Lib.ru/Классика: Троллоп Энтони. Оллинтонский малый дом

ОЛЛИНТОНСКІЙ МАЛЫЙ ДОМЪ

РОМАНЪ
AНT. ТРОЛЛОПЪ

ПЕРЕВОДЪ СЪ АНГЛІЙСКАГО

САНКТПЕТЕРБУРГЪ
ВЪ ТИПОГРАФІИ КАРЛА ВУЛЬФА
1863

ГЛАВА I.
ОЛЛИНТОНСКІЙ СКВАЙРЪ.

Само собою разумѣется, что въ Оллинтонѣ былъ и Большой Домъ. Иначе, какимъ же образомъ могъ существовать тамъ Малый Домъ? Нашъ разсказъ, какъ и должно ожидать отъ его названія, ближе всего относится къ лицамъ, которыя жили въ болѣе скромномъ изъ этихъ двухъ обиталищъ; но, впрочемъ, онъ будетъ имѣть тѣсную связь и съ жившими въ зданіи, носившемъ болѣе громкое названіе, а потому, мнѣ кажется, необходимо сказать здѣсь, при самомъ началѣ, нѣсколько словъ о Большомъ Домѣ и его владѣтелѣ.

Оллинтонскіе сквайры были сквайрами Оллинтона, съ тѣхъ поръ, какъ сквайры, такіе какъ теперь, сдѣлались впервые извѣстными въ Англіи. Въ фамиліи Дэлей скипетръ сквайра переходилъ отъ отца къ сыну, отъ дяди къ племяннику и, въ одномъ случаѣ, отъ второго кузена ко второму кузену; акры земли оставались неизмѣнными, увеличиваясь въ цѣнности и не уменьшаясь въ числѣ, не смотря на то, что они не связывались закономъ о заповѣдныхъ имѣніяхъ и не находились подъ защитой особеннаго благоразумія и мудрости. Помѣстье Дэля оллинтовскаго было смежно съ оллинтовскимъ приходомъ въ теченіе нѣсколькихъ столѣтій, и хотя, какъ я уже сказалъ, раса сквайровъ вовсе не обладала особеннымъ благоразуміемъ и, быть можетъ, не руководилась въ житейскихъ путяхъ непогрѣшительными правилами, но все же она такъ крѣпко держалась священнаго закона, что ни одинъ акръ имѣнія не былъ выпущенъ изъ рукъ существовавшаго сквайра. Напротивъ, иногда дѣлались попытки, хотя и безплодныя, увеличить территорію, какъ это было при Китѣ Дэлѣ, отцѣ Кристофера Дэля, который, между дѣйствующими лицами нашей драмы, явится владѣтельнымъ сквайромъ Оллинтова. Старикъ Китъ Дэль, женившись на деньгахъ, откупилъ заложенныя фермы,-- клочекъ земли въ одномъ мѣстѣ, клочекъ въ другомъ,-- много говоря при этихъ случаяхъ о политическомъ вліяніи партіи добрыхъ старыхъ торіевъ. Но эти фермы и эти клочки земли снова перешли въ другія руки, не дождавшись нашего времени. Ничѣмъ особеннымъ онѣ не были привязаны къ тому или другому владѣльцу. Когда старикъ Китъ нашелся вынужденнымъ покориться натискамъ славнаго 19-го драгунскаго полка, въ которомъ второй сынъ его сдѣлалъ для себя карьеру, онъ увидѣлъ, что гораздо легче продавать, чѣмъ покупать; дѣлая это, онъ былъ убѣжденъ, однакоже, что продавалъ свою собственность, а отнюдь не наслѣдственное достояніе Дэлей. Съ его кончиною кончился и послѣдній остатокъ этихъ покупокъ. Семейныя дѣла требовали сбереженій, а Кристоферъ Дэль требовалъ наличныхъ денегъ. Скупленныя фермы исчезли, какъ исчезали и прежде подобнаго рода новыя покупки; старинное же наслѣдственное достояніе оставалось по прежнему неприкосновеннымъ.

Это достояніе составляло частицу священныхъ вѣрованій Дэлей; поэтому, видя, что сохраненіе такихъ вѣрованій оставалось неизмѣннымъ, и зная, что огонь древнихъ весталокъ никогда не потухалъ на очагѣ, я не смѣю сказать, что Дэли совершали землое свое поприще безъ высокихъ правилъ. Этихъ вѣрованій крѣпко держались всѣ Дэли, и новый наслѣдникъ, вступивъ во владѣніе, не понесъ на себѣ излишняго бремени, кромѣ развѣ того, которое уже тяготило его еще до принятія наслѣдства. И все-таки о передачѣ имѣнія въ чужія руки не было и помину. Идея подобной передачи не согласовалась съ особенностями воззрѣнія Дэлей на вещи. Къ числу вѣрованій Дэлей принадлежало и то, что, хотя каждый сквайръ и имѣлъ полное право промотать акры Оллинтона,-- но онъ долженъ былъ воздерживаться отъ подобнаго мотовства. Я помню, мнѣ случилось обѣдать въ одномъ домѣ, слава и счастіе котораго, но преданію, зависѣла отъ цѣлости одного заповѣднаго бокала. Всѣ гости знали объ этомъ преданіи. Всѣ знали, что съ разбитіемъ стеклянной посудины разбивалось въ дребезги счастіе цѣлаго семейства. Не смотря на то, меня, какъ и прочихъ гостей все-таки заставляли пить изъ этаго роковаго бокала. Рыцарскій духъ хозяина дома не допускалъ, чтобы его судьба находилась подъ защитою такого хрупкаго замка. То же самое было и съ Оллинтонскими Дэлями. Въ ихъ понятіяхъ, передача имѣнія въ чужія руки была весьма хрупкимъ замкомъ; старинное рыцарство ихъ дома, не дозволяло имъ прибѣгать къ защитѣ подобнаго рода.

Я сказалъ весьма поверхностно о славѣ и подвигахъ этой фамиліи; впрочемъ, слава ихъ не была блистательна, а подвиги не были замѣчательны. Въ Оллинтонѣ, оллинтонскій Дэль постоянно слылъ за властелина.. Въ Гэстидкѣ, сосѣднемъ ярмарочномъ городкѣ, онъ былъ великимъ человѣкомъ,-- человѣкомъ, котораго по субботамъ можно было видѣть на торговой площади и который постановлялъ цѣны на привозный хлѣбъ и пригонный скотъ, не смотря на то, что были люди, которые лучше его знали цѣну и хлѣба, и скота. Въ Хамершамѣ, тоже сосѣднемъ городкѣ, куда по третямъ года собирались окружные судьи для производства уголовныхъ слѣдствій, оллинтовскій Дэль пользовался вообще нѣкоторой репутаціей, какъ постоянный присяжный судья той провинціи, и какъ человѣкъ, который доблестно шелъ своей дорогой. Но даже въ Хамершамѣ слава Дэлей блекла по временамъ, потому что личности ихъ не всегда выставлялись рельефно въ отдаленныхъ предѣлахъ маленькой провинціи, и потому еще, что своимъ знаніемъ юриспруденціи они не заслужили большой извѣстности въ большомъ залѣ судебныхъ собраній. За предѣлы Хамершама слава ихъ не распространялась.

Это были люди, выдѣланные по одному и тому же образцу; каждый изъ нихъ наслѣдовалъ отъ отца тѣ же добродѣтели и тѣ же пороки -- люди, которые жили точно такъ же, какъ жили ихъ отцы; никто изъ нихъ не былъ отвлекаемъ невидимымъ магнетизмомъ съ того жизненнаго пути, по которому ползли предшествовавшіе Дэли; магнетизмъ этотъ не въ силахъ былъ приподнять кого нибудь изъ Дэлей до одного уровня съ вѣкомъ, въ которомъ они жили; онъ только тянулъ ихъ впередъ по тому же направленію, по которому плелись нога за ногу предки. Это были люди упрямые, слишкомъ много вѣровавшіе въ самихъ себя, надѣявшіеся на себя, согласно своимъ идеямъ о законности суровые къ своимъ арендаторамъ,-- но не считавшіеся суровыми даже со стороны самихъ арендаторовъ, потому что правила, которымъ слѣдовали оллинтонскіе сквайры, не измѣнялись съ самаго начала; деспоты въ отношеніи, къ своимъ женамъ и дѣтямъ, но деспоты въ извѣстныхъ границахъ, такъ что ни одна еще мистриссъ Дэль не бѣжала изъ-подъ кровли своего властелина и ни разу между отцами и сыновьями не было вопіющаго скандала; точные въ своихъ понятіяхъ о денежныхъ дѣлахъ, вполнѣ убѣжденные, что они должны получать весьма много, а отдавать весьма мало, хотя въ то же время и не считались скрягами, потому что были сострадательны къ бѣдствіямъ ближняго -- творили милостыню и приносили лепту въ сокровищницы мѣстныхъ благотворительныхъ учрежденій. Они были ревностными поборниками церкви, они благосклонно принимали въ свой приходъ такихъ новыхъ священникомъ, которыхъ отъ времени до времени назначалъ кэмбриджскій университетъ, пользуясь правомъ дѣлать назначеніе по своему усмотрѣнію, такъ какъ приходъ этотъ служилъ для него въ нѣкоторомъ родѣ оброчною статьею дохода; не смотря на то, Дэли, однакоже, питали какую-то невыразимую вражду къ своему священнику, такъ что отношенія между этими двумя семействами, свѣтскимъ и духовнымъ, рѣдко бывали вполнѣ пріятныя.

Таковы были оллинтонскіе Дэли со временъ незапамятныхъ, таковъ былъ бы и Кристоферъ Дэль нашего времени, если бы въ молодости не приключилось съ нимъ двухъ несчастій. Онъ влюбился въ одну леди, которая рѣшительно отказала ему въ рукѣ, и вслѣдствіе этого онъ на всю жизнь остался холостымъ. Второе выпавшее на его долю несчастіе относилось до предполагаемаго богатства его родителя. При вступленіи въ наслѣдственныя права, онъ вообразилъ себя богаче всѣхъ оллинтонскихъ Дэлей и, держась этой идеи, питалъ надежду засѣдать въ парламентѣ, въ качествѣ представителя своей провинціи. Съ цѣлью достичь такой почести, онъ позволилъ жителямъ Хамершама и Гэствика осуждать политику своей старой фамиліи и объявилъ себя либераломъ. Онъ никогда не записывался въ избирательный списокъ и никогда не домогался парламентскаго мѣста,-- за то всячески старался показать себя приверженцемъ либеральной партіи; но и эта уловка ему не удалась: всѣ окружавшіе знали очень хорошо, что Кристоферъ Дэль въ душѣ своей такой же закоснѣлый консерваторъ, какъ и всякій изъ его предковъ; это обстоятельство дѣлало его кислымъ и молчаливымъ тамъ, гдѣ дѣло касалось политики, и нѣкоторымъ образомъ отчуждало его отъ собратій, другихъ сквайровъ.

Въ другихъ отношеніяхъ Кристоферъ Дэль вообще стоялъ выше средняго уровня всѣхъ членовъ своей фамиліи. Полюбивъ кого нибудь однажды, онъ любилъ искренно и горячо. Съ своими врагами, хотя и обращался дурно, но не выходилъ изъ законовъ приличія. Онъ былъ аккуратенъ и скупъ въ небольшихъ денежныхъ разсчётахъ, а въ нѣкоторыхъ семейныхъ дѣлахъ, какъ мы увидимъ впослѣдствіи, въ немъ проявлялась необыкновенная щедрость. Онъ старался исполнять свой долгъ сообразно съ своимъ взглядомъ на вещи и успѣлъ отъучить себя отъ различныхъ наклонностей и прихотей, съ которыми свыкся въ ранніе дни своихъ большихъ, во несбывшихся ожиданій. Въ своей безотвѣтной любви онъ былъ вполнѣ искрененъ и благороденъ. Кристоферъ Даль полюбилъ женщину и, когда узналъ, что эта женщина не сочувствуетъ его суровой, сухой, безотрадной любви, онъ не въ состояніи былъ привязаться душой къ другому существу. Это обстоятельство случилось какъ разъ въ періодъ смерти его отца, и онъ старался забыть свое горе въ вихрѣ политическихъ стремленій, конецъ котораго мы уже видѣли. Постояннымъ, прямымъ и искреннимъ человѣкомъ былъ нашъ Кристоферъ Дэль,-- тощимъ и сухимъ въ своихъ душевныхъ качествахъ, далеко неспособнымъ оцѣнить прекрасныя качества вполнѣ достойнаго человѣка, далеко неодареннымъ силою прозрѣнія всего, что было выше его, но, при всемъ томъ, вполнъ достойнымъ уваженія за путь долга, который онъ назначилъ себѣ и которому старался слѣдовать. Наконецъ, кромѣ всего сказаннаго, мистеръ Кристоферъ Дэль былъ джентльменъ.

Таковъ былъ оллинтонскій сквайръ, единственный постоянный обитатель Большаго Дома. По наружности это былъ обыкновенный, худощавый мужчина, съ коротко-остриженными волосами и густыми сѣдыми бровями. Бороды у него не было; онъ носилъ впрочемъ небольшіе бакенбарды, узенькой полоской спускавшіеся отъ нижнихъ оконечностей его ушей. Его глаза были остры и выразительны, носъ -- прямой и хорошо сформированный; таковъ же былъ и его подбородокъ. Но благородныя черты лица его обезображивались до нѣкоторой степени посредственнымъ ртомъ съ тонкими губами; его высокій и узкій лобъ, хотя и заставлялъ васъ принимать мистера Дэля за идіота, но въ то же время не отнималъ у васъ возможности составить о немъ идею, какъ о человѣкѣ съ большими дарованіями или обширными способностями. Ростомъ онъ былъ около пяти футовъ десяти дюймовъ, и въ періодъ нашего разсказа, ему можно было дать и около шести, и около осмидесяти лѣтъ. Впрочемъ время обходилось съ нимъ весьма благосклонно; въ немъ обнаруживалось весьма немного признаковъ старости. Такимъ былъ по наружности Кристоферъ Дэль, эсквайръ,-- оллинтонскій сквайръ,-- полный господинъ трехъ тысячъ фунтовъ стерлинговъ годоваго дохода, получаемыхъ исключительно съ его помѣстья.

Теперь я поговорю о Большомъ оллинтонскомъ Домѣ. Въ дѣйствительности, домъ этотъ былъ не очень великъ; вокругъ него не было великолѣпнаго парка, который придаетъ особенную грандіозность обиталищамъ нашихъ зажиточнѣйшихъ землевладѣльцевъ. Впрочемъ, надо сказать, что домъ, самъ по себѣ, имѣлъ нѣкоторую прелесть. Онъ былъ построенъ въ дни Стюартовъ, въ томъ архитектурномъ стилѣ, которому мы даемъ названіе стиля Тюдоровъ. По лицевомъ его фасадѣ показывались три остроконечныя кровли, или три шпиля; въ промежуткахъ между кровлями тянулись тонкія, высокія дымовыя трубы, такъ что оконечности ихъ значительно возвышались еще надъ тремя шпилями, о которыхъ я упомянулъ. Мнѣ кажется, что красота дома много зависѣла отъ этихъ двухъ трубъ,-- отъ нихъ и еще отъ готическихъ оковъ, которыми испещренъ былъ лицевой фасадъ. Парадный входъ, съ выдающимся впередъ подъѣздомъ, само собою разумѣется, ни подъ какимъ видомъ не могъ находиться по срединѣ фасада. При входѣ въ главную дверь, направо отъ васъ красовалось одно окно, на лѣво -- три. Надъ ними тянулась линія пяти оконъ, изъ коихъ одно приходилось прямо надъ подъѣздомъ. Намъ всѣмъ знакомо прекрасное старинное окно Тюдоровъ, съ его каменной колонкой по срединѣ, съ каменными сводами, пересѣкающими эту колокку ближе къ его вершинѣ, чѣмъ къ основанію. Изъ всѣхъ оконъ, придуманныхъ архитектурой, едва ли найдется другое болѣе пріятное на видъ. А здѣсь, въ Оллинтонѣ, мнѣ кажется, красота ихъ увеличивалась еще и тѣмъ, что они не имѣли однообразной формы. Нѣкоторыя окна сравнительно были очень широки, другія оновь узки. Къ числу первыхъ принадлежали окна нижняго этажа по ту и по другую сторону парадныхъ дверей. Прочія не отличались особенною правильностью; -- въ одномъ мѣстѣ широкое окно, въ другомъ -- узкое; но общій видъ отъ этого ничего не терялъ, напротивъ, едва ли можно было придумать, что нибудь лучше. Наконецъ, въ трехъ шпиляхъ находились три подобныхъ отверстія. Они такъ же раздѣлялись по срединѣ колонками, такъ что въ архитектурѣ лицевого фасада дома было много общаго.

Вокругъ дома были три хорошенькихъ сада, не очень большихъ, но достойныхъ замѣчаній по своей изысканной чистотѣ, по своимъ широкимъ песчанымъ, дорожкамъ, наконецъ по одной аллеѣ передъ лицевымъ фасадомъ дома, такой широкой, что правильнѣе было бы назвать ее террасой. Впрочемъ эта аллея, хотя и тянулась передъ лицевымъ фасадомъ, но начиналась отъ него въ нѣкоторомъ разстояніи, чтобы дать мѣсто экипажамъ для подъѣзда къ парадному входу. Оллинтонскіе Дэли всегда были садовниками, и ихъ садъ считался во всемъ округѣ болѣе замѣчательнымъ, чѣмъ всѣ другія принадлежности господскаго дома. Внѣшняя сторона садовъ не имѣла никакихъ особенныхъ претензій, которыя бы придавали величіе оллинтонскому Дому. Прилегавшія къ садамъ пастбища были ни болѣе ни менѣе, какъ прекрасные луга, съ обиліемъ растущихъ деревьевъ. Въ Оллинтонѣ не было оленьяго парка; оллинтонскіе лѣса хотя и были весьма извѣстны, но они не составляли цѣлаго, котораго бы паркъ былъ частью. Они лежали въ сторонѣ, закрытые отъ глазъ, на цѣлую милю отъ задняго фасада дома; тѣмъ не менѣе, однако, это способствовало размноженію лисицъ.

И опять, домъ стоялъ слишкомъ близко жъ дорогѣ, чтобы сохранить за собой право на грандіозность, если только можно допустить, что кто либо изъ оллинтонскихъ сквайровъ имѣлъ притязанія на эту грандіозность. Впрочемъ, мнѣ кажется, что наши идеи о сельской красотѣ и съ тѣмъ вмѣстѣ грандіозности значительно измѣнились со времени постройки старинныхъ загородныхъ замковъ и барскихъ домовъ. Быть вблизи деревни, для того собственно, чтобы нѣкоторымъ образомъ доставлять ей комфортъ, защиту и покровительство, а можетъ статься, и для того, чтобы доставлять подобнымъ сосѣдствомъ удовольствіе своимъ домашнимъ и друзьямъ, казалось, служило главною цѣлію джентльмена стараго времени, когда онъ строилъ загородный домъю Въ настоящее же время уединеніе въ центрѣ обширнаго парка считается самымъ удобнымъ и пріятнымъ мѣстоположеніемъ, теперь принято за правило, чтобы изъ оконъ господскаго дома не показывался ни одинъ коттэджъ селянина, кромѣ развѣ утонувшаго въ зелени коттэджа садовника. Въ настоящее время, если деревню нельзя уничтожить совсѣмъ, то по крайней мѣрѣ она не должна бросаться въ глаза. Унылый звукъ церковныхъ колоколовъ производитъ непріятное впечатлѣніе, и дорога, по которой свободно можетъ проѣхать всякій простолюдинъ, должна находиться въ сторонѣ. Не такъ думалъ объ этомъ одинъ изъ оллитонскихъ Дэлей, когда строилъ свой домъ. Тутъ стояла и церковь, и деревня; ему нравилось подобное сосѣдство,-- ему пріятно было находиться въ близкомъ разстояніи и отъ Бога, и отъ ближнихъ.

Проѣзжая по дорогѣ отъ Гаствика въ деревню, вы видите въ лѣвой сторонѣ, довольно близко отъ себя, церковь,-- а господскаго дома все еще не видать. Но когда вы приблизитесь къ церкви, когда поравняетесь съ воротами церковной ограды, вередъ вами откроется во всей красотѣ Большой оллинтонскій Домъ. Быть можетъ, это самое лучшее мѣсто, съ котораго можно любоваться картиной Оллинтонскаго Дома. Не широкая просѣка или аллея и по ней обыкновенная дорога ведутъ къ воротамъ церковной ограды, воротамъ, которыя вмѣстѣ съ тѣмъ служатъ и входомъ въ помѣстье мистера Дэля. Тутъ нѣтъ сторожевого домика;-- ворота стоятъ открытыми, и открытыми почти постоянно, за исключеніемъ только случаевъ, когда потребуютъ закрытія ихъ пасущіяся за ними стада. Впрочемъ тутъ есть еще другія, внутреннія ворота, отдѣляющія пастбища отъ сада, и за ними, пожалуй, третьи -- ярдовъ на тридцать отъ вторыхъ, черезъ которыя вы входите на дворъ, принадлежащій къ фермѣ. Быть можетъ, такое близкое сосѣдство фермы составляетъ недостатокъ Большаго Дома, но надобно сказать, что конюшни, хлѣвы, сѣновалы, немытыя телѣги и лѣниво передвигающаяся съ мѣста на мѣсто домашняя скотина -- закрыты отъ дома, какъ ширмой, рядомъ каштановыхъ деревьевъ, съ красотой которыхъ,-- когда они въ ранніе майскіе дни покроются всею роскошью цвѣта,-- не можетъ сравняться никакой другой рядъ каштановъ во всей Англіи. Если бы кто нибудь сказалъ оллинтонскому Дэлю,-- нынѣшнему или прежнему,-- что помѣстье его нуждается въ лѣсѣ, онъ, вмѣсто отвѣта, указалъ бы, съ смѣшаннымъ чувствомъ гордости и неудовольствія, на эту ширму, на этотъ каштановый поясъ.

О церкви я намѣренъ сказать какъ можно меньше. Это была церковь, какихъ въ Англіи найдутся тысячи -- высокая, неудобная, съ трудомъ поддерживаемая въ должномъ порядкѣ, преждевременно пропитанная сыростью, а между тѣмъ, страннымъ покажется,-- живописная и правильная въ архитектурномъ отношеніи. Она имѣла трапезу, придѣлы и паперть, расположенные въ видѣ креста, хотя придѣлы или крылья и были слишкомъ коротки, такъ что казались обрѣзанными и приставленными къ туловищу руками,-- имѣла отдѣльный алтарь, большую четыреугольную невысокую башню и шпиль въ видѣ опрокинутаго колокола, покрытый свинцомъ и крайне неправильныхъ размѣровъ. Кому не знакомы низенькая паперть, высокое готическое окно, придѣлы съ плоскими кровлями и почтенная, старая, сѣдая башня такихъ церквей, какъ эта? Что касается ея внутренности, то она имѣла мрачный видъ, была загромождена неуклюжими скамейками съ высокими спинками; въ концѣ церкви находились хоры, на которыхъ собирались ребятишки и гдѣ два ветхіе музыканта надували свои хриплые фаготы; все зданіе покривилось и, казалось, готово было рушиться; каѳедра представляла собою неуклюжее сооруженіе, почти упиравшееся въ самый потолокъ, такъ что пюпитръ или налой на каѳедрѣ едва позволялъ священнику свободно держать голову отъ болтавшихся кистей навѣшеннаго надъ нимъ балдахина. Нисколько не удобнѣе устроено было въ каѳедрѣ и мѣсто для клирика; -- вообще все было сдѣлано не такъ, какъ-бы хотѣлось видѣть. Не смотря на то, церковь была какъ церковь, и я едва ли могу сказать больше въ похвалу всѣхъ новѣйшихъ зданій, воздвигнутыхъ въ мое время на прославленіе Бога. Да, это была дѣйствительно церковь, и тѣмъ болѣе, что, проходя по срединѣ ея между скамейками, вы ступали на мѣдныя плиты, которыя достойнымъ образомъ обозначали мѣста вѣчнаго упокоенія отшедшихъ отъ міра сего Дэлей.

За церковью, между ней и деревней, стоялъ пасторскій домъ. Небольшой садъ, окружавшій его, простирался отъ кладбища до самыхъ задворковъ деревенскихъ коттэджей. Это былъ прехорошенькій домикъ на привлекательной мѣстности; построенный заново тридцать лѣтъ тому назадъ, онъ вполнѣ удовлетворялъ идеямъ о комфортѣ богатаго духовнаго сословія, изъ котораго всегда назначались священники въ оллинтонскій приходъ. Само собою разумѣется, что въ теченіе нашего пребыванія въ Оллинтонѣ намъ придется отъ времени до времени заглядывать и въ пасторскій домъ, а потому теперь я не вижу необходимости распространяться о его комфортѣ и удобствахъ.

По мѣрѣ того, какъ вы подвигаетесь впередъ по аллеѣ, ведущей къ пасторскому дому, къ церкви и къ господскому дому, большая дорога быстро опускается внизъ къ небольшому ручью, который бѣжитъ мимо деревни. На право, при спускѣ, вы увидите гостинницу подъ вывѣскою "Красный Левъ"; другаго болѣе замѣчательнаго зданія, которое бы обращало на себя вниманіе, вы не встрѣтите. Внизу ската, подлѣ самаго ручья стоитъ почтовая контора, содержимая, конечно, самой сварливой старушонкой въ этой мѣстности. Здѣсь дорога пересѣкается ручьемъ, и здѣсь же для удобства пѣшеходовъ устроенъ узенькій деревянный мостикъ. Но до перехода черезъ ручей, вы увидите въ лѣвой сторонѣ поперечную дорогу, идущую совершенно въ параллель съ аллеей господскаго дома. Здѣсь, на томъ мѣстѣ, гдѣ улица поднимается на пригорокъ, стоятъ самые лучшіе дома деревни. Здѣсь живетъ булочникъ и та почтенная женщина, мистриссъ Фромэджъ, которая торгуетъ лентами, игрушками, мыломъ, соломенными шляпами и множествомъ другихъ вещей и вещицъ, пересчитывать которыя было бы и безполезно, и слишкомъ долго. Здѣсь, также, живетъ аптекарь, благоговѣніе къ которому, какъ здѣшняго такъ и сосѣднихъ приходовъ, возвысило его на степень доктора; наконецъ, здѣсь же, въ миніатюрномъ, но премиленькомъ коттэджѣ живетъ мистриссъ Хаонъ, вдова прежняго священника,-- живетъ на заключенныхъ съ сквайромъ условіяхъ, которыя, къ сожалѣнію, я долженъ сказать, не такъ дружественны или гуманны, какъ бы имъ слѣдовало быть. За скромной резиденціей этой лэди, оллинтонская улица, ибо такъ названа здѣсь дорога, вдругъ круто поворачиваетъ къ церкви, и на самомъ поворотѣ вы упираетесь въ невысокій желѣзный заборъ съ воротами и закрытымъ корридоромъ, ведущимъ къ переднимъ дверямъ дома. При заключеніи этой скучной главы, я скажу только одно, что это-то и есть Оллинтонскій Малый Домъ. Оллинтонская улица, какъ я уже сказалъ, круто поворачиваетъ въ этомъ мѣстѣ къ церкви и тамъ оканчивается у бѣлыхъ воротъ, служащихъ входомъ на кладбище съ другой стороны.

О Большомъ оллинтонскомъ Домѣ, о сквайрѣ и деревнѣ я сказалъ все необходимое. О Маломъ Домѣ я поговорю отдѣльно въ одной изъ дальнѣйшихъ главъ.

ГЛАВА II.
ДВѢ ОЛЛИНТОНСКІЯ ЖЕМЧУЖИНЫ.

-- Но мистеръ Кросби ни больше, ни меньше, какъ клеркъ.

Этотъ саркастическій приговоръ произнесенъ былъ миссъ Лиліаной Дэлъ въ разговорѣ съ сестрой ея Изабеллой и относился къ джентельмену, съ которымъ на этихъ страницахъ мы много будемъ имѣть дѣла. Я не говорю, что мистеръ Кросби будетъ нашимъ героемъ, предвидя, что эта роль въ настоящей драмѣ, какъ говорится, перервется. Все возвышенное и прекрасное въ нашей драмѣ будетъ разжижено и распредѣлено въ весьма умѣренныхъ дозахъ между двумя или болѣе, по всей вѣроятности, между тремя или четырьмя молодыми джентльменами, но ни одному изъ нихъ не предоставится привиллегіи быть героемъ.

-- Не знаю, Лили, что ты хочешь этимъ сказать: ни больше, вы меньше, какъ клеркъ. Мистеръ Фанфаронъ -- тоже ни больше, ни меньше, какъ адвокатъ, а мистеръ Бойсъ -- ни больше, ни меньше, какъ священникъ.

Мистеръ Бойсъ былъ олллитонскій священникъ, а мистеръ Фанфаронъ -- адвокатъ, который, во время объѣздовъ для уголовныхъ слѣдствій, заѣзжалъ въ Оллинтонъ.

-- Ты пожалуй еще скажешь, что и лордъ Дегэстъ ни больше, ни меньше, какъ графъ.

-- И скажу: дѣйствительно, ни больше, ни меньше, какъ графъ. Конечно, этого никто бы не сказалъ, если бы онъ, кромѣ откармливанія быковъ, занимался чѣмъ нибудь другимъ. Вѣдь ты понимаешь, что я хотѣла сказать, назвавъ мистера Кросби клеркомъ? Небольшая, кажется, важность получить коронную должность, а между тѣмъ мистеръ Кросби ужасно какъ важничаетъ.

-- Однако ты не можешь сказать, что мистеръ Кросби то же самое, что и Джонъ Имсъ, возразила Беллъ, которая, судя по тону ея голоса, вовсе не намѣрена была унижать достоинства мистера Кросби. Джонъ Имсъ былъ молодой джентльменъ, изъ Гэствика, получившій, года два тому назадъ, мѣсто въ управленіи сбора податей, съ жалованьемъ по восьмидесяти фунтовъ стерлинговъ въ годъ.

-- Джонъ Имсъ тоже обыкновенный клеркъ, сказала Лили: -- а мистеръ Кросби.... Ну, скажи мнѣ, Беллъ, что же такое мистеръ Кросби, если не обыкновенный писецъ? Разумѣется, онъ старше Джона Имса, и, какъ раньше его поступившій на службу, надо думать, что и жалованья получаетъ больше восьмидесяти фунтовъ.

-- Я не посвящена въ тайны мистера Кросби. Знаю только, что онъ служитъ въ генеральной коммиссіи, и полагаю, что томъ одинъ только онъ и управляетъ дѣлами. Я слышала, какъ Бернардъ говорилъ, что у него подъ рукой до семи молодыхъ людей и что....-- впрочемъ, я не знаю, чѣмъ онъ занимается въ своей коммиссіи.

-- Хочешь, я скажу тебѣ, что такое мистеръ Кросби?-- мистеръ Кросби пустой, надменный человѣкъ.

И Лиліанъ Дэль сказала правду: мистеръ Кросби былъ человѣкъ пустой и надменный.

Здѣсь, мнѣ кажется, у мѣста объяснить, что такое былъ Бернардъ и кто былъ мистеръ Кросби. Капитанъ Бернардъ Дэль служилъ въ корпусѣ инженеровъ, былъ первый кузенъ двухъ разговаривавшихъ сестеръ, племянникъ и предполагаемый наслѣдникъ сквайра. Его отецъ, полковникъ Дзль, и его мать, лэди Фанни Дэль, еще были въ живыхъ и обрѣтались въ Торки:-- это была безполезная, больная, беззаботная чета, сдѣлавшаяся мертвою для всего міра за предѣлами торкійскихъ карточныхъ столовъ. Это былъ тотъ самый Дэль, который составилъ себѣ карьеру въ 19 драгунскомъ полку, и составилъ ее тѣмъ, что увезъ дочь совершенно обнищавшаго графа, лорда Дегеста. Послѣ такого подвига, обстоятельства какъ-то не складывалась въ его пользу, не доставляли ему случая выказать себя, сдѣлаться человѣкомъ замѣчательнымъ; онъ постепенно началъ терять къ себѣ уваженіе общества, а надобно сказать, что общество, до его побѣга съ лэди Фанни, уважало его; теперь же, при переходѣ лѣтъ его въ преклонное состояніе,-- онъ и лэди Фанни только и были извѣстны, какъ постоянные члены карточныхъ столовъ на торкійскихъ минеральныхъ водахъ. Его старшій братъ все еще былъ здоровый мужчина, ходилъ, какъ говорится, въ толстыхъ башмакахъ и крѣпко держался въ сѣдлѣ; но полковникъ, не имѣя ничего для поддержанія бодрости, ничего, кромѣ графскаго титула жены, преждевременно раскисъ и заснулъ въ своихъ туфляхъ. Отъ него и отъ лэди Фанни Бернардъ Дэль былъ единственнымъ сыномъ. У нихъ были и дочери; однѣ померли, другія вышли за мужъ, и при нихъ осталась одна, тоже для того, чтобы скитаться между карточными столами. Въ послѣднее время Бернардъ видѣлся съ своими родителями довольно рѣдко,-- не чаще того, сколько требовалъ сыновній долгъ и надлежащее выполненіе пятой заповѣди. Онъ тоже дѣлалъ для себя карьеру: имѣлъ порученія отъ начальства и былъ извѣстенъ всѣмъ своимъ товарищамъ, какъ племянникъ графа и наслѣдникъ имѣнія, дающаго три тысячи фунтовъ стерлинговъ годоваго дохода. Если къ этому я прибавлю, что Бернардъ Дэль вовсе не имѣлъ расположенія отклонять отъ себя какое либо изъ этихъ преимуществъ, то отнюдь ничего не будетъ сказано въ его порицаніе. Преимущество быть наслѣдникомъ хорошаго имѣнія такъ очевидно, что никто не рѣшится отклонить его отъ себя, не пожелаетъ кому нибудь другому сдѣлать то же самое. Деньги въ карманѣ или ожиданіе получить деньги заставляютъ человѣка совсѣмъ иначе держать голову, придаютъ какую-то увѣренность его голосу, увѣренность въ самомъ себѣ, которыя много помогаютъ ему на пути жизни -- разумѣется, въ такомъ только случаѣ, если человѣкъ воспользуется ими, а не употребитъ ихъ во зло. Бернардъ Дэль не любилъ говорить часто о своемъ дядѣ графѣ. Онъ звалъ, что дядя его -- графъ, и былъ увѣренъ, что фактъ этотъ былъ извѣстенъ всѣмъ. Онъ зналъ, что въ противномъ случаѣ его не выбрали бы членомъ Бофорта, или того самаго аристократическаго небольшаго клуба, который назывался клубомъ Себрэйтъ. Когда дѣло касалось благородства крови, онъ не ссылался на свое собственное происхожденіе, но умѣлъ говорить какъ человѣкъ, о которомъ зналъ весь свѣтъ, и зналъ, какое мѣсто долженъ занимать онъ въ обществѣ, благодаря своему происхожденію. Значитъ, онъ благоразумно пользовался своимъ преимуществомъ и не употреблялъ его во зло. По должности своей онъ былъ одинаково счастливъ. Съ помощію трудолюбія, небольшаго, но дѣятельнаго ума, и съ помощію покровительства, онъ мало-по-малу подвигался впередъ, становился болѣе и болѣе замѣтнымъ и успѣлъ наконецъ прослыть за талантливаго человѣка. Имя его сдѣлалось извѣстнымъ между учеными экспериментаторами, не какъ имя человѣка, который самъ изобрѣлъ небывалую пушку или орудіе, противудѣйствующее пушкѣ, но какъ человѣка, понимающаго пушечное дѣло и совершенно способнаго судить и рядить о пушкахъ, изобрѣтенныхъ другими;-- человѣка, который честно будетъ производить опыты надъ изобрѣтеніемъ и поставлять ему противудѣйствующую силу. Въ этомъ родѣ состояли всѣ занятія капитана Дэля,-- около Лондона; его не посылали въ Новую Шотландію строить казармы, или въ Пунджабъ -- проводить дороги.

Капитанъ Бернардъ былъ мужчина невысокаго роста, не выше своего дяди, но въ лицѣ имѣлъ съ нимъ большое сходство. У него были тѣ же глаза, тотъ же носъ, подбородокъ и даже ротъ; но лобъ его былъ лучше, не такъ высокъ, менѣе выдавался впередъ и какъ-то особенно лучше сформированъ надъ бровями. Сверхъ того онъ носилъ усы, прикрывавшіе его тонкія губы. Вообще говоря, онъ былъ красивый мужчина и, какъ я уже замѣтилъ, имѣлъ видъ самоувѣренный, который уже самъ по себѣ придавалъ молодому человѣку особенную грацію.

Въ настоящее время Бернардъ находился въ домѣ своего дяди, пользуясь плѣнительною теплотою лѣтняго сезона -- іюль мѣсяцъ еще далеко не былъ на исходѣ; задушевный другъ его, Адольфъ Кросби,-- былъ ли онъ или не былъ обыкновеннымъ клеркомъ, объ этомъ я предоставляю моимъ читателямъ составить свои собственныя мнѣнія,-- гостилъ вмѣстѣ съ нимъ у сквайра. Съ своей стороны я намѣренъ сказать, что Адольфъ Кросби былъ болѣе, чѣмъ клеркъ или писецъ,-- и я не думаю, чтобы его назвалъ кто нибудь писцомъ, даже Лили Дэль, если бы онъ самъ не далъ ей повода считать его "пустымъ, надменнымъ человѣкомъ". Во первыхъ, человѣкъ, дѣлаясь "надменнымъ", не можетъ во время этого процесса оставаться обыкновеннымъ писцомъ. Во вторыхъ, капитанъ Дэль не захотѣлъ бы быть Дамономъ какого нибудь Пиѳія, о которомъ можно сказать, что онъ дѣйствительно обыкновенный писецъ. И опять, никакой писецъ не могъ бы попасть въ клубъ Бофортъ или Себрэйтъ. Это можетъ служить сильнымъ опроверженіемъ перваго предположенія со стороны миссъ Лиліаны Дэль,-- и весьма сильнымъ опроверженіемъ высказаннаго ею послѣдняго мнѣнія. Правда, мистеръ Кросби дѣйствительно былъ надмененъ, правда и то, что онъ былъ клеркомъ въ генеральной коммиссіи. Но надо замѣтить, что генеральная коммиссія находилась въ Вайтмоллѣ; между тѣмъ какъ бѣдный Джонъ Имсъ долженъ былъ ежедневно пѣшешествовать изъ отдаленной части Лондона на Россель-сквэръ, въ грязную контору въ Соммерсетъ-гаузѣ. Адольфъ Кросби, еще въ молодости, былъ приватнымъ секретаремъ, гдѣ достигъ нѣкотораго авторитета и впослѣдствіи получилъ мѣсто старшаго чиновника, приносившее ему, кромѣ семисотъ фунтовъ стерлинговъ жалованья, еще высокое, замѣтное положеніе между помощниками секретарей и другими чиновниками,-- а это, даже съ оффиціальной точки зрѣнія, что нибудь да значило. У Адольфа Кросби были еще и другія отличія. Мало того, что онъ былъ въ дружескихъ отношеніяхъ съ помощниками секретарей и имѣлъ въ Вайтголлѣ особую комнату съ кресломъ, онъ пользовался правомъ стоять на коврѣ въ клубѣ Себрэйтъ и ораторствовать, между тѣмъ какъ богатые люди слушали его,-- не только богатые люди, но и люди, имѣвшіе при фамиліяхъ своихъ звучныя приставки! Отличія Адольфа Кросби состояли болѣе, чѣмъ въ приготовленіи дѣльныхъ докладовъ по генеральной коммиссіи. Онъ расположился передъ воротами города моды и взялъ ихъ штурмомъ; или проще говоря, подобралъ ключи къ замкамъ этихъ воротъ и прошелъ сквозь нихъ. На пути свѣтской жизни, въ фэшенебльномъ обществѣ, Адольфъ Кросби имѣлъ важное значеніе. Если житель Вэстъ-энда, самой фэшенебльной части Лондона, не зналъ, кто такой Адольфъ Кросби, значитъ, онъ ровно ничего не зналъ. Я не говорю, что Адольфъ былъ въ близкихъ отношеніяхъ съ многими знатными личностями; но все же эти личности не гнушались знакомствомъ съ Адольфомъ Кросби, и его нерѣдко можно было встрѣтить въ гостиныхъ, а на парадныхъ лѣстницахъ министровъ и подавно.

Лиліанъ Дэль,-- милая Лили Дэль,-- предупреждаю читателя, что она дѣйствительно премилое созданіе; и что исторія моя покажется ему пустою, если онъ не полюбитъ Лили Дэль,-- Лиліанъ Дэль сдѣлала открытіе, что мистеръ Кросби надменный человѣкъ. Но, по долгу правдиваго человѣка, я обязанъ сказать, что онъ не принялъ бы этого факта за оскорбленіе; сдѣлавшись надменнымъ, онъ не сдѣлался еще совсѣмъ дурнымъ человѣкомъ. И вотъ еще что: нельзя же въ самомъ дѣлѣ ожидать отъ человѣка, котораго ласкали и лелѣяли въ клубѣ Сэбрэйтъ, чтобы онъ держалъ себя въ оллинтонской гостиной, какъ Джонъ Имсъ, котораго никто не баловалъ и не лелѣялъ, кромѣ развѣ матери. Наконецъ, эта частица нашего героя имѣла еще другія преимущества, кромѣ тѣхъ, которыми онъ пользовался въ модномъ свѣтѣ. Адольфъ Кросби былъ высокаго роста, видный мужчина, съ пріятными и выразительными глазами,-- мужчина, на котораго бы вы обратили вниманіе, въ какой бы гостиной ни встрѣтились съ нимъ; онъ умѣлъ поговорить, и въ его разговорѣ было что-то привлекательное. Это не былъ дэнди или бабочка, которая сформировалась подъ вліяніемъ солнечной теплоты и получила привлекательную пестроту въ своихъ крылышкахъ отъ солнечныхъ лучей. Кросби имѣлъ свой собственный взглядъ на вещи -- на политику, на религію, на филантропическія тенденціи вѣка; онъ этого читалъ, и это тѣмъ болѣе способствовало ему для вѣрнаго выраженія своихъ мнѣній. Быть можетъ, онъ выигралъ бы гораздо больше, не поступивъ такъ рано въ Вайтголлъ. Въ немъ было что-то особенное, что могло бы доставить ему лучшій кусокъ хлѣба при другой профессіи.

Впрочемъ, въ этомъ отношеніи судьба Адольфа Кросби была рѣшена и онъ примирился съ ней, не смотря на ея неумолимость. На его долю выпало небольшое наслѣдство, доставлявшее около ста фунтовъ годоваго дохода; въ добавокъ къ этому онъ получалъ жалованье, и больше ничего. На эти деньги онъ жилъ въ Лондонѣ холостякомъ, наслаждался всѣми удовольствіями, какія Лондонъ могъ предоставитъ ему, какъ человѣку съ умѣренными, но почти независимыми средствами, и ожидающему въ будущемъ неприхотливой роскоши: ему хотѣлось имѣть жену, собственный домъ, или конюшню, полную лошадей. Тѣ удовольствія и даже прелести жизни, которыми онъ наслаждался, дѣлали бы его въ глазахъ Имса, если бы онъ узналъ о нихъ, баснословнымъ богачемъ. Квартира мистера Кросби въ улицѣ Маунтъ была элегантна во всѣхъ отношеніяхъ. Въ теченіе трехъ мѣсяцевъ лондонскаго сезона, Кросби считалъ себя полнымъ господиномъ очень миленькой кареты. Онъ щегольски одѣвался, всегда прилично и со вкусомъ. Въ клубахъ умѣлъ держать себя наравнѣ съ людьми, получавшими вдесятеро больше дохода. Кросби не былъ женатъ. Въ душѣ онъ сознавался, что ему нельзя жениться на бѣдной невѣстѣ, какъ сознавался и въ томъ, что ему не хотѣлось бы жениться на деньгахъ, и поэтому вопросъ о женитьбѣ, о счастіи супружеской жизни, былъ отодвинутъ у него на задній планъ. Но... но въ настоящую минуту мы не станемъ вдаваться съ излишнимъ любопытствомъ въ частную жизнь и обстоятельства нашего новаго друга Адольфа Кросби.

Послѣ приговора, произнесеннаго надъ нимъ Лиліаной, двѣ сестры оставались на нѣкоторое время безмолвными. Беллъ, какъ кажется, немного разсердилась на Лили. Рѣдко случалось, чтобы она позволяла себѣ расточать похвалы какому нибудь джентльмену, а теперь, когда она сказала нѣсколько словъ въ пользу мистера Кросби, сестра упрекнула ее за это невольное увлеченіе; Лили что-то рисовала, и черезъ минуту или двѣ совсѣмъ забыла о мистерѣ Кросби; но Беллъ продолжала считать себя обиженною и не замедлила вернуться къ прерванному разговору.

-- Мнѣ, Лили, непріятно слышать отъ тебя такія слова.

-- Какія слова?

-- Которыми ты назвала друга Бернарда.

-- Ахъ, да!-- я назвала его пустымъ, надменнымъ человѣкомъ. А мнѣ, такъ кажется, чрезвычайно пріятно употреблять смѣшныя слова тамъ, гдѣ дѣло идетъ о смѣшномъ. Только я боюсь, что это можетъ разстроить твои нервы. Неужели же при каждомъ разговорѣ намъ должно обращаться къ лексикону и отыскивать въ немъ приличныя выраженія; согласись, что это очень скучно, да и медленно.

-- Все же, мнѣ кажется, не хорошо отзываться такъ о джентльменѣ.

-- Въ самомъ дѣлѣ? Я и хотѣла бы выражаться лучше, да что же дѣлать, если не умѣю.

Если не умѣю! Для взрослой дѣвицы подобнаго неумѣнья не должно существовать. Дѣло другое, если бы природа и мать не надѣлили ее этой способностью. Но я думаю, что въ этомъ отношеніи природа и мать были довольно щедры для Лиліаны Дэль.

-- Во всякомъ случаѣ, мистеръ Кросби джентльменъ и умѣетъ показать себя пріятнымъ. Вотъ мое мнѣніе. Мама говорила о немъ гораздо больше, чѣмъ я.

-- Мистеръ Кросби -- Аполлонъ; а я всегда смотрю на Аполлона, какъ на величайшаго... Я не досказываю, потому что Аполлонъ былъ...

Въ этотъ моментъ, когда имя бога красоты оставалось еще на губахъ Лили, въ открытомъ окнѣ гостиной промелькнула тѣнь и вслѣдъ за тѣмъ вошелъ Бернардъ, сопровождаемый мистеромъ Кросби.

-- Кто здѣсь говоритъ объ Аполлонѣ? спросилъ капитанъ Дэль.

Дѣвицы какъ будто вдругъ онѣмѣли. Ну, что будетъ съ ними, если мистеръ Кросби слышалъ послѣднія слова бѣдной Лили? Беллъ всегда обвиняла сестру свою въ опрометчивости,-- и вотъ результатъ!-- Но, по правдѣ сказать, Бернардъ кромѣ слова Аполлонъ ничего не слышалъ, а мистеръ Кросби, идя позади, не слышалъ и этого.

-- Плѣнительны и музыкальны,

Какъ звуки арфы Аполлона,

-- Съ струнами изъ его волосъ!-- сказалъ мистеръ Кросби, не обращая большаго вниманія на цитату, но замѣчая, что сестры были чѣмъ-то встревожены и молчали.

-- Какая должна быть непріятная музыка, сказала Лили: -- впрочемъ, можетъ статься, у Аполлона были волосы не такіе, какъ у насъ.

-- Волоса его уподоблялись солнечнымъ лучамъ! замѣтилъ Бернардъ. Въ это время Аполлонъ поздоровался, и лэди привѣтствовали гостей надлежащимъ образомъ.

-- Мама въ саду,-- сказала Беллъ съ той притворной скромностью, которая такъ свойственна молоденькимъ лэди, когда молодые джентльмены застаютъ ихъ однѣхъ; какъ будто внѣ заранѣе знаютъ, что мама должна быть предметомъ ихъ посѣщенія.

-- Собираетъ горохъ, прибавила Лили.

-- Такъ пойдемте же скорѣе помогать ей, сказалъ мистеръ Кросби, и съ этими словами всѣ отправились въ садъ.

Сады Большаго оллинтонскаго Дома и Малаго были открыты другъ для друга. Ихъ раздѣляли густая живая изгородь изъ лавровыхъ деревьевъ, широкій ровъ и рѣшетчатый желѣзный заборъ, окаймлявшій ровъ. Въ одномъ мѣстѣ черезъ широкій ровъ перекинутъ былъ пѣшеходный мостикъ, который затворялся воротами, никогда не знавшими замка. Садъ, принадлежащій Малому оллинтонскому Дому, былъ очень малъ, да и самый домикъ стоялъ такъ близко къ дорогѣ, что между окнами столовой и желѣзнымъ заборомъ оставалось весьма небольшое пространство, въ видѣ каймы, по которой тянулась вымощенная камнемъ дорожка, фута два шириною, доступная только для одного садовника. Разстояніе отъ дороги къ дому, не болѣе пяти, шести футовъ, занято было крытымъ корридоромъ. Садъ позади дома, передъ окнами гостиной, разстилался такъ отдѣльно, какъ будто тутъ не существовало ни оллинтонской деревни, ни дороги, ведущей къ церкви. Правда, съ зеленой поляны, тутъ же передъ окнами, виднѣлся церковный шпицъ, выглядывая изъ-за тисовыхъ деревьевъ, посаженныхъ въ углу кладбища, примыкавшаго къ стѣнѣ сада мистриссъ Дэль, но никто изъ Дэлей не выражалъ своего неудовольствія при видѣ этого шпица. Главная прелесть оллинтонскаго Малаго Дома заключалась въ его полянѣ такой ровной, такой гладкой и мягкой, точно бархатъ. Лили Дэль, гордясь своей поляной, часто говорила, что въ Большомъ Домѣ не найти такого мѣстечка, на которомъ бы можно было поиграть въ криккетъ. Трава, говорила она, растетъ тамъ какими-то кочками, которыхъ Хопкинсъ, садовникъ, никакъ не можетъ или не хочетъ выровнять. Въ Маломъ Домѣ этого нѣтъ; а такъ какъ сквайръ не имѣлъ особеннаго пристрастія къ игрѣ въ криккеть, то всѣ принадлежности ея переданы были въ Малый Домъ, и криккетъ сдѣлался тамъ особымъ учрежденіемъ.

Говоря о садѣ, я долженъ упомянуть объ оранжереѣ мистриссъ Дэль, относительно которой Беллъ была рѣшительнаго мнѣнія, что Большой Домъ не имѣлъ ничего подобнаго.-- "Разумѣется, я говорю только о цвѣтахъ" -- говорила она, поправляясь; потому что при Большомъ Домѣ находился отличный виноградникъ. Въ этомъ случаѣ сквайръ былъ менѣе снисходителенъ, чѣмъ въ дѣлѣ криккета, и обыкновенно замѣчалъ своей племянницѣ, что въ цвѣтахъ она ничего не смыслитъ.

-- "Можетъ быть, дядя Кристоферъ, возражала она: -- мнѣ все равно, только наши гераніи лучше винограда".-- Миссъ Дэль была немножко упряма; впрочемъ это качество принадлежало всѣмъ Дэлямъ мужскаго и женскаго пола, молодымъ и старымъ.

Нельзя также не сказать здѣсь, что попеченіе о полянѣ, оранжереѣ и, вообще, о всемъ садѣ, принадлежавшемъ къ Малому Дому, лежало исключительно на Хопкинсѣ, старшемъ садовникѣ Большаго Дома; а по этой простой причинѣ мистриссъ Дэль не считала за нужное нанимать особаго садовника. Работящій парень, который чистилъ ножи и башмаки и копалъ гряды, былъ единственнымъ слугою мужскаго пола при трехъ лэди. Впрочемъ Хопкинсъ, главный оллинтонскій садовникъ, имѣвшій у себя работниковъ, съ такимъ же почти усердіемъ наблюдалъ за поляной и оранжереей Малаго Дома, какъ за виноградомъ, персиками и террасами Большаго. Въ его глазахъ это было одно и то же мѣсто. Малый Домъ принадлежалъ его господину, какъ принадлежала ему даже самая мебель въ домѣ; домъ этотъ былъ въ полномъ распоряженіи, а не отдавался на аренду мистриссъ Дэль. Хопкинсъ, можетъ статься, не слишкомъ жаловалъ мистрисъ Дэль, видя, что онъ вовсе не былъ связанъ какою нибудь обязанностью въ отношеніи къ ней, какъ къ урожденной лэди Дэль. Дочерей ея онъ любилъ, но тоже иногда дѣлалъ имъ грубости, и дѣлалъ ихъ совершенно безнаказано. Въ отношеніи къ мистриссъ Даль онъ былъ холодно-учтивъ, и когда она отдавала Хопкинсу какое нибудь серьезное приказаніе относительно сада, онъ не иначе исполнялъ его, какъ съ разрѣшенія сквайра.

Все это будетъ служить объясненіемъ условій, на которыхъ мистриссъ Дэль жила въ Маломъ Домѣ,-- обстоятельство, необходимо требующее объясненія раньше или позже. Ея мужъ былъ младшій изъ трехъ братьевъ, и во многихъ отношеніяхъ лучшій. Въ молодости онъ отправился въ Лондонъ и сдѣлался землемѣромъ. Онъ такъ прекрасно исполнялъ свои обязанности, что правительство приняло его въ коронную службу. Въ теченіе трехъ или четырехъ лѣтъ онъ получалъ большіе доходы, но смерть внезапно постигла его въ то самое время, когда только что начинала осуществляться золотая перспектива, которую онъ видѣлъ передъ собою. Это случилось лѣтъ за пятнадцать до начала нашего разсказа, такъ что оставшіяся сироты едва сохранили воспоминаніе о своемъ отцѣ. Въ теченіе первыхъ пяти лѣтъ вдовства, мистриссъ Дэль, никогда не пользовавшаяся особеннымъ расположеніемъ сквайра, жила съ двумя маленькими дочерями такъ скромно, какъ только позволяли ея весьма ограниченныя средства. Въ то время старуха мистриссъ Дэль, мать сквайра, занимала Малый Домъ. Но когда старуха умерла, сквайръ предложилъ этотъ домъ безплатно своей невѣсткѣ, поставивъ при этомъ на видъ, что ея дочери, живя въ Оллинтонѣ, получатъ значительныя общественныя выгоды. Вдова приняла предложеніе, и за тѣмъ дѣйствительно послѣдовали общественныя выгоды. Мистриссъ Дэль была бѣдна; весь доходъ ея не превышалъ трехъ сотъ фунтовъ въ годъ, и потому образъ ея жизни былъ по необходимости весьма незатѣйливый; но она видѣла, что ея дочери становились популярными во всемъ округѣ, были любимы окружавшими ихъ семействами и пользовались почти всѣми преимуществами, которыя принадлежали бы имъ, если бы они были дочерями оллинтонскаго сквайра, Дэля. При такихъ обстоятельствахъ ей было все равно, любилъ ли ее или не любилъ оллинтонскій сквайръ, уважалъ ли ее или не уважалъ садовникъ Хопкинсъ. Ея дочери любили и уважали ее, и въ этомъ заключалось все, чего она требовала для себя отъ цѣлаго свѣта.

Дядя Кристоферъ былъ очень добръ и любезенъ къ своимъ племянницамъ, добръ и любезенъ по своимъ суровымъ понятіямъ о добротѣ и любезности. Въ конюшняхъ Большаго Дома находились двѣ маленькія лошадки, пони, которыя были отданы въ полное распоряженіе племянницъ, такъ что кромѣ ихъ никто не имѣлъ права кататься на лошадкахъ, за исключеніемъ развѣ какихъ нибудь особенныхъ случаевъ. Я думаю, сквайръ могъ бы подарить этихъ пони своимъ племянницамъ, но онъ думалъ иначе. Онъ пополнялъ ихъ гардеробъ, посылая отъ времени до времени необходимыя, по его мнѣнію, матеріи, далеко впрочемъ не модныя и не нарядныя. Денегъ онъ не давалъ и не дѣлалъ по этой части никакихъ обѣщаній. Они были Дэли, и сквайръ любилъ ихъ; а Кристоферъ Дэль, полюбивши однажды, любилъ навсегда. Беллъ была его фавориткой; -- вмѣстѣ съ племянникомъ Бернардомъ она пользовалась лучшею теплотою его сердца. На этихъ двухъ существахъ онъ основывалъ всѣ свои планы, предполагая, что Беллъ будетъ будущею госпожею Большаго оллинтонскаго Дома; впрочемъ, относительно этого плана, миссъ Беллъ оставалась въ совершенномъ невѣдѣніи.

Теперь мы, кажется, можемъ воротиться къ нашимъ друзьямъ, которыхъ оставили на цолянѣ. Они, какъ намъ уже извѣстно, отправились помогать мистриссъ Дэль собирать горохъ; но на пути къ занятію встрѣтилось удовольствіе, и молодые люди, забывъ о трудахъ хозяйки дома, позволили себѣ увлечься прелестями криккета. Желѣзные обручи и палки стояли на мѣстахъ; около нихъ лежали моллеты и мячи; -- и притомъ изъ молодыхъ людей образовались такія прекрасныя партіи!

-- Я не игралъ еще въ криккетъ, сказалъ мистеръ Кросби.

Нельзя сказать, чтобы много ушло времени для этой игры, потому что мистеръ Кросби прибылъ въ Большой Домъ не далѣе, какъ передъ обѣдомъ предшествовавшаго дня. Черезъ минуту моллеты были уже въ рукахъ играющихъ.

-- Мы, конечно, раздѣлимся на партіи, сказала Лили:-- Бернардъ и я будемъ играть вмѣстѣ.

Но этого не позволили; Лили считалась героинею на полѣ криккета; а такъ какъ Бернардъ былъ искуснѣе своего друга, то Лили заставили взять себѣ въ товарищи мистера Кросби.

-- Аполлонъ не умѣетъ попадать въ обручи, говорила впослѣдствіи Лили своей сестрѣ:-- но какъ граціозно онъ дѣлаетъ это!

Лили была побѣждена, и потому ей можно извинить небольшую досаду на своего товарища. Впрочемъ, надобно сказать, что мистеръ Кросби до отъѣзда своего изъ Оллинтона научился прекрасно попадать въ обручи, и Лили, хотя все еще считалась царицею поля, но должна была допустить въ своихъ владѣніяхъ и господство мужчины.

-- Мы не такъ играли въ... сказалъ Кросби во время игры и вдругъ остановился.

-- Гдѣ же это вы играли? спросилъ Бернардъ.

-- Въ одномъ мѣстѣ, гдѣ я былъ прошлое лѣто,-- въ Шропшэйрѣ.

-- Въ томъ мѣстѣ, мистеръ Кросби, гдѣ вы были прошлое лѣто, въ Шропшейрѣ, не умѣютъ играть въ криккетъ, сказала Лили.

-- Я знаю, ты хочешь сказать, что онъ былъ у леди Хартльтонъ, сказалъ Бернардъ.

Здѣсь мы замѣтимъ, что маркиза Хартльтонъ была очень важная персона,-- передовая личность фэшенебльнаго свѣта.

-- А! у лэди Хартльтонъ! возразила Лили:-- въ такомъ случаѣ, конечно, мы должны отдать ей первенство.

Эта маленькая иронія имѣла значеніе для мистера Кросби и, разумѣется, осталась у него въ памяти. Онъ старался избѣгать имени лэди Хартльтонъ и упоминать о ея полянѣ для игры въ криккетъ. Не смотря на то, онъ не сердился на Лили Дэль; напротивъ, она нравилась ему; но Беллъ нравилась еще больше, хотя и мало говорила; Беллъ, надо сказать, была въ семействѣ красавица.

Во время игры Бернардъ вспомнилъ, что они пришли просить обитательницъ Малаго Дома къ обѣду въ Большой Домъ. Онѣ обѣдали тамъ наканунѣ, и дядя молоденькихъ лэди отправилъ кавалеровъ просить ихъ къ обѣду и на этотъ день.

-- Я пойду спросить объ этомъ мама, сказала Беллъ, освободясь отъ игры. По возвращеніи на поляну она объявила, что она и сестра должны исполнить приказаніе дяди, но что мама предпочитаетъ остаться дома.

-- Она хочетъ покушать гороху, замѣтила Лили.

-- Такъ отправить его въ Большой Домъ, сказалъ Бернардъ.

-- Нельзя; Хопкинсъ не позволитъ, сказала Лили:-- онъ называетъ это смѣшеніемъ вещей. Хопкинсъ не любитъ смѣшеній.

Когда кончилась игра, молодые люди начали бродить по саду, перешли изъ малаго въ большой, добрались до его окраины изъ мелкаго кустарника, вышли на сосѣднія поля, гдѣ еще лежали остаткя сушившагося сѣна. Лили взяла грабли и минуты двѣ гребла сѣно; мистеръ Кросби, сдѣлавъ попытку набросать на возъ сѣно, долженъ былъ заплатить поселянамъ полкроны за поздравленіе съ благополучнымъ пріѣздомъ. Беллъ спокойно сидѣла подъ деревомъ, заботясь о сохраненіи въ лицѣ нормальнаго румянца; между тѣмъ, мистеръ Кросби, убѣдясь, что подбрасываніе сѣна очень утомительно, бросился подъ то же самое дерево, принявъ позу настоящаго Аполлона, какъ сказывала Лили своей матери поздно вечеромъ. Бернардъ не могъ придумать лучшей шутки, какъ бросить на Лили охапку сѣна; Лили, отвѣчая тѣмъ же, едва не задушила мистера Кросби -- разумѣется, безъ всякаго умысла.

-- Ахъ Лили, замѣтила Беллъ,

-- Ради Бога извините, мистеръ Кросби. Это все Бернардъ виноватъ. Съ вами, Бернардъ, никогда другой разъ не пойду на сѣнокосъ.

Такимъ образомъ, всѣ были веселы, всѣ какъ-то особенно настроены къ дружескому развлеченію; одна Беллъ спокойно сидѣла подъ деревомъ и только изрѣдка прислушивалась къ словамъ мистера Кросби. Время, проведенное въ обществѣ, гдѣ для оживленія бесѣды требуется весьма немного разговора, имѣетъ свою особенную прелесть. Беллъ была не такъ развязна и жива, какъ сестра ея Лили, и когда, спустя часъ послѣ этого, сестры одѣвались къ обѣду, она признавалась, что провела время самымъ пріятнымъ образомъ, хотя мистеръ Кросби и не былъ слишкомъ разговорчивъ.

ГЛАВА III.
ВДОВА ДЭЛЬ.

Такъ какъ мистриссъ Дэль Малаго Дома не принадлежала, по своему происхожденію, къ фамиліи оллинтонскихъ Дэлей, то не представляется ни малѣйшей надобности утверждать фактъ, что въ ея характерѣ не слѣдуетъ отъискивать особенностей, свойственныхъ характеру Дэлей. Эти особенности не были, можетъ статься, очень замѣтны и въ ея дочеряхъ, которыя въ этомъ отношеніи болѣе заимствовали отъ матери, чѣмъ отъ отца; при всемъ томъ внимательный наблюдатель легко замѣтитъ въ нихъ оттѣнки характера Дэлей. Онѣ были постоянны, тверды и иногда очень строги въ своихъ сужденіяхъ; онѣ склонны были думать, что весьма много значитъ принадлежать къ фамиліи Дэлей, но не имѣли расположенія много говорить объ этомъ и гордиться; у нихъ была своя лучшая гордость, которая досталась по наслѣдству отъ матери.

Конечно, мистриссъ Дэль была гордая женщина; но она гордилась вовсе не тѣмъ, что исключительно принадлежало ей самой. По своему происхожденію она была гораздо ниже мужа, потому что ея дѣдъ былъ почти никто. Ея состояніе было довольно значительно для ея скромнаго положенія въ жизни, и доходы съ него служили главными источниками ея существованія, но этого далеко не достаточно, чтобы гордиться имъ, какъ богатствомъ. Она считалась нѣкогда красавицей, и даже теперь, на мой взглядъ, все еще была очень хороша; но, разумѣется, въ эту пору жизни, послѣ пятнадцати лѣтъ вдовства, съ двумя взрослыми дочерями на рукахъ, она не гордилась своей красотой. Не имѣла она также сознательной гордости въ томъ; что была лэди. А что она была лэди, снаружи и внутри, съ маковки головы до подошвы ногъ, въ головѣ, въ сердцѣ и въ умѣ, лэди по воспитанію и лэди по природѣ, лэди также по происхожденію, не смотря на недостатокъ въ этомъ отношеніи ея дѣда, я ручаюсь за этотъ фактъ -- meo periculo. Сквайръ, не питая къ ней особеннаго расположенія, признавалъ, однако же, въ ней это достоинство и во всѣхъ отношеніяхъ обходился съ ней, какъ съ равной себѣ.

Ея положеніе требовало, чтобы она была или очень горда, или ужъ очень покорна. Она была бѣдна, а между тѣмъ ея дочери занимали положеніе, которое принадлежитъ только дочерямъ богатыхъ людей. Онѣ пользовались этимъ положеніемъ, какъ племянницы бездѣтнаго оллинтонскаго сквайра, и какъ его племянницы, по мнѣнію мистриссъ Дэль, имѣли полное право на его ласки и любовь, не въ ущербъ уваженія къ ней самой, или къ нимъ. Весьма дурно выполняла бы мистриссъ Дэль материнскія обязанности въ отношеніи къ своимъ дочерямъ, если бы позволила своей собственной гордости занять мѣсто между ними и тѣми матеріальными выгодами, которыя дядя въ состояніи былъ предоставить имъ. Черезъ нихъ и для нихъ она безплатно получала домъ, въ которомъ жила, и пользовалась многимъ, что принадлежало собственно сквайру; для себя -- не получала ничего. Бракъ ея съ Филиппомъ Дэлемъ не нравился его брату сквайру, и сквайръ, при жизни еще Филиппа, продолжалъ показывать, что измѣнитъ чувства его въ этомъ отношеніи не было никакой возможности. И они не измѣнились. Проживъ нѣсколько лѣтъ въ самомъ близкомъ сосѣдствѣ, живя, можно сказать, въ одномъ и томъ же семействѣ, сквайръ и мистриссъ Дэль не могли сдѣлаться друзьями. Между ними никогда не было ссоры,-- объ этомъ нечего и говорить. Они постоянно встрѣчались. Сквайръ безсознательно оказывалъ глубокое уваженіе вдовѣ своего брата; съ своей стороны вдова вполнѣ цѣнила любовь, оказывавшую дядей ея дочерямъ, но все-таки они не могли сдѣлаться друзьями. Мистриссъ Дэль никогда не говорила сквайру слова о своихъ денежныхъ дѣлахъ. Сквайръ ни слова не говорилъ матери о своемъ намѣреніи относительно ея дочерей. Такимъ образомъ они жили и живутъ въ Оллинтонѣ.

Жизнь, которую проводила мистриссъ Дэль, нельзя назвать легкой жизнью,-- она не была лишена многихъ трудныхъ, тяжелыхъ усилій съ ея стороны. Теорію ея жизни можно выразить слѣдующими словами:-- мистриссъ Дэль должна похоронить себя, собственно для того, чтобы дочери ея счастливо жили на свѣтѣ. Для приведенія этой теоріи въ исполненіе, необходимость требовала, чтобы она воздерживалась отъ всякой жалобы на свою участь, не показывала передъ дочерями ни малѣйшаго вида, что ея положеніе горько. Счастіе ихъ жизни на землѣ было бы отравлено, если бы онѣ замѣтили, что ихъ мать, въ своей подземной жизни, испытываетъ ради ихъ и переноситъ всякаго рода лишенія. Необходимо было, чтобы онѣ думали, что сборъ гороха въ коленкоровой шляпкѣ съ опущенными полями, долгое чтеніе книгъ передъ каминомъ и одинокіе часы, проводимые въ размышленіяхъ, составляли ея любимую наклонность. "Мама не любитъ показываться въ обществѣ". "Я не думаю, чтобы мама была гдѣ нибудь счастливѣе, кромѣ своей гостиной", такъ обыкновенно говорили ея дочери. Я не думаю, чтобы ихъ научали говорить подобныя слова; онѣ сами пріучились къ мысли, которая заставила ихъ выражаться такимъ образомъ, и уже въ ранніе дни своего появленія въ обществѣ привыкли отзываться такъ о своей матери. Но вскорѣ пришло время -- сначала къ одной, а потомъ и къ другой, когда онѣ узнали, что это было совсѣмъ не такъ, и узнали также, что для нихъ и за нихъ бѣдная мать ихъ много страдала.

И дѣйствительно, мистриссъ Дэль по сердцу могла бы быть нисколько не старше своихъ дочерей. Могла бы тоже играть въ криккетъ, грести сѣно, красоваться на маленькой лошадкѣ и находить удовольствіе въ наѣздничествѣ, могла бы, наконецъ, выслушивать любезныя фразы того или другаго Аполлона, могла бы, если бы все это согласовалось съ ея положеніемъ. Женщины въ сорокъ лѣтъ не всегда становятся ветхими мизантропками или строгими моралистками, совершенно равнодушными къ свѣтскимъ удовольствіямъ -- нѣтъ! даже если бы онѣ и были вдовами. Есть люди, которые полагаютъ, что непремѣнно таково должно быть настроеніе ихъ умовъ. Признаюсь, я смотрю на это совсѣмъ иначе. Я бы хотѣлъ, чтобы женщины, а также и мужчины, были молоды до тѣхъ поръ, пока могутъ сохранить въ своихъ сердцахъ силу молодости. Я не хочу, чтобы женщина считала себя по лѣтамъ моложе того, сколько ей значится лѣтъ по записи отца ея въ фамильной библіи. Пусть та изъ нихъ, которой сорокъ лѣтъ, и считаетъ себя сорокалѣтней; но если въ эти года душой она можетъ быть моложе, то зачѣмъ же не показывать себя тѣмъ, что есть на самомъ дѣлѣ?

Въ этомъ отношеніи я не оправдываю мистриссъ Дэль. Вмѣсто того, чтобы оставаться между гороховыми тычинками въ коленкоровой шляпѣ съ опущенными полями, ей бы слѣдовало, таковъ по крайней мѣрѣ мой совѣтъ, присоединиться къ играющимъ въ криккетъ. Тогда между молодыми людьми она не проронила бы ни одного сказаннаго слова. А эти гороховыя тычинки отдѣлялись отъ поляны только невысокой стѣной и нѣсколькими кустарниками. Мистриссъ Дель прислушивалась къ словамъ играющихъ не какъ подозрѣвающее что нибудь, но какъ любящее существо. Голоса ея дочерей были для нея очень дороги; серебристые звуки голоса Лили раздавались въ ушахъ ея такъ очаровательно, какъ музыка боговъ. Она слышала, что говорено было о лэди Хартинтонъ, и ужаснулась при смѣлой ироніи своей Лили. Она слышала, какъ Лили сказала, что мама хочетъ дома покушать гороху, и при этомъ подумала, что теперь такова ужь ея участь.

-- Милое, дорогое дитя! дѣйствительно, такова и должна быть моя участь!

Когда напряженный слухъ ея проводилъ молодыхъ людей черезъ маленькій мостикъ въ сосѣдній садъ, она, съ корзинкой на рукѣ, перешла черезъ поляну и, опустившись на приступокъ у окна гостиной, устремила взоръ свой на роскошные лѣтніе цвѣты и гладкую поверхность разстилавшейся передъ ней поляны.

Въ томъ, что она находится здѣсь, не проявлялась ли особенная благость провидѣнія? Можно ли быть недовольнымъ такимъ состояніемъ? Развѣ она не можетъ считать себя счастливою, имѣя дочерей такихъ плѣнительныхъ, любящихъ, довѣрчивыхъ и въ свою очередь заслуживающихъ полнаго довѣрія? Хотя Богу угодно было, чтобы мужъ, лучшая половина самой ея, былъ оторванъ отъ земной жизни, и чтобы чрезъ это она лишена была всѣхъ земныхъ радостей,-- но развѣ дурно, что за такое лишеніе для нея такъ много было сдѣлано, чтобы смягчить ея судьбу и придать этой судьбѣ столько прелести и красоты? Все это такъ, говорила она про себя, и все-таки считала себя несчастливою. Она рѣшилась, какъ сама часто говорила, отказаться отъ всякаго ребячества, и теперь сожалѣла объ этомъ ребячествѣ, которое сама же отъ себя отбросила. Въ ушахъ ея все еще раздавался серебристый голосъ Лили, звучавшій въ группѣ молодыхъ людей, когда они пробирались сквозь кустарники,-- она слышала эти звуки въ то время, когда ничей слухъ, кромѣ материнскаго, не могъ бы его различить. Если эти молодые люди были въ Большомъ Домѣ, то весьма естественно, и ея дочери должны быть тамъ же. Сквайръ не любилъ, чтобы гости сидѣли съ нимъ, когда не было дамъ, которыя бы украшали его столъ. Но что касается до нея, она была увѣрена, что о ней никто и не вспомнить. Правда, отъ времени до времени она должна была показываться въ Большомъ Домѣ, въ противномъ случаѣ самое ея существованіе было бы не то, чтобы незамѣтнымъ, но непріятно замѣтнымъ. Другой причины, по которой она не должна присоединяться къ обществу, молодыхъ людей, не было. Такъ пусть же ея дочери ѣдятъ со стола брата и пьютъ изъ его чаши. Имъ всегда и отъ всей души будетъ сдѣланъ радушный пріемъ. Для нея не существовало подобнаго радушія ни въ Большомъ, ни во всякомъ другомъ домѣ, ни за чьимъ бы то ни было столомъ!

"Мама хочетъ дома покушать гороху".

И мистриссъ Дэль, облокотясь на колѣна и подпирая руками подбородокъ, повторила слова, произнесенныя ея дочерью во время прогулки.

-- Извините, ма'мъ; на кухнѣ спрашиваютъ, нужно ли чистить горокъ.

Вопросъ этотъ прервалъ думы мистриссъ Дэль. Она встала и отдала корзинку.

-- Неужели на кухнѣ не знаютъ, что барышни обѣдаютъ сегодня въ Большомъ Домѣ?

-- Знаютъ, ма'мъ.

-- Для меня не нужно готовить обѣда. Я буду рано пить чай.

И мистриссъ Дэль не исполнила исключительно ей предназначеннаго долга. Но за то она приступила къ исполненію другой обязанности. Когда семейство изъ трехъ человѣкъ должно проживать на доходы изъ трехъ сотъ фунтовъ въ годъ, и не смотря на то, имѣть претензію на появленіе въ обществѣ, оно должно заботиться о нѣкоторыхъ мелочахъ, даже и въ такомъ случаѣ, еслибы это семейство состояло только изъ лицъ женскаго пола. Мистриссъ Дэль знала это очень хорошо; а такъ какъ ей нравилось, чтобы наряды ея дочерей были милы и свѣжи, то она много долгихъ часовъ посвящала этой заботливости. Сквайръ присылалъ имъ шали на зиму, дарилъ платья для верховой ѣзды, привозилъ изъ Лондона темненькую шолковую матерію на платья,-- но всегда въ такомъ ограниченномъ количествѣ, что сшить два платья изъ подаренной матеріи оказывалось дѣломъ выше искусства женщины, и особливо платья изъ шелковой матеріи темненькаго цвѣта; а между тѣмъ сквайръ хорошо помнилъ о своихъ подаркахъ и съ нетерпѣніемъ желалъ видѣть плоды своей щедрости. Все это, само собою разумѣется, считалось вспомоществованіемъ; но если бы сквайръ дарилъ деньги, которыя употреблялъ на покупку матерій, благодѣяніе его цѣнилось бы гораздо выше. И такъ, дочери мистриссъ Дэль всегда были мило, прилично, и даже нарядно одѣты; онѣ сами заботились и трудились надъ этимъ, но главною швеей и портнихой была ихъ мать. И теперь, она вошла въ ихъ комнату, вынула кисейныя платья и.... впрочемъ, мнѣ кажется, я не долженъ здѣсь пускаться въ подробности. Она, однако же, никогда не стыдилась этой работы; требовала горячій утюгъ и своими руками разглаживала всѣ складки, придавала надлежащую пышность воланамъ, пришивала гдѣ нужно новую ленточку, словомъ, приводила все платье въ должный порядокъ. Мужчины вовсе не знаютъ, какого стоитъ труда доставить удовольствіе ихъ зрѣнію, хотя бы это было даже на часъ времени.

-- Ахъ, мама, какъ вы добры! сказала Беллъ, возвратясь съ сестрой своей съ прогулки, чтобы надѣть хорошенькія платья и потомъ отправиться на обѣдъ.

-- Мама всегда добра, сказала Лили:-- я бы желала, мама, гораздо чаще дѣлать для васъ то же самое, и съ этими словами она побаловала мать.

Сквайръ былъ пунктуаленъ на счетъ обѣденнаго времени, и потому барышни торопливо одѣлись и снова пошли по тому все саду; мать провожала ихъ до мостика.

-- Вашъ дядя не сердился, что я не пришла? спросила мистриссъ Дэль.

-- Мы его не видали, мама, сказала Лили.-- Мы были въ полѣ и совсѣмъ забыли о времени.

-- Вѣроятно, дяди тамъ не было, а то бы мы съ нимъ встрѣтились, замѣтила Беллъ.

-- А я мама, право, сердита на васъ. И ты Беллъ тоже,-- да? Съ вашей стороны очень дурно оставаться всегда дома и не ходить съ нами вмѣстѣ.

-- Я думаю, для мама пріятнѣе сидѣть въ своей гостиной, чѣмъ въ Большомъ Домѣ, сказала Беллъ съ особенной нѣжностью, взявъ мать свою за руку.

-- Ну, прощайте, милыя. Я буду ждать васъ часамъ къ десяти или одинадцати. Впрочемъ, вы не торопитесь.

Сестры ушли и вдова снова осталась одна. Дорожка отъ мостика шла прямо къ заднему фасаду Большаго Дома, такъ что мистриссъ Дэль минуты двѣ смотрѣла вслѣдъ своимъ дочерямъ, почти бѣжавшимъ по дорожкѣ. Она увидѣла, какъ размахнулись платья ихъ при крутомъ поворотѣ на террасу. Она не хотѣла идти дальше закрытаго уголка въ лавровыхъ деревьяхъ, которыя окружали ее, боясь, чтобы кто нибудь не подсмотрѣлъ, какъ слѣдила она за своими дочерями. Но когда розовыя кисейныя платьица скрылись изъ виду, ей стало жаль, что она не пошла вмѣстѣ съ ними. Она стояла, не сдѣлавъ ни шагу впередъ. Ей не хотѣлось, чтобы Хопкинсъ разсказывалъ потомъ, какъ она глядѣла вслѣдъ своимъ дочерямъ, когда онѣ шли изъ ея дома въ домъ сквайра. Вѣдь Хопкинсъ не въ состояніи понять, зачѣмъ она слѣдила за ними.

-- Вы, мои милыя, какъ видно, не очень торопились. Я думаю, и ваша мать могла бы придти съ вами, сказалъ дядя Кристоферъ.

Такова была манера у этого человѣка. Если бы онъ согласовалъ слова свои съ своими желаніями, то долженъ бы признаться, что ему пріятнѣе, когда мистриссъ Дэль остается дома; безъ нея онъ чувствовалъ себя за своимъ столомъ вполнѣ господиномъ и гораздо спокойнѣе. А между тѣмъ часто выражалъ сожалѣніе, что она не пришла, и какъ будто вѣрилъ въ это сожалѣніе.

-- Я думаю, мама устала, сказала Беллъ.

-- Гм! Кажется, недалеко пройти отъ одного дома къ другому. Если бы я, каждый разъ, когда устаю, запирался дома..... Но ничего. Пойдемте обѣдать. Мистеръ Кросби, не угодно ли вамъ взять мою племянницу Лиліану.

И потомъ, предложивъ свою руку Беллъ, сквайръ отправился въ столовую.

-- Если онъ еще будетъ бранить мою мама, я уйду, сказала Лили своему спутнику. Изъ этого можно заключить, что въ теченіе проведеннаго вмѣстѣ утра молодые люди успѣли уже сблизиться.

Мистриссъ Дэль, постоявъ съ минуту на мостикѣ, воротилась домой къ чаю. Не будемъ входить въ подробности о томъ, замѣнилъ ли этотъ чай бараньи котлеты и отварную ветчину, или жареную утку и зеленый горохъ, которые имѣлись въ домѣ для семейнаго обѣда. Мы можемъ, однакоже, замѣтить, что она сѣла за вечернюю трапезу безъ особеннаго аппетита. Передъ тѣмъ, какъ сѣсть за столъ, она взяла какую-то книгу, вѣроятно, какой нибудь романъ, потому что мистриссъ Дэль была еще въ той порѣ женщина, когда романы читаются не безъ удовольствія,-- и, прихлебывая чай, прочитала двѣ, три страницы. Но вотъ книга кладется въ сторону, подносъ, на которомъ уже давно простылъ горячій чай, остается забытымъ; мистриссъ Дэль садится въ свое фамильное кресло и погружается въ думы о себѣ, о своихъ дочеряхъ, въ думы, вѣроятно, и о томъ, какова была бы ея участь, если бы жилъ еще тотъ, котораго она такъ горячо любила въ теченіе немногихъ лѣтъ своего замужства.

Надобно замѣтить, что постоянно любить и ненавидѣть было въ натурѣ всѣхъ Дэлей. Любовь къ ней мужа ея была самая искренняя, неизмѣнная, такъ что покойный нерѣдко ссорился съ своимъ братомъ, потому что послѣдній не совсѣмъ по братски выражался иногда на счетъ его жены. Много лѣтъ прошло съ того времени, а между тѣмъ чувство это сохранилось въ прежней своей силѣ. Пріѣхавъ впервые въ Оллинтонъ, мистриссъ Дэль старалась пріобрѣсть расположеніе сквайра, но вскорѣ узнала, что это вещь невозможная, и у нея больше уже не было къ тому желанія. Мистриссъ Дэль не принадлежала къ числу тѣхъ мягкосердечныхъ женщинъ, которыя благодарятъ Бога, что могутъ любить всякаго. Тогда она могла бы еще полюбить сквайра, могла бы питать къ нему тѣсную, сестринскую дружбу, но теперь это сдѣлать она не могла. Сквайръ былъ холоденъ къ ней и съ какимъ-то настойчивымъ постоянствомъ отклонялъ отъ себя всякое съ ея стороны заискиваніе его расположенія. Вотъ уже прошло семь лѣтъ; въ теченіи этого времени мистриссъ Дэль была такъ же холодна къ нему, какъ онъ былъ холоденъ къ ней.

Все это весьма тяжело переносить. Что ея дочери должны любить своего дядю, это было не только благоразумно, но во всѣхъ отношеніяхъ желательно. Къ нимъ онъ не былъ холоденъ. Онъ былъ привязанъ къ нимъ и великодушенъ. Не будь ея при нихъ, онъ принялъ бы ихъ въ свой домъ, какъ родныхъ дочерей, и онѣ, конечно, во всѣхъ отношеніяхъ стояли бы передъ свѣтомъ, какъ его пріемныя дѣти. Не лучше ли было бы, если бы ея при нихъ не было?

Только въ самомъ грустномъ настроеніи духа вопросъ этотъ возникалъ въ ея отвлеченныхъ думахъ; тогда она вдругъ возвращалась къ дѣйствительности и рѣшительно, съ негодованіемъ отвѣчала на него протестомъ противъ своей собственной болѣзненной слабости. Безъ нея дочерямъ ея не было бы хорошо, хотя бы дядя ихъ былъ вдвое лучшимъ дядей, хотя бы онѣ, благодаря ея отсутствію, могли сдѣлаться наслѣдницами Оллинтона. Неужели для нихъ не дороже всего, не выше всего на свѣтѣ находиться постоянно вблизи матери? И когда она предлагала себѣ этотъ вопросъ,-- предлагала лукаво, какъ она признавалась себѣ,-- неужели она не знала, что онѣ любили ее больше и лучше всего въ мірѣ, что онѣ предпочли бы ея ласки и заботливость покровительству всякаго дяди, какъ бы ни былъ великъ его домъ? Да, онѣ любили ее лучше цѣлаго міра. Къ другой любви, если бы она пробудилась въ ихъ сердцахъ, она не стала бы ревновать. И если эта любовь пробудится, если онѣ будутъ счастливы, тогда она сама, быть можетъ, насладится свѣтлымъ вечеромъ жизни. Если онѣ выйдутъ замужъ, если мужья ихъ примутъ ея любовь, ея дружбу и ея преданность, она бы могла еще избавиться отъ этой мертвенной холодности Большаго Дома и быть счастлива въ какомъ нибудь уютномъ коттэджѣ, изъ котораго могла бы выходить по временамъ и навѣшать тѣхъ людей, которые дѣйствительно были бы ей по душѣ. Не далеко отъ Оллинтона, въ Гествикѣ, жилъ докторъ; о немъ она часто думала, какъ о человѣкѣ, который бы могъ занять мѣсто зятя. Этотъ человѣкъ, повидимому, нравился ея спокойной, прекрасной Беллъ; а онъ болѣе чѣмъ старался съ своей стороны понравиться ей. Но надежда эта, или вѣрнѣе эта идея, нѣсколько недѣль тому назадъ, изчезла какъ сонъ. Мистриссъ Дэль никогда объ этомъ не спрашивала дочь; она была не такая женщина, чтобы дѣлать подобнаго рода вопросы. Въ теченіе двухъ послѣднихъ мѣсяцевъ, она съ сожалѣніемъ увидѣла, что Беллъ почти съ холодностію смотрѣла на человѣка, къ которому ея мать благоволила.

Въ этихъ размышленіяхъ прошелъ весь вечеръ; около одинадцати часовъ она услышала приближающіеся къ дому шаги. Молодые люди, само собою разумѣется, провожали барышенъ, и когда мистриссъ Дэль вышла изъ все еще открытыхъ дверей гостиной, она увидѣла ихъ всѣхъ на срединѣ разстилавшейся передъ домомъ поляны.

-- Вонъ и мама! вскричала Лили.-- Мама, мистеръ Кросби хочетъ поиграть въ криккетъ при лунномъ свѣтѣ.

-- Моѣ кажется, теперь довольно темно, сказала мистриссъ Дэль.

-- Для него достаточно и этого освѣщенія, возразила Лили: -- вѣдь онъ играетъ безъ обручей; не правда ли, мистеръ Кросби?

-- Мнѣ кажется, для криккета довольно свѣту, отвѣчалъ мистеръ Кросби, взглянувъ на луну: -- и при томъ же, было бы нелѣпо ложиться теперь спать.

-- Да, ваша правда, сказала Лили: -- но вѣдь, вы знаете, въ деревнѣ всѣ люди нелѣпые. Билліардъ, на которомъ можно играть цѣлую ночь при газовомъ освѣщеніи, гораздо лучше, не правда ли?

-- Ваши стрѣлы, миссъ Дэль, далеко не попадаютъ въ цѣль, потому что я въ жизнь свою не бралъ кія въ руки; вамъ бы лучше поговорить о билліардѣ съ вашимъ кузеномъ.

-- А развѣ Бернардъ большой охотникъ до этой игры? спросила Беллъ.

-- Да, иногда играю; изрѣдка; не чаще, чѣмъ Кросби играетъ въ криккетъ. Ну, Кросби, пойдемъ домой и закуримъ сигары.

-- И прекрасно, сказала. Лили: -- а мы, деревенскіе жители, отправимся спать. Мама, я бы желала, чтобы у васъ была небольшая курильная комнатка. Я не хочу, чтобы насъ считали нелѣпыми.

Съ этими словами партія раздѣлилась -- дамы вошли въ домъ, а кавалеры отправились обратно черезъ поляну.

-- Лили, душа моя, сказала мистриссъ Дэль, когда всѣ они собрались въ спальнѣ: -- мнѣ кажется, что ты очень грубо обходишься съ мистеромъ Кросби.

-- Она такъ обходилась съ нимъ весь вечеръ, замѣтила Беллъ.

-- На томъ основаніи, что считала себя въ кругу добрыхъ друзей.

-- Въ самомъ дѣлѣ? сказала Беллъ.

-- Послушай, Беллъ,-- ты ревнива; это вѣрно. И потомъ, замѣтивъ, что сестра ея слегка обидѣлась, Лили подошла и поцаловала ее.

-- Нѣтъ, она не ревнива; не правда ли, мама?

-- Она не подавала повода думать объ этомъ, сказала мистриссъ Дэль.

-- Ты сама знаешь, что у меня даже въ умѣ ничего подобнаго не было, сказала Беллъ.-- Всякій садовый цвѣтокъ занимаетъ меня больше, чѣмъ мистеръ Кросби.

-- И меня тоже, Лили.

-- Ну, ужь нѣтъ. Впрочемъ, мама, онъ у меня не выходитъ въ памяти. Онъ такъ похожъ на Аполлона. Я всегда буду называть его Аполлономъ: Phoebus Apollo! И когда я буду рисовать его портретъ, то, вмѣсто лука, дамъ ему въ руки моллету. Признаюсь, я очень обязана Бернарду, что онъ привезъ его сюда, и, право, не хотѣла бы, чтобы онъ уѣхалъ отсюда послѣ завтра.

-- Послѣ завтра! сказала мистриссъ Дэль.-- На два дня не стоило и пріѣзжать...

-- Дѣйствительно не стоило: -- пріѣхать сюда, чтобы нарушить наши мирныя, спокойныя привычки, не дать даже времени сосчитать его лучи.

-- Впрочемъ онъ говоритъ, что еще разъ пріѣдетъ сюда, замѣтила Беллъ.

-- Да; намъ еще остается надежда на это, сказала Лили.-- Дядя Кристоферъ просилъ его пріѣхать, когда получитъ болѣе продолжительный отпускъ. А вѣдь теперь онъ здѣсь за короткое время. Ему легче достаются отпуски, чѣмъ бѣдному Джонни Имсу. Джонни можетъ отлучиться только на мѣсяцъ, а мистеръ Кросби на два, и притомъ,-- когда вздумается; вообще онъ, кажется, располагаетъ своимъ временемъ круглый годъ, какъ настоящій господинъ.

-- Дядя Кристоферъ приглашалъ его въ сентябрѣ -- на охоту, сказала Беллъ.

-- Да; и хотя онъ не сказалъ, что пріѣдетъ, но мнѣ кажется, у него было это на умѣ, возразила Лили.-- Вотъ, мама, есть еще надежда для насъ.

-- Тогда тебѣ придется нарисовать Аполлона съ ружьемъ, вмѣсто моллеты.

-- А это весьма нехорошо, мама. Мы мало будемъ видѣть и его, и Бернарда. Они вѣдь не возьмутъ насъ въ лѣсъ вмѣсто загонщиковъ.

-- Ты будешь много кричать, и черезъ это будешь безполезна.

-- Въ самомъ дѣлѣ? Я думала, что загонщики должны кричать и вспугивать птицъ. Я бы очень устала, если бы пришлось все кричать, а потому, думаю, лучше оставаться дома и заниматься шитьемъ.

-- Я надѣюсь, что онъ пріѣдетъ; дядя Кристоферъ, какъ видно, очень его любитъ, сказала Беллъ.

-- Желала бы я знать, понравится ли его пріѣздъ одному джентльмену въ Гэствикѣ, замѣтила Лили и тотчасъ же взглянула на сестру; она увидѣла, что слова ея были непріятны.

-- Лили, ты даешь большую волю своему языку, сказала мистриссъ Дель.

-- Вѣдь я пошутила, Беллъ;-- извини пожалуйста.

-- Нечего, сказала Беллъ.-- Только все же Лили часто говорятъ, не подумавъ;

Разговоръ прекратился, и ничего больше не было сказано, кромѣ нѣсколькихъ словъ о туалетѣ и обыкновенныхъ желаній, выражаемыхъ при прощаньи. Лили и Беллъ занимали одну комнату, и когда дверь этой комнаты затворилась за ними, Беллъ съ нѣкоторымъ одушевленіемъ намекнула на предшествовавшій разговоръ.

-- Лили, ты обѣщала мнѣ не говорить ни слова о докторѣ Крофтѣ.

-- 3наю, душа моя, и знаю также, что я очень виновата. Прости меня, Беллъ; впередъ этого не будетъ, разумѣется, если можно будетъ удержаться.

-- Если можно будетъ удержаться, Лили!

-- Не знаю, право, почему я не должна говорить о немъ; конечно, не въ насмѣшку. Изъ всѣхъ мужчинъ, которыхъ я видѣла въ жизни моей, онъ нравится мнѣ больше всѣхъ. Если бы я не любила тебя больше, чѣмъ люблю себя, я бы тебѣ позавидовала.

-- Лили, ты что обѣщала мнѣ сейчасъ?

-- Хорошо;-- это начнется съ утра. Не знаю тоже, почему ты такъ холодно обращаешься съ нимъ.

-- Я никогда не обращалась съ нимъ холодно.

-- Развѣ это не видно? А онъ между тѣмъ готовъ отдать лѣвую руку, если ты только улыбнешься ему,-- даже правую руку; и какъ бы мнѣ хотѣлось увидѣть это на самомъ дѣлѣ. Ты слышишь, Беллъ?

-- Слышу, что ты говоришь пустяки.

-- Какъ бы я желала увидѣть это! Мама тоже желаетъ; я увѣрена, хотя и не слышала отъ нея объ этомъ ни слова. Въ моихъ глазахъ это -- красавецъ мужчина, какихъ я не видывала. Какъ можно сравнить его съ мистеромъ Аполлономъ Кросби! Но я вижу, что тебѣ непріятно, и теперь не скажу о немъ ни слова.

Когда Беллъ пожелала сестрѣ доброй ночи, быть можетъ, съ большею, противъ обыкновеннаго, любовью, замѣтно было, что слова Лили и ея энергическій тонъ понравились ей, не смотря на обѣщаніе, котораго она требовала отъ сестры: Лили все это видѣла и знала.

ГЛАВА IV.
КВАРТИРЫ И КВАРТИРАНТЫ МИСТРИССЪ РОПЕРЪ.

Я говорилъ, что Джонни Имсъ, кромѣ матери, никто не баловалъ и не лелѣялъ; но этимъ я ни подъ какимъ видомъ не думалъ сказать, что у Джонни Имса не было друзей. Есть классъ молодыхъ ладей, которыхъ никто не балуетъ, но тѣмъ не менѣе они могутъ пользоваться уваженіемъ и даже, можетъ быть, любовію. Они не являются въ смѣть подобно Аполлонамъ и вовсе не блестятъ, сберегая блескъ, который имѣютъ въ себѣ, для внутреннихъ цѣлей. Такіе молодые люди часто бываютъ неразвязны, неловки въ обращеніи, не имѣютъ увѣренной осанки или походки; они борятся, но совладать съ своими членами не могутъ; за предѣлами круга своихъ близкихъ знакомыхъ или товарищей чрезвычайно застѣнчивы; слова, гдѣ они болѣе всего требуются, какъ нарочно, являются не скоро къ нимъ на помощь. Общественныя собранія составляютъ для нихъ періоды тяжелаго испытанія,-- всякое появленіе въ обществѣ разстроиваетъ ихъ нервы. Они любятъ быть одни и краснѣютъ, когда заговоритъ съ ними женщина. Они еще не мужчины, хотя лѣта ихъ и даютъ право на это названіе, но и не мальчики: свѣтъ обыкновенно называетъ ихъ юношами.

Наблюденія, которыя я имѣлъ возможность сдѣлать по этому предмету, привела меня къ убѣжденію, что юноша во всякомъ случаѣ представляетъ собою прекраснѣйшій видъ человѣческой расы. Сравнивая неразвитаго юношу двадцати одного, двадцати двухъ лѣтъ съ какимъ нибудь оконченнымъ Аполлономъ того же возраста, я смотрю на перваго, какъ на плодъ недоспѣлый, а на послѣдняго, какъ на плодъ почти переспѣлый. Отсюда истекаетъ вопросъ объ этихъ двухъ плодахъ. Какой изъ нихъ лучше: тотъ ли, который поспѣваетъ рано, поспѣванію котораго, быть можетъ, благопріятствовали какія нибудь усиленныя средства, положимъ даже, хоть теплота стѣны, обращенной къ полдню,-- или плодъ, который поспѣваетъ медленнѣе, надъ которымъ трудится сама природа безъ всякой посторонней помощи, на который солнце дѣйствуетъ въ свое время, а можетъ быть, и совсѣмъ не дѣйствуетъ, если его заслоняетъ какой нибудь непрозрачный предметъ, бросая на него холодную тѣнь? Общество, безъ всякаго сомнѣнія, расположено въ пользу усиленныхъ средствъ. Плодъ дѣйствительно созрѣваетъ и притомъ въ извѣстное время. Онъ является чистенькій, гладенькій, безъ пятнышка, безъ крапинки и извѣстнаго качества. Владѣтель его можетъ пользоваться имъ, когда вздумается. Несмотря на то, по моему мнѣнію, благотворное вліяніе солнца сообщается во всей своей силѣ другому плоду,-- сообщается не насильственнымъ образомъ, но во всякое время, если только не будетъ неблаготворной тѣни. Мнѣ нравится вкусъ своевременно созрѣвшаго плода, и нравится еще лучше, быть можетъ, потому, что онъ полученъ безъ посторонняго содѣйствія.

Впрочемъ, юноша, хотя и краснѣетъ, когда говорятъ съ нимъ женщины, бываетъ неспокоенъ, когда онѣ находятся вблизи его, хотя на балу у не знаетъ, куда дѣвать свои руки, и во всякое другое время не умѣетъ распорядиться своякъ языкомъ, но онъ въ особенности является краснорѣчивѣйшимъ созданіемъ между хорошенькими женщинами. Онъ наслаждается всѣми радостями Донъ-Жуана, хотя и безъ той безсердечности, которою отличался настоящій Донъ-Жуанъ; при его неиспорченномъ еще взглядѣ на вещи и плѣнительномъ голосѣ, ему представляется возможность выходить побѣдителемъ изъ всякой стычки. Но это краснорѣчіе звучитъ чарующими звуками только въ его собственныхъ ушахъ, и эти радости и побѣды существуютъ только въ его воображеніи.

Истинный юноша любитъ оставаться безъ постороннихъ, онъ не увлекается общественными удовольствіями даже съ другими подобными ему юношами. Эту особенную черту въ его характерѣ едва ли кто наблюдалъ, какъ должно. Онъ, по всей вѣроятности, не сдѣлался Аполлономъ потому собственно, что обстоятельства не доставляли ему случая имѣть столкновенія съ обществомъ, и поэтому онъ обрѣтается въ одиночествѣ, предпринимаетъ продолжительныя прогулки, въ которыхъ мечтаетъ о подвигахъ и побѣдахъ, какіе такъ далеко ему не по силамъ. Въ открытомъ полѣ, съ тросточкой въ рукѣ, онъ становится весьма краснорѣчивымъ, и въ минуты увлеченія, для поддержанія энергіи, сбиваетъ тросточкой верхушки лѣтнихъ растеній. Такимъ образомъ онъ даетъ пищу своему воображенію и безсознательно подготовляетъ себя къ окончательному періоду зрѣлости, если только на него не будетъ падать посторонняя, неблаготворно дѣйствующая тѣнь.

Подобныхъ юношей почти никто не ласкаетъ, кромѣ развѣ матери; такимъ юношей былъ и Джонни Имсъ, когда его отправили изъ Гэствика съ тѣмъ, чтобы онъ началъ общественную жизнь въ обширной комнатѣ одного присутственнаго мѣста въ Лондонѣ. Мы можемъ сказать, что около него не было ни одного молодаго Аполлона. Но все же онъ былъ не безъ друзей,-- друзей, желавшихъ ему всего хорошаго и заботившихся о его благополучіи. У него была сестра, которая отъ души его любила и которая вовсе не подозрѣвала въ немъ юноши, вѣроятно потому, что сама была того же возраста и находилась въ тѣхъ же отношеніяхъ къ обществу. Мистриссъ Имсъ, ихъ мать, была вдова; она жила въ небольшомъ домикѣ въ Гэствикѣ; ея мужъ въ теченіе своей жизни считался задушевнымъ пріятелемъ нашего сивайра. Это былъ человѣкъ, испытавшій много несчастій; онъ начавъ земное свое поприще въ изобиліи, а кончилъ въ нищетѣ. Всѣ свои дни онъ прожилъ въ Гэствикѣ, и, арендуя большой участокъ земли, убилъ много денегъ на опыты по части сельскаго хозяйства; впослѣдствіи онъ занималъ небольшой домъ на самомъ краю города и умеръ тамъ года за два до начала нашей исторіи. Ни съ кѣмъ другимъ не жилъ мистеръ Дэль въ такихъ дружескихъ отношеніяхъ, какъ съ Имсомъ. Когда мистеръ Имсъ скончался, мистеръ Дэль добровольно принялъ на себя обязанности его душеприкащика и опекуна его дѣтей. Онъ доставилъ Джонни Имсу мѣсто въ коронной службѣ, которое молодой человѣкъ и занималъ въ настоящее время.

Мистриссъ Имсъ тоже всегда находилась въ самыхъ дружескихъ отношеніяхъ съ мистриссъ Дэль. Сквайръ не имѣлъ особеннаго расположенія къ мистриссъ Имсъ, на которой мужъ ея женился, когда ему стукнуло за сорокъ лѣтъ. Своей привязанностію къ этой бѣдной покинутой женщинѣ мистриссъ Дэль старалась замѣнить ту холодность и то равнодушіе, которыя оказывали ей въ Большомъ Домѣ. Мистриссъ Имсъ, дѣйствительно, была бѣдная, покинутая женщина, забытая даже при жизни мужа и убитая горемъ теперь, въ своемъ вдовствѣ. Въ нѣкоторыхъ, болѣе или менѣе серьезныхъ случаяхъ, сквайръ былъ добръ для нея: устроивалъ ея денежныя дѣлишки, подавалъ совѣты на счетъ дома и дохода, и наконецъ, хлопоталъ объ устройствѣ ея сына; но, вообще, при встрѣчѣ съ ней былъ весьма холоденъ и даже грубъ, такъ что бѣдная мистриссъ Имсъ всегда смотрѣла на него съ подобострастіемъ. Напротивъ того, мистриссъ Дэль не боялась сквайра и иногда давала гаствикской вдовѣ совѣты, далеко не согласовавшіеся съ понятіями сквайра. При такихъ отношеніяхъ той и другой стороны возникла дружба между Беллъ, Лили и молодымъ Имсъ; та и другая сестрица приготовлялись объявить, что Джонни Имсъ былъ ея единственнымъ любимымъ другомъ. Но все же онѣ говорили о немъ рѣдко и даже съ нѣкоторой насмѣшкой, что очень обыкновенно въ хорошенькихъ дѣвушкахъ, которыя въ числѣ своихъ друзей имѣютъ юношей, и которыя присмотрѣлись уже къ граціямъ Аполлона.

Здѣсь я долженъ сказать, что Джонни Имсъ, пріѣхавъ въ Лондонъ, былъ положительно и навсегда влюбленъ въ Лили Дэль. Онъ сотни разъ и въ самыхъ трогательныхъ выраженіяхъ объяснялся въ своей страсти, но только самому себѣ. Онъ написалъ множество стихотвореній и поэтическихъ посланій къ Лили и хранилъ ихъ подъ двойнымъ замкомъ. Давая полную волю своему воображенію, онъ льстилъ себя, что своими стихами могъ бы одержать побѣду не только надъ Лили, но и надъ цѣлымъ свѣтомъ, и въ то же время готовъ бы былъ скорѣе погибнуть, чѣмъ представить ихъ человѣческому глазу. Въ теченіе послѣднихъ десяти недѣли своей жизни въ Гэствикѣ, вовремя приготовленія къ лондонской карьерѣ, Джонни часто заглядывалъ въ въ Оллинтонъ, ходилъ туда пѣшкомъ, возвращался тѣмъ же способомъ назадъ, и все напрасно. Во время этихъ прогулокъ онъ отдыхалъ въ гостиной мистриссъ Дэль, говорилъ очень мало и въ разговорѣ обращался всегда къ одной матери; а между тѣмъ, каждый разъ, отправляясь въ дальнюю прогулку подъ знойными лучами солнца, онъ давалъ себѣ обѣщаніе непремѣнно сказать нѣсколько словъ, по которымъ Лили могла бы догадаться, что онъ ее любитъ. При отъѣздѣ въ Лондонъ, слова эти остались не высказанными.

Джонъ Имсъ не думалъ еще просить руки Лили. Онъ начиналъ только жить на свѣтѣ съ восьмидесятью фунтами стерлинговъ въ годъ жалованья и добавочными двадцатью фунтами изъ кошелька своей матери. Онъ очень хорошо понималъ, что женатому человѣку съ такими средствами невозможно жить въ Лондонѣ, и кромѣ того, въ душѣ своей сознавалъ, что человѣкъ, которому выпадетъ счастье жениться на Лили, долженъ приготовиться на доставленіе ей и комфорта, и нѣги, и роскоши. Онъ зналъ, что ему нельзя ожидать увѣренія въ любви со стороны Лили, но не смотря на то, считалъ возможнымъ передать ей свое увѣреніе. Конечно, такое увѣреніе было бы напрасно. Лучъ истинной надежды только тогда и озарялъ его, когда онъ находился въ поэтическомъ настроеніи духа. Онъ признавался самому себѣ, хотя и не совсѣмъ рѣшительно, что пересталъ быть юношей,-- неразвязнымъ, молчаливымъ, незанимательнымъ, съ наружностью, какъ говорится, еще недошедшею, или недоспѣлою. Джонни все это зналъ, какъ зналъ также, что въ мірѣ есть Аполлоны, которые того и гляди, что увезутъ Лили въ своихъ блестящихъ колесницахъ. Тѣмъ не менѣе, однакоже, онъ рѣшилъ въ своемъ умѣ, что полюбивъ Лили однажды, долженъ былъ, какъ подобаетъ истинному джентльмену, любить ее по гробъ.

На прощаньи онъ сказалъ ей нѣсколько словъ, но въ этихъ словахъ скорѣе выражалась дружба, а не любовь. Оставивъ Беллъ одну въ гостиной, онъ вышелъ за Лили на поляну. Можетъ статься, Лили понимала чувства юноши и на прощаньи хотѣла поговорить съ нимъ ласково,-- даже болѣе, чѣмъ ласково. Любовь бываетъ иногда молчалива; но женщины умѣютъ узнавать ее, и умѣютъ такъ же безмолвно, и вмѣстѣ съ тѣмъ очаровательно благодарить за то уваженіе, которымъ она сопровождается.

-- Я пришелъ проститься, Лили, сказалъ Джонъ Имсъ, настигнувъ Лили на одной изъ садовыхъ дорожекъ.

-- Прощайте, Джонъ, сказала Лили, оглянувшись назадъ.-- Вы знаете, какъ намъ грустно разставаться съ вами. Но что дѣлать: вамъ необходимо ѣхать въ Лондонъ,-- для васъ это великое дѣло.

-- Правда... да... я полагаю, хотя бы скорѣе я согласился оставаться здѣсь.

-- Какъ можно! оставаться здѣсь и ничего не дѣлать! Нѣтъ, вы бы не остались.

-- Разумѣется, я хочу заняться чѣмъ нибудь. Я хочу сказать...

-- Вы хотите сказать, что грустно разставаться съ старыми друзьями? увѣряю васъ, при разлукѣ съ вами, мы всѣ чувствуемъ это сами. Но у васъ будетъ иногда и свободное время, которое доставитъ намъ возможность увидѣться съ вами.

-- Конечно,-- и тогда мы увидимся. Я думаю, Лили, мнѣ пріятнѣе было бы, чѣмъ съ кѣмъ нибудь, увидѣться съ вами.

-- Ахъ, нѣтъ, Джонъ. А наша мать, наша сестра?

-- Да; правда, мать и сестра. Но я приду сюда въ самый первый день моего пріѣзда,-- само собою разумѣется, если это вамъ будетъ пріятно.

-- Намъ всегда пріятно васъ видѣть. Вы это знаете. И такъ, милый Джонъ, желаю, чтобы вы были счастливы.

Слова эти произнесены были такимъ тономъ, который совсѣмъ опрокинулъ бѣднаго Джонни, или вѣрнѣе сказать, поставилъ его за ноги и заставилъ его говорить; но впослѣдствіи сила этого тона ослабѣла и утратила свое могущественное дѣйствіе.

-- Вы мнѣ этого желаете? говорилъ онъ, держа ея руку въ своей рукѣ въ теченіе нѣсколькихъ счастливыхъ секундъ.-- Позвольте же и мнѣ пожелать вамъ быть вѣчно счастливыми. Прощайте, Лили.

Джонни Имсъ оставилъ ее и воротился въ гостиную. Лили продолжала прогулку между деревьями и кустарниками и показалась въ домѣ спустя полчаса времени. Скажите, много ли найдется дѣвушекъ, которыя имѣютъ такого обожателя,-- обожателя, который не въ состояніи высказать имъ болѣе того, что высказалъ Джовии Имсъ, который никогда не высказываетъ болѣе того? А между тѣмъ, когда, спустя много лѣтъ, онѣ вздумаютъ припомнить имена всѣхъ, кто ихъ любилъ, имя этого неразвязнаго юноши будетъ едва ли не первымъ.

Это прощанье состоялось почти два года тому назадъ; Лили Дэль была тогда семнадцати лѣтъ. Послѣ того Джонъ Имсъ только разъ пріѣзжалъ домой въ теченіе четырехъ-недѣльнаго отпуска и часто посѣщалъ Оллинтонь. Но онъ никогда не старался воспользоваться тѣмъ случаемъ, о которомъ я разсказалъ. Ему казалось, что Лили была холоднѣе къ нему, чѣмъ въ былые дни, да и самъ онъ сдѣлался передъ ней застѣнчивѣе прежняго. Онъ замѣтилъ какъ-то, что осенью опять пріѣдетъ въ Гэствикъ, но, говоря по совѣсти, Лили Дэль вовсе не обратила за это вниманія, какъ будто ей было все равно, пріѣдетъ онъ или не пріѣдетъ. И то сказать, дѣвицы въ девятнадцать лѣтъ мало обращаютъ вниманія на обожателей -- юношей двадцати одного года, если только юноша этотъ не будетъ представлять собою плода, воспользовавшагося, для своей спѣлости, выгодами какого нибудь усиленнаго аппарата.

Любовь Джона Имса постоянно была искренна и горяча; она оживлялась и поддерживалась поэзіей и откровенностію передъ своимъ товарищемъ, такимъ же чиновникомъ, какъ онъ самъ; впрочемъ не думайте, что въ теченіе этихъ двухъ лѣтъ онъ оставался сантиментальнымъ, мечтательнымъ любовникомъ. Можетъ статься, что было бы лучше, если бы онъ взялъ на себя подобную роль. Совсѣмъ не то было на самомъ дѣлѣ. Джонъ Имсъ бросилъ уже флейту, на которой до отъѣзда изъ Гэствика научился выдувать три плачевныхъ. ноты, а на пятое или шестое воскресенье окончательно бросилъ свои одинокія прогулки по берегу канала, проведеннаго по Реджентъ-парку. Мечтать объ отсутствующемъ предметѣ любви безспорно -- очень пріятно, но если пройти мили двѣ по пустому берегу, мечтанье это становится монотоннымъ,-- воображеніе начинаетъ рисовать картины удовольствій у тети Салли, въ креморнскихъ садахъ, и съ тѣмъ вмѣстѣ выдвигать на первый планъ финансовые вопросы. Не думаю, чтобы въ это время какая нибудь дѣвушка осталась довольна настроеніемъ души своего обожателя, если бы она видѣла все, что происходило въ этой душѣ.

-- А что, Кодль, трудно попасть въ клубъ?

Вопросъ этотъ былъ сдѣлавъ въ одну изъ воскресныхъ прогулокъ Джономъ Имсомъ близкому его пріятелю, собрату чиновнику, настоящее имя котораго было Крэдлъ, и который своими пріятелями прозванъ былъ Кодлемъ.

-- Попасть въ клубъ? Фишеръ, въ нашемъ отдѣленіи, состоитъ членомъ какого-то клуба.

-- Онъ членъ шахматнаго клуба. Но я говорю о настоящемъ клубѣ.

-- О клубѣ аристократовъ или записныхъ франтовъ, какъ напримѣръ Вестъ-эндъ! сказалъ Крэдлъ, почти теряясь въ изумленіи при выраженіи такого желанія своего пріятеля.

-- Зачѣмъ, Вестъ-эндъ? Я не знаю, что можетъ выиграть человѣкъ, слывя за записнаго франта. Но согласись, въ домѣ мисстриссъ Роперъ ужасно скучно.

Мистриссъ Роперъ, надобно сказать, было респектабельная лэди, содержавшая въ Буртонъ-Кресцентъ отдѣльныя квартиры; она была отрекомендована мистриссъ Имсъ съ отличной стороны, въ то время, когда послѣдняя старалась пріискать для своего сына спокойный и безопасный пріютъ въ семейномъ домѣ. На первый годъ своего пребыванія въ Лондонѣ, Джонъ Имсъ жилъ совершенно одинокимъ жъ отдѣльной квартирѣ, но результатами этой жизни было неудобство, одиночество и увы! значительный долгъ, падавшій тяжелымъ бременемъ на бѣдную вдову. На второй годъ, болѣе спокойный и безопасный образъ жизни оказывался необходимымъ. Мистриссъ Имсъ узнала, что мистриссъ Крэдль, вдова адвоката, опредѣливъ своего сына въ управленіе по сбору государственныхъ доходовъ, отдала его за попеченіе мистриссъ Роперъ; и мистриссъ Иисъ, съ множествомъ материнскихъ просьбъ и увѣщаній, поручила своего сынка тому же самому попеченію и надзору.

-- А на счетъ посѣщенія церкви? спрашивала мистриссъ Имсъ.

-- Ну ужь, не знаю, ма'мъ, усмотрю ли за этимъ, добросовѣстно отвѣчала мистриссъ Роперъ.-- Вы сами знаете, что молодые люди, въ этомъ случаѣ, не любятъ принужденія.

-- Все же, мнѣ кажется, они должны помнить церковь, возразили мать, озабоченная новымъ образомъ жизни, въ которой сыну ея предоставлялась полная свобода дѣйствовать по своему собственному усмотрѣнію.

-- Само собою разумѣется, ма'мъ, что тѣ, которые пріучены къ этому въ молодости, будутъ сами исполнять этотъ долгъ безъ всякаго принужденія.

-- Ахъ, онъ пріученъ къ этому, мистриссъ Роперъ, увѣряю васъ. И, пожалуста, не давайте ему запаснаго ключа отъ уличныхъ дверей.

-- Какъ же я сдѣлаю, если всѣ они требуютъ его?

-- Онъ не будетъ требовать, если вы скажете, что я этого не желала.

Мистриссъ Роперъ согласилась, и Джонни Имсъ оставленъ былъ на ея попеченіе. Онъ спросилъ запасный ключъ, но мистриссъ Роперъ отвѣчала, что ей не приказано выдавать; подъ вліяніемъ не совсѣмъ-то непогрѣшительной философіи Крэдля, онъ снова потребовалъ ключъ, и на этотъ разъ получилъ. Мистриссъ Роперъ всегда гордилась тѣмъ, что была благородна, какъ свое слово, не понимая, что кто нибудь могъ бы по справедливости потребовать отъ нея болѣе того, чѣмъ она гордилась. Она отдала Джонни Имсъ ключъ, что, безъ сомнѣнія, намѣрена была сдѣлать гораздо раньше; мистриссъ Роперъ хорошо знала свѣтъ и понимала, что молодые люди безъ запаснаго ключа не будутъ у ней жить.

-- А я думалъ, что тебѣ веселѣе съ той поры, какъ пріѣхала сюда Амелія, сказалъ Крэдль.

-- Амелія! Что мнѣ за дѣло до Амеліи? Кажется, Крэдль, я тебѣ повѣрилъ всѣ мои тайны, и послѣ этого ты еще можешь говорить мнѣ объ Амеліи Роперъ?

-- Ну, чтожь такое, Джонни... Крэдль всегда называлъ его Джонни, и это названіе перешло съ нимъ въ мѣсто его служенія. Даже Амелія Роперъ не разъ называла его этимъ именемъ.-- Однажды вечеромъ ты такъ былъ любезенъ съ ней, какъ будто Лили Дэль не было и на свѣтѣ. Джонни Имсъ отвернулся и покачалъ головой. Не смотря на то, слова пріятеля какъ-то пріятно прозвучали въ его ушахъ. Характеръ Донъ-Жуана имѣлъ свою прелесть въ его воображеніи; ему пріятно было, что могъ доставить удовольствіе Амеліи Роперъ пустыми, но звучными фразами, тогда какъ сердце его оставалось вѣрнымъ Лиліанѣ Дэль. И то еще надо замѣтить, что пустыя фразы чаще говорила Амелія, чѣмъ онъ.

Мистриссъ Роперъ была совершенно такъ же благородна, какъ ея слово, когда говорила мистриссъ Имсъ, что ея семейство состояло изъ нея, сына, служившаго въ конторѣ какого-то стряпчаго, изъ старушки кузины, по имени миссъ Спрюсъ, квартировавшей у нея, и мистера Кредля. Прекрасная Амелія не жила еще съ ней, и свойство ея объясненія съ мистриссъ Имсъ ни подъ какимъ видомъ не налагало на нее обязанности сообщать мистриссъ Имсъ, что эта молоденькая барышня, по всей вѣроятности, прибудетъ къ ней въ домъ съ наступающей зимой. Впослѣдствіи она приняла къ себѣ, въ качествѣ квартирантовъ, мистера и мистриссъ Люпексъ, такъ что домъ мистриссъ Роперъ сдѣлался совершенно полнымъ.

Надо также сказать, что Джонни Имсъ, въ минуту откровенности, довѣрялъ Крэдлю тайну второй, болѣе слабой своей страсти къ Амелія.-- Славная дѣвушка, чертовски славная дѣвушка! говорилъ Джонни Имсъ, употребляя выраженія, которымъ онъ выучился уже послѣ того, какъ оставилъ Оллинтонъ и Гэствикъ. Въ свою очередь и мистеръ Крэдлъ былъ почитателемъ прекраснаго пола, и увы! какъ безпристрастный повѣствователь, я долженъ объявить, что въ настоящую минуту предметомъ его почитанія была мистриссъ Люпексъ. Разумѣется, при этомъ у него вовсе не было идеи оскорбитъ мистера Люпекса,-- человѣка, который занимался расписываніемъ декорацій и хорошо зналъ свѣтъ. Мистеръ Крэдль восхищался мистриссъ Люпексъ не какъ обыкновенный смертный, но какъ любитель и знатокъ всего прекраснаго.

-- Клянусь небомъ, Джонни, какъ хороша эта женщина! говорилъ онъ, когда въ одно прекрасное утро оба молодые люди отправлялись въ должность.

-- Да; женщина видная.

-- Я думаю! Сколько я понимаю въ формахъ, продолжалъ Крэдль: -- такъ эта женщина почти верхъ совершенства. Какой торсъ у нея!

Изъ этого выраженія, а также изъ факта, что формы и видъ мистриссъ Люпексъ зависѣли весьма много отъ корсета и кринолина, можно, кажется, догадаться, что мистеръ Крэдлъ очень мало понималъ въ формахъ.

-- Мнѣ кажется, что у нея не совсѣмъ прямой носъ, замѣтилъ Джонни Имсъ.

И дѣйствительно, носъ мистриссъ Люпексъ былъ кривоватъ. Это былъ длинный тонкій носъ, который по мѣрѣ того, какъ выдавался впередъ, замѣтно уклонялся въ лѣвую сторону.

-- Я не столько обращаю вниманіе на лицо, сколько на всю фигуру, сказалъ Крэдль.-- И опять, у мистриссъ Люпексъ прекрасные глаза, очаровательные глаза.

-- Къ тому же она отлично хорошо умѣетъ употреблять ихъ въ дѣло.

-- Почемуже и нѣтъ? Наконецъ, у нея такіе чудные волосы.

-- Только по утрамъ она никогда ихъ не причесываетъ.

-- А ты знаешь, мнѣ очень нравится этотъ родъ дезабилье, сказалъ Крэдлъ.-- Излишняя заботливость часто служитъ во вредъ.

-- Все же, по моему мнѣнію, женщина должна быть опрятна.

-- Ну, можно ли подобныя слова примѣнять къ такому созданію, какъ мистриссъ Люпексъ! Я называю ее роскошной женщиной. Какъ очаровательна она была вчера вечеромъ! Знаешь ли, мнѣ кажется, что Люпексъ обходится съ ней чрезвычайно скверно. Вчера она сказала мнѣ слова два, что... и Крэдль не договорилъ. Бываютъ секреты, которыхъ мужчина не довѣряетъ даже своему задушевному другу.

-- А я такъ думаю совсѣмъ иначе.

-- Какъ иначе?

-- А такъ, что Люпексу самому весьма часто достается отъ мистриссъ Люпексъ. Звукъ ея голоса иногда производятъ во мнѣ дрожь.

-- Мнѣ нравится женщина съ энергіей, сказалъ Крэдль.

-- Мнѣ тоже нравится. Но энергія хороша въ своемъ мѣстѣ. Амелія сказывала мнѣ... ты только пожалуйста никому не говори.

-- Разумѣется.

-- Она сказывала, что Люпексъ иногда бываетъ принужденъ убѣгать отъ нея. Онъ бѣжитъ въ театръ и остается тамъ по два, по три дни сряду. Тогда она отправляется за нимъ, и ссорамъ въ домѣ не бываетъ конца.

-- Дѣло въ томъ, что онъ пьетъ, сказалъ Крэдль: -- клянусь Георгомъ, мнѣ всегда жаль женщину, у которой мужъ пьяница, особливо такую женщину, какъ мистриссъ Люпексъ!

-- Берегись, мой другъ! смотри, чтобъ не попасть въ западню.

-- Не безпокойся; я знаю, что дѣлаю; изъ-за хорошенькой женщины я не намѣренъ потерять головы.

-- А сердце?

-- Сердце! у меня нѣтъ такой вещи. Я смотрю на женщину, какъ на картину или бюстъ. Разумѣется, когда нибудь женюсь и я, потому что мужчины женятся; но все же у меня нѣтъ идеи потерять себя за женщину!

-- А я бы десять разъ потерялъ себя за...

-- За Лили Дэль, досказалъ Крэдлъ.

-- Да. Я все-таки знаю, что мнѣ не видать ея, какъ своихъ ушей. Я веселый малый, люблю посмѣяться, но скажу тебѣ, Кодль, что выдь она замужъ, и тогда все со мной кончится,-- рѣшительно все.

-- Ужь не думаешь ли ты перерѣзать себѣ горло?

-- Нѣтъ; этого я не сдѣлаю. Ничего подобнаго не сдѣлаю, а все-таки я не жилецъ тогда на этомъ свѣтѣ.

-- Ты поѣдешь туда въ октябрѣ, почему бы не сдѣлать ей предложенія?

-- Съ девяноста фунтами въ годъ! (Признательное отечество ежегодно увеличивало жалованье Джонни по пяти фунтовъ стерлинговъ).

-- Съ девяноста фунтами жалованья и двадцатью, которые получаю отъ матери!

-- Она, я думаю, подождетъ. Я бы, право, сдѣлалъ предложеніе. Любить дѣвушку и оставаться въ такомъ положеніи -- невыносимо тяжело.

-- Еще бы! сказалъ Джонни Имсъ. Въ это время они подошли къ дверямъ управленія и каждый отправился къ своей конторкѣ.

Изъ этого небольшаго разговора можно себѣ представить, что, хотя мистриссъ Роперъ была благородна, какъ ея слово, но не была той женщиной, въ которой мистриссъ Имсъ желала бы видѣть ангела-хранителя для своего сына. Впрочемъ, надо правду сказать, для вдовьихъ сынковъ не такъ-то легко найти въ Лондонѣ ангеловъ хранителей за сорокъ фунтовъ стерлинговъ въ годъ, выплачиваемыхъ по четвертямъ года. Мистриссъ Роперъ была нисколько не хуже другихъ женщинъ ея сорта. Она предпочитала респектабельныхъ квартирантовъ нереспектабельнымъ,-- если бы только могла найти такихъ въ то время, когда они требовались. Мистеръ и мистриссъ Люпексъ едвали подходили подъ этотъ разрядъ; и когда мистриссъ Роперъ отдавала имъ просторную лицевую спальню за сто фунтовъ въ годъ, она знала, что сдѣлала не хорошо. Она безпокоилась также о своей дочери Амеліи, которой перешло уже за тридцать лѣтъ. Амелія была очень умная молодая женщина, занимавшая до этой поры должность первой молоденькой лэди въ одномъ модномъ магазинѣ въ Манчестерѣ. Мистриссъ Роперъ знала, что мистриссъ Имсъ и мистриссъ Крэдль не захотѣли бы, чтобы сыновья ихъ сблизились съ ея дочерью. Но что же станете дѣлать? Не могла же она отказать въ пріютѣ родной своей дочери, а между тѣмъ сердце ея эачуядо что-то недоброе, когда она увидѣла, что ея Амелія кокетничаетъ съ молодомъ Имсомъ.

-- Я хочу, Амелія, чтобы ты поменьше говорила съ тѣмъ молодымъ человѣкомъ.

-- Что съ вами? мама!

-- Да; я этого требую. Если ты будешь такъ себя вести, то лишишь меня обоихъ жильцовъ.

-- Такъ себя вести! Да если джентльменъ заговоритъ со мной, то неужели я должна молчать? Сдѣлайте одолженіе,-- я знаю, какъ вести себя. И она вздернула свою головку. Мать замолчала; она боялась своей дочери.

ГЛАВА V.
О ЛИЛІАНѢ ДЭЛЬ.

Аполлонъ Кросби выѣхалъ изъ Лондона въ Оллитонъ 31 августа, намѣреваясь провести тамъ четыре недѣли, съ тѣмъ чтобы подкрѣпить свои силы двухъ-мѣсячнымъ отдохновеніемъ отъ служебныхъ занятій; остальное время не получило еще назначенія; гдѣ его провести -- не было еще опредѣленнаго плана. Приглашенія гостепріимства дѣланы были мистеру Кросби дюжинами. Двери лэди Хартльтопъ, въ Шропшэйрѣ, были открыты для него во всякое время; графиня де-Курси приглашала его присоединиться къ ея свитѣ въ Курси-кэстлѣ. Его особенный другъ, Монгомери Доббсъ, имѣлъ помѣстье въ Шотландіи, гдѣ собралась партія любителей кататься на яхтахъ и гдѣ въ присутствіи Кросби оказывалась существенная потребность. Но мистеръ Кросби не принялъ ни одного изъ этихъ приглашеній; оставляя Лондонъ, онъ не имѣлъ въ виду для начала своей поѣздки другаго мѣста, кромѣ Оллинтона. Перваго октября мы будемъ также находиться въ Оллинтонѣ вмѣстѣ съ Джонни Имсомъ и встрѣтимся съ Аполлономъ Кросби,-- разумѣется, ни подъ какимъ видомъ къ удовольствію нашего пріятеля изъ управленія сбора государственныхъ доходовъ.

Джонни Имса нельзя назвать несчастнымъ въ отношеніи его каникулъ; ему должно было уѣхать изъ Лондона въ октябрѣ мѣсяцѣ, въ теченіи котораго не многимъ хотѣлось бы признаться, что остаются въ городѣ. Съ своей стороны, я предпочитаю май, какъ лучшее время для вакацій; но ни одинъ лондонецъ не захочетъ выѣхать изъ Лоидона въ маѣ мѣсяцѣ. Молодой Имсъ, хотя и жилъ въ Бурторъ-Кресцентѣ и не имѣлъ еще никакой связи съ Вестъ-эндомъ, но, какъ говорится, выучилъ уже свой урокъ по этой части.

-- Эти господа въ большомъ залѣ хотятъ, чтобы я взялъ май, говорилъ онъ своему другу Кредлю.-- Пора бы, кажется, перестать имъ думать, что я новичокъ.

-- Это скверно, замѣтилъ Крэдлъ.-- Можно ли просить человѣка, чтобы онъ взялъ отпускъ въ маѣ. Я бы никогда этого не сдѣлалъ; и что еще болѣе, никогда не сдѣлаю. Я обратился бы прежде въ совѣтъ.

Имсъ избавился этой необходимости и успѣлъ получить отпускъ на октябрь, который, изъ всѣхъ мѣсяцевъ, цѣнился чрезвычайно дорого для каникулярныхъ цѣлей.

-- Завтра вечеромъ я отправляюсь съ почтовымъ поѣздомъ, говорилъ Джонни Амеліи Роперъ наканунѣ своего отъѣзда. Въ эту минуту онъ сидѣлъ одинъ съ Амеліей въ задней гостиной мистриссъ Роперъ. Въ лицевой гостиной, Крэдлъ бесѣдовалъ съ мистриссъ Люпексъ; вмѣстѣ съ ними сидѣла миссъ Спрюсъ, и потому, надо полагать, мистеру Люпексъ не представлялось ни малѣйшаго повода къ ревности.

-- Да, сказала Амелія: -- я понимаю, съ какимъ нетерпѣніемъ вы ожидаете минуты, когда отправитесь въ это очаровательное мѣстечко. Нельзя и ожидать, чтобы вы, торопясь туда, промедлили хоть одинъ часочекъ въ Буртонъ-Кресцентѣ.

Амелія Роперъ была высокая, хорошо сформированная молодая женщина, съ черными волосами и черными глазами, не красива собой, потому что имѣла толстый носъ и одутловатую нижнюю часть лица; не смотря на то, она не лишена была нѣкоторой женской привлекательности. Глаза ея были свѣтлые, но съ тѣмъ вмѣстѣ и, лукавые. Она умѣла довольно пріятно говорить и весьма непріятно браниться; умѣла иногда принимать на себя видъ кроткой голубки, съ гладенькими перьями, но иногда перья эти взъерошивались и голубка принимала грозный видъ ястреба. Я совсѣмъ было приготовился сказать, что Джонни Имсъ старался держать себя какъ можно дальше отъ Амеліи Роперъ, но извѣстно, что молодые люди дѣлаютъ иногда такія вещи, какихъ бы не слѣдовало дѣлать!

-- Пробывъ двѣнадцать мѣсяцевъ въ Лондонѣ, я думаю, всякому пріятно повидаться съ близкими сердцу, сказалъ Джонни.

-- Съ близкими сердцу, мистеръ Имсъ!-- Кто же эти близкіе? Вы думаете, я не знаю?

-- Да; -- нѣтъ. Думаю, что не знаете.

-- Л. Д! сказала Амелія, показывая, что о Лили говорено было между молодыми людьми, которымъ Лили никогда бы не позволила услышать свое имя. Но, можетъ статься, въ Буртонъ-Кресцентѣ только и были извѣстны эти двѣ заглавныя буквы. Самый тонъ голоса, которымъ онѣ были произнесены, ясно показывалъ, что Амелія сомнѣвалась даже въ дѣйствительности ихъ существованія.

-- Л. С. Д. сказалъ Джонни, разыгрывая роль остроумнаго, веселаго молодаго повѣсы. Въ этихъ буквахъ заключается вся моя любовь {L. C. D. Эти буквы приняты у англичанъ для означенія фунтогь стерлинговъ, шиллинговъ и пенсовъ. Прим. перевъ.}: фунты, шиллинги и пенсы; и какъ скромна избранница моего сердца!

-- Перестаньте, сэръ. Пожалуйста не говорите мнѣ такого вздора. Какъ будто я не знаю, кому принадлежитъ ваше сердце. И какое право имѣли вы говорить мнѣ, что любили какую нибудь Л. Д.,-- тамъ, въ провинціи.

Въ защиту бѣднаго Джонни Имса надобно сказать, что онъ никогда не имѣлъ съ Амеліей такихъ разговоровъ, которые бы давали поводъ употреблять подобнаго рода выраженія. Но дѣло въ томъ, что онъ написалъ къ ней роковую записку, о которой мы будемъ говорить въ непродолжительномъ времени, а это хуже всякихъ разговоровъ.

-- Ха, ха, ха! разсмѣялся Джонни. Но этотъ смѣхъ былъ принужденный, вызванный не безъ усилія.

-- Смѣйтесь, смѣйтесь! для васъ это смѣшно. Мужчинѣ легко смѣяться при подобныхъ обстоятельствахъ; -- это доказываетъ, что у него вовсе нѣтъ сердца, или вмѣсто сердца у него лежитъ въ груди камень. Я знаю, что нѣкоторые мужчины сдѣланы совершенно изъ камня,-- ихъ не тревожатъ никакія чувства.

-- Чего же вы хотите отъ меня? Вы показываете видъ, какъ будто все знаете, и съ моей стороны было бы неучтиво не сдѣлать вамъ возраженія.

-- Чего я хочу? Вы знаете очень хорошо, чего я хочу; или, лучше сказать, я ничего не хочу. И что мнѣ такое Л. Д.? Ровно ничего. Вы можете ѣхать въ Оллинтонъ и дѣлать, что вамъ угодно. Только мнѣ противны поступки подобнаго рода.

-- Какіе поступки, Амелія!

-- Какіе поступки! Послушайте Джонни: я не позволю никакому мужчинѣ дѣлать изъ меня дурочку. Когда я пріѣхала сюда, три мѣсяца тому назадъ -- и право лучше бы мнѣ не пріѣзжать... Амелія сдѣлала паузу, въ ожиданіи отъ Джонни какой нибудь нѣжности; но такъ какъ нѣжность эта не являлась къ ней на помощь, то она продолжала: -- когда я пріѣхала домой, я не надѣялась встрѣтить во всемъ Лондонѣ мужчину, который бы могъ заставить меня думать о немъ,-- решительно не надѣялась. Теперь вы уѣзжаете отсюда и не хотите сказать мнѣ ласковаго слова.

При этомъ Амелія вынула изъ кармана носовой платокъ.

-- Что могу я сказать вамъ, если вы все это время браните меня?

-- Браню васъ! Я браню васъ! Нѣтъ, Джонни; я и не думала бранить васъ. Если между нами все должно кончиться,-- скажите слово, и я оставлю этотъ домъ до вашего возвращенія. У меня нѣтъ отъ васъ секретовъ. Я могу воротиться къ моему ремеслу въ Манчестеръ, хотя оно далеко не соотвѣтствуетъ моему происхожденію, не соотвѣтствуетъ моему воспитанію. Если Л. Д. для васъ дороже, чѣмъ я, я не буду заслонять вамъ дороги. Скажите только одно слово.

Если Л. Д. дороже ему, чѣмъ Амелія Роперъ?-- въ десятеро дороже! Л. Д. была для него все, а Амелія Роперъ хуже, чѣмъ ничто. Все это онъ чувствовалъ въ эту минуту, всѣми силами старался заручиться достаточнымъ количествомъ мужества, чтобы выдти изъ непріятнаго положенія.

-- Скажите слово, повторила она, вставая съ мѣста:-- и все между вами и мной будетъ кончено. Я получила ваше обѣщаніе, но не захочу имъ воспользоваться. Если Амелія Роперъ не заняла вашего сердца, она не захочетъ принять вашей руки. Я только жду вашего отвѣта.

Казалось, что ему предлагали самый легкій способъ отдѣлаться: но такая лэди, какъ Амелія, вѣроятно знала, что предлагаемый ею способъ не могъ быть легкимъ для такого мужчины, какъ Джонни Имсъ.

-- Амелія, сказалъ онъ, оставаясь на мѣстѣ.

-- Что прикажете, сэръ?

-- Вы знаете, я васъ люблю.

-- А что вы скажете на счетъ Л. Д.?

-- Если вамъ угодно вѣрить всякому вздору, который наскажетъ Крэдлъ, то я помочь ни чѣмъ не могу. Если вамъ угодно ревновать меня къ двумъ буквамъ, то вина не моя.

-- Такъ вы меня любите? сказала она.

-- Безъ сомнѣнія, люблю.

Выслушавъ эти слова Амелія бросилась въ объятія Джонни.

По всей вѣроятности миссъ Спрюсъ видѣла всю эту сцену, потому что двери въ сосѣднюю комнату были не совсѣмъ притворены, и она сидѣла какъ разъ насупротивъ ихъ. Но миссъ Спрюсъ была молчаливая старая леди, въ ней трудно было возбудить чувство удивленія или восхищенія, а такъ какъ она прожила съ мистриссъ Роперъ болѣе двѣнадцати лѣтъ, то весьма вѣроятно хорошо ознакомилась съ образомъ дѣйствій ея дочери.

-- И вы будете вѣрны мнѣ? сказала Амелія въ кнуту объятія: -- вѣрны мнѣ -- навсегда?

-- О, да; тутъ не можетъ быть я сомнѣнія, отвѣчалъ Джонни Иксъ.

Амелія освободила его изъ объятія и вмѣстѣ съ нимъ вышла въ гостиную.

-- Какъ я рада, мистеръ Имсъ, что вы пришли сюда, сказала мистриссъ Люпексъ. Здѣсь мистеръ Крэдлъ говоритъ такія странныя вещи.

-- Странныя вещи! возразилъ Крэдлъ.-- Миссъ Спрюсъ, обращаюсь къ вамъ; говорилъ ли я что нибудь странное?

-- Если и говорили, сэръ, то я не замѣтила, отвѣчала миссъ Спрюсъ.

-- А я такъ замѣтила, сказала мистриссъ Люпексъ.-- Холостому человѣку, какъ мистеръ Крэдлъ, нѣтъ никакой надобности знать, чепчикъ ли носитъ одна замужняя лэди, или одни природные волосы.-- Какъ вы думаете мистеръ Имсъ?

-- Право, не знаю, отвѣчалъ Джонни.

-- Да и нельзя вамъ знать, продолжала замужняя лэди.-- Намъ всѣмъ извѣстно, на чемъ сосредоточено ваше вниманіе. Если вамъ придется надѣть чепчикъ, то кто нибудь очень скоро замѣтитъ разницу,-- не правда ли миссъ Спрюсъ?

-- Совершенная правда, отвѣчала миссъ Спрюсъ.

-- Еслибъ я могла казаться въ чепчикѣ такой же хорошенькой, какъ вы, мистриссъ Люпексъ, я бы завтра же его надѣла, сказала Амелія, не хотѣвшая въ настоящую минуту ссориться съ замужней лэди. Бывали, однакоже, случаи, при которыхъ мистриссъ Люпексъ и миссъ Роперъ далеко не были такъ любезны другъ къ другу.

-- А вашему мужу нравятся чепчики?-- спросилъ Кридль.

-- Ему все равно, если бы я носила на головѣ вмѣсто чепчика шлемъ съ куриными перьями, даже если бы я совсѣмъ не носила головы. Вотъ -- что значитъ быть за мужемъ. Совѣтую вамъ, миссъ Роперъ, остаться въ настоящемъ своемъ положеніи, хотя бы черезъ это и сокрушалось чье нибудь сердце.-- Не правда ли, миссъ Спрюсъ?

-- О, что касается до меня, то я уже старая женщина, вы знаете, сказала миссъ Спрюсъ и скавада совершенную истину.

-- И я, право, не вижу, что выигрываетъ женщина черезъ замужство, продолжала мистриссъ Люпексъ.-- Мужчина -- дѣло другое; въ выигрываетъ все. Онъ одинъ знаетъ, какъ, ему жить, пока не пріищетъ женщину, которая бы ему помогала.

-- А развѣ любовь у насъ идетъ ни за что? спросилъ Кредль.

-- Любовь! Я не вѣрю въ нее. Мнѣ казалось, что я когда-то любила, но что же изъ этого вышло? И теперь вотъ мистеръ Имсъ, мы всѣ знаемъ, что онъ влюбленъ.

-- Во мнѣ чувство это весьма натурально, мистриссъ Люпексъ. Я родился, чтобы любить, сказалъ Джонни.

-- И вотъ также -- миссъ Роперъ; хотя бы такъ свободно и не слѣдовало говорить о барышнѣ, но почему же не допустить, что и она влюблена.

-- Говорите, пожалуйста, о себѣ, мистриссъ Люпексъ, сказала Амелія.

-- Мнѣ кажется, я ничего худаго не сказала? Напротивъ, если вы не влюблены, то у васъ весьма черствое сердце; если бы явился человѣкъ, съ искренней любовью къ вамъ, я увѣрена, вы бы его не оттолкнули отъ себя.-- Ахъ Боже моні кажется, это шаги Люпекса?-- Что можетъ принести его домой въ такую пору?-- Если онъ пьянъ, то вѣрно явится сердитый, какъ звѣрь.

Мистриссъ Люпексъ вышла въ другую комнату, и пріятная бесѣда нарушилась.

Нельзя не сказать, что ни мистриссъ Крэдлъ, ни мистриссъ Имсъ не помѣстили бы своихъ сыновей въ Буртонъ-Кресцентѣ, если бы знали, какимъ опасностямъ подвергались молодые люди. Тотъ и другой были вѣтрены, и при этомъ каждый изъ никъ ясно видѣлъ вѣтренность другаго. Не далѣе какъ за недѣлю, Крэдлъ весьма серьезно предостерегалъ молодаго своего друга противъ хитростей миссъ Роперъ.

-- Клянусь Георгомъ, Джонни, ты запутаешься съ этой дѣвочкой.

-- Надобно же когда нибудь испытать и это удовольствіе, сказалъ Джонни.

-- Да; но пожалуй, можно дойти до того, что потомъ и не выпутаешься. Я не понимаю, гдѣ ты былъ и въ своемъ ли былъ ты умѣ, давая письменное обѣщаніе жениться на ней?

Бѣдный Джонни не отвѣчалъ на это тотчасъ, хотя Амелія дѣйствительно владѣла такимъ документомъ.

-- Гдѣ я былъ? сказалъ Джонъ.-- Конечно, въ числѣ нарушающихъ обѣщаніе.

-- Или въ числѣ жертвъ брачнаго союза. Мнѣ кажется, что если ты далъ такое обѣщаніе, то долженъ его выполнить.

-- Быть можетъ, и выполню, сказалъ Джонни: -- впрочемъ не знаю. Надо еще подумать, что человѣку слѣдуетъ дѣлать въ подобномъ случаѣ.

-- Однако между вами ничего такого не было?

-- О, нѣтъ!

-- Будь я за твоемъ мѣстѣ, Джонни, я бы ее бросилъ. Оно конечно, интрига вещь пріятная,-- но вмѣстѣ съ тѣмъ и опасная. Ну, что было бы теперь съ тобой, если бы такая госпожа была твоей женой?

Таковы были предостереженія Крэдля, которыя онъ давалъ своему другу.-- Въ свою очередь Имсъ, отправляясь въ Оллинтонъ, отвѣчалъ пріятелю тѣмъ же участіемъ. Они вмѣстѣ отправились на станцію желѣзной дороги, и тамъ, прохаживаясь взадъ и впередъ по дебаркадеру, Джонни предлагалъ свой совѣтъ.

-- Послушай, Кодль, дружище, вѣдь ты наживешь себѣ хлопотъ съ этой мистриссъ Люпексъ, если не остережешься.

-- Я буду остороженъ. Повѣрь, что нѣтъ ничего безопаснѣе, какъ маленькая интрига съ замужней женщиной. Разумѣется, ты не думай,-- между ею и мной нѣтъ ничего такого.

-- Я вовсе объ этомъ не думаю. Но она постоянно говоритъ, что мужъ ея ревнивъ; а если онъ расходится, то можетъ выдти скверная исторія.

Крэдль, однакоже, думалъ, что тутъ не было ни малѣйшей опасности. Его любовь къ мистриссъ Люпексъ была чисто платоническая и безпорочная. Что касается до того, чтобы зайти далеко въ этой интригѣ, его правила, какъ онъ увѣрялъ своего пріятеля, были слишкомъ благородны. Мистриссъ Люпексъ была женщина съ талантомъ; ее, казалось, никто не понималъ, и потому онъ находилъ нѣкоторое удовольствіе въ изученіи ея характера.-- Да, это было одно лишь изученіе характера, и больше ничего. Друзья разлучились, и вечерній поѣздъ увезъ Имса въ Гэствикъ.

Нѣтъ надобности описывать, какъ мать встрѣтила его въ четыре часа утра, какъ радовалось материнское сердце при видѣ усовершенствованій въ своемъ дѣтищѣ, при видѣ возмужалости, который придавали ему бакенбарды. Многіе аттрибуты юноши уже отпали отъ него и даже сама Лили Дэль созналась бы, по всей вѣроятности, что онъ уже не мальчикъ. Все, конечно, было бы хорошо, если бы только онъ, отбросивъ отъ себя все ребяческое, усвоилъ что нибудь другое, лучше ребяческаго...

Въ самый первый день своего пріѣзда, Джонни отправился въ Оллинтонъ. На этотъ разъ онъ шелъ туда не пѣшечкомъ, какъ это случалось въ былые счастливые дни. Ему пришла идея, что неприлично было бы явиться въ гостиную мистриссъ Дэль съ дорожной пылью на сапогахъ и слѣдами солнечнаго зноя на лицѣ. Поэтому онъ нанялъ лошадь и поѣхалъ верхомъ, не мало гордясь шпорами, купленными въ Пикадилли и лайковыми перчатками, только что съ иголочки. Но увы! я боюсь, что два года, проведенные въ Лондонѣ, не сдѣлали особенныхъ улучшеній въ Джонни Имсѣ: а между тѣмъ, мнѣ нужно сознаться, что Джонни Имсъ одинъ изъ героевъ моего разсказа.

При входѣ въ гостиную мистриссъ Дэль, Джонни засталъ хозяйку дома и ея старшую дочь. Лили въ эту минуту не было и, Джонни, поздоровавшись, само собою разумѣется, спросилъ объ ней,

-- Она въ саду, сказала Беллъ.-- Она придетъ сію минуту.

-- Лили пошла съ мистеромъ Кросби въ Большой Домъ, замѣтила мистриссъ Дэль:-- но она тамъ не останется. Она обрадуется вашему пріѣзду, Джонни. Мы всѣ ждали васъ сегодня.

-- Въ самомъ дѣлѣ? сказалъ Джонни, сердце котораго при имени мистера Кросби обдало холодной ключевой водой. Съ той минуты, когда пріятели разстались на дебаркадерѣ желѣзной дороги, Джонни мечталъ объ одной Лиліанѣ Дэль; и увѣряю всѣхъ лэди, которымъ вздумается прочитать мою повѣсть, что искренность его любви къ Лили не сбросила съ себя ни одного перышка въ теченіи этой не совсѣмъ непорочной связи между нимъ и миссъ Роперъ. Я боюсь, что мнѣ не повѣрятъ, но это было такъ. Сердце Джонни постоянно принадлежало Лили, хотя онъ и позволилъ такому созданію, какъ Амелія Роперъ, вынудить отъ себя признаніе въ любви. Всю ночь и все утро онъ мечталъ о встрѣчѣ своей съ Лили, и вдругъ теперь слышитъ, что она одна провожаетъ незнакомаго джентльмена. Онъ слышалъ, что мистеръ Кросби былъ джентльменъ и притомъ весьма фэшенэбельный; больше этого онъ ничего не зналъ о немъ. Почему же мистеру Кросби позволялось дѣлать прогулки съ миссъ Лили Дэль? И почему мистриссъ Дэль говоритъ объ этомъ обстоятельствѣ, какъ о дѣлѣ весьма обыкновенномъ? Тутъ была какая-то тайна, которая, однакожь, разъяснилась очень скоро.

-- Я увѣрена, что Лили не разсердится, если я скажу такому близкому другу, какъ вы, что она объявлена невѣстой, сказала мистриссъ Дэль.-- Она выходитъ за мужъ за мистера Кросби.

Притокъ холодной ключевой воды, которымъ обдало сердце Джонни, поднялся до самой головы и отнялъ у него способность говорить. Лили Дэль объявлена невѣстой, она выходитъ замужъ за мистера Кросби! Джонни звалъ, что ему слѣдовало бы сказать что нибудь при такомъ извѣстіи, зналъ, что нѣсколько секундъ молчанія высказывали его тайну сидѣвшимъ передъ нимъ двумъ женщинамъ -- тайну, которую бы теперь надлежало скрыть отъ цѣлаго міра. А между тѣмъ онъ не могъ говорить.

-- Мы всѣ весьма довольны этой партіей, сказала мистриссъ Дэль, желая пощадить молодаго человѣка.

-- Ничего не можетъ быть прекраснѣе мистера Кросби, прибавилъ Бенъ.-- Мы часто говорили о васъ, и онъ будетъ радъ познакомиться съ вами.

-- Ему теперь не до меня, сказалъ Джонни, и даже теперь при этихъ ничего не выражающихъ словахъ -- словахъ, которыя онъ произнесъ потому, что нужно же было что нибудъ сказать,-- тонъ его голоса былъ ненормальный. Онъ отдалъ бы весь міръ, чтобы въ этотъ моментъ быть господиномъ самого себя, но чувствовалъ себя совершенно побѣжденнымъ.

-- А вонъ и Лили идетъ по полянѣ, сказала мистриссъ Дэль,

-- Такъ я лучше уѣду, сказалъ Имсъ.-- Не говорите ничего обо мнѣ; прошу васъ.

И Джонни, не ожидая отвѣта, ушелъ изъ гостиной.

ГЛАВА VI.
ПРЕЛЕСТНЫЕ ДНИ.

Я знаю, что до сихъ поръ не описалъ еще Беллъ и Лиліаны Дэль, какъ знаю и то, что, чѣмъ дальше буду откладывать это описаніе, тѣмъ болѣе встрѣтится трудностей. Я бы желалъ, чтобы читатели безъ всякаго описанія удовольствовались свѣдѣніемъ, что это были двѣ хорошенькія блондинки, изъ коихъ Беллъ была выше ростомъ и прекраснѣе, между тѣмъ какъ Лили не только такъ же хороша собой, какъ и сестра, но еще привлекательнѣе.

Это были блондинки, похожія одна на другую; ихъ портретъ у меня передъ глазами, но я боюсь, что не въ состояніи буду передать читателямъ вѣрную копію. Онѣ имѣли ростъ нѣсколько менѣе обыкновеннаго, стройный станъ, тонкую талію. Лили была пониже, но разница была такъ ничтожна, что когда смотрѣть на нихъ отдѣльно, то разница была незамѣтна. Упомянувъ, что Беллъ была красивѣе, я, быть можетъ, выразился бы вѣрнѣе, если бы просто сказалъ, что ея черты были правильнѣе, чѣмъ у сестры. Обѣ дѣвочки были до того блондинки, что самый легкій румянецъ, облегчавшій бѣлизну ихъ лица, былъ едва замѣтенъ. Этотъ румянецъ все-таки говорилъ о ихъ здоровья, тогда какъ совершенное его отсутствіе обличило бы настоящую или будущую болѣзнь. Волосы сестеръ и по цвѣту, и по локонамъ были такъ похожи, что никто, даже мать, не могла бы сказать, что въ нихъ есть какая нибудь разница. Это были волосы не совсѣмъ льнянаго цвѣта, но все-таки очень свѣтлые. Не подходили они и подъ свѣтло-каштановый цвѣтъ, а между тѣмъ, въ нихъ замѣтенъ былъ золотистый оттѣнокъ, придававшій имъ особенный блескъ. Впрочемъ, у Беллъ они были гуще, чѣмъ у Лили, и потому Лили постоянно жаловалась на свои локоны и постоянно восхищалась локонами своей сестры. Не смотря на то, головка Лили была такъ же мила, какъ у сестры; совершенство ея формы и простота прически, которую онѣ носили, не требовали никакихъ дополненій. Глаза ихъ были свѣтло-голубые; но глаза Беллъ были продолговаты, кротки и нѣжны, такъ что она рѣдко рѣшалась приподнимать ихъ на чье имбудь лицо, между тѣмъ, какъ глаза Лили были круглѣе и свѣтлѣе, и въ нихъ рѣдко не доставало смѣлости смотрѣть на чтобы имъ ни вздумалось. Лицо Лили не имѣло такой совершенно овальной формы, какъ у сестры. Обликъ лица, мнѣ кажется, былъ совершенно одинаковъ, только у Беллъ подбородокъ отличался большею правильностію и нѣжностію; за то онъ ничѣмъ другимъ не былъ отмѣченъ, тогда какъ на подбородкѣ сестры ея была ямочка, которая вполнѣ дополняла въ красотѣ его всякій другой недостатокъ. Зубы Беллъ были ровнѣе, и потому, быть можетъ, она чаще ихъ показывала. Губы ея были тоньше и, надо сказать, менѣе выразительны. Носъ, по своей красотѣ, былъ болѣе правильный, а носъ Лили нѣсколько шире, чѣмъ бы слѣдовало ему быть. Изъ всего этого можно заключить, что Беллъ считалась въ семействѣ красавицей.

Впрочемъ, въ общемъ впечатлѣніи, производимомъ этими дѣвушками, и во всей ихъ наружности было что-то болѣе одной красоты ихъ лицъ или граціи ихъ фигуры. Въ обращеніи ихъ обнаруживалось достоинство, чуждое всякой натянутости или гордости, и дѣвственная скромность безъ малѣйшаго кокетства. Эти двѣ дѣвушки никогда не боялись мужчинъ, никогда не показывали вида, что онѣ ихъ боятся. Впрочемъ, не было и повода къ подобной боязни. Быть можетъ, на долю которой либо изъ нихъ выпадетъ дурное обращеніе мужчины, но отнюдь не оскорбленіе. Лили, какъ уже читатели, вѣроятно, замѣтили, была очень бойка и игрива, но въ своей игривости она держала себя такъ, что едва ли кто позволилъ бы себѣ забыть о дани уваженія, которая неотъемлемо ей принадлежала.

Теперь же, когда Лили Дэль объявлена невѣстой, дни ея игривости должны кончиться. Приговоръ этотъ отзывается грустью, но онъ справедливъ. А когда я думаю, что онъ справедливъ, когда я вижу, что рѣзвость, смѣхъ и игры дѣвическаго возраста должны прекратиться, когда дѣвушка должна навсегда распроститься со всѣми невинными удовольствіями этого возраста, мнѣ невольно становится жаль, что прекрасный полъ всегда такъ торопится замужствомъ. Къ облегченію такого недуга, если только можно назвать его недугомъ, нѣтъ никакого средства. Впрочемъ, въ этомъ недугѣ поспѣшность проявляется не собственно къ супружеству, но къ любви. А лишь только пробудятся любовь, супружество становится почти неизбѣжнымъ, и за тѣмъ начало недуга.

Итакъ, Лили предстояло выдти за мужъ за Адольфа Кросби -- за Аполлона Кросби, какъ она въ шутку называла своего жениха, дозволяя, впрочемъ, эту шутку только своему собственному слуху. Для нея онъ былъ дѣйствительно Аполлономъ, какимъ долженъ быть любимый мужчина въ глазахъ любящей его дѣвушки. Онъ былъ красивъ, граціозенъ, уменъ, самоувѣренъ и всегда веселъ, когда вызывали его на веселость. Бывали и у него серьезныя минуты; и онъ умѣлъ говорить съ своей невѣстой о предметахъ серьезныхъ. Онъ читалъ для нея и объяснялъ вещи, которыя до этой поры были слишкомъ трудны для ея молодаго пониманія. Его голосъ былъ тоже очень пріятенъ, и Кросби умѣлъ имъ управлять; голосъ этотъ былъ патетиченъ тамъ, гдѣ требовался паѳосъ, а иногда звучалъ такимъ смѣхомъ, какъ смѣхъ самой Лили. Неужели же подобный человѣкъ не способенъ быть Аполлономъ для такой дѣвушки, которая призналась самой себѣ, что полюбила его всею силою своей души?

Она призналась въ этомъ не только себѣ, но и ему,-- какъ, можетъ статься, нисколько не медля скажетъ читатель. Съ своей стороны, мы замѣтимъ, что въ дѣлѣ этомъ не требовалось особенной медленности. Этимъ дѣломъ восхищался весь свѣтъ. Когда Кросби, въ качествѣ друга Бернарда, явился въ Оллинтонъ, то въ первые же дни, какъ это всѣмъ казалось, обратилъ на Беллъ особенное вниманіе. Беллъ, въ свою очередь, скромно замѣтила это, не сказавъ, однакожь, никому ни слова и думая сама объ этомъ очень мало. Сердце Лили было свободно въ то время. Первая тѣнь крыльевъ любви не пронеслась еще надъ ея непорочнымъ сердцемъ. Совсѣмъ не то было съ Беллъ -- совсѣмъ не то было, въ строгомъ смыслѣ этого выраженія. Исторія Беллъ тоже должна быть разсказана, но не на этой страницѣ. Прежде чѣмъ Кросби сдѣлался короткимъ знакомымъ, Беллъ положила въ душѣ своей, что любовь, которую она питала, должно побѣдить, должно уничтожить. Мы можемъ сказать, что она была побѣждена и уничтожена, и что Беллъ нисколько бы не согрѣшила, выслушавъ признаніе и клятвы отъ этого новаго Аполлона. Грустно подумать, что такой человѣкъ могъ полюбить и ту и другую дѣвушку, а между тѣмъ, я долженъ признаться, это было дѣйствительно такъ. Аполлонъ, при полнотѣ своего могущества, скоро перемѣнилъ намѣреніе, и прежде, чѣмъ кончился его первый визитъ, перевелъ свою слабую преданность, въ которой признавался, съ старшей сестры на младшую. Въ качествѣ гостя сквайра, онъ еще разъ пріѣхалъ въ Оллинтонъ на болѣе продолжительное время, и къ концу перваго мѣсяца своего пребыванія былъ принятъ въ Маломъ оллинтонскомъ Домѣ, какъ будущій супругъ Лили.

Надо было видѣть и любоваться перемѣной обращенія Беллъ къ Кросби и къ своей сестрѣ, лишь только она замѣтила оборотъ, который приняло дѣло. И не много требовалось времени, чтобы замѣтить это; стоило только уловить первые проблески идеи, въ тотъ вечеръ, когда Лили и Беллъ обѣдали въ Большомъ Домѣ, оставивъ дома свою мать распоряжаться съ горохомъ. Въ теченіе шести или семинедѣльнаго отсутствія Кросби, Беллъ откровеннѣе своей сестры говорила о немъ. Она находилась при прощаньи съ Кросби и слышала, съ какой горячностью объявилъ онъ Лили, что снова возвратится въ Оллинтонъ въ непродолжительномъ времени. Лили выслушала слова мистера Кросби очень спококойно, какъ будто они до нея вовсе не касались; но Беллъ видѣла въ нихъ истину и, вѣря въ Кросби, какъ въ истинно благороднаго человѣка, всегда отзывалась о немъ съ особеннымъ чувствомъ, стараясь поддержать расположеніе къ любви, которое могло образоваться въ груди Лили.

-- Но вѣдь, ты знаешь, ои и такой Аполлонъ, говорила Лили.

-- Я знаю, что онъ джентльменъ.

-- Разумѣется; неджентльменъ не можетъ быть Аполлономъ.

-- И къ тому же онъ очень уменъ.

-- Я полагаю.

О томъ, что онъ ни болѣе, ни менѣе, какъ клеркъ, не было и помину. Въ этомъ отношеніи Лили совершенно перемѣнила свой образъ мыслей. Джонни Имсъ тоже былъ клеркъ, между тѣмъ какъ Кросби, если его и надо называть клеркомъ, то онъ былъ клеркъ особеннаго рода. Между однимъ клеркомъ и другимъ можетъ быть огромная разница! Клеркъ государственнаго совѣта и клеркъ какого нибудь прихода -- двѣ весьма различныя особы. Лили крѣпко держалась этой идеи, всѣми силами стараясь придать Кросби болѣе высокое значеніе въ правительственной службѣ.

-- Я бы желала, чтобы онъ не пріѣзжалъ, говорила мистриссъ Дэль старшей дочери.

-- Мнѣ кажется, мама, вы ошибаетесь.

-- Но если она полюбитъ его, и потомъ...

-- Лили никогда не полюбитъ человѣка, если онъ не подастъ къ тому благоразумнаго повода. А если она нравится ему, то почему бы имъ не сблизиться?

-- Она еще такъ молода, Беллъ.

-- Ей девятнадцать лѣтъ; если они будутъ обручены, то годъ, другой могутъ подождать. Впрочемъ, мама, не хорошо говорить въ этомъ духѣ. Если вы запретите Лили подавать ему надежды, она не будетъ съ нимъ говорить.

-- Я въ это дѣло не думаю вмѣшиваться.

-- И прекрасно, мама. Пускай оно идетъ своимъ чередомъ. Что до меня, то мнѣ очень нравится мистеръ Кросби.

-- Мнѣ тоже, душа моя.

-- И дядѣ онъ нравится. А я бы не хотѣла, чтобы Лили выбрала себѣ мужа не по нраву дяди.

-- Не слѣдуетъ.

-- Согласитесь, что вѣдь очень важно, если выборъ ея будетъ ему нравиться.

Въ такомъ родѣ бывали бесѣды между матерью и старшей дочерью. Но вотъ пріѣхалъ мистеръ Кросби; и прежде чѣмъ прошелъ первый мѣсяцъ, признаніе его въ любви къ Лили подтвердило основательность предположенія сестры. Сквайръ съ перваго же раза объявилъ себя довольнымъ этой партіей, давъ знать мистриссъ Дэль, съ обычною холодностью, что мистеръ Кросби -- джентльменъ, располагавшій доходомъ весьма достаточнымъ, чтобы жить семьяниномъ.

-- Его дохода едва ли будетъ достаточно для семейной жизни въ Лондонѣ, сказала мистриссъ Дэль.

-- Онъ имѣетъ больше, чѣмъ имѣлъ при женитьбѣ мой братъ, замѣтилъ сквайръ.

-- О, если бы только онъ могъ доставитъ ей столько же счастія, сколько доставилъ мнѣ вашъ братъ... хоть это счастье было такъ скоротечно! проговорила мистриссъ Дэль, отвернувъ лицо, чтобы скрыть выступавшія слезы. Послѣ этого между сквайромъ и его невѣсткой ничего больше не было говорено о предстоящей будущности молодыхъ людей. Сквайръ не говорилъ ни слова о денежномъ вспомоществованія, даже не намекнулъ о готовности своей благословить молодыхъ людей на новую жизнь, какъ слѣдовало бы родному дядѣ сдѣлать въ подобномъ случаѣ. Само собою разумѣется, и мистриссъ Дэль ничего не сказала по этому предмету. Сквайръ ни подъ какимъ видомъ не хотѣлъ открывать мистриссъ Дэль своихъ намѣреній. Положеніе было непріятное: это понимала та и другая сторона.

Бернардъ Дэль все еще находился въ Оллинтонѣ и оставался тамъ во все время отсутствія Кросби. Все, что мистриссъ Дэль хотѣла бы высказать, вѣроятно, было бы ему высказано, если бы Бернардъ не оставался такимъ же замкнутымъ, какъ и дядя. Кросби, по возвращеніи своемъ, большую часть времени проводилъ съ Бернардомъ, и, весьма естественно, между ними происходили откровенные разговоры о двухъ дѣвушкахъ, при чемъ Кросби, старался показать своему пріятелю, что его расположеніе къ Лили становится болѣе, чѣмъ обыкновеннымъ.

-- Я полагаю, тебѣ извѣстно желаніе моего дяди, чтобы я женился на старшей кузинѣ, говорилъ Бернардъ.

-- Я ужь давно догадался.

-- И мнѣ кажется, что бракъ нашъ состоится. Она миленькая дѣвушка и хороша, какъ золото.

-- Да, правда.

-- Не притворяясь скажу, что влюбленъ въ нее. Притворяться не въ моемъ характерѣ. На дняхъ, можетъ статься, сдѣлаю ей предложеніе и, надѣюсь, что оно будетъ принято. Сквайръ положительно обѣщалъ мнѣ восемьсотъ фунтовъ изъ доходовъ своего помѣстья и, сверхъ того, содержать насъ въ теченіе трехъ мѣсяцевъ ежегодно, если мы этого пожелаемъ. Я на отрѣзъ ему сказалъ, что меньше взять не могу, и онъ согласился.

-- Ты, кажется, съ нимъ въ хорошихъ отношеніяхъ.

-- Еще бы!-- Между нами никогда не выходило какихъ нибудь вздоровъ изъ-за родственной любви, обязанности и т. п. Мы понимаемъ другъ друга, и этого достаточно. Онъ находитъ удовольствіе быть въ хорошихъ отношеніяхъ съ своимъ наслѣдникомъ, а я нахожу удовольствіе сочувствовать ему.

По моему мнѣнію, надо допустить, что въ словахъ Бернарда Дэля было много здраваго смысла.

-- Что же онъ сдѣлаетъ для младшей сестры? спросилъ Кросби,-- при этомъ вопросѣ внимательный наблюдатель замѣтилъ бы въ его голосѣ легкое волненіе.

-- Гм! ничего не могу сказать тебѣ по этой части. На твоемъ мѣстѣ я бы спросилъ его. Дядя мой -- прямой человѣкъ и любитъ дѣлятъ все напрямикъ.

-- Нельзя; кажется, нельзя. Я увѣренъ однакоже, что онъ ни подъ какимъ видомъ не отпустить ее съ пустыми руками.

-- И я такъ думаю. Однако, помни, Кросби: я ничего не могу сказать тебѣ, на что ты долженъ разсчитывать. Лили тоже хороша, какъ золото, и если ты любишь ее, я, на твоемъ мѣстѣ, спросилъ бы дядю,-- такъ, знаешь, въ нѣсколькихъ словахъ, что намѣренъ онъ сдѣлать для нея. Хотя это и послужить въ ущербъ моимъ интересамъ, потому что каждый шиллингъ, который онъ подарить Лили, пойдетъ изъ моего кармана, но, ты знаешь, я не такой человѣкъ, чтобы думать объ этомъ.

Не станемъ разбирать, какой былъ взглядъ у Кросби на вещи подобнаго рода; но можемъ сказать, что для него рѣшительно было все равно, изъ чьего бы кармана ни выходили деньги, лишь бы только попадали въ его собственный. Когда Кросби вполнѣ увѣрился въ любви Лили, то есть, когда получилъ отъ нея позволеніе переговорить съ дядей и обѣщаніе Лили переговорить съ своею матерью,-- онъ объявилъ сквайру свое намѣреніе. Кросби сдѣлалъ это откровенно и благородно, сдѣлалъ, какъ человѣкъ, который, требуя многаго, предлагалъ съ своей стороны тоже немалое.

-- Ничего не могу оказать противъ этого, отвѣчалъ сквайръ.

-- Я долженъ же, однако, получить ваше позволеніе жениться на ней.

-- Зачѣмъ же, если на это согласно она и ея мать: я думаю, вамъ извѣстно, что я не имѣю надъ ней никакой власти.

-- Она не выйдетъ замужъ безъ вашего благословенія.

-- Лиди очень добра, если оказываетъ такое уваженіе къ дядѣ, сказалъ сквайръ, и слова его прозвучали въ ушахъ Кросби оледеняющимъ холодомъ. Кросби ничего еще не говорилъ о деньгахъ, боясь начать подобный разговоръ, какъ онъ сознавался въ этомъ самому себѣ.-- И какая была бы польза? говорилъ онъ про себя, желая извинить себя въ томъ, что считалъ слабой стороной своего характера. Если сквайръ и откажетъ датъ ей какой нибудь шиллингъ, то во всякомъ случаѣ я не могу теперь отступиться отъ своего намѣренія. Потомъ въ умѣ его мелькнула мысль о несправедливости мужчинъ въ дѣлѣ женитьбы. Безъ предварительнаго освѣдомленія о состояніи невѣсты, мужчина не долженъ бы дѣлать предложенія; но если онъ его сдѣлалъ, то подобнаго рода освѣдомленія безполезны. Это размышленіе нѣкоторымъ образомъ отравляло его счастіе. Лили Дэль, дѣйствительно, очень мила, очень хороша, столько свѣжести въ ея невинности, непорочности и быстромъ пониманіи. Никакое удовольствіе не можетъ быть восхитительнѣе любви къ Лили Дэль. Ея очаровательныя ласки къ нему, безъ всякой лести и натянутости, уносили Кросби на седьмое небо. "Вы можете быть увѣрены въ этомъ, говорила она. Я васъ люблю всѣмъ моимъ сердцемъ, всѣми силами моей души". Какъ восхитительно! Но -- чѣмъ же они будутъ жить? Неужели ему, Адельфу Кросби, придется поселиться гдѣ нибудь въ самой отдаленной части Лондона, какъ женатому человѣку, съ восемью стами фунтовъ годового дохода? Если сквайръ будетъ такъ же добръ къ Лили, какимъ онъ обѣщалъ быть къ Беллъ, то можетъ быть, дѣла устроятся сами собою.

Для полноты счастія Лили ничего подобнаго не представлялось. Ея идеи о деньгахъ были очень смутны, но съ тѣмъ вмѣстѣ и очень основательны. Зная, что у нея ихъ не было, она относила къ обязанности мужа найти, что окажется необходимымь. Она знала, что у нея не было денегъ, и потому знала также, что ей не слѣдуетъ ожидать особенной роскоши въ небольшомъ хозяйствѣ, которое должно быть для нея приготовлено. Она надѣялась, собственно для своего мужа, что дядя сдѣлаетъ какое нибудь вспомоществованіе, но въ то же время вполнѣ приготовилась къ доказательству, что можетъ быть доброй женой и бѣднаго человѣка. Въ былыя бесѣды съ сестрой своей объ этомъ предметѣ, она всегда заявляла, что для поддержанія любви необходимо небольшое состояніе. Восемьсотъ фунтовъ стерлинговъ годоваго дохода считалось болѣе, чѣмъ достаточнымъ для выполненія этого условія. Беллъ имѣла болѣе сантиментальныя понятія и отдавала преимущество безусловной прелести нищеты. Она говорила, что въ дѣлѣ любви деньги не должны имѣть никакого значенія. Полюбивъ человѣка, она вышла бы замужъ за него даже въ такомъ случаѣ, если бы онъ вовсе не имѣлъ денегъ. Таковы были ихъ теоріи; относительно денегъ Лили была совершенно довольна своимъ взглядомъ на этотъ предметъ.

Въ эти прелестные дни ничто не омрачало ея счастія. Мать и сестра Лиди единодушно говорили, что она поступила прекрасно, что она счастлива въ своемъ выборѣ и безукоризненно вѣрна въ своей любви. Въ тотъ день, когда Лили разсказала своей матери о своей любви, она блаженствовала отъ радости, съ которой было принято ея признаніе.

-- Ахъ, мама, я должна вамъ кое что сообщить, сказала она, войдя въ спальню матери послѣ продолжительной прогулки съ мистеромъ Кросби по оллинтонскимъ полямъ.

-- Вѣрно, что нибудь о мистерѣ Кросби.

-- Да, мама.

И потомъ, все остальное было разсказано не столько словами, сколько нѣжными объятіями и счастливыми слезами.

Въ то время, когда Лили, приникнувъ личикомъ къ плечу матери, высказывала свое признаніе, въ комнату послѣдней вошла Беллъ и опустилась на колѣни подлѣ Лили.

-- Милая Лили, говорила -- она: если бы ты знала, какъ я рада!

Лили, вспомнивъ, что она похитила жениха у своей сестры, обвила руки вокругъ шеи Беллъ и крѣпко ее поцаловала.

-- Я знала ходъ всего этого дѣла съ самаго его начала, сказала Беллъ.-- Не правда ли мама?

-- Я такъ, ничего не знала, возразила Лили.-- Мнѣ объ этомъ и въ голову не приходило.

-- А мы все знали.... мама и я знали.

-- Неужели? спросила Лили.

-- Беллъ говорила мнѣ, что это непремѣнно сбудется, сказала мистриссъ Дэль.-- Сначала, признаюсь, я не могла привыкнуть къ мысли, что онъ достоинъ моей милочки.

-- Ахъ, мама! зачѣмъ вы это говорите? Онъ вполнѣ достоинъ всего на свѣтѣ.

-- Я буду считать его хорошимъ человѣкомъ.

-- Да и кто бы могъ бытъ лучше его! -- Особливо, если вы представите себѣ все, отъ чего онъ долженъ отказаться для меня! Въ замѣнъ этого, что же я-то могу сдѣлать для него? Что могу я подарить ему?

Ни мистриссъ Дэль, ни Беллъ никакъ не могли согласиться съ этимъ, думая, что Лили приносила ему въ даръ совершенно столько же, сколько отъ него получала. Впрочемъ, онѣ обѣ увѣряли, что Кросби во всѣхъ отношеніяхъ былъ прекраснѣйшій человѣкъ, онѣ знали, что подобными увѣреніями увеличивали счастіе Лили, и Лили, между ними, была совершенно счастлива; ея любви было оказываемо всякаго рода поощреніе; сочувствіе и одобреніе матери и сестры служило пищею для ея нѣжной страсти.

Какъ некстати этотъ визитъ со стороны Джонни Имса! Въ то время, когда бѣдный молодой человѣкъ выбѣжалъ изъ гостиной, не давъ даже времени сказать "прощайте", мистриссъ Дэль и Беллъ обмѣнялись грустными взглядами; онѣ ничего не могли придумать въ оправданіе такой поспѣшности, потому что Лили, перебѣжавъ черезъ поляну, стояла уже передъ открытымъ окномъ.

-- Мы подошли къ окраинѣ кустарниковъ, сказала она:-- и услышали, что вблизи насъ находятся дядя Кристоферъ и Бернардъ: я сказала Адольфу, чтобы шелъ къ нимъ одинъ.

-- А какъ ты думаешь, кто былъ здѣсь? спросила Беллъ.

Мистриссъ Дэль не сказала ни слова. Если бы было еще время немного подумать, то, можетъ быть, въ эту минуту не было бы и помину о визитѣ Джонни.

-- Неужели безъ меня кто нибудь былъ? спросила Лили.-- Кто же это такой торопливый гость?

-- Бѣдный Джонни Имсъ, сказала Беллъ.

На лицо Лили выступилъ яркій румянецъ; въ одинъ моментъ она вспомнила, что старый другъ молодыхъ ея дней любилъ ее, что онъ, въ свою очередь, имѣлъ надежды на ея любовь и что теперь услышалъ вѣсти, которыя должны были разрушить эти надежды.-- Она все сообразила въ одинъ моментъ, какъ сообразила и то, что ей необходимо скрыть происходившее въ ея душѣ.

-- Милый Джонни! сказала она. Зачѣмъ же онъ не подождалъ меня!

-- Мы сказали, что ты вышла, отвѣчала мистриссъ Дэль.-- Безъ сомнѣнія, онъ скоро опять будетъ сюда.

-- И онъ знаетъ?

-- Да; я объявила, думая, что ты не разсердишься на это.

-- Нѣтъ, мама; конечно, нѣтъ. И онъ уѣхалъ назадъ, въ Гэствикъ?

На этотъ вопросъ не было отвѣта, да и вообще, послѣ него о Джонни Имсъ ничего больше не было говорено. Каждая изъ этихъ женщинъ вполнѣ понимала, въ чемъ дѣло, и каждая знала, что понятія другихъ были совершенно одинаковы. Молодой человѣкъ былъ всѣми ими любимъ, хотя и не той любовью, которая была теперь сосредоточена на мистерѣ Кросби. Джонни Имсъ не могъ быть принимаемъ въ домѣ, какъ молодой человѣкъ, ищущій руки любимаго въ семействѣ созданія. Мистриссъ Дэль и дочь ея Беллъ очень хорошо это знали. Онѣ любили его за его любовь и за то спокойное, скромное уваженіе, которое удерживало его отъ выраженія этого чувства.-- Бѣдный Джонни!-- Впрочемъ онъ еще молодъ; онъ только что вышелъ изъ поры юношества, и слѣдовательно легко могъ перенести этотъ ударъ. Такъ думаютъ женщины о мужчинахъ, которые любятъ въ молодыхъ своихъ годахъ и любятъ -- напрасно.

Между тѣмъ Джонни Имсъ, возвращаясь въ Гэствикъ, забылъ о шпорахъ и лайковыхъ перчаткахъ, засунутыхъ въ карманъ; онъ думалъ о своемъ наложеніи совсѣмъ иначе. Онъ никогда не обѣщалъ себѣ успѣха въ любви своей къ Лили и, дѣйствительно, всегда сознавался, что не могъ имѣть на это никакой надежды; но теперь, когда Лили обѣщана была другому, была невѣстой другаго, онъ тѣмъ не менѣе сокрушался, что его прежнія надежды не распространялись такъ далеко. Онъ никогда не рѣшался говорить Лили о своей любви, въ полной увѣренности, что она знала это, и потому теперь не смѣлъ показаться передъ ней какъ обличенный въ напрасной любви. Потомъ, онъ вспомнилъ о другой своей любви, вспомнилъ не безъ тѣхъ пріятныхъ размышленій, которымъ съ такимъ удовольствіемъ предавались Донъ-Жуаны, при созерцаніи своихъ успѣховъ. "Положимъ, яженюсь на ней,-- и тогда конецъ со мной",-- сказалъ онъ про себя, вспомнивъ хорошенькую записочку, написанную имъ однажды въ припадкѣ сумасбродства.-- Въ домѣ мистриссъ Роперъ былъ небольшой ужинъ, мистриссъ Люпексъ и Амелія приготовляли пуншъ. Послѣ ужина, онъ, по какому-то случаю, остался въ столовой наединѣ съ Амеліей, иногда, разгоряченный щедрымъ богомъ, признался въ своей страсти, Амелія печально покачала головой и побѣжала въ верхніе аппартаменты, положительно отвергнувъ его распростертыя объятія. Но въ тотъ же вечеръ, прежде чѣмъ голова Джонни склонилась на полушку, къ нему пришла записочка, написанная тономъ полу-сожалѣнія, полу-любви, полу-упрека. "Если вы поклянетесь мнѣ, что ваша любовь честная и благородная, тогда, быть можетъ, я еще... загляну въ щелку дверей, чтобъ показать, что я васъ простила". Коварный карандашъ лежалъ подъ рукой, и Джонни написалъ требуемыя слова: "У меня единственная цѣль въ жизни -- называть васъ моею навсегда".-- Амелія сомнѣвалась въ подобномъ обѣщаніи, потому что оно написано было не чернилами и, въ случаѣ надобности, не могло имѣть законной силы. Сомнѣніе было тяжелое; не смотря на то, она была вѣрна своему слову и взглянула на Джонни въ полурастворенную дверь, простила его за изступленіе, быть можетъ, съ большимъ милосердіемъ, чѣмъ требовало того обыкновенное извиненіе. "Боже! какъ хороша она съ распущенными волосами!-- сказалъ Джонни про себя, склонившись наконецъ на подушку и все еще разгоряченный дарами Бахуса.-- Но теперь, когда онъ, возвращаясь изъ Оллинтона въ Гэствикъ, вспомнилъ объ этой ночи, распущенные волнистые локоны Амеліи потеряли для него всю свою прелесть. Онъ припомнилъ и Лили Дэль, когда она прощалась съ нимъ наканунѣ его перваго отъѣзда въ Лондонъ.-- "Однѣхъ васъ я только и желалъ бы видѣть!" -- сказалъ онъ, и впослѣдствіи часто вспоминалъ эти слова, старался разгадать, не приняла ли она значенія ихъ болѣе, чѣмъ за увѣреніе обыкновенной дружбы. Онъ припоминалъ даже платье, въ которое она была одѣта въ тотъ день. Это было старое коричневое мериносовое платье, которое знакомо было ему и прежде и которое, по правдѣ оказать, ничего не имѣло жъ себѣ особеннаго, чтобы произвесть впечатлѣніе.-- "Ужасное старье!" -- вотъ приговоръ, который произносила надъ этимъ платьемъ сама Лили, даже раньше дня разлуки. Но въ глазахъ Джонни оно было священно, онъ былъ бы счастливѣйшимъ человѣкомъ, получивъ лоскутокъ отъ него, чтобы носить на сердцѣ, какъ талисманъ. Какъ удивительна бываетъ страсть, о которой говорятъ мужчины, сознаваясь себѣ, что они влюблены. При однихъ условіяхъ, это самая грязная, при другихъ -- самая чистѣйшая вещь изъ всѣхъ вещей въ мірѣ. При этикъ различіяхъ условіяхъ человѣкъ показываетъ себя или звѣремъ или богомъ!-- Пусть же бѣдный Джонни Имсъ ѣдетъ по своей дорогѣ въ Гэствигь, душевно страдая отъ сознанія, что любовь его низка, и въ то же время страдая не менѣе того отъ сознанія, что любовь его благородна.

Въ то время, какъ Лили весело пробиралась между кустарниками, опираясь на руку своего жениха и безпрестанно заглядывая ему въ лицо, она завидѣла еще издали дядю своего и Бернарда.

-- Остановимтесь, сказала она, нѣжно вынимая руку изъ подъ руки Кросби:-- я дальше не пойду. Дядя всегда надоѣдаетъ мнѣ своими обветшалыми остротами; притомъ же я сегодня много гуляла. Не забудьте же, что завтра, передъ отправленіемъ на охоту, вы придете къ мама.

И Лили воротилась домой.

Здѣсь будетъ кстати познакомить читателя съ разговоромъ, который происходилъ между дядей и племянникомъ, во время ихъ прогулки по широкой песчаной дорожкѣ позади Большаго Дома.

-- Бернардъ, говорилъ старикъ:-- я бы желалъ, чтобы дѣло между тобой и Беллъ было покончено.

-- Развѣ требуется поспѣшность?

-- Да, требуется; или вѣрнѣе сказать, вѣдь я врагъ всякой поспѣшности,-- есть основаніе поторопиться. Помни однакоже, я тебя не принуждаю. Если тебѣ не нравится кузина, скажи.

-- Она мнѣ нравится; только я такого мнѣнія, что дѣла подобнаго рода выработываются постепенно. Я вполнѣ раздѣляю ваше нерасположеніе къ поспѣшности.

-- Теперь, однако же, прошло порядочно времени. Дѣло вотъ въ чемъ, Бернардъ, я намѣренъ пожертвовать для тебя большей долей моего годоваго дохода.

-- Какъ нельзя болѣе признателенъ вамъ.

-- У меня нѣтъ дѣтей, и поэтому я всегда считалъ тебя моимъ сыномъ. Съ другой стороны, я не вижу ни малѣйшей причины, почему бы дочери моего брата Филиппа не быть такъ же близкой моему сердцу, какъ и сыну моего брата Орландо.

-- Тутъ не можетъ быть никаго сомнѣнія; даже обѣ дочери могутъ быть близкими къ вашему сердцу.

-- Бернардъ! предоставь мнѣ судить объ этомъ. Младшая сестра выходитъ замужъ за твоего друга, который имѣетъ достаточныя средства для содержанія своей жены, и потому, я думаю, невѣстка моя должна быть очень довольна этой партіей. Ей не придется отдѣлять какой либо части отъ своего дохода, что она должна была бы сдѣлать, если бы Лили выходила замужъ за бѣдняка.

-- Я полагаю, едва ли она въ состояніи дать многое.

-- Люди должны соображаться съ обстоятельствами. Я не намѣренъ заступить для нихъ обѣихъ мѣсто отца. Нѣтъ никакой причины къ этому, и я не хочу поощрять ложныя надежды. Я былъ бы совершенно доволенъ своимъ образомъ дѣйствій, если бы зналъ, что дѣло твое съ Беллъ покончено.

Изъ всего этого Бернардъ началъ замѣчать, что ожиданія бѣднаго Кросби, относительно приданаго отъ дяди, не осуществятся. Онъ замѣтилъ также, или подумалъ, что замѣтилъ,-- нѣкоторую угрозу въ словахъ дяди. Эти слова, по видимому, выражали предостереженіе: "я обѣщался тебѣ, когда женишься, восемсотъ фунтовъ въ годъ. Но если ты не примешь ихъ немедленно, или не дашь мнѣ понять, что они будутъ приняты, то, можетъ статься, намѣреніе мое перемѣнится; особливо теперь, когда выходитъ замужъ другая невѣстка. Если я отдѣлю тебѣ съ Беллъ такую большую часть моего дохода, то для Лили ничего нельзя будетъ сдѣлать. Но если ты хочешь жениться на Беллъ, тогда..." И такъ далѣе. Такъ по крайней мѣрѣ объяснялъ себѣ Бернардъ слова своего дяди, прогуливаясь съ нимъ по широкой песчаной дорожкѣ.

-- Я не хочу откладывать это дѣло дальше и немедленно сдѣлаю предложеніе Беллъ, если вы желаете, сказалъ Бернардъ.

-- Если ты рѣшился, то я не вижу причины, почему бы тебѣ медлить.

Разговоръ на этомъ кончился; дядя и племянникъ встрѣтили своего будущаго родственника, съ веселыми улыбками и ласковыми словами.

ГЛАВА VII.
НАЧАЛО ЗАБОТЪ И ЗАТРУДНЕНІЙ.

Лили, какъ мы уже знаемъ, прощаясь въ саду съ женихомъ, просила его, или что то же, приказывала ему, чтобы онъ, на другое утро, передъ отправленіемъ на охоту, навѣстилъ ее. Исполняя это приказаніе, мистеръ Кросби, послѣ чаю, явился на полянѣ мистриссъ Дэль, сопровождаемый Бернардомъ и двумя собаками. Мужчины имѣли ружья въ рукахъ, на нихъ надѣты были охотничьи принадлежности, но случилось такъ, что, раньше завтрака, они не могли добраться до жнива, находившагося въ нѣкоторомъ разстоянія отъ дороги. Выходитъ, что для влюбленнаго человѣка криккетъ едва ли не имѣетъ лучшей прелести, чѣмъ охота съ ружьемъ.

Намъ, пожалуй, замѣтятъ, что Бернардъ Дэль не былъ влюбленъ; но тотъ, кто заявитъ такое обвиненіе, заявитъ его ложно. Бернардъ былъ влюбленъ въ Беллъ согласно своему понятію о любви. Не въ его натурѣ было любить Беллъ такъ, какъ Джонни Имсъ любилъ Лили; и чрезъ это собственно онъ не былъ поставленъ въ такое затруднительное положеніе, въ какое чарующія прелести Амеліи Роперъ поставили нашего бѣднаго клерка изъ управленіи сбора государственныхъ доходовъ. Джонни, употребляя принятое выраженіе, былъ воспріимчивъ; между тѣмъ, какъ чувства капитана Дэль подчинялись нѣкоторому контролю. Его нельзя было присоединить къ числу мужчинъ, которые сходили съ ума отъ любимой дѣвушки, или умирали съ сокрушеннымъ сердцемъ; но, не смотря на то, онъ по всей вѣроятности, женившись, полюбилъ бы жену свою и былъ бы попечительнымъ отцомъ своихъ дѣтей.

Въ настоящее время, крѣпкія узы дружбы связывали между собою эти четыре лица. Бернардъ и Адольфъ, или иногда Аполлонъ, Беллъ, Лили, все это такъ нравилось Кросби. Для него наступилъ новый образъ жизни, полный удовольствія; не смотря на то, на него находили минуты грустнаго раздумья. Въ это самое время онъ дѣлалъ то, чего онъ во время зрѣлаго уже возраста давалъ себѣ обѣщаніе никогда не дѣлать. По составленному имъ заблаговременно плану жизни, онъ всячески долженъ былъ избѣгать женитьбы и позволялъ себѣ считать ее событіемъ, возможнымъ только въ такомъ случаѣ, если оно будетъ сопровождаться богатствами, почестями и красотою. А такъ какъ онъ не надѣялся овладѣть такимъ роскошнымъ призомъ, то считалъ себя человѣкомъ, который до конца своей жизни долженъ господствовать въ клубѣ Бофортъ или быть могущественнымъ въ клубѣ Себрэйтъ. Но теперь...

Дѣло въ томъ, что онъ упалъ съ своего пьедестала, былъ побѣжденъ серебристымъ голосомъ, милымъ остроуміемъ и парою умѣренно блестящихъ глазъ. Онъ страстно полюбилъ Лили Дэль, обладая, по всей вѣроятности болѣе сильною способностію влюбляться, чѣмъ другъ его, капитанъ Дэль; но стоило ли это того, чтобы принести себя въ жертву? Этотъ-то вопросъ и задавалъ себѣ Кросби въ минуты грустнаго раздумья; онъ задавалъ его вечеромъ, когда ложился въ постель, утромъ, когда просыпался, когда брился, и иногда послѣ обѣда, когда сквайръ бывалъ болѣе обыкновеннаго прозаиченъ. Въ такія минуты, какъ послѣднія, онъ слушалъ мистера Дэля и въ то же время въ душѣ дѣлалъ себѣ горькіе упреки. Къ чему онъ долженъ переносить это, онъ, Кросби, который служитъ въ генеральной коммиссіи, Кросби, который никому не позволитъ принудить себя жить между Черингъ-Кроссомъ и отдаленнымъ концомъ Бэйсватера; къ чему онъ долженъ выслушивать нескончаемыя исторія такого человѣка, какъ сквайръ Дэль? Если сквайръ намѣренъ наградить свою племянницу, тогда другое дѣло. Но сквайръ не подавалъ ни малѣйшаго вида подобнаго намѣренія, и Кросби сердился на себя, что не имѣлъ на столько присутствія духа, чтобы предложить вопросъ по этому предмету.

Такимъ образомъ, теченіе любви у нашего Аполлона было не совсѣмъ-то гладко. Она доставляла ему удовольствіе, когда онъ игралъ въ криккетъ на полянѣ или сидѣлъ въ гостиной мистриссъ Дэль со всѣми привилегіями нареченнаго жениха. Она доставляла ему также удовольствіе, когда онъ сидѣлъ за лафитомъ сквайра, зная, что скоро подастъ ему чашку кофе очаровательная дѣвушка, которая почти бѣгомъ перебѣжала два сада, чтобы исполнить для него эту обязанность. Ничего не можетъ быть пріятнѣе этого, хотя бы человѣкъ, съ которымъ такъ обходятся, и сознавалъ, что онъ похожъ на тельца, положеннаго на жертвенникъ, готоваго къ закланію, съ голубыми лентами на рогахъ и на шеѣ. Кросби чувствовалъ, что онъ дѣйствительно похожъ на такого тельца, и тѣмъ болѣе, что у него не доставало смѣлости спросить о состояніи будущей своей жены. "Сегодня же вечеромъ я выпытаю это отъ стараго..." говорилъ онъ самому себѣ, застегивая поутру свои щегольскіе охотничьи штиблеты.

-- Какъ хорошъ онъ въ этихъ штиблетахъ, говорила впослѣдствіи Лили своей сестрѣ, ничего не зная о мысляхъ, которыя тревожили жениха ея въ то время, когда онъ украшалъ свои ноги.

-- Я полагаю, мы будемъ возвращаться этой же дорогой, сказалъ Кросби, приготовляясь, по окончаніи завтрака, двинуться въ путь къ своимъ занятіямъ.

-- Ну, не совсѣмъ! отвѣчалъ Бернардъ.-- Мы обойдемъ вокругъ фермы Дарвеля и воротимся черезъ ферму Груддока. А развѣ кузины не обѣдаютъ сегодня въ Большомъ Домѣ?

Кузины отвѣчали отрицательно, прибавивъ, что онѣ не намѣрены даже и вечеромъ быть въ Большомъ Домѣ.

-- Въ такомъ случаѣ, если вы не хотите одѣваться, то могли бы встрѣтить насъ у воротъ Груддока, позади фермы. Мы будемъ тамъ аккуратно въ половинѣ шестаго.

-- То есть, мы должны быть тамъ въ половинѣ шестаго и прождать васъ три четверти часа, сказала Лили.

Не смотря на то, предложеніе было принято, и кузины Бернарда охотно согласились его выполнить. Такъ устраиваются встрѣчи между неприхотливыми жителями провинціи. Ворота на задворкахъ фермера Груддока какъ-то дурно звучатъ; -- въ романѣ о такихъ мѣстахъ не слѣдовало бы говорить, но для молодыхъ людей, стремившихся къ предположенной цѣли, эти задворки имѣли такую же прелесть, какъ тѣнистый столѣтній дубъ въ прогалинѣ лѣса. Лили Дэль стремилась къ своей цѣли, точно такъ же и Адольфъ Кросби, только его цѣль начинала помрачаться, какъ это случается съ многими предметами въ сей плачевной юдоли. Для Лили все представлялось въ розовомъ свѣтѣ. Бернардъ Дэль тоже горячо стремился къ своей цѣли. Въ это утро онъ особенно близко стоялъ подлѣ Беллъ на полянѣ и думалъ, что вѣроятно она не отвергнетъ его любви, когда онъ признается въ ней. И зачѣмъ ей отвергнуть? Счастлива должна, быть дѣвушка, къ платью которой пришпилятъ восемьсотъ фунтовъ годового дохода!

-- Послушай Дэль, сказалъ Кросби. Въ это время, оба охотника выходя съ мѣстъ, гдѣ надѣялись найти дичи, подошли къ полю Груддока и прислонились къ воротамъ. Кросби во время перехода послѣднихъ двухъ миль не говорилъ ни слова, приготовляясь къ слѣдующему разговору:

-- Послушай, Дэль, твой дядя до сихъ поръ не сказалъ мнѣ ни слова о приданомъ Лили. Неужели онъ думаетъ, что я намѣренъ взять ее безъ ничего? Твой дядя -- человѣкъ опытный, онъ знаетъ...

-- Опытный ли человѣкъ мой дядя, или нѣтъ, я не скажу; но ты, Кросби, самъ опытенъ. Лили, какъ тебѣ всегда было извѣстно, ничего своего не имѣетъ.

-- Я не говорю о томъ, что есть у Лили. Я говорю о ея дядѣ. Я всегда былъ откровененъ съ нимъ и, влюбившись въ твою кузину, тотчасъ объявилъ свои виды.

-- Тебѣ бы слѣдовало спросить его, если ты считалъ подобный вопросъ необходимымъ.

-- Если считалъ подобный вопросъ необходимымъ! Клянусь честью, ты, Бернардъ, холодный человѣкъ.

-- Послушай Кросби, ты можешь говорить, что хочешь о моемъ дядѣ, но не долженъ говорить слова противъ Лили.

-- Кто же намѣренъ говорить что нибудь противъ нея? Ты еще мало понимаешь меня, если не знаешь, что я больше твоего долженъ заботиться о защитѣ ея имени отъ всякихъ нареканій; я считаю ее за самую близкую родную.

-- Я хотѣлъ только оказать, что всякое неудовольствіе, которое ты можешь испытывать относительно ея приданаго, ты долженъ обращать на моего дядю, а отнюдь не на семейство въ Маломъ Домѣ.

-- Я очень хорошо это знаю.

-- И хотя ты можешь говорить, что угодно, о моемъ дядѣ, но я не вижу причины, по которой бы его можно было обвинять.

-- Онъ долженъ былъ сказать мнѣ, на что Лили можетъ разсчитывать!

-- А если ей ни на что нельзя разсчитывать? Дядя мой, кажется, не обязанъ разсказывать всякому, что онъ не намѣренъ дать своей племянницѣ какое нибудь приданое. Да и въ самомъ дѣлѣ, почему ты полагаешь, что у него есть подобное намѣреніе?

-- А развѣ ты знаешь что у него нѣтъ его? вѣдь ты же самъ почти увѣрилъ меня, что онъ дастъ денегъ своей племянницѣ.

-- Кросби, намъ необходимо понять другъ друга въ этомъ отношеніи....

-- Развѣ ты не увѣрялъ меня?

-- Выслушай меня. Я не говорилъ тебѣ ни слова о намѣреніяхъ дяди до тѣхъ поръ, пока ты не сдѣлалъ предложенія Лили, съ вѣдома всѣхъ насъ. Послѣ того, когда я увѣрился, что мое мнѣніе по этому предмету не могло сдѣлать перемѣны въ твоемъ образѣ дѣйствій, я сказалъ, что, можетъ статься, дядя что нибудь для нея сдѣлаетъ. Я сказалъ это потому, что такъ думалъ; и, какъ твой другъ, я долженъ былъ высказать свое мнѣніе во всякомъ дѣлѣ, которое касается твоихъ интересовъ.

-- А теперь ты перемѣнилъ свое мнѣніе?

-- Да, перемѣнилъ; но весьма вѣроятно, безъ достаточнаго основанія.

-- Какъ это жестоко!

-- Конечно, очень непріятно быть обманутымъ въ своихъ ожиданіяхъ; но ты не можешь сказать, что съ тобой поступлено неблагородно.

-- И ты думаешь, что онъ ничего ей не дастъ?

-- Ничего такого, что было бы для тебя очень важно.

-- Неужели же я не могу сказать, что это жестоко? Я думаю, это чертовски жестоко. Придется отложить на время женитьбу.

-- Почему ты самъ не поговоришь съ моимъ дядей?

-- Поговорю, непремѣнно. Сказать тебѣ правду, я ожидалъ отъ него лучшаго; но, конечно, это были одни ожиданія. Я откровенно ему выскажу все; и если онъ разсердится, тогда придется мнѣ оставить его домъ, тѣмъ дѣло и кончится.

-- Послушай, Кросби, не начинай разговора съ намѣреніемъ разсердить его. Дядя мой не злой человѣкъ; онъ только очень упрямъ.

-- Но вѣдь и я могу быть такимъ же упрямымъ, какъ онъ.

Разговоръ прекратился, и друзья пошли по полю, засѣянному рѣпой, сѣтуя на счастье, не доставившее имъ случая набить дичи. Бываютъ иногда такія минуты настроенія души, въ которыя человѣкъ не въ состояніи ни ѣздить верхомъ, ни охотиться, ни дѣлать вѣрные удары на бильярдѣ, ни помнить карты въ вистѣ,-- въ такомъ точно настроеніи духа находились Кросби и Дэль послѣ разговора у воротъ.

Не смотря на свою пунктуальность, они опоздали придти на мѣсто свиданія минутами пятнадцатью; дѣвицы явились раньше ихъ. Само собою разумѣется, первыя освѣдомленія были сдѣланы о дичи, и, тоже само собою разумѣется, джентльмены отвѣчали, что птицы теперь меньше, чѣмъ бывало прежде, что собаки сдѣлались какими-то дикими, и что счастье охотниковъ было невыносимо дурно: -- на всѣ эти доводы, конечно, не было обращено ни малѣйшаго вниманія. Лили и Беллъ пришли не за тѣмъ, чтобы узнать о числѣ убитыхъ куропатокъ, и, право, простили бы охотникамъ, если бы тѣ не убили даже ни одной птицы; но онѣ не могли простить недостатка веселости, который былъ очевиденъ.

-- Не знаю, что съ вами сдѣлалось, сказала Лили своему жениху.

-- Выходили больше пятнадцати миль и...

-- Я никогда не знала людей изнѣженнѣе васъ, лондонскихъ джентльменовъ. Пятнадцать миль! Для дяди Кристофера это ничего не значитъ!

-- Дядя Кристоферъ вытканъ изъ болѣе суровой матеріи, чѣмъ мы, отвѣчалъ Кросби.-- Такіе люди являлись на свѣтъ лѣтъ шестьдесятъ или семьдесятъ тому назадъ.

И молодые люди пошли черезъ поле Груддока, черезъ пажити Оллинтонской усадьбы къ Большому Дому, гдѣ сквайръ стоялъ на площадкѣ передняго подъѣзда.

Прогулка далеко не имѣла тѣхъ удовольствій, которыя обѣщала она, когда составлялись ея планы. Кросби старался возвратить свое счастливое настроеніе духа, но старанія его оставались безуспѣшны; Лили, замѣчая, что ея нареченный совсѣмъ не то, чѣмъ бы ему слѣдовало быть, сдѣлалась необыкновенно унылою и молчаливой. Бернардъ и Беллъ не раздѣляли этого унынія; впрочемъ Бернардъ и Беллъ, по обыкновенію, всегда были преданы молчанію болѣе, чѣмъ другая пара.

-- Дядя, сказала Дили:-- эти господа ничего не застрѣлили, и вслѣдствіе этого, вы не можете себѣ представить, какими они кажутся несчастными. Всему виной эти негодныя куропатки.

-- Куропатокъ у насъ много, только надобно умѣть ихъ выслѣдить, сказалъ сквайръ.

-- Виноваты собаки, которыя ужасно горячатся, сказалъ Кросби.

-- При мнѣ они не горячатся, замѣтилъ сквайръ: -- не горячатся они и при Дингльсѣ. Дингльсъ былъ главный егермейстеръ и смотритель дичи. Дѣло въ томъ, молодые люди, вы вѣрно хотите, чтобы собаки исполняли за васъ всю работу. Для васъ, я вижу, большаго труда стоитъ походить да поискать хорошенько дичи. Однако, мои милыя, вы опоздаете къ обѣду, если не поторопитесь.

-- Сегодня вечеромъ мы не будемъ у васъ, сказала Беллъ.

-- Почему же?

-- Потому что мы намѣрены остаться съ мама.

-- А почему бы вашей матери не придти вмѣстѣ съ вами? Пусть меня отбичуютъ, если я понимаю причину этому. Другой бы подумалъ, что при настоящихъ обстоятельствахъ она будетъ ряда видѣть васъ вмѣстѣ, какъ можно чаще.

-- Мы, кажется, видимся довольно часто, сказала Лили:-- что же касается до мама, то я полагаю, она считаетъ....

И Лили остановилась, встрѣтивъ умоляющій взглядъ сестры своей Беллъ. Она приготовилась съ негодованіемъ привести какое-то извиненіе, извиненіе, которое должно было возбудить гнѣвъ въ ея дядѣ. Лили имѣла обыкновеніе говорить сквайру рѣзкія слова, и потому онъ не питалъ къ ней такого расположенія, какъ къ ея молчаливой и болѣе разсудительной сестрѣ. Въ настоящую минуту сквайръ быстро повернулся и пошелъ въ домъ, а за нимъ послѣдовали и молодые джентльмены, выразивъ, на скорую руку, обыкновенныя прощальныя привѣтствія. Двѣ сестрицы пошли по дорожкѣ, ведущей черезъ маленькій мостикъ, вполнѣ сознавая, что прогулка не доставила того удовольствія, котораго онѣ ожидали.

-- Тебѣ, Лили, не слѣдовало бы раздражать его, сказала Беллъ.

-- А ему не слѣдовало бы отзываться такимъ образомъ о нашей мама. Мнѣ кажется, Беллъ, ты вовсе не обращаешь вниманія на его слова.

-- Ахъ Лили!

-- Это вѣрно. Они меня всегда такъ сердятъ, чти я не могу удержаться отъ дерзостей. Неужели же мама должна идти туда, собственно для того, чтобы угождать его капризамъ?

-- Повѣрь, Лили, что мама знаетъ не хуже нашего, что ей нужно дѣлать. Характеромъ она нисколько не слабѣе дяди Кристофера и, право, никому не позволитъ себя обидѣть. Но Лили, неужели ты полагаешь, что я нисколько не думаю о нашей мама? Я знаю, ты не хотѣла упрекнуть меня въ этомъ?

-- Разумѣется; я и не думала.

Въ это время сестры присоединились къ своей матери въ маленькомъ владѣніи; но мы обратимся къ мужчинамъ, возвратившимся въ Большой Домъ послѣ охоты.

Съ Кросби, во время его переодѣванья къ обѣду, сдѣлался одинъ изъ тѣхъ меланхолическихъ припадковъ, о которыхъ я уже говорилъ. Неужели и въ самомъ дѣлѣ ему предстояло разрушить все то, что онъ создалъ въ теченіи прошедшихъ лѣтъ своей жизни, сопровождаемой до настоящей поры успѣхами? Или, задавая себѣ вопросъ болѣе строгій, онъ спрашивалъ себя: не разрушилъ ли уже онъ этимъ дѣломъ всѣ свои успѣхи? Его женитьба на Лили, къ счастью или несчастью, была дѣломъ рѣшенымъ, не допускавшимъ ни малѣйшаго сомнѣнія. Отдавая полную справедливость этому человѣку, я долженъ сказать, что въ подобныя минуты душевной пытки, онъ всѣми силами старался считать Лили неоцѣненнымъ сокровищемъ, посланнымъ ему судьбою, сокровищемъ, которое должно вознаградить его въ предстоящемъ бѣдствіи. А бѣдствіе болѣе и болѣе становилось очевиднымъ. Ему предстояло отказаться отъ клубовъ, отъ моды, отъ всего, что онъ пріобрѣлъ до настоящаго времени, что обратилось для него въ привычку, и довольствоваться скучной, обыденной жизнью семьянина, съ восемью стами фунтовъ годоваго дохода, въ небольшомъ домѣ, полномъ ребятишекъ. Земной рай и блаженство, которые онъ предвидѣлъ въ своей будущности, изчезли какъ мечта. Лили хороша, даже очень хороша. По его словамъ: "это была такая миленькая дѣвушка, какой онъ въ жизнь свою не видывалъ". Что бы тамъ ни случилось, думалъ онъ, ея счастье должно служить для него предметомъ первѣйшей заботы и попеченій. Что касается до него самого, онъ начиналъ бояться, что вознагражденіе это едва ли будетъ достаточно. "Чтожь такое, вѣдь это я же сдѣлалъ, говорилъ онъ про себя, намѣреваясь быть болѣе благороднымъ въ своемъ монологѣ: -- я самъ себя пріучилъ ко всему этому, и очень глупо. Само собою разумѣется, я долженъ страдать, и страдать страшнымъ образомъ. Она, конечно, никогда объ этомъ не узнаетъ. Милое, очаровательное, невинное созданіе!" И потомъ онъ началъ думать о сквайрѣ, какъ о человѣкѣ; къ которому считалъ себя въ правѣ питать полное негодованіе вслѣдствіе своего собственнаго безкорыстнаго и благороднаго поведенія въ отношеніи къ его племянницѣ. "Но все же я дамъ ему знать, какъ я понимаю эти вещи, говорилъ Кросби.-- Дэлю хорошо говорить, что со мной поступили благородно. Хорошо благородство -- пристроить племянницу съ помощью обмана. Я былъ увѣренъ, что онъ наградитъ ее".

Наконецъ, самымъ рѣшительнымъ образомъ положивъ въ душѣ своей не покидать Лили, послѣ обѣщанія жениться на ней, Кросби старался найти утѣшеніе въ мысли, что можетъ, во всякомъ случаѣ, позволить себѣ еще годика два пожить въ Лондонѣ и окончательно насладиться жизнью холостяка. Дѣвушки, выходящія замужъ безъ состоянія, сами знаютъ, что имъ надобно ждать. Лили сама уже сказывала, что касательно себя она не торопится. Поэтому не было особенной надобности въ немедленномъ исключеніи своего имени изъ списка членовъ клуба Себрэйта. Такъ старался утѣшить себя Кросби, рѣшившись однако въ тотъ же вечеръ серьезно переговоритъ съ сквайромъ о приданомъ Лили.

Но что думала Лили въ это же самое время, дѣлая, въ свою очередь, нѣкоторыя перемѣны въ скромномъ туалетѣ передъ скромнымъ, обѣдомъ въ Маломъ Домѣ?

-- Я не умѣю цѣнить его привязанности, говорила она про себя;-- рѣшительно не умѣю. Я забываю, что для меня, собственно для меня, онъ долженъ отказаться отъ многаго; а я, когда что нибудь огорчаетъ, его, вмѣсто утѣшенія, только раздражаю его.

Затѣмъ Лили обвиняла себя въ томъ, что не любила его и вполовину, что она еще не показала ему, какъ искренно и какъ вполнѣ, его любила. На это она смотрѣла съ своей собственной точки зрѣнія; она держалась того мнѣнія, что какъ дѣвица не должна позволять мужчинѣ брать верхъ надъ собой, до тѣхъ поръ, пока обстоятельства не представятъ ему этого права, такъ точно она не должна скрывать любви своей, но дать ей полную свободу и всею силою своей изливаться для него, когда существованіе такого обстоятельства окажется несомнѣннымъ. А между тѣмъ, когда наступило время для приложенія этой теоріи къ практикѣ, Лили сознавала, что не соблюдаетъ правилъ своей теоріи. Она безъ всякаго умысла принимала на себя видъ приторной скромности, оказывала притворное равнодушіе наперекоръ дѣйствительности своихъ чувствъ. Такъ точно поступила она съ нимъ и сегодня; при прощаньи не подала ему даже руки для пожатія, не бросила на него взгляда, въ которомъ выражалась бы ея любовь, и вслѣдствіе этого Лили была крайне недовольна собой, даже сердилась на себя.

-- Кажется, я заставлю его ненавидѣть меня, проговорила она вслухъ въ присутствіи Беллъ.

-- Это было бы очень грустно, сказала Беллъ: -- но я не вижу, чтобы это могло случиться.

-- Сдѣлавшись невѣстой, Беллъ, ты не стала бы такъ обходиться съ своимъ женихомъ. Ты не позволила бы себѣ говорить ему такъ много; а если бы сказала что нибудь, то вѣрно въ твоихъ словахъ отозвалась бы любовь. Я всегда говорила ему такія страшныя вещи, за которыя, право, слѣдовало бы отрѣзать языкъ.

-- Я увѣрена, что все сказанное тобой было для него пріятно.

-- Въ самомъ дѣлѣ? Нѣтъ, Беллъ, въ этомъ я не увѣрена. Разумѣется, онъ не станетъ бранить меня, это вѣрно; но я вижу по его глазамъ, когда онъ бываетъ доволенъ и когда недоволенъ.

Разговоръ этимъ кончился; Лили и Беллъ отправились въ обѣду.

Между тѣмъ въ Большомъ Домѣ три джентльмена встрѣтились въ столовой въ отличномъ, по видимому, расположеніи духа. Бернардъ Дэль былъ человѣкъ ровнаго темперамента, человѣкъ, который рѣдко позволялъ какому нибудь чувству, даже досадѣ, вмѣшиваться въ его обычное обращеніе, который могъ во всякое время являться за столъ съ улыбкой и встрѣчаться съ другомъ или недругомъ одинаково вѣжливо. Нельзя сказать, чтобы онъ былъ фальшивый человѣкъ. Въ спокойствіи его поведенія не обнаруживалось ни малѣйшаго обмана. Оно происходило отъ совершеннаго равнодушія; но это было равнодушіе холоднаго характера, а не то, которое образовывается подъ вліяніемъ особеннаго рода дисциплины. Сквайръ зналъ, что до обѣда онъ былъ не въ духѣ, но, сдѣлавъ себѣ выговоръ за это, вошелъ въ столовую съ любезнымъ радушіемъ хозяина дома.

-- Я видѣлъ, что въ вашемъ ягташѣ не совсѣмъ-то дурно, сказалъ онъ, обращаясь къ Кросби: -- и полагаю, что аппетитъ вашъ такъ же хорошъ, какъ и ягташъ.

Кросби улыбнулся, принудилъ себя быть любезнымъ и сказалъ нѣсколько комплиментовъ. Человѣкъ, намѣревающійся черезъ часъ или два принять какую нибудь рѣшительнаго мѣру, обыкновенно старается выдерживать себя и при этомъ готовъ выслушивать всякій вздоръ. Кросби похвалилъ охоту сквайра, замолвилъ доброе словцо за Дингльса и подсмѣялся надъ собой по поводу своего недостатка въ искусствѣ стрѣлять. Всѣ были веселы, разумѣется, не какъ свадебные колокола, но все же достаточно веселы для партіи изъ трехъ джентльменовъ.

Рѣшимость Кросби была неизмѣнна. Какъ только старикъ дворецкій удалился и на столѣ осталось одно вино и десертъ, онъ приступилъ къ дѣлу внезапно, безъ всякихъ околичностей. Сообразивъ всѣ обстоятельства дѣла, онъ не считалъ за нужное дождаться ухода Бернарда Дэля. Онъ разсчитывалъ, что въ присутствіи Бернарда ему легче будетъ выиграть сраженіе.

-- Сквайръ, началъ онъ.-- Всѣ болѣе или менѣе близкіе къ мистеру Дэлю называли его просто сквайромъ, и Кросби счелъ за лучшее начать въ этомъ родѣ, какъ будто между ними не было никакой преграды, которая бы раздѣляла ихъ другъ отъ друга на значительное пространство.-- Сквайръ, я полагаю, вамъ должно быть понятно, что въ настоящее время я озабоченъ предполагаемой женитьбой.

-- Это весьма натурально, отвѣчалъ сквайръ.

-- Клянусь Георгомъ, сэръ! никакой мужчина не сдѣлаетъ подобной перемѣны въ жизни безъ того, чтобы не подумать о ней.

-- Разумѣется, сказалъ сквайръ: -- я никогда не затѣвалъ женитьбы, но, не смотря на то, понимаю это дѣло.

-- Я считаю себя счастливѣйшимъ человѣкомъ въ мірѣ, найдя такую дѣвушку, какъ ваша племянница...

При этомъ сквайръ поклонился, намѣреваясь заявить, что счастіе въ этомъ дѣлѣ было на сторонѣ Дэлей.

-- Это я знаю, продолжалъ Кросби.-- въ ней заключается все, что только можно требовать отъ благовоспитанной дѣвушки.

-- Она добрая дѣвушка, замѣтилъ Бернардъ.

-- Да; я думаю, сказалъ сквайръ.

-- Но, мнѣ кажется, продолжалъ Кросби, сознавая, что для него наступила минута дѣйствовать рѣшительно, говоря другими словами, что для него наступила минута броситься въ омутъ внизъ головой: -- мнѣ кажется, что надобно же сказать хотя нѣсколько словъ на счетъ средствъ, необходимыхъ для ея приличнаго содержанія.

И Кросби замолчалъ на нѣсколько секундъ, ожидая отзыва на свои слова со стороны сквайра. Но сквайръ преспокойно сидѣлъ, пристально всматриваясь въ пустой каминъ, и не сказалъ ни слова.

-- Для! доставленія ей, продолжалъ Кросби: -- того комфорта, къ которому она привыкла.

-- Она не пріучена къ роскоши, сказалъ сквайръ.-- Ея мать, какъ вамъ, безъ сомнѣнія, извѣстно, женщина не богатая.

-- Однако, живя здѣсь, Лили пользовалась удовольствіями; у нея есть лошадь для верховой ѣзды и другія подобныя вещи.

-- Не думаю, однако же, что она разсчитываетъ имѣть лошадь для прогулокъ въ паркѣ, сказалъ сквайръ съ весьма замѣтной ироніей.

-- Я тоже не думаю, сказалъ Кросби.

-- Здѣсь иногда она пользовалась одной изъ моихъ пони, но едва ли это можетъ повести къ страннымъ прихотямъ, которыя стоять денегъ. Я не думаю, чтобы въ головѣ той или другой изъ нихъ гнѣздились такія нелѣпыя идеи, Этого быть не можетъ, сколько я знаю.

-- И ничего подобнаго не бывало, сказалъ Бернардъ.

-- Я не стану впрочемъ распространяться, сэръ,-- и Кросби, говоря это, старался сохранить обыкновенный свой голосъ и хладнокровіе, но усиленный румянецъ обличалъ раздражительное состояніе, въ которомъ онъ находился: -- могу ли я вмѣстѣ съ женитьбой ожидать какого нибудь приращенія дохода?

-- Объ этомъ я не говорилъ съ моей невѣсткой, отвѣчалъ сквайръ:-- но, полагаю, она не въ состояніи сдѣлать многое.

-- Само собою разумѣется; отъ нея я не взялъ бы шиллинга, сказалъ Кросби.

-- Въ такомъ случаѣ вашъ вопросъ разрѣшается самъ собою, замѣтилъ сквайръ.

Наступила пауза, въ теченіе которой лицо Кросби становилось краснѣе и краснѣе.

-- Я вовсе не думалъ ссылаться на состояніе мистриссъ Дэль; я ни подъ какимъ видомъ не хочу его разстроивать. Я только желалъ узнать, сэръ, намѣрены ли вы сдѣлать что нибудь для вашей племянницы.

-- Относительно денежнаго приданаго? Вовсе ничего. Рѣшительно ничего не намѣренъ.

-- Наконецъ, мнѣ кажется, мы понимаемъ другъ друга, сказалъ Кросби.

-- Я думалъ, что мы понимали другъ друга съ самаго начала, замѣтилъ сквайръ.-- Развѣ я обѣщалъ вамъ, или дѣлалъ когда нибудь намекъ, что намѣренъ обезпечить мою племянницу? Подавалъ ли я когда нибудь малѣйшій поводъ на подобную надежду. Не знаю, что вы хотѣли сказать, употребивъ слово "наконецъ", одно развѣ только, кто хотѣли оскорбить меня.

-- Я хотѣлъ сказать истину, сэръ; я хотѣлъ сказать... что, видя отношенія къ вамъ вашихъ племянницъ, я полагалъ, что вы поступите съ ними обѣими, какъ съ родными дочерями. Теперь я вижу свою ошибку; вотъ и все!

-- Да, вы ошиблись, и для вашей ошибки нѣтъ никакого извиненія.

-- Со мной вмѣстѣ ошибались и другіе, сказалъ Кросби, совсѣмъ забывая, что въ разговоръ этотъ не слѣдовало вводить посторонняго мщѣнія.

-- Кто другіе? съ гнѣвомъ спросилъ сквайръ, и тотчасъ же приписалъ это проискамъ своей невѣстки.

-- Я никого ни хочу вмѣшивать въ это дѣло, отвѣчалъ Кросби.

-- Если кто нибудь изъ моихъ родныхъ вздумалъ сказать вамъ, что я намѣренъ сдѣлать для племянницы Лили болѣе того, что уже сдѣлано, тотъ не только лжетъ, но и показываетъ себя неблагодарнымъ. Я никого не уполномочивалъ дѣлать обѣщаній въ пользу моей племянницы.

-- Никто и не дѣлалъ этихъ обѣщаній. Это было только одно предположеніе, сказалъ Кросби.

Кросби вовсе не зналъ и не догадывался, на кого именно сквайръ направлялъ свой гнѣвъ; но онъ замѣтилъ однако же, что хозяинъ дома былъ сердитъ, и разсудивъ, что ему не слѣдуетъ ссылаться на слова Бернарда Дэля, высказанныя подъ вліяніемъ дружбы, Кросби рѣшился не упоминать ничьего имени. Бернардъ, слышавшій весь разговоръ, видѣлъ, въ чемъ дѣло, и долженъ бы кажется помочь пріятелю, но, съ другой стороны, сознавая себя совершенно безгрѣшнымъ въ этомъ дѣлѣ, не находилъ причины, по которой бы долженъ былъ подвергнуться негодованію дяди.

-- Не слѣдовало даже и допускать подобнаго предположенія, сказалъ сквайръ.-- Никто не имѣлъ права составлять такихъ предположеній. Еще разъ повторяю, что я никого не уполномочивалъ давать вамъ поводъ къ такому предположенію. Я не буду больше говорить объ этомъ; скажу только одно, чтобы вы пняли разъ и навсегда, что я не считаю своей обязанностію дать племянницѣ моей Лиліанѣ денежное приданое при ея замужствѣ. Надѣюсь, что ваше предложеніе ей не было сдѣлано подъ вліяніемъ подобнаго ослѣпленія.

-- О, нѣтъ; этого не было, сказалъ Кросби.

-- Въ такомъ случаѣ, мнѣ кажется, особенно дурнаго ничего еще не сдѣлано. Мнѣ очень жаль, что вамъ внушили ложныя надежды; но я увѣренъ, вы согласитесь теперь, что эти идеи не были внушены вамъ мною.

-- Я думаю, сэръ, что вы не такъ меня поняли. Надежды мои были не очень большія; но, во всякомъ случаѣ, я считалъ себя въ правѣ узнать ваши намѣренія.

-- Теперь они вамъ извѣстны. Надѣюсь, что для племянницы моей они не будутъ имѣть особеннаго значенія. Не думаю, чтобы ее можно было обвинить въ этомъ дѣлѣ.

Кросби поспѣшилъ немедленно защитить Лили, и потомъ съ большимъ замѣшательствомъ, чѣмъ слѣдовало бы ожидать отъ человѣка, такъ хорошо знакомаго съ фешенебельной жизнью, какъ Аполлонъ Бофортскій, приступилъ къ объясненію, что если Лили не будетъ имѣть своего состоянія, то при его собственныхъ денежныхъ средствахъ необходимо понадобится отложить свадьбу до нѣкотораго времени.

-- Что касается до меня, сказалъ сквайръ: -- то мнѣ не совсѣмъ-то нравится продолжительность подобнаго рода отсрочки. Впрочемъ, я не имѣю ни малѣйшаго права вмѣшиваться въ это дѣло; до тѣхъ поръ, конечно я... и мистеръ Дэль не досказалъ своей мысли.

-- По моему, такъ лучше было бы безотлагательно назначить день свадьбы; не правда ли, Кросби? сказалъ Бернардъ.

-- Я поговорю объ этомъ съ мистриссъ Дэль.

-- Если вы и она сходитесь другъ съ другомъ въ своихъ понятіяхъ, сказалъ сквайръ: -- то, разумѣется, этого будетъ весьма достаточно. А теперь не отправиться ли намъ въ гостиную, или на чистый воздухъ -- на поляну.

Въ этотъ вечеръ Кросби, ложась спать, вполнѣ сознавалъ, что, вступивъ въ состязаніе съ сквайромъ, не выигралъ сраженія.

ГЛАВА VIII.
ЭТОГО БЫТЬ НЕ МОЖЕТЪ.

На другое утро, за завтракомъ, каждый изъ трехъ джентльменовъ въ Большомъ Домѣ получили по запискѣ на розовой бумажкѣ, приглашавшей ихъ, отъ имени мистриссъ Дэль, на чашку чаю въ Маломъ Домѣ въ этотъ же самый день черезъ недѣлю. Въ концѣ записочки, которую Лили написала къ мистеру Кросби, было прибавлено: -- "танцы на полянѣ, если мы успѣемъ устроить ихъ. Вы, во всякомъ случаѣ должны придти, все равно, будетъ ли у васъ расположеніе или нѣтъ. Бернардъ также. Постарайтесь всячески уговорить дядю пожаловать къ намъ". Эта записка послужила поводомъ къ возбужденію хорошаго расположенія духа въ сидѣвшихъ за завтракомъ джентльменахъ, Она была показана сквайру, котораго принудили наконецъ сказать, что, можетъ статься, и онъ отправятся на вечеръ мистриссъ Дэль.

Здѣсь я долженъ объясняться, что этотъ вечеръ предполагалось сдѣлать для доставленія удовольствія вовсе не мистеру Кросби, но бѣдному Джонни Имсу. Какъ бы поправить то непріятное дѣло? Вопросъ этотъ во всей подробности разсматривался между мистриссъ Дэль и ея дочерью Беллъ; онѣ пришли наконецъ къ такому заключенію, что непремѣнно нужно пригласить Джонни на небольшой дружескій вечеръ, на которомъ онъ могъ бы встрѣтиться съ Лили въ кругу постороннихъ лицъ. Только этотъ путь и представлялъ возможность выдти изъ затруднительнаго положенія. Нельзя же допустить, говорила мистриссъ Дэль, чтобы онъ оставался незамѣченный ими. "Разъ бы только приласкать его, сказала Беллъ: и тогда все пойдетъ по прежнему". Поэтому рано поутру въ тотъ же день, въ Гэствикъ отправленъ былъ посланный, который возвратился съ запиской отъ мистриссъ Имсъ, извѣщавшей, что она будетъ на вечеръ съ сыномъ и дочерью. Они возьмутъ коляску и вернутся въ Гэствикъ въ тотъ же вечеръ. Это было прибавлено по тому поводу, что мистриссъ Дэль въ приглашеніи своемъ предлагала мистриссъ Имсъ и ночевать въ ея домѣ.

До наступленія вечера въ Оллинтонѣ случилось другое замѣчательное событіе, которое мы должны описать, чтобы познакомить читателя съ чувствами различныхъ гостей мистриссъ Дэль. Сквайръ далъ понять своему племяннику, что ему было бы желательно видѣть дѣло его съ племянницей Беллъ совершенно поконченнымъ; а такъ какъ взгляды Бернарда на вещи вполнѣ согласовались съ взглядами сквайра, то онъ рѣшился безотлагательно исполнить желаніе дяди. Этотъ проектъ не былъ для него новостью. Бернардъ любилъ свою кузину на столько, сколько было совершенно достаточно для супружескихъ цѣлей, и начиналъ задаваться идеей, что женитьба вещь недурная. Ему нельзя было бы жениться безъ денегъ, но эта женитьба предоставляла въ полное его распоряженіе доходъ безъ всякихъ судебныхъ тяжбъ, безъ всякаго вмѣшательства адвокатовъ, враждебныхъ его интересамъ. Можетъ статься, онъ сдѣлалъ бы для себя что нибудь лучше, но могло статься и то, что сдѣлалъ бы что нибудь хуже; ко всему этому онъ, если не былъ влюбленъ, то, по крайней мѣрѣ, любилъ свою кузину. Онъ очень спокойно разсматривалъ этотъ вопросъ со всѣхъ его сторонъ; составлялъ превосходные планы на счетъ образа жизни, который бы привелось принять ему; заранѣе располагался въ одной изъ лондонскихъ улицъ въ своемъ собственномъ домѣ и разсчитывалъ на четыре, на пять дней въ недѣлю для собственныхъ своихъ удовольствій, безъ малѣйшаго участія въ нихъ Беллъ. Что онъ не обнаруживалъ пламенной любви къ ней, въ этомъ не могло и не должно быть ни малѣйшаго сомнѣнія; сама Беллъ не признавала этого факта. Кузенъ ея постоянно ей нравился, но въ послѣднее время онъ какъ то особенно старался казаться любезнымъ.

Наканунѣ званаго вечера Лили и Беллъ нарочно ходили въ Большой Домъ собственно за тѣмъ, чтобы посовѣтоваться на счетъ танцевъ. Лили рѣшительно хотѣла, чтобы танцы были на полянѣ, но Беллъ не соглашалась съ ней, говоря, что на открытомъ воздухѣ будетъ и холодно, и сыро, и что для этого гостиная самое удобное мѣсто.

-- Дѣло въ томъ, что у насъ только четыре молодыхъ джентльмена и одинъ юноша, сказала Лили: -- въ комнатѣ они будутъ стѣснены, будутъ думать, что у насъ настоящій балъ, и слѣдовательно казаться смѣшными.

-- Благодарю за комплиментъ, сказалъ Кросби, приподнявъ свою соломенную шляпу.

-- Вы тоже будете смѣшны; а мы, дѣвицы, еще забавнѣе. На полянѣ совсѣмъ другое дѣло. Тамъ такая прелесть.

-- Я не вижу ея, оказалъ Бернардъ.

-- А я такъ вижу, возразилъ Кросби.-- Непримѣнимость поляны къ цѣлямъ бала...

-- Кто вамъ говоритъ о балѣ, сказала Лили съ притворнымъ гнѣвомъ.

-- Я защищаю васъ, а вы не даете мнѣ говорить. Непримѣнимость поляны къ цѣлямъ бала будетъ скрывать недостатокъ въ кавалерахъ, которыхъ всего оказывается только четверо мужчинъ и одинъ юноша. Но, Лили, скажите мнѣ, кто же этотъ юноша? Не старинный ли вашъ другъ -- Джонни Имсъ?

-- О, нѣтъ! отвѣчала Лили спокойнымъ голосомъ.-- Я вовсе не о немъ говорила. Онъ тоже будетъ; но я считаю его въ числѣ джентльменовъ. Это Дикъ Бойсъ, сынъ мистера Бойса; ему только шестнадцать лѣтъ. Онъ-то и есть юноша.

-- Кто же четвертый джентльменъ?

-- Докторъ Крофтъ, изъ Гэствика. Надѣюсь, Адольфъ, вы его полюбите. Мы всѣ его считаемъ образцомъ совершеннѣйшаго мужчины.

-- Въ такомъ случаѣ я буду ненавидѣть его, буду очень ревнивымъ!

И молодая чета пошла по песчаной дорожкѣ, продолжая обмѣниваться выраженіями нѣжной любви,-- ворковать, какъ пара голубковъ. Они удалились, а Барнардъ остался съ Беллъ у живой изгороди, отдѣляющей садъ отъ сосѣдняго поля.

-- Беллъ, сказалъ онъ: -- они, кажется, очень счастливы, не правда ли?

-- Имъ теперь и надо быть счастливымъ. Милая Лили! Я надѣюсь, онъ будетъ добръ для нея. Знаете ли, Бернардъ, хотя онъ вамъ и другъ, но я очень, очень безпокоюсь за него. Надо быть чрезвычайно довѣрчивымъ, чтобы положиться на человѣка, котораго мы не совсѣмъ еще знаемъ.

-- Это правда; но они будутъ жить хорошо. Лили будетъ счастлива.

-- А онъ?

-- Полагаю, что и онъ будетъ счастливъ. Сначала онъ чувствовалъ себя немного стѣсненнымъ на счетъ денегъ, но это все устроится.

-- А если не устроится, вѣдь одна мысль объ этомъ будетъ для ней пыткой.

-- Нѣтъ, они будутъ жить хорошо; Лили должна приготовиться къ скромному роду жизни и не разсчитывать на деньги, вотъ и все..

-- Лили и не думаетъ о деньгахъ. Вовсе не думаетъ. Но если Кросби покажетъ ей видъ, что она сдѣлала его бѣднымъ человѣкомъ, Лили будетъ несчастна. Скажите, Бернардъ, не расточителенъ ли онъ?

Но Бернардъ нетерпѣливо ждалъ минуты, чтобы начать рѣчь о другомъ предметѣ, и потому ему не хотѣлось продолжать разговора относительно супружества Лили, чего конечно можно было бы ожидать отъ него, если бы онъ находился въ другомъ настроеніи духа.

-- Нѣтъ, не скажу, отвѣчалъ Бернардъ.-- Но, Беллъ...

-- Не знаю; мы не могли поступить иначе; а при всемъ томъ, мнѣ кажется, поступили опрометчиво. Если онъ сдѣлаетъ ее несчастной, Бернардъ, я непрощу вамъ никогда.

Говоря это, Беллъ нѣжно положила руку на плечо Бернарда; въ тонѣ ея голоса нисколько не обнаруживалось горечи, сердца.

-- Вы не должны со мной ссориться, Беллъ, что бы тамъ ни, случилось. Я и себѣ не позволю ссориться съ вами.

-- Вѣдь я шучу, сказала Беллъ.

-- Вы и я никогда не должны ссориться; по крайней мѣрѣ, я не думаю, чтобы это могло быть. Я могъ бы еще поссориться съ кѣмъ-нибудь, другимъ, но не съ вами.

Въ голосѣ Бернарда было что-то особенное, легко, инстинктивно предупреждавшее Беллъ о намѣреніи кузена. Беллъ, не могла сказать себѣ въ ту же минуту, что онъ намѣренъ предложить ей свою руку теперь же на этомъ мѣстѣ, но она угадывала, что въ намѣреніе его заключалось болѣе, чѣмъ одна нѣжность обыкновенной братской любви.

-- Надѣюсь, что мы никогда не поссоримся, сказала она.

Говоря это, Беллъ старалась привести въ порядокъ свои мысли; въ ея умѣ составлялись предположенія, на какого рода любовь разсчитывалъ Бернардъ, и рѣшеніе, какого рода любовью можно отвѣчать ему.

-- Беллъ, сказалъ Бернардъ: -- вы и я всегда были друзьями.

-- Да, Бернардъ, всегда.

-- Почему бы вамъ не сдѣлаться болѣе чѣмъ друзьями?

Отдавая капитану Дэлю полную справедливость, я долженъ сказать, что его голосъ при этомъ вопросѣ былъ совершенно натуральный, и что онъ самъ не обнаруживалъ ни малѣйшихъ признаковъ волненія. Онъ рѣшился объясняться въ любви, и объяснялся какъ нельзя спокойнѣе. Сдѣлавъ вопросъ, онъ ожидалъ отвѣта. Въ этомъ отношеніи онъ поступилъ нѣсколько круто, потому что хотя вопросъ и выраженъ былъ словами, въ которыхъ нельзя ошибиться, но все же онъ далеко не былъ излаженъ съ той полнотою, ожидать которой молоденькая лэди, при подобныхъ обстоятельствахъ, имѣла полное право.

Кузены сѣли на траву подлѣ живой изгороди; они были въ такомъ близкомъ разстояніи другъ отъ друга, что Бернардъ протянулъ руку и хотѣлъ взять въ нее руку кузины. Но рука Беллъ лежала съ другой, и Бернардъ ограничился тѣмъ, что обнялъ ея талію.

-- Я не совсѣмъ понимаю васъ, Бернардъ, отвѣчала она послѣ минутной паузы.

-- Почему бы намъ не быть болѣе, чѣмъ кузенами? Почему бы намъ не быть нуженъ и женой?

Теперь уже Беллъ не могла сказать, что не совсѣмъ понимаетъ. Если требовался вопросъ болѣе ясный, то Бернардъ Дэль высказалъ его какъ нельзя яснѣе. Почему бы намъ не быть мужемъ и женой? Мало найдется людей у которыхъ было бы достаточно смѣлости предложить подобный вопросъ такъ рѣшительно.

-- Ахъ, Бернардъ! Вы изумили меня.

-- Но, надѣюсь, Беллъ, я не оскорбилъ васъ. Я долго думалъ объ этомъ, но знаю, что мое обращеніе, даже съ вами, не могло обнаружить моихъ чувствъ. Не въ моемъ характерѣ постоянно улыбаться и говорить нѣжности, подобно Кросби. Не смотря на то, я люблю васъ искренно. Я искалъ себѣ жену, и думалъ, что если вы примете мое предложеніе, то буду весьма счастливъ.

Бернардъ ничего не сказалъ о своемъ дядѣ и восьмистахъ фунтахъ годоваго дохода; но приготовился сдѣлать это, какъ только представится удобный случай. Онъ былъ того мнѣнія, что восемьсотъ фунтовъ стерлинговъ и хорошее расположеніе богатаго человѣка должны служить сильнымъ побужденіемъ къ супружеству,-- побужденіемъ даже къ любви; онъ нисколько не сомнѣвался, что его кузина будетъ смотрѣть на этотъ предметъ съ той же точки зрѣнія.

-- Вы очень добры ко мнѣ, больше чѣмъ добры. Я знаю это. Но, Бернардъ! Я никакъ этого не ожидала.

-- Дайте же мнѣ отвѣтъ, Беллъ! Или можетъ быть, вамъ нужно время подумать, переговорить съ матерью, въ такомъ случаѣ, вы дадите мнѣ отвѣть завтра.

-- Мнѣ кажется, я должна вамъ отвѣчать теперь же.

-- Только не отказать, Беллъ. Прежде чѣмъ сдѣлать это, подумайте хорошенько. Я долженъ сказать, что этого брака желаетъ нашъ дядя и что онъ устраняетъ всякое затрудненіе, которое могло бы встрѣтиться на счетъ денегъ.

-- О деньгахъ я не думаю.

-- Однако, говоря о Лили, вы сами замѣтили, что надо быть благоразумнымъ. Въ нашей женитьбѣ все будетъ превосходно устроено. Дядя обѣщалъ сейчасъ же назначить намъ...

-- Остановитесь, Бернардъ. Не позволяйте себѣ думать, что какое нибудь предложеніе со стороны дяди поможетъ вамъ купить... Намъ нѣтъ никакой надобности говорить о деньгахъ.

-- Я хотѣлъ только познакомить васъ съ фактами этого дѣла, какъ они есть. Что касается до нашего дяди, то я не могу не думать, что вы будете рады имѣть его на своей сторонѣ.

-- Да, я была бы рада имѣть его на моей сторонѣ, если бы намѣревалась... Впрочемъ, желанія моего дяди не могутъ имѣть вліянія на мою рѣшимость. Дѣло въ томъ, Бернардъ...

-- Въ чемъ же? скажите, милая Беллъ.

-- Я всегда считала васъ за брата и любила какъ брата.

-- Но эту любовь можно измѣнить.

-- Нѣтъ; я не думаю, Бернардъ, я пойду дальше и скажу вамъ рѣшительно, ее нельзя измѣнить. Я знаю себя довольно хорошо, чтобы сказать это съ увѣренностію.-- Этого быть не можетъ.

-- Вы хотите сказать, что не можете полюбить меня?

-- Такою любовью, какою бы вы желали. Я люблю васъ искренно -- совершенно искренно. Я готова явиться къ вамъ съ утѣшеніемъ во всякой горести, какъ я явилась бы къ брату.

-- Неужели же, Беллъ, въ этомъ только и должна заключаться вся ваша любовь?

-- Развѣ этого недостаточно, развѣ эта любовь не имѣетъ своей прелести? Не считайте меня, Бернардъ, неблагодарною или гордою. Я знаю хорошо, что вы предлагаете мнѣ гораздо болѣе, чѣмъ я заслуживаю. Всякая другая дѣвушка гордилась бы такимъ предложеніемъ. Но, милый Бернардъ...

-- Беллъ, прежде чѣмъ вы дадите мнѣ окончательный отвѣтъ, подумайте объ этомъ, переговорите съ вашей матерью. Конечно, вы были не приготовлены и я не смѣю ожидать, чтобы вы обѣщали мнѣ такъ много безъ минутнаго размышленія.

-- Я была не приготовлена, и потому не отвѣчала вамъ какъ бы слѣдовало. Но такъ какъ въ объясненіи нашемъ мы зашли довольно далеко, то я не могу позволить себѣ оставить васъ въ безъизвѣстностй. Нѣтъ никакой надобности съ моей стороны заставлять васъ ждать. Въ этомъ дѣлѣ я знаю свое сердце. Милый Бернардъ, предложеніе ваше не можетъ быть принято.

Беллъ говорила тихо, такимъ тономъ, въ которомъ отзывалась умоляющая покорность; не смотря на то, тонъ этотъ сообщалъ ея кузену увѣренность, что она говорила рѣшительно, что эту рѣшительность перемѣнить было бы трудно. Да и то сказать, развѣ Беллъ не принадлежала къ фамиліи Дэлей? Случалось ли, чтобы Дэли перемѣняли когда нибудь свое намѣреніе? Бернардъ нѣсколько времени сидѣлъ подлѣ кузины молча; Беллъ тоже; объявивъ свое рѣшеніе, она воздерживалась отъ дальнѣйшихъ словъ. Въ теченіе нѣсколькихъ минутъ они не сказали ни слова, глядя на живую изгородь и скрывавшійся за нею ровъ. Беллъ сохраняла прежнее свое положеніе, держа на колѣняхъ руки, сложенныя одна въ другую; Бернардъ склонился на бокъ, поддерживая рукою свою голову; его лицо, хотя и было обращено къ Кузинѣ, но глаза пристально смотрѣли въ траву. Въ теченіе этого времени, онъ, однакоже, не оставался празднымъ. Отвѣтъ кузины, хотя и огорчилъ его, но не нанесъ удара, который бы рѣшительно поразилъ его и отнялъ всякую способность мышленія. Ему казалось, что онъ въ жизнь свою не испытывалъ еще такого огорченія. Умѣренное желаніе пріобрѣсть предметъ сдѣлалось въ немъ сильнѣе, когда ему отказали въ пріобрѣтеніи. Впрочемъ онъ былъ въ состояніи разсматривать въ настоящемъ свѣтѣ свое положеніе и судить о предстоявшихъ шансахъ, если будетъ домогаться руки кузины, и о выгодѣ, если немедленно оставитъ это домогательство.

-- Я не хочу быть настойчивымъ, Беллъ; но могу ли я спросить: если тутъ оказывается предпочтеніе...

-- Тутъ нѣтъ никакого предпочтенія,-- отвѣчала Беллъ. И они снова минуты на двѣ оставались безмолвными.

-- Дядя мой будетъ очень сожалѣть объ этомъ,-- сказалъ Бернардъ.

-- Если только въ этомъ дѣло, возразила Беллъ: -- то право, я не вижу причины, чтобы намъ безпокоиться. Онъ не имѣетъ и не можетъ имѣть ни малѣйшаго права располагать нашими сердцами.

-- Въ вашихъ словахъ, Беллъ, я слышу насмѣшку.

-- Милый Бернардъ, никакой нѣтъ насмѣшки. Я не думала насмѣхаться.

-- Мнѣ не нужно говорить о моей собственной печали. Вамъ не понять, до какой степени она должна быть глубока. Зачѣмъ бы сталъ я подвергать себя такому огорченію, если бы тутъ не участвовало мое сердце? Но я перенесу его, если долженъ перенести...

И Бернардъ снова замолчалъ, посмотрѣвъ на кузину.

-- Это скоро пройдетъ, сказала Беллъ.

-- Я перенесу его безъ ропота. Но что касается до чувствъ моего дяди, то я долженъ говорить откровенно, а вы, мнѣ кажется, должны выслушать безъ равнодушія. Онъ всегда былъ добръ до насъ обоихъ и любитъ насъ обоихъ болѣе всѣхъ другихъ живыхъ созданій. Не удивительно, поэтому, что онъ желалъ нашего брака, и не будетъ удивительно, если вашъ отказъ будетъ для него сильнымъ ударомъ.

-- Мнѣ будетъ жаль, очень жаль.

-- Я тоже буду сожалѣть. Теперь я говорю о немъ. Нашъ бракъ былъ его искреннимъ желаніемъ; а такъ какъ желаній у него очень не много, то онъ былъ постояненъ въ тѣхъ изъ нихъ, которыя выражалъ. Когда онъ узнаетъ объ этомъ, то, перемѣнитъ свое обращеніе къ намъ.

-- Въ такомъ случаѣ онъ будетъ несправедливъ.

-- Нѣтъ; онъ не захочетъ бытъ несправедливымъ. Онъ всегда былъ справедливый человѣкъ. Но онъ будетъ несчастливъ, и несчастіе его, я боюсь, отразятся на другихъ. Милая Беллъ, нельзя ли вопросъ этотъ оставить на нѣкоторое время неразрѣшеннымъ? Вы увидите, что я не воспользуюсь вашимъ добродушіемъ. Я не буду больше безпокоить васъ, положимъ въ теченіи недѣль двухъ, или до отъѣзда Кросби.

-- Нѣтъ, нѣтъ и нѣтъ, сказала Беллъ.

-- За чѣмъ вы такъ щедры на эти нѣтъ?-- Въ такой отсрочкѣ не можетъ быть ни малѣйшей опасности. Я не буду васъ принуждать; вы можете этимъ заставить дядю думать, что потребовали времени на размышленіе.

-- Есть вещи, Бернардъ, на которыя слѣдуетъ отвѣчать немедленно. Сомнѣваясь въ самой себѣ, я позволила бы вамъ убѣдить меня. Но я не сомнѣваюсь въ себѣ, и съ моей стороны было бы несправедливо оставлять васъ въ недоумѣніи. Милый, дорогой Бернардъ, этого быть не можетъ, а какъ этого не можетъ быть, то вы, какъ братъ мой, повѣрите мнѣ, что я говорю откровенно. Этого быть не можетъ.

Въ то время, когда Беллъ произнесла послѣдній приговоръ, вблизи ихъ послышались шаги Лили и ея жениха; Бернардъ и Беллъ понимали, что разговоръ ихъ долженъ прекратиться. Ни тотъ, мы другая не знали, какъ имъ подняться и оставить это мѣсто, а между тѣмъ каждый чувствовалъ, что болѣе ничего не можетъ быть сказано.

-- Видѣли ли вы что нибудь милѣе, очаровательнѣе и романтичнѣе, сказала Лили, остановясь передъ ними и глядя на нихъ. И они оставались тутъ во все время, пока мы гуляли и разсуждали о житейскихъ дѣлахъ. Знаешь ли, Беллъ, Адольфу кажется, что въ Лондонѣ намъ нельзя будетъ держать поросятъ. Это меня огорчаетъ.

-- Конечно, очень жаль, сказалъ Кросби: -- тѣмъ болѣе, что Лили, по видимому, хорошо знаетъ эту отрасль домашняго хозяйства.

-- Разумѣется, знаю. Не даромъ же я провела всю свою жизнь въ деревнѣ. Ахъ, Бернардъ, какъ бы я желала, чтобы вы скатились въ ровъ. Оставайтесь въ этой позѣ, и мы поможемъ вамъ скатиться.

При этомъ Бернардъ всталъ, встала и Беллъ, и всѣ четверо отправились къ чаю.

ГЛАВА IX.
СОБРАНІЕ У МИСТРИССЪ ДЭЛЬ.

Слѣдующій день былъ днемъ собранія. Наканунѣ этого дня вечеромъ между Беллъ и ея кузеномъ ни слова больше не было сказано, по крайней мѣрѣ, не было сказано слова, имѣвшаго какое нибудь значеніе; и когда Кросби предложилъ своему другу на другое утро сходить въ Малый Домъ и посмотрѣть, какъ идутъ приготовленія, Бернардъ отказался.

-- Ты забылъ, мой любезный, что я не влюбленъ, какъ ты, сказалъ онъ.

-- А я такъ думалъ, что ты тоже влюбленъ, замѣтилъ Кросби.

-- Нѣтъ; -- по крайней мѣрѣ, не такъ влюбленъ, какъ ты. Тебѣ, какъ жениху, позволятъ дѣлать все: сбивать кремъ, настроивать фортепіано, если ты умѣешь. А я только думаю еще быть женихомъ, замышляю вступить въ бракъ по разсчету, чтобы угодить дядѣ, въ бракъ, который ни подъ какимъ видомъ не долженъ заключать въ себѣ стѣснительныхъ условій. Твое положеніе совершенно противоположно моему.

Говоря все это, капитанъ Дэль, безъ всякаго сомнѣнія, фальшивилъ, и если фальшивость можно извинить человѣку въ какомъ нибудь положеніи, то она вполнѣ была извинительна Бернарду при томъ положеніи, въ которомъ онъ находился. Поэтому Кросби отправился въ Малый Домъ одинъ.

-- Дэль не хотѣлъ идти со мной, сказалъ онъ въ разговорѣ съ обитательницами Малаго Дома.-- Вѣроятно онъ готовится къ танцамъ на полянѣ.

-- Надѣюсь, онъ будетъ здѣсь вечеромъ, сказала мистриссъ Дэль. Беллъ не сказала ни слова. Она положила въ душѣ своей, что при существующихъ обстоятельствахъ, для кузена ея необходимо было нужно, чтобы его предложеніе и ея отвѣтъ оставались для всѣхъ тайной. Она догадывалась, почему Бернардъ не пришелъ съ своимъ другомъ изъ Большаго Дома, но ни слова не сказала о своей догадкѣ. Лили посмотрѣла на нее, но посмотрѣла молча; что касается до мистриссъ Дэль, то она не обратила ни малѣйшаго витанія на это обстоятельство. Тактъ образомъ проведено было вмѣстѣ нѣсколько часовъ, безъ дальнѣйшаго упоминанія о Бернардѣ Дэлѣ, особливо со стороны Лили и Кросби: они вовсе не замѣчали его отсутствія.

Мистриссъ Имсъ, съ сыномъ и дочерью, пріѣхали первыми.

-- Ахъ какъ мило, что вы пріѣхали рано, сказала Лиди, стараясь выразить что нибудь любезное и пріятное, но въ сущности употребивъ ту форму изъявленія радушія, которая для моего слуха всегда звучитъ какъ-то особенно непріятно. "Десятью минутами раньше назначеннаго времени; а я думала, что вы пріѣдете по крайней мѣрѣ тридцатью минутами позже"! Такъ всегда толковалъ я себѣ слова, которыми меня благодарили за ранній пріѣздъ. Мистриссъ Имсъ была добрая, болѣзненная, невзыскательная женщина, принимавшая всякаго рода любезности за искреннее привѣтствіе. Впрочемъ и Лили, съ своей стороны, ничего больше не думала выразить, кромѣ любезности.

-- Да; мы пріѣхали рано, сказала мистриссъ Имсъ: -- собственно потому, что Мари думала зайти въ вашу комнату и поправить свои волосы.

-- И прекрасно, сказала Лили, взявъ Мэри за руку.

-- При томъ же я знала, что мы вамъ не помѣшаемъ. Джонни можетъ выдти въ садъ, если тамъ нужно что нибудь подѣлать.

-- Если ему лучше нравится остаться съ нами, намъ очень пріятно, сказала мистриссъ Дэль.-- А если онъ находитъ насъ скучными.....

Джонни Имсъ пробормоталъ, что ему очень хорошо и въ гостиной, и вслѣдъ за тѣмъ занялъ ближайшее кресло. Онъ пожалъ Лили руку, стараясь произнесть коротенькій спичъ, нарочно приготовленный имъ на этотъ случай. "Я долженъ поздравить васъ, Лили, и отъ всего сердца выразить надежду, что вы будете счастливы". Слова были довольно просты, и съ тѣмъ вмѣстѣ выразительны; но бѣдному молодому человѣку не привелось ихъ высказать. Какъ только слово "поздравляю" достигло слуха Лили, она все поняла, и чистосердечіе преднамѣреннаго спича, и причину, почему его не слѣдовало произносить.

-- Благодарю васъ, Джонъ, сказала она:-- я надѣюсь чаще видѣться съ вами въ Лондонѣ. Тамъ такъ пріятно имѣть вблизи себя стараго Гэствикскаго друга.

Лили говорила своимъ голосомъ и лучше Джонни умѣла сдерживать біеніе своего сердца; но и ей при этомъ случаѣ трудно было вполнѣ владѣть своими чувствами. Молодой человѣкъ полюбилъ ее чистосердечно и истинно; продолжалъ любить ее, выражая свою искреннюю любовь глубокой грустью и сожалѣніемъ о томъ, что лишился ея. Скажите, гдѣ найдется дѣвушка, которая не будетъ сочувствовать такой любви и такой грусти, если и та и другая будутъ такъ явно обнаруживаться, потому собственно, что не могутъ скрыть себя, если будутъ такъ опредѣлительно высказываться противъ воли того, кто ими страдаетъ?

Вскорѣ послѣ Имсовъ, явилась старушка мистриссъ Хаонъ, коттеджъ которой находился въ нѣсколько шагахъ отъ Малаго Дома. Она всегда называла мистриссъ Дэль "моя милая", любила дочерей ея, какъ своихъ собственныхъ. Когда ей объявили о предстоящемъ замужствѣ Лили, она съ удивленіемъ всплеснула руками; она все еще считала Лили за ребенка, и въ одномъ изъ уголковъ ея коммода все еще хранились остатки сахарныхъ конфектъ, купленныхъ для Лили.-- Онъ лондонецъ? Хорошо, хорошо. Лучше было бы жить ему въ провинціи. Восемьсотъ фунтовъ въ годъ, моя милая? Говорила она, обращаясь къ мистриссъ Дэль.-- Это звучитъ здѣсь очень пріятно, потому что мы всѣ такія бѣдныя. Но я полагаю, что восемьсотъ фунтовъ въ годъ не очень много для того, чтобы жить въ Лондонѣ?

-- Я думаю, и сквайръ придетъ,-- не правда ли? сказала мистриссъ Хаонъ, располагаясь на софѣ подлѣ мистриссъ Дэль.

-- Да, онъ будетъ здѣсь, скоро; если впрочемъ не отдумаетъ. Вѣдь вы знаете, онъ со мной не церемонится.

-- Отдумаетъ! Знавали ли вы, чтобы Кристоферъ Дэль когда нибудь отдумывалъ?

-- Конечно, мистриссъ Хаонъ, онъ бываетъ вѣренъ своему слову.

-- Да такъ вѣренъ, что если обѣщалъ дать кому нибудь пенни, то непремѣнно дастъ; а если обѣщалъ отнять фунтъ стерлинговъ, то отниметъ; хотя бы это стоило ему нѣсколько лѣтъ времени. Вы знаете, онъ намѣренъ выгнать меня изъ моего коттеджа.

-- Не можетъ быть, мистриссъ Хаонъ!

-- Да, моя милая: Джолифъ приходилъ объявить мнѣ (Джолифъ, надо сказать, былъ управляющій сквайра), что если мнѣ не нравится коттеджъ въ настоящемъ его видѣ, то я могу оставить его, и что сквайръ за переправки потребуетъ плату за наемъ вдвойнѣ. А я только и просила покрасить немного на кухнѣ, гдѣ дерево сдѣлалось такъ черно, какъ его шляпа.

-- Я думаю, что онъ только хотѣлъ, чтобы вы сами окрасили на свой счетъ.

-- Какъ же я могу сдѣлать это, моя милая, при ста сорока фунтахъ въ годъ на все и про все? Вѣдь я должна жить! А онъ имѣетъ мастеровыхъ при себѣ каждый день круглый годъ! И не безсовѣстно ли присылать мнѣ такое предложеніе, мнѣ, которая прожила въ здѣшнемъ приходѣ пятьдесятъ лѣтъ? А вотъ и онъ.

И мистриссъ Хаонъ, при входѣ сквайра, величественно поднялась съ своего мѣста.

Вмѣстѣ съ сквайромъ вошли мистеръ и мистриссъ Бойсъ, изъ пасторскаго дома, съ юношей Дикомъ Бойсомъ и двумя дѣвочками Бойсами четырнадцати и пятнадцатилѣтняго возраста. Мистриссъ Дэль, съ обычнымъ при такихъ случаяхъ видомъ радушія и упрека, спросила, почему не пришли Джэнъ и Чарльзъ, Флоренсъ и Бесси? (Бойсъ имѣлъ огромную семью). Мистриссъ Бойсъ отвѣчала на это, что они и безъ того уже нахлынули на Малый Домъ какъ лавина.

-- А гдѣ же... молодые люди? спросила Лили, принимая видъ притворнаго удивленія.

-- Они будутъ часа черезъ два или три, сказалъ сквайръ.-- Оба они одѣты были къ обѣду, какъ мнѣ казалось, очень щегольски; но для такого торжественнаго случая, они нашли необходимымъ одѣться еще параднѣе. Какъ поживаете, мистриссъ Хаонъ? Надѣюсь, въ добромъ здоровьѣ?-- Ревматизма нѣтъ, э?

Эти вопросы сквайръ произносилъ очень громко, почти въ самое ухо мистриссъ Хаонъ. Мистриссъ Хаонъ, правда, была немного, крѣпка на ухо, но очень немного, и терпѣть не могла, чтобы ее считали глухою. Не любила она также, чтобы ее считали страждущею ревматизмомъ. Сквайръ это зналъ, и потому привѣтствіе его было далеко нелюбезно.

-- Вамъ бы не слѣдовало, мистеръ Дэль, доводить меня до лихорадки. Теперъ, слава Богу, здорова, благодарю васъ. Весной было колотье: въ этомъ коттеджѣ ужасно какъ сквозитъ! "Удивляюсь, какъ ты можешь жить въ немъ", говорила сестра моя, когда пріѣзжала навѣстить меня. Я и думаю, что лучше отправиться къ ней въ Хамершамъ; только знаете, проживши пятьдесятъ лѣтъ въ одномъ приходѣ, не всякому хочется переселиться на другое мѣсто.

-- Пожалуйста, вы и не думайте уѣзжать отъ насъ, сказала мистриссъ Бойсъ, весьма негромко, протяжно и внятно, надѣясь этимъ угодить старушкѣ. Но старушка поняла все. Мистриссъ Бойсъ женщина хитрая, говорила она съ мистриссъ Дэль, передъ окончаніемъ вечера. На свѣтѣ есть старые люди, угодить которымъ весьма трудно и съ которыми не смотря на то, невозможно почти жить, если имъ не угождать.

Наконецъ два героя перешли черезъ поляну и черезъ стекольчатую дверь явились въ гостиную; при входѣ ихъ Дили сдѣлала низкій реверансъ; ея свѣтлое кисейное платье пышными складками сложилось на полу, такъ что Лили казалась роскошнымъ цвѣткомъ, который выросъ на коврѣ; сложивъ ладонь на ладонь у пряжки кушака, она произнесла: "мы ждемъ прибытія вашей высокой милости и вполнѣ сознаемъ, какъ много обязаны вамъ за удостоеніе своимъ посѣщеніемъ нашей бѣдной хижины". Сказавъ это, она тихо поднялась, улыбаясь,-- о, какъ очаровательно улыбаясь! человѣку, котораго любила; складки кисейнаго платья приняли волнистыя формы, какъ будто и онѣ улыбались вмѣстѣ съ нею.

Мнѣ кажется, въ мірѣ нѣтъ ничего милѣе преднамѣреннаго, обдуманнаго изъявленія любви дѣвушки къ любимому человѣку, когда она твердо рѣшилась, чтобы весь свѣтъ зналъ о томъ, что она всецѣло отдалась ему.

Не думаю, чтобы все это нравилось Кросби, какъ бы слѣдовало нравиться. Ему нравилось смѣлое увѣреніе Лили въ любви, когда они бывали вдвоемъ. И какому человѣку не понравились бы подобныя увѣренія при подобныхъ случаяхъ. Впрочемъ, можетъ статься, ему было бы пріятнѣе, если бы Лили болѣе придерживалась реторической фигуры, извѣстной подъ именемъ умолчанія, была скрытнѣе относительно своихъ чувствъ въ то время, когда ихъ окружали постороннія лица. Онъ не обвинялъ ее въ недостаткѣ нѣжности. Онъ слишкомъ хорошо зналъ ея характеръ; былъ, если не совсѣмъ непогрѣшителенъ въ этомъ знаніи, то по крайней мѣрѣ слишкомъ близокъ къ этой непогрѣшительности, чтобы позволить себѣ противъ нея подобное обвиненіе. Такое проявленіе чувства казалась для него ребяческимъ и потому не нравилось ему. Ему не хотѣлось быть представленнымъ, даже Оллинтонскому обществу, въ качествѣ жертвы, приготовленной къ закланію и связанной лентами, для возложенія на жертвенникъ. Позади всего этого скрывалось чувство, что было бы гораздо лучше безъ подобнаго рода манифестацій. Само собою разумѣется, всѣ знали, что онъ женится ни Лили Дэль; и развѣ онъ,-- какъ Кросби говаривалъ себѣ довольно часто,-- позволялъ себѣ когда нибудь думать объ отказѣ отъ этой женитьбы. Правда, свадьба, по всей вѣроятности, будетъ отсрочена. Онъ не говорилъ еще объ этомъ съ Лили, создавъ для себя какое-то затрудненіе въ приступѣ къ подобному объясненію. "Я ни въ чемъ не откажу вамъ,-- говорила ему Лили, только пожалуйста не торопитесь". Поэтому онъ не видѣлъ передъ собой особеннаго затрудненія и только желалъ чтобы Лили воздерживалась отъ выраженій, какъ въ словахъ, такъ и въ обращеніи; которыя, по видимому, заявляли всему свѣту, что она намѣрена выдти замужъ немедленно. "Завтра я долженъ непремѣнно съ ней объясниться", сказалъ онъ про себя, выслушавъ привѣтствіе съ тѣмъ же притворно-серьезнымъ видомъ, съ какимъ произнесла его Лили.

Бѣдная Лили! какъ мало понимала она, что происходило въ душѣ Кросби! Зная его желаніе, она бы тщательно завернула любовь свою въ салфетку, такъ что никто бы ее не увидѣлъ, никто, кромѣ его во всякое время, когда бы онъ ни захотѣлъ полюбоваться этимъ сокровищемъ. Если она дѣйствовала такъ открыто, то все это дѣлалось собственно для него. Она видала дѣвушекъ, которыя полу-стыдились своей любви; но она не стыдилась ни своей, ни его любви. Она вполнѣ отдалась ему; и теперь весь свѣтъ могъ знать объ этомъ, если только весь свѣтъ нуждался въ подобномъ свѣдѣніи. Зачѣмъ ей стыдиться того, что, по ея мнѣнію, служило для нея такой большой честью? Она слышала о дѣвушкахъ, которыя не хотѣли говорить о своей любви, на томъ основаніи, что въ мірѣ нѣтъ ничего постояннаго и вѣрнаго вообще, а для любви -- въ особенности; отъ чаши до губъ, по пословицѣ, большое разстояніе: -- упадетъ она и разобьется. Вездѣ нужна осторожность. Для Лили не представлялось надобности въ подобной осторожности! Для нея не могло существовать непостоянства или невѣрности. Если бы чаша ея и выпала изъ рукъ, если бы ей и выпала подобная судьба, вслѣдствіе вѣроломства или несчастія,-- никакая осторожность не могла бы спасти ее. Упавшая чаша до такой степени раздробилась бы отъ своего паденія, что всякая попытка собрать ея обломки и составить изъ нихъ снова одно цѣлое была бы невозможна. Никогда этого Лили не высказывала: и смѣло шла впередъ, смѣло показывала свою любовь, не скрывая ея ни отъ кого.

Послѣ пирожнаго и чаю, когда прибылъ послѣдній изъ гостей, рѣшено было, что первые два или три танца должны состояться на полянѣ.

-- Ахъ, Адольфъ, какъ я рада его пріѣзду, сказала Лили:-- пожалуйста, полюбите его.

Пріѣзжій этотъ былъ не кто другой, какъ докторъ Крофтъ, о которомъ Лили иногда говорила своему жениху, но при этомъ съ его именемъ никогда не связывала имени своей сестры. Не смотря на то, Кросби догадывался, что этотъ Крофтъ или былъ прежде влюбленъ, или влюбленъ въ настоящее время, или будетъ влюбленъ въ Беллъ; а такъ какъ онъ приготовился защищать притязанія по этой части своего друга Дэля, то особенно не торопился оказать доктору радушіе, какъ самому близкому семейному другу. Онъ еще ничего не звалъ о предложеніи Дэля и объ отказѣ Беллъ, и потому приготовился къ войнѣ, если бы она оказалась необходимою. Сквайра, въ настоящую минуту, онъ сильно не жаловалъ; но если судьба предназначала подарить ему жену изъ этой фамиліи, онъ лучше бы желалъ имѣть своякомъ владѣльца Оллинтона и внука лорда де Геста, чѣмъ какого-то сельскаго врача, какъ Кросби, въ гордости своей, называлъ доктора Крофта.

-- Къ несчастію, сказалъ онъ: -- я никогда не полюблю такого мужчину, котораго считаютъ образцомъ совершенства.

-- Но его вы должны полюбить. И онъ вовсе не образецъ совершенства: онъ, какъ и всѣ мужчины, куритъ, ѣздитъ на охоту и дѣлаетъ другія негодныя вещи.

Съ этими словами Лили выступила впередъ поздороваться съ своимъ другомъ.

Докторъ Крофтъ былъ жиденькій, худощавый мужчина высокаго роста, съ блестящими черными глазами, съ круглымъ лицомъ, съ черными почти кудрявыми волосами, которые, однакоже, не выдвигались впередъ надъ его лбомъ и висками, чтобы дополнить красоту лица, съ тонкимъ хорошо-сформированнымъ носомъ и ртомъ, который можно бы считать совершенствомъ, если бы губы были немного пополнѣе. Нижняя часть лица, разсматриваемая отдѣльно, имѣла нѣсколько суровое выраженіе, которое выкупалось, однакоже, блескомъ его глазъ. И все же художникъ непремѣнно бы сказалъ, что нижнія черты его лица были несравненно красивѣе.

Лили подошла къ нему и съ особеннымъ радушіемъ поздоровалась, прибавивъ, что она очень, очень рада его видѣть.-- Теперь я должна представить васъ мистеру Кросби, сказала она, рѣшась, по видимому, выполнить роль свою до конца. Молодые люди пожали руку другъ другу, холодно, не сказавъ ни слова, какъ это дѣлаютъ обыкновенно молодые люди, когда встрѣчаются при подобныхъ обстоятельствахъ. Они сейчасъ же разошлись, къ крайнему разочарованію Лили. Кросби стоялъ отдѣльно съ устремленными въ потолокъ глазами, казалось, что онъ намѣренъ былъ держать себя важно и при томъ въ сторонѣ отъ другихъ; между тѣмъ какъ Крофтъ торопливо подошелъ къ камину, сказавъ по дорогѣ нѣсколько любезностей мистриссъ Дэль, мистриссъ Бойсъ и мистриссъ Харпъ. Отъ камина онъ тихонько пробрался къ Беллъ.

-- Мнѣ очень пріятно, сказалъ онъ: -- поздравить васъ съ предстоящимъ бракомъ вашей сестры.

-- Да; сказала Беллъ:-- мы знали, что вамъ пріятно будетъ услышать о ея счастіи.

-- Дѣйствительно, пріятно; и я вполнѣ надѣюсь, что она будетъ счастлива. Вамъ всѣмъ онъ нравится: не правда ли?

-- Мы всѣ его очень полюбили.

-- Мнѣ сказывали, что онъ въ хорошихъ обстоятельствахъ. Счастливый человѣкъ, весьма счастливый, весьма счастливый.

-- Конечно, и мы такъ думаемъ, сказала Беллъ.-- Не потому, однако же, что онъ богатъ.

-- Нѣтъ, не потому, что онъ богатъ; но потому, что удостоенъ такого счастія; потому что его обстоятельства доставятъ ему возможность владѣть этимъ сокровищемъ и наслаждаться имъ.

-- Да, дѣйствительно, сказала Беллъ: -- совершенно справедливо.

Сказавъ это, Беллъ сѣла на стулъ и, съ тѣмъ вмѣстѣ, положила конецъ разговору. Совершенно справедливо, повторила она про себя. Но едва только выговорила эти слова, какъ подумала, что это совсѣмъ не такъ, и что докторъ Крофтъ ошибался. "Мы любимъ его не потому, что онъ достаточно богатъ, чтобы жениться безъ тревожной мысли, но потому, что онъ рѣшается жениться, хотя и не богатъ". Сказавъ это про себя, Беллъ разсердилась на доктора.

Докторъ Крофтъ отошелъ къ дверямъ и прислонился къ стѣнѣ, засунувъ большіе пальцы своихъ рукъ въ рукава жилета. Говорили, что онъ былъ застѣнчивъ. И мнѣ казался онъ застѣнчивымъ, а между тѣмъ это былъ человѣкъ, который ни подъ какимъ видомъ не побоялся бы привести въ исполненіе задуманный планъ. Онъ будетъ смѣло и много говорить передъ цѣлой толпой, все равно, будетъ ли эти толпа состоять изъ мужчинъ или женщинъ; онъ былъ весьма твердъ въ своихъ убѣжденіяхъ, положителенъ и настойчивъ въ преслѣдованіи своей цѣли, за то онъ не умѣлъ говорить немного, когда, въ сущности, говорить было не о чемъ. Онъ не умѣлъ разыгрывать роль, когда чувствовалъ, что она для него негодится. Онъ не изучалъ науки принимать на себя важный видъ, гдѣ бы ни случалось ему находиться. Дѣло другое Кросби, тотъ вполнѣ изучилъ эту науку и чрезъ нее процвѣталъ. Поэтому Крофтъ удалился къ дверямъ и прислонился къ стѣнѣ, а Кросби выступилъ впередъ и сіялъ, какъ Аполлонъ, между всѣми гостями. "Какъ дѣлаетъ онъ это?" говорилъ про себя Джонни Имсъ, завидуя совершеннѣйшему счастію лондонскаго фешенебельнаго человѣка.

Наконецъ, Лили вывела на поляну танцоровъ, и такъ образовался кадриль. Поляна оказалась, однакоже, неудобною. Музыка изъ одной только скрипки, которую Кросби нанялъ въ Гэствикѣ, была недостаточна для этой цѣли, и при томъ же трава, довольно гладкая для игры въ криккетъ, была весьма шероховата для ногъ танцующихъ.

-- Очень мило, сказалъ Бернардъ своей кузинѣ: -- я ничего не знаю, что могло бы быть милѣе; только....

-- Я знаю, что вы хотите сказать, прервала Лили: -- я все-таки останусь здѣсь. Изъ васъ никто не настроенъ къ романтичности. Вы взгляните только на луну позади церковнаго шпица. Я останусь здѣсь на всю ночь.

И Лили пошла по одной изъ садовыхъ дорожекъ; за ней послѣдовалъ ея женихъ.

-- Неужели вамъ не нравится луна? спросила Лили, взявъ руку Кросби, къ которой она такъ теперь привыкла, что даже не думала о ней, когда брала ее.

-- Нравится ли мнѣ луна?-- не знаю; солнце мнѣ нравится лучше. Я не совсѣмъ-то вѣрю въ лунный свѣтъ. Мнѣ кажется, хорошо говорить объ этомъ, когда человѣкъ настроенъ къ сентиментальности.

-- Ахъ, да; этого я очень боюсь. Я часто говорю Беллъ, что ея романтичность увянетъ, какъ увядаютъ розы. И потомъ я начинаю думать, что проза полезнѣе поэзіи, что разсудокъ лучше сердца, и... и... что деньги лучше любви. Все это такъ, я знаю,-- и все-таки люблю лунный свѣтъ.

-- И поэзію, и любовь?

-- Да. Поэзію много, а любовь еще больше. Быть любимой вами для меня очаровательнѣе всѣхъ моихъ мечтаній,-- лучше всякой поэзіи, которую я читала.

-- Неоцѣненная Лили,-- и ничѣмъ не сдерживаемая рука его обвилась вокругъ ея таліи.

-- Въ этомъ я вижу и значеніе луннаго свѣта, и благотворное дѣйствіе поэзіи, продолжала влюбленная дѣвушка.-- Тогда я не знала, почему мнѣ нравились подобныя вещи, но теперь знаю. Это потому, что я хотѣла быть любимой.

-- И любить.

-- О, да. Одно безъ другаго ничего бы не значило. Оно составляетъ или будетъ составлять прелесть для васъ -- другое для меня. Любить васъ, или знать, что я могу любитъ васъ -- для меня величайшее наслажденіе.

-- Вы хотите сказать, что въ этомъ заключается осуществленіе вашего романа.

-- Да; но, Адольфъ, это не должно быть окончаніемъ романа, Вамъ должны нравиться томныя сумерки и длинные вечера, когда мы будемъ одни; вы должны читать мнѣ книги, которыя мнѣ нравятся; наконецъ, вы не должны пріучать меня къ мысли, что міръ нашъ и холоденъ, и сухъ, и жестокъ, нѣтъ не должны,-- хотя я часто твержу объ этомъ въ разговорахъ нашихъ съ Беллъ. Отъ васъ я не должна слышать и не услышу этого.

-- Онъ не будетъ ни холоденъ, ни жестокъ, если я съумѣю предупредить и то, и другое.

-- Милый Кросби, вы понимаете, что я хотѣла сказать. Я не буду считать его ни холоднымъ, ни жестокимъ, даже иногда, когда вздумала бы посѣтить насъ какая нибудь скорбь,-- если вы.... я думаю вы поняли, что я хотѣла сказать.

-- Если я буду беречь васъ.

-- Въ этомъ я не сомнѣваюсь, нисколько не сомнѣваюсь. Неужели вы думаете, что я не могу довѣриться вамъ?-- Нѣтъ; я хочу сказать вамъ, что вы не должны считать забавными мое сочувствіе къ лунному свѣту, къ чтенію стиховъ и...

-- И говорить пустяки. Сказавъ это, Кросби еще крѣпче сжалъ ея талію; тонъ его голоса въ эту минуту еще болѣе нравился Лили.

-- Мнѣ кажется, что я и теперь говорю пустяки, сказала она, съ недовольнымъ видомъ.-- Вамъ пріятнѣе было, когда я говорила о поросятахъ; не правда ли?

-- Неправда; мнѣ пріятнѣе всего слушать васъ теперь.

-- Почему же вамъ непріятно было тогда? Развѣ я сказала тогда что нибудь оскорбительное для васъ?

-- Вы мнѣ лучше всего нравитесь теперь, потому что....

Они остановились на узенькой дорожкѣ, идущей черезъ мостикъ въ садъ Большаго Дома; ихъ окружала тѣнь густо-разросшихся лавровыхъ деревьевъ. Но свѣтъ луны ярко пробивался между деревьями, которыми оканчивалась маленькая аллея, и Лили, взглянувъ на Кросби, могла ясно разсмотрѣть форму его лица, выраженіе нѣжности и любви въ его глазахъ.

-- Потому что.... сказалъ онъ и потомъ нагнулся къ ней, еще крѣпче обнявъ ее, между тѣмъ какъ Лили приподнялась на ципочки; губы ихъ прикоснулись, и за тѣмъ послѣдовалъ нѣжный, страстный поцалуй.

-- Другъ мой! сказала Лили: -- жизнь моя! любовь моя!

Возвращаясь ночью въ Большой Домъ, Кросби положительно рѣшилъ, что никакія денежные разсчеты не принудятъ его измѣнить слово, данное Лиліанѣ Дэль. Рѣшимость его простиралась еще дальше: онъ не хотѣлъ откладывать свадьбы на дальній срокъ, который не долженъ былъ простираться далѣе шести или восьми мѣсяцевъ, и ужъ никакъ не болѣе десяти, лишь бы только успѣть ему устроить въ этотъ промежутокъ времени свои дѣла. Разумѣется, ему придется отказаться отъ всего, отъ всѣхъ возвышенныхъ видовъ въ его жизни, отъ честолюбія; но что же дѣлать, съ грустью говорилъ онъ самому себѣ: я приготовился къ этому. Такова была рѣшимость Кросби, и, размышляя о ней въ постели, онъ пришелъ къ заключенію, что едва ли найдется нѣсколько мужчинъ, менѣе его самолюбивыхъ.

-- Но что скажутъ въ гостиной о нашемъ отсутствіи? сказала Лили, вспомнивъ о гостяхъ.-- При томъ, вѣдь вы знаете, я должна распорядиться танцами. Пойдемте поскорѣй, и будьте умницей. Пожалуйста ангажируйте на вальсъ Мэри Имсъ. Если вы этого не сдѣлаете, я не буду говорить съ вами весь вечеръ.

Дѣйствуя подъ вліяніемъ такой угрозы, Кросби, по возвращенія въ гостиную, попросилъ молоденькую лэди удостоить его чести провальсировать съ нимъ. Мэри чувствовала себя на седьмомъ небѣ счастія. Въ состоянія ли цѣлый міръ доставить что нибудь восхитительнѣе вальса съ такимъ кавалеромъ, какъ Адольфъ Кросби! А бѣдненькая Мэри Имсъ танцовала хорошо, хотя не умѣла говорить такъ же хорошо и много, и притомъ послѣ вальса долго не могла успокоиться. Во время движенія она прилагала всю свою энергію и очень заботилась о выполненіи механической части танца, чтобы не затруднить кавалера. "Благодарю васъ, очень мило; немного погодя, я могу повторить съ вами вальсъ". Только этими словами и ограничивался разговоръ ея съ Кросби; не смотря на то, ей казалось, что она никогда еще не держала себя такъ хорошо, какъ при этомъ случаѣ.

Хотя танцующихъ было не болѣе пяти паръ, и хотя не танцующіе, какъ-то сквайръ, мистеръ Бойсъ и пасторъ изъ сосѣдняго прихода не имѣли никакихъ развлеченій, вечеръ однакоже прошелъ весьма весело. Ровно въ двѣнадцать часовъ подали небольшой ужинъ, который, безъ сомнѣнія, облегчилъ нѣсколько скуку мистриссъ Хаонъ и доставилъ не малое удовольствіе мистриссъ Бойсъ. Что касается до дѣтей мистриссъ Бойсъ, то я нисколько не сожалѣю о нихъ. Всѣ вообще бываютъ счастливы въ своемъ дѣтскомъ счастіи, а если нѣтъ, то показываютъ видъ, что счастливы. Во всякомъ случаѣ, они просто исполняютъ какую-то прямую обязанность, которую въ свое время исполняли для нихъ другіе. Но для чего пускаются на подобныя собранія мистриссъ Харпы? Къ чему эта древняя лэди просиживала нѣсколько часовъ и, зѣвая, съ нетерпѣніемъ ждала минуты, когда ей можно забраться въ постель, поглядывая черезъ каждые десять минуть на часы, чувствуя, что всѣ кости ея ноютъ, что старымъ ушамъ ея больно отъ окружающаго шума? Неужели всѣ эти страданія переносятся для одного только ужина? Какъ бы то ни было, послѣ ужина служанка мистриссъ Хаонъ провела ее до коттеджа, за ней побрела мистриссъ Бойсъ; сквайра проводили довольно парадно; прощаясь съ хозяйкою дома, онъ намекнулъ молодымъ людямъ, чтобы по возвращеніи домой не дѣлали шуму. Бѣдный пасторъ еще оставался; отъ времени до времени онъ обращался къ мистриссъ Дэль съ скучными рѣчами и глядѣлъ глазами Тантала на свѣтскія радости и удовольствія, приготовленныя для другихъ. Надобно сказать, что общественное мнѣніе и мнѣніе англійскихъ епископовъ сложились въ этомъ отношеніи какъ-то особенно жестоко противъ пасторовъ.

Въ послѣдній періодъ вечернихъ удовольствій, когда время, танцы и другія развлеченія сдѣлали всѣхъ молодыхъ людей счастливыми, Джонъ Имсъ въ первый разъ стоялъ подлѣ Лили въ парѣ кадрили. Лили сдѣлала все, что только могла, лишь бы принудить его оказать для нея эту милость: она чувствовала, что для нея это было бы милостью. Лили, быть можетъ, не совсѣмъ понимала, какъ велико было желаніе съ его стороны ангажировать ее и въ то же время получить отказъ. Не смотря на то, она понимала многое. Она знала, что онъ не сердился на нее, знала, что онъ страдалъ сколько вслѣдствіе отвергнутой любви, столько и отъ самой любви, которую продолжалъ еще питать къ Лили. Она желала успокоить его, облегчить его страданія, и въ то же время не совсѣмъ вѣрила въ полную, прямую, непринужденную искренность его чувствъ.

Наконецъ, Джонни подошелъ къ ней и, хотя Лили была ангажирована, но тотчасъ же приняла его предложеніе. Она перепорхнула черезъ комнату.

-- Адольфъ, сказала она: -- я не могу танцовать съ вами, хотя и обѣщала. Меня просить Джонъ Имсъ, и я еще ни разу съ нимъ не танцовала. Вы понимаете меня, и вѣрно будете паинькой,-- не правда ли?

Кросби нисколько не ревновалъ; какъ паинька, онъ спокойно сѣлъ въ уголокъ позади дверей.

Въ теченіе первыхъ пяти минутъ разговоръ между Имсомъ и Лили былъ весьма обыкновенный. Она повторила желаніе видѣться съ нимъ въ Лондонѣ, а онъ, безъ всякаго сомнѣнія, обѣщалъ исполнить это желаніе. Послѣ того наступило молчаніе на нѣсколько времени, и затѣмъ нужно было танцовать.

-- Не знаю еще, когда будетъ наша свадьба, сказала Лили, когда кончилась фигура и когда оба они снова стояли другъ подлѣ друга.

-- Тѣмъ менѣе я могу знать объ этомъ, сказалъ Имсъ.

-- Во всякомъ случаѣ, я полагаю, не въ нынѣшнемъ году: это можно сказать почти навѣрное.

-- Можетъ быть, весной, намекнулъ Имсъ. Онъ безсознательно желалъ, чтобы свадьба была отложена на болѣе продолжительное время, и въ то же время не хотѣлъ огорчать Лилаи

-- Я говорю объ этомъ собственно потому, что намъ было бы весьма пріятно, если бы вы могли быть здѣсь въ день моей свадьбы. Мы всѣ васъ такъ любимъ, и я въ особенности желаю, чтобы этотъ день вы провели вмѣстѣ съ нами.

Почему это такъ постоянно дѣлается дѣвушками, выходящимя замужъ? Почему онѣ постоянно просятъ мужчинъ, которые любили ихъ, присутствовать на свадьбѣ ихъ съ другими мужчинами? Тутъ нѣтъ, кажется, особеннаго торжества. Это дѣлается просто изъ одного расположенія и любви. Онѣ надѣятся предложить что нибудь смягчающее, а отнюдь не увеличивающее душевную скорбь, которой сами были виновными: -- "вы не можете жениться на мнѣ, говоритъ, по видимому, новобрачная; но вмѣсто безпредѣльнаго счастія, которое бы я могла доставить вамъ, сдѣлавшись вашей женой, вы будете имѣть удовольствіе видѣть меня за мужемъ за другимъ". Я вполнѣ цѣню образъ дѣйствій подобнаго рода, но, говоря по чистой совѣсти сомнѣваюсь въ удовольствіи, которое можетъ доставить такая замѣна.

При настоящемъ случаѣ Джонъ Имсъ былъ одного со мной мнѣнія; онъ не принялъ приглашенія Лили.

-- Неужели вы не хотите сдѣлать для меня этого одолженія? сказала Лили голосомъ, исполненнымъ непритворной нѣжности.,

-- Я готовъ сдѣлать вамъ всякое одолженіе, угрюмо отвѣчалъ Джонни.

-- Кромѣ этого?

-- Да; кромѣ этого. Я не въ состояніи сдѣлать этого.

Сказавъ это, Джонни долженъ былъ танцовать, и когда кончивъ фигуру, снова стоялъ подлѣ Лили, они оба оставались безмолвными до конца кадрили. Отчего это въ ту ночь Лили думала о Джонни Имсѣ гораздо больше, чѣмъ бывало прежде, отчего въ ней явилось большее расположеніе уважать его, какъ человѣка, который обнаруживалъ большой запасъ своей собственной воли?

Въ эту кадриль Крофтъ и Беллъ танцовали вмѣстѣ и тихо говорили о свадьбѣ Лили.

-- Мужчина можетъ перенести очень многое, говорилъ Крофтъ:-- но онъ не имѣетъ права заставить женщину переносить нищету.

-- Можетъ быть, сказала Беллъ.

-- То, что для мужчины не составляетъ страданія, чего мужчина, можетъ статься, и не почувствуетъ,-- для женщины будетъ земнымъ адомъ.

-- Весьма быть можетъ, сказала Беллъ, не обнаруживъ ни малѣйшаго сочувствія къ этимъ словамъ, ни въ лицѣ, ни въ голосѣ. Но она запомнила каждое слово, сказанное Крофтомъ, и доискивалась истины въ каждомъ изъ нихъ со всею силою своего сердца и ума, со всею пылкостью своей души. "Какъ будто женщина не въ состояніи перенести болѣе мужчины"! говорила она самой себѣ, проходя по комнатѣ, освободясь отъ руки доктора.

Танцы кончились, и остальные гости разошлись.

ГЛАВА X.
МИСТРИССЪ ЛЮПЕКСЪ И АМЕЛІЯ РОПЕРЪ.

Я ввелъ бы довѣрчиваго читателя въ большое заблужденіе, сказавъ ему, что мистриссъ Люпексъ была любезная, милая женщина. Можетъ статься, фактъ, что она была не любезна, составляетъ одинъ изъ величайшихъ недостатковъ, который можно было бы вмѣнить ей въ вину; но этотъ недостатокъ принялъ такіе широкіе размѣры и разросся въ такомъ множествѣ различныхъ мѣстъ ея жизни, подобно плодовитому растенію, распускающему свои корни и листья по всему саду, что дѣлалъ ее несносною въ каждой отрасли жизни и одинаково отвратительною для тѣхъ, кто зналъ ее мало и кто зналъ ее много. Если бы наблюдатель имѣлъ возможность заглянуть въ душу этой женщины, то увидѣлъ бы, что Люпексъ хотѣла быть порядочной женщиной, что она дѣлала, или по крайней мѣрѣ, обѣщала себѣ сдѣлать нѣкоторыя попытки усвоить добрую нравственность и приличіе. Для нея было такъ естественно терзать тѣхъ, кого несчастіе сближало съ ней, и особливо того несчастнаго человѣка, который, должно быть, въ черный день прижалъ ее къ груди своей, какъ жену, какъ подругу своей жизни; тогда нравственность совсѣмъ покинула ее и приличіе для нея не существовало.

Мистриссъ Люпексъ, какъ я уже описывалъ, была женщина не безъ нѣкоторой женской прелести въ глазахъ тѣхъ, кому нравилось утреннее дезабилье и вечерніе наряды, которые длинный носъ, согнутый на сторону, не считали недостаткомъ. Она была умна въ своемъ родѣ и умѣла говорить остроумныя вещи. Она умѣла также льстить и говорить любезности, хотя самая любезность ея отзывалась чѣмъ-то непріятнымъ. Она, должно быть, имѣла порядочную силу воли, иначе мужъ ея убѣжалъ бы отъ нея задолго до того времени, которое я описываю. Иначе, тоже, едвали бы она попала на житье въ гостиную мистриссъ Роперъ, потому что хотя сто фунтовъ стерлинговъ въ годъ, плаченные или обѣщанные быть уплаченными, и имѣли въ хозяйственныхъ разсчетахъ мистриссъ Роперъ весьма важное значеніе, но не смотря на то, едва только прошли первые три мѣсяца пребыванія мистриссъ Люпексъ въ Буртонъ-Кресцентѣ, какъ въ хозяйкѣ дома родилось сильное желаніе отдѣлаться отъ своихъ женатыхъ квартирантовъ.

Быть можетъ, я лучше всего опишу маленькій случай въ Буртонъ-Кресцентѣ во время отсутствія нашего друга Имса и теченіе дѣлъ въ той мѣстности, представивъ два письма, которыя Джонни получилъ по почтѣ въ Гэствикѣ, поутру послѣ вечера въ домѣ мистриссъ Дэль. Одно письмо было отъ его пріятеля Крэдля, другое -- отъ преданной Амеліи. Въ настоящемъ случаѣ передамъ письмо отъ джентльмена первымъ, полагая, что лучше угожу желаніямъ моихъ читателей, придержась скромности до послѣдней возможности.

Сентября 186* г.

"Любезный мой Джонни,

У насъ, въ Кресцентѣ, случилось страшное происшествіе; я рѣшительно не знаю, какъ разсказать тебѣ о немъ, хотя и долженъ это сдѣлать, потому что нуждаюсь въ твоемъ совѣтѣ. Тебѣ извѣстны мои отношенія къ мистриссъ Люпексъ, и можетъ статься, ты помнишь, что мы говорили на дебаркадерѣ желѣзной дороги. Мнѣ, конечно, нравилось ея общество, какъ нравилось бы общество всякаго другаго друга. Я зналъ, безъ сомнѣнія, что она прекрасная женщина, и если ея мужу угодно быть ревнивымъ, то я не могъ этому помочь. Я не имѣлъ въ виду ничего дурнаго, и, если бы понадобилось, могъ бы привести тебя въ свидѣтели, чтобы доказать справедливость моихъ словъ. Я не сказалъ ей ни одного слова за стѣнами гостиной мистриссъ Роперъ; а въ стѣнахъ гостиной всегда бывала миссъ Спрюсъ, или сама мистриссъ Роперъ, или кто нибудь другой. Тебѣ извѣстно также, что мужъ ея пьетъ иногда страшнымъ образомъ, и когда напьется, то, разумѣется, съумасбродствуетъ. Вчера вечеромъ, около девяти часовъ, онъ пришелъ совершенно въ пьяномъ видѣ. Судя по словамъ Джемимы (Джемима была горничная мистриссъ Роперъ), онъ пьянствовалъ въ театрѣ около трехъ дней. Мы не видѣли его со вторника. Онъ вошелъ прямо въ гостиную и послалъ Джемиму за мной, сказавъ, что ему нужно меня видѣть. Мистриссъ Люпексъ находилась въ комнатѣ, и, услышавъ приказаніе пригласить меня, прибѣжала ко мнѣ и сказала: -- что если предполагается сдѣлать кровопролитіе, то она уйдетъ изъ дому. Въ гостиной не было больше никого, кромѣ миссъ Спрюсъ, которая, не сказавъ ни слова, взяла свѣчку и ушла на верхъ. Можешь представить себѣ, что обстоятельство это было въ высшей степени непріятно. Что долженъ былъ я дѣлать съ пьянымъ человѣкомъ внизу въ гостиной? Какъ бы то ни было, она, по видимому, думала, что мнѣ надо идти. "Если онъ поднимется сюда, сказала она: -- то я буду жертвой. Вы еще мало знаете, на что бываетъ способенъ этотъ человѣкъ, когда гнѣвъ его воспламененъ виномъ". Ты я думаю, знаешь, что я не трусъ передъ кѣмъ бы то ни было но къ чему мнѣ было ввязываться въ такую суматоху, какъ эта? Я ничего не сдѣлалъ. И при томъ же, еслибы началась ссора и изъ нея вышло бы что нибудь, какъ этого надо было ожидать, если бы произошло кровопролитіе, какъ выразилась мистриссъ Люпексъ, или драка, или, если бы онъ разбилъ мнѣ голову каминной кочергой, съ какими бы глазами показался я въ должность? Человѣкъ, состоящій въ общественной службѣ, напримѣръ, какъ ты и я, не можетъ заводить ссоры, а тѣмъ болѣе вступать въ драку. Такъ, по крайней мѣрѣ, я думалъ въ этотъ моментъ. "Пожалуйста, идите внизъ, сказала горничная: -- если не хотите видѣть меня убитой у вашихъ ногъ". Фишеръ говоритъ, что если сказанное мною правда, то они, должно быть, сами устроили это все между собою. Не думаю; потому что я увѣренъ, что она дѣйствительно любитъ меня, и при томъ же каждому извѣстно, что они никогда и ни въ чемъ не соглашаются. Она умоляла меня спуститься внизъ. Нечего дѣлать, я спустился. Въ самомъ низу лѣстницы стояла Джемима, я слышалъ, что Люпексъ ходилъ взадъ и впередъ по гостиной. "Будьте осторожны, мистеръ Крэдль", сказала горничная:-- я видѣлъ по ея лицу, что она была въ страшномъ испугѣ. Въ это время я увидѣлъ свою шляпу на столѣ зала, и мнѣ въ тотъ же моментъ пришла въ голову мысль, что я долженъ посовѣтоваться съ какимъ нибудь другомъ. Разумѣется, я нисколько не боялся человѣка, который расхаживалъ въ гостиной; но кто бы оправдалъ меня, еслибъ я вступилъ въ драку, даже для защиты своей жизни, въ домѣ мистриссъ Роперъ? Я обязанъ былъ подумать о ея интересахъ. Поэтому я взялъ шляпу и преспокойно вышелъ въ уличную дверь. "Скажи ему, сказалъ я Джемимѣ:-- что меня нѣтъ дома", и сейчасъ же отправился къ Фишеру, предполагая послать его къ Люпексу въ качествѣ моего друга, но, какъ нарочно, Фишеръ былъ въ шахматномъ клубѣ.

"Такъ какъ, по моему мнѣнію, въ подобномъ случаѣ нельзя было терять ни минуты времени, то я поспѣшилъ въ клубъ и вызвалъ Фишера. Ты знаешь, какой хладнокровный человѣкъ этотъ Фишеръ. Мнѣ кажется, взволновать его ничто не въ состояніи. Когда я разсказалъ ему всю исторію, онъ отвѣтилъ: -- что Люпексъ проспится и тѣмъ дѣло кончится; не такъ думалъ я, прогуливаясь около клуба въ ожиданіи, когда Фишеръ кончитъ игру. Фишеръ полагалъ, что мнѣ лучше всего воротиться въ Буртонъ-Кресцентъ, но, разумѣется, я зналъ, что объ этомъ и думать нельзя, и кончилъ тѣмъ, что проспалъ ночь на софѣ Фишера, а утромъ послалъ домой за нѣкоторыми вещами. Я хотѣлъ, чтобы Фишеръ до должности сходилъ къ Люпексу; но онъ сказалъ, что лучше повременить, и что зайдетъ къ нему въ театръ, кончивши занятія по службѣ.

"Я хочу, чтобы ты написалъ мнѣ немедленно, сказавъ въ письмѣ своемъ все, что ты знаешь объ этомъ дѣлѣ. Я прошу тебя собственно потому, что мнѣ не хочется вовлекать въ эту исторію кого нибудь изъ другихъ жильцовъ въ домѣ мистриссъ Роперъ. Мнѣ крайне непріятно, что не могу оставить ея домъ сейчасъ же, не могу потому, что не отданы деньги за послѣднюю четверть года; иначе я бѣжалъ бы отсюда; этотъ домъ, скажу тебѣ, не годится ни для меня, ни для тебя. Повѣрь, мистеръ Джонни, что я говорю тебѣ сущую правду. Сказалъ бы я тебѣ нѣсколько словъ объ А. Р., но боюсь, что слова мои поведутъ къ неудовольствію. Пожалуйста пиши ко мнѣ безотлагательно. Мнѣ кажется, лучше будетъ, если ты напишешь къ Фишеру, такъ что онъ можетъ показать письмо твое Люпексу, и подтвердить при этомъ, основываясь на твоихъ словахъ, что между мною и мистриссъ Люпексъ не было и не могло быть другихъ отношеній, кромѣ обыкновенной дружбы, и что, само собою разумѣется, ты, какъ мой другъ, долженъ знать все. Отправлюсь ли я сегодня въ домъ мистриссъ Роперъ, будетъ зависѣть отъ того, что скажетъ мнѣ Фишеръ, послѣ свиданія съ Люпексомъ.

"Прощай, мой другъ! Надѣюсь, что ты теперь блаженствуешь, и что Л. Д. въ добромъ здоровьи. Твой искренній другъ

Джозефъ Крэдль".

Джонъ Имсъ два раза прочиталъ это письмо, прежде чѣмъ распечаталъ письмо отъ Амеліи. Онъ въ первый разъ получилъ письмо отъ миссъ Роперъ, и вовсе не ощущалъ того нетерпѣнія прочитать его, которое обыкновенно испытываютъ молодые люди при полученіи перваго письма отъ молоденькой лэди, въ настоящую минуту воспоминаніе объ Амеліи было для него отвратительно; и онъ бросилъ бы письмо въ каминъ не распечатаннымъ, если бы не опасался дурныхъ послѣдствій. Что касается до друга своего, Крэдля, онъ стыдился за него, стыдился не потому, что Крэдль бѣжалъ отъ мистера Люпекса, но потому что побѣгъ свой Крэдль оправдывалъ ложными предлогами.

Наконецъ, онъ распечаталъ письмо отъ Амеліи. "Неоцѣненный Джонъ", этими словами начиналось оно. Джонни прочиталъ ихъ и судорожно сжалъ письмо. Оно было написано женскимъ почеркомъ, съ тоненькими прямыми черточками, при концѣ каждой буквы, вмѣсто круглыхъ очертаній, но все же было весьма четко, и казалось, какъ будто каждое слово написано вполнѣ обдуманно.

"Неоцѣненный Джонъ. Для меня такъ странно еще употреблять подобное выраженіе. И все-таки скажу "неоцѣненный Джонъ"; развѣ я не имѣю права называть васъ такимъ образомъ? развѣ вы не принадлежите мнѣ, а я вамъ -- навсегда? (Джонни снова судорожно сжалъ письмо и при этомъ пробормоталъ нѣсколько словъ, повторять которыя я не считаю за нужное. Черезъ минуту онъ продолжалъ).-- Я знаю, что мы совершенно понимаемъ другъ друга, и въ такомъ случаѣ совершенно позволительно одному сердцу открыто говорить другому. Таковы мои чувства, и я увѣрена, что въ вашей груди найдется для нихъ отголосокъ. Не правда ли, что любить и въ то же время быть любимымъ -- въ высшей степени восхитительно? Такъ, по крайней мѣрѣ, я нахожу это чувство. При этомъ, неоцѣненный Джонъ, позвольте мнѣ увѣрить васъ, что въ моей груди нѣтъ ни малѣйшей частицы ревности къ вамъ. Я имѣю слишкомъ много увѣренности, какъ въ ваше благородство, такъ въ свою собственную, я хочу сказать, чарующую силу, хотя вы и назовете меня тщеславною. Вы не думайте, что этими словами я намекаю на Л. Д. Само собою разумѣется, что вамъ пріятно видѣться съ друзьями вашего дѣтства, и, повѣрьте, сердце вашей Амеліи слишкомъ далеко отъ того, чтобы завидовать такому очаровательному удовольствію. Ваши друзья, я надѣюсь, со временемъ будутъ и моими друзьями. (Судорожное сжатіе письма). И если между ними дѣйствительно будетъ Л. Д., которую вы такъ искренно любили, я точно также искренно приму ее въ мое сердце. (Этого увѣренія со стороны Амеліи было слишкомъ много для бѣднаго Джони; онъ швырнулъ на полъ письмо и началъ думать, гдѣ и въ чемъ искать ему помощи -- въ самоубійствѣ или въ колоніяхъ; немного погодя, онъ снова поднялъ письмо, рѣшившись осушить горькую чашу до дна). Если вамъ показалось, что передъ вашимъ отъѣздомъ я была немного капризна, то вы должны простить вашу Амелію. Я уже наказана за это: мѣсяцъ вашего отсутствія для меня цѣлая вѣчность. Здѣсь нѣтъ ни души, кто бы сочувствовалъ моему положенію. А вы во время своего отсутствія не хотѣли даже порадовать меня. Могу васъ увѣрить, какія бы ни были ваши желанія, я не буду счастлива до тѣхъ поръ, пока не увижу васъ при себѣ. Напишите мнѣ хотя строчечку, скажите, что вы довольны моею преданностію.

"Теперь я должна вамъ сказать, что въ нашемъ домѣ случилось грустное происшествіе, въ которомъ не думаю, чтобы другъ вашъ мистеръ Крэдль велъ себя вполнѣ благородно. Вы помните, какъ онъ всегда ухаживалъ за мистриссъ Люпексъ. Матушка моя была крайне огорчена этимъ, хотя ни слова никому не говорила. Разумѣется, кому пріятно говорить о такихъ предметахъ, которыя касаются имени какой нибудь лэди. Въ теченіе послѣдней недѣли Люпексъ сдѣлался страшно ревнивымъ; мы всѣ знали, что собирается что-то недоброе. Сама Люпексъ, хотя и хитрая женщина, но не думаю, чтобы она замышляла что нибудь дурное, развѣ только одно, чтобы довести мужа своего до бѣшенства. Вчера Люпексъ пришелъ подъ хмѣлькомъ и пожелалъ видѣться съ Крэдлемъ; но Крэдль перепугался, взялъ шляпу и ушелъ. Это съ его стороны было весьма дурно. Если онъ считалъ себя невиннымъ, то почему онъ не явился на призывъ Люпекса и не объяснилъ недоразумѣнія? Это обстоятельство, говоритъ моя мать, падаетъ темнымъ пятномъ на нашъ домъ. Люпексъ клялся вчера вечеромъ, что утромъ отправится въ управленіе сбора государственныхъ доходовъ и осрамитъ Крэдля передъ коммиссіонерами, клерками, передъ всѣми. Если онъ это сдѣлаетъ, то вся исторія появится въ газетахъ; весь Лондонъ узнаетъ объ этомъ. Самой Люпексъ это понравится, я знаю; она только и заботится о томъ, чтобы о ней говорили; но что будетъ тогда съ домомъ моей матери? Какъ я желаю, чтобы вы были здѣсь: ваше благоразуміе и благородство все бы это уладили съ разу; такъ, по крайней мѣрѣ, я думаю.

"Я буду считать минуты до полученія вашего отвѣта и позавидую почтальону, который возьметъ въ руки ваше письмо прежде, чѣмъ оно дойдетъ до меня. Пожалуйста, пишите поскорѣе. Если я не получу отвѣта въ понедѣльникъ утромъ, то буду думать, что съ вами что нибудь случилось. Хотя вы и находитесь въ кругу дорогихъ своихъ старыхъ друзей, но вѣроятно у васъ найдется минута написать нѣсколько словъ вашей Амеліи.

"Матушка очень огорчена происшествіемъ въ ея домѣ и говоритъ, что если бы вы были здѣсь и подали ей совѣтъ, она бы много не безпокоилась. Для нея это очень тяжело; она всегда заботилась о томъ, чтобы домъ ея пользовался уваженіемъ и чтобы всѣ въ немъ были покойны. Я послала бы мою искреннюю любовь и почтеніе вашей дорогой мама, если бы только знала ее, хотя надѣюсь, что узнаю, вашей сестрицѣ, а также Л. Д., если вы объяснили ей наши отношенія. За тѣмъ ничего больше не остается сказать со стороны

Душею преданной и обожающей васъ

Амеліи Роперъ".

Ни одна часть этого нѣжнаго письма не доставила удовольствія бѣдному Имсу; напротивъ, послѣдняя изъ нихъ отравляла всѣ его чувства. Возможно ли было оставаться равнодушнымъ, когда эта женщина осмѣлилась послать любовь его матери, его сестрѣ и даже Лили Дэль! Онъ чувствовалъ, что одно уже произношеніе имени Лили такой женщиной, какъ Амелія Роперъ, было оскверненіемъ этого имени. А между тѣмъ Амелія Роперъ, какъ она увѣряла его, принадлежала ему. Какъ ни противна для него была она въ настоящую минуту, онъ вѣрилъ, что и самъ принадлежалъ ей. Бѣдный Джонни чувствовалъ, что въ лицѣ его она пріобрѣла нѣкоторую собственность, и что ему суждено уже быть связаннымъ съ ней на всю жизнь. Во все время знакомства съ Амеліей, онъ сказалъ ей весьма немного нѣжностей, весьма немного такихъ, по крайней мѣрѣ, нѣжностей, которыя имѣли бы серьезное значеніе, но между этими немногими было слова два, три, которыми онъ высказалъ свою любовь къ ней! А эта роковая записочка, которую онъ написалъ къ ней! При одномъ воспоминаніи объ этомъ, Джонни подумалъ: ужь не лучше ли ему отправиться къ большому резервуару позади Гэствика, резервуару, питавшему водой своей Хамершамскій каналъ, и положить конецъ своему жалкому существованію?

Въ тотъ же самый день онъ написалъ два письма: одно къ Фишеру, другое къ Крэдлю. Фишеру онъ высказалъ свое убѣжденіе, что Крэдль точно также, какъ онъ самъ, былъ невиненъ въ отношеніи къ мистриссъ Люпексъ. "Онъ далеко не такой человѣкъ, чтобы поддѣлываться къ замужней женщинѣ," говорилъ Джонни, къ немалому неудовольствію Крэдля, когда письмо достигло до мѣста служенія послѣдняго; джентльменъ этотъ былъ не прочь отъ репутаціи Донъ Жуана, которую надѣялся пріобрѣсти между своими сослуживцами чрезъ это маленькое происшествіе. При первомъ взрывѣ бомбы, когда до бѣшенства ревнивый мужъ свирѣпствовалъ въ гостиной, раздражаемый все болѣе и болѣе парами вина и любви, Крэдль находилъ обстоятельство это въ высшей степени непріятнымъ. Но на утро третьяго дня -- Крэдль провелъ двѣ ночи на софѣ своего пріятеля Фишера -- онъ началъ гордиться этимъ; ему пріятно было слышать имя мистриссъ Люпексъ произносимымъ другими клерками. Поэтому, когда Фишеръ прочиталъ письмо изъ Гэствика, ему очень не поправился тонъ его друга.

-- Ха, ха, ха! захохоталъ онъ.-- Я только и хотѣлъ, чтобъ онъ именно это сказалъ. Поддѣлываться къ замужней женщинѣ! По этой части я самый послѣдній человѣкъ во всемъ Лондонѣ.

-- Клянусь честью, сказалъ Фишеръ: -- я думаю, послѣдній.

И Крэдль остался недоволенъ. Въ этотъ день онъ смѣло отправился въ Буртонъ-Кресцентъ и тамъ обѣдалъ. Ни мистера, ни мистриссъ Люпексъ не было видно; мистриссъ Роперъ ни разу не упомянула ихъ имени. Въ теченіи вечера онъ собрался съ духомъ и спросилъ объ нихъ миссъ Спрюсъ; но эта ветхая лэди торжественно покачала головой и объявила, что ей ничего неизвѣстно о подобныхъ дѣлахъ: гдѣ ей знать объ этомъ.

Но что же долженъ былъ дѣлать Джонъ Имсъ съ письмомъ отъ Амеліи Роперъ? Онъ чувствовалъ, что всякаго рода отвѣтъ на него былъ бы дѣломъ очень опаснымъ, тѣмъ не менѣе казалось опаснымъ оставить его совсѣмъ безъ отвѣта. Онъ вышелъ изъ дому, прошелъ черезъ гэствикскій выгонъ, черезъ рощи Гэствикскаго господскаго дома, къ большой вязовой аллеѣ въ паркѣ лорда Дегеста, и во все время прогулки своей придумывалъ способы, какъ бы выпутаться изъ этого безвыходнаго положенія. Здѣсь по этимъ самымъ мѣстамъ онъ бродилъ десятки и десятки разъ въ свои ранніе годы, когда оставаясь еще въ совершенномъ невѣдѣніи о происходившемъ за предѣлами его роднаго крова, мечталъ о Лили Дэль и давалъ себѣ клятву, что она будетъ его женой. Здѣсь онъ сплеталъ свои стихотворенія, питалъ свое честолюбіе возвышенными надеждами, строилъ великолѣпные воздушные замки, въ которыхъ Лиліана Дэль господствовала, какъ царица; и хотя въ тѣ дни онъ сознавалъ себя неловкимъ, жалкимъ юношей, до котораго никому не было дѣла, никому кромѣ матери и сестры, а все же былъ счастливъ въ своихъ надеждахъ, хотя никогда не пріучалъ себя къ мысли, что онѣ могутъ когда нибудь осуществиться. Но теперь ни въ мечтаніяхъ его, ни въ надеждахъ ничего не было отраднаго. Все для него было мрачно, все грозило ему несчастіемъ,-- гибелью. Впрочемъ, и то сказать, почему же ему не жениться на Амеліи Роперъ, если Лили выходитъ замужъ за другаго? Но при этой мысли онъ вспомнилъ моментъ, когда Амелія въ памятную ночь показалась ему въ полуотворенную дверь, и подумалъ, что жизнь съ такой женой была бы живой смертью.

Одно время онъ рѣшался разсказать все своей матери и предоставить ей написать отвѣтъ на письмо Амеліи. Если худое должно сдѣлаться худшимъ, то во всякомъ случаѣ Роперы не могли бы совершенно погубить его. Онъ зналъ по видимому, что Роперы могли начать судебный процессъ, вслѣдствіе котораго его бы посадили въ тюрьму на извѣстное время, уволили бы отъ службы и наконецъ распубликовали бы его поступокъ во всѣхъ газетахъ. Все это, однакоже, можно бы перенести, если бы перчатка была брошена ему кѣмъ нибудь другимъ. Джонни чувствовалъ, что онъ одного только не могъ сдѣлать -- писать къ дѣвушкѣ, которую бы слѣдовало любить, и сказать ей, что онъ вовсе не любилъ и не любитъ ее. Онъ-зналъ, что самъ былъ бы не въ состояніи выставить подобныя слова на бумагѣ, какъ зналъ очень хорошо также и то, что у него недостало бы смѣлости сказать ей въ лицо, что онъ измѣнилъ свое намѣреніе. Онъ зналъ, что ему должно принести себя въ жертву Амеліи, если не найдетъ какого нибудь добраго рыцаря, который бы одержалъ побѣду въ его пользу; и при этомъ снова подумалъ о своей матери.

Вернувшись домой, Джонни, однако, былъ такъ же далекъ отъ рѣшимости объяснить матери свое положеніе, какъ и въ то время, когда отправлялся на прогулку. Въ теченіи болѣе чѣмъ половины времени, проведеннаго подъ открытымъ небомъ, онъ строилъ воздушные замки, не тѣ, въ которыхъ въ былое время считалъ себя счастливѣйшимъ созданіемъ, но мрачные замки, съ еще болѣе мрачными темницами, въ которыхъ едва, едва проникалъ лучъ жизни. Во всѣхъ этихъ зданіяхъ воображеніе Джонни рисовало ему портретъ Лили въ качествѣ жены мистера Кросби. Онъ принималъ это за дѣйствительность, а воображеніе продолжало рисовать болѣе мрачныя картины, поддѣлываясь подъ его настроеніе духа, представляя ему, что Лили была едвали не несчастнѣе его чрезъ дурное обращеніе и суровый характеръ ея мужа. Онъ старался мыслить и составить планъ дальнѣйшихъ его дѣйствій, но въ мірѣ нѣтъ ничего труднѣе, какъ принудить себя мыслить въ то время, когда дѣятельности ума поставлены почти непреодолимыя преграды. Въ подобныхъ обстоятельствахъ, умъ похожъ на лошадь, которую привели къ водопою и заставляютъ ее пить, въ то время, когда у нея вовсе нѣтъ жажды. Поэтому Джонни воротился домой все еще въ раздумьи: отвѣчать, или нѣтъ на письмо Амеліи. Если нѣтъ, то какъ ему надобно вести себя по возвращеніи въ Буртонъ-Кресцентъ?

Не знаю, надобно ли говорить, что миссъ Роперъ, сочиняя свое письмо, предвидѣла все это, и что такое положеніе бѣднаго Джонни было тщательно выработано для него предметомъ... его обожавшимъ.

ГЛАВА XI.
ОБЩЕСТВЕННАЯ ЖИЗНЬ.

Въ тотъ день, когда Крэдль возвратился подъ гостепріимный кровъ мистриссъ Роперъ, мистеръ и мистриссъ Люпексъ, въ полномъ супружескомъ счастіи, кушали одно изъ своихъ лакомыхъ блюдъ. Къ этому блюду присоединялись нѣкоторыя другія лакомства, соотвѣтствовавшія времени года и находившіяся въ сосѣдствѣ театра; съ помощію горькаго пива и грока они сглаживали всѣ шероховатости на дорогѣ жизни, заставляя себя забывать всѣ минувшія непріятности. Объ этомъ супружескомъ примиреніи Крэдль ничего не слышалъ; и увидѣвъ счастливыхъ супруговъ, входящихъ въ гостиную спустя нѣсколько минутъ послѣ вопроса, предложеннаго миссъ Спрюсъ, былъ приведенъ въ крайнее изумленіе.

Люпексъ былъ не злопамятенъ и отъ природы довольно мягкаго характера. Это былъ человѣкъ, который любилъ хорошо покушать и въ глазахъ котораго стаканъ горячаго пунша имѣлъ весьма высокую цѣну. Будь жена для него дѣйствительно доброю подругой, онъ совершилъ бы назначенный путь въ этой жизни, если не вполнѣ респектабельно, то во всякомъ случаѣ безъ явнаго позора. Къ сожалѣнію, эта женщина не доставляла ему никакого утѣшенія, кромѣ развѣ того, которое можно было почерпать изъ пуншеваго стакана. Восемь лѣтъ они были другъ для друга мужемъ и женой и иногда, къ сожалѣнію, я долженъ сказать,-- мистриссъ Люпексъ доводила его до такого состоянія, что бѣдный мужъ считалъ бы за счастіе, еслибы жена бросила его. Въ жалкомъ его положеніи, тотъ или другой способъ избавиться ея навсегда доставилъ бы ему отраду. Если бы онъ обладалъ въ достаточной степени энергіей, онъ перенесъ бы искусство свое писать театральныя декораціи въ Австралію, даже на самые отдаленные концы вселенной, гдѣ только существовало сценическое искусство. Но это былъ мягкій, безпечный, самимъ собою балуемый и избалованный человѣкъ. Во всякое время, какъ бы его ни тяготило горе, ему достаточно было стакана гроку и вкуснаго обѣда, чтобы забыть все и примириться съ своимъ положеніемъ. Второй стаканъ -- дѣлалъ его самымъ нѣжнымъ супругомъ, за третьимъ -- къ нему возвращались воспоминанія о всѣхъ обидахъ и оскорбленіяхъ и сообщалось особенное расположеніе и храбрость повоевать съ женой или, пожалуй, съ цѣлымъ свѣтомъ, даже въ ущербъ окружавшей его мебели, если въ это время попадалась подъ руку каминная кочерга. Всѣ эти особенности его характера не были, однакоже, извѣстны Крэдлю; и потому появленіе его въ гостиной съ женой своей, опиравшейся на его руку, какъ нельзя болѣе удивило нашего пріятеля.

-- Мистеръ Крэдль! вашу руку, сказалъ Люпексъ послѣ втораго стакана гроку, на третій ему не было дано разрѣшенія: -- между нами было маленькое недоразумѣніе, забудемте о немъ.

-- Мистеръ Крэдль, сколько я знаю его, сказала мистриссъ Люпексъ: -- на столько джентльменъ, чтобы забыть всякое неудовольствіе, когда другой джентльменъ подаетъ ему руку въ знакъ примиренія.

-- О, конечно, сказалъ Крэдль: -- я совершенно... да, я... мнѣ очень пріятно, что кончилось все благополучно.

Вмѣстѣ съ этимъ онъ пожалъ руки супруговъ, при чемъ миссъ Спрюсъ поднялась съ кресла, сдѣлала низкій реверансъ и тоже обмѣнялась пожатіемъ рукъ съ мужемъ и женой.

-- Вы, мистеръ Крэдль, холостой человѣкъ, сказалъ Люпексъ: -- и потому не въ состояніи понять, что происходитъ иногда въ душѣ человѣка женатаго. Бываютъ минуты, когда чувство ревности изъ-за этой женщины беретъ верхъ надъ разсудкомъ.

-- Ахъ, Люпексъ, перестань, сказала жена его, шутя похлопавъ по плечу его старымъ зонтикомъ.

-- И я не колеблясь скажу, что въ тотъ вечеръ, когда васъ приглашали въ столовую, я не могъ совладѣть съ этимъ чувствомъ.

-- Я очень радъ, что все уладилось, сказалъ Крэдль.

-- Очень рада и я, сказала миссъ Сирюсъ.

-- И слѣдовательно, нѣтъ надобности говорить объ этомъ, замѣтила мистриссъ Люпексъ.

-- Еще одно слово, сказалъ мистеръ Люпексъ, размахнувъ рукой.-- Мистеръ Крэдль, я чрезвычайно радъ, что вы не исполнили моего требованія въ тотъ вечеръ. Придите вы тогда, признаюсь вамъ, придите вы тогда, и, право, безъ крови дѣло бы не обошлось. Я ошибался. И теперь сознаюсь въ своей ошибкѣ; но все-таки, безъ крови дѣло бы не обошлось.

-- Ахъ, Боже мой, Боже мой! сказала миссъ Спрюсъ.

-- Миссъ Спрюсъ, продолжалъ Люпексъ: -- бываютъ минуты, когда сердце человѣческое ожесточается.

-- Такъ, такъ, сказала миссъ Спрюсъ.

-- Ну, Люпексъ, довольно, сказала жена его.

-- Да, довольно. Но все же, мнѣ кажется, я въ правѣ выразить мистеру Крэдлю мое удовольствіе, что онъ не пришелъ ко мнѣ. Вашъ другъ, мистеръ Крэдль, удостоилъ меня вчера своимъ посѣщеніемъ въ театрѣ, въ половинѣ пятаго. Къ сожалѣнію, въ это время я былъ на подмосткахъ, и никакъ не могъ спуститься къ нему. Я сочту за особенное счастіе встрѣтиться съ вами въ ресторанѣ Потъ и Покеръ, въ улицѣ Бау, и за хорошей котлетой похоронить въ стаканѣ вина это непріятное недоразумѣніе.

-- Вы очень любезны, сказалъ Крэдль.

-- Мистриссъ Люпексъ тоже будетъ съ нами. Тамъ есть очаровательный, уютный уголокъ, и если миссъ Спрюсъ удостоитъ...

-- Ахъ, сэръ, вѣдь я старуха, вы это знаете.

-- Нѣтъ, нѣтъ, нѣтъ! воскликнулъ Люпексъ:-- и слышать не хочу. Что вы скажете, на это, мистеръ Крэдль, на счетъ обѣда, знаете, вчетверомъ?

Само собою разумѣется, что пріятно было видѣть мистера Люпекса въ его настоящемъ настроеніи духа, гораздо пріятнѣе, чѣмъ въ то время, когда дѣло съ нимъ, по его собственному выраженію, не обошлось бы безъ крови; но какъ ни былъ онъ пріятенъ, и на этотъ разъ все-таки было видно, что онъ находился не совсѣмъ въ трезвомъ состояніи. Поэтому Крэдль не назначилъ дня для скромнаго званаго обѣда и только замѣтилъ, что будетъ очень радъ воспользоваться приглашеніемъ при первой возможности.

-- Теперь, Люпексъ, пора спать, сказала жена.-- Ты знаешь, тебя сегодня былъ тяжелый день.

-- А ты, моя милочка?

-- Я приду сію минуту.-- Полно же пожалуйста, не дурачься, отправляйся спать. Иди сюда! и она стала въ открытыхъ дверяхъ, ожидая, когда онъ пройдетъ.

-- Мнѣ бы хотѣлось лучше остаться здѣсь и выпить стаканъ чего нибудь горячаго, сказалъ Люпексъ.

-- Люпексъ, ты опять хочешь разсердить меня, сказала жена, бросивъ на него взглядъ, совершенно для него понятный.

Люпексъ не имѣлъ расположенія драться и въ настоящее время вовсе не жаждалъ крови, поэтому онъ рѣшился идти. Но во время перехода онъ приготовился къ новымъ битвамъ.-- Ужь сдѣлаю же я что нибудь отчаянное, говорилъ онъ, снимая сапоги:-- непремѣнно сдѣлаю.

-- Ахъ, мистеръ Крэдль, сказала мистриссъ Люпексъ, какъ только затворила дверь за удалившимся мужемъ: -- я не знаю, какъ взглянуть вамъ въ глаза послѣ событій этихъ послѣднихъ памятныхъ дней!

Она сѣла на диванъ и закрыла лицо свое батистовымъ платкомъ.

-- Перестаньте, сказалъ Крэдль: -- это ничего не значитъ между такими друзьями, какъ мы.

-- Но вѣдь это будетъ извѣстно въ вашемъ управленіи и уже, можетъ быть, извѣстно; оттуда приходилъ къ нему въ театръ какой-то джентльменъ. Не знаю, переживу ли я это?

-- Согласитесь, мистриссъ Люпексъ, я долженъ же былъ послать кого нибудь.

-- Я не обвиняю васъ, мистеръ Крэдль. Я знаю очень хорошо, что въ моемъ жалкомъ положеніи, не имѣю даже права обвинять кого нибудь, и не могу судить объ отношеніяхъ одного джентльмена къ другому. Но только подумать о томъ, что мое имя упоминается съ вашимъ... Ахъ, мистеръ Крэдль! мнѣ стыдно взглянуть на ваше лицо!

И она снова спрятала свое лицо въ батистовый платокъ.

-- Хорошее къ хорошему идетъ, сказала миссъ Спрюсъ; въ тонѣ ея голоса было что-то особенное, придававшее словамъ ея много скрытнаго значенія.

-- Ваша правда, миссъ Спрюсъ, сказала мистриссъ Люпексъ: -- въ настоящую минуту только это одно меня и утѣшаетъ. Мистеръ Крэдль на столько джентльменъ, чтобы не воспользоваться... я въ этомъ совершенно увѣрена.

И мистриссъ Люпексъ взглянула на него черезъ край руки, въ которой держала батистовый платокъ.

-- Конечно, я не позволю себѣ, сказала Крэдль. То есть...

Крэдлъ не высказалъ своей мысли. Гоняясь за мистриссъ Люпексъ, онъ вовсе не хотѣлъ попасть въ западню. А между тѣмъ ему нравилась идея, что о немъ будутъ говорить, какъ о поклонникѣ замужней женщины, ему нравились блестящіе глаза этой женщины. Когда несчастный мотылекъ, летая, въ своемъ полуослѣпленіи, вокругъ огня горящей свѣчи, задѣваетъ крылышками за пламя свѣчи, обжигаетъ ихъ и чувствуетъ мучительную боль, онъ даже и тогда не обращаетъ вниманія на этотъ урокъ, но снова и снова подлетаетъ къ огоньку до тѣхъ поръ, пока тотъ окончательно его не уничтожитъ. Такимъ мотылькомъ былъ и бѣдный Крэдль. Пламя, вокругъ котораго леталъ онъ, не сообщало ему отрадной теплоты; въ его блескѣ не было никакой красоты. Напротивъ, оно наносило ему вредъ, обжигало ему крылья, отнимало всю силу для будущихъ полетовъ и грозило совершенною гибелью. Никто не могъ сказать, чтобы дружба съ мистриссъ Люпексъ доставила ему хотя бы нѣсколько минутъ истиннаго счастія. Онъ не чувствовалъ къ ней ни малѣйшей любви; напротивъ, боялся ея, и во многихъ отношеніяхъ она ему не нравилась. Но для него, при его слабости, неопытности и ослѣпленіи, свойственныхъ всѣмъ мотылькамъ, и то казалось уже великимъ дѣломъ, что ему позволяли летать близъ огня. О, друзья мои! вспомните, сколь многіе изъ васъ были мотыльками, и что теперь вы порхаете съ болѣе или менѣе опаленными крыльями, съ болѣе или менѣе замѣтными слѣдами обжоговъ!

Прежде чѣмъ мистеръ Крэдль успѣлъ рѣшить въ своемъ умѣ, слѣдуетъ ли ему или нѣтъ воспользоваться настоящимъ случаемъ, чтобы еще разъ порхнуть къ огоньку,-- въ подобнаго рода дѣйствіи онъ не стѣснялся присутствіемъ миссъ Спрюсъ,-- дверь въ гостиную отворилась и въ нее вошла Амелія Роперъ.

-- Ахъ, мистриссъ Люпексъ! сказала она: -- и мистеръ Крэдль!

-- И миссъ Спрюсъ, прибавьте, моя милая, сказала мистриссъ Люпексъ, показывая на ветхую лэди.

-- Я вѣдь старуха, вы знаете, замѣтила миссъ Спрюсъ.

-- О, да; я вижу миссъ Спрюсь, сказала Амелія: -- я произнесла ваши имена безъ всякаго умысла, могу васъ увѣрить.

-- Я и не думала объ этомъ, душа моя, сказала мистриссъ Люпексъ.

-- Право, я никакъ не полагала, чтобы вы были такъ спокойны... я хочу сказать, что когда услышала о ссорѣ, я полагала.. Впрочемъ, если послѣдовало примиреніе, то повѣрьте, никто такъ не радъ ему, какъ я.

-- Да, мы помирились.

-- Если мистеръ Люпексъ удовлетворенъ, то я радуюсь отъ души, сказала Амелія.

-- Мистеръ Люпексъ удовлетворенъ, возразила мистриссъ Люпексъ:-- и позвольте вамъ сказать, душа моя, зная, что вы надѣетесь сами выйти замужъ...

-- Мистриссъ Люпексъ, я не надѣюсь выйти замужъ -- по крайней мѣрѣ въ настоящее время.

-- А я думала, что вы даже торопитесь. Во всякомъ случаѣ позвольте сказать, что когда вы будете имѣть мужа, то увидите, что не всегда возможно поддерживать доброе согласіе. Нѣтъ ничего хуже жить на этихъ квартирахъ; какой нибудь пустой ничтожный случай, и о немъ всѣ уже знаютъ. Какъ вы скажете, миссъ Спрюсъ?

-- Я скажу, что гораздо спокойнѣе жить на квартирѣ, чѣмъ содержать квартиры, отвѣчала миссъ Спрюсъ, находившаяся въ нѣкоторомъ страхѣ и зависимости отъ своихъ родственниковъ Роперовъ.

-- Это каждому извѣстно, сказала Амелія.-- Если какой джентльменъ будетъ приходить домой въ пьяномъ видѣ и грозить убійствомъ другому джентльмену въ томъ же домѣ, и если лэди...

Амелія остановилась; она знала, что линейный корабль, съ которымъ приготовилась сразиться, имѣлъ въ себѣ много боевой силы.

-- Дальше, дальше, миссъ, сказала мистриссъ Люпексъ, вставая съ мѣста и выпрямляясь во весь ростъ.-- Что-же, если лэди?

Здѣсь мы можемъ сказать, что сраженіе началось, и что два корабля были обязаны, по общимъ законамъ храбрости и веденія войны на морѣ, поддерживать бой до тѣхъ поръ, пока одинъ изъ нихъ будетъ совершенно обезоруженъ, если только не взорванъ на воздухъ или не пущенъ на дно. Въ этотъ моментъ, для посторонняго зрителя трудно было сказать, на чьей сторонѣ изъ сражающихся находился болѣе вѣрный шансъ на совершенный успѣхъ. Правда, мистриссъ Люпексъ имѣла на своей сторонѣ болѣе дѣйствительной силы: навыкъ драться, сообщавшій ей безпредѣльное искусство, храбрость, заглушавшую боль ранъ до конца сраженія, и наконецъ безпечность, дѣлавшую ее почти равнодушною къ тому, потопятъ ли ее или она останется на поверхности воды. Съ другой стороны Амелія несла большую артиллерію и имѣла возможность бросать болѣе тяжелые снаряды, чѣмъ непріятель; она тоже приняла грозную позицію. Еслибъ имъ пришлось сцѣпиться и вступить въ рукопашный бой, то Амелія, безъ всякаго сомнѣнія, вышла бы изъ него побѣдительницей; но мистриссъ Люпексъ была слишкомъ хитра, чтобы допустить подобный маневръ, однако, все же была готова на всякій случай и жаждала битвы.

-- Ну такъ что же, если лэди? спросила она такимъ тономъ, который не допускалъ миролюбиваго отвѣта.

-- Всякая лэди, если только она лэди, сказала Амелія: -- должна знать, какъ ей слѣдуетъ вести себя...

-- Такъ вы намѣрены учить меня, вы, миссъ Роперъ? Премного вамъ обязана. Значитъ, вы придерживаетесь манчестерскаго обращенія?

-- Я придерживаюсь честнаго обращенія, мистриссъ Люпексъ, обращенія, въ которомъ соблюдается приличіе, обращенія, которое не наводитъ ужаса на домъ, полный народа; для меня все равно, будетъ ли это обращеніе манчестерское или лондонское.

-- Обращеніе модистокъ?

-- Все равно, мистриссъ Люпексъ, обращеніе модистокъ или обращеніе театральное, но въ немъ покамѣстъ нѣтъ еще ничего такого дурнаго, какъ въ вашемъ, мистриссъ Люпексъ. Поняли вы меня? Чѣмъ объяснить ваши отношенія къ этому молодому человѣку? Развѣ только тѣмъ, что вы хотите чрезъ пьянство и ревность свести съ ума вашего мужа и посадить его въ домъ умалишенныхъ?

-- Миссъ Роперъ! миссъ Роперъ! сказалъ Крэдль: -- послушайте...

-- Оставьте ее, мистеръ Крэдлъ, сказала Люпексъ:-- она не стоитъ вашихъ словъ. Если вы питаете къ бѣдному Имсу дружескія чувства, то лучше скажите ему, что это за женщина. А какъ поживаетъ, душа моя, мистеръ Джуниперъ изъ магазина Грограма, въ Сальфордѣ? Не безпокойтесь! мнѣ все извѣстно и все будетъ извѣстно Джонни Имсу, этому бѣдному, несчастному, безразсудному юношѣ! Осмѣлилась мнѣ говорить о пьянствѣ и ревности!

-- И буду говорить! Но теперь, когда вы упомянули имя мистера Джунипера, мистеръ Имсъ и мистеръ Крэдль могутъ узнать обо всемъ. На счетъ мистера Джунипера въ поведеніи моемъ не было ничего такого, что могло бы заставить меня стыдиться.

-- Мнѣ кажется, трудно заставить васъ стыдиться чего бы то ни было

-- Позвольте вамъ сказать, мистриссъ Люпексъ, вы вѣроятно не намѣрены нарушать своими поступками благопристойность этого дома?

-- Я проклинаю тотъ день, въ которой Люпексъ привелъ меня въ вашъ домъ.

-- Въ такомъ случаѣ, заплатите деньги и убирайтесь вонъ, сказала Амелія, указывая на дверь.-- Я ручаюсь, что дѣло тогда обойдется безъ содѣйствія полиціи. Отдайте только долгъ моей матери и можете отправляться, куда вамъ угодно.

-- Я уйду отсюда, когда мнѣ вздумается, но ни часомъ раньше этого. И какъ ты смѣешь говорить мнѣ подобныя вещи, ты цыганка?

-- Нѣтъ ты уйдешь отсюда, когда намъ вздумается; стоитъ только пригласить полицію, которая заставитъ тебя выѣхать изъ нашего дома.

Въ этотъ моментъ бѣдная Амелія, стоявшая передъ своимъ врагомъ подбоченясь, по видимому выигрывала сраженіе. Горечь языка мистриссъ Люпексъ не производила особенныхъ результатовъ. Съ своей стороны, я такого мнѣнія, что замужняя женщина непремѣнно взяла бы верхъ надъ женщиной незамужней, если бы битва дошла до отчаянія, разумѣется, безъ абордажныхъ орудій. Но въ этотъ моментъ въ комнату вошла мистриссъ Роперъ, сопровождаемая сыномъ, и сражающіеся разошлись.

-- Амелія! что это значитъ? спросила мистрисъ Роперъ, стараясь принять на себя видъ крайняго изумленія.

-- Спросите мистриссъ Люпексъ, отвѣчала Амелія.

-- И мистриссъ Люпексъ отвѣтитъ, возразила эта лэди. Ваша дочь пришла сюда и напала на меня... осыпала меня градомъ такихъ выраженій и все это передъ мистеромъ Крэдлемъ...

-- Да; я спросила только, почему она не платитъ долга и не оставитъ этого дома, сказала Амелія.

-- Замолчи! вскричалъ ея братъ.-- Не твое дѣло вмѣшиваться въ то, о чемъ тебя не спрашиваютъ.

-- Но, полагаю, мое дѣло вмѣшаться, когда меня оскорбляетъ такая тварь, какъ эта.

-- Тварь! вскричала мистриссъ Люпексъ.-- Желала бы я знать, кто изъ насъ двоихъ похожъ больше на тварь! Я сейчасъ вамъ объясню это: -- Амелія Роперъ...

Потокъ краснорѣчія мистриссъ Люпексъ былъ остановленъ, потому что Амелія съ помощію толчка своего брата изчезла за дверью. Съ мистриссъ Люпексъ сдѣлалась истерика, и въ этомъ случаѣ диванъ оказалъ ей существенную услугу. Мы оставимъ ее въ покоѣ на нѣсколько времени, чтобы, въ свою очередь, доставить покой и мистриссъ Роперъ.

"Находка же будетъ для Имса, если онъ женится на этой дѣвчонкѣ", говорилъ про себя Крэдль, отправляясь въ свою комнату, и въ то же время гордился своимъ собственнымъ положеніемъ и своими подвигами, сознавая, что единственнымъ поводомъ къ происходившей баталіи было особенное вниманіе къ его особѣ со стороны замужней женщины. Такъ и Парисъ находилъ большое удовольствіе и гордость въ десятилѣтней осадѣ Трои.

ГЛАВА XII.
ЛИЛІАНА ДЭЛЬ СТАНОВИТСЯ БАБОЧКОЙ.

Теперь мы воротимся въ Оллинтонъ. То же самое утро, которое принесло Джону Имсу два письма, принесло и въ Большой Домъ, между прочимъ, слѣдующее посланіе къ Адольфу Кросби отъ графини де Курси. Оно было написано на розовой бумажкѣ, гладкой, какъ атласъ и пропитанной нѣжнымъ ароматомъ; въ уголку ея стояла коронка и причудливый вензель. Вообще посланіе имѣло фешенэбельный и привлекательный видъ, такъ что Адольфъ Кросби нисколько не сердился, получивъ его.

"Замокъ Курси, сентябрь 186*.

"Любезный мистеръ Кросби,

Мы получили о васъ нѣкоторыя свѣдѣнія. Къ намъ пріѣхали Гэзьби и разсказываютъ, что вы наслаждаетесь сельской жизнью въ какой-то очаровательной деревенькѣ, гдѣ, между прочими прелестями, находятся лѣсныя и водяныя нимфы, которымъ посвящается большая часть вашего времени. Такъ какъ это совершенно въ вашемъ вкусѣ, то я ни за что въ мірѣ не хотѣла бы нарушить вашихъ наслажденій; но если вы можете оторваться отъ оллинтонскихъ рощъ и фонтановъ, мы бы встрѣтили васъ здѣсь съ радушіемъ и восторгомъ, хотя, послѣ вашего земнаго рая, вы найдете насъ весьма неромантичными.

"Къ намъ пріѣдетъ лэди Думбелло, которая, я знаю, ваша фаворитка, или, не вы ли ея фаворитъ? Я приглашала лэди Хартльтонъ, но она не можетъ оторваться отъ бѣднаго маркиза, который, какъ вамъ извѣстно, очень слабъ. Герцога въ настоящее время нѣтъ въ Гатерумѣ, но это обстоятельство, безъ всякаго сомнѣнія, не можетъ препятствовать пріѣзду сюда милой лэди Хартльтонъ. Полагаю, что домъ нашъ будетъ полонъ, и что въ немъ не будетъ недостатка въ нимфахъ, хотя, я боюсь, онѣ не будутъ въ родѣ лѣсныхъ и водяныхъ. Маргаретта и Александрина желаютъ, чтобы вы пріѣхали; онѣ говорятъ, что вы имѣете удивительную способность поддерживать пріятное настроеніе духа въ домѣ, полномъ народа. Пожалуйста удѣлите намъ, хотя недѣльку, прежде чѣмъ воротитесь къ управленію дѣлами націи.

"Душевно вамъ преданная
"Розина де Курси".

Графиня де Курси была старымъ другомъ мистера Кросби, т. е. такимъ старымъ другомъ, какіе бываютъ въ той средѣ общества, въ которой жилъ мистеръ Кросби. Онъ познакомился съ ней лѣтъ семь тому назадъ, бывалъ на всѣхъ ея лондонскихъ балахъ, повсюду весьма охотно и мило танцовалъ съ ея дочерями. По стариннымъ семейнымъ отношеніямъ онъ находился въ короткой дружбѣ съ мистеромъ Мортимеромъ Гэзьби, который, будучи адвокатомъ, и адвокатомъ весьма замѣчательнымъ, женился на старшей дочери графини и въ настоящее время засѣдалъ въ парламентѣ, въ качествѣ депутата отъ города Барчестера, близъ котораго расположенъ былъ замокъ Курси. Говоря сущую правду, мистеръ Кросби находился въ самыхъ дружественныхъ отношеніяхъ съ дочерями графини де Курси, Маргареттой и Александриной, особливо съ послѣдней, хотя, сказавъ это, я не хотѣлъ бы, чтобы читатели допустили предположеніе, что между молодыми людьми существовали чувства болѣе нѣжныя, чѣмъ обыкновенная дружба.

Въ то утро Кросби не сказалъ ни слова о полученномъ письмѣ; но въ теченіе дня, а, можетъ статься, и въ то время, когда размышлялъ объ этомъ предметѣ, ложась спать, онъ рѣшился воспользоваться приглашеніемъ лэди де Курси. Ему пріятно было бы увидѣться съ Гэзьби, провести нѣсколько дней подъ одной кровлей съ великимъ маэстро въ высокой и трудной наукѣ фешенэбельной жизни -- лэди Думбелло, и наконецъ возобновить дружескія отношенія къ дочерямъ графини -- Маргареттѣ и Александринѣ. Если бы онъ чувствовалъ, что по настоящимъ его отношеніямъ къ Лили, приличіе требовало того, чтобы онъ оставался при ней до конца своихъ каникулъ, Кросби, безъ всякой борьбы съ самимъ собой, могъ бы навсегда бросить этихъ де Курси. Но Кросби задался идеей, что въ настоящее время было бы очень благоразумно удалиться отъ Лили, или, можетъ быть, думалъ, что Лили осталась бы довольна, если бы онъ удалился отъ нея. Кросби вовсе не представлялось надобности пріучать ее къ мысли, что они не должны были жить, любуясь другъ другомъ въ теченіе тѣхъ нѣсколькихъ мѣсяцевъ, а, можетъ статься, и нѣсколькихъ лѣтъ, которые должны пройти до счастливаго дня бракосочетанія. Не долженъ былъ онъ также позволять ей думать, что удовольствія или занятія въ жизни его или ея должны непремѣнно находиться въ связи между собою, должны зависѣть непремѣнно отъ удовольствій и занятій каждаго изъ нихъ. Въ этомъ родѣ и довольно логически размышлялъ мистеръ Кросби по поводу полученнаго письма и, наконецъ, пришелъ къ заключенію, что ему можно отправиться въ замокъ Курси и воспользоваться благотворнымъ блескомъ фешенэбельнаго общества, которое тамъ соберется. Спокойствіе, а вмѣстѣ съ нимъ и скука своего собственнаго камина находились отъ него не за горами!

-- Я думаю, сэръ, въ середу проститься съ вами, сказалъ Кросби сквайру въ воскресенье по утру за завтракомъ.

-- Въ середу проститься съ нами! съ изумленіемъ сказалъ сквайръ, державшійся стариннаго понятія, что женихъ и невѣста не должны разлучаться другъ съ другомъ до тѣхъ поръ, пока позволятъ тому обстоятельства.-- Не случилось ли чего нибудь?

-- О, нѣтъ! Но, сами знаете, всему бываетъ конецъ; до возвращенія въ Лондонъ мнѣ необходимо сдѣлать одинъ или два визита, и потому я думаю уѣхать отсюда въ середу. Я пробылъ здѣсь до крайней возможности.

-- Куда же ты отправишься? спросилъ Бернардъ.

-- Очень не далеко: въ сосѣдній округъ, въ замокъ Курси.

Послѣ этого отвѣта за завтракомъ не было больше и помину объ отъѣздѣ Кросби.

Три джентльмена изъ Большаго Дома имѣли обыкновеніе въ воскресные дни передъ обѣдней отправляться на поляну, принадлежавшую Малому Дому; такъ и въ это воскресенье они вмѣстѣ пришли на поляну, гдѣ Лили и Беллъ уже ждали ихъ. При этихъ случаяхъ они оставались на полянѣ нѣсколько минутъ, въ ожиданіи, когда мистриссъ Дэль пригласитъ ихъ пройти черезъ домъ ея въ церковь: такъ это было и въ настоящемъ случаѣ. Приходя на поляну, сквайръ обыкновенно становился по срединѣ ея и любовался окружавшими его кустарниками, цвѣтами и фруктовыми деревьями; онъ никогда не забывалъ, что все это его собственность и пользовался этимъ случаемъ осмотрѣть ее; въ другіе дни ему рѣдко приводилось заглянуть въ этотъ уголокъ. Мистриссъ Дэль, надѣвая свою шляпку и посматривая изъ окна, полагала, что угадываетъ происходившее въ это время въ душѣ сквайра, и глубоко сожалѣла, что обстоятельства принуждали ее быть обязанной ему за такое вспомоществованіе. Въ сущности же она далеко не знала, о чемъ думалъ сквайръ въ эти минуты.-- Это все мое, говорилъ онъ про себя, осматривая всю мѣстность передъ Малымъ Домомъ.-- Какъ я доволенъ, что они могутъ этимъ пользоваться. Она вдова моего роднаго брата -- пусть же владѣетъ всѣмъ этимъ; я радъ, душевно радъ.

Мнѣ кажется, что если бы эти двѣ личности лучше знали сердце и душу другъ друга, они, право, лучше бы любили другъ друга.

Кросби объявилъ Лили свое намѣреніе.

-- Въ середу! сказала она, и бѣдненькая! поблѣднѣла отъ душевнаго волненія при этомъ извѣстіи. Онъ объявилъ ей безъ всякаго предупрежденія, не думая, вѣроятно, что подобное объявленіе подѣйствуетъ на нее такъ сильно.

-- Непремѣнно. Я уже написалъ лэди де Курси и назначилъ середу. Нельзя же мнѣ прервать знакомство и, можетъ быть...

-- Ахъ, нѣтъ, Адольфъ! Неужели вы думаете, что я сержусь на васъ?... Нисколько. Только это такъ неожиданно, не правда ли?

-- Я пробылъ уже здѣсь болѣе шести недѣль.

-- Да; вы были очень добры. Какъ быстро пролетѣли эти шесть недѣль! Какая огромная перемѣна произошла въ это время со мной! Не знаю, такъ ли она замѣтна для васъ, какъ для меня; я перестала быть куколкой и начинала становиться бабочкой.

-- Но, Лили, пожалуйста не будьте бабочкой, когда выйдете за мужъ.

-- Нѣтъ, вы меня не поняли. Я хотѣла сказать, что мое дѣйствительное положеніе въ жизни открылось для меня только тогда, когда я узнала васъ и узнала, что вы меня полюбили. Однако, насъ зоветъ мама, мы должны идти въ церковь. Такъ въ середу уѣзжаете! Значитъ, осталось только три денька!

-- Только три денька!

-- Когда же мы опять увидимся? спросила Лили, подходя къ церковной оградѣ.

-- О, какъ трудно на это отвѣтить! Надобно спросить предсѣдателя нашихъ комитетовъ, когда онъ опять уволитъ меня въ отпускъ.

Послѣ этого ничего больше не было сказано; Кросби и Лили вошли въ церковь вслѣдъ за сквайромъ и вмѣстѣ съ другими расположились на фамильныхъ скамьяхъ. Сквайръ сѣлъ отдѣльно отъ другихъ, въ уголокъ, который онъ занималъ послѣ смерти своего отца, и оттуда дѣлалъ возгласы громко и внятно, такъ громко и такъ внятно, что въ этомъ отношеніи съ нимъ ни подъ какимъ видомъ не могъ сравняться приходскій дьячекъ, не смотря на всѣ свои усилія.-- Нашему сквайру хочется быть и сквайромъ, и пасторомъ, и дьячкомъ, и всѣмъ, чѣмъ угодно, да пожалуй, и будетъ, говаривалъ бѣдный дьячекъ, жалуясь на притѣсненія, которыя испытывалъ со стороны сквайра.

Если молитвы Лили и были прерываемы ея новой печалью, то, мнѣ кажется, ей можно простить эту вину. Она знала очень хорошо, что Кросби не намѣренъ больше оставаться въ Оллингонѣ. Она знала не хуже Кросби день, въ который кончался его отпускъ, и часъ, въ который ему слѣдовало явиться въ должность. Она пріучила себя къ мысли, что ему нельзя оставаться въ Оллинтонѣ до конца отпуска, и Теперь испытывала то непріятное чувство, которое испытываетъ ученикъ, когда совершенно неожиданно объявятъ ему, что послѣдняя недѣля его каникулъ должна быть отнята у него. Печаль Лили была бы гораздо легче, если бы она заранѣе знала о днѣ разлуки. Она не винила своего жениха. Она даже не допускала мысли, что Кросби долженъ оставаться при ней до конца отпуска. Она не позволяла себѣ предположенія, что Кросби въ состояніи сдѣлать что нибудь для нея непріятное. А между тѣмъ она чувствовала свою потерю и, становясь на колѣна во время молитвъ своихъ, не разъ отирала невольно вытекавшую слезу.

Кросби тоже думалъ о своемъ отъѣздѣ, и думалъ гораздо болѣе, чѣмъ бы слѣдовало въ то время, когда мистеръ Бойсъ говорилъ проповѣдь:-- Какъ легко слушать и понимать его, отзывалась обыкновенно мистриссъ Хаонъ о преемникѣ своего мужа: онъ никого не затрудняетъ своими доводами. Кросби, быть можетъ, находилъ гораздо больше затрудненій, чѣмъ мистриссъ Хаонъ, и вѣроятно углубился бы въ размышленія, еслибы доводы были глубокомысленнѣе. Необходимость слушать человѣка, который говоритъ обыкновенныя вещи, оказывается иногда весьма тяжелою. При настоящемъ случаѣ Кросби вовсе не обращалъ вниманія на эту необходимость и вполнѣ предался размышленіямъ о томъ, какъ лучше объясниться ему съ Лили до своего отъѣзда. Онъ хорошо припоминалъ нѣсколько словъ, высказанныхъ на первыхъ порахъ своей любви, словъ, которыми выражалось его намѣреніе не откладывать на долгое время день свадьбы. Онъ припоминалъ также, какъ очаровательно убѣждала его Лили не торопиться. И теперь онъ долженъ былъ отречься отъ того, что было тогда сказано. Онъ долженъ былъ отказаться отъ своихъ собственныхъ доводовъ и объявить Лили, что ему желательнѣе было бы отложить день свадьбы на неопредѣленное время; это такая задача, которая, по моему мнѣнію, всегда должна быть крайне непріятна для человѣка, давшаго слово жениться.-- Сегодня же рѣшу это дѣло, сказалъ Кросби про себя, когда, по окончаніи проповѣди мистера Бойса, наклонилъ къ ладонямъ лицо, въ знакъ выраженія благодарности.

Такъ какъ оставалось только три дня, то, разумѣется, ему необходимо было рѣшить это дѣло безотлагательно. Лили не имѣла состоянія, и потому не въ правѣ была сѣтовать на продолжительность отсрочки дня свадьбы. Это было у него главнымъ аргументомъ. Но онъ часто говорилъ себѣ, что Лили имѣла бы полное право сѣтовать, еслибъ оставалась, хотя на день, въ недоразумѣніи по этому предмету. И къ чему онъ такъ опрометчиво высказалъ эти слова и поставилъ себя въ затруднительное положеніе, поступилъ совершенно какъ школьникъ, или какъ Джонни Имсъ? Какимъ былъ онъ глупцомъ, если не помнилъ себя, послушался внушеній сердца, не посовѣтовавшись съ холоднымъ разсудкомъ, если забылъ при этомъ случаѣ все то, что слѣдовало бы сдѣлать Адольфу Кросби! И потомъ вдругъ мелькнула мысль, что дѣйствительно ли еще его можно назвать глупцомъ, Подавая руку Лили при выходѣ изъ церкви, онъ, при этой мысли, пожалъ плечами. "Теперь ужь это слишкомъ поздно", сказалъ онъ про себя и, обратившись къ Лили, сказалъ ей нѣсколько пріятныхъ словъ. Адольфъ Кросби былъ умный человѣкъ; онъ хотѣлъ бы быть и честнымъ человѣкомъ, если бы искушенія къ обману не были для него слишкомъ велики.

-- Лили, сказалъ онъ:-- послѣ завтрака не хотите ли прогуляться со мной по полямъ?

Прогуляться съ нимъ по полямъ! Разумѣется, она хотѣла. Вѣдь только три денька и оставалось, такъ неужели же она не согласилась бы отдать ему всѣ минуты этого времени, если бы только пожелалъ онъ воспользоваться ими? Послѣ обѣдни они завтракали въ Маломъ Домѣ; мистриссъ Дэль обѣщала присоединиться къ обществу обѣдающихъ, за столомъ сквайра. Сквайръ не имѣлъ привычки завтракать, оправдывая эту привычку тѣмъ, что завтракъ, самъ по себѣ, вещь весьма дурная. "Однако онъ завтракаетъ въ своемъ домѣ, говорила впослѣдствіи мистриссъ Дэль въ разговорѣ о сквайрѣ съ своей дочерью Беллъ. Я часто видѣла, какъ онъ выпивалъ рюмку хересу". Вспоминая объ этомъ, мистриссъ Дэль приготовляла себѣ обѣдъ. Если сквайръ не хотѣлъ завтракать за ея столомъ, то и она не хочетъ обѣдать за его столомъ.

Лили въ нѣсколько секундъ перемѣнила шляпу; вмѣсто парадной шляпы, надъ которой Кросби, по праву жениха, часто подсмѣивался, Лили надѣла шляпу съ широкими полями, которая лучше нравилась Кросби.

-- Только три денька остается, сказала Лили, переходя вмѣстѣ съ Кросби ускоренными шагами зеленую лужайку. Она сказала это голосомъ, не выражавшимъ ни упрека, ни сожалѣнія; въ этихъ словахъ заключался тотъ смыслъ, что такъ какъ счастливаго времени остаемся очень немного, то они должны имъ вполнѣ воспользоваться. Какой другой комплиментъ могъ бы быть сказанъ такому очаровательному человѣку? Какая лесть могла бы быть болѣе пріятною? Все мое земное небо состоитъ въ томъ, чтобы находиться при васъ; и теперь, для наслажденія блаженствомъ этого неба, мнѣ оставлено только три дня! Поэтому я воспользуюсь до послѣдней возможности дарованнымъ мнѣ счастіемъ. Все, что чувствовала Лили, чувствовалъ и Кросби; онъ сознавалъ, въ какомъ огромномъ долгу былъ передъ Лили. Я пріѣду къ нимъ на день въ Рождество, и только на одинъ день, сказалъ онъ про себя. Потомъ, разсудивъ, что намѣреніе это можно привести въ исполненіе, онъ рѣшился начать разговоръ обѣщаніемъ этого рода.

-- Да, Лили; только три денька и остается теперь. Впрочемъ, не знаю... я полагаю, въ Рождество вы будете дома?

-- Будемъ ли мы дома въ Рождество?-- разумѣется, будемъ. Вы вѣрно хотите сказать, что тогда пріѣдете къ намъ!

-- Да; я думаю, пріѣду, если вы примете меня.

-- Ахъ, какъ это долго! Позвольте -- это будетъ черезъ три мѣсяца. И вы будете здѣсь въ Рождество! Я лучше желала бы, чтобы вы были здѣсь именно въ этотъ день, чѣмъ въ какой нибудь другой.

-- Но я пріѣду, Лили, только на одинъ день. Я пріѣду къ обѣду наканунѣ Рождества, и на другой день уѣду.

-- Однако вы пріѣдете прямо въ нашъ домъ?

-- Если вы можете удѣлить мнѣ комнату.

-- Разумѣется можемъ. Мы могли бы это сдѣлать и теперь; но когда вы пріѣхали, то знаете...

Лили посмотрѣла въ лицо Кросби и улыбнулась.

-- Когда я пріѣхалъ, я былъ другомъ сквайра и его кузена, но не вашимъ. Послѣ того произошла большая перемѣна.

-- Да; вы сдѣлались моимъ особеннымъ другомъ. Я и сама должна теперь и навсегда быть вашимъ единственнымъ и лучшимъ другомъ, не правда ли Адольфъ?

Этимъ вопросомъ Лили вынудила отъ него повтореніе того обѣщанія, которое онъ такъ часто давалъ ей.

Въ это время они прошли садъ Большаго Дома, примыкавшіе къ нему луга и очутились на сосѣднихъ поляхъ.

-- Лили, сказалъ Кросби совершенно внезапно, какъ бы предупреждая, что намѣренъ сказать что-то особенно серьёзное: -- я хочу сказать вамъ нѣсколько словъ на счетъ нашего дѣла.

Сказавъ послѣднія два слова, онъ слегка разсмѣялся; Лили догадывалась, что онъ былъ взволнованъ.

-- Я буду васъ слушать. Ахъ, Адольфъ, прошу васъ, не бойтесь за меня; не думайте, что я не въ состояніи перенести заботы и огорченія. Я могу переносить рѣшительно все до тѣхъ поръ, пока вы меня любите. Я говорю это потому, чтобы вы не подумали, что меня огорчаетъ вашъ отъѣздъ. Повѣрьте, у меня и въ умѣ этого не было.

-- Милая Лили, я никогда не думалъ, чтобы вы огорчались. Въ вашемъ поведеніи, въ вашихъ чувствахъ, я до сихъ поръ не замѣчалъ ничего, кромѣ прекраснаго. Трудно было бы доставить мужчинѣ удовольствіе, если бы вы ему не нравились.

-- Если я могу только нравиться вамъ...

-- Вы нравитесь мнѣ во всемъ. Милая Лили, встрѣтивъ васъ мнѣ кажется, я встрѣтилъ ангела. Но приступимте къ дѣлу. Можетъ статься, гораздо будетъ лучше, если я поговорю съ вами откровенно,

-- Пожалуйста, говорите мнѣ все, рѣшительно все.

-- Но прошу васъ, не придавайте словамъ моимъ ложнаго значенія. Если я буду говорить о деньгахъ, то не думайте, что это имѣетъ какую нибудь связь съ моей къ вамъ любовью.

-- О, какъ бы я желала собственно для васъ не быть такой бѣдной.

-- Я хочу сказать одно, что если меня безпокоятъ деньги, то вы не должны полагать, что это безпокойство можетъ имѣть вліяніе на безпредѣльность моей къ вамъ привязанности. Я буду любить васъ по прежнему и, женившись на васъ, считать себя счастливѣйшимъ человѣкомъ, все равно, богаты вы, или бѣдны. Вы понимаете меня?

Лили не совсѣмъ понимала его; но она крѣпко пожала его руку, какъ бы стараясь этимъ поощрить его и вызвать на дальнѣйшее объясненіе. Она полагала, что Кросби намѣренъ былъ сообщить ей что нибудь относительно ихъ будущаго образа жизни, что нибудь такое, которое, по его мнѣнію, было бы непріятно для нея, и потому она рѣшилась показать ему видъ, что готова выслушать его съ удовольствіемъ.

-- Вы знаете, продолжалъ Кросби:-- какъ я желалъ, чтобы свадьба наша не была отложена на неопредѣленное и отдаленное время. Всѣ мысли мои, всѣ мои лучшія желанія заключаются въ томъ, чтобы, какъ можно скорѣе, назвать васъ другомъ моимъ, принадлежащимъ мнѣ навсегда.

Въ отвѣтъ на такое скромное признаніе въ любви, Лили снова пожала ему руку; это былъ такого рода предметъ, по которому она сама не имѣла сказать многаго.

-- Я долженъ былъ заботиться объ этомъ, но теперь нахожу, что это не такъ легко, какъ я предполагалъ.

-- Адольфъ, вы помните, что я сказала. Я сказала, что по моему мнѣнію лучше подождать. Я увѣрена, что и мама раздѣляетъ это мнѣніе. Если только можно видѣть васъ отъ времени до времени...

-- Въ этомъ нечего и сомнѣваться. Но я уже сказалъ... Позвольте, что я говорилъ... Да, всякаго рода ожиданіе будетъ для меня невыносимо. Для мужчины, который рѣшился жениться, ожиданіе должно быть пыткой, особливо когда судьба посылаетъ ему такого ангела, какъ вы. При этихъ словахъ рука Кросби обвилась вокругъ таліи Лили.-- Но...

Кросби хотѣлъ что-то сказать и замолчалъ. Онъ хотѣлъ дать ей понять, что такая перемѣна въ его намѣреніи произошла собственно отъ неожиданнаго поступка со стороны сквайра. Кросби хотѣлъ, чтобы Лили вполнѣ узнала, въ чемъ дѣло,-- что онъ надѣялся на щедрость ея дяди въ отношеніи приданаго, что онъ обманулся въ своихъ ожиданіяхъ и имѣлъ право сѣтовать на подобное разочарованіе, и что вслѣдствіе такого удара, нанесеннаго его ожиданіямъ, онъ, по необходимости, долженъ былъ отложить день своей свадьбы. Въ то же время Кросби желалъ также сообщить Лили понятіе, что это обстоятельство нисколько не уменьшало той любви, которую онъ питалъ къ ней, что это чувство нисколько не должно страдать отъ скупости дяди Лили. Все это онъ желалъ бы передать своей невѣстѣ, но не зналъ, какъ высказать свое желаніе, не огорчивъ Лили и въ то же время не показавъ виду, что обвиняетъ себя въ мелочныхъ и не совсѣмъ благородныхъ побужденіяхъ къ измѣненію своего намѣренія. Онъ началъ желаніемъ высказать Лили все; но подобное желаніе не всегда можетъ быть выполнимо. Бываютъ вещи, которыя высказываются съ величайшимъ затрудненіемъ, которыя иногда не допускаютъ ни малѣйшей возможности высказываться.

-- Вы хотите сказать, неоцѣненный Кросби, что свадьба наша не можетъ состояться теперь же?

-- Да; именно это. Я надѣялся, что мнѣ представится возможность, но...

Скажите, какой влюбленный мужчина нашелъ бы возможность высказать предмету любви своей о своемъ совершенномъ разочарованіи вслѣдствіе сдѣланнаго открытія, что этотъ предметъ не имѣетъ состоянія? Если такъ, то надо сказать, что храбрость у него сильнѣе любви. Кросби видѣлъ себя въ необходимости сдѣлать это; поставленный въ такое затрудненіе, онъ находилъ, что съ нимъ поступлено жестоко. Отсрочку свадьбы своей онъ приписывалъ сквайру, а не себѣ. Онъ готовъ былъ выполнить свою роль, еслибы только сквайръ имѣлъ расположеніе выполнить свой долгъ, который ему принадлежалъ вполнѣ. Но сквайръ не хотѣлъ войти въ его положеніе, а потому и онъ долженъ былъ оставаться въ бездѣйствіи. Справедливость требовала, чтобы все это было понято; но, приступивъ къ объясненію, Кросби увидѣлъ, что слова какъ-то не вязались. Онъ долженъ былъ отказаться отъ этой попытки, долженъ былъ перенести несправедливость, утѣшая себя мыслію, что по крайней мѣрѣ онъ велъ себя въ этомъ дѣлѣ совершенно благородно.

-- Меня, Адольфъ, это ни сколько не огорчаетъ.

-- Въ самомъ дѣлѣ? сказалъ Кросби.-- Что касается до меня, то признаюсь, я не могу равнодушно перенести эту отсрочку.

-- Зачѣмъ же, любовь моя? вы, однакоже, не должны придавать словамъ моимъ другое значеніе, сказала Лили, остановясь на дорожкѣ, по которой они шли, и глядя ему прямо въ лицо.-- По принятому правилу, я полагаю, мнѣ слѣдовало бы увѣрять, что я охотно буду дожидаться. Это сказала бы всякая дѣвушка. Безъ всякаго сомнѣнія сказала бы это и я, если бы вы стали принуждать меня назначить день нашей свадьбы. Но теперь я буду съ вами откровеннѣе. Единственное мое желаніе въ этомъ мірѣ -- быть вашей женой, имѣть возможность раздѣлять съ вами участь, которую пошлетъ намъ судьба. Чѣмъ скорѣе будемъ мы вмѣстѣ, тѣмъ лучше,-- во всякомъ случаѣ, лучше для меня. Вотъ все, что я могу сказать вамъ: будетъ ли для васъ этого достаточно?

-- Милая Лили, моя неоцѣненная Лили!

-- Да, ваша Лили, вамъ преданная всей душой и навсегда. Милый Адольфъ, вы не должны имѣть ни малѣйшаго повода сомнѣваться во мнѣ. Я не въ правѣ надѣяться, чтобы все было такъ, какъ мнѣ хочется. Опять вамъ скажу, что я не буду скучать въ ожиданіи той минуты, когда вы возьмете меня. И могу ли я скучать, будучи вполнѣ увѣрена, что вы меня любите?-- Правда, я огорчилась, услышавъ, что вы намѣрены уѣхать отсюда такъ скоро, и, кажется, обнаружила свое неудовольствіе. Но эти маленькія неудовольствія переносятся легче, нежели большія.

-- Да; совершенно справедливо.

-- Намъ остается только три дня быть вмѣстѣ, и я намѣрена насладиться каждой минутой этого кратковременнаго срока. Вы будете писать ко мнѣ;-- побываете у насъ о Рождествѣ, а на будущій годъ, вы вѣрно опять пріѣдете на каникулы не правда ли?

-- Совершенно можете быть увѣрены въ этомъ.

-- Такимъ образомъ незамѣтно пройдетъ время до тѣхъ поръ, пока вы найдете возможнымъ взять меня съ собою. Нѣтъ,-- я не буду скучать.

-- Я, во всякомъ случаѣ, буду нетерпѣливъ.

-- Вѣдь мужчины всегда бываютъ нетерпѣливы. Мнѣ кажется, это одна изъ ихъ привилегій. И я не думаю, чтобы мужчина когда нибудь испытывалъ то положительное и полное удовольствіе въ убѣжденіи, что онъ любимъ, какое испытываетъ дѣвушка. Вы -- моя птичка, которую я подстрѣлила изъ моего собственнаго ружья; -- увѣренности въ этомъ успѣхѣ совершенно достаточно для моего счастія.

-- Вы уничтожили меня, я упалъ предъ вами, и вы знаете, что мнѣ больше не подняться.

-- Не знаю; но я подняла бы васъ весьма скоро, если бы вы пожелали.

Какія Кросби дѣлалъ увѣренія, что онъ не желаетъ этого, не желалъ бы и не могъ бы желать, читатель узнаетъ въ самомъ непродолжительномъ времени. Онъ разсудилъ, что всѣ денежные вопросы можно оставить въ томъ самомъ положеніи, въ которомъ они находились. Главная цѣль Кросби состояла въ томъ, чтобы убѣдить Лили, что по обстоятельствамъ съ той и драгой стороны, день свадьбы долженъ быть отложенъ;-- въ этомъ отношеніи Лили вполнѣ поняла его. Быть можетъ, въ теченіи слѣдующихъ трехъ дней, представится какой нибудь случай, который объяснитъ миссъ Дэль все это дѣло. Во всякомъ случаѣ, Кросби высказалъ свое намѣреніе благородно, такъ что никто бы не могъ осуждать его.

На слѣдующій день они всѣ отправились въ Гэствикъ.-- они всѣ, то есть, Лили и Беллъ, Бернардъ и Кросби. Цѣль ихъ поѣздки заключалась въ томъ, чтобы отдать два визита, одинъ весьма благородной и высокой особѣ, лэди Джуліи Дегестъ, а другой особѣ болѣе скромной и ближе знакомой -- мистриссъ Имсъ. Такъ какъ помѣстье Дегесга лежало на дорогѣ въ городъ, то молодые люди заѣхали сюда и выполнили болѣе величественную церемонію прежде другаго визита. Нынѣшній графъ Дегестъ, родной братъ лэди Фанни, бѣжавшей съ майоромъ Дэлемъ, былъ холостой нобльменъ, посвятившій себя преимущественно воспитанію домашнихъ животныхъ. А такъ какъ онъ воспитывалъ животныхъ весьма хорошо, находилъ въ этомъ занятіи безпредѣльное удовольствіе, употреблялъ на это всю свою энергію и воздерживался отъ всякаго рода грубыхъ, рѣзко бросающихся въ глаза привычекъ, то каждый согласится, что онъ былъ полезнымъ членомъ общества. Онъ былъ закоснѣлый тори, который охраненіе всѣхъ своихъ интересовъ поручалъ представителю его партіи и который рѣдко самъ приближался къ столицѣ, развѣ только по случаю выставки домашнихъ животныхъ. Онъ былъ невысокаго роста, коренастый мужчина, съ красными щеками и круглымъ лицомъ; -- до обѣда его всегда можно было видѣть въ очень старомъ охотничьемъ пальто, еще болѣе старыхъ брюкахъ, штиблетахъ и очень толстыхъ башмакахъ. Большую часть времени онъ проводилъ за стѣнами своего дома и умѣлъ одинаково отлично охранять дичь въ своемъ помѣстьи и откармливать быковъ. Онъ зналъ каждый акръ своей земли, каждое дерево на ней, зналъ такъ хорошо, какъ иная лэди знаетъ украшенія своего будуара. Въ какой нибудь изгороди не было лазейки, которой бы онъ не помнилъ величину и расположеніе, не было тропинки, о которой бы онъ не зналъ, откуда и куда идетъ она, почему и для чего она проложена. Въ отношеніи доходовъ съ своего помѣстья онъ былъ въ прежніе годы довольно бѣдный человѣкъ,-- даже очень бѣдный, если разсматривать его какъ графа. Въ настоящее же время онъ далеко не былъ бѣденъ; бѣдственное положеніе его отца и дѣда служило для него урокомъ и научило его жить, соображаясь со средствами. Говорили даже, что онъ становился богачемъ, имѣлъ значительный капиталъ,-- положеніе, въ которомъ не былъ ни одинъ изъ лордовъ Дегестовъ въ теченіе многихъ поколѣній. Его отецъ и дѣдъ слыли за большой руки мотовъ,-- а этого графа нѣкоторые называли скрягой.

Въ наружности его мало было аристократическаго; но все же, сильно бы ошибся тотъ, кто бы подумалъ, что лордъ Дегестъ не гордился своимъ положеніемъ въ обществѣ,-- что эта гордость не была дорога для его души. Первый предокъ его возведенъ былъ въ званіе лорда во времена короля Джона; въ Англіи только и было три лорда, которымъ грамоты пожалованы раньше его. Онъ зналъ какія привиллегіи предоставляло ему происхожденіе, и не имѣлъ ни малѣйшаго расположенія отказываться отъ нихъ или позволять, чтобы ихъ уменьшали. Правда, онъ не требовалъ ихъ громогласно. Проходя земное свое поприще, онъ не разсылалъ во всѣ стороны герольдовъ, которые бы возвѣщали о шествіи лорда Дегеста. Накрывая столъ для своихъ друзей, что дѣлалось впрочемъ въ весьма рѣдкихъ случаяхъ, онъ угощалъ ихъ просто, съ стариннымъ, спокойнымъ, скучнымъ радушіемъ. Можно сказать, что лордъ Дегестъ никому не заслонялъ дороги, если только ему не мѣшали дѣйствовать по своему,-- за то въ противномъ случаѣ, въ немъ являлось сильное озлобленіе, и если кто нибудь его затрогивалъ, онъ готовъ былъ идти противъ цѣлаго свѣта. Онъ вполнѣ сознавалъ свое высокое значеніе, видѣлъ въ особѣ своей до послѣдняго волоска особу графа, и въ грязныхъ штиблетахъ такъ же величественно являлся между своими быками, какъ явился бы, блистая звѣздами, на какомъ нибудь церемоніалѣ между своими собратьями-лордами въ Вестминстерѣ; да, онъ былъ графъ вполнѣ и лучше выказывалъ свое достоинство, чѣмъ тѣ, которые употребляютъ свое высокое происхожденіе для какихъ нибудь пышныхъ цѣлей. Горе тому, кто бы принялъ его старое платье за признакъ грубой, грязной деревенщины! Нѣкоторые попадали въ этотъ просакъ и навлекали на себя весьма тяжелое покаяніе.

Вмѣстѣ съ графомъ жила сестра, дѣвица лэди Джулія. Отецъ Бернарда Дэля, въ раннюю пору жизни, бѣжалъ съ одной сестрой, но никто изъ поклонниковъ прекраснаго пола не былъ достаточно счастливъ, чтобы склонить лэди Джулію на побѣгъ съ нимъ. Поэтому она все еще жила въ дѣвственномъ блаженствѣ, какъ полная госпожа Гэствикскаго господскаго дома, и какъ госпожа, имѣла не малое понятіе о томъ высокомъ положеніи, которое предоставила ей судьба. Это была скучная, тяжелая, цѣломудренная старая дѣва, которая приписывала себѣ огромную заслугу за то, что всю свою жизнь оставалась въ домѣ, гдѣ провела свою юность, вѣроятно забывая при этомъ, въ настоящихъ своихъ, уже далеко не молодыхъ, годахъ, что искушенія покинуть родной кровъ не были ни сильны, ни многочисленны. Она обыкновенно отзывалась о своей сестрѣ Фанни съ нѣкоторымъ пренебреженіемъ, потому собственно, что эта бѣдная лэди унизила себя, вступивъ въ бракъ съ человѣкомъ, принадлежавшимъ къ меньшей братіи. Она гордилась своимъ положеніемъ не менѣе своего брата графа, но гордость ея проявлялась болѣе наружнымъ образомъ и менѣе внутреннимъ сознаніемъ своего достоинства. Довольно трудно было для нея заставить свѣтъ признавать въ ней лэди Дегестъ, и потому она принимала надменный и покровительственный видъ, который не дѣлалъ ее популярною между сосѣдями.

Сношенія между Гэствикскимъ и Оллинтонскимъ Домами не были часты и не отличались особеннымъ радушіемъ. Вскорѣ послѣ побѣга лэди Фанни, оба эти семейства согласились признавать родственную связь другъ съ другомъ и показывать обществу, что они находились въ дружескихъ отношеніяхъ. Имъ лучше было бы принять тотъ или другой способъ показать обществу, что они были врагами. Дружба представляла меньше безпокойства, и потому два семейства отъ времени до времени навѣщали одно другое и давали одно другому обѣды, не чаще, впрочемъ, какъ разъ въ годъ. Графъ считалъ сквайра за человѣка, который отказался отъ участія въ общественныхъ дѣлахъ и чрезъ это лишался того уваженія, которое по всей справедливости принадлежало бы ему, какъ наслѣдственному землевладѣльцу магнату; а сквайръ въ свою очередь ни во что не ставилъ графа, какъ человѣка, который не имѣлъ ни малѣйшаго понятія о внѣшнемъ мірѣ. Въ Гэствикскомъ домѣ Бернардъ Дэль пользовался нѣкоторымъ расположеніемъ, во первыхъ, потому, что былъ родственникъ, что въ его жилахъ текла кровь Дегестовъ, во вторыхъ, что онъ былъ наслѣдникъ Оллинтона, и наконецъ потому еще, что фамилія Дэлей была стариннѣе благородной фамиліи, которой онъ былъ родственникомъ. Если бы Бернардъ сдѣлался сквайромъ, то безъ всякаго сомнѣнія отношенія между Гэствикскимъ и Оллинтонскимъ Домами были бы искреннѣе; между наслѣдникомъ графа и наслѣдникомъ сквайра всегда найдутся какія нибудь поводы къ раздору.

Молодые люди застали лэди Джулію въ гостиной одну; мистеръ Кросби былъ представленъ ей съ соблюденіемъ всѣхъ установленныхъ на этотъ случай правилъ. Фактъ, что Лили помолвлена, былъ безъ всякаго сомнѣнія извѣстенъ въ Гэствикскомъ господскомъ домѣ, и конечно нельзя было не понять, что Лили привезла своего жениха затѣмъ, чтобы на него посмотрѣли и одобрили. Лэди Джулія сдѣлала весьма изысканный реверансъ и выразила надежду, что ея молодая подруга будетъ счастлива въ той сферѣ жизни, въ которую угодно было Богу призвать ее.

-- Надѣюсь, лэди Джулія, я буду счастлива, сказала Лили, съ легкой усмѣшкой:-- во всякомъ случаѣ я постараюсь быть счастливой.

-- Мы всѣ стараемся, душа моя, но многіе изъ насъ даже при достаточной энергіи не успѣваютъ достигать желанныхъ цѣлей. Конечно, только исполняя свой долгъ, мы можемъ надѣяться быть счастливыми, въ одинокой жизни или въ замужней.

-- Миссъ Дэль намѣревается быть совершеннѣйшимъ дракономъ въ исполненіи своихъ обязанностей, сказалъ Кросби.

-- Дракономъ! возразила лэди Джулія.-- Нѣтъ, я надѣюсь, миссъ Лили Дэль никогда не сдѣлается дракономъ.

Сказавъ это, она повернулась къ своему племяннику. Можно замѣтить, что она никогда не проститъ мистеру Кросби свободы выраженія, которое онъ употребилъ. Онъ находился въ гостиной Гэствикскаго господскаго дома не болѣе пяти минутъ и осмѣлился уже говорить о драконахъ, осмѣлился употребить названіе, которое придается злымъ женщинамъ.

-- Вчера я слышала о вашей матери, Бернардъ, сказала лэди Джулія:-- къ сожалѣнію, она, кажется, очень слаба.

За этимъ начался небольшой, весьма неинтересный по своему свойству, разговоръ тетки и племянника о состояніи здоровья лэди Фанни.

-- Я не знала, что моя тетка такъ больна, сказала Беллъ.

-- Она не больна, сказалъ Бернардъ:-- она никогда не бываетъ больна, но также никогда и не бываетъ здорова.

-- Ваша тетка, сказала лэди Джулія, сообщая своему голосу при повтореніи этихъ двухъ словъ легкій сарказмъ: -- ваша тетка никогда не пользовалась хорошимъ здоровьемъ съ тѣхъ поръ, какъ оставила этотъ домъ; а это было давно, очень давно.

-- Очень давно, замѣтилъ Кросби, не имѣя намѣренія оставаться безгласнымъ.-- Я полагаю, Дэль, ты не помнишь этого времени.

-- Я такъ его помню, сказала лэди Джулія съ замѣтнымъ гнѣвомъ.-- Я помню, когда сестра Фанни считалась первой красавицей въ округѣ. Да, красота даръ опасный.

-- Весьма опасный, сказалъ Кросби.

Лили снова засмѣялась, лэди Джулія окончательно разсердилась. Какой противный этотъ человѣкъ! и еще сосѣди ея принимаютъ его въ свое семейство, какъ самаго близкаго родственника! Впрочемъ она слышала о мистерѣ Кросби прежде, и мистеръ Кросби также слышалъ объ ней.

-- Ахъ, кстати, лэди Джулія, сказалъ онъ: -- мнѣ кажется, я знаю нѣкоторыхъ вашихъ самыхъ дорогихъ друзей.

-- Самыхъ дорогихъ друзей -- выраженіе довольно сильное. У меня почти нѣтъ такихъ друзей.

-- А семейство Гэзьби? Я слышалъ, какъ объ васъ разговаривали Мортимеръ Гэзьби и лэди Амелія.

При этомъ лэди Джулія призналась, что дѣйствительно знаетъ Гэзьби.-- Мистеръ Гэзьби, говорила она, въ молодости ничѣмъ особенно не отличался, хотя все же былъ почтенной особой. Теперь онъ въ парламентѣ и, по всей вѣроятности, приноситъ пользу. Она не совсѣмъ одобряла замужство лэди Амеліи; это выражала сама лэди де Курси, ея старинная подруга; но... И потомъ лэди Джулія наговорила множество словъ въ похвалу мистера Гэзьби, смыслъ которыхъ заключался въ томъ, что онъ былъ превосходнѣйшій человѣкъ, съ полнымъ убѣжденіемъ въ слишкомъ великой чести, оказанной ему дочерью графа, которая вышла замужъ за него, и не менѣе полнымъ сознаніемъ, что бракъ этотъ ни подъ какимъ видомъ не ставилъ его на одну параллель съ родственниками его жены и даже съ его женой. Наконецъ оказалось, что лэди Джулія на будущей недѣлѣ надѣялась встрѣтиться съ семействомъ Гэзьби въ замкѣ Курси.

-- Я въ восторгѣ отъ мысли, что буду имѣть удовольствіе увидѣться съ вами въ домѣ лэди де Курси, сказалъ Кросби.

-- Въ самомъ дѣлѣ! сказала лэди Джулія.

-- Я отправляюсь туда въ среду. Крайне сожалѣю, что такой ранній срокъ не позволяетъ мнѣ служить вамъ.

Лэди Джулія выпрямилась во весь ростъ и отклонила отъ себя конвоированіе, на которое намекнулъ мистеръ Кросби. Ей непріятно было открытіе, что будущій мужъ Лили Дэль былъ въ числѣ короткихъ знакомыхъ ея подруги, и особенно было непріятно, что онъ отправлялся въ домъ этой подруги. Непріятно было и для Кросби открытіе, что лэди Джулія будетъ вмѣстѣ съ нимъ гостить въ замкѣ Курси; но онъ не обнаружилъ своего неудовольствія. Онъ только улыбался и поздравлялъ себя съ удовольствіемъ встрѣтиться снова и такъ скоро съ лэди Джуліей; въ сущности же онъ далъ бы дорого, если бы могъ придумать какой нибудь маневръ, который бы заставилъ эту даму остаться дома.

-- Какая она несносная старуха, сказала Лили но дорогѣ въ Гэствикъ.-- Ахъ, извините, Бернардъ; вѣдь она ваша тетушка.

-- Да, она моя тетка; и хотя я не слишкомъ ее жалую, но все-таки не могу согласиться съ вами, что она несносная старуха. Она никого не убила, никого не ограбила, ни отъ кого не отбила любовника.

-- Совершенно ваша правда, сказала Лили.

-- Она, безъ всякаго сомнѣнія, очень усердно читаетъ молитвы, продолжалъ Бернардъ: -- подаетъ милостыню бѣднымъ и завтра же, по желанію брата, готова будетъ пожертвовать своими собственными желаніями. Конечно, я допускаю, что она очень не красива и надменна, и что ей, какъ женщинѣ, не слѣдовало бы имѣть такихъ длинныхъ чорныхъ волосъ на верхней губѣ.

-- Мнѣ дѣла нѣтъ до ея усовъ, сказала Лили.-- Но къ чему она заговорила мнѣ объ исполненіи моихъ обязанностей? Я пріѣхала къ ней не для того, чтобы слушать проповѣдь.

-- И къ чему она замѣтила, что красота есть опасное достояніе? возразила Беллъ.-- Повѣрьте, мы очень хорошо знаемъ, что она думала сказать.

-- А по моему мнѣнію, она очаровательная женщина, и я въ особенности буду любезенъ съ ней у лэди де Курси, сказалъ Кросби.

Такимъ образомъ, молодые люди, строго критикуя бѣдную старую дѣву, подъѣхали къ дому мистриссъ Имсъ.

ГЛАВА XIII.
ПОѢЗДКА ВЪ ГЭСТВИКЪ.

Въ то время, какъ партія изъ Оллинтона подъѣзжала по узкой главной улицѣ Гэствика черезъ торговую площадь къ небольшому, респектабельному, но весьма непривлекательному ряду новыхъ домовъ, въ одномъ изъ которыхъ проживала мистриссъ Имсъ, гэствикскіе жители знали всѣ, что миссъ Лили Дэль провожалъ ея будущій мужъ. Между гэствикцами существовало мнѣніе, что она очень счастливая дѣвушка. "Для нея это прекрасная партія", говорили нѣкоторые и въ то же время покачивали головой, намекая этимъ, что жизнь мистера Кросби въ Лондонѣ не совсѣмъ-то такая, какою бы ей слѣдовало быть, и что Лили могла бы быть счастливѣе, если бы вышла замужъ за кого нибудь изъ близкихъ сосѣдей съ менѣе опасными претензіями. Другіе, напротивъ, ничего хорошаго не видѣли въ этой партіи. Они знали его средства до послѣдняго пенни и были увѣрены, что молодымъ людямъ весьма трудно будетъ поддерживать свое хозяйство въ Лондонѣ, если только старый сквайръ не окажетъ имъ помощи. Не смотря на то, многіе завидовали Лили, въ то время, когда она ѣхала по городу рядомъ съ своимъ красивымъ женихомъ.

Сама Лили была очень счастлива. Я не буду отвергать, что она испытывала немалое удовольствіе въ сознаніи, что, ей завидуютъ. Подобное чувство съ ея стороны весьма естественно, какъ бываетъ оно естественно у всѣхъ мужчинъ и женщинъ, которые убѣждены въ томъ, что прекрасно устроили свои дѣла. Кросби былъ, по ея же словамъ, ея птичкой, ея добычей, которую она убила изъ своего ружья, произведеніемъ ея способности, которою она обладала, счастіемъ, съ которымъ она должна жить, и если возможно, наслаждаться имъ до конца своей жизни. Лили вполнѣ сознавала всю важность своего подвига и какъ нельзя основательнѣе размышляла о своемъ супружествѣ. Чѣмъ болѣе она думала объ этомъ, тѣмъ болѣе убѣждалась, что дѣйствовала превосходно, и тѣмъ болѣе становилась довольною. А между тѣмъ она знала также, что тутъ былъ рискъ. Тотъ, кто въ настоящее время былъ для нея всѣмъ на свѣтѣ, могъ умереть; мало того, онъ могъ оказаться совсѣмъ не такимъ человѣкомъ, какимъ она считала его, могъ охладѣть и бросить ее, дурно обращаться съ ней. Но Лили рѣшилась положиться во всемъ на судьбу и съ этой рѣшимостью не допускала ни малѣйшей возможности къ отступленію. Ея корабль долженъ былъ выплыть на средину океана, скрыться изъ виду безопасной гавани, изъ которой онъ вышелъ; ея армія должна выиграть сраженіе безъ всякой другой надежды на свое спасеніе, кромѣ той, которую доставляетъ побѣда. Всему свѣту предоставлялось полное право узнать, что она любила его, если только свѣту представлялась въ этомъ надобность. Она торжествовала, гордилась своимъ нареченнымъ и не скрывала даже отъ самой себя этой гордости.

Мистриссъ Имсъ была въ восторгѣ отъ ихъ посѣщенія. Со стороны мистера Кросби было весьма обязательно навѣстить такую бѣдную, забытую женщину, какъ она; обязательно было это и со стороны капитана Дэля и милыхъ дѣвицъ, у которыхъ въ настоящее время такъ много радостей дома въ Оллинтонѣ! Пустыя вещи, которыя считаются другими за обыкновенную учтивость, мистриссъ Имсъ принимала за большую милость.

-- Какъ здоровье мистриссъ Дэль? Надѣюсь, что она не утомилась послѣ того вечера, когда мы просидѣли до такой поздней поры?

Беллъ и Лили увѣрили старушку, что ихъ мать не чувствовала ни малѣйшей усталости. Послѣ этого мистриссъ Имсъ встала и вышла изъ комнаты подъ предлогомъ позвать Джона и Мэри, но въ дѣйствительности, съ намѣреніемъ принести въ гостиную пирожное и сладкое вино, которыя хранились подъ замкомъ въ маленькой комнаткѣ.

-- Пожалуйста, не будемте здѣсь долго, прошепталъ Кросби.

-- Нѣтъ, не будемъ, сказала Лили.-- Но мистеръ Кросби, если вы пріѣхали навѣстить моихъ друзей, вы не должны торопиться.

-- Вы не торопились уѣзжать отъ лэди Джуліи, сказала Беллъ:-- позвольте же и намъ въ свою очередь не торопиться.

-- Тѣмъ болѣе, что мистриссъ Имсъ не станетъ говорить объ исполненіи нашихъ обязанностей и о томъ, что красота вещь опасная, замѣтила Лили.

Мэри и Джонъ вошли въ гостиную до возвращенія матери, потомъ вошла мистриссъ Имсъ, а спустя нѣсколько минутъ явилось вино и пирожное. Конечно, все это было какъ-то не ловко, всѣ по видимому были какъ-то связаны. Мистриссъ Имсъ и ея дочь не привыкли видѣть въ своемъ домѣ такихъ величественныхъ людей, какимъ старался показать себя мистеръ Кросби; бѣдный Джонъ оставался безмолвнымъ отъ сознанія своего жалкаго, ничтожнаго положенія. Онъ не отвѣчалъ еще на письмо миссъ Роперъ, и не рѣшилъ еще, отвѣчать ли ему или нѣтъ. Видъ счастія Лили не производилъ въ немъ той радости, которую бы онъ долженъ былъ испытывать, какъ другъ ея дѣтства. Надобно сказать правду, онъ ненавидѣлъ Кросби, и чувство это высказывалъ не только самому себѣ, но и сестрѣ и при томъ не рѣдко, а особливо послѣ вечера у мистриссъ Дэль.

-- Я тебѣ вотъ что скажу, Молли, говаривалъ онъ: -- я бы вызвалъ на дуэль этого человѣка, лишь бы представился поводъ.

-- Какъ! чтобы сдѣлать Лили несчастною?

-- Она никогда не будетъ съ нимъ счастлива. Я увѣренъ, что не будетъ. Я не хочу сдѣлать для нея какой нибудь вредъ, но, право, подрался бы съ этимъ человѣкомъ на дуэли, да не знаю какъ бы устроить это.

И потомъ ему приходило на мысль, что если они оба падутъ въ подобной борьбѣ, то это послужило бы единственнымъ путемъ къ прекращенію настоящаго порядка вещей. Этимъ путемъ онъ избавился бы также отъ Амеліи; другаго исхода въ настоящую минуту не предвидѣлось.

Войдя въ гостиную, Джонни пожалъ руку всѣмъ оллинтонскимъ гостямъ, но при пожатіи руки Кросби, у него, какъ онъ впослѣдствіи говорилъ своей сестрѣ, по всему тѣлу пробѣжали мурашки. Кросби, посматривая на Имсовъ, какъ-то натянуто и принужденно сидѣвшихъ въ своей собственной гостиной, рѣшилъ въ своемъ умѣ, что жена его по пріѣздѣ въ Лондонъ должна какъ можно рѣже видѣться съ Джонни; онъ рѣшилъ это не изъ ревности, но изъ нерасположенія къ молодому человѣку. Онъ узналъ отъ Лили все, или по крайней мѣрѣ все, что знала Лили, и видѣлъ во всемъ этомъ одно забавное. Пожалуйста, Лили, видайтесь съ нимъ рѣже, говорилъ онъ ей: -- какъ можно рѣже, изъ боязни, что онъ сдѣлается осломъ. Лили повѣрила ему всѣ свои чувства, разсказывала ему все, что могла; а между тѣмъ онъ вовсе не замѣчалъ, что Лили, дѣйствительно, питала горячую любовь къ молодому человѣку, котораго онъ ненавидѣлъ.

-- Нѣтъ, благодарю васъ, сказалъ Кросби: -- я никогда не пью вина въ такое время дня.

-- Кусочекъ пирожнаго! и мистриссъ Имсъ взглядомъ своимъ умоляла Кросби оказать ей эту честь. Точно такъ же она умоляла и капитана Дэля, но они оба оставались непреклонными. Не знаю, болѣе ли было расположенія у дамъ, чѣмъ у кавалеровъ, выпить вина и скушать пирожнаго, но онѣ понимали, что не попробовать лакомствъ, поставленныхъ на столъ, значило бы огорчить и даже оскорбить добрую старушку. Женщины всегда охотно приносятъ небольшія жертвы для общества, такъ же, какъ и большія жертвы для жизни. Мужчина, способный на все хорошее, всегда бываетъ готовъ къ выполненію своего долга, такъ точно и женщина съ добрыми наклонностями, всегда готова на принесеніе какой либо жертвы.

-- Дѣйствительно, намъ пора отправиться, сказала Беллъ: -- а то застоятся наши лошади.

Предлогъ былъ извинительный, и гости распростились.

-- Вы, Джонни, вѣрно еще побываете у насъ передъ отъѣздомъ въ Лондонъ? сказала Лили, когда молодой человѣкъ вышелъ на улицу съ намѣреніемъ помочь Лили сѣсть на лошадь, но желѣзная воля мистера Кросби принудила его отказаться отъ этого намѣренія.

-- Да, побываю, передъ отъѣздомъ. До свиданія.

-- До свиданія, Джонъ, сказала Беллъ.

-- До свиданія, Имсъ, сказалъ капитанъ Дэль.

Кросби, садясь въ сѣдло, слегка кивнулъ головой, но его соперникъ не хотѣлъ обратить на это ни малѣйшаго вниманія. Такъ или иначе, но я вызову его на дуэль, говорилъ Имсъ про себя, возвращаясь по корридору въ домъ своей матери. Въ свою очередь Кросби, вкладывая ноги въ стремена, чувствовалъ, что молодой человѣкъ не нравился ему все болѣе и болѣе. Чудовищно было бы полагать, что къ этому чувству примѣшивалась ревность, а между тѣмъ онъ очень сильно нелюбилъ молодаго человѣка, и даже разсердился на Лили за то, что она пригласила его побывать въ Оллинтонѣ. "Я долженъ положить конецъ всему этому", думалъ онъ, молча выѣзжая изъ города.

-- Вы, милостивый государь, не должны быть взыскательны къ моимъ друзьямъ, сказала Лили, улыбаясь, но въ то же время ея голосъ показывалъ, что она говоритъ серьезно. Въ это время они были уже за городомъ, и Кросби не сказалъ почти ни слова съ тѣхъ поръ, какъ они оставили домъ мистриссъ Имсъ. Они находились теперь на большой дорогѣ; Беллъ и Бернардъ ѣхали впереди.

-- Я никогда не былъ взыскательнымъ, сказалъ Кросби съ нѣкоторою раздражительностію: -- по крайней мѣрѣ въ отношеніи къ тѣмъ, кто того не заслуживалъ.

-- А я развѣ заслужила это?

-- Перестаньте, Лили, я никогда еще не былъ и не думаю быть взыскательнымъ къ вамъ. Но вы не обвиняйте меня, если я не былъ любезенъ съ вашими друзьями. Во первыхъ, я бываю со всѣми любезенъ, на сколько позволяетъ мнѣ это мой характеръ, а во вторыхъ...

-- Что же, во вторыхъ?...

-- Я не совсѣмъ увѣренъ, что вы дѣйствуете благоразумно, поощряя въ настоящее время дружбу этого молодаго человѣка.

-- Вы хотите сказать, что я дѣйствую весьма не благоразумно?

-- Нѣтъ, милая Лили, я совсѣмъ не то хочу сказать. Если бы я думалъ это, я бы откровенно вамъ высказалъ. Я говорю то, что думаю. Нѣтъ никакого сомнѣнія, я полагаю, что этотъ молодой человѣкъ питаетъ къ вамъ родъ романтической любви,-- нелѣпый родъ любви, въ которой, не думаю, чтобы онъ могъ надѣяться на взаимность, но мысль о которой придаетъ нѣкоторую прелесть его жизни. Когда онъ встрѣтитъ молодую женщину, способную быть его женой, онъ забудетъ объ этой любви, но до той поры будетъ считать себя отчаянно влюбленнымъ. При томъ же такой молодой человѣкъ, какъ Джонъ Имсъ, весьма способенъ всюду и всѣмъ разсказывать о своихъ фантазіяхъ.

-- Въ настоящую минуту я не думаю, чтобы онъ рѣшился упоминать мое имя передъ кѣмъ бы то ни было.

-- Но, Лили, вы, можетъ быть, согласитесь со мной, что я болѣе вашего знаю молодыхъ людей.

-- Да, безъ сомнѣнія.

-- И я могу увѣрить васъ, что они вообще имѣютъ большую наклонность свободно употреблять имена дѣвочекъ, въ которыхъ они, воображаютъ, что влюблены. Не удивляйтесь, если я вамъ скажу, что мнѣ не хотѣлось бы, чтобы какой нибудь мужчина свободно обращался съ вашимъ именемъ.

Послѣ этихъ словъ, Лили минуты двѣ оставалась безмолвною. Она чувствовала, что ей оказана несправедливость; ей было непріятно это, но она не знала, въ чемъ именно заключалась несправедливость. Она весьма много была обязана Кросби. Во многомъ она должна была соглашаться съ нимъ, и старалась соглашаться даже болѣе, чѣмъ требовалъ того ея долгъ. Но все же она была убѣждена, что не всегда можетъ быть хорошо -- уступать ему безусловно во всемъ. Она желала думать, по возможности, такъ, какъ думалъ онъ, но не могла сказать, что соглашалась съ нимъ, когда ихъ убѣжденія расходились. Джонъ Имсъ былъ старый другъ, котораго она не могла оставить, и потому считала необходимымъ заявить объ этомъ теперь же.

-- Послушайте, Адольфъ...

-- Что вы хотите сказать, милая Лили?

-- Вы вѣрно не захотите, чтобы я сдѣлалась совершенно равнодушною, даже холодною къ такому старинному другу, какъ Джонъ Имсъ? Я знала его всю мою жизнь, и мы всѣ, какъ нельзя болѣе, уважаемъ это семейство. Его отецъ былъ самымъ искреннимъ, задушевнымъ другомъ моего дяди.

-- Мнѣ кажется, Лили, вы должны понимать, что я думаю. Я вовсе не хочу, чтобы вы разсорились съ вашими друзьями, какъ не хочу и того, чтобы вы были къ нимъ совершенно холодными. Вамъ только не слѣдуетъ дѣлать особенныхъ и убѣдительныхъ приглашеній этому молодому человѣку побывать у васъ передъ отъѣздомъ въ Лондонъ, и потомъ навѣшать васъ, когда вы сами будете въ Лондонѣ. Вы сами говорили мнѣ, что онъ питаетъ къ вамъ какую-то романтическую любовь, что онъ въ отчаяніи, потому что вы не влюблены въ него. Все это, конечно, пустяки, но, мнѣ кажется, что, при такихъ обстоятельствахъ, вамъ всего лучше... оставить его.

Лили снова сдѣлалась безмолвною. И вотъ эти три послѣдніе дня, три дня, въ которые она намѣревалась быть счастливою, но болѣе всего на свѣтѣ старалась доставить счастіе въ особенности ему. Она ни подъ какимъ видомъ не хотѣла отвѣчать ему на это рѣзкими словами, и тѣмъ болѣе питать въ душѣ своей чувство неудовольствія, а между тѣмъ сознавала, что онъ былъ несправедливъ, и въ этомъ сознаніи съ трудомъ могла принудить себя перенести обиду. Такова была натура у всѣхъ Дэлей. Не надо, конечно, забывать при этомъ, что весьма многіе, которые въ состояніи обречь себя на великія жертвы, не могутъ принудить себя къ перенесенію незначительныхъ обидъ. Лили могла уступить своему жениху во всемъ, лишь бы только доставить ему удовольствіе, но не могла позволить считать себя неправою, тогда какъ была вполнѣ убѣждена, что она права.

-- Я пригласила его теперь, и онъ долженъ пріѣхать, сказала она.

-- Но, на будущее время, пожалуйста, не приглашайте.

-- Конечно; особливо, Адольфъ, послѣ того, что вы сказали мнѣ. Безъ всякаго сомнѣнія, я совершенно понимаю...

-- Что же вы понимаете, Лили?

Но Лили молчала; она боялась высказать свою мысль, боялась сказать что нибудь обидное для Кросби.

-- Адольфъ, не принуждайте меня высказываться. Я буду дѣлать все, что вы потребуете.

-- Вы хотѣли сказать, что когда увидите себя въ моемъ домѣ, то конечно, не станете приглашать къ себѣ своихъ друзей. Скажите, Лили, справедливо ли это?

-- Что бы я ни хотѣла сказать, я этого но сказала. И дѣйствительно, я даже не думала объ этомъ. Но, пожалуйста, Адольфъ, оставимъ это. Вы знаете, мы проводимъ послѣдніе дни, зачѣмъ же тратить ихъ на разговоры о предметахъ непріятныхъ? Я одно вамъ скажу, что Джонни Имсъ для меня ничего не значитъ, рѣшительно ничего. Да и можетъ ли кто другой занимать меня, когда я думаю объ однихъ только васъ?

Но даже и эти слова не могли сейчасъ же произвести въ Кросби пріятное настроеніе духа. Если бы Лили уступила ему и призналась, что онъ правъ, онъ сейчасъ же сдѣлался бы такимъ пріятнымъ и радостнымъ, какъ майское солнышко. Но Лили этого не сдѣлала. Она не высказала своихъ доводовъ, собственно потому, что не хотѣла больше испытывать досады и объявила намѣреніе видѣться съ Имсомъ въ обѣщанный визитъ. Кросби желалъ, чтобы Лили признала себя неправою, желалъ имѣть наслажденіе въ привилегіи простить ее. Но Лили принадлежала къ числу такихъ женщинъ, которыя не находятъ большаго удовольствія въ прощеніи, мало того, не видятъ особенной необходимости получать прощеніе. Поэтому они продолжали ѣхать, если не совсѣмъ молча, то безъ всякаго одушевленія и удовольствія въ разговорѣ. Было уже далеко за полдень понедѣльника, а Кросби уѣзжалъ въ среду поутру. Ну, что если эти три дня будутъ омрачаться такими страшными тучами!

Бернардъ Дэль ни слова не говорилъ съ ѣхавшей рядомъ съ нимъ кузиной; онъ почти ничего не говорилъ съ ней, съ тѣхъ поръ, какъ Кросби и Лили прервали ихъ интимный разговоръ, когда они сидѣли у живой изгороди на берегу оврага. Онъ нѣсколько разъ танцовалъ съ ней на вечерѣ мистриссъ Дэль и, по видимому, безъ всякаго затрудненія разговаривалъ съ ней о самыхъ обыкновенныхъ предметахъ. Беллъ поэтому думала, что дѣло совсѣмъ кончилось; она была благодарна кузену, положивъ въ душѣ своей забыть объ этой встрѣчѣ, объ этомъ объясненіи, какъ будто ихъ никогда и не было. Никому -- ни даже своей матери, она не хотѣла говорить объ этомъ. На подобное молчаніе она обрекала себя собственно для него, думая, что такой поступокъ съ ея стороны будетъ для него пріятенъ. Но теперь, когда они ѣхали вмѣстѣ, далеко впереди отъ Кросби и Лили, Бернардъ возобновилъ свое объясненіе.

-- Беллъ, сказалъ онъ: -- могу ли я еще надѣяться?

-- На что надѣяться, Бернардъ?..

-- Скажите, неужели простой отвѣтъ можно принять за рѣшительный приговоръ но такому предмету? Тамъ, гдѣ дѣло касается самаго щекотливаго чувства, я знаю, никто не удовлетворится подобнымъ отвѣтомъ.

-- Если этотъ отвѣть былъ переданъ искренно и не ложно...

-- О, безъ всякаго сомнѣнія. Я вовсе не допускаю лицемѣрія или обмана съ вашей стороны, когда вы не позволили мнѣ высказаться передъ вами.

-- Бернардъ, я никогда не запрещала вамъ высказываться.

-- Было что-то въ родѣ этого. Впрочемъ, я нисколько не сомнѣваюсь, что вы были правы. Однако, Беллъ, зачѣмъ это должно быть такъ? Только тѣмъ я и могу объяснить это, что вы влюблены въ кого нибудь другаго.

-- Я ни въ кого не влюблена.

-- Прекрасно. Въ такомъ случаѣ, почему бы вамъ о мнѣ не соединить нашу судьбу!

-- Нѣтъ, Бернардъ; напрасно говорить объ этомъ.

-- Выслушайте меня. Во всякомъ случаѣ, позвольте мнѣ высказаться. Полагаю, что вы не пренебрегаете мною?

-- О, нѣтъ.

-- Если вы не хотите принять чьего нибудь предложенія собственно по неимѣнію состоянія, то повѣрьте, въ нашемъ бракѣ не можетъ быть этой преграды; относительно денегъ вы не должны возставать противъ него. О любви моей я не буду больше говорить; я не сомнѣваюсь, что вы вѣрите моимъ словамъ; но почему вамъ ближе не посовѣтоваться съ своими чувствами, прежде чѣмъ вы рѣшаетесь противиться желаніямъ всѣхъ тѣхъ, кто такъ близки къ вамъ.

-- Вы говорите о моей мама, Бернардъ?

-- Не исключительно объ ней одной, хотя я не могу не думать, что ей пріятенъ будетъ бракъ, который послужить подпорою всему семейству и предоставитъ вамъ полное равное право на состояніе, которое я имѣю.

-- Въ глазахъ моей мама это не будетъ имѣть ни малѣйшаго значенія.

-- Вы ее спрашивали?

-- Нѣтъ; объ этомъ дѣлѣ я никому еще не сказала ни слова.

-- Поэтому вы не можете знать мнѣнія вашей мама. Что касается до дяди, то я положительно знаю, что бракъ нашъ составляетъ предметъ лучшихъ его желаній въ жизни. Если я самъ не заслуживаю съ вашей стороны никакого вниманія, то полагаю, что одно уже уваженіе къ нему должно принудить васъ подумать, прежде чѣмъ вы дадите окончательный отвѣтъ.

-- Для васъ я бы сдѣлала болѣе, чѣмъ для него,-- гораздо болѣе.

-- Въ такомъ случаѣ сдѣлайте это для меня. Позвольте мнѣ думать, что я не получилъ еще отвѣта на мое предложеніе; отсрочьте ваше рѣшеніе на мѣсяцъ, до Рождества... до какого вамъ угодно времени, лишь бы только я зналъ, что дѣло это еще не рѣшено, и могъ бы сказать это дядѣ Кристоферу.

-- Бернардъ, это будетъ безполезно.

-- Это, по крайней мѣрѣ, будетъ показывать ему, что вы намѣрены подумать.

-- Напротивъ, у меня нѣтъ такого намѣренія,-- вовсе нѣтъ. Я знаю очень хорошо, и съ моей стороны было бы весьма нечестно, если бы я рѣшилась васъ обманывать.

-- Значитъ, вы хотите, чтобы я передалъ дядѣ непремѣнно этотъ отвѣтъ?

-- Откровенно вамъ скажу, Бернардъ, для меня рѣшительно все равно, что бы вы ни сказали дядѣ по этому дѣлу. Онъ не имѣетъ никакого права располагать моей рукой, и потому мнѣ нѣтъ ни малѣйшей надобности обращать вниманіе на его желанія. Я въ нѣсколькихъ словахъ объясню вамъ свои чувства по этому вопросу. Я не выйду замужъ противъ желанія мама; даже если бы она и пожелала, я не выйду противъ своего собственнаго желанія. Что касается до дяди, я вовсе не считаю себя обязанною соглашаться съ его желаніями, по вопросу, касающемуся собственно меня.

-- Но вѣдь онъ глава нашего семейства.

-- Для меня это ничего не значитъ.

-- Онъ всегда былъ такъ великодушенъ ко всѣмъ вамъ.

-- Въ этомъ я съ вами несогласна. Онъ не былъ великодушенъ къ нашей мама. Напротивъ, въ отношеніи къ ней, онъ весьма суровый и скупой человѣкъ. Онъ отдаетъ ей свой домъ потому только, что ему непремѣнно хочется, чтобы Дэли передъ свѣтомъ и людьми казались респектабельными; и наша мать живетъ въ этомъ домѣ собственно изъ-за насъ. Будь моя воля, я бы завтра же оставила этотъ домъ, а если не завтра, то сейчасъ же послѣ свадьбы Лили. Я охотно и немедленно отправилась бы въ Гэствикъ и жила бы тамъ, какъ живутъ Имсы.

-- Мнѣ кажется, Беллъ, вы неблагодарны.

-- Нѣтъ; я не неблагодарна. Вы говорите, Бернардъ, чтобы я посовѣтовалась съ дядей насчетъ моего замужества; но я скорѣе бы посовѣтовалась съ вами, нежели съ нимъ. Если бы вы позволили мнѣ смотрѣть на васъ, какъ на брата, я бы не задумалась дать вамъ обѣщаніе не выходить замужъ за человѣка, выборъ котораго вы бы не одобрили.

Такія отношенія между ними ни подъ какимъ видомъ не согласовались съ видами Бернарда. Не дальше, какъ недѣли четыре или пять, онъ думалъ, что лично самъ онъ не слишкомъ безпокоился объ этомъ бракѣ. Онъ говорилъ самому себѣ, что кузина ему нравилась, что весьма не дурно было бы для него сдѣлаться семьяниномъ, что его дядя былъ раціоналенъ въ своихъ желаніяхъ и довольно щедръ въ своихъ предложеніяхъ, и что, поэтому, ему слѣдовало жениться. Ему и въ голову не приходило, что кузина откажется отъ такого выгоднаго предложенія, а тѣмъ болѣе не могъ онъ допустить мысли, что черезъ этотъ отказъ ему придется пострадать. Онъ, конечно, далеко не питалъ того чувства, которое обнаруживаютъ влюбленные, высказывая, что они для любви своей готовы пожертвовать всѣмъ, что для нихъ дорого въ жизни. Въ то время, когда онъ, сидя подлѣ Беллъ на мягкой травѣ подлѣ живой изгороди, разсказывалъ ей повѣсть своей томной любви, ему казалось, что онъ вовсе ничего не приносилъ въ жертву этой любви. Онъ вовсе не предвидѣлъ, что ему придется испытывать разочарованіе, досаду и горесть. Онъ полагалъ, что принятіе его предложенія доставитъ ему маленькое торжество, но никакъ не думалъ получить отказъ и вмѣстѣ съ тѣмъ испытать уничиженіе. Въ этомъ настроеніи духа онъ приступилъ къ исполненію своего плана, и теперь увидѣлъ, къ своему крайнему изумленію, что отвѣтъ этой дѣвочки дѣлаетъ его совершенно несчастнымъ. Онъ только выразилъ желаніе на пріобрѣтеніе извѣстнаго предмета, и одно такое выраженіе возбуждало уже въ немъ желаніе непремѣнно обладать этимъ предметомъ. Въ то время, когда лошади ихъ тихой рысью шли одна подлѣ другой, когда за словами Беллъ, высказанными съ полною искренностію, послѣдовало молчаніе съ той и другой стороны, Бернардъ сознавалъ, что въ немъ было гораздо болѣе этого желанія, чѣмъ онъ предполагалъ. Въ эту минуту онъ чувствовалъ себя несчастнымъ, разочарованнымъ, озабоченнымъ, неувѣреннымъ въ своемъ будущемъ, чувствовалъ себя ребенкомъ, которому непремѣнно хочется имѣть игрушку, которая ему понравилась. Онъ сердился на себя, и въ то же время на душѣ у него было и тяжело и грустно. Бернардъ пристально смотрѣлъ на Беллъ, когда она, молчаливая, спокойная и нѣсколько грустная, сидѣла на своей маленькой лошадкѣ, и сознавалъ въ душѣ, что Беллъ была прекрасна, что она представляла собою именно тотъ предметъ, которымъ ему хотѣлось бы обладать, если бы только обладаніе было возможно. Въ эту минуту Бернардъ чувствовалъ, что любилъ ее, и въ то же время сердился на себя за такое чувство. И зачѣмъ ему подчиняться слабости, заглушающей разсудокъ и всѣ другія чувства? Вѣдь любовь никогда не доставляла ему ни малѣйшаго удовольствія. До настоящей поры онъ никогда не допускалъ этого чувства, но теперь принужденъ былъ допустить его, потому что оно становилось для него источникомъ безпокойства и огорченія. Намъ, впрочемъ, позволительно еще сомнѣваться въ дѣйствительности любви Бернарда Дэля къ своей кузинѣ: -- не былъ ли онъ болѣе влюбленъ въ свое желаніе? Какъ бы то ни было, Бернардъ, противъ своей воли, произнесъ приговоръ надъ собою, что онъ влюбленъ, и сердился за это и на себя, и на цѣлый свѣтъ.

-- Беллъ, сказалъ онъ, примкнувъ къ ней на самое близкое разстояніе: -- я бы желалъ, чтобы вы поняли, какъ я люблю васъ.

Въ этихъ словахъ и въ тонѣ голоса, которымъ они были высказаны, Беллъ, дѣйствительно, видѣла болѣе любви, чѣмъ спекулятивныхъ разсчетовъ, обнаруживаемыхъ до этой поры Бернардомъ.

-- Но развѣ я не люблю васъ? Развѣ я не предлагала быть для васъ сестрой во всѣхъ отношеніяхъ?

-- Это ничего не значитъ. Подобное предложеніе я считаю за насмѣшку надо мной. Беллъ, я не отстану отъ васъ. Дѣло въ томъ, что вы еще не знаете меня, не знаете, какъ вы бы должны были знать человѣка, прежде чѣмъ выберете его своимъ мужемъ. Въ этомъ отношеніи вы и Лили не похожи другъ на друга. Вы очень осторожны; вы сомнѣваетесь въ самихъ себѣ и, можетъ статься, сомнѣваетесь въ другихъ. Я задумалъ это дѣло, я желаю и рѣшился выполнить его и буду стараться, чтобы желаніе мое увѣнчалось успѣхомъ.

-- Ахъ, Бернардъ, напрасно вы говорите это! Повѣрьте мнѣ, если я говорю, что этому не бывать никогда.

-- Нѣтъ; я не вѣрю, я не хочу вамъ повѣрить. Я не позволю довести себя до отчаянія. Откровенно вамъ говорю, что не хочу вамъ вѣрить. Я могу надѣяться, надежды отъ меня никто не отниметъ. Нѣтъ, Беллъ, я не оставлю васъ... не оставлю до тѣхъ поръ, пока не увижу васъ женой другаго человѣка.

При этихъ словахъ они въѣхали въ ворота сквайра и отправились къ конюшнямъ, гдѣ по обыкновенію слѣзали съ лошадей.

ГЛАВА XIV.
ДЖОНЪ ИМСЪ ПРЕДПРИНИМАЕТЪ ПРОГУЛКУ.

Джонъ Имсъ долго смотрѣлъ на удалявшуюся кавалькаду; и лишь только затихъ стукъ лошадиныхъ копытъ, отправился въ одинокую прогулку. Само собою разумѣется, расположеніе духа его далеко было непріятное. Онъ былъ крайне озабоченъ; думы, одна мрачнѣе другой, тяготили его душу въ то время, какъ онъ удалялся отъ дома своей матери. Ужь не лучше ли отправиться ему въ Австралію, на островъ Ванкувера, на...? Я не буду называть мѣстъ, которыя бѣдный молодой человѣкъ представлялъ себѣ крайними предѣлами дальнихъ путешествій, которыя, по всей вѣроятности, ему суждено было сдѣлать. Въ тотъ самый день, передъ самымъ пріѣздомъ Дэлей, онъ получилъ отъ нѣжно любящей Амеліи второе письмо, написанное вслѣдъ за первымъ. Почему онъ не прислалъ ей отвѣта? Здоровъ ли онъ? Не измѣнилъ ли ей? Нѣтъ; послѣдняго предположенія она не хотѣла допустить и оставалась при второмъ, именно, что онъ захворалъ. Если это правда, то она броситъ все и прилетитъ повидаться. Ничто въ мірѣ не принудитъ ее оставаться вдали отъ постели своего нареченнаго. Если она. не получитъ съ первой же почтой отвѣта отъ своего неоцѣненнаго Джона, то немедленно, на экстренномъ поѣздѣ, отправится въ Гэствикъ. Таково было положеніе такого молодаго человѣка, какъ Джонъ Имсъ! Что касается до Амеліи Роперъ, то можно сказать, что она принадлежала къ числу тѣхъ молодыхъ женщинъ, которыя до послѣдней возможности преслѣдуютъ свою добычу. "Нѣтъ, мнѣ надобно куда нибудь уѣхать", говорилъ про себя Джонъ Имсъ, проходя, съ нахлобученной на глаза шляпой, по одной изъ глухихъ улицъ Гэствика. Что скажетъ ему мать, когда услышитъ объ Амеліи Роперъ? Что скажетъ, когда увидитъ ее?

Джонни направился къ сосѣднему господскому дому, намѣреваясь уединенно побродить по лѣсу. Отъ большой дороги черезъ поле, въ полумилѣ отъ домиковъ, мимо которыхъ проѣзжали Дэли, пролегала тропинка; Джонъ Имсъ вышелъ на эту тропинку, миновалъ господскій домъ и вскорѣ очутился въ центрѣ Гэствикскихъ лѣсовъ. Онъ хорошо былъ знакомъ почти съ каждымъ деревомъ, потому что съ той поры, какъ ему было позволено одному дѣлать прогулки, онъ часто бродилъ по этому лѣсу. Здѣсь, подъ тѣнью столѣтнихъ дубовъ, онъ по цѣлымъ часамъ мечталъ о Лили; въ тѣ дни онъ мечталъ о ней съ наслажденіемъ. Теперь же онъ могъ только вспоминать о ней, какъ о миломъ созданіи, которое покинуло его навсегда, и вмѣстѣ съ тѣмъ думать о той, которая, по его выбору, заступила мѣсто Лили.

Молодые люди, очень молодые люди, люди столь молодые, что представляется вопросъ: достигли ли они, или еще нѣтъ, зрѣлаго возраста,-- всегда болѣе расположены къ задумчивости и мечтательности, когда бываютъ одни, нежели въ присутствіи другихъ, хотя бы эти другіе были ихъ старшіе. Мнѣ кажется, что, вмѣстѣ съ лѣтами, мы забываемъ, что это дѣйствительно такъ было съ нами, и, забывая, не вѣримъ, что такъ бываетъ съ нашими дѣтьми. Мы постоянно говоримъ, что юность безразсудна. Не знаю, не будетъ ли вѣрнѣе, если мы замѣнимъ это выраженіе другимъ и будемъ говорить, что юность разсудительна, благоразумна. Конечно, нѣтъ никакого сомнѣнія, что размышленія не сразу же производятъ благоразуміе. Благоразуміе, которое мы имѣемъ въ зрѣлыя лѣта, не происходитъ ли скорѣе отъ прекращенія наклонности поддаваться искушеніямъ, или оно составляетъ результаты мысли и размышленій, это еще вопросъ. Мужчины, вполнѣ оперенные и имѣющіе какой-нибудь трудъ, бываютъ, большею частію, слишкомъ заняты, чтобы предаваться думамъ, но молодые люди, на которыхъ общественныя дѣла не налегли еще всею своею тяжестью, имѣютъ достаточно времени, чтобы думать, мечтать.

Такимъ образомъ и Джонъ Имсъ былъ разсудителенъ и благоразуменъ. Знавшіе его коротко считали его за веселаго, добраго, немного безпечнаго молодаго человѣка, доступнаго искушеніямъ, но еще болѣе доступнаго хорошимъ впечатлѣніямъ; нельзя было предсказать ему большихъ успѣховъ на пути жизни, но близкіе его вполнѣ могли надѣяться, что онъ не надѣлаетъ для нихъ хлопотъ, а тѣмъ менѣе не опозоритъ своего имени. Не смотря на то, его нерѣдко называли безразсуднымъ, и называя такимъ образомъ, конечно поступали въ отношеніи къ нему несправедливо. Онъ любилъ размышлять, размышлялъ о свѣтѣ, какъ онъ ему казался, размышлялъ о себѣ, какъ онъ самъ казался свѣту, размышлялъ также о предметахъ за предѣлами свѣта. Какова-то будетъ судьба его въ настоящее время и впослѣдствіи? Онъ навсегда лишился Лили Дэль, а Амелія Роперъ, какъ жерновъ, висѣла у него на шеѣ. При такихъ обстоятельствахъ, какая впереди ожидала его участь?

Съ своей стороны, мы можемъ сказать, что трудности на его пути не были еще очень велики. Что касается до Лили, ему не оставалось ни малѣйшей надежды; да и то сказать, его любовь къ Лили была, можетъ статься, не настоящая страсть, а просто одна сантиментальность. Большая часть молодыхъ людей испытывали и испытываютъ подобное разочарованіе, они способны переносить его безъ малѣйшаго вреда своей карьерѣ или счастію. Въ послѣдующей жизни воспоминаніе о такой любви должно служить для нихъ скорѣе блаженствомъ, нежели чувствомъ томительной горести; испытавшему это разочарованіе представляется возможность къ сознанію, что въ тѣ ранніе дни въ душѣ его было чувство, стыдиться котораго онъ не имѣлъ ни малѣйшаго повода. Относительно Лили Дэль я нисколько не сожалѣю бѣднаго Джона Имса. Обращаясь затѣмъ къ Амеліи Роперъ, если бы Джонни имѣлъ хотя одну десятую долю опытности этой барышни, или на четверть обладалъ ея наглостью, то, разумѣется, онъ не зналъ бы ни малѣйшаго затрудненія! Что могла бы сдѣлать ему Амелія, если бы онъ на прямикъ сказалъ ей, что жениться на ней не намѣренъ? Если строго судить, такъ онъ вовсе не обѣщалъ на ней жениться. Въ отношеніи къ ней, онъ рѣшительно ничѣмъ не былъ связанъ, даже по долгу чести. По долгу чести... къ такой женщинѣ, какъ Амелія Роперъ! Впрочемъ, мужчины всегда бываютъ трусами передъ женщинами, пока не сдѣлаются тиранами; бываютъ чрезвычайно скромны и покорны, пока вдругъ не ознакомятся съ фактомъ, что гораздо пріятнѣе быть жертвоприносителемъ, нежели жертвой. Впрочемъ, есть люди, которые никогда не выучиваютъ этого послѣдняго урока.

Хотя причина страха была ничтожная, по бѣдный Джонъ Имсъ находился въ величайшей боязни. Различныя мелочи, имѣвшія связь съ его глубокой горестью, мелочи, о которыхъ даже смѣшно упоминать, увеличивали затруднительное положеніе и дѣлали, въ глазахъ Джонни, выходъ изъ этого положенія совершенно невозможнымъ. Ему нельзя было возвратиться въ Лондонъ, не заглянувъ въ Буртонъ-Кресцентъ, потому собственно, что тамъ было его платье, и потому еще, что онъ долженъ былъ мистриссъ Роперъ небольшую сумму денегъ, которой у него не оказалось бы въ карманѣ немедленно по возвращеніи въ Лондонъ. Поэтому онъ долженъ встрѣтиться съ Амеліей; онъ зналъ, что у него недостанетъ на столько смѣлости, чтобы сказать ей прямо въ лицо, что онъ вовсе не любитъ ея, хотя въ одно время и вынужденъ былъ признаться въ своей любви. Самое смѣлое его намѣреніе состояло не болѣе, какъ только въ томъ, чтобъ написать письмо, въ которомъ хотѣлъ рѣшительно отказазаться отъ нея и навсегда удалиться изъ той части города, въ которой находился Буртонъ-Кресцентъ. Но какъ поступить ему съ платьемъ, съ долгомъ? Ну что, если Амелія, не дождавшись письма, пріѣдетъ въ Гэствикъ и заявитъ свои права? Въ состояніи ли онъ будетъ въ присутствіи матери объяснить, что Амелія не имѣла ни какого права на подобное заявленіе? Затрудненія дѣйствительно совершенно ничтожныя, но они были слишкомъ тяжелы для бѣднаго молодаго клерка изъ управленія сбора государственныхъ доходовъ.

Читатели, пожалуй, замѣтятъ, что Джонни былъ чистый глупецъ и трусъ. Въ оправданіе Джонни мы скажемъ, что онъ умѣлъ читать и понимать Шекспира. Онъ зналъ наизусть много, даже очень много стихотвореній Байрона. Онъ былъ глубокій критикъ и писалъ въ своемъ черезчуръ растянутомъ дневникѣ критическія статьи. Онъ писалъ бѣгло и со смысломъ; вообще, я долженъ сказать, что сослуживцы Джонни далеко не признавали его за бездарнаго человѣка. Онъ зналъ свое дѣло и исполнялъ его едвали не лучше тѣхъ многихъ людей, которые въ глазахъ моднаго свѣта представлялись болѣе способными и образованными. Что касается до трусости, то надобно сказать, что Джонни счёлъ бы за величайшее блаженство въ мірѣ запереться въ комнатѣ съ Кросби, получивъ позволеніе биться съ нимъ до тѣхъ поръ, пока одинъ изъ нихъ увидитъ себя вынужденнымъ отказаться отъ своихъ притязаній на Лили Дэль. Нѣтъ, Джонни Имсъ не былъ трусъ. Онъ никого не боялся въ цѣломъ мірѣ: -- страшно боялся только Амеліи Роперъ.

Въ грустномъ настроеніи духа бродилъ Джонъ Имсъ по заповѣднымъ лѣсамъ, окружавшимъ помѣстье лорда де-Гэста. Почта отходила изъ Гэствика въ семь часовъ, и ему нужно было непремѣнно рѣшить, писать или не писать въ тотъ день къ Амеліи Роперъ. Нужно было также придумать, что написать. Онъ сознавалъ необходимость по крайней мѣрѣ хоть что нибудь отвѣтить на письма. Не обѣщать ли жениться на ней лѣтъ, черезъ десять, черезъ двѣнадцать? Не сказать ли ей, что онъ негодный человѣкъ, неспособный для любви, и со всею покорностію, даже съ униженіемъ, умолять ее, чтобы она его извинила? Наконецъ, не написать ли къ ея матери, сказавъ ей, что въ Буртонъ-Кресцентѣ жить ему больше нельзя, обѣщать ей уплатить долгъ при окончательномъ разсчетѣ, и въ заключеніе просить о доставленіи его платья въ управленіе сбора доходовъ? Или же не отправиться ли ему домой и смѣло разсказать все своей матери?

Какъ бы то ни было, Джонни рѣшился писать; составляя въ умѣ своемъ проэктъ письма, онъ сѣлъ подъ старое дерево, стоявшее на томъ мѣстѣ, гдѣ встрѣчалось и пересѣкалось нѣсколько лѣсныхъ тропинокъ. Составленное здѣсь письмо было бы очень не дурно, если бы только онъ сейчасъ же написалъ его и отнесъ на почту. Каждое слово этого письма отличалось точностью, каждое выраженіе было ясно, опредѣлительно и вполнѣ оправдывало его намѣреніе. Онъ признавалъ себя виновнымъ въ томъ, что ввелъ въ заблужденіе свою корреспондентку и далъ ей поводъ воображать, что она владѣетъ его сердцемъ. Онъ не могъ отдать своего сердца въ ея распоряженіе. Онъ былъ довольно легкомысленъ, не написавъ ей на первое письмо; его удерживала боязнь огорчить ее; но теперь онъ считаетъ себя обязаннымъ но долгу совѣсти и чести объявить ей истину. Объяснивъ все это, онъ прибавилъ, что не намѣренъ возвращаться въ Буртонъ-Кресцентъ, зная, что его присутствіе тамъ будетъ для него тяжело. Онъ всегда будетъ питать къ ней глубокое уваженіе (о Джонни!), будетъ надѣяться, что жизнь ея будетъ сопровождаться благополучіемъ и счастіемъ. Таково было содержаніе письма, написаннаго подъ деревомъ въ умѣ Джонни, но перевесть это письмо на бумагу было дѣломъ, какъ зналъ и самъ Джонни, величайшей трудности. Онъ повторилъ его, и заснулъ.

-- Молодой человѣкъ! раздалось въ ушахъ его во время сна.

Сначала Джонни подумалъ, что голосъ этотъ ему приснился, но когда слова "молодой человѣкъ" были повторены, Джонни проснулся, приподнялся и увидѣлъ передъ собой здоровеннаго джентльмена. Съ минуту, онъ не зналъ, гдѣ находился, не могъ понять, какимъ образомъ попалъ сюда; глядя на деревья, не могъ припомнить, долго ли онъ пробылъ въ лѣсу. Онъ узналъ джентльмена, хотя и не видѣлъ его болѣе двухъ лѣтъ.

-- Молодой человѣкъ! если вы хотите получить ревматизмъ, то вы выбрали самый лучшій способъ. Гм! Да это кажется молодой Имсъ -- не правда ли?

-- Да, милордъ, отвѣчалъ Джонни, глядя на румяное лицо графа.

-- Я зналъ вашего отца: хорошій былъ человѣкъ; только ему бы не слѣдовало заниматься фермерствомъ. Иные думаютъ, что можно заниматься сельскимъ хозяйствомъ, не изучивъ этой науки, и, право, шибко ошибаются. Я могу держать ферму, потому что изучилъ сельское хозяйство. Какъ вы думаете, не лучше ли вамъ встать?

Джонни всталъ на ноги.

-- Впрочемъ, если хотите, то можете лежать, сколько угодно, только въ октябрѣ, вы знаете...

-- Извините, милордъ, что я безъ позволенія расположился на вашей землѣ, сказалъ Имсъ: -- я шелъ по тропинкѣ и...

-- Ничего, сколько вамъ угодно. Если вы пойдете со мной въ домъ, то я дамъ вамъ что нибудь закусить.

Джонни отклонилъ отъ себя это гостепріимное предложеніе, сказавъ, что уже поздно и что онъ долженъ воротиться домой къ обѣду.

-- Пойдемте же вмѣстѣ, сказалъ графъ: -- вы не найдете короче дороги, какъ мимо моего дома. Боже мой, Боже мой! какъ хорошо я помню вашего отца. Онъ былъ умнѣе меня, несравненно умнѣе; но только ничего не смыслилъ въ фермерствѣ, другой ребенокъ лучше его съумѣлъ бы отправить на рынокъ какую нибудь домашнюю скотину. Кстати, говорятъ, васъ опредѣлили въ общественную службу, правда ли это?

-- Правда, милордъ.

-- Весьма хорошее дѣло, прекрасное дѣло. Но зачѣмъ же вы спали въ лѣсу? Вѣдь вы знаете, теперь не тепло, напротивъ, я нахожу даже холодно.

И графъ пристально посмотрѣлъ на Джонни, какъ бы рѣшившись проникнуть въ глубину его тайны.

-- Я пошелъ прогуляться, кое о чемъ думалъ, присѣлъ подъ дерево и заснулъ.

-- Вѣроятно, вы въ отпуску?

-- Такъ точно, милордъ.

-- Не случилось ли у васъ чего нибудь дурнаго? Вы кажетесь такимъ озабоченнымъ. Вашъ бѣдный отецъ часто бывалъ въ затруднительномъ положеніи.,

-- Вѣдь я не занимаюсь фермерствомъ, отвѣчалъ Джонни, дѣлая попытку улыбнуться.

-- Ха, ха, ха!... правда, совершенная правда. И пожалуйста никогда не занимайтесь, пока не научитесь; это все равно, не научась приняться башмаки тачать, рѣшительно все равно. Такъ у васъ нѣтъ ничего дурнаго, а?

-- Нѣтъ, милордъ; по крайней мѣрѣ нѣтъ ничего особеннаго въ этомъ родѣ.

-- Ничего особеннаго! Я знаю очень хорошо, что молодые люди, живя въ Лондонѣ, часто наживаютъ себѣ хлопоты. Если вамъ понадобится что нибудь... совѣтъ или что нибудь въ этомъ родѣ, приходите ко мнѣ во всякое время; я очень хорошо зналъ вашего отца. А что, любите вы стрѣлять?

-- Не стрѣлялъ въ жизнь свою.

-- И прекрасно дѣлаете. Сказать вамъ правду, я не очень-то жалую молодыхъ людей, которые берутся за ружье, когда нечего стрѣлять. Да вотъ что, хорошо что вспомнилъ, я пришлю вашей матери немного дичи. (Здѣсь кстати сказать, что мистриссъ Имсъ довольно часто получала дичь изъ гэствикскаго господскаго дома).-- Холодный фазанъ за завтракомъ -- вещь отличная. Фазанъ за обѣдомъ -- дрянь, настоящая дрянь. Вотъ мы и у дома. Не хотите ли зайти и выпить рюмку вина?

Джонни отказался и отъ этого предложенія, что понравилось графу болѣе, чѣмъ если бы Джонни принялъ его. Не потому, что лордъ былъ негостепріименъ или неискрененъ въ своемъ предложеніи, но потому, что ему не хотѣлось, чтобы такой господинъ, какъ Джонъ Имсъ слишкомъ скоро воспользовался предлагаемымъ знакомствомъ. Онъ чувствовалъ, что Имсъ оказывалъ его особѣ нѣкоторый страхъ и полную почтительность, и вслѣдствіе этого онъ нравился ему еще болѣе. Да, Джонъ Имсъ еще болѣе понравился за это, а надо сказать, что графъ де-Гэстъ былъ такой человѣкъ, который никогда не забывалъ, что ему нравилось.

-- Если не хотите зайти, то до свиданія, сказалъ онъ, протянувъ Ймсу руку.

-- Добрый вечеръ, милордъ, сказалъ Джонни.

-- Помните же, что получить ревматизмъ -- чертовски непріятная вещь. Будь на вашемъ мѣстѣ, я бы ни за что не легъ спать подъ деревомъ, тѣмъ болѣе теперь, въ октябрѣ. Впрочемъ, вы во всякое время можете гулять въ моемъ помѣстьѣ, гдѣ вамъ угодно.

-- Благодарю васъ, милордъ.

-- А если вздумаете охотиться, но, я знаю, вы не вздумаете; если попадете въ затруднительное положеніе и вамъ понадобится мой совѣтъ, или что нибудь въ этомъ родѣ, напишите мнѣ. Я очень хорошо зналъ вашего отца.

И они разстались; Имсъ пошелъ по дорогѣ въ Гэствикъ.

По какой-то причинѣ, которой Джонни не могъ объяснить, онъ послѣ свиданія съ графомъ чувствовалъ себя гораздо лучше. Въ этомъ тучномъ, добродушномъ, чувствительномъ человѣкѣ было что-то особенное, которое не только разсѣяло въ немъ печаль, но даже располагало къ веселости.

-- Фазанъ за обѣдомъ -- дрянь, настоящая дрянь, повторялъ онъ про себя по дорогѣ въ Гэствикъ.

Это были первыя слова, которыя онъ произнесъ передъ матерью по возвращеніи домой.

-- Я бы желала почаще имѣть такую дрянь, сказала мистриссъ Имсъ.

-- И вы получите ее не позже завтрашняго дня.

И Джонни со всею подробностью разсказалъ свою встрѣчу съ милордомъ.

-- Что же, графъ во всякомъ случаѣ говорилъ совершенную правду, что теперь вредно ложиться на землю; удивляюсь, какъ ты безразсуденъ. Онъ говорилъ тоже совершенную правду на счетъ твоего бѣднаго отца. Однако, поди перемѣни сапоги: а мы между тѣмъ приготовимся къ обѣду.

Къ величайшей досадѣ матери, Джонни Имсъ, прежде чѣмъ сѣсть за обѣдъ, написалъ письмо къ Амеліи и самъ отнесъ его на почту. Письмо это, однако же, не заключало въ себѣ тѣхъ положительныхъ и сильныхъ выраженій, которыя сами собою слагались въ умѣ его, во время прогулки по лѣсамъ лорда де-Гэста. Это была простая записка, въ которой проглядывала трусость.

"Милая Амелія (такъ начиналось письмо). Я получилъ оба ваши письма, и не отвѣчалъ на первое изъ нихъ потому, что чувствовалъ нѣкоторое затрудненіе выразить вамъ то, что было на моей душѣ. Теперь же я нахожу за лучшее преодолѣть это затрудненіе до возвращенія въ Лондонъ. Я буду тамъ дней черезъ десять. Все это время я былъ совершенно здоровъ, здоровъ и теперь, и очень благодаренъ вамъ за ваши освѣдомленія. Я знаю, что письмо это покажется вамъ холоднымъ, но когда разскажу вамъ все, то вы согласитесь со мной, что лучше этого не можетъ быть ничего. Если мы вступимъ въ бракъ, то будемъ несчастны, потому что не имѣемъ никакихъ средствъ къ жизни. Если я сказалъ вамъ что нибудь съ цѣлію обмануть васъ, то отъ всей души прошу у васъ прощенія; впрочемъ, можетъ статься, будетъ лучше оставить этотъ предметъ до нашей встрѣчи въ Лондонѣ.

"Остаюсь вашъ искреннѣйшій другъ и, могу сказать, обожатель (о, Джонни, Джонни!)

Джонъ Имсъ."

ГЛАВА XV.
ПОСЛѢДНІЙ ДЕНЬ.

Послѣдніе дни бываютъ самыми несносными днями, а послѣднія минуты еще несноснѣе. Эти дни и эти минуты не потому бываютъ несносны, что съ окончаніемъ ихъ должна начаться разлука, но потому, что они сопровождаются чувствомъ тягостнаго ожиданія чего-то особеннаго, всегда ими доставляемаго. Судорожные періоды удовольствія, любви и даже занятія, рѣдко оканчиваются неудачей или разочарованіемъ, если только бываютъ задуманы заранѣе. Когда наступаютъ послѣдніе дни, то надо позволить имъ придти и уйти, не обращая на нихъ особеннаго вниманія, даже не вспоминая о нихъ. Что же касается до послѣднихъ минутъ, то такихъ минутъ не должно существовать. Пусть онѣ кончаются даже прежде, чѣмъ будетъ признано ихъ присутствіе.

Лили Дэль не выучила этихъ уроковъ жизненнаго опыта; она все думала и ожидала, что сладкая чаша, изъ которой она пила, будетъ становиться все слаще и слаще, пока она будетъ подносить ее къ своимъ губамъ. Какимъ образомъ осадокъ въ этой чашѣ смѣшался съ послѣдними каплями, мы уже видѣли, и въ тотъ же самый день, въ понедѣльникъ вечеромъ, въ чашѣ все еще оставалась горечь, потому что Кросби, во время вечерней прогулки въ саду, нашелъ другіе предметы, по которымъ считалъ необходимымъ дать Лили нѣсколько назидательныхъ замѣчаній, замѣчаній, отзывавшихся настоящей лекціей. Дѣвушкѣ, дѣйствительно влюбленной, какъ это конечно было съ Лили Дэль, пріятно слушать замѣчанія и совѣты, относительно будущей ея жизни, отъ человѣка, которому она предана всею душою, но, мнѣ кажется, ей пріятно слушать, когда они будутъ коротки, когда совѣты въ нихъ будутъ выражены въ видѣ намековъ, а не длинныхъ лекцій. Кросби, какъ человѣкъ съ тактомъ, какъ человѣкъ близко знакомый съ свѣтомъ и уже много лѣтъ обращавшійся въ кругу женщинъ, безъ всякаго сомнѣнія понималъ это не хуже нашего. Но ему почему-то вздумалось задаться идеей, что онъ обиженъ, что онъ отдавалъ очень много, не получая ничего въ замѣнъ, и что поэтому имѣлъ право позволять себѣ вольности, которыхъ другой на его мѣстѣ не позволилъ бы себѣ ни подъ какимъ видомъ. Читатель вѣроятно скажетъ, что все это съ его стороны весьма неблагородно. Да, дѣйствительно, весьма неблагородно. Не знаю впрочемъ, говорилъ ли я, что отъ него можно ожидать благородства. Онъ имѣлъ нѣсколько понятій о правдѣ и несправедливости, руководствуясь которыми, надѣялся не сбиться совсѣмъ съ прямаго пути; но его прошедшая жизнь была такого рода, что ему трудно было бы не сдѣлаться эгоистомъ. Онъ не имѣлъ благородства, а тѣмъ болѣе великодушія; Лили чувствовала это, хотя не признавалась въ этомъ даже самой себѣ. Она была весьма откровенна съ нимъ, выражая въ такой откровенности всю глубину своей любви къ нему, увѣряя его, что онъ для нея былъ теперь все на свѣтѣ, что жизнь ея безъ его любви была бы невозможна. Кросби нѣкоторымъ образомъ воспользовался этими искренними признаніями и началъ обходиться съ ней, какъ съ существомъ вполнѣ находившимся въ его власти, какъ это и было на самомъ дѣлѣ.

Въ тотъ вечеръ онъ не вспоминалъ больше о Джонни Имсѣ, но много говорилъ о неизбѣжныхъ трудностяхъ для человѣка, который намѣренъ сдѣлаться семьяниномъ и жить въ Лондонѣ, котораго всѣ средства къ жизни ограничиваются однимъ только его скуднымъ жалованьемъ. Въ нѣсколькихъ словахъ онъ далъ ей понять, что если бы ея родственники могли удѣлить для нея двѣ или три тысячи фунтовъ стерлинговъ, сумма гораздо меньше той, на которую онъ разсчитывалъ, дѣлая предложеніе, эти тяжелыя трудности были бы устранены; при этомъ, конечно, онъ намекнулъ ей, что свѣтъ назвалъ бы его весьма неблагоразумнымъ въ случаѣ его женитьбы на дѣвушкѣ, ничего не имѣвшей. Въ то время, когда онъ высказывалъ эти вещи, при чемъ Лили соблюдала молчаніе, ему пришла мысль, что можно поговорить съ ней откровенно о своей прошедшей жизни, гораздо откровеннѣе, чѣмъ въ то время, когда онъ боялся, что чрезъ такую откровенность могъ бы получить отказъ. Теперь онъ не боялся этого. Увы! возможно ли, скажите, допустить, что у него была подобная надежда!

Кросби разсказалъ, что его прошедшая жизнь была расточительна; что, хотя онъ не имѣлъ долговъ, но проживалъ все, что получалъ, и усвоилъ такія привычки, сопряженныя съ большими издержками, что почти не представлялось возможности оставить ихъ въ короткое время. Потомъ онъ говорилъ о своихъ затруднительныхъ обстоятельствахъ, намѣреваясь какъ можно полнѣе объяснить ихъ свойство, но не рѣшился на это, когда увидѣлъ, что всѣ объясненія его для Лили будутъ совершенно непонятны. Нѣтъ; Кросби былъ неблагородный человѣкъ, весьма неблагородный. А между тѣмъ въ теченіе всего этого времени онъ воображалъ, что дѣйствуетъ благородно, руководствуясь своими правилами.

"Лучше всего быть откровеннымъ съ ней", говорилъ онъ про себя. И потомъ десятки разъ повторялъ себѣ, что, дѣлая предложеніе, онъ надѣялся и имѣлъ право надѣяться, что она выйдетъ за него не безъ денегъ. При этихъ обстоятельствахъ онъ дѣлалъ для Лили все, что только могъ сдѣлать лучшаго,-- честно предложилъ ей свое сердце, съ полною готовностью жениться на ней въ самый неотдаленный день, который она признаетъ возможнымъ назначить. Если бы онъ былъ осторожнѣе, то не впалъ бы въ такую жестокую ошибку; но, конечно, Лили не могла сердиться на него за его неблагоразуміе. Онъ рѣшился не отступать отъ своего обѣщанія жениться на ней, хотя, чѣмъ больше думалъ объ этомъ, тѣмъ сильнѣе сознавалъ, что виды его въ будущемъ должны совершенно рушиться, что онъ самъ на недосягаемое пространство отстранялъ отъ себя всѣ тѣ привлекательные предметы, которые непремѣнно хотѣлъ пріобрѣсть. Продолжая говорить съ Лили, онъ отдавалъ особенную справедливость своему великодушію и чувствовалъ, что только исполнялъ свой долгъ, представивъ ей всѣ затрудненія, лежавшія на пути къ ихъ браку.

Сначала Лили сказала нѣсколько словъ, намѣреваясь выразить ими увѣреніе, что она будетъ самая экономная жена, но вскорѣ воздержалась отъ дальнѣйшихъ увѣреній и обѣщаній. Благодаря своимъ острымъ понятіямъ, она видѣла, что затрудненія, которыхъ Кросби такъ боялся, должны быть устранены до женитьбы, послѣ же нея нельзя ожидать какихъ нибудь другихъ затрудненій, которыя бы могли тяготить его.

-- Я не въ состояніи буду равнодушно смотрѣть на простенькое и дешевенькое хозяйство, говорилъ Кросби. Вотъ это-то и составляетъ главное затрудненіе, котораго я хотѣлъ бы избѣгнуть, собственно ради васъ.

Лили обѣщала терпѣливо выжидать время, которое онъ назначитъ для свадьбы.

-- Хотя бы семь лѣтъ, говорила она, взглянувъ въ лицо Кросби и стараясь замѣтить на немъ какой нибудь признакъ одобренія.

-- Это пустяки, сказалъ Кросби:-- долговѣчность патріарховъ миновала. Я полагаю, намъ придется подождать года два. Даже и это слишкомъ отдаленный срокъ, можно умереть отъ скуки. Въ тонѣ голоса Кросби было что-то такое, болѣзненно подѣйствовавшее на чувства Лили: на минуту она казалась совершенно убитою.

Въ то время, какъ они прощались на концѣ мостика, перекинутаго черезъ оврагъ изъ одного сада въ другой, Кросби обнялъ ее и хотѣлъ поцаловать, какъ это часто дѣлалось на этомъ самомъ мѣстѣ. Это обратилось даже въ обыкновеніе при вечернихъ прощаньяхъ, и закрытый уголокъ между кустарниками былъ невыразимо дорогъ для Лили. При настоящемъ случаѣ она сдѣлала усиліе уклониться отъ его нѣжности. Она слегка отвернулась отъ него, но этого было достаточно, чтобы понять ея нерасположеніе.

-- Вы на меня сердитесь? спросилъ Кросби.

-- О, нѣтъ, Адольфъ: могу ли я сердиться на васъ?

И Лили снова повернулась къ нему и позволила поцаловать себя, не дожидаясь его просьбы.

"Во всякомъ случаѣ, онъ не долженъ думать, что я не добра къ нему. При томъ же теперь все равно", говорила она про себя, медленно переходя въ темнотѣ черезъ зеленую лужайку къ стекольчатымъ дверямъ гостиной своей матери.

-- Ну что, моя милая, сказала мистриссъ Дэль, сидѣвшая въ гостиной одна:-- веселы ли бороды въ Большомъ Домѣ?

Это сказано было въ шутку, потому что ни Кросби, ни Бернардъ Дэль за туалетомъ своимъ не прибѣгали къ бритвѣ.

-- Не очень веселы, мама. И, мнѣ кажется, тутъ виновата одна я:-- у меня разболѣлась голова. Мама, я думаю сейчасъ же лечь въ постель.

-- Душа моя, ты нездорова?

-- Ничего, мама. Мы такъ много ѣздили верхомъ... Адольфъ уѣзжаетъ... намъ такъ много нужно было переговорить. Завтра будетъ послѣдній день... мнѣ только и придется видѣться съ нимъ завтра по утру, поэтому, чтобы вполнѣ располагать свѣжими силами, я хочу теперь же лечь спать.

Съ этими словами Лили взяла свѣчу и удалилась.

Когда вошла Беллъ, Лили еще не заснула, и просила сестру свою не тревожить ее.

-- Пожалуйста, Беллъ, не говори со мной. Я хочу успокоиться, и при томъ же я чувствую, что если разговорюсь, то буду говорить, какъ ребенокъ. Право, у меня столько думъ въ головѣ, что не знаю, какъ и справиться съ ними.

Лили старалась, и не совсѣмъ безуспѣшно, говорить веселымъ тономъ, старалась показать видъ, что ласки, которыми окружали ее, имѣли свою особенную прелесть. Беллъ поцаловала сестру и предоставила ей полную свободу углубиться въ свои думы.

А думъ этихъ было много; такъ много, что въ прихожей не разъ били часы, прежде чѣмъ онѣ приняли опредѣленную форму. Приведя ихъ въ такое состояніе, Лили заснула. Но чего стоило привести ихъ въ такое состояніе? Слезы смачивали ея подушку, сердце ея горѣло, почти разрывалось на части; сколько тревожныхъ сомнѣпій волновало его, сколько вопросовъ далеко-неопредѣлительныхъ задавала она себѣ:-- что именно слѣдовало ей дѣлать въ такомъ положеніи, и что именно предстояло ей перенести, чтобы сдѣлать это? Наконецъ, вопросы эти были рѣшены, и Лили заснула.

Во время прощанья сдѣлано было условіе, что Кросби придетъ въ Малый Домъ на слѣдующій день послѣ завтрака и пробудетъ тамъ до наступленія минуты своего отъѣзда. Лили рѣшилась измѣнить это условіе, и вслѣдствіе такой рѣшимости, немедленно послѣ завтрака надѣла шляпку и отправилась на мостикъ, чтобы встрѣтить тамъ жениха. Кросби скоро явился съ своимъ другомъ Дэлемъ, и Лили сейчасъ же разсказала ему свое намѣреніе.

-- Я хочу поговорить съ вами, Адольфъ, прежде, чѣмъ вы встрѣтитесь съ мама; поэтому пойдемте въ поле.

-- Прекрасно, сказалъ Адольфъ.

-- Бернардъ можетъ кончить свою сигару на нашей полянѣ, къ нему присоединятся тамъ мама и Беллъ.

-- Прекрасно, сказалъ Бернардъ.

Они разстались; Кросби отправился съ Лили въ то самое поле, гдѣ они впервые узнали другъ друга въ сѣнокосные дни.

Отдаляясь отъ дома, Лили не начинала разговора и только отвѣчала на нѣкоторые вопросы Адольфэ, не обращая даже полнаго вниманія на эти вопросы. Когда, по мнѣнію Лили, они дошли до удобнаго мѣста, она начала очень отрывисто:

-- Адольфъ, я хочу сказать вамъ нѣсколько словъ; нѣсколько словъ, которыя вы должны выслушать внимательно.

Адольфъ посмотрѣлъ на нее и тотчасъ узналъ, что она приготовилась сказать что-то серьезное.

-- Это послѣдній день, въ который я могу поговорить, продолжала она: -- и я очень рада, что мнѣ представляется случай не дать пройти этому дню, не поговоривъ съ вами. Того, что я хочу сказать теперь, я не съумѣла бы выразить въ письмѣ.

-- Что же это такое, Лили?

-- Не знаю, могу ли я даже и теперь объясниться, какъ слѣдуетъ; впрочемъ, я надѣюсь, вы не будете взыскательны. Адольфъ, если вы желаете, чтобы все было кончено между нами, я согласна.

-- Лили!

-- Я говорю вамъ положительно. Если желаете, я согласна; дѣлая это предложеніе, будьте увѣрены, что я никогда не стану обвинять васъ, если вы только вѣрите моему слову.

-- Лили, вѣрно я наскучилъ вамъ!

-- Нѣтъ. Вы мнѣ никогда не наскучите, какъ никогда не наскучитъ мнѣ любить васъ. Я не хотѣла высказать этого теперь, но я только смѣло отвѣчаю на вашъ вопросъ. Вы мнѣ наскучили! да какой дѣвушкѣ можетъ наскучить обожаемый ею человѣкъ? Я скорѣе соглашусь умереть въ борьбѣ съ своей любовью, чѣмъ быть причиною вашей гибели. Это будетъ лучше, во всѣхъ отношеніяхъ лучше.

-- Кажется, я ни слова не говорилъ о своей гибели.

-- Выслушайте меня. Я не умру, если вы оставите меня, сердце мое не сокрушится совсѣмъ. Правда, я не въ состояніи буду полюбить что нибудь на свѣтѣ такъ, какъ я любила васъ. У меня есть Богъ и Спаситель, и этого будетъ для меня довольно. Я обращусь къ нимъ съ полною признательностію, если они признаютъ за благо, чтобы вы меня оставили. Я даже обращалась къ нимъ, и...

Въ этотъ моментъ рѣчь ея прервалась. Душевное волненіе ея было такъ сильно, что слова и голосъ измѣнили ей. Стараясь скрыть отъ Кросби борьбу съ своими чувствами, Лили отвернулась отъ него и пошла по травѣ.

Само собою разумѣется, Кросби послѣдовалъ за ней, но не такъ быстро, и этимъ предоставилъ Лили время поправиться.

-- Я говорю вамъ правду, сказала Лили.-- У меня достаточно твердости, чтобы высказать вамъ это. Хотя я предалась вамъ, какъ ваша жена, но, повѣрьте, я могу перенести разлуку съ вами теперь же, въ настоящую минуту. Милый Адольфъ, хотя звукъ этихъ словъ и покажется вамъ бездушнымъ, но я все-таки скажу, милый Адольфъ, вѣрьте мнѣ, я скорѣе соглашусь навсегда разлучиться съ вами, чѣмъ льнуть къ вамъ, какъ тяжелое бремя, которое должно утянуть васъ въ глубину и утопить въ хлопотахъ и заботахъ. Да, я соглашаюсь на это вполнѣ. Конечно, разлучась съ вами, я потеряю то, что было для меня такъ дорого. Но въ мірѣ есть болѣе другихъ предметовъ -- гораздо болѣе. Я постараюсь быть счастливой; да, милый Адольфъ, я буду счастлива. Въ этомъ отношеніи вы не бойтесь за меня.

-- Но, Лили, почему все это говорится мнѣ здѣсь, сегодня?

-- Потому, что я считаю это своимъ долгомъ. Теперь я поняла ваше положеніе,-- только теперь. До вчерашняго дня мнѣ не приходило этого въ голову. Когда вы дѣлали мнѣ предложеніе, выдумали что я... что у меня есть состояніе.

-- Лили, теперь не слѣдуетъ и говорить объ этомъ.

-- Но вѣдь вы думали. Теперь я все вижу. Конечно, было бы лучше, еслибъ можно сказать, что я ошибаюсь. Тутъ было недоразумѣніе, и мы оба сдѣлались страдальцами. Но зачѣмъ же допускать, чтобы страданія эти увеличились. Милый Адольфъ, съ этой минуты, вы свободны. Ни я, ни даже сердце мое не будемъ обвинять васъ за принятіе этой свободы.

-- Неужели вы страшитесь бѣдности? спросилъ Кросби.

-- Я страшусь ее за васъ. Вы и я жили различно. Вы привыкли къ роскоши, къ удовольствіямъ, о которыхъ я не имѣю понятія. Повторяю еще разъ, что я могу перенести разлуку съ вами, но не соглашусь ни за что въ мірѣ сдѣлаться источникомъ вашего несчастія. Да, я перенесу; и никто не осмѣлится сказать о васъ въ моемъ присутствіи что нибудь дурное. Я привела васъ сюда съ тѣмъ, чтобы вы произнесли слово разлуки, даже болѣе, посовѣтовать вамъ, чтобы вы произнесли его.

Кросби молчалъ, держа Лили за руку. Лили смотрѣла ему прямо въ лицо, между тѣмъ какъ глаза Кросби устремлены были въ облака. Въ эти тяжелыя минуты молчанія душа его переносила тяжелую пытку. Ну что, если принять это предложеніе? Найдутся люди, которые будутъ говорить о немъ непріятныя вещи, будутъ осуждать его; но развѣ не говорили подобныхъ вещей и не осуждали многихъ другихъ безъ всякаго для нихъ вреда? Не лучше ли будетъ для нихъ обоихъ, если они разлучатся? Лили погорюетъ, потомъ забудетъ свое горе, и снова полюбитъ, какъ это бывало и съ другими дѣвушками; а что касается до него, то онъ избѣгнетъ гибели, которая угрожала ему и на которую онъ въ теченіе послѣдней недѣли смотрѣлъ какъ на неизбѣжную участь. Эге была гибель, совершенная гибель. Правда, онъ любилъ ее; онъ признавался въ этомъ самому себѣ. Но такой ли онъ человѣкъ, чтобы для любви бросить свѣтъ? Бывали и такіе люди, но принадлежитъ ли онъ къ числу такихъ людей? Могъ ли онъ быть счастливъ, въ какомъ нибудь маленькомъ домикѣ около Новой Дороги, съ полдюжиной дѣтей и этими несносными напоминаніями объ уплатѣ счетовъ за припасы для домашняго хозяйства? Изъ всѣхъ живущихъ мужчинъ онъ вѣдь не послѣдній позволилъ себѣ попасть въ такую западню? Все это промелькнуло въ умѣ Кросби въ то время, какъ онъ смотрѣлъ въ облака, стараясь принесть на себя видъ величественный и благородный.

-- Отвѣчайте же, Адольфъ; -- скажите, что это такъ должно быть.

Сердце измѣнило ему; у него не достало присутствія духа выпутать себя изъ затруднительнаго положенія.

-- Если я вполнѣ понимаю васъ, Лили, то все это происходитъ не отъ недостатка любви съ вашей стороны?

-- Недостатка любви съ моей стороны! Вамъ бы не должно говорить мнѣ это.

-- Въ такомъ случаѣ я не соглашусь ни на какую разлуку. Нѣтъ, Лили, каковы бы ни были наши заботы и лишенія, мы должны быть связаны вмѣстѣ, неразрывно связаны.

-- Въ самомъ дѣлѣ? сказала Лили, и голосъ ея дрожалъ, рука трепетала.

-- И тѣмъ неразрывнѣе, чтобы не допустить и мысли о всегдашней разлукѣ. Нѣтъ, Лили, я удерживаю за собою право высказывать вамъ всѣ мои заботы,-- но я не оставлю васъ.

-- Но, Адольфъ...

-- Адольфъ ничего больше не имѣетъ сказать по этому предмету. Онъ пользуется правомъ, которое считаетъ своимъ собственнымъ, и на основаніи этого права хочетъ владѣть навсегда выиграннымъ призомъ.

Лили прильнула къ нему.

-- О Адольфъ! любовь моя! сказала она.-- Я не знаю, какъ мнѣ высказать это чувство. О васъ я только и думаю, о васъ, о васъ!

-- Я это знаю; но вы немного не поняли меня.

-- Неужели? Такъ выслушайте же меня, другъ моей души, моя любовь, мой мужъ, мой господинъ. Если я не могу быть для васъ сейчасъ же Руѳью и неотступно слѣдовать за вами, то всѣ мои мысли и помышленія будутъ мыслями и помышленіями Руѳи: если что нибудь, кромѣ смерти, должно разлучить меня съ тобою, то пусть Богъ пошлетъ ее мнѣ!

Съ этими словами Лили упала на грудь Кросби и заплакала.

Кросби все еще съ трудомъ понималъ глубину ея характера. Впрочемъ онъ былъ не довольно проницателенъ, чтобы понять его вполнѣ. Но все же онъ благоговѣлъ предъ безпредѣльностью ея любви и приходилъ въ восторгъ отъ своей рѣшимости. Въ теченіи нѣсколькихъ часовъ онъ думалъ только объ одномъ, что броситъ свѣтъ и посвятить себя этой женщинѣ, какъ единственному другу и утѣшителю на пути жизни и крѣпкому щиту отъ всѣхъ напастей!

-- Лили, ты моя навсегда!

-- Навсегда! навѣки! сказала Лили, и взглянувъ на него, старалась разсмѣяться.-- Вы, пожалуй, примете меня за безумную, но я такъ счастлива. Теперь я не безпокоюсь о вашемъ отъѣздѣ,-- нисколько. Вы можете уѣзжать теперь же, сію минуту, если хотите. И она отняла отъ него свою руку.-- Теперь я чувствую себя совсѣмъ другою, чѣмъ въ эти нѣсколько послѣднихъ дней. Я такъ рада, что вы объяснились со мной. Само собой разумѣется, я должна переносить все вмѣстѣ съ вами. Меня теперь ничто не можетъ тревожить. Не поможетъ ли намъ, если я займусь работой и сдѣлаю какія нибудь вещи?

-- Напримѣръ, дюжину сорочекъ для меня?

-- Отчего же? я сошью.

-- Можетъ быть, современемъ и придется сшить.

-- Ахъ, дай-то Боже!

Сказавъ это, Лили снова сдѣлалась серьезною; на глазахъ ея снова выступили слезы.-- Дай-то Боже, быть полезной для васъ, трудиться для васъ, дѣлать что нибудь для васъ, что бы могло имѣть въ себѣ разумное, существенное значеніе выгоды. Я хочу находиться при васъ и въ то же время служить вамъ, дѣлать для васъ все рѣшительно. Иногда мнѣ думается, что жена самаго бѣднаго человѣка -- счастливѣйшее созданіе, потому что она дѣлаетъ все, исполняетъ всѣ работы.

-- И вамъ придется дѣлать все въ самомъ непродолжительномъ времени, сказалъ Кросби.

Послѣ этого они съ особеннымъ наслажденіемъ провели въ полѣ утренніе часы, и когда появились въ гостиной Малаго Дома, мистриссъ Дэль и Беллъ изумлены были необыкновенной веселостью Лили. Къ ней, повидимому, возвратились всѣ ея прежнія привычки и манеры,-- всѣ шутки, которыя она употребляла, когда Кросби впервые былъ очарованъ ея красотой.

-- Въ домѣ графини, Адольфъ, вы такъ загордитесь, что совсѣмъ забудете объ Оллинтонѣ.

-- Разумѣется, сказалъ Кросби.

-- Бумага, на которой вы вздумаете писать письма, будетъ вся въ коронкахъ; впрочемъ, вздумаете ли? Это еще вопросъ. Можетъ статься, напишете Бернарду, собственно для того, чтобъ показать, что вы находитесь въ замкѣ.

-- Ты, Лили, вѣрно не заслуживаешь того, чтобы мистеръ Кросби написалъ къ тебѣ, сказала мистриссъ Дэль.

-- Въ настоящее время я не ожидаю такой милости. Адольфъ развѣ тогда напишетъ мнѣ, когда воротится въ Лондонъ и когда увидитъ, что въ должности ему нечего дѣлать. Мнѣ бы хотѣлось видѣть, какъ обойдется съ вами лэди Джулія. Когда мы были у нея, она смотрѣла на васъ, какъ на звѣря, не правда ли, Беллъ?

-- Для лэди Джуліи, я думаю, многіе кажутся звѣрями, отвѣчала Беллъ.

-- Мнѣ кажется, что лэди Джулія весьма добрая женщина, сказала мистриссъ Дэль: -- и мнѣ не хотѣлось бы, чтобы ее осуждали.

-- Особливо въ присутствіи Бернарда, который считается ея любимцемъ-племянникомъ, сказала Лили.-- Я полагаю, что и Адольфъ сдѣлается ея любимцемъ, когда она проведетъ съ нимъ недѣлю въ замкѣ Курси. Постарайтесь сдѣлать это, Адольфъ, и отбейте отъ нея Бернарда.

Изъ всего этого мистриссъ Дэль заключала, что какая-то забота, тяжелымъ камнемъ лежавшая на сердцѣ Лили, была теперь облегчена, если только не совсѣмъ устранена. Она не распрашивала свою дочь, но замѣчала, что въ теченіе нѣсколькихъ минувшихъ дней, Лили была озабочена, и что забота эта проистекала изъ ея помолвки. Она не распрашивала, но безъ всякаго сомнѣнія ей сообщили о средствахъ мистера Кросби, и понимала, что этихъ средствъ не было бы достаточно для всѣхъ нуждъ супружеской жизни. Трудно было догадаться, чѣмъ именно была озабочена Лили, но теперь нельзя было не замѣтить, что между ними произошелъ разговоръ, который устранилъ эту заботу.

Послѣ завтрака молодые люди катались верхомъ по сосѣднимъ полямъ, и время до обѣда прошло очень пріятно. Это былъ послѣдній день, но Лили рѣшилась не грустить. Она сказала, что Кросби можетъ ѣхать теперь же, и что отъѣздъ его не огорчитъ ея. Она знала, что слѣдующее утро будетъ пусто для нея, но старалась выполнить свое обѣщаніе и успѣвала въ этомъ. Они всѣ обѣдали въ Большомъ Домѣ, даже мистриссъ Дэль при этомъ случаѣ присутствовала за столомъ сквайра. Вечеромъ, когда воротились изъ сада домой, Кросби почти все время разговаривалъ съ мистриссъ Дэль, между тѣмъ какъ Лили сидѣла въ нѣкоторомъ отдаленіи; съ напряженіемъ вслушиваясь въ разговоры, она была невыразимо счастлива отъ одной мысли, что ея мать и ея женихъ поймутъ наконецъ другъ друга. Надобно сказать, что Кросби въ это время вполнѣ рѣшился преодолѣть затрудненія, о которыхъ такъ много думалъ, и назначить по возможности самый ранній день для свадьбы. Торжественность послѣдней встрѣчи въ полѣ свѣжо еще оставалась въ его памяти и сообщала его чувствамъ благородство и прямодушіе, которыхъ вообще у него не доставало. О, если бы эти чувства сохранились навсегда! Кросби говорилъ съ мистриссъ Дэль о ея дочери, о своихъ будущихъ видахъ, говорилъ такимъ тономъ, какого онъ не употребилъ бы, еслибъ въ это время не былъ дѣйствительно всею душою преданъ Лили. Никогда еще не говорилъ онъ такъ откровенно съ матерью Лили, и никогда еще мистриссъ Дэль не оказывала ему такъ много материнской любви. Онъ извинялся въ необходимости отсрочки свадьбы, говоря, что не могъ бы видѣть свою молодую жену безъ комфорта въ ея домѣ, и что теперь въ особенности боялся надѣлать долговъ. Мистриссъ Дэль, конечно, не нравилась отсрочка, какъ это не нравится вообще всѣмъ матерямъ, но не могла не согласиться съ такимъ убѣдительнымъ доводомъ.

-- Лили еще такъ молода, сказала мать: -- что годикъ можно и подождать.

-- Семь лѣтъ, мама, прошептала Лили на ухо матери, подбѣжавъ къ ней съ своего мѣста: -- мнѣ тогда только что исполнится двадцать шесть, а вѣдь это еще не старыя лѣта.

Такимъ образомъ вечеръ прошелъ очень пріятно.

-- Да благословитъ васъ Богъ, Адольфъ! сказала мистриссъ Дэль, прощаясь съ нимъ у порога своего дома. Въ первый разъ еще она назвала Кросби по имени.-- Надѣюсь, вы понимаете, какъ много мы довѣряемъ вамъ.

-- Понимаю, понимаю, сказалъ онъ, въ послѣдній разъ пожавъ ей руку.

Возвращаясь домой, онъ снова далъ себѣ клятву быть вѣрнымъ этимъ женщинамъ, и дочери, и матери; ему еще очень живо представлялась торжественность утренней встрѣчи.

Ему предстояло на другое утро двинуться въ путь до восьми часовъ; Бернардъ вызвался свезти его на Гэствикскую станцію желѣзной дороги. Въ семь часовъ поданъ былъ завтракъ, и въ то самое время, когда молодые люди спустились внизъ, въ столовую вошла Лили въ шляпкѣ и шали.

-- Я вамъ сказала, что приду разлить чай.

За завтракомъ никто не разговаривалъ; да и то сказать, въ послѣднія минуты разставанья трудно найти предметъ для разговора. Къ тому же, тутъ сидѣлъ Бернардъ, оправдывая пословицу, что два лица могутъ составлять общество, а три -- никогда. Мнѣ кажется, что Лили поступила не совсѣмъ благоразумно; впрочемъ она и слышать не хотѣла, когда возлюбленный ея просилъ ее не безпокоиться приходить по утру; она ни подъ какимъ видомъ не хотѣла позволить ему уѣхать, не повидавшись съ нимъ. Безпокоиться! Да она просидѣла бы всю ночь, чтобы только взглянуть поутру на верхушку его шляпы.

Бернардъ, пробормотавъ что-то на счетъ лошади, удалился.

-- Я хочу поговорить съ вами, и для этого мнѣ нужна только одна минуточка, сказала Лили, подбѣжавъ къ Адольфу: -- я думала всю ночь о томъ, что намѣрена сказать. Думается -- всегда такъ легко, а высказывается такъ тяжело.

-- Милая Лили, я понимаю все.

-- Вы должны понять еще и то, что я никогда не буду больше недовѣрчива къ вамъ. Я уже больше никогда не попрошу васъ оставить меня, никогда больше не скажу, что могу быть счастлива безъ васъ. Я не могу жить безъ васъ; то есть безъ полнаго убѣжденія, что вы принадлежите мнѣ. Но никогда и не будетъ во мнѣ нетерпѣнія. Ради Бога, Адольфъ, вѣрьте мнѣ! Ничто не можетъ наставить меня имѣть и къ вамъ недовѣріе.

-- Дорогая Лили, я постараюсь не подать ни малѣйшаго къ тому повода.

-- Знаю, знаю; но мнѣ особенно хотѣлось сказать вамъ это. Вы будете писать ко мнѣ, и очень скоро?

-- Какъ только пріѣду.

-- И такъ часто, какъ только можно. Впрочемъ я не хочу надоѣдать вамъ; но ваши письма будутъ доставлять мнѣ такое счастіе! Я буду гордиться ими. Сама я буду не много писать, боюсь, что наскучу.

-- Никогда этого не будетъ.

-- Такъ я не наскучу? Только вы должны написать первымъ. Ахъ, если бы вы могли понять, какъ буду наслаждаться я вашими письмами! Теперь прощайте! Экипажъ подъѣхалъ. Да благословитъ васъ Богъ, мой неоцѣненный Адольфъ, мой -- навсегда!

И Лили отдала себя въ его объятія, какъ уже отдала себя его сердцу.

Она стояла въ дверяхъ, когда молодые люди садились въ кабріолетъ, и когда послѣдній прокатился сквозь ворота, она поспѣшила на террасу, откуда могла видѣть глубину аллеи на нѣсколько ярдовъ дальше. Съ террасы Лили пробѣжала къ воротамъ, потомъ на кладбище, откуда виднѣлись однѣ только шляпы молодыхъ людей, пока кабріолетъ не повернулъ на большую дорогу позади пасторскаго дома. Устремивъ взоры къ тому мѣсту, откуда слышался стукъ колесъ, Лили оставалась на кладбищѣ, пока не замолкнулъ и этотъ стукъ. Тихо, уныло пошла она по кладбищу къ воротамъ, которые выходили на большую дорогу, проходившую мимо лицевыхъ дверей Малаго Дома.

-- Такъ и прошибъ бы ему голову, говорилъ Хопкинсъ, садовникъ, когда увидѣлъ отъѣзжавшій кабріолетъ и Лили, бѣжавшую проводить его, пока не скроется изъ виду тотъ, кого онъ увозилъ.-- И не задумался бы сдѣлать это, право бы, не задумался, прибавилъ Хопкинсъ въ своемъ монологѣ. Въ Большомъ Домѣ вообще всѣ полагали, что миссъ Лили была фавориткою Хопкинса, хотя Хопкинсъ свое расположеніе обнаруживалъ грубостями, чаще повторявшимися передъ ней, чѣмъ передъ ея сестрой.

Лили, какъ было видно по всему, намѣревалась воротиться домой черезъ уличную дверь, но она перемѣнила свое намѣреніе прежде, чѣмъ дошла до дому, и тихо пошла обратно черезъ кладбище, черезъ ворота Большаго Дома, черезъ садъ, расположенный позади этихъ ворохъ, пока не перешла черезъ мостикъ, раздѣлявшій сады Большаго и Малаго Оллингонскихъ Домовъ. На этомъ мостикѣ она остановилась отдохнуть, какъ часто бывало отдыхала на немъ, и привести себѣ на память все, все болѣе или менѣе замѣчательное для нея съ того іюльскаго дня, въ который она впервые встрѣтилась съ Кросби. Ни на какомъ другомъ мѣстѣ, какъ только на этомъ, Кросби такъ часто не говорилъ ей о своей любви, и нигдѣ больше, какъ только здѣсь, она не клялась ему, что будетъ навсегда его почтительной и любящей женой.

-- И съ помощію Бога я буду такой женой, сказала она про себя, возвращаясь къ дому твердыми шагами.-- Онъ уѣхалъ, мама, сказала Лили при входѣ въ столовую -- Теперь у насъ опять начнутся будничные дни; -- эти шесть недѣль были для меня настоящимъ праздникомъ.

ГЛАВА XVI.
НА ПУТИ ВЪ ЗАМОКЪ КУРСИ МИСТЕРЪ КРОСБИ ВСТРѢЧАЕТЪ СТАРАГО СВЯЩЕННИКА.

Кросби и Бернардъ Дэль, на первыхъ двухъ миляхъ своего пути къ станціи желѣзной дороги, сидѣли большею частію молча. Они не видѣли Лили въ то время, какъ она, прибѣжавъ на кладбище, стояла тамъ и провожала ихъ взорами, исполненными любви. Впрочемъ, какъ тотъ, такъ и другой находились подъ вліяніемъ ея безпредѣльной преданности, и оба сознавали, что было бы не кстати сейчасъ же начать какой нибудь обыкновенный разговоръ. Кромѣ того, нельзя не сказать, что Кросби былъ сильно взволнованъ разлукой съ такой дѣвушкой, какъ Лили Дэль, съ которой жилъ въ самыхъ дружескихъ отношеніяхъ въ теченіи шести недѣль и которую любилъ всѣмъ своимъ сердцемъ -- если только допустить, что онъ имѣлъ сердце для подобныхъ цѣлей. Въ тревожныхъ думахъ своихъ на счетъ женитьбы, онъ никогда не позволялъ себѣ порицать что нибудь въ Лили. Онъ не пріучилъ себя къ мысли, что Лили была совсѣмъ не похожа на его идеалъ, и что такое несходство могло бы оправдать его, если бы онъ вздумалъ взять назадъ слово жениться на ней. Нѣтъ, онъ вовсе не имѣлъ намѣренія прибѣгнуть къ той уловкѣ, столь обыкновенной между мужчинами, желающими освободиться отъ узъ, которыми они позволили связать себя. Лили плѣняла его взоры, всѣ его чувства. Онъ испытывалъ слишкомъ большое наслажденіе находиться вмѣстѣ съ ней, слушать ея признанія въ своей любви, чтобы допустить идею, что она ему наскучила. Клубная жизнь еще не избаловала его до такой степени, чтобы не находить истиннаго удовольствія во всѣхъ безъискусственныхъ непринужденныхъ манерахъ Лили, въ нѣжныхъ ласкахъ, въ добромъ, чисто женскомъ юморѣ. Нѣтъ, нѣтъ,-- Лили ни подъ какимъ видомъ ему не наскучила. Удовольствіе признаваться въ любви своей къ Лили Дэль, во время прогулокъ по зеленымъ полямъ, было лучше всякаго изъ его лондонскихъ удовольствій; его смущали только послѣдствія этой любви: дѣти съ ихъ принадлежностями, скучные вечера передъ тусклымъ огнемъ, грусть разочарованной женщины -- вотъ что болѣе всего его страшило. Необходимость заставитъ его беречь свое платье, потому что заказъ новаго фрака будетъ служить для него тяжелымъ расходомъ. Ему болѣе не представится возможности проводить время между графинями и ихъ дочерями, потому что жена его, безъ всякаго сомнѣнія, не согласится заводить съ ними знакомство. Ему придется отказаться отъ всѣхъ выигранныхъ побѣдъ. Онъ думалъ объ этомъ даже въ то время, когда кабріолетъ огибалъ уголъ близъ пасторскаго дома и когда Лили съ чувствомъ искренней любви провожала его своими взорами; но въ то же время онъ думалъ, что для него, быть-можетъ, готовится другая побѣда, что ему, быть можетъ, необходимо полюбить тотъ скучный каминъ, даже если тутъ будутъ ребятишки, а противъ него женщина, углубленная въ заботы объ этихъ ребятишкахъ. Онъ прилагалъ къ этой борьбѣ всѣ свои силы; торжественное настроеніе духа, которое сообщила ему Лили, не покидало его.

-- Надѣюсь, что ты остался доволенъ своимъ визитомъ? сказалъ Бернардъ, нарушивъ молчаніе.

-- Остался ли доволенъ?-- разумѣется остался.

-- Ты говоришь какъ будто нехотя; конечно, вѣжливость ко мнѣ больше этого не требуетъ. Притомъ же я знаю, что ты до нѣкоторой степени обманулся въ своихъ ожиданіяхъ.

-- Да, правда, я обманулся въ своихъ ожиданіяхъ на счетъ денегъ. Отрицать это было бы безполезно.

-- Въ настоящую минуту я не намекнулъ бы на это, если бы не хотѣлъ узнать, не сердишься ли ты на меня?

-- Я не сержусь ни на тебя, ни на кого другаго; никого не виню въ этомъ, кромѣ самого себя.

-- Ты хочешь сказать, что каешься въ своемъ поступкѣ?

-- Нѣтъ, и не думаю. Я слишкомъ крѣпко привязался къ дѣвушкѣ, которую мы сейчасъ оставили, чтобы чувствовать раскаяніе въ нашей помолвкѣ. Конечно, если бы я лучше сошелся съ твоимъ дядей, то и дѣло это устроилось бы гораздо лучше.

-- Сомнѣваюсь. Я знаю, что лучшаго ничего бы не было; и могу тебя увѣрить, что напрасно ты станешь сожалѣть объ этомъ. Сначала я думалъ, какъ тебѣ извѣстно, что дядя мой намѣренъ былъ что нибудь сдѣлать для Лили;-- что нибудь, разумѣется, не болѣе того, что намѣренъ онъ сдѣлать для Беллъ; но будь увѣренъ, что у него заранѣе положено было въ умѣ своемъ, что именно сдѣлать для той и другой. Ни мои, ни твои убѣжденія не въ состояніи были бы измѣнить его намѣренія.

-- И прекрасно; не будемъ больше говорить объ этомъ, сказалъ Кросби.

Послѣ этихъ словъ снова наступило молчаніе; и они молча пріѣхали въ Гэствикъ къ самому отходу поѣзда.

-- Дай мнѣ знать, когда пріѣдешь въ Лондонъ, сказалъ Кросби.

-- О, конечно. Я напишу тебѣ еще до отъѣзда отсюда.

И такимъ образомъ они разстались. Когда Бернардъ повернулъ и уѣхалъ, Кросби почувствовалъ, что онъ ему нравится теперь гораздо меньше, чѣмъ прежде; въ свою очередь Бернардъ, въ думахъ своихъ на обратномъ пути въ Оллинтонъ, пришелъ къ заключенію, что Кросби въ качествѣ свояка не будетъ такимъ добрымъ малымъ, какимъ онъ былъ до этой поры въ качествѣ случайнаго друга. "Онъ еще надѣлаетъ намъ хлопотъ; сожалѣю, что привезъ его сюда". Таково было убѣжденіе капитана Дэля по этому предмету.

Путь Кросби отъ Гэствика, по желѣзной дорогѣ, лежалъ къ Барчестеру, каѳедральному городу въ сосѣднемъ округѣ, откуда онъ намѣревался переѣхать по обыкновенному шоссе въ замокъ Курси. Такому раннему отъѣзду его изъ Оллинтона, въ сущности, не было особеннаго повода; онъ зналъ, что всѣ пріѣзды въ загородные замки и господскіе домы обыкновенно приноравливались почти къ самому обѣду. Кросби рѣшился уѣхать какъ можно скорѣе собственно потому, чтобы положить конецъ тяжелымъ послѣднимъ часамъ своего пребыванія въ Оллинтонѣ. Такимъ образомъ онъ очутился въ Барчестерѣ въ одиннадцать часовъ безъ всякаго дѣла, и, совершенно не зная, что дѣлать, отправился въ церковь. Тамъ происходила полная служба, и въ то время, какъ церковный староста въ парадномъ облаченіи и съ жезломъ въ рукѣ проводилъ Кросби до одной изъ пустыхъ скамеекъ, небольшой, худощавый старичокъ начиналъ пѣть молебные гимны.

"Вотъ ужь не думалъ-то попасть сюда въ такое время", сказалъ про себя Кросби, занявъ мѣсто на скамейкѣ и положивъ руки на возвышавшуюся впереди его подушку.

Особенная прелесть въ голосѣ этого старичка въ скоромъ времени привлекла къ себѣ его вниманіе,-- голосѣ, хотя немного и дрожавшемъ, но все еще сильномъ, такъ что Кросби пересталъ сожалѣть о своемъ раннемъ отъѣздѣ.

-- Кто этотъ старый джентльменъ, который пѣлъ гимны? спросилъ онъ старосту, когда послѣдній, по окончаніи службы, провожалъ его по собору и показывалъ надгробные памятники.

-- Это нашъ главный канторъ, мистеръ Хардинъ. Вѣроятно вы о немъ слышали.

Но мистеръ Кросби съ полнымъ извиненіемъ сознался въ своемъ невѣжествѣ.

-- Какъ же-съ; онъ очень хорошо извѣстенъ многимъ, хотя онъ и большой нелюдимъ. Онъ тесть нашего декана и тесть грантлійскаго архидекана.

-- Значитъ его дочери тоже занимаются его профессіей?

-- Да, да; впрочемъ миссъ Элеонора, я помню ее еще дѣвочкой, когда они жили въ госпиталѣ...

-- Въ какомъ госпиталѣ?

-- Въ госпиталѣ Гирама. Онъ тамъ былъ смотрителей!.. Я бы совѣтовалъ вамъ осмотрѣть этотъ госпиталь, если вы никогда въ немъ не бывали. Такъ извольте видѣть, миссъ Элеонора тогда была у него самая младшая, и въ первый разъ вышла замужъ за мистера Болда; теперь же она супруга нашего декана.

-- А, вотъ что.

-- Да, да. И какъ вы думаете, сэръ? вѣдь мистеръ Хардинъ, если бы захотѣлъ, то самъ бы могъ быть деканомъ. Ему предлагали.

-- И онъ отказался?

-- Отказался, сэръ.

-- Nolo decanari. Я объ этомъ никогда не слышалъ. Что заставило его быть такимъ скромнымъ?

-- Я думаю, скромность. Ему теперь лѣтъ семьдесятъ, если не больше, а между тѣмъ, онъ такъ скроменъ, какъ молоденькая дѣвушка, даже скромнѣе другой дѣвушки. Ахъ, какъ бы видѣли его вмѣстѣ съ его внучкой!

-- А кто его внучка?

-- Лэди Думбелло, или все равно, маркиза Хартльтопъ.

-- Я знаю лэди Думбелло, сказалъ Кросби, не думая, впрочемъ, похвастаться передъ церковнымъ старостой знакомствомъ своимъ съ такой благородной особой.

-- Вы знаете ее, сэръ? сказалъ староста, и при этомъ признакѣ величія въ посѣтителѣ безсознательно прикоснулся къ своей шляпѣ, хотя, надо правду сказать, онъ очень не жаловалъ ея сіятельство.-- Вы вѣроятно отправляетесь въ замокъ Курси.

-- Да, кажется такъ.,

-- Милэди будетъ тамъ, но раньше вашего. Вчера, проѣздомъ туда, она завтракала у своей тетки въ домѣ декана; она находила слишкомъ затруднительнымъ заѣзжать къ своему отцу -- въ Пломстедъ. Ея отецъ, вы знаете, архидеканъ. Говорятъ... впрочемъ вы, кажется, принадлежите къ числу друзей ея сіятельства.

-- Нѣтъ, этого не скажу; я такъ знакомъ только съ ней. Въ обществѣ она точно такъ же стоитъ выше меня, какъ и выше своего отца.

-- Да, она стоитъ выше всѣхъ. Говорятъ, что она не хочетъ даже говорить съ старымъ джентльменомъ.

-- Какъ! съ своимъ отцомъ?

-- Нѣтъ, съ мистеромъ Хардинъ, съ джентльменомъ, который пѣлъ молебенъ. Да вотъ онъ и самъ идетъ.

Разговаривающіе стояли въ это время въ дверяхъ одного изъ трансептовъ, и мистеръ Хардинъ прошелъ мимо нихъ, когда они говорили о немъ. Это былъ небольшаго роста, сухощавый старичокъ, съ опущенными плечами, въ коротенькихъ панталонахъ съ длинными чорными штиблетами, которыя лежали складками на его тощихъ старыхъ ногахъ; онъ шелъ и потиралъ себѣ руки. Поступь его была довольно скорая, но не твердая; когда онъ поравнялся съ ними, староста почтительно поднесъ руку къ своей шляпѣ, а Кросби приподнялъ свою. При этомъ мистеръ Хардинъ снялъ шляпу, поклонился и повернулся къ разговаривавшимъ, какъ будто намѣреваясь что-то сказать. Кросби почувствовалъ, что въ жизнь свою не видѣлъ лица, на которомъ такъ ясно обозначались бы слѣды добродушія. Старичокъ однако же не сказалъ ни слова; сдѣлавъ полъ-оборота и какъ бы стыдясь этого движенія, пошелъ по прежнему направленію.

-- Это такой человѣкъ, изъ какихъ дѣлаются ангелы, сказалъ староста.-- Только немного выйдетъ ангеловъ, если потребуются такіе добрые и прекрасные люди, какъ этотъ джентльменъ. Премного вамъ обязанъ, сэръ, заключилъ староста, опуская въ карманъ полкроны, которую Кросби далъ ему за труды.

"Такъ это дѣдъ лэди Думбелло", сказалъ Кросби про себя, медленно обходя церковную ограду и направляясь къ госпиталю по тропинкѣ, указанной старостой. Онъ не любилъ лэди Думбелло, которая осмѣлилась даже его ставить ни во что. "Изъ такихъ людей, какъ этотъ почтенный старичокъ, выходятъ ангелы, продолжалъ онъ про себя: -- но изъ его внучки едва ли успѣютъ сдѣлать что нибудь хорошее".

Кросби перешелъ черезъ маленькій мостикъ и въ воротахъ госпиталя снова встрѣтилъ мистера Хардина.

-- Я бы желалъ осмотрѣть это мѣсто, сказалъ онъ: -- но боюсь, что буду кому нибудь въ тягость.

-- Нѣтъ, нисколько, сказалъ мистеръ Хардинъ.-- Пожалуйте. Въ настоящее время не могу сказать, что здѣсь я какъ дома. Теперь я здѣсь не живу. Но я знаю всѣ ходы и выходы этого мѣста, и могу быть вамъ полезнымъ. Вонъ это домъ смотрителя. Я, думаю, въ такую пору намъ не зачѣмь идти въ него, тѣмъ болѣе, что у хозяйки дома огромное семейство. Превосходная дама, я считаю ее моимъ лучшимъ другомъ, и мужъ ея тоже мой другъ.

-- Онъ здѣшній смотритель?

-- Да, смотритель этого госпиталя. Вы видите этотъ домъ. Премиленькій домикъ -- не правда ли? Прехорошенькій. Такого дома, мнѣ кажется, я никогда не видывалъ.

-- Не знаю, можно ли съ вами согласиться въ этомъ.

-- Но вы бы согласились, если бы прожили въ немъ двѣнадцать лѣтъ, какъ прожилъ я. Я прожилъ въ этомъ домѣ двѣнадцать лѣтъ, и не думаю, чтобы на поверхности земнаго шара былъ уголокъ очаровательнѣе этого. Видали ли вы когда такую траву, такую зелень?

-- Очень милы, и та и другая, сказалъ Кросби, и сдѣлавъ сравненіе съ зеленью въ саду мистриссъ Дэль, нашелъ, что оллинтонская трава лучше, чѣмъ у этого госпиталя.

-- Я самъ настилалъ этотъ деонъ. Когда я поступилъ сюда, тутъ были однѣ только куртины съ шиповникомъ и сиренью. Деонъ съ зеленой травой былъ улучшеніемъ.

-- Въ этомъ нѣтъ никакого сомнѣнія.

-- Да; деонъ былъ улучшеніемъ. Я насадилъ вонъ и эти кустарники. Здѣсь во всемъ округѣ не найдется такого португальскаго лавра, какъ этотъ.

-- Вы были здѣсь смотрителемъ?

И Кросби, сдѣлавъ этотъ вопросъ, вспомнилъ, что въ молодости онъ слышалъ о какой-то журнальной полемикѣ на счетъ гирамскаго госпиталя въ Барчестерѣ.

-- Такъ точно, сэръ. Я былъ здѣсь смотрителемъ двѣнадцать лѣтъ. Боже мой, Боже мой! Если бы они не назначили сюда джентльмена, который былъ не расположенъ ко мнѣ,-- я бы не былъ такъ обиженъ. Но я могъ дѣйствовать свободно, и оставилъ это мѣсто прежде, чѣмъ они... Впрочемъ, они же уволили меня. Тутъ были причины, заставлявшія ихъ желать, чтобы я подалъ въ отставку.

-- И вы теперь живете въ деканскомъ домѣ, мистеръ Хардинъ?

-- Да, я живу теперь въ деканскомъ домѣ. Но я не деканъ, вы это знаете. Мой зять, докторъ Арабинъ -- деканъ. У меня есть другая дочь за мужемъ, она живетъ по сосѣдству съ здѣшнимъ мѣстомъ, такъ что, по истинѣ должно сказать, линіи моихъ планетъ расположились очень удачно.

Послѣ этого мистеръ Хардинъ повелъ Кросби по всѣмъ комнатамъ госпиталя. Это былъ не госпиталь, но городская богадѣльня, и мистеръ Хардинъ прежде, чѣмъ Кросби оставилъ его, объяснилъ всѣ обстоятельства, сопровождавшія устройство богадѣльни и его увольненіе.

-- Мнѣ не хотѣлось оставлять этого мѣста; я думалъ, что умру отъ горя. Но послѣ того, что было сказано, я не могъ оставаться; рѣшительно не могъ. И что еще больше, съ моей стороны было бы несправедливо, если бы я остался. Теперь я все это вижу. Но когда я выходилъ, мистеръ Кросби, вонъ изъ-подъ той арки, опираясь на руку моей дочери, я думалъ, что сердце мое совсѣмъ разобьется.

При этихъ словахъ, по щекамъ старика покатились слезы.

Это была длинная исторія, и нѣтъ никакой надобности повторять ее здѣсь. Мистеръ Хардинъ былъ любезный, словоохотливый старичокъ, любившій вспоминать о прошедшемъ. Разсказывая свою исторію, мистеръ Хардинъ ни о комъ не сказалъ обиднаго слова, хотя самъ былъ обиженъ, оскорбленъ, глубоко оскорбленъ.

-- Все дѣлается къ лучшему, сказалъ онъ, наконецъ:-- особливо, когда мнѣ не отказано въ счастіи устроить себя въ старомъ мѣстѣ. Я проведу васъ въ смотрительскій домъ, который очень уютенъ и спокоенъ, только при большомъ семействѣ не всегда бываетъ удобенъ въ раннее время дня.

Услышавъ это, Кросби снова подумалъ о своемъ будущемъ домѣ и ограниченныхъ средствахъ. Онъ сказалъ старику джентльмену, кто онъ такой, и объяснилъ, Что отправляется въ замокъ Курси.

-- Тамъ, кажется, я встрѣчусь съ вашей внучкой.

-- Да, да; она моя внучка. Она и я пошли по различнымъ путямъ жизни, такъ что я рѣдко ее вижу. Говорятъ, что она хорошо исполняетъ свои обязанности въ той сферѣ жизни, въ которой Богу было угодно поставить ее.

"Это зависитъ, подумалъ Кросби: -- отъ рода обязанностей, которыя должны лежать на виконтессѣ".

Не сказавъ, однако же, ни слова о лэди Думбелло, Кросби простился съ своимъ новымъ знакомцемъ, и около шести часовъ вечера въѣхалъ въ ворота замка Курси.

ГЛАВА XVII.
ЗАМОКЪ КУРСИ.

Замокъ Курси былъ полонъ гостей. Во первыхъ, тамъ собралась вся фамилія Курси. Само собою разумѣется, тамъ былъ графъ и графиня. Въ это время года графиня де-Курси всегда находилась въ замкѣ, но присутствіе тамъ графа до настоящей поры не всегда было постоянно. Это былъ человѣкъ вполнѣ преданный придворнымъ церемоніаламъ, поѣздкамъ въ гористыя страны Британіи, продолжительному, хотя часто вовсе не нужному, пребыванію въ Лондонѣ, поѣздкамъ на извѣстныя германскія минеральныя воды, вѣроятно съ цѣлію изучать обряды и церемоніи германскихъ дворовъ, и различнымъ другимъ отлучкамъ изъ дому, вынужденнымъ неутомимымъ преслѣдованіемъ его особенныхъ цѣлей въ жизни: графъ де-Курси былъ придворный человѣкъ, въ строгомъ смыслѣ этого слова. Въ послѣднее время подагра, ревматизмъ, а можетъ быть, и нѣкоторое уменьшеніе въ его способностяхъ казаться во всякое время пріятнымъ и любезнымъ, примирило его е ь семейными обязанностями, и графъ проводилъ большую часть своего времени дома; графиня въ прежнія времена жаловалась на частыя отсутствія своего мужа; но трудно угодить женщинамъ: теперь графиня не совсѣмъ была довольна его присутствіемъ.

Въ замкѣ собрались всѣ сыновья и дочери, за исключеніемъ старшаго сына, лорда Порлокка, который никогда не встрѣчался съ своимъ отцомъ. Графъ и лордъ Порлоккъ не только не были въ дружескихъ отношеніяхъ, но даже ненавидѣли другъ друга, на сколько можетъ существовать ненависть между подобными отцами и подобными сыновьями. Тамъ былъ высокопочтенный Джоржъ де-Курси съ молодой своей женой; онъ недавно исполнилъ прямой свой долгъ, женившись на молодой женщинѣ съ деньгами. Молодая жена была уже не первой молодости, лѣта ея перешли уже за тридцать, но вѣдь и самъ высокопочтенный Джоржъ не былъ очень молодъ, и въ этомъ отношеніи партія считалась ровною. Деньги молодой жены не были весьма большіе, вся сумма ихъ простиралась, быть можетъ, до тридцати тысячъ фунтовъ стерлинговъ, но за то высокопочтенный Джоржъ вовсе не имѣлъ денегъ. Теперь онъ получалъ доходъ, на который могъ жить, а потому его отецъ и мать простили ему всѣ его прегрѣшенія и снова приняли въ родительское лоно. Женитьба эта въ настоящую минуту имѣла большое значеніе, потому что старшій сынъ не былъ еще женатъ, и слѣдовательно графъ и графиня де-Курси могли ожидать отъ этого союза наслѣдника своей фамиліи. Молодая жена не отличалась ни красотой, ни умомъ, ни плѣнительнымъ обращеніемъ, и не могла похвалиться высокимъ происхожденіемъ. Но не была она и безобразна или невыносимо глупа. Она имѣла весьма обыкновенныя манеры; а что касается до ея происхожденія, то всѣ оставались болѣе или менѣе довольны, потому собственно, что она не обнаруживала въ этомъ отношеніи никакихъ претензій. Она была дочь купца, занимавшагося торговлей каменнымъ углемъ. Ее обыкновенно называли мистриссъ Джоржъ; при этомъ всѣ въ семействѣ старались обходиться съ ней, какъ съ видной женщиной, хорошо одѣтымъ подобіемъ живаго существа, которое, по извѣстнымъ цѣлямъ, господамъ де-Курси было необходимо держать въ своей свитѣ. О высокопочтенномъ Джоржѣ мы можемъ еще замѣтить, что, будучи всю свою жизнь страшнымъ мотомъ, онъ сдѣлался теперь разсчетливымъ и бережливымъ до скупости. Достигнувъ разсудительнаго сорокалѣтняго возраста, онъ, наконецъ, убѣдился, что нищенское положеніе должно быть невыносимо тяжкое, и поэтому посвятилъ всю энергію своей души сбереженію шиллинговъ и пенсовъ тамъ, гдѣ ихъ представлялся случай сберегать. Когда въ первый разъ обнаружилась въ немъ такая наклонность, отецъ и мать его приходили въ величайшій восторгъ; но не прошло и двѣнадцати мѣсяцевъ, какъ начали показываться непріятные результаты. Хотя онъ и получалъ доходъ и дѣлалъ изъ него сбереженія, но не предпринималъ никакихъ мѣръ къ пріобрѣтенію дома и хозяйства. Онъ проживалъ обыкновенно подъ родительской кровлей и въ столицѣ, и въ провинціи; пилъ родительскія вина, разъѣзжалъ на родительскихъ лошадяхъ, и даже попробовалъ пріобрѣтать наряды для жены отъ модистки своей матери. При совершеніи этого послѣдняго невиннаго поступка, въ семействѣ обнаружилась легкая размолвка.

Высокопочтенный Джонъ, третій сынъ, тоже прибылъ въ замокъ Курси. Онъ еще не пріобрѣлъ себѣ жены, и такъ какъ до настоящей поры не показалъ себя полезнымъ членомъ семейства въ какомъ бы то ни было отношеніи, то на него начали смотрѣть, какъ на тяжелое бремя. Не имѣя собственныхъ доходовъ, изъ которыхъ можно было бы дѣлать сбереженія, онъ не могъ подражать своему брату въ отношеніи бережливости, не могъ усвоить этого драгоцѣннаго качества; говоря прямую правду, онъ вообще до такой степени былъ въ тягость своему отцу, что послѣдній не разъ грозилъ ему изгнаніемъ изъ-подъ родительскаго крова. Но не такъ легко выгнать сына. Оперившихся цыплятъ человѣческой породы нельзя выгонять изъ гнѣзда такъ, какъ выгоняютъ молодыхъ птичекъ! Высокопочтенный Джонъ скажется всему свѣту, если его предоставить полной нищетѣ, скажется если не словами, то отпечатками на своей наружности нищеты и голода. Повѣса изъ высшаго сословія имѣетъ весьма важныя выгоды на своей сторонѣ въ борьбѣ съ респектабельностью. Его нельзя отправить въ Австралію безъ его согласія. Его нельзя посадить въ богадѣльню безъ того, чтобы не узналъ объ этомъ весь свѣтъ. Графъ бранился, грозилъ, спорилъ, показывалъ свои зубы; онъ былъ сердитый человѣкъ, и человѣкъ, который умѣлъ казаться сердитымъ; глаза его наливались кровью, надъ бровями дѣлались такія морщины, что иногда страшно было смотрѣть. Но онъ былъ непостоянный человѣкъ, и высокопочтенный Джонъ изучилъ всѣ слабыя стороны отца и старался ими пользоваться.

Я сказалъ прежде всего о сыновьяхъ, потому собственно, что какъ-то принято отдавать имъ это преимущество передъ дочерями, и при томъ же въ книгѣ перовъ имена ихъ всегда упоминаются прежде сестеръ.

Графъ и графиня де-Курси имѣли четырехъ дочерей: Амелію, Розину, Маргарету и Александрину. Онѣ, можно-сказать, были украшеніемъ семейства и жили такъ спокойно, что изъ-за нихъ никогда не возникало тѣхъ семейныхъ раздоровъ, которые такъ часто происходили между ихъ отцомъ и братьями. Это были скромныя, благовоспитанныя дѣвицы, думавшія, быть можетъ, черезчуръ много о своемъ положеніи въ свѣтѣ и нѣсколько склонныя невѣрно оцѣнивать тѣ достоинства, которыми онѣ обладали, и тѣ, которыхъ не имѣли. Лэди Амелія была уже за мужемъ; она успѣла составить существенную, если не блестящую партію съ мистеромъ Мортимеромъ Гэзьби, извѣстнымъ адвокатомъ, принадлежавшимъ къ партіи тѣхъ адвокатовъ, которые въ теченіе многихъ лѣтъ были агентами имѣнія де-Курси. Въ настоящее время онъ былъ въ парламентѣ представителемъ отъ города Барчестера, получивъ такое мѣсто отчасти чрезъ вліяніе своего тестя. Обстоятельство это послужило поводомъ къ возбужденію величайшаго негодованія въ высокопочтенномъ Джоржѣ, который думалъ, что мѣсто это должно принадлежать ему по всѣмъ правамъ. Но такъ какъ мистеръ Гэзьби заплатилъ при выборахъ весьма значительную сумму изъ собственнаго своего кармана, и какъ Джоржъ де-Курси, конечно, съ своей стороны не могъ заплатить подобной суммы, то права его подлежатъ большому сомнѣнію. Мистриссъ Гэзьби была теперь счастливая мать многихъ малютокъ, которыхъ она не захотѣла привозить съ собой въ замокъ Курси, и дѣлалась во время этихъ визитовъ превосходнымъ партнеромъ своего мужа. Мистеру Гэзьби, можетъ статься, лучше бы хотѣлось, чтобы жена его не такъ часто говорила ему самому о своемъ высокомъ положеніи, какъ дочери графа, или такъ часто другимъ о своемъ низкомъ положеніи, какъ жены адвоката. Но вообще они жили очень согласно и мистеръ Гэзьби пріобрѣлъ въ своей женитьбѣ все, чего желалъ.

Лэди Розина была религіозна; и я не знаю, была ли она замѣчательна въ какомъ либо другомъ отношеніи, кромѣ развѣ того, что по характеру имѣла большое сходство съ своимъ родителемъ. Одной только лэди Розины трепетали всѣ слуги, особливо въ такъ называемые дни отдыха, которые, при ея господствѣ въ домѣ становились для многихъ днями мучительной пытки. Съ самаго начала лэди Розина не была такою: ей открыла глаза супруга одного сосѣдняго духовнаго сановника, и съ той минуты въ ней произошло перерожденіе. Дай Богъ, чтобы читатели мои никогда не узнали, до какой степени бываетъ тягостна подобная пытка, производимая энергической, не замужней, здоровой женщиной,-- женщиной, не имѣющей ни мужа, ни дѣтей, ни обязанностей, которые бы отвлекали ее отъ такого труда.

Лэди Маргаретъ была фавориткой своей матери и во всемъ имѣла сходство съ ней, за исключеніемъ только того, что мать ея была красавица. Свѣтъ называлъ ее гордой, дерзкой и даже наглой; но свѣтъ не зналъ, что всѣ ея поступки совершались подъ вліяніемъ принципа, требовавшаго самоотреченія. Она считала своимъ долгомъ быть де-Курси и дочерью графа во всякое время, и вслѣдствіе этого приносила въ жертву своему понятію о долгѣ всякую популярность, ласки и привязанность, которыми могла бы воспользоваться какъ нарядно-одѣтая, высокая, стройная, фэшенэбельная и ни подъ какимъ видомъ не глупая женщина. Стоять во всякое время, въ чемъ бы то ни было, выше тѣхъ, кто по званію былъ ниже ея, составляло главный предметъ всѣхъ ея стараній. Впрочемъ она была добрая дочь; по мѣрѣ силъ своихъ помогала матери во всѣхъ семейныхъ хлопотахъ и никогда не сожалѣла о холодной, безцвѣтной, непривлекательной жизни, на которую обрекла себя.

Александрина считалась въ семействѣ красавицей и дѣйствительно была самая младшая. Впрочемъ она была не очень молода, такъ что близкіе къ ней начинали бояться, что она упуститъ драгоцѣнное время сѣнокоса, не воспользовавшись лучами своего лѣтняго солнца. Она, быть можетъ, слишкомъ много разсчитывала на свою красоту и ожидала болѣе обильной жатвы. Никто не могъ бы отвергать, что ея лобъ, носъ, щеки и подбородокъ были сформированы прекрасно. У ней были мягкіе и густые волосы, очень хорошіе зубы, большіе круглые глаза; недостатокъ въ ея лицѣ состоялъ въ томъ, что въ отсутствіе ея невозможно было припомнить ея черты; Послѣ перваго знакомства, вы могли бы съ ней встрѣтиться и не узнать ее. Послѣ многихъ встрѣчь вы напрасно будете стараться унести съ собой портретъ ея лица. Такова была она въ двадцать лѣтъ, такова она и теперь, когда ей исполнилось тридцать. Годы не произвели никакой перемѣны въ правильности ея лица, не провели на немъ ни одной морщинки. Носилась молва, что лэди Александрина два раза отклоняла отъ себя предложеніе любви, но намъ всѣмъ извѣстно, что молва, избравъ себѣ подобный предметъ, преувеличиваетъ истину и часто пускается въ злословіе. Дѣйствительно, лэди Александрина была помолвлена; помолвка продолжалась два года и потомъ послѣдовала размолвка вслѣдствіе какихъ-то денежныхъ затрудненій, встрѣченныхъ родителями той и другой стороны. Съ того времени она стала сомнѣваться и даже, полагали нѣкоторые, безпокоиться на счетъ своего сѣнокоса. Зеркало и горничная увѣряли ее, что солнце ея свѣтитъ такъ же ярко, какъ и прежде; но, не смотря на то, лэди Александринѣ становилось скучно отъ ожиданія; она страшилась сдѣлаться ужасомъ для всѣхъ, подобно сестрѣ своей Розинѣ, или предметомъ, ни для кого неинтереснымъ, подобно сестрѣ своей Маргаретѣ. Отъ нея-то въ особенности и отправлено было приглашеніе къ нашему другу Кросби; въ теченіе минувшей весны въ Лондонѣ, она и Кросби весьма коротко узнали другъ друга. Да, благосклонные мои читатели, это истина, которую подтверждаетъ даже ваше сердце. При такихъ обстоятельствахъ мистеру Кросби не слѣдовало бы ѣздить въ замокъ Курси.

Таковъ-то былъ семейный кружокъ де-Курси. Изъ числа другихъ гостей я не буду перечислять многихъ. Въ числѣ замѣчательныхъ, стоявшихъ на первомъ планѣ лица, была, по всѣмъ отношеніямъ, лэди Думбелло, о происхожденіи и положеніи которой я сказалъ уже нѣсколько словъ въ предъидущей главѣ. Она была все еще молодая лэди и была за мужемъ немного больше двухъ лѣтъ. Но въ эти два года побѣды ея были многочисленны, такъ многочисленны, что въ большомъ свѣтѣ положеніе ея равнялось положенію ея знаменитой свекрови, маркизы Хартльтопъ, которая въ теченіе двадцати лѣтъ господствовала въ царствѣ моды, не имѣя соперницы. Лэди Думбелло сдѣлалась такъ же могущественна, какъ и маркиза Хартльтопъ; мужчины и женщины поговаривали уже, что невѣстка въ скоромъ времени сдѣлается могущественнѣе свекрови.

-- Пусть меня повѣсятъ, если я понимаю, какъ она это дѣлаетъ, сказалъ однажды мистеру Кросби извѣстный благородный пэръ, стоя въ дверяхъ клуба Себрэйта въ одинъ изъ послѣднихъ дней минувшаго сезона.-- Она ни съ кѣмъ не говоритъ. Десяти словъ не хочетъ сказать въ теченіи цѣлаго вечера.

-- Я не думаю, чтобы въ головѣ ея была какая нибудь идея, сказалъ Кросби.

-- Позвольте вамъ сказать, что она должна быть очень умная женщина, продолжалъ благородный пэръ. Глупая женщина не въ состояніи сдѣлать того, что она дѣлаетъ. Не забудьте, вѣдь она только дочь священника; а что касается до ея красоты...

-- Я не нахожу въ ней особенной красоты, которою бы можно было восхищаться, сказалъ Кросби.

-- Но все же она очень хороша. Не знаю, нравится ли все это самому Думбелло.

Разумѣется, Думбелло нравилось это. Быть главнымъ лакеемъ въ свитѣ своей жены удовлетворяло его честолюбію. Онъ считалъ себя великимъ человѣкомъ, потому что ней другіе люди большаго свѣта считали за особенное счастіе находиться въ присутствіи жены; онъ считалъ себя даже выше сыновей маркизовъ, благодаря блеску и величію, отражавшемуся на немъ отъ дочери пастора, на которой женился. Въ настоящее время онъ тоже привезенъ былъ въ замокъ Курси, и конечно не мало гордился своимъ положеніемъ, потому что лэди Думбелло встрѣчала значительное затрудненіе посвятить недѣлю графинѣ Курси.

Лэди Джулія де-Гэстъ, сестра другаго стараго графа, жившаго въ сосѣднемъ округѣ, была уже тамъ. Она пріѣхала днемъ раньше и, само собою разумѣется, не замедлила распространить новость о помолвкѣ Кросби.

-- Помолвленъ за одну изъ Дэлей, сказала графиня, съ легкой улыбкой, ясно показывавшей, что обстоятельство это не имѣло для нея особеннаго интереса.-- А что, есть у нея деньги?

-- Ни шиллинга, сказала лэди Джулія.

-- Хорошенькая, я полагаю?

-- Да; она хороша, и вообще милая дѣвушка. Не знаю, благоразумно ли было со стороны ея матери и дяди завлечь мистера Кросби въ эту женитьбу. Я не слышала, чтобы онъ имѣлъ что нибудь особенное относительно денегъ.

-- Я думаю, эта помолвка кончится ничѣмъ, сказала графиня, любившая слышать о дѣвушкахъ, которыя были помолвлены и потомъ теряли своихъ будущихъ мужей. Она сама не знала, что это ей нравилось, и уже заранѣе испытывала удовольствіе въ горести бѣдной Лили. Но тѣмъ не менѣе она сердилась на Кросби, сознавая, что онъ пріѣхалъ къ ней въ домъ подъ ложнымъ предлогомъ.

Александрина тоже разсердилась, когда лэди Джулія повторила при ней тѣ же самыя извѣстія.

-- Мы, право, очень мало думаемъ объ этомъ, лэди Джулія, сказала Александрина, вздернувъ головку.-- Намъ уже въ третій разъ говорятъ о помолвкѣ миссъ Дэль.

-- Вѣдь вы кажется въ родствѣ съ Дэлями? сказала Маргарета.

-- Не совсѣмъ, отвѣчала лэди Джулія, ощетинившись. Дѣвушка, на которой мистеръ Кросби намѣренъ жениться, вовсе мнѣ не родня. Ея кузенъ, наслѣдникъ Оллинтонскаго имѣнья, приходится мнѣ племянникъ по своей матери.

Разговоръ этимъ кончился.

По пріѣздѣ Кросби, ему отвели комнату, объявили часъ обѣда и оставили одного. Онъ бывалъ въ замкѣ не разъ и зналъ всѣ ходы и выходы. Онъ сѣлъ за столъ и началъ письмо къ Лили. На первомъ же словѣ работа его остановилась. Онъ придумывалъ, съ чего начать письмо, и, держа въ рукѣ перо, вспоминалъ о Лили и думалъ о томъ, что скоро для него закроются такіе дома, какъ этотъ, въ которомъ онъ теперь находился; какъ вдругъ въ дверяхъ раздался стукъ, и вслѣдъ за тѣмъ, не дожидаясь отвѣта, въ комнату вошелъ высокопочтенный Джонъ.

-- Здравствуй, дружище, сказалъ онъ: -- какъ поживаешь?

Кросби былъ въ дружескихъ отношеніяхъ съ Джономъ де-Курси, но никогда не питалъ къ нему ни дружбы, ни расположенія. Кросби не нравились такіе люди, какъ Джонъ де-Курси, не смотря на, то что они называли другъ друга друзьями, безцеремонно обходились другъ съ другомъ и вообще, повидимому, были въ самыхъ близкихъ отношеніяхъ.

-- Услышалъ, что ты здѣсь, продолжалъ высокопочтенный Джонъ: и думаю, дай пойду посмотрѣть на него. Ну что, другъ, женишься?

-- Не знаю, сказалъ Кросби.

-- Полно, полно; мы знаемъ лучше твоего. Женщины ужь вотъ три дня, какъ толкуютъ объ этомъ. Вчера я слышалъ и имя твоей невѣсты, а сегодня и забылъ. Хорошенькая, говорятъ, не правда ли?

При этомъ высокопочтенный Джонъ расположился на столѣ.

-- Ты, кажется, знаешь гораздо больше моего.

-- Это все разсказала намъ Гэствикская старуха. Подожди, на тебя нападутъ всѣ женщины. Если тутъ нѣтъ правды, то это чертовски скверно. И къ чему онѣ всегда выдумываютъ такія вещи? Вѣдь и меня разъ какъ-то тоже женили.

-- Въ самомъ дѣлѣ?

-- На Гарріетѣ Туистльтонъ. Ты знаешь Гарріету Туистльтонъ? Необыкновенно славная дѣвушка. Но я не поддался на удочку. Я люблю, очень люблю Гарріету, но люблю, знаешь, по своему. Да, нѣтъ, братъ: стараго воробья на мякинѣ не обманешь.

-- Душевно сожалѣю, вмѣстѣ съ миссъ Туистльтонъ, о ея потерѣ.

-- Я не знаю, что значитъ сожалѣніе. Знаю только, что быть женатымъ -- прескучная вещь. Видѣлъ ли ты жену Джоржа?

Кросби отвѣчалъ, что не имѣлъ еще этого удовольствія.

-- Она теперь здѣсь. Я бы на ней не женился, хотя бы у нея было не тридцать, а триста тысячъ фунтовъ стерлинговъ. Клянусь небомъ, не женился бы. Но онъ ее любитъ. И повѣришь ли мнѣ?-- онъ теперь ни о чемъ больше не заботится, какъ только о деньгахъ. Ты никогда, я думаю, не видывалъ такого человѣка. Но вотъ, что я тебѣ скажу, у него носъ-то скоро скрючится,-- потому что Порлоккъ намѣренъ жениться. Я слышалъ это отъ Кольпеппера, который почти живетъ вмѣстѣ съ Порлоккомъ. Какъ только Порлоккъ услышалъ, что жена Джоржа беременна, онъ въ ту же минуту рѣшился, во что бы то ни стало, пересѣчь ему дорогу.

-- Это весьма замѣчательное проявленіе братской любви.

-- Я зналъ, что онъ сдѣлаетъ это, и предупреждалъ Джоржа еще до женитьбы. Но онъ и слышать не хотѣлъ. Если бы онъ года на четыре или лѣтъ на пять остался холостымъ, то не было бы никакой опасности, потому что Порлоккъ, вѣдь ты самъ знаешь, ведетъ чертовскую жизнь. Меня ни сколько не удивитъ, если онъ перемѣнится и примется пѣть псалмы или что выбудь въ этомъ родѣ. Однако, послушай другъ, есть ли у тебя сигары?

-- Неужели ты думаешь курить здѣсь?

-- Да почему же не курить? вѣдь женщины отсюда далеко?

-- Нѣтъ, пока занимаю эту комнату, я не позволю въ ней курить; и къ тому же, время одѣваться къ обѣду.

-- Неужели? И въ самомъ дѣлѣ пора! А я все-таки покурю до обѣда. Такъ значитъ это ложь на счетъ твоей помолвки?

-- Кажется, что ложь, сказалъ Кросби. И друзья разстались.

Что же станетъ дѣлать Кросби теперь, въ этотъ день, на счетъ своей помолвки? Онъ зналъ заранѣе, что лэди Джулія де-Гэстъ непремѣнно принесетъ съ собой въ замокъ Курси самыя вѣрныя извѣстія, но не составилъ никакого плана, относительно своего образа дѣйствій. Ему и въ умъ не приходило, что его немедленно уличатъ въ этомъ преступленіи, потребуютъ отъ него оправданія, чтобы признать его виновнымъ или невиннымъ. Онъ не придумывалъ никакихъ доводовъ для своего оправданія, и вмѣстѣ съ тѣмъ не имѣлъ ни малѣйшаго расположенія признаться, что помолвленъ на Лиліанѣ Дэль. Ему казалось, что подобнымъ признаніемъ онъ сразу лишитъ себя всѣхъ удовольствій, доставляемыхъ такими домами, какъ замокъ Курси;-- и при томъ же, почему не насладиться ему небольшимъ остаткомъ холостой своей жизни? Что касается до отреченія отъ помолвки передъ Джономъ де-Курси, это ничего не значило. Всякій, конечно, пойметъ, что его можно оправдать въ скрытіи факта, относящагося до него самого, отъ такого человѣка, какъ высокопочтенный Джонъ. Отреченіе, повторенное такимъ человѣкомъ, какъ Джонъ,-- ровно ничего не будетъ значить, даже между его сестрами. Но все же для Кросби необходимо было придумать отвѣты на вопросные пункты, которые будутъ предложены ему дамами. Если онъ и передъ ними опровергнетъ этотъ фактъ, то послѣдствія подобнаго опроверженія будутъ весьма серьезны... Да и то сказать, возможно ли это еще сдѣлать въ присутствіи лэди Джуліи?

Сдѣлать подобное отреченіе! Да справедливо ли еще, что у него было желаніе поступить такимъ образомъ,-- что онъ помышлялъ о подобной лжи и даже придумывалъ планы къ совершенію такого низкаго поступка? Не далѣе, какъ утромъ, головка этой молоденькой дѣвушки лежала у его сердца. Онъ клялся ей, клялся самому себѣ,-- что не подастъ ни малѣйшаго повода къ сомнѣнію въ его любви. Онъ торжественно признавался самому себѣ, что на радость ли, или на горе, онъ связанъ съ ней навсегда; и возможно ли допустить, что онъ уже разсчитывала, на отреченіе отъ нея? Дѣлая этотъ поступокъ, не долженъ ли онъ назвать себя негодяемъ?-- Впрочемъ, въ сущности онъ еще не дѣлалъ этого разсчета. Цѣль его заключалась въ томъ, чтобы избѣгнуть предмета этого разговора, придумать отвѣтъ, которымъ бы можно было поселить сомнѣніе. Ему не представлялось никакой возможности сказать графинѣ смѣло, что въ этой молвѣ не было ни на волосъ истины, и что миссъ Дэль для него ничего не значитъ. Но нельзя ли ему искусно отдѣлаться смѣхомъ, даже въ присутствіи лэди Джуліи? Помолвленные мужчины дѣлаютъ это часто, почему же бы и ему не послѣдовать ихъ примѣру? Вѣдь многіе полагаютъ, что уваженіе къ чувствамъ любимаго предмета не позволяетъ мужчинѣ открыто говорить о его помолвкѣ, И опять онъ вспомнилъ ту свободу, съ которой говорили во всемъ Оллинтонѣ о его положеніи, и въ первый разъ подумалъ, что семейство Дэлей, по нескромности своей, было не совсѣмъ деликатно. "Я полагаю, они разглашали о моей помолвкѣ, чтобы еще крѣпче связать меня съ Лили, говорилъ онъ про себя, расправляя концы своего галстука. И какъ я глупо сдѣлалъ, что поѣхалъ сюда; устроивъ это дѣло, мнѣ нужно бы никуда не показываться". Вслѣдъ за тѣмъ онъ спустился въ гостиную.

Тяжелый камень спалъ съ груди Кросби, когда никто не приступалъ къ обвиненію его въ преступленіи. Онъ самъ до такой степени былъ углубленъ въ этотъ предметъ, что ожидалъ нападенія при появленіи въ гостиной. Его встрѣтили безъ малѣйшаго намека на помолвку. Графиня спокойно пожала ему руку, какъ будто она видѣлась съ нимъ не далѣе вчерашняго дня. Графъ, сидѣвшій въ креслѣ, спросилъ кого-то изъ гостей довольно громко, кто этотъ незнакомый ему человѣкъ, и потомъ протянулъ Кросби два пальца и пробормоталъ какое-то привѣтствіе. Но Кросби привыкъ къ подобнымъ встрѣчамъ. "Какъ здоровье ваше, милордъ"? сказалъ онъ, поворачивая въ то же время лицо свое къ кому-то другому, и за тѣмъ не обращалъ уже болѣе вниманія на хозяина дома. "Совсѣмъ не знаю его!" замѣтилъ милордъ. Далеко не ровный по своему будущему супружескому союзу, Кросби чувствовалъ, однако же, что пока еще былъ равенъ графу въ общественномъ положеніи. Вскорѣ послѣ того, Кросби увидѣлъ себя въ глубинѣ гостиной, въ сторонѣ отъ пожилыхъ гостей, въ кругу лэди Александрины, миссъ Гремансъ, кузинъ де-Курси и другихъ молодыхъ особъ.

-- Такъ здѣсь у васъ и лэди Думбелло? сказалъ Кросби.

-- О, да; милое созданіе! сказала лэди Маргарета.-- Она пріѣхала сюда, и это съ ея стороны такъ любезно.

-- Она положительно отказалась отъ поѣздки къ графинѣ Сентъ-Бонгэй, сказала Александрина.-- Надѣюсь, что вы замѣчаете, какъ мы добры къ вамъ, предоставляя вамъ случай встрѣтиться съ ней. Многіе просили позволенія пріѣхать сюда.

-- Чрезвычайно вамъ признателенъ; впрочемъ, по правдѣ сказать, моя признательность болѣе относится до замка Курси и ихъ радушныхъ обитательницъ, нежели до лэди Думбелло. А мужъ ея здѣсь?

-- Какъ же! онъ гдѣ-то въ другихъ комнатахъ. Вонъ онъ стоитъ подлѣ лэди Клэндидлемъ. Онъ всегда принимаетъ такую позу передъ обѣдомъ. Вечеромъ онъ обыкновенно сидитъ, сохраняя, однакоже, ту же позу.

Кросби видѣлъ его при входѣ въ гостиную, какъ видѣлъ всѣхъ лицъ, находившихся въ этой комнатѣ, но ему казалось лучше не показывать вида, что онъ замѣтилъ лорда Думбелло.

-- А милэди вѣроятно еще на верху? спросилъ онъ.

-- Она обыкновенно является послѣднею, отвѣчала Маргарета.

-- Не смотря на то, что ее всегда одѣваютъ три женщины, замѣтила Александрина.

-- За то, когда кончится туалетъ, какъ великолѣпна бываетъ она! сказалъ Кросби.

-- Очаровательно великолѣпна! съ энергіей подтвердила Маргарета.

Въ эту минуту дверь отворилась, и въ гостинную вошла лэди Думбелло. Моментально всѣ приведены были въ движеніе; даже подагрикъ старый лордъ, приподнялся въ своемъ креслѣ и, съ старческой улыбкой, старался казаться любезнымъ и пріятнымъ. Графиня выступила впередъ съ выраженіемъ радости; сказала нѣсколько любезныхъ привѣтствій, на которыя виконтесса отвѣчала просто одной только плѣнительной улыбкой. Лэди Клэндидлемъ, толстая неповоротливая дама, оставила виконта и присоединилась къ группѣ, собравшейся вокругъ лэди Думбелло. Баронъ Погснефъ, нѣмецкій дпиломатъ, скрестилъ руки на груди и сдѣлалъ низкій поклонъ. Высокопочтенный Джоржъ, простоявшій четверть часа молча, замѣтилъ виконтессѣ, что воздухъ въ гостиной долженъ показаться для нея холоднымъ; лэди Маргарета и Александрина сказали нѣсколько комплиментовъ своей милой лэди Думбелло, выразивъ при этомъ надежду на одно и умоляя о другомъ, какъ будто стоявшая передъ ними "Бѣлая женщина" была самой дорогой подругой ихъ дѣтства.

Дѣйствительно, лэди Думбелло была "Бѣлая женщина"; на ней надѣто было бѣлое платье, убранное бѣлыми кружевами; другими украшеніями служили одни только брилліанты. Она была одѣта великолѣпно, что, безъ всякаго сомнѣнія, дѣлало честь тѣмъ тремъ артисткамъ, которыя занимались ея туалетомъ. Лицо лэди Думбелло было такъ же прекрасно, но съ какимъ-то холоднымъ, невыразительнымъ отпечаткомъ красоты. Она шла по комнатѣ плавно, бросая улыбки то на ту, то на другую сторону, но улыбки легкія, и наконецъ заняла мѣсто, показанное ей хозяйкой дома; слово сказала графинѣ и два графу. Болѣе этого она не раскрывала своихъ губъ. Всѣ комплименты она принимала за справедливую дань. Она нисколько не стѣснялась, нисколько не конфузилась своего молчанія. Она не казалась дурочкой, да и никто не считалъ ее за дурочку; но въ замѣнъ восхищенія ею, она ничего не дарила обществу, кромѣ своей холодной, черствой красоты, своей гордой осанки и поступи, своего пышнаго наряда. Мы можемъ сказать, что она дарила много, потому что общество считало себя въ величайшемъ долгу у нея.

Единственнымъ лицомъ въ гостиной, на котораго появленіе лэди Думбелло не произвело особеннаго впечатлѣнія, былъ ея мужъ. Впрочемъ, это происходило не отъ недостатка въ немъ энтузіазма. Искра удовольствія сверкнула въ глазахъ его, когда онъ увидѣлъ торжественный входъ своей жены. Онъ чувствовалъ, что составилъ партію, вполнѣ соотвѣтствующую ему, какъ великому нобльмену, и что общество не могло упрекнуть его въ выборѣ. А между тѣмъ лэди Думбелло была ни болѣе, ни менѣе, какъ дочь сельскаго священника, который не достигнулъ ранга выше архидеканскаго.

-- Какъ удивительно хорошо воспитала ее та женщина! сказала Маргаретѣ графиня вечеромъ, въ своемъ будуарѣ. Подъ словами "та женщина" подразумѣвалась мистрисъ Грантли, жена священника и мать лэди Думбелло.

Старикъ графъ былъ очень сердитъ, потому что этикетъ повелѣвалъ ему вести къ столу лэди Клэндидлемъ. Онъ чуть не оскорбилъ ее, когда она любезно старалась помочь ему въ его старческой нетвердой поступи.

-- Какое нелѣпое обыкновеніе, сказалъ онъ:-- позволять двумъ такимъ старикамъ, какъ вы и я, помогать другъ другу.

-- Это относится до васъ, милордъ, сказала лэди, смѣясь.-- Я еще могу обойтись безъ помощи. Дѣйствительно, лэди Клэндидлемъ сказала совершенную истину.

-- И слава Богу! проворчалъ графъ, занимая за столомъ свое мѣсто.

Послѣ этого онъ старался забыть свою досаду въ любезностяхъ съ лэди Думбелло, сидѣвшей по лѣвую сторону отъ него. Улыбка графа и зубы графа, когда онъ нашептывалъ различныя пустячки хорошенькимъ молоденькимъ женщинамъ, представляли феноменъ, которому нельзя было не удивляться. Каковы бы ни были эти пустячки при настоящемъ случаѣ, лэди Думбелло принимала ихъ весьма равнодушно, изрѣдка отвѣчая на нихъ односложными словами.

Вести къ столу Александрину выпало на долю Кросби, и онъ былъ этимъ чрезвычайно доволенъ. Для него, какъ будущаго женатаго человѣка, необходимо было бы отказаться отъ знакомства съ такими семействами, какъ семейство де-Курси, но ему хотѣлось, по возможности, оставаться въ дружбѣ съ лэди Александриной! Какой бы прекрасной подругой для Лили была лэди Александрина, если только возможна подобная дружба! Какую бы пользу доставила она этой милой дѣвушкѣ; потому что, хотя прелести милой дѣвушки и были очень велики, но онъ не могъ не допустить, что въ Лили чего-то недоставало: недоставало умѣнья держать себя и говорить, умѣнья, которое нѣкоторые люди называютъ свѣтскимъ лоскомъ. Лили, навѣрное, могла бы многому научиться оть лэди Александрины; и, само собою разумѣется, это-то убѣждало и заставляло Кросби понравиться Александринѣ при настоящемъ случаѣ.

Александрина, по видимому, тоже была расположена къ тому, чтобы понравиться. Вовремя обѣда она ни слова не сказала Кросби о Лили, хотя и говорила о Дэляхъ вообще, объ Оллинтонѣ, показывая тѣмъ, что ей извѣстно было положеніе, въ которомъ онъ находился; намекала на послѣдніе балы къ Лондонѣ, на случаи, при которыхъ, какъ припоминалъ Кросби, отношенія между ними были самыя нѣжныя. Для Кросби было очевидно, что во всякомъ случаѣ, она не хотѣла съ нимъ ссориться. Очевидно было также, что она немного колебалась заговорить съ нимъ о его помолвкѣ. Кросби ни сколько не сомнѣвался, что она знала объ этомъ. Въ такихъ отношеніяхъ они находились другъ къ другу, пока дамы не вышли изъ столовой.

-- И такъ ты думаешь жениться, сказалъ высокопочтенный Джоржъ, подлѣ котораго очутился Кросби, по уходѣ дамъ. Кросби занимался въ это время орѣхами, и потому не счелъ за нужное отвѣчать.

-- Это самая лучшая вещь, какую только можетъ сдѣлать человѣкъ, продолжалъ Джоржъ:-- то есть, если не упуститъ изъ виду главнаго предмета, если не будетъ дремать. Ну что хорошаго проводить всю свою жизнь холостякомъ!

-- Ты, однако же, успѣлъ свить себѣ гнѣздышко.

-- Да, успѣлъ; я успѣлъ кое-чѣмъ заручиться и намѣренъ удержать это за собой. Ну что будетъ съ Джономъ, когда не станетъ нашего отца? Вѣдь Порлоккъ не дастъ ему ни куска хлѣба съ сыромъ, ни стакана пива, чтобы поддержать въ немъ жизнь; разумѣется, не дастъ, если только захочетъ.

-- Я слышалъ, что твой старшій братъ тоже женится.

-- Ты слышалъ это отъ Джона. Онъ вездѣ распространяетъ эту молву собственно для того, чтобы вывести меня изъ терпѣнія. Я не вѣрю этому ни на волосъ. Порлоккъ не способенъ быть женатымъ, и что еще болѣе, сколько мнѣ извѣстно, онъ не долговѣченъ.

Такимъ образомъ Кросби выпутался изъ затруднительнаго положенія, и, когда вышелъ изъ за стола, онъ не видѣлъ ни малѣйшаго повода упрекать себя.

Но вечеръ еще не кончился. Когда Кросби воротился въ гостиную, онъ старался уклониться отъ всякаго разговора съ графиней, полагая, что нападеніе, по всей вѣроятности, скорѣе послѣдуетъ отъ нея, чѣмъ отъ дочерей. Поэтому онъ вступалъ въ разговоръ то съ одной, то съ другой изъ ея дочерей, пока не увидѣлъ себя наединѣ съ Александриной.

-- Мистеръ Кросби, сказала Александрина вполголоса, въ то время, когда они стояли у одного изъ отдаленныхъ столовъ:-- я хочу, чтобы вы сказали мнѣ что нибудь о миссъ Лиліанѣ Дэль.

-- О миссъ Лиліанѣ Дэль! сказалъ онъ, повторивъ ея слова.

-- Она оечнь хороша собой?

-- Да; очень хороша.

-- И очень мила, привлекательна, умна,-- вообще очаровательна? Можно ее назвать образцомъ совершенства?

-- Она очень привлекательна, но образцомъ совершенства назвать нельзя.

-- Какіе же у нея недостатки?

-- Отвѣчать на такой вопросъ весьма трудно. Если бы меня спросилъ кто нибудь, въ чемъ состоятъ ваши недостатки,-- какъ вы думаете, отвѣтилъ ли бы я на этотъ вопросъ?

-- Отвѣтили бы, я увѣрена, и составили бы изъ нихъ предлинный списокъ. Что касается до миссъ Дэль,-- вы должны считать ее совершенствомъ. Если какой джентльменъ будетъ моимъ женихомъ, то я потребую отъ него клятвы передъ цѣлымъ свѣтомъ, чтобы онъ признавалъ меня за верхъ совершенства.

-- Но если тотъ джентльменъ не будетъ вашимъ женихомъ?

-- Тогда совсѣмъ другое дѣло.

-- Я не вашъ женихъ, сказалъ Кросби.-- Такое счастіе и такая честь для меня недоступны. Но, не смотря на то, я приготовился всюду свидѣтельствовать о вашемъ совершенствѣ.

-- А что скажетъ на это миссъ Дэль?

-- Позвольте увѣрить васъ, что мнѣнія, которыя я вздумаю выражать,-- мои собственныя мнѣнія, независимыя отъ мнѣній постороннихъ.

-- И вы думаете, поэтому, что вы не обязаны быть порабощеннымъ? Много ли же мѣсяцевъ вы будете наслаждаться такой свободой?

Кросби съ минуту молчалъ и потомъ заговорилъ серьезнымъ голосомъ.

-- Лэди Александрина, сказалъ онъ:-- я попросилъ бы отъ васъ большой милости.

-- Какой же милости, мистеръ Кросби?

-- Я говорю вамъ серьезно. Будьте такъ добры, такъ любезны, не соединяйте моего имени съ именемъ миссъ Дэль, пока я нахожусь здѣсь.

-- Скажите пожалуете, ужь вы не поссорились ли?

-- Нѣтъ; мы не ссорились. Я не могу объяснить вамъ теперь же причины этой просьбы, но я объясню вамъ ее до отъѣзда.

-- Объясните ее мнѣ!

-- Я всегда считалъ васъ болѣе чѣмъ знакомой,-- я считалъ васъ другомъ. Въ былые дни бывали минуты, когда я становился до такой степени безразсуденъ, что надѣялся назвать васъ даже болѣе, чѣмъ другомъ. Признаюсь, я не имѣлъ ни малѣйшаго права на подобныя надежды, но увѣренъ, что все еще могу смотрѣть на васъ, какъ на друга.

-- О, да; безъ всякаго сомнѣнія, сказала Александрина самымъ тихимъ голосомъ, въ которомъ отзывалась нѣжность.-- Я сама всегда считала васъ своимъ другомъ.

-- Поэтому-то я и рѣшаюсь просить у васъ этой милости. Это такой предметъ, о которомъ въ настоящую минуту я не могу говорить откровенно безъ сожалѣнія. Вамъ, во всякомъ случаѣ, обѣщаю объяснить все прежде, чѣмъ оставлю вашъ замокъ.

Такимъ образомъ онъ успѣлъ мистифировать лэди Александрину.

-- Я не думаю, что онъ помолвленъ, говорила она въ тотъ вечеръ лэди Амеліи Гэзьби.

-- Пустяки, душа моя. Лэди Джулія не стала бы говорить объ этомъ съ такою увѣренностію. Само собою разумѣется, ему не хочется, чтобы говорили объ этомъ.

-- Если онъ и далъ обѣщаніе жениться, то вѣрно нарушитъ его, сказала лэди Александрина.

-- Да, онъ нарушитъ, душа моя, если ты подашь ему надежду, сказала замужняя сестра, съ чисто сестринскимъ расположеніемъ.

ГЛАВА XVIII.
ПЕРВОЕ ЛЮБОВНОЕ ПИСЬМО ЛИЛИ ДЭЛЬ.

Ложась спать, Кросби гордился собою. Онъ успѣлъ отклонить приготовленную противъ него аттаку, не сказавъ ни слова, за которое бы мучила его совѣсть. Такъ, по крайней мѣрѣ, говорилъ онъ въ то время самому себѣ. Впечатлѣніе, произведенное его словами, состояло въ томъ, что вѣроятно только еще возбужденъ вопросъ о его помолвкѣ съ Лиліаной Дэль, но что въ настоящую минуту ничего еще положительнаго не было. По утру однако же совѣсть его была уже не такъ чиста. Что подумала бы и сказала Лили, если бы узнала обо всемъ? Осмѣлился ли бы онъ объяснить ей, или кому нибудь другому, дѣйствительное состояніе своей души?

Въ то время, какъ онъ лежалъ еще въ постели, зная, что черезъ часъ ему снова предстояло бороться съ опасностями своей роли, онъ чувствовалъ, что ненавидитъ замокъ Курси со всѣми его обитателями. Было ли между ними хотя одно существо, которое можно бы сравнить съ мистриссъ Дэль и ея дочерями? Онъ презиралъ и Джоржа, и Джона. Онъ проклиналъ хозяина дома. Что касается до графини, Кросби былъ къ ней совершенно равнодушенъ, считая ее за женщину, съ которой хорошо имѣть знакомство, но которая была извѣстна не болѣе, какъ госпожа замка Курси и дома, и въ Лондонѣ. Относительно дочерей графини, онъ смѣялся надъ всѣми ими, даже надъ Александриной, въ которую, казалось, былъ влюбленъ. Можетъ статься, онъ питалъ къ ней нѣкотораго рода любовь, но эта любовь никогда не затрогивала его сердца. Онъ умѣлъ оцѣнить каждую вещь по ея достоинству, умѣлъ оцѣнить и замокъ Курси съ его привилегіями, и лэди Думбелло, и лэди Клэндидлемъ, и все, все вообще. Онъ зналъ, что былъ гораздо счастливѣе на Оллинтонской полянѣ, и гораздо довольнѣе самимъ собою, чѣмъ въ великолѣпныхъ чертогахъ лэди Хартльтопъ въ Шропшэйрѣ. Лэди Думбелло могла быть довольна всѣми этими вещами, даже въ самыхъ сокровенныхъ уголкахъ своей души, но онъ вѣдь не лэди Думбелло. Онъ зналъ, что для него есть что-то лучшее, болѣе доступное.

Не смотря на то, воздухъ Курси былъ для него слишкомъ тяжелъ. Соображая всѣ сложившіяся обстоятельства, онъ считалъ себя за человѣка, пораженнаго проказой, отъ которой нѣтъ исцѣленія, и потому совершенно зависящаго на всю жизнь отъ развитія этой болѣзни. Безполезно было бы для него говорить самому себѣ, что Maлый Одлинтонскій Домъ лучше замка Курси. Сатана зналъ, что небо лучше ада; но онъ нашелъ себя болѣе способнымъ для послѣдняго мѣста. Кросби осмѣивалъ лэди Думбелло, и даже въ кругу ея друзей употреблялъ самыя рѣзкія слова, какія только могло пріискать его остроуміе; не смотря на то, для него дорога была привилегія находиться съ ней въ одномъ и томъ же домѣ. Такова была дорога жизни, на которую попалъ Кросби, и онъ внутренно признавался, что борьба за желаніе уклониться отъ этой дороги будетъ ему не по силамъ. Все, что тревожило и волновало его въ то время, какъ онъ находился въ Оллинтонѣ, приводило его въ смущеніе и страхъ подъ занавѣсами замка Курси.

Не лучше ли бѣжать ему сейчасъ же изъ этого мѣста? Онъ сознавался самому себѣ, что раскаявался въ своемъ обѣщаніи жениться на Лиліанѣ Дэль, но все же рѣшился, во что бы то ни стало, выполнить это обѣщаніе. Онъ честью былъ обязанъ жениться на этой, "дѣвочкѣ", и потому сурово смотрѣлъ на драпировку надъ его головой; увѣряя себя, что онъ человѣкъ честный. Да; онъ готовъ пожертвовать собою. Давъ слово, онъ не хотѣлъ отказаться отъ него. Онъ былъ слишкомъ для этого благороденъ!

Но благоразумно ли. онъ поступилъ, отклонивъ отъ себя умный совѣтъ Лили, когда она говорила ему въ полѣ, что лучше было бы для нихъ обоихъ разлучиться? Онъ не хотѣлъ признаться самому себѣ, что отвергнулъ ея предложеніе собственно потому, что не имѣлъ достаточно твердости характера, чтобы принять его въ ту же минуту. Нѣтъ. "Онъ былъ слишкомъ добръ въ отношеніи къ бѣдной дѣвушкѣ, чтобы воспользоваться ея словами". Въ такомъ родѣ онъ разсматривалъ это дѣло въ своей груди. Онъ былъ совершенно преданъ Лили; и теперь результатъ оказывался тотъ, что они оба на всю жизнь будутъ несчастны! Онъ не могъ бы жить счастливо съ семействомъ при ограниченныхъ средствахъ. Онъ зналъ это очень хорошо. Никто другой, кромѣ его самого, не былъ бы въ этомъ дѣлѣ болѣе строгимъ судьею. Но теперь было слишкомъ поздно исправлять недостатки прежняго воспитанія.

Въ этомъ родѣ онъ разсматривалъ и обсуждалъ свое положеніе, лежа въ постели, при чемъ одинъ доводъ противорѣчилъ другому снова и снова, и каждый изъ нихъ приводилъ его къ убѣжденію, что помолвка была для него несчастіемъ! Бѣдная Лили! Въ ея послѣднихъ словахъ заключалось увѣреніе, что она никогда не позволитъ себѣ сомнѣваться въ его вѣрности. Въ это первое утро послѣ отсутствія Кросби, и Лили, пробудясь отъ сна, много, много думала о взаимныхъ клятвахъ. Какъ свято желала она ихъ выполнить! Какою бы преданною женою она была для него! Она не только бы любила его, но въ любви своей она служила бы ему, посвящая на это служеніе всѣ свои силы и энергію: служила бы ему въ этомъ мірѣ, и, если возможно, въ будущемъ.

-- Беллъ, сказала она: -- я бы желала, чтобы ты тоже вышла замужъ.

-- Благодарю тебя, душа моя, сказала Беллъ.-- Можетъ статься, когда нибудь и выйду.

-- Ахъ, Беллъ! я говорю тебѣ не шутя. Это кажется такое серьезное дѣло. И, право, ты не стала бы такъ говорить мнѣ объ этомъ, какъ говоришь теперь, если бы сама находилась въ одинаковомъ со мной положеніи. Какъ ты думаешь, сдѣлаю ли я его счастливымъ?

-- Сдѣлаешь, безъ всякаго сомнѣнія.

-- Счастливѣе, чѣмъ съ другой, которую онъ могъ бы встрѣтить? Я не смѣю думать объ этомъ. Мнѣ кажется, я бы завтра же отдала назадъ его слово, если бы увидѣла, что другая будетъ для него лучше, чѣмъ я.

Ну что бы сказала Лили, если бы знала чарующія прелести лэди Александрины де-Курси?

Графиня была весьма любезна къ нему; ни слова не сказала о его помолвкѣ, хотя очень много говорила съ нимъ о его поѣздкѣ въ Оллинтонъ. Кросби былъ весьма пріятный человѣкъ въ дамскомъ обществѣ. Онъ былъ охотникъ, но не такой записной, чтобы цѣлый день рыскать по полямъ. Какъ политикъ, онъ не жертвовалъ утреннихъ часовъ чтенію синихъ книгъ или разсмотрѣнію тактическихъ маневровъ той или другой партіи. Какъ любитель чтенія, онъ не обрекалъ себя кабинетной жизни. Какъ наѣздникъ, онъ не проводилъ времени въ конюшняхъ. Онъ умѣлъ вызвать на разговоръ и поддержать его, когда это требовалось, и удалиться, когда его присутствіе между женщинами оказывалось ненужнымъ. На другой день по пріѣздѣ, между чаемъ и завтракомъ, Кросби долго бесѣдовалъ съ графиней и старался казаться какъ можно любезнѣе. Графиня продолжала подсмѣиваться надъ его продолжительнымъ пребываніемъ между такими патріархальными людьми, какъ Дэли; Кросби принималъ ея сарказмы за шутку.

-- Шесть недѣль въ Оллинтонѣ, и безъ всякаго движенія! Помилуйте, мистеръ Кросби, да вы должны себя чувствовать, что вы тамъ прозябали!

-- Я и прозябалъ, какъ старинное дерево. Я пустилъ отъ себя такіе корни, что едва могъ сдвинуться съ мѣста.

-- Вѣрно, домъ сквайра во все это время былъ полонъ гостей?

-- Кромѣ Бернарда Дэля, племянника лэди Джуліи, никого больше не было.

-- Точь въ точь исторія Дамона и Пиѳія. По всему видно, что вы отправились подъ тѣни Оллинтона наслаждаться въ теченіе шести недѣль безпрерывными удовольствіями дружбы.

-- Дружбы и куропатокъ.

-- Неужели же тамъ, кромѣ этого, ничего больше не было?

-- Нѣтъ, этого не скажу. Тамъ была вдова съ двумя весьма миленькими дочерями, живущими, если не въ томъ же самомъ домѣ, то на той же землѣ.

-- Въ самомъ дѣлѣ? Это дѣлаетъ большую разницу;-- не правда ли? Вы не такой человѣкъ, чтобы переносить лишенія, относительно куропатокъ, и тѣмъ болѣе испытывать недостатокъ въ дружбѣ. Но какъ скоро вы заговорили о хорошенькихъ дѣвицахъ...

-- Тогда это дѣлаетъ большую разницу, не правда ли?

-- Весьма большую. Мнѣ кажется, я и прежде слышала объ этой мистриссъ Дэль. Такъ ея дочери миленькія созданія?

-- Весьма миленькія.

-- Играютъ въ криккетъ и кушаютъ кислое молоко на лугу. Но скажите, неужели это все не наскучило вамъ?

-- Нисколько. Я былъ счастливъ съ ранняго утра и до поздняго вечера.

-- Ходили, полагаю, съ пастушьимъ посошкомъ?

-- Только не съ живымъ. Я пользовался всѣми удовольствіями сельской жизни. Я узналъ многое на счетъ поросятъ.

-- Подъ руководствомъ миссъ Дэль?

-- Да, подъ руководствомъ миссъ Дэль.

-- Я увѣрена, что одна особа премного вамъ обязана за то, что вы разстались съ такими прелестями, и пріѣхали къ такимъ не романтичнымъ людямъ, какъ мы. Впрочемъ, я знаю, мужчины всегда дѣлаютъ подобныя вещи разъ или раза два въ своей жизни, и потомъ говорятъ объ этомъ, какъ о своихъ сувенирахъ. Я полагаю, что для васъ это не будетъ сувениромъ.

Вопросъ былъ прямой, но не смотря на то, онъ допускалъ уклончивый отвѣтъ.

-- Да, сказалъ Кросби: -- для меня это дѣйствительно сувениръ, который останется при мнѣ на всю мою жизнь.

Графиня была совершенно довольна. Она нисколько не сомнѣвалась въ истинѣ тѣхъ новостей, которыя привезла съ собой лэди Джулія. Для нея нисколько не было удивительно, что Кросби далъ слово жениться на молоденькой барышнѣ въ провинціи и въ то же время обнаруживалъ всѣ признаки любви къ ея лондонской дочери. Въ ея глазахъ, подобнаго рода поступокъ не имѣлъ въ себѣ ничего постыднаго. Мужчины поступаютъ такъ ежедневно, и дѣвицы всегда должны быть приготовлены къ такимъ поступкамъ. Въ ея глазахъ помолвленнаго мужчину нельзя еще считать совершенно безопаснымъ отъ аттаки. Оглядываясь назадъ на минувшія карьеры своей собственной вереницы, ей предстояло насчитать не мало разочарованій, испытанныхъ ея дочерями. Со всѣми, кромѣ Александрины, поступлено было точно такимъ же образомъ. Лэди де-Курси питала сначала большія надежды относительно своихъ дочерей, потомъ умѣренныя надежды, а за ними слѣдовало горькое разочарованіе. Только одна вышла замужъ, и при томъ не болѣе, какъ за стряпчаго. Изъ всего этого нельзя полагать, чтобы она имѣла благородныя чувства касательно правъ Лили въ этомъ дѣлѣ.

Правда, такой человѣкъ, какъ Кросби, не могъ составить блистательной партіи для дочери графа. Подобная женитьба была бы жалкимъ торжествомъ. Графиня, замѣтивъ, въ теченіе минувшаго лондонскаго сезона, какимъ образомъ шли дѣла Александрины, сдѣлала своему дитяти предостереженіе, даже выговоръ, за ея неблагоразуміе. Но ея дитя держалось благоразумія четырнадцать лѣтъ, такъ что оно обратилось для нея въ невыносимую тягость. Сестры Александрины занимались этимъ трудомъ еще дольше, и, наконецъ, бросили его съ отчаяніемъ. Александрина не говорила своей родительницѣ, что ея сердце перестало уже подчиняться благоразумію, и что она навсегда посвятила себя Кросби; она показывала недовольный видъ, говорила, что сама знаетъ очень хорошо, что дѣлаетъ, въ свою очередь бранила мать, и принудила лэди де-Курси замѣтить, что борьба становилась очень тяжела. При томъ же тутъ были другія соображенія. Мистеръ Кросби не имѣлъ своего состоянія, по онъ былъ человѣкъ, изъ котораго, съ помощію фамильнаго вліянія и при его способностяхъ, можно бы было что нибудь сдѣлать. Онъ не былъ такимъ тяжелымъ человѣкомъ, котораго не могла бы привести въ броженіе никакая закваска. Это былъ человѣкъ съ такимъ положеніемъ въ обществѣ, какого не постыдилась бы ни сама графиня, ни ея дочери.. Лэди де-Курси не выразила прямаго согласія на веденіе аттаки, но мать и дочь понимали другъ друга и соглашались, что составленный планъ можно допустить къ исполненію.

Между тѣмъ совершенно неожиданно приходитъ извѣстіе объ оллинтонской дѣвушкѣ. Лэди де-Курси не сердилась на Кросби. Сердиться за такія вещи было бы безполезно, глупо и даже неприлично. Это была часть игры, которая казалась для нея такою же натуральною, какъ ровное поле для игрока въ криккетъ. Вѣдь и то сказать, человѣкъ не можетъ же всегда выигрывать въ какой бы то ни было игрѣ. Она нисколько не сомнѣвалась въ помолвкѣ Кросби съ Лиліаной Дэль, какъ не сомнѣвалась и въ томъ, что Кросби стыдится этой помолвки. Если бы онъ дѣйствительно любилъ миссъ Дэль, онъ бы не оставилъ ее и не пріѣхалъ въ замокъ Курси. Если онъ дѣйствительно рѣшился жениться на ней, онъ не сталъ бы отражать всѣ вопросы относительно своей помолвки ложными отвѣтами. Онъ забавлялся съ Лили Дэль, и надо полагать, что молоденькая дѣвочка думала о своемъ замужствѣ не очень серьезно. Съ этой точки зрѣнія и въ этомъ благотворномъ свѣтѣ лэди де-Курси смотрѣла на вопросъ о женитьбѣ Кросби.

Кросби долженъ былъ до обѣденнаго времени написать письмо Лили Дэль. Онъ обѣщалъ сдѣлать это немедленно по пріѣздѣ, и зналъ, что цѣлымъ днемъ опоздалъ исполнить свое обѣщаніе. Лили говорила ему, что будетъ жить его письмами, и потому необходимо было немедленно доставить ей эту пищу. Онъ отправился въ свою комнату значительно раньше обѣда, досталъ перо, чернила и бумагу.

Да, Кросби досталъ перо, чернила и бумагу, и потомъ увидѣлъ, что нѣтъ ничего труднѣе начала. Прошу замѣтить, что Кросби не совсѣмъ былъ человѣкомъ безсовѣстнымъ. Онъ не могъ сѣсть и писать письмо подъ диктовку своего сердца; онъ впалъ, что тогда каждое слово въ его письмѣ была бы чистѣйшая ложь. Онъ былъ свѣтскій, непостоянный человѣкъ, весьма склонный много думать о себѣ и приписывать себѣ качества, которыхъ вовсе не имѣлъ; но не могъ быть фальшивымъ съ преднамѣренной жестокостью въ отношеніи къ женщинѣ, которую онъ поклялся любить. Онъ не могъ написать Лили письмо, проникнутое теплымъ чувствомъ любви, не принудивъ себя, хотя на время, почувствовать къ ней истинную теплую любовь. Поэтому Кросби долго сидѣлъ съ сухимъ перомъ, стараясь переработать свои мысли, которыя хитрость графини де-Курси успѣла сдѣлать враждебными къ Лили и Оллинтону. Онъ долженъ былъ бороться съ самимъ собою, дѣлая усилія начать письмо, усилія, которыя бываютъ часто безуспѣшны. Иногда легче поднять пару стофунтовыхъ гирь, чѣмъ сложить въ умѣ нѣсколько мыслей, которыя въ другое время, когда и не нужно, мчатся одна за другой безъ всякаго понужденія.

Наконецъ онъ выставилъ мѣсяцъ и число; въ это время кто-то постучался въ дверь и вслѣдъ затѣмъ въ комнату вошелъ высокопочтенный Джонъ.

-- Послушай, Кросби, вчера передъ обѣдомъ ты что-то говорилъ о сигарахъ.

-- Ни слова, отвѣчалъ Кросби нѣсколько сердитымъ тономъ.

-- Такъ это должно быть я говорилъ. Вотъ что, возьми-ка свой портъ-сигаръ и приходи въ шорную, если не хочешь курить здѣсь. Я устроилъ тамъ маленькій пріютъ; мы можемъ ходить туда и заглядывать въ конюшню.

Кросби желалъ, чтобы высокопочтенный Джонъ провалился сквозь землю.

-- Я долженъ писать письма, сказалъ онъ:-- кромѣ того я не имѣю привычки курить до обѣда.

-- Вотъ еще вздоръ. Я выкуривалъ съ тобой сотни сигаръ до обѣда. Ужь не хочешь ли ты обратиться въ такую же скрягу, какъ Джоржъ и ему подобные? Не знаю, право, что дѣлается нынче на свѣтѣ. А! тебѣ вѣрно запретила курить маленькая дѣвочка -- оллинтонская невѣста?

-- Маленькая дѣвочка... началъ было Кросби, но потомъ размыслилъ, что не хорошо было бы для него говорить съ такимъ товарищемъ объ этой дѣвочкѣ.

-- Безъ шутокъ, сказалъ онъ: -- мнѣ нужно написать нѣсколько писемъ и сегодня же отправить на почту. Мой портъ-сигаръ на туалетѣ.

-- Надѣюсь, много, пройдетъ времени прежде, чѣмъ доведутъ меня до подобнаго состоянія; сказалъ Джонъ, взявъ портъ-сигаръ.

-- Ты пожалуста возврати мнѣ его, сказалъ Кросби.

-- Вѣрно невѣстинъ подарокъ, сказалъ Джонъ.-- Отличная вещица!-- не бойся, возвращу.

-- Славный будетъ шуринъ,-- сказалъ Кросби про себя, когда затворилась дверь позади удалявшагося потомка фамиліи де-Курси, и потомъ снова принялся за перо. Письмо должно быть написано, и потому онъ наклонился на столъ, рѣшившись, во что бы то ни стало, исписать лежавшую передъ нимъ бумагу.

"Замокъ Курси, октября, 186*"

"Неоцѣненная Лили. Это первое еще письмо, которое пишу къ вамъ, за исключеніемъ маленькихъ записочекъ, въ которыхъ посылалъ вамъ различныя привѣтствія,-- и какъ странно звучатъ эти два слова: первое письмо. Вы вѣроятно подумаете, что оно пришло къ вамъ не такъ скоро, какъ бы слѣдовало; но, правду вамъ сказать, я пріѣхалъ сюда вчера передъ самымъ обѣдомъ. Я долго оставался въ Барчестерѣ, встрѣтившись тамъ съ весьма странной личностью. Надо вамъ сказать, что въ Барчестерѣ я отправился въ церковь и познакомился съ священникомъ, служившимъ обѣдню, съ такой доброй старой душой,-- и что еще замѣчательнѣе, онъ дѣдъ лэди Думбелло, которая въ настоящую минуту находится здѣсь. Не знаю, какого вы мнѣнія о лэди Думбелло, и понравилось ли бы вамъ провести съ ней недѣлю въ одномъ домѣ?

Относительно причины моей остановки въ Барчестерѣ, я долженъ сказать вамъ теперь правду; въ день моего отъѣзда я былъ величайшимъ обманщикомъ. Я хотѣлъ въ то послѣднее утро избѣгнуть разставанья, и потому уѣхалъ ранѣе, чѣмъ было нужно. Я знаю, вы будете сердиться на меня; но откровенное признаніе благотворно дѣйствуетъ на душевное спокойствіе. Раннимъ приходомъ вашимъ въ Большой Домъ, вы разрушили мой планъ; и въ то время, какъ вы стояли на террасѣ, провожая насъ взорами, я сознавался, что вы были правы, а я неправъ. Я такъ былъ радъ, что вы находились при мнѣ въ послѣднюю минуту разлуки.

"Неоцѣненная Лили,-- вы не можете представить себѣ огромной разницы между здѣшнимъ мѣстомъ и двумя оллинтонскими домами, и до какой степени я отдаю преимущество образу жизни, который принадлежитъ послѣднимъ. Я знаю, что принадлежу къ числу людей, которыхъ называютъ великосвѣтскими, но вы снимете съ меня это названіе, вы меня излечите отъ этого. Я сильно сомнѣвался въ этомъ, послѣ того какъ оставилъ васъ, и не думаю, чтобы излеченіе было невозможно. Во всякомъ случаѣ, я съ полною довѣрчивостью поручаю себя такому милому доктору. Я знаю, какъ трудно бываетъ для человѣка измѣнить свои привычки; скажу вамъ по чистой совѣсти, что я былъ счастливъ въ Оллинтонѣ, наслаждаясь тамъ каждымъ часомъ, а здѣсь меня раздражаетъ всякій человѣкъ, и почти всякій предметъ. Во всемъ семействѣ де-Курси, мнѣ нравится только одна изъ дочерей; изъ числа прочихъ гостей, я не могу найти себѣ не только друга, но даже товарища. Какъ бы то ни было, мнѣ нѣтъ никакой возможности прервать внезапно всѣ подобнаго рода связи.

"По пріѣздѣ въ Лондонъ,-- куда спѣшу съ нетерпѣніемъ,-- я могу написать больше и гораздо непринужденнѣе, чѣмъ здѣсь. Здѣсь, между этими людьми я самъ не свой,-- или вѣрнѣе, здѣсь я такой человѣкъ, какимъ вы знаете меня, или какимъ, я надѣюсь, вы всегда будете знать меня. Не смотря на то, здѣшніе міазмы не имѣютъ на меня вреднаго вліянія; меня сохраняетъ отъ нихъ моя истинная къ вамъ любовь. Хотя я и здѣсь, но мое сердце на оллинтонскихъ поляхъ, на милой полянѣ, на миломъ мосту!

"Передайте мою любовь вашей сестрѣ Беллъ и вашей мама. Я чувствую уже, что могъ бы назвать ее -- моей мама. Пожалуста, милочка Лили, пишите ко мнѣ -- немедленно. Надѣюсь, что ваши письма будутъ и длиннѣе, и лучше, и отраднѣе моихъ. По пріѣздѣ въ Лондонъ, я постараюсь, чтобы мои письма были пріятнѣе, чѣмъ это.

"Да благословитъ васъ Богъ,

"Душевно вамъ преданный
А. К."

По мѣрѣ того, какъ письмо пробуждало въ Кросби чувство любви, сердце его какъ будто согрѣвалось; онъ старался быть нѣжнымъ и, какъ льстилъ себѣ, искреннимъ и откровеннымъ. Не смотря на то, онъ нѣкоторымъ образомъ сознавалъ, что приготовлялъ для себя способъ увернуться отъ намековъ своихъ на привязанность къ большому свѣту, если только увертка эта должна быть безусловно необходимою.-- Я старался, сказалъ бы онъ тогда: я боролся, употребляя всѣ свои усилія, чтобы достигнуть успѣха; но, какъ оказывается, я не способенъ для такого успѣха. У меня нѣтъ намѣренія сказать, что онъ употребилъ въ своемъ письмѣ слова подобнаго рода умышленно; но, употребивъ ихъ, онъ не могъ избѣгнуть нареканія, что тутъ былъ своего рода умыселъ.

Кросби прочиталъ свое письмо, остался имъ доволенъ и рѣшилъ, что голова его можетъ быть свободна по крайней мѣрѣ на сорокъ восемь часовъ. Каковы бы ни были его прегрѣшенія предъ совѣстью, онъ исполнилъ свой долгъ въ отношеніи къ Лили. Съ этой успокоительной мыслью онъ опустилъ письмо свое въ почтовый ящикъ.

ГЛАВА XIX.
СКВАЙРЪ ДѢЛАЕТЪ ВИЗИТЪ МАЛОМУ ДОМУ.

Мистриссъ Дэль признавалась самой себѣ, что имѣла мало основанія на надежду найти въ домѣ Кросби счастіе для своей послѣдующей жизни. Ей нравился мистеръ Кросби, и она вполнѣ полагалась на него; въ Оллинтонѣ она достаточно узнала его, чтобы убѣдиться въ томъ, что будущій домъ Лили въ Лондонѣ не могъ быть для нея отраднымъ прпотомъ. Онъ принадлежалъ къ большому свѣту, или по крайней мѣрѣ обращался между людьми великосвѣтскими. Онъ будетъ употреблять всѣ свои усилія, чтобы увеличить свои средства; его жизнь будетъ безпрерывной борьбой не столько, быть можетъ, для пріобрѣтенія денегъ, сколько для пріобрѣтенія тѣхъ вещей, которыя могутъ доставить одни только деньги. Есть люди, для которыхъ восемьсотъ фунтовъ стерлинговъ въ годъ составляютъ большое богатство, и есть дома, въ которые это богатство приноситъ всѣ удобства жизни. Но Кросби не былъ такимъ человѣкомъ, и его домъ не принадлежалъ бы къ числу подобныхъ домовъ. Мистриссъ Дэль надѣялась, что Лили будетъ счастлива съ нимъ, и потому оставалась довольна его привычками и образомъ жизни; относительно себя она принуждена была признаться, что при этомъ замужствѣ ея дочь будетъ совершенно съ ней разлучена. Отрадный пріютъ, который она такъ долго усматривала впереди, и въ которомъ надѣялась провести остатокъ дней своихъ, долженъ находиться между полями и деревьями, а не въ одной изъ лондонскихъ улицъ. Лили должна сдѣлаться теперь лондонскою лэди; но Беллъ все еще будетъ оставаться при ней, и все еще можно было надѣяться, что Беллъ найдетъ для себя домъ гдѣ нибудь въ провинціи.

Съ того дня, какъ Лили объявила о предложеніи Кросби, мистриссъ Дэль чаще и продолжительнѣе разговаривала съ Беллъ, нежели съ младшей своей дочерью; пока Кросби находился въ Оллинтонѣ, это было довольно естественно. Онъ и Лили постоянно были вмѣстѣ, между тѣмъ какъ Беллъ оставалась съ своей матерью. Но и послѣ отъѣзда Кросби, въ Маломъ Оллинтонскомъ Домѣ сохранялся тотъ же порядокъ вещей. Это происходило не вслѣдствіе холодности или недостатка любви между матерью и дочерью, но потому, что сердце Лили было совершенно все занято ея женихомъ, и что мистриссъ Дэль, хотя и дала полное свое согласіе на бракъ, но только въ нѣкоторыхъ отношеніяхъ чувствовала расположеніе къ своему будущему зятю. Она никогда не говорила, даже самой себѣ, что Кросби не совсѣмъ ей нравится; напротивъ, иногда она старалась убѣдить себя, что очень любитъ его. Но все же, говоря по правдѣ, это былъ человѣкъ, который не пришелся ей по сердцу. Онъ далеко не былъ человѣкомъ, который могъ бы быть для нея ея сыномъ, ея роднымъ дѣтищемъ.

Мистриссъ Дэль и Беллъ проводили вмѣстѣ долгіе часы, разговаривая о перспективѣ Лили.

-- Страннымъ мнѣ кажется, сказала мистриссъ Дэль:-- что Лили очаровалъ такой человѣкъ, какъ мистеръ Кросби, и что она его полюбила. Я не могу представить себѣ, какъ она будетъ жить въ Лондонѣ.

-- Если онъ будетъ любить и беречь ее, то Лили будетъ счастлива, гдѣ бы онъ ни жилъ.

-- Я надѣюсь,-- я увѣрена въ этомъ. Но мнѣ кажется, что она будетъ такъ разлучена съ нами. Разлука эта произойдетъ не отъ разстоянія, но отъ образа жизни. Надѣюсь, Беллъ, что тебя не увезутъ отъ меня такъ далеко.

-- Не думаю, чтобы я позволила увезти себя въ Лондонъ, сказала Беллъ, засмѣявшись.-- Впрочемъ кто можетъ знать свое будущее. Если и уѣду въ Лондонъ, то вы, мама, должны находиться при насъ.

-- Душа моя, я бы не хотѣла видѣть тебя за мужемъ за другимъ мистеромъ Кросби.

-- Но, можетъ быть, я бы сама захотѣла. Не бойтесь, мама, вѣдь Аполлоны не каждый день проходятъ этой дорогой.

-- Бѣдная Лили! Помнишь, какъ она въ первый разъ назвала его Аполлономъ?-- Я помню это очень хорошо. Я помню, какъ онъ пришелъ сюда на другой день, когда Бернардъ привелъ его въ нашъ домъ; помню, какъ вы играли на полянкѣ, въ то время, когда я была въ другомъ саду. Тогда я вовсе не думала, чѣмъ кончится это новое знакомство.

-- Однако, мама, вы не сожалѣете объ этомъ?

-- Нисколько, если это послужитъ къ ея счастію. Если она будетъ счастлива съ нимъ, то могу ли я сожалѣть, хотя бы онъ увезъ ее на край свѣта. Чего же мнѣ больше желать, какъ только видѣть тебя и ее счастливыми?

-- Мужчины въ Лондонѣ точно такъ же счастливо живутъ съ своими женами, какъ и въ провинціи.

-- О, да; изъ всѣхъ женщинъ я первая готова подтвердить эту истину.

-- Что же касается до Адольфа, то не знаю, почему намъ не положиться на него.

-- Правда, душа моя; нѣтъ никакой причины. Если бы я не полагалась на него, я бы не такъ охотно дала свое согласіе на бракъ. Но, не смотря за то...

-- Дѣло въ томъ, что онъ вамъ не нравится, мама.

-- Откровенно тебѣ скажу, что онъ не такъ мнѣ правится, какъ, я надѣюсь, понравится человѣкъ, котораго ты выберешь себѣ въ мужья.

Лили ничего не говорила объ этомъ предметѣ съ мистриссъ Дэль, но чувствовала, что ея мать до нѣкоторой степени чуждалась ея. Имя Кросби часто повторялось между ними, но въ тонѣ голоса мистриссъ Дэль, въ ея манерѣ, когда она говорила о немъ, не доставало той теплоты, той искренности, которую производитъ неподдѣльное расположеніе. Лили не анализировала своихъ собственныхъ чувствъ и не старалась разбирать чувства своей матери, но она замѣчала, что они не были таковы, какими бы она желала ихъ видѣть.

-- Я знаю, мама не любитъ его, говорила она Беллъ вечеромъ того дня, въ который получила отъ Кросби первое письмо.

-- Разумѣется, не такъ любитъ, какъ ты, но все же она любитъ его.

-- Не такъ, какъ я! зачѣмъ говорить такой вздоръ: конечно, она не можетъ его любить такъ страстно, какъ я. Дѣло въ томъ, что она вовсе его не любитъ. Неужели ты думаешь, что я ничего ли? виж.

-- Я боюсь, что ты видишь уже черезчуръ много.

-- Она ни слова не говоритъ противъ него; но если бы она дѣйствительно его любила, то вѣрно иногда сказала бы хоть слово въ его пользу. Мнѣ кажется, она никогда не произнесетъ его имени, пока ты, или я, не заговоримъ о немъ въ ея присутствіи. Если она не одобряетъ его, то почему бы не сказать объ этомъ раньше?

-- Это уже слишкомъ жестоко, сказала Беллъ, съ нѣкоторою горячностью.-- Она не думаетъ не одобрять его, и не думала. Ты очень хорошо знаешь мама, и можешь быть увѣрена, что она никогда не будетъ вмѣшиваться въ наши дѣла, безъ какой нибудь серьезной причины. Что касается до мистера Кросби, то мама дала свое согласіе, ни сколько не колеблясь!

-- Да; это я знаю.

-- Какъ же ты можешь говорить, что она не одобряетъ его?

-- Конечно, я не смѣю отъискивать недостатковъ въ моей мама. Можетъ быть, все дѣлается къ лучшему.

-- Непремѣнно; все будетъ прекрасно.

Хотя Беллъ и выразила это успокоительное обѣщаніе, но она знала такъ же хорошо, какъ Лили и ея мать, что семейство ихъ раздѣлится, когда Кросби женится на Лили и увезетъ ее въ Лондонъ.

На слѣдующее утро мистриссъ Дэль и Беллъ сидѣли вмѣстѣ. Лили была на верху въ своей комнатѣ и вѣроятно или писала письмо къ жениху, или читала его письмо, или думала о немъ, или что нибудь для него работала. Во всякомъ случаѣ она была занята имъ и потому оставалась одна. Была половина октября; въ каминѣ гостиной мистриссъ Дэль пылалъ огонекъ. Окно, открывавшееся на полянку, было затворено; тяжелыя маркизы были убраны, все показывало безотрадный фактъ, что остатки лѣта миновали. Для мистриссъ Дэль это всегда была самая грустная пора, хотя мистриссъ Дэль не обнаруживала явно своей грусти.

-- Беллъ, сказала она, внезапно взглянувъ по направленію къ окну: -- твой дядя у окна, впусти его.

Съ того времени, какъ подняли маркизы, стекольчатая дверь была не только закрыта, но и заколочена. Поэтому Беллъ встала и отворила корридоръ, чтобы впустить сквайра. Не часто случалось, чтобы онъ являлся въ Малый Домъ этимъ путемъ, и если являлся, то непремѣнно съ какой нибудь цѣлью, о чемъ онъ увѣдомлялъ заблаговременно.

-- Какъ! уже огонь въ каминѣ? сказалъ онъ.-- У себя я не раньше начинаю топить каминъ, какъ съ перваго ноября. Я люблю видѣть огонь въ каминѣ въ особенности послѣ обѣда.

-- А я люблю огонь, когда мнѣ холодно, сказала мистриссъ Дэль.

Вообще это былъ предметъ, въ которомъ сквайръ и его невѣстка никогда не соглашались, а такъ какъ мистеръ Дэль имѣлъ какое-то дѣло, то и не хотѣлъ тратить времени на защиту своего взгляда по вопросу о каминномъ огнѣ.

-- Милая Беллъ, сказалъ онъ: -- я хочу поговорить съ твоей мама по одному серьезному дѣлу. Вѣроятно, ты согласишься оставить насъ минуты на двѣ?

Беллъ собрала свое рукодѣлье и ушла на верхъ къ сестрѣ.

-- У насъ дядя Кристоферъ, сказала она: -- пришелъ къ мама по какому-то дѣлу; вѣроятно, поговорить на счетъ твоего замужества.

Но Беллъ ошибалась. Визитъ сквайра не имѣлъ ни малѣйшаго отношенія къ замужству Лили.

По уходѣ Беллъ, мистриссъ Дэль не сдѣлала движенія, ни сказала слова, хотя очевидно было, что сквайръ молчалъ собственно для того, чтобы вынудить съ ея стороны какой нибудь вопросъ.

-- Мэри, сказалъ онъ наконецъ: -- я скажу вамъ, зачѣмъ я пришелъ сюда.

При этомъ мистриссъ Дэль сложила въ коробку шитье, которымъ занималась, и приготовилась слушать.

-- Я хочу поговорить съ вами о Беллъ.

-- О Беллъ? повторила мистриссъ Дэль, съ видомъ крайняго изумленія.

-- Да, о Беллъ. Лили выходитъ замужъ, не дурно было бы выдать замужъ и Беллъ.

-- Я вовсе не вижу въ этомъ надобности, сказала мистриссъ Дэль.-- Я ни подъ какимъ видомъ не тороплюсь отъ нея отдѣлаться.

-- Кто же говоритъ объ этомъ. Однако, нѣтъ сомнѣнія, что вы заботитесь объ ея благополучіи; съ своей стороны, я забочусь о ней не менѣе вашего. При обыкновенныхъ обстоятельствахъ не было бы никакой надобности торопиться ея замужствомъ, но могутъ быть обстоятельства, когда подобная вещь болѣе всего желательна, и, мнѣ кажется, что теперь наступили эти обстоятельства.

Судя по тону сквайра, по его пріемамъ, очевидно было, что онъ говорилъ серьезно; но въ то же время было очевидно, что онъ находился въ нѣкоторомъ затрудненіи высказать то, что было у него приготовлено. Голосъ его дрожалъ; его нервы, по видимому, приходили въ раздраженіе. Мистриссъ Дэль не хотѣла помочь ему выйти изъ этого положенія. Она не хотѣла позволить ему распоряжаться ея дочерями и, будучи обязана выслушать его, неохотно исполняла эту обязанность и даже рѣшилась противорѣчить всему, что бы онъ ни сказалъ. Кончивъ свой маленькій спичъ объ обстоятельствахъ, сквайръ замолчалъ; мистриссъ Дэль тоже замолчала, остановивъ неподвижно глаза свои на его лицѣ.

-- Я искренно, отъ всей души люблю вашихъ дѣтей, сказалъ сквайръ: -- хотя, кажется, вы не-отдаете мнѣ за это должной справедливости.

-- Я увѣрена, что вы ихъ любите, сказала мистриссъ Дэль: -- и мои дочери хорошо знаютъ это.

-- Какъ нельзя болѣе я забочусь о томъ, чтобы пристроить ихъ и доставить имъ средства къ безбѣдной жизни. У меня нѣтъ своихъ дѣтей, и потому дѣтей двухъ моихъ братьевъ я считаю своими родными.

Мистриссъ Дэль не сомнѣвалась, что Бернардъ будетъ наслѣдникомъ сквайра, и никогда не думала, что ея дочери могутъ имѣть какія нибудь права на это наслѣдство. Въ фамиліи Дэлей всѣмъ было извѣстно, что старшій въ родѣ Дэлей изъ мужскаго колѣна долженъ быть наслѣдникомъ всего имѣнія Дэля и всѣхъ денегъ Дэля. Она вполнѣ признавала всю законность такого распоряженія. Но ей казалось, что сквайръ лицемѣрилъ, сказавъ, что любитъ и заботится о племянникѣ и двухъ племянницахъ, какъ о родныхъ. Бернардъ былъ имъ усыновленъ, и никто не оспаривалъ у дяди права подобнаго усыновленія. Бернардъ былъ для него все и, какъ наслѣдникъ, обязанъ былъ во всемъ повиноваться. Дочери же мистриссъ Дэль были для него не болѣе того, чѣмъ могутъ быть племянницы для всякаго дяди. Онъ не имѣлъ никакого права располагать ихъ замужствомъ; мать въ душѣ вооружилась и приготовилась вступить въ битву за свою собственную независимость и за независимость своихъ дѣтей.,

-- Если Бернардъ женится хорошо, сказала она:-- то, безъ всякаго сомнѣнія, это будетъ для васъ большимъ утѣшеніемъ.

Этими словами мистриссъ Дэль хотѣла дать понять сквайру, что онъ не имѣетъ никакого права безпокоиться о супружествѣ другихъ.

-- Совершенная правда, сказалъ сквайръ.-- Это было бы для меня величайшимъ утѣшеніемъ. А если бы онъ и Беллъ сошлись другъ съ другомъ, то, мнѣ кажется, это было бы большимъ утѣшеніемъ и для васъ.

-- Бернардъ и Беллъ! воскликнула мистриссъ Дэль. Никогда еще идея о подобномъ союзѣ не приходила ей въ голову, и потому она, пораженная изумленіемъ, осталась безмолвною. Она всегда любила Бернарда Дэля, питала къ нему болѣе родственной любви, чѣмъ къ которому либо изъ другихъ Дэлей за стѣнами своего дома. Онъ былъ въ ея домѣ, какъ свой; ея дочери любили его, какъ роднаго брата. Но она никогда не разсчитывала на него, какъ на будущаго мужа Лили или Беллъ.

-- Развѣ Беллъ не говорила вамъ объ этомъ? спросилъ сквайръ.

-- Ни слова.

-- И вы никогда не думали объ этомъ?

-- Рѣшительно никогда.

-- Я такъ думалъ объ этомъ очень много. Я думалъ объ этомъ въ теченіе нѣсколькихъ лѣтъ, у меня давно задуманъ этотъ планъ, и если онъ не исполнится, то я буду очень несчастливъ. Тотъ и другая для меня очень дороги -- дороже, чѣмъ кто нибудь другой. Если бы мнѣ привелось увидѣть ихъ мужемъ и женой, я бы спокойно оставилъ имъ свое старое мѣсто.

Никогда еще сквайръ не обнаруживалъ передъ своей невѣсткой болѣе теплаго чувства, и никогда еще невѣстка не довѣряла этому чувству съ такою искренностію, какъ теперь. Она не могла не сознаться самой себѣ, что это неожиданное проявленіе теплой любви относилось и до ея дочери, и потому чувствовала себя обязанною выразить за нее свою признательность.

-- Вы очень добры, если думаете о ней, сказала мать: -- очень добры.

-- Я много, много о ней думаю, сказалъ сквайръ.-- Впрочемъ это не идетъ теперь къ дѣлу. Я долженъ сказать, что она отклонила предложеніе Бернарда.

-- Развѣ Бернардъ дѣлалъ ей предложеніе?

-- Такъ по крайней мѣрѣ онъ сказывалъ мнѣ; и она отказала ему. Быть можетъ, съ ея стороны это было весьма естественно, потому что она не привыкла смотрѣть на него, какъ на будущаго мужа. Я не виню ее. Я не сержусь на нее.

-- Сердиться на нее!-- Да едва ли вы можете сердиться за то, что она не влюблена въ своего кузена.

-- Я и говорю, что не сержусь на нее. Но мнѣ кажется, она могла бы подумать объ этомъ. Вѣдь вы не прочь отъ такой партіи, не правда ли?

Мистриссъ Дэль не дала сейчасъ же отвѣта; она начала обдумывать этотъ предметъ и разсматривать его съ различныхъ точекъ зрѣнія. Съ перваго взгляда, въ немъ было весьма много хорошаго. Всѣ мѣстныя условія были въ его пользу. Относительно ея самой, онъ обѣщалъ все, чего она желала. Онъ предоставлялъ ей возможность часто видѣться съ Лили, потому что, если бы Беллъ устроилась въ старомъ фамильномъ домѣ, Кросби, весьма естественно, часто пріѣзжалъ бы къ своему другу. Она тоже любила Бернарда; ей представлялось, что если бракъ этотъ состоится, то между ней и старымъ сквайромъ возстановится доброе согласіе и взаимное уваженіе.

-- Ну, что же?-- сказалъ сквайръ, пристально смотрѣвшій въ лицо своей невѣстки.

-- Я все думала, отвѣчала мистриссъ Дэль. Такъ вы говорите, что она отказала ему?

-- Къ сожалѣнію, это правда; впрочемъ, вы знаете...

-- Я знаю, что это должно быть предоставлено ея произволу.

-- Если вы хотите сказать, что Беллъ нельзя принудить выдти замужъ за ея кузена, то, конечно, мы всѣ это знаемъ.

-- Я хочу сказать еще болѣе.

-- Что же такое?

-- Что это дѣло должно предоставить ея рѣшенію: ни вы, ни я не должны въ этомъ случаѣ прибѣгать къ убѣжденію. Если онъ самъ можетъ убѣдить ее, тогда...

-- Ну да; конечно. Онъ долженъ убѣдить ее. Я совершенно согласенъ съ вами, что онъ долженъ самъ защищать свое дѣло. Но посмотрите сюда, Мери: Беллъ всегда была послушна вамъ...

-- Это правда.

-- Слово съ вашей стороны много будетъ значить въ этомъ дѣлѣ. Зная, что вамъ пріятно было бы, если бы она вышла замужъ за кузена, она будетъ считать своимъ долгомъ...

-- Вотъ этого-то я и не въ состояніи сдѣлать.

-- Дайте мнѣ договорить, Мери. Вы останавливаете меня и начинаете браниться, прежде чѣмъ я высказалъ половину того, что намѣренъ сказать. Само собою разумѣется, я знаю, что въ нынѣшнія времена нельзя молоденькую дѣвушку принудить выйти замужъ; но, сколько я вижу, онѣ поступали бы въ этомъ дѣлѣ менѣе опрометчиво, если бы дѣйствовали не совсѣмъ по своему.

-- Я никогда не позволю себѣ просить мою дочь выйти замужъ за человѣка, который, можетъ быть, ей и не нравится.

-- Но вы можете объяснить ей обязанность хорошенько обдумать предложеніе, прежде чѣмъ сдѣлать рѣшительный отказъ. Дѣвочка должна быть или влюблена, или нѣтъ. Если влюблена, то она готова повиснуть на шеѣ мужчины,-- какъ это и было съ Лили.

-- Она никогда не думала о замужествѣ, пока ей не сдѣлали предложенія.

-- Теперь это дѣло рѣшеное. Но если дѣвочка не влюблена, она считаетъ долгомъ увѣрять и клясться, что никогда не будетъ любить.

-- Я знаю, что Беллъ ничего подобнаго не дѣлала.

-- Нѣтъ, дѣлала. Она сказала Бернарду, что не любила его и не могла его любить,-- мало того, что она не хочетъ даже и думать объ этомъ. Мери, это фактъ, который я называю упрямствомъ. Я не хочу принуждать ее, не хочу, чтобы и вы принуждали; но есть одно обстоятельство, которое для нея будетъ очень хорошо,-- вы должны допустить это. Намъ всѣмъ извѣстно, что она въ превосходныхъ отношепіяхъ съ Бернардомъ. Поэтому можно полагать, что они не будутъ ссориться и ненавидѣть другъ друга на всю жизнь. Она говорила, что очень любить его, что будетъ для него сестрой, и другой вздоръ въ этомъ родѣ.

-- Въ этомъ я не вижу никакого вздора.

-- Вздоръ, вздоръ; особливо при такомъ случаѣ. Если мужчина проситъ дѣвушку выйти за него замужъ, ей нечего говорить, что она будетъ для него сестрой. Я считаю это за чистѣйшій вздоръ. Если она поразмыслитъ о предложеніи, какъ слѣдуетъ, то скоро научится любить его.

-- Этотъ урокъ, если только нужно выучивать его, долженъ быть выученъ безъ помощи учителя.

-- Значитъ, вы вовсе не хотите помочь мнѣ?

-- По крайней мѣрѣ, я не буду вамъ мѣшать. И сказать вамъ правду, я должна подумать объ этомъ вопросѣ прежде, чѣмъ рѣшусь говорить о немъ съ Беллъ. Судя по ея молчанію...

-- Я думаю, она уже говорила съ вами.

-- Нѣтъ, мистеръ Дэль. Если бы она приняла предложеніе Бернарда, то, безъ всякаго сомнѣнія, объявила бы мнѣ. Если бы она намѣрена была принять его, то, вѣроятно, посовѣтовалась бы со мной. Если же она рѣшилась отказать...

-- Ей не слѣдовало бы этого дѣлать.

-- Если она рѣшилась отказать, то мнѣ кажется весьма естественнымъ, что она не говорила объ этомъ. Вѣроятно, она думаетъ, что Бернарду будетъ пріятнѣе, если никто не узнаетъ объ этомъ.

-- Вздоръ! Вамъ нужно время подумать объ этомъ, потому теперь я больше ничего не скажу. Будь она моей дочерью, я бы не задумался объяснить ей то, что считалъ бы за лучшее для ея благополучія.

-- Можете быть увѣрены, мистеръ Дэль, что я сама забочусь о ея благополучіи. Я скажу ей непремѣнно о вашемъ къ ней расположеніи и любви. Повѣрьте мнѣ, что за это чувство, я всегда буду питать къ вамъ искреннее уваженіе.

Въ отвѣтъ на эти слова мистеръ Дэль покачалъ головой, и что-то промямлилъ.

-- А какъ вы сами-то, желаете ихъ брака? спросилъ онъ.

-- Даже очень желаю, сказала мистриссъ Дэль.-- Я всегда любила Бернарда, и увѣрена, что дочь моя была бы съ нимъ счастлива. Но въ дѣлѣ подобнаго рода, вы сами знаете, моя любовь или нелюбовь ни къ чему не поведутъ.

И они разстались; сквайръ вышелъ въ ту же дверь, въ половину довольный этимъ свиданіемъ. Впрочемъ, это былъ человѣкъ, для котораго и половиннаго удовольствія было достаточно. Онъ рѣдко позволялъ себѣ надѣяться, что люди охотно будутъ доставлять ему полное удовольствіе. Мистриссъ Дэль, съ самаго пріѣзда въ Малый Домъ, никогда не была для него источникомъ утѣшенія; по этому случаю онъ даже сожалѣлъ, что привезъ ее туда. Онъ былъ человѣкъ, настойчиво преслѣдовавшій свои цѣли, но безъ горячности, и ни подъ какимъ видомъ не ожидая, что у него все будетъ дѣлаться гладко. Онъ рѣшилъ въ своемъ умѣ, что племянникъ его и племянница должны быть соединены вмѣстѣ брачными узами, и если бы ему не удалось исполнить этого, то такая неудача послужила бы отравой для всей его послѣдующей жизни; не въ натурѣ также было этого человѣка сердиться или браниться при встрѣчѣ сопротивленія. Онъ сказалъ мистриссъ Дэль, что любитъ Беллъ какъ родную дочь. Дѣйствительно онъ такъ и любилъ ее, хотя въ разговорахъ съ ней рѣдко оказывалъ ей особенное вниманіе и никогда особенной нѣжности. Теперь же онъ любилъ ее меньше, потому что она дѣйствовала на перекоръ его желаніямъ. Онъ былъ постоянный, положительный человѣкъ, дѣйствовавшій скорѣе настойчиво, чѣмъ разсудительно; болѣе грубый въ словахъ, чѣмъ въ мнѣніяхъ, съ болѣе теплымъ сердцемъ, чѣмъ полагали другіе или чѣмъ зналъ онъ самъ; за всѣмъ тѣмъ, онъ былъ человѣкъ, который, однажды пожелавъ имѣть какую нибудь вещь, не оставитъ этого желанія на всю свою жизнь.

Мистриссъ Дэль, оставшись одна, начала разбирать этотъ вопросъ съ большею подробностію, чѣмъ вмѣстѣ со сквайромъ. Не будетъ ли этотъ бракъ для нихъ всѣхъ счастливѣйшимъ семейнымъ событіемъ? Ея дочь не имѣла никакого состоянія, а тутъ для нея приготовленъ будетъ всякій комфортъ, какой только можетъ доставить богатство. Она будетъ принята въ домъ дяди не какъ бѣдная, безприданная невѣста, которую бы Бернардъ могъ взять за себя, но какъ жена, выборъ которой одобрили бы всѣ друзья Бернарда. И потомъ, относительно самой мистриссъ Дэль, въ такомъ бракѣ рѣшительно бы все восхищало ее. Онъ осуществилъ бы всѣ мечты ея о будущемъ счастіи.

Но, какъ она снова и снова говорила себѣ, все это не разрѣшаетъ вопроса. Рѣшить его должна была сама Беллъ, и только она одна. Съ идеей о любви соединялось въ ея понятіяхъ что-то священное. Она стала бы считать свою дочь отверженною, если бы та вышла замужъ безъ всякой любви,-- если бы она не любила своего мужа, какъ Лили любила Кросби,-- всѣмъ сердцемъ, всею силою своей души.

При такомъ убѣжденіи мистриссъ Дэль чувствовала, что не много хорошаго можетъ она посовѣтовать Беллъ.

ГЛАВА XX.
ДОКТОРЪ КРОФТСЪ.

Изабелла Дэль ни въ чемъ, изъ дѣла то міра, не была такъ вполнѣ увѣрена, какъ въ томъ, что она не влюблена въ доктора Крофтса. Что касается до ея любви къ кузену Бернарду, ей не представлялось еще случая предлагать себѣ вопросъ но этому предмету. Правда, она любила его, какъ брата, но никогда не думала о томъ, чтобы быть современемъ его женой; а теперь, когда Бернардъ сдѣлалъ предложеніе, она совсѣмъ перестала думать объ этомъ. Что же касается доктора Крофтса, она часто, почти постояннно думала о немъ, какъ о будущемъ своемъ мужѣ.

Надо сказать, что миссъ Беллъ нельзя было бы оправдывать за такія, хотя и самыя сокровенныя думы, если бы самъ докторъ Крофтсъ не подалъ ей къ тому повода. Поэтому необходимо разобрать, какимъ образомъ докторъ Крофтсъ подалъ подобный поводъ. Это можетъ быть сдѣлано различнымъ образомъ. Миссъ Дэль не могла предлагать себѣ вопросовъ о немъ, если не представлялось къ тому удобнаго случая.

Профессія медика въ небольшомъ провинціальномъ городкѣ рѣдко доставляетъ занимающемуся ею хорошія выгоды въ молодые годы жизни. Быть можетъ, ни на какомъ другомъ поприщѣ не должно такъ много трудиться, чтобы заработать что нибудь, а иногда и вовсе ничего нельзя заработать. Мнѣ часто казалось, что молодые и старые доктора согласились дѣлить между собою различные результаты своей профессіи: молодые доктора исполняютъ весь трудъ, а старые собираютъ всѣ деньги. Этимъ можно объяснить преждевременную серьезность, которая является въ наружности многихъ медиковъ. При такомъ положеніи нельзя винить молодаго человѣка за его расположеніе оставлять свойственныя молодымъ людямъ наклонности въ ранней порѣ своей жизни.

Докторъ Крофтсъ занимался практикой въ Гэствикѣ около семи лѣтъ, пристроившись въ этомъ городкѣ, когда ему было отъ роду двадцать три года; въ періодъ нашего разсказа ему было около тридцати лѣтъ. Втеченіе тѣхъ семи лѣтъ его искусство и трудолюбіе были вполнѣ оцѣнены, такъ что онъ успѣлъ оставить за собой медицинское попеченіе о всѣхъ бѣдныхъ городскаго общества и за этотъ трудъ получалъ сто фунтовъ стерлинговъ въ годъ. Кромѣ того, онъ былъ ассистентомъ въ небольшомъ городскомъ госпиталѣ и занималъ еще двѣ или три другія подобныя общественныя должности, что вообще служило доказательствомъ его способностей и успѣха. Они избавляли его отъ опасностей лѣности, но, къ несчастію, не доставляли ему возможности считать себя человѣкомъ независимымъ въ матеріальномъ отношеніи, между тѣмъ какъ старый докторъ Груфенъ, о которомъ не многіе отзывались съ хорошей стороны, пріобрѣлъ состояніе въ Гэствикѣ и все еще продолжалъ извлекать изъ городскихъ недуговъ значительные и нисколько не уменьшающіеся доходы. Положеніе доктора Крофтса было крайне стѣснительно, особливо при обстоятельствахъ, о которыхъ мы упомянули.

Докторъ Крофтсъ былъ знакомъ съ семействомъ Дэлей за долго прежде своего устройства въ Гэствикѣ, и съ того времени и по настоящій день находился съ ними въ самыхъ дружескихъ отношеніяхъ. Изъ всѣхъ мужчинъ молодыхъ и старыхъ, которыхъ мистриссъ Дэль считала своими близкими друзьями, онъ былъ одинъ, къ которому она имѣла болѣе довѣрія, и котораго болѣе другихъ любила. Впрочемъ, это былъ такой человѣкъ, на котораго всѣ знавшіе его могли вполнѣ положиться. Онъ не былъ такимъ свѣтскимъ и блестящимъ, какъ Кросби, и не имѣлъ такого практическаго ума, какимъ обладалъ Бернардъ Дэль. Въ силѣ ума своего, мнѣ кажется, онъ не превосходилъ даже Джона Имса, разумѣется, принимая въ сравненіе періодъ, когда ребячество Джона Имса должно миноваться. Но Крофтсъ, въ сравненіи съ этими тремя джентльменами, при настоящихъ ихъ качествахъ, заслуживалъ несравненно болѣе довѣрія, чѣмъ каждый изъ нихъ. Онъ обладалъ случайными проблесками юмора, безъ котораго едва ли бы успѣлъ заслужить такое расположеніе къ себѣ со стороны мистриссъ Дэль, какимъ пользовался въ настоящее время. Юморъ этотъ, однако же, былъ спокойный, проявлявшійся въ присутствіи весьма немногихъ близкихъ друзей, а не въ собраніи большаго общества. Кросби, напротивъ, способенъ былъ блистать только среди многочисленнаго общества, а не при одномъ какомъ нибудь или двухъ собесѣдникахъ. Бернардъ Дэль никогда не блисталъ своимъ юморомъ: что же касается до Джонни Имса... онъ не успѣлъ еще заявить передъ свѣтомъ, что обладаетъ остроуміемъ.

Прошло два года съ тѣхъ поръ, какъ мистриссъ Дэль обратилась къ Крофтсу за медицинскимъ совѣтомъ. Она была долго больна, мѣсяца два или три, и докторъ Крофтсъ часто являлся съ визитами въ Оллинтонскій Малый Домъ. Въ этотъ промежутокъ времени онъ очень сблизился съ дочерями мистриссъ Дэль, и въ особенности съ старшей. Молодыхъ неженатыхъ докторовъ не слѣдовало бы, но моему мнѣнію, приглашать въ дома, гдѣ находятся молоденькія барышни. По крайней мѣрѣ, я знаю многихъ мудрыхъ матерей, которыя сильно придерживаются этого мнѣнія, полагая, вѣроятно, что доктора должны жениться тогда, когда начнутъ пріобрѣтать состояніе. Мистриссъ Дэль, быть можетъ, считала своихъ дочерей еще просто дѣтьми, потому что старшей изъ нихъ, Беллъ, было тогда восьмнадцать лѣтъ, или, можетъ быть, она держалась своихъ мнѣній по этому предмету, или наконецъ, можетъ быть, и то, что она предпочитала доктора Крофтса доктору Груфену, подвергая опасности своихъ дѣтей и самое себя. Какъ бы то ни было, результатъ былъ таковъ, что молодой докторъ, возвращаясь однажды изъ Оллинтона въ Гэствикъ, окончательно убѣдился, что земное его счастіе будетъ положительно зависѣть отъ возможности жениться на старшей дочери мистриссъ Дэль. Въ то время весь его доходъ простирался немного болѣе за двѣсти фунтовъ стерлинговъ въ годъ; но онъ разсуждалъ, что докторъ Груфенъ считался въ общественномъ мнѣніи лучшимъ медикомъ, и что рыжеволосому ассистенту доктора Груфена представлялся шансъ выиграть еще болѣе въ общественномъ мнѣніи, когда первый изъ нихъ будетъ признанъ слишкомъ устарѣлымъ для медицинской практики. Крофтсъ не имѣлъ своего состоянія и зналъ, что его не было у миссъ Дэль. При такихъ обстоятельствахъ что же предстояло ему дѣлать?

Не считаемъ за нужное входить въ подробности тѣхъ періодовъ любви въ жизни доктора, происходившихъ за три года до начала этого повѣствованія. Крофтсъ не признавался Беллъ въ своей любви; но Беллъ, при всей своей молодости, очень хорошо понимала, что онъ не замедлилъ бы сдѣлать такое признаніе, если бы ему не измѣняло присутствіе духа, или, вѣрнѣе, если бы его не удерживало благоразуміе. Съ мистриссъ Дэль онъ говорилъ и признавался въ своей любви, но не открыто, а одними намеками, жалуясь при этомъ на свои неудовлетворенныя надежды и обманутыя ожиданія въ своей профессіи.

-- Я не жалуюсь, что я бѣденъ, говорилъ Крофтсъ: -- моя бѣдность такова, что не можетъ еще служить источникомъ огорченій; но съ настоящими средствами едва ли можно жениться.

-- Однако они увеличатся, не правда ли? сказала мистриссъ Дэль.

-- Да, со временемъ, когда я буду старикомъ, отвѣчалъ Крофтсъ:-- но тогда какая изъ этого будетъ польза для меня?

Мистриссъ Дэль не могла сказать ему, что онъ можетъ выбрать одну изъ ея дочерей и на ней жениться, не смотря на его бѣдность, которая должна еще удвоиться послѣ ихъ брака. Онъ не упомянулъ даже имени Беллъ; а если бы упомянулъ, то мистриссъ Дэль, безъ всякаго сомнѣнія посовѣтовала бы ему ждать и надѣяться. Послѣ того онъ ни слова не говорилъ по этому предмету. Беллъ тоже онъ не сказалъ ни слова о своей любви; но въ одинъ весенній день, когда мистриссъ Дэль уже выздоравливала и когда повтореніе его медицинскихъ совѣтовъ становилось ненужнымъ, Крофтсъ пошелъ съ ней прогуляться по дорожкамъ, вполовину прикрытымъ кустарниками, и разсказалъ ей вещи, которыхъ никогда бы не высказалъ ей, если бы дѣйствительно желалъ привязать ее къ своему сердцу. Онъ повторилъ ей исторію о своихъ доходахъ и объяснилъ, что бѣдность его тягостна для него только въ томъ отношеніи, что не позволяетъ ему думать о женитьбѣ.

-- Я полагаю, сказалъ Беллъ.

-- Мнѣ кажется, было бы непростительно съ моей стороны сдѣлать предложеніе дѣвушкѣ раздѣлить со мной средства, которыя я имѣю, сказалъ Крофтсъ.

При этомъ Беллъ намекнула ему, что есть дѣвушки, которыя имѣютъ состояніе, и что, женившись на такой дѣвушкѣ можно будетъ устранить затрудненіе.

-- Я бы боялся самого себя, женившись на дѣвушкѣ съ деньгами, сказалъ онъ: -- и кромѣ того, это вовсе не относится до настоящаго вопроса.

Само собою разумѣется, Беллъ не спросила, почему это не относится до настоящаго вопроса; и въ теченіе нѣкотораго времени они шли молча.

-- Хотя и тяжело, сказалъ онъ наконецъ, избѣгая взоровъ Беллъ и глядя на песокъ, на которомъ стоялъ: -- хотя и тяжело, но я рѣшился не думать больше объ этомъ. Мнѣ кажется, что человѣкъ можетъ быть точно такъ же счастливь въ холостой жизни, какъ и въ семейной -- почти точно такъ же.

-- Очень можетъ быть, сказала Беллъ. Послѣ этихъ словъ докторъ оставилъ ее, и Беллъ, какъ я уже сказалъ, рѣшила въ умѣ своемъ съ величайшей твердостью, что она не влюблена въ него. Съ своей стороны я положительно могу сказать, что въ мірѣ не было ничего, въ чемъ бы она была такъ увѣрена, какъ въ этомъ.

Въ эти дни докторъ Крофтсъ не очень часто пріѣзжалъ въ Оллинтонъ. Если бы въ семействѣ Малаго Дома кто нибудь захворалъ, то разумѣется онъ являлся бы туда ежедневно. Сквайръ для себя и для своихъ поселянъ нанималъ аптекаря, а когда требовалась серьезная помощь, то посылалъ за докторомъ Груфеномъ. Когда мистриссъ Дэль давала вечеръ по случаю помолвки своей дочери, докторъ Крофтсъ получилъ особенное приглашеніе; впрочемъ особенныхъ приглашеній друзьямъ мистриссъ Дэль было весьма немного, и докторъ зналъ очень хорошо, что ему нужно придумать какой нибудь поводъ къ поѣздкѣ въ Малый Домъ, когда желалъ видѣться съ обитателями этого дома. Онъ, однако же, рѣдко придумывалъ такіе случаи, сознавая, быть можетъ, что находился болѣе въ своей стихіи, обращаясь съ больными въ богадѣльнѣ и госпиталѣ.

Какъ разъ около этого времени, Крофтсъ сдѣлалъ большой и неожиданный шагъ къ преуспѣянію на своемъ поприщѣ. Въ одно прекрасное утро, онъ былъ крайне изумленъ, когда его потребовали въ господскій домъ подать медицинскую помощь лорду де-Гэсту. Семейство этого дома пользовалъ докторъ Груфенъ въ теченіе тридцати лѣтъ, и Крофтсъ, получивъ приглашеніе отъ графа, едва вѣрилъ словамъ посланнаго.

-- Графъ не очень боленъ, сказалъ слуга: -- но онъ будетъ радъ видѣть васъ у себя, если можно, передъ самымъ обѣдомъ.

-- Вы увѣрены, что онъ хочетъ видѣть меня? спросилъ Крофтъ.

-- О, да; совершенно увѣренъ, сэръ.

-- Не доктора ли Груфена?

-- Нѣтъ, сэръ; не доктора Груфена. Мнѣ кажется, его сіятельство остались порядочно не довольны докторомъ Груфеномъ. Однажды докторъ этотъ посадилъ его сіятельство въ мякину.

-- Въ мякину! съ руками и ногами?-- спросилъ Крофтсъ.

-- Съ руками и ногами!-- Помилуйте сэръ; онъ просто издѣвался надъ нимъ, какъ будто его сіятельство былъ никто. Я не видалъ самъ, но слышалъ отъ мистриссъ Конноръ, что милордъ страшно ощетинился.

Докторъ Крофтсъ сѣлъ на лошадь и отправился въ господскій домъ.

Графъ былъ одинъ; лэди Джулія уже уѣхала въ замокъ Курси.

-- Какъ поживаете, какъ поживаете! восклицалъ графъ.-- Я такъ не совсѣмъ здоровъ;-- мнѣ бы хотѣлось немного съ вами посовѣтоваться. Оно пустяки, но все же не мѣшаетъ поговорить съ вами.

При этомъ докторъ Крофтсъ разумѣется заявилъ, что считаетъ за счастіе быть полезнымъ милорду.

-- Знаю я, знаю все, сказалъ графъ.-- Ваша бабушка Стоддардъ была старой подругой моей тетки. Вы не помните ли лэди Джемиму?

-- Нѣтъ. Не имѣлъ чести знать ее.

-- Превосходная старушка,-- хорошо знала вашу бабушку Стоддардъ. Груфенъ пользовалъ насъ, ужь я и не знаю, кань много лѣтъ;-- но, клянусь честью... и графъ не досказалъ своей мысли.

-- Дурной тотъ вѣтеръ, который не приноситъ ничего хорошаго, сказалъ Крофтсъ, съ легкой усмѣшкой.

-- Можетъ статься, что нибудь и принесетъ; потому что Груфенъ ничего не приносилъ. Дѣло въ томъ, что я здоровъ,-- крѣпокъ, какъ лошадь.

-- У васъ довольно здоровый видъ.

-- Ни у одного человѣка не можетъ быть здоровѣе,-- конечно, у человѣка моихъ лѣтъ. Мнѣ вѣдь шестьдесятъ, вы это знаете.

-- Ваше лицо не показываетъ, что вы нездоровы.

-- Я постоянно на открытомъ воздухѣ, и, мнѣ кажется, это лучшее средство для здоровья человѣка.

-- Совершенная правда, особливо при достаточномъ движеніи.

-- О, я всегда въ движеніи, сказалъ графъ. Въ здѣшнемъ околодкѣ нѣтъ человѣка, который бы работалъ больше моего. Да позвольте вамъ сказать, сэръ, если вы вздумали держать въ своихъ рукахъ шесть или семь акровъ земли, вы должны присматривать за ней, иначе потеряете всѣ деньги.

-- Я всегда слышалъ, что ваше сіятельство отличный сельскій хозяинъ.

-- Я думаю; у меня не пропадаетъ даромъ ни одного вершка земли. Вы рѣдко застанете меня въ постелѣ въ шесть часовъ утра.

Послѣ этого Кросби рѣшился спросить его сіятельство, въ чемъ заключался въ настоящее время его физическій недугъ, требующій медицинской помощи.

-- Я къ этому-то и подхожу, сказалъ графъ.-- Мнѣ говорятъ, что очень опасно спать послѣ обѣда.

-- Однако, привычку эту нельзя назвать необыкновенной, сказалъ докторъ.

-- Полагаю, что нельзя; а лэди Джулія всегда за это сердится на меня. И надо сказать правду, я сплю весьма крѣпко, особливо когда расположусь въ гостиной въ креслахъ. Иногда сестра не можетъ разбудить меня; такъ, по крайней мѣрѣ, она говоритъ.

-- А каковъ у васъ аппетитъ за обѣдомъ?

-- Отличный. Я никогда не завтракаю, за то ужь обѣдаю вполнѣ. За обѣдомъ выпиваю рюмки три или четыре портвейна...

-- И послѣ обѣда васъ клонитъ ко сну?

-- Да, правда, сказалъ графъ.

Быть можетъ, нѣтъ особенной надобности знать, въ чемъ состояло существенное свойство докторскаго совѣта, но считаемъ достаточнымъ сказать, что онъ поданъ былъ такъ хорошо, что графъ выразилъ свое удовольствіе и желаніе снова увидѣться съ докторомъ.

-- Посмотрите сюда, докторъ Крофтсъ, я въ настоящее время одинъ одинешенекъ. Не пріѣдете ли вы завтра отобѣдать со мной, и потомъ, когда я посплю, вы скажете мнѣ правду: преувеличиваетъ ли лэди Джулія состояніе моего сна, или нѣтъ. Между нами будь сказано, я не совсѣмъ вѣрю ей на счетъ... на счетъ моего храпѣнья.

Сдерживалъ ли графъ свой аппетитъ за обѣдомъ подъ глазами доктора, или заказанная для него баранья котлета имѣла желаемое дѣйствіе, или разговоръ доктора былъ оживленнѣе, чѣмъ лэди Джуліи, мы не скажемъ; но только графъ въ этотъ вечеръ находился въ необыкновенно пріятномъ настроеніи духа. Расположившись послѣ обѣда въ мягкомъ креслѣ, онъ раза два только прижмуривалъ глаза, а когда выпилъ большую чашку чаю, которую имѣлъ обыкновеніе поглощать въ полусонномъ состояніи, онъ чувствовалъ себя совершенно свѣжимъ человѣкомъ.

-- Ахъ, да, сказалъ онъ, вставъ съ кресла и протирая глаза: -- я чувствую себя необыкновенно легко. Я люблю вздремнуть послѣ обѣда, положительно люблю. А сестра моя считаетъ за преступленіе, буквально за какой-то грѣхъ спать въ креслѣ. Никто еще не заставалъ ее спящею въ креслѣ! Кстати, докторъ, познакомились ли вы съ мистеромъ Кросби, котораго Бернардъ Дэль привезъ въ Оллинтонъ? Лэди Джулія и онъ гостятъ теперь въ одномъ и томъ же домѣ.

-- Разъ я встрѣтилъ его у мистриссъ Дэль.

-- Говорятъ, что онъ женится на одной изъ ея дочерей, правда ли это?

Докторъ Крофтсъ объяснилъ, что онъ помолвленъ за Лиліану Дэль.

-- Ахъ, да; говорятъ, славная дѣвушка. Вы знаете, вѣдь всѣ эти Дэли намъ сродни. Сестра моя Фанни за мужемъ за ихъ дядей, Орландо. Мой шуринъ не любитъ кататься, и потому я почти никогда его не вижу; во всякомъ случаѣ я принимаю участіе въ этомъ семействѣ.

-- Это мои старые друзья, отвѣчалъ Крофтсъ.

-- Вотъ что; у вдовы, кажется, двѣ дочери, не такъ ли?

-- Да, двѣ.

-- И миссъ Лили младшая. А не слыхать, чтобы сватался кто нибудь на другой?

-- Ничего не слышалъ.

-- Славная дѣвушка. Помнится мнѣ, я видѣлъ ее въ прошломъ году у ея дяди. Не удивительно, если она выйдетъ замужъ за кузена своего Бернарда. Онъ вѣдь получитъ все имѣнье сквайра Дэля; онъ мнѣ племянникъ, вы знаете?

-- Я не совсѣмъ одобряю брачный союзъ между кузенами, сказалъ Крофтсъ.

-- А между тѣмъ они женятся и выходятъ замужъ; это согласуется съ нѣкоторыми семейными видами. Я полагаю, Дэль обезпечитъ ихъ, и этимъ сбудетъ съ рукъ одну изъ нихъ безъ всякаго затрудненія.

Докторъ Крофтсъ смотрѣлъ на этотъ предметъ совсѣмъ съ другой точки зрѣнія, но не хотѣлъ вступить съ графомъ въ споръ,

-- Младшая уже сама себя обезпечила, сказалъ онъ.

-- Какъ обезпечила! развѣ тѣмъ, что заручилась мужемъ? Все же я полагаю, что Дэль долженъ ей дать что нибудь. Они еще не обвѣнчаны и, сколько я слышалъ, этотъ Кросби ненадежный женихъ. Онъ не женится на ней, если Дэль не дастъ ей денегъ. Вы увидите, женится ли онъ. Мнѣ сказывали, что въ замкѣ Курси онъ натянулъ на свой лукъ другую тетиву.

Вскорѣ послѣ этого Крофтсъ отправился домой, давъ обѣщаніе графу обѣдать у него въ самый ближайшій день.

-- Для меня будетъ очень удобно, если вы пріѣдете около того же времени, сказалъ графъ:-- для васъ, какъ холостаго человѣка, это не составитъ разницы. Пріѣзжайте въ четвергъ, часовъ въ семь. Смотрите, будьте осторожны. Ни зги не видать,-- такъ темно. Джонъ, поди отвори первыя ворота для доктора Крофтса.

И графъ, проводивъ гостя, легъ спать.

На обратномъ пути къ дому, Крофтсъ все время думалъ о двухъ оллинтонскихъ дѣвушкахъ.-- "Онъ не женится на ней, если старый Дэль не дастъ ей денегъ". Неужели свѣтъ дошелъ до того, что для сдержанія благороднаго слова необходимы деньги? Неужели между человѣчествомъ не существуетъ болѣе ни романтизма, ни рыцарскаго чувства? "Въ замкѣ Курси онъ натянулъ на свой лукъ другую тетиву", сказалъ графъ, и, повидимому, въ этихъ словахъ для него не заключалось ничего изумительнаго. Въ этомъ тонѣ отзываются въ настоящее время мужчины о женщинахъ; но самъ Крофгсъ чувствовалъ такое благоговѣніе къ дѣвушкѣ, которую онъ любилъ, и такъ страшился повредить ей въ ея общественномъ положеніи, что не смѣлъ даже высказать ей своей искренней, безкорыстной любви.

ГЛАВА XXI.
ДЖОНЪ ИМСЪ ВСТРѢЧАЕТЪ ДВА ПРИКЛЮЧЕНІЯ И ОБНАРУЖИВАЕТЪ ВЪ ОБОИХЪ ИЗЪ НИХЪ БОЛЬШОЕ ПРИСУТСТВІЕ ДУХА.

Лили думала, что письмо ея возлюбленнаго пришло совершенно вовремя. Она не знала, долго ли идетъ почта между Курси и Оллинтономъ, и потому не считала себя обманутою въ своихъ ожиданіяхъ, когда письмо не пришло къ ней въ самый первый день. Утромъ, однакоже, она сама сходила на почту удостовѣриться, что письмо не осталось тамъ.

-- Что вы, миссъ! всѣ письма разосланы; вы это знаете, сказала мистриссъ Кромпъ, содержательница почтовой конторы.

-- Я думала, что письмо ко мнѣ могло какъ нибудь остаться на почтѣ.

-- Почтальонъ Джонъ сегодня же отнесъ газету къ вашей мама. Не могу же я сама приготовлять письма, когда ихъ не пишутъ тѣ, кому бы слѣдовало писать.

-- Извините, мистриссъ Кромпъ; но случается, что они остаются до другаго дня. Джонъ не пойдетъ съ однимъ письмомъ, если ему нѣтъ ничего больше нести для кого нибудь въ нашей улицѣ.

-- Онъ долженъ идти. Я ни подъ какимъ видомъ не позволю ему оставить здѣсь не только письма, но даже газеты. Съ вашей стороны, миссъ Лили, не хорошо приходить сюда за письмами. Если онъ не пишетъ къ вамъ, я за него не могу писать.

И такимъ образомъ бѣдная Лили воротилась домой встревоженная.

Письмо пришло на другое утро, и всѣ безпокойства были забыты. По ея понятіямъ въ немъ не было никакихъ недостатковъ -- ни въ полнотѣ изложенія, ни въ выраженіи любви. Когда онъ сообщилъ ей, какимъ образомъ составлялись у него планы для ранняго отъѣзда собственно съ тою цѣлію, чтобы избѣжать грустной разлуки съ ней въ послѣднія минуты, Лили улыбнулась, судорожно сжала въ своихъ пальцахъ концы листка почтовой бумаги и внутренно торжествовала, что успѣла превзойти его въ этомъ маневрѣ. Она цаловала слова, сообщавшія ей ту радость, которую испытывалъ Кросби при встрѣчѣ съ ней въ послѣднія минуты. Лили вполнѣ вѣрила признанію, что онъ былъ счастливѣе въ Оллинтонѣ, чѣмъ въ замкѣ Курси, и восхищалась мыслью, что это и должно быть такъ. Тамъ, гдѣ онъ обвинялъ себя въ привязанности къ большому свѣту, Лили оправдывала его и извиняла, убѣждая себя въ то же время, что онъ и въ этомъ отношеніи былъ разсудителенъ, какъ и въ другихъ. Само собою разумѣется, что человѣкъ, живущій въ Лондонѣ и пріобрѣвшій средства къ жизни между людьми большаго свѣта, долженъ быть болѣе свѣтскимъ, чѣмъ провинціальная дѣвушка; но его способность любить такую дѣвушку, избрать ее женой себѣ, развѣ это не служитъ достаточнымъ доказательствомъ, что свѣтъ не поработилъ его? "Мое сердце на Оллинтонскихъ поляхъ", говорилъ Кросби; и Лили, прочитавъ эти слова, еще разъ поцаловала письмо.

Въ ея глазахъ, для ея слуха и сердца, письмо было очаровательнымъ посланіемъ. Мнѣ кажется, нѣтъ выше наслажденія, доставляемаго дѣвушкѣ любовнымъ письмомъ, дѣвушкѣ, которая знаетъ, что, получивъ его, она не дѣлаетъ проступка, которая можетъ распечатать его передъ отцомъ и матерью совершенно спокойно и только развѣ немного вспыхнувъ отъ сознанія своего положенія. Изъ всѣхъ любовныхъ писемъ -- первое бываетъ самое восхитительное! Какая огромная цѣна придается въ немъ каждому слову! Каждое выраженіе въ немъ разсматривается и принимается въ розовомъ цвѣтѣ! Какое серьезное значеніе придается всѣмъ милымъ фразамъ, которыя очень скоро становятся фразами пустыми. Кросби заключилъ свое письмо, испрашивая на нее благословеніе Всевышняго; "да благословитъ Всевышній и тебя", сказала Лили, прижавъ письмо къ своей груди.

-- Не говоритъ ли онъ чего нибудь особеннаго? спросила мистриссъ Дэль.

-- Какъ же, мама; тутъ все особенное.

-- Которое до насъ не относится?

-- Онъ посылаетъ свою любовь вамъ и Беллъ.

-- Премного ему обязаны.

-- Такъ и слѣдуетъ. Между прочимъ онъ пишетъ, что въ Барчестерѣ заходилъ въ соборъ и встрѣтилъ тамъ священника, который былъ дѣдъ лэди Думбелло. По пріѣздѣ его въ замокъ Курси, лэди Думбелло была уже тамъ.

-- Какое замѣчательное стеченіе обстоятельствъ!-- сказала мистриссъ Дэль.

-- Больше ни слова не скажу вамъ объ его письмѣ, сказала Лили.

Съ этими словами она сложила его и положила въ карманъ. Оставшись наединѣ въ своей комнатѣ, Лили снова вынула его и нѣсколько разъ перечитала.

Это было ея утреннимъ занятіемъ; это и еще какое-то замысловатое рукодѣлье, предназначенное для украшенія особы мистера Кросби. Руки ея, впрочемъ, были полны работы, или, скорѣе, она хотѣла, чтобы онѣ были полны. Она хотѣла взять съ собой въ свой новый домъ,-- послѣ свадьбы, всякаго рода хозяйственныя принадлежности, произведеніе ея трудолюбія и бережливости. Она объявила, что ей хотѣлось бы что нибудь сдѣлать для своего будущаго мужа, и хотѣлось бы начать это немедленно. Въ этомъ случаѣ она непремѣнно рѣшилась выполнить обѣщанія, данныя самой себѣ, не допустить, чтобы ея добрыя намѣренія остались невыполненными. Лили скоро окружила себя орудіями рукодѣлья,-- болѣе тяжелыми, чѣмъ тѣ, которыя употребляла при вышиваньи туфлей, начатыхъ вслѣдъ за отъѣздомъ мистера Кросби. Мистриссъ Дэль и Беллъ, хотя въ душѣ и подсмѣивалась надъ ней, но не смотря на то, работали съ ней вмѣстѣ, усердно, но нѣскольку часовъ сидѣли за работой, желая, чтобы домъ Кросби не былъ пустъ, когда ихъ милочка займетъ въ немъ мѣсто хозяйки.

Между тѣмъ оказывалось рѣшительно необходимымъ отвѣчать на письмо. Она вмѣняла себѣ въ большое преступленіе пропустить почтовый день, не отправивъ письма къ Кросби въ замокъ Курси.-- Сѣсть за маленькій столикъ, открыть письменныя принадлежности и чувствовать, что она должна писать письмо, въ которомъ предстояло высказаться весьма во многомъ, составляло для Лили безпредѣльное удовольствіе. До этой поры ея переписка была не интересна и слаба по своему содержанію. Съ матерью и сестрой она почти никогда не разлучалась; подругъ хотя и имѣла, но рѣдко встрѣчала необходимость сноситься съ ними по почтѣ. Что особенно интереснаго, напримѣръ, могла сообщить она Мэри Имсъ въ Гэствикъ? Когда она писала къ Джону Имсу о томъ, что мама надѣется имѣть удовольствіе видѣть его у себя за чайнымъ столомъ въ такомъ-то часу, это былъ трудъ не большой важности, отнявшій у нея минуту времени, хотя самая записка и сдѣлалась драгоцѣннымъ сокровищемъ для того, кому она была адресована.

Теперь же -- совсѣмъ другое дѣло. Увидѣвъ на бумагѣ слова: "Неоцѣненный Адольфъ",-- она была изумлена ихъ многозначительностію. Четыре мѣсяца тому назадъ, она не только не знала, но и вовсе не слышала о немъ. А теперь онъ былъ для нея и болѣе, и даже ближе, чѣмъ сестра или мать! Она припоминала, какъ подсмѣивалась надъ нимъ за его мину, и называла его пустымъ франтомъ въ первый день его появленія въ Маломъ Домѣ, и какъ въ то же время старалась, самымъ невиннымъ образомъ, понравиться, когда лондонскій гость, совершенный незнакомецъ, пригласилъ ее прогуляться. Теперь Кросби болѣе уже не былъ незнакомцемъ; -- напротивъ, онъ былъ самымъ близкимъ и самымъ дорогимъ ея другомъ.

Лили положила перо, чтобы подумать обо всемъ этомъ -- конечно не въ первый разъ -- и потомъ быстро схватила его, какъ бы испугавшись, что почтальонъ явится передъ Малымъ Домомъ прежде, чѣмъ будетъ кончено письмо. "Неоцѣненный Адольфъ!-- Не нахожу надобности говорить, до какой степени я восхищена была,-- сегодня утромъ, когда мнѣ принесли ваше письмо". Я не буду здѣсь повторять всего письма Лили. Ей нечего было описывать, даже интереснаго случая, въ родѣ встрѣчи мистера Кросби съ мистеромъ Хардингомъ въ Барчестерѣ. Она не встрѣчалась съ лэди Думбелло и не играла дуэта съ лэди Александриной, о которой, какъ о подругѣ, могла бы сказать слово похвалы. Имени Джона Имса она не упоминала, знавъ, что Джонни Имсъ не былъ фаворитомъ мистера Кросби; да и нечего было говорить о немъ, потому что все было уже сказано. Правда, онъ обѣщалъ пріѣхать въ Оллинтонъ, но этотъ визитъ еще не состоялся, когда Лили писала къ Кросби свое первое любовное письмо. Это было милое, доброе, благородное любовное письмо, полное увѣреній въ неизмѣнной любви и безпредѣльной вѣрѣ въ его любовь; въ немъ проглядывалъ легкій юморъ относительно величавыхъ особь въ замкѣ Курси, и оно оканчивалось обѣщаніемъ быть довольной и счастливой, получая постоянно его письма, и жить надеждой на сииданіе съ нимъ о Рождествѣ.

-- Кажется, я не опоздала, мистриссъ Кромпъ? сказала Лили, придя на почту.

-- Разумѣется, не опоздали, на цѣлыхъ полчаса. Почтальонъ еще не тронулся съ мѣста въ пивной лавочкѣ. Опустите письмо въ ящикъ.

-- Но вы тамъ его не оставите?

-- Оставлю ли я его въ ящикѣ! Да развѣ вы слышали что нибудь подобное? Если боитесь опустить, то можете взять его съ собой; вотъ и все тутъ, миссъ Лили!

И мистриссъ Кромпъ отвернулась къ своимъ занятіямъ у лоханки. Мистриссъ Кромпъ имѣла нехорошій характеръ, въ чемъ, однако же, ее можно было извинить. По каждому письму, которое приходило но почтѣ, къ ней являлись за справками, отнимали у нея время, и за все это, какъ она часто съ глубокимъ негодованіемъ объясняла своимъ друзьямъ, ей давали жалованья "не болѣе двухъ съ половиною пенсъ въ недѣлю. Этого мнѣ недостаетъ на башмаки, не говоря о прочемъ". Такъ какъ мистриссъ Кромпъ никогда не видали внѣ ея дома, кромѣ развѣ въ церкви, и то разъ въ мѣсяца, то жалобу ея на башмаки едва ли можно назвать основательною.

Лили получила другое письмо и отвѣчала на него прежде, чѣмъ Имсъ сдѣлалъ обѣщанный визитъ въ Оллинтонъ. Джонни Имсъ, какъ намъ извѣстно, имѣлъ свою корреспонденцію. Онъ отвѣчалъ на письмо миссъ Роперъ и съ того времени страшился двухъ вещей, въ меньшей степени, какого нибудь грознаго письма отъ Амеліи, и въ большей -- болѣе грознаго визита отъ этой лэди. Ну что, если она въ самомъ дѣлѣ прилетитъ въ Гэствикъ и передъ его матерью и сестрой объявитъ себя его невѣстой,-- что оставалось ему дѣлать тогда? Миссъ Роперъ, впрочемъ, не сдѣлала еще этого, мало того, она еще не отвѣчала на его жестокое посланіе.

-- Надо быть осломъ, чтобы бояться ея! сказалъ онъ про себя, идя подъ тополями гэствикской аллеи, тянувшейся по направленію къ Оллинтону. Отправляясь въ Оллинтонь, въ первый разъ по пріѣздѣ изъ Лондона, онъ ѣхалъ верхомъ, съ блестящими шпорами, въ новомъ платьѣ и перчаткахъ. Тогда онъ не зналъ еще о помолвкѣ Лили. Теперь же онъ довольствовался пѣшешествіемъ, и въ то время, какъ бралъ шляпу и трость въ прихожей дома своей матери, онъ оставался совершенно равнодушнымъ къ своей наружности. Онъ скоро шелъ по аллеѣ, подъ тѣнью гэствикскихъ тополей, по широкой окраинѣ мягкаго дерна, окаймлявшаго палисады графа де-Гэста. "Надо быть осломъ, чтобы бояться ея"! размахивая тростью своей но воздуху, ударяя ею то по одному, то по другому дереву, сталкивая камни съ дороги, онъ углубился въ размышленія о своемъ положеніи. "Ничто въ мірѣ непринудитъ меня жениться на ней, говорилъ онъ про себя:-- даже если приведутъ противъ меня десятки обвиненій. Она знаетъ не хуже моего, что я вовсе не думалъ жениться на ней. Это былъ обманъ съ начала до конца. Если она пріѣдетъ сюда, я ей скажу это передъ матерью". Но представивъ себѣ внезапное ея прибытіе, онъ сознавался самому себѣ, что все еще сильно ея боялся. Онъ сказалъ ей, что любилъ ее. Онъ только это и написалъ ей. При обвиненіи онъ только въ этомъ грѣхѣ и долженъ признаться.

Размышленія его постепенно перешли отъ Амеліи Роперъ къ Лили Дэль;-- но и тутъ онъ не видѣлъ ничего отраднаго въ своей перспективѣ. Онъ обѣщалъ передъ отъѣздомъ побывать въ Оллинтонѣ, и теперь исполнялъ свое обѣщаніе. Онъ зналъ заранѣе, что въ гостиной мистриссъ Дэль будетъ сидѣть молча, съ постояннымъ сознаніемъ, что долженъ отъ всѣхъ скрывать свою тайну. Ему нельзя свободно говорить въ присутствіи Лили, онъ не могъ говорить съ ней о предметѣ, занимавшемъ всѣ его мысли. Если бы онъ засталъ ее одну... Но, можетъ статься, тогда положеніе его было бы еще хуже.

Въ гостиной не было никого, когда Джонни вошелъ въ нее.

-- Онѣ всѣ трое были здѣсь минуту тому назадъ, сказала служанка.-- Если вы пойдете въ садъ, мистеръ Джонъ, то навѣрное найдете ихъ тамъ.

И Джонъ Имсъ, нисколько не медля, отправился въ садъ.

Прежде всего онъ обошелъ вокругъ сада, и никого не встрѣтилъ. Потомъ прошелъ поперегъ полянки въ отдаленный конецъ сада, и тамъ, выступивъ на небольшую дорожку, проведенную отъ Большаго Дома, встрѣтился съ Лили.

-- Ахъ, Джонъ, сказала она: -- какъ ваше здоровье?-- Я думаю, вы никого не нашли дома. Мама и Беллъ въ огородѣ -- съ Хопкинсомъ.

-- Я исполняю свое обѣщаніе, сказалъ Имсъ.-- Я сказалъ, что приду къ вамъ передъ отъѣздомъ въ Лондонъ.

-- Они также будутъ рады видѣть васъ, какъ рада я. Не итти ли и намъ въ огородъ?-- Впрочемъ вы, можетъ быть, пришли пѣшкомъ и устали.

-- Да; я шелъ пѣшкомъ,-- сказалъ Имсъ: -- но не очень усталъ.

Въ сущности же онъ не хотѣлъ идти къ мистриссъ Дэль, хотя въ то же время рѣшительно не зналъ, что говорить ему съ Лили, оставаясь съ ней одной. Онъ воображалъ, что передъ отъѣздомъ ему пріятно было бы имѣть случай поговорить съ ней наединѣ,-- воспользоваться послѣднимъ свиданіемъ съ ней, прежде, чѣмъ она сдѣлается замужнею женщиною. Случай этотъ представился, и онъ почти готовъ былъ уклониться отъ него.

-- Вы останетесь и отобѣдаете съ нами? сказала Лили.

-- Нѣтъ, не могу; я положительно сказалъ моей мама, что къ обѣду буду домой.

-- Вы такъ добры, что даже пришли пѣшкомъ повидаться съ нами. Если вы дѣйствительно не устали, то сходимте къ мама; -- она будетъ очень сожалѣть, если не увидитъ васъ.

Лили сказала это, вспомнивъ въ тотъ моментъ наставленія Кросби на счетъ Джона Имса. Но Джонъ рѣшился высказать ей слова, для которыхъ нарочно пришелъ; онъ рѣшился наконецъ воспользоваться случаемъ, который предоставляло ему счастіе.

-- Нѣтъ,-- я не пойду въ садъ сквайра, сказалъ онъ.

-- Дяди Кристофера тамъ теперь нѣтъ. Онъ гдѣ-то на фермѣ.

-- Если позволите, Лили, я лучше останусь здѣсь. Я думаю, онѣ скоро воротятся. Разумѣется, мнѣ бы пріятно было увидѣться съ ними передъ отъѣздомъ моимъ въ Лондонъ. Но, Лили, я пришелъ сюда собственно для того, чтобы увидѣться съ вами. Вѣдь вы сами вызвали меня на обѣщаніе.

Не правъ ли былъ Кросби въ своихъ замѣчаніяхъ? Благоразумно ли она поступала, оказывая искреннее расположеніе своему старому другу?

-- Не лучше ли намъ пойти въ гостиную? сказала Лили, чувствуя, что тамъ она будетъ до нѣкоторой степени безопаснѣе, чѣмъ между садовыми кустарниками и дорожками.

И мнѣ кажется, въ этомъ отношеніи она была права. Мужчина будетъ говорить о любви между лиліями и розами, между тѣмъ какъ скромное украшеніе четырехъ стѣнъ гостиной дѣлаетъ его совершенно нѣмымъ. Джонъ Имсъ нѣкоторымъ образомъ сознавалъ это; онъ рѣшился оставаться въ саду, если только въ состояніи будетъ устроить это.

-- Говоря о себѣ, я не хотѣлъ бы уйти отсюда. Я лучше останусь здѣсь. И такъ, Лили, вы выходите замужъ?

Сказавъ эти слова, Джонни пропустилъ цѣлую половину приготовленнаго объясненія и началъ прямо съ его середины.

-- Да, сказала она: -- кажется, такъ.

-- Я еще, кажется, не поздравлялъ васъ.

-- Я знаю очень хорошо, что вы меня поздравили въ вашей душѣ. Я всегда была увѣрена, что вы пожелаете мнѣ всего хорошаго.

-- Вы говорите правду. И если поздравленіе можетъ поселить во мнѣ надежду, что вы будете счастливы, то я поздравляю васъ. Но, Лили...

И онъ остановился; красота, непорочность и женская грація отнимали у него способность говорить.

-- Мнѣ кажется, я понимаю все, что вы хотите сказать. Для меня ненужно обыкновенныхъ словъ, которыми можно сказать мнѣ, что я должна считать васъ однимъ изъ моихъ лучшихъ друзей.

-- Нѣтъ, Лили; вы не поняли всего, что я хотѣлъ бы сказать. Вы никогда не знали, какъ часто и какъ много я думалъ о васъ, какъ искренно и горячо любилъ я васъ.

-- Джонни, теперь вы не должны говорить объ этомъ.

-- Не высказавъ вамъ этого, я не могу уѣхать отсюда. Когда я пріѣхалъ сюда, и когда мистриссъ Дэль сказала мнѣ, что вы выходите замужъ за этого человѣка...

-- Вы не должны отзываться о мистерѣ Кросби въ этомъ родѣ, сказала Лили, обращаясь къ нему съ видомъ величайшаго гнѣва.

-- Я не имѣю намѣренія отзываться о мистерѣ Кросби непочтительно. Позволивъ себѣ это, я сталъ бы презирать самого себя. Безъ всякаго сомнѣнія, вы его любите больше всякаго другаго.

-- Я люблю его больше всего въ цѣломъ мірѣ.

-- И я тоже люблю васъ больше всего въ цѣломъ мірѣ. Сказавъ это, онъ поднялся съ своего мѣста и всталъ передъ Лили.-- Я знаю, какъ бѣденъ я, и до какой степени недостоинъ васъ; хотя вы и выходите за него замужъ, но я не думаю, чтобы мнѣ нельзя было высказать того, что у меня лежитъ на душѣ. Разумѣется, вы не могли принять предложенія такого человѣка, какъ я. Но я любилъ васъ съ того времени, какъ мы помнимъ себя; и теперь, когда вамъ предстоитъ быть его женой, я не могу не сказать вамъ, что это истина. Вы отправитесь въ Лондонъ и будете тамъ жить; но видѣться тамъ съ вами для меня невозможно. Я не могу придти въ домъ этого человѣка.

-- О, Джонъ!

-- Нѣтъ, никогда; никогда, съ той минуты, какъ вы дѣлаетесь его женой. Я любилъ васъ, право, не меньше его. Когда мистриссъ Дэль сказала мнѣ о вашей помолвкѣ, я чувствовалъ себя совершенно убитымъ. Я ушелъ, не повидавшись съ вами, потому что не могъ съ вами говорить. Я сдѣлалъ глупца изъ себя, и былъ глупцомъ во все это время. Я глупъ и теперь, высказывая вамъ свои чувства; но это дѣлается противъ моей воли.

-- Вы все это забудете, встрѣтивъ дѣвушку, которую полюбите всей душой.

-- Я ли не любилъ васъ всей душой? Но, ничего. То, что я хотѣлъ вамъ высказать, я высказалъ. Теперь я уйду. Если намъ случится когда нибудь въ одно и то же время быть здѣсь, въ провинціи, можетъ быть, я еще увижусь съ вами, но въ Лондонѣ никогда. Прощайте, Лили,

И Джонни подалъ Лили свою руку.

-- Вы не хотите даже подождать мама?-- сказала Лили.

-- Нѣтъ. Передайте ей и Беллъ мою любовь. Онѣ понимаютъ все. Онѣ догадаются, почему я ушелъ. Если вамъ встрѣтится надобность въ человѣкѣ сдѣлать что нибудь, помните, что я всегда сдѣлаю, чтобы то ни было.

Въ то время, какъ онъ переходилъ полянку, ему пришло на умъ, что самая лучшая услуга, какую онъ желалъ бы сдѣлать для нея, это -- подвергнуть Кросби тѣлесному наказанію. О, если только Кросби будетъ дурно обходиться съ ней, если будетъ оскорблять ее, и если бы только пригласили Джонни отомстить за эти оскорбленія! Возвращаясь въ Гэствикъ, Джонни все строилъ воздушный замокъ, за который Лили Дэль ни подъ какимъ бы видомъ не поблагодарила его.

Оставшись одна, Лили залилась слезами. Она не подала своему покинутому обожателю ни малѣйшей надежды и держала себя во время свиданія такъ, что даже Кросби едва ли бы остался недоволенъ; но теперь, когда Имсъ удалился, сердце измѣнило ей. Она чувствовала, что любила его; не такъ горячо, какъ Кросби, но все же любила его нѣжно и искренно. Если бы Кросби зналъ ея мысли въ эту минуту, я сомнѣваюсь, чтобы онѣ ему понравились. Она залилась слезами и удалилась въ глухую часть сада, гдѣ не могли бы ее увидѣть ни мать, ни Беллъ при ихъ возвращеніи.

Джонни Имсъ шелъ весьма тихо, размахивая тростью по воздуху и ударяя концомъ ея по слою пыли; всѣ его мысли были заняты недавней сценой. Онъ сердился на себя, думая, что дурно разыгралъ свою роль, обвинялъ себя въ томъ, что грубо обошелся съ Лили и былъ самолюбивъ въ выраженіи своей любви; онъ сердился также на признаніе Лили, что она любила Кросби болѣе всего на свѣтѣ. Онъ зналъ, что она иначе и не должна любить его, что это, во всякомъ случаѣ, было въ обыкновенномъ порядкѣ вещей. Все же онъ думалъ, что при немъ ей бы не слѣдовало такъ выражаться. Она можетъ теперь презирать меня, говорилъ онъ про себя: но, будетъ время, она станетъ презирать Кросби. Джонни былъ вполнѣ увѣренъ, что Кросби былъ злой, дурной, самолюбивый человѣкъ. Онъ чувствовалъ, что Лили за нимъ будетъ несчастлива. Онъ нѣсколько сомнѣвался еще, женится ли Кросби, и изъ этого сомнѣнія старался извлечь для себя частицу утѣшенія. Если Кросби покинетъ ее, и если Джонни предоставится привилегія избить этого человѣка до смерти своими собственными кулаками, тогда міръ не будетъ казаться ему постылымъ. Во всемъ этомъ, онъ, конечно, былъ очень жестокъ относительно Лили; но развѣ Лили не жестоко поступила въ отношеніи къ нему?

Онъ все еще размышлялъ объ этихъ предметахъ, когда подошелъ къ первому изъ Гэствикскихъ пастбищъ. Граница земли графа опредѣлялась очень ясно; отъ нея начиналась тѣнистая аллея тополей, тянувшаяся вдоль дороги, и свободное широкое зеленое поле, за которое признательны были и тѣ, кто гулялъ на немъ пѣшкомъ, и кто катался верхомъ. Имсъ вышелъ на это поле и, углубленный въ свои мысли, незамѣтно перемѣнилъ тропинку, какъ вдругъ онъ услышалъ на сосѣднемъ полѣ человѣческій крикъ и мычанье быка. Джонни зналъ, что на этомъ полѣ паслось стадо скота графа де-Гэста, и что въ этомъ стадѣ находился одинъ особенный быкъ, котораго графъ цѣнилъ весьма высоко и считалъ своимъ фаворитомъ. Сосѣди говорили, что быкъ этотъ былъ, если не бѣшеный, то по крайней мѣрѣ злой, но лордъ де-Гэстъ съ своей стороны утверждалъ и даже хвастался, что быкъ его вовсе не имѣлъ дурныхъ качествъ. "Его дразнятъ ребятишки, а взрослые еще хуже ребятишекъ, говорилъ графъ: -- онъ никого не тронетъ, когда его не трогаютъ".-- Руководимый этимъ правиломъ, графъ привыкъ смотрѣть на быка, какъ на огромную рогатую, невинную овцу въ своемъ стадѣ.

Джонъ Имсъ остановился; ему показалось, что онъ узналъ голосъ графа, и что въ этомъ голосѣ выражалось отчаяніе. Вслѣдъ за тѣмъ раздался въ весьма близкомъ отъ него разстояніи ревъ быка; при этомъ Джонни подбѣжалъ къ воротамъ и, нисколько не думая о томъ, что дѣлаетъ, перелѣзъ черезъ нихъ и выступилъ на нѣсколько шаговъ къ серединѣ поля.

-- Ало! вскричалъ графъ.-- Вотъ и еще человѣкъ. Иди! иди!

Въ непрерывающихся крикахъ графа слышались несвязныя слова, но Имсъ ясно понималъ, что графъ просилъ помощи при самыхъ крайнихъ обстоятельствахъ. Быкъ дѣлалъ приступы къ своему господину, какъ будто рѣшившись непремѣнно поднять на рога его сіятельство; при каждомъ изъ этихъ приступовъ графъ быстро отступалъ на нѣсколько шаговъ, но отступалъ, ни на минуту не спуская глазъ съ своего непріятеля, и, пока животное приближалось къ нему, размахивалъ передъ его лицомъ длинной лопаткой, которую несъ въ своей рукѣ. Такимъ образомъ, дѣлая довольно успѣшно отступленіе, графъ не имѣлъ возможности держаться по прямому направленію къ воротамъ, такъ что ему угрожала величайшая опасность быть прижатымъ быкомъ къ глухому забору.

-- Иди! иди! кричалъ графъ, мужественно выдерживая борьбу, хотя и не надѣясь пожать всѣ лавры побѣды.-- Иди! иди! повторилъ онъ, остановясь на тропинкѣ и продолжая размахивать лопаткой; онъ воображалъ, что этими воинственными жестами наведетъ страхъ на животное.

Джонни Имсъ, смѣясь, побѣжалъ на помощь графу, какъ онъ побѣжалъ бы на помощь всякому поселянину. Это былъ человѣкъ, которому, въ этотъ періодъ его жизни, быть можетъ, я несправедливо приписалъ бы даръ весьма высокой храбрости. Онъ боялся многихъ вещей, которыхъ мужчина не долженъ бы бояться; но никогда не боялся за вредъ своей кожѣ и костямъ. Когда Крэдль бѣжалъ изъ дома въ Буртонъ-Кресцеитѣ, украдкой пробираясь черезъ корридоръ на улицу, онъ дѣлалъ это потому, что страшился Люпекса, думая, что Люпексъ прибьетъ его, нанесетъ ему удары, которые долго будутъ для него чувствительны. Джонъ Имсъ тоже пожелалъ бы дать тягу при подобныхъ обстоятельствахъ; но онъ пожелалъ бы этого собственно потому, что ему не хотѣлось бы, чтобы, въ такомъ затруднительномъ положеніи, на него устремлены были взоры всѣхъ обитателей дома, и потому еще, что воображеніе рисовало ему всѣ ужасы картины, въ которой полисменъ тащитъ его прочь, съ подбитымъ глазомъ и разорваннымъ платьемъ. Здѣсь же никто не смотрѣлъ на него; здѣсь не было полисменовъ. Поэтому онъ бросился на помощь графу, размахивая тростью, съ криками, едва ли не громче самаго быка.

Животное увидѣвъ, что съ нимъ поступаютъ коварно, что число враговъ его удвоилось, въ то время какъ на его сторонѣ вовсе не было подмоги, остановилось на минуту, негодуя на несправедливость человѣческаго рода. Быкъ всталъ какъ вкопанный; вздернувъ кверху свою голову, онъ въ дикомъ воплѣ выразилъ свою жалобу.

-- Не подходите къ нему! вскричалъ графъ, почти задыхаясь отъ усталости.-- Держитесь отъ него подальше! У-у! упъ-упъ!

И снова началъ размахивать лопаткой, вытирая отъ времени до времени задней стороной ладони потъ, крупными каплями выступавшій на его лицѣ.

Въ то время, какъ быкъ оставался неподвижнымъ, размышляя о томъ, не будетъ ли бѣгство при подобныхъ обстоятельствахъ благоразумнѣе и предпочтительнѣе удовлетворенному бѣшенству, Имсъ налетѣлъ на него съ намѣреніемъ нанести ударъ по головѣ. Графъ, замѣтивъ это, сдѣлалъ тоже шагъ впередъ и приподнялъ лопатку къ глазамъ животнаго. Но быкъ не могъ вынести подобнаго оскорбленія. Онъ хотѣлъ сдѣлать окончательный приступъ; нагнувъ голову по направленію къ Имсу, онъ вдругъ, съ той нерѣшительностію, которая непростительна и даже позорна не только въ быкѣ, но и въ полководцѣ, перемѣнилъ свое намѣреніе и направилъ рога свои на другаго врага. Слѣдствіемъ этого маневра были то, что быкъ проскочилъ между обоими врагами, такъ что графъ и Имсъ очутились позади его хвоста.

-- Теперь къ воротамъ! вскричалъ графъ.

-- Только тихонько, не торопитесь, не бѣгите! сказалъ Джонни, принимая, въ минуту опасности, тонъ совѣтника, тонъ, который при другихъ обстоятельствахъ показался бы графу весьма страннымъ.

При этомъ случаѣ графъ нисколько не оскорбился.-- Теперь хорошо! сказалъ онъ, отступая къ воротамъ. Между тѣмъ, быкъ снова обратился къ нему; графъ сдѣлалъ прыжокъ, замахалъ руками и ногами и потомъ направилъ лопатку свою прямо противъ непріятеля. Имсъ, сохраняя позицію немного въ сторонѣ отъ своего друга, низко наклонился и билъ тростью землю, какъ будто вызывая животное на бой. Быкъ видѣлъ этотъ вызовъ, стоялъ неподвижно и ревѣлъ, и наконецъ, рѣшился сдѣлать нападеніе.

-- Отступайте къ воротамъ! вскричалъ Имсъ.

-- У! У! Гопъ! Гопъ! кричалъ графъ, пятясь назадъ.

-- Теперь перескакивайте, сказалъ Имсъ, когда оба они придвинулись къ углу поля, гдѣ стояли ворота.

-- А вы что будете дѣлать? спросилъ графъ.

-- Я брошусь къ забору на право.

Говоря это, Джонни замахалъ тросгью, чтобы привлечь, хотя на минуту, вниманіе бѣшенаго животнаго. Графъ сдѣлалъ прыжокъ къ воротамъ и въ моментъ очутился на верхней перекладинѣ. Быкъ, увидѣвъ, что добыча его убѣгаетъ, сдѣлалъ окончательное нападеніе на графа, ударивъ головой въ ворота такъ сильно, что графъ свалился съ нихъ на другую сторону. Лордъ де-Гэстъ благополучно упалъ на мягкую траву по другую сторону воротъ. Онъ упалъ благополучно, но въ совершенномъ изнеможеніи. Имсъ, между тѣмъ, сдѣлалъ прыжокъ къ частому плетню, отдѣлявшему поле отъ гзствикскихъ кустарниковъ. За плетнемъ находился широкій ровъ и на другой сторонѣ живая изгородь, которая, однакоже была въ нѣкоторыхъ мѣстахъ попорчена проходившими тайкомъ по полямъ графа. Имсъ былъ молодъ, развязенъ и превосходно прыгалъ. Онъ такъ ловко скакнулъ, что до половины своего туловища ввалился въ живую изгородь, и вскорѣ выкарабкался изъ нея надругую сторону, разумѣется не безъ малаго вреда своему платью, рукамъ и лицу.

Разъяренный быкъ, оправившись отъ удара о деревянную перекладину, пристально посмотрѣлъ на своего послѣдняго удалявшагося врага, все еще карабкавшагося въ кустарникахъ. Онъ взглянулъ на ровъ и на сломаный плетень, не понимая, до какой степени была слаба для него подобная преграда. Ударивъ головой въ деревянную перекладипу, довольно крѣпкую, чтобы выдержать болѣе сильный ударъ, быкъ устрашился кустарниковъ, которые могъ бы затоптать ногами безъ всякаго усилія. Какъ много мы бываемъ похожи на этого быка, когда, побѣжденные сопротивленіемъ, которое для насъ ничего бы не значило, удаляемся въ сторону и ломаемъ себѣ ноги, и что еще хуже, сокрушаемъ сердца свои объ алмазныя скалы. Быкъ, наконецъ, рѣшилъ въ своемъ умѣ, что ему не одолѣть живой изгороди, произнесъ окончательный вопль, повернулся назадъ и мѣрнымъ шагомъ отправился къ стаду.

Джонни выбрался изъ кустарниковъ на дорогу и вскорѣ съ окровавленнымъ лицомъ стоялъ подлѣ графа. Одна половина его панталонъ зацѣпилась за сучокъ и разорвалась отъ пояса до самаго низу, шляпа осталась въ полѣ и послужила для быка единственнымъ трофеемъ.

-- Надѣюсь, что вы не ушиблись, сказалъ Джонъ.

-- О, нѣтъ, слава Богу, только у меня страшно захватываетъ духъ. Да вы всѣ въ крови. Не ударилъ ли онъ васъ?

-- Нѣтъ, я оцарапался о сучья въ живой изгороди, сказалъ Джонни, проводя рукой по лицу.-- Жаль только,-- я потерялъ свою шляпу.

-- Стоитъ ли объ этомъ говорить: шляпъ найдется сколько угодно.

-- Да; придется постараться найти ее, сказалъ Джонни, у котораго средства къ пріобрѣтенію шляпъ не были такъ обильны, какъ у графа.

-- А быкъ-то теперь успокоился, прибавилъ онъ, сдѣлавъ движеніе къ воротамъ.

Въ этотъ моментъ лордъ де-Гэстъ вскочилъ на ноги и схватилъ молодаго человѣка за воротникъ его пальто.

-- Вы хотите идти за шляпой! сказалъ онъ.-- Да надо быть совершеннымъ безумцемъ, чтобы думать объ этомъ. Если вы боитесь простудиться, возьмите мою шляпу.

-- Я вовсе не боюсь простуды, сказалъ Джонни.-- Но, скажите, милордъ, часто онъ бываетъ въ такомъ состояніи? спросилъ Джонни, кивнувъ головой на удалявшагося быка.

-- Самое тихое животное;-- настоящая овца,-- точь въ точь, какъ овца. Можетъ статься, онъ увидѣлъ у меня красный носовой платокъ. И лордъ де-Гэстъ показалъ этотъ платокъ своему избавителю.-- Гдѣ бы я былъ теперь, еслибы вы не подошли!

-- Разумѣется, тамъ, гдѣ вы теперь находитесь,-- за воротами,-- милордъ.

-- Да; только за эти ворота меня бы вынесли четыре человѣка -- ногами впередъ. Мнѣ страшно хочется пить. У васъ нѣтъ съ собой фляжки?

-- Нѣтъ, милордъ, не имѣю.

-- Въ такомъ случаѣ мы отправимся прямо домой и выпьемъ по рюмкѣ вина.

На этотъ разъ милордъ непремѣнно хотѣлъ, чтобы предложеніе его было принято.

ГЛАВА XXII.
ЛОРДЪ ДЕ-ГЭСТЪ ВЪ СВОЕМЪ ДОМѢ.

Графъ и Джонъ Имсъ, отдѣлавшись отъ быка, вмѣстѣ отправились къ господскому дому.

-- Вы можете написать записку къ вашей матери, и я пошлю ее съ мальчикомъ.

Это былъ отвѣтъ милорда, когда Имсъ, подъ предлогомъ, что его будутъ ждать дома, отклонялся отъ приглашенія къ обѣду въ господскомъ домѣ.

-- Мое платье въ такомъ безпорядкѣ, милордъ, говорилъ Джонни.-- Я изорвалъ въ изгороди мои панталоны.

-- Но вѣдь у меня, кромѣ насъ двоихъ и доктора Крофтса, никого не будетъ. Докторъ навѣрное не взыщетъ, когда разскажемъ ему всю исторію; а что касается до меня, то мнѣ все равно, если бы вы были въ одной сорочкѣ. Вамъ веселѣе будетъ возвращаться въ Гэствикъ; пойдемте, пойдемте.

Имсъ не имѣлъ больше предлоговъ, и потому повиновался приказанію. Теперь онъ не былъ такъ безцеремоненъ съ графомъ, какъ въ минуты сраженія. Мысль, что графская челядь увидитъ его въ разорванномъ платьѣ и съ не покрытой головой, конфузила его, и ему хотѣлось лучше отправиться домой; кромѣ того, онъ хотѣлъ снова обратиться къ размышленіямъ о сценѣ, происходившей въ оллинтонскомъ саду. Какъ бы то ни было, онъ считалъ себя обязаннымъ повиноваться графу, и потому пошелъ вмѣстѣ съ нимъ черезъ паркъ.

По дорогѣ графъ говорилъ весьма не много; онъ былъ утомленъ и задумчивъ. Въ немногихъ словахъ, высказанныхъ имъ, обнаруживалась досада на неблагодарность къ нему любимаго быка.

-- Я никогда не дразнилъ, никогда не обижалъ его.

-- Я полагаю, это самыя опасныя животныя, сказалъ Имсъ.

-- Нисколько, когда съ ними обходятся какъ слѣдуетъ. Всему виной, я думаю, красный носовой платокъ. Мнѣ помнится, что передъ нимъ я вытиралъ свой носъ.

Своему избавителю онъ ни разу не выразилъ благодарности.

-- Гдѣ былъ бы я теперь и что было бы со мной, если бы вы не пришли ко мнѣ на помощь! воскликнулъ онъ послѣ избавленія и больше этого не считалъ за нужное ничего сказать Имсу. Впрочемъ онъ старался быть любезнымъ, и когда пришелъ домой, его спутникъ почти радовался, что его принудили обѣдать въ господскомъ домѣ.

-- Теперь мы чего нибудь напьемся, сказалъ графъ. Мнѣ кажется, я въ жизнь свою не испытывалъ такой жажды.

Показавшіеся два лакея обнаружили изумленіе при видѣ Джонни.

-- Молодой джентльменъ, кажется, раненъ, милордъ? сказалъ дворецкій, глядя на окровавленное лицо нашего молодаго друга.

-- Его панталоны ранены еще хуже, сказалъ графъ.-- Я бы далъ надѣть ему свои, да они для него будутъ слишкомъ коротки и слишкомъ широки, не правда ли? Мнѣ жаль, что вы находитесь въ такомъ непріятномъ положеніи; но не думайте объ этомъ.

-- Я вовсе и не думаю.

-- Я увѣренъ. Виккерсъ, мистеръ Имсъ обѣдаетъ со мной.

-- Слушаю, милордъ.

-- Онъ потерялъ шляпу на срединѣ моего выгона. Пусть человѣка три или четыре сходятъ за ней.

-- Три или четыре человѣка, милордъ!

-- Да; три или четыре человѣка. Съ быкомъ моимъ дѣлается что-то не совсѣмъ хорошее. Да позови какого нибудь мальчика; пусть онъ возьметъ лошадь и свезетъ записку въ Гэствикъ къ мистриссъ Имсъ. Ахъ, какъ хорошо; теперь мнѣ гораздо легче, сказалъ графъ, поставивъ на столъ стаканъ, изъ котораго утолялъ жажду. Пишите теперь записку, а потомъ отправимся посмотрѣть фазановъ, до обѣда.

Виккерсъ и лакей догадывались, что что нибудь случилось необыкновенное, потому что графъ особенно хлопоталъ на счетъ обѣда. Онъ былъ очень взыскателенъ, и любилъ, чтобы гости являлись къ его обѣду одѣтые согласно требованіямъ современной моды; онъ самъ никогда не садился за столъ, даже безъ гостей, не замѣнивъ свой утренній, далеко не блестящій нарядъ парой чернаго нлатья, съ бѣлымъ галстукомъ; оставлялъ свои старые охотничьи серебряные часы, которые носилъ въ теченіе дня на засаленной ленточкѣ, накинутой на шею, и надѣвалъ небольшіе золотые часы съ цѣпочкой и печатями, которые цѣлый вечеръ болтались надъ его жилетомъ. Однажды, какъ-то, докторъ Груфенъ былъ приглашенъ къ нему на обѣдъ.-- На котлету холостяка, говорилъ графъ: кромѣ меня не будетъ ни души.-- Груфенъ явился къ обѣду въ цвѣтныхъ панталонахъ, и послѣ того ни разу не былъ приглашенъ къ обѣду въ гэствикскій господскій домъ. Все это Виккерсъ зналъ очень хорошо; а теперь милордъ привелъ обѣдать молодаго Имса въ лохмотьяхъ, которыя висѣли на немъ болѣе, чѣмъ полунеприлично, какъ выразился Виккерсъ въ кругу своей собратіи въ лакейской. Поэтому всѣ догадывались, что, должно быть, случилось что нибудь необыкновенное,

-- Я знаю, говорилъ Виккерсъ:-- тутъ было что-то съ быкомъ, но быкъ такъ не могъ перервать ему платье.

Имсъ написалъ къ матери записку, въ которой говорилъ, что имѣлъ приключеніе съ лордомъ де-Гэстомъ и что его сіятельство принудилъ его отобѣдать съ нимъ: "Я въ клочки изорвалъ панталоны, прибавилъ онъ въ постскриптѣ, и потерялъ свою шляпу; все прочее обстоитъ благополучно".

Онъ вовсе не зналъ, что лордъ де-Гэстъ отправилъ къ мистриссъ Имсъ коротенькую записку отъ себя.

"М. Г. (мы приводимъ здѣсь вполнѣ содержаніе записки графа).

"Вашъ сынъ, благодаря Провидѣнію, спасъ мою жизнь. Какъ это было, я предоставляю ему самому разсказать вамъ. Онъ былъ такъ добръ, что проводилъ меня до дому, и воротится въ Гэствикъ послѣ обѣда съ докторомъ Крофтсомъ, который тоже обѣдаетъ здѣсь. Поздравляю васъ съ сыномъ, одареннымъ такимъ хладнокровіемъ, присутствіемъ духа и добрымъ чувствомъ.

Вашъ вѣрнѣйшій слуга
Де-Гэстъ".
Четвергъ, октября 186*."

Послѣ этого лордъ де-Гэстъ и Джонни Имсъ отправились смотрѣть фазановъ.

-- Знаете ли, что, сказалъ графъ:-- я бы вамъ совѣтовалъ заняться охотой. Это удовольствіе принадлежитъ джентльмену, который въ состояніи держать дичь въ своемъ помѣстьѣ.

-- Но, милордъ, вы знаете, что я постоянно живу въ Лондонѣ.

-- Нѣтъ, не правда. Въ настоящую минуту вы не въ Лондонѣ. Вы всегда имѣете каникулы. Если вы вздумаете поохотиться, помните, что въ моемъ помѣстьѣ вы можете распоряжаться какъ въ своемъ собственномъ. Это несравненно лучше, чѣмъ спать подъ деревьями. Ха, ха, ха! До сихъ поръ не могу понять, что принудило васъ расположиться тамъ. Въ тотъ день вы, кажется, не имѣли дѣла съ быкомъ?

-- Нѣтъ, милордъ. Тогда я даже не видѣлъ быка.

-- Прекрасно; вы понимаете, что я намѣренъ сказать вамъ. Когда я говорю о чемъ нибудь, то прежде всего подумаю объ этомъ. Вы можете стрѣлять здѣсь, сколько вамъ, угодно, если только вздумаете поохотиться.

Полюбовавшись фазанами, они бродили по парку, пока графъ не сказалъ, что пора одѣваться къ обѣду.

-- Вамъ не надо одѣваться. Но во всякомъ случаѣ вы можете вымыть руки и отдѣлаться отъ крови. Я буду въ малой гостиной за пять минутъ до семи и надѣюсь тамъ увидѣть васъ.

За пять минутъ до семи графъ де-Гэстъ пришелъ въ малую гостиную и нашелъ тамъ Джонни, сидѣвшаго за книгой. Графъ былъ чѣмъ-то озабоченъ, обнаруживалъ нѣкоторое волненіе и вообще казался человѣкомъ, которому предстояло совершить непривычный подвигъ. Онъ держалъ что-то въ рукахъ, и при входѣ въ гостиную во всѣхъ своихъ движеніяхъ былъ связанъ. На немъ, по обыкновенію, надѣтъ былъ черный фракъ, черные панталоны и бѣлый галстукъ, но золотая цѣпочка не красовалась уже на его жилетѣ.

-- Имсъ, сказалъ онъ: -- я хочу, чтобы вы приняли отъ меня маленькій подарокъ, на намять нашего подвига съ быкомъ. Онъ будетъ напоминать вамъ объ этомъ подвигѣ, когда, быть можетъ, меня не станетъ на этомъ свѣтѣ.

-- О, милордъ...

-- Это мои любимые часы, которые я носилъ нѣсколько времени; у меня есть другіе... двое или трое... тамъ гдѣ-то на верху. Вы не должны отказать мнѣ. Я терпѣть не могу, когда мнѣ отказываютъ. Тутъ двѣ или три печати, которыя я тоже носилъ. Я снялъ только печать съ моимъ гербомъ, которая для васъ безполезна, а мнѣ необходима. Ключа у этихъ часовъ нѣтъ, они заводятся колечкомъ -- вотъ такъ; -- и графъ показалъ, какъ нужно обращаться съ этой игрушкой.

-- Вы приписываете сегодняшнему происшествію большое значеніе, сказалъ Имсъ съ разстановкой.

-- Нѣтъ, нѣтъ. Я очень мало думаю объ этомъ. Я знаю, что дѣлаю. Положите эти часы въ карманъ до пріѣзда доктора. Да вотъ и онъ скачетъ; я слышу его лошадь. Зачѣмъ онъ не пріѣхалъ въ экипажѣ? тогда бы могъ отвезти васъ домой.

-- Я умѣю хорошо ходить пѣшкомъ.

-- Я устрою это дѣло. Слуга отправится на лошади Крофтса и воротится назадъ въ фаетонѣ. Какъ поживаете, докторъ?-- Полагаю, вы знаете Имса? Пожалуйста не смотрите на него такъ пристально. Нога у него не повреждена, повреждены только панталоны.

Вслѣдъ за этимъ графъ разсказалъ приключеніе съ быкомъ.

-- Теперь Джонни сдѣлается героемъ въ нашемъ городѣ, сказалъ Крофтсъ.

-- Да; я боюсь только, что онъ всю славу этого подвига припишетъ себѣ, тогда какъ я боролся вдвое дольше его. Я вамъ вотъ что скажу, молодые люди,-- когда я добрался до воротъ, то думалъ, что у меня не станетъ больше духу перелѣзть черезъ нихъ. Юношѣ двадцати двухъ лѣтъ легко проскочить сквозь живую изгородь; но когда человѣку стукнуло шестьдесятъ, такъ онъ призадумается при подобномъ подвигѣ. Обѣдъ, кажется, готовъ. Готовъ и я. Я совсѣмъ забылъ, докторъ, что сегодня мнѣ нужно соблюдать діету. Впрочемъ, послѣ боя съ быкомъ, я думаю, всякому захочется пообѣдать.

Вечеръ прошелъ безъ особеннаго удовольствія, и я, къ сожалѣнію, долженъ сказать, что графъ, послѣ чашки кофс. сейчасъ же заснулъ. Во время обѣда онъ былъ очень любезенъ съ обоими гостями, но къ Имсу оказывалъ необыкновенное расположеніе, шутилъ съ нимъ и вообще обращался съ нѣкоторою фамильярностью. Онъ смѣялся надъ нимъ, припомнивъ, какъ засталъ его спящимъ подъ деревомъ.-- Имсъ былъ тогда такой унылый, что я сейчасъ же подумалъ: вѣрно влюбленъ,-- сказалъ графъ, обращаясь къ доктору. Онъ просилъ Джонни сказать имя своей возлюбленной.

-- Выпить развѣ за ея здоровье, продолжалъ графъ, положивъ руку на графинъ съ портвейномъ: -- но прежде я долженъ узнать ея имя. Кто бы она ни была, я увѣренъ, вамъ нечего стыдиться за нее. Какъ! Вы не хотите сказать! Въ такомъ случаѣ и я не буду пить больше.

И графъ вышелъ изъ столовой, но не прежде, какъ замѣтивъ по лицу своихъ гостей, что шутка его произвела пріятное впечатлѣніе. Выходя въ другую комнату, онъ облокотился своей рукой на плечо Имса; слуги видѣли въ этомъ признакъ, что молодой человѣкъ сдѣлается фаворитомъ графа.

-- Онъ сдѣлаетъ его своимъ наслѣдникомъ, сказалъ Виккерсъ.

Другой лакей не соглашался съ этимъ замѣчаніемъ, стараясь доказать мистеру Виккерсу, что, по законамъ землевладѣнія, наслѣдникомъ долженъ быть второй кузенъ его сіятельства, котораго графъ никогда не видѣлъ, и не имѣлъ ни малѣйшаго расположенія видѣть.

-- Графъ не можетъ выбрать себѣ въ наслѣдники кого вздумается, какъ это можемъ сдѣлать мы съ тобой, сказалъ лакей, какъ видно знакомый съ законами отечества.

-- Неужели не можетъ? Какъ это жаль! сказала хорошенькая горничная.

-- Вздоръ, возразилъ Виккерсъ: -- ты по этой части ровно ничего не знаешь. Милордъ можетъ завтра же сдѣлать молодаго Имса своимъ наслѣдникомъ; то есть, наслѣдникомъ своего состоянія. Онъ не можетъ сдѣлать его графомъ, потому что титулъ этотъ передается только кровнымъ родственникамъ.

-- А если у него не найдется наслѣдниковъ изъ его родственниковъ? спросила горничная.

-- Онъ долженъ ихъ имѣть, отвѣчалъ дворецкій. Они есть у каждаго. Если другой самъ и не знаетъ ихъ, то ихъ выищетъ законъ.

Съ этими словами мистеръ Виккерсъ удалился, чтобы избѣгнуть дальнѣйшаго диспута.

Между тѣмъ графъ по привычкѣ заснулъ, и молодые люди изъ Гэствика затруднялись доставить себѣ какое нибудь развлеченіе. Они взяли по книгѣ; но бываютъ минуты, когда человѣкъ совершенно неспособенъ читать, и когда книга служитъ только прикрытіемъ его лѣни или скуки. Наконецъ, докторъ Крофтсъ шопотомъ намекнулъ, что пора думать объ отъѣздѣ домой.

-- Э; да; что? сказалъ графъ.-- Вѣдь я не сплю.

Докторъ отвѣтилъ на это, что онъ поѣхалъ бы домой, если его сіятельство позволитъ ему отдать приказаніе подать лошадь. Но графъ снова захрапѣлъ, не обративъ дальнѣйшаго вниманія на это предложеніе.

-- Не отправиться ли намъ, не дожидаясь, когда онъ проснется, прошепталъ Имсъ.

-- Э, что? сказалъ графъ.

И гости снова принялись за книги, снова обрекли себя на мученичество минутъ на пятнадцать. По истеченіи этого промежутка времени, лакей принесъ чай.

-- Э, что? чай! сказалъ графъ.-- Прекрасно, мы выпьемъ вмѣстѣ чаю. Я слышалъ все, что вы говорили.

Эти слова со стороны графа всегда возбуждали гнѣвъ въ лэди Джуліи.

-- Ты ничего не могъ слышать, Теодоръ, потому что я ничего не говорила, возражала она.

-- Но я услышалъ бы, если бы ты говорила, замѣчалъ онъ въ свою очередь сердитымъ тономъ.

На этотъ разъ ни Крофтсъ, ни Имсъ не противорѣчили ему, и онъ пилъ свой чай далеко не вполнѣ проснувшись.

-- Съ вашего позволенія, милордъ, я прикажу подать мою лошадь, сказалъ докторъ.

-- Да; лошадь... да, бормоталъ графъ въ полусонномъ состояніи.

-- Какъ же вы отправитесь, Имсъ, если я поѣду верхомъ? спросилъ Крофтсъ.

-- Я пойду пѣшкомъ, прошепталъ Имсъ самымъ тихимъ голосомъ.

-- Что-что-что? вскричалъ графъ, вскочивъ на ноги.-- Ахъ, да! отправляетесь домой? А я думалъ, что еще посидите здѣсь и посмотрите, какъ я сплю. Однако, докторъ, вѣдь я не храпѣлъ, не правда ли?

-- Такъ... изрѣдка.

-- И не громко? Скажите, Имсъ, громко ли я храпѣлъ?

-- Раза два или три, милордъ, вы принимались храпѣть очень громко.

-- Въ самомъ дѣлѣ? сказалъ графъ, съ видомъ крайняго недоумѣнія.-- А между тѣмъ, знаете ли, я слышалъ каждое сказанное вами слово!

Въ это время подали кабріолетъ, и двое молодыхъ людей отправились въ Гэствикъ, сопровождаемые лакеемъ, ѣхавшимъ позади ихъ на лошади доктора.

-- Послушайте, Имсъ, сказалъ графъ, простившись съ гостями, на порогѣ пріемнаго зала: -- вы говорите, что послѣ завтра уѣзжаете въ Лондонъ, значитъ я съ вами больше не увижусь?

-- Нѣтъ, милордъ, сказалъ Джонни.

-- Такъ слушайте же. Передъ святками я пріѣду въ Лондонъ на выставку рогатаго скота. Двадцать втораго декабря вы должны обѣдать со мной въ моемъ домѣ, въ улицѣ Джерминъ; въ семь часовъ ровно. Смотрите же, не забудьте. Запишите въ памятную книжку, когда пріѣдете домой. Прощайте, докторъ, прощайте! Я вижу, что мнѣ должно прибѣгать къ бараньей котлетѣ въ серединѣ дня.

Кабріолетъ покатился.

-- Непремѣнно сдѣлаетъ его своимъ наслѣдникомъ, сказалъ Виккерсъ самому себѣ, медленнымъ шагомъ пробираясь къ своей комнатѣ.

-- Вы вѣрно возвращались изъ Оллинтона, когда встрѣтились съ лордомъ де-Гэстомъ и быкомъ? сказалъ Крофтсъ.

-- Да, я ходилъ туда проститься.

-- Всѣ ли онѣ въ добромъ здоровьѣ?

-- Я видѣлъ только одну; другихъ двухъ не было дома.

-- Кого же вы видѣли: мистриссъ Дэль?

-- Нѣтъ, Лили.

-- И вѣрно сидитъ одна, и мечтаетъ о своемъ прекрасномъ лондонскомъ обожателѣ? Конечно, мы должны смотрѣть на нее, какъ на весьма счастливую дѣвушку. Я нисколько не сомнѣваюсь, что она считаетъ себя вполнѣ счастливою.

-- Не знаю, сказалъ Джонни.

-- Мнѣ кажется, онъ очень хорошій молодой человѣкъ, замѣтилъ докторъ: -- только мнѣ не совсѣмъ нравятся его манеры...

-- Мнѣ тоже не нравятся.

-- По всей вѣроятности, и ему не нравятся ни мои, ни ваши манеры. Впрочемъ, все къ лучшему.

-- Не вижу тутъ ничего хорошаго. Онъ просто -- снобсъ, а я -- нѣтъ.

Джонни выпилъ у графа двѣ рюмки крѣпкаго портвейна и потому болѣе, чѣмъ когда нибудь, былъ расположенъ къ откровенности и вмѣстѣ съ тѣмъ къ болѣе крѣпкимъ выраженіямъ.

-- Нѣтъ; я не думаю, что онъ снобсъ, сказалъ Крофтсъ.-- Если бы онъ былъ такимъ, мистриссъ Дэль замѣтила бы это.

-- Увидите, сказалъ Джонни, сильно ударивъ возжами лошадь графа: -- увидите. Человѣкъ, позволяющій себѣ важничать передъ другими, есть снобсъ; а онъ сильно важничаетъ. Къ тому же я не думаю, что онъ честный, прямой человѣкъ. Черный для насъ тотъ день, въ который онъ явился въ Оллингонъ.

-- Я не вижу этого.

-- А я такъ вижу. Впрочемъ никому другому я слова не сказалъ объ этомъ, и не намѣренъ говорить. Что тутъ можетъ быть хорошаго. Я полагаю, Лили должна теперь выйти за него.

-- Разумѣется должна.

-- И быть несчастною на всю свою жизнь. О-о-охъ! и Джонни дѣйствительно вздохнулъ изъ глубины души.-- Крофтсъ, я вамъ вотъ что скажу. Онъ беретъ прелестнѣйшую дѣвушку изъ нашего мѣста, дѣвушку, которой онъ ни подъ какимъ видомъ не заслуживаетъ.

-- Я не думаю, однако же, что ее нельзя сравнить съ ея сестрой, сказалъ Крофтсъ протяжно.

-- Какъ! Лили не можетъ сравниться? возразилъ Имсъ, какъ будто докторъ сказалъ величайшую нелѣпость.

-- Я всегда былъ такого мнѣнія, что Беллъ несравненно лучше своей сестры.

-- Вотъ что скажу я вамъ; мои глаза никогда еще не останавливались на созданіи, которое было бы такъ очаровательно, какъ Лили Дэль. И этотъ звѣрь хочетъ жениться на ней! Послушайте, Крофтсъ, я все думаю, какъ бы мнѣ затѣять съ нимъ ссору.

Крофтсъ, замѣтивъ при этихъ словахъ свойство болѣзни, которою страдалъ его спутникъ, не сказалъ больше ни слова ни о Лили, ни о Беллъ.

Вскорѣ послѣ того Имсъ находился уже у дверей своего дома и былъ встрѣченъ матерью и сестрой съ тѣмъ восторгомъ, съ которымъ встрѣчаютъ героевъ.

-- Онъ спасъ жизнь графа! восклицала мистриссъ Имсъ, читая передъ дочерью записку лорда де-Гэста:-- о Боже! и она почти въ обморокѣ откинулась къ спинкѣ дивана.

-- Спасъ жизнь лорда де-Гэста! сказала Мэри.

-- Да, благодаря Провидѣніе.

-- Какъ же онъ сдѣлалъ это?

-- Съ помощію своего хладнокровія, присутствія духа и самоотверженія; такъ по крайней мѣрѣ говоритъ милордъ. Однако, и въ самомъ дѣлѣ, какъ онъ сдѣлалъ это?

-- Какъ бы тамъ ни сдѣлалъ, только все же онъ изорвалъ себѣ платье и потерялъ шляпу, замѣтила Мэри.

-- Я нисколько объ этомъ не думаю, сказала мистриссъ Имсъ: -- не имѣетъ ли графъ какого вліянія на управленіе сбора государственныхъ доходовъ? Прекрасно было бы, если бы онъ могъ повысить Джонни. Вѣдь это доставило бы сразу семьдесятъ фунтовъ стерлинговъ въ годъ. Разумѣется, онъ имѣлъ полное право остаться и обѣдать, когда милордъ пригласилъ его. И Крофтсъ тоже тамъ. Неужели понадобилась медицинская помощь?

-- Нѣтъ; не думаю; вѣдь въ запискѣ говорится только о панталонахъ.

Такимъ образомъ мать и сестра принуждены были ждать возвращенія Джонни.

-- Разскажи пожалуйста, Джонъ, какъ ты сдѣлалъ это? спросила мать, обнимая сына, лишь только отворилась дверь.

-- Разскажи, какъ ты спасъ жизнь графа? сказала Мэри, стоявшая позади матери.

-- Неужели его сіятельство былъ бы убитъ, если бы ты не подоспѣлъ на помощь? спрашивала мистриссъ Имсъ.

-- И онъ очень сильно избитъ? спросила Мэри.

-- О, вздоръ! отвѣчалъ Джонни, на котораго результаты дневныхъ подвиговъ вмѣстѣ съ портвейномъ графа все еще производили непріятное впечатлѣніе.

При обыкновенныхъ случаяхъ мистриссъ Имсъ разсердилась бы на подобный отвѣтъ своего сына; но въ настоящую минуту она смотрѣла на него какъ на человѣка, стоявшаго весьма высоко въ общемъ мнѣніи, и потому не чувствовала ни малѣйшей обиды.

-- Разскажи, Джонни, пожалуйста. Намъ непремѣнно хочется узнать, какъ было дѣло.

-- Да, право, нечего разсказывать, кромѣ развѣ того, что на графа бросился быкъ въ то время, какъ я проходилъ мимо его поля; я прибѣжалъ на это поле, помогъ графу и потомъ онъ заставилъ меня остаться у него отобѣдать.

-- Однако его сіятельство говоритъ, что ты спасъ ему жизнь, сказала Мэри.

-- Благодаря Провидѣнію, прибавила мать.

-- Графъ подарилъ мнѣ золотые часы съ цѣпочкой, сказалъ Джонни, вынувъ изъ кармана графскій подарокъ:-- признаться, я давно нуждался въ часахъ. Мнѣ не хотѣлось, однако же, брать ихъ.

-- Съ твоей стороны было безразсудно отказаться отъ нихъ, сказала мать:-- я отъ души радуюсь, что ты былъ такъ счастливъ. Помни, Джонни: когда тебѣ встрѣчается счастье, не отворачивайся отъ него.

Наконецъ нѣжность матери и сестры заставили Джонни растаять, и онъ разсказалъ имъ всю исторію. Боюсь только, что при описаніи подвиговъ графа, вооруженнаго лопаткой, онъ едва ли отзывался о своемъ патронѣ съ достодолжнымъ уваженіемъ.

ГЛАВА XXIII.
МИСТЕРЪ ПЛАНТАЖЕНЕТЪ ПОЛЛИСЭРЪ.

Недѣля пролетѣла надъ головою мистера Кросби въ замкѣ Курси безъ особеннаго неудобства относительно хорошо извѣстнаго факта о его брачной помолвкѣ. Джоржъ де-Курси и Джонъ де-Курси каждый по своему осуждали его поступокъ и старались досаждать ему, обращаясь какъ можно чаще къ этому предмету; но Кросби нисколько не тревожили ни остроты, ни злословіе Джоржа и Джона де-Курси. Графиня, послѣ немногихъ словъ, высказанныхъ въ первый день пріѣзда Кросби въ замокъ, не намекала даже на Лили Дэль и, повидимому, вполнѣ рѣшилась смотрѣть на его дѣйствія въ Оллинтонѣ, какъ на препровожденіе времени, свойственное молодому человѣку въ такомъ положеніи. Его завезли въ скучную деревню и онъ, весьма естественно, предавался тамъ удовольствіямъ, какія могла доставить эта деревня. Въ видѣ вознагражденія за скуку, испытываемую имъ въ обществѣ сквайра, Кросби стрѣлялъ куропатокъ и влюбился въ молоденькую барышню. Быть можетъ, онъ зашелъ немного далеко въ любви своей, но никто не зналъ лучше графини, какъ трудно бываетъ для молодаго человѣка не зайти далеко въ дѣлѣ подобнаго рода. Не ея было дѣло принимать на себя обязанность цензора поведенія молодыхъ людей. Въ этомъ случаѣ, безъ всякаго сомнѣнія, и Кросби, и миссъ Дэль были одинаково виноваты. Правда, она сожалѣла, что молоденькая барышня должна испытать разочарованіе, но если барышни будутъ неблагоразумны, будутъ надѣвать чепцы на мужчинъ выше ихъ по своему положенію въ обществѣ, то разочарованіе неизбѣжно. Такимъ языкомъ лэди де-Курси говорила объ этомъ предметѣ между своими дочерями, и ея дочери вполнѣ соглашались съ ней, что женитьба мистера Кросби на миссъ Лили Дэль -- дѣло несбыточное. Въ теченіе недѣли онъ не видѣлъ отъ Александрины ни одной изъ тѣхъ насмѣшекъ, которыхъ ожидалъ. Онъ обѣщалъ объяснить передъ отъѣздомъ всѣ обстоятельства, сопровождавшія его знакомство съ Лили, и потому лэди Александрина рѣшилась потребовать исполненія обѣщанія; но до этой поры она не обнаруживала ни малѣйшихъ признаковъ досады или охлажденія дружбы. Къ сожалѣнію, я долженъ сказать, что въ послѣдовавшемъ между ними разговорѣ эта дружба ни подъ какимъ видомъ не была менѣе нѣжна, чѣмъ въ Лондонѣ.

-- Когда же вы разскажете мнѣ обѣщанное? спросила она тихимъ голосомъ, въ то время, когда они стояли у окна билліардной, въ тѣ досужныхъ полчаса, которыя всегда случаются прежде, чѣмъ настанетъ необходимость приготовиться къ обѣду. Лэди Александрина каталась верхомъ и была въ костюмѣ амазонки. Кросби только что возвратился съ охоты. Она знала, что въ этомъ нарядѣ была необыкновенно хороша. Наступали сумерки, но еще не смерклось, и въ билліардной не было искусственнаго освѣщенія. Былъ предлогъ сыграть на билліардѣ, но это былъ только предлогъ.-- Даже Діана, сказала она:-- не играла на билліардѣ въ подобномъ костюмѣ. Александрина положила кій, и они вмѣстѣ подошли къ углубленію полукруглаго окна.

-- Что я обѣщалъ вамъ? спросилъ Кросби.

-- Вы сами знаете. Конечно, для меня это не составляетъ особеннаго интереса; но вы обѣщали, и этимъ возбудили мое любопытство.

-- А если это для васъ не составляетъ особеннаго интереса, сказалъ Кросби: -- то вы, вѣроятно, согласитесь освободить меня отъ этого обѣщанія.

-- Отъ васъ этого можно было ожидать, сказала она.-- Какъ любятъ мужчины обманывать! Вы, кажется, хотѣли купить мое молчаніе о непріятномъ предметѣ ложнымъ предложеніемъ своей будущей откровенности и своего довѣрія ко мнѣ, и теперь говорите, что не намѣрены довѣрить мнѣ вашей тайны.

-- Вы съ самаго начала сказали мнѣ, что предметъ этотъ нисколько васъ не интересуетъ.

-- Опять ложь, опять обманъ! Вы хорошо знаете, что я подразумѣвала подъ этими словами. Помните, что вы говорили мнѣ въ первый день вашего пріѣзда? неужели же мнѣ не слѣдовало сказать, что ваша женитьба на той или другой барышнѣ не составляетъ для меня особеннаго интереса? Все же, какъ вашъ другъ...

-- Прекрасно; какъ мой другъ!

-- Мнѣ пріятно было бы узнать... Впрочемъ, я не намѣрена просить вашей откровенности; одно только скажу вамъ, что въ глазахъ моихъ тотъ человѣкъ низокъ, который сражается подъ фальшивымъ флагомъ.

-- И вы думаете, что я сражаюсь подъ фальшивымъ флагомъ?

-- Да, думаю.-- Говоря эти слова, лэди Александрина вспыхнула подъ полями своей шляпы; какъ ни былъ тусклъ потухающій свѣтъ вечера, Кросби, взглянувъ ей въ лицо, увидѣлъ на немъ яркій румянецъ.-- Да,-- думаю. Тотъ джентльменъ дѣйствительно сражается подъ ложнымъ флагомъ, который пріѣзжаетъ въ домъ, подобный здѣшнему, гдѣ идетъ общій говоръ о его помолвкѣ, и потомъ ведетъ себя какъ будто ничего подобнаго не существовало. Само собою разумѣется, для меня это все равно; я только называю это сраженіемъ подъ ложнымъ флагомъ. Теперь, сэръ, отъ васъ совершенно зависитъ выполнить обѣщаніе, данное мнѣ въ первый день вашего пріѣзда сюда, или же пусть и остается оно однимъ обѣщаніемъ.

Надо признаться, лэди Александрина выдерживала бой съ большой храбростью и даже съ нѣкоторымъ искусствомъ. Дня черезъ три или четыре Кросби уѣдетъ; а если побѣда оказывалась необходимою, то ее должно было выиграть въ эти три или четыре дня. Въ случаѣ потери сраженія, Кросби непремѣнно долженъ быть наказанъ; на него должно излиться все мщеніе, которымъ она могла располагать. Впрочемъ, лэди Александрина не замышляла глубокаго мщенія и не была приготовлена къ тому, чтобы испытывать сильный гнѣвъ. Она любила Кросби, какъ любила всякаго другаго мужчину. Она полагала, что и Кросби любилъ ее точно такъ же. Она не предавалась болѣе сильной страсти, но думала, что замужняя жизнь пріятнѣе блаженнаго одиночества. Она нисколько не сомнѣвалась, что Кросби обѣщалъ жениться на Лили Дэль, но точно такое же или почти такое же обѣщаніе онъ далъ и ей. Игра была чистая; лэди Александринѣ хотѣлось бы ее выиграть. Въ случаѣ проигрыша, она обнаружила бы свой гнѣвъ, но гнѣвъ мягкій, слабый; она вздернула бы носъ передъ Лили въ присутствіи Кросби и сказала бы нѣсколько оскорбительныхъ для него словъ за его спиной. Ея гнѣвъ не увлекъ бы ее далѣе этого.

-- Теперь, сэръ, отъ васъ совершенно зависитъ выполнить обѣщаніе, данное мнѣ въ первый день вашего пріѣзда, или же пусть и останется оно однимъ обѣщаніемъ.

Сказавъ это, она отвернулась отъ него и стала смотрѣть въ темную даль.

-- Александрина! сказалъ Кросби.

-- Что вамъ угодно? Позвольте вамъ замѣтить, что вы не имѣете права обращаться со мной фамильярно. Вы знаете, что не имѣете права называть меня просто по имени.

-- Вы требуете, чтобы въ разговорѣ съ вами я употреблялъ вашъ титулъ?

-- Всякая леди станетъ требовать отъ джентльменовъ того, что вы называете ихъ титуломъ,-- если только джентльмены не пользуются привилегіей дружбы болѣе той, на которую вы имѣете право разсчитывать. Вѣдь вы не называли миссъ Дэль по ея имени, пока неполучили на это позволенія?

-- Но вы позволяли мнѣ называть васъ по имени.

-- Никогда! Раза два, когда вы сдѣлали это, я не запрещала вамъ, хотя бы и слѣдовало запретить. И такъ, сэръ, если вы ничего не имѣете сказать мнѣ, я оставлю васъ. Я должна признаться вамъ, что не думала видѣть въ васъ такого труса.

Приготовляясь уйти, она приподняла полы своего редингота и взяла хлыстикъ, лежавшій на окнѣ.

-- Александрина, останьтесь на минуту, сказалъ Кросби:-- я несчастливъ, и увѣренъ, что вы не употребите выраженій, которыя бы дѣлали меня еще несчастнѣе.

-- Почему же вы несчастны?

-- Потому... я скажу вамъ сію минуту, если могу быть увѣренъ, что говорю вамъ однимъ, а не всему дому.

-- Разумѣется, я не стану разсказывать другимъ. Неужели вы думаете, что я не умѣю хранить тайны?

-- Я несчастливъ потому, что обѣщался жениться на одной дѣвушкѣ, а люблю другую. Теперь я вамъ все сказалъ;-- и если вамъ угодно утверждать, что я сражаюсь подъ фальшивымъ флагомъ, то я оставлю замокъ, прежде чѣмъ вы еще разъ увидите меня.

-- Мистеръ Кросби!

-- Теперь вамъ все извѣстно, и вы можете себѣ представить, счастливъ ли я или нѣтъ. Вы, кажется, сказали, что время одѣваться къ обѣду.

И безъ дальнѣйшихъ объясненій молодые люди разошлись по своимъ комнатамъ.

Какъ только Кросби очутился одинъ въ своей комнатѣ, онъ опустился въ кресло и началъ вырабатывать въ умѣ своемъ планы относительно образа будущихъ своихъ дѣйствій. Не должно однако же полагать, что сдѣланное имъ признаніе было вызвано единственно съ тою цѣлію, чтобы выйти изъ затруднительнаго положенія. Въ теченіе недѣли, атмосфера замка де-Курси произвела на него свое дѣйствіе. Каждое слово, слышанное имъ, клонилось къ тому, чтобы разрушить въ немъ все прекрасное и истинное и возбудить въ душѣ его самолюбіе и ложь. Въ теченіе этой недѣли, онъ десятки разъ говорилъ самому себѣ, что никогда не могъ бы быть счастливымъ съ Лили Дэль, какъ никогда не могъ бы и осчастливить ее. Потомъ онъ прибѣгалъ къ софизмамъ, съ помощію которыхъ старался убѣдить себя, что съ его стороны было бы справедливо поступать согласно съ своими желаніями. Не лучше ли было бы для Лили, еслибы онъ рѣшился бросить ее, чѣмъ жениться на ней противъ внушеній своего сердца? И если онъ дѣйствительно не любилъ ее, то не сдѣлаетъ ли онъ гораздо больше преступленія, женившись на ней, вмѣсто того, чтобы покинуть ее? Онъ признавался самому себѣ, что былъ весьма несправедливъ, позволивъ внѣшнему міру поселитъ въ себѣ убѣжденіе, что любовь такой непорочной дѣвушки, какъ Лили, далеко недостаточна для его счастія. Между тѣмъ, это убѣжденіе обратилось въ фактъ, и Кросби увидѣлъ себя не въ силахъ бороться съ нимъ. Если бы онъ могъ какимъ либо самопожертвованіемъ обезпечить благополучіе Лили, онъ не поколебался бы ни на минуту. Но благоразумно ли было приносить въ жертву и ее, и себя?

Долго разсматривалъ Кросби и обсуждалъ эти вопросы въ глубинѣ души своей, и наконецъ пришелъ къ тому заключенію, что его долгъ былъ нарушить обѣщаніе, данное Лили,-- и вмѣстѣ съ тѣмъ убѣдился, что женитьба его на дочери графа де-Курси удовлетворитъ его честолюбію и поможетъ ему въ борьбѣ со свѣтомъ.Что лэди Александрина приметъ его предложеніе, онъ не сомнѣвался нисколько, особливо если бы ему удалось убѣдить ее простить его за помолвку съ Лили Дэль; до какой степени лэди Александрина будетъ расположена къ прощенію въ этомъ дѣлѣ, Кросби не предвидѣлъ; онъ не зналъ еще, какъ не легко женщина можетъ простить подобное преступленіе, особливо если прощеніе будетъ зависѣть совершенно отъ нея.

Была еще и другая причина, сильно дѣйствовавшая на Кросби и располагавшая его къ настоящему настроенію духа и желаній, хотя въ то же время она и сообщала его сердцу совершенно противоположное побужденіе. Онъ колебался немедленно вступить въ бракъ съ Лили Дэль, собственно вслѣдствіе ограниченности своего содержанія. Теперь же онъ имѣлъ въ виду значительное увеличеніе этого содержанія. Одинъ изъ коммиссіонеровъ его управленія получилъ высшее назначеніе, а всѣ сослуживцы Кросби были увѣрены, что секретарь главнаго комитета займетъ вакантное мѣсто коммиссіонера. Въ этомъ не было ни малѣйшаго сомнѣнія. Кросби получилъ уже два или три письма по этому предмету, хотя вѣроятность сдѣлать шагъ на служебномъ поприщѣ и казалась довольно трудною. Содержаніе Кросби увеличилось бы отъ семисотъ до тысячи двухсотъ фунтовъ. стерлинговъ. Одинъ изъ его пріятелей писалъ къ нему, что на это мѣсто нѣтъ ни одного претендента. Если его ожидало такое счастіе, то какія же могли еще встрѣтиться затрудненія въ его женитьбѣ на Лили Дэль? Но увы,-- онъ смотрѣлъ на этотъ предметъ совсѣмъ съ другой точки зрѣнія! Не могла ли графиня помочь ему въ этомъ повышеніи? И если судьба назначала ему такія прекрасныя вещи, какъ секретарство, коммиссіонерство, предсѣдательство и тому подобное, то не благоразумно ли было бы съ его стороны начать борьбу за обладаніе такими вещами съ той помощью, которую могли бы оказать ему хорошія связи?

Вечеромъ Кросби сидѣлъ въ своей комнатѣ, думалъ и передумывалъ обо всемъ этомъ. Со времени пріѣзда своего въ замокъ Курси, онъ только два раза писалъ къ Лили. Съ первымъ письмомъ мы познакомили нашихъ читателей. Второе письмо было написано въ томъ же духѣ, хотя Лили, читая его, безсознательно испытывала менѣе удовольствія, чѣмъ при чтеніи перваго письма. Въ выраженіяхъ любви не было недостатка, но они были слабы и безсердечны. Въ нихъ не было искренности,-- хотя сами они и не обнаруживали въ себѣ ничего, за что бы можно было ихъ осуждать. Вѣдь не многіе лжецы способны лгать съ совершенною легкостью и съ близкимъ подражаніемъ истинѣ; Кросби, какъ ни былъ испорченъ, не достигъ еще, однако, этого совершенства. Онъ ничего не говорилъ Лили о надеждахъ на повышеніе, которое открывалось для него, но снова намекалъ на свою привязанность къ большому свѣту,-- признаваясь впрочемъ, что пышность и суета замка Курси далеко не доставляли ему полнаго удовольствія. Сказавъ лэди Александринѣ, что любитъ ее, онъ рѣшился проложить себѣ другую дорогу; онъ былъ принужденъ признаться самому себѣ, что жребій брошенъ.

Размышляя о всемъ этомъ, Кросби испытывалъ нѣкоторое удовольствіе. Вскорѣ послѣ признанія въ любви въ Оллитонѣ, онъ чувствовалъ, что вмѣстѣ съ этимъ признаніемъ какъ будто перерѣзалъ себѣ горло. Онъ старался убѣдить себя, что можетъ жить спокойно и съ перерѣзаннымъ горломъ, и пока Лили находилась при немъ, былъ убѣжденъ, что въ состояніи сдѣлать это; но теперь онъ началъ обвинять себя въ самоубійствѣ. Таково было настроеніе его ума даже въ то время, когда онъ находился въ Оллинтонѣ,-- а въ теченіе пребыванія въ замкѣ Курси, идеи его объ этомъ предметѣ сдѣлались еще положительнѣе. Но такъ какъ самозакланіе еще не состоялось, то Кросби началъ думать, что есть еще возможность спасти себя. Не считаю за нужное говорить, что это не было полнымъ торжествомъ для него. Даже если бы не встрѣчалось матеріальныхъ затрудненій къ его размолвкѣ съ Лили, если бы не было дяди, кузена и матери, съ гнѣвомъ которыхъ ему предстояло встрѣтиться, если бы призракъ блѣднаго личика въ безмолвіи своемъ не былъ краснорѣчивѣе бушующаго шторма упрековъ со стороны дяди, кузена и матери,-- онъ не могъ показаться совершенно бездушнымъ. Какимъ образомъ сказать ему все это дѣвушкѣ, которая такъ искренно любила его, которая такъ любила его, что, по его собственному сознанію, ея любовь служила бы для него источникомъ блага во всей его послѣдующей жизни,-- все равно, будетъ ли эта жизнь сопровождаться радостью, или печалью. "Я не достоинъ ея, и такъ и скажу ей",-- говорилъ онъ про себя. Какъ много молодыхъ коварныхъ мужчинъ старались успокоить свою совѣсть подобнаго рода притворнымъ смиреніемъ? Во всякомъ случаѣ, въ эту минуту, вставая съ кресла, чтобы одѣться къ обѣду, Кросби сознавался, что жребій былъ брошенъ, и что теперь онъ могъ свободно говорить лэди Александринѣ, что ему угодно. "Вѣдь не я первый прохожу черезъ этотъ огонь, говорилъ онъ про себя, спускаясь въ гостиную: -- проходили многіе другіе и выходили безъ обжога". И при этомъ онъ припомнилъ имена различныхъ джентльменовъ извѣстныхъ фамилій, которые въ дни своей молодости впадали въ заблужденіе, въ какомъ находился и онъ.

Проходя черезъ залъ, Кросби догналъ лэди Джулію де-Гэстъ и успѣлъ отворить для нея дверь въ гостиную. Онъ вспомнилъ при этомъ, что, когда лэди Александрина и онъ стояли у окна, лэди Джулія вошла въ билліардную съ одной стороны и вышла съ другой. Въ то время онъ не обратилъ на лэди Джулію особеннаго вниманія; теперь же, отворивъ дверь для нея, онъ сказалъ ей какой-то весьма обыкновенный комплиментъ.

Лэди Джулія въ нѣкоторыхъ случаяхъ была суровая женщина и обладала значительнымъ запасомъ присутствія духа. Въ теченіи минувшей недѣли она видѣла все, что дѣлалось вокругъ нея, и становилась все болѣе и болѣе сердитою. Хотя она и отреклась отъ родственныхъ связей съ Лили Дэль, но не смотря на то, въ настоящее время питала къ ней сочувствіе и даже любовь. Почти каждый день она повторяла графинѣ какой нибудь случай изъ помолвки Кросби,-- говорила положительно, какъ о дѣлѣ рѣшенномъ во всѣхъ отношеніяхъ. Съ повтореніями подобнаго рода она обращалась исключительно къ графинѣ, но въ присутствіи Александрины и всѣхъ гостей женскаго пола. Впрочемъ все, что говорила она, принималось просто, съ улыбкой недовѣрія. "Боже мой! лэди Джулія,-- сказала наконецъ графиня:-- я начинаю думать, что вы сами влюблены въ мистера Кросби: такъ постоянно твердите вы одно и то же о его помолвкѣ. Услышавъ, что такъ громко трубятъ объ успѣхѣ молоденькой дѣвушки, другой право подумаетъ, что въ вашей сторонѣ, для молодыхъ дѣвицъ чрезвычайно трудно находить жениховъ". Лэди Джулія на минуту замолкла, но не легко было для нея молчаніе, когда предметъ разговора такъ близко касался ея сердца.

Въ настоящую минуту, когда лэди Джулія, сопровождаемая мистеромъ Кросби, входила въ дверь, почти весь модный свѣтъ замка Курси собрался въ гостиной. Увидѣвъ себя вблизи толпы, лэди Джулія вдругъ повернулась и обратилась къ мистеру Кросби съ голосомъ болѣе громкимъ, чѣмъ требовалось для разговора въ гостиной.

-- Мистеръ Кросби, сказала она:-- давно ли получали извѣстія отъ нашего милаго друга, Лили Дэль?

Съ этими словами, она пристально посмотрѣла ему въ лицо; -- въ ея взглядѣ выражалось значенія гораздо болѣе, чѣмъ она думала сообщить ему. Въ гостиной послышался шопотъ; взгляды всѣхъ устремились на Джулію и на Кросби.

Кросби въ одинъ моментъ приготовился храбро выдержать аттаку, но онъ чувствовалъ, что не могъ спокойно распоряжаться своими силами, какъ не могъ избѣжать того, чтобы не обнаружить холоднаго пота, выступившаго на его лицо.

-- Я вчера получилъ письмо изъ Оллинтона, сказалъ онъ:-- надѣюсь, вы слышали о непріятной встрѣчѣ съ быкомъ?

-- Съ быкомъ!-- произнесла лэди Джулія.

Очевидно стало, что непріятель приведенъ въ смятеніе и въ свою очередь былъ аттакованъ.

-- Боже праведный! какія вы странныя лэди Джулія, сказала графиня.

-- Какая же это была встрѣча съ быкомъ? спросилъ высокопочгенный Джоржъ.

-- Дѣло въ томъ, что графъ сбитъ былъ съ ногъ быкомъ по срединѣ одного изъ своихъ собственныхъ полей.

-- Ахъ Боже! воскликнула Александрина; за ней послышались разныя другія восклицанія отъ всѣхъ собравшихся гостей.

-- Впрочемъ онъ не получилъ никакихъ ушибовъ, продолжалъ Кросби.-- Молодой человѣкъ, по имени Имсъ, какъ будто упалъ съ неба, и на плечахъ своихъ утащилъ графа.

-- Ха, ха, ха, ха! разразился другой графъ, услышавъ о такомъ пораженіи своего собрата пэра.

Лэди Джулія тоже получила письмо изъ Гэствика, и знала, что съ ея братомъ ничего особеннаго не случилось; но она чувствовала, что на этотъ разъ была побѣждена.

-- Надѣюсь, что съ нимъ не было несчастія? спросилъ мистеръ Гэзьби, съ озабоченнымъ видомъ.

-- Въ прошлую ночь, мой братъ былъ совершенно здоровъ, благодарю васъ, отвѣчала лэди Джулія.

Послѣ этого снова образовались небольшія группы, и лэди Джулія осталась одна въ углу дивана.

-- Не сами ли вы придумали эту исторію? спросила лэди Александрина, обращаясь къ Кросби.

-- Вовсе нѣтъ. Вчера я получилъ письмо отъ друга моего -- Бернарда Дэля, племянника этой старой вѣдьмы;-- на лорда де-Гэста дѣйствительно напалъ быкъ. Мнѣ бы еще пріятнѣе было сообщить ей, что этотъ старый глупецъ сломалъ себѣ шею.

-- Фи! мистеръ Кросби!

-- Кто же ее проситъ мѣшаться въ мои дѣла?

-- Но и я хотѣла предложить вамъ тоже вопросъ, на который вѣроятно вы бы не придумали подобной сказки.

Въ то время, когда лэди Александрина намѣревалась предложить вопросъ, гостей пригласили къ обѣду.

-- Правда ли, что лорда де-Гэста истопталъ его быкъ? спросилъ графъ, когда дамы удалились. За обѣдомъ онъ ничего не говорилъ, кромѣ развѣ немногихъ словъ, сказанныхъ на ухо лэди Думбелло. Для него, въ его собственномъ домѣ, разговоръ рѣдко доставлялъ удовольствіе; теперь же, мысль о томъ, что лордъ де-Гэстъ былъ истоптанъ быкомъ, имѣла въ его глазахъ свою особенную прелесть.

-- Нѣтъ, быкъ только сшибъ его съ ногъ, сказалъ Кросби.

-- Ха, ха, ха! разразился графъ, наливъ себѣ рюмку вина и передавъ бутылку другимъ. Бѣдный графъ! Въ этомъ мірѣ оставалось для него весьма немногое, что бы доставляло ему удовольствіе.

-- Ничего смѣшнаго я не вижу въ этомъ, сказалъ Плантаженетъ Поллисэръ, сидѣвшій направо отъ графа, противъ лорда Думбелло.

-- Въ самомъ дѣлѣ? сказалъ графъ.-- Ха, ха, ха!

-- Пусть меня застрѣлять, если я вижу въ этомъ смѣшное. Сколько мнѣ извѣстно, де-Гэстъ отличнѣйшій фермеръ. Право, ничего нѣтъ смѣшнаго въ томъ, что быкъ боднулъ фермера, который въ то же время и нобльмэнъ. Какъ вы думаете? сказалъ Поллисэръ, обращаясь къ мистеру Гэзьби, сидѣвшему напротивъ.

Хозяинъ дома былъ графъ и съ тѣмъ вмѣстѣ тесть мистера Гэзьби. Мистеръ Плантаженетъ Поллисэръ былъ наслѣдникъ герцога. Поэтому мистеръ Гэзьби что-то пробормоталъ вмѣсто положительнаго отвѣта. Мистеръ Поллисэръ не сказалъ больше ни слова, не сказалъ ничего и графъ, и такимъ образомъ шутка потеряла все свое значеніе.

Мистеръ Плантаженетъ Поллисэръ былъ наслѣдникъ герцога Омніума, наслѣдникъ титула этого нобльмэна и его огромнаго богатства, а потому въ большомъ свѣтѣ слылъ за человѣка замѣчательнаго. Само собою разумѣется, онъ засѣдалъ въ палатѣ общинъ. Ему было около двадцати пяти лѣтъ, и онъ былъ еще холостъ. Онъ не скакалъ съ борзыми по полямъ, не стрѣлялъ, не имѣлъ яхты и, какъ говорили, нога его не была еще на конскихъ ристалищахъ. Одѣвался онъ очень скромно; никогда не перемѣнялъ ни цвѣта, ни фасона своего платья; въ обществѣ онъ держалъ себя тихо, скромно, и часто былъ молчаливъ. Онъ былъ высокаго роста, худощавъ, но имѣлъ видъ здороваго мужчины; больше этого ничего нельзя сказать относительно его наружности, кромѣ развѣ того, что всякій съ перваго взгляда призналъ бы въ немъ джентльмена. Съ своимъ дядей герцогомъ онъ былъ въ хорошихъ отношеніяхъ, или вѣрнѣе сказать, дядя и племянникъ никогда между собою не ссорились. Племянникъ получалъ отъ дяди хорошее содержаніе, но не сходился съ нимъ во вкусахъ, и потому они рѣдко встрѣчались. Разъ въ годъ мистеръ Поллисэръ пріѣзжалъ къ герцогу дня на два или на три въ его загородное помѣстье, и раза два или три обѣдалъ у него во время лондонскаго сезона. Мистеръ Поллисэръ былъ въ парламентѣ представителемъ небольшаго городка, находившагося въ полной зависимости отъ герцога, но онъ принялъ это мѣсто съ положительнымъ условіемъ, что образъ его дѣйствій долженъ быть совершенно независимый. При такихъ разумныхъ условіяхъ, герцогъ и его наслѣдникъ представляли собою свѣту образецъ семейнаго счастія.

-- Какая разница между графомъ де-Курси и лордомъ Норлоккомъ! говорили жители западнаго Барсетшэйра. Надо сказать, что имѣнья герцога и графа находились въ западной сторонѣ того графства.

Мистеръ Поллисэръ былъ болѣе извѣстенъ свѣту, какъ возрастающій политикъ. Съ своей стороны, мы можемъ сказать, что для своихъ удовольствій онъ имѣлъ въ своемъ распоряженіи все, что только могъ предоставить ему міръ. За нимъ ухаживали всѣ, кому представлялась возможность приблизиться къ нему на столько, чтобы ухаживать. Мы скажемъ безъ всякаго преувеличенія, что онъ могъ бы выбрать себѣ невѣсту изъ всего, что только было прелестнѣйшаго и лучшаго между женщинами Англіи. Если бы онъ вздумалъ скупить конскія скачки и тратить тысячи на одни пари, онъ доставилъ бы этимъ своему дядѣ величайшее удовольствіе. Онъ могъ бы сдѣлаться полнымъ господиномъ безчисленнаго множества гончихъ, могъ бы бить птицъ, сколько душѣ угодно. Но ни къ чему подобному у него не было расположенія. Онъ избралъ своимъ поприщемъ политику и занимался ею съ такимъ постоянствомъ и усердіемъ, съ какимъ во всякой другой профессіи или ремеслѣ составилъ бы себѣ богатство. Онъ постоянно присутствовалъ въ парламентскихъ комитетахъ до половины августа. Рѣдко случалось, чтобы онъ не находился при какомъ нибудь замѣчательномъ преніи, и всегда былъ на лицо при всякомъ болѣе или менѣе замѣчательномъ раздѣленіи голосовъ. Говорилъ онъ рѣдко, но всегда готовъ былъ говорить, если того требовали его виды. Никто не замѣчалъ въ немъ геніальныхъ способностей; весьма немногіе полагали, что изъ него со временемъ сдѣлается ораторъ или государственный сановникъ, а между тѣмъ, свѣтъ говорилъ о немъ, какъ о человѣкѣ, быстро возвышающемся, а старый Несторъ государственнаго кабинета смотрѣлъ на него, какъ на человѣка, который въ одинъ изъ отдаленныхъ будущихъ дней займетъ въ кругу сановниковъ почетное мѣсто. Поэтому онъ постоянно отказывался отъ предложеній занять мѣсто въ какомъ нибудь низшемъ управленіи, и терпѣливо выжидалъ случая, который бы предоставилъ ему высшую государственную должность. Онъ не былъ приверженцемъ той или другой партіи, хотя и былъ извѣстенъ за либерала во всѣхъ своихъ политическихъ тенденціяхъ. Онъ много читалъ, не урывками, заглянувъ то въ одну книгу, то въ другую, и при томъ въ какую ни попало; нѣтъ, онъ прочитывалъ огромное число книгъ, углублялся въ исторію человѣчества, запасаясь фактами, хотя и пользовался этими фактами нисколько не лучше своихъ предшественниковъ. Наконецъ, онъ всѣми силами старался сдѣлаться лингвистомъ, и не безъ успѣха, на сколько это требовалось для пониманія различныхъ языковъ. Вообще это былъ человѣкъ, хотя и не высокаго ума, но трудолюбивый, заслуживающій полнаго уваженія, человѣкъ, который охотно посвящалъ труду всю свою молодость, чтобы на старости представилась ему возможность засѣдать между совѣтниками государства.

Нисколько, поэтому, не покажется удивительнымъ, если мы скажемъ, что имя мистера Поллисэра не присоединялось къ имени какой нибудь женщины, которую бы онъ, по мнѣнію общества, восхищался; впрочемъ, въ послѣднее время замѣчали, что его часто видали въ одной и той же комнатѣ съ лэди Думбелло. Только это и можно сказать, не болѣе; а если принять въ соображеніе, до какой степени были положительны обѣ эти особы, какъ мало тотъ и другая расположены были къ обнаруженію болѣе сильнаго чувства, то, кажется, не стоило и упоминать объ этомъ. Правда, отъ времени до времени онъ разговаривалъ съ ней и оказывалъ ей особенное вниманіе; съ своей стороны лэди Думбелло, замѣтивъ его присутствіе, приподнимала голову съ нѣкоторыми признаками жизни и озиралась кругомъ, какъ будто отъискивая предметъ, заслуживающій того, чтобы на немъ остановить свой взоръ. Когда свиданія подобнаго рода сдѣлались извѣстными, то никто, по всей вѣроятности, не воспользовался ими болѣе графини де-Курси. Многіе, услышавъ, что мистеръ Поллисэръ пріѣдетъ въ замокъ, выражали свое изумленіе при такомъ успѣхѣ въ этомъ отношеніи; другіе, узнавъ, что лэди Думбелло согласилась быть гостьей графини, изумлялись нисколько не меньше. Но когда сдѣлалось извѣстнымъ, что мистеръ Поллисэръ и лэди Думбелло будутъ въ замкѣ въ одно время, то добрые друзья графини де-Курси единодушно признали ее за весьма умную женщину. Для графини имѣть въ своемъ замкѣ мистера Поллисэра или лэди Думбелло, было то же, что имѣть перо въ своей шляпѣ; а успѣть залучить ихъ обоихъ, составляло для нея верхъ торжества. Что касается до лэди Думбелло, то она ничего особеннаго не выигрывала, потому собственно, что мистеръ Поллисэръ пріѣхалъ въ замокъ Курси только на двѣ ночи и на одинъ день, и въ теченіе всего этого дня онъ просидѣлъ въ кабинетѣ за огромными синими книгами. Графиня де-Курси не обращала ни малѣйшаго вниманія на такое препровожденіе времени. Синія книги и лэди Думбелло были для нея рѣшительно одно и то же. Мистеръ Поллисэръ находился въ ея замкѣ, и этого факта никто не могъ отрицать, ни другъ, ни недругъ.

Мистеръ Поллисэръ проводилъ въ замкѣ Курси второй вечеръ; а такъ какъ онъ обѣщалъ встрѣтиться съ своими избирателями въ Сильвербриджѣ въ часъ по полудни слѣдующаго дня, съ цѣлію объяснить имъ образъ своихъ дѣйствій и политическое положеніе всего міра вообще, и какъ ему нельзя уже было воротиться изъ Сильвербриджа въ замокъ Курси, то лэди Думбелло должна была воспользоваться непродолжительнымъ блескомъ солнечнаго свѣта, доставляемаго ей настоящими минутами. Никто, впрочемъ, не могъ бы сказать, что она обнаруживала особенное расположеніе завладѣть вниманіемъ мистера Поллисэра. Когда онъ вошелъ въ гостиную, лэди Думбелло сидѣла одна въ большомъ низкомъ стулѣ безъ ручекъ, такъ что ея платье сохраняло всю свою пышность, между тѣмъ какъ впалая полукруглая спинка стула доставляла для нея необходимую опору. Оставивъ столовую, она едва ли сказала три слова, но время проходило для нея не скучно. Лэди Джулія снова аттаковала графиню своими подробностями о помолвкѣ Лили Дэль и Кросби, такъ что Александрина, выведенная изъ себя, ушла на другой конецъ комнаты, нисколько не скрывая особеннаго участія, которое принимала въ этомъ дѣлѣ.

-- Какъ бы я желала, чтобы они скорѣе обвѣнчались, сказала графиня:-- тогда бы мы ничего больше не услышали о нихъ.

Все это лэди Думбелло слышала и понимала, и все это имѣло для нея нѣкоторый интересъ. Она запоминала подобныя вещи, изучая по нимъ различныя личности, и съ помощію этого изученія, располагала своимъ собственнымъ поведеніемъ. Надо сказать, она вовсе не была праздна въ это или подобное этому время; она выполняла то, что составляло для нея тяжелый трудъ. Она сидѣла молча и только отвѣчала немногими словами на выраженія лести со стороны ее окружавшихъ. Но вотъ отворилась дверь, и когда мистеръ Поллисэръ вошелъ въ гостиную, лэди Думбелло слегка приподняла свою голову, и на лицѣ ея показался самый слабый проблескъ удовольствія. Она не сдѣлала ни малѣйшей попытки заговорить съ нимъ; мистеръ Поллисэръ подошелъ къ столу, взялъ книгу, простоялъ на мѣстѣ болѣе четверти часа, а лэди Думбелло не обнаруживала ни малѣйшаго признака нетерпѣнія. Вскорѣ вошелъ лордъ Думбелло, и тоже остановился у стола, но не взялъ кинги. Даже и тогда душевное спокойствіе лэди Думбелло оставалось невозмутимымъ.

Плантаженетъ Поллисэръ пристально смотрѣлъ въ книгу и, по всей вѣроятности, что нибудь заучивалъ. Наконецъ, положивъ книгу на столъ, выпилъ чашку чаю и замѣтилъ лэди де-Курси, что, по его мнѣнію, до Сильвербриджа не болѣе двѣнадцати миль.

-- Я бы желала, чтобы, вмѣсто двѣнадцати, было сто двѣнадцать, сказала графиня.

-- Въ такомъ случаѣ я бы былъ принужденъ уѣхать отсюда ночью, возразилъ мистеръ Поллисэръ.

-- А если бы вмѣсто ста двѣнадцати было тысяча двѣнадцать?

-- Тогда я бы вовсе не пріѣхалъ сюда, отвѣчалъ мистеръ Поллисэръ. Онъ вовсе не хотѣлъ быть нелюбезнымъ и только высказалъ фактъ.

-- Нынче молодые люди становятся настоящими медвѣдями, сказала графиня дочери своей Маргареттѣ.

Мистеръ Поллисэръ пробылъ въ гостиной около часа, когда увидѣлъ себя стоявшимъ подлѣ лэди Думбелло, подлѣ нея, и при томъ когда вблизи никого больше не было.

-- Я никакъ не ожидалъ встрѣтиться здѣсь съ вами, сказалъ онъ.

-- А я не думала встрѣтиться съ вами, отвѣчала лэди Думбелло.

-- Хотя, впрочемъ, вы и я находимся близко нашихъ домовъ.

-- Мой домъ не близко отсюда.

-- Я подразумѣваю Пломстэдъ, домъ вашего отца.

-- Да; нѣкогда это былъ мой домъ.

-- Какъ бы я желалъ показать вамъ замокъ моего дяди. Прекрасное мѣсто; тамъ есть нѣсколько хорошихъ картинъ.

-- Я это слышала.

-- Долго вы останетесь здѣсь?

-- О, нѣтъ. Послѣ завтра я ѣду въ Чешэйръ. Лордъ Думбелло всегда уѣзжаетъ туда, когда начинается охота.

-- Ахъ, да; конечно. Какой счастливецъ! никогда нѣтъ занятій. Я полагаю, избиратели его никогда не безпокоятъ.

-- Я тоже полагаю.

Послѣ этого мистеръ Поллисэръ отошелъ, и лэди Думбелло провела остальную часть вечера молча. Надобно думать, что они оба были вознаграждены десятью минутами симпатичнаго разговора за неудобство, которое испытывали по случаю пріѣзда своего въ замокъ Курси.

Но то, что кажется для насъ невиннымъ, разсматривалось строгими моралистами замка совершенно въ другомъ свѣтѣ.

-- Клянусь Юпитеромъ! говорилъ высокопочтенный Джоржъ своему кузену, мистеру Грешаму.-- Не знаю, какъ смотритъ на это самъ Думбелло.

-- Мнѣ кажется, что Думбелло смотритъ на подобныя вещи сквозь пальцы.

-- И то сказать, есть люди, которые на все смотрятъ сквозь пальцы, сказалъ Джоржъ, для котораго подобнаго рода вещи, послѣ женитьбы, служили предметомъ благоговѣйнаго ужаса.

-- Она начинаетъ немного выясняться, говорила лэди Клэндидлемъ лэди де-Курси, когда обѣ эти старухи сидѣли передъ каминомъ въ одной изъ заднихъ комнатъ замка.-- Вы знаете, въ тихомъ омутѣ черти водятся.

-- Для меня нисколько не будетъ удивительно, если она убѣжитъ съ нимъ, замѣтила лэди де-Курси.

-- Ну, онъ еще не такъ глупъ, чтобы рѣшиться на подобный поступокъ, возразила лэди Клэндидлемъ.

-- Мнѣ кажется мужчины больше всего дѣлаютъ глупости, продолжала лэди де-Курси.-- Если онъ и убѣжитъ съ ней, то послѣдствій никакихъ не будетъ. Я знаю джентельмена, который не станетъ сожалѣть объ этомъ. Если женщина можетъ наскучить мужчинѣ, такъ лорду Думбелло она страшно наскучила.

Какъ въ этомъ, такъ и почти во всемъ другомъ, злая старуха предавалась злословію. Лордъ Думбелло все еще гордился своей женой и любилъ ее, какъ мужчина можетъ любить женщину, когда его любовь зависитъ отъ гордости.

Въ разговорѣ между мистеромъ Поллисэромъ и лэди Думбелло ничего особенно опаснаго не было; но я не могу сказать того же самаго о разговорѣ, происходившемъ въ то же самое время между Кросби и лэди Александриной. Она, какъ уже сказано, ушла явно разсерженная, когда лэди Джулія возобновила свои нападенія на бѣдную Лили, и не возвращалась къ общему кружку въ теченіи всего вечера. Въ замкѣ Курси были двѣ большія гостиныя, соединявшіяся узкой комнатой, которую скорѣе можно бы назвать корридоромъ, если бы она не освѣщалась двумя окнами, доходившими до самого пола, покрытаго коврами, и не согрѣвалась отдѣльнымъ каминомъ. Сюда-то и удалилась лэди Александрина; за ней вскорѣ послѣдовала и замужняя сестра ея Амелія.

-- Эта женщина приводитъ меня въ бѣшенство, сказала Александрина, въ то время, какъ онѣ стояли вмѣстѣ, поставивъ по одной ножкѣ на каминную рѣшетку.

-- Но, душа моя, изъ всѣхъ гостей ты одна не должна позволять себѣ приходить въ бѣшенство при разговорѣ объ этомъ предметѣ.

-- Тебѣ хорошо говорить это, Амелія.

-- Вопросъ въ томъ, моя милая: что же намѣренъ дѣлать мистеръ Кросби?

-- А почему я знаю?

-- Если ты не знаешь, то благоразумнѣе было бы полагать, что онъ намѣренъ жениться на этой дѣвушкѣ, и въ такомъ случаѣ...

-- Что же въ такомъ случаѣ? Не хочешь ли ты быть другой лэди Джуліей? Какое мнѣ дѣло до этой дѣвушки?

-- Я не думаю, чтобы тебѣ было какое нибудь дѣло до нея; а если тебѣ нѣтъ никакого дѣла и до мистера Кросби, то и кончено; только въ такомъ случаѣ, Александрина...

-- Ну что же въ такомъ случаѣ?

-- Ты знаешь, Александрина, я не хочу тебѣ дѣлать наставленія. Скажи мнѣ откровенно, дѣйствительно ли ты любишь его? Вѣдь ты и я всегда были добрыми друзьями.

И замужняя сестра обняла талію сестры, которая желала быть замужемъ.

-- Онъ мнѣ нравится.

-- И онъ признавался тебѣ въ любви?

-- Что-то было въ этомъ родѣ. Тише, онъ идетъ!

Кросби вышелъ изъ большой гостиной и присоединился къ сестрамъ.

-- Насъ прогнала пустая болтовня лэди Джуліи, сказала старшая сестра.

-- Я никогда не встрѣчалъ подобной женщины, сказалъ Кросби.

-- И мало найдется такихъ, сказала Александрина.

Наступила пауза, продолжавшаяся минуты двѣ. Лэди Гэзьби размышляла въ это время, хорошо ли она сдѣлаетъ, если уйдетъ и оставитъ сестру свою съ мистеромъ Кросби. Если бы знать положительно, что мистеръ Кросби женится на Александринѣ, то, само собою разумѣется, благоразумно было бы предоставить ему случай выразить свое желаніе. Но если Александрина просто строила изъ себя дурочку, то необходимо было остаться.

-- Мнѣ кажется, для нея будетъ лучше, если я уйду, сказала про себя старшая сестра, и, повинуясь правилу, которое должно управлять всѣми нашими дѣйствіями, удалилась и присоединилась къ гостямъ.

-- Не перейти ли намъ въ другую комнату? сказалъ Кросби.

-- Мнѣ кажется, и здѣсь хорошо, отвѣчала Александрина.

-- Я желалъ бы переговорить съ вамъ, и очень серьезно.

-- Развѣ вы не можете говорить здѣсь?

-- Нѣтъ. Здѣсь безпрестанно ходятъ взадъ и впередъ.

Лэди Александрина безъ дальнѣйшихъ возраженій перешла въ другую гостиную. Гостиная эта была также освѣщена, и въ ней находилось до пяти лицъ. Лэди Розина сидѣла въ углу и читала какое-то сочиненіе о второмъ пришествіи Спасителя и о блаженной жизни праведныхъ послѣ страшнаго суда. Ея братъ спалъ въ креслѣ; какой-то молодой джентльменъ съ дамой играли въ шахматы. Для Кросби и Александрины было достаточно мѣста, чтобы сѣсть отдѣльно отъ другихъ.

-- Что же вы хотѣли сказать мнѣ, мистеръ Кросби? Но, во первыхъ, я намѣрена повторить вопросъ лэди Джуліи, какъ я уже предупредила васъ: когда вы получили послѣднее письмо отъ миссъ Дэль?

-- Послѣ того, что я разсказалъ вамъ, съ вашей стороны жестоко предлагать подобный вопросъ. Вы знаете, что я далъ миссъ Дэль обѣщаніе жениться на ней.

-- Знаю очень хорошо. Я не вижу причины, зачѣмъ вы привели меня сюда, чтобы сообщить мнѣ то, что всѣмъ уже извѣстно. При такомъ герольдѣ, какъ лэди Джулія, это совершенно излишне.

-- Если вы намѣрены отвѣчать мнѣ въ этомъ тонѣ, я сейчасъ же кончу объясненіе. Объявляя вамъ о моей помолвкѣ, я въ то же время объявилъ, что сердцемъ моимъ владѣетъ другая женщина. Скажите, справедливъ ли я въ своемъ предположеніи, что вы знали, на кого я намекалъ?

-- Нѣтъ, мистеръ Кросби, не знала. Я не ворожея и не могу такъ глубоко заглядывать въ душу человѣка, какъ вашъ другъ, лэди Джулія.

-- Александрина, я люблю васъ. Въ настоящую минуту едва ли мнѣ нужно говорить объ этомъ.

-- Едва ли, дѣйствительно, особливо теперь, когда вы обѣщали жениться на миссъ Дэль.

-- Что касается до этого обѣщанія, то, признаюсь, я дѣйствовалъ безразсудно; если хотите, болѣе, чѣмъ безразсудно. Вы не можете упрекать меня за это такъ сильно, какъ я самъ упрекаю себя. Впрочемъ я рѣшился не жениться на женщинѣ, которой не люблю. (О, если бы Лили услышала эти слова!) Я не иначе могу отзываться о миссъ Дэль, какъ съ самой прекрасной стороны, но въ то же время я совершенно увѣренъ, что, будучи ея мужемъ, не могу доставить ей счастія.

-- Зачѣмъ же вы не подумали объ этомъ прежде, чѣмъ сдѣлали предложеніе? сказала Александрина.

При этомъ въ тонѣ ея голоса слышался самый легкій упрекъ.

-- Мнѣ бы слѣдовало сдѣлать это; но, не знаю, едва ли вы можете винить меня такъ строго. Если бы вы, во время послѣдней нашей встрѣчи въ Лондонѣ, были менѣе...

-- Менѣе чего?

-- Менѣе строги, сказалъ Кросби: -- тогда, быть можетъ, ничего бы этого не случилось.

Лэди Александрина не могла припомнить, когда она была строга, но, какъ будто вспомнивъ, сказала:

-- Ахъ да; конечно, это была моя вина.

-- Я пріѣхалъ въ Оллинтонъ съ свободнымъ сердцемъ, и теперь нахожусь въ затруднительномъ положеніи. Я говорю вамъ все, какъ было. Жениться на миссъ Дэль мнѣ невозможно. Съ моей стороны было бы жестоко жениться на ней, зная, что сердце мое принадлежитъ другой. Я сказалъ вамъ, кто эта другая; теперь скажите, могу ли я надѣяться на отвѣтъ?

-- Отвѣтъ на что?

-- Александрина, согласитесь ли вы быть моей женой?

Если бы цѣль Александрины состояла въ томъ, чтобы довести его до прямаго признанія въ любви и за тѣмъ предложенія руки, то, конечно, цѣль эта была теперь достигнута. Она имѣла такую вѣру въ свою собственную способность и въ способность матери устроивать житейскія дѣла, что, принимая предложеніе, она нисколько не страшилась послѣдствій; она вовсе не думала, что и съ ней могутъ поступить точно такъ же, какъ поступили съ Дэль. Она очень хорошо знала свое положеніе и его. Принявъ его предложеніе, она въ непродолжительномъ времени сдѣлалась бы его женой, что бы тамъ ни говорили противъ этого миссъ Дэль и всѣ ея друзья. Въ этомъ отношеніи она рѣшительно ничего не боялась. Не смотря на то, она не приняла сейчасъ же предложенія. Хотя она и желала владѣть этимъ призомъ, но женская натура останавливала ее отъ выраженія согласія.

-- Давно ли, мистеръ Кросби, сказала она: -- вы дѣлали этотъ же самый вопросъ миссъ Дэль?

-- Александрина, я обѣщалъ вамъ разсказать все, и я разсказалъ. Если за это вы намѣрены наказать меня...

-- Я сдѣлаю еще одинъ вопросъ: много ли пройдетъ времени до той поры, какъ вы предложите этотъ вопросъ другой дѣвушкѣ?

Кросби повернулся кругомъ, какъ будто намѣреваясь въ гнѣвѣ удалиться отъ нея, но, пройдя половину разстоянія до дверей, воротился.

-- Клянусь небомъ! сказалъ онъ довольно сурово: -- я долженъ получить отвѣтъ. Вы ничѣмъ не можете упрекнуть меня. Все сдѣланное мною дурное, я сдѣлалъ чрезъ васъ и для васъ. Вы выслушали мое предложеніе; отвѣчайте же: намѣрены ли вы принять его?

-- Мистеръ Кросби, вы меня изумляете. Если бы вы стали требовать отъ меня деньги или жизнь, мнѣ кажется, и тогда вы не употребили бы такого повелительнаго тона.

-- Скажите, болѣе рѣшительнаго.

-- А если я откажусь отъ этой чести?

-- Тогда я буду считать васъ самой легкомысленной женщиной.

-- Если же я приняла бы его?

-- Я бы поклялся, что вы прекраснѣйшая, неоцѣнсннѣйшая, очаровательнѣйшая изъ женщинъ.

-- Конечно, мнѣ пріятнѣе заслужить о себѣ ваше хорошее мнѣніе, нежели дурное, сказала лэди Александрина.

Послѣ этихъ словъ тотъ и другая поняли, что дѣло было рѣшено. Каждый разъ, когда лэди Александринѣ приходилось говорить о Лили, она всегда называла ее "бѣдная миссъ Дэль", и никогда не упрекала своего будущаго мужа за эту маленькую продѣлку.

-- Я сегодня же поговорю съ мама, сказала она, прощаясь съ мистеромъ Кросби въ уединенномъ уголкѣ, выбранномъ ими для своихъ объясненій. Когда они вышли изъ этого уголка, глаза лэди Джуліи снова остановились на нихъ, но Александрина уже не обращала болѣе вниманія на лэди Джулію.

-- Джоржъ, я не могу понять, что такое этотъ мистеръ Поллисэръ. Не слѣдуетъ ли его называть теперь лордомъ, если онъ долженъ сдѣлаться герцогомъ? Вопросъ этотъ былъ предложенъ мистриссъ Джоржъ де-Курси своему мужу, когда они пришли въ спальню.

-- Да, по смерти старика, онъ будетъ герцогомъ Омніумъ. Мнѣ кажется, я въ жизнь свою не встрѣчалъ такого тяжелаго человѣка. Вотъ ужь будетъ дрожать-то надъ своимъ имѣньемъ.

-- Пожалуйста, Джоржъ, объясни мнѣ это. Съ моей стороны такъ глупо не понимать подобныхъ вещей; -- я не смѣю открыть ротъ, боясь сдѣлать какой-нибудь промахъ.

-- Въ такомъ случаѣ, моя милая, не зачѣмъ и ротъ открывать. Въ свое время ты узнаешь всѣ вещи подобнаго рода, и право, никто не замѣтитъ, что ты не понимаешь ихъ, если ничего не станешь говорить.

-- Но Джоржъ, я не хочу сидѣть молча цѣлый вечеръ. Ужь если нельзя ни о чемъ говорить, то я лучше соглашусь оставаться въ этой комнатѣ и читать какой нибудь романъ.

-- Посмотри на лэди Думбелло: она не любитъ много говорить.

-- Лэди Думбелло не можетъ служить мнѣ примѣромъ. Скажи же мнѣ пожалуйста, что такое этотъ мистеръ Поллисэръ?

-- Племянникъ герцога. Будь онъ сыномъ герцога, его бы называли маркизомъ Сильвербриджъ.

-- Значитъ до смерти дяди онъ обыкновенный мистеръ?

-- Да; весьма обыкновенный мистеръ.

-- Какъ жаль его. Но скажи мнѣ, Джоржъ: если у меня будетъ сынъ,-- если онъ выростетъ и если...

-- Ахъ какой вздоръ! когда онъ будетъ и когда онъ выростетъ, тогда и станемъ говорить объ этомъ, а теперь я хочу спать.

ГЛАВА XXIV.
ТЕЩА И ТЕСТЬ.

На другое утро мистеръ Плантаженетъ Поллисэръ отправлялся до завтрака въ путь, имѣвшій политическую цѣль. Кусокъ булки и чашка кофе въ пустой одинокой комнатѣ доставили ему то или другое ему одному понятное удовольствіе. Общій завтракъ въ замкѣ Курси подавали въ одиннадцать часовъ;-- въ это время мистеръ Поллисэръ сидѣлъ уже въ кабинетѣ Сильвербриджскаго мэра.

-- Я долженъ уѣхать на поѣздѣ въ 3 ч. 45 м., говорилъ мистеръ Поллисэръ. Кто же будетъ держать мою сторону?

-- Съ своей стороны, я скажу нѣсколько словъ; потомъ Грауди, который надѣется, что его будутъ слушать. Грауди всегда твердо стоялъ за его сіятельство.

-- Помните, что мы явимся въ залъ собранія ровно въ часъ. У васъ на дворѣ будетъ стоять кабріолетъ, чтобы отвезти меня на станцію желѣзной дороги. Въ случаѣ неудачи, я не хочу терять ни минуты. Я буду здѣсь черезъ полтора часа. Нѣтъ,-- благодарю васъ, утромъ я никогда не пью вина.

Между тѣмъ въ замкѣ Курси было болѣе свободнаго времени. Ни графиня, ни лэди Александрина, не спустились внизъ къ завтраку; впрочемъ на счетъ ихъ отсутствія никто изъ гостей не сдѣлалъ особеннаго замѣчанія. Завтракъ въ замкѣ былъ утреннимъ столомъ, за который гостямъ предоставлялось полное право являться и не являться. Лэди Джулія явилась весьма угрюмою; Кросби сидѣлъ подлѣ будущей своей невѣстки Маргареты, которая поставила уже себя въ отношеніи къ нему на самую дружескую ногу. Когда Кросби кончилъ чай, Маргарета прошептала ему на ухо; -- мистеръ Кросби, если вы можете удѣлить полчаса времени, мама было бы очень пріятно видѣть васъ въ своей комнатѣ.

Кросби объявилъ, что онъ съ особеннымъ удовольствіемъ готовъ къ ея услугамъ; онъ былъ чрезвычайно признателенъ, что его принимаютъ уже въ домѣ, какъ зятя; въ то же время онъ чувствовалъ, что попалъ въ западню и что, поднимаясь на верхъ, въ собственные аппартаменгы графини, прикладывалъ печать на свое собственное заточеніе.

Не смотря на то, онъ шелъ за лэди Маргаретой съ улыбающимся лицомъ и безъ малѣйшаго принужденія въ своихъ движеніяхъ.

-- Мама, сказала лэди Маргарета;-- я привела къ вамъ мистера Кросби. Ахъ, Александрина! я не знала, что ты здѣсь, а то бы я его предупредила.

Графиня и ея младшая дочь завтракали вмѣстѣ въ будуарѣ графини; онѣ сидѣли въ пріятномъ дезабилье. Чайныя чашки, изъ которыхъ онѣ пили, были сдѣланы изъ превосходнаго фарфора, серебряный чайникъ и сливочникъ отличались изящной отдѣлкой.-- Остальныя принадлежности завтрака состояли изъ кусочковъ французской булки, которымъ не было даже позволено отдѣлить отъ себя маленькихъ крошекъ, и изъ безконечно малаго количества свѣжаго масла. Если эта утренняя пища матери и дочери была до такой степени незначительна, то нельзя было не предполагать, что они имѣли намѣреніе завтракать ранѣе обыкновеннаго. Графиня сидѣла въ шолковомъ утреннемъ капотѣ, испещренномъ роскошными цвѣтами, на лэди Александринѣ надѣтъ былъ бѣлый кисейный пеньюаръ, подпоясанный розовой лентой. Волоса ея, которые она обыкновенно носила длинными локонами, были распущены на плечи и, само собою разумѣется, придавали ея наружности особенную прелесть. При входѣ Кросби, графиня встала и подала ему руку, Александрина оставалась на мѣстѣ и въ отвѣтъ на привѣтствіе только слегка кивнула головой.

-- Я опять побѣгу внизъ, сказала Маргарета:-- иначе бѣдной Амеліи не справиться со всѣмъ хозяйствомъ.

-- Александрина разсказала мнѣ все,-- сказала графиня съ самой сладкой улыбкой: -- и я дала ей мое полное согласіе. Мнѣ кажется, что изъ васъ будетъ прекрасная пара.

-- Премного обязанъ вамъ, сказалъ Кросби.-- Я увѣренъ въ этомъ, я увѣренъ, что лэди Александрина будетъ для меня прекрасной подругой.

-- Да; въ этомъ и я не сомнѣваюсь. Она у меня добрая, умная дѣвушка.

-- Фи, мама; пожалуйста не повторяйте мнѣ дѣтской сказочки о двухъ башмакахъ.

-- Я говорю правду, моя милая. Не будь ты умной дѣвушкой, ты бы не сдѣлала того, что дѣлаешь теперь. Если бы ты была вѣтренница и безразсудная, если бы обращала вниманіе только на высокое званіе, на богатство и на тому подобныя вещи, ты бы, право, не согласилась выйти замужъ за весьма обыкновеннаго человѣка, безъ всякаго состоянія. Я увѣрена, что мистеръ Кросби извинитъ меня за подобныя выраженія.

-- Не безпокойтесь, графиня, сказалъ Кросби: -- я знаю, что не имѣю ни малѣйшаго права смотрѣть такъ высоко.

-- Прекрасно; мы не будемъ больше говорить объ этомъ, сказала графиня.

-- И пожалуйста не говорите, сказала лэди Александрина: -- это какъ-то отзывается проповѣдью.

-- Прошу садиться, мистеръ Кросби; намъ нужно съ вами переговорить; Александрина, если хотите, сядетъ подлѣ васъ. Какъ тебѣ не стыдно, Александрина, если онъ проситъ объ этомъI

-- Не безпокойтесь, мама,-- мнѣ и здѣсь хорошо.

-- Очень хорошо, моя милая, оставайся на своемъ мѣстѣ. Она у меня откровенная дѣвушка,-- мистеръ Кросби; съ этимъ вы сами согласитесь, когда я скажу вамъ, что она передала мнѣ все, о чемъ вы съ ней вчера говорили. Услышавъ это, Кросби немного измѣнился въ лицѣ, но не сказалъ ни слова.-- Она говорила мнѣ, продолжала графиня:-- о молоденькой лэди въ Оллинтонѣ. Какой вы шалунъ!

-- Я былъ неблагоразуменъ, лэди де-Курси.

-- Ну да; не больше этого. Да, вы были неблагоразумны! легкомысленно развлекали себя, и можетъ быть завели маленькую интригу, потому что сердце молоденькой лэди не такъ легко было выиграть, какъ вы желали. Теперь все это должно быть устроено какъ можно скорѣе. Я не хочу предлагать вамъ нескромные вопросы;-- но если вы оставили эту барышню съ идеей, что вы намѣрены на ней жениться, то вѣроятно вы не замедлите разувѣрить ее.

-- Разумѣется, мама, онъ это сдѣлаетъ.

-- Да, конечно, вы это сдѣлаете; для Александрины будетъ большое утѣшеніе, когда она узнаетъ, что все устроено. Вы слышите, что говоритъ лэди Джулія почти ежечасно. Разумѣется, Александрина и вниманія не обращаетъ на слова такой старухи, какъ лэди Джулія; но во всякомъ случаѣ для той и другой стороны будетъ гораздо спокойнѣе, когда будетъ положенъ конецъ всѣмъ толкамъ. Если графъ услышитъ объ этомъ,-- то вы знаете... И графиня покачала головой, воображая, что этимъ жестомъ она лучше всего выразитъ, что сдѣлалъ бы графъ, еслибы только задумалъ что нибудь сдѣлать.

Кросби не приготовился къ конфиденціальной бесѣдѣ съ графиней на счетъ Лили; не смотря на то онъ пробормоталъ какое-то увѣреніе, что не замедлитъ сообщить миссъ Дэль всю истину. Онъ не могъ, съ точностію опредѣлить время, когда будетъ писать, и кому писать -- ей или ея матери,-- но но всякомъ случаѣ далъ слово написать немедленно по возвращеніи въ Лондонъ.

-- Пожалуй, я сама напишу къ мистриссъ Дэль, если только черезъ это легче можетъ покончиться все дѣло, сказала графиня.

Но съ этимъ планомъ мистеръ Кросби рѣшительно не согласился.

Послѣ этого сказано было нѣсколько словъ о графѣ.

-- Я объяснюсь съ нимъ сегодня до обѣда, сказала графиня:-- а завтра утромъ вы сами съ нимъ повидаетесь. Не думаю, чтобы онъ сталъ возражать; можетъ быть, скажетъ -- вы не принимайте однако этого на свой счетъ,-- скажетъ, что Александрина могла бы составить себѣ лучшую партію. Во всякомъ случаѣ я увѣрена, что онъ не станетъ много противиться. Конечно, у васъ будетъ разговоръ на счетъ денегъ и тому подобнаго.

Графиня удалилась, оставивъ дочь свою съ мистеромъ Кросби на полчаса. Когда прошли эти полчаса, Кросби готовъ былъ отдать все, что имѣлъ на свѣтѣ, лишь бы воротить назадъ минувшіе двадцать четыре часа своего существованія. Положеніе его было безвыходное. Обмануть Лили Дэль, безъ всякаго сомнѣнія, было въ его власти, но обмануть лэди Александрину де-Курси -- не представлялось никакой возможности.

На слѣдующее утро, въ полдень, Кросби имѣлъ свиданіе съ графомъ; свиданіе это было весьма непріятное. Кросби засталъ великаго пэра стоявшимъ на коврѣ, спиной къ камину, съ руками опущенными въ карманы панталонъ.

-- Вы намѣрены жениться на моей дочери? сказалъ графъ.-- Какъ видите, не совсѣмъ здоровъ;-- теперь я рѣдко бываю здоровъ.

Послѣдніе слова были сказаны съ отвѣтъ на привѣтствіе Кросби. Кросби протянулъ графу свою руку, и притомъ такъ безцеремонно, что графъ принужденъ былъ вынуть изъ кармана свою руку и подать ее будущему зятю.

-- Если ваше сіятельство не встрѣтите препятствія. Съ ея позволенія, я прошу вашего согласія.

-- У васъ вѣдь нѣтъ никакого состоянія? У нея тоже нѣтъ; вѣроятно вамъ это извѣстно.

-- Я имѣю нѣсколько тысячь фунтовъ; полагаю, что столько же найдется и у нея.

-- У нея найдется на кусокъ хлѣба, чтобы не умереть обоимъ вамъ съ голода. Это, впрочемъ, до меня не относится. Можете жениться на ней, если хотите; только, послушайте,-- я терпѣть не могу дурачества. Сегодня по утру, у меня была старуха, одна изъ тѣхъ, которыя гостятъ въ моемъ домѣ,-- и разсказала мнѣ исторію о какой-то другой дѣвушкѣ, изъ которой вы сдѣлали дурочку. Мнѣ нѣтъ дѣла, до какой степени вы поступили съ ней неблагородно, но чтобы здѣсь ничего подобнаго не было. Если вы намѣрены сыграть подобную штуку со мной, то увидите, что сильно ошибались.

Кросби не нашелся даже, что отвѣтить на это, и поспѣшилъ какъ можно скорѣе убраться изъ комнаты.

-- На счетъ денегъ вы лучше переговорите съ Гэзьби, сказалъ графъ, и послѣ того пересталъ думать объ этомъ предметѣ, воображая, безъ всякаго сомнѣнія, что вполнѣ выполнилъ свой долгъ въ отношеніи къ дочери.

На другой день послѣ этого Кросби долженъ былъ уѣхать. Въ послѣдній вечеръ, не задолго до обѣда, онъ встрѣтился съ лэди Джуліей, которая все утро и день провела въ приготовленіи ловушекъ, чтобы поймать его.

-- Мистеръ Кросби, сказала она:-- позвольте мнѣ сказать вамъ нѣсколько словъ! Правда ли это?

-- Лэди Джулія, я право не знаю, какая вамъ надобность вмѣшиваться въ мои дѣла.

-- Вы не знаете, сэръ! нѣтъ вы очень хорошо знаете. Эта бѣдненькая дѣвушка, у которой нѣтъ ни отца, ни брата -- моя сосѣдка,-- ея друзья также и мои друзья. Я считаю ее своимъ другомъ, и, какъ старуха, имѣю полное право говорить въ ея защиту. Правда ли, мистеръ Кросби, что вы намѣрены поступить съ ней, какъ негодяй?

-- Лэди Джулія, я положительно отказываюсь отъ всякаго объясненія съ вами.

-- Въ такомъ случаѣ я всѣмъ разскажу, какой вы негодяй, какой вы низкій человѣкъ; разскажу непремѣнно; вы негодяй, низкій и пошлый глупецъ. Вы не стоите ея волоска,-- да, не стоите!

При этихъ словахъ Кросби убѣжалъ отъ лэди Джуліи на верхъ, между тѣмъ какъ милэди, остановившись у лѣстницы, провожала ретирующагося непріятеля громкими и выразительными словами.

-- Мы положительно должны отдѣлаться отъ этой женщины, сказала слышавшая все это графиня, обращаясь къ Маргаретѣ.-- Она нарушаетъ спокойствіе всего дома и позоритъ себя каждый день.

-- Поутру она ходила зачѣмъ-то къ папа.

-- Не много, я думаю, изъ этого выиграла,-- сказала графиня.

На слѣдующее утро Кросби возвращался въ Лондонъ. Передъ самымъ отъѣздомъ изъ замка онъ получилъ отъ Лили Дэль третье письмо,-- "сегодня утромъ я была очень разочарована, писала между прочимъ Лили Дэль: надѣялась получить письмо -- но не получила. Я знаю, что по пріѣздѣ въ Лондонъ, вы будете исправнѣе, и потому не хочу бранить васъ. Замѣтьте слово -- бранить! Нѣтъ; я не буду васъ бранить, хотя бы ничего не слышала отъ васъ въ теченіи мѣсяца".

Кросби готовъ былъ отдать все на свѣтѣ, если бы только могъ вычеркнуть поѣздку въ замокъ Курси изъ минувшихъ событій своего существованія.

ГЛАВА XXV.
АДОЛЬФЪ КРОСБИ ПРОВОДИТЪ ВЕЧЕРЪ ВЪ СВОЕМЪ КЛУБѢ.

Кросби, по дорогѣ изъ замка къ ближайшей станціи желѣзной дороги, куда онъ ѣхалъ въ телѣжкѣ, нанятой въ гостинницѣ, не могъ не вспомнить о томъ утрѣ, когда, недѣли двѣ тому назадъ, онъ уѣзжалъ изъ Оллинтона; вспоминая объ этомъ, онъ вполнѣ сознавалъ себя негодяемъ. Въ это утро Александрина не вышла изъ дому, посмотрѣть на его отправленіе и уловить послѣдній моментъ его удалявшейся фигуры. Такъ какъ онъ отправлялся въ дорогу не очень рано, то лэди Александрина сидѣла съ нимъ за чайнымъ столомъ; за этимъ столомъ сидѣли также и другіе, и потому при прощаньи она только слегка улыбнулась ему и подала свою руку. Было уже рѣшено, что святки онъ долженъ провести въ замкѣ Курси, какъ было рѣшено и то, что ихъ должно провести въ Оллинтонѣ.

Изъ всего семейства лэди Амелія болѣе другихъ оказывала къ нему расположенія, и быть можетъ, изъ всѣхъ другихъ ея расположеніе имѣло большее значеніе. Эта женщина не была одарена очень высокимъ умомъ и очень возвышенными чувствами. Она начала свою жизнь, опираясь на благородство своей крови и громко заявляя между своими близкими, что званіе ея отца и происхожденіе матери возлагаютъ на нее обязанность держаться какъ можно ближе своей среды. Не смотря на то, на тридцать четвертомъ году она вышла замужъ за повѣреннаго своего отца, при обстоятельствахъ не совсѣмъ для нея благопріятныхъ. Въ новой сферѣ своей жизни она выполняла свой долгъ съ нѣкоторымъ постоянствомъ и съ предпоставленной цѣлью, и теперь, когда сестрѣ ея предстояло выйти замужъ, подобно ей, за человѣка, поставленнаго въ обществѣ ниже ея, она приготовилась исполнять свой долгъ, какъ сестра и свояченица.

-- Мы переѣдемъ въ городъ въ ноябрѣ, и вы, конечно, не замедлите побывать у насъ. Мы обѣдаемъ въ семь часовъ, а по воскресеньямъ въ два; за нашимъ столомъ для васъ всегда будетъ мѣсто. Пожалуйста пріѣзжайте, безъ всякой церемоніи. Я надѣюсь, что вы и Мортимеръ сойдетесь другъ съ другомъ.

-- Въ этомъ я совершенно увѣренъ, сказалъ Кросби. Кросби, вступая въ родство съ этимъ благороднымъ семействомъ, имѣлъ, однако же, болѣе возвышенныя надежды, чѣмъ одну дружескую связь съ Мортимеромъ Гэзьби. Въ чемъ состояли эти надежды, онъ самъ не могъ опредѣлить даже въ то время, когда приблизился къ ихъ осуществленію. Само собою разумѣется, лэди де-Курси обѣщала написать къ своему старшему кузену, который былъ помощникомъ статсъ-секретаря при остъ-индскомъ управленіи, относительно предоставленія Кросби высшаго мѣста въ главномъ комитетѣ; но Кросби, сообразивъ, какой отъ этого могъ быть результатъ, пришелъ къ тому заключенію, что его шансъ къ повышенію былъ довольно вѣренъ и безъ посредничества статсъ-секретаря. Теперь же, когда онъ принадлежалъ къ этому благородному семейству, онъ едва ли зналъ, какихъ выгодъ ему слѣдовало ожидать отъ подобнаго союза. Бывало, онъ говаривалъ самому себѣ, что имѣть тещей графиню значило весьма многое; но теперь, хотя давнишнее желаніе обладать предметомъ еще не исполнилось, онъ начиналъ говорить себѣ, что предметъ этотъ не стоилъ обладанія.

Въ то время, когда Кросби сидѣлъ въ вагонѣ, съ газетой въ рукѣ, онъ начиналъ дѣйствительно считать себя низкимъ человѣкомъ. Лэди Джулія говорила ему правду на лѣстницѣ въ замкѣ Курси; онъ признавался въ этомъ самому себѣ снова и снова. Больше всего онъ сердился на себя за то, что, сдѣлавшись низкимъ человѣкомъ, онъ, чрезъ свою низость, ничего не выигрывалъ. Дѣлая сравненіе между Лили и Александриной, онъ снова признавался себѣ, что Лили будетъ прекраснѣйшей женой того мужчины, котораго пошлетъ ей судьба. Что касается до Александрины, то онъ зналъ несамостоятельность ея характера. Безъ сомнѣнія она будетъ привязана къ нему, какъ жена и мать, будетъ вѣрна своимъ обязанностямъ, но эта вѣрность будетъ сопровождаться принужденіемъ, неудовольствіями, сѣтованіемъ на свою судьбу, словомъ, она будетъ другимъ экземпляромъ лэди Амеліи Гэзьби. Достаточно ли былъ богатъ этотъ призъ, чтобы оправдать выигрывшаго его въ его страшной низости? Лили Дэль онъ любилъ, и теперь въ душѣ признавался, что могъ бы любить ее во всю свою жизнь. Но въ лэди Александринѣ было ли хоть что нибудь, за что можно было бы ее любить?

Рѣшившись, въ теченіе первыхъ четырехъ или пяти дней пребыванія своего въ замкѣ, покинуть Лили Дэль, Кросби старался успокоить свою совѣсть приведеніемъ на память подвиговъ разныхъ героевъ изъ разныхъ романовъ. Онъ вспомнилъ о Лотаріо, о Донъ-Жуанѣ, о Ловеласѣ; говорилъ себѣ, что въ свѣтѣ никогда не было недостатка въ подобныхъ герояхъ, и что свѣтъ обходился съ подобными героями весьма снисходительно: никогда не наказывалъ ихъ, какъ негодяевъ, а напротивъ, ласкалъ ихъ и называлъ шалунами. Почему же и ему не быть такимъ же шалуномъ, какими были другіе? Женщинамъ всегда нравился характеръ Донъ-Жуана, и Донъ-Жуанъ всегда пользовался популярностью между мужчинами. При этомъ онъ назвала, себѣ дюжину Лотаріевъ новѣйшаго времени, которые смѣло поднимали свою голову, хотя всѣмъ было извѣстно, что однимъ женщинамъ они измѣнили, а другихъ привели къ дверямъ смерти, а можетъ быть, и къ самой смерти. Война и любовь имѣютъ сходство между собою, и свѣтъ привыкъ прощать воинамъ того или другаго лагеря всякаго рода преступленія.

Кросби, совершивъ подвигъ, увидѣлъ себя принужденнымъ смотрѣть на него совсѣмъ съ другой точки зрѣнія. Характеръ Лотаріо вдругъ показался ему совершенно въ другомъ свѣтѣ, въ такомъ, какой бы ему непріятно было видѣть, если бы онъ принадлежалъ ему самому. Онъ началъ чувствовать, что ему не было почти никакой возможности писать къ Лили письмо, написать которое было положительно необходимо. Онъ находился въ такомъ положеніи, что мысли его невольнымъ образомъ останавливались на самоубійствѣ, какъ на единственномъ средствѣ выйти изъ этого положенія. Двѣ недѣли тому назадъ, онъ былъ счастливѣйшимъ человѣкомъ; все улыбалось ему; передъ нимъ было все, чего только могъ пожелать человѣкъ, а теперь, когда онъ былъ нареченнымъ зятемъ графа и имѣлъ въ виду вѣрную, блестящую карьеру, онъ былъ самый несчастный, самый низкій человѣкъ въ цѣломъ мірѣ!

Перемѣнивъ платье на своей квартирѣ, Кросби отправился въ клубъ обѣдать. Конечно, въ тотъ вечеръ онъ ничего не могъ дѣлать. Письмо въ Оллинтонъ должно быть написано немедленно; но какъ онъ не могъ отправить его раньше вечера слѣдующаго дня, поэтому не было особенной крайности садиться за работу въ тотъ же вечеръ. Проходя по Пикадилли къ сѣверу Сентъ-Джемса, ему пришло на мысль, что было бы хорошо написать къ Лили коротенькое письмецо, не говоря въ немъ ни слова правды, письмецо, изъ котораго было бы видно, что связь между ними остается еще не прерванною, въ которомъ бы ничего не говорилось объ этой связи, но было бы понятно, что отсрочка окончанія дѣла необходима. Потомъ онъ подумалъ, что было бы хорошо телеграфировать Бернарду или написать ему всю правду. Бернардъ, разумѣется, отмстилъ бы за свою кузину, но Кросби нисколько не страшился его мщенія. Лэди Джулія сказала ему, что у Лили не было ни отца, ни брата, и этимъ самымъ обвиняла его въ низкой трусости.

-- Я бы желалъ, чтобы у нея была дюжина братьевъ, говорилъ Кросби самому себѣ, но едва ли онъ могъ дать себѣ отчетъ въ подобномъ желаніи.

Кросби возвратился въ Лондонъ въ послѣдній день октября; самыя многолюдныя улицы аристократической части Лондона въ Вестъ-Эндѣ были совершенно пусты, поэтому онъ счелъ за лучшее провести вечеръ въ своемъ клубѣ; но, какъ нарочно, при входѣ въ столовую онъ встрѣтилъ тамъ, стоявшаго передъ каминомъ, одного изъ своихъ старыхъ задушевныхъ друзей. Фаулеръ Пратъ первый ввелъ его въ клубъ Себрэйта и много содѣйствовалъ его ранней и успѣшной карьерѣ въ жизни. Съ того времени Кросби и Фаулеръ Пратъ жили въ тѣсной дружбѣ, хотя въ этой дружбѣ Пратъ всегда сохранялъ за собой нѣкоторое вліяніе. Онъ былъ немногими годами старше Кросби и значительно превосходилъ его своими способностями. Пратъ былъ менѣе честолюбивъ, менѣе имѣлъ расположенія блистать въ свѣтѣ, и еще менѣе пользовался популярностью. Онъ имѣлъ небольшое состояніе, на которое жилъ спокойно и скромно, велъ холостую жизнь, былъ кротокъ и благоразуменъ. Первые годы своего пребыванія въ Лондонѣ, Кросби жилъ вмѣстѣ съ Пратомъ и привыкъ во многомъ слѣдовать совѣтамъ своего друга; въ послѣднее же время, когда Кросби самъ сдѣлался нѣсколько замѣчательнымъ человѣкомъ, онъ находилъ удовольствіе въ обществѣ такихъ людей, какъ Дэль, которые не превосходили его ни по уму, ни но лѣтамъ. Впрочемъ, прежняя дружба между нимъ и Пратомъ нисколько не охладѣла, и теперь они встрѣтились съ полнымъ радушіемъ.

-- Я думалъ, что ты все еще въ Барсетшэйрѣ, сказалъ Пратъ.

-- А я думалъ, что ты все еще въ Швейцаріи.

-- Я былъ въ Швейцаріи.

-- И я былъ въ Барсетшэйрѣ, сказалъ Кросби; и друзья заказали себѣ обѣдъ.

-- Такъ ты женишься? сказалъ Пратъ, когда кончился обѣдъ и когда лакей унесъ сыръ.

-- Кто тебѣ сказалъ?

-- Все равно, кто бы ни сказалъ, лишь бы сказана была правда.

-- Но если это неправда?

-- Я слышалъ еще въ прошломъ мѣсяцѣ; и мнѣ выдавали это за истину: правда, или нѣтъ?

-- Да, кажется правда, отвѣчалъ Кросби почти нехотя.

-- Скажи пожалуйста, что это значитъ, что ты такъ говоришь о своей женитьбѣ? Долженъ ли я поздравить тебя, или нѣтъ? Невѣста, мнѣ говорили, кузина Дэля.

Кросби повернулъ свой стулъ отъ стола къ камину и ни слова не отвѣтилъ. Съ рюмкой хересу онъ смотрѣлъ на раскаленные уголья и размышлялъ, не лучше ли будетъ разсказать всю исторію Прату. Никто лучше Прага не могъ бы подать ему совѣта, и никто, на сколько онъ зналъ своего друга, не былъ бы такъ изумленъ подобной исторіей. Пратъ относительно женщинъ не былъ романтиченъ и никогда не обнаруживалъ особенно нѣжныхъ чувствъ.

-- Пойдемъ въ курильную, и тамъ я разскажу тебѣ все, сказалъ Кросби.

Они вышли; и такъ какъ въ курильной не было ни души, то Кросби представлялась полная возможность высказаться откровенно.

Тяжелъ былъ для него этотъ разсказъ,-- тяжелѣе, чѣмъ онъ думалъ.

-- Я попалъ въ страшное затрудненіе, началъ Кросби и потомъ разсказалъ, какъ онъ влюбился въ Лили, до какой степени онъ былъ опрометчивъ и безразсуденъ, какъ прекрасна Лили,-- "безпредѣльно добра и слишкомъ хороша для такого человѣка, какъ я", говорилъ Кросби; какъ она приняла его предложеніе и какъ потомъ онъ раскаявался въ своемъ поступкѣ.

-- Я тебѣ сказывалъ еще прежде, говорилъ онъ потомъ: -- что я уже вполовину былъ помолвленъ за лэди Александрину.

Читатель, вѣроятно, догадается, что эта полупомолвка была чистѣйшая выдумка.

-- Неужели ты хочешь сказать, что теперь окончательно помолвленъ.

-- Такъ точно.

-- Значитъ, миссъ Дэль ты долженъ объявить, что перемѣнилъ свое намѣреніе?

-- Знаю, что я поступилъ весьма скверно, сказалъ Кросби.

-- Дѣйствительно, не хорошо, сказалъ его другъ.

-- Это одно изъ тѣхъ затрудненій, въ которыя впадаетъ человѣкъ почти безсознательно.

-- Да; я тоже смотрю на это совершенно съ той же точки зрѣнія. Мужчина можетъ ухаживать за дѣвушкой, можетъ, сколько я понимаю, обмануть ея ожиданія, не сдѣлавъ ей предложенія выйти за него замужъ, хотя все это совершенно не въ моемъ вкусѣ. Но, клянусь Георгомъ, сдѣлать предложеніе такой дѣвушкѣ въ сентябрѣ, прожить мѣсяцъ въ ея семействѣ въ качествѣ нареченнаго жениха, потомъ въ октябрѣ хладнокровно переѣхать въ другой домъ и сдѣлать предложеніе другой дѣвушкѣ болѣе высокаго происхожденія....

-- Но ты знаешь, что тутъ ничего нельзя было сдѣлать.

-- Кажется, что такъ. Какимъ же образомъ ты сообщишь это извѣстіе миссъ Дэль?

-- И самъ не знаю, сказалъ Кросби, становившійся все болѣе и болѣе угрюмымъ.

-- И ты окончательно рѣшился жениться на дочери графа?

Кросби никогда еще не представлялась идея измѣнить Александринѣ, вмѣсто Лили, и теперь, подумавши объ этомъ, онъ не видѣлъ никакой возможности къ ея осуществленію.

-- Да, сказалъ онъ: -- я женюсь на лэди Александринѣ, то есть женюсь, если только не успѣю перерѣзать этотъ узелъ и вмѣстѣ съ тѣмъ свое горло.

-- Будь я на твоемъ мѣстѣ, я бы перерѣзалъ только узелъ. Я бы не вынесъ этого. Что ты намѣренъ сказать дядѣ миссъ Дэль?

-- Я ни на волосъ не забочусь о дядѣ миссъ Дэль, сказалъ Кросби: -- если бы онъ въ эту минуту вошелъ въ дверь, я бы сейчасъ же разсказалъ ему все, безъ.....

При этихъ словахъ одинъ изъ клубныхъ лакеевъ отворилъ дверь курильной комнаты и, увидѣвъ Кросби подлѣ камина, подошелъ къ нему и подалъ визитную карточку. Кросби взялъ карточку и прочиталъ: мистеръ Дэль, изъ Оллинтона.

-- Джентльменъ этотъ въ пріемной комнатѣ, сказалъ лакей.

Въ теченіе минуты Кросби оставался какъ пораженный громомъ. Только что выразилъ онъ, что не имѣетъ ни малѣйшаго предубѣжденія къ встрѣчѣ съ мистеромъ Дэлемъ, какъ джентльменъ этотъ явился въ клубъ и ожидалъ его свиданія.

-- Кто это? спросилъ Пратъ.

Кросби передалъ ему карточку.

-- Фью-ю-ю-ю! просвисталъ Пратъ.

-- Ты сказалъ этому джентльмену, что я здѣсь? спросилъ Кросби.

-- Я сказалъ, сэръ, что вѣроятно вы наверху.

-- Прекрасно, сказалъ Пратъ:-- джентльменъ подождетъ нѣсколько минутъ.

Лакей вышелъ изъ комнаты.

-- Теперь, Кросби, ты долженъ на что нибудь рѣшиться окончательно. Одною изъ этихъ двухъ дѣвушекъ и всѣми ея друзьями ты навсегда будешь считаться подлецомъ; они безъ всякаго сомнѣнія постараются отплатить тебѣ наказаніемъ, какое попадетъ подъ руки. Рѣшай теперь, которая изъ двухъ должна быть страдалицей.

Кросби былъ трусъ въ душѣ. Мысль, что онъ можетъ, даже теперь, въ эту самую минуту, встрѣтить сквайра въ прежнихъ къ нему отношеніяхъ, или по крайней мѣрѣ не съ вызовомъ, говорила въ пользу Лили сильнѣе всѣхъ плановъ, которые до этой норы Кросби составлялъ въ своемъ умѣ, чтобы покинуть ее. Онъ не боялся личнаго оскорбленія; онъ бы не обидѣлся, если бы его отколотили,-- онъ только не смѣлъ встрѣтиться съ гнѣвомъ разсерженнаго человѣка.

-- На твоемъ мѣстѣ, сказалъ Пратъ: -- я бы не пошелъ къ этому джентльмену.

-- Что же стану я дѣлать?

-- Бѣжать изъ клуба. Только если ты это сдѣлаешь, то тебѣ придется быть въ бѣгахъ на всю жизнь.

-- Пратъ, надо тебѣ сказать, что я ожидалъ отъ тебя болѣе чѣмъ дружбы.

-- Что же я могу сдѣлать для тебя? Человѣкъ бываетъ иногда поставленъ въ такое положеніе, что посторонняя помощь ни къ чему не поведетъ. Скажу тебѣ откровенно, что ты поступилъ весьма скверно. Я рѣшительно не вижу, чѣмъ могу помочь тебѣ.

-- Не повидаешься ли ты съ нимъ?

-- Конечно нѣтъ, если я не долженъ принимать на себя твоей роли.

-- Прими какую хочешь роль, только скажи ему истину.

-- Въ чемъ же заключается эта истина?

-- Что я былъ прежде помолвленъ за другую дѣвушку; и потомъ, когда я размыслилъ объ этомъ, то убѣдился, что я ни подъ какимъ видомъ не могу жениться на миссъ Дэль. Я знаю, что поступилъ низко; но, Пратъ, развѣ тысячи людей не дѣлали прежде подобныхъ поступковъ?

-- Я могу сказать только одно, что не считалъ бы себя несчастнымъ, не имѣя кого нибудь изъ этихъ тысячь въ числѣ своихъ друзей.

-- Ты, кажется, хочешь сказать, что намѣренъ отступиться отъ меня? сказалъ Кросби.

-- Ничего подобнаго я не говорилъ.-- Но само-собою разумѣется, я ничего не приму на себя въ твою защиту, потому что поведеніе твое не заслуживаетъ никакой защиты. Если ты желаешь, то я повидаюсь съ этимъ джентльменомъ и передамъ ему все, что ты хочешь.

Въ эту минуту воротился лакей съ запиской къ мистеру Кросби. Мистеръ Дэль потребовалъ бумаги и конвертъ и отправилъ къ Кросби слѣдующее посланіе: "Намѣрены ли вы спуститься ко мнѣ? Я знаю, что вы въ здѣшнемъ домѣ".

-- Ради Бога сходи къ нему, сказалъ Кросби.-- Онъ знаетъ очень хорошо, что я обманулъ его племянницу, что я разсчитывалъ получить отъ него какое нибудь приданое. Онъ знаетъ это все, какъ знаетъ и то, что когда онъ объявилъ мнѣ, что она ничего не имѣетъ...

-- Клянусь честью, Кросби, я бы желалъ, чтобы ты нашелъ другаго парламентера.

-- Ахъ, ты меня не понимаешь, сказалъ Кросби въ агоніи. Ты полагаешь, что, говоря о приданомъ, я придумываю только поводъ къ отказу. Нѣтъ, не думай этого. Онъ пойметъ въ чемъ дѣло. Мы объяснялись съ нимъ объ этомъ, и онъ знаетъ, какъ страшно обманулся я въ своихъ ожиданіяхъ. Подождать ли тебя здѣсь, или ты пріѣдешь ко мнѣ на квартиру? Или я поѣду въ Бофортъ и тамъ подожду тебя.

Наконецъ рѣшено было, что Кросби долженъ уйти изъ этого клуба и дожидаться въ другомъ клубѣ результатовъ свиданія Прата.

-- Такъ ты спустишься первымъ? спросилъ Кросби.

-- Да, лучше я спущусь, сказалъ Пратъ: -- а то пожалуй еще онъ увидитъ тебя, и тогда можетъ выйти скандалъ.

При этихъ словахъ на лицѣ Прата показалась саркастическая улыбка, которая взбѣсила Кросби и сильно побуждала его сказать своему другу, чтобы онъ не безпокоился принимать этого порученія, что Кросби самъ устроитъ свои дѣла; но онъ былъ обезсиленъ и морально уничтоженъ сознаніемъ своей низости; онъ потерялъ всякую способность располагать собою, а тѣмъ болѣе показывать свое вліяніе. Онъ началъ сознавать фактъ, что за его поступокъ его слѣдовало наказать,-- наказать морально, если не физически, и что безъ стыда ему не представлялось никакой возможности держать свою голову прямо.

Пратъ взялъ записку, спустился въ пріемную и тамъ нашелъ сквайра, который стоялъ такъ, что чрезъ открытую дверь могъ видѣть нижнюю часть лѣстницы, по которой Кросби долженъ былъ выйти изъ клуба. Въ видѣ мѣры первой предосторожности, парламентеръ затворилъ дверь, потомъ поклонился мистеру Дэлю и предложилъ ему стулъ.

-- Я хотѣлъ видѣть мистера Кросби, сказалъ сквайръ.

-- У меня въ рукахъ ваша записка къ этому джентльмену, отвѣчалъ Пратъ.-- Онъ нашелъ за лучшее, чтобы я переговорилъ съ вами; и дѣйствительно, при его обстоятельствахъ, это будетъ лучше.

-- Неужели онъ такой трусъ, что побоялся меня видѣть?

-- Бываютъ поступки, мистеръ Дэль, послѣ которыхъ всякій человѣкъ становится трусомъ. Мой другъ Кросби, я знаю, довольно храбръ въ обыкновенномъ свѣтскомъ смыслѣ, но онъ оскорбилъ васъ.

-- Такъ, значитъ, это правда?

-- Да, мистеръ Дэль, къ сожалѣнію, правда.

-- И вы этого человѣка называете своимъ другомъ! Мистеръ... я не знаю вашего имени.

-- Пратъ, Фаулеръ Пратъ. Я знаю Кросби четырнадцать лѣтъ, знаю съ тѣхъ поръ, какъ онъ былъ еще мальчикомъ; не въ моемъ характерѣ, мистеръ Дэль, бросить стараго друга, при какихъ бы то ни было обстоятельствахъ.

-- Даже если бы онъ совершилъ убійство?

-- О, нѣтъ; да онъ и не совершилъ убійства.

-- Если слышанное мною правда, то этотъ человѣкъ хуже убійцы.

-- Не знаю, мистеръ Дэль, что вы слышали. Конечно, мистеръ Кросби весьма дурно поступилъ съ вашей племянницей, миссъ Дэль: я слышалъ, что онъ хотѣлъ жениться на ней, и даже сдѣлалъ предложеніе.

-- Предложеніе! Помилуйте, сэръ, это дѣло рѣшенное; весь округъ знаетъ объ этомъ. Это такъ положительно, что тутъ не было никакой тайны. Клянусь честью, мистеръ Пратъ, я не могу понять этого. Если я не ошибаюсь, то всего двѣ недѣли, какъ онъ оставилъ мой домъ въ Оллинтонѣ... да, не больше двухъ недѣль. Эта бѣдная дѣвушка провожала его, какъ нареченная невѣста. Никакъ не больше двухъ недѣль! Я получилъ письмо отъ стараго друга нашего семейства, который пишетъ, что Кросби намѣренъ жениться на одной изъ дочерей лорда де-Курси!-- Я тотчасъ же отправился въ замокъ Курси и узнаю, что онъ уѣхалъ въ Лондонъ. Я за нимъ сюда,-- и вы говорите, что это правда.

-- Къ сожалѣнію, мистеръ Дэль, сущая правда.

-- Не понимаю, рѣшительно не понимаю. Я не въ состояніи подумать, чтобы человѣкъ, который еще недавно сидѣлъ за моимъ столомъ, могъ быть такимъ величайшимъ подлецомъ. Сознавался ли онъ въ этомъ самому себѣ, когда находился въ Оллинтонѣ?

-- Нѣтъ, конечно нѣтъ. Лэди Александрина была, мнѣ кажется, стариннымъ его другомъ; съ ней, вѣроятно, онъ поссорился, а по пріѣздѣ въ замокъ Курси, помирился; результатъ вамъ извѣстенъ.

-- И вы думаете, что этого достаточно для моей бѣдной Лили?

-- Надѣюсь, сэръ, вы поймете, что я не защищаю мистера Кросби. Все это весьма грустно, да, весьма грустно. Я могу только сказать въ его оправданіе, что онъ не первый поступилъ такъ низко.

-- И въ этомъ заключается все его оправданіе? И это все, что я долженъ сказать моей племянницѣ? Я долженъ сказать ей, что она обманута бездѣльникомъ. Что же потомъ?-- Что ты не первая и не послѣдняя! Мистеръ Пратъ, даю вамъ слово джентльмена, что я ничего не понимаю. Я пожилъ уже на свѣтѣ, и поэтому меня изумляетъ подобный поступокъ болѣе, чѣмъ бы слѣдовало.

-- Мистеръ Дэль, я вполнѣ вамъ сочувствую...

-- Вы мнѣ сочувствуете! Но что станется съ моей племянницей? Неужели вы думаете, что я позволю состояться этой свадьбѣ, что я не разскажу всему де-Курси и всему свѣту вообще, какой это человѣкъ, что я оставлю его безъ наказанія? Неужели онъ думаетъ, что этимъ дѣло и кончится?

-- Не знаю, что онъ думаетъ; я только прошу васъ не вмѣшивать меня въ это дѣло, не считать меня за его участника.

-- Не можете ли вы передать ему, что я хочу его видѣть самого?

-- Не думаю, чтобы это повело къ чему нибудь хорошему.

-- Ничего; вы явились сюда по его желанію, будьте же такъ добры, исполните и мою просьбу.

-- Вы хотите его видѣть сегодня,-- теперь?

-- Да, сегодня, теперь, сію минуту.

-- Къ сожалѣнію, это невозможно, онъ ушелъ уже изъ клуба; теперь его здѣсь нѣтъ; онъ ушелъ, когда я явился къ вамъ.

-- Значитъ, онъ и трусъ, и подлецъ.

Въ отвѣтъ на это мистеръ Фаулеръ Пратъ только пожалъ плечами.

-- Онъ трусъ и подлецъ. Не угодно ли вамъ передать вашему другу, что онъ трусъ и подлецъ... и въ добавокъ лжецъ.

-- Если это такъ, то миссъ Дэль будетъ довольна, что бракъ ея съ такимъ человѣкомъ не состоится.

-- Въ этихъ словахъ заключается ваше утѣшеніе? Да; въ настоящее время, быть можетъ, оно и хорошо; но когда я былъ молодымъ человѣкомъ, я бы скорѣе отжогъ себѣ языкъ, чѣмъ позволилъ бы себѣ говорить въ этомъ родѣ о подобномъ предметѣ. Непремѣнно бы отжогъ. Доброй ночи, мистеръ Пратъ. Пожалуйста скажите вашему другу, что онъ еще увидится съ Дэлемъ; по крайней мѣрѣ, какъ вы намекаете, дамы этой фамиліи убѣдятся, что такой человѣкъ не достоинъ ихъ общества.

Сквайръ взялъ шляпу и вышелъ изъ клуба.

-- Я бы не поступилъ такимъ образомъ, сказалъ Пратъ про себя:-- не поступилъ бы ни за какую красоту, ни за какія богатства и почести, которыми бы обладала женщина.

ГЛАВА. XXVI.
ЛОРДЪ ДЕ-КУРСИ ВЪ НѢДРАХЪ СВОЕГО СЕМЕЙСТВА.

Лэди Джуліи де-Гэстъ въ теченіе жизни ея рѣдко приходилось писать письма къ оллинтонскому мистеру Дэлю, да къ тому же она и не слишкомъ его жаловала. Теперь же, когда она увидѣла, что происходило или, вѣрнѣе сказать, что произошло въ замкѣ и семействѣ де-Курси, она взяла въ руки перо и сѣла за письменный столъ, воображая, что исполняетъ свой долгъ въ отношеніи къ ближнему.

"Любезный мистеръ Дэль (писала она),

"Полагаю, нѣтъ надобности скрывать, что мнѣ извѣстна помолвка вашей племянницы за мистера Кросби. Если это правда, то вмѣняю себѣ въ обязанность сообщить вамъ, въ видѣ предостереженія, о томъ, какъ ведетъ себя здѣсь этотъ мистеръ Кросби. Я не принадлежу къ числу женщинъ, которыя имѣютъ обыкновеніе вмѣшиваться въ чужія дѣла, и, при обыкновенныхъ обстоятельствахъ, поведеніе мистера Кросби ничего бы для меня не значило, даже менѣе, чѣмъ ничего; но я поступаю съ вами такъ, какъ бы желала, чтобы поступали и со мной. Дѣло въ томъ, что мистеръ Кросби сдѣлалъ предложеніе лэди Александринѣ де-Курси и получилъ ея согласіе. Смѣю думать, что вы повѣрите, что я говорю это не безъ основанія, и что, ради бѣдной вашей племянницы, мнѣ необходимо было познакомить васъ съ этой непріятной истиной.

"Примите увѣреніе въ искренней къ вамъ преданности

"Джулія де-Гэстъ.

"Замокъ Курси, четвергъ."

Сквайръ никогда не имѣлъ расположенія къ фамиліи де-Гэстъ вообще, а къ лэди Джуліи въ особенности. Онъ обыкновенно называлъ ее старой пронырой, припоминая, вѣроятно, ея злобу и гордость въ тѣ давно-минувшіе дни, когда храбрый майоръ Дэль бѣжалъ съ лэди Фанни. Получивъ это письмо, онъ, послѣ перваго прочтенія, не хотѣлъ повѣрить ни одному въ немъ слову.

-- Злая сплетница, сказалъ онъ громко своему племяннику.-- Посмотри, что пишетъ мнѣ твоя тетка.

Бернардъ два раза прочиталъ письмо; во время чтенія лицо его принимало болѣе и болѣе суровое и гнѣвное выраженіе.

-- Неужели ты вѣришь этому? спроситъ сквайръ.

-- Съ нашей стороны было бы неблагоразумно оставить это безъ вниманія.

-- Какъ! и ты думалъ, что другъ твой способенъ на подобныя вещи?

-- Это весьма возможно. Онъ страшно сердился, когда узналъ, что Лили не имѣетъ состоянія.

-- Боже мой, Бернардъ! И ты можешь говорить въ этомъ родѣ?

-- Я не говорю, что это истина; но, во всякомъ случаѣ, намъ не слѣдуетъ пренебрегать этимъ извѣстіемъ. Я съѣзжу въ замокъ Курси и узнаю истину.

Сквайръ рѣшилъ наконецъ, что онъ поѣдетъ самъ. Пріѣхавъ въ замокъ Курси, онъ узналъ, что Кросби выѣхалъ оттуда, часа за два до его пріѣзда. Онъ спросилъ лэди Джулію и узналъ отъ нея, что Кросби дѣйствительно оставилъ домъ въ качествѣ нареченнаго мужа лэди Александрины.

-- Графиня, вѣроятно, согласится принять васъ, если вы желаете ее видѣть, сказала лэди Джулія.

Но сквайръ этого не пожелалъ. Болѣе того, сколько было необходимо, онъ не хотѣлъ разглашать о несчастномъ положеніи своей племянницы, и потому пустился въ погоню за Кросби. Намъ извѣстно, каковъ былъ успѣхъ этой погони.

Лэди Александрина и ея мать слышали, что мистеръ Дэль пріѣзжалъ въ замокъ, но между ними ни слова не было сказано по этому предмету. Слышала о пріѣздѣ мистера Дэля и лэди Амелія, и рѣшилась завести объ этомъ рѣчь.

-- Ты развѣ не знаешь, какъ далеко зашелъ онъ въ этой связи?

-- Нѣтъ; да; въ точности не знаю, сказала Александрина.

-- Я полагаю, онъ говорилъ ей что нибудь на счетъ женитьбы?

-- Кажется, говорилъ.

-- Ахъ, Боже! Это большое несчастье. Да что это за люди -- эти Дэли? Вѣроятно онъ говорилъ тебѣ объ нихъ?

-- Нѣтъ, не говорилъ; такъ -- немного. Должно быть, это хитрая, лукавая дѣвушка! Жаль, что мужчины поступаютъ подобнымъ образомъ.

-- Да, очень жаль, сказала лэди Амелія.-- Я полагаю, что въ этомъ отношеніи винить нужно больше его, чѣмъ ее. Вѣдь я правду говорю тебѣ?

-- Но что же я могу сдѣлать?

-- Я не говорю, что ты можешь что нибудь сдѣлать; но все же тебѣ бы слѣдовало знать.

-- А я не знаю, да и ты не знаешь; и, право, я не вижу никакой пользы разсуждать объ этомъ. Я знала его за долго прежде нея, и если она позволила ему одурачить себя, то вина не моя.

-- Никто, душа моя, этого не говоритъ.

-- Только ты, кажется, намѣрена прочитать мнѣ проповѣдь. Что же могу я сдѣлать для этой дѣвушки? Дѣло въ томъ, что онъ не любить ее, и никогда не любилъ.

-- Въ такомъ случаѣ ему не слѣдовало бы говорить, что онъ ее любитъ.

-- Все это прекрасно, Амелія; но согласись, что люди не всегда дѣлаютъ то, что бы слѣдовало. Я полагаю, что мистеръ Кросби не первый сдѣлалъ предложеніе двумъ дѣвушкамъ. Я не говорю, что это хорошо, но поправить дѣло не могу. Что касается до пріѣзда мистера Дэля сюда, съ объясненіемъ горести своей племянницы, то это нелѣпо, въ высшей степени нелѣпо. Это заставляетъ думать, что у нихъ была ловушка, въ которую хотѣли заманить мистера Кросби, и я убѣждена, что ловушка эта была на самомъ дѣлѣ.

-- Надѣюсь, что тутъ не будетъ ссоры.

-- Ты знаешь, Амелія, въ нынѣшнее время мужчины не дерутся на дуэляхъ.

-- А ты помнишь, что сдѣлалъ Франкъ Грешамъ мистеру Моффату, когда послѣдній такъ низко поступилъ съ бѣдной Огустой.

-- Мистеръ Кросби не боится подобныхъ вещей. При томъ же я всегда такого мнѣнія, что Франкъ былъ неправъ, рѣшительно неправъ. И что хорошаго -- подраться на улицѣ?

-- Конечно; все же лучше было бы, если бы дѣло обошлось безъ ссоры. Признаюсь тебѣ, однако, видъ этого дѣла мнѣ очень не нравится. Ты видишь, что дядя узналъ обо всемъ; онъ самъ далъ согласіе на женитьбу, иначе бы онъ не пріѣхалъ сюда.

-- Для меня, Амелія, это рѣшительно все равно.

-- Нѣтъ, нѣтъ, душа моя. Мы скоро переѣдемъ въ городъ, и я постараюсь какъ можно чаще видѣться съ мистеромъ Кросби. Надѣюсь, что свадьба ваша будетъ въ скоромъ времени.

-- Онъ говоритъ, въ февралѣ.

-- Пожалуйста, не позволяй откладывать. Подобнаго рода вещи, ты знаешь, очень скользки.

-- Вотъ ужь этого-то я нисколько не боюсь, сказала Александрина, вздернувъ головку.

-- Разумѣется, чего тутъ бояться; ты можешь быть увѣрена, что мы не спустимъ глазъ съ него. Мортимеръ будетъ какъ можно чаще приглашать его къ обѣду; и при томъ же теперь, когда отпускъ его кончился, онъ не выѣдетъ изъ города. На Рождество онъ будетъ сюда, не правда ли?

-- Непремѣнно.

-- Смотри же, держи его крѣпче. Что касается до этихъ Дэлей, я бы, на твоемъ мѣстѣ, была какъ можно осторожнѣе, и никому бы не стала отзываться о нихъ съ невыгодной стороны. Въ твоемъ положеніи это было бы не совсѣмъ хорошо.

Съ этимъ совѣтомъ лэди Амелія прекратила разговоръ.

Въ тотъ самый день лэди Джулія возвращалась домой. Ея прощанье со всѣмъ семействомъ замка Курси было очень холодно, хотя о мистерѣ Кросби и его оллинтонской невѣстѣ не было и помину. Александрина вовсе не показывалась при этомъ случаѣ; она даже не говорила съ своимъ врагомъ съ того вечера, когда принуждена была удалиться изъ гостиной.

-- Прощайте, сказала графиня: -- вы были такъ добры, что пріѣхали сюда и доставили намъ величайшее удовольствіе.

-- Очень, очень благодарна вамъ. Доброе утро, сказала лэди Джулія, сдѣлавъ величавый реверансъ.

-- Поклонитесь отъ меня вашему брату. Намъ бы очень было пріятно повидаться съ нимъ; надѣюсь, что онъ не пострадалъ отъ -- быка.

И лэди Джулія удалилась.

-- Какъ глупо я сдѣлала, пригласивъ сюда эту женщину, сказала графиня прежде, чѣмъ затворилась дверь за уѣзжавшей гостьей.

"Въ самомъ дѣлѣ?" провизжала лэди Джулія сквозь щель непритворенной двери.

Наступило довольно продолжительное молчаніе, потомъ послышался шопотъ и вслѣдъ за тѣмъ громкій смѣхъ.

-- Ахъ мама! что мы будемъ дѣлать? сказала лэди Амелія.

-- Что дѣлать?-- сказала Маргарета:-- къ чему этотъ вопросъ? Пусть она хоть разъ въ жизни услышитъ истину.

-- Милая лэди Думбелло, что вы подумаете о насъ? сказала графиня, обращаясь къ другой гостьѣ, которая намѣревалась тоже уѣхать.-- Скажите, знавалъ ли кто прежде подобную женщину!

-- Мнѣ кажется, она очень мила, сказала лэди Думбелло, улыбаясь.

-- Я не могу съ вами согласиться, сказала лэди Клэндидлемъ.

-- Впрочемъ я увѣрена, что она имѣла въ виду доброе дѣло. Она очень благотворительна, подаетъ милостыню и прочее.

-- Не знаю, сказала Розина: -- я просила ее подписать что нибудь на миссію къ подавленію католицизма на западѣ Ирландіи, и она отказала мнѣ на отрѣзъ.

-- Ну что, душа моя, готова ли? сказалъ лордъ Думбелло, войдя въ гостиную.

Состоялись и вторые проводы; на этотъ разъ графиня подождала, пока не затворились двери и не затихли шаги удалявшейся лэди Думбелло.

-- Замѣтили вы, сказала графиня, обращаясь къ лэди Клэндидлемъ: -- что съ тѣхъ поръ, какъ уѣхалъ мистеръ Поллисэръ, она больше не вздергиваетъ носа?

-- Да, замѣтила, отвѣчала лэди Клендидлемъ.-- Что касается до бѣднаго Думбелло, то, по моему мнѣнію, это самое слѣпое созданіе, которое мнѣ случалось видѣть въ жизни.

-- Въ будущемъ маѣ мы что нибудь услышимъ новенькое, сказала лэди де-Курси, выразительно покачавъ головой: -- но все же ей никогда не бывать герцогиней Омніумъ.

-- Желала бы я знать, что скажетъ обо мнѣ ваша мама, когда я завтра поѣду отсюда, говорила лэди Клэндидлемъ, переходя съ Маргаретой черезъ залъ.

-- Она не скажетъ, что вы намѣрены убѣжать отъ мужа сть какимъ нибудь джентльменомъ, сказала Маргарета.

-- Ужь разумѣется не съ графомъ, сказала лэди Клэндидлемъ.-- Ха, ха, ха! Какія мы всѣ добренькія, не правда ли? Слава Богу, что никому не вредимъ.

Такимъ образомъ гости, одинъ за другимъ, разъѣхались, и семейству де-Курси предоставлена была полная свобода наслаждаться блаженствомъ семейной жизни. Эта жизнь, весьма естественно, не лишена была своихъ прелестей, особливо когда между чувствами матери и ея дочерей было такъ много общаго. Безъ всякаго сомнѣнія, выпадали и не совсѣмъ пріятныя минуты, но это происходило преимущественно отъ тѣлесныхъ недуговъ графа.

-- Когда твой отецъ заговоритъ со мной, говорила мистриссъ Джоржъ своему мужу: -- со мной дѣлается такая дрожь, что я не въ состояніи разинуть рта, чтобы отвѣтить ему.

-- Ты пожалуйста не потакай ему, сказалъ Джоржъ.-- Вѣдь онъ тебѣ ничего не можетъ сдѣлать. У тебя есть свои собственныя деньги; а если мнѣ суждено быть наслѣдникомъ, то это сдѣлается безъ него.

-- Онъ такъ и заскрипитъ зубами, когда увидитъ меня.

-- Не обращай на это вниманія, не укуситъ. Бывало, онъ скрежеталъ зубами и при встрѣчѣ со мной, когда я приходилъ просить денегъ у него; это мнѣ не нравилось, а теперь я и думать не хочу. Разъ какъ-то бросилъ въ меня книгой, да не попалъ.

-- Если онъ броситъ въ меня, Джоржъ, то я тутъ же и упаду.

Для графини самыя худшія минуты были тѣ, когда ей приводилось имѣть дѣло съ мужемъ. Ей необходимо было видѣться съ нимъ ежедневно, необходимо было высказывать такія вещи, которыхъ онъ терпѣть не могъ слушать, обращаться къ нему съ такими просьбами, которыя заставляли его скрежетать зубами. Графъ принадлежалъ къ числу тѣхъ людей, которые не иначе могли жить, какъ на широкую ногу, и въ то же время были страшно скупы даже на мелочные текущіе расходы. Ему, конечно, слѣдовало бы знать въ это время, что мясникъ, булочникъ, мелочные торговцы и продавцы каменнаго угля никого даромъ не снабжаютъ своими припасами, а между тѣмъ, казалось, какъ будто онъ надѣялся, что они обязаны дѣлать это. Послѣ неудачныхъ спекуляцій въ Ньюмаркетѣ и Гомбургѣ, онъ находился въ довольно затруднительномъ положеніи; не смотря на то, у него все-таки были средства, чтобы жить безъ ежедневной пытки: возлагаемыя на самаго себя страданія относительно денегъ происходили скорѣе отъ его характера, чѣмъ отъ нужды. Жена его вовсе не знала, дѣйствительно ли онъ былъ разоренъ, или только показываетъ видъ разореннаго человѣка. Въ этомъ отношеніи она такъ привыкла къ своему положенію, что, для сохраненія своего счастія, никогда не прибѣгала къ финансовымъ соображеніямъ. Одежда и пища всегда являлись къ ней,-- включая въ это бархатныя платья, дорогія бездѣлушки и повара,-- и она была увѣрена, что такой порядокъ вещей сохранится вѣчно. Но все же, ежедневныя совѣщанія съ мужемъ становились для нея невыносимы. Всѣми силами старалась она избѣгнуть ихъ; и въ случаяхъ, когда дѣло касалось способовъ и средствъ, она позволяла имъ устроиваться самимъ собою, если только со стороны мужа не встрѣчалось препятствія. Между тѣмъ графъ требовалъ, чтобы она видѣлась съ нимъ ежедневно въ его кабинетѣ; и графиня нерѣдко признавалась любимой своей дочери Маргаритѣ, что получасы, которыя она проводила съ мужемъ, скоро будутъ для нея смертью. "Иногда я чувствую, говорила она, что сойду съ ума прежде, чѣмъ выйду изъ кабинета." Она упрекала себя, вѣроятно безъ всякой причины, въ томъ, что многое переносила въ этомъ отношеніи. Въ прежніе дни графъ постоянно находился въ отсутствіи, и графиня жаловалась на это. Подобно многимъ другимъ женщинамъ, она не знала, когда и въ чемъ состояло ея благополучіе. Она сѣтовала и представляла своему мужу различные доводы, что онъ большую часть времени долженъ посвящать своему очагу. По всей вѣроятности доводы и убѣжденія ея сіятельства были не такъ сильны; постоянное пребываніе въ домѣ состоялось вслѣдствіе разстройства здоровья; и теперь графиня съ горькими сожалѣніями вспоминала тѣ счастливые дни, когда она была покинута, ревнива и сварлива! "Не попросить ли намъ сэра Омикрона, чтобы онъ приказалъ ему отправиться въ Германію на минеральныя воды?" говорила графиня Маргаретѣ. Сэръ Омикронъ былъ знаменитый лондонскій врачь и могъ, безъ всякаго сомнѣнія, оказать имъ эту услугу.

Однако приказанія этого не было отдано, и отецъ семейства рѣшился провести зиму въ замкѣ Курси. Гости, какъ я уже сказалъ, всѣ уѣхали, и въ домѣ, кромѣ семейства графа, никого не оставалось, когда ея сіятельство, въ двѣнадцать часовъ утра, спустя нѣсколько часовъ послѣ визита мистера Дэля, вошла въ кабинетъ своего супруга. Графъ всегда завтракалъ одинъ, и послѣ завтрака находилъ во французскомъ романѣ и сигарѣ то утѣшеніе, какое могли еще доставлять ему эти невинныя развлеченія. Когда романъ переставалъ возбуждать его и когда сигара теряла свой ароматъ, графъ посылалъ за женой, а послѣ нея являлся камердинеръ одѣвать его. "Ей хуже моего переносить капризы этого человѣка, говорилъ камердинеръ своей собратіи. Мнѣ еще можно отказаться отъ мѣста, а ей нельзя."

-- Лучше ли? Нѣтъ, нисколько не лучше, сказалъ мужъ въ отвѣтъ на женины освѣдомленія о здоровьѣ.-- Мнѣ никогда не будетъ лучше, пока вы будете держать этого повара.

-- Но, отказавъ ему, гдѣ мы возьмемъ другаго?

-- Не мое же дѣло пріискивать поваровъ. Я не знаю, гдѣ вы возьмете другаго. Въ скоромъ времени у васъ вовсе не будетъ повара, я увѣренъ въ этомъ. Мнѣ кажется, вы взяли въ домъ двухъ лишнихъ людей, не сказавъ мнѣ ни слова.

-- При такомъ собраніи гостей, намъ нужны были лишніе люди. Пригласить сюда лэди Думбелло, и не дать ей прислуги!

-- Кто приглашалъ сюда лэди Думбелло?-- Я не приглашалъ.

-- Однако, мой другъ, ты былъ доволенъ ея присутствіемъ.

-- Чтобъ ей провалиться!

И за тѣмъ наступила пауза. Графиня не противорѣчила, и радовалась, что вопросъ о прислугѣ былъ замятъ съ помощію лэди Думбелло.

-- Взгляните-ка на это письмо отъ Порлокка, сказалъ графъ, передавая несчастной матери письмо отъ ея старшаго сына. Изъ всѣхъ ея дѣтей онъ былъ однимъ изъ любимѣйшихъ; но ей никогда не позволялось видѣться съ нимъ подъ кровлею своего дома.

-- Иногда я думаю, что это величайшій изъ бездѣльниковъ, съ которымъ мнѣ когда либо приводилось имѣть дѣло, сказалъ графъ.

Графиня взяла письмо и прочитала его. Посланіе это не принадлежало къ числу такихъ, какое отецъ съ удовольствіемъ могъ бы получить отъ сына; но за непріятное свойство его содержанія скорѣе можно винить отца, нежели сына. Авторъ письма говорилъ между прочимъ, что ему не доставляютъ съ надлежащей пунктуальностью извѣстную сумму, и что если онъ не получитъ ея, то вынужденнымъ найдется предложить своему адвокату принять мѣры къ взысканію путемъ суда и закона. Лордъ де-Курси воспользовался извѣстной суммой денегъ на счетъ фамильнаго имѣнія, чего онъ, однакожь, не могъ сдѣлать безъ соглашенія съ своимъ наслѣдникомъ, а какъ соглашенія этого не состоялось, то онъ обязанъ былъ выплатить изъ пріобрѣтенной суммы старшему сыну опредѣленную часть. Графъ смотрѣлъ на подобную уплату, какъ на добровольное пожертвованіе или вспомоществованіе, между тѣмъ, какъ лордъ Порлоккъ считалъ ее своею собственностію по закону. Въ этомъ письмѣ лордъ Порлоккъ не употреблялъ фразъ, въ которыхъ выражалась бы сыновняя покорность и преданность. Оно начиналось слѣдующими словами: "лордъ Порлоккъ симъ извѣщаетъ лорда де-Курси", и проч.

-- Я полагаю, что онъ долженъ получить свои деньги, иначе чѣмъ же онъ будетъ жить? сказала графиня съ лихорадочной дрожью.

-- Чѣмъ жить! прокричалъ графъ.-- Значитъ, вы оправдываете его и находите, что онъ долженъ писать къ своему отцу подобныя письма?

-- Я только сожалѣю объ этомъ, отвѣчала она.

-- Я самъ не знаю, откуда взять денегъ. Что касается до него, то если бы онъ даже умеръ съ голоду, я бы сказалъ только, что такъ ему и слѣдуетъ. Онъ служитъ позоромъ моему имени и моему семейству. Сколько я знаю, онъ не долго проживетъ.

-- Ахъ, де-Курси!-- не говорите объ этомъ такимъ тономъ.

-- Какимъ же тономъ я буду говорить?-- Если бы я сказалъ, что онъ составляетъ для меня единственное утѣшеніе, что онъ живетъ, какъ слѣдуетъ нобльмену, что онъ пользуется отличнымъ здоровьемъ, что у него добрая жена и нѣсколько законныхъ дѣтей, неужели вы бы этому повѣрили? Вы, женщины, всѣ легкомысленны. Отъ словъ моихъ онъ не сдѣлается хуже.

-- Но онъ можетъ исправиться.

-- Исправиться! Ему за сорокъ лѣтъ, а когда я видѣлъ его въ послѣдній разъ, онъ показался мнѣ шестидесятилѣтнимъ старикомъ. Ну что же,-- отвѣчайте на его письмо, а я не хочу.

-- Что же сказать ему на счетъ денегъ?

-- Почему онъ не напишетъ къ Гэзьби на счетъ своихъ поганыхъ денегъ? Зачѣмъ онъ меня безпокоитъ? У меня нѣтъ его денегъ. Спросите объ нихъ Гэзьби.

Наступила другая пауза, въ теченіе которой графиня сложила письмо и положила въ карманъ.

-- Долго ли же Джоржъ будетъ оставаться здѣсь съ своей женщиной? спросилъ графъ.

-- Мнѣ кажется, она никому здѣсь не мѣшаетъ, возразила графиня.

-- Садясь обѣдать, я всегда думаю, что сажусь за столъ вмѣстѣ съ своей горничной. Въ жизнь свою не видывалъ подобной женщины. Не могу понять, какъ онъ терпитъ ее! Впрочемъ, онъ, по видимому, нисколько объ ней не заботится.

-- Эта связь дѣлаетъ его степеннымъ.

-- Степеннымъ!

-- Она скоро разрѣшится отъ бремени, и поэтому должна оставаться здѣсь. Если Порлоккъ не женится, то вы знаете...

-- Такъ, значитъ, онъ намѣренъ поселиться здѣсь навсегда? Я вамъ вотъ что скажу: -- этому не бывать. Ему лучше и легче, чѣмъ мнѣ, держать на своихъ плечахъ и на плечахъ жены свой собственный домъ и хозяйство, и это вы можете имъ сказать. Я не хочу, чтобы они были здѣсь. Слышите ли?

Наступила новая пауза.

-- Слышите ли? прокричалъ графъ.

-- Да; разумѣется слышу. Я только думала о томъ, что вы, вѣроятно, не захотите, чтобы я ихъ выгнала изъ дому, особливо теперь, когда такъ скоро ожидается разрѣшеніе отъ бремени.

-- Знаю, знаю, къ чему это клонится:-- но этому не бывать. Не хочу, чтобы они были здѣсь, и если вы не скажете имъ этого, то я самъ скажу.

Въ отвѣтъ на это лэди де-Курси обѣщала выразить имъ волю своего супруга, полагая, быть можетъ, что способъ этого выраженія самимъ графомъ далеко не можетъ подѣйствовать благотворно, въ такую особенную эпоху, какая въ настоящее время наступала въ жизни мистриссъ Джоржъ.

-- Знаете ли вы, сказалъ графъ, перемѣнивъ предметъ разговора: -- что сегодня пріѣзжалъ сюда какой-то человѣкъ, который называлъ себя Дэлемъ?

Графиня отвѣчала утвердительно.

-- Почему же вы скрываете это отъ меня?

И при этомъ начался тотъ скрежетъ зубовъ, который казался такимъ непріятнымъ и страшнымъ для мистриссъ Джоржъ.

-- Потому что въ этомъ я не видѣла никакой важности. Онъ пріѣзжалъ повидаться съ лэди Джуліей де-Гэстъ.

-- Да; то есть онъ пріѣзжалъ объясниться на счетъ этого Кросби?

-- Надо такъ думать.

-- И зачѣмъ вы позволили этой дѣвчонкѣ быть такой дурой? Вы увидите, что онъ съиграетъ какую нибудь низкую штуку.

-- О, никогда!

-- Почему же она хочетъ выйти замужъ за такого человѣка?

-- Онъ настоящій джентльменъ и при томъ же имѣетъ значеніе въ обществѣ. Тутъ я не вижу ничего дурнаго. Въ настоящее время такъ трудно для дѣвушки выйти замужъ безъ денегъ.

-- Значитъ поэтому онѣ должны выходить за кого ни попало. Сколько я вижу, такъ это замужство хуже, чѣмъ Амеліи.

-- Амелія, мой другъ, вышла замужъ очень хорошо.

-- Гм! вотъ ужь ничего не вижу въ этомъ хорошаго. Напротивъ, по моему, это чрезвычайно скверно; такъ скверно, что хуже этого ничего и быть не можетъ. Впрочемъ это ваше дѣло. Я никогда не вмѣшивался и не намѣренъ вмѣшиваться въ ваши дѣла.

-- Я вполнѣ увѣрена, что она будетъ счастлива; она такъ искренно привязана къ этому молодому человѣку.

-- Искренно привязана къ этому молодому человѣку!

Тонъ голоса и манера, съ которыми графъ повторилъ эти слова, были таковы, что невольнымъ образомъ составлялось мнѣніе, что его сіятельство оказалъ бы блистательные успѣхи на сценѣ, если бы только вниманіе его было обращено на эту профессію.-- Я дѣлаюсь боленъ, когда слышу подобныя вещи. Она хочетъ замужъ, такъ пусть же на себя и пѣняетъ; я не могу этому помочь; только помните, чтобы здѣсь не вышло скандала на счетъ той, другой дѣвушки. Если онъ изъ-за нея надѣлаетъ мнѣ хлопотъ, то клянусь... я буду ему хуже смерти. Когда же назначена свадьба?

-- Говорятъ, въ февралѣ.

-- Чтобы при свадьбѣ не было какихъ нибудь глупостей и издержекъ. Если она хочетъ выйти за клерка, такъ пусть и свадьба будетъ такая, какая бываетъ у клерковъ.

-- Онъ еще до свадьбы получитъ мѣсто секретаря.

-- Велика разница! Секретарь! А какъ вы думаете, что это за люди секретари? Нищіе, которые являются, никто не знаетъ, откуда! Я не хочу, чтобы были дурачества; слышите?

Графиня отвѣтила, что слышитъ, и воспользовалась первой минутой, чтобы удалиться. Наступила очередь камердинера. Послѣ часовой службы онъ не разъ повторялъ въ лакейской, что старый хрычъ расходился, точно сатана въ аду.

ГЛАВА XXVII.
"КЛЯНУСЬ ЧЕСТЬЮ, Я ЭТОГО НЕ ПОНИМАЮ".

Между тѣмъ, лэди Александрина старалась представить себѣ какъ можно вѣрнѣе всѣ выгоды и невыгоды своего положенія. Она не имѣла ни особенно нѣжныхъ чувствъ, ни силы характера, ни возвышенныхъ цѣлей. Много разъ она себя спрашивала, была ли настоящая жизнь ея достаточно счастлива, чтобы постоянное пребываніе въ ней могло удовлетворить ея желаніямъ, и каждый разъ отвѣчала себѣ, что перемѣна на всякую другую жизнь была необходима. Нерѣдко также совѣтовалась она съ собой на счетъ своего званія, которымъ не мало гордилась, и всегда говорила себѣ, что не можетъ понизить себя въ свѣтѣ безъ тяжелыхъ мученій. Впрочемъ, въ послѣднее время Александрина пріучила себя къ мысли, что гораздо болѣе выигрывала, сдѣлавшись женою такого человѣка, какъ Кросби, нежели оставаясь незамужней дочерью своего отца. Въ положеніи сестры ея Амеліи было много такого, чему она не завидовала, но еще менѣе было завиднаго въ положеніи сестры ея Розины. Домъ Гэзьби не отличался такимъ великолѣпіемъ, какъ замокъ Курси, но все же онъ не былъ такимъ скучнымъ, не служилъ источникомъ постоянныхъ огорченій и сверхъ того составлялъ собственность ея сестры.

-- Очень многіе выходятъ замужъ за подобныхъ мужчинъ, говорила она Маргаретѣ.

-- Да, разумѣется. Большая, однако же, разница, когда мужчина имѣетъ состояніе.

Разумѣется, тутъ большая разница. Кросби не имѣлъ состоянія, не былъ даже такъ богатъ, какъ Гэзьби, не могъ держать экипажа, не имѣлъ загороднаго дома; за то онъ былъ свѣтскій человѣкъ, пользовался въ обществѣ большимъ уваженіемъ, чѣмъ Гэзьби, могъ, по всей вѣроятности, занять высокое мѣсто въ своей профессіи, и вообще былъ видный мужчина, въ строгомъ смыслѣ этого слова. Конечно, лэди Александрина отдала бы преимущество джентльмену съ пятью тысячами фунтовъ годоваго дохода; но какъ подобнаго джентльмена не оказывалось, то почему же бы ей не быть за мистеромъ Кросби, чѣмъ вовсе не имѣть мужа? Она не была влюблена въ мистера Кросби, но надѣялась, что можетъ жить съ нимъ комфортабельно, и что вообще быть за мужемъ дѣло хорошее.

Александрина составила себѣ правила, по которымъ должна была исполнять свой долгъ въ отношеніи къ мужу. Ея сестра Амелія была полной госпожей въ своемъ домѣ, управляя всѣмъ умѣренно и сносно, доставляя такимъ управленіемъ пользу своему мужу. Александрина боялась, что ей не позволятъ управлять, но что, во всякомъ случаѣ, она попробуетъ. Она употребитъ всѣ усилія, чтобы доставить мужу спокойствіе, будетъ въ особенности стараться не раздражать его напоминаніемъ ему о своемъ высокомъ происхожденіи. Въ этомъ отношеніи она будетъ весьма кроткою; если пойдутъ дѣти, она будетъ заботиться о нихъ такъ, какъ будто отецъ ихъ обыкновенный пасторъ или адвокатъ. Много думала она также о Лиліанѣ Дэль, задавала себѣ различные вопросы съ цѣлію убѣдить себя въ высокихъ правилахъ относительно своего долга въ этомъ случаѣ. Виновата ли она въ томъ, что отбиваетъ мистера Кросби отъ Лиліаны Дзль? Въ отвѣтъ на этотъ вопросъ Александрина спокойно увѣряла себя, что она не виновата. Мистеръ Кросби ни подъ какимъ видомъ не женился бы на Лиліанѣ Дэль. Онъ не разъ признавался ей въ этомъ и признавался самымъ торжественнымъ образомъ. Поэтому она нисколько не вредила Лиліанѣ Дэль. Если въ душѣ своей она и была убѣждена, что преступленіе Кросби въ измѣнѣ Лиліанѣ Дэль представлялось не такимъ важнымъ, какимъ бы оно представилось, если бы она сама не была дочерью графа, что ея званіе до нѣкоторой степени смягчало такое преступленіе, то она не рѣшалась выразить на словахъ этого убѣжденія даже самой себѣ.

Александрина не пользовалась особеннымъ расположеніемъ своихъ близкихъ родныхъ. "Я боюсь, что онъ мало думаетъ о своихъ религіозныхъ обязанностяхъ. Мнѣ сказывали, что молодые люди подобнаго рода рѣдко думаютъ объ этомъ", говорила Розина.-- Я не виню тебя, говорила Маргарета. Ни подъ какимъ видомъ не виню. Признаться тебѣ, я думаю объ этомъ бракѣ гораздо менѣе, чѣмъ думала въ то время, когда Амелія выходила замужъ; но сама ни въ какомъ случаѣ этого бы не сдѣлала". Отецъ Александрины объявилъ ей, что, по его мнѣнію, она не ребенокъ, и знаетъ, что дѣлаетъ. Ея мать старавшаяся утѣшать и до нѣкоторой степени поощрить ее, не смотря на то, постоянно твердила, что Александрина выходитъ замужъ за человѣка безъ званія и безъ состоянія. Въ поощреніяхъ выражалось нравоученіе, а ея утѣшенія принимали видъ увѣщаній. "Само собою разумѣется, душа моя, ты не будешь богата, но я увѣрена, что будешь жить хорошо. Мистеръ Кросби можетъ быть принятъ гдѣ угодно; тебѣ никогда не придется краснѣть за него". При этомъ графиня намекала, что ея старшей замужней дочери приходилось стыдиться своего мужа. "Я бы желала, чтобы онъ имѣлъ возможность держать экипажъ для тебя;-- но можетъ статься, со временемъ и это будетъ".

Александрина нисколько не раскаявалась въ своемъ поступкѣ; рѣшительно объявила отцу своему, что она уже не ребенокъ и знаетъ, что дѣлаетъ.

Въ теченіе всего этого времени Лили Дэль по прежнему наслаждалась своимъ счастіемъ. Дня два замедленія въ полученіи ожидаемаго письма отъ своего обожателя не нарушали ея спокойствія. Она обѣщала ему вѣрить въ искренность его любви, и твердо рѣшилась выполнять свое обѣщаніе. Нарушить его въ это время ей не приходило и въ голову. Она разочаровывалась, обманывалась въ своихъ ожиданіяхъ, когда почтальонъ не приносилъ ей письма, какъ обманывается землепашецъ, когда долго-ожидаемый дождь не спадаетъ съ неба на изсохшую землю; но она нисколько не сердилась. Онъ объяснивъ это, говорила она про себя, и потомъ увѣряла Беллъ, что мужчины не въ состояніи понять голода и жажды писемъ, который испытываютъ женщины, находясь вдали отъ тѣхъ, кого любятъ.

Но вотъ въ Маломъ Домѣ услышали, что сквайръ уѣхалъ изъ Оллинтона. Въ теченіе послѣднихъ дней Бернардъ рѣдко бывалъ у нихъ, и объ отъѣздѣ сквайра онѣ узнали не отъ него, а отъ садовника Хопкинса.

-- Ужь, право, не знаю, какъ вамъ сказать, миссъ Беллъ, куда уѣхалъ нашъ сквайръ. Нашъ господинъ не имѣетъ обыкновенія говорить мнѣ, куда отправляется, говоритъ только, когда ѣдетъ за сѣменами или за чѣмъ нибудь въ этомъ родѣ.

-- Однако онъ уѣхалъ совершенно внезапно, сказала Беллъ.

-- Противъ этого, миссъ, я ничего не могу сказать. Да и почему бы ему не ѣхать впезапно, если вздумается? Знаю только, что онъ поѣхалъ въ кабріолетѣ на станцію желѣзной дороги. Похороните меня живаго, а больше этого я ничего не могу сказать.

-- Я бы попробовала выпытать изъ него еще что нибудь,-- сказала Лили, удаляясь съ сестрой своей отъ садовника.-- Это такой угрюмый господинъ. Не знаю, уѣхалъ ли Бернардъ съ своимъ дядей.

Послѣ этого ни та, ни другая сестра не думали больше объ отъѣздѣ сквайра.

На другой день Бернардъ зашелъ въ Малый Домъ, но ничего не могъ сказать о причинѣ отсутствія сквайра.

-- Я знаю только, что онъ въ Лондонѣ, сказалъ Бернардъ.

-- Надѣюсь, онъ заѣдетъ къ мистеру Кросби, сказала Лили.

Но и на это Бернардъ не сказалъ ни слова. Онъ спросилъ Лили, что пишетъ ей Адольфъ? Лили отвѣчала такимъ спокойнымъ тономъ, какой только въ состояніи была придать своему голосу, что въ тотъ день не получала еще письма.

-- Я разсержусь на него, если онъ не будетъ хорошимъ корреспондентомъ, сказала мистриссъ Дэль, оставаясь съ Лили наединѣ.

-- Нѣтъ, мама, вы не должны на него сердиться. Я не позволю вамъ сердиться на него. Помните, пожалуйста, что онъ мой женихъ, а не вашъ.

-- Но я не могу равнодушно смотрѣть, какъ ты поджидаешь почтальона.

-- Я не буду поджидать его, если это наводитъ на васъ дурныя мысли относительно Адольфа. Я хочу, чтобы вы думали, что всѣ его дѣйствія прекрасны.

На слѣдующее утро почтальонъ принесъ письмо, или, вѣрнѣе сказать записку, и Лили сразу увидѣла, что записка эта была отъ Кросби. Она поспѣшила перехватить ее у самаго входа, такъ чтобы мать не могла замѣтить ни ея поджиданій, ни разочарованія въ случаѣ неполученія письма.

-- Благодарю тебя, Дженъ, очень спокойно сказала она, когда запыхавшаяся дѣвушка подбѣжала къ ней съ маленькимъ посланіемъ въ рукахъ, и Лили удалилась въ уединенный уголокъ, чтобы скрыть свое нетерпѣніе. Записка была такъ мала, что изумила Лили, но когда она распечатала ее. то изумленіе ея еще болѣе увеличилось. Въ запискѣ этой не было ни начала, ни конца; въ ней не было ни привѣтствія, ни подписи; она заключала въ себѣ только двѣ строчки. "Завтра я напишу вамъ больше. Сегодня первый день моего пріѣзда въ Лондонъ. Дорога такъ утомила меня, что рѣшительно не могу писать". Вотъ все ея содержаніе, и это было нацарапано на лоскуткѣ бумаги. Что это значитъ, что онъ не назвалъ ее своей неоцѣненной Лили? Почему онъ не прибавилъ въ концѣ увѣренія, что принадлежитъ ей на всю жизнь?-- Подобныя выраженія можно было бы, кажется, включить въ записку однимъ размахомъ пера.

-- А если бы онъ зналъ, сказала Лили, какъ я алчу и жажду его любви!

Прежде, чѣмъ пойти къ матери и сестрѣ, Лили на нѣсколько минутъ осталась одна, и эти минуты употребила на воспоминаніе своихъ обѣщаній.

"Я знаю, что все хорошо, сказала она про себя. Не такъ, какъ я, онъ думаетъ объ этихъ вещахъ. Онъ долженъ былъ бы пожертвовать на письмо послѣднюю минуту"...

И потомъ, съ спокойнымъ, улыбающимся лицомъ она вошла въ столовую.

-- Ну, что онъ пишетъ? спросила Беллъ.

-- А что вы дадите, чтобы узнать, что онъ пишетъ?

-- Я бы не дала и двухъ пенсовъ, сказала Беллъ.

-- Когда у тебя будетъ женихъ, то не знаю, согласишься ли ты показывать всякому его письма къ тебѣ?

-- Но если въ письмѣ заключаются какія нибудь особенныя лондонскія новости, то, мнѣ кажется, намъ можно было бы узнать объ нихъ, сказала мистриссъ Дэль.

-- А если, мама, въ письмѣ нѣтъ никакихъ новостей. Бѣдняжка, онъ только что пріѣхалъ въ Лондонъ, и притомъ же, въ это время года какія могутъ быть въ Лондонѣ новости?

-- Видѣлъ онъ дядю Кристофера?

-- Едва ли; по крайней мѣрѣ онъ ничего не говоритъ объ этомъ. Вотъ когда пріѣдетъ дядя, тогда мы узнаемъ всѣ новости. Лондонскія новости занимаютъ его больше, чѣмъ Адольфэ.

На этомъ и прекратился разговоръ о письмѣ. До этого Лили по нѣскольку разъ перечитывала за завтракомъ два прежнія письма Адольфа; читая ихъ про себя, она вслучъ произносила нѣкоторыя слова и такъ протяжно и выразительно, что ея мать могла бы тутъ же записать ихъ. Теперь же Лили даже не показала письма; ея отсутствіе, въ теченіе котораго она читала его, продолжалось не болѣе двухъ минутъ. Мистриссъ Дэль все это видѣла и знала, что дочь ея еще разъ обманулась въ своихъ ожиданіяхъ.

Дѣйствительно, въ этотъ день Лили была очень серьезна, но не показывала виду, что она огорчена. Вскорѣ послѣ завтрака Беллъ отправилась въ пасторскій домъ; мистриссъ Дэль и младшая дочь остались дома и вмѣстѣ сидѣли за какимъ-то шитьемъ.

-- Мама, сказала Лили: -- когда я уѣду въ Лондонъ, то надѣюсь, вы и я разлучимся не навсегда.

-- Сердцами, душа моя, мы никогда не разлучимся.

-- Ахъ, мама! этого недостаточно для счастія, хотя, быть можетъ, и весьма довольно для отстраненія положительнаго несчастія. Мнѣ бы хотѣлось постоянно видѣть васъ, обнимать васъ и ласкать васъ, какъ ласкаю теперь.

Лили подошла къ матери и опустилась на колѣни на подножную подушку.

-- Тебѣ, душа моя, и безъ меня будетъ кого ласкать и обнимать, и даже, можетъ быть, многихъ другихъ.

-- Не думаете ли вы сказать, мама, что намѣрены бросить меня?

-- Боже меня упаси, ангелъ мой. Это уже не матери, которыя бросаютъ дѣтей своихъ. Но что мнѣ-то останется, когда ты и Беллъ оставите меня одну?

-- Нѣтъ, мама, мы никогда васъ не оставимъ. Въ отношеніи къ вамъ мы всегда останемся тѣми же, хотя и будемъ за мужемъ. Я оставляю за собой право находиться здѣсь, сколько мнѣ вздумается, а въ замѣнъ этого вы получите право быть у меня сколько вамъ угодно. Его домъ долженъ быть вашимъ роднымъ очагомъ, а не какимъ нибудь холоднымъ мѣстомъ, которое вы можете посѣщать отъ времени до времени, надѣвая лучшіе наряды. Вотъ что я подразумѣваю подъ словами: мы не должны разлучаться.

-- Но, Лили...

-- Что же, мама?

-- Я нисколько не сомнѣваюсь, что мы будемъ счастливы вмѣстѣ,-- ты и я.

-- Вы, кажется, хотѣли сказать что-то другое.

-- Только это; что твой домъ будетъ его домомъ, и что въ немъ ты не будешь замѣчать пустоты и безъ меня. Замужство дочери всегда влечетъ за собой грустную разлуку.

-- Въ самомъ дѣлѣ, мама?

-- По крайней мѣрѣ для меня это грустная разлука. Ты не подумай, что я желаю удержать тебя при себѣ. Весьма естественно вы должны обѣ выйти замужъ и оставить меня. Я надѣюсь, что тотъ, кому ты посвящаешь себя, будетъ любить и защищать тебя.

Сердце вдовы переполнилось материнской любовью; она отклонилась отъ Лили, чтобы скрыть свое лицо.

-- Мама, мама, я бы не хотѣла уѣзжать отъ васъ.

-- Нѣтъ, Лили, не говори этого. Я не буду довольна жизнью, если не увижу замужемъ обѣихъ моихъ дочерей. Мнѣ кажется, это единственный жребій, который можетъ доставить женщинѣ покой и удовольствіе. Я хочу, чтобы вы обѣ были за мужемъ, иначе я была бы самымъ себялюбивымъ созданіемъ.

-- Беллъ устроится вблизи васъ: вы будете чаще видѣть ее и любить ее больше, чѣмъ меня.

-- Я буду одинаково любить и тебя, и ее.

-- Я бы желала, чтобы она тоже вышла замужъ за лондонскаго жителя; тогда бы вы поѣхали съ нами и находились бы вблизи насъ. Знаете ли, мама, мнѣ иногда думается, что вамъ не нравится здѣшнее мѣсто.

-- Вашъ дядя былъ такъ добръ, что предоставилъ его намъ.

-- Я это знаю; и мы были очень счастливы здѣсь. Но если Беллъ оставитъ васъ...

-- Тогда и я уѣду отсюда. Вашъ дядя очень добръ, но иногда я чувствую, что его доброта служитъ для меня бременемъ, нести которое у меня одной недостанетъ силъ. И что тогда будетъ привязывать меня къ здѣшнему мѣсту?

Говоря это, мистриссъ Дэль понимала, что "здѣшнее мѣсто" выходило за предѣлы дома, который она занимала по милости сквайра. Могъ ли весь ея міръ ограничиваться только этимъ мѣстомъ? Какимъ образомъ будетъ она жить, если отъ нея возьмутъ обѣихъ дочерей? Она почти уже убѣдилась, что домъ Кросби не будетъ для нея роднымъ очагомъ, не будетъ даже и временнымъ пристанищемъ. Ея визиты туда должны быть непремѣнно того параднаго свойства, на который намекала сама Лили. Объяснить все это Лили не представлялось никакой возможности. Она не хотѣла предрекать, что герой сердца ея дочери будетъ негостепріимнымъ въ отношеніи матери своей жены; но такъ, и не иначе, мистриссъ Дэль понимала характеръ будущаго своего зятя. Увы! ни та, ни другая не знали еще характера мистера Кросби; въ противномъ случаѣ онѣ не стали бы не только говорить, но и думать о его гостепріимствѣ или негостепріимствѣ.

Послѣ полудня обѣ сестры снова сидѣли вмѣстѣ; Лили была серьезнѣе обыкновеннаго. Изъ всѣхъ ея поступковъ нельзя было не заключить, что свадьба должна состояться въ непродолжительномъ времени, и что она приготовлялась разлучиться съ домомъ.

-- Скажи пожалуйста Беллъ, отчего это докторъ Крофтсъ не навѣститъ насъ?

-- Не прошло, мнѣ кажется, и мѣсяца, какъ онъ былъ у насъ на вечерѣ.

-- Мѣсяца! А было время, когда онъ являлся къ намъ почти каждый день.

-- Да, когда мама была нездорова.

-- Даже и послѣ ея выздоровленія. Впрочемъ, я не должна нарушать обѣщанія, которое ты взяла съ меня. О немъ вовсе не слѣдуетъ говорить.

-- Я ничего подобнаго не говорила. Ты знаешь, что было тогда на умѣ у меня; -- а что было у меня тогда на умѣ, то это же самое остается и теперь.

-- Скоро ли же будетъ на умѣ у тебя что нибудь другое? Я бы желала, чтобы это случилось какъ можно скорѣе; право бы желала.

-- Этого никогда не будетъ, Лили. Было время, когда я мечтала о докторѣ Крофтсѣ, но это была одна мечта. Я знаю это, потому что...

Беллъ хотѣла объяснить, что въ убѣжденіяхъ своихъ она не погрѣшительна, и что съ того памятнаго вечера она узнала, что можетъ полюбить другаго человѣка. Но этотъ другой человѣкъ былъ мистеръ Кросби, и потому она замолчала.

-- Пусть бы онъ самъ пріѣхалъ, да распросилъ тебя.

-- Никогда онъ этого не сдѣлаетъ. Никогда онъ не сдѣлаетъ вопроса о вещахъ подобнаго рода, если я не подамъ къ тому повода, а повода къ этому отъ меня онъ никогда не дождется. Онъ до тѣхъ поръ не подумаетъ о женитьбѣ, пока не будетъ имѣть состоянія. У него есть достаточно твердости духа, чтобы переносить бѣдность безъ всякаго сѣтованія, но онъ не въ состояніи будетъ переносить эту бѣдность вмѣстѣ съ женой. Въ этомъ я совершенно увѣрена,

-- Посмотримъ, посмотримъ, сказала Лили. Для меня нисколько не покажется удивительнымъ, если ты выйдешь замужъ раньше меня. Съ своей стороны, я приготовилась ждать пожалуй хоть три года.

Въ тотъ вечеръ поздно сквайръ возвратился въ Оллинтонъ; Бернардъ ѣздилъ встрѣтить его на станцію желѣзной дороги. Сквайръ телеграфировалъ своему племяннику, что пріѣдетъ на послѣднемъ поѣздѣ, и больше этого ничего не было слышно отъ него съ самаго отъѣзда. Днемъ Бернардъ не видѣлъ никого изъ обитательницъ Малаго Дома. Теперь ему не представлялось возможности обращаться съ Беллъ съ прежней непринужденностью, онъ не могъ встрѣчаться съ ней, не начавъ разговора о предметѣ общаго для нихъ интереса и при этомъ не могъ говорить безъ особенной предусмотрительности. Онъ не зналъ еще самого себя, начавъ ухаживать за кузиной такъ легко; онъ считалъ это за самую обыкновенную вещь, все равно, приняли ли бы его предложеніе или нѣтъ. Теперь для него это уже не было болѣе легко доступнымъ предметомъ. Не знаю, дѣйствительно ли въ этомъ случаѣ управляла его дѣйствіями искренняя, чистая любовь. Какъ бы то ни было, разъ предпоставивъ себѣ цѣль, онъ съ настойчивостью, свойственною всѣмъ Дэлямъ, рѣшился достичь ее, во что бы то ни стало. Онъ не допускалъ идеи отказаться отъ кузины, и утѣшалъ себя тѣмъ, что ее нельзя привлечь къ себѣ безъ нѣкотораго труда и, быть можетъ, безъ нѣкотораго пожертвованія временемъ.

Не было у Бернарда и расположенія побесѣдовать съ мистриссъ Дэль или съ Лили. Онъ боялся, что доносъ лэди Джуліи былъ справедливъ, что въ немъ, во всякомъ случаѣ, заключалась частица правды; находясь такимъ образомъ въ нѣкоторомъ сомнѣніи, онъ не могъ съ спокойной душой явиться въ Малый Домъ. Ну, что ему придется дѣлать, если Кросби дѣйствительно окажется виновнымъ въ той низости, въ которой обвиняла его лэди Джулія? Тридцать лѣтъ тому назадъ, онъ вызвалъ бы его на дуэль и убилъ бы его, не давъ ему прицѣлиться. Въ настоящее время подобный поступокъ невозможенъ, а между тѣмъ, что скажетъ свѣтъ, если онъ оставитъ такое оскорбленіе безъ отмщенія?

Дядя Бернарда, по выходѣ изъ вагона съ саквояжемъ въ рукѣ, былъ мраченъ, угрюмъ и молчаливъ. Онъ сѣлъ въ кабріолетъ, не промолвивъ слова. На станціи были посторонніе люди, и потому Бернардъ считалъ неудобнымъ приступить къ распросамъ; но когда кабріолетъ завернулъ за уголъ вокзала, онъ спросилъ: что новаго?

Сквайръ даже и теперь не хотѣлъ отвѣчать. Покачавъ головой, онъ отвернулся, какъ будто ему не нравилось, что его спрашиваютъ.

-- Видѣли ли вы его? спросилъ Бернардъ.

-- Нѣтъ, онъ не смѣлъ показаться мнѣ.

-- Значитъ, это правда?

-- Правда? да, сущая правда. Зачѣмъ ты привезъ сюда этого мерзавца? Ты всему виной.

-- Нѣтъ, сэръ; я не виню себя. Я не зналъ его за такого бездѣльника.

-- Но прежде, чѣмъ привести его сюда, ты долженъ былъ узнать, что это за человѣкъ. Бѣдная дѣвушка! Что я ей скажу?

-- Развѣ она еще не знаетъ?

-- Кажется нѣтъ. Ты видѣлъ ихъ?

-- Я видѣлъ ихъ вчера, и онѣ еще ничего не знали; можетъ статься, сегодня она получила письмо.

-- Не думаю. Это такой гнусный трусъ, что побоится написать къ ней. Трусъ, трусъ! Да и можетъ ли человѣкъ найти въ себѣ столько твердости духа, чтобы написать подобное письмо?

Мало по малу сквайръ разговорился и разсказалъ, какъ онъ видѣлся съ лэди Джуліей, какъ отправился въ Лондонъ и выслѣдилъ Кросби до его клуба, гдѣ и узналъ всю истицу отъ друга Кросби, Фаулера Прата.

-- Трусъ убѣжалъ отъ меня въ то время, какъ я разговаривалъ съ его посланнымъ, говорилъ сквайръ.-- Это они ужь вмѣстѣ составили планъ, и я думаю, онъ былъ правъ, а то я бы раскроилъ ему голову въ клубѣ.

На другое утро Пратъ приходилъ къ нему, въ его гостинницу съ извиненіемъ отъ Кросби.

-- Съ извиненіемъ! Оно въ моемъ карманѣ. Гнусная тварь, презрѣнная гадина! Не могу этого понять. Клянусь честью, Бернардъ, этого я не понимаю. Мужчины, съ тѣхъ поръ, какъ я короче ихъ зналъ, кажется, совсѣмъ перемѣнились. Для меня невозможно было бы написать такое письмо.

Онъ разсказалъ, какъ Пратъ принесъ письмо и объявилъ, что Кросби отклоняетъ отъ себя свиданіе.

-- Джентльменъ этотъ былъ столько добръ, что убѣдилъ меня, что изъ нашего свиданія не вышло бы ничего хорошаго. Вы знаете, сказалъ я ему: не тронь смолы, не замараешься. Пратъ соглашался, что пріятель его чернѣе смолы. Дѣйствительно, онъ ни одного слова не могъ сказать въ защиту своего друга,

-- Я знаю Прата; это настоящій джентльменъ; онъ не рѣшится его извинить, за это я ручаюсь.

-- Извинить его! Да кто и какимъ образомъ могъ бы извинить его? Да найдутся ли слова, которыя бы можно было привести въ его извиненіе? И сквайръ въ теченіи нѣсколькихъ минутъ оставался безмолвнымъ.-- Клянусь честью, Бернардъ, я все еще не могу придти въ себя, чтобы повѣрить этому. Это такъ ново для меня. Это заставляетъ меня думать, что свѣтъ совершенно извратился, и что честному человѣку не стоитъ больше жить въ немъ.

-- И онъ далъ слово жениться на другой?

-- О, да; съ полнаго согласія родителей. Дѣло уже рѣшенное; и брачныя условія вѣроятно теперь въ рукахъ какого нибудь стряпчаго. Рѣшившись бросить ее, онъ долженъ былъ уѣхать отсюда. Я увѣренъ даже, что онъ вовсе не былъ намѣренъ жениться на ней. Онъ сдѣлалъ предложеніе собственно для препровожденія времени.

-- Однако, у него было желаніе оставаться здѣсь до самаго конца отпуска.

-- Не думаю. Если бы онъ увидѣлъ возможность и намѣреніе съ моей стороны дать ей приданое, быть можетъ, тогда бы онъ и женился на ней. Но съ той минуты, какъ я объявилъ ему, что Лили ничего не будетъ имѣть, онъ выбросилъ изъ головы всякую идею о женитьбѣ на ней. Наконецъ, мы пріѣхали. Откровенно скажу, что въ жизнь мою я ни разу не возвращался въ свой собственный домъ съ такимъ растерзаннымъ сердцемъ.

За ужиномъ дядя и племянникъ сидѣли молча; сквайръ обнаруживалъ свою горесть гораздо свободнѣе, чѣмъ можно бы ожидать отъ человѣка съ его характеромъ.

-- Что скажу я имъ завтра поутру? снова и снова повторялъ онъ.-- Какъ мнѣ сдѣлать это? И если я скажу матери, то какъ она передастъ это своей дочери?.

-- Неужели вы думаете, что онъ самъ не напишетъ о своемъ намѣреніи.

-- Сколько я понимаю, не напишетъ. Пратъ, по крайней мѣрѣ, говорилъ мнѣ, что до вчерашняго вечера онъ ни къ кому не писалъ. Я спросилъ о намѣреніяхъ его подлаго друга, и онъ отозвался незнаніемъ, прибавивъ, что Кросби, вѣроятно, пишетъ объ этомъ мнѣ самому. Онъ подалъ мнѣ письмо. Вотъ оно,-- и сквайръ швырнулъ его черезъ столъ: -- прочитай его и отдай мнѣ назадъ. Онъ, кажется, думаетъ, что этимъ дѣло и кончится.

Это было низкое, подлое письмо, не потому, чтобы въ немъ были употреблены дурныя выраженія, или искажены были факты,-- но потому, что заключавшееся въ немъ объясненіе само по себѣ было низко и подло. Есть поступки, которые не допускаютъ никакихъ толкованій и объясненій,-- преступленія, въ которыхъ признаваться не иначе можетъ сдѣлавшій ихъ, какъ гадина,-- бываютъ обстоятельства, которыя мѣняютъ человѣка и ставятъ его въ уровень съ пресмыкающимися. Большаго труда стоило Кросби написать это письмо, когда онъ воротился домой послѣ послѣдняго свиданія въ тотъ вечеръ съ Пратомъ. Онъ долго и угрюмо сидѣлъ въ креслѣ на своей квартирѣ, не будучи въ состояніи взять въ руки перо. Пратъ обѣщалъ придти къ нему утромъ въ должность, и Кросби легъ въ постель, рѣшившись написать письмо за своей конторкой. Пратъ явился на другой день, но Кросби не написалъ еще ни слова.

-- Терпѣть не могу подобныхъвещей, сказалъ Пратъ.-- Если ты хочешь, чтобы я отнесъ письмо, то пиши его сейчасъ же.

Съ внутреннимъ стономъ Кросби сѣлъ за столъ, и на бумагѣ начали появляться слова. Вотъ эти слова:

"Знаю, что не могу представить никакихъ извиненій ни вамъ, ни ей. Но я поставленъ въ такія обстоятельства, что истина лучше всего. Я чувствую, что не могъ бы доставить миссъ Дэль счастія, и потому, какъ благородный человѣкъ, считаю своею непремѣнною обязанностію отказаться отъ чести, которую она и вы предложили мнѣ".

Довольно, кажется; мы всѣ знаемъ, изъ какихъ словъ составляются подобныя письма людьми, когда они чувствуютъ себя принужденными писать, какъ твари.

-- Какъ благородный человѣкъ! повторилъ сквайръ: -- клянусь честью джентльмена, Бернардъ,-- этого я не понимаю. Я не могу вѣрить себѣ, чтобы человѣкъ, написавшій это письмо, сидѣлъ когда-то за моимъ столомъ въ качествѣ гостя.

-- Что же мы сдѣлаемъ съ нимъ? спросилъ Бернардъ, послѣ непродолжительной паузы.

-- Сдѣлаемъ то же, что съ крысой. Отколоти его тростью, когда попадетъ тебѣ подъ ногу, но берегись, главнѣе всего, чтобы онъ не забрался къ тебѣ въ домъ. Теперь впрочемъ это уже слишкомъ поздно.

-- Этого, дядя, недостаточно.

-- Не знаю, чего же еще болѣе. Есть поступки, за которые человѣкъ осуждается вдвойнѣ потому, что онъ прикрываетъ себя отъ открытаго наказанія свойствомъ своей собственной подлости. Мы должны помнить имя Лили и сдѣлать все, что только можно для ея утѣшенія. Бѣдная, бѣдная дѣвушка!

Снова наступило молчаніе; наконецъ, сквайръ всталъ и взялъ свою спальную свѣчу.

-- Бернардъ, сказалъ онъ уходя:-- рано поутру дай знать моей невѣсткѣ, что я желаю видѣть ее у себя, если она будетъ такъ добра и придетъ сюда послѣ завтрака. Чтобы больше этого ничего не было сказано въ Маломъ Домѣ. Быть можетъ, сегодня онъ писалъ туда.

Сквайръ удалился, между тѣмъ какъ Бернардъ долго еще оставался въ столовой, размышляя обо всемъ случившемся. Чего ожидаетъ отъ него общество относительно Кросби? и что онъ долженъ сдѣлать, когда встрѣтится съ Кросби въ клубѣ?

ГЛАВА XXVIII.
СОВѢТЪ.

Кросби, какъ, намъ уже извѣстно, отправился въ должность, въ Вайтголъ, на другое утро послѣ побѣга своего изъ клуба Себрэйта, гдѣ онъ оставилъ оллинтонскаго сквайра въ совѣщаніи съ Фаулеромъ Пратомъ. Въ тотъ вечеръ онъ еще разъ видѣлся съ Фаулеромъ Пратомъ; -- продолженіе разсказа покажетъ, что происходило при этомъ свиданіи.

Въ должность онъ пришелъ довольно рано, зная, что ему предстояло написать два письма, которыя въ особенности не повиновались его перу. Одно изъ нихъ, къ сквайру, долженъ былъ взять его другъ для передачи по принадлежности, другое письмо, и самое роковое,-- письмо къ бѣдной Лили, составляло такой тяжелый трудъ, который онъ рѣшительно не въ состояніи былъ выполнить въ теченіе цѣлаго дня. Письмо къ сквайру онъ написалъ подъ вліяніемъ нѣкоторыхъ угрозъ; оно, какъ мы уже видѣли, унизило его до степени пресмыкающагося.

По прибытіи въ Вайтголъ, онъ увидѣлъ, что его ожидали тамъ другія заботы,-- заботы, которыя доставили бы ему особенное удовольствіе, если бы душа его была настроена къ воспріимчивости этого удовольствія. Въ пріемномъ залѣ онъ замѣтилъ, что собравшіеся тамъ курьеры оказывали ему уваженіе болѣе обыкновеннаго. Въ главномъ комитетѣ онъ всегда считался великимъ человѣкомъ; но какъ въ величіи, такъ и въ уваженіи, отдаваемомъ этому величію, бываютъ своего рода оттѣнки, точное опредѣленіе которыхъ хотя и невозможно, но, не смотря на то, они для опытнаго взгляда становятся совершенно очевидными. Кросби прошелъ въ свой кабинетъ, гдѣ на столѣ ожидали его два оффиціальныхъ письма. Первое изъ попавшихся ему подъ руку было небольшое, съ надписью "секретно" и съ адресомъ, написаннымъ рукою его стараго друга, Буттервела, бывшаго секретаря комитета. "Я увижусь съ вами сегодня поутру, почти вслѣдъ за полученіемъ вами этого письма,-- говорилось въ полуоффиціальной запискѣ:-- но считаю долгомъ прежде всѣхъ другихъ поздравить васъ съ пріобрѣтеніемъ моихъ старыхъ башмаковъ. Для васъ они будутъ довольно свободны, хотя сначала и жали мнѣ мозоли. Надо сказать, что они нуждаются въ новыхъ подошвахъ, и можетъ быть придется немного приподнять каблуки, но вы найдете сами превосходнаго художника по этой части, который приведетъ ихъ въ порядокъ и придастъ имъ фасонъ, въ которомъ оказывался ощутительный недостатокъ во все время, пока они находились въ моемъ обладаніи. Желаю вамъ отъ души наслаждаться ими, и пр. и пр." Послѣ этого Кросби распечаталъ другое письмо, но оно уже не имѣло для него особеннаго интереса. Не прочитавъ еще, онъ уже угадывалъ его содержаніе. Совѣтъ коммиссіонеровъ съ величайшимъ удовольствіемъ предоставлялъ ему мѣсто секретаря, сдѣлавшееся вакантнымъ по случаю назначенія мистера Буттервела въ члены совѣта; письмо это было подписано самимъ Буттервеломъ.

Какъ бы былъ восхищенъ онъ этимъ привѣтствіемъ по возвращеніи къ служебнымъ занятіямъ, если бы на сердцѣ его въ другихъ отношеніяхъ не лежало тяжелой заботы. Размышляя объ этомъ, онъ припоминалъ всѣ чарующія прелести Лили. Онъ сознавался самому себѣ, какъ много превосходила она благородную дочь фамиліи де-Курси, съ которой судьба опредѣлила ему сочетаться брачными узами; до какой степени отвергнутая невѣста превосходила избранную имъ въ граціи, свѣжести, красотѣ, преданности и всѣхъ женскихъ добродѣтеляхъ! О, еслибы только представилась ему какая нибудь возможность исключить послѣднія двѣ недѣли изъ событій его существованія! Но подобнаго рода недѣли неисключимы,-- даже если бы на это употреблено было нѣсколько печальныхъ лѣтъ, сопровождаемыхъ скучными, тягостными усиліями.

Въ эту минуту, ему казалось, какъ будто совершенно изчезли всѣ тѣ препятствія, которыя страшили его, когда онъ думалъ жениться на Лили Дэль. То, что было бы страшнымъ при семи или восьми стахъ фунтовъ годоваго дохода, сдѣлалось бы очаровательнымъ при доходѣ почти вдвое большемъ. Зачѣмъ судьба была такъ немилостива къ нему?.. Зачѣмъ это повышеніе не состоялось недѣлями двумя раньше? Зачѣмъ не объявили ему объ этомъ передъ роковой поѣздкой въ этотъ страшный замокъ? Онъ даже говорилъ себѣ, что если бы фактъ этотъ былъ положительно извѣстенъ ему до свиданія Прата съ мистеромъ Дэлемъ, онъ послалъ бы къ сквайру совсѣмъ другое письмо и выдержалъ бы гнѣвъ всего поколѣнія де-Курси. Но въ этомъ случаѣ онъ обманывалъ самого себя, и зналъ, что обманывалъ. Графъ, въ его воображеніи, представлялся такимъ существомъ, что даже мысль объ измѣнѣ лэди Александринѣ казалась невозможною. Онъ мало безпокоился, задумавъ обмануть племянницу незначительнаго деревенскаго сквайра, но обмануть дочь графини -- страшно и подумать.

Домъ, полный ребятишекъ, въ отдаленной части Лондона, принималъ теперь видъ совершенно различный отъ того, въ какомъ онъ представлялся въ то время, когда Кросби сидѣлъ въ своей комнатѣ въ замкѣ Курси въ первый вечеръ своего пріѣзда. Тогда отъ этого дома отзывалось чѣмъ-то могильнымъ,-- какъ будто Кросби предстояло заживо похоронить себя въ немъ. Теперь же, когда этотъ домъ сдѣлался для него недосягаемымъ, онъ казался ему земнымъ раемъ. Потомъ онъ представлялъ себѣ какой-то рай приготовитъ для него Александрина. Смотря въ настоящую минуту сквозь увеличительныя стекла, нельзя было не удивляться, какою безобразною представлялась лэди Александрина, какою старою, до какой степени лишенною граціи и прелести.

Въ теченіе перваго часа Кросби ничего не дѣлалъ. Къ нему приходили два младшихъ чиновника, и искренно его поздравляли. Кросби пользовался между сослуживцами популярностью; его повышеніе послужило поводомъ и къ повышенію другихъ. Потомъ онъ встрѣтился съ двумя старшими чиновниками, которые тоже поздравили его, но безъ всякой искренности.

-- По моему, оно такъ и слѣдуетъ, сказалъ одинъ толстый старый джентльменъ.-- Мое время прошло, я это знаю. Я женился слишкомъ рано, чтобы имѣть возможность носить красивый мундиръ въ молодости, и притомъ же я вовсе не былъ знакомъ ни съ лордами, ни съ семействами лордовъ.

Жало это было тѣмъ острѣе, что Кросби начиналъ рѣшительно чувствовать, какъ безполезны были теперь всѣ связи, которыя онъ составлялъ. Онъ получилъ повышеніе, потому что зналъ свое дѣло лучше всѣхъ другихъ; вліятельный родственникъ лэди де-Курси не успѣлъ еще написать и записки по этому предмету.

Въ одиннадцать часовъ къ кабинетъ Кросби вошелъ мистеръ Буттервелъ, и новый секретарь принужденъ былъ облечься въ улыбки. Мистеръ Буттервелъ былъ пріятной, красивой наружности мужчина лѣтъ пятидесяти, который никогда не выдумывалъ пороху, и даже не дѣлалъ подобной попытки. Онъ былъ чрезвычайно вѣжливъ и услужливъ передъ великими міра сего, и принималъ на себя покровительственный видъ -- передъ низшими. Впрочемъ, даже въ его покорности передъ могучими было что-то искреннее и англійское, въ его любезности съ ровными и низшими не обнаруживалось ни малѣйшей гордости. Онъ зналъ, что не былъ очень уменъ,-- и въ то же время умѣлъ пользоваться умными. Онъ рѣдко дѣлалъ ошибки и боялся ступить кому нибудь на ногу. Не имѣя враговъ, онъ имѣлъ очень немного друзей; и поэтому мы смѣло можемъ сказать, что мистеръ Буттервелъ шелъ по дорогѣ жизни весьма скромно. На тридцать пятомъ году онъ женился на одной дамѣ съ небольшимъ состояніемъ и теперь проводилъ пріятную, легкую, улыбающуюся жизнь въ небольшой виллѣ къ Путни. Когда мистеръ Буттервелъ слышалъ,-- а это удавалось ему нерѣдко,-- о затрудненіяхъ, съ какими англійскій джентльменъ долженъ заработывать насущный хлѣбъ въ своемъ отечествѣ, онъ оглядывался на свою собственную карьеру съ особеннымъ удовольствіемъ. Онъ зналъ, что міру давалъ очень немного, а между тѣмъ получалъ отъ него щедро, и никто ему не завидовалъ.

-- Тактъ, говаривалъ про себя мистеръ Буттервелъ, прохаживаясь по ковровымъ дорожкамъ своей виллы: -- тактъ, тактъ и тактъ.

-- Кросби, сказалъ онъ съ веселымъ лицомъ, войдя въ кабинетъ: -- отъ души поздравляю васъ,-- чисто отъ души. Вы рано сдѣлали большой шагъ въ жизни; впрочемъ вы вполнѣ этого заслуживаете, гораздо полнѣе, чѣмъ я заслуживалъ, когда меня назначили на это мѣсто.

-- О, нѣтъ, угрюмо сказалъ Кросби.

-- А я говорю:-- о, да. Мы должны считать за особенное счастье, что имѣемъ подобнаго человѣка; это я сказалъ всѣмъ коммиссіонерамъ.

-- Чрезвычайно много вамъ обязанъ.

-- Я давно зналъ объ этой перемѣнѣ. Сэръ Рач"ль Бофль говорилъ мнѣ, что намѣренъ перейти въ управленіе сбора государственныхъ доходовъ; тамъ ему предложили двѣ тысячи фунтовъ въ годъ; первую же вакансію въ нашемъ совѣтѣ обѣщали мнѣ.

-- Жаль, что я не зналъ этого раньше, сказалъ Кросби.

-- Отъ подобнаго незнанія вы ничего не потеряли. Нѣтъ ничего пріятнѣе, какъ получать сюрпризы! Кромѣ того, иногда и знаешь о чемъ нибудь, да и не знаешь! Я не говорю, что не зналъ; напротивъ, зналъ за достовѣрное, но до вчерашняго дня не открывалъ ни одному живому существу. Иногда, кажется, что можетъ быть вѣрнѣе, а смотришь, и ошибешься въ расчетѣ. Ну, если бы сэръ Рэфль не перешелъ въ управленіе государственныхъ доходовъ!

-- Совершенно такъ, сказалъ Кросби.

-- Теперь все кончено. Вчера я засѣдалъ въ совѣтѣ и подписалъ вамъ предложеніе. Кажется, однако же, я больше теряю, чѣмъ выигрываю.

-- Какъ! получивъ триста фунтовъ стерлинговъ больше, и меньше работы?

-- Такъ; но не надо смотрѣть на интересы предмета. Секретарь все видитъ и все ему извѣстно. Правда, я начинаю старѣть, и слѣдовательно, чѣмъ меньше работы, тѣмъ для меня лучше. Кстати, не пріѣдете ли завтра въ Путни? Мистриссъ Буттервелъ будетъ въ восторгѣ, увидѣвъ новаго секретаря. Въ городѣ теперь нѣтъ никого, поэтому вы не можете имѣть предлога къ отказу.

Но у мистера Кросби нашелся такой предлогъ. При настоящемъ настроеніи его души, ему не представлялось ни малѣйшей возможности сидѣть за столомъ мистриссъ Буттервелъ и улыбаться. Таинственнымъ, полуобъясняющимъ тономъ онъ далъ понять мистеру Буттервелу, что нѣкоторыя частныя дѣла особенной важности заставляютъ его по необходимости оставаться въ городѣ.

-- Въ настоящее время, заключилъ онъ: -- я уже болѣе не господинъ своего времени.

-- Да, да; и въ самомъ дѣлѣ. Я совсѣмъ забылъ поздравить васъ. Такъ вы женитесь? Прекрасно, я очень радъ, и надѣюсь, что вы будете такъ же счастливы, какъ я.

-- Благодарю васъ, сказалъ Кросби довольно угрюмо.

-- На молоденькой барышнѣ, близь Гэствика? кажется, тамъ, или гдѣ-то около тѣхъ мѣстъ?

-- Н--нѣтъ, пробормоталъ Кросби:-- эта барышня живетъ въ Барсетшэйрѣ.

-- Я даже слышалъ ея имя. Кажется ее зовутъ Беллъ, или Тэйтъ, или Баллъ?

-- Нѣтъ, сказалъ Кросби, призвавъ на помощь всю смѣлость.-- Ее зовутъ де-Курси.

-- Одна изъ дочерей графа?

-- Да.

-- Извините, пожалуйста. Значитъ, я ослышался. Вы вступаете въ близкое родство съ весьма благородной фамиліей, и, право, отъ души радуюсь вашему успѣху въ жизни.

Послѣ этого Буттервелъ искренно пожалъ ему руку, не выразивъ однако особеннаго одобренія, какое приготовился выразить, находясь при убѣжденіи, что Кросби женится на Беллъ, Тэйтъ или Баллъ. Мистеръ Буттервелъ началъ думать, что тутъ что-то кроется. Онъ слышалъ изъ самаго вѣрнаго источника, что Кросби сдѣлалъ предложеніе племянницѣ одного сквайра, у котораго гостилъ, близъ Гэствика, дѣвушкѣ безъ всякаго состоянія.

-- Прекрасно; засѣданіе у насъ начнется въ два часа, вы знаете, и безъ всякаго сомнѣнія пожалуете къ намъ. Если до собранія у васъ найдется свободное время, то я приготовлю бумаги, которые долженъ вамъ передать. Я вѣдь не былъ лордомъ Ильдономъ, и потому онѣ не составятъ вамъ тяжелаго бремени.

Вслѣдъ за этимъ въ кабинетъ Кросби вошелъ Фаулеръ Пратъ, и Кросби подъ его взорами написалъ письмо сквайру Дэлю.

Повышеніе не доставляло радости Кросби. Когда Пратъ удалился, онъ старался облегчить свое сердце. Онъ старался забыть и Лили, и ея горе, и сосредоточить всѣ мысли на своихъ успѣхахъ въ жизни, но не могъ. Отъ добровольно принятыхъ на себя хлопотъ не легко отдѣлаться. Человѣкъ, теряя тысячи фунтовъ стерлинговъ, чрезъ оплошность пріятеля, или чрезъ неблагопріятный попоротъ колеса фортуны, можетъ, если только онъ мужчина въ строгомъ значеніи этого слова, бросить на полъ свое горе и растоптать его ногами; онъ можетъ это сдѣлать, когда причиною горя бываетъ, не его собственная глупость, и въ особенности, когда оно не истекаетъ изъ его эгоизма. Подобные случаи заставляютъ мужчинъ искать утѣшенія въ пьянствѣ; производятъ отсутствіе всякой мысли; создаютъ игроковъ и мотовъ; побуждаютъ къ самоубійству. Но какимъ образомъ Кросби могъ бы уклониться отъ необходимости писать къ Лили? Чтобы положить всему конецъ, оставалось только размозжить себѣ голову. Таковъ былъ результатъ размышленій, когда Кросби сидѣлъ и старался извлечь удовольствіе изъ своего повышенія.

Но Кросби не такой былъ человѣкъ, чтобы совершить самоубійство. Отдавая ему справедливость, я долженъ сказать, что онъ еще не былъ такъ малодушенъ. Онъ зналъ очень хорошо, что пуля не могла еще положить всему конецъ, и что въ немъ было еще слишкомъ много мужества, чтобы прибѣгнуть къ свойственному однимъ только трусамъ способу выпутываться изъ затруднительнаго положенія. Упавшее на него бремя должно быть вынесено. Но какъ его вынести? Такимъ образомъ Кросби просидѣлъ до двухъ часовъ; забывъ и мистера Буттервела, и оффиціальныя бумаги, онъ не трогался съ мѣста до тѣхъ поръ, пока посланный не пригласилъ его въ Совѣтъ. Совѣтъ, когда Кросби вошелъ въ него, не былъ такимъ совѣтомъ, какимъ бы онъ долженъ быть по мнѣнію публики. Въ залѣ совѣта стоялъ круглый столъ, съ нѣсколькими на немъ перьями, въ отдаленномъ отъ дверей концѣ стояли покойныя кожаныя кресла. Сэръ Рэфль Бофль оставлялъ своихъ сослуживцевъ и стоялъ къ камину спиной, громко разговаривая. Сэръ Рэфль любилъ побурлить, и совѣтъ необыкновенно радовался, что наконецъ отъ него отдѣлался, а такъ какъ это было послѣднее его засѣданіе, то члены кротко покорились его голосу. Мистеръ Буттервелъ стоялъ подлѣ него и тихонько смѣялся при его шуткахъ. Маленькій человѣкъ, никакъ не болѣе пяти футовъ роста, съ небольшими, но добрыми глазами, и коротко остриженными волосами, стоялъ позади кресла и потиралъ себѣ руки, ожидая, когда удалится сэръ Рэфль, чтобы можно было сѣсть и открыть засѣданіе. Это былъ мистеръ Оптимистъ, новый предсѣдатель, о которомъ газета Daily Jupiter громко кричала, что нынѣшній предсѣдатель показалъ себя превосходнѣе всѣхъ своихъ предмѣстниковъ, предоставивъ высшее мѣсто человѣку собственно за его заслуги. Газета эта, недѣли днѣ тому назадъ, напечатала весьма краснорѣчивую статью, въ которой подавала совѣты мистеру Оптимисту, и весьма естественно осталась очень довольною, когда узнала, что совѣты ея были приняты. Да и то сказать, развѣ послушный предсѣдатель не имѣетъ права на похвалы тѣхъ властей, которымъ онъ повинуется?

Мистеръ Оптимистъ былъ трудолюбивый человѣкъ, съ хорошими связями, человѣкъ, который всю свою жизнь служилъ общественному дѣлу, и служилъ во всѣхъ отношеніяхъ честно. Онъ не умѣлъ кричать, какъ его предшественникъ; даже представлялся вопросъ: въ состояніи ли онъ будетъ управлять ввѣренной ему командой? Въ совѣтѣ находился еще одинъ членъ, майоръ Фіаско, недовольный, убитый горемъ, молчаливый человѣкъ; его посадили въ главный комитетъ нѣсколько лѣтъ тому назадъ, потому что во всѣхъ другихъ мѣстахъ въ немъ не встрѣчалось особенной надобности. Это былъ человѣкъ, который, поступивъ въ общественную службу и обладая весьма хорошими способностями и энергіей, намѣревался совершать великія дѣла; но, по какому то случаю, ему, какъ говорится, не везло: -- совершая свое поприще, онъ постоянно сбивался съ дороги. Онъ былъ еще въ лучшей порѣ жизни, но уже всѣмъ было извѣстно, что майору Фіаско ничего нельзя ожидать ни отъ общества, ни отъ правительства. Находились даже и такіе, которые говорили, что майоръ Фіаско получалъ отъ общества щедрое вознагражденіе, за которое ничего не давалъ обществу; что онъ четыре или пять разъ въ недѣлю, по четыре часа каждый разъ даромъ только занималъ кресло, подписывалъ нѣкоторыя бумаги, читалъ, или показывалъ видъ, что читаетъ газеты, но въ сущности ничего не дѣлалъ. Съ другой стороны, майоръ Фіаско считалъ себя глубоко обиженнымъ человѣкомъ, и проводилъ свою жизнь въ размышленіяхъ о своихъ обидахъ. Въ настоящее время онъ не вѣрилъ никому и ничему. Онъ началъ общественную жизнь, стараясь быть честнымъ, и теперь всѣхъ окружавшихъ его считалъ безчестными. Только тогда онъ и испытывалъ нѣкоторое удовольствіе, когда какой нибудь случай показывалъ ему, что тотъ или другой изъ его сослуживцевъ заботится о своихъ собственныхъ интересахъ и для этого употребляетъ ложь и обманъ.-- Пожалуйста, не говори мнѣ, Буттервелъ, говаривалъ онъ, потому что съ мистеромъ Буттервелемъ онъ поддерживалъ полуоффиціальную дружбу, и въ разговорѣ съ нимъ всегда бралъ его за петлю сюртука.-- Пожалуйста, не говори мнѣ. Я знаю, что такое люди. Я насмотрѣлся на свѣтъ. Я смотрѣлъ на вещи открытыми глазами. Я знаю, что дѣлаетъ этотъ человѣкъ. И потомъ онъ разсказывалъ о продѣлкѣ какого нибудь чиновника, хорошо извѣстнаго имъ обоимъ, не дѣлая на него прямаго доноса, но только стараясь доказать, что чиновникъ этотъ поступаетъ безчестно. Буттервелъ пожималъ плечами, улыбался и говорилъ, что онъ не считаетъ свѣтъ такимъ дурнымъ, какимъ его находитъ Фіаско.

И дѣйствительно, Буттервелъ смотрѣлъ на все съ лучшей стороны, и вѣровалъ во многія вещи. Онъ вѣровалъ въ свою Путнейскую виллу въ этомъ мірѣ, какъ вѣровалъ въ пріобрѣтеніе виллы въ родѣ Путнейской и въ будущемъ мірѣ, безъ испытанія мученическихъ страданій. Путнейская вилла, со всѣми аттрибутами комфорта, стояла у него на первомъ планѣ, и уже за ней -- его обязанности къ обществу. Такимъ-то образомъ мистеръ Буттервелъ располагалъ своими дѣйствіями; а такъ какъ онъ заботился, чтобы вилла была комфортабельна и для жены, и для него, и въ особенности комфортабельна для его друзей, то, мнѣ кажется, нѣтъ надобности охуждать его вѣрованія.

Мистеръ Оптимистъ вѣровалъ во все вообще, и въ особенности въ перваго министра, въ газету Daily Jupiter, въ главный комитетъ и въ самого себя. Онъ долго полагалъ, что все окружающее его близко къ совершенству, а теперь, сдѣлавшись предсѣдателемъ въ главномъ комитетѣ, былъ увѣренъ, что все должно быть совершенствомъ. Въ сэра Рафля Бофля онъ никогда не вѣровалъ, и теперь, быть можетъ, величайшая радость его жизни заключалась въ томъ, что ему не придется больше слышать ненавистный голосъ этой страшной особы.

Вполнѣ зная составъ новаго совѣта, нельзя не допустить, что Кросби предвидѣлъ выгодное и даже вліятельное положеніе въ своей канцеляріи. Нѣкоторые чиновники не колеблясь говорили, что новый секретарь будетъ во всемъ дѣйствовать по своему. Что касается до "стараго Опта", то съ нимъ не трудно вести дѣло. Стоитъ только доложить ему, что такая-то и такая резолюція была его собственная, и онъ, безъ сомнѣнія, повѣритъ докладчику. Буттервелъ не любилъ работать, и привыкъ въ теченіе многихъ лѣтъ выѣзжать на Кросби. Что касается до Фіаско, то онъ былъ циникомъ на словахъ, и совершенно равнодушнымъ на дѣлѣ. Еслибы всему управленію угрожало какое нибудь бѣдствіе, Фіаско, не измѣняя угрюмаго выраженія, въ душѣ порадовался бы общему испугу и смятенію.

-- Поздравляю васъ, Кросби, сказалъ сэръ Рэфль, стоя передъ каминомъ на коврѣ и ожидая, что новый секретарь подойдетъ къ нему пожать руку. Но сэръ Рэфль оставлялъ комитетъ, и потому новый секретарь считалъ подобную любезность совершенно излишнею.

-- Благодарю васъ, сэръ Рэфль, сказалъ Кросби, не приближаясь къ ковру.

-- Мистеръ Кросби, отъ души поздравляю васъ, сказалъ мистеръ Оптимистъ. Ваше повышеніе есть результатъ вашихъ собственныхъ заслугъ. Вы были избраны на высшую должность, исполнять которую вы теперь призваны, собственно потому, что всѣ признали васъ самымъ способнымъ человѣкомъ для отправленія тяжелыхъ обязанностей, соединенныхъ съ этой должностью. Гм-м-гм! Что касается до моего участія въ рекомендаціи, которую мы всѣ обязаны были представить государственному казначею, то долгомъ считаю заявить, что въ этомъ отношеніи я нисколько не колебался, и мнѣ кажется, могу сказать то же самое относительно другихъ членовъ совѣта.

И мистеръ Оптимистъ посмотрѣлъ во всѣ стороны, надѣясь встрѣтить взоры одобренія. Онъ сдѣлалъ нѣсколько шаговъ и искренно пожалъ руку мистеру Кросби. Фіаско тоже всталъ съ своего мѣста и прошепталъ Кросби на ухо, что тотъ необыкновенно хорошо устроилъ свое гнѣздышко, и потомъ снова сѣлъ.

-- Да; относительно меня,-- смѣло можете сказать, сказалъ Буттервелъ.

-- Я говорилъ государственному казначею, сказалъ сэръ Рэфль весьма громкимъ голосомъ и съ большимъ авторитетомъ: -- что если онъ желаетъ имѣть отличнаго человѣка на открывшуюся вакансію, то я могу назвать способнаго кандидата. Сэръ Рэфль, сказалъ онъ: -- я хочу поддержать порядокъ въ канцеляріи и потому буду радъ вашему мнѣнію. Въ такомъ случаѣ, господинъ канцлеръ, сказалъ я:-- мѣсто это должно принадлежать мистеру Кросби. Ну такъ, и пусть оно принадлежитъ мистеру Кросби, сказалъ канцлеръ. И оно принадлежитъ теперь мистеру Кросби.

-- Вашъ другъ Саркъ тоже говорилъ объ этомъ лорду Броку, сказалъ Фіаско. Надо замѣтить, что графъ Саркъ былъ молодой нобльменъ съ большимъ вліяніемъ, а лордъ Брокъ -- первый министръ.-- Вамъ слѣдуетъ благодарить лорда Сарка.

-- Столько же слѣдуетъ благодарить его, сколько и моего лакея, сказалъ сэръ Рэфль.

-- Премного обязанъ гг. членамъ совѣта, сказалъ Кросби серьезнымъ тономъ.-- Обязанъ и лорду Сарку, а также и вашему лакею, сэръ Рэфль, если только онъ принималъ участіе въ моемъ повышеніи.

-- Я ничего подобнаго не говорилъ, сказалъ сэръ Рэфль.-- Я находилъ справедливымъ дать вамъ понять, что государственный казначей принялъ именно мое мнѣніе, заявленное, разумѣется, оффиціально. Однако меня ждутъ въ Сити, и потому, джентльмены, я долженъ пожелать вамъ добраго утра.-- Богсъ, готова ли моя карета?

При этомъ дежурный курьеръ открылъ дверь, и великій сэръ Рэфль Бофль окончательно удалился со сцены своихъ прежнихъ трудовъ.

-- Что касается до обязанностей вашей новой должности, продолжалъ мистеръ Оптимистъ, ничѣмъ не обнаруживая удовольствія при отъѣздѣ своего непріятеля, ничѣмъ, кромѣ развѣ какъ увеличившимся блескомъ глазъ и болѣе удовлетворяющимъ тономъ голоса:-- вы увидите себя совершенно знакомымъ съ ними.

-- Это такъ, сказалъ Буттервелъ.

-- И я вполнѣ увѣренъ, что вы будете исполнять ихъ, къ чести самому себѣ, къ удовольствію управленія и на пользу общества. Мы всегда съ особеннымъ удовольствіемъ будемъ принимать ваше мнѣніе о предметахъ болѣе или менѣе важныхъ; что касается до внутренней дисциплины управленія, мы убѣждены, что спокойно можно оставить ее въ вашихъ рукахъ. Въ дѣлахъ болѣе серьезныхъ вы будете, безъ всякаго сомнѣнія, совѣтоваться съ нами, и я совершенно увѣренъ, что мы будемъ трудиться спокойно и съ взаимнымъ довѣріемъ.

Послѣ этого мистеръ Оптимистъ окинулъ взглядомъ своихъ собратій коммиссіонеровъ, занялъ свое кресло и, взявъ въ руки лежавшія переда, нимъ бумаги, приступилъ къ занятіямъ текущаго дня.

Было около пяти часовъ, когда, при этомъ особенномъ случаѣ, секретарь воротился изъ зала собранія за. свой кабинетъ. Ни въ то время, когда сэръ Рэфль хвастался своимъ вліяніемъ, и ни въ то, когда мистеръ Оптимистъ держалъ свою рѣчь, мистера Кросби не покидало тяжелое бремя, лежавшее на его плечахъ. Онъ не думалъ ни о томъ, ни о другомъ, а объ одной только Лили Дэль; и хотя оба эти джентльмена не угадывали его мыслей, но они замѣтили, что Кросби не былъ похожъ на себя.

-- Въ жизнь свою не видѣлъ человѣка, который бы такъ мало радовался своему счастію, сказалъ мистеръ Оптимистъ.

-- У него что нибудь есть на душѣ, сказалъ Бутгервеллъ.-- Кажется, онъ думаетъ жениться.

-- Въ такомъ случаѣ не удивительно, что его ничто не радуетъ, сказалъ майоръ Фіаско, который самъ былъ холостякъ.

По приходѣ въ кабинетъ, Кросби схватилъ листъ почтовой бумаги, какъ будто торопливость могла помочь ему написать письмо въ Оллинтонъ. Но хотя бумага лежала передъ нимъ, хотя перо было въ его рукѣ, письмо однакожь не писалось и не хотѣло писаться. Какими словами онъ долженъ былъ начать его? Къ кому слѣдовало его писать? Какимъ образомъ объявить себя низкимъ человѣкомъ, которымъ онъ сдѣлался? Конверты изъ его отдѣленія отправлялись на почту каждый вечеръ, вскорѣ послѣ шести часовъ, а между тѣмъ къ шести часамъ онъ не написалъ еще ни слова.-- "Я напишу у себя на квартирѣ, ночью, сказалъ онъ про себя и потомъ, оторвавъ лоскутокъ бумаги, набросалъ нѣсколько строчекъ, которыя получила Лили и которыхъ она не хотѣла показать ни сестрѣ, ни матери. Кросби воображалъ, что эти нѣсколько строчекъ нѣкоторымъ образомъ приготовятъ бѣдную дѣвушку къ ожидавшему ее удару, что онѣ, по крайней мѣрѣ, заставятъ ее подумать, что тутъ скрывается что нибудь недоброе; но воображая это, онъ не разсчитывалъ на постоянство ея натуры, не вспомнилъ объ обѣщаніи, которое она дала ему, что ее ничто не принудитъ усумниться въ немъ. Кросби написалъ эти строчки и потомъ, взявъ шляпу, пошелъ къ Чэрингъ-Кроссу, по улицѣ С.-Мартинъ, къ Семи угламъ и Блумсбири, и очутился въ той части города, до которой ему не было никакого дѣла и въ которой до этого раза онъ никогда не бывалъ. Онъ самъ не зналъ, куда и зачѣмъ онъ шелъ. Онъ не зналъ, какимъ образомъ освободиться отъ тяжести, которая давила его. Ему казалось, что онъ съ благодарностію промѣнялъ бы свое положеніе на положеніе младшаго чиновника въ его отдѣленіи, лишь бы только этотъ чиновникъ не сдѣлалъ такой измѣны довѣрію, въ какой онъ самъ былъ виновенъ.

Въ половинѣ восьмаго Кросби очутился въ клубѣ Себрэйта и тамъ обѣдалъ. Человѣкъ въ состояніи обѣдать, хотя бы сердце его разрывалось на части. Послѣ обѣда Кросби взялъ кэбъ и отправился домой, въ улицу Маунтъ. Во время поѣздки онъ далъ себѣ клятву не ложиться спать, пока не напишетъ письма и не снесетъ его на почту. Когда на листѣ почтовой бумаги показались первыя слова, была уже полночь; не смотря на то, Кросби рѣшился выполнить клятву. Около трехъ часовъ, при холодномъ лунномъ освѣщеніи, Кросби вышелъ изъ квартиры и опустилъ свое письмо въ ближайшій почтовый ящикъ.

ГЛАВА XXIX.
ДЖОНЪ ИМСЪ ВОЗВРАЩАЕТСЯ ВЪ БУРТОНЪ-КPЕСЦЕНТЪ.

Джонъ Имсъ и Кросби воротились въ Лондонъ въ одинъ и тотъ же день. Не мѣшаетъ припомнить, какимъ образомъ Имсъ оказалъ услугу лорду де-Гэсту при встрѣчѣ послѣдняго съ быкомъ, и какъ велика была при этомъ случаѣ благодарность лорда. Воспоминаніе объ этомъ событіи и сильное одобреніе, которое онъ получилъ отъ матери и сестры за пріобрѣтеніе своею храбростью подобнаго друга, доставляли Имсу нѣкоторое удовольствіе въ послѣдніе часы его пребыванія подъ роднымъ кровомъ. Но все-таки и для него были два несчастія, слишкомъ серьезныя, чтобы позволить ему испытывать что нибудь близкое къ совершенному счастію. Онъ, во первыхъ, оставлялъ Лили, которая должна была выйти замужь за ненавистнаго ему человѣка; во вторыхъ, онъ возвращался въ Буртонъ-Кресцентъ, гдѣ ему предстояло встрѣтиться съ Амеліей Роперъ -- Амеліей взбѣшенной, или влюбленной. Перспектива Амеліи въ ея бѣшенствѣ была страшна для него, но еще страшнѣе представлялась ему Амелія влюбленная. Въ письмѣ своемъ онъ отклонилъ супружество; но что, если она не захочетъ принять во вниманіе всѣ приводимыя имъ затрудненія и поведетъ его къ алтарю на перекоръ его желанію!

По пріѣздѣ въ Лондонъ, Джонни, взявъ кэбъ и положивъ въ него чемоданъ, едва могъ собраться съ духомъ, чтобы отдать извощику приказаніе ѣхать въ Буртонъ-Кресцентъ.-- "Не лучше ли мнѣ ѣхать на ночь въ какой нибудь отель? сказалъ онъ про себя: тогда я могу узнать отъ Крэдля, что дѣлается въ ихъ квартирѣ". Какъ бы то ни было онъ отдалъ приказаніе везти себя въ Буртонъ-Кресцентъ, и отдавши однажды такое приказаніе, стыдился отмѣнить его. По мѣрѣ приближенія къ знакомымъ дверямъ, сердце до такой степени замирало въ немъ, что его, можно сказать, почти не существовало. Когда извощикъ спросилъ, не нужно ли постучать, Джонни не могъ отвѣтить; а когда служанка дома встрѣтила его, онъ готовъ былъ убѣжать.

-- Кто дома? спросилъ онъ тихимъ голосомъ.

-- Хозяйка дома, отвѣчала дѣвушка:-- миссъ Спрюсъ и мистриссъ Люпексъ; мистеръ Люпексъ снова запилъ; дома и мистеръ....

-- А миссъ Роперъ здѣсь? спросилъ онъ тоже въ полголоса.

-- О, да! миссъ модистка,-- здѣсь, отвѣчала дѣвушка немилосердно громкимъ голосомъ.-- Она сейчасъ была въ столовой, накрывала столъ.-- Миссъ модистка!

При этихъ словахъ дѣвушка открыла дверь столовой. Джонни Имсъ чувствовалъ, что ноги его подкашиваются.

Между тѣмъ миссъ модистки не оказалось въ столовой. Завидѣвъ приближающійся кэбъ съ ея обожателемъ, она сочла за лучшее отступить отъ хозяйственныхъ обязанностей и укрѣпиться за кистями, лентами и другими принадлежностями дамскаго туалета. Если бы она знала, до какой степени былъ слабъ и трусливъ непріятель, съ которымъ предстояло ей вступить въ бой, она, по всей вѣроятности, приняла бы совсѣмъ другую тактику и выиграла бы побѣду, сдѣлавъ только два, три удачныхъ выстрѣла. Однако, она этого не знала. Она считала весьма вѣроятнымъ, что возьметъ надъ нимъ верхъ и овладѣетъ имъ,-- но ей и въ голову не приходило, что ноги подъ нимъ такъ были слабы, что стоило бы только дунуть, и онъ бы упалъ. Только однѣ самыя дурныя и бездушныя женщины знаютъ, до какой степени простирается ихъ власть надъ мужчинами; какъ, съ другой стороны, только самые дурные и самые безсердечные мужчины знаютъ, до какой степени простирается ихъ власть надъ женщинами. Амелію далеко нельзя было считать хорошимъ образцомъ женскаго пола, но были женщины гораздо хуже ея.

-- Ея тутъ нѣтъ, мистеръ Имсъ; -- вы увидите ее въ гостиной, сказала дѣвушка.-- Ей будетъ пріятно снова съ вами встрѣтиться.

Но мистеръ Имсъ осторожно прошелъ мимо дверей гостиной, не заглянувъ даже въ нее, и старался пробраться въ свою комнату, не бывъ никѣмъ замѣченнымъ.

-- Вотъ и теплая вода для васъ, мистеръ Имсъ, сказала дѣвушка, войдя къ Джонни черезъ полчаса: -- обѣдъ подадутъ черезъ десять минутъ. За обѣдомъ будетъ мистеръ Крэдль и сынъ хозяйки.

Для Джонни Имса была еще возможность отобѣдать гдѣ нибудь въ трактирѣ на улицѣ Страндъ. Онъ могъ уйти изъ дому, сказавъ, что отозванъ, и такимъ образомъ отдалить отъ себя минуту непріятной встрѣчи. Онъ уже рѣшился сдѣлать это, и конечно, сдѣлалъ бы, если бы дверь гостиной не отворилась въ то время, когда онъ находился на лѣстницѣ. Дверь отворилась, и онъ увидалъ себя лицомъ къ лицу передъ цѣлымъ обществомъ. Первымъ вышелъ Крэдль, ведя подъ руку, къ сожалѣнію я долженъ сказать, мистриссъ Люпексъ; -- за нимъ слѣдовала миссъ Спрюсъ съ молодымъ Роперомъ;-- Амелія и ея мать заключали шествіе. О побѣгѣ теперь нельзя было думать, и бѣдный Имсъ безсознательно былъ увлеченъ за обществомъ. Всѣ были рады видѣть его, всѣ горячо поздравляли его съ возвращеніемъ, но онъ до такой степени растерялся, что даже не замѣтилъ, присоединялся ли голосъ Амеліи къ прочимъ голосамъ. Джонни уже сидѣлъ за столомъ, и передъ нимъ стояла тарелка супу, когда увидѣлъ, что съ одной стороны подлѣ него сидѣла мистриссъ Роперъ, а съ другой мистриссъ Люпексъ. Послѣдняя, при входѣ въ столовую, отдѣлилась отъ Крэдля.

-- При всякаго рода обстоятельствахъ, быть можетъ, гораздо лучше для насъ обоихъ быть разъединенными, сказала она.-- Не правда ли, мистриссъ Роперъ? Дѣло другое между нами, мистеръ Имсъ; отъ меня вамъ не можетъ быть никакой опасности,-- особливо когда напротивъ сидитъ миссъ Амелія.

Послѣднія слова предполагалось прошептать Джонни Имсу на ухо. Джонни однако же ничего не отвѣтилъ; -- онъ только вытеръ потъ, выступившій на его лицѣ. Напротивъ его дѣйствительно сидѣла Амелія и смотрѣла на него,-- та самая Амелія, которой онъ писалъ письмо, отклоняя отъ себя честь жениться на ней. По ея взглядамъ онъ не могъ составить себѣ понятія, въ какомъ настроеніи духа она находилась. Лицо ея было угрюмо, неодушевленно; казалось, она намѣревалась просидѣть весь обѣдъ молча. Легкая усмѣшка пробѣжала по ея лицу, когда она услышала шептанье мистриссъ Люпексъ, и при этомъ замѣтно было, что носъ ея немного вздернулся; но она все-таки не сказала ни слова.

-- Надѣюсь, мистеръ Имсъ, вы пріятно провели время между юными сельскими красавицами? сказала мистриссъ Люпексъ.

-- Весьма пріятно, благодарю васъ, отвѣчалъ Джонни.

-- Въ настоящую осеннюю пору, что можетъ быть лучше сельской жизни. Что касается до меня, то я не привыкла оставаться въ Лондонѣ послѣ того, какъ выѣдетъ отсюда beau monde. Мы обыкновенно отправлялись въ Броадстэйрсъ,-- очаровательное мѣсто, съ элегантнымъ обществомъ, но теперь...

И мистриссъ Люпексъ покачала головой; сидѣвшіе за столомъ сейчасъ же догадались, что она намекала на пороки мистера Люпекса.

-- Я такъ вовсе не желаю выѣзжать изъ Лондона, сказала мистриссъ Роперъ.-- Когда у женщины есть свой домъ, свое хозяйство, то врядъ ли она будетъ испытывать удовольствіе вдали отъ того и другаго.

Мистриссъ Роперъ вовсе не думала упрекнуть мистриссъ Люпексъ въ томъ, что у нея нѣтъ ни дома, ни хозяйства, но мистриссъ Люпексъ приняла эти слова на свой счетъ и сейчасъ же ощетинилась.

-- Такъ говорятъ, мистриссъ Роперъ, однѣ улитки. Конечно, имѣть свой домъ и свое хозяйство -- вещь весьма хорошая, но не всегда,-- это зависитъ отъ обстоятельствъ. Въ послѣднее время мнѣ больше нравится жить на квартирѣ, но кто знаетъ, можетъ статься, я паду еще ниже, и тогда...

Мистриссъ Люпексъ остановилась и, взглянувъ на мистера Крэдля, кивнула ему головой.

-- И тогда будете отдавать квартиры, сказала мистриссъ Роперъ.-- Надѣюсь, что вы будете болѣе довольны своими жильцами, чѣмъ я нѣкоторыми изъ своихъ. Джемима, подай картофелю миссъ Спрюсъ. Миссъ Спрюсъ, позвольте положить вамъ соусу. Здѣсь еще довольно,-- не безпокойтесь.

-- Надѣюсь, что буду довольна, сказала мистриссъ Люпексъ.-- Но, все-таки скажу, что Броадстэйрсъ очаровательное мѣстечко. Мистеръ Крэдль, бывали вы когда нибудь въ Броадстэйрсѣ?

-- Никогда, мистриссъ Люпексъ. На время отпуска я обыкновенно отправляюсь за границу. Черезъ эти поѣздки больше знакомишься съ свѣтомъ. Въ іюнѣ прошлаго года я былъ въ Дьеппѣ, и нашелъ это мѣстечко весьма очаровательнымъ,-- хотя оно и не многолюдно. Въ этомъ году отправляюсь въ Остенде; -- только въ декабрѣ ѣхать въ Остенде -- черезчуръ уже поздно. Предосадно, что на мою долю выпалъ декабрь; не правда ли, Джонни!

-- Да, досадно, отвѣчалъ Имсъ:-- я лучше распорядился.

-- И что же вы дѣлали, мистеръ Имсъ? спросила мистриссъ Люпексъ, съ одной изъ своихъ очаровательныхъ улыбокъ.-- Впрочемъ, что бы тамъ ни дѣлали, вы вѣрно не измѣнили красотѣ.

И мистриссъ Люпексъ съ выразительной улыбкой посмотрѣла на Амелію. Амелія, между тѣмъ, продолжая заниматься обѣдомъ, не отводила глазъ своихъ съ тарелки ни на мистриссъ Люпексъ, ни на Джонни Имса.

-- Ничего особеннаго не дѣлалъ, отвѣчалъ Имсъ.-- Находился все время при матушкѣ.

-- А мы довольно весело проводили время,-- не правда ли, миссъ Амелія?-- продолжала мистриссъ Люпексъ.-- Только отъ времени до времени на небо находятъ тучи, и огни за банкетомъ тускнѣютъ. Мистриссъ Люпексъ, сказавъ, это приложила платокъ къ глазамъ и зарыдала; всѣ знали, что она снова намекала на безпорядочную жизнь своего мужа.

Послѣ обѣда, когда дамы съ молодымъ Роперомъ удалились, Имсъ и Крэдль остались передъ каминомъ столовой за рюмкой вина,-- или пожалуй, за рюмкой джину съ водой.

-- Ну что, Кодль? старый дружище, сказалъ одинъ изъ нихъ.

-- Ну, что Имсъ?-- сказалъ другой.

-- Что новенькаго въ канцеляріи? спросилъ Имсъ.

-- Моджриджъ просто съ ума сходитъ.-- Моджриджъ былъ второй чиновникъ въ комнатѣ Крэдля.-- Мы рѣшились избѣгать его и не говорить съ нимъ,-- развѣ только по службѣ. Впрочемъ надобно тебѣ сказать, что у меня столько было дѣла дома, что я мало и думалъ о службѣ. Скажи пожалуста, что мнѣ дѣлать съ этой женщиной?

-- Что дѣлать съ ней? Какъ, что дѣлать съ ней?

-- Да; что мнѣ съ ней дѣлать? Какимъ образомъ распорядиться мнѣ? Люпексъ опять находится въ припадкѣ ревности.

-- Такъ что же; полагаю, тутъ не твоя вина?

-- Не знаю, какъ тебѣ сказать. Я люблю ее, въ этомъ вся моя вина, и люблю ее страстно.

-- Но, любезный мой Кодль, ты знаешь, что она жена этого человѣка.

-- Конечно, знаю. Я не защищаю себя. Знаю, что это не хорошо, но пріятно, а вмѣстѣ съ тѣмъ и дурно. Что же станешь тутъ дѣлать? Слѣдуя правиламъ строгой нравственности, мнѣ бы должно оставить эту квартиру; но, клянусь Георгомъ, я не вижу достаточнаго основанія, да и ктому же не имѣлъ бы возможности расквитаться со старухой Роперъ.-- Однако, любезный, кто подарилъ тебѣ золотую цѣпочку?

-- Старинный другъ нашего семейства, или вѣрнѣе сказать, человѣкъ, который зналъ моего отца.

-- И онъ подарилъ тебѣ цѣпочку только потому, что зналъ твоего отцаі Есть и часы при цѣпочкѣ?

-- Какъ же; -- вотъ и часы. Я тебѣ не совсѣмъ вѣрно сказалъ. Тутъ, видишь ли, вышли хлопоты съ быкомъ. Сказать тебѣ правду, мнѣ подарилъ эти часы и цѣпочку лордъ де-Гэстъ, самый странный человѣкъ, какого ты, Кодль, не встрѣчалъ во всю свою жизнь. О рождествѣ онъ будетъ здѣсь, и я долженъ у него обѣдать.

Послѣ этого была разсказана знакомая уже намъ исторія о быкѣ.

-- Желалъ бы я найти въ полѣ лорда при встрѣчѣ его съ бѣшенымъ быкомъ, сказалъ Крэдль.

Съ своей стороны мы позволяемъ себѣ усумниться въ томъ, что едва ли бы мистеръ Крэдль получилъ часы, даже если бы и исполнилось его желаніе.

-- Такъ ты видишь, Джонни, продолжалъ Крэдль, обращаясь къ предмету, въ разговорѣ о которомъ всегда находилъ особенное удовольствіе: -- вѣдь я ни подъ какимъ видомъ не отвѣчаю за дурное поведеніе этого человѣка.

-- Развѣ кто говоритъ, что ты отвѣчаешь?

-- Нѣтъ, никто этого не говоритъ. Но мнѣ кажется, есть люди, которые такъ думаютъ. Когда онъ здѣсь, я почти не говорю съ ней. Она же такая безпечная и вѣтренная,-- какъ и всѣ женщины; беретъ меня за руку и дѣлаетъ другіе подобныя вещи; разумѣется, это приводитъ его въ бѣшенство, но клянусь тебѣ честью, я не думаю, что она замышляетъ что нибудь дурное.

-- Я тоже не думаю, сказалъ Имсъ.

-- Ну, да все равно, замышляетъ, или нѣтъ; конечно, я бы отъ души желалъ, чтобы она не замышляла.

-- А гдѣ онъ теперь?

-- Между нами будь сказано, сегодня она ходила отъискивать его. Если онъ не дастъ ей денегъ, она не можетъ оставаться здѣсь, и, по той же причинѣ, не въ состояніи будетъ выѣхать отсюда. Если я сообщу тебѣ еще кое-что, ты вѣроятно никому не перескажешь?

-- Разумѣется; будь увѣренъ.

-- Я бы хотѣлъ, чтобы никто объ этомъ не зналъ. Я далъ ей въ долгъ семь съ половиной фунтовъ стерлинговъ. Вотъ поэтому-то я и не могу расквитаться со старухой Роперъ.

-- Самъ виноватъ; не на что и жаловаться.

-- Ну да, этого я ожидалъ отъ тебя. Я всегда говорилъ тебѣ, что ты не имѣешь понятія о дѣйствительномъ романѣ. Полюбивъ женщину, я готовъ отдать ей фракъ съ своихъ плечъ.

-- Я бы сдѣлалъ еще лучше, сказалъ Джонни: -- я бы отдалъ еи сердце, вынувъ его изъ груди. Для любимой дѣвушки я позволилъ бы разрубить себя на куски, но не сдѣлалъ бы этого для женщины, которая за мужемъ.

-- Это, другъ мой, дѣло вкуса. Такъ вотъ видишь ли, сегодня она ходила къ Люпексу въ тотъ домъ, гдѣ онъ работаетъ, тамъ у нихъ происходила страшная сцена. Онъ хотѣлъ лишить себя жизни середи улицы, и она утверждаетъ, что это все происходитъ отъ ревности. Подумай, какое время наступило для меня... постоянно, какъ говорится, стоишь на порохѣ. Онъ можетъ придти сюда каждую минуту. Но клянусь честью, я не могу покинуть ее. Если и я ее брошу, то у нея не будетъ ни одного друга въ мірѣ. А какъ поживаетъ Л. Д? Я вотъ что долженъ сказать, у тебя будутъ большія хлопоты съ этой божественной Амеліей.

-- Въ самомъ дѣлѣ?

-- Клянусь Юпитеромъ, будутъ. Но скажи, какъ проводилъ ты время съ Л. Д.?

-- Л. Д. выходитъ замужъ за нѣкоего Адольфа Кросби, протяжно произнесъ бѣдный Джонни.-- Пожалуйста, не будемъ больше говорить о ней.

-- Фью-ю-ю! Отъ того ты и не веселъ! Л. Д. выходитъ замужъ за Кросби! Это тотъ самый, котораго недавно сдѣлали секретаремъ въ генеральномъ комитетѣ. Старый Рэфль, который былъ тамъ предсѣдателемъ, перешелъ къ намъ, ты это знаешь. Въ генеральномъ комитетѣ были большія перемѣны, Кросби получилъ мѣсто секретаря. Онъ служитъ счастливо, не правда ли?

-- Ничего не знаю о его счастіи. Это одинъ изъ тѣхъ людей, которые заставляютъ ненавидѣть себя съ перваго взгляда. Я имѣю нѣкоторое предчувствіе, что мнѣ придется когда нибудь поколотить его.

-- Тоже и для тебя хорошее времечко. Значитъ, Амеліи теперь нечего и безпокоиться.

-- Я тебѣ вотъ что скажу, Кодль: я скорѣе заберусь на крышу и брошусь на мостовую, чѣмъ женюсь на Амеліи Роперъ.

-- Говорилъ ты съ ней о чемъ нибудь послѣ пріѣзда?

-- Ни слова.

-- Ну такъ я тебѣ прямо скажу, что у тебя будутъ хлопоты. Амелія и Мери, то есть мистриссъ Люпексъ, большіе друзья въ настоящее время, часто разсуждали о тебѣ. Мери, то есть, мистриссъ Люпексъ, все передаетъ мнѣ. Будь остороженъ, мой другъ.

Имсъ не имѣлъ расположенія продолжать этотт, разговоръ и потолу молча кончилъ свой грогъ. Крэдль, чуствуя, что въ его дѣлахъ было нѣчто такое, чѣмъ онъ могъ гордиться, вскорѣ возвратился къ разсказу о своемъ весьма необыкновенномъ положеніи.

-- Клянусь Юпитеромъ, я не знаю человѣка, который бы находился въ подобныхъ обстоятельствахъ, сказалъ онъ.-- Она, конечно, разсчитываетъ на мою защиту, но что могу я сдѣлать?

Наконецъ Крэдль всталъ и объявилъ, что долженъ идти къ дамамъ.

-- Она такая нервная, что если ее никто не занимаетъ, она дѣлается больна.

Имсъ заявилъ свое намѣреніе отправиться на диванъ, или въ театръ, или прогуляться по улицамъ. Улыбки Буртонъ-Кресцентскихъ красавицъ потеряли для него всю свою прелесть.

-- Онѣ будутъ ждать тебя къ чаю; вѣдь это первый вечеръ послѣ пріѣзда, сказалъ Крэдль.

-- Могутъ ждать, сколько имъ угодно; у меня вовсе нѣтъ расположенія. Я тебѣ вотъ что скажу, Крэдль, я оставлю эту квартиру и буду жить самъ по себѣ.

Въ это время онъ стоялъ уже въ дверяхъ столовой, но ему не позволено было такъ легко скрыться изъ дому. Въ корридорѣ стояла Джемима съ треугольной записочкой въ рукѣ.

-- Отъ миссъ Амеліи, сказала она.-- Миссъ Амелія въ задней комнатѣ.

Бѣдный Джонни взялъ записку и прочиталъ ее передъ фонаремъ параднаго входа.

"Неужели вы не намѣрены поговорить со мной въ день вашего пріѣзда? Не можетъ этого быть, чтобы вы ушли изъ дому не повидавшись со мной. Я въ задней комнатѣ".

Прочитавъ эти слова, Джонни остановился въ корридорѣ. Джемима, не понимая, почему молодой человѣкъ долженъ колебаться, когда предметъ его любви приглашаетъ его на свиданіе въ задней комнатѣ, снова прошептала ему довольно внятно: -- миссъ Амелія тамъ одна, всѣ прочіе на верху, въ гостиной!

Джонни принужденъ былъ снять шляпу, и тихимъ шагомъ вошелъ въ комнату позади столовой.

Какимъ образомъ предстояло ему поступить съ непріятелемъ? Придется ли ему встрѣтиться съ Амеліей взбѣшенной, или Амеліей влюбленной? Она показалась ему суровою и вызывающею на бой, когда онъ осмѣлился украдкой взглянуть на нее во время обѣда, и теперь онъ ожидалъ, что она нападетъ на него съ громкими упреками и угрозами. Но случилось совсѣмъ иначе. Когда Джонни вошелъ въ комнату, Амелія, склонясь на каминную полку, стояла къ нему спиной, и въ моментъ его прихода не сказала ни слова. Джонни пришелъ на середину комнаты и остановился тамъ, ожидая, когда она заговоритъ.

-- Затворите дверь! сказала Амелія, взглянувъ на Джонни черезъ плечо.-- Полагаю, вы не захотите, чтобы служанка подслушала вашъ разговоръ.

Джонни затворилъ дверь; Амелія продолжала стоять къ нему спиной, облокотясь на каминную полку.

Казалось, что Джонни ничего не имѣлъ сказать, потому что оставался совершенно безмолвнымъ.

-- Ну, что же, мистеръ Имсъ! сказала Амелія, послѣ продолжительной паузы, и снова взглянувъ на него черезъ плечо.

-- Джемима доставила мнѣ вашу записку, и потому я пришелъ сюда, сказалъ Джонни.

-- Неужели же мы такъ должны встрѣтиться! вскричала она, внезапно повернувшись къ нему и отбросивъ на плечи свои длинные, черные волосы. Въ этотъ моментъ она была хороша. У нея были большіе и свѣтлые глаза и прекрасныя плечи. Для художника она могла бы послужить превосходной моделью при изображеніи Юдиѳи, но я сомнѣваюсь, чтобы мужчина, посмотрѣвъ ей въ лицо, могъ подумать, что она будетъ превосходной женой.

-- О Джонъ! при такой любви, какъ наша, неужели мы должны такъ встрѣтиться! сказала она, всплеснувъ руками.

-- Не знаю, что вы хотите сказать, возразилъ Имсъ.

-- Если вы женитесь на Л. Д., то такъ и скажите мнѣ сразу. Будьте же мужчиной, сэръ, и признайтесь.

-- Нѣтъ, отвѣчалъ Имсъ: -- я не женюсь на той лэди, на которую вы намекаете.

-- Честное слово?

-- Я бы не хотѣлъ, чтобы объ ней говорили. Я не думаю жениться на ней, и кажется, этого довольно.

-- Неужели вы думаете, что я желаю говорить о ней?-- Какая мнѣ надобность до Л. Д., если она и для васъ не имѣетъ никакого значенія?-- Ахъ Джонни, почему вы написали мнѣ такое жестокое письмо?

При этомъ вопросѣ она склонилась на его плечо, или по крайней мѣрѣ сдѣлала попытку склониться. Джонни Имсъ, за недостаткомъ твердости духа, не оттолкнулъ ее, но опустилъ плечо свое такъ, что опора для нея была весьма непрочна, и Амелія принуждена была снова выпрямиться.

-- Почему вы написали мнѣ такое жестокое письмо? повторила она.

-- Потому, Амелія, что я нашелъ это за лучшее. Скажите сами, что можетъ сдѣлать мужчина съ годовымъ доходомъ въ девяносто фунтовъ стерлинговъ?

-- Ваша мать даетъ вамъ отъ себя двадцать фунтовъ.

-- Ну, что же можно сдѣлать и со ста десятью фунтами?

-- Ваше жалованье съ каждымъ годомъ будетъ увеличиваться пятью фунтами, возразила Амелія, имѣвшая, какъ видно, запасъ довольно вѣрныхъ свѣдѣній.-- Мы можемъ жить здѣсь, вмѣстѣ съ мама, и вы только будете платить ей то, что вы платите теперь. Если вы искренни, Джонни, вамъ нѣтъ надобности думать такъ много о деньгахъ. Если бы вы любили меня такъ, какъ говорили мнѣ...

Дальнѣйшія слова были прерваны слезами, и Амелія снова склонилась на плечо Джонни. Что ему оставалось дѣлать?-- Говоря по правдѣ, его единственнымъ желаніемъ было убѣжать, а между тѣмъ его рука, вовсе не согласовавшаяся съ его желаніями, обвилась вокругъ таліи Амеліи. Въ подобной борьбѣ, сколько преимуществъ имѣетъ женщина на своей сторонѣ!-- О, Джонни! сказала Амелія, лишь только почувствовала прикосновеніе его руки.-- Ахъ Боже мой! какіе у васъ хорошенькіе часы! и она вынула изъ его кармана эту игрушку.-- Купили?

-- Нѣтъ, мнѣ подарили.

-- Джонъ Имсъ,-- неужели вамъ подарила ихъ Л. Д.?

-- Нѣтъ, нѣтъ, нѣтъ; сказалъ Джонни, притопнувъ ногой.

-- Ахъ, извините пожалуйста, сказала Амелія, пораженная на минуту его энергіей.-- Можетъ статься, вамъ подарила ихъ мама?

-- Нѣтъ, это подарокъ одного мужчины. Пожалуйста, теперь не напоминайте мнѣ больше о часахъ.

-- Ни о чемъ не буду напоминать вамъ, Джонни, если вы скажете, что любите меня по прежнему. Быть можетъ, мнѣ не слѣдовало бы просить васъ объ этомъ, оно и неприлично, но что же стану я дѣлать, когда вы овладѣли моимъ сердцемъ! Пойдемте на верхъ и напьемся вмѣстѣ чаю.

Что оставалось дѣлать Джонни? Онъ согласился идти на верхъ и пить вмѣстѣ чай; ведя Амелію подъ руку къ двери, онъ наклонился къ ней и поцаловалъ ее. О, Джонни Имсъ! Но что станете дѣлать, когда въ подобной борьбѣ на сторонѣ женщины такъ много преимуществъ!

ГЛАВА XXX.
"РАЗВѢ ЭТО ОТЪ НЕГО?"

Я уже сказалъ, что Кросби написалъ и опустилъ въ почтовый ящикъ роковое письмо въ Оллинтонъ; теперь мы послѣдуемъ за этимъ письмомъ къ мѣсту его назначенія. На другое утро послѣ возвращенія сквайра въ свой собственный домъ, мистриссъ Кромпъ, почтмейстерша въ Оллинтонѣ, получила пакетъ, адресованный на ея имя. Мистриссъ Кромпъ вскрыла этотъ пакетъ и нашла въ немъ письмо на имя мистриссъ Дэль, съ приложенной запиской, въ которой просили немедленно передать письмо въ собственныя руки мистриссъ Дэль.

-- Это отъ жениха миссъ Лили, сказала мистриссъ Кромпъ, взглянувъ на почеркъ.-- Что нибудь особенное; иначе къ чему такія предосторожности.

Не теряя ни минуты времени, мистриссъ Кромпъ надѣла шляпку и поплелась въ Малый Домъ.

-- Я должна лично видѣть хозяйку дома, сказала мистриссъ Кромпъ. Мистриссъ Дэль была вызвана въ прихожую и тамъ получила пакетъ. Лили сидѣла въ столовой и видѣла, какъ пришла почтмейстерша, видѣла такъ же, что почтмейстерша принесла какое-то письмо. Съ минуту времени она полагала, что письмо это адресовано ей, и что старушка сама принесла его, собственно изъ радушія. Но услышавъ, что въ переднюю вызвали мать, а не ее, Лили тотчасъ же удалилась въ свою комнату и затворила дверь. Сердце говорило ей, что тутъ скрывается что нибудь недоброе; Лили старалась разгадать, въ чемъ именно заключается это недоброе, и не могла. Она надѣялась, что обыкновенный почтальонъ принесетъ письмо, которое давно ожидаетъ. Беллъ еще не было внизу и Лили стояла у чайнаго стола одна, чувствуя, что тутъ было что-то для нея такое, чего она должна страшиться. Ея мать не вошла сейчасъ же въ столовую; напротивъ, промедливъ двѣ, три минуты, снова удалилась на верхъ. Лили, оставаясь въ столовой, то подходила къ столу, то садилась на одно изъ двухъ креселъ, и такимъ образомъ прошло минутъ десять, когда Беллъ вошла въ комнату.

-- Развѣ мама еще не сошла съ верху? сказала Беллъ.

-- Беллъ, сказала Лили, вмѣсто отвѣта: -- что-то случилось нехорошее. Мама получила письмо.

-- Случилось нехорошее! Что же могло случиться? Развѣ кто нибудь захворалъ? Отъ кого письмо?

Съ этимъ вопросомъ Беллъ хотѣла выйти изъ столовой и отыскать свою мать.

-- Погоди, Беллъ, сказала Лили.-- Не ходи покуда къ ней. Я думаю, это письмо... отъ Адольфа.

-- О, Лили! зачѣмъ ты такъ думаешь?

-- Я и сама не знаю, душа моя. Подожди немного. Что ты такъ странно смотришь на меня?

Лили старалась казаться спокойною, и стараніе ея было успѣшно.

-- Ты меня такъ перепугала, сказала Беллъ.

-- Я сама перепугалась. Вчера онъ прислалъ мнѣ одну строчку, а сегодня и того не прислалъ. Неужели съ нимъ случилось какое нибудь несчастіе! Мистриссъ Кромпъ сама принесла письмо и отдала его мама; это такъ странно, не правда ли?

-- И ты увѣрена, что письмо отъ него?

-- Нѣтъ; я не говорила съ ней. Теперь я пойду къ ней. Ты пожалуйста не приходи. О, Беллъ! не смотри такой печальной.

Лили поцаловала сестру и потомъ самыми тихими шагами подошла къ спальнѣ своей матери.

-- Мама, могу ли я войти? спросила она.

-- О, дитя мое!

-- Я знаю, что это отъ него, мама. Скажите сразу, въ чемъ дѣло?

Мистриссъ Дэль прочитала письмо. Съ перваго взгляда она угадала все его содержаніе и уже заранѣе знала о свойствѣ и обширности ожидавшей ихъ горести. Это была горесть, не допускавшая даже надежды на утѣшеніе. Тотъ, кто написалъ это письмо, больше уже къ нимъ не воротится. Ударъ былъ нанесенъ; предстояло перенести его. Внутри письма къ ней самой находилась небольшая записочка на имя Лили. "Передайте ее по принадлежности, говорилъ Кросби въ письмѣ своемъ, если, впрочемъ, признаете это необходимымъ. Я нарочно не запечаталъ, чтобы вы могли прочитать сами". Мистриссъ Дэль однако же не прочитала приложенной записки, и теперь спрятала ее подъ носовой платокъ.

Не буду приводить здѣсь въ подробности письма Кросби къ мистриссъ Дэль. Оно занимало четыре страницы почтовой бумаги и принадлежало къ числу такихъ писемъ, что всякій человѣкъ, писавшій нѣчто подобное, долженъ считать себя величайшимъ негодяемъ. "Я знаю, вы будете проклинать меня, говорилъ Кросби, и я вполнѣ это заслуживаю. Знаю, что меня слѣдуетъ наказать за это, и я долженъ перенести наказаніе. Самымъ жестокимъ наказаніемъ для меня будетъ служить уже то, что мнѣ никогда больше не держать головы своей прямо". Дальше онъ говорилъ: "Мое единственное оправданіе состоитъ въ томъ, что я никогда бы не могъ доставить ей счастія. Она воспитала какъ ангелъ, съ чистыми мыслями, святыми надеждами, съ вѣрою во все доброе, возвышенное, благородное. Во всю мою жизнь я былъ окруженъ предметами низкими, чуждыми всякаго благородства. Какимъ же образомъ могъ жить я съ ней, или она со мной Теперь я въ этомъ убѣжденъ совершенно; моя вина заключается въ томъ, что я не сознавалъ этого въ то время, когда находился при ней. Я хочу высказаться вполнѣ, продолжалъ онъ къ концу письма, и потому долженъ сообщить вамъ, что я далъ уже слово жениться на другой. О, я предвижу, до какой степени отравлены будутъ ваши чувства, по прочтеніи этого извѣстія; но не будутъ такъ отравлены, какъ мои теперь, когда я пишу объ этомъ. Да; я далъ слово жениться на другой, которая будетъ соотвѣтствовать мнѣ, а я -- ей. Конечно, вы не захотите, чтобы я отзывался дурно о той, которая должна быть для меня и самымъ близкимъ, и самымъ дорогимъ созданіемъ, съ которымъ я могу соединить свою судьбу безъ внутренняго убѣжденія, что подобнымъ соединеніемъ разрушу все свое счастіе. Лиліана всегда будетъ первою въ моихъ молитвахъ. Надѣюсь, что полюбивъ честнаго человѣка, она скоро забудетъ, что знала когда-то такого безчестнаго, какъ Адольфъ Кросби".

Каково должно быть выраженіе его лица, когда онъ писалъ о себѣ эти слова при тускломъ свѣтѣ своей небольшой, одинокой лампы? Если бы онъ писалъ это письмо днемъ, въ своей канцеляріи, при людяхъ, безпрестанно входящихъ и выходящихъ изъ его кабинета, онъ едва ли бы выразился о себѣ такъ откровенно. Онъ думалъ бы тогда, что написанныя имъ о себѣ слова могутъ быть прочтены другими глазами, кромѣ тѣхъ, для которыхъ они предназначались. Но въ то время, когда онъ сидѣлъ одинъ, въ глубинѣ ночи, и раскаявался въ своемъ преступленіи почти чистосердечно, онъ былъ увѣренъ, что написаннаго имъ никто другой не прочитаетъ. Въ этихъ словахъ, говорилъ онъ, должна заключаться истина. Теперь они были прочитаны той, кому были адресованы; передъ матерью стояла дочь; ей предстояло выслушать свой приговоръ.

-- Скажите мнѣ все сразу, повторила Лили.-- Но какими словами могла мать передать ей содержаніе письма?

-- Лили, сказала она, вставъ съ мѣста и оставивъ оба письма на кушеткѣ: изъ нихъ адресованное на имя Лили было спрятано подъ носовымъ платкомъ, а другое, прочитанное, лежало развернутымъ и на виду. Мистриссъ Дэль взяла обѣ руки дочери въ свои руки, посмотрѣла ей въ лицо и сказала:

-- Лили, дитя мое!

Больше она ничего не могла сказать; рыданія заглушили ея слова.

-- Развѣ это отъ него, мама? Могу я прочитать? Надѣюсь, онъ...

-- Да, это отъ мистера Кросби.

-- Неужели онъ боленъ, мама? Не мучьте меня; скажите мнѣ сразу. Если онъ боленъ, я поѣду къ нему.

-- Нѣтъ, нѣтъ, моя милочка, онъ не боленъ. Но подожди... не читай еще. О, Лили! Въ этомъ письмѣ заключаются дурныя вѣсти; весьма дурныя вѣсти.

-- Мама, если онъ не въ опасности, то я могу прочитать. Дурныя вѣсти относятся до него, или только до меня?

Въ этотъ моментъ служанка постучала въ дверь и, не дождавшись отвѣта, въ половину отворила ее.

-- Извините, ма'мъ, внизу мистеръ Бернардъ желаетъ переговорить съ вами.

-- Мистеръ Бернардъ! попроси миссъ Беллъ принять его.

-- Миссъ Беллъ уже съ нимъ, но онъ говоритъ, что ему непремѣнно нужно видѣться съ вами.

Мистриссъ Дэль чувствовала, что ей нельзя оставить Беллъ одну. Она не могла взять съ собой письма, и въ то же время не могла оставить дочь свою при раскрытомъ письмѣ.

-- Я не могу съ нимъ видѣться, сказала мистриссъ Дэль.-- Спроси, что ему угодно. Скажи, что въ настоящую минуту я не могу спуститься внизъ.

Служанка удалилась; и Бернардъ передалъ Беллъ свое порученіе.

-- Скажите, Бернардъ, что это значитъ? спросила Беллъ.-- Не случилось ли чего нибудь дурнаго съ мистеромъ Кросби?

Бернардъ въ немногихъ словахъ разсказалъ все, и, понимая, почему его тетка не вышла къ нему, отправился назадъ въ Большой Домъ. Беллъ, пораженная такимъ извѣстіемъ, безсознательно сѣла за столъ и, положивъ на него локти, поддерживала руками свою голову.

"Это убьетъ ее, говорила она.-- Лили, моя бѣдная, милая, дорогая Лили! Это рѣшительно убьетъ ее".

Мать между тѣмъ оставалась съ дочерью; горестное извѣстіе еще не было сообщено.

-- Мама, сказала Лили:-- что бы тамъ ни было, но я должна знать это. Я начинаю угадывать истину. Вамъ больно передать ее. Позвольте. Могу ли я сама прочитать его?

Спокойствіе Лили изумляло мистриссъ Дэль. Нельзя было не думать, что Лили угадывала истину, иначе она не обнаруживала бы такой твердости духа; слезы въ глазахъ ея какъ будто высохли.

-- Ты можешь прочитать, но прежде я должна разсказать тебѣ его содержаніе. О дитя мое,-- родное мое дитя!

Въ это время Лили склонилась къ постели, и ея мать остановилась передъ ней и начала ее ласкать.

-- Въ такомъ случаѣ разскажите мнѣ, сказала она.-- Впрочемъ я знаю, въ чемъ дѣло. На свободѣ, вдали отъ меня онъ передумалъ о бракѣ и находитъ, что это не должно быть такъ, какъ мы полагали. Я предлагала ему до отъѣзда взять назадъ свое слово, и теперь онъ убѣдился, что лучше принять предложеніе. Такъ ли это, мама?

Мистриссъ Дэль ничего не сказала въ отвѣтъ, но Лили понимала по выраженію ея лица, что это совершенно такъ.

-- Онъ могъ бы написать мнѣ самой, сказала Лили, съ особенной гордостью.-- Мама, пойдемте завтракать. Значитъ мнѣ онъ ничего не прислалъ?

-- Къ тебѣ есть записка. Онъ проситъ, чтобъ я ее прочитала, но я ее не распечатала. Вотъ она.

-- Дайте ее мнѣ, сказала Лили, почти сердито.-- Позвольте мнѣ прочитать его послѣднія слова ко мнѣ.

И Лили взяла записку изъ рукъ матери.

"Лили, говорилось въ запискѣ: ваша мать разскажетъ вамъ все. Прежде чѣмъ вы прочитаете эти немногія слова, вы узнаете, что довѣрялись человѣку, не заслуживающему ни малѣйшаго довѣрія. Я знаю, что вы будете презирать меня. Не смѣю даже просить у васъ прощенія, по надѣюсь, что вы позволите мнѣ молиться о вашемъ счастіи. А. К."

Лили прочитала эти слова, не измѣняя своего положенія. Потомъ она встала, подошла къ стулу и сѣла на него спиной къ матери. Мистриссъ Дэль тихонько пошла вслѣдъ за ней и стала позади стула, не смѣя говорить съ несчастной дочерью. Съ запиской Кросби въ рукѣ, Лили просидѣла минутъ пять, устремивъ взоры въ открытое окно.

-- Я не буду презирать его, я прощаю ему, сказала она наконецъ, стараясь владѣть своимъ голосомъ и почти не обнаруживая признаковъ, что не можетъ успѣть въ своей попыткѣ.-- Мнѣ больше нельзя писать къ нему, но вы, мама, напишите и скажите ему, что я прощаю его. Теперь пойдемте завтракать.

Сказавъ это, Лили встала со стула.

Мистриссъ Дэль боялась начать разговоръ: до такой степени было невозмутимо спокойствіе Лили, до такой степени было строго и неподвижно выраженіе ея лица. Она не знала, какимъ образомъ выразить свое сожалѣніе или сочувствіе; въ выраженіи сожалѣнія по видимому не представлялось ни малѣйшей надобности, не требовалось даже и сочувствія. Кромѣ того она не могла понять всего, что говорила Лили. Что хотѣла она выразить фразой: -- я предлагала ему взять назадъ свое слово? Неужели между ними до отъѣзда его поселилась ссора? Въ письмѣ своемъ Кросби не намекалъ на это. А все-таки мистриссъ Дэль не смѣла пуститься въ распросы.

-- Ты на меня наводишь страхъ., Лили, сказала мистриссъ Дэль.-- Твое спокойствіе ужасаетъ меня.

-- Милая мама! и бѣдная дѣвушка улыбнулась, обнявъ, свою мать.-- Вамъ нѣтъ надобности бояться за мое спокойствіе. Мнѣ хорошо извѣстна вся истина. Я несчастлива, очень несчастлива. Самыя свѣтлыя, самыя отрадныя надежды моей жизни разрушились, мнѣ уже никогда не видѣть того, кого я люблю болѣе цѣлаго міра!

Сердце бѣдной Лили переполнилось, и она зарыдала въ объятіяхъ матери.

Ни одного слова, выражавшаго гнѣвъ, не было произнесено противъ виновника всего этого горя. Мистриссъ Дэль чувствовала, что у нея не достаетъ достаточной твердости, чтобы выразить свои гнѣвъ, а тѣмъ болѣе не была способна на это бѣдная Лили. Она, впрочемъ, не прочитавъ его письма, не знала, до какой степепи простиралась нанесенная обида.

-- Дайте же мнѣ его письмо, мама, сказала она.-- Вѣдь рано или поздно, но вы должны это сдѣлать.

-- Не теперь, Лили, подожди немного.-- Я все сказала тебѣ, все, что нужно тебѣ знать въ настоящее время.

-- Теперь, мама, непремѣнно теперь; и нѣжный серебристый голосъ Лили снова сдѣлался суровымъ.-- Я прочитаю его, и затѣмъ, всему конецъ.

Мистриссъ Дэль передала письмо, и Лили молча его прочитала. Мать, хотя и стояла поодаль, но пристально слѣдила за малѣйшимъ измѣненіемъ въ выраженіи лица своей дочери. Лили сидѣла на постели поддерживая рукой свою голову, такъ какъ письмо лежало передъ ней на подушкѣ. Изъ ея глазъ текли слезы и отъ времени до времени она прекращала чтеніе, чтобы отереть глаза. Рыданія Лили были весьма внятны, но она довольно спокойно продолжала чтеніе, пока не дошла до той строки, гдѣ Кросби говорилъ, что далъ слово жениться на другой. Мистриссъ Дэль замѣтила при этомъ, что Лили вдругъ остановилась, и что по всѣмъ ея членамъ пробѣжала судорожная дрожь.

-- Онъ поторопился, сказала она почти шопотомъ, и потомъ кончила письмо.-- Скажите ему, мама, что я не буду его презирать. Вы ему скажете это отъ меня, не правда ли?

Съ этимъ вопросомъ Лили встала съ постели.

Мистриссъ Дэль не хотѣла дать ей обѣщанія. При настоящемъ настроеніи духа, чувства ея противъ Кросби были такого свойства, что она сама не понимала ихъ, не могла дать въ нихъ отчета. Она чувствовала, что въ настоящую минуту могла бы броситься на него, какъ тигрица. Никогда еще она не питала къ этому человѣку такой злобы и ненависти, какъ теперь. Въ глазахъ ея онъ былъ убійцей, болѣе чѣмъ убійцей. Онъ, какъ волкъ, прокрался въ ея маленькое стадо и, вырвавъ изъ него овечку, сдѣлалъ ее на всю жизнь калѣкой. Какимъ же образомъ могла мать простить подобное преступленіе, или согласиться быть посредницей, черезъ которую должно изречься слово прощенія!

-- Мама, вы должны это сдѣлать; не напишете вы, я сама напишу. Помните, что я люблю его. Вы знаете, что значитъ полюбить мужчину. Онъ сдѣлалъ меня несчастною, я еще и не знаю до какой степени несчастною, но я любила и люблю его. Въ душѣ, я убѣждена, что онъ все еще любитъ меня; а при такой увѣренности, ненависть и злопамятность существовать не могутъ.

-- Буду молиться, да поможетъ мнѣ Богъ простить этого человѣка, сказала мистриссъ Дэль.

-- Во всякомъ случаѣ, вы должны передать ему мои слова, непремѣнно должны. Вы такъ и напишите, мама:-- Лили проситъ передать вамъ, что она простила васъ и презирать васъ не будетъ.-- Обѣщайте мнѣ сдѣлать это!

-- Теперь, Лили, я ничего не могу обѣщать. Я подумаю объ этомъ и постараюсь исполнить свой долгъ.

Лили снова сѣла, держась руками за платье матери.

-- Мама, сказала она, пристально глядя въ лицо матери:-- теперь вы должны любить меня, а я должна любить васъ. Теперь мы будемъ неразлучны. Я должна быть вашимъ другомъ и совѣтникомъ; быть для васъ всѣмъ на свѣтѣ, болѣе чѣмъ когда нибудь. Теперь я должна влюбиться въ васъ.

Лили снова улыбнулась; слезы на ея щекахъ почти высохли.

Наконецъ обѣ онѣ спустились въ столовую, изъ которой Беллъ не выходила. Мистриссъ Дэль вошла первою; Лили слѣдовала за ней, и при самомъ входѣ какъ будто пряталась за матерью, по потомъ смѣло выступила впередъ и, обнявъ руками Беллъ, крѣпко прижала ее къ своей груди.

-- Беллъ, сказала она: -- его ужь нѣтъ.

-- Лили, бѣдная Лили!-- сказала Беллъ, рыдая.

-- Его ужь нѣтъ! Поговоримъ объ этомъ послѣ, и узнаемъ, какъ нужно говорить о подобныхъ вещахъ, не вдаваясь въ глубокое горе. Сегодня мы не скажемъ объ этомъ ни слова. Беллъ, мнѣ страшно хочется пить, пожалуйста дай мнѣ чаю, и Лили сѣла за столъ.

Чай былъ поданъ, и Лили его выпила. Не могу сказать, чтобы кто нибудь изъ нихъ раздѣлилъ эту утреннюю трапезу съ особеннымъ удовольствіемъ. Мать и двѣ дочери сидѣли вмѣстѣ, какъ сидѣли бы даже въ то время, когда бы упала между ними страшная громовая стрѣла; о Кросби и его поступкѣ не было и помину. Сейчасъ же послѣ завтрака всѣ вышли въ другую комнату, гдѣ Лили, по обыкновенію, сѣла за акварельный рисунокъ. Мистриссъ Дэль внимательно слѣдила за ней; ей хотѣлось дать совѣтъ своей дочери поберечь себя, и въ то же время она какъ-то отстранялась отъ разговора съ нею. Съ четверть часа Лили, съ кистью въ рукѣ, просидѣла за рисовальной доской и потомъ встала и убрала ее.

-- Притворство ни къ чему не ведетъ, сказала она.-- Я только порчу хорошее; завтра мнѣ будетъ лучше. Пойду лучше прилягу, мама.

И Лили удалилась.

Вскорѣ послѣ этого, мистриссъ Дэль, получивъ черезъ Беллъ приглашеніе отъ сквайра, надѣла шляпу и отправилась въ Большой домъ.

-- Я уже знаю все, что онъ хочетъ сообщить мнѣ, сказала она:-- но все же сходить надобно. Намъ необходимо вдвоемъ переговорить объ этомъ.

Черезъ лужайку, садовый мостикъ и по садовымъ дорожкамъ мистриссъ Дэль пришла въ пріемную Большаго дома.

-- Мой братъ въ библіотекѣ? спросила она, обращаясь къ одной изъ служанокъ, и постучавъ въ дверь, вошла безъ доклада.

Сквайръ всталъ съ своего кресла и встрѣтилъ невѣстку.

-- Мэри, сказалъ онъ: -- полагаю вамъ все уже извѣстно?

-- Да; -- можете и вы прочитать вотъ это, сказала мистриссъ Дэль передавая сквайру письмо Кросби.-- Можно ли было и какимъ образомъ знать, что человѣкъ этотъ поступитъ до такой степени низко?

-- И Лили все уже знаетъ? спросилъ сквайръ.-- Въ состояніи ли она перенести это?

-- Переноситъ удивительно! Ея твердость изумляетъ меня. Она страшитъ меня: я знаю, что за этимъ послѣдуетъ реакція. Лили ни на минуту не падала духомъ. Что касается до меня, то мнѣ кажется, что ея твердость сообщаетъ мнѣ силы переносить эту горесть.

Послѣ этого мистриссъ Дэль разсказала сквайру все утреннее происшествіе.

-- Бѣдная дѣвушка! сказалъ сквайръ.-- Бѣдная дѣвушка! что бы намъ сдѣлать для нея? Не лучше ли будетъ на время увезти ее отсюда? Она кроткая, милая, добрая дѣвушка, и право, заслуживаетъ лучшей участи. Печаль и разочарованіе посѣщаютъ насъ всѣхъ; но они бываютъ вдвойнѣ тяжелѣе, когда приходятъ такъ рано.

Мистриссъ Дэль крайне изумляло обнаруживаемое сквайромъ сочувствіе.

-- Въ чемъ же должно состоять его наказаніе? спросила она.

-- Въ презрѣніи, которое будутъ питать къ нему мужчины и женщины, по крайней мѣрѣ тѣ мужчины, въ глазахъ которыхъ уваженіе или презрѣніе имѣютъ значеніе. Другаго наказанія я не знаю. Надѣюсь, вы не захотите, чтобы имя Лили упоминалось въ судѣ?

-- Конечно нѣтъ.

-- А я не захочу, чтобы Бернардъ вызвалъ его на дуэль. Это ни къ чему не поведетъ; въ настоящее время можно спокойно не принять вызова.

-- Вы не можете думать, что я этого желаю.

-- Поэтому какое же можетъ быть другое наказаніе? Рѣшительно не знаю. Есть преступленія, которыя человѣкъ можетъ совершать безнаказанно. Рѣшительно не знаю. Я поѣхалъ въ Лондонъ за нимъ, и онъ побоялся встрѣтиться со мной. Ну что вы станете дѣлать съ какой нибудь гадиной? вѣдь только отстранитесь отъ нея, ни больше, ни меньше.

Мистриссъ Дэль въ душѣ своей полагала, что самое лучшее наказаніе для Кросби состояло бы въ томъ, если бы можно было переломать ему всѣ кости. Не знаю, можно ли наклонность къ подобнаго рода наказанію считать свойственною всѣмъ женщинамъ, но могу утвердительно сказать, что въ настоящую минуту мистриссъ Дэль имѣла эту наклонность. У нея не было желанія, чтобы его вызвали на дуэль. Къ ея понятію о дуэли много примѣшивалось дурнаго и ничего справедливаго. Она предчувствовала, что если бы Бернардъ оттузилъ какъ слѣдуетъ этого труса за его низость, за его трусость, то стала бы любить своего племянника больше, чѣмъ любила прежде. Бернардъ тоже считалъ весьма вѣроятнымъ, что если отъ него ожидаютъ, чтобы онъ прошелся бичемъ по спинѣ человѣка, оскорбившаго его кузину, то онъ не встрѣтилъ бы непреодолимыхъ препятствій къ выполненію этого труда. Но трудъ подобнаго рода былъ для него непріятенъ во многихъ отношеніяхъ. Во первыхъ, онъ презиралъ идею произвести скандалъ въ своемъ клубѣ; во вторыхъ, ему не хотѣлось предавать гласности имя кузины, и наконецъ, онъ желалъ уклониться отъ всего, что носило бы на себѣ характеръ неблагопристойности Низкій поступокъ сдѣланъ, и Бернардъ вполнѣ былъ готовъ отвѣчать Кросби тѣмъ презрѣніемъ, которое Кросби заслуживалъ; что же касается до его личности, то онъ приходилъ въ отчаяніе отъ одной мысли, что можетъ статься общество, къ которому онъ принадлежалъ, ожидало отъ него наказанія или мести человѣку, который такъ недавно былъ его другомъ. Съ другой стороны, Бернардъ не зналъ, гдѣ поймать Кросби и какимъ образомъ поступить съ нимъ въ случаѣ его поимки. Бернардъ какъ нельзя болѣе сожалѣлъ о своей кузинѣ и въ душѣ своей сознавалъ, что Кросби не долженъ отъ него отвертѣться безнаказанно. Но какимъ же образомъ поступить ему съ подобнымъ человѣкомъ?

-- Не хочетъ ли она куда нибудь поѣхать? снова спросилъ сквайръ, всѣми силами стараясь доставить утѣшеніе выраженіемъ своего великодушія. Въ этотъ моментъ онъ готовъ былъ назначить племянницѣ сто фунтовъ годового дохода, если бы только такое назначеніе могло доставить ей какое либо утѣшеніе.

-- Для нея будетъ лучше остаться дома, сказала мистриссъ Дэль.-- Бѣдняжка! Правда, на нѣкоторое время она согласилась бы удалиться отсюда.

-- Я тоже думаю, замѣтилъ сквайръ, и затѣмъ наступила пауза.-- Не понимаю я этого, Мэри, клянусь честью, не понимаю. Для меня это такая удивительная вещь, какъ будто я поймалъ мошенника, вытащившаго кошелекъ изъ моего кармана. Въ мое время, когда я былъ молодъ, ни одинъ мужчина, поставленный на степень джентльмена, не рѣшился бы на подобный поступокъ; никто бы не осмѣлился сдѣлать подобную низость. А теперь всякій можетъ безнаказанно поступать въ этомъ родѣ. У него есть другъ въ Лондонѣ, который пришелъ ко мнѣ и говорилъ объ этомъ поступкѣ, какъ о дѣлѣ весьма обыкновенномъ... Можешь войти Бернардъ, бѣдной дѣвушкѣ уже все извѣстно.

Бернардъ утѣшалъ свою тетку, какъ умѣлъ, обнаруживалъ глубокое сочувствіе ея горю, и вполовину выразилъ извиненіе въ томъ, что ввелъ такого волка въ ея стадо.

-- Въ клубѣ нашемъ всѣ были о немъ весьма хорошаго мнѣнія, говорилъ Бернардъ.

-- Не знаю я вашихъ нынѣшнихъ клубовъ, сказалъ его дядя:-- и не желаю знать, если общество подобнаго человѣка можетъ быть терпимо послѣ того, что онъ сдѣлалъ.

-- Не думаю, чтобы объ этомъ узнали болѣе пяти или шести человѣкъ, замѣтилъ Бернардъ.

-- Только-то! воскликнулъ сквайръ. Такъ какъ имя Лили было тѣсно связано съ именемъ Кросби, то онъ не могъ выразить желанія, чтобы гласность о низости послѣдняго распространилась, какъ можно шире. И все же онъ не могъ не держаться идеи, что Кросби долженъ быть наказанъ презрѣніемъ цѣлаго свѣта. Ему казалось, что съ этой поры и навсегда -- всякій человѣкъ, вступившій въ разговоръ съ Кросби, долженъ собственно за этотъ разговоръ считать себя опозореннымъ.

-- Поцалуйте ее, сказалъ онъ, когда мистриссъ Дэль стала собираться домой:-- передайте ей мою лучшую любовь. Если старый дядя можетъ что нибудь сдѣлать для нея, то пусть она только скажетъ ему. Она встрѣтила этого негодяя въ моемъ домѣ, и я считаю себя въ большомъ долгу у нея. Пусть она придетъ повидаться со мной. Для нея это будетъ гораздо лучше, чѣмъ сидѣть дома и скучать. Да вотъ что, Мэри, и сквайръ прошепталъ ей на ухо:.-- подумайте о томъ, что я говорилъ на счетъ Беллъ.

Въ теченіе всего наступившаго дня имя Кросби ни разу не было упомянуто въ Маломъ Домѣ. Ни одна изъ сестеръ не выходила въ садъ; Беллъ большую часть времени сидѣла на софѣ, обнявъ талію Лили. У каждой изъ нихъ было по книгѣ; говорили они мало, и еще меньше того прочитали. Кто въ состояніи описать мысли, толпившіяся въ головѣ Лили при воспоминаніи часовъ, проведенныхъ вмѣстѣ съ Кросби, его пламенныхъ увѣреній въ любви, его ласкъ, его безпредѣльной и непритворной радости? Все это было для нея въ то время свято, а теперь, всякая вещь, которая была тогда священною, покрывалась чрезъ поступокъ Кросби мрачною тѣнью. Не смотря на то, Лили, вспоминая о прошедшемъ, снова и снова говорила себѣ, что она проститъ его, мало того, что она простила его.

-- И пусть онъ узнаетъ объ этомъ, проговорила она вслухъ.

-- Лили, милая Лили, сказала Беллъ: -- пожалуйста, перестань объ этомъ думать; отведи свои мысли на что нибудь другое.

-- Что же стану я дѣлать, если онѣ меня не слушаются? отвѣчала Лили.

Вотъ все, что было сказано въ теченіи дня объ этомъ грустномъ предметѣ.

Теперь всѣ узнаютъ объ этомъ! Дѣйствительно, я не думаю, чтобы это не были самыя горькія капли въ чашѣ, которую дѣвушкѣ въ подобныхъ обстоятельствахъ предстояло осушить. Еще въ началѣ дня Лили замѣтила, что горничной уже было извѣстно, что ея барышнѣ измѣнили. Горничная своими манерами старалась выразить сочувствіе, но онѣ выражали сожалѣніе, и Лили готова была разсердиться, но вспомнила, что это такъ и быть должно, и потому улыбалась своей горничной и ласково съ ней говорила. Что за бѣда? Черезъ день, черезъ два весь свѣтъ узнаетъ объ этомъ.

На другой день, Лили, по совѣту матери, отправилась повидаться съ дядей.

-- Дитя мое, сказалъ онъ: -- ты не знаешь, какъ мнѣ жаль тебя. Кровью обливается сердце мое, глядя на тебя.

-- Дядя, сказала Лили: -- не вспоминайте объ этомъ. Я только и прошу -- не говорите объ этомъ разумѣется, не говорите только мнѣ.

-- Нѣтъ, нѣтъ; не скажу ни слова. Подумать только, что въ моемъ домѣ гостилъ такой величайшій бездѣльникъ...

-- Дядя! дядя! я не хочу, чтобы вы говорили подобныя вещи! Я не хочу слышать ни отъ одного человѣческаго созданія что нибудь дурное о немъ... ни слова! Помните это!

И глаза ея засверкали.

Дядя не возражалъ; взявъ руку Лили, онъ крѣпко пожалъ ее, и затѣмъ Лили удалилась.

-- Дэли отличались постоянствомъ, говорилъ сквайръ, прохаживаясь взадъ и впередъ по террасѣ передъ своимъ домомъ.

-- Всегда были постоянны!

ГЛАВА XXXI.
РАНЕНАЯ ЛАНЬ.

Прошло почти два мѣсяца; въ Оллинтонѣ святки были уже на дворѣ. Нельзя допустить, что въ Большомъ и Маломъ Оллинтонскихъ домахъ предполагалось проводить праздники съ шумнымъ весельемъ. Рана, полученная Лиліаной Дэль, принадлежала къ числу такихъ, отъ которыхъ не скоро поправляются; все семейство ощущало на себѣ тяжесть, не допускавшую никакого веселья. Что касается до самой Лили, то надо сказать, что она со всею твердостію и терпѣніемъ женщины переносила свое несчастіе. Въ первую недѣлю она стояла, какъ дерево, которое сопротивляется вѣтру, и которое скоро должно было раздробиться, потому что не хотѣло гнуться. Въ теченіе этой недѣли спокойствіе Лили наводило страхъ на ея мать и сестру. Она выполняла всѣ домашнія обязанности, прогуливалась по деревнѣ и въ первое воскресенье показалась въ церкви на своемъ мѣстѣ. По вечерамъ Лили садилась за книгу, удерживая слезы, и выражала легкій гнѣвъ на мать и сестру, когда замѣчала, что онѣ смотрѣли на нее съ особеннымъ безпокойствомъ.

-- Мама, пусть это останется такъ, какъ будто ничего не бывало, сказала она.

-- Ахъ, милая! если бы это было возможно!

-- Боже упаси, чтобы это было возможно въ душѣ, отвѣчала Лили:-- но наружно это совершенно возможно. Я чувствую, что вы оказываете мнѣ гораздо болѣе нѣжности, чѣмъ бывало прежде, и это меня огорчаетъ. Мнѣ было бы несравненно лучше, если бы вы бранили меня за лѣность.

Но ея мать не могла обращаться съ Лили такъ, какъ, можетъ статься, обращалась бы съ ней, если бы на нее, бѣдняжку, не обрушилось такое тяжелое горе. Она не могла оставить тѣхъ тревожныхъ нѣжныхъ взглядовъ, которые давали знать Лили, что на нее смотрятъ, какъ на смертельно раненую лань.

Въ концѣ первой недѣли Лили склонилась подъ бременемъ своей горести.

-- Мнѣ не хочется вставать, Беллъ, сказала Лили однажды поутру. Я нездорова. Я лучше полежу здѣсь одна. Пожалуйста не дѣлай изъ этого особеннаго шуму. Я малодушна до глупости, и отъ этого захворала.

Мистриссъ Дэль и Беллъ перепугались; у обѣихъ поблѣднѣли лица, когда онѣ вспомнили разсказы о несчастныхъ дѣвушкахъ, умиравшихъ отъ несчастій въ любви, потухавшихъ, какъ тухнутъ небольшіе свѣтильники, когда на нихъ довольно сильно пахнётъ вѣтерокъ. Но надобно сказать, Лили не была такимъ легкимъ свѣтильникомъ, какъ не была и деревомъ, которое должно бы сломиться, потому что не хотѣло гнуться. Она согнулась, наконецъ, подъ напоромъ сильнаго вѣтра и оставалась въ этомъ положеніи въ теченіи недѣли, потомъ встала, сохранивъ свою прямую граціозную форму, блестящій огонекъ въ ея глазахъ не потухъ.

Послѣ этого она свободнѣе могла говорить съ матерью о своей потерѣ откровеннѣе и съ вѣрной оцѣнкой постигшаго ея несчастія, но въ то же время съ тою вѣрою въ свою твердость, которая дѣлала мысль о разбитомъ сердцѣ смѣшною.

-- Я знаю, что могу перенести это, говорила Лили:-- и могу скоро достигнуть этого. Разумѣется, я должна всегда любить его, и испытывать то чувство, которое вы сами испытали, лишившись моего отца.

Мистриссъ Дэль ничего не могла сказать въ отвѣтъ на это. Она не могла высказать своего мнѣнія относительно Кросби и объяснить Лили, что онъ недостоинъ ея любви. Любовь не знаетъ оцѣнокъ и не дарится какимъ либо преимуществамъ; она не охладѣваетъ отъ дурныхъ поступковъ, удары, какъ бы они ни были тяжелы, не убиваютъ ея. Лили заявила, что она все еще любитъ человѣка, который такъ низко поступилъ съ ней, и потому мистриссъ Дэль должна была молчать. Та и другая вполнѣ понимали другъ друга, но по этому предмету онѣ не могли свободно обмѣниваться своими мыслями.

-- Обѣщайте мнѣ, мама, что я никогда не наскучу вамъ, сказала Лили.

-- Мало найдется такихъ матерей, моя милая, которымъ бы наскучивали дѣти, какъ бы ни были они тяжелы для матерей.

-- Этому я не совсѣмъ-то вѣрю, особливо когда дѣти сдѣлаются старыми дѣвами. Я хочу также имѣть, мама, свободу, свою собственную волю, если это будетъ возможно. Замужство Беллъ я буду считать товариществомъ и ужь больше не буду исполнять того, что мнѣ приказываютъ.

-- Предостереженіе ведетъ къ вооруженію.

-- Совершенно такъ; я не хочу напасть на васъ врасплохъ. Еще годъ, другой, пока Беллъ не выйдетъ замужъ, я намѣрена повиноваться, но согласитесь, что для кого бы то ни было, нелѣпо повиноваться всю жизнь.

Все это мистриссъ Дэль понимала вполнѣ. Въ этомъ заключалось заявленіе со стороны Лили, что она любила однажды, и больше уже никогда не въ состояніи будетъ любить; что она съиграла свою игру; надѣясь, какъ надѣются и другія дѣвушки выиграть мужа, она его не выиграла, и потому игра не должна повторяться. Лили высказала своей матери эти слова по своему убѣжденію, но мистриссъ Дэль ни подъ какимъ видомъ не хотѣла раздѣлять этого убѣжденія. Она надѣялась, что время залечитъ рану Лили, и что дочь ея, по всей вѣроятности, будетъ еще наслаждаться блаженствомъ счастливаго брака. Въ душѣ своей она никакъ не хотѣла согласиться съ тѣмъ планомъ, по которому судьба Лили должна считаться рѣшенною. Въ дѣйствительности ей никогда не нравился Кросби въ качествѣ будущаго зятя, и она отдавала преимущество Джону Имсу, не смотря на его молодость, на его ребячество и малодушіе. Могло еще случиться, что любовь Имса осчастливитъ Лили.

Между тѣмъ Лили, какъ я уже сказалъ становилась болѣе и болѣе твердою въ своихъ преднамѣреніяхъ и начала новую жизнь безъ той грустной самоувѣренности, что если она сдѣлалась несчастнѣе другихъ, то можетъ позволить себѣ оставаться болѣе праздною. Утромъ и вечеромъ она молилась за него, и ежедневно, почти ежечасно увѣряла себя, что она все еще обязана, что все еще на ней лежитъ долгъ любить его. Но такой долгъ любви, безъ всякой возможности выразить свою любовь,-- долгъ весьма тяжелый.

-- Мама, вы скажите мнѣ, пожалуйста, когда будетъ день его свадьбы, сказала Лили однажды утромъ.-- Умоляю васъ, не скрывайте отъ меня.

-- День его свадьбы будетъ въ февралѣ, сказала мистриссъ Дэль.

-- Вы скажите мнѣ именно тотъ день, когда она будетъ. Этотъ день не долженъ быть для меня днемъ обыкновеннымъ. Но, ради Бога, мама! зачѣмъ вы принимаете такой печальный видъ; повѣрьте, я не намѣрена разыгрывать изъ себя сумасшедшую. Я не убѣгу отъ васъ, и не явлюсь передъ брачнымъ алтаремъ, какъ привидѣніе.

Послѣ этихъ словъ, имѣвшихъ шуточное значеніе, Лили заплакала, и въ ту же минуту спрятала лицо свое на груди матери. Прошла еще минута, и она успокоилась.

-- Мама, повѣрьте мнѣ, что я не несчастлива, сказала Лили.

По истеченіи второй недѣли, мистриссъ Дэль написала Кросби письмо:

"Полагаю (писала она), что долгъ вѣжливости требуетъ, чтобы я увѣдомила васъ о полученіи вашего письма. Не знаю, нужно ли говорить вамъ еще что нибудь. Какъ женщинѣ, мнѣ не слѣдуетъ высказывать своего мнѣнія относительно вашего поступка, но я увѣрена, что вамъ выскажетъ его ваша собственная совѣсть. Если нѣтъ, то, надо думать, что въ вашей груди, вмѣсто сердца; лежитъ камень. Я обѣщала дочери моей написать вамъ отъ нея нѣсколько словъ. Лили проситъ передать вамъ, что она прощаетъ и не презираетъ васъ. Да проститъ васъ Богъ, и да возвратите вы себѣ Его любовь.

Мэри Дэль.

Прошу васъ не отвѣчать на это письмо ни мнѣ, ни кому либо изъ моихъ родственниковъ".

Сквайръ не писалъ отвѣта на полученное письмо, и не принималъ никакихъ мѣръ къ наказанію Кросби. Онъ говорилъ самому себѣ, что никакія мѣры къ этому случаю непримѣнимы, и объяснялъ своему племяннику, что съ подобнымъ человѣкомъ слѣдуетъ поступить, какъ поступаютъ съ крысами.

-- Мнѣ не удастся встрѣтиться съ нимъ, говорилъ онъ неоднократно: -- а если встрѣчусь, то нисколько не посовѣщусь ударить тростью по его головѣ; -- разумѣется, я не позволю себѣ такой глупости, чтобы преслѣдовать его для этой цѣли.

А между тѣмъ старику было страшно досадно, что негодяй, такъ сильно оскорбившій его самого и его родныхъ, долженъ остаться ненаказаннымъ. Онъ не прощалъ Кросби. Ему не приходила въ голову даже самая идея, о прощеніи. Онъ возненавидѣлъ бы самого себя, если бы подумалъ только, что его можно убѣдить въ необходимости простить подобное оскорбленіе.-- Въ этомъ поступкѣ столько заключается подлости, столько низости, что, право, я не понимаю,-- снова и снова повторялъ онъ своему племяннику. Прогуливаясь по террасѣ, онъ часто углублялся въ самого себя, стараясь угадать приметъ ли Бернардъ какія нибудь мѣры къ отмщенію оскорбленія его кузины. "Онъ правъ,-- говорилъ сквайръ... Бернардъ совершенно правъ. Но въ молодости своей я бы этого не вытерпѣлъ. Въ былое время за такой поступокъ этого негодяя вызвали бы на дуэль. Человѣкъ былъ бы удовлетворенъ, зная, что онъ исполнилъ свой долгъ. Нѣтъ, нѣтъ; свѣтъ, какъ я вижу, совсѣмъ измѣнился". Дѣйствительно, свѣтъ измѣнился, но сквайръ ни подъ какимъ видомъ не хотѣлъ сознаться самому себѣ, что въ этой перемѣнѣ были и нѣкоторыя улучшенія.

Бернардъ тоже былъ сильно встревоженъ. Онъ нисколько не былъ прочь отъ дуэли, если бы дуэли въ настоящее время были возможны. Онъ считалъ дуэль дѣломъ невозможнымъ,-- а если и возможнымъ, то не безъ скандала. А если ему не представлялось возможности подраться на дуэли, то какимъ же другимъ путемъ можно было наказать его? Не очевиденъ ли былъ фактъ, что для подобнаго преступленія свѣтъ не постановилъ никакого наказанія?-- Не во власти ли было человѣка, подобнаго Кросби, доставлять себѣ, въ теченіе двухъ, трехъ недѣль, удовольствіе на счетъ счастія дѣвушки и потомъ бросить ее безъ всякихъ дурныхъ для себя послѣдствій? "Послѣ встрѣчи съ Кросби, меня выключатъ изъ клуба, говорилъ Бернардъ про себя: -- а его не выключатъ". Кромѣ того, какое-то неопредѣленное чувство говорило въ немъ, что поступокъ этотъ доставлялъ Кросби нѣкоторое торжество. Доставивъ себѣ удовольствіе ухаживаньемъ за такой дѣвушкой, какъ Лили Дэль, безъ всякой расплаты, обыкновенно сопровождающей подобное удовольствіе,-- онъ многимъ будетъ представляться какъ человѣкъ, заслуживающій особеннаго вниманія. Онъ провинился противъ всѣхъ Дэлей, а между тѣмъ всѣ скорби, истекающія изъ его вины, должны упасть исключительно на Дэлей. Таковы были размышленія Бернарда, когда онъ разсматривалъ все это дѣло,-- размышленія довольно грустныя: онъ хотѣлъ отмстить, а между тѣмъ не видѣлъ къ тому никакихъ способовъ. Съ своей стороны, мнѣ кажется, Бернардъ сильно ошибался относительно точки зрѣнія, съ которой, по его мнѣнію, друзья Кросби стали бы разсматривать его поступокъ. Правда, мужчины всегда будутъ легко трактовать о подобныхъ предметахъ, допуская, что въ любви, какъ изъ войнѣ, все дозволительно,-- будутъ даже съ нѣкоторою завистью говорить о счастіи какого нибудь отъявленнаго обманщика. Но я никогда не встрѣчалъ человѣка, который бы думалъ въ этомъ родѣ относительно самого себя. Собственныя сужденія Кросби на счетъ послѣдствій, ожидавшихъ его за его поступокъ, были гораздо правильнѣе составленныхъ Бернардомъ Дэлемъ. Онъ считалъ такой поступокъ позволительнымъ, пока предполагалъ совершить его,-- пока еще въ его власти было оставить его не совершеннымъ, но съ минуты совершенія этого поступка, онъ представлялся ему въ своемъ надлежащемъ свѣтѣ. Онъ зналъ, что поступилъ какъ низкій негодяй, и зналъ, что другіе люди будутъ считать его негодяемъ. Такъ считалъ уже его и другъ его Фоулеръ Пратъ, который смотрѣлъ на женщинъ, какъ на игрушки. Вмѣсто того, чтобы хвалиться своимъ поступкомъ, онъ боялся намекнуть на какое нибудь обстоятельство, имѣвшее связь съ его женитьбой, боялся говорить о бракѣ, какъ иной боится говорить о вещахъ, которыя имъ украдены. Онъ уже замѣчалъ, что въ клубѣ на него посматриваютъ очень косо; и хотя его нельзя назвать трусомъ относительно его кожи и костей, но все же онъ испытывалъ неопредѣленный страхъ, что ему придется встрѣтиться съ Бернардомъ, нарочно для этой встрѣчи вооруженнымъ палкой. Сквайръ и племянникъ его сильно ошибались, полагая, что Кросби оставался не наказаннымъ.

По мѣрѣ приближенія зимы, Кросби убѣждался болѣе и болѣе, что благородное семейство де-Курси слѣдитъ за нимъ весьма внимательно. Нѣкоторыхъ членовъ этой благородной фамиліи онъ уже научился ненавидѣть отъ чистаго сердца. Высокопочтенный Джонъ пріѣхалъ въ Лондонъ въ ноябрѣ и самымъ наглымъ образомъ началъ преслѣдовать Кросби; требовалъ заказныхъ обѣдовъ въ клубѣ Себрэйта, цѣлый вечеръ курилъ въ квартирѣ будущаго своего зятя и даже занималъ деньги въ счетъ будущихъ благъ; -- наконецъ, Кросби рѣшилъ, что было бы благоразумно поссориться съ высокопочтеннымъ Джономъ,-- и вслѣдствіе этого поссорился съ нимъ, выгнавъ его изъ своей квартиры и сказавъ ему на отрѣзъ, что не хочетъ съ нимъ имѣть никакого дѣла.

-- Вы точно такъ же поступите съ нимъ, какъ я, говорилъ Мортимеръ Гэзьби.-- Я совѣстился семейства, но лэди Амелія сказала мнѣ, что это должно быть такъ, а не иначе.

И Кросби принялъ этотъ добрый совѣтъ Мортимера Гэзьби.

Между тѣмъ гостепріимство Гэзьби становилось для Кросби невыносимѣе нахальства высокопочтеннаго Джона. Казалось, что будущая невѣстка рѣшилась не оставлять его одного. Мортимеръ получилъ приказаніе привозить Кросби каждое воскресенье, и Кросби находилъ, что ему слѣдуетъ отправляться въ предмѣстье Сентъ-Джонъ-Куда на перекоръ его собственнымъ желаніямъ. Онъ не могъ вполнѣ разобрать обстоятельствъ своего положенія, по чувствовалъ, что въ этомъ положеніи онъ похожъ на пѣтуха съ обрѣзанными шпорами, или на собаку съ вырванными зубами. Онъ увидѣлъ себя послушнымъ и кроткимъ. Не разъ признавался онъ самому себѣ, что боится лэди Амеліи и не менѣе того боится Мортимера. Кросби зналъ, что они слѣдили за нимъ, и что имъ извѣстенъ былъ каждый его шагъ. Они называли его Адольфомъ и сдѣлали его ручнымъ. Злополучный день одного изъ дней февраля прозвонилъ ему всѣ уши. Лэди Амелія ѣздила въ городъ, пріискивала мебель и по цѣлымъ часамъ разговаривала о постеляхъ и постельномъ бѣльѣ. "Кухонныя принадлежности я бы совѣтовала взять у Томкписа. У него эти вещи превосходныя, и притомъ же онъ уступитъ десять процентовъ, если вы купите на чистыя деньги,-- въ чемъ, конечно, нечего и сомнѣваться!" Неужели онъ только для этого и пожертвовалъ Лиліаной Дэль?-- неужели только для этого онъ и долженъ породниться съ благородной фамиліей де-Курси?

Мортимеръ, съ минуты возвращенія въ Лондонъ, приступилъ къ составленію брачныхъ условій, и успѣлъ связать Кросби по рукамъ и ногамъ. Жизнь Кросби была застрахована, и полисъ находился въ рукахъ Мортимера. Небольшія собственныя деньги Кросби уже были переданы Мортимеру для присоединенія ихъ къ небольшимъ деньгамъ лэди Александрины. Кросби казалось, что во всѣхъ распоряженіяхъ проглядывало предположеніе, что онъ скоро долженъ умереть, и что тогда лэди Александрина получитъ порядочный годовой доходъ, совершенно достаточный, чтобы проживать въ предмѣстьи Сентъ-Джонъ Вуда. Между прочимъ было постановлено, что Кросби не можетъ тратить доходовъ ни съ своего капитала, ни съ капитала лэди Александрины. Они должны были идти чрезъ отеческія руки Мортимера Кросби, на уплату страховыхъ. Умри онъ на другой день свадьбы, и тогда лэди Александрина получитъ порядочную сумму денегъ, принять которую не побрезговала бы дочь графа. Шесть мѣсяцевъ тому назадъ, Кросби считалъ себя способнымъ повернуть Мортимера Гэзьби вокругъ своего пальца въ разговорѣ о какомъ угодно предметѣ; при встрѣчѣ съ нимъ Гэзьби становился тогда покорнѣйшимъ слугою, считая Кросби за существо далеко его превосходнѣе. Тогда Кросби очень свысока смотрѣлъ на Гэзьби,-- теперь же въ рукахъ этого человѣка Кросби казался совершенно безсильнымъ.

Но, быть можетъ, сама графиня становилась для Кросби предметомъ еще большаго отвращенія. Она безпрестанно писала ему маленькія записочки, въ которыхъ давала множество порученій, и вообще разсылала его по разнымъ мѣстамъ какъ лакея. Она надоѣдала ему совѣтами, которыя въ тысячу разъ были хуже всякихъ порученій, объясняла ему образъ жизни, который должна вести лэди Александрина, и постоянно твердила, что такой человѣкъ, какъ онъ, не могъ бы быть принятъ въ нѣдра столь благороднаго семейства, не заплативъ весьма дорого за такую неоцѣненную привилегію. Ея письма становились для него отвратительными, и онъ откладывалъ ихъ въ сторону, не распечатывая ихъ иногда по цѣлымъ днямъ. Кросби уже рѣшился поссориться и съ графиней въ самомъ непродолжительномъ времени послѣ женитьбы; онъ готовъ былъ отдѣлаться отъ всего семейства, еслибы это было возможно. А между тѣмъ онъ вступалъ въ этотъ бракъ, собственно съ цѣлью воспользоваться всѣми выгодами, которыя могли бы доставить ему родственныя связи съ де-Курси! Сквайръ и племянникъ его сильно ошибались, думая, что этотъ человѣкъ отдѣлался отъ нихъ безъ наказанія: -- они не согласились бы подвергнуть себя такой пыткѣ, какую переносилъ Кросби.

Намъ уже извѣстно, что святки Кросби долженъ былъ провести въ замкѣ Курси. Отдѣлаться отъ этого удовольствія ему не представлялось никакой возможности; но онъ рѣшился во что бы то ни стало, чтобы визитъ его былъ самый непродолжительный. Къ несчастію, Рождество приходилось въ понедѣльникъ, а въ семействѣ де-Курси всѣ знали, что суббота въ генеральномъ комитетѣ считалась днемъ свободнымъ отъ присутствія. Эти три дня принадлежали ему и семейству де-Курси неотъемлемо;-- что же касается до дальнѣйшаго срока, то онъ не замедлилъ предупредить лэди Александрину, что начальники его -- люди желѣзные. "А вы знаете, что я еще долженъ взять отпускъ въ февралѣ,-- сказалъ онъ такимъ тономъ, въ которомъ слышался вопль его души:-- и потому дальше понедѣльника ни подъ какимъ видомъ не могу остаться". Если бы въ замкѣ де-Курси что нибудь привлекало его, то, мнѣ кажется, онъ могъ бы безъ всякаго затрудненія получить отъ мистера Оптимиста отпускъ дней на семьи даже на десять. "Мы будемъ одни, писала къ Кросби графиня: -- и вамъ предоставится случай познакомиться съ образомъ нашей жизни гораздо короче, чѣмъ вамъ удавалось до этой поры".-- Это для Кросби было горче самой желчи. Но что же дѣлать, въ этомъ мірѣ всѣ болѣе или менѣе дорогія удобства въ жизни имѣютъ свою цѣну, а когда люди, подобные Кросби, пожелаютъ вступить въ родство съ благородной фамиліей, они должны заплатить биржевую цѣну за ту вещь, которую покупаютъ.

-- Такъ въ понедѣльникъ вы у насъ обѣдаете, сказалъ сквайръ мистриссъ Дэль, въ серединѣ недѣли, предшествовавшей святкамъ.

-- Ну, не думаю, отвѣчала мистриссъ Дэль:-- мнѣ кажется, будетъ лучше, если мы останемся дома.

Въ это время сквайръ и его невѣстка находились въ болѣе дружескихъ отношеніяхъ, чѣмъ прежде, и потому уважая ея чувства, сквайръ принялъ этотъ отвѣтъ почти за шутку. Онъ началъ настаивать на своемъ и успѣлъ.

-- А мнѣ такъ кажется, что вы ошибаетесь, сказалъ онъ: -- я не думаю, чтобы такимъ образомъ мы встрѣтили праздникъ весело. Для васъ и вашихъ дочерей не можетъ быть особеннаго веселья, все равно, будете ли вы кушать рождественскій пуддингъ здѣсь, или въ Большомъ Домѣ;-- но лучше было бы для насъ всѣхъ сдѣлать попытку. Мнѣ кажется это совершенно справедливо. Такъ, по крайней мѣрѣ, я смотрю на этотъ предметъ.

-- Я спрошу Лили, сказала мистриссъ Дэль.

-- Спросите, спросите. Поцалуйте ее, и скажите ей отъ меня, что на перекоръ всему, день Рождества Христова долженъ быть и для нея днемъ радости. Мы отобѣдаемъ въ три часа, и вечеръ отдадимъ прислугѣ.

-- Разумѣется, мы пойдемъ, сказала Лили: -- почему же не идти? Мы всегда проводили этотъ день въ Большомъ Домѣ. Какъ и въ прошломъ году, мы будемъ играть въ жмурки со всѣми Бойсами, если дядя пригласитъ ихъ.

Но Бойсы при этомъ случаѣ не были приглашены.

Лили, хотя и принимала веселый видъ, въ душѣ должна была страдать, и дѣйствительно страдала сильно. Если вамъ, читатель, случалось въ мокрую погоду поскользнуться и попасть въ водосточную канаву, то не находили ли вы, что сочувствіе прохожихъ составляетъ самую худшую часть вашего непріятнаго положенія? Не говорили ли вы въ то время себѣ, что все бы ничего,-- если бы народъ шелъ своей дорогой и не останавливался посмотрѣть на васъ? А все-таки вы не можете винить тѣхъ, которые, останавливаясь, выражали свое сожалѣніе,-- быть можетъ, помогали вамъ очистить грязь и подавали запачканную шляпу. Вы сами, увидѣвъ падающаго человѣка, не можете пройти мимо, какъ будто съ нимъ ничего особеннаго не случилось. Такъ точно было и съ Лили. Жители Оллингона не могли смотрѣть на нее ревнодушпо. Они смотрѣли на нее съ особенной нѣжностью, принимая ее за раненую лань,-- и этимъ только увеличивали боль ея раны. Старая мистриссъ Хаонъ соболѣзновала ей, увѣряя при этомъ, что она скоро поправится. Мистриссъ Хаонъ, говорила Лили: -- предметъ этотъ мнѣ непріятенъ. И мистриссъ Хаонъ не говорила больше объ этомъ, но при каждой встрѣчѣ показывала видъ глубокаго сожалѣнія.

-- Миссъ Лили! сказалъ однажды Хопкинсъ: миссъ Лили!-- и когда взглянулъ ей въ лицо, въ его старыхъ глазахъ навернулись слезы.-- Я съ перваго раза узналъ, что это за человѣкъ. О, если бы я могъ убить его!

-- Хопкинсъ, какъ вы смѣете? сказала Лили.-- Если вы скажете мнѣ еще что нибудь подобное,-- я пожалуюсь дядѣ.

Лили отвернулась отъ садовника; но потомъ въ ту же минуту подбѣжала къ нему и протянула ему свою ручку.

-- Извините меня, Хопкинсъ, сказала она: -- я знаю, что вы добрый человѣкъ, и люблю васъ за это.

-- Не уйдетъ еще отъ меня,-- я ему сломлю грязную шею, сказалъ про себя Хопкинсъ, уходя въ противоположную сторону отъ Лили.

Передъ самымъ Рождествомъ, Лили вмѣстѣ съ сестрой, была приглашена въ пасторскій домъ. Во время визита, Беллъ съ одной изъ дочерей вышла изъ гостиной. Мистриссъ Бойсъ воспользовалась этимъ случаемъ, чтобы выразить свое сочувствіе.

-- Милая Лили, сказала она:-- не сочтите меня холодною, если я не говорю вамъ ни слова о вашей потерѣ.

-- Нѣтъ, нѣтъ, сказала Лили довольно рѣзко, какъ будто она хотѣла откинуться назадъ отъ пальца, который угрожалъ прикосновеніемъ къ ея ранѣ:-- бываютъ вещи, о которыхъ никогда не слѣдуетъ говорить.

-- Да, да; правда, сказала мистриссъ Бойсъ, но въ теченіе нѣсколькихъ минутъ никакъ не могла перейти на другой предметъ,-- и вмѣсто того, съ грустной нѣжностью смотрѣла на Лили.

Не считаю за нужное говорить, каковы были страданія бѣдной Лили подъ такими взглядами; но Лили переносила ихъ твердо, вполнѣ сознавая, что мистриссъ Бойсъ не виновата въ этомъ. Да и могла ли мистриссъ Бойсъ смотрѣть на нее иначе?

Наконецъ, рѣшено было, что Лили въ день Рождества должна обѣдать въ Большомъ Домѣ и такимъ образомъ доказать оллинтонскому свѣту, что ее нельзя считать за дѣвушку, которая подъ тяжестью постигшаго ее несчастія должна оставаться въ четырехъ стѣнахъ своего дома. Что Лили въ этомъ отношеніи была благоразумна, тутъ, мнѣ кажется, не можетъ быть ни малѣйшаго сомнѣнія; но когда послѣ обѣдни, Лили съ матерью и сестрой переходила маленькій садовый мостикъ, она отдала бы все на свѣтѣ за одну возможность воротиться домой и лечь въ постель, вмѣсто того, чтобы сѣсть за банкетный столъ своего дяди.

ГЛАВА XXXII.
ГОСТИННИЦА ПОКИНСА ВЪ УЛИЦѢ ДЖЕРМЭНЪ.

Выставка откормленныхъ животныхъ въ Лондонѣ состоялась въ этомъ году двадцатаго декабря, и я имѣю достовѣрныя свѣдѣнія, что одинъ изъ быковъ, выставленныхъ лордомъ де-Гэстомъ, былъ признанъ столичными мясниками за образецъ совершенства во всѣхъ отношеніяхъ. Нѣтъ сомнѣнія, что спустя полстолѣтія мясники сдѣлаются гораздо взыскательнѣе, и гэствикскій быкъ, если бы его можно было набальзамировать и представить на выставку, послужилъ бы только поводомъ къ осмѣянію агрономическаго невѣжества настоящаго времени. Какъ бы то ни было, лордъ де-Гэстъ принималъ похвалы и отъ восторга находился въ седьмомъ небѣ. Въ кругу мясниковъ и людей, занимающихся откармливаніемъ животныхъ, онъ считалъ себя счастливѣйшимъ человѣкомъ; одни только эти люди и умѣли оцѣнить труды его жизни, они одни считали его образцомъ нобльмена.

-- Посмотрите-ка на этого молодца, сказалъ онъ Имсу, указывая на быка, получившаго призъ. Имсъ послѣ должности присоединился на выставкѣ къ своему патрону и любовался живымъ мясомъ при газовомъ освѣщеніи: -- не правда ли, что онъ похожъ на своего господина? Онъ прозванъ Ягненкомъ.

-- Ягненкомъ, сказалъ Джопни, который не успѣлъ еще хорошо ознакомиться съ произведеніями Гэствика.

-- Да, Ягненкомъ. Это тотъ самый быкъ, который надѣлалъ намъ хлопотъ. Точь въ точь, какъ самъ господинъ, и спереди, и сзади. Неужели вы не видите?

-- Кажется, отвѣчалъ Джонни; онъ хотя и пристально смотрѣлъ, но сходства не находилъ.

-- Очень странно, продолжалъ графъ: -- но быкъ послѣ того дня сдѣлался такой тихій, такой тихій, что я ужь и не знаю, съ кѣмъ его сравнить. Тогда всему виною былъ красный носовой платокъ.

-- Очень можетъ быть, замѣтилъ Джонни: -- а можетъ быть и мухи.

-- Мухи! гнѣвно воскликнулъ графъ: -- вы полагаете, что онъ не привыкъ къ мухамъ? Вздоръ! Пойдемте домой. Я заказалъ обѣдъ къ семи часамъ, а теперь половина седьмаго. Зять мой, полковникъ Дэль, тоже въ Лондонѣ; онъ будетъ обѣдать вмѣстѣ съ нами.

Съ этими словами лордъ де-Гэстъ взялъ Джонни подъ руку и повелъ по выставкѣ, обращая его вниманіе на различныхъ животныхъ далеко уступавшихъ во всемъ его собственнымъ.

Миновавъ Портманъ-сквэръ, Гросвеноръ-сквэръ и пройдя Пикадилли, они очутились въ улицѣ Джермэнъ. Во время этого перехода Джонни Имсу казалось чрезвычайно страннымъ идти подъ руку съ графомъ. Дома, въ столичной жизни, его ежедневными собесѣдниками были Крэдль и Амелія Роперъ, мистриссъ Люпексъ и мистриссъ Роперъ. Разница была огромная, а между тѣмъ онъ находилъ, что ему такъ же легко бесѣдовать съ графомъ, какъ и съ мистриссъ Люпексъ.

-- Вы вѣроятно знаете оллинтонскихъ Дэлей, сказалъ графъ.

-- Какъ же, знаю.

-- Но, можетъ статься, никогда не встрѣчали полковника?

-- Кажется, никогда.

-- Большой руки чудакъ; живетъ довольно порядочно, а между тѣмъ ничего не дѣлаетъ. Онъ съ сестрой моей живетъ въ Торки, и, сколько мнѣ извѣстно, оба они не имѣютъ никакого занятія. Онъ пріѣхалъ въ Лондонъ, чтобы встрѣтиться со мной у нашихъ стряпчихъ для подписанія нѣкоторыхъ бумагъ. Эта поѣздка для него -- наказаніе. Я старше его годомъ, а право, для меня ничего бы не значило ѣздить сюда изъ Гэствика хоть каждый день.

-- Чтобы посмотрѣть на быка, замѣтилъ Джонни.

-- Клянусь Георгомъ! вы угадали, мистеръ Джонни. Сестра моя и Крофтсъ могутъ говорить, что имъ угодно, но когда человѣкъ проводитъ каждый день часовъ по восьми и девяти на чистомъ воздухѣ, то, послѣ этого, ему, я думаю, захочется заснуть. Вотъ и гостинница Покинса,-- отличная гостинница! но не такъ впрочемъ хороша, какъ была при жизни стараго Покинса. Проводите мистера Имса въ его комнату.

Полковникъ Дэль въ лицѣ имѣлъ большое сходство съ своимъ братомъ, но былъ выше его ростомъ, сухощавѣе и на видъ старше. Когда Имсъ вошелъ въ общую гостиную, полковникъ сидѣлъ тамъ одинъ, и потому Джонни долженъ былъ принять на себя трудъ отрекомендоваться. Полковникъ не всталъ съ мѣста, но ласково поклонился молодому человѣку.

-- Мистеръ Имсъ? Я зналъ вашего отца въ Гэствикѣ, много, много лѣтъ тому назадъ.

Сказавъ это, полковникъ Дэль вздохнулъ и снова повернулся къ камину.

-- Сегодня что-то очень холодно, сказалъ Джонни, стараясь завязать разговоръ.

-- Въ Лондонѣ всегда бываетъ холодно, замѣтилъ полковникъ.

-- Если бы вы побывали здѣсь въ августѣ, вы бы этого не сказали.

-- Избави Боже побывать, сказалъ полковникъ и снова вздохнулъ, не отводя глазъ отъ камина.

Имсъ слышалъ о храбромъ подвигѣ Орландо Дэля, когда онъ увезъ сестру лорда де-Гэста, не смотря на страшныя, непреодолимыя преграды, и теперь, глядя на этого неустрашимаго героя, подумалъ, что съ того времени въ немъ произошла большая перемѣна. Послѣ этого ничего больше не было сказано до прихода графа.

Гостинница Покинса была весьма старинная во всѣхъ отношеніяхъ. Потомокъ Покинса стоялъ позади стула графа и, когда начался обѣдъ, самъ снялъ крышку съ суповой миски. Лордъ де-Гэстъ не требовалъ особеннаго вниманія къ своей личности, но ему было бы досадно, если бы вовсе не оказывали вниманія. Онъ сказалъ Покинсу нѣсколько любезныхъ словъ, показавъ этимъ, что онъ не принимаетъ Покинса за одного изъ лакеевъ. Получивъ приказаніе его сіятельства на счетъ вина, Покинсъ удалился.

-- Онъ довольно сносно поддерживаетъ это старое заведеніе, сказалъ графъ своему зятю:-- правда, теперь далеко не то, что было лѣтъ тридцать тому назадъ,-- все какъ-то становится хуже и хуже.

-- Я полагаю, сказалъ полковпикъ.

-- Помню время, когда у стараго Покинса бывалъ такой портвейнъ, какой я держу дома,-- или почти такой. Теперь у нихъ не найдется такого вина.

-- Я никогда не пью портвейна, сказалъ полковникъ.-- Вообще послѣ обѣда я рѣдко пью что нибудь, развѣ иногда немного негуса.

Графъ ничего не сказалъ, но, наклонившись къ тарелкѣ, сдѣлалъ самую краснорѣчивую гримасу. Имсъ видѣлъ это и едва удержался отъ смѣха. Въ половинѣ десятаго, когда за удалившимся полковникомъ затворилась дверь, графъ всплеснулъ руками и, передразнивая зятя, произнесъ: "негусъ!" Въ это время Имсъ не могъ удержаться и разразился смѣхомъ.

Обѣдъ былъ весьма скучный, такъ что Джонни, до ухода полковника, сожалѣлъ, что его принудили обѣдать въ гостинницѣ Покинса. Конечно, прекрасная вещь получить приглашеніе къ графскому обѣду; всѣ предшествовавшія обстоятельства возвышали его въ глазахъ сослуживцевъ и это не мало льстило его самолюбію; но сидя за столомъ, на которомъ лежало четыре или пять яблоковъ и стояла тарелка съ орѣхами, и посматривая то на графа, который всѣми силами старался держать глаза свои открытыми, то на полковника, для котораго рѣшительно было все равно, спятъ ли его собесѣдники, или бодрствуютъ, Джонни признавался самому себѣ, что честь находиться за графскимъ столомъ обходится ему слишкомъ дорого. За чайнымъ столомъ мистриссъ Роперъ не бывало весело, но все же Джонни отдавалъ ему преимущество предъ столомъ Покинса, въ обществѣ двухъ скучныхъ стариковъ, съ которыми онъ не имѣлъ ничего общаго для разговора. Раза два онъ покушался заговорить съ полковникомъ, во всѣ глаза смотрѣвшимъ на каминный огонь, но полковникъ отвѣчалъ односложными словами, такъ что очевидно было, что онъ вовсе не имѣлъ расположенія бесѣдовать. Въ послѣ-обѣденные часы, полковникъ Дэль находилъ удовольствіе молчать, сложивъ руки на колѣна.

Графъ однако же зналъ, что гости его скучаютъ. Въ теченіе страшной борьбы съ дремотой, въ которой богъ сна одержалъ надъ нимъ минутъ на двадцать рѣшительную побѣду, совѣсть упрекала его, что онъ поступаетъ съ гостями своими весьма неделикатно. Онъ сердился на себя, старался не дремать и завести разговоръ; но зять не оказывалъ ему ни малѣйшей помощи въ его усиліяхъ, и даже Имсъ не сдѣлалъ для него никакого пособія. Поэтому минутъ двадцать проведены были въ самомъ сладкомъ снѣ; графъ проспалъ бы еще больше, но его разбудило одно изъ его сильныхъ всхрапываній.

-- Клянусь Георгомъ! сказалъ онъ, вскочивъ на ноги и вставъ на коверъ: -- выпьемте кофе!

Послѣ этого онъ болѣе не спалъ.

-- Дэль, сказала, онъ: -- не хочешь ли рюмку вина?

-- Ни капли, отвѣчалъ полковникъ, отрицательно покачавъ головой, не отрывая глазъ отъ камина.

-- Джонни, наливайте свою рюмку.

Графъ, узнавъ, что мистриссъ Имсъ не иначе называла сына своего, какъ Джонни, тоже началъ употреблять это названіе.

-- Я все время подливалъ, сказалъ Имсъ, и все-таки взялся за графинъ.

-- Я радъ, что для васъ было хоть какое нибудь развлеченіе; кажется, вы и Дэль не слишкомъ-то наговорились. Вѣдь я все время слушалъ васъ.

-- Ты все время спалъ, сказалъ полковникъ.

-- Это можетъ служить извиненіемъ моему молчанію, сказалъ графъ.-- Кстати, Дэль, какого ты мнѣнія объ этомъ... Кросби?

-- Какого я мнѣнія?

Имсъ навострилъ уши; въ одинъ моментъ исчезла вся скука.

-- Ему слѣдовало бы переломать всѣ кости, продолжалъ графъ.

-- Непремѣнно бы слѣдовало, сказалъ Имсъ, соскочивъ со стула и заговоривъ нѣсколько громче, чѣмъ, можетъ статься, было бы приличнѣе въ присутствіи старшихъ.-- Непремѣнно бы слѣдовало, милордъ. Это самый гнусный бездѣльникъ, какого я еще не встрѣчалъ въ своей жизни. Желалъ бы я быть братомъ Лили Дэль.

Послѣ этого онъ снова сѣлъ, вспомнивъ, что говорилъ въ присутствіи дяди Лили, отца Бернарда Дэля, который долженъ для Лили занимать мѣсто брата.

Полковникъ отвернулся отъ камина и съ удивленіемъ посмотрѣлъ на молодаго человѣка.

-- Извините, сэръ, сказалъ Имсъ: -- у меня вырвались эти слова, потому что я знаю мистриссъ Дэль и вашихъ племянницъ съ тѣхъ поръ, какъ началъ себя помнить.

-- Въ самомъ дѣлѣ? сказалъ полковникъ.-- Но все же не слѣдовало бы обращаться такъ свободно съ именемъ молоденькой барышни. Впрочемъ, мистеръ Имсъ, я не обвиняю васъ.

-- Есть ли еще за что обвинять? сказалъ графъ.-- Я уважаю въ немъ это чувство. Джонни, мой другъ, если, къ несчастію, придется мнѣ встрѣтиться съ этимъ человѣкомъ, я ему выскажу свое мнѣніе, я думаю, и вы сдѣлаете то же самое.

Выслушавъ это, Джонъ Имсъ подмигнулъ графу и сдѣлалъ движеніе головой, по направленію къ полковнику, сидѣвшему къ нему спиной. Графъ отвѣтилъ ему тѣмъ же жестомъ.

-- Де-Гэстъ, сказалъ полковникъ: -- я отправляюсь на верхъ, пора принять аррорутъ.

-- Я позвоню, чтобы подали свѣчку, сказалъ графъ.

Полковникъ удалился; въ это-то время, когда дверь затворилась, графъ и произнесъ слово "негусъ", передразнивая полковника. Джонни разразился смѣхомъ и, подойдя къ камину, занялъ кресло полковника.

-- Конечно это прекрасно, сказалъ графъ: -- но самъ я бы не желалъ пить негусъ, а тѣмъ меньше принимать аррорутъ.

-- Вѣдь отъ этого вреда не можетъ быть.

-- О, нѣтъ; что-то говоритъ о немъ Покнисъ! Впрочемъ, здѣсь много всякаго рода чудаковъ.

-- Лакею, мнѣ кажется, все равно приносить ему, что ни прикажетъ.

-- Разумѣется. Если бы онъ приказалъ принести ему александринскаго листу съ англійской солью, то, право, лакей не обнаружилъ бы ни малѣйшаго удивленія. Однако, вы его затронули за живое, заговоривъ на счетъ этой бѣдной дѣвушки.

-- Неужели, милордъ? Я говорилъ безъ всякаго умысла.

-- Вѣдь вы знаете, онъ отецъ Бернарда Дэля, и тутъ сейчасъ рождается вопросъ: накажетъ ли Бернардъ этого негодяя за его гнусный поступокъ. Кто нибудь долженъ же наказать. Нельзя же позволить ему отвертѣться даромъ. Кто нибудь долженъ дать знать мистеру Кросби, какимъ сдѣлался онъ подлецомъ.

-- Я завтра же это сдѣлаю, только боюсь...

-- Нѣтъ, нѣтъ, нѣтъ! вскричалъ графъ.-- Вамъ это вовсе не идетъ. Какое вамъ дѣло до этого? Вы человѣкъ посторонній; положимъ, что другъ семейства, но этого недостаточно.

-- Я тоже думаю, что недостаточно, печально сказалъ Джонни.

-- Мнѣ кажется, лучше всего оставить это дѣло, какъ оно есть. Какая будетъ польза, если его отколотить? и при томъ же если мы христіане, то и должны поступать по христіански.

-- Какой онъ христіанинъ?

-- Правда, правда; будь я на мѣстѣ Бернарда, я бы, по всей вѣроятности, забылъ библейскіе уроки о кротости и милосердіи.

-- Знаете ли, милордъ, по моему мнѣнію, прибить его до полусмерти -- было бы дѣломъ чисто благороднымъ. Бываютъ поступки, за которые не должно оставлять у человѣка живаго мѣста на всемъ тѣлѣ.

-- Что бы впередъ этого не дѣлалъ!

-- Да. Вы скажете, пожалуй, что и повѣсить человѣка дѣло не благородное.

-- Убійцу я бы всегда повѣсилъ; но несправедливо было бы вѣшать людей за кражу овецъ.

-- Гораздо лучше повѣсить такого мерзавца, какъ Кросби, сказалъ Имсъ.

-- Съ этимъ я совершенно согласенъ. Если кто хочетъ войти въ милость къ этой молоденькой барышнѣ, то чрезъ эту операцію ему представляется прекрасный случай.

Минуты на двѣ Джонни оставался безмолвнымъ.

-- Нѣтъ, я этому не вѣрю, уныло сказалъ Джонни; казалось, уныніе это наводило на него мысль, что, поколотивъ бывшаго поклонника Лили, не войдешь къ ней въ милость.

-- Правда, я мало знакомъ съ сердцами молоденькихъ дѣвушекъ, сказалъ лордъ де-Гэстъ:-- но мнѣ кажется, что это должно быть такъ. Я воображалъ, что для Лили Дэль ничго въ мірѣ не доставило бы такого удовольствія, какъ извѣстіе, что его отколотили и что объ этомъ сдѣлалось извѣстнымъ всему свѣту

Графъ, заявивъ, что мало знакомъ съ сердцами молоденькихъ дѣвушекъ, сказалъ безъ всякаго сомнѣнія, истину.

-- Если бы я такъ же думалъ, сказалъ Имсъ:-- то завтра же отыскалъ бы его.

-- Это зачѣмъ? Развѣ для васъ не все равно: будетъ ли онъ побитъ, или нѣтъ?

Наступила другая пауза, въ теченіе которой Джонни едва не расплакался.

-- Не хотите ли вы сказать, что влюблены въ миссъ Лили Дэль?

-- Не знаю, влюбленъ ли я въ нее, сказалъ Джонни, весь вспыхнувъ. Онъ рѣшился разсказать своему другу всю истину. Портвейнъ Покписа какъ-то особенно располагалъ къ откровенности.-- Но знаю, милордъ, что для нея я готовь идти въ огонь и воду. Я зналъ ее много лѣтъ прежде, чѣмъ онъ впервые ее увидѣлъ, и любилъ ее такъ, какъ ему никогда не любить. Когда я услышалъ, что она приняла его предложеніе, я готовъ былъ перерѣзать горло или себѣ, или ему.

-- Вотъ оно что, сказалъ графъ.

-- Это смѣшно, я знаю, сказалъ Джонни: -- моего предложенія она, разумѣется, не приняла бы.

-- Я не вижу причины этому.

-- За душой у меня нѣтъ шиллинга.

-- Да дѣвушки и не думаютъ объ этомъ.

-- И при томъ же я ни больше ни меньше какъ клеркъ въ управленіи сбора податей! А это такая ничтожная вещь.

-- Да и тотъ ни больше ни меньше, какъ клеркъ, только въ другомъ управленіи.

Графъ, живя въ Гэствикѣ, вовсе не зналъ, что управленіе сбора податей находилось въ Сити, а генеральный комитетъ въ Вайтголлѣ, и что ихъ раздѣляла страшная бездна.

-- О, да, сказалъ Джонни: -- только его управленіе вещь совсѣмъ другаго рода; и притомъ еще онъ такой франтъ, такой молодецъ.

-- Клянусь Георгомъ, ничего этого я въ немъ не замѣчаю, возразилъ графъ.

-- Нисколько не удивительно, что она приняла его предложеніе. Я возненавидѣлъ его съ первой минуты, какъ его увидѣлъ; но это еще не можетъ служить поводомъ къ тому, что она должна тоже ненавидѣть его. У него такія элегантныя манеры, а дѣвушкамъ это и нравится. На нее я никогда не сердился, а его такъ бы вотъ и съѣлъ.

Говоря это, Джонни сдѣлалъ движеніе, какъ будто намѣревался примѣнить слово къ дѣлу, если бы передъ нимъ стоялъ Кросби.

-- А вы ей дѣлали предложеніе? спросилъ графъ.

-- Нѣтъ; да и могъ ли я сдѣлать это, когда у меня самого нѣтъ куска хлѣба?

-- И вы даже не сказали ей... что влюблены въ нее, или что нибудь въ этомъ родѣ?

-- Теперь она это знаетъ, отвѣчалъ Джонни.-- Передъ отъѣздомъ сюда, полагая, что она непремѣнно выйдетъ за него, я пришелъ проститься съ ней, и право, не могъ не высказать, что было на душѣ.

-- Мнѣ кажется, мой милый другъ, что вы должны быть премного обязаны Кросби; если вы намѣрены...

-- Знаю, милордъ, что вы хотите сказать. Я ему ни на волосъ не обязанъ. Я убѣжденъ, что все это убьетъ ее. Что касается до меня, то, если бы я зналъ, что она приметъ...

Снова наступила пауза; графъ видѣлъ, что на глаза Джонни выступали слезы.

-- Кажется, я начинаю понимать въ чемъ дѣло, сказалъ графъ: я могу дать вамъ хорошій совѣтъ. На Рождество пріѣзжайте-ка въ Гэствикъ провести со мной праздники.

-- О, милордъ!

-- Пожалуйста, безъ милордства, а сдѣлайте такъ, какъ я вамъ говорю. Да кстати, лэди Джулія дала мнѣ порученіе, чуть было не позабылъ. Она лично хочетъ поблагодарить васъ за подвигъ въ моемъ полѣ.

-- Все это, милордъ, чистѣйшіе пустяки.

-- Прекрасно; вы ей такъ и скажите. Даю вамъ честное слово, что она ненавидитъ Кросби не меньше вашего и готова бы, по вашему выраженію, прибить его до полусмерти, да не знаетъ, какъ это сдѣлать. Вы пріѣдете на святки въ Гэствикъ, а оттуда побываете въ Оллинтонѣ, и откровенно разскажете тамъ, что у васъ на душѣ.

-- Теперь я не въ состояніи сказать ей слова.

-- Въ такомъ случаѣ объяснитесь съ сквайромъ. Поѣзжайте къ нему и смѣло разскажите ему, что думаете. Пожалуйста, не говорите мнѣ объ этихъ франтахъ, объ этихъ молодцахъ. Кто честно поступаетъ во всемъ, тотъ и молодецъ. Только такого человѣка я и признаю за молодца. Поѣзжайте прямо къ старому Дэлю и скажите ему, что пріѣхали отъ меня, изъ гэствикскаго дома. Скажите ему, что если онъ подложитъ подъ котелъ тростинку, чтобы вскипятить его, то я подбавлю хворостину. Онъ пойметъ, что это значитъ.

-- О, нѣтъ, милордъ.

-- А я говорю: да; -- и графъ, стоявшій въ это время на коврѣ передъ каминомъ, глубоко запустилъ руки въ карманы своихъ панталонъ.-- Я очень люблю эту дѣвушку и готовъ сдѣлать для нея многое. Спросите лэди Джулію, не говорилъ ли я ей это задолго прежде, чѣмъ узналъ, что вы смотрите на нее овечьими глазками. А теперь тѣмъ больше, вѣдь я у васъ въ долгу, мистеръ Джонни. Господь съ вами! вѣдь я отлично зналъ вашего отца, и сказать по правдѣ, кажется, я-то и помогъ ему разориться. Онъ арендовалъ землю у меня, вы знаете, и это его разорило, тутъ нѣтъ и не можетъ быть сомнѣнія. Онъ столько же зналъ о какой нибудь скотинѣ, столько... сколько вонъ этотъ лакей. Проживи онъ до сегодня, и право не былъ бы умнѣе.

Джонни молчалъ, глаза его были полны слезъ. Да и что могъ онъ сказать своему другу.

-- Поѣдемте вмѣстѣ со мной, продолжалъ графъ: и вы увидите, что все будетъ устроено какъ нельзя лучше. Дѣйствительно, вы правы:-- ей въ настоящее время нельзя говорить объ этомъ. Но разскажите все ея дядѣ, а потомъ и матери. Главнѣе всего не думайте, что вы ея не стоите. Мужчина никогда не долженъ такъ думать. Повѣрьте, что въ жизни цѣнятъ людей по ихъ собственному достоинству. Если бы вы сдѣланы были изъ грязи, какъ этотъ Кросби, то, безъ сомнѣнія, васъ бы разгадали. Но вѣдь я не думаю, что вы сдѣланы изъ грязи.

-- Не думаю и я.

-- То-то же и есть. Вы можете, я полагаю, отправиться со мной послѣ завтра.

-- Боюсь, что нельзя. Я уже былъ въ отпуску.

-- Такъ не хотите ли, я напишу старому Бофлю и попрошу его сдѣлать это мнѣ въ особенное одолженіе.

-- Нѣтъ, сказалъ Джонни:-- не хочу. Завтра я посмотрю, и дамъ вамъ знать. Во всякомъ случаѣ я могу пріѣхать въ субботу вечеромъ, на почтовомъ поѣздѣ.

-- Это не совсѣмъ будетъ комфортабельно. Нельзя ли поѣхать со мной. Теперь, доброй ночи, мой милый; помните, что если я что скажу, то и сдѣлаю. Могу похвастаться, что отъ слова своего никогда еще не отрекался.

Сказавъ это, графъ протянулъ лѣвую руку, и посмотрѣвъ довольно величественно на молодаго человѣка, правой рукой три раза провелъ по своей груди. Во все время небольшой этой сцены, Джонъ Имсъ чувствовалъ себя настоящимъ графомъ.

-- Не знаю, что сказать вамъ, милордъ.

-- Ничего не говорите... не нужно ни слова. Говорите лучше себѣ, что трусъ никогда не сыщетъ хорошей невѣсты. Доброй ночи, мой другъ, доброй ночи. Завтра я дома не обѣдаю, но вы можете зайти ко мнѣ часовъ въ шесть и сказать, какъ вы рѣшите на счетъ поѣздки.

Имсъ вышелъ изъ комнаты, не сказавъ больше ни слова, и вскорѣ очутился на холодномъ воздухѣ улицы Джермэнъ. Была лунная свѣтлая ночь, тротуаръ лоснился и былъ чистъ, какъ ручка какой нибудь лэди. Съ той минуты, какъ онъ вошелъ въ гостинницу Покинса, весь міръ для него измѣнился. Неужели, въ самомъ дѣлѣ, возможная вещь, что Лили Дэль можетъ еще сдѣлаться его женой? Дѣйствительно ли, что онъ, даже теперь, находился въ такомъ положеніи, что смѣло могъ идти къ оллинтонскому сквайру и объяснить ему свои виды на его племянницу Лили? До какой степени можно было полагаться на слово графа де-Гэста? Чтобы жениться на Лили Дэль, необходимо имѣть состояніе. Двѣсти или триста фунтовъ въ годъ, это по самой крайней мѣрѣ! Графъ не далъ ему понять, что въ случаѣ надобности, за такой суммой не будетъ остановки. Не смотря на то, возвращаясь въ Буртонъ-Кресцентъ, Джонни рѣшилъ, что ему должно ѣхать въ Гэствикъ, должно повиноваться приказанію графа. Относительно самой Лили, онъ чувствовалъ, что передъ ней еще долго, долго нельзя будетъ высказаться.

-- Ахъ, Джонъ, какъ вы запоздали, сказала Амелія, вышмыгнувъ изъ задней комнаты, когда Джонни показался въ пріемной.

-- Да, очень запоздалъ, сказалъ Джонни, и взявъ свѣчку, прошелъ мимо нея, не сказавъ ни слова.

ГЛАВА XXXIII.
"ПРИДЕТЪ ВРЕМЯ".

-- Слышали ли вы, что молодой Имсъ гоститъ въ Гэствикскомъ господскомъ домѣ?

Такъ какъ это были первыя слова, которыя сквайръ сказалъ мистриссъ Дэль, въ то время, когда она съ дочерями своими явилась въ Большой Домъ, послѣ обѣдни въ первый день Рождества, то было довольно очевидно, что извѣстіе о пріѣздѣ Джонни произвело на него нѣкоторое впечатлѣніе.

-- Въ гэствикскомъ господскомъ домѣ! сказала мистриссъ Дэль.-- Скажите пожалуста! Слышала, Беллъ? Въ гору, въ гору пошелъ мастеръ Джонни!

-- Развѣ вы не помните, мама, сказала Беллъ: -- что онъ помогъ лорду де-Гэсту въ его приключеніи съ быкомъ.

Лили, помнившая всѣ фазисы послѣдняго своего свиданія съ Джономъ Имсомъ, ничего не сказала, но почувствовала въ душѣ какую-то боль, при одной мысли, что онъ такъ близко отъ нея и въ такое время. Ей нравилось, что онъ приходилъ къ ней проститься и разсказалъ все, что было на душѣ. Послѣ сцены въ саду, она уважала его больше прежняго. Но теперь, она считала бы себя обиженною, если бы онъ явился къ ней при такихъ обстоятельствахъ.

-- Я никакъ не думалъ, что лордъ де-Гэстъ выкажетъ такъ много признательности за такую пустую услугу, сказалъ сквайръ.-- Какъ бы то ни было,-- завтра я ѣду къ нему обѣдать.

-- И повидаться съ молодымъ Имсомъ? сказала мистриссъ Дэль.

-- Да, въ особенности повидаться съ молодымъ Имсомъ. По крайней мѣрѣ, онъ убѣдительно меня просилъ пріѣхать, и при этомъ объявилъ, что у него будетъ молодой человѣкъ, о которомъ идетъ рѣчь.

-- Бернардъ тоже ѣдетъ?

-- Нѣтъ, я не поѣду, отвѣчалъ Бернардъ. Завтра -- я обѣдаю у васъ.

Въ умѣ Лили мелькнула неясная идея, что въ приглашеніи сквайра что нибудь непремѣнно должно относиться до нея. Но эта идея такъ же быстро изчезла, какъ и появилась, оставивъ за собою непріятное чувство. Бываютъ болѣзни, при которыхъ страдаетъ весь организмъ. Стоитъ только прикоснуться, или даже показать видъ, что вы намѣрены прикоснуться къ паціенту и онъ закричитъ отъ боли, какъ будто у него изранено все тѣло. То же самое бываетъ и съ душевными болѣзнями. Такая скорбь, въ какой находилась бѣдная Лили, производитъ въ сердцѣ боль во всѣхъ его частяхъ, и заставляетъ страдальца постоянно страшиться новыхъ ранъ. Лили терпѣливо несла свой крестъ; но тѣмъ не менѣе онъ тяготилъ ее при каждомъ поворотѣ, потому собственно, что у нея доставало силы ходить подъ его тяжестью, какъ будто она не несла этого ига. Что бы ни случилось съ ней самой, о чемъ бы ни говорили въ ея присутствіи, все имѣло нѣкоторую связь съ ея горькимъ положеніемъ. Такъ и теперь,-- ея дядя отправлялся повидаться съ Джонни Имсомъ въ домѣ лорда де-Гэста,-- слѣдовательно тамъ непремѣнно будутъ говорить о ней,-- а разговоръ подобнаго рода былъ для нея убійственъ.

Время послѣ обѣда прошло не очень весело. Пока люди находились въ столовой, обѣдъ шелъ совершенно такъ, какъ идутъ и другіе обѣды,-- съ тою только разницею, что если за столомъ сидятъ свои родные, то между ними допускается частица лицемѣрія. За обѣдомъ изъ смѣшаннаго общества люди могутъ употреблять въ присутствіи Ричарда и Вильяма тѣ же самыя слова, которыя они употребили бы, если бы тутъ ни было ни Ричарда, ни Вильяма. Въ такомъ обществѣ никто не высказываетъ своихъ сокровенныхъ мыслей. Но когда соберутся родные и близкіе друзья, то разговоръ невольно становится сдержаннымъ, пока не удалится прислуга.

-- Мой отецъ былъ въ Лондонѣ, сказалъ Бернардъ послѣ обѣда.-- Онъ стоялъ съ лордомъ де-Гэстомъ въ одной гостинницѣ.

-- Почему же вы не съѣздили повидаться съ нимъ? спросила мистриссъ Дэль.

-- И самъ не знаю. Впрочемъ, кажется, и онъ этого не желалъ. Въ февралѣ думаю съѣздить въ Торки. Недѣли черезъ двѣ я долженъ совсѣмъ уѣхать въ Лондонъ.

Послѣ этого всѣ молчали въ теченіе нѣсколькихъ минутъ. Если бы Бернардъ хотѣлъ сказать правду, онъ бы сознался, что у него вовсе не было расположенія ѣхать въ Лондонъ, потому собственно, что онъ еще не зналъ, какъ поступить ему при встрѣчѣ съ Кросби. Его размышленія по этому предмету бросали нѣкоторую тѣнь на душу бѣдной Лили, заставляя ее ощущать, что ея рана снова раскрылась.

-- Я хочу, чтобы онъ совсѣмъ оставилъ службу, сказалъ сквайръ твердо и нѣсколько протяжно. Было бы гораздо лучше для насъ обоихъ, если онъ сдѣлаетъ это.

-- Однако будетъ ли это благоразумно въ его порѣ жизни, возразила мистриссъ Дэль:-- и особливо, когда онъ пошелъ такъ хорошо?

-- Я думаю, что будетъ благоразумно. Если бы онъ былъ моимъ сыномъ, онъ долженъ былъ бы жить въ имѣніи, между людьми, которые впослѣдствіи сдѣлались бы его арендаторами, а отнюдь не оставаться въ Лондонѣ, откуда того и смотри, что отправятъ въ Индію. Какъ наслѣдникъ этого мѣста, онъ долженъ служить здѣсь,-- и этого, мнѣ кажется, довольно.

-- Только я здѣсь совсѣмъ излѣнюсь, сказалъ Бернардъ.

-- Въ этомъ самъ будешь виноватъ. Если ты поступишь такъ, какъ я желалъ бы, то жизнь твоя не будетъ праздною.

Этими словами сквайръ намекнулъ на предположенную женитьбу, но въ присутствіи Беллъ дальнѣйшій разговоръ становился невозложнымъ. Беллъ все поняла, и молчала, принявъ серьезное выраженіе;-- на лицѣ ея отразилась даже нѣкоторая суровость.

-- Но дѣло въ томъ, продолжала мистриссъ Дэль въ полголоса и сообразивъ, что ей нужно говорить:-- дѣло въ томъ, что Бернардъ для васъ не все равно, что родной сынъ.

-- Почему же нѣтъ? сказалъ сквайръ: -- я даже предложилъ передать ему все имѣніе, если онъ оставитъ.службу.

-- Вы не обязаны дѣлать для него то, что обязаны были бы сдѣлать для сына, а потому и онъ не обязанъ вамъ на столько, на сколько былъ бы обязанъ своему отцу.

-- Если вы хотите сказать, что я не могу приневоливать его, то я знаю это очень хорошо. Что касается денегъ, то я рѣшился сдѣлать для него все, что только долженъ сдѣлать, по совѣсти, отецъ для своего единственнаго сына.

-- Надѣюсь, вы не считаете меня неблагодарнымъ, сказалъ Бернардъ.

-- Нѣтъ, совсѣмъ нѣтъ; но я считаю тебя беззаботнымъ. Впрочемъ, больше я не стану говорить ни о томъ, ни о другомъ. Если ты женишься...

И сквайръ остановился, сознавая, что въ присутствіи Беллъ дальше этого идти нельзя.

-- Если онъ женится, сказала мистриссъ Дэль:-- то, можетъ быть, его жена захочетъ оставаться въ своемъ домѣ.

-- Почему же не въ этомъ? сердито сказалъ сквайръ: -- развѣ онъ не достаточно великъ? Для меня самого довольно одной комнаты, да я и ту отдамъ, если понадобится.

-- Ну, это пустяки, сказала мистриссъ Дэль.

-- Нѣтъ, не пустяки.

-- Вы будете оллинтонскимъ сквайромъ еще лѣтъ двадцать, сказала мистриссъ Дэль: -- а пока вы сквайръ, вы должны быть хозяиномъ этого дома; по крайней мѣрѣ, я такъ думаю.

Разговоръ о перспективѣ Бернарда этимъ и кончился.

-- Мистриссъ Хаонъ, полагаю, обѣдаетъ сегодня у пастора? спросилъ сквайръ.

-- Да, изъ церкви она отправилась туда, сказала Беллъ:-- я видѣла, что она пошла съ мистриссъ Бойсъ.

-- Она мнѣ говорила, что зимой, послѣ сумерекъ, никогда не будетъ обѣдать у нихъ, сказала мистриссъ Дэль: -- въ послѣдній разъ, когда она возвращалась оттуда домой, какой-то мальчикъ затушилъ ей фонарь, и она сбилась съ дороги. По правдѣ сказать, она разсердилась на мистера Бойса за то, что онъ не пошелъ проводить ее.

-- Она всегда и на всѣхъ сердится, замѣтилъ сквайръ: -- въ настоящее время она со мной не говоритъ. Отдавая какъ-то Джоллифу арендныя деньги, она выразила надежду, что деньги эти меня успокоятъ, какъ будто она считаетъ меня за какого-то звѣря.

-- Она такъ и считаетъ, сказалъ Бернардъ.

-- Она очень стара, сказала Беллъ.

-- На вашемъ мѣстѣ, дядя, сказала Лили: -- я бы позволила ей жить даромъ.

-- Нѣтъ, моя милая; на моемъ мѣстѣ ты бы этого не сдѣлала. Сдѣлавъ это, я поступилъ бы несправедливо. Почему же мистриссъ Хаонъ должна жить даромъ, и пожалуй еще получать даромъ столъ и одежду? Гораздо было бы благоразумнѣе съ моей стороны выдавать ей ежегодно извѣстную сумму денегъ; но и это было бы тоже несправедливо, потому что она не принадлежитъ къ числу людей, которымъ нужно подавать милостыню; несправедливо было бы и съ ея стороны принимать подаяніе.

-- Она не приметъ его, сказала мистриссъ Дэль.

-- Не думаю и я, что приметъ. Но если бы и приняла, то, право, стала бы ворчать, что ей не дали вдвое больше. Если бы мистеръ Бойсъ и пошелъ провожать ее, она стала бы ворчать, что онъ идетъ слишкомъ скоро.

-- Вѣдь она ужь очень стара? повторила Беллъ.

-- Однако, это не даетъ ей никакого права говорить обо мнѣ передъ моими слугами съ пренебреженіемъ. Она не должна этого дѣлать изъ уваженія къ самой себѣ.

По тону голоса сквайра замѣтно было, что это его оскорбляетъ.

Весьма длинный и весьма скучный былъ этотъ рождественскій вечеръ; онъ укоренилъ въ Бернардѣ идею, что съ его стороны было бы въ высшей степени нелѣпо оставить свою службу и привязаться къ жизни въ Оллинтонѣ. Женщины легче мужчинъ привыкаютъ къ длиннымъ, скучнымъ, безъ всякихъ занятій, часамъ, и поэтому мистриссъ Дэль и ея дочери спокойно и терпѣливо переносили скуку. Въ то время, какъ Бернардъ зѣвалъ, потягивался, выходилъ изъ гостиной и опять входилъ въ нее, онѣ скромно сидѣли, слушая, какъ сквайръ постановлялъ законы по пустымъ предметамъ, и отъ времени до времени дѣлали возраженія и противоречили, когда всѣ единодушно сознавали въ его доводахъ вопіющую несправедливость.-- Разумѣется, вы знаете лучше моего, говорилъ сквайръ послѣ подобныхъ возраженій.-- Вовсе не лучше, отвѣчала мистриссъ Дэль:-- я даже могу сказать, что ничего не знаю объ этомъ, но... Такимъ образомъ протянулся весь вечеръ, и когда сквайръ въполовинѣ десятаго остался одинъ, онъ чувствовалъ, что день для него прошелъ не дурно. Проведенное время вполнѣ соотвѣтствовало его образу жизни, и лучшаго онъ не ожидалъ. Онъ не разсчитывалъ на какія нибудь особенныя удовольствія, и если не былъ счастливъ въ этотъ вечеръ, то во всякомъ случаѣ былъ очень доволенъ.

-- Только подумать, что Джонни Имсъ гоститъ въ гэствикскомъ домѣ! сказала Беллъ, по дорогѣ къ дому.

-- Почему же ему и не гостить, сказала Лили: -- конечно, я бы не желала быть на его мѣстѣ, потому что лэди Джулія такая сварливая старуха.

-- И что это значитъ, что вашего дядю приглашаютъ туда, въ особенности для свиданія съ Джонни! сказала мистриссъ Дэль: -- разумѣется, тутъ есть какая нибудь причина.

Намъ всѣмъ извѣстно, что тугъ была особенная причина, и что сердце бѣдной Лили не обманулось въ своемъ таинственномъ предчувствіи. Имсъ, вечеромъ послѣ обѣда въ гостинницѣ Покинса, видѣлся съ графомъ и объяснилъ ему, что раньше субботы онъ не можетъ выѣхать изъ Лондона, но за то останется въ Гэствикѣ до середы. Онъ долженъ быть въ управленіи въ среду къ двѣнадцати часамъ и слѣдовательно на раннемъ поѣздѣ могъ поспѣть къ этому времени.

-- Очень хорошо, Джонни, сказалъ графъ своему молодому другу, держа въ рукѣ спальную свѣчу, потому что отправлялся на верхъ одѣваться: -- въ такомъ случаѣ я вотъ что скажу: я обдумалъ наше дѣло. Во вторникъ я приглашу Дэля къ обѣду, и если онъ пріѣдетъ, то объяснюсь съ нимъ самъ. Онъ дѣловой человѣкъ и съ разу пойметъ меня. Если же онъ не пріѣдетъ, тогда вы должны отправиться въ Оллинтонъ и увидѣться съ нимъ во вторникъ же утромъ; или я самъ къ нему съѣзжу, смотря по тому, что будетъ лучше. Теперь же прошу меня не задерживагь, я ужь и то опоздалъ.

Имсъ и въ умѣ не имѣлъ задерживать его; онъ самъ торопился, полный удовольствія, что все устроивается для него удивительнымъ образомъ. По пріѣздѣ въ Оллинтонъ, онъ узналъ, что сквайръ принялъ предложеніе графа. Тутъ уже Джонни увидѣлъ, что отступленіе невозможно, да онъ вовсе и не думалъ отступать. Единственнымъ и величайшимъ его желаніемъ въ жизни было -- называть Лили Дэль своею женой. Джонни только побаивался сквайра; онъ думалъ, что сквайръ отвергнетъ его предложеніе, еще пожалуй наговоритъ ему грубостей, и что графу будетъ крайне непріятно услышать и отказъ, и оскорбленія. Рѣшено было, что графъ за нѣсколько минутъ до обѣда пригласитъ сквайра въ свой кабинетъ. Джонни чувствовалъ, что едва ли онъ въ состояніи будетъ удержаться на мѣстѣ, когда два старика, послѣ совѣщанія, явятся въ гостиную.

Лэди Джулія обошлась съ нимъ очень хорошо, не важничала передъ нимъ, напротивъ, старалась быть очень любезной. Братъ разсказалъ ей всю исторію, и она не менѣе его заботилась доставить Лили другаго мужа вмѣсто этого чудовища Кросби.

-- Она еще очень счастлива, что избавилась отъ него, говорила лэди Джулія своему брату: -- очень счастлива.

Графъ соглашался съ этимъ, говоря, что по его мнѣнію, фаворитъ его Джонни будетъ для нея отличнымъ мужемъ. Лэди Джулія сомнѣвалась только на счетъ согласія Лили.

-- Во всякомъ случаѣ, Теодоръ, онъ пока ничего не долженъ говорить ей.

-- Разумѣется, отвѣчалъ графъ: -- не долженъ говорить по крайней мѣрѣ съ мѣсяцъ.

-- А по моему, чтобы вѣрнѣе былъ успѣхъ, то мѣсяцевъ шесть, по крайней мѣрѣ.

-- Сохрани Боже! въ это время ее подцѣпитъ кто нибудь другой, сказалъ графъ.

Въ отвѣтъ на это лэди Джулія только покачала головой.

Изъ церкви, въ день Рождества, Джонни отправился къ матери; тамъ его приняли съ большимъ почетомъ. Мистриссъ Имсъ сдѣлала ему множество наставленій относительно его поведенія за столомъ графа, касаясь даже малѣйшихъ подробностей на счетъ сапоговъ и бѣлья. Но Джонни начиналъ убѣждаться въ Гэствикскомъ домѣ, что люди не такъ рѣзко отличаются въ своихъ привычкахъ и образѣ жизни, какъ нѣкоторые полагаютъ. Правда, манеры лэди Джуліи далеко не были одинаковы съ манерами мистриссъ Роперъ; но она точно такъ же приготовляла и разливала чай, какъ его приготовляли и разливали въ Буртонъ-Кресцентѣ, и Джонни на другое же утро увидѣлъ, что можетъ ѣсть яйца въ смятку безъ малѣйшаго дрожанія въ рукахъ, не смотря на то, что на рюмкѣ, куда вставлялось яйцо, красовалась графская коронка. Наканунѣ Рождества, въ церкви, сидя на графской скамьѣ, онъ чувствовалъ себя не на своемъ мѣстѣ, ему казалось, что на него устремлены глаза всей конгрегаціи, но въ день Рождества онъ уже не испытывалъ этого неудобства; ему такъ спокойно было на мягкой подушкѣ, что онъ во время проповѣди чуть не заснулъ. А когда, Джонни, по выходѣ изъ церкви вмѣстѣ съ графомъ, приблизился къ тѣмъ воротамъ, черезъ которые графъ перелѣзалъ не такъ давно въ страшномъ испугѣ и изнеможеніи, когда онъ осмотрѣлъ живую изгородь, сквозь которую проскочилъ самъ, утекая отъ быка,-- онъ чувствовалъ себя совершенно какъ дома, шутилъ и подтрунивалъ надъ сальто-мортале своего величаваго спутника. Надо замѣтить, что молодые люди могутъ держать себя свободно и позволять себѣ шутки двоякимъ образомъ -- пріятнымъ и обиднымъ. Еслибы въ натурѣ Джонни была наклонность къ послѣднему, то графъ сейчасъ же повернулся бы къ нему спиной и положилъ бы конецъ неровной игрѣ. Въ Джонни этого не было, потому-то онъ и нравился графу.

Наконецъ наступилъ вторникъ, а потомъ и часъ обѣда, или, вѣрнѣе, часъ, въ который сквайръ долженъ былъ явиться въ Гэствикскій домъ. Имсъ, по условію съ своимъ патрономъ, не раньше могъ спуститься въ гостиную, какъ по окончаніи свиданія. Лэди Джуліи, какъ участницѣ въ заговорѣ, предстояло принять сквайра, послѣ чего лакей долженъ былъ пригласить его въ кабинетъ графа. Надо было видѣть и любоваться этими заговорщиками, когда между ними происходило совѣщаніе: -- столько тутъ было и серьезнаго, и смѣшнаго.

-- Вѣдь если онъ захочетъ, то сдѣлается такимъ сердитымъ и упрямымъ, какъ старая дубина, сказалъ графъ, отзываясь о сквайрѣ:-- намъ нужно стараться, чтобы какъ нибудь не погладить его противъ шерсти.

-- Не знаю, что мнѣ дѣлать и говорить ему, когда я сойду внизъ, сказалъ Джонни.

-- Только поздороваться и больше ничего, сказала лэди Джулія.

-- Я его поподчую добрымъ портвейномъ, который смягчитъ его сердце, замѣтилъ графъ: -- а потомъ и посмотримъ, каковъ-то онъ будетъ вечеромъ.

Джонни Имсъ задрожалъ, когда коляска сквайра подкатилась къ Гэствикскому дому. Сквайръ, въ полномъ невѣдѣніи о заговорѣ, былъ встрѣченъ лэди Джуліей; минуты черезъ двѣ его пригласили въ кабинетъ.-- Съ удовольствіемъ, съ удовольствіемъ,-- говорилъ сквайръ, слѣдуя за лакеемъ. При входѣ сквайра, графъ стоялъ по срединѣ кабинета; его круглое, румяное лицо представляло картину радушія и веселья.

-- Очень радъ, что вы пріѣхали; очень радъ. Мнѣ нужно съ вами кое о чемъ поговорить.

Мистеръ Дэль, далеко не такъ располагавшій къ себѣ, ни по сердцу, ни по обращенію, какимъ былъ графъ, пожалъ руку графа и слегка наклонилъ голову, показывая этимъ, что онъ готовъ слушать.

-- Кажется, я сообщилъ вамъ, продолжалъ графъ:-- что у меня въ гостяхъ молодой Джонъ Имсъ; -- завтра онъ уѣзжаетъ, въ управленіи безъ него не могутъ обойтись. Онъ славный малый, сколько могу судить, отличный молодой человѣкъ. Я его очень полюбилъ.

Въ отвѣтъ на это мистеръ Дэль сказалъ весьма немного. Онъ сѣлъ и въ общихъ выраженіяхъ заявилъ о своемъ расположеніи ко всему семейству Имса.

-- Вы знаете, Дэль, что я не мастеръ говорить; и потому, чтобы не переливать изъ пустаго въ порожнее, обращаюсь прямо къ дѣлу. Само собою разумѣется, мы всѣ слышали объ этомъ бездѣльникѣ Кросби и его поступкѣ съ вашей племянницей Лиліаной.

-- Это бездѣльникъ, безъ всякой примѣси бездѣльникъ. Только чѣмъ меньше будемъ говорить объ этомъ, тѣмъ лучше. Я бы не хотѣлъ, чтобы имя этой бѣдной дѣвушки упоминалось съ именемъ этого негодяя.

-- Но, любезный мой сосѣдъ, въ настоящую минуту я долженъ упомянуть его. Бѣдняжка! я хотѣлъ что нибудь сдѣлать для ея утѣшенія, и надѣюсь, что сдѣлаю. Знаете ли вы, что этотъ молодой человѣкъ былъ влюбленъ въ нее еще до знакомства ея съ Кросби?

-- Какъ! Джонъ Имсъ!

-- Да, Джонъ Имсъ. И право, я отъ души жалѣю, что онъ не овладѣлъ ея сердцемъ раньше этого мерзавца, которому вы позволяли гостить въ своемъ домѣ.

-- Что же дѣлать, де-Гэстъ, въ этомъ я не виноватъ.

-- Нѣтъ, нѣтъ, нѣтъ! Такіе люди водятся на свѣтѣ; съ одного взгляда не узнаешь ихъ. Онъ былъ другъ моего племянника, котораго тоже винить нельзя. Жаль, очень жаль, что она съ самого начала не знала чувствъ этого молодаго человѣка.

-- Можетъ статься, она имѣла о немъ совсѣмъ другія понятія, смотрѣла на него не такъ, какъ смотрите вы.

-- Да; у этого молодаго человѣка необыкновенно красивая наружность; онъ статенъ, плечистъ, съ добрыми честными глазами, и въ добавокъ обладаетъ такимъ присутствіемъ духа, какое встрѣтишь не во всякомъ молодомъ человѣкѣ. Въ своихъ манерахъ онъ не похожъ на ученую обезьяну, словомъ, прекрасный молодой человѣкъ.

-- Все это прекрасно, де-Гэстъ, только теперь поздно.

-- Вовсе нѣтъ; напротивъ, самая пора. Не должно быть поздно! Нельзя же, чтобы дѣвушка отказалась на всю жизнь отъ супружескаго счастія, потому только, что ее обманулъ какой-то негодяй.-- Правда, она немного погорюетъ. Въ настоящее время я самъ знаю, нельзя ей объявить, что у нея есть другой обожатель. Придетъ время, Дэль; придетъ время, свое время всегда приходитъ.

-- Только ко мнѣ и къ вамъ оно никогда не придетъ, сказалъ сквайръ; и на сухихъ щекахъ его показалась едва уловимая улыбка. Исторія ихъ жизни была почти одна и та же; тотъ и другой любилъ въ свое время, тотъ и другой испыталъ разочарованіе и затѣмъ тотъ и другой на всю жизнь остались холостыми.

-- Но оно приходило, сказалъ графъ съ особеннымъ чувствомъ.-- Было время, когда и насъ пригрѣвало солнышко; наша жизнь не была совсѣмъ постылою. Во всякомъ случаѣ вы и ея мать рано или поздно должны же выдать ее замужъ.

-- Я не думалъ объ этомъ.

-- А я хочу, чтобы вы подумали. Я хочу расположить васъ въ пользу этого молодаго человѣка, и съ этой цѣлью намѣренъ быть съ вами откровеннымъ. Надѣюсь, вы за ней что нибудь дадите?

-- Не знаю, отвѣчалъ сквайръ, почти оскорбленный подобнымъ вопросомъ.

-- Все равно, дадите ли вы, или нѣтъ, но я ему дамъ кое что, сказалъ графъ.-- Я бы не вмѣшался въ это дѣло, если бы не имѣлъ намѣренія поставить себя въ такое положеніе относительно его, которое оправдываетъ меня въ предложеніи этого вопроса; говоря это графъ, выпрямился во весь ростъ.-- Если это дѣло состоится, то бракъ не будетъ дурнымъ для вашей племянницы въ денежномъ отношеніи. Мнѣ пріятно будетъ наградить его, но еще было бы пріятнѣе, если бы она могла раздѣлить съ нимъ эту награду.

-- Она должна быть премного вамъ обязана, сказалъ сквайръ.

-- Она и была бы обязана, если бы узнала молодаго Имса. Надѣюсь, впрочемъ, придетъ время, когда она его узнаетъ. Надѣюсь также, что мы вмѣстѣ желаемъ имъ счастья, и что вы будете благодарить меня за то, что я помогъ имъ сдѣлаться счастливыми. Не отправиться ли намъ теперь къ лэди Джуліи?

Графъ чувствовалъ, что успѣхъ его былъ не полонъ, что его предложеніе было принято довольно холодно; онъ мало надѣялся на пріобрѣтеніе успѣха въ теченіе дня даже съ помощію лучшаго портвейна.

-- Полминуты, графъ, сказалъ сквайръ.-- Бываютъ дѣла, въ которыхъ я не способенъ къ быстрымъ соображеніямъ; къ числу такихъ дѣлъ относится и это. Позвольте мнѣ подумать, о чемъ вы говорили, и потомъ побывать у васъ.

-- Извольте, извольте.

-- А теперь за ваше участіе въ этомъ дѣлѣ, за ваше великодушіе и доброе сердце позвольте выразить вамъ самую искреннюю благодарность.

Сквайръ низко поклонился и послѣдовалъ за графомъ.

Графъ де-Гэстъ все таки чувствовалъ, что совѣщаніе не увѣнчалось желаемымъ успѣхомъ. Судя по характеру сквайра и нѣкоторымъ его странностямъ, съ своей стороны мы можемъ сказать, что въ дѣлѣ подобнаго рода нельзя было разсчитывать на успѣхъ съ перваго раза. Онъ самъ объявилъ, что въ серьезныхъ вопросахъ соображеніе ему не дается быстро. Какъ бы то ни было, графъ былъ разочарованъ; но если бы онъ могъ читать въ душѣ сквайра, его разочарованіе не было бы такъ сильно. Мистеръ Дэль видѣлъ, что съ нимъ поступаютъ великодушно, и что графъ дѣлалъ предложеніе собственно изъ особеннаго расположенія къ Джонни и Лили; но не въ его натурѣ было соглашаться немедленно на всякаго рода предложенія. Поэтому онъ вошелъ въ гостиную съ холоднымъ, спокойнымъ лицомъ, заставлявшимъ Имса и лэди Джулію полагать, что въ кабинетѣ ничего хорошаго не сдѣлано.

-- Какъ ваше здоровье, сэръ? сказалъ Джонни, подходя къ сквайру въ величайшемъ смущеніи и выполняя заученую роль безъ всякаго соображенія.

-- Какъ вы поживаете, Имсъ? отвѣчалъ сквайръ самымъ спокойнымъ и холоднымъ тономъ голоса. Послѣ этого, до приглашенія къ столу, ничего не было сказано.

-- Дэль, я знаю, вы пьете портвейнъ, сказалъ графъ, когда лэди Джулія, послѣ обѣда, вышла изъ столовой.-- Если вы скажете, что такой портвейнъ вамъ не нравится, то послѣ этого вы ничего въ немъ не смыслите.

-- Да; этому вину лѣтъ 20, сказалъ сквайръ, отвѣдавъ портвейнъ.

-- Прибавьте еще десятокъ; мнѣ удалось запастись имъ пораньше: его не починали лѣтъ тридцать. Мнѣ пріятно предложить его человѣку, какъ вы, который узналъ его съ одного взгляда. Дѣло другое Джонни: -- для него все равно.

-- Нѣтъ, милордъ, не все равно. Мнѣ кажется, онъ чрезвычайно вкусенъ.

-- Чрезвычайно вкусенъ! Вкусно и шампанское, и имбирное пиво, и шипучка, для тѣхъ разумѣется, кто любитъ такіе напитки. Не думаете ли вы сказать, что можете узнавать вкусъ вина, когда у васъ во рту полъ-апельсина?

-- Скоро и онъ войдетъ во вкусъ, сказалъ сквайръ.

-- Двадцатилѣтній портвейнъ не придется ему по вкусу, когда ему самому не больше двадцати, сказалъ графъ, забывая, что для нихъ самихъ шестидесятилѣтній портвейнъ будетъ имѣть такой же удивительный вкусъ, какой и двадцатилѣтній имѣлъ для его фаворита.

Доброе вино до нѣкоторой степени расшевелило сердце стараго сквайра; но все таки съ его стороны ничего не было сказано на счетъ брачнаго заговора. Графъ замѣтилъ однако же, что мистеръ Дэль былъ очень любезенъ и внимателенъ къ молодому его другу; спрашивалъ его отъ времени до времени объ образѣ его жизни и занятіяхъ въ управленіи сбора податей.

-- Работа трудная, говорилъ Имсъ.-- Сдѣлаете маленькую подскобочку, и подымется такая суматоха, пошлютъ за вами и смотрятъ на васъ, какъ будто вы намѣревались ограбить всю кассу; для нихъ ничего не значитъ держать васъ въ присутствіи до пяти часовъ.

-- Много ли же вы имѣете времени для завтрака и для прочтенія газетъ? спросилъ графъ.

-- Не больше десяти минутъ. Газета во время присутствія побываетъ въ двадцати рукахъ; а это какъ разъ приходится по десяти минутъ на человѣка; что касается до завтрака, то мы довольствуемся сухаремъ, обмакнутымъ въ чернила.

-- Обмакнутымъ въ чернила! что это значитъ? спросилъ сквайръ.

-- А это значитъ, что вы должны его кушать и въ то же время писать.

-- Я объ васъ все узнаю, сказалъ графъ: -- сэръ Рэфль Бофль -- мой товарищъ.

-- Не думаю, что онъ знаетъ о моемъ существованіи, сказалъ Джонни.-- А вы хорошо его знаете, лордъ де-Гэстъ?

-- Не видалъ его лѣтъ тридцать; но до того времени былъ съ нимъ въ хорошихъ отношеніяхъ.

-- Мы называемъ его Хофль-Скофль.

-- Хофль-Скофль! Ха, ха, ха! онъ всегда былъ такимъ; любитъ покричать, съ большими претензіями, съ пустой головой. Мнѣ бы не слѣдовало этого говорить въ вашемъ присутствіи, молодой человѣкъ. Перейдемте-ка въ гостиную.

-- Ну что же онъ сказалъ, спросила лэди Джулія вслѣдъ за отъѣздомъ сквайра. Скрытничать не представлялось надобности, и потому вопросъ этотъ былъ сдѣланъ въ присутствіи Джонни.

-- Ничего особенно хорошаго, по ничего и дурнаго. Онъ подумаетъ и потомъ повидается со мной. Не унывай, Джонни, и помни, что тебѣ не нуждаться въ добромъ другѣ.

На другое утро въ семь часовъ Джонни Имсъ возвращался въ Лондонъ, а въ полдень явился за своей конторкой, какъ будто по условію, въ одно время съ распредѣлителемъ занятій по управленію сбора податей.

ГЛАВА XXXIV.
БИТВА.

Я сказалъ, что Джонни Имсъ прибылъ въ свое управленіе пунктуально въ двѣнадцать часовъ; но до этого случилось событіе, которое должно занять на страницахъ нашей лѣтописи почетное мѣсто, событіе столь важное, что представляется существенная необходимость описать его во всей подробности.

Лордъ де-Гэстъ, въ разговорахъ своихъ съ Имсомъ относительно настоящаго положенія Лили Дэль, всегда отзывался о Кросби съ сильнымъ отвращеніемъ.-- Будь проклятъ этотъ злодѣй! говорилъ графъ, и при этомъ круглые глаза его загорались огнемъ. Графъ, конечно, употреблялъ эту фразу не для того только, чтобы сказать крупное словцо, но произнося ее, онъ придавалъ ей полное значеніе и старался выразить ей, что Кросби своимъ поведеніемъ вполнѣ заслуживалъ подобное осужденіе, какъ наказаніе за самый низкій поступокъ.

-- Ему бы слѣдовало переломать всѣ ребра, сказалъ Джонни.

-- Не знаю, что на это сказать, отвѣчалъ графъ.-- Въ настоящее время тѣлесныя наказанія вышли изъ моды. Я бы ни слова не сказалъ противъ этого, если бы его замѣнили какимъ нибудь другимъ наказаніемъ. Во всякомъ случаѣ мнѣ кажется, что такой мерзавецъ, какъ Кросби, не долженъ оставаться безнаказаннымъ.

-- Онъ еще не ушелъ отъ наказанія, сказалъ Джонни.

-- Пожалуйста только вы не связывайтесь съ нимъ, не сдѣлайте изъ себя дурака, замѣтилъ графъ.

Ужь если слѣдовало кому отмстить жестокимъ образомъ за оскорбленіе, которое сдѣлалъ Кросби, то мстителемъ долженъ быть Бернардъ Дэль, племянникъ графа. Графъ это зналъ, но, при настоящихъ обстоятельствахъ, не могло быть допущено никакое жестокое наказаніе. "Не такъ это дѣлалось, когда я былъ молодъ", говорилъ онъ про себя. Какъ бы то ни было, но по тону голоса графа Джонни заключалъ, что слова графа далеко не согласовались съ его мыслями, и потому снова и снова повторялъ самому себѣ, что Кросби не ушелъ еще отъ наказанія.

На гэствикской станціи желѣзной дороги Джонни взялъ мѣсто въ вагонѣ перваго класса, собственно потому, что его провожалъ лакей въ ливреѣ графа де-Гэста. Не будь этого провожатаго, онъ занялъ бы мѣсто подешевле. Малодушіе, не правда ли? Но скажите, не сдѣлали бы вы то же самое, будучи на его мѣстѣ? Совершенно ли вы увѣрены, что не сдѣлали бы этого, хотя вы вдвое его старше? Въ добавокъ къ этой глупости, Джонни Имсъ подарилъ еще лакею полкроны.

-- Надѣемся, мистеръ Джонъ, скоро снова васъ видѣть, сказалъ лакей, понимавшій, повидимому, что мистеръ Имсъ становился въ своемъ родѣ господиномъ въ гэствикскомъ домѣ.

Джонни заснулъ въ вагонѣ и не просыпался до Барчестерской станціи, отъ которой отдѣлялась вѣтвь желѣзной дороги.

-- Придется, сэръ, подождать барчестерскій поѣздъ, сказалъ кондукторъ:-- они всегда опаздываютъ.

Джонни снова заснулъ, но черезъ нѣсколько минутъ его разбудилъ пассажиръ, торопливо вошедшій въ вагонъ. Поѣздъ побочной линіи желѣзной дороги пришелъ наконецъ въ то самое время, когда кондукторы главной линіи рѣшили, что пассажиры ихъ не могутъ ждать больше. Пересаживанье мужчинъ, женщинъ, и переноска поклажи совершилась поэтому весьма торопливо, такъ что занявшіе новыя мѣста едва успѣли осмотрѣться. Въ вагонѣ Джонни, въ которомъ до этой поры кромѣ него сидѣла еще какая-то старушка, первымъ вошелъ старый джентльменъ съ весьма краснымъ лицомъ. Остановись въ дверяхъ вагона, онъ шибко бранилъ всѣхъ и все, за то, что его торопили.

-- Сэръ, вы распоряжаетесь какъ дома, сказалъ голосъ позади стараго джентльмена, прогнавшій весь сонъ у Джонни и заставившій его выпрямиться.

-- Я вовсе не дома, отвѣчалъ старикъ:-- это я знаю, и потому-то не хочу переломать себѣ ноги.

-- Торопитесь, сэръ, сказалъ кондукторъ.

-- Я и то тороплюсь, отвѣчалъ старикъ, занявъ уголъ, ближайшій къ выходу, напротивъ старушки. Потомъ Имсъ ясно увидѣлъ, что первый изъ говорившихъ пассажировъ былъ Кросби, и что онъ садился въ тотъ же вагонъ.

Кросби съ самаго начала не разсмотрѣлъ никого, кромѣ стараго джентльмена и старушки, и тотчасъ же занялъ угловое другое мѣсто. Взволнованный торопливостью, онъ нѣсколько времени возился съ своимъ зонтикомъ и сакъ-вояжемъ. Поѣздъ уже былъ на полномъ ходу, когда Кросби замѣтилъ, что противъ него сидитъ Джонъ Имсъ; между тѣмъ какъ Имсъ инстинктивно подкорчилъ свои ноги, чтобы не коснуться до него. Онъ чувствовалъ, что лицо его раскраснѣлось, и, сказать надо правду, на лбу у него выступилъ потъ. Случай былъ великолѣпный,-- во первыхъ потому, что ставилъ Джонни совершенно неожиданно въ самое затруднительное положеніе, а во вторыхъ представлялъ ему возможность осуществить свое желаніе. Какъ онъ долженъ держать себя въ ту минуту, когда смертельный врагъ узнаетъ его, и что онъ долженъ сдѣлать потомъ?

Нужно ли объяснять читателямъ, что Кросби тоже провелъ первые дни Рождества въ семействѣ знакомаго графа, и что теперь тоже возвращался къ должности. Въ одномъ отношеніи онъ былъ счастливѣе бѣднаго Имса, потому что наслаждался улыбками своей невѣсты. Александрина и графиня порхали около него, обходились съ нимъ какъ съ мебелью, принадлежавшею благородному дому де-Курси, и въ этомъ качествѣ онъ посвященъ былъ въ домашнія тайны этой знаменитой фамиліи. Два лакея, нанятые для прислуживанія лэди Думбелло, уже изчезли. Шампанское перестало литься рѣкой. Лэди Розина вышла изъ своего уединенія и постоянно читала Кросби проповѣди. Лэди Маргарита давала ему нѣкоторые уроки въ экономіи. Высокопочтенный Джонъ, не смотря на недавнюю ссору, успѣлъ занять у него пять гиней. Высокопочтенный Джоржъ обѣщался пріѣхать къ своей сестрѣ на май мѣсяцъ. Графъ пользовался привилегіей тестя и называлъ Кросби глупцомъ. Лэди Александрина безпрестанно и довольно язвительнымъ тономъ приказывала ему дѣлать то одно, то другое; а графиня объясняла ему, что его долгъ, къ весьма естественномъ порядкѣ вещей, повиноваться каждому слову Александрины. Таковы были рождественскія наслажденія для Кросби; и теперь, удаляясь отъ этихъ наслажденій, онъ встрѣчается, лицомъ къ лицу, въ вагонѣ желѣзной дороги съ Джонни Имсомъ.

Взгляды сосѣдей встрѣтились, и Кросби сдѣлалъ легкое наклонепіе головы. Имсъ не отвѣтилъ на это, и вмѣсто поклона пристально началъ смотрѣть въ лицо Кросби. Кросби сразу понялъ, что они не должны знать другъ друга, и былъ очень этимъ доволенъ. Между множествомъ затрудненій, въ которыхъ находился Кросби, вражда Джона Имса не тревожила его. Онъ не показалъ ни малѣйшаго смущенія, тогда какъ нашъ молодой другъ былъ самъ не свой. Кросби открылъ сакъ-вояжъ, вынулъ книгу и вскорѣ углубился въ нее, какъ будто противъ него сидѣлъ совершенно незнакомый человѣкъ. Не могу сказать, чтобы Кросби мыслями своими не отрывался отъ чтенія; много было предметовъ, о которыхз. онъ находилъ невозможнымъ не подумать, но ни одна его дума не относилась до Джона Имса, такъ что, когда поѣздъ остановился въ Подингтонѣ, Кросби почти забылъ о немъ, а выйдя изъ вагона съ мѣшкомъ въ рукѣ, считалъ себя совершенно свободнымъ отъ дальнѣйшаго безпокойства.

Не то было съ Джонни Имсомъ. Съ каждымъ моментомъ въ головѣ его все болѣе и болѣе прибывали мысли о томъ, что онъ долженъ дѣлать теперь, когда случай привелъ его въ такое близкое соприкосновеніе съ врагомъ. Джонни изнемогалъ подъ бременемъ своихъ думъ, а между тѣмъ, когда поѣздъ остановился, онъ ничего еще положительнаго не рѣшилъ. Съ той минуты, какъ Кросби расположился противъ него, лицо его покрылось потомъ, его члены отказывались повиноваться ему. Случай такой великолѣпный, а онъ такъ мало чувствовалъ увѣренности въ себѣ, что, казалось, не съумѣетъ воспользоваться имъ надлежащимъ образомъ. Раза два или три онъ покушался было вцѣпиться въ грудь Кросби, въ вагонѣ, но его удерживала отъ этого мысль, что его осудитъ и общество, и полиція, если только онъ сдѣлаетъ подобную вещь въ присутствіи старой лэди.

Но когда Кросби повернулся къ нему спиной и началъ выходить изъ вагона, Джонни увидѣлъ, что ему рѣшительно необходимо что нибудь сдѣлать. Послѣ того, что онъ говорилъ о настоятельной необходимости поколотить этого человѣка, ему не слѣдовало выпускать его изъ рукъ. Всякаго другаго рода позоръ былъ бы сносенъ для Кросби. Опасаясь поэтому, что его врагъ ускользнетъ отъ него, онъ побѣжалъ за нимъ, и въ тотъ моментъ, когда Кросби обернулся лицомъ къ вагонамъ, съ бѣшенствомъ налетѣлъ на него.

-- Гнусный мерзавецъ! вскрикнулъ Джонни: -- низкій подлецъ! и съ этими словами схватилъ его за грудь, готовый уничтожить его.

Толпа на дебаркадерѣ была незначительная, но все же достаточное число респектабельныхъ лицъ сдѣлались зрителями и свидѣтелями этой сцены. Изумленный до нельзя внезапнымъ нападеніемъ, Кросби отступилъ шага на два, чему впрочемъ много содѣйствовало самое нападеніе. Онъ старался освободить свою грудь отъ руки Имса, но рѣшительно не могъ. Онъ успѣлъ однакожь отпарировать нѣсколько положительныхъ ударовъ, и въ этомъ отношеніи обязанъ скорѣе неловкости Имса, чѣмъ своимъ усиліямъ. Съ большимъ трудомъ могъ онъ выговорить "полицію" и, само собою разумѣется, въ ту же минуту раздался на дебаркадерѣ призывъ блюстителей порядка. Минуты черезъ три, три полисмена съ шестью носильщиками овладѣли нашимъ бѣднымъ другомъ Джонни; но это овладѣніе состоялось не такъ быстро, какъ желалъ мистеръ Кросби. Окружавшіе, пораженные внезапностью, позволили сражавшимся упасть на книжную лавочку мистера Смита, и тамъ Имсъ положилъ своего врага между газетами, а самъ отъ избытка своей энергіи очутился между обрушившимися на него грудами дешевыхъ романовъ въ желтенькихъ обложкахъ; во время паденія Джонни успѣлъ таки нанести кулакомъ своимъ весьма вѣрный ударъ въ правый глазъ Кросби,-- ударъ, говорившій за себя; такимъ образомъ цѣль была достигнута: Кросби получилъ на первый разъ приличное возмездіе.

-- Гнусный бездѣльникъ, мерзавецъ, подлецъ! кричалъ Джонни остатками своего голоса, въ то время, какъ полиція его отрывала.-- Если бы вы только знали... что онъ... сдѣлалъ! Между тѣмъ полиція окончательно имъ завладѣла.

Само собой разумѣется, что первое проявленіе сочувствія публики было на сторонѣ Кросби. На него напали, и нападеніе сдѣлано Имсомъ. Въ груди британцевъ столько кроется крѣпкой любви къ благоустроенному порядку, что достаточно было однихъ этихъ фактовъ, чтобы привести еще двадцать человѣкъ въ помощь тремъ полисменамъ и шести носильщикамъ, такъ что, если бы Джонни и желалъ, то не представлялось никакой возможности уйти. Впрочемъ, онъ этого и не желалъ. Въ минуты ареста его сокрушала только одна печаль. Ему казалось, что нападеніе на Кросби сдѣлано было напрасно. Ему представился случай, и онъ не умѣлъ воспользоваться имъ, какъ бы слѣдовало. Онъ оставался въ совершенномъ невѣдѣніи на счетъ счастливаго удара и того важнаго факта, что глазъ его непріятеля уже распухъ и закрылся, и что еще черезъ часъ онъ сдѣлается чернымъ, какъ его шляпа.

-- Это отъяв...ленный бездѣль...никъ! восклицалъ Имсъ, когда полисмены оттаскивали его въ сторону.-- Вы не знаете, что онъ сдѣлалъ.

-- Что онъ сдѣлалъ, мы не знаемъ, сказалъ старшій констэбль:-- но мы знаемъ, что сдѣлали вы. Послушай, Бушерсъ, гдѣ же тотъ джентльменъ? Пусть и онъ идетъ съ нами.

Другой полисменъ и два или три носильщика подняли Кросби съ груды газетъ и повели его за Джонни; кондукторъ поѣзда, знавшій Кросби и знавшій также, что Кросби пріѣхалъ изъ замка Курси, счелъ за нужное проводить его. За ними послѣдовало нѣсколько любопытныхъ и въ томъ числѣ какой-то услужливый медикъ, предлагавшій Кросби немедленно поставить піявки. Если бы Кросби позволили дѣйствовать по своему желанію, онъ бы преспокойно уѣхалъ, предоставивъ полное право и Джонии сдѣлать то же самое. Съ нимъ приключилась большая бѣда, но онъ ни подъ какимъ видомъ не могъ смягчить этой бѣды, предоставивъ законному преслѣдованію и наказанію человѣка, который напалъ на него и нанесъ ему ударъ. Ему желательнѣе всего было, чтобы объ этомъ какъ можно меньше говорили. Какая ему польза изъ того, что Джонни Имса возьмутъ подъ арестъ и потомъ полицейскій судья сдѣлаетъ ему строгій выговоръ? Это ни на волосъ не уменьшитъ его бѣдствія. Если бы ему удалось отпарировать ударъ, если бы вмѣсто полученнаго фонаря онъ самъ могъ поставить фонарь своему врагу, тогда въ клубѣ своемъ онъ посмѣялся бы надъ этимъ происшествіемъ, и его низкій поступокъ, быть можетъ, нѣсколько смягчился бы успѣхомъ въ битвѣ. Но ему не было суждено такого счастія. Теперь онъ принужденъ былъ подумать и рѣшить, что ему дѣлать.

-- Мы посадимъ его подъ арестъ вотъ въ эту комнату, сказалъ Бушерсъ, прикасаясь къ полямъ своей шляпы.

Черезъ кондуктора на дебаркадерѣ сдѣлалось извѣстнымъ, что Кросби въ нѣкоторомъ родѣ большой человѣкъ, частый гость замка Курси, занимаетъ мѣсто и пользуется извѣстностью въ высшихъ сферахъ столичнаго общества.

-- Судьи будутъ въ Паккинтонъ въ непродолжительномъ времени, сэръ, а до того онъ будетъ содержаться подъ арестомъ.

Въ это время на сцену явился какой-то джентльменъ, облеченный большой властью, и распросилъ о причинахъ шума и безпорядка,-- это былъ суровый чиновникъ, на лицѣ котораго лежала по видимому тяжесть всей желѣзной дороги и всѣхъ паровозовъ; чиновникъ, при появленіи котораго курильщики бросали сигары, а носильщики опускали руки, прекращая испрашиваніе незаконныхъ подачекъ и прибавокъ:-- человѣкъ большой, съ видной осанкой, съ скорой походкой, въ хорошо выглаженной шляпѣ. Эхо былъ смотритель дебаркадера, въ распоряженіи котораго находились полисмены.

-- Потрудитесь войти въ мою комнату, мистеръ Кросби, сказалъ онъ.-- Стобсъ, приведи ко мнѣ того человѣка.

И прежде, чѣмъ Кросби успѣлъ составить въ головѣ своей планъ относительно дальнѣйшаго образа дѣйствій, онъ, сопровождаемый кондукторомъ, увидѣлъ себя въ комнатѣ смотрителя; вслѣдъ за нимъ два полисмена ввели туда же Джонни Имса.

-- Что это все значитъ? спросилъ смотритель, не снимая шляпы; онъ зналъ, какъ много личное его достоинство было обязано этому наряду. Обращаясь къ виновному, онъ не замедлилъ нахмуриться самымъ суровымъ образомъ.

-- Мистеръ Кросби, мнѣ очень жаль, что вы подвергнулись такому звѣрству на моемъ дебаркадерѣ.

-- Вы не знаете, что онъ сдѣлалъ, сказалъ Джонни.-- Это гнуснѣйшій бездѣльника. Онъ...

Джонни остановился. Онъ думалъ было сказать смотрителю, что этотъ гнуснѣйшій бездѣльникъ сокрушилъ сердце молоденькой дѣвушки, но раздумалъ: ему не хотѣлось упоминать имя Лили Дэль въ такомъ мѣстѣ и при такихъ обстоятельствахъ.

-- Вы знаете, мистеръ Кросби, что это за человѣкъ? спросилъ смотритель.

-- О, да, отвѣчалъ Кросби, глазъ котораго начиналъ уже синѣть.-- Это клеркъ въ управленіи сбора податей, его зовутъ Имсъ. Но позвольте васъ просить оставить это дѣло.

Смотритель, однако же, немедленно записалъ въ свою памятную книжку "управленіе сбора податей -- Имсъ".

-- Нѣтъ, мы не можемъ допускать такихъ безпорядковъ на нашемъ дебаркадерѣ.-- Я доведу объ этомъ до свѣдѣнія директоровъ. Вы сдѣлали, мистеръ Имсъ, самый неблагоприличный поступокъ, самый неблагоприличный.

Въ это время Джонни замѣтилъ, что глазъ Кросби находился въ такомъ состояніи, которое самымъ удовлетворительнымъ образомъ доказывало, что поѣздка его не прошла даромъ, и вслѣдствіе этого онъ ободрился. Джонни нисколько не заботился ни о донесеніи смотрителя, ни о полисменахъ; онъ видѣлъ только, что самое дѣло говорило въ его пользу. Цѣль его была поколотить Кросби, и теперь, глядя въ лицо своего врага, онъ сознавался въ своей душѣ, что Провидѣніе было къ нему весьма милостиво.

-- Это ваше мнѣніе, сказалъ Джонни.

-- Такъ, сэръ; это мое мнѣніе, отвѣчалъ смотритель: -- и я ужь знаю, какъ представить это дѣло вашимъ начальникамъ, молодой человѣкъ.

-- Вы ровно ничего не знаете, сказалъ Имсъ: -- и не думаю, что вы что нибудь узнаете. Съ первой минуты, какъ я увидѣлъ этого бездѣльника въ вагонѣ, я рѣшился отколотить его, и, какъ видите, отколотилъ. Жаль, что въ вагонѣ сидѣла дама, а то бы тамъ ему досталось еще больше.

-- Мистеръ Кросби, мнѣ кажется, было бы гораздо лучше представить его полицейскому судьѣ.

Кросби не согласился на это. Онъ увѣрялъ смотрителя, что знаетъ самъ, какъ распорядиться этимъ дѣломъ,-- чего, однако же, онъ вовсе не зналъ. Не позволитъ ли смотритель одному изъ служителей желѣзной дороги нанять кэбъ для него и отыскать его багажъ? Кросби торопился домой, боясь еще разъ сдѣлаться предметомъ наглости мистера Имса.

-- Могу вамъ сказать, что наглость мистера Имса этимъ еще не кончилась. Весь Лондонъ услышитъ о ней и узнаетъ о ея причинѣ. Если у васъ есть совѣсть, то вамъ совѣстно будетъ показать свое лицо.

Несчастный человѣкъ! Кто можетъ сказать, что наказаніе не постигло его? Въ настоящее время онъ долженъ прятаться дома съ подбитымъ глазомъ, съ внутреннимъ сознаніемъ, что его прибилъ клеркъ изъ управленія сбора податей,-- а въ будущемъ -- онъ обязанъ былъ жениться на лэди Александринѣ де-Курси!

Не имѣя надобности выходить больше на дебаркадеръ, Кросби, почти крадучись, пробрался въ кэбъ, куда два услужливыхъ носильщика принесли его багажъ. Но во всемъ этомъ мало было цѣлительнаго бальзама для его уязвленной гордости. Отдавая приказаніе везти его въ улицу Моунтъ, онъ чувствовалъ, что погубилъ себя, сдѣлавъ шагъ въ жизни, который вводилъ его въ родство съ семействомъ графа де-Курси. Куда бы онъ ни посмотрѣлъ, нигдѣ не видѣлъ утѣшенія.-- Будь проклятъ этотъ мерзавецъ! сказалъ онъ вслухъ въ своемъ кэбѣ; но хотя звуки этого проклятія относились къ Имсу, но въ душѣ онъ проклиналъ самого себя.

Джонни Имсу позволено было выйти на дебаркадеръ и тамъ отыскать свой сакъ-вояжъ. Одинъ молодой носильщикъ подошелъ къ нему и почти дружески сказалъ:

-- Ловко, очень ловко поднесли вы ему въ самый послѣдній моментъ. Но только, сэръ, вамъ бы слѣдовало распорядиться съ нимъ съ самаго начала. Къ чему вамъ было вцѣпиться ему въ грудь?

Было четверть двѣнадцатаго, но не смотря на то, Имсъ явился въ должность аккуратно къ двѣнадцати.

ГЛАВА XXXV.
VAE VICTIS.

Въ тотъ день Кросби долженъ былъ явиться по двумъ приглашеніямъ, по одному весьма естественному,-- въ должность къ своимъ занятіямъ,-- по другому, которое тоже теперь весьма часто становилось естественнымъ,-- къ обѣду въ Сентъ-Джонсъ-Вудъ къ лэди Амеліи Гэзьби. Взглянувъ въ зеркало онъ сразу убѣдился, что не представлялось никакой возможности исполнить ни того, ни другаго.

-- Ахъ, Боже мой! мистеръ Кросби, что это у васъ? сказала хозяйка дома, увидѣвъ подбитый глазъ.

-- Видите ли что, отвѣчалъ Кросби: -- несчастный случай, при которомъ я подшибъ себѣ глазъ.-- Скажите, чѣмъ бы лучше всего помочь этому горю!

-- Ахъ, Боже! несчастный случай! сказала хозяйка, знавшая очень хорошо, что въ этомъ несчастіи участвовалъ кулакъ другаго человѣка.-- Говорятъ, самое лучшее -- это сырое мясо. Но въ такомъ случаѣ вы должны безпрестанно прикладывать его цѣлое утро.

Все другое -- только не піявки, которыя на долго оставляютъ по себѣ слѣды, и поэтому Кросби провелъ большую часть утра въ прикладываніи сыраго мяса къ подбитому глазу.

Между тѣмъ, ему необходимо было написать двѣ записки -- одну къ мистеру Бугтервеллу въ комитетъ,-- другую къ своей будущей свояченицѣ. Онъ сознавалъ, что безразсудно было бы скрывать свойство постигшей его катастрофы, такъ какъ нѣкоторые изъ сопровождавшихъ ее обстоятельствъ, по всей вѣроятности, сдѣлаются извѣстными. Если онъ скажетъ, что споткнулся объ угольный ящикъ или каминную рѣшетку, упалъ и разшибъ себѣ лицо, то многіе сочтутъ это за выдумку и станутъ доискиваться причинъ подобной выдумки. Поэтому онъ составилъ свои записки изъ фразъ, не обязывавшихъ его излагать подробности. Буттервеллу онъ сказалъ, что попалъ въ непріятную исторію, или вѣрнѣе въ ссору, изъ которой вышелъ съ значительнымъ поврежденіемъ въ своей физіономіи. Онъ намѣревался явиться въ должность на другой день, все равно, будетъ ли это прилично или нѣтъ,-- но, ради приличія, онъ находилъ необходимымъ оставить за собой половину присутственнаго времени. Лэди Амеліи онъ тоже написалъ, что съ нимъ повстрѣчалось несчастіе, сопровождавшееся небольшимъ ушибомъ. "Опаснаго нѣтъ ничего,-- страдаетъ только моя наружность, такъ что на этотъ день необходимо остаться дома. Въ воскресенье я буду у васъ непремѣнно. Пусть Гэзьби не безпокоится пріѣзжать ко мнѣ, тѣмъ болѣе, что завтра я цѣлый день не буду дома".

Гезьби такъ часто безпокоился пріѣзжать въ улицу Моунтъ, гдѣ квартировалъ Кросби, и въ улицу Одли, гдѣ находился комитетъ, въ которомъ служилъ Кросби, въ улицы, расположенныя въ столь непріятно близкомъ сосѣдствѣ одна отъ другой, что Кросби нарочно помѣстилъ послѣднія слова, чтобы избавиться отъ посѣщенія. Отправивъ записки, Кросби отдалъ приказаніе говорить, что его нѣтъ дома ни для кого; онъ боялся, что Гэзьби заѣдетъ къ нему послѣ своихъ занятій и всецѣло увезетъ его въ Сентъ-Джонсъ-Вудъ.

Сырое мясо, компрессы изъ примочки и холодной воды, прикладываемые къ подбитому глазу въ теченіе всей ночи, не въ состояніи были вывести этого страшнаго темносиняго пятна къ десяти часамъ слѣдующаго утра.

-- Опухоль опала, мистеръ Кросби, совсѣмъ почти опала, говорила хозяйка дома, дотрогиваясь пальцемъ до пораженнаго мѣста:-- но синякъ такъ скоро не проходитъ; -- ужь вы извините. Нельзя ли вамъ остаться дома еще на денекъ?

-- Да пройдетъ ли онъ черезъ день, мистриссъ Филлипсъ?

Мистриссъ Филлипсъ не рѣшалась дать утвердительнаго отвѣта.

-- Передъ тѣмъ какъ пройти, на немъ еще появятся багровые полосы съ желтоватымъ отливомъ, отвѣчала мистриссъ Филлипсъ; казалось, что она была жена кулачнаго бойца: до такой степени хорошо она знала свойство синяковъ послѣ подбитія глаза.

-- Значитъ, не пройдетъ и до завтра, сказалъ Кросби, показывая веселый видъ, между тѣмъ какъ въ душѣ у него происходила страшная пытка.

-- Пройдетъ дня черезъ три; да и послѣ того будетъ заживать постепенно. Піявки -- не знаю, чтобы они приносили когда нибудь пользу.

Кросби и второй день пробылъ дома; на третій онъ рѣшился, во что бы то ни стало, отправиться съ синими и желтыми пятнами подъ подбитымъ глазомъ. Въ одной изъ утреннихъ газетъ того дня онъ прочиталъ описаніе всего приключенія. Въ ней говорилось, какимъ образомъ мистеръ К который служитъ въ генеральномъ комитетѣ и который въ скоромъ времени долженъ привести къ брачному алтарю прекрасную дочь графа де-К, сдѣлался предметомъ наглаго нападенія на дебаркадерѣ желѣзной дороги, а вслѣдствіе этого долженъ оставаться безвыходно въ своей квартирѣ. Дальше говорилось, что виновный, какъ полагаютъ, осмѣлился имѣть виды на ту же самую лэди, и за эту дерзость получилъ въ отвѣтъ презрѣніе со стороны каждаго члена упомянутаго благороднаго семейства. "Утѣшительно однако же, знать,-- говорила газета: -- что мистеръ К вполнѣ отмстилъ за себя, и такъ отпоролъ молодаго человѣка, что тотъ не въ состояніи встать съ постели".

Прочитавъ это, Кросби увидѣлъ, что ему необходимо показаться немедленно и объяснить истину на столько, на сколько общество узнало бы ее безъ его объясненія. Поэтому на третій день Кросби надѣлъ шляпу и перчатки и отправился въ должность, хотя для подбитаго глаза и не наступилъ періодъ багровыхъ полосъ съ желтоватымъ отливомъ. Переходъ по корридору черезъ курьерскую въ его кабинетъ было дѣломъ весьма непріятнымъ. Само собою разумѣется, что всѣ смотрѣли на него, какъ разумѣется и то, что ему не удалась попытка показать видъ, что онъ на это не обращаетъ вниманія.

-- Боггсъ, сказалъ Кросби одному изъ курьеровъ:-- посмотри, не здѣсь ли мистеръ Буттервеллъ!

Черезъ нѣсколько минутъ, какъ и ожидалъ Кросби, мистеръ Буттервелъ вошелъ въ его кабинетъ.

-- Клянусь честью, это вещь серьезная, сказалъ мистеръ Буттервелъ, взглянувъ на подбитый глазъ своего сослуживца.-- На вашемъ мѣстѣ, я бы не вышелъ.

-- Конечно, непріятно, сказалъ Кросби: -- но нельзя же все сидѣть дома. Вы знаете, что если человѣкъ день, другой не покажется, гдѣ нужно, про него сейчасъ же распустятъ страшныя исторіи.

-- Но ради Бога скажите, какъ это случилось? Въ газетахъ пишутъ, что вы до полусмерти прибили человѣка, который сыгралъ надъ вами такую шутку.

-- Газеты, по обыкновенію лгутъ. Я до него не дотронулся.

-- Неужели? Ну ужь извините; послѣ такого удара по лицу, я переломалъ бы ему всѣ ребра.

-- Явились полисмены, и дѣло кончилось. Не позволятъ же заводить шумъ и драку на дебаркадерѣ: вѣдь это не въ Салисберійскомъ полѣ. Да и при томъ, кто можетъ сказать заранѣе, что онъ можетъ или не можетъ отдѣлать своего противника?

-- Разумѣется, это только и можно сказать послѣ того, какъ самъ поколотишь, или тебя поколотятъ. Но что это за человѣкъ, и что такое говорится въ газетахъ на счетъ презрѣнія къ нему со стороны благородной фамиліи?

-- Все это ложь, и больше ничего. Онъ ни души не видѣлъ изъ фамиліи де-Курси.

-- Значитъ, правда-то тамъ, гдѣ дѣло касается другой дѣвушки, не такъ ли, Кросби? Я вѣдь зналъ, что при настоящей помолвкѣ вы находились въ какомъ-то затруднительномъ положеніи.

-- Не знаю, изъ-за чего и почему онъ разыгралъ изъ себя такого звѣря.-- Вы вѣрно, что нибудь слышали о моихъ оллинтонскихъ знакомыхъ?

-- О, да; слышалъ.

-- Какъ передъ Богомъ, у меня на умѣ не было ничего дурнаго противъ нихъ.

-- Молодой человѣкъ тоже былъ знакомъ съ ними? О, теперь я все понимаю! Онъ просто хочетъ занять ваше мѣсто. Какъ видно, онъ не дурно принялся за дѣло. Что же вы намѣрены съ нимъ дѣлать?

-- Ничего.

-- Ничего! Очень странно! Я бы представилъ его судьямъ.

-- Дѣло въ томъ, Буттервелъ: -- я обязанъ пощадить имя той дѣвушки. Я знаю, что поступилъ весьма дурно.

-- Да, да; мнѣ кажется, что очень дурно.

Мистеръ Буттервеллъ произнесъ эти слова весьма рѣшительнымъ тономъ, какъ будто онъ не намѣренъ былъ допустить ни малѣйшаго извиненія въ этомъ поступкѣ, и во всякомъ случаѣ скрывать свое мнѣніе. Кросби осуждалъ себя въ дѣлѣ своей женитьбы, и съ тѣмъ вмѣстѣ заботился, чтобы другіе, услышавъ отъ него самого подобное обвиненіе, сказали бы что нибудь въ его оправданіе. Вѣдь пріятелю не трудно сказать, что подобныя интрижки весьма обыкновенны, и что въ жизни нерѣдко случается поступать неосмотригельпо, даже опрометчиво. Онъ надѣялся на такую благосклонность со стороны Фаулера Прата, но надѣялся тщетно. Буттервеллъ былъ добрый, снисходительный человѣкъ, старался всякому угодить и никогда не принималъ на себя обязанности читать морали; а все-таки и Буттервеллъ ни слова не сказалъ въ утѣшеніе Кросби. Кросби не имѣлъ на своей сторонѣ ни одного человѣка, который бы смотрѣлъ сквозь пальцы на его проступокъ, считалъ бы это не проступкомъ, но безразсуднымъ увлеченіемъ, не имѣлъ никого, кромѣ членовъ семейства де-Курси, которые совершенно овладѣли имъ и, какъ говорится, ѣли его живаго.

-- Теперь дѣла этого не поправить, сказалъ Кросби.-- Что касается до человѣка, который сдѣлалъ на меня такое звѣрское нападеденіе, онъ знаетъ, что за ея юбками его никто не тронетъ. Я рѣшительно ничего не могу сдѣлать безъ того, чтобы не упоминать ея имени.

-- Да; я понимаю, сказалъ Буттервеллъ.-- Непріятно, весьма непріятно. Не знаю, могу ли я что нибудь сдѣлать для васъ. Будете вы сегодня въ совѣтѣ?

-- Непремѣнно, отвѣчалъ Кросби, становясь болѣе и болѣе опечаленнымъ. Острый его слухъ говорилъ ему, что онъ потерялъ къ себѣ всякое уваженіе Буттервелла, по крайней мѣрѣ на нѣкоторое время. Буттервеллъ хотя и занималъ высшую должность, но по привычкѣ, всегда обходился съ Кросби, какъ съ человѣкомъ, котораго должно уважать. Кросби пользовался, и умѣлъ пользоваться, какъ въ комитетѣ, такъ и въ обществѣ почетомъ, гораздо выше того, на которое онъ по своему положенію имѣлъ законное право. Теперь онъ былъ низведенъ съ своего пьедестала. Никто лучше Буттервелла не видѣлъ этого. Онъ шелъ по одному направленію съ обществомъ, замѣчая почти инстинктивно, какое направленіе намѣревалось взять общество. "Тактъ, тактъ и тактъ", говорилъ онъ про себя, прогуливаясь по тропинкамъ Путнейской виллы. Кросби теперь секретарь, тогда какъ нѣсколько мѣсяцевъ тому назадъ былъ обыкновеннымъ клеркомъ, не смотря на то, инстинктъ мистера Буттервелла говорилъ ему, что Кросби палъ. Поэтому у него не было ни малѣйшаго расположенія выразить сочувствіе къ человѣку, котораго постигло несчастіе; оставляя секретарскій кабинетъ, онъ зналъ заранѣе, что много пройдетъ времени до той поры, когда онъ снова заглянетъ въ него.

Подъ вліяніемъ досады Кросби рѣшился дѣйствовать съ этой минуты, заглушивъ въ себѣ всякую совѣсть. Онъ рѣшился показаться въ совѣтъ, съ такимъ равнодушіемъ къ своему подбитому глазу, какимъ только могъ располагать, и если ему скажутъ что нибудь, онъ приготовился отвѣтить. Онъ рѣшился идти въ клубъ и разразить свой гнѣвъ надъ тѣмъ, кто обнаружитъ къ нему хотя малѣйшее пренебреженіе. Онъ не могъ вымѣстить свою досаду на Джонни Имсѣ, и хотѣлъ выместить ее на другихъ. Не для того онъ пріобрѣлъ видное положеніе въ обществѣ и сохранялъ его въ теченіе нѣсколькихъ лѣтъ, чтобы позволить уничтожить себя потому только, что сдѣлалъ ошибку. Если общество, къ которому онъ принадлежалъ, намѣрено объявить ему войну, онъ готовъ былъ вступить въ бой немедленно. Что касается до Буттервелла,-- Буттервелла неспособнаго, Буттервелла несноснаго, Буттервелла, который при всякомъ затрудненіи въ теченіи многихъ лѣтъ прибѣгалъ къ нему за совѣтомъ, онъ дастъ ему понять, каково быть такимъ вѣроломнымъ въ отношеніи къ тому, кого онъ считалъ своимъ другомъ. Онъ рѣшился показать всѣмъ членамъ совѣта, что пренебрегаетъ ими и держитъ ихъ въ своихъ рукахъ. Предназначая себѣ такимъ образомъ планъ будущаго образа своихъ дѣйствій, онъ ввелъ въ него пункта два относительно членовъ благороднаго семейства де-Курси. Онъ рѣшился показать имъ что вовсе не намѣренъ быть ихъ покорнѣйшимъ слугою. Онъ рѣшился высказаться передъ ними откровенно, и если послѣ этой откровенности они захотятъ разорвать "брачный союзъ", то могутъ это сдѣлать, горевать онъ не станетъ. Въ то время, какъ онъ, облокотясь на ручку кресла, размышлялъ объ этомъ, въ головѣ его блеснула мысль,-- мысль, создавшая ему воздушный замокъ, мечту, осуществленіе которой казалось ему возможнымъ; въ этомъ замкѣ онъ видѣлъ себя стоящимъ на колѣняхъ передъ Лили Дэль, выпрашивающимъ у нея прощеніе и умоляющимъ снова принять его въ ея сердце.

-- Мистеръ Кросби явился сегодня, сказалъ мистеръ Буттервеллъ мистеру Оптимисту.

-- Явился? сказалъ мистеръ Оптимистъ весьма серьёзно; ему уже извѣстенъ былъ весь скандалъ на дебаркадерѣ желѣзной дороги.

-- Страшнымъ образомъ обезобразили его.

-- Очень непріятно слышать. Это такъ... такъ... такъ. Еслибы это былъ кто нибудь изъ клерковъ, мы бы должны были сказать ему, что онъ срамитъ нашъ комитетъ.

-- Чѣмъ же виноватъ человѣкъ, если ему поставятъ фонарь? Вѣдь не самъ же онъ подбилъ себѣ глазъ, сказалъ майоръ Фіаско.

-- Я знаю, что онъ не самъ себѣ подбилъ глазъ, продолжалъ мистеръ Оптимистъ:-- но мнѣ кажется, въ его положеніи, онъ долженъ бы держаться какъ можно дальше отъ всякаго скандала.

-- Онъ бы отъ души это сдѣлалъ, еслибы представлялась возможность, сказалъ майоръ.-- Я думаю ему точно такъ же не хотѣлось бы ходить съ подбитымъ глазамъ, какъ и мнѣ, какъ и всякому другому.

-- Не знаю, мнѣ никто не подшибетъ глаза, сказалъ мистеръ Оптимистъ.

-- Скажите лучше, никто еще не подшибалъ, замѣтилъ майоръ.

-- И надѣюсь -- никогда не подшибутъ, сказалъ мистеръ Буттервеллъ.

Въ это время наступилъ часъ общаго собранія, и въ залъ совѣта вошелъ мистеръ Кросби.

-- Мы очень сожалѣли, услышавъ о вашемъ несчастіи, сказалъ Оптимистъ весьма серьезно.

-- Я думаю, вдвое меньше, чѣмъ я сожалѣлъ, сказалъ Кросби со смѣхомъ.-- Чрезвычайная гадость имѣть подбитый глазъ; другой можетъ принять меня за кулачнаго бойца.

-- При томъ еще за кулачнаго бойца, который не выигралъ боя, сказалъ Фіаско.

-- Не знаю, чтобы тутъ была большая разница, возразилъ Кросби.-- Вообще подобная вещь непріятна, и, пожалуйста, не будемте говорить объ этомъ.

Мистеръ Оптимистъ былъ однако же того мнѣнія, что онъ долженъ былъ, по обязанности своей, поговорить объ этомъ. Какъ бы то ни было, онъ былъ предсѣдательствующій въ Совѣтѣ, а мистеръ Кросби ни больше, ни меньше, какъ его секретарь. Смотря на ихъ относительныя положенія, развѣ ему не слѣдовало сдѣлать замѣчанія за такую неблагопристойность? Неужели Рэфль-Бофль не сказалъ бы ни слова, если бы мистеръ Буттервеллъ, будучи секретаремъ, явился въ должность съ подбитымъ глазомъ? Онъ желалъ выказать права предсѣдателя во всей ихъ полнотѣ; по не смотря на то, онъ чувствовалъ большое замѣшательство, и не имѣлъ никакой возможности пріискать приличныя выраженія.

-- Гм! да,-- хорошо; приступимте же къ дѣлу, сказалъ онъ, удерживая однакоже за собою право возвратиться къ подбитому глазу секретаря немедленно послѣ окончанія обыкновенныхъ занятій Совѣта. Но когда обыкновенныя занятія Совѣта кончились, секретарь удалился изъ зала собранія, не давъ предсѣдателю ни минуты времени собраться съ мыслями и начать разговоръ о подбитомъ глазѣ.

Возвратясь въ свой кабинетъ, Кросби засталъ тамъ Мортимера Гэзьби.

-- Любезный мой, сказалъ Гэзьби: -- да вѣдь это прескверная вещь.

-- Чрезвычайно скверная, отвѣчалъ Кросби: -- такая скверная, что я ни съ кѣмъ не хочу говорить о ней.

-- Лэди Амелія страшно безпокоится.

Гэзьби жену свою всегда называлъ лэди Амеліей, даже въ то время, когда говорилъ о ней съ ея братьями и сестрами. Ни подъ какимъ видомъ онъ не позволялъ себѣ называть дочь графа христіанскимъ ея именемъ, хотя эта дочь была его законная жена.

-- Она думаетъ, что вы больны.

-- Нѣтъ, не боленъ, но, какъ видите, обезображенъ.

-- Но за то вы его порядочно побили?

-- И не думалъ, съ досадой сказалъ Кросби.-- Я пальцомъ его не тронулъ. Пожалуйста, не вѣрьте вы всему, что читаете въ газетахъ.

-- Разумѣется. Да напримѣръ можно ли повѣрить, что говорится въ нихъ на счетъ его видовъ на лэди Александрину? Это чистѣйшая ложь.

-- Не вѣрьте ничему, кромѣ развѣ того, что мнѣ подбили глазъ.

-- Ну, это видимое дѣло. Лэди Амелія полагаетъ, что вамъ будетъ гораздо спокойнѣе, если вы сегодня пріѣдете къ намъ. Конечно, вамъ не слѣдовало бы выѣзжать, но лэди Амелія такъ снисходительна, что съ ней вамъ нечего стѣсняться.

-- Благодарю покорно: я пріѣду въ воскресенье,

-- Но вы знаете, что лэди Александрина съ безпокойствомъ будетъ ждать письма отъ своей сестры; притомъ же лэди Амелія убѣдительнѣйше проситъ васъ пріѣхать.

-- Благодарю, благодарю; пріѣду, только не сегодня.

-- Почему же?

-- Просто потому, что дома мнѣ будетъ лучше!

-- Ужь можетъ ли быть лучше дома? У насъ найдется все, что нужно. А вы знаете, лэди Амелія невзыскательна.

Сырое мясо, компрессы изъ холодной воды и какая нибудь примочка,-- вотъ все, что невзыскательная лэди Амелія могла ему предоставить.

-- Нѣтъ; сегодня я не хочу ее безпокоить, сказалъ Кросби.

-- Клянусь честью, вы дурно поступаете. До замка Курси и слѣдовательно до слуха графини дойдутъ всякого рода исторіи,-- и вы не знаете, какой вредъ можетъ произойти отъ этого. Лэди Амелія полагаетъ, что лучше всего написать туда и объяснить, но она не можетъ этого сдѣлать, пока не услышитъ чего нибудь отъ васъ самихъ.

-- Послушайте, Гэзьби, мнѣ рѣшительно все равно, какія бы исторіи ни дошли до замка Курси.

-- Но если что нибудь услышитъ графъ и оскорбится?

-- И пусть какъ знаетъ, такъ и отдѣлывается отъ этого оскорбленія.

-- Любезный другъ, вѣдь говорить подобныя вещи,-- чистѣйшее сумасбродство.

-- Да что же, по вашему мнѣнію, можетъ сдѣлать мнѣ графъ? Неужели вы думаете, что я вѣчно долженъ бояться графа де-Курси потому только, что женюсь на его дочери? Сегодня я самъ напишу лэди Александринѣ,-- вы можете сказать это ея сестрѣ. Если глазъ мой пройдетъ, то въ воскресенье я буду къ обѣду.

-- Значитъ вы не будете и въ церкви?

-- Неужели вы еще хотите, чтобы я съ такимъ лицомъ явился въ церковь?

Мистеръ Мортимеръ утихъ и, возвратясь домой, объявилъ женѣ своей, что Кросби совсѣмъ выходитъ изъ повиновенія.

-- Дѣло въ томъ, душа моя,-- онъ стыдится самого себя и потому беретъ на себя подобную смѣлость.

-- Глупо было съ его стороны встрѣчаться съ этимъ молодымъ человѣкомъ, весьма глупо; въ воскресенье я ему выскажу это. Если онъ намѣренъ важничать передо мной, то я ему дамъ понять, что онъ очень ошибается. Онъ долженъ помнить, что его поведеніе должно имѣть весьма важное значеніе для всей нашей фамиліи.

-- Само собою разумѣется, сказалъ мистеръ Гэзьби.

Съ наступленіемъ воскресенья наступилъ и періодъ багровыхъ полосъ съ желтыми оттѣнками: слѣды мѣткаго удара далеко еще не изчезли. Сослуживцы Кросби привыкли уже къ ненормальному состоянію его физіономіи; но самъ Кросби, не смотря на свою рѣшимость отправиться въ клубъ, нигдѣ еще не показывался. Въ церковь конечно онъ не пошелъ, но въ пять часовъ явился въ домъ мистера Гэзьби. По воскресеньямъ Гэзьби и лэди Амелія обѣдали въ пять часовъ, держась идеи, что поступая такимъ образомъ, соблюдали праздникъ гораздо лучше, нежели обѣдая въ семь часовъ. Если соблюденіе праздника состоитъ въ томъ, чтобы раньше лечь спать, то, конечно, они были правы. Для поварихи этотъ ранній обѣдъ имѣлъ свои удобства въ томъ отношеніи, что извинялъ ее въ непосѣщеніи церкви во время вечерней службы, а приготовленіе дѣтскаго и людскаго обѣда извиняло ее въ непосѣщеніи церкви во время обѣдни. Такое стремленіе къ благочестію, происходящее отъ непріятнаго къ нему пути, весьма обыкновенно у людей, подобныхъ лэди Амеліи. Если бы она обѣдала въ часъ и кушала холодныя блюда, другой точно также думалъ бы, что она достойна нѣкоторой похвалы.

-- Боже мой!-- вѣдь это весьма непріятно, Адольфъ,-- не правда ли? Это были первыя слова лэди Амеліи, которыми она встрѣтила Кросби.

-- Да, Амелія, весьма непріятно, отвѣчалъ Кросби. Онъ всегда называлъ ее Амеліей, потому собственно, что она называла его Адольфомъ;-- самому Гэзьби крайне не нравилась подобная фамильярность. Лэди Амелія была старше Кросби и потому предоставляла себѣ право называть его какъ вздумается,-- тогда какъ онъ долженъ былъ бы помнить огромную разницу въ ихъ званіи.-- Весьма непріятно, Амелія, сказалъ Кросби.-- Прошу васъ, сдѣлайте для меня одно одолженіе!

-- Какое, Адольфъ?

-- Не говорить объ этомъ ни слова. Подбитый глазъ, безъ всякаго сомнѣнія, вещь скверная,-- я много на это досадовалъ; сочувствіе же друзей моихъ только увеличиваетъ досаду. Въ пятницу Гэзьби уже выразилъ сожалѣніе всего семейства, и если это повторится, то мнѣ остается умереть.

-- Дядя Дольфъ, неужели ты умрешь отъ подбитаго глаза? спросилъ маленькій де-Курси Гэзьби,-- старшая надежда графской фамиліи.

-- Нѣтъ, мой герой, отвѣчалъ Кросби, взявъ мальчика на руки: -- отъ этого не умираютъ. Большой бѣды отъ подбитаго глаза не бываетъ; тебѣ не разъ придется испытать это самому прежде чѣмъ оставишь школу. Непріятно только то, что люди любятъ много говорить объ этомъ.

-- Тетя Дина не будетъ любить тебя за такой страшный глазъ.

-- Прекрасно, Адольфъ, сказала лэди Амелія;-- я не скажу ни слова; сожалѣю, что участіе мое сдѣлалось причиной досады для васъ въ настоящую минуту, но все же, согласитесь сами, другому очень трудно, почти невозможно не сказать ни слова о подобномъ предметѣ. Я получила письмо отъ мама.

-- Надѣюсь лэди де-Курси въ добромъ здоровьѣ.

-- Совершенно здорова, благодарю васъ; но, само собою разумѣется, она очень встревожена этимъ происшествіемъ. Она прочитала, что было написано въ газетахъ, и для Мортимера, какъ стряпчаго нашей фамиліи, можетъ статься, необходимо имѣть болѣе подробныя свѣдѣнія.

-- Ни къ чему они не поведутъ, сказалъ Адольфъ.

-- Я самъ такого мнѣнія, что это совершенно лишнее, сказалъ Гэзьби.

-- Быть можетъ, весьма быть можетъ. Но согласитесь, Мортимеръ, что мама, при подобныхъ обстоятельствахъ, пожелаетъ узнать всѣ факты этого случая.

-- Съ этимъ я согласенъ, сказалъ Гэзьби.

-- Въ такомъ случаѣ, вотъ вамъ эти факты: -- когда я вышелъ изъ вагона, какой-то человѣкъ, котораго я гдѣ-то видѣлъ, напалъ на меня и, прежде чѣмъ подоспѣла полиція, подбилъ мнѣ глазъ. Довольно вамъ этого?

Въ эту минуту объявили, что обѣдъ на столѣ.

-- Не угодно ли вамъ взять лэди Амелію, сказалъ Гэзьби.

-- Печальное событіе, очень печальное, сказала лэди Амелія, покачавъ головой: -- я боюсь, что оно будетъ для моей сестры большимъ огорченіемъ.

-- Вы вѣрно одного мнѣнія съ маленькимъ де-Курси, что тетя Дина не будетъ любить меня за такой страшный глазъ?

-- Право, я ничего тутъ не вижу смѣтнаго, сказала лэди Амелія.

Эгимъ кончился разговоръ о подбитомъ глазѣ; въ теченіи обѣда о немъ не было и помину.

Не было объ этомъ разговора въ теченіе обѣда, но по выраженію лица Амеліи нельзя было не заключить, что ей крайне не нравилось поведеніе будущаго ея зятя. Она была очень радушна, упрашивала Кросби кушать, но при этомъ все-таки не могла обойтись безъ намековъ на свое непріятное положеніе. Она говорила, что зажаренный плюмпуддингъ понравится ему, но не рекомендовала пить портвейнъ послѣ обѣда.

-- Мортимеръ, ты бы лучше велѣлъ подать лафиту, замѣтила она:-- Адольфу нельзя пить вина, которое горячитъ.

-- Благодарю васъ, сказалъ Кросби.-- Я лучше выпью гроку, если Гэзьби дастъ его мнѣ.

-- Гроку! повторила лэди Амелія, съ видомъ крайняго изумленія. Кросби, по правдѣ сказать, никогда не пилъ грокъ; но онъ рѣшился бы попросить чистаго джину, еслибы лэди Амелія продлила свою заботливость.

Послѣ этихъ воскресныхъ обѣдовъ хозяйка дома никогда не уходила въ гостиную; ей подавали чайный приборъ на тотъ же самый столъ, на которомъ обѣдали. Это была тоже, въ своемъ родѣ, необходимая мѣра къ соблюденію благочестія и къ освященію перваго дня недѣли. Когда гостила Розина, и когда со стола убирались бутылки, передъ ней, по обыкновенію, являлось нѣсколько книгъ религіознаго содержанія. Во время своего перваго и довольно продолжительнаго посѣщенія, она выпросила себѣ привилегію читать послѣ обѣда проповѣди, но какъ при этихъ случаяхъ лэди Амелія и мистеръ Гэзьби отправлялись спать, и какъ единственный въ домѣ лакей тоже обнаружилъ однажды расположеніе ко сну,-- то чтеніе проповѣдей было оставлено. Впослѣдствіи хозяинъ дома, во время посѣщеній своей невѣстки, долженъ быть проводить эти вечера въ ея присутствіи и, за неимѣніемъ другаго развлеченія, искать его въ одномъ изъ душеспасительныхъ сочиненій. На этотъ разъ лэди Розина находилась въ деревнѣ, и потому столъ оставался пустымъ.

-- Что же я напишу моей мама? сказала лэди Амелія, когда со стола убрали наконецъ и чайный приборъ.

-- Засвидѣтельствуйте ей отъ меня глубочайшее почтеніе, сказалъ Кросби.

Очевидно было какъ для мужа, такъ и для жены, что Кросби приготовился къ возстанію противъ высшихъ властей. Наступило молчаніе, продолжавшееся минутъ десять. Для развлеченія Кросби началъ играть съ маленькимъ де-Курси, прозвавъ его Дикси.

-- Мама, онъ называетъ меня Дикси. Развѣ я Дикси?-- А вы такъ Кроссъ,-- за это тетя Дина не будетъ васъ любить.

-- Адольфъ, пожалуста не давайте мальчику вашихъ прозваній; мнѣ это очень не нравится. Мнѣ кажется, что этимъ самымъ вы хотите набросить темное пятно на настоящую фамилію.

-- Ну, я не думаю, что Кросби дѣлаетъ это съ такимъ умысломъ, сказалъ мистеръ Гэзьби.

-- Я назвалъ его Дикси безъ всякаго умысла.

-- Во всякомъ случаѣ, это мнѣ не нравится. Повѣрьте, Адольфъ, что я нѣсколько дорожу своей фамиліей, какъ дорожитъ этимъ и мой мужъ.

-- Даже очень дорожу, сказалъ мистеръ Гэзьби.

-- Не меньше вашего и я дорожу своей фамиліей, возразилъ Кросби.-- Это весьма естественно для каждаго. Одинъ изъ моихъ предковъ пришелъ сюда съ Вильгельмомъ Завоевателемъ. Сколько я знаю, такъ онъ былъ поваренкомъ въ палаткѣ короля.

-- Поваренкомъ! сказалъ молодой де-Курси.

-- Да, мой милый, поваренкомъ.-- Вѣдь этимъ-то путемъ множество изъ нашихъ старинныхъ фамилій и сдѣлались извѣстными. Предки этихъ фамилій были или поварами, или дворецкими при короляхъ -- или пожалуй еще чѣмъ нибудь хуже.

-- Неужели же вы свою фамилію считаете неблагородною?

-- Нѣтъ. Я вамъ скажу, какъ это было. Король пожелалъ, чтобы предокъ мой отравилъ съ полдюжины придворныхъ, которые хотѣли распоряжаться по своему; но предокъ мой сказалъ:-- "нѣтъ, господинъ король,-- я поваръ, а не палачь".-- За это его смѣнили и заставили мыть посуду,-- и въ то время какъ всѣхъ другихъ слугъ называли баронами и лордами, его называли просто Куки, поваренкомъ. Впослѣдствіи прозваніе это постепенно измѣнялось и наконецъ остановилось на настоящей моей фамиліи -- Кросби.

Мистеръ Гэзьби сидѣлъ, какъ пораженный громомъ: лицо лэди Амеліи приняло мрачное выраженіе. Не очевидно ли было, что ужь, котораго де-Курси хотѣли отогрѣть на груди своей, становился ядовитой змѣей и готовился ужалить всѣхъ членовъ этой благородной фамиліи? Разговоръ не вязался въ тотъ вечеръ,-- и Кросби вскорѣ послѣ исторіи о поваренкѣ отправился домой.

ГЛАВА XXXVI.
ТОРЖЕСТВУЮЩІЙ ГЕРОЙ.

Джонъ Имсъ прибылъ въ свое управленіе ровно въ полдень, и подойдя къ своей конторкѣ, не зналъ, на чемъ онъ стоитъ -- на ногахъ или на головѣ. Все утро было для него продолжительнымъ, глубокимъ возбужденіемъ и вмѣстѣ съ тѣмъ до нѣкоторой степени торжествомъ. Онъ вовсе не зналъ, какіе могли быть результаты сцены на дебаркадерѣ. Возьмутъ ли его въ судъ и тамъ посадятъ подъ арестъ? Что заговорятъ объ этомъ въ управленіи? Вызоветъ ли его Кросби на дуэль, и если вызоветъ, то въ состояніи ли онъ будетъ выйти побѣдителемъ, стрѣляясь изъ пистолетовъ? Что скажетъ лордъ де-Гэстъ,-- лордъ де-Гэстъ, который особенно предостерегалъ его не принимать на себя обязанности мстителя за оскорбленіе Лили? Что скажетъ о его поступкѣ вся фамилія Дэлей? а главнѣе всего, что скажетъ и подумаетъ сама Лили? Не смотря на то, чувство торжества было преобладающимъ, и теперь, въ этотъ промежутокъ времени, онъ начиналъ съ удовольствіемъ припоминать испытанное имъ ощущеніе, когда кулакъ его заѣхалъ въ глазъ Кросби.

Въ первый день присутствія въ управленіи ничего не было слышно объ этомъ происшествіи, а самъ онъ никому не разсказывалъ. Въ его отдѣленіи было извѣстно, что онъ ѣздилъ провести первые дни Рождества съ лордомъ де-Гэстомъ, и вслѣдствіе этого ему оказывали особенное вниманіе. Кромѣ того, отдавая Джонни Имсу полную справедливость, я долженъ сказать, что онъ постепенно пріобрѣталъ уваженіе отъ своихъ начальниковъ. Онъ зналъ свое дѣло и исполнялъ его съ увѣренностію въ своихъ силахъ и способности, а также съ совершеннымъ равнодушіемъ къ недовольнымъ взглядамъ, которые отъ времени до времени бросали на него начальствующія лица. Сдѣлавшись самостоятельнымъ въ своемъ оффиціальномъ поведеніи и сохраняя права свои, онъ пользовался между сослуживцами популярностью. Словомъ, Джонни Имсъ вышелъ изъ поры юношества и вступилъ въ права мужчины, надѣлавъ конечно въ минувшій періодъ своего существованія множество глупостей, которыя, однакоже, нисколько не мѣшали, умѣвшимъ понимать его характеръ, составить убѣжденіе, что изъ него выйдетъ хорошій человѣкъ.

Въ первый день присутствія много было распросовъ о его весельѣ въ праздники, но по этому предмету онъ не имѣлъ сказать многаго. Дѣйствительно, праздники были бы для него болѣе чѣмъ обыкновенны, если бы не имѣлось въ виду весьма важной цѣли, принудившей его отправиться въ провинцію, и если бы не обстоятельство, которымъ кончилась его поѣздка. Ни объ одномъ изъ этихъ предметовъ Джонни не имѣлъ расположенія говорить откровенно. Возвращаясь, однакоже, съ Крэдломъ въ Буртонъ-Кресцситъ, онъ разсказалъ ему о встрѣчѣ своей съ Кросби.

-- И ты прибилъ его на станціи желѣзной дороги? спросилъ Крэдль съ видомъ удовольствія и недовѣрія.

-- Прибилъ. Если бы этого я не сдѣлалъ на станціи, то не знаю, гдѣ бы привелось мнѣ сдѣлать. Я сказалъ, что прибью его, и прибилъ при первой встрѣчѣ.

Послѣ этого во всей подробности было разсказано о встрѣчѣ, о подбитомъ глазѣ, о полиціи и смотрителѣ дебаркадера.

-- Не знаю, что изъ этого выйдетъ? спросилъ нашъ герой.

-- Передастъ это дѣло въ руки какого нибудь пріятеля, безъ всякаго сомнѣнія,-- какъ сдѣлалъ это я, передавъ свое дѣло съ Люпексомъ Фишеру. И клянусь тебѣ честью, Джонни, съ нимъ у меня скоро опять будетъ исторія. Вчера онъ опять неистовствовалъ, повѣришь ли...

-- Онъ просто дуракъ.

-- Но я бы тебѣ не совѣтовалъ встрѣчаться съ этимъ дуракомъ, когда онъ находится въ припадкѣ бѣшенства. Вчера весь вечеръ я положительно долженъ былъ просидѣть въ своей комнатѣ. Матушка Роперъ говорила, что если бы я остался въ гостиной, то необходимость заставила бы ее послать за полисменомъ. Что же могъ я сдѣлать? Я приказалъ затопить каминъ въ моей комнатѣ...

-- И потомъ легъ спать?

-- Нѣтъ, я долго сидѣлъ, думая, что Мери понадобится увидѣть меня. Наконецъ она принесла мнѣ записку. Вѣдь ты знаешь, Мери такъ неосторожна. Если бы онъ нашелъ лоскутокъ бумаги, исписанный ея рукой, послѣдствія были бы ужасны, клянусь честью, ужасны. А кто можетъ поручиться, что Джемима не разскажетъ ему?

-- Что же Мери писала тебѣ?

-- Все пустяки, мастеръ Джонни. Боясь дурныхъ послѣдствій, я озаботился отнести записку въ управленіе.

Находясь подъ вліяніемъ ощущеній отъ своихъ собственныхъ приключеній, Джопни Имсъ не обращалъ особеннаго вниманія на приключенія своего пріятеля.

-- По мнѣ все равно, сказалъ Джонни: -- передастъ ли Кросби дѣло свое какому нибудь пріятелю, или самъ отправится къ полицейскому судьѣ.

-- Повѣрь, что передастъ пріятелю, сказалъ Крэдль, съ видомъ человѣка вполнѣ опытнаго въ дѣлахъ подобнаго рода:-- и я полагаю, что посредникомъ своимъ ты выберешь меня. Вести дѣло судебнымъ порядкомъ -- непріятнѣйшая вещь, по я не такой человѣкъ, чтобы отступиться отъ друга. Я буду защищать тебя всѣми силами.

-- Благодарю тебя, сказалъ Имсъ: -- не думаю только, что мнѣ придется имѣть надобность въ твоихъ услугахъ.

-- Во всякомъ случаѣ тебѣ надобно имѣть наготовѣ добраго человѣка.

-- Я напишу къ одному пріятелю въ провинцію и попрошу его совѣта; этотъ пріятель постарше и поопытнѣе насъ обоихъ.

-- Клянусь Юпитеромъ, дружище, подумай прежде. Не дай твоимъ врагамъ распустить молву, что ты трусъ. Клянусь честью, пусть обо мнѣ говорятъ, что хотятъ, только не это.

-- Я и этого не боюсь, сказалъ Имсъ съ нѣкоторой досадой въ голосѣ:-- въ настоящее время мало обращаютъ вниманія на трусость, особливо когда дѣло коснется дуэли.

Послѣ этого Крэдль снова перевелъ разговоръ на мистриссъ Люпексъ и на свое собственное исключительное положеніе, а такъ какъ Имсъ не думалъ просить у пріятеля дальнѣйшихъ совѣтовъ по своимъ дѣламъ, то и слушал о его молча всю дорогу до Буртонъ-Кресцента.

-- Надѣюсь, вы нашли благороднаго графа въ добромъ здоровьи, сказала мистриссъ Роперъ, какъ скоро жильцы ея сѣли за столъ.

-- Я нашелъ благороднаго графа въ отличномъ здоровьр, благодарю васъ, отвѣчалъ Джонни.

Надо замѣтить, что всѣ жильцы мистриссъ Роперъ и сама она ясно понимали, что положеніе Имса совершенно измѣнилось съ тѣхъ поръ, какъ онъ удостоился дружбы лорда де-Гэста. Мистриссъ Люпексъ, всегда садившаяся за обѣдомъ подлѣ Джонни, съ цѣлію защитить себя, какъ она выражалась, отъ опаснаго сосѣда-Крэдля, обращалась съ нимъ особенно любезно. Миссъ Спрюсъ не иначе называла его, какъ "сэръ". Мистриссъ Роперъ первому ему подавала кушанье и обращала вниманіе на его блюда; Амелія менѣе прежняго разсчитывала на обладаніе его сердцемъ и любовью. Конечно, не должно полагать, что Амелія рѣшилась оставить это дѣло безъ боя и позволить непріятелю спокойно удалиться съ мѣста битвы со всѣми своими силами; она не видѣла необходимости оказывать ему уваженіе; это было бы несовмѣстно съ совершеннымъ равенствомъ, которое должно сопровождать всякій сердечный союзъ.

-- Что ни говорите, а я считаю за большую привилегію находиться на дружеской ногѣ съ такими людьми, какъ графъ де-Гэстъ, сказала мистриссъ Люпексъ.-- Когда я была въ дѣвушкахъ, я была въ весьма интимныхъ отношеніяхъ...

-- Вы теперь не въ дѣвушкахъ, и потому лучше бы вамъ не говорить объ этомъ, сказалъ Люпексъ.

Мистеръ Люнсксъ, спустившись съ подмостковъ, на которыхъ расписывалъ декораціи, заходилъ въ этотъ день въ небольшую лавочку по сосѣдству съ Дрюрилэнскимъ театромъ.

-- Другъ мой, вамъ бы не слѣдовало показывать себя звѣремъ передъ обществомъ мистриссъ Роперъ. Если, увлеченная чувствами, которыхъ въ настоящее время невозможно описать, я оставила прекрасный кругъ своего знакомства и вышла за васъ замужъ, вамъ не нужно бы напоминать мнѣ передъ цѣлымъ свѣтомъ, что я должна сожалѣть о многомъ, весьма многомъ.

И мистриссъ Люпексъ, положивъ ножикъ и вилку, поднесла къ глазамъ носовой платокъ.

-- Это одно изъ удовольствій, которое доставляется мужу во время обѣда, не правда ли? сказалъ Люпексъ, обращаясь къ миссъ Спрюсъ.-- Такого рода удовольствій у меня множество и вы не можете представить себѣ, до какой степени они восхищаютъ меня.

-- Кого Богъ соединилъ, тѣхъ человѣкъ не разлучитъ, сказала миссъ Спрюсъ:-- что касается до меня, то вы знаете, что я старуха.

Эти слова набросили тѣнь на обѣденный столъ, и уже больше ничего не было сказано на счетъ блестящей карьеры Джонни Имса. Въ теченіе вечера Амелія услышала о происшествіи на станціи желѣзной дороги, и сразу увидѣла, что можетъ примѣнить его къ своимъ собственнымъ цѣлямъ.

-- Джонъ, прошептала она своей жертвѣ, выбравъ случай, когда въ гостиной не было никого изъ постороннихъ: -- правду ли я слышала, что вы хотите выйти на дуэль? Я требую отъ васъ, чтобы вы сказали мнѣ истину.

-- Вздоръ, сказалъ Джонни.

-- Нѣтъ, не вздоръ. Вы не знаете, не можете понять моихъ чувствъ при одной мысли о подобномъ предположеніи. Ахъ, Джонъ! у васъ жестокое сердце.

-- У меня совсѣмъ не жестокое сердце, и я не намѣренъ выходить на дуэль.

-- Но правда ли, что вы побили мистера Кросби на станціи желѣзной дороги?

-- Это правда, я прибилъ его.

-- О, Джонъ! не хочу сказать, что вы поступили дурно, напротивъ, я уважаю васъ за этотъ поступокъ. Ничего не можетъ быть ужаснѣе, какъ обмануть молоденькую дѣвушку и бросить ее, завладѣвъ ея сердцемъ, особливо когда онъ далъ ей обѣщаніе просто на словахъ, или, можетъ статься, даже и письменно. Джонни вспомнилъ при этомъ о той страшной, глупой, несчастной запискѣ, которую онъ написалъ. И если бѣдная дѣвушка не можетъ имѣть права взыскивать за нарушеніе даннаго ей обѣщанія, то что же она будетъ дѣлать?

-- Дѣвушка, которая захотѣла бы требовать взысканія, не заслуживаетъ этого права.

-- Ну, я этого не знаю. Знаю только, что когда дѣвушка будетъ находиться въ такомъ положеніи, то за нее вступятся ея родственники или друзья. Полагаю поэтому, что и миссъ Лили Дэль не захочетъ искать судебнымъ порядкомъ за нарушеніе даннаго ей обѣщанія.

Употребленіе имени Лили Дэль въ такомъ мѣстѣ отзывалось въ ушахъ бѣднаго Имса святотатствомъ.

-- Ничего не могу сказать о намѣреніяхъ дѣвушки, о которой вы говорите, отвѣчалъ Джонни: -- но зная друзей ея, я не думаю, чтобы отъ подобнаго процесса пострадала ея честь.

-- Конечно, все это хорошо относительно миссъ Лили Дэль... начала Амелія и потомъ остановилась. Она подумала, что неблагоразумно было бы такъ круто прибѣгать къ угрозамъ; по крайней мѣрѣ она считала неблагоразумнымъ, пока есть еще возможность одержать побѣду безъ угрозъ.-- Вѣдь она-то и была ваша Лили Дэль. Не подумайте, что я ревную ее. Для васъ она была ни болѣе, ни менѣе, какъ подруга вашего дѣтства. Не правда ли, Джонни?

Джонни топнулъ ногой и соскочилъ съ мѣста.

-- Вы знаете, что я терпѣть не могу пустой болтовни о подругахъ дѣтства. Вы заставите меня дать клятву, что я больше никогда не загляну въ эту комнату.

-- Джонни!

-- Да, да. Мнѣ это страшно опротивѣло. А что касается до этой мистриссъ Люпексъ...

-- Если только въ этомъ заключается все, чему вы научились въ гостяхъ у какого-то лорда, то, мнѣ кажется, лучше бы вамъ оставаться дома съ вашими близкими друзьями.

-- Разумѣется, лучше оставаться дома съ друзьями, такими напримѣръ, какъ мистриссъ Люпексъ, которой я не могу терпѣть.

Сказавъ это, Джонни почти выбѣжалъ изъ дому, обошелъ вокругъ Буртонскаго сквера, вышелъ на Новую дорогу къ Реджентъ-парку и во все время прогулки думалъ о Лили Дэль и о своей трусости передъ Амеліей Роперъ.

На другой день, въ часъ по полудни, Джонни получилъ черезъ курьера приглашеніе пожаловать въ зало совѣта.

-- Васъ желаетъ видѣть сэръ Рэфль Бофль.

-- Желаетъ меня видѣть! Зачѣмъ? сказалъ Джопни, обращаясь къ курьеру съ видомъ крайняго изумленія.

-- Не могу знать, мистеръ Имсъ: -- сэръ Рэфль Бофль только и сказали, что желаютъ васъ видѣть.

Подобное приглашеніе въ оффиціальной жизни всегда поражаетъ сердце молодаго человѣка особеннымъ страхомъ; хотя молодые люди возвращаются послѣ такихъ свиданій живы и невредимы и обыкновенно съ сарказмомъ отзываются о старыхъ джентльменахъ, съ которыми видѣлись. Индѣйскій пѣтухъ считается господиномъ на птичьемъ дворѣ и своимъ величіемъ наводитъ страхъ на мелкую птицу. Судья на скамьѣ, предсѣдатель въ огромной комнатѣ за отдаленнымъ концомъ длиннаго стола, или полисменъ съ круглымъ фонаремъ на поясѣ, всѣ они внушаютъ страхъ съ помощію аксесуаровъ, сообщающихъ имъ извѣстную долю величія. Но какимъ ничтожнымъ становится полисменъ въ своемъ домѣ, и какъ мало думаютъ о сэрѣ Рэфлѣ Бофлѣ, когда онъ дремлетъ послѣ обѣда въ своихъ старыхъ туфляхъ! Я хорошо припоминаю овладѣвшій мною ужасъ, при видѣ разгнѣваннаго прекраснаго стараго джентльмена, давно уже отшедшаго къ праотцамъ, когда онъ, медленно потирая одну руку о другую, глядѣлъ въ потолокъ и слегка покачивалъ головой, какъ будто теряясь въ соображеніяхъ о моихъ проступкахъ! У меня вдругъ разболѣлся желудокъ, я не чувствовалъ ногъ подъ собой, они дрожали, какъ будто ихъ кто нибудь подшибъ. Этотъ поднятый кверху взоръ до такой степени обезоружилъ меня, что я рѣшительно онѣмѣлъ, не могъ произнести слова въ свое оправданіе. Мнѣ кажется, что старый джентльменъ едва ли сознавалъ всю обширность своего могущества.

Однажды, безпечный юноша, которому поручено было отправить пачку писемъ, адресованныхъ на имя короля, прошеній и тому подобныхъ бумагъ, которыя, слѣдуя оффиціальнымъ путемъ, остановились бы въ рукахъ дежурнаго лорда-секретаря, отправилъ эти бумаги не туда, куда слѣдовало,-- въ Виндзоръ, быть можетъ, тогда какъ дворъ находился въ Лондонѣ, или въ Сентъ-Джемскій дворецъ, когда королевская фамилія была въ Виндзорѣ. Его потребовали въ залъ совѣта; великій мужъ, засѣдавшій въ главѣ членовъ совѣта, всталъ съ своего кресла, воздѣлъ руки къ небу и два раза воскликнулъ: не туда отправлена сумка! не туда отправлена сумка! Молодой человѣкъ не зналъ, какъ выбраться изъ зала совѣта; онъ лишился всякой возможности заниматься дѣломъ и не ранѣе могъ приступить къ своимъ занятіямъ, какъ послѣ шестимѣсячнаго отпуска, въ теченіе котораго укрѣплялъ свои силы ромомъ съ ослинымъ молокомъ. Въ этомъ случаѣ особенное повтореніе слова имѣло такое могущество, на какое оффиціальный магнатъ никогда не разсчитывалъ. Анекдотъ существуетъ по преданію; но мнѣ кажется, что обстоятельство это случилось въ царствованіе Георга Третьяго.

Джонъ Имсъ довольно свободно подсмѣивался надъ настоящимъ предсѣдателемъ въ совѣтѣ управленія сбора податей, и называлъ его старымъ Хофлемъ-Скофлемъ и другими сатирическими именами, но теперь, когда его приглашали въ совѣтъ, онъ, наперекоръ сатирическимъ своимъ наклонностямъ, почувствовалъ небольшую слабость въ суставахъ своихъ ногъ. Онъ зналъ, что его требуютъ для объясненій по дѣлу на станціи желѣзной дороги. Ему сейчасъ же представилось, что существуютъ правила, по которымъ всякій клеркъ, употребившій въ дѣло свои кулаки въ публичномъ мѣстѣ, долженъ быть исключенъ изъ службы. Правилъ исключенія изъ службы было много, какъ много было и проступковъ, которые влекли за собой подобное наказаніе. Джонни хотѣлъ сообразить одно изъ такихъ постановленій, но время не ждало, и потому онъ всталъ, посмотрѣлъ на своихъ сослуживцевъ и отправился за курьеромъ въ залъ собранія.

-- Зачѣмъ это старый Скофль потребовалъ къ себѣ Джонни, сказалъ одинъ клеркъ.

-- Вѣроятно, по поводу его схватки съ Кросби, отвѣчалъ другой: -- совѣтъ ничего не можетъ сдѣлать ему за это.

-- Не можетъ? возразилъ первый: -- а молодой Аутонэйтсъ изъ-за чего долженъ былъ выйти въ отставку, какъ не изъ-за драки въ погребкѣ, не смотря, что его кузенъ, сэръ Константъ Аутонэйтсъ, сдѣлалъ для него все, что только можно было сдѣлать.

-- Это былъ самый безалаберный человѣкъ.

-- Но все же мнѣ бы не хотѣлось быть въ башмакахъ Джонни Имса. Кросби секретарь генеральнаго комитета, гдѣ Скофль, до поступленія въ наше управленіе, былъ предсѣдателемъ; нѣтъ никакого сомнѣнія, что они другъ съ другомъ въ хорошихъ отношеніяхъ. Не будетъ удивительно, если Имса заставятъ просить извиненія.

-- Джонни этого не сдѣлаетъ.

Между тѣмъ Джонни Имсъ стоялъ передъ могущественной особой Рэфля Бофля, который засѣдалъ въ большомъ дубовомъ креслѣ у конца длиннаго стола въ весьма обширной комнатѣ; поодаль отъ него сидѣлъ одинъ изъ секретарскихъ помощниковъ. За столомъ сидѣлъ еще одинъ членъ совѣта; онъ читалъ и подписывалъ бумаги, не обращая ни малѣйшаго вниманія на происходившее вокругъ него. Помощникъ секретаря замѣтилъ, что сэръ Рэфль былъ недоволенъ такимъ отсутствіемъ вниманія со стороны своего сослуживца; Имсъ ничего этого не видѣлъ.

-- Мистеръ Имсъ? сказалъ сэръ Рзфль, стараясь придать своему голосу особенную суровость и глядя на виновнаго сквозь очки въ золотой оправѣ, которыя для этого случая онъ нарочно надѣлъ на свой огромный носъ: -- это мистеръ Имсъ?

-- Да, отвѣчалъ помощникъ секретаря: -- это Имсъ.

-- Гм! и затѣмъ послѣдовала пауза.-- Подойдите поближе, мистеръ Имсъ.

Джонни приблизился, сдѣлавъ нѣсколько неслышимыхъ шаговъ но турецкому ковру.

-- Позвольте, кажется онъ во второмъ классѣ? Да, такъ. Знаете ли, мистеръ Имсъ, я получилъ письмо отъ секретаря директоровъ общества желѣзной дороги Грэтъ-Вестернъ, въ которомъ изложены обстоятельства, не дѣлающія вамъ чести, если только письмо во всѣхъ отношеніяхъ вѣрно.

-- Вчера, сэръ, я тамъ попалъ въ исторію.

-- Попали въ исторію! Кажется, что вы попали въ весьма скверную исторію, и мнѣ предстоитъ обязанность объявить директорамъ компаніи Грэтъ-Вестеонъ, что съ вами будетъ поступлено по всей строгости законовъ.

-- Этого я нисколько не боюсь, сэръ, сказалъ Джонни, котораго послѣднія слова предсѣдателя привели въ нормальное состояніе.

-- Нисколько этого не боитесь, сэръ! сказалъ сэръ Рэфль, или, вѣрнѣе, прокричалъ эти слова. Съ своей стороны я полагаю, что сэръ Рэфль черезчуръ разгорячился, и слова его потеряли эффектъ, котораго бы онъ достигъ, употребивъ тонъ болѣе мягкій. Быть можетъ тутъ недоставало того величія въ позѣ и драматизма въ голосѣ, которые произвели такое дѣйствіе въ анекдотѣ о сумкѣ съ королевскими письмами. Какъ бы то ни было, Джонни слегка ощетинился и послѣ этого чувствовалъ себя гораздо лучше, чѣмъ прежде.-- Вы нисколько не боитесь, сэръ, если васъ приведутъ въ уголовный судъ и накажутъ, какъ преступника за оскорбленіе, сдѣланное на публичномъ дебаркадерѣ! Вы нисколько не боитесь! Что вы этимъ хотите сказать, сэръ?

-- Я хочу сказать, что судья, по всей вѣроятности, не припишетъ этому дѣлу серьезнаго значенія, и Кросби не посмѣетъ протестовать.

-- Мистеръ Кросби долженъ протестовать, молодой человѣкъ. Неужели вы думаете, что нарушеніе порядка и спокойствія въ столицѣ должно пройти безнаказанно, потому только, что онъ не желаетъ преслѣдовать его путемъ закона? Мнѣ кажется, вы еще очень неопытны, молодой человѣкъ.

-- Быть можетъ, сэръ, отвѣчалъ Джонни.

-- Да; очень неопытны, очень неопытны. И знаете ли, сэръ, что если полицейскій судья публичнымъ образомъ накажетъ васъ за такой позорный поступокъ, то членамъ нашего совѣта придется разрѣшить вопросъ: можете ли вы быть терпимы на службѣ въ здѣшнемъ управленіи.

Джонни посмотрѣлъ на другаго члена совѣта, но тотъ не сводилъ глазъ своихъ съ бумагъ.

-- Мистеръ Имсъ весьма хорошій чиновникъ, произнесъ помощникъ секретаря такимъ тихимъ голосомъ, который былъ слышенъ только для Имса: -- одинъ изъ лучшихъ молодыхъ людей, которыхъ мы имѣемъ, прибавилъ онъ тѣмъ же голосомъ.

-- Ну, да; такъ очень хорошо. Я вамъ вотъ что скажу, мистеръ Имсъ, надѣюсь, что это будетъ для васъ урокомъ,-- весьма серьезнымъ урокомъ.

Помощникъ секретаря откинулся назадъ въ своемъ креслѣ, такъ чтобы быть позади головы сэра Рэфля и въ то же время уловить взглядъ другаго члена совѣта. Другой членъ совѣта оторвался отъ бумагъ и слегка улыбнулся; помощникъ секретаря отвѣтилъ улыбкой; Имсъ замѣтилъ это и тоже улыбнулся.

-- Какихъ можно ожидать дальнѣйшихъ послѣдствій отъ нарушенія порядка, въ чемъ вы оказываетесь виновнымъ,-- въ настоящее время я не умѣю сказать, продолжалъ сэръ Рэфль: -- теперь вы можете идти.

И Джонни воротился на мѣсто, не вынеся съ собой изъ зала собранія впечатлѣнія, которое бы увеличивало уваженіе къ особѣ предсѣдателя.

На другой день одинъ изъ товарищей Джонни показалъ ему съ особенной радостью статью въ которой объявлялось публикѣ, что Кросби до такой степени избилъ молодаго человѣка, что тотъ и въ настоящую минуту не можетъ встать съ постели. Это обстоятельство возбудило сильный гнѣвъ въ Джонни; онъ началъ ходить по обширной комнатѣ своего управленія, не обращая вниманія ни на помощниковъ секретарей, ни на старшихъ чиновниковъ, ни на всѣ другія чиновническія власти, осуждая недобросовѣстность публичной прессы и заявляя свое мнѣніе, что гораздо лучше жить у варваровъ, чѣмъ въ государствѣ, гдѣ дозволяютъ распространять такую дерзкую ложь.

-- Вѣришь ли, Фишеръ,-- онъ пальцемъ меня не тронулъ, я даже не думаю, что у него было на умѣ дотронуться до меня; клянусь честью, онъ до меня не дотронулся.

-- Но, Джонни, съ твоей стороны, также довольно дерзко имѣть виды на дочь графа де-Курси, сказалъ Фишеръ.

-- Я въ жизнь свою не видѣлъ ни одной изъ нихъ.

-- Онъ теперь все между аристократами, сказалъ другой:-- я полагаю, что если ты женишься, то не меньше, какъ на дочери виконта.

-- Что же тутъ станешь дѣлать, когда негодяй издатель помѣщаетъ въ своей газетѣ подобныя вещи? Прибили! высѣкли! Хофль Скофль назвалъ меня преступникомъ, какое же дать названіе этому человѣку, и Джонни швырнулъ газету въ противоположный конецъ комнаты.

-- Напиши на него хорошій пасквиль, сказалъ Фишеръ.

-- Особливо за его выдумку, что ты хотѣлъ жениться на дочери графа, сказалъ другой.

-- Въ жизнь свою не слышалъ подобнаго скандала, прибавилъ третій:-- еще смѣлъ сказать, что дочь графа не хотѣла и смотрѣть на тебя.

Тѣмъ не менѣе, въ управленіи всѣ сознавали, что Джонни Имсъ становился между ними передовымъ человѣкомъ, съ которымъ каждый изъ нихъ съ удовольствіемъ готовъ былъ сблизиться. Скандалезная исторія на станціи желѣзной дороги нисколько не повредила Джонни, даже въ мнѣніи высшихъ должностныхъ лицъ. Извѣстно было, что Кросби заслужилъ, чтобы его поколотили, и Джонни Имсъ поколотилъ его. Сэръ Рэфль-Бофль сколько угодно могъ говорить о полицейскомъ судьѣ, о преступленіяхъ, но всѣ служащіе въ управленіи сбора податей знали очень хорошо, что Имсъ вышелъ изъ этого дѣла, какъ честный человѣкъ, съ поднятой головой и правой ногой впередъ.

-- Плюньте вы на эту газету, сказалъ разсудительный старшій чиновникъ.-- Вѣдь не онъ васъ, а вы его прибили, ну и смѣйтесь надъ газетой.

-- Вы бы ничего не написали редактору?

-- Ни за что въ свѣтѣ. Я думаю, кромѣ осла, никто не захочетъ защищать себя передъ газетой: напишите имъ какую угодно истину, и они все-таки съумѣютъ обратить ее въ смѣшное.

Поэтому Джонни отказался отъ идеи написать къ редактору письмо, выразивъ въ немъ все свое негодованіе, но въ то же время считалъ себя обязаннымъ объяснить все это дѣло лорду де-Гэсту. Исторія случилась послѣ выѣзда его изъ дома графа, и слѣдовательно, все относившееся до нея должно составлять такой интересъ для его добраго друга, что онъ не хотѣлъ позволить графу удовлетвориться искаженными въ газетѣ фактами. Поэтому, прежде чѣмъ кончилось присутствіе, Джонни написалъ слѣдующее письмо:

"Управленіе сбора податей, 29 декабря 186*.

"Милордъ,"

Джонни долго думалъ надъ тѣмъ, какъ должно ему обратиться къ графу, къ которому никогда еще не писалъ. Онъ написалъ сначала "любезный милордъ", но сейчасъ же зачеркнулъ и взялъ другой листъ бумаги; ему показалось, что такой приступъ черезчуръ фамиліаренъ.

"Милордъ,

"Такъ какъ вы весьма добры ко мнѣ, то я вмѣняю себѣ въ обязанность сообщить вамъ о моемъ приключеніи на станціи желѣзной дороги, по пріѣздѣ изъ Гэствика въ Лондонъ. Бездѣльникъ Кросби попалъ на Барчестерской станціи въ одинъ со мною вагонъ и всю дорогу до Лондона сидѣлъ противъ меня. Ни я ему, ни онъ мнѣ не сказалъ ни слова; но когда поѣздъ остановился у Паккинтонской станціи, я подумалъ, что мнѣ нельзя позволить ему ускользнуть отъ меня, поэтому я... не могу сказать, что я отколотилъ его, какъ бы мнѣ хотѣлось; во всякомъ случаѣ я сдѣлалъ попытку и подбилъ ему глазъ,-- поставилъ ему отличный фонарь. Насъ окружила полиція, и положеніе мое было далеко непріятное. Я знаю, вы будете думать, что я поступилъ не хорошо; быть можетъ, оно и такъ, но что же могъ я сдѣлать, когда онъ цѣлыхъ два часа просидѣлъ противъ меня съ такимх видомъ, какъ будто считалъ себя самымъ лучшимъ человѣкомъ въ Лондонѣ!

"Въ газетѣ напечатали прегнусную статью по этому поводу, въ которой, между прочимъ, говорится, что будто меня такъ "высѣкли", что я не въ состояніи пошевелиться. Это отвратительная ложь, какъ и все остальное въ статьѣ. Кросби до меня не дотронулся. Впрочемъ, съ нимъ легче было справляться, чѣмъ съ быкомъ: онъ очень спокойно выдержалъ эту операцію. Я долженъ однако же признаться, что все еще онъ получилъ гораздо меньше, чѣмъ заслуживалъ.

"Вашъ пріятель сэръ Р. Б. призывалъ меня сегодня и объявилъ, что я преступникъ. Я не обратилъ на это никакого вниманія: онъ могъ назвать меня, пожалуй, хоть убійцею или ночнымъ воромъ; я безпокоюсь только объ одномъ, что вы будете сердиться на меня, а больше всего боюсь гнѣва извѣстной вамъ особы -- въ Оллинтонѣ.

"Имѣю честь быть, милордъ, вашимъ преданнѣйшимъ и покорнѣйшимъ слугою

Джонъ Имсъ".

-- Я зналъ, что онъ сдѣлаетъ это при первомъ удобномъ случаѣ, сказалъ графъ. Прочитавъ письмо, онъ вышелъ изъ кабинета, потирая руки отъ удовольствія, и потомъ засунулъ большіе пальцы въ карманы жилета.-- Я зналъ, изъ чего онъ вытканъ, продолжалъ онъ говорить про себя, восхищаясь доблестью своего любимца.-- Я самъ бы это сдѣлалъ, если бы встрѣтился съ нимъ.

-- Какъ ты думаешь, сказалъ графъ, обращаясь къ лэди Джуліи, пришедши въ столовую: -- Джонни Имсъ встрѣтился съ Кросби и отличнымъ образомъ приколотилъ его.

-- Неужели! сказала лэди Джулія, положивъ на столъ газету и очки; засверкавшіе глаза ея выражали скорѣе удовольствіе, чѣмъ негодованіе на такой нечестивый поступокъ.

-- Да, да, приколотилъ.-- Я зналъ заранѣе, что онъ сдѣлаетъ это при первой встрѣчѣ.

-- Приколотилъ! Дѣйствительно приколотилъ!

-- Отправилъ его къ лэди Александринѣ съ двумя фонарями.

-- Съ двумя фонарями! Какой негодный! А ему не досталось?

-- Ни царапинки.

-- Что же съ нимъ сдѣлаютъ?

-- Ничего. Кросби не захочетъ быть дуракомъ, чтобы начать исторію. Человѣкъ, сдѣлавъ такую подлость, какую сдѣлалъ Кросби, не имѣетъ права разсчитывать на покровительство законовъ. На него безнаказанно можетъ опуститься чья угодно рука. Онъ не можетъ показать своего лица, не можетъ защищать себя, отвѣчать на вопросы относительно своего поступка. Есть преступленія, до которыхъ законъ ее касается, но которыя такъ сильно возмущаютъ общественное чувство, что всякій можетъ принять на себя обязанность наказанія за нихъ. Его отколотили, опозорили, и этотъ позоръ останется при немъ на всю жизнь.

-- Напиши, пожалуйста, Джонни, что я надѣюсь, что онъ здоровъ, сказала лэди Джулія. Старая лэди не могла положительно поздравить Джонни съ побѣдой, но и эти слова были равносильны съ поздравленіемъ.

За то графъ поздравилъ его и выразилъ полное свое одобреніе.

"Я полагаю, писалъ онъ къ Джонни: -- что сдѣлалъ бы то же самое въ твои лѣта и при подобныхъ обстоятельствахъ; душевно радуюсь, что пришлось справляться легче, нежели съ быкомъ. Я совершенно увѣренъ, что ты не нуждался въ посторонней помощи, вступивъ въ бой съ мистеромъ Кросби. Что касается до оллинтонской особы, то сколько понимаю я подобныя вещи, мнѣ кажется, она проститъ тебя". (Вопросъ еще, дѣйствительно ли графъ понималъ подобныя вещи). Въ постскриптѣ графъ прибавилъ: "когда будешь писать ко мнѣ, и надѣюсь, что это будетъ въ скоромъ времени, то начинай письмо: "Любезный лордъ де-Гэстъ",-- это будетъ вѣрнѣе".

ГЛАВА XXXVII.
СѢТОВАНІЯ СТАРИКА.

-- Подумали ли вы, о чемъ я говорилъ вамъ, Беллъ? сказалъ Бернардъ своей кузинѣ однажды утромъ.

-- Подумала ли я, Бернардъ? зачѣмъ же мнѣ думать? Я даже надѣялась, что вы сами забыли объ этомъ.

-- Нѣтъ, сказалъ Бернардъ: -- я не такъ легкомысленъ на счетъ этого. Для меня это не значитъ одно и то же, что купить лошадь, отъ которой я бы могъ отказаться безъ всякаго сожалѣнія, еслибы животное оказалось не по моему карману. Я не говорилъ вамъ о моей любви, пока не увѣрился въ самомъ себѣ, а разъ увѣрившись, я вовсе не способенъ измѣниться.

-- А между тѣмъ хотите, чтобы я измѣнила себѣ.

-- Да, я бы хотѣлъ. Если ваше сердце еще свободно, то конечно, оно должно измѣнить себѣ, прежде чѣмъ вы полюбите кого бы ни было. Подобной перемѣны нельзя не ожидать. Но разъ полюбивши, трудно измѣнить себѣ.

-- Я еще никого не любила.

-- Слѣдовательно, я имѣю право надѣяться. Я ждалъ дольше, чѣмъ бы слѣдовало, ждалъ потому, что не могъ принудить себя оставить васъ въ покоѣ, не поговоривъ еще разъ объ этомъ; мнѣ не хотѣлось казаться вамъ докучливымъ...

-- И не казались бы: стоило только повѣрить моимъ словамъ.

-- Нѣтъ; -- это не потому, что я не вѣрю вамъ. Я не мальчикъ и не какой нибудь глупецъ, чтобы льстить себя несбыточной падеждой, что вы влюблены въ меня. Я совершенно вамъ вѣрю. Но все же не позволяю себѣ думать, что ваше мнѣніе не перемѣнится.

-- Не перемѣнится.

-- Не знаю, говорили ли вамъ объ этомъ дѣлѣ вашъ дядя, или ваша мать?

-- Это ни къ чему не поведетъ, хотя бы они и говорили.

Дѣйствительно, ея мать говорила съ ней, но Беллъ рѣшительно сказала, что подобный разговоръ ни къ чему не поведетъ. Если ея кузенъ не могъ одержать побѣды съ помощію своего собственнаго искусства, то, зная характеръ Беллъ, онъ могъ быть вполнѣ увѣренъ, что никакое искусство другихъ не въ состояніи сдѣлать его побѣдителемъ.

-- Насъ всѣхъ сильно огорчило несчастіе, постигшее бѣдную Лили, продолжалъ Бернардъ.

-- И потому что ее обманулъ человѣкъ, котораго она любила: а вы хотите, чтобы я поправила это дѣло, выйдя замужъ за человѣка, котораго и Беллъ остановилась.-- Милый Бернардъ, не принуждайте меня употреблять такія слова, которые могутъ показаться вамъ непріятными.

-- Что можетъ быть непріятнѣе тѣхъ словъ, которыя вы уже произнесли. Во всякомъ случаѣ, Беллъ, вы должны меня выслушать.

И Бернардъ разсказалъ ей, какъ бы было желательно, относительно всего, что касалось до семейства Дэлей, чтобы она превозмогла себя и приняла его предложеніе. Это было бы полезно для всѣхъ родныхъ, говорилъ Бернардъ, особливо для Лили, къ которой дядя въ настоящее время такъ благоволитъ. Но словамъ Бернарда, сквайръ до такой степени искренно желалъ этого брака, что готовъ былъ сдѣлать все, что бы отъ него ни потребовалось; въ противномъ случаѣ онъ бы имѣлъ извинительный поводъ къ выраженію своего неудовольствія.

Беллъ, которую просили выслушать, выслушала все очень терпѣливо. Но когда ея кузенъ кончилъ, ея отвѣтъ былъ очень коротокъ.

-- Все, что бы дядя ни сказалъ, что бы онъ ни подумалъ или ни сдѣлалъ, не можетъ измѣнить настоящаго дѣла, сказала она.

-- Значитъ вы ни сколько не хотите и думать о счастіи другихъ?

-- Чтобы упрочить счастіе другихъ, я не хочу выходить за человѣка, котораго не люблю; я знаю по крайней мѣрѣ, что не должна этого дѣлать. При томъ же я не вѣрю, что этимъ бракомъ могу упрочить чье либо счастіе, а тѣмъ болѣе ваше.

Послѣ этого Бернардъ увидѣлъ, что затрудненія на его пути были очень велики.

-- Я уѣду и не возвращусь до будущей осени, сказалъ онъ дядѣ.

-- Еслибъ ты бросилъ свою службу и оставался здѣсь, Беллъ не была бы такъ непреклонна.

-- Этого я не могу сдѣлать, сэръ. Я не могу рисковать благополучіемъ моей жизни на такой шансъ.

Послѣ этого дядя вознегодовалъ и на него, и на племянницу. Въ досадѣ своей онъ рѣшился идти еще разъ къ невѣсткѣ, и какимъ-то непонятнымъ образомъ, рѣшилъ, что ему будетъ очень кстати разсердиться и на нее, если бы она отказалась помочь ему своимъ материнскимъ вліяніемъ.

-- И почему бы имъ не сойтись другъ съ другомъ? говорилъ онъ самъ себѣ.

Предложеніе лорда де-Гэста касательно молодаго Имса было очень великодушно. Сквайръ объявилъ тогда, что не можетъ вдругъ выразить своего мнѣнія; но обдумавъ слова лорда, онъ былъ вполнѣ готовъ залечить семейную рану предложеннымъ средствомъ, если только подобное излечсніе возможно. Этого однакожъ теперь нельзя было сдѣлать. Придетъ время, и сквайру казалось, что оно должно придти очень скоро, можетъ статься весною, когда наступятъ хорошіе дни, длинные вечера, тогда онъ согласился бы оказать графу де-Гэсту содѣйствіе въ устройствѣ этого новаго брака. Кросби онѣ рѣшительно отказалъ отъ приданаго и, по случаю этого отказа, его совѣсть не совсѣмъ была спокойна. Но если бы удалось склонить Лили полюбить другаго молодаго человѣка, то онъ былъ бы болѣе щедръ. Лили получила бы тогда въ приданое свою долю, какъ получила бы ее родная его дочь. А имѣя намѣреніе сдѣлать такъ много для обитателей Малаго Дома, не вправѣ ли онъ ожидать, чтобы обитатели эти сдѣлали что нибудь и для него. Размышляя такимъ образомъ, онъ еще разъ отправился къ невѣсткѣ объяснить свои виды, хотя бы при этомъ случаѣ пришлось обмѣняться жесткими выраженіями. Что касается собственно до него, то онъ мало заботился о жесткихъ выраженіяхъ. Онъ почти постоянно былъ такого мнѣнія, что людскія рѣчи должны быть всегда и жестки и обидны. Онъ никогда не надѣялся услышать отъ людей что нибудь ласковое, нѣжное, да и не съумѣлъ бы оцѣнить этого, если бы и привелось услышать. Сквайръ встрѣтилъ мистриссъ Дэль въ саду и повелъ ее въ собственную свою комнату, чувствуя, что тамъ ему представлялось болѣе шансовъ, нежели у нея на дому. Съ своей стороны мистриссъ Дэль, питая давнишнее отвращеніе къ наставленіямъ, которыя ей часто дѣлались въ этой комнатѣ, старалась избѣгнуть свиданія, но не удалось.

-- Я таки видѣлся съ Джономъ Имсомъ въ Гэствикскомъ домѣ, сказалъ сквайръ еще въ саду.

-- Ахъ да; ну какъ онъ поживаетъ тамъ? я не могу себѣ представить, что бѣдный Джонни проводитъ праздники съ графомъ и его сестрой. Въ какихъ отношеніяхъ онъ къ нимъ, и какъ они съ нимъ обращаются?

-- Могу увѣрить васъ, что онъ тамъ какъ дома.

-- Въ самомъ дѣлѣ? Въ такомъ случаѣ это послужитъ ему въ пользу. Онъ премилый молодой человѣкъ; только такой неловкій.

-- Мнѣ онъ вовсе не показался неловкимъ. Вы увидите, Мэри, что онъ пойдетъ хорошо, пойдетъ лучше своего отца.

-- Сердечно желаю ему всякаго успѣха.

Послѣ этого мистрисъ Дэль хотѣла было уйти, но сквайръ взялъ ее въ плѣнъ и повелъ свою плѣнницу въ домъ.

-- Мэри, сказалъ онъ, какъ скоро уговорилъ ее присѣсть: -- пора бы порѣшить дѣло между моимъ племянникомъ и племянницей.

-- Боюсь, что тутъ нечего будетъ рѣшать.

-- Что вы хотите этимъ сказать, развѣ то, что вы не одобряете этого брака?

-- Совсѣмъ нѣтъ; говоря собственно о себѣ, я вполнѣ его одобряю; но мое одобреніе совсѣмъ не идетъ къ дѣлу.

-- Извините, оно очень идетъ и должно идти. Разумѣется, я не говорю, что въ настоящее время можно кого нибудь принудить вступить въ бракъ.

-- Надѣюсь.

-- Я никогда не говорилъ о такомъ принужденіи относительно Беллъ,-- никогда не думалъ объ этомъ, но тѣмъ не менѣе я полагаю, что желанія всего семейства должны бы имѣть большой вѣсъ въ глазахъ хорошо воспитанной дѣвушки.

-- Не знаю, хорошо ли воспитана Беллъ, но для нея въ дѣлѣ подобнаго рода ничьи желанія не могутъ имѣть особеннаго вѣса; съ своей стороны я даже не рѣшилась бы выразить такого желанія. Вамъ, конечно, могу сказать, что я была бы совершенно счастлива, если бы она могла смотрѣть на своего кузена, какъ вы того желаете.

-- Вы хотите сказать, что боитесь заявить ей свое желаніе?

-- Я боюсь поступить несправедливо.

-- Я не вижу никакой несправедливости, а потому самъ переговорю съ ней.

-- Дѣлайте какъ хотите, мистеръ Дэль; я не могу вамъ препятствовать. Я думаю, что вы поступите несправедливо, поставивъ ее въ затруднительное положеніе, и очень боюсь, что ея отвѣтъ не будетъ для васъ удовлетворителенъ. Если вы хотите выразить ей ваше мнѣніе, то выразите. Все-таки я буду думать, что вы поступаете нехорошо, вотъ и все тутъ.

Когда мистриссъ Дэль произносила эти слова, голосъ и выраженіе лица ея были суровы; она не могла запретить дядѣ выразить свое мнѣніе племянницѣ, но ей очень не нравилась мысль о вмѣшательствѣ его въ сердечныя дѣла ея дочери. Сквайръ всталъ и началъ ходить но комнатѣ, стараясь успокоиться, чтобы имѣть возможность отвѣчать разсудительно и безъ гнѣва.

-- Можно ли мнѣ уйти теперь? сказала мистриссъ Дэль.

-- Можно ли вамъ уйти? конечно, можно, если вы желаете. Если вы находите стѣснительнымъ для себя разговоръ о благополучіи вашихъ дочерей, на которыхъ я стараютъ смотрѣть какъ на моихъ собственныхъ дочерей,-- хотя, сколько мнѣ извѣстно, ихъ никогда не учили любить меня, какъ отца,-- если вы считаете мою заботу о ихъ благополучіи неумѣстнымъ вмѣшательствомъ, то конечно, можете уйти.

-- Я не имѣла намѣренія огорчить васъ, мистеръ Дэль.

-- Огорчить меня! кому какое дѣло, огорчаюсь ли я или нѣтъ. У меня нѣтъ своихъ дѣтей, и потому я считаю обязанностію въ жизни устроить своихъ племянниковъ и племянницъ. Я буду старый дуракъ, если стану надѣяться, что въ замѣнъ этого они будутъ любить меня; я хочу выразить свое желаніе,-- а мнѣ говорятъ, что я мѣшаюсь не въ свои дѣла и поступаю дурно! Горько,-- очень горько; я хорошо знаю, что ихъ научили не любить меня, а все-таки стараюсь выполнить мой долгъ въ отношеніи къ нимъ.

-- Мистеръ Дэль, ваше обвиненіе несправедливо: ихъ никто не училъ не любить васъ. Я думаю, онѣ обѣ любили и уважали васъ какъ роднаго дядю; но все же эта любовь и уваженіе не даютъ вамъ права располагать ихъ руками.

-- Да кто же хочетъ располагать ихъ руками?

-- Бываютъ обстоятельства, въ которыя, мнѣ кажется, никакой дядя, никакой родитель, не должны вмѣшиваться, и изъ всѣхъ такихъ обстоятельствъ настоящее есть самое главное. Если и послѣ этого вы рѣшитесь высказать ей свое желаніе, то, разумѣется, можете.

-- Мало будетъ пользы въ томъ, особливо если вы возстановили ее противъ меня.

-- Мистеръ Дэль, вы не имѣете права говорить мнѣ такія вещи, и въ этомъ случаѣ вы болѣе, чѣмъ несправедливы. Если вы думаете, что я возстановила моихъ дочерей противъ васъ, то гораздо будетъ лучше оставить совсѣмъ Оллинтонъ. Я находилась въ такихъ обстоятельствахъ, которыя затруднили возможность исполнить мой долгъ въ отношеніи дѣтей, но я старалась исполнять этотъ долгъ, оставляя въ сторонѣ всѣ мои личныя желанія. Я совершенно убѣждена, однакоже, что съ моей стороны было бы неблагоразумно дозволить имъ оставаться здѣсь, послѣ вашего упрека, что я научила ихъ смотрѣть на васъ неблагопріятно. Я рѣшительно не потерплю, чтобы мнѣ говорили подобныя вещи.

Все это мистриссъ Дэль высказала рѣшительно, голосомъ, выражающимъ чувство нанесеннаго ей оскорбленія; это заставило сквайра понять, что она говорила серьезно.

-- Развѣ не правда, сказалъ онъ, оправдываясь: -- что во всемъ, касающемся до вашихъ дочерей, вы всегда смотрѣли на меня съ подозрѣніемъ?

-- Нѣтъ, не правда. И потомъ мистриссъ Дэль старалась поправить свою ошибку, чувствуя, что въ послѣднихъ словахъ сквайра было нѣсколько истины.-- Ужь никакъ не съ подозрѣніемъ, сказала она.-- Но если мы зашли такъ далеко, то я объясню вамъ мои истинныя чувства. Въ матеріальномъ отношеніи вы многое можете сдѣлать для моихъ дочерей, и многое сдѣлали.

-- И желаю сдѣлать еще болѣе, сказалъ сквайръ.

-- Я увѣрена. Но изъ-за этого я не могу вамъ уступить моего мѣста, мѣста матери, замѣняющей имъ въ то же время и отца. Онѣ мои дѣти, а не ваши. Если бы я даже согласилась дозволить вамъ дѣйствовать въ качествѣ опекуна и самаго близкаго покровителя, онѣ бы и тогда не согласились на подобную сдѣлку; этого вы не можете назвать подозрѣніемъ.

-- Но могу назвать ревностью.

-- А развѣ мать не должна ревновать къ любви своихъ дѣтей.

Во все это время сквайръ ходилъ по комнатѣ взадъ и впередъ, засунувъ руки въ карманы панталонъ. И когда мистриссъ Дэль выговорила послѣднія слова, онъ все еще молча продолжалъ свою прогулку.-- Можетъ быть, и къ лучшему, что вы наконецъ высказались, сказалъ онъ.

-- Ваше обвиненіе сдѣлало это необходимымъ.

-- Я не имѣлъ намѣренія васъ обвинять, не имѣю его и теперь; но я думаю, что вы и прежде поступали, и въ настоящее время поступаете со мной жестоко,-- очень жестоко. Я старался сдѣлать вашихъ дѣтей и самихъ васъ участницами со мною въ томъ благосостояніи, какое выпало на мою долю. Я старался увеличить удобства вашей жизни и счастіе вашихъ дочерей. Я забочусь не менѣе вашего о томъ, чтобы упрочить ихъ будущее благополучіе. Вы бы очень несправедливо поступили, если бы отказались отъ всего, что дѣлается въ ихъ пользу; и мнѣ кажется, что въ замѣнъ этого вамъ не слѣдовало бы жалѣть о привязанности и повиновеніи, которыя обыкновенно идутъ вслѣдъ за такими добрыми услугами.

-- Мистеръ Дэль, я ничего не жалѣю, и не жалѣла.

-- Я огорченъ,-- я очень огорченъ, продолжалъ сквайръ.-- Мистриссъ Дэль была удивлена видомъ его страданія гораздо болѣе, чѣмъ необыкновенною горячностію его словъ.-- То, что вы сказали, мнѣ уже давно извѣстно. Хотя я и чувствовалъ, что это такъ было, но, признаюсь, ваша откровенность меня крайне огорчила.

-- Развѣ только потому, что я сказала, что мои дѣти должны всегда оставаться моими?

-- О, вы сказали болѣе. Вы и ваши дѣти жили здѣсь, близехонько отъ меня -- ужь сколько лѣтъ! и во всѣ эти годы у васъ не явилось ко мнѣ ни одного добраго чувства. Неужели вы думаете, что я не вижу, не слышу, не чувствую? Не думаете ли вы, что я одурѣлъ и ничего не понимаю? Что до васъ самихъ, вы бы никогда не вступили въ этотъ домъ, если бы не считали себя вынужденною сдѣлать это ради приличія. Я нахожу, что все это такъ и быть должно. Хоть у меня и нѣтъ собственныхъ дѣтей, на мнѣ все-таки лежатъ родительскія обязанности въ отношеніи къ моимъ племянницамъ, и за это-то мнѣ говорятъ, что я не въ правѣ ожидать ни любви, ни расположенія, ни послушанія. Знаю, Мери, что я васъ задерживаю здѣсь противъ вашего желанія. Не стану васъ долѣе удерживать. И онъ сдѣлалъ знакъ, что она можетъ уйти.

Вставая съ своего мѣста, мистриссъ Дэль чувствовала, что ея сердце смягчилось къ нему. Въ послѣднее время онъ былъ очень ласковъ къ ея дѣтямъ, и эти ласки имѣли даже сходство съ нѣжностью любви, которой онъ никогда не обнаруживалъ. Участь Лили, казалось, смягчила его суровость, и онъ старался быть какъ можно болѣе мягкимъ и въ словахъ и въ обращеніи. Теперь же сквайръ говорилъ такъ, какъ будто при всей своей любви къ этимъ дѣвочкамъ, онъ любилъ ихъ напрасно. Безъ всякаго сомнѣнія, онъ былъ непріятнымъ сосѣдомъ для своей невѣстки, заставляя ее безпрестанно чувствовать, что для нея онъ никогда бы не разжалъ руки. Нѣтъ сомнѣнія, что онъ былъ движимъ безсознательнымъ желаніемъ подрыться подъ ея власть надъ ея собственными дѣтьми. Нѣтъ также никакого сомнѣнія что онъ всегда косился на нее съ перваго дня ея замужества. Она живо чувствовала все это съ того времени, какъ узнала его, и еще живѣе послѣ неудачи въ усиліяхъ своихъ жить съ нимъ на дружеской ногѣ, усиліяхъ, которыя она дѣлала въ теченіе первыхъ двухъ лѣтъ пребыванія своего въ Маломъ Домѣ. Но, тѣмъ не менѣе, не смотря ни на что, ея сердце въ настоящую минуту скорбѣло за него. Она одержала надъ нимъ побѣду, вполнѣ сохранивъ за собою позицію для защиты дѣтей; но теперь, когда онъ жаловался, что онъ былъ разбитъ въ этомъ состязаніи, сердце мистриссъ Дэль обливалось кровью.

-- Братъ, сказала она, и говоря это подала ему обѣ руки:-- можетъ быть, мы до сихъ поръ не такъ понимали другъ друга, какъ бы слѣдовало.

-- Я старался, отвѣчалъ старикъ:-- я старался...-- И онъ остановился, или отъ избытка чувства, или не находя словъ, которыя бы надлежащимъ образомъ выразили его мысль.

-- Постараемся снова понять другъ друга надлежащимъ образомъ постараемся оба!

-- Какъ! начинать это снова, когда стукнуло почти семьдесятъ лѣтъ! Нѣтъ, Мери, для меня нѣтъ болѣе начинаній. Это впрочемъ нисколько не относится къ дѣвушкамъ. Пока я живъ, пусть онѣ владѣютъ моимъ домомъ. Если выйдутъ онѣ замужъ, я сдѣлаю для нихъ все, что могу. Я полагаю, что Бернардъ серьезно занятъ своимъ предложеніемъ, и если Беллъ послушаетъ его, то всегда будетъ принята здѣсь какъ владѣтельница Оллинтона. А что вы сказали,-- то ни къ чему не поведетъ... начинанія для меня совершенно невозможны.

Послѣ этого мистриссъ Дэль одна прошла домой черезъ садъ. Сквайръ обдуманно сказалъ ей, что ея дѣти, а не она, могли пользоваться домомъ, въ которомъ жили, по день его смерти. Онъ рѣшительно отказался отъ предложеннаго ею болѣе искренняго расположенія. Онъ заставилъ ее понять, что они должны смотрѣть другъ на друга какъ непріятели; но въ какой бы степени она ни была для него непріятелемъ, онъ дозволялъ ей пользоваться его щедротами, потому что желалъ выполнять свою обязанность въ отношеніи къ племянницамъ.

ГЛАВА XXXVIII.
ПОСЫЛАЮТЪ ЗА ДОКТОРОМЪ КРОФТСОМЪ.

Мистриссъ Дэль не долго просидѣла въ своей гостиной, когда ей принесли извѣстіе, которое на время отвлекло ея вниманіе отъ мысли о переѣздѣ.

-- Мама, сказала Беллъ, входя въ комнату: -- я начинаю серьезно думать, что у Дженъ скарлатина.

Горничной Дженъ нездоровилось уже два дня, но до сихъ поръ не подозрѣвали ничего серьезнаго въ ея болѣзни. Мистриссъ Дзль вскочила съ мѣста.-- Кто теперь при ней? спросила она.

Изъ отвѣта Беллъ оказалось, что какъ она, такъ и Лили были при дѣвушкѣ, и что Лили находилась тамъ въ настоящую минуту. При этомъ отвѣтѣ мистриссъ Дэль поспѣшила на верхъ, и въ домѣ поднялась суматоха. Не съ большимъ черезъ часъ явился сельскій аптекарь, и съ тѣмъ вмѣстѣ врачъ, и выразилъ мнѣніе, что дѣвушка дѣйствительно больна скарлатиной. Мистриссъ Дэль, не довольствуясь этимъ, отправила мальчика въ Гэствикъ за докторомъ Крофтсомъ; она много лѣтъ лично поддерживала оппозицію противъ медицинской репутаціи аптекаря и положительно приказала обѣимъ дочерямъ своимъ не навѣщать болѣе бѣдную Дженъ. У нея была уже скарлатина и слѣдовательно сама она могла поступать какъ ей угодно. Вслѣдъ за тѣмъ нанята была сидѣлка.

Все это измѣнило на нѣсколько часовъ теченіе мыслей мистриссъ Дэль; и не ранѣе какъ вечеромъ, она могла возвратиться къ утреннему разговору; только тогда и передъ тѣмъ, какъ ложиться спать, обитательницы Малаго Дома держали открытый военный совѣтъ по этому предмету. Оказалось, что доктора Крофтса не было въ Гэствикѣ, но имъ объявили, что онъ пріѣдетъ въ Оллинтонъ рано по утру. Мистриссъ Дэль почти рѣшила, что болѣзнь ея любимой горничной вовсе не скарлатина, но тѣмъ не менѣе нисколько не смягчила своего приказанія на счетъ приближенія дочерей къ постели больной служанки.

-- Чѣмъ скорѣе уѣдемъ отсюда, тѣмъ лучше, сказала Беллъ, которая пуще матери противилась проявленію всякаго деспотизма со стороны дяди. При разбирательствѣ по ниточкѣ всего, что происходило между ними, сватовство Бернарда не могло не всплыть наружу. Беллъ молчала о предложеніи, сдѣланномъ ея кузеномъ, пока было возможно; но коль скоро дядя началъ настаивать на этомъ предметѣ передъ мистриссъ Дэль, Беллъ не было уже возможности долѣе молчать.-- Мама, вы вѣроятно не хотите, чтобы я вышла за него, скажите? говорила она, когда мать въ словахъ своихъ обнаружила нѣкоторое расположеніе къ Бернарду. Въ отвѣтъ на это, мистриссъ Дэль съ одушевленіемъ увѣряла, что у нея вовсе не было подобнаго желанія, а Лили, которая все еще держалась вѣры въ доктора Крофтса, была одушевлена одинаково съ матерью. Всѣмъ имъ особенно непріятна была мысль, что дядя ихъ рѣшается вмѣшиваться въ ихъ виды, и вмѣшиваться вслѣдствіе денежнаго пособія, которое онѣ отъ него получали. Тѣмъ болѣе было непріятно, что онъ осмѣлился даже навязывать свое мнѣніе на счетъ ихъ замужества. Онѣ увѣряли другъ друга, что дядя ихъ не можетъ имѣть никакого права противиться какому бы то ни было браку, въ который онѣ захотѣли бы вступить, лишь бы на этотъ бракъ было изъявлено согласіе матери. Бѣдный старый сквайръ былъ правъ, утверждая, что на него смотрѣли съ подозрѣніемъ. На него дѣйствительно такъ смотрѣли. Впрочемъ онъ самъ былъ тому виною, стараясь расположить къ себѣ дочерей, не считая за нужное пріобрѣсть расположеніе матери.

Дѣвушки безсознательно чувствовали, что попытка со стороны дяди распоряжаться ими была сдѣлана, и потому мужественно возстали противъ этой попытки. Онѣ были не виноваты, что ихъ заставляли жить въ домѣ дяди, что принуждали ѣздить на его поля и отчасти ѣсть его хлѣбъ. И онѣ ѣли этотъ хлѣбъ, и жили въ его домѣ, и показывали видъ признательности. Сквайръ былъ добръ на свой ладъ, и онѣ сознавали его доброту; но изъ этого еще не слѣдовало, чтобы онѣ уступили хотя на одну іоту въ преданности, которою, какъ дѣти, были обязаны матери. Когда мистриссъ Дэль разсказала имъ и объяснила значеніе словъ, употребленныхъ дядей въ то утро, онѣ выразили сожалѣніе, что онъ былъ такъ огорченъ; но тѣмъ не менѣе увѣряли мать, что причиною его огорченія была не она, а онъ самъ.

-- Уѣдемте отсюда теперь же сказала Беллъ.

-- Да, моя милая, легко это сказать, но каково исполнить.

-- Конечно такъ, мама; иначе насъ давно бы здѣсь не было. По моему мнѣнію, нужно приступить къ дѣлу немедленно. Ясно, дядя полагаетъ, что оставаясь здѣсь, мы предоставляемъ ему нѣкоторое право распоряжаться нами. Я не говорю, что онъ не долженъ такъ думать. Можетъ быть, это и естественно. Можетъ быть, что принимая его милости, мы должны покоряться ему. А если такъ, то этого совершенно достаточно для нашего удаленія.

-- Нельзя ли намъ платить ему аренду за домъ, сказала Лили: -- какъ это дѣлаетъ мистриссъ Хаонъ? А вы бы желали, мама, остаться здѣсь, если бы это было возможно?

-- Въ томъ-то и дѣло, Лили, что это невозможно. Намъ надо выбрать домъ поменьше этого, и такой, который бы не требовалъ издержекъ на садъ. Еслибъ даже мы платили за этотъ домъ умѣренную аренду, у насъ все-таки недостанетъ средствъ, чтобы жить здѣсь.

-- Даже еслибъ мы питались однимъ чаемъ и тостами? сказала Лили, смѣясь.

-- Мнѣ бы не хотѣлось, чтобы вы, мои милыя, питались однимъ чаемъ съ тостами; мнѣ бы самой такая пища показалась діэтой.

-- Никогда, мама, сказала Лили: -- что касается до меня, то признаюсь, я бы довольствовалась бараньими котлетами; только не думаю, чтобы вамъ нравились такія простонародныя блюда.

-- Во всякомъ случаѣ намъ невозможно оставаться здѣсь, сказала Беллъ:-- дядя Кристоферъ не согласится взять арендныхъ денегъ отъ мама; а еслибъ и согласился, мы бы не съумѣли распорядиться съ другими потребностями послѣ такой перемѣны. Нѣтъ, намъ надо отказаться отъ милаго стараго Малаго Дома.

-- Въ самомъ дѣлѣ, милый старый домъ, сказала Лили, вспоминая при этихъ словахъ болѣе о послѣднихъ сценахъ въ саду, когда Кросби гостилъ у нихъ въ осенніе мѣсяцы, нежели о прежнихъ радостяхъ своего дѣтства.

-- Но все еще не знаю, хорошо ли я поступлю, переѣхавъ въ другое мѣсто, сказала мистриссъ Дэль, съ сомнѣніемъ.

-- Хорошо, хорошо, сказали обѣ дѣвушки въ одинъ голосъ:-- вы будете правы, мама; это не подлежитъ никакому сомнѣнію.. Если бы намъ удалось найти какой нибудь коттэджъ или даже квартиру, то все будетъ лучше, чѣмъ оставаться здѣсь, зная мнѣнія дяди Кристофера.

-- Это его очень огорчитъ, сказала мистриссъ Дэль.

Но даже и этотъ послѣдній аргументъ нисколько не подѣйствовалъ на дѣвушекъ. Онѣ очень будутъ сожалѣть, что дядя огорчится; будутъ всячески стараться доказать ему, что онѣ всегда питали къ нему привязанность. Если онъ вздумаетъ говорить съ ними, то онѣ постараются объяснить ему, что ихъ мнѣнія въ отношеніи его были совершенно дружелюбныя, но что имъ нельзя оставаться въ Оллинтонѣ, не увеличивъ этимъ бремя признательности, и зная при томъ, что онъ ожидалъ отъ нихъ уплаты, которой онѣ не въ состояніи выполнить.

-- Остаться здѣсь, значило бы тянуть изъ его кармана; сказала Беллъ:-- значило бы преднамѣренно отнимать отъ него то, на что онъ имѣетъ, по его мнѣнію, полное право.

И такъ было рѣшено извѣстить дядю о намѣреніи Дэлей оставить Оллинтонскій Малый Домъ.

Потомъ возникъ вопросъ о ихъ новомъ жилищѣ. Мистриссъ Дэль хорошо понимала, что ея средства во всякомъ случаѣ лучше средствъ мистриссъ Имсъ, а потому имѣла основаніе полагать, что ей возможно будетъ держать свое хозяйство въ Гэствикѣ.

-- Ужь если ѣхать, то поѣдемъ въ Гэствикъ, сказала она.

-- Тамъ мы будемъ гулять съ Мери Имсъ, вмѣсто Сюзанъ Бойсъ, сказала Лили:-- впрочемъ тутъ нѣтъ большой разницы.

-- Мы выигрываемъ столько же, сколько проигрываемъ, сказала Беллъ.

-- Къ тому же тамъ пріятно будетъ имѣть магазины подъ рукой, сказала Лили съ ироніей.

-- Да; особливо когда не будетъ денегъ на покупки, замѣтила Беллъ.

-- Кромѣ того, мы будемъ видѣть болѣе общества, сказала Лили: -- карета лэди Джуліи пріѣзжаетъ въ городъ два раза въ недѣлю, а дѣвицы Гроффенъ разъѣзжаютъ очень парадно. Въ цѣломъ, мы будемъ въ большомъ выигрышѣ, жаль только, что не будетъ стараго сада. Мама, я право думаю, что умру съ горя, разставшись съ Хопкинсомъ; что до него самого, то я положительно разочаруюсь всѣмъ человѣчествомъ, если онъ перенесетъ нашу разлуку.

Что ни говорите, а въ ихъ рѣшеніи было много грустнаго; мистриссъ Дэль казалось, что она очень дурно распоряжается относительно дочерей допуская ихъ испытывать голодъ, нужду и огорченія, по собственной своей ошибкѣ. Ей было хорошо извѣстно, какое тяжелое бремя горести лежало на сердцѣ Лили, хотя Лили и старалась прикрыть свои чувства легкими шутками. Когда Лили говорила о разочарованіи въ человѣчествѣ, мистриссъ Дэль едва удерживалась отъ наружнаго содроганія, которое бы обнаружило ея сокровенныя мысли. Она, мать этихъ двухъ созданій, рѣшалась удалить ихъ изъ уютнаго дома, отъ прелести газоновъ и садовъ, и увезть въ какой нибудь темный закоулокъ провинціальнаго городка, изъ-за чего? только изъ-за того, что сама не могла ужиться съ деверемъ. Справедливо ли она поступала, отказываясь отъ всѣхъ выгодъ, которыми дѣти ея пользовались въ Оллинтонѣ, выгодъ, которыя получали онѣ изъ совершенно законнаго источника,-- отказываясь отъ этихъ выгодъ только потому, что ея собственныя чувства были уязвлены? При всѣхъ будущихъ лишеніяхъ въ удобствѣ, при неуютности и неряшествѣ новаго жилища, куда она намѣревалась перемѣстить ихъ, не станетъ ли она безпрестанно укорять себя въ томъ, что довела ихъ до такого положенія своею ложною спѣсью? А между тѣмъ, по ея понятіямъ, другаго выбора не представлялось. Теперь она уже не могла учить своихъ дочерей покоряться во всемъ желаніямъ ихъ дяди. Она уже не могла вразумить Беллъ, что было бы хорошо, если бы она вышла замужъ за Бернарда, потому собственно, что это было задушевнымъ желаніемъ сквайра. Она зашла такъ далеко, что возвращеніе становилось невозможнымъ.

-- Я думаю, намъ придется переѣхать къ Благовѣщенью? сказала Беллъ, которая болѣе другихъ заботилась о безотлагательномъ отъѣздѣ.-- А если такъ, то не лучше ли будетъ извѣстить дядю Кристофера теперь же?

-- Не думаю, что намъ удастся пріискать домъ къ тому времени.

-- Можно переѣхать къ кому нибудь на время, продолжала Беллъ.-- Вы знаете, что въ Гэствикѣ нѣтъ недостатка въ квартирахъ.

Звукъ слова "квартиры" непріятно прозвучалъ въ ушахъ мистриссъ Дэль.

-- Ужь если переѣзжать, то переѣзжать немедленно, сказала Лили.-- Не стоитъ останавливаться изъ-за того, какимъ порядкомъ долженъ совершиться переѣздъ.

-- Вашъ дядя сильно огорчится, сказала мистриссъ Дэль.

-- Но онъ не можетъ сказать, что виною тому были вы, возразила Беллъ.

Такимъ образомъ было рѣшено, что сквайръ долженъ получить необходимое извѣщеніе безотлагательно, и что старый Малый Домъ должно оставить навсегда. Съ матеріальной точки зрѣнія это было огромное паденіе -- изъ Оллинтонскаго Малаго Дома вдругъ переѣхать въ какой нибудь переулокъ въ Гэствикѣ. Въ Оллинтонѣ онѣ были сельскими жителями, поставленными, по одному уже мѣсту своего пребыванія, на одинъ уровень съ самимъ владѣльцемъ и другими владѣльцами, но въ Гэствикѣ онѣ становились незамѣтными даже между обыкновенными городскими жителями. Онѣ будутъ стоять наравнѣ съ Имсами, а Гроффенсы будутъ смотрѣть на нихъ свысока. Онѣ едва ли осмѣлятся еще разъ посѣтить гэствикскій господскій домъ, потому собственно, что не могли надѣяться на визитъ лэди Джуліи въ Гэствикѣ. Мистриссъ Бойсъ, безъ сомнѣнія, станетъ имъ покровительствовать, и онѣ уже предвидѣли соболѣзнованіе со стороны мистриссъ Хаонъ. Въ самомъ дѣлѣ, такой поступокъ съ ихъ стороны имѣлъ значеніе равносильное съ сознаніемъ своей недостаточности, высказаннымъ во всеуслышаніе всѣхъ своихъ знакомыхъ.

Мнѣ нельзя допустить моихъ читателей до предположенія, что обитательницы Малаго Дома были равнодушны ко всѣмъ этимъ соображеніямъ. Иныя женщины сильнаго ума, съ высоко-настроенными философскими стремленіями, дѣйствительно, оставались бы равнодушными къ подобнымъ вещамъ, но мистриссъ Дэль не имѣла этого свойства, какъ не имѣли его и ея дочери. Блага сего міра и въ ихъ глазахъ имѣли свое значеніе, и онѣ умѣли цѣнить привилегію стоять въ общественной жизни нѣсколькими ступеньками выше своихъ знакомыхъ. Онѣ были неспособны пренебрегать тѣми выгодами, которыя, до сихъ поръ, представлялъ имъ случай. Онѣ не могли радоваться ожидавшей ихъ впереди сравнительной бѣдности; но въ тоже время, не могли онѣ и купить за предложенную цѣну того довольства и тѣхъ удобствъ, которыя хотѣли теперь покинуть.

-- Не лучше ли будетъ, мама, если вы сами напишете дядѣ? сказала одна изъ сестеръ.

На это мистриссъ Дэль не согласилась, на томъ основаніи, что затруднялась написать письмо, которое было бы вполнѣ вразумительно, а потому положила лучше увидѣться съ сквайромъ на слѣдующее утро.-- Это свиданіе будетъ ужасно, сказала она, но не будетъ продолжительно. Я не столько боюсь того, что онъ будетъ говорить въ ту минуту, сколько горькихъ упрековъ въ выраженіи его лица, когда впослѣдствіи придется мнѣ съ нимъ встрѣтиться. И такъ, на слѣдующее утро, она опять пробралась въ кабинетъ сквайра, но на этотъ разъ безъ приглашенія.

-- Мистеръ Дэль, начала она, приступая къ дѣлу нѣсколько сконфузясь и скороговоркой.-- Я обдумала нашъ вчерашній разговоръ, и пришла къ такому заключенію, которое полагаю необходимымъ сообщить вамъ безъ малѣйшаго отлагательства.

Сквайръ тоже обдумывалъ о томъ, что произошло между ними вчера, и много перестрадалъ въ это время, но его думы не имѣли въ себѣ ни горечи, ни гнѣва. Думы его были не такъ жестки, какъ его слова. При всей добротѣ своей, онъ не умѣлъ обнаруживать тѣхъ мягкихъ чувствъ, которыя наполняли его сердце. Ему хотѣлось любить дѣтей своего брата, быть ими любимымъ, и даже за отсутствіемъ отвѣтной любви,-- желалъ быть имъ полезнымъ. Ему не приходило на мысль сердиться на мистриссъ Дэль послѣ вчерашняго свиданія. Разговоръ шелъ непріятнымъ образомъ, да онъ и не ждалъ, чтобы для него дѣлалось что нибудь пріятное. Ему и въ голову не приходило, что произнесенныя тогда слова могли огорчить обитательницъ Малаго Дома. Въ его понятіяхъ Малый Домъ долженъ служить имъ жилищемъ точно такъ же, какъ Большой Домъ служилъ ему самому. Отдавая ему справедливость, надо сознаться, что малѣйшій намекъ на то, что онѣ пользовались домомъ по его благодѣянію, былъ далекъ отъ его мыслей. Мистриссъ Хаонъ, которая жила въ своемъ коттэджѣ за половину настоящей цѣны, почти ежедневно жаловалась на него, но ему никогда и въ мысль не приходило возвышать арендную плату, какъ не приходило на мысль и того, что, не возвышая этой платы, онъ оказывалъ старухѣ особенную милость. Люди всегда казались ему недовольными, неблагодарными, непріятными, и потому онъ не могъ надѣяться, что мистриссъ Хаонъ или его невѣстка поступятъ съ нимъ лучше, нежели какъ съ нимъ вообще поступали.

-- Я буду весьма счастливъ, сказалъ онъ: -- особливо, если это имѣетъ отношеніе къ выходу Беллъ замужъ за своего кузена.

-- Мистеръ Дэль, объ этомъ не можетъ быть и рѣчи. Я бы не желала огорчать васъ этими словами, еслибъ не была увѣрена; но я такъ хорошо знаю свою дочь.

-- Въ такомъ случаѣ, Мери, предоставимъ это времени.

-- Разумѣется; только никакой промежутокъ времени не можетъ заставить Беллъ перемѣнить свое мнѣніе. Но оставимъ этотъ предметъ, мистеръ Дэль; я должна сообщить вамъ нѣчто другое: мы рѣшились выѣхать изъ Малаго Дома.

-- Вы рѣшились на что-о? сказалъ сквайръ, глядя на невѣстку во всѣ глаза.

-- Мы рѣшились выѣхать изъ Малаго Дома.

-- Выѣхать изъ Малаго Дома! сказалъ онъ, повторяя ея слова,-- и куда же вы намѣрены выѣхать?

-- Думаемъ переѣхать въ Гэствикъ.

-- А почему?

-- О, это такъ трудно объяснить. Я прошу васъ принять фактъ, какъ я его передаю, не спрашивая о причинахъ, изъ которыхъ онъ сложился.

-- Но это невозможно, Мери. Въ такомъ дѣлѣ, какъ настоящее, я долженъ требовать объясненія причинъ; я долженъ сказать вамъ, что, по моему мнѣнію, вы не исполните вашего долга къ своимъ дочерямъ, приведя въ исполненіе такое намѣреніе,-- развѣ только побудительныя причины къ тому въ самомъ дѣлѣ очень сильны.

-- Онѣ очень сильны, сказала мистриссъ Дэль, и остановилась.

-- Ничего не понимаю, сказалъ сквайръ:-- не могу принудить себя къ мысли, что вы говорите серьезно. Развѣ вамъ неудобно въ Маломъ Домѣ?

-- Мы имѣемъ въ немъ удобствъ гораздо болѣе, чѣмъ можно разсчитывать на нихъ при нашихъ средствахъ.

-- Я всегда думалъ, что вы отлично распоряжались вашими деньгами. Вы никогда не входите въ долги.

-- Правда, я никогда не вхожу въ долги,-- но рѣчь не о долгахъ. Дѣло въ томъ, мистеръ Дэль, мы не имѣемъ права жить въ Маломъ Домѣ, не платя за него аренды; не можемъ жить тамъ, если бы и платили ее.

-- Да кто вамъ говоритъ объ арендѣ? сказалъ сквайръ, вскакивая со стула.-- Кто нибудь оболгалъ меня за угломъ?

Его еще не озарилъ ни одинъ лучь истины. Ни малѣйшей идеи не приходило ему въ голову, что родственники считали необходимымъ оставить его домъ вслѣдствіе словъ, имъ самимъ произнесенныхъ. Онъ никогда не считалъ себя въ какомъ либо отношеніи особенно великодушнымъ до нихъ, но находилъ весьма безсмысленнымъ оставить домъ, въ которомъ онѣ жили, даже и въ такомъ случаѣ, если бы его негодованіе противъ нихъ было сильно и горячо.

-- Мери, сказалъ онъ:-- я долженъ требовать объясненія всему этому. Что касается до вашего отъѣзда, то это совершенно невозможно. Гдѣ же вамъ можетъ быть лучше, или по крайней мѣрѣ, такъ же хорошо, какъ здѣсь? Вы хотите переѣхать въ Гэствикъ, но какая тамъ можетъ быть жизнь для вашихъ дочерей? Я все это отвергаю, какъ вещь несбыточную; и во всякомъ случаѣ я долженъ знать, что васъ понудило рѣшиться на такую мѣру. Скажите мнѣ чистосердечно, не наговорили ли вамъ чего нибудь дурнаго обо мнѣ?

Мистриссъ Дэль приготовилась встрѣтить сопротивленіе и упреки; но въ словахъ сквайра выражалась такая рѣшимость, его манеры обнаруживали столько умѣнья господствовать надъ другими, что она тотчасъ поняла всю трудность своего положенія. Она начала бояться что у нея не станетъ силъ выполнить свое намѣреніе.

-- Увѣряю васъ, мистеръ Дэль, что это совершенно не такъ.

-- Такъ въ чемъ же дѣло?

-- Я знаю что всякая попытка объяснить вамъ его только разсердитъ васъ, и вы будете мнѣ противорѣчить.

-- Что я разсержусь -- это весьма вѣроятно.

-- И все же я не могу измѣнить моего намѣренія. Повѣрьте, я стараюсь только поступить справедливо въ отношеніи васъ и моихъ дѣтей.

-- На меня не обращайте вниманія; ваша обязанность думать о дѣтяхъ.

-- Конечно такъ; и исполняя это, онѣ во всемъ со мною согласны.

Приводя такіе аргументы, мистрисъ Дэль обнаружила свою слабость и сквайръ не замедлилъ воспользоваться ею.

-- На васъ лежитъ обязанность въ отношеніи къ дѣтямъ, сказалъ онъ:-- но это еще не значитъ, что ваша обязанность состоитъ въ томъ, чтобы дозволить имъ дѣйствовать по минутной прихоти. Мнѣ понятно, что онѣ могутъ увлечься какими нибудь романтическими пустяками, но увлеченіе съ вашей стороны совершенно непонятно.

-- Вотъ въ чемъ вся истина, мистеръ Дэль. Вы полагаете, что мои дѣти обязаны вамъ такимъ повиновеніемъ, которое принадлежитъ одному отцу или матери; а до тѣхъ поръ, пока онѣ будутъ оставаться здѣсь, ежедневно получая изъ рукъ вашихъ столько милостей, можетъ быть, съ вашей стороны и естественно считать за собою такое право въ этомъ несчастномъ дѣлѣ относительно Беллъ...

-- Я ничего подобнаго не говорилъ, сказалъ сквайръ, перебивая ее.

-- Правда, вы этого не говорили. И не думайте, что я жалуюсь на васъ; я не желаю, чтобы вы такъ думали. Но я чувствую, что это такъ, а онѣ чувствуютъ одинаково со мною; поэтому мы рѣшились выѣхать.

Мистриссъ Дэль, оканчивая эти слова, была вполнѣ убѣждена, что очень плохо разсказала свою исторію, но она сознавалась, что не была въ состояніи разсказать ее, какъ бы слѣдовало. Главною ея цѣлью было дать понять деверю, что она непремѣнно оставитъ домъ, но дать понять при возможно меньшемъ огорченіи. Она не безпокоилась о томъ, что сквайръ сочтетъ ее глупою, лишь бы ей удалось достичь цѣли такъ, чтобы по возвращеніи домой она могла сказать своимъ дочерямъ, что дѣло покончено. Но сквайръ, судя по его словамъ и пріемамъ, казался вовсе нерасположеннымъ предоставить ей этого права.

-- Изъ всѣхъ предложеній, какія мнѣ когда либо приходилось слышать, сказалъ онъ:-- это самое безразсудное. Его можно понимать такъ, что вы слишкомъ горды, чтобы занимать домъ, принадлежащій брату вашего мужа, и потому хотите подвергнуть себя и дѣтей вашихъ всѣмъ неудобствамъ ограниченнаго дохода. Если бы дѣло касалось однихъ васъ, я бы не считалъ себя въ правѣ дѣлать возраженій; но я вмѣняю себѣ въ обязанность сказать вамъ, что въ отношеніи дѣтей всѣ знающіе васъ будутъ думать, что вы поступили безразсудно. Весьма естественно, что онѣ должны жить въ этомъ домѣ. Малый Домъ никогда не отдавался въ аренду. И сколько мнѣ извѣстно, за него никогда не брали платы съ самаго дня его построенія. Онъ всегда отдавался какому нибудь члену семейства, который имѣлъ право на это. Я всегда считалъ ваше пребываніе въ немъ столь же твердымъ и постояннымъ, какъ и мое въ этомъ домѣ. Ссора между мною и вашими дѣтьми была бы для меня большимъ несчастіемъ, хотя, можетъ быть для нихъ это ничего не значитъ. Но если бы и была ссора, то я все-таки не вижу достаточной причины къ ихъ переѣзду. Позвольте васъ просить передумать объ этомъ предметѣ.

Въ нѣкоторыхъ случаяхъ сквайръ умѣлъ принимать на себя повелительный видъ, и въ настоящемъ онъ принялъ его. Мистриссъ Дэль знала, что можетъ отвѣчать ему только повтореніемъ своего намѣренія; а между тѣмъ была не въ состояніи дать сквайру удовлетворительнаго отвѣта.

-- Я знаю, что вы очень расположены къ моимъ дѣтямъ, сказала она.

-- Ничего больше не стану говорить объ этомъ, отвѣчалъ сквайръ. Онъ думалъ въ эту минуту не о Маломъ Домѣ, но о полномъ пользованіи, которое онъ желалъ передать старшей дочери, всѣми правами, какія должны принадлежать владѣтельницѣ Оллинтона, думалъ также и о средствахъ, какими надѣялся поправить разстроенное состояніе Лили. Дальнѣйшія слова не имѣли бы особеннаго значенія, и потому мистриссъ Дэль удалилась, чувствуя полную неудачу. Тотчасъ по ея уходѣ, сквайръ всталъ, надѣлъ пальто, взялъ шляпу и трость и вышелъ на террасу. Онъ вышелъ для того, чтобы дать своимъ мыслямъ болѣе свободы и чтобы предаться тому спокойствію и утѣшенію, которое обиженный находитъ въ размышленіяхъ о своей обидѣ. Сквайръ увѣрялъ себя, что съ нимъ поступаютъ очень жестоко, что онъ началъ сомнѣваться въ самомъ себѣ и своихъ душевныхъ побужденіяхъ. Отчего всѣ окружающіе такъ сильно не любили его, избѣгали его и ставили преграды его усиліямъ упрочить ихъ благополучіе? Онъ предлагалъ своему племяннику всѣ права сына, требуя въ замѣнъ этого, чтобы онъ согласился постоянно жить въ домѣ, который долженъ былъ сдѣлаться его собственнымъ домомъ. Но племянникъ отказался. Значитъ, ему непріятно жить со мной, сказалъ старикъ съ горечью. Онъ былъ готовъ наградить своихъ племянницъ щедрѣе, чѣмъ награждались дочери Оллинтонскаго Дома своими отцами, а онѣ отвергаютъ его доброе расположеніе, открыто говоря, что не хотятъ быть ему обязанными. Онъ сталъ тихо ходить по террасѣ, съ глубокой грустью размышляя обо всемъ этомъ. Живо представляя себѣ всѣ обиды свои, онъ не могъ найти того утѣшенія, которое истекаетъ изъ самыхъ обидъ, не могъ потому, что въ мысляхъ своихъ онъ скорѣе обвинялъ самаго себя, что онъ созданъ для того, чтобы его ненавидѣли; доказывалъ самому себѣ, что было бы хорошо, если бы онъ умеръ и если бы его позабыли навсегда и чтобы остающіеся Дэли могли имѣть лучшій шансъ на счастливую жизнь, когда онъ разбиралъ такимъ образомъ въ собственной груди всѣ эти обстоятельства, волновавшія его мысли мало по малу успокоились, и хотя онъ все еще былъ раздосадованъ, но въ то же время чувствовалъ расположеніе къ тѣмъ, которые болѣе всего обижали его, и все-таки положительно былъ не способенъ воспроизвести наружно словами или выполнить знаками свои мысли и чувства.

Время подходило къ концу года, но погода все еще стояла теплая и ясная. Воздухъ былъ скорѣе влаженъ, нежели холоденъ; луга и поля все еще сохраняли яркіе оттѣнки свѣжей зелени. Въ то время какъ сквайръ прогуливался по террасѣ, къ нему подошелъ Хопкинсъ и, дотронувшись до шляпы, замѣтилъ, что денька черезъ два надо ждать мороза.

-- Я тоже думаю, сказалъ сквайръ.

-- Надо будетъ поставить каменьщика къ дымовымъ трубамъ малаго виноградника, сэръ, прежде чѣмъ будетъ возможно безопасно начать топку.

-- Какого виноградника? спросилъ сквайръ сердито.

-- Да виноградника въ томъ саду, сэръ. По настоящему, еще въ прошломъ году надо было сдѣлать исправленія.-- Это Хопкинсъ сказалъ только для того, чтобы упрекнуть своего господина, за его капризъ касательно дымовыхъ трубъ въ виноградникѣ мистриссъ Дэль; онъ съ большимъ благоразуміемъ не безпокоилъ своего господина въ прошлую зиму, но считалъ необходимымъ напомнить ему объ этомъ теперь.-- Я не могу приступить къ топкѣ, пока трубы не будутъ исправлены. Это вѣрно.

-- Такъ не топи, сказалъ сквайръ.

Надо знать, что виноградъ въ теплицѣ, о которой идетъ рѣчь, былъ особеннаго сорта и составлялъ славу сада Малаго Дома. Его всегда выгоняли искусственною теплотой, хотя и не такъ рано, какъ въ теплицахъ Большаго Дома, и Хопкинсъ былъ поставленъ въ большое недоразумѣніе.

-- Онъ никогда не вызрѣетъ, сэръ; не вызрѣетъ, хоть жди цѣлый годъ.

-- Такъ пусть его не зрѣетъ, сказалъ сквайръ, прохаживаясь. Хопкинсъ никакъ не могъ этого понять. Въ обыкновенномъ настроеніи духа сквайръ весьма неохотно допускалъ упущенія въ дѣлахъ подобнаго рода, тѣмъ болѣе не позволялъ себѣ дѣлать такихъ упущеній во всемъ, что относилось до Малаго Дома. Поэтому-то Хопкинсъ и стоялъ теперь подлѣ террасы съ приподнятой шляпой и почесывая въ головѣ. "Между ними что нибудь не ладно", сказалъ онъ самому себѣ, съ оттѣнкомъ глубокой печали на лицѣ.

Но когда сквайръ дошелъ до конца террасы и вступилъ на дорожку, которая вела кругомъ дома, онъ остановился и подозвалъ къ себѣ Хопкинса.

-- Сдѣлай что нужно въ дымовыхъ трубахъ, сказалъ сквайръ.

-- Слушаю, сэръ; очень хорошо, сэръ. И всего-то придется переложить нѣсколько кирпичей, на эту зиму больше ничего не надо.

-- Ужь если дѣлать, такъ дѣлать хорошо; приведи все въ надлежащій порядокъ, сказалъ сквайръ и удалился.

ГЛАВА XXXIX.
ДОКТОРУ КРОФТСУ ОТКАЗЫВАЮТЪ.

-- Слышалъ ты новости, мой другъ, изъ Малаго Дома? сказала мистриссъ Бойсъ своему мужу, спустя дня два или три послѣ извѣстнаго визита мистриссъ Дэль. Былъ часъ по полудни, и приходскій пасторъ воротился домой послѣ отправленія требъ, чтобы раздѣлить трапезу съ женой и дѣтьми.

-- Какія новости? сказалъ мистеръ Бойсъ; онъ никакихъ новостей не слышалъ.

-- Мистриссъ Дэль съ дочерьми оставляетъ Малый Домъ; онѣ хотятъ переселиться въ Гэствикъ.

-- Какъ! мистриссъ Дэль уѣзжаетъ? пустяки! сказалъ пасторъ.-- Да что ей за нужда ѣхать въ Гэствикъ? Она не платитъ ни одного шиллинга аренды за домъ.

-- Могу тебя увѣрить, мой другъ, что это правда. Я только что теперь была у мистриссъ Харпъ, а она слышала это отъ самой мистриссъ Дэль.-- Мистриссъ Хаонъ говоритъ, что въ жизнь свою не была до такой степени удивлена. Должно быть вышла ссора; это всего вѣрнѣе.

Мистеръ Бойсъ сидѣлъ молча, снимая передъ обѣдомъ свои грязные башмаки. Такого важнаго извѣстія, касающагося общественной жизни въ его приходѣ, уже давно не доходило до него, и онъ едва вѣрилъ столь неожиданной новости.

-- Мистриссъ Хаонъ говоритъ, что, по словамъ мистриссъ Дэль, ничто, по видимому, не можетъ измѣнить ея намѣренія.

-- И говорила, почему?

-- Да; не совсѣмъ. Но мистриссъ Хаонъ говорила, что она поняла, какъ будто между нею и сквайромъ произошла размолвка. Оно и не могло быть иначе. Вѣроятно тутъ дѣло касалось этого Кросби.

-- Они будутъ очень нуждаться въ деньгахъ, сказалъ мистеръ Бойсъ, надѣвая туфли.

-- Я то же самое говорила мистриссъ Хаонъ. Эти дѣвушки вовсе не были пріучены къ настоящей бережливости. Что съ ними будетъ, право, не знаю; и мистриссъ Бойсъ, выражая свое сочувствіе къ дорогимъ друзьямъ, значительно успокоилась перспективой ихъ будущей бѣдности. Это всегда такъ случается; мистриссъ Бойсъ была нисколько не хуже своихъ ближнихъ.

-- Ничего; еще, Богъ дастъ, помирятся, сказалъ мистеръ Бойсъ, на котораго эта перемѣна въ житейскихъ дѣлахъ подѣйствовала такъ сильно, что онъ сомнѣвался въ ея возможности.

-- Врядъ ли, сказала мистриссъ Бойсъ.-- Мнѣ что-то не вѣрится.

И онъ и она -- люди очень упрямые. Мнѣ всегда казалось, что эти прогулки верхомъ, подарки дѣвицамъ шляпокъ и нарядовъ для верховой ѣзды не доведутъ до добра. Съ ними обходились, какъ будто съ дочерями сквайра, а онѣ все-таки не его дочери.

-- Да оно почти одно и то же.

-- А теперь мы видимъ разницу, сказала предусмотрительная мистриссъ Бойсъ.-- Я часто говорила милой мистриссъ Дэль, что она дѣйствуетъ неблагоразумно, вотъ и выходитъ моя правда. Впрочемъ я все-таки по прежнему буду посѣщать ихъ.

-- Само собою разумѣется.

-- Какая перемѣна! какая перемѣна! это будетъ страшнымъ ударомъ для бѣдненькой Лили, особливо послѣ потери прекраснаго жениха и прочаго другаго.

Послѣ обѣда, когда мистеръ Бойсъ отправился по своимъ занятіямъ, тотъ же предметъ былъ разбираемъ между мистриссъ Бойсъ и ея дочерями, при чемъ мать старалась внушить своимъ дѣтямъ, что достоинство мистриссъ Дэль нисколько отъ этого не пострадаетъ, что она останется все такою же лэди, какъ и прежде, даже если бъ ей пришлось жить въ закопченной лачугѣ въ Гэствикѣ; изъ этого наставленія дѣвицы Бойсъ ясно поняли, что мистриссъ Дэль, Беллъ и Лили были, такъ сказать, наканунѣ паденія въ обществѣ и что съ ними должно обходиться сообразно съ ихъ положеніемъ.

Все это, однако же, доказываетъ, что мистриссъ Дэль не подчинилась доводамъ сквайра, хотя и не была въ состояніи ихъ опровергнуть. Возвратясь домой, она сознавала себя почти побѣжденной, и говорила съ дѣтьми съ видомъ и тономъ женщины, которая едва понимала прямую свою обязанность. Но дочери мистриссъ Дэль не были свидѣтельницами обращенія сквайра при этомъ случаѣ, не слышали его словъ, и потому не могли согласиться на оставленіе своего намѣренія потому только, что оно не нравилось сквайру. Поэтому онѣ убѣдили мать на новыя рѣшенія, такъ что на другое утро мистриссъ Дэль написала письмо своему деверю, въ которомъ говорила, что она передумала обо всемъ имъ сказанномъ и рѣшительно считаетъ себя обязанною оставить Малый Домъ. Сквайръ не отвѣтилъ на это письмо, и потому она сообщила свои намѣренія мистриссъ Харпъ, полагая за лучшее не дѣлать изъ этого тайны.

-- Какъ жалко, что ваша невѣстка хочетъ насъ оставить, сказалъ мистеръ Бойсъ сквайру въ тотъ же вечеръ.

-- Кто вамъ это сказалъ? спросилъ сквайръ такимъ тономъ, который показывалъ, что ему вовсе не нравится предметъ, избранный пасторомъ для разговора.

-- Мнѣ говорила мистриссъ Бойсъ, а ей, кажется, сообщила мистриссъ Хаонъ.

-- Лучше бы мистриссъ Хаонъ занялась своими дѣлами, а не распускала пустыхъ толковъ.

Сквайръ ничего больше не сказалъ; а мистеръ Бойсъ чувствовалъ, что сквайръ обошелся съ нимъ грубо.

Докторъ Крофтсъ пріѣзжалъ въ Оллинтонъ и объявилъ, какъ неоспоримый фактъ, что болѣзнь была скарлатина. Не даромъ сельскіе врачи обижаются на недовѣрчивость къ ихъ приговорамъ. Городскіе врачи всегда подтверждаютъ все, сказанное сельскими.

-- Нѣтъ никакого сомнѣнія, что это скарлатина, сказалъ докторъ Крофтсъ: -- впрочемъ, всѣ симптомы болѣзни благопріятны.

Но какъ ни были благопріятны симптомы болѣзни, ея послѣдствія были весьма не хороши для другихъ. Дня черезъ два Лили почувствовала себя нездоровою. Она хотѣла скрыть это, боясь попасть на попеченіе доктора, какъ больная; но ея усилія были безполезны, и на слѣдующее утро узнали, что она заболѣла тоже скарлатиной. Докторъ Крофтсъ увѣрялъ, что болѣзнь имѣетъ видъ самый благопріятный. Погода стояла холодная. Присутствіе болѣзни въ домѣ требовало только отъ всѣхъ большой осторожности и немедленнаго обращенія къ врачу за совѣтомъ. Докторъ Крофтсъ просилъ мистриссъ Дэль успокоиться, но при этомъ настоятельно требовалъ, чтобы сестры не были вмѣстѣ.-- Да нельзя ли вамъ отправить Беллъ въ Гэствикъ къ мистриссъ Имсъ? сказалъ онъ. Но Беллъ протестовала противъ этой мѣры, и ее съ трудомъ удалили изъ спальни матери, куда Лили, какъ больная, была переведена.

-- Если вы позволите мнѣ быть откровеннымъ, сказалъ Крофтсъ, обращаясь къ Беллъ на второй день послѣ того, какъ болѣзнь Лили выяснилась:-- вы не хорошо дѣлаете, оставаясь здѣсь.

-- Я ни въ какомъ случаѣ не оставлю мама, когда у нея столько хлопотъ, сказала Беллъ.

-- Но если и вы заболѣете, тогда прибавится еще больше хлопотъ.

-- Я никакъ не могу этого сдѣлать, отвѣчала Беллъ.-- Если меня увезутъ въ Гэствикъ, я буду такъ безпокоиться, что пѣшкомъ приду назадъ, лишь только представится къ тому удобная минута.

-- Мнѣ кажется, вашей матушкѣ будетъ спокойнѣе безъ васъ.

-- А мнѣ кажется, что ей будетъ спокойнѣе, когда я останусь при ней. Мнѣ постоянно не нравилось, когда говорили, что такая-то женщина бѣжала отъ болѣзни; а когда поступаетъ такимъ образомъ сестра или дочь, то это невыносимо.

И такъ, Беллъ осталась, хотя и не получила дозволенія видѣться съ сестрой; она только оставалась подлѣ комнаты, занимаемой больною, и исполняла разныя услуги, въ которыхъ оказывалась крайняя необходимость.

И вдругъ сколько невзгодъ обрушилось на обитательницъ Малаго Дома! Не по одиночкѣ посѣтили ихъ несчастія, а цѣлою массою. Едва прошло два мѣсяца съ тѣхъ поръ, какъ онѣ получили ужасныя извѣстія касательно Кросби, извѣстія, которыя уже сами по себѣ были достаточны, чтобы лечь на все семейство тяжелымъ камнемъ, и къ этимъ несчастіямъ начали прививаться другія -- одно за другимъ. Вопреки предсказанію доктора, Лили заболѣла серьезно, и чрезъ нѣсколько дней у нея обнаружился бредъ. Она безпрестанно твердила матери о Кросби, говоря о немъ, какъ говорила во время минувшей осени. Но и въ самомъ бреду она помнила, что онѣ рѣшились оставить свое настоящее жилище; она два раза спрашивала доктора, готова ли ихъ квартира въ Гэствикѣ.

При такихъ-то обстоятельствахъ докторъ Крофтсъ впервые услышалъ о ихъ намѣреніи. Въ эти дни худшаго состоянія болѣзни Лили, онъ пріѣзжалъ въ Оллинтонъ ежедневно, и однажды оставался ночевать. За всѣ эти хлопоты онъ ни подъ какимъ видомъ не хотѣлъ принять платы, да онъ ее и никогда не принималъ отъ мистриссъ Дэль.

-- Лучше бы вамъ не ѣздить такъ часто, сказала Беллъ однажды вечеромъ, когда они вмѣстѣ стояли у камина въ гостиной, и когда Крофтсъ только что вышелъ изъ комнаты больной:-- вы обременяете насъ своею обязательностію.

Въ этотъ день былъ переломъ болѣзни Лили, и онъ могъ объявить мистриссъ Дэль, что больная, по его мнѣнію, внѣ всякой опасности.

-- Правда, мои визиты скоро совсѣмъ не будутъ нужны: самое худшее миновалось.

-- О, какъ пріятно это слышать! Она будетъ обязана вамъ жизнію; но за всѣмъ тѣмъ...

-- О нѣтъ; скарлатина нынче совсѣмъ не такая страшная болѣзнь, какъ бывало прежде.

-- Такъ зачѣмъ же вамъ было посвящать ей такъ много своего времени? я страшусь при одной мысли о той потерѣ для васъ, въ которой мы были причиной.

-- Лошадь моя потеряла больше, чѣмъ я, сказалъ докторъ, смѣясь.-- Мои паціенты въ Гэствикѣ не такъ многочисленны. При этомъ докторъ вмѣсто того, чтобы уѣхать, сѣлъ на стулъ.-- Такъ это вѣрно, что вы оставляете этотъ домъ?

-- Совершенно вѣрно. Мы переѣдемъ въ концѣ марта, если только позволитъ состояніе здоровья Лили. Сказавъ это, Беллъ тоже сѣла, и они долго смотрѣли на пылавшій въ каминѣ огопь, не говоря ни слова.

-- Скажите Беллъ, какая этому причина? спросилъ, наконецъ, докторъ Крофтсъ.-- Впрочемъ, я не знаю, вправѣ ли я дѣлать подобные вопросы?

-- Вы въ правѣ спрашивать обо всемъ, что до насъ касается, отвѣчала Беллъ.-- Нашъ дядя очень добръ; болѣе чѣмъ добръ, онъ великодушенъ. Но, по видимому, онъ воображаетъ, что это даетъ ему право вмѣшиваться въ дѣла нашей мама. Это намъ не нравится, и потому мы уѣзжаемъ.

Докторъ продолжалъ сидѣть по одну сторону камина, а Беллъ продолжала сидѣть противъ него. Но разговоръ какъ-то не вязался.-- Непріятное извѣстіе, сказалъ докторъ, послѣ нѣкотораго молчанія.

-- Но за то, когда кто изъ насъ захвораетъ, вамъ не далеко будетъ ѣздить.

-- Да, понимаю. Это значитъ, что я не выразилъ удовольствія, что вы будете находиться вблизи отъ меня; но признаюсь, это меня нисколько не радуетъ. Я не могу примириться съ мыслію, что вы можете жить гдѣ нибудь, кромѣ Оллинтона. Въ Гэствикѣ Дэли будутъ совсѣмъ не на своемъ мѣстѣ.

-- Зачѣмъ же такъ думать о Дэляхъ?

-- Что дѣлать! это, конечно, въ родѣ деспотическаго закона noblesse oblige. Мнѣ кажется, вы не должны оставлять Оллинтона, пока не потребуютъ того какія нибудь важныя обстоятельства.

-- Въ томъ-то и дѣло, что этого требуютъ весьма важныя обстоятельства.

-- О, это другое дѣло!

И докторъ снова предался молчанію.

-- Развѣ вы никогда не замѣчали, что мама наша здѣсь несчастлива, сказала Беллъ послѣ довольно продолжительной паузы: -- что касается до меня самой, то я никогда этого не замѣчала, а теперь мнѣ все ясно.

-- Теперь и я понялъ; понявъ, по крайней мѣрѣ, на что вы намекаете. Она была стѣснена въ жизни; но примите въ разсчетъ, какъ часто подобное стѣсненіе бываетъ непремѣннымъ условіемъ жизни. И все-таки я не думаю, что для вашей матушки это обстоятельство было побудительной причиной къ вашему переѣзду.

-- Нѣтъ, это дѣлается собственно изъ-за насъ. Стѣсненіе, какъ вы его называете, огорчаетъ и насъ; потому-то мама въ настоящемъ случаѣ и руководствуется имъ. Дядя щедръ для нея въ отношеніи денегъ; но въ другихъ отношеніяхъ, какъ напримѣръ въ дѣлѣ чувства, онъ очень скупъ.

-- Беллъ... сказалъ докторъ, и остановился.

Беллъ взглянула на него, но не отвѣчала. Докторъ постоянно называлъ ее по имени, и они всегда смотрѣли одинъ на другаго, какъ на тѣсныхъ друзей. Въ настоящую минуту Беллъ все забыла, кромѣ этого, и находила удовольствіе сидѣть и слушать его.

--Я хочу сдѣлать вамъ вопросъ, который, можетъ быть, мнѣ бы не слѣдовало дѣлать; но, пользуясь правомъ давнишняго знакомства, я говорю съ вами, какъ съ сестрою.

-- Спрашивайте, что вамъ угодно, сказала Беллъ.

-- Не вышло ли тутъ чего нибудь изъ-за вашего кузена Бернарда?

-- Изъ-за Бернарда! сказала Беллъ.

Уже стемнѣло. А такъ какъ у нихъ не было другаго свѣта, кромѣ доставляемаго каминомъ, то Беллъ была увѣрена, что Крофтсъ не могъ разглядѣть румянца, покрывшаго ея лицо, когда имя кузена было упомянуто. Впрочемъ, если бы въ этотъ моментъ вдругъ разлился дневной свѣтъ по всей комнатѣ, то Крофтсъ врядъ ли бы замѣтилъ этотъ румянецъ, потому что глаза его были пристально устремлены на огонь въ каминѣ.

-- Да, изъ-за Бернарда! Не знаю, могу ли я спрашивать объ этомъ?

-- Право, не знаю, отвѣчала Беллъ, произнося слова, которыя принимали двоякій смыслъ.

-- Въ Гэствикѣ разнесся слухъ, что вы и онъ...

-- Этотъ слухъ неоснователенъ, сказала Беллъ, и сказала совершенно несправедливо: -- если онъ опять повторится, то пожалуйста не вѣрьте ему. Удивляюсь, къ чему люди выдумываютъ подобныя вещи.

-- Это была бы прекрасная партія; всѣ ваши родные, вѣроятно, порадовались бы ей.

-- Что вы хотите сказать, докторъ Крофтсъ? Какъ ненавистны для меня слова "прекрасная партія"! Въ нихъ заключается болѣе людской зависти и злобы, чѣмъ во всѣхъ прочихъ словахъ, взятыхъ вмѣстѣ. Вамъ бы тоже хотѣлось, чтобы я вышла за кузена собственно потому, что тогда я жила бы въ Большомъ Домѣ и ѣздила въ каретѣ. Я знаю, что вы намъ другъ, но мнѣ не нравится такая дружба.

-- Мнѣ кажется, что вы меня не такъ поняли, Беллъ. Я хочу сказать, что это была бы прекрасная партія въ такомъ только случаѣ, если бы вы любили другъ друга.

-- Нѣтъ, я васъ совершенно понимаю. Конечно, партія была бы хорошая, если бы мы любили другъ друга. То же самое можно сказать, если бы я любила нашего мясника или булочника. Вы хотите сказать, что состояніе Бернарда можетъ служить достаточнымъ поводомъ, чтобы любить его.

-- Не думаю, чтобы въ словахъ моихъ заключался подобный смыслъ.

-- Въ такомъ случаѣ въ нихъ не было никакого смысла.

Послѣ этихъ словъ наступило молчаніе, во время котораго докторъ Крофтсъ всталъ съ намѣреніемъ удалиться.

-- Вы меня ужасно разбранили, сказалъ онъ, съ легкой улыбкою: -- впрочемъ я того заслуживаю за вмѣшательство...

-- Нѣтъ, вовсе не за вмѣшательство.

-- За что бы тамъ ни было, во всякомъ случаѣ вы должны простить меня передъ отъѣздомъ.

-- Я васъ не прощу до тѣхъ поръ, пока вы не раскаетесь въ вашихъ грѣхахъ и дурныхъ помышленіяхъ. Вы скоро сдѣлаетесь такимъ же злымъ, какъ докторъ Гроффенъ.

-- Неужели?

-- Но все же я прощаю васъ; вы самый великодушный человѣкъ въ мірѣ.

-- Ну да, конечно. И такъ прощайте!

-- Однако, докторъ Крофтсъ, вы не должны полагать, что другіе не менѣе васъ преданы земнымъ благамъ. Вы, кажется, не очень хлопочете о деньгахъ...

-- Напротивъ, очень хлопочу о нихъ.

-- Если бы это была правда, то вы не стали бы ѣздить сюда даромъ каждый день.

-- Деньги меня весьма интересуютъ. Я нѣкогда былъ очень несчастливъ, за неимѣніемъ случаевъ нажить деньги. Деньги лучшій другъ человѣка.

-- О, докторъ Крофтсъ!

-- Лучшій другъ, какого только можетъ пріобрѣсть человѣкъ, разумѣется пріобрѣтая честнымъ образомъ. Женщина едва ли въ состояніи представить себѣ всю горесть, которую испытываетъ мужчина отъ недостатка подобнаго друга.

-- Конечно, всякому пріятно пріобрѣтать деньги честнымъ трудомъ, чтобы имѣть возможность жить приличнымъ образомъ; а для васъ это совершенно возможно.

-- Ну, это зависитъ отъ понятія человѣка о приличіи.

-- Что до меня, то мои понятія объ этомъ всегда были скромны; я всегда какъ-то приспособлялась въ жизни къ свиному хлѣвушку, разумѣется, чистенькому хлѣвушку, съ чистенькой, свѣжей соломкой для постилки. Мнѣ кажется, что сдѣлавъ изъ меня лэди, сдѣлали большую ошибку. Право, такъ.

-- А по моему далеко не такъ, сказалъ Крофтсъ.

-- Это потому, что вы меня худо еще знаете. Переодѣванье три раза въ день не доставляетъ мнѣ никакого удовольствія. Часто я это дѣлаю по одной привычкѣ, вслѣдствіе образа жизни, къ которому насъ пріучили. Но когда мы переѣдемъ въ Гэствикъ, я намѣрена измѣнить это; и если вы когда нибудь вечеромъ зайдете къ намъ на чашку чаю, то увидите меня въ томъ же кофейномъ платьѣ, какое было на мнѣ поутру, за исключеніемъ развѣ такихъ случаевъ, когда утреннія занятія загрязнятъ кофейное платье. Ахъ, докторъ Крофтсъ, вамъ придется ѣхать подъ гэствикскими ильмами въ совершенной темнотѣ.

-- Темнота ничего не значитъ для меня, сказалъ Крофтсъ; казалось, что онъ не совсѣмъ еще рѣшился уѣхать.

-- А я такъ не люблю потемокъ, сказала Беллъ:-- я позвоню, чтобы подали свѣчей. Но Крофтсъ удержалъ ее въ то время, когда она протянула уже руку къ колокольчику.

-- Подождите, Беллъ. Вамъ не понадобятся свѣчи до моего отъѣзда, и вы не разсердитесь на меня, если пробуду еще нѣсколько минутъ,-- вѣдь вы сами знаете, что дома я буду одинъ одинешенекъ.

-- Разсердиться на васъ, если вы пробудете еще нѣсколько минутъ?

-- Да; вы или должны разсердиться на это, или, если не разсердитесь, доставить мнѣ нѣсколько минутъ истиннаго счастія.

Докторъ Крофтсъ все еще держалъ Беллъ за руку, которую онъ поймалъ, помѣшавъ ей взять колокольчикъ и позвать служанку.

-- Что вы хотите сказать? спросила Беллъ. Вы знаете, что мы такъ всегда рады вашему появленію у насъ въ домѣ, какъ майскимъ цвѣткамъ. Вы всегда были для насъ самымъ дорогимъ гостемъ, въ особенности теперь, когда у насъ столько хлопотъ... Во всякомъ случаѣ, вы никогда не можете сказать, что я васъ прогоняла.

-- Вы думаете, что не скажу? спросилъ Крофтсъ, не выпуская ея руки. Во все это время онъ не вставалъ со стула, тогда какъ Беллъ стояла передъ нимъ,-- стояла между нимъ и огнемъ. Беллъ, хотя и занимала такое положеніе, но не обращала особеннаго вниманія ни на слова его, ни на дѣйствія. Они находились другъ къ другу въ самыхъ дружескихъ отношеніяхъ, и хотя Лили частенько подсмѣивалась надъ сестрой и говорила, что она влюблена въ доктора Крофтса, но Беллъ давнымъ давно пріучила себя къ мысли, что между ними не существовало ничего подобнаго этому чувству.

-- Вы думаете, что никогда не скажу? а что, если бы такой бѣднякъ, какъ я, попросилъ руки, въ которой вы отказали такому богатому человѣку, какъ вашъ кузенъ Бернардъ?

Беллъ моментально отдернула руку и сдѣлала шага два назадъ черезъ каминный коверъ. Она сдѣлала это движеніе, какъ будто ее вдругъ оскорбили, или какъ будто мужчина произнесъ передъ ней такія слова, съ которыми не имѣлъ права обращаться къ ней при какихъ бы то ни было обстоятельствахъ.

-- Вотъ видите, я такъ и думалъ, сказалъ Крофтсъ.-- Теперь я могу уѣхать, и буду знать, что меня прогнали.

-- Перестаньте, докторъ Крофтсъ Вы говорите совершенный вздоръ и какъ будто нарочно хотите вывести меня изъ терпѣнья.

-- Дѣйствительно, вздоръ. Я не имѣю никакого права говорить вамъ это, а тѣмъ менѣе теперь, когда нахожусь въ вашемъ домѣ, по обязанности. Простите меня, Беллъ. Въ это время онъ тоже стоялъ, но не сдѣлалъ ни шагу отъ своей стороны камина.-- Простите ли вы меня до моего отъѣзда?

-- Въ чемъ же мнѣ простить васъ? сказала она.

-- Въ томъ, что я осмѣлился полюбить васъ; что я люблю васъ съ того времени, какъ вы себя помните; наконецъ въ томъ, что люблю васъ болѣе всего на свѣтѣ. За это, я знаю, вы должны простить меня, но простите ли вы мнѣ въ томъ, что я вамъ все это высказалъ?

Докторъ Крофтсъ не намѣренъ былъ сдѣлать ей предложеніе, а Беллъ съ своей стороны вовсе этого не ожидала; она еще не совсѣмъ разъяснила себѣ значеніе его словъ и, конечно, никогда не задавала себѣ вопроса, что слѣдовало отвѣчать ей на эти слова. Бываютъ случаи, когда любящія существа являются подъ такой легко угадываемой маской, что при первомъ откровенно сказанномъ словѣ любви, обнаруживаются всѣ самыя сокровенныя чувства, и обнаруживаются, не подавая другой сторонѣ ни малѣйшаго повода къ удивленію. Это обыкновенно всегда такъ бываетъ, когда влюбленный не считаетъ себя стариннымъ другомъ, и когда его знакомство началось еще очень недавно. Такъ это было въ дѣлѣ любви Кросби и Лили Дэль. Когда Кросби явился къ Лили и сдѣлалъ ей предложеніе, онъ исполнилъ это съ совершеннымъ спокойствіемъ и самосознаніемъ, потому что почти былъ увѣренъ, что предложенія этого ждали. Лили, хотя и сконфузилась въ первую минуту, но была совершенно готова съ своимъ отвѣтомъ. Она уже любила его всѣмъ сердцемъ, была счастлива въ его присутствіи, плѣнялась его красивой наружностью, восхищалась его остротами и подстроивала свой слухъ подъ звуки его голоса. Словомъ, все было подготовлено и всѣ ожидали этого исхода. Если бы онъ не сдѣлалъ предложенія, то Лили была бы вправѣ считать себя обиженною; -- хотя, увы, увы! обиды были впереди, и какія тяжелыя обиды! Бываютъ впрочемъ и другіе случаи, въ которыхъ любящіе не могутъ выясниться подобнымъ образомъ, не преодолѣвъ сначала большихъ затрудненій, а когда и выяснятся, то не могутъ надѣяться на немедленный отвѣтъ въ свою пользу. А вѣдь какъ должно быть обидно старымъ друзьямъ, что на нихъ-то именно и падаетъ вся тяжесть такихъ затрудненій. Крофтсъ былъ такъ близко знакомъ съ семействомъ Дэлей, что многіе полагали весьма вѣроятнымъ женитьбу его на которой нибудь изъ сестеръ. Такъ думала сама мистриссъ Дэль, и даже надѣялась. Лили то же думала и положительно надѣялась. Правда, эти думы и надежды нѣсколько поблекли, но все-таки ихъ прежнее существованіе клонилось въ пользу доктора Крофіса. И теперь, когда докторъ до нѣкоторой степени высказался, Беллъ отступила отъ него и не вѣрила, что онъ говорилъ серьезно. Весьма вѣроятно, что она любила его больше всякаго другаго мужчины на свѣтѣ, а все же, когда онъ заговорилъ ей о своей любви, она не могла принудить себя понять его.

-- Я не понимаю, докторъ Крофтсъ, что вы хотите сказать; право, не понимаю, сказала она.

-- Я хотѣлъ просить васъ сдѣлаться моею женою; кажется, это очень понятно. Но пожалуста не затрудняйтесь объявить мнѣ положительный отказъ. Я думалъ объ этомъ сегодня, ѣхавши сюда. Вообще во время моихъ частыхъ поѣздокъ сюда въ послѣднее время, я очень мало думалъ о чемъ нибудь другомъ, и вмѣстѣ съ тѣмъ говорилъ самому себѣ, что не имѣлъ на это права. У меня даже нѣтъ такого дома, въ которомъ бы вы могли жить приличнымъ образомъ.

-- Докторъ Крофтсъ, если бы я васъ любила... если бы я желала выйти за васъ... и тутъ она остановилась.

-- Но вы не любите меня, и не хотите выйти за меня?

-- Нѣтъ; не знаю. Я думаю, что нѣтъ. Во всякомъ случаѣ деньги не имѣютъ тутъ никакого значенія.

-- Вѣдь я не тотъ мясникъ, и не тотъ булочникъ, котораго вы могли бы любить?

-- Нѣтъ, сказала Беллъ, и прекратила дальнѣйшее объясненіе, не потому, что хотѣла, чтобы весь отвѣтъ ея выразился въ этомъ отрицаніи, а потому, что не умѣла совладѣть съ другими словами.

-- Я зналъ, что это такъ и будетъ, сказалъ докторъ.

Очень боюсь, что тѣ, которые примутъ на себя трудъ анализировать образъ дѣйствія этого любовника и его способъ веденія любовной интриги, подумаютъ, что онъ былъ очень неспособенъ на такое дѣло. Дамы скажутъ, что у него не доставало ума. Я однакожь склоненъ думать, что онъ велъ себя такъ же хорошо, какъ ведутъ себя мужчины въ подобныхъ обстоятельствахъ, и что вообще онъ былъ нисколько не хуже многихъ другихъ любовниковъ. Возьмемъ напримѣръ смѣлаго любовника, который сшибаетъ предметъ своего обожанія какъ птичку; такой любовникъ, въ случаѣ промаха по своей птичкѣ, проклялъ бы себя, сталъ бы клятвенно увѣрять, что его ружье испорчено, принялъ бы видъ, какъ будто ожидаетъ свѣтопреставленія. А вотъ и робкій любовникъ, который жмуритъ глаза при выстрѣлѣ, который съ той минуты, какъ надѣлъ охотничьи сапоги, заранѣе былъ увѣренъ, что ему ничего не удастся убить, и который, слушая отъ своихъ пріятелей громкія поздравленія съ полемъ, не въ состояніи повѣрить самому себѣ, что ему удалось зашибить хорошенькую птичку, благодаря собственному своему искусству и ловкости. Скромный охотникъ не бросаетъ этой хорошенькой птички въ телѣгу, боясь, что она затеряется въ общей грудѣ дичи, но кладетъ ее на грудь и бережно несетъ домой; она одна дороже ему сотни птицъ, которыхъ убиваютъ другіе.

Докторъ Крофтсъ принадлежалъ къ числу робкихъ охотниковъ и при выстрѣлѣ такъ зажмурилъ глаза, что совершенно не зналъ, попалъ ли онъ въ птичку, въ которую цѣлилъ, или нѣтъ. А такъ какъ тутъ не случилось никого, кто бы могъ поздравить его, то онъ былъ совершенно увѣренъ, что птичка, даже не подраненая, перелетѣла на другое поле.-- "Нѣтъ" было единственное слово, которымъ Беллъ отвѣчала на косвенный вопросъ доктора, а слово "нѣтъ" далеко неуспокоительно для любящихъ. Впрочемъ, и въ словѣ "нѣтъ", сказанномъ Беллъ, было нѣчто, заставлявшее его думать, что птичка была бы подстрѣлена, еслибъ онъ не совсѣмъ растерялся.

-- Теперь я отправлюсь, сказалъ Крофтсъ, и остановился въ ожиданіи отвѣта, но отвѣта не было.-- Теперь вы поймете, на что я намекалъ, говоря, что меня выгонятъ.

-- Васъ... никто не гонитъ. Говоря эти слова, Беллъ чуть не заплакала.

-- Во всякомъ случаѣ, мнѣ пора ѣхать; не правда ли? Пожалуйста, Беллъ, не подумайте, что эта маленькая сцена можетъ помѣшать мнѣ являться къ постели вашей больной сестры. Я пріѣду завтра, и вы едва ли узнаете во мнѣ того же человѣка. Съ этими словами Крофтсъ въ потемкахъ протянулъ ей руку.

-- Прощайте, сказала она, подавая руку. Крофтсъ крѣпко сжалъ ее, но Беллъ не могла рѣшиться отвѣчать на пожатіе, хотя и желала того. Ея рука оставалась безжизненною въ его рукѣ.

-- Прощайте, мой милый другъ, сказалъ докторъ.

-- Прощайте, сказала Беллъ. И докторъ Крофтсъ удалился.

Беллъ оставалась неподвижною, пока не услышала, что наружная дверь затворилась за Крофгсомъ; тогда она тихо прокралась въ свою спальню и сѣла передъ каминомъ. По принятому обычаю, ея мать должна была оставаться при Лили, пока внизу не будетъ поданъ чай; въ эти дни болѣзни обѣдали обыкновенно рано. Беллъ знала поэтому, что у нея оставалось около полчаса времени, въ теченіе котораго она могла спокойно посидѣть и подумать.

Какія же естественнѣе всего могли быть ея первыя думы: -- что она безжалостно отказала человѣку, который, какъ извѣстно, былъ очень хорошъ, любилъ ее страстно, и къ которому она всегда питала чистѣйшую дружбу? Нѣтъ, не такія были ея думы; онѣ не имѣли никакого отношенія къ этому отказу. Думы ея унеслись къ годамъ давно прошедшимъ и остановились на свѣтлыхъ тихихъ дняхъ, въ которые она мечтала, что была любима имъ, и что сама его любитъ. О, какъ часто съ тѣхъ поръ она упрекала себя за эти дни и пріучала себя думать, что ея мечты были черезчуръ уже смѣлы. И вотъ она дождалась всего этого. Единственный человѣкъ, который ей нравился -- любилъ ее. Тутъ она вспомнила одинъ день, въ который почти гордилась тѣмъ, что Кросби восхищался ею, день, въ который она была почти увѣрена, что плѣнила его; при этомъ воспоминаніи она покраснѣла и два раза ударила ногою по полу. "Милая, дорогая Лили! сказала она про себя: бѣдная Лили"! Впрочемъ чувство, которое вызвало ея думы о сестрѣ, не имѣло ни какой связи съ тѣмъ чувствомъ, которое навело Кросби на ея мысли.

И этотъ человѣкъ любилъ ее во все это время, такой безцѣнный, несравненный человѣкъ, который былъ столько же вѣренъ, сколько другой вѣроломенъ, у котораго душа столько же была чиста, сколько у другаго грязна. Улыбка не сбѣгала съ ея лица въ то время, когда она, размышляя объ этомъ, сидѣла и смотрѣла въ огонь. Ее любилъ человѣкъ, котораго любовь стоила того, чтобы владѣть ею. Она сама еще не знала, отказала ли ему, или приняла его предложеніе. Она еще не сдѣлала себѣ вопроса: какъ должно было поступить ей? Объ этомъ необходимо надо много и много подумать, но необходимость эта не представлялась еще настоятельною. Въ настоящую минуту, по крайней мѣрѣ, Беллъ могла быть спокойна и торжествовать; и она сидѣла торжествующая, пока старая няня не пришла сказать, что внизу ее ожидаетъ мама.

ГЛАВА XL.
ПРИГОТОВЛЕНІЯ КЪ СВАДЬБѢ.

Четырнадцатое февраля было окончательно назначено днемъ, въ который мистеръ Кросби долженъ былъ сдѣлаться счастливѣйшимъ человѣкомъ. Сначала былъ назначенъ болѣе отдаленный срокъ, именно двадцать седьмое или двадцать восьмое число, чтобы мартъ начался для молодыхъ супруговъ новою эрою; но лэди Амелію до такой степени напугало поведеніе Кросби въ одинъ изъ предшествовавшихъ воскресныхъ вечеровъ, что она дала графинѣ понять, что въ дѣлѣ этомъ не должно быть допущено ни малѣйшаго отлагательства. "Онъ не посовѣстится рѣшиться на всякаго рода поступокъ", говорила лэди Амелія въ одномъ изъ своихъ писемъ, быть можетъ, обнаруживая этимъ менѣе увѣренности въ могущество своего высокаго сана, чѣмъ можно было бы ожидать. Графиня соглашалась съ нею, и когда Кросби получилъ отъ тещи своей весьма любезное посланіе, въ которомъ излагались всѣ причины, почему четырнадцатое февраля считалось болѣе удобнымъ, чѣмъ двадцать восьмое, онъ не могъ придумать причины, почему бы ему не сдѣлаться счастливымъ двумя недѣлями ранѣе условленнаго времени. Впрочемъ, первымъ его душевнымъ движеніемъ было не уступать никакимъ требованіямъ, болѣе или менѣе клонившимся къ нарушенію сдѣланныхъ условій. Но какую извлечетъ онъ пользу изъ упрямства? Какая будетъ польза по крайней мѣрѣ изъ того, что они поссорятся именно въ это время? Кросби надѣялся, что чѣмъ скорѣе женится, тѣмъ легче ему будетъ освободиться отъ деспотизма семейства де-Курси. Когда лэди Александрина будетъ принадлежать ему, онъ заставитъ ее понять, что намѣренъ быть вполнѣ ея господиномъ. И если бы, приводя эту мысль въ исполненіе, потребовалось совсѣмъ отдѣлиться отъ всѣхъ де-Курси, такое отдѣленіе должно совершиться. Въ настоящемъ случаѣ онъ соглашался уступить имъ по крайней мѣрѣ только въ этомъ дѣлѣ. И такъ, четырнадцатое февраля было назначено днемъ бракосочетанія.

На второй недѣлѣ января Александрина пріѣхала похлопотать о своихъ вещахъ, или, выражаясь болѣе благороднымъ языкомъ, запастись приличными свадебными принадлежностями. Такъ какъ ей не представлялось никакой возможности сдѣлать все это одной, даже подъ наблюденіемъ и съ помощію сестры своей, то лэди де-Курси должна была тоже пріѣхать въ столицу. Лэди Александрина пріѣхала однако же прежде и, ожидая пріѣзда графини, оставалась у сестры въ Сентъ-Джонсъ-Вудѣ. Графиня до сихъ поръ никогда не соглашалась воспользоваться гостепріимствомъ своего зятя, и постоянно помѣщалась въ холодномъ, неуютномъ домѣ въ Портманъ-сквэрѣ, домѣ, который уже много лѣтъ служилъ фамильнымъ городскимъ жилищемъ де-Курси, и который графиня охотно и давно бы промѣняла на какое нибудь помѣщеніе по другую сторону улицы Оксфордъ; но графъ былъ непреклоненъ, его клубы и разныя мѣста, которыя ему случалось посѣщать, находились на правой сторонѣ этой улицы; да и къ чему было перемѣнять старое семейное жилище? Поэтому графинѣ надлежало пріѣхать въ Портманъ-сквэръ, тѣмъ болѣе, что при этомъ случаѣ ея вовсе не пригласили въ Сентъ-Джонсъ-Вудъ.

-- Какъ вы думаете, не лучше ли намъ пригласить... говорилъ мистеръ Гэзьби своей женѣ, почти съ трепетомъ возобновляя э то предложеніе.

-- Не думаю, мой другъ, отвѣчала лэди Амелія.-- Мама не очень разборчива; при томъ же есть нѣкоторыя бездѣлицы, вы знаете...

-- Ну да, конечно, сказалъ мистръ Гэзьби; и разговоръ на этомъ прекратился. Онъ бы съ удовольствіемъ оказалъ гостепріимство своей тещѣ, во время ея пребыванія въ столицѣ, но ея присутствіе въ его домѣ было бы невыносимо для него, но все время ея пребыванія.

Съ недѣлю Александрина оставалась подъ кровомъ мистера Гэзьби и въ продолженіе всего этого времени наслаждалась лицезрѣніемъ своего жениха. Само собою разумѣется, Кросби дали понять, что онъ долженъ былъ всякій день обѣдать у Гэзьби и тамъ же проводить всѣ вечера; отказаться отъ этого удовольствія при настоящихъ обстоятельствахъ не было никакой возможности. Да и то сказать, въ эти счастливыя минуты ему некуда было дѣвать свое время. Не смотря на смѣлую рѣшимость и твердое намѣреніе не лишать себя удовольствія посѣщать общество даже послѣ пораженія въ недавнемъ бою, онъ не очень усердно посѣщалъ свой клубъ, и хотя Лондонъ снова уже наполнился народомъ, но Кросби выходилъ изъ дому не такъ часто, какъ бывало прежде. Предстоявшій бракъ, при всей своей блистательности, нисколько повидимому не увеличивалъ его популярности; напротивъ, общество, т. е. его общество, начинало смотрѣть на него съ нѣкоторою холодностью; поэтому ежедневное посѣщеніе Сентъ-Джонсъ-Вуда не имѣло для него той скуки, которою постоянно отличалось это мѣсто.

Для молодой четы наняли помѣщеніе въ весьма модной улицѣ, примыкающей къ Кэйкватеръ-роадъ и называемой Принсессъ-Ройяль-Кресцентъ. Домъ былъ совершенно новый, а улица, еще недостроенная, имѣла сильный запахъ извести и вообще была загромождена лѣсами и мусоромъ; но тѣмъ не менѣе она была признана весьма удобною и самою приличною мѣстностью. Съ одного конца Кресцента можно было видѣть уголъ Гайдъ-Парка, а другой конецъ примыкалъ къ весьма красивой террасѣ дома, въ которомъ обиталъ посланникъ изъ южной Америки, нѣсколько банкирскихъ старшихъ прикащиковъ и какой-то пэръ королевства. Намъ извѣстно, до какой степени непріятно звучитъ названіе улицы Бэйкаръ, и какъ еще непріятнѣе для слуха порядочнаго человѣка -- Фицъ Рой-сквэръ, хотя дома въ этихъ частяхъ города и прочные, и теплые, и помѣстительные. Домъ въ Принсессъ-Ройяль-Кресцентѣ, конечно, не былъ особенно проченъ, потому что въ нынѣшнее время прочно построенные дома не оплачиваютъ затраченнаго капитала. Врядъ ли онъ былъ и тепелъ, потому что, надо признаться, онъ еще не былъ совершенно оконченъ; что же касается до его величины и помѣстительности, то гостиная, хотя была великолѣпная и занимала почти всю ширину дома за исключеніемъ угла, отрѣзаннаго для лѣстницы, но въ другихъ помѣщеніяхъ онъ былъ очень сжатъ.

-- Не имѣя собственнаго капитала, нельзя удовлетворить всѣхъ своихъ желаній, сказала графиня, когда Кросби сдѣлалъ замѣчаніе, увидѣвъ, при осмотрѣ дома, что чуланъ подъ кухонной лѣстницей былъ назначенъ ему уборною.

При возбужденіи вопроса о наймѣ дома для молодыхъ, лэди Амеліи очень хотѣлось, чтобы мѣстность была поближе къ Сентъ-Джонсъ-Вуду, но въ этомъ Кросби отказалъ на отрѣзъ.

-- Мнѣ кажется, вамъ не нравится Сентъ-Джонсъ-Вудъ, сказала лэди Амелія довольно сурово, думая испугать Кросби и принудить его признаться, что онъ не имѣлъ къ этой мѣстности ни малѣйшаго предубѣжденія. Но Кросби на этомъ не ловился.

-- Нѣтъ, не нравится, отвѣчалъ онъ.-- Я всегда ненавидѣлъ его. Я вполнѣ убѣжденъ, что, если бы мнѣ пришлось жить здѣсь противъ моего желанія, то я бы перерѣзалъ себѣ горло по прошествіи первыхъ шести мѣсяцевъ.

При этомъ лэди Амелія приняла важный видъ и выразила сожалѣніе, что ея домъ такъ ненавистенъ ему.

-- Нѣтъ, сказалъ онъ.-- Собственно вашъ домъ мнѣ очень нравится, и я всегда съ особеннымъ удовольствіемъ провожу въ немъ время. Я только говорю о дѣйствіи, которое произвела бы на меня здѣшняя мѣстность, если бы мнѣ пришлось поселиться здѣсь.

Лэди Амелія обладала достаточнымъ умомъ, чтобы понять, въ чемъ дѣло; но, принимая живѣйшее участіе въ интересахъ сестры, она продолжала оказывать будущему зятю особенное вниманіе, и потому спорный пунктъ о Сентъ-Джонсъ-Вудѣ оставленъ былъ безъ всякихъ послѣдствій.

Самому Кросби хотѣлось поселиться въ одномъ изъ новыхъ скверовъ Пимлико, близь моста Вокзала и близь рѣки; его болѣе побуждало къ тому огромное разстояніе между этою мѣстностью и сѣверною частію города, гдѣ жила лэди Амелія; но на это ни подъ какимъ видомъ не соглашалась и лэди Александрина. Дѣло другое, если бы имъ удалось попасть въ Итонъ-сквэръ, или въ одну изъ улицъ, примыкавшихъ къ Игонъ-сквэру, даже если бы удалось прилѣпиться гдѣ нибудь на окраинѣ Бельгравіи -- невѣста тогда была бы совершенно счастлива. Сначала лэди Александринѣ именно то и предлагали, чего она желала, но ея географическія свѣдѣнія о Пимлико были весьма несовершенны, и потому она чуть чуть не впала въ роковую ошибку. Хорошо еще, что въ это дѣло вмѣшался добрый другъ.-- Ради самаго неба, моя милая, не дозволяй ему завозить себя дальше Экльстонъ-сквера! было восклицаніе, которымъ поразила лэди Александрину вѣрная ея подруга, замужняя сестра. Предостереженная такимъ образомъ, Александрина сдѣлалась непоколебимою и окончательно рѣшила, что мѣстомъ новаго ихъ жительства долженъ быть Принсессъ-Ройяль-Кресцентъ, откуда съ одного конца былъ видѣнъ уголъ Гайдъ-парка.

Мебель заказывалась преимущественно подъ наблюденіемъ и опытностію лэди Амеліи. Кросби довольствовался увѣреніемъ, что она во всякомъ случаѣ съумѣетъ пріобрѣсти все нужное дешевле, нежели удалось бы купить ему самому, и что вообще онъ не имѣлъ вкуса въ дѣлѣ подобнаго рода. Не смотря на то, онъ уже начиналъ чувствовать, что становился жертвою деспотизма и что его прибрали къ рукамъ. Онъ не могъ принять надлежащаго участія въ покупкѣ кроватей и стульевъ, а потому и передалъ все дѣло партіи де-Курси. Этому была и другая причина, до сихъ поръ еще не упомянутая. Потребныя на покупку мебели деньги доставлялись мистеромъ Мортимеромъ Гэзьби. Съ честнымъ, но непонятнымъ рвеніемъ къ семейству де-Курси, Гэзьби успѣлъ всѣ деньги, принадлежащія Кросби, употребить въ пользу лэди Александрины. Онъ хлопотала, для нея, собирая тутъ, распредѣляя тамъ, и такъ связалъ нареченнаго мужа ея свадебнымъ контрактомъ, какъ будто будущее благосостояніе собственныхъ его дѣтей зависѣло отъ дѣйствительности его трудовъ. И за все это ему не приходилось получить ни одного пенни, ни извлечь какія нибудь выгоды настоящія или будущія. Все это происходило отъ его усердія, его преданности къ графской коронѣ, прикрывавшей гербъ лорда де-Курси. По его понятіямъ, графъ и все принадлежавшее къ его титулу имѣли полное право на подобное усердіе. Такова была теорія, въ которой воспитался Гэзьби; руководствуясь ею, онъ иногда безсознательно предавался униженію. Лично онъ терпѣть не могъ лорда де-Курси, который обходился съ нимъ весьма грубо. Онъ зналъ, что графъ былъ безсердечный, злой, дурной человѣкъ; но какъ графъ онъ имѣлъ право на услуги мистера Гэзьби, которыми обыкновенный человѣкъ ни подъ какимъ видомъ не могъ бы воспользоваться.

Пристроивъ такимъ образомъ всѣ доступныя суммы на обезпеченіе. повидимому, ожидаемаго вдовства лэди Александрины, мистеръ Гэзьби самъ доставилъ деньги на устройство новаго хозяйства.

-- Вы можете уплачивать мнѣ полтораста фунтовъ въ годъ изъ четырехъ процентовъ, пока не покроется весь долгъ, сказалъ онъ Кросби, и Кросби долженъ былъ согласиться.

До настоящей поры Кросби хотя и велъ къ Лондонѣ жизнь моднаго джентльмена, но никому и никогда не былъ еще долженъ. И вотъ ему представлялась перспектива долговъ. Впрочемъ и то сказать, когда чиновникъ, занимающій должность въ какой нибудь общественной конторѣ, женится на дочери графа, то нельзя же ему ожидать, что все пойдетъ по его желанію.

Лэди Амелія купила обыкновенную мебель, постели, ковры на лѣстницу, умывальники и кухонную посуду. Гэзьби пріобрѣлъ отлично дешево обѣденный столъ и буфетъ. Но что касается до украшеній, относящихся къ гостиной, это должна была рѣшить сама лэди Александрина. По гардеробной части графиня намѣревалась помочь своимъ совѣтомъ,-- по этимъ предметамъ нельзя было посылать счеты къ мистеру Гэзьби, чтобы онъ уплатилъ ихъ изъ четырехъ процентовъ, приписавъ всю сумму къ долгу жениха. Подвѣнечное приданое должно было приготовить на средства самихъ де-Курси, а потому необходимость заставила графиню явиться на сцену.

-- У меня, чтобы не было векселей! слышите? проворчалъ графъ, проскрежетавъ по другимъ зубамъ однимъ своимъ особенно чернымъ и безобразнымъ зубомъ.-- Чтобы не было векселей по этому дѣлу! а между тѣмъ чистыхъ денегъ не давалъ. При такихъ-то обстоятельствахъ нрафинѣ и представилась необходимость самой явиться на сцену. Мистеръ Гэзьби во время своего недавняго посѣщенія замка Курси, по дѣловымъ отношеніямъ, получилъ двусмысленный намекъ, что счеты модистокъ можно очень удобно пришпилить къ счетамъ мебельщиковъ, торговцевъ посудою и тому подобнымъ. Графиня, дѣлая этотъ намекъ, старалась внушить своему зятю, что съ недавняго времени мода измѣнилась, и что подобныя мѣры считались совершенно позволительными между людьми, дѣйствительно живущими въ большомъ свѣтѣ. Но Гэзьби былъ человѣкъ съ яснымъ взглядомъ на вещи, человѣкъ честный, онъ хорошо зналъ графиню. Ему очевидно было, что въ настоящемъ случаѣ нельзя прибѣгнуть къ подобной мѣрѣ. Поэтому графиня не стала предлагать дальнѣйшихъ совѣтовъ, и рѣшилась сама отправиться въ Лондонъ.

Пріятно было видѣть, какъ лэди Амелія и Александрина сидѣли среди огромнаго склада ковровъ и распрашивали четырехъ прикащиковъ, которые показывали имъ товаръ,-- видѣть ихъ, когда онѣ склоняли другъ къ другу головки и шептались, вѣроятно о томъ, какъ бы выторговать лишнихъ два пенса на ярдъ и за это надѣлать продавцамъ какъ можно больше хлопотъ. Пріятно было видѣть это потому, что онѣ отлично умѣли управлять своими огромными кринолинами, проходя между огромными свертками ковровъ, и потому еще, что онѣ вполнѣ наслаждались и принимали уваженіе со стороны прикащиковъ, какъ дань, неотъемлемо имъ принадлежащую. Но не такъ было пріятно видѣть мистера Кросби, который торопился въ должность, которому не было предоставлено никакого права участвовать въ выборѣ покупаемыхъ предметовъ и на котораго прикащики смотрѣли, какъ на человѣка совершенно лишняго. Сестрицы условились быть въ магазинѣ въ половинѣ одиннадцатаго, такъ чтобы Кросби можно было явиться въ должность къ одиннадцати,-- или немного позже. Но прежде чѣмъ онѣ оставили домъ Гэзьби, уже пробило одиннадцать, и очевидно было, что полчаса времени на выборъ ковровъ далеко не достаточно. Полосы великолѣпныхъ, яркихъ цвѣтовъ развертывались передъ ними на цѣлыя мили, а потомъ, когда попадали рисунки, по ихъ мнѣнію подходящіе, то кусокъ развертывали взадъ и впередъ до тѣхъ поръ, пока имъ покрывался цѣлый залъ.-- Кросби пожалѣлъ прикащиковъ, таскавшихъ съ мѣста на мѣсто огромныя груды товара, между тѣмъ какъ лэди Амелія сидѣла такъ спокойно, какъ будто ей вмѣнялось въ обязанность пересмотрѣть каждый ярдъ всѣхъ товаровъ въ магазинѣ.-- Покажите мнѣ еще разъ вонъ тотъ кусокъ, что внизу. И прикащики снова принимались за работу, снова передвигали цѣлыя горы.-- Нѣтъ, моя милая, зеленый цвѣтъ очень не проченъ; онъ полиняетъ, лишь только на него прольется кипятокъ. Прикащикъ улыбался невыразимо сладко и увѣрялъ, что собственно этотъ зеленый цвѣтъ никогда не полиняетъ. Но лэди Амелія не обращала на него вниманія, и коверъ, изъ-за котораго передвинута была цѣлая гора, сдѣлался частію другой горы.

-- Вотъ этотъ бы годился, говорила Александрина, засматриваясь на великолѣпный пунцовый фонъ, по которому извивались желтыя рѣки, унося въ своихъ струяхъ безчисленное множество синихъ цвѣтовъ. Говоря это, она граціозно склонила голову на одну сторону и съ сомнѣніемъ глядѣла на коверъ. Лэди Амелія тыкала въ него своимъ зонтикомъ, какъ бы желая узнать его прочность, и въ то же время прошептала, что на желтыхъ цвѣтахъ скоро выказывается грязь. Кросби посмотрѣлъ на часы и простоналъ.

-- Самый превосходный коверъ, милэди, и самаго новѣйшаго рисунка. Не далѣе какъ въ прошломъ мѣсяцѣ мы доставили четыреста пятьдесятъ ярдовъ этого самаго ковра въ замокъ герцогини Саутъ-Вельской. Вы его нигдѣ не найдете, потому что онъ еще не поступалъ въ магазины. Лэди Амелія еще его потыкала, потомъ встала и прошлась по немъ. Лэди Александрина еще немного склонила голову на сторону.

-- Пять фунтовъ и три шиллинга? сказала лэди Амелія.

-- О, нѣтъ, милэди; пять и семь; дешевле этого вы не найдете ни въ какомъ магазинѣ. Повѣрьте, что эта краска самимъ обошлась по два пенса дороже на ярдъ.

-- Ну, а сколько уступки? спросила лэди Амелія.

-- Два съ половиною процента, милэди.

-- О, нѣтъ, ни за что, сказала лэди Амелія. При расплатѣ чистыми деньгами, я всегда беру пять процентовъ; -- деньги сейчасъ же, понимаете.

Прикащикъ объяснилъ, что вопросъ долженъ поступить на рѣшеніе хозяина; у нихъ ужь такъ заведено: уступка два съ половиною процента. Кросби, смотрѣвшій вовсе это время въ окно, сказалъ, что ему рѣшительно невозможно долѣе ждать.

-- Ну какъ вамъ нравится, Адольфъ? спросила Александрина.

-- Что нравится?

-- Этотъ коверъ,-- вотъ этотъ, видите?

-- О, нравится ли мнѣ коверъ? Мнѣ что-то очень не нравятся эти желтыя полосы, и кажется, онъ черезъ чуръ красенъ. По моему мнѣнію, коричневый фонъ съ мелкимъ рисункомъ былъ бы гораздо лучше. Впрочемъ повѣрьте, мнѣ совершенно все равно.

-- Разумѣется ему все равно, сказала лэди Амелія.

Послѣ того совѣщанія обѣихъ лэди продолжались еще минутъ пять, и коверъ былъ выбранъ, съ извѣстною уступкою.

-- Теперь поговоримъ о передкаминомъ коврикѣ, сказала лэди Амелія. Но тутъ Кросби рѣшительно не вытерпѣлъ и объявилъ, что ему необходимо отправиться въ должность.-- Я вѣдь вамъ не нуженъ, вы сами выберете коврикъ, сказалъ онъ.-- Пожалуй что и такъ, замѣтила лэди Амелія. Но ясно было видно, что Александринѣ не понравилась необходимость, черезъ которую она лишалась своего проводника.

То же самое повторилось и въ улицѣ Оксфордъ при покупкѣ стульевъ и дивановъ, и Кросби уже начиналъ желать, чтобы все кончилось какъ можно скорѣе, даже если бы ему пришлось одѣваться въ чуланѣ подъ кухонной лѣстницей. Онъ пріучился ненавидѣть все принадлежащее къ дому въ Сентъ-Джонсъ-Вудѣ. Его стали уже ознакомлять съ маленькими семейными экономіями, о которыхъ до настоящей поры онъ вовсе не зналъ, и которыя сдѣлались ему ненавистны, когда объяснили ихъ значеніе. Ему старались внушить, что эти сбереженія существенно необходимы именно у людей, поставленныхъ въ его положеніе, у людей, которымъ приходилось, при ограниченныхъ способахъ, поддерживать приличный видъ во всемъ, что относилось до моднаго свѣта. Обильный заборъ провизіи у мясника и безконечные счеты за стирку бѣлья при полутора тысячахъ дохода дозволительны только для тѣхъ, которые рѣдко выѣзжали въ свѣтъ, и которые могли сѣсть на перваго встрѣчнаго извощика, когда имъ приходилось выѣзжать. Но лэди Александринѣ предстояли нѣкоторыя обязанности, а потому строжайшая экономія должна составлять въ хозяйствѣ одно изъ главныхъ условій. Захотѣла ли бы Лили Дэль имѣть карету, конечно наемную, но представляющую видъ собственной, въ ущербъ мужниныхъ бифстексовъ и чистаго бѣлья? этотъ вопросъ и подобные ему нерѣдко задавалъ себѣ Кросби.

Но тѣмъ не менѣе, онѣ старался любить Александрину, или, вѣрнѣе сказать, старался увѣрить себя, что онъ ее любитъ. Еслибъ ему удалось только удалить ее отъ партіи де-Курси, а тѣмъ болѣе отъ отрасли этой партіи -- Гезьби, онъ бы отъучилъ ее отъ всего этого. Онъ бы пріучилъ ее торжественно сидѣть въ наемномъ кэбѣ и запасать провизію щедрою рукою. Пріучить ее! когда ей минуло за тридцать лѣтъ, и когда она получила такое элегантное воспитаніе! Ужь не намѣренъ ли онъ запретить ей видѣться съ ея родными, ѣздить въ Сентъ-Джонсъ-Вудъ, переписываться съ графиней и лэди Маргаретой? Пріучить ее! какъ бы не такъ! Неужели онъ еще не зналъ, что араба какъ ни вымывай, а изъ него все-таки не выдегъ бѣлаго? Да если бы онъ и обладалъ всѣми способностями для такого дѣла, то и тогда бы ему не удалось, а онъ былъ совершенно на это не способенъ! Но кто же пожалѣетъ объ немъ? Лили, которую онъ могъ бы лелѣять на груди своей, никогда бы не была и не могла бы быть для него тѣмъ, чѣмъ становилась лэди Александрина.

Наконецъ паступило время пріѣзда графини въ городъ, и Александрина переселилась въ Портманъ-сквэръ. Кросби почувствовалъ большое облегченіе, потому что это обстоятельство избавляло его отъ ежедневныхъ скучныхъ путешествій на сѣверо-западъ Лондона. Можно сказать, что онъ положительно ненавидѣлъ этогъ открытый для всѣхъ вѣтровъ уголъ близъ церкви, который ему приходилось огибать, идучи къ жилищу Гэзьби, и что ему ненавистенъ былъ фонарь, который освѣщалъ дорогу къ уличной двери Гэзьби, ненавистна самая дверь. Дверь эта какъ бы пряталась въ стѣнѣ; она выходила на узкую дорожку, пересѣкающую такъ называемый садикъ, или передній дворъ, на которомъ стояли два желѣзные ящика для гераній, окрашенные подъ мраморъ, и статуя нагой женщины на пьедесталѣ. Во всѣмъ Лондонѣ, казалось Кросби, не было мѣста, такого холоднаго, какъ небольшой клочокъ мостовой передъ этой дверью. И тутъ-то, на этомъ клочкѣ, нерѣдко заставляли его ждать пять, десять, даже пятнадцать минутъ, какъ онъ увѣрялъ,-- хотя я совершено расположенъ думать, что такая задержка никогда не превышала трехъ минутъ,-- потребныхъ для лакея Ричарда, чтобы скинуть съ себя рабочій костюмъ и облечься въ парадный нарядъ. Куда какъ было бы хорошо, если бы двери отворялись передъ нами съ помощью средствъ, и самыхъ легкихъ, и самыхъ натуральныхъ! Не такъ давно мнѣ самому пришлось простоять нѣсколько минутъ у величаваго подъѣзда; въ то время, когда я начиналъ уже терять терпѣніе, пришла хорошенькая дѣвушка и отворила дверь. Дѣйствительно, это была прехорошенькая дѣвушка, хотя ея руки, лицо и передникъ ясно говорили, что она занималась чисткою камина.-- Ахъ Боже мой, сказала она; вѣдь у насъ принимаютъ по средамъ; если бы вы пожаловали въ тотъ день, вамъ отворилъ бы дверь швейцаръ въ парадной ливреѣ.-- Уголкомъ передника она приняла мою карточку, точно также какъ принялъ бы ее швейцаръ; но что бы было съ этой дѣвушкой, еслибы слова ея подслушала хозяйка дома?

Кросби ненавидѣлъ домъ въ Сентъ-Джонсъ-Вудѣ, и потому пріѣздъ графини служилъ для него отраднымъ явленіемъ, Портманъ-сквэръ былъ доступнѣе; графиня не станетъ, подобно этимъ Гэзьби, навязываться ему съ своимъ гостепріимствомъ. Въ первый визитъ въ Портманъ-сквэръ, его проводили въ большую семейную столовую, которая была въ задней половинѣ дома. Само собою разумѣется, переднія окна были занавѣшены, чтобы показать, что семейства де-Курси не было въ Лондонѣ. Кросби простоялъ въ этой комнатѣ около четверти часа, до появленія графини во всемъ ея величіи. Кажется, ему не разу еще не удавалось видѣть ее такою великолѣпною. Широкое платье ея зашумѣло въ широкихъ дверяхъ, какъ бы требуя еще большаго простора, на ней была какая-то удивительная шляпка и шелковая мантилья, едва ли не шире ея юбокъ. Подходя къ Кросби, она откинула назадъ свою голову, такъ что Кросби сразу почувствовалъ, что его окружила пріятная, но вмѣстѣ съ тѣмъ далеко не лестная для его самолюбія атмосфера. Въ былые дни графиня ему нравилась, потому что въ своемъ обращеніи старалась болѣе или менѣе льстить ему. Въ своихъ бесѣдахъ съ нею, онъ могъ чувствовать, что сообщалъ ей столько же, сколько получалъ, и что графиня это хорошо понимала. Во всѣхъ фазахъ ихъ знакомства Кросби удерживалъ за собой первенство, а потому и самое знакомство имѣло свою пріятность. Графиня была любезная, пріятная женщина, ея званіе и положеніе въ обществѣ дѣлали домъ ея привлекательнымъ; пожтому-то Кросби и старался озарять ее тѣмъ свѣтомъ, которымъ самъ обладалъ. Почему бы, кажется, измѣниться отношеніямъ между ними въ то время, когда представлялся случай къ еще большему сближенію? Кросби замѣчалъ эту перемѣну и съ горькимъ упрекомъ сознавалъ, что эта женщина начинала надъ нимъ господствовать. Прежде, какъ другъ графини, онъ въ ея глазахъ былъ великимъ человѣкомъ; въ самыхъ пустыхъ словахъ, въ ничего не выражающихъ взглядахъ, она признавала его власть, а теперь, какъ зять, онъ долженъ сдѣлаться маленькимъ человѣчкомъ, такимъ, какимъ былъ Мортимеръ Гэзьби.

-- Милый Адольфъ! сказала она, взявъ его за обѣ руки: -- не далекъ уже тотъ день, не правда ли?

-- Очень не далекъ, ваша правда, сказалъ Кросби.

-- Да, очень, очень не далекъ. Надѣюсь, что вы чувствуете себя счастливѣйшимъ человѣкомъ!

-- О, да; безъ всякаго сомнѣнія.

-- Иначе и быть не можетъ. Положительно говорю, что иначе этого и быть не можетъ. Лэди Александрина обладаетъ всѣмъ, что только можетъ пожелать мужъ отъ жены. Я не говорю уже о ея положеніи въ свѣтѣ, хотя вы не можете не цѣнить тѣхъ выгодъ, которыя она приноситъ вамъ и въ этомъ отношеніи.

Кросби пробормоталъ что-то о полномъ своемъ убѣжденіи относительно выигрыша въ эту лотерею; но такъ пробормоталъ, что до слуха графини не дошло надлежащее значеніе словъ, въ которыхъ выражалась принужденная признательность.

-- Я не знаю человѣка, который бы могъ быть счастливѣе васъ, продолжала графиня: -- надѣюсь, моя милая дочь убѣдится, что вы умѣете цѣнить это счастіе. Она мнѣ кажется чрезвычайно утомленною. Вы позволили ей дѣлать всѣ покупки, но онѣ, какъ видно, ей не по силамъ.

-- Да, правда, ей было много хлопотъ.

-- Она такъ мало еще привыкла къ подобнымъ занятіямъ! Впрочемъ, съ другой стороны, ей необходимо самой позаботиться обо всемъ.

-- Мнѣ казалось, что ей нравились всѣ эти хлопоты, сказалъ Кросби.

-- Надѣюсь, что ей всегда будетъ нравиться исполненіе своей обязанности. Мы сейчасъ ѣдемъ къ М-me Мильфранкъ посмотрѣть шелковыя матеріи: не желаете ли и вы прогуляться съ нами?

Въ эту самую минуту въ столовую вошла Александрина и показалась во всѣхъ отношеніяхъ стереотипнымъ изданіемъ своей матери. Обѣ онѣ были высокаго роста, обѣ были довольно граціозны и обѣ обладали какимъ-то особеннымъ видомъ, который почти соотвѣтствовалъ красотѣ. Что касается до графини, то ея лицо, при внимательномъ разсматриваніи, носило, какъ и должно, слѣды перезрѣлаго возраста, но она такъ хорошо имъ умѣла управлять, что внимательное разсмотрѣніе становилось совершенно невозможнымъ; судя по лѣтамъ, ея наружность была очень хороша. Немного больше этого можно сказать и о дочери графини.

-- О, нѣтъ, мама, сказала Александрина, услышавъ послѣднія слова матери.-- Въ магазинѣ онъ совершенно безполезный человѣкъ. Ему все нравится и ничего не нравится. Не правда ли, Адольфъ?

-- Нѣтъ. Я люблю все дешевое, и не люблю все дорогое.

-- Въ такомъ случаѣ, мы и подавно не возьмемъ насъ съ собою къ M-me Мильфранкъ, сказала Александрина.

-- Да тамъ ему нечего и дѣлать, душа моя, сказала графиня, вспомнивъ, быть можетъ, о намекѣ, который недавно сдѣлала мистеру Гэзьби относительно счетовъ.

На этотъ разъ Кросби удалось отдѣлаться отъ прогулки обѣщаніемъ явиться въ Портманъ-сквэрѣ вечеромъ послѣ обѣда.

-- Кстати, Адольфъ, сказала графиня, когда Кросби посадилъ ее въ наемную карету, стоявшую у подъѣзда: -- не зайдете ли вы къ Ламберту, на Лидгэтъ-хиллъ. У него четыре мѣсяца лежитъ мой браслетъ. Будьте такъ добры, милый Адольфъ, возьмите его, если можно, и привезите съ собой вечеромъ.

Кросби, идя въ должность, далъ себѣ клятву не исполнить приказанія графини.

-- Вотъ еще! пойду я въ Сити за ея побрякушками!

А между тѣмъ, въ пять часовъ, когда вышелъ изъ должности, Кросби все-таки отправился туда. Онъ оправдывалъ себя тѣмъ, что ему вовсе нечего дѣлать, и что въ настоящее время улыбки тещи все-таки лучше нахмуренныхъ бровей. И такъ, онъ зашелъ къ Ламберту и узналъ, что браслетъ отосланъ въ замокъ Курси еще мѣсяца два тому назадъ.

Послѣ этого Кросби обѣдалъ въ своемъ клубѣ у Себрэйта. Онъ обѣдалъ одинъ и на этотъ разъ не испытывалъ того наслажденія, какое доставляла нѣкогда поставленная передъ нимъ полубутылка хересу. Отъ времени до времени къ нему подходили знакомые и обмѣнивались съ нимъ нѣсколькими словами; двое или трое изъ нихъ поздравляли его съ предстоящимъ бракомъ; но клубъ уже утратилъ свою прежнюю привлекательность. Кросби не становился болѣе ни срединѣ передкаминнаго ковра, не позволялъ себѣ свободно обращаться съ рѣчью то къ одному лицу, то къ другому, безъ всякаго разбора, и громко сообщать при этомъ послѣднія новости. Какъ ясно усматривается при этомъ уничтоженіе спѣси, нравственное паденіе человѣка, какъ бы ни было трудно его возвышеніе, и какъ бы ни было легко его паденіе. Гдѣ тотъ человѣкъ, который можетъ вынести подобное паденіе, не обнаруживъ его ни въ лицѣ, ни въ голосѣ, ни въ походкѣ, ни въ движеніи каждаго своего члена. Кросби сознавалчъ свое паденіе и обнаруживалъ это даже въ пріемахъ, съ которыми кушалъ баранью котлету.

Въ половинѣ девятаго Кросби былъ уже въ Портманъ-сквэрѣ и засталъ тещу и невѣсту подлѣ скромнаго каминнаго огня, въ небольшой гостиной, принадлежавшей къ задней половинѣ дома. Мебель гостиной покрыта была небѣлеными чахлами; все окружающее въ ней производило то холодное, непріятное чувство, которое ощущается при входѣ въ необитаемыя комнаты. По дорогѣ изъ клуба въ Портманъ-сквэръ, Кросби углубился въ серьезныя размышленія. Жизнь, какую онъ велъ до сихъ поръ, для него миновала. Онъ пересталъ уже быть баловнемъ клуба, ему не станутъ болѣе потворствовать какъ человѣку, которому всѣ удовольствія въ жизни доставались безъ всякихъ съ его стороны усилій. Такому счастію его, длившемуся нѣсколько лѣтъ, суждено теперь кончиться. И что же пріобрѣталъ онъ взамѣнъ того, чего лишался? Онъ могъ конечно оставаться побѣдителемъ въ своемъ комитетѣ, обладая для побѣды большими способностями въ сравненіи съ своими сослуживцами; но подобная побѣда едва ли могла удовлетворить его. Кросби размышлялъ и о томъ, нельзя ли ему сдѣлаться счастливымъ въ своемъ домѣ, нельзя ли изъ Александрины, по удаленіи ея отъ матери, сдѣлать такую жену, которую бы могъ любить искренно. Ничто не смягчаетъ такъ чувства человѣка, какъ неудачи, и ничто не заставляетъ его такъ заботливо обращаться къ мысли о своемъ семейномъ бытѣ, какъ толчки, получаемые внѣ дома. Кросби измѣнилъ Лили Дэль, потому что внѣшній его міръ казался слишкомъ блестящимъ, чтобы отказаться отъ его блеска. Онъ рѣшился замѣнить ее Александриной, потому что внѣшній его міръ сталъ казаться ему невыносимо тяжелымъ. Увы, увы! человѣку не такъ-то легко раскаяться въ своихъ прегрѣшеніяхъ и омыться до чиста отъ пятенъ этихъ прегрѣшеній.

Когда Кросби вошелъ въ комнату, обѣ лэди, какъ я уже сказалъ, сидѣли передъ каминомъ. Кросби тотчасъ замѣтилъ, что графиня не въ духѣ. Въ самомъ дѣлѣ, между графиней и ея дочерью произошла маленькаа размолвка по предмету приданаго, и Александрина положительно объявила матери, что ужѣ ежели выходить ей замужъ, то она не иначе выйдетъ, какъ получивъ все необходимое и приличное дочери графа. Напрасно мать старалась объяснить, употребляя при этомъ изворотливыя фразы, что въ настоящемъ случаѣ за недостатокъ приличія скорѣе должно обвинять плебея-мужа, нежели благороднаго родителя. Александрина была непоколебима, и отстаивала свои права, давая графинѣ понять, что если на ея заказы относительно гардероба не послѣдуетъ согласія, то она воротится въ Курси дѣвицей и приготовится вести одинокую жизнь вмѣстѣ съ Розиной.

-- Милая моя, сказала графиня плачевнымъ голосомъ: -- ты не можешь представить себѣ, что мнѣ придется вытерпѣть отъ твоего отца. Да и къ тому же, ты можешь получить всѣ эти вещи впослѣдствіи.

-- Папа не имѣетъ никакого права поступать со мною такимъ образомъ. Если онъ самъ не хочетъ наградить меня деньгами, такъ пусть отдастъ мнѣ то, что принадлежитъ по праву.

-- Ахъ, моя милая, это вина мистера Гэзьби.

-- Мнѣ все равно, чья бы ни была вина. Во всякомъ случаѣ она не моя. Я не допущу, чтобы онъ сказалъ мнѣ,-- подъ словомъ онъ подразумѣвался Адольфъ Кросби,-- что ему пришлось заплатить за мои свадебные наряды.

-- Разумѣется, нѣтъ.

-- И за наряды, и за вещи, которыя мнѣ необходимы немедленно. Лучше объявить ему теперь же, что свадьбу должно отложить.

Само собой разумѣется, что Александрина поставила на своемъ, между тѣмъ какъ графиня, съ материнскою преданностію, почти равною преданности пеликана, намекала, что графъ вѣдь больше ничего не можетъ сдѣлать, какъ только убить ее. Вещи были заказаны именно такъ, какъ было угодно Александринѣ, и графиня приказала послать счеты къ мистеру Гэзьби. При этомъ случаѣ мать выказала много самоотверженія, тогда какъ со стороны дочери ничего подобнаго не проявилось, и потому графиня была очень сердита на Александрину.

Кросби, взявъ стулъ, помѣстился между ними и съ особеннымъ юморомъ разсказалъ исторію о браслетѣ.

-- Ваша память, милэди, вѣроятно измѣнила вамъ въ этомъ случаѣ, сказалъ онъ, улыбаясь.

-- Моя память еще очень хороша, отвѣчала графиня:-- очень хороша. Если Твичь получила браслетъ и мнѣ о томъ не сказала, такъ тутъ ужь не моя вина.

Твичь была горничная графини. Видя положеніе дѣла, Кросби болѣе не упоминалъ о браслетѣ.

Минуты двѣ спустя, онъ протянулъ руку, желая взять руку Александрины. До свадьбы оставалась недѣля или двѣ, а потому подобное выраженіе любви было дозволительно даже въ присутствіи невѣстиной матери. Ему удалось однакоже поймать только пальчики невѣсты, но изъ нихъ онъ не встрѣтилъ нѣжнаго отвѣта. "Перестаньте", сказала лэди Александрина, отдергивая руку; тонъ, которымъ она выговорила это слово, непріятно отозвался въ ушахъ Кросби. Онъ тотчасъ же вспомнилъ сцену, случившуюся однажды вечеромъ у мостика въ Оллинтонѣ, вспомнилъ онъ и голосъ Лили, и слова Лили, и нѣжность ея, которыми она отвѣчала на его ласки.

-- Вѣдь онѣ знаютъ, моя милая, сказала графиня:-- какъ я устала. Когда же это подадутъ онѣ чай!-- Кросби призналъ за нужное позвонить и, возвратясь на мѣсто, отодвинулъ свой стулъ подальше отъ своей возлюбленной.

Спустя немного явился и чай; его подала помощница ключницы, которая, по видимому, не очень позаботилась придать своей наружности болѣе приличный видъ, такъ что Кросби подумалъ, что онъ тутъ совершенно лишній. Но это была ошибка съ его стороны. Такъ какъ онъ становился уже членомъ семейства де-Курси, то о подобныхъ пустякахъ болѣе не заботились. Два или три мѣсяца тому назадъ, графиня упала бы въ обморокъ при одной мысли о появленіи такой прислуги, съ такимъ подносомъ передъ мистеромъ Кросби. Теперь же она не обратила на это ни малѣйшаго вниманія. Принятый въ нѣдра семейства де-Курси, Кросби имѣлъ уже право на нѣкоторыя льготы,-- и на томъ же основаніи подвергался нѣкоторымъ неудобствамъ и стѣсненіямъ. Въ маленькомъ хозяйствѣ мистриссъ Дэль никогда не выказывалось претензіи на великолѣпіе; но за то никогда не было и грязи. И объ этомъ вспоминалъ Кросби, держа въ рукахъ чашку чаю.

Онъ скоро однакожь отправился. Когда онъ всталъ, передъ уходомъ, Александрина тоже встала, и вмѣсто поцалуя, дозволила ему коснуться носомъ до своей щеки.

-- Спокойной ночи, Адольфъ, сказала графиня, протягивая ему руку.-- Ахъ, подождите минуточку; я хотѣла васъ попросить о чемъ-то. Впрочемъ все равно; вѣдь завтра вы зайдете, отправляясь въ должность.

ГЛАВА XLI.
ДОМАШНІЯ ХЛОПОТЫ.

Въ то самое время, когда Кросби безполезно освѣдомлялся у Ламберта о браслетѣ лэди де-Курси, Джонъ Имсъ входилъ въ уличную дверь квартиры мистриссъ Ройеръ, въ Буртонъ-Кресцентѣ.

-- О, Джонъ! гдѣ мистеръ Крэдль?-- были первыя слова, которыми встрѣтила его божественная Амелія. Надо замѣтить, что въ обыденной жизни, Амелія мало заботилась о томъ, гдѣ находился мистеръ Крэдль.

-- Гдѣ Крэдль? сказалъ Имсъ, повторивъ вопросъ.-- Право, не знаю. Мы вмѣстѣ пришли въ должность, но съ тѣхъ поръ я не видѣлъ его. Вы знаете, мы сидимъ въ разныхъ комнатахъ.

-- Джонъ!-- и Амелія остановилась.

-- Развѣ что нибудь случилось? спросилъ Джонъ.

-- Джонъ! эта женщина ушла и бросила мужа. И всего вѣрнѣе, то есть такъ же вѣрно, какъ васъ зовутъ Джонъ Имсъ, этотъ сумасбродъ ушелъ вмѣстѣ съ ней.

-- Какъ, Кодль? Я этому не вѣрю.

-- Она вышла изъ этого дома въ два часа пополудни, и послѣ того не возвращалась.

Прошло всего четыре часа, а такое отсутствіе изъ дому, среди бѣлаго дня, служило еще весьма слабымъ доказательствомъ, на основаніи котораго можно было бы обвинять замужнюю женщину въ побѣгѣ съ любовникомъ. Амелія чувствовала это и потому продолжала объяснять.

-- Самъ онъ тамъ,-- на верху, въ гостиной,-- и представляетъ собою олицетворенное отчаяніе.

-- Кто! Крэдль?

-- Нѣтъ, Люпексъ; онъ немного выпилъ, кажется; но сильно горюетъ. Онъ условился видѣться здѣсь съ женой въ четыре часа, и когда пришелъ, ея уже не было. Онъ бросился на верхъ въ свою комнату и теперь говоритъ, что она разломала шкатулку и унесла всѣ его деньги.

-- Которыхъ у него никогда не бывало.

-- Напротивъ, третьяго дня онъ заплатилъ небольшую сумму моей мама.

-- Это служитъ лучшимъ доказательствомъ, что сегодня онъ не могъ имѣть денегъ.

-- Во всякомъ случаѣ она унесла съ собой такія вещи, которыхъ не взяла бы, отправляясь за покупками или зачѣмъ нибудь въ этомъ родѣ; я сама ходила на верхъ и сама все видѣла. У нея были три кольца, не дорогія, правда, но вѣроятно, она надѣла ихъ всѣ заразъ или просто положила въ карманъ.

-- Крэдль никогда не согласится бѣжать съ ней подобнымъ образомь, хотя можетъ статься, онъ и сумасбродъ...

-- Настоящій сумасбродъ; вы это знаете; я никогда еще не видала такого повѣсы въ отношеніи къ женщинамъ.

-- Все же онъ никогда не позволитъ себѣ сдѣлаться участникомъ въ кражѣ какихъ нибудь бездѣлушекъ, или денегъ ея мужа. Я положительно увѣренъ, что онъ неспособенъ на подобныя вещи. При этомъ Имсъ сталъ припоминать всѣ обстоятельства дня, и вспомнилъ, что дѣйствительно не видалъ Кодля съ самаго утра. Этотъ общественный дѣятель имѣлъ привычку заходить въ комнату Имса около средины дня и уничтожать тамъ порцію хлѣба, сыру и пива, вмѣсто бисквитъ, обмакнутыхъ въ чернила, какъ утверждалъ однажды Джонни. Но собственно въ этотъ день Крэдль не приходилъ.

-- Ни за что не повѣрю, чтобы онъ былъ такой дуракъ, сказалъ Джонни.

-- Однакожь, это такъ, сказала Амелія.-- Вотъ ужь и обѣдать пора, а гдѣ онъ? Были у него деньги, Джонни?

Допрашиваемый такимъ образомъ, Джонни открылъ тайну, довѣренную ему пріятелемъ, которую никакія другія обстоятельства не моглибъ вызвать изъ его груди.

-- Она заняла у него двадцать фунтовъ, около двухъ недѣль тому назадъ. Впрочемъ, она и до того еще была ему должна.

-- Ахъ, какой онъ простофиля! воскликнула Амелія: -- а самъ, вотъ ужь два мѣсяца, какъ не платитъ мама ни одного шиллинга.

-- Можетъ быть, его-то деньги и получила ваша мама отъ Люпекса третьяго дня. А если такъ, то для нея одно и то же;-- понимаете.

-- Что же намъ теперь дѣлать? сказала Амелія, подвигаясь по лѣстницѣ впереди своего поклонника.-- О Джонъ! что-то будетъ со мною, если и вы когда нибудь поступите подобнымъ образомъ? что я буду дѣлать, если вы убѣжите съ другою лэди?

-- Люпексъ не ушелъ еще отсюда? спросилъ Имсъ, совершенно не зная, что отвѣчать на вопросъ, такъ близко касавшійся его личности.

-- Впрочемъ, для васъ это все равно, продолжала Амелія:-- сердца, однажды соединенныя, никогда не должны быть разъединены; не правда ли? И она повисла на его рукѣ въ то самое время, когда они достигли гостиной.

-- Сердца и стрѣлы -- все пустяки, сказалъ Джонни:-- по моему, лучше никогда не жениться. Здравствуйте, мистеръ Люпексъ. Что съ вами случилось?

Мистеръ Люпексъ сидѣлъ на стулѣ, посреди комнаты, закинувъ голову за спинку стула. Въ его позѣ видѣнъ была, человѣкъ, удрученный безутѣшнымъ горемъ; голова его, повидимому, готова была свалиться и покатиться по полу, слѣдуя направленію, которую бы ей назначилъ ея владѣлецъ. Руки его висѣли вдоль заднихъ ножекъ стула, такъ что пальцы почти касались пола; миссъ Спрюсъ сидѣла въ одномъ углу комнаты, сложивъ руки на колѣняхъ, а мистриссъ Роперъ стояла на предкаминномъ коврикѣ, крайне разгнѣванная и съ весьма суровымъ выраженіемъ. Гнѣвъ распространялся не на одну мистриссъ Люпексъ. Мистриссъ Роперъ очень надоѣлъ и мистеръ Люпексъ, и она нисколько не стала бы горевать, еслибы и онъ тоже убѣжалъ, оставивъ за собою столько своего имущества, сколько было бы необходимо на уплату долга за квартиру.

Мистеръ Люпексъ не шевельнулся, когда къ нему отнесся Джонни Имсъ, но въ головѣ его замѣтно было какое-то судорожное движеніе, означавшее, что прибывшій въ гостиную только увеличилъ припадокъ агоніи. Стулъ задрожалъ подъ нимъ, пальцы вытянулись еще ближе къ полу и тоже задрожали.

-- Мистеръ Люпексъ, мы сейчасъ садимся обѣдать, сказала мистриссъ Роперъ:-- мистеръ Имсъ, гдѣ вашъ другъ, мистеръ Крэдлъ?

-- Право, не знаю, отвѣчалъ Джонни.

-- А я такъ знаю! сказалъ Люпексъ, выпрямляясь во весь ростъ и въ то же время опрокидывая стулъ, который еще такъ недавно его поддерживалъ.-- Измѣнникъ! нарушитель семейнаго счастія! Я все знаю! Гдѣ бы онъ ни былъ теперь -- эта вѣроломная женщина въ его объятіяхъ. О, если бы онъ былъ здѣсь!

Выразивъ это желаніе, Люпексъ произвелъ такое движеніе руками, которое, кажется, означало, что если бы этотъ несчастный молодой человѣкъ былъ въ настоящемъ обществѣ, то онъ разорвалъ бы его на клочки, сложилъ бы ихъ вмѣстѣ, плотно бы притиснулъ ихъ и потомъ швырнулъ бы чрезъ безконечное пространство въ царство князя тьмы.-- Измѣнникъ! снова воскликнулъ онъ, кончивъ страшные жесты:-- коварный измѣнникъ! Подлый измѣнникъ! Она тоже! Потомъ вспомнивъ объ этомъ болѣе нѣжномъ субъектѣ, Люпексъ приготовился упасть на стулъ въ новомъ припадкѣ, но увидѣвъ, что стулъ лежитъ на полу, онъ поднялъ его, снова закинулъ голову за спинку и снова вытянулъ пальцы до самаго ковра.

-- Джемсъ, сказала мистриссъ Роперъ своему сыну, который въ эту минуту вошелъ въ комнату:-- не лучше ли тебѣ посидѣть съ мистеромъ Люпексомъ, пока мы обѣдаемъ. Пойдемте, миссъ Спрюсъ, я очень жалѣю, что васъ должны безпокоить подобныя вещи,

-- Ахъ, мнѣ все равно, сказала миссъ Спрюсъ, приготовляясь выйти изъ комнаты. Вѣдь я старуха.

-- Должны безпокоить, сказалъ Люпексъ, вставая со стула, можетъ быть не имѣя ни малѣйшаго расположенія оставаться на верху въ то время, когда обѣдъ, за который рано или поздно пришлось бы заплатить, будетъ уничтоженъ безъ его присутствія.-- Должны безпокоить! О, я какъ нельзя болѣе сожалѣю, что мои несчастія должны безпокоить другихъ. Что касается до миссъ Спрюсъ, то я взираю на ея личность съ глубочайшимъ уваженіемъ.

-- Пожалуйста, не обращайте на меня вниманія: вѣдь я старуха, вы знаете, сказала миссъ Спрюсъ.

-- Нѣтъ! клянусь небомъ, я обращаю большое вниманіе! воскликнулъ Люпексъ -- и поспѣшилъ схватить руку миссъ Спрюсъ: я всегда буду смотрѣть на старость, какъ имѣющую права... но особыя права, которыми мистеръ Люпексъ хотѣлъ надѣлить старость, остались неизвѣстными для обитателей дома мистриссъ Роперъ, потому что въ этотъ самый моментъ отворилась дверь, и въ комнату вошелъ мистеръ Крэдль.

-- Вотъ молодецъ! сказалъ Имсъ:-- изволь-ка оправдываться.

Крэдль, входя въ домъ, слышалъ шумъ, но не разобралъ по этому шуму, что въ гостиной бушевалъ мистеръ Люпексъ. Увидѣвъ лицо этого джентльмена, онъ сдѣлалъ легкое движеніе назадъ.-- Клянусь честью, началъ было онъ:-- но ему не удалось докончить своей рѣчи. Люпексъ, опустивъ руку уважаемой имъ лэди, въ одинъ моментъ налетѣлъ на молодаго человѣка, и Крэдль задрожалъ въ его рукахъ какъ осиновый листъ, впрочемъ, не совсѣмъ какъ осиновый листъ, потому что послѣдній, во время дрожанія, не является съ закрытыми глазами, разинутымъ ртомъ и высунутымъ языкомъ.

-- Перестаньте, сказалъ Имсъ, подбѣжавъ на помощь къ другу.-- Это никуда не годится, мистеръ Люпексъ. Вы немножко выпили. Лучше подождите до завтрашняго утра, и тогда объяснитесь съ Крэдлемъ.

-- До завтрашняго утра? ехидна! вскричалъ Люпексъ, не выпуская изъ рукъ своей жертвы, и въ то же время, глядя черезъ плечо на Имса. Кого онъ называлъ ехидной, опредѣлить было трудно.-- Въ состояніи ли онъ возвратить мнѣ жену мою? въ состояніи ли онъ возвратить мнѣ мою честь.

-- Кля...я..я...нусь.... но въ эту минуту бѣдный мистеръ Крэдль тщетно старался клятвою доказать свою невинность и представлять свою честь порукою въ своей непорочности относительно мистриссъ Люпексъ. Люпексъ все еще держалъ своего врага за галстукъ, хотя Имсу и удалось схватить его за руку и воспрепятствовать движеніямъ его и приступу къ новой аттакѣ.

-- Джемима, Джемима, Джемима! кричала мистриссъ Роперъ.-- Бѣги за полиціей, бѣги, бѣги за полиціей!

Амелія, однакоже, обладавшая большимъ присутствіемъ духа, чѣмъ ея мать, остановила Джемиму въ то время, когда послѣдняя пробиралась къ одному изъ оконъ, выходящихъ на улицу.

-- Останься на своемъ мѣстѣ, сказала Амелія.-- Они сейчасъ успокоятся.

И дѣйствительно, Амелія была права. Призвать полицію, когда въ домѣ шумъ, то же самое, что позвать пожарныхъ, когда въ кухонной трубѣ загорится сажа. Въ подобныхъ случаяхъ, съ соблюденіемъ осторожности, сажѣ даютъ время прогорѣть безъ участія пожарныхъ. Я расположенъ думать, что въ настоящемъ случаѣ прибытіе полиціи не принесло бы сущесгвенной пользы ни той, ни другой сторонѣ.

-- Клянусь честью... я ничего о ней не знаю, были первыя слова, которыя въ состояніи былъ выговорить Крэдль, когда Люпексъ по настоянію Имса ослабилъ галстукъ.

Люпексъ обратился къ миссъ Спрюсъ съ язвительной улыбкой.

-- Вы слышите его слова! этого хищника домашняго блаженства. Ха, ха! говори мнѣ:-- куда ты отвезъ мою жену?

-- Если бы вы мнѣ подарили англійскій банкъ, я и тогда сказалъ бы:-- ничего не знаю, отвѣчалъ Крэдль.

-- И я убѣждена, что онъ ничего не знаетъ, сказала мистриссъ Роперъ, подозрѣніе которой противъ Крэдла начинало уменьшаться. Но съ уменьшеніемъ подозрѣній, уменьшалось къ нему и ея уваженіе. То же самое было и съ миссъ Спрюсъ и съ Амеліей и съ Джемимой. Сначала всѣ онѣ считали его страшнымъ глупцомъ за побѣгъ съ мистриссъ Люпексъ, а теперь начинали считать его жалкимъ созданіемъ, потому что онъ этого не сдѣлалъ. Если бы онъ совершилъ такую вопіющую глупость, его бы считали интереснымъ глупцомъ, а теперь, когда всѣ подозрѣвали, что онъ зналъ о мистриссъ Люпексъ нисколько не больше того, что знали онѣ сами, Крэдль становился въ ихъ глазахъ тѣмъ же глупцомъ, только безъ всякаго интереса.

-- Конечно, онъ ничего не знаетъ, сказалъ Имсъ.

-- Не больше моего, сказала Амелія.

-- Самая наружность доказываетъ его невинность, сказала мистриссъ Роперъ.

-- Совершенная правда, сказала миссъ Спрюсъ.

Люпексъ повертывался то къ одной, то къ другой дамѣ, когда онѣ защищали подозрѣваемаго имъ человѣка, и потрясалъ головою при каждомъ произнесенномъ увѣреніи.

-- А если онъ не знаетъ, такъ кто же можетъ знать? спросилъ Люпексъ.-- Развѣ я не видѣлъ, что творилось между ними въ теченіи послѣднихъ трехъ мѣсяцевъ. Есть ли какой нибудь смыслъ въ предположеніи, чтобы такое созданіе, какова жена моя, всю свою жизнь наслаждавшаяся всѣми удобствами, могла убѣжать отъ меня, въ обѣденное время, унеся съ собою все мое имущество и всѣ свои драгоцѣнности, и чтобы къ этому побѣгу никто ее не подстрѣкалъ, никто не помогалъ ей? Можетъ ли такой человѣкъ, какъ я, повѣрить подобной сказкѣ?

Произнося эту рѣчь, мистеръ Люпексъ ходил о взадъ и впередъ по комнатѣ, и при самомъ заключеніи съ ожесточеніемъ швырнулъ на полъ носовой платокъ.

-- Я знаю, какъ мнѣ слѣдуетъ поступить, мистриссъ Роперъ, сказалъ онъ:-- знаю, какія должно принять мѣры. Завтра же утромъ поручу это дѣло моему стряпчему. Сказавъ это, Люпексъ поднялъ платокъ и спустился въ столовую.

-- Ты и въ самомъ дѣлѣ ничего не знаешь? сказалъ Имсъ своему пріятелю, взбѣжавъ на верхъ вымыть руки и обмѣняться съ Кодлемъ парою словъ.

-- О комъ... о Мэри? я не знаю, гдѣ она, если ты спрашикаешь о ней.

-- Разумѣется о ней! другаго вопроса тутъ и быть не можетъ; и что тебя заставляетъ называть ее Мэри?

-- Это не хорошо, признаюсь, нехорошо! но ты знаешь, что слово иногда само собой сорвется съ языка.

-- Сорвется! знаешь ли, что, любезный? вѣдь ты готовишь себѣ непріятную исторію; и изъ-за чего? этотъ сумасбродъ, пожалуй, притянетъ тебя въ полицію за кражу его вещей.,

-- Но, Джонни...

-- Да я все знаю. Разумѣется, ты ихъ не укралъ; да и нечего было украсть. Но если ты будешь продолжать называть ее Мэри, то увидишь, что онъ къ тебѣ привяжется. Мужчины не называютъ чужихъ женъ такимъ образомъ.

-- Разумѣется, между нами была дружба, сказалъ Крэдлъ, которому какъ-то нравилось смотрѣть на этотъ предметъ съ своей точки зрѣнія.

-- Ну да, сначала ты былъ въ дружбѣ съ ней, а потомъ она выманила у тебя деньги, вотъ тебѣ и начало, и конецъ. Если ты будешь продолжать показывать свою дружбу, у тебя выманятъ еще больше денегъ; ты дѣлаешь изъ себя настоящаго осла, вотъ и все тутъ.

-- А ты кого сдѣлалъ изъ себя въ отношеніи этой дѣвчонки? Бываютъ, мистеръ Джонни, ослы похуже меня.

Такъ какъ Имсъ не имѣлъ готоваго отвѣта противъ подобнаго отпора, то онъ оставилъ свою комнату и сошелъ внизъ; за нимъ вскорѣ послѣдовалъ и Крэдль, такъ что черезъ нѣсколько минутъ всѣ постояльцы мистриссъ Роперъ обѣдали за ея гостепріимнымъ столомъ.

Тотчасъ послѣ обѣда Люпексъ ушелъ, и разговоръ въ верхнемъ этажѣ о побѣгѣ мистриссъ Люпексъ сдѣлался общимъ.

-- На его мѣстѣ я бы не стала и безпокоиться о ней: пусть ее живетъ, какъ знаетъ, сказала Амелія.

-- Ну да, и потомъ имѣть удовольствіе платить по ея векселямъ! замѣтилъ братъ Амеліи.

-- Ужь лучше имѣть дѣло съ ея векселями, нежели съ ней самой, сказалъ Имсъ.

-- По моему мнѣнію, она угнетенная женщина, сказалъ Крэдль.-- Если бы она имѣла мужемъ такого человѣка, котораго могла бы уважать и любить, это была бы очаровательная женщина.

-- Она нисколько не лучше его, сказала мистриссъ Ронеръ.

-- Въ этомъ я не могу согласиться съ вами, мистриссъ Роперъ, продолжалъ защитникъ мистриссъ Люпексъ.-- Можетъ быть, я понимаю ея положеніе лучше всѣхъ васъ, и...

-- Вотъ именно это-то и не хорошо, мистеръ Крэдль, сказала мистриссъ Роперъ.

При этомъ хозяйка дома съ достоинствомъ матери и строгостію женщины высказала свое мнѣніе.

-- Подобныхъ-то вещей и не слѣдуетъ знать такому молодому человѣку, какъ вы. Что можетъ быть общаго между замужнею женщиною и вами, и какое вамъ дѣло понимать ея положеніе? Когда у васъ будетъ своя жена, если вамъ суждено имѣть ее, то узнаете, что у васъ будетъ достаточно хлопотъ и безъ вмѣшательства постороннихъ. Я увѣрена, что относительно побѣга мистриссъ Люпексъ вы невинны, какъ агнецъ, то есть, что вы не принимали въ немъ никакого участія; но вы навлекли на себя всѣ эти непріятности собственно чрезъ вмѣшательство въ дѣло, до васъ вовсе не касающееся; вѣдь этотъ человѣкъ чуть-чуть не задушилъ васъ. И кто тому виною, если вы притворяетесь влюбленнымъ въ эту женщину, которая по своимъ лѣтамъ могла быть вашею матерью? Что бы сказала ваша мама, еслибъ увидѣла, какъ вы съ ней обходитесь?

-- Ха, ха, ха! прохохоталъ Крэдль.

-- Конечно, все это для васъ очень смѣшно, но я не люблю такихъ глупостей. Когда я вижу молодаго человѣка, который влюбленъ въ молодую дѣвушку, я питаю къ нему уваженіе; тутъ она посмотрѣла на Джонни Имса:-- да, я уважаю его, хотя онъ, можетъ быть, иногда дѣлаетъ такія вещи, которыхъ бы и не слѣдовало дѣлать. Почти всѣ они такъ поступаютъ. Но видя такого молодаго человѣка, какъ вы, мистеръ Крэдль, который волочится за старою замужнею женщиною, забывающею всякія приличія; волочится потому только, что она это дозволяетъ,-- было бы еще за кѣмъ! а то вѣдь это все равно, что надѣть юбку на старую метлу!-- когда я вижу подобныя вещи, говорю я, мнѣ становится дурно: вотъ вамъ вся моя правда. Я это называю неприличнымъ, неблагороднымъ; не правда ли, миссъ Спрюсъ?

-- Я тутъ ничего не понимаю, сказала лэди, къ которой относились слова.-- Но во всякомъ случаѣ молодому джентльмену слѣдовало бы больше помалчивать, пока не пришло время говорить,-- вы извините, мистеръ Крэдль.

-- Не понимаю, почему у замужнихъ женщинъ бываетъ страсть, чтобы за ними, кромѣ своего мужа, ухаживали еще другіе, сказала Амелія.

-- Это не всегда бываетъ, сказалъ Джонни Имсъ.

Спустя около часа послѣ этого разговора, при уличной двери прозвенѣлъ колокольчикъ, и вслѣдъ за тѣмъ пронзительный визгъ Джемимы возвѣстилъ всѣмъ, что наступила какая-то критическая минута.

Амелія, вскочивъ съ мѣста, раскрыла дверь; внизу лѣстницы послышался шорохъ женскаго платья.

-- Боже мой! какъ вы насъ перепугали всѣхъ! сказала Джемима.-- Мы всѣ думали, что вы сбѣжали.

-- Это мистриссъ Люпексъ, сказала Амелія. И спустя еще двѣ минуты, угнетенная лэди вошла въ комнату.

-- Ну, мои милыя, сказала она весело:-- надѣюсь, что я не заставила васъ ждать себя къ обѣду.

-- Мы вовсе васъ не ждали, сказала мистриссъ Роперъ весьма серьезно.

-- А гдѣ же мой Орсинъ? развѣ онъ не дома обѣдалъ? мистеръ Крэдль, сдѣлайте одолженіе, примите мою шаль; впрочемъ нѣтъ, вы лучше оставьте. Народъ нынче такой взыскательный,-- не такъ ли, миссъ Спрюсъ? пожалуста, примите вы, мистеръ Имсъ:-- для другихъ это покажется безопаснѣе. Не правда ли, миссъ Амелія?

-- Совершенно такъ, сказала Амелія.

Мистриссъ Люпексъ догадалась, что съ этой стороны ей нечего было ждать помощи. Имсъ всталъ, чтобы принять шаль, и мистриссъ Люпексъ продолжала.

-- Итакъ Орсинъ не обѣдалъ дома? Вѣроятно задержали въ театрѣ. А я цѣлый день думала, какъ будетъ забавно, когда онъ узнаетъ, что его птичка улетѣла.

-- Онъ обѣдалъ дома, сказала мистриссъ Роперъ: и ваше отсутствіе ему очень не понравилось. Могу васъ увѣрить, ничего забавнаго тутъ не было.

-- Неужели не было? Я расположена думать, что этому человѣку было бы пріятно видѣть меня прицѣпленною къ его петлицѣ. Я встрѣтилась съ нѣсколькими друзьями -- друзьями женскаго пола, мистеръ Крэдль, хотя двѣ изъ нихъ были съ своими мужьями; изъ насъ составилась компанія, и мы отправились въ Гэмтонъ-Кортъ. Значитъ мой джентльменъ опять ушелъ! Вотъ мнѣ и досталось -- не разгуливай! Не такъ ли, миссъ Спрюсъ?

Ложась спать въ эту ночь, мистриссъ Роперъ рѣшилась, во что бы то ни стало, отдѣлаться какъ можно скорѣе отъ своихъ семейныхъ постояльцевъ.

ГЛАВА XLII.
БОЛѢЗНЬ ЛИЛИ.

Лили была хорошаго сложенія, и ея выздоровленіе не сопровождалось ни возвращеніемъ болѣзни, ни продолжительною слабостью; тѣмъ не менѣе, ей не позволяли вставать съ постели нѣсколько дней послѣ того, какъ горячка совсѣмъ миновала. Во все это время докторъ Крофтсъ пріѣзжалъ каждый день. Напрасно мистриссъ Дэль умоляла его не дѣлать этого, напрасно говорила ему, что чувствуетъ себя обязанною не принимать болѣе визитовъ его, когда надобность въ нихъ совершенно окончилась. Крофтсъ отвѣчалъ ей или шутками, или вовсе ничего не отвѣчалъ, а все-таки продолжалъ ѣздить ежедневно и почти всегда въ тотъ же самый часъ, именно, когда вечерѣло, такъ что ему было возможно просидѣть четверть часа въ сумеркахъ, и потомъ возвращаться въ Гэствикъ въ потьмахъ. Въ это время Беллъ получила разрѣшеніе входить въ комнату сестры; она всегда встрѣчалась съ докторомъ Крофтсомъ у постели Лили, и никогда не оставалась съ нимъ наединѣ, послѣ того дня, когда онъ нерѣшительно признался ей въ любви, и когда она также нерѣшительно отказала ему въ принятіи его предложенія. Она видѣлась съ нимъ наединѣ только на лѣстницѣ, или въ гостиной, но не оставалась съ нимъ разговаривать по старой своей привычкѣ; о любви уже не было и помину.

Беллъ никому не говорила о предложеніи Крофтса. Лили, по всей вѣроятности, тотчасъ разсказала бы все своей матери и сестрѣ; но ей не приводилось и испытать такого положенія, въ какомъ находилась Боллъ во время признанія доктора въ любви. Что бы ни было говорено съ нею, во всякомъ случаѣ, она, послѣ свиданія, непремѣнно разсказала бы объ этомъ безъ всякой утайки. Она бы объявила, любитъ или нѣтъ того человѣка, могла ли его любить, и дала бы ему отвѣтъ вѣрный и опредѣлительный. Беллъ этого не сдѣлала и отвѣчала доктору если и вѣрно, то неопредѣлительно. А между тѣмъ, когда Беллъ удалилась и стала размышлять о случившемся, она была счастлива, довольна и почти торжествовала. Она не задавала себѣ вопроса слѣдуетъ ли ожидать отъ доктора Крофтса дальнѣйшихъ объясненій, не зная, въ чемъ могли состоять эти объясненія; а все-таки была счастлива.

Въ это время Лили сдѣлалась капризною, рѣзкою въ словахъ, позволяла себѣ маленькія причуды по праву выздоравливающей, въ видѣ возмездія за прежнія страданія и лишенія. Она притворялась, что очень безпокоится на счетъ своего обѣда, и увѣряла, что въ такой-то день выйдетъ на воздухъ, пусть себѣ докторъ Крофтсъ повелѣваетъ какъ знаетъ.

-- Онъ старый дикарь, вотъ и все тутъ, говорила она сестрѣ въ одинъ вечеръ, послѣ его отъѣзда:-- и право, нисколько не лучше другихъ.

-- Кто же эти другіе? сказала Беллъ: -- во всякомъ случаѣ онъ вовсе не старъ.

-- Ты знаешь, что я хочу сказать. Онъ такой же брюзга, какъ докторъ Гроффенъ; воображаетъ, что всѣ обязаны исполнять его приказанія. Разумѣется, ты за него заступишься.

-- Не мѣшало бы и тебѣ заступиться за него послѣ всего, что онъ для насъ сдѣлалъ.

-- И я заступлюсь, безъ всякаго сомнѣнія, передъ всѣми, кромѣ тебя. Я ужасно какъ люблю подтрунить надъ нимъ передъ тобой.

-- Лили, Лили!

-- Да, люблю. Изъ тебя такъ трудно вызвать искру огня; и поэтому, когда узнаешь мѣсто, гдѣ находится кремень, такъ вотъ такъ и хочется вырубить огня. Что онъ этимъ хотѣлъ сказать, что мнѣ нельзя будетъ встать въ воскресенье? Не безпокойтесь, я встану, если мнѣ захочется.

-- Но если мама попроситъ тебя этого подѣлать?

-- О, мама не захочетъ этого, если онъ не станетъ вмѣшиваться и приказывать. О, Беллъ, какой онъ будетъ тиранъ, когда женится.

-- Неужели?

-- И какъ бы ты была покорна, если бы сдѣлалась его женой! Тысячу разъ жаль, что вы не влюблены другъ въ друга, то есть, если ты еще не влюблена.

-- Лили, помнится, ты дала обѣщаніе не говорить мнѣ объ этомъ.

-- Да, правда, но это было давно; съ тѣхъ поръ обстоятельства перемѣнились -- весь міръ перемѣнился. При этихъ словахъ голосъ Лили задрожалъ и отозвался грустью.-- Я чувствую, какъ будто мнѣ должно быть позволено говорить о чемъ вздумается.

-- Говори, говори, что хочешь, душа моя.

-- Вѣдь ты знаешь, Беллъ, у меня не осталось ничего собственнаго, о чемъ бы стоило поговорить.

-- Сдѣлай милость, Лили, душа моя, не говори ты этого.

-- Но это, правда, Беллъ; и почему же мнѣ не говорить? неужели ты думаешь, что я не говорю этого самой себѣ, когда бываю одна, когда задумаюсь и потомъ все думаю и думаю. Ты не должна скупиться; тебѣ какъ будто, жаль этого; а почему бы мнѣ иногда и не поговорить объ этомъ?

-- Для тебя я ничего не пожалѣю; только мнѣ думается, что это останется навсегда такъ.

-- Спроси себя, Беллъ, какъ бы это было съ тобой на моемъ мѣстѣ. Впрочемъ, иногда мнѣ кажется, что ты судишь обо мнѣ совсѣмъ иначе, чѣмъ о себѣ.

-- Правда твоя; потому что я знаю, что ты гораздо лучше меня.

-- Я не на столько лучше, чтобы быть способной забыть все прошедшее. Я знаю, что никогда не буду въ состояніи сдѣлать это. Я обо всемъ передумала, я приняла неизмѣнное рѣшеніе.

-- Лили, Лили! умоляю тебя, не говори этого.

-- А я говорю, и что же? вѣдь я не очень грустила и не впала въ меланхолію; не правда ли, Беллъ? Мнѣ кажется, что я заслуживаю нѣкоторое одобреніе, а между тѣмъ, ты не даешь мнѣ никакого права въ свѣтѣ.

-- Какого же ты желаешь отъ меня права?

-- Говорить о докторѣ Крофтсѣ.

-- Лили, ты злая, злая тиранка; и Беллъ наклонилась къ ней на грудь и цаловала ее, скрывая свое лицо въ вечернемъ сумракѣ. Послѣ этого для Лили не оставалось болѣе сомнѣнія, что Беллъ была неравнодушна къ доктору Крофтсу.

-- Вѣдь ты слышала, что онѣ говорилъ, дорогая моя, сказала мистриссъ Дэль на слѣдующій день, когда, послѣ отъѣзда доктора Крофгса, всѣ три находились въ комнатѣ больной. Мистриссъ Дэль стояла по одну сторону постели, а Беллъ по другую, между тѣмъ какъ Лили нападала на обѣихъ.

-- Завтра тебѣ можно встать на часокъ или на два, но онъ думаетъ, что лучше не выходить изъ комнаты.

-- Что же изъ этого выйдетъ хорошаго, мама? мнѣ такъ надоѣло смотрѣть на одни и тѣ же обои. Это такіе скучные обои. Все считаешь да пересчитываешь узоръ. Не понимаю вашего терпѣнія, какъ вы можете жить здѣсь!

-- Какъ видишь, я привыкла.

-- Къ подобнаго рода вещамъ я никогда бы не привыкла; все считаешь, считаешь и считаешь. Сказать ли вамъ, что бы мнѣ хотѣлось сдѣлать, и я убѣждена, что это будетъ самое лучшее.

-- Что же именно? спросила Беллъ.

-- А вотъ что: встать завтра утромъ въ девять часовъ и отправиться въ церковь, какъ будто со мной ничего не бывало. Потомъ, когда докторъ Крофтсъ пріѣдетъ вечеромъ, вы ему скажете, что я ушла въ школу.

-- Этого бы я не совѣтовала, сказала мистриссъ Дэль.

-- Онъ былъ бы приведенъ въ самое пріятное изумленіе, убѣдясь, что я не умерла до вечера, какъ бы это слѣдовало по правиламъ медицины; онъ быль бы поставленъ въ совершенный тупикъ.

-- Это было бы весьма неблагодарно съ нашей стороны; боюсь, чтобы не сказать чего нибудь больше, замѣтила Беллъ.

-- Совсѣмъ нѣтъ; нисколько. Пусть онъ не пріѣзжаетъ, если ему не понравится. Впрочемъ, я не вѣрю, что онъ ѣздитъ сюда для того, чтобы лечить меня. Вы дѣлаете, мама, очень хорошо, что смотрите на его визиты именно съ этой точки зрѣнія; но я увѣряю, что правда на моей сторонѣ. И знаете ли, что я намѣрена сдѣлать? я представлюсь, что мнѣ стало хуже, иначе бѣдненькій лишится своего единственнаго счастія.

-- Пусть ее говоритъ, что хочетъ, пока не выздоровѣетъ, сказала, смѣясь, мистриссъ Дэль.

Уже почти стемнѣло, и мистриссъ Дэль не замѣтила, какъ рука Беллъ проскользнула подъ одѣяло и поймала руку сестры.

-- Моя правда, мама, продолжала Лили:-- пусть Беллъ скажетъ, что это неправда. Я бы, такъ и быть, простила ему, что онъ держитъ меня въ постелѣ, лишь бы онъ заставилъ ее влюбиться въ себя.

-- Она уже выговорила себѣ право, мама, сказала Беллъ: -- говорить, что вздумается, пока не выздоровѣетъ.

-- Я намѣрена всегда говорить, что мнѣ вздумается, и намѣрена всегда пользоваться этимъ правомъ.

Въ слѣдующее воскресенье Лили встала, но не выходила изъ спальни матери. Она сидѣла въ томъ полураспашномъ нарядѣ, который такъ идетъ выздоравливающимъ, въ первый разъ вставшимъ съ постели, когда пріѣхалъ докторъ Крофтсъ. Тамъ, въ спальнѣ, она скушала маленькій кусочекъ жареной баранины, и назвала свою мать скупою старухой, потому что ей не позволили скушать больше; тамъ она выпила полрюмки портвейну, утверждая, что вино было кислое, гораздо хуже докторской микстуры; и тамъ же, хотя это было воскресенье, она вполнѣ насладилась послѣднимъ часомъ дня, читая очаровательный новый романъ, который только что появился въ свѣтъ, вызвавъ цѣлый рядъ рецензій со стороны молодой и старой читающей публики.

-- Мнѣ кажется, Беллъ, она поступила совершенно справедливо, принявъ его предложеніе, сказала Лили, закрывая книгу, потому что становилось уже темно.

-- Тутъ и не могло быть иначе, сказала Беллъ: -- въ романахъ все идетъ отлично, все сходитъ съ рукъ; поэтому-то я ихъ и не люблю. Они ужь слишкомъ приторны.

-- А я потому-то и люблю ихъ, что они слишкомъ приторны. Въ проповѣди, напримѣръ, говорится не о томъ, что вы есть на самомъ дѣлѣ, а о томъ, чѣмъ вы должны быть; въ романахъ говорится не о томъ, чего вы должны достигать, а о томъ, чего бы желали достичь.

-- Ужь если это такъ, то я охотнѣе воротилась бы къ старой школѣ и желала бы видѣть героиню романа настоящею героиней, которая идетъ пѣшкомъ всю дорогу отъ Эдинбурга до Лондона и попадаетъ въ руки разбойниковъ, или которая ухаживаетъ за раненымъ героемъ и въ то же время описываетъ битву, глядя изъ окна. Правда, все это намъ наскучило; но ужь если имѣть передъ собой картину жизни, такъ пусть же это будетъ картина дѣйствительной жизни.

-- Нѣтъ, Беллъ, нѣтъ! сказала Лили: -- иногда дѣйствительная жизнь бываетъ очень грустна.

Беллъ въ одну минуту очутилась на полу у ногъ сестры своей, цаловала ея руки, обнимала колѣна и умоляла, чтобы Лили перестала смотрѣть на жизнь съ такою горечью.

Въ то утро Лили удалось уговорить сестру разсказать все, что говорила, ей докторъ Крофтсъ, и все, что говорила она. Беллъ намѣревалась все высказать, но когда дошла до послѣдней части своей исповѣди, ея разсказъ началъ сильно хромать.

-- Мнѣ кажется, я ничего не сказала, говорила Беллъ.

-- Но молчаніе всегда означаетъ знакъ согласія. Онъ вѣрно такъ и понялъ, возразила Лили.

-- Нѣтъ, онъ ничего не понялъ; мое молчаніе не могло выражать согласія, въ этомъ я увѣрена. Да и самъ онъ не могъ подумать объ этомъ.

-- Однакожь ты не имѣла намѣренія отказать ему?

-- Кажется, имѣла. Впрочемъ, я сама не знаю, какое было мое намѣреніе, и потому я показала скорѣе видъ отрицанія, нежели согласія. Если я и не сказала нѣтъ, то мое лицо выражало это слово,

-- А теперь ты не откажешь ему? спросила Лили.

-- Не знаю, отвѣчала Беллъ: -- не знаю, почему, но мнѣ кажется, что потребуются годы, чтобы я на что нибудь рѣшилась; а онъ другаго предложенія не сдѣлаетъ.

Беллъ все еще была у ногъ своей сестры, умоляя ее отъ всей души стараться залечить свою рану,-- когда вошла мистриссъ Дэ.ть и объявила о пріѣздѣ доктора.

-- Я уйду, сказала Беллъ.

-- Это зачѣмъ? возразила Лили:-- онъ просто пріѣхалъ съ утреннимъ визитомъ, и нѣтъ надобности уходить отсюда.

-- Извините, докторъ Крофтсъ: вамъ теперь нѣтъ надобности стоять передо мною съ часами въ рукахъ; теперь я не позволю вамъ дотронуться до моей руки и если протяну ее къ вамъ, то собственно для одного привѣтствія; и Лили протянула ему руку.-- По языку моему вы узнаете не больше того, что пришлось бы вамъ узнать отъ здороваго.

-- Повѣрьте, что я нисколько не забочусь о вашемъ языкѣ.

-- Вѣрю, совершенно вѣрю; только смотрите, докторъ, чтобы онъ не надѣлалъ вамъ хлопотъ въ одно прекрасное утро. Кажется, говорить-то я могу, если мнѣ хочется; не такъ ли, мама?

-- Я полагаю, душа моя, что докторъ Крофтсъ знаетъ это лучше меня.

-- Не думаю; есть вещи, которыя какъ-то особенно тяжело даются джентльменамъ. Однако, вы должны присѣсть, докторъ Крофтсъ, быть какъ дома и въ то же время не забывать извѣстныхъ условіи приличія; прежде всего вы должны понять, что вы здѣсь болѣе уже не господинъ. Я встала съ постели, и господствованіе ваше кончилось.

-- Вотъ вамъ образецъ признательности за добрыя дѣла, сказала мистриссъ Дэль.

-- Да кто же бываетъ признателенъ доктору? онъ только для того вылечиваетъ, чтобы торжествовать надъ другимъ врачомъ и говорить, проходя мимо какого нибудь доктора Гроффена:-- "вотъ если бы туда пригласили васъ, она была бы теперь въ могилѣ; или, по крайней мѣрѣ, прохворала бы цѣлый годъ!" не правда ли? вѣдь вы прыгаете отъ радости, когда паціенты доктора Гроффена умираютъ?

-- Разумѣется прыгаю, да еще какъ -- на базарной площади, чтобы всѣ могли видѣть, сказалъ докторъ.

-- Ахъ, Лили, какъ можешь ты говорить такія ужасныя вещи? сказала сестра.

Послѣ этого докторъ усѣлся передъ каминомъ. Завязался разговоръ о предметахъ не медицинскихъ, или только полу-медицинскихъ, не относящихся, впрочемъ, къ настоящему случаю. Переходя съ одного предмета на другой, разговоръ коснулся и мистриссъ Имсъ и Джонни Имсъ. Дня два-три тому назадъ Крофтсъ разсказалъ мистриссъ Дэль о происшествіи на станціи желѣзной дороги, о которомъ она до той поры ничего не слышала. Мистриссъ Дэль, удостовѣрившись, что молодой Имсъ отличнѣйшимъ образомъ приколотилъ Кросби, не могла удержаться отъ выраженія нѣкоторой похвалы.

-- Милый юноша, сказала она почти невольно.-- Милый юноша! это онъ сдѣлалъ по особенной честности своей души! мистриссъ Дэль тутъ же отдала строгое приказаніе доктору,-- приказаніе совершенно ненужное, чтобы Лили объ этомъ происшествіи не говорили ни слова.

-- Вчера я былъ въ Гэствикскомъ господскомъ домѣ, сказалъ докторъ:-- и графъ ни о чемъ больше не хотѣлъ говорить, какъ только о мистерѣ Джонни. По его словамъ, въ цѣломъ мірѣ нѣтъ молодаго человѣка лучше его.

При этомъ мистриссъ Дэль тронула его ногой, боясь, что онъ распространится о доблестяхъ Джонни.

-- Я очень рада, сказала Лили: -- я всегда говорила, что рано или поздно, но узнаютъ, чего Джони стоитъ.

-- Лэди Джулія тоже къ нему расположена, сказалъ докторъ.

-- Въ самомъ дѣлѣ! что если бы тутъ составилась партія!

-- Лили! можно ли говорить такія нелѣпости?

-- Позвольте, позвольте, какъ онъ будетъ намъ приходиться тогда? Да, онъ, конечно, будетъ дядей Бернарду и зятемъ дядѣ Кристоферу; какъ это странно, неправда ли?

-- Да, довольно странно, сказала мистриссъ Дэль.

-- Надѣюсь, что онъ будетъ ласковъ къ Бернарду. Не такъ ли, Беллъ? И какъ вы думаете, докторъ Крофтсъ, будетъ ли онъ продолжать свою службу въ управленіи сбора податей?

-- Покуда еще я ничего рѣшительно не слыхалъ.

Въ этомъ родѣ продолжался разговоръ о Джонни Имсѣ.

-- Шутки въ сторону, сказала Лили: -- я очень рада, что лордъ де-Гэстъ принялъ въ немъ участіе. Не потому, чтобы я считала графа лучше кого либо другаго, но потому, что это указываетъ, что люди начинаютъ открывать и оцѣнивать достоинства Джонни. Я всегда говорила тѣмъ, кто смѣялся надъ нимъ, что увидятъ, какъ онъ подымется.

Всѣ эти слова глубоко запали въ душу мистриссъ Дэль. Если бы только, когда нибудь, не теперь, ея милая дочь могла полюбить этого новаго молодаго героя! Но не будетъ ли послѣдній геройскій подвигъ его противодѣйствовать всякой возможности подобной любви.

-- Теперь мнѣ можно и отправиться, сказалъ докторъ, вставая со стула. Въ это время Беллъ не было въ комнатѣ, но мистриссъ Дэль все еще оставалась тамъ.

-- Нѣтъ, извините, вамъ нельзя торопиться, особливо сегодня, сказала Лили.

-- Почему особливо сегодня?

-- Потому что это вашъ послѣдній вечеръ. Присядьте, докторъ Крофтсъ. Я намѣрена вамъ произнесть маленькую рѣчь. Я ее готовила цѣлое утро, и вы должны предоставить мнѣ случай произнесть ее.

-- Я пріѣду послѣзавтра, и лучше тогда ее услышу.

-- А я хочу, сэръ, чтобы вы услышали ее теперь же. Неужели мнѣ не станутъ повиноваться при первомъ вступленіи моемъ на мой собственный тронъ! Милый, добрый докторъ Крофтсъ, какъ и чѣмъ благодарить мнѣ васъ за все, что вы сдѣлали?

-- Какъ намъ всѣмъ благодарить его? сказала мистриссъ Дэль.

-- Я терпѣть не могу благодарностей, сказалъ докторъ. Для меня одинъ ласковый взглядъ дороже всѣхъ благодарностей, а въ этомъ домѣ на мою долю выпало такихъ взглядовъ не мало.

-- Вы можете быть увѣрены во всегдашнемъ нашемъ сердечномъ расположеніи, сказала мистриссъ Дэль.

-- Да будетъ надъ вами милость Господня! сказалъ онъ, приготовляясь идти.

-- Но я еще не произнесла своей рѣчи, сказала Лили.-- И сказать ли правду, мама, вы должны удалиться, иначе мнѣ не удастся сказать ее, какъ слѣдуетъ. Съ моей стороны очень не прилично, неправда ли, выгонять васъ, но это будетъ только на три минуты.

Мистриссъ Дэль, сказавъ нѣсколько шутливыхъ словъ, вышла изъ комнаты, но, выходя, она была не совсѣмъ спокойна. Слѣдовало ли ей уходить, предоставляя Лили полную свободу говорить доктору Крофтсу, что придетъ въ голову? До сихъ поръ она никогда не сомнѣвалась въ своихъ дочеряхъ, не сомнѣвалась въ ихъ благоразуміи; потому-то съ ея стороны и было весьма естественно удалиться, когда ее попросили. Спускаясь однако же съ лѣстницы она впала въ сомнѣніе: хорошо ли она поступила?

-- Докторъ Крофтсъ, сказала Лили, какъ скоро они остались одни: -- сядьте вотъ здѣсь, ко мнѣ поближе. Я хочу сдѣлать вамъ вопросъ.-- Что вы говорили Беллъ недавно вечеромъ, когда оставались съ ней въ гостиной?

Съ минуту докторъ сидѣлъ, не отвѣчая, и Лили, внимательно слѣдившая за нимъ, могла видѣть при свѣтѣ камина, что онъ не ожидалъ такого вопроса: онъ почти вздрогнулъ, когда его сдѣлали.

-- Что я говорилъ? протяжно повторилъ Крофтсъ слова Лили.-- Я спросилъ ее, можетъ ли она полюбить меня и сдѣлаться моей женою?

-- Какой же она вамъ сдѣлала отвѣтъ?

-- Какой она мнѣ сдѣлала отвѣтъ? она просто отказала мнѣ.

-- Нѣтъ, нѣтъ, нѣтъ; не вѣрьте ей, докторъ.-- Это не такъ, мнѣ кажется, не такъ. Помните однако, я вамъ ничего не говорю отъ ея имени. Она не высказала мнѣ своихъ мыслей; но если вы истинно ее любите, то надо быть сумасшедшей, чтобы отказать вамъ.

-- Лили, я ее истинно люблю; это совершеннѣйшая правда.

-- Въ такомъ случаѣ обратитесь къ ней еще разъ. Теперь я говорю въ свою собственную пользу. Мнѣ не выгодно будетъ потерять такого брата, какимъ были бы вы. Я такъ искренно люблю васъ, что не могу лишиться васъ. А она, я увѣрена, она полюбитъ васъ. Вы знаете ея натуру, знаете, какъ она молчалива, и какъ не любитъ говорить о себѣ. Она въ одномъ только призналась мнѣ, что вы говорили ей, и что неожиданность поразила ее. Не испытать ли намъ еще одинъ шансъ? Я знаю, какъ безразсудно съ моей стороны дѣлать такіе вопросы, но по моему правда лучше всего.

-- Еще одинъ шансъ?

-- Знаю, что вы хотите сказать, и думаю, что она достойна быть вашей женою.-- Я увѣрена, что она вполнѣ достойна. Вы не станете на меня ябедничать, не такъ ли, докторъ!

-- Ни за что!

-- И вы сдѣлаете еще попытку?

-- Да, попытаюсь.

-- Помоги вамъ Богъ, добрый брагь мой! Надѣюсь, да, надѣюсь, что вы будете мнѣ братомъ.

Въ то время, какъ докторъ протянулъ къ ней руку, чтобы проститься, Лили приподняла къ нему свое лицо, и онъ, наклонясь, поцаловалъ ее въ лобъ.-- Попросите мама придти ко мнѣ, были послѣднія слова Лили, когда докторъ выходилъ изъ двери.

-- Ну что, милая, сказала ли ты свою рѣчь? спросила мистриссъ Дэль.

-- Да, мама.

-- Надѣюсь, что это была благоразумная рѣчь.

-- Надѣюсь, мама. Но она такъ меня утомила, что я сейчасъ лягу въ постель. Я думаю, мало бы вышло пользы, если бы я отправилась сегодня въ школу? И мистриссъ Дэль, въ заботливости своей поправить вредъ отъ чрезмѣрнаго усилія дочери, прекратила дальнѣйшіе распросы о прощальной рѣчи.

Возвращаясь домой, докторъ Крофтсъ не очень наслаждался торжествомъ счастливаго любовника: "можетъ быть она и права, говорилъ онъ про себя; во всякомъ случаѣ, я спрошу еще разъ". Но это "нѣтъ", которое Беллъ произнесла и повторила, все еще непріятно звучало въ его ушахъ. Есть такіе мужчины, надъ ушами которыхъ сдѣлайте хоть цѣлый залпъ изъ слова "нѣтъ", они все-таки не поймутъ въ немъ настоящаго отказа, а есть и другіе, которымъ слово это, однажды произнесенное, хотя бы шопотомъ, служитъ неизмѣннымъ приговоромъ высшаго судилища.

ГЛАВА XLIII.
ФИ, ФИ!

Не угодно ли читателю припомнить любовь,-- впрочемъ, нѣтъ, не любовь: это слово такъ неправильно употребляютъ иногда, что оно не бываетъ въ состояніи пробудить воспоминанія читателя,-- такъ не любовь, а скорѣе -- любезности между лэди Думбелло и мистеромъ Плантаженетомъ Поллисэромъ? Эти любезности, происходившія въ замкѣ Курси, были совершенно открыты во всемъ своемъ безобразіи передъ взорами публики, и, надо признаться, что если взоры публики были оскорблены, то оскорбленіе было весьма легкое.

Во всякомъ случаѣ взоры публики были оскорблены, и люди, съ особенною строгостію слѣдившіе за своею нравственностію, говорили весьма странныя вещи. Сама лэди де-Курси говорила весьма странныя вещи, покачивала головой и отъ времени до времени роняла таинственныя слова, между тѣмъ, какъ лэди Клэндидлемъ объяснялась гораздо откровеннѣе: она прямо высказывала свое мнѣніе, что лэди Думбелло убѣжитъ до мая мѣсяца. Обѣ онѣ соглашались, что для лорда Думбелло въ потерѣ жены своей ничего не будетъ дурнаго, но весьма уныло покачивали головами, когда говорили о бѣдномъ Плантаженетѣ Поллисэрѣ. Что касается до судьбы графини, той самой графини, которую обѣ онѣ почти боготворили во время ея пребыванія въ замкѣ Курси, объ ней ни чуть не безпокоились.

Мистеръ Поллисэръ, должно допустить, былъ немного неблагоразуменъ; конечно, въ такомъ случаѣ неблагоразуменъ, если только зная о носившихся слухахъ, позволилъ себѣ вскорѣ послѣ визита замку Курси, сдѣлать поѣздку въ Шропшэйръ, въ резиденцію лэди Хартльтонъ, гдѣ графъ и графиня Думбелло предполагали провести зимній сезонъ, и куда Плантаженетъ намѣревался побывать еще разъ въ февралѣ. Харльтонскіе обитатели просили его объ этомъ весьма убѣдительно: сила убѣдительности въ особенности проявлялась со стороны лорда Думбелло. Изъ этого нельзя не заключить, что до Харльтонскихъ обитателей не дошли еще носившіеся слухи.

Мистеръ Плантаженетъ Поллисэръ провелъ Рождество съ своимъ дядей, герцогомъ Омніумъ, въ замкѣ Гатерумъ. Вѣрнѣе сказать, мистеръ Плантаженетъ пріѣхалъ въ замокъ въ первый день Рождества, вечеромъ, къ самому обѣду, а поутру втораго дня уѣхалъ. Это вполнѣ согласовалось съ правилами его жизни, и люди, болѣе или менѣе связанные съ интересами Омніума, всегда восхищались проявленіемъ этого неподдѣльнаго, чисто англійскаго родственнаго чувства между дядей и племянникомъ. Бесѣда между ними въ подобныхъ случаяхъ всегда отличалась особенною краткостью. Герцогъ, протягивая правую руку, улыбался и говорилъ:

-- Ну что, Плантаженетъ, полагаю, очень занятъ?

Герцогъ былъ единственнымъ живымъ существомъ, который называлъ его въ лицо Плантаженетомъ, хотя были десятки людей, которые въ тихомолку, за его спиной, называли его просто Планте Поль. Да, герцогъ былъ единственнымъ живымъ существомъ, называвшимъ его Плантаженетомъ. Будемъ надѣяться, что это всегда такъ бывало, и что тутъ не допускались утонченныя исключенія, опасныя по своему свойству и неумѣстныя по своимъ обстоятельствамъ.

-- Ну что, Плантаженетъ, сказалъ герцогъ при настоящемъ случаѣ:-- полагаю, очень занятъ?

-- Да, герцогъ, отвѣчалъ мистеръ Поллисэръ.-- Когда человѣкъ попадетъ подъ ярмо, ему трудно высвободиться изъ-подъ него.

Герцогъ вспомнилъ, что его племянникъ сдѣлалъ точно такое же замѣчаніе и въ Рождество прошлаго года.

-- Кстати, продолжалъ герцогъ:-- мнѣ хотѣлось сказать тебѣ нѣсколько словъ до твоего отъѣзда.

Такое предложеніе со стороны герцога было большимъ отступленіемъ это, принятыхъ имъ правилъ, но племянникъ, само собою разумѣется, вмѣнялъ себѣ въ обязанность повиноваться приказаніямъ дяди.

-- Я увижусь съ вами завтра до обѣда, сказалъ Плантаженетъ.

-- Пожалуйста, сказало, герцогъ.-- Я не задержу тебя больше пяти минутъ.

И на другой день въ шесть часовъ вечера дядя и племянникъ сидѣли глазъ на глазъ въ кабинетѣ перваго.

-- Не думаю, чтобы тутъ было что нибудь серьезное, началъ герцогъ:-- но между нѣкоторыми людьми идутъ толки о тебѣ и лэди Думбелло.

-- Клянусь честью,-- эти люди очень добры.

И мистеръ Поллисэръ привелъ себѣ на память фактъ,-- это дѣйствительно былъ фактъ,-- что много лѣтъ тому назадъ между нѣкоторыми людьми тоже шли толки о его дядѣ и мачихѣ лэди Думбелло.

-- Да; довольно добры, не правда ли? Ты, кажется, пріѣхалъ сюда прямо изъ Хартльбири?

Хартльбири была резиденція маркиза Хартльтона.

-- Именно такъ, и въ февралѣ намѣренъ опять туда ѣхать.

-- Очень жаль, очень жаль. Я говорю это не потому, что хочу вмѣшиваться въ твои дѣла; ты, конечно, согласишься, что я никогда этого не дѣлалъ.

-- Нѣтъ, никогда, сказалъ племянникъ, утѣшая себя внутреннимъ убѣжденіемъ, что никакое подобнаго рода вмѣшательство со стороны его дяди не могло быть возможнымъ.

-- Но въ этомъ случаѣ было бы хорошо для меня, и еще лучше для тебя, если бы ты ѣздилъ въ Хартльбири какъ можно рѣже. Ты сказалъ, что хочешь ѣхать туда и, безъ всякаго сомнѣнія, поѣдешь. Но на твоемъ мѣстѣ я остался бы тамъ не болѣе, какъ на день или на два.

Мистеръ Плантаженетъ Поллисэръ пріобрѣлъ все въ мірѣ отъ дяди. Чрезъ вліяніе дяди онъ засѣдалъ въ парламентѣ и получалъ на содержаніе по нѣскольку тысячъ фунтовъ стерлинговъ, отпускъ которыхъ завтра же могъ быть остановленъ по одному слову его дяди. Онъ былъ наслѣдникомъ дяди; герцогскій титулъ, съ принадлежавшими къ нему богатствами, долженъ былъ непремѣнно перейти къ племяннику, если только дядя не женится и Богъ не благословитъ его сыномъ. Герцогъ не сдѣлалъ еще завѣщанія о своемъ огромномъ состояніи; по всей вѣроятности, онъ могъ прожить еще лѣтъ двадцать или болѣе; весьма могло случиться, что онъ женится и сдѣлается отцомъ. Положительно можно сказать, что не было человѣка, который бы такъ зависѣлъ отъ другаго человѣка, какъ Плантаженетъ Поллисэръ отъ своего дяди, и не менѣе положительно можно сказать, что не было отца или дяди, которые бы такъ мало вмѣшивались въ дѣла своихъ наслѣдниковъ. Не смотря на то, племянникъ сейчасъ почувствовалъ себя обиженнымъ чрезъ этотъ намекъ на его частную жизнь и сейчасъ же рѣшился ни подъ какимъ видомъ не подчиняться подобному надзору.

-- Не знаю, долго ли я пробуду тамъ, сказалъ онъ:-- но во всякомъ случаѣ людская молва не можетъ, мнѣ кажется, имѣть какое выбудь вліяніе на продолжительность моего визита.

-- Такъ, совершенно такъ; но можетъ статься, на него должна имѣть вліяніе моя просьба.

Говоря это, герцогъ казался звѣркомъ.

-- Вы не станете просить меня обращать вниманіе на слухи, не имѣющіе никакого основанія.

-- Я ничего не говорю объ ихъ основаніи; я даже нисколько не желаю вмѣшиваться въ твой образъ жизни.

Этимъ замѣчаніемъ герцогъ хотѣлъ дать понять племяннику, что послѣдній имѣетъ право увезти жену всякаго другаго джентльмена, но не имѣлъ ни малѣйшаго права подать даже поводъ подумать о томъ, что намѣренъ увезти жену лорда Думбелло.

-- Дѣло въ томъ, Плантаженетъ: уже много лѣтъ, какъ я нахожусь въ дружескихъ отношеніяхъ съ этимъ семействомъ. Число друзей у меня не большое, и по всей вѣроятности, я никогда не увеличу его. Но тѣхъ друзей, которыхъ имѣю, я хочу сохранить, и потому тебѣ не трудно понять, что при той молвѣ, о которой я упомянулъ, мнѣ было бы непріятно ѣздить въ Хартльбири, какъ непріятно было бы моимъ хартльбирійскимъ друзьямъ ѣздить сюда.

Герцогъ не могъ объясниться яснѣе этого и мистеръ Поллисэръ, конечно, понялъ его вполнѣ. Нельзя было ожидать, что давнишнія дружескія отношенія между двумя фамиліями будутъ по прежнему сопровождаться пріятными удовольствіями; одна уже молва о другихъ отношеніяхъ могла совершенно нарушить удовольствія прежнихъ.

-- Вотъ все, что я хотѣлъ сказать тебѣ.

-- Это нелѣпѣйшая клевета, сказалъ мистеръ Поллисэръ.

-- Я согласенъ съ этимъ. Клеветы всегда отличаются нелѣпостью: но что станете дѣлать? Пословица говорится: на чужой ротокъ не накинешь платокъ.

И герцогъ посмотрѣлъ, какъ будто ему хотѣлось, чтобы разговоръ считали конченнымъ и чтобы его оставили одного.

-- Но мы можемъ не обращать на это вниманія, сказалъ племянникъ съ большимъ безразсудствомъ.

-- Ты можешь; а я всегда считалъ себя неспособнымъ на это. Притомъ же, мнѣ кажется, я не заслужилъ еще такой репутаціи, чтобы быть предметомъ людскихъ сплетенъ. Ты думаешь, можетъ быть, что я прошу многаго; нѣтъ! да ты вѣрно согласишься, что до настоящаго времени я давалъ много, и въ замѣнъ того ничего не требовалъ. Надѣюсь, въ этомъ случаѣ, ты сдѣлаешь для меня одолженіе.

Видя въ словахъ дяди угрозу, мистеръ Плантаженетъ Поллисэръ оставилъ комнату. Въ словахъ герцога заключался слѣдующій смыслъ: если ты будешь волочиться за лэди Думбелло, я прекращу тебѣ выдачу восьми тысячъ въ годъ. При слѣдующихъ выборахъ въ Сильвербриджѣ я поставлю тебѣ оппозицію; я сдѣлаю духовное завѣщаніе и отниму у тебя Maчинъ и Хорисъ,-- очаровательное мѣстечко въ Шюрри, пользованіе которымъ уже было предоставлено мистеру Поллисэру въ случаѣ его женитьбы; отниму Литтльбирійское помѣстье въ Йоркшэйрѣ и огромное имѣніе въ Шотландіи. Изъ моихъ личныхъ капиталовъ, заключающихся въ наличныхъ деньгахъ, акціяхъ, закладныхъ и банковыхъ билетахъ, ты не получишь ни шиллинга. Наконецъ, если мнѣ вздумается, то можетъ статься, я сдѣлаю тебя просто мистеромъ Поллисэромъ, съ маленькимъ кузеномъ во главѣ твоей фамиліи.

Мистеръ Поллисэръ понималъ всю обширность этой угрозы, и размышляя о ней, признавался самому себѣ, что онъ не чувствовалъ ни малѣйшаго влеченія къ лэди Думбелло. Между ними ни разу не было разговора задушевнѣе того, образчикъ котораго читатель уже видѣлъ. Лэди Думбелло для него ровно ничего не значила. Но теперь, когда дѣло это поставили передъ нимъ въ новомъ свѣтѣ, не слѣдуетъ ли ему, какъ джентльмену, влюбиться въ такую очаровательную женщину, имя которой уже было связано съ его именемъ? Намъ всѣмъ извѣстенъ анекдотъ, какъ духовникъ во время исповѣди училъ конюха натирать саломъ зубы лошадямъ. "Никогда этого не дѣлывалъ, сказалъ конюхъ: -- а теперь попробую". Въ настоящемъ случаѣ, герцогъ игралъ роль духовника, а мистеръ Поллисэръ, не прошла еще ночь, какъ сдѣлался такимъ же смышленымъ ученикомъ, какимъ былъ конюхъ. Что касается до угрозы, то съ его стороны, какъ Поллисэра и Плантаженета, было бы дурно обращать на это вниманіе. Герцогъ ни за что не женится. Изъ всѣхъ людей въ мірѣ онъ, по всей вѣроятности, былъ самый послѣдній, чтобы измѣнить положеніе, въ которомъ находился; во всемъ остальномъ мистеръ Поллисэръ намѣренъ былъ пользоваться безусловной свободой. Поэтому въ началѣ февраля онъ поѣхалъ въ Хартльбири, рѣшившись оказывать лэди Думбелло всевозможное вниманіе.

Между множествомъ гостей въ Хартльбири, онъ встрѣтилъ лорда Порлокка, невзрачнаго, больнаго, износившагося человѣка, съ отцовскою суровостью во взглядѣ, но безъ отцовскаго выраженія звѣрства въ губахъ.

-- И такъ, ваша сестра выходитъ замужъ? сказалъ мистеръ Поллисэръ.

-- Да; никто не станетъ удивляться тому, что онѣ дѣлаютъ, когда представятъ себѣ жизнь, которую ведетъ ихъ отецъ.

-- А я хотѣлъ было поздравить васъ.

-- Напрасно.

-- Я встрѣчалъ его въ Курси, и онъ мнѣ понравился.

Въ Курси мистеръ Поллисэръ не удостоилъ даже своимъ разговоромъ мистера Кросби; впрочемъ, по принятому обыкновенію въ его общественной жизни, онъ почти никого не удостоивалъ своими разговорами.

-- Въ самомъ дѣлѣ? сказалъ лордъ Порлоккъ. Для счастія сестры надѣюсь, что онъ не бездѣльникъ. Какимъ образомъ человѣкъ рѣшился сдѣлать предложеніе моему отцу выдать за него одну изъ дочерей, рѣшительно не понимаю. А какъ вамъ показалась моя мать?

-- Особенно дурнаго ничего въ ней не замѣтилъ.

-- Я все думаю, что рано или поздно онъ убьетъ ее.

Разговоръ на этомъ кончился.

Мистеръ Поллисэръ самъ примѣчалъ,-- да онъ и не могъ не примѣчать, если смотрѣлъ на нее,-- что лэди Думбелло, когда онъ подходилъ къ ней, какъ будто оживала, въ эти минуты въ ней проявлялась необыкновенная энергія. Когда кто нибудь обращался къ ней, она улыбалась, но ея обыкновенная улыбка не имѣла никакого выраженія, была безжизненна и холодна, какъ свинецъ, нисколько не льстила самолюбію того, кому она предназначалась. Весьма многія женщины улыбаются, отвѣчая на сдѣланные имъ вопросы, и большая часть изъ нихъ, улыбаясь, доставляютъ этимъ удовольствіе. Это такая обыкновенная вещь, что о ней никто и не думаетъ. Лесть можетъ нравиться, но она ничего не выражаетъ. Общее впечатлѣніе улыбки сообщаетъ идею, что женщина старалась показаться пріятною, въ чемъ состоитъ ея прямая обязанность, пріятною, на сколько въ состояніи выразить эта улыбка. Во всякомъ случаѣ этимъ самымъ она приносила обществу свою малую дань. Въ теченіи вечера она повторитъ это приношеніе, быть можетъ, не одну сотню разъ. Никто не замѣчаетъ, никто не знаетъ, что она льстила кому нибудь; она сама этого не знаетъ; а свѣтъ между тѣмъ называетъ ее пріятной женщиной. Лэди Думбелло вовсе не придаетъ прелести своимъ обычнымъ улыбкамъ. Онѣ холодны, безсмысленны, не сопровождаются выразительнымъ взглядомъ, не показываютъ даже, что относятся къ какому нибудь отдѣльному лицу. Онѣ дарились вообще всѣмъ окружавшимъ ее, и всѣ окружавшіе, соглашаясь съ ея большими притязаніями, принимали ихъ за дань, совершенно достаточную для всего собранія. Но когда къ ней подходилъ мистеръ Поллисэръ, она дѣлала самое легкое, едва уловимое движеніе, и позволяла взорамъ своимъ на минуту останавливаться на его лицѣ. Потомъ, когда онъ замѣчалъ, что въ воздухѣ немного холодно, лэди Думбелло улыбалась ему, какъ будто подтверждая этой улыбкой истину его замѣчанія. Все это мистеръ Поллисэръ научился наблюдать, благодаря уроку, который онъ получилъ отъ своего недальновиднаго дяди.

Не смотря на то, въ теченіе первой недѣли своего пребыванія въ Хартльбири, онъ не сказалъ ни одного нѣжнаго слова, ограничиваясь только замѣчаніями на счетъ погоды. Правда, иногда онъ заговаривалъ объ адресѣ, по случаю открытія парламента, о приближеніи дня этого открытія, о томъ, что рѣчь его должна быть основана на статистикѣ, что у него въ головѣ однѣ только цифры да дѣловыя бумаги; говорилъ, что у него огромная корреспонденція, такъ что день часто оказывался недостаточно длиннымъ для всѣхъ его цѣлей. Онъ чувствовалъ, что интимная связь, которую старался завязать, много теряла отъ труженической рутины его жизни, но все же ему хотѣлось бы что нибудь сдѣлать до отъѣзда изъ Хартльбири, ему хотѣлось показать особенное свойство своего вниманія. Онъ хотѣлъ сказать ей что нибудь такое, что бы открыло ей тайну его сердца. Онъ рѣшался на это изо дня въ день. А между тѣмъ день проходилъ за днемъ, и онъ ничего не говорилъ. Ему казалось, что лордъ Думбелло обращался съ нимъ холоднѣе прежняго, мѣшалъ его разговорамъ съ женой и при этомъ хмурился; но, по его словамъ, онъ мало обращалъ вниманія на холодные и сердитые взгляды лорда Думбелло.

-- Когда вы переѣдете въ городъ? сказалъ онъ однажды вечеромъ, обращаясь къ лэди Думбелло.

-- Вѣроятно въ апрѣлѣ. Раньше этого, я думаю, мы не оставимъ Хартльбири.

-- Конечно. Вы проведете здѣсь сезонъ весенней охоты?

-- Да; лордъ Думбелло всегда проводитъ здѣсь весь мартъ. Иногда на день, на два, уѣзжаетъ въ Лондонъ.

-- Какъ это мило! А я, вы знаете, въ четвергъ долженъ быть въ Лондонѣ.

-- По случаю открытія парламентскихъ засѣданій?

-- Совершенно такъ. Если бы вы знали, какая скука; а дѣлать нечего, надобно ѣхать.

-- Если это входитъ въ кругъ обязанностей человѣка, то, мнѣ кажется, онъ долженъ быть тамъ.

-- Къ сожалѣнію, такъ; человѣкъ долженъ повиноваться внушеніямъ долга.

При этомъ мистеръ Поллисэръ окинулъ взглядомъ всю комнату, и ему показалось, что на него были устремлены глаза лорда Думбелло. Какъ хотите, а трудъ былъ тяжелый. По правдѣ сказать, мистеръ Поллисэръ не зналъ, съ чего начать. Что ему нужно было говорить ей? Какимъ образомъ начать разговоръ, который бы кончился объясненіемъ въ нѣжныхъ чувствахъ? Лэди Думбелло была, безспорно, очень хороша, и въ глазахъ мистера Поллисэра казалась очень интересною, но, хоть убейте, онъ не зналъ, какъ начать разговоръ, и что сказать для нея особенное. Связь съ такой женщиной, какъ лэди Думбелло,-- разумѣется связь платоническая, невинная, но тѣмъ не менѣе истинная,-- сообщила бы особенную прелесть его жизни, которая, при настоящихъ обстоятельствахъ, была довольна суха. Благодаря молвѣ, которая дошла до него черезъ его дядю, онъ узналъ что лэди Думбелло неравнодушна къ нему. И дѣйствительно она такъ смотрѣла, какъ будто онъ ей нравился: но какимъ образомъ сдѣлать первый приступъ? Онъ вполнѣ изучилъ науку изумлять палату общинъ и поднимать тревогу въ британской націи посредствомъ своихъ громадныхъ и точныхъ статистическихъ познаній,-- но что ему сказать хорошенькой женщинѣ?

-- Такъ въ апрѣлѣ вы навѣрно будете въ Лондонѣ?

Это было при другомъ случаѣ.

-- О, да; я думаю.

-- И опять въ Карльстонскихъ садахъ?

-- Да; лордъ Думбелло нанялъ тотъ же домъ.

-- Въ самомъ дѣлѣ? Какой великолѣпный домъ! Надѣюсь, мнѣ будетъ позволено заглядывать туда отъ времени до времени.

-- Конечно, только я знаю, что вы будете очень заняты.

-- Кромѣ субботы и воскресенья.

-- Я всегда принимаю по воскресеньямъ, сказала лэди Думбелло.

Мистеръ Поллисэръ сознавалъ, что тутъ вовсе не проглядывало особеннаго расположенія. Позволеніе заглядывать отъ времени до времени, доступное для всѣхъ другихъ знакомыхъ, ровно ничего не значило; но все же, для него, такое удовольствіе имѣло такую важность, какой онъ ожидалъ при настоящемъ случаѣ. Поллисэръ оглянулся и опять увидѣлъ, что взоры лорда Думбелло были очень мрачны. Онъ началъ сомнѣваться, что загородный домъ, гдѣ всѣ такъ постоянно на глазахъ другъ у друга, едва ли можетъ служить лучшимъ въ мірѣ мѣстомъ для подобнаго маневра. Лэди Думбелло была очень хороша, и онъ любилъ смотрѣть на нее, но ему никакъ не удавалось пріискать предмета, которымъ бы можно было заинтересовать ее въ въ хартльбирійской гостиной. Позже вечеромъ онъ началъ говорить ей что-то насчетъ сахарныхъ пошлинъ, и потомъ увидѣлъ, что лучше было бы не начинать. Ему оставался одинъ только день, но этотъ день необходимо было посвятить приготовленію парламентской рѣчи. Лучше отложить до Лондона, тамъ это пойдетъ гораздо легче. Въ лондонскихъ салонахъ, наполненныхъ народомъ, дѣло пойдетъ гораздо легче, и притомъ же лордъ Думбелло не станетъ торчать передъ нимъ и глазѣть на него. Лэди Думбелло благосклонно выслушала сентенцію о сахарныхъ пошлинахъ и попросила опредѣлить наибольшую ихъ величину. Это все-таки ближе подходило къ настоящему разговору, но выборъ предмета былъ неудаченъ, и не могъ, въ его рукахъ, быть замѣненъ другимъ болѣе нѣжнымъ; потому онъ рѣшился отложить свои дѣйствія до лондонской весны, которая должна была помочь ему, и сдѣлавъэто, онъ чувствовалъ, что облегчилъ себя на нѣкоторое время отъ тяжелаго бремени.

-- Прощайте, лэди Думбелло, сказалъ онъ на другой вечеръ: -- завтра рано утромъ я уѣзжаю.

-- Прощайте, мистеръ Поллисэръ.

Говоря это, она улыбнулась такъ очаровательно, но все-таки не научилась еще называть его запросто Плантаженетомъ. Мистеръ Поллисэръ отправился въ Лондонъ и тотчасъ принялся за дѣло. Тщательно составленная, предлинная рѣчь сошла съ рукъ съ большой для него честью -- съ похвалой того спокойнаго и неизмѣнявшагося свойства, которое какъ-то особенно идетъ къ подобнымъ людямъ. Рѣчь была почтенная, скучная и вѣрная. Люди слушали ее, или, нахлобучивъ шляпы на глаза, дремали, показывая видъ, что слушаютъ. На другое утро "Daily Jupiter" напечаталъ объ ней передовую статью, которая, однакоже, по прочтеніи, наводила на читателя сомнѣніе, слѣдуетъ ли мистера Поллисэра считать великимъ знатокомъ финансовой науки или нѣтъ. Мистеръ Поллисэръ, говорила газета, могъ сдѣлаться лучезарнымъ свѣтиломъ для денежнаго міра, блестящею славою для банкирскихъ интересовъ. Но въ этихъ дѣлахъ, легко могло случиться, что онъ оказался бы блудящимъ огнемъ, слѣпымъ вожатымъ, человѣкомъ, котораго можно считать весьма респектабельнымъ, но не глубокаго ума. Кто же, поэтому, въ настоящее время, рѣшится рисковать довѣріемъ къ себѣ, объявивъ положительно, что мистеръ Поллисэръ понималъ или не понималъ свой предметъ? Читая газеты, мы остаемся недовольны всѣми извѣстіями, которыя можетъ доставить намъ вселенная и человѣческій умъ; мы требуемъ отъ нихъ того, чего могли бы требовать, если бы ежедневные листки являлись къ намъ изъ міра безплотныхъ духовъ. Заключеніе изъ этого такое, что газеты принимаютъ на себя видъ, какъ будто онѣ дѣйствительно приходятъ изъ міра духовъ; но предсказанія ихъ бываютъ весьма сомнительны, какъ это бывало съ искони вѣка.

Плантаженетъ Поллисэръ хотя и остался доволенъ этой статьей, чувствовалъ, однако же, въ то время, когда сидѣлъ въ своихъ комнатахъ въ Альбани, что для полноты счастія ему чего-то недоставало. Настоящій родъ его жизни былъ очень хорошъ. Честолюбіе -- вещь великолѣпная, а ему, какъ Плантаженету и будущему пэру государства, слѣдовало избрать политику своей профессіей. Нельзя ли ему проводить часокъ другой въ тѣни съ Амариллой? Не скучна ли, не тяжела ли его настоящая жизнь? Съ той минуты, какъ ему объявили, что лэди Думбелло улыбалась ему, онъ гораздо больше думалъ о ея улыбкахъ, чѣмъ слѣдовало бы для пользы статистики. Казалось, что въ его организмъ ввели новую вену, и что кровь переливалась въ немъ въ тѣхъ мѣстахъ, гдѣ прежде вовсе ея не было. Если бы онъ увидѣлъ лэди Думбелло прежде лорда Думбелло, не могъ ли бы онъ жениться на ней? О! если бы это такъ случилось, и если бы она была просто миссъ Гранти, или лэди Гризсльда Гранти, смотря по обстоятельствамъ, ему казалось, что тогда онъ могъ бы объясняться съ ней гораздо свободнѣе. Въ настоящее же время задача эта казалась для него чрезвычайно трудною, хотя онъ и слышалъ о людяхъ изъ его среды, которые всю свою жизнь занимались подобными продѣлками. Съ своей стороны, я полагаю, что закоснѣлые грѣшники многочисленнѣе обыкновенныхъ.

Въ то время, какъ онъ сидѣлъ въ своей квартирѣ, къ нему пришелъ нѣкто мистеръ Фотергиллъ. Мистеръ Фотергиллъ былъ джентльменъ, завѣдывавшій дѣлами дяди мистера Поллисэра -- умный человѣкъ, знавшій очень хорошо, съ которой стороны намазывается масло на кусокъ хлѣба. Мистеръ Фотергиллъ весьма естественно старался сблизиться съ наслѣдникомъ; но стоять на сторонѣ своего патрона было главною обязанностью въ его жизни;-- въ эту обязанность онъ не позволилъ вмѣшиваться ничему и никому. При настоящемъ случаѣ мистеръ Фотергиллъ былъ очень любезенъ, поздравлялъ будущаго, по всей вѣроятности, своего патрона съ сильной рѣчью и предсказывалъ ему политическое могущество съ большею увѣренностью, чѣмъ газеты, которыя явились, или пожалуй не явились изъ безплотнаго міра духовъ Мистеръ Фотергиллъ пришелъ сказать нѣсколько словъ по серьезному дѣлу. Такъ какъ всѣ деньги мистера Поллисэра проходили черезъ руки мистера Фотергилла, и такъ какъ вліяніе на выборахъ въ пользу мистера Поллисэра пріобрѣталось съ помощію того же мистера Фотергилла, то ему нерѣдко приводилось заходить для объясненій. Сказавъ нѣсколько словъ по необходимымъ дѣламъ, онъ говорилъ еще столько же словъ, которыя оказывались необходимыми и нѣтъ, смотря по обстоятельствамъ.

-- Мистеръ Поллисэръ, сказалъ онъ: -- удивляюсь я, почему вы не подумаете о женитьбѣ. Надѣюсь, вы извините меня.

Мистеръ Поллисэръ далеко не былъ расположенъ къ извиненію; не вставая съ кресла, онъ выпрямился и принялъ позу, которою предполагалось обнаружить первые признаки оскорбленнаго достоинства. Довольно замѣчательно, однако, въ эту минуту онъ дѣйствительно думалъ о женитьбѣ. Что было бы съ нимъ, если бы онъ зналъ прекрасную Гризельду, прежде чѣмъ состоялся союзъ ея съ Думбелло? Женился ли бы онъ на ней? Былъ ли бы онъ счастливъ, если бы женился на ней? Само собою разумѣется, что теперь хотя онъ и чувствовалъ себя влюбленнымъ въ лэди Думбелло, но не могъ жениться на ней, тѣмъ болѣе, что эта лэди, къ несчастію, имѣла законнаго мужа; хотя онъ и думалъ о женитьбѣ, но ему крайне не понравилось, что съ этимъ же самымъ предметомъ такъ грубо обращаются прямо къ нему, и еще кто? ни больше, ни меньше какъ агентъ его дяди. Мистеръ Фотергиллъ, какъ умный и проницательный человѣкъ, сейчасъ же замѣтилъ признаки оскорбленнаго достоинства. Но, по правдѣ сказать, онъ не обратилъ на это большаго вниманія; по всей вѣроятности, онъ имѣлъ порученія, которыя занимали его болѣе всего другаго.

-- Надѣюсь, мистеръ Поллисэръ, вы извините; я говорю это потому, что боюсь нѣкотораго... нѣкотораго, такъ сказать, уменьшенія въ добромъ согласіи между вами и вашимъ дядей, а что нибудь подобное такой вѣроятности было бы до крайности жалко.

-- Я, по крайней мѣрѣ, ничего не знаю о подобной вѣроятности.

Мистеръ Поллисэръ сказалъ это съ особеннымъ достоинствомъ; но на послѣднемъ словѣ подумалъ, не солгалъ ли онъ при этомъ случаѣ.

-- Быть можетъ, весьма быть можетъ. Я надѣюсь, что вовсе нѣтъ подобной вѣроятности. Но, вы знаете, что герцогъ весьма рѣшительный человѣкъ, особливо когда захочетъ поставить на своемъ, и къ тому же онъ такъ много имѣетъ въ своей власти.

-- Меня, однако, мистеръ Фотергиллъ, онъ не имѣетъ въ своей власти.

-- Нѣтъ, нѣтъ, нѣтъ! Въ нашемъ государствѣ ни одинъ человѣкъ не имѣетъ власти надъ другимъ; какъ это можно! но все же вамъ извѣстно, мистеръ Поллисэръ, даромъ не пройдетъ тому, кто прогнѣвитъ его, вы согласны съ этимъ?

-- Я первый не хотѣлъ бы прогнѣвить его:-- это очень естественно. Я, впрочемъ, такой человѣкъ, что никого не хотѣлъ бы прогнѣвлять.

-- Совершенно справедливо, особливо герцога, въ рукахъ у котораго все его состояніе. Рѣшительно все, потому что не сегодня, такъ завтра, онъ можетъ жениться, если ему вздумается. Наконецъ онъ велъ такую примѣрную жизнь: по правдѣ вамъ сказать, я не видалъ человѣка, который бы, въ его лѣта, обладалъ такимъ крѣпкимъ здоровьемъ.

-- Пріятно слышать.

-- Я увѣренъ въ этомъ, мистеръ Поллисэръ. А если бы онъ разгнѣвался?

-- Я постарался бы перенесть его гнѣвъ.

-- Такъ, конечно такъ; вы бы и сдѣлали это. Но, по моему, не мѣшало бы не доводить его до гнѣва, особливо, когда во многомъ отъ него зависишь.

-- Мистеръ Фотергиллъ, ужь не дядя ли подослалъ васъ ко мнѣ?

-- О, нѣтъ, положительно нѣтъ; ничего подобнаго не было. Онъ какъ-то на дняхъ проронилъ нѣсколько словъ, которыя заставили меня подумать, что онъ не совсѣмъ... не совсѣмъ... спокоенъ относительно васъ. Мнѣ давно уже извѣстно, что ему пріятно было бы имѣть передъ глазами прямаго наслѣдника своему состоянію. Однажды утромъ, не знаю на сколько мои догадки могутъ быть основательны, но мнѣ показалась, что у него было намѣреніе сдѣлать большія перемѣны въ настоящихъ своихъ семейныхъ распоряженіяхъ. Онъ не сдѣлалъ ихъ; вѣроятно это была одна фантазія. Вы только подумайте, мистеръ Поллисэръ, что можетъ сдѣлать одно слово его! А если онъ разъ скажетъ слово, то никогда отъ него не отступится.

Сказавъ это, мистеръ Фотергиллъ удалился.

Мистеръ Поллисэръ понималъ все это превосходно. Мистеръ Фотергиллъ не въ первый разъ являлся къ нему съ подобными совѣтами, совѣтами, давать которые лично отъ себя мистеръ Фотергиллъ не имѣлъ никакого права. Поллисэръ всегда принималъ такіе совѣты съ видомъ полу оскорбленнаго достоинства, желая показать, что мистеръ Фотергиллъ ему надоѣдаетъ. Между тѣмъ онъ зналъ, гдѣ совѣты брали начало, и хотя, въ подобныхъ случаяхъ, давалъ себѣ слово не слѣдовать имъ, но обыкновенно, какимъ-то особеннымъ образомъ, мистеръ Поллисэръ въ большей или меньшей степени старался согласовать свои поступки съ совѣтами мистера Фотергилла. Дѣйствительно, одно слово герцога могло сдѣлать весьма многое! Мистеръ Поллисэръ относительно лэди Думбелло будетъ дѣйствовать по внушенію своего собственнаго разсудка. Тѣмъ не менѣе, однако же, не представлялось ни малѣйшаго сомнѣнія, что одно слово герцога въ состояніи сдѣлать очень и очень многое!

Мы, какъ посвященные въ эту тайну, знаемъ, до какой степени мистеръ Поллисэръ успѣлъ уже въ своей преступной страсти до отъѣзда изъ Хартльбири. Другіе, можетъ быть и менѣе насъ свѣдущіе, приписывали ему похвалу за гораздо большій успѣхъ. Такъ лэди Клэндидлемъ, въ письмѣ своемъ къ лэди де-Курси, написанномъ вслѣдъ за отъѣздомъ мистера Поллисэра, сообщала, что, узнавъ о предположенномъ утреннемъ отъѣздѣ этого джентльмена, она съ полною увѣренностію надѣялась услышать за завтракомъ о побѣгѣ лэди Думбелло. Судя по тону письма, казалось, что дальнѣйшее пребываніе лэди Думбелло въ залахъ предковъ ея мужа лишило ее заранѣе вкушаемаго удовольствія. "Я, однако же, совершенно убѣждена, писала лэди Клэндидлемъ: что это не можетъ продлиться дальше весны. Я не видывала человѣка до такой степени ослѣпленнаго, какъ мистеръ Поллисэръ. Во все время своего пребыванія здѣсь, онъ не оставлялъ ее ни на минуту. Это можетъ дозволить только одна лэди Хартльтопъ. Впрочемъ, вы знаете, на свѣтѣ ничего нѣтъ пріятнѣе доброй старинной семейной дружбы".

ГЛАВА XLIV.
ВАЛЕНТИНОВЪ ДЕНЬ ВЪ ОЛЛИНТОНѢ.

До болѣзни Лили вынудила у матери обѣщаніе, и, въ періодъ своего выздоровленія, часто обращалась къ нему, напоминая матери, что обѣщаніе было сдѣлано и должно быть исполнено. Лили требовала, чтобы ей объявили день, въ который Кросби будетъ вѣнчаться. Было уже всѣмъ извѣстно, что свадьба должна состояться въ февралѣ. Но для Лили этого было недостаточно. Она должна была знать день свадьбы.

Вмѣстѣ съ приближеніемъ назначеннаго срока, и вмѣстѣ съ тѣмъ какъ Лили укрѣплялась и уже совершенно вышла изъ подъ власти медика, въ Маломъ Домѣ чаще и чаще говорили о свадьбѣ Кросби и лэди Александрнны. Мистриссъ Дэль и Беллъ вовсе не хотѣли, чтобы свадьба эта была предметомъ ихъ разговора, но Лили сама наводила на него. Она часто начинала говорить объ этомъ, въ шутку называя себя покинутой дѣвочкой, какую описываютъ въ дѣтскихъ разсказахъ, и потомъ говорила объ этомъ дѣлѣ, какъ о предметѣ, имѣвшемъ для нея весьма важный интересъ. Во время этихъ разговоровъ спокойствіе и твердость духа часто измѣняли ей; грустныя слова или печальный тонъ обнаруживали всю тяжесть бремени, лежавшаго у ней на сердцѣ. Мистриссъ Дэль и Беллъ охотно бы оставили этотъ предметъ, но Лили этого не позволяла. Имъ не позволялось сказать слова въ порицаніе Кросби, въ отношеніи къ которому, по ихъ мнѣнію, самое жестокое порицаніе не было бы еще достаточно; онѣ принуждены были выслушивать всѣ извиненія его поступка, какія только Лили придумывала, онѣ не смѣли представить ей доводовъ, до какой степени были напрасны всѣ эти извиненія.

Въ самомъ дѣлѣ, въ эти дни Лили господствовала въ Маломъ Домѣ какъ царица. Несчастіе и болѣзнь, почти одновременно постигшія ее, предоставляли ей такую власть, которой никто изъ окружавшихъ ее не могъ сопротивляться. Никто не говорилъ объ этомъ, но всѣ понимали, даже горничная Джэнъ и кухарка, всѣ сознавали, что съ нѣкотораго времени Лили повелѣваетъ ими. Это была добрая, милая, любящая и отважная царица, поэтому никто не думалъ возставать противъ нея, только похвалы Кросби съ ея стороны весьма непріятно отзывались въ ушахъ ея подданныхъ. День свадьбы наконецъ былъ назначенъ и вѣсти объ этомъ достигли Оллинтона. Четырнадцатаго февраля Кросби долженъ былъ сдѣлаться счастливѣйшимъ человѣкомъ. Дэли узнали объ этомъ только двѣнадцатаго, и онѣ, право, согласились бы никогда не узнавать, если бы это было возможно. Вечеромъ узнала и Лили.

Въ теченіе этихъ дней, Беллъ видѣлась съ дядей почти ежедневно. Визиты ея дѣлались подъ предлогомъ доставленія свѣдѣній о состояніи здоровья Лили; но въ сущности тутъ скрывался другой умыселъ: такъ какъ семейство Дэлей намѣревалось оставить Малый Домъ въ концѣ марта, то необходимо было заявить сквайру, что въ сердцахъ ихъ не было ни малѣйшей вражды къ нему. Объ отъѣздѣ не говорилось ни слова, разумѣется, съ ихъ стороны. А дѣло, между тѣмъ, подвигалось впередъ, и сквайръ зналъ объ этомъ. Докторъ Крофтсъ велъ уже переговоры о наймѣ небольшаго меблированнаго домика въ Гэствикѣ. Грустно было это для сквайра -- очень грустно. Когда Хопкинсъ заговорилъ было объ этомъ предметѣ, сквайръ рѣзко приказалъ вѣрному садовнику придержать свой языкъ, давъ ему понять, что подобныя вещи не должны быть предметомъ разговора между зависѣвшими отъ него жителями Оллинтона, пока объ нихъ не объявлено еще оффиціально. Во время визитовъ Беллъ онъ никогда не намекалъ на этотъ предметъ. Беллъ была главной виновницей,-- тѣмъ, что отказалась выйти замужъ за кузена, отказалась даже выслушать разумные совѣты по этой части. Сквайръ чувствовалъ, что ему нельзя заводить рѣчи объ этомъ; мистриссъ Дэль положительно объявила, что вмѣшательство его не можетъ быть допущено; и притомъ же онъ, можетъ статься, зналъ, что всякая рѣчь по этому предмету, особливо рѣчь съ его стороны, ни къ чему не поведетъ. Разговоръ поэтому сосредоточивался обыкновенно на Кросби, и тонъ, съ какимъ упоминалось о немъ въ Большомъ Домѣ, весьма рѣзко отличался отъ тона, употребляемаго въ присутствіи Лили.

-- Онъ будетъ несчастный человѣкъ, сказалъ сквайръ, объявивъ о днѣ свадьбы Кросби.

-- Я не желаю ему несчастія, сказала Беллъ.-- Но все же думаю, что поступокъ его съ нами едва ли можетъ пройти безнаказанно.

-- Онъ положительно будетъ несчастный человѣкъ. Онъ не получитъ за ней ничего, а она будетъ требовать всего, что только можетъ доставить богатство. Мнѣ кажется, что она еще старше его. Не понимаю этого. Рѣшительно не понимаю, какимъ образомъ человѣкъ можетъ быть такимъ подлымъ и глупымъ. Поцалуй Лили за меня. Завтра или послѣ завтра я повидаюсь съ ней. Слава Богу, что она отъ него избавилась; хотя теперь не слѣдуетъ еще говорить ей объ этомъ.

Утро четырнадцатаго февраля наступило для обитательницъ Малаго Дома, какъ наступаетъ утро тѣхъ особенныхъ дней, которыхъ долго ожидаютъ, и которые должны на долго оставаться въ памяти. Оно принесло съ собой сильный, жестокій морозъ, угрюмый, кусающійся морозъ, такой морозъ, который разрываетъ чугунныя водопроводныя трубы, который сжимаетъ, сковываетъ землю и дѣлаетъ ее твердою какъ гранитъ. Лили, хотя и царицѣ въ домѣ, не позволено еще было переселиться въ свою комнату; она занимала просторную постель въ спальнѣ матери, а мать спала на маленькой постели Лили.

-- Мама, сказала Лили:-- воображаю, какъ имъ будетъ холодно!

Мать сообщила о жестокомъ морозѣ, и это были первыя слова Лили.

-- Я думаю, что и сердца ихъ будутъ также холодны, сказала мистриссъ Дэль.

Не слѣдовало бы ей говорить этого. Она нарушила постановленное въ домѣ правило -- не говорить ни слова; которое могло бы быть перетолковано во враждебномъ смыслѣ для Кросби и его невѣсты. Но чувства матери были взволнованы, и она не могла удержаться.

-- Почему же ихъ сердца должны быть холодны? Ахъ, мама! это ужасная вещь. Мама, я хочу, чтобы вы пожелали имъ счастія.

Прошло минуты двѣ прежде, чѣмъ мистриссъ Дэль собралась съ духомъ, чтобы отвѣтить:

-- Почему не пожелать!-- Желаю.

-- Я такъ желаю отъ всей моей души, сказала Лили.

Въ это время Лили завтракала на верху; но въ теченіе утра спускалась въ гостиную.

-- Пожалуйста хорошенько закутывайся, когда спускаешься внизъ, сказала Беллъ, стоя у подноса, на которомъ принесла чай и поджаренный тостъ.-- Холодъ сегодня, какъ ты называешь, вполнѣ сердитый.

-- Я бы назвала его веселымъ, сказала Лили:-- если бы могла выйти изъ дому. Помнишь, какія ты читала лекціи за разный вздоръ, который я говорила въ тотъ день, когда онъ пріѣхалъ?

-- Развѣ это было, душа моя?

-- Неужели ты не помнишь, когда я называла его пустымъ человѣкомъ? О, Боже! такимъ онъ показался. Тутъ была моя ошибка, во всемъ я одна виновата,-- я это видѣла съ самаго начала.

Беллъ на моментъ отвернула лицо свое въ сторону, и слегка топнула ногой. Для нея труднѣе было, чѣмъ для матери, удержаться отъ гнѣва; она сдѣлала это движеніе не съ тѣмъ, чтобы воздержаться, но чтобы скрыть его.

-- Понимаю, Беллъ. Я знаю, что значитъ это движеніе; напрасно ты дѣлаешь это. Поди сюда, Беллъ; дай мнѣ поучить тебя христіанскому терпѣнію и любви. Ты знаешь, вѣдь я отличный учитель,-- не правда ли?

-- Я бы желала поучиться этому, сказала Беллъ.-- Бываютъ обстоятельства, при которыхъ то, что мы называемъ христіанскимъ терпѣніемъ и любовію, для меня становится совершенно недоступнымъ.

-- Вотъ видишь ли, когда нога твоя дѣлаетъ подобное движеніе, она поступаетъ не по христіански, и ты должна держать ее въ покоѣ. Этимъ движеніемъ выражается гнѣвъ противъ него и за что? за то, что онъ сдѣлалъ открытіе, хотя и слишкомъ поздно, что онъ не будетъ счастливъ, то есть, что я и онъ не были бы счастливы, если бы бракъ нашъ состоялся.

-- Сдѣлай милость, Лили, не подвергай такой пыткѣ мою ногу.

-- Нѣтъ, ее надо подвергнуть, какъ надо подвергнуть пыткѣ и твои взгляды, и твой голосъ. Онъ поступилъ весьма безразсудно, влюбившись въ меня. Весьма безразсудно поступила и я, позволивъ ему влюбиться въ меня, нисколько не подумавъ, вдругъ, внезапно. Я такъ возгордилась, такъ была счастлива его предложеніемъ, что сразу отдалась ему, не давъ ему даже подумать объ этомъ. Все это сдѣлалось въ недѣлю, въ двѣ. Можно ли было ожидать послѣ этого, что мы будемъ принадлежать другъ другу вѣчно?

-- А почему же и нѣтъ? Лили, это пустяки. Впрочемъ, перестанемъ лучше говорить объ этомъ.

-- Извините! я объ этомъ-то и хочу говорить. Это было совершенно такъ, какъ я сказала, а если такъ, то вы не должны ненавидѣть его, потому что онъ поступилъ, какъ могъ поступить только благородный человѣкъ, увидѣвъ свою ошибку.

-- Какъ! черезъ недѣлю сдѣлать предложеніе другой!

-- Беллъ,-- тутъ была весьма старинная дружба; ты этого не должна забывать. Впрочемъ, я говорю о его поступкѣ со мной, а не о поступкѣ...

При этомъ Лили пришло на мысль, что, можетъ быть, въ этотъ самый моментъ другая дѣвушка получила уже имя, которымъ она такъ недавно еще гордилась, въ полной надеждѣ, что сама будетъ носить его.

-- Беллъ, сказала она, внезаппо кончивъ свою прежнюю мысль: -- въ которомъ часу бываютъ свадьбы въ Лондонѣ?

-- Я думаю, во всѣ возможные часы... во всякое время, но не позже двѣнадцати. Они принадлежатъ къ большому свѣту, и вѣроятно будутъ вѣнчаться поздно.

-- Значитъ, ты думаешь, что она теперь еще не мистриссъ Кросби?

-- Лэди Александрина Кросби, сказала Беллъ, содрагаясь.

-- Да, да; я совсѣмъ забыла. Такъ бы мнѣ хотѣлось увидѣть ее. Я принимаю въ ней самое живое участіе. Желала бы я знать, какой у нея цвѣтъ волосъ. Я представляю ее себѣ женщиной въ родѣ Юноны,-- высокаго роста, красавицей. Я увѣрена, что она не такая курносая, какъ я. Знаешь ли, что хотѣлось бы мнѣ, только это невозможная вещь: быть крестной матерью его перваго ребенка.

-- Перестань, Лили.

-- Право, хотѣла бы. Но развѣ ты не слышала, какъ я сказала, что это невозможно? Не поѣду же я въ Лондонъ просить ее объ этомъ. У нея для крестныхъ отцовъ и матерей будутъ всякаго рода гранды и пэры. Хотѣла бы я знать, на что похожи эти знаменитости.

-- Не думаю, что между ними и обыкновенными людьми есть какая нибудь разница. Посмотри на лэди Джулію.

-- О, это не важная персона. Вѣдь недостаточно одного титула. Развѣ ты не помнишь, какъ онъ говорилъ намъ, что Поллисэръ долженъ сдѣлаться однимъ изъ величайшихъ грандовъ. Я полагаю, что многіе желаютъ нравиться имъ. Онъ обыкновенно говорилъ, что такъ долго обращался между людьми этого рода, что отдѣлиться отъ нихъ было бы для него весьма трудно. Я не въ состояніи была бы сдѣлать что нибудь подобное,-- не такъ ли?

-- Для меня ничего нѣтъ несноснѣе подобнаго этому, какъ ты выражаешься.

-- Для тебя, быть можетъ, а для меня, такъ нѣтъ. Ты только подумай, сколько дѣла и труда у нихъ. Онъ часто говорилъ мнѣ объ этомъ. У нихъ въ рукахъ управленіе всѣмъ государствомъ, и за это они получаютъ такое скудное вознагражденіе.

-- Тѣмъ хуже для государства.

-- Отчего же? государство наше, повидимому, процвѣтаетъ. Да что тутъ говорить съ тобой, ты настоящая радикалка. Посмотришь, такъ изъ тебя никогда не выйдетъ порядочной лэди.

-- Я и не гонюсь за этимъ; я лучше бы желала быть благородной женщиной.

-- Беллъ! моя милая, неоцѣненно-благороднѣйшая Беллъ! ты самая прекраснѣйшая лэди, какихъ я еще не знавала. Еслибы я была мужчиной, Беллъ, ты для меня была бы той самой дѣвушкой, которой бы я стала поклоняться, которую бы я боготворила.

-- Только ты не мужчина, и поэтому для меня нѣтъ никакой пользы.

-- А все же ты не должна давать воли своей ножкѣ, ни подъ какимъ видомъ не должна. Кто-то сказалъ, что все дѣлается къ лучшему, и я расположена этому вѣрить.

-- У меня напротивъ иногда бываетъ расположеніе вѣрить, что многое дѣлается къ худшему.

-- Это потому, что ты радикалка. Знаешь ли, Беллъ, я бы встала теперь, только боюсь,-- такой страшный холодъ.

-- У насъ отличный огонь въ каминѣ, сказала Беллъ.

-- Да, я вижу. Но этотъ огонь не грѣетъ меня со всѣхъ сторонъ, какъ постель. Желала бы я знать минуту, въ которую ихъ будутъ вѣнчать. Теперь еще нѣтъ и половины одиннадцатаго.

-- Ничего нѣтъ удивительнаго, если теперь уже все кончилось.

-- Все кончилось! Какія непріятныя слова! Все кончилось, и ничто въ мірѣ не въ состояніи этого исправить. А что, если послѣ этого онъ будетъ несчастливъ?

-- Онъ долженъ покориться своей участи, сказала Беллъ, представляя себѣ заранѣе, что его участь будетъ весьма незавидная.

-- Конечно, долженъ покориться. Такъ я встану теперь. И Лили сдѣлала первый шагъ въ холодный свѣтъ за предѣлами ея постели. Мы всѣ должны покориться нашей участи. Я рѣшила, что свадьба кончится въ половинѣ двѣнадцатаго.

Въ половинѣ двѣнадцатаго Лили сидѣла въ большомъ креслѣ у ярко пылавшаго огня въ каминѣ гостиной; передъ ней стоялъ маленькій столикъ, и на столѣ лежалъ какой-то романъ. Въ теченіе всего утра она ни разу не раскрыла книги; долго сидѣла совершенно молча, съ закрытыми глазами и съ часами въ рукахъ.

-- Мама, сказала она наконецъ: -- теперь все кончилось, я увѣрена.

-- Что же такое кончилось, душа моя?

-- Эта лэди сдѣлалась его женой. Надѣюсь, Богъ благословитъ ихъ, и молю Его, чтобы они были счастливы!

Тонъ безъискусственной торжественности, съ которымъ произнесены были эти слова, заставили вздрогнуть и мистриссъ Дэль, и Беллъ.

-- Надѣюсь и я, что они будутъ счастливы, сказала мистриссъ Дэль.-- Теперь, Лили, не лучше ли будетъ никогда больше не говорить объ этомъ и стараться всѣми силами думать о другихъ предметахъ.

-- Но, мама, если я не могу. Легко сказать это, а развѣ можно по произволу управлять своими думами.

-- При нѣкоторомъ усиліи, можно давать имъ какое угодно направленіе.

-- Въ томъ-то и дѣло, что я неспособна на усилія. Да и то сказать, къ чему мнѣ дѣлать эти усилія. Для меня кажется весьма естественнымъ думать о немъ, и я, право, не вижу въ этомъ ничего дурнаго. Принимая въ какомъ нибудь лицѣ самое живое участіе, вы не можете бросить его вдругъ, совершенно внезапно.

Снова наступило молчаніе; прошло нѣсколько минутъ, когда Лили взяла лежавшій передъ ней романъ. Она старалась сдѣлать то усиліе, о которомъ говорила мать, и старалась совершенно напрасно.

-- Послушай, Беллъ, сказала она: -- я никогда не встрѣчала такой дряни.-- Это была величайшая неблагодарность со стороны Лили, потому что книгу эту отрекомендовала ей Беллъ.-- Всѣ книги становятся такими скучными! Мнѣ кажется, я лучше еще разъ прочитаю "Странствія Пилигрима".

-- А что ты скажешь на счетъ "Робинзона Крузе"? спросила Беллъ.

-- Или на счетъ "Павла и Виргиніи"? подхватила Лили.-- Нѣтъ, ужь лучше опять за "Пилигрима". Я ничего не понимаю въ немъ, а поэтому-то онъ мнѣ и нравится.

-- Я такъ терпѣть не могу книгъ, въ которыхъ ничего не понимаю, сказала Беллъ.-- Я люблю такія книги, которыя чисты, какъ текущая вода, все значеніе которыхъ можно видѣть съ одного взгляда.

-- Подобная способность видѣть такъ быстро значеніе должно немного зависѣть отъ читателя,-- не такъ ли? сказала мистриссъ Дэль.

-- Я подразумѣваю, что читатель долженъ быть съ нѣкоторымъ смысломъ, возразила Беллъ.

-- А надобно замѣтить, что большая часть читателей не имѣютъ никакого смысла, сказала Лили: -- а между тѣмъ, они все-таки что нибудь да извлекаютъ изъ чтенія. Мистриссъ Кромпъ, напримѣръ, вѣчно сидитъ за апокалипсисомъ, и почти выучила его наизусть; она не въ состояніи растолковать себѣ ни одной строчки, но при всемъ томъ усвоила себѣ какое-то неясное, туманное, неопредѣленное понятіе объ истинѣ. Ей нравится это чтеніе, потому что оно слишкомъ хорошо и въ то же тремя далеко недоступно для ея понятій; вотъ почему и мнѣ самой нравится "Странствія Пилигрима"!

Беллъ подала эту книгу.

-- Только не теперь, сказала Лили.-- Такъ и быть, я прочитаю этотъ романъ, тѣмъ болѣе, если ты говоришь, что онъ такой прекрасный. Мама, а вы знаете, гдѣ они проведутъ медовый мѣсяцъ?

-- Не знаю, душа моя.

-- Онъ часто говорилъ мнѣ о поѣздкѣ на озера.

Наступила другая пауза, въ теченіе которой Беллъ замѣтила, что лицо ея матери становилось мрачнѣе и мрачнѣе.

-- Однако я не хочу больше думать объ этомъ, продолжала Лили: -- займусь чѣмъ нибудь другимъ. Не думаю, чтобы это было такъ тяжело, если бы я была все время здорова.

-- Само собою разумѣется, моя милая.

-- Теперь я скоро опять буду здорова. Ахъ, позвольте: мнѣ совѣтовали прочитать "Исторію французской революціи Карлэйля"; кажется, я начну ее теперь.

Прочитать эту книгу совѣтовалъ Кросби; мистриссъ Дэль и Беллъ знали объ этомъ очень хорошо.-- Впрочемъ нужно отложить на время, пока не получу ее изъ другаго дома.

-- Джэнъ сходитъ туда и принесетъ, если ты хочешь, сказала мистриссъ Дэль.

-- Мнѣ принесетъ ее Беллъ, когда пойдетъ туда послѣ полдня! ты принесешь, Беллъ? А я покуда займусь вотъ этой исторіей. И глаза Лили снова устремились на страницы лежавшей передъ ней книги.-- Мама, я вамъ вотъ что скажу: въ настоящій день вы должны имѣть нѣкоторое снисхожденіе ко мнѣ: когда онъ пройдетъ, я больше не буду дурачиться.

-- Никто, моя милая, и не думаетъ, что ты дурачишься.

-- Никто, кромѣ меня. Не странно ли, Беллъ, что это случилось въ Валентиновъ день? Нѣтъ ничего удивительнаго, что они нарочно выбрали этотъ день. Боже мой! какъ часто мечтала я, что въ этотъ день получу письмо отъ него, письмо, въ которомъ онъ назоветъ меня своей Валентиной. Теперь... теперь у него другая Ва...лен...ти...на,

Лили произнесла послѣднее слово раздѣльно, не будучи въ силахъ совладать съ собой; раздались судорожныя рыданія; Лили упала на грудь матери; казалось, что сердце бѣдненькой разорвется на части. Но все-таки сердце ея не разорвалось; она все еще была тверда въ своей рѣшимости бороться со скорбью и побороть ее. Сама она говорила себѣ, что для нея не было бы это такъ тяжело, если бы болѣзнь не произвела въ ней разслабленія.

-- Лили, моя милая, моя бѣдная, моя несчастная дочь.

-- Мама, зачѣмъ вы это говорите?

И Лили съ болѣзненнымъ усиліемъ старалась оправиться отъ истерическаго припадка, который совершенно ею овладѣлъ.-- Я не хочу, чтобы меня считали бѣдною, а особливо несчастною. Лучше я буду вашею милою Лили. Я бы желала только, чтобы вы побили меня, вмѣсто того, чтобы сожалѣть о мнѣ, когда я становлюсь такой глупою. Большую дѣлаютъ ошибку, оказывая сожалѣніе къ людямъ, когда они строятъ изъ себя дураковъ. На, Беллъ; возьми твою глупую книгу, я не хочу смотрѣть на нее. Мнѣ кажется, это она и надѣлала все.

И Лили оттолкнула отъ себя книгу. Послѣ этой маленькой сцены въ тотъ день не было сказано слова о Кросби и его невѣстѣ, предметами разговора сдѣлалась перспектива новаго жилища ихъ въ Гэствикѣ.

-- Находиться поближе къ доктору Крофтсу будетъ большимъ для насъ спокойствіемъ, не правда ли, Беллъ?

-- Не знаю, отвѣчала Беллъ.

-- Я скажу даже почему:-- если мы будемъ хворать, то ему не придется проѣзжать такую страшную даль?

-- Мнѣ кажется, это спокойствіе скорѣе послужитъ въ его пользу, сказала Беллъ, съ задумчивымъ видомъ.

Вечеромъ явился первый томъ французской революціи, и Лили занялась чтеніемъ съ похвальнымъ прилежаніемъ; въ восемь часовъ мистриссъ Дэль потребовала, чтобы Лили, не смотря на дарованныя ей привилегіи, безусловно легла спать.

-- Знаете ли, мнѣ на волосъ не вѣрится, чтобы этотъ король могъ быть такимъ дурнымъ человѣкомъ, замѣтила Лили.

-- А я такъ совершенно вѣрю, сказала Беллъ.

-- Ну да, потому что ты радикалка. Я никогда не повѣрю, что бываютъ короли хуже прочихъ людей. Что касается до Карла Перваго, то онъ былъ почти лучшимъ человѣкомъ въ исторіи.

Это былъ старинный спорный предметъ; при настоящемъ случаѣ, Лили, какъ больной, дозволено было оставаться при своемъ убѣжденіи безъ всякихъ возраженій.

ГЛАВА XLV.
ВАЛЕНТИНОВЪ ДЕНЬ ВЪ ЛОНДОНѢ.

Въ Лондонѣ четырнадцатое февраля было такъ же мрачно и холодно и такъ же напоминало собою суровость зимы, какъ и въ Оллинтонѣ, и, можетъ статься, по суровости своей было еще мрачнѣе и печальнѣе. Не смотря на то, лэди Александрина имѣла такой блестящій, такой радостный видъ, какой только могъ придать ей подвѣнечный нарядъ, въ то время, когда она выпрыгнула изъ кареты и вошла въ Сентъ-Джемскую церковь въ одиннадцать часовъ утра этого дня.

На окончательномъ совѣщаніи было рѣшено, что обрядъ бракосочетанія долженъ состояться въ Лондонѣ. Правда, много представлялось причинъ, по которымъ было бы несравненно удобнѣе совершить этотъ обрядъ въ замкѣ Курси. Во первыхъ, вся фамилія де-Курси собралась бы въ загородной резиденціи своихъ предковъ и поэтому могла бы присутствоватыіри церемоніалѣ, не навлекая на себя излишнихъ хлопотъ или издержекъ. Во вторыхъ, замокъ согрѣвался бы теплотою жизни и отрада роднаго очага сообщила бы нѣкоторую прелесть выбытію изъ дома одной изъ дочерей. Въ третьихъ, тутъ были арендаторы и слуги, была обстановка, при которой нельзя было не ощущать, особливо со стороны Кросби, всего блеска такой величественной свадьбы. Наконецъ, всѣ соглашались, даже сама лэди де-Курси, что домъ въ Портмэнъ-сквэрѣ былъ весьма холоденъ, что свадьба тамъ будетъ самая холодная, что тамъ вовсе не представлялось возможности придать ей необходимый блескъ и великолѣпіе, и кромѣ того, объ ней не появилось бы въ столбцахъ газеты "Morning Post" фешенэбельной рекламы. Другое удобство свадьбы въ провинціи состояло въ томъ, что тамъ находился графъ; между тѣмъ, какъ не было никакой вѣроятности, что онъ отправится въ Лондонъ, чтобы присутствовать при церемоніи.

Графъ былъ весьма страшенъ въ эти дни, и Александрина, по мѣрѣ того, какъ становилась болѣе и болѣе откровенною въ объясненіяхъ съ своимъ будущимъ мужемъ, отзывалась о немъ, какъ о чудовищѣ, избѣжать котораго въ житейскихъ дѣлахъ только и было возможно съ помощію хитрости или умѣнья пользоваться благопріятными обстоятельствами. Кросби съ своей стороны нерѣдко замѣчалъ, что не обращаетъ вниманія на это чудовище, особливо имѣя въ виду возможность навсегда отдѣлаться отъ его звѣрскаго господства.

-- Онъ не пріѣдетъ ко мнѣ въ нашъ новый домъ, говорилъ онъ своей подругѣ, съ нѣкоторою нѣжностью. Но лэди Александрина возставала противъ такого воззрѣнія на этотъ предметъ. Чудовище, о которомъ шла рѣчь, не только было ея родителемъ, но и благороднымъ пэромъ, и потому она ни подъ какимъ видомъ не могла согласиться съ распоряженіями, которыя бы могли подвергнуть опасности ихъ будущія связи съ графомъ и вообще съ аристократическимъ міромъ. Правда, отецъ ея былъ чудовище, и своею чудовищностію могъ быть страшенъ только для находящихся вблизи его, и слѣдовательно, не лучше ли было бы находиться вблизи графа, который считался чудовищемъ, чѣмъ удалиться отъ всякаго другаго графа? Изъ этого Кросби по необходимости выводилъ заключеніе, что чудовище должно быть терпимо.

Не смотря на то, великимъ было бы подвигомъ отдѣлаться отъ него при этомъ счастливомъ событіи. Онъ позволялъ себѣ говорить весьма страшныя вещи, столь страшныя, что являлся вопросъ: могъ ли ихъ вытерпѣть женихъ? Съ того времени, какъ графъ услышалъ о приключеніи Кросби на станціи желѣзной дороги, онъ постоянно съ демонской радостью напоминалъ о побояхъ, нанесенныхъ его будущему зятю. Лэди де-Курси, принимая сторону Кросби и доказывая, что партія, какъ нельзя лучше, соотвѣтствуетъ ея дочери, рѣшалась иногда заявлять своему мужу, что Кросби человѣкъ фешенэбельный, и тогда графъ, съ самой отвратительной улыбкой задавалъ вопросъ: а улучшилась ли его фешенэбельность послѣ приключенія съ нимъ въ Паддингтонѣ? Кросби, которому, конечно, ничего этого не сообщали, предпочиталъ вѣнчанье въ провинціи; но графиня и Александрина знали дѣло лучше.

Графъ строжайшимъ образомъ воспретилъ всякаго рода издержки, графиня же воспрещеніе это толковала по своему, подразумѣвая подъ нимъ только однѣ лишнія, ненужныя издержки.

-- Выдать дочь замужъ безъ всякихъ издержекъ, это непостижимая вещь для кого бы то ни было, замѣчала графиня старшей своей дочери.

-- Я бы и сама по возможности воздержалась отъ многихъ расходовъ, отвѣчала лэди Амелія.-- Знаете, мама, тутъ есть обстоятельства, о которыхъ другому не хотѣлось бы и говорить въ настоящее время. Напримѣръ, исторія съ этой дѣвушкой, а потомъ скандалъ на станціи желѣзной дороги. Я сама такого мнѣнія, что чѣмъ скромнѣе будетъ свадьба, тѣмъ лучше.

Здравый смыслъ лэди Амеліи не допускалъ возраженій, какъ признавалась ея мать. Съ другой стороны, если устроить свадьбу скромненько, то самая скромность не будетъ ли опаснѣе попытки на шумное великолѣпіе.

-- Тутъ главное,-- вы избавитесь отъ расходовъ, сказала Амелія.

Такимъ образомъ было рѣшено свадьбѣ быть скромной.

Кросби весьма охотно соглашался на это, хотя ему очень не понравились тонъ и манеры, съ которыми графиня объяснила ему свой взглядъ на этотъ предметъ.

-- Не нахожу за нужное говорить вамъ, Адольфъ, сказала она: -- до какой степени я довольна этимъ бракомъ. Моя милая дочь сознаетъ, что можетъ быть счастлива съ вами, чего же больше могу я желать? Я объявила ей и Амеліи, что я не честолюбива, и потому позволила имъ дѣйствовать, какъ имъ нравится.

-- И я надѣюсь, онѣ въ этомъ не стѣсняются, сказалъ Кросби.

-- Надѣюсь и я; но не смотря на то, не знаю, вполнѣ ли вы поняли меня?

-- Вполнѣ понялъ, лэди де-Курси. Если бы Александрина выходила замужъ за старшаго сына маркиза, вы имѣли бы болѣе длинную процессію къ брачному алтарю, чѣмъ та, которая необходима теперь, когда она выходитъ замужъ за меня.

-- Вы какъ-то странно смотрите на это, Адольфъ.

-- Если мы понимаемъ другъ друга, то ничего не можетъ быть страннаго. Могу васъ увѣрить, что для меня не нужно никакой процессіи. Я совершенно буду доволенъ, если мы пойдемъ съ Александриной рука въ руку, какъ Дарби и Джоана, и пусть какой нибудь клеркъ передастъ мнѣ ее во всегдашнее владѣніе.

Съ своей стороны мы желаемъ сказать, что Кросби остался бы гораздо довольнѣе, если бы ему позволено было идти по улицѣ, не имѣя на рукѣ своей посторонняго бремени. Но для подобной льготы не представлялось ни малѣйшей возможности.

Лэди Амелія и мистеръ Гэзьби давно уже сдѣлали открытіе, что сердце Кросби отравлено горечью, и что самъ онъ начиналъ сильно раскаяваться; Гэзьби рѣшился даже замѣтить женѣ своей, что его благородная свояченица готовила для себя самую жалкую жизнь.

-- Ничего; привыкнетъ, Богъ дастъ, успокоится и будетъ счастлива, отвѣчала лэди Амелія, припоминая, быть можетъ, свое собственное положеніе.

-- Не знаю, мой другъ; только онъ не принадлежитъ къ числу людей спокойныхъ. Его взглядъ, его наружный видъ, всѣ его манеры говорятъ мнѣ, что для женщины онъ будетъ очень тяжелъ.

-- Но теперь дѣло зашло такъ далеко, что никакая перемѣна невозможна, отвѣчала лэди Амелія.

-- И то правда.

-- При томъ же я знаю сестру свою очень хорошо; она не захочетъ и слышать объ этомъ. Во всякомъ случаѣ, я увѣрена, они сойдутся, попривыкну въ другъ къ другу.

Мистеръ Гэзьби, основываясь на своемъ собственномъ опытѣ, не смѣлъ питать такой большой надежды. Свой домашній бытъ ему нравился, потому что онъ былъ разсчетливый человѣкъ, и, сдѣлавъ правильно разсчеты, онъ ожидалъ отъ нихъ и получалъ выгоды. Не безъ успѣха онъ проводилъ такимъ образомъ всю свою жизнь. Жена была господствующимъ лицомъ въ его домѣ; она всѣми повелѣвала и всѣмъ распоряжалась; мистеръ Гезьби зналъ это очень хорошо; но никакое усиліе со стороны его жены, если бы она и пожелала сдѣлать подобное усиліе, не могло принудить его истрачивать болѣе двухъ третей своего дохода. Знала это и жена его, и, соображаясь со средствами, щеголяла, какъ говорится, своими парусами; въ этомъ отношеніи она вполнѣ согласовалась съ мужемъ. Но отъ подобнаго благоразумія, подобнаго щегольства и подобнаго согласія легче ли было Кросби илэди Александринѣ?

-- Во всякомъ случаѣ теперь это слишкомъ поздно, сказала лэди Амелія, заключая этимъ разговоръ.

Не смотря на то, съ наступленіемъ послѣдней минуты все-таки сдѣлана была попытка блеснуть. Кому неизвѣстна та перемѣна, которая совершается за небольшимъ званымъ обѣдомъ новобрачной четы, то стараніе замѣнить блюдо жареной рыбы или кусокъ баранины вкуснымъ бульономъ, сочными, но, къ несчастію, холодными котлетами, прозрачно-краснымъ желе или нѣжно-розовымъ кремомъ, заказаннымъ, въ минуты затронутаго честолюбія, въ ближайшей кондитерской.

-- Съ нашей кухаркой и горничной Сарой, мы не можемъ дать обѣда.

Мистеръ Гэзьби объявилъ, что у него нѣтъ и не было подобной идеи.

-- Если вздумаютъ пріѣхать и раздѣлить съ нами кусокъ баранины Фипсъ и Даундли, я душевно буду радъ; не пріѣдутъ, тѣмъ лучше. Ты можешь, впрочемъ, пригласить сестру Фипса, собственно для того, чтобы кто нибудь вошелъ съ тобой въ гостиную.

-- Лучше, если я войду одна; тогда, по крайней мѣрѣ, я могу читать... или спать, прибавимъ мы съ своей стороны.

При этомъ мистеръ Гэзьби объяснилъ своей супругѣ, что она такимъ образомъ покажется совершенно одинокою, не имѣющею ни одной подруги, и потому приглашеніе сестры Фипса необходимо. Потомъ послѣдовало составленіе обѣденной программы, въ которую, подъ вліяніемъ агоніи честолюбія, включены были и стоющіе лишнихъ издержекъ желе. Тотъ и другая были вполнѣ убѣждены, что хорошій кусокъ баранины понравился бы всѣмъ лучше всякихъ кондитерскихъ лакомствъ. Если бы котлеты не разносились наемнымъ человѣкомъ; если бы скромную баранину съ горячимъ картофелемъ подавала Сара, миссъ Фипсъ не стала бы съ какимъ-то особеннымъ жеманствомъ процѣживать слова сквозь зубы, когда съ ней разговариваль молодой Даундли. Они были бы гораздо веселѣе.-- Еще кусочекъ баранины, Фипсъ; отъ какого мѣстечка вамъ лучше нравится? Какъ пріятно звучатъ эти слова! Но намъ всѣмъ извѣстно, что это невозможно. Одинъ мой пріятель хотѣлъ было сдѣлать это, а все-таки обѣдъ его не обошелся безъ пирожнаго и цвѣтнаго крема изъ кондитерской. Такъ это было и на свадьбѣ Кросби.

Невѣста должна ѣхать изъ церкви въ парадной каретѣ; и, конечно, сдѣлать кучеру и лакеямъ свадебные подарки. Такимъ образомъ дѣло росло и росло, но не доходило до размѣровъ истиннаго блеска, и только выказывало попытку сдѣлать хорошее празднество. Хорошо приготовленныя риссоли -- блюдо прекрасное. Свадебный пиръ, когда все приготовлено какъ слѣдуетъ, дѣло превосходное. Но Боже избави насъ задавать такіе пиры. Мы должны стараться всячески избѣгать и въ свадьбахъ, и въ обѣдахъ, и во всѣхъ житейскихъ дѣлахъ судорожныхъ попытокъ, производимыхъ на перекоръ очевидному приличію, съ внутреннимъ убѣжденіемъ въ неудачѣ.

Въ день свадьбы Кросби при невѣстѣ находились подруги и былъ устроенъ завтракъ. При этой оказіи Маргарета и Розина пріѣхали въ Лондонъ, куда прибыла также и ихъ первая кузина, нѣкто миссъ Грешамъ, отецъ которой жилъ въ томъ же графствѣ. Мистеръ Грешамъ женатъ былъ на сестрѣ лорда де-Курси, а потому потребовались и его услуги. Онъ выписанъ былъ для передачи невѣсты, потому что графъ, какъ значилось въ газетной статейкѣ,-- былъ задержанъ въ замкѣ Курси своимъ стариннымъ наслѣдственнымъ врагомъ, подагрой. Пріискали и четвертую подругу, и такимъ образомъ составился рой, хотя и не такъ большой, какой въ настоящее время вообще признается необходимымъ. У церкви были только три или четыре кареты, но эти три или четыре -- составляли нѣчто. Въ воздухѣ было такъ страшно холодно, что дамскія платья изъ свѣтлыхъ шолковыхъ матерій принимали непріятный видъ, и какъ нельзя яснѣе показывали свою несоотвѣтственность времени года. Дѣвицы должны быть очень молоды, чтобы казаться хорошенькими въ свѣтлыхъ нарядахъ въ морозное утро, а свадебныя подруги лэди Александрины были далеко не первой молодости. Носъ у лэди Розины былъ положительно красный. Лэди Маргарета казалась холоднѣе зимы и, повидимому, была очень сердита. Миссъ Грешамъ была угрюма, неподвижна, безжизненна; высокопочтенная миссъ О'Фляэрти, занимавшая четвертое мѣсто, выражала сильное неудовольствіе, что ее пригласили разыгрывать роль въ такой жалкой піесѣ.

Обрядъ бракосочетанія совершился какъ слѣдуетъ, Кросби выносилъ душевную пытку съ терпѣніемъ и мужествомъ. Монгомери Добсъ и Фаулеръ Праттъ были его шаферами и этимъ самымъ доставляли ему нѣкоторую увѣренность, что не весь еще міръ покинулъ его, что онъ не отдался еще связанный по рукамъ и по ногамъ семейству де-Курси, съ тѣмъ, чтобы они дѣлали съ нимъ, что угодно. Мысль объ этомъ постоянно сокрушала его, эта мысль и еще другая, весьма близкая къ первой, и именно, что если ему положительно удастся возстать противъ всего, что относится до фамиліи де-Курси, онъ увидитъ себя совершенно одинокимъ человѣкомъ.

-- Да; поѣду, говорилъ Фаулеръ Праттъ Монгомери Добсу.-- Я всегда стараюсь держаться старыхъ друзей. Кросби сначала поступилъ, какъ негодяй, а потомъ, какъ дуракъ; онъ знаетъ, что я такого мнѣнія, но все же я не вижу, чтобы за это слѣдовало его бросить. Онъ просилъ меня, и я поѣду.

-- Поѣду и я, сказалъ Монгомери Добсъ, въ полной увѣренности, что поступаетъ весьма благоразумно, согласуясь съ дѣйствіями Фаулера Пратта, и при томъ же онъ помнилъ, что все-таки Кросби женится на дочери графа.

Послѣ вѣнчанья былъ завтракъ, за которымъ графиня присутствовала съ подобающимъ ея сану величіемъ. Она не поѣхала въ церковь въ томъ предположеніи, безъ всякаго сомнѣнія, что за банкетомъ гораздо лучше обнаружитъ и поддержитъ свой юморъ, если не рискнетъ подвергнуть себя въ церкви приступу ревматическаго припадка. Въ одномъ концѣ стола сидѣлъ мистеръ Грешамъ, который принялъ на себя обязанность провозгласить въ свое время приличный тостъ и произнесть необходимый спичь. Тутъ же находился и высокопарный Джонъ, позволявшій себѣ различныя, скандальнаго свойства выходки на счетъ сестры и новаго зятя, позволявшій себѣ это собственно потому, что ему не дали за столомъ болѣе виднаго и почетнаго мѣста. Впрочемъ, это обстоятельство надо приписать лэди Александринѣ, которая положительно не хотѣла, чтобы на брата ея возложили обязанность мистера Грешама. Высокопочтенный Джоржъ не пожаловалъ, потому что графиня не заблагоразсудила послать женѣ его особаго приглашенія.

-- Мэри у меня неразвязна, незнакома съ различными требованіями общества, говорилъ Джоржъ: -- но все-таки она мнѣ жена. Она обладаетъ такими достоинствами, какихъ не имѣютъ другія. Вы знаете пословицу: хочешь полюбить меня -- полюби мою собаку. По этому самому онъ остался въ замкѣ Курси, и, какъ мнѣ кажется, поступилъ благоразумно.

Александрина желала уѣхать до завтрака, и Кросби нисколько этому не противорѣчилъ; но графиня объявила своей дочери, что если она не подождетъ завтрака, то его не подадутъ вовсе; пиршества не будетъ никакого, а будетъ обыкновенная свадьба. Если бы еще было большое собраніе, то отъѣздъ жениха и невѣсты могъ остаться незамѣченнымъ; но графиня чувствовала, что при такомъ собраніи, какъ настоящее, ничто, кромѣ присутствія обреченной жертвы, не могло придать пиршеству существеннаго блеска. Поэтому Кросби и лэди Александрина Кросби выслушали спичь мистера Грешама, въ которомъ онъ предсказывалъ молодой четѣ такое громадное количество счастія и благополучія, какое ни подъ какимъ видомъ не могло быть совмѣстимо съ обыкновенными обстоятельствами человѣческой жизни. Молодой другъ его Кросби, познакомиться съ которымъ онъ считалъ за особенное удовольствіе, былъ извѣстенъ уже, какъ одинъ изъ возвышающихся столповъ государства. Посвятитъ ли онъ свою будущую карьеру парламенту, или исключительно высшимъ сферамъ государственнаго управленія, во всякомъ случаѣ карьера эта будетъ великая, благородная и сопровождаемая полнымъ успѣхомъ. Что касается до его молодой племянницы, занявшей теперь въ жизни положеніе, которое служитъ украшеніемъ и блескомъ для всякой молодой женщины, она не могла поступить лучше этого. Геній она предпочла богатству, такъ говорилъ мистеръ Грешамъ, и, конечно, получитъ за это надлежащую награду. Что касается до полученія надлежащей награды за все то, чему бы она ни отдавала предпочтеніе, мистеръ Грешамъ, безъ всякаго сомнѣнія, былъ совершенно нравъ. Въ этомъ отношеніи я самъ не имѣю ни малѣйшаго сомнѣнія. Кросби выразилъ свою благодарность, произнеся такую рѣчь, какой не произнесли бы при настоящемъ случаѣ девять человѣкъ изъ десяти, и за тѣмъ пиршество окончилось! Говорить послѣ рѣчи Кросби никому не позволялось, и черезъ полчаса новобрачные мчались уже въ почтовой каретѣ къ станціи желѣзной дороги въ Фолькстонъ,-- это мѣсто было избрано для медоваго мѣсяца. Сначала предполагалось, что поѣздка въ Фолькстонъ будетъ только первой станціей путешествія въ Парижъ, но Парижъ и всѣ другія заграничныя путешествія постепенно были откладываемы до другаго времени.

-- Я вовсе не думаю о Франціи,-- мы такъ часто бывали тамъ, говорила Александрина.

Она желала бы съѣздить въ Неаполь, но Кросби далъ ей понять на первомъ словѣ, что о поѣздкѣ въ Неаполь и воображать нельзя. Онъ долженъ теперь думать объ однихъ только деньгахъ. Съ перваго шага въ новой своей карьерѣ, онъ долженъ сберегать каждый шиллингъ, лишь бы только представилась возможность къ подобному сбереженію. Такой взглядъ на жизнь не встрѣтилъ со стороны фамиліи де-Курси ни малѣйшей оппозиціи; напротивъ, лэди Амелія объясняла сестрѣ своей, что имъ слѣдуетъ проводить медовый мѣсяцъ, стараясь истрачивать денегъ не болѣе того, сколько бы понадобились на расходы въ обыденномъ хозяйствѣ. Правда, безъ нѣкоторыхъ вещей обойтись невозможно,-- вещей, стоющихъ довольно дорого. Молодая должна взять съ собой нарядно-одѣтую горничную. Квартира въ фолькстонскомъ отелѣ должна состоять изъ большихъ комнатъ и при томъ въ бель-этажѣ. На все время пребыванія въ Фолькстонѣ должна быть нанята карета,-- не смотря на то, нужно сберегать каждый шиллингъ, трата котораго не будетъ бросаться въ глаза внѣшнему міру. О, Боже! избави насъ отъ положенія тѣхъ людей, которые, при малыхъ средствахъ, стараются казаться богачами!

Съ помощію небольшой взятки, Кросби успѣлъ получить для себя и для жены удобное отдѣленіе въ вагонѣ. Подобравъ какъ слѣдуетъ пышный нарядъ лэди Александрины и занявъ мѣсто противъ нея, Кросби вспомнилъ, что ему никогда еще не приводилось находиться съ ней наединѣ. Ему часто случалось танцовать вмѣстѣ съ ней, оставаться при ней на нѣсколько минутъ въ антрактахъ французской кадрили; онъ ухаживалъ за ней въ многолюдныхъ гостиныхъ, и однажды выбралъ минуту въ замкѣ Курси объявить свое желаніе жениться на ней, не смотря на обѣщаніе, которое дано было Лиліанѣ Дэль; но онъ никогда не прогуливался съ ней, какъ съ Лили, по цѣлымъ часамъ, никогда не говорилъ ей о правительствѣ, о политикѣ, о книгахъ, никогда и она не говорила съ нимъ о поэзіи, о религіи и обязанностяхъ женщины, объ удобствахъ и неудобствахъ жизни. Онъ зналъ лэди Александрину лѣтъ шесть или семь, и въ то же время не зналъ ея, и можетъ статься, не узнаетъ такъ, какъ узналъ Лили Дэль въ теченіе какихъ нибудь двухъ мѣсяцовъ.

И теперь, когда она сдѣлалась его женой, о чемъ бы ему съ ней поговорить? Оба они вступили въ союзъ, который долженъ обратить ихъ на всю жизнь въ одно тѣло и въ одну душу. Другъ для друга они должны быть все и во всемъ. Но какимъ же образомъ начать ему свое новое поприще, свою новую жизнь? Прямо противъ него сидѣла она, жена его, кость отъ его кости; о чемъ бы начать съ ней разговоръ? Занявъ свое мѣсто и укутавъ свои и ея колѣна и ноги прекраснымъ мѣховымъ пледомъ съ малиновымъ уборомъ, онъ невольно подумалъ, какъ несравненно было бы легче начать разговоръ съ Лили. Лили вся бы обратилась въ слухъ, во вниманіе, и приготовилась бы со всею быстротою отвѣчать на его вопросы, развивать какую бы-то ни было идею. Въ этомъ отношеніи Лили была бы настоящею женою -- женою, которая съ быстротою переносилась бы умственною дѣятельностію своею въ умственную сферу своего мужа. Начни онъ говорить о своей должности, о службѣ, и Лили была бы готова слушать его, разсуждать, между тѣмъ какъ Александрина ни разу еще не спросила его объ оффиціальной его жизни. Задумай онъ какой нибудь планъ объ удовольствіяхъ на завтрашній день, и Лили приняла бы его съ горячностію, Александрину не занимали такіе пустяки.

-- Хорошо ли вамъ, покойно ли? сказалъ онъ наконецъ.

-- О да, очень хорошо, благодарю васъ. Кстати, гдѣ мой дорожный туалетъ?

И этотъ вопросъ былъ сдѣланъ съ нѣкоторой досадой.

-- Онъ подъ вами. Не хотите ли поставить его подъ ноги?

-- Нѣтъ; исцарапается. Я боялась, что если бы взяла его Анна, то могла бы потерять.

Снова наступило молчаніе, и снова Кросби задумался о томъ, что бы такое еще сказать своей женѣ.

Мы всѣ знаемъ совѣтъ, данный намъ въ старину относительно того, что должно дѣлать при подобныхъ обстоятельствахъ; и кого можно такъ вполнѣ оправдать за послѣдованіе этому совѣту, какъ не новобрачнаго мужа? Поэтому Кросби протянулъ свою руку къ ея рукамъ и привлекъ ее къ себѣ.

-- Не изомните моей шляпки, сказала она, почувствовавъ толчекъ вагона, въ то время когда Кросби поцаловалъ ее.

Не думаю, чтобы онъ поцаловалъ ее еще разъ, пока не доставилъ благополучно ее и ея шляпку въ Фолькстонъ. Ахъ! какъ часто цаловалъ бы онъ Лили, какъ мила была бы ея шляпка къ концу дороги, и какъ очаровательно-счастлива казалась бы она, когда бы вздумала побранить его за то, что онъ помялъ ея шляпку! Но Александрина только и думала о своей шляпкѣ и далеко не заботилась о выраженіи счастія.

Такимъ образомъ они сидѣли молча, пока поѣздъ не подбѣжалъ къ тоннелю.

-- Какъ я ненавижу эти тоннели, сказала Александрина.

Кросби вполовину намѣревался снова протянуть свою руку, подъ вліяніемъ какой-то ошибочной идеи, что тоннель доставлялъ ему для этого удобный случай. Вся дорога представляла собой одинъ безпрерывный случай, если бы онъ желалъ имъ воспользоваться; но жена его ненавидѣла тоннели, и потому Кросби отдернулъ свою руку. Маленькіе пальчики Лили были бы во всякое время готовы къ прикосновенію къ его рукѣ. Онъ подумалъ объ этомъ; онъ не могъ не подумать объ этомъ.

Въ сакъ-вояжѣ у него лежалъ нумеръ газеты "Times". Александрина тоже имѣла при себѣ какой-то романъ. Не разсердится ли она, если онъ вынетъ газету и займется чтеніемъ? Дорога тянулась чрезвычайно медленно; до Фолькстопа оставался еще часъ ѣзды. "Times" не выходилъ изъ головы у него, но онъ рѣшился оставить его въ покоѣ, до тѣхъ поръ, пока жена не начнетъ чтенія первая. Лэди Александрина тоже вспомнила про свой романъ; но она отъ природы была терпѣливѣе Кросби, и при томъ полагала, что въ подобной поѣздкѣ всякое чтеніе могло быть неприлично; поэтому она сидѣла спокойно, устремивъ глаза свои на рѣшетку надъ головою мужа.

Наконецъ, ему сдѣлалось невыносимо, онъ рѣшился, во что бы то ни стало, вступить въ разговоръ, разумѣется самый нѣжный и въ то же время серьезный.

-- Александрина, сказалъ онъ, настроивъ голосъ свой на нѣжно-серьезный тонъ, хотя слухъ Александрины далеко не былъ доступенъ для такого настроенія:-- Александрина, шагъ, который вы и я сдѣлали сегодня, шагъ весьма важный.

-- Да, дѣйствительно, сказала она.

-- Надѣюсь, мы успѣемъ доставить счастіе другъ другу.

-- Да, я надѣюсь, что успѣемъ.

-- Непремѣнно успѣемъ, если оба станемъ серьезно думать объ этомъ, и помнить, что это нашъ главный долгъ.

-- Да, я полагаю. Надѣюсь только, что нашъ домъ не будетъ холоденъ. Онъ совершенно новый, и я такъ часто подвержена простудамъ. Амелія говоритъ, что мы найдемъ его очень холоднымъ; она всегда была противъ того, чтобы мы переѣхали туда.

-- Домъ будетъ очень хорошъ, сказалъ Кросби; и Александрина замѣтила въ голосѣ его тонъ господина.

-- Я только говорю вамъ то, что сказывала мнѣ Амелія.

Если бы Лили была женой его, и если бы онъ заговорилъ ей о предстоящей для нихъ жизни и взаимныхъ другъ къ другу обязанностяхъ, о, какъ бы оживила она эту тему! Она упала бы передъ нимъ на полъ вагона на колѣна, и, глядя ему въ лицо, обѣщала бы дѣлать съ своей стороны все, что только можетъ быть лучшаго. И съ какою горячею рѣшимостью она дала бы въ душѣ своей клятву исполнить свое обѣщаніе. Теперь онъ думалъ о всемъ этомъ, хотя и зналъ, что ему объ этомъ не должно было думать. Наконецъ онъ вынулъ "Times"; увидѣвъ это, Александрина раскрыла свой романъ.

Кросби вынулъ газету, но не могъ сосредоточить своихъ мыслей на политическихъ извѣстіяхъ. Не сдѣлалъ ли онъ страшнѣйшей ошибки? Какую пользу принесетъ ему въ жизни это подобіе женщины, сидѣвшее противъ него? Не постигло ли его величайшее наказаніе, и не заслужилъ ли онъ этого наказанія? Дѣйствительно, его постигло величайшее наказаніе. Онъ не только женился на женщинѣ, неспособной понимать высшія обязанности супружеской жизни, но самъ былъ способенъ оцѣнивать все достоинство женщины, которая ихъ понимала. Онъ былъ бы счастливъ съ Лили Дэль, и потому мы можемъ догадываться, что его несчастіе съ лэди Александриной должно быть еще больше. Есть мужчины, которые женившись на такомъ созданіи, какъ лэди Александрина де-Курси, пріобрѣли бы субъектъ, всего лучше соотвѣтствующій имъ, какъ напримѣръ, сдѣлалъ подобное пріобрѣтеніе Мортимеръ Гэзьби, женившись на ея сестрѣ. Миссъ Гризельда Грантли, сдѣлавшаяся лэди Думбелло, хотя нѣсколько холоднѣе и нѣсколько умнѣе лэди Александрины, принадлежала къ тому же разряду. Женившись на ней, лордъ Думбелло пріобрѣлъ желаемый субъектъ, если только злые люди позволятъ ему сохранить этотъ предметъ. По поводу этой-то неудачи, Кросби и былъ такъ сильно опечаленъ; онъ видѣлъ и одобрялъ лучшую дорогу къ жизни, а между тѣмъ самъ же выбралъ для себя дорогу несравненно худшую. Въ теченіе той недѣли въ замкѣ Курси,-- недѣли, которая проведена была тамъ вслѣдъ за вторымъ визитомъ въ Оллингонъ, онъ добровольно рѣшилъ, что болѣе способенъ къ дурному пути, нежели къ хорошему. Теперь этотъ путь лежалъ передъ нимъ и ему оставалось только слѣдовать но немъ.

Было очень холодно, когда новобрачные достигли Фолькстона; лэди Александрина дрожала, садясь въ карету, имѣвшую видъ собственнаго экипажа, которую прислали въ ея распоряженіе на станцію желѣзной дороги.

-- Мы найдемъ хорошій огонь въ гостиной отеля, сказалъ Кросби.

-- Надѣюсь, сказала Александрина:-- не въ одной гостиной, я думаю, и въ спальнѣ.

Молодой мужъ чувствовалъ себя оскорбленнымъ, но самъ не зналъ почему Онъ чувствовалъ себя обиженнымъ и съ трудомъ принудилъ себя выполнить всѣ тѣ маленькія церемоніи, отсутствіе которыхъ было бы замѣчено всякимъ. Онъ, однакоже, сдѣлалъ свое дѣло; собралъ всѣ платки и шали, ласково разговаривалъ съ Анной, и обращалъ особенное вниманіе на дорожный туалетъ.

-- Въ которомъ часу хотите вы обѣдать? спросилъ онъ, приготовляясь оставить ее въ спальнѣ одну съ Анной.

-- Въ которомъ вамъ угодно; только теперь, сейчасъ же, я хочу чаю и хлѣба съ масломъ.

Кросби отправился въ гостиную, приказалъ подать чаю и хлѣба съ масломъ, заказалъ обѣдъ, и потомъ сталъ спиной къ камину, чтобы не много подумать о своей будущей карьерѣ.

Это былъ человѣкъ, который давнымъ-давно рѣшился, что его жизнь должна сопровождаться постояннымъ успѣхомъ. Кажется, всѣ мужчины рѣшали бы подобнымъ образомъ, если бы только это зависѣло отъ одной рѣшимости. Но, сколько мнѣ извѣстно, большинство мужчинъ не дѣлаетъ такой рѣшимости; напротивъ, многіе рѣшаютъ, что они будутъ безуспѣшны. Кросби, однакоже, разсчитывалъ на успѣхъ, и сдѣлалъ уже многое для достиженія цѣли. Онъ составилъ себѣ имя и пріобрѣлъ нѣкоторую извѣстность. И все это, какъ онъ признавался самому себѣ, разлучалось съ нимъ. Онъ прямо смотрѣлъ на свое положеніе, и смѣло говорилъ себѣ, что модный свѣтъ нужно покинуть; но ему оставался еще оффиціальный міръ. Онъ все еще могъ господствовать надъ мистеромъ Оптимистомъ и дѣлать покорнаго раба изъ Буттервелла. Здѣсь теперь должна сосредоточиваться вся его жизнь, онъ долженъ стараться посвятить себя всецѣло одной этой сферѣ. Что касается до жены и дома своего, онъ будетъ искать въ немъ завтрака и можетъ быть обѣда. Онъ будетъ имѣть комфортабельное кресло, и если Александринѣ суждено сдѣлаться матерью, постарается любить дѣтей своихъ, но главнѣе всего, никогда не будетъ думать о Лили. Послѣ этого онъ простоялъ и продумалъ о ней еще полчаса.

-- Извините, сэръ, милэди желаетъ знать, къ какому времени вы заказали обѣдъ?

-- Къ семи часамъ, Анна.

-- Милэди говоритъ, она очень устала, и хочетъ прилечь до обѣда.

-- Очень хорошо, Анна. Я приду въ ея комнату, когда наступитъ время одѣваться. Надѣюсь, что внизу тебѣ отведено удобное помѣщеніе?

Послѣ этого Кросби вышелъ на набережную прогуляться по ней во мракѣ холоднаго зимняго вечера.

ГЛАВА XLVI.
ДЖОНЪ ИМСЪ ВЪ ДОЛЖНОСТИ.

Мистеръ Кросби и его жена отправились на медовый мѣсяцъ въ Фолькстонъ въ половинѣ февраля, а въ исходѣ марта возвратились уже къ Лондонъ. Въ теченіе этихъ шести недѣль ничего особенно интереснаго для нашей исторіи не случилось, если можно только допустить, что прогулки новобрачной четы по морскому прибрежью имѣютъ особенный интересъ. Относительно этихъ прогулокъ я одно могу сказать, что Кросби чрезвычайно обрадовался, когда онѣ кончились. Задавать себѣ праздники -- трудъ тяжелый, а задавать себѣ праздники безъ всякаго занятія -- еще тяжелѣе. Въ исходѣ марта новобрачные прибыли въ новый свой домъ, и, будемъ надѣяться, лэди Александрина не нашла его очень холоднымъ.

Въ теченіе этого времени Лили окончательно поправилась отъ своей болѣзни. Болѣзнь не возвращалась, и вообще ничего такого не случилось, что могло бы возбудить новыя опасенія на счетъ Лили. Не смотря на то, докторъ Крофтсъ выразилъ мнѣніе, что было бы несвоевременно перевезти ее въ новый домъ, въ день Благовѣщенія. Мартъ вообще считается мѣсяцемъ неблагопріятнымъ для больныхъ, и потому, съ нѣкоторымъ сожалѣніемъ со стороны мистриссъ Дэль, съ весьма сильнымъ нетерпѣніемъ со стороны Беллъ и съ убѣдительными доводами отъ самой Лили, выпрошено было позволеніе сквайра провести въ его домѣ апрѣль. О томъ, какъ принялъ сквайръ это прошеніе, и какъ согласился онъ съ убѣжденіями доктора, мы разскажемъ въ самомъ непродолжительномъ времени.

Между тѣмъ Джонни Имсъ продолжалъ въ Лондонѣ свою карьеру безъ особеннаго удовольствія для самого себя и для лэди, считавшей себя избранной царицей его сердца. Дѣйствительно, миссъ Амелія Роперъ становилась очень сердитою, раздражительной, и въ раздражительности своей продолжала разыгрывать роль, которая клонилась къ тому, чтобы заварить въ Буртонъ-Кресцентѣ страшный кипятокъ. Она начала кокетничать съ мистеромъ Крэдломъ, не только въ глазахъ Джонни Имса, но и въ глазахъ мистриссъ Люпсксъ. Джонни это крайне не нравилось,-- безразсудный юноша! Болѣе всего на свѣтѣ онъ заботился о томъ, чтобы отдѣлаться отъ Амеліи и ея притязаній, безпокоился до такой степени, что въ минуты мрачнаго расположенія грозилъ самому себѣ разными трагическими окончаніями карьеры своей въ Лондонѣ. Онъ хотѣлъ поступить въ солдаты, хотѣлъ уѣхать въ Австралію, хотѣлъ всадить пулю въ лобъ, наконецъ хотѣлъ "объясниться" съ Амеліей, сказать ей, что она Мегера, выразить все свое отвращеніе къ ней, потомъ бѣжать въ Оллингонъ и броситься къ ногамъ Лили. Амелія была отравою его жизни. Не смотря на то, кокетство ея съ Крэдлемъ не нравилось ему, и онъ до такой степени былъ глупъ, что рѣшился даже высказать Крэдлю свое неудовольствіе.

-- Разумѣется; какое мнѣ дѣло до нея, сказалъ онъ: только мнѣ кажется, что ты дѣлаешь изъ себя большаго глупца.

-- Вѣдь я думалъ, что ты хочешь отъ нея отдѣлаться.

-- Для меня она ровно ничего не значитъ; но только, ты знаешь...

-- Что же такое знаю я? спросилъ Крэдль.

-- Тебѣ бы тоже не понравилось, если бы я сталъ ухаживать за той замужней женщиной. Вотъ и все тутъ. Ужь не думаешь ли ты жениться на ней?

-- На комъ? на Амеліи?

-- Да, на Амеліи.

-- Избави меня Боже!

-- Въ такомъ случаѣ на твоемъ мѣстѣ, я бы оставилъ ея въ покоѣ, она только дурачитъ тебя.

Совѣтъ Имса былъ очень хорошъ, и его взглядъ на дѣйствія Амеліи весьма правиленъ, но относительно своей роли въ этой пьесѣ онъ держалъ себя безразсудно. Миссъ Роперъ, безъ всякаго сомнѣнія, желала возбудить въ немъ ревность. Миссъ Роперъ, при всемъ своемъ искусствѣ, не могла вынудить изъ него въ теченіе недѣли нѣжнаго слова, а между тѣмъ его безпокоили нѣжныя слова, сказанныя Амеліей Крэдлю или Крэдлемъ Амеліи. Въ такомъ положеніи находилось это дѣло; не должны ли же мы признаться, что Джонни Имсъ все еще боролся съ неопытностью и безразсудствомъ юношескаго возраста?

Люпексы въ это время все еще держались въ Кресцентѣ, не смотря на многократныя предложенія выѣхать. Мистриссъ Роперъ, хотя и постоянно выражала готовность свою отказаться отъ долга Люпексовъ, но была жадна до денегъ, что, впрочемъ, весьма естественно. А такъ какъ каждое предложеніе выѣхать на другую квартиру сопровождалось требованіемъ уплаты долга и за тѣмъ незначительнымъ его погашеніемъ, то дѣло тянулось и переѣздъ откладывался съ недѣли на недѣлю; въ началѣ апрѣля мистеръ и мистриссъ Люпексъ все еще были постояльцами въ домѣ мистриссъ Роперъ.

Со времени своей рождественской поѣзки и изъ послѣдующей переписки съ лордомъ де-Гэстомъ Имсъ не имѣлъ никакихъ извѣстій изъ Оллинтона. Въ письмахъ матери ему сообщалось, что изъ Гэствикскаго господскаго дома ей часто присылали дичь, а изъ этого Джонни выводилъ заключеніе, что графъ не забылъ его. Но о Лили онъ не слышалъ ничего, кромѣ развѣ молвы, которая въ это время сдѣлалась общею, что Дэли изъ Малаго Дома намѣрены переѣхать въ Гэствикъ. На первой порѣ онъ счелъ это извѣстіе благопріятнымъ для себя, полагая, что Лили, удаленная отъ величія Оллинтона, по всей вѣроятности, будетъ для него доступнѣе, но въ послѣднее время онъ отказался отъ этой надежды и уже говорилъ себѣ, что его другъ въ господскомъ домѣ бросилъ всякую мысль о бракѣ его съ Лили. Прошло три мѣсяца со времени его послѣдней поѣздки въ Гэствикъ. Пять мѣсяцевъ прошло послѣ того, какъ Кросби отказался отъ Лили. Какъ бы, кажется, не забытъ въ пять мѣсяцевъ такого негодяя, какъ Кросби! Какъ бы кажется не достаточно для сквайра трехъ мѣсяцевъ, чтобы принять какія нибудь мѣры! Очевидно, что для него не было никакого основанія питать надежду въ Оллинтонѣ, и теперь самая лучшая пора отправиться въ Австралію. Джонни рѣшился положительно уѣхать въ Австралію, но до отъѣзда ему хотѣлось непремѣнно поколотить Крэдля, за то что онъ осмѣлился вмѣшиваться въ его дѣла съ Амеліей Роперъ. Таково было настроеніе Джонни въ теченіе первой недѣли апрѣля.

Но вотъ приходитъ къ нему письмо отъ графа, которое вдругъ произвело большую перемѣну во всѣхъ чувствахъ Джонни, которое заставило его считать Австралію за мечту, и даже послужило поводомъ къ возобновленію дружескихъ отношеній съ Крэдлемъ. Графъ ни за что въ мірѣ не хотѣлъ терять изъ виду интересовъ своего друга въ Оллинтонѣ; а тѣмъ болѣе, что интересы эти поддерживались въ настоящее время союзникомъ, котораго въ дѣлѣ подобнаго рода должно оыло считать могущественнѣе самого графа. Сквайръ далъ полное свое согласіе на бракъ Лили съ Джонни Имсомъ.

Содержаніе письма графа было слѣдующее:

"Гэствикскій господскій домъ.

"7 апрѣля 18...

"Любезный мой Джонни, я говорилъ, чтобы ты писалъ ко мнѣ, а ты этого не сдѣлалъ. Хорошо, что я видаюсь съ твоей матушкой, а то, право, можно было бы подумать, что ты болѣе не существуешь. Молодой человѣкъ всегда долженъ писать письма, когда его объ этомъ просятъ. (Имсъ чувствовалъ, что онъ не заслужилъ этого упрека; онъ не писалъ къ своему покровителю собственно потому, что не хотѣлъ наскучить ему своими письмами. "Клянусь Юпитеромъ, я буду писать ему каждую недѣлю, пока не надоѣмъ ему", сказалъ Джонни самому себѣ, прочитавъ такое наставленіе объ обязанностяхъ молодаго человѣка).

"Теперь мнѣ предстоитъ разсказать тебѣ предлинную исторію; гораздо было бы лучше, если бы ты пріѣхалъ сюда: я бы избавился тогда отъ лишняго труда; съ другой стороны, заставить тебя ждать -- тоже не хорошо, ты сталъ бы считать меня недобрымъ человѣкомъ. Недавно мнѣ случилось встрѣтиться съ мистеромъ Дэлемъ, который объявилъ мнѣ, что будетъ очень радъ, если одна молодая особа надумается выслушать одного моего молодаго друга. Я спросилъ его при этомъ о мнѣніи его насчетъ приданаго молодой особы, и онъ выразилъ готовность выдавать ей при жизни своей по сту фунтовъ стерлинговъ въ годъ, а при смерти отказать по духовному завѣщанію четыре тысячи фунтовъ. Я заявилъ ему, что съ своей стороны тоже не прочь выдавать молодому человѣку по сту фунтовъ въ годъ, но такъ какъ двѣсти фунтовъ, при твоемъ жалованьи, не совсѣмъ-то достаточно, чтобы начинать семейную жизнь, то я обѣщалъ полтораста фунтовъ. По должности своей ты скоро получишь повышеніе, и тогда съ пятью стами фунтовъ можно будетъ жить довольно порядочно, особливо когда тебѣ не предстоитъ надобности застраховывать свою жизнь. Я бы на твоемъ мѣстѣ, на первыхъ порахъ, поселился бы гдѣ нибудь по близости Блюмсбири-сквера, потому что тамъ, какъ мнѣ сказывали, ты можешь получить домъ почти даромъ. Да и то сказать, стоить ли гоняться за модой? На осень ты можешь привезти жену свою сюда, а самъ между тѣмъ поохотишься. Я увѣренъ, что она не позволитъ тебѣ спать подъ деревьями.

"Теперь ты долженъ смотрѣть въ оба на молодую особу. Ты конечно поймешь, что ей не сказано еще ни слова объ этомъ, а если и сказано, то безъ моего вѣдома. Довольно уже того, что сквайръ на твоей сторонѣ. Нельзя ли тебѣ устроить такъ, чтобы пріѣхать сюда на пасху? Передай старому Бофлю мой поклонъ и скажи ему, что ты мнѣ нуженъ. Если хочешь, я напишу ему. Когда-то я знавалъ его, хотя не могу сказать, что я когда нибудь любилъ его. Здравый разсудокъ говоритъ, что ты ничего не подѣлаешь съ миссъ Лили, не повидавшись съ ней; пожалуй, если хочешь, заведи переписку съ ней, только это всегда казалось мнѣ послѣднимъ дѣломъ. Лучше, гораздо лучше пріѣхать сюда и начать ухаживать за ней правильнымъ образомъ, какъ бывало въ старину. Не считаю за нужное говорить тебѣ, что лэди Джулія будетъ въ восторгѣ отъ твоего пріѣзда. Послѣ подвига на станціи желѣзной дороги, ты сдѣлался ея первымъ фаворитомъ. Она думаетъ объ этомъ несравненно больше, чѣмъ о подвигѣ съ быковъ.

"И такъ, любезный другъ, теперь тебѣ извѣстно все; я составлю о тебѣ самое дурное понятіе, если ты въ скоромъ времени не отвѣтишь на это письмо.

"Твой искренній другъ
"Де-Гэстъ".

Когда Имсъ прочиталъ это письмо, сидя за своей конторкой, изумленіе его и восторгъ такъ были велики, что онъ рѣшительно не зналъ, гдѣ находился, или что слѣдовало ему дѣлать. Возможно ли, что дядя Лили не только согласился на бракъ, но обѣщалъ еще дать своей племянницѣ весьма хорошее состояніе? Въ теченіе нѣсколькихъ минутъ Джонни казалось, что всѣ препятствія къ его счастью устранены, и что между нимъ и тѣмъ блаженствомъ, о которомъ до этой поры онъ едва осмѣливался мечтать, не существовало никакой преграды. Потомъ, подумавъ о щедрости графа, онъ чуть не заплакалъ. Онъ увидѣлъ, что не можетъ успокоить свой умъ для того, чтобы мыслить, и свою руку -- чтобы писать. Онъ не зналъ, справедливо ли было бы съ его стороны принять отъ какого бы то ни было живаго человѣка денежное вспомоществованіе; онъ даже считалъ себя обязаннымъ отклонить предложеніе графа. Что касается до денегъ сквайра, онъ зналъ, что принять ихъ можно. Все, что приходитъ подъ видомъ приданаго молодой женщины, можетъ быть принято всякимъ мужчиной.

Само-собою онъ хотѣлъ отвѣчать графу, и отвѣчать немедленно. Онъ рѣшился исполнить это, не выходя изъ должности. Его покровитель и другъ не долженъ имѣть повода къ дальнѣйшему его обвиненію подобнаго рода. Потомъ онъ снова обратился къ незаслуженному упреку, который сдѣлали ему по поводу его молчанія,-- какъ будто размышленіе объ этомъ было самымъ главнымъ и важнымъ предметомъ при настоящемъ положеніи обстоятельствъ. Мало по малу, однакоже, онъ успѣлъ сосредоточить свои мысли на существенномъ вопросѣ -- приметъ ли Лили его предложеніе? Осуществленіе его истиннаго счастія совершенно зависѣло отъ ея расположенія; -- при одной мысли объ этомъ, Джонни снова терялся въ своихъ думахъ, въ его сердцѣ снова возникали тяжелыя предчувствія. Его тяготили не только обыкновенныя сомнѣнія, свойственныя всякому влюбленному молодому человѣку, сомнѣнія, соединенныя съ боязнью, обыкновенной у скромнаго и застѣнчиваго юноши,-- но и мысль о томъ, что поступокъ его съ Кросби будетъ служить для него не малой преградой. Можетъ статься, онъ не совсѣмъ понималъ то, что выстрадала Лили, но считалъ вѣроятнымъ, что ей нанесены были раны, которыхъ не въ состояніи были излечить даже послѣдніе пять мѣсяцевъ? Возможно ли же, чтобы она позволила ему залечить эти раны? Во время этихъ размышленій, онъ чувствовалъ себя совершенно уничтоженнымъ своей застѣнчивостью и убѣжденіемъ въ томъ, что онъ недостоинъ такого безпредѣльнаго счастія. Да и что же, въ самомъ дѣлѣ, предлагалъ онъ въ замѣнъ предоставленія ему такой дѣвушки, какъ Лиліана Дэль?

Въ этотъ день коронная служба, мнѣ кажется, также ровно ничего не получила отъ Джонни Имса въ замѣнъ выдаваемаго ему жалованья. Впрочемъ, надо сказать правду, до этого времени подобный замѣнъ со стороны Джонни былъ такъ соразмѣренъ, что, къ величайшей досадѣ и зависти Крэдля, Фишера и другихъ непосредственныхъ сослуживцевъ и товарищей, повышеніе Джонни по должности было во всемъ управленіи сбора податей дѣломъ несомнѣннымъ. Предназначенное ему мѣсто, по носившейся молвѣ, принадлежало къ числу тѣхъ, которыя въ мірѣ гражданской службы считаются настоящимъ раемъ. Ему предстояло, какъ гласила та же молва, сдѣлаться частнымъ секретаремъ перваго коммиссіонера въ управленіи. Эта перемѣна предоставляла ему возможность оставить большую, непокрытую коврами комнату, въ которой онъ сидѣлъ за одной конторкой съ другимъ человѣкомъ, къ которому онъ чувствовалъ себя привязаннымъ постыднымъ образомъ, какъ должны чувствовать себѣ двѣ собаки на одной сворѣ. Эта комната представляла собою нѣчто въ родѣ медвѣжьей ямы, въ которой сидѣло отъ двѣнадцати до четырнадцати человѣкъ. Каждый день около часу по полудни въ ней являлись оловянныя кружки, придававшія ей видъ далеко не аристократическій. Старшина комнаты, нѣкто мистеръ Ловъ который имѣлъ ее, какъ всѣ допускали, въ непосредственномъ своемъ завѣдываніи, былъ клеркъ стариннаго покроя, угрюмый, тяжелый, нечестолюбивый, проживавшій въ отдаленномъ концѣ Эйлинтона и, за предѣлами управленія, неизвѣстный ни кому изъ своей меньшей братіи. Всѣ вообще сослуживцы его были такого мнѣнія, что онъ сообщалъ этой комнатѣ весьма дурной тонъ. Часто и очень часто производилъ въ этой комнатѣ большое волненіе оффиціальный фатъ, въ своемъ родѣ главный клеркъ, по имени Киссинъ, гораздо выше по должности и моложе по лѣтамъ, чѣмъ джентльменъ, о которомъ мы сейчасъ упомянули. Онъ опрометью выскакивалъ изъ своей собственной сосѣдней комнаты, почти бѣгалъ, а не ходилъ, со вздернутымъ носомъ, всегда принималъ на себя видъ, какъ будто есть какой нибудь поводъ бояться, что вся гражданская служба приближается къ неминуемой гибели, и всегда употреблялъ грубыя слова, переносить которыя немногіе изъ сидѣвшихъ въ большой комнатѣ находили себя способными. Волосы у него всегда причесывались торчкомъ, глаза всегда были выпучены; онъ обыкновенно носилъ при себѣ регистратурную книгу, засунувъ въ нее палецъ. Книга эта была ему не по силамъ; подходя къ тому или другому клерку, онъ не клалъ ее на конторку, а какъ-то швырялъ и черезъ это сдѣлался для всѣхъ ненавистнымъ. Вслѣдствіе какой-то старинной размолвки, онъ и мистеръ Ловъ не говорили другъ съ другомъ; а по этой причинѣ, при каждомъ случаѣ, когда открывалась ошибка въ книгѣ, обвиняемый въ этомъ молодой человѣкъ просилъ мистера Киссина обратиться къ его непріятелю.

-- Ничего я не знаю, говорилъ мистеръ Ловъ, не отводя лица отъ конторки.

-- Я представлю объ этомъ въ совѣтъ, отвѣчалъ мистеръ Киссинъ и съ огромной книгой изчезалъ изъ комнаты.

Иногда мистеръ Киссинъ дѣйствительно представлялъ объ этомъ въ совѣтъ, и туда обыкновенно требовали мистера Лова и двухъ или трехъ молодыхъ людей изъ его отдѣленія. Конечно, никогда это не влекло за собой серьезныхъ послѣдствій. Виновные клерки получали замѣчанія. Одинъ коммиссіонеръ отводилъ мистера Лова въ одну сторону и что-то говорилъ ему, другой отводилъ мистера Киссина въ другую сторону и тоже что-то говорилъ. Послѣ того, коммиссіонеры, оставшись одни, начинали смѣяться и говорили, что мистеръ Киссинъ мелочной человѣкъ, и что Ловъ всегда будетъ брать надъ нимъ верхъ. Впрочемъ подобныя вещи творились въ болѣе мирные дни, до поступленія въ совѣтъ сэра Рэфля Бофля.

Все это на первыхъ порахъ забавляло Джонни Имса, но въ послѣднее время становилось скучнымъ. Онъ не любилъ мистера Киссина, не любилъ и огромной его книги, съ помощію которой мистеръ Киссинъ всегда старался уличить его въ какомъ нибудь серьезномъ промахѣ; ему надоѣли выходки его товарищей, возбуждавшія вражду между Киссиномъ и Ловомъ. Когда помощникъ секретаря впервые сообщилъ Джонни намѣреніе сэра Рэфля Бофля взять его къ себѣ частнымъ секретаремъ, когда онъ вспомнилъ уютную комнату, покрытую коврами, кожаное кресло, письменный отдѣльный столъ, которые въ случаѣ такой перемѣны перейдутъ въ полное его распоряженіе, когда онъ вспомнилъ также и о томъ, что жалованье его увеличится на сто фунтовъ стерлинговъ и что при этомъ открывалась дорога къ дальнѣйшему повышенію -- радость его была безпредѣльна. Но тутъ встрѣчались своего рода непріятности, уменьшавшія восторгъ молодаго человѣка. Настоящій частный секретарь, который былъ частнымъ секретаремъ и при бывшемъ первомъ коммиссіонерѣ, покидалъ этотъ земной рай единственно потому, что не могъ выносить голоса сэра Рэфля. Носилась молва, что сэръ Рэфль Бофль требовалъ отъ своего секретаря болѣе того, что входило въ кругъ его служебныхъ обязанностей, требовалъ, чтобы секретарь служилъ и умѣлъ прислуживаться, такъ что Имсъ началъ сомнѣваться въ способностяхъ своихъ занять это мѣсто.

-- Почему же выборъ палъ на меня? спросилъ Джонни помощника секретаря.

-- Мы вмѣстѣ совѣщались объ этомъ, и мнѣ кажется, что онъ отдаетъ вамъ преимущество предъ всѣми другими, которыхъ ему представляли.

-- Однако онъ поступилъ со мной довольно строго по дѣлу на станціи желѣзной дороги.

-- Я думаю, послѣ того онъ слышалъ еще что нибудь по этому дѣлу и перемѣнилъ свое мнѣніе; мнѣ кажется, что онъ получилъ письмо отъ вашего друга, графа де-Гэста.

-- Въ самомъ дѣлѣ! сказалъ Джонни, начиная понимать, что значитъ имѣть графа своимъ другомъ. Съ самаго начала знакомства своего съ этимъ нобльменомъ Джонни всячески старался не упоминать имени графа въ своемъ управленіи; а между тѣмъ почти каждый день слышалъ намеки, что фактъ этотъ извѣстенъ всѣмъ и имѣлъ немаловажное значеніе.

-- Но онъ такой грубый, сказалъ Джонни.

-- Вы помиритесь съ этимъ, отвѣчалъ помощникъ секретаря.-- Онъ громко лаетъ, но не кусаетъ; а вѣдь сто фунтовъ въ годъ чего нибудь да стоятъ.

Въ эту минуту Имсъ смотрѣлъ на жизнь вообще съ мрачной точки зрѣнія, и въ случаѣ предложенія ему новаго мѣста, намѣренъ былъ отказаться отъ него. Джонни не получалъ еще письма отъ графа; но теперь, когда онъ сидѣлъ передъ открытымъ письмомъ, лежавшимъ въ ящикѣ подъ его конторкой,-- чтобы можно было читать его, откинувшись къ спинкѣ стула,-- онъ началъ смотрѣть на вещи вообще совсѣмъ съ другой точки зрѣнія. Во первыхъ, мужу Лиліаны Дэль слѣдовало имѣть отдѣльную комнату съ коврами и креслами; во вторыхъ, сто фунтовъ въ годъ добавочнаго содержанія сразу увеличатъ сумму, назначенную ему графомъ. Но можно ли будетъ получить отпускъ на Пасху? При изъявленіи согласія быть частнымъ секретаремъ сэра Рэфля, онъ долженъ выговорить это условіе.

Въ этотъ моментъ дверь большой комнаты отворилась, и мистеръ Киссинъ заковылялъ по комнатѣ ускоренными маленькими шагами. Онъ прямо подбѣжалъ къ конторкѣ Имса, швырнулъ на нее огромную книгу, прежде чѣмъ Джонни успѣлъ задвинуть ящикъ, содержавшій въ себѣ драгоцѣнное письмо.

-- Что у васъ въ ящикѣ, мистеръ Имсъ?

-- Частное письмо, мистеръ Киссинъ.

-- Гм! частное письмо! сказалъ мистеръ Киссинъ, чувствуя сильное убѣжденіе, что въ ящикѣ былъ спрятанъ какой нибудь романъ, но не смѣлъ выразить своего убѣжденія.-- Я цѣлую половину утра, мистеръ Имсъ, смотрѣлъ вотъ на этотъ адресъ въ адмиралтейство, а вы поставили его подъ буквой S!

Товарищи Имса, прислушиваясь къ тону мистера Киссина, готовы были подумать, что за открытую въ книгѣ ошибку погибнетъ все управленіе сбора податей.

-- Это значитъ Соммерсетъ-гаузъ, гдѣ помѣщается адмиралтейство, отвѣчалъ Джонни.

-- Что вы мнѣ говорите, Соммерсетъ-гаузъ! Половина учрежденій въ Лондонѣ...

-- Обратитесь лучше къ мистеру Лову, сказалъ Джонни.-- Все это сдѣлано по его указанію.

Мистеръ Киссинъ посмотрѣлъ на мистера Лова, мистеръ Ловъ пристально смотрѣлъ на свою конторку.

-- Мистеръ Ловъ знаетъ все, что относится до заголовокъ, продолжалъ Джонни Имсъ.-- Въ управленіи онъ главный регистраторъ.

-- Нѣтъ, мистеръ Имсъ, вовсе не я, сказалъ мистеръ Ловъ, который любилъ Джонни Имса, и отъ всей души ненавидѣлъ мистера Киссина.-- Впрочемъ, я увѣренъ, что въ этой комнатѣ всѣ сокращенные адресы надписываются вообще очень хорошо, вольно же другимъ не понимать этого по начальнымъ буквамъ.

-- Мистеръ Имсъ,-- началъ мистеръ Киссинъ, не отнимая пальца отъ горькаго упрека неправильно употребленной буквы S, и начиная орацію, которая должна была послужить назиданіемъ для всѣхъ присутствовавшихъ и уничтожить мистера Лона:-- мистеръ Имсъ, если вы не знаете, что адмиралтейство начинается съ буквы А, а не съ буквы S, вамъ бы слѣдовало поучиться этому до поступленія въ наше управленіе. Соммерсетъ-гаузъ не есть особое учрежденіе (сказавъ это, онъ окинулъ взглядомъ всю комнату и повторилъ послѣднія слова, показывая видъ, что было бы весьма полезно заучить ихъ наизусть):-- не есть учрежденіе: государственное казначейство есть учрежденіе; министерство внутреннихъ дѣлъ -- учрежденіе; остъ-индскій комитетъ -- учрежденіе...

-- Нѣтъ, мистеръ Киссинъ, не учрежденіе, сказалъ молодой клеркъ въ отдаленномъ концѣ комнаты.

-- Вы знаете очень хорошо, о чемъ идетъ рѣчь.-- Остъ-индскій комитетъ есть учрежденіе.

-- Тамъ нѣтъ совѣта, сэръ.

-- Все равно; дѣло въ томъ, какимъ образомъ джентльменъ, который пробылъ на службѣ три мѣсяца,-- не говорю уже три года,-- можетъ принимать Соммерсетъ-гаузъ за правительственное учрежденіе? это превышаетъ мои понятія. Если васъ неправильно учили...

-- Объ этомъ мы узнаемъ послѣ, сказалъ Имсъ.-- Мистеръ Ловъ напишетъ особую записку.

-- Ничего я не стану писать, сказалъ мистеръ Ловъ.

-- Если вамъ не умѣли передать правила... снова началъ мистеръ Киссинъ, бросая украдкою взглядъ на мистера Лова; но въ это время дверь отворилась и вошелъ курьеръ съ приказаніемъ, чтобы Джонни предсталъ предъ лицо дѣйствительно великаго человѣка.-- Мистеръ Имсъ, васъ требуетъ сэръ Рэфль. При этихъ словахъ Джонни моментально вскочилъ съ мѣста, оставивъ мистера Киссина съ громадной книгой стеречь его конторку. Чѣмъ окончилась битва, и какъ бушевала она въ большой комнатѣ, намъ нельзя было дослушать; мы по необходимости должны были послѣдовать за нашимъ героемъ въ кабинетъ сэра Рэфля Бофля.

-- А, Имсъ! да, сказалъ сэръ Ряфль Бофль, отводя отъ конторки свой взглядъ при входѣ молодаго человѣка:-- пожалуйста, подождите полминуты. И великій человѣкъ снова углубился въ бумаги, какъ будто боясь, что малѣйшая медленность во всемъ, что онъ дѣлалъ, могла имѣть гибельныя послѣдствія для націи въ обширномъ значеніи этого слова.-- Ахъ, да, Имсъ! хорошо! снова сказалъ онъ, оттолкнувъ отъ себя подписанныя бумаги.-- Говорятъ, вы прекрасно знаете свое дѣло.

-- Немного знаю, сказалъ Имсъ.

-- Гм? да; немного знаете.-- Если вы поступите ко мнѣ, вамъ придется знать его не немного, а все. Вы должны знать его, какъ свои пять пальцевъ. Слышали вы, что Фицъ-Говардъ оставляетъ меня?

-- Слышалъ, сэръ.

-- Превосходный молодой человѣкъ, хотя не совсѣмъ... Впрочемъ, не стоитъ объ этомъ говорить.-- Трудъ показался ему не по силамъ, и онъ переводится на прежнее мѣсто. Правда ли, что лордъ де-Гэстъ вамъ другъ?

-- Да; дѣйствительно, онъ мнѣ другъ.-- Онъ всегда былъ добръ ко мнѣ.

-- Гм! хорошо. Я знаю графа много лѣтъ, очень много лѣтъ: одно время я былъ съ нимъ въ большой дружбѣ. Можетъ статься, вамъ случалось слышать отъ него мое имя?

-- Слышалъ, сэръ Рэфль.

-- Да, одно время мы были съ нимъ въ дружбѣ, но, знаете, эти вещи непрочны.-- Онъ сдѣлался деревенской крысой, а я -- городской. Ха, ха, ха! Можете сказать ему это. Онъ не разсердится?

-- О, нѣтъ; никогда, сказалъ Имсъ.

-- Смотрите же, скажите, когда увидитесь съ нимъ. Графъ такой человѣкъ, къ которому я всегда имѣлъ большое уваженіе, могу сказать, почтеніе. И такъ, Имсъ, что вы скажете на счетъ принятія мѣста Фицъ-Говарда? Работы много. Я долженъ сказать вамъ это по совѣсти. Работы, безъ всякаго сомнѣнія, будетъ очень много. Въ дѣлахъ нашего управленія я принимаю гораздо больше участія, чѣмъ мои предмѣстники; я не хочу сказать, что меня перевели сюда, потому что здѣсь нуженъ человѣкъ именно съ такимъ участіемъ. Голосъ сэра Рэфля становился все громче и громче, и Имсъ начиналъ уже думать, что Фицъ-Говардъ поступилъ благоразумно.-- Я намѣренъ исполнять мой долгъ, и буду требовать того же исполненія отъ моего частнаго секретаря. Но, мистеръ Имсъ, я никогда не забываю человѣка. Хорошъ ли онъ, или худъ, но я никогда его не забуду. Полагаю, вы не любите запаздывать?

-- То есть поздно приходить въ должность?-- О нѣтъ, ни подъ какимъ видомъ.

-- Совсѣмъ не то:-- оставаться здѣсь до поздней поры. Часовъ до шести, до семи, если понадобится; прикладывать свое плечо къ колесу, когда телѣга завязнетъ въ грязи. Вотъ это-то я и дѣлалъ всю свою жизнь. Они знали очень хорошо, что я за человѣкъ. Они всегда назначали мнѣ тяжелыя дороги. Еслибы въ гражданской службѣ платили по часамъ, то мнѣ кажется, я получалъ бы въ ней больше всякаго другаго человѣка. Если вы займете вакантное кресло въ сосѣдней комнатѣ, вы увидите, что это не шуточное дѣло. Я долженъ объявить вамъ это по совѣсти.

-- Я могу трудиться, какъ и всякій другой, отвѣчалъ Имсъ.

-- Прекрасно, прекрасно. Не оставляйте этого правила, и я не оставлю васъ. Для меня будетъ большое удовольствіе имѣть своимъ сотрудникомъ друга моего стараго друга, де-Гэста. Вы скажите ему это. Теперь вы можете сейчасъ надѣть на себя сбрую. Не забудьте, я человѣкъ аккуратный,-- весьма аккуратный; и потому вы тоже должны быть аккуратны.

Сэръ Рэфль послѣ этихъ словъ сдѣлалъ видъ, какъ будто ему желательно было, чтобы его оставили.

-- Сэръ Рэфль, сказалъ Джонни: -- я хочу просить у васъ одной милости.

-- Какой же именно?

-- О Пасхѣ мнѣ необходимо отлучиться недѣли на двѣ или на три. Мнѣ нужно уѣхать отсюда дней черезъ десять.

-- Отлучиться на три недѣли о Пасхѣ, когда только что начнутся парламентскія работы! Для частнаго секретаря это невозможно.

-- Но мнѣ, сэръ Рэфль, до крайности необходимо.

-- И не говорите, Имсъ,-- невозможно и невозможно.

-- Для меня это вопросъ о жизни и смерти.

-- Вопросъ о жизни и смерти! Что же у васъ за дѣло?

При всемъ своемъ величіи и политическомъ значеніи, сэръ Рэфль входилъ въ положеніе маленькихъ людей.

-- Пока я ничего не могу сказать; я еще самъ не увѣренъ.

-- Въ такомъ случаѣ нечего и говорить о пустякахъ. Мнѣ никакой не представляется возможности уволить своего секретаря въ это время. Не могу, рѣшительно не могу. Самая служба того не позволяетъ. Вамъ не полагается отпуска въ эту пору года. Частные секретари обыкновенно увольняются въ отпускъ осенью.

-- Я буду просить объ отпускѣ и осенью, но...

-- Нельзя и думать, мистеръ Имсъ, положительно нельзя.

Джонни Имсъ подумалъ при этомъ, что въ такой крайности ему приходится выстрѣлить изъ большой пушки. Онъ не любилъ стрѣлять изъ этого орудія, но бываютъ случаи, говорилъ онъ про себя когда дѣйствіе большимъ орудіемъ оказывается необходимымъ.

-- Сегодня по утру я получилъ письмо отъ лорда де-Гэста, въ которомъ онъ убѣдительно проситъ меня пріѣхать на Пасху; не для гулянья, но по дѣлу, прибавилъ Джонни.-- Если встрѣтится какое нибудь затрудненіе, онъ долженъ будетъ писать къ вамъ.

-- Писать ко мнѣ, сказалъ сэръ Рэфль, который не любилъ, чтобы въ управленіи обращались съ нимъ фамильярно, хотя бы это было со стороны графа.

-- Само собою разумѣется, я не стану просить его объ этомъ. Но сэръ Рэфль, если бы я остался на прежнемъ мѣстѣ,-- и Джонни кивнулъ головой на большую комнату, изъ которой пришелъ:-- я бы имѣлъ полное право на отпускъ въ апрѣлѣ мѣсяцѣ. А такъ какъ это дѣло весьма важно и для меня и для графа...

-- Въ чемъ же оно заключается? спросилъ сэръ Рэфль.

-- Извините, сэръ,-- это секретъ.

При этомъ сэръ Рэфль вышелъ изъ терпѣнія; онъ чувствовалъ, что съ нимъ торгуются. Да и то сказать, молодому человѣку дѣлаютъ предложеніе занять мѣсто частнаго секретаря, а онъ соглашается принять его не иначе, какъ на извѣстныхъ условіяхъ.

-- Извольте отправиться къ Фицъ-Говарду. Не могу же я терять изъ-за такихъ пустяковъ цѣлый день.

-- Значитъ, мнѣ можно будетъ уѣхать на Пасху?

-- Не знаю. Посмотримъ. Только теперь, пожалуйста, кончите это.

Джонни Имсъ отправился въ комнату Фицъ-Говарда, гдѣ и принялъ отъ этого джентльмена поздравленіе съ новымъ назначеніемъ.

-- Я думаю, онъ будетъ звонить за вами, какъ за лакеемъ, каждую минуту; онъ всегда звонитъ вонъ въ тотъ колокольчикъ. Онъ будетъ кричать вамъ, такъ что вы оглохнете. Съ приглашеніями на обѣды вы должны распроститься; дѣла хотя и немного, но онъ не позволитъ вамъ уйти. Мнѣ кажется, его никто не проситъ на обѣдъ, потому что онъ всегда сидитъ до семи часовъ. Вамъ придется писать всякаго рода ложь о большихъ людяхъ. Когда Рафферти будетъ въ отсутствіи по его частнымъ дѣламъ, сэръ Рэфль попроситъ васъ принести ему туфли.

Рафферти былъ курьеръ перваго коммиссіонера.

Не должно забывать, однакоже, что это говорилъ увольняемый и раздражительный частный секретарь.

-- Если человѣкъ не покажетъ себя способнымъ подавать туфли, его не попросятъ объ этомъ, сказалъ Джонни самому себѣ, и въ то же время постановилъ твердое рѣшеніе на счетъ туфлей сэра Рэфля Бофля.

ГЛАВА XLVII.
НОВЫЙ ЧАСТНЫЙ СЕКРЕТАРЬ.

Управленіе сбора податей 8 апрѣля, 18*.

"Любезный лордъ де-Гэстъ.

"Не знаю, какъ и что отвѣчать на ваше письмо; оно такъ любезно, болѣе чѣмъ любезно. Не знаю также, какъ оправдать себя въ томъ, что я не писалъ вамъ прежде. Я долженъ объяснить это нежеланіемъ безпокоить васъ своими письмами. Мнѣ казалось, что этимъ самымъ я употребилъ бы во зло ваше ко мнѣ расположеніе. Во всякомъ случаѣ это произошло не отъ того, что я не вспоминала, о васъ. Теперь къ дѣлу, и прежде всего о деньгахъ, т. е. о вашемъ предложеніи. Рѣшительно не знаю, что сказать вамъ объ этомъ, не показавшись дуракомъ. Рѣшительно не знаю, что мнѣ слѣдуетъ дѣлать, и конечно, могу только положиться на васъ, что вы не пожелаете мнѣ худаго. Я всегда былъ такого убѣжденія, что мужчина не долженъ принимать денежныхъ подарковъ, кромѣ развѣ отъ огца или лицъ, замѣняющихъ отца. Сумма, которую вы упомянули, такъ велика, что лучше было бы, по крайней мѣрѣ я бы лучше желалъ, чтобы вы ее не называли. Ужь если вамъ угодно быть такимъ великодушнымъ, то не лучше ли будетъ назначить мнѣ что нибудь въ вашемъ духовномъ завѣщаніи?"

-- Такъ и есты Это для того, чтобы всегда желать моей смерти, сказалъ лордъ де-Гэстъ, остановившись на этомъ мѣстѣ письма, которое читалъ вслухъ своей сестрѣ.

-- Я увѣрена, что онъ подобнаго не сдѣлаетъ, сказала лэди Джулія.-- Да и къ тому же ты вѣрно проживешь еще лѣтъ двадцать пять.

-- Скажите пятьдесятъ, это вѣрнѣе, возразилъ графъ и началъ продолжать чтеніе письма.

"Впрочемъ, все это зависитъ такъ много отъ другой особы, что едва ли даже стоитъ говорить объ этомъ. Само собою разумѣется, я много обязанъ мистеру Дэлю, премного обязанъ, и нахожу, что въ отношеніи своей племянницы онъ поступилъ весьма благородно. Будетъ ли изъ этого какая нибудь польза для меня -- дѣло другое. Во всякомъ случаѣ, я принимаю ваше великодушное приглашеніе на Пасху, но не знаю, удастся ли мнѣ имъ воспользоваться. Я долженъ сказать вамъ, что сэръ Рэфль Бофлі. сдѣлалъ меня своимъ частнымъ секретаремъ, и за это я пріобрѣтаю сто фунтовъ стерлинговъ въ годъ. Онъ говоритъ, что нѣкогда былъ вашимъ пріятелемъ, и по видимому всегда относится о васъ съ большимъ удовольствіемъ. Вы поймете, что все это значить. Онъ всегда посылаетъ вамъ поклоны, о которыхъ, я полагаю, вы вовсе не заботитесь. Я долженъ поступить къ нему съ завтрашняго дня, и сколько слышалъ я, работы будетъ много".

-- Въ этомъ нѣтъ сомнѣнія, сказалъ графъ.-- Жаль бѣднягу!

-- А я такъ думала, что частнымъ секретарямъ совсѣмъ нечего дѣлать, сказала лэди Джулія.

-- Я, однако, не желалъ бы быть частнымъ секретаремъ у сэра Ряфля. Впрочемъ, Джонни еще молодъ, да и сто фунтовъ въ годъ чего нибудь да стоютъ. Ахъ, какъ мы всѣ ненавидѣли этого человѣка! Его голосъ всегда отзывался, какъ звонъ разбитаго колокола. Бѣдный Джонни!

И за тѣмъ графъ кончилъ письмо.

"Я сказалъ ему, что на Пасху долженъ получить отпускъ, и онъ сначала объявилъ, что это невозможно. Но я постараюсь настоять на своемъ. Я не остался бы даже и въ такомъ случаѣ, если бы меня сдѣлали частнымъ секретаремъ государственнаго канцлера, да признаться сказать, я не вижу особенной пользы въ томъ, если бы и остался.

"Передайте отъ меня искреннее мое почтеніе лэди Джуліи и скажите ей, что я безпредѣльно ей обязанъ. Не могу выразить вамъ своей благодарности. Прошу васъ, добрѣйшій лордъ де-Гэстъ, вѣрить въ преданность вашего

Джона Имса".

Было уже поздно, когда Имсъ кончилъ письмо. Онъ готовился къ выходу изъ большой комнаты и къ передачѣ конторки и бумагъ своему преемнику. Въ половинѣ гаестаго подошелъ Крэдль, и заявилъ, что они вмѣстѣ пойдутъ домой.

-- Какъ! ты еще здѣсь? сказалъ Имсъ.-- Я думалъ, что ты всегда уходишь въ четыре часа.

Крэдль на этотъ разъ запоздалъ собственно для того, чтобы отправиться домой вмѣстѣ съ новымъ частнымъ секретаремъ. Имсъ, однакоже, этого не желалъ. У него столько было своего дѣла, что ему хотѣлось бы подумать наединѣ, хотѣлось бы прогуляться безъ спутника.

-- Да, но сегодня накопилось много дѣла. Кстати, Джонни, поздравляю тебя, отъ души поздравляю.

-- Благодарю, другъ.

-- Вещь отличная. Сто фунговъ стерлинговъ въ годъ сразу! И какой хорошенькій кабинетикъ! Этотъ Кяссввъ никогда не подойдетъ къ тебѣ близко. Цѣлый день онъ дѣлаетъ изъ себя настоящаго звѣря. Впрочемъ, Джонпи, я всегда зналъ, что изъ тебя выйдетъ что нибудь болѣе обыкновеннаго. Я всегда это говорилъ.

Гутъ нѣтъ ничего необыкновеннаго; одно только Фицъ говоритъ, что старый Хофль-Скофль необыкновенно несносный человѣкъ.

-- Не слушай ты этого Фица. Это изъ зависти. Ты съумѣешь повести дѣла по своему. Ты скоро будешь готовъ?

-- Не совсѣмъ скоро. Ты не жди меня, Кодль.

-- О, я подожду. Это ничего не значитъ. Когда мы останемся вмѣстѣ, такъ для насъ и обѣдъ оставятъ. Впрочемъ, стоитъ ли говорить объ этомъ? Для тебя я готовъ сдѣлать больше.

-- Я намѣренъ проработать до восьми часовъ; пошлю отсюда за котлетой, сказалъ Джонни.-- Кромѣ того, мнѣ нужно кое-куда зайти.

Крэдлъ чуть не заплакалъ. Минуты двѣ или три онъ сидѣлъ молча, стараясь подавить душевное волненіе, и все таки, когда заговорилъ, волненіе его обнаружилось.

-- Ахъ Джонни, сказалъ онъ: -- я знаю, что это значитъ. Ты хочешь бросить меня, потому что получилъ новое назначеніе. А я всегда былъ привязанъ къ тебѣ, всегда и во всемъ: -- не правда ли?

-- Пожалуйста, Кодль, не строй изъ себя дурака.

-- Всегда былъ привязанъ. Если бы меня сдѣлали частнымъ секретаремъ, я бы остался тѣмъ же самымъ, что и былъ. Ты бы не замѣтилъ во мнѣ никакой перемѣны.

-- Какой ты чудакъ! Къ чему говорить, что я перемѣнился, потому только, что я хочу сегодня обѣдать въ Сити?

-- Нѣтъ, потому что ты не хочешь идти домой вмѣстѣ со мной, какъ бывало прежде. Я вовсе не такой чудакъ, какъ ты думаешь, я все вижу. Но Джонни... впрочемъ, теперь я не долженъ называть тебя Джонни.

-- Не будь пожалуйста такимъ отъ-яв-лен-нымъ...

Джонни всталъ и началъ ходить по комнатѣ.

-- Пойдемъ, сказалъ онъ:-- не хочу оставаться; все равно, гдѣ бы ни обѣдать. Джонни засуетился около своей шляпы и перчатокъ, не давъ Крэдлю времени опомниться.

-- Я тебѣ вотъ что скажу, Кодль,-- все это отвратительно.

-- Но какъ бы ты сталъ чувствовать, простоналъ Крэдль, который послѣ знаменитой побѣды на станціи желѣзной дороги, никакъ немогъ поставить себя на одну ногу съ споимъ другомъ. Если бы ему удалось побить Люпекса, какъ Джонни побилъ Кросби, тогда они были бы равны между собою, представляли бы собою пару героевъ. Но Крэдль этого еще не сдѣлалъ. Онъ никогда не считалъ себя трусомъ, но находилъ, что обстоятельства ему не благопріятствуютъ.-- Какъ бы ты сталъ чувствовать, если бы другъ, котораго ты любилъ лучше всякаго другаго въ свѣтѣ, повернулся къ тебѣ спиной.

-- Я ни къ кому не ворочался спиной; ты, можетъ статься, судишь такъ потому, что я скоро иду. Послушай, мой другъ; перестань говорить такіе пустяки. Я терпѣть не могу подобныхъ вещей. Ты никогда не долженъ полагать, что человѣкъ хочетъ важничать; подожди сначала, когда онъ заважничаетъ. Ядумаю, что мнѣ не ужиться съ старымъ Скофлемъ; можетъ быть, останусь при немъ мѣсяца на два. Едва ли найдется человѣкъ, который въ состояніи перенести все то, что о немъ разсказываютъ.

Послѣ этого Крэдль постепенно становился довольнымъ и веселымъ; въ теченіи прогулки онъ старался льстить Джонни, и льстилъ какъ умѣлъ. Съ своей стороны Джонни, хотя и говорилъ, что "терпѣть не можетъ подобныхъ вещей", но лесть ему нравилась. Когда Крэдль сказалъ ему, что Фицъ-Говардъ не стоитъ его мизинца, Джонни былъ убѣжденъ, что это правда.-- А что касается до башмаковъ, говорилъ Крэдль:-- то не думаю, чтобы онъ позволилъ себѣ попросить тебя объ этомъ, развѣ ужь въ большой торопливости, или что нибудь въ этомъ родѣ.

-- Послушай, Джонни, продолжалъ Крэдль, когда они вошли въ одну изъ улицъ, сосѣднихъ съ Буртонъ Кресцентомъ: -- ты знаешь, что я ни подъ какимъ видомъ, ни за что въ мірѣ не рѣшился бы оскорбить тебя.

-- Вѣрю, Кодль, вѣрю, сказалъ Имсъ, продолжая идти, между тѣмъ, какъ спутникъ его обнаруживалъ расположеніе остановиться.

-- Ты посмотри сюда; если я обидѣлъ тебя относительно Амеліи Роперъ, то даю тебѣ обѣщаніе никогда не говорить съ ней.

-- Будь проклята эта Амелія Роперъ! сказалъ Имсъ остановись и остановивъ Крэдля. Восклицаніе это было сдѣлано громкимъ и сердитымъ голосомъ, обратившимъ на себя вниманіе прохожихъ. Джонни поступилъ весьма дурно; ему не слѣдовало вовсе произносить проклятія, не слѣдовало направлять его на человѣческое существо, а тѣмъ болѣе разражаться имъ надъ женщиной, которую любилъ! Однако онъ сдѣлалъ это, и я не могу продолжать моей исторіи, не сдѣлавъ ему замѣчанія.

Крэдль взглянулъ на него и испугался.

-- Я хочу сказать, что въ этомъ дѣлѣ готовъ сдѣлать все, что тебѣ угодно.

-- Въ такомъ случаѣ пожалуйста никогда не напоминай мнѣ ея имени. А что касается до разговоровъ съ ней, то можешь говорить съ ней сколько душѣ угодно.

-- О, я этого не зналъ. Мнѣ показалось какъ-то на дняхъ, что тебѣ это не нравится.

-- Я тогда былъ дуракъ, записной дуракъ. Всю жизнь свою я былъ дуракомъ. Амелія Роперъі Посмотри сюда, Кодль: если сегодня вечеромъ она будетъ льнуть къ тебѣ, въ чемъ нѣтъ ни малѣйшаго сомнѣнія, потому что въ настоящее время она постоянно играетъ въ эту игру, то ничего, дай ей полную свободу. На меня не обращай вниманія; я буду проводить время съ мистриссъ Люпексъ или миссъ Спрюсъ.

-- А какъ потомъ я раздѣлаюсь съ мистриссъ Люпексъ? Она страшно сердится, когда Амелія заговоритъ со мной, Ты, Джонни, не знаешь, какая это ревнивая женщина.

Въ этомъ разговорѣ Крэдль чувствовалъ себя совершенно на своемъ мѣстѣ, онъ чувствовалъ себя равнымъ всякому человѣку. Правда, что Имсъ поколотилъ одного господина, а ему этого еще не удалось; правда, что Имсъ, сдѣлавшись частнымъ секретаремъ, занялъ высокое мѣсто въ общественной жизни; но что касается до интриги, сопровождаемой опасностями, таинственностью, интриги, объемлющей всю жизнь, всепоглощающей,-- развѣ въ дѣлѣ подобнаго рода онъ не герой? Онъ дорого, очень дорого поплатился, и карманомъ, и спокойствіемъ, за одно удовольствіе быть въ интимныхъ отношеніяхъ съ мистриссъ Люпексъ, но въ то же время ему и въ голову не приходило, что онъ платитъ за это слишкомъ дорого. Есть удовольствія, которыя всякому человѣку покажутся дорогими, но тѣмъ не менѣе они могутъ стоить своей цѣны. Какъ бы то ни было, поднимаясь по лѣстницѣ дома мистриссъ Роперъ, Крэдль рѣшился во что бы то ни стало угодить своему пріятелю. Интрига черезъ это могла сдѣлаться еще таинственнѣе, еще всеобъемлющѣе, и въ то же время менѣе опасною, потому что мистеръ Люпексъ не будетъ имѣть никакого повода къ огорченію.

Въ этотъ день за столомъ мистриссъ Роперъ находились на лицо всѣ ея квартиранты, Мистеръ Люпексъ рѣдко принималъ участіе въ ея гостепріимномъ столѣ, но при этомъ случаѣ присутствовалъ и, мало того, по голосу и вообще по всѣмъ своимъ пріемамъ казался въ самомъ отличномъ настроеніи духа. Въ гостиной Крэдль сообщилъ всей компаніи о счастіи, которое выпало на долю его друга, и вслѣдствіе этого сообщенія Джонни сдѣлался до нѣкоторой степени предметомъ болѣе чѣмъ обыкновеннаго вниманія.

-- Вотъ какъ! сказала мистриссъ Роперъ.-- Порадуется же ваша матушка, когда услышитъ объ этомъ. Я всегда говорила, что вы встанете на ноги.

-- Хорошее и идетъ къ хорошему, замѣтила миссъ Спрюсъ.

-- Ахъ, мистеръ Имсъ! воскликнула мистриссъ Люпексъ, съ кокетливымъ восторгомъ,-- Желаю вамъ радости отъ глубины моей души. Это такое элегантное назначеніе.

-- Примите пожалуйста руку истиннаго и безкорыстнаго друга, сказалъ Люпексъ.

И Джонни принялъ эту руку, хотя она была очень грязна и перепачкана въ краскѣ.

Амелія стояла въ сторонѣ и взглядомъ, или вѣрнѣе сказать, рядомъ взглядовъ, передавала поздравленія. Теперь, неужели же и теперь, ты не будешь моимъ? говорили эти взгляды; теперь, когда тебя окружаютъ и богатство и почести? И потомъ, передъ уходомъ въ столовую, она прошептала ему: о Джонъ! я такъ счастлива, такъ невыразимо счастлива!

-- Надоѣла! сказалъ Джонни голосомъ довольно громкимъ, чтобы достичь до слуха счастливой лэди. Потомъ онъ обошелъ вокругъ комнаты, и подалъ миссъ Спрюсъ свою руку. Амелія, спускаясь внизъ одна, рѣшилась, во что бы то ни стало, вырвать его сердце. Она вырывала его уже нѣсколько дней сряду и изумлялась своему успѣху. Ясно было, что кокетство ея съ Крэдлемъ раздражало Имса, и потому она рѣшилась продолжать эту игру.

-- Ахъ, мистеръ Крэдль, сказала она, занявъ подлѣ него мѣсто.-- Я люблю такихъ друзей, которые не измѣняются. Я ненавижу ваши возвышенія. Они такъ часто кружатъ голову.

-- Я бы желалъ испытать это на себѣ, сказалъ Крэдль.

-- Ну, не думаю, чтобы съ вами произошла какая нибудь перемѣна; рѣшительно не думаю. Вѣроятно, скоро и для васъ наступитъ это время. Вѣдь это сдѣлалъ графъ, тотъ самый, котораго быкъ хотѣлъ поднять на рога. Съ тѣхъ поръ, какъ мы узнали этого графа, мы земли не слышимъ подъ собой. И Амелія вздернула голову и потомъ хитро улыбнулась, такъ улыбнулась, что, на взглядъ Крэдля, это было весьма мило. Въ то же время онъ замѣтилъ, что мистриссъ Люпексъ смотрѣла на него изъ-за другой стороны стола, и конечно не могъ вполнѣ насладиться благами, посланными ему богами.

Когда дамы вышли изъ столовой, Люпексъ и другіе два молодыхъ человѣка придвинули къ камину стулья и каждый приготовилъ себѣ умѣренную порцію грога. Имсъ сдѣлалъ было небольшую попытку удалиться, по Люпексъ своими увѣреніями въ дружбѣ, своими просьбами раздѣлить съ ними время, принудилъ Имса, слабаго характеромъ и боявшагося нареканія за чванство, остаться на мѣстѣ.

-- И такъ, мистеръ Имсъ -- за ваше здоровье, сказалъ Люпексъ, поднимая горячій стаканъ грогу: -- желаю вамъ много и много лѣтъ наслаждаться вашимъ оффиціяльнымъ благоденствіемъ.

-- Благодарю васъ, сказалъ Имсъ.-- Хоть я я не очень понимаю это благоденствіе, но во всякомъ случаѣ чрезвычайно вамъ признателенъ.

-- Да, сэръ, когда я вижу молодаго человѣка вашихъ лѣтъ, начинающаго подниматься въ свѣтѣ, я знаю, что его усилія увѣнчаются успѣхомъ. Вы только обратите вниманіе ваше на меня, мистеръ, Имсъ. Мистеръ Крэдль, за ваше здоровье, и пусть всякое недружелюбное чувство утонетъ на днѣ этой чаши. Посмотрите на меня, мистеръ Имсъ: я никогда не поднимался въ свѣтѣ, не сдѣлалъ ничего хорошаго на свѣтѣ, и никогда не сдѣлаю.

-- Полноте, мистеръ Люпексъ, не говорите этого.

-- Нѣтъ, буду говорить. Всю жизнь свою тереблю чорта за рога, и все-таки не удалось еще покрѣпче ухватиться. А сказать ли вамъ отчего? отъ того, что въ молодые года не представлялось ни одного порядочнаго случая отличиться. Еслибъ мнѣ удалось напримѣръ, написать портретъ какого нибудь великана, этакой такъ сказать звѣзды, когда я былъ вашихъ лѣтъ, какого нибудь вельможи, какъ вашего друга сэра Рэфля.

-- Ужь и звѣзды! сказалъ Крэдль.

-- Однакожь, онъ порядочно извѣстенъ въ свѣтѣ, не такъ ли?.. или лорда Дерби, или мистера Спурджона -- вы меня понимаете? Если бы мнѣ выпалъ такой случай въ молодости, я бы не занимался мелкими работишками, не писалъ бы кулисъ на второстепенныхъ театрахъ по стольку-то за квадратный ярдъ. Вамъ теперь выпалъ случай, но мнѣ онъ никогда не выпадалъ. И при этомъ мистеръ Люпексъ порѣшилъ первую порцію грога.

-- А чудная вещь наша жизнь, продолжалъ Люпексъ, и хотя не приступалъ смѣло къ приготовленію другаго стакана пуншу, по началъ постепенно, какъ будто по инстинкту, дотрогиваться до предметовъ, необходимыхъ для этой операціи.-- Да, весьма чудная вещь. Молодые люди, запомните, я не отрицаю, что успѣхъ въ жизни зависитъ отъ хорошаго поведенія,-- положительно это такъ, и все-таки часто ли хорошее поведеніе бываетъ причиной успѣха? Былъ ли бы я тамъ, если бы меня взялъ за руку какой нибудь великанъ въ то время, когда я употреблялъ всѣ усилія, чтобы сдѣлаться артистомъ? Іогда бы я пилъ лэфитъ и шампанское вмѣсто обыкновеннаго тодди, носилъ бы манжеты не хуже всякаго другаго, кто любилъ и кто теперь не узнаетъ меня, когда случится встрѣтиться на улицѣ. Да, мнѣ не было случая, никогда не было!

-- Вѣдь и теперь не поздно, мистеръ Люпексъ, сказалъ Имсъ.

-- Нѣтъ, поздно, мистеръ Имсъ, поздно. Въ это время мистеръ Люпексъ ужь успѣлъ завладѣть бутылкой съ джиномъ. Теперь ужь слишкомъ поздно. Игра кончилась; пари проиграно, талантъ тухъ... Я въ этомъ увѣренъ, я никогда не сомнѣвался въ моихъ способностяхъ, ни на минуту. Можно во всякое время найти людей, которые наживаютъ тысячи фунтовъ стерлинговъ въ годъ своими палитрами, у которыхъ нѣтъ той вѣрности взгляда въ рисункѣ, какимъ я обладаю, или такого чувства въ расположеніи красокъ. Я бы могъ назвать ихъ, да не хочу.

-- А почему бы вамъ не сдѣлать попытки еще разъ? сказалъ Имсъ.

-- Если бы я написалъ прекрасную картину, какая когда либо плѣняла человѣческій глазъ,-- ктопридетъ посмотрѣть на нее? Кто бы имѣлъ достаточную увѣренность во мнѣ и пріѣхалъ бы сюда въ такую даль и глушь, чтобы удостовѣриться въ истинѣ? Нѣтъ, Имсъ, я знаю свое положеніе и свои дѣли, знаю свои слабости. Теперь я не въ состояніи проработать одного дня, не будучи увѣренъ въ томъ, что къ вечеру получу извѣстное число шиллинговъ. Вотъ до чего доходитъ человѣкъ, когда не благопріятствуютъ ему обстоятельства.

-- А мнѣ казалось что декораціонные живописцы всегда наживаютъ отличныя денежки?

-- Не знаю, что вы хотите выразить словами отличныя денежки, мистеръ Крэдль,-- какая тутъ нажива! Впрочемъ, я не жалуюсь. Знаю, кому за все я обязанъ; если мнѣ суждено размозжить себѣ голову, повѣрьте, не стану никого обвинять несправедливо. Если вы послѣдуете моему совѣту... и тутъ онъ обратился къ Имсу: -- ради Бога не женитесь слишкомъ рано!

-- Напротивъ, я полагаю, что лучше жениться въ молодости, сказалъ Имсъ.

-- Вы меня не поняли, продолжалъ Люпексъ.-- Я вовсе не говорю о мистриссъ Люпексъ. Я всегда смотрѣлъ на нее, какъ на обворожительную женщину.

-- Слушайте, слушайте, слушайте! сказалъ Крэдль, ударяя по столу.

-- Это совершенная правда, сказалъ Имсъ.

-- И когда я предостерегаю васъ отъ женитьбы, вы не должны толковать мои слова въ противную сторону. Я никогда и никому не жаловался на нее, и ее буду жаловаться. Если мужъ не заступится за свою жену, за кого же ему заступаться? Я никого не виню, кромѣ самого себя. Но не могу не сказать, что на мою долю никогда не выпадало благопріятнаго случая, никогда, никогда. Повторивъ это слово три раза, губы его прильнули къ краю стакана.

Въ эту минуту дверь столовой растворилась и мистриссъ Люпексъ просунула въ нее свою голову.

-- Люпексъ, сказала она: -- что ты дѣлаешь?

-- Да, мой другъ. Не могу сказать утвердительно, чтобы что нибудь дѣлалъ въ настоящую минуту. Я подалъ этимъ молодымъ джентльменамъ небольшой совѣтъ.

-- Мистеръ Крэдль, вы меня удивляете. И вы, мистеръ Имсъ, вы тоже Меня удивляете -- при вашемъ положеніи въ свѣтѣ! Люпексъ, пойдемте сейчасъ на верхъ; съ этимъ вмѣстѣ она вошла въ комнату и завладѣла бутылкою джина:

-- Ахъ, мистеръ Крэдль, пожалуйте сюда, самымъ веселымъ голосомъ, сказала Амелія, какъ только мужчины появились вверху.-- Я больше полу-часу жду васъ. Я приготовила вамъ небольшую загадку. И Она пропустила его къ стулу, стоявшему между ней и стѣной. Крэдль почти испугался своего счастія, садясь на предлагаемое мѣсто; однако онъ сѣлъ и вскорѣ увидѣлъ себя защищеннымъ отъ всякаго физическаго нападенія силою и шириною кринолина миссъ Роперъ.

-- Скажите пожалуйста! Какая перемѣна, сказала мистриссъ Люпексъ громко.

Джонни стоялъ близко къ ней и шепнулъ ей на ухо: -- перемѣны иногда бываютъ очень пріятны! Вы какъ думаете? я, по крайней мѣрѣ, въ этомъ совершенно убѣжденъ.

ГЛАВА XLVIII.
НЕМЕЗИДА.

Кросби, наконецъ, успокоился въ безмятежной существенности супружеской жизни и начиналъ уже думать, что позоръ, преслѣдовавшій его, частію по случаю его поступка съ миссъ Дэль, но болѣе всего вслѣдствіе побоевъ, полученныхъ имъ отъ Джонни Имса, сталъ стушевываться. Ему не удалось еще принять прежній тонъ жизни, онъ не питалъ еще надежды на это, но все таки могъ посѣщать свой клубъ безъ особеннаго затрудненія. Онъ могъ говорить прежнимъ голосомъ и дѣйствовать въ своемъ управленіи съ прежнимъ авторитетомъ. Онъ могъ разсказывать своимъ друзьямъ, даже съ нѣкоторою степенью удовольствія въ звукахъ своего голоса, что лэди Александрина будетъ очень рада видѣть ихъ у себя. Ему было довольно комфортабельно. дома, послѣ обѣда, сидя въ креслахъ съ газетою и въ туфляхъ. Ему было хорошо; такъ, по крайней мѣрѣ, говорилъ онъ женѣ своей.

Въ сущности же скука была непреодолимая. Кросби, когда приходилось поразмыслить ему о своемъ положеніи, не могъ не сознаться въ томъ, что жизнь, какую онъ велъ, была смертельно скучна. Хотя онъ и ходилъ въ клубъ безъ всякаго стѣсненія, но тамъ уже никто не приглашалъ его присоединиться къ обѣду. Всѣ понимали, что онъ непремѣнно обѣдаетъ дома; да онъ и дѣйствительно обѣдалъ дома, когда не было непріятныхъ причинъ, тому препятствовавшихъ. Уже онъ хозяйничалъ въ своемъ домѣ около трехъ недѣль, и былъ съ женою на нѣсколькихъ свадебныхъ обѣдахъ, которые преимущественно давали друзья фамиліи де-Курси. За исключеніемъ этихъ случаевъ, вечера свои онъ всегда проводилъ дома, и съ тѣхъ поръ, какъ женился, ни разу не обѣдалъ въ гостяхъ безъ жены. Онъ старался увѣрить себя, что его поведеніе въ этомъ отношеніи было слѣдствіемъ собственной рѣшимости; но, тѣмъ не менѣе, онъ чувствовалъ, что больше ничего ему не оставалось дѣлать. Никто не приглашалъ его въ театръ. Никто не просилъ его провести вмѣстѣ вечерокъ. Мужчины никогда не спрашивали его, почему онъ не играетъ въ вистъ. Послѣ должности онъ обыкновенно отправлялся къ Себрэйту, ходилъ съ полчаса по комнатѣ, заговаривалъ, то съ тѣмъ, то съ другимъ. Никто не оказывалъ къ нему нерасположенія. А между тѣмъ онъ понималъ, что все совершенно измѣнилось, и онъ рѣшился, съ нѣкоторымъ благоразуміемъ, примириться съ своимъ новымъ бытомъ.

Лэди Александрина тоже находила свою жизнь довольно скучною; въ ней проявлялась наклонность къ сварливости. Она иногда говорила мужу, что ее никуда не возятъ и не водятъ, и когда Кросби предлагалъ прогулку, лэди Александрина говорила, что прогулка по улицамъ не нравится ей.-- Такъ я не понимаю, гдѣ же вы можете гулять, отвѣчалъ онъ ей однажды. Она не говорила, что ей нравится верховая ѣзда, и что парки очень приличное мѣсто для подобныхъ прогулокъ; но Кросби понялъ изъ ея выраженія то, чего она не сказала.-- Я все для нея сдѣлаю, говорилъ онъ самъ себѣ; но не хочу раззорять себя.-- Амелія заѣдетъ за мною прокатиться, сказала она въ другой разъ.-- Ахъ, отвѣчалъ онъ, это будетъ очень пріятно.-- Нѣтъ, не будетъ ничего пріятнаго, сказала Александрина: -- Амелія всегда такъ занята покупками, и такъ страшно торгуется съ продавцами. Во всякомъ случаѣ это лучше, нежели вѣчно сидѣть дома и никуда не выходить.

Они завтракали въ опредѣленное время, въ половинѣ десятаго, но въ сущности Александрина никакъ не могла оставить своей комнаты ранѣе десяти. Аккуратно въ половинѣ одиннадцатаго Кросби отправлялся въ должность. Возвращался домой онъ въ шесть часовъ, и проводилъ почти цѣлый часъ передъ обѣдомъ въ церемоніи переодѣванья. По крайней мѣрѣ, онъ отправлялся въ свою уборную, обмѣнявшись нѣсколькими словами съ женой, и оставался тамъ, швыряя въ сторону разные предметы, обтачивалъ ногти, перечитывалъ всякую бумажонку, какая попадалась ему подъ руки, и убивалъ такимъ образомъ часъ времени. Онъ ожидалъ, что обѣдъ будетъ поданъ ровно въ семь часовъ, и начиналъ сердиться, если его заставляли ждать сверхъ этого срока. Послѣ обѣда Кросби выпивалъ рюмку вина вмѣстѣ съ женою, а другую -- наединѣ, глядѣлъ на разгорѣвшійся уголь и задумывался надъ прошедшимъ. Подумавши, онъ отправлялся на верхъ, выпивалъ чашку кофе, а потомъ чашку чаю, прочитывалъ газету, перелистывалъ попавшуюся подъ руку книгу, закрывалъ лицо, когда приходилось зѣвать, и вообще дѣлалъ видъ, что чтеніе было очень занимательно. У лэди Александрины не было ни знаковъ, ни словъ для выраженія своей привязанности. Она никогда не садилась къ нему на колѣни, никогда къ нему не ласкалась. Она никогда не показывала, что на долю ея выпало счастіе находиться вблизи его. Оба они думали, что любятъ другъ друга; оба такъ думали,-- но любви между ними не было, не было ни сочувствія, ни теплоты. Самая атмосфера, окружавшая ихъ была холодна, такъ холодна, что никакой огонь не могъ разогрѣть ее.

Въ чемъ же была бы разница, еслибы вмѣсто лэди Александрины сидѣла при немъ въ качествѣ жены Лили Дэль? Онъ часто увѣрялъ себя, что съ тою или другою, жизнь была бы все равно одна и та же; что онъ сдѣлался съ нѣкотораго времени неспособнымъ къ семейной жизни, и что надо какъ нибудь отдѣлаться отъ этой неспособности. Но, хотя онъ въ одно время увѣрялъ себя въ этомъ полувысказанными думами, онъ тутъ же выражалъ другими думами, что Лили озарила бы весь домъ своимъ блескомъ; что если бы онъ привезъ ее къ своему очагу, на него свѣтило бы солнце каждое утро и каждый вечеръ. Не смотря на все это, онъ старался выполнять свои обязанности и помнилъ, что возбужденіе оффиціальной жизни было для него всегда доступно. Съ одиннадцати часовъ утра и до пяти по полудни онъ занималъ мѣсто, которое заставляло другихъ смотрѣть на него, по необходимости, съ уваженіемъ и обращаться къ нему съ почтеніемъ. Въ этомъ отношеніи онъ былъ счастливѣе своей жены; у нея не было должности, которая могла бы служить ей прикрытіемъ отъ всякихъ невзгодъ.

-- Да, говорила жена Кросби сестрѣ своей Амеліи: -- все это прекрасно; я не смотрю даже на то, что нашъ домъ очень сыръ, но мнѣ такъ надоѣдаетъ это одиночество.

-- Иначе и не можетъ быть съ женщинами, которыя вышли замужъ за должностныхъ людей.

-- О, я не жалуюсь; разумѣется, я хорошо понимала, на что рѣшилась. Я думаю, что скука пройдетъ, когда всѣ съѣдутся въ Лондонъ.

-- Не думаю, что сезонъ послѣ Рождества сдѣлаетъ въ этомъ отношеніи большую разницу, сказала Амелія: -- конечно, Лондонъ веселѣе въ маѣ. Ты увидишь, что въ будущемъ году тебѣ не будетъ такъ скучно; а можетъ статься къ тому времени у тебя будетъ ребенокъ.

-- Пустяки! воскликнула Александрина: -- я не хочу имѣть ребенка, да я и не думаю, что онъ у меня будетъ.

-- А мнѣ кажется, не мѣшаетъ постоянно думать объ этомъ.

Лэди Александрина, хотя и не была энергическаго темперамента, не могла однакоже не признаться самой себѣ, что сдѣлала ошибку. Она рѣшилась выдти за Кросби, потому что Кросби обращался въ модномъ свѣтѣ; а теперь ее увѣряли, что лондонскій сезонъ не сдѣлаетъ для нея никакой разницы -- лондонскій сезонъ, который, если и не доставлялъ удовольствія, то всегда приносилъ съ собой оживленныхъ гостей. Она соблазнилась замужствомъ потому, что ей казалось, что будучи замужней женщиной, она могла наслаждаться обществомъ съ большимъ непринужденіемъ, чѣмъ дѣвушка, находящаяся подъ надзоромъ матери или гувернантки; что она будетъ болѣе свободна въ своихъ дѣйствіяхъ; а теперь ей говорятъ, что надо ожидать ребенка, который доставитъ ей занятіе и удовольствіе. Въ замкѣ Курси конечно бывало и скучно, но все-таки было бы лучше этого.

Когда Кросби воротился домой, послѣ этого маленькаго разговора на счетъ ребенка, жена сообщила ему, что въ будущее воскресенье они будутъ обѣдать у Гэзьби. Услышавъ это, онъ съ досадой замоталъ головой. Онъ понималъ однако же, что не имѣетъ права сѣтовать, потому что его только разъ брали въ Сентъ-Джонсъ-Вудъ, съ тѣхъ поръ, какъ онъ воротился домой послѣ свадебной поѣздки. Тутъ была, впрочемъ, одна статья, на которую онъ считалъ себя вправѣ поворчать.

-- И съ какой стати въ воскресенье?

-- Потому что Амелія пригласила меня именно въ воскресенье. А если просятъ въ воскресенье, то нельзя же сказать, что мы будемъ въ понедѣльникъ.

-- Это воскресенье для меня ужасно! А въ которомъ часу?

-- Она говорила, въ половинѣ шестаго.

-- Боже милостивый! Что же мы будемъ дѣлать цѣлый вечеръ?

-- Съ вашей стороны, Адольфъ, очень нелюбезно относиться такъ о моихъ родныхъ.

-- Полноте, милая, это шутка; будто вы не говорили то же самое разъ двадцать! Вы чаще, чѣмъ я, и съ большею горечью выражали свое неудовольствіе, когда вамъ приходилось отправляться туда. Вы знаете, что я люблю вашу сестру, и Гэзьби въ своемъ родѣ славный малый; только послѣ трехъ, четырехъ часовъ въ его обществѣ, всегда начинаешь чувствовать себя усталымъ.

-- Все же не можетъ быть скучнѣе, чѣмъ... и лэди Александрина не кончила своей рѣчи.

-- Дома, по крайней мѣрѣ, можно читать, сказалъ Кросби.

-- Нельзя же вѣчно читать. Во всякомъ случаѣ, я дала за васъ слово. Если вы хотите отказаться, то напишите объясненіе.

Когда наступило воскресенье, то, само собою разумѣется, Кросби отправился въ Сентъ-Джонсъ-Вудъ, и ровно въ половинѣ шестаго стоялъ уже у входа въ домъ, который былъ ему такъ ненавистенъ. Одно изъ первыхъ намѣреній, принятыхъ имъ, когда онъ имѣлъ въ виду женитьбу, было весьма враждебнаго свойства къ дому Гэзьби. Онъ рѣшился видѣться съ нимъ какъ можно рѣже. Онъ хотѣлъ освободить себя отъ этой связи. Онъ никогда не искалъ союза съ этой отраслью фамиліи де-Курси. А теперь, дѣло приняло такой оборотъ, что только съ этой отраслью и былъ онъ въ союзѣ. Онъ только и слышалъ, что о Гэзьби. Амелія и Александрина были неразлучны. И вотъ его тащатъ теперь на воскресный обѣдъ; онъ хорошо понималъ, что его будутъ частенько таскать туда, и что онъ никакъ не съумѣетъ отдѣлаться. Онъ уже задолжалъ Мортимеру Гэзьби; онъ зналъ, что всѣ его семейныя дѣла попали въ руки этого стряпчаго, и что не было никакой возможности вырвать ихъ изъ этихъ рукъ. Его домъ былъ вполнѣ снабженъ всѣмъ необходимымъ, и онъ зналъ, что деньги уже за все были уплачены; но самъ онъ не заплатилъ ни одного шиллинга; Мортимеръ Гэзьби взялъ на себя всѣ уплаты.

-- Поди къ своей мама и тетенькѣ, де-Курси, сказалъ послѣ обѣда этотъ стряпчій вертѣвшемуся около него ребенку; и Кросби остался наединѣ съ зятемъ своей жены; съ этого момента начинались пытки въ Сентъ-Джонсъ-Вудѣ, которыхъ Кросби такъ страшился. Съ своей свояченицей онъ еще могъ говорить, помня всегда, что она дочь графа. Но съ Гэзьби у нихъ не было ничего общаго. Къ тому же онъ чувствовалъ, что Гэзьби, обходившійся съ нимъ до этой поры съ уваженіемъ, теперь совершенно утратилъ это чувство. По понятіямъ стряпчаго, Кросби вращался когда-то въ большомъ свѣтѣ, но это уже миновало. Въ настоящее время, по оцѣнкѣ этого же стряпчаго, Кросби былъ просто секретаремъ присутственнаго мѣста, человѣкомъ, который былъ у него въ долгу. Оба они женаты на родныхъ сестрахъ, и онъ не видѣлъ, почему блескъ зажиточнаго стряпчаго долженъ тускнуть передъ блескомъ гражданскаго чиновника, который далеко не былъ въ такихъ счастливыхъ обстоятельствахъ. Все это было совершенно понятно имъ обоимъ.

-- Отъ Курси получили самыя страшныя вѣсти, сказалъ стряпчій, какъ скоро малютка удалился.

-- Какъ! Что тамъ случилось?

-- Порлоккъ женился; знаете, на той женщинѣ.

-- Пустяки!

-- Увѣряю васъ. Старая лэди нашла себя вынужденною сообщить мнѣ объ этомъ; она ужасно сокрушается. По моему мнѣнію, это еще не самое худшее. Всему свѣту извѣстно, что Порлоккъ шелъ по пути погибели. Онъ хочетъ начать дѣло съ отцомъ -- за какія-то недоплаты его доли, и грозитъ предоставить дѣло судебному разбирательству, если ему не заплатятъ деньги.

-- Но точно ли ему должны?

-- Да, должны. Около двухъ тысячъ фунтовъ стерлинговъ. Вѣроятно мнѣ опять придется заплатить. Но увѣряю честью, что я не вижу, откуда ихъ взять; право, не вижу. Туда и сюда я заплатилъ за васъ больше тысячи четырехъ сотъ фунтовъ.

-- Тысячи четырехъ сотъ фунтовъ!

-- Да, такъ; на меблированіе и страхованіе, да по счету нашей фирмы за свадебный контрактъ. Счетъ этотъ еще не заплаченъ; это, впрочемъ, все равно. Нынче даромъ вѣдь не женятся.

-- У васъ, однако, есть обезпеченіе.

-- Ну да; конечно есть. Но теперь бы надо наличныхъ денегъ. Наша фирма такъ много ссудила на имѣніе де-Курси, что не желаетъ идти дальше, а поэтому-то и понадобится взять это на себя. Придется имъ всѣмъ ѣхать за границу, этимъ дѣло и покончится. Между графомъ и Джоржемъ была страшная сцена. Джоржъ вышелъ изъ себя и сказалъ графу, что онъ виноватъ въ женитьбѣ Порлокка. Дѣло кончилось тѣмъ, что Джоржа и его жену проводили за дверь.

-- У него есть собственныя деньги.

-- Есть; но онъ не хочетъ ихъ тратить. Того и смотри, что пріѣдетъ сюда и сядетъ намъ на шею. Я рѣшился не просить его остановиться у меня, и вамъ тоже совѣтую. Если онъ разъ войдетъ въ домъ, то его не скоро выживешь.

-- Я чувствую къ нему совершенное отвращеніе.

-- Да; нехорошій человѣкъ. Такой же точно и Джонъ. Порлоккъ былъ немного лучше, да совершенно промотался. Нечего сказать, семейка.

Вотъ каково семейство, для котораго Кросби измѣнилъ Лили Дэль! Подъ вліяніемъ честолюбія, его единственною цѣлью было сдѣлаться зятемъ графа; и чтобы достигнуть этой цѣли, неизбѣжно было сдѣлаться подлецомъ. Достигая ее, онъ прошелъ путь всевозможной грязи и позора. Онъ женился на женщинѣ, которую не любилъ. Онъ ежечасно вспоминалъ о дѣвушкѣ, которую прежде любилъ, которой не могъ позабыть, и которую онъ такъ обидѣлъ, что никакія обстоятельства не могли быть приняты въ уваженіе къ возобновленію прежнихъ отношеній. Этотъ стряпчій, который сидѣлъ передъ нимъ, толкуя о своихъ тысячахъ съ отвратительнымъ безпокойствомъ, свойственнымъ только подобнымъ людямъ,-- и онъ составилъ точно такую же партію, съ тою только разницею, что составляя ее, зналъ, что дѣлалъ. Онъ получилъ отъ этой женитьбы все ожидаемое. А что получилъ Кросби?

-- Да, дрянной народецъ, дрянной, говорилъ онъ съ горечью.

-- Мужчины, да, сказалъ Гэзьби весьма хладнокровно.

-- Гм! сказалъ Кросби.

Гэзьби совершенно ясно понялъ, что, по мнѣнію его пріятеля, и женщины оказывались не совсѣмъ тѣмъ, чѣмъ бы слѣдовало; но этимъ онъ не оскорблялся, хотя тутъ и допускалась частица оскорбленія въ отношеніи его жены.

-- Графиня женщина благонамѣренная, сказалъ Гэзьби: -- жизнь ея была трудная, очень трудная. Мнѣ приходилось слышать, какъ графъ ругаетъ ее; онъ употреблялъ такія выраженія, которыхъ испугался бы поденщикъ,-- увѣряю васъ. Но онъ скоро умретъ, и тогда ей будетъ спокойно. Она имѣетъ три тысячи вдовьей преміи.

"Онъ скоро умретъ и тогда ей будетъ спокойно!" -- это одинъ изъ фазисовъ семейной жизни. Разбирая эти слова, Кросби вспомнилъ обѣщаніе Лили, данное во время прогулки по полямъ, дѣлать для него все на свѣтѣ. Онъ вспомнилъ ея поцалуи, прикосновеніе ея пальчиковъ, серебристый веселый голосокъ, шорохъ ея платья, когда она ластилась къ нему. Послѣ этого онъ невольно подумалъ, не умереть ли ему, чтобы Александринѣ тоже было спокойно. Она и ея мать жили бы гдѣ нибудь въ Германіи, въ Баденъ-Баденѣ, какъ нельзя спокойнѣе, получая вдовьи преміи.

Сквайръ въ Оллинтонѣ, мистриссъ Дэль и лэди Джулія Де-Гэстъ были до этой поры и въ настоящее время крайне неспокойны, что Кросби не подвергся еще никакому наказанію, что его не постигло еще мщеніе за его великое прегрѣшеніе. Какъ они мало понимали истину! Если бы его стали преслѣдовать закономъ, еслибы его приговорили къ тюремному заключенію съ тяжкою работою на двѣнадцать мѣсяцевъ, то и тогда наказаніе его не было бы такъ жестоко. Тогда бы онъ, по крайней мѣрѣ, избавился отъ лэди Александрины.

-- Джоржъ съ женой пріѣдутъ въ Лондонъ; не пригласить ли намъ ихъ къ себѣ на недѣльку -- другую? сказала ему жена, какъ скоро они усѣлись въ извощичьей каретѣ, при возвращеніи домой.

-- Нѣтъ! заревѣлъ Кросби:-- ничего подобнаго не будетъ! Послѣ этого не было сказано ни слова о приглашеніи до самаго дома. Возвратясь домой, Александрина сослалась на головную боль, и тотчасъ ушла въ свою комнату. Кросби бросился въ кресло передъ остаткомъ каминнаго огня, и рѣшился отдѣлаться отъ всего семейства де-Курси. Что же касается до жены, то она, какъ жена, должна ему повиноваться, или оставить его въ покоѣ и дать ему полную свободу. Доходъ ихъ состоялъ изъ тысячи двухъ сотъ фунтовъ стерлинговъ. Превосходная была бы вещь, если бы ему удалось отдѣлить себѣ шесть сотъ фунтовъ и воротиться къ прежнему образу жизни. Конечно, нельзя было ожидать всѣхъ удобствъ прежней жизни, прежняго уваженія и почтенія общества. Все-таки онъ могъ наслаждаться роскошнымъ клубнымъ обѣдомъ. Несвязанные вечера могли бы опять принадлежать ему вмѣстѣ съ свободою проводить ихъ, какъ вздумается. Онъ зналъ многихъ, которые жили врозь отъ своихъ женъ. При этомъ Кросби вспомнилъ, какъ безобразна была Александрина во весь этотъ вечеръ въ своей мишурной коронкѣ съ поддѣльными камнями и въ добавокъ съ насморкомъ, отъ котораго ея носъ раскраснѣлся. Со времени замужества на нее напало сверхъ того какое-то постоянное, непріятное неряшество. Да, нельзя было скрыть -- она весьма нехороша. Высказавъ все это самому себѣ, онъ отправился спать. Я самъ расположенъ думать, что наказаніе его было достаточно жестокое.

На другое утро его жена все еще жаловалась на головную боль, такъ что ему пришлось завтракать одному. Послѣ положительнаго отказа на ея предложеніе пригласить брата, они мало разговаривали.-- Моя голова ужасно трещитъ; пусть Сара принесетъ мнѣ чаю и тостъ, если это не сдѣлаетъ для васъ разницы.

Для Кросби было совершенно все равно, и онъ позавтракалъ одинъ съ такимъ наслажденіемъ, какимъ почти никогда не сопровождались его завтраки.

Ему стало ясно, что настоящее удовольствіе его жизни должно истекать изъ служебныхъ занятій. Есть люди, которымъ трудно жить на свѣтѣ безъ какого нибудь источника ежедневнаго комфорта; къ числу такихъ людей принадлежалъ и Кросби. Онъ едва ли былъ бы въ состояніи переносить жизнь, еслибъ въ ней не было страницъ, на которыхъ онъ могъ бы остановить свой взоръ съ удовольствіемъ. Ему всегда нравились его занятія, и онъ рѣшилъ теперь, что они замѣнятъ ему все прочее. Но чтобы достигнуть этого, необходимо было предоставить ему большую свободу. По принятымъ правиламъ въ мѣстѣ его служенія, секретарю вмѣнялось въ непремѣнную обязанность получать приказанія коммиссіонеровъ и дѣлать по нимъ исполненія; предшественникъ Кросби строго соблюдалъ этотъ порядокъ вещей. Но Кросби сдѣлалъ гораздо болѣе и возъимѣлъ честолюбіе прибрать весь совѣтъ подъ руки. Онъ льстилъ себя мыслію, что ему извѣстны и ихъ и свои обязанности лучше, нежели имъ, и что съ небольшою хитростью онъ будетъ управлять ими. Во всемъ этомъ не было ничего невозможнаго, еслибъ не случилось скандала на Паддингтонской станціи; но, какъ всѣмъ намъ извѣстно, господствующій пѣтухъ на задворкѣ долженъ всегда господствовать. Если онъ одинъ только разъ выпачкаетъ въ грязи свои крылья, то хотя и будетъ имѣть видъ пѣтуха, котораго постигло несчастіе, никакой другой пѣтухъ уже не станетъ имѣть къ нему уваженія. Мистеръ Оптимистъ и мистеръ Буттервеллъ очень хорошо знали, что ихъ секретаря поколотили, и потому не могли уже довѣряться такому человѣку.

-- А! кстати, Кросби, сказалъ Буттервеллъ, входя въ его комнату, вскорѣ послѣ его прихода въ должность, въ тотъ самый день, когда онъ завтракалъ одинъ:-- я хочу сказать вамъ нѣсколько словъ. И Буттервеллъ воротился и притворилъ дверь, которая была открыта. Кросби не долго думалъ; онъ тотчасъ угадалъ свойство предстоящаго разговора.

-- Знаете ли, началъ Буттервеллъ.

-- Не лучше ли вамъ будетъ присѣсть?-- сказалъ Кросби, садясь самъ при этихъ словахъ. Ужь если быть состязанію, то онъ за себя постоитъ. При этомъ случаѣ онъ покажетъ болѣе присутствія духа, чѣмъ на платформѣ желѣзной дороги. Буттервеллъ сѣлъ, и чувствовалъ при этомъ, что самое движеніе отняло у него нѣсколько власти. Когда человѣкъ собирается сдѣлать выговоръ другому, онъ долженъ дышать собственною атмосферою.

-- Я не желаю придираться, началъ Буттервеллъ.

-- Надѣюсь, что я не подалъ къ тому повода, сказалъ Кросби.

-- Да, я и не говорю этого. Но мы въ совѣтѣ полагаемъ...

-- Позвольте, позвольте, Буттервеллъ.-- Если вы хотите сказать что нибудь непріятное, такъ ужь лучше пусть оно выскажется въ совѣтѣ. Тогда это будетъ не такъ непріятно, увѣряю васъ.

-- Но все, что происходитъ въ собраніи членовъ совѣта, должно имѣть оффиціальное значеніе.

-- Это для меня все равно.-- Я скорѣй предпочту эту форму, нежели другую.

-- Вотъ дѣло въ чемъ: -- мы полагаемъ, что вы берете на себя слишкомъ много. Конечно, если тутъ и есть ошибка, то она не можетъ служить упрекомъ для васъ, потому что это происходитъ отъ вашего усердія къ дѣлу.

-- А если я не стану дѣлать, такъ кто же станетъ? спросилъ Кросби.

-- Совѣтъ въ состояніи исполнить все до него касающееся. Полноте, Кросби; мы много лѣтъ знаемъ другъ друга, и я вовсе не желаю съ вами ссориться. Я потому такъ говорю вамъ, что вамъ же будетъ непріятно, если дѣло это приметъ оффиціальный видъ. Оптимистъ не имѣетъ обыкновенія сердиться, но вчера онъ былъ просто разсерженъ. Вамъ лучше выслушать меня и заниматься своимъ дѣломъ немного потише.

Кросби, однакоже, не имѣлъ расположенія спокойно получать выговоры. Онъ чувствовалъ себя обиженнымъ и готовъ былъ вступить въ бой съ встрѣчнымъ и поперечнымъ.

-- Я исполнялъ свои обязанности по силѣ разумѣнія, мистеръ Буттервеллъ, сказалъ онъ:-- и кажется, всегда удовлетворительно. Назовите мнѣ человѣка, который можетъ указать на незнаніе мною дѣла. Если я трудился болѣе, чѣмъ слѣдовало, такъ это отъ того, что другіе не выполняли своихъ обязанностей, какъ должно.

При этихъ словахъ лицо Кросби омрачилось, и комммиссіонеръ замѣтилъ, что секретарь не на шутку разгнѣвался.

-- О! очень хорошо, сказалъ Буттервеллъ, вставая со стула.-- При такихъ обстоятельствахъ мнѣ предстоитъ только передать дѣло предсѣдателю, и онъ сообщитъ вамъ свое мнѣніе въ совѣтѣ. Мнѣ кажется, вы поступаете неблагоразумно; право, такъ. Что касается до меня лично, то я руководился дружественнымъ расположеніемъ.-- Сказавъ это, мистеръ Буттервеллъ удалился.

Послѣ полудня того же дня, между двумя и тремя часами, Кросби по обыкновенію пригласили въ совѣтъ. Это дѣлалось ежедневно, и онъ обыкновенно занимался тамъ около часа съ двумя изъ трехъ членовъ, подкрѣпившихъ силы свои рюмкою хереса и бисквитомъ. Въ настоящемъ случаѣ точно такъ же принялись за обычный трудъ, но Кросби не могъ не замѣтить, что взаимныя ихъ отношенія измѣнились. Всѣ три члена находились на лицо. Предсѣдатель отдавалъ свои приказанія важнымъ, надутымъ голосомъ, который при хорошемъ расположеніи духа не былъ ему свойственъ. Маіоръ Фіаско почти ничего не говорилъ; но въ его взглядѣ отражался лучъ самодовольнаго сарказма. Дѣла совѣта шли худо, и онъ радовался. Мистеръ Буттервеллъ былъ замѣчательно учтивъ въ обхожденіи и болѣе обыкновеннаго развязенъ. По окончаніи занятій въ мистерѣ Оптимистѣ обнаружились признаки какого-то безпокойства; онъ то вставалъ, то опять садился; перебиралъ кучу бумагъ, которыя лежали передъ нимъ, и заглядывалъ въ нихъ черезъ очки. Наконецъ онъ выбралъ одну изъ нихъ, снялъ очки, откинулся въ креслѣ и началъ маленькую рѣчь.

-- Мистеръ Кросби, сказалъ онъ: -- всѣмъ намъ очень пріятно, очень пріятно видѣть ваше усердіе и дѣятельность на служебномъ поприщѣ.

-- Благодарю васъ, сэръ, сказалъ Кросби:-- я люблю службу.

-- Такъ, совершенно такъ; мы всѣ это чувствуемъ. Но мы думаемъ, что вы,-- еслибъ я сказалъ -- принимаете на себя слишкомъ много, то, можетъ быть, я сказалъ бы болѣе, чѣмъ мы намѣрены выразить.

-- Не говорите болѣе того, что намѣрены сказать, мистеръ Оптимистъ. При этихъ словахъ глаза Кросби слегка освѣтились блескомъ минутнаго торжества; то же самое было замѣтно и въ глазахъ маіора Фіаско

-- Нѣтъ, нѣтъ, сказалъ мистеръ Оптимистъ: -- я скорѣе недоскажу, а не скажу лишняго такому отличному чиновнику, какъ вы. Но вы, вѣроятно, понимаете, что я хочу выразить?

-- Не знаю, точно ли я васъ понимаю, сэръ. Если я не принялъ на себя лишняго, что же я сдѣлалъ такое, чего не слѣдовало бы дѣлать?

-- Во многихъ случаяхъ вы отдаете приказанія, на которыя слѣдовало бы вамъ предварительно получить разрѣшеніе. Вотъ одинъ примѣръ,-- и отложенная бумага явилась на сцену.

Въ этомъ случаѣ секретарь былъ очевидно виноватъ по буквальному смыслу закона, и онъ не могъ найти оправданія, даже основывая это оправданіе на существенной необходимости.

-- Если вамъ угодно, чтобы я впередъ ограничивался положительными инструкціями, я исполню это; но мнѣ кажется, что вы сами найдете это неудобнымъ.

-- Такъ будетъ гораздо лучше, сказалъ мистеръ Оптимистъ.

-- Очень хорошо, сказалъ мистеръ Кросби: -- будетъ исполнено. И онъ тутъ же рѣшился сдѣлаться по возможности непріятнымъ тремъ джентльменамъ, собравшимся въ этой комнатѣ. Онъ могъ сдѣлаться очень непріятнымъ, но эта непріятность въ такой же мѣрѣ могла отразиться на немъ самомъ, какъ и на нихъ.

Теперь все у него пошло неладно. И гдѣ было искать утѣшенія? По пути домой онъ зашелъ къ Себрэйту, но у него не было словъ для предметовъ обыденнаго разговора. Онъ пошолъ домой, гдѣ жена его, хотя и встала, но все еще жаловалась на головную боль.

-- Я во весь день не выходила изъ дому, сказала она:-- а отъ этого голова еще больше разболѣлась.

-- Я, право, не знаю, какъ этому помочь, когда вы не хотите ходить пѣшкомъ, сказалъ онъ.

Послѣ этого они болѣе не говорили до самаго обѣда.

Если бы сквайръ въ Оллинтонѣ зналъ все это, онъ бы могъ, я полагаю, довольствоваться наказаніемъ, которое постигло Кросби.

ГЛАВА XLIX.
ПРИГОТОВЛЕНІЯ КЪ ОТЪѢЗДУ.

-- Мама, прочитайте-ка это письмо.

Это говорила старшая дочь мистриссъ Дэль, когда онѣ всѣ три сидѣли въ гостиной Малаго Дома. Мистриссъ Дэль взяла письмо и прочитала его съ большимъ вниманіемъ, потомъ вложила въ конвертъ и возвратила Беллъ.

-- Ну что же; это хорошее письмо, и какъ мнѣ кажется, въ немъ высказывается истина.

-- Да, мама,-- въ немъ высказывается немного больше истины. Какъ вы говорите, оно очень хорошо написано. Онъ всегда пишетъ хорошо, когда бываетъ затронутъ за живое. Но все-таки...

-- Все-таки что?-- моя милая.

-- Въ этомъ письмѣ проглядываетъ больше ума, чѣмъ сердца.

-- Если такъ, то ему легче будетъ перенести страданія,-- то есть, если ты окончательно рѣшила это дѣло.

-- Да, я окончательно рѣшила, и право, не думаю, что онъ будетъ страдать. По всей вѣроятности, онъ не принялъ бы на себя труда написать подобное письмо, если бы у него не было этого желанія.

-- Я совершенно увѣрена, что у него есть желаніе,-- и желаніе самое искреннее; я увѣрена также и въ томъ, что онъ сильно обманется въ своихъ ожиданіяхъ.

-- Какъ онъ обманулся бы, если бы не удались ему какія нибудь другія предпріятія;-- кажется, ясно.

Письмо было отъ кузена Беллъ, Бернарда, и заключало въ себѣ самыя сильныя убѣжденія, какія только въ состояніи онъ былъ придумать въ пользу искательства ея руки. Бернардъ Дэль болѣе способенъ былъ сильнѣе выразить эти слова посредствомъ письма, чѣмъ живой изустной рѣчью. Это былъ человѣкъ, способный дѣлать все превосходно, когда на обсужденіе дѣла ему предоставлялось весьма немного времени; но онъ не обладалъ силой страсти, вызывающей человѣка на краснорѣчіе, для выпрошенія того, что онъ желаетъ пріобрѣсти. Его письмо при настоящемъ случаѣ было длинно и довольно убѣдительно. Если въ немъ мало выражалось страстной любви, за то много было пріятной лести. Онъ говорилъ Беллъ, какъ выгоденъ былъ бы бракъ ихъ для обоихъ семействъ; онъ увѣрялъ, что отсутствіе еще болѣе усилило въ немъ чувство привязанности; онъ безъ хвастовства ссылался за свое прошедшее поприще въ жизни, какъ на лучшее ручательство за его будущее поведеніе; онъ объяснялъ, что если бракъ этотъ состоится, то не представится тогда ни малѣйшей надобности касаться вопроса объ оставленіи Малаго Дома ея матерью и сестрою Лили; и наконецъ сказалъ ей, что любовь къ ней становилась всепоглощающимъ чувствомъ его существованія. Если бы письмо это было написано съ тѣмъ, чтобы получить отъ какого нибудь третьяго лица благопріятное мнѣніе на счетъ его сватовства, оно было бы дѣйствительно весьма хорошимъ письмомъ; но въ немъ не было ни слова, которое могло бы пошевелить сердце такой дѣвушки, какъ Беллъ Дэль.

-- Ты отвѣчай ему ласковѣе, сказала мистриссъ Дэль.

-- Такъ ласково, какъ я ужь и не знаю,-- сказала Беллъ.-- Я бы желала, мама, чтобы это письмо написали вы.

-- Мнѣ кажется, это не идетъ. Это, я полагаю, послужитъ ему поводомъ къ новой попыткѣ.

Мистриссъ Дэль знала очень хорошо,-- какъ знала нѣсколько мѣсяцевъ тому назадъ,-- что искательство Бернарда безнадежно. Она была увѣрена,-- хотя объ этомъ не было между ними разговора,-- что если докторъ Крофтсъ вздумаетъ придти еще разъ, и попроситъ руку ея дочери, то ему не будетъ отказано. Изъ двухъ этихъ мужчинъ, ей, конечно, больше всего нравился докторъ Крофтсъ; впрочемъ ей нравились оба, и она не могла не припомнить, что одинъ, въ матеріальномъ отношеніи, представлялъ собою весьма бѣдную партію, между тѣмъ какъ другой во всѣхъ отопленіяхъ былъ превосходенъ. Мистриссъ Дэль ни подъ какимъ видомъ не хотѣла сказать слова, чтобы повліять на дочь, да она, впрочемъ, и знала, что на нее никакія слова не могли бы произвесть вліянія; все же она не могла отстранить отъ себя нѣкотораго сожалѣнія при мысли, что это такъ и быть должно.

-- Я знаю, мама, чего бы вы пожелали,-- сказала Беллъ.

-- У меня одно желаніе, моя милая, это -- чтобы ты была счастлива. Да сохранитъ тебя Господь отъ участи, которая постигла Лили! Совѣтуя тебѣ отвѣчать кузену какъ можно ласковѣе, я хотѣла этимъ сказать только одно, что за свое благородство онъ вполнѣ заслуживаетъ ласковаго отвѣта.

-- Будьте увѣрены, мама, я употреблю для этого всѣ мои усилія; однако вы знаете, что говоритъ одна лэди на сценѣ: какъ трудно вытащить жало изъ этого слова "нѣтъ".

Сказавъ это, Беллъ вышла немного прогуляться, и по возвращеніи вынула свой письменный ящикъ и написала письмо. Оно было твердо и рѣшительно. Что касается до той остроты, которая должна была вытащить жало "изъ этого ѣдкаго, язвительнаго слова: нѣтъ", она и не думала о ней. Всего лучше пусть и онъ пойметъ, что я тоже серьезна,-- сказала она про себя, и въ этомъ настроеніи духа написала письмо.-- Прошу васъ, не позволяйте себѣ думать, что въ моихъ словахъ нѣтъ дружескаго расположенія къ вамъ, прибавила она въ постскриптѣ: -- я знаю, какъ вы добры, и знаю всю цѣну того, отъ чего отказываюсь; но въ этомъ важномъ вопросѣ я вмѣняю себѣ въ непремѣнную обязанность высказать вамъ одну правду.

Между сквайромъ и мистриссъ Дэль рѣшено было, что переѣздъ изъ Малаго Дома въ Гэствикъ не долженъ состояться раньше перваго мая. Когда ему дали понять, что по мнѣнію доктора Крофтса, безразсудно было бы перевезть Лили изъ Малаго дома въ мартѣ мѣсяцѣ, онъ употреблялъ все свое краснорѣчіе, чтобы принудить мистриссъ Дэль отказаться отъ своего намѣренія. Сквайръ говорилъ ей, что онъ всегда считалъ этотъ домъ принадлежащимъ по праву кому нибудь изъ фамиліи Дэлей, кромѣ его самого, что въ немъ всегда такъ жили и что ни одинъ изъ оллингонскихъ сквайровъ минувшаго времени не бралъ за этотъ домъ арендныхъ денегъ.

-- Тутъ не дѣлается милости,-- вовсе никакой, сказалъ онъ своимъ обычнымъ рѣзкимъ, суровымъ тономъ.

-- Напротивъ, тутъ есть милость, большое великодушіе, отвѣчала вдова.-- И я никогда не гордилась принимать ее; но когда я говорю вамъ, что мы надѣемся быть счастливѣе въ Гэствикѣ, вы не захотите насъ удерживать. Лили получила въ этомъ домѣ тяжелый ударъ, а Беллъ чувствуетъ, что поступаетъ совершенно наперекоръ вашимъ желаніямъ,-- желаніямъ, въ которыхъ тоже выражается такъ много великодушія!

-- Не стоитъ больше говорить объ этомъ. Все это можетъ еще устроиться, если только вы останетесь здѣсь.

Но мистриссъ Дэль знала, что "все это" никогда не устроится, и потому настаивала на своемъ. При томъ же она едва ли бы осмѣлилась сказать дочерямъ, что покорилась просьбамъ сквайра. Разговоръ этотъ происходилъ въ то самое время, когда сквайръ велъ переговоры съ графомъ насчетъ приданаго Лили и, конечно, ему было тяжело подобное упрямство со стороны родственниковъ въ тотъ моментъ, когда объ нихъ заботились съ такимъ великодушіемъ. Впрочемъ во время убѣжденій своихъ относительно Малаго Дома, онъ ничего не сказалъ о Лили или о ея будущихъ видахъ.

Онѣ предполагали выѣхать перваго мая, и уже одна недѣля апрѣля прошла. Послѣ свиданія, о которомъ мы сейчасъ упомянули, сквайръ не говорилъ мистриссъ Дэль ни слова по этому дѣлу. Разъединеніе семействъ было для него и досадно, и больно,-- на отказъ мистриссъ Дэль онъ смотрѣлъ не иначе, какъ на выраженіе неблагодарности. По его мнѣнію, онъ исполнялъ свой долгъ въ отношеніи къ нимъ, исполнялъ болѣе чѣмъ долгъ, и теперь онѣ говорятъ ему, что оставляютъ домъ его потому собственно, что не могутъ болѣе переносить тягости оказываемыхъ имъ одолженій. Въ сущности же онъ не понималъ ихъ, а онѣ не понимали его. Онъ былъ суровъ въ своемъ обхожденіи и любилъ иногда обнаруживать свое господство, вовсе не сознавая, что его положеніе, хотя и давало ему всѣ привилегіи близкаго и дорогаго друга, но не давало однако власти отца или мужа. Въ дѣлѣ предполагаемой женитьбы Бернарда онъ говорилъ такъ, какъ будто Беллъ должна была сообразоваться съ его желаніями, прежде чѣмъ откажетъ своему кузену. Онъ позволилъ себѣ сдѣлать выговоръ мистриссъ Дэль, и этимъ самымъ нанесъ ея дочерямъ оскорбленіе, простить которое онѣ находили въ то время совершенно невозможнымъ.

Впрочемъ, едва ли и онѣ были болѣе довольны настоящимъ порядкомъ вещей, чѣмъ сквайръ: и теперь, когда наступило время разъединенія, онѣ, не имѣя возможности отказаться отъ своей рѣшимости, чувствовали, что поступали съ сквайромъ жестоко. Когда у нихъ составилась эта рѣшимость, даже когда составлялась она, сквайръ былъ холоденъ къ нимъ и суровъ. Несчастіе Лили смягчало его, какъ смягчало и одиночество, которое предстояло ему испытывать по отъѣздѣ Дэлей. Тяжело было ему такое обращеніе съ нимъ въ то время, когда онъ для всѣхъ ихъ дѣлалъ все лучшее! Онѣ также чувствовали это, хотя и не знали, какъ далеко простирались услуги, которыя онъ старался оказать имъ. Въ то время, какъ онѣ сидѣли у камина, составляя планы своего удаленія, сердца ихъ были ожесточены противъ него, и онѣ рѣшились во что бы то ни стало защищать свою независимость. Но теперь, когда наступило время дѣйствовать, онѣ сознавали, что сѣтованія на него уже въ значительной мѣрѣ утихли. Это набрасывало на всѣ предметы грустную тѣнь; не смотря на то, онѣ продолжали свою работу.

Кто не знаетъ, какъ страшны бываютъ приготовленія къ переѣзду изъ одного дома въ другой, какое является безчисленное множество вещей и вещицъ, которыя требуютъ укладыванія, упаковки; какъ невыразимо непріятенъ періодъ упаковки, какой жалкій и неряшливый видъ принимаютъ всѣ принадлежности дома въ этомъ безпорядкѣ! Въ настоящее время люди, которые понимаютъ свѣтъ и имѣютъ деньги, соразмѣрныя съ такими понятіями, изучили способъ избѣгать подобныхъ непріятностей и поручать этотъ трудъ другимъ за извѣстную плату. Оставивъ посуду въ буфетахъ, книги на полкахъ, вино въ погребахъ, занавѣси на своихъ мѣстахъ, понимающее свѣтъ семейство отправляется недѣли на двѣ въ Брайтонъ. Къ концу этого времени посуда преспокойно перестановится въ другіе буфеты, книги въ другіе шкафы, вино въ другіе погреба, занавѣси повѣсятся на другія мѣста, все, все приведется въ надлежащій порядокъ. Мистриссъ Дэль и ея дочери не имѣли ни малѣйшаго понятія объ этомъ способѣ передвиженія. Пригласить деревенскаго плотника для наполненія ящиковъ, которые онъ самъ же сдѣлалъ,-- вотъ все, что знали онѣ о посторонней помощи, кромѣ своихъ двухъ служанокъ. Каждой вещи предстояло перейти черезъ руки того или другаго члена семейства; предвидя всю трудность этой работы, онѣ начали ее гораздо ранѣе, чѣмъ было необходимо,-- такъ что при первомъ приступѣ сдѣлалось уже очевиднымъ, что имъ приведется провести скучную, тяжелую, безпокойную недѣлю, среди ящиковъ и сундуковъ, въ виду безпорядочно разставленной мебели.

Прежде всего отдано было приказаніе, чтобы Лили ничего не дѣлала. Она была больна и слѣдовательно ее нужно было поберечь и дать ей покой. Но вскорѣ приказаніе это было нарушено, и Лили трудилась усерднѣе матери и сестры. Дѣйствительно, едвали ее можно было считать больше за больную, и она не хотѣла, чтобы съ ней обходились какъ съ больной. Она сама чувствовала, что настоящее постоянное занятіе могло спасти ее отъ тяжелой необходимости оглядываться назадъ на несчастное прошедшее, и вслѣдстіе этого составила себѣ идею, что чѣмъ тяжелѣе будутъ занятія, тѣмъ для нея лучше. Снимая книги съ полокъ, складывая бѣлье, вынимая изъ старыхъ комодовъ и шкафовъ давно забытые предметы домашняго хозяйства, она находила невыразимое удовольствіе и была такъ весела, какъ въ былое счастливое время. Она разговаривала за работой, съ разгорѣвшимися щечками и смѣющимися глазками останавливалась среди пыльнаго скарба и окружавшаго ее хаоса; въ эти минуты ея мать начинала думать, что на душѣ Лили по прежнему хорошо и спокойно. Но потомъ въ другія минуты, когда приходила реакція, ей казалось, что тутъ ничего не было хорошаго. Лили не могла сидѣть спокойно у камина, спокойно заниматься какимъ нибудь рукодѣльемъ и спокойно о чемъ нибудь разговаривать. Нѣтъ еще, не могла. Не смотря на то, ей было хорошо,-- хорошо было и на душѣ у нея. Она говорила себѣ, что побѣдитъ свое несчастіе,-- какъ говорила во время болѣзни, что несчастіе не должно убить ее,-- и теперь дѣйствительно старалась побѣдить его. Она говорила себѣ, что свѣтъ не долженъ быть потерянъ для нея потому только, что у нея разрушились самыя отрадныя надежды. Рана была глубока и мучительна, но тѣло паціентки было крѣпко и здорово, кровь -- чиста. Врачъ, знакомый съ болѣзнями подобнаго рода, послѣ продолжительнаго наблюденія ея симптомовъ непремѣнно объявилъ бы, что излеченіе вѣроятно. Врачемъ Лили была мать, которая наблюдала за больной съ величайшимъ вниманіемъ; хотя отъ времени до времени она и впадала въ сомнѣніе, но постоянно питала надежду, укрѣплявшуюся съ каждымъ днемъ все болѣе и болѣе, что дитя ея еще будетъ жить и будетъ вспоминать объ обманутой любви спокойно.

Никто не долженъ говорить ей объ этомъ,-- вотъ условіе, которое Лили постановила, не требуя его буквально отъ своихъ друзей и знакомыхъ, но показывая разными знаками, что въ этомъ заключалось ея требованіе. Правда, она сказала дядѣ нѣсколько словъ по этому предмету, и дядя исполнилъ ея требованіе съ безусловнымъ повиновеніемъ. Она вышла въ свой маленькій свѣтъ очень скоро послѣ того, какъ извѣстія объ измѣнѣ Кросби достигли ея,-- сначала показалась въ церкви, потомъ между деревенскими обитателями, рѣшившись держать себя, какъ будто ее вовсе не сокрушало постигшее несчастіе. Деревенскіе обитатели понимали это, слушали ее и отвѣчали ей, не позволяя себѣ завести запрещенный разговоръ.

-- Господь съ тобой, сказала мистриссъ Кромпъ, мѣстная почтмейстерша,-- а мистриссъ Кромпъ, какъ полагали, имѣла самый сварливый характеръ во всемъ Оллинтонѣ: -- какъ посмотрю на тебя, миссъ Лили, такъ и кажется, что ты самая хорошенькая дѣвушка въ здѣшнихъ краяхъ.

-- А вы самая сердитая старушка, отвѣчала Лили, съ веселымъ смѣхомъ протягивая почтмейстершѣ руку.

-- Такой была я всегда, говорила мистриссъ Кромпъ: -- такой и останусь.

И Лили заходила въ коттэджъ и распрашивала больную старуху о ея немощахъ. Съ мистриссъ Хаонъ было то же самое. Мистриссъ Харпъ послѣ той первой встрѣчи, о которой было упомянуто, ласкала Лили, но ни слова не говорила о ея несчастій. Когда Лили пришла къ мистриссъ Бойсъ во второй разъ, что было сдѣлано весьма смѣло, мистриссъ Бойсъ начала было выражать свое сожалѣніе:-- Милая моя Лили, всѣ мы созданы такими несчастными... Съ этими словами мистриссъ Бойсъ подсѣла къ Лили и стала смотрѣть ей прямо въ лицо,-- но Лили, съ легкимъ румянцемъ на щекѣ, быстро повернулась къ одной изъ дочерей мистриссъ Бойсъ и въ моментъ изорвала выраженное сожалѣніе на мелкіе клочки.

-- Минни, сказала она довольно громко, и почти съ дѣтскимъ восторгомъ:-- какъ выдумаете, что сдѣлалъ вчера Тартаръ? Я въ жизнь свою не смѣялась такъ много!-- И потомъ Лили разсказала презабавную исторію о весьма уродливомъ терріерѣ, принадлежавшемъ сквайру. Послѣ этого даже мистриссъ Бойсъ не дѣлала дальнѣйшей попытки. Мистриссъ Дэль и Беллъ обѣ понимали, что это непремѣнно должно быть правиломъ,-- правиломъ даже для нихъ. Лили говорила объ этомъ предметѣ иногда съ ними обѣими, иногда съ одной изъ нихъ, начиная одинокимъ словомъ, выражавшимъ грустную покорность своей участи, и потомъ продолжала до тѣхъ поръ, пока не высказывались всѣ чувства, тяготившія и волновавшія ея грудь; но разговоръ этотъ никогда не начинали ни мать, ни сестра. Теперь же, въ эти дѣятельные дни упаковки, подобный предметъ разговора какъ будто былъ совершенно изгнанъ.

-- Мама, сказала она, стоя на верхней ступенькѣ лѣстницы, на которой она доставала изъ шкафа и подавала внизъ стеклянную и чайпую посуду: -- увѣрены ли вы, что вещи эти наши?-- Мнѣ кажется, что нѣкоторыя принадлежатъ здѣшнему дому?

-- Въ этомъ бокалѣ, по крайней мѣрѣ, я увѣрена, потому что онъ принадлежалъ моей матери до моего замужества.

-- Ахъ, Боже моей!-- ну что бы я сдѣлала, если бы разбила его? Когда я беру въ руки какую-нибудь цѣнную вещь, мнѣ такъ и хочется бросить ее и разбить въ дребезги.-- Ахъ, мама! я чуть-чуть его не уронила; впрочемъ, вы сами виноваты.

-- Если ты не будешь беречься, то и сама упадешь. Пожалуйста, держись за что нибудь.

-- Беллъ, вотъ и чернильница, о которой ты плакала цѣлыхъ три года.

-- Вовсе я о ней не плакала; но кто бы могъ ее туда поставить?

-- Лови ее! сказала Лили, бросивъ чернильницу на груду ковровъ.

Въ эту минуту послышались въ прихожей чьи-то шаги и вслѣдъ за тѣмъ черезъ раскрытую дверь вошелъ сквайръ.

-- Такъ вы всѣ за работой? сказалъ онъ.

-- За работой, отвѣчала мистриссъ Дэль голосомъ, въ которомъ отзывался стыдъ.-- Ужь если что задумано, то чѣмъ скорѣе это кончится, тѣмъ лучше.

-- Грустно, очень грустно,-- сказалъ сквайръ. Впрочемъ,-- я пришелъ сюда не за тѣмъ, чтобы говорить объ этомъ. Я привезъ вамъ записку отъ лэди Джуліи де-Гэстъ, и самъ получилъ такую же записку отъ графа. Они просятъ насъ пріѣхать послѣ свѣтлаго воскресенья и погостить у нихъ съ недѣльку.

Мистриссъ Дэль и ея дочери, когда имъ объявили это неожиданное приглашеніе, остались неподвижно на своихъ мѣстахъ и съ минуту не могли вымолвить слова. Пріѣхать и погостить недѣльку въ Гэствикскомъ господскомъ домѣ! Пріѣхать всѣмъ семействомъ! До этой поры сношенія Между Гэствикскимъ и Оллинтонскимъ Малымъ Домомъ ограничивались одними утренними визитами. Мистриссъ Дэль никогда не обѣдала тамъ, и въ послѣднее время отправляла съ визитами однихъ дочерей. Однажды только Беллъ обѣдала тамъ съ дядей своимъ, сквайромъ, какъ обѣдала однажды и Лили съ дядей Орландо. Даже и это было очень давно, когда онѣ только что начали показываться въ люди, и смотрѣли на этотъ случай съ чувствомъ дѣтскаго торжества и благоговѣнія. Теперь же, когда онѣ собирались занять въ Гэствикѣ скромный уголокъ, между ними было рѣшено, что визиты въ Гэствйкскій господскій домъ могутъ быть прекращены. Мистриссъ Имсъ никогда туда не ѣздитъ, а онѣ собирались поставить себя на одинъ уровень съ мистриссъ Имсъ. Теперь, въ минуту нисхожденія въ жизни, ихъ всѣхъ приглашаютъ пріѣхать на недѣлю въ Гэствйкскій господскій домъ! Если бы королева прислала лорда каммергера просить ихъ пріѣхать въ Виндзорскій замокъ, то едва ли бы такая неожиданность изумила ихъ больше, чѣмъ эта. Беллъ, когда вошелъ дядя, сидѣла на свернутомъ коврѣ, и теперь снова заняла то же самое мѣсто. Лили стояла на верхней ступенькѣ лѣстницы, а мистриссъ Дэль стояла внизу и одной рукой держалась за платье Лили. Сквайръ передалъ приглашеніе весьма отрывисто; впрочемъ, это былъ такой человѣкъ, который ничего не умѣлъ передавать иначе, какъ отрывисто, безъ всякихъ подготовленій.

-- Приглашаетъ насъ всѣхъ! сказала мистриссъ Дэль.-- Какъ же нужно понимать слово "всѣхъ"?

И она, распечатавъ записку, стала читать ее, не мѣняя своего положенія у лѣстницы.

-- Позвольте мнѣ посмотрѣть, мама, сказала Лили.

И записка поступила въ руки ея. Если бы мистриссъ Дэль сообразила, въ чемъ дѣло, она бы придержала записку въ рукахъ, но все это было такъ внезапно, такъ неожиданно, что всякія соображенія были невозможны.

"Любезная мистриссъ Дэль (такъ начиналась записка).

"Посылаю вамъ это въ письмѣ, которое братъ мой пишетъ къ мистеру Дэлю. Мы въ особенности желаемъ, чтобы вы и ваши дочери пріѣхали къ намъ на недѣльку, начиная съ семнадцатаго числа настоящаго мѣсяца. Принимая во вниманіе наши родственныя связи, намъ бы слѣдовало видѣться съ вами гораздо чаще, чѣмъ это дѣлалось въ прошедшіе годы, и, разумѣется, виноваты въ этомъ мы одни. Впрочемъ, какъ говоритъ пословица, никогда не поздно исправиться, и я надѣюсь, что вы примете мое признаніе съ тѣмъ чувствомъ искренности, съ которымъ оно выражено, и что пріѣздъ къ намъ будетъ служить доказательствомъ вашего расположенія. Я приму всѣ мѣры, чтобы ваши дѣти не Скучали у насъ въ домѣ; я къ обѣимъ имъ питаю искреннее уваженіе.

"Не лишнимъ считаю сообщить вамъ, что на этой же самой недѣлѣ у насъ будетъ гостить Джонъ Имсъ. Мой братъ безъ души отъ него; онъ считаетъ его лучшимъ молодымъ человѣкомъ изъ нынѣшней молодежи. Съ своей стороны, я должна признаться, что это одинъ изъ моихъ героевъ.

Душевно вамъ преданная
Джулія де-Гэстъ".

Лили, стоя на лѣстницѣ, читала письмо очень внимательно. Сквайръ, между тѣмъ, обмѣнивался словами съ невѣсткой и племянницей. Никто не могъ видѣть лица Лили, обращеннаго къ окну; оно было обращено къ окну и въ то время, когда она сказала: -- Мама, тутъ нечего и думать: мы не должны туда ѣхать, рѣшительно не должны.

-- Почему же не должны? спросилъ сквайръ.

-- Со всѣмъ семействомъ! сказала мистриссъ Дэль.

-- Они этого-то и желаютъ, сказалъ сквайръ.

-- Я бы желала лучше всего остаться дома на цѣлую недѣлю, сказала Лили: -- пусть мама и Беллъ ѣдутъ однѣ.

-- Это невозможно, сказалъ сквайръ.-- Лэди Джулія особенно желаетъ, чтобы вы были ея гостьей.

Дѣло устроено было весьма дурно. Намекъ въ запискѣ лэди Джуліи на Джонни Имса сразу объяснилъ Лили всѣ замыслы, и до такой степени открылъ ей глаза, что даже соединенное вліяніе фамилій Дэля и де-Гэста не могли завлечь ее въ Гэствикскій господскій домъ.

-- Отчего невозможно? сказала Лили.-- Чтобы всѣмъ семействомъ отправиться туда -- въ этомъ нечего и думать; но для Беллъ это будетъ прекрасно.

-- Ничего хорошаго я тутъ не вижу, сказала Беллъ.

-- Будьте поснисходительнѣе въ этомъ случаѣ, замѣтилъ сквайръ, обращаясь къ Беллъ: -- лэди Джулія имѣетъ для васъ въ виду много хорошаго. Но, моя милочка,-- и сквайръ снова обратился къ Лили съ тѣмъ особеннымъ вниманіемъ и расположеніемъ, которое онъ въ это время постоянно оказывалъ ей, и которое, наконецъ, становилось для Лили приторнымъ: -- но, моя милочка, почему же ты не хочешь, ѣхать туда? Перемѣна сцены всегда бываетъ пріятна,-- а такая перемѣна, какъ эта, еще можетъ принести тебѣ пользу, особливо теперь, когда ты начинаешь поправляться. Мэри, пожалуйста, уговорите ихъ.

Мистриссъ Дэль ничего не сказала, она снова читала записку. Лили спустилась съ лѣстницы, подошла прямо къ дядѣ, взяла его за руку и отвела къ одному изъ оконъ.

-- Дядя, сказала она:-- не сердитесь на меня. Я не могу ѣхать; и съ этими словами она приподняла свое личико, чтобы поцаловать его.

Сквайръ наклонился и поцаловалъ Лили, не выпуская ея руки. Онъ взглянулъ на это личико и прочиталъ на немъ все. Онъ узналъ, почему Лили не могла, или вѣрнѣе, почему она сама полагала, что ей нельзя ѣхать.

-- Не можешь, моя милая? сказалъ сквайръ.

-- Нѣтъ, дядя. Это весьма мило, весьма любезно; но я не могу ѣхать. Я не гожусь для того, чтобы ѣздить, куда бы то ни было.

-- Но, другъ мой, ты должна преодолѣть это чувство. Ты должна побороться съ нимъ.

-- Я борюсь и надѣюсь побороть его; но не могу сдѣлать этого сразу. Во всякомъ случаѣ, ѣхать туда я не могу. Передайте лэди Джуліи мое глубочайшее почтеніе и не позвольте ей сердиться на меня. Можетъ быть, поѣдетъ Беллъ.

Какая польза изъ того, что поѣдетъ туда Беллъ? какая польза сквайру нарушать свои привычки визитомъ, который самъ но себѣ будетъ ему скученъ, если нельзя представить туда главной виновницы этого визита? Графъ и сестра придумали приглашеніе собственно съ намѣреніемъ дать Лили и Имсу возможность встрѣтиться. Повидимому Лили была тверда въ своей рѣшимости отказаться отъ этого приглашенія; а если такъ, то не лучше ли совсѣмъ отмѣнить этотъ планъ? Ему было очень досадно, а между тѣмъ онъ не сердился на Лили. Въ послѣднее время всѣ и во всемъ сопротивлялись ему. Всѣ его семейныя предначертанія не исполнялись; но все же онъ рѣдко позволялъ себѣ сердиться. Онъ до такой степени привыкъ къ тому, чтобы все дѣлалось ему на перекоръ, что никогда не могъ разсчитывать на успѣхъ. Въ дѣлѣ доставленія Лили другаго жениха, онъ вызвался дѣйствовать не по своему побужденію. Его вызвалъ на это сосѣдъ -- графъ, и онъ принялъ вызовъ съ большимъ великодушіемъ. Онъ былъ вынужденъ сдѣлать попытку со всѣмъ усердіемъ и искреннимъ желаніемъ успѣха, но какъ въ этомъ, такъ и во всѣхъ его собственныхъ планахъ онъ сейчасъ же встрѣчалъ сопротивленіе и неудачу.

-- Я предоставляю вамъ переговорить объ этомъ между собою, сказалъ сквайръ.-- Но, Мэри, прежде чѣмъ пошлете отвѣтъ, повидайтесь со мной. Если вы теперь же придете ко мнѣ, то Ральфъ послѣ обѣда отнесетъ обѣ записки.

Сказавъ это, сквайръ оставилъ Малый Домъ и пошелъ обратно въ свои одинокіе хоромы.

-- Лили, милая, сказала мистриссъ Дэль, лишь только уличныя двери затворились за сквайромъ:-- въ этомъ приглашеніи выражается особенное расположеніе къ тебѣ, особенное расположеніе.

-- Я знаю, мама; вы должны ѣхать къ лэди Джуліи и должны сказать ей, что я знаю это. Вы должны передать ей всю мою любовь. И дѣйствительно, я ее люблю теперь. Но...

-- Неужели ты не хочешь ѣхать, Лили? сказала мистриссъ Дэль умоляющимъ голосомъ.

-- Нѣтъ, мама; я рѣшительно не поѣду.

И Лили вышла изъ столовой; въ теченіи послѣдовавшаго часа ни мать, ни сестра не рѣшались придти въ ея комнату.

ГЛАВА L.
МИСТРИССЪ ДЭЛЬ БЛАГОДАРИТЪ ЗА ОСОБЕННОЕ ВНИМАНІЕ.

Въ этотъ день въ Маломъ Домѣ обѣдали довольно рано; это вошло уже въ обыкновеніе съ тѣхъ поръ, какъ начались сборы и упаковки. Послѣ обѣда мистриссъ Дэль шла черезъ сады къ другому дому съ запиской въ рукѣ. Въ запискѣ этой она говорила лэди Джуліи, съ выраженіемъ искреннѣйшихъ благодарностей, что Лили, послѣ болѣзни своей, не можетъ еще выѣзжать такъ скоро, и что она сама обязана оставаться при Лили. Она объяснила также, что въ домѣ дѣлаются приготовленія къ переѣзду, и что поэтому она не можетъ принять приглашенія. Что касается до другой ея дочери, говорила мистриссъ Дэль, то она съ особеннымъ удовольствіемъ отправится въ Гэствикскій домъ съ своимъ дядей. Потомъ, не запечатывая этой записки, мистриссъ Дэль понесла ее къ сквайру на его рѣшеніе, согласовалось ли оно или нѣтъ съ его видами. Могло случиться, что онъ и не захочетъ ѣхать къ лорду де-Гэсту съ одною Беллъ.

-- Предоставьте это мнѣ, сказалъ сквайръ: -- конечно, если не встрѣчаете препятствій.

-- О, никакихъ!

-- Я сейчасъ же скажу вамъ, Мэри, прямую истину. Я поѣду самъ съ этой запиской и увижу графа. Потомъ я отклоню приглашеніе или приму его, смотря по тому, чѣмъ кончится наше свиданіе. А я бы желалъ, чтобы Лили поѣхала.

-- Бѣдненькая! она не можетъ.

-- Желалъ бы, чтобъ она могла, очень желалъ бы, желалъ бы отъ всей души.

Въ то время, какъ онъ повторялъ свое желаніе, въ его голосѣ отзывалось столько искренности, что сердце мистриссъ Дэль вдругъ сдѣлалось особенно мягкимъ и нѣжнымъ.

-- Дѣло въ томъ, сказала мистриссъ Дэль:-- она не можетъ ѣхать туда собственно изъ-за встрѣчи съ Джонни Имсомъ.

-- Я это знаю, отвѣчалъ сквайръ:-- я понимаю. Но этой-то встрѣчи мы и желаемъ. Почему бы ей не провести недѣльку въ одномъ домѣ съ благороднымъ молодымъ человѣкомъ, котораго мы всѣ любимъ?

-- Тутъ есть причины, почему она этого не хочетъ.

-- Конечно есть; тѣ же самыя причины, которыя побуждаютъ насъ привезти ее туда. Можетъ статься, лучше будетъ разсказать вамъ все. Лордъ де-Гэстъ принялъ молодаго человѣка подъ свое особенное покровительство и хочетъ женить его. Онъ обѣщалъ назначить ему хорошій годовой доходъ, на который молодой Имсъ спокойно проживетъ всю жизнь.

-- Это весьма великодушно, я отъ чистаго сердца радуюсь за Джонни.

-- Его повысили по службѣ.

-- Вотъ какъ! значитъ у него дѣла идутъ хорошо.

-- Дѣла его идутъ отлично. Онъ теперь частный секретарь у своего главнаго начальника. И вотъ что, Мэри, если этотъ бракъ устроится, то чтобы Лили не была съ пустыми руками, я условился опредѣлить ей сто фунтовъ въ годъ, ей и дѣтямъ ея, если она приметъ предложеніе Имса. Теперь вы знаете все. Я не хотѣлъ говорить, но теперь нахожу не лишнимъ, чтобы дать вамъ средства судить объ этомъ. Первый женихъ былъ бездѣльникъ. Этотъ -- честный молодой человѣкъ. Не будетъ ли хорошимъ, добрымъ дѣломъ пробудить въ ней расположеніе къ Имсу! Сколько я замѣтилъ, то онъ, до появленія между нами того негодяя, всегда ей нравился, она любила его.

-- Она всегда любила его,-- какъ друга.

-- Лучшаго друга она никогда не получитъ.

Мистриссъ Дэль задумалась. Каждое слово сквайра заключало въ себѣ истину. Это было бы желаемымъ и вѣрнымъ средствомъ къ заживленію ранъ; это была судьба для Лили, лучше которой нельзя и желать, лишь бы только исполненіе ея было возможно. Мистриссъ Дэль твердо была убѣждена, что если бы дочь ея согласилась принять предложеніе Имса, то черезъ годъ, много черезъ два, заживленіе ранъ, было бы несомнѣнное. Тогда Кросби былъ бы забытъ или вспоминаемъ безъ всякаго сожалѣнія, и Лили сдѣлалась бы госпожею счастливаго дома. Но есть положенія, которыхъ невозможно достичь, хотя бы на пути къ достиженію ихъ не встрѣчалось никакого физическаго или матеріальнаго препятствія. Къ числу ихъ принадлежитъ взглядъ, который душа бросаетъ на предметъ, служащій источникомъ ея скорби. Еслибы сердце состояло изъ вещества, которое можно было бы ковать, и если бы чувства можно было подчинять какому нибудь контролю, то кто бы позволилъ себѣ терзаться превратностями счастія, которымъ подвергается иногда чувство любви? Смерть не вызывала бы глубокой печали; неблагодарность потеряла бы свое язвительное жало; обманутая любовь по нанесла бы оскорбленія сильнѣе того, которое испытывается при обыденныхъ житейскихъ обстоятельствахъ. Въ томъ-то и дѣло, что сердце наше сдѣлано не изъ ковкаго металла, и наши чувства не допускаютъ никакого контроля.

-- Для нея это невозможно, сказала мистриссъ Дэль.-- Я боюсь, что невозможно. Слишкомъ еще рано.

-- Шесть мѣсяцевъ, возразилъ сквайръ.

-- Для этого нужны не мѣсяцы, а годы, сказала мистриссъ Дэль.

-- Тогда она утратитъ свою молодость.

-- Да; все это онъ сдѣлалъ своей измѣной. Но что сдѣлано, того не передѣлаешь. Она и теперь еще любитъ его такъ же нѣжно, какъ любила и прежде.

Сквайръ пробормоталъ въ полголоса нѣсколько крѣпкихъ словечекъ, нѣсколько невольныхъ восклицаній противъ Кросби, невольныхъ и вмѣстѣ съ тѣмъ весьма неприличныхъ. Мистриссъ Дэль слышала эти восклицанія и нисколько не оскорбилась ни ихъ неприличіемъ, ни жаромъ.

-- Но вы можете понять, сказала она:-- что она не въ состояніи принудить себя ѣхать туда.

Сквайръ ударилъ кулакомъ по столу и повторилъ свои восклицанія. Если бы онъ зналъ, до какой степени непріятною становилась лэди Александрина, онъ, быть можетъ, не былъ бы такъ сильно взволнованъ. Если бы онъ могъ замѣтить и понять тотъ свѣтъ, въ какомъ Кросби смотрѣлъ теперь на свой союзъ съ фамиліей де-Курси, мнѣ кажется, онъ извлекъ бы изъ этого нѣкоторое утѣшеніе. Люди, которые оскорбляютъ насъ, рѣдко остаются не наказанными за свои оскорбленія; но мы такъ часто считаемъ себя неудовлетворенными, не зная, что мщеніе уже совершилось!

-- Такъ вы сами хотите ѣхать въ Гэствикъ? спросила мистриссъ Дэль.

-- Я свезу вашу записку, сказалъ сквайръ: и завтра пришлю вамъ отвѣтъ. Графъ поступилъ такъ великодушно, что вполнѣ заслуживаетъ всевозможнаго вниманія. Я лучше разскажу ему всю правду, и потомъ, смотря по обстоятельствамъ, поѣду погостить или нѣтъ. Особенной надобности ѣхать туда я не вижу. Что я буду дѣлать въ Гэствикскомъ домѣ? Я думалъ, что если мы соберемся тамъ всѣ, то это могло бы устранить нѣкоторыя затрудненія.

Мистриссъ Дэль встала, чтобы удалиться, но не могла уйти не выразивъ благодарности за все, что онъ предполагалъ для нихъ сдѣлать. Она знала очень хорошо, какой смыслъ заключался въ словахъ сквайра относительно устраненія нѣкоторыхъ затрудненій. Сквайръ предполагалъ, что если бы они прожили недѣлю въ Гэствикскомъ домѣ, то идея бѣжать изъ Оллинтона, по всей вѣроятности, была бы оставлена. Мистриссъ Дэль казалось теперь, какъ будто сквайръ за такое намѣреніе сыпалъ ей на голову раскаленные угли. Она начинала стыдиться образа своихъ дѣйствій и убѣждаться, что, въ замѣнъ благодѣяній, которыя онъ дѣлалъ для ея дочерей, ей слѣдовало бы примириться съ его суровостью. Если бы ее не страшили упреки дочерей, она даже теперь отказалась бы отъ своего намѣренія.

-- Не знаю, что мнѣ сказать вамъ за ваше великодушіе.

-- Не говорите ничего,-- ни за мое великодушіе, ни за мое недобродушіе,-- а оставайтесь лучше на мѣстѣ, и будемъ жить по христіански, будемъ стараться думать другъ о другѣ доброе, а не дурное.

Это были добрыя, великодушныя слова, обнаруживавшія въ себѣ духъ любви и терпѣнія; но они были высказаны жесткимъ несимпатичнымъ голосомъ, и сквайръ, произнося ихъ, угрюмо смотрѣлъ на каминный огонь. По правдѣ сказать, сквайру стало стыдно за теплоту своихъ словъ.

-- По крайней мѣрѣ я ни въ какомъ случаѣ не буду думать дурно, отвѣчала мистриссъ Дэль, подавая руку. Теперь было слишкомъ уже поздно покинуть проэктъ переѣзда и вмѣсто того остаться въ Маломъ Домѣ, но проходя черезъ садъ, она признавалась себѣ, что раскаявается въ своемъ поступкѣ.

Въ эти дни холодной ранней весны, входъ съ полянки въ домъ чрезъ стекольчатую дверь не былъ еще открытъ, такъ что необходимо было обойти кругомъ черезъ огородъ на дорогу, и уже оттуда въ уличную дверь, или же въ сосѣднюю дверь, черезъ кухню. Мистриссъ Дэль выбрала теперь этотъ послѣдній входъ; и въ то время, какъ она выходила изъ кухни, къ ней, почти на цыпочкахъ, подошла Лили и остановила ее. На лицѣ Лили была улыбка, когда, въ знакъ предостереженія, она подняла палецъ, и никто бы не подумалъ, посмотрѣвъ на нее, что она сама обезпокоена.

-- Мама, прошептала она, указывая на дверь гостиной: -- неходите туда; пойдемте въ вашу комнату.

-- Кто тамъ? Гдѣ Беллъ? и мистриссъ Дэль пошла въ свою комнату, какъ ей приказывали.-- Но кто же тамъ? повторила она.

-- Онъ!

-- Кто онъ?

-- Ахъ, мама, какъ вы недогадливы! Само собою разумѣется, что тамъ докторъ Крофтсъ. Онъ тамъ почти съ часъ. Незнаю, на что онъ сядетъ: тамъ нѣтъ ни одного стула, кромѣ груды старыхъ ковровъ. Весь полъ заставленъ посудой, и Беллъ такая замарашка. Она надѣла вашъ старый клѣтчатый передникъ, и когда докторъ вошелъ, она завертывала кочерги въ сѣрую бумагу. Я думаю, ей въ жизнь свою не случалось попадать въ такой просакъ. Скажу навѣрное, что ему не удастся поцаловать ея руки.

-- Ахъ, Лили, какъ тебѣ не стыдно!

-- Право, онъ тамъ; увѣряю васъ, если только не выскочилъ въ окно или не вылетѣлъ въ трубу.

-- Зачѣмъ же ты оставила ихъ?

-- Онъ встрѣтилъ меня въ корридорѣ и поздоровался со мной серьезно,-- пресерьезно.-- Войдите, сказала я, и посмотрите, какъ Беллъ упаковываетъ каминные щипцы и кочерги.-- Я войду, отвѣчалъ онъ, но вы за мной не идите. Онъ былъ такой серьезный, что навѣрное думалъ объ этомъ всю дорогу.

-- Почему же ему и не быть серьезнымъ?

-- Совсѣмъ нѣтъ, ему не слѣдуетъ такъ серьезничать; -- мама, неужели вы не радуетесь? Я такъ очень, очень рада. Мы будемъ жить вмѣстѣ однѣ -- вы и я, а она будетъ такъ близко отъ насъ! Я увѣрена, что онъ готовъ остаться тамъ навсегда, пока не войдетъ кто нибудь зачѣмъ нибудь. Я такъ устала, глядя все въ окно и дожидаясь васъ. Быть можетъ, онъ помогаетъ ей укладывать вещи. Какъ вы думаете: не войти ли намъ, или это будетъ не хорошо?

-- Лили, пожалуйста, не торопись дѣлать заключеній, ты можешь ошибиться.

-- Правда, мама, сказала Лили, положивъ свою руку въ руку матери:-- совершенная правда.

-- Милая моя, прости меня, сказала мать догадываясь, что сдѣланное замѣчаніе въ настоящую минуту было очень жестоко.

-- Ничего, мама, сказала Лили:-- вы хорошо дѣлаете, когда напоминаете мнѣ... хорошо, когда мы бываемъ съ вами однѣ. Но Богъ дастъ, я не ошиблась, и Беллъ будетъ счастлива. Тутъ большая разница, одно дѣлалось въ торопяхъ, а другое -- съ большою обдуманностію. Однако, они пожалуй никогда не выйдутъ изъ гостиной. Пойдемте, мама; только дверь ужь отворите вы.

Мистриссъ Дэль отворила дверь, сдѣлавъ дверной ручкой маленькое предувѣдомленіе. Крофтсъ не выскочилъ изъ окна и не вылетѣлъ въ трубу, но спокойно сидѣлъ по срединѣ комнаты на пустомъ ящикѣ, а противъ него на грудѣ ковровъ сидѣла Беллъ. На ней все еще надѣтъ былъ старый клѣтчатый передникъ. Въ какомъ состояніи были ея руки, я не могу сказать, по полагаю, что докторъ ничего особеннаго на нихъ не нашелъ.

-- Здравствуйте, докторъ, сказала мистриссъ Дэль, стараясь говорить обычнымъ своимъ голосомъ и принять видъ, какъ будто въ визитѣ его ничего важнаго не замѣчаетъ.-- Я только что пришла изъ Большаго Дома.

-- Мама, сказала Беллъ, соскакивая съ груды ковровъ:-- вы больше не должны называть его докторомъ.

-- Не должна? Развѣ кто нибудь его разжаловалъ?

-- О мама, вы понимаете, сказала Беллъ.

-- Я понимаю, сказала Лили, подходя къ доктору и подставляя ему свою щечку для поцалуя.-- Онъ долженъ быть моимъ братомъ, и съ этой минуты я заявляю свои права на него. Надѣюсь, что онъ будетъ дѣлать для насъ все, и ни одной минуты времени не станетъ называть своею собственной.

-- Мистриссъ Дэль, сказалъ докторъ:-- Беллъ согласилась, чтобы это такъ и было, если согласитесь и вы.

-- Тутъ не могло быть большаго сомнѣнія, отвѣчала мистриссъ Дэль.

-- Мы не будемъ богаты... началъ докторъ.

-- Я презираю богатство, сказала Беллъ:-- я терпѣть не могу даже говорить объ этомъ; и мнѣ кажется, это не въ характерѣ женщины.

-- Беллъ была всегда фанатикомъ въ похвалу нищеты, сказала мистриссъ Дэль.

-- Нѣтъ, у меня нѣтъ этого фанатизма. Я очень люблю трудовыя деньги. Я сама бы хотѣла заработывать ихъ, но не знаю, какимъ образомъ.

-- Ухаживай за больными, какъ это дѣлаютъ въ Америкѣ, сказала Лили.

И затѣмъ они всѣ отправились въ другую комнату, расположились около камина, и вскорѣ между ними завязался такой одушевленный интимный разговоръ, какъ будто они давнымъ давно составляли одно семейство. Событіе, не смотря на его многозначительность, и именно въ томъ, что молоденькая лэди довольно замѣчательной красоты и, какъ извѣстно, хорошаго происхожденія, получила предложеніе вступить въ бракъ и изъявила на это согласіе,-- сооытіе это было принято весьма спокойно и даже весьма обыкновенно. Какъ замѣтно отличалось оно отъ того событія, когда Кросби сдѣлалъ свое предложеніе! Лили съ самаго начала поставлена была на пьедесталъ, пьедесталъ, который могъ быть опаснымъ, но который, во всякомъ случаѣ, былъ очень высокъ. Какой прекрасной рѣчью встрѣченъ былъ Кросби! Какъ сильно чувствовали всѣ принимавшіе участіе въ этомъ событіи, что заря счастія для Малаго Дома занялась, чувствовали, правда, съ нѣкоторымъ страхомъ, но въ то же время и съ внутреннимъ торжествомъ! Событіе было такъ велико, что заставляло Лили теряться въ восторгѣ и удивленіи! Теперь же, въ настоящемъ событіи, ничего не было великаго, нечему было удивляться. Никто, кромѣ развѣ Крофтса, неиспытывалъ особеннаго торжества, но всѣ были очень счастливы и всѣ были увѣрены въ безопасности своего счастія. Еще не такъ давно одна изъ нихъ была такъ грубо низвергнута съ пьедестала измѣною своего поклонника, но теперь никто не боялся за измѣну со стороны этого новаго поклонника. Беллъ до такой степени была увѣрена въ своей судьбѣ, какъ будто бы она уже находилась въ своемъ скромномъ собственномъ домѣ въ Гэствикѣ. Мистриссъ Дэль смотрѣла на доктора, какъ на роднаго сына; словомъ, всѣ четверо сгруппировались вокругъ камина, какъ будто они составляли одно семейство.

Беллъ, однакоже, не сидѣла подлѣ своего жениха. Когда Лили приняла предложеніе Кросби, она по видимому думала; что никогда не можетъ быть достаточно близка къ нему. Она нисколько не стыдилась своей любви, и постоянно выражала ее, нѣжно лаская его рукой, склонялась на его руку, смотрѣла ему въ лицо, какъ будто она безпрерывно желала имѣть какое нибудь осязаемое увѣреніе въ его присутствіи. Не такъ было съ Беллъ. Она была счастлива тѣмъ, что любила и была любима, но не требовала видимыхъ выраженій любви. Я не думаю даже, что она была бы слишкомъ огорчена, если бы Крофтсу вдругъ понадобилось уѣхать въ Индію и воротиться назадъ до женитьбы. Дѣло кончено, и этого было для нея совершенно достаточно. Съ другой же стороны, когда онъ говорилъ о необходимости безотлагательной женитьбы, Беллъ не видѣла въ этомъ никакого затрудненія. Такъ какъ ея мать намѣревалась переѣхать на новое мѣсто жительства, то можетъ статься, было бы лучше устроить новое помѣщеніе сообразно съ потребностями двухъ лицъ, вмѣсто трехъ. Итакъ они разговаривали о стульяхъ и столахъ, коврахъ и принадлежностяхъ кухни, въ самомъ неромантичномъ, семейномъ, практическомъ духѣ! Значительная часть мебели въ домѣ, который онѣ предполагали оставить, принадлежала сквайру, или дому, какъ онѣ обыкновенно выражались. Болѣе старыя и массивныя вещи, предметы изъ такого матеріала, какой въ состояніи выдержать полстолѣтія, находились въ Маломъ Домѣ съ того времени, какъ онѣ въ него въѣхали. Поэтому возбужденъ былъ вопросъ о покупкѣ новой мебели для дома въ Гэствикѣ,-- вопросъ, не лишенный значенія для владѣтельницы такого умѣреннаго дохода, какой принадлежалъ мистриссъ Дэль. Первые два мѣсяца имъ предстояло прожить въ меблированной наемной квартирѣ или гостинницѣ, сложивъ въ кладовую у кого нибудь изъ знакомыхъ всѣ свои пожитки. При такихъ обстоятельствахъ, не лучше ли было бы устроить свадьбу Беллъ такъ, чтобы вопросъ о наемной квартирѣ ни подъ какимъ видомъ не усложнялъ ея надобностей? Это было послѣднее предложеніе доктора Крофтса, которое онъ рѣшился сдѣлать, пользуясь поощреніемъ своихъ собесѣдницъ.

-- Едва ли это будетъ возможно, сказала мистриссъ Дэль.-- Намъ остается пробыть здѣсь только три недѣли; и притомъ же при такомъ хаосѣ во всемъ домѣ!

-- Джемсъ вѣдь шутитъ, сказала Беллъ.

-- Вовсе не шучу, сказалъ докторъ.

-- Почему же не послать за мистеромъ Бойсомъ и не отнести ее на подушкѣ позади васъ? сказала Лили.-- Это всего лучше идетъ къ такимъ первобытнымъ людямъ, какъ вы и Беллъ. Во всякомъ случаѣ, Беллъ, я желаю, чтобы ты выѣхала изъ этого дома замужнею.

-- Я не думаю, чтобы это составило большую разницу, сказала Беллъ.

-- А подожди ты до лѣта, и мы бы устроили отличный балъ на нашей полянкѣ. Выйти замужъ въ наемной квартирѣ -- какъ-то звучитъ непріятно, не правда ли, мама?

-- Я не вижу тутъ ничего необыкновеннаго, возразила Беллъ.

-- Ну, я всегда буду называть тебя Обыкновенной Дамой.

Послѣ этого пили чай, а послѣ чаю докторъ Крофтсъ сѣлъ на лошадь и поскакалъ въ Гэствикъ.

-- Ну что же, теперь мнѣ можно говорить о немъ? сказала Лили, лишь только уличная дверь затворилась за спиною доктора.

-- Нѣтъ, нельзя.

-- Какъ будто я не знала этого давнымъ давно! Согласись, не тяжело ли было переносить всѣ твои выговоры, которые ты дѣлала мнѣ съ такой постоянной суровостью, и неужели въ отвѣтъ на это я не имѣла права сказать ни одного слова!

-- Я что-то не припомню этой суровости, сказала мистриссъ Дэль.

-- А я не припомню молчанія Лили, добавила Беллъ.

-- Но теперь все кончено, сказала Лили: -- и я счастлива, совершенно счастлива. Беллъ, я въ жизнь свою не испытывала такого удовольствія!

-- Я тоже, сказала мать.-- По истинѣ могу сказать, что благодарю Бога за это благодѣяніе!

ГЛАВА LI.
ДЖОНЪ ИМСЪ ДѢЛАЕТЪ ТАКІЯ ВЕЩИ, КОТОРЫХЪ НЕ СЛѢДОВАЛО БЫ ДѢЛАТЬ.

Джонъ Имсъ успѣлъ таки сторговаться съ сэромъ Рэфль-Бофлемъ. Онъ принялъ должность частнаго секретаря съ тѣмъ опредѣлительно-выраженнымъ условіемъ, что ему въ концѣ апрѣля будетъ данъ двухнедѣльный отпускъ. Заключивъ это условіе, Джонни простился съ мистеромъ Левомъ, для котораго дѣйствительно эта разлука была очень тяжела, опорожнилъ въ большой комнатѣ нѣсколько прощальныхъ кружекъ портеру, за которыми выражено было множество желаній успѣшно познакомиться съ длиной и шириной ноги стараго Хофля, произнесъ послѣднюю насмѣшку надъ мистеромъ Киссиномъ при встрѣчѣ съ этимъ джентльменомъ, торопливо бѣжавшимъ по корридору съ огромной книгой въ обѣихъ рукахъ, и наконецъ занялъ мѣсто въ спокойномъ креслѣ, которое Фицъ-Говардъ принужденъ былъ оставить.

-- Пожалуйста, никому не говори, сказалъ Фицъ: -- я намѣренъ совсѣмъ оставить эту службу. Отецъ мой позволитъ мнѣ служить здѣсь не иначе, какъ въ должности младшаго секретаря.

-- Отецъ твой вѣрно пустой человѣкъ? сказалъ Имсъ.

-- Ничего этого не знаю, отвѣчалъ Фицъ-Говардъ.-- Знаю только, что онъ сильно заботится объ интересахъ нашей фамиліи. При слѣдующихъ выборахъ мой кузенъ будетъ депутатомъ отъ Сентъ-Бонгэя, и мнѣ тогда не будетъ надобности оставаться здѣсь.

-- Само собою разумѣется, сказалъ Имсъ.-- Будь у меня кузенъ членомъ парламента, кто бы заставилъ меня служить въ другомъ мѣстѣ, кромѣ Вайтголла!

-- То-то и есть,-- сказалъ Фицъ-Говардъ.-- Эта комната во всѣхъ отношеніяхъ прекрасная; но страшная скука ходить въ Сити каждый день. И при томъ же не всякому понравится, чтобы его каждую минуту призывали по звонку, какъ лакея. Я говорю это не съ тѣмъ, чтобы обезкуражить тебя.

-- Напротивъ, для меня это весьма полезно, сказалъ Имсъ.-- Вѣдь я никогда не былъ очень разборчивъ.

И такимъ образомъ молодые люди разстались. Имсъ принялъ хорошенькое кресло и вмѣстѣ съ нимъ опасность получить приглашеніе отъ сэра Рэфля Бофля подавать ему башмаки, между тѣмъ какъ Фицъ-Говардъ занялъ вакантную конторку въ большой комнатѣ, гдѣ и долженъ былъ оставаться до тѣхъ поръ, пока одинъ изъ членовъ его семейства не поступитъ въ парламентъ въ качествѣ депутата отъ мѣстечка Сентъ-Бонгэя.

Хотя Имсъ и подшутилъ надъ Фицъ-Говардомъ и подсмѣялся надъ Киссиномъ, но занялъ новое кресло не безъ нѣкоторыхъ серьезныхъ размышленій. Онъ зналъ, что его карьера въ Лондонѣ до настоящей поры не принадлежала къ числу такихъ, на которую можно было бы посмотрѣть съ чувствомъ самоуваженія. Онъ жилъ съ друзьями, которыхъ не уважалъ, онъ былъ лѣнивъ, а иногда и хуже чѣмъ лѣнивъ; наконецъ онъ позволилъ себѣ оказывать притворную любовь къ женщинѣ, къ которой не питалъ ни малѣйшаго расположенія, и которая успѣла выманить у него нѣсколько нелѣпыхъ обѣщаній, постоянно тревожившихъ его и тяготившихъ. Занявъ кресло и разложивъ передъ собой записки сэра Рафля, онъ почти съ ужасомъ вспомнилъ о мужчинахъ и женщинахъ въ Буртонъ-Кресцентѣ. Прошло уже три года съ тѣхъ поръ, какъ онъ впервые узналъ Крэдля, и только теперь съ содроганіемъ подумалъ, какое это жалкое было созданіе, которое онъ выбралъ себѣ въ задушевные друзья. Онъ не могъ извинить себя за то, за что мы бы извинили его. Онъ не могъ сказать себѣ, что его принудили обстоятельства избрать такого друга, не давъ ему времени познакомиться съ условіями необходимыми для подобнаго выбора. Онъ прожилъ съ этимъ человѣкомъ три года въ самой тѣсной дружбѣ, и только теперь узналъ свойство его характера. Крэдлъ тремя годами былъ старше его.-- Я не брошу его, сказалъ Джонни самому себѣ: -- хотя это жалкое, ничтожное созданіе. Онъ вспомнилъ также о Люпексахъ, о миссъ Спрюсъ и мистриссъ Роперъ, и старался представить себѣ, что сдѣлала бы Лили Дэль, если бы увидѣла себя между подобными людьми. Впрочемъ, ей не представлялось ни малѣйшей возможности увидѣть себя между ними. Пригласить ее въ гостиную мистриссъ Роперъ -- было бы то же самое, что попросить ее выпить что нибудь за прилавкомъ водочнаго погребка. Если судьба готовила ему счастіе называть Лили своей женой, то необходимость требовала измѣнить свой образъ жизни.

Онъ сбросилъ уже съ себя вѣтренное юношество, какъ змѣя сбрасываетъ свою шкуру. Къ нему пришли многія чувства и свѣдѣнія, свойственныя возмужалому возрасту, и онъ уже началъ сознавать, что будущій образъ его жизни долженъ быть для него дѣломъ весьма серьезнаго рода. Подобная мысль не приходила ему въ голову, когда онъ впервые поселился въ Лондонѣ. Мнѣ кажется, что въ этомъ отношеніи отцы и матери молодаго поколѣнія очень мало понимаютъ о внутреннемъ свойствѣ молодыхъ людей, о которыхъ они такъ много заботятся. Они приписываютъ имъ такое множество прекрасныхъ качествъ, что невозможно ихъ имѣть, и потомъ отрицаютъ дурныя, которыми дѣти уже обладаютъ! Отъ мальчиковъ они ожидаютъ благоразумія взрослыхъ мужчинъ,-- того благоразумія, которое составляетъ плодъ размышленія, но не хотятъ отдать справедливости той силѣ мысли, которая одна въ состояніи выработать хорошее поведеніе. Молодые люди вообще наклонны къ размышленіямъ, наклоннѣе даже взрослыхъ, но размышленія ихъ не всегда бываютъ плодотворны. И опять, такъ мало еще сдѣлано для развлеченія молодыхъ людей, отправляемыхъ въ Лондонъ на девятнадцатомъ или двадцатомъ году съ предоставленіемъ имъ полной свободы. Возможно ли, чтобы какая нибудь мать стала ожидать, что ея сынъ долженъ просиживать вечеръ за вечеромъ въ мрачной комнатѣ, пить дурной чай и читать хорошія книги? А между тѣмъ они ожидаютъ этого,-- тѣ самыя матери, которыя такъ много говорятъ о безпечности юности! Вы матери, которыя изъ года въ годъ видите сыновей своихъ пущенными на произволъ въ море жизни, и которыя съ такою заботливостію являетесь съ добрымъ совѣтомъ, съ фланелевыми фуфайками, съ назидательными книжками и зубными порошками,-- неужели вамъ никогда не приходитъ на мысль, что надобно позаботиться также о доставленіи молодымъ людямъ развлеченій, танцовъ, вечеровъ, удовольствій женскаго общества? Ваши сыновья должны имѣть эти удовольствія, и если вы не доставите ихъ, то сыновья отыщутъ сами, но будутъ ли отысканныя удовольствія согласоваться съ вашимъ вкусомъ? Если бы я былъ матерью и отправлялъ бы своихъ юношей въ Лондонъ, я прежде всего подумалъ бы о пріисканіи такихъ домовъ съ хорошенькими дѣвушками, гдѣ бы они могли покуртизанить въ порядочномъ обществѣ.

Бѣдный Джонъ Имсъ былъ помѣщенъ въ такой домъ, гдѣ по необходимости долженъ былъ куртизанить въ дурномъ обществѣ,-- и теперь онъ зналъ, что это было совершенно такъ. До отъѣзда Имса въ Гэствикъ оставалось только два дня, и онъ, разобравъ кипу записокъ сэра Рэфля, положилъ непремѣнно объявить мистриссъ Роперъ, что по возвращеніи въ Лондонъ, его больше уже не увидятъ въ Буртонъ-Кресцентѣ. Онъ хотѣлъ нарушить всѣ обязательства, и если за такое нарушеніе пришлось бы заплатить штрафъ, онъ готовъ былъ сдѣлать это по возможности безъ всякихъ споровъ. Онъ признавался самому себѣ, что въ отношеніи къ Амеліи онъ велъ себя весьма дурно; и теперь ему ясно было, что прежде, чѣмъ осмѣлиться говорить съ Лили Дэль, ему слѣдовало въ этомъ случаѣ поставить себя на приличную ногу.

Въ то время, какъ Джонни пришелъ къ окончательному заключенію по этому предмету, раздался колокольчикъ, который всегда стоялъ на столѣ сэра Рэфля Бофля, и вслѣдъ за тѣмъ мистера Имса попросили пожаловать въ кабинетъ великаго человѣка.

-- Ахъ, да, сказалъ сэръ Рэфль, откинувшись къ спинкѣ своего кресла и растянувшись въ немъ послѣ понесенныхъ великихъ трудовъ:-- ахъ да, позвольте! Кажется, послѣ завтра вы выѣзжаете изъ города?

-- Точно такъ, сэръ Рэфль, послѣ завтра.

-- Гм! досадно,-- очень досадно. Впрочемъ въ подобныхъ случаяхъ я никогда не думаю о себѣ,-- никогда не думалъ, и надѣюсь, никогда не буду думать. Вы отправляетесь къ моему старинному другу де-Гэсту.

Имса всегда разбиралъ гнѣвъ, когда его новый патронъ, сэръ Бофль, начиналъ говорить о своей старинной дружбѣ съ графомъ, и потому никогда не давалъ ему повода распространяться объ этомъ предметѣ.

-- Я ѣду въ Гэствикъ, сказалъ онъ.

-- Ахъ, да; въ Гэствикскій господскій домъ? Не помнится, чтобы я когда нибудь бывалъ тамъ. Нѣтъ сомнѣнія, что бывалъ, но подобныя вещи скоро забываются.

-- Я никогда не слышалъ, чтобы лордъ де-Гэстъ говорилъ объ этомъ.

-- О, конечно, нѣтъ. Почему же его память должна быть лучше моей! Скажите ему, пожалуйста, что мнѣ очень пріятно было бы возобновить наши прежнія дружескія отношенія. Я бы не прочь прокатиться къ нему на денекъ или на два въ скучное время года,-- такъ въ сентябрѣ или октябрѣ. Участіе, которое мы оба принимаемъ въ васъ, можно приписать стеченію обстоятельствъ,-- не правда ли?

-- Будьте увѣрены, я скажу ему.

-- Пожалуйста. Онъ одинъ изъ нашихъ самыхъ независимѣйшихъ нобльменовъ, и я питаю къ нему высокое уваженіе. Позвольте, я кажется звонилъ въ колокольчикъ? Что мнѣ нужно было!-- Кажется, я не звонилъ?

-- Вы не звонили.

-- Ахъ да, знаю. Я собираюсь уйти, и мнѣ нужны пожалуйста прикажите Рафферти принести мнѣ... мои сапоги. При этомъ Джонни позвонилъ въ колокольчикъ,-- не въ маленькій колокольчикъ, который служилъ украшеніемъ чернильницы, но въ другой,-- особенный, въ который всегда звонилъ самъ Рэфль Бофль.-- Завтра я не буду здѣсь, продолжалъ сэръ Рэфль.-- Будьте такъ добры, отправьте мои письма по принадлежности;-- и если что получится изъ государственнаго казначейства,-- я знаю, что государственный канцлеръ что нибудь напишетъ, то въ такомъ случаѣ пришлите мнѣ его письмо съ нарочнымъ.

-- Вотъ и Рафферти, сказалъ Имсъ, рѣшившись никогда не марать своихъ губъ приказаніями насчетъ сапоговъ сэра Рафля.

-- Гм!-- ахъ да; Рафферти, принеси мои сапоги.

-- Не имѣете ли сказать еще чего нибудь? спросилъ Имсъ.

-- Нѣтъ; ничего особеннаго. Надѣюсь, вы позаботитесь оставить все въ надлежащемъ порядкѣ?

-- Непремѣнно; все будетъ въ порядкѣ.

И Имсъ удалился, не желая присутствовать при свиданіи сэра Рэфля съ своими сапогами.

-- Нѣтъ, онъ не годится, говорилъ сэръ Рэфль самому себѣ.-- Вовсе не годится. Онъ не расторопенъ... въ немъ вовсе нѣтъ покорности. На этомъ мѣстѣ не такой долженъ быть человѣкъ. Удивляюсь, что понудило графа взять его подъ свое покровительство.

Вскорѣ послѣ этого маленькаго эпизода, Имсъ оставилъ свой кабинетъ и одинъ отправился въ Буртонъ-Кресцентъ. Онъ чувствовалъ, что одержалъ побѣду въ кабинетѣ сэра Рэфля, но для одержанія такой побѣды не представлялось особенныхъ затрудненій. Ему предстояла еще одна битва, изъ которой выйти побѣдителемъ было бы великимъ подвигомъ. Амелія Роперъ была для него страшнѣе всякаго главнаго коммиссіонера. Въ его колчанѣ была только одна прочная стрѣла, на которую онъ могъ понадѣяться въ случаѣ, если бы представилась необходимость нанести своему врагу смертельную рану. Въ теченіе послѣдней недѣли Амелія страшно кокетничала съ Крэдломъ, въ наказаніе своему прежнему обожателю за его равнодушіе. Онъ не хотѣлъ, если будетъ возможно, принести Крэдля въ жертву своему самолюбію,-- но такъ какъ ему должно было во что бы то ни стало одержать побѣду, и если худшее могло кончиться не иначе какъ худшимъ, то онъ долженъ былъ употребить такое оружіе, какое предоставляли ему судьба и шансы войны.

При входѣ въ столовую, онъ засталъ тамъ мистриссъ Роперъ и немедленно приступилъ къ дѣлу.

-- Мистриссъ Роперъ, сказала Дисонни:-- я намѣренъ послѣзавтра ѣхать за городъ.

-- Да, мистеръ Имсъ, мы это знаемъ. Вы отправляетесь погостить въ благородный домъ графа де-Гэста.

-- Я не знаю ничего насчетъ благородства самаго дома,-- но ѣду въ провинцію на двѣ недѣли. Когда я ворочусь...

-- Когда вы воротитесь, мистеръ Имсъ, то я надѣюсь, что найдете въ вашей комнатѣ гораздо больше комфорта. Я знаю, что въ ней недостаетъ много для такого джентльмена, какъ вы; я думала объ этомъ давно...

-- Но, мистриссъ Роперъ, я не намѣренъ больше возвращаться сюда. Вотъ это-то я и хотѣлъ вамъ сказать.

-- Не намѣрены возвратиться въ Кресцентъ!

-- Нѣтъ, мистриссъ Роперъ. Вы знаете, для молодаго человѣка необходимы передвиженія; а я такъ долго былъ постояннымъ вашимъ жильцомъ.

-- Куда же вы думаете переѣхать, мистеръ Имсъ?

-- Покуда еще и самъ не знаю. Это будетъ зависѣть отъ того, что я сдѣлаю... отъ того, что мнѣ скажутъ мои друзья въ провинціи. Вы не подумайте, мистриссъ Роперъ, что я хочу поссориться съ вами.

-- Это все надѣлали Люпексы, это они виноваты! сказала мистриссъ Роперъ въ глубокомъ уныніи.

-- Напрасно такъ думаете, мистриссъ Роперъ: тутъ никто не виноватъ.

-- Я ужь это знаю; васъ винить я не смѣю, мистеръ Имсъ. Они сдѣлали этотъ домъ неприличнымъ для всякаго порядочнаго молодаго джентльмена. Я давно все это видѣла; для одинокой женщины, мистеръ Имсъ, это очень тяжело.

-- Но, мистриссъ Роперъ, увѣряю васъ, что Люпексы не имѣютъ никакого отношенія къ моему выѣзду отсюда.

-- Имѣютъ, имѣютъ; я все понимаю! Но что могла я сдѣлать, мистеръ Имсъ? Въ теченіе послѣднихъ шести мѣсяцевъ, я каждую недѣлю просила ихъ очистить квартиру; но чѣмъ больше просила, тѣмъ они сильнѣе упорствовали. Остается одно -- послать за полисменомъ и поднять суматоху въ домѣ...

-- Мистриссъ Роперъ, вѣдь я не жаловался вамъ на Люпексовъ?

-- Вы бы не выѣхали отсюда безъ всякой причины. Ужь не задумали ли вы жениться, мистеръ Имсъ?

-- Ничего еще не знаю.

-- Вы можете сказать мнѣ,-- смѣло можете. Я никому не передамъ,-- ни слова. Относительно Амеліи я не виновата,-- рѣшительно не виновата.

-- Кто же говоритъ, что тутъ виноватъ кто нибудь?

-- Я все вижу, мистеръ Имсъ. Конечно, не мое дѣло вмѣшиваться. Если бы она вамъ понравилась, то могу сказать, что изъ нея вышла бы такая добрая жена, какую можно пожелать всякому порядочному человѣку; и кромѣ того, она въ состояніи выработать нѣсколько фунтовъ стерлинговъ больше, чѣмъ большая часть дѣвушекъ. Вы можете понимать чувства матери; если тутъ и должно бы быть чему нибудь, то я не могла же повредить этому;-- могла ли я, согласитесь сами?

-- Дѣло въ томъ, что тутъ не должно быть ничего.

-- Я твердила ей это въ теченіе нѣсколькихъ мѣсяцевъ. Я не намѣрена говорить что либо въ ваше обвиненіе; но во всякомъ случаѣ молодымъ людямъ слѣдуетъ быть весьма обстоятельнымъ,-- непремѣнно слѣдуетъ.-- Джонни не хотѣлъ намекнуть безутѣшной матери, что и молодымъ женщинамъ тоже слѣдовало бы быть обстоятельнымъ; онъ только подумалъ объ этомъ.-- Мистеръ Имсъ, вѣдь я совсѣмъ не желала, чтобы она пріѣхала сюда,-- сколько разъ ей говорила это! Но что можетъ сдѣлать мать? Вѣдь нельзя же ее было выгнать на улицу!

При этомъ мистриссъ Роперъ поднесла къ глазамъ передникъ и начала горько плакать.

-- Очень сожалѣю, что, если я былъ причиною хотя частицы вашего горя, сказалъ Джонни.

-- Нѣтъ; вашей вины тутъ нѣтъ, продолжала бѣдная женщина, у которой вмѣстѣ съ слезами вырывались наружу ея искреннія чувства, высказывалась вся ея женская натура.-- Нѣтъ тутъ и моей вины. Увидѣвъ, какъ она держитъ себя, я знала, къ чему это приведетъ, и я высказала ей свое мнѣніе. Я знала, что вамъ не понравятся ея причуды.

-- Мистриссъ Роперъ,-- и къ ней, и къ вамъ я всегда питалъ особенное уваженіе.

-- Однако вы на ней не женитесь. Я долгое время говорила ей это,-- просила ее не дѣлать глупостей,-- на колѣняхъ просила,-- но она не хотѣла послушаться меня. Она никогда бы не послушалась. Она всегда была такая своенравная, такая упрямая, что я лучше бы желала имѣть ее подальше отъ себя, чѣмъ при себѣ. Впрочемъ, мистеръ Имсъ, она хорошая хозяйка въ домѣ,-- это вѣрно; не найдется пары рукъ, которыя бы работали такъ скоро и ловко; но все же мои слова, мои совѣты не послужили въ пользу.

-- Не думаю, однако, что это послужило вамъ во вредъ.

-- Какъ еще послужило-то! въ огромный вредъ! Домъ мой утратилъ всякую респектабельность, особливо изъ-за этихъ Люпексовъ. Миссъ Спрюсъ живетъ у меня девять лѣтъ,-- она тоже съ тѣхъ самыхъ поръ, какъ я сняла этотъ домъ,-- объявила мнѣ сегодня, что намѣрена уѣхать въ провинцію. А изъ-за чего?-- изъ-за той же причины, по которой и вы уѣзжаете. Я понимаю эту причину, я вижу ее. Мой домъ не такъ респектабеленъ, какъ бы ему слѣдовало быть, и ваша мама, узнавъ все, что дѣлается въ немъ, имѣла бы полное право сердиться на меня. Повѣрьте, мистеръ Имсъ, я хотѣла заслужить уваженіе.

-- Миссъ Спрюсъ, вѣроятно, передумаетъ.

-- Вы не знаете, что я должна была переносить во все это время. Никто не платитъ мнѣ, то есть не платитъ исправно... кромѣ нея и васъ. Миссъ Спрюсъ такъ аккуратна, какъ англійскій банкъ.

-- Боюсь, что и я не былъ очень исправенъ, мистриссъ Роперъ.

-- Ахъ, нѣтъ; вы были очень исправны. Я не обращала вниманія, если при разсчетѣ, въ концѣ четверти года, останется за вами какой нибудь фунтъ или два, въ полной увѣренности, что со временемъ вы ихъ заплатите. Мясникъ напримѣръ,-- онъ не хуже моего понимаетъ жильцовъ,-- если деньги вѣрныя, онъ подождетъ; но не захочетъ ждать отъ такихъ, какъ Люпенсы, у которыхъ вовсе нѣтъ денегъ. А Крэдль, повѣрите ли, вѣдь онъ мнѣ долженъ двадцать восемь фунтовъ!

-- Двадцать восемь фунтовъ?

-- Да, мистеръ Имсъ, двадцать восемь фунтовъ!-- Онъ глупецъ. Это Люпексы вытянули изъ него денежки. Я это знаю. Онъ не говоритъ объ уплатѣ и выѣздѣ. Того и смотри, что останусь съ нимъ да съ Люпексами на рукахъ, и тогда явятся ко мнѣ долговые приставы и продадутъ до послѣдней соломенки въ домѣ. Не скажешь имъ -- продавать нельзя.

И мистриссъ Роперъ опустилась въ старое кресло, покрытое волосяной матеріей, и вполнѣ предалась своей тяжелой печали.

-- Я думаю идти на верхъ и приготовиться къ обѣду, сказалъ Идісъ.

-- Такъ вы должны выѣхать, когда воротитесь? спросила мистриссъ Роперъ.

-- Да, кажется, непремѣнно долженъ. Я предупреждаю васъ за мѣсяцъ, считая отъ сего дня, и, разумѣется, я вамъ заплачу за этотъ мѣсяцъ.

-- О, я не хочу брать лишняго; положительно не хочу. Надѣюсь, что вы оставите ваши вещи. Вы можете получить ихъ, когда вамъ угодно. Если Чомпендъ узнаетъ, что вы и миссъ Спрюсъ уѣзжаете, онъ въ ту же минуту потребуетъ деньги.

Чомпендъ былъ мясникъ. Имсъ, однако же, ничего не отвѣтилъ на этотъ плачевный доводъ. Позволитъ ли онъ, или нѣтъ своимъ старымъ сапогамъ оставаться въ Буртонъ-Кресцентѣ, на недѣлю или на двѣ, это должно было зависѣть отъ того, какъ приняла бы его Амелія Роперъ въ тотъ вечеръ.

Когда Имсъ спустился въ гостиную, тамъ была одна только миссъ Спрюсъ.

-- Прекрасный день, миссъ Спрюсъ, сказалъ онъ.

-- Да, мистеръ Имсъ, для Лондона -- день прекрасный; но какъ вы думаете, вѣдь въ провинціи, гдѣ нибудь въ деревнѣ, воздухъ несравненно лучше?

-- А мнѣ такъ лучше въ городѣ, сказалъ Джонни, желая замолвить доброе словцо въ пользу бѣдной мистриссъ Роперъ.

-- Вы, мистеръ Имсъ, человѣкъ молодой,-- а я ни больше, ни меньше, какъ старуха; это разница, сказала миссъ Спрюсъ.

-- Не большая, замѣтилъ Джонни, стараясь быть любезнымъ.-- Вы, точно также какъ и я, не хотите быть скучной.

-- Я хочу быть почтенной, мистеръ Идісъ. Я, мистеръ Имсъ, всегда была почтенною.

Слова эти старуха произнесла почти шопотомъ, съ безпокойствомъ глядя на дверь, чтобы она какъ нибудь не открылась для любопытствующихъ ушей.

-- Я увѣренъ, что мистриссъ Роперъ весьма почтенная лэди.

-- Да, мистриссъ Роперъ -- почтенная лэди, мистеръ Имсъ; но тутъ есть нѣкоторые... Тс!

И старушка Спрюсъ поднесла къ губамъ палецъ. Дверь отворилась, и въ гостиную не вошла, а вплыла мистриссъ Люпексъ.

-- Какъ поживаете, миссъ Спрюсъ? Вы всегда являетесь первой. Это вѣрно для того, чтобы заручиться молодымъ джентльменомъ. Что новенькаго въ городѣ, мистеръ Имсъ? Въ настоящемъ вашемъ положеніи вы, безъ сомнѣнія, слышите всѣ новости.

-- Сэръ Рэфль Бофль завелъ новыя туфли. Не знаю, вѣрно ли это, но догадываюсь по времени, которое онъ употребилъ, чтобы надѣть ихъ.

-- Ахъ! вы шутите. Это всегда дѣлаютъ джентльмены, когда они хоть немного поднимутся въ свѣтѣ. Тогда имъ кажется, что женщины не стоятъ того, чтобы съ ними разговаривать,-- можно только шутить да дѣлать насмѣшки.

-- Я съ большимъ удовольствіемъ расположенъ разговаривать съ вами, мистриссъ Люпексъ, нежели съ сэромъ Рэфлемъ Бофлемъ.

-- Вы можете говорить, что вамъ угодно; но, повѣрьте, мы, женщины, очень хорошо понимаемъ, что означаютъ подобные комплименты,-- не правда ли, миссъ Спрюсъ? Женщина, пробывшая пять лѣтъ за мужемъ, не можетъ разсчитывать на особенное вниманіе со стороны молодыхъ людей. Хотя я была молода, когда выходила за мужъ,-- то есть, молода по лѣтамъ,-- но я видѣла слишкомъ многое и испытала слишкомъ многое, чтобы быть молодою по сердцу.

Мистриссъ Люпексъ сказала послѣднюю фразу почти шопотомъ, но миссъ Спрюсъ слышала ее и еще болѣе убѣдилась, что Буртонъ-Кресцентъ ни подъ какимъ видомъ нельзя назвать респектабельнымъ.

-- Не знаю, каковы были вы тогда, мистриссъ Люпексъ, сказалъ Имсъ:-- но вы довольно еще молоды и теперь.

-- Мистеръ Имсъ, я продала бы остатки моей молодости по дешевой цѣнѣ,-- по самой дешевой цѣнѣ, если бы только была увѣрена...

-- Въ чемъ же, мистриссъ Люпексъ?

-- Въ искренней и нераздѣльной привязанности той особы, которую я полюбила. Въ этомъ заключается все необходимое для счастія женщины.

-- Неужели мистеръ Люпексъ...

-- Люпексъ! Но... оставимте это. Мнѣ бы не слѣдовало измѣнять себѣ выраженіемъ моихъ чувствъ. А вотъ и другъ вашъ, мистеръ Крэдль. Знаете ли, я часто удивляюсь тому, что вы находите въ этомъ человѣкѣ, за что бы можно было любить его?

Миссъ Спрюсъ все видѣла, слышала все, и положительно рѣшилась удалиться въ двѣ маленькія комнатки въ Дульвичѣ.

До обѣда между Амеліей и Имсомъ почти не было сказано слова. Амелія по прежнему кокетничала съ Крэдлемъ, и Джонни видѣлъ, что эта стрѣла, въ случаѣ надобности, будетъ довольно надежнымъ оружіемъ. Мистриссъ Роперъ сидѣла уже за столомъ на обычномъ своемъ мѣстѣ; Имсъ легко могъ замѣтить на ея лицѣ слѣды слезъ. Бѣдная женщина! Въ жизни мало найдется положеній тяжелѣе твоего! Постоянно бороться съ людьми изъ-за денегъ, которыхъ они не могутъ заплатить; желать респектабельности и сознаваться, что это была бы роскошь, недоступная по ея средствамъ; допускать до такой степени позоръ въ своемъ домѣ ради прибыли, потомъ не получить ее, и убѣдиться, что попытка эта довела до разоренія! Какъ много есть такихъ мистриссъ Роперъ, которыя изъ года въ годъ падаютъ, гибнутъ, и никто не знаетъ, куда онѣ дѣваются! Инымъ кажется, какъ будто они видятъ ихъ отъ времени до времени на перекресткахъ улицъ въ измятыхъ шляпкахъ и истасканныхъ платьяхъ, съ рваными остатками старыхъ шалей на плечахъ, но съ такимъ выраженіемъ, какъ будто въ нихъ еще осталось слабое воспоминаніе о давно-минувшей респектабельности. Съ озабоченнымъ лицомъ, онѣ озираются во всѣ стороны и смотрятъ въ даль, какъ бы отъискивая на улицахъ другихъ постояльцевъ. Гдѣ онѣ достаютъ себѣ кусокъ насущнаго хлѣба и жалкую чашку жиденькаго чаю,-- даже съ рюмочкой джину, если провидѣнію угодно бываетъ даровать имъ такую роскошь? Мистриссъ Роперъ живо представляла себѣ такое состояніе, и теперь бѣдная женщина страшилась, что, съ помощію Люпексовъ, приближалась къ нему. Въ настоящемъ случаѣ она молча нарѣзала куски говядины и съ апатическимъ безпристрастіемъ подала ихъ хорошимъ гостямъ, которые хотѣли оставить ее, и дурнымъ, которые хотѣли остаться при ней. Да и то сказать, была ли теперь какая нибудь польза оказывать вниманіе и расположеніе одному изъ нахлѣбниковъ и нерасположеніе другому?-- Пусть кушаетъ на здоровье поданную баранину и тотъ, кто заплатитъ за нее, и тотъ, кто не заплатитъ. Послѣ тѣхъ угрозъ, которыя привелось выслушать отъ Чомпенда, ей совсѣмъ не хотѣлось разрѣзать и раздавать куски баранины, взятой отъ него на книжку.

Читатель, быть можетъ, припомнитъ маленькую комнатку позади столовой. Въ этой комнатѣ состоялось описанное уже нами на предшествовавшихъ страницахъ нѣжное свиданіе между Амеліей и Джонни Имсомъ. Въ этой комнатѣ постоянно происходили всѣ свиданія въ заведеніи мистриссъ Роперъ. Отдѣльная комнатка для свиданій и интимныхъ объясненій необходима во всякомъ домашнемъ быту смѣшаннаго свойства. Если мужчина живетъ съ своей женой одинъ, онъ можетъ видѣться и имѣть съ ней интимныя объясненія, гдѣ ему угодно. Для сыновей и дочери, даже взрослыхъ, едва ли надобна подобная комната, хотя она и не была бы лишнею, если дочери помышляютъ о замужствѣ и при этомъ еще одарены расположеніемъ къ полной независимости. Но когда составъ семейства становится болѣе сложнымъ, когда въ него введенъ будетъ лишній молодой человѣкъ, или переѣдетъ на постоянное жительство тетка, или наконецъ когда въ простоту домашняго быта вмѣшаются дѣти отъ первой жены, лишняя и отдѣльная комната становится необходимостью. Не имѣя такой комнатки, ни одна женщина не рѣшится принять къ себѣ жильцовъ; такая точно комнатка была и въ домѣ мистриссъ Роперъ, весьма небольшая и не совсѣмъ чистая, но все же довольно удобная,-- сейчасъ же позади столовой и напротивъ кухонной лѣстницы. Въ эту-то комнатку и потребовали Амелію вскорѣ послѣ обѣда. Амелія только что расположилась между мистриссъ Люпексъ и миссъ Спрюсъ, приготовясь вступить въ битву съ первой за то, что она оставалась, а съ послѣдней за то, что выѣзжала, когда ее позвала служанка.

-- Миссъ... миссъ... пш-ш-шш!

Амелія оглянулась и увидѣла красную руку, которая ее манила.

-- Онъ тамъ, сказала Джемима, когда Амелія подошла къ ней:-- и непремѣнно хочетъ васъ видѣть.

-- Кто же изъ нихъ? спросила Амелія шопотомъ.

-- Ну кто, разумѣется мистеръ Имсъ. Къ другому-то вы пожалуйста не ходите и ничего не говорите съ нимъ, миссъ Амелія, онъ не хорошій человѣкъ,-- право, не хорошій.

Амелія съ минуту постояла на площадкѣ лѣстницы, размышляя, хорошо ли будетъ отправиться на свиданіе, или отклонить его. У нея было двѣ цѣли, или вѣрнѣе сказать, ея цѣль имѣла двоякое свойство. Она, весьма естественно, хотѣла, во первыхъ, довести Имса до отчаянія, а во вторыхъ, съ помощію усиленнаго кокетства, завлечь Крэдля, если окажется невозможнымъ довести Имса до отчаянія. Въ главныхъ основаніяхъ она соглашалась съ критическимъ взглядомъ Джемимы, по далеко не могла допустить идеи, что въ Крэдлѣ вовсе не было ничего хорошаго. Если возможно завладѣть Имсомъ, то и пусть Имсъ будетъ ея жертвой, въ случаѣ же неудачи -- пусть будетъ на готовѣ другая жертва. Бѣдная дѣвушка! такое рѣшеніе не обошлось ей безъ душевной пытки. Она имѣла сердце и всею силою его любила Джонни Имса. Но свѣтъ былъ жестокъ въ отношеніи къ ней; онъ немилосердно преслѣдовалъ ее повсюду, угрожая ей, какъ угрожалъ и теперь, отнять у нея тѣ немногія радости, которыми она наслаждалась. Дѣвушка, поставленная въ такія обстоятельства, не всегда можетъ слѣдовать внушеніямъ своего сердца. При настоящемъ случаѣ она почти рѣшилась не видѣться съ Имсомъ, разсчитывая еще болѣе усилить въ немъ отчаяніе своимъ отказомъ, и вспомнивъ также, что Крэдль былъ дома и узнаетъ объ этомъ.

-- Онъ ждетъ васъ, миссъ. Что же вы не спускаетесь внизъ? и Джемима щипнула свою молодую госпожу.

-- Иду, иду, сказала Амелія и мѣрными шагами начала спускаться съ лѣстницы.

-- Вотъ она, мистеръ Имсъ, сказала служанка, и Джонни увидѣлъ себя наединѣ съ предметомъ своей мнимой любви.

-- Вы посылали за мной, мистеръ Имсъ, сказала Амелія, слегка кивнувъ головой и отвернувъ отъ него свое лицо. Я была занята наверху, но подумала, что было бы неучтиво не спуститься къ вамъ, когда вы нарочно прислали за мной.

-- Да, миссъ Роперъ, мнѣ васъ очень нужно видѣть.

-- Скажите пожалуйста!-- воскликнула Амелія, и Джонни Имсъ вполнѣ понялъ, что восклицаніе это вызвано было тѣмъ обстоятельствомъ, что онъ назвалъ ее при настоящемъ случаѣ не по имени, а по фамиліи.

-- Передъ обѣдомъ я видѣлся съ вашей матушкой и объявилъ ей, что послѣ завтра я уѣзжаю.

-- Мы всѣ знаемъ это,-- и конечно, къ графу! и Амелія еще разъ кивнула.

-- Я объявилъ ей также, что намѣренъ не возвращаться въ Буртонъ-Кресцентъ.

-- Какъ! вы совсѣмъ хотите оставить этотъ домъ!

-- Да, совсѣмъ. Вы знаете, молодой человѣкъ долженъ отъ времени до времени имѣть перемѣны.

-- Куда же вы уѣзжаете, Джонъ?

-- Я еще и самъ не знаю.

-- Говорите мнѣ правду, Джонъ: вы намѣрены жениться?-- Вы намѣрены... жениться на... на той, которую бросилъ Кросби? Я требую отъ васъ немедленнаго отвѣта. Вы на ней хотите жениться?

Джонни заранѣе рѣшилъ не сердиться на Амелію, что бы она ни сказала, но когда она сдѣлала такой вопросъ насчетъ "той, которую бросилъ Кросби", онъ находилъ весьма труднымъ удержаться отъ гнѣва.

-- Я намѣренъ говорить съ вами о насъ однихъ, и больше ни о комъ, отвѣчалъ Джонни.

-- Это вовсе не отвѣтъ на мой вопросъ. Вы не имѣете права поступать такимъ образомъ со всякой дѣвушкой; о, Джонъ!

И Амелія посмотрѣла на него какъ будто не зная, броситься ли на него и осыпать его поцалуями, или налетѣть на него и вырвать ему клокъ волосъ.

-- Я знаю, что я велъ себя не такъ, какъ бы слѣдовало,-- сказалъ Джонни.

-- О, Джонъ! повторила Амелія, покачавъ головой.-- Значитъ вы хотите сказать мнѣ, что женитесь на ней?

-- Ничего подобнаго я не хочу сказать. Я только и хочу сказать, что намѣренъ выѣхать изъ Буртонъ-Кресцента.

-- Джонъ Имсъ, подумали ли вы, что дѣлаете! Отвѣчайте мнѣ: получала ли я обѣщаніе отъ васъ,-- положительное обѣщаніе, неоднократно,-- или нѣтъ?

-- Я ничего не знаю насчетъ положительнаго обѣщанія...

-- Прекрасно! Я считала васъ за джентльмена, который не откажется отъ своего слова. Я такъ думала. Я никогда не думала, что вы поставите одну молодую особу въ необходимость представить письмо къ ней, какъ доказательство, что она требуетъ одного только права! Вы этого не знаете! И это послѣ всего, что было между нами! Джонъ Имсъ!

И Джонни снова показалось, какъ будто она хотѣла налетѣть на него.

-- Я знаю, что велъ себя не хорошо. Что же еще больше могу я сказать?

-- Что еще больше вы можете сказать? О, Джонъ! и вы предлагаете мнѣ этотъ вопросъ! Если бы вы были благородный человѣкъ, вы бы нашли, что сказать. Но должно быть, вы всѣ, частные секретари, преданы обману. Я презираю васъ; -- да, положительно презираю.

-- Это, однако, нисколько не мѣшаетъ намъ пожать руку другъ другу и разстаться навсегда. Кажется, это будетъ самое лучшее. Конечно, непріятно переносить презрѣніе, но иногда безъ этого не обойтись.

И Джонни протянулъ свою руку.

-- Неужели же этимъ и должно все кончиться?

-- Да; я такъ полагаю. Вѣдь сами же вы говорите, что презираете меня?

-- Вы не должны упрекать бѣдную дѣвушку за рѣзкое слово,-- особливо когда она страдаетъ, какъ страдаю я!... Если бы вы только подумали объ этомъ,-- подумали о томъ, чего я ожидала!

Амелія заплакала, и казалось, хотѣла упасть въ объятія Джонни.

-- Лучше высказать правду,-- не такъ ли? спросилъ Джонни.

-- Но тутъ вовсе нѣтъ правды.

-- Напротивъ, совершеннѣйшая правда. Я ничего не могъ сдѣлать, я погубилъ бы и себя, и васъ; и мы оба были бы несчастны.

-- Я была бы счастлива,-- очень счастлива.

Въ этотъ моментъ слезы бѣдной дѣвушки были непритворны и слова ея -- безъискуственны.

-- Этого не можетъ быть, Амелія. Итакъ, мы простимся?

-- Прощайте, сказала Амелія, и говоря, склонилась на Джонни.

-- Я надѣюсь, вы будете счастливы съ другимъ, сказалъ Джонни, и потомъ, обвивъ рукой ея талію, поцаловалъ ее,-- чего, конечно, ему бы не слѣдовало дѣлать.

Когда кончилось свиданіе, Джонни вышелъ прогуляться, и во время прогулки черезъ скверы Вобсонъ-скверъ, Россель-скверъ и Бедфордъ-скверъ,-- къ самому сердцу Лондона, чувствовалъ въ своемъ собственномъ сердцѣ восторгъ, торжество. Наконецъ онъ выпутался изъ затруднительнаго положенія и теперь готовъ былъ смѣло предложить любовь свою Лили.

ГЛАВА LII.
ПЕРВОЕ ПОСѢЩЕНІЕ ГЭСТВИKСКАГО МОСТИКА.

По прибытіи Джонни Имса въ домъ графа де-Гэста, его встрѣтила лэди Джулія.-- Любезный мистеръ Имсъ! не могу выразить вамъ, какъ я рада васъ видѣть.

Послѣ этого она всегда называла его Джономъ и во все время его отпуска обращалась съ нимъ необыкновенно ласково. Нѣтъ никакого сомнѣнія, что такое расположеніе къ Джонни со стороны лэди Джуліи образовалось вслѣдствіе его подвига съ быкомъ,-- нельзя также сомнѣваться и въ томъ, что чувство это было слѣдствіемъ надежды, что молодой человѣкъ будетъ мужемъ Лили Дэль; но я, съ своей стороны, полагаю, что нанесенные Кросби побои были самой могущественной причиной этого расположенія и любви. Особы,-- особливо скромныя и разсудительныя старыя особы, какъ лэди Джулія-де-Гэстъ,-- всегда держатся мирныхъ теорій и ненавидятъ всякаго рода насиліе. Лэди Джулія непремѣнно осудила бы того, кто осмѣлился бы посовѣтовать Имсу сдѣлать нападеніе на Кросби; несмотря на то, подвиги храбрости всегда бываютъ дороги для женскаго сердца, и женщина, какъ бы она ни была стара и разсудительна, понимаетъ и оцѣниваетъ всю справедливость, которая можетъ быть оказана посредствомъ хорошей потасовки. Лэди Джулія, если бы ее вызвали на разговоръ объ этомъ предметѣ раньше, безъ всякаго сомнѣнія сказала бы Имсу, что онъ сдѣлаетъ важный проступокъ, поколотивъ мистера Кросби; но дѣло было сдѣлано, и лэди Джулія полюбила за это Джонни Имса.

-- Идите, пожалуйста, на верхъ, Виккерсъ проводитъ васъ въ вашу комнату; брата моего вы найдете гдѣ нибудь вблизи дома, стоитъ только выдти,-- я видѣла его съ полчаса тому назадъ.

Джонни, однакоже, пріятнѣе было занять кресло передъ каминомъ и побесѣдовать съ хозяйкой дома; и потому ни тотъ, ни другая не оставляли своихъ мѣстъ.

-- Итакъ вы получили мѣсто частнаго секретаря;-- нравится ли вамъ ваша новая обязанность?

-- Обязанность мнѣ нравится,-- я люблю трудиться, но откровенно вамъ скажу, лэди Джулія, мнѣ не нравится сэръ Рэфль. Впрочемъ мнѣ не слѣдовало бы говорить этого, потому что онъ такой задушевный другъ вашего брата.

-- Задушевный другъ Теодора!-- Сэръ Рэфль Бофль!

Лэди Джулія выпрямилась и приняла серьезный видъ; ей, какъ видно, очень, очень не понравилось извѣстіе, что графъ де-Гэстъ имѣетъ такого задушевнаго друга.

-- По крайней мѣрѣ онъ на дню раза по четыре говоритъ мнѣ это. Въ будущемъ сентябрѣ онъ непремѣнно хочетъ пріѣхать сюда.

-- Неужели онъ говорилъ вамъ это?

-- Въ самомъ дѣлѣ. Вы не повѣрите, какой онъ забавный! И опять же голосъ его звучитъ какъ треснувшій колоколъ,-- самый непріятный голосъ, какой едвали вы слышали въ своей жизни. При немъ всегда надо быть на сторожѣ, а то сейчасъ же заставитъ сдѣлать что нибудь такое, что... что вовсе не прилично для джентльмена. Вы понимаете... то, что долженъ дѣлать курьеръ.

-- Ужь не слишкомъ ли вы боитесь за свое достоинство?

-- Вовсе нѣтъ. Если лордъ де-Гэстъ попроситъ меня подать ему башмаки, я сбѣгаю за ними въ Гэствикъ, и ничего не подумаю объ этомъ; я знаю, что онъ мнѣ другъ, онъ имѣетъ право послать меня, но я отнюдь не намѣренъ дѣлать подобныхъ вещей для сэра Рэфля Бофля.

-- Подавать ему башмаки!

-- Да, Фицъ-Говардъ подавалъ, наконецъ и ему не понравилось.

-- Какой это Фицъ-Говардъ?-- не племянникъ ли герцогини Сентъ Бонгэй?

-- Племянникъ, или кузенъ, или что нибудь въ этомъ родѣ.

-- Ахъ, Боже мой! сказала лэди Джулія:-- какой ужасный человѣкъ!

Въ этомъ родѣ происходила бесѣда между Джонни и графиней. За обѣдомъ въ тотъ разъ никого не было, кромѣ графа, его сестры и ихъ гостя. Графъ встрѣтилъ Джонни съ величайшимъ радушіемъ, и безпрестанно выражалъ свое удовольствіе, похлопывая молодаго друга своего по спинѣ и отпуская шутки довольно смѣшныя, хотя и не совсѣмъ остроумныя.

-- Ну что, Джонъ, не поколотилъ ли еще кого нибудь?

-- Покуда никого.

-- Не привезъ ли съ собой колпака, чтобы спать въ паркѣ на травѣ?

-- Нѣтъ; но я привезъ великолѣпную трость для быка, сказалъ Джонни.

-- Да, мой другъ,-- шутки въ сторону, сказалъ графъ.-- Придется продать его, а это меня сильно огорчаетъ. Не знаю, что съ нимъ сдѣлалось: послѣ того случая съ нимъ просто невозможно справиться,-- недавно сшибъ съ ногъ Дарвеля!-- Скверно, очень скверно! Однако, тебѣ надо одѣться. Помнишь, какимъ ты пришелъ къ обѣду въ тотъ день? Никогда я не забуду, какъ Крофтсъ выпучилъ глаза! Впрочемъ, отправляйся,-- до обѣда остается всего двадцать минутъ,-- а для васъ, лондонцевъ, нуженъ по крайней мѣрѣ часъ,

-- Какъ частный секретарь, онъ имѣетъ право на нѣкоторое списхожденіе, сказала лэди Джулія.

-- И въ самомъ дѣлѣ! я совсѣмъ позабылъ. Сдѣлайте одолженіе, мистеръ частный секретарь, сегодня не задумывайтесь долго надъ великолѣпіемъ вашего шейнаго банта, потому что за обѣдомъ, кромѣ насъ, никого не будетъ. Этотъ случай представится вамъ завтра.

Послѣ этого Джонни былъ сданъ на руки камердинеру, и аккуратно черезъ двадцать минутъ снова явился въ гостиную.

Какъ скоро лэди Джулія оставила ихъ послѣ обѣда, графъ приступилъ къ объясненію своего плана предстоявшей кампаніи.

-- Завтра пріѣдетъ сюда сквайръ съ старшей племянницей,-- съ сестрой вашей миссъ Лили.

-- Какъ,-- съ Беллъ?

-- Да, съ Беллъ,-- если ее зовутъ Беллъ. Она тоже прехорошенькая дѣвушка, даже не лучше ли своей сестры.

-- Ну, объ этомъ надобно подумать.

-- Разумѣется, кому что нравится. Они пріѣдутъ сюда дня на три, на четыре. Лэди Джулія приглашала мистриссъ Дэль и Лили -- ахъ да, будетъ ли еще позволено мнѣ называть ее просто по имени?

-- Вотъ еще! я бы желалъ имѣть власть давать вамъ позволенія.

-- Такъ съ завтрашняго дня начнется битва, которую ты долженъ выиграть. Мать и младшая сестра не пріѣдутъ. Лэди Джулія говоритъ, что это такъ и быть должно,-- что Лили, услышавъ о твоемъ пріѣздѣ, не захочетъ пріѣхать сюда. Не понимаю этого! Въ мое время молодыя дѣвицы какъ нельзя охотнѣе ѣздили туда, гдѣ надѣялись встрѣтиться съ своими поклонниками, и право, черезъ это они нисколько не были хуже нынѣшнихъ дѣвицъ.

-- Лили вѣрно не потому не хочетъ пріѣхать сюда, сказалъ Имсъ.

-- Такъ говоритъ лэди Джулія, а она, сколько мнѣ извѣстно, никогда не ошибается въ дѣлахъ подобнаго рода. Она говоритъ, что гораздо больше можно имѣть шансовъ, если ты будешь ѣздить туда, чѣмъ оставаться здѣсь, въ одномъ домѣ съ ней. Если бы я вздумалъ ухаживать за какой нибудь дѣвушкой, то, разумѣется, пріятнѣе было бы, если бы она была поближе ко мнѣ,-- находилась бы со мной въ одномъ домѣ. Мнѣ кажется, лучше этого ничего не можетъ быть въ мірѣ. У насъ составились бы танцы и тому подобное. Но что же дѣлать: -- я не могъ заставить ее пріѣхать сюда.

-- Кто же говоритъ объ этомъ!-- разумѣется не могли.

-- Лэди Джулія полагаетъ, что въ этомъ ничего еще нѣтъ дурнаго. Ты долженъ съѣздить туда, и постарайся, если можно, склонить мать на свою сторону. Я говорю, какъ понимаю; ты, пожалуйста, не сердись на меня.

-- Можете быть увѣрены, что никогда не разсержусь.

-- Я полагаю, что она все еще любитъ этого Кросби. Конечно, послѣ его низкаго поступка, она не можетъ любить его очень нѣжно, это въ натуральномъ порядкѣ вещей,-- но она, я знаю, затрудняется признаться, что любитъ тебя лучше, чѣмъ любила его. Вотъ это-то признаніе и нужно вынудить.

-- Я хочу, чтобы она призналась, что согласна быть моей женой... со временемъ.

-- А если она согласится, такъ ты будешь требовать, чтобы время это не было отдаленнымъ,-- не такъ ли? Я убѣжденъ, что ты уговоришь ее. Бѣдная дѣвушка! зачѣмъ ей сокрушать свое сердце, когда такой молодецъ, какъ ты, съ большою радостью готовъ сдѣлать ее счастливою женщиной?

Въ этомъ родѣ графъ говорилъ Имсу, пока послѣдній почти совсѣмъ убѣдился, что на его пути изчезли всѣ затрудненія.-- Возможное ли дѣло, спрашивалъ Джонни самого себя, ложась спать: что черезъ двѣ недѣли Лили Дэль согласится видѣть во мнѣ своего будущаго мужа?-- Потомъ онъ вспомнилъ день, въ который Кросби съ двумя дочерями мистриссъ Дэль пріѣзжалъ въ домъ его матери, когда Джонни, въ душѣ своей, переполненной горечью, далъ себѣ клятву считать Кросби вѣчнымъ врагомъ. Послѣ того дѣла приняли у Джонни благопріятный оборотъ, и онъ пересталъ уже питать къ Кросби сильную злобу. На платформѣ Паддингтонской станціи онъ покончилъ съ нимъ всѣ разсчеты. Джонни чувствовалъ, что если Лили приметъ его предложеніе, онъ въ состояніи будетъ пожать руку Кросби. Этотъ эпизодъ въ его жизни и въ жизни Лили былъ очень грустный; но онъ пріучилъ бы себя смотрѣть на прошедшее безъ сожалѣнія, лишь бы только Лили убѣдилась, что судьба, наконецъ, надѣлила ее лучшимъ изъ двухъ ея поклонниковъ.-- Я боюсь, что она не въ состояніи будетъ забыть его, говорилъ Джонни графу.-- Напротивъ, отвѣчалъ графъ: она будетъ рада забыть его, если ты съумѣешь принудить ее начать эту попытку. Само собою разумѣется, сначала это было очень больно и обидно,-- весь свѣтъ узналъ объ этомъ; но, бѣдная дѣвушка,-- не убивать же ей себя во всю свою жизнь изъ-за этого! Если ты будешь дѣйствовать съ нѣкоторою увѣренностію, то я нисколько не сомнѣваюсь въ твоемъ успѣхѣ. На твоей сторонѣ всѣ,-- и сквайръ, и мать, и вообще всѣ и все.-- Слыша такія слова, могъ ли Джонни не надѣяться и не быть увѣреннымъ? Въ то время, какъ онъ уютно сидѣлъ передъ каминомъ своей спальни, онъ рѣшилъ, что все будетъ такъ, какъ сказано графомъ. Но на другое утро, когда онъ всталъ и дрожалъ послѣ холодной ванны, въ немъ уже не было той увѣренности.-- Разумѣется, я пойду къ ней, говорилъ онъ самому себѣ: -- и откровенно разскажу ей все,-- но я заранѣе знаю, что она отвѣтитъ: она скажетъ, что не можетъ позабыть его.-- И въ чувствахъ его уже не было такого дружелюбія къ Кросби, какъ наканунѣ.

Въ первый день по пріѣздѣ, Джонни не сдѣлалъ визита въ Малый Домъ. Положено было, что лучше сначала встрѣтить сквайра и Беллъ, и отложить этотъ визитъ до другаго дня.

-- Поѣзжай, когда хочешь, сказалъ графъ:-- пока ты здѣсь, къ твоимъ услугамъ всегда готовъ карій жеребчикъ,

-- Я схожу повидаться съ матерью, сказалъ Джонни:-- только сегодня жеребца не возьму. Если позволите взять его завтра, я поѣду въ Оллинтонъ.

И Джонни отправился въ Гэтвикъ пѣшкомъ.

Онъ зналъ каждый клочокъ земли, по которой шелъ, помнилъ всѣ изгороди, ворота и поля съ самаго ранняго своего дѣтства. И теперь, проходя мимо знакомыхъ мѣстъ, онъ не могъ не оглянуться назадъ и припомнить тѣ мысли, которыя занимали его во время раннихъ прогулокъ. На одной изъ страницъ этого разсказа я уже замѣтилъ, что прогулки возмужалаго человѣка не сопровождаются такимъ множествомъ думъ и размышленій, какъ прогулки мальчика. Джонни еще въ ранней порѣ своей жизни пріученъ былъ къ мысли, что свѣтъ будетъ суровъ къ нему, что онъ долженъ надѣяться на свои собственныя усилія, и что эти усилія, къ сожалѣнію, не будутъ поддерживаться обширностью его дарованій. Не знаю, чтобы кто нибудь говорилъ ему, что онъ лишенъ дарованій, но онъ частію отъ своей собственной скромности, и частію, безъ всякаго сомнѣнія, отъ излишней недовѣрчивости къ нему матери, усвоилъ понятіе, что онъ не такъ остръ и способенъ, какъ другіе мальчики. Способности развились въ немъ уже гораздо позже, чѣмъ у многихъ молодыхъ людей. Онъ не росъ въ теплицѣ, прислонясь къ стѣнѣ, обращенной къ солнцу. До открытія мѣста въ управленіи сбора податей, ему представлялись самыя скромныя карьеры; да и тѣми онъ не съумѣлъ воспользоваться. Онъ хотѣлъ сдѣлаться помощникомъ учителя въ коммерческомъ училищѣ, находившемся не въ весьма цвѣтущемъ состояніи, но, къ несчастію, оказался слабымъ въ ариѳметикѣ. Открывался случай поступить въ кожевнныя кладовыя гг. Базеля и Нигскина, но эти джентльмены требовали платы, а всякая плата подобнаго рода была не по силамъ его матери. Вдова Имсъ со слезами упрашивала городскаго стряпчаго подать Джонни руку помощи и сдѣлать изъ него писца, но стряпчій нашелъ, что мистеръ Джонни Имсъ туповатъ. Въ теченіе тѣхъ дней, скучныхъ, ничего не приносившихъ, ничего не обѣщавшихъ дней, въ которые Джонни скитался по Гэствикскимъ полямъ, что составляло его единственное развлеченіе, и сочинялъ стихи въ честь Лили Дэль, которыхъ ни чей глазъ, кромѣ его самого, не видѣлъ, онъ считалъ себя бременемъ, задаромъ тяготившимъ землю. Никто, повидимому, не нуждался въ немъ. Мать заботилась пристроить его куда нибудь, но эти заботы казались ему только желаніемъ отъ него отдѣлаться. По цѣлымъ часамъ онъ строилъ воздушные замки, мечтая объ удивительныхъ успѣхахъ въ жизни, и среди этихъ замковъ и успѣховъ Лили Дэль всегда занимала мѣсто на первомъ планѣ. Изъ мѣсяца въ мѣсяцъ онъ носилъ въ своемъ воображеніи ту же самую исторію, и оставался доволенъ такимъ идеальнымъ счастіемъ. Не обладай онъ этой способностью, какое бы утѣшеніе могъ онъ найти въ своей жизни? Бываютъ юноши, которые находятъ удовольствіе въ занятіяхъ, которые углубляются въ книги и отдыхаютъ среди произведеній своего ума,-- съ Джонни этого не было. Онъ не любилъ заниматься. Прочитать романъ было для него въ тѣ дни тяжелымъ трудомъ; стиховъ онъ читалъ мало, но онъ запоминалъ все прочитанное. Онъ создалъ для себя свой собственный романъ, хотя на видъ былъ юноша весьма неромантичный; онъ бродилъ по гэствикскимъ лѣсамъ со множествомъ думъ, которыхъ не знали даже самые близкіе его пріятели. Все это припомнилъ онъ теперь, когда медленно шелъ къ своему родному старому дому; онъ шелъ очень медленно, пробираясь околицей, черезъ лѣса, по узкой тропинкѣ, которая вела къ деревянному пѣшеходному мостику, перекинутому черезъ небольшой ручеекъ. Джонни остановился у середины доски, служившей перилами, и стеръ на этомъ мѣстѣ образовавшійся мохъ. Тутъ до сихъ поръ сохранилось грубо вырѣзанное слово Лили. Онъ вырѣзалъ это слово, будучи еще ребенкомъ.-- Не пойдетъ ли она со мной прогуляться сюда и не позволитъ ли показать ей это слово,-- сказалъ онъ самому себѣ. Потомъ онъ вынулъ перочинный ножикъ, очистилъ буквы и, облокотясь на доску, началъ смотрѣть на струившуюся внизу воду. Какъ прекрасно пошли его дѣла! Какъ удивительно прекрасно! И къ чему все это послужитъ, если Лили не будетъ женой его? Въ тѣ дни, когда онъ стоялъ на этомъ мостикѣ и вырѣзалъ имя любимой дѣвочки, всѣ, повидимому, смотрѣли на него, какъ на тяжелое бремя, такъ и самъ онъ смотрѣлъ на себя. Теперь ему многіе завидовали, многіе уважали его, подавали руку,-- люди, занимающіе въ обществѣ весьма почетныя мѣста. Въ свои старинныя прогулки, приближаясь къ гэствикскому господскому дому,-- всегда, впрочемъ, держась отъ него поодаль, изъ боязни, что сердитый старый лордъ увидитъ его и разбранитъ,-- онъ вовсе не мечталъ, что съ этимъ сердитымъ старымъ лордомъ будетъ находиться, въ дружескихъ отношеніяхъ, что онъ будетъ повѣрять этому лорду всѣ свои мысли и чувства болѣе, чѣмъ всякому другому живому существу, а между тѣмъ это было такъ на самомъ дѣлѣ. Сердитый старый лордъ объявилъ, что денежный даръ долженъ принадлежать ему, все равно, выдетъ ли за него Лили Дэль, или нѣтъ.

-- Дѣло это кончено, сказалъ лордъ, вынувъ изъ кармана пачку извѣстныхъ бумагъ:-- получай съ нихъ дивиденды, когда придетъ время. Когда Джонни сталъ отказываться (при настоящихъ обстоятельствахъ ему ничего не оставалось больше дѣлать, какъ только отказаться), сердитый лордъ довольно грубо приказалъ ему молчать, прибавивъ, что по возвращеніи въ Лондонъ, его заставятъ подавать сапоги Рэфлю Бофлю. Такимъ образомъ разговоръ быстро перешелъ на сэра Рэфля, надъ которымъ они смѣялись отъ души.-- Если онъ пріѣдетъ сюда въ сентябрѣ, мастеръ Джонни, или въ какомъ нибудь другомъ мѣсяцѣ, ты смѣло можешь надѣть мнѣ на голову дурацкій колпакъ. Какъ не помнить! Какъ не удивляться тому, что люди дѣлаютъ изъ себя такихъ пошлыхъ глупцовъ? Все это передумалъ Джонни, облокотясь на перила пѣшеходнаго мостика. Онъ припомнилъ каждое слово, припомнилъ множество словъ, раннихъ словъ, сказанныхъ годы тому назадъ, наводившихъ на него уныніе относительно перспективы его жизни. Всѣ его друзья и знакомые какъ будто сговорились въ предсказаніяхъ ему, что дорога въ свѣтъ для него закрыта, и что онъ никогда не будетъ въ силахъ заработать себѣ хлѣбъ. Теперь же онъ находился въ самыхъ благопріятныхъ обстоятельствахъ, находился въ числѣ людей, которыхъ свѣтъ рѣшился беречь и лелѣять. И къ чему послужитъ все это, если Лили не согласится раздѣлить его счастія? Когда онъ вырѣзывалъ это имя, его любовь къ Лили была одной лишь идеей. Теперь идея эта обратилась въ дѣйствительность, и по всей вѣроятности, въ дѣйствительность самую тяжелую, самую убійственную. Если это такъ, если таковъ долженъ быть результатъ его сватовства, то прежніе дни его, дни мечтаній и грезъ, не былили лучше настоящихъ его дней, дней успѣха?

Былъ часъ по полудни, когда онъ вошелъ въ домъ матери и засталъ ее и сестру свою въ встревоженномъ и озабоченномъ состояніи.

-- Неужели ты не знаешь, Джонъ, что мы ѣдемъ сегодня на обѣдъ къ лорду де-Гэсту? сказала мать, послѣ первыхъ объятій и привѣтствій. Но Джонни рѣшительно не зналъ, ему не говорили объ этомъ ни графъ, ни лэди Джулія.-- Какъ же! ѣдемъ, продолжала мистриссъ Имсъ: -- это такъ любезно съ ихъ стороны. Но, Джонъ, много уже лѣтъ, какъ я не бывала въ ихъ домѣ, и теперь чувствую какую-то неловкость. Вскорѣ послѣ замужсгва я разъ обѣдала тамъ, и послѣ того никогда не бывала.

-- Это сдѣлано не графомъ, а лэди Джуліей, я такъ думаю, сказала Мэри Имсъ.

-- Это великодушнѣйшая женщина въ мірѣ, сказалъ Джонни.

-- Въ самомъ дѣлѣ! а всѣ говорятъ, что она такая сварливая.

-- Говорятъ потому, что не знаютъ ее. Если бы меня спросили, которая изъ знакомыхъ мнѣ женщинъ добрѣе всѣхъ, я бы, нисколько не задумываясь, сказалъ -- лэди Джулія де-Гэстъ, сказалъ бы рѣшительно.

-- Да, потому что они тебя любятъ, замѣтила мать: -- ты спасъ жизнь милорда, благодаря Провидѣнію.

-- Это ничего не значитъ. Вы спросите доктора Крофтса. Онъ знаетъ ихъ такъ же хорошо, какъ я.

-- Докторъ Крофтсъ женится на Беллъ Дзль, сказала Мэри, и разговоръ о совершенствахъ лэди Джуліи и уваженіи, которое внушалъ къ себѣ графъ, принялъ совсѣмъ другое направленіе.

-- Крофтсъ женится на Беллъ! воскликнулъ Джонни, съ уныніемъ подумавъ о счастіи доктора, предложеніе котораго было принято такъ скоро, тогда какъ онъ домогался того же самаго съ постоянствомъ Іакова.

-- Да, сказала Мэри:-- говорятъ, что она отказала своему кузену Бернарду, и что поэтому сквайръ отнимаетъ у нихъ домъ. Ты знаешь, вѣдь онѣ переѣзжаютъ въ Гэствикъ?

-- Это я знаю, но не вѣрю, что сквайръ отнимаетъ у нихъ домъ.

-- Зачѣмъ же имъ переѣзжать? Зачѣмъ имъ оставлять такое очаровательное мѣсто?

-- За которое они ничего не платили! прибавила мистриссъ Имсъ.

-- Я не знаю, почему онѣ выѣзжаютъ, но увѣренъ, что сквайръ ихъ не гонитъ, и во всякомъ случаѣ не станетъ ихъ стѣснять изъ-за отказа Бернарду.

Сквайръ вызвался содѣйствовать Джонни въ его искательствѣ, и потому Джонни старался защитить его.

-- Онъ весьма суровый человѣкъ, сказала мистриссъ Имсъ: -- и говорятъ, что послѣ несчастія Лили, онъ началъ обходиться съ ними еще грубѣе; но, сколько мнѣ извѣстно, Лили тутъ не виновата.

-- Бѣдная Лили! сказала Мэри: -- мнѣ ея жаль. На ея мѣстѣ, я бы не знала, какъ показаться мнѣ въ люди, право бы, не знала.

-- Почему же ей не показываться? сказалъ Джонни сердитымъ тономъ.-- Чего ей стыдиться? Я не могу понять того недоброжелательства, которое женщины питаютъ другъ къ другу.

-- Тутъ вовсе нѣтъ недоброжелательства, ты напрасно говоришь подобныя вещи, сказала Мэри въ свою защиту.-- Во всякомъ случаѣ для дѣвушки весьма непріятно быть обманутой. Всему свѣту извѣсшо, что она была за него помолвлена.

-- Всему свѣту извѣстно также... Джонни не хотѣлъ договорить, что всему свѣту извѣстно также, что Кросби за его подлость получилъ славную потасовку. Онъ не хотѣлъ говорить объ этомъ даже передъ матерью и сестрой. Всему свѣту было извѣстно это,-- всему свѣту, который интересовался этимъ дѣломъ, кромѣ самой Лили Дэль. Никто еще не говорилъ Лили Дэль о происшествіи на паддингтонской станціи желѣзной дороги, и Джонни радовался за скромность своихъ друзей.

-- Конечно, вѣдь ты ея защитникъ, сказала Мэри.-- Я ничего дурнаго не сказала и не думала говорить. Разумѣется, это было несчастіе.

-- А мнѣ кажется величайшимъ счастіемъ для нея, что она не вышла замужъ за такого мерзавца, какъ...

-- О, Джонъ! воскликнула мистриссъ Имсъ.

-- Извините, мама. Я, впрочемъ, не считаю за брань, назвавъ подобнаго человѣка мерзавцемъ. Не стоитъ, право, говорить о немъ. Мнѣ ненавистно даже самое имя его. Я возненавидѣлъ его съ перваго раза, какъ увидѣлъ, и по его наружности угадывалъ, что онъ негодяй. Я не вѣрю ни одному слову, что сквайръ сердится на нихъ изъ-за него, напротивъ, мнѣ положительно извѣстно, что онъ вовсе не сердится. И такъ, Беллъ выходитъ за мужъ за доктора Крофтса!

-- Тутъ нѣтъ ни малѣйшаго сомнѣнія, сказала Мэри.-- Говорятъ, что Бернардъ Дэль отправляется съ своимъ полкомъ.

Послѣ этого Джонни объяснилъ матери, въ чемъ состоятъ обязанности частнаго секретаря, и свое намѣреніе оставить домъ мистриссъ Роперъ.

-- Полагаю, для тебя подобный домъ неприличенъ? сказала мистриссъ Имсъ.

-- По правдѣ сказать, особенно неприличнаго не пахожу.-- Тамъ есть люди... Впрочемъ, мама, вы не подумайте, что повышеніе по службѣ заставляетъ меня важничать. Я не хочу жить лучше того, какъ мы жили въ домѣ мистриссъ Роперъ, но она приняла къ себѣ людей, которые очень непріятны. Тамъ, напримѣръ, живутъ мистеръ и мистриссъ Люпексы.

И Джонни сдѣлалъ коротенькое описаніе ихъ жизни, но ни слова не сказалъ объ Амеліи Роперъ. Амелія Роперъ не показывалась въ Гэствикъ, чего онъ боялся одно время, и потому при настоящемъ случаѣ не считалъ за нужное знакомить свою мать съ этимъ эпизодомъ своей жизни.

По возвращеніи въ домъ графа де-Гэста, Джонни узналъ, что туда пріѣхали уже мистеръ Дэль и его племянница. Они сидѣли съ лэди Джуліей въ утренней гостиной, лордъ де-Гэстъ стоялъ у камина и о чемъ-то говорилъ. Очутясь между ними, Имсъ ощущалъ чрезвычайно неловкое положеніе, какъ будто всѣ знали, что его выписали изъ Лондона нарочно для объясненія въ любви; да и дѣйствительно всѣ объ этомъ знали. Беллъ, хотя ей никто не говорилъ, была увѣрена въ этомъ наравнѣ съ другими.

-- А вотъ и принцъ матадоровъ, сказалъ графъ.

-- Нѣтъ, милордъ, этотъ титулъ принадлежитъ вамъ, я только вашъ первый помощникъ.

Джонни старался казаться веселымъ, но его взгляды обнаруживали застѣнчивость, такъ что, подавая сквайру руку, онъ долженъ былъ сдѣлать усиліе, чтобы взглянуть въ лицо старика.

-- Очень радъ васъ видѣть, Джонъ, сказалъ сквайръ:-- очень радъ.

-- Я тоже очень рада, сказала Беллъ.-- Намъ пріятно было слышать о вашемъ повышеніи на службѣ.

-- Надѣюсь, мистриссъ Дэль въ добромъ здоровьи, сказалъ Джонни:-- и Лили?

Послѣднее слово произнесено было съ очевиднымъ для всѣхъ усиліемъ.

-- Моя сестра была очень нездорова -- скарлатиной, но поправилась очень быстро, и теперь почти совсѣмъ здорова. Она будетъ очень рада васъ видѣть, если вы придете къ намъ.

-- Да, я буду у васъ,-- непремѣнно, сказалъ Джонни.

-- Неугодно ли, миссъ Дэль, я покажу вамъ вашу комнату?-- сказала лэди Джулія.

Разговоръ былъ прерванъ, и вмѣстѣ съ тѣмъ изчезла въ Джонни вся неловкость.

ГЛАВА LIII.
СЛОВООХОТЛИВЫЙ ХОПКИНСЪ.

Сквайру было объявлено, что его племянница Беллъ приняла предложеніе доктора Крофтса, и онъ обнаружилъ родъ согласія въ такомъ семейственномъ распоряженіи, сказавъ, что если это такъ, то онъ ничего не можетъ возразить противъ доктора Крофтса. Онъ сказалъ это меланхолическимъ тономъ голоса, съ выраженіемъ подавленной печали, которая сдѣлалась теперь почти обыкновеннымъ, всегдашнимъ его выраженіемъ. Онъ только съ мистриссъ Дэль и говорилъ по этому предмету.-- Я желалъ, чтобы это было совсѣмъ иначе, какъ это вамъ хорошо извѣстно. У меня были семейныя причины подобнаго желанія. Но теперь, конечно, я ничего не могу сказать противъ этого. Докторъ Крофтсъ, какъ мужъ ея, всегда радушно будетъ принятъ въ моемъ домѣ.

Мистриссъ Дэль, ожидавшая гораздо худшаго, начала благодарить его за добродушіе и, между прочимъ, сказала, что ей было бы пріятнѣе видѣть свою дочь за мужемъ за своимъ кузеномъ.-- Но въ дѣлѣ подобнаго рода рѣшеніе должно быть предоставлено исключительно дѣвушкѣ;-- вы согласны съ этимъ?

-- Я ничего не могу сказать противъ нея, повторилъ сквайръ. Послѣ этого мистриссъ Дэль оставила его и сообщила своей дочери, что дядя принялъ извѣстіе весьма благосклонно.-- Ты была его фавориткой,-- теперь мѣсто это займетъ Лили, сказала мистриссъ Дэль.

-- Я нисколько объ этомъ не забочусь, или лучше сказать, я забочусь объ этомъ очень много, и полагаю, что такая перемѣна будетъ во всѣхъ отношеніяхъ къ лучшему. А такъ какъ я, такая негодная, уѣду отъ васъ, и Лили, такая прекрасная, останется дома, то мнѣ становится жаль, что вы переѣдете изъ Малаго Дома.

Мистриссъ Дэль тоже становилось жаль, но теперь она ничего не могла сказать.

-- А ты думаешь, что Лили останется дома? спросила она.

-- Да, мама; я увѣрена въ этомъ.

-- Она всегда любила Джона Имса, который пошелъ теперь такъ хорошо.

-- Это ничего не значитъ, мама. Она все еще любитъ его,-- очень любитъ. У нея своего рода любовь, но любовь довольно сильная: я увѣрена, она никогда не произноситъ его имени безъ внутреннихъ воспоминаній и мечтаній. Если бы Джонни сдѣлалъ предложеніе раньше Кросби, тогда ничего бы подобнаго съ ней не было. Но теперь она не въ состояніи переломить себя. Ее будетъ удерживать гордость, даже и въ такомъ случаѣ, если бы сердце и вытѣснило прежнюю любовь. Послѣ того, что я говорила прежде, мнѣ бы не слѣдовало говорить теперь подобныя вещи; но во всякомъ случаѣ, я желала бы, чтобы вы не уѣзжали отсюда. Дядя Кристоферъ сдѣлался замѣтно мягче противъ прежняго; а такъ какъ я была виновницей и имѣю расположеніе...

-- Теперь, душа моя, слишкомъ поздно.

-- Тѣмъ болѣе, что ни у васъ, ни у меня не достанетъ на столько твердости духа, чтобы предложить это Лили, сказала Беллъ.

На другое утро сквайръ прислалъ за своей невѣсткой, какъ это бывало всегда, когда представлялась необходимость объясниться или посовѣтоваться по какому нибудь серьезному дѣлу. Это было хорошо извѣстно той и другой сторонѣ, и потому подобную присылку нельзя было принять за недостатокъ учтивости со стороны мистера Дэля.

-- Мэри, сказалъ сквайръ, когда мистриссъ Дэль заняла кресло въ его кабинетѣ:-- я намѣренъ сдѣлать для Беллъ совершенно то же самое, что вызвался сдѣлать для Лили. Когда-то я намѣревался сдѣлать больше, но тогда все перешло бы въ карманъ Бернарда; теперь же я не хочу дѣлать между ними различія. Каждая изъ нихъ будетъ получать по сту фунтовъ въ годъ,-- то есть, когда они выйдутъ за мужъ. Скажите-ка Крофтсу, чтобы онъ побывалъ у меня.

-- Мистеръ Дэль, онъ вовсе этого не ожидалъ: онъ не надѣялся получить за ней пенни.

-- Тѣмъ лучше для него, и, полагаю, тѣмъ лучше для нея. Вѣроятно онъ не разсердится, если Беллъ принесетъ въ его домъ нѣкоторое вспомоществованіе.

-- Мы объ этомъ никогда не думали,-- никто изъ насъ не думалъ. Предложеніе ваше такъ неожиданно, что я не знаю, какъ выразить мою благодарность.

-- Не нужно никакихъ благодарностей. Если вы хотите отплатить мнѣ... впрочемъ я только дѣлаю то, что считаю своимъ долгомъ, и не имѣю ни малѣйшаго права просить отплаты, какъ милости.

-- Но, мистеръ Дэль, чѣмъ мы можемъ отплатить вамъ?

-- Останьтесь въ Маломъ Домѣ.

Говоря эти слова, онъ какъ будто снова былъ сердитъ, какъ будто снова предписывалъ законы имъ, какъ будто говорилъ о долгѣ, который лежалъ на мистриссъ Дэль въ отношеніи къ нему. Его голосъ по прежнему былъ грубъ, его лицо по прежнему приняло суровое выраженіе. Онъ сказалъ, что проситъ отплаты, какъ милости; но едвали найдется человѣкъ, который просилъ бы милости такимъ повелительнымъ тономъ.-- "Останьтесь въ Маломъ Домѣ!" Послѣ того онъ повернулся къ столу, какъ будто больше не о чемъ было и говорить

Мистриссъ Дэль только теперь начинала понимать его сердце и настоящій характеръ. Оказывая милость, онъ казался любящимъ, забывающимъ обиды,-- прося милости, становился суровымъ. Впрочемъ, онъ не умѣлъ просить; онъ умѣлъ только требовать.

-- Мы почти совсѣмъ упаковали свои вещи, начала мистриссъ Дэль.

-- Хорошо, хорошо. Я ничего не говорю объ этомъ. Распаковать вещи легче, чѣмъ упаковать. Но... оставимъ объ этомъ. Бэллъ сегодня поѣдетъ со мной въ Гэствикскій Домъ. Къ двумъ часамъ пусть приходитъ сюда. Къ вамъ придетъ Гримсъ и возьметъ ея картонку.

-- Хорошо.

-- И пожалуста, пока не говорите ей ничего о деньгахъ. Мнѣ не хотѣлось бы этого,-- вы понимаете. Но когда увидите Крофтса, скажите ему, чтобы онъ побывалъ у меня. Да лучше пусть онъ не медлитъ, если задумалъ,-- чѣмъ скорѣе, тѣмъ лучше.

Легко можно понять, что мистриссъ Дэль не исполнила просьбы, заключавшейся въ словахъ сквайра насчетъ денегъ. Для нея не было никакой возможности воротиться къ дочерямъ и не передать результата утренняго свиданія съ ихъ дядей. Сто фунтовъ въ годъ въ скромномъ хозяйствѣ доктора дѣлали большую разницу между обиліемъ и недостаткомъ, между скромнымъ довольствомъ и продолжительной нуждой. Само собою разумѣется, она разсказала имъ все, по при этомъ дала понять Беллъ, что она должна держать себя такъ, какъ будто еще ей ничего неизвѣстно.

-- Нѣтъ, я его поблагодарю сейчасъ же, сказала Беллъ: -- скажу ему, что вовсе этого не ожидала, и безъ всякой гордости принимаю его даръ.

-- Ради Бога, душа моя, только не теперь. Разсказавъ вамъ это, я нѣкоторымъ образомъ нарушила обѣщаніе;-- и нарушила только потому, что не умѣю ничего скрывать отъ васъ. При томъ же, онъ очень огорченъ! Хотя онъ ничего не говорилъ, но видно было, что сердце его разрывалось на части, когда ему приходила на мысль неудача выдать тебя за Бернарда.

Мистриссъ Дэль разсказала также о просьбѣ сквайра и о томъ, какъ онъ ее выразилъ.-- Тонъ его голоса вызвалъ у меня слезы. Я начинаю даже сожалѣть о нашемъ переѣздѣ.

-- Но, мама, сказала Лили: -- какую составитъ для него разницу нашъ переѣздъ? Вы знаете, что наше присутствіе вблизи его всегда было въ тягость ему. Онъ никогда не нуждался въ насъ. Ему хотѣлось, чтобы здѣсь была Беллъ, когда думалъ, что Беллъ выйдетъ за мужъ за его любимца.

-- Лили, будь снисходительнѣе.

-- Я не думаю не быть снисходительной. Развѣ Бернардъ не любимецъ его? Я всегда любила Бернарда, и всегда считала лучшей чертой въ характерѣ дяди Кристофера его особенное расположеніе къ Бернарду. Я знала, что это было безполезно. Я знала это; понимала все... я видѣла, что тутъ былъ другой. Но все же Бернардъ -- его любимецъ, лучшій любимецъ.

-- Онъ любитъ васъ всѣхъ, но любитъ по своему, сказала мистрисъ Дэль.

-- А любитъ ли онъ васъ? вотъ въ чемъ вопросъ, сказала Лили.-- Мы можемъ простить ему всѣ его непріятные поступки въ отношеніи къ намъ, всѣ его грубыя слова, потому что онъ считаетъ насъ за дѣтей. Сто фунтовъ стерлинговъ, которые онъ даритъ Беллъ, не доставятъ комфорта въ этомъ домѣ, если онъ будетъ господствовать надъ вами. Если сосѣдъ обходится по сосѣдски, то близкое сосѣдство очень пріятно. Но дядя Кристоферъ никогда не обходился по сосѣдски. Онъ всегда хотѣлъ быть для насъ болѣе, чѣмъ дядей, на томъ основаніи, что въ отношеніи къ вамъ могъ быть менѣе, чѣмъ братомъ. Беллъ и я всегда чувствовали, что отношенія его на такихъ условіяхъ не заслуживаютъ уваженія.

-- Я такъ начинаю чувствовать, что мы сами были несправедливы, сказала мистриссъ Дэль: -- но по правдѣ сказать, мнѣ никогда не приводилось видѣть, чтобы онъ принималъ это дѣло такъ близко къ своему сердцу.

По уходѣ Беллъ, мистриссъ Дэль и Лили вовсе не имѣли расположенія продолжать съ особенной энергіей работу, которой были заняты въ теченіи нѣсколькихъ предшествовавшихъ дней. Въ этой работѣ, при началѣ упаковки вещей, была жизнь и возбужденіе, но теперь она сдѣлалась утомительною, скучною, непріятною. Впрочемъ уже такъ много было сдѣлано, что оставалось только окончательно завязать узлы, закрѣпить ящики и прибрать разную утварь, которая не ранѣе могла быть упакована, какъ въ минуту отъѣзда. Сквайръ сказалъ, что распаковать вещи гораздо легче, чѣмъ упаковать, и мистриссъ Дэль, проходя между корзинами и ящиками, начинала размышлять, до какой степени было бы пріятно, если бы вздумалось разстановить и уложить всѣ вещи на прежнія мѣста. Она ни слова не сказала объ этомъ Лили; въ свою очередь и Лили, какія бы тамъ ни были мысли ея по этому предмету, не сдѣлала своей матери ни малѣйшаго намека.

-- Мнѣ кажется, Хопкинсъ больше всѣхъ другихъ будетъ сожалѣть о нашемъ отъѣздѣ, сказала Лила.-- Хопкинсу некого будетъ бранить.

Въ этотъ самый моментъ Хопкинсъ появился у окна гостиной и сдѣлалъ знакъ, что ему нужна конференція.

-- Обойди кругомъ, сказала Лили.-- Теперь еще слишкомъ холодно чтобъ открывать окно. Мнѣ всегда нравится приглашать его въ домъ; передъ стульями и столами онъ кажется какимъ-то ягненкомъ;-- а можетъ статься, и ковры производятъ на него подобное дѣйствіе. На садовыхъ дорожкахъ онъ страшный тиранъ, а въ теплицахъ готовъ истормошить всякаго!

При входѣ въ гостиную, Хопкинсъ, своей наружностью и манерами оправдывалъ до нѣкоторой степени слова Лили. Ни въ томъ, ни въ другомъ отношеніи онъ не былъ изященъ и повидимому оказывалъ стульямъ и столамъ уваженіе, котораго они какъ будто ожидали отъ него.

-- Такъ вы рѣшительно собираетесь, ма'мъ? сказалъ онъ, глядя прямо въ ноги мистриссъ Дэль.

Такъ какъ мистриссъ Дэль не нашлась что отвѣтить, то за нее отвѣтила Лили: -- Да, Хопкинсъ, мы уѣзжаемъ черезъ нѣсколько дней. Надѣюсь, мы будемъ видѣться въ Гэствикѣ?

-- Гм! продолжалъ Хопкинсъ.-- Значитъ вы уѣзжаете! Я никакъ не думалъ, миссъ, что дѣло дойдетъ до этого; никакъ не думалъ,-- да и не слѣдовало думать; не мое дѣло и говорить объ этомъ.

-- Ты знаешь, Хопкинсъ, что переселенія необходимы для людей, сказала мистриссъ Дэль, употребивъ тотъ же самый доводъ, который Имсъ привелъ въ оправданіе своего выѣзда изъ дома мистриссъ Роперъ.

-- Такъ, ма'мъ; совершенно такъ; не мое дѣло разсуждать объ этомъ; но я вотъ что скажу: я живу у сквайра съ ребячества, то есть всю свою жизнь, съ тѣхъ поръ какъ родился, какъ вамъ извѣстно, мистриссъ Дэль; и съ тѣхъ поръ много дурнаго попадалось на глаза, но хуже этого ничего не видѣлъ.

-- Перестань, Хопкинсъ.

-- Хуже всего, ма'мъ, право, хуже всего! Это убьетъ нашего сквайра! Тутъ нѣтъ никакого сомнѣнія. Это просто будетъ смертью старику.

-- Хопкинсъ, ты начинаешь говорить пустяки, сказала Лили.

-- Очень хорошо, миссъ. Я не говорю, что это не пустяки; только вы увидите. Вотъ и мистеръ Бернардъ,-- онъ тоже уѣхалъ, и, по всѣмъ разсказамъ, мало думаетъ о здѣшнемъ мѣстѣ. Говорятъ, онъ отправляется въ Индію. Миссъ Беллъ -- выходитъ за мужъ, это прекрасно: почему же и не выйти? Да почему бы и вамъ не выйти, миссъ Лили?

-- Подожди, Хопкинсъ, можетъ статься, выйду и я.

-- Миссъ Лили, не было еще такого дня, какъ настоящій; и я вотъ что скажу: я отдалъ бы всѣ деньги тому, кто омрачитъ его.

Эти слова, высказанныя Хопкинсомъ съ особеннымъ одушевленіемъ, были совершенно непонятны для Лили и мистриссъ Дэль, которая задрожала, выслушавъ ихъ, и не сказала ни слова, чтобы вызвать объясненіе.-- Впрочемъ, продолжалъ Хопкинсъ: -- все это можетъ быть;-- вѣдь вы, какъ и всѣ прочіе, въ рукахъ Провидѣнія.

-- Совершенно такъ, Хопкинсъ.

-- Зачѣмъ же ваша мама хочетъ уѣхать отсюда? Вѣдь замужъ она не выходитъ. Здѣсь, значитъ, домъ, здѣсь она,-- здѣсь и сквайръ: зачѣмъ же ей-то уѣзжать? Это, какъ хотите, не къ добру. Точно какъ ломка какая идетъ, какъ будто никому не было ничего хорошаго. Я никогда не уѣзжалъ, и терпѣть этого не могу.

-- Что же дѣлать, Хопкинсъ, сказала мистриссъ Дэль: -- теперь это рѣшено и, я боюсь, не можетъ быть перерѣшено.

-- Рѣшено! гм! Скажите мнѣ это: неужели вы думаете, мистриссъ Дэль, что онъ долго проживетъ здѣсь одинъ, не имѣя ни души, кому бы сказать сердитое словцо,-- кромѣ развѣ меня да Дингльза, а Джолифъ хуже всякаго: -- страшно сердитъ самъ. Разумѣется, ему этого не вынести. Если вы уѣдете, мистрисъ Дэль, мистеръ Бернардъ будетъ здѣсь сквайромъ меньше, чѣмъ черезъ годъ. Онъ пріѣдетъ изъ Индіи,-- вотъ что!

-- Не думаю, Хопкинсъ, чтобы это огорчило такъ моего деверя.

-- Ахъ, ма'мъ, вы не знаете его; не знаете, какъ я,-- не знаете всѣхъ его капризовъ и причудъ. Я знаю его, какъ старую яблоню, которую ростилъ сорокъ лѣтъ. Въ этихъ старыхъ деревьяхъ много есть червоточины,-- многіе говорятъ, что они даромъ только занимаютъ мѣсто; но я знаю, гдѣ течетъ сокъ, гдѣ покажется цвѣтъ, гдѣ будетъ самое сладкое яблоко. Не слѣдуетъ раньше времени убивать старыя деревья:-- хорошо съ ними обходиться, такъ они все будутъ жить.

-- Надѣюсь, что Богъ продлитъ жизнь нашему родственнику, сказала мистриссъ Дэль.

-- Въ такомъ случаѣ, ма'мъ, не торопитесь уѣзжать въ Гэствикъ. Вы знаете, Дэли ничего не любятъ дѣлать торопливо. Не мое дѣло, ма'мъ, и говорить объ этомъ. Я пришелъ сюда только за тѣмъ, чтобы узнать, какіе цвѣты желаете взять съ собой изъ теплицы.

-- Никакихъ, Хопкинсъ, благодарю тебя, сказала мистриссъ Дэль.

-- Онъ самъ приказалъ мнѣ отобрать самые лучшіе, и я долженъ исполнить приказаніе.-- Говоря это, Хопкинсъ сдѣлалъ головой движеніе, которымъ намекалъ на сквайра.

-- У насъ нѣтъ мѣста для нихъ, сказала Лили.

-- Я долженъ прислать, миссъ, хоть нѣсколько горшковъ,-- все-таки будетъ веселѣе. Я думаю тамъ будетъ очень скучно. И опять хоть бы докторъ -- у него нѣтъ того, что можно бы назвать настоящимъ садомъ,-- а такъ, маленькій полисадникъ позади дома.

-- Во всякомъ случаѣ, мы не хотимъ разорять это дорогое старое мѣсто, сказала Лили.

-- Стоитъ ли объ этомъ безпокоиться? Сквайръ будетъ такъ огорченъ, что пуститъ въ садъ овецъ, или просто велитъ разорить его. Увидите, если онъ не велитъ. Что касается до здѣшняго дома, то онъ запустѣетъ, когда вы уѣдете. Вы не думайте, что онъ отдастъ его въ аренду чужимъ людямъ! Сквайръ ни за что этого не сдѣлаетъ.

-- Ахъ Боже, Боже! воскликнула мистриссъ Дэль, какъ скоро Хопкинсъ удалился.

-- Что съ вами, мама? Онъ добрый старикъ, и конечно слова его не должны васъ огорчать.

-- Право, не знаешь, что дѣлать. Я не хотѣла быть эгоисткой, но, мнѣ кажется, мы дѣлаемъ самую эгоистическую вещь въ мірѣ.

-- Нѣтъ, мама; тутъ нисколько нѣтъ эгоизма. Кромѣ того, не вы это затѣяли, а мы.

-- Знаешь ли, Лили, я тоже раздѣляю чувство насчетъ нарушенія стараго образа жизни, о которомъ говоритъ Хопкинсъ. Я думала, что буду радоваться, покинувъ это мѣсто, а теперь, когда наступило время покидать, мнѣ становится страшно.

-- Вы хотите сказать, что раскаяваетесь?

Мистриссъ Дэль не отвѣчала сразу; она боялась употребить слова, отъ которыхъ нельзя было отказаться. Наконецъ она сказала: -- да, Лили, кажется, я раскаиваюсь. Я думаю, мы сдѣлали не хорошо.

-- Въ такомъ случаѣ, что же намъ мѣшаетъ передѣлать?-- сказала Лили.

Въ тотъ день собраніе за обѣдомъ въ Гэствикскомь господскомъ домѣ было не очень блестящее; все же графъ употреблялъ всѣ свои усилія, чтобы гости были довольны и веселы. Но веселье что-то не прививалось къ его дому, который, какъ мы уже видѣли, былъ резиденціей, далеко не похожей по своему свойству на резиденцію другаго графа въ замкѣ Курси. Лэди де-Курси во всякомъ случаѣ умѣла принимать и угощать гостей, хотя выполненіе этого труда возбуждало трудные вопросы въ ея домашнемъ быту. Лэди Джулія не понимала этого; но за то отъ лэди Джуліи никогда не требовали отчета въ издержкахъ на наемъ лишней прислуги, ее не спрашивали по два раза въ недѣлю, какой ч... заплатитъ по винному погребу? Относительно лорда де-Гэста и лэди Джуліи, онѣ были очень довольны и рады гостямъ, но относительно гостей, я долженъ допустить, что имъ было скучно. Отъ собравшихся гостей за обѣдомъ графа нельзя было ожидать особеннаго одушевленія. Сквайръ былъ человѣкъ, который рѣдко посѣщалъ собранія и вовсе не умѣлъ занимать столъ, полный гостей. При настоящемъ случаѣ онъ сидѣлъ подлѣ лэди Джуліи, и отъ времени до времени обращался къ ней съ немногими словами о состояніи сельскаго хозяйства. Мистриссъ Имсъ страшно боялась всѣхъ вообще и графа въ особенности, подлѣ котораго сидѣла, и безпрестанно величала его "милордомъ", обнаруживая своимъ голосомъ, что ее тревожатъ даже звуки этого голоса. Мистеръ и мистриссъ Бойсъ тоже были за столомъ; самъ онъ сидѣлъ по другую сторону лэди Джуліи, а жена его -- по другую сторону графа. Мистриссъ Бойсъ всѣми силами старалась показать свою непринужденность, и говорила, быть можетъ, больше другихъ, но этимъ самымъ страшно надоѣла графу, такъ что на другой день онъ сказалъ Джонни Имсу, что эта гостья -- хуже быка. Священникъ кушалъ съ аппетитомъ, но между тѣмъ прежде и послѣ затрапезной молитвы говорилъ очень мало. Онъ былъ тяжелый, умный, но скучный человѣкъ, который занятъ былъ собой и своими соображеніями.-- Чудесное было душеное мясо, сказалъ онъ по возвращеніи домой: почему у насъ не могутъ приготовить точно также?-- Потому что мы не платимъ нашей поварихѣ шестидесяти фунтовъ въ годъ, отвѣчала мистриссъ Бойсъ.-- Женщина, которой платятъ шестнадцать фунтовъ, точно также съумѣетъ приготовить блюдо, какъ и женщина, которой платятъ шестьдесятъ: стоитъ только поучиться,-- сказалъ мужъ. Самъ графъ обладалъ нѣкотораго рода веселостью. Онъ былъ простъ и откровененъ, что дѣлало его пріятнымъ собесѣдникомъ вдвоемъ, но не въ обществѣ. Джонъ Имсъ видѣлъ въ немъ самаго веселаго старика его времени, старика съ наивностью ребенка, съ постояннымъ расположеніемъ шутить. Но этотъ духъ, хотя и обнаруживался передъ Джонни Имсомъ, вовсе былъ неумѣстенъ въ присутствіи матери Имса и его сестры, въ присутствіи Оллинтонскихъ сквайра, его племянницы, пастора и его жены. Графъ былъ скорѣе стѣсненъ и далеко не занимателенъ за своимъ столомъ. Докторъ Крофтсъ, состоявшій тоже, въ числѣ избранныхъ, занималъ мѣсто принадлежавшее ему теперь по праву, подлѣ Беллъ Дэль, и безъ всякаго сомнѣнія, былъ очень счастливъ; но и нареченная чета мало сообщала веселости. Джонъ Имсъ сидѣлъ между сестрой и священникомъ и былъ очень недоволенъ своимъ мѣстомъ. Имѣя напротивъ себя счастливую чету, онъ завидовалъ блаженству доктора и вслѣдствіе отсутствія Лили воображалъ себя несчастнымъ.

Вообще обѣдъ былъ очень скучный, какъ и всѣ подобные обѣды въ Гэствикскомъ господскомъ домѣ. Бываютъ дома, въ которыхъ, въ обыденномъ ихъ состояніи, хозяйство ведется нельзя сказать, чтобы скудно, неудовлетворительно, въ которыхъ жизнь проходитъ довольно весело, но которые не могутъ давать званыхъ обѣдовъ, и даже никогда не позволяютъ себѣ дѣлать этой попытки. Хозяева такихъ домовъ знаютъ это и боятся обѣда, который рѣшаются дать, какъ боятся его друзья, которымъ онъ дается. Они знаютъ, что приготовляютъ для своихъ гостей вечеръ невыносимой скуки, и что самимъ придется переносилъ долгіе часы тяжелой пытки. Знаютъ они это, и все-таки дѣлаютъ. Къ чему же этотъ длинный столъ, этотъ огромный запасъ хрусталя, ножей и вилокъ, если ихъ никогда не употреблять? Подобный-то вопросъ и производитъ все это бѣдствіе и нѣкоторыя другія, тѣсно съ нимъ связанныя. При настоящемъ случаѣ были впрочемъ нѣкоторыя извиненія. Сквайръ и его племянница были приглашены по особенному случаю, такъ что ихъ присутствіе оказывалось необходимымъ. Докторъ ни сколько не вредилъ собранію. Поводомъ къ приглашенію мистриссъ Имсъ и ея дочери было, весьма естественно, расположеніе къ Джонни Имсу. Вся ошибка заключалась въ приглашеніи священника и его жены. Имъ не было никакой надобности быть за обѣдомъ графа; не было никакого основанія къ ихъ приглашенію, кромѣ развѣ того, что обѣдъ былъ званый. Мистеръ и мистриссъ Бойсъ, какъ лишніе гости, стѣсняли всѣхъ и разрывали дружескій кружокъ. Лэди Джулія поняла, что сдѣлала ошибку, лишь только послала къ нимъ записку.

Въ тотъ вечеръ не было сказано ничего, что имѣло бы связь съ нашей исторіей. Не было сказано ничего, относившагося до чего нибудь. Главная цѣль графа де-Гэста состояла въ томъ, чтобы сблизить сквайра съ молодымъ Имсомъ; но на такихъ скучныхъ собраніяхъ люди никогда не сходятся. Хотя они близехонько другъ отъ друга попиваютъ портвейнъ, но въ умѣ и чувствахъ раздѣлены, какъ полюсы. Когда за мистриссъ Имсъ пріѣхала наемная гэствикская коляска, а за мистеромъ и мистриссъ Бойсъ -- ихъ собственный фаэтонъ,-- всѣ почувствовали большое облегченіе, но скука уже такъ сильно овладѣла оставшимися, что реакція въ тотъ вечеръ была невозможна. Сквайръ зѣвалъ, графъ тоже зѣвалъ, и этимъ заключился вечеръ.

ГЛАВА LIV.
ВТОРОЕ ПОСѢЩЕНІЕ ГЭСТВИКСКАГО МОСТИКА.

Беллъ объявила, что ея сестра будетъ весьма рада увидѣть Джонни Имса въ Оллинтонѣ, и Джонни отвѣтилъ, что не замедлитъ туда съѣздить. Послѣ этихъ обоюдныхъ заявленій, Джонни на слѣдующее утро послѣ званаго обѣда, за завтракомъ, свободно могъ говорить о своемъ визитѣ въ Оллинтонскій Малый Домъ.-- А мы, Дэль, прокатаемся немного и посмотримъ, что дѣлается на моей землѣ, сказалъ графъ и приказалъ осѣдлать лошадей; но сквайръ предпочелъ прогулку пѣшкомъ, и такимъ образомъ послѣ завтрака они удалились.

Джонни до отъѣзда имѣлъ намѣреніе поговорить съ Беллъ, и поэтому желалъ, чтобы она хотя на полчаса присоединилась къ нему, но или лэди Джулія была слишкомъ строга въ исполненіи обязанностей хозяйки дома, или же, что всего вѣроятнѣе, Беллъ избѣгала встрѣчи. Случая для этого свиданія не представлялось, хотя Джонни цѣлое утро просидѣлъ въ гостиной.-- Вы лучше подождите завтрака, сказала ему лэди Джулія около двѣнадцати часовъ; но Джонни отказался и въ теченіе слѣдующихъ полутора часовъ переходилъ изъ комнаты въ комнату. въ теченіе этого времени онъ много думалъ о томъ, ѣхать ли ему въ Оллинтонъ верхомъ, или идти пѣшкомъ. Если Лили подастъ ему какую нибудь надежду, онъ поѣхалъ бы назадъ торжествующимъ какъ фельдмаршалъ. Лошадь тогда доставила бы ему удовольствіе. Но если она не подастъ ему ни малѣйшей надежды, если въ то утро ему суждено получить совершенный отказъ,-- тогда лошадь, при его печали, была бы для него чудовищемъ. При такихъ обстоятельствахъ ему оставалось отправиться туда черезъ поля, останавливаться, гдѣ ему вздумается отдохнуть, бѣжать бѣгомъ, если бы это понадобилось.

-- Притомъ же она не то, что другія дѣвушки, думалъ онъ про себя.-- Она не обратитъ вниманія на сапоги, если они и будутъ немного замараны.-- Поэтому онъ рѣшился идти пѣшкомъ.

-- Дѣйствуй смѣлѣе, говорилъ ему графъ.-- Клянусь Георгомъ, чего тебѣ бояться тутъ? Тому больше и дается, кто больше проситъ. Съ застѣнчивостью ничего не выиграешь.-- Какимъ образомъ графъ зналъ столь многое, не имѣя никакихъ доказательствъ въ успѣхахъ своихъ по этой части, я рѣшительно не умѣю сказать. Имсъ принималъ это за дѣльный совѣтъ, и согласно ему рѣшился дѣйствовать.

-- Тутъ никакая рѣшимость не поможетъ,-- говорилъ онъ про себя, переходя одно изъ сосѣднихъ полей. Когда наступитъ рѣшительная минута, я знаю, что буду дрожать передъ ней, и знаю также, что она замѣтитъ это; -- не думаю, однако, что такое обстоятельство произведетъ въ ней перемѣну.

Въ послѣдній разъ онъ видѣлъ ее на полянѣ позади Малаго Дома, въ то самое время, когда страсть ея къ Кросби была въ самомъ разгарѣ. Имсъ пришелъ туда подъ вліяніемъ безразсуднаго желанія признаться ей въ своей безнадежной любви, и она отвѣтила ему, что любитъ мистера Кросби больше всего въ цѣломъ мірѣ. Дѣйствительно, въ то время она такъ и любила его; но, не смотря на то, отвѣтъ ея показался ему жестокимъ. За то и самъ онъ былъ жестокъ. Онъ сказалъ ей, что ненавидитъ Кросби, назвалъ его "этимъ человѣкомъ" и далъ слово, что никакія причины не принудятъ его войти "въ домъ этого человѣка". Послѣ того онъ ушелъ въ мрачномъ настроеніи духа, пожелавъ Кросби всякаго зла. Не замѣчательно ли въ самомъ дѣлѣ, что всѣ невзгоды, о которыхъ онъ подумалъ въ ту минуту, обрушились на Кросби! Кросби потерялъ любовь! Онъ показалъ себя такимъ негодяемъ, что непріятно было произносить его имя! Его позорнымъ образомъ поколотили! Но какая въ томъ польза, если его образъ все еще былъ дорогъ для сердца Лили?

-- Я сказалъ ей тогда, что люблю ее, говорилъ Джонни самому себѣ: -- хотя тогда я не имѣлъ права говорить ей этого. Во всякомъ случаѣ, я имѣю право сказать ей то же самое теперь.

Подходя къ Оллинтону, онъ не захотѣлъ идти черезъ деревню къ лицевому фасаду Малаго Дома, по улицѣ, пересѣкавшей главную дорогу, но повернулъ въ ворота церковной ограды, вышелъ на террасу сквайра, и по окраинѣ Большаго Дома пробрался въ садъ. Здѣсь онъ встрѣтился съ Хопкинсомъ.

-- Какъ! неужели это мистеръ Имсъ? сказалъ садовникъ. Мистеръ Джонъ, могу ли я осмѣлиться? и Хопкинсъ протянулъ весьма грязную руку, которую Имсъ, разумѣется, взялъ, вовсе не зная причины этой новой пріязни.

-- Я иду въ Малый Домъ и выбралъ себѣ эту дорогу.

-- Такъ, такъ; эту ли дорогу, ту ли дорогу выберете вы, мистеръ Джонъ,-- всегда милости просимъ. Завидую вамъ; завидую вамъ больше, чѣмъ кому либо завидовалъ. Если бы я могъ схватить его за шиворотъ, я поступилъ бы съ нимъ, какъ съ гадиной, право, такъ! Онъ былъ настоящая гадина! Это говорилъ я всегда. Я всегда ненавидѣлъ его; мнѣ онъ сдѣлался противенъ съ перваго раза. Онъ смотрѣлъ на людей, какъ будто они не христіане;-- не правда ли мистеръ Джонъ?

-- Я самъ не очень любилъ его, Хопкинсъ.

-- Ужь вы-то, разумѣется, не любили. Да и кто его любилъ?-- только она, бѣдненькая барышня! Но теперь ей будетъ лучше, мистеръ Джонъ, гораздо лучше! Онъ былъ противный женихъ,-- не то что вы. Скажите-ка мнѣ, мистеръ Джонъ,-- вы-таки его порядочно... того... когда встрѣтились съ нимъ?-- Я слышалъ, что порядочно... два фонаря подставили,-- все рыло въ крови!

И Хопкинсъ, не смотря на немолодые уже годы, выпрямился и принялъ боевую позу.

Имсъ перешелъ черезъ маленькій мостикъ, который, по видимому, быстро клонился къ разрушенію; теперь, когда почти совсѣмъ кончались дни его употребленія, къ нему уже не прикасалась услужливая рука плотника; за мостикомъ Джонни остановился у того мѣста, гдѣ въ послѣдній разъ простился съ Лили. Онъ оглянулся кругомъ, какъ будто надѣясь увидѣть ее тутъ, но въ саду не видно было ни одной души, не слышно было ни одного звука. Съ каждымъ шагомъ, приближавшимъ его къ той, которую искалъ, онъ становился болѣе и болѣе увѣреннымъ въ безнадежности своихъ поисковъ. Никогда она не любила его, зачѣмъ же онъ осмѣливается надѣяться, что она полюбитъ его теперь? Онъ воротился бы назадъ, если бы не далъ другимъ обѣщанія, которое долженъ былъ исполнить. Онъ далъ слово сдѣлать это, и долженъ былъ сдержать свое слово. Но все же онъ не смѣлъ надѣяться на успѣхъ. Въ этомъ настроеніи духа Джонни тихо переходилъ поляну Малаго Дома.

-- Ахъ Боже мой! сюда идетъ Джонъ Имсъ, сказала мистриссъ Дэль, увидѣвъ его изъ окна гостиной.

-- Мама, пожалуйста не уходите.

-- Не знаю; можетъ статься, будетъ лучше, если я уйду.

-- Нѣтъ, мама, нѣтъ. Къ чему это поведетъ? ровно ни къ чему. Я люблю его какъ друга. Но все же это ничего не значитъ. Пусть онъ войдетъ сюда, мы будемъ ласковы, но вы пожалуйста не уходите,-- не оставляйте насъ. Я знала, что онъ придетъ, и буду очень рада его видѣть.

Мистриссъ Дэль вышла въ другую комнату, чтобы впустить гостя въ стекольчатую дверь.

-- У насъ страшный хаосъ, Джонъ,-- не правда ли?

-- Такъ вы дѣйствительно хотите переѣхать въ Гэствикъ?

-- Кажется, дѣйствительно. Впрочемъ сказать ли вамъ по секрету... только смотрите, это секретъ; вы никому не говорите въ Гэствикскомъ домѣ; даже Беллъ этого не знаетъ; мы вполовину уже рѣшили распаковать всѣ вещи и остаться на мѣстѣ.

Имсъ до такой степени углубленъ былъ въ свое собственное положеніе и такъ вполнѣ занятъ трудностію задачи, которую слѣдовало разрѣшить, что не могъ принять извѣстія мистриссъ Дэль съ тѣмъ вниманіемъ, котораго оно заслуживало.

-- Распаковать все снова! сказалъ онъ.-- Это будетъ очень хлопотливо. Лили дома, мистриссъ Дэль?

-- Дома; она въ сосѣдней комнатѣ. Пойдемте туда со мной вмѣстѣ.

Джонни послѣдовалъ за мистриссъ Дэль, и вскорѣ увидѣлъ себя въ присутствіи обожаемаго предмета.

-- Здравствуйте, Джонъ; какъ вы поживаете?

-- Какъ вы поживаете, Лили?

Намъ, впрочемъ, извѣстно, какъ начинаются подобныя встрѣчи. Каждый желаетъ казаться другому внимательнымъ и нѣжнымъ,-- каждый по своему, но ни тотъ, ни другой не знаютъ, какъ выразить нѣжность въ этомъ первомъ привѣтствіи.

-- Вы гостите въ Гэствикскомъ домѣ? сказала Лили.

-- Да, я пробуду тамъ нѣсколько дней. Вчера пріѣхали туда вашъ дядя и Беллъ.

-- А слышали ли вы новость о Беллъ? спросила мистриссъ Дэль.

-- О, какъ же! Мнѣ сообщила ее Мэри. Я радъ отъ души. Я всегда любилъ доктора Крофтса. Я не поздравилъ ее, полагая, что это еще секретъ. Впрочемъ вчера былъ тамъ Крофтсъ, и если это секретъ, то онъ не очень заботился о его сохраненіи.

-- Нѣтъ; тутъ нѣтъ секрета, сказала мистриссъ Дэль:-- подобныя вещи я не люблю держать въ секретѣ.

Говоря это, она вспомнила о помолвкѣ Кросби, о которой разсказывалось всѣмъ вмѣстѣ и каждому порознь,-- вспомнила и о послѣдствіяхъ, сопровождавшихъ помолвку.

-- Скоро будетъ свадьба? спросилъ Джонни.

-- Да; мы думаемъ; впрочемъ ничего еще не рѣшено.

-- Это было такъ смѣшно, сказала Лили.-- Джемсъ, два года собиравшійся сдѣлать предложеніе, хотѣлъ на другой же день кончить все дѣло!

-- Нѣтъ, Лили; зачѣмъ говорить неправду!

-- Ну что же, мама! это такъ, или почти такъ и было. Онъ думалъ, что все это можно сдѣлать въ одну недѣлю. Ахъ, Джонъ,-- мы очень счастливы. Я не знаю лучше человѣка, котораго бы желала имѣть своимъ братомъ. Я очень рада, что вы его любите,-- очень рада. Надѣюсь, что вы всегда будете друзьями.

Въ этихъ словахъ выражалась небольшая нѣжность,-- какъ признавался Джонъ самому себѣ.

-- Я увѣренъ, что будемъ,-- если это ему нравится,-- то есть, если мнѣ случится видѣться съ нимъ. Для него я готовъ дѣлать все, что могу, если онъ переѣдетъ въ Лондонъ. Не правда ли, мистриссъ Дэль: прекрасная была бы вещь, если бы онъ устроился въ Лондонѣ?

-- Нѣтъ, Джонъ: это была бы весьма дурная вещь. Да едва ли онъ и самъ захочетъ увезть отъ меня мою дочь.

Мистриссъ Дэль говорила о своей старшей дочери; но уже одинъ намекъ на этотъ увозъ вызвалъ на лицо Джонни Имса яркій румянецъ, заставилъ его вспыхнуть до корней волосъ и на минуту отнялъ у него способность говорить.

-- А вы думаете, что въ Лондонѣ онъ будетъ имѣть лучшую карьеру? спросила Лили, подъ вліяніемъ большаго присутствія духа. Она показала этимъ недостатокъ благоразумія при выраженіи желанія, чтобы мать не оставляла ихъ однихъ; мистриссъ Дэль сама поняла это въ скоромъ времени. Дѣло должно было рѣшиться само собою, и рѣшенію этому не могли помѣшать никакія предупредительныя мѣры, въ родѣ того какъ напримѣръ вынужденное присутствіе мистриссъ Дэль. Мистриссъ Дэль понимала это; кромѣ того она чувствовала, что Джонни имѣетъ право на предоставленіе ему случая для защиты его собственнаго дѣла. Могло быть, что подобный случай ничего бы не доставилъ ему, тѣмъ не менѣе онъ имѣлъ право на него, выразивъ свое желаніе. Какъ бы то ни было, мистриссъ Дэль не смѣла встать и выдти изъ комнаты. Лили просила ее не дѣлать этого, а въ настоящій періодъ ихъ жизни всѣ просьбы, всѣ требованія Лили были священны. Нѣсколько времени они продолжали говорить о Крофтсѣ и потомъ, когда предметъ этотъ истощился, обратились къ своему вѣроятному,-- или, какъ теперь оказывалось, невѣроятному, переѣзду въ Гэствикъ.

-- Не слишкомъ ли будетъ опрометчиво, мама,-- сказать, что мы не поѣдемъ, замѣтила Лили.-- Не дальше какъ вчера, вы только намекнули на это. Дѣло въ томъ, Джонъ,-- вчера зашелъ къ намъ Хопкинсъ и разговорился съ самымъ удивительнымъ краснорѣчіемъ. Изъ насъ никто не осмѣлился возражать Хопкинсу. Онъ заставилъ насъ расплакаться, до такой степени онъ былъ патетиченъ.

-- Онъ и со мной разговаривалъ, сказалъ Джонъ: -- когда я проходилъ черезъ садъ сквайра.

-- О чемъ же онъ говорилъ съ вами? спросила мистриссъ Дэль.

-- И самъ не знаю; такъ о чемъ-то весьма обыкновенномъ.

Джонъ, однако же, помнилъ очень хорошо все, что говорилъ ему садовникъ. Знала ли Лили о встрѣчѣ его съ Кросби? и если знала, то въ какомъ свѣтѣ смотрѣла на нее?

Такимъ образомъ они просидѣли съ часъ времени, а между тѣмъ Имсъ ни на дюймъ не приблизился къ дѣли. Онъ далъ себѣ слово не выходить изъ Малаго Дома, не сдѣлавъ предложенія Лили быть его женой. Ему казалось, что не исполнивъ этого, онъ будетъ виноватъ передъ графомъ въ обманѣ. Лордъ де-Гэстъ открылъ ему двери своего дома, пригласилъ къ себѣ всѣхъ Дэлей и принесъ себя въ жертву на алтарь скучнаго званаго обѣда, не говоря уже о болѣе легкой жертвѣ, принесенной имъ въ денежномъ отношеніи собственно для того, чтобы облегчить ему успѣхъ въ его предпріятіи. При такихъ обстоятельствахъ, Джонни былъ слишкомъ честенъ, чтобы не сдѣлать этого, какія бы затрудненія ни представлялись на его пути.

Джонъ просидѣлъ въ гостиной съ часъ, а мистриссъ Дэль продолжала оставаться съ своей дочерью. Не встать ли ему, и не попросить ли Лили надѣть шляпку и выдти съ нимъ въ садъ? При этой мысли онъ дѣйствительно всталъ и взялъ свою шляпу.

-- Пойду обратно въ Гэствикъ, сказалъ онъ.

-- Вы очень добры, Джонъ, что пошли пѣшкомъ такъ далеко, чтобы повидаться съ нами.

-- Я всегда любилъ ходить, отвѣчалъ Джонни.-- Графъ хотѣлъ, чтобы я поѣхалъ верхомъ, но въ такой знакомой мѣстности, какъ эта, я предпочитаю прогулку пѣшкомъ.

-- Не хотите ли рюмку вина на дорогу?

-- О, нѣтъ, благодарю. Я думаю пуститься черезъ поля сквайра и выдти на дорогу у бѣлыхъ воротъ. Тропинка тутъ совсѣмъ сухая.

-- Да, правда, сказала мистриссъ Дэль,

-- Лили, не желаете ли вы прогуляться со мной до этого мѣста!

При этой просьбѣ, мистриссъ Дэль бросила на дочь умоляющій взглядъ.

-- Пройдемтесь, пожалуйста, продолжалъ Джонни.-- Сегодня же такой прекрасный день для прогулки.

Предлагаемая тропинка пересѣкала то самое поле, на которое Лили уводила Кросби, чтобы предложить ему позволеніе отказаться отъ своего обязательства. Возможно ли ей идти на эти мѣста съ другимъ обожателемъ?

-- Нѣтъ, Джонъ, сказала она: -- сегодня я не могу. Я чувствую усталость, и лучше не пойду.

-- Это для тебя необходимо, сказала мистриссъ Дэль.

-- Мама, я не вижу особенной необходимости;-- притомъ же, мнѣ придется идти назадъ одной.

-- Я провожу васъ назадъ, сказалъ Джонни.

-- Вотъ это прекрасно; а потомъ я васъ опять провожу. Нѣтъ, Джонъ, дѣйствительно, къ прогулкѣ сегодня у меня вовсе нѣтъ расположенія.

При этомъ Джонни снова положилъ свою шляпу.

-- Лили, сказалъ онъ, и остановился. Мистриссъ Дэль отошла къ окну и стала спиной къ дочери и гостю.

-- Лили, я пришелъ сюда собственно за тѣмъ, чтобы переговорить съ вами,-- мало того, чтобы видѣться съ вами, я нарочно пріѣхалъ изъ Лондона.

-- Въ самомъ дѣлѣ, Джонъ?

-- Увѣряю васъ. Вы хорошо знаете все, что я намѣренъ высказать вамъ. Я любилъ васъ прежде, чѣмъ онъ увидѣлся съ вами; и теперь, когда онъ измѣнилъ вамъ, я люблю васъ сильнѣе прежняго. Милая Лили! и онъ протянулъ ей руку.

-- Нѣтъ, Джонъ; нѣтъ,-- отвѣчала Лили.

-- Неужели это "нѣтъ" будетъ вѣчно?

-- Какъ же это можетъ быть иначе? Вѣдь вы не захотите жениться на мнѣ, если я люблю другаго.

-- Но онъ измѣнилъ вамъ. Онъ женился на другой.

-- Я не могу перемѣнить себя потому только, что онъ перемѣнился. Если вы такъ снисходительны ко мнѣ, то оставьте этотъ разговоръ.

-- Но вы, Лили, такъ неснисходительны ко мнѣ!

-- Нѣтъ, не правда. Я всегда была и желаю быть снисходительной ко всѣмъ! Джонъ,-- вотъ вамъ моя рука. Это рука друга, который васъ любитъ и будетъ любить. Милый Джонъ! я готова сдѣлать для васъ все,-- рѣшительно все, кромѣ этого.

-- Я прошу только одного, сказалъ Джонни, не отпуская руки Лили и глядя немного въ сторону.

-- Нѣтъ; и не просите. Развѣ моя неудача въ жизни не хуже вашей? развѣ я меньше вашего разочарована? Я не могла получить желаемаго предмета, хотя исполненіе желаній моего сердца было, по видимому, такъ близко. Я не могу имѣть того предмета; но я знаю, что есть еще другіе предметы, и не позволю себѣ унывать и сокрушаться.

-- Вы тверже меня, сказалъ Джонъ.

-- Не тверже, но увѣреннѣе. Постарайтесь сдѣлаться такимъ же увѣреннымъ, какъ я, и вы тоже будете тверды. Не такъ ли это, мама?

-- Я желаю, чтобы это было иначе; желаю, чтобы было иначе! Если ты можешь подать ему какую нибудь надежду...

-- Мама!

-- Скажите мнѣ, что я могу пріѣхать черезъ нѣсколько времени... черезъ годъ.

-- Я не могу и этого сдѣлать,-- собственно за этимъ вамъ не стоитъ пріѣзжать. Помните, что я однажды сказала вамъ въ саду?-- я сказала, что люблю его больше всего свѣта. То же самое скажу вамъ и теперь: люблю его больше всего свѣта. Могу ли же я послѣ этого подать вамъ какую нибудь надежду?

-- Но, Лили, это не будетъ же навсегда.

-- Навсегда! Почему же бы ему не принадлежать мнѣ, точно такъ же, какъ и ей, навсегда? Джонъ, если вы понимаете, что значитъ любить, вы больше ничего не скажете. Я говорила съ вами объ этомъ откровеннѣе, чѣмъ съ кѣмъ либо другимъ, откровеннѣе даже, чѣмъ съ мама, потому что мнѣ хотѣлось, чтобы вы поняли мои чувства. Я поступила бы безчестно въ моихъ собственныхъ глазахъ, допустивъ любовь къ другому человѣку послѣ... послѣ... словомъ, я смотрю на себя, какъ будто я, за нимъ за мужемъ. Помните, я не обвиняю его. Мужчины смотрятъ на подобныя вещи совершенно иначе.

Лили не отнимала руки своей, и, произнося послѣднюю рѣчь, сидѣла въ старомъ креслѣ, сосредоточивъ взглядъ свой въ одной точкѣ на полу. Она говорила тихимъ голосомъ, медленно, почти съ затрудненіемъ; но не смотря на то, каждое слово произносилось такъ ясно, такъ отчетливо, что Имсу и мистриссъ Дэль нельзя было бы не запомнить ихъ. Послѣ такого признанія, Имсу казалось невозможнымъ продолжать свое домогательство. Для мистриссъ Дэль это были страшныя слова, намекавшія на всегдашнее вдовство и указывавшія на страданія далеко обширнѣе тѣхъ, которыя она предвидѣла. Лили говорила правду, что никогда и никому не высказывалась такъ откровенно, какъ Джонни Имсу, никогда не дѣлала попытки выяснить свои чувства.-- Я поступила бы безчестно въ моихъ собственныхъ глазахъ, позволивъ себѣ полюбить другаго!-- Это были страшныя слова, и съ тѣмъ вмѣстѣ удобопонятныя. Мистриссъ Дэль догадалась, что Имсъ поторопился, что графъ и сквайръ приступили къ излеченію раны слишкомъ скоро послѣ ея нанесенія, что для полнаго выздоровленія ея дочери требовалось время и время. Но попытка была сдѣлана; Лили принудили произнесть слова, забыть которыя трудно было бы ей самой.

-- Я зналъ, что это такъ будетъ, сказалъ Джонни.

-- Да! Вы знали это, потому что ваше сердце понимаетъ мое. И вы не будете сердиться на меня,-- не скажете мнѣ такихъ обидныхъ, такихъ жестокихъ словъ, какія вы однажды позволили себѣ. Джонни! мы будемъ вспоминать другъ друга, будемъ молиться другъ за друга и... всегда любить другъ друга. При встрѣчѣ будемъ радоваться, что видимъ другъ друга. Милѣе и дороже васъ не будетъ у меня другаго друга. Вы такъ вѣрны, такъ благородны! Когда вы женитесь, я скажу вашей женѣ, какое безпредѣльное благословеніе даровалъ ей Богъ.

-- Вамъ никогда этого не придется сдѣлать.

-- Непремѣнно придется. Я понимаю, что вы хотите сказать, и все-таки придется.

-- Прощайте, мистриссъ Дэль, сказалъ Джонни.

-- Прощайте, Джонни. Не будь она въ такомъ состояніи, вы имѣли бы на своей сторонѣ всѣ мои лучшія желанія въ этомъ дѣлѣ. Я всегда любила васъ, какъ сына, какъ сына и буду любить.

И мистриссъ Дэль поцаловала его въ щеку.

-- Я тоже буду любить, сказала Лили, снова подавъ ему руку. Джонни съ уныніемъ посмотрѣлъ ей въ лицо, какъ будто онъ надѣялся, что и Лили поцалуетъ его,-- пожалъ, потомъ поцаловалъ ея, руку, и не сказавъ ни слова, взялъ шляпу и вышелъ изъ комнаты.

-- Бѣдняжка! сказала мистриссъ Дэль.

-- Имъ не слѣдовало бы позволять ему идти сюда, замѣтила Лили.-- Впрочемъ, они не понимаютъ. Они воображаютъ, что я лишилась игрушки, и, побуждаемые своимъ добродушіемъ, хотятъ подарить мнѣ другую.

Вскорѣ послѣ того Лили ушла въ свою комнату и просидѣла тамъ нѣсколько часовъ.

Джонни вышелъ черезъ уличную дверь и повернулъ на кладбище, а оттуда въ поле, по которому приглашалъ Лили прогуляться. Онъ не раньше началъ размышлять о свиданіи съ Лили, какъ оставивъ за собою довольно далеко домъ сквайра. Проходя между надмогильными памятниками, онъ передъ однимъ остановился и прочиталъ на немъ надпись, какъ будто она была для него интересна. Съ минуту онъ простоялъ у церковной башни, любовался ея часами, потомъ вынулъ свои карманные часы и свѣрилъ ихъ съ башенными. Онъ безсознательно старался отстранить отъ своихъ мыслей событія послѣдней сцены, и минутъ на пять, на десять ему это удалось. Онъ вспомнилъ своего начальника, сэра Рэфля-Бофля, вспомнилъ его письма и не могъ удержаться отъ внутренняго смѣха, представивъ себѣ фигуру курьера Рафферти, подающаго башмаки. Болѣе полумили прошелъ онъ отъ кладбища, прежде чѣмъ рѣшился остановиться и сказать себѣ, что испыталъ неудачу въ достиженіи главной цѣли своей жизни.

Да, онъ испыталъ неудачу; съ горькими упреками онъ признавался самому себѣ, что испыталъ не удачу теперь и навсегда. Онъ говорилъ самому себѣ, что навязывалъ Лили въ ея горести свою грубую любовь, и упрекалъ себя въ томъ, что поступилъ не только глупо, но и невеликодушно. Его другъ графъ, въ шуткахъ своихъ, называлъ его побѣдоноснымъ героемъ и до такой степени вскружилъ ему голову, что онъ нисколько не сомнѣвался въ успѣхѣ своего искательства. Теперь же, когда онъ убѣдился, что успѣхъ невозможенъ, онъ почти возненавидѣлъ графа за то, что онъ довелъ его до такого состоянія. Вотъ вамъ и побѣдоносный герой! Ну, какъ ему явиться теперь въ Гэствикскій домъ съ своимъ уныніемъ, съ своимъ отчаяніемъ? Всѣ знали, зачѣмъ онъ отправился въ Оллинтонскій Малый Домъ, и всѣ должны узнать теперь о его неудачѣ. Какимъ образомъ позволилъ онъ себѣ сдѣлаться такимъ глупцомъ, пускаясь на подобное предпріятіе въ глазахъ такого множества зрителей. Не доказывало ли это самое, что онъ разсчитывалъ на полный успѣхъ, что онъ думалъ воротиться съ торжествомъ, но отнюдь не съ болѣе вѣроятнымъ позоромъ? Онъ позволилъ другимъ одурачить себя, и потомъ самъ до такой степени одурачилъ себя, что теперь надежда и счастіе рушились для него навсегда. Какъ бы ему убѣжать отсюда немедленно, воротиться въ Лондонъ? Но какъ это сдѣлать, не сказавъ никому слова? Вотъ мысли, которыя столпились съ самаго начала въ его головѣ.

Джонни перешелъ дорогу въ концѣ имѣнія сквайра, гдѣ Оллинтонскій приходъ отдѣляется отъ прихода аббата Гэста, въ которомъ стоитъ домъ графа, и взялъ направленіе вдоль кустарника, окаймлявшаго поле, на которомъ они встрѣтились съ быкомъ, къ густому лѣсу, позади парка; да, хорошо, что онъ не поѣхалъ верхомъ. Обратная поѣздка его по большой дорогѣ, при настоящихъ обстоятельствахъ, была для него почти невозможна; онъ даже считалъ невозможнымъ возвращеніе свое въ домъ графа. Съумѣетъ ли онъ держать себя съ обыкновеннымъ спокойствіемъ въ глазахъ двухъ стариковъ? Не лучше ли ему отправиться въ домъ матери, послать оттуда записку къ графу и уѣхать въ Лондонъ? Размышляя такимъ образомъ и все еще не сдѣлавъ окончательнаго рѣшенія, онъ пошелъ по лѣсу, спустился по отлогости холма, обращенной къ городу, и снова очутился на пѣшеходномъ мостикѣ, перекинутомъ черезъ небольшой ручей. Онъ остановился на немъ, закрывъ рукой вырѣзанныя буквы, чтобы онѣ не бросались въ глаза. "Какой былъ я оселъ, всегда и во всемъ"! сказалъ онъ самому себѣ.

Джонни вспоминалъ теперь не только свое послѣднее разочарованіе, по и всю свою прошедшую жизнь. Онъ вспомнилъ о своемъ ребячествѣ, о той отсталости съ его стороны въ переходѣ въ мужество, которая лишила его возможности предложить Лили любовь свою, прежде чѣмъ она попала въ когти этого ненавистнаго Кросби. Подумавъ объ этомъ, онъ далъ себѣ слово еще разъ поколотить Кросби при первой съ нимъ встрѣчѣ, но такъ поколотить, чтобы отправить его на тотъ свѣтъ, если это окажется возможнымъ, и если его самого не попросятъ послѣдовать за нимъ. Не жестоко ли въ самомъ дѣлѣ для нихъ обоихъ, для Лили и для него, переносить такое наказаніе изъ-за низости этого человѣка? Простоявъ такимъ образомъ на мосту съ четверть часа, Джонни вынулъ изъ кармана ножикъ и глубокими грубыми надрѣзами въ деревѣ сгладилъ съ перилъ имя Лили.

Едва только кончилъ онъ эту работу и все еще смотрѣлъ на воду, уносившую стружки, какъ услышалъ, что кто-то тихо подошелъ къ нему; обернувшись назадъ, онъ увидѣлъ на мостикѣ лэди Джулію. Она была подлѣ него и успѣла замѣтить его рукодѣлье.

-- Не обидѣла ли она васъ? спросила лэди Джулія.

-- Ахъ, лэди Джулія!

-- Не обидѣла ли она васъ чѣмъ нибудь?

-- Она отказала мнѣ, и теперь все кончено.

-- Она могла вамъ отказать, но изъ этого еще не слѣдуетъ, что все кончено.-- Мнѣ очень жаль, что вы срѣзали ея имя. Ужь не думаете ли вы вырѣзать его и изъ вашего сердца?

-- Никогда. Я бы хотѣлъ, если бы это было возможно, но въ томъ-то и дѣло, что невозможно.

-- Берегите его, какъ величайшее сокровище. Въ послѣдующіе годы вашей жизни, оно будетъ для васъ источникомъ радости, а не печали. Любить искренно, хотя бы вы и любили тщетно, будетъ для васъ утѣшеніемъ даже въ то время, когда вы достигнете моихъ лѣтъ. Это будетъ значить, что вы имѣете сердце.

-- Не знаю. Я не желалъ бы имѣть его.

-- И вотъ еще что, теперь я понимаю ея чувства; я всегда думала, что вы рано приступаете къ дѣлу:-- придетъ время, когда она гораздо лучше размыслитъ о вашихъ желаніяхъ.

-- Нѣтъ, нѣтъ, никогда. Теперь я начинаю узнавать ее.

-- Если вы будете постоянны въ своей любви, вы получите ее. Подумайте, какъ молода еще она, и какъ молоды вы оба. Пройдетъ годъ, много два, вы одержите побѣду надъ ней, и тогда скажете мнѣ, что я была добрая старуха для васъ обоихъ.

-- Нѣтъ, лэди Джулія, не видать ее мнѣ больше!

При этихъ словахъ по щекамъ Джонни Имса покатились слезы, онъ горько заплакалъ въ присутствіи доброй старухи. Она такъ кстати явилась къ нему на помощь въ минуты его глубокой печали. Лэди Джулія невольнымъ образомъ сдѣлалась свидѣтельницей его слезъ, и потому онъ могъ передать ей всю повѣсть своей скорби; въ это время лэди Джулія спокойно привела его къ дому.

ГЛАВА LV.
ПРЕДПОЛОЖЕНІЯ НЕ ОПРАВДАЛИСЬ.

Читатели можетъ быть припомнятъ, что молва предсказывала страшныя вещи, которымъ предстояло случиться между фамиліями Хартльтопъ и Омніумъ. Лэди Думбелло улыбалась каждый разъ, когда съ ней заговаривалъ мистеръ Плантаженетъ Поллисэръ. Мистеръ Поллисэръ признавался самому себѣ, что ему недостаточно одной политики, и что для полноты его счастія необходима любовь. Лордъ Думбелло сильно хмурился, когда глаза его останавливались на высокой фигурѣ наслѣдника герцога; и самъ герцогъ -- этотъ потентатъ, обыкновенно столь могущественный въ своемъ молчаніи,-- самъ герцогъ заговорилъ. Лэди де-Курси и лэди Клэндидлемъ были положительно убѣждены, что дѣло окончательно устроено. Поэтому я буду совершенно правъ, если скажу, что въ обществѣ открыто говорили о любви, непозволительной любви, между мистеромъ Поллисэръ и лэди Думбелло.

Общественные толки и молва пробрались въ тотъ респектабельный сельскій приходъ, въ которомъ родилась лэди Думбелло, и изъ котораго была взята въ великолѣпныя палаты, украшаемыя въ настоящее время ея присутствіемъ. Молва достигла до пломстэдскаго епископства, гдѣ все еще жилъ архидеканъ Грантли, отецъ лэди Думбелло; достигла до барчестерскаго декантства, гдѣ жили ея тетка и дѣдъ. Безполезно было бы сообщать, чьи злые языки распространили такую молву въ этихъ духовныхъ мѣстахъ, но нельзя не намекнуть, что замокъ Курси находился въ недальнемъ разстояніи отъ Барчестера и что лэди де-Курси не привыкла скрывать своего дара слова.

Это была ужасная молва. И для какой матери подобная молва, относившаяся прямо къ ея дочери, не должна быть ужасна? Она не могла звучать въ ушахъ всякой другой матери страшнѣе, чѣмъ въ ушахъ мистриссъ Грантли. Лэди Думбелло, дочь, могла предаться свѣту вполнѣ, но мистриссъ Грантли была предана ему только вполовину. Другая половина ея характера, ея привычекъ и ея желаній была посвящена предметамъ безъ сомнѣнія прекраснымъ,-- религіи, человѣколюбію и искреннему прямодушію. Правду надо сказать, что обстоятельства ея жизни принуждали ее служить Богу и мамону, и что поэтому она восхищалась бракомъ своей дочери съ наслѣдникомъ маркиза; она восхищалась аристократическимъ возвышеніемъ своего дѣтища, хотя и продолжала раздавать собственноручно библіи и катехизисы дѣтямъ рабочихъ въ пломстэдскомъ епископствѣ. Когда Гризельда сдѣлалась лэди Думбелло, мать боялась до нѣкоторой степени, что ея дитя не въ состояніи будетъ выполнить всѣ требованія новаго своего положенія, но дитя оказалось способнымъ не только выполнить эти требованія, но и достичь такой страшной высоты, такого громаднаго успѣха, который доставлялъ матери большой восторгъ, а съ тѣмъ вмѣстѣ и большую боязнь. Ей отрадно было думать, что Гризельда была великою даже между дочерями маркизовъ, но въ то же время она трепетала отъ одной мысли, какъ смертельно должно быть паденіе съ подобной высоты, если только суждено быть паденію!

Мистриссъ Грантли никогда однакоже не мечтала о подобномъ паденіи! Она говорила архидекану и говорила довольно часто, что религіозныя правила Гризельды были слишкомъ твердо укоренены въ ней, чтобы поколебать ихъ внѣшними мірскими соблазнами; быть можетъ, этимъ самымъ она хотѣла выразить свое убѣжденіе, что ученію пломстэдскаго епископства дано такое прочное основаніе, что его не въ состояніи поколебать всякое будущее ученіе Хартльбири. При такомъ убѣжденіи, само собою разумѣется, ей ни подъ какимъ видомъ не могла придти въ голову идея о побѣгѣ дочери изъ мужнина дома; она не допускала въ своей дочери наклонности къ тѣмъ порокамъ, въ которые впадаютъ иногда аристократическія лэди, не получившія столь прочнаго воспитанія въ правилахъ нравственности; служа сама такъ усердно, въ одно и то же время, и Богу и мамону, она никакъ не могла допустить, что дочь ея станетъ наслаждаться всѣми удовольствіями свѣта, не подумавъ о болѣе возвышенныхъ удовольствіяхъ, о небесномъ блаженствѣ. И вдругъ до нея доходитъ эта молва! Архидеканъ сообщаетъ ей хриплымъ шопотомъ, что ему совѣтуютъ обратить вниманіе на эту молву, что слухъ, будто Гризельда намѣрена бросить мужа, носится по всему свѣту.

-- Ничто въ мірѣ не заставитъ меня повѣрить этому, сказала мистриссъ Грантли. Послѣ того она сидѣла въ гостиной и трепетала за дочь. Мистриссъ Арабинъ, жена декана, ходила по приходу и по секрету разсказывала ту же самую исторію, прибавляя, что слышала это отъ мистриссъ Пруди, жены епископа.-- Эта женщина лжетъ, какъ отецъ лжи, говорила мистриссъ Грантли, и трепетала еще больше; приготовляя свою работу для прихода, она думала объ одной только дочери. Къ чему приведетъ вся ея жизнь, къ чему приведетъ все прошедшее въ ея жизни, если это должно случиться? Она не хотѣла этому вѣрить, а между тѣмъ трепетала еще болѣе при мысли объ экзальтаціи своей дочери и припоминала, что подобныя вещи случались въ въ томъ обществѣ, къ которому Гризельда теперь принадлежала. О, не лучше ли было бы, если бы они не поднимали такъ высоко свои головы! Съ этой мыслью она одна бродила между надгробными памятниками сосѣдняго кладбища, и остановилась передъ могилой, въ которой лежало тѣло ея другой дочери. Неужели судьба этой дочери была счастливѣе!

Весьма немного говорено было по этому предмету между ней и архидеканомъ, а между тѣмъ, они повидимому соглашались, что необходимо принять какія нибудь мѣры. Онъ отправился въ Лондонъ, видѣлся съ дочерью, но не рѣшился, однако, намекнуть ей объ этомъ. Лордъ Думбелло былъ сердитъ и весьма несообщителенъ. Какъ архидеканъ, такъ и мистриссъ Грантли находили, что въ домѣ ихъ дочери для нихъ не было комфорта, а такъ какъ они держали себя довольно гордо, то рѣдко посѣщали своего зятя и не требовали отъ него особеннаго радушія. Однако, онъ не могъ не замѣтить, что въ домѣ въ Чарльстонъ-Гарденсъ было что-то не совсѣмъ ладно. Лордъ Думбелло не былъ любезенъ съ женой; въ молчаніи, а не въ словахъ, прислуги было что-то угрюмое, оправдывавшее молву, которая достигла и до него.

-- Онъ бываетъ тамъ чаще, чѣмъ бы слѣдовало, сказалъ архидеканъ.-- Во всякомъ случаѣ, я увѣренъ въ томъ, что эти посѣщенія не нравятся Думбелло.

-- Я напишу къ ней, сказала мистриссъ Грантли.-- Все-таки я ей мать: непремѣнно напишу. Быть можетъ, она и не знаетъ, что говорятъ о ней люди.

И мистриссъ Грантли написала слѣдующее:

Пломстэдъ, апрѣля, 186...

"Милая моя Гризельда, иногда мнѣ приходитъ на мысль, что ты до такой степени удалена отъ меня, что я едва ли имѣю право принимать участіе въ повседневныхъ дѣлахъ твоей жизни, и я знаю, что ты не имѣешь возможности обращаться ко мнѣ за совѣтомъ или сочувствіемъ, что, конечно, ты дѣлала бы, выйдя замужъ за джентльмена изъ нашей среды. Но я совершенно увѣрена, что мое дитя не забываетъ своей матери, оглядываясь на прошедшее, вспоминаетъ ея нѣжную любовь, и что она позволитъ мнѣ побесѣдовать съ ней и подать помощь въ трудныя минуты жизни, какъ я подала бы ее всякому другому дѣтищу, котораго любила и лелѣяла. Молю Бога, чтобы опасенія мои относительно близости къ тебѣ такихъ минутъ не имѣли никакого основанія. Если же я не ошибаюсь, то, надѣюсь, ты простишь мнѣ мою заботливость.

"До насъ, болѣе чѣмъ съ одной стороны, дошли слухи, что.... О, Гризельда! я рѣшительно не знаю, какими словами скрыть отъ тебя и въ то же время объяснить то, что должна написать. Говорятъ, что ты вступила въ интимныя отношенія съ мистеромъ Поллисэромъ, племянникомъ герцога, и что мужъ твой сильно оскорбленъ. Можетъ статься, лучше высказать тебѣ все откровенно, не считая за нужное предупреждать тебя, что я этому не вѣрю. Говорятъ, будто бы ты намѣрена совершенно отдаться подъ покровительство мистера Поллисэра. Милое дитя мое, ты поможешь представить себѣ, съ какою пыткою въ душѣ я пишу эти слова, какую страшную пытку должна была перенести, прежде чѣмъ допустила мысль, на которую навели меня эти слова. Объ этомъ открыто говорятъ въ Барчестерѣ, и твой отецъ, который былъ недавно въ Лондонѣ и видѣлъ тебя, чувствуетъ себя не въ состояніи сказать мнѣ что нибудь успокоительное.

"Я не скажу ни слова о томъ бѣдствіи въ свѣтскомъ отношеніи, которое постигнетъ тебя въ случаѣ твоего разрыва съ мужемъ. Я увѣрена, что ты сама можешь видѣть послѣдствія столь ужаснаго поступка такъ же ясно, какъ я могу ихъ представить тебѣ. Ты убьешь отца и сведешь въ могилу мать; но еще не это я главнѣе всего хочу поставить на видъ: -- ты оскорбишь твоего Бога самымъ тяжелымъ грѣхомъ, въ какой только можетъ впасть женщина; ты низвергнешь себя въ бездну позора, раскаяніе въ которомъ передъ Богомъ почти невозможно, прощеніе за который отъ мужа -- безнадежно.

"Я не вѣрю этому, мое милое, мое дорогое дитя,-- моя единственная дочь; я не вѣрю тому, что говорили мнѣ. Но какъ мать, я не могла оставить эту клевету безъ вниманія. Если ты напишешь мнѣ и скажешь, что это неправда, ты успокоишь меня, ты снова сдѣлаешь меня счастливою, хотя, быть можетъ, и упрекнешь меня за мое подозрѣніе.

"Повѣрь, что во всякое время и при всѣхъ обстоятельствахъ, я останусь, какъ и всегда оставалась, твоею любящею матерью

Сузанна Грантли."

Обратимся теперь къ мистеру Поллисэру, который сидитъ въ своей квартирѣ въ Альбани и размышляетъ о своей любви. Онъ получилъ предостереженіе отъ герцога, получилъ предостереженіе отъ агента герцога, и, на перекоръ сильному чувству независимости, начиналъ страшиться. Онъ рисковалъ всѣми тысячами годоваго дохода и, можетъ быть, всѣмъ, отъ чего зависѣло его положеніе въ обществѣ. Не смотря, однакоже, на страхъ, онъ рѣшился поставить на своемъ. Статистика становилась для него сухой матеріей, а любовь -- очаровательной. Статистика, думалъ онъ, будетъ имѣть свою прелесть, если въ нее вмѣшается любовь. Самая мысль о любви лэди Думбелло, повидимому, сообщала его жизни горечь, отъ которой онъ не зналъ, какъ отдѣлаться. Правда, онъ еще не наслаждался истиннымъ блаженствомъ любви, его разговоры съ лэди Думбелло не были горячѣе тѣхъ, которые мы привели на этихъ страницахъ, но его воображеніе работало неутомимо, и теперь, когда лэди Думбелло окончательно переѣхала въ свой домъ въ Чарльстонъ-Гарденсъ, онъ рѣшился признаться въ своей страсти при первомъ удобномъ случаѣ. Для него было очевидно, что свѣтъ ожидалъ отъ него этого поступка, и что свѣтъ начиналъ уже обвинять его въ медленности его дѣйствій.

Съ того времени, какъ начался сезонъ, онъ только разъ былъ въ Чарльстонъ-Гарденсъ и, при этомъ разѣ лэди Думбелло удостоила его самой очаровательной улыбкой. Но ему удалось пробыть съ ней наединѣ полминуты и въ эту полминуту онъ только и успѣлъ выразить свое предположеніе, что она останется теперь въ Лондонѣ на весь сезонъ.

-- О, да, отвѣчала она:-- мы не уѣдемъ до іюля. Поллисэръ тоже, изъ-за своей статистики, не могъ уѣхать раньше іюля. Поэтому ему предстояли два, если не три, мѣсяца, въ теченіе которыхъ онъ могъ маневрировать, заявить свои намѣренія и приготовиться къ будущимъ событіямъ своей жизни. Однажды утромъ, когда онъ рѣшился сказать лэди Думбелло первое слово любви, и сказать его въ тотъ же самый вечеръ въ гостиной лэди де-Курси, гдѣ, онъ зналъ, лэди Думбелло непремѣнно его встрѣтитъ, ему подали письмо. Поллисэръ узналъ почеркъ, а по почерку и самое содержаніе письма. Оно было отъ агента герцога, мистера Фотергилла, который сообщалъ, что ему открытъ у банкира кредитъ на извѣстную сумму, но что относительно этого кредита на будущую четверть года герцогъ изъявилъ намѣреніе отдать своему агенту особыя приказанія. Мистеръ Фотергиллъ больше ничего не писалъ, но Поллисэръ понялъ все. Отъ такого извѣстія вокругъ сердца Поллисэра оледенѣла кровь, но не смотря на то, онъ рѣшился сдержать свое слово быть на вечерѣ у лэди де-Курси.

Въ то же самое утро получила письмо и лэди Думбелло. Она читала его во время туалета, и одѣвавшія ее горничныя не находили ни малѣйшаго повода къ подозрѣнію, чтобы письмо взволновало ея сіятельство. Ея сіятельство рѣдко волновалась, хотя и была весьма взыскательна во время одѣванья. Она внимательно прочитала письмо, и въ то время, какъ горничныя убирали ей голову, углубилась въ думы о тѣхъ извѣстіяхъ, которыя заключались въ письмѣ. Она ни на кого не разсердилась, никого не благодарила. Она не чувствовала особенной любви къ участвовавшимъ въ этомъ дѣлѣ. Въ ея сердцѣ не отозвалось:-- "о мой другъ и мужъ!", или "о, мой обожатель!" или "о, моя мать! другъ моего дѣтства!" Но она знала, что полученное извѣстіе заслуживало того, чтобы подумать о немъ, и задумалась.

-- Поклонитесь отъ меня лорду Думбелло,-- сказала она, когда туалетныя операціи кончились:-- и скажите ему, что я буду очень рада его видѣть, если онъ пожалуетъ ко мнѣ во время завтрака.

-- Слушаемъ, милэди,-- и вслѣдъ за тѣмъ принесенъ былъ отвѣтъ, что его сіятельство изволитъ пожаловать.

-- Густавъ, сказала лэди Думбелло, спокойно расположась въ своемъ креслѣ: я получила письмо отъ матери, которое ты долженъ прочитать,-- и лэди Думбелло передала мужу письмо.-- Не знаю, что я сдѣлала, чтобы заслужить такое подозрѣніе съ ея стороны; впрочемъ она живетъ въ провинціи, и вѣроятно ее ввели въ заблужденіе какіе нибудь злые люди. Во всякомъ случаѣ ты долженъ прочитать его и сказать, что мнѣ нужно дѣлать.

Изъ этого мы можемъ заключить, что возможность для мистера Поллисэра потерпѣть крушеніе на этой скалѣ была весьма отдаленна, и что онъ, на перекоръ самому себѣ, избавлялся отъ гнѣва своего дяди. Лордъ Думбелло взялъ письмо и прочиталъ его весьма медленно, обратясь во время чтенія, по привычкѣ, спиной къ камину. Онъ читалъ очень медленно, и жена его, хотя и не смотрѣла ему прямо въ лицо, но видѣла, какъ онъ краснѣлъ, волновался и выходилъ изъ себя; -- она догадывалась, что скоро ей не получить отвѣта. Лэди Думбелло уже замѣчала, что въ послѣдніе три мѣсяца обращеніе мужа совершенно измѣнилось; онъ сдѣлался грубѣе къ ней, когда они были одни, и менѣе внимателенъ, когда бывали въ обществѣ; но она не жаловалась, ни однимъ словомъ не обнаружила ему, что замѣчаетъ въ немъ перемѣну. Она знала причину такой перемѣны; и послѣ долгихъ размышленій, рѣшилась выжидать, когда причина эта разъяснится сама собою. Она говорила самой себѣ, что не сдѣлала ни одного поступка, не сказала ни одного слова, которыя бы оправдывали подозрѣніе, и потому не хотѣла дѣлать никакой перемѣны въ образѣ своей жизни, не хотѣла даже показывать виду, что ей извѣстно это подозрѣніе. Но теперь, имѣя въ рукахъ письмо матери, она могла вызвать его на объясненіе, не давъ ему, впрочемъ понять, что она знала, что онъ ее ревновалъ. Письмо матери было для нея величайшей помощью. Оно оправдывало настоящую сцену и давало ей возможность выиграть сраженіе по своему желанію. Что касается до побѣга съ какимъ нибудь Поллисэромъ и отказаться отъ того положенія въ обществѣ, которое она занимала, да что ей за надобность? О, она крѣпко держалась его! Ея мать, допуская опасенія съ этой стороны, обнаружила только незнаніе твердости характера своей дочери.

-- Ну что, Густавъ? наконецъ сказала она.-- Ты скажи мнѣ, что я должна отвѣчать на это, или не должна вовсе отвѣчать.

Но Густавъ не приготовилъ еще никакого совѣта. Онъ снова развернулъ письмо и снова прочиталъ его, между тѣмъ какъ лэди Думбелло налила себѣ чашку чаю.

-- Это весьма серьезное дѣло, сказалъ онъ.

-- Да, серьезное;-- еслибы оно не было серьезно, я не получила бы отъ матери такого письма. Приди оно отъ кого нибудь другаго, я бы тебя не потревожила, разумѣется отъ кого нибудь на столько же близкаго къ тебѣ, какъ и ко мнѣ. Во всякомъ случаѣ, ты не можешь сказать, что я поступила неблагоразумно.

-- Неблагоразумно!-- напротивъ, какъ нельзя благоразумнѣе; ты должна была сообщить мнѣ объ этомъ; ты должна говорить мнѣ все. Будь они прокляты!

Къ кому относилось это проклятіе, лордъ Думбелло не объяснилъ.

-- Для меня непріятнѣе всякаго другаго тревожить тебя, сказала жена.-- Въ послѣднее время я замѣчала...

-- Развѣ онъ тебѣ говорилъ что нибудь?

-- Кто,-- Поллисэръ? Ни слова!

-- Онъ ничего въ этомъ родѣ не намекалъ?

-- Никогда. Если бы онъ сдѣлалъ это, повѣрь, я дала бы тебѣ понять, что его никогда не нужно впускать въ мою гостиную.

Лордъ Думбелло снова принялся читать письмо, или по крайней мѣрѣ показалъ видъ, что снова читаетъ его.

-- Совѣты твоей матери весьма благонамѣренны.

-- О, да; никто не говоритъ противъ этого. Она только немного безразсудна, что повѣрила этимъ сплетнямъ, безразсудна потому, что принудила меня огорчить тебя.

-- Ничего; это нисколько меня не огорчаетъ. Клянусь Юпитеромъ, нисколько. Но откровенно признаюсь тебѣ, Гризельда, объ этомъ говорили другіе, и дѣйствительно, я считалъ себя несчастнымъ. Теперь тебѣ все извѣстно.

-- Развѣ я была причиной твоего несчастія?

-- Нѣтъ, нѣтъ; не ты. Не будь строга ко мнѣ, когда я сказалъ тебѣ всю правду. Глупцы и негодяи распускали молву, которая огорчала меня. Они могутъ теперь распускать ее, пока не приберетъ ихъ дьяволъ, но меня больше они не огорчатъ. Поцалуй меня, мой другъ.

И лордъ Думбелло протянулъ руки и обнялъ ее.-- Напиши поласковѣе своей матери, и попроси ее пріѣхать къ намъ въ маѣ, хоть на недѣльку. Это будетъ самая лучшая вещь; тогда она все пойметъ. Однако -- двѣнадцать часовъ. До свиданія.

Лэди Думбелло убѣдилась, что побѣда была на ея сторонѣ, и что письмо матери было для нея драгоцѣнно. Но такъ какъ объясненія по письму окончились, то она не считала за нужное еще разъ прочитать его. Она спокойно скушала свой завтракъ, читая французскій журналъ модъ; потомъ сѣла за письменный столъ и написала слѣдующій отвѣтъ:

"Неоцѣненная мама!

"Я признала за лучшее немедленно показать ваше письмо лорду Думбелло. Онъ сказалъ, что люди всегда были и будутъ наклонны къ злословію, и, по видимому, полагаетъ, что остановить распространеніе этой молвы -- невозможно. Что касается до васъ, то онъ нисколько не сердится, а напротивъ, проситъ васъ и папа пріѣхать къ намъ на недѣльку въ концѣ будущаго мѣсяца. Пожалуйста пріѣзжайте, 23 числа у насъ будетъ большой званый обѣдъ. Къ намъ пожалуетъ его высочество, и я увѣрена, моему папа будетъ пріятно его увидѣть. Замѣтили ли вы, что эти слишкомъ высокія шляпки выходятъ изъ моды? мнѣ никогда онѣ не правились; имѣя сношенія съ Парижемъ, я распорядилась, чтобы ихъ отмѣнили. Надѣюсь, вамъ ничто не помѣшаетъ пріѣхать сюда.

Преданная вамъ дочь,
Г. Думбелло".

Мистриссъ Грантли, съ минуты полученія отвѣта, полагала, что своими подозрѣніями обидѣла дочь. Въ этомъ отвѣтѣ не было ни слова, которое опровергало бы клевету; значитъ дочь ея виновата, и не хочетъ оправдаться. Кромѣ того, въ отвѣтномъ письмѣ было что-то особенное, производившее досаду и раздраженіе, хотя мистриссъ Грантли не могла объяснить себѣ причины этого чувства. Мистриссъ Грантли въ письмѣ къ дочери излила почти всю свою душу, въ полученномъ же отвѣтѣ не было замѣтно даже малѣйшей частички души. При согласованіи отношеній къ Богу и мамону, согласованіи, которое мистриссъ Грантли съ такимъ успѣхомъ вводила въ воспитаніе своей дочери, этотъ органъ почти вовсе не требовался, и онъ увялъ или, вѣрнѣе сказать, омертвѣлъ, собственно потому, что его никогда не употребляли.

-- Я думаю, мы не поѣдемъ? сказала мистриссъ Грантли, обращаясь къ мужу.

-- Разумѣется, нѣтъ. Если ты хочешь съѣздить въ Лондонъ, то я найму для тебя квартиру. Что касается до его высочества... При всемъ моемъ уваженіи къ его высочеству, я вовсе не имѣю желанія встрѣтиться съ нимъ за столомъ Думбелло.

Этимъ разговоромъ и рѣшился вопросъ по поводу приглашенія обитателей пломстэдскаго епископства въ Лондонъ.

Куда же отправился Думбелло, такъ поспѣшно оставивъ жену свою въ двѣнадцать часовъ? Не въ паркъ, не въ парламентъ и даже не въ клубъ. Онъ поѣхалъ прямо къ лучшему ювелиру, и купилъ у него великолѣпное колье, весьма рѣдкое и интересное, состоявшее изъ трехъ рядовъ блестящихъ зеленыхъ камней оправленныхъ въ чистое золото,-- колье, которое по вѣсу и величинѣ могло равняться съ кирасой, украшенной драгоцѣнными каменьями. Въ то время, когда лэди Думбелло снова сидѣла за туалетомъ, приготовляясь къ вечеру, мужъ ея поднесъ ей этотъ подарокъ, какъ знакъ возобновленнаго довѣрія; лэди Думбелло, пересчитывая блестящіе камни, торжествовала въ душѣ, говоря самой себѣ, что она превосходно разъиграла свои карты.

Но въ то время, какъ она считала эти камни, доставленные ей полнымъ примиреніемъ съ мужемъ, бѣдный Плантаженетъ Поллисэръ остался въ совершенномъ невѣдѣніи. О, если бы ему позволили посмотрѣть письмо мистриссъ Грантли, отвѣтъ на это письмо и подарокъ лорда Думбелло! Но все это было недоступно для него, и онъ, съ сердцемъ, переполненнымъ чувствомъ ожидаемой любви, и съ невольнымъ трепетомъ отъ представлявшагося впереди разоренія, покатилъ въ своей каретѣ въ домъ лэди де-Курси. Послѣ долгихъ размышленій, онъ пришелъ къ обыкновенному заключенію: чему быть, тому не миновать, то слѣдуетъ сдѣлать теперь. Онъ хотѣлъ признаться въ любви и согласовать свое будущее съ тѣмъ пріемомъ, который будетъ оказанъ его признанію.

Когда онъ пріѣхалъ къ лэди де-Курси, комнаты были уже полны гостей. Это былъ первый балъ зимняго сезона, и въ Портманъ-скверѣ собрался весь модный свѣтъ. Лэди де-Курси улыбалась, какъ будто мужъ ея находилъ особенное удовольствіе давать балы, какъ будто положеніе старшаго сына ея было самое счастливое, какъ будто интересы де-Курси находились въ отличномъ состояніи. Позади ея была лэди Маргаретта, кроткая въ лицѣ и озлобленная въ душѣ; немного подальше отъ нихъ стояла лэди Розина, примирившаяся съ блескомъ и тщеславіемъ моднаго свѣта, потому что балъ назначенъ былъ безъ танцевъ. Были тутъ и замужнія дочери лэди де-Курси, старавшіяся выказать свое достоинство, опираясь на несомнѣнность своего происхожденія. Былъ конечно и Гэзьби, счастливый въ сознаніи своихъ родственныхъ связей съ графомъ. Кросби тоже находился въ одной изъ гостиныхъ, хотя и далъ себѣ клятву никогда не ѣздить на балы графини, и въ добавокъ навсегда отдѣлиться отъ этого семейства. Но если бы онъ дѣйствительно отдѣлился, что же тогда осталось бы для него? Поэтому-то онъ и пріѣхалъ, и теперь стоялъ въ углу одинокій и угрюмый, развлекая себя мыслью, что все въ мірѣ суета. Да; для суетнаго человѣка все будетъ суета; для человѣка безъ сердца и души, все будетъ казаться безсердечнымъ и бездушнымъ.

Лэди Думбелло находилась въ одной изъ небольшихъ внутреннихъ комнатъ; она сидѣла на кушеткѣ, которую ей предложили въ первыя минуты пріѣзда и которой она не оставляла до самаго отъѣзда. Отъ времени до времени къ ней подходили весьма благородныя и весьма высокія особы, приходили, чтобы сказать ей одно слово и получить въ отвѣтъ другое. Лэди Думбелло не любила разговаривать,-- иногда только позволяла себѣ разговориться съ мистеромъ Поллисэромъ.

Лэди Думбелло знала, что мистеръ Поллисэръ непремѣнно встрѣтится съ ней на этомъ балу. Онъ объявилъ это заранѣе и съ особенною заботливостью спросилъ ее, намѣрена ли она принять приглашеніе графини.-- По всей вѣроятности я буду, сказала она, и не смотря на письмо матери и на подарокъ мужа, рѣшилась сдержать свое слово. Если бы мистеръ Поллисэръ "забылся", она нашлась бы, что сказать ему, какъ нашлась, что сказать мужу при полученіи письма. Забыться! Она была увѣрена, что мистеръ Поллисэръ уже нѣсколько мѣсяцевъ собирается забыться.

Онъ пришелъ къ ней, и сталъ передъ ней, глядя на свои невыразимые. Въ его невыразимыхъ не было однако ничего особеннаго, чтобы обратить на себя вниманіе лэди Думбелло. Онъ не вздыхалъ, не устремлялъ на нее глазъ, не старался придать имъ вида двухъ солнцъ въ небесной тверди надъ ея главой, не билъ себя въ грудь, не рвалъ волосъ на головѣ. Мистеръ Поллисэръ воспитался въ школѣ, которая учитъ восхищаться не иначе, какъ съ самымъ невозмутимымъ спокойствіемъ, и которая никогда не позволяетъ своимъ ученикамъ увлекаться чѣмъ либо возвышеннымъ или смѣшнымъ. Онъ стоялъ и смотрѣлъ на слои невыразимые, но смотрѣлъ такъ прилично, что лэди Думбелло не могла сказать, что онъ "забылся".

На кушеткѣ оставалось пустое мѣсто подлѣ лэди Думбелло, и Поллисэръ раза два въ Хартльбюри занималъ такое мѣсто. При настоящемъ случаѣ онъ не могъ этого сдѣлать, не измявъ ея платья. Она умѣла бы занять на кушеткѣ еще больше пустаго мѣста,-- какъ умѣла бы и очистить его, если бы захотѣла. И такъ онъ стоялъ передъ ней;-- лэди Думбелло улыбнулась. Но что это была за улыбка! Холодная, какъ смерть, бездушная, ничего не говорящая, отвратительная въ своей ничего не выражающей граціи. Я ненавижу принужденныя, заученныя улыбки! Эта улыбка произвела въ мистерѣ Поллисэрѣ сильное смущеніе, но онъ не анализировалъ ее и продолжалъ свои дѣйствія.

-- Лэди Думбелло, сказалъ онъ едва слышнымъ голосомъ: -- я съ нетерпѣніемъ ждалъ встрѣчи съ вами въ здѣшнемъ домѣ.

-- Въ самомъ дѣлѣ? Да, да; я помню, вы спрашивали, пріѣду ли я сюда.

-- Я спрашивалъ. Гм... лэди Думбелло! и онъ припомнилъ всѣ тѣ уроки, которые учили его избѣгать величественнаго и смѣшнаго. Но онъ еще не забылся, и лэди Думбелло снова улыбнулась.

-- Лэди Думбелло, мы живемъ въ обществѣ, въ которомъ такъ трудно выбрать минуту, когда бы можно было поговорить.

Мистеръ Поллисэръ полагалъ, что лэди Думбелло отодвинетъ свое платье, но она этого не сдѣлала.

-- Не знаю, отвѣчала она:-- мнѣ кажется, другому не часто встрѣчается и надобность сказать очень многое.

-- Ахъ нѣтъ; не часто, это быть можетъ... но когда встрѣтится эта надобность! Какъ ненавижу я комнаты, биткомъ набитыя народомъ! А между тѣмъ въ Хартльбюри онъ рѣшилъ, что удобнѣйшимъ мѣстомъ для его дѣйствій будутъ гостиныя какого нибудь большаго лондонскаго дома.

-- Скажите пожалуйста: неужели кромѣ этихъ баловъ вы ничего больше не желаете?

-- У меня много желаній; но признаюсь, я очень люблю большія собранія.

Мистеръ Поллисэръ оглянулся кругомъ, и ему показалось, что за нимъ никто не наблюдаетъ. Онъ сообразилъ, что должно ему дѣлать, и рѣшился сдѣлать это. Въ немъ не было того нрисуіствіи духа, которое доставляетъ нѣкоторымъ мужчинамъ возможность, нисколько не задумываясь, объясняться въ любви и увозить своихъ Дульциней, но онъ обладалъ тѣмъ мужествомъ, при которомъ сдѣлался бы презрѣннымъ въ своихъ собственныхъ глазахъ, если бы не исполнилъ того, на что такъ торжественно рѣшился. Онъ предпочиталъ исполнить это сидя, но такъ какъ въ мѣстѣ ему было отказано, то онъ долженъ былъ стоять на ногахъ.

-- Гризельда, сказалъ онъ, и надо допустить, что онъ принялъ тонъ весьма удачный. Слово Гризельда нѣжно прозвучало въ ушахъ лэди Думбелло, прозвучало, какъ мелкій дождь на мягкой поверхности, и не отозвалось въ постороннихъ ушахъ.-- Гризельда!

-- Мистеръ Поллисэръ! сказала Гризельда, и хотя она не сдѣлала сцены, хотя только просто взглянула на него, по Поллисэръ увидѣлъ, что попалъ въ просакъ.

-- Неужели я не могу называть васъ Гризельдой?

-- Конечно не можете. Потрудитесь пожалуйста посмотрѣть, здѣсь ли мои люди.

Поллисэръ съ минуту простоялъ, не зная, что дѣлать.-- Посмотрите, здѣсь ли моя карета? Отдавая это приказаніе, она еще взглянула на него, и только послѣ этого взгляда въ Поллисэрѣ явилось повиновеніе.

По возвращеніи онъ уже не засталъ ее на мѣстѣ; но онъ слышалъ, какъ имя ея произнесено было на лѣстницѣ, видѣлъ даже ея голову въ то время, какъ она граціозно спускалась съ лѣстницы, среди множества провожавшихъ. Онъ больше никогда не дѣлалъ попытки объясняться въ любви лэди Думбелло, и положительно разрушилъ всѣ надежды лэди де-Курси, мистриссъ Прудье и лэди Клэндидлэмъ.

Желая познакомить интересующихся судьбой мистера Поллисэра съ дальнѣйшимъ результатомъ этой неудавшейся попытки, познакомить тѣмъ болѣе, что мнѣ уже не придется въ моемъ разсказѣ возвращаться къ нему, я прошу у читателя позволенія забѣжать немного впередъ и сообщить, что дѣлала для него фортуна къ концу этого лондонскаго сезона. Всѣмъ извѣстно, что въ ту весну лэди Глэнкора Макклюски была вывезена въ свѣтъ, какъ всѣмъ извѣстно также, что она, какъ единственная дочь лорда Энльза, считалась наслѣдницею огромнаго богатства. Правда, что родовыя имѣнія Скэй, Стаффа, Моллъ, Арранъ и Бютъ, вмѣстѣ съ титуломъ и округами Кэйгнесъ и Россмиръ, перешли къ маркизу Аулдрики, но имѣнья въ Фэйфѣ, Абердинѣ, Пертѣ и Кинкардиншэйрѣ, занимающія большую часть этихъ округовъ, угольныя копи въ Ланнаркѣ, а также огромное имѣніе въ самомъ Глазговѣ достались лэди Глэнкора. Это была хорошенькая дѣвушка, съ свѣтлыми голубыми глазками, съ волнистыми бѣлокурыми волосами, весьма пріятными для глазъ. Лэди Глэнкора была небольшаго росту, и въ ея счастливомъ кругломъ личикѣ недоставало, быть можетъ, только высшей прелести женской красоты. Улыбка никогда не покидала это личико, такъ что особенно пріятно было смотрѣть на него; непринужденность, съ которою она танцовала, разговаривала и принимала участіе во всѣхъ удовольствіяхъ, была просто очаровательна. Она была влюблена въ лошадь, на которой каталась, положительно влюблена. У нея была маленькая собачка, которую она любила не меньше лошади. Подруга ея юности, Сабрина Скоттъ, о! что это была за дѣвушка! А ея кузенъ, маленькій лордъ Эйльзъ, наслѣдникъ маркиза, былъ такой милашка, что лэди Глэнкора всегда осыпала его поцалуями. Къ сожалѣнію, ему было только шесть лѣтъ, такъ что не представлялось никакого вѣроятія, что богатыя имѣнія ихъ могли бы слиться вмѣстѣ.

Не смотря на очаровательную красоту, лэди Глэнкора, даже при первомъ выѣздѣ въ свѣтъ, надѣлала своимъ друзьямъ много безпокойства и почти довела до отчаянія маркиза Аулдрики. Въ Лондонѣ въ то время былъ одинъ чрезвычайно красивый мужчина, который страшно моталъ деньги, не менѣе страшно любилъ водку, котораго всѣ знали въ Ньюмаркетѣ, но которому никто ничего не вѣрилъ, который, какъ говорили, зараженъ былъ всѣми пороками и котораго отецъ не пускалъ къ себѣ на глаза,-- съ этимъ-то господиномъ лэди Глэнкора никогда не уставала танцевать. Однажды утромъ она объявила своему кузену-маркизу съ разгорѣвшимися глазками,-- вѣдь круглые голубые глазки тоже могутъ разгораться,-- что Бурго Фицджеральдъ грѣшнѣе самаго грѣха. О, Боже! что при такихъ обстоятельствахъ долженъ былъ дѣлать маркизъ, озабоченный участью фамильныхъ имѣній!

Но прежде чѣмъ кончился сезонъ, маркизъ и герцогъ считали себя счастливыми людьми, и мы будемъ надѣяться, что лэди Глэнкора была тоже довольна. Мистеръ Плантаженетъ Поллисэръ раза два протанцовалъ съ ней и признался въ любви. Онъ имѣлъ свиданіе съ маркизомъ, которое кончилось въ высшей степени удовлетворительно, и на которомъ все было устроено. Глэнкора, безъ всякаго сомнѣнія, разсказала, какимъ образомъ она получила отъ Бурго Фиц-Джеральда гладкое золотое кольцо и какъ возвратила его; но я сомнѣваюсь, сказала ли она о волнистомъ локонѣ золотистыхъ волосъ, которые Бурго и теперь еще бережетъ въ своей шкатулкѣ, сдѣланной собственно для храненія подобныхъ сокровищъ.

-- Плантаженетъ, сказалъ герцогъ, съ необыкновенной горячностью:-- въ этомъ, какъ и во всѣхъ другихъ дѣлахъ, ты показалъ себя именно тѣмъ, чѣмъ я всегда желалъ тебя видѣть. Я объявилъ маркизу, что Матчинъ Прайори со всѣми угодьями будетъ отданъ тебѣ немедленно. Это превосходнѣйшее помѣстье. Свадебнымъ подаркомъ Глэнкора будутъ Гога.

Всего болѣе понравилась мистеру Поллисэру искренняя, непритворная радость мистера Фотергилла. Наслѣдникъ Поллисэровъ исполнилъ свой долгъ, и мистеръ Фотергиллъ считалъ себя истинно счастливымъ человѣкомъ.

ГЛАВА LVI.
ПОКАЗЫВАЕТЪ, КАКИМЪ ОБРАЗОМЪ МИСТЕРЪ КРОСБИ СДѢЛАЛСЯ СНОВА СЧАСТЛИВЫМЪ ЧЕЛОВѢКОМЪ.

Въ предъидущей главѣ было сказано, что лэди де-Курси въ послѣднимъ числахъ апрѣля давала въ Лондонѣ большой балъ; поэтому можно подумать, что де-Курси находились въ хорошихъ обстоятельствахъ; но я боюсь, что подобный выводъ будетъ ошибоченъ. Во всякомъ случаѣ, лэди Александрина далеко не была въ хорошихъ обстоятельствахъ; какъ только ея мать пріѣхала въ Лондонъ, лэди Александрина стремглавъ поскакала въ Портманъ-скверъ, съ длинной повѣстью своихъ страданій.

-- Ахъ мама! можетъ быть, вы не повѣрите, но онъ почти никогда не говоритъ со мной.

-- Душа моя, въ мужчинахъ бываютъ недостатки хуже этого.

-- Цѣлый день я сижу дома, никуда не выхожу. Онъ никогда не возьметъ кареты для меня. На прошлой недѣлѣ пригласилъ прогуляться, когда пошелъ дождь. Я видѣла, что онъ ждалъ, когда начнется дождь. Вы только подумайте, я не была даже на трехъ вечерахъ въ теченіи цѣлаго мѣсяца, никуда не выѣзжала кромѣ Амеліи, а теперь онъ говоритъ, и туда не будетъ ѣздить, потому что дорого стоитъ. Вы не можете представить себѣ, какой неудобный домъ, въ которомъ мы живемъ.

-- Вѣдь ты видѣла, что выбирала?

-- Видѣла, разумѣется, но я не знала, что это будетъ за домъ. Амелія говорила, что домъ не хорошъ, а онъ и слышать не хотѣлъ. Онъ ненавидитъ Амелію. Я увѣрена въ этомъ, потому что онъ всегда говоритъ такія вещи, которыя могутъ оскорбить и ее, и мистера Гэзьби. Хорошъ тоже и мистеръ Гэзьби. Какъ вы думаете? Объявилъ Ричарду, чтобы тотъ искалъ себѣ мѣсто. Вы никогда не видѣли его, но это очень хорошій слуга. Ему отказываетъ, а другаго не нанимаетъ. Я не хочу жить съ нимъ, не имѣя прислуги.

-- Милое дитя мое, пожалуйста, не думай о томъ, чтобы бросить его.

-- Мама, я буду думать. Вы знаете, что за жизнь веду я въ этомъ домѣ. Онъ никогда не говоритъ со мной,-- никогда. Приходитъ домой передъ самымъ обѣдомъ въ половинѣ седьмаго, и только что покажется, сейчасъ же уходитъ въ свою комнату. За обѣдомъ, молчитъ, а послѣ обѣда спитъ. Завтракаетъ всегда въ девять, а въ половинѣ десятаго выходитъ изъ дому, хотя я знаю, что въ должность раньше одиннадцати часовъ не является. Если мнѣ понадобится что нибудь, онъ говоритъ, что нѣтъ денегъ. Я никакъ не думала, что онъ скупой, а теперь вижу, что онъ скряга въ душѣ.

-- Лучше быть скрягой, Александрина, нежели мотомъ.

-- Не знаю; что изъ двухъ лучше. Онъ не можетъ сдѣлать меня еще несчастнѣе. Слово "несчастная" еще не совсѣмъ выразительно. Что могу я дѣлать въ такомъ домѣ, какъ нашъ, одна одинешенька съ девяти часовъ утра до шести вечера? Всѣ знаютъ, что онъ за человѣкъ, и потому никто не хочетъ навѣщать меня. Откровенно говорю вамъ, мама, я не въ силахъ болѣе переносить такое положеніе. Если вы не поможете мнѣ, я буду искать помощи на сторонѣ.

Дѣйствительно, надо правду сказать, дѣла въ этой отрасли фамиліи де-Курси шли весьма неудовлетворительно. Не совсѣмъ удовлетворительно шли они и въ нѣкоторыхъ другихъ отрасляхъ. Лордъ Порлоккъ женился, выбравъ себѣ подругу въ жизни далеко не изъ высшаго аристократическаго круга, и его мать, стараясь замолвить слово въ его пользу, услышала такую брань со стороны графа, что рѣшилась никогда больше не испытывать такого обхожденія. Она пріѣхала въ Лондонъ совершенно наперекоръ его желаніямъ, тогда какъ графъ, благодаря подагрѣ, долженъ былъ сидѣть въ своей комнатѣ; мало того, на зло ему, она дала балъ, для того только, чтобы никто не могъ сказать, что она сошла съ великолѣпнаго поприща въ отчаяніи.

-- Ни одна женщина не была бы въ состояніи переносить дольше то, что я перенесла, говорила она Маргареттѣ.-- Когда я думала, что кто нибудь изъ васъ выйдетъ замужъ...

-- Ахъ, мама, не говорите объ этомъ, презрительнымъ тономъ сказала Маргаретта. Ей не нравились намеки матери, что для нея миновали всякіе шансы на супружескую жизнь, хотя сама она часто говорила матери, что перестала уже думать объ этомъ.

-- Розина переѣдетъ къ Амеліи, продолжала графиня: -- мистеръ Гэзьби совершенно согласенъ на это, и кромѣ того, позаботится о томъ, чтобы она имѣла средства на покрытіе своихъ расходовъ, а я и ты, моя душа, уѣдемъ въ Баденъ-Баденъ.

-- Гдѣ же мы возьмемъ деньги, мама?

-- Мистеръ Гэзьби устроитъ это. Не смотря на то, что говоритъ твой отецъ, я знаю, что деньги должны быть. И при томъ же за границей мы проживемъ дешевле, чѣмъ здѣсь.

-- Ну, а что будетъ дѣлать папа?

-- Что хочетъ, то пусть и дѣлаетъ.-- Никто не знаетъ, что я должна была переносить отъ него. Еще годъ, и это убило бы меня. Выраженія его становятся грубѣе и грубѣе, и я жду съ каждымъ днемъ, что онъ меня ударитъ своимъ костылемъ.

По всѣмъ этимъ обстоятельствамъ, нельзя сказать, что семейные интересы де-Курси были въ цвѣтущемъ состояніи.

Предполагая уѣхать въ Баденъ-Баденъ, графиня, однако же, не имѣла ни малѣйшаго намѣренія взять съ собой свою младшую дочь. Она терпѣла отъ мужа въ теченіе многихъ лѣтъ, а лэди Александрина послѣ шести мѣсяцевъ начинала уже жаловаться на свою горькую участь. Главная жалоба Александрины заключалась въ томъ, что мужъ ея неразговорчивъ. Лэди де-Курси понимала, что никакая женщина не имѣла права сѣтовать на это. Если бы въ графъ былъ одинъ только этотъ порокъ, она съ удовольствіемъ провела бы съ нимъ остатки своихъ дней!

А все же жизнь Александрины была едва ли не тяжелѣе жизни матери. Она нисколько не исказила истины, сказавъ, что мужъ ея никогда съ ней не говорилъ. Въ ея новомъ неудобномъ домѣ часы ея шли весьма длинно и весьма скучно. Въ домѣ матери ее постоянно окружали люди, хотя и не всегда такіе, какихъ она желала бы имѣть своими друзьями, но она думала, что за мужемъ выберетъ себѣ тѣхъ, кто придется по сердцу, но къ ней никто не пріѣзжалъ. Ея сестра, болѣе благоразумная женщина, начала свою замужнюю жизнь съ опредѣленной идеей, и потому спокойно ее переносила, но это бѣдное созданіе увидѣло себя совершенно покинутымъ. Однажды допущенный въ сердце гнѣвъ на мужа, а это было сдѣлано еще на первой недѣлѣ послѣ брака, вытѣснилъ изъ него и ту небольшую частицу любви, которая существовала въ немъ. Она не знала, что при входѣ мужа въ комнату, ей слѣдовало бы смотрѣть на него ласковѣе и этимъ самымъ заставить его думать, что его присутствіе доставляетъ ей счастіе. Она же приняла угрюмый видъ, прежде чѣмъ поселилась въ новомъ своемъ домѣ, и этого вида никогда не оставляла. Кросби старался найти въ своемъ домѣ семейное спокойствіе, на сколько оно было для него доступно, и этимъ облегчить свою участь, но задача становилась труднѣе и труднѣе, уныніе усиливалось все болѣе и болѣе. Онъ думалъ о своемъ счастіи, а не о счастіи жены, такъ какъ и жена въ свою очередь думала о своей собственной скукѣ, а не о скукѣ мужа.

-- Неужели въ этомъ должно заключаться семейное счастіе! часто говаривалъ Кросби самому себѣ, садясь въ кресло и стараясь сосредоточить все свое вниманіе на книгѣ.

-- Неужели въ этомъ должно заключаться счастіе замужней жизни! думала Александрина, оставаясь совершенно одинокою, не имѣя даже книги, которая могла бы доставить ей развлеченіе. Она никогда не прогуливалась съ нимъ, да ей, впрочемъ, и не нравились прогулки по тротуару вокругъ какого нибудь сквера. Кросби положительно рѣшилъ, что она не принудитъ его войти въ долги изъ-за наемной кареты. Кросби не былъ скупъ на деньги, его нельзя назвать скрягой, но онъ увидѣлъ, что женившись на дочери графа, сдѣлался бѣднякомъ, и не хотѣлъ, въ добавокъ къ этому, поставить себя въ безвыходное положеніе.

Когда молодая жена услышала, что ея мать и сестра намѣрены бѣжать въ Баденъ-Баденъ, въ ней моментально родилась надежда, что и она могла бы присоединиться къ побѣгу. Она не хотѣла бросить мужа, по крайней мѣрѣ не хотѣла разлучиться съ нимъ такъ, чтобы свѣтъ подумалъ, что они поссорились. Она просто хотѣла уѣхать надолго -- весьма надолго. Два года тому назадъ поѣздка съ матерью и Маргареттой въ Баденъ-Баденъ не имѣла бы въ ея глазахъ особенной прелести, но теперь жизнь за границей казалась ей жизнью въ раю. Дѣйствительно, долгіе скучные часы въ Принсесъ-Ройяль-Кресцентѣ были невыносимо тяжелы.

Но какимъ образомъ устроить это? Разговоръ съ матерью происходилъ наканунѣ бала, и лэди де-Курси съ уныніемъ передала его Маргареттѣ.

-- Конечно, онъ отдѣлитъ ей часть годоваго дохода? хладнокровно сказала Маргаретта.

-- Но, душа моя, давно ли живутъ они вмѣстѣ?

-- Я не понимаю, отчего почти всѣ замужнія жалуются на свою судьбу, отвѣчала Маргаретта.-- Я не хочу убѣждать ее оставить его, но если она говоритъ правду, то это должно быть весьма непріятно.

Кросби согласился ѣхать на балъ въ Портсманъ-скверъ, но не нашелъ тамъ никакого удовольствія. Онъ уныло стоялъ въ сторонѣ и почти ни съ кѣмъ не говорилъ. Взглядъ его на жизнь совершенно измѣнился въ теченіе нѣсколькихъ мѣсяцевъ. Здѣсь, именно въ такихъ мѣстахъ, какъ это, онъ обыкновенно блисталъ въ былое время. При такихъ случаяхъ онъ сіялъ особеннымъ свѣтомъ, возбуждая зависть въ сердцахъ многихъ, которые угрюмо слѣдили за блескомъ его карьеры. Но теперь не было ни души угрюмѣе и молчаливѣе его, не смотря на то, что онъ считался зятемъ въ этомъ благородномъ домѣ.

-- Скучновато,-- не правда ли? сказалъ Гэзьби, съ большими усиліями добравшись до угла, въ которомъ стоялъ его своякъ.-- Что касается до меня, то лучше остался бы дома съ своей газетой и туфлями. Мнѣ кажется, подобныя собранія не идутъ женатымъ людямъ.

Кросби что-то проворчалъ и перешелъ въ другой уголъ.

Кросби и его жена воротились домой въ кэбѣ,-- во всю дорогу они не сказали слова другъ другу. Александрина ненавидѣла кэбы; но ей положительно было объявлено, что она можетъ позволять себѣ ѣздить только въ этихъ экипажахъ и больше ни въ какихъ. На другое утро онъ сидѣлъ за завтракомъ пунктуально въ девять часовъ; лэди Александрина явилась въ столовую послѣ ухода его въ должность. Вскорѣ послѣ того она отправилась къ матери и сестрѣ; но когда Кросби воротился домой, она уже сидѣла въ гостиной и, какъ всегда, съ угрюмымъ видомъ. Сказавъ нѣсколько словъ, которыя можно было принять за привѣтствіе, Кросби хотѣлъ удалиться, но Александрина остановила его, выразивъ желаніе поговорить съ нимъ.

-- Съ удовольствіемъ, сказалъ Кросби.-- Только дайте мнѣ переодѣться. Это займетъ не больше полчаса.

-- Я не задержу васъ долго; ничего не значитъ, если обѣдъ будетъ поданъ нѣсколькими минутами позже. Мама и Маргаретта ѣдутъ въ Баденъ-Баденъ.

-- Въ Баденъ-Баденъ?

-- Да, и намѣрены пробыть тамъ значительное время.

Послѣдовала небольшая пауза, въ теченіе которой Александрина нашла необходимымъ прочистить свой голосъ легкимъ кашлемъ и приготовиться къ дальнѣйшему объясненію. Она рѣшилась сдѣлать свое предложеніе, но боялась того, какъ будетъ оно принято.

-- Не случилось ли чего въ замкѣ Курси? спросилъ Кросби.

-- Нѣтъ; то есть да; папа и мама изъ-за чего-то поссорились; хорошенько я не знаю. Однако, это не идетъ къ дѣлу. Мама уѣзжаетъ, и намѣрена пробыть за границей до конца года.

-- А городской домъ они сдадутъ?

-- Я полагаю; впрочемъ, это будетъ зависѣть отъ воли папа. Вы не встрѣтите препятствія къ моей поѣздкѣ вмѣстѣ съ мама?

Вотъ вопросъ, который сдѣлала новобрачная спустя какихъ нибудь десять недѣль послѣ замужства! Александрина не пробыла съ мужемъ своимъ въ новомъ домѣ и двухъ мѣсяцевъ, какъ проситъ позволенія оставить этотъ домъ, оставить мужа на неопредѣленное число мѣсяцевъ, быть можетъ, навсегда. Дѣлая этотъ вопросъ, она не обнаружила ни малѣйшаго душевнаго волненія. Ея лицо не выражало ни печали, ни сожалѣнія, ни надежды. Она не выказала и половины того одушевленія, которое пробуждалось въ ней, когда она, раза по два въ недѣлю, просила нанять ей карету для постояннаго употребленія, и при томъ, такую, которая казалась бы ея собственною. При этихъ случаяхъ онъ отвѣчалъ ей чрезвычайно сурово, и Александрина плакала, получивъ положительный отказъ. Теперь же на глазахъ ея не показалось и слезинки. Она хотѣла ѣхать,-- съ позволенія мужа, если онъ дастъ его, или же и безъ позволенія, если онъ откажетъ въ немъ. Вопросъ о деньгахъ имѣлъ тутъ весьма важное значеніе, но его долженъ былъ устроить Гэзьби, который устроивалъ всѣ дѣла подобнаго рода.

-- Къ поѣздкѣ въ Баденъ-Баденъ? сказалъ Кросби.-- На долго ли?

-- Ѣхать на короткое время было бы безполезно.

-- Но все же, Александрина,-- я хочу знать, на долго ли? Скажите мнѣ откровенно. На мѣсяцъ?

-- Нѣтъ -- больше.

-- На два, на шесть, или до тѣхъ поръ, пока онѣ останутся тамъ?

-- Это можно рѣшить послѣ, когда я буду тамъ.

Во все это время Александрина ни разу не взглянула въ лицо Кросби, который съ своей стороны пронизывалъ ее своимъ взглядомъ.

-- Вы хотите сказать, что намѣрены бѣжать отъ меня?

-- Въ одномъ смыслѣ -- это такъ.

-- А въ общемъ смыслѣ? Если вы говорите объ отъѣздѣ въ Баденъ-Баденъ на неопредѣленное число мѣсяцовъ, то намѣрены ли вы воротиться?

-- Куда?-- въ Лондонъ?

-- Ко мнѣ,-- въ мой домъ,-- къ обязанностямъ жены. Зачѣмъ вы не выскажете сразу своего желанія? Вы хотите разойтись со мной?

-- Въ этомъ домѣ я несчастлива.

-- А кто выбралъ этотъ домъ? Развѣ я хотѣлъ переѣхать сюда? Нѣтъ,-- я вижу, тутъ совсѣмъ другое. Если вы несчастливы здѣсь, то что же можетъ доставить вамъ счастіе въ другомъ домѣ?

-- Если бы вы просидѣли въ этой комнатѣ семь или восемь часовъ сряду, не имѣя ни души человѣческой, съ кѣмъ можно было бы обмѣняться живымъ словомъ, вы бы поняли мои намѣренія. Этого мало, что я сижу одна: вы ничего не говорите со мной, когда бываете дома.

-- Виноватъ ли я, если къ вамъ никто не пріѣзжаетъ? Дѣло въ томъ, Александрина, вы не хотите примириться съ образомъ жизни, который соотвѣтствуетъ нашимъ средствамъ. Вы считаете себя несчастною потому, что не можете кататься по парку. Я не въ состояніи нанять вамъ карету, и никогда не найму. Вы можете ѣхать въ Баденъ-Баденъ, если хотите, то есть, если ваша мать возьметъ васъ съ собой.

-- Само собою разумѣется, я должна платить за себя, сказала Александрина.

На это Кросби ничего не отвѣтилъ. Давъ позволеніе, онъ всталъ съ мѣста и пошелъ въ свою комнату; послѣднія слова Александрины онъ услышалъ уже въ дверяхъ. Что можетъ быть дешевле такого распоряженія? Дѣлая свои разсчеты, онъ стоялъ, облокотясь на каминную полку. Онъ въ душѣ бранилъ свою жену за то, что она была несчастлива съ нимъ; но самъ онъ развѣ былъ счастливъ съ ней? Не лучше ли было, въ самомъ дѣлѣ, разойтись такимъ спокойнымъ, полу-незамѣтнымъ образомъ;-- разойтись такъ, чтобы никогда больше не сходиться? Онъ считалъ себя счастливымъ человѣкомъ, что до сихъ поръ еще не предвидѣлось въ будущемъ маленькаго Кросби, который могъ бы измѣнить и даже совершенно разстроить такой выгодный планъ. Если онъ назначитъ ей четыреста фунтовъ въ годъ и отдѣлитъ двѣсти фунтовъ на погашеніе долговъ, у него еще останется шестьсотъ на удовольствія лондонской жизни. Само собою разумѣется, ему не приведется уже больше жить такъ, какъ жилъ онъ въ счастливые дни до женитьбы,-- да такой образъ жизни сдѣлался уже и недоступнымъ для него, но все же онъ могъ ходить въ свой клубъ, могъ постоянно тамъ обѣдать, могъ курить хорошія сигары; онъ не былъ бы прикованъ къ этому деревянному дому, который сдѣлался для него отвратительнымъ. Такимъ образомъ, по его соображеніямъ, поѣздка жены за границу оказывалась дѣломъ превосходнымъ. Онъ передалъ бы Гэзьби и домъ свой, и мебель -- пусть тотъ дѣлаетъ съ ними, что знаетъ. Сдѣлаться снова холостякомъ, жить на холостую ногу, съ шестью стами фунтовъ стерлинговъ, представлялось ему такимъ счастіемъ, что, отъ радости, онъ не слышалъ ногъ подъ собой. Да; -- онъ долженъ былъ позволить ей ѣхать въ Баденъ-Баденъ.

За обѣдомъ о поѣздкѣ ничего не было сказано, не было упомянуто о ней до тѣхъ поръ, пока не подали въ гостиную чайнаго прибора.

-- Вы можете ѣхать въ Баденъ-Баденъ, если хотите, сказалъ Кросби.

-- Я думаю, это будетъ лучше всего, отвѣчала Александрина.

-- Можетъ быть. Во всякомъ случаѣ, вы исполните свое желаніе.

-- А насчетъ денегъ?

-- Объ этомъ вы предоставьте мнѣ переговорить съ Гэзьби.

-- Очень хорошо. Не хотите ли чаю?

И дѣло было рѣшено.

На другой день послѣ завтрака Александрина отправилась къ матери и болѣе уже не возвращалась въ Принсесъ-Ройяль-Кресцентъ. Въ теченіе того утра она уложила всѣ свои вещи и отправила сестеръ своихъ съ старымъ фамильнымъ лакеемъ вывезти изъ дому все, что могло принадлежать ей.

-- Боже мой, Боже мой!-- говорила Амелія:-- сколько мнѣ стоило трудовъ закупить все это, и еще такъ недавно! Мнѣ кажется, сестра поступаетъ весьма дурно.

-- Не знаю, сказала Маргаретта.-- Она не такъ счастлива своимъ мужемъ, какъ ты. Я постоянно думала, что ей трудно будетъ справиться съ нимъ.

-- Но, душа моя, вѣдь она не пробовала. Она съ перваго раза и руки опустила. Дѣло въ томъ, Александрина, выходя замужъ, не подумала, что ее ожидаетъ. Я такъ все обдумала, я знала заранѣе, что надо проститься навсегда съ собраніями, балами и различными прихотями. Впрочемъ, надо признаться, Кросби совсѣмъ не то, что Мортимеръ. Я думаю, и мнѣ бы не ужиться съ нимъ. Возьми и эти книжки, онѣ ему, вѣрно, не нужны.

Такимъ образомъ, домъ Кросби опустѣлъ. Жены своей Кросби больше не видѣлъ; онъ не сдѣлалъ прощальнаго визита въ Портманъ-скверъ. Черезъ нѣсколько дней въ должности ему подали слѣдующую записку: "Я еще здѣсь, у мама, и теперь могу сказать вамъ -- прощайте. Мы уѣзжаемъ во вторникъ. Если вздумаете писать, то отдавайте ваши письма ключницѣ здѣшняго дома. Надѣюсь, вы будете довольны и здоровы. Преданная вамъ А. К."

Кросби не отвѣчалъ; въ этотъ день онъ обѣдалъ въ своемъ клубѣ.

-- Я не видѣлъ тебя цѣлый вѣкъ, сказалъ Монгомери Доббсъ.

-- Правда, правда. Моя жена уѣзжаетъ съ матерью за границу, во время ея отсутствія мы будемъ встрѣчаться почаще.

Больше этого ничего не было сказано; никто не считалъ за нужное освѣдомляться о его семейныхъ дѣлахъ. Ему казалось теперь, что у него не было ни одного друга достаточно близкаго, чтобы спросить его о женѣ или семействѣ. Жена уѣхала, и черезъ мѣсяцъ онъ снова увидѣлъ себя въ улицѣ Маунтъ, онъ снова вступалъ въ свѣтъ съ пятью,-- а не съ шестью однако, стами фунтовъ стерлинговъ въ годъ. Мистеръ Гэзьби доказалъ ему, что въ настоящее время, доходъ больше этого былъ совершенно невозможенъ. Графиня долго отказывалась взять лэди Александрину за границу съ такими ничтожными средствами, какъ четыреста пятьдесятъ фунтовъ. Кросби, мнѣ кажется, согласился бы помириться за свою свободу на трехъ стахъ фунтахъ въ годъ,-- такой тяжелый камень отпалъ отъ его сердца.

ГЛАВА LVII.
ЛИЛІАНА ДЭЛЬ ПОБѢЖДАЕТЪ СВОЮ МАТЬ.

Мистриссъ Дэль присутствовала при свиданіи, на которомъ Джонни Имсъ сдѣлалъ предложеніе ея дочери, но при этомъ случаѣ она совершенно ничего не сказала. Всѣ ея желанія были въ пользу Имса, но она не смѣла выразить ихъ и не смѣла выдти изъ комнаты. Имсу тяжело было признаться въ любви своей въ присутствіи третьяго лица, но онъ признался и вышелъ изъ Малаго Дома, получивъ рѣшительный отказъ. Когда свиданіе кончилось, Лили безъ всякихъ объясненій съ матерью, удалилась въ свою комнату, гдѣ и оставалась до вечера. Въ часы, проведенные безъ Лили, мистриссъ Дэль ни о чемъ не могла больше думать, какъ только о новомъ предложеніи, сдѣланномъ ея дочери. О, если бы это могло исполниться! если бы ея убѣжденія могли подѣйствовать на Лили и доставить желанный результатъ! А между тѣмъ она боялась сказать Лили слово.

Она знала, что это было весьма трудно. Снова и снова она повторяла себѣ, что Имсъ поторопился придти, что попытка была сдѣлана слишкомъ скоро послѣ перваго крушенія. Возможно ли такъ быстро приготовить корабль къ выходу въ море, послѣ тѣхъ поврежденій, которымъ подверглось каждое дерево? Но все же теперь, когда попытка была сдѣлана, когда Имсъ признался въ любви и получилъ отказъ, мистриссъ Дэль находила, что ей непремѣнно должно переговорить съ Лили по этому предмету. Ей казалось, что она понимала свою дочь и всѣ ея чувства. Она сознавала силу удара, который Лили должна была перенести, прежде чѣмъ убѣдилась бы въ перемѣнѣ въ своемъ сердцѣ. Но случись эта перемѣна, и Лили была бы счастливая женщина. Перемѣна эта во всѣхъ отношеніяхъ была бы истиннымъ благословеніемъ. А если она не случится, то неужели Лили на всю свою жизнь останется одинокой, во всю свою жизнь не испытаетъ счастія супружеской, семейной жизни? Объясненіе оказывалось необходимымъ, а между тѣмъ, когда Лили вечеромъ спустилась внизъ съ улыбкой на лицѣ, съ веселымъ настроеніемъ духа, мистриссъ Дэль не рѣшилась принять на себя этотъ трудъ.

-- Мнѣ кажется, мама, распаковку вещей и разстановку ихъ на прежнія мѣста мы можемъ считать дѣломъ рѣшеннымъ.

-- Не знаю, моя милая.

-- Я убѣдилась въ этомъ,-- особливо послѣ того, что вы недавно сказали. Какія мы глупыя, подумаютъ другіе!

-- Пусть думаютъ, что хотятъ, я не безпокоюсь объ этомъ; лишь бы мы сами не считали глупыми другихъ, да не считалъ бы насъ такими дядя.

-- Я увѣрена, что дядя будетъ считать насъ умницами. Если бы я знала, что онъ такъ горячо приметъ къ сердцу все это дѣло, или что онъ заботится о томъ, чтобы мы жили здѣсь, я бы не подумала о переѣздѣ. Такой онъ странный человѣкъ. Бываетъ ласковъ и любезенъ, когда слѣдовало бы сердиться,-- сердитъ и золъ, когда нужно быть ласковымъ и добрымъ.

-- Во всякомъ случаѣ онъ представилъ намъ убѣдительное доказательство своего расположенія.

-- Относительно насъ, то есть меня и Беллъ, я въ этомъ никогда не сомнѣвалась. Только вотъ что, мама,-- я не знаю, какъ взглянуть теперь въ лицо мистриссъ Бойсъ. Мистриссъ Хаонъ и мистриссъ Кромпъ разозлятся, а Хопкинсъ будетъ ужасенъ въ своемъ гнѣвѣ, когда узнаетъ, что мы передумали. Мистриссъ Бойсъ будетъ злѣе всѣхъ. Вы не можете себѣ представить тона ея будущихъ поздравленій.

-- Надѣюсь, насъ не убьетъ ея тонъ.

-- Разумѣется; но во всякомъ случаѣ мы должны сходить и объявить ей. Я давно знаю вашу трусость, мама: не правда ли? Для Беллъ это ничего не значитъ -- у нея есть женихъ. Я одна должна перенести все это. Ну -- ничего; я согласна остаться, если вы будете счастливы здѣсь. Ахъ, мама! я соглашусь на все для вашего счастія.

-- А будешь ли ты счастлива?

-- Конечно; какъ нельзя болѣе. Жаль только, что мы никогда не увидимъ Беллъ. Живя на такомъ разстояніи люди никогда не видятъ другъ друга. Это слишкомъ близко для продолжительныхъ визитовъ и слишкомъ далеко для кратковременныхъ. Я вамъ вотъ что скажу: мы можемъ съ той и другой стороны доходить до полдороги и встрѣчаться какъ разъ на углу рощи лорда де-Гэста. Прекрасно было бы устроить тамъ скамейку, а еще бы лучше бесѣдку: -- мы приносили бы туда сандвичи и бутылку пива. Въ самомъ дѣлѣ, нельзя ли устроить такія свиданія?

Такимъ образомъ обѣ онѣ рѣшились оставить планъ переселенія въ Гэствикъ и подъ вліяніемъ этой идеи продолжали разговоръ свой за чайнымъ столомъ; но въ этотъ вечеръ мистриссъ Дэль не осмѣлилась заговорить о предложеніи Имса. Между прочимъ положено не приступать къ распаковкѣ и разстановкѣ вещей до возвращенія Беллъ и до полученія формальнаго согласія сквайра. Мистриссъ Дэль должна была, до нѣкоторой степени, признать себя виновною и попросить прощенья за свое упрямство.

-- Знаете что, мама? для встрѣчи съ Хопкинсомъ въ саду мы надѣнемъ вретища и посыплемъ пепломъ головы, и тогда онъ вмѣсто того, чтобы положить на наши головы каленые угли, пришлетъ блюдо зеленаго гороху, а Дингльзъ молодаго фазана,-- только жаль, что теперь май, и фазаны еще не вывелись.

-- Если вретище не приметъ болѣе непріятнаго вида, то я не прочь.

-- И потомъ -- благодарность дяди Кристофера!

-- Да; я чувствую ее заранѣе.

-- Но все же, мама, мы дождемся Беллъ. Она рѣшитъ вѣрнѣе. Ея здѣсь нѣтъ, и потому она будетъ свободна отъ предубѣжденія. Если дядя согласится выкрасить домъ,-- я знаю, что онъ согласится,-- тогда я обращусь въ прахъ передъ нимъ.

А все-таки мистриссъ Дэль ничего не сказала о томъ, что такъ близко было ея сердцу. Когда Лили въ шутку обвинила ее въ трусости, ея мысли перешли на другой предметъ, и она дѣйствительно сознавала въ себѣ эту слабость. Почему она боится предложить совѣтъ своей дочери? Ей казалось, какъ будто она пренебрегла какой-то обязанностью, позволивъ поступку Кросби пройти безъ всякаго замѣчанія, безъ разговора между ней и Лили. Не должна ли она была убѣдить свою дочь, что Кросби дѣйствительно негодяй, и что его слѣдуетъ совершенно изгнать изъ сердца. Лили высказала простую истину, объявивъ Имсу, что она была откровенна съ нимъ, откровеннѣе даже, чѣмъ съ матерью. Размышляя объ этомъ въ своей комнатѣ на сонъ грядущій, мистриссъ Дэль рѣшила, что на другое же утро постарается уговорить Лили смотрѣть на этотъ предметъ, какъ смотрѣла сама на него, и думать о немъ, какъ сама думала.

За завтракомъ мистриссъ Дэль не приступила къ рѣшенію заданнаго наканунѣ вопроса. Когда убрали чай со стола, Лили сѣла за работу, а мистриссъ Дэль, по обыкновенію, отправилась на кухню. Было около одиннадцати, когда она пришла въ комнату, гдѣ сидѣла Лили, но и тогда поставила только на столъ рабочую шкатулку и вынула иглу.

-- Желала бы я знать, какъ лэди Джулія обходится съ Беллъ,-- сказала Лили.

-- Конечно прекрасно,-- я въ этомъ увѣрена.

-- Я знаю, лэди Джулія не кусаетъ ее, и въ это время Беллъ вѣроятно перестала бояться высокихъ лакеевъ.

-- А я и не знаю, есть ли у нихъ высокіе лакеи.

-- Вы меня не поняли, мама; я говорю о принадлежностяхъ барскаго дома. Съ перваго раза онѣ непремѣнно будутъ наводить страхъ на всякаго, кто не приготовился смотрѣть на нихъ безъ страха. Весьма глупо, безъ всякаго сомнѣнія, бояться лорда, потому что онъ лордъ; я боялась бы даже лорда де-Гэста, если бы гостила въ его домѣ.

-- Хорошо, что ты не поѣхала.

-- Я сама то же думаю. Беллъ храбрѣе меня, и я увѣрена, что она въ первый же день привыкнетъ къ своему положенію. Но все-таки, желала бы я знать, что она тамъ дѣлаетъ? Не штопаютъ ли они старые чулки?

-- Почему же и не такъ?

-- Я полагаю, что въ большихъ домахъ всѣ поношенныя вещи не чинятъ, а просто бросаютъ. Неужели вы думаете, что первый министръ посылаетъ въ починку свои башмаки?

-- Можетъ статься, порядочный башмачникъ согласится починить башмаки и перваго министра.

-- Такъ вы думаете, что ихъ можно починивать? Но кто же ихъ отдастъ въ починку? Неужели онъ самъ смотритъ за тѣмъ -- цѣлы они, или нѣтъ? Неужели вы думаете, что епископъ назначаетъ самому себѣ на годъ непремѣнно извѣстное число перчатокъ?

-- Приблизительно,-- я думаю.

-- Слѣдовательно, онъ надѣваетъ новую пару, когда понадобится. Но когда же является эта надобность? Говоритъ ли онъ себѣ, что онѣ пригодятся еще на одно воскресенье? Я помню, когда пріѣзжалъ сюда епископъ, у него на одномъ концѣ пальца была дырочка. Я тогда конфирмовалась, и помню, какъ подумала, что ему бы слѣдовало быть щеголеватѣе.

-- Почему же ты не вызвалась починить ихъ?

-- Я ни за что въ мірѣ не рѣшилась бы сказать этого.

Разговоръ начался такимъ образомъ, что не оказывалъ ни малѣйшей помощи мистриссъ Дэль къ приведенію ея проэкта въ исполненіе. Когда Лили начинала говорить о какомъ нибудь предметѣ, ее трудно было оторвать отъ него. При настоящемъ случаѣ ей вздумалось распространиться о томъ, существуютъ ли у великихъ міра сего обыкновенныя привычки, она даже спросила свою мать, носятъ ли королевскія дѣти въ карманахъ своихъ мѣдныя деньги?

-- Я полагаю, сказала она:-- у нихъ такіе же карманы, какъ и у другихъ дѣтей.

Но тутъ мистриссъ Дэль вдругъ остановила ее.

-- Милая Лили,-- я хочу сказать тебѣ нѣсколько словъ насчетъ Джонни Имса.

-- Въ настоящую минуту, мама я лучше бы поговорила о королевской фамиліи.

-- Но, мой другъ, ты простишь мнѣ, если я поупрямлюсь. Я много думала объ этомъ, и увѣрена, ты не станешь сопротивляться, когда я намѣрена исполнить то, что считаю своимъ долгомъ.

-- Ни за что не стану, мама, вы это знаете.

-- Съ тѣхъ поръ, какъ поступокъ Кросби сталъ извѣстенъ тебѣ, я очень рѣдко упоминала его имя.

-- Правда, мама; я почти никогда его не слышала. Я любила васъ такъ горячо за ваше добродушіе ко мнѣ. Не думайте, что я не понимала и не знала, до какой степени вы были великодушны. Мнѣ кажется, не было и нѣтъ въ цѣломъ мірѣ такой доброй матери. Я все это знала, каждый день думала объ этомъ, и въ душѣ благодарила васъ за ваше молчаніе. Я понимаю ваши чувства. Вы считаете его дурнымъ человѣкомъ и ненавидите за его поступокъ?

-- Я не хотѣла бы никого ненавидѣть.

-- Но его вы ненавидите. На вашемъ мѣстѣ, и я бы ненавидѣла его; но я -- не вы, и я люблю его. Каждый вечеръ и утро я молюсь о его и ея счастіи. Я простила его, и нахожу, что онъ былъ правъ. Я поѣду къ нему и скажу это, когда буду довольно стара, чтобы подобный поступокъ не показался неприличнымъ. Мнѣ было бы пріятно слышать о всѣхъ его дѣйствіяхъ и всѣхъ его успѣхахъ, если бы это было возможно. Поэтому, какимъ же образомъ вы и я стали бы говорить о немъ?-- Это невозможно. Вы молчали, и я тоже молчала; -- будемте молчать и теперь.

-- Я намѣрена поговорить не о мистерѣ Кросби. Но во всякомъ случаѣ ты согласишься, что онъ сдѣлалъ поступокъ, который заслуживаетъ порицанія цѣлаго свѣта. Ты можешь простить его, но въ то же время должна сознаться...

-- Относительно его, мама, я ни въ чемъ не хочу сознаться. Есть предметы, о которыхъ не всегда можно разсуждать.-- Мистриссъ Дэль чувствовала, что настоящій предметъ относился къ числу такихъ, о которыхъ она не могла разсуждать.-- Повѣрьте, мама, продолжала Лили:-- я ни въ чемъ не стану вамъ противорѣчить, но объ этомъ предметѣ лучше мы будемъ молчать.

-- Другъ мой, вѣдь я забочусь о твоемъ будущемъ счастіи.

-- Я знаю; но увѣряю васъ, что вамъ нѣтъ никакой надобности тревожиться изъ-за меня. Я сама не хочу быть несчастною. Я даже могу сказать, что я вовсе не несчастна, хотя конечно, я была несчастна,-- очень несчастна. Я думала, что во мнѣ разобьется сердце. Но это прошло, и мнѣ кажется, что я могу быть счастлива, какъ и мои ближніе. Всѣ мы должны имѣть свои радости и свои печали, говаривали вы, когда мы были еще дѣти.

Мистриссъ Дэль увидѣла, что начало было дурно, и что она имѣла бы больше успѣха, еслибы не упомянула имени Кросби. Она знала, что ей нужно было высказать, какіе убѣдительные доводы представить своей дочери, но не знала, какой при этомъ случаѣ слѣдовало употребить языкъ, какимъ образомъ лучше всего сложить свои мысли въ слова. Она замолчала, и Лили принялась за работу, какъ будто разговоръ совсѣмъ кончился. Но разговоръ еще не кончился.

-- Я хотѣла поговорить съ тобой не о мистерѣ Кросби, а о Джонни Имсѣ.

-- О, мама!

-- Душа моя, ты не должна мѣшать мнѣ въ томъ, что я считаю своимъ долгомъ. Я слышала, что онъ говорилъ тебѣ, и что ты отвѣчала ему; предметъ этотъ я не могла оставить безъ вниманія. Скажи пожалуйста, почему ты такъ рѣшительно отказала ему?

-- Потому что я люблю другаго.

Эти слова были сказаны громко, спокойнымъ и почти сердитымъ тономъ, съ выраженіемъ до нѣкоторой степени досады,-- какъ будто Лили сознавала, что хотя такое заявленіе было и неумѣстно, но не смотря на то, оно должно быть сдѣлано.

-- Но, Лили, подобная любовь, по самому ея свойству, должна кончиться, или вѣрнѣе сказать, это совсѣмъ не та любовь, которую ты чувствовала, когда надѣялась сдѣлаться его женой.

-- Совершенно та самая. Если жена его умретъ, и онъ снова сдѣлаетъ мнѣ предложеніе, хотя бы лѣтъ черезъ пять, я приму его. Я считаю себя обязанною принять его.

-- Она однако не умерла еще, и по всей вѣроятности не думаетъ умирать.

-- Это не дѣлаетъ разницы. Мама, вы меня не понимаете.

-- Кажется, что понимаю, и хочу, чтобы ты и меня поняла. Я знаю, до какой степени затруднительно твое положеніе,-- я знаю твои чувства; но знаю также и то, что еслибы ты могла убѣдить себя, принудить себя принять Джонни Имса, какъ дорогаго милаго друга...

-- Я и приняла его какъ милаго друга. Онъ дѣйствительно дорогой милый другъ. Я сердечно люблю его -- какъ любите и вы.

-- Ты знаешь, что я хотѣла сказать?

-- Знаю;-- и опять говорю вамъ, что это невозможно.

-- Если ты сдѣлаешь усиліе, то все это бѣдствіе будетъ скоро забыто. Если бы ты принудила себя смотрѣть на него, какъ на друга, который могъ бы сдѣлаться твоимъ мужемъ, тогда бы все перемѣнилось, и я увидѣла бы тебя счастливою!

-- Вы какъ-то странно, мама, хотите отъ меня отдѣлаться!

-- Да, Лили;-- отдѣлаться именно этимъ путемъ. Если бы я могла увидѣть, что ты положила свою руку въ его, мнѣ кажется, я была бы тогда счастливѣйшая женщина въ мірѣ.

-- Мама, я не могу васъ осчастливить такимъ образомъ. Если бы вы дѣйствительно понимали мои чувства, то, повѣрьте, принятіе вашего предложенія сдѣлало бы васъ несчастною. Я совершила бы великій грѣхъ,-- грѣхъ, котораго женщины должны оберегаться болѣе всякаго другаго. Въ душѣ я принадлежу другому человѣку. Я отдала себя ему, я любила его и восхищалась его любовью. Когда онъ цаловалъ меня, я отвѣчала ему поцалуями и жаждала его поцалуевъ. По видимому я жила только для того, чтобы онъ могъ ласкать меня. Во все это время я не думала, что поступаю дурно, потому что онъ былъ для меня все. Я принадлежала ему всей душой. Все это измѣнилось, къ моему величайшему несчастію; -- но возстановить все это или забыть -- невозможно. Я не могу быть такой дѣвочкой, какой была до его пріѣзда. Я и вы, мама,-- двѣ вдовы. У васъ есть ваша дочь, а у меня моя мать. Если вы будете довольны, я тѣмъ болѣе.

Сказавъ это, Лили встала и бросилась на шею матери. Куда дѣвались всѣ приготовленные доводы мистриссъ Дэлы Возраженія съ ея стороны были невозможны; она принуждена была сознаться, что ей должно молчать. Одно только время могло сдѣлать перемѣну; -- всякія убѣжденія были безполезны. Мистриссъ Дэль обняла свою дочь и заплакала, между тѣмъ какъ глаза Лили были сухи.

-- Пусть будетъ по твоему, произнесла она.

-- Да, мама,-- это лучше. Я должна дѣйствовать по своему,-- не правда ли? Я только этого и хочу; хочу тиранствовать надъ вами, заставлять васъ исполнять всѣ мои приказанія, какъ и слѣдуетъ доброй и хорошей матери. Впрочемъ приказанія мои не будутъ строги. Если вы будете послушны, я не покажусь для васъ тяжелою.-- Опять идетъ Хопкинсъ. Я увѣрена, что онъ намѣренъ поразить и окончательно уничтожитъ насъ своею рѣчью.

Хопкинсъ зналъ очень хорошо, къ которому окну слѣдовало подойти, потому что въ это время только одну комнату и можно было назвать обитаемою. Онъ подошелъ къ столовой и приплюснулъ свой носъ къ оконному стеклу.

-- Мы здѣсь, Хопкинсъ, сказала Лили.

Мистриссъ Дэль отвернулась въ сторону; она знала, что на щекахъ ея все еще были слезы.

-- Да, миссъ; я васъ вижу. Мнѣ нужно переговорить съ вашей мама.

-- Обойди кругомъ, сказала Лили, стараясь отклонить отъ матери необходимость показаться Хопкинсу сейчасъ же.-- Сегодня слишкомъ холодно, чтобы открыть окно; обойди кругомъ; я открою тебѣ дверь.

-- Слишкомъ холодно! бормоталъ Хопкинсъ, по дорогѣ къ дверямъ.-- Въ Гэствикѣ будетъ еще холоднѣе!

Какъ бы то ни было, онъ прошелъ черезъ кухню, и Лили встрѣтила его въ прихожей.

-- Что скажешь, Хопкинсъ? Мама не совсѣмъ здорова: у нея головная боль.

-- Головная боль? Ну, такъ я не хочу, чтобы она усилилась. По моему мнѣнію, свѣжій воздухъ лучше всего помогаетъ отъ головной боли, жаль только, что многіе его не жалуютъ. Если вы не будете поднимать на нѣсколько времени рамъ въ оранжереѣ, то пропадутъ всѣ растенія; точно также и на счетъ винограда. Что же! прикажете идти назадъ и сказать, почему я не видалъ ее?

-- Ты можешь войти, если хочешь; только потише.

-- Потише! да развѣ вы слышали, что я шумѣлъ когда нибудь? Извините, ма'мъ:-- сквайръ пріѣхалъ домой.

-- Какъ! изъ Гэствика? и привезъ съ собой миссъ Беллъ?

-- Онъ никого не привезъ, кромѣ самого себя, потому что пріѣхалъ верхомъ; и мнѣ кажется, сейчасъ же уѣдетъ назадъ. Онъ желаетъ, мистриссъ Дэль, чтобы вы пожаловали къ нему.-- Онъ приказалъ поклониться вамъ. Не знаю, дѣлаетъ ли это какую нибудь разницу.

-- Во всякомъ случаѣ, Хопкинсъ, я приду.

-- А насчетъ головной боли говорить не прикажете?

-- На счетъ чего? спросила мистриссъ Дэль.

-- Нѣтъ, нѣтъ! не надо! сказала Лили.-- Мама будетъ тамъ сію минуту. Иди, мой другъ, и скажи это дядѣ.

Лили взяла его за плечо и повернула къ дверямъ.

-- У нея вовсе нѣтъ головной боли, ворчалъ Хопкинсъ, возвращаясь къ Большому Дому. Какъ любятъ лгать эти господа! Если бы я пожаловался на головную боль, когда бы ея вовсе не было, что бы онѣ сказали мнѣ? Бѣдный человѣкъ не долженъ ни лгать, ни пить, и ничего такого не дѣлать.

-- За чѣмъ это дядя воротился домой? сказала мистриссъ Дэль.

-- Взглянуть, не перемерли ли поросята. Я удивляюсь, почему онъ совсѣмъ не пріѣхалъ.

-- Я сейчасъ же должна идти къ нему.

-- О, да; разумѣется.

-- А что сказать ему насчетъ переѣзда?

-- Я думаю, ничего. По всей вѣроятности, онъ ни слова не скажетъ объ этомъ, если вы сами не заговорите.

-- А если спроситъ?

-- Положитесь на провидѣніе. Скажите, что у васъ болитъ голова, какъ я сказала это Хопкинсу, а вы меня и не поняли. Я провожу васъ до мостика.

И онѣ вмѣстѣ перешли черезъ поляну. Лили вскорѣ осталась одна, и, въ ожиданіи возвращенія матери, гуляла по ближайшимъ къ мостику дорожкамъ. Во время прогулки она припомнила слова, которыя сказала своей матери. Она объявила ей, что считаетъ себя тоже вдовою. "Это такъ и быть должно,-- говорила она самой себѣ, размышляя о послѣднемъ разговорѣ съ матерью.-- Ужь какое это сердце, которое можетъ переноситься сюда и туда, смотря по тому, какъ потребуютъ обстоятельства, удобство и спокойствіе? Когда онъ держалъ меня здѣсь въ своихъ объятіяхъ, -- при этомъ Лили вспомнила самое мѣсто, на которомъ они стояли,-- "моя любовь! мой другъ! мой мужъ! говорила она ему тогда, возвращая горячіе поцалуи",-- когда онъ держала, меня здѣсь въ своихъ объятіяхъ, я сказала ему, что такъ и быть должно, потому что считала его своимъ мужемъ. Онъ перемѣнился, а я нѣтъ. Могло случиться, что я перестала бы его любить, и тогда сказала бы ему объ этомъ. Я поступила бы такъ, какъ онъ поступилъ.-- Дрожь пробѣжала по всему ея тѣлу, когда она подумала объ этомъ, подумала о лэди Александринѣ.-- Но это такъ скоро,-- очень скоро. Впрочемъ мужчины не то, что женщины.

И Лили ускорила шаги, едва сознавая, гдѣ находилась; она припоминала каждую мысль, каждое слово, сказанное въ теченіе тѣхъ немногихъ, но полныхъ событіями мѣсяцевъ, въ которые она научилась смотрѣть на Кросби, какъ на мужа. Она говорила, что одержала побѣду надъ своимъ несчастіемъ, но бывали минуты, въ которыя она приходила въ отчаяніе.-- Мнѣ говорятъ: забудьте его! Да это единственная въ мірѣ вещь, которая никогда не будетъ забыта.

Наконецъ Лили услышала шаги возвращавшейся матери, и заняла на мостикѣ свой постъ.

-- Стойте и давайте все, что есть у васъ!-- сказала она, когда мать ступила на мостикъ.-- То есть все, что стоитъ отдать. Что хорошаго?

-- Пойдемъ домой, сказала мистриссъ Дэль: я разскажу тебѣ все.

ГЛАВА LVIII.
СУДЬБА МАЛАГО ДОМА.

Въ тонѣ голоса мистриссъ Дэль, когда она предложила своей дочери идти домой, гдѣ обѣщала передать ей весь запасъ новостей,-- было что-то особенное, недопускавшее никакихъ шутокъ со стороны Лили. Отсутствіе ея матери продолжалось цѣлыхъ два часа, въ теченіе которыхъ Лили продолжала гулять по саду, и наконецъ съ нетерпѣніемъ стала ожидать, когда послышатся шаги отсутствующей. Въ теченіе этихъ долгихъ двухъ часовъ между дядей и ея матерью должно быть происходило какое нибудь серьезное объясненіе. Свиданія, на которыя мистриссъ Дэль отъ времени до времени была приглашаема въ Большой Домъ, обыкновенно продолжались не больше двадцати минутъ, и для того, чтобы передать дѣвицамъ весь запасъ новостей достаточно было пройти разъ или два вокругъ сада;-- при настоящемъ же случаѣ мистриссъ Дэль положительно отказалась говорить, пока не вошла въ свой домъ.

-- Мама, неужели онъ пріѣхалъ нарочно за тѣмъ, чтобы видѣться съ вами?

-- Думаю, нарочно, душа моя. Онъ и тебя желалъ видѣть, но я выпросила позволеніе отложить это до тѣхъ поръ, пока не переговорю съ тобой.

-- И меня желалъ видѣть? Для чего же?

-- Собственно для того, чтобы поцаловать тебя и приказать, чтобы ты его любила,-- единственно для этого. Онъ не сказалъ бы тебѣ слова, которое могло бы возбудить въ тебѣ досаду.

-- Въ такомъ случаѣ я поцалую его и буду его любить.

-- Да, мой другъ,-- ты полюбишь его, когда я разскажу тебѣ все. Я торжественно обѣщала ему оставить всякую идею о переѣздѣ въ Гэствикъ, такъ что дѣло это рѣшено.

-- Вотъ какъ! Значитъ намъ можно сейчасъ же приступить къ распаковкѣ? Какой эпизодъ изъ нашей жизни!

-- Разумѣется можно; я дала ему слово; онъ самъ отправится въ Гэствикъ и устроитъ все насчетъ квартиры.

-- А Хопкинсъ знаетъ объ этомъ?

-- Я думаю, что нѣтъ.

-- И мистриссъ Бойсъ не знаетъ!-- Мама, мнѣ рѣшительно не пережить одной недѣли. Мы будемъ казаться такими глупыми! Знаете ли, что намъ теперь дѣлать?-- Это будетъ для меня единственнымъ утѣшеніемъ: намъ нужно сейчасъ же приступить къ работѣ и разставить всѣ вещи на прежнія мѣста до возвращенія Беллъ,-- это изумитъ ее.

-- Какъ! въ два дня?

-- Почему же и нѣтъ? Я прикажу Хопкинсу придти и помочь намъ, онъ вѣрно не откажется. Я теперь же начну съ одѣялъ и постелей; -- я могу это сдѣлать одна.

-- Но я тебѣ еще ничего не разсказала,-- и право, не знаю, какъ бы это сдѣлать, чтобы ты поняла, что происходило между нами. Онъ очень горюетъ о Бернардѣ; Бернардъ рѣшился уѣхать за границу и можетъ быть на нѣсколько лѣтъ.

-- Нельзя же винить человѣка за то, что онъ слѣдуетъ своей профессіи.

-- Его никто и не винитъ. Дядя только сказалъ, что ему очень больно, что на старости лѣтъ онъ долженъ остаться совершенно одинокимъ. Это было сказано, когда онъ еще не зналъ о нашемъ намѣреніи остаться въ Маломъ Домѣ. Дядя, повидимому, рѣшился не просить больше объ этой милости. Я видѣла это въ его взглядѣ и поняла по тону его голоса. Послѣ того онъ заговорилъ о тебѣ и Беллъ, говорилъ, что любитъ васъ обѣихъ, но что, къ несчастію, его надежды относительно тебя не осуществились.

-- Зачѣмъ же онъ питалъ подобныя надежды?

-- Сначала, мой другъ, выслушай меня;-- я полагаю, ты не будешь сердиться на него. Онъ говорилъ, что его домъ никогда тебѣ не нравился. Потомъ слѣдовали слова, повторять которыя я не въ состояніи, даже если бы и вспомнила ихъ. Много говорилъ онъ о мнѣ, выражая сожалѣніе о постоянной между нами холодности.-- Мое сердце, говорилъ онъ: -- всегда было теплѣе моихъ словъ. Послѣ этого я встала съ мѣста, подошла къ нему и объявила, что мы остаемся здѣсь.

-- И что же онъ сказалъ?

-- Право, не знаю, что онъ сказалъ. Знаю только, что я заплакала, и онъ поцаловалъ меня. Это было въ первый разъ въ его жизни. Знаю, что онъ остался доволенъ, какъ нельзя болѣе доволенъ. Спустя нѣсколько времени, онъ повеселѣлъ, и очень много говорилъ. Онъ обѣщалъ сдѣлать всѣ окраски, о которыхъ ты говорила.

-- Я знала это заранѣе; посмотрите, что завтра передъ обѣдомъ къ намъ явится Хопкинсъ съ зеленымъ горохомъ, а Дингльзъ съ запасомъ кроликовъ. А что же мистриссъ Бойсъ? Мама, неужели онъ не вспомнилъ о ней? вѣроятно, при всемъ своемъ добросердечіи, онъ все еще находился подъ вліяніемъ глубокой печали?

-- Не вспомнилъ,-- хотя и вовсе не былъ печаленъ, когда я оставила его. Но я еще не разсказала тебѣ и половины.

-- Боже мой! мама,-- неужели еще есть что нибудь?

-- Я не по порядку тебѣ разсказываю; то, что я сообщу теперь, было сказано до объявленія, что мы остаемся. Онъ началъ разговоръ о Бернардѣ и между прочимъ сказалъ, что Бернардъ будетъ, безъ сомнѣнія, его наслѣдникомъ.

-- Будетъ,-- безъ всякаго сомнѣнія.

-- И что, по его мнѣнію, было бы несправедливо обременять имѣніе расходами собственно на насъ.

-- Мама, неужели онъ опять...

-- Подожди, Лили, не торопись; пожалуйста, будь къ нему снисходительнѣе.

-- Я всегда была снисходительна; но мнѣ досадно слышать, что меня лишатъ какихъ-то денегъ, какъ будто я показывала желаніе имѣть ихъ! Я никогда не желала ни раба Бернарда, ни рабыни его, ни вола его, ни осла его, ни всего, что принадлежитъ ему. Сказать вамъ правду, мама, я не хотѣла бы даже, чтобы этого желала Беллъ, потому собственно, что она, какъ мнѣ хорошо было извѣстно, любила другаго человѣка гораздо больше, чѣмъ могла бы полюбить Бернарда.

-- Лили, я никогда не кончу своего разсказа.

-- Захотите, такъ кончите, мама.

-- Я не стану распространяться, и просто скажу, что онъ подарилъ Беллъ три тысячи фунтовъ, и тебѣ тоже три тысячи.

-- Зачѣмъ же мнѣ-то, мама? сказала Лили, и на щекахъ ея показался яркій румянецъ.

-- За тѣмъ, какъ онъ объяснилъ мнѣ, что, по его мнѣнію, справедливость требуетъ того, чтобы вы получили поровну. Деньги эти -- твои въ настоящую минуту,-- можешь купить на нихъ булавокъ, если хочешь. Я никакъ не думала, что онъ можетъ располагать такой большой суммой.

-- Три тысячи фунтовъ? Въ послѣдній разъ онъ подарилъ мнѣ полкроны, и я подумала тогда, какой онъ скряга! Мнѣ тогда крайне было нужно десять шиллинговъ. Да и теперь, мнѣ было бы гораздо пріятнѣе, если бы онъ подарилъ новенькую ассигнацію въ пять фунтовъ.

-- Да ты бы сказала ему.

-- Нѣтъ, мама; пожалуй онъ и въ самомъ дѣлѣ подаритъ. А имѣя пять фунтовъ, я бы сдѣлала на нихъ, что мнѣ давно уже хочется; купила бы несессеръ и клѣтку для бѣлки. Но, мама, никто не дастъ дѣвушкѣ денегъ на удовлетвореніе ея прихотей.

-- Ахъ Лили, ты неблагодарное дитя!

-- Нѣтъ, я отрицаю это. Я благодарное дитя. Я благодарна за то, что онъ смягчился; за то, что онъ плакалъ и цаловалъ васъ. Я вѣчно буду признательна ему! Но какъ благодарить мнѣ его за подарокъ трехъ тысячъ фунтовъ, право, не знаю. Это такое обстоятельство, которое выходитъ изъ рамокъ моей жизни, какъ будто я должна услышать объ этомъ въ другомъ мірѣ, гдѣ, признаюсь, мнѣ бы не хотѣлось еще находиться. Я признательна ему, но моя признательность какая-то безжизненная, темная, неопредѣленная. Скажите мнѣ, могу ли я получить на эти деньги новую пару модныхъ ботинокъ? Съ полученіемъ ихъ, мнѣ кажется, только и можетъ оживиться моя благодарность.

Возвращаясь въ Гэствикъ, сквайръ снова впалъ въ свое обычное упрямое настроеніе духа; веселость, о которой говорила мистриссъ Дэль, оставила его. Онъ размышлялъ о прошедшей своей жизни и убѣждался въ истинѣ словъ, сказанныхъ имъ невѣсткѣ, что его сердце всегда было теплѣе его рѣчи. Но свѣтъ и всѣ самые близкіе къ нему въ свѣтѣ всегда судили о немъ скорѣе по его словамъ, а не по сердцу. Они обращали вниманіе на наружность, которой онъ не могъ владѣть и не могъ измѣнять, а не на факты, которыхъ онъ былъ виновникомъ. Развѣ онъ не былъ добръ ко всѣмъ своимъ роднымъ? а кто изъ нихъ заботился о немъ?

-- Мнѣ почти жаль, что онѣ рѣшились остаться, говорилъ онъ самому себѣ:-- я знаю, что я разочарую ихъ. Между тѣмъ, встрѣтивъ Беллъ въ Гэствикскомъ Домѣ, онъ весело поздоровался съ ней, и съ выраженіемъ искренней радости сообщилъ, что побѣгъ ихъ въ Гэствикъ не состоится.

-- Какъ я рада! сказала Беллъ.-- Я давно этого желала.

-- Я думаю -- теперь желаетъ этого и твоя мать.

-- Я увѣрена въ томъ. Это было недоразумѣніе съ самаго начала. Когда кто нибудь изъ насъ не могъ исполнить вашего желанія, мы думали за лучшее...

Беллъ остановилась, увидѣвъ, что можно легко попасть въ просакъ.

-- Не станемъ больше говорить объ этомъ, сказалъ сквайръ.-- Дѣло теперь кончено, и я радъ, что оно кончилось такъ пріятно. Вчера я имѣлъ разговоръ съ докторомъ Крофтсомъ.

-- Въ самомъ дѣлѣ?

-- Да; за день до свадьбы онъ долженъ пріѣхать ко мнѣ и остаться у меня. Мы все уже устроили. Въ Большомъ Домѣ у насъ будетъ завтракъ,-- ты назначь только день. Конечно, тебѣ надобно принарядиться,-- такъ вотъ тутъ есть немного денегъ: ты должна истратить ихъ до свадьбы.

Сказавъ это, онъ удалился, и какъ только увидѣлъ себя одного, снова сдѣлался унылымъ и печальнымъ. Это былъ человѣкъ, которому предназначено было до конца своей жизни испытывать тихую грусть и безпрерывное уныніе.

Мы оставили Джонни Имса на попеченіи лэди Джуліи, которая застала его за срѣзываніемъ имени Лили съ перилъ пѣшеходнаго мостика. Онъ замышлялъ отправиться въ домъ своей матери въ Гэствикъ и оттуда сейчасъ же въ Лондонъ, не показываясь въ домъ лорда де-Гэста. Но какъ скоро онъ услышалъ шаги лэди Джуліи и увидѣлъ подлѣ себя ея фигуру, онъ убѣдился, что отступленіе ему было отрѣзано. Поэтому онъ позволилъ отвести себя спокойно домой. Онъ откровенно разсказалъ лэди Джуліи послѣдствія свиданія съ Лили Дэль,-- объявилъ, что всѣ его надежды рушились, что ему не видѣть больше счастія, что бѣдное сердце его уже вполовину разбито. Хотя Джонни, быть можетъ, меньше всего заботился о ея поздравленіи съ успѣхомъ, но теперь сочувствіе лэди Джуліи и ея утѣшенія были отраднѣе утѣшеній всякаго другаго лица въ домѣ графа.-- Не знаю, что мнѣ сказать вашему брату, прошепталъ Джонни, приближаясь къ дверямъ, въ которыя намѣревался войти.

-- Хотите, я все передамъ ему?-- Послѣ того разумѣется онъ скажетъ вамъ нѣсколько словъ, но бояться его нечего.

-- А мистеръ Дэль? сказалъ Джонни.-- Всѣ услышатъ объ этомъ,-- всѣ узнаютъ, какого дурака я сдѣлалъ изъ себя.

Лэди Джулія увѣрила его, что графъ переговоритъ съ сквайромъ, что никто не будетъ считать его дуракомъ, и потомъ оставила его. Придя въ свою комнату, Джонни нашелъ въ ней письмо отъ Крэдля. Содержаніе этого письма мы считаемъ за лучшее перенести въ слѣдующую главу,-- оно не имѣло такого свойства, которое могло бы доставить утѣшеніе или увеличить его горесть.

За часъ до обѣда кто-то постучалъ въ дверь комнаты Джонни, и съ словомъ "войдите", въ ней явился самъ графъ. Онъ былъ въ обыкновенномъ костюмѣ фермера. Лэди Джулія встрѣтила его при входѣ въ домъ, и графъ отправился прямо къ своему молодому другу, получивъ отъ добродушной сестры наставленія въ томъ, что слѣдовало ему говорить. Я, однако же, не убѣжденъ, что при этомъ случаѣ графъ держался строго данпой программы.

-- Ну что, мой другъ, началъ онъ:-- молоденькая лэди упрямится!

-- Да, милордъ. Впрочемъ, не знаю, упрямится ли она, или нѣтъ,-- знаю только, что для меня все кончено.

-- О, перестань, Джонни; это такъ всегда бываетъ. Сколько мнѣ извѣстно, половина изъ нихъ не принимаетъ предложеній съ перваго раза.

-- Но я другаго предложенія не сдѣлаю.

-- Это отчего?-- Ужь не думаешь ли ты сказать, что разсердился на нее за отказъ?

-- Нисколько. Я не имѣю права сердиться на нее. Я сердитъ на самого себя, лордъ де-Гэстъ,-- сердитъ за то, что я такой дуракъ. Я бы желалъ лучше умереть, чѣмъ пріѣхать сюда съ этимъ искательствомъ. Я заранѣе предвидѣлъ, что это такъ будетъ.

-- Я такъ вовсе этого не вижу. Пріѣзжай сюда снова,-- позволь,-- когда бы это лучше? теперь май;-- ну, пріѣзжай въ сентябрѣ, когда начнется сезонъ охоты. Если трудно будетъ достать отпускъ, мы выпишемъ сюда и стараго Бофля. Только, клянусь Георгомъ, онъ насъ всѣхъ перестрѣляетъ. Но ничего, мы устроимъ это. Потерпи до сентября, а тамъ мы примемъ другую тактику. Сквайръ намѣренъ задать маленькую пирушку для новобрачныхъ, на которую должна пожаловать и милэди Лили. Ты, разумѣется, встрѣтишься съ ней,-- а потомъ мы пострѣляемъ на поляхъ сквайра. Такимъ образомъ мы и сведемъ васъ; увидишь, правду ли я говорю. Большая диковина! Отказала разъ! Да я увѣренъ, что въ нынѣшнее время дѣвушка до тѣхъ поръ не приметъ предложенія, пока не сдѣлаетъ съ полдюжины отказовъ.

-- Лили не принадлежитъ къ числу такихъ дѣвушекъ.

-- Послушай, Джонни; я не смѣю сказать слова противъ миссъ Лили.-- Я очень люблю ее и считаю ее одной изъ самыхъ миленькихъ дѣвушекъ, которыхъ я знаю. Когда она будетъ женой твоей, я буду любить ее еще больше, если она позволитъ; но она сдѣлана изъ такой же точно матеріи, какъ и другія дѣвушки, и точно такъ же будетъ дѣйствовать, какъ и другія. Дѣло между вами немного позапуталось, такъ нельзя же ожидать, чтобы оно выправилось въ минуту. Теперь она знаетъ твои чувства и будетъ думать о нихъ, и наконецъ ты сдѣлаешься постояннымъ предметомъ ея думъ и вытѣснишь изъ нихъ того негодяя. Если въ такую пору жизни она была такъ несчастлива, что встрѣтилась съ человѣкомъ, который измѣнилъ ей, то изъ этого еще не слѣдуетъ, что она сдѣлается старой дѣвой. Нужно немного времени; если ты не бросишь своей цѣли, не будешь унывать, то увидишь, что все кончится прекрасно. Не всякому дается въ одну минуту то, что ему захочется. Какъ я буду трунить надъ тобой года черезъ два или три послѣ женитьбы!

-- Не знаю, въ состояніи ли я буду сдѣлать ей вторично предложеніе; я увѣренъ, что если и сдѣлаю, то отвѣтъ будетъ тотъ же самый. Она высказала мнѣ... но я не могу повторить ея слова.

-- Я и не хочу, чтобы ты повторялъ ихъ; -- но все таки скажу, что не слѣдуетъ обращать на нихъ особаго вниманія. Лили Дэль очень миленькая дѣвушка,-- умная, я полагаю, и добрая, я увѣренъ въ томъ, но ея слова нисколько не священнѣе словъ другихъ мужчинъ или женщинъ. Разумѣется, она высказала тебѣ все, что было на ея умѣ; но умы мужчинъ и женщинъ склонны къ перемѣнамъ, особливо когда такія перемѣны ведутъ къ ихъ собственному счастію.

-- Во всякомъ случаѣ, лордъ де-Гэстъ, я никогда не забуду вашего великодушія.

-- Еще одну вещь я долженъ сказать тебѣ, Джонни. Мужчина никогда не долженъ позволять себѣ унывать въ чемъ бы то ни было,-- не долженъ обнаруживать своего унынія передъ другими мужчинами.

-- Да, легко это сказать, но каково исполнить?

-- Стоитъ только прибѣгнуть къ своему мужеству.-- Ты не устрашился бѣшенаго быка, не устрашился того негодяя, котораго поколотилъ на станціи желѣзной дороги. Ты имѣешь достаточный запасъ мужества этого рода. Теперь ты долженъ доказать, что ты имѣешь и другой родъ мужества. Ты знаешь сказку о мальчикѣ, который не расплакался, когда волкъ укусилъ его подъ рубашонкой. Большая часть изъ насъ имѣетъ волка, который кусаетъ, за что ни попало, но кусаетъ черезъ платье, такъ что свѣтъ не видитъ слѣдовъ укушенія, и намъ слѣдуетъ держать себя такъ, чтобы свѣтъ и не подозрѣвалъ даже, что мы укушены. Мужчина, который выдаетъ себя за несчастнаго, бываетъ не только жалокъ, но и становится противенъ.

-- Въ томъ-то и дѣло, графъ, что волкъ укусилъ меня не сквозь платье,-- это всякому извѣстно.

-- Въ такомъ случаѣ пусть тѣ, которымъ извѣстно это, узнаютъ также, что ты можешь переносить подобныя раны безъ жалобы. Откровенно скажу тебѣ, что я не могу сочувствовать плаксѣ-любовнику.

-- Я знаю, что показался уже смѣшнымъ передъ всѣми.-- Сожалѣю, что пріѣхалъ сюда, лучше бы мнѣ никогда не встрѣчаться съ вами.

-- Напрасно это говоришь, любезный мой другъ; лучше прими мой совѣтъ и помни, что я говорю тебѣ.-- Я вполнѣ сочувствую твоему горю, но не сочувствую ни внѣшнему его выраженію, ни унылымъ взглядамъ, ни печальному голосу, ни жалкому виду. Мужчина долженъ выпивать рюмку своего вина и показывать видъ, что находитъ въ немъ удовольствіе. Если онъ не въ состояніи выпить ее, то онъ вовсе не мужчина. Одѣвайся же, мой другъ, и приходи къ обѣду, какъ будто съ тобой ничего не случилось.

Лишь только графъ удалился, Джонни Имсъ посмотрѣлъ на часы и увидѣлъ, что до обѣда оставалось минутъ сорокъ. Пятнадцати минутъ было совершенно довольно для того, чтобы одѣться, и потому для него оставалось еще достаточно времени посидѣть въ креслѣ и обо всемъ передумать. Въ первыя минуты онъ очень сердился, когда его другъ сказалъ ему, что не можетъ сочувствовать плаксѣ-любовнику. Въ этомъ словѣ заключалось много злобы. Такъ онъ чувствовалъ, когда услышалъ его, и такъ продолжалъ онъ думать въ теченіе получаса, проведеннаго въ креслѣ. Но по всей вѣроятности, оно сдѣлало для него гораздо больше добра, чѣмъ всякое другое слово, когда либо сказанное графомъ, или всякое другое слово, которое бы графъ могъ употребить.-- Плакса! я вовсе не плакса, сказалъ онъ самому себѣ, вскочилъ со стула и въ ту же минуту снова опустился. Я ничего не сказалъ ему. Я ничего не говорилъ ему. И къ чему онъ пришелъ ко мнѣ? А все же, хотя онъ въ мысляхъ своихъ и порицалъ лорда де-Гэста, но сознавалъ, что лордъ де-Гэстъ былъ правъ. Онъ сознавалъ, что дѣйствительно былъ плакса, и начиналъ стыдиться самого себя, и въ то же время рѣшилъ, что будетъ вести себя, какъ будто съ нимъ не приключилось никакого горя.-- Я придержусь его совѣта, и сегодня же напьюсь до пьяна. Потомъ, для большей бодрости, Джонни запѣлъ:

"Не забочусь о томъ, что не любитъ она"...

-- Нѣтъ, я очень забочусь.-- Что это за человѣкъ, который написалъ подобные стихи, подобную ложь! Я думаю, всякій заботится, кромѣ развѣ бездушнаго звѣря.

Не смотря на то, когда пришло время спуститься въ гостиную, Джонни сдѣлалъ усиліе, которое ему посовѣтовалъ его другъ, и вошелъ въ эту комнату не съ такимъ унылымъ видомъ, какого ожидали графъ и лэди Джулія. Они оба уже были тамъ и разговаривали съ сквайромъ; вслѣдъ за нимъ явилась и Беллъ.

-- Не видалъ ли ты Крофтса сегодня? спросилъ графъ.

-- Нѣтъ, я не встрѣчался съ нимъ.

-- Еще бы! гдѣ тебѣ съ нимъ встрѣтиться! Я хотѣлъ, чтобы онъ пріѣхалъ къ обѣду, но, какъ кажется, онъ считаетъ неприличнымъ обѣдать въ одномъ и томъ же домѣ два дня сряду. Это его теорія, не правда ли, миссъ Дэль?

-- Не знаю, милордъ.-- Я, по крайней мѣрѣ, не держусь подобной теоріи.

Разговоръ продолжался въ этомъ родѣ, и Джонни увидѣлъ, что безъ всякаго затрудненія можетъ кушать жареную баранину съ выраженіемъ на лицѣ полнаго удовольствія.

Мнѣ кажется, не можетъ быть ни малѣйшаго сомнѣнія, что во всѣхъ такихъ несчастіяхъ, какое испытывалъ Джонни, страданія его увеличивались еще болѣе отъ убѣжденія, что факты этого несчастія извѣстны были всѣмъ окружавшимъ страдальца. Молодой джентльменъ, съ самымъ теплымъ сердцемъ и съ самымъ сильнымъ чувствомъ, получивъ отказъ отъ обожаемой имъ дѣвушки, въ такомъ только случаѣ могъ бы скушать превосходный обѣдъ, если бы былъ увѣренъ, что изъ присутствующихъ съ нимъ за обѣдомъ никто не знаетъ объ отказѣ. Но тотъ же самый молодой джентльменъ найдетъ весьма труднымъ выполнить обѣденный церемоніалъ съ видомъ дѣйствительнаго аппетита или гастрономическаго наслажденія, если будетъ убѣжденъ, что его собесѣдникамъ извѣстны всѣ факты его маленькаго несчастія. Вообще же можно допустить, что человѣкъ въ подобномъ состояніи отправляется въ клубъ, или ищетъ утѣшенія въ тѣнистыхъ аллеяхъ сосѣдняго Ричмонда или Гамтонъ-Корта. Тамъ, въ уединеніи, онъ предается созерцанію своего положенія и потомъ съ особеннымъ удовольствіемъ уничтожаетъ блюдо рыбы, котлету и умѣренное количество хересу. По всей вѣроятности, онъ одинъ отправляется въ театръ, и тамъ, съ ѣдкимъ сарказмомъ, начинаетъ размышлять о суетѣ мірской. Послѣ театра возвращается домой, разумѣется, печальный, но до извѣстной степени, закуриваетъ сигару у открытаго окна, иногда ставитъ передъ собой стаканъ грогу и даетъ себѣ клятву сдѣлать еще разъ попытку. Въ такихъ случаяхъ человѣкъ можетъ доставить себѣ утѣшеніе, когда бываетъ одинъ, или и въ толпѣ смертныхъ, ничего не знающихъ о его несчастіи; изъ этого нельзя не заключить, что положеніе Джонни Имса было весьма жестокое. Онъ вызванъ былъ изъ Лондона собственно за тѣмъ, чтобы посвататься на Лили Дэль; при этомъ сватовствѣ должны были присутствовать сквайръ и Беллъ. Если бы все пошло хорошо, то ничего бы не могло быть пріятнѣе. Джонни сдѣлался бы героемъ дня, и ему всѣ пропѣли бы хвалебный гимнъ. Но дѣло приняло совсѣмъ другой оборотъ, и ему трудно было выдержать себя, чтобы не показаться плаксой. Какъ бы то ни было, его усилія были таковы, что графъ не могъ не похвалить его за мужество; прощаясь съ нимъ вечеромъ, онъ не могъ не сказать ему, что онъ славный малый и что у него все пойдетъ превосходно.

-- Пожалуйста, ты не сердись на меня за грубыя слова, говорилъ графъ.

-- Я и не думалъ сердиться.

-- Сердился, я знаю, да и долженъ былъ сердиться, но не нужно принимать всего въ дурную сторону.

Джонни пробылъ въ домѣ графа де-Гэста еще одинъ день, и потомъ возвратился въ свой маленькій кабинетъ въ управленіи сбора податей, къ непріятному звуку колокольчика и еще болѣе непріятному звуку оглушительнаго голоса сэра Рэфля.

ГЛАВА LIX.
ДЖОННИ ИМСЪ СТАНОВИТСЯ САМОСТОЯТЕЛЬНЫМЪ ЧЕЛОВѢКОМЪ.

На половинѣ пути въ Лондонъ Имсъ вынулъ изъ кармана письмо и прочиталъ его. Во время первой половины своего пути онъ размышлялъ о другихъ предметахъ, и постепенно пришелъ къ заключенію, что въ настоящія минуты лучше не думать больше объ этихъ предметахъ, а потому, чтобы разсѣять свои мысли, обратился къ письму. Письмо было отъ Крэдля и содержало въ себѣ слѣдующее:

Управленіе сбора податей,-- мая, 186*.

"Любезный Джонни! надѣюсь, что извѣстія, которыя сообщу я тебѣ, не прогнѣвятъ тебя, и изъ того, что я намѣренъ теперь разсказать тебѣ, ты не выведешь заключенія, что я намѣренъ измѣнить дружбѣ, которую къ тебѣ питаю. Нѣтъ человѣка (слово "человѣка" было подчеркнуто), вниманіе котораго я цѣнилъ бы такъ высоко, какъ цѣню твое, и хотя, послѣ всего, что слышалъ я отъ тебя при многихъ случаяхъ, я чувствую, что ты не можешь имѣть справедливаго основанія быть недовольнымъ мною, но не смотря на то, въ дѣлахъ сердца трудно одному человѣку понимать чувства другаго; я знаю, что изъ-за любви какой нибудь лэди нерѣдко возникаютъ ссоры".

Прочитавъ до этого мѣста, Джонни догадывался, что будетъ дальше.-- Бѣдный Кодль! сказалъ онъ про себя:-- попался на крючокъ, и ужь съ этого крючка ты не сорвешься!

"Что бы тамъ, однако же, ни было, но дѣло теперь зашло такъ далеко, что для меня невозможны никакія измѣненія, никакія силы на землѣ не въ состояніи перемѣнить меня. Права дружбы -- сильны, но права любви еще сильнѣе. Безъ всякаго сомнѣнія, мнѣ извѣстно все, что происходило между тобой и Амеліей Роперъ. Многое объ этомъ я слышалъ отъ тебя самого,-- остальное она разсказала мнѣ съ откровенностію непорочной души, составляющею самую замѣчательную черту въ ея характерѣ. Она призналась, что одно время была привязана къ тебѣ, и что принуждена была позволить тебѣ считать ее своей невѣстой, собственно за твое постоянство. Теперь между вами все должно кончиться. Амелія обѣщала быть моею (тоже подчеркнуто) и моею она должна быть,-- это рѣшено. Если это обстоятельство произведетъ въ тебѣ грустное разочарованіе, то да найдешь ты утѣшеніе въ нѣжныхъ улыбкахъ Л. Д.; -- въ этомъ заключается искреннѣйшее желаніе преданнаго тебѣ друга

Джозефа Крэдля".

"P. S. Можетъ статься, будетъ лучше, если я разскажу тебѣ все. Мистриссъ Роперъ находилась въ весьма затруднительномъ положеніи изъ-за своего дома. Она задолжала за наемъ дома, и не могла уплатить нѣкоторыхъ счетовъ. Такъ какъ по ея словамъ она доведена до такого положенія этими ужасными Люпексами, то я согласился взять домъ въ свои руки, и уже выдалъ нѣсколько векселей на небольшія суммы. Разумѣется, уплата будетъ съ ея стороны,-- тутъ только нуженъ былъ кредитъ. Она будетъ вести все хозяйство, а я только считаться хозяиномъ. Полагаю, что тебѣ не удобно оставаться здѣсь, но, я думаю, и ты согласишься, что квартиры окажутся весьма комфортабельными для нѣсколькихъ изъ нашихъ сослуживцевъ,-- такъ человѣкъ для шести. Идея эта принадлежитъ мистриссъ Роперъ, и я, конечно, нахожу ее весьма недурною. Первыя наши усилія должны состоять въ томъ, чтобы отдѣлаться отъ этихъ Люпексовъ. Миссъ Спрюсъ уѣзжаетъ на будущей недѣлѣ. Мы обѣдаемъ теперь раздѣльно, каждый въ своей комнатѣ, такъ что Люпексы остаются безъ обѣда. Они однако не обращаютъ на это вниманія и продолжаютъ занимать гостиную и лучшую спальню. Во вторникъ думаемъ запереть для нихъ двери и отправить всѣ вещи ихъ въ ближайшую гостинницу".

Бѣдный Крэдль! Имсъ, откинувшись къ спинкѣ скамейки, на которой сидѣлъ, и размышляя о глубинѣ несчастія, въ которое впалъ его другъ, начиналъ иначе думать о своемъ положеніи. Конечно, онъ и самъ былъ въ своемъ родѣ жалкій человѣкъ. Въ жизни былъ одинъ только предметъ, для котораго стоило жить, а между тѣмъ предметъ этотъ былъ для него недоступенъ. Въ теченіе послѣднихъ трехъ дней онъ намѣревался броситься подъ локомотивъ, и теперь не былъ еще увѣренъ, что этого не сдѣлаетъ; но все же, положеніе его въ сравненіи съ положеніемъ, въ которомъ находился бѣдный Крэдль, можно назвать блаженствомъ. Быть мужемъ Амеліи Роперъ и, вмѣсто приданаго, принять на себя всѣ долги своей тещи! Увидѣть себя хозяиномъ весьма посредственныхъ, отдаваемыхъ въ наемъ меблированныхъ комнатъ,-- хозяиномъ, на которомъ должна лежать вся отвѣтственность, и который отстраненъ отъ всякихъ выгодъ! И потомъ, главнѣе и хуже всего, въ самомъ началѣ карьеры, принять на себя все бремя пребыванія Люпексовъ въ его домѣ! Бѣдный, бѣдный Крэдль!

Имсъ, отправляясь въ Гэствикъ, не взялъ съ собой всего имущества, и потому по пріѣздѣ въ Лондонъ немедленно отправился въ Буртонъ-Кресцентъ, не съ тѣмъ намѣреніемъ, чтобы остаться тамъ, даже на ночь, но чтобы проститься съ старыми друзьями, поздравить Амелію и свести окончательные счеты съ мистриссъ Роперъ. Въ предшествовавшей главѣ слѣдовало бы объяснить, что графъ, при прощаньи, объявилъ ему, что неудача въ искательствѣ руки Лили не можетъ имѣть ни малѣйшаго вліяпія на денежныя отношенія. Джонни, само собою разумѣется, возражалъ, говоря, что ни въ чемъ не нуждается, и, при настоящихъ обстоятельствахъ, ничего не хотѣлъ принимать; но графъ умѣлъ всегда поставить на своемъ, и поставилъ на своемъ и теперь. Поэтому нашъ другъ, по возвращеніи въ Лондонъ, былъ богатый человѣкъ и могъ сказать мистриссъ Роперъ, что пришлетъ ей банковый билетъ на ея маленькій счетъ.

Джонни пріѣхалъ въ серединѣ дня,-- вовсе не приноровляя свое возвращеніе къ принятому чиновниками обычаю, которые старались пріѣзжать въ столицу не раньше, какъ за полчаса до того времени, когда они обязаны уже сидѣть на мѣстахъ. Но дѣло въ томъ, что онъ воротился двумя днями раньше срока; онъ бѣжалъ изъ деревни, какъ будто Лондонъ въ маѣ былъ для него несравненно пріятнѣе сельскихъ полей и лѣсовъ. Впрочемъ, на его возвращеніе не имѣли ни малѣйшаго вліянія ни Лондонъ, ни поля, ни лѣса. Онъ уѣхалъ съ тѣмъ, чтобы броситься къ ногамъ Лили Дэль; уѣхалъ, какъ онъ признавался самому себѣ, съ свѣтлыми надеждами, и воротился, потому что Лили не захотѣла видѣть его у ногъ своихъ.-- Я любила его,-- то есть Кросби,-- больше всего на свѣтѣ. Чувство это не измѣнилось во мнѣ. Я и теперь люблю его больше всего на свѣтѣ.-- Вотъ слова, которыя заставили его бѣжать изъ Гэствика и Оллинтона;-- а когда слова эти продолжали звучать въ его ушахъ, для него было рѣшительно все равно возвратиться двумя днями раньше или позже. Маленькій кабинетикъ въ Лондонѣ, даже съ аккомпаниментомъ голоса и колокольчика сэра Рэфля-Бофля, казался ему несравненно пріятнѣе гостиной лэди Джуліи. Поэтому онъ рѣшился въ тотъ же день явиться сэру Рэфлю, но прежде всего хотѣлъ заѣхать въ Буртонъ-Кресцентъ и проститься съ Роперами.

Вѣрная Джемима отворила ему дверь.-- Мистеръ Химсъ! мистеръ Химсъ!-- вы пріѣхали!-- ахъ, Боже мой! и бѣдная дѣвушка, всегда принимавшая его сторону во всѣхъ домашнихъ сценахъ, подняла руки къ верху и начала оплакивать судьбу, которая отнимала у нея ея фаворита.-- Я полагаю, мистеръ Джонни, вамъ все извѣстно!-- Мистеръ Джонни объявилъ, что ничего не знаетъ, и спросилъ о хозяйкѣ дома.-- Дома, дома!-- гдѣ же ей и быть! Изъ-за этихъ Люпексовъ никуда не смѣетъ показаться. А славная штука! ни завтрака, ни обѣда, ничего! Вотъ это сундуки миссъ Спрюсъ. Она уѣзжаетъ сейчасъ, сію минуту! Вы всѣхъ ихъ найдете на верху, въ гостиной!-- Джонни отправился на верхъ, въ гостиную и тамъ, дѣйствительно, нашелъ мать и дочь, а съ ними вмѣстѣ и миссъ Спрюсъ, совершенно упакованную въ шляпку и шаль.-- Перестаньте, мама,-- говорила Амелія: -- стоитъ ли говорить объ этомъ? Хочетъ уѣхать, такъ и пусть уѣзжаетъ!

-- Но я столько лѣтъ прожила вмѣстѣ съ ней, сказала мистриссъ Роперъ, удерживая рыданія: -- и я всегда все для нея дѣлала!-- Не правда ли? скажите, Салли Спрюсъ.

Хотя Имсъ прожилъ въ этомъ домѣ около двухъ лѣтъ, но онъ въ первый разъ услышалъ имя старой дѣвы, и это до нѣкоторой степени поразило его. Миссъ Спрюсъ первая замѣтила появленіе въ гостиной Джонни Имса. По всей вѣроятности, паѳосъ мистриссъ Роперъ вызвалъ бы паѳосъ со стороны миссъ Спрюсъ, если бы она оставалась незамѣченною, но видъ молодаго человѣка возвратилъ ей обычное ея спокойствіе.

-- Вѣдь я старуха,-- вы это знаете, сказала она.-- А вотъ и мистеръ Имсъ воротился.

-- Какъ поживаете, мистриссъ Роперъ? какъ ваше здоровье... Амелія? какъ вы поживаете, миссъ Спрюсъ? спрашивалъ Джонни, пожимая руки

-- Ахъ, Боже! сказала мистриссъ Роперъ: -- вы меня совсѣмъ испугали!

-- Скажите пожалуйста, мистеръ Имсъ: можно ли возвращаться такимъ образомъ? сказала Амелія.

-- Какъ же иначе я долженъ возвратиться? Вы не слышали, какъ я постучалъ въ дверь, вотъ и все. Такъ миссъ Спрюсъ рѣшительно оставляетъ васъ?

-- Не ужасно ли это, мистеръ Имсъ? Девятнадцать лѣтъ мы прожили вмѣстѣ,-- не правда ли, миссъ Спрюсъ?-- Миссъ Спрюсъ хотѣла-было убѣдить Джонни Имса, что въ сущности приводимый періодъ времени не превышалъ осьмнадцати лѣтъ, по мистриссъ Роперъ, какъ пользовавшаяся большимъ авторитетомъ, не допустила до этого.

-- Ровно девятнадцать лѣтъ. Ужь позвольте, никто лучше меня не помнитъ чиселъ, и никто въ мірѣ не съумѣетъ угодить ей, какъ я. Не я ли приходила къ вамъ въ спальню каждый вечеръ, и не своими ли руками подавала я вамъ...? Но тутъ мистриссъ Роперъ остановилась; она была слишкомъ добрая женщина, чтобы объяснять въ присутствіи молодаго человѣка свойство вечернихъ услугъ для своей квартирантки.

-- Миссъ Спрюсъ, я не думаю, что въ другомъ мѣстѣ вамъ будетъ спокойнѣе, сказалъ Имсъ.

-- Спокойнѣе! никогда, сказала Амелія.-- На мѣстѣ мама, я не стала бы и тратить словъ по пустому.

-- Тугъ не о деньгахъ идетъ рѣчь, а о чувствахъ, говорила мистриссъ Роперъ.-- Домъ мой совсѣмъ опустѣетъ. Я не буду узнавать себя, право, не буду. А теперь же, все-таки хорошо устроивается... во вторникъ должны выѣхать Люпексы. Салли, я вамъ вотъ что скажу:-- я сама заплачу за кэбъ, а завтра отправлюсь въ омнибусѣ въ Дульвичъ, и тамъ, гдѣ нужно, заплачу изъ своего кармана. Заплачу, да и только. Вонъ и кэбъ. Я сейчасъ же сойду внизъ и отпущу его.

-- Позвольте мнѣ это сдѣлать, сказалъ Имсъ.

-- Больше шести пенсовъ не давайте, вѣдь ему слѣдуетъ только за то, что тронулся съ мѣста, сказала мистриссъ Роперъ вслѣдъ за уходившимъ Имсомъ. Однако кэбманъ получилъ шиллингъ, и Джонни, по возвращеніи, засталъ Джемиму въ перетаскиваніи чемодановъ миссъ Спрюсъ обратно въ комнату.

-- Тѣмъ лучше для бѣднаго Кодля, сказалъ онъ про себя.-- Онъ пустился въ коммерческіе обороты, слѣдовательно весьма недурно пріобрѣсть человѣка, который вѣрно будетъ платить деньги.

Мистриссъ Роперъ пошла проводить миссъ Спрюсъ на верхъ, и Джонни остался съ Амеліей.

-- Онъ писалъ вамъ, я знаю, сказала Амелія, отвернувъ свое лицо немного въ сторону. Она была очень недурна, по въ ея лицѣ было что-то холодное, тяжелое, угрюмое, много вредившее пріятности его выраженія. При настоящемъ случаѣ, она не хотѣла казаться угрюмою.

-- Да, сказалъ Джонни.-- Онъ сообщилъ мнѣ, что ожидаетъ его.

-- И что же?

-- Ничего.

-- Неужели у васъ ничего нѣтъ больше сказать мнѣ?

-- Я хотѣлъ бы васъ поздравить, если позволите.

-- Фи! поздравленія! Я терпѣть не могу такихъ пустяковъ. Если вы этому не сочувствуете, то я и подавно. Я, право, не знаю, какую пользу приносятъ намъ чувства: по крайней мѣрѣ я никакой пользы не вижу въ нихъ. Скажите, вы дали слово жениться на миссъ Л. Д.?

-- Нѣтъ.

-- И вы ничего больше не имѣете сказать мнѣ?

-- Ничего, кромѣ выраженія моихъ надеждъ на ваше счастіе. Что же еще могу я сказать? Вы выходите замужъ за моего друга Крэдля, и, мнѣ кажется, это будетъ счастливая партія.

Амелія еще больше отвернула отъ него лицо, и взглядъ ея сдѣлался еще угрюмѣе. Можно ли было ожидать, что въ эту минуту она еще надѣялась на пробужденіе въ немъ чувства любви?

-- Прощайте, Амелія, сказалъ онъ, протянувъ ей руку.

-- Неужели вы въ послѣдній разъ въ нашемъ домѣ?

-- Ничего не знаю.-- Если позволите, я приду навѣстить васъ, когда вы будете за мужемъ.

-- Да, сказала она: -- чтобы поселить въ нашемъ домѣ ревность, шумъ и разныя сцены, какъ это было изъ-за той вѣтренной женщины, которая теперь наверху! Я знаю, вы этого не сдѣлаете! Джонъ Имсъ, было бы лучше, если бы я васъ никогда не видала. Было бы лучше, если бы смерть поразила насъ при первой нашей встрѣчѣ. Я не думала, что въ состояніи буду любить такъ мужчину, какъ любила васъ. Я знаю, все это вздоръ, пустяки и дурачество. Это хорошо для молоденькихъ женщинъ, которыя всю свою жизнь могутъ сидѣть въ гостиной, сложа руки, но когда женщина должна проложить себѣ дорогу въ свѣтѣ, тогда это становится чистѣйшей глупостью. А какъ трудно проложить себѣ такую дорогу!

-- Но теперь для васъ не будетъ трудно.

-- Не будетъ? Нѣтъ, я думаю, будетъ очень трудно. Желала бы я, чтобы вы сами испытали это. Вы не думайте, что я жалуюсь. Я никогда не боялась работы, а что касается до общества, то положительно могу обойтись и безъ него. Для такихъ, какъ я, свѣтъ не будетъ задавать баловъ. Я знаю это очень хорошо. Но... и Амелія остановилась.

-- Что вы хотѣли сказать, Амелія?

-- И вы еще меня спрашиваете?-- Дѣйствительно, Джонни не долженъ былъ спрашивать ее.-- Впрочемъ, ничего. Я не хочу ссориться съ вами. Если вы были обманщикомъ, то я была дура.

-- Мнѣ кажется, я не былъ обманщикомъ.

-- Значитъ я была тѣмъ и другимъ, и была такъ -- добровольно. Послѣ этого вы можете уйти. Я сказала, чѣмъ я была, а вамъ предоставляю самимъ пріискать себѣ названіе. Я не думала, что я способна быть такой дурой. Это-то меня и бѣситъ. Но оставимте это; теперь все кончено; желаю вамъ всего хорошаго.

Не вижу ни малѣйшаго основанія, на которомъ Джонни Имсъ долженъ бы былъ поцаловать Амелію, а между тѣмъ онъ поцаловалъ ее. Амелія спокойно, но съ угрюмымъ выраженіемъ въ лицѣ, приняла поцалуй.-- Это будетъ послѣдній, сказала она.-- Прощайте, ДжонъИмсъ.

-- Прощайте, Амелія. Старайтесь быть для него доброй женой, и тогда вы будете счастливы.

При этихъ словахъ Амелія вздернула свой носъ, и принявъ видъ глубокаго пренебреженія, ничего не отвѣтила; Джонни удалился. Въ дверяхъ гостиной онъ встрѣтилъ мистриссъ Роперъ и воспользовался этимъ случаемъ, чтобы сказать нѣсколько прощальныхъ словъ.

-- Какъ я рада, что вы пріѣхали, сказала мистриссъ Роперъ.-- Только вы и могли убѣдить миссъ Спрюсъ остаться у меня. Вы знаете, деньги ея вѣрныя! Насчетъ Амеліи и Крэдля вамъ уже все извѣстно. Она будетъ для него доброй женой, могу васъ увѣрить, добрѣе, чѣмъ вы думали.

-- Мистриссъ Роперъ, я нисколько не сомнѣваюсь, что она будетъ весьма доброй женой.

-- Дѣло въ томъ, мистеръ Имсъ, теперь все кончилось, и мы понимаемъ другъ друга,-- не правда ли? Мнѣ было очень непріятно, когда она задумывала завлечь васъ. Но все же она моя дочь, и я не могла идти противъ нея, согласитесь сами,-- могла ли я? Я знала, что она вамъ не партія. Боже избави! Я знаю разницу. Дѣло другое -- мистеръ Крэдль, она ему отличная пара.

-- Такъ, такъ, сказала Джонни, не зная, что отвѣтить на это.

-- Отличная пара, и если мистеръ Крэдль будетъ выполнять свой долгъ въ отношеніи къ ней, она не забудетъ и своего долга. Что касается до васъ, мистеръ Имсъ, то я всегда считала ваше пребываніе въ моемъ домѣ за особенную честь и удовольствіе, и если вы употребите свое вліяніе и отрекомендуете мой домъ кому нибудь изъ молодыхъ людей, я постараюсь замѣнить имъ родную мать. Я знаю, что вполнѣ заслуживала порицанія изъ-за этихъ Люпексовъ, но, мистеръ Имсъ, развѣ я не пострадала за это? Кто же могъ узнать съ перваго раза, что это за люди? Если вы пришлете сюда молодыхъ людей, то повѣрьте, что ни подъ какимъ видомъ не возобновится тѣхъ отношеній, какія существовали между вами и Амеліей. Я знаю, что этого не слѣдовало бы допускать, то есть въ отношеніи къ вамъ, но мнѣ бы хотѣлось услышать отъ васъ, что вы считали меня женщиной честною. По крайней мѣрѣ, я всегда старалась быть честною.

Джонни увѣрялъ ее, что убѣжденъ въ ея честности, и что никогда не думалъ порицать ее ни относительно этихъ несчастныхъ Люпексовъ, ни въ какихъ либо другихъ отношеніяхъ.-- Едва ли, говорилъ Имсъ, кто нибудь изъ молодыхъ людей обратится ко мнѣ за совѣтомъ насчетъ квартиры; но если могу быть чѣмъ нибудь полезнымъ для васъ, повѣрьте, я употреблю для этого всѣ мои усилія. Это были послѣднія прощальныя слова Джонни Имса; подаривъ вѣрной Джемимѣ полсоверена, онъ надолго распростился съ Буртонъ-Кресцентомъ. Амелія просила Джонни не приходить и не видѣться съ ней, когда будетъ за мужемъ, и Джонни далъ слово исполнить ея просьбу. Такимъ образомъ онъ оставилъ Буртопъ-Кресцентъ, не стряхнувъ пыли съ своихъ ногъ, но рѣшившись никогда больше не знать, ни пыли этого мѣста, ни грязи. А грязи тутъ, дѣйствительно, было много; въ настоящее время онъ достаточно возмужалъ, чтобы убѣдиться, что квартиранты мистриссъ Роперъ не принадлежали къ числу тѣхъ личностей, между которыми онъ долженъ былъ бы искать себѣ отдыха и развлеченія. Онъ вышелъ изъ огня сравнительно невредимымъ, и, къ сожалѣнію, я долженъ сказать, нисколько не сочувствовалъ тѣмъ страшнымъ обжогамъ, которымъ подвергся его другъ, и которымъ долженъ былъ бы подвергнуться самъ. Ему пріятно было смотрѣть на это дѣло совершенно такъ, какъ смотрѣла на него мистриссъ Роперъ. Амелія будетъ женой довольно хорошей для Джозефа Крэдля. Бѣдный Крэдль! на этихъ страницахъ мы больше ничего не услышимъ о тебѣ! Я не могу не думать, что онъ получилъ слишкомъ суровое возмездіе за свои прегрѣшенія. Онъ былъ слабѣе и безразсуднѣе нашего друга и героя, хотя и менѣе его пороченъ. Но наказанія обыкновенно выпадаютъ на тщеславныхъ и безразсудныхъ, они рушатся на нихъ такъ сильно и такъ постоянно, что мыслитель невольнымъ образомъ усвоиваетъ себѣ идею, что тщеславіе и безразсудство принадлежатъ къ числу такихъ прегрѣшеній, за которыя меньше всего можно ожидать прощенія. Относительно Крэдля я могу сообщить, что онъ женился, женился на Амеліи, съ гордостію занялъ мѣсто хозяина дома въ концѣ стола мистриссъ Роперъ и съ тѣмъ вмѣстѣ сдѣлался отвѣтственнымъ лицомъ за всѣ долги мистриссъ Роперъ. Недостатокъ мѣста на этихъ страницахъ не допускаетъ никакой возможности поговорить о судьбѣ, которая ожидаетъ его впереди.

Оставивъ Буртонъ-Кресцентъ, Имсъ покатилъ къ мѣсту своего служенія и прибылъ туда въ то время, когда многіе выходили изъ него,-- въ четыре часа. Крэдля уже не было,-- поэтому Джонни не удалось съ нимъ видѣться, но за то ему представился случай обмѣняться пожатіемъ руки съ мистеромъ Ловомъ, который улыбался и кланялся, отдавая этимъ достодолжную дань уваженія сослуживцу, который пріобрѣлъ нѣкоторое значеніе. Въ корридорѣ Джонни встрѣтился съ мистеромъ Киссиномъ, который, по обыкновенію бѣгалъ изъ угла въ уголъ съ громадной книгой подъ мышкой. При встрѣчѣ мистеръ Киссинъ сдержалъ свою походку, но Имсъ только взглянулъ на него, и даже почти не удостоилъ отвѣтомъ на его поклонъ. Мистеръ Киссинъ, однако же, не обидѣлся; онъ зналъ, что частный секретарь перваго коммиссіонера былъ другъ графа де-Гэста, чего же больше можно было ожидать отъ него? Послѣ того Джонни предсталъ предъ величавой особой сэра Рэфля,-- и увидѣлъ, что этотъ великій человѣкъ надѣвалъ свои башмаки въ присутствіи Фицъ-Говарда. Фицъ-Говардъ покраснѣлъ; но онъ не дотронулся до башмаковъ Рэфля, такъ по крайней мѣрѣ объяснялъ онъ впослѣдствіи Джонни Имсу.

Сэръ Рэфль обратился весь въ улыбку и любезность.

-- Я въ восторгѣ отъ вашего возвращенія, Имсъ,-- клянусь честью, въ восторгѣ; хотя у насъ съ Фицъ-Говардомъ остановки въ дѣлахъ не было,-- не правда ли, Фицъ-Говардъ?

-- О, да, протяжно произнесъ Фицъ-Говардъ.-- Пока Имсъ былъ въ отпуску, я не видѣлъ затрудненія.

-- При вашемъ равнодушіи къ дѣлу вы никогда его и не увидите; впрочемъ это ничего не значитъ: вашъ хлѣбъ всегда будетъ намазанъ масломъ, гдѣ бы вы ни находились. Засвидѣтельствуйте мое почтеніе герцогинѣ, когда увидите ее.-- Фицъ-Говардъ раскланялся.-- Какъ поживаетъ старый мой другъ? спросилъ сэръ Рэфль, какъ будто изъ всѣхъ людей въ мірѣ онъ къ одному только лорду де-Гэсту питалъ самую давнишнюю и сильную любовь. А между тѣмъ онъ долженъ былъ бы знать, что Джонни Имсу столько же было извѣстно объ этой любви, сколько и ему самому. Но есть такіе люди, которые находятъ величайшее удовольствіе называть лордовъ и маркизовъ своими друзьями, хотя они и знаютъ, что никто не вѣритъ слову, ими сказанному, знаютъ также, до какой степени они становятся противны и смѣшны вслѣдствіе своего тщеславія. Это въ своемъ родѣ сумасшествіе, которое господствуетъ въ низшихъ слояхъ аристократіи; но такъ какъ оно доставляетъ больному своего рода удовольствіе, то леченіе не требуетъ рѣшительныхъ мѣръ.

-- Какъ поживаетъ дорогой мой старый другъ?

Имсъ отвѣчалъ, что дорогой старый другъ находится въ добромъ здоровьи, что лэди Джулія тоже здорова, что "въ миломъ старомъ мѣстѣ" обстоитъ все благополучно. Сэръ Рэфль спросилъ о "миломъ старомъ мѣстѣ", какъ будто оно было совершенно знакомо ему.-- Въ какомъ состояніи охота?-- Есть ли признаки обилія дичи? Сэръ Рэфль спрашивали, съ живѣйшимъ участіемъ, и даже съ выраженіемъ дружескаго чувства.-- Да, кстати, Имсъ, гдѣ вы живете въ настоящее время?

-- Я не совсѣмъ еще устроился. Въ настоящую минуту я живу въ отелѣ западной желѣзной дороги.

-- Превосходный отель; только оставаться тамъ на весь сезонъ будетъ слишкомъ дорого. Джонни не имѣлъ ни малѣйшаго намѣренія пробыть въ отелѣ болѣе одной ночи, но ничего объ этомъ не сказалъ.-- Не вздумаете ли завтра отобѣдать съ нами? Лэди Бофль давно желаетъ познакомиться съ вами. У насъ еще будетъ человѣка два. Я просилъ моего друга Думбелло, но въ домѣ у него какія-то непріятности, и ему нельзя отлучиться.

Джонни былъ снисходительнѣе лорда Думбелло и принялъ приглашеніе.-- Желалъ бы я знать, что за личность лэди Бофль?-- сказалъ онъ про себя, выходя изъ должности.

Онъ воротился въ отель, не зная гдѣ пріискать себѣ квартиру. Въ отелѣ мы и оставимъ его за бараньей котлетой, которую онъ кушалъ за однимъ изъ столовъ, комфортабельныхъ на видъ, но далеко не комфортабельныхъ въ дѣйствительности. Я говорю это не относительно названнаго мною заведенія, но относительно свойства подобныхъ столовъ вообще. Одинокая баранья котлета, въ кофейной комнатѣ великолѣпнаго отеля, далеко не составляетъ завиднаго лакомства; а если баранья котлета будетъ обращена въ супъ, рыбу, не большое блюдо, большое блюдо и прочее, лакомство сдѣлается хуже, а отнюдь не лучше. Ну, какой можно имѣть комфортъ, если мы одиноко будемъ сидѣть за столомъ, осматривать комнату и наблюдать за лакеями, безпрестанно шмыгающими мимо васъ съ салфетками? Мнѣ кажется, только одинъ англичанинъ способенъ находить комфортъ въ подобномъ положеніи! Во всякомъ случаѣ мы оставимъ здѣсь Джонни Имса, и при этомъ да позволено мнѣ будетъ объявить, что онъ только теперь, въ настоящую минуту, вступилъ въ мужество. До этой поры онъ былъ юноша,-- теленокъ, который продлилъ періодъ своего телячества дальше, чѣмъ обыкновенно бываетъ съ телятами,-- но который вслѣдствіе такого замедленія не подалъ ни малѣйшаго повода къ заключенію, что изъ него выйдетъ быкъ хуже, чѣмъ другіе. До этой поры, какъ было уже сказано, его жизнь не сопровождалась блестящими успѣхами,-- даже не подготовила его къ роли героя, которую онъ долженъ былъ разъигрывать. Я чувствую, что былъ не правъ, сообщивъ такую рельефность юношеству, и что лучше разсказалъ бы свою исторію, если бы еще рельефнѣе нарисовалъ на моемъ полотнѣ мистера Кросби. Послѣдній, однакоже, пріобрѣлъ себѣ жену,-- какъ это и слѣдовало герою, между тѣмъ какъ мой бѣдный другъ Джонни долженъ оставаться безъ всякой перспективы супружеской жизни.

Такъ онъ думалъ о себѣ за одинокимъ столомъ, въ кофейной комнатѣ отеля. Онъ признался самому себѣ, что до настоящей минуты не былъ еще мужчиной, и въ то же время сдѣлалъ рѣшеніе, которое, надѣюсь, можетъ помочь ему къ вступленію съ этого времени въ мужество.

ГЛАВА LX.
ЗАКЛЮЧЕНІЕ.

Въ началѣ іюня, Лили отправилась къ дядѣ своему въ Большой Домъ просить за Хопкинса,-- просить о возвращеніи Хопкинсу привилегій главнаго садовника въ Большомъ Домѣ. Это обстоятельство покажется нѣкоторой несообразностью, потому что нигдѣ не было говорено объ отнятіи этихъ привилегій; но онѣ были отняты вслѣдствіе слѣдующей ссоры.

Въ тѣ дни, и даже въ теченіе нѣсколькихъ лѣтъ между Хопкинсомъ и Джоллифомъ, управляющимъ имѣньемъ, существовало несогласіе изъ-за навоза. Хопкинсъ утверждалъ, что имѣетъ право брать со двора фермы все, что ему потребуется, не спрашивая ничьего позволенія. Въ свою очередь Джоллифъ объявилъ, что если это такъ, то Хопкинсъ можетъ взять весь навозъ.-- А что я стану съ нимъ дѣлать? вѣдь не ѣсть же мнѣ его! сказалъ Хопкинсъ. Джоллифъ что-то проворчалъ, выразивъ этимъ ворчаньемъ, какъ думалъ Хопкинсъ, что хотя садовникъ и не въ состояніи съѣсть кучу навозу въ пятьдесятъ футовъ длины и пятнадцать вышины,-- но онъ могъ обратить ихъ въ съѣдомые предметы для личнаго своего употребленія. Такимъ образомъ между ними возникла вражда. Несчастнаго сквайра пригласили быть посредникомъ;-- онъ употреблялъ всевозможныя средства, чтобъ отклонить отъ себя рѣшеніе спорнаго вопроса, по наконецъ Джоллифъ принудилъ его объявить, что Хопкинсъ не долженъ брать того, что не находилось въ его завѣдываніи. Когда сквайръ объявилъ это рѣшеніе, Хопкинсъ прикусилъ свои старыя губы и, не сказавъ ни слова, повернулся на своемъ каблукѣ.-- Ты увидишь, что такъ это дѣлается и въ другихъ мѣстахъ, сказалъ сквайръ въ видѣ извиненія.

-- Въ другихъ мѣстахъ! съ презрѣніемъ произнесъ Хопкинсъ. Гдѣ онъ найдетъ такихъ садовниковъ, какъ онъ самъ?-- Нужно ли говорить, что съ этой минуты Хопкинсъ рѣшился никогда не исполнять подобнаго приказанія. На другое утро Джоллифъ донесъ сквайру, что приказаніе нарушено, и сквайръ, раздосадованный и взбѣшенный, тутъ же пожелалъ, чтобы на Хопкинса обрушилась вся куча, послужившая поводомъ къ раздору.

-- Если всѣ будутъ дѣлать, какъ имъ хочется, сказалъ Джоллифъ: -- тогда никому ни до кого не будетъ дѣла.

Сквайръ понималъ, что если отдано было приказаніе, то его слѣдовало исполнить, и потому, со стенаніемъ въ душѣ, рѣшился объявить Хопкинсу войну.

На слѣдующее утро сквайръ увидѣлъ, что Хопкинсъ самъ катилъ огромную тачку навозу на огородъ. Надо замѣтить, что отъ Хопкинса не требовалось, чтобы онъ самъ исполнялъ подобныя работы. Онъ имѣлъ человѣка, который кололъ дрова, возилъ воду, каталъ тачки,-- одного человѣка постоянно, а часто и двухъ. Сквайръ съ перваго взгляда догадался, въ чемъ дѣло, и приказалъ Хопкинсу остановиться.

-- Хопкинсъ, сказалъ онъ: -- почему ты, прежде чѣмъ взять, не попросилъ, что тебѣ нужно?

Хопкинсъ опустилъ тачку, посмотрѣлъ въ лицо сквайра, плюнулъ на обѣ ладони, и снова поднялъ тачку.

-- Хопкинсъ, это не дѣло! сказалъ сквайръ.-- Остановись, я приказываю.

-- Почему же это не дѣло? спросилъ Хопкинсъ, продолжая держаться за тачку, но не давая ей движенія.

-- Опусти ее, Хопкинсъ, и Хопкинсъ опустилъ.-- Ты знаешь, что ты положительно не исполнилъ моего приказанія.

-- Сквайръ, я прожилъ на этомъ мѣстѣ почти семьдесятъ лѣтъ.

-- Да хоть бы ты прожилъ сто семьдесятъ лѣтъ, все-таки здѣсь не должно быть болѣе одного господина. Я здѣсь господинъ, и намѣренъ быть господиномъ до самой моей смерти. Отвези навозъ назадъ, на ферму.

-- Назадъ, на ферму! сказалъ Хопкинсъ очень протяжно.

-- Да, назадъ, на ферму.

-- Какъ! чтобы всѣ это видѣли?

-- Да; чтобы видѣли всѣ; ты передъ всѣми не исполнилъ моего приказанія.

Хопкинсъ на минуту задумался, отвелъ глаза отъ сквайра и покачалъ головой, какъ будто онъ нуждался въ глубокой мысли, чтобы съ ея помощью придти къ вѣрному заключенію. Потомъ онъ снова схватилъ тачку'и почти рысью покатилъ свой призъ на огородъ. При такой скорости шага, сквайръ не въ силахъ былъ остановить его, да и не имѣлъ желанія вступить въ личную вражду съ садовникомъ. Въ припадкѣ сильнаго гнѣва, мистеръ Дэль закричалъ Хопкинсу, чтобы не пѣнялъ на послѣдствія своего ослушанія. Хопкинсъ, продолжая бѣжать, покачалъ головой, вывалилъ содержаніе тачки у огуречныхъ парниковъ, и сейчасъ же возвратясь къ господину, передалъ ему ключъ отъ оранжерей.

-- Мистеръ Дэль, сказалъ Хопкинсъ, стараясь говорить спокойно, на сколько это позволяла одышка:-- вотъ онъ, вотъ этотъ ключъ; мнѣ нужно убираться, пускай пропадаетъ жалованье за цѣлую недѣлю. Сегодня же вечеромъ я очищу коттэджъ; а что касается до богадѣльни, я полагаю, меня примутъ сейчасъ, если ваша милость дастъ мнѣ записочку.

Сквайръ зналъ, что Хопкинсъ имѣлъ отъ трехъ до четырехъ сотъ фунтовъ стерлинговъ, и потому намекъ на богадѣльню можно было принять за мелодраматическій.

-- Не будь дуракомъ, сказалъ сквайръ, скрипя зубами.

-- Я былъ дуракъ въ этомъ дѣлѣ, отвѣчалъ Хопкинсъ: -- я не въ силахъ былъ подавить свои чувства; а когда человѣкъ не въ силахъ подавить своихъ чувствъ, ему остается только убираться прочь, забраться въ богадѣльню и оставаться тамъ до самой смерти.-- При этомъ онъ снова подалъ ключъ, но сквайръ не принялъ его и Хопкинсъ продолжалъ.-- Пожалуй, мистеръ Дэль, пока не пріищете другаго, я посмотрю за тепличными рамами и еще кое за чѣмъ. Жаль будетъ, если пропадетъ виноградъ,-- а онъ, смѣю сказать, весь годится для стола. Я давно не видывалъ такого урожая. Я такъ ухаживалъ за нимъ, что до самаго февраля не провелъ ни одной ночи спокойно. Въ здѣшнемъ мѣстѣ не найдется человѣка; который бы смыслилъ что нибудь въ виноградѣ, не найдется нигдѣ и по сосѣдству. Старшій садовникъ милорда ничего въ этомъ дѣлѣ не смыслитъ,-- да еслибы и смыслилъ, то не пойдетъ сюда. Извольте, мистеръ Дэль, я продержу ключъ, пока вы пріищете другаго человѣка.

Послѣ этого въ теченіе двухъ недѣль въ садахъ было междуцарствіе, самое страшное въ лѣтописяхъ Оллинтона. Хопкинсъ продолжалъ жить въ коттэджѣ и еще усерднѣе смотрѣть за виноградомъ. Присматривая за виноградомъ, онъ принялъ на свое попеченіе одни оранжереи; но до самыхъ садовъ ему не было никакого дѣла; онъ не взялъ жалованья, возвратилъ его сквайру и всѣмъ объявлялъ, что его уволили. Онъ ходилъ по саду, всегда имѣя въ рукахъ какое нибудь страшное садовническое оружіе, съ которымъ, какъ говорили, намѣревался сдѣлать нападеніе на Джоллифа; но Джоллифъ поступалъ весьма благоразумно, избѣгая встрѣчи.

Какъ скоро мистриссъ Дэль и Лили рѣшили, что побѣгъ изъ Малаго Оллинтонскаго Дома не долженъ состояться, Лили сообщила этотъ фактъ Хопкинсу.

-- Миссъ, замѣтилъ онъ: -- когда я сказалъ нѣсколько словъ вамъ и вашей мама, я зналъ, что вы послушаетесь голоса разсудка.

Лили заранѣе ждала такого замѣчанія; она знала, что Хопкинсъ непремѣнно припишетъ своимъ доводамъ рѣшимость остаться на мѣстѣ.

-- Да, сказала Лили: -- мы думали, думали и положили остаться. Притомъ же это желаніе дяди.

-- Желаніе дяди! Извините, миссъ; тутъ не одно только его желаніе: мы всѣ этого желаемъ. Нѣтъ, тутъ дѣло разсудка. Вотъ хоть бы этотъ самый домъ...

-- Но Хопкинсъ, это уже рѣшено. Мы остаемся. Я хотѣла бы только знать: не можешь ли ты придти къ намъ сейчасъ же и помочь распаковать всѣ вещи.

-- Какъ! сегодня же... вечеромъ, когда...

-- Да, да, теперь: мы хотимъ разставить всѣ вещи на прежнія мѣста, прежде чѣмъ наши воротятся изъ Гэствика.

Хопкинсъ почесалъ въ головѣ и началъ колебаться; ему не хотѣлось принять предложенія, которое могло быть сочтено за дѣтское, но наконецъ онъ согласился, сознавая, что предлагаемая работа сама по себѣ была добрымъ дѣломъ. Мистриссъ Дэль тоже согласилась, смѣясь надъ ребяческимъ поступкомъ Дили; вещи были весьма скоро распакованы, и между Лили и Хопкинсомъ образовалась на нѣкоторое время тѣсная дружба. Распаковка и разстановка вещей не совсѣмъ еще кончилась, когда возгорѣлась война изъ-за навоза, и когда Хопкинсъ, не имѣя достаточно силъ, чтобы подавить свои чувства, пришелъ наконецъ къ Лили и, сложивъ къ ногамъ ея всю тяжесть и всю славу своей свыше шестидесятилѣтней службы, умолялъ ее привести дѣла въ прежній порядокъ.

-- Это убиваетъ меня, миссъ, право убиваетъ; посмотрите только, какъ срѣзаютъ они спаржу, это вовсе не срѣзка, они просто калѣчатъ ее: -- рѣжутъ съ плеча, что годится и что не годится. Сажаютъ овощи тамъ, гдѣ я вовсе не думалъ сажать, хотя они и знаютъ, что я этого не думалъ. Я стоялъ подлѣ и не могъ сказать слова. Я скорѣе бы согласился умереть. Миссъ Лили, если бы вы знали мои страданія при видѣ всего этого... о, нѣтъ! ихъ никто не перескажетъ... никто, никто и никто!

Хопкинсъ отвернулся и заплакалъ.

-- Дядя, сказала Лили, подойдя къ самому его креслу: -- я хочу просить у васъ большой милости.

-- Большой милости! Въ настоящее время, мнѣ кажется, я не въ состояніи буду отказать тебѣ въ чемъ бы то ни было. Не намѣрена ли ты попросить, чтобы я пригласилъ къ себѣ еще одного графа?

-- Еще одного графа? сказала Лили.

-- Да; развѣ ты не слышала? Миссъ Беллъ была здѣсь сегодня поутру и требовала, чтобы на свадьбу я непремѣнно пригласилъ лорда де-Гэста и его сестру. Мнѣ кажется, между Беллъ и лэди Джуліей есть какіе-то замыслы.

-- И конечно, вы пригласите ихъ?

-- Разумѣется; я долженъ пригласить. Отъ этого не отдѣлаешься. Все это будетъ прекрасно для Беллъ, которая отправится съ мужемъ въ Уэльзъ; но что придется мнѣ дѣлать съ лэди Джуліей и графомъ, когда молодые уѣдутъ? Не придешь ли ты на помощь ко мнѣ?

Въ отвѣтъ на это Лили, само собою разумѣется, обѣщала придти и помочь.

-- Я думаю, что въ этотъ день мы и безъ того всѣ будемъ у васъ. Теперь насчетъ милости. Дядя вы должны простить Хопкинса.

-- Простить Хонкинса! ни за что! сказалъ сквайръ.

-- Нѣтъ; простите его. Вы не можете себѣ представить, до какой степени онъ несчастливъ.

-- Какимъ же образомъ я прощу человѣка, который не хочетъ мнѣ уступить! Онъ шатается здѣсь и ничего не дѣлаетъ; возвращаетъ назадъ жалованье и смотритъ такимъ звѣремъ, какъ будто намѣренъ кого нибудь убить; и все изъ-за того, что не хочетъ дѣлать такъ, какъ приказываютъ. Могу ли же я простить подобнаго человѣка?

-- Почему же нельзя, дядя?

-- Это будетъ значить все равно, что онъ проститъ меня. Онъ знаетъ очень хорошо, что можетъ приступить къ дѣлу, когда ему вздумается; да и то сказать, его никогда не отстраняли отъ дѣла.

-- Но дядя, онъ кажется такимъ несчастнымъ.

-- Что же могу я сдѣлать, чтобы онъ былъ счастливѣе?

-- Дойти до его коттэджа и сказать, что вы его прощаете.

-- Онъ начнетъ спорить со мной и представлять свои резоны.

-- Не думаю: онъ слишкомъ убитъ для того, чтобы спорить теперь.

-- Ахъ, Лили! ты не знаешь его такъ, какъ знаю я. Никакія несчастія въ мірѣ не въ состояніи уменьшить заносчивости этого человѣка. Изволь, я схожу, если ты просишь; но мнѣ кажется, это будетъ значить, что я созданъ для того, чтобы всякому подчиняться. Я слышу очень много о чувствахъ другихъ людей, но не знаю, чтобы кто нибудь подумалъ о моихъ собственныхъ чувствахъ.

Сквайръ былъ далеко не въ пріятномъ настроеніи духа, такъ что Лили начинала сожалѣть о своей настойчивости. Какъ бы то ни было, она успѣла вытащить его изъ дому и пройти съ нимъ черезъ садъ къ коттэджу; по дорогѣ Лили обѣщала думать о немъ всегда и всегда. Сцена съ Хопкинсомъ не можетъ быть описана теперь; она заняла бы много изъ весьма немногихъ остающихся страницъ для нашего разсказа. Считаю необходимымъ, однакоже, сказать, что въ результатѣ ея для сквайра всего торжественнѣе было заключеніе трактата взаимнаго прощенія. Хопкинсъ признавался и обвинялъ себя въ томъ, что не въ силахъ былъ сдержать своихъ чувствъ; но при этомъ надо было видѣть его раздраженіе! Онъ не могъ удержать языка, и разумѣется также много сказалъ въ свое оправданіе, какъ и въ признаніе своей виновности. Въ сущности торжество было на его сторонѣ, потому что съ этой поры никто не долженъ былъ вмѣшиваться въ его распоряженія на дворѣ фермы. Главнѣе всего онъ показалъ покорность своему господину согласіемъ получить жалованье за двѣ недѣли, проведенныя имъ въ совершенной праздности.

Благодаря этому маленькому событію, Лили болѣе уже не боялась непріятныхъ разговоровъ, которыхъ слѣдовало ожидать отъ Хопкинса по поводу измѣнившихся плановъ переселенія; но нельзя было надѣяться на такую же пощаду со стороны мистриссъ Хаонъ, мистриссъ Кромпъ и, пуще всего, мистриссъ Бойсъ. Всѣ онѣ принимали участіе болѣе или менѣе сильное, въ размолвкѣ Хопкинса съ сквайромъ; но участіе ихъ въ занятіи Малаго Дома было несравненно сильнѣе; отказъ садовника принять жалованье становился для мистриссъ Хаонъ предметомъ второстепенной важности, въ то время, когда она занята была вопросомъ, будетъ ли домъ окрашенъ, какъ внутри, такъ и снаружи. Да, говорила она: -- я сама думаю сходить въ Гэствикъ и пріискать квартиру; сама уложу и постели свои. Лили ничего не отвѣчала на это, чувствуя, что это была часть того наказанія, котораго она ожидала.-- Безъ васъ, мы бы совсѣмъ осиротѣли, сказала мистриссъ Кромпъ, обращаясь къ Лили и Беллъ; а можетъ быть вмѣсто васъ мы получили бы кого нибудь хуже; но зачѣмъ вы запаковали всѣ свои вещи въ огромные сундуки? неужели только для того, чтобы снова все распаковать?

-- Мы отдумали переѣзжать, мистриссъ Кромпъ, отвѣчала Беллъ довольно сердито.

-- Да; я знаю, что отдумали. Для такихъ людей, какъ вы, это возможно, безъ всякаго сомнѣнія; но когда мы что нибудь отдумаемъ, тогда всѣ заговорятъ.

-- Кажется, что такъ! сказала Лили.-- Ничего, мистриссъ Кромпъ. Не задерживайте только нашихъ писемъ, и мы не будемъ ссориться.

-- Письма! будь они прокляты. Я желала бы, чтобы подобной дряни совсѣмъ не существовало. Вчера былъ здѣсь какой-то человѣкъ, съ такимъ повелительнымъ тономъ. Не знаю, откуда онъ пріѣхалъ, вѣроятно изъ Лондона; и это для него не хорошо, и то дурно, и все скверно; а потомъ и говоритъ, что откажетъ мнѣ отъ мѣста.

-- Скажите пожалуйста, мистриссъ Кромпъ; это весьма непріятно!

-- Откажетъ отъ мѣста! откажетъ въ двухъ съ половиной пенсахъ въ день! Я и сказала ему, пусть онъ отказываетъ самому себѣ, пусть беретъ себѣ на плечи старыя сумки и всякую дрянь. Письма -- великая важность! И зачѣмъ они нанимаютъ почтмейстеровъ, если не могутъ заплатить больше двухъ съ половиною пенсовъ?

Такимъ образомъ подъ прикрытіемъ урагана гнѣва мистриссъ Кромпъ, разразившагося надъ почтъ-инспекторомъ, который навѣстилъ ее, Лили и Беллъ избавились отъ многаго, что должно бы было обрушиться на ихъ головы. Оставалась еще мистриссъ Бойсъ. Здѣсь, однако, для доведенія исторіи мистриссъ Кромпъ до отдаленнѣйшаго по возможности періода, я могу прибавить, что ей "не отказали отъ мѣста" и что она продолжаетъ получать отъ короны по два съ половиной пенса въ день.-- Должно быть, это презлая старуха, сказалъ инспекторъ отвозившему его человѣку.-- Точно такъ, сэръ; всѣ такъ отзываются объ ней. Рѣдко кого не обсчитаетъ или не облаетъ.

Беллъ и Лили вмѣстѣ отправились къ мистриссъ Бойсъ.-- Если она будетъ становиться несносною,-- я заговорю о твоей свадьбѣ,-- сказала Лили.

-- Сдѣлай одолженіе, отвѣчала Беллъ:-- я не противъ этого; только не знаю, можно ли тутъ о чемъ нибудь разговориться. Свадьба доктора -- это такой обыкновенный предметъ для разговора.

-- Однако не обыкновеннѣе, чѣмъ свадьба священника, сказала Лили.

-- Ну ужь, не знаю. Свадьбы священниковъ -- событія весьма замѣчательныя. Они почти всегда выбираютъ себѣ невѣстъ въ провинціяхъ. Таковъ ужь ихъ удѣлъ. Совсѣмъ другое дѣло -- доктора и адвокаты. Я не думаю, чтобы они когда нибудь женились въ провинціи; -- они дѣлаютъ это въ Лондонѣ. Свадьба же провинціальнаго доктора не можетъ служить для разговора особенно интереснымъ предметомъ.

По всей вѣроятности мистриссъ Бойсъ имѣла съ Беллъ одинаковый взглядъ на свадьбу провинціальнаго доктора, потому что ей не угодно было предстоящую свадьбу доктора Крофтса принять за главный предметъ разговора. Какъ скоро Лили и Беллъ заняли мѣста, мистриссъ Бойсъ немедленно завела рѣчь о Маломъ Домѣ, начавъ выраженіемъ своего величайшаго изумленія,-- и, разумѣется радости, по поводу внезапной перемѣны, послѣдовавшей въ ихъ намѣреніи.-- Тѣмъ еще милѣе, сказала она:-- когда между родными не будетъ никакихъ непріятностей.

-- У насъ, между родными, никогда не было непріятностей, возразила Беллъ.

-- О, да; я въ этомъ увѣрена. Я всегда съ особеннымъ удовольствіемъ указывала на доброе согласіе между вами и вашимъ дядей. И когда мы услышали о вашемъ намѣреніи выѣхать...

-- Но, мистриссъ Бойсъ, мы остаемся на мѣстѣ. Мы хотѣли было выѣхать, полагая, что въ Гэствикѣ нашей мама будетъ спокойнѣе, но потомъ отдумали, и теперь остаемся здѣсь.

-- Правда ли, что домъ будутъ перекрашивать? спросила мистриссъ Бойсъ.

-- Я думаю, правда, отвѣчала Лили.

-- Снаружи и внутри?

-- Когда нибудь вѣдь надобно же будетъ это сдѣлать, сказала Беллъ.

-- Да; конечно; надо, однако сказать, что со стороны сквайра это весьма великодушно. Въ вашемъ домѣ такъ много деревянныхъ подѣлокъ. Желала бы я знать, когда наши коммиссіонеры вздумаютъ выкрасить нашъ домъ; для духовенства просто никго ничего не хочетъ сдѣлать. Во всякомъ случаѣ, я въ восторгѣ, что вы остаетесь... Сколько разъ говорила я мистеру Бойсу,-- что бы стали мы дѣлать безъ васъ? Я увѣрена, что сквайръ не отдалъ бы этого дома въ наймы.

-- Не знаю, отдавалъ ли онъ его когда нибудь.

-- Если бы онъ остался пустымъ, то въ немъ все пришло бы въ ветхость и разрушеніе,-- не правда ли? А могла ли ваша мама платить за квартиру, которую наняла въ Гэствикѣ?

-- Право, я ничего не знаю. Беллъ вѣрнѣе меня можетъ сообщить вамъ объ этомъ, потому что квартиру нанималъ Крофтсъ. Я полагаю, что докторъ Крофтсъ разсказываетъ ей все.

Такимъ образомъ разговоръ перемѣнился, и мистриссъ Бойсъ поняла, что какіе бы тутъ ни были еще секреты, открытіе ихъ при настоящемъ случаѣ оказывалось невозможнымъ.

Свадьба доктора Крофтса и Беллъ должна была состояться въ половинѣ іюня, и сквайръ рѣшился придать этой церемоніи всевозможную пышность, открывъ для новобрачныхъ и гостей двери своего дома. По особому условію между Беллъ и лэди Джуліей, о чемъ было уже сказано, на свадьбу былъ приглашенъ лордъ де-Гэстъ и сама лэди Джулія. На этотъ случай изъ Торки пріѣхалъ полковникъ и лэди Фанни; -- это былъ первый визитъ, сдѣланный полковникомъ своему родительскому крову въ теченіе многихъ лѣтъ. Бернардъ отказался сопутствовать отцу. Онъ еще не уѣхалъ за границу; но тутъ были обстоятельства, которыя заставляли его чувствовать, что онъ не найдетъ особеннаго удовольствія на свадьбѣ. Брачный обрядъ совершалъ мистеръ Бойсъ, вмѣстѣ съ высокопочтеннѣйшимъ Джономъ Джозефомъ Джонсомъ, магистромъ наукъ, окончившимъ курсъ въ Кэмбриджѣ, въ коллегіи Іисуса, и куратомъ церкви св. Петра, у сѣверныхъ воротъ Гэствика,-- такъ гласила мѣстная газета County Chronicle; -- это маленькое объявленіе имѣло тѣ послѣдствія, что у читателей газеты не доставало терпѣнія прослѣдить его далѣе титула высокопочтенннѣйшаго Джона Джозефа Джонса, а чрезъ это обстоятельство извѣстіе о бракосочетаніи Беллъ съ докторомъ Крофтсомъ не распространилось такъ широко, какъ можно было бы желать.

Свадьбу сыграли весьма весело. Сквайръ былъ какъ нельзя болѣе любезенъ, и принималъ гостей съ такимъ радушіемъ, какъ будто присутствіе ихъ въ его залахъ доставляло ему истинное наслажденіе. Восторжествовавшій Хопкинсъ съ такимъ тщаніемъ украсилъ цвѣтами и зеленью старыя комнаты, что Лили и Беллъ приходили въ восторгъ. Въ теченіе этого періода плетенія гирляндъ и разстановки цвѣтовъ, старый старикъ обнаружилъ частичку чувства, о которомъ нельзя не упомянуть на этихъ послѣднихъ строкахъ. Лили начала хвалить вкусъ старика, въ то время какъ Беллъ куда-то удалилась.

-- Я бы желалъ, чтобъ это было для тебя, моя милочка!-- сказалъ Хопкинсъ: -- желалъ, чтобы это было для тебя!

-- Хорошо это идетъ, Хопкинсъ, и для настоящаго случая, отвѣчала Лили торжественно.

-- Для него, я бы ничего не сдѣлалъ, продолжалъ Хопкинсъ:-- ровно ничего. Одной вѣтки не повѣсилъ бы. А вотъ для другаго-то!..

Лили ничего не сказала. Она знала, что старикъ выразилъ желаніе всѣхъ окружавшихъ ее. Она не сказала ни слова, тѣмъ болѣе, что въ это время воротилась Беллъ.

Но на свадьбѣ никто не былъ такъ веселъ, какъ Лили,-- никто такъ не веселился, не радовался, не сочувствовалъ брачному торжеству. Она кокетничала съ старымъ графомъ до такой степени, что онъ готовъ былъ самъ жениться на ней. Видѣвшіе ее въ тотъ вечеръ и ничего не знавшіе изъ ея собственной исторіи, никакимъ образомъ не могли бы представить себѣ, что она сама такъ жестоко была обманута мѣсяцевъ шесть или восемь тому назадъ. А знавшіе ее не могли не представить себѣ, что страданія, которыя она выносила тогда, служили для нея такимъ жестокимъ ударомъ, поправленіе отъ котораго казалось для нея невозможнымъ. Хотя она сама полагала, что поправленіе для нея невозможно, хотя ее можно было сравнить съ человѣкомъ, который потерялъ въ сраженіи правую руку, но съ потерею этой руки, для нея не все еще утратилось. Пуля, поразившая ее такъ жестоко, не коснулась ея жизни, и она ни словомъ, ни взглядомъ не хотѣла жаловаться свѣту на рану, которую получила.-- Жены, потерявъ мужей своихъ, продолжаютъ пить, ѣсть и веселиться, говорила она самой себѣ: -- а онъ еще не умеръ.-- Поэтому она рѣшилась казаться счастливою, и, смѣю сказать, не только привела въ исполненіе свою рѣшимость, но и дѣйствительно наслаждалась счастіемъ, на сколько это было для нея доступно.-- Вы милый, добрый человѣкъ, и я знаю, будете беречь ее, сказала она Крофтсу, когда онъ собрался увезти молодую жену.

-- Буду стараться всѣми силами, отвѣчалъ Крофтсъ.

-- Надѣюсь, вы будете добры и ко мнѣ. Помните, что женившись на Беллъ, вы вступили въ бракъ съ цѣлымъ семействомъ; и пожалуйста не вѣрьте ни одному слову изъ того, что говоритъ о тещахъ въ своихъ романахъ этотъ дурной человѣкъ. Онъ нанесъ большой вредъ обществу, затворивъ для половины матерей въ Англіи дома ихъ дочерей.

-- Моего дома онъ не запретъ отъ мистриссъ Дэль.

-- Помни же это. Теперь, прощайте.

Новобрачные уѣхали и Лили осталась кокетничать съ лордомъ де-Гэстомъ.

О комъ еще нужно сказать нѣсколько словъ, прежде, чѣмъ позволю усталому перу моему выпасть изъ рукъ? Сквайръ, послѣ долгой внутренней борьбы, признался самому себѣ, что невѣстка не получала отъ него тѣхъ ласкъ, которыхъ вполнѣ заслуживала. Сознаваясь въ этомъ, онъ далъ себѣ слово употребить всѣ усилія, чтобы загладить все дурное прошедшее,-- и мнѣ кажется, можно сказать, что мистриссъ Дэль принимала эти усилія не безъ благодарности.

Поэтому я расположенъ думать, что жизнь въ Оллинтонѣ, какъ въ Большомъ, такъ и въ Маломъ Домѣ, скоро сдѣлалась несравненно пріятнѣе, чѣмъ въ прежнее время. Лили вскорѣ получила модные ботинки, или по крайней мѣрѣ, скоро убѣдилась, что возможность получить ихъ, какъ ей хотѣлось, совершенно зависѣла отъ свадебнаго подарка дяди; она заговорила даже о покупкѣ клѣтки для бѣлки, но я не думаю, чтобы ея расточительность заходила такъ далеко.

Лордъ де-Курси остался въ замкѣ Курси страдать отъ подагры и злобнаго настроенія духа.-- Да,-- это вѣрно! Въ послѣдніе дни, жизнь, повидимому, отказалась доставлять ему что нибудь утѣшительное. Жена убѣжала отъ него и положительно объявила зятю, что никакія убѣжденія, никакія обстоятельства не принудятъ ее воротиться назадъ,-- даже "если бы ей пришлось умереть съ голоду!" Этими словами она хотѣла выразить всю твердость своей рѣшимости, даже если бы пришлось лишиться лошадей и кареты. Но этому случаю бѣдный мистеръ Гэзьби ѣздилъ въ замокъ Курси и имѣлъ съ графомъ страшное свиданіе; однако, дѣла поустроились и ея сіятельство оставалась въ Баденъ-Баденѣ въ полуголодномъ состояніи, то есть она имѣла карету только въ одну лошадь.

Что касается до Кросби, то я расположенъ думать, что онъ возвратилъ въ мѣстѣ служенія прежнее свое вліяніе. Онъ сдѣлался господиномъ мистера Буттервелла, господиномъ мистера Оптимиста и майора. Онъ зналъ свое дѣло, умѣлъ обдѣлывать дѣла, чего нельзя сказать о трехъ его начальствующихъ лицахъ. При такихъ обстоятельствахъ онъ съ увѣренностію все прибралъ къ своимъ рукамъ, и всѣмъ началъ управлять. Но въ другихъ отношеніяхъ, звѣзда его счастія не показывалась на горизонтѣ. Почти ежедневно онъ обѣдалъ въ своемъ клубѣ, и тамъ, по обыкновенію, составилъ себѣ маленькій кружокъ. Но все же онъ пересталъ быть Адольфомъ Кросби прежнихъ дней,-- Адольфомъ Кросби извѣстнымъ въ Белгравіи и въ улицѣ Сентъ-Джемсъ. Онъ смѣло вывелъ свой корабль на глубину и смѣло плылъ на немъ, когда еще счастіе льнуло къ нему. Но онъ забылъ мореходныя правила и успѣхъ заставилъ его быть безпечнымъ. Онъ пересталъ бросать лотъ и держать на стражѣ часоваго. Поэтому первая скала, съ которой повстрѣчался, разбила корабль его на мелкія щепки. Его жену, лэди Александрину, и теперь можно видѣть въ одноконной каретѣ вмѣстѣ съ матерью къ Баденъ-Баденѣ.

КОНЕЦЪ.

"Современникъ", NoNo 6--12, 1863, NoNo 1--4, 1864

OCR Бычков М. Н.

Оставить комментарий Троллоп Энтони (перевод: Без указания переводчика) (yes@lib.ru) Год: 1864 Обновлено: 06/10/2016. 1683k. Статистика. Статья: Проза, Переводы Романы	Скачать FB2 Оценка: *8.004** Ваша оценка:
Аннотация: The Small House at Allington Текст издания: журнал "Современникъ", NoNo 6-12, 1863, NoNo 1-4, 1864.

Троллоп Энтони Оллинтонский малый дом

ОЛЛИНТОНСКІЙ МАЛЫЙ ДОМЪ

Троллоп Энтони
Оллинтонский малый дом