Жоли Морис
Парижская богема

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Les Affamés, étude de mœurs contemporaines .
    Текст издания: журнал "Дѣло", NoNo 1-3, 1877.

   

Парижская богема.

Романъ

Мориса Жоли.

ГЛАВА I.
Видѣніе въ церкви.

   Въ концѣ ноября 1868 года, въ одинъ изъ тѣхъ туманныхъ, дождливыхъ дней, которые наполняютъ улицы Парижа жидкой грязью, по набережной Новаго Рынка шелъ молодой человѣкъ, передвигая ноги машинально, почти безчувственпо. Очевидно, онъ шелъ безъ всякой цѣли и не замѣчалъ падавшихъ на него крупныхъ капель дождя. Достигнувъ Малаго Моста, онъ бросилъ безсознательный взглядъ на мутныя воды Сены, повернулъ налѣво и, миновавъ двѣ улицы, очутился какъ-бы неожиданно передъ соборомъ Божіей Матери. Онъ остановился и, точно очнувшись отъ тяжелой думы, вошелъ въ церковь.
   У главнаго алтаря служили панихиду и подъ старинными сводами печально раздавались заунывные звуки органа, покрываемые отъ времени до времени чистыми, звонкими голосами пѣвчихъ. Молодой человѣкъ быстро скрылся въ полумракѣ, царившемъ въ отдаленныхъ углахъ громаднаго зданія, въ срединѣ котораго уже зажигали свѣчи. Торжественная, раздирающая сердце мелодія такъ сильно подѣйствовала на него, что при мягкихъ нотахъ mezzo soprano слезы навернулись на его глазахъ. Но черезъ секунду онъ поборолъ свое волненіе и черты его лица приняли прежнюю мрачную неподвижность.
   Онъ былъ такъ погруженъ въ свои мысли, что не замѣтилъ двухъ прилично одѣтыхъ женщинъ, стоявшихъ недалеко отъ него и, повидимому, всецѣло предавшихся молитвѣ. Одна изъ нихъ неожиданнымъ движеніемъ руки приподняла немного свой вуаль и обнаружила прелестное, юное аристократическое лицо. Ея взглядъ остановился на юношѣ, который не смотрѣлъ на нее, а съ какимъ-то безнадежнымъ отчаяніемъ уставилъ глаза въ пространство. Если-бъ онъ обратилъ на нее вниманіе, то, конечно, она тотчасъ отвернулась-бы, но онъ рѣшительно не сознавалъ, что его окружало. Несмотря на внѣшній видъ набожной сосредоточенности, молодая дѣвушка съ любопытствомъ замѣтила всѣ черты его далеко не пошлаго, но дюжиннаго лица, его болѣзненную блѣдность и грустное, мрачное выраженіе. Когда-же окончилась панихида, она неожиданно приподняла свой вуаль, и незнакомецъ, пораженный ея красотою, едва не вскрикнулъ отъ восторга. Замѣтивъ его движеніе, молодая дѣвушка быстро опустила вуаль и, взявъ за руку сопровождавшую ее пожилую даму, направилась къ дверямъ.
   Онъ поспѣшилъ за ними, но толпа скрыла отъ него чудное видѣніе, и только въ полумракѣ паперти онъ снова увидалъ обѣихъ женщинъ. Одна изъ нихъ обернулась: это была молодая дѣвушка, такъ поразившая его съ перваго взгляда. Но прежде, чѣмъ онъ опомнился, онѣ обѣ сошли съ лѣстницы и сѣли въ карету, которая быстро понеслась по мостовой.
   Молодой человѣкъ остановился, какъ вкопанный. Потомъ онъ провелъ рукою по лбу и промолвилъ вполголоса:
   -- Безумный, сынъ самоубійцы, бездомный сирота, и ты смѣешь смотрѣть на такую красавицу!
   Онъ пожалъ плечами и поспѣшно направился прежней дорогой въ улицу Лагарпа.
   

ГЛАВА II.
Совершеннолѣтній съ ученымъ дипломомъ и безъ куска хлѣба.

   Жоржъ Реймонъ былъ сынъ негоціанта въ Гаврѣ, который, принявъ участіе въ веудачной попыткѣ сопротивленія государственному перевороту 2 декабря, принужденъ былъ бѣжать изъ отечества. Амнистія 1859 года открыла ему доступъ во Францію, но онъ поклялся не возвращаться изъ изгнанія прежде паденія второй имперіи и утѣшалъ себя надеждой, какъ многіе изъ представителей республиканской партіи, что она долго не продержится. Мало-по-малу эта илюзія, однакожь, исчезла и онъ хотѣлъ вернуться въ Гавръ въ 1862 году, когда неожиданно торговыя дѣла, отъ которыхъ зависѣло все его состояніе, заставили его отправиться въ Америку,
   Во все это время Жоржъ, никогда незнавшій своей матери, которая умерла, родивъ его на свѣтъ, находился на попеченіи дяди, стараго холостяка и бездушнаго эгоиста. Чтобъ отдѣлаться отъ непріятныхъ заботъ, онъ отдалъ мальчика очень рано въ пансіонъ и, такимъ образамъ, Жоржъ съ дѣтства былъ предоставленъ самому себѣ. Не находя ни въ комъ отклика на пламенные порывы своего сердца и ненавидя школьную дисциплину, которую онъ, однакожь, переносилъ безъ малѣйшей жалобы, Жоржъ окончилъ свое воспитаніе внѣ нравственныхъ вліяній, столь необходимыхъ для правильнаго развитія юноши. Сосредоточенное, одинокое существованіе подготовило въ немъ натуру сильную, самобытную, но неспособную къ борьбѣ съ тяжелыми испытаніями, ожидавшими его въ будущемъ.
   Видя по письмамъ сына, какой опасный оборотъ можетъ придать его уму одиночество, отецъ хотѣлъ было отправить его въ парижскій университетъ, но потомъ испугался всѣхъ соблазновъ столицы для пламенной натуры сына. Жоржъ поступилъ въ юридическій факультетъ въ Канѣ, гдѣ продолжалъ вести однообразную жизнь, безъ соблазновъ, но за то и безъ возможности высшаго развитія.
   За нѣсколько мѣсяцевъ до окончанія курса онъ получилъ извѣстіе, произведшее переворотъ въ его жизни. Его отецъ, нажившій значительное состояніе въ Америкѣ, неожиданно разорился, благодаря банкротству банкирскаго дома Спенсера и Ко, въ которомъ находились всѣ его капиталы.
   "Завтра я уже не буду въ состояніи дать тебѣ ни гроша денегъ, писалъ онъ сыну, посылая послѣдніе, оставшіеся у него долары.-- Твой старый отецъ, однакожь, не вернется на родину нищимъ и употребитъ всѣ усилія, чтобъ возвратить тебѣ потерянное состояніе. Если это не удастся, ты меня никогда не увидишь. Помни, что ты человѣкъ и что тебѣ не на кого надѣяться, кромѣ какъ на себя. На дядю не разсчитывай. Только теперь я раскусилъ его. Будь остороженъ, мужественъ и покоренъ судьбѣ, пока я не возвращусь".
   Это было послѣднее письмо, полученное Жоржемъ Реймономъ отъ отца. Выйдя изъ университета съ ученой степенью, онъ поѣхалъ въ Гавръ, чтобы проститься съ дядею, который жилъ одиноко, подъ башмакомъ своей экономки.
   -- Ты уѣзжаешь? Куда? грубо спросилъ старикъ.-- Ты, кажется, такой-же взбалмошный, какъ твой отецъ, который, какъ дуракъ, совался въ политику дома, а потомъ еще глупѣе спустилъ свое состояніе за-границей.
   -- Я, дядя, у васъ ничего не прошу, отвѣчалъ молодой человѣкъ, едва сдерживая слезы.
   -- Все это фразы, но ихъ скоро забываютъ, произнесъ Дюранъ; -- ты можешь здѣсь получить казенное мѣсто, съ жалованьемъ въ тысячу двѣсти франковъ, и я тебѣ давно уже совѣтовалъ на это рѣшиться. Помни, что у тебя нѣтъ ни гроша, а адвокатъ не можетъ разсчитывать на успѣхъ ранѣе четырехъ или пяти лѣтъ. Впрочемъ, если ты хочешь жить по-своему, я умываю руки и никогда не буду вмѣшиваться въ твои дѣла.
   Жоржъ молча удалился съ разбитымъ сердцемъ.
   На другой день старикъ почувствовалъ угрызенія совѣсти; не сказавъ ни слова своей экономкѣ, онъ пошелъ въ отель, гдѣ остановился племянникъ, но Жоржа не было уже въ Гаврѣ.
   

ГЛАВА III.
Заколдованный кругъ Данта.

   Что ожидало бѣднаго молодого человѣка, брошеннаго среди опасностей и соблазновъ свѣта, безъ покровителей, безъ семьи, безъ опытности, безъ денегъ, потому что какія-же это деньги -- нѣсколько сотъ франковъ?
   Полный розовыхъ иллюзій, Жоржъ сперва хотѣлъ, какъ новый Телемакъ, разыскивать отца, но, неимѣя отъ него никакихъ извѣстій, онъ считалъ эту попытку невозможной. Не долго раздумывая, онъ отправился въ Парижъ въ надеждѣ найти тамъ какія-нибудь занятія.
   Не оставивъ за собою ни семейныхъ привязанностей, ни товарищеской дружбы, ни юношеской любви, онъ не чувствовалъ того грустнаго замиранія сердца, которое ощущаютъ всѣ новые пришельцы въ Парижъ среди этой многолюдной пустыни. Напротивъ, сознаніе своей свободы и чувство гордости, возбуждаемое незаслуженнымъ несчастьемъ прежде, чѣмъ оно медленно высосетъ всѣ душевныя силы, поддерживали въ немъ необыкновенную, ложную бодрость. Онъ зналъ жизнь только по романамъ Бальзака и сравнивалъ себя съ героями "Человѣческой комедіи", которые вѣконцѣ-концовъ одерживали побѣду надъ невѣдавшимъ и презиравшимъ ихъ сначала Парижемъ.
   Онъ привезъ съ собою три тысячи франковъ,-- его единственное наслѣдіе и залогъ независимаго, самостоятельнаго существованія, хотя на нѣкоторое время. Впродолженіи первыхъ дней онъ строго придерживался совѣта отца и составилъ себѣ планъ самой экономной, стоической жизни. Но его пылкая натура, еще невкусившая никакихъ удовольствій жизни, вдругъ предъявила свои права и онъ не могъ долго сопротивляться всѣмъ окружавшимъ его соблазнамъ. Театры, говорящіе одинаково воображенію и страстямъ, балы, концерты, бульвары съ вѣчными подвижными гаремами, прелестныя, увлекательныя женщины, встрѣчавшіяся повсюду,-- вся эта блестящая мишура и грязь, скрывающіяся подъ цвѣтами, какъ всегда, сильно подѣйствовали на юнаго, неопытнаго провинціала. Онъ бросился очертя голову во всѣ удовольствія столичной жизни и черезъ мѣсяцъ у него осталось только шестьсотъ франковъ.
   Тогда онъ остановился, пораженный своей непредусмотрительностью и чувствуя, что погибнетъ, сдѣлавъ еще одинъ шагъ впередъ. Необходимо было немедленно найти какое-нибудь занятіе, иначе въ одинъ прекрасный день онъ могъ остаться безъ всякихъ средствъ къ жизни. Онъ нанялъ скромную комнату, меблировалъ ее какъ можно проще и рѣшился расходовать ежедневно не болѣе пятнадцати сантимовъ, пока не найдетъ работы.
   Но какъ было ему добиться чего-нибудь? Онъ не имѣлъ друзей въ Парижѣ, а случайныя знакомства въ кофейняхъ и въ публичныхъ балахъ не могли привести ни къ чему. Застѣнчивый, неловкій, чуждый тѣхъ хитрыхъ уловокъ, съ помощью которыхъ проходимцы одерживаютъ успѣхъ, онъ вездѣ встрѣчалъ отказъ, то въ любезной, то въ грубой формѣ. Поэтому онъ счелъ себя очень счастливымъ, когда, наконецъ, нашелъ себѣ занятіе: переписку бумагъ у стряпчаго и веденіе книгъ у кондитера. Застигнутый врасплохъ нищетою, онъ былъ принужденъ подъ ея жестокими ударами отыскивать средства къ существованію. Онъ постепенно былъ учителемъ, репетиторомъ латинскаго языка и юридическихъ наукъ, но неумолимая бѣдность не выпускала его изъ своихъ когтей.
   Еще въ школѣ онъ отличался страстью къ литературѣ и читалъ все, что ему попадалось подъ руку. Теперь, въ поискахъ занятій, у него явилась мысль жить литературнымъ трудомъ. Но тутъ его ожидало еще болѣе горькое разочарованіе. Недостатокъ родственныхъ и дружескихъ связей точно такъ-же закрылъ ему двери въ журналистику, какъ и въ администрацію. Онъ принужденъ былъ смиренно являться въ редакціи большихъ и малыхъ газетъ, гдѣ его статьи браковали или часто вовсе не читали. Одинъ редакторъ терялъ его рукопись, другой доказывалъ, что онъ пишетъ слишкомъ серьезно и пространно, третій укорялъ его въ легкомысліи и краткости и т. д., и т. д. Потомъ онъ обратился къ пяти или шести издателямъ и предложилъ составить нѣсколько книгъ, но все напрасно. Наконецъ, онъ написалъ комедію въ трехъ дѣйствіяхъ и снесъ ее директору "Французскаго театра". Но черезъ двѣ недѣли ему вернули ее при любезномъ письмѣ.
   -- Я теряюсь въ догадкахъ, почему меня постигаетъ вѣчная неудача; тутъ долженъ быть законъ, котораго я не могу уловить, говорилъ Жоржъ однажды своему пріятелю Маріусу Симону, талантливому живописцу и очень остроумному человѣку.
   -- Дѣло въ томъ, любезный другъ, отвѣчалъ Симонъ, набивая хладнокровно трубку, -- что, не имѣя таланта, надо увѣрить другихъ въ его существованіи, а истинный талантъ надо скрывать. Вы неспособны ни на то, ни на другое. Но отчего вы не попытаете счастія, какъ адвокатъ? Вѣдь это ваше ремесло, и, конечно, лучше защищать дѣла въ судѣ, чѣмъ писать статьи, которыя не печатаютъ, и комедіи, которыхъ не играютъ ни на одномъ театрѣ.
   Жоржъ призналъ всю справедливость этого замѣчанія и послѣдовалъ совѣту своего пріятеля. Но тѣ-же неудачи, та-же неопытность, тѣ-же недостатки характера мѣшали его успѣху и на поприщѣ адвокатуры.
   Прошло три года и онъ все еще жилъ изо дня въ день безъ серьезной практики и только отъ времени до времени имѣлъ защиты въ полицейскихъ судахъ и мелкія дѣла въ низшемъ гражданскомъ трибуналѣ. Но несмотря на мрачное разочарованіе, часто овладѣвавшее илъ, онъ чувствовалъ свои силы и тайная вѣра въ свои способности поддерживала его среди тяжелыхъ испытаній. Къ тому-же онъ надѣялся, что. наконецъ, возвратится его отецъ, на котораго онъ всегда, смотрѣлъ, какъ на Провидѣніе, рано или поздно долженствующее явиться къ нему на помощь.
   Но мѣсяца за два до того дня, когда начинается нашъ разсказъ, онъ прочелъ въ газетахъ слѣдующее извѣстіе:
   "Намъ пишутъ изъ Сен-Назара: одинъ французскій путешественникъ, жившій нѣсколько мѣсяцевъ въ Гаваннѣ, погибъ таинственной смертью. Его нашли въ уединенномъ мѣстѣ за городомъ мертвымъ, съ пулею въ сердцѣ. Сначала всѣ думали, что это было убійство, но по направленію выстрѣла и по тому, что пистолетъ нашли подлѣ трупа., а деньги и цѣнныя вещи, надѣтыя на умершемъ, нетронутыми, пришли къ заключенію, что несчастный прибѣгъ къ самоубійству. Узнавъ объ этомъ обстоятельствѣ, французскій консулъ навелъ справки и фактически подтвердилось, что путешественникъ, извѣстный въ Гаваннѣ подъ именемъ Пьера Жермена, былъ старый политическій изгнанникъ 1852 года, Пьеръ Реймонъ. Онъ, говорятъ, не имѣлъ никакихъ средствъ къ жизни и, вѣроятно, крупныя денежныя потери или семейныя несчастія привели его къ роковой развязкѣ. Французы, живущіе въ Гаваннѣ, отдали ему послѣдній долгъ".
   Жоржъ былъ пораженъ въ самое сердце. Неужели его отецъ самъ наложилъ на себя руки, не думая о сынѣ и даже не написавъ ему ни строчки на прощанье? Или его убили? Но кто и при какихъ обстоятельствахъ?
   Эти мысли долго мучили молодого человѣка, не давая ему покоя ни днемъ, ни ночью. Онъ тотчасъ написалъ дядѣ и хотѣлъ самъ отправиться въ Гаванну. Но гдѣ было взять средства для этой поѣздки? Дядя отвѣчалъ самымъ пошлымъ письмомъ, въ которомъ не было ни слова о деньгахъ. Всѣ попытки Жоржа собрать болѣе подробныя свѣденія въ министерствѣ иностранныхъ дѣлъ также ни къ чему не привели.
   Не зная старыхъ друзей отца, онъ не могъ ни съ кѣмъ подѣ литься своимъ горемъ, а чужимъ онъ и прежде изъ гордости не говорилъ ни слова о своемъ несчастьи, боясь встрѣтить оскорбительное состраданіе. Со времени полученія рокового извѣстія онъ впалъ въ мрачное отчаяніе. Теперь онъ дѣйствительно былъ одинъ въ цѣломъ свѣтѣ.
   Съ стѣсненнымъ сердцемъ бросилъ онъ взглядъ на всѣ шесть лѣтъ, проведенныхъ имъ въ Парижѣ. Несмотря на упорныя, постоянныя усилія, онъ не могъ сбросить съ себя ярма нищеты; всѣ илюзіи его юности мало-по-малу исчезли. Онъ не могъ завоевать себѣ твердаго положенія въ свѣтѣ и хотя нѣкоторой самобытности. Онъ прозябалъ въ когтяхъ неумолимой бѣдности, среди безконечныхъ нравственныхъ страданій и униженій, не имѣя ни малѣйшей надежды выйдти изъ этого заколдованнаго круга, не имѣя ни покровителя, ни друга, ни даже сердечной привязанности, достойной этого названія, не зная изящныхъ удовольствій и необходимыхъ для труженика развлеченій, кромѣ пьянства и грубаго разврата въ пивныхъ и другихъ трущобахъ Латинскаго квартала.
   Онъ жаждалъ жизни, а общество оставалось глухо, нѣмо, неумолимо; всѣ его попытки разрушить гранитную стѣну, возвышавшуюся между нимъ и обществомъ, были безуспѣшны и онъ въ отчаяніи опустилъ руки. Несчастный уже давно вступилъ въ среду отверженцевъ современнаго общества. Онъ находился въ томъ роковомъ, заколдованномъ кругу, въ которомъ умъ сохнетъ, талантъ вянетъ, честность мало-по-малу растдѣвается,-- въ томъ проклятомъ кругу Данта, въ которомъ отвергнутыя всѣмъ свѣтомъ толпы блуждаютъ безъ цѣли, безъ дѣла, готовыя ежеминутно отомстить жестокому свѣту за всѣ свои несчастья, рабы нищеты, жаждущіе жизни и стоящіе враждебнымъ лагеремъ среди современной цивилизаціи.
   Борьба образованной нищеты съ окружающимъ ее бездушнымъ обществомъ составляетъ одну изъ самыхъ драматическихъ страницъ исторіи нашего времени. На великомъ полѣ брани, называемомъ человѣческой жизнью, стоятъ другъ противъ друга два врага: побѣдители и побѣжденные. Одни никакъ не могутъ завоевать себѣ независимость; другіе живутъ самобытно, вліяютъ, держатъ въ своихъ рукахъ власть, богатство, главу. Каждая неудавшаяся жизнь представляетъ печальное зрѣлище, но неудача человѣка развитаго, образованнаго въ тысячу разъ ужаснѣе, трагичнѣе: онъ все понялъ, все могъ, всего жаждалъ и все выстрадалъ. Художники безъ заказовъ, доктора безъ практики, поэты безъ славы, авторы безъ издателей, музыканты безъ случая выказать свой талантъ, ораторы безъ трибуны, изобрѣтатели безъ капитала, голодные, жаждущіе, униженные, оскорбленные, безнадежно погибающіе въ безпомощной борьбѣ съ непреодолимыми преградами матеріальной жизни -- составляютъ то, что въ тридцатыхъ годахъ называли "богемой", то есть литературнымъ и художественнымъ цыганствомъ, но въ послѣдніе годы этотъ отдѣльный, особенный міръ быстро развился и самъ принялъ болѣе общее названіе "отверженцевъ".
   Кто такой отверженецъ? Тотъ, кто по какой-бы то ни было причинѣ низринулся изъ высшей общественной сферы въ низшую; кто, обладая возвышеннымъ умомъ и благородной душой, барахтается въ грязи, благодаря обстоятельствамъ или несчастному рожденію; кто, сознавая свои способности, не можетъ выбиться изъ тѣсныхъ рамокъ посредственности; кто, для куска хлѣба, долженъ мѣнять на мелкую монету свой геній; кто несетъ на себѣ послѣдствія случайнаго или ошибочнаго судебнаго приговора; кто, однимъ словимъ, жаждетъ всего и не имѣетъ ничего.
   Много горя и страданій выпадаетъ на долю отверженцевъ современнаго общества, стремящагося болѣе всего къ наживѣ и въ которомъ недостатокъ денегъ ставитъ человѣка въ безысходное положеніе. Ихъ бѣдствія и борьба, ихъ горе, ихъ добродѣтели и пороки составляютъ безчисленный рядя, невѣдомыхъ драмъ современной жизни, отъ конечнаго результата которыхъ зависитъ судьба и будущность нашего общества, нашей цивилизаціи. Жизнь этихъ отверженцевъ, ихъ нравы и обычаи, ихъ идеи и дѣятельность, явная и тайная исторія ихъ борьбы и паденія, ихъ случайныхъ успѣховъ и постоянныхъ неудачъ составляютъ закваску и самую рѣзкую особенность всего, что творится, пишется и думается въ наше время. Посмотрите, интересъ всякой исторической эпопеи, драмы, повѣсти или біографіи сводится къ одному-какъ герой достигъ своей цѣли, какъ слабый отверженецъ общества, обдѣленный славой и могуществомъ, достигъ власти и богатства. Въ анализѣ болѣе или менѣе тонкомъ, вѣрномъ и художественномъ способовъ къ достиженію высшихъ общественныхъ ступеней обнаруживается вся сила таланта историка, романиста, поэта. Романъ, составляющій исторію нравовъ и обычаевъ данной эпохи, не можетъ рисовать блестящей картины кавалькады фантастичныхъ образовъ, а долженъ изображать живыхъ людей, величіе и слабости человѣческой ноли, вѣчную борьбу добра и зла, контраста, между идеальными стремленіями и грубыми фактами жизни, въ которой хитрость, вѣроломство и опытная, прозорливая низость часто одерживаютъ верхъ надъ честностью и безкорыстіемъ. Въ такую эпоху, когда достоинство людей соразмѣряется ихъ хитростью и ловкостью, когда все сводится къ изворотамъ, фокусамъ, рекламамъ и всевозможнымъ ухищреніямъ, естественно, что возвышенный умъ, иногда геній, падаетъ, легко можетъ погибнуть, задохнуться въ борьбѣ съ безчисленными преградами, которыя мелкіе умы искусно обходятъ, вступая въ сдѣлку съ совѣстью.
   Прошло то время, когда представителями "богемы" были идеальные, веселые студенты, пьянствующіе въ кабачкахъ, наивныя гризетки и другія подобныя личности литературы, искуства и полусвѣта; исключеніе стало общимъ правиломъ. Сочетаніе цыганъ всевозможныхъ міровъ -- литературнаго, художественнаго, политическаго, судебнаго, биржевого, промышленнаго, великосвѣтскаго и полу свѣтскаго приняло новое, знаменательное названіе "отверженцевъ" и эти воинствующіе цыгане проводятъ время но въ безпечномъ, праздномъ весельи, какъ ихъ родоначальники, а въ постоянной подземной и открытой борьбѣ съ обществомъ за освобожденіе отъ нищеты, за независимость и самостоятельность; кто борется трудомъ, кто -- интригой, кто -- преступленіемъ.
   Матеріяльныя условія современнаго общества, гдѣ трудно отличить людей и предметы среди всеобщаго маскерада,-- придаютъ особый характеръ этой борьбѣ отверженцевъ. Мускульный трудъ, такъ или иначе, тутъ или тамъ, можетъ, за небольшими исключеніями, найти себѣ исходъ; но литераторы, адвокаты, художники, всѣ ремесленники роскоши, не имѣя работы, впадаютъ въ нищету, прозванную "фрачной" и составляющую самую мрачную эпопею современной жизни.
   Читатель проститъ намъ это небольшое отступленіе, безъ котораго, быть можетъ, нашъ разсказъ не былъ-бы совершенно понятенъ, такъ-какъ онъ далеко не исчерпываетъ всей идеи автора, положенной въ его основу, и служитъ только прологомъ къ болѣе обширному труду, въ которомъ эта идея вполнѣ выяснится.
   

ГЛАВА IV.
Заведеніе Ламуро.

   Мы разстались съ Жоржемъ Реймономъ на улицѣ Лагарпа.
   Онъ дошелъ по ней до угла улицы Св. Якова, вошелъ въ старый, довольно неопрятный домъ, подъ No 45, взобрался по темной, грязной лѣстницѣ во второй этажъ, отворилъ незапертую дверь и очутился въ коридорѣ, въ концѣ котораго слышались голоса и шумъ тарелокъ. Въ воздухѣ носился отвратительный запахъ объѣдковъ и кухонной гари.
   Это было знаменитое заведеніе Ламуро, кормившаго своихъ посѣтителей за 40 сантимовъ, часто въ долгъ. При этомъ качество и количество получаемой пищи зависѣли отъ той степени сочувствія, которое оказывалъ дядя Ламуро своимъ кліентамъ.
   "Подавайте этому господину", приказывалъ онъ прислугѣ, указывая на посѣтителя, къ которому былъ равнодушенъ или прямо враждебенъ.
   "Хорошій кусокъ говядины господину такому-то" -- означало его сочувствіе.
   "Отличный кусокъ говядины любезному господину такому-то" -- доказывало, что посѣтитель пользовался его неограниченной любовью.
   За этимъ табль-д'отомъ, средоточіемъ цыганъ всевозможныхъ міровъ, собирались очень любопытные типы. Тутъ бывали студенты юридическіе и медицинскіе, два или три адвоката послѣдняго разряда, актеръ изъ театра Одеона, по имени Бельгарикъ; живописецъ Маріусъ Симонъ, страшный своими сарказмами; молодой композиторъ красивой наружности, Карлъ Эльмеришъ, другъ Жоржа Реймона; авторъ драмъ и комедій никогда неигранныхъ, Леонъ Готіенъ; стряпчій, потерявшій свое мѣсто. Лекардонель; патеръ, снявшій рясу, Экуфье; овощный торговецъ, продавшій свою лавку, любившій безъ ума студентовъ и прозванный, неизвѣстно почему, Бергъ-оп-Цомъ; докторъ безъ практики, Гедеонъ Мотье; молодой бретонецъ, сынъ аристократическихъ, но обѣднѣвшихъ родителей, котораго всѣ называли маркизомъ. Было еще много и другихъ посѣтителей, но мы назвали самые выдающіеся типы.
   У Ламуро было два обѣда: одинъ въ шесть часовъ, а другой въ семь, въ различныхъ залахъ. Первый предназначался пожилымъ людямъ: адвокатамъ, чиновникамъ и серьезнымъ студентамъ,-- однимъ словомъ, всѣмъ, которые хотѣли поскорѣе отобѣдать и отправиться къ своимъ дѣламъ или удовольствіямъ. Ко второму собирались большинство студентовъ, художники, мелкіе журналисты и вообще всѣ тѣ, которые безконечно сидѣли за столомъ, пили, курили и разсуждали. Однакожь, мало-по-малу, какъ и слѣдовало ожидать, посѣтители перваго стола переходили ко второму и не далека была та минута, когда за однимъ столомъ станетъ собираться весь цвѣтъ литературы и искуствъ. Дядя Ламуро къ томуже любилъ только посѣтителей второго обѣда и называлъ ихъ своими "цыплятами", а завсегдатаямъ перваго обѣда онъ далъ кличку: "мои господа".
   Столъ No 2-й раздѣлялся на двѣ группы, одно время совершенно враждебныя. Первая признавала своимъ главою Сулэ, сына богатаго кондитера въ Эвре и пользовавшагося уже послѣ смерти отца большею частью своего состоянія. Онъ сначала поступилъ въ сословіе парижскихъ адвокатовъ, но ему не повезло и онъ страшно ненавидѣлъ своихъ прежнихъ товарищей. Сулэ былъ небольшого роста, горбатый, съ краснымъ лицомъ, покрытымъ прыщами; слабое здоровье, быть можетъ, было одной изъ главныхъ причинъ его ненависти ко всѣмъ и ко всему. Онъ, какъ и всѣ его друзья, писалъ въ литературномъ и философскомъ журналѣ, подъ названіемъ "Варваръ", страшныя филипики противъ того, что онъ называлъ "папизмомъ".
   Другой группой предводительствовалъ Удаль, также адвокатъ, но занимавшійся дѣлами. Это былъ молодой человѣкъ 24 лѣтъ, съ апатичнымъ лицомъ и мѣрной, ясной рѣчью. Онъ не выходилъ изъ себя каждую минуту, какъ Сулэ, но стремился заткнуть послѣдняго за поясъ еще болѣе крайними мнѣніями. Онъ называлъ сторонниковъ Сулэ аристократами и буржуа. Такимъ образомъ, между обоими предводителями существовало довольно значительное различіе въ мнѣніяхъ и каждый изъ нихъ старался завербовать къ себѣ сторонниковъ изъ противоположнаго лагеря. Вслѣдствіе этого произошли распри и, наконецъ, открытая вражда. Обѣ группы, сначала засѣдавшія вмѣстѣ въ пивной улицы Сомераръ, близь клюнійскаго музея, теперь разошлись и Удаль перевелъ своихъ приверженцевъ въ кофейную "Возрожденія", въ улицу св. Северина. Эта группа перестала посѣщать и табль-д'отъ Ламуро, который, такимъ образомъ, потерялъ свое право именоваться главной квартирой демократіи.
   Это обстоятельство очень огорчало Ламуро, и. наконецъ, благодаря переговорамъ, которые искусно велъ аббатъ Экуфье, было рѣшено, что обѣ партіи въ знакъ мира будутъ собираться каждыя двѣ недѣли за прежнимъ табль-д'отомъ.
   Когда Жоржъ Реймонъ вошелъ въ обширную залу No 2-й, тамъ обѣдали Удаль и Сулэ съ своими сторонниками. Собственно говоря, Жоржъ не былъ завсегдатаемъ у Ламуро; онъ обѣдалъ здѣсь только въ тѣ дни, когда у него въ карманѣ было очень мало денегъ. При этомъ, если онъ торопился, то обѣдалъ въ залѣ, No 1-й, если-же никуда не спѣшилъ,-- въ залѣ No 2-й, гдѣ обыкновенно занималъ мѣсто за особымъ столомъ, назначеннымъ для опоздавшихъ и извѣстнымъ подъ названіемъ "стола провинившихся".
   Хотя Жоржъ былъ знакомъ со всѣми молодыми людьми, ходившими къ Ламуро, но не принадлежалъ ни къ той, ни къ другой партіи, и онѣ обѣ смотрѣли на него съ одинаковымъ недовѣріемъ, принимая его сдержанность за гордость и презирая его холодность къ политикѣ. Онъ быль друженъ только съ однимъ Карломъ Эльмеришемъ, который былъ моложе его на три года и питалъ къ нему самую теплую привязанность. Къ тому-же ихъ соединяло сходство ихъ положеній и характеровъ.
   Однажды Карлъ разсказалъ Жоржу свою исторію; она была гораздо печальнѣе исторіи его друга. Онъ былъ круглый сирота и никогда не зналъ своихъ родителей. Отецъ его, кольмарскій пивоваръ, женился на молодой дѣвушкѣ того-же города и на другой день послѣ свадьбы бѣжалъ, подозрѣваемый въ убійствѣ человѣка, найденнаго мертвымъ въ его саду. Съ тѣхъ поръ о немъ никто ничего не слыхалъ, а жена его сошла съума, родивъ въ Валансьенѣ сына; ребенокъ былъ воспитанъ на счетъ города.
   Въ раннемъ дѣтствѣ Карлъ выказалъ удивительныя музыкальныя способности; десяти лѣтъ игралъ онъ на органѣ свои собственныя импровизаціи. Многіе вліятельные люди покровительствовали ему и, по всей вѣроятности, упрочили-бы его будущность, но Карлъ, побуждаемый своей самобытной натурой, пожелалъ освободиться отъ ига благодѣтелей. Кромѣ того, любовь къ музыкѣ, желаніе учиться у великихъ музыкантовъ и жажда славы увлекли его въ Парижъ.
   Появившись въ столицѣ, онъ, подобно Жоржу Реймону, вскорѣ увидалъ, что безъ поддержки здѣсь трудно чего-нибудь добиться. Около года онъ безпомощно боролся съ нищетою, пробиваясь уроками музыки по два франка за часъ, когда онъ случайно попалъ въ табль-д'отъ Ламуро, безсознательно повинуясь закону притяженія, въ силу котораго отверженцы парижскаго общества собираются въ общіе центры. Здѣсь онъ сошелся съ Жоржемъ Реймономъ и Леономъ Гопеномъ, живымъ и веселымъ молодымъ человѣкомъ, написавшимъ нѣсколько драматическихъ произведеній, но изъ которыхъ ни одно еще не по пало на сцену. Карлъ уже два года работалъ надъ сочиненіемъ оперы и потому очень обрадовался знакомству съ Леономъ, который пообѣщалъ ему написать либретто. Оба сотрудника восторженно принялись за работу.
   Гопенъ не отличался серьезнымъ, сосредоточеннымъ умомъ Карла; половину своего времени онъ проводилъ въ разсказахъ о задуманныхъ имъ пьесахъ, а другую въ политическихъ спорахъ, причемъ являлся пламеннымъ сторонникомъ Сулэ. Мало-по-малу и Карлъ Эльмеришъ, но примѣру своего друга, предался политикѣ, но его идеи приняли направленіе, сродное его восторженной душѣ. Онъ сдѣлался политикомъ изъ любви къ человѣчеству и его новыя убѣжденія отличались религіознымъ энтузіазмомъ, что служило предметомъ частыхъ насмѣшекъ со стороны товарищей.
   Сулэ отчаивался когда-нибудь переманить въ свой лагерь Жоржа Реймона и потому старался поссорить съ нимъ Карла; но юный музыкантъ, глубоко сожалѣя, что его другъ относится холодно къ его гуманнымъ принципамъ, никогда не упрекалъ его. Въ свою очередь, и Жоржъ оставлялъ въ покоѣ Карла съ его восторженными убѣжденіями.
   

ГЛАВА V.
За обѣдомъ.

   Несмотря на всѣ усилія Жоржа Реймона изгнать изъ своей памяти чудное видѣніе, такъ сильно поразившее его въ соборѣ Божіей Матери, онъ, входя въ табль-д'отъ Ламуро, все еще думалъ о прелестной молодой дѣвушкѣ. Это придавало ему еще бо лѣе сосредоточенный, отталкивающій видъ, а потому его появленіе было встрѣчено очень холодно.
   -- Подавайте этому господину, раздался голосъ Ламуро среди громкихъ разговоровъ, стука тарелокъ и облаковъ табачнаго дыма.
   Уже по этому восклицанію можно было заключить, что Жоржъ не находился на хорошемъ счету у Ламуро.
   Изъ всѣхъ присутствовавшихъ только двое, Леонъ Голень и Маріусъ Симонъ, встрѣтили его с/ь нѣкоторымъ радушіемъ. Карлъ Эльмеришъ отобѣдалъ ранѣе всѣхъ и ушелъ домой работать въ ожиданіи Леона, который обѣщалъ принести вечеромъ либретто третьяго акта его оперы.
   Сулэ и Удаль, при входѣ Жоржа, удовольствовались простымъ: "какъ поживаете?"
   Не видя Карла, Жоржъ усѣлся за особый столикъ и въ ту же минуту Ламуро громко крикнулъ, ткнувъ пальцемъ въ молодого, еще непривыкшаго къ своимъ обязанностлмъ слугу:
   -- Ну, живѣе! подавайте на столъ провинившихся.
   -- А я утверждаю, что декабрьская имперія еле дышетъ и при первомъ удобномъ случаѣ рухнетъ! воскликнулъ молодой человѣкъ по имени Кокъ, продолжая разговоръ, прерванный при входѣ Жоржа.
   Это былъ работникъ-слесарь, который бросилъ свое ремесло, чтобъ предаться всецѣло политикѣ; человѣкъ пламенный, энергичный, онъ былъ правой рукой Сулэ, который помогалъ ему деньгами, помѣстилъ его въ редакцію своего журнала и угощалъ отъ времени до времени обѣдомъ.
   -- Э! да вы проповѣдуете такія идеи, произнесъ Симонъ,-- что мы, пожалуй, всѣ сегодня будемъ ночевать въ Мазасѣ. Не мѣшало-бы вамъ, Кокъ, прежде осмотрѣть тамъ всѣ замки и снабдить насъ ключами.
   Среди общаго хохота аббатъ Экуфье всталъ и притворилъ дверь въ залу No 1-й, гдѣ могли находиться подозрительныя личности.
   -- Такъ что жь, крикнулъ еще громче Кокъ, -- я былъ слесаремъ, но хорошій слесарь лучше дурного живописца.
   -- На, скушай, Маріусъ, промолвилъ маркизъ, махая вилкой по воздуху.
   -- Хотите, господа, я вамъ изображу медвѣдя и кота въ сапогахъ? отвѣчалъ Симонъ съ своимъ обычнымъ хладнокровіемъ;-- большая картина: Кокъ стоитъ на четырехъ лапахъ, а маркизъ моетъ его духами. Это -- трогательное изображеніе демократіи, получающей лоскъ отъ услужливой аристократіи. Я нарисую эту картину во славу Сулэ, за здоровье котораго предлагаю тостъ.
   Эти слова были встрѣчены громкимъ смѣхомъ всѣхъ присутствующихъ, только Сулэ и Удаль сохранили.безмолвное достоинство.
   -- Господа, здѣсь, вы знаете, нельзя говорить о политикѣ! крикнулъ Ламуро изъ кухни.
   -- Ты, какъ полицейскій сержантъ, всегда являешься, когда уже некого арестовать, замѣтилъ Симонъ, закадычный другъ хозяина табль-д'ота, которому онъ былъ долженъ двѣ тысячи франковъ.
   -- Не приводи сюда болѣе Кока, онъ просто дуракъ, сказалъ Удаль на ухо Сулэ, изъ лагеря котораго онъ тщетно старался переманить бывшаго слесаря.
   Между тѣмъ Экуфье и его пріятель Лекардонель, бывшій стряпчій, не сводили глазъ съ Жоржа Реймона, перекидываясь отъ времени до времени вполголоса отрывочными фразами.
   -- Дубльданъ пойдетъ послѣ завтра къ юному наслѣднику, сказалъ Экуфье,-- но мальчишка не съумѣетъ держать языкъ за зубами и выболтаетъ все своему другу-адвокату. Во всякомъ случаѣ, я предупредилъ Дубльдана объ ихъ тѣсной дружбѣ.
   -- Не надо-ли ихъ поссорить? замѣтилъ Лекардонель также вполголоса.
   -- Я ужь объ этомъ думалъ.
   -- Посмотрите! воскликнулъ Симонъ, -- аббатъ и Лекардонель составляютъ заговоръ, какъ-бы дать взаймы денегъ по десяти процентовъ египетскимъ крокодиламъ!
   -- Уважайте Лекардонеля, господа, произнесъ Гопенъ;-- онъ дисконтировалъ мнѣ вексель на три мѣсяца и до тѣхъ поръ его голова для меня священна.
   -- А если отецъ не заплатитъ, тебя засадятъ.
   -- Во-первыхъ, никого болѣе не сажаютъ за долги, замѣтилъ Удаль, который велъ судебныя дѣла Лекардонеля и не любилъ, чтобъ надъ нимъ шутили.
   -- Старикъ Годенъ заплатитъ, сказалъ Лекардонель;-- вексель данъ "за расходы по экзамену", а я не виноватъ, если Гопенъ-сынъ держитъ экзаменъ у Бутончика, а не въ университетѣ.
   -- Хорошо сказано, бандитъ. Дай мнѣ еще сто франковъ и я тебя буду уважать по гробъ.
   -- Кто здѣсь всуе поминаетъ Бутончика? воскликнула неожиданно молодая дѣвушка, извѣстная подъ этимъ прозвищемъ.
   Она съ шумомъ влетѣла въ залу, сопровождаемая Бельгарикомъ и его возлюбленной, толстой Зое, прозванной, неизвѣстно почему, "Канадой". Въ ту-же минуту Леонъ Гопепъ бросился къ Бутончику и, взявъ ее на руки, какъ ребенка, понесъ съ тріумфомъ вокругъ стола.
   Онъ былъ безъ ума влюбленъ въ эту бойкую кокотку публичныхъ баловъ. Она была дѣйствительно очень увлекательна, красива и смѣла; на Леона Гопена она не обращала никакого вниманія и, какъ угорь, ускользала изъ его рукъ, какъ только деньги переводились въ его кошелькѣ. Въ табль-д'отъ Ламуро она приходила только изрѣдка, чтобъ взглянуть на Карла Эльмериша. который ей очень нравился, хотя онъ. въ свою очередь, отворачивался отъ нея.
   -- Жакине, подай этимъ дамамъ! крикнулъ недовольнымъ тономъ Ламуро, который всегда боялся наводненія своего табльд'ота прекраснымъ поломъ.
   -- Отстань, я сейчасъ уйду, пищала Бутончикъ, видя, что Карла не было въ залѣ.
   -- Попробуй, отвѣчалъ Леопъ, усаживая ее насильно рядомъ съ собою.
   -- Каналья директоръ! громко кричалъ Бельгарикъ, актеръ Одеона,-- мнѣ по праву принадлежитъ роль Палласа въ "Британикѣ", а онъ отдалъ ее пьяницѣ Дальбо! Будьте послѣ этого Тальмой въ эпоху всеобщаго упадка!
   -- Вотъ тебѣ и на! воскликнулъ Гопенъ, которому кокотка что-то шепнула, на ухо, ластясь къ нему:Бутончикъ сразу ставитъ на очередь финансовый вопросъ. Эй, Лекардонель, мнѣ надобы держать второй экзаменъ.
   Во все это время Жоржъ Реймонъ сидѣлъ задумавшись, не слыша, что говорилось вокругъ него.
   -- Вы пришли для Карла, а его здѣсь нѣтъ, сказалъ Экуфье сладкимъ тономъ, обращаясь къ молчаливому юношѣ.
   -- Ничего, я его увижу въ другой разъ, отвѣчалъ Жоржъ, не желая продолжать разговора.
   -- Послушай, Бутончикъ, не надо болтать о деньгахъ, сказалъ Симонъ,-- здѣсь не у всякаго чистое бѣлье.
   -- Здѣсь не бульваръ, рѣзко прибавилъ Кокъ.
   -- Что, что ты сказалъ, журнальный слесарь? воскликнула Бутончикъ, хмуря брови.
   -- Эге! замѣтилъ Гопенъ,-- дѣло будетъ жаркое!
   -- Вотъ тебѣ, а вотъ и ему! воскликнула Бутончикъ, легко ударяя рукой по щекѣ Гопена и бросая салфетку въ лицо Кока.
   Въ эту минуту въ дверяхъ неожиданно появился слуга и произнесъ торжественно:
   -- Виконтъ Аврекуръ спрашиваетъ Жоржа Реймона.
   При словѣ "виконтъ" въ залѣ раздался крикъ "ура".
   -- Виконтъ! Здѣсь виконтъ! Ты знакомъ съ виконтомъ? Дай мнѣ взаймы сто сантимовъ! воскликнулъ Леонъ Гопенъ, протягивая руку Жоржу.
   -- Позвольте, господа, я самъ аристократъ! произнесъ маркизъ.
   -- Ты аристократъ? Покажи свои граматы! отвѣчалъ Кокъ.
   -- Я маркизъ Гонтранъ Семезъ-Веранъ, графъ Тальебуръ и баронъ Кразъ! Разступись, чернь! Говоря съ вами, виленами, я надѣваю шляпу, торжественно произнесъ маркизъ, вставая и надѣвая первую попавшуюся шляпу.
   Въ ту-же минуту дождь всевозможныхъ предметовъ посыпался на эту несчастную шляпу и маркизъ исчезъ подъ столомъ среди громкаго хохота его товарищей.
   Жоржъ Реймонъ воспользовался общей суетой и вышелъ незамѣтно изъ залы.
   

ГЛАВА VI.
Гекторъ Аврекуръ.

   Молодой человѣкъ, желавшій видѣть Жоржа Реймона, ходилъ взадъ и впередъ по двору, ожидая его; ему было около двадцати восьми лѣтъ; изящно одѣтый, хорошо сложенный, съ нѣсколько военной выправкой, онъ не былъ похожъ на отверженца; только излишняя развязность не ладила съ порядочностью его фигуры.
   Виконтъ началъ службу въ одномъ изъ кавалерійскихъ полковъ вольно-опредѣляющимся, но не дотянулъ до срока и неизвѣстно какимъ образомъ получилъ отставку. Съ тѣхъ поръ онъ велъ самую безшабашную жизнь въ парижскомъ полусвѣтѣ, сталкивался изрѣдка съ людьми порядочнаго общества, посѣщалъ клубъ, игралъ на биржѣ и даже пробовалъ свои силы на комерческихъ спекуляціяхъ. Гекторъ Аврекуръ парилъ орломъ надъ міромъ отверженцевъ, въ которомъ прозябалъ Жоржъ; но на самомъ дѣлѣ онъ также принадлежалъ къ цыганскому населенію Парижа.
   Состоянія у него не было никакого, а титулъ, который онъ носилъ, былъ весьма сомнительнаго происхожденія.
   Въ послѣдніе годы царствованія Людовика XV предокъ его держалъ въ Санлисѣ гостинницу "Бѣлаго Коня" и составилъ себѣ фантастическую фамилію Авре-Куръ, соединивъ вмѣстѣ фамиліи отца и тестя.
   Сынъ этого Авре-Кура, родной дѣдъ нашего героя, былъ солдатомъ первой республики, и въ полку его звали сокращенно Авркуромъ; замѣшанный въ разныя политическія интриги во время директоріи, онъ послѣ провозглашенія имперіи сдѣлалъ довольно блестящую карьеру и сталъ называться де-Аврекуромъ.
   Отецъ Гектора, орелъ семейства, былъ агентомъ Витроля и ревностно служилъ дѣлу реставраціи. Онъ втерся ко двору и хвасталъ всѣмъ и каждому своимъ знатнымъ происхожденіемъ. Когда у него родился сынъ, его назвали Гекторомъ, находя, что громкой фамиліи приличествуетъ звучное имя, и внукъ трактирщика сталъ не шутя выдавать себя за потомка крестоносцевъ и родственника Ноалей, которые въ своемъ невѣжествѣ и не подозрѣвали существованія такой родни.
   Вы спросите, какимъ образомъ Жоржъ Реймонъ, знавшійся только съ богемой Латинскаго квартала, свелъ знакомство съ блестящимъ виконтомъ? Ихъ столкнуло одно изъ тѣхъ оригинальныхъ приключеній, какія случаются только въ Парижѣ.
   Однажды вечеромъ Реймонъ съ свойственной ему предпріимчивостью погнался за хорошенькой актрисой, которую подкараулилъ при выходѣ изъ театра, и по оплошности попалъ въ объятія какого-то господина, поджидавшаго ту-же красавицу. Господинъ, оказавшійся Гекторомъ Аврекуромъ, грубо оттолкнулъ Реймона, и пока дама кусала платокъ, чтобы не разсмѣяться, презрительно спросилъ:
   -- Вы, милостивый государь, изъ какого департамента пріѣхали?
   -- Нахалъ: крикнулъ Жоржъ, ошеломленный толчкомъ и доведенный до бѣшенства глупой ролью, которую ему пришлось разыгрывать передъ хорошенькой женщиной.
   Послѣдовалъ, разумѣется, обмѣнъ карточекъ; сошлись въ условленномъ мѣстѣ и Гекторъ, которому въ качествѣ оскорбленнаго принадлежалъ первый выстрѣлъ, взвелъ уже курокъ; но въ эту самую минуту Жоржъ сдѣлалъ нѣсколько шаговъ впередъ и остановился противъ врага, спокойно скрестивъ руки на груди.
   -- Берегитесь! я подстрѣлю васъ, какъ цыпленка, крикнулъ Гекторъ, отлично стрѣлявшій.
   -- Это мое дѣло, а не ваше, отвѣтилъ Жоржъ, который былъ въ мрачномъ настроеніи и желалъ покончить съ жизнію.
   Голосъ его прозвучалъ неподдѣльно-искренно; свидѣтели возстали противъ такого поединка, послѣдовали объясненія и Жоржъ сдѣлался другомъ виконта.
   Случайное сближеніе окрѣпло, благодаря тому, что оно удовлетворяло самолюбію обоихъ молодыхъ людей. Жоржъ былъ польщенъ знакомствомъ съ блестящимъ свѣтскимъ франтомъ, который весьма скоро обворожилъ его своими изящными манерами, а виконтъ обрадовался новому поклоннику, почти ученику, передъ которымъ онъ могъ кичиться своимъ превосходствомъ.
   Гекторъ Аврекуръ сталъ въ тѣ-же отношенія къ Жоржу, которыя существовали между Жоржемъ и Эльмеришемъ,-- отношенія прекраснаго оригинала къ плохой копіи.
   Жоржъ вполнѣ отдался въ руки виконта, который распоряжался имъ какъ собственностью: приглашалъ его изрѣдка завтракать въ модный ресторанъ, повѣрялъ ему свои тайны и любовныя похожденія. Впрочемъ, Жоржъ не извлекъ пока ни малѣйшей выгоды изъ знакомства съ Аврекуромъ, такъ-какъ послѣдній не считалъ нужнымъ ввести его въ свой кружокъ.
   Гектору некогда было думать о друзьяхъ; его собственное положеніе было незавидное. Не имѣя никакихъ постоянныхъ доходовъ, обремененный долгами, онъ проживалъ больше того, что выигрывалъ карточной игрой или на жалкихъ спекуляціяхъ на биржѣ, и постоянно находился между двумя крайностями -- роскошью и нищетою.
   Одно обстоятельство поддерживало его. Благодаря пронырливому, гибкому уму и прежнимъ связямъ отца, онъ попалъ секретаремъ къ графу Б., вліятельному члену партіи легитимистовъ, который поддерживалъ дѣятельную переписку съ принцами, несмотря на зоркое око полиціи.
   Графъ Б., не зная частной жизни Аврекура, цѣнилъ его способности и нѣсколько разъ давалъ ему конфиденціальныя порученія. Но карьера виконта была еще далеко не упрочена и шаткое основаніе ея могло ежеминутно рушиться при первой скандальной исторіи, въ которой было-бы замѣшано его имя. Поэтому виконтъ поставилъ себѣ непремѣнной задачею найти богатую невѣсту или сдѣлать выгодную аферу.
   -- Извини, что обезпокоилъ тебя, сказалъ онъ, здороваясь съ Реймономъ, -- и не вошелъ въ твой кабачекъ. Маркизъ все собирался привести меня къ вамъ въ прошломъ году; у васъ, говорятъ, попадаются такія личности, до которыхъ безъ перчатокъ гадко дотронуться.
   -- Благодарю, я нахожусь въ этомъ обществѣ, замѣтилъ Реймонъ, подражая небрежному тону виконта.
   -- Кто говоритъ о тебѣ! ты долго не останешься здѣсь; я помогу тебѣ выдти изъ этого положенія.
   -- Эхъ, я и при жизни отца мало на что надѣялся, а теперь дошелъ до мрачнаго отчаянія, сказалъ Жоржъ дрожащимъ голосомъ, съ ужасомъ вспоминая прошедшее.
   -- Полно, не говори пустяковъ! воскликнулъ Гекторъ, взявъ его за руку.-- Твой отецъ умеръ, какъ умираютъ герои въ будьварныхъ драмахъ, не спорю. Но вѣдь ты не зналъ его, никогда даже не видалъ; зачѣмъ-же тебѣ оплакивать его всю свою жизнь? Онъ оставилъ тебя безъ гроша, это не весело, согласенъ. Но ты не долженъ падать духомъ, дружище, слышишь? Пойдемъ обѣдать; ты, вѣроятно, еще не ѣлъ, а мнѣ, кстати, нужно поговорить съ тобою о дѣлѣ, быть можетъ, спросись твоего совѣта.
   Виконтъ говорилъ небрежно и безцеремонно коснулся тяжелыхъ для Реймона воспоминаній, но Жоржа увлекало любопытство, какое дѣло имѣетъ къ нему Аврекуръ, и онъ отправился за нимъ.
   Черезъ десять минутъ изящный экипажъ высадилъ нашихъ пріятелей у подъѣзда моднаго ресторана.
   

ГЛАВА VII.
Странное признаніе.

   Молодые люди помѣстились въ отдѣльной комнатѣ и Гекторъ привелъ своего друга въ восторгъ небрежно-повелительнымъ тономъ, которымъ онъ заказалъ изысканный обѣдъ. Оказалось, впрочемъ, что имъ обоимъ было не до ѣды и блюда уносились почти нетронутыми. Когда подали кофе, виконтъ закурилъ сигару, откинувшись на спинку дивана.
   -- Любезный другъ, сказалъ онъ,-- я нахожусь въ ужасномъ положеніи; только выгодная женитьба можетъ спасти меня, и, кажется, я напалъ на красавицу и четыре миліона приданаго.
   -- Тебѣ счастіе! проговорилъ Жоржъ и ему снова вспомнилась молодая дѣвушка, которую онъ встрѣтиль въ соборѣ Божьей Матери.
   -- Постой, постой! Пока журавль въ небѣ! Первая и главная причина -- влюбить въ себя. Этого я, если не ошибаюсь, достигъ; но ты знаешь, что такое молодая дѣвушка восемнадцати лѣтъ; она любитъ тебя, пока не встрѣтила въ обществѣ пару болѣе мечтательныхъ глазъ. Слѣдовательно, надо ковать желѣзо, пока горячо.
   -- Что-же ты имѣешь въ виду?
   -- У меня нѣтъ ни гроша... сравнительно съ нею, разумѣется, поправился виконтъ;-- она не пойдетъ за меня безъ особенно побудительной причины -- надо создать эту причину.
   -- Похитить молодую дѣвушку?
   -- Да, быть можетъ, замѣтилъ Гекторъ какъ-то вскользь, очевидно скрывая болѣе серьезную мысль;-- но прежде всего надо пріобрѣсть власть надъ ея душой и тѣломъ. Молодая дѣвушка чиста, какъ лилія, но она увлечется мною; я всѣ эти дни думалъ о томъ, какъ подрѣзать крылья этому ангелу. Неожиданный случай помогъ мнѣ. Въ одно прекрасное утро въ мою квартиру врывается незнакомый господинъ -- страшный уродъ -- и говоритъ: "Милостивый государь, мнѣ хорошо извѣстны ваши дѣла; не спрашивайте, какъ и почему. У васъ нѣтъ состоянія, но за то есть двѣсти тысячъ франковъ долгу, который вы можете уплатить только чудомъ, а чудо состоитъ въ томъ, чтобы жениться на *** (какъ видишь, я умалчиваю о фамиліи), одной изъ самыхъ богатыхъ невѣстъ во Франціи. Вы можете не вѣрить моимъ словамъ, мнѣ все равно; но я заявляю вамъ, что я одинъ могу устроить эту женитьбу и что безъ меня вы не добьетесь ни до чего". Незнакомецъ говорилъ спокойно, отчетливо, увѣренно, хотя съ притворнымъ добродушіемъ, а глаза его смотрѣли на меня такъ пристально изъ-за синихъ очковъ, что я потерялъ всякую охоту оспаривать его слова и обратился къ нему съ весьма опредѣленнымъ вопросомъ: -- "Вы предлагаете мнѣ сдѣлку. Какую вы назначаете цѣну?" -- "Треть придапаго или, точнѣе, наслѣдства".-- "Наслѣдства? я не понимаю васъ".-- "Неудивительно, милостивый государь; въ этомъ вся тайна, а именно: госпожа *** владѣетъ огромнымъ состояніемъ въ силу духовнаго завѣщанія, которое уничтожается позднѣйшимъ, вполнѣ законнымъ. Никто не знаетъ о существованіи этого второго завѣщанія, не исключая и душеприкащиковъ старой дѣвы, которая животъ въ какомъ-то ничтожномъ городкѣ на доходы съ табачной лавочки".-- "Чтоже вы намѣрены сдѣлать? Я, признаться, не понимаю васъ", сказалъ я незнакомцу.-- "Я намѣренъ купить право на наслѣдство и продать его вамъ; я пріобрѣту это право, положимъ, за пятьсотъ тысячъ франковъ и уступлю вамъ за полтора миліона; наслѣдство, не забудьте, въ четыре миліона; результатъ очевиденъ: я получаю чистаго барыша миліонъ, а вы -- два съ половиною, за вычетомъ необходимыхъ расходовъ".
   -- Чортъ побери! вотъ афера! воскликнулъ Жоржъ Реймонъ, ошеломленный громадностью суммъ; -- однако, твой незнакомецъ ловкій мошенникъ.
   -- Ты, конечно, счелъ-бы нужнымъ высказать ему свое негодованіе? А я отвѣтилъ очень спокойно: "Почему вы не хотите оставить право наслѣдства за собою, если вы можете такъ дешево пріобрѣсти его? Вѣдь это было-бы и проще, и выгоднѣе".-- "Прекрасно сказано! отвѣчалъ незнакомецъ съ неподражаемой самоувѣренностью.-- Но объясню вамъ прямо, вы необходимы мнѣ; вы одни можете помочь мнѣ добраться до лакомаго куска, точно также какъ я одинъ могу вырвать насъ изъ омута, въ которомъ вы погрязли".-- "Довольно, милостивый государь. Чѣмъ вы докажете, что все сказанное вами не вымыселъ?" -- "Я пока могу представить вамъ только одно доказательство, но оно будетъ для васъ едва-ли не лучшее. Когда мы сойдемся въ условіяхъ, я дамъ вамъ 20,000 франковъ взаймы -- сумму, которую вы не могли-бы занять теперь цѣною вашей крови, а въ видѣ задатка оставляю вамъ пять тысячъ франковъ. Не благодарите меня, я сочту это унизительнымъ; я не дѣлаю вамъ никакого благодѣянія, и вы остаетесь моимъ заложникомъ".
   -- Неужели ты взялъ деньги? съ безпокойствомъ спросилъ Жоржъ.
   -- Разумѣется, нѣтъ! отвѣчалъ Аврекуръ, скрывая въ облакѣ табачнаго дыма минутное смущеніе;-- за кого ты меня принимаешь? Я оттолкнулъ рукою деньги, которыя онъ успѣлъ положить на каминъ, и холодно сказалъ ему: я подумаю.
   -- Странная исторія, очень странная, задумчиво промолвилъ Реймонъ.
   -- Во всякомъ случаѣ, мнѣ нужна твоя помощь, продолжалъ Гекторъ;-- необходимо навести справки объ этомъ молодцѣ.
   -- Ты спросилъ у него имя, адресъ?
   -- Н...нѣтъ, сказалъ Гекторъ; нерѣшительный тонъ его не ускользнулъ отъ Реймона.-- Онъ обѣщалъ зайти черезъ двѣ недѣли за окончательнымъ отвѣтомъ.
   -- И та примешь его?
   -- Почему-же нѣтъ? Неужели ты думаешь, что я добродѣтельнѣе своего вѣка? Быть можетъ, мы воспользуемся этимъ мошенникомъ для нашей выгоды, не дѣлая низости; быть можетъ, мы выпытаемъ отъ него тайну, которая угрожаетъ почтенному семейству.
   -- Да! ты такъ смотришь на дѣло! проговорилъ Жоржъ, наклевываясь на удочку, которую искусно закидывалъ виконтъ.
   -- Мнѣ необходимо войти для виду въ стачку съ незнакомцемъ, и я разсчитываю на твою помощь. По всему видно, что онъ очень ловкій господинъ, а я не довольно силенъ въ законахъ, чтобы тягаться съ нимъ. За то подумай, какъ пріятно будетъ оставить мошенника въ дуракахъ. Мнѣ прежде всего необходимо знать, на сколько можетъ быть дѣйствителенъ договоръ, заключенный съ нимъ, и какъ всего удобнѣе поймать его въ имъ-же разставленныя сѣти.
   Если-бы лакей не вошелъ въ эту минуту, Аврекуръ успѣлъ-бы замѣтить, что слова его произвели далеко не благопріятное впечатлѣніе на Жоржа Реймона.
   Благодаря навыку въ слѣдственныхъ дѣлахъ и рѣдкой проницательности ума, Жоржъ, несмотря на обычную довѣрчивость, вынесъ изъ разсказа виконта положительное убѣжденіе, что тотъ уже сошелся съ грязной личностью, о которой шла рѣчь, что онъ зналъ его имя, хотя изъ осторожности не хотѣлъ выдавать его: что, весьма вѣроятно, онъ взялъ съ него деньги, и что, наконецъ, заключивъ позорную сдѣлку, онъ искалъ средства обмануть сообщника.
   Реймонъ хотѣлъ откровенно высказать Гектору свое мнѣніе о дѣлѣ, но внезапная мысль остановила его. Онъ вспомнилъ, сколько нажилъ себѣ непріятностей излишней откровенностью и какъ часто обманывался, слѣдуя первому побужденію.
   Потомъ онъ спросилъ себя, дѣйствительно-ли Гекторъ виновенъ; быть можетъ, позорная сдѣлка еще не заключена, и онъ, слѣдовательно, несправедливо осуждаетъ друга; быть можетъ также, виконтъ искренно желаетъ спасти отъ бѣды какое-нибудь почтенное семейство, противъ котораго незнакомецъ задумалъ гнусную интригу.
   Такимъ образомъ, Жоржъ Реймонъ мысленно подбиралъ смягчающія обстоятельства для поступка Аврекура, и всѣ эти соображенія на-столько успокоили его самого, что когда лакей вышелъ, онъ безъ особеннаго смущенія сказалъ:
   -- Любезный Гекторъ, мы -- друзья и я буду очень доволенъ, если помогу тебѣ добрымъ совѣтомъ.
   

ГЛАВА VIII.
Вопль отчаянія.

   -- А теперь поговоримъ о тебѣ, о твоихъ планахъ, о твоей будущности, сказалъ Гекторъ.
   -- О! я не имѣю никакой будущности! воскликнулъ молодой адвокатъ и, повинуясь минутному порыву откровенности, разсказалъ своему другу печальную исторію трехъ лѣтъ, проведенныхъ имъ въ парижскихъ судахъ безъ кліентовъ, безъ денегъ, съ вѣчной надеждой, что, наконецъ, наткнется на процесъ, который прославитъ его имя.
   Гекторъ внимательно выслушалъ роковую повѣсть борьбы съ жизнью юнаго отверженца, который безпомощно метался въ заколдованномъ кругу, бросалъ на вѣтеръ свои способности, мельчалъ, вырождался въ чуждой ему средѣ.
   -- Ты для меня загадка, сказалъ онъ, наконецъ, когда Жоржъ умолкъ;-- ты не проложилъ себѣ дороги ни въ журналистикѣ, ни въ адвокатурѣ.
   -- Ты не знаешь журналистики, редакторовъ и издателей, которые раздаютъ славу и популярность, произнесъ съ горькой улыбкой Жоржъ;-- безъ нихъ не можетъ ни до чего дойти даже геній. Несмотря на всѣ мои старанія, двери литературы не отворились передо мною. Однакожъ, я стучался въ нихъ, даже послѣ того, какъ пошелъ въ адвокаты, потому что только мои любимыя литературныя занятія удерживаютъ меня до сихъ поръ отъ самоубійства. Ничто въ современной литературѣ не имѣетъ успѣха, кромѣ извѣстнаго рутиннаго мастерства по заданной мѣркѣ. И еще спрашиваютъ новыхъ, самобытныхъ талантовъ! Да ихъ трудъ былъ-бы оплаченъ дешевле, чѣмъ работа мостовщика на шоссе. Надо прозябать безъ славы и денегъ или писать чепуху по пятнадцати сантимовъ за строчку.
   -- А что ты дѣлаешь въ адвокатурѣ? Зачѣмъ ты гоняешься за двумя зайцами?
   -- Адвокатура! Да, Боже мой, въ ней то-же самое -- все интриги, кумовство, связи. Неужели ты думаешь, что я для своего удовольствія полулитераторъ, полуадвокатъ, гранильщикъ бумаги и гранильщикъ слова, какой-то невозможный амфибій. Дай мнѣ тридцать тысячъ франковъ для устройства моей лавочки, какъ любому торговцу, дай мнѣ возможность жить прилично, выѣзжать въ свѣтъ, угощать знакомыхъ, не заботиться ежедневно о мелочныхъ дрязгахъ, о томъ, чтобъ заплатить одному и занять у другого,-- и я буду заработывать не хуже другихъ двадцать тысячъ франковъ въ годъ, а не умирать съ голоду въ одиночествѣ. Я родился богатымъ, а теперь три года борюсь съ самой страшной нищетой. Никто не подозрѣваетъ, кто самъ не испыталъ, что значитъ жить въ Парижѣ безъ денегъ, занимая такое положеніе, которое подразумѣваетъ довольство. Какія страданія переносишь каждую минуту въ большихъ вещахъ и въ мелочахъ! Ходить зимою въ худой обуви, не имѣть чѣмъ замѣнить износившееся платье, дѣлать крюкъ, чтобъ не пройти мимо лавки, въ которой долженъ, дрожать каждую минуту, чтобъ не встрѣтить кредитора, терпѣливо переносить дерзость слугъ, опускать глаза передъ нахальнымъ взглядомъ привратника -- все это такія невѣдомыя свѣту, но мучительныя, гнетущія душу, сосущія кровь страданіе! Всего и разсказать нельзя, да никто и не повѣритъ твоимъ словамъ, а если повѣрятъ, то станутъ бѣгать отъ тебя, какъ отъ прокаженнаго. Нерѣдко случается слышать о нищетѣ многихъ рабочихъ; я ихъ сожалѣю отъ всего сердца, но кто думаетъ о гораздо худшихъ терзаніяхъ отверженцевъ образованнаго общества? Кто думаетъ о паріяхъ цивилизаціи, которые получили высшее образованіе только для того, чтобъ топить въ грязи свои знанія, свои таланты, ни на что ненужные, ни къ чему неслужащіе? Развѣ я не былъ-бы въ тысячу разъ счастливѣе, если-бъ ходилъ въ блузѣ и жилъ мускульнымъ трудомъ? Послѣдній лакей въ самомъ дрянномъ трактирѣ блаженствуетъ въ сравненіи со мной. Не имѣть денегъ -- какая пытка! Древній рабъ, носившій ошейникъ съ именемъ своего господина, не терпѣлъ столькихъ униженій, какъ свободный образованный человѣкъ нашего времени, безпомощный, забитый, оплеванный, проклятый, когда у него нѣтъ въ карманѣ горсти презрѣннаго метала. Сколько счастья, сколько надеждъ, сколько жизней погублено отъ недостатка горсти золота! Сколько геніевъ пропало безслѣдно, сколько честныхъ людей стало подлецами оттого, что въ данную минуту не было пустой, ничтожной суммы денегъ! Какъ неумолимъ законъ денегъ, стоящій каменной стѣною между мыслью и дѣйствіемъ, человѣкомъ и цѣлью его стремленій! И говорятъ еще, что сила воли, что терпѣніе одерживаютъ въ-концѣ-концовъ побѣду надъ всѣми преградами. Какая злая насмѣшка! Нищета держитъ меня въ своихъ когтяхъ и я не могу освободиться отъ ея позорныхъ объятій. Въ мрачныя минуты моей жизни, чувствуя безпомощность всѣхъ усилій выбиться изъ этого заколдованнаго круга, я, право, сожалѣю, что нельзя въ наше время продать своей души чорту.
   -- Такъ вотъ что, другъ, отвѣчалъ Аврекуръ съ улыбкой Мефистофеля;-- тебѣ надоѣла честность, какъ добродѣтель цѣломудренной женщинѣ. Я тебѣ скажу, почему ты не имѣешь успѣха въ жизни: ты слишкомъ честенъ, слишкомъ мало презираешь людей и ихъ нелѣпые предразсудки, съ помощью которыхъ достигшіе приза въ скачкѣ съ препятствіями, называемой жизнью, удерживаютъ за барьеромъ всѣхъ слѣдующихъ за ними. Глупо быть жертвою общества, въ которомъ общественная нравственность служитъ лишь орудіемъ въ рукахъ побѣдителей противъ побѣжденныхъ. На твоемъ мѣстѣ я былъ-бы волкомъ, а не агнцемъ. Отчего ты съ твоимъ пламеннымъ краснорѣчіемъ не предашься политикѣ?
   -- За кого и за что я буду бороться? Встать, что-ли, подъ знамена Сулэ или вступить въ армію Удаля, политическихъ отверженцевъ, тебѣ неизвѣстныхъ? Я не прочь служить дѣлу, но гдѣ оно? гдѣ люди дѣла?
   -- Поступи въ нашу партію; я тебѣ уже давно это совѣтовалъ.
   -- Нѣтъ, любезный Гекторъ. Мой отецъ былъ республиканцемъ и умеръ жертвою своихъ убѣжденій. Я имъ не измѣню.
   -- Опять вздоръ. Нѣтъ на свѣтѣ убѣжденій, а только одни интересы; или, по крайней мѣрѣ, надо прилаживать убѣжденія къ своимъ интересамъ. Я также родился честнымъ человѣкомъ, но умѣю поступать такъ, какъ велитъ судьба. Случай обогатиться, котораго ты такъ долго и тщетно ищешь, быть можетъ, самъ собою наклевывается, если только ты мнѣ поможешь въ дѣлѣ, о которомъ я тебѣ говорилъ. Я не могу ни съ кѣмъ другимъ совѣтоваться, а мнѣ нужны знанія и опытность юриста для окончанія этого дѣла.
   -- Такъ ты согласился на эту сдѣлку? спросилъ Жоржъ съ едва скрытымъ отвращеніемъ.
   -- Ну-да. Такъ что-жь?
   Жоржъ ничего не отвѣчалъ.
   -- Подумай серьезно, любезный Грандисонъ, и ты согласишься, что я правъ, произнесъ Аврекуръ, скрывая свое неудовольствіе подъ шутливымъ тономъ; -- мнѣ надо ѣхать къ графу Б., который ждетъ меня въ одиннадцать часовъ. Онъ долженъ былъ ѣхать на этой недѣлѣ въ Брюссель по важному дѣлу, но онъ занемогъ и, вѣроятно, я его замѣню. Мы работаемъ противъ второй имперіи, прибавилъ онъ вполголоса и потомъ продолжалъ громко: -- слѣдуй моему примѣру, глупый идеалистъ, смотри на жизнь легко. Я также не сплю на розахъ, но не дозволяю нищетѣ задушить меня. Любить, интриговать и изживать деньги,-- вотъ жизнь. Ахъ, да, чортъ возьми! кстати о деньгахъ: я не знаю, хватитъ-ли у меня заплатить за нашъ обѣдъ!
   -- Слава-богу, на мнѣ часы, отвѣчалъ Жоржъ, которому было очень пріятно выручить изъ бѣды человѣка, повидимому, богатаго и знатнаго.
   -- Полно; посмотри, какъ порядочные люди выходятъ изъ подобныхъ мелочныхъ дрязгъ.
   Онъ всталъ, отворилъ дверь и крикнулъ:
   -- Шарль!
   -- Чего изволите? спросилъ слуга, появляясь на порогѣ.
   -- Пусть Винцентъ (такъ звали содержателя ресторана) пришлетъ мнѣ пять золотыхъ; я забылъ кошелекъ дома. И прикажите кучеру подавать.
   

ГЛАВА IX.
Цыгане адвокатуры.

   Въ 1868 году большая зала "потерянныхъ шаговъ" въ зданіи парижскихъ судовъ представляла очень оживленный видъ, особенно по суботамъ, благодаря торгамъ на недвижимыя имѣнія. Толпа, наполнявшая залу, кишѣла адвокатами и стряпчими, которые роились, какъ пчелы вокругъ улья. Одни изъ адвокатовъ мѣрными шагами ходили взадъ и впередъ съ своими кліентами, дожидаясь очереди, другіе стояли группами, разговаривая о политикѣ или о новостяхъ судебнаго міра; третьи быстро пробѣгали залу, отыскивая товарищей, противъ которыхъ они вели тяжбу. Наконецъ, отъ времени до времени появлялись и свѣтила адвокатуры, сопровождаемыя юными адептами.
   Кромѣ адвокатовъ виднѣлись и судьи въ своихъ черныхъ мантіяхъ, и полицейскіе сержанты, и жандармы, и тюремные сторожа. Въ одномъ концѣ англійское семейство разспрашивало судебнаго пристава о достопримѣчательностяхъ въ этомъ зданіи; въ другомъ опоздавшій истецъ добивался узнать, гдѣ именно разбиралось его дѣло, въ третьемъ мирный буржуа наводилъ справку, гдѣ одѣвается такой-то адвокатъ или гдѣ находится камера такого-то слѣдственнаго судьи.
   Въ то время въ четырехъ углахъ залы виднѣлись еще столы публичныхъ писцовъ, которые составляли письма и прошеніи для неграмотныхъ рабочихъ или провинціяловъ. Эта громадная зала по суботамъ, впродолженіи двухъ или трехъ часовъ, напоминала ярмарку или рынокъ въ базарный день.
   Въ адвокатурѣ, какъ во всякой отдѣльной средѣ, люди сближаются и группируются согласно воспитанію, положенію и талантамъ, потому что, несмотря на равенство всѣхъ членовъ одной корпораціи, всегда существуетъ большое различіе между юнымъ новичкомъ и его знаменитымъ товарищемъ, достигшимъ славы и богатства. Однакожь, въ адвокатской средѣ поддерживаются товарищескія узы и часто молодые, только-что начинающіе свою карьеру адвокаты попадаютъ въ общество великихъ свѣтилъ, конечно, благодаря ловкому ухаживанію и искусной лести.
   Жоржъ Реймонъ не принадлежалъ къ числу этихъ новичковъ. Застѣнчивость и робость не дозволяли ему сдѣлаться льстецомъ и потому онъ не только не пользовался покровительствомъ ни одного знаменитаго адвоката, но даже не былъ знакомъ съ великими свѣтилами. Вступивъ въ адвокатуру безъ связей и рекомендацій, онъ не имѣлъ никакихъ способовъ получить обширную практику. Къ тому-же и его ораторскій талантъ не вполнѣ развился. Благодаря несчастіямъ и трудностямъ его жизни, онъ былъ очень нервнымъ и это сказывалось въ его неровномъ, капризномъ краснорѣчіи; онъ говорилъ одинъ разъ отлично, другой дурно, защита его то блестѣла необыкновенными достоинствами, то поражала своею слабостью. Это колебаніе въ его способностяхъ, происходившее отчасти и отъ матеріальныхъ заботъ, тяготѣвшихъ надъ нимъ, приводило его въ отчаяніе и онъ часто со слезами на глазахъ жаловался на это Эльмеришу. А для успѣха въ томъ положеніи, въ которомъ находился Реймонъ, болѣе всего необходима ровность настроенія умственныхъ способностей; поэтому неудивительно, что его не цѣнили на-столько, на-сколько онъ заслуживалъ.
   Прибывъ только-что въ зданіе суда, онъ, въ адвокатской тогѣ, стоялъ въ группѣ пяти или шести адвокатовъ, принадлежавшихъ, также какъ и онъ, къ "цыганамъ адвокатуры". Тутъ были: Фюрниль, защищавшій обвиняемыхъ только въ полицейскихъ судахъ; Дельво, полу-адвокатъ, полу-журналистъ, одинаковая посредственность и въ адвокатурѣ, и въ журналистикѣ; Бошаръ, который никогда не велъ дѣлъ, но всегда ходилъ въ тогѣ; Фландренъ, также никогда появлявшійся передъ судомъ, но и неносящій тогу; онъ ежедневно слонялся по залѣ, разговаривая съ товарищами; Горже, махавшій руками, какъ мельница, и Фретенъ, большой сплетникъ и острякъ.
   -- Я только-что защищалъ одного изобрѣтателя, сказалъ молодой адвокатъ съ приличной физіономіей, подходя къ группѣ своихъ товарищей, -- но, право, не знаю, понялъ-ли судъ, какъ я объяснялъ новую систему колодца.
   -- Ну, ты въ него и провалишься, замѣтилъ Фретепъ.
   -- Вотъ съумасшедшее счастье! воскликнулъ Бошаръ, махая гербовой бумагой.--Я уже двѣ недѣли не имѣю никакого дѣла и вдругъ сегодня, здѣсь въ залѣ, на меня набѣжала провинціалка. "Гдѣ судьи?" спрашиваетъ она у меня.-- "Какіе судьи?" отвѣчаю я.-- "Сынъ Жако изъ Пуавилье на Сенѣ ищетъ съ меня двадцать тысячъ франковъ; гдѣ-же судьи?" Однимъ словомъ, оказалось, что она не имѣла никакого понятія о судахъ, адвокатахъ и т. д. Дѣло кончилось тѣмъ, что она поручила мнѣ вести свой процесъ и набила мнѣ карманъ золотомъ. Просто, это сказка изъ "Тысячи и одной ночи".
   -- Ну, господа, замѣтилъ Фретенъ, -- пойдемте за Копиромъ и повторимъ знаменитую драму Фуальдесъ. Шарманку мы гдѣ-нибудь найдемъ.
   -- Я веду противъ тебя дѣло Гоило и Шикондара; пойдемъ, уже пора, сказалъ Удаль, подходя къ Горже.
   -- Отчего это вдругъ повезло Удалю? произнесъ Фюрниль,-- дѣла такъ и сыпятся на него.
   Дѣйствительно, въ послѣдніе два или три мѣсяца практика Удаля значительно увеличилась, благодаря его знакомству съ Лекардонелемъ, котораго мы уже видѣли за табль-д'отомъ Ламуро. Лекардонель, уволенный по суду изъ стряпчихъ въ Амьенѣ, занимался разными темными дѣлами. Онъ былъ агентомъ страховыхъ обществъ и держалъ въ улицѣ Дофина комисіонерскую контору вмѣстѣ съ кабинетомъ для справокъ и совѣтовъ по судебнымъ дѣламъ. Посредствомъ своихъ многочисленныхъ связей онъ и создалъ Удалю довольно значительную, хотя очень смѣшанную практику.
   -- Ваше дѣло выкликаютъ, сказалъ неожиданно старый адвокатъ, подходя къ Жоржу Реймону, который стоялъ въ группѣ товарищей, не принимая участія въ ихъ разговорѣ.
   Призванный къ исполненію своихъ обязанностей, онъ поспѣшно пошелъ въ залу, гдѣ слушалось его дѣло. Сердце у него билось, какъ почти у всякаго адвоката, даже стараго и опытнаго, когда приходится неожиданно говорить въ судѣ.
   "Буду-ли я хорошъ или дуренъ сегодня?" думалъ онъ, наскоро пробѣгая бумаги.
   Но судъ приступилъ къ разсмотрѣнію другого дѣла и другой адвокатъ началъ развивать свой искъ съ такой быстротой, ясностью и самоувѣренностью, что Жоржъ невольно ему позавидовалъ, забывая, что онъ самъ, также какъ и всѣ парижскіе адвокаты, съѣлъ собаку насчетъ разматыванія мотка.
   Онъ сѣлъ въ уголокъ, дожидаясь своей очереди, и погрузился въ глубокую думу. Въ головѣ его тѣснились смутныя мысли о прелестной молодой дѣвушкѣ, видѣнной имъ въ церкви Божьей Матери, о самоубійствѣ, а можетъ быть и насильственной смерти отца, о странной исторіи Гектора Аврекура и пр., и пр. Онъ закрылъ глаза, точно желая отогнать отъ себя всѣ видѣнія, затемнявшія его умъ, который ему необходимо было сосредоточить на исполненіи своихъ обязанностей.
   Онъ пришелъ совершенно въ себя, когда сторожъ, приблизившись къ нему, сказалъ, что кто-то его спрашиваетъ.
   Это былъ Карлъ Эльмеришъ.
   

ГЛАВА X.
Еще исторія.

   Карлу Эльмеришу шелъ двадцать пятый годъ; онъ былъ почти одного роста съ Реймономъ; густые бѣлокурые волосы лежали мягкими прядями на его красивой головѣ; нѣжное, бѣлое лицо поражало рѣдкой правильностію очертаній, а голубые глаза свѣтились почти женской кротостью. Къ сожалѣнію, неряшливость въ одеждѣ и въ манерахъ значительно ослабляла впечатлѣніе, которое производила его красота.
   Хотя Карлъ былъ эльзасецъ по происхожденію, но говорилъ по-французски очень чисто, такъ-какъ съ самаго ранняго возраста воспитывался въ Валансьенѣ.
   -- Очень радъ видѣть тебя, сказалъ Эльмеришъ Жоржу Реймону, входя въ залу "потерянныхъ шаговъ".
   -- Что съ тобой? спросилъ Жоржъ, вглядываясь въ озабоченное лицо своего друга.
   -- Представь себѣ, какое невѣроятное приключеніе, сказалъ Карлъ, взявъ Жоржа подъ руку.-- Оказывается, я имѣю право на какое-то наслѣдство.
   -- Это причина твоей грусти? спросилъ Реймонъ.
   -- Я не грущу; но я свыкся съ бѣдностью и боюсь, что, мечтая о будущемъ, быть можетъ фантастическомъ богатствѣ, начну тяготиться своимъ теперешнимъ положеніемъ.
   -- Какое ребячество! разскажи мнѣ, въ чемъ дѣло, сказалъ Жоржъ, отводя своего друга въ сторону.
   -- Сегодня утромъ въ восемь часовъ раздался стукъ въ мою дверь; я отворилъ и увидѣлъ передъ собою пожилого господина, который перебиралъ какія-то бумаги.
   -- "Вы господинъ Карлъ Эльмеришъ, родившійся въ Валансьенѣ 25 декабря 1842 г.? спросилъ онъ, пристально всматриваясь въ меня.
   -- "Да, милостивый государь, отвѣтилъ я.
   -- "Вашу мать звали Жанной Дольфусъ?
   -- "Да.
   -- "Вы не знаете ее?
   -- "Нѣтъ.
   -- "Она разрѣшилась отъ бремени въ больницѣ Спасителя, въ Валансьенѣ?
   -- "Да... но, милостивый государь, всѣ эти вопросы, признаюсь... пробормоталъ я, взволнованный до глубины души воспоминаніями объ ужасныхъ обстоятельствахъ моего рожденія.
   -- "Вы освобождены отъ военной службы? продолжалъ пожилой господинъ.
   Я молча предложилъ ему стулъ.
   -- "Я понимаю васъ, мой другъ, продолжалъ онъ: -- вамъ тяжело говорить объ этомъ; но вы дороги моему сердцу, потому что я нашелъ васъ, наконецъ, послѣ пятнадцати-лѣтнихъ тщетныхъ поисковъ. Обстоятельства -- излишне говорить, какія -- заставили меня прожить долгое время внѣ Франціи и лишили меня возможности оказать вамъ помощь и поддержку, по праву стариннаго друга вашего семейства. Какъ часто и какъ горько я оплакивалъ судьбу вашей матушки, которую я знавалъ молодой и прекрасной! Случай открылъ мнѣ нѣкоторыя таинственныя обстоятельства, касающіяся вашего рожденія. Благословляю небо, что оно сохранило мнѣ жизнь! Теперь я помогу вамъ выйти изъ вашего печальнаго положенія. Узнайте теперь-же, что у васъ состояніе и что вы имѣете право на большое наслѣдство, которое мы постараемся получить". Ты можешь себѣ представить, какъ я былъ удивленъ и тронутъ этимъ разсказомъ!
   -- Постой, воскликнулъ Жоржъ, перебивая его:-- твой незнакомецъ былъ въ синихъ очкахъ?
   -- Нѣтъ, возразилъ Эльмеришъ, -- онъ очень дородный и смотритъ добрякомъ; я чувствовалъ непреодолимое желаніе довѣриться ему.
   "Нѣтъ ничего общаго, подумалъ Реймонъ, который хотѣлъ было соединить въ одно лицо незнакомцевъ, посѣтившихъ Карла Эльмериша и виконта Аврекура.-- Одинъ старъ, другой молодъ, первый говорилъ съ грубымъ цинизмомъ, второй любезенъ до сладости. Къ тому-же въ разсказѣ Аврекура рѣчь шла о старой дѣвѣ, какъ претенденткѣ на наслѣдство".
   -- Что-же, продолжай! воскликнулъ послѣ минутнаго молчанія Жоржъ, сильно заинтересованный всѣмъ, что ему сообщилъ Эльмеришъ.
   -- Сейчасъ кончу; пожилой господинъ объяснилъ мнѣ, что въ интересѣ дѣла надо какъ можно скорѣе принять энергическія мѣры; онъ долго толковалъ о какихъ-то запрещеніяхъ, протестахъ и проч. и кончилъ тѣмъ, что предложилъ мнѣ подписать какую-то бумагу.
   -- И ты подписалъ?
   -- Да; я, быть можетъ, поступилъ неосторожно, но что-же дѣлать? Незнакомецъ, казалось, принималъ такое горячее участіе въ моей судьбѣ, такъ убѣдительно доказывалъ маѣ опасности малѣйшаго замедленія...
   -- Чортъ побери! дѣло серьезное; ты, пожалуй, ропался въ руки мошенника; помнишь-ли ты, по крайней мѣрѣ, что ты подписалъ?
   -- Я прочелъ слово "довѣренность", но всего не понялъ. Да! чуть не забылъ. Онъ хотѣлъ обязать меня, по весьма важнымъ причинамъ, не говорить никому о нашей бесѣдѣ. "Помилуйте, милостивый государь, воскликнулъ я,-- я не могу взять на себя подобнаго обязательства и непремѣнно переговорю объ этомъ дѣлѣ съ моимъ другомъ, Жоржемъ Реймономъ." Незнакомецъ остался, повидимому, очень недоволенъ моимъ заявленіемъ. "Кто этотъ господинъ Жоржъ Реймонъ?" спросилъ онъ. "Молодой адвокатъ". "Молодой адвокатъ? я повидаюсь съ нимъ, мой другъ, непремѣнно повидаюсь; предупредите его о моемъ посѣщеніи".
   -- А какъ зовутъ твоего незнакомца? спросилъ Реймонъ.
   -- Дай вспомнить; я прочелъ его имя на бумагѣ, которую онъ далъ мнѣ подписать. Постой... Дубло... Дублинъ... Дубльванъ... такъ, такъ, нашелъ: его зовутъ Дубльданъ.
   -- Вотъ имя! воскликнулъ Жоржъ Реймонъ.-- А какъ велико наслѣдство?
   -- По его словамъ, отъ четырехсотъ до пятисотъ тысячъ франковъ.
   Въ эту минуту Жоржъ замѣтилъ, что изъ толпы на нихъ пристально смотрѣлъ Лекардонель, который тотчасъ исчезъ.
   

ГЛАВА XI.
Новое видѣніе.

   Жоржъ Реймонъ задумался; ему казалось, что его юридическій горизонтъ мало-по-малу расширяется. Просьбы Аврекура и Эльмериша помочь имъ совѣтомъ были для Реймона знаменательными событіями; онѣ зажгли въ немъ смутную надежду на лучшее будущее.
   "Что, какъ перепадетъ крупное дѣльце? Неужели мой часъ пробилъ?" спрашивалъ онъ самого себя.
   -- Хорошо, прибавилъ онъ громко, обращаясь къ Эльмеришу, -- я отправлюсь на свиданіе съ этимъ благодѣтелемъ, и если онъ окажется мошенникомъ, мы не позволимъ обмануть себя.
   -- Милый Жоржъ, воскликнулъ Эльмеришъ, давая, наконецъ, полную волю своей радости, -- какое будетъ счастіе, если мы получимъ хоть сто тысячъ франковъ. Твое положеніе въ адвокатурѣ совсѣмъ измѣнится, а я займусь постановкой моей оперы.
   -- Ты добръ, какъ ребенокъ, дружище, сказалъ Жоржъ, тронутый до слезъ великодушнымъ желаніемъ Карла подѣлиться съ нимъ загадочнымъ наслѣдствомъ.-- Скажи пожалуйста, есть-ли у тебя какія-нибудь семейныя бумаги?
   -- Метрическое свидѣтельство, свидѣтельство объ освобожденіи отъ воинской повинности, школьные атестаты и похвальные листы -- вотъ весь мой архивъ; если онъ можетъ пригодиться, я принесу его. А теперь, благо ты свободенъ, пойдемъ гулять въ Люксембургъ, а вечеромъ отправимся въ табль-д'отъ.
   При словѣ "табль-д'отъ" Жоржъ Реймонъ поморщился.
   Читатель знаетъ, что молодые люди только на этомъ вопросѣ и расходились въ мнѣніяхъ. Эльмеришъ былъ страстнымъ приверженцемъ идей Латинскаго квартала, которыя сверстники его по школѣ успѣшно привили ему,
   -- Жоржъ, ты напрасно не долюбливаешь нашихъ товарищей. Мы, также какъ и они, остались безъ мѣстъ за трапезой! У насъ съ ними общія нужды, общія страданія! Зачѣмъ же избѣгать ихъ?
   -- Хорошо, хорошо, весело воскликнулъ Жоржъ Реймонъ,-- мы пойдемъ въ Люксамбургъ, а вечеромъ къ твоимъ пріятелямъ.. Но прежде всего я долженъ защитить дѣло.
   Жоржъ вернулся въ комнату засѣданія 5-й и, воодушевленный присутствіемъ Карла, который сдѣлался его кліентомъ, произнесъ отличную рѣчь. Карлъ отъ души поздравилъ его, а Леонъ Дюваль, случайно защищавшій кого-то также въ комнатѣ No 5-й, на-ряду съ простыми смертными, нагнулся къ сосѣду и спросилъ его довольно громко:
   -- Какъ зовутъ этого молодого адвоката?
   Къ четыремъ часамъ залы опустѣли, Жоржъ переодѣлся и, взявъ подъ руку своего друга Эльмериша, отправился въ Люксамбургъ. На улицѣ ихъ кто-то окликнулъ; они обернулись и увидѣли Леона Гопена, державшаго въ рукѣ свертокъ бумаги. Эльмеришъ подошелъ къ нему, но Реймонъ не двинулся съ мѣста: въ немъ произошла неожиданная перемѣна и глаза его устремились на двухъ дамъ, входившихъ въ сосѣдній музыкальный магазинъ.
   Онъ узналъ походку и черты, запечатлѣвшіяся въ его воспоминаніи, и быстро подошелъ къ окну магазина. Сердце его сильно билось и онъ едва удержался отъ крика, когда младшая изъ дамъ случайно взглянула въ его сторону.
   Дѣйствительно, это была та удивительная красавица, которую онъ видѣлъ недѣлю тому назадъ въ соборѣ Божіей Матери.
   Она была вся въ черномъ, какъ и въ первую встрѣчу, и ея нѣжныя, прекрасныя черты, обрамленныя густыми каштановыми волосами, по-прежнему дышали дѣвственной чистотой и благородствомъ.
   .Маленькая ручка, обтянутая черной перчаткой, указывала приказчику на тетрадь съ потами, а ротъ, словно выточенный изъ мрамора, граціозно улыбался; молодая дѣвушка говорила съ большимъ оживленіемъ, но Жоржъ Реймонъ не могъ разслышать ея словъ.
   Сопровождавшая ее дама была также безукоризненно одѣта; на видъ ей можно было дать лѣтъ сорокъ; она слушала молодую дѣвушку очень внимательно, съ нѣсколько подобострастной любезностью.
   Жоржъ Реймонъ стоялъ неподвижно, сдерживая дыханіе, какъ-будто передъ нимъ находилось чудное видѣніе, готовое улетѣть при малѣйшемъ дуновеніи. Разговоръ въ магазинѣ могъ продолжаться часъ, два -- Реймонъ простоялъ-бы все время. Но приказчикъ низко поклонился, и молодая дѣвушка вышла на улицу.
   Нашъ герой находился почти у самыхъ дверей и его нельзя было не замѣтить; онъ устремилъ на прелестную незнакомку взглядъ, казалось говорившій: "Помните?" Молодая дѣвушка также посмотрѣла на него, но увы! этотъ взглядъ былъ ударомъ кинжала въ сердце: глаза ея остановились на немъ съ холоднымъ равнодушіемъ, она спокойно опустила вуаль и, взявъ подъ руку свою спутницу, поспѣшно удалилась по направленію къ улицѣ Лиль.
   Жоржъ Реймонъ забылъ о своихъ друзьяхъ, которые все еще разговаривали на томъ мѣстѣ, гдѣ онъ оставилъ ихъ. Не отдавая себѣ отчета въ своихъ дѣйствіяхъ, онъ сталъ издали слѣдить за дамами, мало-по-малу сокращая разстояніе, отдѣлявшее его отъ нихъ.
   На улицѣ не было никого и Жоржъ могъ вполнѣ насладиться походкой своей красавицы, маленькая ножка которой граціозно и мѣрно показывалась въ складкахъ скромно приподнятаго платья.
   Каждое движеніе молодой дѣвушки, каждый ея шагъ волновали нашего героя и вызывали въ его воображеніи сладкія мечты.
   Жоржъ Реймонъ не зналъ до этого времени истинной любви. Обремененному заботами, трудомъ и бѣдностью юношѣ извѣстны были только пошлыя любовныя похожденія и ипчто не шевелило его пылкой, впечатлительной натуры. Онъ мечталъ о возвышенной, изящной любви, по сознавалъ, что такимъ мечтамъ не придется никогда осуществиться, и гордо жилъ въ уединеніи сердца, пока первое испытаніе не потрясло всего его существа.
   Дамы остановились противъ красиваго дома, окруженнаго высокими деревьями, возвышавшими свои верхушки надъ массивной каменной оградой.
   Молодая дѣвушка и ея спутница ни разу не оглянулись, хотя, вѣроятно, замѣтили молодого человѣка; лакей открылъ передъ ними тяжелую дверь и онѣ скрылись прежде, чѣмъ нашъ герой успѣлъ собраться съ мыслями.
   -- Дуракъ я! воскликнулъ Жоржъ Реймонъ.-- Съ какой стати ей узнавать меня? Я не хорошъ собою и одѣтъ бѣдно.
   Онъ съ состраданіемъ посмотрѣлъ на свой скромный костюмъ.
   Въ это время изъ швейцарской вышелъ лакей въ красной ливреѣ и сталъ переходить улицу.
   -- Извините меня, обратился Жоржъ къ нему, дѣлая видъ, что разыскиваетъ адресъ, -- не можете-ли вы сказать мнѣ, кому принадлежитъ этотъ домъ?
   -- Графу Маркусу.
   -- А! благодарю васъ! Слѣдовательно, дамы, вернувшіяся съ прогулки...
   -- Вы, вѣроятно, видѣли племянницу графа, госпожу Нерваль, съ компаніонкой.
   -- Такъ, такъ, благодарю васъ еще разъ, сказалъ Жоржъ, краснѣя отъ собственной смѣлости, и прибавилъ про себя: -- Я узналъ ея имя! Нерваль! "Ничтожный червь влюбленъ въ звѣзду!" какъ говоритъ Рюи-Блазъ. А вѣдь этотъ лакей имѣетъ въ ея глазахъ болѣе значенія, чѣмъ я, потому что адвокатъ безъ гроша, по здравомъ разсужденіи, не стоитъ хорошо дресированнаго лакея!
   Жоржъ стиснулъ въ карманѣ кулакъ и глухо пробормоталъ:
   -- Да! смерть или слава и деньги!
   

ГЛАВА XII.
Гамбринъ.

   Что сталось съ Карломъ Эльмеришемъ послѣ исчезновенія Жоржа Реймона?
   Послѣ получасового напраснаго ожиданія онъ возвратился очень грустный въ табль-д'отъ съ Леономъ Гопеномъ.
   -- Твой другъ Реймонъ фатъ, измѣнникъ и...
   -- Леонъ, перебилъ его Эльмеришъ, вздыхая и бросая на него ясный взглядъ, обезоруживавшій всякое недоброжелательство,-- не говори мнѣ ничего дурного о Жоржѣ. Я никому не позволю бранить тебя. Мнѣ очень грустно, что въ нашихъ разговорахъ за табль-д'отомъ мы постоянно жестоко шутимъ другъ надъ другомъ. Если мы друзья, братья, раздѣляющіе однѣ надежды, если мы всѣ служимъ дѣлу справедливости и истины, то почему мы не относимся снисходительнѣе одинъ къ другому? Ты не знаешь, какъ Жоржъ добръ и преданъ мнѣ; быть можетъ, благодаря ему, положеніе насъ всѣхъ измѣнится, потому что...
   -- Потому что? спросилъ Гопенъ, удивленный таинственнымъ тономъ послѣднихъ словъ Карла.
   Но Эльмеришъ ничего не отвѣчалъ.
   -- Кончай-же! воскликнулъ Леонъ Гопенъ, мучимый все болѣе и болѣе любопытствомъ.
   -- Я не могу теперь ничего сказать, мой другъ; можетъ быть, изъ этото ничего не выйдетъ; лучше я избавлю тебя отъ лишняго разочарованія.
   -- Хорошо, злобно произнесъ Гопенъ сквозь зубы,-- ты скрываешь отъ меня тайну, которую открылъ Жоржу. Благодарю.
   -- Ну, ну, садись за. работу, передѣлай третій актъ "Осады Коринфа" и въ концѣ недѣли я удовлетворю твое любопытство.
   -- Ты, какъ ребенку, обѣщаешь мнѣ конфекту за хорошее поведеніе; ужь лучше спеленай меня и отдай кормилицѣ.
   Карлъ засмѣялся и взялъ его за руку, но Гопенъ продолжалъ ворчать.
   Когда они вошли въ табль-д'отъ, тамъ царила совершенная тишина. Удаля, Сулэ, Бельгарика и Кока уже не было; Лекардонель и Экуфье одни обратили вниманіе на молодыхъ людей, а Маріусъ Симонъ и маркизъ были совершенно поглощены частнымъ разговоромъ.
   -- Она неописанной красоты и я безъ ума отъ нея, говорилъ маркизъ.
   -- Хорошо, но "чѣмъ могу служить твоимъ амурамъ?" какъ сказалъ-бы Бельгарикъ.
   -- Сдѣлай ея портретъ на память, послѣ того, какъ я тебѣ ее покажу, и постарайся, чтобъ вышла великолѣпная картина. Я поднесу ее красавицѣ съ надписью: "отъ маркиза Гонтрана Симеза, графинѣ Тольна". Остальное мое дѣло.
   -- Ого, дружище! у тебя королевскія затѣи. Но кто-же мнѣ заплатитъ за работу? Что-же это мнѣ принесетъ?
   -- Ничего, но за то ты будешь имѣть доступъ въ гостиную г-жи Сен-Морисъ, гдѣ увидишь прелестную графиню. А при твоемъ умѣ и талантѣ ты, войдя разъ въ аристократическій салонъ, съумѣешь легко добиться успѣха и славы.
   -- Не разказывай!
   -- Ты отказываешься?
   -- Нѣтъ, я согласенъ.
   Въ эту минуту дверь въ залу съ шумомъ отворилась, точно сильнымъ порывомъ вѣтра.
   -- Вотъ Гамбринъ! Вотъ Гамбринъ! воскликнули двое или трое молодыхъ людей, толкая впереди себя юношу высокаго роста, съ длинными волосами и бородой, съ смѣлымъ, веселымъ лицомъ,
   -- Жанъ! подайте хорошую тарелку супу любезному г. Гаспару, котораго мы уже не видали болѣе двухъ недѣль! воскликнулъ Ламуро, употребляя свою самую сочувственную фразу, къ величайшей зависти Симона.
   -- Благодарю, благодарю, дядя Ламуро, но я уже обѣдалъ, произнесъ громовымъ голосомъ тотъ, кого называли Гамбриномъ, и весело ударилъ по животу хозяина табль-д'ота;-- ну, какъ поживаете, чортъ возьми! а г-жа Ламуро, а ребенокъ? Я прямо изъ Бордо; тамъ дѣло идетъ отлично; выборы будутъ горячіе. Ну, Жанъ, возьми пальто; получишь сто сантимовъ! Ну, друзья, вотъ и я; надо-же было поздороваться съ дядей Ламуро, благодѣтелемъ страждущаго юношества, съ амфитріономъ табль-д'ота, котораго я самъ составляю лучшее украшеніе.
   Говоря это, онъ ужасно махалъ руками и здоровался съ товарищами, которые толпились вокругъ него.
   Леонъ Гаспаръ, прозванный Гамбриномъ, царемъ пивныхъ, за его искуство поглощать пиво въ несмѣтномъ количествѣ, былъ одинъ изъ самыхъ знаменитыхъ завсегдатаевъ табль-д'ота Ламуро. Достаточно сказать о немъ, что онъ былъ родомъ изъ Тулузы, состоялъ журналистомъ въ Парижѣ, хотя въ настоящую минуту не имѣлъ занятія, предавался политикѣ по призванію и зналъ всѣ табль-д'оты, кофейныя, пивныя и кабачки Латинскаго квартала. Втеченіи трехъ лѣтъ, проведенныхъ имъ въ Парижѣ, онъ успѣлъ окружить себя друзьями и поклонниками, которыхъ онъ имѣлъ вездѣ: въ мелкихъ газетахъ и въ мелкихъ театрахъ, среди мелочныхъ торговцевъ и рабочихъ парижскихъ предмѣстій. Онъ бывалъ во всевозможныхъ опозиціонныхъ собраніяхъ, былъ знакомъ со всѣми политическими дѣятелями и депутатами. Однимъ словомъ, его популярность росла съ каждымъ днемъ, съ каждымъ часомъ, несмотря на то, что онъ не писалъ книгъ и журнальныхъ статей. Его слава достигла апогея, когда, за мѣсяцъ передъ тѣмъ, онъ сшибъ съ ногъ сильнѣйшимъ ударомъ переодѣтаго полицейскаго агента, хотѣвшаго его арестовать. Долго во всемъ Латинскомъ кварталѣ только и говорили, что объ этой удали Гамбрина, и его прочили уже въ депутаты.
   Возвратимся къ нему въ ту минуту, какъ онъ, съ кружкой пива въ рукѣ, чокался съ своими товарищами и, принявъ величественную позу, громко произнесъ:
   -- Друзья мои! все идетъ, какъ по маслу. Слава-богу, добрые тулузцы подадутъ голосъ, какъ одинъ человѣкъ, за наше дѣло. Вотъ какія я привезъ вамъ вѣсти... но, признаюсь, у меня пересохло въ горлѣ, до того я кричалъ на сходкахъ. Эй! пива. Господа, будемъ охранять безопасность второй имперіи, прибавилъ онъ, измѣняя голосъ я великолѣпно пародируя знаменитаго правительственнаго оратора, прозваннаго "великимъ визиремъ"; -- да, господа, великая, благородная политика, представителемъ которой я являюсь передъ вами, находится подъ сѣнью славнаго знамени, побѣдоносно обошедшаго весь свѣтъ. Мы отвѣчаемъ за порядокъ, потому что отвѣчаемъ за себя, отвѣчаемъ за Францію, отвѣчаемъ за наше національное достоинство въ глазахъ Европы, внимательно присматривающейся ко всѣмъ нашимъ дѣйствіямъ. А если анархичныя страсти и...
   -- Жаконе, подайте мнѣ зонтикъ! воскликнулъ Маріусъ Симонъ, закрывая свою тарелку руками отъ брызгъ нива изъ кружки Гамбрина, который неистово ею размахивалъ.
   -- За здоровье Гамбрина! Да здравствуетъ Гамбринъ! воскликнули его сторонники.
   -- Отчего Карлъ не привелъ съ собою Жоржа Реймона? спросилъ Экуфье на ухо Лекардонеля; -- онъ вѣдь пошелъ за нимъ въ судъ послѣ визита Дубльдана.
   -- Я это узнаю отъ него, отвѣчалъ Лекардонель.
   -- А я пойду къ Дубльдану.
   -- Мы увидимся на сходкѣ?
   -- Да.
   

ГЛАВА XIII.
Игорный домъ.

   Въ 1869 г. въ улицѣ Вержеръ, въ домѣ 13, въ глубинѣ двора, существовалъ игорный домъ, извѣстный всему кварталу. Пройдя черезъ грязный дворъ и длинный коридоръ перваго этажа, вы входили въ большую закоптѣлую залу, въ которой кишѣли игроки самаго подозрительнаго свойства, но иногда между ними попадались студенты, мѣстные негоціанты и даже свѣтскіе франты, изгнанные изъ модныхъ клубовъ.
   Хозяинъ этого почтеннаго заведенія, по имени Барбаро, былъ человѣкъ лѣтъ сорока, небольшого роста, съ коротко обстриженными, черными волосами и такой-же густой черной бородой, пробритой на подбородкѣ. Выраженіе его лица было всегда угрюмое, говорилъ онъ коротко, рѣзко и распоряжался по-военному. При малѣйшемъ безпорядкѣ онъ тотчасъ пускалъ въ ходъ свои дюжіе кулаки и скандалисты принуждены были немедленно удалиться. Онъ не дозволялъ играть зимою долѣе пяти часовъ утра, а лѣтомъ четырехъ, не желая, какъ онъ выражался, терять здоровье изъ-за лишняго гроша. Въ этотъ день въ два часа утра въ игорномъ домѣ было много посѣтителей. Зала раздѣлялась на три отдѣленія: въ первомъ играли въ рулетку, во второмъ -- въ карты, въ третьемъ -- въ бульотъ. Въ двухъ маленькихъ сосѣднихъ комнатахъ курили и разговаривали. Наконецъ, рядомъ съ передней, въ которой валялись въ безпорядкѣ пальто и шляпы, находилась столовая, гдѣ несчастные игроки могли получить за сорокъ сантимовъ порцію винегрета изъ картофеля и пол-бутылки вина.
   -- Э, да у васъ дѣла идутъ, кажется, хорошо, любезный маркизъ? сказалъ, подходя къ большому столу, человѣкъ высокаго роста, сухощавый, лѣтъ пятидесяти, съ свѣтлорусыми волосами и чрезвычайно тщательно одѣтый.
   Онъ говорилъ, любезно улыбаясь и указывая молодому человѣку, стоявшему у рулетки, на небольшую груду золотыхъ монетъ, которую тотъ покрывалъ рукою.
   -- Да, идетъ по-маленьку, отвѣчалъ юноша, котораго мы уже видали въ табль-д'отъ Ламуро.
   -- Господа, продолжайте игру, произнесъ Барбаро, предсѣдательствующій за столомъ, гдѣ играли въ рулетку.
   Вокругъ игорныхъ столовъ никогда не разговариваютъ, и маркизъ не обратилъ никакого вниманія на господина, вступившаго съ нимъ въ разговоръ.
   Это былъ любопытный типъ, очень извѣстный въ ту эпоху на парижскихъ бульварахъ. Онъ принадлежалъ къ такъ-называемымъ таинственнымъ личностямъ. Никто не зналъ, чѣмъ онъ занимался, какое имѣлъ состояніе и было-ли у него семейство. Онъ всегда суетился, всегда былъ на ходу, показывался во всѣхъ кофейняхъ, театрахъ, концертахъ и т. д., ничего не платя и заговаривая со всѣми, зная адресы всѣхъ извѣстныхъ кокотокъ и кланяясь съ замѣчательными личностями литературнаго, художественнаго, политическаго и великосвѣтскаго міра. Общество этого человѣка было скорѣе неизбѣжно, чѣмъ пріятно. Шло-ли дѣло объ устройствѣ обѣда, ужина или бала, онъ тотчасъ являлся даровымъ участникомъ подъ предлогомъ, что по его указанію лучше и дешевле можно будетъ организовать дѣло. Нужно-ли было что-нибудь купить, отыскать чей-нибудь адресъ, навести справку въ министерствахъ и т. д., онъ всегда являлся съ предложеніемъ услугъ. При этомъ, какъ-бы вы съ нимъ ни обходились, любезно или сухо, онъ всегда разсыпался въ льстивыхъ комплиментахъ, сладко улыбался и низко кланялся.
   Клоше -- такъ странно звали эту странную личность -- неожиданно увидалъ входившаго въ залу красиваго молодого человѣка и, кланяясь съ развязностію свѣтскаго франта, сказалъ:
   -- Какъ, и вы здѣсь, любезный виконтъ! Здѣсь сегодня сборище всѣхъ знаменитостей.
   -- Не называйте меня здѣсь виконтомъ, отвѣчалъ Гекторъ Аврскуръ,-- а то, пожалуй, меня примутъ за шулера.
   -- Знаешь, Гекторъ, я ихъ славно надулъ, сказалъ на ухо Аврекуру маркизъ, отходя отъ стола и унося въ платкѣ выигранную груду золота.
   Подъ словомъ "надувательство" маркизъ, товарищъ по школѣ Аврекура, разумѣлъ особую систему игры, которую онъ считалъ своимъ личнымъ изобрѣтеніемъ. Онъ самъ никогда не игралъ, и, кичась своимъ искуствомъ узнавать людей по физіономіи, держалъ пари за искусныхъ шулеровъ. Когда такимъ образомъ ему удавалось выиграть денегъ, хотя это случалось не часто, онъ хвастался товарищамъ, что самъ шулерничаетъ и надуваетъ. Несмотря на то, что всѣ знавшіе маркиза не сомнѣвались въ его честности, онъ упорно называлъ себя шулеромъ и доказывалъ, что въ доброе старое время аристократы не брезгали шулерствомъ и что онъ имѣетъ полное право хоть этимъ способомъ отомстить за своихъ предковъ, униженныхъ и разоренныхъ буржуазной революціей 1830 года.
   -- Славно я ихъ нагрѣлъ, продолжалъ онъ, громко смѣясь:-- я сразу узналъ шулера въ старомъ господинѣ, украшенномъ орденами, и, благодаря ему, я выигралъ болѣе восьмисотъ франковъ.
   -- Господа, продолжайте игру! воскликнулъ Барбаро хриплымъ голосомъ.
   

XIV.
Мышеловка.

   -- Дай мнѣ взаймы хоть пять золотыхъ, сказалъ Аврекуръ маркизу;-- я проигралъ всѣ свои деньги въ клубѣ улицы Шуазель и пришелъ въ эту трущобу съ послѣднимъ золотымъ.
   -- Въ такомъ случаѣ дайте мнѣ его, онъ вамъ лишній, вмѣ шался въ разговоръ Клоше съ самой сладкой улыбкой.
   -- Извольте, отвѣчалъ Аврекуръ, отдавая одной рукой золотой, а другой принимая пять отъ маркиза.
   Пока они такимъ образомъ мѣнялись обыкновенными между игроками услугами, два человѣка, слѣдившіе въ противоположномъ углу залы за игрою въ бульотъ, бросали отъ времени до времени косвенные взгляды на молодыхъ людей.
   -- Это онъ, сказалъ одинъ изъ этихъ безмолвныхъ наблюдателей, нашъ старый знакомый Экуфье, указывая на Аврекура.
   -- Надо предупредить Дубльдана, отвѣчалъ его товарищъ, Лекардонель;-- ему, быть можетъ, важно знать, что виконтъ уже спустилъ полученный задатокъ и опять принужденъ промышлять копейку.
   Между тѣмъ молодые люди, за которыми слѣдили Экуфье и Лекардонель, возвратились къ игорнымъ столамъ. Маркизъ принялся снова за рулетку и высыпалъ все свое золото; но въ ту минуту, какъ онъ надѣвалъ лорнетъ, подозрительная личность еврейскаго типа незамѣтно стянула изъ груды монетъ жетонъ, выражавшій цѣнность луидора.
   Менѣе, чѣмъ въ часъ, маркизъ проигралъ не только всѣ свои деньги, но сто франковъ, возвращенныхъ ему виконтомъ, и двѣсти взятыхъ взаймы у того-же виконта, которому теперь очень везло.
   -- Чортъ возьми! воскликнулъ онъ вдругъ.-- Здѣсь, кажется, воруютъ, не шулерничаютъ, а просто воруютъ. У меня пропали два золотыхъ, прибавилъ онъ, дѣйствительно не досчитываясь двухъ монетъ, которыя также перешли въ карманъ сосѣда-еврея.
   Всѣ присутствующіе подняли головы.
   -- Да, произнесъ еврей,-- я самъ замѣтилъ, что здѣсь воруютъ!
   -- А я замѣтилъ, сказалъ маркизъ, -- что вы болѣе двухъ часовъ торчите у стола, не принимая никакого участія въ игрѣ, и очень подозрительно толкаетесь.
   -- Вы меня принимаете за вора? воскликнулъ евреи, выходя изъ себя.
   -- Довольно, довольно! закричали всѣ присутствующіе, прикрывая рукою свои деньги.
   -- Я съ вами раздѣлаюсь, продолжалъ еврей, грозно размахивая руками.
   -- Тише, тише! Не подходите такъ близко, отъ васъ несетъ падалью, произнесъ маркизъ, отмахиваясь платкомъ.
   -- Дерзкій! закричалъ еврей и поднялъ руку, но въ ту-же минуту Барбаро взялъ его за плечи, приподнялъ и выбросилъ за дверь.
   -- Славное мѣстечко, нечего сказать! произнесъ Аврекуръ. пряча въ карманъ выигранныя двѣ тысячи франковъ и быстро направляясь въ переднюю.
   -- Любезный виконтъ, у меня къ тебѣ просьба, сказалъ маркизъ, слѣдуя за нимъ.
   -- Въ чемъ дѣло? спросилъ виконтъ, падѣвая пальто.
   -- Достань мнѣ приглашеніе на балъ г-жи Сен-Морисъ.
   -- Хорошо.
   -- Этого мало, достань еще приглашеніе Маріусу Симону.
   -- Кто это? Маляръ?
   -- Геніальный живописецъ и такой-же умница, какъ ты.
   -- Хорошо, отвѣчалъ лаконически Гекторъ, исчезая на лѣстницѣ.
   Было четыре часа утра и наступило уже время для несчастныхъ игроковъ подкрѣпить свои силы ужиномъ по сорока сантимовъ съ человѣка.
   -- Я уйду отсюда со ста сантимами, какъ пришелъ, сказалъ маркизъ, усаживаясь за столъ и взявъ блюдо съ винегретомъ; -- слава-богу, что у меня осталось довольно для уплаты за этотъ лукуловскій ужинъ. Я полагаю, негодяй Барбаро могъ-бы угощать своихъ завсегдатаевъ болѣе приличной пищей.
   -- Я знаю кое-кого, кто отправится ужинать въ "Maison d'Or", сказалъ прикащикъ моднаго магазина, выигравшій триста франковъ.
   Помощникъ нотаріуса, проигравшій двадцать пять золотыхъ, взятыхъ изъ кассы хозяина, съ отчаяніемъ проводилъ рукою по лбу. Старикъ-ювелиръ, акуратно каждый день оставлявшій въ этой трущобѣ тысячу или полторы франковъ, молча опоражнивалъ графинъ водки.
   -- Что ты тутъ дѣлаешь, маркизъ? спросилъ Леонъ Гопенъ, неожиданно появляясь въ комнатѣ.-- Мнѣ валило дьявольское счастье. Началъ съ десяти фр., а выигралъ пятьсотъ, и знаешь, съ кѣмъ? Мнѣ пришлось играть въ партіи съ директоромъ театра "Délassement Comique", который на прошлой недѣлѣ забраковалъ мою пьесу "Венеціянская свадьба". Онъ меня, подлецъ, не узналъ, хотя по моей милости выигралъ; отходя отъ стола, онъ сказалъ: "вамъ везетъ".-- "Да, везетъ, но не у васъ", отвѣчалъ я и немедленно сунулъ ему рукопись, которая, по счастью, была у меня въ карманѣ.
   -- Ты просто съумасшедшій!
   -- Прощай, я спѣшу къ Бребану, гдѣ меня вѣрно ждетъ Бутончикъ.
   -- Возьми меня съ собою.
   -- Хорошо, только ѣдемъ скорѣй.
   Между тѣмъ Барбаро ходилъ по залѣ и глухимъ голосомъ произносилъ, обращаясь къ запоздавшимъ игрокамъ, которые еще сидѣли за столами:
   -- Пора, пора кончать, господа!
   

XV.
Сходка.

   Побуждаемые хозяиномъ, игроки поспѣшно разошлись, кромѣ одного, по имени доктора Гедеона Мотье, который являлся иногда въ игорный домъ, не для игры, а съ цѣлью расширить свою практику. Онъ подмигнулъ Барбаро и скрылся въ потайную дверь. Однакожъ въ маленькой, темной комнатѣ все еще оставалось одно живое, хотя и спящее существо.
   Это былъ Клоше. Онъ спалъ такъ сладко, что всегдашняя улыбка не покидала его лица.
   -- Что вы тутъ дѣлаете? воскликнулъ Барбаро, который, проводивъ гостей и отпустивъ прислугу, неночевавшую въ его заведеніи, производилъ со свѣчкой въ рукахъ ежедневный тщательный осмотръ всякихъ комнатъ и помѣщеній.
   -- Ахъ! простите, другъ мой, произнесъ Клоше, пробуждаясь отъ удара но плечу;-- но я прежде, чѣмъ зайти къ вамъ, такъ хорошо поужиналъ у прелестной Цирцея-виконтесы, что невольно задремалъ.
   -- Гмъ! гмъ! промолвилъ Барбаро подозрительно и проводилъ самъ по лѣстницѣ Клоше, который, выйдя на улицу, отправился медленными шагами до предмѣстья Монмартра, гдѣ остановился и затянулъ вполголоса какой-то модный романсъ.
   Между тѣмъ Барбаро, потушивъ вездѣ свѣчи и окончивъ свой обходъ, отворилъ потайную дверь и спустился по внутренней лѣстницѣ въ подвальный этажъ, гдѣ происходила интересная сцена.
   За большимъ столомъ, покрытымъ зеленымъ сукномъ, сидѣло около двадцати человѣкъ въ сюртукахъ и блузахъ. Посреди стола возвышался бюстъ "Маріаны", то-есть республики, въ фригійскомъ колпакѣ, а надъ кресломъ предсѣдателя развѣвался красный флагъ. Комната была низкая, обнаженная, съ плетеными стульями вмѣсто мебели.
   Въ числѣ присутствующихъ были знакомые намъ посѣтители табль-д'ота Ламуро -- Удаль, Сулэ, предсѣдатель собранія, Кокъ, докторъ Гедеонъ Мотье и Бельгарикъ.
   Это была одна изъ тѣхъ тайныхъ сходокъ, которыя часто собирались въ послѣдніе годы декабрьской имперіи. Всѣ эти сборища были болѣе или менѣе извѣстны полиціи, которая посылала своихъ тайныхъ агентовъ присутствовать на нихъ, или они происходили въ такихъ помѣщеніяхъ, хозяева которыхъ доносили обо всемъ кому слѣдуетъ.
   Барбаро не принадлежалъ къ этого рода хозяевамъ, но все-же былъ не очень надежный человѣкъ. Но если онъ очень боялся доносовъ въ префектуру, то все-таки не рѣшался самъ сдѣлать доносъ изъ страха мести товарищей, между которыми Кокъ, напримѣръ, зналъ о немъ такіе факты, что могъ во всякое время посадить его на скамью подсудимыхъ.
   Собраніе было очень оживленное и шумное.
   -- Я желалъ-бы знать, зачѣмъ насъ собрали? спросилъ одинъ изъ присутствующихъ.
   -- Какой вопросъ на очереди? спросило нѣсколько голосовъ за-разъ.
   -- Граждане! произнесъ Сулэ, говорившій не краснорѣчиво, но съ большимъ тактомъ,-- всѣмъ вамъ извѣстна цѣль настоящаго собранія; мы здѣсь не для болтовни, а для дѣла.
   -- Браво, браво! раздалось со всѣхъ сторонъ.
   -- Несмотря на такъ-называемыя либеральныя реформы, декабрьская имперія близится къ концу и скоро, скоро лопнетъ, продолжалъ Сулэ съ пламенно-сверкающими глазами.
   Громкіе крики одобренія привѣтствовали эти слова.
   -- Это также фразы, произнесъ одинъ изъ членовъ сходки, плотникъ по ремеслу;-- лучше было-бы поменьше точить лясы, а больше заботиться объ улучшеніи быта рабочихъ.
   Многіе изъ присутствующихъ выразили свое неодобреніе и Сулэ торжественно произнесъ:
   -- Я васъ призываю къ порядку. Мы собрались здѣсь для того, чтобъ подготовить паденіе декабрьскаго правительства, а не для разглагольствованій на соціальныя темы. Повалимъ вторую имперію -- и положеніе всѣхъ, а слѣдовательно и рабочихъ, само собою улучшится.
   -- Браво, браво!
   Между тѣмъ Барбаро, стоявшій все это время на ступени лѣстницы, быстро поднялся наверхъ. При этой выразительной пантомимѣ мгновенное безмолвіе воцарилось въ комнатѣ.
   -- Зачѣмъ убѣжалъ Барбаро? спросилъ Удаль вполголоса; -- онъ сегодня какой-то странный.
   -- Ты отвѣчалъ намъ за него, сказалъ Сулэ, обращаясь къ Коку.
   -- Да, и теперь отвѣчаю; онъ въ моихъ рукахъ; къ томуже я его застрѣлю, какъ собаку, если онъ вздумаетъ насъ выдать, произнесъ Кокъ, вынимая изъ кармана и кладя на столъ пистолетъ.
   -- Зачѣмъ вы такъ косо на насъ смотрите? воскликнулъ Барбаро, возвращаясь и видя съ неудовольствіемъ, что всѣ взоры устремлены на него съ испугомъ или съ угрозой; -- развѣ я не могу выдти и войти въ комнату, чтобы вы не заподозрили меня въ предательствѣ? Если вы будете поступать такъ и дальше, я прогоню васъ всѣхъ къ чорту. Довольно и того, что я рискую своей головой, а слыть за доносчика я не желаю.
   -- Вотъ видите, я вамъ говорилъ, что онъ надежный человѣкъ, прибавилъ Кокъ.
   -- Ну, ну! старикъ Барбаро, не ворчи, сказалъ Удаль,-- вѣдь тебѣ довольно платятъ.
   -- Намъ не время пробавляться пустяками! воскликнулъ плотникъ, котораго звали Барбъ; -- что вы имѣете предложить собранію?
   -- Прочитать? Рискнуть? спросилъ Сулэ на ухо у своего сосѣда, но тотъ отрицательно покачалъ головой и также шопотомъ отвѣчалъ:
   -- Нѣтъ, еще не созрѣло. Они испугаются. Мы еще поговоримъ въ комитетѣ.
   -- Вотъ что мы имѣемъ вамъ предложить, сказалъ громко Сулэ:-- мы наканунѣ парламентскихъ выборовъ. Старайтесь агитировать въ Парижѣ. Избиратели Вельвиля, Лашапеля и Монмартра, дѣйствуйте энергично среди вашихъ товарищей. Пусть всѣ предмѣстья будутъ готовы ко всякой случайности...
   Въ эту минуту снаружи раздались нѣсколько ударовъ въ дверь и громкій повелительный крикъ:
   -- Отворите именемъ закона!
   Мгновенно произошло неописанное смятеніе. Гедеонъ и Бельгарикъ исчезли, какъ по мановенію волшебнаго жезла, черезъ потайной ходъ въ улицу Монтіона, извѣстный только главнымъ участникамъ сходки. Остальные, толкая и перегоняя другъ друга, бросились по внутренней лѣстницѣ наверхъ.
   Барбаро спряталъ бюстъ республики въ корзину съ соломой и. сорвавъ со стѣны красный флагъ, засунулъ его въ свой карманъ. Кокъ хладнокровно слѣдилъ за всѣми его движеніями.
   -- Ты знаешь, что ты погибъ, если это дѣло твое, сказалъ онъ, взводя курокъ пистолета.
   Спустя нѣсколько минутъ двери были выломаны и полиція ворвалась въ первый этажъ, а тѣ изъ заговорщиковъ, которые успѣли выбраться изъ подвала, выскочили въ окна на дворъ.
   -- Огня, огня! кричалъ полицейскій офицеръ, командовавшій отрядомъ, опасаясь неожиданной атаки.
   Вездѣ слышались трескъ разбитыхъ стеколъ, торопливые шаги, бряцаніе оружія. Вдругъ раздался выстрѣлъ и среди общей паники во дворъ выскочилъ Кокъ, съ обнаженной головой, и, поваливъ на землю полицейскаго сержанта, зажигавшаго факелъ, бросился къ воротамъ. При входѣ во дворъ полиція забыла запереть ворота и теперь тщетно старалась удержать бѣглецовъ. Удары сыпались зря съ той и съ другой стороны, тѣмъ болѣе, что сержанты боялись рубить саблями, чтобъ въ темнотѣ не задѣть кого-нибудь изъ своихъ товарищей.
   Наконецъ, благодаря геркулесовской силѣ Кока, его товарищамъ удалось пробитыя сквозь ряды полицейскихъ и разсыпаться во всѣ стороны по сосѣднимъ улицамъ.
   

ГЛАВА XVI.
Въ префектурѣ.

   Много таинственныхъ эпизодовъ парижской жизни оканчивается въ залахъ полицейской префектуры. Во времена имперіи въ префектурѣ существовало отдѣленіе, сосредоточивавшее въ себѣ всѣ важнѣйшія полицейскія дѣла. Начальникъ этого отдѣленія, дѣятельный и энергичный человѣкъ, пользовался расположеніемъ высшаго правительства и имѣлъ весьма обширную власть.
   Щекотливыя семейныя дѣла, неожиданные обыски для овладѣнія вещественными доказательствами, задержаніе подозрительныхъ личностей и ловкихъ кокотокъ, эксплуатирующихъ несовершеннолѣтнихъ шалопаевъ, ночныя облавы мошенническихъ притоновъ, слѣдственныя дѣла, въ которыхъ приходилось щадить имена значительныхъ особъ, -- вотъ въ краткихъ чертахъ обширный кругъ дѣятельности г. Бонажу.
   Ему было лѣтъ шестьдесятъ; маленькій, толстенькій, съ быстрыми глазами и темнымъ цвѣтомъ лица, онъ постоянно кипятился и казался потеряннымъ, взволнованнымъ, хотя былъ человѣкъ знающій и чрезвычайно опытный.
   Бонажу стоялъ одинъ въ своемъ кабинетѣ, противъ огромнаго письменнаго стола, заваленнаго дѣлами, и нетерпѣливо пробѣгалъ глазами газеты; кончивъ читать, онъ отбросилъ ихъ въ сторону и нажалъ пуговку одного изъ электрическихъ звонковъ, расположенныхъ длиннымъ рядомъ надъ столомъ.
   Въ комнату вошелъ господинъ съ блѣднымъ, невозмутимымъ лицомъ, изрытымъ оспой.
   -- О несчастномъ дѣлѣ въ улицѣ Бержеръ все еще шумятъ. Взгляните, что пишутъ въ газетахъ, сказалъ Бопажу.-- Безсмысленное преувеличеніе фактовъ! Господа журналисты говорятъ о цѣломъ заговорѣ, имѣвшемъ цѣлью ниспроверженіе правительства; упрекаютъ министерство въ намѣреніи погубить имперію! Это очень печально!
   Пока Бонажу говорилъ, чиновникъ спокойно читалъ слѣдующій отрывокъ въ полу-офиціальной газетѣ:
   "Когда, полиція явилась къ Барбаро, заговорщики, въ красныхъ шапкахъ и съ оружіемъ въ рукахъ, торжественно клялись привести въ исполненіе заговоръ. Началась ожесточенная борьба. Одинъ человѣкъ былъ убитъ, двое раненыхъ..." "Вотъ какъ партія демагоговъ выражаетъ благодарность императору за его благодѣянія ".
   -- И вы не произвели ни одного ареста, ни одного?
   -- Вашему превосходительству извѣстно, что не я руководилъ предпріятіемъ.
   -- А тутъ еще новое усложненіе: Барбаро нельзя привлечь къ допросу! Печально! очень печально! повторялъ Бонажу, ударяя рукой по столу.-- И все на мою шею! Въ домѣ раздается выстрѣлъ, а мы ничего не знаемъ. Очень печально!
   Читатель можетъ, однакожъ, узнать то, чего не зналъ Бонажу.
   Выстрѣлъ, дѣйствительно, раздался въ первомъ этажѣ, пока полиція входила въ домъ; но онъ не былъ направленъ противъ агентовъ. Кокъ, вооруженный пистолетомъ, шелъ за Барбаро, готовясь убить его, если откроется измѣна. Желая отдѣлаться отъ непріятнаго сосѣдства, Барбаро, переходя изъ одной комнаты въ другую, внезапно захлопнулъ за собою дверь. Толчекъ вышибъ пистолетъ изъ рукъ Кока и произвелъ выстрѣлъ, а несчастный Барбаро, спасаясь на-угадъ, упалъ съ лѣстницы въ погребъ, гдѣ былъ найденъ полумертвымъ.
   Всѣ участники въ сходкѣ успѣли бѣжать, и такъ-какъ Барбаро не могъ дать показанія, полиція оставалась въ полномъ невѣденіи о дѣлѣ, про которое трубили всѣ газеты.
   -- Приготовьте мнѣ "сообщеніе"; я дамъ его подписать г. префекту; надо прекратить всѣ эти глупые толки.
   -- Оно уже готово, ваше превосходительство.
   -- Хороню. Я присмотрю его послѣ; у насъ вѣдь не одно дѣло въ рукахъ. Вы навели справки о Дубльданѣ, г. Фермине?
   -- Справки оказались благопріятными, сказалъ Фермине, какъ-то особенно прищуривая глаза.-- Дубльданъ -- работящій человѣкъ, живетъ скромно и помогаетъ бѣднымъ.
   -- Я получилъ о немъ совсѣмъ иныя свѣденія изъ другого источника, сказалъ Бонажу, взявъ со стола бумагу.-- Вотъ что пишутъ мнѣ про г. Дубльдана: "весьма подозрительный ходатай по дѣламъ; спеціальность -- отстаиваніе правъ сомнительныхъ наслѣдниковъ; эксплуатируетъ школьную молодежь при помощи патера-растриги и выгнаннаго со службы чиновника". Кромѣ того, мнѣ извѣстно, что Дубльданъ прослѣдуетъ своими грязными интригами знатное и богатое семейство, которое мы должны защитить. Неожиданный обыскъ въ квартирѣ Дубльдана откроетъ намъ, какими документами онъ хочетъ воспользоваться.
   Фермине совсѣмъ закрылъ глаза, что у него означало протестъ противъ крайнихъ проявленій административнаго произвола. Это безмолвное краснорѣчіе смущало иногда Бонажу.
   -- Хорошо, хорошо, произнесъ онъ, пожимая плечами;-- продолжайте наводить справки насчетъ Дубльдана, а тамъ посмотримъ.
   -- Ваше превосходительство, сказалъ Фермине, открывая глаза,-- я полагаю, что примѣненіе строгихъ мѣрь будетъ уже потому несвоевременно, что оно можетъ лишить насъ весьма драгоцѣнныхъ свѣденій, которыя при иныхъ условіяхъ Дубльданъ согласится сообщить намъ.
   -- Какія свѣденія? Вы слишкомъ мямлите, говорите скорѣй, г. Фермине.
   -- Вапшему превосходительству не безъизвѣстно, на-сколько правительство озабочено интригами принцевъ за-границей и какія старанія оно прилагаетъ, чтобы перехватить переписку, которая ведется въ настоящее время между Парижемъ и Брюсселемъ...
   -- Но какое-же отношеніе къ Дубльдану?
   -- Мнѣ извѣстно изъ вѣрнаго источника, что этотъ господинъ помогаетъ деньгами виконту Аврекуру, личному секретарю графа Б., вожака партіи легитимистовъ, и что виконтъ находится вполнѣ,-- замѣтьте: вполнѣ,-- въ рукахъ Дубльдана, прибавилъ Фермине шопотомъ и многозначительно закрывая глаза.-- Вы понимаете меня, ваше превосходительство?
   -- Чортъ возьми! какъ нельзя лучше; но вѣдь это уже область политики и насъ прямо некасается. Впрочемъ, все равно, любезный Фермине, вы правы; мы не должны упускать случая собрать драгоцѣнныя свѣденія въ столь важномъ дѣлѣ. Благодарю васъ за предупрежденіе, я замолвлю объ этомъ словечко господину префекту, который въ случаѣ надобности можетъ объясниться съ министромъ.
   Фермине опять прищурилъ глаза, но теперь это движеніе выражало удовольствіе.
   -- Что еще случилось вчера?
   -- Въ улицѣ Рима новые скандалы: соблазнили двухъ несовершеннолѣтнихъ дѣвушекъ; родители въ страшномъ негодованіи, хотятъ жаловаться.
   -- Шантажъ?
   Фермине закрылъ глаза въ знакъ отрицанія.
   -- Ну, что-жь! пускай дѣло идетъ въ судъ... я поговорю съ г. префектомъ. Въ этомъ домѣ дѣлаются возмутительныя дѣла; пора...
   -- Г. префектъ проситъ къ себѣ г. директора, сказалъ чиновникъ. отворяя дверь.
   

ГЛАВА XVII.
Кофейня "Возрожденія".

   Кофейня "Возрожденія" въ описываемую нами эпоху была одной изъ извѣстныхъ станцій кочевого женскаго населенія, катившаго свои мутныя воды по бульвару Сен-Мишель и окрестнымъ улицамъ. Эта страшная язва парижскаго общества, армія проститутокъ, положеніе которыхъ не лучше древняго рабства, такъ близко соприкасается съ міромъ парижскихъ отверженцевъ, что, говоря объ одномъ, нельзя не коснуться и другого.
   Среди густыхъ облаковъ дыма кофейни "Возрожденія" раздавались крики, говоръ и смѣхъ многочисленныхъ кокотокъ, студентовъ и представителей цыганства всевозможныхъ міровъ. Тутъ были и завсегдатаи табль-д'ота Ламуро: Маріусъ Симонъ, Бельгарикъ съ Зое-Канадой, Карлъ Эльмеришь, Экуфье и пр.
   -- Я сегодня встрѣтилъ Жоржа Реймона, сказалъ Экуфье, играя съ Карломъ въ шахматы; -- какой прекрасный человѣкъ, какая возвышенная душа!
   -- Вы его хорошо знаете, г. аббатъ? спросилъ Эльмеришъ, бросая благодарный взглядъ на хитраго патера.
   -- Да; ему вы можете вполнѣ довѣряться, онъ никогда не дастъ вамъ дурного совѣта. Если-бъ Леонъ Гопенъ былъ-бы такъ-же благоразуменъ...
   -- Послѣднюю недѣлю онъ сильно работалъ.
   -- Значитъ, у него нѣтъ денегъ.
   -- Увы! я только сожалѣю, что не могу ему ничѣмъ помочь.
   -- Если вамъ это такъ близко къ сердцу, дитя мое, я съ радостью одолжу ему денегъ безъ процентовъ.
   -- Вы слишкомъ добры, г. аббатъ, отвѣчалъ Карлъ, пожимая руку лицемѣру; -- будьте увѣрены, я понимаю благодарность, и если-бъ мои надежды исполнились, то...
   -- Я не желаю знать вашихъ тайнъ, дитя мое, но, конечно, всегда готовъ дать вамъ добрый совѣтъ, хотя вообще будьте осторожны и не слишкомъ довѣрчивы со всѣми.
   Шумъ и гамъ въ сосѣдней залѣ все увеличивались. Кокотки входили, выходили, садились къ столамъ, вставали, бѣгали взадъ и впередъ, курили и мѣнялись шутками съ знакомыми мужчинами.
   -- Какая у васъ славная булавка въ галстухѣ, пищали три или четыре кокотки, окружая столъ, за которымъ сидѣть Борг-онъ-Цомъ съ Симономъ.
   -- Не троньте его, замѣтилъ Маріусъ, -- у него четверо грудныхъ дѣтей.
   -- Я сама ребенокъ! воскликнула маленькая Аманда, простирая свои пухленькія, розовыя ручки;-- посмотрите, не правда-ли, жаль, что на нихъ нѣтъ браслетовъ; послѣдній я потеряла вчера.
   -- Одолжите мнѣ, папочка, сто сантимовъ, бормотала другая кокотка.
   -- Просить милостыню запрещено въ Парижѣ, замѣтилъ Симонъ.
   Между тѣмъ хорошенькая блондинка, которую звали Кудлашкой, вырвавшись изъ рукъ какого-то студента, бросилась бѣгомъ къ Карлу и, вскочивъ къ нему на колѣни, обвила руками его голову.
   -- Спасите меня! Спасите! кричала она, прижимаясь къ молодому человѣку, который краснѣлъ и не зналъ что дѣлать.
   -- Вы неприлично себя ведете, сударыня, сказалъ Экуфье.
   -- А тебѣ какое дѣло, выгнанный патеръ? Развѣ я не могу цѣловать, кого хочу, безъ твоего позволенія?
   -- Эй, Кудлашка, сюда! закричалъ во все горло Силонъ; -- уважай этого ребенка. Женщина, которой онъ достанется, еще не родилась.
   -- Чортъ знаетъ, что со мною дѣлается! воскликнулъ Леонъ Гопенъ, подходя къ Карлу и бросая на столъ свою рукопись "Венеціанской свадьбы;-- опять вернули. Какимъ жиромъ мазаться, къ какимъ заклинаніямъ прибѣгать, чтобъ увидѣть свою пьесу на театрѣ!
   -- Успокойся! потерпи, будетъ и на твоей улицѣ праздникъ, старался утѣшить его Эльмеришъ.
   -- Конечно, такъ-же, какъ и на твоей, отвѣчалъ Гопенъ, намекая на одинаковую неудачу всѣхъ попытокъ помѣстить въ какой-нибудь лирическій театръ оперу Эльмериша "Осада Коринфа", послѣ всевозможныхъ передѣлокъ либретто и музыки; -- я просто лопну отъ злобы. Негодяй директоръ театра, выигравшій по моей милости двѣ тысячи франковъ, осмѣлился мнѣ сказать, что приметъ мою пьесу, если я возьму на себя расходы на костюмы. И существуютъ такіе директора, такіе театры!
   -- Потерпи, товарищъ! придетъ и наше время, сказалъ Кокъ.
   -- На будущей выставкѣ общее вниманіе привлечетъ моя картина: Геростатъ-Гопенъ, сожигающій храмъ Мельпомены своей забракованной рукописью, замѣтилъ саркастичный Силонъ.
   -- Вамъ, живописцамъ, легко смѣяться, отвѣчалъ Гопенъ, -- у васъ руки не связаны. Публика видитъ ваши произведенія и можетъ о нихъ судить; какъ-бы глупа она ни была, вѣдь всегда найдется хоть нѣсколько понимающихъ дѣло любителей. Въ томъ-же положеніи находятся актеры и музыканты. Публика ихъ цѣнитъ глазами и ушами. Но если я напишу книгу, драму или комедію, кто будетъ меня судить? Глупый книгопродавецъ, непонимающій моей книги, и директоръ театра, непрочитавшій моей комедіи. Мы. писатели, поэты, драматурги, подвергаемся безъапеляціонному суду торгашей, которые не хотятъ допустить насъ до суда публики.
   -- Главное зло заключается въ безнравственности и въ униженіи театральнаго искусства, сказалъ Бельгарикъ, въ которомъ всегда пробуждались нравственныя чувства при обсужденіи подобныхъ вопросовъ.
   -- Ты правъ, чортъ возьми! громко воскликнулъ Гамбринъ, покрывая своимъ могучимъ голосомъ общій шумъ и гамъ: -- да, искуство падаетъ, а также литература, живопись, музыка...
   -- И танцы, замѣтилъ маркизъ.
   -- Да, и танцы, продолжалъ Гамбринъ:-- куда исчезли всѣ воздушныя созданія фантазіи и творчества! Растлѣвающее вліяніе верхнихъ сферъ распространяется на всѣ проявленія народной интелигенціи. Постыдная система преслѣдуетъ всѣ таланты, губитъ всѣ способности и отпугиваетъ всѣхъ отъ новыхъ идей. Изъ страха живыхъ силъ новаго поколѣнія ему стараются противопоставить ряды самыхъ отпѣтыхъ посредственностей. Мы всѣ страдаемъ однимъ недугомъ -- невозможностью достигнуть успѣха среди дряхлаго общества, которое не хочетъ признавать молодости и безжалостно ее гонитъ. Искуство внѣ академій, превратившихся въ богадѣльню или инвалидный домъ, растлѣно до такой степени, что служитъ только для распространенія разврата. Всѣ формы, въ которыя выливается современное искуство, только содѣйствуютъ къ развращенію нравовъ и самыя музы барахтаются въ уличной грязи.
   -- Говорите про себя, перебила вдругъ Гамбрина Зое-Канада.
   Громкій взрывъ хохота раздался со всѣхъ сторонъ.
   -- Эвоэ! воскликнулъ маркизъ: -- Зое-Канада считаетъ себя музой!
   

ГЛАВА XVIII.
Денежный вопросъ.

   Жоржъ Реймонъ нанималъ въ улицѣ Жакоба небольшую, довольно прилично меблированную квартиру въ четвертомъ этажѣ.
   Столовая была просторная, но стульевъ не хватало на всѣ простѣнки, а полки неизбѣжнаго дубоваго буфета не были уставлены фарфоровыми бездѣлушками.
   Въ кабинетѣ обращали на себя вниманіе красивые часы, но шкафъ чернаго дерева стоялъ безъ книгъ; однакожъ верхняя полка его была уставлена картонными ящиками, изображавшими съ виду большіе томы in octavo. На каминѣ также не виднѣлось никакихъ украшеній, а кресла и диванъ были покрыты разными матеріями.
   Что касается гостиной, то за исключеніемъ нѣсколькихъ картинъ и жалкихъ остатковъ мебели, разставленной кое-гдѣ по угламъ, она представляла собою пустыню, которой суждено было ждать счастливыхъ дней, чтобы обратиться въ оазисъ.
   Жоржъ Реймонъ меблировалъ квартиру постепенно, соображаясь съ своими скудными средствами, и потому не могъ составить ничего цѣльнаго, несмотря на страстную любовь къ хорошимъ вещамъ и умѣнье ихъ отыскивать.
   Въ описываемый нами день молодой адвокатъ возвращался около четырехъ часовъ изъ суда съ портфелемъ подъ мышкой и машинально останавливался передъ лавками букинистовъ на набережной Монетнаго двора. Онъ смотрѣлъ на заголовки книгъ, но не читалъ ихъ; онъ думалъ о красавицѣ, которую видѣлъ въ первый разъ въ соборѣ Божіей Матери и которую имѣлъ счастіе встрѣтить съ тѣхъ поръ еще разъ. Впрочемъ, и другая мысль такъ-же неотступно преслѣдовала его, -- мысль о Карлѣ Эльмеришѣ и объ его фантастическомъ наслѣдствѣ. Дубльданъ, посѣтившій такъ загадочно Карла, не показывался болѣе и никто ничего не слышалъ о немъ.
   Великій процесъ, мелькнувшій передъ глазами молодого адвоката, исчезъ, быть можетъ, безвозвратно. Жоржъ чувствовалъ, что онъ снова падаетъ въ бездну, изъ которой надѣялся выкарабкаться.
   "Нѣтъ, я не буду никогда счастливъ, говорилъ онъ самъ себѣ;-- такова видно моя судьба! Мать умерла, родивъ меня на свѣтъ божій, отецъ самоубійца, а на мою долю выпали одиночество, бѣдность, страданія! Виконтъ правъ, плуту легче достигнуть успѣха, чѣмъ честному человѣку, Я не сдѣлалъ зла никому и прошу только работы, чтобы жить, а общество топчетъ меня подъ ногами... Гдѣ-же правосудіе? Кто спасетъ меня?"'
   Онъ медленно поднялся по лѣстницѣ своего дома, съ видомъ человѣка, для котораго время не имѣетъ цѣны. Ему не пришлось даже вложить ключъ въ замочную скважину: старуха-горничная узнала его шаги и отворила дверь.
   Эта женщина, испытавшая также много горя на своемъ вѣку, привязалась къ Реймону съ преданностью пуделя; молодой человѣкъ понравился ей тихой, скромной жизнью, всегда грустнымъ лицомъ и необыкновеннымъ трудолюбіемъ. Она была нѣсколько глуха и часто являлась незваною въ комнату Жоржа, думая, что онъ звонилъ; но онъ отъ души извинялъ ей эту излишнюю услужливость.
   -- Вамъ принесли бумаги, сказала вдова Мишель, подавая ему конверты; нѣкоторые были не запечатаны и она могла узнать ихъ содержаніе; Реймонъ тотчасъ понялъ, въ чемъ дѣло, и судорожно сжалъ ихъ въ рукахъ.
   -- Кредиторы! проговорилъ онъ глухо.
   Онъ не ошибся. Портной настойчиво требовалъ уплаты счета въ триста франковъ; хозяинъ дома очень нелюбезно напоминалъ о долгѣ за квартиру, а судебный приставъ извѣщалъ о выдачѣ одному изъ кредиторовъ исполнительнаго листа.
   Молодой адвокатъ тяжело опустился въ кресло, а вдова Мишель вышла изъ комнаты, утирая угломъ передника навернувшіяся слезы.
   "Кредиторы вездѣ одни и тѣ-же, и они правы, сказалъ Реймонъ самъ себѣ.-- Они не могутъ допустить, что адвокату нечѣмъ иногда заплатить прачкѣ".
   Причины, которыя доводятъ описываемый нами классъ людей до нищеты, составляютъ одну изъ самыхъ драматическихъ сторонъ современной жизни; онѣ слишкомъ хорошо извѣстны, чтобъ останавливаться на нихъ. Замѣтимъ только, что "фрачная нищета" всего чаще встрѣчается въ средѣ лицъ, посвятившихъ себя служенію наукѣ, искуству и литературѣ. Если такія лица выступили на жизненное поприще безъ состоянія, они по большей части обречены на жизнь со дня на день, для нихъ матеріальное благосостояніе существуетъ только пока есть деньги въ карманѣ. Даже счастливцы, достигнувшіе чего-нибудь, составившіе себѣ имя, долгое время остаются еще рабами презрѣннаго метала, если не обладаютъ предусмотрительностью и бережливостью.-- качествами. которыя рѣдко встрѣтишь въ избранныхъ натурахъ.
   Положеніе бѣднаго, начинающаго адвоката, подобно Реймону, бываетъ иногда до того ужасно, что о немъ нельзя составить себѣ точнаго понятія.
   Жоржу случалось жить болѣе двухъ недѣль на двадцать пять франковъ, случалось, онъ оставался по цѣлому мѣсяцу безъ гроша и кормился въ долгъ въ какомъ-нибудь несчастномъ трактирчикѣ, чувствуя на себѣ пытливый взглядъ хозяина, который, казалось, спрашивалъ его: будешь-ли ты въ состояніи расплатиться или нѣтъ?
   Фактъ ужасный! онъ не заплатилъ въ срокъ за квартиру, другими словами -- не выполнилъ священнаго въ Парижѣ обязательства; для частнаго лица, это равносильно банкротству.
   Гдѣ найти денегъ? У кого занять! У Аврекура? Но онъ уже три недѣли не показывался, и, очень вѣроятно, сидитъ самъ безъ гроша. При одной мысли объ отказѣ у Реймона пробѣгалъ морозъ по кожѣ. Эльмеришъ? Но бѣднякъ находился въ такой-же безвыходной нуждѣ. Такова была нравственная пытка, которой подвергался нашъ герой, жившій не всегда благоразумно, но честно и добродѣтельно, горячо любившій трудъ и твердо вѣровавшій въ человѣчество.
   Въ такую отчаянную минуту надо было рѣшиться на что-нибудь. Жоржъ никогда ничего не просилъ у своего дяди. Онъ взялся за перо и написалъ самое трогательное письмо.
   На лѣстницѣ снова раздался звонокъ; Реймонъ опять вздрогнулъ.
   -- Васъ желаетъ видѣть какой-то господинъ, онъ приходитъ въ первый разъ, сказала вдова Мишель, и въ глазахъ ея засвѣтилось искреннее желаніе, чтобы вновь пришедшій оказался кліентомъ.-- Г. Дубльданъ, прибавила она, подавая карточку.
   -- Боже! это онъ! тихо проговорилъ Жоржъ.-- Попросите войти... или нѣтъ, попросите подождать, поправился онъ, сообразивъ, что нужно собраться съ мыслями прежде, чѣмъ вступить въ переговоры съ этой загадочной личностью.
   

ГЛАВА XIX.
Дубльданъ.

   Молодой адвокатъ снова взглянулъ на карточку: на ней стояло одно только имя: "А. Дубльданъ"; не было ни адреса, ни званія.
   -- Просите, сказалъ онъ вдовѣ Мишель, которая съ безпокойствомъ всматривалась въ лицо Реймона, стараясь угадать, слѣдуетъ-ли радоваться новому посѣтителю или безпокоиться.
   Въ комнату вошелъ человѣкъ лѣтъ пятидесяти, дородный съ коротко-обстриженными серебристыми волосами, багровымъ лицомъ и съ хитрыми, проницательными глазами. Съ перваго взгляда онъ казался, пожалуй, добродушнымъ, но на самомъ дѣлѣ лицо его имѣло что-то зловѣщее, особенно когда съ него исчезала приторно-сладкая улыбка. Дубльданъ охотно и громко смѣялся, но смѣхъ его звучалъ какъ-то особенно цинично.
   Вообще наружность его невольно поражала всякаго. Судя по костюму и по небрежно-повязанному бѣлому галстуку, онъ принадлежалъ къ сословію адвокатовъ; но его можно было съ такоюже вѣроятностью принять за провинціальнаго нотаріуса, аукціониста или судебнаго пристава.
   Онъ безъ церемоніи опустился въ кресло, на которое Реймонъ указалъ ему рукою, и устремилъ на молодого человѣка проницательный взглядъ.
   -- Я то лицо, о которомъ вамъ говорилъ г. Карлъ Эльмеришъ, сказалъ онъ.
   -- Меня, дѣйствительно, предупредили о вашемъ посѣщеніи, отвѣтилъ Жоржъ,-- и ваше имя мнѣ знакомо.
   -- Чудовищное имя, не правда-ли? воскликнулъ Дубльданъ, громко смѣясь;-- но, предупреждаю васъ, я не чудовище, и надѣюсь, что мы съ вами сойдемся. Я помного знаю васъ и имѣю понятіе объ адвокатскомъ ремеслѣ. Будьте семи пядей во лбу, обладайте громаднѣйшимъ талантомъ и все-же вамъ придется не легко при началѣ карьеры адвоката; много времени и труда надо потратить, чтобы заручиться процесомъ, который могъ-бы дать вамъ извѣстность и деньги! Дѣло, о которомъ я пришелъ поговорить съ вами, хорошее дѣло, и я радъ, что оно выпадаетъ на долю такого достойнаго молодого человѣка.
   -- Благодарю васъ, холодно отвѣчалъ Жоржъ Реймонъ, находившій тонъ незнакомца слишкомъ фамиліярнымъ.-- Если дѣло дѣйствительно такое, какъ вы говорили, то оно принесетъ счастіе моему другу, Карлу, и я радуюсь за него болѣе, чѣмъ за себя. На-сколько я могъ понять изъ словъ Эльмериша, дѣло идетъ о наслѣдствѣ, принадлежащемъ ему по праву, и которымъ несправедливо владѣетъ другое лицо.
   -- Совершенно вѣрно; это лицо владѣетъ имъ въ силу духовнаго завѣщанія, которое уничтожается позднѣйшимъ, находящимся въ моихъ рукахъ.
   -- Вы можете сообщить мнѣ приблизительную цифру наслѣдства, и на чемъ основаны права Каріа Эльмериша -- является-ли мой другъ наслѣдникомъ по закону или по завѣщанію? Вообще, дайте мнѣ подробныя свѣденія объ этомъ дѣлѣ.
   -- Прекрасно, прекрасно! я вижу, что вы дѣдецъ, воскликнулъ Дубльданъ.-- Но вы понимаете, что я по могу открыть вамъ такой важной тайны, не выяснивъ предварительно условій нашихъ отношеній.
   -- Условій? Эльмеришъ сказалъ мнѣ, что вы старый другъ его семейства и желаете помочь ему совершенно безкорыстно. Впрочемъ, я нахожу вполнѣ естественнымъ, что вы изъ личныхъ разсчетовъ хлопочете объ этомъ дѣлѣ. Потрудитесь сообщить ваши условія; если онѣ благоразумны, -- мнѣ не трудно будетъ убѣдить своего кліента согласиться на нихъ.
   Дубльданъ понялъ, что Реймонъ смотритъ на вопросъ серьезно, и ловко перемѣнилъ топъ разговора.
   -- Вы не знаете, милостивый государь, обратился онъ къ молодому адвокату,-- съ какими соперниками вы будете бороться! У васъ безспорно, большой талантъ, но вы молоды, и вамъ недостаетъ опытности и авторитета, которыми ловкій адвокатъ сразу располагаетъ судъ въ пользу защищаемаго имъ дѣла. Въ настоящемъ случаѣ вамъ предстоитъ взять на себя большую отвѣтственность, и я полагалъ, что не лишне было-бы заручиться содѣйствіемъ...
   -- Содѣйствіемъ? Чьимъ-же?
   -- Кого-либо изъ знаменитыхъ адвокатовъ.
   Жоржъ Реймонъ нахмурился.
   -- Такъ, такъ! воскликнулъ онъ, горько улыбаясь, -- въ нашемъ ремеслѣ, какъ во всякомъ другомъ, имѣетъ право жить только тотъ, кто вышелъ въ люди. Вы правы, милостивый государь, продолжалъ онъ, спокойнѣе, -- я весьма ничтожная личность въ адвокатурѣ и не мнѣ вести крупные процесы. Кто-же этотъ великій адвокатъ, котораго вы желаете дать мнѣ въ сотрудники, виноватъ, въ наставники?
   Дубльданъ пожалъ плечами.
   -- Полноте! сказалъ онъ добродушно, -- неужели вы думаете, что я серьезно увлеченъ старыми глотками и предпочитаю ихъ молодымъ? Я хотѣлъ испытать васъ и убѣдиться, увѣрены-ли вы въ своихъ силахъ. Не бойтесь, я не вытащу козыря изъ вашей игры.
   Лицо молодого адвоката озарилось неподдѣльнымъ удовольствіемъ, которое не ускользнуло отъ вниманія Дубльдана.
   -- Наслѣдство, какъ видно, очень значительное? спросилъ Жоржъ.
   -- Свыше миліона! отвѣтилъ незнакомецъ; -- и поймите хорошенько одно обстоятельство, продолжалъ онъ, устремивъ на Жоржа хищный взглядъ,-- я могу сію минуту уйти изъ вашей комнаты, исчезнуть, разсѣяться, какъ дымъ, и вы на-всегда утратите путеводную нить въ запутанномъ дѣлѣ этого наслѣдства; счастіе вашего кліента находится безусловно въ моихъ рукахъ.
   -- Быть можетъ, не совсѣмъ безусловно, возразилъ Жоржъ, стараясь играть тонкую игру и указывая на картонъ, заключавшій будто-бы бумаги по дѣлу Эльмериша.
   Взоръ Дубльдана устремился подобно молніи въ ту-же сторону.
   -- Не знаю, какими бумагами вы можете обладать; но я увѣренъ, милостивый государь, что вамъ неизвѣстны имена, а также обстоятельства, дающія Карлу Эльмеришу право начать процесъ.
   -- Но вы сами сказали мнѣ, что существуетъ позднѣйшее духовное завѣщаніе...
   Дубльданъ громко засмѣялся.
   -- Вы не имѣете ни малѣйшаго понятія о дѣлѣ, воскликнулъ онъ.
   -- Положимъ; чего-же вы собственно желаете?
   -- А вотъ чего: вы безъ меня ничего но можете сдѣлать, слѣдовательно, подчинитесь моимъ совѣтамъ.
   -- Почему-же не подчиниться, если ваши совѣты будутъ хороши и согласны съ интересами моего кліента.
   -- Полноте ребячиться! сказалъ Дубльданъ, пожимая плечами; -- вы очень хорошо понимаете, что въ этомъ дѣлѣ только два лица,-- вы и я.
   -- Объяснитесь, милостивый государь! воскликнулъ Жоржъ, возмущенный словами Дубльдана, но не рѣшаясь пока оборвать его.
   -- Я говорю, что г. Эльмеришъ, но имѣя ни гроша, будетъ радъ вырваться изъ нищеты и не станетъ придираться къ условіямъ. Онъ сдѣлаетъ то, что вы пожелаете, а вы пожелаете то, на чемъ мы порѣшимъ.
   Люди, расчитывающіе на безчестность своихъ ближникъ, дѣйствуютъ съ тѣмъ большей увѣренностью, что не допускаютъ исключеній. Къ тому-же, поведеніе Жоржа Реймона могло ввести Дубльдана въ заблужденіе: онъ говорилъ нерѣшительно и сдержанно, какъ человѣкъ, размышляющій прежде, чѣмъ сдѣлать роковой шагъ.
   -- Итакъ? произнесъ Жоржъ измѣнившимся голосомъ, въ которомъ Дубльдану послышался послѣдній протестъ оскорбленной совѣсти, уступающей жаждѣ къ богатой наживѣ.
   -- Итакъ, вы становитесь моимъ адвокатомъ, каковымъ я васъ съ настоящей минуты и буду считать. А вы знаете, что хорошіе кліенты не боятся расходовъ. Въ моемъ бумажникѣ завалялось нѣсколько тысячъ франковъ, желающихъ сдѣлаться вашей собственностью прежде, чѣмъ мы начнемъ говорить съ вами объ условіяхъ, на которыхъ мы поведемъ дѣло.
   Дубльданъ спокойно полѣзъ въ карманъ сюртука и вытащилъ бумажникъ.
   -- Вы предлагаете мнѣ низкую, подлую сдѣлку! воскликнулъ молодой человѣкъ, блѣднѣя и дрожа всѣмъ тѣломъ. Онъ невольно вспомнилъ подобную-же сцену, разсказанную ему Аврекуромъ.
   Дубльданъ остановился; лицо его приняло выраженіе самаго отвратительнаго цинизма.
   -- Вотъ какъ! Мы еще играемъ въ добродѣтель! сказалъ онъ, медленію пряча бумажникъ и насмѣшливо глядя на Реймона; -- мы отказываемся отъ подарковъ старичка Дубльдана! Ничего, обойдетесь; но постарайтесь поскорѣе отдѣлаться отъ вашихъ предразсудковъ, молодой человѣкъ; въ мужчинѣ, какъ и въ женщинѣ, добродѣтель не долго бываетъ въ цѣнѣ; пройдетъ время и на нее болѣе не будетъ покупателя.
   Онъ исчезъ въ дверяхъ, нахально усмѣхаясь, а Жоржъ погрузился въ мрачную думу.
   "Хорошо-ли я поступилъ? спрашивалъ онъ себя, -- не слѣдовало-ли въ интересахъ Карла дѣйствовать болѣе сдержанно и притворно пойти на сдѣлку съ Дубльданомъ? А я даже не спросилъ его адреса"..
   

ГЛАВА XX.
Двадцать пять тысячъ, какъ снѣгъ на голову.

   Юный адвокатъ предался мрачному отчаянію, но черезъ нѣсколько минутъ въ комнату съ шумомъ вошли виконтъ Аврекуръ и г-жа Мишель.
   -- Мошенника, только-что вышедшаго отсюда, зовутъ Дубльданъ? воскликнулъ Аврекуръ.
   -- Извините, сказала г-жа Мишель,-- вотъ письмо и, повидимому, очень важное.
   Жоржъ распечаталъ письмо и, пробѣжавъ его, закричалъ:
   -- Во снѣ я или наяву!
   -- Что такое, любезный другъ? спросилъ виконтъ, поправляя волосы передъ зеркаломъ.
   -- Прочти, отвѣчалъ Жоржъ, проходя вмѣстѣ съ своимъ другомъ въ спальню.
   "Милостивый государь, прочиталъ виконтъ:-- съ глубочайшимъ сожалѣніемъ извѣщаю васъ о смерти вашего дяди, г. Дюрана, послѣдовавшей 1-го декабря. Мнѣ поручено передать вамъ двадцать пять тысячъ франковъ, которые онъ оставилъ вамъ по завѣщанію, засвидѣтельствованному еще 1-го мая 1868 г. Означенную сумму вы можете получить въ моей конторѣ во всякое время частями или заразъ.

Рикошонъ".

   -- Ты понимаешь, воскликнулъ Жоржъ, -- какое впечатлѣніе производитъ подобное извѣстіе на человѣка, который не заплатилъ вчера за квартиру и не имѣетъ чѣмъ сегодня пообѣдать?
   -- Отчего-же ты не сказалъ мнѣ объ этомъ ни слова, Жоржъ, мой милый Жоржъ, произнесъ виконтъ, пожимая руку своего друга съ чрезмѣрной горячностью;-- все, что у меня есть, принадлежитъ тебѣ.
   -- Благодарю, но если эти деньги -- не обманъ, я буду въ состояніи тебѣ сказать тоже самое.
   -- Лучшее средство убѣдиться, что это не шутка, пойти сейчасъ въ контору и получить деньги. Контора нотаріуса Рикошона очень близко отсюда.
   -- Блестящая идея, отвѣчалъ Жоржъ и, выйдя въ переднюю, гдѣ ждалъ посланный отъ нотаріуса, сказалъ: потрудитесь принести мнѣ пять тысячъ франковъ и бланкъ квитанціи, который я подпишу, получивъ деньги.
   Когда посланный удалился, Жоржъ Реймонъ вмѣстѣ съ Гекторомъ начали танцовать по комнатѣ, выдѣлывая самые уморительные па. Добрая г-жа Мишель отирала платкомъ слезы радости и въ тоже время смѣялась буфонству молодыхъ людей.
   -- Такъ-то ты оплакиваешь своего дядю?
   -- Правда, это безсовѣстно, промолвилъ Жоржъ, внезапно понуривъ голову; -- дядя сдѣлалъ мнѣ добро, а я не пролилъ о немъ ни единой слезинки.
   -- Ну, ну! воскликнулъ Гекторъ.-- нечего распускать нюни. Развѣ ты не видишь, что тебѣ даютъ отступного двадцать пять тысячъ франковъ, чтобъ ты оставилъ въ покоѣ старую экономку, получившую какихъ-нибудь двѣсти тысячъ? Но даромъ-же отъ тебя скрывали смерть дяди впродолженіи шести недѣль.
   Практическая дальновидность Аврекура не обманула его и на этотъ разъ. Дѣйствительно, экономка Дюрана, наслѣдница всего его состоянія по духовному завѣщанію, не увѣдомила своевременно Жоржа о смерти дяди, и съ помощью стряпчаго, за котораго она, впослѣдствіи вышла замужъ, уничтожила, въ бумагахъ покойнаго всѣ слѣды его родственныхъ связей съ юнымъ адвокатомъ, который могъ начать процесъ, какъ единственный законный наслѣдникъ. Зная, что Жоржъ находился въ очень затруднительныхъ обстоятельствахъ, она поспѣшила, послать ему завѣщанныя дядей двадцать пять тысячъ франковъ, въ надеждѣ, что онъ удовольствуется и этимъ неожиданнымъ благополучіемъ.
   -- Ну, полно хандрить! Ужь не хочешь-ли ты бальзамировать своего дядю и сдѣлать изъ него мумію? воскликнулъ Аврекуръ, видя, что его другъ грустно задумался.
   -- Я теперь думаю не о дядѣ, отвѣчалъ Жоржъ,-- но о страшной смерти бѣднаго отца.
   -- Полно, полно, любезный другъ! брось свои черныя мысли! воскликнулъ виконтъ,-- я пріѣхалъ за тобою и повезу тебя обѣдать, танцовать, ужинать и пр., и пр., въ блестящій мірокъ самыхъ модныхъ и шикарныхъ женщинъ. Однимъ словомъ, я тебя представлю виконтесѣ Сен-Мори, гдѣ ты можешь сдѣлать очень полезныя и пріятныя знакомства. Ну, одѣвайся, да поакуратнѣе, чтобъ не ударить лицомъ въ грязь.
   Жоржъ повиновался.
   

ГЛАВА XXI.
Гостинная виконтесы Сен-Мори.

   Въ десять часовъ вечера длинный рядъ каретъ стоялъ у небольшого, но изящнаго дома, въ улицѣ Рима. Въ этотъ день былъ большой пріемъ у виконтесы Сен-Мори, одной изъ извѣстнѣйшихъ женскихъ знаменитостей тѣхъ невѣдомыхъ, неопредѣленныхъ мірковъ, которые процвѣтали въ Парижѣ въ послѣдніе годы второй имперіи.
   Вдова французскаго консула въ Буэносъ-Айресѣ, она не носила имени мужа; черезъ два года супружеской жизни, она развелась съ нимъ послѣ скандальнаго процеса. Общество, посѣщавшее виконтесу, было очень смѣшанное: у нея встрѣчались свѣтскіе люди, артисты, знаменитости финансоваго и политическаго міра, знатные иностранцы и различныя экцентричныя личности. Она давала балы, рауты, концерты, и молодежь очень веселилась въ ея домѣ, благодаря необыкновенной свободѣ, царившей въ немъ и большому количеству красивыхъ женщинъ, посѣщавшихъ его. Виконтеса представляла исключеніе изъ женщинъ не первой молодости, еще имѣющихъ притязаніе на красоту: она не удаляла изъ своего общества красавицъ, напротивъ, любила окружать себя хорошенькими личиками. Не было ни одной скомпрометированной замужней женщины, эксцентричной красавицы и знаменитой артистки, которая не появлялась-бы въ ея гостинной, предшествуемая или сопровождаемая громкими рекламами мелкой печати, описывавшей акуратно всѣ праздники виконтесы.
   Летучій эскадронъ-красавицъ, всегда окружавшій виконтесу, подобно Екатеринѣ Медичи, придавалъ ей тайную, могучую силу, которой она очень ловко пользовалась; она имѣла руку во всѣхъ министерствахъ и посольствахъ и хотя не имѣла доступа въ офиціальный міръ, но принимала иногда на своихъ маленькихъ вечерахъ самыхъ вліятельныхъ особъ второй имперіи. Замѣчательно, что ни одна женщина, посѣщавшая домъ виконтесы, не говорила о ней дурно; напротивъ, всѣ превозносили ее до небесъ; злые языки говорили, что молодыя скомпрометированныя дѣвушки находили у нея мужей, а женщины, которымъ нечего было терять любовниковъ.
   Такова была Армада, къ которой Гекторъ Аврекуръ привезъ Жоржа Реймона въ десять съ половиной) часовъ, послѣ прекраснаго обѣда въ Maison d'Or итальянской оперы.
   Молодой адвокатъ начиналъ жить новой жизнью. Чувствовать себя юнымъ, здоровымъ, хорошо одѣтымъ и достаточно богатымъ, чтобы дозволить себѣ всякій капризъвсе это было увлекательной новинкой для Жоржа Реймона, который за нѣсколько часовъ передъ тѣмъ находился подъ ярмомъ нищеты и мрачнаго отчаянія.
   Неожиданная перемѣна, въ его положеніи такъ взволновала молодого человѣка, что онъ сначала, забылъ разсказать Гектору о посѣщеніи Дубльдана, а потомъ, вспомнивъ объ этомъ обстоятельствѣ, рѣшилъ поговорить съ Гекторомъ обо всемъ подробно въ другой разъ.
   -- Виконтеса можетъ принять меня за неотесаннаго дикаря, потому что я являюсь къ ней безъ приглашенія.
   -- Я тебя пригласилъ, любезный другъ, а это все равно, сказалъ виконтъ,
   -- Хорошо, хорошо, замѣтилъ, смѣясь, Жоржъ;-- значитъ, ты у нея свой человѣкъ.
   -- Я имѣю на нее нѣкоторое вліяніе, вотъ и все, отвѣчалъ Аврекуръ, который былъ слегка навеселѣ и откровеннѣе обыкновеннаго.
   -- Надѣюсь, что для перваго дебюта, я по буду слишкомъ застѣнчивъ, сказалъ Жоржъ, входя по лѣстницѣ, уставленной цвѣтами.
   Не успѣли они войти въ залу, какъ Гекторъ былъ окруженъ столькими знакомыми, что Жоржа, совершенно отъ него оттерли и онъ остался одинъ въ незнакомой ему толпѣ. Окружавшая сію картина была прелестна. Виконтеса стояла у камина среди нѣсколькихъ хорошенькихъ женщинъ, сіявшихъ бриліантами и съ большимъ достоинствомъ принимала гостей. Ей было по болѣе сорока, лѣтъ, но ея фигура еще не поражала, старческой дородностью, а ея плечи и руки прекрасно сохранились. Въ молодости она, вѣроятно, была чрезвычайно хороша, но черты ея лица расплылись и отъ прежней ея красоты сохранились только удивительные каштановые волосы, свѣжія, розовыя губы и живые, голубые глаза, придававшіе ея лицу умное и доброе выраженіе.
   -- Куда ты дѣвался? Я тебя вездѣ ищу, чтобы представить хозяйкѣ, сказалъ Аврекуръ, взявъ за руку Реймона и подводя его подъ перекрестный огонь летучаго эскадрона виконтесы.
   Подобно солдату, который въ первый разъ идетъ въ огонь, Жоржъ почувствовалъ страстное желаніе бѣжать, но онъ обладалъ нѣкоторымъ врожденнымъ тактомъ, который еще болѣе укрѣпился въ борьбѣ съ нищетою.
   -- Позвольте вамъ представить, викоптеса, моего друга Жоржа Реймона, сказалъ Аврекуръ хозяйкѣ: -- это пуританинъ совершенно безотчетный, Ипполитъ, оставившій въ передней свои стрѣлы и колчанъ.
   Это эксцентричное представленіе заставило Жоржа покраснѣть до ушей и онъ молча поклонился.
   -- Я надѣюсь, что г. Реймонъ будетъ насъ часто посѣщать, если онъ найдетъ здѣсь хоть немного удовольствія, сказала виконтеса очень любезно, но тотчасъ обратила все свое вниманіе на горбатаго старика, который громко чмокнулъ ея руку.
   Аврекуръ снова исчезъ, отправясь любезничать съ блестящей свитой хозяйки, и Реймонъ остался одинъ подъ огнемъ женскихъ прелестей. Очаровательные глаза, волосы, зубы, улыбка и плечи совершенно его ослѣпили.
   "Я, должно быть, похожъ на идіота", подумалъ онъ, съ безпокойствомъ озираясь по сторонамъ.
   По счастью виконтъ вернулся къ нему.
   -- Любезный другъ, сказалъ Жоржъ, хватая его за руку,-- я не привыкъ къ свѣтской жизни и немедленно удалюсь въ свою нору, изъ которой мнѣ не слѣдовало и выходить.
   -- Дуракъ! отвѣчалъ Гекторъ на ухо Жоржу, я тебя именно для того сюда и привезъ, чтобъ уничтожить разомъ твою провинціальную неловкость. Пойдемъ со мною и если черезъ четверть часа ты не будешь разбитнымъ малымъ, то я возвращу тебя обратно и уже навсегда въ улицу св. Якова.
   

ГЛАВА XXII.
Загадочныя личности.

   Красавецъ виконтъ, повидимому, хорошо знавшій всѣхъ гостей виконтесы, провелъ Жоржа Реммона по нѣсколькимъ комнатамъ, окружавшимъ бальную залу. Въ одной изъ нихъ Жоржъ съ изумленіемъ увидалъ за карточнымъ столомъ маркиза, а въ слѣдующей Маріуса Симона; но еще болѣе поразило его присутствіе здѣсь Гамбрина, громко разглагольствовавшаго въ группѣ многочисленныхъ слушателей.
   -- Гаспаръ, маркизъ и Симонъ здѣсь! промолвилъ Жоржъ.
   -- Да, да, отвѣчалъ Аврекуръ поспѣшно и продолжалъ идти далѣе; онъ остановился только въ маленькомъ будуарѣ, соединенномъ аркою съ небольшой оранжереей, изъ которой въ большую залу выходила стеклянная дверь. Эта дверь была затворена и заставлена растеніями, такъ что изъ будуара можно было видѣть все, что происходило въ залѣ.
   -- Если-бъ ты не наткнулся на меня, то остался-бы на всю жизнь дуракомъ, сказалъ виконтъ, развалившись на круглой отоманкѣ среди будуара и закуривая сигару: -- но я взялся быть твоимъ учителемъ и надѣюсь, что изъ тебя выйдетъ толкъ, и ты сбросишь съ себя твою смѣшную угловатость. Прежде всего, тебѣ необходимо объяснить, въ какомъ свѣтѣ мы находимся. Мы не въ Сен-жерменскомъ предмѣстьѣ, это ты самъ понимаешь, тѣмъ болѣе, что здѣсь Гаспаръ и Симонъ, а потому не слѣдуетъ смотрѣть на женщинъ телячьими глазами. Здѣсь матери наемныя, жены не имѣютъ мужей и носятъ фамилію своихъ любовниковъ. Мы находимся въ такъ называемомъ мірѣ загадочныхъ личностей. Подъ этой кличкой разумѣется всякій, кто живетъ въ обществѣ, играетъ въ немъ нѣкоторую роль и соритъ деньгами, не имѣя ни состоянія, ни особаго ремесла или должности, которыя давали-бы средства къ существованію. Каждая загадочная личность старательно скрываетъ, что дѣлаетъ и чѣмъ живетъ. Здѣсь, какъ всегда, загадочныя личности мужского пола охотятся за богатымъ приданымъ, выгоднымъ мѣстомъ и т. д., а женщины -- за мужьями или любовниками. Въ этой безпощадной охотѣ на мужчинъ и женщинъ всегда одерживаютъ побѣду смѣльчаки и теряютъ скромники. Я хочу, чтобы ты вернулся въ залу съ презрительнымъ хладнокровіемъ человѣка, безъ всякихъ глупыхъ иллюзій. Посмотри, хорошо-ли затворена дверь; я познакомлю тебя съ современнымъ обществомъ въ обнаженномъ видѣ, сорвавъ съ него маску..
   -- Такъ это будетъ урокъ анатоміи, отвѣчалъ смѣясь Реймонъ, который изъ самолюбія не хотѣлъ выразить отвращенія къ подобнымъ теоріямъ и съ любопытствомъ ждалъ ихъ практическаго примѣненія.-- Ну, скажи пожалуйста, какъ зовутъ этого страннаго человѣка, похожаго на общипаннаго жаворонка, который разговариваетъ съ виконтесой.
   -- Это одинъ изъ самыхъ обыкновенныхъ, свѣтскихъ типовъ, отвѣтилъ Гекторъ подъ звуки оркестра, игравшаго кадриль: его зовутъ Дарни, а кличка у него Лизоблюдъ; онъ никогда не ѣстъ дома, а съ понедѣльника утра до воскресенья вечера кормится въ гостяхъ; онъ шутъ и острякъ, необходимая приправа всякаго ужина. Подлѣ него находится другая загадочная личность болѣе интересная. Это Никфоръ; онъ выручаетъ пятьдесятъ тысячъ франковъ въ годъ за свое молчаніе, такъ-какъ ему извѣстны всѣ скандальныя исторіи, отъ которыхъ можетъ зависѣть судьба офиціальныхъ и частныхъ людей. Вонъ проходитъ по залѣ съ очень важнымъ видомъ Баскетти, корсиканецъ, готовый изъ-за денегъ на все; онъ открываетъ театръ, основываетъ газету, заводитъ домъ терпимости, устраиваетъ въ видахъ правительства заговоръ, накрываетъ знаменитаго вора за границею и все это безъ шума, безъ скандала.
   -- Фуй! промолвилъ Жоржъ.
   -- Господинъ съ орденами, похожій на испанскаго гранда, прожилъ все свое состояніе на кокотокъ, а теперь онѣ его содержатъ, а онъ ихъ вывозитъ въ свѣтъ. Вотъ Сен-Рафаэль, живущій рулеткой, а дальше Коверно, занимающійся закулиснымъ сватовствомъ; но все это мелкіе дѣльцы. Посмотри-ка лучше налѣво, на двухъ господъ, горячо разговаривающихъ другъ съ другомъ. Младшій изъ нихъ Альфредъ Леруа, основалъ недавно поземельный банкъ, которому онъ придалъ маску англійскаго учрежденія, чтобъ избѣжать непріятныхъ формальностей французскихъ законовъ, и преспокойно выпускаетъ облигаціи, гарантированныя лондонскими туманами. Его-же собесѣдникъ, красивый, молодой человѣкъ, привезъ съ Евфрата три миліона.
   -- Неужели?
   -- Положительно. Пожилой господинъ съ величественной осанкой -- герцогъ торгуетъ орденами, что приноситъ ему до тридцати тысячъ въ годъ. Посмотри, онъ жметъ руку извѣстному венгерцу, получающему двадцать тысячъ франковъ ежегодно изъ секретныхъ министерскихъ суммъ для распространенія французскаго вліянія въ Венгріи, хотя онъ былъ въ этой странѣ простымъ парикмахеромъ.
   -- А кто этотъ толстякъ, съ странной головой?
   -- Тоже тайный агентъ, который разыгрываетъ роль соціалиста въ предмѣстьяхъ и ловить простаковъ въ силки цезаризма. Налѣво отъ тебя стоитъ любопытный субъектъ: онъ полгода живетъ тайно въ Ватиньолѣ, а самъ распускаетъ слухи, что охотится на тигровъ въ Бенгаліи.
   -- Къ чему подобныя сказки?
   -- Какъ ты наивенъ! Въ честь его, такого смѣлаго храбреца, составляются подписки и женщины отъ него безъ ума.
   -- Кто этотъ, мѣрно выступающій по залѣ?
   -- Шш! Это принцъ, это Гуго.
   -- Гуго? Гуго Капетъ?
   -- Несчастный, это внукъ Лудовика XVI, спасшійся изъ Тампля небеснымъ чудомъ. Онъ, можетъ быть, будетъ когда-нибудь нашимъ королемъ.
   -- Я во снѣ или на яву! воскликнулъ Жоржъ: -- въ какомъ мы находимся свѣтѣ, Боже милостивый!
   -- Не думай, чтобъ это общество было исключеніемъ; подобныя личности встрѣчаются вездѣ. Онѣ ловко скрываютъ свою болячку и къ тому-же въ свѣтѣ такъ много злословятъ другъ на друга, что большинство по вѣритъ всему, что разсказываютъ о загадочныхъ личностяхъ и это ихъ спасаетъ.
   -- Не подойти-ли намъ теперь къ женщинамъ? произнесъ Жоржъ подъ отдаленные звуки оркестра, игравшаго польку.
   

ГЛАВА XXIII.
Дамы полусвѣта.

   -- Ты понимаешь, сказалъ Аврекуръ, -- что если-бъ всѣ мужчины были того-же поля ягоды, какъ тѣ, которыхъ я тебѣ заочно представилъ, то женщинамъ не представлялось-бы здѣсь никакой игры. Но рядомъ съ фальшивой монетой попадаются и настоящія золотыя. Вотъ, напримѣръ, ложный армянскій князь, но рядомъ съ нимъ маркизъ Сапорта, подлинный грандъ испанскій и миліонеръ. Далѣе мелкій мошенникъ Клоше, который всюду суется и, я полагаю, состоитъ шпіономъ; но подлѣ него настоящій баронъ Ван-Клем-Путъ. Вонъ въ толпѣ торжественно прохаживаются крупный финансистъ, извѣстный фабрикантъ, шведъ, два русскихъ и англичанинъ; всѣ они богачи и бросаютъ для своей забавы золото горстями. Но за то здѣшнія женщины всѣ фальшивыя монеты, исключая, конечно, хозяйки дома.
   -- Такъ здѣсь нѣтъ богатыхъ наслѣдницъ?
   -- Ни одной, но много опасныхъ красавицъ.
   -- Посмотри, какая хорошенькая блондинка съ греческимъ профилемъ и дѣвственнымъ взглядомъ.
   -- Это Рафаелла, молодая дѣвушка, жаждущая выйдти замужъ и неимѣющая никакого приданаго, кромѣ грудного ребенка. Но ты видишь, это нисколько не лишаетъ ее очаровательной дѣвственности. Рядомъ съ нею ея мать, толстая, дородная женщина, похожая на ящерицу.
   -- А какъ зовутъ брюнетку съ прелестной матовой бѣлизной лица и пухлыми щечками?
   -- Жюльетой Сенешаль; она также ищетъ мужа, если не возьметъ любовника, какъ ей совѣтуетъ отецъ.
   -- А эта молодая дѣвушка съ рыжими волосами?
   -- Она не дѣвушка, а замужняя, баронеса Буа-Бодранъ; у нея три живыхъ мужа; въ Англіи, въ Нью-Йоркѣ и въ Женевѣ. Она разговариваетъ съ испанкой, которую я не желалъ-бы встрѣтить въ лѣсу.
   -- Почему?
   -- Она держитъ въ ежовыхъ рукавицахъ стоящаго за нею красиваго, молодого человѣка. Онъ, несчастный, влюбился проѣздомъ черезъ Бургасъ въ дочь трактирщика и черезъ мѣсяцъ, бросивъ ее, уѣхалъ тайкомъ въ Парижъ. Въ одинъ прекрасный вечеръ, возвращаясь домой, онъ получилъ тяжелую рану изъ револьвера. Красивая испанка лично отомстила ему за измѣну. Ее отдали подъ судъ, но присяжные оказались дамскими угодниками и оправдали ее.
   -- Она снова завладѣла своимъ любовникомъ?
   -- Да, и онъ не смѣетъ отойти отъ нея ни на шагъ, боясь, чтобы она его не убила.
   -- А что за дама сидитъ налѣво отъ нея?
   -- Не смотри на нее. Это современная Клеопатра; всѣ ея любовники погибали неестественной смертью.
   -- Ты знаешь ту женщину, что говоритъ съ Рафаеллой? должно быть весьма почтенная особа?
   -- Ахъ! если-бъ Рафазлла знала ее годъ тому назадъ, у нея не было-бы ребенка. Г-жа Вальмонъ знаменитая акушерка, но ни одна изъ ея паціентокъ никогда не родила. Она освобождаетъ любовь отъ грустныхъ послѣдствій, предоставляя влюбленнымъ, только цвѣточки безъ ягодокъ. Ты видишь, что и между здѣшними женщинами находятся загадочныя личности. Посмотри на старуху, стоящую подлѣ г-жи Вальмонъ; у нея нѣтъ ни мужа, ни состоянія, ни дочерей, которыхъ надо было-бы вывозить въ свѣтъ и, однакожь, она появляется на всѣхъ подобныхъ балахъ. Она, говорятъ, приноситъ счастье всякому дому, порогъ котораго переступаетъ; исхудалыя женщины, познакомившись съ нею, незамѣтнымъ образомъ толстѣютъ. Ты видишь знаменитаго медіума Юма; онъ бесѣдуетъ съ Самплисой, которая принадлежитъ неизвѣстно къ какому полу.
   -- Ты знаешь эту красивую, роскошную женщину съ черными кудрями? спросилъ Жоржъ, перебивая своего друга.
   -- Это Роза Данкла, также молодая дѣвушка, на которой ты можешь жениться, если хочешь.
   -- Нѣтъ, благодарю. Я теперь знаю, что такое твои молодыя дѣвушки.
   -- Ну, представленіе кончено, сказалъ Гекторъ, -- я превратилъ тебя изъ куколки въ бабочку, я тебѣ далъ противоядіе, и ты можешь безбоязненно окунуться въ ядовитую пучину.
   

ГЛАВА XXIV.
Изабелла.

   "Я желалъ-бы знать, какимъ ремесломъ занимается виконтеса Сен-Мори? думалъ Жоржъ, выходя изъ оранжереи, -- очевидно, Гекторъ ея любовникъ. Но что это за свѣтъ? Неужели это называется обществомъ?"
   Молодой человѣкъ находился въ какомъ-то кошмарѣ. Безшабашный развратъ, окружавшій его, еще не прикоснулся къ нему своимъ тлетворнымъ дыханіемъ, но онъ чувствовалъ, что его совѣсть колеблется, воображеніе мутится. Злобная иронія виконта, царство зла повсюду, жгучія воспоминанія о перенесенныхъ имъ страданіяхъ, сознаніе своего одиночества посреди этихъ позорныхъ соблазновъ -- все это производило въ немъ страшную реакцію, которая могла разомъ погубить его честное, благородное сердце.
   Онъ подошелъ къ буфету и поспѣшно выпилъ одинъ за другимъ нѣсколько стакановъ пунша. Пріобрѣтя, такимъ образомъ, искуственную смѣлость и сознавая свое превосходство надъ этой пестрой толпою, онъ подошелъ къ виконтесѣ и сталъ разсыпаться въ комплиментахъ.
   -- Славный молодой человѣкъ, промолвила она вполголоса баронесѣ Буа-Бодранъ; -- онъ другъ Гектора и очень талантливый адвокатъ.
   Между тѣмъ Жоржъ граціозно поклонился Рафаэллѣ и пригласилъ ее на кадриль. Она бросила на него небесный взглядъ и вспорхнула съ мѣста, какъ легкая газель.
   "Боже мой, и у нея есть ребенокъ", подумалъ Жоржъ и услыхалъ, какъ въ эту самую минуту Гекторъ спросилъ виконтесу:
   -- А что Изабелла не будетъ сегодня?
   -- Она, вѣроятно, не пріѣдетъ по вашей милости, отвѣчала хозяйка: -- она васъ ненавидитъ, и, право, напрасно вы заслужили ея неудовольствіе. Она имѣетъ громадное вліяніе.
   "Это еще кто? подумалъ Жоржъ;-- что она пьетъ кровь младенцевъ, или глотаетъ сабли?"
   Молодой адвокатъ прекрасно танцовалъ, хотя до сихъ поръ имѣлъ случай примѣнять свой талантъ только въ началѣ своей парижской жизни на публичныхъ балахъ, и потому обратилъ на себя вниманіе всѣхъ дамъ, танцевавшихъ вокругъ него. Какъ нарочно, это были прелестнѣйшія изъ красавицъ летучаго эскадрона виконтесы, и глаза Жоржа съ восторгомъ перебѣгали отъ одного очаровательнаго лица къ другому.
   "Чортъ возьми! какія все красавицы! думалъ онъ; -- отчего я не богатъ и не могу заставить ихъ всѣхъ полюбить себя".
   Подъ вліяніемъ выпитаго пунша и распаленнаго воображенія, мѣшковатый юноша сдѣлался очень развязенъ, любезничалъ съ Рафаеллой, которая находила его очень забавнымъ и, улыбаясь, подмигивалъ другимъ дамамъ.
   Когда кончалась кадриль, въ залѣ вдругъ произошло нѣкоторое волненіе. Въ дверяхъ показалась молодая женщина, и подала руку маркизу Сапортѣ. Одного взглядапа нее было достаточно для Жоржа Реймона, чтобъ признать ее за царицу бала. Въ ней была какая-то очаровательная смѣсь великосвѣтской красавицы и куртизанки, гордости и кокетства, заискивающей граціи и дерзкаго презрѣнія. Роскошныя формы самаго правильнаго тона, богатые, черные волосы, чудный взглядъ Діаны, нѣсколько сгорбленный носъ, придававшій пикантное выраженіе ея, быть можетъ, слишкомъ строгой красотѣ, саркастическое очертаніе губъ -- все это составляло типъ совершенно покой, незнакомой Жоржу красоты.
   Отведя на мѣсто Рафаеллу, молодой человѣкъ не упускалъ изъ вида поразившей его красавицы и, спросивъ, кто она такая, узналъ, что ее зовутъ графиня Изабелла Тольна. Подойти къ ней было невозможно, такъ окружили ее самые знатные изъ гостей. Но смѣлость Реймона не знала теперь границъ:
   "Знаю, я этихъ графинь! думалъ онъ.-- Я ей покажу, какъ ея гордая осанка мало пугаетъ новичка въ свѣтскихъ трущобахъ Парижа".
   Случай благопріятствовалъ ему. Не прошло болѣе часа, какъ прелестная незнакомка уже пожала руку виконтесы и направилась къ дверямъ въ сопровожденіи маркиза Рапорты, котораго она, повидимому, просила жестомъ не провожать ее.
   -- Вы прелестны даже въ своихъ капризахъ, сказалъ гордый испанецъ съ иронической улыбкой.
   Жоржъ, слѣдовавшій за ними на нѣкоторомъ разстояніи, понялъ, что красавица хотѣла отдѣлаться отъ своего поклонника и съ неописанною радостью увидалъ на полу розанъ, упавшій изъ ея волосъ. Онъ перегналъ ее и, низко поклонившись, подалъ ей цвѣтокъ.
   -- Что это? спросила графиня, презрительно смотря на смѣлаго незнакомца.
   -- Вы потеряли розанъ.
   Графиня молча, протянула, руку и, въ видѣ благодарности,. удостоила его полу-улыбкой.
   -- Вы не знаете, воскликнулъ Жоржъ, самъ удивляясь своей храбрости.-- какую великую жертву я приношу, отдавая вашъ розанъ.
   -- Неужели! отвѣчала графиня, бросая болѣе нѣжный взглядъ на восторженнаго молодого человѣка.-- Отчего-же вы не спрятали цвѣтка? Я никогда, не узнала-бы объ этомъ.
   -- Мнѣ мало такого воровства, воскликнулъ онъ, -- я уже болѣе часа ловлю минуту, чтобы сказать вамъ, какъ вы прелестны.
   -- Ну, а потомъ что?
   -- Потомъ, я повторялъ-бы вамъ это съ такимъ жаромъ, что вы повѣрили-бы моей любви.
   -- Кто вы такой, что смѣете объясняться въ любви незнакомой женщинѣ?
   -- Я -- никто: узникъ, вышедшій изъ тюрьмы, монахъ, вырвавшійся изъ келіи и увидавшій впервые такую женщину, о которой можно смѣло сказать: vedere е polmorne.
   -- Васъ зовутъ? спросила графиня, съ любопытствомъ разсматривая оригинальнаго юношу.
   -- Меня зовутъ Жоржемъ, мнѣ двадцать восемь лѣтъ и я не любилъ еще ни одной женщины.
   -- Кажется, вашъ подвигъ достаточно вознагражденъ, сказала графиня съ пріятной улыбкой,-- позвольте мнѣ пройти.
   -- О! какой у васъ упоительный голосъ, воскликнулъ Жоржъ,-- умоляю васъ -- не уѣзжайте. Позвольте мнѣ налюбоваться чуднымъ видѣніемъ, которое, во всякомъ случаѣ, скоро, и, быть можетъ, навсегда, исчезнетъ изъ моихъ глазъ.
   Съ этими словами, онъ взялъ графиню за руку съ почтительнымъ поклономъ и она величественно опустилась на диванъ, мимо котораго они проходили.
   -- Вы меня не знаете, продолжалъ юноша, нѣжно пожимая ей руку;-- если я не могу васъ любить, то не для чего мнѣ и жить.
   -- Меня любить? промолвила Изабелла съ страннымъ выраженіемъ въ голосѣ; -- развѣ вы очень богаты?
   -- Я богатъ? воскликнулъ Жоржъ съ громкимъ хохотомъ.-- Да, я и забылъ, что сегодня утромъ получилъ наслѣдство. Но всѣмъ, что я имѣю, нельзя заплатить за минуту блаженства, проведенную съ вами.
   Эта фраза была такъ неопредѣленна и таинственна, что графиня, повидимому, вывела изъ нея удовлетворительное заключеніе.
   -- Мнѣ все равно, богаты-ли вы или бѣдны, отвѣчала она, перемѣняя тонъ:-- всѣ люди, богатые и бѣдные, умные и глупые, красавцы и уроды, одинаково мнѣ ненавистны.
   -- И мнѣ также! воскликнулъ Жоржъ, -- если-бъ вы знали, сколько я, по милости ихъ, перенесъ мукъ и страданій! Не бойтесь, я не стану защищать своихъ братьевъ; я далъ клятву Анибала ненавидѣть всѣхъ людей. Много кипитъ во мнѣ мести и любви безъисходной, безцѣльной. Я вамъ отдамъ всю свою душу, если вы захотите моей любви.
   -- Вы забавны, сказала графиня, которой далеко не была противна пламенная горячность молодого человѣка; -- вы вальсируете?
   -- Я жажду минуты, чтобъ обвить рукою вашъ прелестный станъ и буду жалѣть только, что этотъ вальсъ не безконеченъ.
   -- Ну, пойдемте, Вертеръ, промолвила графиня и черезъ секунду они неслись по залѣ подъ упоительные звуки оркестра.
   -- Если я не ошибаюсь, Изабелла не уѣхала, а танцуетъ съ вашимъ другомъ, адвокатомъ? сказала виконтеса Сен-Мори Гектору.
   -- Жоржъ вальсируетъ съ Изабеллой! да, онъ погибъ или... спасенъ, отвѣчалъ Аврекуръ; -- но гдѣ маркизъ Сапорта; онъ полюбовался-бы на эту прелестную парочку.
   -- Какой вы злой!
   Жоржъ долго кружился съ Изабеллой, тонкая талія которой соблазнительно извивалась подъ его рукой; ея прелестныя губы нѣжно улыбались, а роскошная грудь ровно, плавно колыхалась. Вдругъ они столкнулись съ другой парой; пользуясь минутнымъ смятеніемъ, Жоржъ поцѣловалъ въ губы свою даму, такъ близко очутились ихъ лица другъ къ другу.
   -- Я тебя люблю! промолвилъ онъ.
   -- Вы съума сошли, отвѣчала она.
   -- Какъ съумасшедшій, я могу вамъ все сказать. Я хочу васъ видѣть завтра, сегодня ночью.
   -- Нѣтъ.
   -- Вы здѣсь съ вашимъ мужемъ или съ любовникомъ?
   -- Нѣтъ.
   -- Вы къ нему ѣдете?
   -- Нѣтъ.
   -- Я васъ не выпущу. Вы останетесь, я останусь; вы поѣдете и я поѣду.
   -- Нѣтъ, не дѣлайте глупостей. Я не могу выйдти отсюда подъ руку съ вами. Но черезъ полчаса ждите меня въ улицѣ Исли передъ домомъ No 15. Я проѣду мимо въ каретѣ.
   

ГЛАВА XXV.
Рафаэлла.

   Внѣ себя отъ восторга и гордости, что ему, никому неизвѣстному бѣдняку, назначила свиданіе царица бала, Жоржъ возвратился къ группѣ, окружавшей виконтесу. Всѣ съ любопытствомъ смотрѣли на него.
   -- Ты дебютировалъ здѣсь, какъ герцогъ Фронсакъ при дворѣ Людовика XIV, сказалъ Гекторъ; -- поддержи себя на этой высотѣ и твой успѣхъ въ обществѣ обезпеченъ.
   -- О, любезный другъ, какъ она хороша! промолвилъ шепотомъ Жоржъ на ухо Аврекуру.
   -- Ну, виконтеса, что вы скажете о дебютантѣ, который сразу танцуетъ съ графиней Тольна? сказалъ громко Гекторъ, обращаясь къ хозяйкѣ.
   -- Если я болѣе счастливъ, чѣмъ заслуживаю, то обязанъ этимъ вашему радушному пріему, сказалъ Жоржъ, чувствуя, что Рафаэлла устремила въ него свои сапфировые глазки.
   Въ то время, какъ виконтеса отвѣчала на комплиментъ молодого человѣка любезной улыбкой, не вдалекѣ отъ нея маркизъ Сапорто разговаривалъ по испански съ Клоше.
   -- Я утверждаю вашему сіятельству, что это частный секретарь графа Б., говорилъ послѣдній, незамѣтно указывая на Аврекура;-- онъ, по всей вѣроятности, повезетъ за-границу тѣ важныя бумаги, которыя такъ безпокоятъ императорское правительство. Я вамъ выдаю государственную тайну.
   -- Повѣрьте, любезный Клоше, что я съумѣю вознаградить ваши услуги; но съ кѣмъ это виконтеса такъ любезно здоровается? сказалъ испанскій дипломатъ, указывая глазами на только-что вошедшаго въ залу толстаго господина, котораго сопровождалъ другой незнакомецъ съ блѣднымъ, рябымъ лицомъ.
   -- Это Бонафу, отвѣчалъ Клоше, съ изумленіемъ пожимая плечами.
   -- Да кто-же такой г. Бонафу?
   Клоше снова пожалъ плечами и произнесъ въ пол голоса:
   -- Онъ всѣмъ заправляетъ въ полицейской префектурѣ: все знаетъ, все видитъ, все слышитъ.
   -- Мнѣ говорили, что онъ пріятель виконтесы, но я его здѣсь никогда не видалъ. Онъ, должно быть, сегодня не даромъ явился.
   -- Съ нимъ надо познакомиться.
   -- Но не я познакомлю васъ, маркизъ: мы съ нимъ не въ ладахъ, произнесъ Клоше и, быстро повернувшись, исчезъ въ толпѣ.
   Но проницательный взглядъ Бонафу уже замѣтилъ его.
   -- Съ кѣмъ говорилъ только что Клоше? спросилъ онъ у сопровождавшаго его Фермине.
   -- Это испанскій грандъ, другъ Прима; онъ пріѣхалъ интриговать у императорскаго правительства въ пользу своей партіи, а Клоше пристроился къ нему, какъ чичероне.
   -- Это вѣрно, по откуда вы знаете?
   -- А откуда я узналъ, что Аврекуръ находится въ сношеніяхъ съ Дубльданомъ?
   -- Кстати, этотъ Дубльданъ не былъ-ли помощникомъ нотаріуса Жонаде въ Кальмарѣ въ 1842 г. когда пожаръ истребилъ въ конторѣ всѣ бумаги? Прокуратура спрашиваетъ у меня этихъ свѣденій.
   -- Можно нанести справки, отвѣчалъ Фермине;-- а извѣстно-ли вамъ, что залы, въ которыхъ мы находимси, соприкасаются съ тѣмъ домомъ въ улицѣ Рима, гдѣ двѣ дѣвушки обезчещены съ помощью одуряющихъ напитковъ?
   -- Извѣстно, сказалъ Бонафу сухо,-- но дѣло это далеко не такъ важно, какъ полагали сначала.
   Между тѣмъ Жоржъ считалъ минуты до назначеннаго свиданія и въ то-же время не спускалъ глазъ съ прелестнаго лица Рафаэллы. Когда раздались первые звуки музыки, онъ подошелъ къ ней, но его предупредилъ маркизъ, который вмѣстѣ съ Маріусомъ Симономъ находился въ числѣ гостей виконтесы и съ плохо скрываемой завистью смотрѣлъ на успѣхи Жоржа, съ которымъ онъ даже едва познакомился.
   -- Позвольте мнѣ пригласить васъ на мазурку, произнесъ маркизъ, обращаясь къ Рафаэллѣ.
   -- Извините, отвѣчала молодая дѣвушка, покраснѣвъ, -- мнѣ кажется... я приглашена...
   И она съ нѣжной мольбой устремила свои взоры на Жоржа.
   -- Простите, я совершенно забылъ, что вы удостоили принять мое приглашеніе на мазурку, сказалъ юноша, понявъ въ чемъ дѣло.
   -- А! этотъ господинъ нанятъ въ весь вечеръ! произнесъ маркизъ, дерзко смотря въ лорнетъ на Жоржа.
   -- Вы меня оскорбили безъ всякой причины и я пришлю къ вамъ завтра моихъ секундантовъ, сказалъ Жоржъ, отводя въ сторону маркиза.
   -- Какъ вамъ угодно, отвѣчалъ маркизъ и, повернувшись на каблукахъ, взялъ подъ руку близь стоявшаго Маріуса Симона.
   -- Я ради васъ только-что солгала, сказала Рафаэлла, все еще пунцовая отъ волненія,-- и, быть можетъ, буду причиною вашей ссоры съ этимъ господиномъ. Если-бъ я только знала...
   -- Полноте, не стоитъ объ этомъ думать, перебилъ ее Жоржъ и повелъ въ кругъ танцующихъ.
   -- Смотрите, Жоржъ танцуетъ теперь съ Рафаэллой, замѣтилъ, смѣясь, Аврекуръ виконтесѣ.
   -- Онъ, кажется, ей нравится?
   -- Вы насъ проводите домой съ матушкой? спросила Рафаэлла, когда окончилась мазурка.
   "Вотъ тебѣ на! подумалъ Жоржъ: -- я погонюсь за двумя зайцами и ни одного не поймаю".
   Онъ поспѣшно вынулъ часы и, увидавъ, что ему остается только десять минутъ до свиданія съ Изабеллой, произнесъ, самъ не понимая, что говорилъ:
   -- Извините... я не могу... впрочемъ... я... вернусь черезъ четверть часа.
   Съ этими словами онъ исчезъ въ толпѣ, унося съ собою очаровательную улыбку Рафаэллы.
   

ГЛАВА XXVI.
Минута блаженства.

   Дуель между Жоржемъ и маркизомъ не состоялась, благодаря вмѣшательству Аврекура, который поднялъ на смѣхъ молодыхъ людей и помирилъ ихъ за веселымъ завтракомъ. Но любовная интрига Жоржа съ графиней Тольна не осталось безъ послѣдствій. Послѣ двухъ-недѣльнаго сопротивленія, графиня отдалась влюбленному юношѣ, и онъ въ первый разъ въ жизни былъ вполнѣ счастливъ. Онъ предался этому минутному блаженству съ такимъ юношескимъ пыломъ, что Изабелла сначала искренно заинтересовалась оригинальнымъ любовникомъ. Онъ не впалъ, что эта странная куртизанка, доведя своихъ любовниковъ до разоренія въ нѣсколько дней, безжалостно бросала ихъ, исчезая на время. Гордая, фантастичная и капризная, она мстила за свой позоръ тѣмъ, что сводила съума своихъ поклонниковъ; постоянно путешествуя во Италіи, Испаніи и Россіи, посѣщая всѣ извѣстйыя минеральныя воды и морскія купанья, она водила за носъ самыхъ извѣстныхъ, знатныхъ лицъ, а сама ни къ кому не привязывалась.
   Она смертельно ненавидѣла Аврекура, который однажды выигралъ чрезвычайно унизительное для нея пари. Она кичилась, что сама бросала своихъ любовниковъ и что ни одинъ изъ нихъ не покинулъ ее; Аврекуръ-же побился объ закладъ съ пріятелями, что онъ въ сорокъ восемь часовъ одержитъ побѣду надъ гордой красавицей, а черезъ другіе сорокъ восемь часовъ пошлетъ ей письменную отставку. Онъ, дѣйствительно, выигралъ пари и его дерзкое письмо къ графинѣ Тольна ходило по рукамъ въ жокей-клубѣ. Эта шутка должна была дорого обойтись Аврекуру, и графиня, поклявшись жестоко отомстить ему, уже побудила трехъ или четырехъ своихъ поклонниковъ драться съ нимъ на дуели.
   Съ этого времени она еще надменнѣе стала обращаться съ мужчинами и тѣмъ удивительнѣе было, что она обратила вниманіе на бѣднаго адвоката, отъ котораго она не могла ничего ждать. Что-же касается Жоржа, то онъ наслаждался своимъ неожиданнымъ торжествомъ и, упоенный блаженствомъ, едва вѣрилъ себѣ, что обладалъ одной изъ знаменитѣйшихъ красавицъ Парижа. Изабелла увезла его на нѣсколько дней на свою прелестную дачу, въ окрестностяхъ Парижа и взяла съ него слово, что онъ никому не откроетъ ихъ связи, въ особенности Аврекуру, который, по ея словамъ, ухаживалъ за нею когда-то безуспѣшно и теперь всячески мстилъ ей за свою неудачу. Эти слова Изабеллы приводили въ изумленіе Жоржа, который невольно спрашивалъ себя, какимъ образомъ онъ могъ одержать побѣду тамъ, гдѣ блестящій виконтъ потерпѣлъ пораженіе. Но, не отличаясь чрезмѣрнымъ самолюбіемъ, онъ рѣшилъ, что тутъ кроется какая-нибудь тайна и, не стараясь преждевременно открыть ее, молчалъ упорно о своемъ счастьѣ, несмотря на шутки Аврекура.
   Между тѣмъ полученное имъ наслѣдство быстро исчезало. Онъ далъ взаймы шесть тысячъ франковъ Аврекуру, который ловко выпросилъ ихъ, подавая сначала видъ, что отъ нихъ отказывается, и три тысячи Карлу, который, дѣйствительно, изъ деликатности не хотѣлъ ихъ принять; наконецъ, онъ купилъ Изабеллѣ браслетъ въ шесть тысячъ франковъ. Прибавьте къ этому обѣды, ужины и пикники, устраиваемые Аврекуромъ, и легко будетъ понять, что у Жоржа оставалось теперь не болѣе трехъ или четырехъ тысячъ франковъ. Но, какъ всегда бываетъ въ тѣ минуты когда счастье, повидимому, улыбается, Жоржъ предавался всевозможнымъ илюзіямъ насчетъ своей будущности. Принявъ свѣтскій лоскъ и самоувѣренный тонъ отъ своего друга виконта, онъ началъ разсчитывать на судьбу, какъ всѣ искатели приключеній, среди которыхъ онъ вращался.
   Дѣйствительно, не улыбнулось-ли самымъ неожиданнымъ образомъ счастье бѣдному адвокату безъ кліентовъ и славы? Не свалилось-ли ему съ неба дѣло о наслѣдствѣ Карла Эльмериша? Хотя онъ въ послѣднее время не ходилъ въ табль-д'отъ Ламуро, но Карлъ посѣщалъ его часто. Молодые люди постоянно говорили о Дубльданѣ, о которомъ не было ни слуху, ни духу. Жоржъ не могъ простить себѣ своего легкомысленнаго поведенія при свиданіи съ этимъ господиномъ. Его безпокоило то, что ни онъ, ни Карлъ не знали адреса таинственнаго незнакомца.
   Наконецъ Карлъ получилъ по городской почтѣ письмо слѣдующаго содержанія:
   "У вашего молодого друга благородное сердце. Я хотѣлъ его испытать и остался имъ очень доволенъ. Потерпите нѣсколько дней, мы скоро увидимся.

А. Дубльданъ".

   -- Видишь, воскликнулъ Карлъ, бросаясь на шею Жоржу,-- ты ошибся насчетъ этого человѣка, а онъ тебя сразу оцѣнилъ.
   -- Но онъ опять не даетъ своего адреса, отвѣчалъ Жоржъ, пристально разглядывая мелкій, красивый почеркъ записки и не находя въ немъ ничего подозрительнаго; -- неужели я ошибся? Если этотъ человѣкъ окажетъ тебѣ дѣйствительную услугу, я отказыюсь судить людей по ихъ внѣшнему виду.
   

ГЛАВА XXVII.
Таинственное наслѣдство.

   Что-же дѣлалъ въ это время Дубльданъ и въ чемъ, состояло таинственное наслѣдство Карла Эльмеригса?
   Въ 1845 году г-жа Нерваль, урожденная графиня Марку, вдова морского офицера, вышла замужъ вскорѣ послѣ его смерти за Даніеля Бернарда, иностранца и искателя приключеніи. На этотъ романтичный бракъ общество посмотрѣло, какъ на большой скандалъ. Молодая женщина послѣдовала за своимъ мужемъ въ Америку, гдѣ онъ нажилъ громадное состояніе. Возвратясь во Францію черезъ шестнадцать лѣтъ, онъ скоропостижно умеръ, не оставивъ ни дѣтей, ни завѣщанія, такъ что все его состояніе перешло къ вдовѣ, у которой была дочь отъ перваго брака, Бланшъ Нерваль. Послѣ смерти своей матери въ 1864 г. эта молодая дѣвушка наслѣдовала все состояніе Даніеля Бернарда, которое можно было оцѣнить въ пять миліоновъ франковъ.
   Но въ жизни Даніеля Бернарда были обстоятельства, которыхъ никто не зналъ, даже его жена. До его пріѣзда въ Парижъ онъ носилъ другую фамилію и былъ женатъ. Сынъ кольмарскаго пивовара, по имени Карлъ Эльмеришъ, онъ женился въ 1842 г. на молодой дѣвушкѣ, которую бросилъ въ первую ночь послѣ свадьбы и при самыхъ трагическихъ обстоятельствахъ. Въ саду дома, гдѣ жили молодые, оказался трупъ неизвѣстнаго человѣка, а жена Эльмериша, послѣ продолжительной болѣзни, сошла съума, такъ что страшная тайна никогда не открылась. Восемь мѣсяцевъ спустя, въ городской больницѣ въ Валансьенѣ несчастная молодая женщина родила сына, котораго при крещеніи назвали Карломъ Эльмеришемъ, а сама она, умирая черезъ нѣсколько мѣсяцевъ, клялась, что была невинна.
   Такимъ образомъ Карлъ Эльмеришъ былъ законнымъ сыномъ Даніеля Бернарда, который впослѣдствіи перемѣнилъ свое имя и женился на г-жѣ Нерваль; слѣдовательно, Карлъ былъ единственнымъ, законнымъ наслѣдникомъ своего отца, неоставившаго духовнаго завѣщанія.
   Но какимъ образомъ Дубльданъ узналъ эту тайну? Благодаря стеченію самыхъ странныхъ обстоятельствъ.
   Въ 1842 году, Дубльданъ былъ старшимъ писцемъ кольмарскаго нотаріуса Жонаде, у котораго былъ совершенъ брачный контрактъ Карла Эльмериша съ Жанной Дольфюсъ. Въ августѣ мѣсяцѣ слѣдующаго года контора нотаріуса Жонаде сгорѣла во время его отсутствія, и Дубльдана подозрѣвали въ поджогѣ; въ попыхахъ, онъ похитилъ, вмѣсто драгоцѣнныхъ документовъ, связку самыхъ ничтожныхъ бумагъ, въ томъ числѣ и свадебный контрактъ Эльмериша. Несмотря на ихъ ничтожность, онъ все-же сохранилъ эти акты въ своихъ бумагахъ даже послѣ переѣзда въ Парижъ, гдѣ онъ поступилъ старшимъ писцемъ къ нотаріусу.
   Судьбѣ было угодно, чтобы этотъ самый нотаріусъ дѣлалъ опись имуществу умершаго Даніеля Бернарда. Перебирая вмѣстѣ съ своимъ патрономъ бумаги покойнаго, Дубльданъ нашелъ въ потаенномъ ящикѣ конторки связку бумагъ съ надписью: "подлежатъ сожженію". Въ эту минуту Дубльданъ находился въ комнатѣ одинъ; поспѣшно распечатавъ связку, онъ нашелъ тамъ письма Жанны Дольфюсъ къ Карлу Элынеришу и отвѣты послѣдняго.
   -- Карлъ Эльмеришъ, сказалъ про себя Дубльданъ: -- я знаю это имя.
   Возвратясь домой, онъ перебралъ свои старыя бумаги и нашелъ въ нихъ подлинный брачный контрактъ Карла Эльмериша и Жанны Дольфюсъ. Для такого ловкаго и проницательнаго человѣка, какъ Дубльданъ, этихъ фактовъ было совершенно достаточно. Онъ вспомнилъ всѣ подробности кольмарскаго убійства и тотчасъ пришелъ къ убѣжденію, что миліонеръ Даніель Бернардъ, женатый на г-жѣ Нерваль, былъ никто иной, какъ кольмарскій убійца, мужъ Жанны Дольфюсъ.
   Подобное открытіе имѣло громадную важность для цервой жены Карла Эльмериша и ея ребенка, если они еще были живы; во всякомъ случаѣ человѣкъ, обладавшій такими документами, могъ надѣлать много непріятностей теперешнимъ собственникамъ этого наслѣдства. Поэтому Дубльданъ незамѣтно похитилъ бумаги, касавшіяся Карла Эльмериша и нѣсколько портретовъ Даніеля Бернарда для того, чтобы свидѣтели могли доказать его тождественность съ Карломъ Эльмеришемъ. Кромѣ того, онъ немедленно съѣздилъ въ Кольмаръ и взялъ копіи съ метрическаго свидѣтельства Карла Эльмериша и жены его Жанны Дольфюсъ, а также снялъ копіи съ акта о смерти Даніеля Бернарда и съ протоколовъ по слѣдственному дѣлу о кольмарскомъ убійствѣ.
   Но всего этого было недостаточно; главное -- слѣдовало найти вдову Эльмериша и ея ребенка. Въ Кольмарѣ помнили только, что она сошла съума и бѣжала изъ съумасшедшаго дома. Потребовалось два года самыхъ энергичныхъ розысканій, чтобы напасть на слѣды; наконецъ, съ искуствомъ полицейскаго сыщика. Дубльданъ отыскалъ слѣды исчезнувшей женщины. Съ прежней акуратностью онъ взялъ копіи съ акта о смерти Жанны Эльмеришъ въ валансьенской больницѣ и съ метрическаго свидѣтельства ея сына Карла, а также удостовѣреніе мѣстныхъ властей, что онъ жилъ въ Валансьенѣ до своего совершеннолѣтія.
   Теперь онъ принялся съ новой энергіей за розыеканіе молодого человѣка, который втеченіи четырехъ лѣтъ, проведенныхъ имъ въ Парижѣ, не поддерживалъ никакихъ сношеній съ родиной. оставившей въ его памяти самое грустное впечатлѣніе. Зная, что Карлъ отправился въ Парижъ, Дубльданъ сначала, наводилъ справки въ университетѣ и во всѣхъ школахъ, а потомъ, получивъ свѣденія объ его музыкальномъ талантѣ, онъ неустанно розыскивалъ его по всѣмъ кофейнямъ, пивнымъ, трактирамъ и т. д., даже взялъ себѣ въ помощники для этого дѣла одного изъ своихъ пріятелей, полицейскаго сыщика. Наконецъ. Карлъ былъ отысканъ въ гостинницѣ улицы Готфель, неподалеку отъ табльд'ота Ламуро, гдѣ онъ ежедневно обѣдалъ. Мы уже видѣли, что у Дубльдана было два сообщника въ числѣ постоянныхъ посѣтителей этого табль-д'ота: аббатъ Экуфье и Лекардонель, черезъ которыхъ онъ получилъ всѣ необходимыя свѣденія о Жоржѣ Реймонѣ.
   Теперь необходимо еще объяснить, зачѣмъ Дубльданъ, разставивъ сѣти вокругъ Карла Эльмериша и его друга Жоржа Реймона, въ то-же время ловилъ въ силки и Гектора Аврекура.
   Въ послѣднее время Дубльданъ занимался также ремесломъ ростовщика и давалъ богатой молодежи деньги подъ громадные проценты. Въ числѣ своихъ немногочисленныхъ должниковъ, такъ-какъ средства у него были еще незначительныя, онъ обратилъ особое вниманіе на виконта Аврекура. Молодой человѣкъ поразилъ его своей отважной смѣлостью и преждевременной развратностью. Дубльданъ былъ увѣренъ, что онъ проложитъ себѣ дорогу въ свѣтѣ и, уговоривъ своихъ пріятелей ссудить его довольно крупной суммой, близко сошелся съ нимъ. Узнавъ объ его похожденіяхъ въ парижскомъ полусвѣтѣ, о политическихъ интригахъ и стремленіи поправить свои дѣла выгоднымъ бракомъ, онъ съ изумленіемъ остановился на странномъ стеченіи обстоятельствъ, въ силу которыхъ Аврекуръ хотѣлъ именно жениться на Бланшъ Нерваль, владѣвшей наслѣдствомъ Карла Эльмериша.
   Вотъ почему онъ и повелъ двойную игру, разставляя сѣти обоимъ молодымъ людямъ. Онъ разсчитывалъ купить у Эльмериша право на его наслѣдство за пятьсотъ или шестьсотъ тысячъ франковъ и продать его Аврекуру за три съ половиною миліона. Но отчего онъ не удерживалъ за собою купленнаго отъ Карла права на наслѣдство?
   Сдѣлавшись неожиданно обладателемъ тайны Даніеля Бернарда, Дубльданъ обдумалъ всевозможныя комбинаціи. Сначала онъ хотѣлъ прикинуться добродѣтельнымъ человѣкомъ и усыновить Карла Эльмериша, но у него не было условій, требуемыхъ для этого закономъ. Слѣдовательно, ему оставалось только обманомъ купить за дешевую цѣну его права на наслѣдство. Но Дубльданъ, несмотря на всю свою смѣлость и искуство, вполнѣ сознавалъ, какія трудности его ожидали, если знатное семейство, противъ котораго онъ дѣйствовалъ, затѣяло-бы съ нимъ тяжбу въ судѣ. Конечно, всѣ собранныя имъ доказательства и самый способъ ихъ пріобрѣтенія подверглись-бы тщательной критикѣ, а въ его прошедшемъ было многое, что слѣдовало скрывать. Поэтому онъ и рѣшился взять себѣ въ сообщники человѣка, который, по своему положенію въ свѣтѣ и личной ловкости, могъ служить ему большой помощью. Вотъ причина, по которой онъ остановилъ свой выборъ на Аврекурѣ. "Я уступлю права Карла Эльмериша Аврекуру, думалъ онъ, -- съ сбавкою въ полтора миліона, а гарантіей исправнаго полученія этой суммы будутъ кромѣ молодой четы и все семейство невѣсты".
   Оставалось только найти 600,000 франковъ для отдачи Карлу Эльмеришу; послѣ долгихъ поисковъ онъ нашелъ такого-же, какъ и самъ, мошенника, который обязался внести 600,000 франковъ за 33%. Но чтобъ окончательно привести въ исполненіе этотъ грандіозный планъ, необходимо было согласіе наслѣдника, а тутъ явилась неожиданная преграда въ лицѣ Жоржа Реймона., его друга и адвоката. Ловкій дѣлецъ написалъ тогда Карлу извѣстную читателямъ хитрую записку и скрылся на-время въ своей норѣ, подготовляя новые подходы.
   

ГЛАВА XXVIII.
Процессъ.

   Прошли двѣ недѣли со времени полученія знаменательной записки Дубльдана и ни Жоржъ Реймонъ, ни Карлъ Эльмеришъ не получали отъ него никакой вѣсти. Тщетно Жоржъ наводилъ справки вездѣ, гдѣ могъ: ни адвокаты, ни стряпчіе, ни судебные пристава не могли дать ему никакихъ свѣденій объ этой таинственной личности.
   "Дубльданъ благодѣтель Карла, испытывалъ только адвоката своего юнаго друга! Какъ-бы не такъ, повѣрю я этой сказкѣ", думалъ молодой человѣкъ, сидя въ залѣ суда первой инстанціи въ ожиданіи разбирательства гражданскаго дѣла одного изъ своихъ кліентовъ, которые завелись у него въ послѣднее время, благодаря его повылъ знакомымъ.
   -- Дѣло Дубльдана съ Марку и Нервалемъ! громко произнесъ судебный приставъ, къ величайшему изумленію Жоржа.
   Ничто на свѣтѣ не поразило-бы такъ молодого человѣка, какъ странное сочетаніе этихъ трехъ именъ: таинственнаго дѣльца, прелестной дѣвушки, видѣнной имъ въ церкви Божіей Матери, и ея дяди.
   По просьбѣ адвоката графа Марку дѣло было отложено на мѣсяцъ, и Жоржъ Реймонъ, съ тревожнымъ нетерпѣніемъ досидѣвъ до конца засѣданія, подошелъ къ секретарю и попросилъ взглянуть на докладную записку по дѣлу, такъ неожиданно его заинтересовавшему. Секретарь исполнилъ его желаніе, но не очень охотно, такъ-какъ молодого адвоката еще мало знали въ судахъ.
   Жоржу достаточно было одного взгляда на докладную записку, которая въ гражданскихъ дѣлахъ всегда составляется для предсѣдателя съ изложеніемъ вкратцѣ исковыхъ требованій и возраженій отвѣтчика, чтобъ понять всю сущность таинственной исторіи о наслѣдствѣ Карла Эльмериша.
   "Имѣя въ виду, говорилось въ запискѣ: 1) что дѣвица Нерваль наслѣдовала послѣ своей матери, вдовы Даніеля Бернарда, состояніе въ пять миліоновъ, которое послѣдняя не имѣла права ей оставить; 2) что Даніель Бернардъ именовался, согласно прилагаемымъ при семъ актамъ, Карломъ Эльмеришемъ и оставилъ послѣ себя законнаго сына; 3) что Карлъ Эльмеришъ сынъ, нынѣ совершеннолѣтній, единственный законный наслѣдникъ своего отца, умершаго безъ духовнаго завѣщанія; 4) что, слѣдовательно, вдова Даніеля Бернарда не имѣла никакого права получать наслѣдство послѣ своего второго мужа и передавать его дочери отъ перваго брака; 5) что Дубльданъ, кредиторъ Карла Эльмериша, состоящаго ему должнымъ значительныя суммы, -- что будетъ доказано надлежащимъ порядкомъ,-- имѣетъ полное право ходатайствовать, какъ третье лицо, заинтересованное въ дѣлѣ о признаніи правъ Карла Эльмериша на наслѣдство, оставшееся послѣ отца и пр. и пр."
   Жоржъ Реймонъ далѣе не читалъ. Онъ теперь понялъ все дѣло. Дѣйствительно, на долю его друга, какъ это бываетъ иногда на свѣтѣ, выпало неожиданное счастье. Записавъ имена адвокатовъ обѣихъ сторонъ и адресъ Дубльдана, Жоржъ вышелъ изъ залы суда, забывъ дѣло, которое онъ защищалъ и думая только о знаменитомъ процесѣ, упавшемъ на него съ неба. Одно только его безпокоило: зачѣмъ Дубльданъ началъ отъ своего собственнаго имени дѣло объ утвержденіи въ наслѣдствѣ Карла Эльмериша и что означали тѣ значительныя суммы, которыя будто-бы Карлъ былъ долженъ Дубльдану.
   Вотъ въ чемъ состояла новая уловка Дубльдана. Мѣсяцъ тому назадъ онъ отправился къ графу Марку, опекуну дѣвицы Нерваль съ предложеніемъ покончить дѣло миромъ за полтора миліона франковъ. Но гордый графъ, неподозрѣвавшій прошедшаго Даніеля Бернарда, не повѣрилъ исторіи, разсказанной Дубльданомъ, несмотря на всѣ представленныя имъ доказательства, и надменно прогналъ его изъ своего дома. Тогда Дубльданъ подалъ въ судъ извѣстный читателямъ искъ отъ своего имени, нежелая еще выдвигать на арену самого Карла Эльмериша. Что-же касается до значительныхъ суммъ, должныхъ ему Карломъ, то, дѣйствительно, Дубльданъ, воспользовавшись неопытностью молодого человѣка, заставилъ его подписать довѣренность на его имя съ изложеніемъ такихъ фактовъ, которые никогда не существовали.
   Не зная этихъ подробностей, Жоржъ Реймонъ терялся въ догадкахъ на счетъ намѣреній Дубльдана и рѣшилъ, наконецъ, что надо прямо объясниться съ этимъ зловреднымъ чудовищемъ. Поэтому онъ немедленно написалъ ему слѣдующую записку:
   

"Милостивый Государь!

   "Я жду васъ завтра въ часъ въ моей квартирѣ по очень важному дѣлу.

Готовый къ услугамъ
Жоржъ Реймонъ".

   

ГЛАВА XXIX.
Политическія и частныя интриги.

   Въ 12 1/2 часовъ ночи Изабелла назначила свиданіе Реймону, а вечеръ онъ долженъ былъ провести въ оперѣ, гдѣ шелъ "Гамлетъ" въ бенефисъ Фора. Передъ спектаклемъ молодой человѣкъ заѣхалъ къ Карлу Элынеришу, для котораго онъ также досталъ билетъ и передалъ ему удивительное открытіе, сдѣланное имъ въ судѣ.
   -- Я наслѣдникъ громаднаго состоянія! Я сынъ миліонера! Да это сонъ! воскликнулъ Карлъ, пожимая съ пламенной благодарностью руку своего друга.-- Если это правда, какъ мы оба будемъ счастливы!
   Въ 8 часовъ, молодые люди, одѣтые по послѣдней модѣ, вошли въ театръ. Весь Парижъ, начиная отъ императора и императрицы, присутствовалъ на этомъ торжественномъ спектаклѣ. Въ партерѣ виднѣлись знаменитости политическаго, литературнаго и комерческаго міра, въ ложахъ, сверкая красотою и бриліантами, красовался цвѣтъ аристократіи, плутократіи и полусвѣта. Представленіе началось немедленно послѣ прибытія императора, но для дѣйствующихъ лицъ нашего разсказа главный интересъ этого вечера сосредоточивался не на сценѣ, а въ залѣ, гдѣ, дѣйствительно произошло много необыкновеннаго.
   -- Такъ ничего еще не открыто по поводу этой кореспонденціи? спросилъ министръ внутреннихъ дѣлъ, сидя въ своей ложѣ, у виконта Буа-Лорье, исполнявшаго должность его частнаго секретаря.
   -- Ничего, ваше превосходительство, отвѣчалъ молодой человѣкъ съ очень аристократическими манерами и насмѣшливой улыбкой:-- хотя при графѣ Б. мы имѣемъ самаго вѣрнаго агента, но всѣ его усилія ни къ чему до сихъ поръ не повели. Онъ очень акуратно осматриваетъ столы и бумаги графа, а все еще не напалъ на слѣдъ кореспонденціи графа съ принцами.
   -- Странно, замѣтилъ министръ,-- агентъ или неловокъ, или измѣнникъ. Но Бонафу говорилъ префекту о какомъ-то ростовщикѣ, по имени Дубльданъ, который держитъ въ своихъ когтяхъ Аврекура. Добились-ли чего-нибудь отъ этого Дубльдана?
   -- Мнѣ ничего не извѣстно, ваше превосходительство.
   -- Посмотрите пожалуйста, въ той ложѣ, кажется, сидитъ графъ Б. съ своимъ секретаремъ Аврекуромъ.
   -- Да это они, ваше превосходительство, отвѣчалъ Буа-Лорье, смотря въ лорнетъ по указанному направленію.
   -- Въ залѣ долженъ быть Клоше; у него удивительныя акустическія способности. Скажите ему, чтобъ онъ не упускалъ изъ вида этихъ двухъ лицъ. Можетъ быть, мы узнаемъ что-нибудь изъ ихъ разговора или жестовъ.
   -- Ваше превосходительство...
   -- Ну что?
   -- Онъ начинаетъ капризничать, увѣряя, что его недостаточно цѣнятъ, и грозитъ, что не будетъ намъ болѣе служить, если его не сдѣлаютъ помощникомъ префекта.
   -- Ну такъ что-жь, обѣщайте ему мѣсто. Скажите также Бонафу, чтобъ онъ слѣдилъ съ своей стороны за графомъ и Аврекуромъ. Передайте ему, что я разсчитываю на его усердіе.
   Между тѣмъ въ другой ложѣ происходилъ не менѣе знаменательный разговоръ графини Тольна съ маркизомъ Сапорта.
   -- Покажите мнѣ, графиня, молодого адвоката, сказалъ небрежно испанскій дипломатъ;-- знаете, того адвоката, съ которымъ вы танцовали у виконтесы. Его, кажется, зовутъ Жоржъ Реймонъ.
   -- Жоржъ Реймонъ? повторила графиня, какъ-бы стараясь что-то припомнить.-- Я его не знаю... Ахъ! да, это одинъ изъ юношей, которыхъ приглашаютъ на балы для декорацій; но, право, я въ лицо его не узнаю.
   -- А мнѣ говорили, прелестная графиня, что вы обратили на него вниманіе.
   -- Фи! Неужели вы ревнуете?
   -- А ревновалъ я васъ къ Аврекуру?
   -- Вы хотите со мною поссориться, маркизъ? Я вамъ сейчасъ дамъ отставку. Точно вы не знаете, что я ненавижу Аврекура.
   -- Ну, графиня, я вамъ задамъ шараду, которую очень не трудно разгадать: что сдѣлаетъ красавица, которой предложатъ отомстить ненавистному человѣку, сдѣлать пріятное своему правительству и...
   -- И?
   -- И получить царственный подарокъ? Все это разомъ. Что она сдѣлаетъ?
   -- Это будетъ зависѣть отъ того, чего отъ нея потребуютъ, отвѣчала Изабелла, играя вѣеромъ.
   -- Вы это сейчасъ узнаете, прелестная графиня, промолвилъ тонкій дипломатъ; -- потерпите немного.
   Съ этими словами, онъ вышелъ изъ ложи и встрѣтился въ коридорѣ съ Клоше.
   -- Бьюсь объ закладъ, что виконтъ Аврекуръ ѣдетъ сегодня ночью, сказалъ послѣдній на ухо испанскому гранду.
   -- Почему вы это думаете?
   -- Я, маркизъ, стою болѣе ста тысячъ за одно свое чутье, отвѣчалъ Клоше, граціозно изгибаясь:-- я все вижу, все слышу, все предчувствую, все отгадываю. Графъ Б. только-что вышелъ изъ своей ложи: внезапная болѣзнь принудила его возвратиться домой. За нимъ послѣдовалъ его секретарь, а я, какъ тѣнь, не отставалъ отъ нихъ и услышалъ, какъ говорилъ графъ: "Вы поѣдете вмѣсто меня... не надо провожать... заѣзжайте, за тѣмъ, что необходимо."
   -- Изъ этого вы выводите...
   -- Что онъ везетъ важные документы.
   -- Куда?
   -- Вы требуете, маркизъ, большаго, чѣмъ я знаю. Если мнѣ удастся еще что-нибудь развѣдать -- я вамъ сообщу.
   -- Хорошо.
   Но посмотримъ, что дѣлалъ во все это время Жоржъ Реймонъ. Во второмъ антрактѣ, онъ неожиданно увидалъ въ ложѣ перваго яруса очаровательную головку, при видѣ которой сердце его тревожно забилось. Это была она, Бланшъ Нерваль.
   -- Что съ тобою? спросилъ Карлъ Эльмеришъ, который съ жаромъ критиковалъ французскую музыку и теперь вдругъ замѣтилъ непонятное волненіе своего друга.
   -- Ничего, отвѣчалъ Жоржъ,-- я вижу издали пріятеля, съ которымъ мнѣ надо поговорить. Я сейчасъ вернусь.
   Съ этими словами онъ быстро поднялся въ первый ярусъ. Дверь ложи, въ которой сидѣла молодая дѣвушка, такъ сильно поразившая Жоржа съ перваго взгляда и теперь, по странному стеченію обстоятельствъ, сосредоточившая на себѣ все его вниманіе,-- была полуотворена. Бланшъ Нерваль сидѣла рядомъ съ пожилой дамой, которую Жоржъ видѣлъ съ нею въ церкви, и съ красивымъ, сѣдымъ старикомъ, который, конечно, былъ графъ Марку.
   -- Вы уходите, дядя? не затворяйте, пожалуйста, двери: здѣсь ужасно душно, сказала молодая дѣвушка, повертываясь лицомъ къ коридору.
   Жоржъ въ первый разъ слышалъ ея голосъ. Онъ былъ нѣжный, мелодичный. Черезъ секунду она сказала что-то пожилой дамѣ и засмѣялась такимъ серебристымъ смѣхомъ, что на сердцѣ Жоржа стало вдругъ весело. Потомъ, случайно или по необъясниму закону притяженія, она устремила на юнаго адвоката свои лазуревые, глубокіе глаза. Кто можетъ измѣрить память молодыхъ дѣвушекъ, когда дѣло идетъ объ ихъ поклонникахъ. Она. очевидно, узнала Жоржа и удивленіе выразилось на ея лицѣ.
   "Господи! какъ она очаровательна! воскликнулъ онъ: -- вотъ противная сторона! Вотъ противъ кого я буду тягаться въ судѣ отъ имени Карла.
   Въ эту минуту дверь ложи затворилась. Голова молодого человѣка пылала. Онъ забылъ Изабеллу, и самые восторженные планы, самыя безумныя надежды быстро смѣняли другъ друга въ его мысляхъ.
   -- Я долженъ ее видѣть долѣе, такъ чтобъ она могла, въ случаѣ надобности, меня всегда признать, подумалъ онъ и, войдя въ балконъ перваго яруса, сѣлъ на скамейку, за которую заплатилъ безумныя деньги. Прямо противъ него находилась ложа, съ которой онъ не сводилъ глазъ.
   Въ третьемъ актѣ онъ замѣтилъ съ изумленіемъ и ужасомъ, что за стуломъ Бланшъ Нерваль вдругъ появился виконтъ Аврекуръ съ сіяющимъ лицомъ. Жоржъ почувствовалъ, что въ сердцѣ его заскрежетала ревность. Виконтъ любезно разсыпался съ дамами и отъ времени до времени почтительно разговаривалъ съ графомъ Марку. Молодая дѣвушка смотрѣла на Аврекура такъ нѣжно и отвѣчала на его комплименты съ такой обворожительной улыбкой, что Жоржъ Реймонъ едва могъ усидѣть на мѣстѣ.
   Что дѣлалъ Гекторъ Аврекуръ въ этой ложѣ?
   Минутъ черезъ десять онъ уже входилъ, какъ-бы украдкой, въ ложу виконтесы Сен-Мори и съ игривой улыбкой произнесъ въ полголоса:
   -- Дѣло выгораетъ, прелестная виконтеса.
   -- Чего-же вы добились, негодяй?
   -- Свиданія.
   -- Гдѣ?
   -- У васъ, или, что то-же самое, у моей родственницы, которая живетъ противъ ея портнихи. Она поѣдетъ къ ней послѣ завтра въ сопровожденіи только лакея, отъ котораго легко освободиться.
   -- И эта страмница придетъ?
   -- Вы забываете, виконтеса, что она пріѣдетъ къ моей родственницѣ, чтобъ говорить о нашей свадьбѣ. Прежде всего она войдетъ въ вашу оранжерею, которая выходитъ на лѣстницу, гдѣ живетъ ваша портниха.
   -- А въ концѣ оранжереи находится будуаръ.
   -- А вы желали-бы, чтобъ его тамъ не было? спросилъ Гекторъ, бросая на виконтесу взглядъ, полный самыхъ нѣжныхъ воспоминаній.
   -- А почему вы знаете, что она пріѣдетъ? Вѣдь вы не могли-же при дядѣ просить свиданія.
   -- Я написалъ ей вчера, что мнѣ надо непремѣнно видѣться съ нею наединѣ; что я застрѣлюсь, если ея дядя не согласится на нашъ бракъ и что она, достигнувъ девятнадцати-лѣтняго возраста, можетъ поступать независимо, самостоятельно. Я просилъ отвѣчать мнѣ знакомъ, согласна-ли она на это свиданіе, и она только-что подала мнѣ условный знакъ.
   -- Я понимаю, вы хотите низкимъ насиліемъ сдѣлать бракъ необходимымъ? Это подло.
   -- Полноте, прелестная виконтеса; такъ всегда поступали въ XVIII вѣкѣ. Неужели вы хотите, чтобъ мы были нравственнѣе нашихъ предковъ по времена старой монархіи?
   -- А, вы меня принимаете за г-жу Вальмонъ!
   -- Очаровательная виконтеса, вы знаете, что я насъ люблю, и я женюсь только, чтобъ остаться вамъ вѣрнымъ. Но безъ этого брака я погибъ.
   Въ концѣ четвертаго акта Аврекуръ вышелъ изъ ложи виконтесы и встрѣтился лицомъ къ лицу съ Жоржемъ.
   -- Любезный другъ, я тебя искалъ, сказалъ Гекторъ,-- намъ надо поговорить. Ты видишь передъ собою счастливѣйшаго человѣка. Я тебѣ давно ничего не говорилъ о моей свадьбѣ, но теперь могу обрадовать извѣстіемъ, что всѣ препятствія устранены и ничто уже не можетъ помѣшать моей свадьбѣ.
   -- Какъ зовутъ эту молодую дѣвушку, съ которой ты только что разговаривалъ? спросилъ Жоржъ, съ ужасомъ предчувствуя отвѣтъ.
   -- Она моя невѣста, отвѣчалъ Гекторъ шепотомъ,-- но теперь я въ очень затруднительномъ положеніи. Графъ Б., вдругъ занемогъ и посылаетъ меня сегодня ночью въ Брюсель. Болѣе я не могу ничего тебѣ сказать теперь, но приди ровно въ двѣнадцать часовъ въ Неаполитанскую кофейню.
   Сказавъ это, Аврекуръ отошелъ отъ Жоржа и заговорилъ съ какими-то пріятелями. Молодой человѣкъ былъ совершенно уничтоженъ. Онъ машинально, какъ приговоренный къ смерти, спустился съ лѣстницы, надѣлъ пальто и пошелъ по улицѣ Лепельтье въ какомъ-то безсознательномъ столбнякѣ.
   

ГЛАВА XXX.
Арестъ.

   Теперь намъ надо сказать нѣсколько словъ о цѣли поѣздки виконта Аврекура въ Брюсель по порученію графа Б..
   Послѣ смерти графа М., одного изъ вліятельнѣйшихъ членовъ легитимистской партіи, графъ Б. сдѣлался центромъ всѣхъ интригъ Сен-Жерменскаго предмѣстья противъ декабрьской имперіи. Сначала эта опозиція не имѣла большого значенія и выражалась только въ академическихъ рѣчахъ и въ статьяхъ "Revue des Deux Mondes"; но съ 1863 г., когда воскресло во Франціи либеральное движеніе, она стала пріобрѣтать все болѣе и болѣе силы.
   Графъ Б. принималъ уже участіе въ парламентской борьбѣ послѣднихъ лѣтъ іюльской монархіи и въ учредительномъ собраніи выказалъ замѣчательный ораторскій талантъ. Другъ знаменитаго Берье, рядомъ съ которымъ онъ засѣдалъ въ палатѣ депутатовъ, онъ вступилъ на короткое время въ первое министерство, образовавшееся послѣ избранія въ президенты Людовика-Наполеона и, удаленный отъ дѣлъ послѣ 2 декабря, онъ считался однимъ изъ самыхъ ревностныхъ противниковъ. второй имперіи. Отказавшись, повидимому, отъ всякой политической дѣятельности, онъ тайно поддерживалъ сношенія со всѣми сторонниками обѣихъ, династическихъ партій и стремился всѣми силами къ осуществленію любимой мечты многихъ монархистовъ тогдашняго времени -- сліянію старшей и младшей линій Бурбонскаго дома. Хотя разрѣшеніе этого вопроса, благодаря безконечнымъ преградамъ, нисколько не подвигалось въ принципѣ, но ему удалось, покрайней мѣрѣ, доказать необходимость союза легитимистовъ и орлеанистовъ на предстоявшихъ тогда выборахъ въ члены законодательнаго корпуса.
   Для осуществленія этой цѣли необходимо было передать въ руки графа Шамбора записку, составленную графомъ Б., о положеніи монархической партіи во Франціи, списокъ сторонниковъ этой партіи и нѣсколько писемъ отъ значительныхъ политическихъ личностей. Поэтому было назначено въ Брюселѣ свиданіе между графомъ Б. и довѣреннымъ лицемъ графа Шамбора. Но передъ самымъ отъѣздомъ графъ Б. неожиданно занемогъ и рѣшился послать важные документы въ Брюсель съ виконтомъ Аврекуромъ, который около двухъ лѣтъ исполнялъ должность его частнаго секретаря. Убѣдившись не разъ на дѣлѣ въ ловкости, энергіи и преданности молодого человѣка, графъ Б., ни мало неподозрѣвавшій разгульную, безпорядочную жизнь его, былъ убѣжденъ, что онъ вполнѣ оправдаетъ его довѣріе и безбоязненно передалъ ему желѣзный сундукъ съ драгоцѣнными бумагами. Что-же касается ключа, то онъ былъ предварительно отправленъ уполномоченному графа Шамбора.
   Аврекуръ долженъ былъ отправиться по желѣзной дорогѣ въ часъ ночи, и потому, выйдя изъ оперы въ одиннадцать часовъ, онъ заѣхалъ домой только переодѣться и захватить саквояжъ съ драгоцѣнной шкатулкой. Ровно въ полночь онъ уже былъ въ Неаполитанской кофейнѣ, гдѣ назначилъ свиданіе Жоржу Реймону, который уже ждалъ его въ самомъ тревожномъ, смутномъ настроеніи.
   Неожиданное открытіе смѣлаго плана Гектора Аврекура -- жениться на Бланшъ Нерваль,-- поставило втупикъ молодого человѣка. Что ему было дѣлать? Хотя Аврекуръ не объяснилъ ему, что именно способствовало успѣху его сватовства, онъ понялъ, что виконтъ заключилъ позорную сдѣлку съ Дубльданомъ, который, съ одной стороны, обманывалъ Карла Эльмериша, а съ другой, вѣроятно, вырвалъ угрозами согласіе графа Марку и Бланшъ на этотъ бракъ. Но онъ, Жоржъ Реймонъ, другъ и адвокатъ Карла Эльмериша, могъ-ли дозволить, чтобы ограбили его кліента? А если семейство молодой дѣвушки не знало гнуснаго торга, предметомъ котораго она сдѣлалась неожиданно, то могъ-ли онъ не открыть имъ глазъ? но какъ помѣшать осуществленію плана Аврекура, человѣка чрезвычайно ловкаго, могущественнаго и энергичнаго? Отказываясь отъ борьбы съ нимъ, онъ измѣнялъ Карлу, защищая Карла, онъ долженъ поссориться съ Аврекуромъ, а оба они были лучшіе его друзья. Наконецъ, онъ не могъ не сознавать въ глубинѣ своего сердца, что любилъ молодую дѣвушку, которая была ставкой въ этой преступной игрѣ.
   "Какое тебѣ дѣло до нея? шепталъ ему однакожь какой-то невѣдомый голосъ,-- вѣдь ты ее не знаешь и она поможетъ быть твоей. Не вступай въ борьбу съ Аврекуромъ и Дубльданомъ, которые сотрутъ тебя съ лица земли ради какого-то бѣднаго юноши. Ему будетъ достаточно и свалившихся съ неба нѣсколькихъ тысячъ франковъ, а ты лучше помоги его врагамъ и твоя карьера обезпечена".
   "Нѣтъ, отвѣчала совѣсть, еще незаглохнувшая въ сердцѣ молодого человѣка, который только принялъ внѣшній видъ разврата отъ окружавшей его въ послѣднее время развращенной среjk;-- я не подлецъ. И какъ могли мнѣ войти въ голову такія низкія мысли! Пусть я погибну, но я не дозволю злодѣямъ совершить задуманное ими преступленіе.
   Эта рѣшимость вступить въ борьбу съ сильными врагами, какъ-бы преобразила молодого человѣка. Онъ забылъ объ очаровательной красавицѣ, которая еще за нѣсколько часовъ наполняла всѣ его мысли, и думалъ только о томъ, какъ-бы лучше разузнать всѣ подробности плана Гектора, безъ чего невозможно было дѣйствовать въ интересахъ бѣднаго юноши и невинной молодой дѣвушки, защитить которыхъ онъ поклялся въ глубинѣ своей души. Дѣлать было нечего: ему, олицетворенной искренности, приходилось надѣть маску и, подъ личиной дружескаго участія, вывѣдать все, что можно у Аврекура. Съ такими мыслями онъ ждалъ въ назначенную минуту своего новаго врага въ Неаполитанской кофейнѣ.
   Бесѣда ихъ была непродолжительная. Аврекуръ снова заговорилъ о своемъ предстоящемъ бракѣ и объяснилъ, что непредвидѣнное обстоятельство, именно неожиданное наслѣдство, способствовало скорому осуществленію всѣхъ его надеждъ. На вопросъ Жоржа о таинственномъ незнакомцѣ, предлагавшемъ ему унизительную сдѣлку, онъ отвѣчалъ, что отказался отъ всего подлаго въ предложеніяхъ незнакомца, который, впрочемъ, былъ человѣкъ полезный, далъ ему денегъ взаймы и вообще могъ оказать большую помощь въ его предпріятіи. Жоржъ съ трудомъ удержался, чтобъ не воскликнуть: "я знаю твоего полезнаго человѣка, его зовутъ Дубльданомъ и вотъ какое преступленіе вы хотите оба совершить". Но осторожность взяла верхъ надъ юношескимъ пыломъ.
   Потомъ Аврекуръ перемѣнилъ разговоръ и разсказалъ своему другу, зачѣмъ онъ ѣдетъ въ Брюссель, какіе драгоцѣнные и опасные документы онъ везетъ и пр., и пр.
   -- Однако ужь поздно! воскликнулъ онъ вдругъ, смотря на часы; -- мнѣ уже пора. Проводи меня на желѣзную дорогу.
   Жоржъ согласился и они отправились въ наемной каретѣ на станцію сѣверной желѣзной дороги. Но не успѣли они проѣхать нѣсколько улицъ, какъ Аврекуръ замѣтилъ, что за ними слѣдитъ другой экипажъ.
   -- Живѣй! Живѣй! крикнулъ онъ кучеру и тотъ пустилъ лошадей крупной рысью; но черезъ нѣсколько минутъ слѣдовавшій за ними экипажъ перегналъ ихъ; изъ окна его выглянула какая-то фигура, очевидно, наблюдавшая за нашими друзьями.
   -- Неужели меня накрыли промолвилъ Гекторъ;-- если такъ, то я не отдамся даромъ, а многихъ положу на мѣстѣ; впрочемъ, это невозможно; заговорщикъ всего боится, даже своей тѣни.
   Между тѣмъ карета въѣхала въ улицу Компьенъ, которая подходила къ самой станціи желѣзной дороги.
   -- Стой! крикнулъ Аврекуръ, спуская переднее окно.
   Передъ ними, въ сорока шагахъ отъ главныхъ воротъ станціи, стоялъ полицейскій офицеръ съ четырьмя агентами въ статскомъ платьѣ. Онъ, повидимому, принималъ приказанія отъ шестого человѣка съ блѣднымъ, неподвижнымъ лицомъ, стоявшаго позади этой трупы. Оставалось только пять минутъ до отхода поѣзда и лишь нѣсколько запоздалыхъ пасажировъ пробѣгало второпяхъ по площади.
   -- Кажется, насъ изловили, промолвилъ виконтъ въ полголоса и, поспѣшно вынувъ изъ саквояжа драгоцѣнную шкатулку, сунулъ ее въ руки Реймона:-- ради Бога, спаси эту вещь! Отвори дверцу съ твоей стороны и постарайся незамѣтно исчезнуть, выпрыгнувъ на мостовую, пока я обращу на себя вниманіе кучера и полицейскихъ. Бѣги! бѣги! и не отдавайся живымъ въ ихъ руки! Завтра въ десять часовъ, я жду тебя въ ресторанѣ Маньи, комната No 3.
   Въ эту минуту раздался свистокъ, и поѣздъ вышелъ со станціи, а Гекторъ Аврекуръ съ шумомъ выскочилъ изъ кареты и громко закричалъ, чтобъ отвлечь общее вниманіе отъ Жоржа, который уже бѣжалъ во всѣ лопатки въ противоположномъ направленіи.
   -- Болванъ! я по твоей милости опоздалъ! Зачѣмъ ты остановился?
   -- Зачѣмъ вы остановились, когда вамъ велятъ ѣхать? произнесъ полицейскій офицеръ, подходя съ своими агентами, изъ которыхъ ни одинъ не видалъ, какъ Жоржъ скрылся за угломъ въ сосѣдней улицѣ: -- вы хотѣли ѣхать съ этимъ поѣздомъ? прибавилъ онъ, обращаясь къ Аврекуру и пристально смотря на его саквояжъ.
   -- Да, отвѣчалъ Гекторъ.-- если это можетъ васъ интересовать.
   -- Въ такомъ случаѣ, вамъ придется отложить ваше путешествіе, потому что поѣздъ уже ушелъ, замѣтилъ полицейскій офицеръ, оглядываясь на стоявшаго за нимъ господина съ блѣднымъ лицомъ, который былъ никто иной, какъ Фермине.
   -- Такъ я поѣду завтра или въ одинъ изъ слѣдующихъ дней.
   -- Я имѣю честь говорить съ виконтомъ Аврекуромъ?
   -- А вамъ къ чему это знать, милостивый государь? спросилъ Гекторъ;-- развѣ я обязанъ давать вамъ отчетъ въ моихъ дѣйствіяхъ?
   -- Не угодно-ли вамъ пожаловать, виконтъ, къ полицейскому комисару.
   Фермине молча кивнулъ головою, какъ-бы одобряя это распоряженіе.
   -- Я отказываюсь идти съ вами, если вы мнѣ не представите доказательствъ вашего права арестовать меня.
   -- Прошу безъ разговоровъ слѣдовать за нами, произнесъ строго полицейскій офицеръ.
   -- Извольте, отвѣчалъ Аврекуръ послѣ минутнаго размышленія и закуривая сигару;-- меня обыщутъ, какъ въ таможнѣ, прибавилъ онъ мысленно: -- но птичка ужь вылетѣла, а съ полиціей я всегда успѣю поладить.
   

ГЛАВА XXXI.
Освобожденіе.

   Возвратясь благополучно домой, Жоржъ Реймонъ спряталъ шкатулку въ своемъ кабинетѣ такъ, что чужому не было возможности отыскать ее.
   "Когда кончатся всѣ эти странныя, непредвидѣнныя случайности? думалъ онъ, съ трудомъ переводя дыханіе отъ усталости;-- нѣтъ, я никогда не привыкну къ подобной жизни! Право, жаль, что я не послушался дяди и не поступилъ къ нотаріусу простымъ писцомъ.
   Бросившись на постель, онъ старался уснуть, но долго не могъ сомкнуть глазъ и когда, наконецъ, забылся, то ему сталъ мерещиться какой-то страшный сумбуръ. Вокругъ него вертѣлись, въ адской пляскѣ Аврекуръ, Изабелла, Бланшъ Нервалъ, полицейскіе агенты, шкатулка и пр., и пр.
   На слѣдующее утро, въ десять часовъ, онъ уже былъ въ ресторанѣ Маньи, гдѣ долженъ былъ встрѣтиться съ Аврекуромъ. По дорогѣ онъ спрашивалъ себя, увидитъ-ли онъ виконта и не подвергся-ли онъ аресту. Оказалось, что Аврекуръ уже ждалъ его въ особенной комнатѣ подъ No 3.
   Но какъ попалъ туда Аврекуръ, какъ онъ освободился изъ когтей полиціи?
   Какъ мы уже видѣли, за виконтомъ слѣдили какъ агенты министерства внутреннихъ дѣлъ, которые ничего не открыли, такъ и агенты префектуры, которые напали на его слѣдъ, производя тайное дознаніе о Дубльданѣ по просьбѣ графа Марку, заявившаго префекту о темной дѣятельности этого человѣка по поводу наслѣдства Даніеля Бернарда. Этимъ дѣломъ руководилъ Фермине, по порученію Бонафу, а онъ находился въ самыхъ странныхъ отношеніяхъ къ предмету розыска. Онъ былъ закадычнымъ другомъ Дубльдана; въ юности они дѣлили нищету и горе, а теперь оказывали другъ другу услуги, на-сколько было возможно. Поэтому Фермине надо было, съ одной стороны, защитить своего друга, а съ другой, воспользоваться имъ для доказательства передъ начальствомъ своей ревности къ службѣ. На этомъ основаніи онъ и указалъ Бонафу на Дубльдана, какъ на человѣка, который могъ выдать тайну Аврекура, секретаря графа Б., и, быть можетъ, указать средство захватить переписку легитимистовъ съ графомъ Шамборомъ. Но это дѣло было не очень легкое, такъ-какъ Дубльданъ ненавидѣлъ политику и боялся вмѣшиваться въ нее, въ виду возможности рано или поздно попасть на скамью подсудимыхъ; а потому, несмотря на всю его хитрость, Фермине удалось выпытать отъ Дубльдана только очень скудныя свѣденія о виконтѣ Аврекурѣ, которыя не принесли-бы большой пользы, если-бъ Клоше не подслушалъ, какъ мы уже знаемъ, въ оперѣ разговора между графомъ Б. и Гекторомъ. Вслѣдствіе донесенія Клоше, который въ одно и то-же время служилъ тайнымъ агентомъ министерства внутреннихъ дѣлъ и въ свободныя минуты доставлялъ необходимыя свѣденія иностраннымъ дипломатамъ, Бонафу принялъ немедленно мѣры, которыя привели къ аресту Аврекура.
   Полицейскій комисаръ, которому представили виконта, просилъ позволенія осмотрѣть его портфель и сак-вояжъ подъ предлогомъ, что полиція получила извѣстіе объ отъѣздѣ по желѣзной дорогѣ одного путешественника съ важными документами, доказывавшими существованіе заговора противъ императорскаго правительства. Молодой человѣкъ отдалъ требуемыя вещи; послѣ тщательнаго обыска въ нихъ, конечно, не оказалось ничего подозрительнаго.
   -- Мы ничего не нашли, сказалъ комисаръ, переглянувшись съ Фермине.
   -- И вы изъ этого заключаете? спросилъ Аврекуръ.
   -- Я попрошу васъ, отвѣчалъ комисаръ, -- пройти въ мою комнату и раздѣться. Вы этимъ доставите намъ удовольствіе немедленно выпустить васъ на свободу и себя избавите отъ дальнѣйшихъ непріятностей.
   -- Отъ какихъ? спросилъ Гекторъ, не теряя ни на минуту своего хладнокровія.
   -- Если вы не исполните моей просьбы, я буду принужденъ отправить васъ въ префектуру, гдѣ вы, конечно, подвергнетесь строжайшему обыску и...
   -- Господа, произнесъ Аврекуръ рѣзкимъ тономъ, поразившимъ комисара и Фермине, присутствовавшаго при осмотрѣ вещей,-- даю вамъ честное слово, что на мнѣ нѣтъ ничего подозрительнаго. Неужели вы думаете, что я, въ противномъ случаѣ, отдалсябы въ ваши руки такъ легко. Я не позволю вамъ нанести мнѣ подобнаго оскорбленія и не подчинюсь обыску, прибавилъ онъ, судорожно ощупывая въ карманѣ револьверъ.-- Если случится несчастье, вы будете за это отвѣчать. Я требую, чтобъ вы меня освободили немедленно и прекратили незаконное насиліе, на которое я буду жаловаться, кому слѣдуетъ.
   Слыша такую смѣлую рѣчь и видя рѣшительную позу Аврекура, полицейскій комисаръ взглянулъ вопросительно на Фермине. Этотъ взглядъ ясно говорилъ: "не позвать-ли людей?" Но Фермине, понимая какія плачевныя послѣдствія могла имѣть вооруженная схватка въ подобномъ дѣлѣ, необставленномъ законными формальностями, покачалъ головою и закрылъ глаза.
   Черезъ нѣсколько минутъ Аврекуръ былъ на свободѣ.
   Такимъ образомъ, полиція потерпѣла унизительное пораженіе. Очевидно, декабрьская имперія состарѣлась и всякая энергія вымерла въ ея холопахъ.
   

ГЛАВА XXXII.
Начало борьбы.

   Очутившись на свободѣ, благодаря своей смѣлости и самоувѣренности, Гекторъ Аврекуръ, изъ боязни, чтобъ за нимъ не слѣдили, отправился не прямо къ Жоржу Реймону. Онъ обогнулъ уголъ первой попавшейся улицы и потомъ пустился бѣгомъ, кружась по всѣмъ направленіямъ, такъ, чтобъ и слѣдъ его затерялся. Онъ провелъ ночь въ какомъ-то неизвѣстномъ отелѣ и на другое утро къ назначенному часу сидѣлъ уже въ отдѣльной комнатѣ ресторана Маньи.
   -- Ну? спросилъ онъ, знаменательно махая рукой при входѣ Жоржа.
   -- Я не зналъ, что надо было принести ее, отвѣчалъ Жоржъ, понимая, что жестъ Аврекура касался шкатулки; -- я сейчасъ схожу за ней.
   -- Нѣтъ; поменьше бѣготни. Ты мнѣ отдашь ее вечеромъ; я поѣду только въ восемь часовъ, конечно, другой дорогой, предварительно повидавшись съ графомъ Б... Ты позавтракаешь со мною?
   -- Нѣтъ, благодарю. Мнѣ надо поговорить съ тобою о важномъ дѣлѣ и я прошу выслушать меня терпѣливо.
   -- Что это за торжественное вступленіе! произнесъ Гекторъ, принимаясь за холодный завтракъ, приготовленный на столѣ.
   -- Можетъ быть, я дурно началъ и слишкомъ торжественно, но, любезный Гекторъ, я не могу долѣе носить маски. Пора намъ объясниться.
   -- А ты до сихъ поръ притворялся? спросилъ Аврекуръ съ удивленіемъ.
   -- Я слѣдовалъ твоему примѣру; ты не разсказывалъ мнѣ всѣхъ твоихъ плановъ, а я не выражалъ тебѣ всего, что о нихъ думаю.
   -- Но все это, любезный другъ, только вступленіе.
   -- А вотъ и объясненіе: ты мнѣ сказалъ, что женишься, но скрылъ на какихъ условіяхъ совершится твой бракъ.
   Гекторъ бросилъ на него взглядъ полу-удивленный, полу-дерзкій.
   -- Что-же это такое, ты хочешь меня исповѣдывать?
   -- Нѣтъ, исповѣдываться буду я, и скажу тебѣ то, чего ты не хочешь сказать: дѣвица Нерваль, на которой ты хочешь жениться, пользуется богатствомъ, ей непринадлежащимъ, а человѣкъ, взявшійся устроить для тебя это дѣло, прозывается Дубльданъ.
   -- Какъ ты это знаешь? спросилъ Гекторъ, пристально смотря на Жоржа.
   -- Я тебѣ, пожалуй, разскажу, но вѣдь дѣло не въ этомъ. Твой бракъ немыслимъ.
   -- Отчего? спросилъ Гекторъ, сохраняя все свое хладнокровіе, но не спуская глазъ съ Жоржа.
   -- Если Дубльданъ отъ тебя ничего не скрылъ, то тебѣ должно быть извѣстно, что все состояніе дѣвицы Нерваль принадлежитъ Карлу Эльмеришу, что Карлъ Эльмеришъ мой другъ и кліентъ и что я прогналъ этого самаго Дубльдана, когда онъ предложилъ мнѣ подобную-же сдѣлку.
   Аврекуръ ничего не отвѣчалъ. Онъ въ первый разъ слышалъ имя законнаго наслѣдника состоянія, которымъ пользовалась Бланшъ Нерваль. Точно также Дубльданъ скрылъ отъ него неудачу своихъ переговоровъ съ Жоржемъ.
   -- Ну, такъ что-жь? спросилъ Гекторъ, когда Жоржъ разсказалъ ему подробно всѣ эти обстоятельства.
   -- А вотъ-что. Ты не говоришь мнѣ о сдѣлкѣ съ Дубльданомъ, но я догадываюсь, что эта свадьба является слѣдствіемъ такой сдѣлки, которую я не хочу называть ея настоящимъ именемъ.
   -- И хорошо дѣлаешь; она вовсе тебя не касается.
   -- Но до меня касаются интересы моего кліента Карла. Я не могу дозволить, чтобъ его ограбили. Выдавъ его, я поступилъ-бы такъ-же дурно, какъ если-бъ я представилъ въ полицію то, что ты далъ мнѣ на сохраненіе.
   -- Ты просто дуракъ, произнесъ спокойно Гекторъ; -- кто тебѣ говоритъ о томъ, чтобъ ты измѣнилъ интересамъ твоего друга, Карла Эльмериша? Но, при всей твоей преданности своему кліенту, ты не можешь желать для него невозможнаго и довести себя до погибели какимъ-то пошлымъ дон-кихотствомъ. На все въ жизни надо смотрѣть просто и практично. Неужели ты думаешь, что твой другъ Карлъ, у котораго теперь нѣтъ ни гроша, не сочтетъ за благо получить триста или четыреста тысячъ франковъ?
   -- Ты повторяешь предложеніе Дубльдана.
   -- Конечно, отвѣчалъ холодно Гекторъ; -- несмотря на всѣ твои способности, ты, кажется, ничего не понимаешь въ этомъ дѣлѣ. Ты хочешь сопротивляться человѣку, у котораго въ рукахъ всѣ нити дѣла. Ты видѣлъ Дубльдана, но не знаешь, что это за птица. Я самъ нахожусь въ полной зависимости отъ него; -- увѣряю, что онъ тебя раздавитъ, если ты вздумаешь идти противъ него. Этотъ человѣкъ, повелѣвающій обстоятельствами, какъ ему угодно, хочетъ женить меня и спасти отъ гибели и ты думаешь, что я отвернусь отъ его помощи! Нѣтъ, ты ошибаешься, если полагаешь, что я способенъ переносить нищету со всѣми ея ужасами и униженіями. Я страшно отомстилъ-бы людямъ, которые не дали-бы мнѣ мѣста на жизненномъ пиру и мнѣ рѣшительно все равно, что они обо мнѣ будутъ думать. Жизнь -- борьба дикихъ звѣрей за существованіе, а я, благодаря Бога, одаренъ когтями и зубами для самозащиты. Я думалъ, что ты остепенился, но ты по-старому только возбуждаешь во мнѣ сожалѣніе. Что ты можешь сдѣлать? Защищать Карла? Но почемъ ты знаешь, будешь-ли ты завтра его адвокатомъ? Что ты вступилъ съ нимъ въ сдѣлку? Если ты, начавъ борьбу, погубишь его и себя, то кто-же тебѣ скажетъ спасибо? Ты говоришь, что твоя совѣсть не позволитъ тебѣ исполнить наше желаніе, такъ-какъ ты былъ-бы тогда не вполнѣ честнымъ человѣкомъ. Ну, такъ что-жъ? Видалъ-ли ты когда-нибудь совершенно честнаго человѣка? Ты говоришь, что дружба мѣшаетъ тебѣ измѣнить Карлу; а я тоже твой другъ. Такъ мнѣ можно измѣнить?
   Жоржъ ничего не отвѣчалъ я сидѣлъ, молча, нахмуривъ брови. Наконецъ, онъ всталъ въ большомъ волненіи. Гекторъ протянулъ ему руку.
   -- Нѣтъ, я не могу теперь пожать тебѣ руки, произнесъ Жоржъ, -- я сейчасъ принесу тебѣ шкатулку. Можетъ быть, мы никогда болѣе не увидимся.
   -- Не говори пустяковъ, ребенокъ! воскликнулъ Гекторъ, взявъ его насильно за руку;-- мы обо всемъ этомъ поговоримъ подробно въ другой разъ и я готовъ сдѣлать все, чтобъ только успокоить твою щепетильность. Ты доволенъ? Но, пожалуйста, принеси шкатулку къ семи часамъ: я уѣзжаю въ восемь.
   -- Хорошо, принесу, отвѣчалъ Жоржъ мрачно и вышелъ изъ комнаты, но оглянувшись ни разу назадъ.
   "Онъ побѣжденъ, онъ нашъ!" подумалъ Гекторъ.
   

ГЛАВА XXXIII.
Козни Дубльдана.

   Комисіонеры играютъ важную роль въ мірѣ комерческомъ, промышленномъ и судебномъ, представляя одну изъ самыхъ характеристичныхъ особенностей современныхъ нравовъ. Настоящіе протеи, они являются подъ различными именами агентовъ, посредниковъ, маклеровъ, повѣренныхъ, ликвидаторовъ и т. д. Ихъ подпольная дѣятельность распространяется на банковыя и биржевыя операціи, торговыя сдѣлки, свадьбы, похороны, покупку и продажу всевозможныхъ предметовъ, офиціальныя справки въ административныхъ мѣстахъ, спорные процесы и пр., и пр. Комисіонеръ -- большею частію загадочная личность: прогнанный со службы чиновникъ, адвокатъ безъ практики, банкротъ-купецъ, лишенный сана патеръ и т. д.; комисіоперъ -- человѣкъ болѣе или менѣе знающій, опытный, ловкій, предпріимчивый. Подобныхъ комисіонеровъ въ Парижѣ находится отъ четырехъ до пяти тысячъ и они держатъ въ своихъ рукахъ почти всю промышленную жизнь, а также чрезъ ихъ руки проходитъ много сложныхъ процесовъ прежде, чѣмъ достигнетъ до стряпчихъ, адвокатовъ и судей.
   Среди разнообразныхъ видовъ комисіонерской дѣятельности занимаетъ не послѣднее мѣсто отыскиваніе выморочныхъ наслѣдствъ и наслѣдниковъ, неподозрѣвающихъ своихъ правъ. Къ числу такихъ комисіонеровъ, занимающихся наслѣдственными дѣлами, принадлежалъ Дубльданъ, дѣятельность котораго, однакожь, распространялась и на другіе предметы.
   Какъ мы уже видѣли, наслѣдство Эльмериша заставляло его напрягать всѣ свои умственныя силы, потому что онъ разсчитывалъ разомъ, благодаря этому дѣлу, достичь богатства и могущества. Нажить ловкой, смѣлой комбинаціей миліонъ на сто тысячъ франковъ, собранныхъ впродолженіи нѣсколькихъ лѣтъ, а потомъ удесятерить этотъ миліонъ -- вотъ что составляло мечту Дубльдана. Онъ жаждалъ богатства не для удовлетворенія, подобно Аврекуру, своихъ матеріальныхъ потребностей, такъ-какъ онъ привыкъ къ лишеніямъ и нуждѣ, а для того, чтобъ отомстить за всѣ униженія, которыя онъ вынесъ, благодаря своему низкому положенію; онъ желалъ дать почувствовать обществу всю тяжесть его нахальства, какъ выскочки, достигшаго своей цѣли.
   Дубльданъ жилъ въ улицѣ Пуасоньеръ, въ четвертомъ этажѣ, въ маленькой квартиркѣ. Онъ былъ холостой и велъ жизнь, повидимому, самую правильную. Вставая очень рано, онъ до десяти часовъ принималъ въ своемъ кабинетѣ всѣхъ желающихъ воспользоваться его совѣтами, причемъ съ бѣдныхъ не бралъ денегъ. Это послѣднее обстоятельство вполнѣ рисуетъ человѣка. Подобными благодѣяніями онъ придавалъ себѣ нравственный авторитетъ, прикрывалъ свою таинственную дѣятельность и въ то-же время создавалъ себѣ преданныхъ сообщниковъ.
   Дубльданъ еще сидѣлъ въ своемъ кабинетѣ, когда ему доложили о приходѣ Гектора Аврекура, который счелъ необходимымъ тотчасъ донести ему о бурной сценѣ, происшедшей между нимъ и Жоржемъ Реймономъ. Въ послѣднее время виконтъ находился въ полной зависимости отъ Дубльдана и былъ слѣпымъ орудіемъ въ его рукахъ. Побуждаемый вѣчной нуждою и преслѣдованіями кредиторовъ, онъ съ удовольствіемъ пользовался готовностью хитраго комисіонера ссужать его деньгами, не подозрѣвая, что Дубльданъ скупилъ всѣ его векселя и, такимъ образомъ, уплачивая кредиторамъ, онъ только возвращалъ Дубльдану занятыя деньги. Когда-же онъ взялъ сразу десять тысячъ фр., то принужденъ былъ выдать бланковый вексель. Съ этой минуты Дубльданъ сталъ совершеннымъ повелителемъ молодого человѣка и прямо объявилъ ему, что послѣ его свадьбы съ дѣвицею Нерваль выставитъ на векселѣ ту цифру, которую захочетъ.
   Однакожь, этотъ бракъ все еще былъ очень сомнителенъ. Потерпѣвъ второе пораженіе въ личныхъ сношеніяхъ съ графомъ Марку, Дубльданъ составилъ двойной планъ дѣйствія. Съ одной стороны, Аврекуръ долженъ былъ на-столько скомпрометировать молодую дѣвушку, чтобы замужество сдѣлалось для нея необходимымъ, а съ другой -- тому-же Аврекуру поручено было совершенно развратить и разорить Жоржа Реймона, который, благодаря голоду, очутился-бы вмѣстѣ съ своимъ другомъ Эльмеришемъ въ полной власти ловкаго комисіонера. Мы видѣли, что Аврекуръ ревностно исполнялъ эту програму; у Жоржа Реймона почти ничего уже не осталось отъ неожиданно-свалившихся съ неба двадцати пяти тысячъ франковъ, тѣмъ болѣе, что Дубльданъ, скупивъ векселя Реймона, также какъ Гектора, потребовалъ немедленной уплаты по нимъ. Но, дѣйствуя въ интересахъ своего патрона, виконтъ не зналъ даже, какое отношеніе имѣлъ Жоржъ къ дѣлу о наслѣдствѣ до разговора съ нимъ, а потому онъ и поспѣшилъ объясниться съ Дубльданомъ.
   -- Отчего вы мнѣ не сказали, что Жоржъ -- адвокатъ наслѣдника, Карла Эльмериша, имя котораго мнѣ также не было извѣстно? спросилъ Аврекуръ у Дубльдана, разсказавъ ему все, что произошло между нимъ и Жоржемъ.
   -- Въ дѣлахъ всегда опускаются ненужныя подробности.
   -- Эта теорія никуда не годится, произнесъ небрежно Аврекуръ, который старался скрыть подъ гордымъ, небрежнымъ тономъ унизительное иго, наложенное на него этимъ презрѣннымъ человѣкомъ; -- если-бъ я ранѣе зналъ, что согласіе наслѣдника зависитъ отъ Жоржа Реймона, я-бы уже давно добился этого, хотя вамъ не удалось соблазнить молодого человѣка и онъ прогналъ васъ.
   -- Если-бъ вы знали это ранѣе, то-есть прежде, чѣмъ сдѣлались моимъ, то, быть можетъ, вы стали-бы разводить чувства съ юношей, отвѣчалъ Дубльданъ, пожимая плечами; -- вы считаете себя очень злымъ, но, въ сущности, вы добрякъ. Знаете, почему Жоржъ Реймонъ не поддался соблазну?
   -- Нѣтъ; вѣроятно, изъ благородства и честности.
   -- Такъ вамъ неизвѣстно, что онъ знакомъ съ Бланшъ Нерваль и влюбленъ въ нее?
   -- Я этого не подозрѣвалъ, отвѣчалъ Гекторъ и глаза его злобно засверкали.
   -- Ну, теперь вы знаете, и, право, вы такой простякъ, что вполнѣ заслуживаете подобной шутки. Вѣдь Жоржъ Реймонъ красивый юноша, и я увѣренъ, что, имѣя въ своихъ рукахъ наслѣдника, онъ мечтаетъ самъ жениться на прелестной молодой дѣвушкѣ. Да, онъ большая намъ помѣха и отъ него надо отдѣлаться какъ можно скорѣе.
   -- Но какимъ образомъ?
   -- Вы прекрасно стрѣляете и при вашихъ отношеніяхъ вамъ не трудно найти предлогъ къ дуэли. У него нѣтъ никакихъ родственниковъ и некому на васъ жаловаться.
   -- Теперь, Мефистофель, вы хотите уже, чтобы я убилъ невиннаго ребенка! воскликнулъ Аврекуръ; -- но скажите лучше, какъ я добьюсь руки Бланшъ Нерваль. Не могу-же я прямо пойти къ графу Марку и сказать ему: я сообщникъ мошенника, который перепродалъ мнѣ свое право на наслѣдство Даніеля Бернара, а потому и имѣю честь просить у васъ руку вашей племянницы.
   -- Если вы будете надоѣдать мнѣ такими глупыми вопросами, я пошлю васъ ко всѣмъ чертямъ, отвѣчалъ Дубльданъ, снова пожимая плечами; -- вы, конечно, прежде женитесь, а потомъ повергнете къ ея ногамъ тѣ миліоны, которые будутъ принадлежать не ей, а намъ.
   -- Но неужели вы думаете, что графъ Марку согласится отдать свою племянницу человѣку безъ всякаго состоянія?
   -- У васъ состояніе въ миліонъ двѣсти тысячъ.
   -- Это еще что за шутка?
   -- Въ день подписи брачнаго контракта вамъ дадутъ шестьсотъ тысячъ различными бумагами и купчую въ шестьсотъ тысячъ на лѣсъ въ Лангедокѣ. Конечно, все это будетъ только на показъ, но если вы съ подобнымъ состояніемъ и съ помощью амура, бога любви, не женитесь на Бланшъ Нерваль втеченіи двухъ недѣль, то убирайтесь къ чорту; вы никуда негодны.
   -- Выслушайте меня, отвѣчалъ Аврекуръ, пристально смотря на Дубльдана: -- я не могу браковать предлагаемыхъ вами средствъ и выполню вашу програму. Но если вы мнѣ разставляете ловушку и меня ждетъ только позорное пораженіе, я васъ убью.
   -- Вы знаете, что я не боюсь никакихъ угрозъ, произнесъ Дубльданъ, саркастически усмѣхаясь;-- скажите еще одно слово -- и я васъ брошу. Карлъ Эльмеришъ и Жоржъ Реймонъ гораздо лучшіе женихи для Бланшъ Нерваль и я могу выбрать любого изъ нихъ.
   -- Хорошо, отвѣчалъ Аврекуръ, вставая; -- черезъ недѣлю Жоржъ Реймонъ согласится на уступку правъ Карла Эльмериша на наслѣдство, или...
   -- Понимаю. Ну, а какъ идетъ дѣло съ молодой дѣвушкой?
   -- Это до васъ не касается. Дѣло будетъ устроено такъ, что ангелъ невинности исчезнетъ на двое сутокъ изъ родительскаго дома.
   -- О чемъ будетъ напечатано во всѣхъ газетахъ.
   -- Вы просто подлецъ и больше ничего. Да, кстати: я сегодня уѣзжаю и возвращусь черезъ два дня.
   -- Куда вы ѣдете?
   -- Это мое дѣло.
   -- Политика? Смотрите, не надѣлайте глупостей.
   Дубльданъ, по своему обыкновенію, пожалъ плечами, а Гекторъ молча исчезъ.
   

ГЛАВА XXXIV.
Якорь спасенія.

   Былъ часъ пополудни, когда Аврекуръ вышелъ отъ Дубльдана. Онъ хотѣлъ отправиться къ графу Б. и объяснить ему неожиданное обстоятельство, помѣшавшее его отъѣзду. Но, подумавъ хорошенько, рѣшилъ не безпокоить старика этимъ непріятнымъ извѣстіемъ, тѣмъ болѣе, что оно могло поколебать довѣріе графа къ нему. При томъ дѣло нисколько не могло пострадать, такъ какъ уполномоченный принцевъ долженъ былъ остаться въ Брюселѣ три дня, а слѣдовательно Аврекуръ во всякомъ случаѣ засталъ-бы его. Въ виду этой новой рѣшимости не видать графа Б. ему нечего было оставаться до вечера въ Парижѣ и онъ поѣхалъ прямо къ Жоржу Реймону за шкатулкой, намѣреваясь тотчасъ покинуть городъ и уже въ одномъ изъ окрестныхъ мѣстечекъ сѣсть на желѣзную дорогу.
   Садясь въ фіакръ, онъ приказалъ кучеру ѣхать какъ можно скорѣе, но, поворачивая изъ улицы Пуасоньеръ на бульваръ, лошадь поскользнулась и упала подъ колеса летѣвшей на-встрѣчу двухмѣстной кареты. При этомъ сломались обѣ оглобли, отворилась дверца, и виконтъ едва не грохнулся на мостовую; но, благодаря своей ловкости, выпрыгнулъ и сталъ твердо на ноги. Въ эту самую минуту изъ кареты, кучеръ которой круто осадилъ лошадей, раздался женскій крикъ. Виконтъ поднялъ голову. Изъ окна кареты выглядывало испуганное лицо Бланшъ Нерваль, а графъ Марку отворялъ дверцу экипажа.
   -- Я здравъ и невредимъ, сказалъ Аврекуръ;-- не безпокойтесь, графъ, но если вы позволите, я воспользуюсь вашей каретой на нѣсколько минутъ.
   Съ этими словами онъ сунулъ въ руку кучера фіакра пять франковъ и поспѣшно скрылся въ каретѣ графа Марку отъ любопытныхъ взглядовъ толпы, начинавшей собираться вокругъ упавшей лошади.
   -- Прошу тысячу извиненій у васъ, графъ, и особенно у вашей племянницы, сказалъ Аврекуръ, когда экипажъ быстро понесся по улицѣ;-- но я не могъ иначе поступить. Со вчерашняго вечера я скрываюсь отъ всѣхъ, а теперь вдругъ попалъ въ толпу. Графъ Б. не долженъ знать, что я въ Парижѣ, и вы первый человѣкъ, который можете сообщить ему объ этомъ.
   Графъ Марку былъ хорошо знакомъ съ графомъ Б., хотя они рѣдко видѣлись; ихъ тѣсно соединяли одинаковыя убѣжденія и графу Марку было извѣстно о перепискѣ графа Б. съ принцами.
   -- Вы не ушиблись? спросила Бланшъ, блѣдныя щеки которой начали мало-по-малу принимать свой обычный розовый оттѣнокъ.
   Виконтъ отвѣчалъ безмолвнымъ взглядомъ, ясно говорившимъ: "я васъ люблю и счастливъ, что подлѣ васъ".
   Вслѣдъ за этимъ онъ разсказалъ съ многочисленными и забавными подробностями исторію спасенія шкатулки и своего ареста. Молодая дѣвушка слушала его съ глубокимъ интересомъ, внутренно восторгаясь его смѣлостью и присутствіемъ духа.
   -- Дѣйствительно, вамъ надо быть очень осторожнымъ, сказалъ графъ Марку, -- и если вы желаете, то мой домъ можетъ служить вамъ убѣжищемъ до отъѣзда.
   -- Я принимаю съ благодарностью ваше предложеніе, графъ, отвѣчалъ Аврекуръ, который снова перемѣнилъ свой планъ и рѣшился, слѣдуя совѣтамъ Дубльдана, до отъѣзда переговорить съ графомъ Марку о желаніи породниться съ нимъ.
   -- Если вы согласны, продолжалъ графъ,-- то мы васъ завеземъ домой и оставимъ съ госпожею Домартенъ, пока я съ племянницей сдѣлаю нѣсколько необходимыхъ визитовъ.
   Поговорить наединѣ съ г-жею Домартенъ было очень на руку Аврекуру и потому онъ съ удовольствіемъ разстался съ графомъ у воротъ его дома. Увидавъ, что г-жа Домартенъ гуляла въ саду, онъ прямо пошелъ туда.
   Вдова разорившагося аристократа, г-жа Домартенъ, по просьбѣ графа Марку, друга ея мужа, взяла на себя трудную обязанность замѣнить покойную мать его племянницѣ. Зная, какое вліяніе она имѣла на молодую дѣвушку, Аврекуръ съ замѣчательнымъ искуствомъ вкрался въ милость этой почтенной женщины, которая, несмотря на сѣдые волосы, сохранила остатки прежней красоты. Не позволяя себѣ ни одного лишняго слова, онъ, однакожь, взглядами и полунамеками давалъ почувствовать вдовѣ, что она возбудила въ немъ пламенную страсть, которую сдерживало только глубокое къ ней уваженіе. По всей вѣроятности, г-жа Домартенъ не вѣрила этой странной любви, но поведеніе молодого человѣка невольно ей льстило и она относилась къ нему чрезвычайно милостиво, а потому искренно желала осуществленія его надеждъ, которыя уже давно не были для нея тайной, также какъ и любовь молодой дѣвушки къ Аврекуру.
   -- Зачѣмъ вы помѣшали мнѣ расправлять на солнцѣ мои морщины? сказала г-жа Домартенъ, здороваясь съ Гекторомъ, который при словѣ "морщины" махнулъ рукою, какъ-бы говоря: "о, святотатство".
   Разсказавъ въ нѣсколькихъ словахъ исторію своего ареста и случая съ фіакромъ, онъ прибавилъ:
   -- Вы видите, что я здѣсь прячусь, какъ заговорщикъ. И куда-же привела меня судьба? Именно въ тотъ домъ, въ который мнѣ не слѣдовало никогда входить.
   -- Что это значитъ? спросила вдова, замѣчая трагическій тонъ молодого человѣка.
   -- Извините меня, г жа Домартенъ, я васъ такъ уважаю за невозможностью питать къ вамъ другія чувства, что скажу вамъ прямо, въ какомъ отчаянномъ положеніи я теперь нахожусь. Я рѣшился никогда не входить въ этотъ домъ, потому что я въ немъ потерялъ спокойствіе, сердце, жизнь. Однимъ словомъ, я люблю Бланшъ Нерваль, которая такъ близко напоминаетъ васъ, и не имѣю ни малѣйшей надежды получить ея руку.
   -- Боже мой, какъ пламенно вы говорите! Но если любовь такъ всецѣло овладѣла вами, то какъ вы можете служить нашему дѣлу и вступать въ борьбу съ Бонапартомъ?
   -- Смѣйтесь надо мною, я этого вполнѣ заслужилъ, но дайте мнѣ совѣтъ, которому я послѣдую слѣпо: долженъ я отказаться отъ всякой мысли объ этомъ бракѣ?
   -- Спросите того, кто вамъ можетъ отвѣтить.
   -- У Бланшъ Нерваль?
   -- Нѣтъ, я говорю не о ней,
   -- Значитъ, о графѣ Марку; благодарю васъ, я поговорю съ нимъ.
   -- Но предупреждаю, что съ его стороны вы встрѣтите преграды, замѣтила г-жа Домартенъ и, взявъ за руку виконта, направилась къ дому.
   Вскорѣ возвратился графъ съ племянницей, и Аврекуръ пошелъ къ нему въ кабинетъ.
   -- Графъ, сказалъ онъ, -- позвольте вамъ выразить всю мою благодарность за ваше гостепріимство, но я болѣе не могу имъ пользоваться. Теперь уже стемнѣло и никто меня не узнаетъ на улицѣ. Къ тому-же мнѣ надо сдѣлать кое-какія распоряженія до отъѣзда.
   -- Какъ знаете, отвѣчалъ графъ Марку;-- мое сердце будетъ сопровождать васъ въ вашей поѣздкѣ. Засвидѣтельствуйте уполномоченному принца, что я по-прежнему всею душою преданъ своему законному государю.
   -- Возвратясь, я пріѣду съ вами проститься на-всегда, продолжалъ Аврекуръ:-- я поступаю въ прусскую армію.
   -- Не слишкомъ-ли поспѣшна ваша рѣшимость? замѣтилъ графъ, съ удивленіемъ смотря на молодого человѣка; -- конечно, тяжело преданному роялисту служить узурпатору, но вскорѣ могутъ настать лучшія времена. Къ тому-же французъ долженъ служить только своей родинѣ.
   -- Я совершенно съ вами согласенъ, графъ, но я уношу отсюда жестокую рану, которая никогда не закроется во Франціи.
   -- Что это значитъ? спросилъ графъ.
   -- Я не могу возвратиться сюда потому, что люблю вашу племянницу, и люблю безнадежно, смѣло отвѣчалъ Аврекуръ.
   -- Я никакъ не ожидалъ подобнаго признанія, сказалъ графъ, насупивъ брови.
   -- Я знаю, что неравенство состоянія...
   -- Быть можетъ, состояніе моей племянницы далеко не такъ велико, какъ вы полагаете, сказалъ графъ, думая о той катастрофѣ, которая грозила молодой дѣвушкѣ, если законный сынъ Даніеля Бернара будетъ возстановленъ въ своихъ нравахъ.
   Аврекуръ съ изумленіемъ выслушалъ послѣднія слова старика, потому что Дубльданъ скрылъ отъ него свои переговоры съ графомъ.
   -- Но состояніе не главное условіе, которое я потребовалъ-бы въ человѣкѣ, имѣющемъ притязаніе на руку моей племянницы, хотя все-же необходимо независимое положеніе...
   -- Я не полагаю, графъ, чтобъ съ состояніемъ въ миліонъ двѣсти тысячъ человѣкъ былъ совершенно нищимъ.
   -- Я не зналъ, что у васъ такое состояніе. Но не будемъ болѣе объ этомъ говорить. Вы не имѣете никакого положенія въ свѣтѣ.
   -- О, графъ! не слишкомъ-ли жестоко упрекать меня въ томъ, что я испортилъ всю мою карьеру, не желая служить императору? Скажите, чѣмъ мнѣ быть, и я тѣмъ буду.
   -- Васъ считаютъ за легкомысленнаго человѣка.
   -- То-же говорятъ о всѣхъ молодыхъ людяхъ до ихъ женитьбы. Неужели вы думаете, что мужъ вашей племянницы посмотритъ когда-нибудь на другую женщину?
   -- Довольно на этотъ разъ, сказалъ съ достоинствомъ графъ; -- нашъ неожиданный разговоръ можетъ имѣть какой-нибудь результатъ только тогда, если самъ графъ Б. будетъ продолжать его.
   Аврекуръ молча поклонился и вышелъ изъ комнаты. Проходя по гостиной, онъ встрѣтилъ Бланшъ Нерваль, которая устремила на него тревожный взглядъ.
   -- Клянусь жизнью и честью, сказалъ онъ почти шопотомъ,-- что мнѣ необходимо васъ видѣть въ среду въ часъ, гдѣ вы знаете. Иначе все погибло!
   -- Что съ вами, дитя мое? воскликнула г-жа Домартенъ, замѣтивъ неожиданную блѣдность молодой дѣвушки.
   Аврекуръ снова поклонился и поспѣшно вышелъ изъ дома графа Марку.
   

ГЛАВА XXXV.
Ловушка.

   Аврекуръ ошибся, полагая, что восторжествовалъ надъ совѣстью Жоржа Реймона; послѣдній только признавалъ, что было справедливо въ словахъ виконта. Онъ сказалъ самъ себѣ съ замираніемъ сердца, что не имѣлъ никакого права помѣшать браку Гектора съ Бланшъ Нерваль, если онъ будетъ совершенъ правильно и безъ обмана. Несмотря на все презрѣніе, питаемое къ Дубльдану, онъ также не могъ не согласиться, что ему слѣдовало уплатить за хлопоты и убытки, а потому весь вопросъ заключался въ суммѣ, которую слѣдовало ему выдать. Такимъ образомъ, ставъ на эту почву, онъ долженъ былъ ограничиться лишь заботою о заключеніи наиболѣе выгодной сдѣлки для своего кліента. Конечно, при этомъ онъ не имѣлъ ни малѣйшаго понятія о козняхъ Аврекура, который, въ сообществѣ съ виконтесой Сен-Мори, намѣревался самымъ недостойнымъ образомъ сдѣлать необходимымъ этотъ бракъ. Успокоившись нѣсколько подобными размышленіями, Жоржъ вернулся домой къ часу, назначенному Дубльдану. Но хитрый комисіонеръ не явился, и Жоржъ впалъ въ глубокую думу о молодой дѣвушкѣ, которая, повидимому, навѣки ускользала отъ него.
   Онъ почти совершенно забылъ объ Изабеллѣ, не потому, чтобъ она не произвела на него сильнаго впечатлѣнія. Напротивъ, онъ ей былъ обязанъ первыми восторгами юпой страсти и она безгранично царила въ его воображеніи; онъ былъ преданъ всецѣло физически этой странной женщинѣ, но сердце принадлежало Бланшъ Нерваль. Поэтому неудивительно, что, потрясенный неожиданными событіями послѣднихъ дней, онъ письменно извинился, что не былъ у Изабеллы въ назначенный часъ, и пересталъ думать о ней.
   Сидя въ своемъ кабинетѣ, который, со времени полученія наслѣдства, принялъ довольно приличный видъ, Жоржъ вздрогнулъ, когда въ передней раздался громкій звонокъ.
   "Это Дубльданъ", подумалъ онъ. Но, къ его величайшему изумленію, въ комнату вбѣжала Изабелла.
   -- Вы не церемонитесь съ женщинами, которыя назначаютъ вамъ свиданія! воскликнула она, поднимая густой вуаль, скрывавшій ея прелестное лицо.
   Если-бъ Жоржъ два дня тому назадъ явился къ ней въ назначенный часъ, то не засталъ-бы ея дома, но женщина никогда не прощаетъ мужчинѣ неявку на свиданіе, хотя сама отъ него уклонилась.
   -- Какъ! Вы, графиня, у меня? какое счастье! произнесъ Жоржъ, ослѣпленный чудеснымъ видѣніемъ.
   -- Да, любезный, я хотѣла лично объявить вамъ, что вы дерзкій мальчишка.
   -- А я очень радъ, что не сдержалъ слова: по крайней мѣрѣ, я теперь вижу, что вы меня любите, отвѣчалъ Жоржъ, обнимая графиню, при видѣ которой въ немъ воскресла прежняя страсть.
   -- Пожалуйста, безъ жестовъ. Гдѣ вы были въ тотъ вечеръ, когда меня обманули? У какой женщины?
   -- Милая Изабелла, сказалъ съ улыбкой Жоржъ,-- вы совершенно ошибаетесь: я всѣ эти дни велъ самую адскую жизнь.
   -- Такъ вы несчастны? спросила Изабелла, подвигаясь къ молодому человѣку.
   Жоржъ молча кивнулъ головою.
   -- Я очень люблю несчастныхъ; разскажите мнѣ все, мой другъ.
   Говоря это, она была такъ прекрасна и съ такимъ сочувствіемъ смотрѣла на молодого человѣка, что онъ нѣжно прижалъ ее къ своему сердцу.
   -- Какая вы добрая, что навѣстили меня! воскликнулъ онъ; -- но какъ вы, такая прелестная, такая капризная, такая блестящая, вспомнили о бѣдномъ адвокатѣ?
   -- Неужели вы думаете, что я интересантка? отвѣчала Изабелла, взявъ за голову очарованнаго юношу и привлекая его къ себѣ;-- но что съ вами и отчего вы несчастны?
   -- Я несчастный? Нѣтъ, я не могу быть несчастнымъ, когда ты со мною, когда я вижу твои чудные глаза и улыбку, когда я тебя люблю и ты моя.
   -- Нѣтъ, не теперь, отвѣчала она, соблазнительно улыбаясь и отстраняя его руки;-- мнѣ надо сейчасъ ѣхать. Вечеромъ, можетъ быть...
   -- Я не могу ждать цѣлый вѣкъ, промолвилъ со вздохомъ Жоржъ.
   -- Вы сдержали данное мнѣ слово? спросила она неожиданно.
   -- Какое?
   -- Вы никому не говорили обо мнѣ?
   -- Никому.
   -- Ни даже Аврекуру?
   -- Ему послѣднему я сталъ-бы говорить о васъ.
   -- Значитъ, вы поссорились? Это меня нисколько не удивляетъ, Онъ гадкій, безнравственный человѣкъ. Я вѣдь васъ предупреждала. Такъ вы поссорились?
   -- Вы ошибаетесь, графиня, мы нисколько не ссорились, но...
   -- Но?
   -- Я вамъ скажу послѣ.
   -- Нѣтъ, теперь. Вы знаете, что онъ женится?
   -- Да.
   -- Вы убьете его, если я попрошу?
   -- Еще-бы, сейчасъ, прелестная Герміона, отвѣчалъ Жоржъ со смѣхомъ.
   -- Вы шутите, сказала Изабелла, вставая, и начала съ женскимъ любопытствомъ осматривать комнату; -- какъ вы странно живете, другъ мой. Сколько вы платите? Фи! здѣсь пахнетъ старыми книгами, бумагами, кожей! О, адвокаты! Я ихъ всегда ненавидѣла! Вы должны быть очень смѣшны въ своемъ офиціальномъ костюмѣ. Да, кстати: скажите мнѣ, какая разница между адвокатомъ, стряпчимъ и нотаріусомъ? Господи! уже половина второго, а мнѣ слѣдовало быть въ часъ въ луврскомъ магазинѣ. Прощайте, прощайте!
   -- Какъ прощайте? Вы хотите сказать, до вечера?
   -- Васъ слѣдовало-бы наказать.
   -- Умоляю васъ на колѣняхъ.
   -- Смотрите, я васъ сдѣлаю несчастнымъ.
   -- Какъ хотите, отвѣчалъ Жоржъ и графиня исчезла, оставивъ молодого человѣка въ сильномъ волненіи.
   Но не прошло и пяти минутъ, какъ Изабелла вернулась блѣдная, испуганная.
   -- Бѣдный юноша! что вы сдѣлали? промолвила она, схватывая его за руки.-- Полицейскій комисаръ съ тремя агентами спрашиваетъ о васъ у привратника и я едва успѣла перегнать его; вотъ они идутъ, прибавила она съ пламеннымъ отчаяніемъ;-- я надѣюсь, у васъ нѣтъ ничего запрещеннаго?
   -- Проклятіе! А шкатулка! воскликнулъ Жоржъ и бросился къ шкафу, въ которомъ спряталъ за книгами шкатулку Аврекура.
   -- Давайте скорѣе, я успѣю убѣжать по задней лѣстницѣ. Я васъ жду въ двѣнадцать часовъ.
   -- Нѣтъ, я буду у васъ черезъ часъ.
   -- Хорошо, произнесла Изабелла и, схвативъ шкатулку, скрылась съ быстротою молніи.
   Жоржъ благословляли, въ глубинѣ своего сердца этого неожиданнаго ангела-хранителя и усѣлся въ кресла передъ письменнымъ столомъ съ торжественнымъ видомъ римлянина, ожидающаго появленія варваровъ.
   Прошло пять минутъ, десять минутъ, четверть часа, полчаса, а полицейскій комисаръ не появлялся. Холодный потъ выступилъ на лбу молодого человѣка.
   -- Нѣтъ, нѣтъ! воскликнулъ онъ,-- это невозможно! Это было-бы слишкомъ подло!
   

ГЛАВА XXXVI.
Прогнанъ!

   Черезъ нѣсколько часовъ послѣ страннаго происшествія въ квартирѣ Жоржа Реймона, произошло необычайное волненіе въ домѣ графа Б., въ улицѣ Варенъ. Старый графъ провелъ очень дурную ночь и лежалъ на диванѣ въ своемъ кабинетѣ, когда ему подали письмо отъ министра внутреннихъ дѣлъ. Прочитавъ это неожиданное посланіе, онъ едва не упалъ въ обморокъ, а потомъ пришелъ въ такую ярость, что весь домъ переполошился.
   Услыхавъ гнѣвные крики мужа, графиня Б. приказала затворить всѣ двери, чтобы слуги не были свидѣтелями непріятной сцены, и вмѣстѣ съ своей сестрой и сестрою графа старались всѣми силами успокоить его.
   Графу Б. въ то время было пятьдесятъ шесть лѣтъ и онъ очень постарѣлъ со 2-го декабря, когда онъ былъ арестованъ съ своими товарищами. Сѣдые волосы придавали, однако, нѣкоторую гранію его исхудалымъ щекамъ, а умные, пламенные глаза блестѣли, какъ въ юности. Хотя обращеніе его было чрезвычайно приличное и утонченное, но, какъ всѣ люди, страдающіе ипохондріей, онъ переходилъ разомъ отъ очаровательной любезности къ гнѣвнымъ вспышкамъ. Только графиня Б., соединявшая въ замѣчательной степени спокойствіе и здравый смыслъ, всегда умѣла его успокоить. Въ юности она была очень хороша собою и даже теперь, въ пятьдесятъ лѣтъ, сохранила остатки красоты. Ея сестра, маркиза С., жившая въ домѣ графа Б. со времени смерти ея мужа, была почти уродъ, но замѣчательнаго ума. Сестра-же графа Б., старая дѣва, послѣ несчастной любви отказалась отъ міра. Ея братъ былъ ея единственной земной привязанностью.
   -- Я слишкомъ долго жилъ! Мои сѣдины обезчещены! восклицалъ старикъ, окруженный тремя женщинами, которыя всю свою жизнь посвятили попеченіямъ объ его здоровьѣ;-- нѣтъ, нѣтъ! я не хочу болѣе жить. Мнѣ все противно, все ненавистно!
   -- Какъ ты можешь такъ грѣшить! промолвила его сестра.
   -- Боже мой! сказалъ графъ, набожно складывая руки, какъ-бы на молитву,-- Боже! Ты умеръ на крестѣ за насъ грѣшныхъ! дай мнѣ силы перенести ниспосланныя на меня испытанія! во всемъ виноваты вы, продолжалъ онъ, обращаясь къ женѣ и ея сестрѣ:-- вы постоянно хвалили этого негодяя и заставили меня довѣриться ему. Конечно, я самъ виноватъ, что былъ слишкомъ неостороженъ. Но гдѣ этотъ подлецъ, продававшій мою тайну полиціи въ ту самую минуту, когда я былъ увѣренъ, что онъ находится на пути въ Брюссель? Пошлите за нимъ сейчасъ.
   Слуга, котораго графиня Б. отправила для розыска Аврекура, случайно наткнулся на него въ улицѣ Бакъ, близь дома графа Марку.
   -- Графъ требуетъ васъ къ себѣ! воскликнулъ онъ, останавливая виконта;-- поторопитесь, графъ очень тревожится.
   "Графъ посылаетъ за мною, значитъ, онъ знаетъ, что я здѣсь", подумалъ Аврекуръ съ изумленіемъ и громко спросилъ:
   -- Что-же случилось?
   -- Мы ничего не знаемъ, отвѣчалъ слуга,-- только графъ, получивъ какое-то письмо, ужасно гнѣвается и приказалъ васъ отыскать.
   Когда Гекторъ явился въ домъ графа Б., его встрѣтили очень враждебно. Графиня холодно отвернулась отъ него, ея сестра презрительно удалилась изъ комнаты, а сестра графа сказала, скрестивъ руки:
   -- Да проститъ вамъ Господь, но вы совершили страшное преступленіе.
   Самъ-же графъ Б., полу-лежа въ своемъ креслѣ, бросалъ на Аврекура бѣшеные взгляды.
   -- Графъ, я ничего не понимаю, что случилось? Въ чемъ дѣло? сказалъ Аврекуръ, съ удивленіемъ озираясь по сторонамъ.
   Вмѣсто отвѣта графъ Б. указалъ ему на письмо, лежавшее на столѣ. Виконтъ прочелъ слѣдующее:
   "Графъ, вашъ старый товарищъ и другъ, преданный слуга правительства, противъ котораго вы составляете заговоры, употребитъ всѣ средства, чтобъ предохранить васъ отъ жестокихъ послѣдствій вашего поведенія. Вы можете явиться на скамьѣ подсудимыхъ по обвиненію въ заговорѣ противъ государственнаго порядка, но, быть можетъ, его величество удовольствуется уже тѣмъ, что этотъ заговоръ открылся. Я буду имѣть честь представить вамъ копіи со всѣхъ документовъ, подлинники которыхъ останутся у насъ, а шкатулку препровождаю при семъ, полагая, что она дорога вамъ по семейнымъ воспоминаніямъ. Примите увѣреніе, графъ, и пр., и пр".
   Это убійственное, саркастическое письмо было подписано министромъ внутреннихъ дѣлъ.
   Окончивъ чтеніе, Аврекуръ, однакожь, не потерялся и гордо поднялъ голову, хотя въ глазахъ графа Б., пристально устремленныхъ на него, онъ могъ прочитать свой роковой приговоръ.
   -- Какимъ образомъ шкатулка попала въ руки полиціи? спросилъ старикъ повелительнымъ тономъ.
   Аврекуръ поспѣшно разсказалъ все, что случилось съ нимъ въ послѣдніе два дня. Графъ, съ недовѣрчивой, презрительной улыбкой, выслушалъ его до конца и потомъ лаконически произнесъ:
   -- Довольно, вы можете удалиться.
   -- Графъ! что-же это такое? воскликнулъ Аврекуръ, пораженный до глубины души оскорбительнымъ обращеніемъ старика.
   -- Ни слова болѣе! закричалъ во все горло взбѣшенный аристократъ.-- Ступайте вонъ и чтобъ никогда ваша нога не переступила мой порогъ. Виновны вы или нѣтъ, преступны или только неосторожны, но вы обезчестили мои сѣдины и убили мою старость. Не заставляйте меня сказать вамъ въ лицо, что я не вѣрю ни одному слову изъ вашего разсказа! Не заставляйте меня спрашивать у васъ, зачѣмъ вы остались въ Парижѣ, не предупредивъ меня. Вы самымъ низкимъ образомъ употребили во зло мое довѣріе; вотъ посмотрите справки о васъ; все свое время вы проводите въ картежныхъ домахъ, биржевыхъ трущобахъ и вертепахъ разврата. Не заставляйте меня выгнать васъ, какъ лакея, ибо все въ васъ ложь, начиная съ вашего имени.
   Аврекуръ, блѣдный, какъ полотно, стоялъ неподвижно, не имѣя возможности произнести ни слова; но, можетъ быть, онъ вышелъ-бы съ честью изъ этого унизительнаго положенія, благодаря какой-нибудь смѣлой выходкѣ, если-бъ графъ вдругъ не упалъ въ обморокъ отъ изнеможенія силъ.
   Графиня и другія двѣ женщины, ходившія за старикомъ, какъ сидѣлки, тотчасъ окружили его, и Аврекуръ поспѣшно удалился изъ боязни, чтобъ его дѣйствительно не вытолкали.
   

XXXVII.
Послѣдній ударъ.

   Выходя изъ дома графа Б., Аврекуръ былъ внѣ себя отъ злобы. Никто не хотѣлъ слушать его оправданій и, подъ тяжестью самаго позорнаго обвиненія, его выбросили вонъ, какъ собаку, какъ презрѣннаго шпіона. Но кто доставилъ графу Б. свѣденія о немъ и, лишивъ его всѣхъ средствъ къ жизни, опозорилъ на вѣки? Жаждя мести и готовый стереть съ лица земли виновника этой страшной катастрофы, онъ не анализировалъ поведенія Жоржа Реймона, а прямо счелъ его измѣнникомъ и подлецомъ, такъ-какъ надо-же было на комъ-нибудь сорвать свой гнѣвъ.
   "Дубльданъ былъ правъ, совѣтуя мнѣ не довѣряться этой змѣѣ, которую я согрѣлъ на моемъ сердцѣ", думалъ онъ.
   Не безпокоясь уже о своей безопасности, Аврекуръ отправился прямо къ Жоржу Реймону. По дорогѣ онъ судорожно ощупывалъ что-то въ карманѣ своего пальто; но, къ счастію, Жоржа не было дома.
   -- Дайте мнѣ бумаги и чернилъ, сказалъ поспѣшно Аврекуръ испуганной г-жѣ Мишель и набросалъ нѣсколько строкъ на лоскутѣ бумаги, прося передать записку Реймону немедленно по его возвращеніи.
   Но что дѣлалъ между тѣмъ бѣдный молодой человѣкъ? Онъ, какъ бѣшеный, бросился за Изабеллой черезъ полчаса послѣ ея исчезновенія и перепугалъ своего привратника страннымъ вопросомъ: "приходилъ-ли полицейскій комисаръ?"
   -- Никого не было, отвѣчалъ привратникъ, подозрительно смотря на встревоженнаго юношу.
   Подозвавъ фіакръ, Жоржъ поскакалъ прямо къ Изабеллѣ. Ему объявили, что она была за городомъ. Онъ поѣхалъ къ Аврекуру, но не засталъ его дома. Не зная, что дѣлать, и вполнѣ увѣренный, что Изабелла -- тайный агентъ полиціи, онъ пришелъ въ отчаяніе, такъ-какъ похищеніе шкатулки должно было погубить Аврекура и многихъ другихъ, а его, Жоржа, выставить въ позорномъ свѣтѣ измѣнника.
   "Гекторъ, можетъ-быть, у виконтесы Сен-Мори", подумалъ онъ вдругъ и приказалъ кучеру ѣхать въ Римскую улицу.
   -- Виконтеса только-что выѣхала, сказала горничная, отворяя дверь.
   -- А, это вы, г. Реймонъ? воскликнулъ молодой голосъ изъ сосѣдней комнаты;-- войдите сюда и мы вмѣстѣ подождемъ виконтесу.
   Это была Рафаелла; показавшись на порогѣ, она безцеремонно взяла шляпу молодого человѣка и повела его за руку въ маленькую гостиную.
   -- Г. Жоржъ, мнѣ очень скучно одной и вы должны забавлять меня, продолжала красавица;-- хотите, мы займемся музыкой? Я вамъ спою арію изъ "Периколы". Но что съ вами? прибавила она, замѣтивъ необыкновенную блѣдность Жоржа.
   -- Вы такъ прелестны, отвѣчалъ Жоржъ,-- что въ другое время я счелъ-бы себя счастливѣйшимъ человѣкомъ остаться съ вами наединѣ, но теперь...
   -- Вы озабочены? воскликнула Рафаелла, садясь подлѣ Жоржа;-- у васъ сердечное горе? Вотъ у меня сердце никогда уже не будетъ болѣе страдать. Вы знаете, меня бросилъ баронъ, если его можно назвать барономъ. Какъ вы думаете, имѣетъ право обойщикъ отнять у меня мебель, за которую баронъ не заплатилъ? Какіе гадкіе мужчины! Конечно, вы не поступили-бы такъ. Но представьте себѣ наше положеніе: дома нѣтъ ни копейки; я пріѣхала сюда, прибавила Рафаелла, заикаясь и краснѣя,-- чтобъ попросить у виконтесы немного денегъ.
   -- Хотя я не богатъ, но позвольте мнѣ подѣлиться съ вами моими скудными средствами безъ всякихъ разсчетовъ на...
   -- Какой вы милый! Но нѣтъ, я не хочу. Вы меня примете за... Право, я не то, чѣмъ кажусь. И подумать только, что именно здѣсь... въ первый разъ... очень недавно...
   -- Какъ здѣсь? спросилъ Жоржъ, невольно заинтересованный соблазнительной болтовней молодой женщины.
   -- Да мы вѣдь въ будуарѣ виконтесы.
   -- Это правда, отвѣчалъ Жоржъ, вспоминая расположеніе комнатъ виконтесы.
   -- На противоположномъ концѣ оранжереи живетъ извѣстная модистка г-жа Кенигъ. У нея всегда въ мастерской прелестныя ученицы и я была въ ихъ числѣ, когда...
   -- Когда?
   -- Когда г. Пребуа велѣлъ меня призвать сюда.
   -- Несчастный ребенокъ! произнесъ Жоржъ, который не зналъ до сихъ поръ, что квартира виконтесы Сен-Мори сообщалась съ магазиномъ г-жи Кенигъ.
   -- Меня опоили какимъ-то зельемъ и...
   -- Я понимаю; бѣдный ребенокъ! но вѣдь это было давно,
   -- Нѣтъ, пять мѣсяцевъ тому назадъ и, что всего ужаснѣе, я сдѣлалась матерью, сама не понимаю, какъ.
   -- У васъ ребенокъ? спросилъ Жоржъ, вспоминая исторію, разсказанную ему Гекторомъ.
   -- Нѣтъ, я выкинула и едва не умерла. Мерзавецъ скрылся, а мои родители, которымъ я во всемъ созналась, подали жалобу въ судъ. Это ужасная исторія, но я не первая и не послѣдняя.
   -- Какъ!
   -- Я вамъ скажу тайну, которую я случайно подслушала. Дѣло идетъ о вашемъ другѣ, виконтѣ Аврекурѣ.
   -- А!
   -- Третьяго дня я заснула въ сосѣдней комнатѣ и вдругъ, открывъ глаза, услышала голосъ Аврекура, который говорилъ виконтесѣ: "увѣряю васъ, что она придетъ; она очень любопытна, а вы понимаете, что въ моемъ положеніи, если она придетъ..."
   -- Какъ, развѣ Гекторъ не любовникъ виконтесы! воскликнулъ Жоржъ съ изумленіемъ.
   -- Да, но дѣло идетъ о женитьбѣ, и для большей гарантіи, онъ желаетъ обладать предварительно молодой дѣвушкой.
   -- Какъ ее зовутъ? Вы не слышали ея имя? спросилъ Жоржъ, чувствуя, что до сердца его какъ-бы дотронулись раскаленнымъ желѣзомъ.
   -- Подождите... Бланшъ... кажется, Жаваль... нѣтъ... Я припоминаю: Нерваль.
   Услыхавъ это роковое имя, Жоржъ выбѣжалъ изъ комнаты, какъ съумасшедшій.
   -- Бланшъ Нерваль! повторялъ онъ про себя, сбѣгая по лѣстницѣ, и слезы выступили у него на глазахъ.-- Неужели она тоже! Нѣтъ, это слишкомъ ужасно! Она -- ангелъ невинности! Я никогда не подамъ руки этому злодѣю. Быть можетъ, онъ просто разставляетъ ей сѣти! Надо все это выяснить.
   Однако уже было семь часовъ и онъ вспомнилъ, что Аврекуръ ждалъ его въ ресторанѣ Маньи, не подозрѣвая пропажи шкатулки. По дорогѣ ему надо было проѣхать мимо своего дома, у подъѣзда котораго стояла г-жа Мишель, очевидно поджидавшая его. Онъ остановился и она подала ему письмо отъ Аврекура. Онъ взялъ его, предчувствуя что-то недоброе, и прочелъ слѣдующее:

"Милостивый государь!

   "Вы послѣдній изъ подлецовъ; вы передали полиціи шкатулку, которую я довѣрилъ вамъ, какъ честному человѣку. Я заѣзжалъ къ вамъ, чтобъ убить васъ, какъ собаку, но, по счастію, не засталъ дома. Завтра утромъ въ семь часовъ я буду въ Венсенскомъ лѣсу, въ Орлеанской алеѣ, въ сопровожденіи двухъ секундантовъ. Не опоздайте и не забудьте взять съ собою также секундантовъ. Мнѣ все равно, выбирайте что хотите: шпаги или пистолеты. Но вы понимаете, что эта дуэль можетъ кончиться только смертью одного изъ насъ. Если вы не пріѣдете и покажете это письмо полиціи, я съумѣю найти васъ завтра-же и убить на мѣстѣ.

"Презирающій васъ
Гекторъ Аврекуръ".

   Прочитавъ это письмо, Жоржъ задрожалъ, какъ въ лихорадкѣ, но черезъ минуту онъ оправился и, войдя въ свой кабинетъ, написалъ поспѣшно слѣдующій отвѣтъ:
   

"Милостивый государь!

   "Я не вѣрю исторіи шкатулки и полагаю, что вы хотѣли поймать меня въ западню, какъ вы привыкли дѣлать съ мужчинами и женщинами. Я согласенъ съ вами драться, но не за непонятную мнѣ низкую интригу, а за ваше намѣреніе обольстить молодую дѣвушку, которую я съумѣю защитить. Однакожь, наша дуэль не можетъ состояться ранѣе, какъ черезъ два дня, а если до тѣхъ поръ вы желаете зарѣзать меня, какъ разбойникъ, сзади, то не стѣсняйтесь".
   

ГЛАВА XXXVIII
Испанская интрига.

   Похищеніе шкатулки у Жоржа Реймона и передача ее въ министерство внутреннихъ дѣлъ были послѣдствіемъ политической интриги, нити которой, какъ мы видѣли, завязались въ ложѣ графини Тольна, на чрезвычайномъ представленіи въ оперѣ. Но не слѣдуетъ предполагать, чтобъ Изабелла была просто агентомъ министерства внутреннихъ дѣлъ и дѣйствовала по собственному побужденію; нѣтъ, она являлась орудіемъ тонкихъ дипломатическихъ происковъ.
   Маркизъ Сапорта, грандъ испанскій и миліонеръ, былъ правой рукой П***, графа Р***, который прибылъ въ Парижъ, въ концѣ 1868 г., послѣ паденія Изабеллы, съ цѣлью расположить тюльерійскій кабинетъ въ пользу кандидатуры принца Кариньянскаго. Честолюбивый и хитрый, какъ кардиналъ Хименесъ, маркизъ проводилъ все свое время въ интригахъ и удовольствіяхъ, собирая вездѣ, гдѣ было можно, необходимыя для него свѣденія. Встрѣтивъ у виконтесы Сен-Мори графиню Тольна, онъ сдѣлался ея покровителемъ, а съ другой стороны онъ вошелъ въ сношенія съ Клоше, тайнымъ политическимъ агентомъ министерства внутреннихъ дѣлъ, который передавалъ въ иностранныя посольства всевозможныя новости, добытыя имъ черезъ его офиціальныя связи. Отъ этого человѣка, оказывавшаго ему большія услуги, маркизъ узналъ о томъ, какое значеніе придавало императорское правительство перепискѣ графа Б. съ принцами Бурбонской линіи и объ арестѣ секретаря графа Б., виконта Аврекура, при которомъ, однакожь, не нашли тайныхъ депешъ. Съ другой стороны, маркизу было извѣстно, что Аврекуръ былъ прежде любовникомъ графини Тольна, которая теперь ненавидѣла его, а также что онъ находился въ дружескихъ отношеніяхъ въ Жоржемъ Реймономъ, пользовавшимся въ настоящее время милостями графини. Сообразивъ всѣ эти обстоятельства, маркизъ Сапорта сказалъ себѣ:
   -- То, чего не нашли вчера при виконтѣ Аврекурѣ, можетъ находиться у его друга Жоржа Реймона... Одна Изабелла въ состояніи добыть отъ Жоржа драгоцѣнную переписку графа Б.
   Изабелла, дѣйствительно, какъ мы видѣли, съ дьявольскою хитростью овладѣла шкатулкой и отвезла ее маркизу, который, несмотря на свою чопорность, вскрылъ шкатулку, какъ послѣдній искатель приключеній. Онъ нашелъ тамъ больше, чѣмъ ожидалъ. Сдѣлавъ роскошный подарокъ Изабеллѣ, онъ отвезъ эти важные документы въ канцелярію императора, гдѣ продалъ ихъ за обѣщаніе дѣйствительной помощи Испаніи. Сама-же графиня Тольна видѣла въ этомъ дѣлѣ возможность отомстить Аврекуру и поставила необходимымъ условіемъ, чтобъ графа Б. немедленно увѣдомили о случившемся и тѣмъ побудили его изгнать изъ своего дома Аврекура. Для большаго-же доказательства измѣны виконта, она сама доставила графу Б. свѣденія о жизни Аврекура.
   

ГЛАВА XXXIX.
Подъ угрозой смерти.

   Находясь въ отчаянномъ, безвыходномъ положеніи, человѣкъ теряетъ сознаніе въ своихъ дѣйствіяхъ. Въ такомъ настроеніи Аврекуръ написалъ записку Жоржу Реймону, а Жоржъ отвѣчалъ ему. Этотъ отвѣтъ увѣковѣчивалъ разрывъ между молодыми людьми и обдумывая потомъ свое письмо, Жоржъ понялъ, что оно только подтверждало позорное обвиненіе, взведенное на него Аврекуромъ, такъ-какъ онъ не говорилъ ни слова въ свое оправданіе.
   "Я поддался первому впечатлѣнію, думалъ онъ;-- вмѣсто того, чтобъ отвѣчать на безумный вызовъ другимъ, столь-же безумнымъ, не лучше-ли было-бы мнѣ разсказать просто все, что случилось? Нѣтъ, Гекторъ не повѣрилъ-бы исторіи, въ которой я игралъ роль обманутой жертвы. И къ тому-же я не могъ отказаться отъ дуэли послѣ такого смертельнаго оскорбленія. Нѣтъ, я хорошо поступилъ и напишу ему другое письмо, которое онъ прочтетъ послѣ дуэли. Оно объяснитъ мое поведеніе и докажетъ мою правоту".
   Дѣйствительно Гекторъ не сомнѣвался въ виновности Реймона, особенно прочитавъ въ его письмѣ прозрачный намекъ на Бланшъ Нерваль, который вполнѣ подтверждалъ слова Дубльдана о любви Жоржа къ этой молодой дѣвушкѣ. Наконецъ никто другой, кромѣ него, не могъ доставить графу Б. анонимное свѣденіе объ его безнравственной жизни. Однимъ словомъ, Жоржъ казался ему полнѣйшимъ олицетвореніемъ низости и коварства. И къ довершенію всего, онъ осмѣливался заграждать ему путь къ браку, единственному средству къ его спасенію.
   Аврекуръ не тѣшилъ себя плюзіями. Онъ зналъ очень хорошо, что исторія шкатулки дѣлаетъ бракъ его съ Бланшъ Нерваль невозможнымъ, потому что немыслимо было очистить себя отъ подобнаго пятна. Онъ не хотѣлъ ходить къ Дубльдану, понимая, что хитрый комисіонеръ, узнавъ всю правду, безжалостно скажетъ ему:
   -- Теперь вы ни на что не годны, убирайтесь къ чорту!
   Въ глазахъ Аврекура единственный вопросъ, подлежавшій его разрѣшенію, заключался въ томъ, согласиться-ли на отсрочку дуэли или тотчасъ-же убить Жоржа. Несмотря на его развращенность, Аврекуръ не могъ выносить тяжести безчестія. Закаленный въ борьбѣ, онъ не могъ предаваться отчаянію, какъ Жоржъ. Однажды утоливъ свою месть, онъ зналъ, что ему дѣлать.
   На другое утро Жоржъ Реймонъ всталъ въ семь часовъ и, купивъ револьверъ, провелъ три часа въ тирѣ, стрѣляя въ цѣль, а послѣ полудня онъ отправился къ Изабеллѣ. По дорогѣ, въ Елисейскихъ поляхъ, онъ встрѣтилъ маркиза и протянулъ ему руку.
   -- Я васъ не знаю, произнесъ маркизъ своимъ обычнымъ дерзкимъ тономъ;-- я не знакомъ съ людьми, доставляющими шкатулки полиціи.
   Жоржъ отскочилъ, какъ ужаленный, и схватился за пистолетъ. Значитъ Аврекуръ вездѣ уже прославилъ его тайнымъ агентомъ полиціи.
   "Такъ и слѣдовало ожидать, подумалъ онъ, смотря вслѣдъ быстро удалявшемуся маркизу и пряча пистолетъ;-- но мнѣ предстоитъ дѣло важнѣе убійства этого дурака".
   Въ улицѣ Габріель онъ остановился передъ великолѣпнымъ домомъ, первый этажъ котораго занимала графиня Тольна, и позвонилъ.
   -- Графини нѣтъ дома, отвѣчалъ лакей, одѣтый въ короткіе штаны и башмаки.
   -- Гдѣ г-жа Ребека? спросилъ Жоржъ, но въ ту-же минуту раздался голосъ горничной, узнавшей молодого человѣка:
   -- Графиня не принимаетъ.
   -- Скажите ей, что пришелъ хозяинъ шкатулки, произнесъ Жоржъ, входя въ пріемную и небрежно опускаясь на диванъ.
   -- Какъ вы изволили сказать? спросила горничная, очень красивая, ловкая, молодая дѣвушка еврейскаго типа.
   Жоржъ ясно видѣлъ по топу горничной, что Изабелла объявила уже о своемъ нежеланіи когда-нибудь видѣть его.
   -- Мнѣ необходимо видѣть вашу госпожу; устройте пожалуйста, чтобъ она меня приняла, сказалъ онъ, кладя горничной въ руку двѣ золотыя монеты.
   Пока горничная вела переговоры, Жоржъ смотрѣлъ съ негодованіемъ на окружавшую его роскошь.
   "И за все это платитъ полиція, думалъ онъ;-- Изабелла -- одна изъ тѣхъ загадочныхъ личностей, о которыхъ говорилъ мнѣ виконтъ. Мало ей окружающаго со блестящаго общества, ей надо еще..."
   Въ эту минуту дверь въ сосѣднюю комнату отворилась и онъ услыхалъ очаровательный голосъ графини:
   -- Войдите, любезный другъ; я сегодня никого не принимаю, но для васъ я дома.
   Жоржъ вошелъ въ это убѣжище красоты, роскошная обстановка котораго заслуживала-бы особаго описанія. Графиня сегодня была вполнѣ очаровательна: атласный, малиновый пепьюаръ обрисовывалъ ея прелестныя формы; черные, густые волосы, небрежно собранные на макушкѣ, обнаруживали маленькія, нѣжныя уши. Она писала за кокетливымъ письменнымъ столикомъ въ стилѣ Лудовика XVI, изъ розоваго дерева съ бронзовыми украшеніями.
   -- Я васъ ждала, сказала она своимъ обычнымъ, кокетливымъ, величественнымъ тономъ;-- ничего не случилось, не правда-ли, другъ мой? Шкатулка у меня, прибавила она вполголоса.
   -- Неужели? отвѣчалъ Жоржъ, едва не увлекшійся, какъ обыкновенно, обаятельной красотой Изабеллы.-- Любопытно на нее взглянуть.
   -- Вотъ она, сказала Изабелла, вынося шкатулку изъ сосѣдней комнаты;-- я ее запрятала въ такое мѣсто, гдѣ никто не могъ-бы ее найти.
   -- Я желалъ-бы знать, есть-ли въ ней что-нибудь, сказалъ Жоржъ съ иронической улыбкой.-- Вы ее открывали?
   -- Что вы хотите сказать? воскликнула графиня, кидая на молодого человѣка мрачный взглядъ, предвѣстникъ бури.
   -- Я хотѣлъ сказать, графиня, отвѣчалъ Жоржъ, отталкивая отъ себя шкатулку,-- что не трудно было запереть шкатулку если съумѣли отпереть ее.
   Изабелла поняла, что ей предстоитъ непріятное объясненіе, а потому, не желая, чтобы прислуга подслушала ихъ разговоръ, тотчасъ-же удалила ее.
   -- Ребека, сказала она,-- пойдите къ графинѣ и передайте ей, что я не могу обѣдать у нея сегодня. А вы, Жанъ, снесите письмо маркизу Сапортѣ. Ступайте немедленно. Теперь, милостивый государь, скажите прямо, что вамъ отъ меня угодно? прибавила она, обращаясь къ Жоржу и гордо закинувъ голову.
   -- Отвѣтьте и вы прямо, сказалъ Жоржъ, прислушиваясь къ шагамъ удалявшихся слугъ,-- сколько вамъ заплатили за шкатулку, которую вы вчера отнесли въ полицію?
   -- Подлецъ! воскликнула Изабелла, озираясь по сторонамъ и ища чего-то глазами.-- Вамъ слѣдуетъ отвѣтить на это хлыстомъ.
   -- А, такъ вы еще ругаетесь! Хорошо, отвѣчалъ Жоржъ и, бросившись къ дверямъ, заперъ ихъ на ключъ;-- вы услали слугъ и я этимъ воспользуюсь, прибавилъ онъ, отталкивая Изабеллу, которая намѣревалась помѣшать ему, такъ сильно, что она упала на колѣни.-- Нѣтъ! довольно ужь я вынесъ оскорбленіи съ той минуты, когда вы, пользуясь довѣріемъ несчастнаго, любившаго васъ человѣка, съ помощью низкой хитрости похитили у него документы, довѣренные ему, какъ честному человѣку. Вы правы, я подлецъ въ глазахъ людей, меня незнающихъ. Ваше низкое коварство выставляетъ меня передъ всѣми шпіономъ. Вы заставляете меня играть вашу роль. Вы правы, я подлецъ, что унизился до такой твари, какъ вы. Я былъ вашимъ любовникомъ, почему-же мнѣ не быть и шпіономъ?
   Испуганная его грознымъ видомъ и рѣзкимъ тономъ его голоса, Изабелла поникла головою; она невольно чувствовала, что разгнѣванный молодой человѣкъ немилосердно топталъ ее ногами.
   -- Я бѣденъ, это правда, продолжалъ Жоржъ;-- вы вчера мнѣ это говорили, смотря съ презрѣніемъ на мою пищенскую квартиру которая оскорбляла вашъ вкусъ, привыкшій къ позорной роскоши. Но, несмотря на всю мою бѣдность, я заплатилъ вамъ за вашу любовь, и если-бъ вы имѣли хотя частицу честности, которой обладаютъ иногда погибшія созданія, вы не похитили-бы у меня того, что мнѣ не принадлежало.
   -- Вашъ браслетъ! Вотъ онъ! воскликнула Изабелла, поблѣднѣвъ отъ злобы, и, схвативъ со стола футляръ съ браслетомъ, который подарилъ ей Жоржъ, бросила его съ такой силой въ окно, что стекла разлетѣлись въ дребезги и футляръ вылетѣлъ на улицу.-- Подите, поднимите, онъ вашъ.
   -- Но вы не возвращаете того, что вамъ заплатили на шкатулку, сказалъ Жоржъ съ холоднымъ презрѣніемъ;-- бросьте въ окно и подарокъ, полученный вами отъ полиціи.
   Съ этими словами онъ подошелъ къ ней съ такимъ грознымъ видомъ, что отъ страха она залилась слезами.
   -- Что вамъ нужно отъ меня? съ трудомъ проговорила она; -- подло оскорблять меня, когда вы знаете, что я одна и не буду оправдываться. Чего вы хотите?
   -- Я сейчасъ объясню. Садитесь и пишите.
   Изабелла отерла слезы и сѣла за письменный столъ.
   -- Я васъ слушаю.
   -- Пишите: "Виконту Аврекуру."
   -- Написано.
   -- "Милостивый государь, совѣсть повелѣваетъ мнѣ...
   -- Далѣе, сказала Изабелла.
   "...заявить вамъ, что Жоржъ Реймонъ не виновенъ въ той подлой измѣнѣ, въ которой вы его заподозрили; я, несчастная, теперь раскаявающаяся грѣшница, хитростью похитила шкатулку и передала ее полиціи."
   -- Нѣтъ, я этого не напишу, это ложь! воскликнула графиня, вскакивая съ мѣста.
   -- Вы напишете или я убью васъ безъ малѣйшаго сожалѣнія, какъ презрѣнную гадину, закричалъ Реймонъ, вынимая изъ кармана пистолетъ.
   -- Ну такъ что-жь, стрѣляйте, произнесла гордо Изабелла, думая, что онъ хочетъ ее запугать.
   Жоржъ отступилъ на три шага и взвелъ курокъ; въ глазахъ его сверкало столько рѣшимости и безжалостной злобы, что Изабелла бросилась къ его ногамъ. Сердце молодого человѣка дрогнуло при видѣ такого униженія женщины, которую онъ недавно любилъ.
   -- Напишите и подпишите свое имя, сказалъ онъ взволнованнымъ голосомъ.
   Она подбѣжала къ столу и написала слово въ слово, что ей продиктовалъ Жоржъ.
   -- Дайте, сказалъ онъ и, прочитавъ записку, спряталъ ее въ карманъ.
   Потомъ, не выпуская изъ рукъ револьвера, онъ дошелъ, пятясь назадъ, до двери, отперъ ее и поспѣшно спустился по лѣстницѣ.
   При его выходѣ Изабелла снова упала на колѣни, но черезъ минуту вскочила, отворила окно и закричала во все горло, указывая на Жоржа, который шелъ уже по улицѣ:
   -- Остановите его, это убійца!
   

ГЛАВА XL.
Прощаніе.

   Крикъ Изабеллы, по счастью для Жоржа, пропалъ въ пространствѣ. На улицѣ не было никого, а Жоржъ, между тѣмъ, быстро скрылся въ сосѣднемъ переулкѣ.
   "Я поступилъ, какъ истый корсиканецъ, подумалъ онъ съ горькой улыбкой,-- л насильственно выманилъ ея подпись, подъ угрозою смерти. Аврекуръ былъ-бы мною очень доволенъ. Я сталъ ловкимъ, сильнымъ человѣкомъ".
   Онъ положилъ въ. конвертъ признаніе Изабеллы и, опустивъ его въ почтовый ящикъ, отправился къ Карлу Эльмеришу.
   Юный музыкантъ жилъ въ улицѣ Готфейль въ бѣдной, грязной, меблированной квартирѣ. Жоржъ Реймонъ съ его аристократическими инстинктами никогда не рѣшился-бы обитать въ такой трущобѣ. Но Карлъ, вполнѣ равнодушный къ внѣшнимъ удобствамъ, къ которымъ онъ не привыкалъ въ дѣтствѣ, какъ Жоржъ, легко мирился съ маленькой, темной комнаткой, отъ которой вѣяло нищетой, грязью и развратомъ. Всецѣло преданный своему искуству, онъ, какъ истый артистъ, терпѣливо переносилъ всѣ лишенія; онъ отличался крайнею щепетильностью только въ отношеніи музыки и крайнихъ политическихъ убѣжденій.
   Дубльданъ зналъ хорошо эти особенности Карла Эльмериша и съ дьявольской ловкостью эксплуатировалъ ихъ, при пособіи своихъ сообщниковъ Лекардонеля и Экуфье, которые, подъ предлогомъ защиты Жоржа Реймона, всегда коварно обвиняли его въ самыхъ черныхъ поступкахъ. Такъ, напримѣръ, съ ехидствомъ они настаивали на томъ, что Жоржъ, предавшись всевозможнымъ удовольствіямъ, забылъ своего друга и, выхваляя его золотое сердце, распространялись объ его легкомысленной, развратной жизни, о равнодушіи его къ политикѣ, къ угнетеннымъ и даже къ музыкѣ. Но всѣ эти клеветы и злобныя инсинуаціи, не могли поколебать довѣрія и преданной дружбы Карла къ Жоржу Реймону, хотя, быть можетъ, заронили въ его сердце сѣмена сомнѣнія, которыя при послѣдующихъ обстоятельствахъ дали возможность Дубльдану побороть его любовь къ другу.
   Жоржъ засталъ Карла за работой; онъ теперь занимался переложеніемъ на фортепьяно своей оперы. Деньги, которыя Жоржъ далъ ему взаймы, не многимъ улучшили его матеріальное положеніе. Онъ тотчасъ купилъ рояль Эрара, флейту и нѣсколько другихъ музыкальныхъ инструментовъ, такъ что въ сущности остался такъ-же бѣденъ, какъ прежде, только обстановка его комнаты стала опрятнѣе и приличнѣе.
   -- Наконецъ-то ты пришелъ! воскликнулъ Карлъ, бросаясь на шею Жоржу;-- что съ тобою сдѣлалось? Я уже два дня тебя не видалъ. Тебя никогда нѣтъ дома. Пожалуй, Экуфье правъ, что ты...
   -- Нѣтъ, ты ошибаешься, отвѣчалъ Жоржъ, догадываясь въ чемъ дѣло по неожиданной краскѣ, покрывшей щеки Карла,-- у меня большое горе, но о немъ сегодня мы говорить не будемъ. Мнѣ, можетъ быть, придется уѣхать отсюда на нѣсколько мѣсяцевъ по важному дѣлу.
   -- Какъ! воскликнулъ Эльмеришъ въ смущеніи,-- ты меня бросаешь въ такое критическое для меня время! Какія у тебя дѣла?
   -- Семейныя... можетъ быть, мнѣ придется начать процесъ съ наслѣдницей моего дяди, отвѣчалъ Жоржъ съ грустной улыбкой;-- но не безпокойся, я не уѣду отсюда прежде, чѣмъ не устрою твоихъ дѣлъ. Ты мнѣ вполнѣ довѣряешь?
   -- О! вполнѣ, произнесъ Карлъ, смотря прямо въ глаза Жоржу.
   -- Ты видѣлъ Дубльдана?
   -- Нѣтъ; а ты?
   -- Я напрасно прождалъ его вчера: онъ не явился; очевидно, онъ скрывается отъ насъ. Но я буду дѣйствовать безъ него; главное, не рѣшай и не подписывай ничего безъ моего совѣта. Я не могу тебѣ объяснить теперь всего дѣла, но только спрошу: если дѣйствительно наслѣдство послѣ твоего отца такъ громадно, какъ мы полагаемъ, то сколько согласенъ ты отдать семейству, пользующемуся теперь этимъ состояніемъ и Дубльдану за его хлопоты?
   -- Я объ этомъ никогда не думалъ, Жоржъ, и предоставляю тебѣ распорядиться, какъ знаешь. Я буду радъ и самому скромному состоянію, только-бы избавиться отъ нищеты. У меня нѣтъ никакихъ страстей, я люблю только свое искуство, а друзей у меня только двое: ты и Гопенъ. Но ты говоришь, что у тебя горе, отчего-же ты не хочешь подѣлиться имъ со мною?
   -- Нѣтъ, милый Карлъ, не спрашивай объ этомъ теперь! воскликнулъ Жоржъ:-- мнѣ необходимо сохранить сегодня всѣ свои силы и хладнокровіе. Завтра ты узнаешь все.
   Карлъ молча пожалъ ему руку и Жоржъ, едва скрывая слезы, быстро удалился.
   

ГЛАВА XLI.
Бланшъ Нерваль.

   "Кто-бы могъ подумать, говорилъ себѣ Жоржъ Реймонъ, подъѣзжая къ великолѣпному дому графа Марку,-- что я, скромный бѣднякъ, явлюсь сюда посломъ для переговоровъ о наслѣдствѣ одной изъ богатѣйшихъ и знатнѣйшихъ представительницъ Сен-Жерменскаго предмѣстья? Чего со мною не случалось въ эти послѣдніе восемь дней? Я былъ любовникомъ одной изъ первыхъ красавицъ Парижа, невольнымъ заговорщикомъ, хранителемъ государственной тайны и пр. и пр. Вчера мнѣ измѣнила любовница, а завтра я дерусь на дуэли съ моимъ лучшимъ другомъ. Что меня еще ждетъ въ этомъ домѣ?"
   Ворота дома графа Марку были открыты настежъ и Жоржъ вошелъ во дворъ, вымощенный торцами, въ глубинѣ котораго возвышался великолѣпный подъѣздъ съ массивной, чугунной рѣшоткой. На его вопросъ: дома-ли графъ?-- швейцаръ отвѣчалъ утвердительно и позвонилъ. Въ ту-же минуту на верхней ступени подъѣзда явился лакей въ короткихъ штиблетахъ и башмакахъ. Величественный характеръ этого аристократическаго жилища и гордая тишина, царившая въ немъ, произвели на молодого человѣка сильное впечатлѣніе, тѣмъ болѣе, что хозяйка этого дома была та прелестная, молодая. дѣвушка, которая поразила его сердце съ первой минуты ея появленія въ церкви Божіей Матери. Но горькая мысль примѣшивалась къ волненію юноши.
   "Она также, быть можетъ, падетъ или уже пала, думалъ онъ, съ отчаяніемъ вспоминая, что виконтъ Аврекуръ назначилъ ей свиданіе съ цѣлію обезчестить ее.-- Что если это свиданіе уже совершилось?"
   Пока лакей понесъ графу Марку карточку Жоржа Реймона съ надписью карандашомъ: "По весьма важному дѣлу", онъ съ любопытствомъ осматривалъ пріемную залу во вкусѣ Людовика XIV съ высокимъ потолкомъ, громаднымъ каминомъ и роскошными украшеніями.
   Лицо Марку, старика шестидесяти пяти лѣтъ, съ сѣдыми волосами и бородой, имѣло грустное, симпатичное выраженіе. Въ своей жизни онъ испыталъ много горя и давно уже покинулъ политическую и общественную арену, хотя нѣкогда занималъ довольно видное мѣсто по дипломатической части. Оставшись пламеннымъ легитимистомъ въ глубинѣ сердца, онъ не вѣрилъ въ торжество своей партіи и, не желая высказывать своего мнѣнія, никогда не говорилъ о политикѣ. Бракъ его сестры съ авантюристомъ Даніелемъ Бернаромъ возбудилъ скачала его негодованіе, но потомъ онъ сталъ доволенъ, когда въ ея распоряженіе перешло милліонное состояніе. Но смерти Даніели Бернара, его вдова купила старинный домъ графовъ Марку, который ея братъ вынужденъ былъ продать; когда-же она умерла, графъ Марку продолжалъ жить съ племянницей въ этомъ великолѣпномъ отелѣ.
   Въ ту минуту, какъ ему доложили о Жоржѣ Реймонѣ, онъ собирался къ графу Б. освѣдомиться объ его здоровьѣ, такъ какъ всему Парижу было извѣстно, что старикъ занемогъ, хотя не многіе знали исторію шкатулки. Графъ Марку принялъ молодого адвоката въ своемъ кабинетѣ.
   -- Вы меня не знаете, графъ, началъ Жоржъ,-- но важныя обстоятельства, побудившія меня явиться къ вамъ, надѣюсь оправдываютъ мою смѣлость. Я другъ и адвокатъ Карла Эльмериша, законнаго сына Даніеля Бернара, женившагося въ первый разъ въ Кольмарѣ подъ своимъ настоящимъ именемъ Карла Эльмериша.
   -- Мнѣ извѣстны эти обстоятельства, хотя онѣ меня очень удивили. Я впервые узналъ о нихъ отъ комисіонера, по имени Дубльданъ, который показалъ мнѣ офиціальные документы, вполнѣ подтверждающіе права наслѣдника, до сихъ поръ неизвѣстнаго ни мнѣ, ни моей племянницѣ. Васъ прислалъ Дубльданъ?
   -- Я не имѣю ничего общаго съ Дубльданомъ, произнесъ Жоржъ, незнавшій о посѣщеніи Дубльданомъ графа Марку;-- я являюсь къ вамъ отъ имени самого Карла Эльмериша и постараюсь освободить васъ отъ козней Дубльдана.
   -- Вамъ, кажется, не вполнѣ извѣстно настоящее дѣло, отвѣчалъ графъ, видимо недоумѣвая, съ какого рода личностью онъ разговариваетъ.-- Дубльданъ имѣетъ отъ Карла Эльмериша законную довѣренность, которая даетъ ему самыя широкія права относисительно полученія слѣдуемаго Эльмеришу наслѣдства.
   -- Эту довѣренность Карлъ Эльмеришъ можетъ всегда уничтожить по моему совѣту, сказалъ Жоржъ, не желая обнаружить передъ графомъ, что онъ дѣйствительно не зналъ о существованіи довѣренности Дубльдана, а только подозрѣвалъ нѣчто подобное.
   -- Хорошо, замѣтилъ графъ съ улыбкой,-- но я не понимаю, какъ вы обойдетесь безъ Дубльдана, такъ-какъ у него находятся всѣ бумаги, доказывающія права Эльмериша.
   -- Это вѣрно, графъ, отвѣчалъ Жоржъ,-- а потому прежде всего надо отдѣлаться отъ Дубльдана, заплативъ ему.
   -- А какую сумму?
   -- Я полагаю, что придется заплатить тысячъ до шести сотъ.
   -- Шесть сотъ тысячъ, сказалъ графъ, бросая проницательный взглядъ на молодого человѣка: -- но Дубльданъ упоминалъ о гораздо большей цифрѣ. Впрочемъ, это дѣло Дубльдана и Эльмериша, а вы лучше сообщите мнѣ требованія самого Эльмериша.
   -- Я полагаю, графъ, что Даніель Бернаръ завѣщалъ-бы все свое состояніе женѣ, если-бъ не умеръ скоропостижно. Тогда Карлъ имѣлъ-бы право по закону требовать только половину наслѣдства, а потому и въ настоящее время онъ ограничиваетъ свои требованія этой нормой.
   -- Это честно и благородно, отвѣчалъ графъ, окончательно подкупленный искренностью молодого человѣка;-- я вамъ очень благодаренъ, но...
   Въ эту минуту дверь быстро отворилась и въ комнату вошла, сіяя своей очаровательной красотою, Бланшъ Нерваль. Увидавъ Жоржа, она остановилась и съ изумленіемъ взглянула на него.
   -- Ты здѣсь-не лишняя, сказалъ графъ, замѣтивъ, что молодая дѣвушка хотѣла удалиться;-- дѣло идетъ о тебѣ. Г. адвокатъ явился отъ имени Карла Эльмериша для переговоровъ о миролюбивомъ окончаніи дѣла по твоему наслѣдству.
   Жоржъ Реймонъ всталъ и молча поклонился.
   -- Графъ Б. проситъ отвѣта, произнесъ лакей, неожиданно появляясь и подавая письмо графу Марку.
   -- Сейчасъ, отвѣчалъ графъ и, обращаясь къ Жоржу, прибавилъ:-- извините меня, я удалюсь на нѣсколько минутъ, впрочемъ вы можете продолжать переговоры съ представительницей противной стороны въ вашемъ дѣлѣ.
   -- Гдѣ я васъ прежде видѣла? спросила наивно молодая дѣвушка, оставшись на-единѣ съ Жоржемъ.
   -- Не знаю, быть можетъ, въ церкви Notre Dame или въ оперѣ.
   -- И вы адвокатъ Карла Эльмериша! Какое странное стеченіе обстоятельствъ! А каковъ онъ изъ себя?
   -- Онъ очень красивый молодой человѣкъ.
   -- Такъ вы полагаете, что мы не имѣемъ никакого права на наслѣдство Даніеля Бернара?
   -- Никакого по закону, но мой другъ Карлъ Эльмеришъ требуетъ только половину наслѣдства.
   -- Какъ! мы будемъ обязаны г. Эльмеришу нашимъ состояніемъ? Нѣтъ, мы никогда не согласились-бы принять милостыню.
   -- Вы согласитесь, когда Карлъ Эльмеришъ явится самъ смиренно просить васъ объ этомъ. Впрочемъ, я уже объяснилъ графу, что по всей справедливости вы имѣете право удержать за собою половину наслѣдства.
   -- А вы почему такъ отстаиваете наши интересы?-- спросила молодая дѣвушка, съ любопытствомъ вскинувъ глаза на Жоржа.
   -- Я другъ, или, лучше сказать, былъ другомъ виконта Аврекура, сказалъ онъ, вспоминая съ прежней горечью о свиданіи, назначенномъ въ квартирѣ виконтессы Сен-Мори.
   -- Вы другъ Аврекура; но какое отношеніе имѣетъ это къ дѣлу о наслѣдствѣ? спросила молодая дѣвушка, вспыхнувъ.
   -- Простите меня, произнесъ Жоржъ въ пол-голоса,-- но я, какъ человѣкъ преданный вамъ всею душею, долженъ предупредить васъ не ходить въ улицу Рима, въ домъ No 15.
   -- Кто вамъ сказалъ? Аврекуръ? Это низко съ его стороны! воскликнула Бланшъ, въ одно и тоже время краснѣя и блѣднѣя.
   -- Нѣтъ, не онъ, но...
   -- Что съ тобой! спросилъ графъ Марку, входя въ комнату и замѣчая волненіе племянницы.
   -- Тебѣ дурно? прибавила г-жа Домартенъ, бросаясь къ своей воспитанницѣ.
   -- Что случилось? спросилъ графъ строгимъ тономъ.
   -- Ничего, дядя, отвѣчала Бланшъ, приходя въ себя.
   -- Но отчего-же ты взволнована? Отчего ты поблѣднѣла?
   -- Я не могу примириться съ мыслью, что мы разорены и будемъ обязаны г. Эльмеришу...
   Жоржъ Реймонъ сознавалъ всю неловкость своего положенія и, почтительно поклонившись, удалился.
   -- Вы насъ еще навѣстите? спросила Бланшъ.
   -- Не думаю, отвѣчалъ печально молодой человѣкъ.
   "Я увѣренъ, что она чиста и невинна и не пойдетъ на это пагубное свиданіе", подумалъ онъ.
   

XLII.
Искушеніе.

   Исторія съ шкатулкой быстро распространилась по городу. Виконтъ Аврекуръ, внѣ себя отъ злобы, передалъ ее маркизу, котораго онъ встрѣтилъ, выходя отъ графа Б. Графу Марку сообщилъ ее графъ Б., котораго онъ посѣтилъ послѣ визита Жоржа Реймона. Но прежде всѣхъ узналъ о ней Дубльданъ отъ фермине.
   Онъ тотчасъ измѣнилъ свой планъ. Аврекуръ былъ правъ, предполагая, что Дубльданъ броситъ его, какъ только дойдетъ до него слухъ о скандальномъ происшествіи. Дѣйствительно Дубльданъ понялъ, что бракъ виконта теперь немыслимъ.
   "Аврекуръ погибъ, сказалъ онъ про себя;-- я возвратилъ уже почти всѣ деньги, данныя ему, поэтому нечего о немъ и безпокоиться. Я женю Карла Эльмериша на Бланшъ Нерваль и это будетъ самый нравственный конецъ комедіи, противъ котораго ничего не могъ-бы сказать самъ Скрибъ".
   Но для осуществленія новой програмы Дубльдана необходимо было прежде всего отдѣлаться отъ Жоржа Реймона, и онъ принялъ для этого рѣшительныя мѣры чрезъ своихъ помощниковъ, Экуфье и Лекардонеля, которые въ послѣдніе дни не спускали съ глазъ Карла Эльмериша.
   Они видѣли, какъ Жоржъ вошелъ въ квартиру Карла и какъ послѣдній часа черезъ два вышелъ одинъ. Вслѣдъ за тѣмъ, возвратясь домой, Карлъ нашелъ на полу распечатанное измятое письмо, очевидно, валявшееся долго въ карманѣ или въ портфелѣ. Подпавъ эту странную бумагу, онъ невольно посмотрѣлъ на подпись и, увидавъ имя Дубльдана, поспѣшно прочелъ слѣдующее:
   

"Милостивый Государь,

   "Прошу васъ никогда болѣе не переступать порога моего дома. Я вѣрилъ вашей искренности и съ удовольствіемъ говорилъ всѣмъ, что Карлъ нашелъ въ васъ преданнаго и искуснаго защитника своихъ интересовъ; по пагубныя дружескія связи и недостойныя любовныя похожденія погубили васъ. Измѣнивъ всѣмъ своимъ принципамъ, вы предлагали мнѣ въ своихъ личныхъ интересахъ такую низкую сдѣлку на счетъ наслѣдства Карла Эльмериша, что я принужденъ прекратить съ вами всякія сношенія. Что-же касается вашей надежды жениться на Бланшъ Нерваль, въ рукахъ которой находится теперь наслѣдство, то я считаю это несбыточной химерой. Во всякомъ случаѣ не разсчитывайте на мое содѣйствіе.

Остаюсь А. Дубльданъ".

   Карлъ былъ пораженъ этимъ письмомъ, адресованнымъ на имя Жоржа Реймона, адвоката, въ улицу Якова No 40. Какъ попало оно въ его квартиру? Очевидно, что оно выпало изъ кармана Жоржа во время утренняго его посѣщенія. Письмо было безъ конверта, но на адресѣ стоялъ почтовый штемпель, слѣдовательно, нельзя было сомнѣваться въ онъ, что оно достигло своего назначенія. Бѣдный юноша упалъ въ кресло, точно сраженный грозою. Онъ припомнилъ хитрыя инсинуаціи агентовъ Дубльдана и странныя слова Жоржа въ это утро.
   "Жоржъ не говорилъ мнѣ, въ чьихъ рукахъ находится теперь мое наслѣдство, думалъ онъ.-- Кто такая эта Бланшъ Нерваль? я никогда даже не слышалъ ея имени. Отчего Жоржъ сегодня былъ въ такомъ волненіи? Онъ предпринимаетъ продолжительное путешествіе и спрашивалъ меня, какую часть наслѣдства я согласенъ уступить? О, Господи! неужели это правда"?
   Козни Дубльдана увѣнчались полнымъ успѣхомъ. Онъ зналъ, что Аврекуръ свалитъ на Жоржа Реймона всю отвѣтственность за пропажу шкатулки и что на молодого человѣка, обвинявшагося въ такой гадости, можно клеветать сколько угодно, въ силу того рокового закона, по которому свѣтъ всегда неумолимо бьетъ лежачаго, не разбирая, виновенъ онъ или нѣтъ. Продѣлка съ письмомъ удалась ему вполнѣ. Онъ написалъ на имя Жоржа письмо, отдалъ его ни почту, откуда получилъ его обратно съ почтовымъ штемпелемъ отъ подкупленнаго почтальона и приказалъ Экуфье подбросить письмо въ комнату Карла Эльмериша.
   Впечатлѣніе, произведенное на Карлаписьмомъ Дубльдана, было такъ сильно, что онъ едва не упалъ въ обморокъ и когда, нѣсколько часовъ спустя, зашли къ нему Леонъ Гопенъ и Экуфье, то онъ въ отчаяніи разсказалъ имъ все. Хитрый аббатъ, поселившійся въ послѣднее время въ одномъ домѣ съ Карломъ, чтобы лучше наблюдать за нимъ, по обыкновенію какъ-бы защищалъ Жоржа, а въ сущности косвенными намеками поддерживалъ взведенное на него обвиненіе. Онъ замѣтилъ, что, можетъ быть, Дубльданъ ошибся и не такъ понялъ слова молодого адвоката, и потому всего лучше было-бы переговорить съ самимъ Дубльданомъ, а потомъ выслушать защиту Жоржа. Вскорѣ на подмогу явился Лекардонель. который сначала оспаривалъ мнѣніе своего сообщника, а потомъ согласился съ нимъ и поѣхалъ отыскивать Дубльдана. Но между тѣмъ всякую минуту могъ явиться Жоржъ и однимъ словомъ разорвать сѣти, которыми такъ искусно опутали простодушнаго юношу. Чтобъ избѣжать этой опасности, клевреты Дубльдана. рѣшились на смѣлый шагъ. Они заманили Карла въ квартиру Дубльдана и, оставивъ его насильно обѣдать, дали ему стаканъ вина съ примѣсью наркотическаго средства, такъ что онъ до слѣдующаго утра пролежалъ въ совершеннѣйшемъ забытьи.
   Открывъ глаза на другой день, Карлъ не могъ сразу объяснить себѣ, гдѣ онъ и что съ нимъ случилось. Лекардонель и Экуфье разсказали ему длинную исторію, какъ онъ наканунѣ лишился чувствъ и какъ они должны были положить его въ постель. Черезъ нѣсколько времени явился Дубльданъ, какъ-бы ничего незная о случившемся. Съ искуствомъ настоящаго актера, онъ ужасно изумился, когда ему показали письмо на имя Жоржа.
   -- Послушайте, другъ мой, сказалъ онъ добродушно:-- не будемъ теперь говорить объ этомъ несчастномъ молодомъ человѣкѣ; вы вскорѣ узнаете, что онъ за человѣкъ. Займемся лучше вашими дѣлами и поѣдемъ къ прелестной молодой дѣвушкѣ, которая владѣетъ теперь вашимъ наслѣдствомъ. Я обѣщалъ ея дядѣ привезти васъ; Жоржъ не разъ ывалъ въ ихъ великолѣпномъ домѣ, но скрывалъ это отъ васъ.
   Дубльдану было уже извѣстно о томъ, что Жоржъ былъ наканунѣ, у графа Марку, а Карлъ передалъ ему свой разговоръ съ молодымъ адвокатомъ.
   Дѣлать было нечего: Карлъ согласился на свиданіе съ дядей Бланшъ Нерваль, и хитрый комисіонеръ повелъ дѣла такъ ловко, что почти совершенно изгладилъ дурное впечатлѣніе, произведенное имъ на графа Марку.
   Не нападая прямо на молодого адвоката, онъ выставилъ его, какъ искателя приключеній, легкомысленно вмѣшавшагося въ чужое дѣло, и просилъ считать недѣйствительными начатые имъ переговоры. Онъ очень хорошо понималъ, какъ неприлично былобы съ перваго раза заговорить о бракѣ наслѣдника Даніеля Бернара съ Бланшъ Нерваль и потому не сказалъ объ этомъ ни слова. Онъ только умолялъ графа зрѣло обсудить положеніе обѣихъ сторонъ и остановиться на какомъ-нибудь среднемъ пути для разрѣшенія дѣла къ общему удовольствію, обѣщая съ своей стороны посовѣтовать Карлу согласиться на самыя скромныя условія.
   Все это говорилось въ присутствіи Карла, который своимъ безмолвіемъ какъ-бы подтверждалъ слова своего уполномоченнаго и потому естественно графъ Марку подумалъ, что между ними существовало полное согласіе, просилъ ихъ пріѣхать въ другой разъ для окончанія переговоровъ.
   Уходя, они встрѣтили на подъѣздѣ Бланшъ Нерваль, возвращавшуюся съ прогулки въ сопровожденіи г-жи Домартенъ. Ея очаровательная красота такъ поразила молодого человѣка, что онъ покраснѣлъ и въ большомъ смущеніи снялъ шляпу.
   -- Это она, произнесъ въ полголоса, коварный Дубльданъ;-- видали-ли вы когда-нибудь такую красавицу? Понимаете вы теперь, почему Жоржъ скрывалъ отъ васъ это сокровище? А что-бы вы сказали, если-бы я васъ женилъ на ней? прибавилъ искуситель, взявъ за руку молодого человѣка.
   Всякая сила сопротивленія исчезла въ Карлѣ; онъ, какъ всѣ первобытныя натуры, влюбился съ перваго взгляда въ Бланшъ Нерваль; Дубльданъ былъ убѣжденъ теперь, что черезъ двадцать четыре часа простодушный юноша будетъ вполнѣ въ его рукахъ. Что-же касается Жоржа, то онъ далъ приказаніе своимъ сообщникамъ, въ случаѣ его появленія за табль д'отомъ Ламуро, уничтожить несчастнаго юношу, ловко пустивъ въ ходъ роковое обвиненіе, взведенное на него Аврекуромъ.
   

ГЛАВА XLIII.
Послѣднія капли роковой чаши.

   Наканунѣ вечеромъ, Жоржъ Реймонъ не имѣлъ ни минуты свободной, такъ-какъ ему было необходимо принять мѣры на случай рокового для него исхода дуэли, а потому только на другое утро часовъ въ девять онъ отправился къ Карлу. Не заставъ его дома, онъ написалъ ему записку, прося его зайти къ нему въ четыре часа.
   Жоржъ теперь находился въ болѣе спокойномъ настроеніи духа. Съ одной стороны, онъ былъ убѣжденъ въ невинности очаровательной молодой дѣвушки, за которую онъ рисковалъ жизнію, а съ другой -- его утѣшала мысль, что Аврекуръ, получивъ письмо Изабеллы, могъ его только ненавидѣть, а по презирать. Что-же касается дѣла о наслѣдствѣ, то онъ рѣшилъ покончить съ нимъ до дуэли, назначенной на слѣдующее утро. Онъ намѣревался вечеромъ поѣхать съ Карломъ къ графу Марку и вступить съ нимъ въ прямые переговоры безъ всякаго посредничества Дубльдана; а затѣмъ онъ думалъ предложить хитрому комисіоперу извѣстную сумму денегъ за хранившіеся у него документы.
   Но, по несчастію, Карлъ не явился къ назначенному сроку, и Жоржъ, тщетно прождавъ его до шести часовъ, отправился къ нему самъ. Карла, по-прежнему, не было дома, но, по словамъ привратника, онъ возвращался на полчаса и опять ушелъ, вѣроятно, въ табль-д'отъ.
   "Карлъ прочелъ мою записку и пошелъ не ко мнѣ, а въ табль-д'отъ, сказалъ себѣ Жоржъ;-- что-бы это значило!"
   Однакожь, несмотря на все свое нежеланіе появиться въ веселомъ обществѣ у Ламуро, куда онъ не заглядывалъ мѣсяца два, Жоржъ поспѣшно направился въ улицу Св. Якова.
   Въ заведеніи старика Ламуро собрались всѣ обычные посѣтители. Тутъ былъ и Гамбрипъ, проводившій, въ кругу своихъ прежнихъ пріятелей, послѣдніе дни своей буйной молодости передъ выборами въ законодательный корпусъ, Вельгарикъ съ толстой Зое, Удаль и Сулэ, помирившіеся послѣ общей неудачи, ихъ рьяный сподвижникъ Кокъ и проч. Карлъ Эльмеритъ, подъ зоркимъ наблюденіемъ Лекардонеля и Экуфье, сидѣлъ молча, погруженный въ мрачныя мысли; онъ повторялъ въ глубинѣ своего сердца:
   "Жоржъ любитъ эту прелестную дѣвушку и потому всѣмъ пожертвовалъ, чтобъ жениться на ней".
   -- Друзья мои! восклицалъ Гамбрипъ, поднимая стаканъ, -- я пью за здоровье дяди Ламуро, который долго былъ моимъ кормильцемъ. Васъ, Ламуро, за это не забудетъ потомство и молодая Франція моими устами признаетъ вашу великую заслугу. Пью также и за ваше здоровье, товарищи моихъ несчастныхъ дней. Пью еще за здоровье изгнанницы, изображеніе которой запечатлѣно во всѣхъ нашихъ сердцахъ.
   -- Браво, браво! воскликнули хоромъ Удаль, Сулэ, Кокъ и Гедеонъ Матье.
   -- Хорошо сказано, замѣтилъ Бергъ-оп-Цомъ.
   -- Какъ ее зовутъ, эту даму? Нельзя-ли узнать ея адресъ? спросилъ Маріусъ Симонъ.
   -- Я не отвѣчаю людямъ, непонимающимъ тонкихъ намековъ.
   -- Слушайте, слушайте! произнесъ Бергъ-он-Цомъ.
   -- Здѣсь не говорятъ о политикѣ, раздался громкій голосъ Ламуро изъ кухни.
   Газговоръ могъ принять опасный характеръ, если-бъ Экуфье и Лекардонель не дали ему неожиданно другого направленія изъ боязни, чтобъ Жоржъ Реймонъ не явился прежде, чѣмъ они подготовятъ почву.
   -- Отчего такъ давно не видать здѣсь Жоржа Реймона? произнесъ громко Лекардонель.
   -- Жоржа Реймона? Я знаю о немъ красивую исторію! воскликнулъ маркизъ и разсказалъ въ нѣсколькихъ словахъ, что молодой адвокатъ, взявъ на храненіе бумаги, компрометирующія одного изъ его друзей, передалъ ихъ полиціи.
   -- Мерзавецъ! произнесъ Леонъ Гопенъ.
   -- Его мало бросить въ помойную яму.
   -- Его слѣдуетъ проводить пинками, если онъ когда-нибудь осмѣлится войти сюда, сказалъ Кокъ.
   -- Этотъ разсказъ, вѣроятно, низкая клевета, промолвилъ Карлъ Эльмеришъ, блѣдный, какъ смерть, и со слезами на глазахъ;-- я, быть можетъ, отчасти разочаровался въ Жоржѣ, но всеже невѣрю, чтобъ онъ былъ способенъ на такно низость.
   -- Но это дѣло всѣмъ извѣстно; можно назвать дѣйствующихъ лицъ презрѣнной комедіи, сказалъ Леонъ Гопенъ.
   -- Какъ хотите, господа! воскликнулъ Маріусъ Симонъ, -- я буду защищать Реймона по назначенію суда, если настоящіе адвокаты не хотятъ исполнить своей обязанности.
   -- Хороши адвокаты, нечего сказать, промолвилъ Сулэ, который ненавидѣлъ адвокатуру, хотя самъ принадлежалъ къ ней.
   -- Да, да! Маріусъ правъ, замѣтилъ добродушно Экуфье,-- нельзя чернить людей, не изслѣдовавъ дѣла.
   -- Надо изслѣдовать дѣло, повторилъ Лекардонель.
   -- Изслѣдуемъ, подтвердилъ Бергъ-оп-Цомъ, исполняя роль древняго хора.
   Въ эту минуту въ коридорѣ раздался голосъ Ламуро:
   -- Эй, Жанъ! подайте то, что потребуетъ г. Жоржъ Реймонъ, котораго мы уже не видали два мѣсяца.
   -- Благодарю васъ, я плотно позавтракалъ, отвѣчалъ Жоржъ, входя въ залу.
   Ледяное безмолвіе воцарилось въ шумной за минуту передъ тѣмъ залѣ.
   -- Подсудимый, ваше имя и званіе? воскликнулъ Маріусъ Симонъ своимъ обычнымъ веселымъ тономъ; -- г. секретарь читайте обвинительный актъ.
   Принявъ эти слова за шутку. Жоржъ протянулъ руку Сулэ, который сидѣлъ ближе всѣхъ къ дверямъ, но тотъ спряталъ свои руки въ карманъ. Бѣдный юноша подошелъ къ Леону Гопену, но тотъ отвернулся.
   -- Какой мѣдный лобъ! закричалъ во все горло Кокъ, ударяя кулакомъ по столу и принимая на себя первую роль за отсутствіемъ Гамбрина, который незамѣтно удалился по дѣламъ своей кандидатуры; -- какъ вы смѣете являться сюда послѣ исторіи со шкатулкой?
   Лицо Жоржа исказилось, но онъ сохранилъ спокойствіе.
   -- Я понимаю, на что вы намекаете, сказалъ онъ глухимъ, но рѣшительнымъ голосомъ, -- я вижу передъ собою клеветника, прибавилъ онъ, смотря прямо на улыбающагося маркиза,-- пусть онъ, или кто-нибудь другой осмѣлится обвинить меня прямо въ лицо!
   Глаза молодого человѣка такъ пламенно горѣли и вся его фигура дышала такимъ мужествомъ, что никто не рѣшился ему отвѣтить.
   -- Объясните дѣло, оправдайте себя, сказалъ Кокъ, уважавшій мужество.
   -- Я не хочу теперь оправдываться, отвѣчалъ гордо Жоржъ, я не хочу обвинять людей, не имѣя достаточныхъ доказательствъ. Наступитъ минута, когда вы узнаете всю истину. Пойдемъ, Карлъ, я тебя жду, прибавилъ онъ поспѣшно.
   -- Не ходите, не отвѣчайте, шепнулъ на ухо Карлу Экуфье, видя его нерѣшительность, -- онъ васъ выдастъ за своего сообщника.
   Карлъ вспомнилъ всѣ ужасныя обвиненія, взведенныя на его бывшаго друга, вспомнилъ о Бланшъ Нерваль, на которой Жоржъ хотѣлъ жениться, и не двинулся съ мѣста.
   -- И ты тоже, произнесъ Жоржъ съ горечью, -- прощай, ты раскаешься, но, быть можетъ, поздно.
   Съ этими словами онъ вышелъ изъ залы, гордо поднявъ голову. Всѣ присутствующіе были въ большомъ волненіи. Карлъ упалъ въ обморокъ.
   -- Сбѣгайте за Дубльданомъ, сказалъ Экуфье Лекардонелю, пока докторъ Гедеонъ Мотье примачивалъ уксусомъ виски молодого человѣка.
   Реймонъ возвратился домой машинально, безсознательно. Ему казалось, что онъ получилъ смертельный ударъ въ самое сердце. Но чаша страданій не была еще имъ испита до дна.
   Швейцаръ подалъ ему письмо и онъ, не отдавая себѣ яснаго отчета въ своихъ поступкахъ, распечаталъ его и прочелъ слѣдующее:
   "Копія письма графини Тольна виконту Аврекуру, у котораго находится оригиналъ:
   Виконтъ, вы, вѣроятно, получили письмо съ моею подписью, но я съ негодованіемъ отрекаюсь отъ него. Жоржъ Реймонъ спряталъ у меня безъ моего вѣдома какую-то шкатулку и подучилъ полицію сдѣлать обыскъ въ моей квартирѣ, причемъ шкатулка и была взята. Я, конечно, объявила ему прямо, что онъ самый низкій изъ людей, а онъ, воспользовавшись отсутствіемъ моихъ слугъ, принудилъ меня съ пистолетомъ въ рукахъ написать полученное вами письмо. Я отрекаюсь отъ моего признанія, такъ какъ оно вырвано у меня самымъ отвратительнымъ насиліемъ. Вмѣстѣ съ этимъ я подала жалобу въ судъ.

Изабелла Тольна".

   Внизу были прибавлены четыре слова:
   "До завтра, гдѣ знаете".
   

ГЛАВА XLIV.
Дуэль.

   Прочитавъ письмо Изабеллы къ Аврекуру, Жоржъ задрожалъ всѣмъ тѣломъ, но черезъ минуту громко и рѣшительно произнесъ:
   -- Этого надо было ожидать. Змѣя, придавленная моею пятою, очнувшись, должна была ужалить меня. Но нечего думать о ней. Грустнѣе измѣна Карла, но и это дѣло Дубльдана; Карлъ, конечно, одумается и придетъ ко мнѣ.
   Вскорѣ ему подали другое письмо; онъ узналъ почеркъ Дубльдана и прочелъ слѣдующее:
   

"Милостивый государь,

   Послѣ низкихъ интригъ, которыя вы повели противъ священныхъ интересовъ вашего довѣрителя и позорныхъ предложеній, сдѣланныхъ вами мнѣ, я могъ-бы прекратить всякія сношенія съ вами. И, если я теперь пишу къ вамъ, то лишь для того, чтобъ окончательно вырвать изъ-подъ вашего вліянія прекраснаго, благороднаго молодого человѣка, котораго я спасъ отъ вашихъ зловредныхъ козней. Воспользовавшись его довѣріемъ, вы хотѣли не только ограбить несчастнаго юношу, но и жениться на молодой дѣвушкѣ, которая можетъ только презирать васъ. Кому по праву слѣдуетъ рука этого прелестнаго созданія, какъ не милому юношѣ, отъ котораго вы старались скрыть это сокровище? Бракъ, съ божьею помощью, соединитъ два вполнѣ достойныя другъ друга сердца и окончитъ самымъ желаннымъ образомъ печальный процесъ, который вы хотѣли продлить вѣчно. Карлъ Эльмеришъ, освобожденный отъ вашего пагубнаго вліянія, проситъ меня объявить вамъ, что онъ болѣе съ вами незнакомъ.

А. Дубльданъ".

   "Я теперь все понимаю, подумалъ Жоржъ, засмѣявшись дикимъ, страшнымъ смѣхомъ: -- я хотѣлъ развратить Дубльдана, этого ангела невинности! Дубльданъ спасаетъ отъ меня Карла и Бланшъ! Это самое горькое оскорбленіе, приподпесенное мнѣ судьбою! Дубльданъ, благословляющій любовь двухъ юныхъ сердецъ -- какое назидательное зрѣлище! Однакожъ, этотъ мерзавецъ изобрѣлъ единственный, прямой, благородный путь для примиренія обѣихъ сторонъ. Я собирался размозжить ему голову, но за мысль замѣнить Гектора Карломъ, я ему все прощаю. Теперь мнѣ не къ чему жить на свѣтѣ. Лучше умереть съ гордымъ сознаніемъ своей честности, чѣмъ сдѣлаться такимъ-же подлецомъ, какъ всѣ эти Гекторы, Дубльданы и пр. А останься я въ живыхъ, я, право, не поручусь за себя. Соблазнъ мести слишкомъ великъ".
   На другое утро онъ всталъ въ шесть часовъ и объявилъ г-жѣ Мишель, что если онъ не вернется къ десяти часамъ, то, значитъ, уѣхалъ на нѣсколько дней изъ Парижа.
   -- Вы возьмете въ ящикѣ стола 300 фр., прибавилъ онъ: -- это маленькій подарокъ за всѣ ваши попеченія обо мнѣ.
   -- О, г. Жоржъ, отвѣчала добрая женщина со слезами на глазахъ,-- вы не говорите мнѣ правды; конечно, я простая служанка и вы не можете мнѣ всего разсказать, но если съ вами случится несчастье, то ваши деньги меня не утѣшатъ.
   Жоржъ старался успокоить ее, говоря, что онъ отправляется погостить къ родственникамъ и что непремѣнно будетъ ей писать.
   "Вотъ единственное существо, которое меня любитъ, подумалъ Жоржъ:-- это собака, слѣдующая за гробомъ нищаго".
   Ровно въ восемь часовъ Жоржъ Реймонъ и Гекторъ Аврекуръ прибыли въ Велсенскій лѣсъ. Встрѣтившись лицомъ къ лицу, они даже не поклонились. Ихъ сопровождали бѣдный докторъ, который за 100 фр. обѣщалъ Аврекуру сохранить дуэль въ тайнѣ и четыре секунданта, простые солдаты. Со стороны Аврекура были два кирасира, изъ полка, въ которомъ онъ нѣкогда служилъ, а со стороны Жоржа два пѣхотинца, которыхъ онъ защищалъ въ военномъ судѣ. Они знали, что поединокъ былъ на смерть и опредѣлили соотвѣтственныя условія. Каждый изъ противниковъ долженъ былъ выстрѣлить три раза, начиная съ разстоянія тридцати шаговъ и приближаясь другъ къ другу на пять шаговъ послѣ каждаго выстрѣла.
   Одинъ изъ секундантовъ Гектора положилъ на землю три пары пистолетовъ.
   -- Угодно вамъ бросить жребій, изъ которыхъ пистолетовъ вы будете стрѣлять? спросилъ Аврекуръ хладнокровно.
   Жоржъ молча покачалъ головой и сталъ равнодушно ходить взадъ и впередъ. Аврекуръ закурилъ папироску, одинъ изъ секундантовъ сталъ заряжать пистолеты, а другіе отсчитали положенное количество шаговъ.
   Когда все было готово, противники встали на свои мѣста; имъ подали пистолеты и секунданты отошли въ сторону.
   При первомъ выстрѣлѣ Гекторъ былъ контуженъ въ щеку, а его пистолетъ далъ осѣчку. Вторымъ выстрѣломъ была сбита шляпа Жоржа, пуля котораго не коснулась Гектора, пролетѣвъ надъ его головой. Послѣ третьяго выстрѣла, сдѣланнаго уже на двадцати шагахъ, Жоржъ схватился за грудь и упалъ, какъ снопъ на землю,
   Гекторъ подошелъ къ нему, взглянулъ на его блѣдное, безжизненное лицо такъ холодно, что докторъ не могъ удержаться отъ крика негодованія; но Аврекуръ, не обращая на это вниманія, закурилъ папироску и спокойно удалился.
   Докторъ перевязалъ рану молодого человѣка и вмѣстѣ съ солдатами положилъ его въ карету. По дорогѣ въ больницу, Жоржъ очнулся.
   -- Не о комъ мнѣ думать въ послѣднюю минуту моей жизни, сказалъ онъ едва слышно;-- я не надѣюсь на Бога, потому что слишкомъ много страдалъ.
   Онъ снова лишился чувствъ; черезъ часъ послали за патеромъ; началась предсмертная агонія.
   

ЭПИЛОГЪ.

   Жоржъ Реймонъ не умеръ: онъ выздоровѣлъ, но только послѣ долгой и мучительной болѣзни, во время которой за нимъ ухаживалъ Карлъ Эльмеришъ, вырвавшійся изъ подъ опеки Дубльдана.
   Но Жоржъ зналъ, что Карлъ полюбилъ Бланшъ Нерваль и надѣялся на ея взаимность. Онъ былъ слишкомъ гордъ, чтобъ принять состояніе отъ Карла, а жениться безъ денегъ онъ не могъ, если-бы даже и рѣшился принести друга въ жертву своей любви. Поэтому, затаивъ въ сердцѣ свое горе, онъ уѣхалъ изъ Парижа, не видавъ ни разу Бланшъ, когда всѣ затрудненія со стороны семейства Нерваль были уже устранены и день свадьбы назначенъ.
   Дубльданъ получилъ 500,000 за уступку всѣхъ бумагъ, удостовѣрявшихъ права Карла, и былъ очень доволенъ этимъ вознагражденіемъ, потому что боялся, чтобъ стороны не обошлись безъ него. Впослѣдствіи онъ сдѣлался милліонеромъ и былъ замѣшанъ въ скандальномъ дѣлѣ мошеннической поставки провіанта на армію, но, благодаря своей смѣлости и богатству, онъ отдѣлался отъ всякихъ преслѣдованій; въ настоящее время онъ одинъ изъ крупныхъ капиталистовъ Парижа.
   На другой день послѣ дуэли Гекторъ Аврекуръ выѣхалъ изъ Франціи и поступилъ въ прусскую армію, въ рядахъ которой быстро возвысился во время войны съ Франціей; послѣ заключенія мира онъ женился на богатой вдовѣ и послалъ графу Б. свою карточку слѣдующаго содержанія:
   "Гекторъ Аврекуръ, полковникъ прусской службы, ординарецъ фельдмаршала Мольтке, постояннаго побѣдителя".
   Изабелла теперь одна изъ звѣздъ полусвѣта; дѣйствительная исторія шкатулки была узнана, но разъясненіе этого темнаго дѣла нисколько не повредило красивой куртизанкѣ.
   Изъ числа отверженцевъ парижскаго общества, бывшихъ некогда товарищами Жоржа Реймона, пробили себѣ дорогу въ свѣтѣ только двое: Маріусъ Симонъ, сдѣлавшійся членомъ академіи, и Гамбринъ, который, какъ извѣстно, быстро достигъ славы и могущества;
   Но что сталось съ Жоржемъ Реймономъ? Его болѣе никто не видалъ, но достовѣрно, что онъ убитъ въ сраженіи при Потэ, въ рядахъ Кольнадоскихъ мобилей. Быть можетъ, его поразила на смерть пуля, вылетѣвшая изъ прускаго батальона, которымъ командовалъ Аврекуръ.
   Карлъ Эльмеришъ женился на Бланшъ Нерваль, послѣ довольно долгихъ колебаній графа Марку, который хотѣлъ прежде основательно познакомиться съ своимъ будущимъ зятемъ и послѣ свадьбы Карла, выхлопоталъ ему позволеніе носить двойную фамилію: Эльмериша-де-Марку. Принятый въ великосвѣтскомъ обществѣ и владѣя милліонами, Карлъ не могъ посвятить себя музыкальной карьерѣ, но прославился своимъ просвѣщеннымъ покровительствомъ артистамъ и великолѣпными праздниками, на которыхъ его жена поражала всѣхъ своей чудной красотой.
   Исторію Бланшъ Нерваль, теперь Эльмеришъ-де-Марку, можно разсказать въ трехъ словахъ: она любила Аврекура, могла полюбить Жоржа, а теперь любитъ Карла.

(Окончаніе.)

"Дѣло", NoNo 1--3, 1877

   
   
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru