Джером Джером Клапка
О женщинах

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    В т. ч. Драматическая картинка "Женская логика" в 2-х сценах.
    Перевод Надежды Жаринцовой.
    Текст издания: "Вѣстникъ Иностранной Литературы", No 12, 1897    .

   

О ЖЕНЩИНАХЪ.

Джерома К. Джерома.

Пер. съ англійскаго Н. А. Жаринцевой.

   Если бы Англія управлялась за послѣдній годъ женщинами, вмѣсто нашихъ консерваторовъ, было бы много лучше; политика, навѣрное, отличалась бы большей честностью и большей энергіей. Въ крупныхъ вопросахъ чести и благосостоянія я такъ же довѣрилъ бы родину женщинамъ, какъ и мужчинамъ. Одно бѣда: крупные моменты случаются не къ ряду въ исторіи государства, а въ политическихъ мелочахъ женщины, навѣрное, подняли бы отчаянную суету и путаницу (которой и безъ того достаточно), такъ что, пожалуй, лучше ужь обойтись безъ нихъ.
   Къ тому же большинство женщинъ считаетъ политику такимъ ничтожнымъ дѣломъ, на которое не стоитъ тратить и двухъ минутъ въ день, и я вовсе не убѣжденъ въ глупости подобнаго мнѣнія. Въ глазахъ каждой женщины ея беби болѣе важное лицо, чѣмъ лордъ Сольсбери, лордъ Розбери, сэръ Вилліамъ Гаркуръ и мистеръ Лабушеръ вмѣстѣ взятые. И человѣчеству пришлось бы плохо, если бы этотъ взглядъ перемѣнился. Не семья существуетъ для политики, а политика для семьи. Женщины, которыя стремятся на политическую арену, могутъ порисоваться, поиграть, доставить мужчинамъ случай посмѣяться надъ ними, но измѣнить положеніе вещей онѣ не могутъ; съ законами природы ничего не подѣлаешь.
   Вотъ въ другомъ отношеніи я, право, не знаю, почему бы женщинамъ не предаться мужскому занятію: онѣ принесли бы человѣчеству огромное благо, если бы начали курить. Куренье успокоиваетъ страсти... виноватъ: нервы, а кто же изъ женщинъ нынче не страдаетъ нервами! Подъ вліяніемъ куренья брюзга превращается въ философа; вмѣстѣ съ дымомъ папиросы таютъ грѣшныя мысли, испаряются капризы; табакъ расширяетъ горизонтъ мысли, внушаетъ терпимость, заставляетъ теплѣе биться засыпающее сердце. Только въ мелодрамахъ герой задумываетъ коварные планы съ сигарой въ зубахъ, въ дѣйствительной жизни злыя мысли несовмѣстны съ куреньемъ.
   Во многихъ семейныхъ домахъ жилось бы счастливѣе, если бы жена, утомленная возней по хозяйству, зажигала бы прежде папиросу, а потомъ уже шла въ кабинетъ къ мужу сказать, что она о немъ думаетъ. Только недальновидные мужчины возмущаются при мысли о женщинѣ съ папиросой въ рукахъ; сообразительные люди поощряютъ жену, сестеръ и тетокъ къ куренью. Послѣднимъ это принесло бы огромную пользу, а ихъ ближайшимъ родственникамъ и подавно.
   Когда я прихожу къ товарищу и вижу, что его жена закуриваетъ папиросу, то уже знаю, что ему можно позавидовать: у него въ домѣ праздничная чистка не продолжается столько времени, что потомъ въ кабинетѣ не найти ни одной рукописи, и хотя "двоюродный братъ" кухарки не рѣдко пробирается по черной лѣстницѣ, но отъ этого между сей почтенной особой и хозяйкой не происходитъ оглушительныхъ разговоровъ, и хозяину незачѣмъ запирать всѣ форточки и каминную трубу изъ боязни обезпокоить сосѣдей.
   Мой дядя разсказываетъ, какъ послѣ своей женитьбы онъ принужденъ былъ выходить изъ дома, чтобы выкурить сигару, настолько это считалось неприличнымъ въ его время; и такъ какъ тетушка съ молодости была женщина строгая, то курить даже въ ея саду считалось оскорбленіемъ, и конюшни были единственнымъ мѣстомъ, гдѣ дымъ сигары могъ безпрепятственно клубиться въ воздухѣ. Но времена перемѣнились, и сынъ этой строгой дамы, сидя за обѣдомъ противъ своей жены, спокойно кладетъ локти на столъ и весело протягиваетъ ей портсигаръ, лишь только подадутъ кофе. И они счастливы; они товарищи, чего не хватало во многихъ старосвѣтскихъ семьяхъ.
   Прежде мужья оставляли своихъ женъ въ торжественно-приличной гостиной, за тоскливымъ вышиваньемъ, теперь они берутъ ихъ съ собой, какъ товарищей, на обѣды и вечеринки. Здравый смыслъ женщинъ измѣняетъ постепенно чопорный характеръ нашихъ обѣдовъ, и они дѣлаются втрое веселѣе для обѣихъ сторонъ; когда на столъ ставятъ фрукты и ликеры, женщины не уходятъ, и всѣ остаются вмѣстѣ, дружно болтая и дружно выкуривая папиросу за папиросой. И я надѣюсь, что въ слѣдующемъ поколѣніи ни одна женщина не приметъ обиженнаго вида, встрѣтивъ подобныя строки, и все общество пойметъ, что мужчинѣ и женщинѣ только естественно стать товарищами, благо для этого существуетъ такое хорошее средство.
   Въ данную минуту еще многія молодыя головки гордо поднимутся и взглянутъ на меня съ негодованіемъ, многія сѣдыя головы закачаются съ укоризной, и старческія губы прошепчутъ: "Какъ можно учить дѣвушекъ унижаться до уровня мужчины!.." Но я смѣло отвѣчу: "Не унижайтесь, а поднимитесь въ данномъ случаѣ до уровня мужчины, милыя дѣвушки! Куренье не порокъ, и будущій мужъ станетъ не меньше уважать и любить васъ, если встрѣтитъ веселаго, сердечнаго товарища, а не раздражающуюся капризную баловницу".
   Въ жизни каждаго мужчины бываетъ періодъ, дни ранней юности, когда онъ считаетъ любимую женщину ангеломъ, существомъ высшимъ, блестящимъ и таинственнымъ, какъ звѣзда; но, рискуя прослыть циникомъ (чѣмъ я въ жизнь мою не былъ), я съ увѣренностью скажу, что это очень короткій періодъ. Молодой человѣкъ женится, и ангелъ становится существомъ, съ которымъ подчасъ трудно бываетъ ужиться: вѣдь женщинѣ не легко остаться ангеломъ навсегда; иной разъ ей не хочется подумать, не хочется уступить, хочется поставить на своемъ; иногда новый зонтикъ или шляпка занимаютъ ея мысль нѣсколько дольше, чѣмъ заняли бы мысль ангела; и подчасъ у нея вырвется даже очень жесткое слово, какихъ не полагается въ ангельскихъ лексиконахъ. И знамя ангела падаетъ изъ ослабѣвшихъ рукъ женщины, и молившійся свѣтлому призраку несчастный мужъ въ ужасѣ раскрываетъ глаза и видитъ, что надъ упавшимъ знаменемъ стоитъ не свѣтлый ангелъ, а обыкновенная женщина, такая, какъ всѣ.
   Такъ не лучше ли отложить въ сторону всѣ эти прекрасныя видѣнія, которыя ведутъ только къ обидному разочарованію? Неужели нашему старому міру не пора убѣдиться, что даже въ женщинѣ говоритъ простое, слабое человѣчество, и что ей, также, какъ и мужчинѣ, было бы легче и лучше, если бы онъ считалъ ее товарищемъ, а не божествомъ?.. Когда фигура "ангела" постепенно мѣняется, невольно возникаютъ сильныя сомнѣнія въ томъ, что прежде казалось неоспоримымъ: дѣйствительно ли ему не хватаетъ только прозрачныхъ крыльевъ, чтобы подняться на воздухъ и исчезнуть въ сіяньи голубого дня?.. Когда на лицѣ "ангела" появляются морщины и въ кудряхъ сѣдина, то счастье, если онъ можетъ стать обыкновеннымъ другомъ мужу, равнымъ ему по простотѣ душевной, по вкусамъ и привычкамъ. И куренье великая помощь въ эту тяжелую минуту: когда высокіе восторги любви и неземное блаженство и вдохновеніе начали испаряться, общій портсигаръ больше поможетъ, сойтись на новомъ, менѣе хрупкомъ основаніи и стать добрыми товарищами, чѣмъ самое искреннее великодушіе со стороны мужа и самое искреннее намѣреніе не обижаться со стороны жены. Когда всѣ женщины начнутъ курить, человѣчество несомнѣнно поздоровѣетъ: меньше крови будетъ портиться отъ раздраженія. Можетъ быть, пострадаетъ отчасти поэзія, но мнѣ кажется, что можно пожертвовать въ данномъ случаѣ измѣнницей поэзіей ради мира дружбы!
   На-дняхъ мы сидѣли вдвоемъ съ Клориндой въ ея уютной комнаткѣ и бесѣдовали на тему, которая въ сущности одна въ мірѣ интересуетъ каждаго изъ насъ съ юности до могилы: на тему о мужчинѣ и женщинѣ. Поднялся вопросъ, въ какомъ возрастѣ мужчина наиболѣе привлекателенъ для женщины.
   -- Въ какомъ возрастѣ?-- повторила Клоринда, закидывая головку и вглядываясь въ потолокъ, словно на немъ были отпечатаны лица всѣхъ мужчинъ, какихъ она встрѣчала въ жизни.-- Въ какомъ возрастѣ?.. Гм... Да я думаю во всякомъ возрастѣ! То есть, года не имѣютъ никакого значенія. Совсѣмъ молодой человѣкъ можетъ быть привлекателенъ по двумъ причинамъ: или онъ идеалистъ, вѣритъ въ себя и въ женщину и увлекаетъ ее своей чистотой душевной, которая всегда находитъ отзвукъ въ нашемъ сердцѣ (вы это сами говорили!), или же онъ красивъ и силенъ, и тогда съ нимъ такъ же весело, какъ... ну, какъ съ огромнымъ датскимъ догомъ! Затѣмъ, приближаясь къ сорока годамъ и за сорокъ мужчина можетъ быть интересенъ: уменъ, полонъ жизни и энергіи, хотя очень ловко заставляетъ смотрѣть на все его же глазами, и это чуть-чуть портитъ удовольствіе! Потомъ, въ пятьдесятъ лѣтъ, мужчина "начинаетъ катиться съ холма жизни", выражаясь высокимъ стилемъ, и, право, бываетъ очень занимательно наблюдать, какъ это ему понравится, когда совсѣмъ еще нѣтъ охоты, и онъ все норовитъ удержаться какъ-нибудь съ помощью женщины. Въ шестьдесятъ и семьдесятъ лѣтъ, казалось бы, нѣтъ никакой возможности понравиться намъ, а въ сущности возможность есть, и даже очень большая: къ такимъ годамъ мужчина уже настолько наученъ самими женщинами, что отлично знаетъ изъ практики, какъ надо съ нами обходиться; и, встрѣчая въ немъ запасъ нѣжности именно въ ту минуту, когда ее хочется, или истинно мужское упорство именно тогда, когда оно невольно подчиняетъ себѣ, мы не въ состояніи противиться его привлекательности, хоть будь онъ совсѣмъ сѣдой или совсѣмъ лысый!
   "Но не всѣ мужчины могутъ сообразить все, что я вамъ говорю,-- гордо покачавъ головкой, продолжала Клоринда.-- Не рѣдко, знакомясь съ человѣкомъ и въ первый разъ видя его глаза, я читаю въ нихъ тайный вопросъ: "Того ли я возраста, какой вы любите въ мужчинѣ?.." Постойте, постойте! Вы хотите повторить за другими, что и въ глазахъ женщины можно прочесть при первомъ знакомствѣ слова: "Полюбите ли вы меня?" -- но хотя вы одинъ, если не всѣ мужчины, должны понять, что это невѣрное толкованіе! То есть, иногда, конечно, вѣрное, но въ большинствѣ случаевъ это неизбѣжные результаты воспитанія: намъ съ дѣтства толкуютъ, "держитесь мило, говорите мило, смотрите мило!", ну, мы и "смотримъ мило" на всѣхъ, а вы этого не умѣете понять, и каждый изъ васъ воображаетъ, что мы такъ и готовы увлечься именно имъ!.. Вовсе нѣтъ, привлекательны вы, правда, всѣ, то есть, почти всѣ, во всякомъ случаѣ отъ возраста привлекательность не зависитъ; но увлечься, что называется "съ мѣста въ карьеръ" -- это нѣ-ѣтъ! На это только вы попадаетесь! Мы соображаемъ и замѣчаемъ больше вашего, поэтому и говорятъ, что женщина "старше* (т. е. другими словами умнѣе) мужчины однихъ съ нею лѣтъ. Да...
   "А на вашъ вопросъ относительно возраста можно, пожалуй, отвѣтить еще иначе, коротко и ясно: "истинный любовникъ всегда молодъ!.."
   Умная женщина эта Клоринда!
   Но способъ женскаго мышленія безконечно разнообразенъ!.. Я окончательно потерялъ надежду уяснить себѣ когда-нибудь женскую логику, хотя долго старался. Мнѣ, напримѣръ, представляется слѣдующая драматическая картинка, которую мнѣ хочется написать для сцены:
   

ЖЕНСКАЯ ЛОГИКА.

ДѢЙСТВУЮЩІЯ ЛИЦА:

   Гарри -- молодой адвокатъ безъ практики, но полный радужныхъ надеждъ.
   Маджи -- молодая дѣвица, воспитанная "какъ слѣдуетъ".
   

СЦЕНА I.

Комната въ квартирѣ Гарри. Старомодное убранство. Круглый столъ накрытъ къ чаю. Маджи -- еще въ шляпкѣ -- съ подколотымъ платьемъ и закрученными рукавами стоитъ на колѣняхъ передъ яркимъ каминомъ и поджариваетъ на вилкѣ ломтики хлѣба. Гарри, облокотившись на каминъ, стоитъ подлѣ и смотритъ на нее.

   Гарри. Я хотѣлъ бы быть художникомъ.
   Маджи. Зачѣмъ? (Обернувшись) Что же это, всѣ ушли? Я и не замѣтила... Зачѣмъ вамъ быть художникомъ? Вѣроятно, лѣнь вставать рано по утрамъ, чтобы бриться?
   Гарри. Нѣтъ; только для того, чтобы написать васъ теперь у камина, вотъ какъ вы сидите въ эту минуту... Вы не знаете, до чего это красиво!
   Маджи. Нѣтъ, знаю. А какъ вамъ должно быть пріятно видѣть меня въ вашемъ домѣ въ роли хозяйки! (Смотритъ на него). Я все это представляла себѣ впередъ, когда выдумала придти къ вамъ. Вы знаете, зачѣмъ я пришла?
   Гарри (съ улыбкой). Иногда трудно бываетъ понять, зачѣмъ вы дѣлаете то или другое, Маджи!.. Конечно, не ради того, чтобы меня видѣть?
   Маджи (качая головой). Нѣтъ, у меня болѣе важная цѣль. Вчера вечеромъ вы говорили мнѣ много глупостей, Гарри, даже больше, чѣмъ всегда, и это заставило меня подумать -- то же больше, чѣмъ всегда. Я пришла предостеречь васъ, Гарри.
   Гарри. Предостеречь? Относительно чего?
   Маджи. Относительно безсердечной кокетки, пользующейся вашей любовью, не отвѣчая на нее: относительно меня самой.
   Гарри. Я самъ отдалъ вамъ любовь, Маджи, не прося у васъ ничего.
   Маджи. Но я добивалась этого, Гарри! Я хотѣла, чтобы вы полюбили меня, и довела васъ до этого, хотя знала, что конецъ можетъ быть только одинъ: ваша погибель. Вы мнѣ слегка нравились, и моему самолюбію льстило покорить умнаго человѣка. Когда мнѣ казалось, что вы ускользаете, я употребляла всевозможное искусство, чтобы удержать васъ у моихъ ногъ и очаровать больше прежняго.
   Гарри. Да, Маджи, но вѣдь вы...
   Маджи. Нѣтъ, нѣтъ, не останавливайте меня! Слушайте. Я никогда больше не стану говорить съ вами такъ, какъ теперь. Завтра я буду прежняя и буду смѣяться надо всѣмъ, что говорю сегодня. Не мѣшайте мнѣ въ первый и послѣдній разъ быть искренней съ вами. Мнѣ нужно сознаніе, что я хоть разъ предоставила вамъ свободу уйти отъ меня.
   Гарри. Но я не хочу уходить отъ васъ, Маджи! Это все равно, что предлагать человѣку освободиться отъ солнечнаго свѣта, потому что солнце не обращаетъ на него вниманія. Я люблю васъ сознательно... Я не считаю васъ святою. Понимаете... я люблю васъ, именно васъ, каждую вашу мысль, дурную и хорошую, какая только можетъ зародиться въ этой чарующей головкѣ... васъ, со всѣмъ вашимъ смѣхомъ, лукавствомъ и самолюбіемъ, со всѣми недостатками... васъ... именно васъ, Маджи!
   Маджи (пожимая плечами). Ну, въ такомъ случаѣ любите, если ужь не можете иначе, но только уѣзжайте, сейчасъ же уѣзжайте отъ меня! (Съ оттѣнкомъ презрѣнія). Не тратьте жизни на то, чтобы быть игрушкой въ рукахъ женщины, которая насмѣхается надъ вами!

(Гарри невольно, какъ ужаленный, дѣлаетъ шагъ назадъ. Маджи встаетъ и кладетъ ему на плечо руку).

   Маджи. Гарри!.. Развѣ вы не видете, что во мнѣ два существа? Одна Маджи... (она судорожно вздрагиваетъ) я не виновата, если вы непремѣнно хотите любить ее!.. А другая -- помнитъ, какъ вы съ дѣтства относились къ ней, какъ самый лучшій братъ и другъ, и учили ее дѣлать волчки, и отдавали ей большую часть сладостей... (Тихо смѣется, потомъ серьезно). Эта Маджи не хочетъ разбить вашу жизнь.
   Гарри. Отчего же "разбить"?!.. Маджи, скажите, любили ли вы меня хоть когда-нибудь, хоть немного?
   Маджи (отдергивая руку). Нѣтъ, нѣтъ, нѣтъ!.. И даже если бы полюбила, то это было бы глупо, совсѣмъ глупо. Подумайте сами (съ разстановкой): жизнь, меньше чѣмъ на 5000 фунтовъ въ годъ, для меня немыслима! А у васъ, Гарри, такихъ денегъ нѣтъ (съ маленькимъ вздохомъ), и даже ничего нѣтъ!
   Гарри (горячо). Да, но не всегда же я буду бѣденъ! Я могу работать, у меня энергіи довольно. И, кромѣ того, сообразите, Маджи, вѣдь деньги не все на свѣтѣ: какое же счастье дали бы вамъ 5000 фунтовъ въ годъ, если бы вы презирали мужа? Вамъ не приходило въ голову, что эти деньги стоитъ промѣнять на мужа, который... котораго вы бы хоть немного любили? Вы не думаете, что съ преданнымъ мужемъ можно начать жить на... ну, хоть на 1000 фунтовъ въ годъ?
   Маджи. Какія глупости, Гарри! Развѣ возможно жить на 1000 фунтовъ въ годъ, даже если бы вы ихъ имѣли?
   Гарри. Бываютъ случаи, когда люди живутъ и на меньшую сумму.
   Маджи. Да-а! Это гдѣ-нибудь въ предмѣстьѣ, съ двумя служанками, холодной бараниной на обѣдъ два раза въ недѣлю и женой пастора для компаніи! (Вздрагивая). Нѣтъ, спасибо. Я этого не могу. Я слишкомъ люблю свѣтъ, его блескъ, комфортъ, пустоту, тщеславіе -- все! Я люблю прекрасныхъ лошадей и роскошные ковры, изысканный столъ и тончайшія вина... Что, звучитъ не особенно женственно, не такъ ли? Но это правда, Гарри. Я люблю сознавать, что лучше всѣхъ одѣта, люблю смотрѣть на игру брилліантовъ на моихъ обнаженныхъ рукахъ, люблю, чтобы въ цѣломъ обществѣ восторгались только мной. Мнѣ нужны роскошь, власть, положеніе и богатство. Это мои боги! Какая же я вамъ жена, Гарри?
   Гарри (со страстью). Такая, какую я хочу! Такая, за которую я душу свою отдамъ, Маджи!.. Говорю вамъ, я васъ люблю. Я не прошу васъ перемѣниться для меня: я измѣнюсь для васъ. Ваши боги будутъ моими, ваша жизнь станетъ моею! Только, Маджи, дайте мнѣ сколько-нибудь времени, подождите немного! Маджи, да? Вы согласны?
   Маджи. Нѣтъ.
   Гарри. Нѣтъ? Даже этого не сдѣлаете?
   Маджи. Даже этого. Это было бы пыткой для васъ и стыдомъ для меня. Вы только истерзали бы свое сердце, а я (вздрагивая), я бы все равно не измѣнила своей религіи... Давайте, Гарри, лучше кончимъ все это сейчасъ! Ради насъ обоихъ.
   Гарри. Маджи, скажите мнѣ одно: если я приду къ вамъ и... Впрочемъ, нѣтъ, нѣтъ, отвѣтьте мнѣ только на одинъ вопросъ: неужели я нравлюсь вамъ меньше всѣхъ, кого вы знаете? Меньше каждаго другого мужчины?
   Маджи (вдумываясь въ свои слова). Я васъ не люблю. Мнѣ кажется, я даже не понимаю любви, но, (кладя на его руку свою), но вы мнѣ нравитесь, какъ хорошій, милый товарищъ... какъ всякій другой (живѣе), нѣтъ, даже больше, чѣмъ другіе! Больше, чѣмъ всѣ мужчины на свѣтѣ!.. Ахъ, нѣтъ, нѣтъ! Не то! Я вовсе не то хотѣла сказать! Поймите, что...
   Гарри. Нѣтъ, Маджи, вы сказали именно то, что думаете. Спасибо. Теперь я васъ понялъ и покорю васъ! (Занавѣсъ).
   

СЦЕНА II.

Парадная, но подержанная гостиная въ домѣ матери Маджи. Нѣсколько ступеней спускаются въ нее съ веранды. Гарри одинъ. Маджи возвращается съ прогулки и, увидя его, останавливается на ступенькахъ. Гарри быстро идетъ къ ней навстрѣчу.

   Гарри. Наконецъ-то! Я васъ ждалъ.
   Маджи (наклоняясь черезъ перила и протягивая ему руку). Такъ и надо. Какъ это вы смѣете быть живымъ и здоровымъ, когда не видали меня цѣлыхъ полгода?
   Гарри. Это-то я и хочу объяснить вамъ!.. Маджи, что же вы не войдете?
   Маджи (медленно спускаясь по ступенькамъ). Я не стану опять выслушивать ваши глупости; вы теперь должны... (вглядываясь въ него) Гарри, у васъ какой-то особенный видъ! На васъ костюмъ отъ перваго портного! (Она останавливается на нижней ступенькѣ. Гарри, облокотясь о перила, смотритъ на нее).
   Гарри. Съ тѣхъ поръ, какъ мы въ послѣдній разъ видѣлись, со мной произошли странныя вещи... Вы помните нашу послѣднюю встрѣчу?
   Маджи. Послѣднюю встрѣчу?
   Гарри. Да, въ моей квартирѣ, передъ вашимъ отъѣздомъ.
   Маджи. Ахъ, да, у васъ! Мы еще поджаривали въ каминѣ сухарики!
   Гарри. Да. И помните, о чемъ у насъ былъ разговоръ?
   Маджи. Дайте вспомнитъ... Нѣтъ, не могу! У насъ бывало столько разговоровъ, Гарри!
   Гарри. Но этотъ былъ очень серьезный, дѣловой; мы обсуждали вопросъ о семейной жизни съ матеріальной точки зрѣнія.

(При этомъ правда встаетъ въ памяти Маджи, и она, выпрямившись, говоритъ болѣе серьезно).

   Маджи. Ахъ, да, помню.
   Гарри. И вы тогда сказали, что жизнь, меньше чѣмъ на 5000 фунтовъ въ годъ, для васъ немыслима, другими словами, имѣя въ виду вѣрныхъ пять тысячъ въ годъ, вы нашли бы возможнымъ выйти замужъ. Ну-съ, какъ это ни странно...
   Маджи (спокойно и свободно глядя ему въ глаза). Какъ это ни странно, вы пришли теперь, имѣя въ карманѣ ровно 5000 фунтовъ.
   Гарри. Не совсѣмъ такъ: 5000 въ годъ для меня теперь обезпечены, но все ведетъ къ тому, что эта сумма будетъ рости съ каждымъ годомъ и значительно увеличится. И теперь...
   Маджи (спокойно перебивая). И теперь, вы думаете, мы можемъ заключить куплю и продажу на заранѣе опредѣленныхъ условіяхъ? Кажется, это такъ говорится?
   Гарри. Маджи, вы обижаете меня! Вы знаете, что я люблю васъ, какъ...
   Маджи (съ горечью). Нѣтъ! Не будемъ смѣшивать дѣло съ чувствами, Гарри. Это вѣчная ошибка. И такъ, вы предлагаете мнѣ 5000 фунтовъ въ годъ. Предложеніе хорошее, особенно при теперешнемъ маломъ спросѣ на товаръ. Но позвольте мнѣ отъ него отказаться! (Хочетъ пройти мимо. Онъ схватываетъ ее за руку и останавливаетъ).
   Гарри. Въ чемъ дѣло? Кто же научилъ меня, что путь къ сердцу женщины доступенъ только тому, у кого руки полны золота?.. Кто не хотѣлъ слышать о любви и думалъ объ однѣхъ деньгахъ? Кто училъ меня, что женитьба простой торгъ?.. Когда я принесъ вамъ сердце, мысль, чувство, всю душу -- вы только смѣялись надо мной!.. Теперь я пришелъ съ тѣмъ, что вы научили меня цѣнить больше всего въ мірѣ: съ деньгами. Справьтесь у всѣхъ дѣльцовъ, у всѣхъ капиталистовъ; они скажутъ вамъ, что передо мной теперь открыта дорога къ славѣ и богатству. Маджи!.. Придите! У васъ будетъ все, что вамъ вздумается. Вы говорили, что власть и деньги -- ваши боги: они теперь и мои боги, Маджи. Дайте мнѣ руку, пойдемъ въ жизнь вмѣстѣ. Что можетъ теперь раздѣлять насъ?.. Придите, ко мнѣ... Я люблю васъ, люблю вашу красоту, каждое движеніе, каждый волосъ на вашей головѣ. Я хочу вашей близости... И вы меня любите, Маджи, можетъ быть, не особенно возвышенной любовью, но для насъ довольно и такой!.. Иди, иди ко мнѣ!.. (Онъ страстно обнимаетъ и цѣлуетъ ее. Она, не отвѣчая на ласку и слегка сопротивляясь, остается холодной). Маджи!.. Будетъ ли это? Моя ли ты?..
   Маджи (съ горечью). Да, если вы этого такъ желаете! (Гарри выпускаетъ ее изъ объятій и, сдѣлавъ шатъ назадъ, вглядывается съ новымъ выраженіемъ, словно стараясь понять. Она не смотритъ на него).
   Маджи. Я насмѣялась надъ вашей любовью и вы даете за меня иную цѣну, которой я заслуживаю.!.. Теперь вы знаете меня и все-таки хотите меня? Что жь, тогда я ваша. Но недоразумѣній не должно быть никакихъ. (Она подходитъ и гордо, не глядя, подставляетъ лицо для поцѣлуя). Теперь вы имѣете право поцѣловать меня. Мы, кажется, сошлись.

(Онъ прикасается губами къ ея лбу, и она уходитъ, не обернувшись. Гарри, не двигаясь, смотритъ ей вслѣдъ; потомъ, медленно повернувшись, подходить къ камину и, заложивъ руки за спину, задумывается, глядя на огонь).

(Занавѣсъ).

"Вѣстникъ Иностранной Литературы", No 12, 1897

   
   
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru