Торнау Федор Федорович
Из воспоминаний бывшего кавказца

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

   Складчина. Литературный сборникъ составленный изъ трудовъ русскихъ литераторовъ въ пользу пострадавшихъ отъ голода въ Самарской губерніи
   С.-Петербургъ, 1874
  

ИЗЪ ВОСПОМИНАНІЙ
БЫВШАГО КАВКАЗЦА.

   Разбирая, за неимѣніемъ другаго дѣла, старыя залежавшіяся бумаги, нашелъ я между прочимъ нѣсколько листовъ испещренныхъ помѣтками о давнопрошедшемъ времени. Въ моихъ глазахъ мелькнуло: Кавказъ, Чечня, экспедиція Фрейтага 1844 г., Гехинскій лѣсъ, не забыть Егора Попова и Павла Самарскаго, и цѣлый рядъ воспоминаній возникъ въ моей памяти, воспоминаній грустныхъ, потому что прошедшаго времени не вернешь, и не менѣе того воспоминаній отрадныхъ по чувству гордости, съ которымъ принужденъ вспоминать о моихъ былыхъ боевыхъ товарищахъ, безъ разбору -- стояли-ли они выше, или далеко ниже меня во время оно, когда мы сообща дѣлили горе, радости и труды. Егоръ Поповъ, Павелъ Самарскій, имена незвучныя, люди неважные, простые линейскіе казаки, а помнить ихъ долженъ, и даже много виноватъ предъ ними, что такъ долго держалъ въ забытьи ихъ славные, молодецкіе поступки. Хорошіе примѣры должны оставаться на виду. Доказали они на какія дѣла безусловнаго и безразсчетнаго самоотверженія способенъ простой русскій человѣкъ, когда заговоритъ въ немъ сердце подъ настроеніемъ чувства благодарности, которое такъ нетрудно въ немъ возбудить. Нечего сказать, разъ-другой, знатно они меня уважили; и за что было имъ меня особенно благодарить?-- развѣ только за ласковое слово, да за пригоршню дароваго овса, въ минуту нужды удѣленную ихъ усталому коню. Въ короткихъ словахъ познакомлю читателя съ тѣми случаями, по которымъ завсегда остаюсь въ долгу у моихъ казаковъ драбантовъ, неотлучно сопровождавшихъ меня въ теченіе двухъ годовъ моего послѣдняго пребыванія на Кавказѣ.
   Въ 1844 году готовилась общая экспедиція на лѣвомъ флангѣ Кавказской Ливіи, для чего войска на Кавказѣ были усилены двумя дивизіями 5 пѣхотнаго корпуса подъ начальствомъ генерала Лидерса. Военныя дѣйствія открылъ Фрейтагъ, двинувшись въ сердце большой Чечни, гдѣ къ нему долженъ былъ присоединиться еще другой отрядъ, туда же направленный изъ Владикавказа подъ командою генерала Нестерова. Изъ главной квартиры, занимавшей Щедринскую станицу на Терекѣ, къ моему величайшему удовольствію меня командировали къ Фрейтагу, у котораго, до праву старшинства, на время похода я долженъ былъ занять должность отряднаго оберъ-квартирмейстера. Первый разъ въ жизни мнѣ приходилось идти въ дѣло подъ начальствомъ этого отличнаго человѣка, съ которымъ былъ знакомъ со времени польской войны 1831 года, съ той же поры пріучившись его любить и уважать, не зная за нимъ ни одного неблагороднаго побужденія, ни одной предосудительной черты; по этому понятно съ какою непритворною радостью я принялъ мое временное назначеніе, жалѣя только о томъ, что ему не суждено было продлиться на время всей предполагаемой экспедиціи, отъ которой тогда еще ожидали блестящаго успѣха. Поѣхалъ я къ нему не одинъ. Вмѣстѣ со мной, изъ числа прибывшихъ изъ Петербурга офицеровъ, отправились къ Фрейтагу флигель-адьютантъ, графъ Шарль Ламбертъ, графъ Эдуардъ Барановъ, князь Александръ Голицынъ, Мердеръ, гвардейскій артиллеристъ Василій Давыдовъ.
   Въ одно ясное весеннее утро -- погода благопріятствовала намъ во время всего десятидневнаго похода -- выступили мы изъ кр. Грозной въ Чечню чрезъ Майкобское ущелье и, подвигаясь къ Гехинскому аулу, принялись по пути жечь селенія и уничтожать посѣвы, для наказанія чеченцовъ за повиновеніе ихъ Шамилю. Непріятель тревожилъ насъ слегка, изрѣдка перестрѣливаясь съ нашею цѣпью, но нигдѣ не показывался въ значительныхъ силахъ. Эта уклончивость на первыхъ ворахъ дѣятельно сопротивляться нашему наступательному движенію не могла обмануть Фрейтата; ему хорошо было извѣстно гдѣ мѣстность дозволяла непріятелю дать намъ сильный отпоръ, гдѣ онъ насъ поджидалъ, и гдѣ намъ самимъ слѣдовало глядѣть въ оба глаза, чтобы не набраться стыда. Между нами я Нестеровымъ, шедшимъ къ намъ на соединеніе, лежалъ Гехинскій лѣсъ, да протекалъ Валерикъ, два мѣста, чрезъ которыя русскія войска ни разу не проходили безъ самой кровопролитной драки. Валерикъ -- рѣчка смерти -- по шерсти ей была и кличка -- воспѣта Лермонтовымъ, а про Гехинскій лѣсъ разскажу я сухой прозой, чѣмъ онъ былъ тогда не въ поэтическомъ, а въ чисто-практичномъ военномъ значеніи: семиверстная, глухая трущоба, чрезъ которую безчисленными поворотами извивалась узкая арбяная дорога. На половинѣ пути открывалась прогалина не шире ста саженъ, упиравшаяся въ крутой оврагъ шириной около сорока шаговъ; въ трехъ верстахъ за оврагомъ Валерикъ протекалъ по обширной луговинѣ, окруженной густымъ боромъ. Мѣсто ровно было создано въ пользу чеченцовъ, никогда не упускавшихъ случая сильно намъ вредить, когда лѣсная чаща ихъ скрывала отъ нашихъ глазъ и уберегала отъ нашей пули, а мы сами принуждены были двигаться по открытой дорогѣ. Узнавъ отъ лазутчиковъ что въ Гехинскомъ лѣсу собралось множество чеченцовъ -- кто говорилъ три, а кто говорилъ даже пять тысячъ -- Фрейтагъ остановился предъ лѣсомъ и дослалъ Нестерову приказаніе: переправившись чрезъ Валерикъ, тремя пушечными выстрѣлами дать знать о своемъ приближеніи, и не вдаваться въ чащу прежде, чѣмъ отъ насъ не отвѣтятъ такимъ же сигналомъ. Разсчитывалъ Фрейтагъ, одновременно атаковавъ лѣсъ съ двухъ противоположныхъ сторонъ, поставить непріятеля въ два огня и такимъ образомъ на его голову обратить пораженіе, которое онъ думалъ намъ подготовить.
   На третья сутки, послѣ обѣда часу но второмъ, послышались намъ дальніе пушечные выстрѣлы. Нестеровъ переправляется чрезъ Валерикъ, подумалось намъ, станетъ лагеремъ, отдохнетъ, а завтра поутру, извѣщенные условленнымъ сигналомъ, пойдемъ на встрѣчу его отряду. Не прошло однако не болѣе двухъ часовъ, какъ на время прекратившійся огонь, безъ предварительнаго сигнала, загорѣлся сильнѣе и гораздо ближе. Владикавказскій отрядъ, не останавливаясь, шелъ къ намъ на соединеніе; видимо тутъ произошла ошибка, объяснившаяся впослѣдствіи тѣмъ, что посланное Фрейтагомъ приказаніе миновало Нестерова, не смотря на то, что было отправлено дубликатомъ съ двумя лазутчиками, поѣхавшими разными путями. Мѣстность, какъ я уже сказалъ, была непреодолимо трудная, непріятеля собралось вдоволь на оба наши отряда; почуялъ Робертъ Карловичъ бѣду, и не имѣя привычки въ такомъ разѣ долго думать и совѣтоваться, мигомъ поднялъ казаковъ и съ тремя сотнями и двумя конными орудіями поскакалъ къ опушкѣ Гехинскаго лѣса, отдавъ мнѣ приказаніе: наскоро построить вагенбургъ для двухъ батальоновъ и потомъ вслѣдъ за нимъ вести остальныя войска. Покончивъ съ вагенбургомъ, не успѣлъ я отвести колонну на полъ-версты, какъ приказано было ее вернуть. Нестерову не нужна наша помощь, объявилъ присланный адьютантъ, чеченцы пропустили его почти безъ драки, поэтому остается только приготовить лагерное мѣсто для новоприбывшихъ войскъ. Намъ самимъ издалека было видно, какъ находившіеся у него малороссійскіе казаки, спокойно выходя изъ лѣсу, строились вдоль опушки. Сдѣлавъ налѣво кругомъ, пѣхота пошла обратно къ мѣсту прежней стоянки, но ей успокоиться было не суждено; десять минутъ спустя прискакалъ, какъ помнится, графъ Барановъ съ новыхъ приказаніемъ, двумъ головнымъ батальонамъ бѣглымъ шагомъ со мной прибить къ Фрейтагу, ожидавшему насъ въ опушкѣ, а генералу Бѣлявскому, командовавшему всею пѣхотой, съ остальными батальонами и съ артиллеріею идти слѣдомъ, не слишкомъ спѣша однако, чтобы прежде дѣла не утомить солдатъ. Вышло на повѣрку, что самого Нестерова съ кавалеріею чеченцы дѣйствительно пропустили безобидно, но загородили путь его обозу, когда онъ вошелъ въ средину лѣса, ударили въ шашки на прикрытіе, опрокинули Навагнискій батальонъ, и потомъ отбросили къ Валерику аріергардъ, которымъ конандовалъ полковникъ Кревскій. Не дожидаясь хвоста, Робертъ Карловичъ, съ двумя спѣшно мною приведенными батальонами и двумя конными орудіями, пошелъ выручать Нестеровскій аріергардъ, строго запретивъ, хотябъ однимъ выстрѣломъ отвѣчать на непріятельскій огонь. Штыкомъ очищая себѣ дорогу, солдаты безъ остановки добѣжали до прогалины, до тутъ были остановлены непреодолимымъ градомъ пуль, наткнувшись сверхъ того на такое зрѣлище, отъ котораго морозъ пробѣжалъ по жилкамъ даже у самыхъ закаленныхъ кавказцевъ. Одинъ изъ бывшихъ съ нами батальоновъ, принадлежавшій къ войскамъ 5 корпуса, при этомъ съ непривычки оробѣлъ, попятился назадъ, но во время еще былъ остановленъ. Не полагаю, чтобы кто либо изъ бывшихъ тутъ на лицо могъ забыть это грустное мгновенье: на встрѣчу къ намъ бѣжали совершенно нагія, съ головы до ногъ кровью залитыя человѣческія фигуры. По всему тѣлу ровно топоромъ изрубленные Навагинцы, услыхавъ русское ура, встрепенулись, повыскочили изъ-за кустовъ, и въ предсмертныхъ судорогахъ, не помня себя, метались въ средину рядовъ, душу раздирающимъ голосомъ умоляя о помощи, которой мы въ первую минуту не въ состоянія были имъ подать. Войска съ медиками и съ лазаретными повозками еще не подошли, а предъ нами по другую сторону оврага въ густой чащѣ сверкало дуло возлѣ дула, и дорога, доколѣ видѣлъ глазъ, была запружена сплошною массою лохматыхъ шапокъ. Куринскій батальонъ подбѣжалъ въ оврагу и сталъ какъ вкопаный. Молодцы были Куринцы, да въ немоготу пришлось: почти въ упоръ и уже слишкомъ горячо палилъ чеченецъ, а проучить его штыкомъ мѣшалъ глубокій оврагъ.
   Напрасно Фрейтагъ кричалъ: Куринцы не плошай!-- дружно въ оврагъ, да въ штыки!-- и выскакивали смѣльчаки изъ рядовъ товарищамъ дорогу показать, да не живые, а мертвые ныряли въ глубину оврага. Видя, что безъ подготовки непріятеля не осилить, Фрейтагъ на краю оврага поставилъ два орудія и приказалъ картечью очистить дорогу. Мѣсто было тѣсное, Фрейтага съ находившимися при немъ офицерами и конвойными казаками, всего человѣкъ двадцать, пѣхота прижала къ самимъ орудіямъ. Робертъ Карловичъ стоялъ впереди всѣхъ, а мнѣ по обязанности слѣдовало находиться вблизи. Чеченцы, не замѣшкавъ узнать его по коню и по числу окружавшихъ его офицеровъ, бросили стрѣлять по войскамъ и весь свой огонь обратили на насъ. Мгновенно насъ осыпало свинцомъ; свиста пуль уже не было слышно, ровно вихрь загудѣлъ надъ нашими головами. Въ эту критическую минуту мои казаки поразили меня нежданною -- негаданною выходкой. Егоръ Поповъ и Павелъ Самарскій, первый Горскаго, второй Ставропольскаго полка, не сговариваясь, оба разомъ выскочили впередъ и заслонили меня собой отъ непріятельскихъ пуль.
   -- Назадъ! не ваше мѣсто! отозвался я, разогналъ ихъ лошадей и придвинулся къ Фрейтагу.
   -- Коли убьютъ нашего брата, невелика бѣда, а убьютъ васъ, иное дѣло -- жалѣете вы насъ, хочемъ и васъ пожалѣть, отвѣтилъ Поповъ, подъ-устцы осадивъ мою лошадь, и снова оба казака стали между мной и непріятелемъ, который съ разстоянія пятидесяти шаговъ насъ разстрѣливалъ въ свое полное удовольствіе. Судьба однако сберегла моихъ добрыхъ казаковъ: не проронили они ни капли крови, только продырявленныя шапки да черкески ихъ свидѣтельствовали потомъ, что Чеченцы свинца не жалѣли и впередъ соваться отнюдь не походило на веселую шутку. И не высокопоставленную особу, не полновластнаго начальника, ради корысти или громкой похвалы, а невиднаго армейскаго офицера, угодившаго полюбиться имъ, забывъ себя, своихъ женъ и дѣтей, повинуясь мгновенному внушенію молодецкихъ сердецъ, пытались они уберечь отъ всѣмъ равно угрожавшей смерти. Кажись, нѣтъ столь блистательнаго подвига, который, судя не по видимому результату, а по душевному побужденію, было бы позволено поставить выше этого мало-виднаго, и по этому мало кѣмъ замѣченнаго поступка. Фрейтагъ, отъ котораго, не взирая на его главную заботу, не ускользали и самыя незначительныя обстоятельства, при словахъ Попова обернулся, посмотрѣлъ на меня, на казаковъ, и въ памяти своей помѣтилъ ихъ имена, чтобы позже припомнить имъ дѣло, по мыслямъ его, выходившее изъ ряда вседневныхъ отличій. По этому поводу онъ не далъ имъ прямой награды, когда мы вернулись въ лагерь, сказалъ имъ только -- молодцы, вѣрные, честные казаки! стану васъ помнить! и потомъ, нѣсколько времени спустя, представилъ ихъ къ Георгію, по случаю другаго дѣла съ непріятелемъ.
   Въ этотъ день удалось вамъ стать свидѣтелями еще другаго поразительнаго примѣра безстрашной русской удали, о которомъ, разсказывая гехинское дѣло, грѣшно было бы умолчать. Выстрѣлъ за выстрѣломъ наши казачьи орудія картечью бороздили узкую дорогу; отъ чугунныхъ вспрысковъ непріятель осадилъ всторону, дорога опустѣла, но во бокамъ, въ лѣсной чащѣ не переставали вспыхивать дымки, доказывавшіе, что непріятель крѣпко держался въ лѣсу. Въ это время изъ за послѣдняго поворота неожиданно показались два всадника, очертя голову скакавшіе прямо на орудія -- по пикамъ ихъ слѣдовало принять за малороссійскихъ или донскихъ казаковъ, остальнаго, въ облакахъ пыли и дина, обдававшаго ихъ изъ лѣсу, нельзя было разглядѣть. Фрейтагъ, стоявшій на конѣ возлѣ самыхъ орудій, едва успѣлъ остановить канонира уже взмахнувшаго пальникомъ, чтобы снова брызнуть картечью, какъ на дуло налетѣлъ малороссійскаго казачьяго полка ротмистръ Томашевскій съ однимъ казакомъ, отряхнулся, перекрестился, и донесъ, что присланъ убѣдительно просить, какъ можно скорѣе идти на помощь аріергарду, попавшему въ страшные тиски.
   Молодецъ изъ молодцовъ! такой штуки я бы не сдѣлалъ!-- невольно вырвалось у меня изъ глубины души, и не постыдился я своего восклицанія -- всякой храбрости есть мѣра, и кто ее превзошелъ, тому по скупись и на похвалу!... Я слишкомъ коротко былъ знакомъ съ опасностью, чтобъ не понять и въ полной мѣрѣ не оцѣнить, что значило версты двѣ проскакать чрезъ лѣсъ, густо занятый чеченцами, да еще на встрѣчу собственной картечи. Не помню, до того случалось ли мнѣ быть свидѣтелемъ подобной рѣшимости. И кому въ обширной Россіи знакомо имя Томашевскаго, кто знаетъ про его славный подвигъ, кто вспомнилъ бы о немъ, ежели-бъ мнѣ теперь не представился случай разсказать, на какое отважное дѣло покусился храбрый малороссіянинъ.
   Выслушавъ Томашевскаго, Фрейтагъ въ то-же мгновеніе спустился въ оврагъ, скомандовавъ: "орудія на передки! Куринцы за мной!" Но Куринцы не дали ему себя опередить, роемъ насъ охватили и побѣжали впередъ. "Не пустимъ тебя, Робертъ Карловичъ," кричали ему обгонявшіе насъ солдаты, "наше дѣло идти передъ тобой и тебя оберегать, нече намъ указывать дорогу, сами найдемъ, не впервое намъ зубами грызться съ чеченцомъ. "
   Пока мы дрались на прогалинѣ, Бѣлявскій успѣлъ подойти съ прочими батальонами; непріятель не устоялъ противъ общаго натиска, раздвинулся, и пропустилъ насъ къ Валерику. На полянѣ, съ трехъ сторонъ опоясанной густымъ боромъ, Нестеровскій аріергардъ, прижавшись въ уголокъ, едва успѣвалъ отбиваться отъ нападавшаго на него многочисленнаго непріятеля, совершенно опьянѣвшаго отъ лѣсной удачи. Чеченцы не умолкая стрѣляли изъ опушки и съ высоты деревъ, унизанныхъ ими вплоть до вершины; со стороны рѣки, поддерживая безпрерывный огонь, они ползкомъ добирались до застрѣльщиковъ и мѣстами уже вскакивая рубили ихъ шашками. Наше появленіе разомъ дало дѣлу другой оборотъ: картечь изъ шести орудій и густая цѣпь мигомъ очистили луговину; лѣсомъ однако продолжали владѣть чеченцы и оттуда засыпали насъ пулями. Пропуская мимо себя войска, выходившія изъ лѣсу, Фрейтагъ тотчасъ замѣтилъ, что у Куринцовъ недостаетъ одной роты; никто не зналъ, куда она дѣвалась: была въ лѣвомъ прикрытіи, должно быть непріятель ее отрѣзалъ. Мнѣ было поручено отыскать пропавшую роту. Съ полубатальономъ Куринцевъ я вернулся въ лѣсъ, пошелъ на неумолкавшій въ немъ огонь и дѣйствительно наткнулся на роту, которой мы не досчитывались. Видя себя отрѣзаною, она штыками овладѣла непріятельскимъ сомкнутынъ заваломъ и изъ за громадныхъ колодъ, накиданныхъ чеченцами, отъ нихъ же отбивалась. Посчастливилось намъ ее не только высвободить, но и безъ чувствительной потери привести обратно къ своему батальону. Отогнавъ непріятеля на должную дистанцію, Фрейтагъ пропустилъ сперва въ Гехинскій лѣсъ Вревскаго аріергардъ, обозъ и артиллерію, съ ними отослалъ всѣхъ провожавшихъ его офицеровъ, въ томъ числѣ и меня, съ порученіемъ наблюдать, чтобы въ главной колоннѣ не разрывалась связь между частями и съ аріергардомъ; а самъ, удержавъ при себѣ одного своего адьютанта, остался позади съ двумя батальонами и четырьмя конными орудіями прикрывать наше отступленіе. Нѣсколько разъ, проѣзжая отъ хвоста къ головѣ колонны и обратно, въ этотъ день я имѣлъ случай видѣть Фрейтага въ пылу самой ожесточенной драки и вполнѣ убѣдиться, насколько была справедлива репутація, которою онъ пользовался да Кавказѣ. Въ кавказскую войну отступленіе было настоящимъ пробнымъ камнемъ распорядительности, хладнокровія и находчивости начальствующаго. Всѣ горцы вообще, а чеченцы въ особенности, слабо сопротивляясь при наступленіи, бѣшено провожали наши отступающія войска, не давая имъ шагу сдѣлать безъ драки. Въ Гехинскомъ лѣсу чеченцы роились; злобно расплачивались они за свои разоренные аулы и поля; въ боковыхъ прикрытіяхъ по всему протяженію лѣса усиленная пальба не умолкала ни на одно мгновеніе, но хуже всего доставалось аріергарду. Узкая дорога не позволяла употреблять въ дѣло больше двухъ орудій; вслѣдствіе безпрестанныхъ крутыхъ поворотовъ выстрѣламъ ихъ представлялись самыя короткія дистанція, шаговъ на двѣсти, рѣдко больше того; по сторонамъ, въ непроходимой чащѣ, съ непріятелемъ могли вѣдаться одни стрѣлки. Фрейтагъ непріятеля несъ на плечахъ, ни на мигъ не покидая аріергардныхъ орудій, которыя все время шли на отвозахъ и картечью кропили чеченцовъ, то и дѣло метавшихся ими овладѣть. Хладнокровно, не спѣша, покуривая чубучекъ, Робертъ Карловичъ распоряжался дѣйствіемъ, ободрялъ солдатъ, иногда подшучивалъ надъ неудачными попытками непріятеля проломить ихъ ряды. Казаки-артиллеристы тѣмъ временемъ, шапки заткнувъ за поясъ, чтобы сучьями съ головы не сорвало, заряжали съ быстротою молніи, разумно выжидали, во время отдавали выстрѣлъ, Когда нужно было повторяли, или поспѣшно на лямкахъ отвозили орудіе. Благодаря Фрейтагу, мы безъ прорухи прошли обратно къ нашему вагенбургу, хотя много потеряли людей и даже принуждены были въ лѣсу побросать тѣла убитыхъ; чего наши солдатики очень не долюбливали, но нечего было дѣлать, пришлось покориться горькой необходимости, когда Робертъ Карловичъ сердито крикнулъ солдатамъ, приступавшимъ къ нему съ просьбой уносить тѣла -- "бросай, не хочу живыхъ отдавать за мертвыхъ!" Дѣйствительно каждое промедленіе, каждое скучиваніе людей, дѣйствовавшихъ въ разсыпную, вело къ новымъ потерямъ. Да и непріятелю порядочно досталось въ Гехинскомъ лѣсу. Въ продолженіе всего слѣдующаго дня онъ не потревожилъ насъ ни однимъ выстрѣломъ, подбирая своихъ раненыхъ и убитыхъ, и мы воспользовались. этимъ обстоятельствомъ для отсылки съ небольшимъ конвоемъ въ кр. Грозную нашихъ собственныхъ раненыхъ и больныхъ.
   Возлѣ Гехинскаго лѣса простоявъ четверо сутокъ, мы пошли обратно на Линію чрезъ Гойтинскій лѣсъ, гдѣ вторично имѣли очень жаркое дѣло. Не стану его однако разсказывать, потому что рѣчь веду нынѣ не о кавказскихъ экспедиціяхъ, а o томъ какъ нашимъ добрымъ линейцамъ случалось понимать и править свою казацкую службу. Снова обращаюсь къ моимъ казакамъ.
   Въ Гехинскомъ лѣсу не первую добрую службу они мнѣ сослужили, про какую въ воинскомъ артикулѣ нѣтъ и помину, Годъ предъ тѣмъ, когда мы съ генераломъ Гуркой ходили выручать Гергебиль, да не выручили, вѣдаетъ Господь Богъ, не по нашей винѣ, мои казаки явили мнѣ такое доказательство своей сердечной привязанности, отъ которой не только тепло стало на душѣ, но сладостно согрѣлось и мое грѣшное тѣло.
   Въ темную ноябрьскую ночь двинулись мы съ отрядомъ, считавшимъ не болѣе полуторатысячи штыковъ и пяти горныхъ орудій, отъ Огловъ на Гергебильскую гору, съ версту не доходя до спуска въ Гергебильскую котловину, въ которой находилась крѣпость, атакованная Шамилемъ, по приказанію Владиміра Осиповича была оставлена колонна ждать разсвѣта. Ночь была бурная, морозная; вѣтеръ свисталъ надъ нашими головами взметая снѣжную пыль, жгучими иглами впивавшуюся въ лицо и въ глаза. Солдаты кучами улеглись на снѣгу; легъ и я, выбравъ мѣстечко, гдѣ было побольше снѣгу, чтобъ острые камни въ бока не кололи; закрылъ голову буркой и пытался уснуть, но отъ холода и отъ усталости глазъ не могъ сомкнуть. Дрожь пробирала меня до костей. Вдругъ я почувствовалъ пріятную теплоту, которая невѣсть отчего стала разливаться по жиламъ, и впалъ въ глубокій сонъ. Голосъ генеральскаго адьютанта, Василья Ивановича Муравьева-Апостола, меня разбудилъ; "свѣтаетъ, вставайте," шепталъ онъ мнѣ на ухо, "Владиміръ Осиповичъ приказалъ безъ боя барабаннаго и какъ можно тише поднять и построить отрядъ." Откинулъ я отъ себя какую то небывалую тяжесть, взглянулъ и понялъ, отчего мнѣ стало тепло и отчего удалось такъ отлично проспать.
   Три казака мой, Поповъ, Самарскій, да состоявшій въ то время при мнѣ Ивашинъ, Гребенскаго полка, тремя своими бурками меня накрыли и все время, что я спалъ, просидѣли у моихъ ногъ на рѣзкомъ ночномъ вѣтру, оттирая другъ друга, чтобъ не окоченѣть. Темна была ночь, никому ихъ неограниченная заботливость обо мнѣ не могла броситься въ глаза, не домогались они отличія, а съ полною простотою морили себя, жалѣя меня, потому что мнѣ случалось ихъ жалѣть. Муравьевъ не упустилъ похвалить казаковъ: "нечего сказать, славные вы ребята, отлично бережете Ѳедора Ѳедорыча," къ чему я отъ себя прибавилъ душевное спасибо, совѣтуя впередъ, однако, сберегая меня и себя нѣсколько поберечь, потому что служба ихъ нужна еще и на другое, болѣе важное дѣло.
   Еще остается мнѣ разсказать одинъ случай, давшій Попову неоспоримое право на мою вѣчную благодарность. Рискуя быть раздавленымъ или по меньшей мѣрѣ поломать руки и ноги, онъ спасъ мою жизнь отъ смертельной оцасности. Дѣло случилось слѣдующимъ образомъ. Въ мое послѣднее пребываніе на Кавказѣ я нѣсколько разъ возилъ жену съ Лиши въ Тифлисъ на свиданіе съ родными; Поповъ провожалъ насъ во всѣ эти поѣздки. Въ 1844 году, возвращаясь изъ Тифлиса въ Ставрополь, откуда я долженъ былъ ѣхать въ Москву, рѣшившись навсегда покинуть Кавказъ, мы поздно пріѣхали въ Душетъ и, перемѣнивъ лошадей, поспѣшили отъѣздомъ, чтобы засвѣтло еще проѣхать по предстоявшей намъ опасной дорогѣ. Душетъ, лежитъ на высокой горѣ, дорога къ Анануру, верстъ на семь, спускаясь подъ гору уступами, пролегала карнизомъ: на право гора стѣной, на лѣво глубокій обрывъ. Помѣщались мы въ двухъ экипажахъ: въ каретѣ жена со мной, Поповъ на козлахъ; въ позади-ѣхавшемъ тарантасѣ горничная съ новобрачнымъ супругомъ, наемнымъ москвичемъ-лакеемъ, съ пріѣздомъ въ винородную Грузію всецѣло предавшимся опоительному соблазну краснаго кахетинскаго. Во время перепряжки лошадей на душетской почтовой станціи, онъ слишкомъ глубоко заглянулъ въ стаканъ, отъ этого утратилъ способность удерживать свое тѣло въ должномъ равновѣсіи, но за то воспламенился ревностью къ исполненію своихъ лакейскихъ обязанностей, каковая въ нормальномъ состояніи за нимъ не водилась. На первомъ же спускѣ представилась необходимость подтормозить шестерикомъ заложенную карету. Поповъ слѣзъ съ козелъ, подложилъ тормазъ, и приказавъ тронуться, самъ пошелъ возлѣ колеса. Лакей Иванъ, не слушая увѣщаній своей дражайшей половины, вылѣзъ изъ тарантаса, доплелся до кареты и, шатаясь, ухватился за колесо, въ помощь тормазу. Поповъ, опасаясь, чтобы ему не случилось, спотыкнувшись, попасть подъ карету, сталъ его отгонять, но Иванъ ничего знать не хотѣлъ, бранился и самого Попова отталкивалъ отъ колеса. Не предвидя добра отъ этого спора, я выпрыгнулъ изъ кареты съ цѣлью прогнать пьянаго Ивана, съ которымъ одинъ Поповъ не могъ совладать. Въ это самое мгновеніе тормазъ лопнулъ, колесо дало поворотъ, уцѣпившагося за него Ивана швыркнуло впередъ и лошади понесли. Казалось не миновать было Ивану быть подъ каретой, а женѣ съ экипажемъ, разбитымъ въ дребезги, лежать въ бездонной пропасти. По Гехинскій молодецъ и тутъ себя показалъ. Ухвативъ, можно сказать на лету, и отбросивъ въ сторону ошалѣвшаго Ивана, съ быстротою стрѣлы Поповъ обогналъ карету, бросился между лошадей, повисъ на дышлѣ и своею тяжестью затормозилъ напоръ экипажа. Саженъ двѣсти проволокли его лошади въ этомъ опасномъ висячемъ положеніи, постепенно умѣряя свой бѣгъ, и жена находилась уже внѣ всякой опасности, когда я самъ, задыхаясь, успѣлъ нагнать карету.
   Какъ, послѣ такихъ услугъ, мнѣ моихъ казаковъ не благодарить и не помнить!

Бывшій Кавказецъ.
<Ѳ. Ѳ. Торновъ>

   3 Февраля 1874 года.
   С.-Петербургъ.
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru