Уайльд Оскар
Сфинкс без загадки

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

Оценка: 6.72*18  Ваша оценка:

Оскар Уайльд

Сфинкс без загадки
The Sphinx Without a Secret

   Как-то днем я сидел в Cafe de la Parix, на бульваре, созерцал убожество и пышность парижской жизни и дивился той причудливой панораме роскоши и нищеты, которая передо мною развертывалась. Вдруг я услышал, что кто-то громко произнес мое имя. Я оглянулся и увидал лорда Мёрчисона. Мы не встречались почти десять лет -- с тех пор, как покинули колледж, так что я искренне обрадовался, увидав его снова, и мы сердечно поздоровались В Оксфорде мы были с ним друзьями. Я его очень любил -- он был такой красивый, веселый и такой благородный. Мы всегда говорили, что он был бы милейшим человеком, не будь у него страсти всегда говорить правду, но, в сущности, эта прямота его характера только усиливала наше благоговение перед ним. Теперь я нашел его значительно изменившимся. Он казался озабоченным, смущенным, словно в чем-то не уверенным. Это не могло быть от современного скептицизма, так как Мёрчисон был тори до мозга костей и так же свято верил в Пятикнижие, как и в палату лордов. Поэтому я решил, что причина здесь -- женщина, и спросил, не женат ли он.
   -- Я недостаточно понимаю женщин, -- ответил он.
   -- Но, дорогой Джеральд, -- сказал я, -- женщины созданы для того, чтобы их любить, а не понимать.
   -- Я не могу любить там, где не могу доверять, -- возразил он.
   -- Мне кажется, вы храните какую-то тайну, Джеральд! -- воскликнул я. -- Расскажите же мне, в чем дело.
   -- Пройдемся куда-нибудь, -- сказал Мёрчисон, -- здесь слишком много людей. Нет, только не желтую коляску, какого угодно цвета, только не желтую. Вот -- возьмите темно-зеленую.
    И несколько минут спустя мы катили бульваром по направлению к Мадлен.
   -- Куда же мы поедем? -- спросил я.
   -- Куда хотите. По-моему -- в Restaurant des Bois; мы можем там пообедать, и вы расскажете мне про себя.
   -- Я сперва хотел бы узнать про вас, -- сказал я. -- Расскажите же вашу таинственную повесть.
    Он достал из кармана небольшой сафьяновый футляр, отделанный серебром, и протянул его мне. Я раскрыл его. В нем была фотография женщины. Высокого роста, гибкая, женщина казалась особенно прекрасной благодаря большим, неопределенным глазам и распущенным волосам. Она походила на какую-то ясновидящую и была одета в дорогие меха.
   -- Что вы скажете об этом лице? Кажется ли оно вам искренним?
    Я внимательно рассматривал его. Оно показалось мне лицом человека, хранящего какую-то тайну; хорошую или дурную -- сказать я не мог. Красота этого лица была словно соткана из многих тайн, красота -- внутренняя, а не телесная, мимолетная же улыбка на устах казалась слишком тонкой, чтобы быть действительно ласкающей и нежной.
   -- Ну, что вы скажете?
   -- Это -- Джоконда в соболях, -- ответил я. -- Расскажите же, что вы о ней знаете.
   -- Не теперь, после обеда. -- И он заговорил о другом.
    Как только слуга принес кофе и папиросы, я напомнил Джеральду его обещание. Он встал, прошелся раза два по комнате, потом опустился в кресло и рассказал мне следующее:
   -- Однажды под вечер, часов около пяти, шел я по Бонд-стрит. Была страшная толчея экипажей и людей, так что еле можно было пробиваться вперед. Около самого тротуара стояла маленькая желтая двухместная коляска, привлекшая, не помню почему, мое внимание. Когда я с ней поравнялся, из нее выглянуло личико, которое я вам только что показал. Оно меня тотчас же обворожило. Всю ночь напролет и весь день я не переставал о нем думать. Я бродил вверх и вниз по этой проклятой улице, заглядывал в каждый экипаж и все ждал желтую двухместную коляску. Но увидать вновь прекрасную незнакомку мне не удалось, и в конце концов я решил, что она мне просто померещилась.
    Неделю спустя я обедал у мадам де Растель. Обед был назначен на восемь часов, но в половине девятого мы все еще ждали кого-то в гостиной. Наконец слуга доложил: леди Алрой. Это и была та дама, которую я так тщетно разыскивал. Она медленно вошла в гостиную и была подобна лунному лучу в серых кружевах. К моей великой радости, мне пришлось вести ее к столу. Как только мы сели, я заметил ей без всякой задней мысли:
   -- Мне кажется, леди Алрой, я вас как-то мельком видел на Бонд-стрит.
    Она вся побледнела и тихо сказала:
   -- Ради бога, не говорите так громко, нас могут подслушать.
    Мой неудачный дебют немало смутил меня, я отважно пустился в пространное рассуждение о французской драме. Она говорила очень мало, все тем же мягким музыкальным голосом и как будто все беспокоилась, не подслушивает ли кто-нибудь. Я тут же в нее влюбился, страстно, безумно, а неопределенная атмосфера загадочности, которая ее окружала, лишь сильнее разжигала мое любопытство. При прощании -- она вскоре по окончании обеда ушла -- я спросил у нее разрешения посетить ее. Она заколебалась на мгновение, оглянулась, нет ли кого поблизости, и затем сказала:
   -- Пожалуйста, завтра в три четверти пятого.
    Я попросил мадам де Растель рассказать мне о ней все, что она знает, но я добился только того, что она вдова и владеет красивым особняком в Парк-лейн. Когда же какой-то ученый болтун стал защищать диссертацию на тему о вдовах, как наиболее приспособленных, по пережитому опыту, к брачной жизни, я встал и распрощался.
    На следующий день я был аккуратно в назначенный час в Парк-лейн, но мне сказали, что леди Алрой только чтов ышла. Расстроенный, не зная, что думать, я направился в клуб и после долгих размышлений написал ей письмо с просьбой позволить мне попытать счастья в другой раз. Прошло дня два, и я все не получал ответа, когда вдруг пришла маленькая записка с извещением, что она будет дома в воскресенье, в четыре часа, и с таким необычайным, неожиданным постскриптумом:
    "Пожалуйста, не пишите мне больше по моему домашнему адресу; при свидании объясню вам причины".
    В воскресенье она меня приняла и была очаровательна, но, когда я прощался, она попросила меня, если бы мне пришлось ей что-нибудь написать, адресовать свои письма так:
    "М-с Нокс, почтовый ящик книжной торговли Уайтэкера, Грин-стрит".
   -- Есть причины, -- сказала она, -- по которым я не могу получать письма у себя дома.
    В течение этого "сезона" я встречался с нею довольно часто, но никогда не покидала она этой атмосферы загадочности. Иногда приходило мне в голову, что она во власти какого-нибудь мужчины, но она казалась такой неприступной, что эту мысль нельзя было не отбросить. Да и трудно было мне прийти к какому-нибудь определенному выводу или решению, так как леди Алрой была похожа на один из тех удивительных кристаллов, которые можно видеть в музеях и которые то прозрачны, то, через мгновение, совсем мутны. Наконец я решился сделать ей предложение; я окончательно измучился, устал от этой беспрестанной таинственности, которую она требовала от всех моих посещений и от тех двух-трех писем, которые мне довелось ей послать. Я написал ей в книжный магазин, прося принять меня в ближайший понедельник в шесть часов. Она согласилась, и я был на седьмом небе. Я был просто ослеплен ею, несмотря на всю загадочность, окружавшую ее (как я тогда думал), или именно вследствие этой загадочности (как я полагаю теперь). Впрочем, нет!.. Я любил в ней женщину, только женщину. Загадочное, таинственное раздражало меня, сводило меня с ума. Ах! Зачем случай натолкнул меня на следы!
   -- Так вы открыли тайну? -- спросил я.
   -- Боюсь, что да. Но решайте сами.
    Наступил понедельник. Я позавтракал у дяди и в четыре часа был на Мэрилебонской улице. Дядя, как вы знаете, живет у Риджентс-парка. Мне надо было на Пикадилли, и, чтобы сократить путь, я пошел грязнейшими какими-то переулками. Вдруг я увидел перед собой леди Алрой. Она была под густой вуалью и шла очень быстро. У последнего дома в переулке она остановилась, поднялась по ступенькам, у двери достала ключ, отперла и вошла. "Вот где тайна", -- сказал я себе и осмотрел снаружи этот дом. Он походил на один из тех, в которых сдаются комнаты. На ступеньках лежал платок, оброненный ею. Я поднял его и спрятал в карман. Затем стал раздумывать: что предпринять? Я пришел к выводу, что не имею никакого права выслеживать ее, и отправился в клуб.
    В шесть часов я был у нее. Она лежала на кушетке в капоте из серебряной парчи, застегнутом парой чудных лунных камней, которые она всегда носила. Она была пленительна.
   -- Я так рада, что вы пришли, -- сказала она, -- я целый день не выходила из дому.
    Пораженный, я уставился на нее в упор, достал из кармана платок и протянул его ей.
   -- Вы это сегодня обронили на Кёмнор-стрит, леди Алрой, -- сказал я совсем спокойно. Она посмотрела на меня в ужасе, но платка не взяла. -- Что вы там делали? -- спросил я.
   -- Какое имеете вы право меня об этом расспрашивать? -- ответила она.
   -- Право человека, который вас любит, -- ответил я. -- Я сегодня пришел просить вашей руки.
    Она закрыла лицо и залилась слезами.
   -- Вы мне должны сказать все! -- настаивал я.
    Она встала, посмотрела мне в лицо и сказала:
   -- Мне нечего сказать вам, лорд Мёрчисон.
   -- Вы с кем-то виделись там, вот где ваша тайна!
    Она страшно побледнела и сказала:
   -- Я ни с кем не виделась там.
   -- Скажите же мне правду! -- молил я.
   -- Я вам ее сказала!
    Я был вне себя, я сходил с ума. Не помню, что я ей тогда наговорил; должно быть, что-то ужасное. Наконец, я бежал из ее дома. На следующее утро я получил от нее письмо, но вернул его нераспечатанным и в тот же день уехал в Норвегию вместе с Алленом Колвилем. Когда же месяц спустя я вернулся, то первое, что мне бросилось в глаза в "Утренней почте", было объявление о смерти леди Алрой. Она простудилась в театре и дней через пять умерла от воспаления легких. Я удалился из общества и ни с кем не встречался. Как безумно я ее любил! Господи, как я любил эту женщину!
   -- А вы были на той улице, в том доме? -- спросил я.
   -- Как же! -- ответил он. -- Я отправился вскоре на Кёмнор-стрит. Я не мог не пойти туда: меня мучили разные сомнения. Я постучался, какая-то очень почтенная женщина отперла мне. Я спросил, не сдаются ли у нее комнаты. "Да, -- ответила она, -- вот сдаются гостиные. Уже три месяца как дама, снимавшая их, не является". -- "Не она ли это?" -- спросил я и показал ей карточку леди Алрой. "Она самая. Когда же она придет?" -- "Дама эта уже умерла", -- ответил я. "Не может быть! -- вскричала старуха. -- Она была лучшей моей квартиранткой. Она платила целых три гинеи в неделю только за то, чтобы изредка приходить и посидеть в комнате". -- "Она здесь встречалась с кем-нибудь?" -- спросил я. Но старуха стала меня уверять, что леди всегда бывала одна и никто не приходил к ней. "Но что же она тут делала?" -- воскликнул я. "Просто сидела в комнате, читала книжки, иногда пила здесь чай", -- ответила женщина. Я не знал, что на это ответить, дал старухе золотой и ушел. А теперь что вы об этом скажете? Думаете ли вы, что старуха сказала правду?
   -- Я в этом уверен.
   -- Так зачем же леди Алрой нужно было ходить туда?
   -- Дорогой Джеральд, -- ответил я. -- Леди Алрой была самой заурядной женщиной с манией к таинственному. Она снимала комнату, чтобы доставлять себе удовольствие ходить туда под густой вуалью и выставлять себя героиней какого-то романа. У ней была страсть к загадочному, но сама она была не более как Сфинкс без загадки.
   -- Вы так думаете?
   -- Я в этом твердо убежден.
    Лорд Мёрчисон снова достал сафьяновый футляр, раскрыл его и стал пристально разглядывать портрет.
   -- Хотел бы я знать! -- сказал он наконец.
  
  
  
  
Оценка: 6.72*18  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru