Байрон Джордж Гордон
Беппо
Lib.ru/Классика:
[
Регистрация
] [
Найти
] [
Рейтинги
] [
Обсуждения
] [
Новинки
] [
Обзоры
] [
Помощь
]
Оставить комментарий
Байрон Джордж Гордон
(
yes@lib.ru
)
Год: 1818
Обновлено: 18/04/2018. 147k.
Статистика.
Поэма
:
Поэзия
,
Переводы
Поэмы
Скачать
FB2
Ваша оценка:
шедевр
замечательно
очень хорошо
хорошо
нормально
Не читал
терпимо
посредственно
плохо
очень плохо
не читать
Аннотация:
Перевод
Д. Д. Минаева
(1863).
Журнальный вариант.
БЕППО.
ВЕНЕЦІАНСКАЯ ПОВѢСТЬ.
ЛОРДА БАЙРОНА.
I.
Извѣстенъ всѣмъ,-- не сомнѣваюсь въ томъ,--
Католиковъ классическій обычай:
За нѣсколько недѣль передъ постомъ
Они толпой всѣхъ классовъ, безъ различій,--
Будь хоть богачъ, иль въ званіи простомъ,
Съ спасительной, какъ думаю
я,
цѣлью,
Спѣшатъ предаться, общему веселью;
Готовясь къ покаянію, спѣшатъ
Въ блистательный и пестрый маскарадъ,
Гдѣ въ вихрѣ пѣсенъ, музыки пляски
Скользятъ и вьются бѣшеныя пляски.
II.
Лишь только ночь мой пологъ развернетъ,
(И чѣмъ темнѣй, тѣмъ лучше) наступаетъ
Пора, которой мужъ со страхомъ ждетъ
И съ трепетомъ любовникъ ожидаетъ.
Ханжа кривитъ улыбкою свой ротъ,
И, скромности оковы разбивая,
Шалитъ открыто юность огневая.
Разгулъ и плескъ!... на языкѣ у всѣхъ
Запасъ остротъ и неподдѣльный смѣхъ,
И звукъ руладъ, и шепотъ страстной пары
Сливаются съ аккордами гитары.
III.
Пестрѣютъ вкругъ одежды разныхъ странъ,
Костюмовъ фанастическія краски,
Нарядъ жидовъ, и грековъ, и римлянъ,
И арлекиновъ прыгающихъ маски,
И индусовъ затѣйливый тюрбанъ,
И подъ чалмой прелестныя турчанки
И, наконецъ,-- нескладный, хмурый янки.
Нарядовъ -- тьма; лишь въ этотъ маскарадъ
Не разрѣшается носить одинъ нарядъ...
На карнавалъ веселый и донынѣ
Избавь васъ Богъ явиться въ капуцинѣ.
IV.
Нѣтъ, лучше вовсе будь безъ панталонъ,
Иль терніемъ обвей себя для танца,
Чѣмъ возмутить людей со всѣхъ сторонъ
Намекомъ на одежду францисканца.
Тогда не пощадитъ тебя законъ,
И будешь ты (какъ ни былъ бы ты важенъ)
Въ адъ на уголья красные посаженъ,
Гдѣ грѣшника изъ адскаго котла
Ни чья рука спасти бы не могла,
И... лишь посредствомъ денежнаго Вклада,
Тебя, быть можетъ, выпустятъ изъ ада.
V.
И такъ, за исключеньемъ черныхъ рясъ,
Вы можете одѣться по картинкѣ,
Какой угодно только; такъ не разъ
На лондонскомъ тряпичномъ старомъ рынкѣ
Иной колетъ, лишь изъ однихъ проказъ,
Искали вы для вечера, иль бала.
Въ Италіи подобныхъ мѣстъ не мало,
Но,-- ужъ таковъ волшебной рѣчи складъ,--
Названья ихъ, какъ музыка звучатъ,
А въ Англіи кварталъ найдемъ едва ли,
Который бы "Piazza" называли.
VI.
Тѣмъ праздникамъ названье: карнавалъ,
"Прощайся съ мясомъ",-- значитъ въ переводѣ.
Понятенъ смыслъ: лишь только постъ насталъ,
О мясѣ и не думаютъ въ народѣ;
Но одного лишь я не понималъ --
Зачѣмъ же постъ съ его трапезой тощей
Встрѣчается веселостью всеобщей?
Не по тому ли самому мы пьемъ,
Сбираясь въ кругъ, и пѣнистымъ виномъ
Бокалы наши дружно наполняемъ,
Когда друзей въ дорогу провожаемъ?
VII.
Наступитъ постъ -- и мяса больше нѣтъ:
Всѣ сорокъ дней, вкушая лососину,
Хоть злостью приправляйте свой обѣдъ,
А соусы?-- о нихъ нѣтъ и помину.
О, путника! не разъ отъ этихъ бѣдъ,
Застигнуты негаданно діэтой,--
Вы бранью разражались (брани этой
Я съ музою не стану повторять),
Не забывая гнѣвно объявлять:
-- Не можемъ мы (вамъ все одни пиры бы!)
Ѣсть безъ приправъ, безъ сои этой рыбы...
VIII.
Охотникамъ до соусныхъ приправъ
Рѣшаюсь дать совѣтъ такого рода,
И думаю, что я останусь правъ:
Сбираясь въ путь во всякій мѣсяцъ года,
Съ собою брать запасы разныхъ травъ,
Коренья, кечепу и соусы Горвея,
Чтобъ не сидѣть голодными говѣя,
Иначе же,-- поклясться въ томъ могу,
Вы, гдѣ нибудь на чуждомъ берегу,
Безъ собственнаго повара,-- повѣрьте,--
Умрете разомъ отъ голодной смерти.
IX.
Я только лишь католикамъ внушалъ
Какъ соблюдать обычай древній Рима,
Но той діэтой вовсе не пугалъ
Я чужестранца, ѣдущаго мимо,
И чтобы онъ постовъ не соблюдалъ -- *
Спѣшу предупредить: для протестантовъ.
Для всѣхъ больныхъ, для прихотливыхъ франтовъ
И... и для дамъ -- охотницъ до причудъ,
Не существуетъ вовсе рыбныхъ блюдъ.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
X.
Нигдѣ во время оно не бывалъ
Такъ безконечно веселъ и потѣшенъ,
И шуменъ итальянскій карнавалъ,
Такъ оживленъ и несдержимо бѣшенъ,
Какъ посреди венеціанскихъ залъ,
Гдѣ покрывалъ разгулъ толпы нарядной
Не мало тайнъ интриги маскарадной,
И не одинъ ловился жгучій взглядъ
Подъ страстные напѣвы серенадъ.
Вотъ въ ту Венецію, рожденную волною,
Послѣдовать прошу теперь за мною.
XI.
Ахъ, красота венеціанскихъ женъ!
Ихъ быстрый взглядъ, улыбки ихъ приманки!...
Припоминалъ я образы мадоннъ,
При взглядѣ на лицо венеціанки.
Когда она склонится на балконъ,
Вы, отдаваясь прелести обмана,
Въ ней видите Венеру Тиціана *
(Хоть ту, что во Флоренціи стоитъ),
Иль, наконецъ, ея прелестный видъ
Напомнитъ вамъ, лишь только въ новомъ фонѣ,
Одно изъ лицъ картинъ Джіорджіоне,
XII.
Гдѣ краски правдой, жизненной полны.
Когда зайдете вы въ дворецъ Манфрини,
То, множествомъ картинъ окружены,
Вы, можетъ быть, одной его картинѣ
Останетесь покорны и вѣрны,
И станетъ вамъ всего она дороже.
Такъ нѣкогда со мною было то же,
А почему?-- тому разгадки нѣтъ,
То просто былъ жены его портретъ,
Но какъ онъ созданъ!... Творческая сила
Земной любви въ немъ образъ воплотила,
XIII.
Да, той любви, которой міръ живетъ,
Любви людской, встрѣчаемой на дѣлѣ,
И вѣришь тутъ, что только жизнь даетъ
Художнику подобныя модели.
И что мечта до нихъ не дорастетъ...
Въ картинѣ той, которую бъ желали
Вы унести, которую бъ украли,
Когда бы страхъ иль стыдъ не помѣшалъ,
Чудесный образъ тотъ напоминалъ.
Что вамъ давно черты знакомы этѣ,
Но что ужь вновь не встрѣтить ихъ на свѣтѣ.
XIV.
Тотъ образъ намъ знакомъ когда-то былъ
Въ дни юности, на подвиги готовой,
И юноша искать его любилъ
На лицахъ дѣвъ, при каждой встрѣчѣ новой,
Когда онъ въ тишинѣ боготворилъ
Созданія безъ имени, безъ тѣла,
Которыхъ жизнь создать намъ не хотѣла,
Которыхъ мы не встрѣтимъ никогда,
Какъ тѣхъ плеядъ, пропавшихъ безъ слѣда,
Растаявшихъ дыханіемъ эфира
И ставшихъ невидимками для міра.
XV.
Дѣйствительно, венеціанки видъ
Напоминаетъ кисть Джіорджіоне,
Особенно когда она стоитъ
Одна, передъ рѣшеткой на балконѣ.
(Вѣдь красота сильнѣе поразитъ
Когда мы къ ней стоимъ не очень близко).
И вотъ тогда, склонясь къ рѣшеткѣ низко,
Таинственно раздвинувъ складки шторъ
И вкругъ себя бросая томный взоръ,
Венеціанка кажется прекрасна,
Что не всегда бываетъ безопасно.
XVI.
За тѣмъ, что взоръ невольный вздохъ родитъ,
Вздохъ пробуждаетъ тайныя желанья,
Желанье наконецъ за говоритъ
И -- перейдетъ въ любовное посланье,
Съ посланьемъ же Меркурій полетитъ,
Охотникъ до подобныхъ порученій,
А тамъ -- не миновать и приключеній,
Когда Амуръ войдетъ въ права сердецъ:
Свиданья, вѣчный страхъ, и наконецъ
Разбитыя ревнивцемъ съ жаждой мщенья
И головы, и клятвы увлеченья.
XVII.
Шекспиромъ былъ давно изображенъ
Типъ этихъ женщинъ въ милой Дездемонѣ.
Въ Италіи до нынѣшнихъ временъ
Въ Венеціи роскошной и въ Веронѣ
Вы встрѣтите подобныхъ много женъ,
Съ той разницей,-- мы думать можемъ смѣло,--
Что ихъ мужья не слѣдуютъ Отелло,
Что всѣ мужья прекрасной той страны,
Какъ чорный мавръ, для женщинъ не страшны,
И женъ душить едвали-бъ захотѣли,
За то, что тѣ поклонниковъ имѣли.
XVIII.
Но если кто въ нихъ ревность и найдетъ,
То свойства очень мирнаго, и нынѣ
Изъ нихъ никто подушки не возьметъ,
Чтобъ задушить жену свою въ перинѣ;
Нѣтъ, беззаботный, вѣтреный народъ
Въ несчастій иную приметъ мѣру,
И если въ женъ мужья теряютъ вѣру,
Изъ нихъ никто не будетъ пораженъ
Открытою невѣрностію женъ,
Но каждый мужъ супругѣ отомщаетъ