Свенцицкий Валентин Павлович
Жить для других

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

   --------------------
   Публикуется по: Свенцицкий В. Собрание сочинений. Т. 4. Церковь, народ и революция (1910-1917) / Сост., коммент. С. В. Черткова. М., 2016.
   --------------------

КРЕСТ И ГОЛГОФА

   Перед Пасхой на Страстной неделе -- говеют. Едят постное. Исповедаются. Причащаются. Слушают "двенадцать Евангелий". С зажжёнными восковыми свечами едут домой. Потом заутреня. Христос воскресе! Целуются трижды -- крест накрест. Разговляются. Едят ветчину, куличи и "пасхи". А на Фоминой -- жизнь вступает в обычную колею.
   Говенье кончилось. Праздники кончились. Надо жить по-прежнему. Как всегда...
   А ведь на Страстной неделе вспоминаются события, которые достаточно пережить один раз как следует, чтобы стать "другим человеком" -- навсегда!
   Страстная неделя -- это неделя о Голгофе. Она посвящена последним дням земной жизни Иисуса Христа. Страданиям Его. Распятию. Смерти. Погребению...
   Были физические муки -- истязания и смерть, более жестокие, чем страдания и смерть Христа. Многих святых заживо сжигали на кострах, подвергали невероятным пыткам, обливали горячим маслом, жарили на сковородах...
   Но ни до Христа, ни после Христа -- не было Голгофы.
   Ибо Голгофские страдания, поминаемые на Страстной неделе, -- нечто совсем иное, чем страдание вообще.
   Не мне говорить о горе человеческом. Многие из тех, кто будет читать эти строки, знают о горе и страданье и больше, и лучше меня. Знают нужду, голод, холод, обиду, несправедливость, побои, злобу, жестокость...
   Но какие бы муки в нашей личной жизни мы ни переживали -- это крест нам. Крест, который даётся нам жизнью.
   У каждого своё горе. У каждого своя боль. Все мы более или менее несчастные. Все мы несём крест своих страданий.
   Один несёт лёгкий "деревянный" крест. Другой железный -- нестерпимо тяжёлый. Одни несут его, почти не сгибаясь, другие -- падая, изнемогая, задыхаясь от слёз...
   Можно по-разному относиться к этому кресту. Можно терпеть его. Можно бунтовать против него. Можно принимать почти с радостью, можно проклинать, роптать, впадать в отчаяние.
   Всё это зависит от сил душевных, от воспитания, от веры, от личности человека.
   Но всякое личное страдание -- это крест.
   Голгофа начинается там, где начинается страдание за других.
   Не в том смысле, что я терплю какое-либо зло за другого человека. А в том, что я добровольно, по любви своей -- разделяю с ним его страдание, переживаю его, как своё собственное.
   В этом любовном страдании за други своя -- мы становимся соучастниками Голгофы Христовой.
   С самого первого дня страдания Христа -- были Голгофой, потому что с самого первого дня -- это были страдания Божественной любви к миру. Христос, Богочеловек, добровольно, по безмерной любви Своей, принял в душу Свою, "посочувствовал" -- всем мукам вселенной, всем страданиям и людей, и природы. Принял смерть физическую -- как последнюю черту земного страдания. И смертью этой, то есть любовью до конца, до последнего предела, -- победил грех, всё личное, всё эгоистичное, всё, что является только для себя. Победил и "личное страдание" -- Крест сделал Голгофой. И потому воскрес!
   Голгофа уже содержит в себе -- победу, воскресение. Вот почему даже отблеск этой Голгофы, наше маленькое "страдание за других", -- всегда несёт перерождение духовное: просветление и воскресение -- не отчаяние, как это бывает часто в личном страданьи.
   Пережить Голгофу -- вовсе не значит "попоститься", "разговеться" и начать жить по-старому.
   А это значит раз навсегда решить -- начать жить для других!
   

ДВА МИРА

   Летом нынешнего года, ещё до войны, я совершил путешествие к пустынникам, спасающимся на неприступных Кавказских горах.
   Они ушли от мира, от людей, от суеты и привязанностей. Построили себе на вершине гор, в лесах кельи -- и живут, в полном одиночестве, в маленьких низеньких избушках, некоторые уже с лишком по 20 лет!
   Часто вспоминаю я кавказских пустынников. Теперь там, на горах -- ещё зима. Вьюга замела кельи. Под снегом теплятся лампады -- и странные люди, предпочитающие жизнь со зверями и птицами -- жизни с людьми, -- неустанно молятся и день и ночь. Читают в полумраке псалмы, плачут о грехах своих, живут напряжённой, внутренней жизнью...
   И невольно хочется сравнить два мира -- на двух разных концах вселенной.
   Две заутрени...
   Заутреня на кавказских горах. И заутреня в окопах на западном фронте.
   Не будут звонить колокола в снежной пустыне на горном хребте. Лес безмолвен и тих. Выйдет из кельи о. Никифор. Посмотрит на звёзды, на близкое вечернее небо.
   "Пора, -- подумает он, -- полночь". Смахивая иней с седой серебристой бороды, войдёт в келью, пропитанную запахом воска и ладана. Подойдёт к аналою. Зажмёт восковую свечу и тихим, как вздох, голосом запоёт:
   -- Христос воскресе из мертвых!..
   Слёзы будут течь по его маленькому, сморщенному лицу и громадные серые глаза блестеть, как звёзды.
   Что вспомнит он в этот час? Молодость свою? Сельскую церковь? Родную деревню?
   И будет плакать и петь, и радоваться, и прислушиваться к неясному гулу пихтового бора...
   Никого нет. Ни души. Кто же ответит пустыннику-старцу: воистину воскрес?
   Пихтовый бор!
   В окопах тоже не будет слышен звон колоколов. И рёв орудий не прекратится и для Светлого Христова Воскресения. Не будет тишины. Не будет безмолвия. Едва ли будут зажжённые свечи...
   Но в сердце и под грохот пушек будет звучать:
   -- Христос воскрес.
   И вспомнит солдат и светлую заутреню, и родное село, и близких... И слёзы умиления потекут по его щекам.
   Слёзы -- объединяют всё! Слёзы -- объединят и два противоположных мира.
   Заутреня в окопах и заутреня на кавказских горах, разделённые друг от друга тысячами вёрст, так не похожи по внешности между собой, но внутренне слиты в одной общей, умилённой радости.
   И пустынников-отшельников, и солдат-героев объединяет великое слово:
   -- Христос воскрес!
   

БЛАГАЯ ВЕСТЬ

   Какой прекрасный, чудесный религиозный обычай -- в день Благовещения выпускать птиц на свободу!
   А сколько трогательных народных рассказов о тех, кто был наказан за то, что трудился в этот день.
   Вот кукушка, например: знаете ли вы, почему она бездомная, нет у неё своего угла и она кладёт яйца в чужие гнёзда?
   -- Завила гнездо в Благовещение! Бог наказал её. Не будет у тебя гнезда никогда.
   Неужели Господь осудил труд?
   Никогда!
   Но зачем кукушка не освободила себя от работы на этот день? Зачем она не почувствовала благой вести и не стала свободной, как полевая лилия, от всех житейских забот?
   Благая весть, как нечаянная радость, принесена была ангелом Пресвятой Деве Марии и через неё всему многострадальному миру. Не человеку только, но всей природе, всей вселенной, которая мучится до срока.
   Это весть об освобождении.
   О рождении в мир Того, Кто освободит всё живущее: от греха, страдания и смерти!
   И все люди и весь мир живут этими великими обетованиями. В стремлении к ним заключена вся история вселенной -- и прошлая, и будущая.
   Мы только и живём по-настоящему -- стремясь к добру (освобождение от греха), стремясь к счастью (освобождение от страдания) и стремясь к творчеству (освобождение от смерти -- торжество "жизни" над "смертью"). А пока ещё не наступило полное осуществление дарованного обетования, будем помнить о благой вести, об этом великом мировом празднике, и в память его будем выпускать птиц из наших тесных клеток в голубую весеннюю высь!
   

ПОСТ И ПОКАЯНИЕ

   Святейшим синодом объявлен пост. С 26 по 29 августа вся страна призывается к усиленной молитве о даровании победы...
   Пост всегда связывается с покаянием.
   И объявляя пост в связи с военными событиями, Синод тем самым ставит вопрос и о покаянии не только личном, но и государственном.
   Лично мы все грешны! Но для личных грехов много церковных постов.
   Мы кроме того грешны как граждане государства, как руководители его политикой -- и здесь особый пост призывает всех к особому покаянию.
   Мы молимся о победе!
   Но молитва не есть требование чуда.
   Требование чуда всегда рассматривалось Церковью как величайший грех и соблазн.
   Мы молимся о Божьей помощи. Помогать же можно только тому, кто работает сам, но у кого не хватает личных сил.
   Отсюда неизбежный вывод:
   Молясь о помощи Божьей, надо самим сделать всё, что в наших человеческих силах.
   И прежде всего надо покаяться в тяжких грехах своих перед родиной. В этом грехе повинны все без исключения -- от высших правителей до самых последних граждан.
   А покаявшись, напрячь все свои силы на исправление прежних грехов. И молиться Богу о помощи и даровании победы.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru