Гюго Виктор
Стихотворения

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

   

Моисей на Нилѣ.

                Подруги милыя, прозрачная волна
                Прохладнѣе въ часы, когда въ объятьяхъ сна
                Покоится Мемфисъ и тихій берегъ Нила.
                Забавы дѣвичьи на лонѣ свѣтлыхъ водъ
                Увидитъ лишь заря румяная съ высотъ ~
                Предвѣстница полдневнаго свѣтила;
      
                Палаты царскія блистаютъ серебромъ,
                Но эти берега съ цвѣточнымъ ихъ ковромъ --
                Прекраснѣй, чѣмъ бассейнъ изъ цѣннаго порфира.
                Напѣвы птицъ лѣсныхъ отраднѣе звучатъ,
                Чѣмъ рокотанье струнъ; куреній ароматъ
                Не такъ пріятенъ мнѣ, какъ вѣянье зефира.
      
                Спѣшите! Синевой блистаютъ небеса.
                Одежды легкія, цвѣтные пояса --
                Оставьте у камней и на прибрежныхъ ивахъ.
                Снимаю мой вѣнецъ: сегодня межъ собой
                Рѣзвиться будемъ мы веселою гурьбой
                Въ объятьяхъ волнъ, безпечно говорливыхъ.
      
                Скорѣе, поспѣшимъ! Но что-то вдалекѣ.
                Среди туманной мглы, я вижу на рѣкѣ?
                Не бойтесь, милыя! Вѣдь, это, безъ сомнѣнья,
                Не болѣе, какъ стволъ отъ пальмы вѣковой,
                Которую сюда изъ стороны родной,
                Къ подножью пирамидъ, приносить намъ теченье.
      
                Иль, можетъ быть, челнокъ Изиды предо мной?
                Не Гермесъ-ли спѣшитъ изъ стороны иной?
                Но нѣтъ! На синевѣ рѣки необозримой,
                Я вижу, колыбель качаяся плыветъ,
                Гдѣ мирно спитъ дитя на лонѣ свѣтлыхъ водъ,
                Какъ на груди у матери любимой...
      
                Дитя, не вѣдая несчастья своего,
                Заснуло... Колыбель пловучая его
                Не кажется-ль гнѣздомъ голубки бѣлокрылой?
                Его баюкаетъ лазурная волна,
                Но эта свѣтлая рѣчная глубина
                Не будетъ-ли ему и раннею могилой!
      
                Онъ пробуждается, онъ плачетъ!.. Этотъ крикъ,
                О, сестры милыя, онъ въ душу мнѣ проникъ.
                Какая мать могла волнамъ довѣрить сына?
                Кругомъ шумитъ вода съ журчаніемъ глухимъ..
                Увы, преградою межъ бездною и ямъ --
                Лишь эта жалкая изъ тростниковъ корзина!..
      
                Не изъ числа-ли онъ Израиля дѣтей,
                Которыхъ мой отецъ въ немилости своей
                Преслѣдуетъ теперь безжалостнымъ гоненьемъ?
                Ему родную мать я замѣню вполнѣ,
                Пускай хоть жизнью онъ обязанъ будетъ мнѣ,
                Когда не мнѣ обязанъ онъ рожденьемъ!--
      
                Великодушною рѣшимостью горя,
                Такъ молвила Ифисъ, дочь грознаго царя.
                И, слѣдуя ея отважному примѣру,
                Вступили дѣвушки въ прозрачныя струи,
                Гдѣ фараона дочь, покровы снявъ свои,
                Пѣннорожденную напомнила Венеру,
      
                Вокругъ нея шумитъ и плещется волна.
                Но, состраданія глубокаго полна,
                Къ ребенку, вся дрожа, спѣшитъ она съ тревогой...
                Еще усиліе -- и съ ношей дорогой,
                Сіяя прелестью улыбки молодой,
      
                Она идетъ обратною дорогой.
                Она идетъ назадъ, густые тростники
                Раздвинувъ трепетнымъ движеніемъ руки.
                И радостно ее привѣтствуютъ подруги,
                Склоняясь къ мальчику, спасенному изъ волнъ,
                Чей взоръ младенческій, недоумѣнья полнъ,
                Слѣдитъ за ихъ движеньями въ испугѣ.
      
                О, мать-страдалица! И ты, невдалекѣ
                Давно бродившая въ сомнѣньѣ и тоскѣ,--
                Спѣши и радуйся спасенью Моисея.
                Царевнѣ -дѣвѣ-ли неопытной понять
                Все, что почувствуетъ, лаская сына, мать?
                Иди и обними малютку, не робѣя.
      
                Межъ тѣмъ, какъ дочь царя, сіяя торжествомъ.
                Съ ребенкомъ на рукахъ вступала въ отчій домъ,
                Гдѣ ждалъ ихъ фараонъ, надменный и суровый,--
                Суля Израилю спасеніе и миръ,--
                Въ лазурныхъ небесахъ пѣлъ херувимовъ клиръ
                Передъ сіяющимъ престоломъ Іеговы:
      
                "Не плачь, Израиля народъ.
                У береговъ нечистыхъ Нила.
                Страданьямъ близится исходъ:
                Десница Божія хранила
                Народъ избранный и ведетъ
                Его чрезъ волны океана
                Къ истокамъ чистымъ Іордана.
      
                Настанетъ день, и племена
                Пройдутъ пустынею безводной,
                И имъ откроется свободно
                Обѣтованная страна!
                Къ чему напрасныя стенанья?
                Для васъ кончается изгнанье,
                Пришли иныя времена.
      
                Дитя изъ волнъ спасаетъ дѣва.
                И, ставши мужемъ, въ свой чередъ
                Оно отъ вражескаго гнѣва
                Избавитъ страждущій народъ
                И приведетъ къ великой цѣли.
                Его спасенье -- въ колыбели,
                И колыбель весь міръ спасетъ!"
                                              О. Н. Чюмина (Михайлова)
   

Поэтъ.

                Держа въ рукахъ святую лиру,
                Проходитъ онъ, далекій міру
                          И чуждый дальней суеты.
                Вся жизнь его -- лишь трудъ суровый,
                Его чело вѣнокъ лавровый
                          Собой вѣнчаетъ, не цвѣты.
      
                Земная скорбь, земныя нужды
                Душѣ возвышенной не чужды.
                          Поэтъ лишь радостей лишенъ;
                Безсмертною увѣнчанъ славой,
                Слезой отчаянья кровавой
                          За эту славу плотитъ онъ.
      
                Онъ все клянетъ: и радость нашу,
                И опьяняющую чашу,
                          Гдѣ въ нектарѣ таится ядъ,
                И жизнь, и свѣтъ, и вдохновенье,
                И тѣ небесныя видѣнья,
                          Что сердцу счастья не сулятъ.
      
                Онъ прозрѣваетъ вѣщимъ окомъ
                Все, что открылося пророкамъ,
                          Но самъ онъ -- тайна для людей.
                Небесъ чистѣйшіе восторги
                И упоенье дикихъ оргій --
                          Постигнулъ онъ душой своей.
      
                Когда враждой горитъ полъ -- міра,
                Вѣщать слова любви и мира
                          Его порою муза шлетъ.
                И онъ, сомнѣнія не зная,
                Какъ Моисей съ высотъ Синая,
                          Нисходитъ съ пламенныхъ высотъ.
      
                И жгутъ слова его, какъ пламень,
                И ихъ внимаетъ даже камень,
                          И сила духа не мертва!
                Онъ смотритъ въ даль спокойнымъ окомъ,
                И на челѣ его высокомъ
                          Сіяетъ отблескъ Божества.
                                                        О. Н. Чюмина (Михайлова).

Викторъ Гюго, его жизнь и произведенія. Изданіе Общества распространенія полезныхъ книгъ. М., 1901

   

-----

   

Дѣвочкѣ.

             Дитя, какъ рано ты желаешь стать большой!
             Тебѣ наскучили младенческіе годы --
             Пора счастливая веселья и свободы;
             Иного жаждешь ты пытливою душой?
   
             О, не спѣши созрѣть! Въ мечтахъ прозрачно-чистыхъ,
             Какъ можно долѣе храни свой дѣтскій рай.
             Подобны дни твои вѣнкамъ цвѣтовъ душистыхъ,
             И раньше времени ты ихъ не обрывай.
   
             Не торопися жить. Въ тревогахъ жизни новой
             Увянутъ лепестки твоихъ волшебныхъ грёзъ.
             Ты вступишь въ міръ иной, невѣдомый, суровый,
             Гдѣ зачастую смѣхъ печальнѣй вашихъ слезъ.
   
             Есть много горестей, есть много зла на свѣтѣ,--
             Не знай покуда ихъ и радуйся веснѣ,
             Зарѣ и пѣнью птицъ, и солнцу, и волнѣ...
             Вѣдь ближе Господу простыя сердцемъ дѣти,
             И Самъ Онъ повелѣлъ: "Ведите ихъ ко Мнѣ!"
             ("Оды и баллады").
                                                                                   О. Чюмина.

"Юный Читатель", No 4, 1902

   

Викторъ Гюго.

СТИХОТВОРЕНІЯ.

(Изъ Châtiments).

Переводъ О. Н. Чуминой.

Lux.

1.

             Грядущій вѣкъ! О, рой видѣній!
             Народъ изъ бездны униженій
             Возсталъ! Просторъ степей нѣмыхъ
             Пройденъ -- и путь оконченъ мрачный
             Земля -- въ одеждѣ новобрачной
             И міръ прекрасенъ, какъ женихъ!
   
             Отнынѣ въ вѣкѣ отдаленномъ
             Я вижу взоромъ просвѣтленнымъ
             Свершенье этихъ чудныхъ сновъ.
             Господь дурныя вырветъ силы;
             Въ быломъ лишь ненависть царила.
             Въ грядущемъ ждетъ -- одна любовь!
   
             Подъ гнетомъ скорби безъисходнымъ
             Мечта о братствѣ всенародномъ
             Сильнѣе зрѣетъ и растетъ;
             И какъ пчела съ зарею ранней
             Трудясь -- изъ горечи страданій
             Прогрессъ блаженство извлечетъ.
   
             Мужайтесь! Свѣтъ разгонитъ тѣни,
             Среди свободныхъ поколѣній
             Иной созиждется кумиръ.
             Народъ созрѣлъ въ годину бури,
             Надъ нимъ въ сіяющей лазури
             Паритъ на крыльяхъ вѣчный миръ.
   
             О, обновленія восторги!
             О, чудный гимнъ за кликомъ оргій!
             О, свѣтъ, смѣнившій темноту!
             Повсюду -- трудъ животворящій,
             Любовь и птичекъ хоръ, звенящій
             На вѣткахъ яблони въ цвѣту!
   
             Забыли громъ сраженій люди,
             Въ жерлѣ покинутыхъ орудій
             Свиваютъ гнѣзда стаи птицъ;
             Не плачутъ матери и жены
             И не слышны глухіе стоны
             Страдальцевъ въ сумракѣ больницъ.
   
             Обидамъ прошлаго -- прощенье,
             Сердца людей и помышленья
             Слились въ божественный порывъ;
             И сталъ зловѣщій гулъ набата,
             На брань сзывавшій насъ когда-то, --
             Къ союзу мирному призывъ.
   
             Въ лазури точка золотая
             Все разгорается, блистая...
             Предъ ней бѣжитъ ночная тѣнь!
             О, братство націй и свобода,
             Ты тлѣешь искрой средь народа,
             Но будешь солнцемъ въ ясный день.
   

2.

             Ликуетъ Божій міръ -- отъ селъ и до столицы!
             Прощенье въ небесахъ, раскрылися темницы,
             Кипитъ повсюду жизнь и свергнутъ эшафотъ,
             Въ сознаньи счастія блаженствуетъ народъ.
             Нѣтъ болѣе границъ и войскъ вооруженныхъ,
             Нѣтъ болѣе злодѣйствъ, постыдно совершенныхъ.
             На людяхъ кандалы неволи не гремятъ,
             Наука, геній, трудъ порвали цѣпи злыя
             Насилья и вражды. Гдѣ горести былыя?
             Вселенная -- семья, гдѣ каждый -- другъ и братъ.
             Исполненъ трудъ гармоніи священной,
             Бѣднѣйшій труженникъ изъ хижины смиренной --
             Союза общаго полезное звено.
             И -- свѣтомъ истины святой озарено --
             Все человѣчество, купаясь въ изобильи,
             Привѣтствуетъ его малѣйшее усилье!
   
             Такъ: мощная сосна -- питомецъ вольныхъ горъ,
             Что сдержитъ лавины стремительный напоръ,
             Увѣнчанный листвой высокій дубъ маститый
             И кедры, твердые, какъ залежи гранита,--
             Могучей красотой роскошнѣе цвѣтутъ,
             Когда малиновки весною гнѣзда вьютъ...
             Сіяющая даль! Блаженства мигъ чудесный!
             Расцвѣтъ надеждъ земныхъ подъ твердію небесной!
   

3.

             Борцы, товарищи изгнанья
             И неизмѣнные друзья,
             Надежды пѣснь въ часы страданья
             Вамъ повторялъ нерѣдко я.
   
             И много разъ я слышалъ, братья:
             -- "Оставь надежду навсегда,
             "Мы жертвы вѣчнаго проклятья,
             "Для насъ затмилася звѣзда.
             "Тьма беззаконій и разврата
   
             "Царитъ. Разсудокъ изнемогъ,
             "И тамъ, гдѣ истина распята --
             "Нахально властвуетъ порокъ.
   
             "Путей Творца непостижимыхъ
             "Нашъ умъ, увы! не познаетъ.
             "Изъ бездны золъ невыразимыхъ
             "Когда-жъ укажетъ Онъ исходъ?
   
             "Намъ трудно вѣрить въ избавленье,
             "Въ душѣ сомнѣніе тая..."
             -- Но кто, друзья, постигъ рѣшенье
             Великой тайны бытія?
   
             Кто облетѣлъ пространство міра?
             Кто чудеса позналъ его?
             Среди надзвѣзднаго эфира
             Кто, смертный, видѣлъ Божество?
   
             Кто скажетъ: "Я узрѣлъ Егову,
             "Его огонь меня согрѣлъ,
             "Я знаю творчества основу
             "И ходъ его великихъ дѣлъ;
   
             "Я видѣлъ: Онъ низводитъ грозы,
             "Волнуетъ бурей океанъ,
             "Онъ шлетъ зимѣ -- ея морозы,
             "Онъ шлетъ пустынѣ -- ураганъ;
   
             "Являя духъ животворящій,
             "Онъ пролилъ всюду жизнь и свѣтъ,
             "Зажегъ созвѣздій рядъ блестящій
             "И рой блуждающихъ кометъ;
   
             "Въ кончины часъ, могучій голосъ
             "Его владыкъ на судъ зоветъ,
             "И безъ Него единый волосъ
             "Съ главы людей не упадетъ;
   
             "Онъ далъ цвѣтку -- его убранство,
             "Его велѣньемъ зрѣетъ плодъ,
             "Среди воздушнаго пространства
             "Назначилъ Онъ свѣтиламъ ходъ.
   
             "Онъ океанъ въ его стремленьи
             "Остановилъ у береговъ,
             "Измѣрилъ времени теченье
             "Изъ урны творческой вѣковъ.
   
             "Надъ всѣмъ царящій Властелиномъ,
             "Онъ потрясетъ небесъ просторъ
             "Своимъ дыханіемъ единымъ --
             "Какъ ветхій пастыря шатеръ!"
   
             -- Кто скажетъ: "Смертными очами
             "Явленья эти я постигъ,
             "Я не пришлецъ подъ небесами
             "И мнѣ доступенъ ихъ языкъ?"
   
             -- Кто скажетъ: "Знанье непреложно?"
             -- Никто! и тьма царитъ въ сердцахъ.
             Весь родъ людской -- лишь звукъ ничтожный,--
             Лишь Богъ глаголетъ въ небесахъ!
   

4.

             Долой сомнѣнія! И взоромъ, полнымъ вѣры,
             Окинемъ даль. Господь смиритъ и гнѣвъ пантеры,
                       И ярость злую палача.
             И такъ -- бодрѣе въ путь! Въ пустыняхъ раскаленныхъ
             Усталый взоръ манятъ вершины пальмъ1'зеленыхъ
                       И блескъ журчащаго ключа.
   
             Ужели потому, что намъ еще закрыты
             Пути Его, и въ міръ пришли іезуиты
                       И имъ на жертву отданъ Римъ --
             Мы усомнимся въ Немъ? Всесильный справедливый.
             Онъ вырветъ плевелы, и всходъ богатый нивы
                       Дадутъ, засѣянныя Имъ.
   
             Ему возможно все. Премудростью блистая.
             Надъ міромъ Онъ царитъ отъ края и до края,
                       И все наполнилъ Онъ собой.
             Предъ Нимъ -- безумцы мы съ наукою земною.
             Лишь отъ Его лица исходитъ свѣтъ волною
                       И мощно борется, седьмой.
   
             Ему извѣстно все: и свитыя орлами
             Высоко гнѣзда ихъ надъ острыми скалами,
                       И скромный ласточки пріютъ...
             Не кажется ли намъ порой во мракѣ ночи,
             Что свѣтятъ Господа всевидящія очи
                       И Онъ творитъ Свой правый судъ?
   
             Не Онъ ли создалъ все: явленье и причину,
             Далъ сочному плоду ядро и сердцевину,
                       Своимъ велѣніемъ святымъ
             Ничтожнымъ червякамъ отвелъ пріютъ зеленый
             И можетъ разрушать изъ мрамора колонны
                       Дыханьемъ вѣтерка ночнымъ?
   
             Не Онъ ли властвуетъ надъ бездной океана --
             Всевидящій?-- тогда, какъ мы, среди тумана,
                       Всю жизнь блуждаемъ вкривь и вкось?
             Не Онъ ли бодрствуетъ -- всечасно, неизмѣнно,
             Являя намъ Собой -- великій центръ вселенной
                       И міромъ движущую ось.
   
             Не Онъ ли гибнущимъ даруетъ избавленье?
             Ужели же для насъ возможна тѣнь сомнѣнья
                       Въ его великой правотѣ?
             Мы твердо вынесли всѣ ужасы агоній
             И, не склонялся подъ гнетомъ беззаконій,
                       Предъ Нимъ, Распятымъ на крестѣ,
   
             Склоняемся! Теперь еще не видятъ взоры
             Грядущаго, но мы, ища во тьмѣ опоры --
                       Ее встрѣчаемъ на пути;
             И если все вокругъ печально и сурово,
             Мы слышимъ за собой надежды свѣтлой слово:
                       Вотъ цѣль желанная, иди!--
             Друзья мои! За насъ грядущее! Свобода.
             Любовь святая, миръ -- вернутся для народа
                       Въ сіяніи славы огневомъ
             И зло, царящее насиліемъ и страхомъ,
             Исчезнетъ: самъ Господь его развѣетъ прахомъ.
                       Когда съ небесъ ударитъ громъ!
   
             Онъ молвитъ-и кумиръ падетъ къ Его подножью.
             Погибнутъ призраки, для всѣхъ живущихъ ложно,
                       Тогда -- спасенья нѣтъ!
             О, вѣтеръ, грозный бичъ земли и океана,
             Не ты ли ихъ унесъ на крыльяхъ урагана?
                       Скажи: куда запалъ ихъ слѣдъ?
   

5.

             Изгнанники, друзья! Настанетъ день счастливый,
             И все, что принесли съ собою намъ приливы --
                       Вновь унесетъ отливъ!
             И не смущался былого грозной тѣнью,
             Народы всей душой повѣрятъ избавленью,
                       Страданья позабывъ.
   
             Придетъ желанный день -- для Франціи родимой,
             Для міра. Какъ бѣглецъ, давно судьбой гонимый,
                       Приходитъ въ отчій домъ,--
             Такъ человѣчество, страдавшее годами,
             Въ иную вступитъ жизнь, увѣнчано цвѣтами,
                       Не вспомнивъ о быломъ.
   
             И пусть мой слабый стихъ пророческимъ глаголомъ
             Звучитъ -- я повторю: предъ Господа престоломъ
                       Все будетъ -- миръ и свѣтъ...
             Земля и небеса въ любви могучемъ хорѣ
             Сольются. Нѣтъ рабовъ съ боязнію во взорѣ
                       И неимущихъ нѣтъ!
   
             Прогресса дерево поднимется, и страны
             Собою осѣнитъ покровъ его желанный,
                       Раскинувшись окрестъ.
             И человѣчество въ тѣни его вѣтвистой
             Увидитъ: ясный день въ одеждѣ золотистой
                       И ночь съ сіяньемъ звѣздъ.
   
             А мы, погибшіе въ изгнаньи отдаленномъ,
             Проснемся, и народъ, возставшій обновленнымъ,
                       Въ расцвѣтѣ мощныхъ силъ
             Увидѣвъ -- мы поймемъ, что жертвы не безслѣдны,--
             И громко зазвучитъ могучій кличъ побѣдный
                       Изъ глубины могилъ!

"Пантеонъ Литературы", 1889

   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru