Lib.ru/Классика: Гофман Франц. Пестрая книжка

0x01 graphic

ПЕСТРАЯ КНИЖКА.

РАЗСКАЗЫ
ДЛЯ МАЛЕНЬКИХЪ ДѢТЕЙ.

ПО Фр. ГОФМАНУ.

С.-ПЕТЕРБУРГЪ.
ИЗДАНІЕ КНИГОПРОДАВЦА Ф. А. БИТЕПАЖА.
1880.

ОГЛАВЛЕНІЕ.

Какъ явилась на свѣтъ Божій "Пестрая книжка"

1. Обои

2. Спать пора!

3. Дремота

4. Пощечина

5. Ключъ отъ комода

6. Рисовальная тетрадь

7. Кожаные панталоны

8. Новая курточка

9. Виноградъ

10. Спасеніе

11. Раннее вставаніе

12. Сигара

13. Гусакъ

14. Зубы

15. Зеркало

16. Подкова

17. Рисунокъ

18. Часы папаши

19. Застѣнчивый Коля

20. Дождевой зонтикъ

21. Козелъ

22. Оконное стекло

23. Книжка съ картинками

24. Игра въ разбойники

25. Пирожное

26. Коноплянка

27. Палка съ занавѣсей

28. Лѣстница

29. Брошенный камень

30. Цвѣтокъ

31. Каменная ограда

32. Два рыбака

33. Птицеловка

34. Кролики

35. Новая кукла

36. Новая служанка

37. Мышь

38. Горошинка

39. Привидѣніе на улицѣ

40. Призраки въ саду

41. Сова

42. Маленькая лакомка

43. Только пирожное

44. Прогулка къ тетенькѣ

45. Бантикъ

46 Счеты

47. Плющъ

48. Носъ полѣсовщика

49. Черная векша

50. Пасхальныя яйца

51. Цыплята

52. Стѣнные часы

53. Аврикулы

54. Груша

55. Яичница

56. Колодецъ

57. Улей

58. Игра въ горѣлки

59. Новое платье

60. Насмѣшки

61. Нина

Какъ явилась на свѣтъ Божій "Пестрая Книжка".

Прекрасная, помѣстительная квартира Петра Ивановича Добрынина была всегда оживлена, какъ гнѣздо ласточки щебетаньемъ, смѣхомъ и движеньемъ его непосѣдъ-дѣтокъ, которыхъ у него было четверо: двѣ дѣвочки и два мальчика. Оля, Коля, Ваня и Нина, -- рекомендуемъ, радость семьи. Эти маленькіе шалуны были больше утѣшеньемъ, чѣмъ горечью въ домѣ. Отецъ и мать съ ранняго возраста пріучили ихъ обращать вниманіе на окружающее, не быть верхоглядами. Это были сердечные, искренніе и откровенные дѣти, -- такъ что, когда, порой, и проявлялись въ нихъ кое-какіе недостатки, и тотъ или другой по разсѣянности, забывчивости или необдуманности и дѣлалъ въ чёмъ-либо промахъ, то, право, нельзя было долго сердиться на него; потому что ребенокъ самъ, сознавая свою оплошность, скорѣе внушалъ сожалѣніе въ домашнихъ, чѣмъ, волненіе на него.

Съ дурнымъ намѣреніемъ эти дѣти никогда не дѣлали зла, но иногда только, какъ, вѣроятно, и вы, мои маленькіе читатели, впадали въ оплошность, благодаря своей рѣзвости, необдуманности или опрометчивости. Но, не смотря на это, не обходилось безъ наставленій, а иногда и наказаній, хотя проходили дни и недѣли, когда не нужно было прибѣгать къ такимъ мѣрамъ. Наставленія и наказанія дѣти всегда такъ близко принимали къ сердцу, что старшая -- Ольга завела даже книжку, въ которой записывала всѣ случавшіеся промахи ихъ дѣтской жизни: книжка эта хранилась въ шкафѣ дѣтской и по временамъ читалась вслухъ, чтобы всѣмъ напомнить съ какими неровностями текла ихъ жизнь, что въ ней происходило горькаго, непріятнаго и отраднаго, потому ч то время многое подразнивало, подстригало, измѣняло -- и дѣтямъ самимъ тогда казалось страннымъ и смѣшнымъ -- какія они были: иногда и хохотали же они отъ души, слушая, что они выдѣлывали въ недалекомъ прошломъ: какъ плакали надъ задушенной случайно ласточкой, какъ одного напугалъ черный тараканъ, заползшій изъ кухни и т. д. Такъ что при чтеніи книги, дѣти были всегда болѣе веселы, чѣмъ печальны. "Пестрая Книжка", такъ дѣти назвали ее, однажды случайно попалась мнѣ въ руки; читая ее, я напалъ на мысль, что еслибы я расказалъ моимъ маленькимъ друзьямъ описанные тамъ случаи, вѣдь эти разсказы, мнѣ думалось, доставили-бы нѣкоторое удовольствіе и другимъ такимъ же маленькимъ дѣтямъ; быть можетъ, и они бы припомнили свою жизнь и проказы. Я намѣтилъ себѣ нѣкоторые разсказы и записалъ ихъ, какъ помнилъ. Дѣти, особенно Ольга, которая обыкновенно говорила за всѣхъ, дѣлали разныя возраженія на это искреннее мое желаніе подѣлиться ихъ дѣтскою жизнью съ другими дѣтьми. Наконецъ я успокоилъ ихъ и они взяли съ меня только слово, чтобы я не называлъ ихъ настоящими именами, если стану печатать эти разсказы. Слово дано; и я, исполняя его, называю ихъ отца Петромъ Ивановичемъ Добрынинымъ, хотя его зовутъ иначе, думаю, что мои маленькіе пріятели этимъ должны быть успокоены и довольны.

Такъ родилась на свѣтъ Божій эта -- "Пестрая Книжка", въ которой первый разсказъ носитъ названіе -- "Обои",-- пусть такъ и идетъ онъ подъ этимъ именемъ ниже.

1. Обои.

Маленькая, рѣзвая хохотунья Нина уже не разъ получала выговоры отъ матери за свою неосторожность и свое невниманіе къ окружающимъ вещамъ. Мать, конечно, хотѣла, чтобъ въ дѣтской, гдѣ завтракали и обѣдали, было также чисто и опрятно, какъ и въ прочихъ комнатахъ; но прошло не мало времени, пока она успѣла пріучить Нину къ порядку и осторожности. Ниночка подвижная, какъ ртуть, рѣзвая, вполнѣ безцеремонно относилась къ обоямъ. Если на нихъ появлялись сальныя или другія пятна, то при изслѣдованіи всегда выяснялось, что все это продѣлки маленькой проказницы Нины. Она обыкновенно и не думала остерегаться! Ей было все равно, прикоснуться-ли жирными пальчиками къ обоямъ, только что покушавши хлѣба съ масломъ, бросить-ли въ стѣну загрязненный, резиновый мячикъ, такъ что на свѣтломъ полѣ обоевъ можно было замѣтить нѣсколько круглыхъ пятенъ, -- ей это было все-равно. На томъ мѣстѣ, гдѣ она сидѣла за столомъ, было множество большихъ и маленькихъ пятенъ,-- и никакія увѣщанія не могли заставить ея быть осторожнѣе. Наконецъ комната была уже такъ загрязнена, что нужно было перемѣнить обои. Вотъ она опять чиста и нарядна, какъ игрушка, -- мать говоритъ: "Теперь, дѣти, будьте осторожны! Кто сдѣлаетъ на новыхъ обояхъ первыя три пятна, получитъ на память такой подарокъ, что не скоро позабудетъ его. Слышишь, Нина?"

"Конечно, мама!" отвѣтила малютка "На счетъ меня можешь быть спокойна, я ужъ буду осторожна!"

Но увы! не прошло и трехъ дней, какъ на стѣнѣ уже показались три пятна,-- и чья-же это была работа? Изслѣдованіе показало, что виновата была опять Нина, -- отчего она и не отказывалась,-- но только покраснѣла и ужасно застыдилась. Мать сказала: "ну, дружокъ, вотъ увидишь, что я сдержу слово!"

Нина пригорюнилась и долго не могла въ тотъ вечеръ заснуть, раздумывая сама съ собой: "что же это мама хочетъ сдѣлать?!.. Охъ, эти несносные обои, лучше бы ихъ совсѣмъ, со^ всѣмъ не было!.." И перевернется на другой бокъ, закроетъ плотно, плотно глаза, -- а обои опять мерещутся ей, и эти три несносныя пятнышка расплываются на нихъ больше и больше, такъ гадкія, безобразныя -- и растутъ, растутъ и рѣжутъ глаза...

На слѣдующее утро, когда дѣти встали и собрались въ дѣтской, то, какъ только взглянули они на сестру Нину -- раздался громкій смѣхъ, который все увеличивался. Несмѣялась только она.

-- Что вы смотрите мнѣ въ лицо?!... Что расхохотались?!... надувши губки, отбивалась Нина.

"Да посмотри только въ зеркало, Нина!" воскликнули прочіе.

Нина взглянула и испугалась. На кончикѣ ея носа было пятно, красное какъ сургучъ. Какъ она ни терла, пятно не сходило; тогда она заплакала, мать сказала ей: "Видишь-ли, какъ это пятно безобразитъ твое лицо, такъ и пятна на обояхъ обезображиваютъ комнату. Что же сдѣлать, теперь и ты походи нѣсколько дней съ краснымъ носомъ! Пятно не сойдетъ само собой, потому что я сдѣлала его масляной краской."

Нина плакала, другіе смѣялись; но подъ конецъ и Нина начала смѣяться. Черезъ три дня пятно исчезло съ носа, но съ тѣхъ поръ долгое время не появилось и новыхъ пятенъ на обояхъ. Красный носикъ нѣтъ -- нѣтъ да и напоминалъ, что дальше держаться отъ этихъ нѣженокъ-недотрогахъ, что мирно покоились на высокихъ, строгихъ стѣнахъ, несравненно лучше.

2. Спать пора!

Сумерки давно уже нависли и перешли въ темную ночь, которую не могли освѣтить и частыя звѣзды небесныя; все задремало; все успокоилось, погрузившись въ желанный отдыхъ. Нина, Ваня и Коля уже на кроваткахъ; спрятавшись подъ теплыя одѣяльца, они перестали уже и перешептываться; у каждаго изъ нихъ начались уже свои сонныя видѣнья: Нина возится съ кошкой, Ваня съ волчкомъ, Коля съ новой тележкой. Одна Ольга не укладывается, ей не спится; у ней вотъ на каждый вечеръ свои отговорки -- то ей нужно еще дѣлать одно, то другое: то она должна довязать еще немножко или дошить, то дѣлать задачи, то дописать страничку, то она не чувствуетъ еще усталости, то ей хочется еще съ четверть часика посмотрѣть книжку съ картинками, -- и такъ постоянно она находитъ причины, оправдываюшія ея желаніе оставаться дольше другихъ у лампы. Каждый вечеръ, мать долго должна уговаривать ее лечь спать, и хотя всѣ возраженія Ольги ни къ чему не ведутъ, потому что волей-неволей она принуждена бываетъ слѣдовать за остальными дѣтьми; но все-таки надоѣдливая возня повторяется постоянно. Это наконецъ надоѣло отцу и онъ сказалъ: "предоставь мнѣ, жена; кажется, я скорѣе справлюсь съ Ольгой".

Мать противъ этого ничего не имѣла.

На слѣдующій вечеръ Ольга, по обыкновенію, начала: "Ахъ, мама, еще немножко, позволь мнѣ прочесть только эти пять страницъ!"

Мать покачала головой; отецъ спокойно сказалъ: "Оставь ее, пускай, одинъ разъ ничего не значитъ!"

Ольга обрадовалась, усѣлась въ уголъ дивана; а прочіе трое ушли въ дѣтскую, совершенно удивленные тѣмъ, что сегодня было сдѣлано исключеніе отъ обыковеннаго порядка.

Но отецъ очень хорошо зналъ, что дѣлалъ. Не прошло и четверти часа, какъ Ольга, (что онъ и ожидалъ), уже спала въ уголкѣ дивана и храпѣла на весь домъ. Отецъ преспокойно оставилъ ее. Потомъ, когда и ему нужно было ложиться, онъ потушилъ лампу, вышелъ съ матерью и заперъ дверь на ключъ, сказавши себѣ: хоть и жалко, но пусть проведетъ ночку съ неудобствами, лучше тогда оцѣнить удобства, и то, что все нужно дѣлать въ свое время. Вскорѣ однакожъ, затянутой въ платье Оленькѣ, стало неловко на жесткомъ диванѣ. Она повернулась и -- хлопъ! свалилась на полъ. Тутъ она проснулась и испугалась, что одна. Начала звать -- никто ея не слышитъ. Она хотѣла выдти, чтобъ отъискать свою кровать, -- но дверь была заперта, Тутъ только Ольга поняла намѣреніе отца и, пристыженная, тихонько легла на диванъ. Она провела въ жалкомъ положеніи эту ночь, сотни разъ вздыхая о своей теплой, мягкой кроваткѣ. И когда утромъ явилась въ дѣтскую, то почувствовала, что отлежала бока. Отецъ и мать улыбнулись, дѣти засмѣялись и Ольга -- о! какъ спѣшила она въ тотъ вечеръ поскорѣе съ прочими къ своей кровати. Ей послѣ этого и въ голову не приходило оставаться дольше въ комнатѣ.-- "А ну, какъ опять засну -- и папа меня запретъ опять тутъ!.." невольно являлось у ней въ головѣ,-- "нѣтъ уже лучше скорѣе на свое мѣсто".

2. Дремота.

Итакъ Олю удачно съумѣли отучить отъ привычки засиживаться подолгу вечерами, когда сестра и братья ея преспокойно уже спали. Но надо было вылечить еще одного, именно Колю, который пріучился прежде времени, не только дремать, тыкаясь носомъ, гдѣ попало, но и совсѣмъ спать, когда другіе еще сидѣли у стола, играли или готовили уроки. Случались съ нимъ нерѣдко и такія исторіи: сидитъ нашъ Коля, какъ слѣдуетъ за работой: пишетъ или дѣлаетъ ариѳметическія задачи, -- вдругъ перо выпадаетъ у него изъ рукъ, голова склоняется на столъ -- и Коля засыпаетъ такъ крѣпко, что стрѣляй, кажется, изъ пушки, -- его не разбудишь. Обыкновенно, въ такихъ случаяхъ столько являлось хлопотъ, возгласовъ и нѣжныхъ, и ворчливыхъ, чтобы его добудиться, заставить раздѣться и помочь ему улечься въ постель, какъ слѣдуетъ.

Мать долго дѣлала ему снисхожденія.

Но когда уже никакія убѣжденія не помогали, то Колю лишили вечерами, наконецъ, удовольствія сидѣть на диванѣ, онъ долженъ былъ довольствоваться стуломъ, потому что мать полагала, что болѣе жесткое сидѣніе отучитъ его отъ дремоты. Нѣсколько вечеровъ все шло хорошо. Хотя Коля преждевременно и уставалъ, но все-таки неловкое сидѣніе не давало ему возможности заснуть. Но вотъ онъ и къ этому положенію привыкъ, и однажды вечеромъ рѣсницы его замигали чаще и чаще* въ глазахъ зарябило: то зеленоватые, то темные кружки запестрѣли, голова склонилась на столъ -- и книга выпала изъ рукъ, издавая глухой шлепокъ на полу.

"Коля!" звала мать, "не засыпай-же!"

Но Коля не отвѣчалъ -- онъ уже крѣпко спалъ; мать хотѣла было разбудить его, какъ вдругъ -- хлопъ! нашъ Коля упалъ со стула и очутился на полу, возлѣ своей книжки. Всѣ разсмѣялись и Коля съ удивленіемъ озирался. Въ тотъ вечеръ онъ уже не засыпалъ на стулѣ, также и на слѣдующій, -- но въ третій -- онъ опять облокотился на столъ и захрапѣлъ.

"Нѣтъ, это ужь слишкомъ," сказалъ отецъ. "Принесите-ка кто-нибудь стаканъ холодной воды. "

Подали воды и отецъ спрыснулъ спящаго Колю.-- "Ахъ, охъ!.. Что это?" подскакивая и прыгая по комнатѣ, какъ угорѣлый, взывалъ Коля. Холодная вода пришлась ему не по вкусу, -- онъ скорчилъ такую преуморительную, жалостную физіономію, что дѣти долго ре могли успокоиться отъ смѣха; а отецъ сказалъ: "Такъ будутъ съ тобой поступать всегда, Коля, если ты самъ не похлопочешь разстаться съ своей сонливостью, стыдись же быть мокрой курицей!"

Съ того времени, Коля долго уже не засыпалъ за работой. Когда-же иной разъ и хотѣлось ему вздремнуть, стоило кому-нибудь сказать: "Принесите-ка стаканъ воды!" и Коля тотчасъ-же значительно расширялъ свои карія глазки, говоря: "Что вы, что вы,-- я ничего?.. Зачѣмъ это вамъ воды?.." И со стула онъ болѣе уже не падалъ.

4. Пощечина.

Однажды; дѣти между собою говорили о Богѣ, какъ Онъ много дѣлаетъ добра человѣку и съ какой любовью управляетъ міромъ. При этомъ Ваня разсказалъ между прочимъ, что г. Павловъ (такъ звали его учителя, котораго онъ чрезвычайно любилъ), въ тотъ день говорилъ въ школѣ, что даже тяжелыя испытанія, которыя Богъ насылаетъ человѣку, всегда служатъ ему на добро и пользу. Ольга, какъ большая охотница до споровъ, тотчасъ-же возразила: "Это неправда! Когда Богъ пожелаетъ сдѣлать человѣку добро, то онъ и посылаетъ добро, а не зло. Это я лучше знаю!

Ваня твердо стоялъ за то, что ему говорилъ учитель; возникъ маленькій споръ; такъ-какъ возникли неумиримыя разногласія, то для рѣшенія спора отправились къ отцу.

"Въ настоящую минуту мнѣ некогда объяснять вамъ," сказалъ отецъ: "при случаѣ-же я докажу, что Ваня, или вѣрнѣе сказать учитель его, правъ."

Дѣти ушли -- Ольга немного раздосадованная, Ваня и прочіе чрезвычайно довольные предварительнымъ рѣшеніемъ отца. Споръ, конечно, былъ прекращенъ и къ чести Вани, я долженъ сказать, что онъ довольствовался тѣмъ, что остался правъ и не дразнилъ Ольги тѣмъ, что она осталась неправой, какъ это дѣлаютъ иныя дѣти.

Прошло нѣсколько дней и не было помину объ этомъ спорѣ. Отецъ самъ, казалось, забылъ о немъ. Тутъ случилось, что Ольга начала сильно икать. Это было при дѣтяхъ и отцѣ. Тотъ, посмотрѣвъ серьёзно на Ольгу, строго запретилъ ей икать. Ольга изумилась, такъ какъ ей икалось нехотя. Невольно она опять стала икать. Тогда отецъ всталъ, ударилъ ее легонько по щекѣ и опять очень строго сказалъ: "Теперь перестанешь!"

Ольга заплакала, раздумывая, за что же получила пощечину; но, вотъ, икота прошла. Тогда отецъ, улыбаясь, сказалъ Ольгѣ: "успокойся, дитя мое, пощечина должна была послужить тебѣ къ добру, но я вовсе не сержусь на тебя! Видишь, еслибы я не ударилъ тебя, икота до сихъ поръ продолжалась-бы. Маленькій испугъ и нечаянность уняли ее. Пощечина, конечно, сама по себѣ, зло, но отъ руки отца не сноснѣе-ли она для тебя, чѣмъ непріятная икота?" "Да, папаша!" повеселѣвъ отвѣтила Ольга. "Сначала, однакоже, ты ее приняла за зло?" продолжалъ спрашивать отецъ.

"Да, конечно!" сказала Ольга.

"А теперь ты сознаешь, что она послужила на пользу?"

"Да, папаша!"

"Ну, видишь-ли, моя милая, вотъ тебѣ маленькій примѣръ на то положеніе, какъ мнимыя бѣдствія могутъ послужить человѣку къ добру!"

Ольга покраснѣла, потому что поняла, на что намекалъ отецъ. Вы тоже, конечно, догадываетесь, мои маленькіе читатели?

5. Ключъ отъ комода.

Чтобы пріучить дѣтей, въ особенности дѣвочекъ, къ порядку, мать дала имъ комодъ, въ которомъ онѣ должны были держать свои воротнички, передники, ленты и т. п.

Въ комодѣ было два ящика и къ каждому ящику особенный ключъ, такъ что у Ольги былъ одинъ, а у Нины другой. Я долженъ сказать, по правдѣ, что когда-бы намъ не пришлось заглянуть въ комодъ, то мы бы увидѣли, что Ольга и Нина держали свои вещи въ наилучшемъ порядкѣ. Только не всегда можно было заглянуть въ комодъ, въ особенности въ ящикъ Ольги, такъ-какъ ей нерѣдко случалось, замкнувъ комодъ, класть ключъ въ карманъ или куда-нибудь въ другое мѣсто, -- и затѣмъ, чтобы отыскать его, труда было не мало. Ежеминутно ключъ ея пропадалъ и Ольга отъ этого иногда была поставлена въ затрудненіе, такъ-какъ ключъ Нины не подходилъ къ ея ящику.

"Продѣнь ты въ ключикъ тесемку и носи его на шеѣ", говорила ей мать, когда по всему дому приходилось перерыть чуть-ли не мышиныя даже норки, чтобы найти этотъ злосчастный ключъ. "Тогда ты не потеряешь его и въ домѣ не будетъ столько хлопотъ".

Ольга все собиралась исполнить совѣтъ матери; но когда ключъ отъискивался, это намѣреніе забывалось и съ ключемъ опять продѣлывалось тоже.

"Когда-нибудь ты будешь крѣпко наказана за свою небрежность," говорила мать.

Прошло немного времени, какъ предсказаніе это сбылось. Въ одинъ прекрасный лѣтній день послѣ обѣда пришли друзья родителей съ своими дѣтьми и пригласили ихъ съ собой на гуляніе, гдѣ можно было послушать прекрасной музыки, съ тѣмъ, чтобы взяли и дѣтей,-- такъ-какъ имъ предстояло немало удовольствія побѣгать по зеленому лугу и поиграть тамъ сколько душѣ угодно. Родители приняли это предложеніе съ радостью и дѣти, конечно, не стали роптать, поскорѣе принарядившись въ лучшія платья. Ольга восхищалась; но вдругъ она затихла и смущенная сказала: "Гдѣ ключъ отъ моего комода?! куда я только засунула его?" Начали искать его повсюду, какъ булавку, по дому, по саду, по двору, вездѣ. Но ключа не могли найти, а безъ него Ольга не могла пойдти съ другими, потому что всѣ ея платочки, воротнички, передники и проч. лежали въ комодѣ. И какая же вышла бѣда изъ-за ключа! Ольга плакала, не находя его. Отецъ наконецъ потерялъ терпѣніе: "Мнѣ очень жаль, Ольга," сказалъ онъ, "но ты должна остаться дома! Полуодѣтая ты не можешь идти съ нами; а мы больше ждать не будемъ тебя... Итакъ, веселись дома, какъ знаешь!"

Ничего не помогало, Ольга должна была отказаться отъ удовольствія. Въ слезахъ и скукѣ провела она послѣобѣденное время, которое тянулось для нея безконечно. Вечеромъ, когда другіе вернулись, она еще болѣе опечалилась, узнавъ, какъ они отъ души веселились. На слѣдующій-же день потерянный ключъ нашелся и именно въ карманѣ того платья, которое Ольга надѣвала за два дня передъ тѣмъ. Болѣе ей уже не случалось терять ключа; онъ висѣлъ у нея постоянно на шеѣ на черной шелковой ленточкѣ.

6. Рисовальная тетрадь.

Дружокъ нашъ Ваня однажды тоже поплатился за свою небрежность. Онъ имѣлъ привычку, приходя изъ школы, бросать свои книги куда попало и потомъ убѣгать въ садъ или на улицу, чтобы поиграть съ товарищами. Неоднократно мать по этому поводу дѣлала ему замѣчанія, чтобы онъ привыкалъ къ порядку; но Ваня всегда зибывалъ эти замѣчанія: если онъ иной разъ и клалъ книги на мѣсто, куда слѣдовало, такъ затѣмъ они ужъ непремѣнно опять лежали на фортепіано или на столѣ, или на какомъ-либо другомъ мѣстѣ, гдѣ имъ не слѣдовало-бы быть.

Однажды, незадолго до экзамена, Ваня искалъ повсюду свою рисовальную тетрадь и, не находя ея, поднялъ ужасный шумъ.

"Куда ты ее положилъ?" спросила мать.

"На фортепіано," отвѣтилъ Ваня. "Кто-бы могъ взять ее оттуда?-- Ничего нельзя имѣть въ порядкѣ!"

"Конечно, въ особенности тому," сказала мать, "кто самъ небреженъ и безпорядоченъ. Если бы ты рисовальную тетрадь положилъ на полку твоего книжнаго шкафа, то легко нашелъ бы ее!"

Ваня на это замѣчаніе ничего не отвѣтилъ, но принялся снова искать, искалъ до усталости, потъ катился съ него градомъ, наконецъ и слёзы брызнули изъ глазъ.

"Ну, успокойся на этотъ разъ," сказала мать. "Если ты серьезно обѣщаешь мнѣ исправиться, то я замѣню тебѣ потерю и сдѣлаю новую тетрадь.

"Ахъ, мамаша," сказалъ неутѣшный Ваня, "вѣдь это мнѣ не поможетъ! Если я не принесу сегодня тетради, въ которой находится экзаменаціонный рисунокъ, мнѣ поставятъ дурную отмѣтку и я не получу отъ папаши подарка!"

"Да, это плохо, мой милый," сказала мать. "Но не успѣешь-ли ты сдѣлать другаго рисунка?"

"Нѣтъ, ужъ слишкомъ поздно," со слезами возразилъ Ваня.

"Ну, такъ ты по крайней мѣрѣ теперь сознаешь, какъ необходимо держать свои вещи въ порядкѣ," сказала мать. "Этотъ урокъ тоже стоитъ чего-нибудь. Утѣшься и исправь ея, тогда отецъ въ будущій разъ дастъ тебѣ двойной подарокъ."

Нечего было дѣлать, Ваня долженъ былъ успокоиться. Онъ, дѣйствительно, получилъ плохой баллъ и остался безъ подарка. Но это послужило къ тому, что въ послѣдствіи онъ сдѣлался аккуратнымъ мальчикомъ и болѣе но разбрасывалъ своихъ вещей. При слѣдующемъ экзаменѣ онъ съ торжествомъ принесъ лучшую отмѣтку; отецъ исполнилъ обѣщаніе матери и Ваня получилъ въ поощреніе прекрасный подарокъ.

7. Кожанные панталоны.

Коля былъ славный мальчикъ. Онъ былъ любимъ всѣми, кто только зналъ его, за свою скромность и услужливость. Но и у него были недостатки, которые давали поводъ къ кое-какимъ замѣткамъ, занесеннымъ въ пеструю книжку. Такъ, наприм. онъ болѣе всѣхъ изнашивалъ платья, потому что часто рвалъ его. На курточкѣ, сюртукѣ или панталонахъ безпрестанно появлялись дыры величиной въ ладонь и большею частью нашъ Коля самъ не зналъ, когда, гдѣ и какъ онъ могъ такъ оборваться. Наконецъ, это матери надоѣло и она погрозила серьезно Колѣ, что если онъ впредь не будетъ остерегаться, то принудитъ его сдѣлать то, что ему, навѣрно, вовсе не понравится. Это было сказано тогда, когда Коля получилъ новые панталоны; мать при этомъ замѣтила ему, что если они по крайней мѣрѣ четыре недѣли не останутся цѣлы, то ему будетъ плохо.

"Буду ужъ беречься, мама!" сказалъ Коля и усердно любовался и хвалился своими новыми панталонами, въ которыхъ казался очень наряднымъ. Коля былъ очень тщеславенъ и хотя болѣе всѣхъ рвалъ платья, все-же хотѣлъ быть одѣтымъ лучше другихъ. Потому онъ дѣйствительно рѣшился поберечь новые панталоны.

Съ недѣлю все шло хорошо: не было ни одной дырочки, ни одного пятнышка. Наконецъ, однажды въ лѣсу, -- тамъ-то и случилась бѣда! На самой верхушкѣ одной ели, Коля увидѣлъ бѣличье гнѣздо, да еще съ такими маленькими, молоденькими, преуморительными бѣлочками... Гдѣ тутъ ему было устоять!...

-- "Этихъ вострушекъ непремѣнно нужно достать," сказалъ онъ Ванѣ и прочимъ мальчикамъ, бывшимъ съ нимъ въ лѣсу. "Кто полѣзетъ на дерево?"

Мальчики только покачали головами, смотря нерѣшительно въ высь: ель была высокая, стройная и казалась такой неприступной.

"Ну, такъ я ихъ достану," воскликнулъ Коля и снялъ верхнее платье, чтобъ оно ему не мѣшало.

"Подумай о панталонахъ," предостерегая, крикнулъ ему Ваня.

"Чтожъ, панталоны сейчасъ-же не разорвутся!" возразилъ Коля и черезъ двѣ минуты былъ уже у верхушки. Благополучно онъ принесъ внизъ молодыхъ бѣлокъ, но увы; на панталонахъ оказалась огромная дыра. "Экая досада," сказалъ онъ, "впрочемъ, мамаша зачинитъ и поправитъ бѣду. По крайней мѣрѣ, мы достали бѣлокъ.

Дѣти съ торжествомъ пришли домой. Мать не бранила за дыру, но когда Коля на слѣдующее утро проснулся и собирался одѣваться, то на стулѣ предъ своей кроватью увидалъ -- о ужасъ!-- кожанные панталоны! Но чтожъ дѣлать, -- ему пришлось надѣть ихъ! Когда онъ пришелъ къ прочимъ, всѣ засмѣялись; смѣялись и школьные товарищи его, потому что въ кожанныхъ панталонахъ онъ казался такимъ потѣшнымъ. Тутъ-то было слёзъ и просьбъ, чтобъ смягчить мамашу; но на все это, мать сказала: "Кто не хочетъ слушаться, долженъ почувствовать!"

Коля долженъ былъ свыкнуться съ кожанными панталонами, а съ ними и съ заботливостью о своемъ платьѣ вообще. Странно, съ тѣхъ поръ, какъ онъ пощеголялъ въ кожанныхъ панталонахъ, чрезвычайно рѣдко показывалась дырочка на его одеждѣ.

8. Новая курточка.

Но вотъ какъ Коля избавился наконецъ отъ кожанныхъ панталонъ.

Спустя полгода, онъ получилъ новую хорошенькую курточку, которой чрезвычайно обрадовался. Въ тотъ-же день, однакоже, получено было извѣстіе, что одна изъ сосѣднихъ деревень, расположенная у рѣки, пострадала отъ наводненія. Вода снесла почти половину деревни, -- одинъ изъ друзей дома, бывшій очевидцемъ несчастья, очень трогательно описалъ вопли бѣдныхъ поселянъ и плачъ дѣтей, лишившихся всего имущества. Постель, домашняя утварь, платье, -- все сдѣлалось добычей, неожиданно нахлынувшей въ ночное время безпокойной, безжалостной воды и бѣдные люди едва-едва спаслись сами. Вездѣ однакожъ, уже дѣлались добровольные сборы въ пользу пострадавшихъ и кто только могъ обойтись безъ какого-либо платья, отдавалъ его съ радостью, чтобъ хоть этимъ облегчить страданія бѣдныхъ поселянъ.

"Тутъ и мы должны помочь!" сказалъ Ваня. "Я могу обойтись безъ одной пары платья, обойдусь какъ-нибудь и безъ нея!.."

"И я тоже! И я также!" заговорили въ одинъ голосъ Ольга и Нина и мигомъ принесли нѣсколько поношенныхъ, но всеже довольно еще хорошенькихъ платьицъ, передничковъ, платочковъ и т. п. Коля колебался, но потомъ принесъ и онъ свое новое платье и положилъ его вмѣстѣ съ приношеніями сестеръ и брата. Мать посмотрѣла на него съ удивленіемъ: "Что это ты Коля? Никакъ твое новое платье?" спросила она.

"Да, мамаша," отвѣтилъ онъ, "старое мое платье уже слишкомъ изношено и потому не могло-бы долго носиться, развѣ ужъ, очень, очень беречь его. Лучше я дамъ новое, которое болѣе пригодится какому-нибудь бѣдному ребенку. А я постараюсь устроиться такъ, чтобъ еще годъ проносить свое старое платье!"

Мать вдвойнѣ обрадовалась поступку Коли. Во-первыхъ, что онъ былъ такъ сострадателенъ, а наконецъ и тому, что онъ поступкомъ своимъ доказалъ совершенное свое избавленіе отъ своихъ недостатковъ: тщеславія и легкомыслія. Новое платье Коли было отправлено въ деревню. Недѣлю спустя Коля, однакожъ, просыпаясь, нашелъ предъ своею кроватью, одежду еще лучшую и, что въ особенности его осчастливило, суконные, вмѣсто кожанныхъ, панталоны. То-то было веселіе для него! Всѣ радовались и, я долженъ сказать, что про Колю въ пестрой книжкѣ не находилъ болѣе ничего такого, что намекало-бы на повтореніе случая въ родѣ кожанныхъ панталонъ. Кожанные панталоны, по видимому, совершенно его исправили.

9. Виноградъ.

Коля былъ мальчикъ добрый и сострадательный. И въ пестрой книжкѣ находится еще одинъ разсказъ, который мнѣ очень понравился, почему и не могу умолчать о немъ.

Дѣти нерѣдко получали отъ матери нѣсколько денегъ на расходы для посѣщенія театра, гдѣ давались интересныя пьесы. Они, конечно, чрезвычайно радовались предстоявшимъ удовольствіямъ, чѣмъ наслаждаться имъ приходилось не часто, потому что маленькій городокъ, въ которомъ они жили лишь изрѣдка посѣщали труппы странствующихъ актеровъ. Одинъ разъ такое удовольствіе имъ предстояло: и дѣти съ обѣда ни о чемъ другомъ уже не говорили, какъ только о театрѣ и разъ по сту ощупывали свои карманы, чтобъ удостовѣриться, не потеряли-ли полученныхъ денегъ, что было-бы для нихъ самымъ тяжкимъ наказаніемъ.

Колю въ это время отецъ послалъ на почту. Вышедши на улицу, онъ увидалъ, что Андрюша, сынъ башмачника, бѣднаго и больнаго ихъ сосѣда, сидитъ прижавшись на скамеечкѣ, у воротъ, и горько плачетъ.

-- "О чемъ ты плачешь?" остановись, спросилъ его Коля.

"Ахъ, бѣдный отецъ мой!" всхлипывая, говорилъ Андрюша. "Мнѣ такъ жаль его! Онъ долго былъ боленъ и теперь, когда по-немногу началъ поправляться, мы не въ состояніи доставить ему никакихъ подкрѣпляющихъ средствъ. Докторъ сказалъ, что ему было-бы полезна ѣсть каждый день виноградъ; я сегодня и побѣжалъ за-городъ къ садовнику, чтобъ купить кисть винограду. Но она была слишкомъ дорога и теперь бѣдный отецъ мой долженъ остаться безъ винограду. Это такъ огорчаетъ меня, что я не могу удержаться отъ слёзъ." Добрый Коля почувствовалъ живѣйшее состраданіе къ Андрюшѣ и прослезился.-- "Чтоже стоитъ кисть винограду?" спросилъ онъ.

-- "Три пятачка," отвѣтилъ Андрюша, "а у меня денегъ всего-то шесть копѣекъ!"

Три пятачка! Коля имѣлъ ихъ въ карманѣ! Но театръ! Но удовольствіе, которое ему предстояло? Ну, да что объ этомъ! Могло-ли быть большее удовольствіе, какъ помочь бѣдному? Коля поскорѣе досталъ изъ кармана деньги, бросилъ ихъ Андрюшѣ и пустился бѣжать. Андрюша звалъ его и побѣжалъ за нимъ вслѣдъ, Коля ускорилъ свой бѣгъ и не давалъ себя догнать.-- Когда онъ пришелъ домой, то сказалъ: "Я не иду въ театръ."

-- "Отчего-же такъ?" спросили всѣ.

Коля разсказалъ имъ встрѣчу съ Андрюшей. Сестры его и братъ молча посматривали другъ на друга. Только Ваня сказалъ: "молодецъ Коля, ты, братъ, славный мальчикъ! Этотъ случай надо занести въ пеструю книжку." -"Ну, вотъ еще!" сказалъ Коля и отправился въ садъ.

Всѣ четверо этотъ вечеръ провели дома: никто не былъ въ театрѣ. Андрюша, какъ я слышалъ еще три раза покупалъ для своего отца у садовника виноградъ. Гдѣ-бы онъ могъ на это достать денегъ. Какъ вы думаете, маленькіе друзья мои?

10. Спасеніе.

Съ полгода спустя послѣ разсказаннаго случая, Коля одинъ разъ медленно спускался внизъ по теченію рѣки на меленькой лодочкѣ. День былъ жаркій. Солнце припекало безжалостно; хоть бы на минуту подулъ освѣжительный вѣтерокъ и оживилъ истомленныя березы, ближайшій лѣсокъ и долину, гдѣ издали чуть видны были черныя точки дремавшихъ неподвижныхъ коровъ, при которыхъ самыя игривыя козы -- и тѣ лежали сѣрыми кочками; ни одно насѣкомое не жужжало въ воздухѣ, какъ видно все кругомъ было придавлено жаромъ. Коля тоже былъ утомленъ, потому что почти съ часъ предъ тѣмъ, въ такую жару, на веслахъ подымался противъ теченія. Не удивительно, что онъ, убаюканный тихимъ качаніемъ лодки, вздремнулъ. Коля закрылъ глаза, а лодку, предоставленную произволу, уносило теченіемъ. Медленно плыла она по волнамъ. При этомъ особенной опасности не было-бы, еслибъ лодка не приближалась къ плотинѣ на мельницѣ, глухой шумъ, стукъ и громъ которой уже издали былъ слышанъ. Но Коля этого шума не слыхалъ, продолжалъ дремать; а лодку все ближе и ближе несло къ вѣрной гибели.

На берегу сидѣлъ съ удочкой мальчикъ. Поднявъ голову, онъ увидалъ лодку, вскочилъ и громко сталъ кричать: "Ей! слушай! кто тамъ въ лодкѣ! Развѣ ты не видишь, какъ близка плотина? Берись скорѣе за весла и причаливай къ берегу? Да слушай-же! Ей!"

Коля наконецъ услыхалъ зовъ и проснулся. Вскинувъ изумленно глазами, -- онъ сразу понялъ всю опасность положенія, въ которомъ онъ находился и проворно взялся за весла. Быстрымъ поворотомъ надѣялся онъ дать лодкѣ другое направленіе; но, полусонный еще, потерялъ равновѣсіе и упалъ въ рѣку.

Въ минуту этой опасности раздался съ берега крикъ ужаса.

-- "Коля! Боже праведный! воскликнулъ удившій рыбу мальчикъ, бросилъ удочку, пустился бѣжать по берегу и не долго думая, бросился въ рѣку. Искуссно плавая, достигъ онъ до Коли въ ту минуту, когда тотъ еще разъ вынырнулъ. "Держись крѣпче за мое плечо!" крикнулъ онъ ему. "Будь только спокоенъ, не робѣй, а то мы пропали оба!"

Опасность, безъ сомнѣнія, была велика, потому что плотина находилась отъ нихъ не болѣе какъ въ двухъ стахъ шагахъ и если бы теченіемъ унесло мальчиковъ туда, то нечего было и думать о ихъ спасеніи! Коля, однакожъ, имѣлъ на столько присутствія духа, что послушался своего спасителя. Этотъ поплылъ назадъ къ берегу, доплылъ до ивы, нависшей надъ рѣкой, схватился за ея сучья, вкарабкался на берегъ и помогъ Колѣ выбраться изъ воды.

-- "Слава Богу!" сказалъ онъ, "ты спасенъ,-- а съ лодкой пусть будетъ, что будетъ!"

"О, Андрюша, какъ мнѣ благодарить тебя!" оправившись воскликнулъ Коля.

"Тише, тише! возразилъ Андрюша. "Вспомни виноградъ! Услуга за услугу."

Коля съ благодарностью обнялъ признательнаго друга и поспѣшилъ съ нимъ домой. Какъ тамъ обоихъ приняли, можете^ вы себѣ представить. Андрюшу осыпали ласками; а онъ съ своей стороны никогда не раскаевался, что такъ храбро и рѣшительно помогъ въ несчастій.

11. Раннее вставаніе.

Наши маленькіе пріятели, всѣ четверо любили отца и мать такъ искренно, какъ только хорошіе дѣти могутъ любить своихъ родителей. Любовь ихъ не ограничивалась, однакожъ, одними только словами и внѣшностью, они старались при каждомъ случаѣ доказать свою любовь дѣломъ.

Однажды вечеромъ дѣти всѣ вмѣстѣ сидѣли въ бесѣдкѣ и разговаривали о предстоящихъ именинахъ отца, т. е. о первомъ числѣ августа, до котораго оставалось четыре недѣли.

-- "Ахъ," сказала Ольга, "мнѣ-бы очень хотѣлось къ тому времени разучить свою сонату, такъ чтобъ хорошо съиграть ее папашѣ. Онъ этимъ, навѣрно, былъ бы очень доволенъ. Но какъ мнѣ успѣть?"

-- "А я", говорилъ Коля, "желалъ-бы окончить свой начатый рисунокъ, но также не знаю, какъ только успѣть къ тому времени."

-- "Конечно," сказала Нина, "еслибъ я имѣла время, то докончила-бы вышивку подушки; но намъ для школы такъ много надо готовить уроковъ, что рѣшительно нѣкогда приняться за что-либо другое."

Ваня засмѣялся. "Еслибъ вы только серьезно захотѣли," высказалъ онъ, "то могли бы сдѣлать многое? Но вы лѣнтяи!"

Тутъ всѣ поднялись на Ваню. Но онъ спокойно стоялъ на своемъ...Я давно уже кончилъ свой рисунокъ," возражалъ Ваня на всѣ упреки "Отчего-же могъ я сдѣлать то, чего вы не можете?"

Всѣ трое, сконфуженные, переглянулись, понимая, на что намѣкаетъ Ваня. Онъ давно уже по утрамъ вставалъ раньше всѣхъ. Пока другіе еще спали, онъ. уже совершенно одѣтый, сидѣлъ за рабочимъ столомъ, писалъ, рѣшалъ задачи, читалъ и вообще готовилъ уроки, такъ что любо было смотрѣть на него со стороны даже. Оттого онъ всегда получалъ въ школѣ лучшія отмѣтки и всегда имѣлъ болѣе другихъ времени для отдыха.

Прочіе дѣти знали это, но теплая постелька была такъ приманчива и утренній сонъ такъ сладокъ, сны и грезы, какъ нарочно, такъ соблазнительны, что они не могли совладать съ собой, чтобъ послѣдовать примѣру Вани. Хотя онъ часто говаривалъ имъ, что рано утромъ, при тишинѣ, такъ легко заниматься, чѣмъ угодно; но эти рѣчи были напрасны до дня, когда дѣло пошло о доставленіи отцу удовольствія къ предстоящимъ именинамъ.

-- "Я также сдѣлаю," сказала Ольга.

-- "И я тоже," воскликнули Нина и Коля въ одинъ голосъ.

-- "Ты, Ваня, долженъ насъ будить," просили всѣ трое.

Ваня обѣщалъ. Конечно, сони съ трудомъ разставались съ сладкимъ сномъ, потягиваясь и посматривая вяло кругомъ, но искреннее доброе намѣреніе и твердая воля взяли верхъ. Но вотъ наконецъ насталъ и день ангела ихъ отца: Ольга безошибочно, плавно съиграла сонату, Коля поднесъ свой рисунокъ, Нина вышитую подушку и отецъ чрезвычайно былъ обрадованъ любовью и прилежаніемъ своихъ дѣтей. Ольга, желая быть правдивой и оказать должное вниманіе и Вани, записала въ пеструю книжку этотъ случай. Ранне вставаніе, впрочемъ, такъ понравилось дѣтямъ, что они и потомъ стали держаться этой привычки и никогда не раскаявались въ томъ, что приняли близко къ сердцу предложеніе Вани.

12. Сигара.

Ваня, дѣйствительно, былъ добрый и прилежный мальчикъ; но и у него были свои недостатки. Такъ въ пестрой книжкѣ мнѣ пришлось прочитать многое, что давало поводъ отъ души посмѣяться надъ Ваней. Въ шалостяхъ онъ не отставалъ отъ другихъ и за нихъ ему порядкомъ доставалось.

Между прочимъ Ваня нерѣдко хвастался и чванился, выхваляясь невѣсть какими великими дѣлами, высказывая, будто умѣетъ дѣлать все, что дѣлаютъ взрослые. Небольшая была бы еще бѣда, еслибы онъ ограничился однимъ хвастовствомъ, стараясь при томъ быть такъ же учтивымъ, вѣжливымъ, прилежнымъ, разсудительнымъ и терпѣливымъ, какими бываютъ взрослые. Но не до того ему было. Онъ во всемъ хотѣлъ подражать старшимъ и въ хорошемъ и въ безполезномъ; такъ, однажды, сталъ онъ хвастать, что можетъ, какъ и отецъ его, выкурить сигару.

Конечно, остальные дѣти осмѣяли его, и Коля сказалъ ему еще: "еслибы папаша засталъ тебя съ сигарой, то непремѣнно прогналъ бы въ корридоръ!"

-- "Ну вотъ, посмотримъ!" сказалъ Ваня. "Сейчасъ-же принесу себѣ изъ папашиной комнаты сигару и здѣсь въ бесѣдкѣ на глазахъ вашихъ выкурю ее."

Дѣйствительно, онъ побѣжалъ и минуты черезъ двѣ вернулся съ сигарой. Дымъ отъ нея то расползался тонкими струйками, то вился кольцами -- колечко изъ колечка, то клубился такъ густо, что твое небесное облако, въ маломъ только видѣ. Ваня такъ искуссно трудился надъ сигарой, какъ будто онъ уже съ давнихъ поръ къ ней привыкъ и съ ней освоился. Коля и Ольга, правда, предостерегали его; но Ваня, не обращая на это никакого вниманія, важно расхажавалъ по бесѣдкѣ и воображалъ себя турецкимъ нашей.

Вдругъ послышались шаги отца. Тутъ-то Ваня испугался, потому что тайкомъ стащилъ сигару, и, чтобъ отецъ не замѣтилъ ея, поскорѣе сунулъ горящую сигару въ карманъ. Сначала, дѣйствительно, шло удачно; но подъ конецъ все обнаружилось. Полы сюртука на Ванѣ по-немногу начали тлѣть, смрадъ и запахъ дыма. распространился по бесѣдкѣ.

-- "Это что такое? спросилъ отецъ. Вы, никакъ, играли съ огнемъ?"

Ваня покраснѣлъ, сунулъ руку въ карманъ, вынулъ сигару и такъ обжегся, что принялся кричать и поскорѣе началъ снимать платье, чтобъ не получить еще большихъ обжоговъ. Папаша увидалъ сигару, тлѣющее платье, и тотчасъ догадался въ чемъ дѣло. Затоптавъ ногами огонь, оно скоро спасъ платье, а потомъ порядочно потрепалъ Ваню за уши, что въ придачу къ обожженнымъ пальцамъ, не очень-то понравилось шалуну. Послѣ этого приключенія, Ваня во всю жизнь свою не курилъ болѣе сигары и не сталъ болѣе хвастаться тѣмъ, что умѣетъ курить. Какъ только когда-либо въ послѣдствіи заходила рѣчь о сигарѣ съ разными прибавленіями, надъ Ванею порядкомъ трунили.

13. Русакъ.

Заговорили однажды о войнѣ: тутъ-то надо было видѣть нашего Ваню, какъ заблистали его глаза и какъ сталъ онъ хвалиться, что изрубитъ на куски англичанъ и французовъ, если только кто-нибудь изъ нихъ покажется на его родинѣ.

-- "Пусть только сунутся!" закричалъ онъ, размахивая по воздуху руками, какъ будто бы предъ нимъ была уже цѣлая армія. "Если они только посмѣютъ, то я опояшу саблю, надѣну шлемъ, возьму ружье: пусть тогда подступится ко мнѣ!-- держись только -- такъ вотъ направо и налѣво посыпятся искры! "

Всѣ расхохотались надъ хвастунишкой, а пуще всѣхъ Ольга, которая, вѣроятно, по нѣкоторымъ примѣрамъ могла судить о хвастливой храбрости Вани; она-таки порядкомъ подтрунивала надъ нимъ, но Ваня бойкій на словахъ, скоро своимъ громкимъ голосомъ заставилъ ее замолчать; чѣмъ болѣе она дразнила его, тѣмъ болѣе онъ хвастался, такъ что наконецъ она должна была ограничиться тѣмъ, что посмѣивалась надъ нимъ только вмѣстѣ съ другими, Ваня же не обращалъ на это никакого вниманія и судя по словамъ его, можно было думать, что онъ одинъ прогонитъ цѣлую непріятельскую армію, лишь только она покажется.

Послѣ обѣда отправились гулять. Дорога шла маленькимъ лужкомъ между рѣкой и крутой скалой. У этого именно узкаго прохода расположилось небольшое стадо гусей, старыхъ и молодыхъ. При приближеніи дѣтей гуси озлобились и, вытянувъ шеи, яростно зашипѣли и загоготали.

-- "Ей, Ваня!" крикнула Ольга брату, который издали завидѣвъ гусей, нарочно поотсталъ -- "иди сюда и прогони гусей! Мы не рѣшаемся идти дальше, но ты, какъ храбрый герой, легко можешь обратить ихъ въ бѣгство!"

Ваня призадумался и колебался, потому что гуси, въ особенности одинъ старый, сѣрый гусакъ, съ виду были такъ страшны и разинули свои клювы, какъ-бы желая проглотить его цѣликомъ. Не пойти, однакожъ, было совѣстно, "Я ихъ ужъ прогоню!" сказалъ онъ и, хотя колеблясь, но пошелъ на гусей. Едва приблизился онъ шаговъ на десять, какъ сѣрый гусакъ кинулся на него размахивая крыльями; тута-то и прошла вся Ванина храбрость. Съ крикомъ убѣжалъ хвастунишка, собиравшійся побѣдить всѣхъ англичанъ и французовъ; за нимъ вслѣдъ раздался громкій смѣхъ. Ольга отогнала въ сторону гусей. Ваня въ продолженіи почти цѣлой недѣли не хвастался; его и послѣ очень часто при случаѣ тотъ или другой заставлялъ молчать, говоря: "Ваня, вспомни-ка гусака!"

14. Зубы.

Ольга лучше Вани знала, что настоящая храбрость не выказывается хвастовствомъ, но дѣломъ и терпѣніемъ. Однажды она подала примѣръ настоящаго мужества, дѣлающій ей много чести, почему я и долженъ разсказать вамъ объ этомъ.

Ольга, какъ и Нина, имѣла очень неправильные зубы. Одинъ слишкомъ выдался впередъ, другой вдался назадъ; бѣдѣ этой, говорилъ ихъ домашній докторъ, нельзя было иначе помочь, какъ выдернуть нѣсколько зубовъ.

"Но," присовокупилъ онъ, "что необходимо, то надо дѣлать скорѣе и потому рѣшайте, хотите-ли вы вытерпѣть сильную, но мгновенную боль или на всю жизнь остаться съ гадкими зубами?"

Нина сжала ротъ руками и не хотѣла слышать о выдергиваніи зубовъ. Ольга же съ рѣшимостью сѣла на стулъ, говоря: "Начинайте, милый докторъ, я буду сидѣть смирно."

"Прекрасно, дитя мое," -- сказалъ докторъ,-- "твоя храбрость, навѣрно, будетъ вознаграждена и никогда ты о ней не пожалѣешь."

Онъ взялъ одни изъ своихъ щипчиковъ и выдернулъ зубъ. Ольга и не содрогнулась. Второй, третій были выдернуты. Ольга не трогалась и даже не пикнула. Докторъ принялся за четвертый зубъ и тотъ былъ выдернутъ.

"Теперь мы кончили," сказалъ докторъ, "къ чести твоей я долженъ сознаться, что я до сихъ поръ не встрѣчалъ еще такого храбраго ребенка, какъ ты!"

Ольга такъ обрадовалась этой похвалѣ, что забыла даже о боли* Нину же никакъ нельзя было заставить послѣдовать примѣру сестры. Что же случилось? Ольга имѣла потомъ прекраснѣйшіе зубы, чѣмъ въ дѣйствительности была вознаграждена за свое мужество. Нина же въ послѣдствіи очень жалѣла, что была трусихой, потому что зубы ея становились все хуже и хуже, а неправильность ихъ обезображивала все лице.

15. Зеркало.

При опрометчивости, которая, къ сожалѣнію, была въ характерѣ Вани, онъ часто жестоко попадался; однажды дѣти въ комнатѣ играли резиновыми мячиками. Нѣсколько времени они спокойно и съ полнымъ увлеченіемъ предавались этой забавѣ, вдругъ Нина замѣтила своему брату Ванѣ, что онъ сдѣлалъ ошибку, Ваня началъ оспаривать и защищаться, другіе же взяли сторону Нины. Это такъ разсердило Ваню, который, въ этомъ случаѣ, быть можетъ, не былъ виноватъ, что онъ едва могъ воздержаться. Онъ началъ шумѣть и кричать: вспыльчивость его наконецъ дошла до того, что онъ съ запальчивостью бросилъ свой мячикъ со всею силою въ Нину. Нина вовремя еще замѣтила грозящую ей опасность и проворно нагнулась. Мячикъ пролетѣлъ надъ нею, ударился объ стѣну, отскочилъ и попалъ въ зеркало. Дзынь, дзынь, дзынь! раздалось по комнатѣ. Зеркало разбилось въ дребезги и осколки посыпались по полу. Тутъ-то былъ испугъ! Ваня весь поблѣднѣлъ и вспыльчивость его разомъ прошла. Онъ просто остолбенѣлъ и испуганно смотрѣлъ на висѣвшую на стѣнѣ пустую зеркальную раму.

"Теперь достанется же намъ, когда мамаша это увидитъ!" сказала Нина и другіе подумали тоже самое.

Но нечего было дѣлать! Умолчать объ этомъ нельзя было и хотя дѣти очень сожалѣли, что подстрекали Ваню, но волей или неволей онъ долженъ былъ вынести послѣдствія своего проступка. Пришла мать и, увидавъ бѣду, порядкомъ выбранила дѣтей; а Ваня долженъ былъ заплатить изъ своей копилки половину стоимости зеркала. Другая половина досталась на долю Коли, Нины и Ольги, такъ -- какъ и они были виноваты. Тутъ-то пошли слёзы, но приговоръ матери на столько послужилъ къ добру, что Ваня въ послѣдствіи воздерживался отъ вспыльчивости, а прочіе болѣе чѣмъ когда либо остерегались поддразнивать и подстрекать его къ ссорѣ,

Спустя нѣсколько недѣль, ущербъ въ копилкахъ былъ пополненъ, хотя никто изъ дѣтей не зналъ, какимъ образомъ это случилось. Когда они обратились съ распросами къ матери, та улыбнулась и высказала: "Вѣрно, каждый изъ васъ имѣетъ волшебную копѣйку, которая иногда выказываетъ свою волшебную силу добрымъ дѣтямъ!"

"А!" смѣясь сказала Ольга, "эта волшебная копѣйка намъ очень хорошо знакома! "

16. Подкова.

"Не пренебрегай мелочью," сказалъ однажды отецъ Ванѣ, когда тотъ выбросилъ булавку изъ окна, "потому что и самое малое, во время и умѣстно употребленное, можетъ послужить на пользу. Чтобъ ты не забылъ этого, я разскажу тебѣ притчу о философѣ и подковѣ. Философъ въ жаркій день шелъ съ учениками своими по большой дорогѣ и увидалъ подковку. "Подними ее," сказалъ онъ одному изъ учениковъ; тотъ, однакожъ, не счелъ подкову стоющей того, чтобъ изъ-за нея нагнуться и прошелъ мимо ея. Философъ самъ нагнулся и поднялъ ее.

Немного спустя, странники дошли до кузницы, гдѣ философъ продалъ свою находку кузнецу; на вырученныя же деньги купилъ вишень и продолжалъ съ учениками путь. Дневной жаръ между тѣмъ все увеличивался, нигдѣ не было видно ни хижины, ни деревца, подъ тѣнью котораго можно было бы отдохнуть. Ученикъ, неподнявшій подковы, началъ жаловаться на жажду. Философъ улыбнулся, пошелъ впередъ и время отъ времени ронялъ по вишенкѣ. Тутъ-то онъ уже нагибался разъ сто ради каждой вишенки, которую ронялъ философъ, пока наконецъ и послѣдняя была поднята и съѣдена для утоленія жажды. Тогда философъ сказалъ ему: "Видишь, мой милый, еслибы ты во время нагнулся, то пришлось бы тебѣ нагнуться только одинъ разъ. Кто пренебрегаетъ малымъ, тому приходится еще болѣе трудиться изъ-за мелочей!"

"Этотъ случай очень назидательный и ты, сынъ мой, замѣть его и приложи къ дѣлу." Ваня покраснѣлъ, но уже не забывалъ полученнаго урока.

17. Рисунокъ.

Изъ приключеній Нины надо еще разсказать вамъ нѣсколько случаевъ, найденныхъ мною въ пестрой книжкѣ. Нина вообще была дѣвочка чрезвычайно разсѣянная и рѣдко обращала должное вниманіе на то, что дѣлала, давая этимъ поводъ ко многимъ насмѣшкамъ. Нерѣдко были у ней такіе случаи: беретъ напр. вмѣсто песочницы чернильницу и преспокойно обливаетъ чернилами только что съ трудомъ и тщательно переписанныя начисто сочиненія и, конечно, затѣмъ должна была вновь переписать все. Зачастую случалось и то, что она приходила въ школу, забывъ взять съ собою самое необходимое, т. е. книги, за что всегда получала замѣчанія и выговоры; бывало и то, что когда приходилось отправляться куда-либо, она лишь на улицѣ вспоминала, что вышла изъ дому безъ шляпки и безъ платочка. Все это давало поводъ смѣяться надъ ея разсѣянностью. Случалось и то, что когда ей приходилось писать на обѣихъ сторонахъ аспидной доски, она, окончивъ одну, стирала ее всю губкою, въ той увѣренности, что обтираетъ неисписанную сторону доски. Обыкновенно, замѣтивъ свой промахъ, она состроитъ опечаленную, плаксивую физіономію; но бѣдѣ нельзя ужъ помочь и кромѣ лишняго труда, она должна была выносить еще насмѣшки -- конечно, не злобныя. Все-таки -- при подобныхъ случаяхъ ей бывало досадно.

Самое досадное, случившееся съ Ниной вслѣдствіе ея разсѣянности, было слѣдующее. Однажды послѣ обѣда дѣти собирались съ родителями и еще со многими другими дѣтьми на прогулку въ лѣсъ, гдѣ они надѣялись повеселиться отъ души на чистомъ воздухѣ, подъ зеленью роскошнаго лѣса; но прежде нужно было приготовить уроки къ слѣдующему дню. Дѣти давно уже все кончили, одной Нинѣ оставалось только сдѣлать нѣсколько штриховъ на своемъ рисункѣ. Быстро провела она карандашемъ по бумагѣ, но при этомъ думала болѣе о предстоящемъ удовольствіи, чѣмъ о работѣ, которою занималась. Наконецъ рисунокъ былъ оконченъ. Второпяхъ Нина разорвала нѣсколько клочковъ бумаги, разбросанныхъ по столу и кинула ихъ въ корзинку подъ столъ, послѣ чего сбиралась положить готовый рисунокъ въ портфель. Но увы! Рисунокъ пропалъ.-- Куда только онъ дѣлся? Она начала искать, искала, искала и наконецъ онъ нашолся въ кусочкахъ въ корзинкѣ, подъ столомъ. По своей разсѣянности Нина разорвала рисунокъ вмѣстѣ съ ненужными бумажками. Вотъ было горе! Хотя послѣ многихъ неотступныхъ просьбъ другихъ дѣтей ей и позволено было принять участіе въ гуляніи, но лучшее изъ удовольствія утратило уже свою прелесть, такъ какъ Нина все думала о неминуемомъ выговорѣ отъ учителя, Конечно, безъ выговора и не обошлось; но онъ по крайней мѣрѣ имѣлъ то хорошее послѣдствіе, что Нина на долго была осторожна. Въ пестрой книжкѣ я нашелъ еще одинъ разсказъ о разсѣянности Нины подъ заглавіемъ:

18. Часы папаши.

Однажды вечеромъ отцу Нины захотѣлось съѣсть яйцо въ смятку. Никого не было дома, кромѣ одной Нины, которая съ готовностью вызвалась сварить яйцо.

"Я," сказала она, "очень хорошо съумѣю сдѣлать это, папаша, потому что часто видала, какъ мамаша варитъ яйца въ смятку. Когда вода вскипитъ, надо положить туда яйца и оставить ихъ въ водѣ на двѣ минуты, они и готовы. Если ты дашь на нѣсколько минутъ свои часы, папаша, то получишь прекрасно сваренное яйцо."

-- "Охотно," отвѣтилъ отецъ, котораго радовала услужливость маленькой Нины. "Когда часы тебѣ понадобятся, то приди за ними."

Нина отправилась на кухню, развела огонь подъ плитою, поставила кастрюльку съ водой, терпѣливо выжидала кипяченія воды, подошла къ отцу за часами и взяла яйцо,

"Черезъ двѣ минуты ты получишь яйцо!" сказала она съ увѣренностью.

Отецъ ждалъ, прошло между тѣмъ двѣ минуты, пять, десять минутъ, -- а Нина не приносила яйца. Наконецъ отецъ отправился въ кухню. И что жъ объ видитъ? Подъ плитою горитъ огонь, вода въ кастрюлькѣ клокочетъ; а Нина преспокойно стоитъ у плиты и пристально смотритъ на руку, въ которой, вѣрно думала, что держитъ часы. Отецъ подошелъ ближе. Вдругъ онъ громко засмѣялся и, положивши ей руку на плечо, сказалъ:-- "Но, дитя мое, что-же сдѣлается съ яйцомъ, если ты постоянно будешь держать его въ рукахъ?" "Яйцо, папаша?" вздрогнувъ, какъ-бы пробуждаясь, отвѣтила Нина, -- "яйцо уже давно въ водѣ."

-- "Но, дитя мое, взгляни только, вѣдь оно у тебя въ рукахъ?" сказалъ отецъ.

"Дѣйствительно!" отвѣтила Нина, совсѣмъ озадаченная. "Но, что я сдѣлала!" прибавила она испуганнымъ голосомъ -- "въ такомъ случаѣ часы, должно быть, въ водя, такъ-какъ навѣрное я что-то положила въ кастрюльку!"

Отецъ поскорѣе снялъ съ огня кастрюльку, вылилъ воду и на днѣ дѣйствительно нашелъ часы.

Убѣдившись, что часы не повреждены, отецъ, смѣясь отъ души, сказалъ: "Ну, теперь я не удивляюсь, что ты заставила меня такъ долго ждать: часы никогда не превратились-бы въ яйцо, -- нѣтъ, душа моя, въ кухарки ты не годишься, потому что угостила-бы насъ весьма странными произведеніями твоего поварскаго искусства".

Нинѣ стало очень совѣстно и послѣ, когда прочіе дѣти немного посмѣялись надъ ней, приключеніе съ отцовскими часами было записано въ пеструю книжку.

19. Застѣнчивый Коля.

Такъ-какъ пришлось разсказывать о разныхъ приключеніяхъ, которое давали нашимъ дѣтямъ поводъ смѣяться надъ промахами другъ друга, то кстати я долженъ передать вамъ еще одно маленькое событіе, вызвавшее собой много смѣху. Дѣти были приглашены на именины, которые праздновались въ цвѣтущемъ саду. Было чрезвычайно весело. Въ большомъ роскошномъ саду было достаточно мѣста для всякаго рода игръ; играли въ мячикъ, въ прятки, въ войну, въ горѣлки и въ другія веселыя игры. Тутъ много было шуму и искренняго оживленья. Такимъ образомъ продолжалось до вечернихъ сумерекъ и никто изъ нихъ ни минуты не скучалъ. Родители маленькаго имянинника приказали накрыть въ садовой бесѣдкѣ большой столъ, который наполненъ былъ всякими явствами. Кушанья и напитковъ было въ избыткѣ, не было недостатка ни въ пирожномъ, ни въ шоколадѣ, ни въ кофе, ни въ хлѣбѣ съ масломъ, однимъ словомъ, было все, что могло бы утолить и голодъ, и жажду проголодавшейся молодежи. У кого къ тому или другому проявлялся аппетитъ, тотъ могъ отправиться въ бесѣдку и попросить, чтобы дали чего онъ желаетъ и все ему подавалось слугой, который для того нарочно былъ приставленъ и безотлучно находился въ бесѣдкѣ. Легко можете себѣ представить, что это маленькое рѣзвившееся общество истребляло заготовленное съ наслажденіемъ. То одинъ, то другой бѣгалъ въ бесѣдку, слуга едва-едва успѣвалъ рѣзать пирожное и наливать въ чашки, кому молока, кому шоколаду. Не смотря, однакожъ, на полное довольство въ угощеніи, Коля, по приходѣ домой, началъ жаловаться на нетерпимый голодъ и попросилъ у матери кусокъ хлѣба съ масломъ.

"Какъ-же ты, Коленька," сказала мать, можешь быть еще голоднымъ послѣ такого разнообразнаго и прекраснаго угощенія, которое, какъ мнѣ говорили другіе дѣти, было вамъ предложено?"

-- "Ахъ, мамаша," робко проговорилъ Коля, "я съ самаго обѣда ничего не ѣлъ, ни крошечки!"

""Какъ же это? ничего не ѣлъ?" Заговорили съ удивленіемъ мать и прочіе дѣти. "Это отчего же?"

Сначала Коля не хотѣлъ сознаться въ чемъ дѣло; но наконецъ, колебаясь, сказалъ, что изъ застѣнчивости онъ не рѣшился идти въ бесѣдку и требовать чего-либо у слуги. Тутъ поднялся общій хохотъ. Потомъ мать сказала: "Коля, оно, дѣйствительно, прекрасно и похвально, когда дѣти скромны, но слишкомъ большая застѣнчивость тоже недостатокъ, отъ котораго необходимо избавляться. Ты, бѣдняжка, уже достаточно наказанъ; а потому я не хочу упрекать тебя, и дамъ тебѣ ломоть хлѣба съ масломъ. На тебѣ, мой другъ, кушай на здоровье и замѣть себѣ: будь всегда скромнымъ, но застѣнчивымъ никогда!"

Коля помнилъ слова матери, и съ тѣхъ поръ съ именинъ никогда уже не возвращался домой съ пустымъ желудкомъ.

20. Дождевой зонтикъ.

Иногда Нина выказывала склонность къ упрямству, что и было причиной справедливаго выговора. Мать всѣми силами старалась искоренить у Нины этотъ недостатокъ. Но ни просьбы, ни увѣщанія не дѣйствовали и Нина должна была вынести чувствительное наказаніе прежде, чѣмъ серьезно начала преодолѣвать свои упрямыя замашки.

Какъ-то собралась она съ Ольгой и Ваней въ гости къ тетушкѣ, жившей въ ближайшей отъ города деревнѣ. Были приглашены къ ней и другіе дѣти на праздникъ жатвы, а потому они и нарядились въ свои лучшія платья.

Когда они уже собрались уходить, ясное до тѣхъ поръ небо покрылось тучами и повидимому еще до вечера можно было ожидать порядочнаго дождя.

"Дѣти, возьмите съ собой дождевые зонтики!" сказала мать.

Ольга и Ваня охотно послушались, Нина же, поморщась, возразила: "Ахъ, этотъ старый зонтикъ! Когда я потащусь съ нимъ, то онъ слишкомъ будетъ некстати при хорошенькомъ моемъ нарядѣ? Нѣтъ, мама, я лучше оставлю его дома!"

Никакія увѣщанія не помогли. Нина осталась при своемъ, что не возьметъ съ собою зонтика; мать, наконецъ, оставила ее, предвидя, что упрямство дѣвочки будетъ наказано примѣрно.

И въ самомъ дѣлѣ, едва дѣти прошли половину дороги, какъ пошелъ сильный ливень. Нина промокла до послѣдней ниточки и ея нарядъ пришелъ въ такое состояніе, что на праздникъ ей нельзя было въ немъ показаться. Волей-неволей она должна была отправиться домой и на этотъ разъ отказаться отъ предстоявшаго удовольствія. Въ слѣдующій за тѣмъ разъ она взяла съ собою зонтикъ.

21. Козелъ.

Упрямство ведетъ само собой къ своего рода непріятнымъ послѣдствіямъ, въ чемъ мы имѣли случай убѣдиться въ исторіи съ Ниной. Съ Колей подтвердилось тоже. Отецъ подарилъ ему и Ванѣ большаго, статнаго козла, пріученнаго къ верховой ѣздѣ; сбруя и сѣдло на немъ были прекрасны. Большое удовольствіе доставляло обоимъ мальчикамъ поочередно ѣздить на козлѣ во время прогулокъ по окрестностямъ города. Козелъ былъ необыкновенно понятливъ и ни разу еще своими прыжками и скачками не подавалъ виду, что хочетъ сбросить своего маленькаго сѣдока.

Однажды, когда оба мальчика прогуливались въ лѣсу, Коля ѣхалъ на козлѣ. Они добрались до быстраго ручья. Немного повыше чрезъ него былъ перекинутъ мостикъ; чтобъ переправиться чрезъ ручей, Ваня просилъ брата воспользоваться мостикомъ.

-- "Къ чему дѣлать кругъ," сказалъ на то Коля. "Козелъ долженъ перейти въ бродъ."

"Какъ бы не такъ!" отвѣтилъ Ваня.

-- "Ну, вотъ посмотримъ!" и Коля направилъ козла прямо къ ручью.

Козелъ, однакожъ, какъ предвидѣлъ Ваня, не хотѣлъ идти въ воду и повертывалъ голову, какъ бы указывая на мостъ; Ваня засмѣялся; Коля сердился.

-- "Теперь-то именно онъ долженъ пойти!" сказалъ онъ и пришпорилъ козла.

"Не упрямься, Коля!" сказалъ ему Ваня, "на этотъ разъ козелъ право умнѣе тебя. Да и зачѣмъ выбирать дурную дорогу, когда есть хорошая."

Но краснорѣчіе Вани было напрасно: Коля его не слушалъ, знай возился съ козломъ, который ни за что не хотѣлъ повиноваться. Козелъ рѣшительно упорствовалъ. Коля еще больше сердился, а козелъ все больше упрямился. Коля билъ и подталкивалъ его; козелъ дѣлалъ прыжки, блеялъ, трясъ головой, лягался, и -- сбросилъ наконецъ нашего всадника, который стремглавъ попалъ въ ручей.

Къ счастью, ручей въ этомъ мѣстѣ былъ не глубокъ. Коля совершенно промокъ, но не получилъ никакого другого вреда. Раздосадованный этимъ приключеніемъ, онъ вкарабкался на берегъ; въ довершеніе всего, Ваня порядкомъ осмѣялъ упрямца. Коля немного оправился и, увидавъ свое смѣшное положеніе, подъ конецъ и самъ засмѣялся. Полученный имъ урокъ принесъ, однакожъ, ту пользу, что Коля въ послѣдствіи уже воздерживался отъ упрямства.

22. Оконное стекло.

"Хорошое качество, даже и добродѣтель, можетъ обратиться въ недостатокъ и принести намъ вредъ, если она переходитъ свои границы". Такъ мать сказала однажды. Колѣ, когда тотъ, изъ ревностнаго усердія подать матери стаканъ воды, бросился къ двери и ударился о замокъ такъ сильно, что ушибъ голову до крови; къ счастію, ранка была не опасна. "Еслибъ ты, мой милый, въ похвальномъ порывѣ услужливости не забывалъ и осторожности, то не нанесъ бы себѣ этой раны и боли; перестань теперь плакать и перенеси терпѣливо эту маленькую непріятность, а впередъ будь осторожнѣе."

-- "Да, мамаша," отвѣтилъ ей Коля, "справедливость твоихъ словъ я испыталъ самъ на себѣ и, право, впередъ буду остерегаться. Нужно же, чтобъ эта гадкая дверь такъ трудно отворялась!"

"Не сваливай своей вины на дверь," спокойно замѣтила ему мать, "чѣмъ виновата она, что ты съ разбѣгу на нее наткнулся? Еслибы ты принялся за дѣло не такъ торопливо, то дверь не могла бы причинить тебѣ вреда."

Коля долженъ былъ сознаться, что онъ самъ виноватъ въ постигшей его бѣдѣ и рѣшился быть осторожнѣе; черезъ нѣсколько дней однакожъ случилось приключеніе, которое доказало, что онъ не совсѣмъ еще исправился отъ своего недостатка торопливости. Дѣло было такъ: Коля сидѣлъ у окна и писалъ нѣмецкое упражненіе: онъ такъ погрузился въ занятіе, что забылъ о всемъ окружающемъ, между тѣмъ Саша, одинъ изъ школьныхъ его товарищей, съ улицы крикнулъ. "Коля! Боля! выгляни изъ окна, да поскорѣе!" Отъ этого неожиданнаго зова Коля вздрогнулъ; мысли его были еще такъ сильно прикованы къ занятію, что онъ въ своемъ порывѣ исполнить желаніе Саши, не обратилъ вниманія на то, что окно было заперто,-- и что же? онъ со всею силою просунулъ голову въ стекло; испуганный звономъ разбитаго стекла, онъ также скоро хотѣлъ податься назадъ, но увы! осколки стекла въ рамѣ не пускали его и немилосердо его царапали.

"Ай! Ай!" закричалъ во все горло Коля, а Саша на улицѣ началъ хохотать во всю мочь -- собрались на мѣстѣ происшествія и другіе дѣти и, увидавъ странное положеніе Коли, начали посмѣиваться. Напрасно Коля старался освободиться и строилъ плачевныя гримасы. Только по приходѣ матери онъ былъ избавленъ отъ своего непріятнаго положенія, и очень, очень стыдился.

"Вотъ тебѣ опять примѣръ, Коля; ты видишь и даже чувствуешь, какъ опасно слѣпо увлекаться!" улыбаясь, говорила ему мать. "Скажи, когда же наконецъ ты будешь болѣе сдерживаться отъ своей поспѣшности?!"

23. Книжка съ картинками.

Колѣ, какъ я вамъ говорилъ, стало очень стыдно; вы легко можете себѣ представить, какъ поддразнивали его, что его поймала въ западню оконная рама. Но и этого недостаточно было, чтобы онъ не увлекался въ своей поспѣшности и не давалъ повода къ разнымъ насмѣшкамъ. Такъ между прочимъ, онъ однажды въ комнатѣ игралъ съ сестрами, братомъ и нѣкоторыми другими дѣтьми. Это маленькое общество для своего развлеченія принималось то за одно, то за другое и, конечно, въ комнатѣ все перевернуло вверхъ дномъ, опорожнило шкафы, безъ разбору разбросало ноты, книжки съ картинками, разныя игры и произвело страшный безпорядокъ. Подобное явленіе въ такихъ случаяхъ было дѣломъ очень обыкновеннымъ и въ сущности не имѣло никакого значенія; по уходѣ маленькихъ гостей, дѣти всегда сами укладывали книжки и вещи по мѣстамъ и порядокъ возстановлялся. Поэтому мать не мѣшала имъ въ ихъ забавахъ, хотя, глядя на эту суматоху, и покачивала головой.

Сегодня у дѣтей почти весь запасъ удовольствій истощился и они не знали, за что приняться для пріятнаго препровожденія времени.

Ольга нашлась, сказавши: "Давайте разсматривать наши книжки съ картинками; Коля третьяго дня, въ день своего рожденія, получилъ прехорошенькую книжку, которой вы еще не видали".

"Да, книжки съ картинками! книжки съ картинками!" закричали всѣ и стали выбирать ихъ изъ кучи разныхъ предметовъ, разбросанныхъ какъ попало. Черезъ пять минутъ всѣ книжки были собраны, не доставала лишь новой книжки Коли, которую нигдѣ нельзя было найти. Коля началъ горячиться. Еще и еще разъ перерылъ онъ кучу разныхъ вещей, разбросалъ ихъ еще болѣе, но своей книжки не находилъ; другіе дѣти тоже искали, но все напрасно. Наконецъ Нина, увидавъ книжку, кликнула: "Богъ она! Вотъ она! Она завалилась за шкафъ!"

Въ мигъ Коля подскочилъ. Дѣйствительно, книжка лежала тамъ открытая, но такъ засѣла между стѣной и шкафомъ, что виднѣлась только одна развернутая ея половинка.

"Постой, мы отставимъ шкафъ", сказала Нина.

Но Коля не могъ дождаться. Нетерпѣливо схватилъ онъ выдавшуюся половинку книжки и разомъ дернулъ ее изъ за шкафа. Но -- о ужасъ! книжка разорвалась; испуганный Коля держалъ одну половинку въ рукахъ, а другая осталась за шкафомъ. Хорошенькая, новенькая книжка была испорчена: онъ горько заплакалъ.

-- "Вотъ, Коля, ты опять видишь, что увлеченья поспѣшностію ни къ чему пріятному неведутъ!" сказала ему мать. "Развѣ ты не могъ подождать минутку, пока отставятъ шкафъ?"

"Конечно, могъ," сказалъ Коля, стараясь утѣшиться. Это ему, однакожъ, не удавалось и цѣлый день, начатый такъ весело, для него былъ испорченъ.

24. Игра въ разбойники.

Однажды нѣсколько мальчиковъ, между ними и Коля, собрались за-городъ на лужокъ, пересѣченный нѣсколькими канавками и съ двухъ сторонъ опоясанный рощей. Тутъ они хотѣли поиграть въ разбойники и, конечно, для этого не могли выбрать мѣста болѣе удобнаго: канавки, въ которыхъ не было воды и роща представляли подходящія мѣста для притоновъ. Мальчики раздѣлились на двѣ партіи, одни были разбойники, другіе искавшіе удобнаго случая, какъ бы ихъ изловить. Коля находился въ числѣ послѣднихъ; задача его состояла въ томъ, чтобы найти, поймать и задержать разбойниковъ. Каждый пойманный разбойникъ превращался въ добродѣтельнаго гражданина и долженъ былъ помогать огъискивать своихъ бывшихъ товарищей. Главная-же задача была поймать атамана, потому что, какъ только онъ попадался въ руки мирныхъ гражданъ, то игра оканчивалась и начиналась новая, назначеніемъ по жеребью двухъ партій. Мирный гражданинъ, который поймалъ атамана, не бросая жеребья, въ новой игрѣ занималъ его мѣсто; почему поймать атамана считалось удальствомъ и большою честью.

Игра началась: изъ всѣхъ мирныхъ гражданъ Коля былъ самый проворный и ловкій. Только атамана, не смотря на всѣ старанія, не могъ онъ поймать. Наконецъ онъ отъискалъ его. Быстро кинулся къ нему, началъ преслѣдовать, погнался за нимъ, какъ гончая за оленемъ. Костя, такъ звали атамана, такой же расторопный, какъ и Коля, разными продѣлками и хитрыми уловками старался спастись отъ своего преслѣдователя, то бросится онъ влѣво, то вправо, то перепрыгнетъ черезъ кустикъ, то черезъ канавку и этимъ маневромъ въ высшей степени увлекъ Колю, который напрягалъ всѣ свои силы; туда и сюда носился онъ, какъ стрѣла, по полянѣ... Вотъ, вотъ, казалось, не ускользнетъ отъ него атаманъ, -- онъ близко, онъ возлѣ его, еще моментъ -- и атаманъ будетъ пойманъ,-- въ своемъ увлеченіи, однакожъ, онъ не замѣтилъ одной канавки, у которой Костя остановился, какъ будто -бы хотѣлъ сдаться. Быстро подбѣжалъ онъ къ нему, уже протянулъ обѣ руки, чтобъ схватить преслѣдуемаго, какъ вдругъ вверхъ ногами упалъ въ канавку, между тѣмъ быстро отскочившій въ сторону Костя, смѣясь убѣжалъ. Бѣдный Коля изорвалъ свое платье, вывихнулъ правую руку и вдобавокъ лишился награды за свои труды -- все отъ слишкомъ большаго увлеченія. Онъ досадовалъ не мало и, печально идя домой, пробормоталъ про себя: "Маменька все-таки права: слѣпое увлеченіе не ведетъ къ добру; но впередъ я, право, буду осторожнѣе!"

25. Пирожное.

Къ величайшей радости родителей и дѣтей совершенно неожиданно пріѣхалъ погостить къ нимъ дядя Андрей Васильевичъ. Уже нѣсколько лѣтъ дѣла отдаляли его отъ родины; каждый заботливо старался доказать дядѣ, что время отсутствія его не уменьшило къ нему любви. Ваня, Нина, Ольга, а въ особенности Коля, дѣлали все изъ желаній дяди, что только могли отгадать но его глазамъ: недоставало имъ лишь крыльевъ, чтобъ увеличить свою быстроту при исполненіи желаній дяди, когда онъ ихъ о чемъ-нибудь просилъ. Эта предупредительность дѣтей, конечно, была весьма пріятна и дядя Андрей Васильевичъ не могъ нарадоваться на дѣтей, выказавшихъ ему такимъ образомъ свою любовь и привязанность. Только жаль, что Коля нашъ все еще не умѣлъ воздержать своего излишняго усердія.

Однажды, вечеромъ отецъ въ честь милаго дяди Андрея пригласилъ къ себѣ друзей дома; при этомъ дѣти снова старались выказывать дядѣ свое вниманіе. Когда онъ изъявлялъ какое-нибудь желаніе, всѣ четверо вспрыгивали со своихъ стульевъ, чтобъ его исполнить и Коля при этомъ всегда такъ торопился, что не разъ ушибалъ руки и ноги. Однакожъ это ему было рѣшительно все равно, лишь-бы только быть первымъ, чтобъ подать дяди желаемое.

Случилось, что дядя сказалъ ему: "Коля, ты-бы принесъ мнѣ кусочекъ пирожнаго и стаканъ вина."

Съ быстротою молніи, Коля кинулся въ другую комнату, совершенно счастливъ тѣмъ, что можетъ быть полезнымъ дядѣ на этотъ разъ именно онъ; схватилъ цѣлый пирогъ и цѣлую бутылку вина и проворно побѣжалъ къ дядѣ. Къ несчастью, блюдо, на которомъ находилось пирожное, было такъ велико, что Коля изъ-за него не видѣлъ хорошенько впереди себя, да притомъ и ноша была ему не по силамъ. Это-бы еще ничего, еслибъ только Коля принялся за дѣло поосторожнѣе и потише; не тутъ-то было: безъ оглядки пустился онъ впередъ, не замѣчая, что около дяди стоилъ стулъ, стукнулся о него, спотыкнулся, упалъ и -- бацъ! прекрасный пирогъ очутился на полу вмѣстѣ съ нимъ, а вино изъ разбитой бутылки ручьемъ полилось по комнатѣ. Тутъ-то поднялся смѣхъ! Коля, пристыженный, тайкомъ удралъ оттуда и ужъ цѣлый вечеръ не показывался.

"Вотъ опять тебѣ новый результатъ твоей опрометчивости," говорила мать. "Коля, Коля, когда-же ты наконецъ образумишься?"

20. Коноплянка.

Коля все еще не образумился, какъ доказываетъ слѣдующій разсказъ "пестрой книжки". Дядя Андрей Васильевичъ подарилъ ему коноплянку. Случайно открылись однажды дверцы клѣтки и рѣзвая, веселенькая птичка воспользовавшись этимъ, выскользнула и пустилась летать по комнатѣ. Замѣтивъ это, Коля испугался, боясь, что птичка совсѣмъ улетитъ, когда отворенная дверь останется настежь, а потому онъ потихоньку затворилъ ее и старался поймать птичку, чтобъ снова посадить въ клѣтку.

Еслибъ Коля былъ терпѣливѣе, то птичка, пожалуй, возвратилась-бы туда и сама. Но у него не хватало терпѣнія, онъ всячески старался поймать птичку; но напрасно преслѣдовалъ онъ ее изъ угла въ уголъ комнаты. Коноплянка садилась то на окно, то на карнизъ занавѣсокъ, то на зеркало, то на печку, то опять порхнетъ на шкафъ, то подъ диванъ, то на спинку кресла, то туда, то сюда и очень ловко увертывалась она отъ своего преслѣдователя, уже разъ двадцать безполезно протягивавшаго свои руки. Коля все болѣе и болѣе горячился. Лице его пылало, потъ градомъ катился, движенія его все дѣлались быстрѣе. То вскочетъ онъ на стулъ, то на столъ, на диванъ, полѣзъ даже на шкафъ, при чемъ стянулъ часы съ подставки, сбросилъ стоявшія на столѣ чашки, которыя въ дребезги разбились, разорвалъ зановѣси, не разъ уже ушибъ колѣна объ острые углы мебели -- и все-таки птички не поймалъ, -- она себѣ преспокойно носилась по комнатѣ, лишь тихо пошевелитъ въ комнатномъ воздухѣ крышками -- порхъ! и въ другомъ мѣстѣ... Наконецъ, казалось, вотъ -- вотъ, онъ ее изловитъ: птичка ножками уцѣпилась за оконную раму. Торопливо хватился за нее Коля, хватился разъ, другой, но все мимо, хватился еще разъ и -- дзынъ, дзынъ, дзынъ -- окно разбилось и птичка, о которой онъ такъ трудился и хлопоталъ, вылетѣла: радостно щебеча, порхнула она на ближайшее дерево. Коля въ слѣпомъ увлеченіи своемъ, самъ содѣйствовалъ тому, что хотѣлъ предупредить. Озадаченный, смотрѣлъ онъ вслѣдъ за птичкой, но увы! она не возвращалась, -- Коля невозвратно лишился птички.

Кромѣ этой потери тутъ были разбиты часы и чашки,-- все это стоило ему многихъ слезъ; вдобавокъ папаша шибко побранилъ его, Коля плакалъ, а мать уже въ сотый разъ твердила:

"Коля, Коля, торопливость только въ просакъ ведетъ! Когда-же наконецъ врѣжется въ твоей памяти это до-нельзя простое правило?"

Кажется, то былъ послѣдній промахъ Коли, по крайней мѣрѣ въ пестрой книжкѣ я уже не встрѣчалъ больше никакихъ указаній или намековъ на подобные случаи, гдѣ бы онъ увлекался по прежнему.

27. Палка отъ занавѣсей.

Нина была не такъ ретива, какъ, Коля, и не такъ вспылчива, какъ Ваня, но очень неосторожна, что доказываютъ разные случаи, занесенные въ пеструю книжку. Неосторожностью она часто навлекала себѣ непріятности, пока не рѣшилась наконецъ серьезно исправиться. Я хочу подѣлиться съ вами нѣсколькими случаями, которые способствовали этой рѣшимости. Когда дѣти въ комнатахъ играли въ прятки или другіе подобныя игры, то Нина пряталась предпочтительно за роскошными занавѣсями, доходившими до полу и представлявшими удобное убѣжище въ пряткахъ. Конечно, она должна была дѣлать это осторожно, чтобъ не разодрать занавѣсей и не сдернуть ихъ съ палокъ. Мать неоднократно предупреждала объ этомъ. Нина всегда обѣщала быть осторожной и говорила: "Разумѣется, мамаша, я буду остерегаться!" Но правду говоря, она во время своихъ игръ рѣдко думала о данномъ обѣщаніи и еслибъ занавѣси не были такъ хорошо прикрѣплены къ желѣзнымъ крючьямъ, вбитымъ въ каменную стѣну, то они уже не разъ были бы сорваны. До сихъ поръ ничего подобнаго не случалось; но, какъ гласитъ пословица: "повадился кувшинъ по воду ходить, тамъ ему и голову сломить!" Такъ сталось и съ Ниной. Однажды утромъ, только что были навѣшены чистыя занавѣси; обойщикъ, однакожъ, недостаточно закрѣпилъ палки; въ тотъ же день послѣ обѣда дѣтямъ вздумалось играть въ прятки и Нина, по обыкновенію, спряталась за гардиной. Ваня искалъ: прошло немного времени, какъ онъ нашелъ ее и побѣжалъ заявить объ этомъ на условленномъ мѣстѣ; Нина хотѣла опередить его, потому-что, еслибъ она первая достигла назначеннаго мѣста, то, по правиламъ игры, освобождалась отъ обязанности искать другихъ, до чего она не была охотницей. Съ торопливостью вышла она изъ своего убѣжища, запуталась ногою въ складкахъ занавѣси, упала и больно ушиблась. Въ тоже время съ шумомъ свалилась тяжёлая палка и ударила Нину по головѣ; бронзовыя украшенія такъ сильно ушибли ее, что потекла кровь. Она закричала на весь домъ, сильное паденіе и страшный ушибъ, конечно, причиняли ей нестерпимую боль. Нѣсколько дней она должна была ходить съ подвязанною головою, случившееся же съ нею маленькое несчастіе на столько послужило ей въ пользу, что она въ послѣдствіи съ осторожностью обходила оконныя занавѣси. Не лучше-ль было бы ей быть осмотрительнѣе до паденія и ушиба? Знакъ на лбу остался у нея надолго и когда кто-либо спрашивалъ, какимъ образомъ получила она эту царапину, Нина каждый разъ краснѣла.

28. Лѣстница.

Въ другой разъ Нина была еще больше наказана за свою неосторожность. Во второмъ этажѣ сосѣдняго дома были большія сѣни, куда дѣти въ ненастную погоду отправлялись иногда поиграть. Тамъ могли они рѣзвиться и шумѣть, сколько душѣ угодно: домовладѣлецъ этимъ не стѣснялся; но, напротивъ, всегда радовался, когда маленькіе шалуны были веселы и довольны. Однажды, лѣтомъ, шелъ такой сильный дождь, что нельзя было и подумать выйти изъ дому! Дѣти были очень опечалены, потому что собирались поиграть въ мячикъ -- и удовольствіе это, казалось, не могло осуществиться. Они надули губки, бранили дождь, который лилъ, какъ изъ ведра, и внимательно смотрѣли на облачное небо, въ надеждѣ найти хотя гдѣ-нибудь маленькое ясное мѣстечко; но все напрасно. Вмѣсто того, чтобы проясняться, небо все больше покрывалось тучами, сквозь которыя не проникалъ ни одинъ солнечный лучъ. Вотъ было горе-то!

-- "Какіе-же мы, однакожъ, глупенькіе!" сказала наконецъ Ольга. "Отчего мы нейдемъ къ сосѣдямъ, чтобъ тамъ въ сѣняхъ поиграть въ мячикъ?"

"Тамъ мѣста нѣтъ," возразилъ Коля.

"Ну, вотъ еще; надо попробовать", сказалъ Ваня. "Конечно, оно не такъ хорошо и удобно, какъ въ саду, но лучше имѣть что-нибудь, чѣмъ ничего".

"Это, дѣйствительно, правда", сказала Нина. "Пойдемте-же!"

Они отправились и нашли, что при доброй волѣ, за неимѣніемъ лучшаго, можно иногда довольствоваться и худшимъ. Ольга и Коля встали по одну сторону сѣней у оконъ, Нина и Ваня по другую у лѣстницы. Началась игра: мячики стали летать взадъ и впередъ -- и дѣтямъ не много нужно было, чтобъ совершенно забыть дождь и облачное небо.

-- "Берегись, Нина, не упади съ лѣстницы", -- сказалъ Ваня, когда Нина нѣсколько разъ, слишкомъ увлекаясь, приближалась къ верхней ступенькѣ.

"Конечно", сказала Нина, ловя мячикъ, который бросилъ ей Коля. Онъ полетѣлъ очень высоко; желая все-таки поймать его, Нина отскочила назадъ на нѣсколько шаговъ, забыла предостереженіе Вани, оступилась и съ громкимъ крикомъ накатилась по ступенькамъ лѣстницы. Она жалобно кричала и едва могла подняться: бѣдняжка переломила лѣвую руку. Никто, конечно, не бранилъ ее за неосторожность, такъ-какъ наказаніе, претерпѣваемое ею, было уже довольно жестоко; но въ пеструю книжку внесли это событіе, дабы оно въ послѣдствіи могло послужить, какъ примѣръ для предостереженія другимъ.

29. Брошенный камень.

Впрочемъ не одна Нина была не осторожна: этимъ отличался и Ваня, какъ о томъ гласитъ достовѣрный свидѣтель,-- "Пестрая книжка". Уже нѣсколько разъ, бросая мячъ, по неосторожности онъ попадалъ имъ въ окна и разбивалъ стекла, или, пуская на-угадъ стрѣлу съ своего лука, зачастую производилъ бѣду, или дѣлалъ другія глупости, почему часто долженъ былъ выслушивать отъ родителей наставленія объ осторожности; но такъ-какъ шалости эти сходили покуда съ рукъ и не причиняли серьезнаго несчастья, то шалунъ мало обращалъ вниманія на предостереженія и не всегда обдумывалъ свои дѣйствія. Однажды онъ поспорилъ съ пріятелями-мальчиками о томъ, кто съумѣетъ лучше и дальше бросить камень. Съ обыкновенною своей хвастливостью, съ которою мы уже имѣли случай ознакомиться, Ваня твердо стоялъ на томъ, что ни одинъ изъ товарищей не въ состояніи помѣриться съ нимъ въ бросаніи камней. Тутъ послышались противорѣчія со всѣхъ сторонъ; въ камняхъ не было недостатка: цѣлыми кучами валялись они вблизи и вся маленькая кампанія потребовала, чтобы Ваня доказалъ свои слова на дѣлѣ. Ваня согласился, собралъ горсть камней и сказалъ: "По ту сторону садовой ограды стоитъ яблоня; видите-ли вы то яблоко, которое виситъ направо на отдѣлившейся вѣткѣ? Кто первый попадетъ въ него, тотъ мастеръ своего дѣла. Ну, начинайте-же"!

"Нѣтъ, начинай ты", сказали прочіе.

"Пожалуй", отвѣтилъ Ваня. "Смотрите-же! Только брошу и яблоко слетитъ съ дерева!"

"Нѣтъ-ли тамъ въ саду кого-нибудь", сказалъ одинъ изъ мальчиковъ, будучи осторожнѣе прочихъ.

"Ну, вотъ!" возразилъ Ваня. "Кто тамъ будетъ, а еслибъ даже былъ, то не попаду-же я въ него! Разъ сто уже я перебрасывалъ каменья черезъ ограду".

Изо всей силы бросилъ Ваня камень -- и былъ-ли это случай или дѣйствительная ловкость, но онъ такъ мѣтко попалъ въ яблоко, что оно тотчасъ-же слетѣло съ дерева. Ваня радостно вскрикнулъ, но торжество его обратилось въ испугъ, когда онъ услыхалъ болѣзненный стонъ по ту сторону ограды.

"Вотъ тебѣ на!" сказалъ мальчикъ, предостерегавшій его. "Камень должно быть, ушибъ ребенка."

Мигомъ Ваня перелѣзъ черезъ ограду въ садъ и, дѣйствительно, увидѣлъ тамъ дочь сосѣда, маленькую Адель, съ окровавленнымъ лбомъ. Можете себѣ представить его ужасъ и раскаяніе! Онъ всѣми силами старался успокоить ребенка, повязялъ головку дѣвочки своимъ платкомъ и со слезами отнесъ ее домой. Но случившагося не воротишь; разскаяніе и слёзы опоздали. Долго еще упрекалъ онъ себя въ своей неосторожности, когда ему случалось видѣть маленькую Адель съ рубцомъ на лбу.

30. Цвѣтокъ.

Отецъ былъ большой любитель садоводства: самымъ пріятнымъ для него развлеченіемъ, послѣ служебныхъ занятій, былъ уходъ за цвѣтами и содержаніе сада въ постоянномъ порядкѣ. Почти все свое свободное время проводилъ онъ съ женой въ саду, сѣялъ, сажалъ цвѣты, поливалъ ихъ и искусною рукою подвязывалъ растенія, отъ души всегда радовался, когда все процвѣтало и тщательный трудъ его вознаграждался прекрасными цвѣтами милыхъ ему питомцевъ. Хотя его садъ былъ не очень великъ, но содержался всегда такъ опрятно и мило, что каждый, посѣщавшій его въ первый разъ, былъ пріятно пораженъ и уже не удивлялся болѣе, что Петръ Ивановичъ Добрынинъ такъ высоко цѣнитъ свой садикъ. Была тамъ даже маленькая оранжерея, въ которой содержались цвѣты и растенія отдаленныхъ частей свѣта; въ горшкахъ и деревянныхъ кадкахъ красовались они на подмосткахъ и отецъ съ большею даже заботливостью ухаживалъ за ними, чѣмъ за цвѣтами и кустарниками, растущими на открытомъ воздухѣ.

Уже нѣсколько недѣль находилось въ оранжереѣ довольно рѣдкое растеніе, полученное въ подарокъ отъ одного друга. Отецъ очень дорожилъ этимъ растеніемъ, которое имѣло уже большой стебель и скоро должно было цвѣсти; обращая на это вниманіе дѣтей, онъ просилъ ихъ быть осторожными и не подходить близко къ растенію, чтобы какъ-нибудь не повредить его.

Само собою разумѣется, что дѣти послушались и къ цвѣтку, вѣроятно, никто изъ нихъ не прикоснулся-бы, еслибъ не подвернулся опять тотъ-же Ваня, со всегдашнею своею неосторожностью. Дѣти получили позволеніе набрать цвѣтовъ для букета, который предназначался въ подарокъ къ именинамъ одному изъ ихъ маленькихъ друзей. Въ подобныхъ случаяхъ, какъ сегодня, отецъ не скупился на цвѣты, приказавъ только поберечь дорогое растеніе. Дѣти съ радостью побѣжали въ садъ, нарвали цвѣтовъ, сколько было душѣ угодно, не пощадили и оранжереи.

Вблизи завѣтнаго растенія Ваня срѣзывалъ чудную камелію, съ живостью отдернулъ руку, при чемъ задѣлъ локтемъ за стройный, высокій стебель отцева любимца и сломалъ его.

Какъ онъ испугался! Погибла радость отца и кто-же ее уничтожилъ? Ваня. Бѣдняжка горько плакалъ и видно было, какъ глубоко сожалѣлъ онъ о своей неосторожности. Отецъ даже не бранилъ Ваню; чувство, что онъ своею неосторожностью уничтожилъ радость отца, подѣйствовало на него болѣе, чѣмъ самое тяжкое наказаніе: прошло нѣсколько дней, пока онъ опять развеселился.

31. Каменная ограда.

Такъ-какъ пришлось къ слову, то разскажу вамъ еще случай, приключившійся въ саду, которому причиною опять же была неосторожность Вани. Садъ на подобіе террассы расположенъ былъ на склонѣ горы: со стороны склона онъ былъ огражденъ каменной оградой, вышиной сажени въ три, изъ сада же легко было взойти на ограду, какъ-какъ тамъ вышина не составляла и полусажени. Для предупрежденія несчастія отецъ велѣлъ въ саду передъ оградою сдѣлать палисадникъ и кромѣ того приказалъ дѣтямъ, отнюдь не взбираться на ограду, такъ-какъ паденіе съ такой высоты въ пропасть было сопряжено съ самыми печальными послѣдствіями.

Нашъ безстрашный Ваня не обращалъ однакожъ должнаго вниманія на это приказаніе. Довольно часто, будучи одинъ въ саду, перелѣзалъ онъ черезъ полисадникъ, взбирался на ограду и весело прогуливался на ней, держась за рѣшетку палисадника; такимъ образомъ онъ считалъ себя внѣ всякой опасности. Подобныя прогулки по оградѣ совершались имъ часто и до поры, до времени проходили благополучно: но наконецъ онъ за ослушаніе свое жестоко поплатился.

Однажды, когда онъ прогуливался по оградѣ, одна изъ маленькихъ подругъ его Надя, крикнула: "Ваня, брось мнѣ нѣсколько цвѣточковъ!"

-- "Хорошо", сказалъ Ваня. "Погоди немного, я сейчасъ нарву тебѣ цвѣтовъ".

Ваня нарвалъ цвѣтовъ, связалъ ихъ въ хорошенькій букетецъ, опять взобрался на ограду и по неосторожности глядѣлъ болѣе на маленькую Надю, чѣмъ на узкое пространство передъ собою. Въ ту минуту, какъ онъ бросилъ ей букетъ, онъ ступилъ ногой на шаткій камень, который покачнулся и Ваня, потерявъ равновѣсіе, стремглавъ полетѣлъ съ высокой ограды въ пропасть.

Нѣсколько времени лежалъ онъ безъ чувствъ. Когда же наконецъ онъ очнулся и собирался встать, то почувствовалъ, какъ жестоко разшибся. Онъ не могъ пошевельнуться, а тѣмъ менѣе встать на ноги. Маленькая Надя звала на помощь. Нужно было поднять Ваню и понести его домой. Четыре недѣли пролежалъ онъ въ постели и долженъ былъ испытывать нестерпимую боль; онъ имѣлъ тогда достаточно времени, чтобъ раскаяться въ своемъ непослушаніи и своей неосторожности. Сколько мнѣ извѣстно, ему послѣ того никогда не приходило въ голову взлѣзать на ограду, къ которой онъ съ тѣхъ поръ сталъ подходить лишь на почтительное разстояніе. Вообще Ваня сталъ осторожнѣе, что вовсе не удивительно, мой миленькій читатель, -- какъ ты полагаешь?!.

32. Два рыбака.

"Терпѣніе и трудъ все перетрутъ" -- говорилъ отецъ однажды Колѣ, когда они вмѣстѣ осматривали въ саду вишневыя деревья и Коля при этомъ изъявилъ желаніе, чтобъ вишни, только что начавшія румяниться, поскорѣе созрѣли. "Прекрасно, когда человѣкъ во всякомъ дѣлѣ имѣетъ терпѣніе и не торопится, продолжалъ онъ; еслибъ ты теперь сорвалъ вишни, какъ тебѣ, повидимому, сильно хочется, то это доставило бы тебѣ мало удовольствія, потому что онѣ еще жестки, невкусны и вдобавокъ вредны. Подожди еще съ недѣльку, къ тому времени, онѣ созрѣютъ и сладкій плодъ вознаградитъ тебя за терпѣніе."

Коля замѣтилъ слова отца и послушался. Однажды отправился онъ съ Ванею къ рѣкѣ поудить рыбы. Чтобъ одинъ другому не мѣшалъ, они стали въ нѣкоторомъ разстояніи другъ отъ друга, согласившись сперва, что черезъ часъ или два сойдутся, чтобъ потомъ вмѣстѣ отправиться домой. Коля усѣлся на обрывѣ берега, поставилъ возлѣ себя кувшинъ въ который намѣревался класть свой уловъ, надѣлъ на крючекъ приманку и забросилъ удочку. Прошло довольно много времени, а рыба все еще не начинала клевать; онъ было собирался перейти на другое мѣсто, соскучась напраснымъ ожиданіемъ на первомъ, но вспомнивъ еще во время слова отца, сказанныя ему на дняхъ: "терпѣніе и трудъ все перетрутъ", онъ вооружился терпѣніемъ и внимательно сталъ смотрѣть на поплавокъ, который колыхался на поверхности сонной воды. Наконецъ онъ замѣтилъ, что рыба клюетъ, быстро и ловко вытянулъ онъ лѣсу и увидалъ, что поймалъ прекраснаго карпа.

"Начало хорошо!" проговорилъ про себя Коля, положивъ свою добычу въ кувшинъ и снова забросилъ удочку.

Не прошло и двухъ часовъ, какъ кувшинъ его былъ полонъ рыбъ. Онъ забралъ свои рыболовныя снаряды и отправился смотрѣть, что дѣлаетъ Ваня; огибая лѣсокъ, онъ встрѣтился съ нимъ. Ваня шелъ такой скучный.

-- "Ну что? Ты ничего не поймалъ?" спросилъ Коля.

"Нѣтъ, рѣшительно ничего, ни даже ничтожной колюшки," отвѣтилъ Ваня.

-- "Какъ же это такъ случилось? У меня кувшинъ весь полонъ щукъ и карповъ," сказалъ Коля, показывая свой уловъ.

"Мое мѣсто было дурно, отвѣтилъ Ваня. Я переходилъ то туда, то сюда и нигдѣ не могъ поймать рыбки."

-- "А, вотъ оно что!" сказалъ Коля. "Ну такъ ты, конечно, самъ виноватъ въ своей неудачѣ. Сначала и мнѣ не посчастливилось -- но я ждалъ и, какъ ты видишь, не напрасно. Хорошее дѣло, братецъ мой, отецъ говоритъ, дѣлается въ великомъ терпѣніи."

Ваня долженъ былъ сознаться, что Коля правъ и когда въ слѣдующій разъ отправился удить, то наловилъ почти столько же, какъ и братъ его. Слѣдовательно и онъ выучился терпѣнію....

33. Птицеловка.

Въ пестрой книжкѣ я нашелъ еще одинъ подобный случай и раскажу его вамъ, мои маленькіе друзья. Петръ Ивановичъ Добрынинъ устроилъ своимъ мальчикамъ маленькую птицеловку и другъ ихъ дома, сосѣдъ лѣсничій, не только позволилъ ловить птицъ въ лѣсу, сколько душѣ ихъ угодно будетъ, но далъ имъ, кромѣ того, еще пару приманочныхъ птицъ, безъ которыхъ, какъ говорилъ онъ, не много они наловятъ. Добрый лѣсничій научилъ Колю и Ваню, какъ имъ приступить къ ловлѣ; однажды, рано утромъ мальчики отправились попробовать, удастся ли имъ поймать хоть нѣсколько зябликовъ, чижиковъ, щегловъ или другихъ птицъ.

Начало уже свѣтать, когда они пришли къ птицеловкѣ. Коля и Ваня сдѣлали уже необходимыя приготовленія, посадили приманочныхъ птицъ на должныя мѣста, выставили силки и наконецъ, когда все было сдѣлано, спрятались въ ближайшей чащѣ, откуда могли все видѣть не будучи замѣченными; съ большимъ вниманіемъ ожидали они добычи. Приманочныя птички чирикали и громко распѣвали свой привѣтъ утренней зарѣ, другія вблизи и издалека вторили, нѣкоторыя даже прилетѣли, облетали западню, какъ бы съ недовѣрчивостью и оставались въ такомъ разстояніи отъ силка, что мало было надежды на хорошій ловъ. Такимъ образомъ прошелъ цѣлый часъ въ тщетномъ ожиданіи и Ваня уже началъ терять терпѣніе.

-- "Что за глупости!" сказалъ онъ. "Или птицеловка никуда не годится или приманочныя птицы ничего не стоятъ. Сидимъ мы, какъ дураки, и ничего не наловили! Я уйду!"

"Оставайся еще!" возразилъ Коля. "Ты вѣдь знаешь, что терпѣніе и трудъ все перетрутъ!"

-- "Ну вотъ еще -- не стану я больше ждать!" сказалъ Ваня, "Дуракъ я, что-ли? Желаю тебѣ счастья, Коля, а я иду домой!"

Коля напрасно уговаривалъ его остаться: Ваня отправился, оставивъ брата одного. Терпѣливо ждалъ Коля еще съ полчаса, не трогался съ мѣста и не сводилъ глазъ отъ силка. Вдругъ зашевелилось на ближайшихъ вѣткахъ. Налетѣла цѣлая стая чижиковъ, потомъ показались и щеглы, снигири, синицы и другія птички. Съ жадностью они бросились на приманку -- Коля дернулъ силокъ и -- разомъ поймалъ птицъ двадцать.

"Терпѣніе и трудъ все перетрутъ", сказалъ про себя Коля. "Ваня не мало будетъ досадовать, что убѣжалъ!"

Къ полудню Коля вернулся домой. Большая клѣтка его была полна птицъ и Ваня, увидавъ богатую добычу, сказалъ: "Вотъ досадно-то? Въ слѣдующій разъ непремѣнно обожду".

Чтобъ утѣшить его, Коля подѣлился съ нимъ, а въ другой разъ -- Ваня былъ ужъ столько-же терпѣливъ, какъ и братъ его.

34. Кролики.

До сихъ поръ я про Колю разсказывалъ только хорошее, но правду говоря, нельзя умолчать и о томъ, что при всѣхъ хорошихъ качествахъ, онъ имѣлъ и недостатки. Главный недостатокъ его была небрежность, которая подавала поводъ ко многимъ замѣчаніямъ со стороны его родителей и учителей. Иногда Коля отъ своей небрежности самъ себѣ причинялъ вредъ, какъ видно это изъ одного приключенія, занесеннаго въ "Пеструю книжку", подъ заглавіемъ: "Кролики".

У Коли было множество ручныхъ кроликовъ: черныхъ, бѣлыхъ съ красными глазками, пестрыхъ и сѣрыхъ, весело прыгавшихъ въ маленькомъ сарайчикѣ, отведенномъ для нихъ. Эти кролики составляли радость Коли, который ежедневно занимался ими по нѣскольку часовъ, самъ кормилъ ихъ, выбиралъ для нихъ сочныя листья капусты и сдѣлалъ ихъ такими ручными, что они, заслышавъ голосъ Коли, бѣжали къ нему изъ своихъ деревянныхъ конурокъ и толпились около него, чтобъ изъ рукъ получить свой кормъ.

-- "Смотри-же, Коля, ухаживай за ними," говаривалъ отецъ, "хотя полъ въ сарайчикѣ и вымощенъ камнемъ, но легко можетъ случиться, что кролики Какимъ-либо образомъ сдвинутъ одинъ камень, тогда имъ легко будетъ прорыть себѣ лазейку подъ стѣны и убѣжать; не забывай-же присматривать за ними."

"Ужъ я буду присматривать, папаша," возражалъ каждый разъ Коля. "Ручаюсь, что ни одинъ не уйдетъ."

Дѣйствительно, Коля сначала часто осматривалъ каменный полъ, деревянныя конурки и вообще каждый уголокъ въ сарайчикѣ. Но, находя всегда все въ надлежащемъ видѣ, онъ сталъ небрежнѣе и успокоился наконецъ тѣмъ, что кроликамъ, вѣроятно, слишкомъ трудно подрывать каменья.

Однажды утромъ, когда онъ, по обыкновенію, принесъ кроликамъ кормъ, ни одинъ изъ нихъ не явился на зовъ его.

Онъ позвалъ вторично: ни одинъ не показывался. Испуганный, сталъ онъ осматривать конурки и тутъ-то увидалъ, что случилось. Въ одномъ углу было прорыто отверстіе, чрезъ которое кролики убѣжали. Коля, потерявъ ихъ безвозвратно, очень сожалѣлъ о своей небрежности.

35. Новая кукла.

Ольга тоже была немного небрежна. Тётенька, любившая доставлять дѣтямъ удовольствіе, подарила Ольгѣ къ именинамъ прехорошенькую куклу; миленькая, нарядная, въ шелковомъ платьѣ и въ длинныхъ локонахъ изъ настоящихъ волосъ, кукла была такъ хороша, что рѣдко случалось видѣть лучшую.

Послѣ обѣда пришли къ Ольгѣ подруги ея и всѣ вмѣстѣ отправились въ садъ поиграть съ куклой, приводившей ихъ въ восторгъ, но наконецъ ее отложили въ сторону и оставили недалеко отъ бесѣдки: не забавляться-же ею, въ самомъ дѣлѣ, все время! До поздняго вечера дѣти веселились и играли, пока не смерклось и настало время собираться домой. Вся юная кампанія отправилась въ городъ и разошлась по домамъ. Дома только Ольга спохватилась, что оставила свою куклу въ саду, или вѣрнѣе Ваня замѣтилъ это и напомнилъ ей.

-- "Ну такъ чтожъ!" сказала Ольга, "садъ вѣдь запертъ, слѣдовательно никто не унесетъ моей куклы."

"Оленька, не лучше-ли будетъ, если ты (ходишь за нею, совѣтовалъ ей Ваня, "легко можетъ случиться, что ночью пойдетъ дождь и тогда хорошенькая кукла пропала!"

-- "Этого еще недоставало -- нѣтъ, я не пойду! еще-бы въ такую темную ночь, да такъ далеко идти!" говорила Ольга, "къ тому-же, посмотри на небо, какъ оно чисто и ясно, какъ звѣздочки блестятъ -- нѣтъ, дождя не будетъ." "Какъ хочешь, сестрица, я предостерегъ тебя," отвѣтилъ Ваня.

На слѣдующее утро, однакожъ, первая мысль Ольги была все-таки о куклѣ: она подбѣжала къ окну, чтобъ посмотрѣть, былъ-ли ночью дождь. Но къ счастью улицы были такъ-же сухи, какъ вчера и прошла забота о куклѣ. Когда дѣти пришли изъ школы, то Ольга отправилась за нею въ садъ; но увы! на что была она похожа! Дождя, правда, ночью не было; но была такая сильная роса, что кукла совершенно измокла; ея прекрасное шелковое платьице совсѣмъ испортилось, локоны распустились и въ безпорядкѣ болтались, вокругъ головы, а голова такъ размякла, что развалилась, какъ только Ольга стала поднимать куклу. Тутъ Ольга заплакала и очень сожалѣла, что не послѣдовала доброму совѣту Вани и не сходила еще наканунѣ въ садъ. Однакожъ, раскаяніемъ и слезами совершившагося не воротишь.

36. Новая служанка.

Хочу передать вамъ, мои маленькіе друзья, заимствованный мною изъ "Пестрой книжки" примѣръ того, какія могутъ быть дурныя послѣдствія отъ небрежности: въ случившемся ни одинъ изъ четырехъ дѣтей не виноватъ, но для предупрежденія другихъ пусть и этотъ случай будетъ имѣть мѣсто на ряду съ другими.

Г-жа Добрынина наняла новую служанку, которой строго приказала каждый вечеръ осматривать, хорошо-ли потушенъ огонь на кухнѣ и быть вообще съ огнемъ осторожнѣе. Агафья, (имя служанки), обѣщала быть осмотрительной и сначала такъ исправно держала свое слово, что мать слишкомъ стала полагаться на нее. Однажды ночью. Петръ Ивановичъ, просыпаясь, чуть не задохнулся отъ дыма, наполнявшаго всю спальню. Мигомъ вскочилъ онъ съ постели, наскоро набросилъ свое платье и отворилъ дверь; тутъ онъ увидалъ, что и въ сѣняхъ густой дымъ, а въ кухнѣ мерцаетъ огонекъ. Петръ Ивановичъ очень испугался, видя, что дѣло не ладно, загорѣлся домъ, -- нечего было медлить; онъ отправился на кухню и тамъ нашелъ, что горѣло уже нѣсколько балокъ, а также сложенныя около плиты дрова. Къ счастью нашлось подъ рукою достаточно воды. Затушивъ огонь нѣсколькими ведрами, онъ отворилъ двери и окна, чтобъ выпустить дымъ и потомъ отъ глубины сердца поблагодарилъ Бога, что опасность еще, во-время была открыта и отвращена. Еслибъ огонь успѣлъ распространиться, то навѣрное спящіе и родители, и дѣти погибли-бы въ охваченномъ пламенемъ домѣ. На слѣдующее утро обнаружилось, что Агафья, не затушивъ углей, какъ слѣдовало, на плитѣ, положила ихъ въ глиняную посудину, которую и оставила въ кухнѣ на полу. Въ слѣдствіи этой непростительной небрежности, отъ раскаленной посудины затлѣлся полъ и огонь быстро сталъ распространяться, дальнѣйшее несчастіе было предупреждено только случайнымъ пробужденіемъ отца. Послѣ этого случая Агафья сдѣлалась осторожнѣе и уже больше не повторялось такихъ опасныхъ случаевъ отъ ея небрежности.

37. Мышь.

Про Ваню надобно разсказать вамъ еще нѣсколько происшествій, дававшихъ поводъ родителямъ, сестрамъ и брату смѣяться и подтрунивать надъ нимъ. Ваня былъ боязливъ. Не то, чтобы онъ боялся обыкновенныхъ вещей -- ничуть не бывало! Въ играхъ съ товарищами, гдѣ приходилось выказывать свою силу, онъ былъ храбрѣе всѣхъ; не боялся онъ также воды, какъ многіе дѣти,-- но когда сталъ учиться плавать, то храбро бросался въ воду и плескался въ ней, какъ утка. Чего-же онъ, наконецъ боялся? спросите вы. Привидѣній, призраковъ, вещей, вовсе не существующихъ; много стоило труда и часто надъ нимъ потѣшались, покуда онъ привыкъ преодолѣвать свою трусость и боязливость.

Случилось однажды, что Ваня долженъ былъ одинъ спать въ той комнатѣ, гдѣ обыкновенно спалъ вмѣстѣ съ Колей, который, внезапно заболѣвъ, былъ помѣщенъ въ другую комнату. Много всегда было возни, покуда Ваня укладывался. Со страхомъ и трепетомъ отправлялся онъ въ комнату; сердце его сильно билось и взволнованное воображеніе рисовало ему вещи, въ дѣйствительности вовсе не существующія, страхъ его увеличивался до того, что выступалъ холодный потъ и онъ долго не могъ засыпать.

Разъ, вечеромъ, едва онъ улегся, какъ послышался ему шорохъ въ одномъ углу комнаты: онъ сталъ прислушиваться, думая, что покажется невѣсть какое диво; шорохъ продолжался, на этотъ разъ Ваня и вправду не ошибся: страхъ его возрасталъ. Онъ немного приподнялъ голову и сталъ еще внимательнѣе прислушиваться. Все тотъ-же шорохъ! Волоса у него стали дыбомъ, сердце забилось, члены его, на которыхъ выступалъ холодный потъ, окоченѣли. Шорохъ сталъ все внятнѣе, наконецъ даже около: кровати его на полу начало что-то царапать. Тутъ уже Ваня не вытерпѣлъ. Онъ вскочилъ, выбѣжалъ изъ комнаты и блѣдный, задыхаясь, вбѣжалъ къ родителямъ, которымъ отрывистыми словами разсказалъ о своемъ приключеніи. Отецъ, улыбаясь, взялъ свѣчку и приказалъ ему слѣдовать за собою. Освѣтили комнату и -- нашли дѣйствительно воплощенное привидѣніе -- и что-же это было? Мышенокъ, бѣгавшій со страху изъ угла въ уголъ. Ваня успокоился, но какъ трунили надъ нимъ на слѣдующее утро другіе дѣти -- я не хотѣлъ-бы быть на его мѣстѣ.

38. Горошинка.

Какъ-то отецъ послалъ Ваню въ сарай, который находился на другомъ концѣ двора, чтобъ принести оттуда какую-то бездѣлицу. Вечеръ былъ довольно темный, Ваня со страхомъ и трепетомъ скорыми шагами прошелъ черезъ дворъ, оглядываясь во всѣ стороны, ему чудилось, что вотъ-вотъ изъ-за угла выскочитъ на него привидѣніе; съ сильнымъ біеніемъ сердца дошелъ Ваня наконецъ до сарая. Топорикъ или молотокъ, который онъ долженъ былъ принести отцу, былъ всегда въ назначенномъ мѣстѣ, слѣдовательно Ваня легко могъ-бы найти его, еслибъ имъ не овладѣлъ мучительный страхъ. Дрожа всѣмъ тѣломъ, обшаривалъ онъ сарай, долго не находя той вещи, которую искалъ. Наконецъ, она попалась ему въ руки, Ваня вздохнулъ свободнѣе,-- оставалось теперь только пройти назадъ по двору. Подбадривая себя онъ вышелъ изъ сарая и спѣшилъ назадъ. Однакоже едва прошелъ онъ шаговъ десять, какъ оцѣпенѣлъ отъ ужаса и съ испугу остановился. Ему показалось, что слышитъ позади себя шорохъ и трескотню: обернуться-же и узнать о причинѣ этого шороха у Вани не доставало духу: онъ остановился, какъ вкопанный и сталъ прислушиваться. Все было тихо. "Вѣрно я ошибся," сказалъ онъ про себя и на столько ободрился, что могъ продолжать путь; но едва онъ успѣлъ пройти нѣсколько шаговъ, какъ снова услыхалъ шорохъ и на этотъ разъ, конечно, не могъ ошибиться. Опять онъ остановился, холодный потъ выступилъ на немъ и, едва переводя дыханіе, сталъ прислушиваться.

Но все было тихо!

Онъ прошелъ еще нѣсколько шаговъ -- вдругъ послышался тотъ-же необъяснимый, ужасающій шорохъ: страхъ внушилъ ему храбрость. Собравшись съ силами, пустился онъ бѣжать безъ оглядки и вбѣжавъ съ крикомъ въ комнату всѣхъ перепугалъ. "Что съ тобой случилось?" спрашивали его. Долго Ваня отъ ужаса не могъ говорить; наконецъ разсказалъ отрывистыми словами о случившемся. Съ глубокимъ молчаніемъ всѣ выслушивали его.

"Пойдемъ, Ваня," сказалъ отецъ, "постараемся узнать, что такъ испугало тебя."

Ваня прошелъ нѣсколько шаговъ -- вновь послышался шорохъ и съ испугомъ воскликнулъ онъ: "Ахъ, Боже мой, вотъ оно! Оно преслѣдуетъ меня даже въ комнатѣ!"

Сначала и другіе перепугались, но вскорѣ громко разсмѣялись. Петръ Ивановичъ нагнулся и поднялъ съ полу сухую горошинку, приставшую къ одеждѣ Вани и нагнавшую на трусливаго зайца своимъ шорохомъ столько страху.

39. Привидѣніе на улицѣ.

Спустя немного времени, послѣ разсказаннаго нами случая, который подалъ поводъ къ частымъ насмѣшкамъ надъ Ваней, онъ былъ въ гостяхъ у одного изъ товарищей, жившаго довольно далеко въ предмѣстьѣ. Время такъ скоро проходило въ играхъ и забавахъ, что, когда онъ сталъ собираться домой, то было уже поздно, но такъ-какъ взошла луна, то никто не подумалъ предложить проводника: онъ уже частенько совершалъ этотъ путь и въ свѣтлый лунный вечеръ легко могъ найти дорогу. Ваня, однакожъ, еще мѣшкалъ: ему уже мерещились разные призраки, съ которыми ему можетъ-быть, придется встрѣтиться по дорогѣ. Между тѣмъ, часы пробили девять и уже болѣе нельзя было мѣшкать. Онъ распростился съ пріятелемъ и съ робостью вышелъ на улицу; дрожа отъ страха, пробирался онъ около домовъ, вздрагивая отъ каждой тѣни. Шумъ его собственныхъ шаговъ, громко раздававшійся по улицѣ, пугалъ его и вселялъ непреодолимый страхъ. Каждый фонарный столбъ казался ему призракомъ или Богъ знаетъ чѣмъ, а каждая собачка, перебѣгавшая черезъ дорогу, страшнымъ волкомъ или львомъ. Онъ все болѣе ускорялъ шаги, пока наконецъ не пустился бѣгомъ, какъ-бы преслѣдуемый по пятамъ привидѣніями. Вдругъ онъ остановился и дрожь пробѣжала по всему тѣлу. Только что повернулъ онъ за-уголъ, какъ увидалъ, шаговъ за десять исполина, вышиною до небесъ, или по крайней мѣрѣ, до крыши домовъ. При слабомъ лунномъ свѣтѣ трудно было различить призракъ, къ тому-же у страха глаза велики, такъ было и съ Ваней. Онъ закричалъ; чудовище услыхало это и длинными, мѣрными шагами направилось къ нему. Ту гъ уже все было кончено. Ваня закричалъ раздирающимъ голосомъ, пошатнулся назадъ, спотыкнулся о тумбу и упалъ на землю. Призракъ нагнулся къ нему. Ваня тресся, какъ въ лихорадкѣ, и еще разъ вскрикнулъ, въ полной увѣренности, что будетъ проглоченъ, и-вдругъ призракъ нѣжнымъ голосомъ заговорилъ: "Бѣдняжка! какъ ты жестоко упалъ! Что ты очень ушибся?" Ваня ожилъ -- то былъ голосъ не привидѣнія, но сострадательнаго человѣка. Разсмотрѣвъ его внимательнѣе, Ваня увидалъ, что это работникъ, который несъ на спинѣ свои рабочіе инструменты, прикрытые платьемъ, почему онъ и показался такимъ большимъ.

Пристыженный Ваня всталъ и благополучно добрелъ домой. Охотно промолчалъ-бы онъ о своемъ приключеніи, чтобъ не быть осмѣяннымъ, но испачканное при паденіи платье измѣнило ему: онъ долженъ былъ признаться во всемъ. Какъ надъ нимъ стали смѣяться, можете себѣ вообразить, мои милые читатели, про него-же собственно остается только прибавить, что ему, по обыкновенію, пришлось сильно стыдиться.

40. Призраки въ саду.

Однажды послѣ обѣда Ваня занимался съ сестрами и братомъ въ саду, въ уголкѣ котораго каждый изъ нихъ имѣлъ по грядкѣ. Ваня не щадилъ ни работы, ни трудовъ, чтобъ въ совершенствѣ отдѣлать свою грядку и тѣмъ отличить ее отъ прочихъ. Ужъ начало смеркаться, а Ваня все еще былъ занять пересадкою куста розъ и не хотѣлъ идти домой, пока не окончитъ своей работы. Ольга, Нина и Коля не хотѣли ждать и оставили его одного на его грядкѣ. Ваня на это не обратилъ никакого вниманія, такъ-какъ въ саду ему нечего бояться, а до дому было недалеко. Спокойно оканчивалъ онъ свою работу: между тѣмъ стемнѣло и онъ спѣшилъ домой. Забывъ совершенно страхъ, прошелъ онъ почти весь садъ, но шаговъ за сто отъ калитки остановился и дрожь опять пробѣжала по немъ. Внезапно онъ увидалъ передъ собою какія-то свѣтлыя, длинныя полосы, которыя какъ-бы загораживали дорогу.

"Кто тамъ?" спросилъ Ваня, задыхающимся отъ страха голосомъ.

Отвѣта не было -- но какой-то шелестъ, какъ будто шепотъ пробѣжалъ по ряду бѣлыхъ привидѣній и Ванѣ послышались слова: "Назадъ, назадъ, здѣсь нѣтъ дороги для тебя!"

Страхъ окончательно овладѣлъ имъ, зубы его стучали, какъ будто въ лихорадкѣ и онъ не имѣлъ силъ ни идти впередъ, ни назадъ и оставался неподвижнымъ, пристально посматривая на полосы, которыхъ онъ себѣ никакъ не могъ объяснить.

"Да вѣдь это ничего!" подумалъ онъ -- "пойду себѣ бодро впередъ!" Онъ прошелъ нѣсколько шаговъ, но привидѣнія стали шевелиться и, казалось, шли ему на встрѣчу; опять послышались ему слова: "Назадъ, назадъ!"

Тутъ-то прошла вся бодрость Вани. Дрожа всѣмъ тѣломъ, кинулся онъ въ самый отдаленный уголъ сада и, испуганный, спрятался въ кущу.

Такъ прошелъ часъ. Наконецъ послышался голосъ, звавшій его; "Ваня! Ваня!" Онъ ожилъ, узнавъ голосъ служанки Агафьи, и выскочилъ изъ своего убѣжища. Агафья уже подходила къ нему. Но, о ужасъ! Призраки были тамъ-же.

-- " Что это? Что это?" съ трепетомъ спросилъ Ваня.

"Полотенца, которыя я стирала и съ вечера развѣсила, чтобы ихъ маленько провѣтрило", -- отвѣтила спокойно Агафья.

Дѣйствительно, то были полотенца. Когда Ваня пришелъ домой, онъ долженъ былъ признаться, гдѣ пропадалъ такъ долго; надъ нимъ, конечно, вся семья смѣялась неудержимо.

41. Сова.

Случаевъ, подобныхъ только что разсказанному, въ "Пестрой книжкѣ" нашелъ я еще нѣсколько, но сообщу, вамъ только послѣдній, который совершенно вылечилъ Ваню отъ пустой трусости.

Разъ вечеромъ, когда уже довольно стемнѣло, нужно было ему сходить въ большія сѣни, за какою-то вещью. Взять съ собою свѣчку отецъ ему не позволилъ, изъ желанія избавить Ваню отъ напрасной трусости, чтобъ онъ свыкся съ потемками. Едва затворилъ онъ за собою дверь, какъ почувствовалъ какъ-бы дуновѣніе вѣтра, услышалъ шорохъ, шелестъ и царапаніе, но не смотря на это, Ваня крѣпился и не терялъ присутствія духа, такъ-какъ уже очень часто былъ осмѣянъ за свою трусость.

"Это ничего", проговорилъ онъ про себя -- "можетъ-быть, въ слѣдствіе сквознаго вѣтра упала какая-нибудь вещь.

Не оглядываясь шелъ онъ дальше.

Вдругъ снова тотъ-же шорохъ, дуновеніе и сильное щелканіе какъ-бы кастаньетокъ {Кастаньетки -- это чашечки, сдѣланныя изъ крѣпкаго дерева или изъ слоновой кости, надѣваемыя на руку такъ, что чашечки находятся въ ладони; въ Испаніи онѣ употребляются въ національной пляскѣ: "Болеро" и въ "Качучѣ", гдѣ танцующіе въ тактъ музыки ими щелкаютъ.}.

Испуганный Ваня озирался кругомъ, стараясь въ темнотѣ разглядѣть хоть что-нибудь. Онъ, однакожъ, ничего не могъ видѣть, кромѣ, какъ казалось ему, двухъ горящихъ угольковъ въ углу сѣней; но какъ могли попасть туда уголья? Обычный страхъ овладѣлъ Ваней и въ испугѣ онъ старался добраться поскорѣе до дверей; спѣша выйти, но, -- о ужасъ! услышалъ опять тотъ-же шорохъ, совершенно близко около себя и вдругъ получилъ сильный ударъ по лицу отъ невидимой силы.

Кажется, тутъ струсили-бы люди и похрабрѣе Вани! Съ крикомъ кинулся онъ изъ сѣней и пришедши внизъ, разсказалъ о новомъ приключеніи. Не долго медля, отецъ взялъ свѣчку и вышелъ въ сѣни: за нимъ слѣдовалъ дрожавшій отъ страха Ваня. На этотъ разъ онъ, однакожъ, не ошибся -- призракъ былъ еще тамъ, съ желтыми, огненными глазами -- онъ сидѣлъ въ углу, издавая какіе-то странные звуки!-- И что-же оказалось?-- То была большая сова, влетѣвшая случайно черезъ открытое вѣтромъ окно, которое само собою затворилось. Дѣти восхищались и радостно схватили привидѣніе, которое еще до сихъ поръ, сколько мнѣ извѣстно, находится у нихъ и ужъ больше не пугаетъ Вани.

"Подобныя приведенія мнѣ нравятся," сказалъ онъ и съ того времени уже болѣе умѣлъ владѣть съ собой.

42. Маленькая лакомка.

Этимъ именемъ родители и дѣти одно время называли Нину, которая какимъ-то образомъ усвоила себѣ дурную привычку лакомиться всѣми сластями, какія только попадались ей подъ руку. То брала она сахаръ изъ сахарницы, то варенье, то пирожное, однимъ словомъ, ничего не могло оставаться въ безопасности отъ нея. Наставленія родителей повели лишь къ тому, что Нина старалась не попадаться. Но зоркій глазъ разумной матери не могъ не замѣчать недостатковъ ея дѣтей и всѣми силами старалась она искоренить зло. Послѣдовали новыя наставленія и предостереженія, Нина обѣщала исправиться, но -- все было попусту. Спустя нѣсколько времени, мать однажды замѣтила, что Нина въ кладовой изволила полакомиться надрѣзаннымъ арбузомъ. Никто не ходилъ туда, кромѣ Нины и когда мать стала допрашивать, она не отпиралась отъ своего проступка и созналась, что отрѣзала себѣ кусочекъ арбуза. Со слезами просила Нина прощенія и обѣщала исправиться отъ этого непріятнаго недостатка.

Нина впрочемъ уже такъ часто давала подобныя обѣщанія, что мать не стала ей больше вѣрить и сказала объ этомъ отцу. Тотъ отвѣтилъ: "Хорошо; я вылечу Нину -- предоставь только мнѣ!" Мать пожелала узнать, какія средства употребитъ отецъ, но онъ промолчалъ. Нѣсколько дней спустя, Нина въ комнатѣ отца, во время отсутствія его, замѣтила совершенно новую сахарницу. Она приподняла крышку и увидѣла, что сахарница наполнена толченымъ сахаромъ: тутъ пробудилась обычная страсть ея къ лакомству. Она сперва попробовала, потомъ взяла ложечку и уже ложечкою стала кушать сахаръ, такъ что еслибъ отецъ не вернулся, она опорожнила-бы всю сахарницу. Онъ улыбнулся, а Нина ускользнула.

Минутъ черезъ пятнадцать поднялся ужасный крикъ. Нина плакала, жаловалась на боль въ желудкѣ и чувствовала себя такъ дурно, что ей казалось, насталъ ея послѣдній часъ.

"Ужъ не лакомилась ли ты изъ моей сахарницы?" спросилъ отецъ, поспѣшившій на крикъ Нины. "Тамъ былъ сахаръ, но смѣшанный съ рвотнымъ порошкомъ, который я хотѣлъ употребить, какъ лекарство.

Нина созналась въ своемъ грѣшкѣ и порядкомъ пострадала, не только отъ слѣдствія лекарства, но и отъ насмѣшекъ дѣтей. Послѣ этого случая она стала осторожна и исправилась.

43. Только пирожное.

"Я постоянно желала бы ѣсть пирожное и т. п. прелести!" сказала однажды Нина, возвратившись отъ одной подруги, гдѣ маленькихъ гостей подчивали пирожнымъ и шоколадомъ. "Да, будь я принцесса, то приказала бы и утромъ, и къ обѣду, и вечеромъ подавать только пирожное. То-то было бы раздолье!"

"Полагаю это скоро надоѣло бы тебѣ," сказала мать.

"Ни чуть не бывало!" съ живостью воскликнула Нина. "Имѣй я всегда пирожное, то счастливѣе меня не было-бъ человѣка на свѣтѣ."

-- "Ну, хорошо, дитя мое, улыбаясь, сказалъ отецъ* слышавшій весь разговоръ -- "это счастіе я могу тебѣ доставить. Три дня сряду ты получишь столько пряниковъ и пирожнаго, сколько душѣ твоей угодно, съ тѣмъ условіемъ, однакожъ, что въ продолженіи этого времени ты не посмѣешь просить чего-либо другаго, а будешь довольствоваться своимъ лакомствомъ.

"Ахъ-да, папаша!" съ радостью воскликнула Нина, "цѣлые три дня ѣсть все пирожное и пряники -- какое блаженство!"

На слѣдующее утро, Нина за завтракомъ, на своемъ приборѣ нашла пряники и пирожное, -- это пришлось ей по вкусу -- къ обѣду тоже и вечеромъ тоже. Лакомства очень понравились Нинѣ, которая, воспользовавшись позволеніемъ, ѣла, сколько душѣ ея было угодно; она преждевременно жалѣла о прочихъ дѣтяхъ, которые должны были довольствоваться хлѣбомъ съ масломъ и обыкновенной пищей.

На слѣдующее утро опять пряники и пирожное, къ обѣду и вечеромъ также, но -- о диво! Сегодня Нинѣ лакомства не нравились, уже къ обѣду она почувствовала къ нимъ отвращеніе и съ завистью поглядывала на сестру и братьевъ, съ такимъ наслажденіемъ кушавшихъ супъ, соусъ и говядину. Она молчала, боясь быть осмѣянной отцемъ и насилу глотала пирожное; за ужиномъ, однакожъ, терпѣніе ея кончилось: Нина охотно промѣняла бы пряники всего свѣта на кусочекъ чернаго хлѣба, сласти ей до того опротивѣли, что она не могла ѣсть ихъ больше -- съ отчаяніемъ оттолкнула она пирожное.

Отецъ, замѣтивъ движеніе Нины, улыбнулся. "Не желаешь ли ты брюквы, Ниночка?" спросилъ онъ ее.

Нина, которая прежде не любила брюквы, теперь съ живостью отвѣтила: "И очень даже, папаша!" и покраснѣвъ, прибавила: "Я была глупенькая дѣвочка, прости меня! Никогда не буду я желать больше одного противнаго пирожнаго и пряниковъ!"

"И умно сдѣлаешь," высказалъ отецъ. "Простыя кушанья самыя здоровыя и они тебѣ никогда не надоѣдятъ такъ, какъ пирожное и пряники."

44. Прогулка къ тетенькѣ.

Теперь разскажу объ одной хорошей чертѣ Нины, которая и была вознаграждена, какъ слѣдуетъ: Ольга иногда бывала очень не услужлива въ отношеніи къ сестрѣ и братьямъ, между тѣмъ, какъ Нина во всякое время была готова услужить имъ чѣмъ-нибудь. Отецъ давно уже замѣтилъ это и рѣшился наградить Нину, а Ольгу отучить отъ нерадѣнія. Однажды вошелъ онъ въ дѣтскую, гдѣ кромѣ Нины и Ольги никого не было!

"Послушай, Ольга," сказалъ онъ, "ты могла-бы снести это письмо къ тётѣ Маріи Ивановнѣ, я желалъ-бы, чтобъ она поскорѣе получила его, но не могу найти кого послать!"

Было очень жарко, а тетенька жила довольно далеко. Ольгѣ очень не хотѣлось идти и всячески увертывалась она, чтобъ остаться дома; наконецъ избавилась отъ порученія, сказавъ, что весь вечеръ должна заняться уроками.

"Ахъ, папаша! позволь-же мнѣ сходить," сказала Нина, "я охотно пойду!"

Говоря это, она уже надѣвала шляпку, потомъ взяла у отца письмо и весело отправилась въ путь. Ольга-же сѣла за столъ, принялась писать, чтобы хоть этимъ оправдать свой отказъ; черезъ часъ, она окончила свою работу и собиралась идти поиграть, но не тутъ-то было: отецъ, увидавъ ее на улицѣ, подозвалъ къ себѣ и заставилъ цѣлый вечеръ писать и дѣлать задачи, такъ что пальцы у нея устали; только по возвращеніи Нины ей позволили оставить занятіе.

-- "Гдѣ ты такъ долго пропадала, Нина?" спросила она.

"Ахъ, я прекрасно провела вечеръ!" отвѣтила раскраснѣвшаяся отъ радости Нина; тётенька взяла меня съ собою на дачу, гдѣ я такъ весело играла съ дѣтьми управляющаго, что не замѣтила, какъ прошло время; сначала, конечно, я не хотѣла ѣхать, но тётенька сказала, что въ письмѣ, переданномъ мною, сказано, что подательницѣ его позволено ѣхать съ ней. Я воспользовалась приглашеніемъ и отлично провела время.-- Какъ я рада, что могла исполнить порученіе папаши!"

-- "И какъ глупа была я", сказала про себя Ольга, "что отказалась снесни письмо къ тёткѣ!"

Она поняла намѣреніе отца и въ послѣдствіи сдѣлалась такой же услужливой, какъ и Нина.

45. Бантикъ.

Нина имѣла еще одинъ недостатокъ, съ которымъ она была-бы несносна, еслибъ эти недостатки не перемѣшивались хорошими ея качествами и наклонностями; доброта и услужливость, о которыхъ, и вы, друзья мои уже знаете, были отличительною чертою Нины, но къ сожалѣнію она въ тоже время была очень обидчива: каждымъ замѣчаніемъ или малѣйшимъ невниманіемъ къ ней братьевъ, сестеръ или подругъ обижалась она, какъ будто съ нею случалось невѣсть какое несчастіе. Долго ей это спускали, надѣясь, что время ее исправитъ, но видя, что Нина не оставляетъ этой манеры, серьёзно подумали о томъ, какъ-бы исправить ее, но, къ общему удовольствію, "то сдѣлалось само собою при такихъ обстоятельствахъ.

Однажды цѣлая веселая компанія дѣтей, въ томъ числѣ и знакомые уже вамъ Коля, Нина, Ольга и Ваня собрались въ загородномъ саду, чтобъ поиграть и повеселиться на сколько силы станетъ. Веселѣе всѣхъ была Нина. Она, вѣроятно второпяхъ, какъ-то неловко подвязала свой бантикъ у воротничка; одна изъ подругъ ея, Адель, замѣтивъ это и пожелавъ предостеречь ее, чтобъ этимъ избавить отъ насмѣшекъ прочихъ дѣтей, подошла и шепнула ей на ушко: "Ниночка, поправь свой бантикъ, ты такъ мило одѣта, но неловко подвязанный бантикъ портитъ все.

Нина чуть было не обидѣлась замѣчаніемъ, но удержалась на столько, что отвѣтила лишь: "Ахъ, пусть бантикъ останется какъ есть, -- и такъ ладно!"

Нѣсколько минутъ спустя, Нина подошла къ прогуливавшимся Сонечкѣ и Вѣрочкѣ и начала было говорить о слѣдующей игрѣ. Сонечка, посмотрѣвъ на Нину, замѣтила небрежно подвязанный бантикъ и не дослушавъ ея словъ, сказала: "Душечка, поправь свой бантикъ, онъ очень нехорошо подвязанъ!"

Тутъ ужъ Нина не могла удержаться, обидѣлась и отошла отъ подругъ, сказавъ: "Какое вамъ дѣло до моего бантика?"

Между тѣмъ началась игра: Варенька, жени, Катя и Маша пробѣжали мимо Нины и кто-то изъ нихъ крикнулъ ей: "Ниночка, поправь свой бантикъ, а то ты его потеряешь!" Эти слова положили конецъ ея терпѣнію: раздосадованная до нельзя, ушла она отъ своихъ подругъ; всѣ были удивлены ея внезапнымъ уходомъ, -- но наконецъ громко засмѣялись, что Нина могла обидѣться такимъ замѣчаніемъ, за которое другая поблагодарила-бы и, не обращая на это никакого вниманія, весело продолжали игру.

Скоро, однакожъ, Нинѣ стало совѣстно, что она такъ нехорошо поступила и досадуя на подругъ, на бантикъ, на себя ушла она домой: мать, увидавъ ее чуть не въ слезахъ, спросила о причинѣ ея ранняго возвращенія. Ниночка разсказала все.

-- "Ну, посмотри сама, дитя мое, на что это похоже?" сказала маменька, подводя Нину къ зеркалу.

Увидавъ въ зеркалѣ бантикъ, она сама громко засмѣялась: "Какая-же я глупенькая, что обижалась замѣчаніями Адели, Сони и Вѣрочки. Но что я сдѣлала-бы, еслибъ всѣ расхохотались надо мною, какъ хохочу я сама теперь, глядя на смѣшной бантикъ?"

-- "Ты теперь убѣдилась, милая Ниночка, что обижаться нехорошо," сказала мать, "я давно уже думала о томъ, какъ-бы исправить тебя отъ этого недостатка, но случай самъ помогъ и я надѣюсь, что ты впредь не будешь такъ обидчива".

-- "Да-да, мамаша, и чтобъ доказать тебѣ, сейчасъ-же подвяжу бантикъ по-лучше и пойду поблагодарить подругъ моихъ за ихъ замѣчанія."

Нина возвратилась въ садъ и, сознаваясь передъ дѣтьми въ своей глупости, поблагодарила всѣхъ за ихъ замѣчанія, которыя ее исправили. Въ полномъ восторгѣ дѣти поочередно обняли Нину и игры дѣтей еще болѣе оживились.

46. Счеты.

Разскажу вамъ однакожъ, друзья мои, еще и объ одной прекрасной чертѣ Нины, которая меня обрадовала и тронула. По сосѣдству съ ея родителями, какъ вы уже знаете, жилъ бѣдный, трудолюбивый башмачникъ; дочь его, Вѣру, Нина любила отъ души и часто играла съ ней. Однажды, въ субботній день, Нина встрѣтила свою пріятельницу Вѣру, печально возвращавшуюся изъ школы.

-- "Вѣра! Отчего ты такая грустная?" спросила она.

"Ахъ," сказала Вѣра, "съ утра отецъ мой ушелъ на цѣлый день и передъ уходомъ поручилъ мнѣ переписать цѣлую кучу счетовъ, которые должны быть готовы къ вечеру, къ его приходу. И представъ себѣ, Нина, сегодня, какъ нарочно, учитель нашъ сказалъ, что съ нашимъ классомъ пойдетъ гулять, а это такое удовольствіе, которое случается только разъ въ годъ, но теперь я не могу пойти, потому что должна непремѣнно написать папашѣ счеты. Оттого-то мнѣ и грустно!"

Съ сожалѣніемъ смотрѣла Нина на бѣдную Вѣру.

-- "Это жалко!" сказала она. "Но развѣ ты не можешь написать счетовъ завтра?"

-- "Нѣтъ, этого сдѣлать я не могу, потому что папенька хочетъ завтра отнести ихъ. Ужъ нечего дѣлать, я должна отказаться отъ удовольствія," печально отвѣтила Вѣрочка.

Нина боролась сама съ собою: ей самой въ этотъ день послѣ обѣда предстояла прогулка съ родителями и прочими дѣтьми, чему она уже впередъ радовалась, зная, что прогулка эта кончится какимъ нибудь особеннымъ удовольствіемъ; но разсудила, что подобное удовольствіе она можетъ имѣть часто, между тѣмъ, какъ Вѣра должна была прождать цѣлый годъ, покуда представится ей такой случай, какъ сегодня.

-- "Утѣшься, Вѣрочка," сказала Нина. "Я перепишу тебѣ счеты, а ты ступай гулять съ учителемъ. Ты вѣдь знаешь, что почеркъ мой такъ-же хорошъ, какъ твой и потому смѣло можешь передать мнѣ свою работу."

Лице Вѣрочки просіяло отъ радости. "Ты пишешь гораздо лучше меня", сказала она. "Но какъ могу я принять отъ тебя подобную жертву?"

"Что это за жертва!" воскликнула Нина. "Это вовсе не жертва! Отправляйся только, а когда придешь домой, то счеты будутъ переписаны".

Нина, конечно, не упомянула о томъ, что ей также предстояла прогулка, боясь, что тогда Вѣра не приметъ ея предложенія. Вѣрочка отправилась гулять съ учителемъ и подругами, а Нина преспокойно осталась дома для переписки счетовъ. Петръ Ивановичъ очень похвалилъ свою дочку за услужливость; уже это осчастливило Нину и облегчило маленькую жертву, которую она принесла своей подругѣ, еще болѣе она была осчастливлена сіяющимъ ота радости личикомъ Вѣрочки, когда та возвратилась и увидала тщательно переписанные счеты: изъ-за одного этого, Нина готова была сдѣлать еще больше. Весело побѣжала Нина домой, до-нельзя довольная, что могла обрадовать Вѣрочку хоть чѣмъ-нибудь. Но за то Вѣрочка полюбила Нину еще болѣе; болѣе преданной пріятельницы Нина въ цѣломъ свѣтѣ не могла-бы себѣ найти.

47. Плющъ.

Послушайте-же теперь, что сдѣлала Вѣрочка, чтобы не остаться въ долгу у Нины за ея дружескую услугу не только наружнымъ вниманіемъ и ласковыми словами, но и дѣломъ. Каждый разъ, когда она была съ Ниною, Вѣрочка съ напряженнымъ вниманіемъ прислушивалась и выжидала, не выскажетъ-ли Нина какого-нибудь желанія, которое она могла бы исполнить. Долго не могла она этого дождаться, наконецъ желанный случай представился: Нина однажды остановилась передъ плющевою жардиньеркою; въ красивомъ ящикѣ изъ красной глины, былъ посаженъ плющъ; вѣтви его вились по изящной плетеной рѣшеткѣ, образуя листьями своими какъ-бы зеленую стѣнку.

"Ахъ, если бы имѣть такой плющъ!" сказала Нина. "Какъ было-бы пріятно, самому ухаживать за нимъ, поливать его, обтирать пыль съ листочковъ, подвязывать отростки и за этотъ малый трудъ наслаждаться видомъ свѣжей и роскошной зелени плюща!"

Вѣрочка, услыхавъ эти слова, обрадовалась до-нельзя, что удалось ей наконецъ узнать хоть одно желаніе Нины. Тотчасъ стала она раздумывать, какъ-бы привести его въ исполненіе и скоро придумала. Прежде всего побѣжала она къ брату Андрюшѣ, съ которымъ и вы, друзья мои, уже знакомы, разсказала ему, что сдѣлала для нея Нина и потомъ спросила его, можетъ-ли онъ изъ глины сдѣлать для плюща ящикъ? (Нужно вамъ сказать, что Андрюша былъ въ ученіи у гончарныхъ дѣлъ мастера).

"Безъ сомнѣнія, сестра!" сказалъ Андрюша. "Глины-то ужъ я достану отъ хозяина, а ящикъ сдѣлаю въ шабашки {Шабашками рабочіе называютъ время свободное отъ хозяйскихъ работъ.}. Черезъ недѣлю онъ будетъ готовъ и ты, Вѣрочка, тогда порадуешься моимъ издѣльемъ".

Дѣйствительно, недѣлю спустя, ящикъ былъ готовъ; онъ очень хорошо удался: Андрюша по красному полю глины сдѣлалъ разныя пестрыя лѣпныя украшенія, что придало ящику пренарядный видъ.

-- "Теперь дѣло только въ томъ, какъ-бы достать рѣшетку", сказала Вѣрочка.

"Въ самомъ дѣлѣ? Ну, а какъ эта тебѣ нравится?" улыбаясь, спросилъ Андрюша, и досталъ спрятанную имъ рѣшетку, сплетенную какъ нельзя лучше.

-- "Ахъ, какъ мило!" воскликнула обрадованная Вѣрочка. "Откуда ты ее досталъ?"

"Мой бывшій школьный товарищъ, Митя, который теперь въ ученіи у корзинщика тутъ по сосѣдству, сдѣлалъ мнѣ ее", отвѣтилъ Андрюша. "Теперь тебѣ надо будетъ только позаботиться о плющѣ, котораго не пожалѣетъ нашъ добрый дядя, у котораго такъ много плюща, что заборы гнутся

Обрадованная указаніемъ брата, Вѣрочка отправилась къ дядѣ садовнику и, получивъ его согласіе, выбрала хорошій отростокъ, осторожно окопала корни, посадила его въ ящикъ и подвязала вьющіяся вѣтви такъ хорошо и искусно, что чудо. Вечеромъ она засунула записочку въ вѣтви плюща и поставила его къ Ниночкѣ на окошко. На слѣдующее утро, Нина, увидавъ плющъ, была очень озадачена; въ зелени плюща нашла она записочку, въ которой красивымъ почеркомъ было написано: "Любезной Нинѣ за счеты отъ благодарной Вѣрочки". Нина отъ радости и смѣялась и плакала.

Плющъ до сихъ поръ зеленѣетъ, и если хотите видѣть его, то вамъ стоитъ только навѣстить Нину, которая съ заботливостью ухаживаетъ за нимъ и донынѣ.

48. Носъ полѣсовщика.

Въ "Пестрой Книжкѣ" я нашелъ еще нѣсколько подобныхъ случаевъ про Ваню и Яшу Бородкина, пасынка полѣсовщика, жившаго неподалеку отъ Петра Ивановича. Съ Яшей строгій вотчимъ его обращался очень жестоко. При малѣйшемъ проступкѣ бранилъ безпощадно, нерѣдко доходило и до побоевъ, бѣдный Яша терпѣливо долженъ былъ сносить все и не смѣлъ жаловаться даже тогда, когда бывалъ наказанъ безвинно, что, правду говоря, случалось тоже частенько. Ваня, часто игравшій съ Яшей, успѣлъ узнать теплое сердце его и искренно сожалѣлъ о добромъ мальчикѣ. Часто удѣлялъ онъ ему отъ своего завтрака кусокъ хлѣба съ масломъ, дарилъ игрушки, которыхъ Яша не въ состояніи былъ покупать самъ, потому что отъ вотчима не получалъ ни полушки; такимъ образомъ, Ваня пріобрѣлъ любовь и преданность бѣдняжки до такой степени, что онъ, какъ говорится, готовъ былъ для него пойти въ огонь и въ воду. Въ особенности-же послѣ слѣдующаго случая привязанность Яши сдѣлалось неограниченною. Однажды мальчики, какъ то часто случалось, играли въ мячикъ. Во время игры они постепенно, сами того не замѣчая, приближались къ окнамъ домика полѣсовщика; Яша такъ неудачно бросилъ мячъ, что онъ полетѣлъ черезъ открытое окно въ комнату и всею силою попалъ въ носъ вотчима: тотъ съ страшною бранью кинулся къ окну, чтобъ посмотрѣть, кто дерзнулъ бросить въ него и чтобъ, смотря по обстоятельствамъ, наказать дерзкаго. Услышавъ голосъ вотчима и замѣтивъ, какую бѣду надѣлалъ мячикъ, Яша поблѣднѣлъ, какъ мертвецъ и задрожалъ, какъ осиновый листъ. Ваня увидалъ это и рѣшился взять вину на себя, потому что еслибъ полѣсовщикъ узналъ, что Яша попалъ въ него, то навѣрное, избилъ бы его до полусмерти. Эти побои Ваня хотѣлъ отвратить отъ своего маленькаго товарища, а потому храбро выступилъ и сказалъ: "Полѣсовщикъ, бросьте мнѣ, пожалуйста, мой мячикъ!"

-- "Значитъ это ты попалъ въ меня, гадкій мальчишка!" сердито воскликнулъ полѣсовщикъ. "Погоди-же, такъ не получишь ты своего мячика! Да смотри берегись, не то вдобавокъ прибью!

"Это ничего!" сказалъ Ваня. "Пожалуй, оставьте себѣ мячикъ, у меня ихъ еще много".

Когда полѣсовщикъ увидалъ, что его угрозы не помогаютъ, съ бранью отошелъ отъ окна. Яша-же бросился Ванѣ на шею и со слезами проговорилъ: "Этого я никогда не забуду!"

"Что за пустяки", сказалъ Ваня -- "онъ прибилъ-бы тебя, оттого я и долженъ былъ вступиться".

"А мячикъ?"

"Да ну его", отвѣтилъ Ваня. "Ты вѣдь слышалъ, что у меня еще довольно ихъ. Давай продолжать игру".

Они продолжали играть, одинаково довольные, что это происшествіе не имѣло дурныхъ послѣдствій.

49. Черная векша.

Ваня скоро позабылъ объ этомъ случаѣ. Но не такъ было съ Яшей, который съ признательностью вспоминалъ о самопожертвованіи друга. Онъ часто, какъ и Вѣрочка, думалъ о томъ, какъ-бы на дѣлѣ доказать свою благодарность, но всѣ его думы были безплодны. Самъ онъ вѣдь ничего не имѣлъ, -- что-же могъ онъ подарить милому своему Ванѣ?

Наконецъ однажды, къ неописанной радости нашего Яши, Ваня высказалъ желаніе имѣть векшу, но черную. Черныхъ, какъ рѣдкость, конечно, было трудно достать, но именно потому Яша рѣшился, во что-бы ни стало, достать такую векшу для своего друга. Съ этихъ поръ Яша почти постоянно находился въ лѣсу. По цѣлымъ часамъ бродилъ онъ по лѣсу, исходилъ его вдоль и поперегъ, не обращалъ вниманія, что изцарапалъ себѣ руки и иногда до кропи избивалъ свои босыя ноги. Не пропускалъ онъ ни одного мѣстечка въ густомъ лѣсу, осматривалъ каждое дерево сверху до низу и ничто, казалось, не могло укрыться отъ зоркихъ глазъ его. Долго, однакожъ, поиски его были напрасны. Красныхъ бѣлокъ было довольно, даже слишкомъ много, но черной онъ не могъ отъискать. Однажды, наконецъ, о радость! онъ даже вскрикнулъ отъ восторга. На высокой одинокой ели, откуда трудно было ускользнуть, сидѣла черная векша. Яша тотчасъ-же наставилъ ловушки и на другое-же утро векша была уже поймана: она, правда, порядкомъ укусила ему палецъ, но Яшѣ было не до того! Онъ наконецъ могъ доставить другу такъ давно желаемое удовольствіе. Посадивъ вѣкшу въ клѣтку, которую имѣлъ съ собою, онъ весело отправился домой. Увидавъ Ваню недалеко отъ дома. Яша подозвалъ его и съ торжествомъ показалъ клѣтку.

-- "Что тамъ у тебя?" спросилъ Ваня, указывая на клѣтку.

"А вотъ посмотри, мой другъ, такъ и увидишь," сказалъ Яша.

-- "Черная векша!" воскликнулъ изумленный Ваня. "Экой счастливецъ!"

"Да, конечно счастливецъ! Я дѣйствительно очень счастливъ," сказалъ Яша, "что наконецъ могу подарить тебѣ эту векшу!"

Сначала Ваня этому не повѣрилъ, но потомъ, что за радость, когда Яша вручилъ ему клѣтку! Отъ восторга Ваня чуть не подпрыгнулъ до небесъ. Послѣ этого дружба между двумя мальчиками еще больше упрочилась, и, конечно, не ради подарка, а ради испытанной взаимности.

50. Пасхальныя яйца.

Однажды въ прекрасный, теплый, весенній вечеръ, въ субботу передъ Свѣтло-Христовымъ Воскресеніемъ, Ольга, Коля, Ваня и Нина сидѣли на каменной скамьѣ передъ домомъ; весело болтали они о предстоящемъ праздникѣ и о красныхъ, голубыхъ, желтыхъ и пестрыхъ яйцахъ, которыя завтра получатъ. Недалеко отъ нихъ сидѣли Гриша и Лиза, печально прислушиваясь къ разговору и иногда поглядывая другъ на друга. Коля это замѣтилъ и обратился къ нимъ съ вопросомъ: "Ну Гриша и Лиза, отчего васъ не радуетъ предстоящій праздникъ?"

"Вы имѣете причину радоваться," отвѣтилъ Гриша, "намъ-же никто не подаритъ яицъ. Родители наши бѣдны и не въ состояніи ихъ купить намъ."

"Ахъ, какъ это жалко!" сказалъ Коля, посматривая на Ваню. Ольга-же переглянулась съ Ниною и начала съ нею шептаться. Вскорѣ послѣ этого Гриша и Лиза ушли; такъ какъ уже смерклось и весенній вечеръ былъ довольно прохладенъ, то и нашихъ дѣтокъ позвали домой.

На слѣдующее-же утра наступила всеобщая радость! Папаша и мамаша попрятали яйца въ саду между цвѣтами и кусточками и дѣти должны были искать ихъ. Прошло съ полчаса, пока всѣ яйца были отъисканы и оказалось, что каждый имѣлъ одинаковое число -- былъ-ли это случай, мамаша-ли своими намеками помогала, гдѣ кому искать.

Нина и Ольга еще восхищались своими яичками, какъ Ваня и Коля изчезли. Недолго спустя, обѣ дѣвочки также вышли изъ саду и отправились къ сосѣду; тамъ встрѣтили онѣ братьевъ.

"Вы здѣсь что дѣлаете?" спросили онѣ.

"А вамъ что тутъ нужно?" спросилъ въ свою очередь Ваня.

Всѣ четверо были озадачены и никто сначала не хотѣлъ говорить, зачѣмъ пришелъ.

"Признаться, мы хотѣли поговорить съ Лизой," сказала Ольга.

"А мы хотѣли видѣть Гришу," говорилъ Коля.

"А! вы вѣроятно хотите дать ему яйцо," замѣтила Ольга.

"Ну -- да, а вы хотѣли надѣлить Лизу яичками," отвѣтилъ Ваня смѣясь.

Оказалось наконецъ, что всѣ четверо пришли только для того, чтобъ обрадовать Гришу и Лизу, потому что печаль ихъ они такъ близко приняли къ сердцу. Они потому только не сообщили другъ другу своего добраго намѣренія, чтобъ избѣгнуть подозрѣнія въ самохвальствѣ. По той-же причинѣ они не говорили о своемъ намѣреніи никому изъ домашнихъ.

Попрятавъ яйца по разнымъ мѣстамъ, они позвали Гришу съ Лизой и заставили искать. Можете вообразить себѣ, друзья мои, какъ повеселѣли Лиза и Гриша.

51. Цыплята.

Ольга, Ваня, Нина, и Коля ничего не сказали родителямъ о томъ, что подѣлились своими яичками съ бѣдными дѣтьми сосѣда; мамаша ихъ, однакожъ, догадывалась, и безъ большаго труда съумѣла узнать отъ маленькой Лизы все какъ было. Отецъ, которому мать разсказала о добромъ поступкѣ дѣтей, чрезвычайно радовался и сказалъ: "Какъ аукнется, такъ и откликнется! Надо непремѣнно дѣтямъ сдѣлать удовольствіе. Какъ ты думаешь?" Мамаша была съ нимъ одного мнѣнія; долго они совѣщались, что-бы сдѣлать дѣтямъ, наконецъ она самодовольно улыбнулась, а отецъ, взявъ палку, одѣлъ шляпу и ушелъ куда-то.

Нѣсколько дней спустя, явились плотники съ планками, гвоздями и разными инструментами и начали устраивать на дворѣ заборъ, отдѣлившій такимъ образомъ довольно большое пространство; за заборомъ выстроили маленькій премиленькій домикъ съ дверцами и лѣсенкою. Дѣти удивлялись этимъ затѣямъ и постройкамъ и не переставали спрашивать у родителей; "Что же это будетъ?"

Родители таинственно улыбались, давая уклончивые отвѣты и ничего не объясняли. Дѣти осматривали заборъ, домикъ, лѣсенку, дѣлали свои предположенія, но никакъ не могли рѣшить загадки и узнать въ чемъ дѣло.

Въ одинъ прекрасный день или вѣрнѣе, въ одно прекрасное утро, когда дѣти одѣлись и скушали свой завтракъ, родители сказали имъ: "Ну, пойдемте, теперь вы увидите, какое значеніе имѣютъ заборъ, домикъ и лѣсенка."

И вотъ они отправились въ напряженномъ ожиданіи и мучимые любопытствомъ. Мать отперла калитку въ заборѣ, дѣти вошли туда -- и что за радость! что за восторгъ! тутъ были маленькіе цыплята. "О, эти маленькіе крошки! Что за хорошенькіе цыпляточки, что за прекрасныя созданьица!" воскликнули, хлопая въ ладоши, всѣ четверо, какъ бы въ одинъ голосъ.

И въ самомъ дѣлѣ, то была славная картина! Четыре насѣдки расхаживали по дворику, каждая съ двѣнадцатью цыплятами: эти крошки весело копошились въ пескѣ, оживленно бѣгали на своихъ маленькихъ ножкахъ то туда, то сюда и потомъ прятались подъ крылышки матери-насѣдки.

"Это будутъ ваши курочки," сказала мать.

"Бросьте жеребій и тогда будетъ рѣшено, кому которая достанется!"

Раздались радостныя восклицанія! Дѣтямъ и въ голову не приходило, что маленькіе цыплята будутъ принадлежать имъ. Кинули жеребій. Ольга получила черную курочку, Коля сѣрую, Нина бѣлую, Ваня пеструю: каждый изъ нихъ считалъ свою самой лучшей.

"Но откуда же явились эти курочки?" спросила обрадованная Ольга.

"Онѣ вышли изъ тѣхъ яичекъ, которые вы дали дѣтямъ сосѣда, помните, Гришѣ и Лизѣ," -- улыбаясь отвѣчала мать.

Тутъ дѣти поняли, чѣмъ заслужили отъ родителей такое неожиданное удовольствіе.

52. Стѣнные часы.

Ольга отъ природы была дѣвочка не глупенькая, но иногда все -- таки блажила -- по необдуманности, а также и неумѣстной услужливости. Между прочимъ я нашелъ въ "пестрой книжкѣ" слѣдующіе разсказы про нее:

Родители должны были уѣхать на нѣсколько дней по дѣламъ въ ближайшій городъ и передъ отъѣздомъ напомнили дѣтямъ, чтобы они во время ихъ отсутствія были умны и послушны, а. служанкѣ Агафьѣ отецъ между прочимъ поручилъ заводить во-время стѣнные часы, чтобы они не остановились. Дѣти обѣщали исполнить волю родителей, Агафья же увѣряла, что ни въ какомъ случаѣ не забудетъ заводить часовъ.

Что касается дѣтей, то они вели себя примѣрно и ни одинъ изъ нихъ не подавалъ повода къ замѣчаніямъ или жалобамъ. Агафья, между тѣмъ, въ первый же вечеръ забыла завести часы и на слѣдующее утро Ольга, желая посмотрѣть, пора ли идти въ школу, увидала, что стрѣлка на однихъ часахъ показывала на пять, а на другихъ на четыре часа, маятники обоихъ часовъ висѣли неподвижно и не издавали своего обычнаго звука: "тикъ, такъ!"

-- "Ахъ, какая Агафья забывчивая!" сказала Ольга про себя, оставшись случайно одна въ комнатѣ. "Я вижу, что сама должна заботиться о часахъ."

Она встала на стулъ и уже взялась за ключъ отъ часовъ: въ это время вошелъ Коля и спросилъ: "Что ты хочешь дѣлать, Ольга?"

-- "Хочу завести часы", отвѣчала она. "Развѣ ты не видишь, что они остановились?"

"Послушай Ольга, предоставь это лучше Агафьѣ", сказалъ Коля. "Никто не просилъ тебя, да ты къ тому же и толку не знаешь въ этомъ."

"Ну -- вотъ," возразила Ольга, "я довольно часто видѣла, какъ папаша ихъ заводитъ, отчего бы и мнѣ не съумѣть."

И не долго думая, взяла она ключъ и начала вертѣть. Вскорѣ, однакожъ, ключъ остановился и тутъ слѣдовало бы перестать вертѣть. Но Ольга, видя, что маятникъ еще неподвиженъ и не зная, что, для приведенія его въ движеніе, надо дать толчекъ, изо всей силы повернула еще ключъ. Вдругъ что-то звякнуло, въ часахъ зажужжало: ключъ чуть не выпалъ изъ рукъ испуганной Ольги.

"Вотъ тебѣ и на! хорошо же ты надѣлала, нечего сказать!" воскликнулъ Коля. "Достанется же тебѣ, когда папаша пріѣдетъ!"

Ольга, дѣйствительно, испортила часы и должна была за починку ихъ заплатить изъ собственной своей копилки; тутъ она плакала не мало. Отецъ, однакожъ, не жалѣлъ ея. "Сама ты во всемъ виновата", сказалъ онѣ. "Впередъ не знавши броду, не суйся въ воду!"

53. Аврикулы.

Какъ-то еще Ольга также хотѣла отличиться, но опять попала въ просакъ, потому что забыла наставленіе отца не вмѣшиваться въ дѣла, которыхъ она не понимаетъ.

Одинъ пріятель прислалъ отцу въ подарокъ ящикъ съ саженцами цвѣтовъ, такъ называемыми "аврикулы", которые онъ высоко цѣнилъ, такъ-какъ это были рѣдкіе экземпляры. Охотно онъ ихъ разсадилъ бы тотчасъ же въ саду, но предстоявшая поѣздка въ деревню помѣшала ему, почему онъ и попросилъ мать послать за садовникомъ и распорядиться разсадкою цвѣтовъ. Оказалось, что садовника не было дома и онъ не могъ придти раньше вечера; ничего не оставалось дѣлать, какъ обождать его прихода, а до того времени, чтобъ растенія не завяли, мать приказала поставить ящикъ въ садъ въ тѣнистое мѣсто.

Ольга была, однакожъ другаго мнѣнія. Глубокомысленно обсудивъ слышанный разговоръ о цвѣтахъ, она пришла къ тому заключенію, что не слѣдовало оставлять разсадки растеній до прихода садовника, "Нѣтъ", проговорила она про себя, "эти чудныя аврикулы не должны завянуть, радость папаши не должна пропасть! Лучше я сада разсажу растенія, хотя и выпачкаю при этомъ руки."

Живо принялась она за дѣло; отъискала ящикъ съ растеніями, болѣе часу въ потѣ лица своего провозилась надъ приготовленіемъ ямочекъ въ грядкахъ и посадкой саженцевъ: съ полнымъ удовольствіемъ любовалась она своею работою и надѣялась получить похвалу отца за свое усердіе.

Но увы! Какое горькое разочарованіе! Вмѣсто того, чтобъ полить растенія водою и защитить ихъ отъ палящихъ лучей солнца. Ольга оставила ихъ на произволъ судьбы въ сухой, согрѣтой солнцемъ землѣ и что же? Къ тому времени, какъ пришелъ садовникъ, почти всѣ растенія уже завяли, съ трудомъ могли спасти три или четыре стебелька, всѣ остальныя погибли. Ольга не на шутку испугалась и когда отецъ пріѣхалъ домой, то не обошлось безъ выговора отъ него; впрочемъ, принимая во вниманіе ея доброе намѣреніе, отецъ бранился не долго, но серьезно повторялъ: "Дитя мое, до чего тебѣ нѣтъ дѣла, въ то, пожалуйста, никогда и не вмѣшивайся."

54. Груша.

Вы, быть можетъ, подумаете, мои маленькіе друзья, что Ольга послѣ столькихъ неудачъ, стала умнѣе и не стала вмѣшиваться въ дѣла, до нея не касавшіяся? Ничуть не бывало. Съ дурною привычкою не такъ легко разстаться, а потому, милые дѣти, остерегайтесь такихъ привычекъ, отъ которыхъ въ послѣдствіи трудно избавиться.

Настала осень: хлѣба съ полей были уже убраны и плоды на деревьяхъ созрѣли. Отецъ, пришедши изъ саду, сказалъ: "Большое грушевое дерево въ углу сада уже гнется подъ тяжестью плодовъ, груши созрѣли, надо ихъ снять, чѣмъ скорѣе, тѣмъ лучше. Позаботься о томъ, жена, чтобъ это было сдѣлано завтра или по крайней мѣрѣ на дняхъ."

Ольга, бывшая при этомъ разговорѣ, тотчасъ вызвалась пойти къ садовнику, чтобъ пригласить его исполнить эту работу. Отецъ похвалилъ ее за услужливость и Ольга проворно ушла. Садовникъ, однакожъ, объявилъ, что не можетъ придти завтра, будучи занятъ другими дѣлами, но обѣщалъ придти рано утромъ на третій день; отецъ остался вполнѣ доволенъ отвѣтомъ садовника.

Ольга-же этимъ отвѣтомъ не довольствовалась, что и выказала, играя въ саду на слѣдующій день. Случайно взглядъ ея остановился на грушевомъ деревѣ. Лѣстница была уже приставлена къ дереву, корзина для собиранія грушъ висѣла на вѣткѣ, -- однимъ словомъ, все было приготовлено для снятія грушъ.

"Ахъ," подумала Ольга, "папаша говорилъ, что было бы хорошо, еслибъ груши были сняты сегодня я, не имѣя никакого особеннаго занятія, могла бы приняться за дѣло. Что сегодня снято, того не надобно снимать завтра!" Не будемъ говорить о томъ, содѣйствовала ли такой услужливости охота полакомиться; скажу только, что Ольга полѣзла на дерево, начала снимать плоды, клала ихъ въ корзину и для разнообразія своего занятія, полакомилась нѣсколькими грушами, которыя на видъ показались ей особенно сочными: это продолжалось съ полчасика. Перебираясь съ одной вѣтки на другую, она наконецъ оступилась и свалилась. Тщетно старалась Ольга удержаться -- она упала съ дерева, но, къ счастью, на кучу мусора, находившуюся около дерева, въ углу сада; на этотъ разъ отдѣлалась нѣсколькими царапинами отъ вѣтокъ, выпачканнымъ платьемъ и испугомъ. Дома ей, конечно, порядкомъ досталось и было опять повторено: "Не зная броду, не суйся въ воду!"

55. Яичница.

Однажды Ольга лишилась обѣда изъ-за дурной привычки соваться не въ свое дѣло.

Мать была на кухнѣ и готовила на сковородѣ яичницу къ обѣду. Ольга была тамъ же и по силамъ помогала матери и забавлялась шипѣніемъ жарившейся яичницы. Мать только что успѣла положить тѣсто на сковороду, какъ кто-то вызвалъ ее изъ кухни. Кромѣ Ольги никого тамъ не было, почему мамаша, уходя сказала: "Оленька, возьми поскорѣе сковороду и присмотри, чтобъ яичница не пригорѣла. Я сію минуту вернусь, но еслибъ я замѣшкалась, то отодвинь сковороду въ сторону и смотри, чтобъ не случилось бѣды съ огнемъ".

Съ этими словами мать вышла; Ольга съ серьезной миной и не мало важничая, вступила въ должность кухарки.. Она не мало воображала о себѣ, потому что мать поручила ей присмотръ за сковородкой съ яичницей и не сомнѣвалась въ томъ, что хорошо выполнитъ порученіе.

Мать была задержана дольше, чѣмъ предполагала. Яичница между тѣмъ начала румяниться и уже настало время, гдѣ слѣдовало-бы отставить сковороду, какъ приказала маменька. Но наша Ольга Петровна объ этомъ и не думала. Ей, напротивъ казалось, что вовсе не такъ трудно перевернуть яичницу на другую сторону, какъ дѣлывала это мать и, дѣйствительно, Ольга попробовала сдѣлать также, взяла вилку и съ полною увѣренностью въ умѣніи перевернула яичницу, но увы? что за горе! Вмѣсто того, чтобъ попасть на сковороду, яичница упала на горячую плиту. Маленькая самонадѣянная кухарка Ольга не мало испугалась и хотѣла спасти ее поскорѣе -- но было уже поздно: яичница пригорѣла и никуда не годилась больше. Мать, возвратившись, выбранила шалунью и въ наказаніе Ольга въ обѣдъ получила только кусочекъ чернаго хлѣба, вмѣсто вкусной яичницы.

"Это все оттого", сказалъ отецъ, "что ты, не знавши дѣла, берешься за него. Ослушаніе всегда наказывается само собою".

56. Колодецъ.

Недалеко отъ дома былъ колодецъ съ прекрасною водою. Отецъ ежедневно пилъ эту воду и любилъ, чтобъ къ обѣду всегда была свѣжая вода, почему на столѣ постоянно долженъ былъ стоять большой графинъ со свѣжею водою. Случилось, что служанка Агафья забыла налить графинъ; Ольга побѣжала въ кухню посмотрѣть, нѣтъ-ли тамъ воды. Однакожъ и тамъ не было и услужливая дѣвочка воскликнула: "Я сейчасъ сама побѣгу къ колодцу и налью графинъ".

"Нѣтъ, это совершенно напрасно, Ольга", сказалъ отецъ. "Бадья тебѣ не по силамъ и ты можешь надорваться!"

Но Ольга не дослышала этихъ словъ, а можетъ-быть и прикинулась, что не слыхала и проворно побѣжала съ графиномъ къ колодцу; отецъ и прочіе всѣ думали, что она въ кухнѣ дожидается, пока принесутъ изъ колодца воды. Но не тутъ-то было. Ольга добѣжала до колодца, собрала всѣ свои силы, и начала поднимать воротомъ тяжелую бадью съ водою, что было для нея очень трудно, отъ чрезмѣрнаго напряженія у нея выступилъ потъ и она начала уже отчаяваться, что не удастся ей достать воды. Наконецъ она успѣла поднять бадью до края колодца, закрѣпила воротъ крючкомъ и старалась теперь только о томъ, чтобъ приподнять бадью; но это было ужъ черезъ чуръ трудно. Какъ ни поднимала, ни тащила она, старанія ея были напрасны. Къ несчастью она какъ-то нечаянно задѣла за крючекъ, удерживавшій воротъ и такъ сильно, что онъ отцѣпился, полная бадья съ цѣпью съ силою пошла внизъ. При этомъ Ольга получила сильный ударъ рукояткою ворота; ее отбросило шаговъ на десять въ сторону, она упала такъ жестоко, что лишилась чувствъ, а очнувшись, отъ боли громко вскрикнула. Сосѣди, услыхавшіе крикъ, поспѣшили на помощь и понесли ее домой. Нѣсколько дней Ольга должна была пролежать въ постели и нужно благодарить Бога, что желѣзная рукоятка ворота не переломила ей руки или ребра. Она должна была вынести страшную боль и долго помнила наставленіе отца. Въ послѣдствіи она остерегалась браться за дѣло, до нея не касающееся, въ особенности-же послѣ подобнаго случая съ Ваней, который я хочу сообщить вамъ ниже.

Описаніе этого случая нашелъ я въ "Пестрой Книжкѣ" подъ заглавіемъ:

57. Улей.

У отца въ саду между прочимъ былъ устроенъ пчельникъ; для дѣтей всегда бывалъ праздникъ, когда снимали ульи и срѣзывали медовыя соты. Ваня всегда при этомъ присутствовалъ и Масто подходилъ къ ульямъ такъ близко, что отецъ долженъ былъ отгонять ого, чтобъ пчелы его не искусали.

"Но вѣдь тебя, папаша, пчелы не жалятъ", всегда говаривалъ Ваня. "Отчего-же онѣ непремѣнно станутъ кусать меня?"

"Потому что меня мои пчелы уже знаютъ, а тебя нѣтъ, -- вотъ въ чемъ и разница!" отвѣчалъ отецъ".

Когда опять настало время собирать медъ, отецъ, занявшись этою работою, былъ отозванъ въ ту самую минуту, когда только что хотѣлъ начать срѣзывать соты.

"Оставьте все какъ есть, не троньте ничего", сказалъ онъ дѣтямъ. "Теперь именно пчелы очень сердиты и я не совѣтую вамъ подходить близко къ ульямъ".

Сказавъ это, онъ вышелъ изъ саду; дѣти между тѣмъ остались одни. Ольга, Коля и Нина послушали предостереженія своего папаши, но Ваня, казалось, не обращалъ никакого вниманія на слова, сказанныя отцемъ. Съ жадностью посматривалъ онъ на ульи и имѣлъ сильное желаніе достать себѣ медку, хотя-бы изъ того, который былъ уже подготовленъ отцемъ къ срѣзкѣ.

-- "Оставь это лучше", совѣгивала ему Ольга, когда онъ высказалъ свое намѣреніе. "Это не твое дѣло; а что до тебя не касается, туда и не суйся!"

"Ну вотъ еще", возразилъ Ваня, "пчелы мнѣ ничего худаго не сдѣлаютъ. Онѣ знаютъ меня также, какъ и папашу. Посмотримъ неужели мнѣ съ ними не справиться!"

И въ самомъ дѣлѣ Ваня смѣло отправился къ улью, схватилъ оставленный отцемъ ножъ и началъ срѣзывать соты. На первыхъ порахъ все шло хорошо: пчелы, жужжа, кружились около его головы, но ни одна покуда его не ужалила. Ваня уже думалъ, что преодолѣлъ всѣ препятствія, -- какъ вдругъ громко закричалъ и началъ трясти рукавъ, куда незамѣтно пробралось нѣсколько пчелъ, которыя пребольно его искусали. Вдругъ одна пчела сѣла ему на лице, ужалила въ носъ, другая въ щеку, третья въ руку: нашъ храбрый Ваня далъ тягу, побѣжалъ по саду и страшно кричалъ отъ боли; между тѣмъ пришелъ отецъ и, увидавъ искусаннаго Ваню, сталъ прикладывать къ ранамъ сырую землю, чѣмъ нѣсколько унялъ жестокую боль. У Вани, однакожъ прошла охота къ меду, котораго ему за ослушаніе и не досталось; лице его за то распухло, носъ тоже сдѣлался величиною съ кулакъ, такъ что Ваня нѣсколько дней сряду не могъ показываться школьномъ товарищамъ, которые осмѣили-бы его. Послѣ этого чувствительнаго урока Ваня всегда уже оставался въ почтительномъ разстояніи отъ ульевъ и, сколько мнѣ извѣстно, ему никогда больше не приходило въ голову вырѣзывать соты.

58. Горѣлки.

Въ другомъ случаѣ Ваня поступилъ благоразумнѣе. Дѣти всего сосѣдства собрались какъ-то въ субботу послѣ обѣда въ большой садъ и совѣщались между собою, за какую игру приняться. Одинъ предлагалъ то, другой другое. Виктору хотѣлось. играть въ гости, Мишѣ въ рубликъ, Ольгѣ въ жмурки, Ванѣ въ прятки, Наташѣ въ горѣлки, и т. д. Наконецъ всѣ согласились на предложеніе Наташи играть въ горѣлки. Одинъ Ваня противорѣчилъ и непремѣнно хотѣлъ, чтобъ играли въ прятки. Возникъ споръ, при чемъ и остальные дѣти тоже начали горячиться, вся молодая компанія чуть было не разошлась въ ссорѣ, еслибъ наконецъ Коля не сказалъ: "О чемъ-же мы споримъ? Предоставимъ каждому свою волю! Мы будемъ играть въ горѣлки, а Ваня пусть играетъ въ прятки, сколько ему хочется. Такимъ образомъ, каждый изъ насъ будетъ имѣть свое удовольствіе.

Предложеніе это было принято, только Ваня скорчилъ гримасу. Однакожъ, что могъ онъ возражать? Рѣшительно ничего. Онъ угрюмый, молча отошелъ въ сторону, между тѣмъ какъ остальные, не обращая на него вниманія, стали играть въ горѣлки и очень веселились.

Ваня съ завистью посматривалъ издали на ихъ веселье и съ досады наконецъ сталъ плакать. Капризами своими онъ только испортилъ себѣ вечеръ. Охотно уступилъ-бы онъ, но присоединиться къ товарищамъ своимъ безъ дальнихъ околичностей, этого не допускало его упрямое сердечко. Лучше всего, подумалъ онъ, если я отправлюсь во-свояси. Но вдругъ надумался; еще недавно отецъ объяснялъ ему, какъ хорошо, когда человѣкъ умѣетъ преодолѣвать себя и ему пришла мысль, что теперь-то и представляется случай испытать себя въ этомъ. Онъ разсуждалъ такъ: "Я худо сдѣлалъ, что не исполнилъ общаго желанія товарищей и теперь не хочу въ томъ сознаться, хотя совѣсть моя этому противится. Если я преодолѣю эту неохоту, то превозмогу самъ себя, -- такъ я и сдѣлаю".

Съ полною рѣшимостью отправился Ваня назадъ къ дѣтямъ и сказалъ: "Я былъ глупъ и прошу у васъ извиненія за свои капризы. Если вы согласны принять меня въ свою компанію, то я охотно поиграю съ вами въ какую вамъ угодно игру."

Дѣти очень обрадовались, что Ваня сознался въ своемъ упрямствѣ. Они окружили его, пожали ему руку, цѣловали и называли добрымъ мальчикомъ. Игру между тѣмъ начали снова, Ваня принялъ въ ней участіе и веселился отъ души; когда-же наконецъ горѣлки надоѣли и надо было избрать новую забаву, то общій выборъ палъ на игру въ нрятки. Это обрадовало Ваню. Онъ цѣлый вечеръ былъ веселъ и доволенъ, и главное, что съ тѣхъ поръ сталъ воздерживаться отъ капризовъ.

59. Новое платье.

Въ другой разъ Ольга дала примѣръ самоотверженія, достойный похвалы и дѣлающій ей честь. Она и Нина были приглашены на именины къ Наташѣ; Ольга въ особенности радовалась этому удовольствію потому, что ей предстоялъ случай показаться всѣмъ подругамъ въ премиленькомъ, новомъ платьѣ, полученномъ ею только что на-дняхъ и котораго она еще ни разу не надѣвала. Въ самый день именинъ, утромъ, однакожъ Нина занемогла и послѣ обѣда ей стало уже такъ дурно, что она не могла встать съ постели, а тѣмъ болѣе пойти въ гости. Завидуя предстоявшему веселью Ольги, Нина залилась горькими слезами при мысли о томъ, что ей придется по болѣзни остаться дома и скучать въ одиночествѣ.

Жалоба и слезы Нины тронули Ольгу; она стала колебаться, идти-ли ей къ Наташѣ или оставаться при больной сестрицѣ. До веселыхъ игръ, до пирожнаго, шоколада и плодовъ ей нужды не было, но трудно было отказаться отъ удовольствія щегольнуть новымъ платьемъ и выслушивать похвалы своихъ подругъ. Къ тому-же, можно-ли знать, сколько времени пройдетъ, покуда опять представится подобный случай. Могло пройти и нѣсколько недѣль. Съ другой стороны ей было жаль оставить бѣдную Нину, которая больная, печальная, лежала въ постели и вѣроятно очень скучала-бы въ отсутствіи сестры. Что тутъ дѣлать?

Въ нерѣшимости прохаживалась Ольга по комнатѣ, посматривая то на сестру, то на новое платье, висѣвшее тутъ-же на спинкѣ стула и никакъ не могла на что-либо рѣшиться. Въ такомъ недоумѣніи проходили часы, пока наконецъ настало время одѣваться; еще колеблясь, надѣла Ольга свое новое платье и посмотрѣла на Нину: бѣдняжка, потихоньку рыдая, спрятала головку къ подушку. Нѣтъ, этого добрая Оленька не могла вынести. "Богъ съ нимъ, съ новымъ платьемъ," сказала она про себя. "Я все-таки не могу веселиться отъ души, когда постоянно буду думать о больной сестрѣ."

И съ полною рѣшимостью скинула она новое платье, надѣла свой домашній нарядъ, усѣлась у изголовья больной и сказала: "Ниночка, я не пойду сегодня на именины, останусь съ тобою, чтобъ разсѣять, какъ съумѣю, твою скуку."

Нина сначала не повѣрила этому. Но видя, что Ольга не шутитъ, чрезвычайно обрадовалась и отъ души благодарила сестру. Ольга тоже радовалась, что самопожертвованіемъ своимъ доставила больной сестрицѣ удовольствіе; сознаніе это заставило и забыть все остальное.

Что-же случилось?

Спустя три дня, когда Нина уже выздоровѣла, мать пригласила подругъ Ольги въ садъ и тамъ, хотя никто не былъ именинникомъ, но праздникъ былъ точно именины. Радость Ольги была велика; она, конечно, надѣла свое новое платье, которымъ подруги восхищались, теперь ей было вдвойнѣ радостно, такъ-какъ платье напомнило ей жертву, принесенную ради больной сестры. И кто-же о добромъ поступкѣ своемъ не вспоминаетъ съ удовольствіемъ?

60. Насмѣшки.

Коля не могъ выносить насмѣшекъ отъ брата, сестеръ или другихъ товарищей. Онъ былъ въ состояніи выходить изъ себя при малѣйшей бездѣлицѣ и готовъ былъ ссориться съ цѣлымъ свѣтомъ, если только немного трунили надъ нимъ. Эта неумѣстная обидчивость навлекала на него много непріятностей.

"Привыкай владѣть собою," сказалъ однажды отецъ, когда Коля опять въ слезахъ пришелъ домой. "Если ты не будешь стараться избавиться отъ этого недостатка, то не будешь никогда имѣть веселой минуты, потому что каждая бездѣлица, даже пылинка на твоей одеждѣ, можетъ сдѣлаться поводомъ къ насмѣшкѣ надъ тобою и заставитъ тебя быть не въ духѣ."

"Слова, твои, добрый папаша, какъ и всегда, совершенно справедливы, я непремѣнно постараюсь исправиться," отвѣтилъ Коля. Пусть меня теперь дразнятъ, сколько угодно, я не буду сердиться изъ-за пустяковъ."

"Рѣшеніе твое прекрасно, дитя мое," говорилъ отецъ. "Желаю тебѣ терпѣнія, чтобъ выполнить его."

Коля обрадовался похвалѣ и старался сдержать свое обѣщаніе. Онъ очень остерегался, чтобъ не впасть въ свои старыя привычки. И въ самомъ дѣлѣ съ этихъ поръ рѣдко случалось ему обижаться, а до ссоры вовсе не доходило. Послѣдствія были тѣ, что дѣти потеряли охоту дразнить его, что прежде зачастую дѣлывали нарочно, чтобъ разсердить, а потомъ осмѣять его. Съ тѣхъ поръ, какъ Коля пересталъ обижаться и сердиться, имъ и съ голову не приходило трунить надъ нимъ и нашего Колю оставляли въ покоѣ.

Отецъ, все время наблюдавшій за Колей, радовался, что сынокъ его съумѣлъ одолѣть себя, но хотѣлъ подвергнуть его еще послѣднему испытанію, почему однажды сказалъ прочимъ дѣтямъ, чтобъ они поддразнивали брата, какъ можно болѣе, дѣти такъ и сдѣлали. Ваня забросилъ Колинъ мячикъ на крышу въ жолобъ и подтрунивалъ надъ братомъ, когда тотъ напрасно старался достать его. Коля-же молчалъ, не сердился, но спокойно доставалъ мячъ изъ жолоба, что наконецъ и удалось. Нина тормошила его за волосы, прятала носовой платокъ и всячески поддразнила -- Коля оставался невозмутимо -спокоенъ, только ласково просилъ, чтобъ его не задѣвали. Олцга сдѣлала еще больше: открыла клѣтку, въ которой сидѣлъ Колинъ зябликъ, засмѣялась, когда птичка вылетѣла и поддразнила брата, воскликнувъ: "Лови его, Коля, лови!" Коля поймалъ зяблика, снова посадилъ въ клѣтку, и не проронилъ ни одного сердитаго словечка. Когда-же дѣти и послѣ этого не переставали подтрунивать и насмѣхаться надъ нимъ, онъ спокойно сказалъ: "Послушайте, друзья. вы вѣроятно рѣшились разсердить меня. Но не трудитесь напрасно: вамъ это не удастся!" "Браво, Коля!" сказалъ отецъ, слыхавшій эти слова. "Теперь я вижу, что ты въ самомъ дѣлѣ выучился преодолѣвать себя; такъ знай-же, что братъ и сестры дразнили тебя по моему наущенію, такъ какъ я хотѣлъ испытать тебя. Въ награду за твое терпѣніе дарю тебѣ эту аспидную доску."

Коля чрезвычайно обрадовался похвалѣ отца и подарку. Каждый разъ, когда онъ видитъ доску, то радуется ей. Отчего-бы это? Потому развѣ, что она напоминаетъ ему его избавленіе отъ нехорошей привычки. Ну, милый читатель, позаботься и ты о подарочкѣ въ память исправленія отъ какого-нибудь недостатка!

61. Нина.

Мои разсказы про Ольгу, Валю и Колю доказали вамъ, что они умѣли владѣть собою, теперь хотѣлось-бы мнѣ сообщить вамъ тоже и про Нину. Не найдя, однакожъ, ничего подобнаго въ "Пестрой Книжкѣ", я сообщу то, что мнѣ самому* довелось испытать надъ нею.

Когда я сказалъ дѣтямъ о своемъ намѣреніи напечатать разсказы изъ "Пестрой Книжки," поднялся сначала страшный шумъ и никто изъ нихъ не хотѣлъ согласиться.

"Да," говорила Ольга, "тогда всѣ вѣдь узнаютъ, что я такъ много дѣлала глупостей."

"И меня, конечно, осмѣютъ, когда узнаютъ, какъ я сунулся головою въ стекло!", сказалъ Коля.

"А меня стали бы поддразнивать гусакомъ и привидѣніями!" воскликнулъ Ваня.

"Меня же палкой отъ занавѣсей!" сказала Нина.

"Нѣтъ, любезный дядюшка, изъ вашего предпріятія ничего не будетъ!" воскликнули всѣ въ одинъ голосъ.

"Но, милые дѣти," отвѣтилъ я, "что же за бѣда, если васъ немножко и подразнятъ? Подумайте только о томъ, что я оттого лишь хочу печатать разсказы изъ пестрой книжки, чтобъ они послужили въ пользу и предостереженіе другимъ дѣтямъ, которые, можетъ быть, также вспыльчивы, неосторожны, небрежны и трусливы, какъ и вы."

Дѣти переглянулись, недоумѣвали и не знали, на что рѣшиться. Вполнѣ сознали они пользу отъ изданія этихъ разсказовъ, но не нравилось имъ, что назовутъ въ печати ихъ имена. Нина наконецъ первая рѣшилась сказать:

"Что за бѣда, если и станутъ дразнить меня! Мнѣ все равно. Про меня добрый дядюшка можетъ все разсказать!"

"Браво, браво, Ниночка!" воскликнулъ я. Кто изъ желанія добра не обращаетъ вниманія на себя и на могущій произойти для него ущербъ, тотъ истинно добрый человѣкъ. Такое самоотверженіе достойно похвалы!"

"Если такъ, то и мы хотимъ быть добрыми," съ робостью сказали остальные трое. "Пусть будетъ, что будетъ!" Я очень обрадовался согласію дѣтей и сказалъ имъ: "Чтобы вы видѣли, друзья мои, что я не желаю вамъ худаго, то ваши имена будутъ измѣнены въ печати. Вполнѣ ли вы довольны теперь?"

-- Да, да!... воскликнули всѣ четверо, отдавая мнѣ "Пеструю книгу", которую безъ самоотверженія Нины мнѣ не пришлось бы получить отъ нихъ.

Оставить комментарий Гофман Франц (перевод: Без указания переводчика) (yes@lib.ru) Год: 1860 Обновлено: 01/11/2020. 180k. Статистика. Сборник рассказов: Переводы, Сказки, Детская Сочинения Иллюстрации/приложения: 1 штук.	Скачать FB2 Ваша оценка:
Аннотация: Das bunte Buch. 1. Обои 2. Спать пора! 3. Дремота 4. Пощечина 5. Ключъ отъ комода 6. Рисовальная тетрадь 7. Кожаные панталоны 8. Новая курточка 9. Виноградъ 10. Спасеніе 11. Раннее вставаніе 12. Сигара 13. Гусакъ 14. Зубы 15. Зеркало 16. Подкова 17. Рисунокъ 18. Часы папаши 19. Застѣнчивый Коля 20. Дождевой зонтикъ 21. Козелъ 22. Оконное стекло 23. Книжка съ картинками 24. Игра въ разбойники 25. Пирожное 26. Коноплянка 27. Палка съ занавѣсей 28. Лѣстница 29. Брошенный камень 30. Цвѣтокъ 31. Каменная ограда 32. Два рыбака 33. Птицеловка 34. Кролики 35. Новая кукла 36. Новая служанка 37. Мышь 38. Горошинка 39. Привидѣніе на улицѣ 40. Призраки въ саду 41. Сова 42. Маленькая лакомка 43. Только пирожное 44. Прогулка къ тетенькѣ 45. Бантикъ 46 Счеты 47. Плющъ 48. Носъ полѣсовщика 49. Черная векша 50. Пасхальныя яйца 51. Цыплята 52. Стѣнные часы 53. Аврикулы 54. Груша 55. Яичница 56. Колодецъ 57. Улей 58. Игра въ горѣлки 59. Новое платье 60. Насмѣшки 61. Нина.

Гофман Франц Пестрая книжка

ПЕСТРАЯ КНИЖКА.

ПО Фр. ГОФМАНУ.

Какъ явилась на свѣтъ Божій "Пестрая Книжка".

1. Обои.

2. Спать пора!

2. Дремота.

4. Пощечина.

5. Ключъ отъ комода.

6. Рисовальная тетрадь.

7. Кожанные панталоны.

8. Новая курточка.

9. Виноградъ.

10. Спасеніе.

11. Раннее вставаніе.

12. Сигара.

13. Русакъ.

14. Зубы.

15. Зеркало.

16. Подкова.

17. Рисунокъ.

18. Часы папаши.

19. Застѣнчивый Коля.

20. Дождевой зонтикъ.

21. Козелъ.

22. Оконное стекло.

23. Книжка съ картинками.

24. Игра въ разбойники.

25. Пирожное.

20. Коноплянка.

27. Палка отъ занавѣсей.

28. Лѣстница.

29. Брошенный камень.

30. Цвѣтокъ.

31. Каменная ограда.

32. Два рыбака.

33. Птицеловка.

34. Кролики.

35. Новая кукла.

36. Новая служанка.

37. Мышь.

38. Горошинка.

39. Привидѣніе на улицѣ.

40. Призраки въ саду.

41. Сова.

42. Маленькая лакомка.

43. Только пирожное.

44. Прогулка къ тетенькѣ.

45. Бантикъ.

46. Счеты.

47. Плющъ.

48. Носъ полѣсовщика.

49. Черная векша.

50. Пасхальныя яйца.

51. Цыплята.

52. Стѣнные часы.

53. Аврикулы.

54. Груша.

55. Яичница.

56. Колодецъ.

57. Улей.

58. Горѣлки.

59. Новое платье.

60. Насмѣшки.

61. Нина.

Гофман Франц
Пестрая книжка