Lib.ru/Классика: Данте Алигьери. Божественная комедия. Чистилище

Данте Алигьери

Божественная комедія

Чистилище

Перевелъ съ итальянскаго размѣромь подлинника

Дмитрій Минъ

съ приложеніемъ комментарія и очерка психологіи

С.-Петербургъ

Изданіе А. С. Суворина

1902

OCR Бычков М. Н.

http://az.lib.ru

ПѢСНЬ ПЕРВАЯ.

Воззваніе къ музамъ.-- Четыре звѣзды. -- Катонъ.

Готовый плыть по волнамъ съ меньшей смутой, 1

Поднялъ свой парусъ челнъ души моей,

Вдали покинувъ океанъ столь лютый.

И буду пѣть о той странѣ тѣней, 4

Гдѣ очищается душа чрезъ звуки,

Чтобъ вознестись въ небесный эмпирей.

Возстаньте же здѣсь, мертвой пѣсни звуки: 7

Я вашъ пѣвецъ, о хоръ небесныхъ дѣвъ!

Возьми цѣвницу, Калліопа, въ руки

И слей съ моею пѣснью тотъ напѣвъ, 10

Предъ коимъ смолкла дѣвъ безумныхъ лира,

Въ васъ пробудившая безсмертный гнѣвъ! --

Цвѣтъ сладостный восточнаго сапфира, 13

Разлившійся въ воздушной сторонѣ

До сферы первой чистаго эѳира,

Восторгомъ взоръ мой упоилъ вполнѣ, 16

Лишь вышелъ я вслѣдъ по стопамъ поэта

Изъ адскихъ безднъ, такъ грудь стѣснившихъ мнѣ.

Звѣзда любви, прекрасная планета, 19

Во весь востокъ струила блескъ съ высотъ,

Созвѣздье Рыбъ затмивъ улыбкой свѣта.

Взглянувъ направо, созерцалъ я сводъ 22

Иныхъ небесъ и видѣлъ въ немъ четыре

Звѣзды, чей блескъ лишь первый видѣлъ родъ.

Игралъ, казалось, пламень ихъ въ эѳирѣ. 25

О, какъ ты бѣденъ, сѣверъ нашъ, съ тѣхъ поръ,

Какъ блеска ихъ ужъ мы не видимъ въ мірѣ!

Едва отъ звѣздъ отвелъ я жадный взоръ 28

И къ сѣверу опять направилъ очи,

Гдѣ ужъ исчезъ Медвѣдицъ звѣздный хоръ,--

Вотъ -- одинокій старецъ въ мракѣ ночи 31

Съ такимъ въ лицѣ величьемъ, что сыны

Не больше чтутъ священный образъ отчій.

Брада до чреслъ, сребрясь отъ сѣдины, 34

Подобилась кудрямъ его, спадавшимъ

Съ его главы на грудь, какъ двѣ волны.

Такъ озаренъ былъ ликъ огнемъ пылавшимъ 37

Святыхъ тѣхъ звѣздъ; что для моихъ очей

Онъ показался солнцемъ просіявшимъ.

-- "Кто вы? и какъ чрезъ мертвый вы ручей 40

Изъ тюрьмъ бѣжали вѣчной злой кручины?"

Онъ рекъ, колебля шелкъ своихъ кудрей.

Кто васъ привелъ? кто освѣтилъ пучины, 43

Когда вы шли изъ адской ночи вонъ,

Навѣкъ затмившей страшныя долины?

"Ужели-жъ такъ нарушенъ безднъ законъ? 46

Иль самъ Господь рѣшилъ въ совѣтѣ новомъ,

Чтобъ шелъ въ мой гротъ и тотъ; кто осужденъ?"

Тогда мой вождь и взорами, и словомъ 49

Мнѣ подалъ знакъ потупить очи въ долъ,

Склонить колѣна предъ лицомъ суровымъ,

Сказавъ ему: -- "Не волей я пришелъ! 52

Жена съ небесъ явилась мнѣ въ юдоли,

Моля спасти его въ пучинѣ золъ.

Но если ты желаешь, чтобъ я болѣ 55

Открылъ тебѣ, что намъ дано въ удѣлъ,--

Я отказать твоей не властенъ волѣ.

"Послѣдней ночи онъ еще не зрѣлъ, 58

Но такъ къ ней близокъ былъ своей виною,

Что обратиться вспять едва успѣлъ.

"Какъ я сказалъ, былъ посланъ я Женою 61

Спасти его, и не было иныхъ

Путей, какъ тотъ, гдѣ онъ идетъ за мною.

"Я показалъ ему всѣ казни злыхъ 64

И показать теперь хочу то племя,

Что очищается въ грѣхахъ своихъ.

"Какъ шелъ я съ нимъ, разсказывать не время; 67

Небесной силой осѣненъ былъ я,

Тѣхъ подвиговъ мнѣ облегчившей бремя.

"Дозволь ему войти въ твои края! 70

Свободы ищетъ онъ, которой цѣну.

Лишь знаетъ тотъ, кто умеръ за нее.

Ты зналъ ее, принявшій ей взамѣну 73

Смерть въ Утикѣ, гдѣ сбросилъ прахъ одеждъ,

Чтобъ просіять въ день судный. Не изъ плѣну

"Бѣжали мы! Смерть не смыкала вѣждъ 76

Ему, и въ адъ Миносъ меня не гонитъ.

Я изъ страны, гдѣ въ горѣ, безъ надеждъ,

"Тѣнь Марціи твоей понынѣ стонетъ 79

Все по тебѣ; о старецъ пресвятой!

Ея любовь пусть къ намъ тебя преклонитъ.

"Семь царствъ твоихъ пройти насъ удостой! 82

Вѣсть о тебѣ я къ ней снесу въ глубь ада,

Коль адъ достоинъ почести такой".--

-- "Мнѣ Марція была очей отрада, 85

И въ жизни той", онъ провѣщалъ въ отвѣтъ,

"Моя душа была служить ей рада.

"Но вѣдь она въ юдоли адскихъ бѣдъ, 88

И ей внимать мнѣ не велятъ законы,

Сложенные, какъ я покинулъ свѣтъ.

"И если васъ ведетъ чрезъ всѣ препоны 91

Жена съ небесъ, то льстить мнѣ для чего?

Довольно мнѣ подобной обороны.

"Иди-жъ скорѣй и препояшь его 94

Осокой чистой и, омывъ ланиты,

Всю копоть ада удали съ него,

"Чтобъ спутникъ твой, туманомъ безднъ повитый, 97

Не встрѣтился съ божественнымъ посломъ,

У райскихъ вратъ сидящимъ для защиты.

"Весь островъ нашъ, какъ видишь ты, кругомъ 100

Внизу, гдѣ волны хлещутъ въ берегъ зыбкій,

Поросъ по мягкой тинѣ тростникомъ,

"Затѣмъ что всякій злакъ, не столько гибкій, 103

Не могъ бы тамъ y бурныхъ волнъ расти

И выдержать съ волнами вѣчной сшибки.

"Оттоль сюда не должно вамъ идти; 106

Смотри! ужъ солнце позлатило волны:

Оно укажетъ, гдѣ вамъ путь найти."

Тутъ онъ исчезъ. И, вставши, я, безмолвный, 109

Приблизился къ учителю и тамъ

Вперилъ въ него мой взоръ, смиренья полный.

И онъ мнѣ: -- "Шествуй по моимъ стопамъ! 112

Пойдемъ назадъ, куда долина горя

Склоняется къ отлогимъ берегамъ".

Уже заря, со мглою ночи споря, 115

Гнала ее съ небесъ, и я вдали

Ужъ могъ замѣтить трепетанье моря.

Какъ путники, что наконецъ нашли 118

Путь истинный межъ пройденными даромъ.

Такъ мы безлюдной той долиной шли.

И подъ горой, гдѣ споритъ съ дневнымъ жаромъ 121

Роса и, скрытая подъ тѣнью горъ,

Не вдругъ предъ солнцемъ улетаетъ паромъ,--

Тамъ обѣ руки тихо распростеръ 124

Учитель мой надъ многотравнымъ дерномъ.

И я въ слезахъ, потупя долу взоръ,

Поникъ предъ нимъ въ смиреніи покорномъ; 127

Тутъ сбросилъ онъ съ меня покровы мглы,

Навѣяны на ликъ мой адскимъ горномъ.

Потомъ сошли мы къ морю со скалы, 130

Не зрѣвшей ввѣкъ, чтобъ кто по волѣ рока

Здѣсь разсѣкалъ въ обратный путь валы.

Тутъ препоясалъ онъ меня осокой, 133

И вотъ,-- о чудо! -- только лишь рукой

Коснулся злака, какъ въ мгновенье ока

На томъ же мѣстѣ выросъ злакъ другой. 136

ПѢСНЬ ВТОРАЯ

Преддверіе чистилища.-- Ангелъ кормчій.-- Казелла.-- Катонъ.

Уже склонилось солнце съ небосклона 1

На горизонтъ, его-жъ полдневный кругъ

Зенитомъ кроетъ верхъ горы Сіона.

И, противъ солнца обращаясь вкругъ, 4

Изъ волнъ Гангеса вышла ночь съ Вѣсами,-

Чтобъ, ставъ длиннѣй, ихъ выронить изъ рукъ,--

Такъ что Авроры свѣтлый ликъ предъ нами 7

Изъ бѣлаго сталъ алымъ и потомъ

Оранжевымъ, состарившись съ часами.

A мы все были на брегу морскомъ, 10

Какъ тотъ, кто, путь утратя въ мірѣ этомъ,

Душой паритъ, a самъ все въ мѣстѣ томъ,

И вдругъ, какъ Марсъ, предъ самымъ дня разсвѣтомъ, 13

На западѣ, на лонѣ синихъ водъ,

Сквозь паръ густой сверкаетъ краснымъ цвѣтомъ,--

Такъ мнѣ блеснулъ (о, да блеснетъ съ высотъ 16

Онъ мнѣ опять!) надъ моремъ свѣтъ столь скорый;

Что съ нимъ сравнить нельзя и птицъ полетъ.

Чтобъ вопросить о немъ, на мигъ я взоры 19

Отвелъ къ вождю; потомъ взглянулъ и -- се! --

Ужъ онъ возросъ и сталъ свѣтлѣй Авроры.

Со всѣхъ сторонъ надъ нимъ во всей красѣ 22

Бѣлѣло нѣчто; съ бѣлаго-жъ покрова

Внизъ падалъ блескъ, подобный полосѣ;

Еще мнѣ вождь не отвѣчалъ ни слова, 25

Какъ верхній блескъ ужъ принялъ образъ крылъ.

Тогда поэтъ, познавъ пловца святого,--

-- "Склони, склони колѣна!" возопилъ: 28

"Здѣсь ангелъ Божій! Къ сердцу длань! Отселѣ

Ты будешь зрѣть лишь слугъ небесныхъ силъ.

"Безъ вашихъ средствъ, смотри, какъ мчится къ цѣли!" 31

Наперекоръ всѣмъ весламъ, парусамъ,

Паритъ на крыльяхъ въ дальнемъ семъ предѣлѣ.

"Смотри, какъ онъ вознесъ ихъ къ небесамъ! 34

Какъ рѣжетъ воздухъ махомъ крылъ нетлѣнныхъ!

Имъ не сѣдѣть, какъ вашимъ волосамъ!"

Приблизясь къ намъ отъ граней отдаленныхъ. 37

Пернатый Божій лучезарнѣй сталъ,

Такъ что я глазъ, сіяньемъ ослѣпленныхъ,

Не могъ поднять. И къ брегу онъ присталъ 40

Съ ладьей столь быстрой, легкой, что нимало

Кристаллъ волны ее не поглощалъ.

Стоялъ небесный кормчій y причала; 43

Въ лицѣ читалась благодать сама,

Въ ладьѣ-жъ сто душъ и болѣ возсѣдало.

"In exitù Israel отъ ярма 46

Египтянъ злыхъ!" всѣ пѣли стройнымъ хоромъ.

И все, что писано въ стихахъ псалма.

Ихъ осѣнилъ крестомъ онъ съ свѣтлымъ взоромъ; 49

Затѣмъ всѣ вышли на берегъ, a онъ,

Какъ прилетѣлъ, такъ скрылся въ бѣгѣ скоромъ.

Сонмъ пришлецовъ былъ мѣстностью смущонъ; 52

Очами вкругъ искалъ онъ, гдѣ дорога,

Какъ тотъ, кто чѣмъ-то новымъ удивленъ.

Со всѣхъ сторонъ изъ Солнцева чертога 55

Струился день и тучей мѣткихъ стрѣлъ

Съ средины неба гналъ ужъ Козерога.

И новый сонмъ, какъ скоро насъ узрѣлъ, 58

Поднявши взоръ, сказалъ намъ: "Укажите:

Коль можете, путь въ горній тотъ предѣлъ".

На что Виргилій: -- "Можетъ быть, вы мните, 61

Что край знакомъ намъ? Увѣряю васъ,--

Въ насъ путниковъ себѣ подобныхъ зрите.

"Сюда привелъ предъ вами лишь за часъ 64

Насъ путь иной. столь пагубный и лютый,

Что въ гору лѣзть -- теперь игра для насъ".

По моему дыханью въ тѣ минуты 67

Замѣтивши, что я еще живой,

Весь сонмъ тѣней вдругъ поблѣднѣлъ отъ смуты.

И какъ къ гонцу съ оливой вѣстовой 70

Народъ тѣснится, чтобъ услышать вѣсти,

Топча одинъ другого въ давкѣ той:

Блаженные такъ духи тѣ всѣ вмѣстѣ 73

Уставили свой взоръ мнѣ прямо въ ликъ,

Почти забывъ о времени и мѣстѣ.

Одинъ изъ нихъ ко мнѣ всѣхъ больше никъ. 76

Обнять меня такъ пламенно желая,

Что сдѣлать то-жъ онъ и меня подвигъ.

О, видная лишь взоромъ тѣнь пустая! 79

Три раза къ ней я руки простиралъ,

Къ себѣ на грудь ихъ трижды возвращая.

Отъ дива ликъ мой? видно, блѣденъ сталъ, 82

Затѣмъ что тѣнь съ улыбкой отступила,

A я, гонясь, за нею поспѣшалъ;

"Спокойнѣй будь!" мнѣ кротко возразила, 85

Тогда, узнавъ ее. я сталъ молить,

Чтобъ не спѣша со мной поговорила.

И духъ въ отвѣтъ: -- "Какъ я привыкъ любить 88

Тебя, бывъ въ тѣлѣ, такъ люблю безъ тѣла.

И я стою. Тебѣ-жъ зачѣмъ здѣсь быть?"

-- "Казелла мой! чтобъ вновь достичь предѣла, 91

Гдѣ я живу,-- иду на эту круть;

Гдѣ-жъ ты", сказалъ я, "медлилъ такъ, Казелла?"

А онъ на то: -- "Его въ томъ воля будь! 94

Тотъ, кто беретъ, кого и какъ разсудитъ,

Пусть возбранялъ не разъ сюда мнѣ путь,--

"Все-жъ воля въ немъ по Вѣчной Правдѣ судитъ. 97

И подлинно, три мѣсяца, какъ всѣхъ

Пріемлетъ онъ, кто съ миромъ въ чолнъ прибудетъ.

"Такъ вотъ и я, ставъ y поморій тѣхъ. 100

Гдѣ воды Тибра стали солью полны.

Былъ благостно имъ принятъ въ челнъ утѣхъ,--

"На устьѣ томъ, гдѣ онъ паритъ чрезъ волны. 103

Затѣмъ что тамъ сбирается все то,

Что не падетъ за Ахеронъ безмолвный".

-- "О! если y тебя не отнято 106

Искусство пѣть любовь съ ея тревогой,

Въ которой слезъ мной столько пролито,--

"Утѣшъ", сказалъ я, "духъ мой хоть немного, 109

Затѣмъ что онъ, одѣтый въ плоть и кровь,

Такъ утомленъ имъ пройденной дорогой".

-- "Въ душѣ со мной бесѣдуя, любовь....." 112

Такъ сладостно онъ началъ пѣть въ то время,

Что сладость звуковъ будто слышу вновь.

Мой вождь, и я, и все святое племя, 115

Здѣсь бывшее, такъ были плѣнены,

Что всѣхъ заботъ, казалось, спало бремя.

Не двигаясь, вниманія полны, 118

Мы слушали, какъ вдругъ нашъ старецъ честный

Вскричалъ: -- "Что это, праздности сыны?

"Что стали тамъ вы въ лѣни неумѣстной? 121

Къ горѣ бѣгите -- сбить съ себя гранитъ,

Вамъ не дающій видѣть Ликъ небесный".

Какъ голубки, которыхъ кормъ манитъ, 124

Сбираются въ поляхъ безъ опасенья,

Сложивъ съ себя обычный гордый видъ,--

Но, чѣмъ-нибудь испуганы, въ мгновенье 127

Бросаютъ кормъ, затѣмъ что всѣхъ заботъ

Сильнѣй теперь забота о спасеньѣ:

Такъ, видѣлъ я, недавній здѣсь народъ, 130

Покинувъ пѣснь, бѣжать пустился въ горы,

Какъ безъ оглядки мчится трусъ впередъ.

За нимъ и мы пошли, не меньше скоры. 131

ПѢСНЬ ТРЕТЬЯ.

Преддверіе чистилища.-- уши умершихъ подъ церковнымъ отлученіемъ.-- Манфредъ, король Сициліи.

Лишь только бѣгъ внезапный по долинѣ 3

Разсыпалъ сонмъ, велѣвъ ему бѣжать

Къ горѣ, куда самъ разумъ звалъ ихъ нынѣ,--

Я къ вѣрному вождю примкнулъ опять. 4

Да и куда-бъ я безъ него помчался?

Кто могъ бы путь мнѣ въ гору указать?

Онъ за себя, казалось мнѣ, терзался: 7

О, совѣсть чистая! Какъ малый грѣхъ

Тебѣ великъ я горекъ показался!

Когда-жъ поэтъ шаговъ умѣрилъ спѣхъ, 10

Мѣшающій величію движеній,--

Мой духъ, сначала скованный во всѣхъ

Мечтахъ своихъ, расширилъ кругъ стремленій, 13

И обратилъ я взоры къ высотамъ,

Взносившимъ къ небу грозныя ступени.

Свѣтъ красный солнца, въ тылъ сіявшій намъ, 16

Былъ раздробленъ моимъ изображеньемъ,

Найдя во мнѣ отпоръ своимъ лучамъ.

И въ бокъ взглянулъ я, мучимъ опасеньемъ. 19

Что я покинутъ, видя въ сторонѣ,

Что тѣнь лишь я бросаю по каменьямъ.

И спутникъ мой, весь обратясь ко мнѣ; 22

Сказалъ: -- "Опять сомнѣнья? Слѣдуй смѣло!

Не вѣришь ли, что я съ тобой вездѣ?

"Ужъ вечеръ тамъ, гдѣ плоть моя истлѣла,-- 25

Та плоть, за коей тѣнь бросалъ я вслѣдъ;

Брундузій взялъ, Неаполь скрылъ то тѣло.

"И если тѣни предо мною нѣтъ, 28

Тому должно, какъ сферамъ тѣмъ, дивиться.

Гдѣ изъ одной въ другую льется свѣтъ.

"Способность стыть, горѣть, отъ мукъ томиться, 31

Тѣламъ подобнымъ разумъ далъ Того,

Кто скрылъ отъ насъ, какъ это все творится.

"Безуменъ тотъ, кто мнитъ, что умъ его 34

Постигнетъ вѣчности стези святыя.

Гдѣ шествуетъ въ трехъ лицахъ Божество.

"Доволенъ будь, родъ смертныхъ, знаньемъ quia: 37

Вѣдь еслибъ могъ ты зрѣть пути Творца,

То для чего-бъ Тебѣ родить, Марія?

"И не безплодно-бъ чаяли сердца, 40

Когда-бъ сбывались упованья тщетны,

Которыми томятся безъ конца

"Платонъ, и Аристотель, и несмѣтный 43

Сонмъ мудрецовъ". -- И, полнъ душевныхъ смутъ,

Поникъ челомъ и смолкъ онъ, безотвѣтный.

Мы подошли межъ тѣмъ къ горѣ. Но тутъ 46

Нашли утесъ такой крутой, упорный.

Что крѣпость ногъ пытать здѣсь -- тщетный трудъ.

Пустыннѣйшій, труднѣйшій путь нагорный 49

Между Турбіей и Леричи былъ,

Въ сравненьи съ этимъ, лѣстницей просторной.

-- "Кто знаетъ то". мой вождь проговорилъ. 52

Сдержавъ шаги, "какимъ горы откосомъ

Всходить здѣсь легче безъ пособья крылъ?"

И вотъ, пока, весь занятъ тѣмъ вопросомъ, 55

Онъ глазъ своихъ не подымалъ съ земли,

А я блуждалъ очами надъ утесомъ,--

Увидѣлъ влѣво я отъ насъ вдали 58

Толпу тѣней, къ намъ подвигавшихъ ноги,

Но тихо такъ, что, кажется, не шли.

-- "Взоръ подыми, учитель, безъ тревоги; 61

Вонъ тѣ", сказалъ я, "намъ дадутъ совѣтъ,

Ужъ если самъ не знаешь ты дороги".

И, свѣтлый взоръ поднявъ ко мнѣ, поэтъ 64

Сказалъ: -- "Пойдемъ къ нимъ; шагъ ихъ тихъ безмѣрно;

A ты, мой сынъ, питай надежды свѣтъ".

Мы тысячу шаговъ прошли примѣрно, 67

A все еще ихъ сонмъ отъ насъ стоялъ

На перелетъ пращи изъ длани вѣрной.

Когда-жъ онѣ, къ громадамъ твердыхъ скалъ 70

Прижавшись, стали неподвижно, тѣсно,

Какъ тотъ стоитъ, кто въ изумленье впалъ:

-- "Родъ избранный, погибшій благочестно!" 73

Сказалъ Виргилій: "умоляю васъ

Тѣмъ миромъ, что васъ ждетъ въ странѣ небесной,--

"Куда, скажите, склономъ подалась 76

Гора, гдѣ можно лѣзть на тѣ громады?

Вѣдь все узнавшимъ дорогъ каждый часъ".

Какъ по два, по три, агнцы изъ ограды 79

Идутъ за первымъ, прочіе-жъ стоятъ,

Понуря робко головы и взгляды,

И гдѣ одинъ, туда и всѣ спѣшатъ, 82

Тѣснясь къ нему, лишь станетъ онъ, и, въ кроткой

Покорности, не знаютъ, что творятъ --

Такъ, видѣлъ я, къ намъ подвигалъ не ходко 85

Счастливыхъ стадо вождь въ его челѣ,

Съ лицомъ стыдливымъ, съ скромною походкой.

И первый строй, замѣтивъ на землѣ, 88

Что лучъ направо отъ меня разбился,

Такъ что я тѣнь оставилъ на скалѣ,--

Вспять отшатнувшись, вдругъ остановился, 91

И сонмъ, за первымъ шедшій по пятамъ,,

Не зная самъ -- зачѣмъ, за нимъ столпился.

-- "Я безъ разспросовъ объявляю вамъ, 94

Что плоть на немъ еще не знала смерти,

Вотъ почему онъ тѣнь бросаетъ тамъ.

"Не удивляйтесь этому; но вѣрьте, 97

Что не безъ силы, свыше излитой,

По тѣмъ стѣнамъ онъ мнитъ дойти до тверди".

Такъ мой учитель; ихъ же честный строй: 100

-- "Вернитесь же: вонъ тамъ гора поката",

И тыломъ рукъ намъ подалъ знакъ нѣмой.

-- "Кто-бъ ни былъ ты, въ міръ ищущій возврата", 103

Мнѣ тутъ одинъ изъ нихъ проговорилъ:

"Взгляни, не видѣлъ ли меня когда-то?"

Я, обернувшись, взоръ въ него вперилъ: 106

Былъ бѣлокуръ, красивъ съ лица и стана,

Но бровь ему булатъ окровенилъ.

-- "Не знаю, кто ты", прямо, безъ обмана, 109

Сознался я.-- "Смотри-жъ!" онъ мнѣ въ отвѣтъ

И указалъ: въ груди зіяла рана.

И продолжалъ съ улыбкой: -- "Я Манфредъ; 112

Я внукъ Констанцы, царскій скиптръ носившей!

Сходи-жъ, молю, когда придешь на свѣтъ,

"Къ прекрасной дочери моей, родившей 115

Сициліи и Арагоны честь,

И ложь разсѣй, всю правду ей открывши.

"Когда мнѣ грудь пронзила вражья месть,-- 118

Я предался Тому въ слезахъ страданій,

Кто всѣмъ прощаетъ. Невозможно счесть

"Моихъ грѣховъ! Но розмахъ мощныхъ дланей 121

У Благости безмѣрной такъ великъ,

Что всѣхъ беретъ, кто слезъ несетъ Ей дани.

"И еслибъ понялъ смыслъ священныхъ книгъ 124

Козенцскій пастырь,-- тотъ, кого изъ злости

Климентъ на травлю вслѣдъ за мной подвигъ,--

"То и поднесь мои почили-бъ кости 127

У Беневенто, во главѣ моста,

Подъ грудой камней на пустомъ погостѣ.

"Теперь ихъ моетъ дождь, во всѣ мѣста 130

Разноситъ вѣтръ вдоль Верде, гдѣ истлѣетъ

Мой бѣдный прахъ безъ звона и креста.

"Но ихъ проклятье силы не имѣетъ 133

Пресѣчь намъ путь къ божественной любви,

Пока хоть лучъ надежды сердце грѣетъ.

"Но, правда, всякъ, кто кончилъ дни свои 136

Подъ гнѣвомъ церкви, если и смирится,

Пребыть обязанъ внѣ святой семьи,

"Доколѣ тридцать разъ не совершится 139

Срокъ отлученья, если только онъ

Молитвами по немъ не сократится.

"Такъ утоли-жъ, коль можешь, сердца стонъ: 142

Открой Констанцѣ, возлюбившей Бога,

Гдѣ зрѣлъ меня, a также тотъ законъ:

Живые тамъ помочь намъ могутъ много". 145

ПѢСНЬ ЧЕТВЕРТАЯ.

Преддверіе чистилища.-- Подъемъ на первый уступъ.-- Нерадивые.-- Белаква.

Коль скоро скорбь, иль радость огневая 1

Охватятъ въ насъ одну изъ нашихъ силъ,

Тогда душа, съ тѣмъ чувствомъ вся слитая,

Какъ будто гаситъ всѣхъ движеній пылъ: 4

Вотъ тѣмъ въ отпоръ, y коихъ мы читаемъ,

Что будто Богъ намъ душу въ душу влилъ.

Вотъ потому-то, если мы внимаемъ 7

Иль видимъ то, что душу намъ плѣнитъ,--

Бѣгутъ часы, a мы не замѣчаемъ:

Затѣмъ что въ насъ одна способность зритъ, 10

Другая -- душу въ плѣнъ беретъ всецѣло;

Когда та бодрствуетъ, въ насъ эта спитъ.

Въ сей истинѣ я убѣдился зрѣло. 13

Пока внималъ Манфредовымъ словамъ,

На пятьдесятъ ужъ градусовъ успѣло

Подняться солнце: я же только тамъ 16

Примѣтилъ то, гдѣ хоромъ душъ тѣхъ стадо

Намъ крикнуло: -"Вотъ, вотъ, что нужно вамъ!"

Щель большую заткнетъ въ шпалерѣ сада 19

Однимъ сучкомъ терновымъ селянинъ,

Когда бурѣютъ грозды винограда,--

Чѣмъ та тропа, по коей лѣзъ одинъ 22

Я за пѣвцомъ, сердечной полонъ боли,

Когда исчезъ отрядъ тѣней съ долинъ.

Восходятъ въ Лео, и нисходятъ въ Ноли, 25

На Бисмантову лѣзутъ на однихъ

Ногахъ; но тутъ потребны крылья воли,--

Тутъ я летѣлъ на крыльяхъ огневыхъ 28

Желаній жаркихъ вслѣдъ за тѣмъ вожатымъ,

Что мнѣ свѣтилъ надеждой въ скорбяхъ злыхъ.

Мы лѣзли вверхъ ущельемъ, тѣсно сжатымъ 31

Со всѣхъ сторонъ утесами, гдѣ круть

Просила въ помощь рукъ и ногъ по скатамъ.

И вотъ, едва успѣлъ я досягнуть 34

До высшаго скалы громадной края,--

"Куда, мой вождь", спросилъ я, "держимъ путь?"

А онъ:--"Впередъ, впередъ, не отступая! 37

Все вслѣдъ за мной стремись на верхъ хребта,

Пока найдемъ проводника изъ рая".

Гора была до неба поднята, 40

A склонъ ея былъ круче, чѣмъ съ средины

Квадранта въ центръ идущая черта.

Я чуть дышалъ, когда сказалъ съ вершины: 43

-- "О добрый отче! видишь? оглянись!

Я отстаю! Постой хоть мигъ единый".

A онъ: -- "О, сынъ! сюда хоть доберись". 46

И указалъ мнѣ на уступъ надъ нами,

По этотъ бокъ горы торчавшій внизъ.

Такъ подстрекнутъ я былъ его словами, 49

Что лѣзъ ползкомъ за нимъ до тѣхъ я поръ,

Пока не всталъ на тотъ уступъ ногами.

Тутъ сѣли мы, глядя съ вершины горъ 52

Въ ту сторону, откуда въ путь пошли мы,

И радуя путемъ пройденнымъ взоръ.

Сперва я внизъ взглянулъ на брегъ, чуть зримый, 55

Потомъ взглянулъ на солнце, изумясь,

Что слѣва мы лучомъ его палимы.

Поэтъ вмигъ понялъ, что я, весь смутясь, 58

Дивлюсь тому, что колесница свѣта

Межъ сѣверомъ и нами въ путь неслась,

И рекъ: -- "Сопутствуй нынѣ, какъ средь лѣта, 61

Касторъ и Поллуксъ зеркалу тому,

Что вверхъ и внизъ струятъ потоки свѣта,--

"То Зодіакъ вращался-бъ вслѣдъ ему 64

Совсѣмъ вблизи къ Медвѣдицамъ блестящимъ --

По древнему теченью своему.

"Чтобъ то понять съ сознаньемъ надлежащимъ,-- 67

Весь самъ въ себѣ, вообрази Сіонъ

Съ горою этой на землѣ стоящимъ,

"Чтобъ горизонтъ имѣли съ двухъ сторонъ 70

Одинъ, но два различныхъ небосклона:

И ты поймешь, что путь, гдѣ Фаэтонъ

"Такъ дурно шелъ, придется отъ Сіона 73

Въ ту сторону, и въ эту здѣсь отъ насъ,

Коль разумъ твой проникнулъ въ смыслъ закона".

И я: -- "Учитель, вѣрь, еще ни разъ 76

Разсудокъ мой, вначалѣ столь смущенный,

Не понималъ такъ ясно, какъ сейчасъ,

"Что средній кругъ, въ наукѣ нареченный 79

Экваторомъ,-- тотъ кругъ, что ввѣкъ лежитъ

Межъ льдомъ и солнцемъ,-- здѣсь, по приведенной

"Тобой причинѣ, столько-жъ отстоитъ 82

Къ полуночи, насколько тамъ Еврею

Онъ кажется въ палящемъ югѣ скрытъ,

"Но знать желалъ бы, коль спросить я смѣю, 85

Далекъ ли путь? Такъ къ небу возстаетъ

Гора, что взоръ не услѣдитъ за нею".

A онъ на то: -- "Горы такой ужъ родъ, 88

Что лишь вначалѣ труденъ къ восхожденью.

A тамъ, чѣмъ выше, тѣмъ все легче всходъ.

"Итакъ, когда узнаешь по сравненью, 91

Что легче все тебѣ свой дѣлать шагъ,

Какъ въ суднѣ плыть рѣкой внизъ по теченью,--

"Тогда конецъ пути въ жилище благъ; 94

Тамъ облегчишь и грудь свою усталу.

Молчи-жъ теперь и вѣрь, что это такъ".

Лишь вымолвилъ мой вождь, какъ изъ-за валу, 97

Вблизи отъ насъ, послышались слова:

-- "Ну, до того и посидишь, пожалуй".

Мы обернулись оба и y рва 100

Увидѣли, налѣво, рифъ громадный:

Былъ не примѣченъ нами онъ сперва.

Мы подошли, и вотъ въ тѣни прохладной 103

Толпа духовъ стоитъ при той скалѣ,

Какъ лишь стоитъ людъ праздный, тунеядный.

Одинъ изъ нихъ, съ истомой на челѣ, 106

Сидѣлъ, руками обхвативъ колѣни

И свѣсивъ голову межъ нихъ къ землѣ.

--"О, добрый вождь! Взгляни въ лицо той тѣни! 109

Смотри", сказалъ я, "какъ небрежно тамъ

Сидитъ она, какъ бы сестрица лѣни".

Замѣтивъ насъ, духъ кинулъ взгляды къ намъ 112

И, по бедру лицо передвигая,

Сказалъ: -- "Вишь сильный! Полѣзай-ка самъ".

Тутъ я узналъ лицо того лѣнтяя 115

И, хоть усталость мнѣ давила грудь,

Я подошелъ къ нему. И вотъ, когда я

Приблизился, онъ, приподнявъ чуть-чуть 118

Лицо, сказалъ: -- "Что? понялъ-ли довольно,

Какъ солнце здѣсь налѣво держитъ путь?"

Во мнѣ улыбку вызвалъ онъ невольно 121

Движеній лѣнью, краткостью рѣчей,

И началъ я:--"Белаква, мнѣ не больно

"Теперь подумать о судьбѣ твоей! 124

Что-жъ здѣсь сидишь? Вождя ли ждешь y грота?

Иль жалко лѣнь отбросить прежнихъ дней?"

A онъ: -- "О, братъ! Кому тутъ лѣзть охота? 127

Вѣдь къ мукамъ вверхъ тогда допуститъ насъ

Господень стражъ, что тамъ блюдетъ ворота,

"Какъ надо мной здѣсь небо столько разъ, 130

Какъ много лѣтъ я прожилъ, кругъ опишетъ.

Я-жъ о грѣхахъ вздохнулъ лишь въ смертный часъ.

"Такъ пусть же тѣ, въ комъ скорбь по мертвымъ дышитъ. 133

Спѣшатъ мольбой въ томъ мірѣ намъ помочь;

A наша что? Ее Господь не слышитъ".

Но тутъ поэтъ сталъ удаляться прочь, 116

Сказавъ:--"Идемъ. Смотри, какъ ужъ высоко

На полднѣ солнце, и стопою ночь

"У тѣхъ бреговъ покрыла ужъ Марокко". 119

ПѢСНЬ ПЯТАЯ.

Преддверіе чистилища.-- Нерадивые и погибшіе насильственной смертью.-- Якопо дель Кассеро.-- Буонконте да Монтефельтро.-- Пія де'Толомен.

Я повернулъ ужъ спину тѣмъ страдальцамъ 1

И по стопамъ вождя пошелъ, какъ вотъ --

За мною тѣнь, указывая пальцемъ,

Вскричала: -- "Вонъ, смотрите! слѣва тотъ, 4

Что ниже, тѣнью свѣтъ дневной раздвинулъ.

И, какъ живой, мнѣ кажется, идетъ".

На этотъ крикъ назадъ я взоры кинулъ 7

И вижу,-- всѣ вперили взглядъ, дивясь,

Въ меня и въ тѣнь, гдѣ свѣтъ за мною сгинулъ.

-- "Чѣмъ мысль твоя такъ сильно развлеклась", 10

Сказалъ учитель, "что мѣшаетъ ходу?

Что въ томъ тебѣ, что шепчутся о насъ?

"Иди за мной, и дай роптать народу; 13

Будь твердъ, какъ башня, на которой шпицъ

Не дрогнетъ ввѣкъ отъ вѣтровъ въ непогоду.

"Въ комъ помыслы роятся безъ границъ, 16

Тотъ человѣкъ далекъ отъ ихъ свершенья:

Въ немъ мысль одна гнететъ другую ницъ".

Что могъ сказать я больше отъ смущенья, 19

Какъ лишь: -- "Иду". И, покраснѣвъ, я стихъ,

За что порой мы стоимъ и прощенья.

Тутъ поперекъ наклона скалъ святыхъ 22

Вблизи предъ нами тѣни проходили

И пѣли Miserere -- стихъ за стихъ.

Примѣтивъ же, что вовсе не свѣтили 25

Лучи сквозь плоть мою,-- свой хоръ пѣвцы

Въ "О!" хриплое протяжно превратили.

И двое изъ толпы ихъ, какъ гонцы, 28

Навстрѣчу къ намъ помчались, восклицая:

-- "Откуда вы, скажите, пришлецы?"

И вождь:--"Вернись назадъ, чета святая! 31

Тебя пославшимъ можешь ты донесть,

Что плоть на немъ дѣйствительно живая.

"Коль нужно имъ объ этомъ слышать вѣсть, 34

То вотъ отвѣтъ имъ; если-жъ стали въ кучи

Тамъ въ честь ему,-- онъ имъ воздастъ за честь".

Предъ полночью едва ли паръ горючій 37

Браздитъ такъ быстро звѣздныя среды,

Иль въ августѣ съ заходомъ солнца тучи,--

Какъ быстро тѣ влетѣли душъ въ ряды 40

И, повернувъ, примчались къ намъ съ другими,

Несясь, какъ строй, бѣгущій безъ узды.

И вождь: -- "Тѣснятъ толпами насъ густыми 43

Они затѣмъ, чтобъ къ нимъ ты не былъ врагъ;

Но дальше въ путь, и слушай, идя съ ними".

-- "Душа,-- ты, ищущая вѣчныхъ благъ, 46

Несущая тѣ члены, гдѣ витаешь",

Бѣжа кричали, "задержи свой шагъ.

"Взгляни! быть можетъ, здѣсь иныхъ узнаешь 49

И вѣсть о нихъ снесешь въ свои страны;

О, что-жъ спѣшишь? о, что-жъ ты не внимаешь?

"Мы всѣ насильствомъ жизни лишены, 52

Вплоть до тѣхъ поръ ходя путемъ грѣховнымъ;

Когда же свѣтъ блеснулъ намъ съ вышины,

Мы всѣ, покаясь и простя виновнымъ, 55

Ушли изъ жизни, примирившись съ Тѣмъ,

Кого узрѣть горимъ огнемъ духовнымъ".--

И я: -- "Изъ васъ я незнакомъ ни съ кѣмъ! 58

Но чѣмъ могу служить я вашей тризнѣ,

Скажите, души дорогія? Всѣмъ

Готовъ помочь, клянусь тѣмъ миромъ жизни, 61

Его-жъ искать вслѣдъ за такимъ вождемъ

Изъ міра въ міръ иду, стремясь къ отчизнѣ".

И мнѣ одинъ:--"Мы всѣ съ надеждой ждемъ. 64

Что и безъ клятвъ ты сдержишь обѣщанье,

Была-бъ лишь воля на сердцѣ твоемъ.

"И я, за всѣхъ молящій въ семъ собраньи, 67

Прошу тебя: какъ будешь ты въ странѣ

Межъ Карлова владѣнья и Романьи,--

"Замолви въ Фано слово обо мнѣ: 70

Пусть вознесутъ тамъ за меня молитвы,

И отъ грѣховъ очищусь я вполнѣ.

"Оттоль я родомъ; эти-жъ знаки битвы. 73

Изъ коихъ съ кровью вышла жизнь моя,

Мнѣ антенорцы дали въ часъ ловитвы.

"А имъ-то былъ такъ сильно преданъ я! 76

Имъ такъ велѣлъ злой Эсте, въ коемъ пышетъ

Сверхъ всякихъ мѣръ гнѣвъ злобы на меня.

"Уйди-жъ я въ Мирру, прежде чѣмъ я, вышедъ 79

Изъ Оріако, схваченъ ими былъ,--

Я-бъ и понынѣ жилъ, гдѣ тварь вся дышетъ.

"Въ осокѣ тамъ, увязнувъ въ топкій илъ? 82

Среди болотъ я палъ, и тамъ изъ жилы

Всю кровь свою, какъ озеро, разлилъ".

Тогда другой: -- "Да дастъ Всевышній силы 85

Тебѣ достичь до горнихъ тѣхъ вершинъ!

О, помоги, утѣшь мой духъ унылый!

"Я Буонконтъ, я Монтефельтро сынъ; 88

Джьованна съ прочими меня забыла:

Затѣмъ-то здѣсь всѣхъ жальче я одинъ".

И я ему: -- "Какой же рокъ, иль сила 91

Такъ унесла твой съ Камиальднно прахъ,

Что міръ не знаетъ, гдѣ твоя могила?"

-- "Подъ Казентиномъ", онъ сказалъ въ слезахъ. 94

"Изъ Апеннинъ бѣжитъ Аркьянъ по волѣ,

Взявъ свой истокъ надъ пустынью въ горахъ.

"Туда, гдѣ онъ ужъ не зовется болѣ, 97

Добрелъ я, раненъ въ горло тяжело,

И кровью ранъ обагрянилъ все поле.

"Тутъ взоръ померкъ и слово замерло 100

На имени Маріи; тутъ и тѣло

Бездушное одно во прахъ легло.

"Что я скажу,-- живымъ повѣдай смѣло! 103

Господень Ангелъ взялъ меня; но Врагъ:

-- "О, ты съ небесъ!" вскричалъ, "правдиво-ль дѣло?

"Лишь за одну слезинку въ ночь и мракъ 106

Его часть вѣчную ты взялъ у ада:

Но ужъ съ другой я поступлю не такъ!"

"Ты знаешь самъ, какъ воздухъ въ тучи града 109

И въ дождь сгущаетъ влажный паръ, когда

Онъ вступитъ въ край, гдѣ стынетъ вдругь отъ хлада.

"Злость думъ своихъ, лишь алчущихъ вреда, 112

Сливъ съ разумомъ и съ силой злой природы,

Врагъ поднялъ вѣтръ и двинулъ тучъ стада.

"И день угасъ, и сумракъ непогоды 115

Всю Протоманью до хребта горы

Закуталъ такъ, сгустивъ небесны своды,

"Что воздухъ въ воду превратилъ пары: 118

И хлынулъ дождь. и то, что не проникло

Во глубь земли, наполнило всѣ рвы,

"И столько рѣкъ великихъ вдругъ возникло, 121

И токъ могучій къ царственной рѣкѣ

Такъ ринулся. что все предъ нимъ поникло:

"Остывшій трупъ мой тутъ нашелъ въ рѣкѣ 124

Злой Аркіанъ и, бурный, въ Арно ринулъ,

Расторгнувъ крестъ, въ который я, въ тоскѣ

"Раскаянья, на персяхъ длани сдвинулъ; 127

Мой трупъ, крутя по дну и ночь и день,

Покрылъ весь тиною и въ море кинулъ".

-- Когда назадъ придешь въ родную сѣнь 130

И отдохнешь, отъ странствія почія".

Такъ за второй сказала третья тѣнь,

"О, не забудь ты и меня: я Пія! 133

Мнѣ Сьена жизнь, Маремма смерть дала.

Какъ знаетъ тотъ, изъ чьей руки впервые.

Съ нимъ обручась, я перстень приняла". 136

ПѢСНЬ ШЕСТАЯ.

Преддверье чистилища.-- Другія души погибшихъ насильственною смертью.-- Сила молитвы объ усопшихъ.-- Сорделло. - Воззваніе къ Италіи.

Какъ скоро кончатъ состязанье въ кости,-- 1

Кто проигралъ, тотъ съ мѣста не встаетъ

И учится, стуча костьми отъ злости.

Межъ тѣмъ съ другимъ валитъ гурьбой народъ: 4

Кто спереди, кто сзади подступаетъ.

Кто съ стороны къ счастливцу пристаетъ;

A онъ идетъ и каждому внимаетъ: 7

Кому подастъ, тотъ отступаетъ прочь,--

Такъ онъ себя отъ давки избавляетъ.

Въ густой толпѣ таковъ былъ я точь-въ-точь, 10

Внимая всѣмъ при плачѣ ихъ и стонѣ

И обѣщаясь въ мірѣ имъ помочь.

Тутъ аретинецъ былъ, погибшій въ лонѣ 13

Судилища отъ ярыхъ Гина рукъ,--

И тотъ, кто въ Арно утонулъ въ погонѣ.

Простерши руки, тутъ стоналъ отъ мукъ 16

И Федеригъ, и тотъ, чьей смертью злою

Столь доблестнымъ явилъ себя Марцукъ.

Тутъ былъ графъ Орсъ и тотъ, чья плоть съ душою 19

Разлучена чрезъ зависть и вражду

(Какъ увѣрялъ), a не его виною,--

Пьеръ де-ла-Броссъ! Имѣй же то въ виду, 22

Брабантинка, пока ты здѣсь съ живыми,

Чтобъ въ стадо къ худшимъ не попасть въ аду! --

Лишь я разстался съ сонмами густыми, 25

Просившими, чтобъ я другихъ просилъ

Мольбой помочь стать имъ скорѣй святыми,--

-- "О свѣтъ!" я началъ, "помнится, рѣшилъ 28

Ты явственно въ своей поэмѣ гдѣ-то,

Что гласъ молитвъ предъ Божествомъ безъ силъ;

"А сонмъ тѣней насъ молитъ лишь за это? 31

Такъ неужли-жъ надежда ихъ тщетна,

Иль, можетъ быть, не вникъ я въ рѣчь поэта?"

A онъ на то: -- "И рѣчь моя ясна, и

И не тщетна надежда ихъ, коль вникнетъ

Твой здравый разумъ въ наши письмена.

"Вѣдь судъ чрезъ то вершиной не поникнетъ, 37

Коль жаръ любви ускоритъ мукамъ срокъ,

Сужденный всѣмъ, кто въ этотъ міръ проникнетъ.

"Но тамъ, въ аду, гдѣ мысль я ту изрекъ, 40

Не исправляется вина моленьемъ,--

Господь отъ всѣхъ моленій тамъ далекъ.

"Но, впрочемъ, ты подъ тяжкимъ столь сомнѣньемъ 43

Не пребывай, доколь не встрѣтишь ту,

Кто свѣтъ свой льетъ межъ правдой и мышленьемъ.

"Ты понялъ ли, что рѣчь я здѣсь веду 46

О Беатриче? Тамъ, на той вершинѣ,

Узришь ея святую красоту".

И я: -- "Вождь добрый, поспѣшимъ! отнынѣ 49

Уже во мнѣ истомы прежней нѣтъ,

И вонъ легла ужъ тѣнь горы въ долинѣ".

--- "На сколько можно", онъ на то въ отвѣтъ, 52

"Пройдемъ въ сей день; но будетъ трудъ тяжеле,

Чѣмъ думаешь, идти за мной вослѣдъ.

"И прежде чѣмъ взойдешь, узришь отселѣ 55

Возвратъ того, чей свѣтъ ужъ скрытъ холмомъ,

И лучъ его въ твоемъ не гаснетъ тѣлѣ.

"Но видишь,-- тѣнь вдали на камнѣ томъ, 58

Въ насъ взоръ вперивъ, сидитъ одна направо?

Пусть скажетъ намъ, гдѣ легче путь найдемъ".

Мы къ ней спѣшимъ.-- О! какъ ты величаво, 61

Ломбардскій духъ, полнъ гордости святой,

Взоръ медленный водилъ, одѣянъ славой!

И, не сказавъ ни слова, предъ собой 64

Далъ намъ пройти, насъ окомъ озирая,

Какъ грозный левъ, возлегшій на покой!

Тутъ подошелъ Виргилій, умоляя 67

Сказать, гдѣ легче всходъ на верхъ горы;

Но гордый духъ, отвѣта не давая,

Спросилъ насъ: кто мы? изъ какой страны? 70

И вотъ, лишь началъ вождь свои заклятья:

-- "О, Мантуя!... " какъ духъ, до той поры

Весь замкнутый, вскричалъ, простря объятья: 73

"О, мантуанецъ! Я Сорделлъ! твоей

Страны я сынъ!" -- И обнялись, какъ братья. -

Италія -- раба, пріютъ скорбей, 76

Корабль безъ кормщика средь бури дикой,

Разврата домъ, не матерь областей!

Съ какимъ радушіемъ тотъ мужъ великій 79

При сладкомъ имени родной страны

Сородичу воздалъ почетъ толикій!

A y тебя -- кто нынѣ безъ войны? 82

Не гложутъ ли другъ друга въ каждомъ станѣ,

За каждымъ рвомъ, въ чертѣ одной стѣны?

Вкругъ осмотри, злосчастная, всѣ грани 85

Морей твоихъ; потомъ взгляни въ среду

Самой себя: гдѣ край въ тебѣ безъ брани?

Что пользы въ томъ, что далъ тебѣ узду 88

Юстиніанъ, наѣздника же не далъ?

Вѣдь безъ нея-бъ быть меньшему стыду!

Зачѣмъ, народъ, коня во власть не предалъ 91

Ты Цезарю, чтобъ правилъ имъ всегда,

Коль понялъ то, что Богъ вамъ заповѣдалъ?

Смотри,-- конь заупрямился, когда 94

Не стало шпоръ того, кто встарь имъ правилъ.

Съ тѣхъ поръ, какъ взялъ ты въ руки повода!

Зачѣмъ, Альбертъ Нѣмецкій, ты оставилъ 97

И далъ такъ сильно одичать, что мѣръ

Ужъ надъ собой не знаетъ конь, ни правилъ?

Да снидетъ же судъ Божій съ звѣздныхъ сферъ 100

На кровь твою -- судъ новый и открытый,

Чтобъ былъ твоимъ преемникамъ въ примѣръ!

Съ отцомъ своимъ ты бросилъ безъ защиты 103

Италію и допустилъ, увы!--

Чтобъ садъ Имперіи заглохъ, забытый.

Приди-жъ взглянуть, безпечный, каковы 106

Мональди здѣсь, Монтекки, Капеллети --

Тѣ въ горести, a эти -- безъ главы!

Приди, жестокій, посмотри, какъ дѣти 109

Твои скорбятъ; приди къ нимъ, чтобъ помочь;

Приди взглянуть, какъ Сантофьоръ палъ въ сѣти!

Приди взглянуть на Римъ твой! День и ночь 112

Онъ, какъ вдова, вонитъ въ слезахъ и горѣ:

-- "О Цезарь мой, куда бѣжишь ты прочь?"

Приди взглянуть, въ какомъ мы тутъ раздорѣ. 115

И, коль тебѣ не жаль твоихъ дѣтей,

Приди краснѣть хоть о твоемъ позорѣ!

О, да проститъ мнѣ высшій Царь царей, 118

За насъ распятый здѣсь въ земной долинѣ:--

Куда отъ насъ отвелъ Ты взоръ очей?

Иль, можетъ быть, безвѣстное въ пучинѣ 121

Предвѣчнаго совѣта Своего

Ты благо намъ уготовляешь нынѣ?

Всѣ города въ странѣ до одного -- 124

Полны тирановъ; каждый смердъ ничтожный

Марцеломъ стать готовъ изъ ничего.--

Но ты, моя Флоренція, тревожной 127

Быть не должна: народъ твой вѣдь не глупъ

И не пойдетъ по той дорогѣ ложной!

Иной народъ чтитъ правду, но онъ скупъ 130

На стрѣлы, зря не гнетъ онъ самострѣла;

A твой народъ ихъ тучей мечетъ съ губъ!

Иныхъ страшитъ общественное дѣло; 133

A твой народъ, и незванный никѣмъ.

Кричитъ: -- "Давай! за все беруся смѣло!

Ликуй же, родина! и есть надъ чѣмъ: 136

Живешь ты въ мирѣ, ты умна, богата,

A что не лгу конецъ докажетъ всѣмъ.

Аѳины, Спарта, гдѣ законъ когда-то 139

Былъ такъ премудръ и славенъ, и хорошъ,

Жить не могли, какъ ты, умно и свято.

Уставы-жъ ты такъ тонко создаешь, 142

Что къ половинѣ ноября безъ смѣны

Не длится то, что въ октябрѣ спрядешь.

Припомни лишь, какъ часто перемѣны 145

Ты дѣлала въ законахъ, должностяхъ,

Въ монетахъ, нравахъ, и мѣняла члены.

И согласись, коль умъ твой не зачахъ, 148

Что ты сходна съ больной, чей сонъ такъ слабокъ,

Что на пуху лежитъ, какъ на ножахъ,

И ищетъ сна, метаясь съ боку на бокъ! 151

ПѢСНЬ СЕДЬМАЯ.

Преддверіе чистилища.-- Сорделло.-- Долина государей, не радѣвшихъ о спасеніи души своей.-- Императоръ Рудольфъ.-- Оттокаръ.-- Филиппъ Смѣлый.-- Генрихъ Наваррскій.-- Петръ Аррагонскій.-- Генрихъ III Англійскій.-- Гюльельмъ Монферратскій.

Какъ скоро три, четыре раза новый, 1

Живой привѣтъ межъ нихъ обмѣненъ былъ,--

Вспять отступя, спросилъ Сорделло: -- "Кто вы?"

-- "Еще къ горѣ священной не парилъ 4

Сонмъ душъ, достойный къ той взнестись вершинѣ,--

Октавіанъ ужъ прахъ мой схоронилъ.

"Виргилій я, и лишь по той причинѣ 7

Лишенъ небесъ, что вѣровалъ въ ничто".

Такъ отвѣчалъ тогда мой вождь въ кручинѣ.

Какъ тотъ, кто вдругъ увидѣлъ вещь, во что 10

И вѣритъ онъ, и нѣтъ, пока но вникнулъ,

И говоритъ съ собою: "то! не то!" --

Такъ и Сорделлъ: сперва челомъ поникнулъ, 13

Потомъ, смиренно подойдя, ему,

Какъ рабъ, колѣна обнялъ и воскликнулъ:

-- "О, слава всѣхъ латинянъ, ты, кому 16

Дано явить, сколь мощно наше слово!

Честь вѣчная и граду моему!

"Чѣмъ заслужилъ видѣнья я такого? 19

Скажи, коль стою я рѣчей твоихъ,

Изъ адскаго-ль ты круга и какого?"

-- "По всѣмъ кругамъ изъ царства скорбей злыхъ", 22

Онъ отвѣчалъ, "прошелъ я, посланъ силой

Небесною и ей ведомый въ нихъ.

" Бездѣйствіе -- не дѣйствіе -- сокрыло 25

Мнѣ Солнце то, къ Нему-жъ паритъ твой умъ,

Чей свѣтъ позналъ я поздно за могилой.

"Есть край внизу: онъ тьмой своей угрюмъ, 28

Не казнями, и оглашенъ не воемъ

Отъ мукъ, но вздохами отъ тщетныхъ думъ.

"Тамъ я съ младенцами -- съ невиннымъ роемъ, 31

Попавшимъ въ зубы Смерти, прежде чѣмъ

Съ нихъ первый грѣхъ омытъ предъ аналоемъ.

"Тамъ я съ толпой, что не познавъ совсѣмъ 34

Трехъ добродѣтелей святыхъ, признала

Другія всѣ и слѣдовала всѣмъ.

"Но, если можешь, объясни, хоть мало, 37

На тотъ уступъ какъ восходить должно,

Гдѣ первое чистилища начало?"

И онъ: -- "Границъ намъ точныхъ не дано: 40

Вездѣ ходить я воленъ въ этомъ брегѣ

И я твой вождь, насколь дозволено.

"Но, посмотри, ужъ день почти на сбѣгѣ, 43

Нельзя стремиться ночью къ вышинѣ;

Подумай же и о благомъ ночлегѣ.

"Есть души тамъ направо въ сторонѣ; 46

Я къ нимъ сведу тебя, коль ты согласенъ;

Тебѣ отраду могутъ дать онѣ".

-- "Какъ?" былъ отвѣтъ. "Мнѣ твой совѣтъ неясенъ: 49

Другой ли кто претитъ на высоту

Всходить въ ночи, иль самый трудъ напрасенъ?"

И по землѣ Сорделлъ провелъ черту 52

Перстомъ, сказавъ:-- "Смотри, лишь Солнце канетъ.

За линію не переступишь ту.

"Всѣмъ вверхъ всходящимъ здѣсь въ отпоръ возстанетъ 55

Не кто иной, какъ мракъ: ночная тѣнь,

Лишая силъ, и волю въ насъ туманитъ.

Но нисходить на низшую ступень 58

И вкругъ горы блуждать и въ мглѣ здѣсь можно.

Пока въ плѣну y горизонта день".

Тогда владыка мой, почти тревожно: 61

-- "Веди-жъ", сказалъ, "туда, гдѣ намъ пріютъ

Отраду дастъ, коль говоришь неложно".

Мы недалеко отошли, какъ тутъ 64

Я выемку на склонѣ вдругъ примѣтилъ.

Какъ здѣсь y насъ долины горъ идутъ.

-- "Пойдемъ туда, и тамъ", Сорделлъ замѣтилъ, 67

"Гдѣ изъ себя долину круть творитъ,

Дождемся дня,- и станетъ міръ весь свѣтелъ".

Былъ путь межъ горъ и плоскостью прорытъ; 70

Змѣясь, привелъ онъ насъ на край раздола.

Гдѣ больше чѣмъ въ полкруга онъ открытъ.

Сребро и злато, пурпуръ, блескъ съ престола. 73

Гебенъ индійскій съ лоскомъ дорогимъ,

Смарагдъ чистѣйшій въ мигъ его раскола,--

Предъ блескомъ тѣмъ цвѣтовъ и травъ, какимъ 76

Сверкалъ тотъ долъ, -- все уступало въ цвѣтѣ.

Какъ меньшее передъ своимъ большимъ.

И тамъ природа не цвѣты лишь эти, 79

Но ароматовъ тысячи смѣшавъ,

Творила нѣчто, нѣтъ чего на свѣтѣ.

"Salve, Regina!" межъ цвѣтовъ и травъ 82

Сидѣвшіе тамъ духи пѣли въ хорѣ,

Не вознося наверхъ вѣнчанныхъ главъ.

-- "Пока не сѣлъ остатокъ солнца въ море", 85

Такъ мантуанскій вождь нашъ началъ намъ:

"Не пожелайте быть въ ихъ общемъ сборѣ.

"Отсель съ горы удобнѣй будетъ вамъ 88

Всѣ лица ихъ узнать и выраженья.

Чѣмъ въ долъ спустившись къ нимъ.-- Сидящій тамъ

"Всѣхъ прочихъ выше, съ видомъ сожалѣнья 91

О томъ, что въ мірѣ долгомъ пренебрегъ,

Не отверзающій и устъ для пѣнья,--

"Былъ императоръ Рудольфъ,-- тотъ, кто могъ 94

Спасти Италію, чьи раны вскорѣ

Не заживутъ, среди ея тревогъ.

"А тотъ, что ищетъ утолить въ немъ горе, 97

Владѣлъ страной, откуда токъ въ горахъ

Молдава въ Эльбу мчитъ, a Эльба въ море:

"То -- Оттокаръ; онъ даже въ пеленахъ 100

Разумнѣй былъ, чѣмъ сынъ его брадатый.

Злой Венцеславъ, что губитъ жизнь въ пирахъ.

"Курносый тотъ, бесѣдою занятый 103

Съ своимъ сосѣдомъ, чей такъ кротокъ ликъ.

Въ грязь затопталъ цвѣтъ лиліи измятый:

"Смотрите, въ грудь какъ бьетъ себя старикъ! -- 106

Другой же съ нимъ, какъ видите, къ ладони

Щекой, вздыхая, какъ на одръ, поникъ:

"Отецъ и тесть то сына беззаконій 109

Во Франціи: онъ такъ имъ омерзѣлъ.

Что мысль о немъ причина ихъ мученій.

"А тотъ, который съ виду такъ дебелъ, 112

Поющій въ ладъ вонъ съ Клювомъ тѣмъ орлинымъ,

Былъ препоясанъ славой добрыхъ дѣлъ.

"И еслибъ тронъ за нимъ былъ занятъ сыномъ, 115

Тѣмъ юношей, что сзади, -- чести духъ

Изъ чаши въ чашу текъ ручьемъ единымъ, --

"Чего нельзя сказать о прочихъ двухъ: 118

Джьякомъ и Федеригъ имѣютъ троны,

Но лучшій жаръ наслѣдья въ нихъ потухъ.

"Людская честность рѣдко безъ препоны 121

Восходитъ въ вѣтви: воля такова

Всѣхъ Дателя, -- почтимъ Его законы.

"Тотъ Клювъ орлиный пусть мои слова, 124

И этотъ Пьеро, примутъ одинако.

Поправъ Провансъ и Пуліи права!

Да! столько сѣмя благороднѣй злака, 127

Что Беатриче съ Маргаритой врядъ

Съ Констанціей сравнятся славой брака.

"Но вотъ король, къ нимъ не вошедшій въ рядъ: 130

То Генрихъ Англійскій, другъ жизни стройной;

Въ вѣтвяхъ своихъ онъ лучшій видитъ садъ.

"Сидящій ниже всѣхъ и взоръ спокойный 133

На нихъ подъемлющій -- Гюльельмъ маркизъ,

Изъ-за кого александрійцевъ войны

"Въ скорбь ввергли Монферратъ и Канавизъ". 136

ПѢСНЬ ВОСЬМАЯ.

Преддверіе чистилища.-- Нерадивые.-- Цвѣтущая долина.-- Ангелы-хранители.-- Нино Висконти.-- Змѣй.-- Куррадо Маласпина.

Насталъ ужъ часъ, когда въ нѣмой печали 1

Летятъ мечтой пловцы къ родной странѣ,

Гдѣ въ этотъ день прости друзьямъ сказали;

Когда томится пилигримъ вдвойнѣ, 4

Услыша звонъ, вдали гудящій глухо,

Какъ будто плача объ отшедшемъ днѣ.

И въ этотъ часъ, какъ смолкло все для слуха, 7

Я зрѣлъ: одна востала тѣнь, рукой

Давъ знакъ другимъ, чтобъ къ ней склонили ухо.

Воздѣвши длани, взоръ она съ мольбой 10

Вперила на востокъ, какъ бы желая

Сказать: Всегда я, Господи, съ Тобой!"

"Te lucis ante-" -- пѣснь лилась святая 13

Изъ устъ ея гармоніей святой

Мнѣ позабыть себя повелѣвая.

И набожно и стройно, вторя ей, 16

Весь хоръ пропѣлъ тотъ гимнъ, стремя высоко

Къ кругамъ небеснымъ взоръ своихъ очей.--

Здѣсь въ истину впери, читатель, око; 19

Теперь на ней такъ тонокъ сталъ покровъ.

Что ужъ легко проникнуть въ смыслъ глубокій.

И, смолкнувъ, сонмъ тѣхъ царственныхъ духовъ, 22

Смиренно вверхъ смотрѣлъ со страхомъ въ лицахъ,

Какъ будто ждалъ чего-то съ облаковъ.

И видѣлъ я: съ небесъ неслись въ зарницахъ 25

Два ангела, вращая противъ силъ

Мечъ пламенный съ тупымъ концомъ въ десницахъ.

Какъ листъ, сейчасъ рожденный, зеленъ былъ 28

Цвѣтъ ихъ одеждъ, и ихъ покровъ клубился,

Волнуемъ взмахомъ ихъ зеленыхъ крылъ.

Одинъ изъ нихъ вблизи отъ насъ спустился, 31

Другой же сталъ на супротивный склонъ,

Такъ что сонмъ душъ межъ ними находился.

Цвѣтъ ихъ волосъ я видѣть могъ, какъ ленъ, 34

Но взоръ слѣпили лица огневыя:

Избыткомъ чувствъ былъ органъ побѣжденъ,

-- "Ихъ ниспослала къ намъ съ небесъ Марія", 37

Сказалъ Сорделлъ: "да станутъ здѣсь въ оплотъ

Долинѣ сей: сейчасъ узрите Змія".

И я, не знавъ, откуда Змій придетъ, 40

Сталъ озираться и приникнулъ ближе

Къ раменамъ вѣрнымъ, холоденъ, какъ ледъ.

Тогда Сорделлъ: "Теперь сойдемте ниже 43

Къ великимъ въ Сонмъ, чтобъ съ нимъ заговорить;

Тебя узнавъ, утѣшатся они же".

Внизъ трехъ шаговъ я не успѣлъ ступить, 46

Какъ былъ ужъ тамъ. И кто-то взоры смѣло

Вперялъ въ меня, какъ бы хотѣлъ спросить.

Былъ часъ, когда ужъ въ воздухѣ стемнѣло; 49

Но все-жъ не такъ, чтобъ мракъ мѣшалъ ему

И мнѣ узнать, что въ немъ сперва чернѣло.

Ко мнѣ онъ шелъ, и я пошелъ къ нему. -- 52

Какъ былъ я радъ, о Нинъ, судья правдивый,

Что не попалъ ты съ злыми въ адску тьму!

Привѣты шли y насъ безъ перерыва, 55

И Нинъ спросилъ: -- "По дальнимъ тѣмъ волнамъ

Давно-ль пришелъ сюда, къ горѣ счастливой?"

"О! " я сказалъ: "по адскимъ злымъ мѣстамъ 58

Сюда пришелъ я утромъ съ жизнью тлѣнной,

Чтобъ, идя такъ, снискать другую тамъ".

И, слыша то, Сорделлъ и Нинъ почтенный 61

Вдругъ отступили отъ меня, смутясь,

Какъ тѣ, кого объемлетъ страхъ мгновенный.

Сорделлъ къ поэту, Нинъ же, обратясь 64

Къ сидѣвшему, вскричалъ:- "Вставай, Куррадъ!

Взгляни, какъ мощь здѣсь Божья излилась".

И мнѣ потомъ: -- "Той высшею наградой, 67

Что далъ тебѣ Сокрывшій въ темнотѣ

Первичное Свое з_а_ч_ѣ_м_ъ отъ взгляда,--

"Молю: скажи -- проплывъ пучины тѣ -- 70

Моей Джьованнѣ, тамъ да усугубитъ

Мольбы о насъ, гдѣ внемлютъ правотѣ.

"Но мать ея ужъ, видно; насъ не любитъ, 73

Коль сбросила повязку, вдовій даръ;

За это жизнь, злосчастная, погубитъ.

"По ней судите, долго-ль длится жаръ 76

Любви y женщинъ, если въ нихъ натуры

Не поджигать огнемъ любовныхъ чаръ:

"Но ей въ гербѣ не скрасить арматуры 79

Гадюкъ, ведущихъ въ бой Миланскій домъ,

Какъ скрасилъ бы его Пѣтухъ Галлуры!"

Такъ говорилъ, и на лицѣ своемъ 82

Отпечатлѣлъ тотъ гнѣвъ, какимъ, не свыше

Мѣръ должнаго, пылало сердце въ немъ.

Я жадный взоръ стремилъ межъ тѣмъ все выше, 85

Туда, гдѣ звѣзды медленнѣй текли,

Какъ ступица, y оси, ходитъ тише.

И вождь: -- "Мой сынъ, что видишь ты вдали?" 88

И я: -- "Три вижу свѣточа въ эѳирѣ;

Они весь полюсъ пламенемъ зажгли".

И онъ на то: -- "Склонились ужъ четыре 91

Свѣтила тѣ, чей блескъ ты утромъ зрѣлъ,

И вмѣсто нихъ явились эти въ мірѣ".

Но тутъ увлекъ къ себѣ пѣвца Сорделлъ, 94

Сказавъ: -- "Смотри: вонъ нашъ Противникъ скрытый!"

И перстъ простеръ, чтобъ вождь туда смотрѣлъ.

Съ той стороны, гдѣ долъ лишенъ защиты, 97

Былъ Змій -- такой, какъ, можетъ быть, и та,

Что Евѣ плодъ вручила ядовитый.

Въ цвѣтахъ тянулась адская черта; 100

Змій охорашивалъ себя, вздымая

Свою главу, лижа свой лоскъ хребта.

Я не видалъ, какъ вдругъ взвилась святая 103

Чета двухъ коршуновъ небесныхъ силъ;

Но видѣлъ ясно ихъ полетъ вдоль края.

Змій, слыша свистъ сѣкущихъ воздухъ крылъ, 106

Бѣжалъ, и, ровнымъ летомъ вспять пустившись,

Сталъ каждый стражъ въ томъ мѣстѣ, гдѣ онъ былъ.--

Но тотъ, кто близъ Судьи стоялъ, явившись 109

На зовъ его,-- покуда бой тотъ шелъ,

Глазъ не спускалъ съ меня, очами впившись.

-- "Да дастъ тотъ Свѣтъ, что къ намъ тебя привелъ, 112

Тебѣ елея столько, чтобъ -- безъ лести

Сказать -- ты могъ взойти на высшій долъ".

Такъ началъ онъ: "Когда принесъ ты вѣсти 115

Изъ Вальдемагры и сосѣднихъ странъ,

Открой мнѣ ихъ: я жилъ въ большой тамъ чести.

"Куррадомъ Маласпина былъ я званъ, 118

Не древній -- нѣтъ, но изъ его я рода;

И здѣсь за то, что такъ любилъ гражданъ*.

-- "О!" я сказалъ, "средь вашего народа 121

Я не бывалъ; но далеко кругомъ

Въ Европѣ всѣмъ громка его порода.

"Такъ слава та, что вашъ покрыла домъ, 124

Гремитъ въ честь принцевъ и гремитъ въ честь края,

Что кто и не былъ тамъ, ужъ съ ней знакомъ.

"И я клянусь, какъ жду достигнуть рая, 127

Что въ вашемъ родѣ не прошли, какъ дымъ,

Честь кошелька и честь меча былая.

"Богъ и обычай такъ блюдутъ надъ нимъ, 130

Что тамъ, гдѣ міръ сбитъ злымъ вождемъ съ дороги.

Лишь онъ одинъ идетъ путемъ прямымъ".

-- "Иди-жъ", онъ мнѣ. "Семь разъ въ своемъ чертогѣ 133

Не снидетъ Солнце въ ложе волнъ морскихъ,

На коемъ ставитъ знакъ Овна всѣ ноги,--

"Какъ ласковый твой отзывъ о моихъ 136

На лбѣ твоемъ за это пригвоздится

Гвоздьми покрѣпче, чѣмъ слова иныхъ,

"Коль судъ небесъ не можетъ измѣняться". 139

ПѢСНЬ ДЕВЯТАЯ.

Преддверіе чистилища.-- Цвѣтущая долина.-- Сонъ и сновидѣнья Данте.-- Орелъ.--Лючія.-- Врата чистилища.-- Aнгелъ-привратникъ.-- Входъ въ первый кругъ.

Наложница древнѣйшаго Тиѳона,

Бѣжавъ изъ нѣжныхъ рукъ его, лила

Свой блѣдный свѣтъ съ восточнаго балкона.

Изъ дорогихъ каменьевъ вкругъ чела 4

Сверкалъ вѣнецъ, принявшій видъ холодный,

Видъ твари той, чей хвостъ такъ полонъ зла.

И, два шага свершивъ въ стези восходной, 7

Склоняла Ночь на третьемъ крылья внизъ,

Тамъ, гдѣ сидѣлъ съ семьей я благородной.

Адамовыхъ еще не снявшій ризъ, 10

Я тутъ поникъ, дремотой удрученный,

Въ траву, гдѣ всѣ мы пятеро сошлись.

И въ часъ, какъ пѣть начнетъ свои канцоны 13

Касаточка, предъ утромъ,-- можетъ быть,

Еще твердя все прежней скорби стоны,--

Когда душа, порвавъ всѣхъ мыслей нить, 16

Изъ тѣла вонъ летитъ къ предѣламъ высшимъ,

Чтобъ въ сновидѣньяхъ вѣщій даръ явить,--

Въ тотъ часъ во снѣ я зрѣлъ съ небесъ повисшимъ 19

Орла съ златыми перьями, какъ свѣтъ,

Готоваго упасть къ предѣламъ низшимъ.

Я былъ, казалось, тамъ, гдѣ Ганимедъ, 22

Покинувъ братьевъ при ихъ тщетномъ кличѣ,

Взлетѣлъ къ богамъ въ верховный ихъ совѣтъ,

И я подумалъ: знать, его обычай 25

Быть только здѣсь, и, знать, въ другихъ мѣстахъ

Гнушается спускаться за добычей,

И, покружась немного въ небесахъ, 28

Какъ молнія, въ меня онъ громомъ грянулъ

И въ міръ огня умчалъ меня въ когтяхъ.

И, мнилось, въ огнь, какъ въ бездну, съ нимъ я канулъ, 31

И жегъ меня такъ сильно мнимый пылъ,

Что сонъ исчезъ, и я отъ сна воспрянулъ.

Не иначе затрепеталъ Ахиллъ 34

И очи вкругъ водилъ, открывши вѣки,

Не вѣдая, что съ нимъ и гдѣ онъ былъ,

Когда онъ, сонный, матерью, въ тѣ вѣки, 37

Былъ на рукахъ снесенъ съ Хіоса въ Скиръ,

Откуда въ бой его умчали греки,--

Какъ я вздрогнулъ, какъ скоро сонный міръ 40

Разсѣялся, и, ужасомъ подавленъ,

Я блѣденъ сталъ, безпомощенъ и сиръ.

Но не былъ я моимъ отцомъ оставленъ. 43

Ужъ два часа, какъ въ небѣ день пылалъ,

И внизъ ко взморью взоръ мой былъ направленъ.

-- "Не бойся!" мнѣ владыка мой сказалъ: 46

"Мы въ добромъ мѣстѣ! Пусть въ тебѣ не стынутъ.

Но крѣпнутъ силы здѣсь межъ этихъ скалъ.

"Ужъ ты въ чистилищѣ, и мной не кинутъ! 49

Смотри, утесъ стѣной идетъ вокругъ;

Смотри, вонъ входъ, гдѣ тотъ утесъ раздвинутъ.

"Предъ самымъ днемъ, тамъ на зарѣ, твой духъ 52

Предался сну, и ты заснулъ, почія

Въ лугу цвѣтовъ. Тогда явилась вдругъ

"Жена съ небесъ, сказавъ мнѣ: -- "Я Лючія! 55

Дай мнѣ поднять уснувшаго и вамъ

Тѣмъ облегчить тревоги путевыя".--

"Средь призраковъ Сорделлъ остался тамъ; 58

Она-жъ, поднявъ тебя, наверхъ съ разсвѣтомъ

Пошла, и я -- за нею по пятамъ.

"И, здѣсь сложивъ тебя и дивнымъ свѣтомъ 61

Очей сверкнувъ туда, гдѣ входъ открытъ,

Исчезла вдругъ, прогнавъ твой сонъ при этомъ".

Какъ человѣкъ, кто вѣрой замѣнитъ 64

Сомнѣнія и миромъ -- думъ тревогу,

Какъ скоро въ ликъ онъ истину узритъ,--

Такъ въ душу миръ сходилъ мнѣ понемногу: 67

И вотъ, когда всѣ страхи улеглись,

Пошелъ мой вождь, и я за нимъ, въ дорогу.--

Читатель! Видишь, на какую высь 70

Вознесся я: такъ, если здѣсь одѣну

Въ блескъ вымысла предметъ мой,-- не дивись!

Мы, приближаясь, вышли на арену 73

Чистилища, гдѣ въ томъ, что мы сочли

Сперва за щель, какая дѣлитъ стѣну,

Увидѣли врата, къ которымъ шли 76

Три вверхъ ступени, разнаго всѣ цвѣта,

Съ привратникомъ, являвшимся вдали.

Храня молчанье, грозный, безъ привѣта. 79

На верхней онъ ступени возсѣдалъ,

Съ лицомъ столь свѣтлымъ, что не снесъ я свѣта,

Въ рукѣ своей онъ голый мечъ держалъ, 82

Столь лучезарный, что при видѣ чуда

Я всякій разъ взоръ книзу опускалъ.

-- "Что нужно вамъ? отвѣтствуйте оттуда!" 85

Такъ началъ онъ: "Кто васъ привелъ сюда?

Подумайте, чтобъ не было вамъ худа".

-- "Жена (извѣстны ей съ небесъ мѣста!)"-- 88

Отвѣтилъ вождь,-- "вселила въ насъ отвагу,

Сказавъ: "Туда идите, тамъ врата".--

-- "И да направитъ васъ она ко благу!" 91

Вновь началъ вратарь, радостный, какъ день,

"Идите же по ступенямъ ко прагу".

Мы подошли. И первая ступень 94

Былъ чистый мраморъ, столь блестящій, бѣлый,

Что я, какъ былъ, мою въ немъ видѣлъ тѣнь.

Вторая -- камень грубый, обгорѣлый, 97

Багрово-темный, вдоль и поперекъ,

Надтреснувшій въ своей громадѣ цѣлой.

Но третій камень, что надъ тѣмъ возлегъ, 100

Былъ красно-огненный порфиръ, похожій

На брызнувшій изъ жилы алый токъ.

На немъ стопы поставилъ Ангелъ Божій, 103

Возсѣвъ на прагъ, что блескомъ походилъ

На адамантъ. По глыбамъ трехъ подножій

Меня по доброй волѣ возводилъ 106

Учитель мой, сказавши: -- "Умиленно

Моли его, чтобъ двери отворилъ".

Къ святымъ стопамъ припалъ я униженно, 109

Крестомъ грудь трижды осѣнивъ себѣ,

И отворить намъ дверь молилъ смиренно.

Концомъ меча онъ начертилъ семь Р 112

Мнѣ на челѣ и: -- "Смой", вѣщалъ мнѣ свято,

"Семь этихъ ранъ на горной той тропѣ".

Какъ цвѣтъ золы, какъ прахъ, что взрытъ лопатой, 115

Былъ цвѣтъ одеждъ на Ангелѣ. И вотъ,

Взявъ два ключа,- изъ серебра и злата,

Изъ-подъ одеждъ, вложилъ онъ напередъ 118

Ключъ бѣлый, послѣ желтый, и -- по вѣрѣ

Души моей -- мнѣ отперъ двери входъ.

-- "Когда одинъ изъ нихъ не въ полной мѣрѣ 121

Войдетъ въ замокъ, не тронетъ всѣхъ пружинъ".--

Онъ намъ сказалъ,-- "не отопрутся двери.

"Одинъ цѣннѣй; зато съ другимъ починъ 124

Труднѣй, и дверь имъ отпереть хитрѣе,

Узлы же снять лишь можетъ онъ одинъ.

"Мнѣ далъ ихъ Петръ, сказавъ: "Впусти скорѣе. 127

Чѣмъ ошибись впустить въ мой вѣчный градъ,

Всѣхъ, кто припалъ къ стопамъ твоимъ, робѣя".

Тутъ, сильно пнувъ во входъ священныхъ вратъ: 130

-- "Сюда!" сказалъ, "но знайте: тотъ въ печали

Извергнется, кто кинетъ взоръ назадъ".

И вотъ, когда вдругъ крючья завизжали 133

На вереяхъ громадной двери той

Изъ громозвучной, самой чистой стали,--

Не такъ взревѣлъ и меньшій поднялъ вой 136

Утесъ Тарпейскій, бывъ лишенъ Метелла

И оскудѣвъ расхищенной казной.

И, слыша громъ, душа во мнѣ замлѣла, 139

И пѣснь "Te Deum", показалось мнѣ,

Торжественно запѣлась и гремѣла.

Что слышалъ я, то можно бы вполнѣ 142

Сравнить лишь съ тѣмъ, когда хоралы пышно

Поютъ подъ громъ органа въ вышинѣ,

При чемъ намъ словъ то слышно, то неслышно. 145

ПѢСНЬ ДЕСЯТАЯ.

Первый кругъ.-- Гордые.-- Примѣры смиренія.

Лишь мы вошли въ ту дверь, къ ея-жъ порогу 1

Любовь ко злу не допускаетъ насъ,

Сводя съ прямой на ложную дорогу,--

Какъ дверь, я слышалъ, съ громомъ заперлась; 4

Но оглянись я чѣмъ, безумья полный,

Я-бъ оправдалъ мой грѣхъ на этотъ разъ?

Въ разсѣлинѣ скалы мы шли, безмолвны, 7

Гдѣ путь то вправо, то налѣво шелъ,

Какъ толчеёй колеблемыя волны.

-- "Здѣсь", началъ вождь, "нельзя на произволъ 10

Идти; но надо, чтобы примѣнялся

Нашъ шагъ къ извилинамъ, гдѣ путь прошелъ".

Чрезъ то нашъ ходъ настолько замедлялся, 13

Что прежде сталъ на синіе валы

Серпъ мѣсяца, гдѣ въ море погружался,

Чѣмъ мы прошли сквозь то ушко иглы. 16

Когда-жъ на волю вывели насъ ноги

Туда, гдѣ сзади вновь слились скалы,--

Я, ставъ безъ силъ, и оба мы, въ тревогѣ 19

Насчетъ пути, вступили въ край пустой,

Безлюднѣйшій, чѣмъ по степямъ дороги.

Онъ былъ отъ мѣстъ, гдѣ смеженъ съ пустотой, 22

До стѣнъ изъ скалъ, скрывавшихъ верхъ въ эѳирѣ,

Въ три человѣчьихъ роста шириной.

И, сколько могъ я видѣть въ этомъ мірѣ, 25

Направо ли, налѣво-ль взоръ летѣлъ,

Весь тотъ карнизъ, казалось, былъ не шире.

Тамъ, прежде чѣмъ пошли мы, я узрѣлъ, 28

Что весь оплотъ стѣнныхъ его окраинъ

(Знать, для того, чтобъ взлѣзть никто не смѣлъ)

Былъ мраморный и дивно такъ изваянъ; 31

Что не тебѣ лишь трудъ сей, Поликлетъ,

Но и природѣ былъ бы чрезвычаенъ.

Тамъ Ангелъ, въ міръ принесшій намъ декретъ 34

О мирѣ томъ, его-жъ въ вѣкахъ напрасно

Ждалъ человѣкъ, чтобъ съ неба снялъ запретъ,--

Предъ нами былъ, такъ съ истиной согласно 37

Изваянный, столь благостный въ очахъ,

Что предстоялъ, казалось, не безгласно.

Клянусь, имѣлъ онъ "Ave" на устахъ, 40

Направленныхъ къ той Дѣвѣ благодати,

Что дверь любви отверзла въ небесахъ.

Вложенъ въ уста ей былъ глаголъ дитяти: 43

"Ессе Ancilla Domini", вѣрнѣй,

Чѣмъ въ воскъ влагаютъ оттискъ отъ печати.

-- "Не устремляй въ одинъ предметъ очей", 46

Сказалъ Виргилій, близъ меня стоявшій

Съ той стороны; гдѣ сердце y людей.

И, отъ Мадонны взоръ мой оторвавши, 49

За Ней узрѣлъ я въ той же сторонѣ.

Гдѣ былъ и вождь, меня къ себѣ позвавшій,

Другую быль на каменной стѣнѣ. 52

И, обойдя поэта, къ той картинѣ

Я подошелъ, чтобъ разсмотрѣть вполнѣ.

На колесницѣ тамъ влекла въ долинѣ 55

Чета воловъ божественный кивотъ,

На ужасъ всѣмъ, не призваннымъ къ святынѣ.

Предъ нимъ, въ семь ликовъ раздѣленъ, народъ, 58

Казалось, пѣлъ, и слухъ о гласѣ пѣнья

Твердилъ мнѣ: -- "Нѣтъ!" a взоръ мой: -- "Да, поетъ!"

Такъ точно и о дымѣ всосожженья, 61

Тамъ восходившемъ, ноздри и мой глазъ

Межъ да и нѣтъ вели другъ съ другомъ пренья.

Царь-псалмопѣвецъ, сердцемъ веселясь, 64

Скакалъ тамъ предъ кивотомъ, кроткій видомъ,

Бывъ и царемъ и не-царемъ за разъ.

Въ окнѣ дворца являлась, предъ Давидомъ, 67

Жена его Мелхола, внизъ глядя,

Какъ женщина, что не проститъ обидамъ.

И, отъ Мелхолы дальше отойдя, 70

Осматривать я сталъ другіе лики,

Бѣлѣвшіе мнѣ въ очи близъ вождя.

Увѣковѣченъ подвигъ тамъ владыки, 73

Чьи доблести среди его римлянъ

Григорія подвигли въ бой великій:

То римскій императоръ былъ Траянъ, 76

И предъ его конемъ, въ слезахъ, вдовица

Рыдала въ скорби отъ душевныхъ ранъ.

Вкругъ цезаря толпа, и ратныхъ лица. 79

И всадники, и золотыхъ орловъ

Надъ нимъ по вѣтру вѣяла станица.

Злосчастная, казалось, средь полковъ 82

-- "О, государь!" молила, "мщенье! мщенье!

Мой сынъ убитъ; казни его враговъ!"

И, мнилось, онъ въ отвѣтъ: -- "Имѣй терпѣнье, 85

Пока вернусь!" И та: -- "О цезарь мой! --

(Какъ человѣкъ. въ комъ скорбь въ живомъ волненьѣ)--

Вернешься ль ты?" A онъ:--"Преемникъ мой 88

Исполнитъ долгъ!" Но та:--"Къ чему указанъ

Другому долгъ. когда забылъ ты свой!"

И онъ на то:--"Утѣшься; я обязанъ 91

Свой долгъ исполнить, прежде чѣмъ пойти:

Судъ ждетъ меня, и жалостью я связанъ",

Такъ Тотъ, Кому нѣтъ новаго въ пути, 94

Содѣлалъ зримыми всѣ тѣ вѣщанья,

И чуда намъ такого не найти.

Пока мнѣ взоръ плѣняли изваянья 97

Тѣхъ образцовъ смиренія живыхъ,

Неоцѣненныя Творца созданья,

-- "Смотри! Оттоль -- но шагъ ихъ слишкомъ тихъ!" 100

Шепнулъ мнѣ вождь,--"толпы тѣней явились;

Гдѣ путь наверхъ, узнаемъ мы отъ нихъ".

Глаза мои, хоть все еще стремились 103

Обозрѣвать диковинъ цѣлый полкъ,

Не медля тутъ къ поэту обратились.

Смотри, читатель, чтобъ въ тебѣ не смолкъ 106

Гласъ добраго намѣренья при мысли,

Какъ тяжко здѣсь выплачиваютъ долгъ!

Забудь жестокость казней, и размысли, 109

Что въ судный день все-жъ кончатся онѣ;

Зато тѣхъ мукъ послѣдствія исчисли!

-- "Поэтъ", сказалъ я, "то, что въ вышинѣ 112

Тамъ движется: мнѣ кажутся -- не тѣни,

Что-жъ именно - непостижимо мнѣ".

И онъ на то: -- "Тяжелый образъ пени, 115

Сужденный имъ, къ землѣ ихъ такъ гнететъ,

Что былъ и я смущенъ сперва не менѣ.

"Вглядись же въ нихъ, и взоръ твой разберетъ, 118

Что тамъ за людъ подъ грудой камней въ свалкѣ:

Смотри, какъ въ грудь себя тамъ каждый бьетъ!"

О, христіанъ родъ гордый, бѣдный, жалкій! 121

Вы, y кого такъ слабъ духовный зракъ,

Что пятитесь назадъ стезею валкой!

Поймете-ль вы, что человѣкъ -- червякъ, 124

Родившійся стать бабочкой небесной,

Когда на судъ онъ прилетитъ сквозь мракъ?

Чѣмъ разумъ вашъ кичится въ жизни тѣсной? 127

Чѣмъ лучше вы неразвитыхъ червей.

Не получившихъ полный видъ тѣлесный?

Какъ для подпоры крышъ и галлерей, 130

Съ сведенными колѣнами y груди,

Кронштейномъ служатъ образы людей,

На что глядя, въ скорбь истинную люди 133

Отъ мнимой той приходятъ: такъ убитъ

Былъ сонмъ духовъ, мной узнанныхъ въ той грудѣ.

Кто больше былъ, кто меньше камнемъ скрытъ, 136

Смотря, какой взваленъ имъ грузъ на спину;

Но самый терпѣливѣйшій на видъ

Твердилъ, казалось: большаго не сдвину! 139

ПѢСНЬ ОДИННАДЦАТАЯ.

Первый кругъ.-- Гордые.-- Молитва.-- Омберто Альдобрандески.-- Одеризи д'Агуббіо.-- Провенцанъ Сальвани.

"Ты, Отче нашъ, на небесахъ живущій, 1

Гдѣ царствуешь, но не описанъ въ нихъ,

Любя всѣхъ паче первый сонмъ, тамъ сущій!

"Твое въ насъ имя, слава силъ святыхъ, 4

Вѣкъ да святится, и вся тварь да видитъ,

Коль сладостно дыханье устъ Твоихъ.

"Миръ Твоего къ намъ царствія да снидетъ, 7

Къ нему-жъ, собравъ усилья всѣ свои;

Мы не придемъ, коль самъ онъ къ намъ не придетъ.

"Какъ доброй волей Ангелы Твои 10

Приносятъ жертвы и поютъ: "осанна",

Такъ да творятъ и люди на земли.

"Хлѣбъ нашъ насущный даждь намъ днесь: то -- манна, 13

Безъ ней же вспять отводятъ насъ шаги,

Стремясь впередъ, въ пустынѣ сей туманной.

"И такъ же, какъ другъ другу всѣ долги 16

Мы оставляемъ, такъ и намъ остави,

И не суди насъ по дѣламъ, Благій!

"И нашихъ силъ, столь бренныхъ въ ихъ составѣ, 19

Не дай прельстить невидимымъ врагамъ,

Но отъ лукавыхъ помысловъ избави.

"Послѣдній гласъ мольбы, ужъ лишній намъ, 22

Не за себя,-- за тѣхъ возносимъ, Боже,

Кого въ грѣхахъ оставили мы тамъ!"

Такъ за себя и насъ молитвы множа 25

И разныя подъемля тяготы,

Какъ тотъ кошмаръ, что давитъ насъ на ложѣ,

По первому карнизу съ высоты 28

Шли призраки, томясь, но тѣмъ упорнѣй

Смывая копоть дольной суеты.

Коль молятъ такъ за насъ въ странѣ той горней, 31

То что-жъ должны въ семъ мірѣ дѣлать тѣ,

Въ чьей волѣ есть еще благіе корни?

Должны помочь имъ смыть въ ихъ нищетѣ 34

Грязь жизни сей, чтобъ въ чистомъ одѣяньѣ

Легко взнестись къ надзвѣздной высотѣ!

-- "О, да ускоритъ судъ иль состраданье 37

Срокъ вашихъ мукъ, чтобъ крылья распахнуть

Могли вы въ край, куда васъ мчитъ желанье!

"Съ какой руки, скажите, легче путь? 40

A если два здѣсь всхода или болѣ,

То укажите, гдѣ отложе круть?

"Затѣмъ что спутникъ мой здѣсь, въ сей юдоли, 43

Одѣтъ во плоть Адама, почему

Всходить съ трудомъ онъ долженъ противъ воли".

Кто далъ отвѣтъ на эту рѣчь тому, 46

За кѣмъ я шелъ, я не узналъ средь грому;

Но такъ въ толпѣ отвѣтили ему:

-- "Направо здѣсь, по берегу крутому, 49

Идите съ нами, и найдете ходъ,

Гдѣ вверхъ взойти возможно и живому.

"И не мѣшай глядѣть мнѣ камень тотъ, 52

Что гордую мнѣ выю такъ безчестно

Пригнулъ къ землѣ, что ужъ не зрю впередъ,

"Я-бъ на того, чье имя мнѣ безвѣстно, 55

Взглянулъ, чтобъ вызнать: не знакомъ ли онъ

Со мной, несущимъ грузъ тяжеловѣсный.

"Латинянинъ, въ Тосканѣ я рожденъ; 58

Отецъ мой былъ Гюльельмъ Альдобрандеско:

То имя вамъ знакомо-ль средь именъ?

"Кровь древняя, родъ предковъ, полный блеска, 61

Такую мнѣ вселили въ душу спесь,

Что общую забылъ намъ мать и дерзко

"Сталъ презирать въ душѣ народъ я весь. 64

За что и палъ, о чемъ всѣ помнятъ въ Сьенѣ

И дѣти въ Кампаньятико поднесь.

"Я Омберто, и гордостью не менѣ 67

Наказанъ здѣсь, какъ и моя родня,

Которая подверглась той же пенѣ.

"И этотъ грузъ я буду несть до дня, 70

Пока Господь проститъ мнѣ, ибо нынѣ

Не средь живыхъ, a между мертвыхъ я".

Я, слушая, склонилъ лицо къ стремыниѣ; 73

Но тутъ другой (не тотъ; кто говорилъ),

Весь скорчившись подъ камнемъ въ злой кручинѣ,

Узрѣлъ меня, узналъ и возопилъ, 76

Съ усиліемъ стараясь взоръ свой ближе

Вперить въ меня, пока согбенъ я былъ.

-- "О!" я сказалъ: "Не ты ли, Одерижи? 79

Честь Губбіо, искусства честь того,

Что прозвано enluminer въ Парижѣ?"

-- "О, братъ!" сказалъ онъ: "Ярче моего 82

Смѣются краски изъ-подъ кисти Франко:

Вся честь ему; мнѣ-жъ часть ея всего!

"Будь я живой, я-бъ съ гордою осанкой 85

Отвергъ ее, затѣмъ что вѣчно страсть

Первенствовать была моей приманкой.

"За спесь грозитъ намъ всѣмъ возмездья власть, 88

И не смирись я самъ,-- вѣдь до могилы,

Я бъ могъ грѣшить,-- сюда-бъ мнѣ не попасть.

О, суетность отличій, что намъ милы! 91

Какъ быстро деревцо свой можетъ верхъ сронить,

Коль рядъ годовъ ему не придалъ силы.

Мнилъ Чимабуэ въ живописи быть 94

Изъ первыхъ первымъ, a теперь ужъ Джьотто

Явился -- славу перваго затмить.

Такъ Гвидъ лишенъ въ поэзіи почета 97

Другимъ былъ Гвидомъ; можетъ быть, ихъ двухъ

Спугнуть съ ихъ гнѣздъ родился третій кто-то.

Измѣнчивѣй еще, чѣмъ вѣтра духъ, 100

То дуновенье славы, что разноситъ

О нашихъ именахъ по міру слухъ.

Что будетъ слава наша, пусть съ насъ сброситъ 103

Хоть старостъ узы плоти, иль нашъ вѣкъ

Подъ лепетъ: "папа", "мама" смерть подкоситъ,--

Чрезъ сто вѣковъ? A ихъ короче бѣгъ 106

Предъ вѣчностью, чѣмъ передъ обращеньемъ

Небесныхъ круговъ -- взмахи нашихъ вѣкъ.

"Вонъ славою того, кто съ затрудненьемъ 109

Бредетъ,-- была Тоскана вся полна;

А нынѣ въ Сьенѣ онъ покрытъ забвеньемъ,

Гдѣ былъ онъ вождь, когда сокрушена 112

Была спесь флорентинцевъ, что, столь славной

Считаясь встарь, теперь посрамлена.

Извѣстность ваша вся -- не злакъ ли травный? 115

Была -- и нѣтъ! Кто къ жизни вызвалъ злакъ

Изъ нѣдръ земли, тотъ губитъ съ силой равной.

И я: -- "Смиреніе,-- цѣннѣйшее изъ благъ,-- 118

Живитъ мой духъ, гордынѣ ставя грани.

Но кто же тотъ, о комъ скорбишь ты такъ?"

-- "То", отвѣчалъ онъ, "Провенцанъ Сальвани! 121

И здѣсь за то, что въ сердцѣ мысль таилъ

Прибрать себѣ всю Сьену въ мощны длани.

"Безъ отдыха онъ ходитъ, какъ ходилъ 124

Со дня кончины: вотъ чѣмъ здѣсь искупитъ

Свою вину, кто слишкомъ дерзокъ былъ!"--

И я:--"Но если всякъ, въ комъ грѣхъ притупитъ 127

О Богѣ мысль до самаго конца,

Внизу обязанъ, прежде чѣмъ къ вамъ вступитъ

(Коль не помогутъ добрыя сердца!), 130

Пробыть такъ долго, сколько жилъ на свѣтѣ,

То какъ сюда впустили гордеца?"

И онъ: -- "Разъ въ Сьенѣ, въ славы полномъ цвѣтѣ, 133

На площади колѣнопреклоненъ,

Преодолѣвши стыдъ, онъ сталъ,-- въ предметѣ

"Имѣя лишь одно,-- чтобъ былъ внесенъ 136

За друга выкупъ Карлу, и, какъ скромный

Бѣднякъ, дрожалъ всѣмъ тѣломъ онъ.

"Я все сказалъ. Слова мои пусть темны; 139

Но близокъ день, въ который объяснитъ

Ихъ смыслъ тебѣ народъ твой вѣроломный.

"За этотъ подвигъ путь ему открытъ". 142

ПѢСНЬ ДВѢНАДЦАТАЯ.

Первый кругъ.-- Гордые.-- Примѣры наказанной гордости.-- Ангелъ смиренія.-- Подъемъ во второй кругъ.

Какъ подъ ярмомъ идутъ волы походкой 1

Тяжелою, шелъ съ тѣнью я въ тиши,

Доколь мнѣ дозволялъ мой пѣстунъ кроткій.

Когда-жъ онъ мнѣ: -- "Оставь ее! спѣши! 4

Здѣсь надлежитъ, чтобъ всякъ, поднявъ вѣтрилы,

На веслахъ гналъ всей силой челнъ души!" --

Я, выпрямя хребетъ свой, собралъ силы 7

Для шествія, хоть помыслы во мнѣ

Удручены остались и унылы.

Я за вождемъ охотно въ той странѣ 10

Послѣдовалъ, и мы дивились сами,

Какъ стали мы легки на вышинѣ.

Тогда поэтъ:--"Склонись къ землѣ очами! 13

Чтобъ облегчить подъемъ твой къ высотамъ,

Не худо видѣть почву подъ ногами".

Какъ на землѣ, на память временамъ, 16

Надъ мертвыми ихъ плиты гробовыя

Ихъ прежній видъ изображаютъ намъ.

И часто льются слезы тамъ живыя. 19

Лишь вспомнится ихъ образъ дорогой,

Плѣняющій одни сердца благія,--

Такъ точно здѣсь, но съ большей красотой 22

Я зрѣлъ изваяннымъ рукой Господней

Весь тотъ карнизъ вокругъ горы святой.

Съ одной руки я зрѣлъ, какъ благороднѣй 25

Другихъ существъ всѣхъ созданный -- быстрѣй,

Чѣмъ молнія, спалъ съ неба къ преисподней.

Я зрѣлъ, съ другой руки, какъ Бріарей, 28

Похолодѣвъ, пронзенъ стрѣлою неба.

Притиснулъ землю тяжестью своей.

Я зрѣлъ Палладу, Марса зрѣлъ и Феба: 31

Еще въ оружьѣ, смотрятъ вкругъ отца,

Какъ падаютъ гиганты въ мракъ Ереба.

Я зрѣлъ Нимврода: съ ужасомъ лица 34

Онъ въ Сеннаарѣ, при столпѣ высокомъ,

Зритъ на толпы, забывшія Творца.

О мать Ніоба! въ горѣ сколь глубокомъ 37

Представлена ты тамъ, кидая взоръ

На двѣ седмицы чадъ, убитыхъ рокомъ!

О царь Саулъ: какъ ты пронзенъ въ упоръ 40

Тамъ собственнымъ мечомъ въ горахъ Гельвуя,

Гдѣ дождь съ росой не падаютъ съ тѣхъ поръ!

О глупая Арахна! какъ, тоскуя, 43

Полу-паукъ, сидишь ты на клочкахъ

Своей работы, начатой такъ всуе!

О Ровоамъ! ужъ безъ грозы въ очахъ, 46

Но въ ужасѣ твой образъ колесницей

Уносится, хотя не гонитъ врагъ.

Являлъ помостъ и то, какъ блѣднолицей 49

Тамъ матери Алкмеонъ заплатилъ

За роковой уборъ ея сторицей.

Являлъ и то, какъ сыновьями былъ 52

Убитъ мечомъ Сеннахеримъ во храмѣ

И какъ въ крови онъ брошенъ тамъ безъ силъ.

Являлъ помостъ, какъ предъ Томирой въ срамѣ 55

Палъ Киръ, кому урокъ такой былъ данъ:

Ты жаждалъ крови; пей же кровь здѣсь въ ямѣ!

Являлъ, какъ въ бѣгство ассирійцевъ станъ 58

Былъ обращенъ, по смерти Олоферна,

И какъ простертъ безжизненный тиранъ.

Я зрѣлъ тамъ въ Троѣ прахъ и мракъ пещерный! 61

О Иліонъ! какъ жалкимъ и пустымъ

Являлъ тебя разгромъ твой безпримѣрный!

Кто кистью тамъ, кто тамъ рѣзцомъ живымъ 64

Такъ выразилъ черты и всѣ отливы,

Что вкусъ тончайшій удивился-бъ имъ?

Тамъ мертвый мертвъ, живые всѣ тамъ живы! 67

Кто видитъ вещи,-- видитъ ихъ едва-ль

Такъ хорошо, какъ видѣлъ я тѣ дивы.

Кичись теперь, гляди надменно вдаль, 70

О Евинъ родъ! не дай увидѣть взору,

Въ какую грѣхъ ведетъ тебя печаль!

Ужъ далѣе мы обогнули гору. 70

И солнце выше въ небѣ ужъ взошло,

Чѣмъ думалъ я, весь занятый въ ту пору,

Когда мнѣ тотъ, кто такъ всегда свѣтло 76

Глядитъ впередъ, сказалъ:--"Теперь мечтая

Нельзя идти: приподними-жъ чело.

"Смотря: грядетъ ужъ Ангелъ, поспѣшая 79

Навстрѣчу къ намъ! Смотри: уже, смѣнясь,

Изъ стражи дня идетъ раба шестая.

"Благоговѣньемъ умъ и взоръ укрась, 82

Чтобъ могъ возвесть насъ Ангелъ съ наслажденьемъ;

Ужъ этотъ день вновь не придетъ, промчась".

Я такъ привыкъ внимать его внушеньямъ 85

Не тратить времени, что безъ труда

Согласовалъ себя съ его хотѣньемъ,

Прекрасный Духъ явился намъ тогда 88

Въ одеждѣ бѣлой, блескъ въ такомъ обильѣ

Струившей къ намъ, какъ ранняя звѣзда,

Раскрывъ объятья, a потомъ и крылья, 91

-- "Идите", рекъ, "ступени здѣсь вблизи;

Онѣ наверхъ взведутъ васъ безъ усилья.

"Какъ рѣдко здѣсь восходятъ по стези! 94

О родъ людской! зачѣмъ ты такъ безпеченъ?

При легкомъ вѣтрѣ ты уже въ грязи!"

Насъ приведя къ скалѣ, гдѣ путь просѣченъ, 97

Онъ крыльями пахнулъ мнѣ по челу,

Сказавъ: -- "Вамъ путь отнынѣ обезпеченъ!"

Какъ вправо, тамъ, для всхода на скалу, 100

Гдѣ храмъ надъ Рубаконте расположенъ,

Господствуя надъ Непричастной злу,--

Подъемъ чрезмѣрно трудный сталъ возможенъ 103

По ступенямъ, работѣ тѣхъ временъ,

Какъ въ книгахъ счетъ, былъ въ бочкахъ вѣсъ не ложенъ, --

Такъ точно здѣсь работой склонъ смягченъ, 106

Спадавшій круто съ берега другого,

Но съ двухъ сторонъ утесами стѣсненъ.

Лишь повернули мы туда, какъ снова 109

"Beati pauperes spiritu" хоръ

Воспѣлъ такъ сладко, что не скажетъ слово.

О! какъ различенъ входъ въ ущелья горъ 112

Въ аду и здѣсь! Здѣсь насъ встрѣчаютъ пѣньемъ,

Тамъ ярый вопль встрѣчалъ насъ и раздоръ.

Ужъ всходимъ мы по тѣмъ святымъ каменьямъ, 115

И, мнилось мнѣ, что легче я несусь,

Чѣмъ прежде шелъ въ долинѣ съ утомленьемъ.

И я:-- "Поэтъ, какой тяжелый грузъ 118

Упалъ съ меня, что я почти безъ всякой

Усталости къ вершинамъ тѣмъ стремлюсь?"

-- "Когда всѣ Р", сказалъ онъ, "коихъ знаки 121

На лбу твоемъ (хоть блескъ ихъ и поблекъ),

Сойдутъ, какъ сей вотъ, съ ними одинакій,--

"Такъ овладѣетъ воля силой ногъ, 124

Что духъ въ тебѣ не только томность сброситъ,

Но даже вверхъ съ восторгомъ мчаться бъ могъ".

Какъ человѣкъ, который нѣчто носитъ 127

На головѣ, не вѣдая, пока

Ему не намекнетъ кто, иль не спроситъ;

Но убѣдиться пособитъ рука: 130

Поищетъ и найдетъ, работу справивъ

Невыполнимую для глазъ пока.

Такъ, пальцы правой я руки расправивъ, 133

Нашолъ на лбу всего шесть буквъ изъ тѣхъ,

Что врѣзалъ вратарь мнѣ -- ключей держатель.

То видя, вождь сдержалъ свой добрый смѣхъ. 136

ПѢСНЬ ТРИНАДЦАТАЯ.

Второй кругъ.-- Завистливые.-- Примѣры любви къ ближнимъ.-- Сапіа изъ Сіены.

Мы къ ступенямъ прошли вверху лежащимъ. 1

Вновь сузилась горы той высота

Гдѣ отпускаются грѣхи всходящимъ.

Гора карнизами такими жъ обвита 4

Какъ первый; лишь черта ихъ закругленій

Тамъ менѣе, здѣсь болѣе крута.--

Здѣсь нѣтъ скульптуры, вовсе нѣтъ здѣсь тѣней, 7

Былъ ровенъ путь и гладокъ стѣнъ утесъ,

И всюду темно-желтыхъ рядъ каменій.

-- "Дождаться-ль тѣхъ, кто намъ рѣшитъ вопросъ: 10

Куда идти?" сказалъ поэтъ: "но дѣло

Замедлится, боюсь, черезъ разспросъ".

И, взоръ очей вперивъ на солнце смѣло, 13

Движенья центромъ сдѣлалъ правый бокъ

И повернулъ всей лѣвой частью тѣло.

-- "О, сладкій свѣтъ, ему-жъ насъ ввѣрилъ рокъ!" 16

Онъ продолжалъ, "веди насъ въ мірѣ этомъ,

Гдѣ надлежитъ, средь новыхъ мнѣ дорогъ.

"Ты грѣешь міръ, живишь его ты свѣтомъ, 19

И коль препонъ не встрѣтимъ въ чемъ-нибудь,

Пусть насъ всегда твой лучъ ведетъ съ привѣтомъ!"

Какъ длиненъ здѣсь, на свѣтѣ, въ милю путь, 22

Такую тамъ въ кратчайшій мигъ дорогу

Мы сдѣлали, вдохнувши волю въ грудь.

И въ воздухѣ услышалъ я тревогу 25

Отъ прилетавшихъ къ намъ незримыхъ силъ,

За трапезу любви всѣхъ звавшихъ къ Богу.

И грянулъ вдругъ, въ полетѣ быстрыхъ крылъ: 28

"Vinum non habent", первый гласъ громовый

И, пронесясь, тѣ рѣчи повторилъ.

И, прежде чѣмъ вдали замолкло слово, 30

-- "Я, я Орестъ!" вновь голосъ раздался,

И, повторяясь, крикъ пронесся слова.

-- "Отецъ", спросилъ я, "что за голоса?" 34

И лишь спросилъ, какъ вотъ ужъ голосъ третій:

"Враговъ любите!" грянулъ въ небеса.

И добрый вождь: -- "Мѣста бичуютъ эти 37

Грѣхъ Зависти, -- затѣмъ свиты и тамъ

Рукой любви бичующія плети.

"Смыслъ будетъ данъ совсѣмъ иной словамъ, 40

Уздой служащимъ,-- какъ и самъ ты прежде

Узнаешь, чѣмъ придешь къ прощенія вратамъ,

"Но въ даль впери внимательнѣе вѣжды 43

И противъ насъ увидишь душъ соборъ,

Вдоль той скалы сидящій въ ихъ одеждѣ".

Тогда раскрылъ очей я шире взоръ, 46

И лишь теперь могъ разсмотрѣть впервые

Сонмъ въ мантіяхъ я, цвѣта камней горъ.

Я слышалъ вопль: "О дѣва! о Маріе, 49

Молись о насъ! молитесь хоромъ всѣмъ,

О Михаилъ! о Петръ! о всѣ святые!"

Не думаю, чтобъ кто на свѣтѣ семъ 52

Былъ сердцемъ столько грубъ, чтобъ не смутился,

Увидя то, что видѣлъ я затѣмъ.

И только я вблизи ихъ очутился 55

Такъ, что черты могъ разсмотрѣть ихъ лицъ,--

Отъ жалости слезами я залился,

Всѣ въ мантіяхъ изъ грубыхъ власяницъ; 58

Всѣ, прислонясь къ утесу вѣковому,

Тамъ каждый на плечо склонялся ницъ

Къ сосѣду, такъ слѣпцы, терпя истому, 61

На паперти стоятъ въ прощенья дни,

Склоняя головы одинъ къ другому,--

Такъ, что уже ихъ образы одни, 64

Не только что мольбы ихъ, въ грусть приводятъ:

Столь жалостный имѣютъ видъ они!

И какъ слѣпцы и днемъ лишь мракъ находятъ, 67

Такъ и къ тѣнямъ, о коихъ слово тутъ,

Лучи съ небесъ съ усладой не доходятъ.

Былъ проволокой край ихъ вѣкъ проткнутъ 70

И такъ зашитъ, какъ дѣлается это

Съ злымъ ястребомъ, чтобъ не былъ слишкомъ лютъ.

Я-бъ оскорбилъ ихъ, еслибъ безъ привѣта 73

Прошелъ и, самъ незримъ, на нихъ глядѣлъ,--

И вотъ взглянулъ на мужа я совѣта.

Онъ мысль мою безъ словъ уразумѣлъ 76

И рекъ, не выждавъ моего вопроса:

-- "Спроси, но кратко; будь въ сужденьяхъ зрѣлъ".

Виргилій сталъ съ той стороны утеса, 79

Гдѣ внизъ упасть нетрудно, такъ какъ тамъ

Ничѣмъ карнизъ не огражденъ съ откоса.

Съ другой руки отъ насъ являлся намъ 82

Хоръ скорбныхъ душъ, чьи слезы, прорываясь

Сквозь страшный шовъ, лились по ихъ щекамъ.

-- "О родъ!" я началъ, къ тѣнямъ обращаясь, 85

"О родъ, достойный видѣть Высшій Свѣтъ,

Къ нему жъ паришь всѣмъ помысломъ, здѣсь каясь!

"Да сниметъ съ васъ грѣховной пѣни слѣдъ 88

Скорѣй Господь, чтобъ чистый токъ, какъ младость,

Смылъ съ вашей совѣсти грѣхъ прежнихъ лѣтъ.

"Скажите мнѣ (и было-бъ то мнѣ въ сладость!), 91

Кому удѣлъ здѣсь изъ латинянъ данъ?

Я-бъ, можетъ быть, ему и самъ былъ въ радость".

-- "Здѣсь Истиннаго Града лишь гражданъ 94

Ты видишь, братъ мой. Но ты хочешь встрѣтить

Здѣсь странника изъ италійскихъ странъ?"

Такъ на вопросъ спѣшилъ мнѣ духъ отвѣтить, 97

Вдали отъ мѣста бывшій, гдѣ стоялъ

Я самъ; къ толпѣ приблизясь, могъ замѣтить

Я, что одинъ меня средь прочихъ ждалъ; 100

Но спросятъ: какъ узналъ я? По обычью

Слѣпцовъ -- отвѣчу -- ликъ онъ приподнялъ.

-- "О духъ, парящій къ Божьему величью! 103

Коль ты", я вопросилъ, "отвѣтилъ мнѣ,

То отзовись по мѣсту иль отличью".

И тѣнь: -- "Я, Сьенка, плачу о винѣ 106

Моей злой жизни и, поникнувъ выей,

Молюсь къ Нему, да снидетъ къ намъ вполнѣ.

"Я не была Софіей, хоть Сапіей 109

И названа, и радость зрѣть другихъ

Въ бѣдѣ всегда была моей стихіей.

"И чтобъ за ложь не счелъ ты словъ такихъ, 112

Самъ разсуди: жила я тамъ умно ли?

Ужъ близилась я къ склону дней моихъ,

"Когда мои сограждане y Колли 115

Сошлись съ врагомъ; молила я Творца

Пусть по своей Онъ все содѣетъ волѣ.

"Разбиты въ пухъ, бѣжали отъ лица 118

Враговъ сіенцы, видя-жъ строй ихъ шаткій,

Я ощутила радость безъ конца;

"И, дерзкій ликъ возвысивъ въ злобѣ сладкой. 120

Вскричала къ Богу: "Не боюсь Тебя!"

Какъ сдѣлалъ дроздъ при оттепели краткой.

"Въ концѣ же дней, мольбы усугубя, 123

Я примирилась съ Богомъ; но вины той

Раскаяньемъ не смыла-бъ я съ себя,

"Когда-бъ меня не вспомнилъ знаменитый 127

Пьеръ Петтиньянъ въ святыхъ мольбахъ, спѣша

Изъ жалости ко мнѣ съ своей защитой.

"Но кто же ты, чья добрая душа 130

Скорбитъ о насъ? чьи очи, какъ мнѣ мнится,

Не заперты? кто говоритъ, дыша?"

И я: -- "Здѣсь и моимъ очамъ затмиться 133

Удѣлъ, но ненадолго; сознаюсь,

Не любо имъ завистливо коситься.

"Зато душой я болѣе страшусь 136

Подпасть подъ казнь толпы нижележащей.

И казни той на мнѣ ужъ виснетъ грузъ".

И мнѣ она: -- "Кто-жъ былъ руководящій 139

Тобой средь насъ, коль мнишь попасть домой?"

И я: -- "Мой спутникъ молча здѣсь стоящій.

"Живой -- пришелъ я къ вамъ. Итакъ, не скрой, 142

Духъ избранный! ты хочешь ли, чтобъ встрѣтилъ

Въ томъ мірѣ тѣхъ я, кто любимъ тобой?"

-- "Что слышу я, такъ дивно", духъ отвѣтилъ, 145

"Что познаю, какъ Богомъ ты любимъ;

Да будетъ же твой путь счастливъ и свѣтелъ!

"И я молю всѣмъ для тебя святымъ, 148

Возстанови, когда пойдешь Тосканой,

Тамъ честь мою сородичамъ моимъ.

"Тамъ есть народъ тщеславный, обуянный 151

Пустой надеждой: только Теламонъ

Обманетъ всѣхъ, какъ поиски Діаны;

"Bcего-жъ сильнѣй потерпитъ флотъ уронъ". 154

ПѢСНЬ ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ.

Второй кругъ.-- Завистливые.-- Гвидо дель Дука.-- Риньери ди'Кальболи.-- Примѣры наказанія зависти.

-- "Кто это тамъ обходитъ гору, прежде 1

Чѣмъ смерть дала ему полетъ, и самъ

То открываетъ, то смыкаетъ вѣжды?"

-- "Не знаю, кто; но знаю: два ихъ тамъ; 4

Спроси его -- къ нему ты недалече --

И вѣжливъ будь, чтобъ онъ отвѣтилъ намъ".

Такъ двѣ души, склоня другъ къ другу плечи, 7

Вели направо слово обо мнѣ;

Потомъ лицо приподняли для рѣчи.

И тѣнь одна:--"О духъ, что въ пеленѣ 10

Еще тѣлесной мчишься къ небу! буди

Къ нимъ милостивъ и насъ утѣшь вполнѣ,

"Сказавъ: кто ты? изъ странъ какихъ? Всѣ люди, 13

Познавъ, какъ благъ къ тебѣ Всевышній Богъ,

Дивятся здѣсь о небываломъ чудѣ".

И я:--"Среди Тосканы есть потокъ, 16

Что въ Фальтеронѣ зачался и, смѣло

Сто миль промчась, въ бѣгу не изнемогъ.

"Оттуда къ вамъ несу я это тѣло; 19

Мое-жъ вамъ имя открывать -- къ чему?

Оно еще не слишкомъ прогремѣло".

-- "Коль рѣчь твою я правильно пойму, 22

Ты говоришь объ Арно здѣсь прекрасномъ".

Такъ первый духъ отвѣтилъ, и ему

Сказалъ другой:--"Что-жъ въ словѣ томъ неясномъ 25

Скрылъ имя онъ красы всѣхъ прочихъ рѣкъ.

Какъ бы сказавъ о чемъ-нибудь ужасномъ?"

И духъ, который спрошенъ былъ, изрекъ: 28

-- "Зачѣмъ,-- не знаю; но, по правдѣ, стоитъ.

Чтобъ имя то изгладилось навѣкъ.

"Съ верховья водъ, гдѣ столько рѣчекъ роетъ 31

Грудь горъ, отъ коихъ отдѣленъ Пелоръ,

Что врядъ ли гдѣ вода такъ землю моетъ,-- -

"Вплоть до тѣхъ мѣстъ, гдѣ водъ могучій сборъ 34

Вновь отдаетъ взятое небомъ съ моря,

Чтобъ тѣмъ питать потоки нивъ и горъ,

"Всѣ отъ добра бѣгутъ, страну дозоря, 37

Какъ отъ змѣи; -- таковъ ли грунтъ страны,

Иль свычай злой влечетъ тамъ къ злу для горя,--

Но только такъ въ душѣ искажены 40

Всѣ жители той бѣдственной юдоли,

Что, кажется, Цирцеей вскормлены.

"Межъ грязныхъ стадъ свиныхъ, достойныхъ болѣ 43

Жрать жолуди, чѣмъ пищу ѣсть людей,

Тотъ бѣдный токъ сперва бѣжитъ по волѣ.

"Потомъ встрѣчаетъ, становясь сильнѣй, 46

Не столько сильныхъ, сколько злобныхъ, шавокъ,

И мчится прочь съ презрѣньемъ съ ихъ полей. -

"Спадая внизъ и ширясь отъ прибавокъ 49

Побочныхъ рѣкъ, къ Волкамъ ужъ онъ течетъ,

Въ злосчастный ровъ, и проклятой вдобавокъ.

"Стремя потомъ въ пучины массу водъ, 52

Находятъ Лисъ, такъ преданныхъ обману,

Что ихъ никто во лжи не превзойдетъ.

"Пусть внемлетъ онъ, я клясть не перестану. 55

Да и ему-жъ то лучше, коль потомъ

Моихъ рѣчей онъ вспомнятъ правду рьяну.

"Вотъ, вижу я, твой внукъ идетъ ловцомъ 58

На тѣхъ Волковъ, и тамъ, гдѣ льется масса

Воды свирѣпой, имъ задастъ разгромъ.

"Живыхъ, онъ ихъ продастъ, какъ груды мяса, 61

Какъ старый скотъ, зарѣжетъ всѣхъ на вѣсъ,

Лишитъ ихъ жизни, чести самъ лишася,

"Обрызганъ кровью, броситъ страшный лѣсъ, 64

И броситъ ужъ такимъ, что и чрезъ годы

Лѣсъ все былыхъ не соберетъ древесъ",

Какъ отъ предвѣстья будущей невзгоды 67

Смущается лицо того, кто внялъ,

Откуда грянутъ вскорѣ непогоды,

Такъ видѣлъ я, что, вдругъ смутившись, сталъ 70

Печаленъ духъ, услышавшій то слово,

Когда на свой онъ счетъ разсказъ принялъ.

Мнѣ рѣчь того и грустный видъ другого 73

Внушили мысль: кто эти духа два?

И я съ мольбой къ нимъ обратился снова.

Тогда тотъ духъ, что говорилъ сперва, 76

Такъ началъ вновь:--"Твои мольбы -- прилука

Мнѣ щедрымъ быть. какъ скупъ ты на слова.

"Твой къ намъ приходъ столь вѣрная порука 79

Въ любви къ тебѣ небесъ, что буду-ль скупъ

Я на слова? Такъ знай: Я Гвидъ дель Дука.

"Отъ зависти такъ сердцемъ я огрубъ. 82

Что если радость дѣлали другому,

Я весь блѣднѣлъ и зеленѣлъ, какъ трупъ.

"Что сѣялъ я,-- такую жну солому! 85

О родъ людской! зачѣмъ такъ любишь то,

Въ чемъ есть запретъ сообществу чужому?

"Сей духъ -- Риньеръ, честь Кальболи! Слито 88

Въ немъ все, чѣмъ славенъ этотъ домъ: удѣла

Съ нимъ равнаго тамъ не стяжалъ никто.

"Но кровь его-ль тамъ нынѣ оскудѣла -- 91

Отъ Рено къ взморью и отъ горъ до По --

Всѣмъ тѣмъ, что нужно для забавъ и дѣла?

"Нѣтъ, въ тѣхъ предѣлахъ такъ все заросло 94

Зловреднымъ терномъ, что ужъ благочинья

Тамъ поздно ждать, гдѣ такъ окрѣпло зло.

"Гдѣ добрый Лицій? Гвидо ди-Карпинья? 97

Арригъ Манарди? Пьеръ ди-Траверсаръ?

О, Романьолы, выродки безчинья!

"Болонья дастъ ли вновь намъ Фаббро въ Даръ? 100

Вновь явится-ль въ Фаэнцѣ новобранецъ,

Какъ Бернардинъ, пахавшій въ полѣ паръ?

"О! не дивись, что плачу я, Тосканецъ! 103

Я вспоминаю Гвидо Прата, съ кѣмъ

Жилъ Уголино д'Аццо, чужестранецъ,

"И славнаго Тяньезо съ домомъ всѣмъ, 106

Родъ Анастаджи съ родомъ Траверсара

(Фамиліи, что вымерли совсѣмъ).--

Дамъ, рыцарей, дѣла ихъ, полны жара, 109

Вселявшія любезность и любовь

Тамъ, гдѣ теперь въ сердцахъ вражда и свара.

"О Бреттиноръ! зачѣмъ въ странѣ ты вновь, 112

Когда твой родъ, чтобъ не погибнуть въ сѣтяхъ,

Со многими бѣжалъ, спасая кровь?

"Ты правъ, Баньякаваль, что вымеръ въ дѣтяхъ! 115

Но худо, Кастрокаръ, a хуже ты

Живешь, о Коньо, множа графовъ этихъ!

"Вы, коль падетъ вашъ Дьяволъ съ высоты,-- 118

Воспрянете, Пагани! но исправить

Ужъ вамъ нельзя всей вашей черноты.

"О Уголинъ де'Фантоли! Прославить 121

Ты долженъ Бога, что не ждешь дѣтей,

Чтобъ честь твою развратомъ обезславить.

"Иди-жъ, Тосканецъ! Слезы лить скорѣй 123

Пристойно мнѣ, чѣмъ длить свое томленье:

Такъ давитъ грудь мнѣ горе тѣхъ рѣчей!"

Хоръ добрыхъ душъ, услышалъ, безъ сомнѣнья, 126

Шаги мои и, молча, подтвердилъ,

Что вѣрное мы взяли направленье.

Когда-жъ съ вождемъ одинъ я проходилъ,-- 130

Какъ громъ, когда твердъ молнія освѣтитъ,

Навстрѣчу намъ вдругъ гласъ проговорилъ:

-- "Всякъ умертвитъ меня, кто въ мірѣ встрѣтитъ!" 133

И вдаль ушелъ, какъ громъ въ ущельяхъ скалъ,

Когда ему гулъ эха съ горъ отвѣтитъ.

Едва ушамъ онъ нашимъ отдыхъ далъ, 136

Какъ новый гласъ, какъ бы съ вершины Тавра

За громомъ громъ, загрохотавъ, сказалъ:

"Я въ камень превращенная Аглавра!" 139

И шагъ назадъ я сдѣлалъ, устрашенъ,

Чтобъ стать подъ сѣнь Виргиліева лавра.

Ужъ воздухъ вновь затихъ со всѣхъ сторонъ, 142

И вождь: -- "Узда то вашему порыву,

Чтобъ изъ границъ не порывался вонъ.

"Но вы, хватая адскую наживу, 145

-- Приманкой той врагъ древній манитъ васъ.--

Не внемлете уздѣ той, по призыву

"Васъ призываетъ небо и, кружась, 148

Безсмертныя красы свои вамъ кажетъ;

Но въ землю устремили вы вашъ глазъ,

"Доколѣ васъ Всевидецъ не накажетъ". 151

ПѢСНЬ ПЯТНАДЦАТАЯ.

Второй кругъ.-- Завистливые.-- Ангелъ братолюбія.-- Подъемъ на третій уступъ.-- Третій кругъ.-- Гнѣвливые.-- Примѣры кротости въ видѣніяхъ.

Какъ много въ небѣ между часомъ третьимъ 1

И дня началомъ видно сферы той,

Что вѣкъ кружитъ, подобно рѣзвымъ дѣтямъ,

Пути такъ много въ тверди голубой 4

Свѣтилу дня пройти осталось къ ночи;

Былъ вечеръ тамъ, здѣсь полночь предо мной.

Лучи въ лицо намъ ударяли косо; 7

Мы направлялись прямо на закатъ.

Прошедши путь немалый отъ откоса.

Почуявъ, что сильнѣй лицо томятъ 10

Сіянья мнѣ, чѣмъ прежде, я вопроса

Не разрѣшилъ, невѣдомымъ объятъ,

И руки поднялъ я броней къ вершинѣ, 13

Сложивши ихъ въ защиту предъ челомъ,

Чтобъ лишній блескъ ослабить въ ихъ твердынѣ.

Какъ отъ воды иль зеркала скачкомъ 16

Лучъ прядаетъ въ противномъ направленьѣ,

Вверхъ восходя подъ самымъ тѣмъ угломъ,

Подъ коимъ палъ, и въ томъ же отдаленьѣ 9

Отъ линіи, куда идетъ отвѣсъ

(Какъ учитъ насъ въ наукѣ наблюденье),

Такъ пораженъ я былъ лучомъ съ небесъ, 22

Здѣсь преломившимся, какъ мнѣ казалось,

И отклонилъ я тотчасъ взоръ очесъ.

-- "Отецъ мой милый! Что такое сталось, 25

Что защитить очей не въ силахъ я?"

Такъ я спросилъ: "Не солнце-ль приближалось?"

И онъ: -- "Не диво, что небесъ семья 28

Твое слѣпитъ еще столь сильно зрѣнье:

Посолъ грядетъ позвать насъ въ тѣ края.

"Ужъ близокъ часъ, узришь сіи видѣнья 31

Не съ тягостью, но съ чувствомъ огневымъ,

Сколь силъ тебѣ дано отъ Провидѣнья".

Тутъ стали мы предъ Ангеломъ святымъ, 34

И кротко рекъ онъ: -- "Шествуйте въ обитель

По ступенямъ ужъ менѣе крутымъ".

Со мной взбираться сталъ по нимъ учитель, 37

И "Beati miseri Соrdes" хоръ

Воспѣлъ въ тылу и "слава, побѣдитель!"

Мы оба шли одни по высямъ горъ, 40

И я, и вождь, и пользу я задумалъ

Извлечь себѣ, вступя съ нимъ въ разговоръ.

И думалъ я: спрошу его, къ чему, молъ, 43

Романскій духъ упомянулъ: запретъ

Сообществу? И я спросилъ, что думалъ.

И онъ на то: -- "Познавъ, въ чемъ высшій вредъ 46

Его грѣха, онъ этимъ насъ желаетъ

Предостеречь отъ горшихъ слезъ и бѣдъ.

"Пока въ васъ душу только то прельщаетъ, 49

Что обществомъ дробится вновь и вновь,--

Какъ мѣхъ, въ васъ зависть вздохи вызываетъ".

"Но еслибъ къ міру высшему любовь 52

Всегда горѣ влекла желанье ваше,--

Вамъ этотъ страхъ не могъ бы портить кровь,

"И чѣмъ васъ больше тамъ зовущихъ "наше", 55

Тѣмъ больше каждому дается благъ,

И тѣмъ сильнѣй горитъ любовь въ той чашѣ".

"Во мнѣ мой гладъ не только не изсякъ, 58

Но сталъ", я рекъ, "сильнѣй, чѣмъ,былъ дотолѣ,

И умъ объялъ сомнѣнья большій мракъ.

"Какъ можетъ быть, что благо, чѣмъ въ немъ болѣ 61

Владѣтелей, сильнѣй ихъ богатитъ,

Чѣмъ если бы далось немногимъ въ доли?"

И онъ: -- "За то, что лишь земное зритъ 64

Разсудокъ твой, извлекъ ты мысль незрѣлу,

Что будто здѣсь свѣтъ правды мракомъ скрытъ.

"Но Благо то, -- Ему же нѣтъ предѣлу, 67

Ни имени, -- къ любви такъ точно льнетъ,

Какъ солнца лучъ къ свѣтящемуся тѣлу.

"Въ комъ большій жаръ, тотъ больше обрѣтетъ, 70

Такъ что чѣмъ шире въ комъ любовь, -- въ заслугу

Надъ тѣмъ сильнѣй и свѣтлый лучъ растетъ.

"Чѣмъ больше душъ къ тому стремятся кругу, 73

Тѣмъ болѣ тамъ любви, и тѣмъ сильнѣй

Льютъ жаръ любви, какъ зеркала другъ другу.

"Но коль твой гладъ не стихъ съ моихъ рѣчей,-- 76

Жди Беатриче, и въ небесномъ взорѣ

У ней прочтешь отвѣтъ на все полнѣй.

"Заботься же, чтобъ зажили здѣсь вскорѣ, 79

Какъ эти двѣ, всѣ прочія пять ранъ,

Что закрываются чрезъ скорбь и горе".

Сказать желая: -- "Ты во мнѣ туманъ 82

Разсѣялъ..." смолкъ я, видя въ то мгновенье.

Что мы вошли въ кругъ новый чудныхъ странъ.

И, мнилось, тамъ я въ нѣкоемъ видѣньѣ 85

Восхищенъ былъ экстазомъ, какъ пѣвецъ.

И вижу храмъ и въ немъ людей стеченье.

И входитъ въ храмъ Жена и, какъ вѣнецъ 88

Всѣхъ матерей, вѣщаетъ кротко:--"Чадо!

Что сдѣлалъ съ нами Ты? Вотъ Твой отецъ

И я съ великой скорбію средь града 91

Тебя искали".-- И лишь смолкнулъ гласъ,

Какъ все, что зрѣлъ я, скрылось вмигъ отъ взгляда.

Потомъ я зрѣлъ другую, что изъ глазъ 94

Струила дождь, какой родитъ досада

За оскорбленную гордыню въ насъ.

И говоритъ:--"Коль ты владыка града, 97

За имя чье шелъ споръ между боговъ,

Отколь блеснула всѣхъ наукъ отрада,

О Пизистратъ! пролей злодѣя кровь, 100

Кто смѣлъ обнять дочь нашу безъ боязни!"

И, мнилось, онъ, весь кротость и любовь,

Ей отвѣчалъ, исполненный пріязни: 103

-- "Что-жъ дѣлать съ тѣмъ, кто намъ желаетъ зла,

Коль тѣхъ, кто любитъ насъ, подвергнемъ казни?"

Потомъ толпу я видѣлъ безъ числа, 106

Что каменьемъ Стефана побивала,

Крича: "мучь, мучь!" исполненная зла.

И юноша, надъ кѣмъ ужъ смерть летала, 109

Къ землѣ поникъ и устремилъ врата

Очей своихъ въ глубь райскаго портала.

И къ Богу силъ мольба имъ пролита, 112

Да не осудитъ Онъ его тирановъ,

Съ такимъ лицомъ, что скорбь въ насъ отперта.

Когда мой духъ вернулся изъ тумановъ 115

Въ дѣйствительность, къ предметамъ въ мірѣ семъ,

Я понялъ смыслъ нелживыхъ тѣхъ обмановъ.

Мой вождь, кому я могъ казаться тѣмъ, 118

На комъ сейчасъ вериги сна разбили,

Рекъ: -- "Что съ тобой? ты ослабѣлъ совсѣмъ?

"И вотъ идешь ужъ болѣ, чѣмъ полъ-мили. 121

Закрывъ глава и съ путами y ногъ,

Какъ бы вино иль сонъ тебя томили".

-- "Отецъ ты мой! Когда-бъ ты внять мнѣ могъ, 124

Я-бъ разсказалъ", сказалъ я, "ту причину,

По коей я въ ходьбѣ такъ изнемогъ".

И онъ: -- "Носи ты не одну личину, 127

А сто личинъ, ты-бъ отъ меня не скрылъ

Изъ думъ твоихъ малѣйшихъ ни едину.

"Ты зрѣлъ затѣмъ видѣнья, чтобъ не мнилъ 130

Не допустить тѣхъ мирныхъ волнъ до груди,

Что льются къ намъ изъ тока вѣчныхъ силъ.

"И не спросилъ я: "что съ тобой?" -- какъ люди, 133

Чей глазъ не въ силахъ въ спящемъ отгадать

Хранится-ль жизнь еще въ своемъ сосудѣ;

"Но я спросилъ, чтобъ мощь тебѣ придать, 136

Какъ дѣлаютъ съ лѣнивымъ, побуждая,

Его скорѣй дремоту разогнать".

Мы шли въ вечернемъ сумракѣ, вперяя, 139

Насколько можно, взоры въ даль и въ высь,

Гдѣ поздній лучъ еще сверкалъ, пылая.

И клубы дыма издали неслись 142

Навстрѣчу намъ, темнѣе ночи мглистой,

И негдѣ было отъ него спастись!

Нашъ взоръ затмивъ, онъ отнялъ воздухъ чистый. 145

ПѢСНЬ ШЕСТНАДЦАТАЯ.

Третій кругъ.-- Гнѣвливые.-- Марко Ломбардо.-- Свобода воли.-- Порча міра.-- Куррадо да Палаццо, Герардо да Каммино и Гвидо да Кастелло.-- Гайя.

Тьма адская, мракъ ночи непроглядный,

Лишенный звѣздъ, гдѣ мглою облаковъ

Покрылся весь сводъ неба безотрадный,--

Не столь густой кладутъ для глазъ покровъ, 4

Какъ этотъ дымъ, куда я путь направилъ,

И смрадъ его былъ до того суровъ,

Что вмигъ глаза сомкнуть меня заставилъ. 7

Но мудрый вождь, заступникъ мой во всемъ,

Приблизился и мнѣ плечо подставилъ.

И, какъ слѣпой идетъ за вожакомъ, 10

Боясь съ дороги сбиться иль наткнуться

На что-нибудь и боль терпѣть потомъ,--

Я шелъ, страшась въ томъ смрадѣ задохнуться 13

И слушая, какъ вождь мнѣ повторялъ:

-- "Старайся отъ меня не отшатнуться".

Я слышалъ хоръ, гдѣ каждый гласъ взывалъ 16

Съ молитвою о мирѣ къ милосердью,

Чтобъ всѣ грѣхи съ нихъ Агнецъ Божій снялъ.

Лишь "Agnus Dei" всѣ подъ дымной твердью 19

Тамъ пѣли въ голосъ; былъ одинъ y всѣхъ

Напѣвъ, одно согласье, по усердью.

-- "Не душъ ли гласъ я слышу въ хорахъ тѣхъ?" 22

Такъ я; и вождь:-- "Ты вѣрно понимаешь:

Гнѣвливости съ себя смываютъ грѣхъ".

-- "Но кто-жъ ты самъ, кто дымъ нашъ разсѣкаешь, 25

Такъ говоря про насъ, какъ будто ты

Свой годъ еще по мѣсяцамъ считаешь?"

Такъ рѣчь лилась ко мнѣ изъ темноты, 28

При чемъ поэтъ: -- " Отвѣтствуй и развѣдай:

Отсюда ли подъемъ на высоты".

И я:--"О духъ, кто, надъ грѣхомъ побѣдой 31

Очистясь, мнишь предстать къ Творцу въ красѣ!

Чтобъ выслушать о дивѣ, мнѣ послѣдуй".

-- "Послѣдую, насколько можно мнѣ", 34

Отвѣтилъ тотъ, "и пусть мы дымомъ скрыты:

Намъ чуткій слухъ замѣнитъ взоръ вполнѣ".

И началъ я: -- "Въ тѣ пелены повитый, 37

Что смерть одна лишь разовьетъ, сюда

Я прихожу, пройдя всѣ адски скиты.

"И коль Господь, ко мнѣ благій всегда, 40

Свой дворъ святой узрѣть подалъ мнѣ силы

Необычайнымъ способомъ,-- тогда

"И ты не скрой, кто былъ ты до могилы? 43

Скажи: иду-ль я прямо въ тѣ края?

И рѣчь твоя да дастъ въ пути намъ крылы".

-- "Я былъ ломбардецъ; Маркомъ звался я; 46

Знавалъ я свѣтъ, былъ чести чтитель строгій.

Хоть нынѣ лукъ не гнутъ ужъ для нея.

"Чтобъ вверхъ взойти, ты на прямой дорогѣ". 49

Отвѣтивъ такъ, прибавилъ онъ: -- "Прошу,

Молись объ насъ, какъ будешь въ томъ чертогѣ".

И я:--"Клянуся честью, что свершу 52

Мольбу твою. Но душу мнѣ разстроилъ

Сомнѣній духъ, и чѣмъ ихъ разрѣшу?

"Сперва простое, ты теперь удвоилъ 55

Во мнѣ сомнѣнье, подтверждая то,

Что тамъ слыхалъ я, тѣмъ, что здѣсь усвоилъ.

"Сказалъ ты правду, что теперь никто 58

Не чтитъ добра, что въ мірѣ нѣтъ помину

О доблестяхъ, затоптанныхъ въ ничто.

"Но укажи, прошу, тому причину: 61

На небѣ ли искать ее должно?

Иль на землѣ, и пусть я ложь низрину".

Глубокій вздохъ, сведенный скорбью въ "О!" 64

Онъ испустилъ, и:--"Вратъ!" сказалъ въ волненьѣ:

"Слѣпъ, слѣпъ твой міръ, a въ мірѣ ты давно!

"Вы, въ немъ живущіе, во всемъ велѣнье 67

Лишь Неба видите, какъ бы всему

Необходимость лишь даетъ теченье.

"Будь это такъ, то вамъ бы данъ къ чему 70

Свободный выборъ? Былъ ли-бъ судъ правдивымъ,

Вѣнчая добрыхъ, злыхъ ввергая въ тьму?

"Съ Небесъ починъ лишь вашимъ данъ порывамъ,-- 73

Не всѣмъ,-- но если бы и такъ, что-жъ въ томъ?

Есть свѣтъ, чтобъ межъ прямымъ избрать иль лживымъ.

"Въ васъ воля есть; коль съ Небомъ бой съ трудомъ 76

Впервые выдержитъ, то не легко-ли

Вскормленной побѣдить ей ужъ во всемъ?

Склоняться къ большей силѣ въ вашей волѣ, 79

Или къ природѣ лучшей; но, создавъ

Въ васъ смыслъ, Они ужъ не блюдутъ васъ болѣ.

"Такъ, если путь, гдѣ міръ идетъ, не правъ,-- 82

Причина въ васъ, въ себѣ ее ищите,

И я тебѣ сей разъясню уставъ.

"Изъ рукъ Того, Кѣмъ, прежде чѣмъ ей быти, 85

Лелѣется, какъ рѣзвое дитя,--

Безпечная въ Его святой защитѣ,

"Душа исходитъ и, въ сей міръ влетя 88

Невинная, безъ знаній, но вся радость,

Къ тому, что ей пріятно, льнетъ шутя.

"Ничтожныхъ благъ сперва вкусивши сладость, 91

Гонясь за ней, теряетъ путь тогда,

Пока узда иль вождь не сдержитъ младость.

"На то закона и нужна узда, 94

Необходима и царя защита,

Чтобъ башню Правды Града знать всегда.

"Законъ? Но кто хранитъ его открыто! 97

Никто! Затѣмъ что жвачку Пастырь вашъ

Хоть и жуетъ, но не двоитъ копыта;

"Чрезъ то народъ, примѣтя, что самъ стражъ 100

Бьетъ лишь на то, къ чему и самъ онъ падокъ,--

Ѣстъ тотъ же кормъ и самъ идетъ туда-жъ.

"Теперь пойми, что, если въ безпорядокъ 103

Пришелъ весь міръ, вина -- въ дурномъ вождѣ,

A не въ природѣ, введшей васъ въ упадокъ.

"Такъ Римъ, державшій цѣлый міръ въ уздѣ, 106

Имѣлъ два солнца, чтобъ свѣтили двое

Въ путяхъ: мірскихъ и божескихъ, -- вездѣ.

"Теперь однимъ погашено другое, 109

Мечъ слитъ съ жезломъ и, два въ однѣхъ рукахъ,

Естественно, ведутъ лишь на дурное.

"Сліясь, одинъ убилъ къ другому страхъ. 112

Коль мнѣ не вѣришь,-- посмотри на сѣмя:

По сѣмени познаешь злакъ въ поляхъ.

"Гдѣ льется По съ Адижемъ,-- въ прежне время 15

Повсюду честь встрѣчали на пути,

Пока въ раздоръ не ввелъ тамъ Фридрихъ племя.

"Теперь же можетъ цѣлый край пройти 118

Тотъ, кто стыдится къ добрымъ въ ихъ отчизнѣ

Не только рѣчь начать, но подойти.

"Три старца тамъ остались -- къ укоризнѣ 121

Новѣйшихъ дней, и, древнихъ арьергардъ,

Ждутъ, скоро-ль Богъ возьметъ ихъ къ лучшей жизни,

"Куррадо да Палаццо, и Герардъ, 124

И Гвидо да Кастелдь, тотъ, чье хранимо

У франковъ прозвище: простой Ломбардъ.

"Всѣмъ объяви теперь, что церковь Рима, 127

Двѣ власти разныя въ себѣ смѣшавъ,

Упала въ грязь, a съ ней -- и діадима".

-- "О Марко мой!" воскликнулъ я, "ты правъ! 130

И понялъ я теперь, зачѣмъ отъ вѣку

Родъ Левія лишенъ въ наслѣдьѣ правъ.

"Кто-жъ тотъ Герардъ, кому, какъ человѣку 133

Былыхъ временъ, дано служить судьбой

Живымъ укоромъ варварскому вѣку?"

-- "Обманъ ли то, иль шутка надо мной!" 136

Вскричалъ онъ, "какъ, тосканцу я внимаю,

A онъ не знаетъ: Герардъ кто такой?

"Подъ именемъ другимъ его не знаю; 139

Скажу лишь то, что Гайя дочь ему.

Богъ съ вами! дальше васъ не провожаю.

"Уже заря, сверкая тамъ въ дыму, 142

Бѣлѣется, и Ангелъ показался,

A я не смѣю подойти къ нему".

Такъ онъ сказалъ и слушать отказался. 145

ПѢСНЬ СЕМНАДЦАТАЯ.

Третій кругъ.-- Гнѣвливые.-- Выходъ изъ дыма.-- Примѣры свирѣпаго гнѣва въ видѣніяхъ.-- Ангелъ мира.-- Подъемъ въ четвертый кругъ,-- Ночь.-- Любовь какъ корень всѣхъ добродѣтелей и всѣхъ пороковъ.

Читатель, если въ Альпахъ въ облакъ тонкій

Когда-нибудь вступалъ ты и сквозь паръ

Смотрѣлъ, какъ кротъ глядитъ чрезъ перепонки,--

То помнишь ли, какъ тускло солнца шаръ 4

Во влажныя вступаетъ испаренья,

Когда ихъ въ небѣ разрѣжаетъ жаръ?

И дастъ тебѣ полетъ воображенья 7

Представить то, какъ солнце въ этотъ разъ

Явилось мнѣ въ минуту захожденья.

Такъ, по стопамъ учителя стремясь, 10

Я шелъ изъ облака, облитъ лучами,

Которыхъ блескъ ужъ подъ горой угасъ.

Фантазія! ты съ внѣшними вещами 13

Такъ рознишь насъ, что ужъ не слышимъ мы,

Хоть тысяча-бъ гремѣла трубъ предъ нами.

Кто-жъ шлетъ тебя, коль чувства въ насъ нѣмы? 16

Шлетъ свѣтъ тебя! Онъ сходитъ самъ, иль сила

Небесная намъ льетъ его въ умы.

Злодѣйство той, кто видъ свой измѣнила, 19

Ставъ птицею, привыкшей распѣвать,

Фантазія! ты мнѣ теперь явила.

И здѣсь мой духъ замкнулся такъ опять 22

Въ самомъ себѣ, что ничего изъ міра,

Изъ внѣшняго, не могъ ужъ воспринять.

Затѣмъ въ мечты ниспалъ, какъ дождь съ эѳира, 25

Свирѣпъ и дикъ, тотъ гордый изувѣръ,

Кто на крестѣ былъ распятъ послѣ пира.

Вокругъ него: великій Ассуеръ, 28

Эеѳирь царица, Мардохей, другъ блага,

Въ дѣлахъ и въ словѣ честности примѣръ.

Едва сама собой исчезла сага, 31

Какъ дождевой пузырь, какъ скоро въ немъ

Создавшая его изсякнетъ влага,--

Ликъ дѣвушки въ видѣніи моемъ 34

Предсталъ въ слезахъ, съ словами: -- "О родная!

Почто ничѣмъ во гнѣвѣ ты своемъ

"Рѣшилась стать, Лавинію спасая? 37

Убивъ себя, теряешь дочь, и вотъ

Я съ матерью теряю вольность края".

Какъ греза рушится, когда падетъ 40

Внезапный свѣтъ въ закрытыя намъ очи,

Дрожа въ обломкахъ, прежде чѣмъ умретъ"--

Такъ этотъ призракъ канулъ въ сумракъ ночи, 43

Лишь только свѣтъ лицо мнѣ озарилъ

Сильнѣй того, что вынесть въ нашей мочи.

Я взоръ обвелъ, чтобъ видѣть, гдѣ я былъ; 46

Вдругъ чей-то гласъ, сказавъ: -- "Здѣсь всходятъ въ гору!"

Отъ всѣхъ иныхъ предметовъ отвратилъ

Мнѣ мысль, и такъ хотѣлось мнѣ въ ту пору 49

Узрѣть того, кто такъ вѣщаетъ съ горъ,

Что я предстать въ его не медлилъ взору.

Но, словно солнце, что, слѣпя намъ взоръ, 52

Въ избыткѣ свѣта образъ свой скрываетъ,--

Онъ поразилъ глаза мои въ упоръ.

-- "Божественный то духъ! Онъ предлагаетъ 55

Безъ нашихъ просьбъ длань помощи тебѣ,

И самъ себя во свѣтъ свой облекаетъ;

"Онъ намъ даетъ, какъ каждый самъ себѣ, 58

Затѣмъ что всякъ, кто просьбы ждетъ отъ брата,

Готовъ злорадно отказать въ мольбѣ.

"Спѣшимъ на зовъ! Коль не минуемъ ската 61

И не войдемъ, покамѣстъ длятся день,

Придется ожидать намъ дня возврата".

Такъ вождь сказалъ, и я за нимъ, какъ тѣнь, 64

Направилъ шагъ въ обитель благодати,

И лишь вошелъ на первую ступень,

Какъ за собой услышалъ гласъ: "Beati 67

Pacifici", и вѣтръ, какъ бы отъ крылъ,

Пахнулъ въ меня, чтобъ снять съ лица печати.

Такъ высоко надъ нами ужъ свѣтилъ 70

Послѣдній лучъ, за коимъ ночь приходитъ,

Что тамъ и сямъ сверкнулъ ужъ блескъ свѣтилъ.

"О силы! что-жъ васъ въ немощь ночь приводитъ? 73

Въ душѣ сказалъ я, чуя, какъ тяжелъ

Истомы гнетъ, что на меня нисходитъ.

Мы были тамъ, гдѣ дальше ужъ не велъ 76

Ходъ лѣстницы, и скрылись мы подъ кровомъ

Горы, какъ челнъ, который въ портъ вошелъ.

И чтобъ узнать, что въ этомъ кругѣ новомъ,-- 79

На мигъ свой слухъ напрягъ я у межи;

Потомъ къ вождю такъ обратился съ словомъ:

-- "Отецъ мой добрый, что за грѣхъ, скажи, 82

Здѣсь очищается въ скалистомъ гротѣ?

Ты шагъ сдержалъ, но слова не держи".

-- "Любовь къ добру, ослабшую въ полетѣ", 85

Онъ провѣщалъ, "вновь проявляютъ тутъ;

Отсталое весло тутъ вновь въ работѣ.

"Но, чтобъ понять тебѣ былъ легче трудъ,-- 88

Въ часъ отдыха впери въ меня мышленье;

Слова мои плодъ добрый принесутъ.

"Ты знаешь, сынъ, не можетъ быть творенье, 91

Ни самъ Творецъ творенья безъ любви

Природной иль духовной ни мгновенье.

"Въ природѣ нѣтъ ошибки; но, увы! 94

Другая впасть въ ошибку можетъ -- цѣлью,

Избыткомъ силъ иль слабостью въ крови.

"Бывъ предана небесныхъ благъ веселью 97

И благъ земныхъ ища не безъ конца,

Она грѣху не станетъ колыбелью.

"Но къ злу склоняясь иль стремя сердца 100

Ко благу больше иль слабѣй, чѣмъ надо,--

Тварь возстаетъ тѣмъ самымъ на Творца.

"Любовь -- отсюда самъ поймешь ты, чадо,-- 103

Даетъ посѣвъ дѣламъ, какъ полнымъ благъ,

Такъ полнымъ зла, за нихъ же казнь -- награда.

"А какъ любовь къ самимъ себѣ никакъ 106

Не можетъ выгоды своей не видѣть,

То нѣтъ существъ, кто-бъ самъ себѣ былъ врагъ.

"И какъ нельзя представить, ни предвидѣть, 109

Чтобъ кто внѣ Бога самъ собой быть могъ,

То нѣтъ причинъ и Бога ненавидѣть,

"Итакъ осталась (коль мой выводъ строгъ) 112

Любовь одна -- любовь творить зло ближнимъ,

И въ тѣлѣ вашемъ ей тройной истокъ.

"Одни мечтаютъ, взявши верхъ надъ ближнимъ, 115

Чрезъ то возвыситься, и вотъ -- спѣшатъ

Съ ступеней верхнихъ свергнуть брата къ нижнимъ.

"Другіе славу, почесть, силу мнятъ 118

Въ себѣ утратить съ повышеньемъ брата,

И потому, злорадствуя, скорбятъ.

"А въ третьихъ -- злобой такъ душа объята 121

Отъ тяжкой имъ обиды, что грозу

Отмщенья мнятъ излить на супостата.

"Грѣхъ тройственной любви сей здѣсь внизу 124

Казнится. Но внимай, какъ ложной жаждой

Любовь другая васъ стремитъ ко злу.

"Добро, хоть смутно, понимаетъ каждый; 127

Всякъ ищетъ въ немъ утѣхъ душѣ и мнитъ

Достичь его, чтобъ миръ найти однажды.

"Всѣхъ тѣхъ, кого любовь не слишкомъ мчитъ 130

Познать добро, снискать его со страстью,

Тѣхъ, съ покаяньемъ, сей карнизъ казнитъ.

"Добро иное вамъ даетъ напасти, 133

Нѣтъ блага въ немъ,-- того, что всѣхъ важнѣй --

Гдѣ плодъ и корень истинное счастье.

"Любовь, стремящая къ нему людей, 136

Казнится въ трехъ кругахъ вверху надъ нами,

И состоитъ изъ трехъ она частей,

"Но изъ какихъ -- то мы увидимъ сами". 139

ПѢСНЬ ВОСЕМНАДЦАТАЯ.

Четвертый кругъ: грѣхъ унынія.-- Любовь и свобода воли. -- Примѣры рѣдкой дѣятельности.-- Аббатъ изъ Санъ-Зено.-- Скалиджьери.-- Примѣры пагубнаго грѣха унынія.-- Сонъ Данте.

Съ своей бесѣдой тутъ остановился 1

Мудрѣйшій мужъ, съ вниманьемъ взоръ вперя

Въ мое лицо, вполнѣ-ль я убѣдился.

И я, ужъ новой жаждою горя, 4

Наружно молчаливый, думалъ: "Можетъ,

Вождя я утомлю, съ нимъ говоря".

Но онъ, познавъ, что душу мнѣ тревожитъ 7

Мысль робкая, какъ истинный отецъ,

Заговорилъ, да смѣлость въ духъ мой вложитъ.

И началъ я: -- "Такъ свѣтъ твой, о мудрецъ, 10

Живитъ мой умъ, что тайный и глубокій

Смыслъ словъ твоихъ мнѣ ясенъ наконецъ.

"Но объясни: гдѣ той любви истоки, 13

Къ которой сводишь, добрый отче, ты

Всѣ добродѣтели и всѣ пороки?"

-- "Впери-жъ въ меня всѣ мысли и мечты", 16

Онъ отвѣчалъ, "чтобъ сталъ тебѣ понятнымъ

Обманъ вождей среди ихъ слѣпоты.

"Духъ, созданный къ любви вполнѣ податнымъ, 19

Подвиженъ всѣмъ, что нравится ему,

Бывъ вызванъ къ акту чѣмъ-нибудь пріятнымъ.

"Все сущее является уму 22

Лишь въ образахъ; умъ образъ духу кажетъ

И преклоняетъ самый духъ къ нему;

"Когда же въ духѣ образъ тотъ заляжетъ, 25

То склонность та и есть любовь, и въ ней

Пріятное природу снова вяжетъ.

"И какъ огонь, по сущности своей, 28

Восходитъ вверхъ, родясь туда стремиться,

Гдѣ болѣе онъ длится средь огней,--

"Такъ плѣнный духъ желаніемъ томится 31

(Духовнымъ актомъ) и не знаетъ сна,

Покуда въ немъ желанье не свершится.

"Теперь пойми, какъ истина темна 34

Для мыслящихъ (о! какъ ихъ доводъ шатокъ!)

Что въ васъ любовь не можетъ быть грѣшна.

"Хоть, можетъ быть, какъ суть, любви зачатокъ 37

Хорошъ всегда; но если воскъ хорошъ,

То не всегда хорошъ и отпечатокъ".

-- "Насколько свѣтъ ты мнѣ въ разсудокъ льешь", 40

Я отвѣчалъ, "любовь я понялъ ясно;

Но къ сколькимъ вновь сомнѣньямъ ты ведешь?

"Коль въ насъ любовь вступаетъ самовластно 43

Извнѣ, идти-жъ душѣ лишь симъ путемъ,

То въ выборѣ пути душа-ль причастна?"

И онъ: -- "Скажу, насколько лишь умомъ 46

Мы видимъ здѣсь; но какъ то дѣло вѣры,

То Беатриче допроси о томъ.

"Субстанціальны формы внѣ ихъ сферы 49

Вещественыой, и тѣ, что съ ней слиты,

Надѣлены всѣ силой разной мѣры.

"Но силы тѣ безъ дѣйствія мертвы 52

И познаются лишь изъ ихъ явленій

Какъ въ древѣ жизнь -- изъ зелени листвы,

"Откуда же идетъ рядъ постиженій 53

Идей первичныхъ, скрыто то во мглѣ,

Какъ и порывъ всѣхъ первыхъ похотѣній.

"Они въ васъ скрыты, какъ инстинктъ въ пчелѣ 58

Готовить медъ, и первая та доля

Не подлежитъ ни славѣ, ни хулѣ.

"А такъ какъ всякая другая воля 61

Стремится къ ней, то сила вамъ дана

Давать совѣтъ, храня границы поля.

Вотъ тотъ принципъ, по коему должна 64

Любовь къ добру, иль злу, смотря, какую

Вы избрали, васъ награждать сполна.

"Мыслители, вникая въ жизнь земную, 67

Свободы той познавъ вамъ данный даръ,

Создали міру Этику святую.

"Допустимъ же, что всякой страсти жаръ 70

Необходимостью въ васъ пламенѣетъ,

Все-жъ сила въ васъ тушить ея пожаръ.

"Въ свободѣ воли Биче разумѣетъ 73

Мощь благородную; храни-жъ въ умѣ,

Какой у ней то слово смыслъ имѣетъ".

Луна, воставъ изъ волнъ въ полночной тьмѣ, 76

Являла намъ ужъ въ небѣ звѣздъ немного,

Раскалена, какъ бы котелъ въ огнѣ,

И противъ звѣздъ неслася той дорогой, 79

Гдѣ межъ Сардиніей и Корсикой заходъ

Свѣтила дня римлянинъ видитъ строгій.

И славный духъ, чье имя въ родъ и родъ 82

Надъ Мантуей возвысило Пьетолу,

Съ души моей такъ сбросилъ грузъ заботъ,

Что, мудрому внимая тамъ глаголу 85

Учителя въ отвѣтъ мнѣ, я стоялъ,

Какъ тотъ, кого дремота клонитъ долу.

Но быстро ту дремоту разогналъ 88

Во мнѣ народъ, что съ быстротой потопа

За нашими плечами вслѣдъ бѣжалъ.

И какъ брега Исмена и Азопа 91

На праздникъ Вакха мчавшихся ѳивянъ

Нерѣдко были ночью мѣстомъ скопа:

Такъ душъ предъ нами несся цѣлый станъ 94

И былъ стремленіемъ усердно круговое

Движеніе свершать онъ обуянъ.

И быстро такъ то скопище густое 97

Неслось впередъ, что вмигъ примчалось къ намъ,

И впереди кричали съ плачемъ двое:

-- "Съ поспѣшностью шла въ горы Маріамъ, 100

И Цезарь-вождь, чтобъ овладѣть Илердой,

Массилью взявъ, бѣжалъ къ испанцамъ самъ".

-- "Скорѣй! скорѣй! чтобъ съ волею нетвердой 103

Не опоздать!" кричали вслѣдъ строи:

"Усердье къ благу любитъ Милосердый!"

-- "О вы, въ комъ нынѣ острый жаръ любви 106

Восполнилъ лѣнь, быть можетъ, наказуя

За косность дѣлъ по вялости въ крови!

"Вотъ сей живой (и вѣрьте, что не лгу я!), 109

Лишь день блеснетъ, хотѣлъ бы вверхъ взойти;

Скажите-жъ мнѣ, гдѣ щель въ скалѣ найду я?"

Такъ вождь сказалъ бѣжавшимъ по пути, 112

И духъ одинъ: -- "Отбросивъ нерадивость,

Бѣги намъ вслѣдъ, коль хочешь щель найти.

"Намъ воля такъ внушаетъ торопливость, 115

Что стать не смѣемъ! Извини-жъ мнѣ, братъ,

Коль нашу казнь ты счелъ за неучтивость.

"Въ Веронѣ былъ въ Санъ-Зено я аббатъ 118

При Барбароссѣ добромъ, въ вѣкъ насилій,

О чемъ досель въ Миланѣ всѣ скорбятъ.

"Одной ногой ужъ Нѣкто сталъ въ могилѣ, 121

Аббатство вскорѣ вспомнитъ онъ, о томъ

Скорбя, зачѣмъ въ то время былъ онъ въ силѣ,

"Когда, больного тѣломъ и умомъ, 124

Онъ сына незаконнаго намѣтилъ

Противъ закона къ намъ духовникомъ".

Умолкъ ли онъ, иль что еще отвѣтилъ,-- 127

Не знаю: вихремъ мчались души тѣ;

Но эту рѣчь я слышалъ и замѣтилъ.

И тотъ, кто былъ помощникъ мнѣ въ нуждѣ,-- 130

-- "Взгляни", сказалъ, "двѣ сзади души эти

Унынья грѣхъ преслѣдуютъ вездѣ,

"Крича бѣгущимъ: -- "Прежде смертью въ сѣти 133

Былъ взятъ тотъ родъ, что видѣлъ моря дно,

Чѣмъ Іорданъ его узрѣли дѣти.

"И тѣмъ бойцамъ, которымъ не дано 136

Отваги мчаться съ отраслью Анхиза,

Безславно жизнь покончить суждено!"

Какъ скоро сонмъ вдоль этого карниза 139

Настолько вдаль ушелъ, что скрылся съ глазъ,--

Мой умъ одѣла дума, словно риза.

И съ думой той толпа другихъ сплелась, 142

И въ думахъ тѣхъ блуждалъ я такъ мышленьемъ,

Что въ нѣгѣ чувствъ сомкнулись вѣки глазъ,

И размышленье стало сновидѣньемъ. 145

ПѢСНЬ ДЕВЯТНАДЦАТАЯ.

Четвертый кругъ: грѣхъ унынія.-- Символическій сонъ Данте.-- Ангелъ любви къ Богу.-- Подъемъ въ пятый кругъ сребролюбивыхъ.-- Папа Адріанъ V.

Въ тотъ часъ, какъ холода Луны въ лазурномъ 1

Пространствѣ звѣздъ не можетъ превозмочь

Зной дня, ослабленный Землей съ Сатурномъ,--

Когда встаетъ для геомантовъ въ ночь 4

Fortuna major, предъ зарей, съ обычной

Страны, гдѣ мгла бѣжитъ съ востока прочь,

Мнѣ снилась тѣнь жены косноязычной, 7

Съ культями рукъ, хромой, косой на видъ,

Имѣвшей ликъ лишь мертвецу приличный.

Я на нее глядѣлъ, и какъ живитъ 10

Остывшее подъ хладомъ ночи тѣло

Лучъ солнечный, такъ ей мой взглядъ даритъ

Свободу устъ, и выпрямился смѣло 13

Весь ростъ ея, и тусклый, мертвый ликъ

Зардѣлся вдругъ, какъ будто страсть въ немъ млѣла.

И вотъ, лишь въ ней свободнымъ сталъ языкъ? 16

Запѣла такъ, что уберечь отъ плѣна

Едва я мой разсудокъ свой въ тотъ мигъ.

-- "Я", пѣла тѣнь, "та чудная Сирена, 19

Что моряковъ влечетъ съ морей на брегъ,

Такъ сладокъ голосъ мой, всѣхъ бѣдъ замѣна!

"На пѣснь мою скитальческій свой бѣгъ 22

Сдержалъ Улиссъ, и кто со мной въ общеньѣ,

Тотъ рѣдко прочь бѣжитъ отъ нашихъ нѣгъ!"

Еще въ устахъ у ней звучало пѣнье, 25

Какъ нѣкая пречистая Жена

Явилась мнѣ, чтобъ ввесть ее въ смущенье.

-- "Виргилій! О Виргилій! кто Она?" 28

Воскликнулъ я, и вождь мой, полнъ надежды,

Потекъ къ Женѣ пречистой. И, гнѣвна,

Она съ Сирены сорвала одежды, 31

Чтобъ видѣлъ я, что было въ нихъ внутри,

И страшный смрадъ велѣлъ открыть мнѣ вѣжды.

Я поднялъ взоръ, и вождь:-- "Ужъ раза три 34

Взываю я: вставай! отбрось тревогу,--

Нашли мы входъ; онъ предъ тобой, смотри".

Я всталъ. Ужъ солнце блескъ свой по чертогу 37

Святой горы лило во всѣ мѣста,

Свѣтя намъ въ тылъ, и вождь пошелъ въ дорогу.

Я-жъ, идя вслѣдъ, не выпрямлялъ хребта, 40

Но шелъ, какъ тотъ, кого гнететъ забота,

Чей станъ согбенъ, какъ полусводъ моста.

Вдругъ слышу гласъ: -- "Войдите, здѣсь ворота!"-- 43

Столь кроткій гласъ, что смертнымъ на землѣ

Ввѣкъ не звучитъ столь сладостная нота.

Какъ бѣлый лебедь, распростря крылѣ, 46

Намъ говорившій насъ повелъ въ ущелье

Между двухъ стѣнъ въ той каменной скалѣ.

И онъ крылами мнѣ пахнулъ въ весельѣ, 49

"Блаженны плачущіе", говоря,--

Утѣшатся въ небесномъ новосельѣ".

-- "Что ты идешь, такъ въ землю взоръ вперя?"-- 52

Такъ началъ вождь, лишь поднялся немного

Надъ Ангеломъ, сіявшимъ какъ заря.

И я: -- "Велитъ идти мнѣ такъ съ тревогой 55

Недавній сонъ, и думъ о немъ вовѣкъ

Не истребитъ во мнѣ разсудокъ строгій!"

-- "Ты древнюю зрѣлъ вѣдьму", онъ изрекъ, 58

"Изъ-за нея-жъ льютъ слезы тамъ, подъ нами;

Ты зрѣлъ, какъ съ ней быть долженъ человѣкъ.

"Довольно съ насъ! Топчи же прахъ пятами! 61

Гляди на ту приманку, что кружитъ

Самъ вѣчный Царь широкими кругами".

Какъ соколъ прежде подъ ноги глядитъ. 64

Потомъ, на крикъ знакомый устремяся,

Весь тянется туда, гдѣ кормъ манитъ,--

Такъ мчался я, и тамъ, гдѣ раздалася 67

Скала горы, чтобъ дать всходящимъ путь,

Я лѣзъ, пока мы не пошли, кружася.

Лишь въ пятый кругъ ввела насъ всхода круть, 70

Я сонмъ узрѣлъ, что, слезъ унять не смѣя,

Простерся ницъ, къ землѣ притиснувъ грудь.

"Adhaesit pavimento anima mea", 73

Вопили всѣ, подъемля шумъ такой,

Что я стоялъ, всѣхъ словъ не разумѣя.

-- "Родъ, избранный Творцомъ, чью казнь съ тоской 76

Надежды лучъ творитъ не столь тяжелой!

Направьте насъ на верхъ горы святой".

-- "Когда пришли не лечь на камень голый 79

И поскорѣй хотите вверхъ взойти, --

Вашъ правый бокъ держите къ безднѣ полой".

Такъ вождь просилъ, и такъ ему въ пути 82

Вблизи отъ насъ былъ данъ отвѣтъ, въ которомъ

Я тайный смыслъ удобно могъ найти.

И взоръ учителя я встрѣтилъ взоромъ, 85

И вождь все то, о чемъ мой взоръ просилъ,

Мнѣ разрѣшилъ безмолвнымъ приговоромъ.

И лишь на то я право получилъ, 88

Какъ я ужъ сталъ надъ тѣмъ, съ кого все время,

Какъ говорилъ онъ, глазъ я не сводилъ.

И я: -- "О, духъ, въ чьемъ плачѣ зрѣетъ сѣмя, 91

Безъ коего къ Творцу нельзя предстать!

Сбрось для меня на мигъ думъ тяжкихъ бремя.

"Кто ты? зачѣмъ спиною вверхъ лежать 94

Вы здѣсь должны? Скажи мнѣ, чтобъ не всуе

Молилъ я тамъ, куда вернусь опять".

И онъ: -- "Скажу, зачѣмъ, слѣпые, буи, 97

Повергнуты спиной мы вверхъ; сперва-жъ

Successor Petri -- scias -- quod ego fui:

"Межъ Сьестри и Кьявери горный кряжъ 100

Омытъ рѣкой, чьимъ именемъ и слухомъ

Прославился фамильный титулъ нашъ.

"Я мѣсяцъ съ малымъ самъ извѣдалъ духомъ, 103

Какъ папскій санъ тяжелъ тому, кѣмъ въ грязь

Не втоптанъ онъ: грузъ всякій чту я пухомъ.

"Къ Творцу, увы мнѣ! поздно обратясь, 106

Я лишь тогда, какъ пастыремъ сталъ Рима,

Постигъ всю ложь, порвавши съ міромъ связь.

"Тутъ понялъ я, что все проходитъ мимо. 109

Тіары блескъ ужъ въ жизни мнѣ не льстилъ,

Влекла-жъ меня сей жизни діадима.

"До тѣхъ же поръ я, духъ злосчастный, жилъ 112

Внѣ Бога, жаждой лишь къ сребру согрѣтый,

И здѣсь, какъ видишь, муку заслужилъ.

"3а сребролюбье вотъ какой монетой 115

Здѣсь платимъ мы, свой очищая грѣхъ,

И на горѣ нѣтъ казни горше этой.

" Какъ не искалъ божественныхъ утѣхъ 118

Нашъ алчный взоръ, весь прилѣпленъ къ земному,--

Такъ въ землю Судъ уперъ здѣсь очи всѣхъ.

"Какъ жаръ гасило ко всему благому 121

Въ насъ сребролюбье, доблесть всю поправъ,--

Такъ правый Судъ повергъ насъ здѣсь въ истому,

"И по рукамъ, и по ногамъ сковавъ. 124

И будемъ мы лежать, недвижны тѣни,

Доколь свершитъ Царь правды Свой уставъ".

Желавъ отвѣтить, сталъ я на колѣни 127

И уже началъ, какъ услышалъ онъ,

Что я главой припалъ къ его ступени,

-- "Зачѣмъ", спросилъ онъ, "долу ты склоненъ?" 130

И я ему: -- "Предъ вашимъ папскимъ саномъ

Мнѣ долгъ велитъ творить земной поклонъ".

И онъ: -- "Братъ, встань! Ты увлеченъ обманомъ: 133

Теперь, какъ ты, какъ всѣ, я лишь простой

Служитель здѣсь предъ вѣчнымъ Океаномъ.

"И если вникъ въ евангельскій святой 136

Глаголъ ты: "Neque nubent", тотчасъ ясно

Поймешь, зачѣмъ такъ говорю съ тобой.

"Иди-жъ теперь; не медли здѣсь напрасно 139

И не мѣшай мнѣ слезы лить изъ глазъ,

Да зрѣетъ плодъ, какъ ты сказалъ прекрасно.

"Племянница, Аладжья, есть у насъ; 142

Она добра, лишь только-бъ въ злыя сѣти

За нашими вослѣдъ не увлеклась;

"Она одна осталась мнѣ на свѣтѣ". 145

ПѢСНЬ ДВАДЦАТАЯ.

Пятый кругъ: сребролюбивые.-- Примѣры бѣдности и щедрости.-- Гуго Капетъ.-- Капетинги.-- Примѣры скаредной скупости. -- Гора сотрясается при освобожденіи изъ чистилища очистившейся души.

Мы волѣ сильной дѣлаемъ уступку: 1

Такъ, нехотя, въ угоду тѣни той,

Не напитавъ водой, извлекъ я губку.

Подвигся я, и вождь подвигся мой, 4

Идя путемъ свободнымъ вдоль утеса,

Какъ вдоль зубцовъ ограды крѣпостной,

Затѣмъ что сонмъ, изъ чьихъ очей лилося 7

По каплямъ зло, всемірная бѣда,

Простертъ былъ ближе къ сторонѣ откоса.

Будь, древняя Волчица, проклята! 10

Твой зѣвъ бездонный болѣ, чѣмъ всѣ звѣри,

Глотаетъ жертвъ, a все ты не сыта.

О небеса, чей ходъ (по общей вѣрѣ) 13

Мѣняетъ всѣ условья на земли!

Придетъ ли тотъ, кто въ міръ запретъ ей двери?

Мы рѣдкими шагами тихо шли, 16

И я вникалъ въ рыданія глухія

И въ стонъ тѣней. Вдругъ слышу невдали

Отъ насъ напѣвъ: "Сладчайшая Марія",-- 19

Столь жалкій, будто плакалась жена,

Претерпѣвая муки родовыя.

И далѣе: "Была Ты такъ бѣдна, 22

Что въ ясляхъ былъ Тобой, небесъ Царицей,

Положенъ плодъ, разверзшій ложесна!"

И вслѣдъ за тѣмъ: "О доблестный Фабрицій, 25

Ты лучшимъ счелъ быть честнымъ въ нищетѣ,

Чѣмъ богачомъ порочнымъ, какъ патрицій".

Понравились мнѣ столько рѣчи тѣ, 28

Что выступилъ впередъ я, полнъ желанья

Узнать того, кѣмъ сказаны онѣ.

Онъ напѣвалъ еще про тѣ дѣянья, 31

Что Николай для бѣдныхъ сдѣлалъ дѣвъ,

Чтобъ юность ихъ спасти отъ поруганья.

И я: -- "О духъ, какъ сладокъ твой напѣвъ! 34

Отвѣть: кто ты? и по какой причинѣ

Одинъ лишь ты похвалъ тѣхъ мечешь сѣвъ?

"И знай, недаромъ мнѣ отвѣтишь нынѣ, 37

Коль возвращусь я къ краткой той тропѣ,

Что каждаго влечетъ къ его кончинѣ".

И онъ: -- "Скажу не съ тѣмъ, чтобъ ждать себѣ 40

Услады тамъ, но ради предпочтенья,

Съ какимъ Господь благоволитъ къ тебѣ.

"Я корень былъ зловреднаго растенья, 43

Чья тѣнь Христовой всей вредитъ семьѣ,

Хоть рѣдко плодъ даютъ его коренья.

"Будь сильны Гентъ, Лилль, Брюгге и Дуэ,-- 46

Они-бъ отмстили срамъ свой, и объ этомъ

Я шлю мольбы къ святому Судіѣ.

"Тамъ прозывался Гугомъ я Капетомъ; 49

Филипповъ, Людвиговъ отъ насъ возникъ

Тамъ цѣлый рядъ, держащій край подъ гнетомъ.

"Отцомъ моимъ парижскій былъ мясникъ. 52

Когда король послѣдній власяницу

Одѣлъ, и древній царскій родъ поникъ,

"Бразды правленья взять въ свою десницу 55

Былъ призванъ я и сдвинулъ изъ друзей

Столь грозную вокругъ себя станицу,

"Что вдовственной короной королей 58

Мой сынъ вѣнчался, чтобъ начать отсюда

Капетовъ рядъ помазанныхъ костей.

"Пока Провансъ, -- не даръ, a злая ссуда -- 61

Не умертвилъ стыда въ моей крови,

Мой родъ былъ слабъ, зато не дѣлалъ худа.

"Но тутъ захваты началъ онъ свои 64

Творить, какъ тать, и взялъ -- чтобъ зло поправить --

Нормандію, Гасконью и Поньи.

"Карлъ вторгся къ вамъ и, чтобы зло поправить, 67

Свелъ Конрадина въ гробъ, потомъ возвелъ

Ѳому на небо -- чтобы зло поправить!

"Я вижу день (и онъ почти пришелъ), 70

Какъ Карлъ другой свершитъ свой подвигъ дикій.

Чтобъ лучше міръ увѣдалъ, какъ онъ золъ,--

"Свершитъ безъ войскъ, съ одной лишь тою пикой, 73

Какой разилъ Іуда, и, какъ воръ,

Флоренцію пронзитъ бѣдой великой.

"Не земли онъ, но грѣхъ лишь и укоръ 76

Пріобрѣтетъ тѣмъ больше гнусной мѣрой,

Чѣмъ легче самъ глядитъ на свой позоръ.

"Придетъ Карлъ новый: взятый въ плѣнъ съ галерой, 79

Продастъ онъ дочь, какъ сводникъ, какъ корсаръ,

Торгующій невольницей-гетерой.

"Какой еще мнѣ, алчность, дашь ударъ. 82

Коль такъ люба моимъ сынамъ суровымъ,

Что плоть свою пускаютъ ужъ въ товаръ?

"Чтобъ блескъ придать грѣхамъ былымъ и новымъ, 85

Я лиліи въ Аланью зрю приходъ

И плѣнъ Христа въ намѣстникѣ Христовомъ.

"Зрю, какъ надъ нимъ глумится вновь народъ; 88

Зрю оцетъ съ желчью, подносимый снова,

И средь живыхъ злодѣевъ смерти гнетъ.

"Зрю новаго Пилата, столько злого, 91

Что, алчные поднявши паруса,

Ворвется въ храмъ безъ Божескаго слова.

"О, Господи! дождусь ли я часа 94

Отмщенія, и долго-ль ужасъ мести

Таить Твои намъ будутъ небеса?--

"То, что я пѣлъ о пресвятой Невѣстѣ 97

Святого Духа и чѣмъ вызванъ ты

Мнѣ предложить вопросъ на этомъ мѣстѣ,--

"То входитъ намъ въ молитвы и мечты, 100

Покуда день; но пѣснь въ иномъ мы тонѣ

Поемъ всегда съ приходомъ темноты.

"Тогда поемъ о томъ Пигмаліонѣ, 103

Кто сталъ убійцей, хищникомъ заразъ

По алчности ко злату и коронѣ;--

"О томъ, какъ бѣдствовалъ скупой Мидасъ 106

Вслѣдъ за своимъ желаніемъ безумнымъ.

Ставъ навсегда посмѣшищемъ для насъ.

"И помнимъ объ Аханѣ неразумномъ, 109

Похитившемъ добычу, такъ что всѣмъ

Намъ страшенъ гнѣвъ Навиновъ въ кругѣ шумномъ.

"Винимъ Сафиру съ мужемъ вслѣдъ за тѣмъ, 112

И чтимъ ударъ копытъ въ Геліодора,

И всей горѣ сталъ Полимнесторъ тѣмъ

"Постылъ, что предалъ смерти Полидора. 115

Крикъ, наконецъ, мы слышимъ: "Крассъ, скажи,

Каковъ на вкусъ прахъ золотого сора?"

"Мы говоримъ то громко, то въ тиши, 118

Согласно съ тѣмъ, звучнѣе или глуше

Льютъ рѣчь изъ насъ волненія души.

"Но днемъ поютъ здѣсь о добрѣ всѣ души; 121

Случилось же на этотъ разъ, что пѣлъ

Одинъ лишь я, плѣнивъ тебѣ такъ уши".

Разставшись съ нимъ, мы шли въ другой предѣлъ, 124

Преодолѣть стараясь путь съ охотой,

Насколько силъ намъ выдано въ надѣлъ.

Вдругъ дрогнула гора, какъ будто что-то 127

Обрудшиось, и хладъ меня объялъ,

Какъ тѣхъ, кого ведутъ для эшафота.

Нѣтъ, вѣрно, такъ и Делосъ не дрожалъ 130

(Пока гнѣзда въ немъ не свила Латона),

Когда два ока неба онъ рождалъ.

Со всѣхъ сторонъ раздался гулъ отъ стона, 133

Такъ что мой вождь, приблизившись ко мнѣ,

Сказалъ: -- "Слѣпой! тебѣ я оборона".

"Gloria in excelsis Deo",-- всѣ 136

Взывали тамъ, насколько я по кликамъ,

Ближайшимъ къ намъ, разслушать могъ вполнѣ.

Недвижны, въ страхѣ были мы великомъ, 139

Какъ пастыри, которымъ на землѣ

Тотъ гимнъ воспѣтъ впервые райскимъ ликомъ.

Тутъ въ путь святой пошли мы по скалѣ, 142

Глядя на сонмъ, къ землѣ приникшій пыльной,

Вернувшійся къ слезамъ своимъ о злѣ.

И никогда я жаждою столь сильной 145

Не пламенѣлъ до истины достичь,

Какъ здѣсь, когда источникъ думъ обильный

Родилъ во мнѣ таинственный тотъ кличъ; 148

Спѣша, не смѣлъ я вопросить объ этомъ,

A самъ собой не въ силахъ былъ постичь

И, робкій, шелъ я въ думѣ за поэтомъ. 151

ПѢСНЬ ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ.

Пятый кругъ: сребролюбивые.-- Стацій.-- Причина сотрясенія горы. -- Встрѣча Стація съ Виргиліемъ.

Врожденной жаждой, только тою влагой 1

Въ насъ утоляемой, которой даръ

Былъ Самарянкой выпрошенъ, какъ благо;--

Томился я, и мчалъ усердья жаръ 4

Меня тропой, гдѣ всюду горесть дышитъ,

И я скорбѣлъ при видѣ Божьихъ каръ.

И какъ въ пути (о чемъ Лука намъ пишетъ) 7

Христосъ явился двумъ ученикамъ,

Изъ гробовой уже пещеры вышедъ,--

Вотъ!-- вслѣдъ намъ шедшій духъ явился тамъ, 10

Глядя на сонмъ, лежавшій подъ заклятьемъ;

Но сталъ намъ виденъ лишь тогда, какъ самъ

Проговорилъ: -- "Да дастъ Господь миръ братьямъ!" 13

Мы оглянулись тотчасъ, и поэтъ,

Пославъ ему привѣтъ руки поднятьемъ.

Сказалъ ему: -- "Въ безсмертный свой совѣтъ 16

Тебя да приметъ съ миромъ Судъ безгрѣшный,

Какъ ввергъ меня въ изгнанье вѣчныхъ бѣдъ".

-- "Какъ?" духъ сказалъ, межъ тѣмъ какъ шли мы спѣшно; 19

"Вамъ Господомъ путь въ гору возбраненъ?

Кто-жъ васъ, тѣней, привелъ изъ тьмы кромѣшной?"

И вождь: -- "Коль вникъ ты въ смыслъ на немъ письменъ. 22

Начертанныхъ десницей, входъ брегущей,--

Поймешь, что быть средь добрыхъ долженъ онъ.

"Но какъ ему и день и ночь Прядущей 25

Нить дней еще ведется съ прялки той,

Гдѣ Клото вьетъ кудель всей твари сущей,--

"То въ немъ душа, намъ будучи сестрой, 28

Здѣсь странницей могла-ль быть одинокой,

Глядя на все не такъ, какъ я съ тобой?

"Вотъ почему изъ пасти безднъ широкой 31

Я взятъ въ вожди и буду имъ ему,

Доколь вести здѣсь можетъ умъ высокій.

"Но объясни, коль можешь, почему 34

Дрожитъ гора, и отъ вершинъ до моря

Что значитъ кликъ по Божьему холму?"

Вопросъ въ мои желанія, -- имъ вторя,-- 37

Какъ нить въ ушко иглы попалъ: во мнѣ

Отъ жажды той ужъ часть отпала горя.

И духъ:--"Ничѣмъ здѣсь въ Божьей вышинѣ 40

Не рушится религія святая,

И все всегда законно въ сей странѣ.

"Отъ всѣхъ премѣнъ изъятъ здѣсь воздухъ края. 43

Все изъ себя берутъ здѣсь небеса,

Обычный строй въ семъ мірѣ сохраняя.

Не падаютъ ни иней, ни роса. 46

Ни дождь, ни снѣгъ здѣсь выше той поляны.

Гдѣ тронъ изъ трехъ ступеней поднялся.

"Здѣсь нѣтъ и тучъ; безвѣстны здѣсь туманы, 49

Ни молніи; ни Тауманта дщерь,

Что ниже тамъ мѣняетъ часто страны.

"Восходитъ здѣсь и паръ сухой, повѣрь, 52

Не выше тѣхъ трехъ сказанныхъ ступеней,

Гдѣ Стражъ Петра оберегаетъ дверь.

"Тамъ, можетъ быть, дрожитъ сильнѣй, иль менѣй 55

Гора по той винѣ, что вѣтръ тамъ скрытъ

Въ землѣ; но выше -- нѣтъ землетрясеній.

"Дрожитъ здѣсь край, какъ скоро духъ свершитъ 58

Срокъ искуса, и встанетъ, иль почуетъ

Къ полету мощь, и гимнъ тогда гремитъ.

"Что срокъ свершенъ. -- то воля знаменуетъ; 61

Она, парить всегда имѣя даръ,

Объявъ вдругъ душу, крылья ей даруетъ.

"Парить же ей сперва мѣшаетъ жаръ 64

Желанья, имъ же, какъ влеклась вначалѣ

Къ грѣху, такъ днесь -- къ перенесенью каръ.

"И я, лежавшій пять вѣковъ въ опалѣ. 67

Лишь вотъ, теперь, почуя волю; мчусь

Въ тотъ лучшій міръ, гдѣ болѣ нѣтъ печали.

"Вотъ почему горы ты видѣлъ трусъ, 70

И на горѣ душъ скорбныхъ внялъ хваленьямъ

Творца, Его-жъ молю, чтобъ снялъ съ нихъ грузъ".

Такъ онъ сказалъ, и, какъ мы съ наслажденьемъ 73

Тѣмъ большимъ пьемъ, чѣмъ больше жажда въ насъ,--

Такъ былъ я полнъ безмѣрнымъ упоеньемъ.

И вождь: -- "Такъ вотъ та сѣть, что держитъ васъ! 76

Теперь я вижу, что даетъ вамъ волю,

Чѣмъ вызванъ трусъ и чѣмъ веселья гласъ.

"Но кто ты былъ? спросить себѣ позволю; 79

И почему -- скажи мнѣ -- пять вѣковъ

Томился ты, прикованный здѣсь къ полю?"

-- "Въ тѣ дни, какъ Титъ, ведомъ Царемъ міровъ, 82

За язвы мстилъ, изъ коихъ лицемѣры

Исторгли продану Іудой кровь,--

"Подъ званіемъ, дающимъ честь безъ мѣры, 85

На свѣтѣ томъ", такъ духъ сказалъ въ отвѣтъ,

"Я славенъ былъ, но жилъ еще безъ вѣры.

"Столь сладостнымъ я духомъ былъ согрѣтъ, 88

Что мнѣ, тулузцу, Римъ открылъ чертоги.

Гдѣ миртами вѣнчался я, поэтъ.

"Меня зовутъ тамъ Стаціемъ; тревоги 91

Воспѣлъ я Ѳивъ, воспѣтъ мной и Ахиллъ;

Но со второй я ношей палъ въ дорогѣ.

"Во мнѣ посѣялъ искру жара пылъ, 94

Божественный, гдѣ видимъ столько благъ мы,

Что свѣтъ его мильоны озарилъ,--

"Пылъ Энеиды той, въ ея-жъ стихахъ мы 97

Имѣли мать, и няньку иногда,--

Безъ нихъ нашъ трудъ не вѣсилъ бы и драхмы.

"И для того, чтобъ въ вѣкѣ жить, когда 100

Виргилій жилъ, я-бъ лишній годъ согласенъ

Былъ здѣсь пробыть подъ узами суда!"

Виргилій тутъ вперилъ свой взоръ, безгласенъ. 103

Въ меня, мнѣ знакомъ повелѣлъ молчать;

Но трудъ у насъ надъ волею напрасенъ:

Смѣхъ и слеза умѣютъ выступать 106

За вызовомъ ихъ быстро такъ, что тщетны

Усилья прямодушныхъ ихъ сдержать.

Я улыбнулся, какъ бы въ знакъ отвѣтный. 109

И бросилъ взоръ мнѣ Стацій. смолкшій вмигъ.

Въ глаза, гдѣ въ насъ всѣ помыслы замѣтны.

-- "О если хочешь, чтобъ ты въ рай проникъ, 112

Зачѣмъ, скажи, такъ молніей улыбки",

Онъ вопросилъ, "твой озарился ликъ?"

Молчать, иль нѣтъ? Борясь, какъ парусъ зыбкій 115

Межъ двухъ противныхъ вѣтровъ, я вздыхалъ,

И вздоховъ смыслъ былъ понятъ безъ оштбки

Вождемъ моимъ: -- "Не бойся!" онъ сказалъ, 118

"Открой ему все то, чего боишься

Открыть, чтобъ онъ не тщетно вопрошалъ".

И я затѣмъ: -- "Быть можетъ, ты дивишься, 121

О древній духъ, улыбкѣ устъ моихъ;

Но ты сейчасъ и больше изумишься.

"Тотъ, кто возвелъ мой взоръ до граней сихъ, 124

И есть Виргилій, у кого пріялъ ты

Всю мощь воспѣть небесныхъ и земныхъ!

"Коль смыслъ другой моей улыбкѣ далъ ты.-- 127

Разсѣй обманъ, и знай, что ей виной

Лишь только то, что здѣсь о немъ сказалъ ты".

Ужъ онъ припалъ, чтобъ обхватить рукой 130

Ему колѣна; но мой вождь: -- "Братъ милый!

Оставь; ты тѣнь, и тѣнь передъ тобой".

И онъ, вставая: -- "Здѣсь пойми всѣ силы 133

Любви моей, коль до того забылъ

Я нашу призрачность, что тѣнь могилы

"Обнять тебя, какъ тѣло, тщетно мнилъ", 136

ПѢСНЬ ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ.

Подъемъ въ шестой кругъ.-- Стацій, его грѣхъ и обращеніе въ христіанство.-- Знаменитые люди древности въ Лимбѣ.-- Шестой кругъ; чревоугодники.-- Мистическое дерево.-- Примѣры воздержанія.

Ужъ Ангелъ Божій сзади насъ остался,--

Тотъ Ангелъ, что въ шестую вводитъ высь,

И знакъ съ меня еще при этомъ снялся.

И тѣхъ, что сердцемъ Правдѣ предались. 4

Онъ назвалъ намъ: "Beati"; но глаголы

На sitiunt внезапно прервались.

И легче здѣсь, чѣмъ въ пройденные долы. 7

Я восходилъ, и мнѣ стремиться вслѣдъ

Тѣхъ легкихъ душъ ужъ не былъ трудъ тяжелый.

-- "Мы любимъ тѣхъ", такъ началъ мой поэтъ; 10

Въ комъ къ намъ горитъ любовь безъ лицемѣрья.

Коль скоро жаръ ихъ выказанъ на свѣтъ.

"Такъ я, -- лишь въ глубь геенскаго предверья 13

Вѣсть Ювеналъ принесъ мнѣ о твоей

Любви ко мнѣ, -- предался, полнъ довѣрья,

"Тебѣ душой: вѣдь можно намъ людей 16

Заочно причислять къ родному кругу...

И жалко мнѣ, что путь здѣсь не длиннѣй.

"Но объясни, и мнѣ прости, какъ другу? 19

Коль будетъ мной ослаблена узда

Рѣчей,-- и мнѣ окажешь тѣмъ услугу:

"Какъ могъ впустить ты скупость безъ стыда 22

Во грудь свою, при мудрости толикой,

Такъ развитой при помощи труда?"

Съ улыбкой легкой Стацій свѣтлоликій 25

Отвѣтилъ такъ: -- "Глаголъ мнѣ каждый твой --

Залогъ любви, о нашъ пѣвецъ великій.

"Какъ часто видимъ вещи предъ собой, 28

Влекущія къ сомнѣнью умъ тревожный

Отъ истинныхъ причинъ ихъ, скрытыхъ мглой!

"Ты, видя кругъ, гдѣ былъ я,-- выводъ ложный, 31

Какъ кажется, изъ этого извлекъ,

Что будто я былъ злата рабъ ничтожный.

"О, нѣтъ! повѣрь, я слишкомъ былъ далекъ 34

Отъ скупости; на много-жъ лунныхъ сроковъ

За грѣхъ иной Господь меня обрекъ,

"И не возстань я отъ святыхъ уроковъ, 37

Тобой преподанныхъ, когда, къ стыду

Людей, взывалъ ты противъ ихъ пороковъ,

"Сказавъ: "Въ какую ты влечешь бѣду, 40

О, проклятая алчность смертныхъ къ злату!"

Вращая камни, дрался-бъ я въ аду.

"Лишь тутъ понявъ, какъ тянетъ насъ къ разврату 43

Рукъ нашихъ ненасытность, -- много слезъ

Тамъ пролилъ я за добрыхъ чувствъ утрату.

"О! сколько мертвыхъ встанетъ безъ волосъ 46

На головахъ за то, что такъ упрямо

Въ томъ злѣ коснѣли вплоть до смертныхъ грозъ!

"Коль грѣхъ какой противорѣчитъ прямо 49

Другому свойствомъ, -- знай, онъ рядомъ съ нимъ

Здѣсь должемъ сохнуть въ казни той же самой,

"И коль мой грѣхъ былъ въ томъ кругу казнимъ, 52

Гдѣ родъ скупцовъ слезами платитъ дани,

То лишь затѣмъ, что такъ противенъ имъ".

-- "Но въ томъ, что братьевъ двухъ жестокихъ брани -- 55

Двойную скорбь Іокасты -- ты воспѣлъ",

Спросилъ творецъ пастушескихъ сказаній,

"И въ томъ, что лирой Кліо ты гремѣлъ, 58

Не видимъ мы, чтобъ вѣра просвѣтила

Твой умъ, a безъ того нѣтъ добрыхъ дѣлъ.

"Какое-жъ солнце, или чьи свѣтила 61

Такъ разогнали мракъ твой, что развилъ

Ты вслѣдъ за Рыбаремъ свои вѣтрила? "

И онъ ему: --"Ты первый мнѣ открылъ 64

Къ Парнасу путь, къ священнымъ Музъ бесѣдамъ;

Ты первый мнѣ о Богѣ мысль внушилъ.

"Ты поступалъ, какъ тотъ, кто въ ночь, невѣдомъ, 67

Самъ въ мракѣ, -- сзади свѣточъ свой несетъ

И свѣтитъ всѣмъ, за нимъ идущимъ слѣдомъ,

"Когда ты пѣлъ: "Вѣкъ новый настаетъ; 70

Вернулась правда, міръ ужъ не туманенъ,

И съ неба къ намъ нисходитъ юный родъ!"

"Тобой, поэтъ, тобой я христіанинъ! 73

Но въ краски окунуть я кисть горю

Желаньемъ, чтобъ разсказъ мой не былъ страненъ.

"На цѣлый міръ ужъ разливалъ зарю 76

Свѣтъ чистой вѣры, сѣемой послами.

Покорными ихъ вѣчному Царю.

"И новая ихъ проповѣдь съ словами 79

Твоими такъ была во всемъ сходна,

Что тѣхъ пословъ я сталъ считать друзьями.

"И были святы мнѣ ихъ имена; 82

Когда-жъ томилъ Домиціанъ ихъ въ игѣ,--

Я не безъ слезъ сносилъ ихъ бремена

"И помогалъ имъ несть цѣпей вериги. 85

Покуда жилъ, ихъ вѣры благодать

Превознося превыше всѣхъ религій.

"И прежде чѣмъ ввелъ въ Ѳивы грековъ рать, 88

Крестился я; но, робкому поэту,

Мнѣ страхъ велѣлъ религію скрывать,

"Язычникомъ на видъ являясь свѣту. 91

И, вотъ я больше четырехъ вѣковъ

Въ кругу четвертомъ былъ за слабость эту.

"Теперь и ты, поднявшій мнѣ покровъ 94

Со сказанныхъ тѣхъ благъ,-- скажи по чести,

Пока не весь прошли мы этотъ ровъ,--

"Не знаешь ли: гдѣ другъ Теренцій вмѣстѣ 97

Съ Цециліемъ? Гдѣ Плавтъ? Варронъ? Страшусь,--

Въ аду они! но гдѣ? въ какомъ тамъ мѣстѣ?"

-- "Они, и я, и Персій -- весь союзъ 100

Пѣвцовъ", отвѣтилъ вождь, "мы всѣ вкругъ Грека,

Что млекомъ вскормленъ былъ рукою Музъ,--

"Всѣ въ первомъ кругѣ тюрьмъ слѣпыхъ отъ вѣка! 103

Тамъ часто рѣчь ведемъ мы о скалѣ --

Обители кормилицъ человѣка.

"Тамъ Еврипидъ и Антифонъ! Въ числѣ 106

Другихъ тамъ грековъ тѣни -- Агатона

И Симонида съ лавромъ на челѣ.

"Изъ героинь твоихъ тамъ Аитигона, 109

Дейфила, Аргія и до сихъ поръ

Печальная Исмена. Тамъ -- матрона,

"Что указала ключъ Лангійскій съ горъ; 112

Тамъ дщерь Терезія съ Ѳетидой вкупѣ

И Дейдамія посреди сестеръ".

Ужъ два поэта, смолкнувъ на уступѣ, 115

Вкругъ озирались, выведя меня

Ущельемъ къ новой кающихся купѣ.

И отошли ужъ изъ прислужницъ дня 118

Четыре вспять, и пятая предстала,

Подъемля кверху дышло изъ огня,--

Когда мой вождь: -- "Я думаю, сначала 121

Плечомъ должно намъ вправо повернуть

Къ окраинѣ, какъ дѣлали бывало".

И навыкъ насъ не могъ ужъ обмануть -- 124

Мы смѣло шли, тѣмъ болѣ безъ смущенья,

Что Стацій самъ одобрилъ этотъ путь.

Они шли впереди и, полнъ смиренья, 127

Я вслѣдъ одинъ подъ говоръ рѣчи ихъ,

Учась отъ нихъ искусству пѣснопѣнья.

Но сладостный ихъ голосъ вдругъ притихъ 130

Предъ деревомъ, стоявшимъ средь тропины,--

Все въ яблокахъ душисто-золотыхъ.

Какъ ель отъ вѣтви къ вѣтви до вершины 133

Сужается,-- сужалось это внизъ,

Чтобъ вверхъ не смѣлъ подняться ни единый.

Съ той стороны, гдѣ загражденъ карнизъ, 136

Свергался съ горъ ключъ чистый въ блескѣ свѣта,

И на листву струи его лились.

Лишь подошли ко древу два поэта, 139

Какъ чья-то рѣчь изъ листьевъ раздалась:

-- "Нужна для васъ впредь будетъ пища эта".

Потомъ: -- "Марія болѣе пеклась 142

О честномъ брачномъ пирѣ, чѣмъ о пищѣ

Для устъ своихъ, молящихся о васъ.

"И не было питья вкуснѣй и чище 145

Воды для римлянокъ, и Даніилъ,

Гнушаясь яствъ, снискалъ небесъ жилище.

"Блескъ золота вѣкъ первый всюду лилъ: 148

Вкусъ желудей не мнился зломъ толикимъ,

И каждый ключъ, какъ нектаръ, сладокъ былъ.

"Акридами пустынь и медомъ дикимъ 151

Креститель вашъ питался, чтобъ потомъ

Явиться въ міръ столь славнымъ и великимъ,

"Какъ говоритъ Евангелье о томъ". 154

ПѢСНЬ ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ.

Шестой кругъ: чревоугодники.-- Форезе Донати.-- Нелла. -- Флорентинки.

Межъ тѣмъ какъ взоромъ я блуждалъ по кровлѣ 1

Густой листвы, какъ любитъ дѣлать тотъ,

Кто жизнь свою проводитъ въ пташекъ ловлѣ,--

Мнѣ большій, чѣмъ отецъ, сказалъ --"Впередъ! 4

Не трать, мой сынъ, безъ пользы ни мгновенья

Изъ даннаго намъ срока на обходъ".

Я взоръ и шагъ направилъ, полный рвенья, 7

Къ двумъ мудрецамъ, что разговоръ вели

Такой, что забывалъ я утомленье.

Вдругъ слышу плачъ и пѣніе вдали: 10

"La li a mea"-- съ тѣмъ унылымъ тономъ,

Что слухъ въ восторгъ и жалость привели.

-- "Кто тамъ поетъ, отецъ мой, съ тяжкимъ стономъ?" 13

Такъ я; и вождь:--"То тѣни тамъ поютъ,

Быть можетъ, долгъ платя передъ закономъ".

Какъ путники задумчиво идутъ 16

И озираютъ, торопясь, въ дорогѣ

Обогнанный имъ незнакомый людъ,--

Такъ молча сонмъ тѣней, въ мечтахъ о Богѣ, 19

То обогнавъ, то нагоняя насъ,

Насъ озиралъ, но въ большей лишь тревогѣ.

Темно и пусто было въ ямахъ глазъ, 22

A въ лицахъ блѣдность съ худобой столь страшной,

Что съ черепомъ вся кожа ихъ срослась.

Такъ, думаю, не высохъ безшабашный 25

Эризихтонъ, ставъ кожей лишь одной

Отъ голода, когда онъ съѣлъ все брашно.

"Вотъ", думалъ я, "сгубившіе святой 28

Ерусалимъ, средь страшнаго разгрома

Гдѣ склеванъ былъ Маріей сынъ родной!"

Безъ камней перстни -- ихъ глаза! Знакомой 31

Казалась бы въ чертахъ ихъ буква М

Тѣмъ, кто въ лицѣ людей читаетъ OMO.

И кто-бъ повѣрилъ, что въ народѣ семъ 34

Духъ яблока и плескъ воды прозрачной

Рождалъ томленье? И кто скажетъ: чѣмъ?

Еще дивился я толпѣ той мрачной, 37

Въ полнѣйшемъ бывъ невѣдѣньи причинъ

Ихъ худобы и чахлости невзрачной,--

Какъ вотъ, въ меня уставя изъ глубинъ 40

Ямъ черепа недвижный взоръ печальный,--

-- "Откуда милость мнѣ!" -- вскричалъ одинъ,

Кто-бъ ликъ его узналъ первоначальный? 43

Но тотчасъ я по голосу постигъ,

Кого таилъ тотъ видъ многострадальный.

Какъ будто искра мнѣ зажгла въ тотъ мигъ 46

О другѣ память, и призналъ я сразу

Въ нѣмыхъ чертахъ Форезе добрый ликъ.

-- "О! не гляди", молилъ онъ, "на проказу, 49

Покрывшую мнѣ кожу, словно ржа,

Такъ плоть сожравъ, что видъ мой страшенъ глазу!

"Но, о себѣ самомъ мнѣ рѣчь держа,-- 52

Кто здѣсь вожди твои -- тѣ души обѣ,

Мнѣ разскажи, лишь правдой дорожа".

-- "Твой ликъ, ужъ мной оплаканный во гробѣ, 55

До слезъ меня еще растрогалъ разъ!"

Сказалъ я, чуя скорбь въ его утробѣ;

"Молю-жъ Творцомъ, скажи, что сушитъ васъ? 58

Пока дивлюсь, не жди себѣ отвѣта:

Полнъ думъ иныхъ, могу-ль начать разсказъ?"

И онъ въ отвѣтъ: -- "Изъ вѣчнаго Совѣта 61

Мощь въ древо то и въ тѣ потоки водъ

Нисходитъ -- и отъ нихъ въ насъ чахлость эта.

"И весь поющій тутъ въ слезахъ народъ, 64

Грѣхъ очищая въ жаждѣ, въ мукахъ глада,--

Грѣхъ сластолюбья,-- святость познаетъ.

"Алкать и жаждать мы должны отъ взгляда 67

На яблоки, на блескъ потоковъ тѣхъ,

Что льются сверху съ шумомъ водопада.

"И каждый разъ, какъ нашъ свершится бѣгъ? 70

Мы къ новому стремимся мукъ условью:

Мукъ -- я сказалъ; сказать бы мнѣ -- утѣхъ!

"И къ дереву спѣшимъ мы съ той любовью, 73

Съ какой Христосъ шелъ возопить: "Или!"

Когда Своей Онъ искупилъ насъ кровью".

И я: --"Со дня, Форезе, какъ съ земли 76

Ты перешелъ въ міръ лучшій -- къ симъ чертогамъ,

Досель не всѣ еще пять лѣтъ прошли.

"И если тамъ по грѣшнымъ бресть дорогамъ 79

Ты кончилъ прежде, чѣмъ пришла чреда

Благой той скорби, что миритъ насъ съ Богомъ,--

"То какъ проникъ такъ скоро ты сюда? 82

Я мнилъ тебя тамъ встрѣтить, гдѣ годами

Мы платимъ за грѣховные года".

И онъ: -- "Взнесенъ надъ прочими кругами 85

Испить мученій сладкую полынь

Я горькими моей вдовы слезами:

"Молитвой Неллы, полной благостынь, 88

Бывъ взятъ съ бреговъ, гдѣ души ждутъ въ томленьи,

Я мукъ избѣгъ всѣхъ остальныхъ твердынь.

"И тѣмъ щедрѣй Господь въ благоволеньи 91

Къ моей вдовицѣ, радости моей,

Чѣмъ рѣже зримъ мы женъ въ благотвореньи.

"Въ Барбаджіи Сардинской вѣдь скромнѣй. 94

Стыдливѣе нарядъ на женскомъ полѣ,

Чѣмъ въ той Барбаджьѣ, гдѣ мы жили съ ней!

"О, милый братъ мой! Что-жъ сказать мнѣ болѣ? 97

Уже въ виду передо мною часъ

(И ждать уже недалеко дотолѣ),

"Когда въ церквахъ дадутъ съ каѳедръ приказъ, 100

Чтобъ запретить безстыжимъ флорентинкамъ

Вездѣ ходить съ грудями напоказъ.

"Какимъ дикаркамъ или сарацинкамъ 103

Законъ потребенъ, свѣтскій иль иной,

Чтобъ не таскались нагишомъ по рынкамъ?

"Но еслибъ зналъ безстыдницъ легкій рой, 106

Какіе рокъ имъ приготовитъ шутки,--

Давно-бъ онѣ подняли страшный вой.

"И скорбь придетъ -- коль мы предвидѣть чутки, 109

Скорѣй, чѣмъ пухъ покроетъ щеки тѣмъ,

Кому на сонъ поютъ тамъ прибаутки.

"Но, братъ, не будь къ моленьямъ долѣ нѣмъ: 112

Не я одинъ, но вотъ -- все наше племя

Глядитъ туда, гдѣ свѣтъ погасъ совсѣмъ".

И я ему : -- " припоминая время, 115

Чѣмъ я тебѣ, чѣмъ ты мнѣ былъ,-- въ груди

Ты мукъ своихъ лишь тѣмъ умножишь бремя.

"Изъ жизни той вотъ тѣмъ, что впереди, 118

Я выведенъ, когда вамъ круглолицей

Являлась здѣсь сестра того -- гляди...

(Онъ солнце указалъ). Меня темницей 121

Средь истинныхъ провелъ онъ мертвецовъ

Съ сей плотью истнной, грѣховъ должницей.

"Исшедъ оттуда, онъ мнѣ былъ покровъ, 124

Всходя, кружась здѣсь по горѣ, что правитъ

Васъ, сгорбленныхъ въ томъ мірѣ отъ грѣховъ.

"Но въ семъ пути меня онъ лишь направитъ 127

До Беатриче, гдѣ, какъ мнѣ сказалъ,

Разстанется и съ ней меня оставитъ.

"Виргилій то -- мой вождь (и указалъ 130

Я на него). A эта тѣнь другая --

Тотъ, для кого все царство вашихъ скалъ

"Днесь потряслось, родивъ его для рая". 133

ПѢСНЬ ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ.

Шестой кругъ: чревоугодники. -- Форезе Донати.-- Пиккарда. -- Бонаджіюнта Урбачьяни.-- Папа Мартинъ IV,-- Убальдинъ делла Пила.-- Бонифаціо.-- Мессеръ Маркезе.-- Джентукка.-- Корсо Донати.-- Второе мистическое дерево.-- Примѣры неумѣренности. -- Ангелъ воздержанія.

Бесѣда наша не мѣшала ходу, 1

Ни ходъ бесѣдѣ; быстро на обрывъ

Мы шли, какъ челнъ въ хорошую погоду.

И, взоръ въ меня изъ впадинъ глазъ вперивъ, 4

Сонмъ мертвецовъ, умершихъ какъ бы снова,

Дивился мнѣ, примѣтя, что я живъ.

И я сказалъ, не прерывая слова: 7

-- "Она, быть можетъ, тише, чѣмъ должна,

Стремится вверхъ, въ угоду для другого.

"Но что Пиккарда? гдѣ теперь она? 10

И чье, скажи, здѣсь имя всѣхъ отличнѣй

Въ густой толпѣ, что мной такъ смущена?"

-- "Сестра -- не знаю, что мнѣ въ ней приличнѣй 13

Хвалить: красу иль кротость -- на святомъ

Олимпѣ днесь въ обители Владычней".

Такъ онъ сперва сказалъ мнѣ, a потомъ: 16

-- "Дать имена здѣсь можно всѣмъ скитальцамъ,

Такъ образъ нашъ здѣсь искаженъ постомъ!

"Вотъ этотъ духъ" -- и указалъ онъ пальцемъ -- 19

"Бонаджіюнтъ изъ Лукки. Вонъ, смотри,

Вотъ тотъ, что смотритъ больше всѣхъ страдальцемъ,

"Держалъ святую церковь на земли. 22

Изъ Тура онъ, и здѣсь постится въ горѣ

За васъ, въ винѣ больсенскіе угри".

Онъ указалъ мнѣ и другихъ въ томъ сборѣ, 25

Чѣмъ были всѣ довольны; ни одинъ

Не выказалъ угрюмости во взорѣ.

Здѣсь скрежеталъ голодный Убальдинъ 28

Съ тѣмъ Бонифаціемъ, что пасъ однажды

Жезломъ духовнымъ множество общинъ.

Здѣсь былъ мессеръ Маркезе, что день каждый 31

Былъ пьянъ въ Форли; но такъ неутолимъ

Былъ жаръ его; что все страдалъ отъ жажды.

Но какъ, глядя на многихъ, лишь къ однимъ 34

Мы сердцемъ льнемъ,-- такъ я къ пѣвцу изъ Лукки

Льнулъ, бывъ ему знакомѣй, чѣмъ другимъ.

Онъ мнѣ шепталъ, и тамъ, гдѣ Божьей муки 37

Терпѣлъ онъ скорбь, чтобъ тѣломъ изнывать,

Мнѣ имя слышалось какъ бы Д_ж_е_н_т_у_к_к_и.

И я: -- "О духъ! коль хочешь ты начать 40

Со мною рѣчь, то пусть языкъ твой броситъ

Шептать слова, чтобъ могъ я ихъ понять".

И онъ: -- "Есть дѣва и еще не носитъ 43

Повязки женъ! полюбишь за нее

Ты городъ мой, хоть всякъ его поноситъ.

"Въ немъ вспомнишь ты пророчество мое; 46

A коль уста мои темно шептали,

То все поймешь, увидѣвши ее.

"Но объясни: я вижу не творца ли 49

Новѣйшихъ риѳмъ? не ты ли пѣлъ: "Спрошу,

О донны, васъ, что жаръ любви познали! "

И я ему:-- "Я тотъ, что лишь пишу 52

По вдохновенью страсти, и что скажетъ

Душѣ любовь, то въ стихъ я заношу".

И онъ: -- "О братъ! вотъ узелъ, что такъ вяжетъ 55

Нотарія, Гвиттона и меня;

Вотъ то, что нѣжнымъ новый стиль намъ кажетъ.

"Перо у васъ, лишь истину цѣня, 58

Покорствуетъ одной любви внушеньямъ;

Но мы бѣжали отъ ея огня.

"А кто идетъ не этимъ направленьемъ, 61

Не видитъ тотъ прекраснаго границъ".

И онъ замолкъ съ замѣтнымъ наслажденьемъ.

Какъ на зимовье къ Нилу, стаи птицъ 64

Сперва сбираются въ большое стадо,

Потомъ несутся въ видѣ вереницъ.--

Такъ бывшія со мною Божьи чада, 67

Вдругъ повернувъ, пустились снова въ путь,

Ставъ легкими по волѣ и отъ глада.

И какъ иной, бѣжать измученъ въ круть, 70

Со спутниками шествуетъ не кряду,

А сзади, чтобъ дать легкимъ отдохнуть,--

Такъ, давъ пройти тому святому стаду, 73

Со мной Форезе Содди шелъ и рекъ:

-- "Когда-жъ узрю тебя, мою отраду?"

И я: -- "Не знаю, кратокъ ли мой вѣкъ; 76

Но, какъ бы ни былъ кратокъ онъ,-- a все же

Еще-бъ скорѣй я къ вамъ бѣжалъ на брегъ!

"Затѣмъ что градъ, гдѣ жребій далъ мнѣ ложе, 79

Что день, то больше гаситъ правды свѣтъ,

И обреченъ Тобой на гибель, Боже!"

И духъ: -- "Утѣшься! злой виновникъ бѣдъ 82

Ужъ на хвостѣ коня стремглавъ влечется

Къ долинѣ той, гдѣ отпущенья нѣтъ.

"И съ каждымъ скокомъ все быстрѣй несется 85

Свирѣпый звѣрь, чтобъ свергнуть въ адскій долъ

Того, чей трупъ безславно тамъ прострется.

"Кругъ этихъ сферъ" (и вверхъ онъ взоръ возвелъ) 88

"Не весь свершится, какъ поймешь (коль зорокъ!)

Все, что сказать возможнымъ я не счелъ.

"Прощай! Въ семъ царствѣ каждый мигъ намъ дорогъ; 91

Идя-жъ съ тобой, я слишкомъ отстаю,

И должно мнѣ бѣжать безъ отговорокъ".

Какъ конь выноситъ во всю прыть свою 94

Наѣздника изъ скачущаго строя,

Чтобъ честь ему дать первымъ быть въ бою,--

Такъ съ нами онъ разстался, бѣгъ удвоя, 97

И я въ пути остался подлѣ двухъ.

Прославившихъ весь міръ, какъ два героя.

Когда-жъ отъ насъ бѣжалъ настолько духъ, 100

Что могъ слѣдить за нимъ я лишь глазами.

Какъ рѣчь его предъ тѣмъ слѣдилъ мой слухъ,--

Вдругъ вижу я: стоитъ, полна плодами. 103

Другая яблонь -- подлѣ, ибо къ ней

Глаза моя тутъ повернулись сами.

Поднявши руки, множество тѣней, 106

Прося о чемъ-то, къ дереву взываетъ:

Такъ молитъ рой несмысленныхъ дѣтей;

Но тотъ, кого толпа ихъ умоляетъ. 109

Молчитъ, держа высоко цѣль ихъ грезъ,

И этимъ ихъ лишь пуще разжигаетъ.

Потомъ, въ слезахъ, собранье разошлось, 112

И подошли къ громадному мы древу,

Отвергшему такъ много просьбъ и слёзъ.

-- "Идите дальше! Древо то, что Еву 115

Прельстило, -- выше къ небу поднято,

A здѣсь его лишь отпрыскъ". Такъ напѣву

Внимали мы, не зная, пѣлъ намъ кто 118

Въ листвѣ, и у скалы мы шли всѣ трое?

Виргилій, я и Стацій, слыша то.

-- "Припомните", рекъ голосъ. "проклятое 121

Исчадье тучъ, что съ грудью нелюдской

Вступило въ споръ съ Тезеемъ въ пьяномъ строѣ,

"И тѣхъ евреевъ, коихъ не взялъ въ бой 124

Съ собою Гедеонъ на мадіамлянъ

За то, что такъ рвались на водопой".

Такъ краемъ, имъ же сей карнизъ обрамленъ, 127

Мы шли, внимая повѣстямъ о томъ,

Какъ сластолюбцевъ грѣхъ бывалъ посрамленъ.

На путь пустынный выступя потомъ, 130

Мы съ тысячу шаговъ прошли въ угрюмомъ

Молчаніи и въ помыслѣ святомъ.

-- "Куда идете; такъ предавшись думамъ?" 133

Раздался голосъ. Весь я задрожалъ,

Какъ конь, испуганный внезапнымъ шумомъ.

Я поднялъ взоръ къ тому, кто такъ вѣщалъ, 136

И никогда въ горну столь ярко-краснымъ

Не можетъ быть стекло или металлъ.

Какъ тотъ, кто рекъ намъ: -- "Если къ высямъ яснымъ 139

Спѣшите вы, то надо здѣсь свернуть;

Идите-жъ съ миромъ тутъ къ странамъ прекраснымъ".

Онъ такъ сіялъ, что я не могъ взглянуть, 142

И взоръ отвелъ я свой къ моимъ вожатымъ,

Какъ тотъ, кто ищетъ лишь по слуху путь.

И какъ, зари предвѣстникъ, предъ возвратомъ 145

Къ намъ солнца майскій шелеститъ зефиръ,

Цвѣтовъ и травъ упитанъ ароматомъ,--

Такъ на чело струился мнѣ эѳиръ, 148

И я почувствовалъ, какъ крылья взмахомъ

Наполнили амброзіей весь міръ.

И гласъ вѣщалъ: -- "Блаженъ, кто Божьимъ страхомъ 151

; Такъ озаренъ, что сладостью земной

Отборныхъ яствъ гнушается, какъ прахомъ.

"И алчетъ сердцемъ Правды лишь одной". 154

ПѢСНЬ ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ.

Подъемъ въ седьмой кругъ.-- Теорія зарожденія человѣка.-- Надѣленіе тѣла душою.-- Безплотныя тѣла по смерти.-- Седьмой кругъ: сладострастные.-- Примѣры цѣломудрія.

Часъ требовалъ не медлить по наклону

Горы: ужъ солнцемъ былъ полдневный кругъ

Отданъ Тельцу, a полночь -- Скорпіону.

И потому какъ тѣ, кто во весь духъ 4

Спѣшатъ, бояться не давая взору

(Такъ побуждаетъ въ путь ихъ недосугъ),--

Мы чрезъ ущелье поднимались въ гору 7

Другъ другу вслѣдъ по лѣстницѣ крутой,

Гдѣ въ рядъ идти намъ не было простору;

И какъ для взлета аистъ молодой 10

Подъемлетъ крылья, но, съ гнѣзда родного

Боясь слетѣть, садится на покой.--

Такъ вспыхивалъ во мнѣ и гаснулъ снова 13

Порывъ желанія спросить пѣвца.

Я дѣлалъ видъ, какъ бы ищу я слова.

Мы быстро шли; но скрыться отъ отца 16

Не могъ мой видъ. -"Спусти лукъ слова, если

Ужъ дотянулъ стрѣлу до копейца!"

Такъ онъ. И рѣчи вдругъ во мнѣ воскресли. 19

И началъ я:--""3ачѣмъ тутъ имъ худѣть?

На пищу зовъ замолкнулъ здѣсь не весь ли?/

И онъ:--"Припомни то, какъ могъ истлѣть 22

Царь Мелеагръ, лишь плаха догорѣла.

И -- горькою не будетъ эта снѣдь.

И вдумайся, какъ всѣ движенья тѣла 25

Передаются въ зеркалѣ стекломъ.

И для тебя смягчится твердость дѣла.

Но, чтобъ яснѣй ты понялъ то умомъ. 28

Вотъ Стацій здѣсь, и я къ нему взываю,

Моля его быть ранъ твоихъ врачомъ".

И Стацій:-- "Если предъ тобой дерзаю 31

Я здѣсь раскрыть судъ вѣчный, то затѣмъ.

Что отказать тебѣ я не желаю".

И началъ такъ: -- "Когда мышленьемъ всѣмъ 34

Ты вникнешь, сынъ, въ слова мои, прольется

Великій свѣтъ на твой вопросъ: зачѣмъ?

"Кровь лучшая, что въ вены не всосется, 37

Ставъ лишнею, нейдущею въ обмѣнъ,

Какъ пища та, что со стола берется, --

"Пріемлетъ въ сердцѣ силу, каждый членъ 40

Творящую,-- подобно той, какую

Несетъ, питая члены, кровь изъ венъ,

"И въ органы (я ихъ не именую) 43

Нисшедъ потомъ, очищенная вновь,

Въ сосудъ природный каплетъ въ кровь чужую.

"Когда въ одну слились два тока кровь. 46

Одинъ -- страдать, другой -- творитъ готовый

(Такъ важенъ ключъ, отколь ихъ мчитъ любовь!),--

"Кровь приступаетъ къ дѣлу съ силой новой. 49

Сперва сгущаетъ. послѣ же собой

Животворитъ матеріалъ суровый.

"Активная тутъ сила, ставъ душой, 52

Отличной въ томъ лишь отъ души растенья,

Что та въ пути, a этой данъ покой,--

" Пріобрѣтаетъ чувства и движенья, 55

Какъ грибъ морской, и силамъ, бывшимъ въ ней

Въ зародышѣ, даетъ приспособленья.

"Теперь-то, сынъ мой, и творитъ сильнѣй 58

Мощь, данная рождающаго сердцемъ,

Гдѣ скрытъ природой планъ и смыслъ частей.

"Но, какъ зародышъ можетъ стать младенцемъ 61

Еще неясно: ужъ таковъ предметъ!

Тутъ бывшій и умнѣй, чѣмъ ты, безвѣрцемъ,

"Блуждалъ, уча въ томъ смыслѣ цѣлый свѣтъ, 64

Что нѣтъ въ душѣ разумности возможной,

Затѣмъ что въ ней къ тому орудья нѣтъ.

"Но умъ открой ты правдѣ непреложной 67

И знай: едва въ зародышѣ свершитъ

Свое развитье мозгъ для цѣли сложной,--

"Ужъ Первый Двигатель къ нему спѣшитъ. 70

Какъ къ торжеству природы, и вдыхаетъ

Духъ новый. Духъ же все, что онъ ни зритъ

"Активнаго въ душѣ, воспринимаетъ 73

Въ свою субстанцію и, сливъ въ одно,

Живетъ полнъ чувствъ, себя въ себѣ вращаетъ.

"А чтобъ тебѣ то было не темно, 76

Взгляни, мой сынъ, какъ солнца жаръ, сліянный

Со влагой гроздій, создаетъ вино.

"Когда-жъ спрядетъ Лахезисъ ленъ, ей данный, 79

Духъ, съ тѣломъ разлучась, уноситъ прочь

Въ зародышѣ земной даръ и небесный.

"Другія силы всѣ объемлетъ ночь; 82

Зато разсудокъ съ памятью воля

Еще сильнѣй свою являютъ мочь.

"Спѣшитъ душа, сама себя неволя, 85

Чудесно пасть на тотъ иль этотъ брегъ,

Гдѣ и пойметъ, какой избрать кругъ поля.

"Какъ скоро мѣстомъ ей очерченъ бѣгъ, 88

Изъ ней лучи исходятъ въ мѣстѣ этомъ,

Какъ изъ живого тѣла въ прежній вѣкъ.

"И словно воздухъ въ день дождливый лѣтомъ 91

Отъ преломленья чуждыхъ въ немъ лучей

Изукрашается различнымъ цвѣтомъ,

"Такъ здѣсь пріемлетъ воздухъ ближній къ ней 94

Тотъ видъ, въ какомъ духовно отразится

Душа, достигнувъ области своей.

"И сходно съ тѣмъ, какъ пламя всюду мчится 97

За свѣточемъ, пока онъ не потухъ,--

Такъ новый призракъ за душой стремится.

"Ставъ черезъ это видимымъ, ужъ духъ 100

Зовется тѣнью; это-жъ образуетъ

И чувства въ немъ, какъ зрѣніе и слухъ.

"Вотъ потому-то вздохъ намъ грудь волнуетъ; 103

Вотъ потому мы плачемъ, говоримъ,

Какъ здѣсь гора повсюду показуетъ.

"Смотря, какимъ желаніемъ горимъ, 106

Такой и образъ мы пріемлемъ, тѣни;

И вотъ отвѣтъ сомнѣніямъ твоимъ".

Ужъ мы пришли въ послѣдній кругъ мученій 109

И, повернувъ направо, занялись

Заботою иной на той ступени.

Здѣсь полымемъ съ утеса пышетъ внизъ, 112

Съ карниза-жъ вѣтеръ дуетъ вверхъ, склоняя

Огонь назадъ, чтобъ защитить карнизъ;

Такъ что мы шли, другъ другу вслѣдъ ступая, 115

Окраиной, и я страшился: тамъ

Попасть въ огонь, a здѣсь -- сорваться съ края.

-- "Тутъ надлежитъ", сказалъ учитель намъ, 118

" Держать глаза всегда въ уздѣ закона;

Малѣйшій промахъ здѣсь ведетъ къ бѣдамъ".

"Summae Deus clementine" -- изъ лона 121

Великаго пожара грянулъ хоръ,

Велѣвшій мнѣ взглянуть во пламя оно.

И зрѣлъ я въ немъ ходившихъ душъ соборъ, 124

И проходилъ я узкою полоской,

То подъ ноги, то къ нимъ бросая взоръ.

Смолкъ первый гимнъ, и: "Virum non cognosco", 127

Раздался крикъ, и снова голоса

Воспѣли гимнъ, но въ видѣ отголоска.

И, кончивъ пѣть, воскликнули: "Въ лѣса 130

Бѣжитъ Діана, чтобъ изгнать Каллисто,

Въ чьи помыслы Венеринъ ядъ влился".

И въ честь супруговъ, сохранившихъ чисто 133

Свой брачный долгъ, какъ требуетъ законъ,

За гимномъ вслѣдъ запѣли голосисто.

Такъ, думаю, терзаться осужденъ 136

Сонмъ душъ, пока палитъ ихъ пламень рьяный:

Такимъ леченіемъ въ ходу временъ,

Закроются въ нихъ наконецъ и раны. 399

ПѢСНЬ ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ.

Седьмой кругъ: сладострастные и содомиты. -- Примѣры сладострастія.-- Гвидо Гвиничелли.-- Арнольдо Даньелло.

Пока мы шли такъ другъ за другомъ краемъ, 1

Мой добрый вождь мнѣ повторялъ не разъ:

-- "Смотри, не будь мной тщетно предваряемъ".

Мой правый бокъ палило солнце въ часъ, 4

Когда весь западъ, залитъ яркимъ свѣтомъ,

Изъ голубого бѣлымъ сталъ для глазъ.

И падала на пламень темнымъ цвѣтомъ 7

Тѣнь отъ меня,-- на диво тамъ всему

Собранью душъ, ходившихъ въ пеклѣ этомъ.

И признакъ сей былъ поводомъ къ тому, 10

Что обо мнѣ тамъ все заговорило:

-- "Не призракъ тотъ, кто такъ бросаетъ тьму!"

И многіе, насколько можно было, 13

Къ намъ подошли съ условьемъ лишь однимъ --

Не стать туда, гдѣ пламя не палило.

-- "О, ты, что сзади двухъ, по долгу къ нимъ, 16

A не по лѣни, пролагаешь тропу,

Отвѣтствуй мнѣ: мы жаждемъ и горимъ!

"Не только мнѣ, но и всему здѣсь скопу, 19

Отвѣтъ твой жажду утолитъ полнѣй,

Чѣмъ свѣжій ключъ въ пустыняхъ Эѳіопу.

"Скажи: что значитъ, что ты свѣтъ лучей 22

Загородилъ собой, какъ бы ни разу

Еще не зрѣлъ злой смерти ты сѣтей?"

Такъ мнѣ сказалъ одинъ изъ нихъ, и сразу 25

Я-бъ все открылъ, не увлеки меня

Въ то время то, что тутъ явилось глазу.

Шелъ посреди пылавшаго огня 28

Навстрѣчу къ этимъ сонмъ, подъемля пени,

И я стоялъ, къ идущимъ взоръ склоня.

И видѣлъ я, какъ съ двухъ сторонъ всѣ тѣни 31

Сошлись, и какъ лобзались ихъ семьи,

И разошлись отъ краткихъ наслажденій.

Такъ рыльцемъ къ рыльцу, встрѣтясь, муравьи 34

Въ ватагѣ черной сходятся средь луга.

Какъ бы справляясь про дѣла свои.

И расходясь изъ братскаго ихъ круга. 37

Предъ тѣмъ, какъ въ путь пошелъ пришедшій сонмъ,

Перекричать всѣ силились другъ друга --

Пришедшіе: "Гоморра и Содомъ!" 40

A эти: "Въ телку входитъ Пазифая,

Чтобъ насладиться похотью съ быкомъ!"

Какъ журавли летятъ: одна ихъ стая 43

Къ пескамъ, другая -- въ край Рифейскихъ горъ,

То холода. то солнца избѣгая,--

Такъ приходилъ и уходилъ здѣсь хоръ. 46

Подъемля съ плачемъ тѣ же восклицанья

И ту же пѣснь, что пѣли до сихъ поръ.

И подошли ко мнѣ изъ ихъ собранья 49

Тѣ, коими вопросъ мнѣ первый данъ,

И полонъ былъ ихъ образъ ожиданья.

Я, видѣвшій ужъ дважды скорбь ихъ ранъ, 52

-- "О, души", началъ, "вамъ же обезпеченъ

Когда-нибудь входъ въ царство мирныхъ странъ,

"Не бросилъ я, незрѣлъ, иль долговѣченъ, 55

Тамъ членовъ тѣла, но несу съ собой

И кровь, и плоть, судьбой моей отмѣченъ.

"Иду-жъ я вверхъ, да прозритъ взоръ слѣпой! 58

Жена есть тамъ: ея благоволеньемъ

Вношу въ вашъ міръ я смертный грузъ плотской.

"Но да свершится быстрымъ исполненьемъ 61

Цѣлъ вашихъ думъ -- въ томъ краѣ обитать,

Гдѣ міръ любви, гдѣ кругъ быстрѣй вращеньемъ!

"Именъ своихъ, чтобъ могъ я ихъ вписать, 64

Не скройте мнѣ, и почему уходитъ,

Повѣдайте, тотъ сонмъ за вами вспять?"

Съ какимъ тупымъ смущеньемъ взоромъ бродитъ 67

Тотъ житель горъ, который, грубъ и дикъ,

Весь онѣмѣвъ, впервые въ городъ входитъ,--

Такимъ у всѣхъ тѣней смутился ликъ, 70

Когда-жъ замолкъ въ нихъ ужасъ изумленья

(Съ высокихъ душъ оно спадаетъ вмигъ),--

-- "Блаженъ, о ты, кто, къ намъ вступивъ въ владѣнья", 73

Вновь началъ тотъ, что первый говорилъ,

-- "Чтобъ лучше жить, здѣсь копишь наблюденья!

"Народъ, нейдущій съ нами, согрѣшилъ 76

На томъ, за что въ тріумфѣ Цезарь хоромъ

Насмѣшниковъ Царицей названъ былъ.

"Онъ прочь пошелъ, крича Содомъ съ Гоморромъ, 79

Какъ слышалъ ты, и тѣмъ себя винитъ

И множитъ жаръ огня своимъ позоромъ.

"Былъ собственный нашъ грѣхъ -- гермофродитъ! 82

Законовъ человѣческихъ чуждаясь,

По-скотски жили мы, забывши стыдъ.

"Зато народъ сей, съ нами разставаясь, 85

Въ безчестье намъ, кричитъ намъ имя той,

Что осквернилась, подъ скотомъ скрываясь.

Такъ вотъ кто мы! вотъ въ чемъ нашъ грѣхъ плотской! 88

Коль хочешь все узнать не мимолетно, -- -

Нѣтъ времени для повѣсти такой.

"Что до меня,-- откроюсь я охотно; 91

Я Гвиничелли, очищаюсь здѣсь,

Заранѣ тамъ покаявшись несчетно".

Отдался чувству сыновей я весь, 94

Узрѣвшихъ мать въ тотъ часъ, какъ приключилась

Ликурга скорбь (сравнюсь ли съ ними днесь?),

Когда того мнѣ имя вдругъ открылось, 97

Отецъ кто мнѣ, и тѣмъ, кто лучше насъ,

Въ комъ пѣть любовь искусство возродилось.

Глухой, безмолвный, въ думу погрузясь. 100

Я долго шелъ, въ него глаза вперивши.

Но подойти не смѣлъ, огня страшась.

Взоръ наконецъ видѣньемъ усладивши, 103

Я отдался къ его услугамъ весь,

Привѣтствіемъ его къ себѣ склонивши.

И онъ: -- "Все то, что нынѣ слышу здѣсь, 106

Кладетъ въ меня столь сильный слѣдъ, что Лета

Не смоетъ, все смывавшая поднесь.

"Но коль не ложь -- рѣчь твоего привѣта, 109

Скажи мнѣ: что причиной, что въ твоихъ

Словахъ и взорахъ дышитъ страсть къ намъ эта?"

И я: -- "Звукъ сладкихъ вашихъ словъ живыхъ! 112

Покуда длится говоръ человѣчій, -

Намъ ни забыть чернилъ, писавшихъ ихъ!"

И онъ: -- "Тотъ духъ, что ждетъ съ тобою встрѣчи" 115

(И указалъ мнѣ), "лучше на земли

Ковалъ языкъ свой, мать родной намъ рѣчи.

"Какъ въ прозѣ фабулъ, такъ въ стихахъ любви 118

Онъ выше всѣхъ, и свѣтъ пусть крикъ подъемлетъ

Лиможцу въ честь,-- ты крику не внемли!

"Подъ шумъ молвы судъ правды въ свѣтѣ дремлетъ 121

И. ложное составивъ мнѣнье, онъ

Ни разуму, ни вкусу ужъ не внемлетъ.

"Такъ нѣкогда прославился Гвиттонъ, 124

Изъ рода въ родъ хвалимъ молвой безпечной,

Пока надъ нимъ судъ не былъ изреченъ.

"Но если такъ взнесенъ ты безконечно, 127

Что путь открытъ въ обитель, въ тѣ мѣста,

Гдѣ самъ Христосъ -- аббатъ надъ братьей вѣчной, --

"То "Отче нашъ" прочти ты у Христа! 130

Насколько здѣсь, гдѣ кончилась ошибка

Грѣха, для насъ нужна молитва та".

Чтобъ мѣсто дать той тѣни, что такъ шибко 133

Стремилась къ намъ, онъ тутъ исчезъ въ огнѣ,

Какъ въ лонѣ водъ ко дну уходитъ рыбка.

Я, подошедъ къ указанному мнѣ, 136

Сказалъ, что я въ моемъ душевномъ мірѣ

Почетъ ему готовлю въ тишинѣ.

И сладостью запѣлъ онъ, какъ на лирѣ: 139

"Tan m'abellis vostre cortes deman *,

Qu'ieu no-m puesc, ni-in vueil a vos cobrire:

"Je sui Arnaut, que plor et vai cantan; 143

Consiros vei la passada folor,

E vei jauzen la ioi qu'esper, denan.

"Ara vos prec per aquella valor, 145

Que vos guida al som de l'escalina

Sovenha vos a teinps de ma dolor".

Тутъ поглотила тѣнь огня пучина, 148

-----

* "Такъ нравится мнѣ милый вашъ вопросъ, 140

Что грудь мою я вамъ открою шире.

"Я тотъ Арно, что здѣсь пою отъ слезъ 142

О прошлой пошлости при мысли горькой,

И жду, чтобъ Судъ мнѣ вѣчный миръ принесъ.

И я молю васъ силой той высокой, 145

Что васъ ведетъ на верхъ горы, о насъ

Попомните въ судьбѣ такой жестокой".

ПѢСНЬ ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ.

Седьмой кругъ.-- Сладострастные.-- Ангелъ Чистоты.-- Переходъ черезъ пламя.-- Подъемъ въ земной рай.-- Послѣднія слова Виргилія,

Какъ въ часъ, когда лучъ первый солнце мещетъ

Туда, гдѣ кровь Творца его лилась

(Межъ тѣмъ какъ знакъ Вѣсовъ надъ Эбро блещетъ,

Надъ Гангомъ же горитъ девятый часъ),-- 4

Такъ солнце здѣсь стояло, день кончая,

Когда Господень Ангелъ встрѣтилъ насъ.

Внѣ пламени, онъ, возвышаясь съ края, 7

Пропѣлъ; "Beati mundo Соrde" намъ,

Какъ не звучитъ на свѣтѣ пѣснь живая.

Потомъ: -- "Проникнуть можно къ тѣмъ мѣстамъ 10

Не иначе, какъ сквозь огонь: войди же?

О, родъ святой, чтобъ внять поющимъ тамъ!"

Такъ онъ сказалъ, лишь подошли мы ближе; 13

И, слыша то, я обмеръ, какъ злодѣй,

Кого спускаютъ въ ровъ все ниже, ниже.

И вспомнилъ я, глядя на пламень сей, 16

Всѣмъ тѣломъ вытянутъ, простерши руки,

Казнь виданныхъ мной на кострѣ людей.

И подошли вожди ко мнѣ, и звуки 19

Я слышалъ словъ Виргилія:-- "Мой сынъ,

Здѣсь смерти нѣтъ, но могутъ быть лишь муки!

"О! вспомни, вспомни... Если я одинъ 22

Тебя сберегъ, подъятый Геріономъ,

То здѣсь, близъ Бога, кину-ль безъ причимъ?

"И вѣрь ты мнѣ, что еслибъ, скрытый лономъ 25

Сего огня, въ немъ пробылъ сто вѣковъ,--

И волоска ты-бъ не утратилъ въ ономъ.

"И чтобъ за ложь не счелъ моихъ ты словъ, 28

Приблизься самъ и, взявъ конецъ одежды.

Вложи въ огонь смѣлѣй: онъ не суровъ.

"Такъ брось же, брось боязнь и, полнъ надежды, 31

Вернись ко мнѣ и -- смѣло въ огнь за мной".

Но я стоялъ упорнѣе невѣжды.

И, видя, что я твердой сталъ скалой, 34

Слегка смутясь, сказалъ онъ: -- "Отъ царицы

Ты отдѣленъ, мой сынъ, лишь сей стѣной!

Какъ, слыша имя Ѳисбе, вдругъ зѣницы 37

Открылъ Пирамъ въ мигъ смерти и взглянулъ,--

И алымъ сталъ цвѣтъ ягодъ шелковицы,

Такъ духъ во мнѣ вождь мудрый пошатнулъ 40

Тѣмъ именемъ, что каждый разъ такъ звонко

Звучитъ душѣ, будя въ ней страсти гулъ.

И, покачавъ челомъ, съ усмѣшкой тонкой: 43

-- "Что-жъ, остаемся здѣсь?" спросилъ, меня

Дразня, какъ манятъ яблокомъ ребенка.

Тутъ предо мной вошелъ онъ въ пылъ огня, 46

И Стація, что шелъ межъ насъ вначалѣ,

Просилъ идти вослѣдъ мнѣ, тылъ храня.

Вхожу. Но, ахъ! въ клокочущемъ металлѣ 49

Или стеклѣ прохладнѣй было-бъ мнѣ,

Чѣмъ въ пеклѣ томъ, пылавшемъ въ страшномъ шквалѣ.

Чтобъ ободрить мнѣ сердце въ томъ огнѣ, 52

Онъ говорилъ о Беатриче съ жаромъ:

-- "Ужъ взоръ ея мнѣ виденъ въ вышинѣ!"

И чей-то гласъ, намъ пѣвшій за пожаромъ, 55

Насъ велъ въ пути, и, внемля пѣснѣ сей,

Туда, гдѣ всходъ, мы шли въ огнѣ томъ яромъ.

-- "Venite benedicti patris mei",-- 58

Звучало намъ во свѣтѣ столь блестящемъ,

Что я, смущенъ, не смѣлъ возвесть очей.

-- "Ужъ сходитъ ночь за солнцемъ заходящимъ", 61

Онъ продолжалъ: "впередъ! ускорьте шагъ,

Пока нѣтъ мглы на западѣ горящемъ".

Такъ прямо путь велъ вверхъ насъ чрезъ оврагъ, 64

Что предъ собой послѣдній отблескъ свѣта

Я разсѣкалъ, бросая тѣни мракъ.

Ступени три прошли мы, какъ и эта 67

Исчезла тѣнь; о погруженномъ въ сонъ

Свѣтилѣ дня узнали два поэта.

И прежде чѣмъ безмѣрный небосклонъ 70

Угасъ совсѣмъ, повсюду мракъ умножа,

И развернулся всюду ночи фонъ,--

Ужъ всякъ изъ насъ избралъ ступень для ложа.-- 73

Вверхъ возбранялъ всходить законъ горы,

Не волю въ насъ, a силы уничтожа.

Какъ козочки и рѣзвы, и бодры, 76

Пока не сыты, лазятъ на утесахъ,

И, утоливъ свой голодъ, въ часъ жары,

Лежатъ въ тѣни на каменныхъ откосахъ. 79

Пастухъ же тамъ, какъ истинный отецъ,

Ихъ сторожитъ, склонясь на длинный посохъ,

И какъ овчаръ, открытыхъ горъ жилецъ, 82

Всю напролетъ проводитъ ночь у стада,

Чтобъ хищный звѣрь не растащилъ овецъ,--

Такъ мы втроемъ тамъ были, гдѣ прохлада,-- 85

Я -- какъ овца, пѣвцы -- какъ стражи горъ.

Вокругъ же насъ отвсюду скалъ громада.

Былъ малъ надъ нами неба кругозоръ; 88

Но я и въ маломъ небѣ зрѣлъ свѣтила

Крупнѣй и ярче, чѣмъ до этихъ поръ.

Пока я созерцалъ ихъ, охватила 91

Меня дрема -- дрема, что намъ порой

Вѣщаетъ то, что будущность намъ скрыла.

Въ часъ, думаю, когда ужъ надъ горой 94

Съ восточныхъ странъ сверкаетъ Цитерея.

Горящая огнемъ любви живой,--

Приснилась мнѣ, прекрасна, какъ лилея, 97

На лугъ пришедшая цвѣтки срывать

Младая дѣва, пѣвшая, какъ фея.

-- "Кто хочетъ знать, кто я, тотъ долженъ знать: 100

Я -- Лія, та, чьи руки не лѣнятся

Прелестные вѣнки мои сплетать,

"Чтобъ ими въ зеркалѣ мнѣ любоваться; 103

Сестра жъ моя? Рахиль, отъ своего

Зерцала ввѣкъ не можетъ оторваться.

"Очей своихъ ей блескъ милѣй всего; 106

"Я-жъ украшаюсь рукъ трудами въ нѣгѣ;

"Мнѣ -- въ дѣйствіи, ей -- въ зрѣньи торжество".

Ужъ въ небѣ первые зари набѣги. 109

Блескъ коихъ пилигриму тѣмъ милѣй,

Чѣмъ ближе къ родинѣ его ночлеги,

Отвсюду гнали ночи иглу, a съ ней -- 112

И сладкій сонъ, и я, открывши очи,

Воставшими ужъ славныхъ зрѣлъ вождей.

-- "Тотъ сладкій плодъ, къ нему-жъ изо всей мочи, 115

По всѣмъ вѣтвямъ, стремится родъ людской.

Твой голодъ утолитъ еще до ночи".

Такъ мнѣ сказалъ Виргилій: о! какой 118

Подарокъ въ мірѣ съ словомъ тѣмъ Виргилья

Сравнился бы отрадой неземной!

И такъ во мнѣ удвоились усилья 121

Стремиться вверхъ, что съ каждымъ шагомъ въ высь

Во мнѣ росли, казалось, воли крылья.

По лѣстницѣ мы вихремъ пронеслись. 124

И лишь пришли къ ступени той конечной.

Какъ ужъ въ меня глаза его впились,

И онъ сказалъ: -- "Огнь временный и вѣчный 127

Ты зрѣлъ, мой сынъ, и вотъ! пришелъ туда,

Гдѣ разумъ мой безсиленъ быстротечный.

"Мой умъ съ искусствомъ ввелъ тебя сюда: 130

Руководись теперь ужъ самъ собою,

Не крутъ, не узокъ путь, нѣтъ въ немъ труда.

"Смотри, какъ солнце блещетъ предъ тобою, 133

Смотри, какъ травки, кустики, цвѣты

Рождаетъ здѣсь земля сама собою!

"Пока придутъ тѣ очи красоты, 136

Что мнѣ въ слезахъ явились въ злой юдоли,

Здѣсь можешь сѣсть, ходить здѣсь можешь ты.

"Не жди рѣчей, моихъ совѣтовъ болѣ,-- 139

Творить свободно, здраво, прямо выборъ данъ

Тебѣ, своей покорствуя лишь волѣ,--

И мной вѣнцомъ и митрой ты вѣнчанъ". 142

ПѢСНЬ ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ.

Земной рай.--- Рѣка Лета.-- Матильда.-- Происхожденіе воды и вѣтра въ земномъ раю.-- Природа божественнаго лѣса.

Желаній полнъ скорѣй проникнуть въ нѣдро 1

Божественныхъ густыхъ лѣсовъ, гдѣ тѣнь

Свѣтъ умѣряла, такъ струимый щедро

Тѣмъ новымъ днемъ,-- покинулъ я ступень 4

И, тихо-тихо лугомъ подвигаясь, .

Вступилъ въ благоухающую сѣнь.

И тиховѣйный воздухъ, не мѣняясь 7

Вовѣки здѣсь, мнѣ вѣялъ вкругъ чела,

Какъ вѣтерокъ, едва его касаясь,

И, шелестя листами безъ числа, 10

Гнулъ ихъ туда, гдѣ отъ горы священной

Тѣнь первая въ долинѣ той легла;

Но не настолько гнулъ, чтобъ сокровенный 13

Въ листвѣ хоръ птичекъ проявлять не смѣлъ

Свой дивный даръ въ музыкѣ несравненной:

Напротивъ, хоръ торжественно гремѣлъ, 16

Полнъ радости, въ томъ раннемъ утра часѣ,

И, вторя хору, цѣлый лѣсъ гудѣлъ.

Такъ, сливъ въ одно всѣ звуки сладкогласій 19

(Когда велитъ сирокко дуть Эолъ),

Гудитъ лѣсъ пиній на брегу Кіасси.

Шагъ, хоть и тихій, такъ меня завелъ 22

Въ тотъ древній лѣсъ, что я не могъ бы окомъ

Замѣтить мѣсто то, гдѣ я вошелъ, --

Какъ вдругъ мнѣ путь былъ прегражденъ потокомъ; 25

Онъ мелкой рябью влѣво наклонялъ

Всю мураву на берегу широкомъ.

Всѣхъ самыхъ чистыхъ водъ земныхъ кристаллъ, 28

Въ сравненьи съ нимъ, не такъ еще прозраченъ,

Чтобъ ничего отъ взоровъ не скрывалъ,

Хоть тамъ течетъ потокъ тотъ мраченъ, мраченъ, 31

Гдѣ вѣчно тѣнь, гдѣ каждый солнца лучъ

И лучъ луны навѣки былъ утраченъ.

Сдержавъ мой шагъ, не могъ сдержать мнѣ ключъ 34

Очей, и я дивился несказанно,

Какъ юный Май здѣсь роскошью могучъ.

И я узрѣлъ -- (такъ мы порой нежданно 37

Вдругъ видимъ то, что изумляетъ насъ,

Всѣ помыслы въ насъ извращая странно) --

Узрѣлъ жену: она въ тотъ ранній часъ 40

Шла съ пѣснями, срывая цвѣтъ за цвѣтомъ,

Которыми весь путь пестрѣлъ для глазъ.

-- "О, дивная, сіяющая свѣтомъ 43

Любви святой, коль говорятъ не ложь

Черты твои; свидѣтели мнѣ въ этомъ!

"Благоволи съ дороги, гдѣ идешь", 46

Я ей сказалъ, "приблизиться къ пучинѣ,

Чтобъ могъ понять я то, о чемъ поешь.

"Напомнилъ мнѣ твой видъ о Прозерпинѣ, 49

Когда она разсталася съ весной,

A мать ее утратила въ пустынѣ".

Какъ движется медлительно порой 52

Средь пляски дѣва, чуть касаясь полу,

И ногу чуть заноситъ предъ ногой,--

Такъ по пестрѣвшему цвѣтами долу 55

Прекрасная жена, въ угоду мнѣ,

Дѣвически склонивъ взоръ чистый долу,

Вдругъ повернулась, подошла къ волнѣ, 58

Запѣвъ такъ близко, что сперва мнѣ трудный

Смыслъ сладкихъ звуковъ ясенъ сталъ вполнѣ,

И тамъ, гдѣ лугъ цвѣтисто-изумрудный, 61

Весь въ брызгахъ волнъ, къ рѣкѣ прекрасной льнулъ,--

Поднявъ глаза, даритъ мнѣ взоръ свой чудный.

Не думаю, чтобъ блескъ такой сверкнулъ 64

Изъ глазъ Венеры въ мигъ, когда безъ гнѣва,

Случайно, сынъ стрѣлой ей грудь кольнулъ.

На томъ брегу мнѣ улыбалась дѣва, 67

Неся въ рукахъ всѣ краски,что луга

Горы даютъ цвѣтамъ здѣсь безъ посѣва.

Хоть въ ширину былъ ключъ лишь три шага, 70

Но Геллеспонтъ, гдѣ мостъ свой перекинулъ

Ксерксъ (вотъ урокъ для гордости врага!)

Не такъ гнѣвилъ Леандра тѣмъ, что хлынулъ 73

Межъ Сестомъ и Абидомъ силой водъ,

Какъ ключъ -- меня, за то, что путь раздвинулъ.

И дѣва: -- "Здѣсь вы странники, и вотъ -- 76

Вы, можетъ быть, въ сей сторонѣ, избранной

Въ ту колыбель, гдѣ созданъ первый родъ,

"Дивитеся моей улыбкѣ странной? 79

Но дастъ псаломъ Me delectasti свѣтъ,

Чтобъ озарить разсудокъ вашъ туманный.

"И первый ты, кто мнѣ послалъ привѣтъ, 81

Скажи: о чемъ желаешь знать? Готовый

На многое пришла я дать отвѣтъ".

-- "Вода", сказалъ я, "съ шумною дубровой, 85

Противорѣча слышанному мной,

Во мнѣ враждуютъ съ тою вѣрой новой".

И та: -- "Чтобъ умъ не такъ смущался твой, 88

Страны святой открою я уставы

И разгоню весь сумракъ предъ тобой.

"Тотъ Всеблагій, предъ Кѣмъ лишь Онъ есть правый, 91

Адаму далъ, благимъ его создавъ,

Сей край благій въ задатокъ вѣчной славы.

"Своимъ грѣхомъ рай скоро потерявъ, 94

Онъ обратилъ грѣхомъ и въ плачъ, и въ кару

Невинный смѣхъ и сладости забавъ.

"Чтобъ силы бурь,-- что по земному шару 97

Родятся отъ паровъ, изъ водъ, съ земли

Встающихъ соразмѣрно солнца жару,--

"Здѣсь съ человѣкомъ браней не вели,-- 100

Гора взнеслась такъ къ небу, что изъята

Отъ бурь съ тѣхъ мѣстъ, гдѣ дверью вы вошли.

"Но какъ вослѣдъ движенью коловрата 103

Первичнаго кружитъ и воздухъ весь,

Коль въ немъ нигдѣ окружность не разъята,

"То въ высотѣ, въ живомъ эѳирѣ здѣсь, 106

Движенье то деревья потрясаетъ,

Въ шумъ приводя растущій густо лѣсъ.

"Въ древахъ же потрясаемыхъ витаетъ 109

Такая жизнь, что насыщаетъ вѣтръ,

И вѣтръ, кружась, ее разсѣеваетъ,--

"Чрезъ что вашъ край, смотря -- насколько щедръ 112

Въ немъ грунтъ и климатъ, разныхъ свойствъ растенья

Выводитъ въ свѣтъ изъ плодъ пріявшихъ нѣдръ.

"Услыша то, поймешь безъ удивленья, 115

Какъ могутъ тамъ, не сѣяны никѣмъ,

Являться новыя произрастенья.

"А воздухъ здѣсь, гдѣ ты вступилъ въ Эдемъ, 118

Рой всѣхъ сѣмянъ разноситъ легкокрылый,

Родя плоды, что вамъ безвѣстны всѣмъ.

"Воды-жъ сей токъ струится не изъ жилы, 121

Что паръ питаетъ; холодомъ сгущенъ,

Какъ токъ земной, то сильный, то безъ силы:

"Изъ вѣчнаго истока льется онъ 124

И, волей Бога, столько водъ пріемлетъ,

Насколько льетъ, открытый съ двухъ сторонъ:

"Съ одной, сходя, онъ свойство воспріемлетъ -- 127

Смывать грѣхи; съ другой -- живитъ въ душѣ

О добромъ память такъ, что ввѣкъ не дремлетъ.

"Здѣсь Летою, тамъ токомъ Эвноэ 130

Зовется онъ, врачуя всѣхъ, кто дважды,

И тамъ и здѣсь, извѣдалъ вкусъ въ питьѣ,

"А вкусомъ онъ затмитъ напитокъ каждый! 133

И хоть теперь, безъ объясненій, самъ

Ты утолить ужъ можешь муку жажды,--

"Все-жъ я, какъ милость, королларій дамъ, 136

И думаю, что, если дальше цѣли

Зайду теперь, ты будешь радъ рѣчамъ.

"Быть можетъ, тѣ, что въ древности вамъ пѣли 139

Про вѣкъ златой, про счастье первыхъ дней,

О мѣстѣ семъ на Пиндѣ сонъ имѣли.

"Невиненъ былъ здѣсь первый родъ людей, 142

Зрѣлъ всякій плодъ подъ вѣчно пышнымъ лѣтомъ,

Вода-жъ здѣсь -- нектаръ съ сладостію своей".

Тутъ обернулся я назадъ къ поэтамъ, 145

И видѣлъ я, съ какой улыбкой тѣ

Внимали ей, услыша вѣсть объ этомъ.

Я взоръ свой вновь направилъ къ Красотѣ. 148

ПѢСНЬ ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ.

Земной рай.-- Данте и Матильда.-- Мистическая процессія, или тріумфъ церкви.

Какъ донна, пламенемъ любви объята,

За рѣчью той она воспѣла вслѣдъ:

-- "Beati, quorum tecta sunt peccata".

И какъ скитались нимфы древнихъ лѣтъ 4

Въ тѣни лѣсовъ,-- кто съ мыслью о ночлегѣ,

Отъ солнца прячась, кто стремясь на свѣтъ,--

Такъ противъ волнъ она, держась при брегѣ, 7

Пошла; я слѣдовалъ за нею невдали

Шагами малыми въ ея небыстромъ бѣгѣ.

Мы ста шаговъ съ ней вмѣстѣ не прошли, 10

Какъ оба берега, свой ходъ пріемля

Къ востоку дня, туда насъ повели.

И лишь вошли мы въ тѣ святыя земли, 13

Какъ вдругъ, совсѣмъ оборотясь ко мнѣ,

Сказала донна: -- "Братъ, смотри и внемли!"

И вотъ! разлился въ той лѣсной странѣ 16

Внезапный блескъ и ввелъ меня въ сомнѣнье,

Не молнія-ль сверкаетъ въ вышинѣ?

Но какъ блескъ молній гаснетъ въ то-жъ мгновенье, 19

A тутъ, чѣмъ далѣ, тѣмъ сильнѣй сіялъ,

То думалъ я: что это за явленье?

И въ воздухѣ сіявшемъ пробѣжалъ 22

Аккордъ мелодіи, и тутъ мнѣ стало

Такъ горестно, что грѣхъ я Евы клялъ

За то, что тамъ, гдѣ все Творцу внимало -- 25

Земля и небо -- женщина одна,

Едва создавшись, свергла покрывало,

Подъ нимъ же еслибъ пребыла она 28

Покорная, то благъ тѣхъ несказанныхъ

Душа моя давно-бъ была полна.

Пока я шелъ межъ столькихъ первозданныхъ 31

Небесныхъ первенцовъ, къ нимъ взоръ склоня,

И новыхъ ждалъ еще блаженствъ желанныхъ,

Предъ нами вдругъ, какъ заревомъ огня, 34

Зардѣлся воздухъ въ томъ зеленомъ садѣ,

И долетѣлъ гласъ пѣнья до меня.

О, Пресвятыя Дѣвы! если въ гладѣ 37

И въ холодѣ, лишенный сна, исчахъ

Я ради васъ,-- молю днесь о наградѣ!

Дай, Геликонъ, мнѣ пить въ твоихъ ключахъ! 40

Пошли, Уранія, мнѣ мощь стихами

Сказать о трудно-мыслимыхъ вещахъ!

Семь золотыхъ древесъ передъ очами 43

Явилось мнѣ въ обманчивой дали

Пространствъ, лежащихъ между нихъ и нами.

Когда-жъ такъ близко къ нимъ мы подошли, 46

Что обилкъ ихъ ужъ не скрывалъ отъ взора

Всѣхъ чертъ своихъ, неясныхъ мнѣ вдали,--

Тотъ даръ души, что разуму -- опора, 49

Свѣтильники явилъ мнѣ въ пняхъ древесъ

И пѣніе Осанна- - въ звукахъ хора.

И ярче лилъ сосудъ тотъ дивный въ лѣсъ 52

Свой блескъ, чѣмъ свѣтитъ полный мѣсяцъ въ волны

Въ часъ полночи съ безоблачныхъ небесъ.

Я обратился, изумленья полный, 55

Къ Виргилію; но тотъ, отъ дива нѣмъ,

Отвѣтилъ мнѣ, лишь бросивъ взоръ безмолвный.

И вновь возвелъ я взглядъ къ святынямъ тѣмъ, 58

Къ намъ подходившимъ медленнѣй невѣсты,

Идущей тихо къ жениху.--"Зачѣмъ",

Вскричала донна: "страстно такъ отверсты 61

Глаза твои къ огнямъ симъ, a на тѣхъ,

Что вслѣдъ идутъ, не обратишь очесъ ты?"

И зрѣлъ я сонмъ, идущій сзади всѣхъ 64

Свѣтильниковъ, въ одеждѣ чистой, бѣлой,

Какъ только что на землю павшій снѣгъ.

Сверкалъ потокъ налѣво Леты цѣлой 67

И отразить меня-бъ онъ слѣва могъ,

Какъ зеркало, брось въ воды взоръ я смѣлый.

Лишь сталъ на берегу я, гдѣ потокъ 70

Одинъ лежалъ преградой между нами,--

Чтобъ лучше зрѣть, сдержалъ я спѣшность ногъ.

И видѣлъ я, какъ слѣдомъ за огнями, 73

Подобно длиннымъ стягамъ, съ вышины

Тянулся свѣтъ по воздуху чертами,

Такъ что, казалось, въ немъ проведены 76

Семь лентъ изъ тѣхъ цвѣтовъ, изъ коихъ ткется

Дуга для солнца, поясъ для луны.

И каждое то знамя дальше вьется, 79

Чѣмъ сколько взоръ могъ видѣть, и между

Двухъ крайнихъ десять лишь шаговъ придется.

Подъ чуднымъ небомъ, предо мной въ виду, 82

Двадцать четыре старца шли степенно,

Въ вѣнкахъ изъ лилій, по-два, въ томъ саду.

Всѣ пѣли хоромъ: -- "Будь благословенна 85

Въ Адамовыхъ ты дщеряхъ! о красѣ

Твоей вовѣкъ да хвалится вселенна!"

Когда-жъ прошли тѣ избранники всѣ, 88

Насупротивъ меня въ томъ дивномъ мірѣ

Среди цвѣтовъ и травъ душистыхъ,-- ce!

Какъ за звѣздой звѣзда блеститъ въ эѳирѣ, 91

Четыре вслѣдъ животныхъ подошло:

Въ вѣнкахъ зеленыхъ были всѣ четыре;

Шесть крылъ на каждомъ; каждое крыло 94

Полно очей, и очи тѣ подобны

Аргусовымъ, и то же ихъ число.

Но тутъ стихи, читатель, неудобны 97

Для описанья; предписуетъ мнѣ

Другой предметъ пресѣчь разсказъ подробный.

Іезекіель видѣлъ ихъ, зане 100

Онъ зрѣлъ ихъ, шедшихъ въ облакѣ туманномъ

Отъ сѣвера, и въ бурѣ и въ огнѣ.

Прочти-жъ его, и въ образѣ, имъ данномъ, 103

Найдешь ихъ образъ; въ отношеньи-жъ крылъ

Согласенъ я не съ нимъ, a съ Іоанномъ.

Просторъ между животныхъ занятъ былъ 106

Побѣдной колесницей двухколесной,

И влекъ ее Грифонъ, исполненъ силъ.

И два крыла вздымалъ онъ въ поднебесной 109

Межъ трехъ и трехъ полосъ за средней вслѣдъ,

Но взмахомъ крылъ не рушилъ строй совмѣстный.

Подъятыхъ крылъ терялся въ небѣ слѣдъ; 112

Былъ злата блескъ на всемъ, что въ Грифѣ птичье,

На прочемъ всемъ -- слитъ съ бѣлымъ алый цвѣтъ.

Ни Африканъ, ни Августъ, въ ихъ величьѣ, 115

Не зрѣли въ Римѣ колесницъ такихъ;

Предъ ней теряетъ все свое отличье

И колесница Феба въ самый мигъ, 118

Какъ, внявъ Землѣ молящей, правосудный

Юпитеръ сжегъ ее въ путяхъ кривыхъ.

У колеса, что справа, въ пляскѣ чудной 121

Я зрѣлъ трехъ женъ,-- столь алая одна,

Что въ пламени ее-бъ замѣтить трудно.

Другая цвѣтомъ -- словно создана 124

Вся изъ смарагда: кости, кровь и тѣло;

Былъ третьей цвѣтъ -- какъ снѣга бѣлизна.

Казалось, былъ ихъ хоръ ведомъ то бѣлой, 127

То алой дѣвой; подъ ея напѣвъ

Хоръ двигался то медленно, то смѣло.

Налѣво, пурпуръ на себя надѣвъ, 130

Вслѣдъ той, на чьемъ челѣ три были ока,

Плясали двѣ четы небесныхъ дѣвъ.

За чуднымъ хороводомъ вдоль потока 133

Два старца шли, несходные ни въ чемъ,

Лишь сходственные видомъ безъ упрека.

Одинъ, казалось, былъ ученикомъ 136

Гиппократа, рожденнаго природой

Ея любимцамъ высшимъ быть врачомъ.

Другой, казалось, воинъ былъ породой, 139

Съ мечомъ столь острымъ, что и за рѣкой

Я трепеталъ предъ грознымъ воеводой.

Во слѣдъ шли четверо,-- смирененъ строй 142

Ихъ былъ, a сзади старецъ безъ усилій;

Онъ, хоть и спалъ, былъ видомъ огневой.

И эти семь всѣ такъ одѣты были, 145

Какъ первый сонмъ; но на главахъ въ вѣнки

Вплетался имъ не цвѣтъ сребристыхъ лилій,

A розаны и алые цвѣтки; 148

Поклялся-бъ всякъ, вдали узрѣвъ ихъ лица,

Что вкругъ чела ихъ рѣютъ огоньки.

Вдругъ предо мной тутъ стала колесница, 151

И грянулъ громъ, и здѣсь положена

Была, казалось, шествію граница.

И стали всѣ, лишь стали знамена. 154

ПѢСНЬ ТРИДЦАТАЯ.

Земной рай.-- Появленіе Беатриче и исчезновеніе Виргилія.-- Упреки Беатриче Данте.

Лишь только сталъ Септентріонъ верховный

(Ему-жъ заката, ни восхода нѣтъ,

Его же блескъ лишь гаситъ мракъ духовный,--

Тотъ блескъ, который за собою вслѣдъ 4

Ведетъ весь рай, какъ къ пристани съ эѳира

Хоръ низшихъ звѣздъ льетъ мореходцамъ свѣтъ).--

Какъ взоръ вперили всѣ пророки міра, 7

Что шли межъ нимъ и Грифомъ пресвятымъ,

На колесницу, какъ на пристань мира.

Одинъ изъ нихъ, какъ съ неба херувимъ, 10

"Veni, sponsa, de Libano", ликуя,

Воскликнулъ трижды, и весь хоръ за нимъ.

Какъ изъ могилъ, призывъ трубы почуя, 13

Воспрянутъ всѣ блаженные, и всякъ,

Облекшись въ плоть, воскликнетъ: аллилуя,--

Надъ пресвятою колесницей такъ 16

Воздвиглись сто, ad vocem tanti senis,

Пословъ и слугъ той жизни, полной благъ.

И пѣли всѣ: "Benedictus, qui veniste 19

И дождь цвѣтовъ струили, говоря:

"Manibus о date lilia plenis!"

Видалъ я утромъ, какъ даетъ заря 22

Цвѣтъ розовый всей сторонѣ востока,

Всему же небу ясность янтаря,

И какъ ликъ солнца, вставъ изъ волнъ потока, 25

Смягчаетъ блескъ свой дымкою паровъ,

Такъ что онъ долго выносимъ для ока,--

Такъ въ нѣдрахъ облака живыхъ цвѣтовъ, 28

Кропимыхъ сонмомъ ангеловъ несмѣтнымъ

И въ колесницу, и на злакъ луговъ,--

Въ зеленой мантіи, въ вѣнкѣ завѣтномъ 31

На головѣ сверхъ бѣлыхъ покрывалъ,

Я донну зрѣлъ въ хитонѣ огнецвѣтномъ.

И духъ во мнѣ, хоть онъ и пересталъ 34

Такъ много лѣтъ быть въ трепетѣ жестокомъ

При видѣ той, кто выше всѣхъ похвалъ,--

Теперь, безъ созерцанья даже окомъ, 37

Лишь тайной силой, что изъ ней лилась,

Былъ увлеченъ былой любви потокомъ.

И лишь очамъ моимъ передалась 40

Та мощь любви, отъ чьей могучей воли

Во мнѣ, ребенкѣ, грудь уже рвалась,--

Я, какъ младенецъ, что при каждой боли 43

Бѣжитъ къ родной, чтобъ помогла любовь,--

Направилъ взоръ налѣво по-неволѣ

Къ Виргилію, чтобъ высказать: "Вся кровь 46

Во мнѣ кипитъ, трепещетъ каждый атомъ!

Слѣдъ прежней страсти познаю я вновь!"

Но, ахъ! исчезъ Виргилій навсегда тамъ,-- 49

Виргилій,-- онъ, отецъ сладчайшій мой,--

Виргилій, кѣмъ я былъ спасенъ, какъ братомъ!

Всѣ радости, что первою женой 52

Утрачены, мой ликъ не защитили,

Чтобъ онъ не омрачился вдругъ слезой.

-- "О Данте, слезъ о томъ, что прочь Виргилій 55

Ушелъ, не лей -- увидимъ скоро мы,

Какъ отъ другихъ заплачешь ты насилій!"

Какъ адмиралъ то съ носа, то съ кормы 58

Глядитъ, какъ дѣйствуютъ людей станицы

Въ другихъ судахъ, и въ нихъ бодритъ умы,

Такъ съ лѣваго обвода колесницы, 61

При имени моемъ, его же звукъ

Я по нуждѣ вношу въ мои страницы,

Я зрѣлъ, какъ та, которую вокругъ 64

Сперва скрывалъ хоръ ангеловъ, взоръ первый

Черезъ потокъ въ меня метнула вдругъ.

И хоть покровъ, изъ-подъ вѣнка Минервы 67

Съ главы ея спадавшій, ей къ лицу

Мнѣ возбранялъ очей направить нервы,--

Съ величьемъ, сроднымъ царскому лицу, 70

Она рекла, какъ тотъ, въ комъ есть обычай --

Сильнѣйшее беречь въ рѣчахъ къ концу:

-- "Вглядись въ меня, вглядись: я -- Беатриче! 73

Взойти сюда какъ въ умъ тебѣ вошло?

Какъ о моемъ ты вспомнилъ давнемъ кличѣ?"

Мой взоръ упалъ тутъ въ чистыхъ водъ стекло; 76

Въ немъ увидалъ я видъ свой столь убогій,

Что взоръ отвелъ, такъ стыдъ мнѣ жегъ чело!

Не кажется и сыну мать столь строгой, 79

Какъ мнѣ она, такъ сладкій медъ любви

Ея ко мнѣ былъ полонъ желчи многой!

Едва лишь смолкла -- ангелы вдали: 82

"In te speravi, Domine", воспѣли,

Но дальше "pedes meos" не пошли.

Какъ стынетъ снѣгъ у мачтъ живыхъ на тѣлѣ, 85

Навѣянный въ вершинахъ Апеннинъ

Съ Словенскихъ горъ въ холодныя мятели,

Едва-жъ изъ странъ безъ тѣни до вершинъ 88

Коснется жаръ -- закованный дотолѣ

Весь снѣгъ плыветъ, какъ воскъ, огнемъ палимъ,--

Такъ я безъ слезъ и вздоховъ былъ, доколѣ 91

Гимнъ не воспѣлъ хоръ Божій въ вышинѣ,--

Хоръ горнихъ сферъ, покорный высшей волѣ.

И вотъ, когда онъ состраданье мнѣ 94

Сильнѣе выразилъ, чѣмъ еслибъ прямо

"Что такъ строга?" проговорилъ женѣ,--

Растаялъ ледъ вкругъ сердца въ мигъ тотъ самый 97

И вышелъ влагой въ очи, a въ уста

Потокомъ вздоховъ изъ груди упрямой.

Она-жъ, все тамъ же стоя, въ небеса 100

Такъ съ колесницы къ существамъ предвѣчнымъ

Направила святыя словеса:

-- "Отъ вѣчности вы въ свѣтѣ безконечномъ; 103

Ничто,-- ни ночь, ни сонъ,-- не скроютъ вамъ

Того, какъ вѣкъ идетъ путемъ безпечнымъ.

"Я-жъ смыслъ такой желаю дать словамъ, 106

Чтобъ тотъ, кто плачетъ тамъ, позналъ о тѣсныхъ

Соотношеньяхъ горести къ грѣхамъ.

"Не только силой тѣхъ круговъ чудесныхъ, 109

Что всѣмъ посѣвамъ свой даютъ покровъ

По положенію свѣтилъ небесныхъ,

"Но и обильемъ Божескихъ даровъ, 112

Въ міръ льющихся, какъ дождь, всегда готовый,

Изъ недоступныхъ для ума паровъ,--

"Онъ таковымъ въ своей былъ жизни новой, 115

Вѣрнѣе -- могъ бы быть, что добрый нравъ

Принесъ бы въ немъ плодъ сладкій и здоровый.

"Но тѣмъ полнѣй бываетъ сорныхъ травъ 118

Та почва, что пріяла злое сѣмя,

Чѣмъ лучше былъ земной ея составъ!

"Моей красой онъ сдержанъ былъ на время, 121

И, слѣдуя младымъ очамъ моимъ,

Онъ прямо шелъ, грѣховъ отбросивъ бремя.

"Но лишь чреда настала днямъ вторымъ, 124

Едва лишь въ жизнь вступила я иную,--

Меня забывъ, онъ предался другимъ.

"Когда-жъ на духъ смѣнила плоть земную 127

И возросла въ красѣ и чистотѣ,--

Онъ пересталъ цѣнить меня, святую.

"И ложный путь онъ избралъ въ слѣпотѣ 130

Вслѣдъ призракамъ пустого идеала,

Повѣривши несбыточной мечтѣ;

"Наитье свыше ужъ не помогало, 133

Какимъ не разъ къ себѣ въ видѣньяхъ сна

Звала его,-- такъ чтилъ меня онъ мало!

"И такъ онъ палъ, что мнѣ уже одна 136

Спасти его дорога оставалась:

Явить ему погибшихъ племена.

"Затѣмъ-то я и къ мертвымъ въ сѣнь спускалась 139

И тамъ предъ тѣмъ, который въ этотъ край

Привелъ его, слезами заливалась.

"Нарушится судъ Божій, если въ рай 142

Онъ перейдетъ чрезъ Лету, узритъ розы

Небесныхъ странъ и не уплатитъ пай

"Раскаянья, проливъ здѣсь горьки слезы". 145

ПѢСНЬ ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ.

Земной рай.-- Новые упреки Беатриче и новое покаяніе Данте.-- Переходъ черезъ Лету.-- Пляска четырехъ прекрасныхъ женъ.-- Беатриче безъ покрывала.

-- "О ты, стоящій за рѣкой священной!" 1

Такъ, словъ своихъ мнѣ въ грудь направивъ мечъ,

И безъ того ужъ слишкомъ изощренный,

Она вела безъ перерыва рѣчь: 4

-- "Скажи, скажи: права-ль я съ обвиненьемъ?

Сознайся же и дай мнѣ судъ изречь".

Но я такимъ взволнованъ былъ смущеньемъ, 7

Что голосъ мой, возникнувъ, смолкъ скорѣй,

Чѣмъ органъ рѣчи издалъ звукъ съ волненьемъ.

Она-жъ, помедливъ:--"Что съ душой твоей? 10

Отвѣтствуй мнѣ! Еще въ рѣкѣ твой разумъ

Не потерялъ всю память прежнихъ дней".

Смущеніе и страхъ, смѣшавшись разомъ, 13

Столь тихое изъ устъ исторгли "да",

Что заключить о немъ лишь можно-бъ глазомъ.

Какъ арбалетъ ломается, когда 16

Лукъ съ тетивой сверхъ мѣръ натянутъ длани

И пустятъ въ цѣль стрѣлу ужъ безъ вреда,

Такъ сломленъ былъ я тяжестью страданій. 19

Я залился слезами, голосъ стихъ,

Подавленъ вздохами въ моей гортани.

И мнѣ она:--"Въ желаніяхъ моихъ, 22

Чтобъ ты любилъ и думалъ лишь о Благѣ,

Внѣ коего нѣтъ радостей земныхъ.

"Скажи, какіе встрѣтилъ ты овраги 25

Иль чѣмъ былъ скованъ, что идти впередъ

За Благомъ тѣмъ лишился всей отваги?

"И что за прелести, что за расчетъ 28

Въ челѣ другихъ нашелъ ты, что ихъ крыльямъ

Осмѣлился повѣрить свой полетъ?"

Вздохнувъ глубоко, залитъ слезъ обильемъ, 31

Едва собралъ я голосъ на отвѣтъ,

Сложившійся въ устахъ моихъ съ усильемъ.

-- "Цѣня", сказалъ я съ плачемъ, "ложный свѣтъ 34

Лишь благъ земныхъ, я вслѣдъ за нимъ увлекся,

Когда юдоль покинули вы бѣдъ".

И та:--"Хотя-бъ смолчалъ ты иль отрекся, 37

Въ чемъ ты сознался,-- все-жъ твой Судія

Зритъ грѣхъ твой, сколько-бъ мглой онъ ни облекся.

"Но кто излилъ въ слезахъ, не утая, 40

Грѣхъ добровольно,-- для того колеса

Нашъ судъ вращаетъ противъ острія.

"Однако, чтобъ больнѣй отозвалося 43

Тебѣ паденье, чтобъ въ другой ты разъ

На зовъ Сиренъ недвижнѣй былъ утеса,--

"Уйми источникъ слезъ и слушай насъ. 46

И я скажу: куда-бъ тебя, казалось,

Былъ долженъ весть моей кончины часъ.

"Въ природѣ ли, въ искусствѣ-ль, что встрѣчалось 49

Прекраснѣе, тѣхъ членовъ, гдѣ виталъ

Мой духъ, хоть тѣло въ прахъ уже распалось?

"И если ты съ ихъ смертью потерялъ 52

Все высшее,-- въ комъ на землѣ въ замѣну

Ты могъ найти столь дивный идеалъ?

"Съ стрѣлою первой, видя благъ тѣхъ цѣну, 55

Не долженъ ли ты былъ въ святой предѣлъ

Летѣть за мной, ужъ вышедшей изъ плѣну?

"Такъ какъ могла подъ выстрѣлъ новыхъ стрѣлъ 58

Склонить полетъ твой женскихъ глазъ зараза,

Вся суетность житейскихъ тщетныхъ дѣлъ?

"Младой птенецъ прельстится два, три раза; 61

Когда-жъ онъ оперится,-- птицеловъ

Не обольститъ ему ужъ сѣтью глаза".

Какъ, покраснѣвъ, потупя взоръ, безъ словъ, 64

Стоитъ и внемлетъ наставленьямъ въ школѣ,

Въ винѣ сознавшись, ученикъ,-- таковъ

Былъ я. Но та: -- "Мнѣ внемля, по-неволѣ 67

Тоскуешь ты; но бороду на насъ

Приподыми, и ты встоскуешь болѣ".

Ахъ, съ меньшимъ затрудненьемъ вырвутъ вязъ 70

Съ корнями вонъ порывы бурь съ полночи,

Иль вихрь изъ странъ, гдѣ царствовалъ Ярбасъ,

Чѣмъ то, съ какимъ свои я поднялъ очи; 73

Я въ словѣ борода свой ликъ узналъ,--

И ядъ насмѣшки понялъ я жесточе.

Когда-жъ чело я наконецъ подъялъ, 76

То увидалъ, что на нее цвѣтами

Ужъ рой существъ первичныхъ не кидалъ.

И смутными я зрѣлъ ее очами, 79

Глядѣвшую туда, гдѣ птица-левъ

Двумя въ одно сливались естествами.

На томъ брегу, въ покровѣ межъ деревъ, 82

Она себя былую превышала,

Насколько здѣсь была всѣхъ краше дѣвъ.

Такъ жгло меня раскаянія жало, 85

Что отъ всего, къ чему такъ льнулъ мой слухъ,

Душа моя, какъ отъ врага, бѣжала.

Самосознанье такъ мнѣ грызло духъ, 88

Что тутъ я палъ, и чѣмъ тогда могъ стать я, --

Лишь знаетъ та, предъ кѣмъ мой умъ потухъ.

Когда-жъ сталъ вновь міръ внѣшній сознавать я,-- 91

Та донна, кѣмъ я встрѣченъ у ключа,

Сказала мнѣ: -- "Ко мнѣ, ко мнѣ въ объятья!"

И, погрузивъ до шеи и влача 94

Меня въ волнахъ, по водному разбѣгу

Она скользнула, какъ челнокъ ткача.

И хоръ воспѣлъ, лишь близокъ былъ я къ брегу, 97

"Asperges me", такъ звучно, что нѣтъ силъ

Ни описать, ни вспомнить звуковъ нѣгу.

И дланями прекрасной схваченъ былъ 100

Я за главу и весь опущенъ въ волны,

При чемъ воды невольно я испилъ.

И къ четыремъ тѣмъ дѣвамъ я, безмолвный, 103

Сталъ въ хороводъ, омытъ отъ грѣшной тьмы,

И принятъ въ ихъ объятья, счастья полный.

-- "Мы нимфы здѣсь, a въ небѣ звѣзды мы! 106

Мы, до явленья Беатриче въ мірѣ

Ея рабы, ужъ лили свѣтъ въ умы.

"Къ ея очамъ тебя представимъ въ мирѣ; 109

Дадутъ же мощь тебѣ ихъ вынесть свѣтъ

Тѣ три жены, что глубже зрятъ въ эѳирѣ".

Такъ начали пѣть хоромъ и, вослѣдъ 112

Имъ шествуя, предсталъ я предъ Грифона;

Съ него-жъ на насъ былъ взоръ ея воздѣтъ.

-- "Здѣсь не щади очей", сказали, жены: 115

"Ты приведенъ къ смарагдамъ тѣхъ очей,

Отъ коихъ стрѣлъ ты палъ во время оно".

Мильоны думъ, огня всѣ горячѣй, 118

Влекли мой взоръ къ очамъ ея лучистымъ,

Прикованнымъ лишь къ Грифу безъ рѣчей.

Какъ солнце въ зеркалѣ, во взорѣ чистомъ 121

Грифъ отражался, образъ свой двоя

То тѣмъ, то этимъ веществомъ огнистымъ.

Представь, читатель, какъ дивился я, 124

Когда, не движась, Грифъ безъ перерыва

Мѣнялъ свой образъ въ мглѣ очей ея!

Пока мой духъ, полнъ радости и дива, 127

Вкушалъ ту снѣдь, что, насыщая насъ,

Въ насъ возбуждаетъ больше къ ней призыва,--

Приблизились другія три, явясь 130

Мнѣ существами высшаго порядка,

И съ пляской райской слили пѣнья гласъ.

-- "Склони, склони взоръ свѣтлый", пѣли сладко, 133

"О Беатриче, къ другу твоему!

Чтобъ зрѣть тебя, онъ путь свершилъ не краткій.

"Будь благостна, благоволи ему 136

Открыть уста, да видитъ безъ покрова

Второй твой блескъ, незримый никому!"

О вѣчный свѣтъ отъ свѣта пресвятого! 139

Кто такъ блѣднѣлъ въ тѣни густыхъ древесъ

Парнаса, кто испилъ ключа живого,

Чтобъ геній въ немъ внезапно не исчезъ, 142

Когда-бъ дерзнулъ воспѣть, какъ ты предстала.

Осѣнена гармоніей небесъ,

О Беатриче, мнѣ безъ покрывала! 145

ПѢСНЬ ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ.

Земной рай.-- Таинственныя судьбы священной колесницы.-- Символическое дерево.-- Превращеніе колесницы въ чудовище.-- Блудница и Гигантъ,

Такъ приковалъ я взоры къ ней, чтобъ жажды

Десятилѣтней жаръ унять въ крови,

Что вмигъ во мнѣ угаснулъ помыслъ каждый.

Все скрылось съ глазъ, какъ будто изъ земли 4

Воздвиглись стѣны; такъ я изловился

Святой улыбкой въ сѣть былой любви!

Но вдругъ мой взоръ насильственно склонился 7

На тѣхъ богинь налѣво, лишь достигъ

Ко мнѣ ихъ возгласъ: -- "Какъ онъ углубился!"

И свойство глазъ -- лишаться зрѣнья вмигъ. 10

Какъ скоро солнце вдругъ ихъ поразило,

Оставило меня слѣпымъ на мигъ.

Когда же свѣтъ вновь зрѣнье ощутило 13

(Лишь малый свѣтъ въ сравненьи съ тѣмъ большимъ,

Отъ коего я былъ оторванъ силой),--

Я увидалъ, что воинствомъ святымъ 16

Взято въ пути направо направленье

Къ свѣтильникамъ и къ солнцу передъ нимъ.

Какъ подъ покровомъ изъ щитовъ въ сраженьѣ 19

Полкъ кружитъ съ знаменемъ, пока опять

Не встанетъ въ строй, спасаясь въ отступленьѣ,--

Такъ Божьихъ силъ передовая рать 22

Ужъ вся прошла, a дышлу вслѣдъ дружинамъ

Еще все медлилъ Грифъ движенье дать.

Когда-жъ къ колесамъ стали жены чиномъ, 25

Грифъ тронулъ съ мѣста пресвятой ковчегъ,

При чемъ въ перѣ не дрогнулъ ни единомъ.

И донна, коей я взведенъ на брегъ 28

Изъ волнъ, пошла со Стаціемъ и мною

За колесомъ, свершавшимъ меньшій бѣгъ.

Такъ, въ лѣсъ войдя (теперь пустой -- виною 31

Повѣрившей когда-то Змію зла),

Мы шли подъ-ладъ съ музыкой неземною.

На сколько въ три полета вдаль стрѣла 34

Проносится, такое разстоянье

Пройдя, на землю дивная сошла.

-- "Адамъ, Адамъ" я внялъ въ толпѣ роптанье, 37

И къ дереву -- безъ листьевъ и цвѣтовъ

На всѣхъ вѣтвяхъ -- столпилось все собранье.

Раскидывалъ тамъ шире свой покровъ, 40

Чѣмъ выше росъ, стволъ дерева,-- громада,

Какой не зрѣлъ и индусъ средь лѣсовъ.

-- "Хвала, о Грифъ! Твой клювъ не тронулъ яда 43

Вѣтвей на древѣ, сладкаго въ устахъ,

Но гибельнаго чреву мукой ада".

Такъ возлѣ древа крѣпкаго въ толпахъ 46

Раздался кликъ, и существо двойное:

-- "Такъ да блюдется правда въ сѣменахъ!"

И колесницы дышло пресвятое 49

Повлекъ Грифонъ и съ древомъ-сиротой

Связалъ его, какъ отъ него взятое.

Какъ наши злаки здѣсь (порою той, 52

Когда мѣшается съ великимъ свѣтомъ

Тотъ, что идетъ за Рыбами весной)

Вздуваются, чтобъ обновиться цвѣтомъ, 55

Всякъ злакъ своимъ, покуда Фебъ коней

Къ другимъ созвѣздьямъ не направитъ съ лѣтомъ, --

Такъ, полное сперва сухихъ вѣтвей, 58

Вдругъ оживясь, то древо цвѣтомъ стало

Темнѣе розъ, фіалки же свѣтлѣй.

Чей умъ пойметъ? Чье ухо здѣсь внимало 61

Тѣмъ гимнамъ, кои дѣлись тамъ? Но силъ

Имѣлъ я вынесть только ихъ начало.

Имѣй я кисть представить, какъ смежилъ 64

Зеницы Аргусъ подъ напѣвъ свирѣли,

За что цѣной онъ жизни заплатилъ,--

Я-бъ, какъ художникъ, пишущій съ модели, 67

Изобразилъ, какъ сну я предался;

Но гдѣ мнѣ красокъ взять для этой цѣли?

Итакъ, скажу, какъ сонъ мой прервался. 70

Какъ сна покровъ расторгся блескомъ свѣта

И возгласомъ:--"Проснись! ты заспался".

Какъ на гору (да узрятъ роскошь цвѣта 73

Той яблони, чьи яблоки даны

Въ снѣдь ангеламъ предвѣчнаго совѣта)

Іоаннъ, Іаковъ, Петръ возведены 76

И какъ ихъ сны расторгъ глаголъ надежды,

Что расторгалъ и гробовые сны,

При чемъ уже не видѣли ихъ вѣжды 79

Ни Моисея, ни Ильи, и самъ

Учитель ихъ ужъ измѣнилъ одежды,--

Такъ, пробудившись, я увидѣлъ тамъ 82

Благочестивую,-- ту, что въ красѣ дѣвичьей

Вдоль водъ казала путь моимъ стопамъ.

И въ страхѣ я спросилъ:--"Гдѣ Беатриче?" 85

И та:--"У корня древа возсѣдитъ

Подъ новою листвой, полна величій.

"Взгляни: вотъ сонмъ подругъ ея стоитъ; 88

Другіе-жъ всѣ взнеслися за Грифономъ.

Чу! какъ ихъ пѣснь тамъ въ глубинѣ гремитъ".

И что еще сказала мнѣ объ ономъ, 91

Не вѣдаю: мнѣ зрѣлась лишь она,

Замкнувшая мой слухъ всѣмъ прочимъ тонамъ.

На почвѣ чистой тамъ возсѣвъ, одна, 94

Какъ стражъ, блюла ту колесницу міра,

Что существомъ двувиднымъ спасена.

Вокругъ нея слились, какъ вкругъ кумира, 97

Семь нимфъ, держа въ свѣтильникахъ огни,

Хранимые отъ Норда и Зефира.

--"Не долго быть тебѣ въ лѣсной тѣни: 100

Въ великій Римъ взнесешься силой чуда,

Гдѣ самъ Христосъ -- римлянинъ искони!

"На благо міру, что живетъ такъ худо, 103

Зри колесннцу; что увидишь здѣсь,

Все запиши, когда придешь отсюда".

Такъ Беатриче. И, склоненный весь 106

Къ стопамъ ея велѣній, умъ и очи.

Какъ повелѣла, устремилъ я днесь.

Стремительно такъ никогда въ мглѣ ночи 109

Изъ тучъ не сходитъ молнія, когда

Изъ высшихъ сферъ дождь хлынетъ изъ всей мочи,

Какъ птица Зевса ринулась тогда 112

По дереву, сорвавъ съ него съ корою

И листъ и цвѣтъ, и пала, какъ бѣда,

На колесницу съ яростью такою, 115

Что та накренилась, какъ ботъ средь волнъ,

Съ бортовъ разимый въ морѣ бурей злою.

И въ колесницу, зыбкую какъ челнъ, 118

Голодная Лисица ворвалася,

Которой зѣвъ былъ всякой скверны полнъ.

Но, укоризнъ мадонны устрашася, 121

Отъ мерзкихъ дѣлъ она пустилась въ бѣгъ,

Насколько могъ бѣжать скелетъ безъ мяса.

И вотъ, изъ странъ, отколь сперва притекъ, 124

Въ ковчегъ опять Орелъ спустился бурно

И пухомъ крылъ осыпалъ весь ковчегъ.

И въ высотѣ, въ обители лазурной, 127

Раздавшись, скорби голосъ произнесъ:

--"О мой челнокъ!і какъ нагруженъ ты дурно!"

И видѣлъ я: вотъ! между двухъ колесъ 130

Земля разверзлась, и Драконъ выходитъ --

Пронзить ковчегъ хвостомъ своимъ насквозь.

И какъ оса изъ тѣла вновь выводитъ 133

Иглу,-- такъ Змій, въ себя вобравъ хвостъ свой,

Отторгъ часть дна и, радостный, уходитъ.

Какъ глохнетъ поле сорною травой, 136

Такъ, что осталось, въ пухъ Орла (забытый,

Быть можетъ, съ цѣлью чистой и благой)

Одѣлося, и были быстро скрыты 139

Колеса съ дышломъ имъ: уста безъ словъ,

Чтобъ вздохъ издать, не долѣе открыты.

Преобразившись такъ, чертогъ Христовъ 142

Главы изводитъ изъ своихъ гнѣздилищъ,

На дышлѣ три и по одной съ угловъ;

Рога быковъ -- у первыхъ трехъ чудилищъ, 145

У всѣхъ другихъ -- по рогу на челѣ;

Вѣкъ я не зрѣлъ столь мерзостныхъ страшилищъ.

Тверда, какъ крѣпость на крутой скалѣ, 148

Сидитъ на немъ Блудница на свободѣ

И наглый взоръ вкругъ водитъ по землѣ.

И, чтобъ ее не потерять (невзгодѣ, 151

Кто былъ бы радъ?), Гигантъ стоитъ съ ней въ рядъ,

Ее цѣлуетъ онъ при всемъ народѣ.

Когда-жъ въ меня свой похотливый взглядъ 154

Та кинула,-- бичомъ любовникъ строгій

Ее избилъ отъ головы до пятъ.

И волю далъ, полнъ гнѣва и тревоги, 157

Онъ чудищу и такъ далеко въ лѣсъ

Увлекъ ее, что гадъ сей многорогій

Съ Блудницею изъ глазъ моихъ исчезъ. 160

ПѢСНЬ ТРИДЦАТЬ ТРЕТЬЯ.

Земной рай.-- Прорицаніе Беатриче.-- Пятьсотъ и Пять и Десять.-- Данте и Беатриче.-- Рѣка Эвноэ.

"Deus venerunt gentes"... въ сокрушеньѣ,

То только трехъ, то четырехъ дѣвъ хоръ

Такъ, чередуясь, началъ псалмопѣнье.

И воздыхая,-- скорбная съ тѣхъ поръ,-- 4

Внимала Беатриче; лишь Марія

Имѣла у креста печальнѣй взоръ,

Когда же дали дѣвы пресвятыя 7

Ей говорить, -- съ лицомъ какъ бы въ огнѣ,

Она воставъ, рекла слова такія:

"Modicum, et non videbitis me 10

Et iterum, o милыя подруги,

Modicum, et vos videbitis me".

Когда-жъ семь женъ пошли предъ ней, какъ слуги, 13

Она, давъ знакъ за нею вслѣдъ идти

Мнѣ, доннѣ и поэту въ нашемъ кругѣ,

Подвиглась въ путь и, вѣрно, десяти 16

Еще шаговъ въ пути не совершила,

Какъ взоромъ мнѣ пронзила взоръ въ пути

И съ видомъ яснымъ такъ проговорила: 19

--"Спѣши; хочу бесѣдовать съ тобой:

Понять меня въ тебѣ уже есть сила".

Лишь я предсталъ, какъ долгъ велитъ, къ святой,-- 22

Она рекла:--"О! братъ мой, что-жъ о многомъ

Не спросишь ты, пока идешь со мной?"

Что съ тѣмъ бываетъ, кто въ чрезмѣрно строгомъ 25

Почтеніи, со страхомъ говоря,

Едва сквозь зубы тянетъ слогъ за слогомъ,

То было и со мной, и началъ я 28

Неявственно:--"Вамъ вѣдомо, мадонна,

Что нужно мнѣ, въ чемъ благо для меня".

И мнѣ она:--"Хочу, чтобъ непреклонно 31

Мужался ты, отбросивъ лишній стыдъ,

И говорилъ отнынѣ не какъ сонный.

"Знай: тотъ сосудъ, что Зміемъ здѣсь разбитъ,-- 34

Онъ бѣ и нѣсть! Но Божеской десницы

Виновникъ зла -- скупой не отвратитъ.

"И явится въ свой часъ наслѣдникъ птицы, 37

Разсыпавшей на колесницѣ пухъ,

Чтобъ чудище родить изъ колесницы.

"Ужъ ясно вижу (и скажу то вслухъ): 40

Низводятъ день ужъ звѣзды въ зодіакѣ,

Когда прорветъ всѣ грани нѣкій духъ.

"Пятьсотъ и Пять и Десять -- будутъ знаки 43

Послу съ небесъ: предъ нимъ падетъ та тварь

И тотъ Гигантъ, кто съ ней грѣшитъ во мракѣ.

"И коль слова мои темны, какъ встарь 46

Ѳемиды рѣчь иль Сфинкса, если смысла

Ихъ не поймешь, какъ Сфинкса понялъ царь,--

"Наядами тебѣ пусть будутъ числа, 49

Пусть той загадки такъ разсѣятъ мракъ,

Чтобъ на стадахъ и нивахъ смерть не висла.

"Замѣть же ихъ и, какъ ихъ слышалъ, такъ 52

Всѣмъ передай свои влачащимъ лѣта

Въ той жизни, гдѣ все къ смерти есть лишь шагъ.

"И, записавъ ихъ, не укрой отъ свѣта. 55

Какъ два раза предъ взоромъ у тебя

Расхищено здѣсь было древо это.

"Кто-жъ расхищаетъ древо, не любя, 58

Тотъ хульнымъ дѣломъ оскорбляетъ Бога,

Что освятилъ то древо для Себя.

"3а этотъ грѣхъ духъ первый, мучась строго, 61

Пять тысячъ лѣтъ и болѣ ждалъ Того,

Кто искупилъ сей грѣхъ, страдавъ такъ много.

"Спитъ разумъ твой, коль не пойметъ, съ чего 64

Такъ вознеслось то древо безъ границы.

И почему такъ дивенъ верхъ его?

"Увы! не будь думъ тщетныхъ вереницы 67

Волнами Эльсы для души твоей

И ложь ихъ -- тѣмъ, чѣмъ былъ для шелковицы

"Встарь Пирамъ, ты-бъ уже изъ сихъ вещей 70

Могъ нравственно понять, какъ правосудно

Богъ воспретилъ касаться сихъ вѣтвей.

"Но, убѣдясь, что твой разсудокъ скудный 73

Окаменѣлъ и теменъ сталъ въ грѣхахъ

И снесть не можетъ свѣтъ сей рѣчи трудной,

"Хочу, чтобъ ты носилъ его въ мечтахъ, 76

Коль не въ чертахъ, такъ въ краскахъ, какъ приноситъ

Паломникъ жезлъ свой въ пальмовыхъ вѣтвяхъ".

И я: "Какъ воскъ уже навѣки носитъ 79

Все то, что въ немъ изобразитъ печать.

Такъ вашихъ словъ мой мозгъ съ себя не сброситъ.

"Но для чего такъ должно возлетать 82

Глаголу вашему превыше долу,

Что умъ за нимъ не въ силахъ поспѣвать?"

-- "Затѣмъ, чтобъ ты", сказала, "понялъ школу, 85

За коей шелъ, чтобъ зналъ, какъ не слѣдитъ

Ея ученье моему глаголу

"И какъ вашъ путь настолько-жъ отстоитъ 88

Отъ Божескихъ, насколько выше мѣты

Земной тотъ кругъ, что выше всѣхъ паритъ".

И я:--"Не помню, чтобъ въ былыя лѣты 91

Когда-нибудь я въ чемъ чуждался васъ,

И совѣсти не страшны мнѣ извѣты".

-- "И если все забылъ на этотъ разъ", 94

Съ улыбкой мнѣ она,--"тому виною,

Что ты испилъ изъ Леты лишь сейчасъ.

"Какъ дымъ пожаръ являетъ намъ порою, 97

Такъ въ семъ забвеньи, ясно вижу я,

Иной предметъ былъ въ мысляхъ предъ тобою.

"Аминь, аминь, отнынѣ рѣчь моя 100

Откроется, насколько грубымъ зрѣньемъ

Ты въ силахъ снесть глубокій смыслъ ея".

Ужъ пламеннѣй и съ большимъ замедленьемъ 103

Вступало солнце въ полдень средь высотъ,

Лежащій розно съ каждымъ положеньемъ,

Какъ вдругъ семь дѣвъ замедлили (какъ тотъ, 106

Кто, шествуя передъ толпой народной,

Предъ чѣмъ-нибудь вдругъ замедляетъ ходъ),--

У блѣдной тѣни рощи, съ тою сходной, 109

Какую въ Альпахъ видимъ средь прохладъ

Листвы и сосенъ у воды холодной.

Лились предъ нами, мнилось мнѣ, Евфратъ 112

И Тигръ, струясь изъ одного исхода

И расходясь, какъ съ братомъ нѣжный братъ.

--"О свѣтъ! о честь всего земного рода! 115

Что за вода? Зачѣмъ одинъ истокъ

Себя здѣсь дѣлитъ въ два водопровода?"

И та: -- "Спроси, что это за потокъ, 118

Матильду, братъ".-- И ей, спѣша съ отвѣтомъ,

Какъ бы затѣмъ, чтобъ снять съ себя упрекъ,

Прекрасная:--"Онъ слышалъ ужъ объ этомъ 121

И о другомъ, и Леты онъ въ волнахъ

Едва-ль утратилъ память къ симъ предметамъ".

И Беатриче:--"Объ иныхъ дѣлахъ 124

Заботой часто думы въ насъ покрыты,

Онѣ затмили свѣтъ въ его очахъ.

"Но вотъ струится Эвноэ! Веди ты 127

Его къ нему и, по обычью, въ немъ

Возстанови всю мощь и духъ убитый".

Какъ кроткая, послушная во всемъ, 130

Какъ та, кому чужая власть закономъ,

Коль скоро ей даютъ намекъ о томъ,--

Прекрасная, подавъ мнѣ длань, по склонамъ 133

Пошла къ рѣкѣ, и Стацію:--"Иди

За нимъ!" рекла, какъ подобаетъ доннамъ.

Имѣй я мѣста болѣ впереди, 136

Воспѣлъ бы я, читатель, хоть отчасти,

Вкусъ водъ, восторгъ рождающихъ въ груди.

Но, какъ уже полны теперь всѣ части 139

Второй канцоны, то, закончивъ листъ,

Не выйду я изъ-подъ искусства власти.

Какъ въ новую листву одѣтъ, душистъ 142

И свѣжъ, встаетъ злакъ новый, такъ отъ бездны

Святѣйшихъ волнъ я возвратился чистъ

И весь готовъ вознесться въ страны звѣздны. 145

ПРИМѢЧАНІЯ

ПѢСНЬ ПЕРВАЯ.

3. "Океанъ лютый", т. е. адъ -- продолженіе метафоры первыхъ двухъ стиховъ.

5. Чистилище (purgatorium, il purgatorio), по ученію католической церкви, помѣщается также въ преисподней, составляя собственно лишь одно изъ отдѣленій ада, который учители этой церкви (Petr. Lombard. l. IV, dist. 45 A.; Thoma Aquin. Sum. theolog. P. III, qu. 69, art. 1) дѣлили на двѣ главныя части: 1) на адъ въ собственномъ смыслѣ, гдѣ помѣщены демоны и грѣшники, и 2) другіе отдѣлы преисподней, a именно -- а) чистилище, непосредственно примыкающее къ аду; b) лимбъ младенцевъ (limbus infantimi), гдѣ находятся души младенцевъ, умершихъ безъ крещенія (Thom. Aquin. Ib. qu. 69, art. 6), и c) лимбъ праотцевъ (limbus patrum), мѣстопребываніе благочестивыхъ мужей Ветхаго Завѣта, куда нисходилъ Христосъ для ихъ освобожденія (Данте, Ада IV, 31--63; Thom. Aquin. 1 e, art. 4. Elucidar с. 64). Въ отношеніи этихъ двухъ послѣднихъ отдѣловъ Данте во всемъ согласуется съ топографіей средневѣковыхъ схоластиковъ; въ отношеніи же чистилища, т. е. мѣста, гдѣ очищаются души, чтобы впослѣдствіи вознестись на небо, онъ уклоняется отъ отцовъ церкви, создавъ совершенно новый образъ чистилища, -- болѣе поэтическій, болѣе ясный, свѣтлый и, такъ сказать, болѣе радостный. Дантовское чистилище помѣщается на противоположномъ нашему полушаріи, на островѣ, окруженномъ Великимъ океаномъ, покрывающимъ, по тогдашнимъ понятіямъ, все южное полушаріе (Ада XXXIV, 112--114, 116--118, 122--123). На этомъ островѣ, лежащемъ подъ однимъ меридіаномъ (въ антиподѣ) съ Іерусалимомъ, считавшимся въ то время за средоточіе (пупъ) земли, подымается высочайшая гора въ видѣ усѣченнаго на вершинѣ конуса. Вокругъ горы идутъ концентрично въ видѣ террасъ семь уступовъ или круговъ (называемыхъ поэтомъ также карнизами -- cornici), на которыхъ очищаются кающіяся души. Всѣ эти террасы соединены между собою высѣченными въ скалахъ -- болѣе или менѣе трудными для подъема -- лѣстницами или горными тропинками, ведущими въ концѣ концовъ на самую вершину горы, на которой посреди восхитительной равнины расположенъ земной рай. На семи уступахъ горы очищаются души въ слѣдующихъ семи смертныхъ грѣхахъ: гордости, зависти, гнѣвѣ, уныніи (accidia), сребролюбіи или скупости и расточительности, чревоугодіи и блудѣ, или сладострастіи. Но кромѣ того все чистилище распадается еще на три слѣдующіе отдѣла: 1) на преддверіе чистилища (antipurgatorium), гдѣ помѣщаются души нерадивыхъ (neghittosi), покаявшихся въ послѣднія минуты жизни; эти души должны пробыть здѣсь извѣстное время, прежде чѣмъ будутъ допущены къ очищенію; 2) настоящее чистилище, раздѣленное, по числу семи смертныхъ грѣховъ, на семь сказанныхъ круговъ, и наконецъ 3) земной рай, на вершинѣ горы, составляющій какъ бы переходную ступень къ небесному блаженству. Первое отдѣленіе сообщается со вторымъ вратами чистилища, охраняемыми ангеломъ-привратникомъ, передъ которымъ каждый вступающій исповѣдуетъ грѣхи свои. Кромѣ того каждый изъ семи круговъ имѣетъ своего ангела-хранителя. Первый отдѣлъ, antipurgatorium, описывается отъ I пѣсни до X, второй -- отъ X до XXVIII, третій -- отъ XXVIII и до конца Чистилища.

7. "Мертвая пѣснь", т. е. пѣснь о царствѣ мертваго народа (regno della morta gente, Ада VIII, 85).

8. "O хоръ небесныхъ дѣвъ" (въ подлинникѣ: О sante Musei). Слич. Чистилища XXIX, 37 и примѣчаніе.

9. "Vos, о Calliope, precor, adspirate canenti". Virg. Aen. IV, 522. -- Калліопа (Calliopea), одна изъ девяти музъ. Въ первой пѣсни Божественной Комедіи (Ада 11, 7) призываются музы вообще, здѣсь въ особенности Калліопа, муза высшей эпической поэзіи, потому что тонъ Божественной Комедіи съ дальнѣйшимъ ея развитіемъ и начиная уже отсюда становится все важнѣе и возвышеннѣе.

11. "Дѣвъ безумныхъ" (въ подлинникѣ: le Piche misere, жалкія сороки). Здѣсь разумѣются девять дочерей ѳессалійскаго царя Ніерія. Гордыя своимъ искусствомъ пѣнія и умѣньемъ играть на лирѣ, онѣ вызвали на состязаніе музъ, и въ числѣ ихъ Калліопу; но, будучи побѣждены, были превращены музами въ сорокъ. Ovid. Metam. V, 302 и примѣчаніе.

13--15. Этой терциной обозначается время дня -- раннее утро, передъ разсвѣтомъ, когда восточное небо принимаетъ блѣдно-голубой цвѣтъ сапфира.

15. "До сферы первой", т. е. до сферы луны, которая, по системѣ Птоломея, составляетъ первую, или самую низшую изъ девяти сферъ вокругъ земли (Ада II, 78 и примѣчаніе). До сферы луны, по тогдашнимъ понятіямъ, простирается атмосфера земли; затѣмъ начинается болѣе свѣтлая, огненная область (Рая I, 79 -- 82).

19. Планета Венера (Lo bel pianeta che ad amar conforta). Данте въ своемъ Convivio отдаетъ девять небесныхъ сферъ руководству девяти ангельскихъ хоровъ, при чемъ третій кругъ, сферу Венеры, поручаетъ Престоламъ, которые, будучи образованы по любви Св. Духа (naturati del amore dello Spirito Santo), оказываютъ и дѣйствіе, соотвѣтствующее этой природѣ своей, именно вызываютъ движеніе этого неба, исполненное любви, отчего форма (сущность, природа этого неба) получаетъ мощный жаръ, которымъ души на землѣ воспламеняются къ любви, смотря по ихъ различнымъ способностямъ. A такъ какъ древніе полагали, что это небо становится на землѣ виновникомъ любви, то и говорили, что "Венера есть мать любви" (Conv. tr. II, с. 6. -- Сличи Рая VIII, 1 и примѣчаніе). "Звѣзда божественной любви первая сверкаетъ надъ горою Чистилища пришельцу изъ страны грѣшниковъ, отвратившихся отъ любви къ Богу". Ноттеръ.

21. "Созвѣздіе Рыбъ". "Венера, какъ утренняя звѣзда,стоитъ въ знакѣ Рыбъ, помѣщающемся непосредственно за знакомъ Овна, въ которомъ находится солнце въ весеннее равноденствіе". Карлъ Витте. -- Слѣдовательно, мнѣніе Данте ошибочно, и Венера появляется въ эту пору года лишь нѣсколько минутъ спустя по восходѣ солнца. -- По словамъ Ада, путники находились въ аду около 24 часовъ. Такъ какъ въ адъ они вошли вечеромъ въ Великую Пятницу (Ада XXI, 112 и далѣе), то эти 24 часа должны пасть на ночь, слѣдующую за Великой Пятницей, и на день Великой Субботы. Когда же потомъ они опять стали взбираться вверхъ отъ центра земли, при чемъ очутились на противоположномъ полушаріи, то было уже половина 8-го часа утра слѣдующаго дня, т. е. Свѣтлаго Воскресенья. Въ этотъ день вышелъ Данте изъ адской ночи, при блескѣ звѣзды, дарующей мощь любви и приводящей въ восторгъ грудь и очи.

22. "Направо", -- по выходѣ изъ ада Данте былъ обращенъ лицомъ къ востоку, и потому, чтобы взглянуть на южный полюсъ, онъ долженъ былъ повернуться направо.

23--24. "Четыре звѣзды". Нѣтъ никакого сомнѣнія, что эти звѣзды имѣютъ чисто-аллегорическое значеніе, какъ это видно изъ ст. 38 этой пѣсни, гдѣ онѣ названы "святыми", a также изъ чистилища XXXI, 106, гдѣ говорится: "Мы нимфы здѣсь, a въ небѣ звѣзды мы". Онѣ означаютъ четыре натуральныя, признававшіяся и въ языческомъ мірѣ добродѣтели: мудрость, правосудіе, мужество и воздержаніе. Но съ другой стороны Данте придаетъ звѣздамъ этимъ и реальное значеніе, какъ это видно изъ Чистилища VIII, 91--92: "Склонились ужъ четыре свѣтила тѣ, чей блескъ ты утромъ зрѣлъ". Потому многіе комментаторы полагаютъ, что Данте здѣсь дѣйствительно имѣлъ въ виду созвѣздіе Южнаго Креста, состоящее изъ одной звѣзды первой, двухъ второй и одной третьей величины. О существованіи этого созвѣздія на южномъ полушаріи Данте могъ узнать отъ Марко Поло, вернувшагося въ 1295 г. изъ своего путешествія, во время котораго онъ посѣтилъ Яву и Мадагаскаръ. Кромѣ того созвѣздіе Креста отчасти видно изъ Александріи и совершенно ясно изъ Мероё. Итакъ, очень вѣроятно, что Данте могъ имѣть нѣкоторое понятіе объ этомъ созвѣздіи (установленномъ впервые въ 1679 г.), хотя не имѣлъ вѣрныхъ свѣдѣній о времени его восхожденія и захожденія, такъ какъ упомянутое захожденіе этихъ четырехъ свѣтилъ бываетъ позднѣе, чѣмъ у Данте. Слич. A. Humboldt's Kosmos, Vol. II, р. 331, 486; Vol. III, p. 329, 361.

24. "Первый родъ", т. e. Адамъ и Ева, которые, находясь въ земномъ раю нѣсколько часовъ (Рая XXVI, 144), видѣли эти звѣзды. По географіи среднихъ вѣковъ, Азія и Африка не простирались далѣе экватора, a потому эти четыре звѣзды были невѣдомы ни для кого изъ людей, кромѣ первыхъ двухъ нашихъ праотцевъ.

29. "Къ сѣверу", т. е. налѣво, къ сѣверному полюсу.

30. "Главная звѣзда α Dubhe созвѣздія Большой Медвѣдицы, или такъ называемой Колесницы, вообще не видна съ того мѣста, гдѣ находится Данте; даже самыя малыя звѣзды этого созвѣздія подымаются лишь на нѣсколько градусовъ надъ горизонтомъ и видимы 10-го апрѣля отъ 9--12 часовъ; стало быть теперь уже закатились. Можетъ быть, Данте вообще говоритъ здѣсь, что созвѣздіе Большой Медвѣдицы невидимо съ горы Чистилища, и тогда частица "ужъ" (giá) будетъ относиться не ко времени, а къ мѣсту, т. е. что оно вообще не видно съ горы чистилища". Филалетъ.

31. "Старецъ" -- это Катонъ Младшій или Утическій, родившійся въ 95 г. и умершій 8-го апрѣля 46 г. до Р. Хр. "Не желая пережить свободу Рима, онъ умертвилъ себя послѣ сраженія при Фарсалѣ. Съ перваго взгляда покажется очень страннымъ встрѣтить язычника и притомъ самоубійцу у подошвы горы Чистилища; какъ самоубійца, онъ принадлежалъ бы ко второму отдѣлу насилующихъ, въ седьмомъ кругу ада. О нѣкоторыхъ позднѣе встрѣчающихся въ поэмѣ язычникахъ Данте вездѣ приводитъ причину, почему онъ не помѣщаетъ ихъ въ аду, напримѣръ о поэтѣ Стаціѣ (Чистилища XXI, 10 и 82--102), о Рифеѣ и Траянѣ (Рая XX, 103--118). Поэтому древніе комментаторы придавали Дантову Катону значеніе символическое, именно символъ (ст. 71) свободной воли,столь необходимой для покаянія, для добровольнаго возвращенія на путь добродѣтели. Слѣдовательно, Катонъ въ чистилищѣ, подобно Харону, Плутону и др., миѳическимъ фигурамъ въ аду, гдѣ онѣ суть чистые символы преступленія и наказанія, есть также не что иное, какъ символъ. Что же касается рода выбранной Катономъ смерти, то онъ также мало принимается въ расчетъ, какъ и въ послѣдней пѣсни Ада не принимается въ расчетъ причина, побудившая Брута къ умерщвленію Цезаря. Къ тому же Катонъ является здѣсь не какъ душа, долженствующая подвергнуться очищенію: онъ будетъ занимать здѣсь свое мѣсто вплоть до дня Страшнаго Суда, когда должно уничтожиться чистилище. Какъ стражъ чистилища, онъ даже и не находится въ его преддверіи (antipurgatorium), a помѣщенъ внѣ его -- y подошвы горы". Каннегиссеръ. -- Къ тому же надобно помнить, что не только весь древній міръ, но нѣкоторые отцы церкви (католической) высоко ставили нравственный характеръ Катона (G. Wolff, Calo der Jungere bei Dante въ Jahrb. d. deutschen Dante Gesell. VII, p. 277 и далѣе), что можетъ бытъ и побудило Данте помѣстить Катона не въ аду. Слѣдующее мѣсто изъ Дантовой de Monarchia (l. II, c. 5) бросаетъ свѣтъ на это мѣсто Чистилища: "Accedit et illud inenarrabile saerificium severissimi verae libertatis auctoris Marci Catonis, qui, ut mundo libertatis amores accenderei quanti libertas esset ostendit, dum e vita liber decedere maluit, quam sine liberiate manere in illa"... A въ своемъ Convivio (tr. IV, с. 23) Онъ говоритъ: "E quale uomo terreno degno fu di significare Iddio che Catone? Certo, nullo". Наконецъ, идея о Катонѣ заимствована, можетъ быть, у Виргилія (Aen. VIII, 670), у котораго на щитѣ, подаренномъ Энею Венерой, Катонъ изображенъ стражемъ отдѣленныхъ въ тартарѣ праведныхъ, при чемъ сказано:

Secretosque pios his dantem jare Catonem.

Почему Катонъ, умертвившій себя на 49 году жизни, представленъ у Данте старцемъ -- причина этому лежитъ, конечно, въ словахъ Лукана (Phars. II, 374):

Ut primum tolli ter alia viderant arnia,

Intensos rigidam in frontem descendere canoe

Passus erat, moestamque genis increscere barbam.

37--38. Четыре звѣзды (ст. 23--24), упомянутые выше символы четырехъ натуральныхъ добродѣтелей: мудрости, правосудія, мужества и воздержанія, отражались въ лицѣ его, какъ такія добродѣтели, которыя "rispendovano in Catone vie piú che in alcun altro", какъ говоритъ Данте въ другомъ мѣстѣ.

40. "Мертвый ручей" (въ подлинникѣ: cieco fiume) -- это потокъ, шумъ котораго слышалъ Данте въ центрѣ земли, въ концѣ послѣдней пѣсни Ада, ст. 130,

41. "Изъ тюрьмъ", т. е. изъ ада. Катонъ думаетъ, что Виргилій и Данте бѣглецы изъ ада.

42. "Качаніе головой выражаетъ изумленіе Катона; впрочемъ, оно дѣлается въ Италіи и въ знакъ вопроса". Ноттеръ.

46. Этотъ стихъ относится къ тому мнѣнію, что въ древнемъ мірѣ для душъ, находящихся въ преисподней, существовала надежда на спасеніе въ чаяніи пришествія Христа; но съ сошествіемъ его въ адъ для неискупленныхъ изъ него навѣки потерялась надежда на спасеніе: ex inferno nulla est redemptio. -- "Lasciate ogni speranza" (Ада III, 9).

48. "Мой гротъ". -- Гротъ Катона, повидимому, находится внутри горы при самомъ всходѣ на гору Чистилища, хотя слово "гротъ" употреблено здѣсь вообще, въ смыслѣ мѣстопребыванія, такъ какъ это слово часто употребляется у Данте въ такомъ смыслѣ.

51. Все время, пока не исчезъ Катонъ, Данте стоитъ на колѣняхъ(ст. 109).

53. "Жена съ небесъ", т. е. Беатриче, являвшаяся къ нему въ юдоли лимба (Ада II, 112),

54. "Его", т. е. Данте.

58. "Послѣдней ночи" (въ подлинникѣ: l'ultima sera, послѣдняго вечера), т. е. онъ еще не умеръ.

59--60. Т. е. когда онъ бѣжалъ изъ темнаго лѣса отъ трехъ животныхъ, или, другими словами, когда онъ былъ близокъ къ грѣху и погибели (Ада I, 58--62). Сличи Чистилища XXX, 136.

71. Т. е. свободы отъ неволи грѣховной: "Потому что законъ духа жизни въ Христѣ Іисусѣ освободилъ меня отъ закона грѣха и смерти". Посл. къ Римл. VIII, 2.

73--75. Самоубійство Катона здѣсь противопоставляется преступленію трусливыхъ самоубійцъ (Ада XIII, 103 и далѣе). Тѣло Катона въ день Страшнаго Суда возстанетъ въ вѣчномъ блескѣ, тогда какъ прочіе самоубійцы повлекутъ свои тѣла за собою и повѣсятъ ихъ на вѣтвяхъ лѣса самоубійцъ. По мнѣнію Каннегиссера, Катонъ опять займетъ мѣсто въ лимбѣ послѣ воскресенья мертвыхъ. -- "Впрочемъ, -- говоритъ Филaлeтъ, -- поступокъ Катона опредѣляется иною мѣрою, чѣмъ поступки христіанъ; къ тому же намъ извѣстно, что Катонъ, готовясь къ смерти, подкрѣплялъ себя изъ сочиненій Платона надеждой на безсмертіе души. Въ особенности же на такое сужденіе Данте о Катонѣ имѣло вліяніе убѣжденіе Данте въ томъ, что Римская имперія самимъ Провидѣніемъ предопредѣлена къ владычеству надъ цѣлымъ міромъ, -- убѣжденіе, выступающее еще сильнѣе въ чистилищѣ, чѣмъ гдѣ нибудь въ Аду, и всего сильнѣе въ сочиненіи Данте: Liber de Monarchia". -- "Поэтъ полагаетъ", что Богъ точно также проявитъ Катону будущее искупленіе человѣчества за его стремленіе къ истинной свободѣ, какъ Онъ сдѣлалъ это для Рифея (Рая XX, 122) за его любовь къ правосудію". К. Витте.

75. "Тогда праведники возсіяютъ, какъ солнце, въ Царствѣ Отца ихъ". Матѳ. XIII, 43.

78. "Я изъ страны", т. е. изъ лимба, слѣдовательно нахожусь не во власти Миноса, помѣщающагося во второмъ кругу ада (Ада V, 4 и примѣч.), откуда онъ разсылаетъ грѣшниковъ по адскимъ кругамъ, смотря по тому, сколько разъ обовьется хвостомъ.

79. "Марція, жена Катона, дочь консула Л. Марція Филиппа, находится въ лимбѣ (Ада IV, 128). Она, по повелѣнію Катона, развелась съ нимъ и вышла замужъ за друга его, оратора Гортензія. По смерти этого послѣдняго она опять стала женою Катона, котораго, по словамъ Лукана, она такъ умоляла принять ее:

Da foedera prisci

Illibata tori, da tantum nomen inaue

Connubii: liceat tannilo scripsisse Catonis

Marcia.

Phars. II, 341 et seq.

Скартаццини.

82. T. e. семь круговъ чистилища, находящихся подъ твоимъ храненіемъ.

89--90. "Законы" (въ подлинникѣ: quella legge Che fatta fu quando me n' uscii fuora). Postili. Cass. очень хорошо объясняетъ этотъ законъ: "quod damnati non possunt aspirare salvatisi -- Катонъ умеръ за 46 л.до Р.Хр., слѣдовательно, почти за 80 л. до смерти Спасителя. До сошествія его въ адъ никто изъ душъ не былъ освобожденъ изъ лимба (Ада IV, 63); слѣдовательно, надобно полагать, что и Катонъ былъ извлеченъ изъ лимба въ числѣ многихъ другихъ Всесильнымъ (Possente), содѣлавшимъ ихъ святыми. Съ выходомъ Катона изъ лимба вся связь его съ Марціей прервалась навѣки, по слову Евангелія: "Между нами и вами утверждена великая пропасть". Лук., XVI, 26. -- Другіе комментаторы видятъ здѣсь просто намекъ на то, что смерть, по слову евангельскому, разрываетъ всѣ связи брачныя.

95. "Осокой чистой", собственно тростникомъ (D'un giunco schietto): это, въ противоположность скорченнымъ вѣтвямъ лѣса самоубійцъ (Ада XIII, 4), по мнѣнію всѣхъ комментаторовъ, символъ чистосердечнаго раскаянія и покорнаго терпѣнія, -- какъ двухъ предварительныхъ условій, необходимыхъ для всякаго улучшенія и нравственнаго усовершенствованія. "Это первое очищеніе, совершаемое самимъ Виргиліемъ (человѣческимъ разумомъ), означаетъ, можетъ быть, совершающееся въ насъ, при помощи естественныхъ силъ и въ особенности при содѣйствіи свободной воли, улучшеніе къ воспринятію всего божественнаго, -- словомъ то, что составляетъ у схоластиковъ такъ называемаго "meritum congrui". Филалетъ. -- "Ubicunque etiam inveniuntur optima praecepta morum et disciplinae; humilitas tamen non invenitur. Via humilitatis hujus aliunde manat, a Cristo venit". Св. Август. Enarr. in Ps. 31.

99. Въ подлинникѣ: al primo Ministro, ch'è di quei di Paradiso. Большая часть комментаторовъ разумѣетъ здѣсь ангела, являющагося во II пѣсни Чистилища. Но мы слѣдуемъ здѣсь мнѣнію Скартаццини, Каннегиссера и др.; этотъ ангелъ является и исчезаетъ почти мгновенно, не обращая при этомъ никакого вниманія на Данте и Виргилія; поэтому гораздо вѣроятнѣе разумѣть здѣсь ангела-привратника, хранителя вратъ чистилища, о которомъ говорится ниже (Чистилища IX, 103 и далѣе).

100. Т. е. островъ, на которомъ возвышается гора Чистилища.

103. "Всякій злакъ". "Per la pianta vuol dire et mostrare l'uom superbo; et dice che veruna pianta induri e faccia fronda quivi non può avere luogo; ció é veruno, che mostri per le frondi, ció é per le sue operazioni e dimostrazioni, la sua superbia di fuore, è che di quella superbia induri nell' animo, et diventi ostinato, non può quivi avere luogo". Anonimo Fiorentino.

108. Поэты огибаютъ гору Чистилища съ востока на западъ, сообразно движенію солнца. Намекая на такой путь, Виргилій дѣлаетъ свое воззваніе къ солнцу. Чистилища XIII, 13.

109. "Здѣсь въ первый разъ исчезаетъ тѣнь мгновенно изъ глазъ Данте. Въ аду тѣни удалялись отъ него (исчезали), какъ существа тѣлесныя; у нихъ какъ бы отнята способность исчезать съ глазъ зрителей моментально, какъ ни желали бы онѣ стать невидимыми (Ада XXIV, 93). Впослѣдствіи исчезаетъ, точно также и Виргилій (Чистилища XXX, 47)". Ноттеръ.

113. "Долина горя", именно край, или берегъ, окаймляющій островъ Чистилища. Онъ названъ "долиною горя" не въ томъ смыслѣ, какъ называются адскія долины, но въ томъ, что для очищенія отъ грѣховъ необходимо сокрушеніе сердца о нихъ.

113--114. "Коническую крутую гору Чистилища окаймляетъ со всѣхъ сторонъ исподволь склоняющійся къ морю кругообразный край или берегъ, на которомъ находятся теперь поэты. Когда они стали на него, они обращены были лицомъ къ утру -- къ востоку (ст. 22, прим.); затѣмъ они повернулись къ сѣверу, чтобы говорить съ Катономъ. Теперь они опять оборачиваются и обращаются снова на востокъ, къ морю. Стало быть, они находятся на восточномъ берегу острова, какъ это еще яснѣе будетъ видно ниже (Чистилища IV, 53)". Филалетъ.

115. Теперь часъ утренней зари. Слѣдовательно путники употребили цѣлыя сутки, 24 часа, чтобы отъ центра земли достигнуть до ея поверхности, т. е. столько же, сколько они употребили, чтобы достигнуть до центра. Каннегиссеръ.

116--117. Передъ восходомъ солнца подымается легкій вѣтерокъ, который наводитъ рябь на поверхность моря, или, какъ дивно выражено у Данте, заставляетъ ее трепетать (il tremolar della marina). -- "His pieces of pure pale light are always exquisite. In the dawn on the pourgatorial mountain, first, in ite pale white, he sees the tremolar della marina, -- trembling of the sea; then it becomes vermilion; and at last, near sunrise, orange. These are precisely the changes of a cairn and perfect dawn". Рёскинъ. Mod. Painters (по цитатѣ Лонгфелло).

120. Кромѣ Катона (теперь уже исчезнувшаго) на ней никого не было.

121--123. Подъ горой, какъ въ мѣстѣ низменномъ и болѣе прохладномъ, роса долѣе всего сопротивляется дѣйствію солнца.

126. Данте плачетъ или отъ радости, освободившись отъ ужасовъ ада, или отъ сокрушенія сердца, приступая къ очищенію себя отъ грѣховъ. Вообще по выходѣ изъ ада Данте, кромѣ этого мѣста, нигдѣ болѣе не плачетъ.

131--132. Намекъ на безумное и гибельное плаваніе по этимъ волнамъ Улисса (Ада XXVI, 142).

133--136. Можетъ быть подражаніе Виргилію (Aen. VI, 144, 145):

-- Primo avolso non deficit alter

Аureus; et simili frondescit virga metallo.

Аллегорическій смыслъ: благость Господня неисчерпаема и не уменьшается вовѣки.

ПѢСНЬ ВТОРАЯ.

1--3. Астрономическое опредѣленіе суточнаго времени. Наступаетъ утро 27-го марта (или, можетъ быть, 7-го или 10-го апрѣля), между 6--7 часомъ утра. "Поэтъ принимаетъ на земной поверхности четыре пункта, именно Іерусалимъ или гору Сіона, рѣку Эбро въ Испаніи, гору Чистилища и рѣку Гангъ въ Индіи, пункты, меридіаны или полуденные круги которыхъ, по его предположенію, всѣ находятся на равномъ разстояніи между собою. Именно разстояніе одного меридіана отъ другого равняется 90°; такимъ образомъ Іерусалимъ отстоитъ отъ горы Чистилища на 180°, или на цѣлую половину земной поверхности, или, другими словами, обитатели этихъ двухъ пунктовъ на землѣ суть настоящіе антиподы между собой. Обѣ эти точки имѣютъ одинъ общій горизонтъ, т. е. одну и ту же границу своего кругозора; поэтому, когда для Іерусалима солнце на западѣ перейдеть эту границу, т. е. садится, тогда оно для горы Чистилища восходитъ на востокѣ. Два остальныхъ пункта, Гангь и Эбро, находятся между первыми двумя, отстоя одинъ отъ другого на 180°; отъ Іерусалима же и горы Чистилище на 90°, и это пространство протекаетъ солнце (въ своемъ движеніи) въ 6 часовъ. Слѣдовательно, когда солнце для Іерусалимскаго меридіана стоитъ близко надъ западнымъ горизонтомъ, тогда для горы чистилища оно только что начинаетъ всходить. Тогда здѣсь (на Чистилищѣ) начинаетъ исчезать бѣлый и алый цвѣтъ юной утренней зари и уступаетъ мѣсто густому желтому (оранжевому) цвѣту, предшествующему восхожденію солнца. На Гангѣ же на 90° къ востоку, уже прошло 6 часовъ, какъ зашло солнце; слѣдовательно, тамъ теперь полночь. Въ началѣ весны ночь выводитъ съ собой на небо созвѣздіе Вѣсовъ, подъ знакомъ которыхъ, шестью мѣсяцами позднѣе, именно въ началѣ осени, восходитъ солнце. Въ это время долгота ночи начинаетъ увеличиваться, созвѣздіе же Вѣсовъ какъ бы ускользаетъ изъ рукъ ея (le caggion di man), такъ какъ оно въ это время стоитъ днемъ на небѣ вмѣстѣ съ солнцемъ. Штрекфуссъ. -- "Данте впалъ здѣсь въ ошибку, принявъ неправильно, будто меридіаны устьевъ Ганга и Эбро отстоятъ одно отъ другого на 180°, тогда какъ въ сущности они отстоятъ всего лишь на 121°. Еще сильнѣе онъ ошибся, допустивъ, что Іерусалимъ находится на равномъ разстояніи отъ этихъ двухъ меридіановъ, такъ какъ отъ перваго, вмѣсто 90°, онъ отстоитъ всего лишь на 39 1/2°, a отъ второго -- лишь на 48 1/2°. Но если въ 1300 г. имѣли въ географіи самыя поверхностныя знанія, то слѣдуетъ ли винить въ томъ Данте?" Фратичелли.

4--6. "Данте олицетворяетъ здѣсь ночь, представляя ее существомъ, имѣющимъ руки. Она вращается по своду небесному діаметрально противоположно солнцу. Поэтъ представляетъ ночь какъ бы выходящею изъ волнъ Ганга, такъ какъ тамъ, по его мнѣнію, восточный горизонтъ Іерусалима. Она держитъ въ рукахъ Вѣсы, потому что она находится теперь въ созвѣздій Вѣсовъ (Libra); она держитъ ихъ въ рукахъ цѣлый мѣсяцъ, потому что остается цѣлый мѣсяцъ въ этомъ созвѣздіи, -- точно такъ, какъ и солнце остается въ немъ столько же времени въ осеннее равноденствіе. Въ этотъ-то именно промежутокъ времени ночь начинаетъ мало-по-малу удлиняться или возрастать (soverchiando) надъ днемъ. Но это удлиненіе, или перевѣсъ ночи надъ днемъ, не бываетъ слишкомъ замѣтно, пока солнце не перейдетъ созвѣздіе Скорпіона". Скартаццини. -- Сличи Деллa Валле, Il senso geografico-astronomico dei luoghi della D. C. Faenza. 1869, p. 35.

7--9. "Поэты представляютъ себѣ зарю (Аврору) въ видѣ прекрасной богини, живущей на востокѣ, такъ какъ она всегда является съ востока незадолго до восхожденія солнца. Итакъ, желая обозначить, что солнце уже восходитъ, поэтъ говоритъ, что бѣлый и алый ликъ (собственно щеки, въ подлинникѣ: guance) Авроры, т. е. тѣ два цвѣта, которыми окрашивается воздухъ, прежде чѣмъ солнце совершенно взойдетъ, стали желтыми, оранжевыми (rance), какъ бы состарѣвшимися". Ландино. -- Боккаччіо, въ прологѣ къ третьему дню въ своемъ Декамеронѣ подражаетъ этому мѣсту Данте.

10--12. Выраженіе нерѣшительности странниковъ, еще незнакомыхъ съ мѣстностью.

13--15. "Планета Марсъ является краснѣе обыкновеннаго: а) утромъ, когда подымается туманъ; b) когда она блеститъ на вечернемъ небѣ и с) когда она приходится близко къ поверхности моря, гдѣ пары бываютъ всего гуще". Фратичелли. -- Планета Марсъ избрана здѣсь, вѣроятно, не безъ умысла: прибывающія сюда души должны будутъ выдержать здѣсь еще многія битвы, прежде чѣмъ достигнутъ полнаго блаженства (Ада II, 4)". Копишъ.

18. Т. е. "быстрѣе всякой быстролетной птицы". Нути.

22--24. Сперва мы видимъ какой-то блескъ въ видѣ покрова надъ ангеломъ; затѣмъ мало-по-малу (въ подлинникѣ: a poco a poco un altro a lui n'uscia) является другой бѣлый свѣтъ въ видѣ полосы, выходящей изъ перваго облака. Первый блескъ исходитъ отъ лучезарнаго лица и крыльевъ ангела, и онъ виденъ прежде всего, второй -- отъ бѣлаго одѣянія.

29. Явленіе этого ангела составляетъ діаметральную противоположность съ явленіемъ Харона въ Аду. какъ Харонъ переправляетъ души злыхъ, такъ этотъ ангелъ -- души добрыхъ. Какъ въ этомъ ангелѣ все здѣсь небесно и божественно, его появленіе -- свѣтъ и блескъ, "въ лицѣ его благодать сама" (ст. 44) и самъ онъ не нуждается ни въ какихъ пособіяхъ и земныхъ средствахъ, въ парусахъ и веслахъ, такъ, наоборотъ, все въ Харонѣ демонично, почти бѣсообразно; вся фигура его отвратительно ужасна; Ахеронъ, по которому онъ плыветъ, мутенъ и болотистъ; души вгоняетъ онъ въ челнъ свой ударами весла; здѣсь же воды чисты и души радостно поютъ псаломъ. Но если Данте пользуется въ Аду миѳологіей для воплощенія своихъ идей, то къ ней онъ не дерзаетъ уже прибѣгать въ Чистилищѣ, a того менѣе въ Раю. Язычество, хотя и неповинно, принадлежитъ Аду, потому и Адъ можно было изукрашать существами языческихъ миѳовъ. Это отсутствіе миѳологіи дѣлаетъ, конечно, Чистилище и Рай менѣе пластичными, -- остается въ нихъ лишь одна исторія и нѣкоторые вымыслы формъ. Но тѣмъ не менѣе символизмъ выступаетъ въ нѣкоторыхъ мѣстахъ очень значительно, особенно тамъ, гдѣ Библія подаетъ къ тому поводъ, напримѣръ въ послѣднихъ пѣсняхъ Чистилища". Каннегиссеръ.

33. "Крылья искони служатъ символомъ небеснаго и божественнаго". Каннегиссеръ.

42. Весьма знаменательно то, что здѣсь челнъ, хотя и касается земной воды, но въ нее не погружается, въ противоположность челну Харонову, почему Харонъ и намекаетъ Данте (Ада III, 93) на этотъ челнъ. Сличи также Ада VIII, 19 и слѣд.

46. Въ подлинникѣ: "In exitu Israel de Egitto" (вмѣсто Egypto, для риѳмы); здѣсь удержана лишь половина латинскаго стиха. "Это начало 113 псалма, написаннаго въ воспоминаніе освобожденія израильскаго народа отъ Фараона и работъ египетскихъ. Въ католическихъ церквахъ онъ пѣлся по воскресеньямъ въ концѣ вечерни, a также въ древности священниками при выносѣ покойника въ церковь". Скартаццини. -- "Этотъ псаломъ Данте въ письмѣ своемъ къ Кану Великому приводитъ въ примѣръ того, какъ можетъ нѣчто имѣть въ одно время и буквальный и аллегорическій смыслъ: "Si literam solam inspiciamus, signiflcatur nobis exitus flliorum Israel de Aegypto, tempore Moysis; si allegoriam, nobis signiflcatur nostra redemptio facta per Christum; si moralem sensum, signiflcatur nobis conversio animae de luctu et miseria peccati ad statum gratiae; si anagogicum, signiflcatur exitus animae sanctae ab hqjus corruptionis servitute ad aeternae gloriae libertatem". Ep. Kani Gr. de Se. § 7, по цитатѣ Скартаццини. Отсюда видно, какъ умѣстно примѣненъ поэтомъ этотъ псаломъ къ душамъ, которыя, освободившись отъ рабства грѣховнаго на землѣ, стремятся теперь къ духовной свободѣ. По Клименту Александрійскому (Strom. 1,208), Египетъ на аллегорическомъ языкѣ библейскихъ толкователей прямо означаетъ земной міръ.

49. "Вѣрнѣйшій путь къ нравственной свободѣ есть вѣра во Христа и Христово нравственное ученіе: осѣняя крестнымъ знаменіемъ, ангелъ поручаетъ души этимъ руководителямъ". Штрекфуссъ.

55--57. Солнце изображается тутъ какъ богъ Аполлонъ, вооруженный лукомъ и стрѣлами. Стихи здѣсь обозначаютъ, что солнце уже значительно поднялось надъ горизонтомъ: при самомъ восхожденіи его въ знакѣ Овна (въ это время года) знакъ Козерога находится на полднѣ; a такъ какъ онъ отстоитъ отъ Овна на 90°, то съ поднятіемъ солнца знакъ Козерога долженъ уже отойти отъ меридіана и склоняться къ закату. По расчисленію астрономовъ (Ponta, Orolog; dantesco No 6, также Lanci: degli ordinamenti ond' ebbe conteste Dante Alighieri la II e III Cantica, ecc. Roma 1856), солнце уже полчаса какъ поднялось надъ горизонтомъ; большинство, впрочемъ, принимаютъ около двухъ часовъ. -- Сличи у Камерини.

60. "Во второй пѣснѣ Ада мы видѣли, что поэтъ съ великимъ колебаніемъ и сомнѣваясь въ самомъ себѣ рѣшается на убѣжденія Виргилія предпринять роковое странствованіе. Точно такую же нерѣшительность обнаруживаютъ теперь только что прибывшія души при новости состоянія, въ коемъ онѣ находятся". Штрекфуссъ.

61--63. "Виргилій не знаетъ ни о чемъ, что было раскрыто Христомъ, a потому здѣсь является скорѣе руководящимъ соученикомъ Данте, чѣмъ его учителемъ; здѣсь о многомъ болѣе возвышенномъ онъ самъ долженъ спрашивать другихъ. Уже въ Аду онъ не знаетъ о существованіи обвала моста въ шестомъ рвѣ (Ада XXI, ст. 106 и слѣд.), также при видѣ Каіафы приходить въ изумленіе (Ада XXIII, ст. 124)". Копишъ.

65. Въ подлинникѣ: Per altra via, che fu si aspra e forte, т. е. чрезъ темный лѣсъ и адъ; a въ ст. 52 въ подлинникѣ употреблено выраженіе selvaggia. "Всѣ три эпитета: selvaggia, aspra и forte, употребленные въ Аду I, ст. 5 для обозначенія темнаго лѣса, не безъ значенія употреблены здѣсь вторично". Копишъ.

67. "Здѣсь при свѣтѣ дня души тотчасъ могли замѣтить, что Данте еще дышетъ, что среди адской мглы не тотчасъ было замѣтно". Ноттеръ. Сличи Ада XXIII, прим. къ 88 ст.

70--72. Какъ въ древности, такъ и во времена Данте, было въ обычаѣ отправлять пословъ, просящихъ о мирѣ, съ вѣтвью оливы въ рукахъ. "Тѣ, кого посылали просить мира или кто хотѣлъ, чтобы ихъ приняли какъ друзей, носили въ рукахъ вѣтку оливы; также и тѣ, которые приносили вѣсть о noбѣдѣ, возвѣщали издали объ этомъ оливой". Веттори. Впрочемъ Данте здѣсь подражаетъ Виргилію. Virg, Aen. 1. VIII, v. 114, 115:

Tarn pater Aeneas puppi sic fatur ab alta,

Paciferaeque mano rara uni proetendit olivae.

79--84. O природѣ тѣней по смерти, по ученію Данте, мы будемъ подробно говорить ниже (Чистилища XXV, ст. 94). Сличи Ада IV, ст. 34 и VI, ст. 36.

91. "Знаменитый флорентійскій пѣвецъ и хорошій собесѣдникъ ("vir affabilis et curialis", говоритъ Бенвенуто да Имола) во времена Данте; онъ былъ, какъ кажется, другомъ, a можетъ быть и учителемъ Данте въ музыкѣ. Кресчинбини въ своей "Storia della volgare poesia" говорить, что онъ нашелъ въ Ватиканѣ на одномъ сонетѣ Леммо да Пистойа, поэта, жившаго около 1300 г.. надпись: "Lemmo da Pjstoja e Casella diede il suono" (положено на музыку)". Фнлалетъ.

93. Изъ этого вопроса слѣдуетъ заключить, что Казелла умеръ уже довольно давно, во всякомъ случаѣ ранѣе объявленнаго въ 1300 r. папой Бонифаціемъ VIII юбилейнаго года. Данте поэтому и спрашиваетъ, почему онъ только теперь прибылъ въ чистилище на ладьѣ ангела, т. е. въ началѣ весны (начало странствованія Данте), слѣдовательно, спустя три мѣсяца послѣ объявленія юбилея, считая напрасно потеряннымъ время, протекшее между смертью и вступленіемъ въ чистилище. "Поэтъ, какъ кажется, имѣлъ здѣсь въ виду Віириліева Палинура, котораго Эней встрѣчаетъ по эту сторону Стикса. Харонъ отказывается перевезти черезъ Стксгъ тѣнь Палинура на томъ основаніи, что трупъ его еще не погребенъ. Подражая здѣсь Виргилію, Данте, однакожъ, не объясняетъ, почему ангелъ не принялъ ранѣе въ свой челнъ душу Казеллы". К. Витте.

95. "Тотъ, кто беретъ, кого и какъ разсудитъ", -- т. е. ангелъ, перевозящій души на гору Чистилища.

97. "По Вѣчной Правдѣ", т. е. по волѣ Господней.

98 и др. Годъ 1300 былъ юбилейный годъ (Ада XVIII, прим. къ ст. 28--30); на Страстной недѣлѣ, въ концѣ марта, когда Данте совершаетъ свое загробное странствованіе, прошло уже три мѣсяца съ начала юбилея, такъ какъ онъ начался съ рождественскихъ праздниковъ въ 1299 г. Во время юбилея всѣ пилигримы, прибывшіе въ Римъ, получили отпущеніе грѣховъ; потому въ это время ангелъ принимаетъ всѣхъ въ свой челнъ и отвозитъ ихъ на островъ Чистилища. -- Сличи. Біанки, стр. 285.

99. "Съ миромъ", т. е. съ покаяніемъ (въ подлинникѣ: chi ha voluto entrar con tutta pace).

100--101. "У поморій тѣхъ, гдѣ воды Тибра стали солью полны" (alla marina vуlto, dove l'acqua di Tevere s'insala), т. e. гдѣ воды Тибра, вливаясь въ море, получаютъ вкусъ морской воды, или при впаденіи Тибра въ море.

103. "На устьѣ томъ", т. е. на морскомъ берегу Остіи, при устьѣ Тибра, гдѣ собираются души всѣхъ спасенныхъ отъ ада. Отправленіе душъ на какой-нибудь морской островъ было народнымъ мнѣніемъ, распространеннымъ повсемѣстно (см. Grimm, deutsch. Mythol. S. 791). Данте избираетъ для этого устье Тибра, недалеко отъ Рима. Какъ живые пилигримы шли въ Римъ для полученія отпущенія грѣховъ, такъ и всѣ покаявшіяся души собираются туда же. Всѣ же души, не допущенныя сюда, мгновенно погружаются въ адъ (за Ахеронъ безмолвный). Этимъ обозначается, что Римъ и церковь есть посредствующее звено между Богомъ и предназначенными къ блаженству душами. Впрочемъ тѣ, которые принесли неполное раскаяніе, остаются гдѣ-то, прежде чѣмъ будутъ перевезены въ чистилище (прим. къ ст. 93); чаще же остаются у подошвы горы чистилища.

110--111. Данте утомленъ (affannata), "потому ли, что еще находится подъ впечатлѣніемъ ужаса адскихъ мукъ, или потому, что ему предстоитъ еще вынесть много трудностей въ чистилищѣ, такъ какъ онъ во всемъ, что видитъ, принимаетъ самое живѣйшее участіе, или даже самъ принадлежитъ къ числу тѣхъ, состояніе коихъ онъ созерцаетъ". Каннегиссеръ.

112. Въ подлинникѣ: Amor che nella mente mi ragiona -- начало дивно прекрасной канцоны Данте, можетъ быть, положенной на музыку самимъ Казеллой. Это именно вторая изъ трехъ канцонъ, которыя онъ самъ комментировалъ въ своемъ Convivio. Подъ именемъ своей возлюбленной онъ разумѣетъ въ ней умозрительную философію, причемъ духъ, mente, обозначаемый имъ мѣстомъ, изъ котораго говоритъ въ немъ любовь, онъ называетъ драгоцѣннѣйшею частью, божествомъ, своей души.

119. "Старецъ честный" -- Катонъ, который какъ мгновенно исчезъ въ первой пѣсни, ст. 109, такъ мгновенно здѣсь и является снова.

120. "Т. е. души забыли здѣсь свое ближайшее назначеніе -- подниматься на гору очищенія. По Ландино и Веллутелло, здѣсь заключается та мысль, что обращеніе иногда вновь задерживается чувственными прелестями, но что свободная воля, выражающаяся здѣсь въ возгласѣ Катона, ст. 120, скоро опять беретъ перевѣсъ", Каннегиссеръ.

122. "Сбить съ себя гранитъ" (a spogliarvi la scoglio) -- т. e. оскверненіе землей.

124--129. "Когда стая голубей спускается на поле, то мы видимъ, что сперва они разбѣгаются по полю съ воркованіемъ и съ особеннымъ покачиваніемъ шейками, что придаетъ имъ гордый видъ. Вскорѣ затѣмъ они начинаютъ тихо и спокойно подбирать зерна на жнивѣ до тѣхъ поръ, пока, испуганные чѣмъ-нибудь, не разлетятся всѣ въ разныя стороны. Во всѣхъ сравненіяхъ, заимствованныхъ изъ обыденной жизни, мы видимъ, какъ точно подмѣчаетъ поэтъ всѣ явленія до малѣйшихъ подробностей". Штрекфуссъ.

ПѢСНЬ ТРЕТЬЯ.

3. Разумъ, по нѣкоторымъ комментаторамъ, разумѣется здѣсь божественный, воля Божія; по другимъ -- человѣческій, человѣческая мудрость, олицетворяемая въ слѣдующихъ стихахъ въ образѣ Виргилія. Духи спѣшатъ къ горѣ сами; Данте, какъ человѣкъ, еще нуждается въ руководителѣ.

5. Т. е. какъ бы могъ я, еще не вполнѣ просвѣщенный божественной силой (Беатриче), взойти на крутую вершину безъ помощи высочайшаго, чистаго разума?

7. "Самъ Виргилій, олицетвореніе чистаго разума, увлекшись пѣніемъ Казеллы, слѣдовательно обыкновеннымъ земнымъ наслажденіемъ, забылъ на время о возложенномъ на него руководительствѣ Данте, a потому и стыдится какъ этого проступка, такъ и непосредственнаго слѣдствія его -- ускореннаго бѣга по долинѣ, служащей основаніемъ горы Чистилища". Штрекфуссъ.

8--9. Сличи Juven. Sat. VIII, v. 140 и сл.:

Omne animi vitium tanto conspectias in se

Crimen habet, quanto major qui peccat habetur.

12. T. e. скованный, или, собственно, ограниченный (ristretta), вслѣдствіе ли воспоминанія о пѣніи Казеллы, или вслѣдствіе упрека, сдѣланнаго Катономъ.

15. "Взносившимъ къ небу грозныя ступени". Въ Раю (XXVI, 139) гора чистилища названа: Il

Оставить комментарий Данте Алигьери (yes@lib.ru) Год: 1321 Обновлено: 18/03/2011. 1984k. Статистика. Поэма: Поэзия, Переводы Божественная комедия Иллюстрации/приложения: 4 штук.	Скачать FB2 Оценка: *5.003** Ваша оценка:
Аннотация: Purgatorio. Перевел с итальянского размером подлинника Дмитрий Мин (1902). С приложением комментария и очерка психологии.

Данте Алигьери Божественная комедия. Чистилище

Данте Алигьери
Божественная комедия. Чистилище