Вернадская Мария Николаевна
Бальное платье

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:


СОБРАНІЕ СОЧИНЕНІЙ ПОКОЙНОЙ МАРІИ НИКОЛАЕВНЫ ВЕРНАДСКОЙ,
урожд. Шигаевой.

САНКТПЕТЕРБУРГЪ.
1862.

   

БАЛЬНОЕ ПЛАТЬЕ.

   Въ зимній, морозный вечеръ, въ уютной, красиво меблированной уборной, передъ большимъ зеркаломъ, въ полномъ бальномъ нарядѣ, стояла хорошенькая дѣвушка. На розовыхъ губкахъ играла самодовольная улыбка, из-подъ длинныхъ темныхъ рѣсницъ, какъ звѣздочки, блестѣли веселенькіе глазки. Очевидно, она любовалась своимъ нарядомъ, а можетъ быть, что и собой. Дѣйствительно, она была хороша, и нарядъ былъ ей къ лицу. Розовое шелковое платье ловко обрисовывало стройную талью, цвѣты дышали свѣжестью, и вмѣстѣ съ роскошными локонами, какъ будто съ любовно льнули къ ея хорошенькому личику и разсыпались на бѣлой, полной груди.
   Но уже пора ѣхать на балъ; дѣвушка отошла отъ зеркала, закуталась въ теплую шубу, весело сбѣжала съ лѣстницы, прыгнула въ карету, и уѣхала.
   Неблагодарная! въ ея хорошенькую головку ни на минуту не пришла мысль, сколько тысячъ, по -- нѣтъ, но тысячъ, а сколько милліоновъ рукъ Трудились для нея, и сколько нужно было разнороднаго, а иногда очень тяжкаго труда для того, чтобъ она могла надѣть свое хорошенькое платье. По, пускай ее веселится молодость не любитъ много думать -- пускай ее танцуетъ, а мы, сидя дома, потолкуемъ объ ея платьѣ.
   Въ самомъ дѣлѣ, сколько людей надъ нимъ трудилось! Такъ много, что и исчислить трудно.--
   Любители вы облачныя картины? Это дѣтская забава -- конечно, такъ; но я люблю смотрѣть, какъ одна картина постепенно и почти незамѣтно для глаза переходитъ въ другую. Не бываютъ ли большею частью и въ нашемъ воображеніи такія же облачныя картины? Воображенье не можетъ слишкомъ долго остановиться на одномъ и томъ же предметѣ: одна мысль постепенно смѣняется другою.
   Заглянемъ въ зеркало, въ которое только-что такъ весело смотрѣлась хорошенькая дѣвушка, и вотъ -- въ немъ или, лучше сказать, въ нашемъ воображеніи является картина шумнаго, оживленнаго бала. Слышатся звуки музыки, мелькаютъ пары, а вотъ -- и знакомая намъ дѣвушка вальсируетъ съ ловкимъ, статнымъ кавалеромъ.-- Но яркое освѣщеніе залы начинаетъ темнѣть, зала съуживается, и передъ нами -- является роскошный итальянскій ландшафтъ. Сколько народа! какой шумъ! съ какой быстротой обираютъ съ тутовыхъ деревьевъ листья для шелковичныхъ червей! какая неутомимая работа! но -- это еще только начало: самимъ червячкамъ нужно перейти еще черезъ много, много рукъ, прежде чѣмъ ихъ коконы явятся намъ въ видѣ тонкихъ, серебристыхъ шелковыхъ нитокъ.
   Передъ нами развивается цѣлая жизнь милліоновъ организмовъ, окруженная заботою и стараніями множества разумныхъ существъ, для того, чтобы воспользоваться этою жизнію до ея полнаго развитія: и вотъ -- зародышъ бабочки уничтожается, но получается коконъ.
   Новый трудъ беретъ здѣсь произведеніе. Смотрите въ зеркало: вотъ въ воображеніи пашемъ является красивый богатый городъ южной Франціи. Сколько рукъ занято въ Ліонѣ размоткою коконовъ, сколько другихъ -- занимаются ихъ торговлею и провозомъ! Наконецъ -- получается нѣжная, топкая пить, и -- за тѣмъ новый процессъ начинается надъ произведеніемъ червячка, надъ будущей роскошной матеріей: мы на шелковой фабрикѣ.
   Свистятъ, гремятъ паровыя машины, а день, и ночь работаютъ люди, и -- кого тутъ нѣтъ! и мужчины, и женщины, и дѣти, всѣ работаютъ, на сколько лишь позволяютъ силы. И наконецъ, изъ этого соединенія труда, машинъ и рукъ человѣческихъ, выходятъ -- легкія и изящныя ткани.
   Пойдемъ далѣе. Знаніе и искусство соединяются съ матеріальными усиліями: граверъ, рисовщикъ, красильщикъ участвуютъ въ сложномъ производствѣ, и милліоны работниковъ добываютъ для ихъ трудовъ и результатовъ сырые матеріалы: и далекій плантаторъ, и наблюдательный путешественникъ -- всѣ приносятъ посильныя лепты, чтобъ украсить утлый домикъ червячка.
   Потокъ увлекъ даже кабинетнаго ученаго: Ліонъ, и шумная фабрика исчезаютъ понемногу, и передъ нами -- лабораторія ученаго химика. Тутъ нѣтъ шума, напротивъ -- тишина и молчаніе. Для червяка и дѣвушки глубокій умъ устремленъ на изысканія: много нужно знаній для того, чтобъ постигнуть тайну -- придать вещи какой хочешь цвѣтъ и оттѣнокъ, и чтобъ эта вещь такъ усвоила себѣ краску, чтобъ никогда не теряла первоначальнаго вида, и чтобъ оттѣнки были такъ правильны, что искуственный раскрашенный цвѣтокъ почти нельзя отличить отъ настоящаго.
   Готова матерія; но -- что это?-- вдругъ стало холодно? Бурно волнуется Ледовитый океанъ, сердито вздымаетъ грозныя волны, свищетъ холодный, пронзительный вѣтеръ, а между тѣмъ безстрашно скользитъ по свинцовымъ валамъ китоловное судно. Такъ и кажется, что оно погибнетъ, или истрощитъ его въ дребезги льдина, или поглотятъ его страшныя волны! Но судно крѣпко, матросы ловки и храбры: не страшатся они ни разъяренныхъ стихій, ни опасностей ловли; съ длинными копьями въ рукахъ нападаютъ на морское чудовище, и наконецъ -- знаніе, ловкость и отвага побѣждаютъ безсмысленную силу. Погибло громадное чудовище, и -- усамъ его суждено быть вшитымъ въ платье и придавать стройность и грацію женскимъ тальямъ -- въ бальномъ платьѣ.
   Изъ холода мы переходимъ въ страшный жаръ. Безпощадно печетъ солнце южной Америки, во бѣдный негръ долженъ работать: нѣтъ къ нему состраданія, нѣтъ почти ему отдыха. Не смотря ни на удушающій жаръ, не смотря на усталость, безостановочно онъ собираетъ хлопчатую бумагу; за то природа добрѣе человѣка: настанетъ вечеръ, жаръ замѣняется пріятной прохладой, и придетъ наконецъ часъ отдыха и для бѣднаго работника-негра, который и не знаетъ, что онъ трудился -- для нашей дѣвушки.
   Не вѣрите? Смотрите: вотъ хлопка его пошла въ процессъ длинной работы. Опять передъ пани начинаютъ мелькать фабрики съ своимъ вѣчнымъ шумомъ и вѣчнымъ трудомъ. Грубыя хлопья хлопчатой бумаги переходятъ въ нитки, и потомъ въ разныя ткани и,-- между прочимъ въ коленкоръ, который служитъ подкладкой для платьевъ, даже и бальныхъ. Но пока онъ достигнетъ этого назначенія, сколько рукъ должны надъ нимъ трудиться!
   Тяжела работа рудокоповъ: неохотно отдаетъ земля свои тайныя сокровища, не легко вырвать ихъ изъ нѣдръ ея. Много трудятся люди, имъ часто бываетъ тяжко; по воля человѣка сильна и, какъ всегда, природа наконецъ уступаетъ соединеннымъ усиліямъ знанія и твердой воли человѣка. Добыта мѣдь; но должно ее расправить, очиститъ отъ всякой примѣси, придать извѣстную форму.
   Мало труда рудокопа. Трудится химикъ, трудится кузнецъ, трудятся машинистъ, фабричные работники, и наконецъ -- грубый кусокъ мѣди превращается въ маленькіе, хорошенькіе крючки -- для бальнаго-же платья. Сколько работы для скромной вещицы!
   Наконецъ и эта картина темнѣетъ, и -- вотъ мы опять въ Петербургѣ, въ модномъ магазинѣ. Кипитъ работа въ рукахъ хорошенькихъ модистокъ, быстро мелькаютъ у нихъ ленты, кружева, блонды, и подъ ихъ искусной иглой принимаютъ различныя изящныя формы. Всѣ онѣ заняты одной и той же работой; но у каждой есть какое-нибудь особенное занятіе: работа раздѣлена между ними, смотря по способностямъ, вкусу и умѣнью. Одна -- кроитъ, другая -- шьетъ лифъ, третья -- рукава, четвертая -- занята отдѣлкой уже почти готоваго платья, менѣе искусныя сшиваютъ юбки, есть даже и такія, которыя совсѣмъ не шьютъ, а только приготовляютъ утюги для глаженья, или подаютъ ножницы, иголки и нитки. Наконецъ платье готово, оно нарядно, изящно: надѣвайте его и поѣзжайте на балъ.
   Кажется, нѣтъ ничего легче, какъ сшить бальное платье; однако это было бы совершенію не возможно безъ помощи великаго правила -- раздѣленія труда. Если бы кто-нибудь вздумалъ самъ разводить тутовыя деревья, самъ разбирать коконы, самъ прясть и ткать, однимъ словомъ -- дѣлать самъ все то, о чемъ мы говорили, то конечно онъ не имѣлъ бы никакого успѣха; а мы далеко еще не договорили всего: еще есть много трудовъ, о которыхъ мы совсѣмъ не упомянули,-- да все разомъ и по придетъ въ голову, и было бы уже слишкомъ длинно. Раздѣленіе труда, безъ помощи котораго не было бы возможно не только совершенство, но даже и посредственное исполненіе, еще имѣетъ ту прекрасную сторону, что хотя невольно, но тѣсно связываетъ между собою людей всѣхъ сословій, всѣхъ странъ и всѣхъ народовъ, заставляя ихъ постоянно трудиться другъ для друга и заботиться о своихъ взаимныхъ нуждахъ. Земледѣлецъ работаетъ для фабриканта, купецъ и покупщикъ, производитель и потребитель -- всѣ въ равной мѣрѣ зависятъ одинъ отъ другаго и полезны другъ другу.
   Одинъ человѣкъ слабъ и не можетъ многаго сдѣлать -- большое количество народа можетъ предпринять гигантскія работы; по для того, чтобъ привести ихъ къ успѣшному окончанію, должно, чтобы трудъ былъ умно раздѣленъ между ними, смотря по способности и вкусу каждаго. Можно быть отважнымъ охотникомъ и очень плохимъ ткачемъ, а превосходный ткачъ можетъ не имѣть никакого понятія объ искусствѣ шить сапоги. Но каждый изъ нихъ, добровольно занимаясь своимъ ремесломъ или искусствомъ, приноситъ пользу человѣчеству. Безполезенъ и смѣшонъ только тотъ, который бы вздумалъ одинъ знать и умѣть дѣлать все.
   Человѣчество, если можно такъ сказать, громадная машина, въ которой самая малѣйшая пружина имѣетъ свою цѣль и назначеніе: когда всѣ составныя части, какъ бы они малы ни были, отчетливо и вѣрно исполняютъ свое назначеніе, тогда только можетъ выдти гармоническое цѣлое. Сколько бы мы было труда и усилій, по пока этотъ трудъ не будетъ разумно раздѣлилъ между людьми, никогда не можетъ быть успѣха, и будетъ постоянная растрата и силъ, и времени.
   Только съ помощью раздѣленія труда можно достигнуть желаемой цѣли, какъ въ самыхъ важныхъ, такъ и въ самыхъ пустыхъ вещахъ, какъ напримѣръ -- въ бальномъ платьѣ.
   
   

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru