Lib.ru/Классика: Стендаль. Мина фон-Вангель

МИНА ФОНЪ-ВАНГЕЛЬ.

Психологическій этюдъ Стендаля *).

*) Прошлое десятилѣтіе въ литературномъ мірѣ Франціи было свидѣтелемъ воскрешенія писателя, дѣятельность котораго прошла въ первой половинѣ нашего вѣка. Анри Бейль-Стендаль умеръ въ 1842 году, но мысль и сочиненія его проникли въ общество, какъ онъ самъ предсказалъ съ удивительною прозорливостію, только въ восьмидесятыхъ годахъ. Много раньше, въ статьѣ о романѣ "Rouge et Noir", Тэнъ, усердный поклонникъ Стендаля, воздалъ должное этому писателю, оказавшему, несмотря на полное несходство ихъ дарованій, большое вліяніе на авторство самого Тэна. Голосъ Тэна выражалъ сперва лишь его личное мнѣніе. Но вскорѣ извлеченнаго изъ забвенія писателя, въ разгарѣ романтизма бывшаго одинокимъ реалистомъ, стали стараться зачислить въ свои ряды всѣ главныя литературныя партіи. Натуралисты, устами Зола, желали провозгласить его отцомъ своей школы. Попытка вышла неудачна и, чтобъ свести кое-какъ доказательства, потребовалось множество оговорокъ. Съ большимъ правомъ присвоивали себѣ Стендаля психологи. Бурже, Поль Маргеритъ, Эрвье и др. несомнѣнно могу я назвать его своимъ учителемъ. Пытались сдѣлать это и символисты (Ch. Morice "La littérature de tout à l'heure"), и въ ихъ рядахъ есть у него восторженные адепты, каковъ, напр., М. Барресъ. Эти усилія различныхъ, противоположныхъ литературныхъ школъ присвоить себѣ дѣятельность Стендаля лучше всего говорятъ о значеніи и силѣ писателя. Его блестящій и ясный: умъ подкупалъ всѣхъ, а такія созданія, какъ картины сраженія при Ватерлоо и характеръ Жюльена Сореля въ "Rouge et Noir", заключаютъ въ себѣ всѣ элементы новой школы, хотя писаны пятьдесятъ лѣтъ назадъ. Цѣлые томы вновь разысканныхъ рукописей и набросковъ Стендаля изданы въ послѣдніе годы. Послѣ восторженной оцѣнки Поля Бурже ("Essais de psychologie contemporaine"), появилась о немъ пока самая обстоятельная монографія Эдуарда Рода (въ коллекціи "Les grands ecrivains anèais"). Господствующей, чертой его таланта вездѣ признается психологическое воображеніе. Изслѣдованіе душевныхъ движеній и мыслей даннаго характера, нѣсколько субъективное, но и здѣсь цѣнное по стремленіямъ къ правдѣ и ненависти къ фразѣ. Описательный, пластическій элементъ почти отсутствуетъ у Стендаля. Все вниманіе его направлено на внутренній міръ человѣка и здѣсь онъ является замѣчательный наблюдателемъ. Два главныя беллетристическія произведенія Бейля,-- романы "Пармская Шартреза" и "Красное и Черное", переведены по русски. Къ тому же типу произведеній принадлежитъ и предлагаемый этюдъ. Сквозь черты давно прошедшаго и старомодную внѣшность въ немъ видятся наблюденія надъ человѣческой душой, развитіемъ и ростомъ страсти сохраняющія всегда свою правду и значеніе. Этотъ очеркъ мало извѣстенъ и въ оригиналѣ, такъ какъ помѣщенъ только въ старомъ изданіи сочиненій Стендаля.

В. Г.

Переводъ В. П. Горленко.

Мина фонъ-Вангель родилась въ странѣ философіи и мечтаній, въ Кенигсбергѣ. Въ концѣ французской кампаніи, въ 1814 году, прусскій генералъ, графъ фонъ-Вангель, покинулъ неожиданно армію и дворъ. Однажды, это было въ Краонѣ, въ Шампаньи, послѣ смертоноснаго боя, гдѣ предводительствуемыя имъ войска одержали побѣду, его умомъ овладѣло сомнѣніе: имѣетъ-ли право одинъ народъ измѣнять по своему порядокъ и ходъ жизни, по которому другой народъ желаетъ устроить свой матеріальный и духовный бытъ? Занявшись обдумываніемъ этого важнаго вопроса, генералъ рѣшилъ не обнажать сабли, прежде чѣмъ не разрѣшитъ его себѣ и удалился въ свои помѣстья близь Кенигсберга.

Состоя подъ зоркимъ наблюденіемъ берлинской полиціи, графъ фонъ-Вангель отдался всецѣло своимъ философскимъ размышленіямъ и воспитанію единственной дочери, Мины. Нѣсколько лѣтъ спустя, онъ умеръ, еще молодымъ, оставивъ дочери огромное состояніе, слабую мать и немилость двора,-- обстоятельство очень серьезное въ гордой Германіи. Правда, что, какъ бы отводомъ противъ этого Минѣ могло служить ея имя, одно изъ самыхъ знатныхъ въ восточно-нѣмецкихъ земляхъ. Ей было всего шестнадцать лѣтъ. Но чувства, внушаемыя ею молодымъ офицерамъ, составлявшимъ общество ея отца, уже тогда приближались къ восторгу и обожанію. Имъ нравился романтическій и мрачный нравъ, свѣтившійся подчасъ въ ея взорахъ.

Прошелъ годъ. Трауръ ея кончился, но горе, въ которое повергла ее смерть отца, не уменьшалось. Друзья госпожи фонъ-Вангель стали шептать ужасныя слова: грудная болѣзнь Было необходимо, между тѣмъ, чтобы, какъ только кончится трауръ Мина появилась при дворѣ владѣтельнаго принца, съ которымъ имѣла честь состоять нѣсколько въ родствѣ. Отправляясь въ К., столицу владѣній великаго герцога, госпожа фонъ-Вангель, напуганная романтическимъ настроеніемъ дочери и ея глубокой тоской, надѣялась, что подходящій срокъ, а можетъ быть и любовь, обратятъ ее къ мыслямъ свойственнымъ ея возрасту.

-- Какъ желала бы я,-- говорила она ей,-- видѣть васъ замужемъ здѣсь, въ этой странѣ.

-- Въ этой неблагодарной странѣ,-- задумчиво отвѣчала ей дочь,-- въ странѣ, гдѣ мой отецъ, въ награду за свои раны и двадцатилѣтнюю преданность, заслужилъ лишь надзоръ полиціи, самой низкой, какая была когда-либо въ мірѣ! Нѣтъ, прежде чѣмъ это случится, я перемѣню скорѣй религію и кончу дни монахиней въ какомъ-нибудь католическомъ монастырѣ!

Мина знала придворную жизнь только по романамъ своего соотечественника, Августа Лафонтена. Въ нихъ часто богатая наслѣдница попадаетъ въ сѣти, разставленныя ей молодымъ полковникомъ, адъютантомъ короля, буйной головой и добрымъ малымъ. Такая любовь, имѣющая источникомъ разсчетъ, внушала Минѣ ужасъ.

-- Что можетъ быть вульгарнѣе, пошлѣе,-- говорила она матери,-- какъ жизнь такой четы годъ спустя послѣ брака, когда мужъ, благодаря женитьбѣ, сдѣлается генералъ-маіоромъ, а жена -- статсъ-дамой наслѣдной принцессы? А что станется съ ихъ счастіемъ, если ихъ постигнетъ раззореніе?

Великій герцогъ К, не зная о противодѣйствіи, которое ему подготовили романы Августа Лафонтена, желалъ закрѣпить при своемъ дворѣ громадное состояніе дѣвицы фонъ-Вангель. На бѣду одинъ изъ его адъютантовъ сталъ ухаживать за Миной, можетъ быть, и съ одобренія свыше. Этого было достаточно, чтобы заставить ее рѣшиться бѣжать изъ Германіи. Но осуществить этотъ проектъ было дѣломъ далеко не легкимъ.

-- Я хочу оставить эту землю,-- сказала она однажды матери.-- Я хочу выселиться изъ родины.

-- Ты заставляешь меня содрогаться, когда говоришь такъ. Твои глаза напоминаютъ мнѣ въ это время твоего бѣднаго отца,-- отвѣчала ей госпожа Вангель.-- Пусть такъ! Я буду совершенно въ сторонѣ и не стану пользоваться своимъ вліяніемъ, но не жди также, чтобы я просила у министровъ великаго герцога разрѣшенія, необходимаго для того, чтобы отправиться путешествовать въ чужія страны.

Это дѣлало Мину несчастной. Успѣхи, которые достались ей благодаря синимъ глазамъ, столь кроткимъ, и ея изъисканному обращенію, быстро стали уменьшаться, когда при дворѣ узнали, что взгляды ея противорѣчили мыслямъ его Свѣтлости. Такъ прошелъ не одинъ годъ. Мина отчаявалась получить необходимое разрѣшеніе. Она составила планъ переодѣться мужчиной и бѣжать въ Англію, гдѣ разсчитывала жить, продавъ свои брилліанты. Госпожа фонъ-Вангель замѣтила съ ужасомъ, что Мина предавалась страннымъ опытамъ, чтобы измѣнить цвѣтъ своей кожи. Вскорѣ потомъ она узнала, что Мина заказала себѣ мужскія платья. Мина обратила вниманіе на то, что, во время прогулокъ, ей каждый разъ встрѣчался одинъ изъ жандармовъ великаго герцога. Но, при нѣмецкомъ воображеніи, унаслѣдованномъ отъ отца, трудности для нея не только не служили поводомъ къ устраненію отъ какого-нибудь предпріятія, но дѣлали его еще болѣе привлекательнымъ.

Нисколько не стараясь о томъ, Мина понравилась графинѣ Д. Это была любовница великаго герцога, женщина своеобразная и романическая, насколько можно себѣ представить. Однажды, прогуливаясь съ нею, Мина встрѣтила жандарма, который сталъ слѣдить за нею издали. Выведенная изъ терпѣнія этой встрѣчей, Мина разсказала графинѣ о своихъ планахъ бѣгства. Черезъ нѣсколько часовъ госпожа фонъ-Вангель получила записку, написанную рукою герцога, въ которой ей дозволялось шестимѣсячное отсутствіе для поѣздки на Баньерскія воды. Было девять часовъ вечера. Въ десять эти дамы были уже въ дорогѣ и, по счастью, на другой день, прежде чѣмъ министры великаго герцога успѣли проснуться, онѣ уже переѣхали границу.

Госпожа фонъ-Вангель съ дочерью прибыла въ Парижъ въ началѣ зимы 182* года. Мина имѣла много успѣховъ на балахъ дипломатовъ. Увѣряли, что этимъ господамъ было внушено препятствовать тому, чтобы это состояніе въ нѣсколько милліоновъ стало собственностью какого-нибудь французскаго обольстителя.

Сквозь туманъ всевозможныхъ нѣмецкихъ фантазій, у Мины начинали появляться проблески здраваго смысла. Она замѣтила, что не была въ состояніи сблизиться ни съ одной французской женщиной. Во всѣхъ она встрѣчала чрезвычайную вѣжливость, а послѣ шести недѣль знакомства, была дальше отъ ихъ дружбы, чѣмъ въ первый день. Къ своему огорченію, Мина замѣтила, что въ ея манерахъ было что-то рѣзкое и непріятное, что отталкивало французскую привѣтливость. Никогда не встрѣчалось въ такой степени, какъ у ней, соединены истиннаго превосходства съ такою скромностью. По привлекательному контрасту, энергія и внезапность ея рѣшеній были скрыты подъ чертами, еще хранившими всю наивность и прелесть дѣтства и впечатлѣніе этой внѣшности не нарушалось никогда болѣе серьезнымъ видомъ, изобличавшимъ власть разсудка. И въ самомъ дѣлѣ, разсудочность не была никогда господствующею чертою ея характера.

Несмотря на шлифованную дикость его жителей, Парижъ очень нравился Минѣ. Въ своей странѣ она не могла выносить, когда ей кланялись на улицѣ и узнавали ея экипажъ. Въ К. она видѣла шпіоновъ во всѣхъ дурно одѣтыхъ людяхъ, снимавшихъ передъ нею шляпы. Инкогнито этой республики, называемой Парижемъ, очаровывало этотъ странный характеръ. 3а отсутствіемъ утѣхъ того интимнаго общества, о которомъ немного слишкомъ нѣмецкое сердце Мины еще сожалѣло, она видѣла, что въ Парижѣ каждый вечеръ можно найти интересный балъ или спектакль. Она стала искать домъ, въ которомъ жилъ ея отецъ въ 1814 году и о которомъ онъ ей такъ часто разсказывалъ. Какъ только она поселилась въ этомъ домѣ, жильца котораго удалось удалить лишь съ большимъ трудомъ, Парижъ пересталъ быть для нея чужеземнымъ городомъ. Ей казались давно знакомыми всѣ комнаты и комнатки этого жилья.

Хотя грудь его была украшена крестами и звѣздами, г. Фонъ-Вангель былъ въ сущности ничѣмъ инымъ, какъ философомъ, мечтающимъ подобно Декарту и Спинозѣ. Мина любила туманные поиски нѣмецкой философіи и благородный стоицизмъ Фихте, какъ нѣжное сердце любитъ память о прекрасномъ образѣ природы. Самыя непонятныя изрѣченія Канта напоминали ей лишь звуки голоса, какимъ ея отецъ ихъ произносилъ. Какая философія не казалась бы трогательной и даже понятной при такомъ воспоминаніи! Она успѣла добиться отъ нѣсколькихъ выдающихся ученыхъ согласія читать ей дома частные курсы, на которыхъ присутствовала только одна ея мать.

Среди этой жизни, проходившей утромъ въ обществѣ ученыхъ, вечеромъ на посольскихъ балахъ, любовь не коснулась ни разу сердца богатой наслѣдницы. Французы занимали ее, но не трогали.

-- Безъ сомнѣнія,-- говорила она матери, хвалившей ихъ часто, это самые любезные люди, какихъ возможно встрѣтить. восхищаюсь ихъ блестящимъ умомъ, ихъ иронія, столь тонкая, постоянно удивляетъ и тѣшитъ меня. Но не находите-ли вы ихъ неестественными и смѣшными всякій разъ, какъ они пытаются показаться тронутыми? Бываетъ-ли когда-нибудь ихъ чувство безотчетнымъ?

-- Къ чему эта критика?-- возражала благоразумная г-жа Вангель.-- Если Франція не нравится тебѣ,-- воротимся въ Кенигсбергъ. Но не забывай, что тебѣ девятнадцать лѣтъ и что меня можетъ не стать. Подумай о выборѣ себѣ покровителя. Если бы я умерла,-- прибавила она, грустно улыбаясь,-- великій герцогъ К--скій заставилъ бы тебя выйти замужъ за одного изъ своихъ адъютантовъ.

Въ одинъ прекрасный лѣтній день г-жа фонъ Вангелъ съ дочерью отправились въ Компьень посмотрѣть королевскую охоту. Развалины замка Пьерфонъ, которыя Мина увидѣла тамъ среди лѣса, чрезвычайно поразили ее. Всѣ значительные памятники, которые заключаетъ въ себѣ Парижъ, казалось ей, еще бывшей рабою нѣмецкихъ предразсудковъ, имѣли въ себѣ что-то сухое, ироническое и злое. Развалины Пьерфона показались ей трогательными, подобно развалинамъ одного изъ старыхъ замковъ, что вѣнчаютъ Брокенъ. Мина упросила мать остаться на нѣсколько дней въ маленькой гостинницѣ деревни Пьерфонъ. Жить тамъ было очень неудобно. Выдался дождливый день. Мина, шаловливая какъ двѣнадцатилѣтняя дѣвочка, водворилась подъ воротами гостинницы, наблюдая, какъ падаетъ дождь. Она замѣтила по близости объявленіе о продажѣ земли въ окрестностяхъ деревни. Четверть часа спустя, она явилась къ нотаріусу, въ сопровожденіи дѣвушки изъ гостинницы, державшей дождевой зонтикъ. Нотаріусъ былъ очень удивленъ, видя молодую барышню, одѣтую такъ просто, толкующую съ нимъ о покупкѣ земли, стоимостью въ нѣсколько сотъ тысячъ франковъ, и попросившую его потомъ подписать предварительное условіе, вручивъ въ задатокъ сдѣлки нѣсколько тысячныхъ билетовъ французскаго банка.

По случайности, которую я остерегусь назвать особенной, Мина была обманута лишь очень немного. Имѣніе это называлось Ла-Вербери. Продавецъ былъ нѣкто графъ де-Рупертъ, гремѣвшій во всѣхъ замкахъ Пикардіи. Это былъ высокій молодой человѣкъ, чрезвычайно красивый. Онъ внушалъ восхищеніе съ перваго раза, но, нѣсколько минутъ спустя, вы чувствовали себя оттолкнутымъ отъ него чѣмъ-то суровымъ и вульгарнымъ. Графъ де-Рупертъ вскорѣ сталъ считать себя другомъ госпожи фонъ-Вангель. Онъ занималъ ее. Среди современныхъ молодыхъ людей, это былъ, быть можетъ, единственный, напоминавши милыхъ повѣсъ, о которыхъ мемуары Лозена и Тилли передаютъ намъ разукрашенныя воспоминанія. Г. де-Рупертъ кончалъ расточать большое состояніе. Онъ подражалъ повадкамъ вельможъ вѣка Людовика XV и не могъ понять, какъ это Парижъ не занимается исключительно имъ. Разочаровавшись въ своихъ мечтаніяхъ о славѣ, онъ сталъ безумно любить деньги. Справки, полученныя имъ изъ Берлина, довели до высшей точки его любовь къ дѣвицѣ фонъ Вангель. Полгода спустя, Мина говорила матери:

-- Чтобы имѣть друзей, какъ видно, надо nріобрѣсти имѣніе. Можетъ быть, мы потеряемъ нѣсколько тысячъ франковъ, если захотимъ отдѣлаться отъ Вербери. Но за эту цѣну у насъ есть теперь множество любезныхъ женщинъ въ числѣ близкихъ знакомыхъ.

Не смотря на все это, Мина не приняла манеръ молодыхъ француженокъ. Восхищаясь ихъ обращеніемъ, столь плѣнительнымъ, она сохранила естественность и свободу нѣмецкаго обхожденія. Госпожа де-Сели, самая близкая изъ ея новыхъ пріятельницъ, говорила о Минѣ, что она -- особенная, но не странная: своеобразная, свойственная ей прелесть, заставляла все прощать ей. Въ ея глазахъ нельзя было прочесть, что у нея милліоны. Въ ней была не одна только простота хорошаго общества, но нѣчто по истинѣ чарующее.

Это спокойная жизнь была вдругъ потрясена ударомъ грома: Мина потеряла мать. Какъ только горе ея позволило думать ей о чемъ другомъ, она оглянулась на свое положеніе и нашла его чрезвычайно затруднительнымъ. Госпожа де-Сели увезла ее на время въ свой замокъ.

-- Вамъ слѣдуетъ,-- говорила ей эта пріятельница, молодая женщина лѣтъ тридцати,-- вамъ слѣдуетъ воротиться въ Пруссію. Это будетъ всего благоразумнѣе. Если же нѣтъ, то вы должны выйти замужъ здѣсь, какъ только кончится вашъ трауръ, и, въ ожиданіи этого,-- выписать поскорѣе, изъ Кенигсберга компаньонку, которая, если возможно, была бы вашей родственницей.

Противъ этого было серьезное возраженіе: нѣмки, даже богатыя дѣвушки, увѣрены, что замужъ можно выйти только за того, кого любишь. Госпожа де-Сели называла Минѣ десять подходящихъ партій. Всѣ эти молодые люди казались Минѣ пошлыми, насмѣшливыми, почти злыми. Такимъ образомъ прошелъ годъ, самый несчастный въ жизни мины. Здоровье ея пошатнулось и красота исчезла почти совсѣмъ. Однажды, когда она пріѣхала къ госпожѣ де-Сели, ей объявили, что за обѣдомъ она увидитъ знаменитую г-жу де-Ларсэ. Это была самая любезная и самая богатая женщина въ той мѣстности. Ея часто ставили въ примѣръ по изяществу ея пріемовъ и праздниковъ и полной достоинства любезности и чуждой смѣшной стороны манеръ, съ которой она умѣла проматывать очень значительное состояніе. Мина была удивлена всѣмъ тѣмъ обыденнымъ и прозаичнымъ, что нашла въ характерѣ г-жи де-Ларсэ.-- Такъ вотъ чѣмъ надо стать, чтобы быть здѣсь любимой!-- Въ своей тоскѣ, такъ какъ разочарованье въ прекрасномъ сжимаетъ тоскою нѣкоторыя сердца, Мина перестала смотрѣть на г-жу де-Ларсэ и, изъ учтивости, стала вести разговоръ съ ея мужемъ. Это былъ человѣкъ чрезвычайно простой, о которомъ извѣстно было, что онъ былъ пажемъ при императорѣ Наполеонѣ во время отступленія изъ Россіи и отличился въ этомъ походѣ и въ послѣдующихъ храбростью, превосходившей его лѣта. Онъ разсказалъ Минѣ, очень хорошо и безъ претензій, о Греціи, гдѣ онъ провелъ недавно около двухъ лѣтъ, сражаясь съ турками. Бесѣда его понравилась Минѣ. Онъ произвелъ на нее впечатлѣніе близкаго друга, съ которымъ она встрѣтилась послѣ долгой разлуки.

Послѣ обѣда всѣ отправились смотрѣть нѣкоторые знаменитые виды Компьенскаго лѣса. Мина не разъ имѣла намѣреніе посовѣтоваться съ г. де-Ларсэ о тѣхъ затрудненіяхъ, которыя представляло ея положеніе. Элегантные пріемы графа де-Руперта, который въ тотъ день, рисуясь, сопровождалъ экипажи верхомъ, заставляли невольно обращать вниманіе на полныя естественности и даже наивныя манеры г. де-Ларсэ. Великія событія, среди которыхъ прошла его юность, показавъ ему людское сердце такимъ, каково оно есть, способствовали образованію въ немъ характера непреклоннаго, холоднаго, положительнаго, довольно веселаго, но лишеннаго воображенія. Эти характеры производятъ большое впечатлѣніе на души, состоящія изъ одного лишь воображенія.

Мину особенно поразило то, что французъ могъ быть такъ простъ и естественъ.

Вечеромъ, когда онъ уѣхалъ, Мина почувствовала себя какъ бы разлученною съ другомъ, бывшимъ въ теченіе многихъ лѣтъ повѣреннымъ всѣхъ ея тайнъ. Все показалось ей сухимъ и ненужнымъ, даже дружба, столь нѣжная, госпожи де-Сели. Съ новымъ другомъ Минѣ не было надобности скрывать какую бы то ни было мысль. Боязнь мелкой французской ироніи не заставляла ее ежеминутно набрасывать покровъ на свою нѣмецкую мысль, полную прямодушія. Де Ларсэ избавлялъ ее отъ множества словечекъ и ужимокъ, требуемыхъ свѣтскимъ обиходомъ. Это старило его самого на восемь или десять лѣтъ, но, благодаря этому, именно, онъ занималъ мысли Мины въ теченіе всего перваго часа времени, прошедшаго послѣ его отъѣзда.

На слѣдующій день она принуждена была дѣлать усиліе надъ собой, чтобы слушать даже г-жу де-Сели. Все казалось ей холоднымъ и ненавистнымъ. Мина не смотрѣла больше какъ на химеру, которую слѣдуетъ забыть, на надежду найти открытое и искреннее сердце, которое не искало бы въ каждомъ, самомъ простомъ замѣчаніи предлога для насмѣшки и шутки. Весь день она провела въ мечтахъ. Вечеромъ госпожа де-Сели произнесла имя де-Ларсэ, Мина вздрогнула и приподнялась, какъ будто бы кто ее позвалъ; она сильно покраснѣла и съ большимъ трудомъ выпуталась изъ объясненія этого страннаго движенія. Въ своемъ смущеніи она не могла скрывать долѣе передъ самой собой то, что ей надлежало таить передъ другими. Она убѣжала въ свою комнату. "Я съ ума сошла",-- сказала она себѣ.

Эта минута была началомъ ея несчастія. Оно близилось гигантскими шагами. Черезъ нѣсколько минутъ ея мучили уже угрызенія совѣсти. "Я люблю любовью и люблю женатаго человѣка!" таковъ былъ упрекъ совѣсти, тревожившій ее цѣлую ночь.

Г. де-Ларсэ, отправляясь съ женою на воды въ Эксъ, въ Савойи, забылъ на столѣ карту, по которой онъ объяснялъ этимъ дамамъ маленькій кругъ, какой думалъ сдѣлать по пути въ Эксъ. Кто-то изъ дѣтей госпожи де-Сели нашелъ эту карту. Мина схватила ее и скрылась въ садъ. Она провела цѣлый часъ, мысленно слѣдуя по предположенному г. де-Ларсэ пути. Имена маленькихъ городковъ, по которымъ онъ долженъ былъ проѣзжать, показались ей благородными и своеобразными. Ихъ мѣстоположеніе она рисовала себѣ въ самомъ живописномъ видѣ. Она завидовала счастью тѣхъ, кто въ нихъ жилъ. Это сладкое безуміе было такъ сильно, что заглушило упреки совѣсти. Черезъ нѣсколько дней кто-то сказалъ у госпожи де-Сели, что де-Ларсэ уѣхали въ Савойю. Эта новость вызвала бурю въ душѣ Мины и живѣйшее желаніе путешествовать овладѣло ею.

II.

Двѣ недѣли спустя, въ наемной каретѣ, взятой въ Женевѣ, прибыла въ Эксъ, въ Савойи, пожилая дама-нѣмка. У этой дамы была горничная, съ которою дама обращалась такъ грубо и рѣзко, что прямо ставила этимъ втупикъ г-жу Туанонъ, хозяйку маленькой гостинницы, гдѣ онѣ остановились. Госпожа Крамеръ, -- такъ звали даму-нѣмку,-- велѣла позвать m-me Туанонъ.

-- Я желала бы взять себѣ въ услуженіе здѣшнюю дѣвушку, которая знала бы населяющія Эксъ и его окрестности существа,-- сказала она ломаннымъ языкомъ.--Мнѣ рѣшительно не пригодна эта красивая барышня, которую я имѣла глупость привезти съ собой и которая здѣсь ничего не знаетъ.

-- Боже мой! Ваша хозяйка ужасно сердится на васъ,-- сказала m-me Туанонъ горничной, какъ только онѣ остались вмѣстѣ.

-- Ужь не говорите!-- отвѣчала Анихенъ со слезами на глазахъ.Стоило мнѣ изъ-за нея бросать Франкфуртъ, гдѣ у родителей моихъ прекрасная торговля. У моей матери первые портные въ городѣ и она работаетъ совершенно по парижскимъ образцамъ.

-- Хозяйка ваша сказала мнѣ, что дастъ вамъ триста франковъ, если вы пожелаете вернуться во Франкфуртъ.

-- Меня дурно тамъ встрѣтятъ. Мать не повѣритъ ни за что, что госпожа Крамеръ. отправила меня безъ причины.

-- Ну, такъ останьтесь въ Эксѣ. Я помогу вамъ найти здѣсь мѣсто. У меня контора для найма прислуги. Я поставляю слугъ курсовымъ пріѣзжимъ. Это будетъ стоить вамъ шестьдесятъ франковъ и изъ трехсотъ франковъ госпожи Крамеръ вамъ останется еще десятокъ кругленькихъ луидоровъ.

-- Я заплачу вамъ сто франковъ вмѣсто шестидесяти, если вы помѣстите меня въ французское семейство. Я хочу изучить основательно французскій языкъ и отправиться служить въ Парижъ. Я умѣю хорошо шить и, въ обезпеченіе своей благонадежности, могу вручить своимъ хозяевамъ двадцать луидоровъ, привезенныхъ мною изъ Франкфурта.

Случай благопріятствовалъ роману, уже стоившему дѣвицѣ фонъ-Вангель не одну тысячу франковъ. Г. и г-жа де-Ларсэ прибыли въ модную гостинницу "Савойскій Якорь". Госпожа де-Ларсэ нашла, что тамъ можно встрѣтить только глупцовъ и наняла квартиру въ прелестномъ домѣ на берегу озера Бурже. Сезонъ въ томъ году былъ очень веселъ. Былъ большой съѣздъ богатыхъ людей, часто давались прекрасные балы, на которыхъ наряды были совершенно парижскіе и каждый вечеръ бывало большое общество въ Собраніи. Недовольная портнихами Экса, неискусными и не аккуратными, г-жа де-Ларсэ хотѣла имѣть у себя дѣвушку, которая умѣла бы шить. Ей указали контору m-me Туанонъ и послѣдняя не преминула представить ей нѣсколько мѣстныхъ мастерицъ, слишкомъ, очевидно, пеумѣлыхъ. Наконецъ, появилась Анихенъ. Сто франковъ молодой нѣмкѣ удвоили природную ловкость m-me Туанонъ. Серьезный видъ Анихенъ понравился госпожѣ де-Ларсэ. Она оставила ее у себя и послала за ея вещами.

Вечеромъ того же дня, едва хозяева ея уѣхали въ Собраніе, Анихенъ, мечтая, ходила одна въ саду, на берегу озера. "Наконецъ,-- говорила она себѣ,-- это великое безуміе совершилось. Что будетъ со мной, если кто-нибудь узнаетъ меня? Что сказала бы г-жа де-Сели, воображающая, что я въ Кенигсбергѣ?" Храбрость, поддерживавшая Мину, пока необходимо было дѣйствовать, начинала ее покидать. Душа ея была сильно потрясена, дыханіе стало учащеннымъ. Раскаяніе, страхъ, стыдъ дѣлали ее несчастной. Луна взошла, наконецъ, изъ-за горы Готъ-Комбъ. Ея блестящій дискъ отразился въ волнахъ озера, слегка колеблемыхъ сѣвернымъ вѣтеркомъ. Большія бѣлыя облака причудливыхъ очертаній проносились быстро предъ луною и представлялись Минѣ какими-то огромными гигантами. "Они несутся изъ моей родины,-- говорила она.-- Они хотятъ увидѣть меня и сообщить мнѣ мужество для необычайной роли, которую я взяла на себя". Внимательнымъ и напряженнымъ взоромъ она слѣдила за ихъ быстрымъ теченіемъ. "Тѣни моихъ предковъ,-- говорила она,-- узнайте вашу кровь. Подобно вамъ, есть храбрость и у меня. Пусть не смущаетъ васъ странный уборъ, въ какомъ вы меня видите. буду вѣрна чести. Тотъ скрытый пламень чести и героизма, что я наслѣдовала отъ васъ, не находитъ ничего достойнаго себя въ прозаическій вѣкъ, въ который бросила меня судьба. Станете-ли вы презирать меня за то, что я избрала участь, отвѣчающую огню, меня проникающему?" Мина не чувствовала себя болѣе несчастной.

Гармоническіе звуки донеслись къ ней издалека. Голосъ, по всей видимости, несся съ противуположнаго берега озера. Его умирающіе звуки едва доходили до слуха Мины, прислушивавшейся внимательно. Мысли ея измѣнили направленіе. Теперь она сокрушалась надъ своей долей. "Къ чему ведутъ мои усилія? Буду-ли я въ состояніи хотя бы только увѣриться въ томъ, что та небесная и чистая душа, которая грезилась мнѣ, дѣйствительно существуетъ въ этомъ мірѣ? Она останется невидимой для меня. Развѣ я сама говорила когда-нибудь въ присутствіи своей горничной? Это злополучное переодѣваніе приведетъ лишь къ тому, что заставитъ меня жить въ обществѣ слугъ Альфреда. Никогда не удостоитъ онъ меня разговоромъ". Она долго плакала. "Но я буду, по крайней мѣрѣ, видѣть его всякій день,-- вдругъ сказала она. И, воспрянувъ душой, продолжала думать: "большаго счастья мнѣ, вѣроятно, не суждено... Моя бѣдная мать была права, когда говорила: сколько безумствъ ты въ состояніи будешь сдѣлать, если когда-нибудь тебѣ случится полюбить!"

Голосъ, доносившійся съ озера, раздался вновь, но гораздо ближе. Мина поняла теперь, что онъ шелъ съ лодки, движеніе которой сообщалось волнамъ, посеребреннымъ луной. Она различала прекрасную мелодію, достойную Моцарта. Черезъ четверть часа она забыла всѣ упреки, какіе обращала сама къ себѣ и думала только о счастьи видѣть Альфреда каждый день. "И развѣ не слѣдуетъ, чтобы каждое существо исполняло свое назначеніе? Не смотря на счастливую случайность рожденія и состоянія,-- не мое назначеніе блистать при дворѣ и на балахъ. Я привлекала тамъ взоры, я чувствовала какъ мною тамъ восхищались -- и моя скука среди этой толпы доходила до черной меланхоліи! Всѣ наперерывъ вступали въ бесѣду со мною, а я скучала. Со времени смерти моихъ родителей, единственными моими счастливыми минутами, были тѣ, когда, не имѣя скучнаго сосѣда, я слушала музыку Моцарта. Винить-ли меня, если жажда счастья, свойственная всѣмъ людямъ, привела меня къ этой странной выходкѣ? По всей вѣроятности, она покроетъ меня безчестіемъ. Ну, что же! Монастырь католической церкви дастъ мнѣ тогда убѣжище".

На той сторонѣ озера, часы на колокольнѣ деревни пробили полночь. Звонъ этого торжественнаго часа заставилъ Мину содрогнуться. Луна скрылась. Мина направилась въ домъ. Опершись на рѣшетку террасы, выходившей на озеро и въ маленькій садъ, Мина, скрываясь подъ именемъ Анихенъ, ждала своихъ господъ. Музыка вернула ей храбрость. "Предки мои,-- думала она,-- покидали свой величавый замокъ К. и отправлялись въ Святую Землю. Черезъ нѣсколько лѣтъ они возвращались оттуда одни, среди тысячи опасностей, переодѣтые, подобно мнѣ. Героическій духъ, оживлявшій ихъ, бросаетъ и меня въ средину опасностей, единственно доступныхъ моему полу въ этотъ ребяческій, безцвѣтный и вульгарный вѣкъ. Если я выйду изъ нихъ съ честью, то великодушныя души будутъ удивляться моему безумію, но втайнѣ простятъ его мнѣ".

Дни проносились быстро и вскорѣ Мина примирилась съ своей участью. Ей приходилось очень много шить. Она весело принимала обязанности своего новаго положенія. Часто ей казалось, что она играетъ комедію на сценѣ. Она сама смѣялась надъ собой, если ей случалось сдѣлать движеніе, не подходящее къ ея роли. Однажды, когда послѣ обѣда подали экипажи для катанья и лакей, открывъ дверцы, опустилъ подножку, она быстро подошла, чтобы сѣсть въ коляску.-- Эта дѣвушка какая-то сумасшедшая! сказала г-жа де-Ларсэ. Альфредъ часто глядѣлъ на нее. Ея непринужденная грація удивляла его. Она не была подъ постояннымъ страхомъ показаться смѣшною и мысль о законахъ приличiя не терзала ее вѣчно. Она стояла гораздо выше соображеній о людскомъ благоразумiи. Всѣ замѣчанія, которыя она себѣ внушала, имѣли источникомъ только боязнь вызвать подозрѣнія г-жи де-Ларсэ. Всего лишь шесть недѣль тому назадъ, она провела съ ней цѣлый день въ обществѣ въ совершенно иной роли.

Каждое утро Мина вставала очень рано и проводила два часа въ какихъ-нибудь приспособленіяхъ туалета, вынужденныхъ взятою на себя ролью. Ея бѣлокурые волосы, столь прекрасные и о которыхъ она такъ часто слышала, что ихъ трудно забыть, пали жертвою нѣсколькихъ ударовъ ножницъ. Съ помощью химическаго состава, они приняли цвѣтъ, приближающійся къ темно-каштановому. Легкій отваръ листьевъ остролиста, употребляемый каждый день при умываніи рукъ, сообщалъ ихъ кожѣ грубый видъ. Всякое утро также цвѣтъ лица ея, столь свѣжій, принималъ оттѣнокъ, какой выносятъ изъ колоній бѣлые, кровь которыхъ вошла въ соприкосновеніе съ негритянскою расой. Довольная своей внѣшней перемѣной, Мина стала также заботиться о томъ, чтобы не высказывать мыслей, слишкомъ не согласныхъ съ ея положеніемъ. Впрочемъ, поглощенная своимъ счастіемъ, она не имѣла никакой охоты говорить.

Сидя возлѣ окна въ комнатѣ г-жи де-Ларсэ и занимаясь приготовленіемъ платьевъ на вечеръ, двадцать разъ на день она могла слушать разговоръ Альфреда и имѣла новые случаи восхищаться его характеромъ. Рѣшусь-ли я сказать?-- а, впрочемъ, почему и нѣтъ, вѣдь дѣло идетъ о нѣмецкомъ сердцѣ?-- были минуты счастья и эк зальтаціи, въ которыя она доходила до того что, воображала, что предъ ней сверхестественное существо. Искреннее усердіе и рвеніе, съ какимъ Мина исправляла свои новыя обязанности, возъимѣло обычное дѣйствіе на г-жу де-Ларсэ, личность обыденную и пошлую: она стала обращаться съ Миной свысока, какъ съ бѣдной дѣвушкой, считающей себя счастливой, что ей попалась должность. "Итакъ, все, что живо и искренно, будетъ всегда неумѣстно среди этихъ людей", подумала Мина. Она дала замѣтить о своемъ желаніи заслужить опять благосклонность г-жи Крамеръ и почти всякій день спрашивала позволенія навѣстить ее.

Мина опасалась, чтобы манеры ея не внушили странныхъ предположеній г-жѣ де-Ларсэ. Она съ удовольствіемъ убѣдилась, что ея новая госпожа видѣла въ ней только менѣе искусную дѣвушку, чѣмъ та, которую она оставила въ Парижѣ. Дюбуа, камердинеръ Альфреда, доставлялъ болѣе хлопотъ. Это былъ сорокалѣтній парижанинъ, очень занятый собой,-- считавшій своимъ долгомъ начать ухаживать за новой товаркой. Анихенъ заставила его болтать и убѣдилась, что единственной его мечтой было скопить сумму, достаточную для того, чтобы открыть кафе въ Парижѣ. Тогда, не стисняясь, она стала дѣлать ему подарки. Послѣ этого Дюбуа началъ служить ей также почтительно, какъ самой г-жѣ де-Ларсэ.

Альфредъ замѣтилъ, что эта молодая нѣмка, подчасъ такая неловкая и робкая, иногда высказывала такія обдуманныя и вѣрныя замѣчанія, которыя заслуживали вниманія. Мина, замѣчая по его глазамъ, что онъ ее слушаетъ, позволила себѣ нѣсколько отвѣтовъ находчивыхъ и тонкихъ, особенно тогда, когда надѣялась, что г-жа де-Ларсэ не слышитъ ее или не пойметъ.

Если бы, въ первые два мѣсяца, что дѣвица фонъ-Вангель провела въ Эксѣ, философъ спросилъ ее, чего она добивается, ребячество ея отвѣта поразило бы его и философъ заподозрилъ бы въ немъ немного лицемѣрія. Видѣть и слышать каждую минуту человѣка, котораго она безумно любила, было единственною цѣлью ея жизни. Она не желала ничего иного, счастье ея было слишкомъ велико, чтобы она могла думать о будущемъ. Если бы тутъ же философъ сказалъ ей, что эта любовь можетъ перестать быть столь чистою, онъ еще болѣе разсердилъ бы ее, чѣмъ удивилъ. Мина съ наслажденіемъ изучала характеръ человѣка, котораго обожала. Спокойный характеръ де-Ларсэ выигрывалъ особенно отъ сравненія съ чертами высшаго общества, среди котораго богатство и положеніе ея отца, члена верхней палаты, поставило ее. Если бы онъ жилъ въ буржуазномъ кругу, простота его манеръ, ненависть къ напыщенности и аффектаціи, приняты были бы этимъ кругомъ за доказательство величайшей посредственности. Альфредъ никогда не старался сказать остроумную двусмысленность. Это обстоятельство больше всего въ первые дни знакомства и обратило на него вниманіе Мины. Смотря на французовъ сквозь предразсудки своей родины, ей казалось, что разговоръ ихъ имѣлъ всегда характеръ заключительнаго куплета водевиля. Альфредъ встрѣчалъ въ своей жизни достаточно выдающихся людей, чтобы имѣть возможность быть остроумнымъ при помощи одной лишь памяти. Но онъ счелъ бы за низость сказать какую-нибудь просто забавную фразу, которую не придумалъ бы самъ въ ту же минуту, и которая кому-нибудь изъ присутствующихъ могла бы быть также извѣстна какъ и ему.

Каждый вечеръ Альфредъ отводилъ жену въ Собраніе и возвращался потомъ къ себѣ, чтобы отдаться страсти къ ботаникѣ, пробужденной въ немъ сосѣдствомъ мѣстъ, гдѣ Жанъ-Жакъ Руссо провелъ свою юность. Альфредъ размѣстилъ свои папки и растенія въ комнатѣ, гдѣ работала Анихенъ. Каждый вечеръ они проводили одни вдвоемъ цѣлые часы, не обмѣниваясь другъ съ другомъ ни словомъ. Оба они чувствовали нѣкоторую неловкость, но оба были счастливы. Единственнымъ знакомъ предупредительности Анихенъ къ Альфреду въ этомъ случаѣ было то, что она заранѣе распускала клей въ водѣ, чтобы онъ могъ вклеить въ гербаріумъ сухія растенія и эту услугу она позволяла себѣ лишь потому, что она могла сойти за одну изъ ея обязанностей. Въ отсутствіе Альфреда, Мина любовалась растеніями, которыя онъ приносилъ изъ своихъ прогулокъ въ горы окрестностей озера Бурже. Она прониклась любовью къ ботаникѣ. Альфредъ нашелъ это сперва удобнымъ, а вскорѣ, страннымъ. "Онъ любитъ меня,-- подумала Мина.-- Но я недавно еще видѣла, какъ мое усердіе къ обязанностямъ должности удалось съ г-жей де-Ларсэ".

Госпожа Крамеръ представилась больною. Попросивъ разрѣшенія, Мина стала проводить вечера съ своей прежней хозяйкой. Альфредъ былъ удивленъ, насколько вдругъ уменьшилась и даже почти исчезла его наклонность къ ботаникѣ. Онъ оставался по вечерамъ въ Собраніи и жена трунила насчетъ скуки, какую стало наводить на него одиночество. Альфредъ признавался себѣ, что у него явилась склонность къ этой молодой дѣвушкѣ. Досадуя на робость, являвшуюся у него въ ея присутствіи, онъ поддался на минуту движенью фатовства: "Отчего,-- подумалъ онъ,-- не дѣйствовать мнѣ подобно одному изъ моихъ друзей? Вѣдь, во всякомъ случаѣ, она не болѣе какъ горничная".

Однажды вечеромъ шелъ дождь и Мина осталась дома. Альфредъ только показался въ Собранiи. Воротясь домой, онъ сдѣлалъ видъ, что удивился присутствію Мины. Это маленькое криводушіе, не ускользнувшее отъ Мины, лишило тотъ вечеръ того счастья, какое она отъ него ждала. Благодаря, вѣроятно, этому настроенію, явилось у нея то искреннее негодованіе, съ которымъ она отвергла попытки Альфреда. Онъ ушелъ въ свою комнату. "Я обманулась,-- говорила она себѣ въ слезахъ.-- Всѣ эти французы одинаковы". Всю эту ночь она готова была немедленно вернуться въ Парижъ.

Презрѣніе, съ какимъ она смотрѣла на Альфреда на слѣдующій день, не было искусственно. Это задѣло Альфреда. Онъ не обращалъ больше никакого вниманія на Мину и всѣ вечера проводилъ въ Собраніи. Не думая о томъ, онъ избралъ лучшій способъ мести. Эта холодность заставила ее забыть всѣ предположенія о возвращеніи въ Парижъ. "Мнѣ не угрожаетъ близь этого человѣка никакая опасность,-- сказала себѣ Мина,-- и, не прошло и недѣли, какъ она почувствовала, что простила ему это маленькое уклоненіе въ сторону французскаго характера. Альфредъ чувствовалъ въ свою очередь, по скукѣ, которую внушали ему дамы Собранiя, что былъ влюбленъ болѣе, чѣмъ самъ предполагалъ. Однако, онъ выдерживалъ себя. Глаза его, конечно, съ удовольствіемъ останавливались на Минѣ, онъ говорилъ съ нею, но не возвращался домой по вечерамъ. Мина была несчастлива. Почти не думая о томъ, она перестала съ прежнимъ стараніемъ заниматься своимъ туалетомъ, съ цѣлью измѣнить свою внѣшность. "Что это сонъ,-- спрашивалъ себя Альфредъ.-- Анихенъ становится одною изъ красивѣйшихъ женщинъ, какихъ я встрѣчалъ". Однажды вечеромъ, вернувшись къ себѣ нечаянно, онъ увлеченъ былъ любовью и сталъ просить прощенія у Анихенъ въ томъ, что отнесся къ ней легкомысленно.

-- Я замѣтилъ, что вы внушали мнѣ интересъ, какой никогда, ни къ кому я не испытывалъ. Я побоялся, и хотѣлъ или излечиться отъ этого, или поссориться съ вами,-л съ тѣхъ поръ я несчастнѣйшій изъ людей!

-- О, какое счастье слышать это, Альфредъ,-- воскликнула Мина въ упоеніи.

Этотъ вечеръ и слѣдующіе, они провели въ признаніяхъ безумной любви другъ къ другу и въ обѣщаніяхъ быть благоразумными.

Спокойная натура Альфреда была совершенно недоступна иллюзіямъ. Онъ зналъ, что влюбленные открываютъ необычайныя совершенства у особъ, которыхъ любятъ. Сокровища ума и нѣжности, которыя онъ находилъ въ Минѣ, доказывали ему, что онъ былъ дѣйствительно влюбленъ. "Возможно-ли, чтобы это было просто ослѣпленіе", говорилъ онъ себѣ каждый день и онъ сравнивалъ то, что говорила ему Мина наканунѣ, съ тѣмъ, что слышалъ въ Собраніи отъ свѣтскихъ женщинъ. Въ свою очередь, Мина сознавала, что она едва не лишилась Альфреда. Что бы сталось съ ней, если бы онъ продолжалъ проводить вечера въ Собраніи? Оставивши теперь совершенно старанія о томъ, чтобы играть роль дѣвушки низкаго происхожденія, она, напротивъ, никогда болѣе не желала нравиться. Признаться-ли Альфреду, кто я такая?-- спрашивала она себя.-- Его возвышенный умъ осудитъ безуміе, сдѣланное даже для него. Къ тому же,-- продолжала она, вздыхая,-- надо, чтобы судьба моя рѣши лась здѣсь. Если я назову ему имя дѣвицы фонъ-Вангель, имѣніе которой находится въ нѣсколькихъ миляхъ отъ его имѣнія, у него явится увѣренность встрѣтить меня въ Парижѣ.

Надо, напротивъ, чтобы вѣроятность не увидѣть меня никогда побудила его къ тѣмъ чрезвычайнымъ поступкамъ, которые,-- увы,-- необходимы для нашего счастія. Какъ этотъ человѣкъ, столь благоразумный, рѣшится перемѣнить религію, разлучиться съ женой посредствомъ развода и переѣхать жить въ качествѣ моего мужа въ моихъ помѣстьяхъ въ восточной Пруссіи?" Многозначительное слово незаконный и не становилось преградой на пути новыхъ плановъ Мины. Она думала, что не уклоняется отъ добродѣтели, такъ какъ не задумалась бы пожертвовать тысячу разъ своею жизнью за Альфреда.

Мало по малу г-жа де-Ларсэ начала рѣшительно ревновать Анихенъ. Необыкновенная перемѣна наружности этой дѣвушки не ускользнула отъ нея; она приписывала это доведенному до крайности кокетству. Друзья ея убѣдили ее, что не слѣдуетъ придавать важности мимолетному капризу. Слѣдовало только избѣжать того, чтобы г. Ларсэ не перевезъ Анихенъ въ Парижъ. "Будьте благоразумны,-- говорили ей,-- и ваши тревоги кончатся вмѣстѣ съ окончаніемъ курса водъ".

Г-жа де-Ларсэ дала замѣтить г-жѣ Крамеръ и попробовала также увѣрить своего мужа, что Анихенъ была обыкновенной авантюристкой, которая, преслѣдуемая въ Вѣнѣ или Берлинѣ за какую-нибудь продѣлку, заслуживающую наказанія въ глазахъ полиціи, прибыла въ Эксъ, чтобы скрыться и ожидала здѣсь, вѣроятно, пріѣзда какого-нибудь мошенника, своего сообщника. Эта мысль, высказанная какъ предположеніе правдоподобное и не заслуживающее даже подробнаго изслѣдованія, заронила смущеніе въ прямую душу Альфреда. Для него очевидно было, что Анихенъ -- не горничная. Но какое важное побужденіе могло толкнуть ее на тяжелую роль, какую она играла? Только одинъ страхъ могъ сдѣлать это. Минѣ не трудно было догадаться о причинѣ безпокойства, которое она читала въ глазахъ Альфреда. Однажды вечеромъ она имѣла неосторожность спросить его о томъ. Онъ признался. Мина была смущена. Альфредъ былъ такъ близокъ къ истинѣ, что ей сперва чрезвычайно трудно было защищаться. Ложная г-жа Крамеръ, измѣнивъ своей роли, позволила догадаться, что денежныя соображенія имѣютъ мало значенія въ ея глазахъ. Въ отчаяніи отъ того дѣйствія, которое, какъ она видѣла, слова г-жи Крамеръ производятъ на Альфреда, Мина уже почти готова была сказать ему, кто она. Очевидно, что человѣкъ, любившій до безумія Анихенъ, будетъ также любить и дѣвицу фонъ-Вангель. Но Альфредъ будетъ увѣренъ тогда, что встрѣтится съ ней въ Парижѣ и она не добьется въ томъ случаѣ жертвы, необходимой для ея любви.

Въ такомъ смертельномъ безпокойствѣ провела Мина день. Но особенное затрудненіе представлялъ вечеръ. Будетъ-ли она имѣть мужество, оставшись одна съ Альфредомъ, устоять противъ скорби, которую читала въ его глазахъ, переносить, чтобы подозрѣніе, очень естественное, ослабляло или даже уничтожало его любовь? Когда насталъ вечеръ, Альфредъ отправился проводить жену въ Собраніе и не возвратился. Въ тотъ день былъ маскарадъ, большое оживленіе, большая толпа. Улицы Экса были запружены экипажами зѣвакъ, прибывшихъ изъ Шамбери и даже изъ Женевы. Этотъ шумъ и людское веселье удвоивали мрачную меланхолію Мины. Она не была въ состояніи оставаться въ той залѣ, гдѣ въ продолженіи нѣсколькихъ часовъ напрасно ждала дорогого ей человѣка, который не приходилъ. Она отправилась къ своей компаньонкѣ. Но и тамъ ее ждало несчастіе. Эта женщина холодно спросила у нея позволенія оставить службу у ней, прибавляя, что, несмотря на всю свою бѣдность, она не можетъ рѣшиться дольше играть мало почтенную роль, въ какую ее поставили. При полной неспособности къ благоразумнымъ рѣшеніямъ, Минѣ въ крайнихъ случаяхъ достаточно было одного слова, чтобы представить въ совершенно новомъ свѣтѣ жизненное положеніе. "Въ самомъ дѣлѣ,-- подумала она, пораженная замѣчаніемъ компаньонки,-- мое переряживанье не обманываетъ больше никого; я потеряла честь. Безъ сомнѣнія, меня принимаютъ за авантюристку. Но если я все потеряла ради Альфреда, то я безумная, что лишаю себя счастья его видѣть. На балу, по крайней мѣрѣ, я буду имѣть возможность вдосталь смотрѣть на него и изучать его душу".

III.

Она велѣла принесть себѣ масокъ, домино. Изъ Парижа она привезла брилліанты и теперь надѣла ихъ; для того-ли, чтобы лучше укрыться отъ глазъ Альфреда, или чтобы выдѣлиться изъ толпы масокъ и добиться, чтобы онъ говорилъ съ нею. Мина появилась въ Собраніи, ходя подъ руку съ своей компаньонкой и интригуя всѣхъ своимъ молчаніемъ. Наконецъ, она увидѣла Альфреда, показавшагося ей очень грустнымъ. Мина слѣдила за нимъ глазами и чувствовала себя счастливой, какъ вдругъ какой-то голосъ произнесъ близь нея очень тихо: "Переодѣванье m-lle Вангель не можетъ укрыться отъ глазъ любви!" Она обернулась, внѣ себя. Это былъ графъ де-Рупертъ. Никакая встрѣча не могла быть ей непріютнѣе этой. "Я узналъ ваши брилліанты,-- оправленные въ Берлинѣ. Я пріѣхалъ изъ Теплица, Спа, Бадена. Я объѣздилъ всѣ воды Европы, чтобы васъ встрѣтить".

-- Если вы прибавите еще слово,-- сказала ему Мина,-- вы не увидите меня больше никогда въ жизни. Завтра, въ семь часовъ вечера, будьте противъ дома номера семнадцатый на улицѣ Шамбери.

"Какъ помѣшать Руперту открыть мою тайну де-Ларсэ, у которыхъ онъ свой человѣкъ?" Такова была роковая мысль, всю ночь погружавшая Мину въ самое тяжкое безпокойство. Нѣсколько разъ въ своемъ отчаяніи она готова была требовать лошадей и уѣзжать тотчасъ же. "Но Альфредъ будетъ думать всю свою жизнь, что эта Анихенъ, которую онъ такъ любилъ, была не болѣе какъ мало достойная уваженія особа, скрывающаяся, переодѣвшись, отъ послѣдствій какой-нибудь дурной продѣлки. Болѣе того, если я убѣгу отсюда, не предупредивъ де-Руперта, то при всемъ его уваженіи ко мнѣ, онъ способенъ открыть мой секретъ. Однако, если я и останусь, какъ удалить подозрѣнія де-Руперта? Какой басней?"

На томъ же самомъ балѣ, гдѣ Мина сдѣлала такую непріятную встрѣчу, всѣ эти великосвѣтскіе господа, лишенные ума, ѣздящіе по водамъ отъ скуки, окружили по обыкновенію г-жу де-Ларсэ. Не зная, что сказать ей въ тотъ вечеръ, такъ какъ общія мѣста, подходящія для гостиной, не годятся ужь для маскарада, они стали говорить о красотѣ ея нѣмецкой горничной. Между ними нашелся даже одинъ глупецъ, болѣе смѣлый, позволившій себѣ нѣсколько мало деликатныхъ намековъ на ревность, которую подозрѣвали въ г-жѣ де Ларсэ. Одна маска, очень грубаго вида, посовѣтовала ей отомстить мужу, взявъ любовника. Это слово произвело дѣйствіе взрыва въ умѣ этой женщины, очень сдержанной и привыкшей къ ореолу лести, которымъ при высокомъ положеніи и значительномъ богатствѣ всегда бываетъ окружена жизнь.

На другой день послѣ бала, было катанье по озеру. Мина была свободна и могла отправиться къ г-жѣ Крамеръ, гдѣ и приняла де-Руперта. Онъ не пришелъ еще въ себя отъ своего изумленія.

-- Большія несчастія, измѣнившія мое положеніе, -- сказала ему Мина,-- заставляютъ меня отдать должное вашей любви. Согласились-ли бы вы жениться на вдовѣ?

-- Такъ вы были тайно обвѣнчаны?-- спросилъ графъ, блѣднѣя.

-- Какъ вы не догадывались,-- отвѣчала Мина,-- видя, что я отказала вамъ и другимъ, самымъ знатнымъ женихамъ Франціи?

-- Странный, но удивительный характеръ,-- воскликнулъ графъ, стараясь заставить забыть свое изумленіе.

-- Я связана судьбой съ человѣкомъ, недостойнымъ меня,-- продолжала дѣвица фонъ-Вангель.-- Но я протестантка и моя религія, которую я была бы счастлива, чтобы приняли и вы, дозволяетъ мнѣ разводъ. Не думайте, однако, что я могла бы теперь чувствовать любовь къ кому бы то ни было, даже къ человѣку, внушающему мнѣ наиболѣе уваженія и довѣрія. могу вамъ предложить только свою дружбу. Мнѣ нравится жизнь во Франціи. Какъ забыть ее, узнавъ разъ? Мнѣ нуженъ покровитель. У васъ знатное имя, большой умъ,-- все, что даетъ хорошее положеніе въ свѣтѣ. Большое состояніе можетъ сдѣлать изъ вашего отеля первый домъ въ Парижѣ. Хотите вы быть послушнымъ мнѣ, какъ дитя? Подъ этимъ условіемъ, но только подъ этимъ условіемъ, я отдамъ вамъ свою руку черезъ годъ.

Въ продолженіи этой длинной рѣчи, графъ де-Рупертъ соображалъ всѣ обстоятельства этого романа, тяжелаго по условіямъ, но привлекающаго большимъ состояніемъ и союзомъ съ женщиной истинно доброй. Съ большой непринужденностью онъ поклялся въ покорности Минѣ. Онъ испробовалъ всевозможные подходы, чтобы проникнуть лучше въ ея тайны.

-- Ничто не можетъ быть безполезнѣе вашихъ усилій,-- замѣтила она ему, е и ѣясь.-- Будетъ ли у васъ храбрость льва и покорность ребенка?

-- Я рабъ вашъ,-- отвѣчалъ графъ.

-- Я живу, скрываясь въ окрестностяхъ Экса, но знаю все, что тамъ дѣлается. Черезъ восемь или девять дней смотрите на озеро въ то время, когда часы будутъ бить полночь на приходской колокольнѣ. Вы Увидите плавающую на водѣ плошку. На слѣдующій день, въ девять часовъ вечера, я буду здѣсь и позволяю вамъ явиться сюда. Но если вы произнесете мое имя или скажете объ этомъ кому бы то ни было, вы не увидите меня больше никогда въ жизни.

Послѣ прогулки по озеру, въ теченіе которой не одинъ разъ рѣчь заходила объ Анихенъ, г-жа де-Ларсэ вернулась домой въ состояніи раздраженія, совершенно несвойственномъ ея характеру, полному достоинства и выдержки. Она начала съ того, что сказала Минѣ нѣсколько очень рѣзкихъ словъ, ножомъ ударившихъ ей въ сердцѣ, тѣмъ болѣе, что они произнесены были въ присутствіи Альфреда, и не думавшаго ее защищать. Она отвѣтила въ первый разъ тонкимъ и ѣдкимъ замѣчаніемъ. Г-жѣ де-Ларсэ показалось, что этотъ тонъ означаетъ увѣренность дѣвушки, которой внушаемая ею любовь позволяетъ окончательно забываться,-и ея гнѣвъ не зналъ болѣе границъ. Она обвиняла Мину въ томъ, что та назначала. свиданія нѣкоторымъ лицамъ у г-жи Крамеръ, бывшей, несмотря на разыгранную комедію ссоры, очевидно, какъ нельзя болѣе въ соглашеніи съ нею.

-- Неужели это чудовище де-Рупертъ уже предалъ меня?-- подумала Мина.

Альфредъ пристально смотрѣлъ на нее, какъ бы стараясь открыть истину. Малая деликатность этого взгляда придала ей силу отчаянія. Она холодно отвергла клевету, которую на нее взводили и не прибавила болѣе ни слова. Г-жа де Ларсэ прогнала ее. Въ два часа ночи, уже давно наступившей, вѣрный Дюбуа проводилъ Мину къ г-жѣ Крамеръ.

IV.

Запершись въ своей комнатѣ, Мина рыдала отъ негодованія, вспоминая въ особенности недостаточность способовъ мести, которую оставляло ей странное положеніе ею занятое.-- Ахъ, не лучше-ли бросить все и вернуться въ Парижъ? То, что я затѣяла -- выше моего разума. Но у Альфреда останется обо мнѣ лишь одна память -- презрѣніе. Всю жизнь свою Альфредъ будетъ меня презирать,-- продолжала думать она, обливаясь слезами. Она поняла, что съ ужасною этою мыслью, которая никогда ее не покинетъ, она будетъ въ Парижѣ еще болѣе несчастной, чѣмъ въ Эксѣ.-- "Г-жа де-Ларсэ клевещетъ на меня. Обо мнѣ Богъ знаетъ что говорятъ въ Собраніи. Эти общіе разговоры погубятъ меня въ мнѣніи Альфреда. Какъ французу устоять отъ того, чтобы не думать какъ всѣ? Вѣдь онъ могъ уже спокойно выслушивать все это въ моемъ присутствіи, не пытаясь опровергать, не обращая ко мнѣ ни слова утѣшенія! Но что это? Развѣ я его еще люблю? Развѣ муки, терзающія меня теперь, -- послѣдній отблескъ этой несчастной любви? Не отомстить за себя было бы низостью!" Такова была послѣдняя мысль Мины.

Какъ только насталъ день, она послала просить къ себѣ де-Руперта. Въ ожиданіи его она проворно прогуливалась въ саду. Мало по малу взошло яркое лѣтнее солнце и освѣтило смѣющіеся холмы, окружающіе озеро. Эта улыбка природы удвоила жгучую тоску Мины. Г. де-Рупертъ явился наконецъ.

-- Это фатъ,-- подумала Мина, видя какъ онъ приближался.-- Надо предоставить сначала говорить ему самому въ теченіе какого-нибудь часа.

Она приняла де-Руперта въ гостиной и ея пасмурный взоръ считалъ минуты на часовомъ циферблатѣ. Графъ былъ въ восторгѣ. Въ первый разъ эта милая иностранка слушала его со вниманіемъ, какого заслуживала его обворожительность.

-- Вѣрите-ли вы по крайней мѣрѣ моимъ чувствамъ?-- говорилъ онъ Минѣ въ то время, какъ стрѣлка часовъ приближалась къ минутѣ, заканчивавшей урочный часъ терпѣнія.

-- Отомстите за меня, я вѣрю всему,-- сказала она.

-- Что надо сдѣлать?

-- Понравиться г-жѣ де-Ларсэ и устроить такъ, чтобы ея мужъ зналъ хорошо, что она его обманываетъ, чтобъ онъ не могъ въ этомъ сомнѣваться. Тогда онъ выместитъ на ней за то несчастье, которымъ клевета этой женщины отравляетъ мою жизнь.

-- Вашъ маленькій проектъ ужасенъ,-- сказалъ графъ.

-- Скажите, что онъ трудно выполнимъ,-- сказала Мина съ насмѣшливой улыбкой.

-- Трудности въ немъ особенной нѣтъ,-- возразилъ графъ, задѣтый за слабую струнку.-- Я погублю эту женщину, -- сказалъ онъ: небрежнымъ голосомъ.-- А жаль ее, она все-таки добрая особа.

-- Замѣтьте пожалуйста, что я вовсе не заставляю васъ дѣйствительно понравиться г-жѣ де-Ларсэ,-- сказала Мина.-- Я хочу только, чтобы ея мужъ былъ увѣренъ, что вы ей нравитесь.

Графъ ушелъ. Мина почувствовала себя менѣе несчастной. Мстить за себя -- значитъ дѣйствовать. Дѣйствовать -- значитъ надѣяться.-- Если Альфредъ умретъ,-- сказала она,-- и я умру!-- И она улыбнулась. Счастье, какое она почувствовала въ эту минуту, разлучило ее на вѣкъ съ добродѣтелью. Испытаніе этой ночи было слишкомъ сильно для ея натуры. Она не подготовлена была слышать клеветы на себя въ присутствіи Альфреда и видѣть, что онъ вѣрилъ этимъ клеветамъ. Съ этихъ поръ она будетъ произносить еще имя добродѣтели, но это будетъ самообманомъ. Чувства мести и любви безраздѣльно овладѣли ея сердцемъ.

Мина составила въ умѣ весь планъ мести. Былъ-ли онъ исполнимъ? Это было единственное сомнѣніе, пришедшее ей въ голову. нея не было иныхъ пособниковъ дѣйствія, какъ преданность дурака и большое количество денегъ.

Вдругъ появился г. де-Ларсэ.

-- Что вамъ надо здѣсь?-- гордо спросила Мина.

-- Я очень несчастливъ. Я пришелъ плакать съ лучшимъ другомъ, какой у меня есть въ мірѣ.

-- Какъ! Первое ваше слово -- не то, что вѣрите клеветѣ, противъ меня направленной. Идите отсюда!

-- Не значитъ-ли это отвѣчать на ложныя обвиненія,-- возразилъ Альфредъ съ гордостью,-- говорить, какъ я вамъ говорю, что я не вижу счастья для себя вдали отъ васъ. Анихенъ, не сердитесь,-- прибавилъ онъ со слезами на глазахъ.-- Найдите разумный путь какъ намъ соединиться, я готовъ сдѣлать все. Располагайте мною, вырвите меня изъ этой бездны, куда случай погрузилъ меня. Что касается меня, то я не вижу никакого исхода.

-- Ваше присутствіе здѣсь дѣлаетъ правдоподобными всѣ клеветы г-жи де-Ларсэ.-- Оставьте меня и пусть я болѣе васъ не вижу.

Альфредъ удалился скорѣе съ чувствомъ гнѣва чѣмъ скорби. "Онъ не находитъ ничего сказать мнѣ", думала Мина. Она была въ отчаяніи. Какъ! Онъ не находитъ никакого способа стать ближе къ ней! Она, молодая дѣвушка, нашла такой способъ какъ только полюбила его и способъ страшный, свое переодѣванье, которое покрывало ее на вѣкъ позоромъ, еслибъ она была узнана!... Но Альфредъ сказалъ -- "располагайте мною, найдите возможный исходъ"... Сожалѣніе еще, вѣроятно, жило въ душѣ Мины, такъ какъ эти слова ее утѣшили: у нея, значитъ, была власть, чтобы дѣйствовать. "Однако, сказалъ голосъ, пророчившій несчастіе, Альфредъ не сказалъ вѣдь "я не вѣрю клеветѣ". Въ самомъ дѣлѣ, какъ бы ни была велика разница между всѣмъ французскимъ и нѣмецкимъ, разница, которую я, вѣроятно, преувеличиваю въ своемъ увлеченіи, но я не имѣю вида горничной.

Въ такомъ случаѣ зачѣмъ дѣвушка моихъ лѣтъ является переодѣтою на воды? Но каковъ бы онъ ни былъ... я могу быть счастлива только съ нимъ. "Найдите способъ, какъ намъ сблизиться, и я готовъ все сдѣлать". Онъ не имѣетъ духу и довѣряетъ мнѣ заботы о нашемъ счастіи.

-- Я беру на себя эти заботы,-- сказала она, вставъ и прохаживаясь въ волненіи по комнатѣ.-- Посмотримъ сначала, устоитъ-ли его страсть передъ разлукой или онъ человѣкъ во всѣхъ отношеніяхъ достойный презрѣнія.

"Тогда Мина фонъ-Вангель съумѣетъ его забыть".

Черезъ часъ она уѣхала въ Шамбери, лежавшій только въ десяти лье отъ Экса.

Г-жа Крамеръ стала гораздо менѣе тяготиться своимъ вымышленнымъ именемъ и поведеніемъ дѣвицы фонъ-Вангель вообще. Она считала ее просто сумасшедшей. Мина наняла дачу Шарметъ, на склонѣ холма въ полу-лье отъ Шамбери, о которомъ Ж. Ж. Руссо вспоминаетъ какъ о мѣстѣ, гдѣ онъ провелъ лучшіе дни своей жизни. Произведенія этого писателя составляли ея единственное утѣшеніе. Однажды она испытала минуту упоительнаго счастія. На поворотѣ тропинки, въ маленькомъ каштановомъ лѣсу, противъ скромнаго дома своей дачи, она встрѣтила Альфреда. Она не видѣла его двѣ недѣли. Онъ предложилъ ей съ робостью, очаровавшею ее, бросить службу у г-жи Крамеръ и принять отъ него небольшую запись на ренту. "У васъ будетъ горничная, вмѣсто того чтобъ вамъ быть ею самой и никогда я не буду васъ видѣть иначе какъ въ ея присутствіи".

Анихенъ отказалась, ссылаясь на различные мотивы. Она сказала ему, что теперь г-жа Крамеръ обходится съ ней превосходно и, повидимому, раскаивается въ своемъ поведеніи относительно ея, каково оно было въ началѣ ихъ прибытія въ Эксъ. Я очень хорошо помню,-- сказала она въ заключеніе,-- тѣ клеветы, предметомъ которыхъ я была со стороны г-жи де-Ларсэ. Онѣ ставятъ мнѣ въ обязанность убѣдительно просить васъ не возвращаться болѣе въ Шарметъ".

Нѣсколько дней спустя, она отправилась въ Эксъ. Она осталась очень довольна де-Рупертомъ. Г-жа де-Ларсэ и ея новые друзья пользовались хорошимъ временемъ для экскурсій въ окрестности. Во время одной прогулки, предпринятой этими дамами въ Готъ-Комбъ (аббатство, стоящее на противоположномъ берегу озера Бурже, противъ Экса, съ 1814 г. служащее усыпальницей королей Сардиніи), г. де-Рупертъ, по инструкціямъ Мины не старавшійся принадлежать къ обществу г-жи де-Ларсэ, былъ замѣченъ блуждающимъ въ окружающихъ Готъ-Комбъ лѣсахъ. Друзья г-жи де-Ларсэ занялись обстоятельнымъ обсужденіемъ этого акта скромности, удивительной со стороны человѣка, извѣстнаго своей рѣшительностью. Дмъ показалось ясно, что онъ воспылалъ къ ней настоящею страстью. Дюбуа сообщилъ Минѣ, что хозяинъ его проводитъ дни въ крайне удрученномъ состояніи. Онъ тоскуетъ объ утраченномъ пріятномъ обществѣ, но,-- прибавилъ Дюбуа,-- есть еще и другая причина. Кто бы могъ сказать, въ немъ возбуждаетъ ревность человѣкъ, столь почтенный какъ г.де-Рупертъ.

Ревность эта забавляла де-Руперта.

-- Согласны-ли вы будете позволить мнѣ,-- сказалъ онъ дѣвицѣ фонъ-Вангель,-- устроить такъ, чтобы этотъ бѣдный де-Ларсэ перехватилъ страстное письмо, которое я напишу его женѣ? Ничто не будетъ забавнѣе, какъ ея отрицанья, если онъ рѣшится ей объ этомъ говорить.

-- Вполнѣ разрѣшаю,-- отвѣчала Мина,-- но, смотрите,-- прибавила она очень суровымъ тономъ,-- не доведите дѣла до столкновенія съ г. де-Ларсэ. Если онъ умретъ, я никогда не выйду за васъ замужъ.

Она очень скоро раскаялась въ суровомъ тонѣ, которымъ сказала эти слова, и стала стараться заставить ихъ себѣ простить. Она замѣтила, что не-Рупертъ не почувствовалъ суровости слова у нея вырвавшагося и не сознавалъ ея нерасположенія къ нему. Де-Рупертъ сталъ говорить ей, что быть можетъ г-жа де-Ларсэ не была бы вполнѣ равнодушна къ его усиліямъ, но, чтобы позабавиться самому, ухаживая за ней самымъ прилежнымъ образомъ, всякій разъ какъ имѣлъ возможность говорить съ ней наединѣ, онъ старался обращаться къ ней лишь съ словами самыми безразличными и рѣчами самыми безцвѣтными. Мина была довольна такимъ способомъ дѣйствій. Свойствомъ этого характера, который при нѣкоторыхъ внѣшнихъ чертахъ разсудительности былъ полной ея противоположностью, было не умѣть презирать въ половину. Она смѣло спросила совѣта де-Руперта насчетъ помѣщенія очень значительной суммы, которую хотѣла обратить во французскую ренту, и дала ему прочесть письма своего повѣреннаго по дѣламъ въ Кенигсбергѣ и своего банкира въ Парижѣ. Она замѣтила, что видъ этихъ писемъ удаляетъ одно слово, которое она болѣе всего боялась услышать отъ де-Руперта: о ея интересѣ къ г. де-Ларсэ.

"Какая между ними разница!-- думала она, въ то время, какъ де-Рупертъ развивалъ ей пространное мнѣніе о помѣщеніи денегъ.-- И есть люди, которые находятъ у графа болѣе ума и пріятности, чѣмъ у Альфреда! О, нація грубыхъ людей! О, нація водевилистовъ! О, какъ серьезное добродушіе моихъ честныхъ нѣмцевъ нравилось бы мнѣ болѣе, не будь печальной необходимости появляться при дворѣ и идти замужъ за адъютанта великаго герцога!"

Дюбуа явился сказать ей, что Альфреду попалось въ руки странное письмо, адресованное г-жѣ де-Ларсэ, графомъ де-Рупертомъ. Альфредъ показалъ его женѣ, которая стала утверждать, что письмо это просто неудачная шутка. Слушая этотъ разсказъ, Мина не могла овладѣть безпокойствомъ. Де-Рупертъ былъ способенъ ко всякой роли, кромѣ роли человѣка терпѣливаго. Мина предложила ему провести недѣлю въ Шамбери. Онъ показалъ мало рвенія исполнить это.

-- Я дѣлаю поступки довольно смѣшные. Я пишу письмо, которое можетъ обратиться въ анекдотъ противъ меня. По крайней мѣрѣ, не надо дѣлать видъ, что прячусь.

-- Нѣтъ, нужно именно, чтобы вы прятались. Хотите вы отомстить за меня или нѣтъ? Я не желаю, чтобы г-жа де-Ларсэ обязана была мнѣ счастьемъ быть вдовою.

-- Вы пожелали бы, я въ томъ увѣренъ, чтобы ея мужъ былъ вдовцемъ!

-- А вамъ что за дѣло?-- вскричала Мина.

У ней произошло очень бурное объясненіе съ де-Рупертомъ, разставшимся съ ней въ бѣшенствѣ. Но онъ обсудилъ, должно быть, что мало вѣроятно, чтобы выдумали клевету, которой онъ опасался. Тщеславіе напомнило ему, что храбрость его была всѣмъ извѣстна. Однимъ ходомъ онъ могъ поправить всѣ безумія молодости и завоевать въ одинъ мигъ значительное положеніе въ парижскомъ обществѣ. Это стоило не только дуэли, но и большаго.

Первое лицо, которое Мина увидѣла на другой день послѣ своего возвращенія изъ Шарметъ, былъ де-Рупертъ. Его присутствіе сдѣлало ее счастливой. Но въ тотъ же вечеръ ее ждала большая: тревога. Г. де-Ларсэ пріѣхалъ увидѣться съ нею.

-- Я не стану искать ни извиненія, ни предлога,-- сказалъ онъ ей просто.-- Я не могу оставаться: двѣ недѣли не видя васъ, а завтра двѣ недѣли какъ я васъ видѣлъ.

Мина также считала дни... Никогда не чувствовала она такого влеченія къ Альфреду какъ теперь. Но она трепетала, чтобы у него не вышло столкновенія съ де-Рупертомъ. Она сдѣлала все возможное, чтобы добиться у него нѣкоторыхъ признаній насчетъ перехваченнаго письма. Онъ былъ озабоченъ, но не сказалъ ничего. Она могла добиться только слѣдующихъ словъ:

-- Я испытываю сильное горе. Дѣло не касается ни самолюбія, ни денегъ и самое ясное послѣдствіе моего невольнаго положенія то, что во мнѣ удвоивается страстная: дружба, испытываемая мною къ вамъ. Меня приводитъ въ отчаяніе, что сознаніе долга рѣшительно не имѣетъ никакой власти надъ моимъ сердцемъ, рѣшительно я не могу жить безъ васъ.

-- А я? могу-ли я жить безъ васъ, -- сказала она, взявъ его руку, которую покрыла поцѣлуями и отстраняя его объятія.-- Позаботьтесь о томъ, чтобы поберечь вашу жизнь, такъ какъ я не переживу васъ ни на одинъ часъ.

-- О, вы все знаете!-- началъ Альфредъ, но сдѣлалъ усиліе надъ собой, чтобы не продолжать дальше.

На другой день возвращенія его изъ Экса новое анонимное письмо и о вѣдало г. де-Ларсэ, что во время послѣдней его поѣздки въ горы (это было время, которое онъ употребилъ на поѣздку въ Шамбери) его жена принимала у себя г. де-Руперта. Анонимное сообщеніе кончалось слѣдующими словами: "Нынѣшнею ночью, около полуночи, должны опять принимать де-Р. Я чувствую что не могу внушить вамъ никакого довѣрія. Поэтому не дѣйствуйте необдуманно. Сердитесь, если вы должны сердиться, лишь послѣ того какъ увидите сами. Если я ошибаюсь и если я ввожу васъ въ заблужденіе, вы наказаны будете лишь тѣмъ, что проведете ночь въ какой-нибудь засадѣ возлѣ спальни г-жи де-Ларсэ".

Альфредъ былъ очень смущенъ этимъ письмомъ. Минуту спустя онъ получилъ записочку отъ Анихенъ: "Мы только что пріѣхали въ Эксъ. Г-жа Крамеръ ушла въ свою комнату. Я свободна. Приходите!" Г. де-Ларсэ подумалъ, что, раньше чѣмъ сѣсть въ засаду въ саду близь дома, онъ имѣлъ еще время провести десять минутъ съ Анихенъ. Онъ пришелъ къ ней чрезвычайно взволнованный. Эта ночь, уже наступившая, должна была быть столь же рѣшительной для Мины, какъ и для него. По она была спокойна. На всѣ доводы, которые представлялъ ей разумъ, у нея былъ одинъ отвѣтъ: смерть.

-- Вы молчите,-- сказала Мина г. де-Ларсэ.-- Ясно, что съ вами случилось что-нибудь необыкновенное. Но если ужь вы все-таки пришли, а не хочу покидать васъ весь вечеръ.

Сверхъ ожиданія Мины, Альфредъ согласился на это безъ труда. Въ рѣшительныхъ обстоятельствахъ сильная душа разливаетъ вокругъ себя какое-то благоволеніе, дающее счастіе.

-- Я собираюсь исполнять глупое ремесло мужа,-- сказалъ наконецъ Альфредъ.-- Сейчасъ я иду прятаться въ своемъ саду. Это, мнѣ кажется, наименѣе тяжелый способъ выйти изъ несчастія, въ которое меня погрузило анонимное письмо. И онъ показалъ ей это письмо.

-- Какое право имѣете вы,-- сказала ему Мина,-- порочить честь г-жи де-Ларсэ? Развѣ ваше обращеніе съ нею не равносильно разводу? Вы не занимаетесь ею, отказываетесь отъ правъ держать занятою ея душу. Вы отдаете ее въ жертву скукѣ, естественной у женщины тридцати лѣтъ, богатой и не знающей ни малѣйшаго несчастія. Не имѣетъ-ли она права имѣть кого-нибудь, кто бы разсѣивалъ эту скуку? И вы говорите мнѣ, что любите меня, вы, болѣе преступный, чѣмъ она, такъ какъ раньше ея нанесли оскорбленіе союзу, соединяющему васъ. Вы хотите обречь ее на вѣчную скуку!

Такой способъ разсужденія былъ слишкомъ возвышенъ для Альфреда. Но тонъ голоса Мины сообщалъ ему силу. Онъ удивился власти, какую она имѣетъ надъ нимъ. Онъ былъ восхищенъ этимъ.

-- До тѣхъ поръ пока вы позволите мнѣ быть близь васъ,-- сказалъ онъ ей наконецъ,-- я не буду знать той скуки, о которой вы только что говорили.

Въ полночь все было давно спокойно на берегахъ озера. Было такъ тихо, что, казалось, можно бы слышать шаги кошки. Мина слѣдовала за Альфредомъ позади живой изгороди изъ грабинъ, какія еще встрѣчаются въ Савойѣ. Вдругъ въ одномъ мѣстѣ этой изгороди прыгнулъ въ садъ какой-то человѣкъ. Альфредъ бросился бѣжать къ нему. Мина рѣшительно удержала его.

-- Что узнаете вы, если его убьете,-- сказала она очень тихо.-- А если это только простой воръ, или любовникъ другой женщины, а не вашей жены, каково будетъ ваше раскаяніе, убивши его?

Альфредъ узналъ графа. Онъ былъ внѣ себя отъ гнѣва. Минѣ стоило большого труда его удерживать. Графъ взялъ лѣстницу, спрятанную возлѣ сгі;мы и приставилъ ее къ деревянной галлереѣ, футовъ въ восемь или десять вышины, опоясывавшей первый этажъ дома. Одно изъ оконъ комнаты г-жи де-Ларсэ выходило на эту галлерею. Г. де-Рупертъ вошелъ въ домъ черезъ окно въ залѣ. Альфредъ побѣжалъ къ маленькой двери нижняго этажа, выходившей въ садъ. Мина слѣдовала за нимъ. Она задержала его на нѣсколько секундъ, пока онъ бралъ огниво, чтобъ зажечь свѣчу. Ей удалось также отнять у него пистолеты.

-- Неужели вы хотите разбудить пистолетнымъ выстрѣломъ жильцовъ, занимающихъ другіе этажи дома? Не далѣе утра это послужило бы темой для забавнаго анекдота. Въ случаѣ даже мести, смѣшной на мой взглядъ, не лучше-ли будетъ, если праздная и злая публика узнаетъ объ обидѣ въ одно и тоже время какъ о мщеніи?

Альфредъ подошелъ къ самымъ дверямъ комнаты жены. Мина все слѣдовала за нимъ.

-- Не доставало, чтобы въ моемъ присутствіи вы имѣли дерзость оскорблять вашу жену.

Подойдя къ двери, Альфредъ быстро открылъ ее. Онъ видѣлъ, какъ де-Рупертъ пробѣжалъ черезъ комнату, направляясь къ окну. Графъ былъ въ разстояніи шести шаговъ впереди. Онъ открылъ окно, прыгнулъ въ деревянную галлерею, а изъ галлереи въ садъ. Г. де-Ларсэ бы, тро слѣдовалъ за нимъ, но въ минуту когда онъ приблизился къ забору, отдѣлявшему садъ отъ озера, барка, въ которую бросился де-Рупертъ, была уже въ пяти или шести саженяхъ отъ берега.

-- До завтра, г. де-Рупертъ!-- крикнулъ ему де-Ларсэ. Отвѣта не послѣдовало.

Г. де-Ларсэ вернулся сейчасъ къ женѣ. Онъ встрѣтилъ Мину въ волненіи, прогуливающейся по комнатѣ, смежною съ спальней. Она остановила его въ то время, какъ онъ проходилъ.

-- Что предполагаете вы дѣлать?-- сказала она ему.-- Убить г-жу де-Ларсэ? По какому праву? Я не потерплю этого. Если вы не отдадите мнѣ вашъ кинжалъ, я стану кричать, чтобъ предупредить ее скрыться. Правда, присутствіе мое здѣсь компрометируетъ меня ужаснѣйшимъ образомъ въ глазахъ вашихъ людей.

Мина замѣтила, что слова эти оказывали свое дѣйствіе.

-- Какъ, вы любите меня и хотите меня обезчестить!-- прибавила она съ живостью.

Г. де-Ларсэ бросилъ ей кинжалъ и въ бѣшенствѣ вошелъ въ комнату жены. Столкновеніе было бурное. Г-жа де-Ларсэ, совершенно невиновная, была вполнѣ увѣрена, что дѣло шло о ворѣ. Она не видѣла и не слышала появленія де-Руперта.

-- Вы сумасшедшій!-- сказала она въ заключеніе мужу,-- и дай Богъ, чтобы вы были только сумасшедшій. Вы, вѣроятно, хотите добиться разлученія со мной. Вы его получите. Но имѣйте, по крайней мѣрѣ, здравый смыслъ не говорить ничего. Завтра я возвращусь въ Парижъ. Я скажу, что вы путешествуете въ Италіи, куда я не пожелала сопровождать васъ.

-- Въ которомъ часу думаете вы драться завтра утромъ?-- спросила m-lle фонъ-Вангель, когда увидѣла вновь Альфреда.

-- Что вы такое разсказываете?

-- Безполезно притворяться со мной. Желаю, чтобъ раньше, чѣмъ идти на встрѣчу де-Руперту, вы провели меня въ лодкѣ. хочу кататься по озеру. Если вы такъ просты, что позволите себя убить, воды озера положатъ конецъ моему горю.

-- Дорогая Анихенъ, сдѣлайте меня счастливымъ этотъ вечеръ. Завтра можетъ быть это сердце, которое съ тѣхъ поръ, какъ я васъ знаю, билось только для васъ, эта прелестная рука, которую я прижимаю къ своей груди, будутъ принадлежать трупамъ, освѣщеннымъ восковой свѣчей, надъ которыми будутъ читать молитвы въ углу церкви два савойскихъ священника. Этотъ прелестный день -- торжественнѣйшій моментъ нашей жизни, пусть будетъ онъ и самымъ счастливымъ днемъ.

Минѣ стоило большого труда противустоять порывамъ Альфреда.

-- Я буду вашей,-- сказала она ему, наконецъ,-- если вы останетесь живы. Въ эту минуту жертва была бы слишкомъ велика. Разстанемся такъ, какъ мы знали до сихъ поръ другъ друга.

Этотъ день былъ лучшимъ днемъ жизни Мины. Вѣроятно, возможность смерти и великодушіе жертвы, которую она приносила, уничтожали въ ней послѣднія движенія упрековъ совѣсти.

На другой день, задолго до восхода солнца, Альфредъ пришелъ за нею и повелъ ее къ лодкѣ.

-- Могли-ли бы вы представить большее счастье, чѣмъ то, которое мы испытываемъ теперь,-- говорила она Альфреду, спускаясь къ озеру.

-- Съ этой минуты вы принадлежите мнѣ, вы моя жена. Обѣщаю вамъ жить и придти на берегъ озера, чтобы позвать лодку туда, къ этому кресту.

Пробило шесть часовъ въ ту минуту, когда Мина хотѣла сказать ему кто она. Она не хотѣла удаляться отъ берега, и лодочники принялись ловить рыбу, что избавляло ее отъ ихъ взглядовъ и было ей пріятно. Въ восемь часовъ она увидѣла Альфреда, шедшаго къ берегу. Онъ былъ блѣденъ. Мина вышла изъ лодки на берегъ.

-- Онъ раненъ, можетъ быть, опасно!-- сказалъ ей Альфредъ.

-- Берите эту лодку, мой другъ. Это происшествіе отдаетъ васъ въ вѣдѣніе здѣшнихъ властей. Исчезайте на два дня. Уѣзжайте въ Ліонъ. Я буду сообщать вамъ о всемъ, что случится.

Альфредъ колебался.

-- Подумайте, что станетъ говорить здѣшняя публика.

-- Этотъ доводъ убѣдилъ де-Ларсэ. Онъ рѣшился ѣхать.

На слѣдующій день де-Рупертъ былъ внѣ опасности. Но онъ могъ пролежать въ постели мѣсяцъ и два. Мина навѣстила его ночью и отнеслась къ нему съ величайшей привѣтливостью и дружбой.

-- Развѣ вы не мой женихъ,-- говорила она съ притворствомъ, полнымъ естественности. Она убѣдила его принять очень значительный переводъ на ея франкфуртскаго банкира.

-- Мнѣ надо уѣхать въ Лозанну,-- сказала она ему.-- Раньше нашего брака, я хочу, чтобы вы выкупили вашъ великолѣпный наслѣдственный домъ, который вы должны были продать благодаря своимъ безуміямъ. Для этого надо продать большое помѣстье, которое есть у меня близь Кюстрина. Какъ только вы будете въ состояніи ходить, поѣзжайте продать эту землю. Я вышлю вамъ необходимую довѣренность изъ Лозанны. Соглашайтесь на скидку съ цѣны этой земли, если понадобится, или учтите векселя, которые вамъ выдадутъ. Надо, однимъ словомъ, чтобы во что бы ни стало у васъ были наличныя деньги. Когда я буду идти за васъ замужъ, необходимо, чтобы при брачномъ контрактѣ вы имѣли видъ человѣка столь же богатаго, какъ я.

Графу не приходило и въ голову, что Мина обращается съ нимъ какъ съ подчиненнымъ наемникомъ, котораго вознаграждаютъ деньгами.

Г. де-Ларсэ скоро понялъ, насколько его дуэль упрощала его положеніе относительно Мины и жены.

-- Она не виновна передъ вами,-- говорила ему Мина,-- вы покинули ее первый среди толпы любезныхъ мужчинъ; можетъ быть, она ошиблась, избравъ де-Руперта. Но благополучіе г-жи де-Ларсэ не должно пострадать со стороны денежныхъ средствъ.

Альфредъ предоставилъ ей пенсію въ пятьдесятъ тысячъ франковъ. Это была большая половина его доходовъ.

"Что мнѣ нужно?-- писалъ онъ Минѣ.-- Я разсчитываю появиться въ Парижѣ лишь черезъ нѣсколько лѣтъ, когда это смѣшное происшествіе будетъ забыто".

"Я именно этого и не желаю,-- отвѣчала ему Мина.-- Ваше возвращеніе тогда сдѣлается событіемъ. Отправляйтесь показаться тамъ на двѣ недѣли, пока общественное мнѣніе занимается вами. Имѣйте въ виду, что жена ваша ни въ чемъ не виновата".

Мѣсяцъ спустя, де-Ларсэ встрѣтился съ Миной въ прелестномъ селеніи Бельжиратъ, на Лаго Маджіоре, въ нѣсколькихъ миляхъ отъ Боромейскихъ острововъ. Она путешествовала подъ вымышленнымъ именемъ. Она была такъ влюблена въ Альфреда, что говорила ему: "Скажите, если желаете, г-жѣ Крамеръ, что вы мой женихъ. Я всегда буду принимать васъ съ радостью, но всегда лишь въ присутствіи г-жи Крамеръ".

Г. де-Ларсэ находилъ, что счастье было неполнымъ. Но едва-ли въ жизни какого-нибудь человѣка было время болѣе счастливое, чѣмъ сентябрь мѣсяцъ, который онъ провелъ вмѣстѣ съ Миной на Лаго-Маджіоре. Онъ былъ такъ сдержанъ, что, мало по малу, Мина оставила привычку брать съ собой на прогулку г-жу Крамеръ.

Однажды, плывя по озеру, Альфредъ говорилъ ей, смѣясь:-- Кто вы, очаровательница? Что до выдумки о горничной г-жи Крамеръ, и даже болѣе, нѣтъ возможности, что бы я вѣрилъ этому.

-- Ну, а какъ вы думаете, кто я? Актриса, выигравшая главный призъ въ лоттереи и пожелавшая провести нѣсколько лѣтъ молодости въ сказочномъ мірѣ, или особа, бывшая на содержаніи, захотѣвшая послѣ смерти своего тюкровителя измѣнить образъ жизни?

-- Вы могли бы быть всѣмъ этимъ и еще хуже, но если завтра же я услышалъ бы о смерти г-ж-и де-Ларсэ, послѣ завтра я просилъ бы вашей руки.

Мина бросилась ему на шею.

-- Я Мина фонъ-Вангель, которую вы встрѣчали у г-жи де-Сели. Какъ вы не узнали меня! Правду говорятъ, что любовь слѣпа!-- прибавила она, смѣясь.

Каково бы ни было счастье Альфреда имѣть возможность уважать Мину, счастье Мины было еще большимъ. Счастью этому не доставало только возможности не скрывать ничего отъ своего друга. Когда любятъ, тотъ, кто обманываетъ другого -- всегда несчастливъ.

V.

Однако, дѣвица фонъ-Вангель поступила бы лучше, не открывая своего имени г. де-Ларсэ. По прошествіи нѣсколькихъ мѣсяцевъ, Мина замѣтила въ Альфредѣ постоянную грусть. Они пріѣхали проводить зиму въ Неаполь съ паспортомъ, въ которомъ значились мужемъ и женой. Мина не скрывала отъ него ни одной своей мысли. Душа Мины наводила иногда страхъ на его душу. Она вообразила, что онъ тоскуетъ по Парижу, и на колѣняхъ умоляла его поѣхать провести мѣсяцъ тамъ. Онъ поклялся ей, что не желаетъ этого. Его мрачное настроеніе продолжалось.

-- Я ставлю на карту судьбу моей жизни, но тоска, въ которой я васъ вижу, сильнѣе моихъ рѣшеній.

Альфредъ не понималъ хорошенько, что она хотѣла этимъ сказать, но ничто не могло сравниться съ его упоеніемъ, когда, послѣ обѣда, Мина сказала: "Везите меня въ Торе-дель-Греко".

Съ тѣхъ поръ какъ она вполнѣ принадлежала ему, ей казалось, что она узнала причину грусти, замѣченную ею въ Альфредѣ, такъ какъ теперь онъ былъ совершенно счастливъ. Обезумѣвъ отъ любви и счастія, Мина забыла свои прежнія мысли.-- "Смерть и тысяча смертей могутъ случиться завтра,-- говорила она себѣ,-- но онѣ не будутъ дорогой цѣной за то, что я испытываю съ тѣхъ поръ какъ Альфредъ дрался на дуэли". Она находила чарующее блаженство дѣлать все, чего желалъ Альфредъ. Возбужденная этимъ счастьемъ, она не имѣла благоразумія мало обнаруживать передъ нимъ сильныя мысли, составлявшія основу ея характера. Путь, какимъ она добивалась счастья, могъ показаться не только страннымъ для обыденной души, но и отталкивающимъ. До сихъ поръ ея заботой было щадить въ г. де-Ларсэ то, что она называла французскими предразсудками. Ей казалось возможнымъ объяснить различіемъ натуръ тѣ черты, которыми она не могла въ немъ восхищаться. Теперь Мина почувствовала невыгодную сторону серьезнаго образованія, даннаго ей отцемъ. Это образованіе легко могло сдѣлать ее ненавистной.

Въ своемъ восхищеніи она имѣла неосторожность думать вслухъ при Альфредѣ. Она была настолько увлечена, ея возлюбленный въ ея глазахъ представляется такимъ образцомъ всего благороднаго, прекраснаго, милаго и очаровательнаго на свѣтѣ, что у ней, даже если бы она и хотѣла, не хватило бы мужества скрыть отъ него хоть одну изъ своихъ мыслей. Скрывать отъ него роковую интригу, которая привела къ событіямъ ночи въ Эксѣ, было для нея давно уже условіемъ, превосходящимъ ея силы.

Съ минуты когда упоеніе чувствъ отняло у Мины власть скрывать что бы то ни было отъ г. де-Ларсэ, ея рѣдкія качества обратились противъ нея. Мина шутила надъ неизмѣнною грустью, преслѣдовавшей его. Любовь, какую онъ ей внушалъ, дошла скоро до послѣдней степени безумія. "Какъ я нелѣпа, что тревожусь,-- сказала она наконецъ.-- Это оттого, что я люблю больше, чѣмъ онъ! Безуміе мучиться тѣмъ, что встрѣчается постоянно, среди счастья самаго высшаго, какое бываетъ на свѣтѣ! Къ несчастью, у меня болѣе безпокойный характеръ, чѣмъ у него. И, наконецъ, Богъ справедливъ,-- прибавила она со вздохомъ (угрызенія совѣсти часто мучили ее съ ихъ поръ, какъ счастье ея было такъ полно). 3а мною есть большой грѣхъ: ночь въ Эксѣ тяготѣетъ упрекомъ на моей жизни".

Мина привыкла къ мысли, что Альфредъ по своей природѣ былъ предназначенъ любить менѣе страстно, чѣмъ она. "Если бы даже онъ былъ менѣе нѣженъ, участь моя все же -- обожать его. Я очень счастлива, что онъ не низкій человѣкъ. Я вполнѣ сознаю, что преступленія ничего не значили бы для меня, если бы онъ хотѣлъ увлечь меня на нихъ". Однажды, не смотря на всѣ иллюзіи, Мина поражена была мрачнымъ безпокойствомъ, видимо снѣдавшимъ Альфреда. Уже давно онъ рѣшилъ отдать доходъ со всѣхъ своихъ имѣній г-жѣ де-Ларсэ, перейти въ протестанство и жениться на Минѣ. Въ тотъ день князь С. давалъ праздникъ, приводившій въ движеніе весь Неаполь, на который, само собою разумѣется, они не были приглашены. Мина подумала, что возлюбленный ея жалѣетъ объ успѣхахъ и блескѣ, даваемыхъ богатствомъ. Она стала настаивать, чтобъ онъ какъ можно скорѣе отправлялся въ Кенигсбергъ. Альфредъ потупилъ глаза "не отвѣчалъ ничего. Наконецъ онъ поднялъ ихъ и взглядъ его выражалъ тяжелое подозрѣніе, а не любовь. Минѣ стало жутко.

-- Скажите мнѣ одно, Мина. Въ ночь, когда я засталъ де-Руперта у моей жены, знали-ли и вы о замыслахъ графа? Были-ли вы, однимъ словомъ, въ соглашеніи съ нимъ?

-- Да,--отвѣчала Мина съ твердостью.-- Г-жа де-Дарсэ никогда не думала о графѣ. Я считала, что вы принадлежите мнѣ, такъ какъ я васъ люблю. Оба анонимныя письма писаны мной.

-- Этотъ поступокъ низокъ,-- сказалъ Альфредъ спокойно.-- Очарованье исчезаетъ. Я возвращаюсь къ женѣ. Я сожалѣю о васъ и не люблю васъ болѣе...

Въ голосѣ его звучало уязвленное самолюбіе. Онъ вышелъ.

"Вотъ на что обречены высокія души, но у нихъ есть свой выходъ", подумала Мина.

Она стала у окна и проводила взглядомъ своего любовника до поворота улицы.

Когда онъ скрылся, она отправилась въ комнату Альфреда и убила себя выстрѣломъ въ сердце изъ пистолета.

Была-ли жизнь ея ложнымъ разсчетомъ?

Восемь мѣсяцевъ она была счастлива. Это была душа слишкомъ пламенная, чтобъ довольствоваться дѣйствительностью жизни.

"Вѣстникъ Иностранной Литературы", No 2, 1896

Оставить комментарий Стендаль (перевод: В. П. Горленко) (yes@lib.ru) Год: 1830 Обновлено: 04/03/2020. 88k. Статистика. Повесть: Проза, Переводы Другая проза	Скачать FB2 Ваша оценка:
Аннотация: Психологическій этюдъ Стендаля. (Mina de Vanghel). Текст издания: журнал "Вѣстникъ Иностранной Литературы", No 2, 1896.

Стендаль Мина фон-Вангель

МИНА ФОНЪ-ВАНГЕЛЬ.

II.

III.

IV.

V.

Стендаль
Мина фон-Вангель