Лафонтен Жан
Басни

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Цапля
    Сон могольца
    Старый кот и молодой мышонок
    Каплун и сокол
    Кот и мышь
    Орел и жук
    Амина и Эндимион
    Сокол и Филомела
    Похороны львицы
    Перевод В. А. Жуковского


     Жуковский В. А. Полное собрание сочинений и писем: В двадцати томах
     Т. 1. Стихотворения 1797-1814 гг.
     М.: "Языки русской культуры", 1999

                                   БАСНИ

     Цапля
     Сон могольца
     Старый кот и молодой мышонок
     Каплун и сокол
     Кот и мышь
     Орел и жук
     Амина и Эндимион
     Сокол и Филомела
     Похороны львицы


                                   ЦАПЛЯ

                      Однажды цапля-долгошея
                   На паре длинных ног путем-дорогой шла;
                   Дорога путницу к потоку привела.
                   День красный был; вода, на солнышке светлея,
                   Казалась в тишине прозрачнейшим стеклом;
                   В ней щука-кумушка за карпом-куманьком
                      У берега резвясь гонялась.
                   Что ж цапля? носом их? - Ни крошки: зазевалась,
                   Изволит отдыхать, глазеть по сторонам
                10    И аппетита дожидаться:
                      Ее обычай был обедать по часам
                      И диететики Тиссотовой держаться.
                   Приходит аппетит; причудница в поток;
                   Глядит: вдруг видит, линь, виль-виль, со дна поднялся!
                   То вверх на солнышко, то книзу на песок!
                   Сластене этот кус несладким показался.
                   Скривила шею, носом щелк:
                   "Мне, цапле, есть линя! мне челядью такою
                   Себя кормить? И впрямь! хорош в них толк!
                20    Я и трески клевнуть не удостою!"
                   Но вот и линь уплыл, пожаловал пискарь.
                   "Пискарь? ну, что за стать! такую удить тварь!
                   Поганить только нос! избави Бог от срама!"
                      Ой ты, разборчивая дама!
                   Приструнил голод! Что? Глядишь туда-сюда?
                      И лягушоночек теперь тебе еда! -
                   Друзья мои, друзья! не будем прихотливы!
                   Кто льстился много взять, тот часто все терял;
                   Одною скромностью желании мы счастливы!
                30 Никто, никто из нас всего не получал.


                                СОН МОГОЛЬЦА

                    Однажды доброму могольцу снился сон,
                       Уж подлинно чудесной:
                       Вдруг видит, будто он,
                       Какой-то силой неизвестной,
                       В обитель вознесен всевышнего царя
                       И там - подумайте - находит визиря.
                      Потом открылася пред ним и пропасть ада.
                    Кого ж - прошу сказать - узнал он в адской мгле?
                    Дервиша... Да, дервиш, служитель Орозмада,
                 10          В котле,
                          В клокочущей смоле
                       На ужин дьяволам варился.
                       Моголец в страхе пробудился;
                       Скорей бежать за колдуном;
                       Поклоны в пояс; бьет челом:
                    "Отец мой, изъясни чудесное виденье".-
                    "Твой сон есть божий глас,- колдун ему в ответ.-
                    Визирь в раю за то, что в области сует,
                    Средь пышного двора, любил уединенье.
                 20 Дервишу ж поделом; не будь он суесвят;
                    Не ползай перед тем, кто силен и богат;
                    Не суйся к визирям ходить на поклоненье".

                       Когда б, не бывши колдуном,
                    И я прибавить мог к словам его два слова,
                    Тогда смиренно вас молил бы об одном:
                    Друзья, любите сень родительского крова;
                    Где ж счастье, как не здесь, на лоне тишины,
                    С забвением сует, с беспечностью свободы?
                    О блага чистые, о сладкий дар Природы!
                 30 Где вы, мои поля? Где вы, любовь весны?
                    Страна, где я расцвел в тени уединенья,
                    Где сладость тайная во грудь мою лилась.
                    О рощи, о друзья, когда увижу вас?
                    Когда, покинув свет, опять без принужденья
                    Вкушать мне вашу сень, ваш сумрак и покой?
                    О! кто мне возвратит родимые долины?
                    Когда, когда и Феб и дщери Мнемозины
                    Придут под тихий кров беседовать со мной?
                    При них мои часы весельем окрыленны;
                 40 Тогда постигну ход таинственных небес
                    И выспренних светил стези неоткровенны.
                    Когда ж не мой удел познанье сих чудес,
                    Пусть буду напоен лесов очарованьем;
                    Пускай пленяюся источников журчаньем,
                    Пусть буду воспевать их блеск и тихий ток!
                    Нить жизни для меня совьется не из злата;
                    Мой низок будет кров, постеля не богата;
                    Но меньше ль бедных сон и сладок и глубок?
                    И меньше ль он души невинной услажденье?
                 50 Ему преобращу мою пустыню в храм;
                    Придет ли час отбыть к неведомым брегам -
                    Мой век был тихий день, а смерть успокоенье.


                        СТАРЫЙ КОТ И МОЛОДОЙ МЫШОНОК

                    Один неопытный мышонок
                 У старого кота под лапою пищал
                 И так его, в слезах, на жалость преклонял:
                 "Помилуй, дедушка! Ведь я еще ребенок!
                    Как можно крошечке такой, как я,
                    Твоим домашним быть в отягощенье?
                    Твоя хозяюшка и вся ее семья
                 Придут ли от меня, малютки, в разоренье?
                 И в чем же мой обед? Зерно, а много два!
              10    Орех мне - на неделю!
                   К тому ж теперь я худ! Едва-едва
                 Могу дышать! Вчера оставил лишь постелю;
                 Был болен! Потерпи! Пусти меня пожить!
                 Пусть деточки твои меня изволят скушать!"-
                 "Молчи, молокосос! тебе ль меня учить?
                 И мне ли, старику, таких рассказов слушать!
                 Я кот и стар, мой друг! прощения не жди,
                    А лучше, без хлопот, поди
                   К Плутону, милости его отведать!
              20 Моим же деточкам всегда есть что обедать!"
                 Сказал, мышонка цап; тот пискнул и пропал.
                 А кот, покушавши, ни в чем как не бывал!

                   Ужель рассказ без поученья?
                    Никак, читатель, есть!
                 Всем юность льстит себя! все мыслит приобресть!
                 А старость никогда не знает сожаленья!


                               КАПЛУН И СОКОЛ

                   Приветы иногда злых умыслов прикраса.
                                    Один
                      Московский гражданин,
                      Пришлец из Арзамаса,
                   Матюшка-долгохвост, по промыслу каплун,
                      На кухню должен был явиться
                   И там на очаге с кухмистером судиться.
                   Вся дворня взбегалась: цып! цып! цып! цып! - Шалун
                      Проворно,
                10    Смекнувши, что беда,
                      Давай Бог ноги! "Господа,
                      Слуга покорный!
                   По мне, хотя весь день извольте горло драть,
                   Меня вам не прельстить учтивыми словами!
                      Теперь: цып! цып! а там меня щипать,
                      Да в печку! да, сморчками
                   Набивши брюхо мне, на стол меня! а там
                      И поминай как звали!"
                   Тут сокол-крутонос, которого считали
                20 По всей окружности примером всем бойцам,
                   Который на жерди, со спесью соколиной,
                      Раздувши зоб, сидел
                   И с смехом на гоньбу глядел,
                   Сказал: "Дурак каплун! с такой, как ты, скотиной
                      Из силы выбился честной народ!
                      Тебя зовут, а ты, урод,
                   И нос отворотил, оглох, ко всем спиною!
                   Смотри пожалуй! я тебе ль чета? но так
                      Не горд! лечу на свист! глухарь, дурак,
                30 Постой! хозяин ждет! вся дворня за тобою!"
                   Каплун, кряхтя, пыхтя, советнику в ответ:
                   "Князь сокол, я не глух! меня хозяин ждет?
                   Но знать хочу, зачем? а этот твой приятель,
                      Который в фартуке, как вор с ножом,
                   Так чванится своим узорным колпаком,
                   Конечно, каплунов усердный почитатель?
                   Прогневался, что я не падок к их словам!
                         Но если 6 соколам,
                      Как нашей братье каплунам,
                40 На кухне заглянуть случилось
                   В горшок, где б в кипятке их княжество варилось,
                   Тогда хозяйский свист и их бы не провел;
                   Тогда б, как скот-каплун, черкнул и князь-сокол!"


                                 КОТ И МЫШЬ

                   Случилось так, что кот Федотка-сыроед,
                      Сова Трофимовна-сопунья,
                   И мышка-хлебница, и ласточка-прыгунья,
                      Все плуты, сколько-то не помню лет,
                   Не вместе, но в одной дуплистой, дряхлой ели
                      Пристанище имели.
                   Подметил их стрелок и сетку - на дупло.
                   Лишь только ночь от дня свой сумрак отделила
                   (В тот час, как на полях ни темно, ни светло,
                10 Когда, не видя, ждешь небесного светила),
                   Наш кот из норки шасть и прямо бряк под сеть.
                   Беда Федотушке! приходит умереть!
                      Колышется, хлопочет,
                      Взмяукался мой кот,
                   А мышка-вор - как тут! ей пир, в ладоши бьет,
                                  Хохочет.
                   "Соседушка, нельзя ль помочь мне? - из сетей
                      Сказал умильно узник ей.-
                      Бог добрым воздаянье!
                20 Ты ж, нещечко мое, душа моя, была,
                   Не знаю почему, всегда мне так мила,
                   Как свет моих очей! как дневное сиянье!
                      Я нынче к завтрене спешил
                   (Всех набожных котов обыкновенье),
                   Но, знать, неведеньем пред Богом погрешил,
                   Знать, окаянному за дело искушенье!
                      По воле Вышнего под сеть попал!
                   Но гневный милует: несчастному в спасенье
                      Тебя мне Бог сюда послал!
                30 Соседка, помоги!"- "Помочь тебе! злодею!
                   Мышатнику! Коту! С ума ли я сошла!
                      Избавь его себе на шею!" -
                   "Ах, мышка! - молвил кот.- Тебе ль хочу я зла?
                   Напротив, я с тобой сейчас в союз вступаю!
                      Сова и ласточка твои враги:
                   Прикажешь, в миг их уберу!"- "Я знаю,
                   Что ты сластена-кот! но слов побереги:
                   Меня не обмануть таким красивым слогом!
                      Глуха я! оставайся с Богом!"
                40    Лишь хлебница домой,
                   А ласточка уж там: назад! на ель взбираться!
                      Тут новая беда: столкнулася с совой.
                      Куда деваться?
                   Опять к коту; грызть, грызть тенета! удалось!
                      Благочестивый распутлялся;
                   Вдруг ловчий из лесу с дубиной показался;
                   Союзники скорей давай Бог ноги, врозь!
                      И тем все дело заключилось.
                   Потом опять коту увидеть мышь случилось:
                50       "Ах! друг мой, дай тебя обнять!
                   Боишься? Постыдись; твой страх мне оскорбленье!
                   Грешно союзника врагом своим считать!
                   Могу ли позабыть, что ты мое спасенье,
                      Что ты моя вторая мать?"-
                      "А я могу ль не знать,
                      Что ты котище - объедало?
                   Что кошка с мышкою не ладят никогда!
                   Что благодарности в вас духу не бывало!
                   И что по нужде связь не может быть тверда?"


                                 ОРЕЛ И ЖУК

                  Орел, пустясь из туч, на кролика напал.
                  Бедняк, без памяти, куда бы приютиться,
                     На норку жука набежал;
                  Не норка, щель: ему ли в ней укрыться?
                  И лапке места нет! Наш кролик так и сяк,
                     Свернувшися в кулак,
                  Прилег, дрожит. Орел за ним стрелою,
                  И хочет драть. Жучок приполз к его ногам:
                  "Царь птиц! и я, и он - ничто перед тобою!
               10 Но сжалься, пощади! позор обоим нам,
                  Когда в моей норе невинность растерзаешь!
                  Он мой сосед, мой кум! мы старые друзья!
                  Ты сам, мой царь, права гостеприимства знаешь;
                  Смягчись, или пускай погибну с ним и я!"
                     Орел с улыбкою надменной,
                  Ни слова не сказав, толкнул жучка крылом,
                  Сшиб с места, оглушил. А кума смявши в ком,
                  Как не бывал! - Жучок жестоко оскорбленной,
                  В гнездо к орлу! и в миг яички все побил:
               20 Яички, дар любви, надежду, утешенье!
                  Хотя б одно, хотя б одно он пощадил!
                  Царь птиц, узря в гнезде такое разоренье,
                     Наполнил криком лес;
                        Стенает:
                  О, ярость! Кто сей враг? Кому отмстить?.. Не знает!
                  Напрасно сетует: среди пустых небес
                  Отчаянного стон бесплодно исчезает.
                  Что делать! до весны утехи отложить.
                     Гнездо ж повыше свить.
               30 Пришла весна! в гнезде яички! матка села.
                  Но жук не спит, опять к гнезду,- яичек нет!
                  Увы! едва ль взглянуть на них она успела!
                  Страданье выше мер! грустит! противен свет!
                  И эхо целый год не стихнуло в дубраве!
                        Отчаянный орел
                     К престолу Зевса полетел
                  И мыслит: "Кто дерзнет к седящему во славе
                     С злодейской мыслью подступить!
                  Днесь будет бог богов детей моих хранить!
               40    Где место безопасней в мире?
                  Осмельтесь, хищники, подняться к небесам!"
                  И яйца кладет на Зевсовой порфире.
                     Но жук - провор и сам,
                     На хитрости пустился:
                  Он платье Вечного закапал грязью. Бог -
                  Который пятнышка на нем терпеть не мог -
                  Тряхнулся, яйца хлоп! Орел взбесился,
                  На Зевса окрик: "Я сейчас с небес долой!
                  Оставлю и тебя, и гром, и нектар твой!
               50 В пустыню спрячусь! Бог с тобою!"-
                  Всевышний струсил; звать жучка; жучок предстал;
                  Что было, где и как, Зевесу рассказал,
                  И вышло, что орел один всему виною.
                  Мирить их: кстати ли! и слышать не хотят!
                  Что ж сделал царь вселенной?
                  Нарушил ход вещей, от века утвержденной:
                  С тех пор, когда орлы на яйцах сидят,
                     Род жучий, вместе с байбаками,
                  Не видя света, скрыт под снежными буграми.


                              АМИНА И ЭНДИМИОН

                   Амина, приуныв, сидела над рекою.
                      Подходит к ней Эндимион.
                   "Амина,- говорит пастушке нежно он,-
                   Ты страждешь тайною тоскою!
                   Иль чувствуешь сию неведомую боль,
                      Души восторг и упоенье,
                   С которою ничто, ничто нейдет в сравненье,
                   Ни самый Божий рай? Любезная, позволь,
                   Невинности твоей неопытной в спасенье,
                10    Тебя, которою душа моя живет,
                   Заране охранить от сей приманки лестной.
                   Зовут ее - любовь; подвержен ей весь свет!
                      И ты - с душой твоей прелестной!"-
                         "Без шуток? страх какой!
                   Скажи ж, Эндимион, что чувствует больной?"-
                      "Мученье несравненно!
                   Мученье - рай души, пред коим трон вселенной
                   Теряет весь свой блеск, все прелести свои:
                   Ты забываешься, ты в сладостном волненье;
                20 Под сению лесов мечтаешь в упоенье;
                   Глядишь ли в тихие источника струи,
                   Ты видишь не себя, ты видишь образ тайной,
                   Всегда присутственный, повсюду спутник твой,
                   Единственный, весь мир украсивший собой...
                   В деревне есть пастух: увидясь с ним случайно,
                   Краснеешь, страстный жар в душе твоей горит;
                   От имени его, от пламенного взора,
                   От приближения, улыбки, разговора,
                   Смущаешься! молчишь, но взор твой говорит.
                30 Не видясь с ним, невольно унываешь!
                   Боишься встретиться, и встречи тайно ждешь;
                   Вздыхаешь - от чего, не зная - но вздыхаешь..." -
                   "Так эту-то болезнь любовью ты зовешь? -
                      Воскликнула Амина.-
                   О, я знакома с ней! Прошедшею весной,
                   Что ты ни говорил, точь-в-точь сбылось со мной,
                      Когда узнала я Эсхина!"-
                   Как быть, Эндимион! Не редкость жребий твой!
                   Наш дух желанием ко счастию влечется,
                40 Но счастие другим при нас же достается.


                              СОКОЛ И ФИЛОМЕЛА

                   Летел сокол. Все куры всхлопотались
                Скликать цыплят; бегут цыпляточки, прижались
                Под крылья к маткам; ждут, чтобы напасть прошла.
                   Певица Филомела,
                   Которая в лесу пустынницей жила
                И в тот час, на беду, к подружке полетела
                   В соседственный лесок,
                Попалась к соколу. "Помилуй,- умоляет,-
                   Ужели соловьев соколий род не знает!
             10 Какой в них вкус! один лишь звонкий голосок,
                И только! Вам, бойцы, грешно нас, певчих, кушать!
                   Не лучше ль песенки моей послушать?
                   Прикажешь ли? спою
                   Про ласточку, сестру мою...
                Как я досталася безбожнику Терею..." -
                "Терей! Терей! я дам тебе Терея, тварь!
                Годится ль твой Терей на ужин?" - "Нет, он царь!
                      Увы! сему злодею
                   Я вместе с Прогною сестрой
             20 На жертву отдана безжалостной судьбой!
                Склони соколий слух к несчастной горемыке!
                Гармония мила чувствительным сердцам!.." -
                "Конечно! натощак и думать о музыке!
                Другому пой! я глух!" - "Я нравлюсь и царям!" -
                   "Царь дело, я другое!
                Пусть царь и тешится музыкою твоей!
                   Для нас, охотников, она - пустое!
                   Желудок тощий - без ушей!"


                              ПОХОРОНЫ ЛЬВИЦЫ

                    В лесу скончалась львица.
                 Тотчас ко всем зверям повестка. Двор и знать
                 Стеклись последний долг покойнице отдать.
                       Усопшая царица
                    Лежала посреди пещеры на одре,
                    Покрытом кожею звериной;
                       В углу, на алтаре
                 Жгли ладан, и Потап с смиренной образиной -
                 Потап-мартышка, ваш знакомец,- в нос гнуся,
              10    С запинкой, заунывным тоном,
                 Молитвы бормотал. Все звери, принося
                 Царице скорби дань, к одру с земным поклоном
                 По очереди шли, и каждый в лапу чмок,
                 Потом поклон царю, который, над женою
                 Как каменный сидя и дав свободный ток
                    Слезам, кивал лишь молча головою
                 На все поклонников приветствия в ответ.
                 Потом и вынос. Царь выл голосом, катался
                 От горя по земле, а двор за ним вослед
              20 Ревел, и так ревел, что гулом возмущался
                    Весь дикий и обширный лес;
                 Еще ж свидетели с божбой нас уверяли,
                 Что суслик-камергер без чувств упал от слез
                 И что лисицу с час мартышки оттирали!
                 Я двор зову страной, где чудный род людей:
                 Печальны, веселы, приветливы, суровы;
                 По виду пламенны, как лед в душе своей;
                    Всегда на все готовы;
                 Что царь, то и они; народ - хамелеон,
              30    Монарха обезьяны;
                 Ты скажешь, что во всех единый дух вселен;
                    Не люди, сущие органы:
                 Завел - поют, забыл завесть - молчат.
                 Итак, за гробом все и воют и мычат.
                 Не плачет лишь олень. Причина? Львица съела
                 Жену его и дочь. Он смерть ее считал
                 Отмщением небес. Короче, он молчал.
                 Тотчас к царю лиса-лестюха подлетела
                 И шепчет, что олень, бессовестная тварь,
              40       Смеялся под рукою.
                 Вам скажет Соломон, каков во гневе царь!
                 А как был царь и лев, он гривою густою
                       Затряс, хвостом забил,
                       "Смеяться,-  возопил,-
                 Тебе, червяк? Тебе! над их стенаньем!
                 Когтей не посрамлю преступника терзаньем;
                       К волкам его! к волкам!
                 Да вмиг расторгнется ругатель по частям,
                 Да казнь его смирит в обителях Плутона
              50    Царицы оскорбленной тень!"
                       Олень,
                 Который не читал пророка Соломона,
                 Царю в ответ: "Не сетуй, государь,
                    Часы стенаний миновались!
                 Да жертву радости положим на алтарь!
                 Когда в печальный ход все звери собирались
                    И я за ними вслед бежал,
                 Царица пред меня в сиянье вдруг предстала;
                 Хоть я был ослеплен, но вмиг ее узнал.
              60    - Олень! - святая мне сказала,-
                    Не плачь, я в области богов
                 Беседую в кругу зверей преображенных!
                    Утешь со мною разлученных!
                 Скажи царю, что там венец ему готов! -
                    И скрылась".- "Чудо! откровенье!" -
                       Воскликнул хором двор.
                       А царь, осклабя взор,
                    Сказал: "Оленю в награжденье
                    Даем два луга, чин и лань!"
              70 Не правда ли, что лесть всегда приятна дань?


                                   Цапля
                       ("Однажды цапля-долгошея... ")

     Автограф (РНБ, оп. 1, No 14,  л.  19  об.)  -  беловой,  с  последующей
правкой.
     Копии:
     1) РНБ, оп. 1, No 13, л. 39 об.- рукою  А.  А.  Протасовой,  с  правкой
Жуковского и датой: "22 октября 1806 года".
     2) РНБ, оп. 1, No 15, л. 42 об.- рукою В. И. Губарева.
     3) РНБ, оп. 2, No 1, л. 14 об.-  рукою  М.  А.  Протасовой,  с  правкой
Жуковского.
     4) РНБ, оп. 2, No 2, л. 14 об.-  рукою  А.  А.  Протасовой,  с  правкой
Жуковского.
     Впервые: ВЕ. 1807. Ч. 32. No 6. С.  114-115  -  под  общим  заголовком:
"Басни" с басней "Ссора плешивых" и подписью: "В. Ж-ий".
     Печатается по тексту первой публикации, со сверкой по автографу.
     Датируется: 22 октября 1806.

     Перевод басни  Лафонтена  "Le  Heron"  ("Цапля").  Жуковский  несколько
уменьшил  количество  стихов  (30  вместо   34   в   оригинале).   Сокращено
нравоучение, из которого исключена связка со следующей басней по книге басен
Лафонтена. Повествованию приданы живые интонации разговорной  речи,  внесены
русские черты. Усилена образность описания (так, добавлено сравнение воды  с
прозрачным стеклом).  Улитка,  которой  довольствуется  цапля  у  Лафонтена,
заменена лягушонком. Убрана отсылка к  Горацию  -  упоминание  крысы  из  VI
сатиры 2-й книги; введено упоминание "диететики Тиссотовой".
     Ст. 12. И диететики Тиссотовой держаться...- Имеется в виду  популярная
в начале XIX в. в России книга о гигиене известного французского врача  С.А.
Тиссо (1728-1797), практиковавшего в Швейцарии (см.: Tissot S.  A.  Avis  au
peuple sur la sante. Lausanne, 1761).

                                Сон могольца
                 ("Однажды доброму могольцу снился сон...")

     (РНБ, оп. 1, No 14, л. 20) - беловой. Копии:
     1) РНБ, оп. 1, No 13, л. 40 об.- рукою  А.  А.  Протасовой,  с  правкой
Жуковского и датой: "1806 года 23 октября".
     2) РНБ, оп. 1, No 15, л. 43-44 - рукою В. И. Губарева.
     3) РНБ, оп. 1, No 20,  л.  2  -  рукою  М.  А.  Протасовой,  с  правкой
Жуковского.
     4) РНБ, оп. 2, No 2, л. 37-37 об.- рукою А. А.  Протасовой,  с  правкой
Жуковского.
     Впервые: ВЕ. 1807. Ч. 32. No 7. С. 192-194, с подписью: "В. Ж-ий".
     В  прижизненных  изданиях:  С  1-5.  В  С  1-3  (отдел  "Смесь")  -   с
подзаголовком "Из Лафонтена" и датой: "1806";  в  С  5  -  с  подзаголовком:
"Басня (Из Лафонтена)" и датой: "1805".
     Датируется: 23 октября 1806 г.

     Перевод басни Лафонтена "Le songe d'un habitant du Mogol" ("Сон  жителя
Моголии"). Сюжет взят Лафонтеном из произведения персидского  писателя  XIII
в. Саади "Гулистан", последние 20 стихов - из II-й книги "Георгик" Вергилия,
Жуковский существенно увеличил объем басни (52 стиха вместо 40 у Лафонтена).
Фигурирующие в оригинале отшельник и толкователь снов  заменены  в  переводе
соответственно на дервиша  и  колдуна;  "служитель  Орозмада"  -  дополнение
Жуковского.
     При изображении загробного мира убрано  упоминание  Миноса  (одного  из
судей в языческой преисподней), но добавлена  картина  адских  мук  дервиша.
Основные изменения коснулись второй части  стихотворения.  В  оригинале  она
имеет характер рассуждения о преимуществах жизни вдали  от  света  и  двора.
Жуковский  придал  ей  глубоко  лирический  характер:  введено  обращение  к
друзьям,  уединение   приобрело   черты   "родительского   крова".   Усилено
эмоциональное  звучание  всего  фрагмента  путем  нагнетания  вопросительной
интонации (у Лафонтена  всего  одна  вопросительная  фраза).  Распространены
природные образы, подчеркнута трактовка счастья как "дара Природы". В стихах
40-45 горацианский мотив противопоставления великой судьбе довольства  малым
заменен романтическим мотивом слияния с природой  в  любых  ее  проявлениях.
Заключительная часть перевода может быть рассмотрена как "маленькая элегия с
автобиографическим содержанием" (Вацуро. С. 94).
     В 1807-1808 гг. эту же  басню  под  тем  же  заглавием  перевел  К.  Н.
Батюшков (впервые: Драматический вестник. 1808. Ч. 5. С. 286-287).
     Ст. 1. Однажды доброму могольцу снился сон...- Моголия -  мусульманское
государство на территории средневековой Индии.
     Ст.  9.  ...служитель  Орозмада...-  Очевидно,  обозначение  верховного
божества в ряде азиатских религий Ахурамазда.
     Ст.  37.  ...  И  Феб  и  дщери   Мнемозины...-   Т.   е.   Аполлон   и
предводительствуемые им Музы-дочери Зевса и богини памяти Мнемозины.
     Ст. 46. Нить жизни для меня совьется не из  злата...-  Имеется  в  виду
древнегреческий мифологический сюжет о мойрах (др.- рим.- Парки), прявших  и
перерезавших нить человеческой судьбы.

                        Старый кот и молодой мышонок
                       ("Один неопытный мышонок...")

     Автограф (РНБ, оп. 1, No 14, л. 25) - беловой. Копии:
     1) РНБ, оп. 1, No 13, л. 45 об.- 46 - рукою А. А. Протасовой, с правкой
Жуковского и датой: "1806 года 26 октября".
     2) РНБ, оп. 1, No 15, л. 51 - рукою В. И. Губарева.
     3) РНБ,  оп.  2,  No  1,  л.  18-рукою  М.  А.  Протасовой,  с  правкой
Жуковского.
     4) РНБ, оп. 2, No 2, л. 17 об.-  рукою  А.  А.  Протасовой,  с  правкой
Жуковского. Впервые: ВЕ. 1807. Ч. 35. No  19.  С.  185-186-с  подписью:  "В.
Ж-ий".
     В прижизненные собрания сочинений не входило.
     Печатается по тексту первой публикации, со сверкой по автографу.
     Датируется: 26 октября 1806 г.

     Перевод басни Лафонтена "Le vieux Chat et la jeune Souris" ("Старый Кот
и молодая Мышь"). Жуковский почти не изменил количество стихов (26 вместо 25
у Лафонтена). Вместо Парок в аналогичном  значении  упомянут  Плутон.  Языку
басни  придан  более  живой  характер;  более  непосредственным  сделано   и
обращение к читателю.

                               Каплун и сокол
                ("Приветы иногда злых умыслов прикраса...")

     Автографы:
     1) РНБ, оп. 1, No 12, л. 35 - черновой набросок; зачеркнуто.
     2) РНБ, оп. 1, No 14, л. 25 об.- 26-с заглавием:  "Сокол  и  каплун"  и
последующей правкой.
     Копии:
     1) РНБ, оп. 1, No 13, л. 46 об.- рукою  А.  А.  Протасовой,  с  правкой
Жуковского и датой: "1806 года 27 октября", с заглавием: "Сокол и каплун".
     2) РНБ, оп. 1, No 15, л. 52-53 -рукою В. И. Губарева.
     3) РНБ, оп. 2, No 1,  л.  23  -  рукою  М.  А.  Протасовой,  с  правкой
Жуковского и заглавием: "Сокол и каплун"
     4) РНБ, оп. 2, No 2, л. 27 об.- 28 - рукою А. А. Протасовой, с  правкой
Жуковского и заглавием: "Сокол и каплун".
     Впервые: ВЕ. 1807. Ч. 34. No 15. С. 176-178 - с подписью: "В. Ж-ий".
     В прижизненные собрания сочинений не входило.
     Печатается по тексту первой публикации, со сверкой по автографу.
     Датируется: 27 октября 1806 г.

     Перевод басни Лафонтена "Le Faucon et le Chapon"  ("Сокол  и  Каплун"),
сюжет которой восходит к индийской сказке  о  каплуне  и  петухе.  Жуковский
увеличил количество стихов (43 вместо 37 в оригинале). Басня русифицирована:
местом   действия   стала    Москва,    каплун    получил    русское    имя:
"Матюшка-долгохвост",  повествованию  и  речи  персонажей   придан   русский
колорит. В характере сокола усилена спесь и грубость.
     Ст. 4. Пришлец из Арзамаса...- Город  Арзамас  славился  откармливанием
гусей.  Впоследствии  это  будет  обыграно  в  шутливом  ритуале   заседаний
литературного общества "Арзамас".

                                 Кот и мышь
                ("Случилось так, что кот Федотка-сыроед...")

     Автограф (РНБ, оп. 1, No 14, л. 26 об.- 27) - беловой.
     Копии:
     1) РНБ, оп. 1, No 13, л. 47 об.- рукою  А.  А.  Протасовой,  с  правкой
Жуковского и датой: "1806 года 26 октября".
     2) РНБ, оп. 1, No 15, л. 45 об.- 46-рукою В. И. Губарева.
     3) РНБ, оп. 1, No  20,  л.  4  -  рукою  М.  А.  Протасовой  с  правкой
Жуковского.
     4) РНБ, оп. 2, No 2, л. 39 об.- 40 -  рукою  А.А.Протасовой  с  правкой
Жуковского.
     Впервые: ВЕ. 1807. Ч. 32. No 8. С. 280-282 -  под  заголовком:  "Басня"
вместе с басней "Мартышки и лев" и с подписью: "В. Ж-ий".
     В прижизненные собрания сочинений не входило.
     Печатается по тексту первой публикации, со сверкой по автографу.
     Датируется: 26 октября 1806 г.

     Перевод басни Лафонтена "Le Chat et le Rat" ("Кот и Крыса").  Жуковский
увеличил количество стихов (59 вместо 55 у Лафонтена). Прямая речь расширена
и приобрела более эмоциональный характер. В описании утра  слова  в  скобках
добавлены Жуковским. Усилен комизм повествования за счет  сочетания  лексики
разных стилей ("благочестивый распутлялся"). Создан  русский  колорит  путем
введения    русских    имен    персонажей    (кот    Федотка-сыроед,    сова
Трофимовна-сопунья)   и   использования   элементов   разговорной   речи   и
просторечия.

                                 Орел и жук
               ("Орел, пустясь из туч, на кролика напал...")

     Автографы:
     1) РНБ, оп. 1, No 12, л. 34 - черновой.
     2) РНБ, оп. 1, No 14, л. 28 - беловой.
     Копии:
     1) РНБ, оп. 1, No 13, л. 49 об.- рукою  А.  А.  Протасовой,  с  правкой
Жуковского и датой: "1806 года 30 октября".
     2) РНБ, оп. 1, No 15, л. 39-40 - рукою В. И. Губарева.
     3) РНБ, оп. 2, No 1, л. 8 об.- 9 - рукою М. А.  Протасовой,  с  большой
правкой Жуковского; все зачеркнуто.
     4) РНБ, оп. 2, No 2, л. 8-8 об.- рукою  А.  А.  Протасовой,  с  правкой
Жуковского. Впервые: ВЕ. 1807. Ч. 31, No 3. С. 187-189  -  с  подзаголовком:
"Басня" и подписью: "В. Ж-ий".
     В прижизненные собрания сочинений не входило.
     Печатается по тексту первой публикации, со сверкой по автографу.
     Датируется: 30 октября 1806 г.

     Перевод басни Лафонтена "L'Aigle et l'Escarbot" ("Орел и  Жук"),  сюжет
которой восходит к Эзопу. Жуковским увеличено количество стихов  (59  вместо
55 у Лафонтена). Несколько детализировано  изображение  (например,  орлиного
гнезда), косвенная речь  заменена  прямой.  Добавлены  комические  выражения
("всевышний струсил"; "Бог с  тобою"  -  в  обращении  к  Зевсу).  Исключено
упоминание Ганимеда, когда-то вознесенного  на  небо  орлом.  Басне  приданы
некоторые  русские  черты  в  основном  за  счет   использования   элементов
разговорной речи и благодаря упоминанию снега в последнем стихе.
                                                                 Н. Разумова

                              Амина и Эндимион
                  ("Амина, приуныв, сидела над рекою...")

     Автограф (РНБ, оп. 1, No 14, л. 30-30 об.) - беловой.
     Копии:
     1) РНБ, оп. 1, No 13, л. 43 об.- 44 - рукою А. А. Протасовой  с  датой:
"1806 году 1 ноября", с правкой Жуковского; с отличиями от печатного текста;
зачеркнуто вертикальной чертой.
     2) РНБ, оп. 2, No 1, л. 27  об.-  рукою  М.  А.  Протасовой  с  правкой
Жуковского; зачеркнуто вертикальной чертой.
     3) РНБ, оп. 1, No 15, л. 47 - рукою В. И. Губарева. Текст  совпадает  с
беловым автографом.
     Впервые: ВЕ. 1807. Ч. 33. No 10. С. 108-110 -  перед  басней  "Сурки  и
крот". Обе басни с подписью: "В. Ж-ий".
     В прижизненные собрания сочинений не входило.
     Печатается по тексту первой публикации, со сверкой по автографу.
     Датируется: 1 ноября 1806 г.

     Перевод басни Лафонтена "Tircis et  Amarante"  ("Тирсис  и  Амаранта"),
посвященной мадемуазель де Силлери, племяннице герцога де Ларошфуко,  автора
"Максим". В  издании  басен  Лафонтена  1803  г.,  сохранившемся  в  составе
библиотеки Жуковского (Описание.  No  2639),  14  стихов  басни,  в  которых
описываются муки и радости любви, отчеркнуты на  полях  вертикальной  чертой
(см.: БЖ. Ч. 3. С. 374-375). В переводе Жуковского  опущены  первые  29  ст.
басни Лафонтена, обращенные  к  м-ль  де  Силлери;  34  ст.  сюжетной  части
подлинника соответствуют 40 ст. перевода; изменены имена персонажей: Тирсис,
Амаранта, Клидамант у Лафонтена-Амина, Эндимион, Эсхин у Жуковского.
     В 1883  г.  П.  А.  Висковатов  вторично  опубликовал  басню  "Амина  и
Эндимион" по копии No 2 в подборке с текстами трех других стихотворений: "На
прославителя русских героев...", "Смерть"  ("Однажды  смерть  послала  в  ад
указ..."), "Отрывок" (из Шиллера), ошибочно отнеся перевод  из  Лафонтена  к
1811 г.
     Ст. 2. Подходит к ней Эндимион...- Эндимион - по  греческой  мифологии,
возлюбленный богини луны Селены, которого Зевс погрузил в вечный сон,  чтобы
сохранить ему бессмертие. В контексте сюжета басни имя Эндимион,  данное  ее
герою   Жуковским,   обретает   иронический    оттенок:    подобно    своему
мифологическому прообразу, герой басни  проспал  свое  счастье.  В  принципе
подбора имен героев по созвучию очевидны истоки более  поздних  номинаций  в
балладах. Ср.: Эльвина и Эдвин, Алина и Альсим, Арминий и Минвана.
     Ст. 38-40.  Как  быть,  Эндимион!  ~  Но  счастие  другим  при  нас  же
достается.- В копии No 2 эти последние три  стиха  читаются  иначе:  "Бедняк
Эндимион; расчет неверен твой // Давно пословица ведется:  //  Готовишь  для
Петра-Ивану достается".
                                                                 О. Лебедева

                              Сокол и Филомела
                 ("Летел сокол. Все куры всхлопотались...")

     Автограф (РНБ, оп. 1, No 14, л. 31 об.) - беловой.
     Копии:
     1) РНБ, оп. 1, No 13, л. 51 об.- рукою  А.  А.  Протасовой,  с  правкой
Жуковского и датой: "1806 года 2 ноября".
     2) РНБ, оп. 1, No 15, л. 50 об.- 51 - рукою В. И. Губарева.
     3) РНБ, оп. 2, No  1,  л.  22  об.-  рукою  М.  А.  Протасовой.  Тексты
идентичны автографу.
     Впервые: ВЕ. 1807. Ч. 35. No 18. С. 102-103-с подписью:  "В.  Ж-ий".  В
прижизненные собрания сочинений не  входило.  Печатается  по  тексту  первой
публикации, со сверкой по автографу. Датируется: 2 ноября 1806 г.

     Перевод  басни  Лафонтена  "Le  Milan  et  le  Rossignol"  ("Коршун   и
Соловей"), сюжет которой восходит  к  "Трудам  и  дням"  Гесиода.  Жуковским
увеличено количество стихов (28  вместо  20  у  Лафонтена).  Более  детально
изображен переполох у кур, речи сокола придан более экспрессивный характер.
     Ст.  15.  Как  я  досталася  безбожнику  Терею...-  В  басне  отразился
мифологический   сюжет   о   сестрах   Прогне   и   Филомеле,   подвергшихся
преследованиям со стороны  фракийского  царя  Терея  и  превращенных  богами
соответственно в ласточку и соловья (см.: Овидий. Метаморфозы.  Кн.  6.  Ст.
424-674).

                              Похороны львицы
                      ("В лесу скончалась львица...")

     Автографы:
     1) РНБ, оп. 1, No 12, л. 39 - черновой.
     2) РНБ, оп. 1, No 14, л. 32-33 - беловой, с правкой.
     Копии:
     1) РНБ, оп. 1, No 13, л. 52 об.- рукою  А.  А.  Протасовой,  с  правкой
Жуковского и датой: "1806 года 6 ноября".
     2) РНБ, оп. 1, No 15, л. 53 об.- 55  -  рукою  В.  И.  Губарева.  Текст
идентичен автографу No 2.
     3)РНБ, оп. 2, No 2, л. 30 об.- 31-рукою А.  А.  Протасовой,  с  правкой
Жуковского.
     Впервые: ВЕ. 1807. Ч. 33, No 11. С. 189-192 - с подписью: "В. Ж-ий".  В
прижизненные собрания сочинений не  входило.  Печатается  по  тексту  первой
публикации, со сверкой по автографу. Датируется: 6 ноября 1806 г.

     Перевод басни  Лафонтена  "Les  obseques  de  la  Lionne"  ("Погребение
Львицы"). Жуковский значительно увеличил количество стихов (70 вместо  55  у
Лафонтена).
     Расширено изображение погребального обряда,  которому  приданы  русские
черты. Введены дополнительные персонажи  (Потап-мартышка,  суслик-камергер),
эпизод  обморока  лисицы.  Развернуто  описание   скорби   льва.   Добавлены
подробности о том, чем награжден олень. Нравоучение сокращено (1 стих вместо
4 у Лафонтена).
                                                                 Н. Разумова

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru