Геллерт Христиан
Стихотворения

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    По изданию: Немецкіе поэты въ біографіяхъ и образцахъ. Подъ редакціей Н. В. Гербеля. Санктпетербургъ. 1877.:
    1. Блаженство. -- В. Кюхельбекера;
    2. Благодать Господня. -- В. Кюхельбекера;
    3. Лжец. -- И. Крылова;
    4. Кощей. -- И. Хемницера;
    5. Лисица и сорока. -- И. Хемницера;
    6. Хитрец. -- И. Хемницера;
    7. Счастливый муж. -- И. Хемницера;
    8. Медведь-плясун. -- И. Хемницера;
    9. Домовой. -- И. Хемницера;
    10. Зеленый осел.-- И. Хемницера;
    11. Кукушка. -- А. Измайлова.

  

ГЕЛЛЕРТЪ.

  

Стихотворенія

  
   Нѣмецкіе поэты въ біографіяхъ и образцахъ. Подъ редакціей Н. В. Гербеля. Санктпетербургъ. 1877.
   OCR Бычков М. Н.
  
   1. Блаженство. -- В. Кюхельбекера
   2. Благодать Господня. -- В. Кюхельбекера
   3. Лжецъ. -- И. Крылова
   4. Кощей. -- И. Хемницера
   5. Лисица и сорока. -- И. Хемницера
   6. Хитрецъ. -- И. Хемницера
   7. Счастливый мужъ. -- И. Хемницера
   8. Медвѣдь-плясунъ. -- И. Хемницера
   9. Домовой. -- И. Хемницера
   10. Зеленый оселъ.-- И. Хемницера
   11. Кукушка. -- А. Измайлова
  
   Христіанъ Геллертъ, знаменитѣйшій изъ нѣмецкихъ баснописцевъ, родился 4-го іюля 1716 года въ мѣстечкѣ Гайнагенѣ, близь Фрейберга, гдѣ и получилъ первоначальное своё образованіе. Бѣдность родителей его, у которыхъ было тринадцать человѣкъ дѣтей, заставила Геллерта уже на одиннадцатомъ году взяться за переписку бумагъ для стряпчихъ, съ цѣлью заработать хотя немного денегъ. Склонность къ поэзіи пробудилась въ нёмъ очень рано, именно ещё въ Мейсенскомъ училищѣ, куда онъ поступилъ въ 1729 году и откуда перешолъ въ Лейпцигскій университетъ въ 1734 году, съ цѣлью прослушать курсъ философіи и богословія. Первымъ опытомъ Геллерта въ слаганіи стиховъ было стихотворсніе въ день рожденія его отца. По окончаніи полнаго курса по богословскому факультету, Геллертъ сдѣлался пасторомъ; но слабость груди, робость и недостатокъ памяти и голоса помѣшали ему сдѣлать себѣ имя въ средѣ духовныхъ ораторовъ Германіи, что было главной причиной, побудившей его посвятить себя воспитанію молодыхъ людей, между которыми были Гертнеръ, Крамеръ, Рабенеръ и Захарія, впослѣдствіи прославившіеся какъ поэты. Между-тѣмъ знакомство съ Гертнеромъ, послѣдовавшее около этого времени, и съ другими редакторами "Бременскихъ Извѣстій" стало, мало-по-малу, исправлять его вкусъ, въ слѣдствіе чего Готтшедъ, его бывшій профессоръ и сотрудникъ по издаиію Белева словаря, скоро упалъ въ его мнѣніи и уже не вставалъ болѣе. Въ 1742 году Геллертъ сталъ самъ издавать журналъ, подъ назвапіемъ "Belustigungen des Verstandes und Witzes", который снабжалъ своими баснями, повѣстями, дидактическими и пасторальными стихотвореніями и всякаго рода прозаическими статьями. Живой и лёгкій языкъ молодого писателя понравился публикѣ -- и его басни и сказки читались всѣми съ жадностью, весьма понятною при жалкомъ положеніи тогдашней нѣмецкой литературы. Успѣхъ журнала побудилъ Геллерта отказаться навсегда отъ другихъ родовъ поэзіи и отдаться исключительно сочиненію басень, сказокъ, повѣстей и комическихъ пьесъ для театра. Желая придать серьозность роману, которой тотъ не имѣлъ въ его время, и тѣмъ поднять его въ мнѣніи читающей публики, Геллертъ написалъ свою "Шведскую графиню", а чтобъ представить своимъ соотечественникамъ обращикъ живого, не книжнаго языка, издалъ своё собраніе "Писемъ", съ приложеніемъ трактата "О вкусѣ". Своё литературное поприще заключилъ онъ рядомъ дидактическихъ пьесъ. Никогда не заботившійся о спокойномъ мѣстѣ, Геллертъ въ 1761 году, по совѣту своихъ друзей, согласился наконецъ принять должность экстраординарнаго профессора морали и риторики при Лейпцигскомъ университетѣ -- и сталъ читать публичныя лекціи поэзіи и краснорѣчія, которыя прервалъ только не задолго до своей смерти, послѣдовавшей 13-го декабря 1769 года, послѣ тихой, благочестивой и добродѣтельной жизни, постоянно нарушаемой болѣзнями. Во время восьмилѣтняго пребыванія Геллерта въ Лейпцигѣ, слава его, какъ поэта, достигла своего зенита. Публика обожала его; путешественники искали случая его видѣть; лучшіе люди страны гордились его знакомствомъ, и даже самъ Фридрихъ Великій называлъ его "lе plus raisonnable de tous les savans allemands". Ho потомство, увы, далеко не раздѣляетъ мнѣній о нёмъ современниковъ. "Его комедіи", говоритъ извѣстный нѣмецкій критикъ Шерръ, "и его романъ "Шведская графиия", въ которомъ образцомъ его былъ Ричардсонъ, лишены содержанія; его церковныя пѣсни, изъ которыхъ многія перешли въ протестантскіе молитвенники, по большей части, слишкомъ поучительны, чтобы дѣйствовать на душу; но басни его составляютъ эпоху, басни, которыя по своей наглядной, хотя часто плоской, ясности, по своему добродушно-мягкому порицанію слабостей и пороковъ, по своей морали, рекомендующей во всёмъ середину, пріобрѣли неслыханную до того времени популярность въ Германіи, особенно между среднимъ сословіемъ, котораго участіе въ національной литературѣ было главнымъ образомъ возбуждено этими баснями."
   На русскій языкъ нереведены слѣдующія сочиненія Геллерта:
   1) Пѣсни духовныя славнѣйшаго Геллерта. Преложилъ стихами старецъ Аполлосъ. М. 1782. 2) Разсужденіе Геллерта о томъ, для чего вредно знать о будущей своей судьбинѣ. Перевёлъ съ нѣмецкаго Модестъ Окуловъ. М. 1787. 3) Геллерта нравоученіе. Перевёлъ съ нѣмецкаго Михаилъ Протопоповъ. 2 части. М. 1775--1777. 4) Истинное и ложное счастье. Сочиненіе Геллерта. М. 1799. 5) Статьи, избранныя изъ нравоученія добродушнаго Геллерта. Переводъ М. Т. Спб. 1820. 6) Утѣшительныя разсужденія противъ немощной и болѣзненной жизни. Соч. Геллерта. Перевёлъ съ нѣмецкаго А. Шумлянскій. М. 1773. Изд. 2-е. М. 1786. 7) Наставленіе отца сыну своему при отправленіи въ университетъ. Соч. Геллерта. Пер. О. П. Спб. 1802. 8) Образъ добродѣтели и благонравія, или жизнь и свойства Геллерта, описанныя Кримеромъ, съ присовокупленіемъ "Наставленія отъ отца сыну, отъѣзжающему въ университетъ", соч. Геллерта. Перевёлъ съ французскаго Н. Андреевъ. Спб. 1789. 9) О вліяніи изящныхъ наукъ въ сердце и въ нравы. Рѣчь господина Геллерта, говорённая имъ при вступленіи его въ профессію. Съ нѣмецкаго перевёлъ И. Русановъ. Спб. 1803. 10) Богомолка. Комедія въ трёхъ дѣйствіяхъ. Соч. Геллерта. Перевёлъ съ нѣм. М. Матинскій. Спб. 1774. 11) Горячая любовь двухъ сестёръ. Комедія въ трёхъ дѣйствіяхъ. Соч. Геллерта. Пер. с нѣм.С. Поручкинъ. Спб. 1773. 12) Женская хворость. Комедія въ одномъ дѣйствіи. Соч. Геллерта. Пер. съ нѣм С. Поручкинъ. Спб. 1775. 13) Басни и сказки. Соч. Геллерта. Пер. съ нѣм. М. Матинскій. Двѣ части. Спб. 1775. Изд. 2-е. Спб. 1788. 14) Жизнь графини шведской Г**. Соч. Геллерта. Переведена И. Румянцовымъ. 2 ч. М. 1766--1768, и другой переводъ Павла Никифорова. Тамбовъ. 1792.
   Кромѣ того Хемницеромъ были переведены слѣдующія его басни: 1) Скворецъ и кукушка (Der Kukuk), 2) Кощей, 3) Земля хромоногихъ и картавыхъ, 4) Бояринъ Аѳинскій (Е1pin), 5) Баронъ (Der baronisirte Bürger), 6) Медвѣдь-плясунъ, 7) Усмирительный способъ (Der ungerathne Sohn), 8) Пустомеля (Der gütige Besuch), 9) Счастливый мужъ, 10) Хитрецъ (Hans Nord), 11) Домовой, 12) Зелёный осёлъ, 13) Соловей и чижъ (Der Zrisig) и 14) Лисица и сорока. Заимствованы сюжеты басень: 1) Писатель (Maler), 2) Конь и осёлъ, 3) Умирающій отецъ, 4) Совѣтъ старика (Der Jüngling und der Greis), 5) Конь верховый, 6) Счастливое супружество, 7) Стряпчія и воры (Cleant), 8) Благодѣяніе и 9) Воинъ (Emil).
  
                                 I.
                       БЛАЖЕНСТВО.
  
             По краткомъ срокѣ испытанья,
             Безсмертье ожидаетъ насъ:
             Тогда поглотитъ всѣ стенанья
             Исполненный восторга гласъ.
             Мы здѣсь обречены трудамъ:
             Тамъ наше воздаянье -- тамъ!
  
             Тамъ!... Ужь и здѣсь часы блаженства
             Даются чистому душой;
             Но на землѣ нѣтъ совершенства,
             Не проченъ и сердецъ покой:
             Былъ человѣкомъ человѣкъ --
             И человѣкомъ будетъ вѣкъ.
  
             То міръ съ своими суетами,
             То врагъ, который въ насъ самихъ
             И рѣдко побѣждаемъ нами,
             То преткновенье отъ другихъ,
             То немощь, то соблазнъ утѣхъ
             Ввергаютъ насъ въ соблазнъ и грѣхъ.
  
             Здѣсь часто добродѣтель страждетъ,
             Порокъ во славу облеченъ;
             Сгубить счастливца злоба жаждетъ,
             А кто несчастливъ -- тотъ забвенъ;
             Здѣсь смертный не бываетъ чуждъ
             Ни слёзъ, ни слабостей, ни нуждъ.
  
             Здѣсь лишь ищу, но тамъ найду я;
             Я весь преображуся тамъ:
             Тамъ узрю Бога, торжествуя,
             Предамся пѣснямъ и хваламъ!
             Изъ вѣка въ вѣкъ и безъ конца,
             Прославлю тамъ любви Отца!
  
             Моей Его святую волю,
             Моимъ блаженствомъ буду звать,
             И въ неотъемлемую долю
             Онъ дастъ мнѣ свѣтъ и благодать;
             Съ ступени взыду на ступень,
             Незаходимый встрѣчу день...
  
             И мнѣ тотъ день откроетъ ясно
             Всё то, что тёмно на землѣ;
             Премудро, свѣтло и прекрасно
             Тамъ явится, что здѣсь во мглѣ;
             Съ благоговѣньемъ преклонясь,
             Судебъ постигну цѣль и связь.
  
             Къ престолу Господа проникну --
             Туда, гдѣ Онъ не покровенъ.
             "Святъ, святъ Господь мой! святъ!" воскликну,
             Его сіяньемъ озаренъ --
             И рать духовъ тогда со мной
             Всё небо огласитъ хвалой.
  
             Средь ангеловъ -- имъ равенъ буду
             И буду чистъ, подобно имъ,
             И грѣхъ, и скорбь земли забуду,
             И пріобщусь, благой, къ благимъ:
             Возрадуюсь ихъ части я,
             И будетъ часть ихъ -- часть моя.
  
             О, радость паче словъ и мѣры!
             Тамъ и того увижу вновь,
             Кто подалъ мнѣ свѣтильникъ вѣры,
             Платилъ любовью за любовь
             И прежде чѣмъ съ земли изчезъ,
             Мнѣ указалъ страну небесъ.
  
             О, если бъ, встрѣтившись со мною,
             И мнѣ промолвилъ кто въ раю:
             "Мой братъ, не я ль спасёнъ тобою?
             Ты жизнь, ты душу спасъ мою!"
             Невыразимо тотъ блаженъ,
             Кѣмъ погибавшій братъ спасенъ!
  
             За мной мгновенной жизни горе:
             Какъ дымъ, исчезнетъ въ оный день,
             Какъ капля въ безпредѣльномъ морѣ,
             Какъ отъ лучей ночная тѣнь,
             Какъ сотворённый сномъ призракъ,
             Когда предъ солнцемъ таетъ мракъ.
                                                     В. Кюхельбекеръ.
  
                                 II.
                       БЛАГОДАТЬ ГОСПОДНЯ.
  
             Хвала и слава будь Тебѣ,
                  Владыко, Боже мой!
             Ты пёкся о моей судьбѣ,
                  Ты былъ всегда со мной!
  
             Къ Тебѣ взывалъ ли въ страхѣ я --
                  Не тщетенъ былъ мой зовъ:
             Благой, Премудрый -- длань Твоя
                  Мой щитъ и мой покровъ.
  
             На одръ скорбей я палъ, стеня:
                  "Спаси!" я такъ молилъ...
             Ты спасъ, Ты исцѣлилъ меня:
                  Хвала, источникъ силъ!
  
             Врагомъ бывалъ ли оскорблёнъ,
                  Восплачусь предъ Тобой:
             Ты дашь терпѣнье -- врагъ прощёнъ
                  И въ сердцѣ вновь покой.
  
             Блуждаю ли въ своёмъ пути,
                  Призраками прельщёнъ,
             Промолвлю: "путь мой освѣти!"
                  Гляжу -- и освѣщёнъ.
  
             Скорблю, ни гдѣ отрады нѣтъ:
                  "Ахъ! долго ль?" вопію --
             И утѣшенье Твой отвѣтъ
                  На жалобу мою.
  
             Ты Богъ благой, Ты щедрый Богь,
                  Отецъ того, кто сиръ;
             Въ нуждѣ, въ соблазнахъ мнѣ помогъ;
                  Ты шлёшь мнѣ мощь и миръ.
  
             Хвала! Пусть горе Твой посолъ --
                  Сближаюсь имъ съ Тобой:
             Въ нёмъ слышу Твой живой глаголъ.
                  Хвала, наставникъ мой!
  
             Земля и твердь и поле волнъ
                  Твоей любови храмъ;
             Твоихъ даровъ не міръ ли полнъ?
                  Хвала! -- Ты далъ ихъ намъ.
  
             Хвала, хвала за кровь Того,
                  Кто грѣшныхъ смертью спасъ!
             Нашъ Богъ и Сына своего
                  Не пожалѣлъ для насъ.
  
             О, сколь Господь насъ возлюбилъ!
                  Издай же пѣсни, грудь!
             Органомъ славы Богу силъ,
                  Народъ Господень, будь!
  
             Онъ преклоняетъ слухъ на стонъ,
                  Речётъ -- и стона нѣтъ!
             Насъ по искусѣ краткомъ Онъ
                  Восхититъ въ вѣчный свѣтъ.
  
             Мой духъ, на милость уповай,
                  Которой нѣтъ конца!
             Сколь благъ твой Богъ не забывай
                  И чти законъ Отца!
                                           В. Кюхельбекеръ.
  
                            III.
                       ЛЖЕЦЪ.
  
                  Изъ дальнихъ странствій возвратясь,
             Какой-то дворянинъ, а можетъ-быть и князь,
             Съ пріятелемъ своимъ пѣшкомъ гуляя въ полѣ,
                Расхвастался о томъ, гдѣ онъ бывалъ,
             И къ былямъ небылицъ безъ счёту прилыгалъ.
                  "Нѣтъ", говоритъ: "что я видалъ,
                  Того ужь не увижу болѣ.
                       Что здѣсь у васъ за край?
                  То холодно, то очень жарко,
             То солнце спрячется, то свѣтитъ слишкомъ ярко.
                       Вотъ тамъ-то прямо рай!
                  И вспомнить -- такъ душѣ отрада!
                  Ни шубъ, ни свѣчъ совсѣмъ не надо:
                Не знаешь вѣкъ, что есть ночная тѣнь,
             И круглый Божій годъ всё видишь майскій день.
                  Никто тамъ не садитъ, ни сѣетъ:
             А если бъ посмотрѣлъ, что тамъ растётъ и зрѣетъ!
             Воть въ Римѣ, напримѣръ, я видѣлъ огурецъ:
                            Ахъ, мой Творецъ,
                       И по сію не вспомнюсь пору!
                  Повѣришь ли, ну, право, былъ онъ съ гору."
             -- "Что за диковина!" пріятель отвѣчалъ:
             "На свѣтѣ чудеса разсѣяны повсюду,
                  Да не вездѣ ихъ всякій примѣчалъ.
                  Мы сами вотъ теперь подходимъ къ чуду,
             Какого ты нигдѣ, конечно, не встрѣчалъ,
                       И я въ томъ спорить буду.
                  Вонъ видишь ли черезъ рѣку тотъ мостъ,
             Куда намъ путь лежитъ? Онъ съ виду хоть и простъ,
                       А свойство чудное имѣетъ:
             Лжецъ ни одинъ у насъ по нёмъ пройти не смѣетъ:
                       До половины не дойдётъ --
                  Провалится и въ воду упадётъ;
                            Но кто не лжотъ --
             Ступай по нёмъ, пожалуй, хоть въ каретѣ."
                       -- "А какова у васъ рѣка?".
                            -- "Да не мелка.
             Такъ видишь ли, мой другъ, чего-то нѣтъ на свѣтѣ!
             Хоть римскій огурецъ великъ -- нѣтъ спору въ томъ:
             Ведь съ гору, кажется, ты такъ сказалъ о нёмъ?"
             "Гора хоть не гора, но, право, будетъ съ домъ."
                       -- "Повѣрить трудно!
                       Однако жь какъ ни чудно,
             А все чудёнъ и мостъ, по коему пойдёмъ,
                  Что онъ лжеца никакъ не подымаетъ;
                       И нынѣшней ещё весной
             Съ него обрушились -- весь городъ это знаетъ --
                       Два журналиста, да портной.
             Безспорно, огурецъ и съ домъ величиной --
                  Діковинка, коль это справедливо."
                       -- "Ну, не такое ещё диво;
                       Вѣдь надо знать, какъ вещи есть:
             Не думай, что вездѣ по-нашему хоромы.
                            Что тамъ за домы:
                       Въ одинъ двоимъ за нужду влѣзть,
                            И то ни стать, ни сѣсть!"
             -- "Пусть такъ, но всё признаться должно,
             Что огурецъ не грѣхъ за диво счесть,
                  Въ которомъ двумъ усѣсться можно.
                  Однако жь мостъ-атъ нашъ каковъ,
             Что лгунъ не сдѣлаетъ на нёмъ пяти шаговъ,
                            Какъ тотчасъ въ воду.
                  Хоть римскій твой и чуденъ огурецъ..."
             --"Послушай-ка", тутъ перервалъ мой Лжецъ:
             "Чѣмъ на мостъ намъ идти, поищемъ лучше броду."
                                                                         И. Крыловъ.
  
                                     IV.
                                 КОЩЕЙ.
  
             Какой-то былъ кощей и денегъ тьму имѣлъ,
             И какъ онъ сказывалъ, то онъ разбогатѣлъ
                       Не криводушно поступая,
                       Не грабя и не разоряя,
                            Нѣтъ, онъ божился въ томъ,
             Что Богъ ему послалъ такой достатокъ въ домъ,
                       И что никакъ онъ не боится
             Противу ближняго въ неправдѣ обличиться.
             А чтобы Господу за милость угодить
             И къ милосердію и впредь Его склонить,
             Иль можетъ быть и впрямь чтобъ совѣсть успокоить,
             Кощею вздумалось для бѣдныхъ домъ построить.
             Домъ строятъ и почти достроили его.
                       Кощей мой, глядя на него,
                       Себя не помнитъ, утѣшаетъ
                       И самъ съ собою разсуждаетъ:
             Какую бѣднымъ онъ услугу оказалъ,
             Что имъ пристанище построить приказалъ!
             Такъ внутренно кощей мой домомъ веселится.
             Какъ нѣкто изъ его знакомыхъ проходилъ,
             Кощей знакомому съ восторгомъ говорилъ:
             "Довольно, кажется, здѣсь бѣдныхъ помѣстится?"
             "Конечно, можно тутъ числу большоиу жить;
             Но всѣхъ однако же тебѣ не умѣстить,
             Которыхъ по-міру заставилъ ты ходить."
                                                               И. Хемницеръ.
  
                                 Ѵ.
                       ЛИСИЦА и СОРОКА.
  
             "Давно уже тебя мнѣ хочется спросить:
             Что таки ты весь день изволишь говорить?"
             Съ сорокой свидѣвшись, лисица ей сказала:
             "Я чаю, что тебя послушать разсуждать --
                       Есть подлинно что перенять."
             -- "Всё, что я говорю", сорока отвѣчала,
             "Относится къ тому, чтобъ истину вещей
             Открывъ, другихъ наставить въ ней;
             И я большимъ моимъ стараньемъ въ томъ успѣла,
                       Что я, кого бы ни взяла,
             Предъ всѣми прочими найти её умѣла,
                       Съ летучей мыши до орла."
             -- "Большое бъ, говоритъ лисица, одолженье
                       Твое услышать наставленье,
                       Когдабы ты не въ трудъ сочла."
             Какъ на каѳедрѣ врачъ глубоко-изучённый,
             И знаньемъ, и своей особой заражонный,
             Когда готовится преподавать урокъ,
             Сперва впередъ и взадъ каѳедры пошагаетъ,
             Съ осанкой въ носовой свой шолковый платокъ
             Утрётся и потомъ ужь слово начинаетъ:
             Такъ точно, на суку сорока находясь
             И поученіе давать расположась,
             Сперва вперёдъ и взадъ съ осанкой выступала
             И справа носъ объ сукъ и слѣва подчищала.
             Потомъ, принявъ лица учонѣйшаго видъ,
             "Я рада всѣмъ служить, что знаю", говоритъ:
             "Я не люблю свомъ таиться дарованьемъ:
             Пусть пользуются всѣ открытымъ мнѣ познаньемъ.
                       Не такъ ли? Ты вѣдь у себя
                       Четыре всё ноги считала?
             Но не четыре ихъ! Хоть странно для тебя,
             Однако должно знать: чего бъ я ни сказала,
             Безъ доказательства ещё не оставляла.
             Послушай -- и сама признаешься тогда:
                       Примѣтила ли ты когда,
             Какъ скоро ступишь ты, нога твоя въ движеньи?
             Когда же ты стоишь въ покойномъ положеньи,
             То и нога твоя покоится тогда?
             Да полно, этимъ я не всё ещё сказала,
             А слушай, что теперь я стану говорить,
             Что я съ большимъ трудомъ недавно лишь уз          нала:
             Всегда, когда тебѣ случается ходить,
             То ты не иначе какъ по землѣ ступаешь.
             Примѣть же ты свой хвостъ -- и ты тогда узнаешь,
             Что всякій разъ, когда нога твоя шагнётъ,
             За нею тожь и хвостъ подастся твой вперёдъ;
             И какъ нога твоя то тутъ, то тамъ бываетъ,
             Точнёхонько и хвостъ твой также выступаетъ,
             Когда на ловлю куръ изволишь ты ходить.
             Изъ этого тенерь выходитъ заключенье,
             Что хвостъ твой пятою ногою долженъ быть.
             И вотъ, сударыня, на ваше предложенье
                       Вамъ съ доказательствомъ рѣшенье."
  
             Какъ, право, веселитъ, что даже межъ скотовъ
                       Способности большихъ умовъ,
             Дающихъ всѣмъ вещамъ и толкъ и объясненье!
             Мнѣ это важное сороки разсужденье
             Лисица разсказавъ заподлинно сама,
             Примолвила при томъ отъ хитрости ума:
             "Чѣмъ меньше свѣдущи скоты и чѣмъ глупѣе,
                       Тѣмъ въ доказательствахъ сильнѣе."
                                                               И. Хемницеръ.
  
                                      VI.
                                 ХИТРЕЦЪ.
  
             Когда-то въ Лондонѣ хитрецъ одинъ сыскался,
             Который публикѣ въ листочкахъ обѣщался,
             Что въ узенькій кувшинъ онъ весь, каковъ онъ есть,
                                 Съ руками
                                 И съ ногами
                       Въ такой-то день намѣренъ влѣзть,
             Причёмъ кувшину онъ рисунокъ прилагаетъ.
             Почтенныхъ зрителей покорно приглашаетъ
                       За входъ по стольку-то платить.
             Начало ровно въ шесть часовъ имѣетъ быть.
             Пошли по городу листы. "Ба! что такое?
             Въ кувшинъ залѣзть? Что онъ, съ ума сошолъ?
                                 Пустое!
             Гдѣ это слыхано? Да и дуракъ пойметъ,
                       Что способу тутъ нѣтъ,
                       Хоть какъ ни сталъ бы онъ ломаться
                       Однако, чтобы посмѣяться,
             Пойдёмъ и поглядимъ, что это за чудакъ."
             Ужь съ чернью взапуски кареты поскакали;
             И ѣдучи купецъ съ милордомъ доказали,
             Что нѣтъ физической возможности никакъ
                       Ему въ кувшинѣ умѣститься.
                            "Положимъ -- говоритъ
                       Жена купца -- что это онъ смудритъ
             И какъ-нибудь въ кувшинъ втѣснится;
             Да вотъ что мудрено: какъ въ шейку-то пролѣзть?
             Однако же пора: ужь безъ четверти шесть.
             Эй, кучеръ, погоняй!" Полгорода, собравшись,
             Почти безъ памяти на тотъ кувшинъ глядитъ,
             Который хитреца великаго вмѣститъ.
             "Что жь, скоро ли?" одинъ другому говоритъ:
             "Пора бы ужь начать." Кто палкою стучитъ,
             Кто топаетъ ногой. Но долго дожидавшись,
             Узнали, что хитрецъ и съ деньгами пропалъ.
             Какихъ, подумаешь, обмановъ не бываетъ!
             Тотъ тѣмъ, другой другимъ обманщикъ промышляетъ.
                       Вотъ я у насъ такого зналъ,
             Который о себѣ въ народѣ насказалъ,
                       Что можетъ видѣться съ духами,
             Всѣхъ ихъ показывать и съ ними говорить;
                            Болѣзни всѣ лѣчить
                            Одними порошками.
             И собирались тожь къ нему смотрѣть духовъ,
             И порошки его въ болѣзняхъ принимали:
             Однако же духовъ, какъ слышно, не видали;
                       А отъ чудесныхъ порошковъ
             Скорѣе нежели отъ прочихъ умирали.
                                                               И. Хемницеръ.
  
                                 VII.
                       СЧАСТЛИВЫЙ МУЖЪ.
  
             Дѣтина по уши въ красавицу влюбился
             И наконецъ, во что бъ ни стало то, рѣшился
                            Имѣть её женой.
             Не даромъ столько онъ красавицей плѣнился:
             Красавицы ещё не видано такой.
                       Да полно -- вотъ бѣды какія:
             Обыкновенно ужь красавицы такія,
                       Что каждый, думаю, узналъ,
                       Кто въ этомъ случаѣ бывалъ:
                       Чѣмъ болѣе ихъ обожаютъ,
             Тѣмъ болѣе онѣ суровыми бываютъ.
             Дѣтина этотъ то жь ужь очень испыталъ:
             Три года по своей красавицѣ вздыхалъ,
                            Стеналъ, страдалъ,
                       Терзался, рвался и крушился,
             Однако же не могъ никакъ её склонить,
             Чтобы любовь къ себѣ взаимну получить.
             Что жь? съ грусти наконецъ онъ странствовать пустился,
             И для красавицы -- что можетъ злѣе быть --
                       Въ дорогѣ съ бѣсомъ подружился
                       И письменно договорился
             Во услуженіи его два года жить,
             Чтобы красавицу въ жену лишь получить.
             У бѣса тотчасъ всё съ дѣтиною рѣшилось:
                       Рукописанье бѣсъ берётъ --
             И слово честное дѣтинѣ бѣсъ даётъ;
             А что обѣщано -- и дѣломъ совершилось,
                       Хоть бѣсъ обыкновенно лжотъ,
             Однако тутъ сдержалъ, что сказано имъ было.
             И время трехъ недѣль ещё не проходило,
             Какъ для дѣтины день счастливый наступилъ:
             Красавицу свою въ жену онъ получилъ.
             Но что жь? и двухъ недѣль съ женой не проживаетъ,
                       Ужь бѣса въ помощь призываетъ.
             "Ахъ!" говоритъ ему: "не вѣдаешь всего
                                 Ты горя моего:
             Два года я тебѣ служить вѣдь обѣщался,
             Когда красавицы тобой я домогался;
             Но нѣтъ, избавь меня ты отъ нея, избавь,
             А къ услуженію хоть годъ ещё прибавь."
                       Но бѣсъ той просьбы не внимаетъ;
                                 А молодой --
             Въ добавокъ чорту годъ, въдобавокъ и другой,
             И къ году годъ ещё къ услугамъ прибавляетъ.
             "Хоть тяжко", говоритъ, "у чорта быть слугой,
             Однако легче всё, чѣмъ съ злою жить женой."
                                                               И. Хемницеръ.
  
                                 VIII.
                       МЕДВѢДЬ-ПЛЯСУНЪ.
  
                       Плясать медвѣдя научили
                       И долго на цѣпи водили;
                       Однако какъ-то онъ ушолъ
                       И въ родину назадъ пришолъ.
             Медвѣди земляка лишь только-что узнали,
             Всѣмъ по лѣсу объ нёмъ что тутъ онъ промычали;
                       И лѣсъ лишь тѣмъ наполненъ былъ,
                       Что всякъ другъ другу говорилъ:
                       "Вѣдь мишка къ намъ опять явился!"
                            Откуда кто пустился --
             И къ мишкѣ безъ души медвѣди всѣ бѣгутъ.
                       Другъ передъ другомъ мишку тутъ
                            Встрѣчаютъ, поздравляютъ,
                            Цалуютъ, обнимаютъ;
             Не знаютъ съ радости, что съ мишкою начать,
                       Чѣмъ угостить и какъ принять.
                       Ну, словомъ, торжество такое,
                                 Какое
                            Ни разсказать,
                            Ни описать!
                       И мишку всѣ кругомъ обстали.
                       Потомъ просить всѣ мишку стали,
             Чтобъ похожденье онъ своё имъ разсказалъ.
                       Тутъ всё, что только мишка зналъ,
                            Разсказывать имъ сталъ,
                       И между прочимъ показалъ,
                  Какъ на цѣпи, бывало, онъ плясалъ.
             Медвѣди плясуна искусство всѣ хвалили,
                       Которы зрителями были,
             И каждый силы всѣ свои употреблялъ,
             Чтобъ такъ же проплясать, какъ и плясунъ плясалъ.
                       Однако всѣ они хоть сколько ни старались,
                            И сколько всѣ ни умудрялись,
                            И сколько ни кривлялись,
                            Не только чтобъ плясать --
             Насилу, такъ какъ онъ, могли на лапы встать.
             Иной такъ со всѣхъ ногь тутъ о землю хватился,
                       Когда плясать-было пустился;
                            А мишка, видя то,
                            И вдвое тутъ потщился
             И зрителей своихъ поставилъ всѣхъ въ ничто.
                       Тогда на мишку напустили,
             И ненависть и злость искусство всё затьмили.
             На мишку окрикъ всѣ: "прочь, прочь отсель сейчасъ!
             Скотина экая! умнѣй быть хочетъ насъ!"
                       И всѣ на мишку нападали,
                       Нигдѣ проходу не давали,
                       И столько мишку стали гнать,
                       Что мишка принуждёнъ бѣжать.
                                                                         И. Хемницеръ.
  
                                     IX.
                                 ДОМОВОЙ.
  
             Пусть люди бы житья другъ другу не давали;
             Да ужь и черти тожь людей тревожить стали!
             Хозяинъ, говорятъ, одинъ какой-то былъ,
                       Которому отъ домового
             Покою не было въ томъ домѣ, гдѣ онъ жилъ:
             Что ночь, то домовой пугать его ходилъ.
             Хозяинъ, чтобъ спастись несчастія такого,
             Всё дѣлалъ, что онъ могъ: и ладономъ курилъ,
                       Молитву отъ духовъ творилъ,
             Себя и весь свой домъ крестами оградилъ;
             Ни двери, ни окна хозяинъ не оставилъ,
             Чтобъмѣломъ крестика отъ чорта не поставилъ;
                       Но ни молитвой, ни крестомъ
             Онъ отъ нечистаго не могъ освободиться.
                       Случилось стихотворцу въ домъ
                       Къ хозяину переселиться.
             Хозяинъ радъ, что есть съ кѣмъ скуку раздѣлить;
                       А чтобъ ему смѣлѣе быть,
                       Когда нечистый появится,
             Зовётъ его къ себѣ съ нимъ вечеръ проводить,
             Потомъ просилъ его, чтобъ сдѣлать одолженье
             Изъ собственныхъ стиховъ прочесть бы сочиненье,
                       И стихотворецъ, въ угожденье,
             Одну изъ слёзныхъ драмъ хозяину читалъ
             (Однако имя ей комедіи давалъ),
             Которою хотя хозяинъ не прельщался,
             Да сочинитель самъ однако восхищался.
                       Нечистый духъ, какъ часъ насталъ,
                       Хозяину хоть показался,
             Но и явленія не выждавъ одного,
                       По кожѣ подрало его --
             И стало не видать. Хозяинъ догадался,
                       Что домовой чего-то не взлюбюлъ.
             Другого вечера дождавшись, посылаетъ,
             Чтобъ посидѣть опять къ нему писатель былъ
             Котораго опять читать онъ заставляетъ --
                                 И онъ читаетъ.
                       Нечистый только лишь придётъ,
                       И тѣмъ же часомъ пропадётъ.
             Постой же, разсуждалъ хозяинъ самъ съ собою,
                       Теперь я слажу съ сатаною:
             Не станешь болѣе ты въ домъ ко мнѣ ходить!
             На третью ночь одинъ хозяинъ нашъ остался.
                       Какъ скоро полночь стало бить,
             Нечистый тутъ;но чуть лишьтолько показался,
             "Эй, малый, поскорѣй!" хозяинъ закричалъ,
             "Чтобъ стихотворецъ ту комедію прислалъ,
                       Которую онъ мнѣ читалъ."
             Услыша это, духъ нечистый испугался,
                                 Рукою замахалъ,
                                 Чтобы слуга остался --
                                 И, словомъ, домовой
             Пропалъ и въ этотъ домъ ужь больше ни ногой.
  
             Вотъ если бы стиховъ негодпыхъ не писали,
                       Которые мы такъ бранимъ,
                       Какимъ бы способомъ другимъ
                       Чертей мы избавляться стали?
             Теперь хоть тысячи бѣсовъ и домовыхъ
                       Къ намъ въ домы станутъ появляться.
                                 Есть чѣмъ отъ нихъ
                                 Обороняться.
                                                               И. Хемницеръ.
  
                                 X.
                       ЗЕЛЕНЫЙ ОСЕЛЪ.
  
                       Какой-то съ умысла дуракъ,
             Взявъ одного осла, его раскрасилъ такъ,
             Что станъ зелёный далъ, а ноги голубыя.
             Повёлъ осла казать по улицамъ дуракъ:
                       И старики и молодые,
                            И малый и большой,
             Гдѣ ни взялись, кричатъ: "Ахти! осёлъ какой!
             Самъ зеленъ весь какъ чижъ, а ноги голубыя!
                  О чёмъ слыхомъ доселѣ не слыхать.
             Нѣтъ (городъ врсь кричитъ), нѣтъ,чудеса такія
                       Достойно вѣчности предать,
                       Чтобъ даже внуки наши знали,
             Какія рѣдкости въ нашъ славный вѣкъ бывали."
             По улицамъ смотрѣть зелёнаго осла
                       Кипитъ народу безъ числа;
             А по домамъ окошки откупаютъ,
                       На кровли вылѣзаютъ,
                  Лѣса, подмостки подставляютъ.
             Всѣмъ видѣть хочется осла, когда пойдётъ;
             А всѣмъ идти съ осломъ -- дороги столько нѣтъ
             И давка вкругъ осла сказать нельзя какая:
                  Другъ друга всякъ толкаетъ, жмётъ,
             Съ боковъ и спереди и сзади забѣгая.
             Что жь? два дни первые гонялся за осломъ
             Безъ памяти народъ въ каретахъ и пѣшкомъ.
             Больные про болѣзнь свою позабывали,
             Когда зелёнаго осла имъ вспоминали,
             И няньки съ мамками, ребятъ чтобъ укачать,
                  "Кота" ужь полно припѣвать:
             "Осла зелёнаго" ребятамъ припѣвали.
             На третій день осла по улицамъ ведутъ:
             Смотрѣть осла уже и съ мѣста не встаютъ,
             И сколько всѣ объ нёмъ сперва ни говорили,
                       Теперь совсѣмъ объ нёмъ забыли.
  
                       Какую глупость ни затѣй,
             Какъ скоро лишь нова, чернь безъ ума отъ ней.
                       Напрасно сталъ бы кто стараться
                       Глупцовъ на разумъ наводить:
                       Ему же будутъ насмѣхаться.
             А лучше времени глупцовъ препоручить,
                       Чтобы на путь прямой попали;
             Хоть сколько бы они противиться ни стали,
                       Оно умѣетъ ихъ учить.
                                                                         И. Хемницеръ.
  
                                 XI.
                            КУКУШКА.
  
                  "Послушайте меня -- я не совру",
                       Кукушка говорила птицамъ --
                       Чижамъ, щеглятамъ и синицамъ:
             "Была я далеко, въ большомъ, густомъ бору;
             Тамъ слышала, чего доселѣ не слыхала,
                                 Какъ соловей поётъ.
             Ужь не по нашему! Я хорошо пѣвала,
                  Да всё не то! Такъ сердце и замрётъ
             Отъ радости, когда во весь онъ голосъ свистнетъ,
             А тамъ защолкаетъ, иль тихо пуститъ трель:
             Забудешься совсѣмъ и голова повиснетъ.
                       Ну что противъ него свирѣль?
                       Дивилась право я, дивилась...
                       Однако же не потаю:
             По-соловьиному и я пѣть научилась.
                       Для васъ, извольте, пропою
                       Точнёхонько какъ онъ -- хотите?"
             -- "Пропой --послушаемъ." -- "Чуръ не шумѣть -- молчите!
                       Вотъ выше только сяду на суку.
             Ну, слушайте жь теперь: ку-ку! ку-ку! ку-ку!"
  
             Кукушка хвастуна на память мнѣ приводитъ,
             Который классиковъ-поэтовъ переводитъ.
                                                                         А. Измайловъ.
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru