунивал вчера над ним на этот счет.
   Продавщица подошла ближе и посмотрела на Нэнси прищуренными глазами.
   -- Скажи на милость, чего тебе еще нужно? Разве этого тебе недостаточно? Что, ты хочешь стать мормонкой и выйти замуж сразу за Рокфеллера, Гладстона Доуи [Гладстон Доуи (1877-1945) -- баснословно богатый сын проповедника Джона Александра Доуи (1847-1907), основателя города Сион в Иллинойсе и действующей Христианской католической апостольской церкви (примеч. ред.)] и за короля испанского? Тебе недостаточно двадцати тысяч долларов в год?
   Нэнси слегка покраснела под пристальным взглядом черных негодующих глаз.
   -- Дело не только в деньгах, Кэрри, -- объяснила она. -- Его друг уличил его вчера за обедом во лжи. Это касалось какой-то девушки, с которой он будто бы не был в театре. А я не выношу лгунов. Одним словом, он мне не нравится, а это главное. Если я продаюсь, то во всяком случае это не должна быть дешевая продажа. Мне нужен настоящий мужчина. Да, я хочу поймать мужа, но он должен быть особенный.
   -- Тебе место в лечебнице для психопаток! -- сказала продавщица и отвернулась. Эти высокие идеи, если не сказать идеалы, Нэнси продолжала культивировать, зарабатывая по-прежнему всего только восемь долларов в неделю. Она мечтала о богатом "улове", кушая сухой хлеб и стягивая каждый день все больше свою талию. В ее улыбке всегда была уверенность, которую можно видеть на лицах охотников. Магазин был ее лесом, в котором она охотилась. Много раз она брала ружье наизготовку, намереваясь прицелиться в добычу, которая казалась ей крупной и соблазнительной. Но каждый раз какой-то инстинкт -- охотничий или женский -- удерживал ее руку, и она снова принималась лишь выслеживать.
   Лу процветала в своей прачечной. Из восемнадцати с половиной долларов, которые она зарабатывала в неделю, она платила шесть долларов за стол и комнату. Остальные деньги шли главным образом на туалеты. Ей представлялось мало случаев, в сравнении с Нэнси, изощрить свой вкус и совершенствовать манеры. В прачечной, в которой стоял вечный пар, она была занята только работой и мыслями о вечерних развлечениях. Много дорогих и красивых вещей прошло под ее утюгом; и, может быть, ее все растущая любовь к нарядам передалась ей через утюг.
   Когда дневная работа кончалась, Дэн, как верная тень, поджидал ее на улице.
   Иногда он бросал смущенный взгляд на туалеты Лу, которые приобретали все большую крикливость в ущерб красоте. Не в том дело, что ее манера одеваться была ему неприятна, но он опасался того внимания, которое обращали на нее прохожие.
   Лу оставалась такой же верной подругой Нэнси, как и раньше. Нэнси принимала участие во всех их развлечениях. Дэн добродушно и весело брал на себя все расходы. Можно было сказать, что этим развлечениям Лу придавала окраску, а Нэнси -- тон. Дэн, в чистеньком костюме, в новом галстуке и всегда веселый и остроумный, был приятным спутником. Он принадлежал к тому кругу людей, которых можно совсем забыть, пока они с вами, и о которых охотно вспоминаешь после того, как они ушли.

0x01 graphic

   Эти скромные шаблонные развлечения не особенно были по вкусу утонченной Нэнси; но она была молода, а молодежь любит веселиться при каких угодно обстоятельствах.
   -- Дэн все уговаривает меня выйти за него замуж, -- сказала однажды Лу своей подруге. -- Но к чему это? Я сейчас независима. Я могу делать что хочу с теми деньгами, которые я зарабатываю, а он никогда не согласится, чтобы я после свадьбы продолжала работать в прачечной. Но слушай, Нэнси, зачем ты остаешься в твоем магазине, когда ты не можешь ни как следует одеться, ни как следует поесть? Я могла бы тебе сразу достать место в прачечной, если бы ты только захотела. Мне кажется, тебе не лишнее было бы немного сбавить высокомерие, если представляется случай заработать побольше денег.
   -- Я не думаю, Лу, чтобы я страдала высокомерием, -- сказала Нэнси, -- но я предпочитаю жить впроголодь и оставаться там, где я нахожусь. Я уже привыкла к своему месту. Но я и не думаю всю жизнь провести за прилавком. Я каждый день чему-нибудь да учусь новому. Я все время нахожусь в обществе воспитанных и богатых людей, хотя я только прислуживаю им. Но я все время приглядываюсь и жду случая.
   -- Все еще ловишь своего миллионера? -- опросила Лу с насмешливым хохотом.
   -- Я еще не остановила своего выбора, -- ответила Нэнси. -- Я к ним приглядываюсь.
   -- Боже мой! Как будто тебе стоит только нагнуться, чтобы сорвать одного из них. Но, конечно, ты шутишь, -- миллионеры и не думают о таких девушках, как мы.
   -- Может быть, было бы лучше для них, если бы они думали, -- сказала Нэнси со своим обычным спокойствием. -- Многие из нас могли бы их научить, как беречь деньги.
   -- Если бы какой-нибудь миллионер заговорил со мною, -- засмеялась Лу, -- уверена, я упала бы в обморок.
   -- Это тебе так кажется, потому что ты с ними незнакома. Между ними и остальными людьми нет никакой разницы... Мне кажется, Лу, что эта красная шелковая подкладка на твоем пальто чересчур ярка!
   Лу взглянула на простую темно-зеленую жакетку своей подруги.
   -- А мне не кажется. Но, может быть, она кажется яркой просто по сравнению с твоей выцветшей жакеткой!
   -- Мой жакет, -- спокойно ответила Нэнси, -- точь-в-точь такого же покроя и фасона, как жакет, который на днях был на миссис ван Олстин Фишер. Весь материал стоил мне три доллара девяносто восемь центов. И я думаю, что ее жакет обошелся на сто долларов дороже.
   -- Ну и пускай, -- весело ответила Лу, -- но он все же мне не кажется приманкой для миллионера. Я не удивлюсь, если подцеплю богача раньше тебя.
   Нужно быть психологом, чтобы разобраться в теориях, которых придерживались обе подруги. Лу, лишенная того чувства, которое заставляет многих девушек служить в магазинах, несмотря на скудный заработок, продолжала весело стучать своим утюгом в шумной и душной прачечной. Заработка ей хватало с избытком на необходимые расходы, и это отражалось на улучшении ее туалетов. Иногда она даже бросала украдкой вопросительный взгляд на всегда опрятную, но неэлегантную внешность Дэна -- неизменного, верного Дэна.
   Что касается Нэнси, то таких, как она, много -- десятки тысяч. Шелка и кружева, драгоценные камни и украшения, духи и музыка, изысканный вкус и утонченное воспитание -- все это создано для женщины; это ее мир. Пусть она будет около них, если они составляют часть ее жизни и если она этого хочет!
   К этому миру принадлежала Нэнси. И она чувствовала себя в его атмосфере хорошо, довольствовалась скудной едой и с увлечением обдумывала свои дешевые наряды.
   Она знала уже женщину; теперь она изучала мужчину, его привычки и качества. Наступит день, когда она подстрелит дичь, за которой охотилась, но она дала себе слово, что дичь должна быть самая крупная и самая лучшая.
   Так она держала свой светильник всегда горящим, чтобы быть готовой встретить жениха, когда он придет.
   Но, может быть, бессознательно, она научилась также и другому. Постепенно в ней начала происходить переоценка ценностей. Бывали времена, когда доллар расплывался перед ее умственным взором, и на нем она видела такие слова, как "верность", "честь", а иногда и "доброта". Возьмем для сравнения человека, охотящегося в большом лесу на оленя или лося. Он видит небольшую лощинку, укрытую деревьями, с мягким мшистым ковром, где журчит ручеек, напевающий ему о покое и отдыхе. При таких условиях и копье самого Немврода [Немврод (Нимрод) -- в Книге Бытия правнук Ноя, страстный охотник (примеч. ред.)] может бессильно опуститься.
   И иногда Нэнси задавала себе вопрос, всегда ли под персидским каракулем скрываются сердца, достойные его рыночной стоимости...
   Однажды, в четверг вечером, Нэнси вышла из магазина и повернула по Шестой авеню к западу, по направлению к прачечной. Она должна была пойти с Лу и Дэном на музыкальную комедию.
   Дэн как раз выходил из прачечной, когда Нэнси подошла. На его лице было выражение недоумения.
   -- Я хотел узнать, не слышали ли они чего-нибудь о ней? -- сказал он.
   -- О ком? -- спросила Нэнси. -- Разве Лу не здесь?
   -- Я думал, вы знаете, -- сказал Дэн. -- Ее с понедельника не было ни здесь, ни у себя дома. Она вывезла все свои вещи. Она рассказывала одной из девушек в прачечной, что, может быть, она поедет в Европу.
   -- И с тех пор ее никто не видел? -- спросила Нэнси.
   Дэн взглянул на нее с угрюмо стиснутыми челюстями и со стальным блеском в своих серых глазах.
   -- В прачечной мне сказали, -- проговорил он хриплым голосом, -- что ее видели вчера. в автомобиле. Вероятно, с одним из миллионеров, о которых вы мечтали с Лу.
   Первый раз Нэнси почувствовала робость перед мужчиной. Она положила свою слегка дрожавшую руку на рукав Дэна.
   -- Вы не имеете права говорить это мне, Дэн. как будто я имела отношение к этому!
   -- Я сказал не в этом смысле, -- проговорил, смягчаясь, Дэн. Он порылся в жилетном кармане.
   -- Я достал билет на сегодняшнее представление, -- сказал он, мужественно стараясь побороть свое горе. -- Если вы.
   Нэнси восхищалась мужеством, где бы она его ни встречала.
   -- Я пойду с вами, Дэн, -- сказала она.
   Прошло три месяца, прежде чем Нэнси снова увидела Лу.
   Однажды вечером, в сумерках, Нэнси спешила домой вдоль решетки небольшого тихого сквера. Она услышала, как ее окликнули по имени. Обернувшись, она попала в объятия Лу.
   После первых поцелуев они откинули назад головы, как это делают змеи, и тысяча вопросов готовы были сорваться с их губ. Нэнси сразу заметила, что уделом Лу стало богатство. Оно было заметно в дорогих мехах, сверкающих камнях и шикарных туалетах.
   -- Дурочка ты моя! -- громко и нежно воскликнула Лу. -- Я вижу, ты все еще работаешь в магазине и ходишь в таком же скромном костюме, как раньше. А как же насчет того "крупного улова", о котором ты мечтала, -- вероятно, все еще не удался?
   И Лу, взглянув на Нэнси, увидела, что ее уделом стало нечто лучшее, чем богатство, нечто такое, что сверкало ярче, чем бриллианты, в ее глазах, и краснее розы на ее щеках и что дрожало, как электричество, на кончике ее языка.
   -- Да, я все еще в магазине, -- сказала Нэнси, -- но я бросаю его на будущей неделе. Я сделала улов. самый крупный на всем свете. Тебе теперь все равно, Лу, не правда ли?.. Я выхожу замуж за Дэна. за Дэна! Он теперь мой. Но что с тобой, Лу?
   Из-за угла вышел молодой полисмен новой складки, сильный, бритый, с коротко остриженными волосами. Он увидел женщину в дорогом меховом пальто, с руками, унизанными бриллиантовыми кольцами, прислонившуюся к железной решетке и громко рыдавшую, а над ней наклонилась стройная, просто одетая девушка и старалась ее утешить. Но полисмен прошел мимо, делая вид, что не заметил их. Он был достаточно умен, чтобы понимать, что полицейская власть бессильна оказывать помощь в таких случаях.

0x01 graphic

   Первое издание перевода: О. Генри. Горящий светильник. -- Ленинград: Мысль, 1924 г. (Б-ка иностранной литературы).
   
   
   
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru