Уайт Уильям-Аллен
История одного города

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

   

АЛЛЕНЪ УАЙТЪ.

Переводъ съ англійскаго.

Исторія одного города.

   Люди, пишущіе о Канзасѣ, обыкновенно плохо его знаютъ и трактуютъ этотъ штатъ, какъ законченное цѣлое. Между тѣмъ, Канзасъ, какъ древняя Галлія, раздѣляется на три части, совершенно отличныя другъ отъ друга, какъ три различныя государства. Было бы также невѣрно объединять египтянъ, индійцевъ и жителей центральной Америки, какъ говорить о канзасцахъ, не различая восточнаго, центральнаго и западнаго Канзаса. Восточный Канзасъ представляетъ собою вполнѣ организованную территорію, подобно штату Нью-Іорка или Пенсильваніи; центральный Канзасъ еще не достигъ этой высоты, но приближается къ ней, а западный Канзасъ -- единственное мѣсто, гдѣ населеніе страдаетъ отъ неурожаевъ и засухи, является новой страной, въ которой только недавно началась борьба человѣка съ пустыней.
   Aqua Pura представлялъ собой маленькій западный городокъ, пріютившійся въ самой глубинѣ пустыни. Онъ былъ основанъ лѣтъ девять назадъ, и не пастухами или мошенниками, а честными, честолюбивыми людьми. Всѣ шестеро основателей города побывали въ университетахъ. Первая же почта привезла въ новый городокъ цѣлую серію нью-іоркскихъ журналовъ. Самъ городъ ничѣмъ не отличался отъ дюжины другихъ, возникшихъ одновременно съ нимъ весною 1886 г., во время земельной горячки, охватившей всю страну.
   Ему дали названіе Aqua Pura, выбравъ нарочно латинское имя, чтобы возвѣстить міру, что городъ основанъ не бездѣльниками, а образованными людьми. Новыя деревянныя постройки поселка блестѣли на яркомъ солнцѣ. Въ ясные дни онъ былъ виденъ издалека, потому что стоялъ на пригоркѣ, и изъ сосѣдняго мѣстечка Мэзъ можно было по вечерамъ любоваться элекрическими фонарями Aqua Pura, которые зажглись тамъ однажды вечеромъ, когда городку было всего шесть мѣсяцевъ отъ роду. Къ концу первой же зимы было построено зданіе школы, стоившее 20.000 долларовъ, и первый рождественскій балъ въ Aqua Pura происходилъ въ зданіи оперы, на которое было потрачено 10.000 долларовъ. Денегъ было въ изобиліи; на главной улицѣ городка съ необыкновенной быстротой выростали двухъ и трехъ-этажные дома. Фермеры, которые вели хозяйство въ окрестностяхъ, процвѣтали. Земля съ перваго же года дала прекрасный урожай. Въ воздухѣ носились самыя радужныя надежды, которыя заражали всѣхъ. Въ теченіе зимы "ассоціація для устройства общественной библіотеки" собрала 1.000 долларовъ на покупку книгъ и весною образовался синдикатъ, взявшій на себя постройку зданія для библіотеки. Aqua Pura не могла, конечно, отставать отъ другихъ городовъ и желѣзнодорожный поѣздъ проходившій по близости, доставлялъ туда всѣ новѣйшія книги и періодическія изданія изъ Нью-Іорка. Весною 1887 г. былъ сооруженъ городской водопроводъ, и вода въ изобиліи притекала къ городу изъ колодцевъ, которые были выкопаны на глубинѣ отъ 50 до 100 футовъ подъ землею.
   На муниципальномъ собраніи весной 1887 года, Гюрривгеръ былъ избранъ городскимъ мэромъ. Тогда въ Aqua Pura было уже двѣ тысячи жителей. Экипажи безпрепятственно колесили по неровнымъ, недавно высложеннымъ улицамъ городка, открылось два банка, и мѣстная газета, издававшаяся вначалѣ разъ въ недѣлю, теперь сдѣлалась ежедневной. Общественная жизнь была очень оживленной и люди съ разныхъ концовъ земного шара встрѣчались въ этомъ недавно возникшемъ городкѣ.
   Нравы въ Aqua Pura были строгіе. Въ городѣ не было ни одного легкомысленнаго заведенія. Билліардная и соприкасающаяся съ нею темная комната, гдѣ шла карточная игра, были единственными учрежденіями, заставлявшими краснѣть жителей Aqua Pura, когда они возили по городу безчисленныхъ "восточныхъ капиталистовъ", посѣщавшихъ въ этомъ году западный Канзасъ. Эти капиталисты останавливались въ трехъ-этажномъ "отелѣ", освѣщенномъ электричествомъ и снабженномъ всѣми послѣдними усовершенствованіями, съ цѣлью затмить сосѣдній городокъ Мэзъ, гдѣ отель представлялъ собою самое заурядное строеніе въ городѣ. На улицахъ встрѣчалось множество хорошо одѣтыхъ людей и въ конюшняхъ у фермеровъ стояли хорошо откормленныя лошади.
   Такова была исторія подъема Aqua Pura. Боррингеръ разсказывалъ ее всѣмъ тысячу разъ. Боррингеръ до конца оставался вѣренъ своему городу. Когда наступила страшная засуха 1887 года и ея раскаленное дыханіе спалило всѣ окрестныя поля, Боррингеръ стоялъ во главѣ большинства, которое съ гордостью заявляло, что въ ихъ краѣ все обстоитъ благополучно; въ качествѣ предсѣдателя совѣта мѣстныхъ землевладѣльцевъ, онъ отправилъ губернатору губительный для всѣхъ докладъ, въ которомъ Aqua Pura отказывалась отъ правительственной помощи. Банкъ Боррингера занялъ деньги подъ землю, которая не дала никакого урожая, чтобы помочь фермерамъ продержаться зиму. Тѣмъ не менѣе, многіе дома начали пустѣть. Когда пришло время расплачиваться по долгамъ, Боррингеръ отправился на востокъ, къ людямъ, вложившимъ деньги въ постройку новаго города, и просилъ у нихъ снисхожденія къ должникамъ и временной отсрочки платежей. Въ іюлѣ начались палящіе вѣтры, нетолько уничтожившіе посѣвы, но и изсушившіе ручьи, наполнившіеся весною. Осенью этого года отель, въ которомъ и такъ былъ открытъ только нижній этажъ, закрылся. Въ зданіи оперы стали устраиваться митинги для оказанія помощи "пострадавшимъ отъ неурожая", и когда зимою холодный вѣтеръ навѣвалъ кучи снѣга на пустынныя улицы маленькаго городка, онъ ударялъ въ сотни оконъ опустѣвшихъ домовъ.
   Въ этомъ году Боррингеръ не ѣздилъ на востокъ. Онъ не могъ рѣшиться на это, но аккуратно писалъ капиталистамъ, заинтересованнымъ въ его банкѣ, и отвѣты ихъ дѣлались все холоднѣе и холоднѣе по мѣрѣ того, какъ приближалась зима и они не получали слѣдуемыхъ имъ процентовъ. Банкротство Боррингера было объявлено весною 1889 года. Двое его компаньоновъ покинули городъ, другіе три основателя умерли прошлой зимой, семьи ихъ уѣхали, и вмѣстѣ съ ними исчезла культура и честолюбивыя мечты городка. Но Боррингеръ остался и, чтобы не платить ренты, жилъ въ двухъ пустыхъ комнатахъ въ нижнемъ этажѣ отеля. Съ нимъ жила его дочь Мэри, болѣзненная блѣдная дѣвушка съ впалыми глазами, совершенно обезсиленная ужаснымъ климатомъ.
   Въ 1890 году горячіе вѣтры опять вернулись и дули долго и непрерывно, уничтожая всякую растительность. Въ городкѣ осталось только 500 жителей и они жили на налоги, платимые желѣзной дорогой, проходившей по ихъ странѣ. Многія семьи, откинувъ прежній стыдъ, просили о пособіи отъ государства. Весною началось поголовное выселеніе изъ города. Боррингеръ наблюдалъ за процессіей всевозможныхъ повозокъ, крытыхъ разноцвѣтнымъ полотномъ, увозившихъ обратно на востокъ имущество горожанъ. Онъ похудѣлъ, посѣдѣлъ и сталъ совсѣмъ старикомъ. Каждый вечеръ, когда вѣтеръ шумѣлъ въ пустыхъ комнатахъ отеля и колебалъ выцвѣтшую вывѣску надъ входной дверью, онъ сидѣлъ съ дочерью надъ счетными книгами, вычислялъ проценты, подводилъ итоги и рѣшалъ миѳическія задачи, которыя для всѣхъ, кормѣ него, не имѣли никакой реальной подкладки.
   На Рождество 1891 г. все населеніе городка, состоящее только изъ 15 душъ, собралось къ Боррингеру. Онъ былъ преисполненъ надеждъ и говорилъ о томъ, что "одинъ хорошій урожай" спасетъ страну, хотя въ ней не осталось ни одного фермера, который могъ бы засѣять поля, даже если бы природа сдѣлалась болѣе благосклонной въ этомъ году. И дѣйствительно, весна оказалась довольно удачной: начались дожди и въ маѣ трава зазеленѣла на поляхъ. Боррингеръ ожилъ. Онъ послалъ отчетъ о положеніи дѣлъ своимъ кредиторамъ на востокѣ и увѣрилъ ихъ, что осенью добросовѣстно расплатится по всѣмъ обязательствамъ. Немногочисленные поселенцы отваживались вернуться, привлеченные видомъ зеленыхъ полей и журчащихъ ручейковъ. Въ пустынѣ опять появились хижинки людей, рѣшившихся еще разъ попытать счастья и обрабатывать поля. Къ іюню ихъ набралось около тысячи человѣкъ. Дѣловая жизнь въ Aqua Pura снова начала закипать. 4-го іюля въ городѣ даже отпраздновали національный праздникъ. Но дождь, испортившій возвѣщенный въ программахъ фейерверкъ, былъ послѣднимъ въ этомъ году. Изъ Канзаса опять прибыла благотворительная помощь, которая, въ буквальномъ смыслѣ слова, спасла жизнь не одной сотни людей.
   Весною слѣдующаго года Боррингеръ выглядѣлъ на 10 лѣтъ старше по сравненію съ весной прошлаго года. Зима была сухая, весна также и весь май дули вѣтры. Въ городѣ осталось всего 5 человѣкъ -- Боррингеръ съ дочерью и семья почтмейстера. Продукты получались изъ Мэза, который одержалъ полную побѣду надъ своимъ, когда-то грознымъ соперникомъ.
   У Боррингера вошло въ привычку сидѣть на крыльцѣ опустѣвшаго отеля, смотря на далекія преріи, уходившія къ юго-востоку, и на облака, разсѣянныя по сумерочному голубому небу. Онъ видѣлъ силуэтъ бездѣйствующей водопроводной башни, вырисовывающейся на небѣ. Каменныя зданія, воздвигнутыя въ блестящіе дни города, были снесены, и линія горизонта, открывавшагося передъ нимъ, прерывалась только ирригаціонными сооруженіями, поставленными на одинаковыхъ разстояніяхъ другъ отъ друга. Они казались точно часовыми, стерегущими прошедшее. Умирающій вѣтеръ шумѣлъ въ короткой, выжженной травѣ. Вдали сверкали зарницы, и тучи, собиравшіяся каждое полудня на краю неба, точно насмѣхались надъ обманутыми надеждами старика, сидѣвшаго на полуразвалившемся крыльцѣ пустого отеля. Каждый вечеръ сидѣлъ онъ здѣсь со своей дочерью и ждалъ дождя. Было время, когда онъ былъ слишкомъ гордъ, чтобы ѣхать на востокъ, гдѣ его имя сдѣлалось нарицательнымъ. Теперь онъ былъ слишкомъ бѣденъ, и деньгами, и духомъ. Поэтому онъ сидѣлъ и ждалъ, надѣясь на осуществленіе мечты и опасаясь, что она окажется неосуществимой.
   Иногда къ нему приходилъ четырехлѣтній сынишка почтмейстера. Однажды вечеромъ, когда старикъ и ребенокъ сидѣли вмѣстѣ на крылечкѣ, м-ръ Боррингеръ сказалъ со вздохомъ: "Если бы теперь дошелъ дождь, можно было бы еще кое-что собрать съ полей. Только бы пошелъ дождь!" -- Ребенокъ, слушая его, тоже вздохнулъ изъ подражанія: "Да, еслибъ пошелъ дождь,-- проговорилъ онъ.-- А что такое дождь, м-ръ Боррингеръ?" -- Онъ посмотрѣлъ съ удивленіемъ на ребенка и долгое время молчалъ. Когда онъ всталъ, у него не осталось больше призрака надежды. Съ этого времени имъ овладѣла особаго рода ипохондрія -- въ преувеличивалъ ужасы засухи.
   Осенью дочь Боррингера умерла отъ лихарадки. Старикъ какъ будто мало былъ опечаленъ ея смертью. Но когда онъ возвращался съ кладбища среди тучъ поднимаемаго вѣтромъ песку, онъ могъ только проговорить друзьямъ, пріѣхавшимъ изъ Мэза на похороны: "Мы положили ее въ пыльную и жаркую могилу".-- Онъ вспомнилъ старую мелодію, которая подходила къ этимъ словамъ, и всѣ послѣдующіе дни тихо напѣвалъ: "Мы опустили ее въ пыльную и жаркую могилу".
   Зимою и семья почтмейстера покинула Aqua Pura. Почтовыя сношенія съ остальнымъ міромъ прекратились. Но Боррингера никакими силами нельзя было убѣдить уѣхать. Жители Мэза не настаивали: для одною изъ нихъ открылась возможность получать изъ городской казны по 4 доллара въ день за доставку пищи Боррингеру.
   Старикъ готовилъ себѣ обѣдъ, ѣлъ и спалъ въ кухнѣ отеля. День за днемъ онъ надѣвалъ зимою пальто и обходилъ пустыя зданія. Онъ ходилъ взадъ и впередъ по узкимъ тропинкамъ оставшимся на заросшихъ коричневой травой улицахъ, и весь день говорилъ о чемъ-то самъ съ собою. По ночамъ, когда вѣтеръ завывалъ въ пустыхъ зданіяхъ и свѣвалъ кучи снѣга и песку на обломанныя ступени лѣстницъ лампа старика была единственной свѣтящейся точкой въ окружающемъ мракѣ. Онъ сидѣлъ такъ далеко за полночь и говорилъ своему ежедневному посѣтителю изъ Мэза, что занятъ сведеніемъ счетовъ.
   Такъ прошла зима. Въ мартѣ показалась первая травка, въ маѣ она утратила свой зеленый цвѣтъ, а въ іюнѣ сдѣлалась коричневой. Въ августѣ опять начались вѣтры. Старикъ все сидѣлъ на крылечкѣ, ожидая дождя, и въ глазахъ его свѣтилось безуміе. Людямъ, заговаривавшимъ съ нимъ, онъ всегда повторялъ одно и тоже:
   -- Да, какъ будто похоже на дождь, но дождя не будетъ. Дождь весь ушелъ отсюда. Говорятъ, что въ Гютчинсонѣ былъ дождь -- можетъ быть, что и такъ, но я сомнѣваюсь. Они говорятъ объ ирригаціи. Все это однѣ глупости. Гдѣ Джонсонъ? Уѣхалъ. Гдѣ Никольсъ? Уѣхалъ. Гдѣ Гиксъ? Уѣхалъ. А гдѣ красивый Динъ Боррингеръ? Почтенный Ричардъ Боррингеръ? Здѣсь. Онъ здѣсь и кладетъ раскаленные кирпичи въ аду. Да, какъ будто похоже на дождь.
   Онъ не могъ покинуть этого мѣстечка, гдѣ нѣсколько лѣтъ тому назадъ стоялъ основанный имъ городокъ. Здѣсь онъ рискнулъ всѣмъ и здѣсь же, въ своемъ разстроенномъ воображеніи, надѣялся опять вернуть прежнее благосостояніе. Онъ такъ часто писалъ своимъ кредиторамъ: "Весной дѣла поправятся, и одинъ хорошій урожай спасетъ страну", что это сдѣлалось какъ бы частью его символа вѣры. Слова эти красными буквами выступали для него на стѣнѣ отеля, на выцвѣтшихъ вывѣскахъ, на пустыхъ стѣнахъ полуразрушенныхъ домовъ, словомъ, вездѣ въ Aqua Pura.
   Однажды утромъ онъ проснулся и какіе-то странные звуки поразили его слухъ. Слышался какой-то шорохъ, который не былъ шорохомъ вѣтра. Онъ бросился къ двери и увидѣлъ, что идетъ дождь. Посланецъ изъ Мэза увидѣлъ его стоящимъ безъ шляпы посреди улицы и подставляющимъ голову падающимъ каплямъ дождя.
   -- Галло, дядя Дикъ,-- сказалъ посланецъ.-- Чего смотришь? Рѣка поднимается. Поѣдемъ-ка со мной въ Мэзъ.
   Но старикъ отвѣчалъ только:
   -- Гдѣ Джонсонъ? Нѣтъ его. Гдѣ Гиксъ? Нѣтъ его. Гдѣ Боррингеръ? Здѣсь.
   Увезти его не было возможности.
   Когда черезъ пять дней дожди кончились и рѣка, затопившая оголенную равнину, спала, изъ Мэза прибылъ спасательный отрядъ и нашелъ старика мертвымъ. Около его постели лежали документы и счетныя книги. Въ его мертвыхъ глазахъ былъ цѣлый міръ грезъ.

Л. Давыдова.

"Міръ Божій", No 4, 1899

   
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru