Лессинг Готхольд Эфраим
Избранные стихотворения

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

  

Лессингъ.

  

Стихотворенія

  
   Нѣмецкіе поэты въ біографіяхъ и образцахъ. Подъ редакціей Н. В. Гербеля. Санктпетербургъ. 1877.
   OCR Бычков М. Н.
  
   Волкъ и лисица.-- А. Измайлова
   Орелъ и сова. -- М. Дмитріева.
  
   Готтольдъ-Эфраимъ Лессингъ родился 22-го января 1729 года, въ небольшомъ лужицкомъ городкѣ Каменцѣ. Отецъ его, славянинъ по происхожденію и нѣмецъ по воспитанію, занималъ въ немъ мѣсто первенствующаго пастора, получённое имъ, какъ бы по наслѣдству, послѣ своего тестя Феллера, на дочери котораго онъ былъ женатъ и имѣлъ отъ неё двухъ дочерей и девятерыхъ сыновей, изъ которыхъ старшій, Готтольдъ-Эфраимъ, прославилъ имя Лессинговъ, послуживъ много и честно своими великими талантами на благо своего народа. Воспитаніе молодого Готтольда, получённое имъ въ домѣ родительскомъ, было самое патріархальное, въ духѣ строгаго лютеранизма. По семейнымъ преданіямъ, въ немъ рано обнаружилась страсть къ книгамъ и ученью. На двѣнадцатомъ году онъ былъ отданъ въ мейсенскую школу, въ которой пробылъ до 8-го іюля 1746 года, послѣ чего, 20-го сентября того же года, поступилъ въ число студентовъ Лейпцигскаго университета, по богословскому факультету. Но ни въ мейсенской школѣ, ни въ Лейпцигскомъ университетѣ молодой Лессингъ, къ огорченію своихъ родителей и наставниковъ, не хотѣлъ быть тѣмъ, что называется "хорошій ученикъ", или "хорошій студентъ". Хотя тогдашній Лейпцигскій университетъ и считался однимъ изъ лучшихъ, но Лессингъ былъ не такой человѣкъ, чтобы ему могъ понравиться какой-нибудь нѣмецкій университетъ того времени, въ которыхъ, по большей части, лекціи читались по учебникамъ, а въ духѣ преподаванія господствовали вообще непроходимый педантизмъ и страшная сухость. Поэтому неудивительно, что Лессингъ только для формы считался сначала въ богословскомъ, а потомъ въ медицинскомъ факультетахъ, тогда какъ на самомъ дѣлѣ онъ занимался всѣмъ, что только привлекало его вниманіе, между прочимъ -- и богословіемъ и медициною, и, притомъ, самъ по себѣ, какъ ему хотѣлось, а не офиціальнымъ порядкомъ. Что же онъ, въ самомъ дѣлѣ, думалъ дѣлать съ собою, до такой степени неглижируя своими занятіями? Было надъ чѣмъ призадуматься отцу, погоревать матери. Конечно, и не посѣщая лекцій, сынъ ихъ самостоятельными занятіями могъ пріобрѣсть несравненно болѣе знаній, нежели аккуратнѣйшіе изъ его товарищей; но кто же можетъ повѣрить, что студентъ, не посѣщая лекцій, не теряетъ, а выигрываетъ время для пріобрѣтенія глубокихъ и обширныхъ знаній. Но этого мало! До родителей стали доходить слухи, что сынъ ихъ водится съ бездомными гуляками и актёрами, что лучшій другъ его и руководитель -- грязный вольнодумецъ Миліусъ, который ходитъ въ сапогахъ безъ подошвъ и съ голыми локтями -- томъ самый Миліусъ, который осмѣялъ въ наглой сатирѣ весь Каменецъ, а въ томъ числѣ и первенствующаго пастора, его почтеннаго отца, и прочее, и прочее. Наконецъ дошли до родныхъ извѣстія, что Лессингъ самъ принялся писать пьесы для театра, что онъ даже хочетъ сдѣлаться актёромъ. Послѣдняго намѣренія онъ, вѣроятно, не имѣлъ; что же касается остальныхъ огорчительныхъ извѣстій, то ихъ нельзя было назвать выдумкою. Огорчённые родители рѣшились вызвать сына и Каменецъ, хотя сильно сомнѣвались въ его послушаніи; но восемнадцатилѣтній юноша не замедлилъ исполнить ихъ желаніе -- и старики вскорѣ имѣли удовольствіе удостовѣриться, что онъ вовсе не былъ пьяница и буянъ, какимъ его изображала молва. Напротивъ, во всё продолженіе своего трёхмѣсячнаго пребыванія въ Каменцѣ онъ держалъ себя, какъ порядочный юноша: сидѣлъ дома, читалъ и сочинялъ проповѣди, которыя оказались хорошими. Убѣдившись во-очію, что слухи о безпутствѣ сына были по меньшей мѣрѣ сильно преувеличены, старики рѣшились наконецъ, послѣ трёхмѣсячнаго испытанія, отпустить его снова въ Лейпцигъ. Но лишь только воротился онъ туда, какъ пошли о нёмъ прежніе слухи: что онъ по прежнему не ходитъ лекціи и водитъ компанію съ Миліусомъ и актёрами, а спустя полгода получилось наконецъ положительное извѣстіе, что онъ покинулъ съ Миліусомъ Лейпцигъ и переселился въ Берлинъ. Вскорѣ извѣстіе это подтвердилось, къ немалому огорченію первенствующаго пастора и его доброй жены. Житейское положеніе Лессинга въ Берлинѣ сначала было очень незавидно, но вскорѣ немного поправилось, благодаря поручённому ему исправленію латинскаго перевода огромной д'Эрблотовой "Восточной Библіотеки", доставившему ему 200 талеровъ вознагражденія. Въ 1752 году Лессингъ ѣздилъ въ Виттенбергъ для держанія магистерскаго экзамена, откуда возвратился въ томъ же году въ Берлинъ магистромъ, гдѣ сына принялся за составленіе рецензій для извѣстной "Фосовой Газеты", которыми онъ обезпечивалъ свой столъ и до поѣздки своей въ Виттенбергъ. Съ тѣмъ вмѣстѣ, принялся онъ и за изданіе собранія своихъ сочиненій, которыхъ въ теченіе двухъ слѣдующихъ годовъ -- 175Я и 1754 -- вышло четыре части. Изданіе это было принято критикою и публикою, за исключеніемъ сторонниковъ Готшеда, съ живымъ сочувствіемъ и одобреніемъ, причёмъ лирическія стихотворенія и драматическія произведенія Лессинга были немедленно причислены къ "лучшимъ украшеніямъ германскаго Парнаса", а авторъ ихъ признанъ "однинъ изъ писателей, приносящихъ славу своему отечеству". Въ 1755 году Лессингъ предполагалъ отправиться въ Москву, для занятія одной изъ каѳедръ вновь открытаго тамъ университета; но предположеніе это не состоялось, вслѣдствіе предпочтенія, отданнаго готшедисту Рейхелю. Эти неудачи заставили Лессинга принять предложеніе молодого и богатаго лейпцигскаго купца Винклера отправиться съ нимъ. въ качествѣ отчасти товарища, отчасти -- наставника, съ жалованьемъ 300 талеровъ въ годъ на всёмъ готовомъ, въ трёхлѣтнее путешествіе по Европѣ, для довершенія своего образованія. Въ маѣ путешественники дѣйствительно отправились въ путь, но въ августѣ мѣсяцѣ, то-есть по прибытіи въ Амстердамъ, были остановлены въ дальнѣйшемъ его продолженіи роковымъ извѣстіемъ о нападеніи Фридриха II на Саксонію и занятіи Лейпцига прусскими войсками. Такимъ образомъ, начатое путешествіе пришлось отложить; но вскорѣ послѣ того они поссорились, и Лессингъ опять увидѣлъ себя въ томъ же самомъ положеніи, отъ котораго ему такъ хотѣлось избавиться уѣзжая изъ Берлина. Возвратившись въ Берлинъ, Лессингъ, вмѣстѣ съ книгопродавцемъ Николаи, основали новый журналъ,подъ названіемъ "Литературныя Письма", издававшійся въ 1759--1764 годахъ. Душою этого журнала сдѣлался Лессингъ, изъ статей котораго почти исключительно составлены были первыя его книжки, отличавшіяся особенною жестокостью своихъ нападеній. Но эта-то рѣзкость сужденій и была главною причиной успѣха "Литературныхъ Писемъ" въ публикѣ и первымъ условіемъ сильнаго вліянія ихъ на писателей. Впрочемъ, участіе Лессинга въ "Литературныхъ Письмахъ" было весьма непродолжительно: оно длилось не болѣе того, сколько нужно было, чтобы возбудить напряжонное вниманіе общества къ новому критическому направлонію и образовать его дѣятелей. Литературныя письма начались въ 1859 году. Изъ девятнадцати писемъ, составляющихъ содержаніе первыхъ восьми нумеровъ, восемнадцать написаны Лессингомъ. Затѣмъ, около третьей доли всѣхъ статей, помѣщённыхъ въ журналѣ по ноябрь, также принадлежатъ ему; потомъ его статьи стали появляться очень рѣдко, а, наконецъ, и вовсе исчезли со страницъ журнала, чтобы появиться ещё всего одинъ разъ въ видѣ заключительнаго (332-го) письма, которымъ и окончилось въ 1704 году самое изданіе. Внѣшней причиною прекращенія постоянной работы Лессинга въ "Литературныхъ Письмахъ" было то, что онъ, проживъ около двухъ лѣтъ въ Берлинѣ, внезапно уѣхалъ изъ этого города, вѣроятно соскучившись жить въ нёмъ. Ускакавъ изъ Берлина въ концѣ 1760 года, чтобы принять мѣсто секретаря при генералѣ Тауэнцинѣ въ Бреславлѣ, Лессингъ былъ сначала въ восторгѣ отъ перемѣны своего положенія; но скоро восторгъ его прошолъ, такъ-какъ сухія должностныя занятія, которыми онъ скоро сталъ тяготиться, отнимали у него слишкомъ много времени. Впрочемъ, свои служебныя обязанности онъ исполнялъ, надо думать, очень внимательно, потому что оставался на этомъ мѣстѣ болѣе четырёхъ лѣтъ. Въ Бреславлѣ Лессингъ вёлъ весьма разсѣянную жизнь. Не стѣсняемый недостаткомъ денегъ, онъ могъ пользоваться всѣми развлеченіями, и, какъ слѣдовало ожидать отъ его характера, пользовался ими широко. Окружонный толпою пріятелей, онъ каждый вечеръ заключалъ театромъ и дружескимъ ужиномъ, послѣ котораго, чуть не до свѣта, короталъ время за картами, къ которымъ сильно пристрастился въ Бреславлѣ. Оставивъ въ 1765 году Бреславль и службу при Тауэндицѣ, Лессингъ воротился въ Берлинъ снова литературнымъ бобылёмъ и принужденъ былъ тотчасъ же заняться приготовленіемъ къ изданію написанныхъ имъ въ Бреславлѣ: драмы "Минна фонъ-Барнгельмъ" и изслѣдованія о характеристическихъ отличіяхъ поэзіи отъ другихъ искусствъ, подъ заглавіемъ "Лаокоонъ, или границы живописи и поэзіи", чтобы не остаться безъ копѣйки.
   Имя Лессинга, какъ драматурга, уже было прославлено драмою "Миссъ Сара Симпсонъ", явившейся въ печати и на сценѣ въ 1755 году. Названная драма, помимо другихъ своихъ достоинствъ, дорога для насъ ещё тѣмъ, что есть первое приложеніе въ дѣлу извѣстной теоріи Дидро, что драмѣ пора начать, вмѣсто героевъ и полководцевъ, изображать человѣка такого, какъ мы всѣ, въ такой обстановкѣ и такихъ коллизіяхъ, которыя знакомы всѣмъ намъ изъ собственнаго опыта, по собственной радости и скорби, a не изъ Тита-Ливія и Плутарха. Кому неизвѣстно громадное дѣйствіе драмъ, написанныхъ Дидро по этому принципу. Дидро опирался при созданіи своихъ драмъ на англійскихъ драматурговъ; Лессингъ, изучившій Дидро и англійскую драму, проникся этою теоріею -- и "Миссъ Сара Симпсонъ" была слѣдствіемъ этого настроенія. Но если по теоріи первенство остаётся за Дидро, то оправданіе этой теоріи на дѣлѣ безспорно принадлежитъ Лессингу, такъ-какъ "Сара Симпсонъ" была написана двумя годами раньше появленія въ свѣтъ первой драмы Дидро изъ быта среднихъ классовъ. Обрадованный блистательнымъ приложеніемъ своей теоріи къ дѣлу, Дидро разобралъ "Миссъ Сару" въ "Journal Etranger", причёмъ заключилъ свою рецензію слѣдующими многознаменательными словами: "Быть-можетъ, искусству необходимо ещё усовершенствоваться въ Германіи; но германскій геній уже обратился къ природѣ. Это истинный путь! Да идётъ онъ по этому пути!" Первое требованіе, которому надобно было удовлетворить послѣ того, какъ "Сарою Симпсонъ" введена была въ искусство натура, это было введеніе въ искусство національнаго и современнаго содержанія. Всё это было исполнено Лессингомъ въ драмѣ "Минна фонъ Барнгельмъ". До періода, ознаменованнаго появленіемъ въ свѣтъ этой драмы, нѣмецкая поэзія страдала безжизненностью. Всѣмъ поэтамъ было заповѣдано стараться превзойти другъ друга длиннотою и мелочностью всякихъ описаній, причёмъ требовалось подробное описаніе въ ландшафтѣ каждой тропинки, а въ портретахъ героевъ и красавицъ -- каждаго волоска. Всё это дѣлалось по теоріи. Поэтому недостаточно было для оживленія нѣмецкой поэзіи практически ввести въ поэзію жизнь: необходимо было также теоретически разрушить теоретическіе предразсудки, сбившіе съ толку поэтовъ, и создать новую теорію поэзіи. Это сдѣлалъ Лессингъ своимъ "Лаокоономъ". Дѣйствіе, произведённое этой книгою на развитіе нѣмецкой литературы, было также велико, какъ дѣйствіе "Литературныхъ Писемъ" и "Минны фонъ-Барнгельмъ". Гёте и потомъ Шиллеръ воспитались этою теоріею. Вотъ что говоритъ объ этомъ самъ Гёте: "Надо быть юношею, чтобы вообразить себѣ, какое дѣйствіе оказалъ на насъ лессинговъ "Лаокоонъ". Онъ поднялъ насъ изъ бѣдной сферы внѣшнихъ очертаній въ свободную область мысли. Разомъ было низвергнуто искажонное понятіе о томъ, что поэзія должна подражать живописи. Мы были озарены, какъ молніею; мы отбросили всѣ прежнія понятія, какъ ветхую рухлядь: намъ казалось, что мы спасены теперь отъ всякаго зла." Послѣ "Литературныхъ Писемъ" Лессингъ началъ считаться первымъ критикомъ Германіи: послѣ "Лаокоона" утвердилась его репутація, какъ великаго мыслителя и великаго учонаго, а послѣ "Минны фонъ-Барнгельмъ" -- онъ былъ признанъ знаменитѣйшимъ изъ поэтовъ.
   Проживъ два года въ Берлинѣ, Лессингъ увидѣлъ, наконецъ, что ему надо выдти какъ-нибудь изъ того тяжолаго положенія, въ которое ввергла его собственная неразсчётливость. Въ это тяжолое для него время, онъ совершенно неожиданно получилъ приглашеніе занять мѣсто "драматурга" при театрѣ, который устраивался тогда въ Гамбургѣ, подъ громкимъ именемъ "національнаго". Лессингъ принялъ предложеніе и тотчасъ по пріѣздѣ въ Гамбургъ рѣшилъ, что будетъ издавать театральный листокъ, въ которомъ станетъ съ равныхъ вниманіемъ разбирать и пьесы, игранныя на театрѣ, и игру актёровъ. Что же касается сочиненія пьесъ для театра, то онъ вовсе отказался отъ этой мысли. Такимъ образомъ Лессингъ, подъ именемъ "драматурга", принялъ на себя обязанность театральнаго критика. Изданіе журнала продолжалось ровно годъ (отъ 22-го апрѣля 1707 до 19-го апрѣля 1708 года), причёмъ было выдано 104 нумера. Немногимъ больше продолжалось и существованіе "національнаго театра". Единственнымъ результатомъ громкаго предпріятія остался театральный журналъ Лессинга, знаменитая "Гамбургская Драматургія". По паденіи предпріятіи, подавшаго поводъ къ названному изданію, Лессингъ вновь увидѣлъ себя въ очень затруднительныхъ обстоятельствахъ, изъ-подъ гнёта которыхъ выручило его предложеніе принять мѣсто библіотекаря при знаменитой библіотекѣ въ Вольфенбюттелѣ, съ 600 талеровъ жалованья въ годъ. Лессингъ принялъ предложеніе съ восторгомъ и въ маѣ 1770 года уже былъ въ Вольфенбюттелѣ. Первое время новой жизни прошло для Лессинга очень пріятно: библіотека привела его въ восторгъ своими богатствами и обиліемъ драгоцѣнныхъ книгъ и рукописей, въ числѣ которыхъ многія были очень важны для науки и совершенно ещё неизвѣстны. Но онъ не принадлежалъ къ числу тѣхъ людей, которыхъ могутъ надолго удовлетворить старыя книги и рукописи. Вскорѣ любовь къ нимъ проснулась въ нёмъ снова -- и въ 1772 году явилась новая его трагедія "Эмилія Галотти". Пьеса произвола совершеннѣйшій фуроръ, особенно въ средѣ даровитой молодёжи. Гёте и друзья его не ошиблись, назвавъ "Элилію Галотти" явленіемъ небывалымъ: ею начинается новый періодъ нѣмецкой поэзіи. Своими прежними двумя драмами Лессингъ провёлъ нѣмецкую драму черезъ два фазиса развитія. Оставалось поэзіи сдѣлать ещё одинъ шагъ, чтобы занять положеніе, приличное ей въ національной жизни, принявъ въ себя такой содержаніе, которое поставило бы ея произведенія въ гармонію съ великими историческими интересами національнаго развитія -- и примѣръ тому былъ показанъ "Эмиліею Галотти".
   Съ переселеніемъ Лессинга въ Вольфенбюттель, совпавшихъ съ новымъ періодомъ его литературной дѣятельности, измѣнился и самый характеръ его частной жизни. Изъ скитальца онъ превратился въ осѣдлаго жителя маленькаго городка, въ которомъ проживаетъ почти одиннадцать лѣтъ, до самой своей смерти. Причиной этой рѣзкой перемѣны въ образѣ жизни славнаго писателя была его женитьба въ 1770 году на г-жѣ Кёнигъ, вдовѣ гамбургскаго негоціанта и, вмѣстѣ съ тѣмъ, одной изъ образованнѣйшихъ и лучшихъ женщинъ своего времени. Со времени женитьбы, онъ пересталъ быть скорымъ въ своихъ рѣшеніяхъ и сдѣлался очень внимательнымъ къ ея совѣтамъ, какъ ему поступить въ томъ или другомъ дѣлѣ, потому-что она совершенно понимала его характеръ и смотрѣла на вещи его глазами, но обладала большимъ житейскимъ благоразуміемъ, нежели онъ. Вступивъ въ бракъ съ г-жою Кёнигъ, Лессингъ совершенно успокоился и уже не думалъ болѣе объ измѣненіяхъ къ лучшему въ своихъ обстоятельствахъ. Глубокая симпатія, существовавшая между ними, дѣлала ихъ совершенно счастливыми, и люди, посѣщавшіе Лессинга въ то время, не могли говорить безъ восторга о г-жѣ Лессингъ и о тихой жизни въ ихъ домѣ. Но счастливый періодъ въ жизни Лессинга былъ непродолжителенъ: ровно черезъ годъ жена его умерла отъ родовъ послѣ тяжолыхъ страданій. Смерть жены сокрушила здоровье Лессинга. Онъ одряхлѣлъ и сдѣлался задумчивъ до разсѣянности. Послѣдніе три года жизни Лессинга, употреблённые имъ почти исключительно на борьбу противъ обѣихъ враждовавшихъ между собою и съ католиками протестантскихъ партій и обширную полемику съ разными лицами, были ознаменованы созданіемъ лучшаго изъ его поэтическихъ произведеній, драмы "Натанъ Мудрый", выше которой въ нѣмецкой литературѣ по колоссальному значенію стоитъ только "Фаустъ" Гёте. Послѣднимъ произведеніемъ Лессинга было "Воспитаніе человѣческаго рода", изданное въ 1780 году. Лессингъ скончался 15-го февраля 1781 года, въ Брауншвейгѣ, на 52-году жизни. Въ 1853 году ему былъ воздвигнутъ, по національной подпискѣ, памятникъ въ Брауншвейгѣ.
   Перечисляя заслуги Лессинга, Шерръ говорить, что онъ "силою своей классической критики возвратилъ нѣмецкую поэзію изъ заоблачныхъ странъ Клопштока и изъ "романтической земли" Виланда въ ея отечество и научилъ ее быть нѣмецкой, говорить по-нѣмецки и, вмѣстѣ съ тѣмъ, свободно... Надѣлённый превосходными знаніями, онъ изслѣдовалъ всё и ничѣмъ не давалъ себя подкупить. Онъ уважлъ нравственное содержаніе христіанства, выраженіе котораго онъ находилъ въ словахъ "Евангелія" Іоанна: "дѣти, любите другъ друга", и не скрывалъ должнаго презрѣнія къ сухой формалистикѣ. Онъ охотно признавалъ заслуги французовъ въ уничтоженіи мрака средневѣковаго невѣжества, но безпощадно осуждалъ ихъ псевдоклассицизмъ и выразилъ пробуждающееся самосознаніе нѣмецкой поэзіи относительно галломаніи въ слѣдующихъ краткихъ, но сильныхъ словахъ: "укажите мнѣ хоть что-нибудь въ великомъ Корнелѣ, чего бы я ни могъ сдѣлать лучше!" Вліяніе его распространялось всюду, возбуждая къ дѣятельности и часто, вмѣстѣ съ тѣмъ, давая и образцы. Онъ посвящалъ одинаковое вниманіе и одинаковый трудъ какъ великому, такъ и вещамъ повидимому самымъ незначительнымъ. Его "Лаокоонъ или границы живописи и поэзіи" и "Гамбургская Драматургія" -- безсмертныя произведенія этой критики. "Лаокоонъ", котораго справедливо можно назвать первымъ документомъ новой эстетики, положилъ конецъ одностороннему господству принципа поэтической живописи и установилъ границу между пластическими искусствами, которыхъ принципъ есть спокойствіе, и тоническими, принципъ которыхъ -- движеніе. "Драматургія" уничтожила господство иностранныхъ драмъ и открыла нѣмецкую сцену для оригинальныхъ произведѳній. Наперекоръ всякимъ превратностямъ, злословію и ненависти, онъ неустанно стремился и въ наукѣ и въ искусствѣ къ освобожденію нѣмецкаго духа, стремился всегда прилежно, основательно и вмѣстѣ гуманно, давая всему новую жизнь м не отвергая добраго и въ старинѣ, если оно тамъ было."
   Изъ сочиненій Лессинга на русскій языкъ переведены слѣдующія: 1) Эмилія Галотти. Тр. въ 5 д. Пер. съ нѣм. П. А. Спб. 1784. 2) Эмилія Галотти. Тр. въ 5 д. Пер. съ нѣм. Н. Карамзинъ. М. 1788. 3) Эмилія Галотти. Т. въ 5 д. Перев. съ нѣм. А. Яхонтова. ("Классическіе Иностранные Писатели въ русскомъ переводѣ", 1875, т. I.) 4) Кладь. Др. въ 1 д. Пер. съ нѣм. Спб. 1770. Изд. 2-е. М. 1788. 5) Молодой учоный. Др. въ 3 д. Пер. съ нѣм. А. Нартовъ. Спб. 1765. 6) Солдатское счастье. Др. въ 5 д. Переложилъ съ нѣмецкаго на русскіе нравы И. З. М. 1770. 7) Избранныя басни Г. Э. Лессинга. Перевёлъ съ нѣм. В. Папышевъ. Спб. 1816. 8) Лаокоонъ, или о границахъ живописи и поэзіи. Лессинга. Переводъ Е. Эдельсона. М. 1859. 9) Натанъ Мудрый. Драматическое стихотвореніе въ пяти дѣйствіяхъ Лессинга. Переводъ В. Крылова. ("Вѣстникъ Европы", 1868, NoNo 10 и 11.)
  
                                 I.
                       ВОЛКЪ И ЛИСИЦА.
  
                       "Конечно, я не безъ грѣховъ!"
             Лисѣ Волкъ говорилъ: "а, право, изъ волковъ
                       Едва ли гдѣ найдёшь другова,
             Который бы, какъ я, великодушенъ былъ.
             Представь: ягнёнокъ разъ въ глаза меня бранилъ!
             Не тронулъ я его, не молвилъ даже слова.
             Объ этомъ вотъ ни кто не скажетъ никогда.
             A если бъ слышали, кума, какъ онъ бранился."
             -- "Да, помню: это вѣдь случилося тогда,
                       Какъ костью, кумъ, ты подавился."
                                                                         А. Измайловъ.
  
                                 II.
                       ОРЕЛЪ И СОВА.
  
             Юпитеровъ орёлъ съ Минервиной совой
                       Поссорились между собой.
             "Ночное чучело!" сказалъ орёлъ. -- "Потише!
                       Ты здѣсь сидишь ничуть меня не выше;
             Такъ, стало, мы равны!" -- "Да! оба въ небесахъ;
             Но я взлетѣлъ сюда на собственныхъ крылахъ,
   А ты? -- тебя внесла богиня на рукахъ!"
                                                                         М. Дмитріевъ.
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru