Lib.ru/Классика: Спенсер Герберт. Обрядовое правительство

ОБРЯДОВОЕ ПРАВИТЕЛЬСТВО.

V.
Привѣтствія.

Льюисъ и Кларкъ, говоря объ одной групѣ шошоновъ, захваченной ими врасплохъ, разсказываютъ, что "двое изъ нихъ, пожилая женщина и маленькая дѣвочка, замѣтивъ наше приближеніе и невозможность убѣжать отъ насъ, опустились на землю и склонили головы, точно примирившись съ смертью, которая, какъ онѣ полагали, неминуемо ожидала ихъ. Этотъ обычай склонять голову, будто приглашая непріятеля нанести ударъ послѣ того, какъ всякая надежда на спасете исчезла, сохранился въ Египтѣ и по настоящее время". Здѣсь мы видимъ желаніе умилостивить путемъ абсолютнаго подчиненія; а изъ дѣйствій, такимъ образомъ мотивированныхъ, возникаютъ привѣтствія.

Когда, въ началѣ настоящаго изслѣдованія, въ доказательство того, что обряды предшествуютъ нетолько общественному, но и вообще человѣческому развитію, я указалъ на поведеніе маленькой болонки, которая, въ присутствіи большой, пугающей ее собаки, бросается на спину ногами вверхъ-вѣроятно, многіе изъ читателей подумали, что данное мною объясненіе этого поведенія нѣсколько натянуто. Они пришли бы къ другому заключенію, еслибы знали, что подобный же способъ обращенія существуетъ и между людьми. Описывая формы привѣтствій, употребляемыя у племени Батока, Ливингстонъ говоритъ: "они бросаются на землю на спину и, перекатываясь съ одного боку на другой, ударяютъ себя по бедрамъ въ видѣ выраженія благодарности и привѣтствія". Принятіе, сознательное ли то, или безсознательное, подобнаго положенія, подъ которымъ подразумѣвается: "вамъ незачѣмъ покорять меня -- я уже покоренъ", есть наилучшее средство спасенія. Сопротивленіе порождаетъ антагонизмъ и возбуждаетъ разрушительные инстинкты. Сильнѣйшее животное и сильнѣйшій человѣкъ часто дѣлаются менѣе опасными, когда болѣе слабое животное или болѣе слабый человѣкъ оказываютъ имъ пассивное подчиненіе, такъ какъ въ такомъ случаѣ ничто уже не возбуждаетъ въ нихъ страстнаго желанія одержать побѣду. Отсюда -- естественное происхожденіе обычая ложиться на спину для выраженія привѣтствія, положеніе, которое, быть можетъ, болѣе всякаго другаго дѣлаетъ невозможною самооборону. Я говорю "быть можетъ" потому, что можно указать еще на другое положеніе, которое, дѣлая человѣка въ одинаковой степени безпомощнымъ, еще яснѣе обнаруживаетъ его полное подчиненіе. "Въ Тонга Табу... туземцы выказываютъ своему верховному вождю... самое высокое уваженіе, какое только можно себѣ вообразить: они падаютъ ницъ передъ нимъ и кладутъ его ногу на свои шеи". То же происходитъ и въ Африкѣ. Лэрдъ разсказываетъ, что каждый изъ пословъ короля Фундаха "преклонился передо мною, положилъ мою ногу на свою голову и посыпалъ себя прахомъ." А у историческихъ народовъ древняго міра это положеніе, первоначально обусловливаемое пораженіемъ въ битвѣ, обращается въ положеніе, принимаемое ли выраженія подчиненія.

За этими видами привѣтствій, представляющими, но возможности точно, положеніе, принимаемое побѣжденнымъ передъ побѣдителемъ, слѣдуютъ тѣ разнообразныя привѣтствія, которыя выражаютъ подчиненіе раба господину, подчиненіе, явившееся вслѣдствіе нанесеннаго пораженія. Какимъ образомъ высказывалось въ старину на Востокѣ такое подчиненіе, видно, напримѣръ, изъ слѣдующаго факта: "И опоясали слуга Венадада чресла свои и возложили веревки на головы свои и пришли къ царю Израильскому". А вотъ что разсказываетъ Гарсилассо о перуанцахъ, у которыхъ воинственный типъ организаціи достигъ высшей степени развитія: они, для выраженія смиренія и покорности, связываютъ себѣ руки и обматываютъ вокругъ шеи веревку, другими словами, добровольно налагаютъ на себя тѣ узы, которые въ древнія времена носили плѣнные, приведенные съ поля битвы. Рядомъ съ подобнымъ способомъ выказывать видимость рабства существуетъ и другой, употреблявшійся при приближеніи къ Инкѣ: подчиненность выражается ношеніемъ тяжести. "Ношеніе тяжести на плечахъ при приближеніи къ Атагуашіа составляло обрядъ, исполнявшійся всѣми владѣтелями, управлявшими въ этой странѣ".

Я привожу эти немногіе примѣры въ началѣ настоящей статьи съ цѣлью показать, каковъ былъ естественный путь происхожденія привѣтствій, а именно: ихъ употребляли, какъ средство получить пощаду, первоначально отъ побѣдителя, а послѣ битвы -- отъ правителя. Но полное и точное понятіе о привѣтствія включаетъ въ себѣ еще и другой элементъ. Въ первой главѣ я уже указалъ, что многіе знаки удовольствія, имѣющіе физико-психическое происхожденіе и проявляемые въ присутствіи любимыхъ лицъ, переходятъ въ привѣтственные обряды: людямъ вообще пріятно думать, что ихъ любятъ, вслѣдствіе чего выраженія привязанности доставляютъ имъ удовольствіе. Поэтому, высшее лицо стараются умилостивить нетолько выраженіями подчиненія, но и выраженіями радости отъ его присутствія. Имѣя въ виду оба эти элемента, обусловливающіе происхожденіе привѣтствій, перейдемъ теперь къ изученію ихъ разновидностей, какъ они проявляются въ политическомъ, религіозномъ и общественномъ строѣ.,

Хотя, при поверженіи себя на землю лицомъ внизъ, потеря силы сопротивленія не ведетъ еще къ такой крайней безпомощности, какая получается, если человѣкъ ляжетъ на спину, тѣмъ не менѣе, она достаточно велика, чтобы принятіе подобнаго положенія могло послужить знакомъ глубокой и полной покорности. Отсюда -- существованіе его въ видѣ привѣтствія въ тѣхъ странахъ, гдѣ деспотизмъ господствуетъ съ полною силой и гдѣ подчиненіе носитъ характеръ рабства. Подобныя привѣтствія мы встрѣчаемъ въ древней Америкѣ: у гибчасовъ тѣ, кто приходить къ кацику, должны "припадать къ его ногамъ и притомъ такъ, чтобы лица ихъ касались земли". Мы находимъ ихъ и въ Африкѣ: "когда житель Борго обращается къ королю, онъ долженъ простереться на землѣ на подобіе плоскуши и лежать въ этомъ положеніи, лобызая прахъ земли, до тѣхъ поръ, пока не покончитъ своей бесѣды съ государемъ". Не мало примѣровъ того же представляетъ намъ Азія. "Произнося жалобу, хондъ или пану долженъ припасть къ землѣ лицомъ внизъ, съ сложенными руками и съ пучкомъ соломы или травы во рту"; въ Сіамѣ "всѣ низшія лица припадаютъ въ ногамъ знатныхъ, а знатные, въ свою очередь, къ йогамъ государя". Тоже и въ Полинезіи. Припаданіе на землю лицомъ внизъ считается знакомъ подчиненія у жителей Сандвичевыхъ Острововъ: король такъ поступилъ, напримѣръ, при первой встрѣчѣ съ Кукомъ. А въ лѣтописяхъ историческихъ народовъ древняго міра можно найдти массу подобныхъ же примѣровъ: такъ, Мемфиносвей палъ на лицо свое и поклонился Давиду"; царь Виѳинскій пришить ницъ къ землѣ передъ римскимъ сенатомъ. Въ нѣкоторыхъ случаяхъ значеніе такого положенія, принимаемаго обыкновенно покореннымъ предъ побѣдителемъ и выражающаго полную покорность, усугубляется повтореніемъ. Бутанъ приводитъ слѣдующій примѣръ: "Они... девять разъ припадаютъ къ ногамъ раджи; это и есть то привѣтствіе, которымъ подданные должны встрѣчать своего государя при всякомъ приближеніи къ нему".

Первоначальный характеръ всякаго обряда можетъ быть затемненъ вслѣдствіе совращенія; тѣмъ же путемъ самое глубокое привѣтствіе можетъ быть превращено въ менѣе глубокое. Мы желаемъ лечь пластомъ на землю, мы должны необходимо, почти неизбѣжно, принять сначала такое положеніе, при которомъ мы стоимъ на колѣняхъ, а голова наша касается земли; если же мы хотимъ встать, то тѣмъ болѣе дѣлается необходимымъ, прежде, чѣмъ поднять голову и встать на ноги, поднять колѣни. Отсюда это колѣнопреклоненное положеніе можно разсматривать, какъ неполное припаденіе къ ногамъ. Подобнаго рода поклоны очень распространены. У береговыхъ негровъ, туземецъ, "при посѣщеніи начальника или при случайной встрѣчѣ съ нимъ, немедленно падаетъ на колѣни, три раза послѣдовательно цѣлуетъ землю, хлопаетъ руками, желаетъ начальнику доброй ночи или добраго дня и поздравляетъ его". Лэрдъ разсказываетъ, что король брассовъ никогда не говоритъ съ королемъ ибосовъ иначе, какъ "падая на колѣни и касаясь головою земли", въ знакъ своего подчиненія. Въ Ембоммѣ, въ Конго, "привѣтствіе выражается хлопаніемъ руками; дѣлая это, подчиненный въ то же время ползетъ на колѣняхъ къ начальнику и цѣлуетъ у него браслетъ на ногѣ"

Часто смиреніе, выражающееся въ подобномъ поклонѣ, усиливается тѣмъ, что голову приводятъ въ соприкосновеніе съ землею. По нижнему теченію Нигера "туземцы, въ знакъ большого уваженія, падаютъ ницъ и ударяютъ головою о землю". Въ прежнее время, при коронованія императора россійскаго, дворянство приносило ему присягу въ вѣрности "склонивъ головы и ударяя ими о землю у его ногъ". Въ Китаѣ, въ настоящее время, различаются восемь видовъ поклоновъ, все болѣе и болѣе униженныхъ: при пятомъ, становятся на колѣни и ударяютъ головою о землю; при шестомъ, становятся на колѣни и трижды стучатъ о землю головою; при седьмомъ стучатъ вдвое большее число разъ, а при восьмомъ -- втрое большее; послѣдній поклонъ приносится императору и небу. Въ древнее время, у евреевъ, повтореніе имѣло подобное же значеніе. Въ библіи можно найдти много примѣровъ такихъ поклоновъ, напримѣръ: Наѳанъ "поклонился царю лицомъ до земли"; такъ же поклонились Абигаиль Давиду, а Русь -- Воозу; а Іаковъ "поклонился до земли семь разъ, подходя къ брату своему".

Изъ предъидущаго можно съ полною основательностью заключить, что такое же положеніе побѣжденнаго, усвоиваемое рабомъ передъ господиномъ, а подданнымъ передъ правителемъ, принимаетъ и поклоняющійся божеству. Исторія Востока, прошлая и современная, представляетъ намъ въ этомъ отношеніи большое количество примѣровъ. Что евреи, желая умилостивить какое-либо видимое или невидимое существо, падали на землю ницъ, видно изъ библіи: "Авраамъ палъ на лицо свое" передъ Господомъ въ то время, какъ принялъ его завѣтъ; "Навуходоносоръ палъ на лицо свое и поклонился Даніилу"; тотъ же Навухонодоносоръ, сдѣлавъ и поставивъ золотой истуканъ, угрожалъ смертью всѣмъ тѣмъ, кто "не падетъ и не поклонится ему." Подобное неполное преклоненіе, совершаемое передъ царями, производится и передъ божествами. "Кланяясь своимъ идоламъ, монголы трижды касаются лбомъ земли, калмыки -- только одинъ разъ. Японцы въ своихъ храмахъ падаютъ на колѣни и преклоняютъ медленно съ большимъ смиреніемъ свои головы къ землѣ". Рисунки, изображающіе молящихся магометанъ, достаточно знакомятъ насъ съ подобными положеніями.

Всѣ такого рода поклоны имѣютъ одну общую черту, а именно: лица, занимающія низшее общественное положеніе, доводятъ ихъ до большей степени униженія, нежели лица, занимающія высшее; въ тоже время, въ нихъ наблюдается замѣчательное разнообразіе. Отъ простираній на спину или навзничь и полупреклоненій на колѣняхъ перейдемъ теперь къ другимъ видамъ поклоновъ, которые, впрочемъ, какъ и выше разсмотрѣнные, выражаютъ относительную неспособность къ сопротивленію. Въ нѣкоторыхъ случаяхъ дозволяется мѣнять положеніе: такъ, въ Дагомэ "высшіе сановники лежатъ передъ королемъ въ положеніи римлянъ на triclinium. Иногда они ложатся на животъ, или облегчаютъ себя тѣмъ, что стоятъ на четверенькахъ". Дюранъ говоритъ, что у мексиканцевъ присѣданіе на корточкахъ считалось положеніемъ, выражающимъ почтеніе, подобно тому какъ у иксъ колѣнопреклоненіе. Сидѣть скорчившись служить знакомъ почтенія у ново-каледонійцевъ, жители Фиджи и Таити.

Другія измѣненія въ подобнаго рода положеніяхъ являются слѣдствіемъ необходимости двигаться. Въ Дагомэ "лица, приближающіяся къ королю, либо ползутъ какъ змѣи, либо тащутся на колѣняхъ". Мѣняя мѣсто передъ высшимъ лицомъ, "сіамцы ползутъ на рукахъ и колѣнахъ". То же и въ Камбодіѣ: "Тотъ, кто приближается къ королевской особѣ, слѣдуя ли призыву, или для того, чтобы подать что-нибудь королю, долженъ, по предписанію камбодскаго этикета, ползти на колѣняхъ и локтяхъ, какъ бы велико не было разстояніе". На Явѣ низшіе "обязаны тащиться на пятахъ съ согнутыми колѣнями, пока не удалятся на такое разстояніе, гдѣ высшее лицо не можетъ уже видѣть ихъ". То же обязаны дѣлать подданные зулускаго короля и даже его жены: жены Дингарна разсказывали, что, пока онъ находится въ домѣ, "онѣ не смѣютъ стоять, а должны передвигаться", опираясь на руки и колѣни. А въ Лоанго обязанность домашнихъ становиться въ такое положеніе распространяется и за предѣлы двора: жены вообще "не говорятъ съ своими мужьями иначе, какъ на колѣняхъ, а при встрѣчѣ съ ними должны ползти на рукахъ". Обычай, существующій въ сосѣднемъ государствѣ, представляетъ собою примѣръ послѣдовательныхъ ступеней перехода этихъ различныхъ формъ неполнаго преклоненія и пониманія ихъ значенія. Бёртонъ разсказываетъ, что "Дакро", женщина, служащая посломъ короля дагомейскаго къ Мею, двигается передъ королемъ на четверенькахъ. Также "двигается она на четверенькахъ и передъ Мею, а передъ низшими лицами она только колѣнопреклоняется; послѣднія, въ свою очередь, становятся передъ нею на четвереньки".

Такимъ образомъ, намъ случайно пришлось упомянуть о дальнѣйшемъ сокращеніи первоначальнаго полнаго преклоненія ш паденія ницъ на землю -- сокращеніи, изъ котораго возникъ одинъ изъ наиболѣе широко распространенныхъ видовъ поклоновъ. Отъ вполнѣ распростертаго положенія мы переходимъ къ положенію молящагося магометанина, касающагося головою земли; затѣмъ къ положенію на четверенькахъ и, наконецъ, поднятіемъ тѣла, къ простому колѣнопреклоненію. Что колѣнопреклоненіе, во всѣхъ мѣстахъ и во всѣ времена, служило средствомъ выразить уваженіе и благоговѣніе политическое, домашнее и религіозное, на это не требуется доказательствъ. Замѣтимъ только, что оно всегда, и прежде, и теперь, соединялось съ деспотическою формою правленія, напр., въ Африкѣ, гдѣ "вслѣдствіе этихъ постоянныхъ колѣнопреклоненій на твердой землѣ, колѣна у дагомейцевъ дѣлаются такими же твердыми, какъ и пяты"; въ Японіи, гдѣ, "уходя отъ императора, придворные ползутъ на колѣнахъ"; въ Китаѣ, гдѣ "дѣти вице короля, проходя мимо палатки своего отца, падаютъ на колѣни и трижды кланяются ему, ударяя лицами о землю"; и въ средневѣковой Европѣ, гдѣ сервы колѣнопреклонялись передъ своими господами, феодальные вассальшередъ своими сюзеренами, и гдѣ герцогиня Изабелла Бурбонская, дѣлая въ 1444 г. визитъ королевѣ, три раза становилась на колѣни прежде, чѣмъ приблизилась къ ней..

Не останавливаясь на переходѣ отъ стоянія на обоихъ колѣнахъ къ стоянію на одномъ, что выражаетъ собою мдныпее униженіе и болѣе подходитъ къ прямому положенію, достаточно отмѣтить переходъ отъ стоянія на одномъ колѣнѣ къ сгибанію колѣнъ. Что этотъ видъ привѣтствія -- не иное что, какъ сокращеніе, доказывается японскими обычаями.

При встрѣчѣ, японцы выказываютъ свое уваженіе тѣмъ, что сгибаютъ колѣно; когда же они желаютъ выразить особое почтеніе, то становятся на колѣни и наклоняются до земли. Они никогда не дѣлаютъ этого только на улицахъ, довольствуясь просто движеніемъ, показывающимъ желаніе стать на колѣни. Кланяясь важному лицу, они сгибаютъ колѣно такъ, что пальцы ихъ касаются земли.

То же, въ одинаковой степени, если даже не лучше, замѣтно и въ обычаяхъ Китая, гдѣ, между различными установленными градаціями привѣтствій, третья форма -- сгибаніе колѣна, четвертая-полное колѣнопреклоненіе. Изъ приведенныхъ примѣровъ мы можемъ видѣть достаточно ясно, что присѣданія одного пола и шарканье ногою другого пола (причемъ правую ногу двигаютъ назадъ), переживаемыя нами въ настоящее время, представляютъ собою исчезнувшія формы обычая становиться на одно колѣно.

Остается разсмотрѣть сопровождающее это привѣтствіе наклоненіе тѣла. Оно, съ одной стороны, составляетъ первичную форму привѣтствій, въ видѣ полнаго преклоненія, и переживаетъ съ другой стороны и тогда, когда это полное преклоненіе подвергается, мало-по малу, все большему и большему сокращенію. Указанія на этотъ переходъ мы можемъ найти во многихъ мѣстностяхъ. "У сузусовъ даже жены важнаго лица, говоря съ нимъ, склоняютъ свое тѣло и кладутъ руки на колѣни; то же дѣлаютъ онѣ, когда проходятъ мимо него". Въ Самоа "проходить, держась прямо, черезъ комнату, въ которой сидитъ вождь, считается знакомъ неуваженія; необходимо нагнуться и склонить тѣло". Древніе мексиканцы, обыкновенно лежавшіе въ совѣтѣ распростертыми передъ своимъ вождемъ, "обязаны были, при выходѣ изъ засѣданія, склонять голову". А въ китайскомъ церемоніальномъ ритуалѣ, о которомъ мы упоминали выше, поклонъ въ видѣ наклоненія тѣла съ сложенными руками упоминается кодъ нумеромъ вторымъ и считается менѣе униженнымъ, чѣмъ сгибаніе колѣна. Имѣя передъ собою такіе факты и помня, что между смиреннымъ салаамомъ индуса, глубокимъ поклономъ европейца, выражающимъ глубокое, уваженіе, и слабымъ наклоненіемъ головы въ знакъ уваженія, существуютъ самыя нечувствительныя ступени перехода, мы не будемъ считать себя вправѣ усумниться въ томъ, что фамильярные и еле-замѣтные кивки головою, которыми мы иногда размѣниваемся, составляютъ послѣдній остатокъ первобытнаго преклоненія.

Всѣ эти разнообразныя сокращенія преклоненія, которыя мы замѣчаемъ въ тѣхъ случаяхъ, когда выказывается подчиненіе политическое или общественное, встрѣчаются, и тогда, когда выказывается подчиненіе религіозное. Вотъ, что Бастіанъ разсказываетъ о жителяхъ Конго:

"Вступая въ разговоръ съ высшимъ лицомъ, они становятся на колѣни, поворачиваютъ голову нѣсколько въ сторону, простираютъ руки къ лицу, къ которому они обращаются, и ударяютъ ими одна о другую каждый разъ, какъ начинаютъ говорить. Они могли бы послужить моделями для тѣхъ фигуръ, которыми египетскіе жрецы украшали стѣны храповъ; до такой степени поразительно сходство между тѣмъ, что изображено тамъ, и тѣмъ, что мы видимъ здѣсь".

Параллельныя явленія можно наблюдать въ религіозныхъ обрядахъ Европы. Таковы, напр., припаданіе на два колѣна или на одно, наклоненіе головы и тѣла въ нѣкоторыхъ случаяхъ при произнесеніи имени Христа.

Мы уже объясняли выше, что рядомъ съ дѣйствіемъ, выражающимъ смиреніе, въ понятіе о привѣтствіи включается и дѣйствіе, выражающее удовольствіе. Для того, чтобы наиболѣе дѣйствительнымъ образомъ умилостивить высшее лицо, необходимо одновременно выказать слѣдующія два чувства: "Я -- вамъ рабъ" и "я васъ люблю".

Нѣкоторые изъ примѣровъ, приведенныхъ нами выше, показываютъ соединеніе этихъ двухъ факторовъ. Принимая положеніе полнаго подчиненія, Батока, въ то же время, ударяютъ себя въ тактъ руками по бедрамъ, а въ другихъ случаяхъ, описанныхъ няни, хлопаніе въ ладоши, выражающее радость, сопровождаетъ въ Африкѣ движенія, выражающія подчиненіе. Къ этимъ примѣрамъ можно прибавить много другихъ. Астлей разсказываетъ, что дворяне, приближаясь къ королю Лоанго, "дважды или трижды хлопаютъ въ ладоши, затѣмъ падаютъ на песокъ къ ногамъ его величества и катаются въ знакъ подчиненія"; а Спикъ, говоря о нѣкоторыхъ приближенныхъ короля Уганда, замѣчаетъ, что они "ложатся на животъ рядами, вертятся на подобіе рыбы и, въ то же время, барахтаются, подымаютъ и опускаютъ ноги, трутъ лицо и бьютъ по землѣ рукою". Становясь на колѣни передъ высшими лицами, Балонда до тѣхъ поръ "продолжаетъ хлопать руками, пока важное лицо не пройдетъ"; то же производится и въ Дагомэ. Къ этому нужно прибавить другое ритмическое движеніе, имѣющее одинаковое значеніе. Мы уже видѣли, что прыжки, составляющіе естественное выраженіе радости, служатъ у огнеземельцевъ выраженіемъ дружескаго привѣтствія, а въ Лоанго считаются знакомъ почтенія относительно короля. Африка доставляетъ другой примѣръ. Грантъ разсказываетъ, что король Карагве сидѣлъ, спрятавшись, у дверей своей главной хижины: "виднѣлась наружу только одна голова его; въ такомъ положеніи онъ принималъ привѣтствіе своихъ поданныхъ, проходившихъ мимо него; поровнявшись съ нимъ, каждый изъ нихъ вскрикивалъ и дѣлалъ прыжокъ, принося присягу въ вѣрности". Приведите всѣ такого рода движенія, прыжки и т. п. въ систему. Въ такомъ случаѣ они образуютъ, мало-по-малу, тотъ видъ танцевъ, которымъ иногда привѣтствуютъ правителя, что можно видѣть, напр., изъ вышеприведеннаго случая съ королемъ Богота, и изъ того, который разсказываетъ Уилльямсъ въ своемъ отчетѣ о Фиджи: младшій вождь и его свита, входя къ королю, "начали пляску и, по окончаніи ея, предложили верховному владыкѣ свои палицы и верхнее платье".

Изъ другихъ знаковъ удовольствія, входящихъ обыкновенно въ составъ привѣтствіи, цѣлованіе наиболѣе бросается въ глаза. Оно при этомъ принимаетъ всегда формы, вполнѣ соотвѣтствующія смиренному преклоненію или другому сходственному положенію. Изъ нѣкоторыхъ приведенныхъ выше примѣровъ можно легко подмѣтить, что въ томъ случаѣ, когда подчиненныя лица не могутъ или не смѣютъ приблизиться къ старшему лицу и поцѣловать его ноги или платье, они цѣлуютъ землю. Приведемъ еще нѣсколько примѣровъ. "Въ Эбоэ существуетъ слѣдующій обычай: "когда король выходитъ или даже когда онъ находится дома, при проходѣ его, всѣ знатныя лица падаютъ на колѣни и трижды цѣлуютъ землю", а древне-мексиканскіе послы, подойдя къ Кортесу, "сначала дотронулись руками до земли, а затѣмъ поцѣловали ее". Въ древнемъ Востокѣ этимъ выражалось подчиненіе побѣжденнаго побѣдителю, и это доходило иногда до того, что цѣловали слѣды лошади побѣдителя. Въ Абиссиніи, гдѣ деспотизмъ достигъ крайнихъ предѣловъ развитія и гдѣ привѣтствія отличаются рабскимъ характеромъ, мы встрѣчаемъ одно видоизмѣненіе. Въ Шоа для выраженія почтенія или благодарности цѣлуютъ ближайшій неодушевленный предметъ, принадлежащій высшему лицу или благодѣтелю. Отъ этого вида привѣтствія мы переходимъ къ лизанію и цѣлованію ногъ. Дрюри разсказываетъ, что лизаніе колѣна у малагазовъ служитъ знакамъ почтенія, но не даетъ никакихъ указаній на лизаніе ногъ, служащее выраженіемъ столь же глубокаго униженія; описывая возвращеніе съ войны малагазскаго вождя, онъ говоритъ: "какъ только онъ усѣлся у дверей, его жена выползла изъ хижины на рукахъ и колѣнахъ, подползла къ нему и начала лизать его ноги; затѣмъ ея мѣсто заступила его мать; всѣ женщины поселенія встрѣчали такимъ образомъ своихъ супруговъ". Такъ же поступаютъ и рабы и т. д. относительно своихъ господъ. Въ древнемъ Перу, гдѣ царствовалъ крайній деспотизмъ, "вожди, являясь къ Атагуальпѣ, цѣловали его руки и моги". Что приношеніе подобной высокой дани уваженія еще и до настоящаго времени въ обычаѣ на Востокѣ, тому мы имѣемъ массу очевидныхъ доказательствъ. Въ ассирійскихъ лѣтописяхъ упоминается о томъ, что Менагемъ Самарійскій явился ко двору Сеннахериба для поднесенія ему даровъ и цѣлованія его ногъ. Женщина, пришедшая къ Христу съ благовоніями, выразила ему свое благоговѣніе, между прочимъ, тѣмъ, что поцѣловала его ноги. А что поступокъ Маріи Магдалины, которая "ухватилась за ноги его", причемъ это движеніе сопровождалось несомнѣнно цѣлованіемъ, не былъ явленіемъ исключительнымъ, это видно изъ описанія подобнаго же дѣйствія со стороны сонамитянки относительно Елисея. И въ настоящее время, у арабовъ низшіе цѣлуютъ высшимъ ноги, колѣни, одежду. Цѣлованіе ногъ шаха и султана, какъ одинъ изъ способовъ выраженія преданности, и теперь производится въ Персіи и Турціи; а сэръ P. К. Портеръ разсказываетъ, что одинъ персіянинъ, въ благодарность за подарокъ, бросился на землю, началъ цѣловать мои колѣни и ноги и заревѣлъ отъ "радости такъ громко, что плачъ его заглушалъ его выраженіе радости".,

Цѣлованіе рукъ менѣе унизительно, чѣмъ цѣлованіе ногъ, потому что оно связано съ менѣе глубокимъ преклоненіемъ. Чтобы поцѣловать ногу, необходимо наклонить голову почти до земли; для того же, чтобы поцѣловать руку, нужно непремѣнно болѣе или менѣе выпрямить тѣло. Эта разница въ значеніи обоихъ дѣйствій признается и понимается въ самыхъ отдаленныхъ другъ отъ друга областяхъ. Жители Тонга, "кланяясь старшему родственнику, цѣлуютъ его руку; самому же старшему изъ родственниковъ цѣлуютъ ногу". А д'Арвьё разсказываетъ, что женщины, прислуживающія арабскимъ принцессамъ, цѣлуютъ ихъ руки, когда принцессы настолько къ нимъ милостивы, что не дозволяютъ цѣловать ноги или край ихъ одежды. Привѣтствіе это, выражающее одновременно любовь и подчиненіе, преобладаетъ повсюду, въ такой степени, что излишне приводить новые примѣры для доказательства его существованія у различныхъ племенъ.

Но что же подразумѣвается въ томъ случаѣ, когда, вмѣсто того, чтобы поцѣловать руку у другого лица, лицо, кланяющееся цѣлуетъ свою собственную. Имѣетъ ли подобное дѣйствіе символическое значеніе? выражаетъ ли оно хотя бы приблизительно поцѣлуй руки у другого лица въ томъ случаѣ, когда это становится невозможнымъ вслѣдствіе различнаго рода обстоятельствъ? Подобное предположеніе можетъ показаться смѣлымъ, но оно подтверждается фактами. По словамъ д'Арвьё, приводимымъ профессоромъ Пакстономъ, "жители Востока выказываютъ уваженіе къ высшимъ лицамъ тѣмъ, что подходятъ къ нимъ, цѣлуютъ ихъ руку и прикладываютъ ее къ своему лбу; но если высшее лицо нрава снисходительнаго и отнимаетъ свою руку, какъ только до нея дотрогиваются, тогда подчиненный цѣлуетъ свои собственные пальцы и прикладываетъ ихъ ко лбу".

Отсюда, какъ я думаю, ясно, что столь распространенный обычай цѣлованія у другого лица руки первоначально выражалъ желаніе или, по крайней мѣрѣ, готовность цѣловать эту руку.

Подобно предъидущимъ, и этотъ обрядъ, возникающій въ видѣ самопроизвольнаго умилостивленія побѣдителя побѣжденнымъ, господина рабомъ, правителя управляемымъ и расширяющійся затѣмъ въ измѣненной формѣ въ умилостивленіе общественное, вскорѣ переходитъ также и въ умилостивленіе религіозное: эти дѣйствія, выражающія любовь и привязанность, употребляются какъ въ отношеніи духа, такъ и въ отношеніи бога, развившагося изъ духа. Обниманіе и цѣлованіе ногъ, которыми у евреевъ привѣтствовали живыхъ людей, изображаются на египетскихъ стѣнныхъ рисункахъ въ видѣ привѣтствія муміямъ, лежащимъ въ гробахъ; затѣмъ, слѣдя за дальнѣйшимъ развитіемъ этого дѣйствія, мы видимъ цѣлованіе ногъ у статуй боговъ среди римлянъ и священныхъ иконъ среди христіанъ. Древняя Мексика доставляетъ намъ примѣръ перехода отъ цѣлованія земли, какъ политическаго обряда, въ видоизмѣненное цѣлованіе земли, какъ обряда религіознаго. Описывая церемонію принесенія присяги въ Мексикѣ, Клавигеро говоритъ: "Затѣмъ, произнося имя главнаго бога или того, къ которому они чувствуютъ особое почтеніе, они цѣлуютъ свою руку, предварительно дотронувшись ею до земли". Въ Перу этотъ обрядъ подвергся еще большему сокращенію: здѣсь обходились безъ всякаго цѣлованія. Вотъ что пишетъ объ этомъ д'Акоста:-- "Совершая поклоненіе божествамъ, перуанцы раскрывали руки, производили губами звукъ поцѣлуя и, принося жертву, спрашивали, чего желаютъ боги;" а Гарсилассо, описывая, какимъ образомъ перуанцы производятъ возліяніе капли жидкости въ честь солнца прежде, чѣмъ начинаютъ пить за обѣдомъ, прибавляетъ:-- "Въ то же время они два или три раза цѣлуютъ воздухъ, что... у индѣйцевъ служитъ знакомъ поклоненія". Европейскія расы представляютъ примѣры, имѣющіе сходство съ вышеприведенными: цѣлованіе руки у статуи бога составляло у римлянъ одну изъ формъ поклоненія.

Далѣе, прыжки, служащіе, какъ мы уже видѣли, естественнымъ выраженіемъ радости и обращаемые въ привѣтственныя дѣйствія относительно видимаго правителя, переходятъ также въ дѣйствія богослужебныя передъ правителемъ невидимымъ. Для примѣра, укажемъ на пляску Давида передъ ковчегомъ; на танцы, какъ религіозный обрядъ, у грековъ: "съ раннихъ временъ поклоненіе Аполлону было связано съ религіознымъ танцемъ, называемымъ гипоркема". Пепинъ, "подобно королю Давиду, забывъ достоинство своего царскаго сана, въ радости своей омочилъ слезами свои драгоцѣнныя одежды и началъ плясать передъ мощами св. мученика". Въ средніе вѣка въ церквахъ совершались религіозныя пляски.

Для того, чтобы объяснить другую серію обрядовъ, связанныхъ съ вышепоименованными, мы должны вернуться къ разсмотрѣнію преклоненія въ его первобытной формѣ. Я говорю объ обычаѣ посыпать пепломъ или прахомъ нѣкоторыя части тѣла для выраженія подчиненія.

Катаясь по песку передъ королемъ или ударяя по нѣскольку разъ о землю головою, или, наконецъ, ползая по землѣ передъ нимъ, нельзя не запачкаться. Отсюда связанная съ этимъ пыль или земля считаются сопутствующими знаками подчиненія; желая умилостивить, самопроизвольно посыпаютъ себя землею; тоже производятъ и въ томъ случаѣ, когда не принимаютъ положенія, соединеннаго съ необходимостью оказаться запачканнымъ. Описывая нѣкоторые африканскіе обычаи, мы уже указали на связь, существующую между этимъ дѣйствіемъ я преклоненіемъ; ко Африка доставляетъ намъ и другіе примѣры, еще яснѣе выказывающіе, какъ этотъ обычай развивается въ болѣе законченную форму. "Въ Конго, говоритъ Бёртонъ:-- передъ каждымъ банза или начальникомъ деревни преклоняются, цѣлуютъ землю и за тѣмъ посыпаютъ пескомъ лобъ и руки"; а по словамъ того же автора, привѣтствіе дагомейцевъ состоитъ изъ двухъ дѣйствій", преклоненія и посыпанія готовы пескомъ или землею. Подобнымъ же дбразомъ каканда, народъ, живущій по теченію Нигера, "кланяясь кому либо изъ постороннихъ, припадаетъ почти до земли, и по нѣскольку разъ посыпаетъ лицо прахомъ". А описывая "церемонность манеръ Балонда", Ливингстонъ говорить:

"Низшія лица, при встрѣчѣ на улицѣ съ высшими, одновременно падаютъ на колѣни и трутъ прахомъ руки и грудь... Произнося рѣчь передъ какимъ-нибудь почетнымъ лицомъ, ораторъ каждыя двѣ или три секунды наклоняется, беретъ немного песку и третъ имъ верхнюю часть своихъ рукъ и груди... Желая выказать особенную вѣжливость, они приносятъ съ собою пепелъ и трубочную глину, завернутыя въ кусокъ кожи, берутъ оттуда по горсти и трутъ себѣ грудь и верхнюю часть каждой руки".

Даже болѣе. Мы видимъ, какъ и въ этомъ случаѣ, подобно всѣмъ другимъ, которые были приведены выше, церемонія эта подверглась нѣкоторому сокращенію. О тѣхъ же Балонда Ливингстонъ говоритъ, что "ихъ вожди также продѣлываютъ церемонію натиранія рукъ пескомъ; но они не берутъ, на самомъ дѣлѣ, песку, а только дѣлаютъ видъ, что подымаютъ его". Жители Нижняго Нигера, "преклоняясь, по нѣскольку разъ посыпаютъ свои головы пескомъ; или, по крайней мѣрѣ, принимаютъ такой видъ, какъ будто дѣлаютъ это. Женщины, завидѣвши своихъ друзей, тотчасъ же становятся на колѣни и дѣлаютъ движеніе, какъ будто онѣ посыпаютъ поперемѣнно обѣ руки не-скомъ". Что въ Азіи эта церемонія какъ прежде, такъ и теперь,-- имѣла именно это значеніе, не подлежитъ сомнѣнію. Къ ней, для выраженія политическаго смиренія, прибѣгли священники, отправившіеся къ Флору съ мольбою о пощадѣ евреевъ и явившіеся къ нему "съ головами, покрытыми пепломъ, съ открытою грудью и разодранными одеждами". А въ Турціи, въ настоящее время, можно видѣть и сокращенія этого вида привѣтствія. На смотру, даже сидящіе на лошади офицеры, привѣтствуя своихъ начальниковъ, "дѣлаютъ такое движеніе, какъ будто посыпаютъ голову прахомъ"; а простой народъ, встрѣчая караванъ пили гримовъ, "продѣлываетъ пантомиму посыпанія готовы пепломъ".

Книги евреевъ вполнѣ подтверждаютъ, что указанный выше знакъ подчиненія употреблялся нетолько въ отношеніи видимыхъ лицъ, но и по отношенію къ лицамъ невидимымъ. Рядомъ съ кровопусканіемъ, клейменіемъ тѣла и обрѣзываніемъ волосъ, помощью чего евреи старались во время похоронъ умилостивить духа, у нихъ существовалъ и обычай посыпанія пепломъ главы. Тоже производилось и для умилостивленія божества: такъ, напримѣръ, "Іисусъ разодралъ одежды свои и налъ лицомъ своимъ на землю передъ ковчегомъ Господнимъ и лежалъ до самого вечера, онъ и старѣйшины израилевы, и посыпали прахомъ головы свои". Даже и въ настоящее время этотъ обрядъ употребляется иногда у католиковъ для выраженія особаго смиренія.

Теперь мы должны вновь вернуться къ той ранней формѣ привѣтствія, которая изображала собою, вначалѣ на самомъ дѣлѣ, а впослѣдствіи искуственно, положеніе побѣжденнаго передъ побѣдителемъ. Въ этомъ -- ключъ для объясненія цѣлой серіи тѣлесныхъ движеній, выражающихъ подчиненіе. Я говорю объ обычаѣ складывать руки. Мы уже описывали раньше, какъ хондъ, умоляя о чемъ-нибудь, "бросается на землю ницъ съ сложенными руками". Откуда произошло подобное положеніе рукъ?

Говоря объ обычаяхъ народа, у котораго и подчиненіе, и всѣ его знаки были доведены до высшей степени развитія, мы привели примѣръ, указывавшій на естественное происхожденіе этого дѣйствія, именно -- что древніе перуанцы для выраженія смиренія связывали руки и обматывали шею веревкою, то есть, подражали внѣшнему положенію плѣнника. Вамъ незачѣмъ доказывать, что въ то время существовалъ обычай дѣлать военно плѣнниковъ беззащитными, связывая имъ руки. Въ самомъ дѣлѣ, тотъ фактъ, что и въ настоящее время полиція, арестуй преступила, связываетъ ему руки, достаточно показываетъ, насколько распространенъ этотъ способъ дѣлать плѣнника беззащитнымъ. Если для подкрѣпленія того мнѣнія, что связываніе рукъ, обозначавшее первоначально побѣжденнаго, обращается впослѣдствіи въ знакъ подчиненія, необходимы еще новыя доказательства, то достаточно для этой цѣли привести еще два странные обычая изъ жизни африканцевъ и китайцевъ. Когда король Уганда отдавалъ вязатъ Спику и Гранту, "его братья, толпа маленькихъ бездѣльниковъ, нѣкоторые съ цѣпями на рукахъ, сидѣли позади его... Намъ разсказывали, что прежде, чѣмъ король вступилъ на престолъ, онъ всегда ходилъ въ цѣпяхъ, какъ то дѣлаютъ теперь его младшіе братья". А о китайцахъ Дулитль сообщаетъ, что "на третій день по рожденіи ребенка, совершается церемонія связыванія у вето ручныхъ кистей. Эти узы ребенокъ носитъ до 14-ти дней, иногда въ теченіи нѣсколькихъ мѣсяцевъ или даже года. Полагаютъ при этомъ, что это связываніе кистей сдѣлаетъ дитя болѣе спокойнымъ въ теченіи всей его послѣдующей жизни".

Подобныя указанія на происхожденіе складыванія рукъ, рядомъ съ вытекающими изъ него обычаями, заставляютъ насъ думать, что подниманіе сложенныхъ рукъ, какъ составная часть первобытнаго привѣтствія, выражающаго полное подчиненіе, въ дѣйствительности было не инымъ чѣмъ, какъ протягиваніемъ двухъ для того, чтобы ихъ связали. Вышеприведенное описаніе положенія хонда рисуетъ намъ это дѣйствіе въ его первобытной формѣ, а, прочитавши у Гука, что "монгольскій охотникъ поклонимся намъ, сложивъ руки и поднявъ ихъ во лбу", или у Дрюри, что малагазцы, приближаясь къ важному лицу, складываютъ руки какъ будто для мольбы, мы не вправѣ будемъ сомнѣваться, что положеніе рукъ выражаетъ теперь почитаніе, потому что прежде оно подразумѣвало подчиненіе. О сіамцахъ, находящихся на крайне низкой ступени политическаго развитія и обладающихъ рабскими обычаями, Ла-Луберъ говорятъ: "Если вы протянете руку сіамцу, чтобы вложить ее въ его руку, онъ протянетъ вамъ обѣ свои руки, точно желая весь предаться въ вашу власть". А что протягиваніе вложенныхъ рукъ имѣетъ именно указанное нами значеніе, ясно изъ слѣдующаго: въ Уніаніембо "при встрѣчѣ, Вези скалываетъ обѣ ладони рукъ, а Ватузи, изъ болѣе могущественнаго племени, нѣжно беретъ ихъ"; а на Суматрѣ, поклонъ выражается "наклоненіемъ тѣла, при чемъ низшій кладетъ свои руки въ руки своего начальника и затѣмъ подносить ихъ ко лбу". Эти факты напоминаютъ намъ, что подобное же дѣйствіе служило когда-то и въ Европѣ знакомъ подчиненія. Принося присягу въ вѣрности, вассалъ, колѣнопреклоняясь, клалъ своя сложенныя руки въ руки своего сюзерена.

Что и въ настоящемъ случаѣ положеніе это, выражающее политическое подчиненіе, обращается впослѣдствіи въ составную часть религіозныхъ обрядовъ, врядъ ли требуетъ доказательствъ. На Востокѣ молящіеся магометане поднимаютъ надъ головою сложенный руки совершенно также, какъ дѣлаютъ то другіе народы по отношенію къ новымъ начальникамъ. У грековъ "олимпійскимъ богамъ молились стоя, поднявъ руки кверху; морскимъ богамъ, протянувъ руки горизонтально; богамъ тартара, опустивъ руки внизъ". И въ настоящее время, заставляя дѣтей просить, ихъ учатъ складывать руки такъ, чтобы ладони прикасались другъ къ другу, учатъ, однимъ словомъ, принимать то положеніе, въ какое когда-то во всей Европѣ принужденъ былъ становиться подчиненный, желавшій выразить начальнику свое смиреніе и подчиненіе.

Нужно замѣтить, что такого рода движеніе или положеніе рукъ употребляется въ общественныхъ сношеніяхъ. Одно и то же происхожденіе всѣхъ этихъ движеній ясно выказывается въ обычаяхъ отдаленнаго Востока. "Когда сіамцы кланяются другъ другу, они складываютъ руки и поднимаютъ ихъ передъ лицемъ или надъ головою". Изъ восьми разрядовъ поклоновъ, установленныхъ въ Китаѣ, первый и наименѣе глубокій состоитъ въ складываніи рукъ и поднятіи ихъ передъ грудью. Даже среди насъ можно прослѣдить остатки этого дѣйствія: нерѣдко случается видѣть, какъ услужливый лавочникъ или хлопотливый и усердный трактирщикъ складываетъ и двигаетъ слегка приподнятыя руки, продѣлываетъ это такимъ образомъ, что невольно возникаетъ въ умѣ мысль о происхожденіи этого движенія отъ первобытнаго способа выраженія подчиненія.

Теперь намъ слѣдуетъ обратиться къ изслѣдованію другой трупы поклоновъ, имѣющей другое, хотя и смежное происхожденіе. Тѣ, которые мы разсматривали до сихъ поръ, не имѣли никакого отношенія къ одеждѣ подчиненнаго лица; а между тѣмъ, видоизмѣненіе костюма, по фасону или по качеству матеріала, даютъ начало цѣлому ряду церемоніальныхъ обрядовъ.

Побѣжденный, преклоняясь передъ своимъ побѣдителемъ, обращаясь такимъ образомъ въ его собственность, теряетъ тѣмъ самымъ право на какія либо вещи, принадлежавшія ему, побѣжденному. Потеря болѣе важной части собственности включаетъ потери менѣе важной; такъ что, отдавая побѣдителю свое оружіе, онъ, по требованію перваго, отдаетъ ему и ту часть одежды, которая имѣетъ цѣну. Причина, почему берутъ послѣднее, во многихъ случаяхъ сходна съ причиною, обусловливающею сдачу оружія: часто одежда состоитъ изъ шкуры какого либо страшнаго звѣря или вся разукрашена трофеями. Въ такомъ случаѣ, она, наравнѣ съ оружіемъ, является новымъ вещественнымъ доказательствомъ мужества побѣдителя, но какъ бы то ни было, ясно, что, откуда бы ни произошелъ обычай брать одежду у побѣжденныхъ, нагота, полная или частичная, плѣнника служитъ новымъ доказательствомъ его подчиненія. Что именно такъ смотрѣли на наготу на Востокѣ, легко представить тому доказательства. Въ кн. Исаіи, XX, 2--4 мы читаемъ: "И сказать Господь: какъ рабъ мой, Исаія, ходилъ нагой, босой три года, въ указаніе... такъ поведетъ царь Ассирійскій плѣнниковъ изъ Египта и переселенцевъ изъ Еѳіопіи, молодыхъ и старыхъ, нагими и босыми". Мы имѣемъ, сверхъ того, и данныя изъ жизни другихъ племенъ, показывающія, что взятіе и унесеніе одежды служитъ для обозначенія политическаго подчиненія, а въ иныхъ случаяхъ является привѣтственною церемоніею. Такъ, на островѣ Фиджи, въ день уплаты дани.

"Вождь Сомо-Сомо, разоблачившись предварительно отъ всѣхъ своихъ одеждъ, сѣлъ и снялъ даже свой шлейфъ громадной длины. Онъ передалъ его оратору, а тотъ, въ свою очередь, передалъ ему кусокъ матеріи, достаточный для того, чтобы удовлетворить условіямъ благопристойности. Остальные вожди Сомо-Сомо являлись каждый со шлейфомъ, который волочился по полу на нѣсколько ярдовъ длины; всѣ они разоблачались до нага, снимали свои шлейфы и уходили... Bсe населеніе Сомо-Сомо оказалось такимъ обратомъ обнаженнымъ".

Далѣе мы читаемъ, что, во время пребыванія Кука на островѣ Таити, два важные сановника "явились на корабль, и каждый изъ нихъ выбралъ себѣ друга... Церемонія эта состояла въ томъ, что они сняли большую часть своихъ одеждъ и возложили ихъ на насъ". А на другомъ полинезійскомъ островѣ, Самоа, этотъ привѣтственный обрядъ подвергается значительному сокращенію: снимается и подносится только одинъ поясъ.

Съ такими фактами въ рукахъ мы врядъ ли можемъ допустить сомнѣніе въ томъ, что эта передача одежды даетъ начало ряду привѣтствій, состоящихъ изъ большаго или меньшаго разоблаченія тѣла. Дѣйствительно, мы встрѣчаемся съ разными степенями разоблаченія, которыя имѣютъ всѣ одно и тоже значеніе. Изъ отчета Ибнъ-Батула о путешествіи его въ Суданъ въ XIV в. Тэйлоръ приводитъ слѣдующія слова: "Женщины не могутъ являться въ присутствіе султана Мелли иначе, какъ нагими; даже его дочери должны подчиниться этому обычаю"; и какъ бы сильно мы ни были склонны сомнѣваться въ существованіи подобнаго обычая, особенно въ его наиболѣе рѣзкой и крайней формѣ, наше сомнѣніе невольно исчезаетъ, когда мы читаемъ у Спика, что даже въ настоящее время при дворѣ Уганда "прислуживаютъ совершенно обнаженныя взрослыя женщины". Въ другихъ частяхъ Африки разоблаченіе, неполное, хотя все еще значительное, употребляется также въ видѣ привѣтствія. Въ Абиссиніи низшіе въ присутствіи своихъ начальниковъ должны обнажиться до пояса, "предъ равными же они приподнимаютъ лишь на время край одежды". Тоже происходить изъ Полинезіи. Таитяне "обнажаются до поясницы въ присутствіи короля"; а Форстеръ разсказываетъ, что на Островахъ Товарищества вообще "низшіе классы народа, по чувству почтенія, снимаютъ съ себя верхнее платье въ присутствіи своихъ старшихъ вождей". Какъ впослѣдствіи подобный привѣтственный обрядъ подвергается сокращенію и какъ онъ затѣмъ распространяется нетолько на правителей, но и на другихъ лицъ, это можно видѣть изъ обычаевъ жителей Золотого Берега. Вотъ что пишетъ Круикшенкъ:

"Они раскланиваются съ европейцами, а иногда и другъ съ другомъ, слегка передвигая свое платье правою рукою на лѣвомъ плечѣ и при этомъ граціозно наклоняясь. Если они желаютъ выказать особенное уваженіе, то обнажаютъ совсѣмъ плечо и поддерживаютъ платье подъ рукою, такъ что все ихъ тѣло до груди оказывается обнаженнымъ".

О тѣхъ же племенахъ Бёртонъ говоритъ, что "въ Іорубѣ и по всему Золотому Берегу обнаженіе плечъ имѣетъ такое же значеніе, какъ и сниманіе шляпъ въ Англіи".

Врядъ ли нужно доказывать, что обнаженіе головы имѣетъ то же первоначальное значеніе, какъ и обнаженіе верхней части тѣла. Даже относительно европейскихъ народовъ связь между этими двумя обычаями была подмѣчена, напримѣръ, Фордомъ. "Снятіе одеждъ въ Испаніи, говоритъ онъ:-- равносильно нашему сниманію шляпы". Та же связь замѣчается въ Африкѣ, гдѣ, какъ, напримѣръ, въ Дагомэ, оба эти обычая соединены: "они обнажали свои плечи, снимая въ то же время шляпы", говоритъ Бёртонъ, разсказывая о сдѣланномъ ему пріемѣ. Тоже и въ "Полинезіи, гдѣ, какъ, напримѣръ, въ Таити, жители обнажаются до половины передъ королемъ и во то же время снимаютъ шляпу. Отсюда, повидимому, ясно, что столь распространенный среди европейскихъ народовъ обычай снимать шляпы, сокращенный иногда до простого дотрогиванія къ ней, составляетъ остатокъ того процесса разоблаченія, помощью котораго, въ первобытныя времена, плѣнникъ выражалъ отдачу въ собственность побѣдителя всего своего имущества.

Что обычай обнажать ноги имѣетъ то же происхожденіе, доказывается фактами изъ жизни жителей Золотого Берега: обнажая въ знакъ почтенія верхнюю часть своего тѣла, они также, по словамъ Крункшенка, снимаютъ и сандаліи съ ногъ, "въ знакъ уваженія"; они обнажаютъ такимъ образомъ тѣло съ обоихъ концовъ. По всей древней Америкѣ обнаженіе ногъ имѣло то же значеніе. Въ Перу "какое нибудь лицо, какъ бы оно ни было важно, не могло войти къ Инкѣ въ богатой одеждѣ, а непремѣнно въ скромномъ костюмѣ и съ босыми ногами"; въ Мексикѣ короли, вассалы Монтезумы, обязаны были снимать башмаки, а потомъ уже входить къ нему". Насколько велико было значеніе, придаваемое этому дѣйствію, видно изъ того, что "когда Михоаканъ отдѣлился отъ Мексики, то государь его принялъ титулъ casonzi, то есть, обутый". Подобныя же данныя относи тельно азіатскихъ народовъ вполнѣ знакомитъ насъ, съ этимъ обычаямъ. Въ Бурмѣ европеецъ, встрѣтившійся съ королемъ или попавшій въ его свиту, обязанъ снять башмаки даже и въ томъ случаѣ, если встрѣча произойдетъ на улицѣ или на большой до рогѣ". Тоже и въ Персіи: всякій приближающися къ шаху долженъ обнажать ноги.

Не трудно провѣрить различныя толкованія этихъ обычаевъ; достаточно для этой цѣли уяснить нѣкоторые другіе обычаи, господствующіе въ обществахъ, гдѣ изъявленія крайней подчиненности считаются необходимыми. Я говорю объ обычаѣ являться въ присутствіе правителей одѣтыми въ грубыя одежды -- одежды рабовъ. Въ древней Мексикѣ, приближенные Монтезумы, поступавшіе къ нему "въ его апартаменты, въ услуженіе, обязаны были прежде всего снять свои богатыя одежды и надѣть болѣе простыя; они могли предстать предъ нимъ не иначе, какъ босыми и съ опущенными глазами". Тоже происходило и въ Перу: рядомъ съ правиломъ, что, какъ бы ни былъ знатенъ подчиненный, онъ можетъ явиться въ присутствіе Инки не иначе, какъ съ тяжестью на плечахъ и босымъ, подъ чѣмъ подразумѣвается рабство, существовало и другое, а именно: "какъ-Бы знатно и могущественно ни было лицо, входящее къ Инкѣ, оно не могло явиться въ богатыхъ одеждахъ, а лишь въ скромномъ костюмѣ". А это послѣднее дѣйствіе также служило для обозначенія рабства. Подобный же обычай, хотя не доведенный до такой крайности, существуетъ и въ Дагомэ, гдѣ самодержавіе неограниченно и подчиненность полная: подданные высшаго званія, королевскіе министры, могутъ "ѣздить верхомъ, быть носимыми въ гамакахъ, наряжаться въ шелкъ, держать многочисленную свиту, употреблять во время прогулокъ большіе зонтики, флаги, трубы я другіе музыкальные инструменты. Но, при входѣ въ ворота королевскаго жилища, всѣ эти знаки ихъ высокаго званія должны "быть оставлены". Даже въ средневѣковой Европѣ, подчиненіе побѣдителю или высшему лицу выражалось сниманіемъ такихъ частей одежды и украшеній, которыя были въ связи съ высшимъ общественнымъ положеніемъ; считалось, слѣдовательно необходимымъ являться въ сравнительно бѣдномъ костюмѣ, согласовавшемся съ рабскимъ состояніемъ. Такъ, во Франціи, въ 1467 г., главы покореннаго города, сдавая его во власть побѣдоноснаго герцога, "привели съ собою въ его лагерь триста лучшихъ гражданъ, одѣтыхъ только въ рубашки, съ непокрытыми головами и босыми ногами. Эти послѣдніе поднесли герцогу городскіе ключи и предали себя въ его рука и его милосердію". Принесеніе присягъ въ вѣрности было связано съ обрядами, имѣвшими подобное же значеніе. Сен-Симонъ, описывая одну изъ церемоній этого рода и разсказывая, между прочимъ, объ отдачѣ сюзерену меча, перчатокъ и шляпы, говоритъ, что это дѣлалось съ цѣлью "лишить вассала знаковъ его званія въ присутствіи господина". Такимъ образомъ, и надѣваніе въ присутствіи господина грубыхъ одеждъ, и сниманіе дорогихъ одеждъ и украшеній имѣютъ одно и то же значеніе.

Умилостивительныя дѣйствія такого рода, подобно всѣмъ другимъ, распространяются отъ видимаго лица, предъ которымъ испытываютъ страхъ, на невидимое, внушающее подобный же страхъ -- на духа и бога. Припомнимъ, что у евреевъ посыпаніе головы пепломъ и надѣваніе вретищъ производилось одновременно съ обрѣзываніемъ волосъ, кровопусканіемъ и нанесеніемъ ранъ на тѣлѣ -- при чемъ все это дѣлалось для умилостивленія духа; что далѣе обычай этотъ существуетъ и до сихъ поръ на Востокѣ, гдѣ, по описанію Сальта, одна женщина, оплакивающая покойника, была одѣта во вретище и покрыта пепломъ, а, по словамъ Букгардта, "родственницы умершаго вождя бѣгали по главнымъ улицамъ полуобнаженныя, лишь слегка прикрытыя лохмотьями, между тѣмъ какъ ихъ головы, лица и груди били почти вполнѣ покрыты пепломъ". Не очевидно ли послѣ этого, что полу-нагота, разодранныя и грубыя одежды, выражающія подчиненіе живущему правителю, служатъ и для выраженія подчиненія лицу умершему, превратившемуся въ духа и получившему, такимъ образомъ, силу, внушающую страхъ? Что дѣйствительно таково значеніе обнаженія тѣла, доказывается тѣмъ, что оно въ нѣкоторыхъ случаяхъ обращается и въ дѣйствіе религіознаго подчиненія, какъ видно, напримѣръ, изъ слѣдующаго факта: Исаія, показывая самъ первый примѣръ, убѣждаетъ мятежныхъ израильтянъ заключить миръ съ Іеговою и говорить имъ:-- "Бичуйте себя и обнажитесь, и опоясайте чресла вретищемъ", и изъ примѣра шестидесяти лицъ, пришедшихъ изъ Сихема, Шилоха и Самаріи, которыя для умилостивленія Іеговы нетолько обрѣзали себѣ волосы и стали себя бичевать, но и разодрали одежды. Паралельное явленіе мы встрѣчаемъ и относительно обнаженія ногъ. Мы уже видѣли, что это дѣйствіе служило для выраженіи смиренія передъ правителемъ; но оно, въ то же время, употреблялось, вмѣстѣ съ другими дѣйствіями, для выраженія сѣтованія по умершимъ, напримѣръ, у евреевъ, какъ то видно изъ слѣдующаго повелѣнія въ кн. Іезекіиля: "Вздыхай въ безмолвіи, плача по умершемъ не совершай; но обвязывай себя повязкою и обувай ноги твои въ обувь твою". У евреевъ сниманіе обуй употреблялось также при богослуженіи. Въ другихъ мѣстахъ сниманіе обуви является знакомъ какъ политическаго, такъ и религіознаго подчиненія. О перуанцахъ, которые являются босыми въ присутствіе Инки, мы читаемъ, что "всѣ они, за исключеніемъ короля, снимаютъ обувь за двѣсти шаговъ до входа въ храмъ Солнца; король же сохраняетъ обувь до самаго входа въ храмъ, а тамъ снимаетъ ее". То же можно замѣтить и относительно сниманія шляпы. Употребляясь рядомъ съ другими дѣйствіями для умилостивленія живыхъ правителей, оно служитъ также для умилостивленія духовъ обыкновенныхъ смертныхъ и духовъ важныхъ, обожествленныхъ впослѣдствіи мертвецовъ, которымъ приносится постоянное поклоненіе. Такъ, напримѣръ, даже въ нашемъ обществѣ существуетъ обычай снимать шляпы, подлѣ могилы; на континентѣ снимаютъ шляпы при встрѣчѣ съ похоронною процессіею. Снимаютъ шляпы передъ изображеніемъ Христа и Божьей Матери, какъ въ донахъ, такъ и на улицѣ, что предписывается въ старинныхъ книгахъ объ обхожденіи; въ католическихъ странахъ падаютъ на колѣни и снимаютъ шляпы, когда проносятся св. дары; мы видимъ, наконецъ, повсюду сниманіе шляпъ передъ входомъ въ мѣсто богослуженія.

Но не слѣдуетъ оставлять безъ вниманія того факта, что подобнаго рода привѣтствія, совершаемыя первоначально по отношенію къ высшимъ лицамъ, внушающимъ сильнѣйшій страхъ, а въ настоящее время и по отношенію къ менѣе могущественнымъ лицамъ, мало-по малу расширяются, пока не обращаются, наконецъ, въ общераспространенный обычай. Вышеприведенныя цитаты показали, что въ Африкѣ легкое обнаженіе плеча употребляется какъ средство привѣтствія между равными, между тѣмъ какъ въ Испаніи къ той же цѣли служитъ легкое передвиженіе плаща. Подобнымъ же образомъ, обычай ходить босикомъ въ присутствіи короля и въ храмахъ порождаетъ обычай вѣжливости въ общественныхъ сношеніяхъ: дамары снимаютъ сандаліи при входѣ въ чужой домъ; японцы, при входѣ даже въ лавку, оставляютъ свою обувь у порога; при входѣ въ турецкій домъ, необходимо оставить верхнюю обувь или галоши у подножія лѣстницы, наконецъ, въ Европѣ церемонія сниманія шляпы съ головы, выражавшая первоначально феодальное подчиненіе и религіозное поклоненіе, теперь служитъ для выраженія уваженія даже земледѣльцу, при входѣ въ его домъ.

Послѣднее изъ приведенныхъ нами фактовъ требуетъ нѣкоторыхъ прибавочныхъ разъясненій. Необходимо сказать нѣсколько словъ о томъ, какимъ путемъ, вслѣдствіе распространенія привѣтствій, выражавшихъ первоначально отдачу себя во власть побѣдителя и подчиненіе правителю, образовались привѣтствія всякаго рода между равными.

Мы уже приводили доказательства того, что ритмическія мускульныя движенія, обозначающія радость, каковы: прыганіе, хлопаніе въ ладоши и даже хлопаніе по ребрамъ локтями, обращаются въ искуственные знаки радости для умилостивленія повелителя, при чемъ возникаютъ особыя положенія тѣла, выказывающія подчиненіе. Эти искуственные знаки радости переходятъ въ обмѣнъ вѣжливостей въ тѣхъ случаяхъ, когда различіе званій не имѣетъ мѣста. Согласно словамъ Гранта, когда въ лагерѣ Торки кто-нибудь рождался... у дверей матери собиралась толпа женщинъ, выражавшая свою радость хлопаніемъ въ ладоши, плясками и криками. Пляска ихъ состояла въ прыганіи, въ подыманіи ногъ самымъ неуклюжимъ образомъ и въ хлопаніи локтями по бокамъ. Тамъ, гдѣ то дозволяютъ обстоятельства, подобныя изъявленія уваженія дѣлаются взаимными. Босманъ разсказываетъ, что на негрскомъ берегу "два лица одинаковаго званія падаютъ при встрѣчѣ другъ передъ другомъ на колѣни хлопаютъ въ ладоши и кланяются, желая добраго дня." Въ нѣкоторыхъ случаяхъ, между друзьями происходить обмѣнъ вѣжливостей, доходящій даже до паденія ницъ на землю. У москитовъ, говоритъ Банкрофтъ, "одно изъ двухъ встрѣтившихся лицъ падаетъ къ ногамъ другаго; послѣдній помогаетъ ему встать, обнимаетъ его и затѣмъ, въ свою очередь, падаетъ къ его ногамъ, чтобы быть также поднятымъ и утѣшеннымъ объятіемъ". Подобнаго рода примѣры вполнѣ подтверждаютъ, что поклоны, присѣданія и сниманіе шляпъ, которыми мы обмѣниваемся, составляютъ остатки, переживаніе прежнихъ преклоненій плѣнниковъ и разоблаченіе ихъ.

Я привожу всѣ эти примѣры, главнымъ образомъ, съ цѣлью объяснить другой, еще болѣе распространенный обычай. Я уже указалъ на то, какъ среди вѣжливыхъ арабовъ высшее лицо, если оно въ милостивомъ настроеніи духа, противится желанію низшаго поцѣловать его руку и какъ, наконецъ, борьба между ними оканчивается тѣмъ, что низшее цѣлуетъ свою собственную руку. Приведемъ теперь слѣдующій отчетъ Нибура о другомъ, тѣсно связанномъ съ этимъ обычаемъ.

"Два араба, встрѣчаясь въ пустынѣ, пожимаютъ другъ другу руки болѣ десяти разъ; каждый изъ нихъ цѣлуетъ свою руку и непрестанно повторяетъ вопросъ: "какъ твое здоровье?!" Въ Іеменѣ каждое лицо дѣлаетъ видъ, какъ будто желаетъ взять руку другаго, а самъ отодвигаетъ свою, чтобы избѣгнуть подобной же почести. Наконецъ, для окончанія спора, старшій изъ двухъ позволяетъ другому поцѣловать свои пальцы".

Не въ этомъ ли слѣдуетъ искать происхожденіе пожатія рукъ? Что должно произойдти, если изъ двухъ лицъ одно желаетъ привѣтствовать другое поцѣлуемъ руки и каждое, въ свою очередь, отымаетъ свою руку, противится поцѣлованію? Подобно тому, какъ въ томъ случаѣ, когда два лица оставляютъ комнату и каждое изъ нихъ, уступая другому первый шагъ, отказывается идти впередъ, возникаетъ необходимо у дверей столкновеніе нѣкоторыхъ движеній, мѣшающихъ движенію впередъ -- такъ и въ случаѣ, если два лица пытаются поцѣловать друіъ у друга руки, а сами отказываютъ въ поцѣлуѣ своихъ рукъ, порождается рядъ движеній: каждый старается поднять руку другаго къ губамъ и отнять свою, опуская ее внизъ, и т. д. поперемѣнно. Вначалѣ подобное дѣйствіе окажется совершенно неправильнымъ, но, по мѣрѣ распространенія обычая и вмѣстѣ съ болѣе установившимся исходомъ этой борьбы -- неудачею въ поцѣлуѣ, движенія сдѣлаются болѣе правильными и размѣренными. Ясно, что различіе между простымъ соединеніемъ рукъ, дочего теперь часто сокращается это привѣтствіе, и стариннымъ сердечнымъ пожатіемъ, потрясеніемъ руки -- гораздо большее, чѣмъ между сердечнымъ пожатіемъ руки и тѣмъ движеніемъ, которое произошло бы, какъ результатъ усилія одного лица поцѣловать руку у другаго.

Но если бы даже арабскіе обычаи и не проливали свѣта въ указанныя дѣйствія, мы вынуждены были бы заключить, что таково именно ихъ происхожденіе. Послѣ всего сказаннаго, врядъ, ли возможно сомнѣваться въ томъ, не есть ли пожатіе рукъ -- заранѣе установленная, обдуманная форма привѣтствія. А если это пожатіе, подобно остальнымъ обычаямъ того же рода, произошло естественнымъ образомъ изъ какого-либо дѣйствія, выражающаго подчиненіе, то такимъ дѣйствіемъ долженъ быть именно поцѣлуй руки, который только одинъ и могъ породить такой обычай.

Итакъ, какого бы рода ни были привѣтствія, всѣ они имѣютъ происхожденіе общее съ трофеями и изувѣченіями. Находясь вполнѣ во власти своего побѣдителя, который либо убиваетъ побѣжденнаго, отрѣзавъ часть его тѣла въ знакъ побѣды, либо* отрѣзавъ менѣе важную часть тѣла, налагаетъ такимъ образомъ на него клеймо подчиненности, побѣжденный врагъ лежитъ распростершись у ногъ его то на спинѣ, то съ ногою побѣдители на шеѣ, покрытый прахомъ или грязью, безъ оружія, съ разодранными одеждами, лишенный своей одежды, покрытой трофеями и наиболѣе цѣнной въ его глазахъ. Такимъ образомъ, преклоненіе, посыпаніе прахомъ, потеря одеждъ -- явленія, сопровождающія покореніе, подчиненіе -- обращаются, подобно изувѣченіямъ, въ признанныя доказательства подчиненія; отсюда происходятъ, во первыхъ, искуственные и принудительные знаки подчиненія, выказываемые рабами передъ господами и подданными вередъ правителями, затѣмъ -- добровольное принятіе смиренныхъ положеній передъ высшими и, наконецъ -- тѣ привѣтственныя движенія, выражающія низшее подчиненное положеніе, которыми размѣниваются между собою равные.

Что начало всѣхъ привѣтствій и поклоновъ лежитъ въ воинственномъ строѣ общества -- заключеніе, гармонирующее вполнѣ, съ тѣмъ фактомъ, что они развиваются вмѣстѣ съ этимъ строямъ. Въ племенахъ, у которыхъ вовсе нѣтъ правительства, и въ тѣхъ, гдѣ власть вождя слабо установлена, мы почти не встрѣчаемъ положеній и движеній, выражающихъ подчиненіе: напр. у огнеземельцевъ, андамановъ, австралійцевъ, тасманійцевъ, эскимосовъ; а въ отчетахъ объ этикетѣ, господствующемъ среди бродячихъ и почти неорганизованныхъ племенъ Сѣв. Америки, почти вовсе не упоминается о дѣйствіяхъ, выражающихъ рабство или подчиненіе. Правда, въ Индіи существуютъ простыя, политически-неорганизованныя и мирныя общества, среди которыхъ употребляются униженныя привѣтствія, напр. тодасы. Во время бракосочетанія, тодаская невѣста кладетъ голову подъ ногу жениха. Но коль скоро исключенія подобнаго рода, такъ же какъ и менѣе рѣзко обозначающіяся, встрѣчаются у осѣдлыхъ пастушескихъ или земледѣльческихъ племенъ, прошедшихъ уже рядъ ступеней развитія отъ бродячей жизни къ осѣдлой, ступеней, въ теченіи которыхъ военная дѣятельность была очень сильна -- мы вправѣ съ полнымъ основаніемъ предположить, что они -- не иное что, какъ переживающіе обряды, утратившіе свое первоначальное значеніе; и это тѣмъ болѣе, что у упомянутыхъ нами народовъ не существуетъ ни общественнаго подчиненія, ни подчиненія домашняго, выраженіемъ которыхъ служатъ изслѣдуемые нами обряды. Съ другой стороны, въ сложныхъ обществахъ, установившихся подъ, вліяніемъ воинственнаго духа и пріобрѣвшихъ воинственный типъ организаціи, политическая и общественная жизнь отличается рабскими привѣтствіями и поклонами. Если мы спросимъ себя, въ какихъ именно слабо развитыхъ обществахъ встрѣчаются униженныя преклоненія, ползанія и пресмыканія -- отвѣтъ будетъ ясенъ. Мы находимъ ихъ у воинственныхъ каннибаловъ на Фиджи, гдѣ власть правителей надъ подданными и ихъ собственностью неограниченна и гдѣ, въ нѣкоторыхъ порабощенныхъ округахъ, жители смотрятъ на себя, какъ на существа, откармливаемыя для съѣденія; мы находимъ ихъ, далѣе, въ Уганда, гдѣ война представляетъ хроническое явленіе, гдѣ единственный источникъ дохода -- грабежъ какъ сосѣднихъ племенъ, такъ и подданныхъ и гдѣ король, "за отсутствіемъ дичи, сталъ стрѣлять и убивать своихъ собственныхъ подданныхъ". Мы находимъ ихъ у кровожадныхъ дагомейцевъ, гдѣ производятся нападенія на сосѣдніе округа съ цѣлью добыванія возможно большаго числа головъ для украшенія королевскаго дворца и гдѣ всѣ, начиная съ перваго министра, считаются рабами короля. Что касается до болѣе цивилизованныхъ государствъ, мы встрѣчаемъ привѣтствія въ Бурнѣ и Сіамѣ, гдѣ воинственный типъ, завѣщанный прошлымъ, создалъ сильную неограниченную монархическую власть; въ Японіи, гдѣ, рядомъ съ деспотизмомъ, порожденнымъ и упроченнымъ войнами ранняго времени, возникли и униженныя преклоненія каждаго класса общества передъ классомъ, стоящимъ на высшей ступени общественной лѣстницы; въ Китаѣ, гдѣ, вмѣстѣ съ такимъ же деспотическимъ правительствомъ, возникшимъ подобнымъ же путемъ, продолжаютъ существовать полу-преклоненія и ударенія о землю головою въ присутствіи верховнаго правителя. То же можно сказать и объ обычаѣ цѣловать ноги. Онъ существовалъ жъ древнемъ Перу, гдѣ весь народъ былъ подчиненъ воинственной дисциплинѣ и организаціи. Онъ преобладаетъ въ Мадагаскарѣ, гдѣ строй и дѣятельность отличаются воинственнымъ характеромъ. А среди многихъ народовъ Востока, живущихъ издавна подъ деспотическимъ правленіемъ, этотъ видъ привѣтствія существуетъ и теперь, какъ существовалъ въ давнопрошедшія времена. То же происходитъ и съ обычаемъ снимать либо всю одежду, либо только нѣкоторую часть ея. Самыя рѣзкія формы проявленія этого обычая встрѣчаются, какъ мы уже видѣли, въ Фиджи и Уганда; между чѣмъ какъ менѣе рѣзкія -- обнаженіе тѣла до поясницы -- попадаются въ Абиссиніи и Таити, гдѣ королевская власть, хотя и отличается своимъ могуществомъ, все же менѣе деспотична, чѣмъ въ Фиджи и Уганда. Тоже замѣчается и относительно обнаженія ногъ. Оно служило привѣтствіемъ королю въ древнемъ Перу и древней Мексикѣ, служитъ и теперь для той же цѣли въ Бурмѣ и Персіи. Во всѣхъ этихъ странахъ деспотическое правительство развилось изъ военнаго духа. Та же связь наблюдается и по отношенію къ другимъ крайнимъ формамъ привѣтствій: посыпанію головы пепломъ, надѣванію грубыхъ одеждъ, ношенію тяжестей, связыванію рукъ.

Мы придемъ къ тѣмъ же результатамъ, если сравнимъ обычаи европейскихъ народовъ въ раннія времена, когда война наполняла всю жизнь, съ обычаями, существующими теперь, когда война перестала быть жизненною дѣятельностью. Въ феодальныя времена выказывали свое уваженіе и преданность тѣмъ, что цѣловали ноги, становились на колѣни, складывали руки, снимали нѣкоторыя части одежды -- въ наши дни наиболѣе униженныя изъ этихъ привѣтствій исчезли, нѣкоторыя совсѣмъ, другія почти совершенно: сохранились поцѣлуй, поклонъ и сниманіе шляпы. Даже болѣе: тѣ же различія можно прослѣдить между болѣе и менѣе воинственными европейскими націями -- на континентѣ Отвѣшиваютъ болѣе глубокіе и болѣе старательные поклоны, чѣмъ въ Англіи. Даже въ нашемъ обществѣ проявляется это различіе: высшіе классы, составляющіе регулятивную часть общественнаго строя, развившуюся какъ здѣсь, такъ и повсюду, благодаря воинственному духу, обращаютъ болѣе внимаманія на эти формы привѣтствія (нетолько при дворѣ, но и въ частныхъ сношеніяхъ), чѣмъ классы, образующіе собою промышленный строй, члены которыхъ теперь размѣниваются при встрѣчахъ почти исключительно легкимъ поклономъ или кивкомъ головы. Можно прибавить еще другой многозначительный фактъ: въ чисто воинственныхъ частяхъ нашего общества -- арміи и флотѣ -- установленныя и предписанныя привѣтствія не только соблюдаются болѣе правильно и строго, нежели въ другихъ частяхъ общества, но, кромѣ того, во флотѣ, гдѣ главные офицеры обладаютъ сильною властью, переживаетъ обычай, аналогичный съ обычаями варварскихъ обществъ: въ Бурмѣ считается обязательнымъ "преклоняться при приближеніи къ дворцу"; дагомейцы преклоняются передъ воротами дворца; на Фиджя предписывается склоняться "въ знакъ уваженія къ вождю или къ его жилищу"; когда же англійскій военный отправляется на бортъ корабля, онъ долженъ снять шляпу передъ шканцами.

Примѣры подобнаго различія мы встрѣчаемъ и въ привѣтствіяхъ, приносимыхъ сверхъестественнымъ существамъ, духамъ ни богамъ. Ношеніе вретищъ для умилостивленія духа, напр. въ старину у евреевъ, а теперь въ Китаѣ, частичное обнаженіе тѣла и посыпаніе головы пепломъ что дѣлается и теперь на Востокѣ при похоронныхъ обрядахъ -- всѣ эти обычаи не встрѣчаются въ болѣе цивилизованныхъ обществахъ, гдѣ промышленность оказала сильное дѣйствіе на измѣненіе строя. Среди насъ, гдѣ это дѣйствіе индустріи сказалось сильнѣе всего, привѣтствія мертвецамъ почти вполнѣ исчезли; исключеніе составляетъ одичай снимать шляпу подлѣ могилы. То же можно сказать и относительно привѣтствій, употребляемыхъ при богослуженіи. Обнаженіе ногъ при приближеніи къ храму, какъ, напр., въ древнемъ Перу, и снятіе обуви при входѣ въ храмъ, какъ, напр., на Востокѣ, все это -- дѣйствія, которыхъ мы не встрѣчаемъ болѣе среди насъ, ни при какихъ обстоятельствахъ, а на континентѣ лишь въ случаѣ покаянія. Преклоненія и ударенія о землю головою молящагося китайца или магометанина не встрѣчаются вовсе въ тѣхъ странахъ, гдѣ болѣе свободныя формы соціальныхъ учрежденій, свойственныя промышленному типу, видоизмѣнили воинственный типъ. Даже колѣнопреклоненіе, какъ одинъ изъ видовъ религіознаго поклоненія, въ значительной степени вышло у насъ изъ употребленія, а у наименѣе воинственныхъ изъ нашихъ сектъ, у квакеровъ, мы вовсе не встрѣчаемъ религіозныхъ привѣтствій.

Такого рода отношенія, параллельныя съ тѣми, которыя мы уже прослѣдили, покажутся намъ вполнѣ естественными, если мы вспомнимъ, что воинственная дѣятельность, будучи, по сущности своей, понудительна, требуетъ по необходимости приказанія и послушанія, такъ что тамъ, гдѣ она преобладаетъ, преобладаютъ и изъявленія покорности; напротивъ того, промышленная дѣятельность, какъ напр. въ отношеніяхъ между нанимателемъ и нанимающимся, между продавцомъ и покупателемъ, по сущности своей -- не понудительна; поэтому тамъ, гдѣ она преобладаетъ, настаивается лишь на исполненіи контракта, условія: отсюда -- упадокъ въ употребленіи знаковъ покорности.

Гербертъ Спенсеръ.

"Отечественныя Записки", No 6, 1878

Оставить комментарий Спенсер Герберт (yes@lib.ru) Год: 1878 Обновлено: 23/01/2024. 71k. Статистика. Статья: Переводы, Публицистика Сочинения	Скачать FB2 Ваша оценка:

Спенсер Герберт Обрядовое правительство

ОБРЯДОВОЕ ПРАВИТЕЛЬСТВО.

V.Привѣтствія.

Спенсер Герберт
Обрядовое правительство

V.
Привѣтствія.