Тарловский Марк Ариевич
Речь о конном походе Игоря, Игоря Святославовича, внука Олегова
Lib.ru/Классика:
[
Регистрация
] [
Найти
] [
Рейтинги
] [
Обсуждения
] [
Новинки
] [
Обзоры
] [
Помощь
]
Комментарии: 2, последний от 17/01/2010.
Тарловский Марк Ариевич
(
bmn@lib.ru
)
Год: 1938
Обновлено: 12/12/2007. 35k.
Статистика.
Стихотворение
:
Поэзия
,
Переводы
Переводы
Скачать
FB2
Ваша оценка:
шедевр
замечательно
очень хорошо
хорошо
нормально
Не читал
терпимо
посредственно
плохо
очень плохо
не читать
Тарловский М. Речь о конном походе Игоря, Игоря Святославовича, внука Олегова // Слово о полку Игореве. - Л.: Сов. писатель. Ленингр. отд-ние, 1967. - С. 409-428.
http://feb-web.ru/feb/slovo/trans/s67/s67-409-.htm
Марк Тарловский
31. РЕЧЬ О КОННОМ ПОХОДЕ ИГОРЯ,
ИГОРЯ СВЯТОСЛАВОВИЧА, ВНУКА ОЛЕГОВА
(Слово о плъку Игоревѣ, Игоря,
сына Святъславля, внука Ольгова)
1. ВСТУПЛЕНИЕ
Товарищи, старую быль взворошить
Не стоит ли нам для почина,
Чтоб Игорев конный марш изложить,
Рейд Святославова сына?
Мы слогом теперешним речь начнем,
На происшедшее глянув:
Певцу не к лицу изжитый прием,
Ветхий обычай Боянов.
Уж так он, Боян, в запевке мудрил:
Как векша, скакал чрез ветки,
Волком он серым в ловитве кружил,
Сизым орлом на разведке.
Притравит он, вспомнив завязку смут,
Лебедок сокольим десятком -
И птице, которую первой сгребут,
Петь гимн усобищным схваткам.
О старом она Ярославе трубит,
Романе, прослывшем статью,
Мстиславе, кем, н_а_зло касогам, убит
Редедя пред всей их ратью...
Не десять, товарищи, соколов
Бояну лебедок метали, -
То пальцы его у струнных колков
Славу князьям рокотали.
Мы речь от Владимира, братья, начнем
И с нашим Игорем свяжем,
Мы силу желаний, стесненных в нем,
И крепость духа уважим.
Точа свое сердце, как точат клинки,
В порыве кипя молодецком,
За Русь он лихие повел полки -
Биться в краю половецком.
2. НАПЕРЕКОР ЗАТМЕНИЮ
Вот Игорь на светлое солнце взглянул, -
Затмилось оно без причины.
Он, видя, что мрак всю рать затянул,
Сказал пред лицом дружины:
"Товарищи, братья, мы гибнем в бою
Охотней, чем плен принимаем.
Чтоб синего Дона познать струю,
Давайте коней оседлаем!"
У князя теперь одно на уме:
Хотя б им грозило уроном
Незримое солнце в нежданной тьме,
Он жаждет встретиться с Доном:
"Зазубрить мне - русские! - любо свой меч,
Блуждая по вражьим глубям;
То ль головы снимут враги нам с плеч,
То ль шлемом Дону пригубим".
О вещий Боян, былой соловей,
Чт_о_, если б для рати могучей,
Щекочущей песней грянув с ветвей,
Ты замысел взнес под тучи!
Свивая разрозненные времена,
С Троянова б ты виадука
Шел низом и верхом... Будь так сложена
Песня Боянова внука:
"Не смерч соколов низвергнул с небес -
Дон черен от пришлой гали"...
Нет, пел бы Боян, чей пращур - Велес:
"В Засульи кони заржали,
В Киеве слава звенит"... или так:
"Труба в Новеграде трубёжит,
Стяги - в Путивле"... Дай, Всеволод, знак, -
Брат Игорь дождаться не может.
И вот он, Всеволод, тур боевой:
"Одна мне, - сказал, - отрада,
Свет, брат мой, в тебе! мы, Игорь, с тобой
Два Святославовых чада.
Коней своих быстрых, брат, снаряди.
Мои-то кони готовы:
Оседланы в Курске, ждут впереди,
Всадник на каждом бедовый.
Курян нам рожали под пенье труб,
Их в люльках шлемами крыли,
Не груди - мечи касались их губ,
Дом - степь им да яр чернобылий.
Звенит тетива и открыт колчан,
У каждого сабля - что надо,
Для князя он ищет славы чужан,
Честь ему, волку, привада".
3. НАПЕРЕКОР СУДЬБЕ
Вот князь на червонное стремя налег:
Ни зги на пути их чистом.
Померкшее солнце и гром - поперек,
Дичь откликается свистом.
Див море и Волгу смущает, трубя
Над глушью лесного ухаба,
Корс_у_нь, и Сурож, и Сулу, и тебя,
Притмутораканская баба!
А половцы к Дону, славной реке,
Рванулись по пням и лозам.
Не лебедю лебедь трубит о стрелке -
Скрипят они в полночь обозом.
Князь к Дону свой конный ведет порожняк.
К знаменьям глух горемыкарь:
Не внемлет ни птице, ушедшей в дубняк,
Ни волку овражному Игорь.
Дичь клектом орлы приглашают на смрад.
Уже ты у русских окраин,
Ты скрыт за бугром, краснощитный отряд,
И лисьим брехом облаян!
Ночь мешкает. Утренний луч дрожит.
В тумане - путям перепутка.
Раскат соловьиный дрема глушит,
Галочья грает побудка.
Отряд краснощитных - их путь сквозь емшан,
Вся степь - щитовая преграда.
Для князя нужна им слава чужан,
Свой подвиг им, русским, привада.
Смелись, как от стрел, половчане от них -
День выдал их, выпав из пятниц,
И русский, топча их, брал, как жених,
Смазливых языческих ратниц.
Он золото взял, аксамиты и бязь,
Ковров награбил жадливо,
И свальным настилом легла на грязь,
Топи покрыла пожива.
Был красный бунчук с жеребячьим хохлом,
Был дротик, что чернью трачен,
Был князем, стремившимся напролом,
Хоругвенный стяг захвачен.
Спит с выводком Ольгович, хабрый гнездарь.
Вернутся ль с дальнего юга?..
Ни сокол, ни кречет не цапал их встарь,
Ни ты, вороньё-половчуга!
4. В ЛОВУШКЕ
К великому Дону пройти тайком
Кончак советует Гзаку.
Серым тот нехристь трусит бирюком,
Послушный ханскому знаку.
Торопится день, восток кровяня;
От моря тянется хмара:
Под ней солнцеравная четверня,
В ней молний синяя свара.
Быть знатному грому, быть ливню стрел,
Дождить над великим Доном;
Тут копьям - излом, тут саблям - предел,
Тут шлемы стоят заслоном.
За Доном течет Каяла-река.
Там будешь, пришлец, измаян.
О, скрыт за бугром ты! Русь далека,
Не видно ее окраин...
Вот с моря шлют стрелы на княжий стан
Ветрищи, внуки Стрибожьи.
Мутнеет стремнина, гудит курган,
Пыль на всем бездорожьи.
Идут половчане со всех краев -
И с Дона идут и с моря.
Нет русским пути, и на их прозёв
Знамена глядят, гуторя.
Вкруг русских смыкается целина
Под вой бесовских исчадий,
Но степь их щитами обагрена,
И нет мольбы о пощаде.
Тур Всеволод ярый! Ты принял бой,
Стоишь ты, стрелами брызжа,
Ты рушишь на шлем с поганой резьбой
Клинок булатного крыжа.
Там, тур, где червонный твой шлем блеснет,
Валяться башкам вповалку.
Меч, тур, твой аваров крушит вразмет,
Оправдывая закалку.
Что раны тебе, если, чужд всему,
Ты отчий забыл Чернигов
И сласть прожитых с женой в терему,
Дареных Глебовной мигов!
5. УРОКИ ПРОШЛОГО
Всё прахом пошло: в саркофаге - Троян,
В ладье - Ярослав, и во гробе -
Олег-стрелосев, Святославич-смутьян,
Упорный коваль межусобий.
Он стременем звякал, коня оседлав,
В излюбленной Тмуторакани.
Тот звяк еще слышал старик Ярослав;
Его в ежесуточной рани
Владимир Черниговский слушал, бранясь
И уши себе затыкая.
Борис Вячеславич же, вспыльчивый князь,
Был насмерть Олегом покаян.
У Канины зелен Борисов покров.
К Софии ж, как пал на Каяле,
До Киева, парой угорских одров
Отца Святополка качали.
Олег Гориславич, крамолы севец,
Бездолил потомство Даждь-божье,
И тяглый, усобицы княжеской жнец,
Давился лукавством и ложью.
Звал покриком редко плугарь плугаря,
Но вороны граяли часто,
И галочь была, про поклёв говоря,
На трупной дележке горласта.