Смоллет Тобайас
Похождения Гемфри Клинкера

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    The Expedition of Humphry Clinker.
    Приложеніе къ журналу "Библіотека для Чтенія", No 2, 1861.

   

ПОХОЖДЕНІЯ ГЕМФРИ КЛИНКЕРА.

Романъ Смоллета.

Переводъ съ англійскаго.

САНКПЕТЕРБУРГЪ.
1861.

   

ПОХОЖДЕНІЯ ГЕМФРИ КЛИНКЕРА.

Къ доктору Льюизу.

   Любезный докторъ, отъ пилюль нѣтъ проку; я могъ бы, съ равною пользою, глотать катышки снѣга отъ моей боли въ поясницѣ. Я давно твержу вамъ, что у меня не варитъ желудокъ; а вѣдь я имѣлъ уже время изучить свою натуру. За чѣмъ же вы такъ упрямо стоите на своемъ? Пропишите мнѣ, пожалуйста, другое лекарство. Я такъ разслабленъ, такую чувствую боль во всѣхъ членахъ, точно будто меня исколесовали. Право, я равно страдаю и тѣломъ, и духомъ. Какъ будто не довольно мнѣ моихъ собственныхъ огорченій, къ этому еще дѣти сестры навязались мнѣ на вѣчную заботу. Что за охота людямъ плодить дѣтей, на бѣду ближняго? Глупое происшествіе, случившееся вчера съ моею племянницею Лидди, разстроило меня до такой степени, что я ожидаю теперь новаго припадка подагры. Въ будущемъ письмѣ я, можетъ быть, объясню все это яснѣе. Завтра, рано утромъ, я отправляюсь на теплыя воды въ Бристоль; боюсь чтобы не пришлось пробыть тамъ долѣе, чѣмъ мнѣ бы хотѣлось. Получивъ это письмо, отправьте туда Уильямса, съ моею верховой лошадью. Велите Бэрнсу вымолотить три старыхъ скирда, отправить муку на рынокъ и продать бѣднымъ, скидывая по шиллингу на четверикъ, противъ рыночной цѣны. Я получилъ отъ Гриффина плаксивое письмо, гдѣ онъ предлагаетъ публично признать себя неправымъ и уплатить всѣ издержки. Но нужно мнѣ ни его признаній, ни его денегъ. Этотъ малый -- плохой сосѣдъ, и я не хочу болѣе имѣть съ нимъ никакого дѣла; но такъ какъ онъ кичится своимъ богатствомъ, то пускай же за это поплатится. Пусть раздастъ пять фунтовъ приходскимъ бѣднякамъ -- и я возьму назадъ свой искъ; а вы, между тѣмъ, скажите Пригу, чтобы онъ остановилъ процессъ. Вдовѣ Моргана надо выдать дойную корову и сорокъ шиллинговъ, чтобы этой женщинѣ было чѣмъ одѣвать своихъ дѣтей; только никому объ этомъ ни слова: она расплатится со мною, когда будетъ въ состояніи, Заприте всѣ ящики и возьмите къ себѣ ключи, пока мы не свидимся; возьмите, также, подъ ваше личное храненіе желѣзную шкатулку съ моими бумагами. Простите, любезный Льюизъ, за всѣ эти безпокойства, преданнаго вамъ

М. Брэмбля.

   Глосестеръ, 2 апрѣля.

-----

Къ мистриссъ Гуиллимъ, домоправительницѣ въ Брембльтонъ-Голѣ.

   Мистриссъ Гуиллимъ, какъ только вы получите это письмо, уложите въ сундукъ, стоящій въ моемъ кабинетѣ, и пришлите мнѣ въ Бристоль, не теряя времени, слѣдующія вещи: мое розовое неглиже, съ зеленою гарнировкою; желтое дама и черное бархатное платье на короткихъ фижмахъ; зеленую мантилью, кружевной передникъ, французскій уборъ и маленькій ящикъ съ моими драгоцѣнностями. Уильямзъ можетъ привезти мнѣ мое косметическое умыванье и пузырекъ съ лекарствомъ доктора Гилла, а также и мазь для Чаудера. Бѣдное животное страдаетъ ужаснымъ запоромъ, съ тѣхъ поръ какъ мы выѣхали. Пожалуйста, смотрите хорошенько за домомъ въ наше отсутствіе. Велите постоянно отапливать мою и братнину комнаты. Дѣвки пусть прилежно прядутъ; имъ теперь нечего болѣе дѣлать. Повѣсьте покрѣпче замокъ къ погребу съ винами и не позволяйте слугамъ выпивать много пива. Не забывайте, чтобы двери запирались, по вечерамъ, прежде чѣмъ смеркнется. Садовникъ и сторожъ могутъ спать внизу, въ прачешной; чтобы при нихъ было ружье и большая собака, для безопасности дома; надѣюсь, что вы будете бдительно присматривать за дѣвками. Я знаю, что плутовка Мэри Джонсъ любитъ повертѣться между мужчинъ. Напишите мнѣ проданъ ли альдернейскій теленокъ и кто его купилъ; сидитъ ли старая гусыня и подковалъ ли кузнецъ Дикка. Какъ вынесло бѣдное животное эту операцію? На этотъ разъ довольно; остаюсь ваша

Тебита Брэмбль.

   Глосестеръ, 2 апрѣля.

-----

Къ мистриссъ Мэри Джонсъ, въ Брэмбльтонъ-Голъ.

   Милая Молли, пользуюсь случаемъ послать поклонъ тебѣ и Селли. Я здорова; надѣюсь слышать тоже и о васъ, а также, что во время холодовъ, вы кладете къ себѣ въ постель мою бѣдную кошечку. У насъ здѣсь, въ Глосестерѣ все разныя непріятности. Миссъ Лидди вздумалось связаться съ комедіантомъ, и у молодаго барина чуть не вышла съ нимъ стычка; но старый эсквайръ бросился къ мэру и тѣмъ заставилъ ихъ разойтись. Мистриссъ не велѣла разсказывать этого ни одной христіанской душѣ; я и сама не стану: вѣдь мы, слуги, все видимъ, да ничего не говоримъ. Но всего хуже то, что Чаудеръ имѣлъ несчастіе попасть подъ зубы мясниковой собакѣ и прибѣжалъ домой въ плачевномъ видѣ. Съ миссъ сдѣлалась истерика, которая впрочемъ скоро прошла. Послали за докторомъ; онъ прописалъ Чаудеру успокоительное лекарство, которое тому очень помогло. Теперь, благодаря Бога, онъ поправляется. Поставь, пожалуйста, мой сундукъ къ себѣ подъ кровать; я думаю, мистриссъ Гуиллимъ роется въ немъ, благо меня нѣтъ. Джонъ Томасъ здоровъ, но хмурится. Баринъ отдалъ одному бѣдняку свой старый сюртукъ и Джонъ увѣряетъ, что это значитъ -- обирать его, Джона Томаса. Я говорю ему, что господа не обязывались дѣлать ему подарки; но онъ твердитъ, что между подарками и старыми платьями большая разница; это правда. Мы всѣ отправляемся на теплыя воды, которыхъ я намѣрена выпить стаканъ за твое здоровье. Остаюсь, милая Молли, къ твоимъ услугамъ

В. Дженкинсъ.

   Глосестеръ, 2 апрѣля.

-----

Къ сэру Уаткину Филлипсу, въ Оксфордскій университетъ.

   Любезный Филлипсъ, такъ какъ у меня лежитъ на сердцѣ сильное желаніе доказать тебѣ, что я неспособенъ позабыть или пренебречь дружбою, заключенною въ университетѣ, то я принимаюсь за переписку, въ которой мы условились съ тобою, при моемъ отъѣздѣ. Я принимаюсь за нее ранѣе, нежели предполагалъ, чтобы дать возможность опровергнуть неточные слухи на мой счетъ, могущіе дойти до университета; я говорю о слухахъ на счетъ глупой ссоры, въ которую я ввязался по поводу моей сестры, пробывшей, нѣкоторое время, въ одномъ изъ здѣшнихъ пансіоновъ. Пріѣхавъ сюда за нею съ дядею и теткою (нашими опекунами), я нашелъ въ ней хорошенькую, семнадцати-лѣтнюю дѣвушку, очень милую, но необыкновенно простодушную и совершенно незнакомую со свѣтомъ. Этимъ простодушіемъ и недостаткомъ опытности воспользовался нѣкоторый господинъ (не знаю какъ называть его), котораго она видѣла на сценѣ, и со свойственными ему одному смѣлостью и самоувѣренностью, нашелъ случай познакомиться съ сестрою. Одно изъ его писемъ попало, случайно, въ мои руки. Считая своею обязанностью прекратить эту переписку, я отправился лично къ вышеупомянутому лицу и откровенно изложилъ ему мое мнѣніе на счетъ его поступка. Должно быть франту не полюбился мой слогъ: онъ шибко разгорячился. Несмотря на его званіе (о которомъ, мимоходомъ сказать, я стыжусь упоминать), не дающее ему большаго права на уваженіе, онъ велъ себя съ такимъ мужествомъ, что я призналъ за нимъ право джентльмена и между нами должно было бы кое что произойти, если бы намъ не помѣшали. Однимъ словомъ, дѣло, неизвѣстно какъ, приняло огласку и поднялась суматоха. Было донесено мэру; меня принудили дать честное слово и т. д. Завтра, рано утромъ, мы уѣзжаемъ въ Бристоль, на воды, гдѣ я надѣюсь, съ возвращеніемъ почты, получить отъ тебя письмо. Я попалъ въ семью оригиналовъ, которыхъ попробую когда нибудь описать тебѣ на потѣху. Тетушка моя, мистриссъ Тебита Брэмбль -- сорокапятилѣтняя дѣвица, до крайности чопорная, тщеславная и смѣшная. Дядя чудакъ, вѣчно недовольный и до того непріятный въ обращеніи, что я охотнѣе отказался бы отъ всякаго права на его наслѣдство, чѣмъ быть вынужденнымъ находиться въ его обществѣ. Впрочемъ, легко можетъ быть, что эта раздражительность происходить отъ подагры и, можетъ быть, узнавъ его покороче, я лучше сойдусь съ нимъ. Вѣрно только то, что всѣ слуги и сосѣди обожаютъ его до энтузіазма, причины этого я до сихъ поръ не могъ себѣ уяснить. Напомни обо мнѣ Гриффи Прайсу, Гуину, Мэнселю, Бассету и всѣмъ остальнымъ товарищамъ. Поклонись слугѣ и повару; попроси послѣдняго беречь бѣднаго Конто, изъ дружбы къ его бывшему хозяину, который навсегда остается, любезный Филлипсъ, твоимъ искреннимъ другомъ и покорнымъ слугою.

Дж. Мельфордъ.

   Глосестеръ, 2 апрѣля.

-----

Къ мистриссъ Джерминъ, въ Глосестеръ, въ собственномъ домѣ.

   Милая мистриссъ Джерминъ, такъ какъ у меня нѣтъ родной матери, то я надѣюсь, что вы позволите мнѣ открывать мое сердце вамъ; тѣмъ болѣе, что во все время пока я была ввѣрена вашимъ попеченіямъ, вы выказывали ко мнѣ самое родственное участіе. Безъ сомнѣнія, моя почтенная воспитательница повѣритъ мнѣ, если я скажу ей, что въ умѣ моемъ не таилось ни одной мысли, которая была бы противна добродѣтели, и я надѣюсь, что Богъ поможетъ мнѣ и всегда вести себя такъ, чтобы оправдать тѣ труды, которые вы прилагали о моемъ воспитаніи. Сознаюсь, что моя неопытность и неосторожность дали поводъ осуждать меня. Я не должна была слушать молодаго человѣка и моею обязанностью было разсказать вамъ все, что между нами происходило; но меня удерживалъ стыдъ; къ тому же, этотъ человѣкъ велъ себя такъ скромно и почтительно, казался такимъ грустнымъ и несмѣлымъ, что у меня не хватало духа рѣшиться на что нибудь, что могло бы повергнуть его въ горе и отчаяніе. Что касается до нашихъ отношеній съ нимъ, то могу васъ увѣрить, что онъ никогда не получилъ отъ меня ни одного поцѣлуя. Немногія письма, которыми мы обмѣнялись, находятся теперь въ рукахъ дяди: надѣюсь, что въ нихъ нельзя найти ничего противнаго чести и невинности. Я до сихъ поръ остаюсь при убѣжденіи, что онъ вовсе не то, чѣмъ кажется: но это объяснится со временемъ. А я, между тѣмъ, постараюсь забыть объ этомъ знакомствѣ, столь непріятномъ для моихъ родныхъ. Съ тѣхъ поръ какъ меня взяли отъ васъ, я не переставала плакать, и у меня еще ничего не было во-рту, кромѣ чая; вотъ уже три ночи какъ я не смыкаю глазъ. Тетушка все еще продолжаетъ строго выговаривать мнѣ, когда мы остаемся съ нею наединѣ; но я надѣюсь смягчить ее, со временемъ, кротостью и повиновеніемъ. Дядя, который въ началѣ страшно разсердился, смягчился теперь моимъ горемъ и слезами и выказываетъ ко мнѣ большую нѣжность и состраданіе. Братъ также помирился со мною, взявъ съ меня обѣщаніе прекратить всякія сношенія съ бѣднымъ молодымъ человѣкомъ. Но, не смотря на ихъ снисхожденіе ко мнѣ, я до тѣхъ поръ не буду покойна, пока не узнаю, что и моя добрая, вѣчно-уважаемая наставница также прощаетъ неутѣшную, покинутую и до гроба преданную ей

Лидію Мельфордъ.

   Клифтонъ, 6 апрѣля.

-----

Къ миссъ Летиціи Уиллисъ, въ Глосестеръ.

   Дражайшая Летти, я такъ боюсь, что это письмо не дойдетъ до тебя, такъ какъ я посылаю его черезъ Джервиса, что прошу тебя отвѣтить мнѣ тотчасъ же, какъ ты его получишь; адресуй его на имя мистриссъ Уинифредъ Дженкинсъ, горничной моей тетки. Эта Дженкинсъ очень добрая дѣвушка; она была такъ добра ко мнѣ во время моихъ огорченій, что я сдѣлала ее своею повѣренною. Что касается до Джервиса, то онъ очень неохотно взялся передать мое письмо и маленькій пакетъ, потому что сестра его, Сэлли, чуть не потеряла черезъ меня свое мѣсто у насъ въ домѣ. Я не осуждаю этого человѣка за его осторожность, но вѣдь я съумѣла бы наградить его. Добрая моя подруга! тяжело мнѣ, ко всѣмъ моимъ несчастіямъ, быть лишенной твоего милаго присутствія и бесѣды, именно въ то время, когда я такъ нуждаюсь въ твоемъ веселомъ характерѣ и добрыхъ совѣтахъ; но я надѣюсь, что наша пансіонская дружба продлится на всю жизнь. Съ моей стороны, я увѣрена, что она будетъ усиливаться и развиваться съ каждымъ днемъ, по мѣрѣ того, какъ я буду становиться опытнѣе и узнавать цѣну истинному другу. О милая моя Летти! что сказать тебѣ о бѣдномъ Вильсонѣ! Я обѣщала прекратить съ нимъ переписку и, если возможно, позабыть о немъ; но, увы! я вижу, что это не въ моей власти. Такъ какъ мнѣ никакимъ образомъ нельзя оставить у себя его портрета, потому что это повело бы еще къ большимъ непріятностямъ, то я препровождаю его къ тебѣ, пользуясь настоящимъ случаемъ, и умоляю тебя хранить его, въ ожиданіи лучшихъ временъ, или возвратить его самому мистеру Вильсону, который, вѣроятно, постарается свидѣться съ тобою, въ обычномъ мѣстѣ. Если онъ будетъ слишкомъ огорченъ возвращеніемъ портрета, можешь сказать ему, что я не нуждаюсь въ портретѣ, пока оригиналъ остается напечатлѣннымъ въ моемъ... впрочемъ нѣтъ; и этого не слѣдуетъ говорить ему, потому что наши сношенія должны прекратиться. Для его собственнаго спокойствія, я желаю, чтобы онъ позабылъ обо мнѣ; но если онъ на это способенъ, то онъ долженъ быть варваръ. Нѣтъ, это невозможно! бѣдный Вильсонъ! онъ не можетъ быть обманщикомъ или непостояннымъ! Я умоляю его не писать ко мнѣ и не стараться, по прежнему, видѣть меня, потому что, при горячемъ характерѣ моего брата, Джерри, такая попытка можетъ привести насъ къ несчастію всей нашей жизни. Будемъ ожидать всего отъ времени и отъ обстоятельствъ; а въ особенности, отъ Провидѣнія, которое, рано ли, поздно ли, не преминетъ наградить того, кто слѣдовалъ путемъ чести и добродѣтели. Я желала бы напомнить о себѣ прочимъ пансіонскимъ дѣвицамъ, но не надо, чтобы кто нибудь изъ нихъ узналъ, что ты получила это письмо. Когда пріѣдемъ въ Батъ, я буду присылать тебѣ мои простыя замѣтки объ этомъ прославленномъ центрѣ утонченныхъ удовольствій и обо всѣхъ тѣхъ мѣстахъ, которыми мы будемъ проѣзжать. Льщу себя надеждою, что моя милая миссъ Вильсонъ будетъ акуратно отвѣчать на письма любящей ее

Лидіи Мельфордъ.

   Клифтонъ, 6 апрѣля.

-----

Къ доктору Льюизу.

   Любезный Льюизъ! ваше лекарство принесло нѣкоторую пользу и, полагаю, мои ноги могли бы уже служить мнѣ, если бы погода позволяла мнѣ ѣздить верхомъ. Прошлый вторникъ, утромъ, когда на всемъ горизонтѣ не было ни облачка, я поѣхалъ было прокатиться берегомъ; но едва я сдѣлалъ милю, какъ вдругъ разразилась гроза съ проливнымъ дождемъ, который въ три минуты вымочилъ меня до костей. Чортъ знаетъ откуда это взялось; но это меня испортило недѣли на двѣ. Я дѣлаюсь боленъ, когда слышу, какъ люди выхваляютъ чудный воздухъ Клифтонскаго берега. Какъ можетъ быть здоровъ или пріятенъ воздухъ, когда проклятые пары ежеминутно разражаются дождемъ? Мое положеніе тѣмъ болѣе невыносимо, что я погруженъ въ домашнія дрязги.
   Племянница моя была опасно больна, вслѣдствіе проклятаго приключенія въ Глосестерѣ, о которомъ я упоминалъ въ прошломъ письмѣ. Эта дѣвушка -- доброе, простодушное созданіе, съ сердцемъ чувствительнымъ и мягкимъ, какъ масло: она не глупа; не обижена способностями и получила приличное воспитаніе,-- то есть: умѣетъ писать и читать, говорить по французски, играетъ на фортепіано; къ этому, хорошо танцуетъ, обладаетъ милою наружностью и добрымъ сердцемъ; но въ характерѣ -- ни малѣйшей энергіи; одна чувствительность, да нѣжность. Однимъ словомъ, дѣвушка съ томнымъ взглядомъ, начитавшаяся романовъ. А тутъ еще братъ ея. сквайръ Джерри, дерзкій мальчишка, полный школьной самоувѣренности и смѣлости, надутый какъ нѣмецкій графъ, пылкій и бѣшеный, какъ валлійскій горецъ. Что касается до баснословнаго звѣрка, моей сестрицы Тэбби, то вамъ не безызвѣстны ея качества. Иногда она становится до того невыносима, что, божусь вамъ, мнѣ приходитъ на мысль не самъ ли это воплощенный сатана явившійся мучить меня за мои грѣхи; но, право я не знаю за собою такихъ грѣховъ, которые заслуживали бы этого семейнаго бича. И почему бы, чортъ возьми, не освободиться мнѣ однажды навсегда отъ всѣхъ этихъ мученій? Тэбби, благодаря Бога, мнѣ не жена; да и тѣхъ двоихъ вѣдь не я народилъ. Могутъ найти себѣ другаго опекуна: меня едва хватаетъ на заботу о самомъ себѣ, а тутъ еще смотри за поведеніемъ вѣтреныхъ мальчишекъ и дѣвчонокъ. Вы непремѣнно хотите знать подробности нашего глосестерскаго приключенія, которому положенъ конецъ и, надѣюсь, навсегда. Лидди оставалась такъ долго взаперти, въ пансіонѣ, (это самый дурной способъ воспитанія дѣвушекъ, послѣ монастырскаго), что получила способность воспламеняться, подобно труту. Однажды, въ праздничный день, ее повели въ театръ и -- чортъ возьми, стыдно сказать -- она влюбилась тамъ въ одного изъ актеровъ, красиваго молодца, называющаго себя Вильсономъ. Плутъ этотъ тотчасъ замѣтилъ произведенное имъ впечатлѣніе и повелъ дѣла такъ ловко, что свидѣлся съ Лидди въ одномъ домѣ, гдѣ она бывала по вечерамъ съ своей гувернанткой. Съ этихъ поръ между ними началась переписка чрезъ посредство одной негодной модистки, дѣлавшей головные уборы для пансіонскихъ дѣвицъ. Когда мы пріѣхали въ Глосестеръ, то Лидди переселилась къ теткѣ, а Вильсонъ подкупилъ ея горничную, чтобы та передала отъ него письмо въ руки Лидди. Но должно быть Джерри пріобрѣлъ уже такое вліяніе на эту горничную (ему одному извѣстно какимъ способомъ), что та, вмѣсто Лидди, отдала письмо ему; такимъ ооразомъ открылась вся интрига. Горячій молодой человѣкъ, не сказавъ мнѣ обо всемъ этомъ ни слова, бросился прямо къ Вильсону и, вѣроятно, объяснился съ нимъ довольно дерзко. Театральный герой былъ слишкомъ опытенъ въ романахъ, чтобы снести подобное обращеніе; онъ отвѣчалъ въ томъ же духѣ и дѣло кончилось формальнымъ вызовомъ. Они условились встрѣтиться на слѣдующее утро и порѣшить споръ пистолетомъ, или саблею. Я ничего не подозрѣвалъ, пока, въ то же самое утро, не пришелъ ко мнѣ мистеръ Морлей и не сказалъ мнѣ, что онъ опасается, не имѣетъ ли мой племянникъ въ виду дуэли, такъ какъ наканунѣ вечеромъ онъ былъ у Вильсона на квартирѣ и толковалъ съ нимъ о чемъ то громко и съ жаромъ, а оттуда отправился покупать порохъ и пули, въ сосѣдней лавкѣ. Я тотчасъ же всталъ и, освѣдомясь, узналъ, что племянникъ только-что вышелъ со двора. Я попросилъ Морлея завернуть къ мэру, чтобы повести дѣло судебнымъ образомъ, а самъ заковылялъ вслѣдъ за племянникомъ, котораго увидѣлъ въ нѣкоторомъ разстояніи, большими шагами направлявшагося къ городскимъ воротамъ. Не смотря на всѣ усилія, я не могъ нагнать его и поспѣлъ только тогда, когда наши бойцы уже выбрали мѣсто и заряжали пистолеты. Къ счастію, меня скрывалъ отъ нихъ старый домъ, такъ что я предсталъ предъ ними, прежде нежели они замѣтили мое приближеніе. Они оба растерялись и попробовали было разбѣжаться; но въ ту же минуту подоспѣлъ Морлей съ полицейскими, которые арестовали Вильсона, а Джерри послѣдовалъ за нимъ, свободно, въ домъ мэра. Все это время я оставался въ неизвѣстности на счетъ произведшаго наканунѣ, и ни одинъ изъ участниковъ не выдавалъ этого ни единымъ словомъ. Мэръ выговаривалъ Вильсону за дерзость, которую тотъ, будучи не болѣе какъ странствующимъ комедіантомъ, выказалъ въ отношеніи къ знатному и богатому джентльмену, и грозился засадить его въ смирительный домъ. Молодой человѣкъ сильно вспылилъ, утверждая, что онъ самъ джентльменъ и желаетъ, чтобы съ нимъ обращались какъ съ таковымъ, но далѣе онъ не хотѣлъ ничего объяснять. Призвали содержателя труппы и распросили его о Вильсонѣ. Онъ сказалъ только, что этотъ молодой человѣкъ поступилъ въ его труппу мѣсяцевъ шесть назадъ, въ Бирмингамѣ, но никогда не бралъ своего жалованья; что онъ такъ хорошо велъ себя въ своей частной жизни, что заслужилъ уваженіе и любовь всѣхъ окружающихъ, и что публика признаетъ за нимъ замѣчательный драматическій талантъ. Пожалуй, пришло мнѣ въ голову, это окажется какой нибудь бѣглый ученикъ изъ Лондона. Содержатель труппы предложилъ поручиться за него нѣкоторою суммою денегъ, съ условіемъ, чтобы тотъ далъ честное слово не искать болѣе ссоръ; но къ молодому человѣку уже явилась вся его прыть, и онъ ни за что не соглашался чѣмъ либо себя связывать. Съ другой стороны, не менѣе упрямился и мой самонадѣянный племянничекъ; такъ что, наконецъ, мэръ рѣшилъ, что если они оба отказываются связать себя словомъ, то онъ тотчасъ же запретъ Вильсона, какъ праздношатающагося, въ рабочій домъ. Мнѣ очень понравился поступокъ Джерри въ этомъ случаѣ: онъ объявилъ, что скорѣе дастъ честное слово не искать встрѣчи съ противникомъ, во все время пребыванія въ Глосестерѣ, нежели допуститъ, чтобы съ мистеромъ Вильсономъ обошлись такимъ безчестнымъ образомъ. Вильсонъ поблагодарилъ его за его великодушіе и былъ освобожденъ. Когда мы возвращались домой, племянникъ разъяснилъ мнѣ всю эту загадку и, признаюсь, я самъ былъ ужасно взбѣшенъ. Лидди, выспрошенная обо всемъ и страшно разобиженная этою дикою кошкою, моею сестрицею Тэбби, начала съ того, что упала въ обморокъ; за тѣмъ, обливаясь ручьями слезъ, она созналась во всѣхъ подробностяхъ своихъ сношеніи съ Вильсономъ и отдала три письма, единственныя, полученныя ею отъ ея обожателя. Послѣднее изъ этихъ писемъ, перехваченное Іеронимомъ, я посылаю вамъ въ этомъ пакетѣ; я убѣжденъ, что прочитавъ его, вы не удивитесь впечатлѣнію, произведенному писавшимъ его на сердце простодушной дѣвочки, совершенно незнакомой съ людьми. Будучи убѣжденъ, что надо поспѣшить прервать это знакомство, я перевезъ племянницу на слѣдующій же день въ Бристоль. Но бѣдная дѣвушка была до того перепугана нашими угрозами и распеканьями, что захворала на четвертый день по пріѣздѣ въ Клифтонъ, и въ продолженіе цѣлой недѣли была такъ плоха, что мы опасались за ея жизнь. Только вчера докторъ Риггъ объявилъ, что она внѣ опасности. Вы не можете вообразить, что я вытерпѣлъ отъ неосторожности этого ребенка, а еще болѣе отъ страха совсѣмъ потерять его. Здѣшній воздухъ невыносимо холоденъ и мѣстность -- совершенная пустыня. Я каждый разъ возвращаюсь съ источника совсѣмъ разстроенный, потому что каждый разъ встрѣчаю тамъ съ полдюжины жалкихъ, исхудалыхъ созданій, съ лихорадочнымъ огнемъ въ глазахъ, въ послѣднемъ градусѣ чахотки, собирающихъ послѣднія силы, чтобы пережить зиму; созданій, похожихъ на экзотическія растенія, которыя чахнутъ въ теплицѣ и, безъ сомнѣнія, увянутъ, прежде нежели солнце дастъ довольно тепла, чтобы смягчить здѣшній непривѣтливый климатъ. Если вы полагаете, что батскія воды могутъ принести мнѣ пользу, то я отправлюсь туда, лишь только моя племянница будетъ въ силахъ вынести дорогу. Скажите Бэрнсу, что я благодарю его за совѣтъ, но не послѣдую ему. Если Девисъ добровольно отказывается отъ аренды, въ такомъ случаѣ ее можно передать другому; но для меня уже поздно начинать теперь притѣснять моихъ арендаторовъ, потому только, что они бѣдны и не могутъ акуратно расплачиваться. Удивляюсь, какъ Бэрнсъ могъ считать меня способнымъ на это. Что касается до Гиггинса, то это отъявленный бездѣльникъ. Этотъ безсовѣстный плутъ вздумалъ разставлять силки въ моемъ паркѣ! Но, вѣроятно, по его разумѣнію, онъ имѣетъ нѣкоторое право (въ особенности въ мое отсутствіе) пользоваться долею того, что природа создала намъ на общую потребу. Пригрозите ему хорошенько, отъ моего имени; а если онъ будетъ продолжать, то дайте мнѣ знать, прежде чѣмъ обратиться къ суду. Я знаю, что вы великій охотникъ и всегда готовы оказать услугу вашимъ друзьямъ: нечего говорить о томъ, что вы можете распоряжаться на моей землѣ; но не мѣшаетъ намекнуть вамъ, что я болѣе опасаюсь за мои ружья, чѣмъ за мою дичь. Если у васъ окажется лишнихъ двѣ-три пары куропатокъ, то пришлите ихъ сюда, съ дилижансомъ, да скажите мистриссъ Гуиллимъ, что она забыла уложить въ чемоданъ мои фланели и туфли. Я буду продолжать докучать вамъ, по временамъ, пока вамъ не надоѣстъ переписываться съ вашимъ искреннимъ другомъ,

М. Брэмбль.

   Клифтонъ, 17 апрѣля.

-----

Къ миссъ Лидіи Мельфордъ.

   Миссъ Уиллисъ передала мнѣ мой приговоръ! Вы уѣзжаете, милая миссъ Мельфордъ! васъ увозятъ,-- и я не знаю, куда! Что мнѣ дѣлать? Куда обратиться за утѣшеніемъ? Я самъ не знаю что говорю. Всю длинную ночь я провелъ въ страхѣ и сомнѣніи, въ неизвѣстности и тоскѣ, и все-таки не могу собраться съ мыслями, а тѣмъ менѣе составить какой либо прочный планъ въ будущемъ. Я почти готовъ жалѣть, что васъ увидѣлъ; что нашелъ васъ такою достойною любви; такою сострадательною къ вашему бѣдному Вильсону: какая отвратительная неблагодарность такое чувство, когда я подумаю какъ много я обязанъ вашей добротѣ и какую неизрѣченную сладость доставляетъ мнѣ ваше вниманіе и снисхожденіе! Великій Боже! никогда не могъ я слышать вашего имени безъ душевнаго волненія! Самая отдаленная надежда познакомиться съ вами наполняла мнѣ душу какимъ то сладкимъ трепетомъ. И когда время приближалось къ этому, во мнѣ сердце билось съ усиленною скоростью; каждый нервъ трепеталъ во мнѣ отъ страстнаго ожиданія. Но когда вы были, наконецъ, передо мною, когда я слышалъ вашъ голосъ, видѣлъ вашу улыбку, встрѣчалъ благосклонный взглядъ вашихъ чарующихъ глазъ,-- тогда въ груди моей поднималась такая буря восторга, что лишала меня силы высказываться и дѣлала почти безумнымъ отъ радости! Поощренный вашею кротостью и добротою, я осмѣлился высказать вамъ чувства, наполнявшія мою душу. Даже эта дерзость не вызвала вашего порицанія: вы сжалились надъ моими страданіями и позволили мнѣ надѣяться; вы имѣли обо мнѣ хорошее, можетъ быть даже слишкомъ хорошее, мнѣніе. Вѣрно только то, что въ любви я не актеръ. Я говорю по внушенію сердца; подсказываетъ мнѣ одна природа. Но въ этомъ сердцѣ есть еще кое что, чего я вамъ до сихъ поръ не открылъ. Я льщу себя надеждою -- но нѣтъ, я не могу,-- я не долженъ продолжать. Милая миссъ Лидди, ради самаго неба, доставьте мнѣ, если возможно, случай переговорить съ вами, прежде нежели вы оставите Глосестеръ; иначе, я не знаю что будетъ. Но я опять начинаю сумасбродствовать. Я постараюсь твердо перенести это испытаніе. Когда я бываю способенъ разсуждать о вашей нѣжности и постоянствѣ, то, конечно, убѣждаюсь, что мнѣ не отъ чего при ходить въ отчаяніе: но все же я до крайности огорченъ. Кажется для меня и солнце не свѣтитъ болѣе; темное облако повисло надо мною и на душѣ ужасно тяжело! Пока вы еще здѣсь, я буду постоянно бродить вокругъ вашего жилища, какъ бродятъ, говорятъ, разлученныя души вокругъ могилы, гдѣ покоится когда то любимый ими прахъ. Я знаю, что если представится возможность, то вы послѣдуете внушенію вашей доброты,-- вашего состраданія;-- смѣю ли я прибавить -- внушенію вашей любви?-- и постараетесь облегчить это не выносимое безпокойство, которое терзаетъ сердце вашего

глубоко огорченнаго,
Вильсона.

   Глосестеръ, 31 марта.

-----

Къ сэру Уаткину Филлипсу, въ Оксфордъ.

Готъ-Уэлъ, 18 апрѣля.

   Любезный Филлипсъ, я признаю за Мэнселемъ талантъ изобрѣтательности въ распространеніи слуховъ, будто я имѣлъ въ Глосестерѣ ссору съ балаганнымъ шутомъ: но я слишкомъ уважаю всякаго рода остроуміе, чтобы сердиться даже за самую низкую шутку; а потому надѣюсь, что мы остаемся, съ Мэнселемъ, по прежнему друзьями. Я не могу однако же простить ему утопленія моей бѣдной собаки Понто, хотя этотъ поступокъ сдѣланъ съ цѣлію имѣть случай превратить въ остроумную эпитафію Овидіевъ плеоназмъ: Deerant quoque littora l'outo; ибо извиненіе, будтобы онъ бросилъ Понто въ рѣку съ единственною цѣлію истребить блохъ, я считаю писаніемъ на водѣ.
   Но оставимъ бѣднаго Понто его судьбѣ; надѣюсь, что Провидѣніе позаботится подготовить Мэнселю сухую смерть.
   Такъ какъ здѣсь ничего нѣтъ, что было бы можно назвать обществомъ, то я и веду вполнѣ деревенскую жизнь. Впрочемъ, это даетъ мнѣ время наблюдать надъ странностями характера моего дяди, который, кажется, затронулъ твое любопытство. Я вижу теперь, что наши съ нимъ характеры, которые, въ началѣ расходились какъ масло съ уксусомъ, оказываются теперь, вслѣдствіе частыхъ столкновеній, вполнѣ схожими. Прежде я готовъ былъ видѣть въ немъ полнѣйшаго циника, котораго однѣ личныя потребности принуждаютъ жить среди общества людей. Нынѣ я совсѣмъ инаго мнѣнія. Я полагаю, что его раздражительность происходитъ, частію, отъ тѣлесныхъ страданій, а частію, отъ избытка умственной впечатлительности; ибо я убѣжденъ, что умъ, подобно тѣлу, бываетъ иногда надѣленъ болѣзненнымъ избыткомъ чувства.
   На дняхъ я очень потѣшался разговоромъ, происходившимъ въ общей лечебной залѣ, между дядею и извѣстнымъ врачемъ Л-нъ, пріѣхавшимъ сюда ловить паціентовъ. Дядя жаловался на вонь, происходящую отъ множества ила и грязи, оставляемыхъ подъ окнами залы, убывающею водою. Онъ утверждалъ, что это зловоніе должно вредно дѣйствовать на слабыя легкія больныхъ, пріѣзжающихъ пить эти воды. Докторъ услыхавшій издали это замѣчаніе, подошелъ къ дядѣ и сталъ увѣрять его, что онъ заблуждается. Онъ сказалъ, что люди вообще такъ заражены предразсудками, что никакой философіи не достаточно, чтобы искоренить ихъ. За тѣмъ, кашлянувъ три раза, онъ принялъ уморительно-важную мину и приступилъ къ ученому изслѣдованію о свойствѣ запаха. Онъ замѣтилъ, что слово "запахъ" или "вонь" означаетъ не что иное какъ воспріимчивость обонятельныхъ нервовъ, на которую могутъ дѣйствовать вещества совершенно противуположныхъ свойствъ; такъ напримѣръ, но голландски, слово stinken означаетъ и самый пріятный, и самый зловонный запахъ, что ясно видно изъ Ванилоудельсова перевода прекрасной оды Горація, qui s multa gracilis и т. д. Слова: liquid is perfusus odoribus. переведены: van civet et moschata gestinken. Вообще, понятія людей о запахѣ столь же различны, какъ и понятія о красотѣ. Такъ, французы съ удовольствіемъ вдыхаютъ запахъ внутренностей животныхъ, а африканскіе готентоты, дикіе гренландцы и негры береговъ Сенегала не принимаются за рыбу, пока она совершенно непротухнетъ,-- обстоятельство, сильно говорящее въ пользу того, что принято называть зловоніемъ; такъ какъ эти народы всего ближе къ природѣ, не будучи извращены роскошью и прихотью. Докторъ утверждалъ, что запахъ навоза, который принято находить зловоннымъ, на самомъ дѣлѣ очень пріятенъ для обонянія; для подтвержденія этой аксіомы онъ обратился ко всѣмъ присутствовавшимъ дамамъ и джентльменамъ. Онъ говорилъ, что жители Мадрида и Эдинбурга находятъ особенное удовольствіе вдыхать свой собственный запахъ, который всегда растворенъ навознымъ испареніемъ; что ученый докторъ Б--, въ своемъ изслѣдованіи четырехъ пищевареній, объясняетъ какимъ образомъ летучія испаренія внутренностей возбуждаютъ и способствуютъ дѣйствію животной экономіи; послѣдній великій герцогъ тосканскій, изъ фамиліи Медичи, изучавшій чувственность съ тонкостью философа, былъ такъ прельщенъ этимъ запахомъ, что велѣлъ приготовлять себѣ эссенцію изъ помёта и употреблялъ ее, какъ драгоцѣннѣйшіе духи. Онъ прибавилъ, что тутъ нѣтъ ничего удивительнаго, такъ какъ вещество это содержитъ въ себѣ множество той самой летучей соли, которую съ жадностью вдыхаютъ самые слабые люди, послѣ того какъ она пройдетъ чрезъ химическое приготовленіе. Окружающее общество принялось зажимать себѣ носы. Доктора это ни мало не смутило и онъ продолжалъ доказывать, что многія изъ зловонныхъ веществъ не только пріятны, но и цѣлебны; такъ, напримѣръ, assa foelida и другіе, употребляемыя въ медицинѣ корни, растенія и смолистыя вещества, но говоря уже о жженыхъ перьяхъ, кожѣ, свѣчномъ нагарѣ и т. д. Однимъ словомъ, онъ употреблялъ всевозможные ученые аргументы, чтобы убѣдить своихъ слушателей; отъ зловонія онъ перешелъ къ гнилости, увѣряя, что и о послѣдней люди составили себѣ ложное понятіе, называя гнилостью нѣкоторыя видоизмѣненія матеріи, куда входятъ тѣже самые элементы, изъ которыхъ составлено каждое живое существо, какое бы названіе оно ни носило. Въ каждомъ протухломъ веществѣ ученый усматриваетъ не иное что, какъ землю, воду, соль и воздухъ, изъ которыхъ оно составлено. Докторъ добавилъ, что самъ онъ выпьетъ столь же охотно стаканъ воды изъ грязной лужи, какъ и стаканъ минеральной воды, убѣжденный, что ни въ той, ни въ другой нѣтъ ничего ядовитаго. Тутъ онъ обратился къ дядѣ. Вы имѣете, повидимому, расположеніе къ водяной, сказалъ онъ ему, а потому, вѣроятно, скоро получите проявленіе ascites: "Желалъ бы я однако знать, возразилъ дядя, поблѣднѣвъ, почему вы полагаете, что я расположенъ къ водяной?" "Извините меня, отвѣчалъ докторъ, но я замѣчаю опухоль на вашихъ ногахъ, вѣроятно у васъ facies leucophlegmatica. Впрочемъ, можетъ быть, болѣзнь ваша происходитъ отъ oedematous, или отъ подагры; а можетъ быть это lues venerea: если вы имѣете поводъ полагать, что послѣдняя, то я берусь вылечить васъ тремя крошечными пилюлями, даже въ случаѣ если болѣзнь уже сильно вкоренилась. Это средство есть мой секретъ, котораго открытіе и приготовленіе стоило мнѣ величайшихъ трудовъ. Я вылечилъ недавно въ Бристолѣ одну женщину, въ которой проявлялись самые дурные симптомы болѣзни, какъ-то; nodi, tophi, gummata, verrucae, cristae, galli и серпигинозная сыпь или чесотка по всему тѣлу. Со второй пилюли, вотъ ей Богу! кожа ея была уже гладка какъ на моей рукѣ, а послѣ третьей, она стала свѣжа и здорова, какъ новорожденное дитя. "Сэръ, сердито вскричалъ дядя, я не имѣю никакого повода думать, что ваше лекарство подходитъ къ моей болѣзни. Да и паціентка, о которой вы разсказываете, можетъ быть, вовсе не такъ радикально исцѣлена, какъ вы воображаете". Невозможно, чтобы я ошибался, возразилъ философъ и при этомъ онъ привелъ такое доказательство, что дамы отступили въ противуположный уголъ комнаты и принялись отплевываться. Дѣдя же, напротивъ, не могъ удержаться отъ смѣха, при этой странной увѣренности, хотя въ началѣ и хмурился, слушая предположенія доктора будто у него водяная. Вѣроятно, чтобы наказать этого оригинала, дядя замѣтилъ ему, что у него на носу находится прыщикъ, довольно подозрительнаго вида. "Не скажу, чтобы я много смыслилъ въ этихъ случаяхъ, сказалъ дядя, но мнѣ извѣстно, что прыщи происходятъ отъ болѣзненнаго расположенія, а вашъ помѣстился на самомъ сгибѣ переносья, которому, надѣюсь, не грозитъ опасность провалиться". Замѣчаніе дяди, казалось, нѣсколько смутило Л--ва; онъ увѣрялъ, что это не болѣе какъ накожный наростъ и что носовой хрящъ совершенно здоровъ; для полнаго убѣжденія, онъ предложилъ дядѣ дотронуться до его носа, но дядя отвѣчалъ, что обращеніе съ носомъ джентльмена кажется ему такою щекотливою вещью, что онъ не рѣшается къ нему приступить; тогда докторъ обратился ко мнѣ съ просьбою доставить ему это удовольствіе. Я выразилъ готовность и взялся за дѣло такъ неделикатно, что докторъ чихнулъ и по щекамъ его побѣжали слезы, къ немалому удовольствію присутствовавшихъ, и въ особенности дяди, который, въ первый разъ какъ я нахожусь при немъ, разразился хохотомъ; онъ замѣтилъ, что докторскій носъ очень чувствителенъ. "Сэръ!" вскричалъ докторъ, "разумѣется, членъ этотъ очень нѣженъ; но чтобы уничтожить всякое сомнѣніе, я выведу этотъ прыщь нынѣшнею же ночью".
   Сказавъ это, онъ важно раскланялся со всѣмъ обществомъ и ушелъ къ себѣ, гдѣ принялся налѣплять на свой прыщь разъѣдающія средства. Это привело только къ значительному воспаленію и къ страшной опухоли, такъ что на слѣдующій разъ, когда докторъ предсталъ предъ обществомъ, все лицо его было заслонено чудовищнымъ носищемъ. Невозможно описать комически-плачевнаго тона, какимъ онъ объяснялъ это несчастное приключеніе. Для меня было занимательно встрѣтиться съ однимъ изъ тѣхъ оригиналовъ, которые, бывало, столько потѣшали насъ въ описаніяхъ; но что меня болѣе всего удивило, это то, что черты подобныхъ характеровъ въ описаніяхъ скорѣе смягчены, нежели преувеличены.
   Такъ какъ мнѣ остается еще кое что сказать тебѣ, а это письмо оказывается безсовѣстно длинно, то лучше я дамъ тебѣ теперь отдохнуть, а ужь съ будущею почтою снова тебя потревожу. Желаю, чтобы тебѣ пришло въ голову воздать мнѣ по заслугамъ за эти два посланія. Твой навсегда,

Д. Мельфордъ.

-----

Къ сэру Уаткину Филлипсу, въ Оксфордъ.

Готъ Уэлъ, 20 апрѣля.

   Принимаюсь писать, чтобы выполнить угрозу, которою я заключилъ мое послѣднее письмо. Признаться, секреты меня душатъ и я спѣшу отъ нихъ освободиться. Дѣло идетъ о моемъ опекунѣ, который представляетъ теперь для насъ съ тобою интереснѣйшую личность.
   На дняхъ мнѣ показалось, что я поймалъ его на нѣкоторой слабости, которая не совсѣмъ идетъ къ его годамъ и характеру. Здѣсь есть одна женщина, очень скромная и недурная собою; она приводитъ съ собою пить воду исхудалаго ребенка, находящагося, повидимому, въ послѣднемъ градусѣ чахотки. Я часто подмѣчалъ, что глаза моего дяди съ весьма двусмысленнымъ выраженіемъ устремляются на эту особу и что всякій разъ, когда онъ чувствовалъ, что за нимъ наблюдаютъ, онъ тотчасъ же, въ смущеніи, обращалъ ихъ въ другую сторону. Я рѣшился наблюдать за нимъ попристальнѣе и подмѣтилъ какъ онъ разговаривалъ наединѣ съ этою женщиною за угломъ аллеи. Впослѣдствіи, идя однажды къ роднику, я встрѣтилъ ее на полдорогѣ отъ клифтонскаго холма; въ меня закралось подозрѣніе, что она идетъ къ нашему дому, на свиданіе, такъ какъ въ это время былъ именно тотъ часъ, въ который и сестра и я обыкновенно отправляемся на воды. Мысль эта подстрекнула мое любопытство; я вернулся домой боковою дорогою и пробрался, незамѣтно, къ себѣ въ комнату, смежную съ кабинетомъ дяди. Тутъ я убѣдился, что женщина эта, дѣйствительно, находится у дяди, только не въ спальной его: онъ разговаривалъ съ нею въ пріемной, такъ что мнѣ пришлось перейти въ другую комнату, откуда я могъ видѣть, въ щель перегородки, все, что между ними происходило. Дядя, не смотря на больныя ноги, всталъ при ея появленіи и, подвинувъ къ ней стулъ, просилъ ее садиться, потомъ онъ предложилъ ей чашку шоколада, отъ котораго она отказалась, поблагодаривъ его. Послѣ короткой паузы, дядя обратился къ ней съ слѣдующими словами, сказанными мягкимъ голосомъ, что меня не мало озадачило:-- "Я очень тронуть вашимъ несчастіемъ, началъ онъ; если вотъ эта бездѣлица можетъ для васъ что нибудь значить, то прошу васъ принять ее безъ всякихъ церемоній." Говоря это, онъ положилъ ей въ руку бумажку, которую она развернула дрожащими руками.
   -- "Двадцать фунтовъ! о, сэръ!" воскликнула она внѣ себя и безъ чувствъ упала на диванъ. Испуганный этимъ случаемъ и, какъ я полагаю, не желая звать на помощь, чтобы не подать повода къ дурнымъ толкамъ, дядя бѣгалъ по комнатѣ, растерявшись и дѣлая ужаснѣйшія гримасы. Наконецъ онъ догадался прыснуть ей въ лицо водою и тѣмъ привелъ ее въ чувство; но тутъ волненіе ея приняло другую форму. Она залилась слезами и громко кричала:-- Я не знаю кто вы! но, конечно, достойный сэръ!-- великодушный сэръ!-- нищета моя и моего бѣднаго, умирающаго ребенка!-- О, если молитвы вдовы -- если слезы благодарности сиротки что нибудь значатъ -- милосердый Боже!-- благослови, осыпь Твоими вѣчными благословеніями!" тутъ она была прервана дядею, который ворчалъ разстроеннымъ голосомъ:-- "Успокойтесь, ради Бога! подумайте -- въ домѣ есть люди -- чортъ возьми! нельзя ли вамъ". Все это время она порывалась броситься передъ нимъ на колѣна, но онъ удерживалъ ее за руки, силясь усадить на диванъ. "Ну хорошо, хорошо, говорилъ онъ,-- замолчите -- прошу васъ." Въ эту самую минуту, тетушкѣ Тэбби, этой наинесноснѣшей изъ всѣхъ старыхъ дѣвъ, почему-то заблагоразсудилось вломиться въ комнату. Вѣчно суя носъ туда, гдѣ ее не спрашиваютъ, она видѣла, какъ входила эта женщина и, проводивъ ее до двери, осталась за нею, подслушивать. Но, вѣроятно, до слуха ея не дошло ничего, кромѣ послѣдняго восклицанія дяди: тутъ она ринулась въ комнату съ такою яростью, что копчикъ ея носа сталъ совершенно багровымъ. "Стыдно тебѣ, Мэтъ!" кричала она; что все это значитъ? ты унижаешь себя, ты позоришь свое семейство! Она вырвала ассигнацію изъ рукъ незнакомки. "Какъ, двадцать фунтовъ!" -- вскричала она, взглянувъ на бумажку; "да это дьявольское навожденіе!-- Отправляйся во свояси, любезная; обратилась она къ незнакомкѣ;-- ну, братецъ! Я не знаю чему болѣе дивиться, разврату твоему, или сумасбродству! "Великій Боже! вскричала бѣдная незнакомка, такой достойный джентльменъ подвергается нареканію за поступокъ, дѣлающій честь человѣчеству!..."
   Тутъ дядя уже не могъ сдержать своего негодованія. Лицо его было блѣдно, зубы стучали, глаза сверкали гнѣвомъ. "Сестра! крикнулъ онъ громовымъ голосомъ,-- божусь Богомъ, твоя дерзость простирается слишкомъ далеко!" Съ этими словами, онъ схватилъ се за руку и, отворивъ дверь, вытолкнулъ въ комнату въ которой обрѣтался я, до такой степени потрясенный всею этою сценою, что по щекамъ моимъ текли слезы. Она замѣтила мое волненіе. "Не удивляюсь, сказала она, что тебя огорчаетъ низкое поведеніе такого близкаго родственника; въ его лѣта, при его болѣзняхъ! Славныя дѣла дѣлаетъ, нечего сказать! Прекрасный примѣръ даетъ вамъ вашъ опекунъ! Омерзительно! ужасно! неслыханно!" Я счелъ своимъ долгомъ разсказать ей въ чемъ дѣло и объяснилъ всю тайну. Но она не хотѣла разубѣждаться. "Что?-- сказала она;-- не думаешь ли увѣрить меня, что мнѣ лгутъ мои глаза и уши? Развѣ не слышала я какъ онъ шепталъ ей, чтобы она молчала? развѣ не видѣла я какъ она плакала, какъ онъ пихалъ ее на диванъ? Мерзость! ужасъ! отвращеніе! Дитя, дитя, не толкуй мнѣ о благотворительности. Кто даетъ бѣдному двадцать фунтовъ? Но ты еще молодъ; гдѣ тебѣ знать свѣтъ. Да и благотворительность начинается съ тѣхъ, кто намъ близокъ. За двадцать фунтовъ у меня было бы цвѣтное, шолковое платье, съ уборкою и со всѣмъ". Я ушелъ изъ комнаты; мое презрѣніе къ ней и уваженіе къ ея брату возрасли въ равной степени. Я узналъ потомъ, что особа, которой мой дядя такъ великодушно помогъ, вдова одного офицера, не имѣющая никакихъ средствъ къ жизни, кромѣ пятнадцати фунтовъ ежегодной пенсіи. Обитатели Клифтона отзываются о ней съ большою похвалою. Она живетъ гдѣ то на чердакѣ и усердно занимается шитьемъ по заказу, чтобы имѣть средства содержать свою дочь, умирающую отъ чахотки. Я долженъ сознаться, къ стыду моему, что я имѣю сильное желаніе, по примѣру дяди, сколько нибудь быть полезнымъ этой бѣдной вдовѣ, но, между нами сказать, я боюсь какъ бы не открылась эта слабость и чтобы она не сдѣлала смѣшнымъ, въ глазахъ общества,

твоего друга
Д. Мельфорда.

   Адресуй твое будущее письмо къ Батъ и напомни обо мнѣ всѣмъ товарищамъ.

-----

Къ доктору Льюизу.

   Понимаю, что вы хотите сказать. Медицина, какъ и религія, имѣетъ свои тайны, въ которыя мы, профаны, не имѣемъ права проникать. Человѣкъ не иначе можетъ полагаться на свой разсудокъ, какъ изучивъ дѣло категорически и подведя свою логику подъ извѣстные законы и условія. Но, между нами сказать, я думаю, что каждый здравомыслящій человѣкъ можетъ быть, въ мои лѣта, на столько медикомъ, или правовѣдомъ, на сколько этого требуетъ его здоровье и благосостояніе. Что касается до меня, то я уже сорокъ лѣтъ имѣю передъ глазами госпиталь въ моей собственной особѣ и изучилъ свою натуру съ самымъ напряженнымъ вниманіемъ; слѣдовательно, я могу считать себя нѣсколько свѣдущимъ въ этомъ дѣлѣ, хотя и не проходилъ полнаго курса физіологіи и пр. Короче сказать, я пришелъ съ нѣкоторыхъ поръ къ тому убѣжденію, (не въ обиду сказать вамъ, любезный докторъ), что вся сумма вашихъ медицинскихъ свѣдѣній, приходитъ вотъ къ какому итогу:-- чѣмъ болѣе вы учитесь, тѣмъ менѣе знаете. Я прочелъ все, что было писано о минеральныхъ водахъ и изъ всего прочтеннаго узналъ только, что онѣ содержатъ въ себѣ частицу соли и частицу извести, но въ такомъ маломъ количествѣ, которое можетъ имѣть развѣ только самое ничтожное вліяніе на животный организмъ. Если оно дѣйствительно такъ, то люди выказываются совершенными глупцами, жертвуя, для бездѣльной пользы, приносимой этими источниками, драгоцѣннымъ временемъ, которое можно было бы употребить на болѣе дѣйствительное леченіе, и подвергая себя грязи, зловонію, холодному вѣтру и постоянному дождю, которые дѣлаютъ для меня невыносимою здѣшнюю мѣстность. Если воды эти, вслѣдствіе нѣкотораго вяжущаго свойства ихъ, и могутъ принести небольшую пользу въ случаяхъ diabetes, diarrhae и ночнаго пота, то есть когда отдѣленія слишкомъ обильны, то не въ равной ли степени могутъ онѣ быть вредными въ случаяхъ сгущенія соковъ, какъ то въ скорбутѣ, подагрѣ и водяной?
   Кстати о водяной,-- здѣсь есть одинъ чудакъ, изъ вашей братіи, который ежедневно ораторствуетъ въ общей залѣ, какъ будто его на это подрядили. Не знаю, что мнѣ съ нимъ дѣлать. Иногда онъ дѣлаетъ очень мѣткія замѣчанія, а иногда говоритъ какъ пошлѣйшій дуракъ, какого только можно встрѣтить въ мірѣ. Онъ очень много читалъ, но безъ разбора, безъ всякой методы и умъ его ничего не переварилъ. Онъ вѣритъ всѣму, что прочтетъ, особливо если въ этомъ есть частица необыкновеннаго, и разговоръ его представляетъ поразительную смѣсь знанія и нелѣпостей. На дняхъ онъ съ полнымъ убѣжденіемъ увѣрялъ меня, что у меня водяная, или, какъ онъ говоритъ, leucopblegmatic; доказательство, что въ немъ столь же мало опытности, какъ много самоувѣренности, потому что, какъ вамъ извѣстно, въ болѣзни моей нѣтъ ничего похожаго на водяную. Желательно было бы, чтобъ эти дерзкіе господа, съ тощими понятіями, удерживали для себя совѣты, пока ихъ не спрашиваютъ.
   Водяная! каково покажется! Доживъ до пятидесяти пяти лѣтъ, изучивъ мою болѣзнь во всей подробности и совѣтывавшись о ней такъ долго и такъ часто съ вами и съ другими лучшими медиками, я буду вдругъ наведенъ на истину какимъ нибудь... Но нѣтъ сомнѣнія, что человѣкъ этотъ помѣшанъ, а потому слова его не могутъ имѣть значенія.
   Вчера у меня былъ Гиггинсъ, бѣжавшій сюда отъ вашихъ угрозъ. Онъ принесъ мнѣ въ подарокъ пару зайцевъ, которыхъ, по его собственному сознанію, онъ затравилъ на моей землѣ; я но могъ убѣдить этого плута въ томъ, что онъ не имѣлъ на это никакого права, и что я могу судиться съ нимъ за посягновеніе на чужую собственность. Я желалъ бы, чтобы вы построже присматривали за продѣлками этого мошенника, а не то мнѣ придется кряхтѣть отъ его подарковъ, которые обходятся мнѣ дороже чѣмъ они стоятъ. Еслибъ меня могло что нибудь удивить въ Фитцоуэнѣ, то конечно я удивился бы нахальству, съ которымъ онъ проситъ васъ уговорить меня отдать ему мой голосъ на будущихъ выборахъ,-- ему, который, въ подобномъ же случаѣ, отказалъ мнѣ самымъ недобросовѣстнымъ образомъ! Можете вѣжливо объявить ему, что я прошу извинить меня. Адрессуйте ваше будущее письмо въ Батъ; завтра я намѣренъ туда перебраться, не столько для моей собственной пользы, сколько для Лидди, болѣзнь которой грозитъ возвратиться. Бѣдняжка упала вчера въ обморокъ, въ то время какъ я покупалъ у торговца-жида пару очковъ. Боюсь, не таится ли еще кое что въ ея маленькомъ сердцѣ, что, я надѣюсь, можетъ изгладить перемѣна окружающихъ предметовъ. Скажите же мнѣ, что вы думаете о безстыдномъ, нелѣпомъ мнѣніи этого полоумнаго доктора насчетъ моей болѣзни. Какая тутъ водяная, когда я худъ въ тѣлѣ какъ борзая собака, когда, вымѣривая тесьмою объемъ моей ноги, я нахожу, что онъ съ каждымъ днемъ съуживается! Избави насъ Боже отъ подобныхъ докторовъ! Я еще не имѣю квартиры въ Батѣ, потому что ее можно достать въ одну минуту, а я хочу выбрать ее лично самъ. Ожидаю отъ васъ предписаній насчетъ купанья и водопитія.

Вашъ навсегда,
М. Брэмбль.

   P. S. Позабылъ сказать вамъ, что у меня на правой ногѣ небольшое углубленіе, признакъ, который, полагаю, слѣдуетъ назвать не leucophlegmalic, а oedematous.

-----

Къ миссъ Летиціи Уиллисъ, въ Глосестеръ.

Готъ Уэль, 21 апрѣля.

   Милая Летти, я не разсчитывала безпокоить тебя моимъ письмомъ прежде нежели мы поселимся въ Батѣ; но имѣя возможность написать тебѣ съ Джервисомъ, я не хочу упускать этого случая, тѣмъ болѣе, что имѣю сообщить тебѣ нѣчто необыкновенное. О, моя милая подруга! Что я разскажу тебѣ! Впродолженіи нѣсколькихъ дней, около здѣшнихъ ключей бродилъ какой то человѣкъ, похожій на еврея, съ ящикомъ очковъ. Человѣкъ этотъ такъ пристально глядѣлъ на меня, что это начинало меня сильно смущать. Наконецъ, онъ пришелъ къ нашему жилищу, въ Клифтонѣ, и бродилъ около дверей; будто ища случая съ кѣмъ нибудь поговорить. Мною овладѣло какое-то странное безпокойство и я попросила Уинъ выйти къ этому человѣку; но у нее, бѣдняжки, слабы нервы и она испугалась его бороды. Кстати тутъ дядѣ понадобились очки и онъ зазвалъ къ намъ этого торговца: пока дядя торговалъ очки, тотъ приблизился ко мнѣ и шепнулъ мнѣ! Великій Боже!-- какъ ты думаешь, что онъ шепнулъ мнѣ?-- "Я Вильсонъ!" Въ туже минуту меня поразило его лицо: то былъ дѣйствительно Вильсонъ, но такъ искусно переодѣтый, что безъ участія моего сердца, я никогда бы его не узнала. Я была такъ поражена и испугана, что упала въ обморокъ. Очнувшись, я увидѣла себя на стулѣ; Вильсонъ поддерживалъ меня, пока дядя бѣгалъ по комнатѣ, съ очками на носу, и звалъ на помощь. Я не имѣла возможности говорить съ Вильсономъ, но взгляды наши были для насъ достаточно понятны. Онъ получилъ деньги за очки и ушелъ. Я разсказала Уинъ -- кто таковъ этотъ еврей и послала ее къ нему въ сборную залу; тамъ она переговорила съ нимъ и просила его, отъ моего имени, уѣхать отсюда, если онъ пожелаетъ, чтобы я умерла отъ страха и отчаянія, такъ какъ, оставаясь здѣсь, онъ легко могъ возбудить подозрѣнія дяди и брата. Бѣдный молодой человѣкъ увѣрялъ ее, со слезами на глазахъ, что имѣетъ сообщить мнѣ нѣчто важное и спросилъ не можетъ ли она передать мнѣ письмо: но въ этомъ она ему наотрѣзъ отказала, по моему приказанію. Видя, что она упорствуетъ въ отказѣ, онъ поручилъ ей сказать мнѣ, что онъ болѣе не актеръ, а джентльменъ и, въ качествѣ порядочнаго человѣка, готовъ былъ бы въ весьма скоромъ времени объявить о своей любви ко мнѣ, если бы не боялся укоровъ и осужденія. Онъ даже сказалъ ей свое имя и фамилію, которыя, къ моему крайнему огорченію, эта простушка позабыла, находясь, во время разговора съ нимъ, въ сильномъ страхѣ быть увидѣнною братомъ; онъ встрѣтилъ ее на улицѣ и спросилъ что у ней за дѣла съ плутомъ евреемъ. Она сказала, что покупала у него крючки, но встрѣча съ братомъ такъ ее напугала, что она позабыла большую часть слышаннаго отъ Вильсона и, возвратясь домой, впала въ истерическій хохотъ. Все это происходило дня три тому назадъ; съ тѣхъ поръ онъ не являлся и я полагаю, что онъ уѣхалъ. Видишь, милая Летти, какъ судьба преслѣдуетъ твою бѣдную подругу! Если ты увидишь его въ Глосестерѣ, или если ты уже видѣла его и узнала его настоящее имя, то умоляю тебя, не оставляй меня долѣе въ неизвѣстности. Если, дѣйствительно, онъ не имѣетъ надобности долѣе скрываться, и если привязанность его ко мнѣ искренная, то я надѣюсь, что онъ въ скоромъ времени объяснится съ моими родственниками. Вѣрно они не станутъ противиться моей склонности, если партія окажется приличною. Какое счастіе выпало бы мнѣ тогда на долю! Боюсь отдаться этой мысли и ласкать себя такими сладкими мечтами, которыя, можетъ быть, никогда не осуществятся.
   Но зачѣмъ же отчаиваться? Кто знаетъ, что можетъ случиться? Завтра мы ѣдемъ въ Батъ; я почти огорчена этимъ; мнѣ начинаетъ нравиться уединеніе, а здѣшняя мѣстность очень живописна,-- чистый воздухъ, прелестныя долины, шиповникъ въ полномъ цвѣту, и земля испещрена маргаритками и буковицею. Деревья одѣваются зеленью, а живая, изгородь повсюду уже надѣла свой весенній нарядъ; по пригоркамъ бродятъ стада овецъ и рѣзвые ягнята нѣжно блеютъ, рѣзвясь и прыгая во всѣ стороны; по рощамъ раздаются голоса дроздовъ и зябликовъ, и соловей всю ночь поетъ свою восхитительную пѣсню.
   Иногда, для разнообразія, мы отправляемся къ такъ называемой нимфѣ бристольскаго источника, гдѣ общество собирается передъ обѣдомъ; тамъ такъ просто, свободно, задушевно; воду мы пьемъ тамъ такую свѣтлую, чистую, пріятно-прѣсную. Солнце свѣтитъ такъ радостно и живительно; погода стоитъ прекрасная; прогулка на водахъ очень оживлена и скользящія по рѣкѣ, передъ окнами лечебной залы, суда и лодки придаютъ всему такой разнообразный, оживленный видъ, что для описанія его необходимо болѣе искусное перо, нежели мое. Для того, чтобы здѣсь былъ для меня сущій земной рай, мнѣ недостаетъ только такой пріятной собесѣдницы и доброй подруги, какою была и, надѣюсь, навсегда останется милая миссъ Уиллисъ для

преданной ей до гроба
Лидіи Мельфордъ.

   Продолжай писать ко мнѣ на имя Уинъ; Джервисъ постарается, чтобы твои письма доходили вѣрно. Прощай.

-----

Къ сэру Уаткину Филлипсу, въ Оксфордскій университетъ.

Батъ, 21 апрѣля.

   Любезный Филлипсъ, ты конечно имѣешь право удивляться, что я скрылъ отъ тебя мои сношенія съ миссъ Блэкерби, тогда какъ открывалъ тебѣ всѣ мои связи подобнаго рода. Но дѣло въ томъ, что мнѣ никогда и по снилось объ этой связи, пока ты не извѣстилъ меня, что она имѣетъ послѣдствія, которыхъ невозможно долѣе скрывать. Къ счастію репутація этой особы ничего не потеряетъ, а напротивъ, еще выиграетъ черезъ разъясненіе этого обстоятельства; по крайней мѣрѣ убѣдятся, что она совсѣмъ по такъ запятнана, какъ многіе воображаютъ. Что касается до меня, то я говорю тебѣ, съ чистосердечіемъ дружбы, что я не только не имѣлъ никакихъ любовныхъ сношеній съ вышеупомянутою миссъ, но и никогда не былъ съ нею знакомъ. Но если она дѣйствительно находится въ такихъ обстоятельствахъ, какъ ты говоришь, то я подозрѣваю, что виною этому Мэнсель. Его визиты въ заповѣдное мѣстечко не были тайною и если присоединить любовь къ тѣмъ добрымъ услугамъ, какія онъ мнѣ оказывалъ, съ тѣхъ поръ, какъ я оставилъ alma-mater, то, мнѣ кажется, я имѣю право считать его способнымъ навязать мнѣ этотъ скандалъ, такъ какъ я обращенъ къ нему тыломъ. Врочемъ, если мое имя можетъ быть ему полезнымъ, то оно къ его услугамъ, и если у этой женщины хватить подлости навязать мнѣ своего ребенка, то я попрошу тебя принять на себя трудъ устроить крестины: я безъ ропота уплачу штрафъ, только сдѣлай милость, извѣсти меня тотчасъ же сколько слѣдуетъ по счету. въ этомъ случаѣ, я поступаю по совѣту дяди, который говоритъ, что я могу въ послѣдствіи похвалиться счастьемъ, если въ жизни моей будетъ единственный случай такого рода. Старый джентльменъ разсказывалъ мнѣ вчера вечеромъ, въ самомъ веселомъ расположеніи духа, что отъ двадцати до сорока лѣтъ, у него находилось на попеченіи до девяти побочныхъ дѣтей, приписываемыхъ ему женщинами, которыхъ онъ въ глаза не видывалъ. Характеръ мистера Брэмбля, которымъ ты, кажется, сильно интересуешься, съ каждымъ днемъ болѣе разоблачается и болѣе нравится мнѣ. Его странности даютъ богатую пищу разговору. Умъ его, сколько я могу судить, чрезвычайно образованъ: его замѣчанія о жизни вѣрны, мѣтки и своеобразны. Онъ прикидывается мизантропомъ, чтобы замаскировать чувствительность своего сердца, доходящую до слабости. Эта мягкость чувства, или воспріичивость ума дѣлаетъ его осторожнымъ и пугливымъ; но ничего онъ такъ не боится, какъ безчестія. Будучи самъ очень деликатенъ въ обращеніи, онъ готовь вспылить при малѣйшей невѣжливости, или дерзкомъ намёкѣ. Не смотря на все мое уваженіе къ нему, я не могу иногда незабавляться его маленькими страданіями, вызывающими его на ироническія замѣчанія, мѣткія и язвительныя, какъ стрѣлы.
   Тетушка Тэбби служить ему постоянною мишенью. Она, во всѣхъ отношеніяхъ, совершенная противоположность своему брату; но ея портретъ я отлагаю до другаго случая.
   Вотъ уже три дня какъ мы переѣхали сюда изъ Готь-Уэля и заняли первый этажъ дома, стоящаго на Восточной площади: дядя выбралъ этотъ домъ, потому что онъ близокъ къ водамъ и удаленъ отъ шума экипажей. Едва успѣлъ дядя обогрѣться въ новой квартирѣ, какъ потребовалъ ночной колпакъ, туфли и фланель, объявляя, что чувствуетъ въ лѣвой ногѣ припадокъ подагры, хотя я убѣжденъ, что она проникла не далѣе его воображенія. Вскорѣ ему пришлось раскаяться въ томъ, что онъ поторопился объявить себя больнымъ: тетушка Тэбби ухватилась за случай поднять такой шумъ и тревогу, пока вынимали фланель изъ ящика, что можно было предположить весь домъ въ огнѣ. Дядя кипѣлъ въ это время отъ нетерпѣнія, грызъ себѣ ногти, возводилъ глаза къ небу и испускалъ тяжкія вздохи; наконецъ онъ разразился нервическимъ смѣхомъ, потомъ промычалъ какую то пѣсню, и, когда буря стихла, воскликнулъ:-- Слава тебѣ Боже! Но это было только началомъ его бѣдствій. Чаудеръ, любимый песъ мистриссъ Тебиты, вздумалъ любезничать на кухнѣ, съ сучкою одной съ нимъ породы; это накликало на него негодованіе по крайней мѣрѣ пяти соперниковъ, которые накинулись на него всѣ разомъ и преслѣдовали, по лѣстницѣ до самой столовой, съ ужаснѣйшимъ лаемъ; тутъ на помощь къ нему подоспѣли тетушка и ея горничная, съ оружіемъ въ рукахъ и концертъ принялъ просто дьявольскіе размѣры. Битва была прекращена вмѣшательствомъ лакея и кухарки; но едва дядя намѣревался отворить ротъ, чтобы унять тетушку Тэбби, какъ на дворѣ грянула музыка странствующихъ музыкантовъ, если только можно назвать это музыкою. Она раздалась такъ неожиданно, что дядя вздохнулъ и онѣмѣлъ, съ видимымъ безпокойствомъ и негодованіемъ. Онъ, однако, собрался на столько съ духомъ, чтобы выслать съ лакеемъ деньги на унятіе этихъ непрошенныхъ гостей, которые тотчасъ, же были выпровождены, не смотря на возраженія тетушки Тэбби, доказывавшей, что за деньги они должны бы еще поиграть. Едва успѣли уладить это трудное обстоятельство, какъ надъ головами нашими, во второмъ этажѣ, послышался какой то страшный стукъ, такой сильный и тяжеловѣсный, что отъ него дрожалъ весь домъ. Я самъ былъ сильно пораженъ этою новою тревогою, и, прежде нежели дядя успѣлъ что нибудь сказать, взбѣжалъ на верхъ по лѣстницѣ, узнать что это значило. Увидя дверь въ комнату отворенною, я вошелъ туда безъ дальнѣйшихъ церемоній; но не могу вспомнить безъ хохота о томъ, что представилось моимъ глазамъ. Это былъ танцклассъ: кривоглазый и хромой танцмейстеръ волочилъ по комнатѣ своего ученика, господина лѣтъ шестидесяти, измученнаго, высокаго, костляваго, въ шерстяномъ колпакѣ на головѣ и въ сюртукѣ на распашку, вѣроятно, чтобы быть свободнѣе въ движеніяхъ. При входѣ незнакомаго человѣка, онъ стремительно обнажилъ шпагу, и, подступивъ ко мнѣ съ рѣшительнымъ видомъ, произнесъ чисто ирландскимъ акцентомъ:-- "мистеръ, кто бы вы ни были, клянусь душою и совѣстью, что я очень радъ васъ видѣть, если вы явились ко мнѣ съ дружественнымъ намѣреніемъ; ну да, конечно, вы другъ мнѣ, потому что вошли безъ всякой церемоніи, хотя я и не имѣлъ никогда чести видѣть васъ, мой любезнѣйшій; да, такъ, безъ всякой церемоніи." Я объяснилъ ему, что цѣль моего посѣщенія исключаетъ церемоніи, такъ какъ я пришелъ просить его поменѣе шумѣть, потому что внизу живетъ больной джентльменъ, котораго онъ не имѣетъ права безпокоить своими сумасбродными упражненіями. "Какъ?-- знаете ли, молодой человѣкъ, возразилъ этотъ оригиналъ, что въ иное время, я, можетъ быть, вѣжливо попросилъ бы васъ объяснить мнѣ что, по вашему, означаетъ рѣзкое слово "сумасбродныя." Но на все есть свое время, мой милѣйшій." Сказавъ это, онъ быстро проскользнулъ мимо меня, сбѣжалъ съ лѣстницы и встрѣтивъ въ столовой нашего слугу, объявилъ ему, что онъ желаетъ засвидѣтельствовать свое почтеніе новопріѣзжему джентльмену. Слуга почелъ невозможнымъ отказать такой страшной фигурѣ и чудакъ былъ введенъ къ дядѣ, къ которому онъ обратился съ слѣдующими словами:-- "Вашъ покорнѣйшій слуга, любезный сэръ. Я не до такой степени сумасбродъ,-- какъ выражается вашъ сынъ,-- чтобы не знать законовъ вѣжливости. Я -- бѣдный ирландскій дворянинъ, сэръ Уликъ Мэкиллигутъ, изъ Галвейскаго графства. Будучи вашимъ сосѣдомъ, я являюсь засвидѣтельствовать вамъ мое почтеніе, поздравить васъ съ новосельемъ, и предложить мои услуги вашей достойной леди и прелестной дочери, а также и молодому джентльмену, вашему сыну, хотя онъ и считаетъ меня сумасбродомъ. Надо вамъ объяснить, что мнѣ предстоитъ честь открыть завтра балъ съ леди Макманусъ; а такъ какъ я нѣсколько попризабылъ танцовать, то и задумалъ освѣжить свою память небольшимъ упражненіемъ; но еслибъ я зналъ, что подо мною находится больной джентльменъ, то,-- клянусь Христомъ!-- я скорѣе протанцовалъ бы на моей собственной головѣ, нежели надъ вашею". Дядя, котораго въ началѣ не мало поразило это явленіе, принялъ комплиментъ весьма любезно, уговорилъ гостя сѣсть, и поблагодаривъ его за честь, доставленную ему визитомъ его, сдѣлалъ мнѣ выговоръ за рѣзкое обращеніе съ джентльменомъ такого званія и характера. Послѣ такого наставленія, я попросилъ у гостя извиненія; онъ вскочилъ съ мѣста и сжалъ меня такъ крѣпко въ своихъ объятіяхъ, что у меня духъ захватило; вслѣдъ за этимъ, онъ сталъ увѣрять, что любитъ меня какъ свою душу. Вдругъ онъ вспомнилъ о своемъ ночномъ колпакѣ и стащилъ его съ себя, съ нѣкоторымъ смущеніемъ; Уходя, онъ отвѣсилъ дамамъ тысячу поклоновъ своею лысою головою. Въ ту же самую минуту въ аббатствѣ такъ громко зазвонили въ колокола, что не оставалось возможности разговаривать; это сдѣлалось, какъ мы потомъ узнали, въ честь м. Буллока, богатаго торговца волами изъ Тоттенгема, который въѣзжалъ въ ту минуту въ Батъ, съ намѣреніемъ пользоваться водами отъ разстройства желудка. Мистеръ Брэмбль не имѣлъ времени сдѣлать замѣчаніе насчетъ этой пріятной серенады, какъ слухъ его былъ пораженъ концертомъ иного рода, гораздо болѣе заинтересовавшимъ его. Двое негровъ, принадлежащихъ богатому креолу, который живетъ въ одномъ домѣ съ вами, помѣстились у окна, шагахъ въ десяти отъ нашей столовой, и принялись упражняться на волторнахъ. Будучи только начинающими въ искуствѣ, они производили такіе фальшивые звуки, что оскорбили бы слухъ осла. Можешь вообразить какъ они подѣйствовали на раздражительные нервы дяди! На лицѣ его великолѣпно выразилось тоскливое изумленіе и онъ тотчасъ же отправилъ слугу унять это адское завыванье и велѣть музыкантамъ избрать другое мѣсто, такъ какъ они не имѣли права нарушать спокойствіе жильцовъ въ домѣ. Черные артисты, вмѣсто того чтобы послѣдовать совѣту и удалиться, обошлись съ посланнымъ очень грубо, и предложили ему обратиться съ своимъ порученіемъ къ ихъ хозяину, полковнику Ригуорму, обѣщая съ своей стороны, что онъ дастъ ему должный отвѣтъ и нѣсколько палочныхъ ударовъ, въ придачу. За тѣмъ они снова принялись за свою музыку, стараясь сдѣлать ее еще несноснѣе и подсмѣиваясь при мысли, что могутъ безнаказанно мучить людей. Мой дядя, выведенный изъ себя этимъ новымъ оскорбленіемъ, тотчасъ отправилъ слугу къ полковнику Ригуорму, съ просьбою приказать уняться музыкантамъ, такъ какъ игра ихъ рѣшительно невыносима. На это креолъ прислалъ сказать, что его волторнисты имѣютъ право играть на общемъ крыльцѣ и что играютъ они для его удовольствія, а тотъ, кто не любитъ музыки, можетъ переѣхать въ другой домъ. Едва выслушалъ этотъ отвѣтъ мистеръ Брэмбль, какъ глаза его сверкнули, зубы скрыпнули и лицо поблѣднѣло. Послѣ краткаго молчанія, онъ шаркнулъ туфлями, не говоря ни слова и не показывая никакого признака подагрической боли въ ногахъ, схватилъ свою трость и, отворивъ дверь, направился къ тому мѣсту, гдѣ находились черные трубачи. Подойдя къ нимъ, онъ принялся, безъ дальнѣйшихъ размышленій, стягать ихъ обоихъ тростью, выказывая при этомъ такую силу и ловкость, что головы и инструменты ихъ были въ одинъ мигъ осыпаны ударами; они пустились, съ ревомъ, бѣжать по лѣстницѣ къ покоямъ своего господина. Старикъ преслѣдовалъ ихъ до половины дороги и прокричалъ имъ вслѣдъ, такъ что полковникъ могъ слышать: "Ступайте, бездѣльники, разскажите вашему хозяину, что я съ вами сдѣлалъ! Если онъ сочтетъ себя лично обиженнымъ, то онъ знаетъ куда ему прійти за удовлетвореніемъ. Что же касается, до васъ, то это только малая доля того, что вы получите, если еще когда нибудь осмѣлитесь гремѣть на вашихъ трубахъ, пока я живу въ этомъ домѣ". Сказавъ это, онъ вернулся къ себѣ, въ ожиданіи что Вестъ-Индія дастъ о себѣ знать; но полковникъ благоразумно отклонилъ дальнѣйшее продолженіе спора. Сестра моя Лидди лишилась чувствъ отъ страха; едва она пришла въ себя, какъ тетушка Тэбби начала проповѣдь о терпѣніи; въ этомъ она была прервана дядею, воскликнувшимъ съ многозначительною миною:
   -- Такъ, такъ, сестра; дай мнѣ Богъ побольше терпѣнія, а твоему языку -- побольше удержи. Не знаю, добавилъ онъ, какого рода сонаты слѣдуетъ еще ожидать послѣ этой увертюры, гдѣ самъ чортъ, распоряжающійся адскими звуками, угостилъ насъ такими душу-раздирающими варіяціями. Топотня носильщиковъ, шарканье и передвиганье сундуковъ, лай собакъ, перебранка женщинъ, визгъ и завыванье разстроенныхъ скрипокъ и гобоевъ, прыганье ирландскаго баронета надъ головами, жужжанье и ревъ волторнъ на крыльцѣ,-- не говоря уже о мелодическомъ звонѣ, до сихъ не унявшемся въ аббатствѣ,-- все это, слѣдовавшее одно за другимъ, даетъ мнѣ такое понятіе о пріятностяхъ, ожидающихъ бѣднаго инвалида въ этомъ домѣ, что я завтра же перемѣню квартиру и постараюсь совершить отступленіе прежде, нежели сэръ Уликъ откроетъ балъ съ леди Макманусъ,-- обстоятельство, не предвѣщающее ничего хорошаго." Это объявленіе вовсе не пришлось по душѣ тетушкѣ Тэбби, у которой уши не были такъ взыскательны, какъ у ея брата. Она замѣтила, что было бы весьма глупо оставить такую пріятную квартиру, гдѣ мы такъ удобно размѣстились; -- она удивлена, что братъ ея такой врагъ музыки и веселья; она не слыхала другого шума, кромѣ того, что братъ ея самъ производилъ;-- нельзя же въ хозяйствѣ сохранить такой тишины какъ въ театрѣ марьонетокъ. Она прибавила, что онъ можетъ язвить ее сколько хочетъ за ея брань, но что она бранится только тамъ, гдѣ этого требуетъ его собственная выгода; онъ же никогда не бываетъ доволенъ, хотя бы она кровью и потомъ исходила, усердствуя ему. Я сильно подозрѣваю, что наша тетушка, которая уже начинаетъ отчаиваться въ надеждѣ выйти замужъ, составила нѣкоторый планъ на сердце сэра Улика Мэкиллигута и боится, чтобы планъ этотъ не разстроился чрезъ внезапный переѣздъ изъ этого дома. Дядя искоса на нее посматривалъ. "Виноватъ, сестра,-- сказалъ онъ;-- конечно, я долженъ быть варваромъ, чтобы не сознавать своего счастья, имѣя такую кроткую, уступчивую и внимательную сестру и хозяйку; но ужь если я созданъ съ такою слабою головою и такимъ чувствительнымъ слухомъ, то прежде чѣмъ прибѣгнуть къ затычкамъ изъ хлопчатой бумаги, я попробую поискать другой квартиры, гдѣ было бы поболѣе тишины и поменѣе музыки". Онъ поручилъ это дѣло своему слугѣ, и на другой день тотъ нашелъ намъ въ Мильшемъ стритѣ небольшой домикъ, который дядя и нанялъ понедѣльно. Тутъ мы наслаждаемся удобствомъ и тишиною, на сколько позволяетъ это характеръ Тэбби; но дядя все жалуется на боли желудка и головы, отъ которыхъ онъ пьетъ воды и купается. Онъ, однако, не на столько слабъ, чтобы не бывать у источника, въ общей залѣ и въ ресторанахъ, гдѣ онъ собираетъ матеріалы для насмѣшекъ и ироніи. Если въ моихъ или въ его замѣчаніяхъ отыщется что нибудь занимательное, то я подѣлюсь этимъ съ тобою, хотя едвали это искупитъ для тебя скуку при чтеніи сухихъ и длинныхъ писемъ твоего вѣрнаго друга,

Д. Мельфорда.

-----

Къ доктору Льюизу.

Батъ, 23 апрѣля.

   Еслибъ я не зналъ, что ваша профессія пріучила васъ къ выслушиванію жалобъ, то мнѣ было бы совѣстно надоѣдать вамъ моею перепискою, которая можетъ по справедливости назваться Плачемъ Матвѣя Брэмбля. Теперь же я считаю себя въ правѣ изливать на васъ избытокъ моего сплина, происходящаго отъ болѣзни, которую вы взялись излечить; къ тому же надо вамъ сказать, что возможность сообщать свои мрачныя мысли сочувствующему другу доставляетъ не малое облегченіе моимъ страданіямъ; если бы пришлось затаивать ихъ въ душѣ, то онѣ получили бы чрезъ это невыносимую ѣдкость.
   Скажу вамъ, что Батъ вовсе не оправдываетъ моихъ надеждъ; онъ такъ измѣнился, что я едва вѣрю, чтобы это была та самая мѣстность, которую я знавалъ лѣтъ тридцать тому назадъ. Я будто слышу какъ вы говорите: "безъ сомнѣнія, Батъ измѣнился, только къ лучшему, въ чемъ и ты сознался бы, если бы самъ не измѣнился къ худшему." Можетъ быть оно и такъ.
   Неудобства, на которыя я не обращалъ вниманія въ счастливые дни здоровья, естественно, поражаютъ теперь сильнѣе раздражительные нервы состарѣвшагося прежде времени и разбитаго долгимъ страданіемъ больнаго. Но вѣрно вы не станете опровергать, что здѣшнія мѣста, предназначенныя самимъ Богомъ и природою служить мирнымъ убѣжищемъ для страждущихъ, превратились въ центръ шумной и разсѣянной жизни. Вмѣсто тишины, спокойствія и удобства, столь необходимыхъ для страждущихъ болѣзнями тѣла, разстройствомъ нервовъ и упадкомъ духа, здѣсь царствуетъ постоянный шумъ, суматоха и волненіе; прибавьте къ этому тягостный, стѣснительный этикетъ, подобнаго которому вы не найдете даже при германскихъ дворахъ. Батъ можно назвать національною больницею; но похоже будто она населена одними сумасшедшими. Даю вамъ право и меня считать такимъ же, если я здѣсь долѣе останусь. Я ужь въ другой разъ объясню, что вселило въ меня, на этотъ счетъ, подобное мнѣніе. Съ нетерпѣніемъ желалъ я увидѣть пресловутыя украшенія, произведенныя въ верхней части города и на дняхъ совершилъ прогулку вокругъ новыхъ зданій. Большой скверъ хотя и неправиленъ, но очень хорошо расположенъ, открытъ, обширенъ и отличается чистымъ воздухомъ; по моему это лучшее и самое здоровое мѣсто въ Батѣ, въ особенности въ его верхней части; но дороги, ведущія къ этому скверу, грязны, узки, опасны и кривы. Къ водамъ проѣзжаютъ отсюда черезъ дворъ гостинницы, черезъ который трепещущаго больнаго проносятъ въ носилкахъ, между рядами лошадей, бьющихся подъ скребницами грумовъ и почтальоновъ, носилкамъ каждую минуту грозитъ опасность быть опрокинутыми, или получить толчекъ отъ безпрерывно въѣзжающихъ и уѣзжающихъ со двора экипажей. Надо полагать, что когда нѣсколько носильщиковъ будутъ изувѣчены и кто нибудь лишится жизни, то городское управленіе догадается устроить болѣе удобную и безопасную дорогу. Циркъ, хорошенькая игрушка, выстроенная для глазъ, своею внутреннею стороною похожая на наружную Веспасіанова амфитеатра. Если судить о немъ со стороны изящества, то онъ много теряетъ отъ избытка маленькихъ дверей, ведущихъ въ отдѣльныя помѣщенія, отъ несообразной вышины колоннъ и вычурныхъ орнаментовъ архитравъ, расположенныхъ безъ толку и знанія и отъ выдающихся палисадниковъ, огороженныхъ желѣзными рѣшотками. Во всемъ этомъ найдется, можетъ быть, еще болѣе недостатковъ, если взять со стороны удобства. Форма каждаго отдѣльнаго помѣщенія, составляя сегментъ круга, должна вредить симметріи комнатъ, дѣлая узкими простѣнки между окнами на улицу и оставляя позади слишкомъ широкое пространство. Если бы вмѣсто площадокъ съ желѣзными рѣшотками, которыя, кажется, ни къ чему не служатъ, тутъ была галлерея на аркахъ, какъ въ Ковентъ-Гарденѣ,-- общій видъ много выигралъ бы въ изяществѣ и эффектѣ; арки дали бы прекрасную крытую дорогу и защитили бы бѣдныхъ носильщиковъ отъ дождя, который здѣсь почти не прекращается. Теперь же носилки день и ночь мочатся подъ дождемъ, пока не промокнутъ насквозь, къ великой пользѣ страдающихъ подагрою и ревматизмомъ, которыхъ переносятъ въ нихъ потомъ съ мѣста на мѣсто. Право, это ужасающее неудобство, и оно распространяется на весь городъ; я увѣренъ, что оно много вредитъ больнымъ. Даже, придуманныя для нихъ закрытыя носилки, оставаясь постоянно на открытомъ воздухѣ, пропитываются сыростью, такъ что и эти холодныя испаренія должны производить отличное дѣйствіе на открытыя поры только что выкупавшихся людей.
   Но вернемся къ цирку. Расположеніе его неудобно еще и потому, что онъ слишкомъ далеко отстоитъ отъ рынковъ, купаленъ и мѣстъ публичныхъ собраній. Единственная улица, ведущая къ нему, до того грязна и крива, что въ сырую погоду, представляетъ серьезную опасность какъ для пѣшеходовъ, такъ и для ѣдущихъ въ экипажахъ; когда же улица эта покрывается снѣгомъ, какъ это было нынѣшнею зимою, въ продолженіе двухъ недѣль сряду, то трудно себѣ вообразить какъ люди ходятъ по ней не ломая себѣ шеи. Мнѣ говорили, что при вѣтряной погодѣ всѣ дома, расположенные на этой возвышенности, наполняются дымомъ, вгоняемымъ въ трубы порывами вѣтра; надо полагать, что отъ этого воздухъ здѣсь сырѣе и вреднѣе, чѣмъ внизу, въ долинѣ, такъ какъ облака, скопляющіяся по этому направленію, отъ постоянныхъ испареній купаленъ и рѣкъ долины, задерживаются возвышенностями, окружающими циркъ, и отягчаютъ воздухъ. Впрочемъ, въ этомъ легко можно бы убѣдиться посредствомъ гидрометра, или виннаго камня, подверженнаго вліянію воздуха. Тотъ же архитекторъ, который построилъ циркъ, продотировалъ планъ полумѣсяца. По исполненіи его вѣроятно явится и звѣзда; а тотъ, кто проживетъ еще лѣтъ тридцать, увидитъ, можетъ быть, и всѣ знаки зодіака въ архитектурныхъ украшеніяхъ города Бата. При всей фантастичности, это доказываетъ, однакоже, въ архитекторѣ нѣкоторую своеобразность и знаніе. Страсть къ постройкамъ царствуетъ здѣсь въ видѣ заразы: новые дома выростають въ каждомъ закоулкѣ, на каждомъ перекресткѣ, хотя всѣ они строятся безъ всякой прочности, располагаются безъ всякаго знанія, безъ малѣйшаго намека на планъ и на законы архитектуры, такъ что линіи новыхъ улицъ и домовъ перекрещиваются во всевозможныхъ направленіяхъ. Все это похоже на городъ, пострадавшій отъ землетрясенія, разъединившаго дома и улицы и разбившаго землю на неправильныя углубленія и возвышенія; или еще лучше, какъ если бы какой нибудь готическій чортъ запихалъ себѣ въ карманъ цѣлый городъ и вытрясъ его потомъ оттуда, наудачу. Легко можно вообразить, что за чудовищный Батъ получится, черезъ нѣсколько лѣтъ, благодаря этимъ постройкамъ. Отсутствіе красоты и пропорцій не есть еще главный недостатокъ этихъ зданій: они такъ непрочно построены изъ мягкаго песчаника, находимаго въ окрестностяхъ, что я никогда не рѣшился бы спать ни въ одномъ изъ нихъ, когда на дворѣ разыграется Борей. Я убѣжденъ, что мой поденщикъ, Роджеръ Уильямъ, или иной, равносильный ему парень, могъ бы разбить одною ногою, безъ большаго напряженія мускуловъ, самую толстую изъ здѣшнихъ стѣнъ. Всѣ эти нелѣпости проистекаютъ изъ общаго стремленія къ роскоши, обуявшаго всѣхъ, даже черный народъ. Каждый выскочка, окруживъ себя условіями моды, является въ Батъ съ увѣренностью быть замѣченнымъ. Прикащики и факторы изъ Остъ-Индіи, обремененные добычею съ облупленныхъ ими провинцій; обогатившіеся неизвѣстнымъ для нихъ самихъ способомъ плантаторы, торговцы неграми и разнощики изъ нашихъ, американскихъ владѣній; агенты, коммисары, подрядчики, насосавшіеся, во время двухъ послѣднихъ войнъ, кровью народа; всякаго рода ростовщики и барышники; люди ничтожнаго происхожденія и еще болѣе ничтожнаго образованія, вдругъ очутились людьми вліятельными, чему въ прежнія времена не бывало примѣровъ. Не мудрено, что разсудокъ ихъ помрачается гордостью, тщеславіемъ и чванствомъ. Не понимая иного величія, кромѣ выставки богатствъ, они употребляютъ ихъ самымъ нелѣпымъ образомъ, безъ толка и вкуса, и всѣ стремятся въ Батъ, такъ какъ здѣсь они могутъ, безъ дальнѣйшихъ розысковъ, прослыть за графовъ и лордовъ. Даже жены и дочери самыхъ мелкихъ лавочниковъ, откормленныя, подобно акуламъ, жиромъ этихъ безобразныхъ китовъ фортуны, заражаются тою же жаждою разыгрывать роль значительныхъ лицъ; малѣйшее нездоровье служитъ имъ поводомъ настаивать на поѣздкѣ въ Батъ, гдѣ онѣ могутъ отплясывать котильоны и кадрили съ мелкими дворянами, чиновниками и судьями. Эти нѣжныя созданія изъ Бэдфордбери, Бэтчеръ-ро и Ботольфлена, не въ силахъ выносить тяжелаго воздуха нижняго города или подчиняться простымъ обычаямъ гостинницы; мужья должны достовать для нихъ отдѣльные дома, или роскошно меблированныя квартиры въ самоновѣйшихъ зданіяхъ. Этотъ то сбродъ называется въ Батѣ фэшонебельнымъ кругомъ; едва примѣтное число образованныхъ людей теряется въ толпѣ плебеевъ, не имѣющихъ понятія о тактѣ и приличіяхъ и радующихся всякому случаю оскорбить тѣхъ, кто выше ихъ.
   Такимъ-то образомъ увеличивается здѣсь число домовъ и жителей; это будетъ продолжаться до тѣхъ поръ, пока источники, питающіе этотъ неудержимый потокъ сумазбродства и глупостей, не изсякнутъ или не проложатъ себѣ другаго русла, вслѣдствіе переворотовъ и случайностей, которыхъ я не берусь предъугадывать. Впрочемъ, признаюсь, я не могу писать хладнокровно объ этомъ предметѣ; чернь всегда была для меня невыносимымъ чудовищемъ, невыносимымъ во всѣхъ ея членахъ начиная съ головы до хвоста; я ненавижу ее; какъ сборище невѣжества, тщеславія, хитрости и грубости; я готовъ заклеймить презрѣніемъ, безъ разбора званія и положенія, всѣхъ тѣхъ, кто хвалится утонченностью нравовъ и, въ тоже время, водится съ этимъ грубымъ народомъ.
   Однако я дописался до того, что у меня сводитъ пальцы и снова чувствуется тошнота. Слѣдуя вашему совѣту, я послалъ на дняхъ въ Лондонъ за полфунтомъ джинъ-синга; но едва ли тотъ, который мы получаемъ изъ Америки, равняется въ качествѣ съ вывозимымъ изъ Остъ-Индіи. Нѣсколько лѣтъ тому назадъ, одинъ изъ моихъ друзей заплатилъ шестнадцать гиней за два унца его, а спустя шесть месяцовъ, фунтъ стоилъ, въ той же лавкѣ, пять шиллинговъ. Право, мы живемъ въ скверномъ мірѣ фальшивости и обмана, такъ что я ничего не знаю, что могло бы замѣнить истинную дружбу хорошаго человѣка,-- рѣдкое сокровище, которое я могу почитать находящимся въ своемъ обладаніи до тѣхъ поръ, пока буду повторять старую пѣсню, что я остаюсь, любезный Льюизъ, по прежнему, вашимъ искреннимъ другомъ.

М. Брэмбль.

   P. S. Выдержавъ, но пріѣздѣ сюда, настоящую бурю, я занялъ маленькій домикъ на Мильшемъ-Стритѣ, гдѣ пользуюсь достаточнымъ удобствомъ, за пять гиней въ недѣлю. Вчера я былъ у источника и выпилъ около полуштофа воды; кажется она полезна для моего желудка; завтра я намѣренъ въ первый разъ купаться. Вы можете ожидать, что вскорѣ я снова подвергну васъ пыткѣ подобнымъ письмомъ. Я очень радъ, что прививка оспы такъ хорошо принялась у бѣдной Джойсъ и что на лицѣ ея теперь менѣе пятенъ. Будь мой другъ сэръ Томасъ холостымъ человѣкомъ, я не поручилъ бы ему такой хорошенькой дѣвушки; но такъ какъ я особенно рекомендовалъ ее покровительству леди Д--, лучшей женщины въ мірѣ, то Джойсъ можетъ смѣло отправиться къ ней, какъ только выздоровѣетъ и будетъ способна вступить въ услуженіе. Дайте денегъ ея матери, чтобы она снабдила ее всѣмъ необходимымъ; она можетъ отправиться верхомъ на Разгуляѣ, позади своего брата; внушите, однако, построже Джеку, чтобы онъ особенно заботился о старомъ ветеранѣ, который вполнѣ заслужилъ своими прежними трудами, чтобы о немъ имѣли теперь попеченіе.

-----

Къ миссъ Уиллисъ, въ Глосестеръ.

Батъ, 26 апрѣля.

   Дорогая Летти, не могу выразить какое удовольствіе доставило мнѣ твое письмо, которое я получила вчера. Какія сладкія чувства -- любовь и дружба! отсутствіе предметовъ этихъ чувствъ, только развиваетъ и укрѣпляетъ ихъ. Гранатовый браслетъ, твой милый подарокъ, я буду хранить какъ зеницу ока. Прошу тебя принять отъ меня, въ замѣнъ, мой игольникъ и памятную книжку, въ черепаховомъ футлярѣ; пусть эти вещицы будутъ слабымъ залогомъ моей неизмѣнной дружбы къ тебѣ.
   Батъ представляется мнѣ новымъ міромъ: онъ полонъ веселья, оживленія и развлеченій: отъ блеска нарядовъ и экипажей рябитъ въ глазахъ, а отъ стука каретъ, коляскъ и другихъ экипажей, въ ушахъ гудитъ. Веселые звуки колокольчиковъ раздаются съ утра до ночи, городскіе музыканты являются съ привѣтствіемъ къ намъ на квартиру; на водахъ, каждое утро музыка и каждое послѣ-обѣда танцы въ залахъ; въ недѣлю два бала и черезъ день концерты, не говоря уже о частныхъ собраніяхъ и пикникахъ. Едва мы поселились, какъ къ намъ явился церемоніймейстеръ, милый, маленькій джентльменъ, такой гибкій, тонкій, любезный и вѣжливый, что въ нашихъ краяхъ его приняли бы за самого Валлійскаго принца. Онъ такъ пріятно говоритъ, стихами и прозой, что мы были восхищены его бесѣдою; къ тому же, надо тебѣ сказать, что онъ великій писатель; онъ написалъ пять трагедій, которыя будутъ вскорѣ поставлены на сцену. Онъ сдѣлалъ намъ честь, отобѣдавъ съ нами, по приглашенію дяди, а на слѣдующій день водилъ меня съ теткою осматривать достопримѣчательности Бата. Это настоящій земной рай. Скверъ, циркъ и площади напоминаютъ тѣ великолѣпныя зданія, которыя видишь на картинахъ и на эстампахъ; а новые дома походятъ на очарованные замки съ висячими террасами.
   Въ восемь часовъ утра мы отправились, въ утреннемъ неглиже, на воды, гдѣ народу было уже такъ много, какъ на ярмаркѣ; тамъ видишь самыхъ знатныхъ особъ, безцеремонно смѣшивающихся съ мелкими торговцами и привѣтливо раскланивающихся другъ съ другомъ. Громъ музыки въ галлереѣ, жаръ и духота, въ соединеніи съ говоромъ и шумомъ толпы, произвели во мнѣ, въ первый день, головную боль и дурноту; но потомъ мнѣ все сдѣлалось не только привычнымъ, но даже пріятнымъ. Прямо подъ окнами залы находится королевская купальня, обширная цистерна, гдѣ больные сидятъ въ теплой водѣ по самыя плечи. На дамахъ надѣты юбки и кофты изъ темнаго холста, и шляпы, къ полямъ которыхъ прикрѣплены носовые платки, чтобы обтирать потъ съ лица: я не знаю, отъ стоящаго ли вокругъ нихъ пара, отъ жара ли воды, отъ фасона ли одежды ихъ, или отъ всего этого вмѣстѣ,-- но только дамы эти кажутся такими красными и страшными, что я старалась какъ можно менѣе глядѣть на нихъ. Тетушка, которая говоритъ, что каждая порядочная особа должна являться въ купальню въ такомъ же видѣ въ какомъ она является въ церковь, завела себѣ шляпу съ физовыми лентами, которыя ей къ лицу, и велѣла Уинъ сопровождать ее, вчера утромъ, къ купальню. Но пока она сидѣла въ водѣ, глаза ея стали до того красны, что у меня выступали слезы, глядя на нихъ; что же касается до бѣдной Уинъ, отъ природы блѣдной и боязливой, то она походила, въ своей шляпкѣ съ голубыми лентами, на призракъ молодой дѣвушки, утопившейся отъ несчастной любви. Выйдя изъ ванны, она приняла капли assafoelida и дрожала потомъ цѣлый день, такъ что мы съ трудомъ успѣли предохранить ее отъ истерики. Но госпожа ея увѣряла, что все это ей полезно, и бѣдная Уинъ кланялась, со слезами на глазахъ. Что до меня, то я довольствуюсь тѣмъ, что выпиваю каждое утро около полубытылки воды.
   За перегородкою ожидаетъ купальщиковъ прислужникъ при водахъ, съ своею женою и служанкою; на столѣ разстановлены, въ порядкѣ, различной величины стаканы; выбираешь любой изъ нихъ, и онъ тотчасъ же наполняется изъ источника, теплою и прозрачною водою. Это единственная теплая вода, которую я могу пить безъ тошноты; я нахожу даже что она пріятна на вкусъ, полезна для желудка и живительно дѣйствуетъ на расположеніе духа. Ты не можешь представить какія она дѣлаетъ чудесныя изцѣленія. Дядя тоже началъ пить ее на дняхъ; но онъ при этомъ морщится, и я боюсь что онъ перестанетъ. Въ первый день нашего пріѣзда въ Батъ онъ ужасно разсердился, прибилъ двухъ негровъ, и я боялась, что хозяинъ ихъ вызоветъ его на поединокъ; но онъ оказался смирнымъ человѣкомъ. Вѣроятно подагра бросилась у дяди въ голову, какъ замѣчаетъ тетушка; я думаю, отъ того онъ такой и сердитый, потому что, передъ этимъ, онъ чувствовалъ себя очень хорошо. Какъ жалко, что его одолѣваетъ такая злая болѣзнь. Когда онъ отъ нея освобождается, то становится самымъ пріятнымъ человѣкомъ въ мірѣ, такимъ кроткимъ, великодушнымъ, сострадательнымъ, что всѣ его любятъ; ко мнѣ, въ особенности, онъ такъ добръ, что я никогда не буду въ силахъ выразить ему свою благодарность за его ласки и попеченія обо мнѣ.
   Прямо противъ залы водъ находится кафе-ресторанъ, для дамъ; но тетушка говоритъ, что молодыя дѣвушки туда не ходятъ, потому что тамъ обыкновенно разговариваютъ о политикѣ, о философіи, о скандальныхъ исторіяхъ; все о предметахъ недоступныхъ нашему уму; но мы можемъ бывать въ книжныхъ магазинахъ, гдѣ находится для насъ очень много пріятныхъ развлеченій. Тамъ, за небольшую плату по четвертямъ года, мы можемъ читать повѣсти, театральныя пьесы, памфлеты и журналы; въ этихъ справочныхъ мѣстахъ, (какъ называетъ ихъ братъ), излагаются и обсуживаются всѣ новости дня, всѣ частныя дѣла въ Батѣ. Отъ книгопродавца мы отправляемся къ модисткамъ и ювелирамъ, и обыкновенно заходимъ въ кондитерскую Джила, гдѣ съѣдаемъ желе, тортъ, или чашку бульона. Здѣсь есть, кромѣ того, еще одно мѣсто, гдѣ собирается общество, оно лежитъ по ту сторону водъ, противъ рощи и называется Спринъ-Гарденъ. Туда переѣзжаютъ на лодкѣ. Это прелестный уголокъ, расположенный среди садовъ, цвѣточныхъ клумбъ и прудовъ; тамъ есть большой залъ, гдѣ можно завтракать и танцовать. Но эта мѣстность лежитъ внизу, въ долинѣ; а такъ какъ погода стояла все время сырая, то дядя не пускалъ меня туда, боясь, чтобы я не простудилась. Тетушка увѣряетъ, что это одно пустое предубѣжденіе и что туда ѣздятъ самые знатные ирландскіе джентльмены и леди, не подвергаясь никакому вреду. Они увѣряютъ, что танцы въ Спринъ-Гарденѣ, въ то время, когда воздухъ влаженъ, предписаны имъ какъ лучшее средство отъ ревматизма. Я была два раза въ театрѣ; но, не смотря на совершенство актеровъ, на веселое общество и на изящныя декораціи, я не могла не вздохнуть, вспомнивъ наши незатѣйливые, глосестерскіе спектакли. Это я говорю только моей милой Уиллисъ. Тебѣ открыто мое сердце и ты извинишь его слабость.
   Но главнымъ мѣстомъ собраній въ Батѣ бываютъ двѣ публичныя залы, гдѣ общество собирается, поперемѣнно, каждый вечеръ. Залы эти высоки, обширны и, при освѣщеніи, становятся великолѣпными. Онѣ обыкновенно наполняются прекрасно одѣтыми особами, которыя пьютъ чай, отдѣльными группами; играютъ въ карты; прогуливаются, или сидятъ и разговариваютъ; однимъ словомъ -- дѣлаютъ что имъ вздумается. Два раза въ недѣлю, бываютъ балы; расходы по нимъ оплачиваются добровольною подпискою молодыхъ людей и каждый подписчикъ имѣетъ право на три билета. Я была на одномъ изъ этихъ баловъ въ прошлую пятницу; меня сопровождали тетушка и братъ, который тоже подписался. Сэръ Уликъ Мэкиллигутъ представилъ мнѣ кавалера, своего племянника, капитана О'Донагана; но Джерри извинилъ меня передъ нимъ, сказавъ, что у меня болитъ голова. Удивляюсь какъ онъ могъ это угадать, оно дѣйствительно было такъ. На балѣ было такъ жарко и воздухъ такъ не походилъ на тотъ, которымъ я привыкла дышать въ нашемъ краю, что я возвратилась домой почти въ бреду. Тетушка говоритъ, что это признакъ дурной организаціи, пріученной къ лѣсамъ и горамъ, и что когда я получу навыкъ къ приличному образу жизни, то это совсѣмъ пройдетъ. Сэръ Уликъ Мэкиллигутъ былъ чрезвычайно любезенъ, наговорилъ тетушкѣ бездну комплиментовъ и, когда мы уѣзжали, торжественно проводилъ ее до экипажа. Кажется капитанъ хотѣлъ оказать мнѣ туже самую честь, но брать, замѣтивъ его намѣреніе, тотчасъ подалъ мнѣ руку и пожелалъ ему покойной ночи. Капитанъ очень красивый мужчина, высокій и стройный, съ свѣтлосѣрыми глазами и римскимъ носомъ; но въ его взглядѣ и пріемахъ есть что-то дерзкое, что невольно смущаетъ. Я однако боюсь, что бы окончательно не вывести тебя изъ терпѣнья моимъ безтолковымъ мараньемъ; спѣшу закончить его увѣреніемъ, что ни Батъ, ни Лондонъ, никакія развлеченія въ мірѣ не въ состояніи изгладить изъ моего сердца памяти о моой милой Летти, для которой я всегда останусь истиннымъ другомъ.

Лидія Мельфордъ.

-----

Къ мистрисъ Мери Джонсъ, въ Брэмбльтонъ-Голъ.

   Милая Молли, имѣя случай писать къ тебѣ, отвѣчаю на твое письмо, полученное мною въ Готъ-Уэлѣ, черезъ мистера Гигтиса, также какъ и чулки, которые связала мнѣ его жена, но которые здѣсь не могутъ служить мнѣ: здѣсь никто не носить подобныхъ вещей. О, Молли! ты не можешь составить себѣ понятія, тамъ у себя, о нашей жизни въ Батѣ. Тутъ такіе танцы, наряды, затѣи, музыка, любезничанье, что упаси Боже! Если бы я не была рождена съ такимъ запасомъ скромности, то чего, чего не могла бы я поразсказать о моихъ, старой и молодой, госпожахъ! А такъ же о жидахъ съ бородами, которые оказываются не жидами, а красивыми христіанами, безъ волоска на подбородкѣ, и торгуютъ очками для того, чтобы имѣть случаи поговорить съ миссъ Лидди. Но миссъ Лидди кроткая, добрая душа, чистая какъ новорожденный младенецъ. Она открыла мнѣ свое сердце и разсказала про свою любовь къ мистеру Вильсону и про то, что это совсѣмъ не настоящее его имя. Хотя онъ и игралъ съ комедіантами, но онъ имъ вовсе не ровня. Миссъ Лидди подарила мнѣ свое жолтое платье, и мистриссъ Дрэнъ, портниха, говоритъ, что оно будетъ какъ новое, если его вычистить. Ты знаешь какъ ко мнѣ идетъ жолтый цвѣтъ. Вотъ-то пострадаютъ мужчины, какъ я покажусь въ первый разъ въ этомъ платьѣ и въ полномъ газовомъ уборѣ, который я купила, въ прошлую пятницу, у французской модистки, мадамъ Фрипоно. Душа моя, я видѣла всѣ батскія чудеса: парады, скверы, циркъ, новые дома и была два раза въ купальнѣ съ моими госпожами. Въ первый разъ я до смерти боялась и дрожала потомъ цѣлый день; я сдѣлала видъ будто у меня снова дѣлаются спазмы, но мистриссъ сказала, что если онѣ не пройдутъ, то я должна принять ея капли. Тутъ я вспомнила какъ отъ нихъ тошнило мистриссъ Цуиллимъ и предпочла лучше ходить купаться, нежели принимать ихъ. Въ купальнѣ со мною приключилась бѣда: я уронила въ ванну свою юбку и никакъ не могла достать ее со дна. Ну, что тутъ было! смѣйся сколько хочешь, ты вѣдь ничего этого не видала; а я такъ ушла въ воду по самый подбородокъ. Я была въ такомъ положеніи, что не видѣла, не помнила, не знала какъ меня вынули изъ воды и перенесли домой, въ простынѣ. Дома, мистриссъ Тэбита не много поворчала на меня, но ей извѣстно, что я кое о чемъ знаю. Ахъ, Боже упаси! Тутъ есть одинъ сэръ Ури Миклигутъ, изъ Калвейскаго графства, (я просила служащаго ему джентельмена мистера Фриццля втолковать мнѣ его имя); этотъ сэръ получаетъ полторы тысячи фунтовъ ежегоднаго дохода. Я увѣрена, что онъ также щедръ, какъ и богатъ. Но ты не болтай объ этомъ, Молли; тебѣ извѣстно какъ я умѣю хранить тайны; вотъ и мистеръ Фриццль вполнѣ полагается на меня, открывши мнѣ, что его баринъ имѣетъ виды на нашу миссъ, разумѣется виды честные; мистеръ Фриццль увѣрялъ меня, что все ея приданое ничего не значитъ для его сэра. Да и что, въ самомъ дѣлѣ, значатъ какія нибудь жалкія десять тысячъ фунтовъ для такого богатаго барона? а я откровенно сказала мистеру Фриццлю, что у нея только и есть. Что же касается до Джона Томаса, то это ужаснѣйшій плутъ. Я думала, что онъ подерется съ мистеромъ Фриццлемъ за то, что тотъ пригласилъ меня на танцы, въ Спринъ-Гарденѣ. Но Богъ свидѣтель, что я вовсе не думаю ни о томъ, ни о другомъ.
   Что касается до домашнихъ новостей, самая худшая изъ нихъ та, что Чаудеръ совсѣмъ испортилъ себѣ желудокъ; онъ ничего не ѣстъ, кромѣ молока, и того немного; онъ по видимому, распухъ, и постоянно сопитъ. Доктора говорятъ, что у него можетъ сдѣлаться водяная. Пасторъ Мэррофатъ, у котораго та же самая болѣзнь, чувствуетъ большое облегченіе отъ здѣшней воды; но Чаудеръ кажется столько же любитъ ее, сколько и нашъ эсквайръ; мистриссъ говоритъ, что если ему не будетъ лучше, то она отвезетъ его въ Абергенни, гдѣ его будутъ поить козьимъ молокомъ. Нѣтъ сомнѣнія, что бѣдное животное захворало отъ недостатка движенія; теперь мистриссъ намѣрена возить его каждый день кататься по берегу. Я уже сдѣлала здѣсь много значительныхъ знакомствъ; здѣсь, можно сказать, собирается цвѣтъ общества. Мистрисъ Петчеръ, горничная леди Кильмакулокъ, и я сошлись какъ сестры. Она повѣрила мнѣ всѣ свои тайны и выучила меня мыть газъ и чистить шелковыя и шерстяныя матеріи, вываривая ихъ въ уксусѣ и въ старомъ пивѣ. Моя мантилья и передникъ стали такъ новы, какъ будто только что изъ магазина, а помпадуръ мой свѣжъ, какъ роза, благодаря черепаховому отвару. Но вѣдь это все для тебя латинская грамота, милая моя Молли. Если мы поѣдемъ въ Абердинъ, то между нами съ тобою будетъ разстоянія всего на одинъ день пути; тогда, если дастъ Богъ, мы увидимся. Если нѣтъ, то поминай меня въ своихъ молитвахъ, какъ и я буду поминать тебя въ моихъ. Береги мою кошечку и кланяйся Соллу; за тѣмъ

остаюсь твой возлюбленный другъ и слуга.
Уинифредъ Дженкинсъ.

   Батъ, 26 апрѣля.

-----

Къ мистриссъ Гуиллимъ, домоправительницѣ въ Брэмбльтонъ-Голлѣ.

   Удивляюсь, какъ докторъ Льюизъ позволилъ себѣ, безъ моего вѣдома, распорядиться альдернейскою коровою. Что такое приказанія брата? Мой братъ смыслитъ въ этомъ менѣе ребенка. Онъ готовъ отдать рубашку съ тѣла и зубы изо рта. Нѣтъ, онъ давно раззорилъ бы всю семью своею безумною щедростію, если бы я сама за всѣмъ не наблюдала. Благодаря его упрямству и мотовству, его хитрости и сумазбродству, я веду жизнь совершенной рабыни. Альдернейская корова давала четыре кринки въ день, съ тѣхъ поръ какъ теленка продали на рынкѣ. Такъ вотъ сколько молока убавилось теперь въ моемъ хозяйствѣ! изъ чего я буду дѣлать сыръ? Теперь я не дамъ его никому, ни одной корки; и молоко, также, надо беречь; слуги должны обходиться безъ масла. А ужь если они этого никакъ не могутъ, то велите приготовлять его изъ овечьяго молока. А тутъ опять шерсть будетъ дурна, такъ что я со всѣхъ сторонъ буду обобрана. Да, хоть терпѣніе и подобно сильному коню,-- далеко идетъ, тяжелую ношу несетъ, по вѣдь, наконецъ, и устанетъ. Рано ли, поздно ли, а я докажу брату, что я не для того родилась, чтобы быть, подъ старость лѣтъ, рабочею лошадью въ семействѣ. Гуидъ пишетъ изъ Крикгоуеля, что цѣна фланели понизилась на три льарда за аршинъ; и это тоже отнимаетъ у меня не одинъ пенни. Когда я что посылаю на рынокъ, то непремѣнно терплю убытокъ; а когда самой мнѣ нужно что купить, то торговцы продаютъ, у меня подъ носомъ, на вѣсъ золота, мой же товаръ. Я думаю въ Брэмбльтонъ-Голлѣ все идетъ вкривь и вкось. Вы говорите, что гусь перебилъ яйца; не понимаю какъ это могло случиться, потому что, когда прошлый годъ лисица утащила стараго гуся, то этотъ заступилъ его мѣсто, и заботился о гусынѣ, какъ нѣжный мужъ. Потомъ вы говорите еще, что отъ грозы скислось двѣ бочки пива, въ погребу; но какимъ образомъ могла проникнуть туда гроза, сквозь двойные замки, остается для меня совершенію непонятнымъ. Какъ бы то ни было, но пива этого не выливайте, пока я не увижу его собственными глазами; можетъ оно снова сдѣлается годнымъ для употребленія, хоть вмѣсто уксуса, для прислуги. Не велите болѣе топить у меня и у брата въ комнатахъ, потому что вовсе неизвѣстно когда еще мы возвратимся. Надѣюсь, Гуиллимъ, что вы будете заботиться, чтобы ничего не тратилось даромъ. Смотрите за дѣвками и держите ихъ за пряжею. Я думаю онѣ очень легко могутъ обойтись безъ пива, въ жаркую погоду; оно только горячитъ кровь и тянетъ ихъ къ мужчинамъ. Вода для нихъ полезнѣе; она прохлаждаетъ и укрощаетъ волненіе крови. Не забудьте уложить въ чемоданъ, который отправите съ Уильямзомъ, мою амазонку и шляпу съ перомъ, а также, перловую воду и желудочныя капли. Меня очень часто мучатъ спазмы. Затѣмъ, не имѣя ничего болѣе сказать вамъ на этотъ разъ, остаюсь

Ваша Тебита Брэмбль.

   Батъ, 26 апрѣля.

-----

Къ доктору Льюизу.

   Любезный Дикъ, я уже оставилъ купаться такъ что совѣтъ вашъ опоздалъ однимъ днемъ. Я согласенъ, что не вы придумали тайны медицины; я очень хорошо знаю, что она по самой природѣ своей, есть уже тайна и, подобно всякой другой тайнѣ, требуетъ безусловной вѣры въ нее. Дня два тому назадъ, я отправился, по совѣту нашего друга Ч--, въ королевскую купальню, съ намѣреніемъ смыть съ себя грязь и облегчить отправленіе испарины. Первый предметъ, который попался тамъ мнѣ на глаза, былъ ребенокъ, покрытый золотушными болячками; его проносили на рукахъ передъ самымъ носомъ купающихся. Я былъ такъ пораженъ этимъ, что тотчасъ же вышелъ вонь, съ негодованіемъ и отвращеніемъ. Предположите, что матерія изъ этихъ болячекъ вытекаетъ въ воду и соприкасается съ кожею купающихся, у которыхъ открыты всѣ поры,-- каково должно быть дѣйствіе? Боже, да одна мысль объ этомъ холодитъ во мнѣ кровь! Какъ знать, какія вещества разлагаются въ той водѣ, гдѣ мы купаемся? а нѣтъ сомнѣнія, что отъ теплоты дѣйствіе яда становится еще проницательнѣе. Чтобы освободиться отъ всѣхъ этихъ нечистотъ, я отправился въ частную купальню герцога Кингстона, но тамъ чуть не задохнулся отъ недостатка воздуха: купальня мала и наполнена удушливымъ паромъ.
   Ко всему этому, я полагаю, что если люди берутъ ванну съ единственнымъ намѣреніемъ омыть кожу, то чистая вода гораздо лучше служитъ въ этомъ, нежели всѣ соленыя и желѣзныя воды, которыя, имѣя вяжущее свойство, непремѣнно стягиваютъ поры, производя на тѣлѣ родъ коры. Теперь я столько же боюсь пить здѣшнюю воду, сколько и купаться въ ней,-- потому что не смотря на долгую бесѣду съ здѣшнимъ докторомъ объ устройствѣ водопроводовъ и цитернъ, я далеко не убѣжденъ, что больные не пьютъ той воды, которая стекаетъ изъ ваннъ. Я даже сильно подозрѣваю, что есть, или могутъ быть протоки изъ ваннъ въ цитерны и водопроводы. Если оно такъ, то какимъ вкуснымъ питьемъ угощаются, ежедневно, посѣтители водъ! питьемъ, составленнымъ изъ пота, грязи, и другихъ отвратительныхъ отдѣленій двадцати больныхъ тѣлъ, вываривающихся въ горячей водѣ. Чтобы избѣжать этой отвратительной микстуры, я прибѣгнулъ къ источнику, снабжающему водою частныя купальни аббатства Гринъ; но едва я попробовалъ этой воды, какъ ощутилъ въ ней какой-то странный вкусъ и запахъ: по изслѣдованіи оказалось, что въ этой части города, на старинномъ кладбищѣ, прилежавшемъ нѣкогда къ аббатству, были отрыты римскія бани, сквозь которыя, по всѣмъ вѣроятіямъ, проходитъ вода. Такимъ образомъ, въ лечебной залѣ мы пьемъ декоктъ изъ живыхъ тѣлъ, а у источника угощаемся обмылками гніющихъ скелетовъ. Боже! да отъ одной мысли объ этомъ меня уже тошнитъ! Всѣ эти обстоятельства не слишкомъ бы много меня огорчали, такъ какъ я уже рѣшился не употреблять болѣе минеральной воды, но дѣло въ томъ, гдѣ могу я достать чистой, не зараженной воды, чтобы утолять жажду? Хотя здѣсь со всѣхъ сторонъ бьютъ превосходные природные ключи, но жители, вообще, привыкли употреблять воду, пропитанную селитрою, квасцами и другими скверными минералами, столь же непріятную на вкусъ, сколь вредную для желудка. Впрочемъ здѣсь, въ Мильшемъ-Стритѣ, мы имѣемъ тощій запасъ воды, стекающей съ холма; она собирается въ циркѣ въ открытый бассейнъ, куда могутъ попадать трупы собакъ, кошекъ, крысъ и всякія другія нечистоты, которыя подлая чернь не задумается бросить туда, единственно изъ грубой шалости.
   Право, ни одна нація не пьетъ такого свинства, какъ Англія. То, что у насъ называютъ виномъ, вовсе не есть виноградный сокъ: это какая-то противуестественная смѣсь отвратительныхъ спецій, составленная невѣждами, неумѣющими даже яда съ толкомъ приготовить; но, при всемъ томъ мы, подобно съ нашимъ предкамъ отравляемся этимъ проклятымъ напиткомъ, безъ вкуса и аромата. Единственный неподмѣшанный и здоровый напитокъ въ Англіи -- это лондонскій портеръ и дорчестерское столовое пиво; но что до вашихъ эля, джина, яблочнаго и грушеваго квасовъ и всей отвратительной коллекціи поддѣльныхъ винъ,-- я ненавижу всѣ эти напитки какъ адскій составъ, придуманный на гибель человѣческаго рода. А впрочемъ, какое мнѣ дѣло до человѣческаго рода? Исключая немногихъ друзей, по мнѣ хоть всѣ...
   Да, Льюизъ, моя мизантропія увеличивается съ каждымъ днемъ. Чѣмъ болѣе я живу, тѣмъ нахожу невыносимѣе человѣческое безуміе и лукавство: жалѣю, что я оставилъ Брэмбльтонъ-Голлъ: проживъ такъ долго въ уединеніи, я не могу теперь вцноепть шума и дерзости толпы; къ тому же, въ этихъ многолюдныхъ мѣстахъ все извращено ложью: ложь во всемъ, что мы пьемъ и ѣдимъ; ложь въ самомъ воздухѣ, которымъ мы дышемъ. Мы не можемъ заснуть, не рискуя быть зараженными. Я говорю "зараженными", потому что здѣшнія мѣста,-- скопище больныхъ, а вѣдь вы не будете отрицать, что многія болѣзни заразительны; даже чахотка очень заразительна. Въ Италіи, когда кто нибудь умретъ отъ чахотки, постель и постельное бѣлье покойника обыкновенно сожигаются; всѣ его вещи вывѣтриваются и комнаты на чисто вымываются. Вы согласитесь, что ничто легче не воспринимаетъ и не удерживаетъ долѣе заразы, какъ простыни, перины и тюфяки. Чортъ возьми! какъ знать, какіе несчастные больные потѣли на томъ тюфякѣ, на которомъ я теперь сплю? Удивляюсь, Дикъ, какъ вы не присовѣтовали мнѣ взять мои собственные тюфяки. Но если бы я самъ не былъ осломъ, то не нуждался бы въ совѣтахъ. Вѣчно мнѣ придетъ въ голову какая нибудь проклятая мысль, которая возбуждаетъ меня противъ самаго себя и мутитъ мой умъ. Поговоримте лучше о чемъ нибудь другомъ.
   Я имѣю еще другую причину сократить мое пребываніе въ Батѣ. Вамъ извѣстенъ характеръ моей сестрицы Тэбби. Будь мистриссъ Тэбита Брэмбль не изъ одного рода со мною,-- конечно, я глядѣлъ бы на нее какъ на самую.... Но дѣло въ томъ, что она нашла способъ возбудить къ себѣ мое участіе; или, скорѣе, она обязана этимъ силѣ обстоятельствъ, обыкновенно называемыхъ узами родства. Теперь эта любезная дѣвица принялась кокетничать съ шестидесяти-пятилѣтнимъ ирландскимъ баронетомъ. Его имя -- сэръ Уликъ Мэкиллигутъ. Онъ можетъ крѣпко промахнуться: мнѣ кажется у него не совсѣмъ вѣрное понятіе о ея богатствѣ. Какъ бы то ни было, но ихъ любовныя отношенія до крайности смѣшны и начинаютъ уже возбуждать пересуды. Съ моей стороны, я вовсе не намѣренъ мѣшать имъ, но я придумываю средство открыть глаза вздыхателю на счетъ предмета, который онъ, главнымъ образомъ, имѣетъ въ виду. Но думаю, чтобы поведеніе моей сестры могло служить хорошимъ примѣромъ для нашей племянницы Лидди, которая, съ своей стороны, успѣла уже привлечь вниманіе нѣсколькихъ вертопраховъ. Джерри говорилъ мнѣ, что подозрѣваетъ въ видахъ на сердце этой дѣвочки, одного долговязаго молодца, племянника баронета. Впрочемъ, я намѣренъ глядѣть въ оба, какъ за тетушкою, такъ и за племянницею, и тотчасъ перемѣню мѣсто дѣйствія, лишь только замѣчу, что дѣла принимаютъ серьезный оборотъ. Можете вообразить какая пріятная обязанность, для человѣка моего характера, имѣть надзоръ за бабьемъ. Но, стой; ни слова болѣе (на этотъ разъ) отъ вашего

желчнаго
М. Брэмбля.

   Батъ, 28 апрѣля.

-----

Къ сэру Уаткину Филлипсу, въ Оксфордъ.

   Любезный товарищъ, я считаю несправедливыми людей, которые жалуются на то, что Батъ есть тѣсный кругъ, гдѣ повторяются, безъ малѣйшаго разнообразія, однѣ и тѣ же скучныя сцены. Я, напротивъ, съ удивленіемъ вижу, что такой маленькій уголокъ такъ переполненъ оживленіемъ и пестротою. Самъ Лондонъ едва ли можетъ представить какое либо общественное удовольствіе, которому не было бы подобія въ Батѣ; конечно, допуская нѣкоторыя особенности, свойственныя каждой мѣстности. Такъ, напримѣръ, здѣсь представляется возможность ежедневно видѣть самые замѣчательныя личности, въ ихъ обыденной жизни. Здѣсь вы ихъ видите въ ихъ настоящемъ свѣтѣ, среди своей естественной обстановки, сошедшими со своихъ пьедесталовъ, отбросившими свою искусственную, форменную драпировку. Мы встрѣчаемъ тутъ государственныхъ министровъ, судей, генераловъ, епископовъ, проекторовъ, философовъ, поэтовъ, актеровъ, ученыхъ, музыкантовъ и шутовъ. Кто захочетъ здѣсь пожить, тотъ можетъ быть увѣренъ, что встрѣтитъ,-- и это непремѣнно,-- совсѣмъ неожиданно, кого либо изъ своихъ друзей, а по моему ничего нѣтъ пріятнѣе подобныхъ неожиданныхъ встрѣчъ. Другая, свойственная одному Бату, пріятная особенность состоитъ въ смѣшеніи всѣхъ сословій въ однѣхъ общихъ залахъ, безъ различія званія и состоянія. Мой дядя честитъ этотъ обычай чудовищнымъ смѣшеніемъ разнородныхъ элементовъ, подлою, дерзкою чернью, не имѣющую понятія о приличіяхъ и вѣжливости. Но для меня этотъ хаосъ служитъ источникомъ безконечнаго удовольствія.
   На послѣднемъ балѣ меня чрезвычайно забавлялъ видъ церемоніймейстера, торжественно выступавшаго съ старою экс-служанкою, разряженною въ платья своей бывшей госпожи. Я увѣренъ, что онъ принималъ свою даму за какую нибудь графиню, явившуюся въ Батъ. Балъ быль открытъ однимъ шотландскимъ лордомъ, съ мулаткою съ острова с. Христофора; а веселый полковникъ Тинзель цѣлый вечоръ танцевалъ съ дочерью богатаго торговца оловянными издѣліями, изъ Соутварка. Вчера утромъ я видѣлъ какъ одна толстая трактирщица протѣснилась сквозь толпу порокъ, чтобы раскланяться съ своимъ виноторговцемъ. Видѣлъ какъ разбитый параличомъ прокуроръ, хромая вокругъ буфета, задѣлъ за ногу англійскаго канцлера, въ ту самую минуту, когда его превосходительство, выпивалъ стаканъ минеральной воды. Не знаю чѣмъ объяснить удовольствіе, доставляемое мнѣ всѣми этими случаями; развѣ только тѣмъ, что они смѣшны по самой своей природѣ и служатъ для возбужденія юмора въ жизненной комедіи, которою я намѣренъ забавляться, пока силъ хватитъ.
   Всѣ эти глупости, наводящія сплинъ на дядю, возбуждаютъ во мнѣ смѣхъ. Старикъ чувствителенъ какъ палецъ безъ кожи, вздрагивающій отъ малѣйшаго прикосновенія. Что пріятно для другаго, то для него мучительно. Но въ ясныя минуты расположенія его духа, онъ самъ бываетъ чрезвычайно забавенъ. Мнѣ не случалось видѣть ипохондриковъ до такой степени доступныхъ веселости. Мѣткая шутка или комическій случай возбуждаютъ въ немъ неудержимый хохотъ, даже среди самой мрачной хандры; а когда смѣхъ пройдетъ, онъ принимается проклинать свое дурачество. Говоря съ посторонними, онъ никогда не выказываетъ своей хандры; онъ хандрить только при домашнихъ, но и то, въ такомъ только случаѣ, если ничто не возбуждаетъ его участія; если мысль его не упражняется на внѣшнихъ предметахъ, умъ его будто уходитъ въ самаго себя и точитъ его внутренно.
   Онъ съ отвращеніемъ бросилъ пить воды; но кажется начинаетъ находить болѣе дѣйствительное и, разумѣется, болѣе пріятное лекарство въ сношеніяхъ съ обществомъ. Онъ встрѣтилъ нѣсколькихъ старинныхъ друзей между батскими больными и, въ особенности, возобновилъ знакомство съ знаменитымъ Джемсомъ Куиномъ, пріѣхавшимъ сюда, разумѣется, не для того, чтобы лечиться водами. Нечего говорить тебѣ какъ мнѣ было любопытно увидѣть этого оригинала; дядя помогъ мнѣ въ этомъ, пригласивъ его два раза съ нами обѣдать. Сколько я могу судить, личность Куина заслуживаетъ гораздо болѣе уваженія, нежели сколько вообще ему оказываютъ. Его остроты переходятъ изъ устъ въ уста, но нѣкоторыя изъ нихъ отзываются горечью, что можно бы приписать природной тяжеловѣсности ума. Но я полагаю, что собиратели этой Квиніаны не отдаютъ должной справедливости ея автору: они пропускаютъ между пальцевъ лучшія изъ его изрѣченій и удерживаютъ только то, что удобнѣе приспособляется ко вкусу толпы. Не могу судить каковъ онъ въ тѣ минуты, когда разыгрывается его юморъ, но обыкновенный разговоръ свой онъ ведетъ по строжайшимъ правиламъ приличія; мистеръ Джемсъ Куинъ можетъ, по справедливости, считаться однимъ изъ благовоспитаннѣйшихъ людей королевства. Онъ не только весьма пріятный собесѣдникъ, но и честнѣйшій человѣкъ, если вѣрить слухамъ о немъ. Онъ можетъ быть отличнымъ другомъ; во всѣхъ своихъ привязанностяхъ онъ выказываетъ горячность, постоянство и самоотверженіе. Онъ не терпитъ лести и неспособенъ къ низости и къ лицемѣрію. Но если бы я сталъ судить о немъ по впечатлѣнію, которое производятъ на меня его глаза, я счелъ бы его гордымъ, дерзкимъ и даже жестокимъ. Взглядъ его имѣетъ что-то необыкновенно строгое и отталкивающее; мнѣ говорили, что онъ часто оскорбляетъ своихъ низшихъ и подчиненныхъ. Можетъ быть этотъ то слухъ и расположилъ меня такъ понимать его взгляды. Извѣстно какъ насъ дурачитъ предубѣжденіе. Какъ бы тамъ ни было, но до сихъ поръ я имѣлъ случай видѣть его только съ хорошей стороны и дядя, который часто бесѣдуетъ съ нимъ въ уголкѣ, говоритъ, что это одинъ изъ достойнѣйшихъ людей, какихъ онъ когда либо встрѣчалъ. Тотъ, съ своей стороны, смотритъ кажется тѣми же глазами на стараго ипохондрика, котораго называетъ за-просто, Матью и часто припоминаетъ съ нимъ старинныя похожденія по тавернамъ. Все это приводитъ къ тому, что глаза Матью искрятся радостью едва покажется Куинъ. Если дядя бываетъ жолченъ и разстроенъ, Куинъ наводитъ его снова на хорошій ладъ и между ними, какъ между басомъ и дискантомъ, всегда полнѣйшая гармонія. На дняхъ, какъ-то, разговоръ зашелъ о Шекспирѣ; я не могъ удержаться, чтобы не сказать, съ нѣкоторою живостью, что готовъ бы дать сотню гиней для того, чтобы взглянуть на мистера Куина въ роли Фальстафа.-- "А я далъ бы тысячу, молодой человѣкъ,-- обратился онъ ко мнѣ, съ улыбкою, для того, чтобы удовлетворить вашему желанію." Дядя вполнѣ сходится съ нимъ во взглядахъ на жизнь, о которой Куинъ говоритъ, что она давно бы насолила ему, еслибъ онъ не топилъ ее въ стаканѣ вина.
   Мнѣ хотѣлось видѣть этого чудака за попойкою, и я просилъ дядю пригласить его на завтракъ, съ участіемъ черепахи. Во время завтрака, я долженъ быль навести разговоръ на одинъ случай, который будто подтверждалъ убѣжденія этихъ двухъ циниковъ. Я имѣлъ смѣлость не согласиться съ мнѣніемъ мистера Брэмбля, утверждавшаго, что разнохарактерность толпы на здѣшнихъ собраніяхъ противна всякому порядку и приличію; что она способствуетъ къ развитію дерзости и самонадѣянности въ низшихъ классахъ и заражаетъ дурнымъ тономъ чувства и понятія лицъ, принадлежащихъ къ высшимъ сферамъ общества. Онъ прибавилъ, что такое неумѣстное смѣшеніе возбудило бы презрѣніе къ намъ всѣмъ нашихъ сосѣдей и было бы чуть ли не хуже распостраненія фальшивой монету. Я возражалъ на это, что плебеи, съ такою жадностью подражающіе нынѣ знати въ одеждѣ и въ экипажахъ, станутъ, современемъ, подражать ей въ правилахъ ея и пріемахъ; образуются ея разговорами и примутъ изящество внѣшней формы; но когда я обратился къ мистеру Куину, вызывая его подтвердить мое мнѣніе, что взаимное сближеніе классовъ общества послужитъ къ улучшенію массы,-- "да, отвѣчалъ онъ; точно также, какъ блюдо мармалада улучшаетъ горшокъ сиропа".
   Я сознался, что не совсѣмъ коротко знакомъ съ высшимъ кругомъ, но видалъ, однакоже, въ Лондонѣ и въ другихъ мѣстахъ то, что называютъ цвѣтомъ общества; что батскій кругъ кажется ни въ чемъ ему не уступаетъ, и что вообще лица, составляющія его, не ниже другихъ лицъ той же сферы, въ отношеніи изящества манеръ и образа жизни. "Но обратимся къ опыту, сказалъ я. Джекъ Гольдеръ, готовившійся къ духовному званію, получилъ наслѣдство въ двѣ тысячи фунтовъ стерлинговъ ежегоднаго дохода, по смерти своего брата. Теперь наслѣдникъ находится въ Батѣ, прогуливается въ фаэтонѣ, четвернею, съ парою волторнистовъ верхами позади; по всѣмъ трактирамъ Бата и Бристоля даетъ пиры, гдѣ гости его пресыщаются клеретомъ и черепаховымъ супомъ. По внушенію церемоніймейстера, котораго онъ просилъ руководить имъ, онъ купилъ себѣ дюжину роскошныхъ нарядовъ; проигралъ нѣсколько сотъ въ бильярдъ шулерамъ, и взялъ на содержаніе хорошенькую нимфу изъ Авонстрита. Но находя, что всѣ эти траты не опустошаютъ его кассы, совѣтчикъ его подалъ ему мысль пригласить, завтрашній день, все общество, на вечерній чай въ одну изъ общественныхъ залъ. Для приданія празднику какъ можно болѣе оживленія, каждый столъ будетъ установленъ сластями и букетами, до которыхъ, однако, никто не будетъ имѣть права прикоснуться, прежде нежели прозвонятъ въ колокольчикъ. Тогда дамы будутъ вправѣ угощаться сколько душѣ угодно. Вотъ будетъ отличный случай испытать благовоспитанность здѣшняго общества".
   "Я хочу тамъ присутствовать!" вскричалъ дядя. "Если я найду мѣсто вдали отъ давки, которой вовсе не хочу подвергаться, то непремѣнно отправлюсь потѣшиться этою сценою." Куинъ предложилъ занять мѣсто подлѣ оркестра и мы приняли его совѣтъ. Гольдеръ пріѣхалъ прежде насъ, съ своими музыкантами; однако и насъ пропустили. Чай прошелъ по обыкновенію, и общество, вставъ изъ за столовъ, раздѣлилось на группы, въ ожиданіи сигнала. Лишь только раздался звонокъ, какъ всѣ съ жадностію бросились къ дессерту и вся зала взволновалась. Все это толкалось, напирало, ловило, хватало, вырывало, дралось, бранилось и визжало. Букеты вырывались изъ рукъ, отрывались отъ груди, стекло и фаянсъ лѣтѣли въ куски и усыпали черепками полъ и столы. Крики, ругательства, рыночныя изрѣченія, раздавались во всей ихъ первобытной энергіи, безъ малѣйшихъ прикрасъ, и къ этимъ цвѣтамъ краснорѣчія -- не менѣе выразительныя жесты. Кто прищелкивалъ пальцами; кто растопыривалъ ихъ, въ видѣ граблей. Иные хлопали въ ладоши, или шлепали себя по задамъ. Наконецъ дошло до того, что многіе вцѣпились другъ другу въ волосы и зрѣлище готовилось сдѣлаться настоящею битвою. Чтобы еще болѣе поджечь бойцовъ и возбудить ихъ пылъ, Гольдеръ подалъ знакъ музыкантамъ пріударить въ свои волторны. Но это произвело совсѣмъ противуположное дѣйствіе. Звуки раздались для нихъ неожиданнымъ упрекомъ, въ одну минуту образумившимъ ихъ, давъ имъ почувствовать все неприличіе своего положенія. Битва разомъ прекратилась и бойцы, сознавъ свое нелѣпое поведеніе, принялись подбирать свои чепцы, платки и манжеты; большая часть тотчасъ же удалилась, пристыженная и молчаливая.
   Куинъ много смѣялся надъ этимъ приключеніемъ, но тонкое чувство дяди было оскорблено. Онъ съ видимою грустью поникъ головою и, кажется, досадовалъ, что его мнѣніе оправдалось. Дѣйствительно, побѣда его была полнѣе, нежели онъ воображалъ, потому что на слѣдующій день мы узнали, что двѣ изъ амазонокъ, наиболѣе отличившихся въ дѣлѣ, стояли, по своему положенію, весьма близко къ Сенъ-Джемскому двору. Одна изъ нихъ была баронесса; другая, вдова богатаго и знатнаго лица. Дядя не проронилъ ни слова, пока мы благополучно совершали путешествіе, съ праздника, въ кафе-ресторанъ. Прійдя туда, онъ снялъ шляпу и сказалъ, отирая потъ на лбу:
   -- Благодарю Бога, что мистриссъ Тебита Брэмбль не случилась на полѣ сраженія.-- "Готовъ поручиться сотнею фунтовъ, вскричалъ Куинъ, за ея кулакъ, противъ лучшаго кулака во всей этой свалкѣ". Но дѣло въ томъ, что ее, конечно, ничто не удержало бы дома, еслибы она не имѣла неосторожности принять слабительное передъ тѣмъ, какъ до нея дошла вѣсть о затѣвающемся удовольствіи. Она уже нѣсколько дней была занята чисткою стараго бархатнаго платья, въ которомъ ей предстояло открыть слѣдующій балъ, съ сэромъ Уликомъ Мэкиллигутомъ.
   Я могъ бы многое разсказать тебѣ объ этой милой дамѣ, но, вѣдь ты очень мало ее знаешь. Она замѣчательно любезна съ мистеромъ Куиномъ, саркастическій умъ котораго внушаетъ ей какъ будто нѣкоторый страхъ; но и тутъ грубость ея беретъ иногда верхъ надъ осторожностью.-- "Мистеръ Гуинъ", сказала она однажды, "мнѣ очень забавно было смотрѣть, какъ вы играли духа въ Гамлетѣ, на Друрилэнскомъ театрѣ; какъ вы выскочили, блѣдный, съ красными глазами, изъ-подъ пола и разсказали какъ страшно кипѣть въ сѣрномъ огнѣ. Пожалуйста, заставьте поговорить духа." -- "Сударыня, отвѣчалъ Куинъ, взглянувъ на нее съ глубочайшимъ презрѣніемъ, ваше желаніе безсильно надъ духомъ".-- Она не почувствовала щелчка и продолжала: "Право, вы были совсѣмъ какъ настоящій духъ; и пѣтухъ такъ натурально прокричалъ. Удивляюсь, какъ вы могли выучить его пропѣть именно въ ту минуту, когда было нужно. Вѣрно это боевой пѣтухъ; не такъ ли, мистеръ Гуинъ?" -- "Самый дрянной, сударыня".-- "Дрянной, или не дрянной, но онъ пропѣлъ такимъ звучнымъ теноромъ, что я желала бы имѣть подобнаго пѣтуха въ Брэмбльголлѣ, чтобы будить по утрамъ моихъ дѣвокъ. Не знаете ли, гдѣ я могу достать такого?" -- "Вѣроятно, въ рабочемъ домѣ сенъ-джильскаго прихода; впрочемъ мнѣ не отличить его особыхъ примѣть". "Боже мой, сестра, какъ ты разболталась!" вскричалъ наконецъ дядя; кипѣвшій отъ досады. "Двадцать разъ говорилъ я тебѣ, что этого джентльмена зовутъ совсѣмъ не Гуиномъ".-- "Ну все равно, братецъ, обиды тутъ нѣтъ. Гуинъ хорошее имя, старинное, чисто-британское имя. Я думала, что мистеръ происходитъ отъ Елены Гуинъ, которая занималась однимъ съ нимъ ремесломъ; а если бы оно было такъ, то въ жилахъ мистера текла бы царская кровь, онъ, можетъ, происходилъ бы отъ короля Карла".-- "Нѣтъ, сударыня, моя мать не была такою знаменитою куртизаною. Правда, что мнѣ самому иногда сдается, что я происхожу отъ царской крови, потому что во мнѣ много самоуправства. Будь я, напримѣръ, въ эту минуту, самодержавнымъ государемъ, я велѣлъ бы подать себѣ, на подносѣ, голову вашей кухарки: она поступила самымъ беззаконнымъ образомъ съ госпожею щукою, искромсавъ ее въ куски и подавъ безъ соуса. О tempora! о mores!"
   Эта шутка дала разговору менѣе щекотливый оборотъ. Но пора кончить, а не то мое посланіе покажется тебѣ такимъ же скучнымъ, какъ болтовня тетушки Тэбби. Остаюсь, по обыкновенію,

твой искренній другъ,
Д. Мельфордъ.

   Батъ, 30 апрѣля.

-----

Къ доктору Льюизу.

   Любезный Льюизъ! Я получилъ вашъ вексель на Вильштайръ, и былъ по немъ вполнѣ удовлетворенъ; но такъ какъ мнѣ неудобно держать у себя на квартирѣ такую сумму наличныхъ денегъ, то я положилъ 250 фунтовъ въ батскій банкъ, и взялъ на нихъ векселя на лондонскій, такъ какъ я оставляю Батъ по окончаніи сезона. Нужно вамъ сказать, что такъ какъ я уже пустился въ свѣтъ, то рѣшился показать Лидди и Лондонъ. Это добрѣйшее созданіе, какихъ я когда либо знавалъ; моя привязанность къ ней усиливается съ каждымъ днемъ. Что касается до Тэбби, то я намекнулъ ирландскому боронету насчетъ ея приданаго и не сомнѣваюсь, что это посбавитъ въ немъ жару. То-то вспыхнетъ самолюбіе моей сестрицы! сколько клеветъ и брани услышимъ мы на бѣднаго сэра Улика, когда онъ возбудитъ месть этого старо-дѣвственнаго сердца! Этотъ разрывъ облегчитъ для насъ отъѣздъ изъ Бата, гдѣ Тэбби находитъ, кажется, особенное удовольствіе жить. Что до меня, то я такъ ненавижу Батъ, что не былъ бы въ состояніи прожить здѣсь такъ долго, еслибы не встрѣтилъ старыхъ друзей, общество которыхъ облегчаетъ мою скуку. Отправившись однажды утромъ въ кофейню, я не могъ глядѣть безъ удивленія и жалости на окружавшее меня общество. Насъ было человѣкъ тринадцать: семеро -- страдавшихъ параличомъ, подагрою и ревматизмомъ; трое -- изувѣченныхъ несчастными случаями; остальные глухіе, или слѣпые. Одинъ ковылялъ, другой хромалъ, третій волочилъ ноги, четвертый изгибался между костылей, какъ мумія повѣшеннаго въ цѣпяхъ разбойника; пятый какъ телескопъ, простирался въ горизонтальномъ положеніи, волочимый двумя носильщиками; а шестой сидѣлъ, какъ истуканъ, въ креслѣ на колесахъ, которое прислужникъ перевозилъ съ мѣста на мѣсто.
   Пораженный нѣкоторыми лицами, я обратился къ книгѣ съ именами подписчиковъ и увидѣлъ въ числѣ ихъ много именъ моихъ старинныхъ друзей. Тутъ я началъ пристальнѣе всматриваться въ группу больныхъ. Наконецъ я узналъ контръ-адмирала Больдерика, товарища моей молодости, котораго не видалъ съ тѣхъ поръ, какъ его назначили лейтенантомъ въ Севернъ. Онъ превратился въ старикашку съ деревянною ногою и съ изможденнымъ лицомъ; почтенная сѣдина дѣлала его еще старѣе на видъ. Подсѣвъ къ столу, за которымъ онъ читалъ газеты, я проглядѣлъ на него нѣсколько минутъ, съ удовольствіемъ и сожалѣніемъ, наполнявшими мнѣ душу какимъ-то нѣжнымъ чувствомъ. Наконецъ я дотронулся до его руки. "Сэръ, произнесъ я, кто бы могъ думать, сорокъ лѣтъ тому...." Я не могъ продолжать отъ волненія. "Никакъ старый товарищъ!-- онъ! онъ!" вскричалъ онъ, сжимая мою руку и всматриваясь въ меня сквозь очки. "Я узнаю судно, хотя его уже много разъ конопатили съ тѣхъ поръ, какъ мы разстались; но до имени не могу добраться". Я назвалъ ему себя. "Матью! старый товарищъ и сослуживецъ! Ты все еще подъ парусами!" Онъ поднялся съ мѣста и заключилъ меня въ объятія. Его восторгъ дорого, однако, мнѣ обошелся: обнимая меня, онъ ткнулъ мнѣ въ глаза своими очками и въ ту же самую минуту наступилъ деревянною ногою на больной палецъ моей ноги, такъ что у меня отъ боли выступили слезы. Когда миновалъ первый порывъ радости свиданія, Больдерикъ указалъ мнѣ еще на двоихъ господъ въ залѣ, оказавшихся также нашими старинными, общими друзьями. Истуканъ составлялъ все то, что оставалось отъ полковника Кокриля, лишившагося употребленія ногъ въ американскую компанію; а телескопъ оказался моимъ университетскимъ товарищемъ, сэромъ Реджинальдомъ Бентли. Онъ неожиданно получилъ титулъ и наслѣдство и почувствовалъ въ себѣ призваніе къ охотѣ за лисицами, для котораго оказались совершенно безполезными всѣ пройденныя имъ науки. Слѣдуя, однажды, за собаками, черезъ глубокій ручей, онъ схватилъ воспаленіе въ кишкахъ, которое довело его до настоящаго положенія. Наше старое знакомство было скоро возобновлено, съ самыми жаркими увѣреніями взаимнаго расположенія, и мы тутъ же условились отпраздновать эту неожиданную встрѣчу общимъ обѣдомъ въ одной изъ тавернъ. Другъ мой Куинъ, оказавшійся по счастію свободнымъ, сдѣлалъ намъ удовольствіе своимъ обществомъ. Признаюсь, это былъ мой лучшій день, за всѣ послѣдніе двадцать лѣтъ. Съ вами, Льюизъ, мы никогда не разлучались и потому не испытали самой тонкой приправы дружбы, которая дается одною долгою разлукою. Не могу выразить и половины того, что я перечувствовалъ при этомъ неожиданномъ сближеніи трехъ, четырехъ старыхъ товарищей, такъ долго разлученныхъ и такъ много потерпѣвшихъ отъ жизненныхъ невзгодъ. Это было отголоскомъ молодости, чѣмъ-то въ родѣ воскресенія мертвыхъ, осуществившимъ сладкія мечты о возможности Свидѣться когда нибудь съ умершими друзьями. Удовольствіе мое нисколько не теряло отъ легкой тѣни меланхоліи, вызванной во мнѣ воспоминаніями о прошлыхъ сценахъ, о многихъ дорогихъ лицахъ, которыхъ уже дѣйствительно похитила рука смерти.
   Удовольствіе и оживленіе общества, казалось, брало верхъ надъ тѣлесными недугами составлявшихъ его лицъ. У насъ хватило философіи забавляться собственными бѣдствіями; таково-то могущество дружбы, этого лучшаго лекарства въ жизни! Впрочемъ, позже я узналъ, что никто изъ нихъ не обопюлся безъ минутъ, и даже часовъ, страданія. Каждый, по очереди, жаловался на свои страданія, и въ душѣ, всѣ были недовольны. Кромѣ физическихъ страданій, каждый считалъ себя обдѣленнымъ за трапезою жизни. Больдерикъ жаловался, что за всю свою долгую, тяжелую службу, получилъ только половинную пенсію контръ-адмирала; полковникъ былъ глубоко обиженъ тѣмъ, что его обогнали генералы-выскочки, служившіе подъ его начальствомъ, а самъ онъ едва изворачивается маленькою пенсіею, такъ какъ онъ не привыкъ къ разсчетливости. Что касается до баронета, то онъ попалъ въ долги, вслѣдствіе выбора, стоившаго ему большихъ издержекъ, и принужденъ былъ отказаться отъ своего званія въ парламентѣ и въ своемъ графствѣ, и взяться за управленіе имѣніемъ. Но горе послѣдняго, которому виною былъ онъ самъ, не произвело на меня и половины того дѣйствія, какъ несчастіе двухъ первыхъ; эти подвизались съ честью и отличіемъ на жизненномъ поприщѣ и принуждены влачить преклонные дни свои въ бездѣйствіи и ничтожествѣ. Они давно бросили леченіе водами, испытавъ его недѣйствительность. Пользоваться общественными удовольствіями они не имѣли средствъ. Чѣмъ же было имъ наполнять свое время? Утро они мыкали по заламъ или по кофейнямъ, играя въ вистъ, или толкуя о газетныхъ новостяхъ; по вечерамъ убивали время въ гостиныхъ, среди желчныхъ, больныхъ и скучныхъ старухъ. Такова-то бываетъ участь многихъ, которымъ природа, казалось, сулила лучшую долю.
   Лѣтъ около двѣнадцати тому назадъ, въ Батѣ поселилось нѣсколько семействъ, изъ тѣхъ, что пріѣзжаютъ сюда лечиться. Имѣя ограниченныя средства, онѣ разсчитывали, съ небольшими издержками, пользоваться здѣсь всѣми удобствами. Но безуміе нынѣшнихъ нравовъ дѣлаетъ жизнь въ Батѣ слишкомъ дорогою для этихъ семей и имъ приходится думать о переселеніи. Нѣкоторыя уже перемахнули въ валлійскія горы; другія отправились въ Экзетеръ. Но нѣтъ сомнѣнія, что и тамъ ихъ настигнетъ волна безумной роскоши и станетъ гонять ихъ съ мѣста на мѣсто, до самыхъ границъ государства, а за тѣмъ заставитъ ихъ искать какой нибудь новой страны. Батъ сдѣлался совершеннымъ вертепомъ безстыдства и обмановъ. Всѣ необходимые для жизни предметы продаются за неслыханную цѣну, и это вовсе по покажется удивительнымъ, когда знаешь, что самая ничтожнѣйшая личность изъ тѣхъ, что пріѣзжаютъ сюда проживать состояніе, считаетъ своею обязанностью держать открытый столъ и думаетъ выказывать высокій тонъ, глядя сквозь пальцы на мошенничества слугъ, которые всѣ въ заговорѣ съ лавочниками, тутъ есть теперь одинъ подобный выскочка, который платитъ своему повару по семидесяти гиней въ недѣлю, за одинъ обѣдъ въ день. Это жалкое сумасбродство становится до того заразительно, что охватываетъ собою даже чернь, даже грязный осадокъ общества. Тутъ былъ одинъ торговецъ неграми, съ острова Ямайки, заплатившій содержателю одной изъ залъ шестьдесятъ гиней за вечеръ съ чаемъ и кофе, на который онъ пригласилъ здѣшнее общество. На слѣдующее же утро онъ покинулъ Батъ и никто изъ его гостей не составилъ себѣ понятія о его личности и не давалъ себѣ труда узнавать его имя. Такихъ случаевъ бываетъ много; каждый день обозначается здѣсь особою глупостью, впрочемъ слишкомъ пошлою, чтобы заставить улыбнуться мыслящаго человѣка.
   Однако, сплинъ приближается ко мнѣ быстрыми шагами; къ тому же, надо и вамъ дать отдыхъ, чтобы вы не послали къ чорту вашего слишкомъ усерднаго корреспондента,

М. Брэмбля.

   Батъ, 5 мая.

------

Къ миссъ Летиціи Уиллисъ, въ Глосестеръ.

   Милая Лотти, 26-го, прошлаго мѣсяца, я написала тебѣ длинное письмо, гдѣ описывала наше житье-бытье въ Батѣ; я съ нетерпѣніемъ ожидаю твоего отвѣта. Пользуясь случаемъ, посылаю тебѣ двѣ дюжины батскихъ колецъ. Шесть лучшихъ изъ нихъ оставь для себя, а остальныя раздай, по своему благоусмотрѣнію, дѣвицамъ, нашимъ подругамъ. Не знаю, понравятся ли тебѣ девизы; нѣкоторые изъ нихъ не совсѣмъ въ моемъ вкусѣ, но я принуждена была взять то, что нашла готовымъ. Я въ отчаяніи, что ни ты, ни я, не имѣемъ никакихъ извѣстій объ одной особѣ. Не можетъ же это быть добровольною небрежностью. Ахъ, милая Летти! Меня начинаютъ одолѣвать страшныя мысли, какія то грустныя сомнѣнія; конечно, неблагородно предаваться имъ, не имѣя точныхъ основаній. Дядя подарилъ мнѣ прекрасный гранатовый уборъ, и поговариваетъ свозить насъ въ Лондонъ, что, разумѣется, было бы очень пріятно. Но Батъ мнѣ, также, очень нравится и я надѣюсь, что дядя не оставитъ его до окончанія сезона; къ тому же, между нами сказать, и для тетушки здѣсь кое что встрѣтилось, такъ что мы, вѣроятно, еще не скоро отсюда уѣдемъ.
   Вчера утромъ, она отправилась завтракать въ одну изъ залъ; но спустя съ полчаса, возвратилась, въ сильнѣйшемъ волненіи, вмѣстѣ со своимъ Чаудеромъ, сидѣвшимъ съ нею въ носилкахъ. Я полагаю, что съ несчастнымъ животнымъ что нибудь приключилось; этотъ Чаудеръ служитъ главнѣйшимъ источникомъ всѣхъ тетушкиныхъ огорченій. Какая жалость, Летти, что женщина ея ума и ея возраста отдаетъ всю свою привязанность такому скверному, безобразному животному, которое ворчитъ на каждаго и кусается. Я спросила у Джона Томаса, сопровождавшаго его слуги, что такое приключилось; но онъ, вмѣсто отвѣта, только зубы скалилъ. Послали за извѣстнымъ собачьимъ врачемъ, который брался вылечить больнаго съ однимъ условіемъ, чтобы его отдали къ нему на домъ; но тетушка ни за что не хотѣла разстаться съ Чаудеромъ. Она приказала кухаркѣ нагрѣть салфетокъ и собственноручно прикладывала ихъ къ животу своего любимца. Она на отрѣзъ отказалась быть въ тотъ вечеръ на балѣ и не вышла даже къ сэру Улику, который пришелъ къ намъ пить чай, такъ что онъ принужденъ былъ вскорѣ уйти, отыскивать себѣ другую даму для вечера. Мой братъ Джерри куритъ, да пляшетъ. Дядя, или пожимаетъ плечами, или разражается громкимъ смѣхомъ. Тетушка то плачетъ, то бранится, поперемѣнно, и горничная ея Уинъ Дженкинсъ съ удивленіемъ пялитъ на нее глаза, дѣлая преглупыя мины; я не уступаю ей въ любопытствѣ, но не рѣшаюсь выспрашивать.
   Можетъ быть время объяснитъ загадку: не можетъ же долго оставаться тайною что нибудь, случившееся въ общественной залѣ. Все, что я пока знаю, это то, что тетушка очень дурно отзывалась вчера вечеромъ о сэрѣ Уликѣ Мэкиллигутѣ и спрашивала дядю не намѣренъ ли онъ цѣлое лѣто варить насъ въ Батѣ.-- "Нѣтъ, отвѣчалъ онъ, значительно улыбаясь;-- мы уѣдемъ отсюда до каникулъ; хотя я не сомнѣваюсь, что съ нѣкоторою долею воздержанія и разсудка, темпераментъ нашъ могъ бы круглый годъ не подвергаться излишнему жару, даже въ Батѣ". Такъ какъ я не поняла смысла этого намека, то намотала его себѣ на усъ; можетъ современемъ, я буду въ состояніи разъяснить все это, къ твоему удовольствію. Теперь же прошу тебя только писать мнѣ поисправнѣе и не переставать любить твою

Лидію Мельфордъ.

   Батъ, 6 мая.

------

Къ сэру Уаткину Филлипсу, въ Оксфордскій университетъ.

   И такъ вся исторія съ миссъ Блеккерби оказалась фальшивою тревогою и деньги мои спасены! Жалѣю однако, что она такъ поторопилась затѣвать ее, потому что хотя слава, что я сдѣлалъ ее матерью и могла бы придать мнѣ нѣкоторое значеніе, но связь съ нею ни въ какомъ случаѣ не могла бы дѣлать мнѣ чести. Въ прошломъ письмѣ я говорилъ тебѣ, что имѣю надежду видѣть Куина среди разгара веселья, въ тавернѣ, въ этомъ храмѣ задушевныхъ бесѣдъ, гдѣ онъ, какъ жрецъ Кома, разливаетъ вокругъ себя оживленіе и сыплетъ искрами ума. Я имѣлъ это удовольствіе. Мнѣ случилось обѣдать съ Куиномъ въ гостинницѣ Трехъ-Бочекъ и я имѣлъ честь видѣть его подъ вліяніемъ винныхъ паровъ. Часовъ въ десять вечера онъ былъ отвезенъ къ себѣ домой, и такъ какъ это случилось въ пятницу, то онъ приказалъ не безпокоить себя до самаго воскресенья. Не думай, однако, чтобы вино производило на него какое либо иное дѣйствіе, кромѣ удвоенной веселости -- разговора. Еще за нѣсколько часовъ до нашего ухода, онъ потерялъ употребленіе членовъ, но умственныя способности его вполнѣ сохранились и такъ какъ онъ тотчасъ высказывалъ каждую веселую мысль, приходившую ему на умъ, то я не могъ надивиться блеску его воображенія и силѣ выраженій. Куинъ большой гастрономъ въ пищѣ и въ питьѣ; эпикуреизмъ его, въ настоящемъ смыслѣ слова, такъ силенъ, что онъ по можетъ довольствоваться обыкновеннымъ обѣдомъ. Для него это такое важное дѣло, что онъ повсюду беретъ на себя должность распорядителя и особа, приглашенная къ заказанному имъ обѣду, можетъ быть увѣрена, что ей подадутъ самыя отборныя блюда и самыя тонкія вина. Онъ самъ сознается, что склоненъ къ наслажденіямъ желудка и часто подсмѣивается надъ собственною чувственностью; но въ его аппетитѣ нѣтъ ничего эгоистическаго. Онъ находитъ, что вкусный обѣдъ соединяетъ хорошихъ людей, веселитъ умъ, открываетъ сердце, изгоняетъ изъ разговора всякое стѣсненіе и распространяетъ въ обществѣ счастливыя идеи. Но мистеръ Джемсъ Куинъ не такая личность, на анализъ которой хватило бы однаго письма; на этотъ разъ я намѣренъ оставить её въ покоѣ и приняться за другую, совершенно инаго покроя.
   Тебѣ хочется поближе познакомиться съ личностью нашей тетушки; ты разчитываешь потѣшиться ея интригою съ сэромъ Уликомъ Мэкиллигутомъ; но надеждамъ твоимъ не суждено сбыться, вся интрига кончилась. Старый баронетъ точно борзая собака: какъ только почуялъ, что дичь не жирна, такъ и на попятный. Я уже говорилъ тебѣ, что миссъ Тебитѣ лѣтъ подъ сорокъ пять. Фигура ея сухая, долговязая, сутоловатая, съ плоскою грудью и неуклюжими движеніями, лицо у ней жолтое, усыпаное веснушками, глаза не сѣрые, но зеленоватые, какъ у кошки; и постоянно воспламененные; цвѣтъ волосъ -- песочный, или скорѣе пыльный; лобъ низкій; носъ длинный, заостренный и, при холодной погодѣ, всегда съ краснотою на кончикѣ; губы тонкія, ротъ широкій; зубы рѣдкіе, шатающіеся, неровные цвѣтомъ и величиною; шея длинная, собранная въ тысячу мелкихъ складокъ. Нравъ у нея гордый, упрямый, тщеславный, хитрый, пронырливый и жадный. Природная сухость сердца, безъ сомнѣнія, усилилась въ ной неудачами въ любви, потому что ея безбрачнаго состоянія отнюдь по слѣдуетъ приписывать ея отвращенію отъ брака, напротивъ того, она не упускаетъ ни одного случая, чтобы освободиться отъ ненавистнаго для нея прозвища старой дѣвы. Еще до моего рожденія, она, однажды, такъ далеко зашла, кокетничая съ какимъ то офицеромъ, что репутація ея вышла изъ этого не совсѣмъ свѣтлою. Потомъ она влюбилась въ священника, который намекнулъ ей стороною о предстоявшей вакансіи въ приходѣ, зависѣвшей отъ ея брата; но узнавъ, что вакансія уже обѣщана другому, онъ обратился вспять. Мистриссъ Тебита отмстила за себя, выискавъ средство лишить его мѣста. Слѣдующій предметъ ея былъ лейтенантъ военнаго корабля, съ родни нашей фамиліи. Онъ мало смыслилъ въ утонченностяхъ любви и не прочь былъ вступить въ законный бракъ съ кузиною Тэбби. Но прежде нежели дѣло было улажено, лейтенатъ долженъ былъ выступить на крейсерство въ море, и погибъ въ схваткѣ съ французскимъ фрегатомъ. Но взирая на всѣ эти неудачи, тетушка не отчаивалась: она направила всѣ свои уловки на доктора Льюиза, этого fichis Achates моего дяди. Она съумѣла кстати захворать и вынудила дядю стать посредникомъ между нею и его другомъ; но докторъ -- ученый воробей, на мякинѣ его но проведешь. Онъ на отрѣзъ отказался отъ предложенія и мистриссъ Тэбби оставалось только учиться терпѣнію, послѣ тщетной попытки поссорить друзей. Потомъ она разочла, что ей выгоднѣе оставаться въ хорошихъ отношеніяхъ съ Льюизомъ, такъ какъ онъ сталъ ей необходимъ по своей профессіи врача.
   Это не было однако ея послѣднею попыткою къ сближенію съ нашимъ поломъ. Въ началѣ все ея состояніе ограничивалось тысячью фунтами, но въ послѣдствіи смерть сестры прибавила къ нимъ еще пятьсотъ, да кромѣ того, лейтенантъ завѣщалъ ей триста фунтовъ. Эту сумму она болѣе чѣмъ удвоила, проживая, безъ всякихъ издержекъ, въ домѣ своего брата и пользуясь доходами съ шерсти и сыра, производимыхъ дядиными коровами и овцами. Теперь капиталъ ея возросъ до пяти тысячъ фунтовъ; при этомъ жадность ея также растетъ, съ каждымъ днемъ; но это было бы еще сносно, еслибъ не ужаснѣйшій характеръ ея, безпрестанно повергающій весь домъ въ тревогу и шумъ. Эта женщина -- одинъ изъ тѣхъ злыхъ геніевъ, которые находятъ дьявольское удовольствіе внушать боязнь и ненависть въ себѣ подобныхъ.
   Я замѣтилъ однажды дядѣ, что меня удивляетъ, какъ человѣкъ его характера можетъ переносить постоянное присутствіе этого домашняго бича, отъ котораго такъ легко можно бы освободиться. Мое замѣчаніе задѣло его за живое: оно какъ будто намекало на недостатокъ въ немъ рѣшимости.-- "Не мудрено", сказалъ онъ, нахмуривъ брови,-- "не мудрено, что едва оперившаяся молодежь удивляется тому, что опытный человѣкъ признаетъ естественнымъ и неизбѣжнымъ. Твоя достойная тетушка незамѣтно сдѣлалась членомъ моего дома. Чортъ бы ее взялъ! она заноза въ моемъ тѣлѣ, мнѣ больно когда ее шевелятъ, желая выдернуть." Я замолчалъ и перемѣнилъ разговоръ. Онъ въ самомъ дѣлѣ привязанъ къ этой странной женщинѣ, привязанностью, идущею наперекоръ здравому смыслу и презрѣнію, которое должны внушать ему ея умъ и характеръ. Да я убѣжденъ, что и она также очень любитъ брата, но любовь ея выражается постояннымъ ворчаньемъ; она безъ устали мучитъ дядю, но это изъ чистѣйшей нѣжности. Единственное существъ въ домѣ, къ которому она выказываетъ привязанность въ настоящемъ смыслѣ слова,-- это ея собака Чаудеръ, скверный ньюфаундлендскій выродокъ, подаренный ей женою одного шкипера, въ Суансеѣ. Можно подумать, что она полюбила это животное единственно за его отвратительную наружность и злобу, какъ будто на самомъ дѣлѣ между ними существуетъ инстинктивная симпатія. Какъ бы то ни было, но она безпрестанно ласкаетъ его и почти всѣхъ обратила въ прислугу этому проклятому животному, которое сдѣлалось, однако же, ближайшею причиною ея разрыва съ сэромъ Уликомъ Мэкиллигутомъ.
   Надо тебѣ сказать, что она бросила вчера бѣдную Лидди и отправилась завтракать въ общественную залу, въ сопровожденіи одного своего Чаудера. Она надѣялась встрѣтить тамъ баронета, который пригласилъ ее быть его дамою въ тотъ вечеръ, на балѣ. Едва Чаудеръ показался въ залу, какъ церемонійместеръ, пораженный этимъ явленіемъ, бросился, чтобы выгнать его вонъ и далъ ему пинка ногою. Но тотъ, не признавая его власти, оскалилъ въ отвѣтъ рядъ длинныхъ, острыхъ зубовъ, отодвинувшихъ мѣстнаго владыку на приличную дистанцію. Пока этотъ стоялъ въ недоумѣніи и ужасѣ передъ своимъ антагонистомъ, призывая слугу, къ нему подоспѣлъ на помощь сэръ Уликъ Мэкиллигутъ и будто не подозрѣвая нѣжной связи между этимъ непрошеннымъ гостемъ и его хозяйкою, далъ ему въ зубы такого толчка, что тотъ съ воемъ бросился къ двери. Миссъ Тебита, пораженная этимъ оскорбленіемъ, бросилась съ такимъ же точно воплемъ, вслѣдъ за собакою. Баронъ побѣжалъ за нею, стараясь извинить свою ошибку, тогда какъ Деррикъ, церемоніймейстеръ, напоминалъ ей объ условіяхъ и правилахъ общественныхъ собраній.
   Но вмѣсто того, чтобы смягчиться извиненіями барона, она сказала ему, что отнынѣ она убѣждена, что онъ вовсе не джентльменъ; а церемоніймейстера, протянувшаго было руку, чтобы подсадить ее въ носилки, она стукнула по пальцамъ своимъ опахаломъ. Слуга моего дяди стоялъ у двери, когда она усѣлась въ паланкинъ вмѣстѣ съ своимъ Чаудеромъ, и отправилась домой, сопровождаемая насмѣшками носильщиковъ и прочей сволочи. Я вошелъ въ залу именно въ ту минуту, когда шумъ только что унялся. Ко мнѣ подошелъ баронетъ съ притворно-печальнымъ видомъ и разсказалъ мнѣ все происшествіе. Я сталъ отъ души смѣяться и лицо его прояснилось.-- "Другъ мой, сказалъ онъ мнѣ, какъ же мнѣ было не поспѣшить на помощь къ бѣдному церемоніймейстеру, когда я увидѣлъ какъ это дикое животное сбиралось пожрать его?-- Но я ни какъ не думалъ, что животное принадлежитъ къ свитѣ мистриссъ Брэмбль; -- о, еслибъ я зналъ это, я предоставилъ бы ему позавтракать, на здоровье, Деррикомъ. Вы знаете, любезный другъ, какъ мы, Ирландцы, легко попадаемъ въ просакъ. но какъ бы то ни было, а я повинюсь и надѣюсь заслужить прощеніе; съ кающагося грѣшника половина вины долой." Я сказалъ ему на это, что, такъ какъ съ его стороны вина была неумышленная, то есть надежда на прощеніе.
   Но на дѣлѣ все его огорченіе было притворное. Когда онъ приступалъ къ ухаживанью за миссъ Тебитою, то воображеніе его прикинуло тысячь шесть небывалыхъ фунтовъ къ ея приданому. Эта ошибка была только нынче разъяснена ему. Вслѣдствіе этого онъ ухватился за первый, представившійся ему случай подпасть, приличнымъ образомъ, подъ немилость своей дамы, чтобы прекратить съ нею всѣ дальнѣйшія сношенія. Когда онъ явился къ намъ, чтобы извиниться предъ оскорбленною красавицею, его къ ней не допустили и дали понять, что отнынѣ онъ никогда не застанетъ ея дома. Она была доступнѣе для Деррика, также явившагося требовать удовлетворенія за оскорбленіе, которое она нанесла ему въ мѣстѣ, гдѣ онъ исполняетъ должность распорядителя. Она разочла, что ей выгоднѣе оставаться въ хорошихъ отношеніяхъ съ церемоніймейстеромъ, пока она еще намѣрена посѣщать собранія; къ тому же, зная, что онъ поэтъ, она боялась, чтобы онъ не выставилъ ея въ какой нибудь сатирѣ. Она извинилась передъ нимъ въ своемъ поступкѣ, приписывая его испугу, и подписалась на его поэмы. Онъ совершенно укротился, осыпалъ ее любезностями и пожелалъ даже примирится съ Чаудеромъ; но тотъ оказался вовсе нерасположеннымъ къ этому. Церемоніймейстеръ объявилъ, что перероетъ всѣ лѣтописи батскаго клуба и если найдетъ въ нихъ что нибуть говорящее въ пользу допущенія собакъ, то любимецъ мистриссъ Брэмбль непремѣнно будетъ допущенъ къ первому же завтраку. Но едва ли она рѣшится снова подвергнуться неудачѣ. Трудно предвидѣть кто теперь замѣнитъ въ ея сердцѣ сэра Мэкиллигута; но всякій явится кстати, лишь бы явился въ образѣ мужчины. Не смотря на то, что она большая святоша; не смотря на всю ея нетерпимость въ дѣлахъ вѣры, я убѣжденъ, что теперь она согласилась бы принять предложеніе анабаптиста, квакера, даже еврея; она даже скрѣпила бы уговоръ своимъ собственнымъ обращеніемъ. Но можетъ быть я уже слишкомъ дурнаго мнѣнія объ этой особѣ, которую, надо признаться, не слишкомъ хорошо отрекомендовалъ тебѣ твой

Д. Мельфордъ.

   Батъ, 6 мая.

-----

Къ доктору Льюизу.

   Вы спрашиваете почему я не прогуливаюсь верхомъ во время хорошей погоды? Но въ какой же части этого земнаго рая долженъ я совершать мою прогулку? Не ѣздить ли мнѣ по главнымъ улицамъ, Бристольской и Лондонской, и задыхаться тамъ отъ пыли, или рисковать быть задавленнымъ между дилижансами, фаэтонами, фурами и угольнымъ грузомъ, не говоря уже о толпѣ модныхъ джентльменовъ, скачущихъ по большой дорогѣ, съ цѣлію выказать свою наѣздническую ловкость, и модныхъ дамъ, щеголяющихъ тамъ своими экипажами? Не кататься ли мнѣ по прибрежью, чтобы замучиться до смерти, взбираясь все къ верху, безъ надежды достичь вершины? Я уже предпринималъ нѣсколько отчаянныхъ прыжковъ въ эти высшія сферы, но каждый разъ обратно низвергался въ нашу паровую яму, измученный и обезкураженный тщетными попытками. Мы, бѣдные больные, томимся и бьемся здѣсь, какъ китайскіе пискари на днѣ пуншеваго стакана. Право, я должно быть околдованъ! Если я не разрушу поскорѣе чаръ и не дамъ тяги, то значитъ мнѣ придется обезумѣть въ этой вонючей, паровой котловинѣ. Дня два тому назадъ, случилось такое обстоятельство, что я чуть окончательно не распростился съ общественною жизнію. Одна изъ моихъ величайшихъ слабостей со стоитъ въ томъ, что я слишкомъ подчиняюсь мнѣнію людей, которыхъ презираю. Со стыдомъ сознаюсь, я не могу противиться докучливости. Этотъ недостатокъ твердости и выдержки -- прирожденный порокъ моего характера, который вы, конечно, не разъ замѣчали во мнѣ съ состраданіемъ, если не съ презрѣніемъ. Боюсь только не въ этомъ ли порокѣ слѣдуетъ искать корня нѣкоторыхъ изъ нашихъ пресловутыхъ добродѣтелей.
   Но безъ дальнихъ предисловій! Меня уговорили отправиться на балъ, посмотрѣть какъ Лидди протанцуетъ менуэтъ съ однимъ молодымъ сорванцомъ, сыномъ богатаго, лондонскаго подрядчика; мать этого молодаго человѣка живетъ въ нашемъ сосѣдствѣ и познакомилась съ Тэбби. Я высидѣлъ нескончаемыхъ два часа, задыхаясь отъ спертаго воздуха въ этой толпѣ и дивясь какъ сотни лицъ, считающихся разумными существами, находятъ удовольствіе глядѣть на ряды безсмысленныхъ животныхъ, выдѣлывающихъ въ продолженіи цѣлаго вечера, одну и туже глупую фигуру, на пространствѣ не превосходящемъ обширностью мастерской портнаго. Была бы тутъ еще грація, красота, ловкость, роскошные наряды, или хотя какая нибудь оригинальность, приковывающая вниманіе и говорящая воображенію,-- ну, тогда бы я не удивлялся. А то и этого ничего не было: это было скучное повтореніе одной и той же вялой безсмысленной сцены, представляемой актерами, которыхъ всѣ движенія обличали сопливость. Отъ безпрестаннаго мельканья передъ глазами этихъ призраковъ, у меня закружилась голова, и безъ того уже разболѣвшаяся отъ тяжелаго воздуха, зараженнаго дыханьемъ этой безсмысленой толпы. Я удалился за дверь и сталъ на порогѣ смежной комнаты, разговаривая съ моимъ другомъ Куиномъ.
   Между тѣмъ, менуэтъ кончился: стулья раздвинулись, чтобы очистить мѣсто для кадрили, и все общество разомъ поднялось на ноги, такъ что въ воздухѣ произошло сильное колебаніе. Въ эту минуту на меня вдругъ пахнула такая зараженная струя, что, нервы мои не выдержали и я безъ чувствъ повалился на полъ.
   Можете вообразить какого шума и суматохи надѣлалъ этотъ случай въ цѣломъ обществѣ. Когда я очнулся, то увидѣлъ себя въ покойныхъ носилкахъ, окруженнаго своими Отъ избытка нѣжности, сестра Тэбби мучила меня, сжимая мою голову и тыкая мнѣ въ носъ флаконъ съ оленьимъ спиртомъ, отъ чего у меня съ носу сошла вся кожа. Добравшись до дома, я тотчасъ послалъ за докторомъ К--, который успокоилъ меня, увѣривъ, что обморокъ мой произошелъ единственно отъ случайнаго дѣйствія нечистаго воздуха на необыкновенно раздражительные нервы. Не знаю какъ устроены нервы у прочихъ людей; вѣроятно изъ весьма грубаго вещества, что выдерживаютъ такіе напоры. Въ самомъ дѣлѣ, это была отвратительная смѣсь запаха, въ которой спорили о преобладаніи сильнѣйшая вонь и крѣпчайшіе духи. Представьте себѣ крѣпчайшій экстрактъ изъ всѣхъ возможныхъ пахучихъ веществъ, какъ-то: гніющихъ десенъ, поврежденныхъ легкихъ, открытыхъ фонтанелей, потѣющихъ ногъ, издающихъ матерію ранъ и нарывовъ, пластырей, мазей и при парокъ, венгерской воды, спирта, лаванды, ассафетиды, мускуса, летучей соли и тысячи другихъ воняющихъ веществъ, которыхъ я не могу перечислить. Такова-то благовонная атмосфера, которою мы дышемъ въ избранномъ батскомъ обществѣ; и на нее-то я промѣнялъ чистый, легкій, живительный воздухъ валлійскихъ горъ! О rus, quando le aspiciam! Не понимаю какой бѣсъ подтолкнулъ меня.
   Но что тутъ толковать, я уже рѣшился. Можете быть увѣрены, что я не дамъ вторично пищи разговорамъ здѣшняго общества. Я далъ слово, въ недобрый часъ, поѣхать въ Лондонъ и сдержу свое обѣщаніе; но долго пробыть въ столицѣ не намѣренъ. Я имѣю въ виду совершить, для здоровья, путешествіе на сѣверъ, которое, надѣюсь доставитъ мнѣ нѣкоторое удовольствіе. Я никогда не бывалъ далѣе Скерборо, а вѣдь это стыдъ, что британскій свободный гражданинъ прожилъ такъ долго, никогда не побывавъ по ту сторону Твида. Къ тому же, въ Іоркшейрѣ у меня есть родные, съ которыми не мѣшаетъ познакомить моего племянника и его сестру. На этотъ разъ мнѣ нечего болѣе прибавить, кромѣ развѣ того, что Тэбби счастливо отдѣлалась отъ ирландскаго баронета. Я не премину извѣщать васъ, по временамъ, о нашихъ дальнѣйшихъ приключеніяхъ, убѣжденный въ участіи, которое вы принимаете въ искренно преданномъ вамъ

М. Брэмбль.

   Батъ, 8 мая

------

Къ сэру Уаткину Филлипсу, въ Оксфордъ.

   Любезный другъ, на дняхъ мы были сильно встревожены случившимся съ дядею, среди бала, обморокомъ. Онъ самъ проклялъ себя потомъ, что имѣлъ глупость отправиться туда, по убѣжденію безразсудной женщины. Онъ говоритъ теперь, что скорѣе согласится войти въ зачумленное мѣсто, нежели въ подобную вонючую больницу. Онъ божится, что обморокъ случился съ нимъ отъ духоты. Что касается до меня, то я весьма благодаренъ моей грубой организаціи, не допускающей меня дѣлаться жертвою разборчивости моего носа.
   Мистеръ Брэмбль разборчивъ до нелѣпости во всѣхъ своихъ ощущеніяхъ, какъ тѣла, такъ и души. Въ немъ кипитъ кровь при малѣйшемъ случаѣ дерзости или жестокости, котораго онъ бываетъ свидѣтелемъ, даже если это ни мало не касается лично до него; а неблагодарность заставляетъ его скрежетать зубами. Съ другой стороны, разсказъ о какомъ нибудь благородномъ великодушномъ постукѣ непремѣнно извлекаетъ у него слезы сочувствія, которыя онъ часто не знаетъ какъ скрыть.
   Вчера, нѣкто Паунсфордъ давалъ вечеръ по особому приглашенію. Этотъ человѣкъ, долго боровшійся съ неудачами, уѣхалъ наконецъ за моря. Фортуна вздумала покаяться въ своей скупости къ нему и окунула его, разомъ, по уши въ богатство. Теперь онъ вышелъ изъ мрака и ослѣпляетъ современнымъ мишурнымъ блескомъ. Я не слыхалъ, чтобы его обвиняли въ какихъ либо противузаконныхъ поступкахъ, и по могу сказать, чтобы богатство сдѣлало его надменнымъ и недоступнымъ; напротивъ того, онъ дѣлаетъ всѣ усилія, чтобы казаться любезнымъ и внимательнымъ. Поговариваютъ только, что онъ онъ замѣтно пятится подальше отъ своихъ прежнихъ друзей, большею частью людей слишкомъ темныхъ и простыхъ, чтобы стоять на ряду съ его новыми блестящими знакомыми, и что онъ чувствуетъ неловкость при видѣ своихъ бывшихъ благодѣтелей, которыхъ честный человѣкъ признавалъ бы съ большимъ удовольствіемъ. Какъ бы то ни было, но онъ такъ расположилъ къ себѣ батское общество, что когда мы съ дядею пришли въ одну кофейню въ тотъ вечеръ, какъ у него было собраніе, то не нашли тамъ ни души, кромѣ одного пожилаго человѣка, читавшаго газеты подлѣ камина. Мистеръ Брэмбль усѣлся тутъ же.-- "По дорогѣ къ Симпсону такая толпа и тѣснота отъ носилокъ, что мы едва пробрались, сказалъ онъ. Я желалъ бы, чтобы эти любимцы счастія избирали какіе нибудь болѣе полезные способы растрачивать свои деньги... Полагаю сэръ, что вы не болѣе моего одобряете подобнаго рода удовольствія." -- "Да, не скажу, чтобы я былъ до нихъ охотникъ," -- отвѣчалъ тотъ, не отрывая глазъ отъ газеты,-- "Извините, мистеръ Серль, что прерываю васъ, продолжалъ дядя, но я желалъ бы знать получили ли вы пригласительный билетъ на этотъ вечеръ"?
   Этотъ вопросъ казалось удивилъ пожилаго господина и онъ съ минуту молчалъ, будто раздумывая, что ему отвѣчать.-- "Я понимаю неприличіе моего любопытства, добавилъ дядя,-- но я имѣю свои причины желать вашего отвѣта".-- "Если это такъ,-- отвѣтилъ мистеръ Серль,-- то я немедленно удовлетворю васъ: сознаюсь, я не получилъ приглашенія. Но позвольте мнѣ, въ свою очередь спросить сэръ, почему вы полагаете, что я могъ ожидать приглашенія отъ джентльтмена, дающаго сегодня вечеръ?" -- "Я имѣлъ свои причины полагать это, отвѣчалъ дядя, съ нѣкоторымъ волненіемъ;-- и теперь я еще болѣе убѣдился, что этотъ Паунсфордъ низкій бездѣльникъ." -- "Сэръ,-- сказалъ старый джентльменъ, кладя газету,-- я не имѣю чести знать васъ, но слова ваши нѣсколько загадочны и требуютъ разъясненія. Лицо, о которомъ вамъ угодно такъ рѣшительно выражаться, пользуется нѣкоторымъ значеніемъ въ обществѣ и вы не можете знать -- не имѣю ли я своихъ причинъ стоять за его характеръ. "Если бы я не былъ увѣренъ въ противномъ, возразилъ дядя, я не зашелъ бы такъ далеко".-- "Позвольте замѣтить вамъ, что вы зашли уже слишкомъ далеко, позволивъ себѣ такое замѣчаніе," -- сказалъ незнакомецъ, возвышая голосъ.
   Тутъ дядя прервалъ его шутливымъ вопросомъ, способенъ ли онъ быть настолько новѣйшимъ Донъ-Кихотомъ, чтобы бросить перчатку въ защиту человѣка, поступающаго въ отношеніи къ нему съ такимъ неблагодарнымъ пренебреженіемъ.-- "Что до меня, прибавилъ онъ, то я вовсе не намѣренъ ссориться съ вами по поводу этой личности, и слова мои были внушены мнѣ единственно моимъ уваженіемъ къ вамъ и презрѣніемъ къ нему". Мистеръ Серль поправилъ очки и, пристально поглядѣвъ на дядю, произнесъ смягченнымъ голосомъ: -- "Конечно, я очень благодаренъ.-- Ахъ, мистеръ Брэмбль! Только теперь узнаю васъ,-- столько лѣтъ мы не видались"!-- "Мы скорѣе узнали бы другъ друга, отвѣчалъ дядя, если бы намъ не помѣшало недоразумѣніе, возникшее между нами по поводу этого... Но не въ томъ дѣло, мистеръ Серль; я уважаю вашъ характеръ и дружба моя, какова она есть, къ вашимъ услугамъ".-- "Предложеніе слишкомъ пріятно, чтобы не принять его, отвѣтилъ тотъ,-- и я принимаю отъ всей души; но для перваго испытанія нашей дружбы прошу васъ не возвращаться болѣе къ затронутому нами предмету; онъ имѣетъ для меня щекотливую сторону".
   Дядя далъ ему слово и разговоръ принялъ болѣе общее направленіе. Мистеръ Серль провелъ вечеръ у насъ въ домѣ и оказался весьма умнымъ и занимательнымъ человѣкомъ; но въ его умѣ замѣтенъ нѣкоторый оттѣнокъ грусти. Дядя говоритъ, что онъ человѣкъ замѣчательнаго ума и несомнѣнной честности; что состояніе его, никогда не бывшее значительнымъ, сильно пострадало отъ его романическаго великодушія къ недостойнымъ людямъ, доходившаго иногда до безразсудства. Онъ извлекъ Паунсфорда изъ самаго крайняго затрудненія когда тотъ подвергался банкротству въ деньгахъ и въ своей репутаціи, и что онъ такъ горячо вступился за его интересы, что разошелся изъ за него со многими изъ своихъ друзей и даже обнажилъ шпагу противъ своего дяди, имѣвшаго основательныя поводы не довѣрять нравственнымъ качествамъ Паунсфорда. Безъ помощи и участія Серля, Паунсфорду никогда не удалось бы достичь до его нынѣшняго, огромнаго богатства, такъ что на первыхъ порахъ своего счастья онъ писалъ, изъ чужихъ краевъ письма къ своимъ разнымъ корреспондентамъ, гдѣ сознавалъ, что всѣмъ обязанъ Серлю и высказывалъ самую горячую благодарность къ нему, объявляя себя не болѣе какъ повѣреннымъ по дѣламъ своего лучшаго друга. Безъ сомнѣнія, онъ выразилъ бы тоже самое лично своему благодѣтелю, хотя тотъ и избѣгалъ постоянно говорить объ этомъ предметѣ; но съ теченіемъ времени всѣ эти цвѣты риторики были покинуты. По возвращеніи въ Англію, онъ расточалъ мистеру Серлю всевозможныя ласки, приглашалъ его къ себѣ, прося считать своимъ его домъ; утомлялъ его любезностями и старался выказывать передъ всѣми самое пламенное уваженіе къ нему, такъ что всѣ единодушію заключили, что благодарность Паунсфорда, равняется его богатству и нѣкоторые даже поздравляли мистера Серля съ тѣмъ и съ другимъ.
   Во все это время Паунсфордъ умѣлъ ловко и тщательно избѣгать всякихъ частныхъ разсчетовъ съ своимъ бывшимъ патрономъ, слишкомъ деликатнымъ, чтобы напомнить хоть малѣйшимъ намекомъ о должныхъ ему суммахъ, но какъ бы то ни было, а человѣка съ такимъ тонкимъ чувствомъ не могло не поразить это низкое забвеніе всѣхъ его благодѣяній, и мистеръ Серль, не вызвавъ никакихъ объясненій, но сказавъ никому ни слова, прервалъ сношенія съ Паунсфордомъ. Нынѣ взаимныя отношенія ихъ ограничиваются только тѣмъ, что они приподнимаютъ шляпы, при встрѣчахъ; и это бываетъ не часто, потому что они рѣдко встрѣчаются. Мистеръ Паупсфордъ занимаетъ дворецъ, держитъ отличный столъ, великолѣпно одѣвается, показывается въ блестящихъ экипажахъ и водится съ мѣстною знатью. Серль живетъ въ нижнемъ этажѣ, ступеньками четырьмя повыше грунта,-- ходитъ пѣшкомъ въ байковомъ сюртукѣ, обѣдаетъ на двѣнадцать шиллинговъ въ недѣлю и пьетъ воду, предписанную ему какъ предохранительное средство отъ подагры и камня. Такъ-то бываетъ на свѣтѣ! Паунсфордъ жилъ когда-то на чердакѣ, питаясь бараньими или бычачьими ногами. Отъ этой пищи онъ перешелъ къ столу Серля, у котораго всегда были тонкія блюда, пока неумѣнье соблюдать экономію и умѣренность не принудило его, подъ старость лѣтъ, довольствоваться небольшимъ доходомъ, едва достающимъ на самыя необходимыя потребности. Паунсфордъ, между тѣмъ, продолжаетъ отзываться о немъ съ величайшимъ уваженіемъ, увѣряя, что готовъ бы съ удовольствіемъ способствовать сколько нибудь его благосостоянію.-- "Но вамъ извѣстно",-- не приминетъ онъ къ этому прибавить,-- "какой онъ нелюдимъ и какой глубокій философъ; все онъ считаетъ излишкомъ и на все смотритъ съ величайшимъ презрѣніемъ".
   Не прибавляю никакихъ комментаріевъ; по этому очерку ты можешь судить что за личность этотъ Паунсфордъ; я увѣренъ, что она найдетъ въ тебѣ столь же мало пощады, какъ и въ твоемъ преданномъ

Д. Мельфордѣ.

   Батъ, 10 мая.

-----

Къ миссъ Мори Джонсъ, въ Брэмбльтонъ-Голлъ.

   Милая Молли, мы всѣ скоро удеремъ отсюда;-- въ Лондонъ, дѣвка! Довольно мы тутъ пожили, довольно покуралесили. Моя мистриссъ разбранилась съ сэромъ Уликомъ за то, что тотъ далъ пинка Чаудеру. А я послала къ чорту Фриццля, да шепнула ему кое что на ухо. Я показала ему какъ я нуждаюсь въ его мишурѣ, да въ длинной косѣ. Плутъ вздумалъ дразнить меня, водясь передъ моимъ носомъ со скверною дѣвкою. Я поймала его на самомъ дѣлѣ, когда онъ выходилъ изъ ея комнаты; ну, и я же сыграла шутку съ этою шлюхою. Что за черти вся эта батская прислуга, Молли! никому вѣрить нельзя. Только и думаютъ какъ бы пококетничать, да покутить, да надуть, да стянуть; и ничѣмъ не бываютъ довольны. Они находятъ, что наши господа уже слишкомъ зажились здѣсь, такъ какъ мы въ домѣ около трехъ недѣль, и мѣтятъ на пару гиней при ихъ отъѣздѣ. Это они такъ каждый мѣсяцъ получаютъ здѣсь, пока господа пріѣзжаютъ, и воображаютъ, что никто ужь не имѣетъ права оставаться жить долѣе четырехъ недѣль въ одномъ домѣ. Кухарка божится, что прицѣпитъ тряпку къ барышниному шлейфу, а горничная обѣщалась. подсыпать соломы въ баринову постель, если онъ отсюда не уберется. Я не осуждаю ихъ зато, что они думаютъ о своихъ выгодахъ; самъ чортъ не можетъ сказать, чтобы я лисила передъ господами и старалась вредить бѣднымъ слугамъ. Но не мѣшало бы имѣть немножко совѣсти, не обкрадывать хотя своего-то брата. Что ты на это скажешь, Молли? вѣдь у меня пропало три четверти аршина блондъ, да остатокъ кисеи, да серебряный наперстокъ, подарокъ милаго. Всѣ эти вещи лежали въ моемъ рабочемъ ящикѣ, который я оставила въ людской на столѣ, когда меня позвонила барыня; но будь онѣ хоть подъ тремя замками, случилось бы то же самое, потому что эти люди имѣютъ двойные ключи отъ всѣхъ батскихъ замковъ. Вотъ, ужь можно сказать, зубы изо рта вытащатъ, если уснешь съ открытымъ ртомъ. Однако я подумала: вѣдь не убѣжать же было моимъ вещамъ,-- ногъ нѣтъ; вотъ и принялась я искать вездѣ со свѣчею. Поглядѣла за печку,-- а тамъ Фриццль съ Бетти любезничаютъ.
   Я знала, что кухарка меня ненавидитъ, за то что я заступилась за Чаудера, когда тотъ возился на кухнѣ съ сучкою. Рѣшилась я посбавить съ нихъ со всѣхъ спеси. Однажды я подстерегла судомойку, когда она, полагая что я сплю, выходила изъ дому съ полнымъ грузомъ; я остановила ее да и повела, со всѣмъ какъ она была, къ барынѣ. Какъ ты думаешь, Мери, что у нее нашли? Ведра ея были наполнены нашимъ лучшимъ пивомъ, а въ узлѣ у нея были завязаны: холодный языкъ, кусокъ говяжьяго филе, полъ-индюка, огромный кусъ масла и десять большихъ свѣчныхъ огарковъ. Кухарка оправдывалась тѣмъ, что она въ правѣ пользоваться остатками, и даже была готова идти къ меру; онъ, видишь ты, уже нѣсколько лѣтъ лечилъ ее; такъ вѣрно не захочетъ вредить бѣдной служанкѣ изъ за какихъ нибудь крохъ, которыми она попользовалась. Съ госпожою Бетти я расправилась иначе, за ея дерзость противъ меня; она называла меня постыдными именами,-- говорила будто Фриццль терпѣть меня не можетъ и многое другое еще безстыдно лгала. Я получила отъ мера разрѣшеніе открыть ея сундукъ и когда констэбль дѣйствительно открылъ его, въ немъ нашлись мои вещи, да кромѣ того цѣлый фунтъ восковыхъ свѣчей и ночной чепецъ, который могу побожиться подъ присягою, принадлежалъ никому другому, какъ самой миссъ. Ужь какъ же тутъ дѣвка-то присмирѣла!... На этотъ разъ она дешево отдѣлалась, потому что нашъ баринъ не хотѣлъ и слышать о наказаніи ея; но ужь за то будетъ же она помнить.

Твою вѣрную подругу
Уинифредъ Дженкинсъ.

   Батъ, 15 мая.
   
   Если посланный возвратится сюда прежде чѣмъ мы уѣдемъ, то пришли мнѣ пожалуйста рубашку, передникъ и бѣлые башмаки. Ты найдешь все это въ моей наволочкѣ. Кланяйся Сэлли.

У. Дженкинсъ.

-----

Къ сэру Уаткину Филлипсу, въ Оксфордъ.

   Ты правъ, любезный Филлипсъ, я не долженъ требовать отвѣтовъ на каждое письмо. Я знаю, университетскій образъ жизни не даетъ матеріаловъ для дѣятельной переписки. Мое дѣло другое: вокругъ меня постоянно новыя сцены, новые предметы, между которыми есть довольно замѣчательные; и такъ, буду продолжать, въ твое удовольствіе, свой дневникъ. Едва ли въ немъ найдется много интересныхъ и значительныхъ подробностей; но во всякомъ случаѣ онъ можетъ быть, не лишенъ нѣкоторой занимательности и поучительности.
   Сезонъ музыки и удовольствій кончился для Бата, и всѣ веселыя, перелетныя птицы направили отсюда полетъ свой въ Бристоль, Валлисъ, Тонббриджъ и пр. Здѣсь не видно болѣе ни души, кромѣ развѣ неугомонныхъ пасторовъ, снующихъ, какъ вороны, по Сѣверной площади. Здѣсь всегда встрѣтишь очень много духовныхъ лицъ; только не худыхъ, жолтыхъ, чахоточныхъ монаховъ, истощенныхъ постомъ и ученьемъ, изнемогающихъ отъ morbo erudilorum, а высокихъ, толстыхъ прелатовъ и ректоровъ, съ пурпуровыми носами и подагрою въ ногахъ, или съ широкими, пухлыми лицами и большими, обвислыми животами, признакомъ праздности и разстроеннаго желудка.
   Заговоривъ о пасторахъ, разскажу тебѣ одно смѣшное приключеніе, случившееся этими днями съ Томомъ Истгетъ, о которомъ ты можетъ быть помнишь. Съ нимъ былъ очень коротко знакомъ нѣкто Джорджъ Пренклей. Истгетъ зналъ, что этотъ Пренклей наслѣдникъ очень большаго имѣнія и получитъ современемъ въ свое распоряженіе, по праву помѣщика, выгодный приходъ, гдѣ былъ пока очень старый и дряхлый священникъ. Вслѣдствіе всего этого, Томъ Истгетъ принялся изучать характеръ и страсти Пренклея и умѣлъ такъ ловко льстить имъ, что сдѣлался его товарищемъ и совѣтникомъ и добился отъ него, наконецъ, обѣщанія, быть представлену на вакансію въ приходѣ, коль скоро она очистится. По смерти свего дяди, Пренклей оставилъ Оксфордъ и вступилъ въ высшій лондонскій кругъ. Нынче онъ пріѣхалъ въ Батъ, гдѣ вступилъ въ кружокъ игроковъ и франтовъ. Истгетъ также послѣдовалъ за нимъ сюда; но ему не слѣдовало бы покидать своего пріятеля съ самаго начала его вступленія въ жизнь. Онъ долженъ былъ знать, что этотъ пустой, легкомысленный, вѣтренный характеръ позабудетъ обо всѣхъ своихъ школьныхъ друзьяхъ, лишь только они скроются у него изъ вида. Томъ былъ холодно встрѣченъ своимъ прежнимъ другомъ, и, вдобавокъ, узналъ отъ него, что вакансія уже обѣщана другому, имѣющему голосъ въ графствѣ, гдѣ Пренклей намѣренъ былъ балотироваться на слѣдующихъ, общихъ выборахъ. Онъ помнилъ объ Истгетѣ только какъ о мишени для шутокъ, которыя онъ позволялъ себѣ надъ нимъ въ былыя времена, когда тотъ все сносилъ, въ виду выгоднаго мѣста. Эти шутки онъ вздумалъ возобновить и нынѣ, попробовавъ публично, въ кофейнѣ, осыпать плоскими остротами личность и костюмъ Тома на потѣху окружающему обществу. Только онъ сильно ошибался, приписывая своему остроумію былую кротость Тома, терпѣвшаго единственно изъ благоразумныхъ разсчетовъ. На этотъ разъ вышло на оборотъ, онъ далъ сдачи съ процентами и безъ труда сдѣлалъ смѣшнымъ своего противника; тотъ вышелъ изъ себя, наговорилъ ему дерзостей и спросилъ: знаетъ ли онъ съ кѣмъ имѣетъ дѣло? Послѣ жаркой перебранки, Пренклей схватился за палку и требовалъ, чтобы Истгетъ удержалъ свой языкъ, а не то грозился выколотить пыль изъ его рясы. "Я не нуждаюсь въ такомъ слугѣ," отвѣчалъ тотъ; "впрочемъ если вы непремѣнно желаете служить мнѣ до пота лица, то у меня для васъ готово дубовое полотенце".
   Пренклей былъ окончательно смущенъ и выведенъ изъ себя этимъ отвѣтомъ. Онъ съ минуту молчалъ, потомъ отозвалъ Истгета въ сторону и указалъ ему на группу елей близь Клеркендоуна, спрашивая въ полголоса: хватитъ ли у него мужества встрѣтиться съ нимъ тамъ завтра въ шесть часовъ утра, имѣя при себѣ ящикъ съ пистолетами. Истгетъ отвѣчалъ утвердительно и увѣрилъ его, съ спокойнымъ лицомъ, что не преминетъ явиться въ назначенный часъ на свиданіе. Съ этими словами онъ удалился, а вызвавшій его оставался еще нѣсколько времени въ видимомъ безпокойствѣ.
   На слѣдующее утро, Истгетъ, знавшій съ кѣмъ имѣетъ дѣло и составившій свой планъ, явился къ Пренклею на квартиру и разбудилъ его въ пять часовъ.
   Послѣдній, вѣроятно, проклялъ въ душѣ такую точность, но не оставилъ, однако же своего надменнаго тона; оружіе его было уже приготовлено съ вечера и они переѣхали водою къ самой конечности южной площади. Взбираясь на холмъ, Пренклей поглядывалъ на своего спутника, надѣясь подмѣтить въ немъ упадокъ духа; не видя однако ничего подобнаго, онъ попробовалъ постращать его словами.-- "Если мой пистолетъ мнѣ не измѣнитъ, сказалъ онъ, то я надѣюсь скоро покончить съ тобою".-- "Постарайтесь, отвѣчалъ тотъ; я тоже, съ моей стороны, не шутить пришелъ сюда. Наша жизнь въ рукахъ Бога; одинъ изъ насъ уже стоитъ теперь на краю гроба". Это замѣчаніе, казалось, подѣйствовало на Пренклея; онъ измѣнился въ лицѣ и произнесъ нерѣшительнымъ голосомъ, что "духовному лицу не пристало заводить ссоры и проливать кровь". Я перенесъ бы вашу дерзость, сказалъ на это Истгетъ, еслибы вы не позволили себѣ оскорбительныхъ замѣчаній на счетъ моего званія; я считаю себя обязаннымъ защищать его достоинство, даже съ пролитіемъ своей крови. Къ тому же, нѣтъ никакого преступленія освободить землю отъ развратнаго человѣка, не имѣющаго никакого понятія о правилахъ чести и религіи".-- "Ты можешь отнять у меня жизнь, вскричалъ Пренклей, внѣ себя, но не смѣй касаться моей чести! Или уже у тебя не осталось совѣсти?" -- "Моя совѣсть совершенно спокойна, отвѣчалъ тотъ.-- Вотъ мы и пришли. Размѣрьте, сколько вамъ угодно шаговъ и цѣльтесь. Да не оставитъ Господь Богъ своимъ безконечнымъ милосердіемъ вашу грѣшную душу".
   Онъ произнесъ это воззваніе торжественнымъ голосомъ и снявъ шляпу, возвелъ глаза къ небу. Потомъ, вынувъ большой пистолетъ, навелъ его и сталъ ожидать противника. Пренклей отсчиталъ шаги и сталъ цѣлиться, но рука его такъ сильно тряслась, что пистолетъ отказывался произвести выстрѣлъ. Противникъ его, видя въ какомъ онъ положеніи, предложилъ ему свою помощь и приблизился къ нему съ этою цѣлью. Но бѣдняга былъ уже черезъ чуръ напугавъ всѣмъ видѣннымъ и слышаннымъ; онъ изъявилъ желаніе отложить поединокъ до слѣдующаго дня, подъ предлогомъ, что не успѣлъ устроить своихъ дѣлъ.-- "Я не сдѣлалъ завѣщанія, сказалъ онъ; не обезпечилъ моихъ сестеръ; и еще я припоминаю теперь одно данное мною обѣщаніе, которое совѣсть повелѣваетъ мнѣ выполнить. Прежде всего, я хочу доказать тебѣ, что я не безчестный человѣкъ, а тамъ ты уже будешь имѣть случай отнять у меня жизнь, если такъ жаждешь моей смерти".
   Истгетъ понялъ, къ чему онъ клонитъ и отвѣчалъ, что одинъ день ничего не значитъ. "Сохрани меня Богъ, добавилъ онъ, помѣшать вамъ въ исполненіи обязанностей чести и родства". Вслѣдствіе такого перемирія, они мирно возвратились домой. Пренклей тотчасъ же составилъ актъ о замѣщеніи приходской вакансіи и вручилъ ее Истгету, прибавивъ, что теперь онъ устроилъ всѣ свои дѣла и готовъ снова встрѣтиться съ нимъ около еловой рощи; но Томъ объявилъ, что теперь у него не поднимется рука на своего благодѣтеля. Онъ сдѣлалъ больше: при первой встрѣчѣ съ Пренклеемъ въ кофейнѣ, онъ попросилъ у него извиненія въ томъ, что сгоряча могъ сказать ему оскорбительнаго, и тотъ былъ на столько любезенъ, что отвѣчалъ ему дружескимъ пожатіемъ руки, объявляя, что ему было бы очень больно находиться въ размолвкѣ съ своимъ школьнымъ товарищемъ.
   Однако, на слѣдующій день онъ внезапно оставилъ Батъ; тогда Истгетъ разсказалъ мнѣ всѣ эти подробности, не мало радуясь успѣху своей находчивости, доставившей ему 160 фунтовъ годоваго дохода.
   О дядѣ на этотъ разъ ничего не имѣю сказать; завтра мы всѣ, en famille, уѣзжаемъ въ Лондонъ. Дядя съ дамами, съ горничною и съ Чаудеромъ отправляются въ каретѣ, а я и слуга -- верхами. Подробности нашего путешествія ты узнаешь изъ слѣдующаго письма.

Твой Д. Мельфордъ.

   Батъ, 17 мая.

------

Къ доктору Льюизу.

   Любезный Дикъ, завтра я отправляюсь въ Лондонъ, гдѣ для меня уже готова квартира, у мистриссъ Нортонъ, въ Гольденъ-Скверѣ. Какъ ни мало нравится мнѣ Батъ, а я оставляю его съ сожалѣніемъ, потому что долженъ разлучиться съ нѣсколькими старыми друзьями, которыхъ, вѣроятно, уже никогда болѣе не встрѣчу. Между разговорами въ кофейнѣ мнѣ приводилось слышать много жаркихъ похвалъ работамъ нѣкоего мистера Т***. Этотъ джентльменъ живетъ въ Батѣ и пишетъ ландшафты, въ свое удовольствіе. Такъ какъ я не совсѣмъ довѣряю вкусу посѣщающихъ кофейню знатокова" и никогда не былъ любителемъ этой отрасли искусства, то похвалы ни мало не подстрекали моего любопытства. Однако, по приглашенію одного изъ моихъ друзей, я отправился вчера посмотрѣть хваленыя произведенія. Сознаюсь, я плохой судья въ живописи, хотя и люблю её. Не думаю, чтобы чувства мои могли на столько заблуждаться, чтобы приводить меня въ восторгъ отъ чего нибудь положительно дурнаго, однако мнѣ случалось иногда недосматривать красотъ въ произведеніяхъ замѣчательнаго достоинства. Но если я не совершенно лишенъ вкуса, то этотъ молодой, батскій художникъ можетъ считаться лучшимъ изъ современныхъ пейзажистовъ. Я былъ такъ пораженъ его картинами, какъ мнѣ никогда еще не случалось. Деревья его восхищаютъ глазъ богатствомъ зелени, теплотою колорита и невыразимымъ изяществомъ и смѣлостью группировки. Распредѣленіе свѣта и тѣни въ его картинахъ, въ особенности при лучахъ солнца, заслуживаетъ полнаго удивленія, какъ по мысли, такъ и по исполненію; при этомъ, чрезвычайно удачная перспектива, которую, въ морскихъ видахъ, онъ такъ искусно обозначаетъ кораблями, лодками и уступами берега, что я готовъ былъ вѣрить, что передо мною, въ глубинѣ картины, открывается даль на нѣсколько миль. Если у нашего времени, погрязшаго въ безвкусіи, осталось еще сколько нибудь чувства изящнаго, то этотъ художникъ долженъ получить значеніе, лишь только работы его сдѣлаются извѣстными публикѣ.
   Дня два тому назадъ мнѣ сдѣлалъ честь своимъ посѣщеніемъ мистеръ Фитцъ-Оуэнъ, просившій, съ большими церемоніями, моего голоса и участія на предстоящихъ выборахъ. Поступокъ, самъ по себѣ, довольно обыкновенный, хотя нельзя не подивиться ему въ нѣкоторой степени, припомнивъ, что уже произошло между нами въ подобномъ случаѣ. Такой визитъ не болѣе, какъ формальность, исполняемая каждымъ кандидатомъ въ отношеніи къ избирателямъ, даже къ тѣмъ, которые, какъ ему извѣстно, стоятъ за его конкуррента,-- формальность исполняемая уже по одному тому, чтобы не прослыть гордецомъ, когда слѣдуетъ выказаться смиренникомъ
   Не шутя, я не знаю ничего унизительнѣе поведенія человѣка, мѣтящаго на мѣсто въ парламентѣ. Этотъ способъ пресмыканія, преимущественно предъ мелкими избирателями, я полагаю, много способствуетъ къ развитію дерзости въ простонародьи, чертовски отбивающемся отъ рукъ. Какъ бы то ни было, а я былъ нѣсколько смущенъ нахальствомъ Фитцъ-Оуэна; впрочемъ я оправился и отвѣчалъ ему, что я еще не рѣшилъ, кому отдамъ мой голосъ и отдамъ ли его кому либо. По правдѣ сказать, я одинаково смотрю на обоихъ кандидатовъ и счелъ бы себя измѣнникомъ предъ своею страною, отдавъ которому либо изъ нихъ свой голосъ. Еслибы всѣ избиратели поступали въ этомъ случаѣ также добросовѣстно, намъ не приходилось бы такъ много кричать противъ продажности членовъ парламента. Но сами то мы, всѣ безъ исключенія, не что иное какъ куча продажныхъ и низкихъ плутовъ, въ такой степени лишенныхъ чувства чести, что, по моему убѣжденію, въ скоромъ времени, для насъ ничего не будетъ безславнаго, кромѣ добродѣтели и любви къ отечеству.
   Ж. Г***, человѣкъ, въ которомъ чувство патріотизма доходитъ до энтузіазма, который нѣсколько выборовъ сряду оставался представителемъ столицы въ парламентѣ, разсказывалъ мнѣ, со слезами на глазахъ, что, проживъ тридцать лѣтъ въ Лондонѣ и имѣвъ сношенія со всѣми значительными гражданами, онъ можетъ заявить, какъ передъ Богомъ, что во всю свою жизнь встрѣтилъ не болѣе трехъ, четырехъ человѣкъ, которыхъ можетъ назвать поистинѣ честными. Это признаніе скорѣе огорчаетъ, чѣмъ удивляетъ меня; я самъ встрѣчалъ въ своей жизни такъ мало подобныхъ людей, что они могутъ назваться исключеніями; а по грамматикѣ, исключеніе доказываетъ, что есть правило. Я знаю, вы скажете, что Ж. Г*** глядѣлъ сквозь туманъ предубѣжденія, а я -- подъ вліяніемъ сплина. Можетъ быть, отчасти вы и правы; я самъ замѣтилъ, что мое мнѣніе о людяхъ возвышается и упадаетъ какъ ртуть въ термометрѣ, смотря по измѣненіямъ погоды.
   Сведите, пожалуйста, счеты съ Брэнсомъ; возьмите у него мои деньги и дайте ему росписку. Если вы полагаете, что Девисъ имѣетъ чѣмъ обезпечить аренду, то дайте ему квитанцію въ недоплаченныхъ деньгахъ; это поощритъ его промышленность; я знаю, ничего нѣтъ тягостнѣе для фермера, какъ мысль, что онъ въ долгу у владѣльца; онъ начинаетъ унывать и нерадѣть о своемъ дѣлѣ, а хозяйство отъ этого страдаетъ. На дняхъ Тэбби подняла шумъ изъ за бараньихъ шкуръ, которыя у меня выпросилъ работникъ Уильямъ, когда приходилъ послѣдній разъ въ Батъ.
   Пожалуйста, возьмите тѣ отъ него назадъ и выплатите ему за нихъ сполна, что онѣ стоятъ, пусть только у меня въ домѣ будетъ покойно; да внушите ему, чтобы онъ молчалъ, если не хочетъ потерять мѣста. Никогда въ жизни не стану я осуждать бѣдняковъ, позволяющихъ держать себя подъ туфлею; я самъ испытывалъ какъ приходится иногда гнуться передъ домашнимъ демономъ, хотя демонъ этотъ, благодаря Бога, и не связанъ со мною брачными узами. Она перессорилась съ служанками за ихъ мелкія поживы отъ хозяйства и по этому случаю, съ обѣихъ сторонъ поднялся такой невыносимый гвалтъ, что я былъ принужденъ тайкомъ укротить кухарку и горничную. Не отыщете ли вы въ Валлійскомъ княжествѣ какого нибудь бѣднаго джентльмена, который взялъ бы на свою шею это сокровище.

М. Брэмбль.

   Батъ, 19 мая.

-----

Къ доктору Льюизу.

   Позвольте вамъ сказать, докторъ, что вы могли бы употреблять какъ нибудь получше ваши таланты, нежели потакать слугамъ въ расхищеніи господскаго добра. Я узнаю отъ Гуиллимъ, что Уильямъ получилъ мои бараньи шкуры; это значитъ, что онъ просто мошенникъ. Да и не однѣ шкуры,-- онъ взялъ и мое пахтанье, чтобы откармливать своихъ свиней; пожалуй онъ и лошадь мою возьметъ, катать свою дочь въ церковь и на ярмарку. Уильямъ взялъ то, Уильямъ взялъ другое!... Но знайте, наконецъ, что я вовсе не намѣрена раззоряться для этого плута. Меня очень удивляетъ, докторъ, что вы вмѣшиваетесь въ мои хозяйственныя дѣла.
   Изъ чего же я бьюсь и хлопочу о выгодахъ брата, если въ хозяйствѣ никогда не бываетъ столько шерсти, чтобы я могла сдѣлать себѣ юбку? Что касается до пахтанья, то ни одна свинья въ приходѣ не сунетъ въ него рыла съ моего согласія. Здѣсь есть одинъ знаменитый врачъ, который предписываетъ его больнымъ чахоткою; ирландцы и шотландцы начали уже употреблять его въ такомъ количествѣ, что теперь для свиней не осталось его ни капли, по всѣмъ окрестностямъ Бристоля. Я желаю, чтобы наше пахтанье разливалось въ боченки и посылалось два раза въ недѣлю въ Абергини. Тамъ можно продавать его по полпенни за четверть. Уильямъ можетъ искать для своихъ свиней пахтанья въ другомъ мѣстѣ. Надѣюсь, докторъ, что вы не станете болѣе внушать моему брату разныхъ нелѣпостей, въ ущербъ моему карману, и дадите мнѣ основаніе, (котораго я пока не имѣю) назваться

вашею покорнѣйшею слугою,
Т. Брэмбль.

   Батъ, 19 мая.

-----

Къ сэру Уаткину Филлипсу, въ Оксфордъ.

   Любезный Филлипсъ, не дожидаясь отъ тебя отвѣта на послѣднее письмо, принимаюсь снова за перо, съ намѣреніемъ описать тебѣ нашу поѣздку въ Лондонъ, не обошедшуюся безъ приключеній. Во вторникъ дядя нанялъ карету четвернею и усѣлся въ нее съ теткою и съ сестрою; туда же помѣстилась теткина горничная, Дженкинсъ, державшая на рукахъ Чаудера. Я едва удержался отъ смѣха, когда, заглянувъ въ экипажъ, увидѣлъ эту собачонку, пречинно сидѣвшую противъ дяди, будто тоже путешествующая особа. Дядя былъ красенъ до ушей отъ этого сосѣдства и, крикнувъ почтальону, чтобы тотъ ѣхалъ, закрылъ окно кареты передъ моимъ носомъ. Я и слуга Джонъ Томасъ сопровождали ихъ верхами.
   Дорога наша до возвышенностей Мальборо не представляла ничего, достойнаго описанія; но тутъ у насъ упала одна изъ передовыхъ лошадей, когда почтальонъ погналъ ихъ шибко подъ гору; онъ хотѣлъ остановить экипажъ, но тотъ покатился въ сторону и опрокинулся въ глубокую яму. Я былъ шаговъ на двѣсти впереди, когда услыхалъ позади себя громкіе крики; бросившись назадъ, я сошелъ съ лошади и принялся помогать, на сколько было силъ. Заглянувъ въ карету, я увидѣлъ одну нижнюю часть Дженкинсъ, болтавшей въ воздухѣ ногами и кричавшей благимъ матомъ. Наконецъ высунулась лысая голова дяди; онъ выскочилъ изъ окна съ легкостью стрекозы, при чемъ извѣстная часть тѣла бѣдной Уинни послужила ему ступенькою. Джонъ Томасъ, также сошедшій съ лошади, вытащилъ изъ того же окна растерявшуюся дѣвушку, полумертвую отъ страха. Тогда мистеръ Брэмбль сорвалъ съ петель дворцы и вывелъ за руку Лидди; она очень испугалась, но ушиблась незначительно. На мою долю выпало спасать тетушку Тэбби, потерявшую, въ суматохѣ, чепецъ и на половину обезумѣвшую отъ страха и злости; въ этомъ видѣ она сильно напоминала одну изъ фурій, сторожащихъ входъ въ адъ. Она ни на минуту не подумала о братѣ, бѣгавшемъ безъ парика и помогавшемъ, съ изумительнымъ проворствомъ, высвободить лошадей отъ упряжи. Она только кричала раздирающимъ душу голосомъ: "Чаудеръ! Чаудеръ! бѣдный Чаудеръ, онъ вѣрно убитъ!"
   Но Чаудеръ былъ живъ; укусивъ, во время сумятицы, дядю въ ногу, онъ забился подъ скамью, откуда слуга и вытащилъ его за шею. За эту добрую услугу, онъ прокусилъ ему пальцы до костей. Джонъ Томасъ, отъ природы сердитый, былъ такъ озлобленъ этимъ поступкомъ, что далъ Чаудеру въ бокъ сильнаго пинка, воскликнувъ: -- "Чортъ побери собачье отродье, да и тѣхъ кому оно принадлежитъ!"
   Послѣднее видимо относилось къ его строгой барынѣ. Дядя, между тѣмъ, уговорилъ ее зайти въ ближайшую хижину, гдѣ они оба прикрыли свои головы, а бѣдная Дженкинсъ упала въ обморокъ. Первою нашею заботою было -- налѣпить пластырь на дядину ногу, гдѣ еще виднѣлись слѣды Чаудеровыхъ зубовъ. Мистеръ Брэмбль молчалъ; ни одного браннаго слова не вырвалось у него противъ его злодѣя, такъ что тетушка начала смущаться всею этою сценою.
   -- "Ты молчишь, Матью; сказала она, но я знаю о чемъ ты думаешь; я знаю твою ненависть къ бѣдному животному; ты замышляешь какъ нибудь загубить его".
   -- "Ошибаешься, увѣряю тебя честью!" отвѣтилъ дядя, иронически улыбаясь; "могу ли я имѣть это жестокое намѣреніе противъ такого милаго, безвреднаго животнаго, даже еслибы оно не пользовалось счастіемъ быть твоимъ любимцемъ?"
   Джонъ Томасъ не выказалъ такой деликатности. Точно ли онъ опасался за свою жизнь, или желалъ только отмстить, но онъ пришелъ къ намъ въ комнату и рѣзко потребовалъ, чтобы собака была убита, говоря, что если она когда нибудь сбѣсится, то это перейдетъ и къ нему, такъ какъ она его однажды укусила. Дядя спокойно объяснилъ ему нелѣпость такого опасенія, прибавляя, что и самъ онъ укушенъ и, конечно, не преминулъ бы принять предлагаемую имъ мѣру предосторожности, еслибъ не былъ убѣжденъ, что ему не грозитъ никакая опасность отъ заразы. Но Томасъ стоялъ на своемъ и въ заключеніе объявилъ, что если собака не будетъ тотчасъ же убита, то онъ самъ ее спровадитъ. При этой угрозѣ открылись шлюзы краснорѣчія моей тетушки, которое уничтожило бы въ прахъ первую ораторшу биллингсгэтскаго рынка. Слуга отвѣчалъ тѣмъ же слогомъ и дядя отказалъ ему отъ должности, предупредивъ меня, чтобы я отхлесталъ его хорошенько за его дерзость
   Когда карета была готова, встрѣтилось новое затрудненіе: миссъ Тебита рѣшительно отказывалась войти въ нее, пока не посадятъ другаго почтальона; она увѣряла, что прежній опрокинулъ карету изъ злости. Послѣ долгихъ споровъ, почтальонъ уступилъ свое мѣсто оборванному, деревенскому парню, который взялся довезти насъ до Мальборо, гдѣ можно было достать кого нибудь получше и куда мы прибыли въ часъ, безъ дальнѣйшихъ приключеній. Впрочемъ, миссъ Брэмбль отыскала новый предлогъ къ жалобамъ, который она имѣетъ особенную изобрѣтательность извлекать изъ каждаго случая въ жизни. Прибывъ въ Мальборо, едва успѣли мы войти въ комнату, гдѣ намѣревались отобѣдать, какъ она предъявила формальную жалобу противъ бѣднаго парня, замѣнившаго почтальона. Она бранила его нищимъ и безстыднымъ негодяемъ, не имѣющимъ рубашки на тѣлѣ и жаловалась, что онъ оскорблялъ ея зрѣніе видомъ нагихъ частей своего тѣла; за такой непристойный поступокъ, говорила она, его стоило бы засадить въ тюрьму. Уинифредъ Дженкинсъ подтверждала ея слова на счетъ наготы, но прибавляла, что тѣло у парня бѣло какъ алебастръ.
   -- "Какое гнусное оскорбленіе! вскричалъ дядя; послушаемъ что этотъ молодецъ скажетъ въ свое оправданіе".
   Когда его призвали къ допросу, онъ явился съ самымъ смѣшнымъ и жалкимъ лицомъ. На видъ ему казалось лѣтъ около двадцати; онъ былъ средняго роста, кривоногій, узкоплечій, съ высокимъ лбомъ, желтыми волосами, маленькими глазками, плоскимъ носомъ и длиннымъ подбородкомъ; цвѣтъ лица его былъ болѣзненно желтый, взглядъ какъ будто искалъ чѣмъ утолить голодъ, а надѣтыя на немъ онучи едва прикрывали то, что приличіемъ вмѣняется въ обязанность прикрывать. Дядя пристально оглядѣлъ его и сказалъ ироническимъ голосомъ: "Не стыдно ли тебѣ, братецъ, браться за должность почтальона, не имѣя рубахи на тѣлѣ, чтобы скрыть наготу отъ глазъ дамъ, сидящихъ въ экипажѣ?" -- "Стыдно-то, стыдно, если изволитъ ваша милость, отвѣчалъ тотъ, да вѣдь, на нѣтъ и суда нѣтъ, какъ оно говорится. Къ тому же со мною случилось несчастіе: у меня лопнули назади подштанники, когда я взлѣзалъ на козлы".-- "Наглый мужикъ! вскричала миссъ Тебита; рѣшается ѣхать съ господами, не имѣя рубахи на тѣлѣ!" -- "Оно такъ; если угодно вашей милости, то я и есть бѣдный мужикъ изъ Уильтшейра. У меня нѣтъ ни одной рубахи, которую я могъ бы звать своею, и никакой одежды, кромѣ той, что ваша милость видитъ на мнѣ. У меня нѣтъ ни друзей, ни родныхъ, которые могли бы помочь мнѣ; а вотъ эти полгода меня била лихорадка и я долженъ былъ отдать доктору послѣднее, что имѣлъ, чтобы удержать душу въ тѣлѣ. Вотъ теперь, съ позволенія сказать предъ вашею милостью, я цѣлые сутки еще крохи хлѣба во рту не имѣлъ".
   Миссъ Тебита отвернулась отъ него, говоря, что не видывала еще такого грязнаго оборванца, и велѣла ему убираться, пока онъ не напустилъ въ комнату нечистыхъ насѣкомыхъ. Дядя послалъ ей вслѣдъ значительный взглядъ, когда она уходила съ Лидди изъ комнаты. Потомъ онъ обратился къ бѣдняку и спросилъ его извѣстенъ ли онъ кому либо въ Мальборо? тотъ отвѣчалъ, что хозяинъ гостинницы знаетъ его съ самаго дѣтства. Его тотчасъ призвали и на предложенный вопросъ онъ отвѣчалъ, что молодаго парня зовутъ Гемфри Клинкеромъ, что онъ незаконнорожденный, воспитанный въ сиротскомъ домѣ и учившійся потомъ въ приходѣ у кузнеца, который умеръ прежде, нежели Клинкеръ окончилъ ученье. Потомъ онъ служилъ нѣсколько времени въ его гостинницѣ, при конюшнѣ, возилъ экстра-почту, пока не схватилъ лихорадку, отнявшую у него возможность заработывать себѣ хлѣбъ. Онъ долженъ былъ продать и заложить все свое имущество, чтобы имѣть средства лечиться и содержать себя, и дошелъ наконецъ до такой нищеты, что ему принуждены были отказать отъ должности при конюшнѣ, такъ какъ у него не оставалось приличной одежды. Содержатель гостинницы прибавилъ къ этому, что не замѣчалъ за нимъ ничего дурнаго. "И такъ, замѣтилъ на это дядя, за то, что бѣдняга захворалъ и раззорился, вы выгнали его изъ дому, умирать подъ открытымъ небомъ!
   -- Я постоянно взношу деньги на бѣдняковъ, отвѣчалъ тотъ; зачѣмъ же я буду еще содержать праздношатающихся, больные ли они, здоровые ли? Къ тому же такой оборванецъ унизилъ бы славу моей гостинницы".
   -- Каково христіанское милосердіе! обратился ко мнѣ дядя. Кто посмѣетъ упрекать нашъ вѣкъ въ недостаткѣ доброжелателей, когда самые торгаши даютъ примѣры такого человѣколюбія? Слушай, Клинкеръ, ты уголовный преступникъ: ты уличенъ въ болѣзни, въ голодѣ и нищетѣ. Но такъ какъ на мнѣ не лежитъ обязанности наказывать виновныхъ, то я могу только дать тебѣ одинъ добрый совѣтъ. Надѣнь на себя поскорѣе рубаху, чтобы твоя нагота не оскорбляла болѣе цѣломудрія путешествующихъ дамъ, особливо пожилыхъ дѣвицъ".
   Затѣмъ мистеръ Брэмбль сунулъ гинею въ руки бѣдняку, глядѣвшему на него разинувъ ротъ, пока содержатель гостинницы не вытолкалъ его изъ комнаты.
   Садясь, послѣ обѣда, въ карету, тетушка Тэбби осталась довольною, замѣтивъ, что сидѣвшій на козлахъ почтальонъ не походилъ на того оборванца, который привезъ ее въ Мальборо. Дѣйствительно, разница была ясная: теперь на козлахъ сидѣлъ бравый парень, въ шляпѣ съ золотымъ шнуркомъ, въ приличномъ, голубомъ камзолѣ, въ кожаныхъ штанахъ и въ тонкой, полотняной рубашкѣ, пышно выступавшей буффою на груди изъ подъ камзола. Когда мы пріѣхали въ Спингель-Кэстль, гдѣ остановились, новый почтальонъ выказалъ замѣчательное усердіе при раскладкѣ вещей и оказался, наконецъ, тѣмъ же самымъ Гэмфри Клинкеромъ, который преобразился такимъ выгоднымъ для него образомъ благодаря подарку мистера Брэмбля.
   Какъ ни обрадовалось все общество этой благопріятной перемѣнѣ въ наружности бѣднаго малаго, но миссъ Тэбби не могла забыть оскорбленія, нанесеннаго ея скромности и продолжала волноваться желчью. Она презрительно поднимала носъ, говоря, что братъ ея за то именно и покровительствуетъ этому человѣку, что онъ непристойнымъ образомъ оскорбилъ её. Дураку деньги не въ прокъ, добавляла она; а если Матью думаетъ взять его съ собою въ Лондонъ, то она не сдѣлаетъ далѣе ни шагу. Дядя ни слова по отвѣчалъ на это, но глаза его говорили очень краснорѣчиво. На слѣдующій день Клинкеръ болѣе не показывался и мы, безъ дальнѣйшихъ споровъ, достигли до Солтъ-Гилля, гдѣ остановились отобѣдать. Тутъ первое явившееся намъ лицо быль никто иной, какъ Гэмфри Клинкеръ, отворившій дверцы кареты и спустившій подножку. Когда я помогалъ выходить миссъ Брэмбль, она бросила на него злобный взглядъ, и прошла въ домъ. Дядя былъ въ затрудненіи и сердито спросилъ Клинкера, что привело его сюда? Тотъ отвѣчалъ, что его милость былъ такъ добръ къ нему, что у него не хватило духу разстаться съ нимъ, что онъ готовъ слѣдовать за нимъ на край свѣта и служить ему всю свою жизнь, безъ всякой платы и вознагражденія.
   Мистеръ Брэмбль не зналъ сердиться ли ему, или смѣяться при этомъ изъясненіи. Онъ предвидѣлъ много противодѣйствія со стороны Тэбби; но съ другой стороны, ему не могли не понравиться благодарность и простодушіе Клинкера.
   -- Положимъ, я возьму тебя къ себѣ;-- что же ты умѣешь дѣлать? на что тебя употребить?-- Я умѣю читать и писать, ваша милость; отвѣчалъ этотъ чудакъ;-- знаю уходъ за лошадьми; умѣю ихъ подковывать, выѣзжать отворять имъ кровь. А ужь что касается до откармливанія свиней, то въ этомъ никто, въ цѣломъ Уильтшайрѣ, не можетъ со мною потягаться. Еще я умѣю дѣлать колбасы, сапожные гвозди, чинить котлы и мѣдныя сковороды. Тутъ дядя расхохотался и спросилъ его, какія онъ еще знаетъ мастерства.-- Я недурно боксирую и пою псалмы; продолжалъ Клинкеръ. Умѣю играть на варганѣ и пѣть про черноглазую Сусанну, про Артура О'Брэдлея и другія пѣсни; умѣю плясать валлійскую джигу. Въ борьбѣ я тоже никому не уступлю, только бы съ силами собраться; а если вашей милости потребуется дичь, то мы съ умѣемъ изловить и зайца." -- "Право! да ты на всѣ руки! вскричалъ дядя, продолжая смѣяться. Счастливую-же я возымѣлъ мысль взять тебя къ себѣ. Но вотъ что, поди-ка ты, попробуй помириться съ моею сестрою. Ты её сильно оскорбилъ, показавъ ей наготу твоего тѣла". Клинкеръ послѣдовалъ за нами въ комнату, держа въ рукахъ шляпу, и обратился къ миссъ Тебятѣ.
   -- Благородная леди, простите великодушно вину мою; надѣюсь, съ Божьею помощью, никогда но оскорблять впередъ вашу милость видомъ моего нагого тѣла. Прошу васъ, добрая, прекрасная, ласковая леди, сжальтесь надъ бѣднымъ грѣшникомъ. Продли Боже благородную красоту вашу! Вы слишкомъ прекрасны и великодушны, чтобы питать злобу. Я готовъ служить на колѣнахъ денно и нощно, на сушѣ и на водѣ, единственно для счастія служить такой совершенной леди.
   Эта покорность и лесть, произвели свое дѣйствіе на Тэбби, хотя она не отвѣтила ни слова. Клинкеръ принялъ молчаніе за знакъ согласія, и явился прислуживать за обѣдомъ. Природная неловкость и невоздержная радость Клинкера заставляли его дѣлать безпрестанные промахи во время прислуживанія за столомъ. Наконецъ, онъ пролилъ соусъ на правое плечо миссъ Тэбиты и отскочивъ назадъ, наступиль на Чаудера, издавшаго жалобный визгъ. Бѣдный Клинкеръ до того растерялся отъ этого двойнаго несчастія, что выронилъ изъ рукъ фарфоровую тарелку, разбившуюся въ дребезги. Тутъ онъ бросился на колѣни, и плачевный видъ его, въ этой позѣ, представилъ самую уморительную картину. Миссъ Брэбмль схватила на руки собаку, и сказала, указывая на неё брату:-- "Всё это заговоръ противъ бѣднаго животнаго, единственная вина котораго -- привязанность ко мнѣ. Убейте его лучше разомъ,-- вотъ что! тогда вы будете спокойны."
   Услыхавъ эти слова, и принявъ ихъ въ буквальномъ смыслѣ, Клинкеръ схватилъ со стола ножъ и заоралъ: "только не здѣсь, ваша милость! комната выпачкается. Дайте его мнѣ, я относу его въ яму у большой дороги." Единственнымъ отвѣтомъ ему на это предложеніе была такая полновѣсная пощечина, что онъ отшатнулся на противуположный конецъ комнаты. Какъ!-- вскричала Тэбби, обращаясь къ брату, я должна сносить обиды отъ каждой голодной собаки, которую ты подберешь на улицѣ? Я требую, чтобы ты сейчасъ же прогналъ отсюда эту сволочь. "Успокойся, сестра, ради Бога, сказалъ дядя;-- подумай, вѣдь онъ вовсе не имѣлъ намѣренія оскорблять тебя, онъ совсѣмъ невиненъ." -- "Невиненъ какъ дитя въ утробѣ матери, ваша милость," подтвердилъ Клинкеръ. "Понимаю, все понимаю! вскричала неукротимая дѣва; онъ дѣйствуетъ по вашему наущенію, и вы готовы спускать ему его нахальство. Прекрасно же отплатили вы мнѣ за все что я для васъ сдѣлала, за мои заботы о васъ во время вашей болѣзни, за мои хлопоты по вашему хозяйству, и усилія спасти васъ отъ раззоренія по вашему собственному безразсудству! Не вамъ остается выбрать между мною и этимъ бездѣльникомъ, выбрать тотчасъ же, безъ отлагательства. Пусть свѣтъ будетъ свидѣтелемъ, кто вамъ дороже, ваша собственная кровь и плоть, или жалкій найденышъ, взятый съ улицы."
   У мистера Брэмбля уже начинали сверкать глаза, и скрежетать зубы. "Дѣло въ томъ, сказалъ онъ, возвышая голосъ, что теперь мнѣ представляется случай показать, хватитъ ли у меня на столько твердости, чтобы свергнуть съ себя несносное иго, или я буду имѣть низость совершить жестокій и несправедливый поступокъ, изъ потворства ненависти капризной женщины. Слушайте, миссъ Тебита Брэмбль; въ свою очередь, я предлагаю вамъ на выборъ вотъ что: или спровадьте вашего четвероногаго любимца, или окончательно распроститесь со мною. Я рѣшилъ, что мнѣ и ему не жить болѣе подъ одною кровлею. Извольте теперь обѣдать, и желаю вамъ хорошаго аппетита."
   Какъ громомъ пораженная сидѣла тетушка Тэбби.
   -- Право, я не понимаю тебя, Матью, произнесла она, послѣ нѣкотораго молчанія.
   -- Я говорю по англійски; отвѣчалъ эсквайръ, съ непреклоннымъ взглядомъ.
   -- Сэръ, начала окончательно побѣжденная бобелина,-- вы имѣете право повелѣвать, а моя обязанность покоряться. Только здѣсь мнѣ некуда дѣть собаки; если ты позволишь довезти ее до Лондона, то даю тебѣ честное слово, она никогда болѣе не будетъ тебя безпокоить.
   Эта покорность совершенно обезоружила дядю; онъ отвѣчалъ сестрѣ, что никогда не намѣренъ отказывать ей въ чемъ либо благоразумномъ. Надѣюсь, сестра, прибавилъ онъ, что ты не имѣла поводовъ упрекать меня въ недостаткѣ родственнаго чувства. Миссъ Тебита вскочила со стула и обвивъ руками шею брата, поцѣловала его въ щеку. Онъ съ горячностью возвратилъ ей ласку, Лидди вздыхала, Уинни Дженкинсъ всхлипывала, Чаудеръ кувыркался, Клинкеръ прыгалъ по комнатѣ, потирая руки отъ радости, что заключена мировая.
   Послѣ этого, мы спокойно продолжали нашъ обѣдъ и вечеромъ пріѣхали въ Лондонъ, безъ дальнѣйшихъ приключеній. Тетушкинъ нравъ видимо смягчился послѣ урока, даннаго ей братомъ. Она милостиво простила Клинкера, который остается теперь нашимъ слугою, и дня черезъ два надѣнетъ новую ливрею. Но такъ какъ Лондонъ ему весьма мало извѣстенъ, то мы взяли пока еще одного лакея, котораго я намѣренъ удержать потомъ для себя.
   Мы живемъ въ Гольденъ-Скверѣ, въ домѣ нѣкоей мистриссъ Нортонъ, весьма порядочной женщины, прилагающей всевозможныя попеченія о нашемъ комфортѣ. Дядя предлагаетъ намъ осмотрѣть всё достопримѣчательное въ столицѣ; но такъ какъ намъ съ тобою уже знакомо многое изъ того, что онъ намѣренъ осмотрѣть, даже многое такое, о чемъ ему и не грезилось, то я буду описывать тебѣ только то, въ чемъ встрѣтится для тебя интересъ новизны. Напомни обо мнѣ товарищамъ и считай меня твоимъ неизмѣннымъ другомъ.

Д. Мельфордъ.

   Лондонъ, 24 мая.

-----

Къ доктору Льюизу.

   Любезный докторъ, Лондонъ представляетъ для меня весь интересъ новизны. Улицы, дома, самое положеніе,-- все въ немъ для меня ново. "Лондонъ,-- какъ говоритъ ирландецъ,-- вышелъ изъ города." То что я оставилъ обнаженными полями, поросшими травою и рожью, теперь нахожу застроеннымъ улицами, скверами, дворцами и церквами. Я знаю за достовѣрное, что въ теченіе семи лѣтъ, въ одномъ вестминстерскомъ кварталѣ выстроено тысяча-сто домовъ, не считая тѣхъ, которые ежедневно прибавляются въ другихъ частяхъ этой громадной столицы. Пимлико и Найтсбриджъ теперь почти соединены съ Чельси и съ Кенсингтономъ; если эта страсть строиться продлится еще на полстолѣтія, то слѣдуетъ ожидать, что все графство Мидльсексъ покроется зданіями. Надо согласиться, къ чести настоящаго времени, что Лондонъ и Вестминстеръ мостятся и освѣщаются нынѣ гораздо лучше прежняго. Новыя улицы правильны и широки, воздухъ въ нихъ чистъ, и дома вообще удобны. Блэкфрайерскій мостъ -- постройка замѣчательная по вкусу и удобству. Удивляюсь даже какъ догадались соединить въ ней столько великолѣпія съ пользою. Но несмотря на эти улучшенія, столица сдѣлалась громаднымъ чудовищемъ, которое, подобно головѣ человѣка страждущаго водяною болѣзнію, вытянетъ, мало по малу, всѣ соки изъ прочихъ частей тѣла. Несообразность такого распредѣленія выкажется въ полной силѣ когда мы обратимъ вниманіе на то, что шестая часть народонаселенія всего этого огромнаго государства числится, по статистикѣ, въ Лондонѣ. Мудрено ли, что деревни наши безлюдны и на фермахъ недостатокъ въ рабочихъ. Уничтоженіе мелкихъ участковъ есть только одна изъ причинъ рѣдѣющаго народонаселенія. Конечно, невѣроятное размноженіе лошадей, увеличивающееся вмѣстѣ съ роскошью, требуетъ огромнаго количества травы и сѣна, разводимыхъ безъ большаго труда; но тѣмъ не менѣе требуются руки для всѣхъ отраслей сельскаго хозяйства, какова бы ни была величина участковъ. Потокъ роскоши разогналъ изъ деревень все народонаселеніе. Бѣднѣйшій помѣщикъ, также какъ и богатѣйшій перъ, желаетъ имѣть домъ въ городѣ, корчить изъ себя тамъ значительное лицо и держать многочисленную прислугу. Землепашецъ, пастухъ, грубѣйшій работникъ соблазняются и развращаются видомъ и болтовнею этихъ франтовъ въ ливреѣ, когда они отправляются на свои праздничныя прогулки, и, бросивъ свою грубую, тяжелую работу, толпами сбѣгаются въ Лондонъ. Тутъ они надѣются вступить въ услуженіе, гдѣ можно жить въ довольствѣ, наряжаться и неработать; вѣдь лѣнь свойственна человѣку. Многіе изъ числа ихъ, обманувшись въ надеждахъ, дѣлаются ворами и мошенниками; въ Лондонѣ для нихъ нѣтъ недостатка въ притонахъ и въ добычѣ: городъ этотъ, подобно огромной пустынѣ, не имѣетъ никакого надзора, никакой организованной полиціи.
   Много причинъ способствуютъ этому ежедневно увеличивающемуся скопленію массъ, но всѣ эти причины разрѣшаются одною: развитіемъ роскоши и порчи нравовъ. Лѣтъ двадцать пять тому назадъ, мало кто изъ самыхъ богатыхъ лондонскихъ гражданъ держалъ не только экипажъ, но даже ливрейныхъ лакеевъ; къ столу подавались супъ, жаркое, бутылка портера и кружка пива. Теперь же, каждый сколько нибудь достаточный торговецъ, каждый стряпчій, судья держитъ двухъ лакеевъ, кучера, Форрейтора. У каждаго городской домъ и дача, городская и дорожная карета. Дочери и жены ихъ разряжены въ дорогія матеріи, осыпаны брилліантами. Они являются ко двору, посѣщаютъ театры, оперу, маскарады. Сами они живутъ открыто, даютъ пышные праздники, на которыхъ угощаютъ гостей своихъ бордоскимъ, бургонскимъ и шампанскимъ. Зажиточный торговецъ, имѣвшій обычай проводить вечеръ, за четыре пенса, въ портерной, теперь истрачиваетъ три шиллинга въ тавернѣ; у жены его карточные столы, роскошныя платья; ей нуженъ экипажъ, лошадь, дача; она выѣзжаетъ три раза въ недѣлю въ собранія. Каждый прикащикъ, мастеровой, даже трактирный слуга держитъ одинъ или сообща съ товарищами лошадь, и корчитъ изъ себя свѣтскаго франта. Публичные гулянья и балы переполнены блестящими господами, которые, при ближайшемъ розыскѣ, оказываются подмастерьями портныхъ, лакеями и субретками, одѣтыми не хуже своихъ господъ.
   Однимъ словомъ, отличія и подчиненія болѣе но существуетъ. Всѣ сословія слились въ одно. Лавочникъ, ремесленникъ, половой, трактирщикъ, приказный, значительный гражданинъ, придворный, всѣ трутся другъ о друга, всѣ слоняются, бѣгутъ, скачутъ, кричатъ, гремятъ, толкаются, тѣснятся въ общемъ грязномъ хаосѣ безсмыслія и пошлости, побуждаемые демономъ расточительности и разврата.
   Все шумитъ, все несется; можно подумать, что въ нихъ перевернулся мозгъ и не даетъ имъ ни минуты покоя. Пѣшіе бѣгутъ, будто за ними гонятся сыщики, носильщики бѣгутъ рысцой со своею ношею; люди, имѣющіе собственные экипажи, галопомъ несутся по улицамъ.
   Даже почтенные граждане, доктора, аптекаря, какъ молнія, проносятся въ своихъ экипажахъ. Даже извощики гоняютъ своихъ лошадей до пѣны, и мостовая дрожитъ подъ ихъ ѣздой; мнѣ случилось видѣть фуру, скакавшую чрезъ Пикадилли легкимъ галопомъ. Однимъ словомъ, вся нація будто рехнулась.
   Современныя удовольствія вполнѣ соотвѣтствуютъ вкусу этого не лѣпаго чудовища, называемаго публикою. Давайте ему шума, неурядицы, лоска и блеска; объ изяществѣ и порядкѣ оно не имѣетъ и понятія. Какъ веселятся въ Ранлегѣ? Половина общества бродитъ вереницею въ нескончаемомъ кругѣ, подобно слѣпому ослу въ маслобойнѣ; она не можетъ ни разговаривать, ни быть видимою, ни видѣть другихъ. Другая половина пьетъ теплую воду, называемую чаемъ до девяти или до десяти часовъ вечера, чтобы запастись бодростію на весь остатокъ ночи. Что касается до оркестра, преимущественно до вокальной музыки,-- то, къ счастію, исполнителей, её нельзя ясно разслышать. Самый вокзалъ представляетъ рядъ побрякушекъ, обремененныхъ жалкими украшеніями; онъ бѣдно задуманъ и плохо исполненъ, безъ связи въ цѣломъ, безъ правильности въ расположеніи. Это безсмысленная смѣсь предметовъ, фантастически освѣщенныхъ отдѣльными массами и видимо предназначенныхъ поражать глаза и занимать воображеніе толпы. Тутъ деревянный левъ, тамъ каменная статуя; въ одномъ мѣстѣ рядъ крытыхъ ложъ, какъ въ кофейнѣ; въ другомъ -- рядъ скамеекъ, какъ въ портерной; въ третьемъ -- кукольное подобіе каскада; въ четвертомъ -- круглая, томная пещера, слабо освѣщенная и похожая на могильный склепъ; въ пятомъ -- кусочекъ дёрна, едва достаточный для одного осла. Мѣста, назначенныя природою для уединенія, тишины и тѣни, наполнены шумными толпами народа, вдыхающаго ночныя пары сыраго климата; и всѣ эти веселыя сцены освѣщены немногими лампами, мерцающими не ярче жидкихъ свѣчей.
   Когда я вижу порядочно-одѣтыхъ людей обоего пола, сидящихъ на скамьяхъ и истребляющихъ куски ростбифа, или потягивающихъ портеръ, пиво и цидръ,-- я не могу не сожалѣть о нихъ, видя какъ они выставляютъ себя на показъ толпѣ и, что еще хуже, подвергаются холодному, сырому, ночному воздуху; но въ тоже время, не могу и непрезирать ихъ за этотъ недостатокъ вкуса и приличія. Но когда видишь какъ они бѣгаютъ взадъ и впередъ по этимъ темнымъ и сырымъ аллеямъ, или толпятся на сыромъ пескѣ, подъ открытымъ небомъ, слушая пѣніе, котораго половина изъ нихъ не можетъ разслышать,-- то какъ не принять ихъ за людей, одержимыхъ духомъ безумія сильнѣе бедламскихъ заключенныхъ? Нѣтъ сомнѣнія, что содержатели этого и другихъ публичныхъ гульбищъ въ окрестностяхъ столицы, состоятъ, нѣкоторымъ образомъ, въ заговорѣ съ медиками и гробовщиками, такъ какъ я убѣжденъ, что, благодаря жаждѣ къ такъ называемымъ удовольствіямъ, обуявшей нынѣ всѣ классы общества, люди рискуютъ гораздо болѣе, схватывая въ этихъ ночныхъ прогулкахъ -- подагры, ревматизмы, катарры и чахотки, нежели еслибы они подвергались всѣмъ случайностямъ трудовой и полной опасностей жизни.
   Эти и другія, наблюденія, сдѣланныя мною во время моихъ прогулокъ по Лондону, сократятъ мое пребываніе въ этомъ городѣ, и я съ удвоеннымъ наслажденіемъ возвращусь въ свои горы, въ свое уединеніе. Но я возвращусь не тою дорогою, которою пріѣхалъ сюда. Я нашелъ здѣсь нѣсколькихъ старинныхъ друзей, постоянно проживающихъ въ этой добродѣтельной столицѣ; но въ ихъ пріемахъ и образѣ мыслей произошла такая перемѣна, что мы но ищемъ случаевъ встрѣчаться. На дорогѣ изъ Бата, сестра Тэбби разсердила меня однажды до того, что я вышелъ изъ себя; въ припадкѣ гнѣва я былъ похожъ на человѣка, подпившаго для куражу, и объяснился съ нею такимъ твердымъ и повелительнымъ тономъ, что это произвело самое счастливое дѣйствіе. Она и собака ея ведутъ себя весьма благочинно со времени этой распри. Долго ли продлится эта благодатная тишина,-- знаетъ одно небо. Я ласкаю себя мыслію, что путешествіе принесло пользу моему здоровью и это поощряетъ меня къ моей предполагаемой поѣздкѣ на сѣверъ. Надо, однако, потѣшить моихъ питомцевъ и проникнуть во всѣ тайники этого хаоса, этого чудовища безъ головы и безъ хвоста, безъ членовъ и размѣровъ, называемаго столицею.
   Дорогою Томасъ такъ нагрубилъ сестрѣ, что я былъ принужденъ тотчасъ же отказать ему; это случилось между Кипенгемомъ и Мальборо, гдѣ у насъ опрокинулся экипажъ. Этотъ человѣкъ всегда былъ брюзгливъ и упрямъ; вы однако дайте ему хорошій атестатъ, когда онъ вернется домой; и если онъ будетъ отзываться съ уваженіемъ о нашей семьѣ, то вручите ему пару гиней, отъ имени преданнаго вамъ,

М. Брэмбля.

   Лондонъ, 29 мая.

-----

Къ миссъ Летиціи Уиллисъ, въ Глосестеръ.

   Дорогая Летти, не могу выразить съ какимъ удовольствіемъ я получила твое письмо отъ 25-го, которое вручила мнѣ" вчера вечеромъ, мистриссъ Брентвудъ, глосестерская портниха. Я очень рада слышать, что моя почтенная воспитательница находится въ добромъ здоровьи и, въ особенности, что она не сердится болѣе на свою бѣдную Лидди. Очень сожалѣю, что тебя лишили общества милой миссъ Воганъ, но надѣюсь, что и тебѣ не долго предстоитъ огорчаться отъѣздомъ подругъ; нѣтъ сомнѣнія, что твои родители скоро возьмутъ тебя изъ пансіона и введутъ въ свѣтъ, гдѣ ты непремѣнно будешь отличена: ты обладаешь для этого всѣми качествами. Если это случится, то я надѣюсь, что мы увидимся, будемъ вмѣстѣ веселиться, и еще болѣе скрѣпимъ дружбу, соединяющую насъ съ дѣтства. За себя я ручаюсь; съ моей стороны не будетъ недостатка въ стараніяхъ продлить нашу связь на всю жизнь.
   Вотъ уже дней пять, что мы въ Лондонѣ. Изъ Бата мы доѣхали благополучно, если только не считать, что мы опрокинулись и встрѣтили нѣсколько другихъ незначительныхъ приключеній, чуть было не давшихъ повода къ недоразумѣнію между дядею и тетушкою. Но теперь, благодаря Бога, они примирились; мы всѣ живемъ въ полномъ согласіи и осматриваемъ чудеса этой громадной столицы. Не берусь тебѣ ихъ описывать; я видала до сихъ поръ едва ли сотую долю и уже не могу прійти въ себя отъ изумленія.
   Лондонъ и Вестминстеръ занимаютъ невѣроятно огромное пространство; улицъ, переулковъ, бульваровъ, скверовъ не перечесть. Дворцы, публичныя зданія, церкви возвышаются въ каждомъ кварталѣ и среди послѣднихъ возстаетъ, въ поразительномъ величіи, соборъ св. Павла. Говорятъ, онъ менѣе римскаго; но что до меня, то я не могу вообразить себѣ другой земной храмъ огромнѣе и великолѣпнѣе этого.
   Но все же величіе зданій менѣе поражаетъ, чѣмъ толпы народа, которымъ кишатъ улицы. Въ началѣ я думала, что это расходится какое-нибудь огромное сборище, и принуждено останавливаться и выжидать пока разойдется густая толпа. Но этотъ людской потокъ продолжаетъ точь безпрерывно, съ утра до ночи. Въ тоже время здѣсь видишь такое множество блестящихъ каретъ, колясокъ, паланкиновъ и другихъ экипажей, безпрестанно снующихъ передъ глазами, что голова идетъ кругомъ и мысли путаются отъ блеска и пестроты. Набережныя представляютъ видъ еще болѣе поразительный чѣмъ видъ улицъ: тутъ видишь три огромныхъ моста, соединяющихъ противоположные берега широкой, быстрой и глубокой рѣки; мосты эти такъ громадны, изящны и величественны, что кажутся произведеніемъ гигантовъ. Между ними вся поверхность Темзы усѣяна мелкими судами, лодками, ботами, снующими взадъ и впередъ; а за мостами виднѣется цѣлый лѣсъ мачтъ, какъ будто сюда собрались всѣ корабли земнаго шара. Все богатство и величіе, описываемое въ Тысячѣ и Одной Ночи, въ персидскихъ разсказахъ о Багдадѣ, Діарбекирѣ, Дамаскѣ, Испагани и Самаркандѣ,-- осуществляется здѣсь въ дѣйствительности.
   Ранлегъ похожъ на очарованный дворецъ феи, изукрашенный изящнѣйшими произведеніями живописи, рѣзца и позолоты, освѣщенный тысячью раззолоченныхъ лампъ, могущихъ соперничать съ ослѣпительнымъ блескомъ солнца. Вокзалъ полонъ богатой, знатной, веселой и счастливой публики, блистающей красотою, дорогими нарядами, золотомъ, серебромъ, и драгоцѣнными камнями. Пока всѣ эти сыны и дочери счастія прогуливаются или угощаются, въ отдѣльныхъ ложахъ, лучшимъ императорскимъ чаемъ и другими тонкими лакомствами, слухъ ихъ услаждается восхитительнѣйшею вокальною и инструментальною музыкою. Я слышала тамъ знаменитаго итальянскаго пѣвца, Тендуччи. Онъ совершенно похожъ на мужчину, но, говорятъ, онъ не мужчина. Голосъ его, правда, ни мужской, ни женскій, мелодичнѣе того и другаго; онъ такъ божественно пѣлъ что, право, я вообразила себя въ раю.
   Въ девять часовъ, чуднымъ луннымъ вечеромъ, мы отправились, да лодкѣ, изъ Ранлега въ вокзалъ. Мы скользили по водѣ такъ легко и быстро, что походили на ундинъ, плывущихъ въ раковинѣ. Дядя побоялся простудиться на водѣ и поѣхалъ въ экипажѣ, тетушка также поѣхала бы съ нимъ, но онъ не хотѣлъ допустить, чтобы я ѣхала водою безъ нея, и она осчастливила насъ своимъ обществомъ, видя мое сильное желаніе сдѣлать эту пріятную прогулку. Лодка наша была довольно нагружена, потому что, кромѣ гребца, съ нами ѣхалъ братъ Джерри и пріятель его, мистеръ Бартонъ, богатый джентльменъ изъ провинціи, который обѣдалъ у насъ въ домѣ. Удовольствіе этой прогулки было, однако испорчено страхомъ, который я испытала у пристани; тамъ была страшная толкотня лодокъ и давка народа, который кричалъ, бранился и осыпалъ другъ друга проклятіями. Къ этому, вдругъ двое какихъ то неблаговидныхъ молодцовъ соскакиваютъ въ воду и, ухватившись за нашу лодку, принимаются силою тянуть ее къ берегу; они отстали только тогда, когда братъ ударилъ одного изъ нихъ тростью по головѣ. Но испугъ этотъ былъ вполнѣ вознагражденъ удовольствіями вокзала. Вступивъ туда, я была поражена и смущена разнообразіемъ красотъ, разомъ бросившихся мнѣ въ глаза. Вообрази себѣ, милая Летти, огромный садъ, перерѣзанный восхитительными аллеями, усыпанными пескомъ и обсаженными высокими деревьями и шпалерами изъ зелени,-- являющій на каждомъ шагу самые живописные и занимательные предметы: павильоны, бесѣдки, гроты, храмы, каскады, колоннады, портики, ротонды. Все это разукрашено пилястрами, статуями, живописью -- и освѣщено безчисленнымъ множествомъ лампъ, расположенныхъ въ видѣ солнцъ, звѣздъ и созвѣздій. Многочисленная публика наполняла всѣ эти мѣста, прогуливалась въ прелестныхъ темныхъ аллеяхъ, или ужинала, приправляя блюда шутками и свободномъ весельемъ, Превосходный оркестръ музыки придавалъ всему еще болѣе оживленія. Между пѣвцами, я имѣла счастіе слышать знаменитую мистриссъ ***--, у которой голосъ такъ силенъ и пронзителенъ, что, отъ наслажденія имъ у меня разболѣлась даже голова.
   Спустя полчаса послѣ нашего прибытія, явился туда и дядя; но ему, кажется, тамъ не очень понравилось. Люди больные и пожилые смотрятъ на вещи не тѣми глазами, которыми мы съ тобою смотримъ, милая Летти. Удовольствіе того вечера было прервано непріятнымъ случаемъ. Мы были застигнуты, въ одной изъ отдаленныхъ аллей, внезапнымъ ливнемъ, отъ котораго разбѣжалось все общество и столпилось въ ротондѣ. Дядя промокъ, разсердился и сталъ звать домой. Братъ отправился за каретою и отыскалъ ее съ большимъ трудомъ. Всѣмъ намъ невозможно было въ ней помѣститься и мистеръ Бартонъ принужденъ былъ остаться. Не скоро удалось намъ проѣхать въ этой толпѣ, но смотря на всѣ усилія нашего новаго лакея, Гэмфри Клинкера, который потерялъ парикъ и рисковалъ быть ушибленнымъ въ голову. Когда мы сѣли въ экипажъ, тетушка сняла съ дяди башмаки и обвернула его ноги своимъ капюшономъ; потомъ она дала ему крѣпительныхъ капель, которыя она всегда носитъ въ карманѣ, а, по пріѣздѣ домой, онъ тотчасъ перемѣнилъ платье, такъ что, благодаря Бога, избѣжалъ простуды, которой такъ боялся.
   Что касается до мистера Бартона, то скажу тебѣ по секрету, что онъ ведетъ себя нѣсколько странно... Но, можетъ быть, я перетолковываю его предупредительность; желаю, чтобы оно было такъ. Тебѣ извѣстно состояніе моего сердца, которое, вопреки всѣмъ препятствіямъ... Но я не смѣю и не хочу роптать; посмотрю, что покажетъ время.
   Кромѣ Ранлега и вокзала, была я еще въ собраніи у мистриссъ Корнели. Покои, убранство, общество и наряды въ этихъ собраніяхъ превосходятъ всякое описаніе. Но такъ какъ я не имѣю склонности къ карточной игрѣ, то я не нашла тамъ большаго удовольствія. Я еще до сихъ поръ остаюсь такою провинціалкою, что у меня едва хватаетъ терпѣнія высиживать за туалетомъ столько, сколько нужно, чтобы было прилично показаться въ свѣтъ. Однако, хотя я пробыла для этого вечера не долѣе шести часовъ въ рукахъ парикмахера, онъ успѣлъ напутать мнѣ въ волосы такое количество черной шерсти, что голова моя стала похожа на ваточную юбку; и представь, что при этомъ она была самая маленькая, въ цѣломъ обществѣ, исключая головы моей тетушки. По правдѣ сказать, тетушка имѣла такой странный видъ въ своемъ подшпиленномъ платьѣ, жидкихъ локонахъ, длинномъ корсажѣ съ тройнымъ рядомъ кружевъ, что всѣ глядѣли на нее съ изумленіемъ: одни перешептывались, другіе подсмѣивались, а леди Грискинъ, съ которою мы познакомились,-- прямо сказала ей, что она лѣтъ на двадцать отстала въ модахъ отъ изящнаго круга.
   Леди Грискинъ -- особа высшаго круга, съ которою мы имѣемъ честь состоять въ родствѣ. Въ ея домѣ бываютъ небольшіе рауты, гдѣ играютъ не болѣе какъ на десяти, двѣнадцати карточныхъ столахъ; но туда собирается лучшее столичное общество. Она была такъ обязательна, что ввела насъ съ тетушкою къ нѣкоторымъ изъ своихъ знатныхъ друзей, которые приняли насъ очень дружелюбно. Мы уже однажды обѣдали у леди Грискинъ и она даетъ себѣ трудъ поправлять всѣ наши неловкости. Я имѣла счастіе до такой степени пріобрѣсть ея расположеніе, что она, иногда, собственноручно поправляетъ мой головной уборъ и любезно приглашаетъ меня остаться у нея на всю зиму. Но дядя имѣлъ жестокость отклонить это предложеніе. Онъ, кажется, неизвѣстно почему только, не совсѣмъ расположенъ къ этой доброй леди; я замѣтила, что когда тетушкѣ случается хвалить ее, то онъ дѣлаетъ гримасу, хотя по говоритъ при этомъ ни слова. Быть можетъ, что эти гримасы слѣдствіе подагры, или ревматизма, которыми онъ очень страдаетъ. Ко мнѣ онъ, однако, постоянно добръ и внимателенъ, даже болѣе нежели я смѣю желать. По пріѣздѣ сюда онъ подарилъ мнѣ платье, съ оборками и кружевами, такое дорогое, что я и сказать не могу, и, по его же желанію, братъ Джерри отдалъ мнѣ брилліантовыя серьги моей матери, оправленныя по новому фасону. Теперь уже не его вина, если я не буду блестѣть между звѣздами четвертой и пятой величины, желаю только, чтобы у меня не слишкомъ закружилась голова отъ всѣхъ этихъ любезностей и развлеченій; впрочемъ, пока я еще могу смѣло утверждать, что охотно промѣняла бы всѣ эти шумныя удовольствія на деревенскую тишину и уединеніе съ тѣми, кого люблю, между которыми дорогая моя Уиллисъ всегда будетъ занимать первое мѣсто въ сердцѣ

вѣчно любящей её
Лидіи Мельфордъ.

   Лондонъ, 31 мая.

-----

Къ сэру Уаткину Филлипсу, въ Оксфордъ.

   Посылаю тебѣ это письмо, любезный Филлипсъ, въ письмѣ нашего стариннаго друга Бартона, который измѣнился такъ, какъ только можетъ измѣниться человѣкъ его покроя. Вмѣсто лѣниваго и безпечнаго неряхи, какимъ мы знавали его въ Оксфордѣ, я нахожу въ немъ занятаго, краснорѣчиваго политика, щепетильнаго франта и ловкаго придворнаго по пріемамъ. Онъ не на столько жолченъ, чтобы ненависть партій заставляла его прибѣгать къ грубымъ ругательствамъ, однако, съ тѣхъ поръ какъ получилъ мѣсто, онъ сдѣлался жаркимъ приверженцемъ министерства, и видитъ многое въ такомъ преувеличенномъ видѣ, что для меня, къ счастію, не принадлежащаго ни къ какой партіи, это преувеличеніе остается непонятнымъ. Вѣроятно духъ партій отуманиваетъ не только разсудокъ, но и самые органы чувства. Надо однако сказать, къ чести Бартона, горячность его никогда не доходитъ до антилиберализма; никогда также не старается онъ замарать недостойною клеветою репутацію какого либо члена противной партіи.
   Съ самаго пріѣзда нашего сюда онъ оказываетъ неистощимую внимательность къ нашему семейству; это показалось бы мнѣ совершенно страннымъ, даже неестественнымъ при его безпечномъ и разсѣянномъ характерѣ, если бы я не замѣтилъ, что сестра моя Лидди произвела впечатлѣніе на его сердце. Я не намѣренъ мѣшать ему попытать счастья съ этой стороны; если для прочнаго счастья довольно имѣть мужа съ хорошимъ состояніемъ и съ большимъ запасомъ доброты, то Лидди можетъ быть счастлива за Бартономъ; но мнѣ кажется, для женщины съ умомъ и съ тонкимъ чувствомъ нужно еще кое что, чего именно и не достаетъ нашему другу.
   Лидди, замѣтно, того же мнѣнія. Когда онъ обращается къ ней, она неохотно отвѣчаетъ, и тщательно избѣгаетъ говоритъ съ нимъ наединѣ. Но насколько Лидди осторожна съ Бартономъ, на столько навязчива тетушка. Она набивается на его любезности и не понимая, или дѣлая видъ, что не понимаетъ значенія пошлыхъ комплиментовъ, которыми онъ осыпаетъ ее, она возвращаетъ ему ихъ сторицею. Она преслѣдуетъ его услужливостью за столомъ; постоянно обращается къ нему въ разговорѣ; она вздыхаетъ, кокетничаетъ, дѣлаетъ глазки, и своею отвратительною аффектаціею и дерзостью доводитъ до крайней мѣры испытанія терпѣніе бѣднаго любезника. Однимъ словомъ, она, кажется, предприняла правильную осаду сердца Бартона и повела свои дѣйствія съ такою отчаянною тактикою, что едва ли не придется ему сдаться. Въ то же время, отвращеніе къ этой innamorato, въ соединеніи съ его утонченною любезностью и природною боязнію кого либо обидѣть, постоянно ставятъ его въ затрудненіе, со стороны чрезвычайно смѣшное.
   На дняхъ онъ уговорилъ насъ съ дядею отправиться съ нимъ въ Сен-Джемскій дворецъ, обѣщая показать намъ всѣхъ замѣчательныхъ людей государства; и, дѣйствительно, тамъ было много знаменитостей, такъ какъ въ тотъ день при дворѣ былъ большой праздникъ. Спутникъ нашъ съ точностію выполнилъ свое обѣщаніе. Онъ называлъ намъ почти каждое лицо, обоего пола, и къ каждому имени прибавлялъ краснорѣчивый панегирикъ. "Вотъ идетъ,-- сказалъ онъ, видя приближающагося короля,-- вотъ идетъ любвидостойнѣйшій монархъ, который когда либо держалъ скипетръ Англіи; deliciae humani generis; Августъ, по умѣнью отличать заслуги; Титъ Веспасіанъ, по великодушію; Траянъ, по благости, и Маркъ Аврелій, по философіи." -- "Да, онъ честный, добрый джентльменъ; добавилъ дядя;-- "слишкомъ добрый для нашего времени. Королю Англіи слѣдовало бы походить нѣсколько на дьявола."
   "Вамъ извѣстенъ герцогъ,-- продолжалъ, между тѣмъ, Бартонъ, указывая на герцога С--, этотъ знаменитый герой, задушившій гидру возмущенія и упрочившій за нами владѣніе тѣмъ, что намъ дорого по праву англичанъ и христіанъ. Замѣтьте его взглядъ, какая проницательность и, въ то же время, кротость! Какое достоинство въ выраженіи! сколько благодушія! самая недоброжелательность должна признать его однимъ изъ величайшихъ военачальниковъ христіанства." -- "Это такъ;" сказалъ мистеръ Брэмбль;-- "но кто эти молодые джентльмены подлѣ него?" -- "Эти?" вскричалъ нашъ другъ.-- "это его царственные племянники, принцы крови. Нѣжные юноши! священные залоги протестантской династіи; полные ума, великодушія, царственнаго величія!" -- "Да, да; полные того и другаго;" -- сказалъ дядя, прерывая его.-- "А, смотрите! королева! вотъ она, королева дайте взглянуть -- гдѣ мои очки?-- сколько мысли въ глазахъ -- сколько выраженія чувства! Ну, мистеръ Бартонъ, кого же вы намъ еще покажете?" Слѣдующая особа на которую онъ указалъ намъ, была фаворитка, уединенно стоявшая у окна. "Вотъ сѣверная звѣзда, лишенная лучей," -- сказалъ онъ.-- "Свѣтило Каледоніи!" оно еще недавно такъ ярко блистало на нашемъ горизонтѣ, а теперь чуть мерцаетъ, будто изъ за тумана, подобно Сатурну безъ кольца, отдаленному, померкшему Сатурну. А! вотъ и другой феноменъ:-- это флюгеръ патріотизма, повертывающійся во всѣ стороны, слѣдящій на политическомъ компасѣ за повѣтріемъ популярности. И онъ, также, подобно кометѣ худаго предзнаменованія, всплываетъ на придворномъ горизонтѣ, и трудно предсказать, когда кончится его восходящій путь: это свѣтило эксцентрично. Кто эти двое его сателлитовъ, ожидающихъ его внушеній?"
   -- Бартонъ назвалъ ихъ по имени. "Они мнѣ извѣстны; сказалъ мистеръ Брэмбль. У одного изъ нихъ, безъ капли здоровой крови въ жилахъ, бродятъ въ головѣ одни холодные пары; у него хватитъ злобы ненавидѣть и желать зла цѣлой націи. Другой, слышалъ я, мѣтитъ на участіе въ администраціи, и патронъ его ручается за его способности. Единственное доказательство его способностей, дошедшее до моего свѣдѣнія, это разрывъ его съ своимъ бывшимъ патрономъ, когда тотъ вошелъ въ немилость къ народу и сталъ клониться къ потерѣ власти. Это человѣкъ безъ правилъ, безъ ума и талантовъ, неуклюжій какъ поросенокъ, жадный какъ ястребъ, вороватый какъ галка; одного только достоинства нельзя не признать за нимъ, онъ не лицемѣръ. Онъ не имѣетъ претензій на добродѣтель и не боретъ труда маскировать свой характеръ. Люди, имѣющіе съ нимъ дѣло, пользуются одною выгодою:-- никто не терпитъ отъ нарушенія даннаго имъ обѣщанія, потому что ни одинъ смертный не вѣритъ его слову. Удивляюсь одному: откуда лордъ Д.-- выкопалъ этого генія и для какихъ цѣлей принялъ его къ себѣ лордъ М.-- Можно подумать, что какъ янтарь имѣетъ свойство притягивать къ себѣ всякій мелкій соръ, такъ и министръ одаренъ способностью захватывать за собою, по дорогѣ, всѣхъ плутовъ и олуховъ." Это похвальное слово было прервано пріѣздомъ стараго герцога N--, который пробирался съ озабоченнымъ и значительнымъ видомъ сквозь толпу, и поворачивалъ голову во всѣ стороны, будто ища кого-то, кому имѣлъ сообщить нѣчто очень важное.
   Дядя, бывшій съ нимъ когда-то знакомъ, поклонился, когда онъ проходилъ; герцогъ немедленно отвѣчалъ на этотъ почтительный поклонъ, адресованный ему прилично-одѣтымъ лицомъ; мало того, онъ приблизился къ дядѣ и дружески протянулъ ему руку. "Любезный другъ, заговорилъ онъ,-- очень радъ васъ видѣть; давно ли вы возвратились? Какъ поживаютъ наши друзья голландцы? Надѣюсь, что прусскій король не затѣваетъ новой войны, а? Великій государь! великій завоеватель! по истинѣ великій! Всѣ ваши Александры и Аннибалы ничто предъ нимъ, капралы, барабанщики, дрянь, лужа грязи,-- право лужа грязи;-- а?" Его милость остановился перевести духъ, а дядя осмѣлился объяснить ему, что онъ не выѣзжалъ изъ Англіи, что имя ему Брэмбль и что онъ имѣлъ честь засѣдать въ парламентѣ, при покойномъ королѣ, какъ представитель мѣстечка Демкимрей. "Ба! вскричалъ герцогъ; помню отлично помню, любезнѣйшій мистеръ Брэмбль. Вы всегда были добрѣйшимъ и честнѣйшимъ человѣкомъ, твердою опорою администраціи. Я зналъ вашего брата, ирландскаго епископа." -- "Извините милордъ," возразилъ дядя; "я имѣлъ нѣкогда брата, но онъ былъ капитаномъ въ арміи."
   -- "А!-- вскричалъ его милость,-- такъ, точно такъ! но кто же былъ епископъ? Блекберри -- такъ точно, епископъ Блекберри -- не родственникъ ли вамъ?" "Очень можетъ быть, милордъ, отвѣтилъ дядя, что Блекберри происходитъ отъ Брэмбль. Но я полагаю, что епископъ не отъ нашего корня отростокъ." -- "Нѣтъ? и не онъ?-- ха, ха, ха!-- какъ вы меня кольнули, добрѣйшій мистеръ Брэмбль!-- ха, ха, ха! заливался герцогъ:-- хорошо, я буду очень радъ встрѣтить васъ въ Линкольнсъ Инфильдѣ;-- вы знаете дорогу. Времена измѣнились, но я остался тотъ же.-- Вашъ покорный слуга, почтеннѣйшій мистеръ Блекберри."
   Сказавъ это, онъ прыгнулъ на другой конецъ комнаты.
   -- "Какой деликатный джентльменъ!-- замѣтилъ Бартонъ: какое остроуміе! какая память!-- Никогда не забудетъ стараго друга." "Онъ дѣлаетъ мнѣ слишкомъ много чести, считая меня таковымъ," сказалъ эсквайръ. "Въ бытность мою въ парламентѣ, я только три раза подавалъ голосъ за министерство, когда совѣсть указывала мнѣ, что справедливость на его сторонѣ. Однако, если у герцога до сихъ поръ бываютъ утренніе выходы, то я свожу туда племянника,-- пусть онъ посмотритъ и поучится избѣгать подобныхъ сценъ: ни при какомъ случаѣ англійскій джентльменъ по выказываетъ себя съ болѣе невыгодной стороны, какъ при утреннемъ выходѣ министра. Нынѣ я ничего не могу сказать о его милости, но лѣтъ тридцать тому назадъ, онъ былъ постоянною цѣлью насмѣшекъ и презрѣнія. Его называли не иначе какъ политикомъ-обезьяною, и его высокое званіе и власть только ярче выказывали слабость его умственныхъ способностей. Оппозиція кляла его какъ неутомимаго составителя проэктовъ, клонившихся къ нравственной порчѣ народа, за что онъ былъ справедливо заклейменъ названіемъ отца разврата. Но едва эта любостяжательная обезьяна оставила званіе, на которое имѣла такъ мало правъ, и развернула знамя партіи, какъ превратилась въ настоящаго опекуна народной нравственности; и вотъ, презиравшая его дотолѣ нація, стала теперь превозносить его до небесъ, какъ умнаго и опытнаго государственнаго мужа, первый оплотъ протестантизма и краеугольный камень британской свободы желалъ бы я знать какъ мистеръ Бартонъ согласить эти противорѣчія, не принуждая насъ отказываться отъ здраваго смысла." -- "Любезный сэръ,-- отвѣчалъ тотъ, я не берусь оправдывать безумія толпы, которая, я убѣжденъ въ томъ, равно дико увлекалась и въ прежней своей строгости къ герцогу, и въ нынѣшнемъ поклоненіи ему: но мнѣ будетъ очень пріятно найти васъ, въ будущій четвергъ, на утреннемъ выходѣ его милости. Боюсь, однако, что мы не найдемъ тамъ большой тѣсноты, такъ какъ вамъ извѣстна огромная разница между нынѣшнею должностью герцога, президента совѣта, и его прежнимъ званіемъ перваго лорда казначейства."
   Когда услужливый другъ нашъ показалъ намъ всѣ знаменитости обоего пола, являющіяся ко двору, мы рѣшили что на этотъ разъ довольно, и отправились домой. На подъѣздѣ была толпа носильщиковъ и лакеевъ; между ними и нашъ Гэмфри Клинкеръ. Онъ стоялъ на стулѣ, держа въ одной рукѣ шляпу, въ другой какую-то бумагу, которую показывалъ присутствовавшимъ. Прежде нежели мы успѣли спросить о значеніи этой сцены, онъ замѣтилъ насъ и, сунувъ бумагу въ карманъ, соскочилъ со стула, продрался сквозь толпу и велѣлъ подать нашу карету.
   Дядя не сказалъ ни слова, пока мы не сѣли; тогда, пристально поглядѣвъ на меня, онъ вдругъ расхохотался и спросилъ, не знаю ли я, о чемъ проповѣдывалъ Клинкеръ толпѣ. "Если онъ намѣренъ сдѣлаться публичнымъ шарлатаномъ, то надо прогнать его отъ себя, а не то онъ сдѣлаетъ всѣхъ насъ посмѣшицемъ." Я замѣтилъ на это, что, вѣроятно, онъ изучалъ медицину у прежняго своего хозяина, кузнеца.
   За обѣдомъ, эсквайръ спросилъ его, не занимался ли онъ когда нибудь медициною?-- "Точно такъ, ваша милость, отвѣчалъ онъ;-- я изучалъ ее надъ животными; но я никогда не принимался за разумныхъ созданій".
   -- "Не знаю къ которому изъ этихъ классовъ ты причисляешь своихъ слушателей на подъѣздѣ Сен-Джемскаго дворца, но любопытно было бы узнать, что за порошки ты раздавалъ имъ, и выгодно ли тебѣ за нихъ платили"?
   -- "Платили, сэръ!-- надѣюсь, а никогда не дойду до такой низости, чтобы продавать за золото и серебро то, что дано намъ чисто по милости Божіей. Я ничего по раздавалъ, ваша милость, кромѣ поученій моимъ братьямъ по рабству и по грѣхамъ".-- "Поученій! на счетъ чего"?
   -- "На счетъ проклятій и ругательствъ, ваша милость. Онѣ такъ ужасны и отвратительны, что у меня волосы становятся дыбомъ".-- "Ну, если ты ихъ отъ этой болѣзни вылечишь, то я стану считать тебя самымъ чудотворнымъ медикомъ".-- "Отчего же не вылечить, добрый господина" мой? у бѣднаго народа совсѣмъ не такіе грубыя сердца, какъ предполагаетъ ваша милость: убѣдите его только, что вы ничего не имѣете въ силу, кромѣ его пользы, и вы увидите какъ онъ станетъ терпѣливо слушать и легко убѣждаться въ грѣхѣ и безсмысліи привычекъ, не приносящихъ ни пользы, ни удовольствія".
   При этихъ словахъ, дядя измѣнился въ лицѣ и посмотрѣлъ вокругъ себя, будто желая сказать:-- "не знаетъ ли кто въ чей огородъ бросаетъ онъ камешки".-- "Но послушай, Клинкеръ, сказалъ онъ, если у тебя хватитъ краснорѣчія убѣдить простой народъ покинуть всѣ эти цвѣты реторики, то нельзя будетъ отличить ихъ образа выраженій отъ нашего".-- "Но вѣдь за то, ваша милость, они перестанутъ обижать друга" друга словомъ; а на послѣднемъ то судѣ мы всѣ будемъ равны". Когда Гэмфри вышелъ изъ комнаты принесть бутылку вина, дядя поздравилъ свою сестру съ честью имѣть у себя въ услуженіи такого реформатора. Миссъ Тебита замѣтила на это, что онъ разсудительный, просвѣщеный человѣкъ, всегда почтительный и трудолюбивый, къ тому же истинный христіанинъ. Подумаешь, Клинкеръ дѣйствительно обладаетъ какимъ нибудь особеннымъ талантомъ, что съумѣлъ войти въ милость къ женщинѣ подобнаго характера, да еще возбужденной противъ него предубѣжденіемъ и личною злобою.
   Слѣдуетъ впрочемъ сказать, что со времени Солт-Гельскаго приключенія миссъ Тебита совершенно измѣнилась. Она перестала браниться со слугами, упражненіе, вошедшее у нея было въ привычку и казавшееся даже необходимымъ для ея организаціи; къ Чаудеру она сдѣлалась до такой степени равнодушна, что подарила его леди Грискинъ, которая намѣрена ввести въ моду эту породу собакъ. Ея милость -- вдова сэра Тимотея Грискина, нашего дальняго родственника.
   Она получаетъ годовой доходъ въ пятьсотъ фунтовъ стерлинговъ, но издерживаетъ втрое болѣе. До замужества, она пользовалась нѣсколько двусмысленною репутаціею, но теперь живетъ въ большомъ. свѣтѣ, держитъ карточные столы, даетъ petits soupers своимъ избраннымъ друзьямъ, и принимаетъ къ себѣ знатнѣйшихъ особъ. Съ нами она замѣчательно любезна и обращается къ дядѣ съ особеннымъ уваженіемъ; но только чѣмъ болѣе она лиситъ передъ нимъ, тѣмъ сильнѣе онъ щетинится. На всѣ ея комплименты онъ отвѣчаетъ лаконически и сухо. На дняхъ она прислала намъ корзину отличной земляники; дядя и при этомъ выказалъ отвращеніе. "Тіmeo Danaos et dona ferenles", проворчалъ онъ изъ Энеиды. Она уже два раза заѣзжала, по утрамъ, за Лидди, чтобы брать её кататься; но миссъ Тэбби, (я думаю, по наущенію дяди), такъ ловко каждый разъ подвертывалась, что съ племянницею приходилось брать и тетушку. Я пробовалъ пытать, на этотъ счетъ, эсквайра, но онъ тщательно избѣгаетъ всякаго объясненія.
   Ну, любезный Филлипсъ, я исписалъ цѣлую десть бумаги; если ты дочтешь это до конца, то вѣрно такъ же устанешь, какъ усталъ твой преданнѣйшій

Д. Мельфордъ.

   Лондонъ, 2 іюня.

-----

Къ доктору Льюизу.

   Да, докторъ, я видѣлъ Британскій музей; это превосходная, даже изумительная коллекція, если мы вспомнимъ, что она составлена частнымъ лицомъ, докторомъ, который долженъ былъ, въ то же время, заботиться о своемъ собственномъ благосостояніи. Но при всей своей числительности, эта коллекція производила бы гораздо больше впечатлѣнія, еслибы была размѣщена въ одномъ огромномъ залѣ, а не по разнымъ комнатамъ, которыя она не совсѣмъ наполняетъ. Желательно было бы, чтобы серіи медалей не имѣли пробѣловъ, и чтобы предметы животнаго, растительнаго и минеральнаго царствъ были пополнены, на публичное иждивеніе, недостающими въ нихъ экземплярами. Подобнаго же улучшенія требуетъ и библіотека, въ которой недостаетъ многихъ сочиненій; ихъ можно бы классифировать по столѣтіямъ, сообразуясь съ временами изданія, и, какъ печатнымъ книгамъ, такъ и манускриптамъ, составить каталоги для облегченія лицъ, прибѣгающихъ къ этимъ источникамъ для изученій и компиляцій. Не мѣшало бы также, для чести націи, присоединить ко всему этому полные аппараты курсовъ математики, механики и анатоміи, и назначить достаточное содержаніе знающему профессору, который постоянно проходилъ бы съ публикою курсъ свѣдѣній по этимъ предметамъ.
   Но все это однѣ мечты, которыя никогда не осуществятся на практикѣ. Судя по духу времени, и тому уже слѣдуетъ удивляться, что существуетъ учрежденіе съ единственною цѣлью пользы общественной. Духъ партій достигаетъ до какого-то неистовства, неизвѣстнаго прошлому времени, или лучше сказать, выродился въ совершенную потерю прямодушія и чести. Я уже имѣлъ случай замѣтить вамъ, что газеты и журналы сдѣлались гнусными распространителями самыхъ грязныхъ и безстыдныхъ клеветъ; каждый мстительный плутъ, каждый отчаянный поджигатель, имѣющій въ карманѣ лишнихъ три шиллинга, можетъ изъ за столбца газетъ поразить честнѣйшаго человѣка въ государствѣ, не подвергаясь ни малѣйшей опасности быть уличеннымъ и наказаннымъ.
   Я познакомился съ однимъ молодымъ человѣкомъ, Бартономъ, котораго Джерри знавалъ въ Оксфордѣ; это довольно добрый малый, хотя въ политикѣ одностороненъ до смѣшнаго. Но пристрастіе его не оскорбительно, такъ какъ оно никогда не увлекаетъ его до грубыхъ и пошлыхъ выходокъ. Онъ членъ парламента и имѣетъ доступъ ко двору; весь его разговоръ вертится на прославленіи добродѣтелей и совершенствъ министровъ, къ партіи которыхъ онъ принадлежитъ. На дняхъ, когда онъ пустился описывать самыми яркими красками добродѣтели одного изъ этихъ достойныхъ лицъ, я сказалъ ему, что читалъ въ газетахъ характеристику этаго самаго лица, нимало не подходящую къ его описанію и, напротивъ, до такой степени клеймящую его позоромъ, что если во всемъ сказанномъ есть хотя половина правды, то его слѣдуетъ не только лишить власти, но и самой жизни; что эти обвиненія повторялись много разъ, съ дополненіями; а такъ какъ онъ ни разу не попытался оправдываться, то надо полагать въ нихъ нѣкоторую долю правды.
   -- Но какъ же ему было оправдываться?-- сказалъ Бартонъ. Положимъ онъ сталъ бы преслѣдовать издателя, за которымъ скрывается безъимянный обвинитель, и выставилъ его къ позорному столбу, за изданіе пасквилей; но вѣдь такое наказаніе не только не было бы наказаніемъ для этого человѣка, а напротивъ, обратилось бы въ его пользу. Толпа тотчасъ же приметъ его подъ свое покровительство, какъ мученика за дѣло клеветы, всегда имѣющее за себя массы. Она заплатитъ за него штрафъ, дастъ ему вспомоществованіе; въ лавкѣ его не будетъ отбоя отъ покупателей, и цѣна его газеты возрастетъ по мѣрѣ значенія распускаемыхъ ею клеветъ. Въ тоже время очерненное лицо громогласно назовутъ тираномъ и гонителемъ, за то, что оно подняло дѣло о преслѣдованіи клеветы, что называется злоупотребленіемъ власти. Если же лицо это потребуетъ удовлетворенія въ понесенномъ безчестіи, то отъ него потребуютъ категорическаго оправданія; а судите сами, не рискуетъ ли иногда честный человѣкъ сломиться подъ клеветою и видѣть очерненными злословіемъ всѣ свои цѣли, прежде нежели оправдается во всѣхъ взводимыхъ на него клеветахъ? Злословіе какъ ересь, разрастается отъ гоненій. Свобода тисненія, великое слово, но оно какъ и протестантизмъ часто служило орудіемъ для поджигателей. Министръ долженъ прежде всего вооружиться терпѣніемъ и невозмутимо переносить всѣ эти нападки. Какъ бы они ни были вредны въ извѣстномъ отношеніи, но въ другомъ они приносятъ несомнѣнную пользу правительству, далеко превышающую вредъ. Благодаря этимъ обличительнымъ статьямъ, число газетъ постоянно возрастаетъ, плата на нихъ возвышается и, вмѣстѣ съ тѣмъ, растетъ доходъ казны отъ налога на право изданія.
   Вполнѣ справедливо, что честь джентльмена слишкомъ щекотливый предметъ, чтобы быть отданнымъ на судъ присяжныхъ, людей вообще не отличающихся справедливостью и безпристрастіемъ. Тутъ обвиняемый судится не только своими равными, но собственною своею партіею, и я вполнѣ согласенъ, что надо быть слишкомъ смѣлымъ и пламеннымъ патріотомъ, чтобы, изъ любви къ отчизнѣ, подвергнуться такой явной опасности быть оффиціально оклеветаннымъ. Однако, я знаю одинъ способъ противъ издателей, въ случаѣ, если, по невѣжеству и пристрастію судей, порядочный человѣкъ не найдетъ законнаго удовлетворенія за очерненіе его репутаціи пасквилями и газетами. Способъ этотъ, правда, сопряженъ съ нѣкоторымъ рискомъ, но я помню нѣсколько случаевъ, гдѣ онъ прилагался къ дѣлу съ полнымъ успѣхомъ. Въ одной газетѣ было сказано объ одномъ кавалерійскомъ полкѣ, будто онъ дурно велъ себя въ дѣлѣ при Деттингенѣ. Капитанъ полка призвалъ къ себѣ издателя и отхлесталъ его палкою по ребрамъ, прибавивъ къ этому, что если онъ станетъ жаловаться, то получитъ отъ каждаго изъ офицеровъ такой же урокъ. Губернаторъ удовлетворилъ себя тѣмъ же способомъ на спинѣ одного автора, который написалъ о немъ статью, назвавъ его по имени и помѣстивъ въ періодическомъ листкѣ. Я зналъ еще одного бездѣльника того же разряда, который бывъ выгнанъ изъ Венеціи за низость и безстыдство и удалившись въ Лугано (свободный городъ, какъ извѣстно); отыскалъ тамъ типографію и принялся швырять грязью въ наиболѣе уважаемыхъ мужей республики, изъ которой ему пришлось убраться. Не имѣя возможности приложить къ нему законовъ страны, нѣкоторыя изъ этихъ лицъ рѣшились подвергнуть его взысканію извѣстному у всѣхъ народовъ: -- доброму числу палочныхъ ударовъ; это средство, повторенное нѣсколько разъ, отбило у него охоту продолжать свои козни.
   Что касается до свободы тисненія, то ей, подобно всякой привилегіи, слѣдовало бы положить извѣстныя границы; если она посягаетъ на законы, религію и любовь къ ближнему, то она становится величайшимъ изъ общественныхъ золъ. Сообразно ли съ чѣмъ-нибудь кричать противъ итальянскаго обычая рѣзать другъ друга, когда у насъ въ Англіи, каждый имѣетъ право безнаказанно марать ваше доброе имя? Что въ томъ, что собственность наша ограждена законами, когда честь наша оставлена безъ всякой обороны? Человѣкъ, постоянно преслѣдуемый клеветою, доходитъ до отчаянія; а отчаяніе въ возможности оградить свою личность отъ подобной грязи, доводитъ до равнодушія къ общественному мнѣнію. Такимъ образомъ разрушается главнѣйшая побудительная сила къ упражненію себя въ гражданскихъ добродѣтеляхъ.
   Послѣднее замѣчаніе Бартона на счетъ выгодъ казны отъ налога на право изданія столь же основательно и нравственно, какъ и другое правило нашихъ финансовыхъ людей:-- поощреніе пьянства, роскоши и разврата, такъ какъ они приносятъ доходъ казнѣ. Для этой жалкой прибыли готовы жертвовать нравственностью, здоровьемъ и промышленностью народа. Какъ ни презрителенъ въ моихъ глазахъ тотъ, кто льститъ министру, но еще презрительнѣе тотъ, кто льститъ толпѣ. Когда я вижу человѣка съ воспитаніемъ, съ именемъ и съ состояніемъ, который становится въ уровень съ чернью, братается съ мастеровыми, ѣстъ съ ними изъ одного блюда, пьетъ изъ одной кружки, льститъ ихъ предразсудкамъ, выхваляетъ ихъ добродѣтели, сноситъ ихъ пивную отрыжку, ихъ табакъ, ихъ невѣжество, фамильярность и грубыя рѣчи,-- когда я вижу такого человѣка, я не могу не считать его презрѣннѣйшимъ существомъ, втаптывающимъ въ грязь собственное достоинство изъ корыстныхъ и неблагонамѣренныхъ видовъ.
   Я готовъ бы, съ величайшею охотою, отказаться отъ политики, еслибъ зналъ какой нибудь предметъ разговора, о которомъ разсуждаютъ съ большею откровенностью и сдержанностью въ выраженіяхъ; но духъ партій проникъ во всѣ стороны жизни. Даже въ мірѣ литературы и изящнаго вкуса существуютъ непримиримо враждебныя партіи, которыя вызываютъ, поносятъ другъ друга и противопоставляютъ одно произведеніе другому. Вчера я отдалъ визитъ одному моему знакомому и встрѣтилъ у него одного изъ современныхъ писателей, составившаго себѣ нѣкоторую извѣстность. Я читалъ кое что изъ написаннаго имъ, и читалъ съ удовольствіемъ, а потому обрадовался случаю лично съ нимъ познакомиться. Но разговоръ его и поведеніе совершенно уничтожили мое предубѣжденіе въ его пользу. Онъ брался догматически рѣшать всѣ вопросы, ни мало не заботясь объяснять на чемъ онъ основываетъ свое разномысліе съ общепринятыми воззрѣніями, какъ будто нашею обязанностью было положиться на ipse dixit этого новаго Пиѳагора. Онъ разбиралъ извѣстнѣйшихъ писателей текущаго столѣтія, которые померли, и въ этомъ разборѣ не удѣлялъ ни малѣйшаго значенія пріобрѣтенной ими славѣ. Мильтонъ оказался сухъ и прозаиченъ; у Драйдена -- одинъ наборъ словъ, у Бутлера и Свифта -- ни капли юмора; у Конгрева -- ни одной искры ума, а у Попа -- ни малѣйшаго поэтическаго достоинства. Что касается до живыхъ современниковъ, то онъ не могъ слышать, чтобы хоть о комъ нибудь изъ нихъ отзывались съ похвалою; всѣ они должны были быть признаны невѣждами, педантами, подражателями, шарлатанами и обманщиками; стоило назвать какое нибудь сочиненіе, чтобы онъ тотчасъ рѣшилъ, что оно глупо и пошло. Надо сознаться, что этого господина невозможно обвинить въ лести; сколько мнѣ извѣстно, онъ никогда не похвалилъ ни одной строки, даже у лицъ, съ которыми состоялъ въ дружескихъ отношеніяхъ; эта рѣзкость и самоувѣренность въ осужденіи писателей, репутація которыхъ признана цѣною страною, показались мнѣ до такой степени противными, что я не могъ не возмутиться.
   Я пожелалъ узнать: на чемъ онъ основываетъ свои хулы сочиненіямъ, которыя я читалъ съ особеннымъ удовольствіемъ; а такъ какъ онъ оказался по силенъ въ умѣньи доказывать, то я возразжалъ ему съ большою свободою. Онъ не могъ терпѣливо выслушивать возраженія, привыкнувъ къ почтительнымъ и безотвѣтнымъ слушателямъ и споръ нашъ могъ бы сдѣлаться очень горячимъ, еслибъ не былъ прерванъ появленіемъ одного изъ соперниковъ моего антагониста, принуждающаго послѣдняго сходить со сцены. Оба они принадлежатъ къ разнымъ партіямъ и лѣтъ двадцать ведутъ открытую войну. Тотъ утверждалъ догматическимъ тономъ; -- этотъ выражался напыщеннымъ слогомъ. Онъ не разговаривалъ, а произносилъ рѣчи, которыя были на столько же скучны, на сколько высокопарны. Пришедшій также давалъ приговоры ex cathedra своимъ современникамъ и, расточая похвалы низкимъ, бездарнымъ льстецамъ, которые пресмыкаются передъ нимъ въ частной жизни, или поютъ ему хвалебные гимны въ журналахъ, онъ съ величайшею дерзостью и злобою осуждалъ всѣхъ остальныхъ писателей настоящаго времени. Одинъ -- тупоумный, потому что ирландецъ; другой -- голодное насѣкомое съ береговъ Твида; третій -- оселъ, потому что получаетъ пенсію отъ правительства; четвертый -- самъ геній глупости, потому что ему посчастливилось въ томъ родѣ литературы, который не удался этому аристарху; пятаго, осмѣлившагося написать критику на одно изъ его произведеній, онъ называетъ литературнымъ клопомъ, который сильнѣе воняетъ, чѣмъ кусается. Однимъ словомъ, кромѣ его самого и его ласкателей, въ цѣломъ мірѣ нѣтъ ни одного ученаго и талантливаго человѣка. Весь успѣхъ нѣкоторыхъ, непринадлежащихъ къ его партіи, писателей онъ приписывалъ единственно недостатку вкуса въ публикѣ, не соображая того, что самъ онъ обязанъ всѣмъ своимъ значеніемъ той же лишенной вкуса публикѣ.
   Эти оригиналы не созданы для разговора. Если они желаютъ сохранить обаяніе, производимое ихъ сочиненіями, то имъ слѣдуетъ показываться публикѣ только въ печати. Меня, по крайней мѣрѣ, какъ нельзя болѣе оскорбляетъ это сочетаніе высокихъ идей въ головѣ и низкихъ инстинктовъ въ душѣ. Вообще въ инстинктахъ человѣка слишкомъ мало справедливости; я готовъ думать, что по существуетъ характера, не зараженнаго завистью, и что она одинъ изъ инстинктовъ нашей природы. Боюсь даже не этотъ ли порокъ прикрывается благозвучнымъ именемъ соревнованія.
   Я зналъ одного замѣчательно добраго, великодушнаго и скромнаго человѣка, казавшагося очень самоотверженнымъ, который не могъ однако же слышать безъ нѣкотораго неудовольствія, когда хвалили даже его друзей. Ему казалось будто похвала другому была намекомъ на его собственный недостатокъ и каждый лавръ въ вѣнкѣ другого былъ оторванъ отъ его собственнаго вѣнка. Это самый дурной родъ зависти, въ которомъ меня моя совѣсть не упрекаетъ. Предоставляю вамъ рѣшить -- порокъ это, или только слабость.
   Есть другой вопросъ, который я гораздо сильнѣе желаю объяснить себѣ; вопросъ этотъ вотъ въ чемъ: всегда ли люди были такъ презрѣнны, какъ они мнѣ нынѣ кажутся? Если развращеніе нравовъ не развилось на самомъ дѣлѣ до чудовищныхъ размѣровъ, въ эти послѣдніе тридцать лѣтъ, то я подверженъ обычному недостатку старыхъ людей: "difficilis, querulus, laudator emporis acli;" или же, что всего вѣроятнѣе, пылкія стремленія и мечты молодости въ былое время заслоняли передо мною темныя пятна человѣчества, которыя нынѣ рѣзко бросаются мнѣ въ глаза.
   Мы были при дворѣ, на биржѣ, повсюду; и вездѣ находили ту же пищу для сплина и для смѣха. Мой новый слуга, Гэмфри Клинкеръ, оказывается большимъ оригиналомъ, а сестра Тэбби совершенно измѣнилось нравомъ. Она разлучилась съ Чаудеромъ и постоянно смѣется, какъ Мальволіо въ извѣстной комедіи Я начинаю думать, что все это вновь заученая роль, несвойственная ея характеру; но изъ какихъ выгодъ она беретъ ее на себя, этого я до сихъ поръ не могу отгадать.
   Въ отношеніи человѣческой природы, любопытство мое вполнѣ удовлетворено: я изучилъ человѣка, теперь мнѣ остается только искать развлеченія въ новизнѣ обстоятельствъ Въ настоящее время я нахожусь не въ нормальномъ состояніи духа, но когда это возбужденіе пройдетъ, я надѣюсь вернуться безъ отлагательства въ мое милое уединеніе. Все, что я видѣлъ, слышалъ и испыталъ въ этомъ омутѣ лжи, безстыдства и безумія, возвышаетъ еще болѣе въ глазахъ моихъ милую деревенскую жизнь.

Преданный вамъ
М. Брэмбль.

   Лондонъ, 2 Іюня.

-----

Къ мистриссъ Мери Джонсъ, въ Брэмбльтонъ-Голлъ.

   Милая Мери, мистеръ Бартонъ позволилъ мнѣ вложить мое письмо въ его пакетъ: дѣло это устроилъ для меня мистеръ Крёмбъ, буфетчикъ леди Грискинъ; вотъ я и пользуюсь случаемъ дать тебѣ вѣсточку о себѣ и обо всѣхъ нашихъ.
   Я не могла написать съ Джономъ Томасомъ, потому что онъ уѣхалъ внезапно; ему отказали отъ мѣста. Онъ не уживался съ Чаудеромъ; они поссорились дорогою и Чаудеръ укусилъ Джону палецъ, а тотъ поклялся ему за это отмстить. Потомъ Джонъ нагрубилъ миссъ Тэбитѣ и за это эсквайръ велѣлъ ему немедлено убираться вонъ. Богъ помогъ намъ тотчасъ же найти другаго лакея, Гэмфри Клинкера. Это предобрая душа, про него можно сказать, по пословицѣ: тощая кошка, да жирныхъ крысъ ловитъ. Впрочемъ, какъ бы кто ни задиралъ носа, а болѣзнь да бѣдность всякаго сломятъ.
   О Молли, что сказать тебѣ о Лондонѣ? Всѣ города, которые я до сихъ поръ видѣла, по болѣе какъ лачужки въ сравненіи съ этимъ чуднымъ городомъ; даже Батъ покажется передъ нимъ крошечнымъ мѣстечкомъ; ей Богу такъ. Улицы такія длинныя, что кажется будто имъ и конца нѣтъ. А сколько на нихъ народа! Какая давка, трескъ экипажей, говоръ, шумъ! Что за странныя лица встрѣчаются, Боже милосердый! Моя бѣдная голова закружилась, какъ веретено, лишь только я сюда въѣхала. Теперь я уже видѣла и паркъ, и всю королевскую фамилію и Сен-Джемскій дворецъ, и садикъ королевскихъ кроликовъ, и слоновъ, и пестрыхъ ословъ.
   На прошлой недѣлѣ я ѣздила съ барынею въ Тауэръ глядѣть короны и дикихъ звѣрей; между ними есть страшный левъ, съ предлинными зубами; и одинъ джентльменъ сказалъ мнѣ, чтобы я къ этому льву не подходила, если я утратила свою невинность, а не то онъ начнетъ ревѣть, рваться и кусаться. Конечно у меня пропала всякая охота цодойти къ нему. Но миссъ Тебита подошла къ нему и онъ поднялъ такой ревъ и рычаніе, точно будто хотѣлъ всѣхъ насъ пожрать. Джентльменъ подсмѣивался, но я готова жизнью ручаться, что моя миссъ также невинна, какъ младенецъ въ утробѣ матери. Или джентльменъ все выдумалъ, или льва нужно бы казнить за то, что онъ клевещетъ на ближняго. Заповѣдь говоритъ: "Не послушествуй на ближняго твоего свидѣтельства ложна".
   На дняхъ я была съ компаніею, въ циркѣ, гдѣ смотрѣла какъ скачутъ и пляшутъ на проволокѣ и на канатѣ; все это меня до того напугало, что я чуть не упала въ обморокъ. Я подумала, что все это колдовство и что меня самоё заколдовали, да какъ принялась кричать!... Ты знаешь какъ у насъ, въ Валлисѣ, вѣдьмы скачутъ на метлахъ. Но здѣсь не было ни метлъ, ничего такого; здѣсь онѣ скакали, стрѣляли на воздухъ изъ пистолетовъ, трубили въ трубы, кувыркались, катались въ тачкахъ, по одной проволокѣ, не толще шелковины. Боже оборони! ужь конечно они съ чортомъ въ заговорѣ. Ко мнѣ подсѣлъ перетянутый джентльменъ съ золотой шпагою, и предложилъ поподчивать меня виномъ. Но я не хотѣла тутъ оставаться и когда мы шли темнымъ переходомъ, этотъ любезникъ высказалъ свои нечистыя намѣренія. Мои кавалеръ, Гэмфри Клинкеръ, попросилъ его быть повѣжливѣе, но тотъ отвѣтилъ на это пощечиною. Мистеръ Клинкеръ не остался у него въ долгу: онъ схватилъ дубовую палку и порядкомъ повыколотилъ изъ него пыль, не заботясь о его вызолоченной шпажонкѣ. Потомъ онъ взялъ меня подъ руку и привелъ домой, ужь я и сама не знаю какъ, до того я была напугана. Но все это, благодаря Бога, уже не льститъ теперь моему самолюбію; что пользы, хоть бы всѣ нами восхищались, если отъ этого нѣтъ спасенія нашей душѣ? О, Мери, не давай твоему сердцу заражаться мірскимъ тщеславіемъ.
   Я совсѣмъ забыла разсказать тебѣ, что сдѣлали здѣсь съ моими волосами: ихъ и подрѣзали, и завили, и припекли, и зачесали по самой послѣдней модѣ. Все Французъ -- парикмахеръ,-- "Парлей воу Франсей?" -- говоритъ;-- "Вуй, мадманзель!" -- Теперь я ношу голову выше всѣхъ знатныхъ валлійскихъ дамъ. Когда я вернулась вчера домой съ одного вечера, меня приняли, при свѣчахъ, за дочь одного богатаго торговца живностью, чрезвычайно красивую дѣвушку. Но я опять повторяю, что все это суета, погибель для нашей души. Всѣ лондонскія удовольствія не болѣе какъ кислое молоко и выдохшееся вино въ сравненіи съ радостями новаго Іерусалима.
   Милая моя Мери! Когда, Богъ дастъ, я возвращусь, то привезу тебѣ новый чепчикъ и черепаховый гребень; да еще привезу тебѣ великопостную проповѣдь, произнесенную въ собраніи избранныхъ. Да прошу тебя, позаймись прилежнѣе чтеніемъ и письмомъ. Прости меня, милая Молли, но право я билась до пота, разбирая твое послѣднее царапанье. О, дѣвка! дѣвка! или ты не понимаешь какъ пріятно намъ, грамотѣямъ, прочитать вотъ такъ, съ разу, какую хочешь трудную книгу и писать всякія слова, не разлагая ихъ по складамъ. Вотъ хоть бы мистеръ Клинкеръ, такой грамотѣй, что дьячкомъ могъ бы быть,-- но довольно объ этомъ. Кланяйся Сэлли. Бѣдняжка она! Какъ я подумаю, что она до сихъ поръ еще не выучилась по складамъ!-- Но авось Богъ дастъ и дойдетъ. Трудновато, конечно; но вотъ я привезу ей всю азбуку изъ пряниковъ; тогда ей будетъ по прянику за каждую выученную букву.
   Мистрисъ говоритъ, что мы еще поѣдемъ далеко на сѣверъ; но куда бы мы ни поѣхали, я вездѣ останусь любящею тебя

Уинни Дженкинсъ

   Лондонъ, 3 іюня.

-----

Къ сэру Уаткину Филлипсу, въ Оксфордъ.

   Я писалъ тебѣ, любезный Уатъ, что дядя имѣетъ намѣреніе представиться герцогу N.... въ его пріемные часы; это намѣреніе приведено въ исполненіе. Его свѣтлость такъ свыкся съ этимъ родомъ ласкательства, что хотя настоящая должность его не даетъ ему и десятой доли вліянія, которымъ онъ пользовался въ своемъ прежнемъ званіи, но онъ далъ почувствовать друзьямъ своимъ, что они ни чѣмъ его столько не обяжутъ, какъ помогая ему сохранить хотя тѣнь прежняго, давно миновавшаго значенія. По этому онъ до сихъ поръ имѣетъ утренніе пріемные часы.
   Мы отправились туда вмѣстѣ съ Бартономъ, который, будучи приверженцемъ герцога, взялся ввести насъ къ нему. Въ комнатѣ было довольно много весьма разнообразно одѣтаго народа; но между нимъ я замѣтилъ всего одно духовное лицо, хотя мнѣ говорили, что почти всѣ епископы, засѣдающіе нынѣ въ палатѣ лордовъ, засѣдаютъ тамъ по милости его свѣтлости. Вѣроятно благодарность духовенства, подобно его благотворительности, только подразумѣвается.
   Къ Бартону тотчасъ подошелъ какой-то пожилой господинъ, высокій и сухощавый, съ ястребинымъ носомъ и косвеннымъ взглядомъ, заставлявшимъ подозрѣвать въ немъ хитрый умъ. Нашъ проводникъ привѣтствовалъ его, называя капитаномъ К* и потомъ объяснилъ намъ, что это тайный агентъ правительства, человѣкъ тонкаго и хитраго ума. Но я узналъ потомъ подробнѣе, съ другой стороны, его исторію. Нѣсколько лѣтъ тому назадъ, онъ былъ замѣшанъ, во Франціи, въ фальшивыя торговыя операціи и уличенный въ участіи въ нихъ, былъ сосланъ на галеры. Его освободили по ходатайству покойнаго герцога Ормонда, защитѣ котораго онъ письменно поручилъ себя, какъ родственника. Впослѣдствіи, наше министерство воспользовалось имъ въ качествѣ шпіона и, во время войны 1770, онъ проѣхалъ всю Испанію и Францію, переодѣтый капуциномъ, подвергая жизнь свою тѣмъ большей опасности, что мадридскій дворъ уже напалъ на его слѣдъ и далъ повелѣніе остановить его въ Сан-Севастьянѣ. Къ счастію повелѣніе пришло уже спустя нѣсколько часовъ послѣ его выѣзда оттуда. Это и другія подобныя похожденія онъ съумѣлъ выставить какъ заслуги передъ англійскимъ министерствомъ, назначившимъ ему за нихъ значительную пенсію, которою онъ и пользуется теперь, подъ старость лѣтъ. Онъ, по прежнему, имѣетъ доступъ ко всѣмъ министрамъ и говорятъ будто они совѣтуются съ нимъ по многимъ предметамъ, какъ съ человѣкомъ рѣдкаго ума и опытности. Онъ дѣйствительно обладаетъ замѣчательными способностями и огромною самоувѣренностью; разговаривая, онъ принимаетъ такую самодовольную мину, что заставитъ склониться предъ собою любаго изъ мелкихъ политиковъ, работающихъ въ механизмѣ администраціи. Но если на него не клевещутъ, то недостатокъ скромности не есть единственный его недостатокъ. Поговариваютъ будто въ душѣ онъ не только искренній католикъ, но даже іезуитъ; и что, дѣлая видъ будто открываетъ нашимъ государственнымъ кормчимъ всѣ тайныя пружины версальскаго кабинета, онъ, въ дѣйствительности, находится въ стачкѣ съ французскимъ министерствомъ, но какъ бы то ни было, а капитанъ К* вступилъ съ нами въ самый дружественный разговоръ и принялся безъ церемоніи отдѣлывать личность его свѣтлости.-- "Этотъ мудрецъ еще почиваетъ,-- сказалъ онъ;-- и я полагаю, самое лучшее, что онъ.могъ бы сдѣлать,-- это проспать до Рождества, потому что всё, что онъ ни дѣлаетъ во врамя своего бодрствованія, только ярче выставляетъ его глупость. Съ тѣхъ поръ, какъ мы лишились Грэнвиля, у насъ не было министра, который бы вѣсилъ болѣе пудры на его парикѣ. Всѣ они такіе невѣжды, что едва ли съумѣютъ отличить яблоко отъ цвѣтной капусты, и такія тупыя головы, что имъ не вобьешь въ толкъ самой простой вещи. Въ началѣ войны, это жалкое полоумное созданіе въ ужасѣ разсказывало мнѣ, что тридцать тысячъ французовъ выступили изъ Акадіи и направляются къ Каи-Бретону.-- "Гдѣ же они достали транспортныя суда?" -- спросилъ я.-- "Какія транспортныя суда?-- вскричалъ онъ;-- я говорю вамъ, что они идутъ сухимъ путемъ." "Сухимъ путемъ?-- Къ острову Каи-Бретону?" -- "Какъ! развѣ это островъ?" -- "Разумѣется." -- "Ба! вѣрно ли такъ?" Я указалъ ему на карту. Надѣвъ очки, онъ принялся разсматривать,-- и вдругъ, заключилъ меня въ объятія,-- "Любезнѣйшій К--!... вскричалъ онъ,-- вы всегда даете намъ добрыя вѣсти. Сейчасъ же иду къ королю и объявлю ему, что Каи-Бретонъ островъ.
   Онъ имѣлъ, кажется, намѣреніе потѣшить насъ еще нѣсколькими анекдотами на счетъ его свѣтлости, но былъ прерванъ входомъ алжирскаго посла, почтеннаго турка, съ длинною сѣдою бородою. Онъ вошелъ въ сопровожденіи своего драгомана, или переводчика, и еще одного лица изъ своей свиты, у котораго на ногахъ не было чулокъ. Капитанъ К -- тотчасъ обратился къ стоявшему въ комнатѣ слугѣ, повелительно приказывая ему доложить герцогу что пора вставать, такъ какъ у него уже собралось большое общество, и между прочимъ алжирскій посолъ. "Этотъ бѣдный турокъ, обратился онъ потомъ къ намъ,-- сущая простофиля, не смотря на свою длинную бороду. Онъ уже нѣсколько лѣтъ живетъ въ Лондонѣ, а все еще ни чего не смыслить въ нашихъ политическихъ переворотахъ. Этотъ визитъ назначается имъ первому англійскому министру; а вотъ посмотрите, что нашъ премудрый герцогъ приметъ это за знакъ вниманія къ его собственной особѣ". Дѣйствительно герцогъ принялъ любезность съ излишнею горячностью. Дверь тотчасъ же отворилась и онъ выскочилъ оттуда съ полотенцемъ на груди и съ намыленнымъ для бритья лицемъ. Онъ подбѣжалъ къ посланнику, широко улыбаясь ему въ лице.-- "Любезнѣйшій Могаммедъ! вскричалъ онъ,-- благослови Богъ вашу бороду! я увѣренъ, что Дей скоро произведетъ васъ въ трехбунчужные. Ха, ха, ха! Прошу подождать минутку, я тотчасъ пришлю за вами. Съ этими словами онъ снова убѣжалъ въ свою пору, оставивъ алжирца въ нѣкоторомъ затрудненіи. Тотъ съ минуту помолчалъ, потомъ сказалъ что-то своему драгоману, что мнѣ было очень любопытно узнать, такъ какъ во время разговора онъ съ изумленіемъ и набожностію поднималъ глаза къ небу. Любопытство мое было тотчасъ же удовлетворено разговорчивымъ капитаномъ К* --, заговорившимъ съ драгоманомъ какъ съ старымъ знакомцемъ. Ибрагимъ, посланникъ, принялъ въ началѣ его свѣтлость за министерскаго шута, но когда драгоманъ вывелъ его изъ заблужденія, онъ выразился слѣдующимъ образомъ: "Великій пророкъ! не удивляюсь, что эта нація благоденствуетъ, когда ею управляютъ юродивыя существа, считаемыя каждымъ правовѣрнымъ вдохновенными свыше."
   Ибрагимъ былъ удостоенъ длинной аудіенціи, послѣ которой герцогъ проводилъ его до двери, и, возвратясь, обратилъ милостивое вниманіе на толпу своихъ почитателей.
   Когда мистеръ Бартонъ приблизился, чтобы представить ему меня, мнѣ посчастливилось привлечь его вниманіе прежде чѣмъ меня успѣли назвать ему. Онъ поспѣшилъ ко мнѣ на встрѣчу и схвативъ мою руку, "любезнѣйшій сэръ Френсисъ! вскричалъ онъ, вотъ это мило! Чрезвычайно вамъ обязанъ! Такое вниманіе къ бѣдному, павшему министру -- прекрасно! Когда думаетъ ваше превосходительство отправиться въ море? Ради Бога, берегите ваше здоровье, кушайте дорогою черносливъ. А послѣ здоровья, прошу ваше превосходительство позаботиться о пяти народахъ, о добрыхъ друзьяхъ нашихъ, пяти народахъ, Торнроріяхъ, Макольмекахъ, Аутоуайсахъ, Крикетсахъ и Кикшавахъ. Свезите имъ побольше матрацовъ, водки, блестящихъ погремушекъ. Вѣрно вашему превосходительству придется ѣсть холодную пищу, а запивать кипяткомъ, зарывать деревья и сажать сѣкиру. Ха. ха, ха!" Когда онъ кончилъ эту тираду, проговоренную съ обычною ему торопливостью, мистеръ Бартонъ далъ ему понять, что я вовсе не сэръ Френсисъ, ни даже Сентъ-Францискъ, а просто, мистеръ Мельфордъ, племянникъ мистера Брэмбля. Въ тоже время дядя выступилъ впередъ, раскланиваясь съ герцогомъ. "Ба! такъ это не сэръ Френсисъ? возгласилъ государственный мужъ; мистеръ Мельфордъ, очень радъ васъ видѣть; я послалъ къ вамъ инженера, для починки верфи. Мистеръ Брэмбль! вашъ покорнѣйшій слуга, мистеръ Брэмбль;-- какъ вы поживаете? Вашъ племянникъ прекрасный молодой человѣкъ; по чести, прекрасный молодой человѣкъ. Мы старые друзья съ его отцемъ;-- что какъ онъ? все еще страдаетъ своимъ недугомъ? а?" -- "Нѣтъ, милордъ, отвѣтилъ дядя; всѣ его страданія кончились: вотъ уже пятнадцать лѣтъ какъ онъ умеръ.-- "Умеръ? Какъ? Ахъ, да, точно, припоминаю: умеръ, дѣйствительно умеръ.-- Прекрасно; такъ куда же отправляется теперь молодой человѣкъ? Въ Гаворфордъ-Уэстъ? или, да, какъ васъ? Любезный мистеръ Мильфордгевенъ, я готовъ служить вамъ всѣмъ, чѣмъ могу; надѣюсь, я еще имѣю нѣкоторое вліяніе. Тутъ дядя объяснилъ ему, что я еще не совершеннолѣтній и что мы вовсе не имѣемъ намѣренія утруждать его просьбами. Мы съ племянникомъ явились сюда засвидѣтельствовать вашей свѣтлости наше почтеніе, сказалъ мистеръ Брэмбль; и я могу увѣрить вашу свѣтлость, что нашъ поступокъ также безкорыстенъ, какъ и всѣхъ остальныхъ присутствующихъ здѣсь лицъ. Любезнѣйшій мистеръ Брэмбльберри! чрезвычайно благодаренъ вамъ за честь. Очень радъ, всегда очень радъ видѣть васъ и вашего достойнѣйшаго племянника, мистера. Мильфордгевена. Можете распоряжаться моимъ вліяніемъ, каково оно есть. Желательно было бы имѣть поболѣе такихъ друзой, какъ вы.
   Потомъ онъ обратился къ капитану К*.
   -- "А! К--! Что новаго? что подѣлывается на бѣломъ свѣтѣ? а?" "Ничего хорошаго, милордъ, отвѣчалъ тотъ. Лондонскіе и вестминстерскіе политическіе люди начинаютъ трезвонить противъ вашей свѣтлости, и ваша непрочная популярность колеблется какъ перышко, которое унесетъ первый взрывъ анти-министерскаго заговора." Куча негодяевъ! вскричалъ герцогъ, торіевъ, якобитовъ, мятежниковъ! Половина ихъ давно была бы въ Тибурнѣ, еслибъ каждому воздавалось по заслугамъ." Сказавъ это, онъ повернулся и сталъ обходить присутствующихъ, обращаясь къ каждому съ самою любезною фамильярностью; но едва ли онъ хотя разъ отворилъ ротъ, не сказавъ глупости и не перепутавъ лица и дѣла, о которомъ говорилъ. Право, его можно было принять за фарсёра, корчащаго министра. Наконецъ къ нему приблизился весьма благовидный джентльменъ. Герцогъ бросился къ нему на встрѣчу, схватилъ его за руки и воскликнувъ: "Любезнѣйшій Ч--!" увелъ его во внутренніе покои, въ Sanctum Sanctorum этого политическаго храма. "Это мой пріятель, Ч-- Г--, сказалъ капитанъ К--, единственная дѣльная голова въ нынѣшней администраціи. Впрочемъ къ нему прибѣгаютъ только въ особенныхъ случаяхъ, когда министерство имѣетъ крайнюю надобность въ его талантахъ. Что касается до обычныхъ дѣлъ націи, то они идутъ себѣ извѣстною рутиною, чрезъ руки писцовъ различныхъ департаментовъ, хотя колесо государственной машины и останавливается иногда по случаю перемѣны министровъ, которые всегда бываютъ одинъ ничтожнѣе другаго. Я часто думаю,-- какая поднялась бы кутерьма, еслибъ всѣмъ чиновникамъ казначейства, адмиралтейства, военнаго и другихъ министерствъ, вздумалось вдругъ подать въ отставку! Но возвратимся къ Ч-- Т--, который конечно, смыслитъ болѣе, нежели все министерство и оппозиція взятыя вмѣстѣ. Онъ геніально судитъ о множествѣ разнообразнѣйшихъ предметовъ и могъ бы быть истинно великимъ человѣкомъ, если бы имѣлъ поболѣе выдержки и твердости въ характерѣ, но надо признаться, ему не хватаетъ мужества, хотя онъ и не позволить помыкать собою какому нибудь государственному ослу, справедливо имъ презираемому. Но я видалъ какъ онъ трепеталъ, какъ школьникъ передъ учителемъ, передъ этимъ мощнымъ Гекторомъ, хотя въ дѣйствительности, этотъ Гекторъ не сильнѣе мокрой курицы. Кромѣ этого, у Ч-- есть еще одинъ недостатокъ, который онъ слишкомъ мало скрываетъ: ему нельзя вѣрить на слово и нельзя полагаться на его обѣщанія. Но чтобы и чорту отдать справедливость, слѣдуетъ прибавить, что Ч-- очень добрый малый и даже услужливый, если съумѣешь убѣдительно попросить его. Что же касается до правилъ, то о нихъ въ немъ нѣтъ и помина. Однимъ словомъ, это человѣкъ замѣчательный по уму и по краснорѣчію, и, какъ ораторъ, блеститъ иногда даже на счетъ своихъ патроновъ. Это большая неосторожность, за которую они всѣ ненавидятъ его, какъ бы тамъ ни принимали его; и рано ли, поздно ли, а онъ пожалѣетъ, что не сдерживалъ по временамъ своего языка. Я много разъ остерегалъ его, но всё это было гласомъ вопіющаго въ пустынѣ: тщеславіе постоянно борется въ немъ съ благоразуміемъ.
   Мнѣ пришло въ голову, что капитану самому не мѣшало бы поостеречься на это счетъ. Панегирикъ его, лишенный вѣроятія и основательности, напомнилъ мнѣ ссору двухъ торговокъ яблоками, которой я былъ однажды свидѣтелемъ въ Спринъ-Гарденѣ. Одна изъ этихъ дамъ сдѣлала какое-то невыгодное заключеніе на счетъ нравственности другой. Обвиненная лихо подбоченилась и вскричала: Ну, ну, говори! Ну да, я воровка, я и потаскушка. Вишь ты новость сказала! Вѣдь никто не зналъ. Ну, что жь еще скажешь? Ну-ка скажи!
   Мистеръ Ч-- вскорѣ вышелъ отъ министра, а мы, дослушавъ отъ капитана харастерику всѣхъ присутствовавшихъ оригиналовъ, отправились въ кофейню, гдѣ спросили себѣ на завтракъ чаю и пирожковъ. Капитанъ и тутъ сдѣлалъ намъ честь своимъ обществомъ; дядю такъ заняли его анекдоты, что онъ пригласилъ его съ нами отобѣдать и угостилъ его вкуснымъ паштетомъ, которому капитанъ отдалъ должную справедливость. Въ тотъ же вечеръ мнѣ случилось быть въ тавернѣ съ нѣсколькими друзьями и одинъ изъ нихъ ознакомилъ меня вполнѣ съ личностью капитана К--. Какъ скоро я передалъ это дядѣ, тотъ почувствовалъ нѣкоторую неловкость отъ своего новаго знакомства и рѣшился отдѣлаться отъ него безъ всякихъ церемоній.
   Мы сдѣланы членами общества поощренія искусствъ и уже присутствовали на одномъ изъ его засѣданіи. Я нашелъ, что они ведутся съ большимъ толкомъ и умомъ. Дядя чрезвычайно заинтересованъ этимъ учрежденіемъ, и оно дѣйствительно принесетъ большую пользу публикѣ, если только, вслѣдствіе своей демократической формы,. не обратится въ шайку интригующихъ и безполезныхъ честолюбцевъ. Тебѣ извѣстно съ какимъ отвращеніемъ онъ смотритъ на вліяніе толпы, которое, по его мнѣнію, не совмѣстно съ порядкомъ и приличіемъ. Это отвращеніе еще усилилось со времени случившагося съ нимъ въ Батѣ, на балѣ, обморока. Оно дошло въ немъ до такого предубѣжденія, что онъ отказался бывать въ театрѣ и въ другихъ увеселительныхъ мѣстахъ и предоставилъ честь сопровождать туда нашихъ дамъ мнѣ. Старику засѣло въ голову убѣжденіе, что теперь невозможно пользоваться даже самыми утонченными удовольствіями столицы, не входя въ столкновеніе съ мѣщанствомъ, такъ какъ оно втирается повсюду, отъ маскарадовъ въ Сен-Джемскомъ дворцѣ, до Росергайскихъ баловъ.
   Я видѣлъ здѣсь, недавно, нашего стараго знакомца, Дика Иви, котораго мы считали умершимъ отъ опоя. Но онъ вышелъ на дняхъ изъ долговой тюрьмы, благодаря пасквилю, написанному имъ противъ правительства и имѣвшему успѣхъ. Выручка за это изданіе помогла ему почище одѣться и теперь онъ ищетъ подписчиковъ на свои поэмы; но штаны на немъ все еще не совсѣмъ приличнаго вида.
   Предпріимчивость и настойчивость Дика, безъ сомнѣнія, заслуживаютъ поощренія; онъ никогда не падаетъ духомъ, никакая неудача не доводитъ его до отчаянія. Послѣ нѣсколькихъ неудавшихся попытокъ въ поэзіи, онъ открылъ водочную лавку, но я думаю весь его товаръ прошелъ сквозь его собственное горло. Тогда онъ переѣхалъ къ одной молочницѣ, державшей погребокъ, но не могъ исправно платить за квартиру, за что и былъ выгнанъ оттуда на улицу гвардейскимъ капраломъ. Послѣ этого онъ сдѣлался пѣвцомъ на Блекфрайярскомъ мосту, откуда ему открылась прямая дорога въ долговую тюрьму. Когда ему окончательно не удался панегирикъ, онъ обратился къ сатирѣ, и кажется имѣетъ способность къ этому роду поэзіи. Если онъ дотянетъ до слѣдующаго собранія парламента и будетъ готовъ, къ тому времени, разразиться новыми пасквилями, то нѣтъ сомнѣнія, что мы увидимъ Дика, или у позорнаго столба, или съ пенсіею отъ правительства. Въ томъ и въ другомъ случаѣ карьера его будетъ сдѣлана.
   Онъ, между тѣмъ, снискалъ себѣ нѣкоторое значеніе между уважаемыми современными писателями. Когда я подписался на его сочиненія, то онъ предложили ввести меня, на слѣдующій вечеръ, въ общество этихъ великихъ умовъ; но я нашелъ въ этомъ обществѣ большую скуку и натянутость. Они какъ будто не довѣряли и завидовали другъ другу; между ними проявлялось какое-то взаимно отталкивающее чувство, какъ между безчисленными частицами испареній, окруженными каждая своею собственною, электрическою атмосферою. Дикъ, въ характерѣ котораго гораздо болѣе живости, чѣмъ разсудительности, нѣсколько разъ покушался оживить разговоръ, то остротою, то каламбуромъ, то фарсомъ. Наконецъ, онъ поднялъ избитый вопросъ о сравненіи бѣлыхъ стиховъ съ рифмованными и тутъ между господами литераторами завязался громкій споръ. Но вмѣсто того, чтобы рѣшать вопросъ, они уклонились отъ него въ ученыя диссертаціи касательно поэзіи древнихъ, а одинъ бывшій школьный учитель выказалъ при этомъ случаѣ всё свое знаніе просодіи, обворовывая то Диспаутера, то Руддимана. Наконецъ, я рѣшился замѣтить, что въ затронутомъ вопросѣ никакъ нельзя ссылаться на древнихъ, никогда не писавшихъ ни бѣлыми, ни рифмованными стихами, а размѣрявшихъ ихъ на стопы, тогда какъ мы размѣряемъ ихъ на слоги. Это замѣчаніе не убѣдило педанта, и онъ продолжалъ парить на облакахъ латинскихъ и греческихъ цитатъ, на которыя, впрочемъ, слушатели не обращали большаго вниманія. За симъ послѣдовалъ безтолковый шумъ нелѣпыхъ замѣчаній и комментаріевъ, такъ что этотъ вечеръ показался мнѣ скучнѣйшимъ въ моей жизни. А вѣдь при всемъ томъ, между присутствовавшими были люди талантливые, умные и ученые; но каждый изъ нихъ боится быть задѣтымъ другимъ и думаетъ только о томъ какъ бы приготовить мѣткій отпоръ. Дядя увѣряетъ, что никогда не желалъ бы встрѣчать болѣе одного писателя за разъ: одинъ -- приправляетъ бесѣду, какъ кусокъ хорошей говядины въ супѣ; но нѣсколько портятъ её. Боюсь однако, какъ бы и письмо мое не показалось тебѣ безъ вкуса, тюрею, за которую ты пошлешь къ чорту твоего покорнѣйшаго слугу,

Д. Мельфорда.

   Лондонъ, 5 іюня.
   -----

Къ доктору Льюизу.

   Любезный Льюизъ, ваша басня о свиньѣ и обезьянѣ можетъ быть названа, какъ говорятъ итальянцы: "ben trovata;" но я отнюдь не разскажу ее моему аптекарю. Это гордый и очень щекотливый шотландецъ, который, сколько мнѣ извѣстно, имѣетъ уже въ карманѣ дипломъ. Извѣстно то, что истый шотландецъ предусмотрителенъ и держитъ при себѣ все про запасъ, такъ что, разсказавъ вашу басню моему аптекарю, я рискую подвергнуться нѣкоторому очистительному наказанію. Впрочемъ, можетъ быть, такое наказаніе предохранило бы меня отъ чего либо худшаго, отъ припадка ревматизма, напримѣръ, или подагры. Я уже чувствую потерю аппетита и какое-то особенное ощущеніе во внутренностяхъ, не предвѣщающее мнѣ ничего добраго. Знакомы мнѣ всѣ эти примѣты! Онѣ даютъ мнѣ знать, чтобы я не оставался долѣе въ этомъ центрѣ заразы.
   Каково испытаніе для человѣка моего характера -- жить въ городѣ, гдѣ въ каждомъ закоулкѣ встрѣчаешь новые предметы омерзѣнія и разврата! что за вкусы, что за органы долженъ имѣть этотъ народъ, предпочитающій извращенныя удовольствія большаго города естественнымъ наслажденіямъ сельскаго уединенія! Конечно, большая часть людей склонна увлекаться тщеславіемъ, честолюбіемъ, или дѣтскимъ любопытствомъ, которыя находятъ пищу только среди густой массы населенія. Но удовлетворяя этимъ склонностямъ, люди извращаютъ органы своихъ чувствъ и утрачиваютъ всякую способность наслаждаться тѣмъ, что дѣйствительно сродно ихъ природѣ.
   Не провести ли вамъ параллель между моими городскими страданіями и деревенскими радостями?
   Въ Брэмбльтонъ-Голлѣ у меня просторныя комнаты, гдѣ я дышу чистымъ, здоровымъ воздухомъ. Сонъ мой покоенъ, никакой шумъ не прерываетъ его, кромѣ развѣ веселаго щебета ласточекъ по утру, подъ моими окнами. Пью чистую какъ хрусталь воду, прямо изъ родника, или искрометный напитокъ домашняго производства, или же сидръ, изъ моихъ собственныхъ плодовъ. Случится мнѣ захотѣть стаканъ клерету,-- и онъ всегда имѣется въ моемъ погребѣ, лучшаго качества, благодаря добросовѣстности корреспондента, черезъ котораго я его выписываю. Хлѣбъ у меня вкусный и питательный; пекутъ его дома, изъ моей собственной муки. Восьмой столъ состоитъ, большею частію, изъ произведеній моей собственной земли: пятилѣтнія овцы мои, вскормленныя на душистыхъ горныхъ пажитяхъ, даютъ мясо, неуступающее въ нѣжности и въ сочности любой дичи. Телята мои питаются однимъ матернимъ молокомъ; куры и цыплята весь день гуляютъ на свободѣ; кролики прыгаютъ въ своемъ огородѣ, пока ихъ не пригласятъ на столъ; дичь ожидаетъ того же въ ближнихъ лѣсахъ и болотахъ; форель и семга въ ближней рѣкѣ, а устрицы на берегу моря. Сельди и другую морскую рыбу я также могу ѣсть почти тотчасъ какъ её вынимаютъ изъ воды. Салатами, кореньями и всякою зеленью снабжаютъ меня въ изобиліи мои огороды. Земля такъ плодородна, что не требуетъ большаго воздѣлыванья. Кромѣ овощей, она даетъ мнѣ всевозможные плоды, какіе только водятся на англійской почвѣ, такъ что на дессертъ мнѣ снимаютъ ихъ прямо съ дерева. На моихъ фермахъ текутъ рѣки молока и сливокъ, изъ которыхъ тутъ же дѣлаютъ превосходное масло, сыръ и простоквашу. Поросята, откармливаемые для окороковъ, пользуются пахтаньемъ. Я во-время ложусь спать, и встаю съ восходомъ солнца. Время проходитъ незамѣтно, безъ скуки и сожалѣнія и, въ дурную погоду, у меня нѣтъ недостатка въ занятіяхъ дома. Я читаю, болтаю съ домашними или съ друзьями; играю въ карты, или на бильярдѣ, или въ трикъ-тракъ. Въ хорошую погоду я обхожу свое хозяйство, дѣлаю планы улучшеній, и съ невыразимымъ удовольствіемъ слѣжу за ихъ примѣненіемъ. Не менѣе удовольствія доставляетъ мнѣ видъ процвѣтающаго хозяйства моихъ фермеровъ и довольство бѣдныхъ людей, которыхъ я занимаю работою. Вамъ извѣстно, что у меня есть одинъ или два просвѣщеныхъ друга, которымъ я могу открывать всю свою душу; а это такое счастье, которое едва ли встрѣтишь, живя среди шумной толпы. Кромѣ того, вокругъ меня есть нѣсколько другихъ людей, которыхъ я уважаю за честность, хотя они и не высоко стоятъ по образованію; разговоръ ихъ никого не оскорбляетъ, если и не представляетъ большой занимательности. Однимъ словомъ, я живу среди честныхъ людей, которые, надѣюсь, искренно любятъ меня. Вы сами, любезный докторъ, можете судить правъ ли я.
   Теперь возьмемъ жизнь мою въ Лондонѣ. Я закупоренъ въ тѣсныя комнаты, гдѣ кошкѣ негдѣ попрыгать, и вдыхаю въ себя жилой воздухъ, который, безъ сомнѣнія, производилъ бы заразу, если бы не быль сильно пропитанъ угольною кислотою; но и это производитъ самое вредное дѣйствіе на слабыя легкія и не спасаетъ жителей Лондона отъ блѣдно-желтаго цвѣта лица, который рѣзко отличаетъ ихъ отъ краснощокихъ, цвѣтущихъ здоровьемъ жителей полей. Ложусь я за-полночь, усталый и измученный разсѣянно-проведеннымъ днемъ, и ежечасно просыпаюсь отъ крика караульщиковъ, голосящихъ по улицамъ каждый пробившій часъ и стучащихъ палками въ каждые ворота. Этотъ безполезный обычай только мѣшаетъ людямъ спать; а въ пять часовъ я уже встаю, такъ какъ спать долѣе невозможно отъ стука телѣгъ и крика торговокъ зеленью, подъ окнами. Захочется ли мнѣ воды,-- я долженъ пить отвратительные помои изъ канала, опоганиваемаго всѣми способами, или доставать ее изъ Темзы, куда стекаютъ нечистоты со всего Лондона и Вестминстера. Тутъ есть нечистоты и минералы, и всякіе яды, употребляемые на фабрикахъ, и падаль, и человѣческіе трупы, съ дополненіемъ помоевъ изъ прачечныхъ и навоза изъ конюшенъ цѣлаго города.
   Этотъ пріятный настой считается лондонцами лучшею водою въ мірѣ. Что же касается до опьяняющей микстуры, продаваемой за вино, то это безстыдная поддѣлка изъ сидра, хлѣбной водки и сока сливъ. Въ дѣлѣ одного торговца съ извощикомъ, разбившимъ бочку портвейна, оказалось, по свидѣтельству бочара, что въ цѣлой бочкѣ было настоящаго вина не болѣе пяти галлоновъ на сто, да и то уже подмѣшаннаго купцомъ въ Опорто. Лондонскій хлѣбъ печется изъ вреднаго тѣста, въ которое входятъ мѣлъ, квасцы и поташъ; онъ противенъ на вкусъ и разрушителенъ для здоровья. Народъ знаетъ какія снадобья входятъ въ это печенье, но такъ какъ оно бѣлѣе ржанаго хлѣба, то онъ и предпочитаетъ его послѣднему. Такимъ образомъ, ошибочному сужденію глаза жертвуютъ вкусомъ, здоровьемъ своимъ, и даже жизнью своихъ маленькихъ дѣтей. Мельникъ и пекарь обязаны, волею-неволею, отравлять ближняго, если желаютъ существовать своимъ ремесломъ. Неменѣе нелѣпымъ способомъ приготовляется и здѣшняя телятина: у теленка выпускаютъ всю кровь изъ жилъ, для того чтобы мясо было бѣлѣе, такъ что въ немъ не остается ни капли сока и бѣдное животное истощается прежде нежели его убьютъ. Конечно мясо его не имѣетъ уже ни малѣйшаго вкуса, никакой сочности и питательности, такъ что можно ѣсть съ равнымъ аппетитомъ фрикассе изъ бѣлыхъ перчатокъ.
   Отнявъ природный цвѣтъ у хлѣба, говядины, живности, котлетъ, рагу и всевозможныхъ соусовъ, лондонцы стараются также, даже съ опасностью жизни, улучшить свои овощи. Вы едва ли повѣрите, что безразсудство ихъ доходитъ до того, что они кладутъ мѣдную монету въ посуду гдѣ варится зелень, чтобы сохранить ея цвѣтъ; а между тѣмъ оно дѣйствительно такъ. Но ужъ за то, кромѣ цвѣта, у этой зелени не остается никакого достоинства. Она вырощена искуственнымъ способомъ и не имѣетъ никакого вкуса, кромѣ навознаго. Моя деревенская цвѣтная и кочанная капуста и спаржа на столько же превосходнѣе здѣшней, ковентгарденской, на сколько мои бараны лучше продающихся на сен-джемскомъ рынкѣ, которые, впрочемъ, ни бараны, ни ягнята, а что-то среднее между тѣмъ и другимъ, что паслось на болотахъ Линкольна и Эссекса и даетъ блѣдное, сухое и жесткое мясо. Что до здѣшнихъ свиней, то это отвратительныя, плотоядныя животныя, которыхъ откармливаютъ кониною и отрубями. Живность здѣсь вся тухлая, вслѣдствіе болѣзни, производимой въ ней возмутительно жестокимъ обычаемъ зашивать птицамъ заднюю кишку, для того, чтобы онѣ казались отъ этого жирнѣе.
   О рыбѣ можно сказать только то, что она, въ эту жаркую погоду, привозится сюда изъ-за шестидесяти и семидесяти миль, сухимъ путемъ. Тутъ ужъ комментаріевъ не нужно: довольно одного этого обстоятельства чтобы возбудить тошноту въ голландцѣ. Теперь не пора для устрицъ; не мѣшаетъ однако упомянуть, что настоящія Кольчестерскія устрицы собираются въ илѣ, наносимомъ моремъ, и что зеленоватый цвѣгъ ихъ, столь цѣнимый столичными гастрономами, происходитъ отъ сѣрной кислоты, заключающейся въ осадкѣ стоячей и протухшей воды. Кроликовъ здѣсь держатъ въ курятникахъ, гдѣ они не имѣютъ ни воздуха, ни движенія; какъ они послѣ этого должны быть жирны и вкусны! Дичи же здѣсь не достанете ни за какія деньги.
   Слѣдуетъ сказать, что въ Ковентгарденѣ есть очень хорошіе плоды, но ихъ скупаютъ богачи, по неслыханнымъ цѣнамъ; небогатымъ же остаются только совсѣмъ негодные, да и тѣ раздаются такими грязными руками, что я не могу объ этомъ вспомнить безъ отвращенія. Не далѣе какъ вчера, я видѣлъ какъ торговка, на улицѣ, чистила слюнями запылившійся плодъ; вотъ можетъ быть точно такимъ же способомъ чистятся въ грязныхъ, зараженныхъ лавкахъ, тѣ вкусныя вишни, которыя глотаютъ потомъ нѣжныя леди сен-джемскаго квартала. Не стану распространяться о грязной, безцвѣтной кашѣ, которую здѣсь называютъ земляникою, пересыпаемой грязными ручищами изъ одной засаленной корзины въ другую и подаваемой съ жидкимъ молокомъ, въ которое подмѣшиваютъ муки, чтобы оно походило на сливки. Но и самое молоко здѣшнее стоитъ подвергнуть анализу: это составъ изъ увядшихъ капустныхъ листьевъ и прокисшихъ обмылковъ, растворенный въ теплой водѣ и приправленный, для густоты, размозженными слизнями. Его развозятъ по улицамъ въ открытыхъ ушатахъ, куда могутъ попадать и помои, выплескиваемые изъ оконъ и дверей, и плевки, и табачная жвачка и брызги отъ колесъ. Уличные мальчишки потѣшаются, швыряя въ ушатъ съ молокомъ комки грязи и навоза, а маленькія дѣти пускаютъ слюни въ жестяной коашъ, которымъ, въ томъ самомъ видѣ черпаютъ потомъ молоко, для возбужденія аппетита покупателя. Къ довершенію, туда же сыплется соръ съ грязнаго тряпья бабы, продающей, подъ благозвучнымъ названіемъ молочницы, эту аппетитную жидкость.
   Чтобы завершить этотъ перечень лондонскихъ лакомствъ, слѣдуетъ упомянуть еще о здѣшнемъ, такъ называемомъ, столовомъ пивѣ. Не безпокойтесь, что оно уйдетъ изъ стакана, а солода, въ немъ нѣтъ и помина; это какой то прѣсный, вонючій декоктъ, скорѣе способный произвесть рвоту, чѣмъ утолить жажду и способствовать пищеваренію. Не совѣтую вамъ также знакомиться съ здѣшнимъ масломъ, выдѣлываемымъ изъ свѣчнаго сала и тухлаго, говяжьяго жира; а кстати и съ свѣжими яйцами, привозимыми сюда изъ Франціи и Шотландіи.
   Всѣ эти мерзости могли бы быть предупреждены нѣкоторымъ надзоромъ со стороны полиціи, или городскаго управленія, но глубокомысленные лондонскіе патріоты забрали себѣ въ голову, что всякое распоряженіе въ видахъ порядка, несовмѣстно съ свободою, и что каждый человѣкъ можетъ дѣлать, что ему угодно, безъ малѣйшаго ограниченія. Пусть же всѣ они валяются въ этой грязи, если у нихъ нѣтъ на столько инстинкта опрятности, чтобы сознавать возмутительность и вредъ изчисленныхъ мною неудобствъ.
   Конечно, общительный человѣкъ пренебрежетъ нѣкоторыми неудобствами для выгоды пользоваться пріятнымъ обществомъ. Одинъ мой остроумный пріятель имѣлъ обычай говоритъ, что вино можетъ быть посредственное, лишь бы общество было хорошо; но это правило слѣдуетъ принимать только cum grano salis. Гдѣ же въ Лондонѣ такое общество, для котораго я былъ бы готовъ охотно жертвовать своими инстинктами и покоряться тому, что возмущаетъ во мнѣ душу? Всѣ тѣ, кого я вижу, обуяны жаждою корысти и честолюбія, не оставляющей мѣста чувству дружбы. Даже многіе изъ старыхъ друзей моихъ заразились тѣми же стремленіями, изгладившими всѣ слѣды нашей бывшей дружбы. Разговоръ ограничивается спорами партій и злобными намеками другъ на друга; общественныя отношенія,-- церемонными визитами и карточною игрою. Если вамъ удастся поймать какого нибудь оригинала, то и тутъ не безопасно забавляться его странностями, подъ ними непремѣнно что нибудь да кроется: или мошенникъ, или шпіонъ, или помѣшанный. Каждый, съ кѣмъ вы имѣете дѣло, ищетъ какъ бы васъ надуть; со всѣхъ сторонъ васъ обираютъ, подъ видомъ займа, жалкіе попрошайки, живущіе на чужой счетъ. Равнодушные друзья, безсовѣстные купцы и ремесленники, невѣрные слуги,-- вотъ все, что васъ окружаетъ.
   Мое письмо обратилась бы въ цѣлый томъ, еслибы я сталъ исчислять всѣ обстоятельства, переполняющія мѣру моего отвращенія къ Лондону, и ко всякому другому многолюдному городу. Благодаря Бога, я не до того еще погрязъ въ этомъ водоворотѣ, чтобы не быть въ силахъ высвободиться изъ него, безъ содѣйствія философіи. Съ какимъ счастьемъ убѣгу я изъ этого дикаго притона плутовства, безумства и разврата, въ мое мирное уединеніе, гдѣ меня ожидаютъ искреннія изліянія дружбы,-- къ моимъ пенатамъ, однимъ словомъ, къ jucunda oblіvia vitae, которою самъ Гарацій не умѣлъ нахвалиться.
   Я уже подрядилъ на три мѣсяца карету и четверню лошадей, по гинеѣ въ сутки, и на будущей недѣлѣ мы располагаемъ предпринять нашу поѣздку на сѣверъ. Надѣюсь, однако, въ концѣ октября быть уже съ вами. Я буду постоянно писать вамъ изъ каждаго мѣста, гдѣ мы будемъ на нѣсколько времени останавливаться, если только встрѣтится что нибудь занимательное. Между тѣмъ, прошу васъ наблюдать за хозяйственными распоряженіями Бэрнса, особливо за жатвою и сѣнокосомъ. Вѣдь все, что только производитъ земля моя, вы можете смѣло называть вашею собственностью; иначе какъ бы я могъ подписываться вашимъ неизмѣннымъ другомъ,

М. Брэмблемъ.

   Лондонъ, 8 іюня.

-----

Къ сэру Уаткину Филлипсу, въ Оксфордъ.

   Въ послѣднемъ письмѣ, моемъ любезный Филлипсъ, я разсказывалъ тебѣ какъ я провелъ вечеръ въ обществѣ литераторовъ, которые, какъ мнѣ показалось, завидуютъ одинъ другому и боятся другъ, друга.
   Дядя ни мало не удивился, когда я сказалъ ему, что разговоръ этихъ господъ разочаровалъ меня.
   "Можно быть весьма занимательнымъ и поучительнымъ на бумагѣ -- сказалъ онъ,-- и, въ тоже время, чрезвычайно тупымъ въ бесѣдѣ. Я замѣтилъ, что тѣ, которые наиболѣе блестятъ въ разговорѣ, обыкновенно бываютъ второстепенными свѣтилами въ созвѣздіи генія. Небольшой запасъ идей легче изложить, нежели когда ихъ толпится въ головѣ слишкомъ много; оттого разговоръ хорошаго писателя рѣдко представляетъ что нибудь особенное, тогда какъ темный авторъ всегда съумѣетъ отличиться чѣмъ нибудь оригинальнымъ, неожиданнымъ. Поэтому я полагаю, что общество плохихъ писакъ должно быть чрезвычайно занимательно."
   Это замѣчаніе подстрекнуло мое любопытство и я обратился къ Дику Иви, который взялся удовлетворить его на слѣдующій же день, то есть въ прошлое воскресенье. Онъ повезъ меня обѣдать къ С--, который давно извѣстенъ намъ съ тобою, какъ писатель. Онъ живетъ на краю города и домъ его открытъ, по воскресеньямъ, для всей жалкой пишущей братіи, которую онъ угощаетъ въ этотъ день пуддингами, ростбифами, картофелемъ, портеромъ, пуншемъ и отличнымъ пивомъ. Онъ нарочно избралъ воскресенье для упражненія въ своемъ гостепріимствѣ, такъ какъ въ простые дни нѣкоторые изъ гостей не могли бы имъ пользоваться, по причинамъ, которыхъ не для чего объяснять. Я былъ вѣжливо принятъ въ этомъ не пышномъ, но приличномъ домѣ, прилегающемъ къ прекрасному, отлично содержимому саду. Ни въ домѣ, ни въ самомъ хозяинѣ не было ни какихъ признаковъ авторства, такъ какъ этотъ господинъ принадлежалъ къ малому числу тѣхъ современныхъ писателей, которые имѣютъ чѣмъ жить, кромѣ своего ремесла, не прибѣгая къ покровителямъ и не ставя себя въ зависимость. Но если въ хозяинѣ не было ничего особеннаго, за то гости вполнѣ вознаградили этотъ недостатокъ диковиннаго.
   Въ третьемъ часу я сидѣлъ за столочь въ обществѣ десяти собесѣдниковъ и готовъ ручаться, что въ цѣломъ государствѣ не отыщется такого комплекта оригиналовъ. Не буду останавливаться на ихъ странныхъ костюмахъ, такъ какъ они могли быть чистою случайностью. Особенно поразили меня въ нихъ тѣ странности, которыя порождены аффектаціей, и впослѣдствіи вошли въ привычку. Одинъ изъ нихъ обѣдалъ въ очкахъ; другой, садясь за столъ, надѣлъ шляпу, хотя (какъ я слышалъ отъ Иви) первый отличается рысьими глазами, когда ждетъ появленія сыщика; а второй также никогда не страдалъ слабостью зрѣнія, исключая развѣ когда, лѣтъ пять тому назадъ, одинъ актеръ поставилъ ему фонари, поссорившись съ нимъ за бутылкою вина. Третій носитъ полусапожки и ходитъ на костыляхъ, потому что когда-то переломилъ себѣ ногу,-- хотя, въ настоящее время, никто легче его не могъ бы перескочить черезъ палку. Четвертый питаетъ такое отвращеніе ко всему, что напоминаетъ деревню, что непремѣнно пожелалъ сидѣть за столомъ спиною къ окнамъ; выходившимъ въ садъ, и когда подали блюдо цвѣтной капусты, то онъ схватился за флаконъ со спиртомъ, чтобы не упасть въ обморокъ. А между тѣмъ этотъ слабонервный господинъ, сынъ поселянина, родился за плетнемъ и въ дѣтствѣ бѣгалъ по лугамъ и огородамъ. Пятый прикидывается разсѣяннымъ: когда къ нему обращались, онъ всегда отвѣчалъ невпопадъ. Иногда онъ вдругъ вскакиваетъ съ мѣста и произноситъ энергическое проклятіе, или зальется громкимъ смѣхомъ; иногда, скреститъ руки и примется вздыхать и шипѣть какъ полсотни змѣй.
   Наконецъ, я рѣшительно подумалъ, что онъ помѣшанъ и такъ какъ онъ сидѣлъ противъ меня, то я сталъ нѣсколько опасаться за себя. Хозяинъ дома замѣтилъ, что именно меня безпокоитъ и принялся громко увѣрять меня, что бояться нечего. "Этотъ джентльменъ, сказалъ онъ, беретъ на себя роль, къ которой онъ вовсе неспособенъ: еслибы даже онъ отъ всей души желалъ помѣшаться, то и тогда не могъ бы этого сдѣлать. Его умъ слишкомъ водянистъ, чтобы воспламениться". "Эт-этто н-н-не-дур-ная ш-ш-штука, замѣтилъ какой-то господинъ въ потертомъ сюртукѣ; под-п-поддѣльнаго д-ддурака де-девять д-десятыхъ п-прим-утъ за-за умника".-- "А поддѣльнаго заику -- за остряка, добавилъ хозяинъ; хотя между тѣмъ и другимъ, помилуй Богъ, какая разница!" Должно быть этотъ шутъ, послѣ тщетныхъ попытокъ говорить безъ запинки, вздумалъ окончательно привить къ себѣ этотъ порокъ, посредствомъ котораго онъ часто смѣшитъ общество, не тратя на это ни капли остроумія. Послѣ частыхъ подражаній, этотъ недостатокъ сдѣлался, дѣйствительно, такъ сроденъ ему, что теперь онъ уже не могъ бы отъ него освободиться.
   За столомъ находился еще одинъ литераторъ, безпрестанно моргавшій глазами и обѣдавшій на снимая желтыхъ перчатокъ. Этотъ господинъ, при первомъ знакомствѣ съ С*** быль до того оскорбленъ тѣмъ, что тотъ говоритъ, смотритъ, ѣстъ и пьетъ какъ всѣ другіе люди, что сталъ отзываться о немъ не иначе, какъ съ презрѣніемъ, и ни за что не хотѣлъ болѣе являться къ нему, пока тотъ не доказалъ ему, наконецъ, слѣдующимъ образомъ свою оригинальность. Уатъ Уайвиль, поэтъ, послѣ тщательныхъ попытокъ сблизиться съ С***, довелъ, наконецъ, до его свѣдѣнія, черезъ третье лицо, что у него написана ода въ честь его и сатира на него; что если онъ отворитъ ему дверь своего дома, то ода тотчасъ же отправится въ печать; въ противномъ же случаѣ, то есть если онъ будетъ продолжать отклонять его дружбу, онъ немддленно тиснетъ сатиру. С*** отвѣчалъ, что ода Уайвиля въ дѣйствительности можетъ быть только пасквилемъ, за который онъ, С***, отпотчуетъ его палочьемъ; а что если онъ напечатаетъ свою сатиру, то внушить ему искренное состраданіе и можетъ быть совершенно безопасенъ отъ возмездія съ его стороны. Поставленный въ такое затрудненіе, Уайвиль рѣшился насолить С*** своимъ панегирикомъ и отдалъ его въ печать. Нѣсколько увѣсистыхъ палочныхъ ударовъ не замедлили стать ему наградою. Онъ грозился жаловаться на обидчика, и С***, чтобы избѣжать процесса, принялъ его къ себѣ въ милость. Эксцентричность, которую С*** выказалъ въ этомъ дѣлѣ, умилостивила философа въ желтыхъ перчаткахъ; онъ рѣшился признать въ С*** нѣкоторое остроуміе и, съ той поры, сталъ поддерживать знакомство съ нимъ.
   Любопытствуя узнать на какіе предметы употребляли мои собесѣдники свои многосторонніе таланты, я обратился съ этимъ вопросомъ къ моему словоохотливому другу Дику. Онъ объяснялъ мнѣ, что многіе изъ нихъ состоять, или состояли въ качествѣ помощниковъ и работниковъ у болѣе значительныхъ авторовъ, для которыхъ они переводили, компилировали, выписывали; что всѣ они, въ различныя времена, работали и для хозяина этого дома, хотя нынѣ оставили его и пошли, каждый въ свою очередь, по разнымъ отдѣламъ литературы. Но только таланты ихъ, но и языкъ и національность были до такой степени разнородны, что наша бесѣда походила на вавилонское смѣшеніе языковъ. Тутъ было и ирландское, и шотландское, и чужеземныя нарѣчія, звучавшія иногда самыми рѣзкими нотами: такъ какъ всѣ говорили разомъ, то но было надежды быть услышаннымъ, не перекричавъ другихъ. Надо однако сознаться, что въ разговорѣ ихъ не было и тѣни педантства. Они старательно избѣгали всякихъ ученыхъ диссертацій и силились быть забавными и остроумными. Эти усилія не всегда оказывались безуспѣшными: въ обществѣ нѣсколько разъ поднимался громкій хохотъ. Если при этомъ кто нибудь изъ присутствующихъ переходилъ за границы приличія, то хозяинъ, имѣвшій нѣкотораго рода отеческую власть надъ этою шумною семьею, выразительно давалъ понять увлекшемуся, что слѣдуетъ умѣрять свои порывы.
   Ученѣйшій изъ всего этого собранія философъ былъ исключенъ изъ университета за атеизмъ, потомъ прославился опроверженіемъ метафизическихъ статей лорда Болинброка,-- опроверженіемъ, которое нашли и умнымъ, и религіознымъ. Но въ то же самое время авторъ его былъ взятъ къ суду, какъ вредный обществу, за то, что онъ богохульствовалъ, въ воскресенье, въ пивной лавкѣ. Шотландецъ читалъ лекціи англійскаго произношенія, которыя издаетъ теперь въ печать, по подпискѣ. Ирландецъ политическій писатель и слыветъ подъ именемъ милорда Потэто (Картофеля), Онъ написалъ памфлетъ въ оправданіе одного министра, надѣясь, что усердіе его будетъ награждено какимъ нибудь мѣстомъ, или пенсіею; но ошибясь въ разсчетѣ и видя себя пренебреженнымъ, онъ распустилъ слухъ, что памфлетъ написанъ самимъ министромъ и напечаталъ отвѣтъ на свое собственное произведеніе. Въ отвѣтѣ онъ такъ торжественно обращался къ "благородному лорду", что публика поддалась обману и раскупила все изданіе. Мудрые лондонскіе политики нашли, что обѣ статьи написаны мастерски и шушукали надъ пошлыми бреднями бумагоскреба, видя въ нихъ глубокомысленныя соображенія государственнаго человѣка, знакомаго со всѣми тайнами кабинета. Обманъ былъ, впослѣдствіи, открытъ и нашему ирландскому памфлетисту осталось, отъ всего его прошлаго значенія, одно прозвище "милорда", и первое мѣсто за картофельнымъ обѣдомъ его обычной таверны.
   Противъ меня сидѣлъ одинъ пьемонтецъ, которому публика обязана юмористическою сатирою, подъ заглавіемъ: "Вѣсъ англійскихъ поэтовъ",-- произведеніемъ, свидѣтельствующимъ о великой скромности и тонкомъ вкусѣ автора и, въ особенности, о его близкомъ знакомствѣ со всѣми изящными оборотами англійской рѣчи. Глубокомысленный мужъ, одерживаемый "деревнебоязнію", только что кончилъ книгу о сельскомъ хозяйствѣ, хотя самъ онъ отъ роду не видалъ какъ рожь растетъ и такъ мало смыслить въ зернахъ, что хозяинъ дома поймалъ его, заставивъ сказать на потѣху присутствовавшимъ, что блюдо поданной на столъ ячменной каши, самый лучшій рисовый пуддингъ, который онъ когда либо ѣлъ.
   Заика почти окончилъ свое путешествіе по Европѣ и части Азіи, которое онъ совершилъ, не двигаясь съ мѣста далѣе черты либеральныхъ установленій королевской тюрьмы, исключая тѣхъ случаевъ, когда ему приходилось путешествовать къ допросу, имѣя проводникомъ полицейскаго сержанта. Что касается до маленькаго Тима Кропделя, самаго потѣшнаго члена этого кружка, то онъ не шутя дотянулъ до катастрофы трагедію и надѣется, что постановка ея принесетъ ему полный запасъ славы и денегъ. Тимъ въ продолженіе нѣсколькихъ лѣтъ писалъ романы, по пяти фунтовъ за томъ, и изворачивался этими средствами; но теперь этимъ отдѣломъ завладѣли дамы-писательницы, которыя трудятся единственно съ цѣлью распространенія нравственности. Онѣ пишутъ такъ легко, умно, тонко, съ такимъ знаніемъ человѣческаго сердца, съ такимъ яснымъ спокойствіемъ, возможнымъ только въ высшихъ сферахъ жизни, что читатель не только восхищается ихъ дарованіемъ, но и получаетъ желаніе измѣниться къ лучшему.
   Послѣ обѣда мы перешли въ садъ, гдѣ я замѣтилъ, что мистеръ С*** давалъ каждому собесѣднику особую аудіенцію, въ уединенной аллеѣ орѣшника, куда они, безъ дальнихъ церемоній, отправлялись одинъ вслѣдъ за другимъ; потомъ, они были замѣщены новоприбывшими гостями, того же сословія, явившимися съ послѣобѣденнымъ визитомъ. Между послѣдними находился одинъ щеголь-книгопродавецъ, по имени Биркинъ. Онъ держалъ верховую лошадь и явился въ новыхъ, блестящихъ сапогахъ, съ массивными серебряными шпорами. Эта повивальная бабка музъ имѣла свои причины ѣздить верхомъ: мистеръ Биркинъ слишкомъ жиренъ, чтобы ходить пѣшкомъ и Тимъ Кропдель преслѣдуетъ насмѣшками его неуклюжій станъ идвиженія. Дерзость маленькаго автора, позволявшаго себѣ смѣяться надъ человѣкомъ, несравненно богаче его, раздосадовала толстаго книгопродавца и онъ сказалъ ему, что онъ не на столько неуклюжъ чтобы не съумѣть потянуть къ суду Тима Кропделя, если тотъ не явится, безотлагательно, расплатиться съ нимъ за изданіе оды къ прусскому королю, которой продано всего три экземпляра. Тимъ проглотилъ пилюлю не поморщись и отвѣчалъ, что ожидаетъ изъ Потсдама, съ одною изъ слѣдующихъ почтъ, благодарственную оду отъ прусскаго короля, который, какъ извѣстно, умѣетъ отплачивать поэтамъ ихъ же монетою. Въ то же время Кропдель предложилъ мистеру Биркину пари на чашу пунша, которую они разопьютъ въ тотъ же вечеръ, кто изъ нихъ скорѣе обѣжитъ три раза вокругъ сада. Кропдель брался бѣжать въ сапогахъ, предоставляя сопернику бѣжать въ чулкахъ. Книгопродавецъ принялъ пари, разсчитывая на свою прыткость и отдалъ свои сапоги Кропделю, который, надѣвъ ихъ, сталъ сильно напоминать капитана Пистоля, въ Шекспировой драмѣ.
   Когда все было готово, они пустились бѣжать въ запуски и со втораго круга преимущество видимо оказалось на сторонѣ Биркина, утучнявшаго землю своимъ жиромъ. Кропдель не имѣлъ намѣренія оспаривать у него побѣды; онъ вдругъ изчезъ за калиткою сада, выходившею на лугъ, къ которому прилегала большая дорога.
   "Убѣжалъ!" -- закричали зрители, и Биркинъ со всѣхъ ногъ бросился за нимъ въ погоню; но едва онъ сдѣлалъ шаговъ двадцать по лугу, какъ занозилъ себѣ ногу и вернулся назадъ, охая отъ боли и произнося проклятія. Когда шотландецъ, изучавшій хирургію, вытащилъ у него изъ ноги занозу, онъ обвелъ вокругъ глазами и дико закричалъ:-- "Неужли этотъ бездѣльникъ способенъ убѣжать въ моихъ сапогахъ?" Хозяинъ дома освидѣтельствовалъ сапоги, оставленные бѣжавшимъ, но они оказались едва заслуживавшими этого названія.-- "Ваши сапоги были опойковые?" -- спросилъ онъ мистера Биркина -- "Опойковые, или не опойковые",-- отвѣчалъ тотъ,-- "а я ужь буду имѣть въ рукахъ клочекъ телячей шкурки, отъ котораго не поздоровится этому негодяю. Я уже потерялъ двадцать фунтовъ изъ за его проклятой оды, которую вы уговорили меня издать, да теперь эти сапоги, новые, съ иголочки, стоили мнѣ тридцать шиллинговъ. Да вѣдь это грабежъ! денной грабежъ!-- Но я поймаю эту собаку, я буду жаловаться. Да, мистеръ С***, я отомщу за себя; ничего для этого не пожалѣю!"
   Мистеръ С*** не противорѣчилъ ему въ эту минуту; онъ снабдилъ его парою башмаковъ и приказалъ человѣку обчистить его; а потомъ подать ему стаканъ пунша. Это средство, замѣтно, смягчило его негодованіе.-- "Вѣдь все это не болѣе какъ фарсъ, началъ тутъ нашъ хозяинъ, и фарсъ заслуживающій даже почетнаго названія, если принять къ соображенію честь изобрѣтательности. Вѣроятію Тимъ потерялъ кредитъ у своего сапожника и, нуждаясь въ башмакахъ, придумалъ этотъ ловкій способъ пріобрѣсть новые сапоги. Онъ же знаетъ, что мистеръ Биркинъ не врагъ веселости и, поразмысливъ немножко, самъ будетъ забавляться его ловкою продѣлкою. Кропдель буквально существуетъ одною изобрѣтательностью, которую онъ упражнялъ, по очереди, на всѣхъ своихъ друзьяхъ. Онъ выпросилъ у меня однажды, дней на шесть, моего пони, чтобы съѣздить въ Селисбери, и возвращаясь, продалъ его въ Смитфельдѣ. Это была уже столь серьезная шутка, что, въ первомъ порывѣ гнѣва, я хотѣлъ преслѣдовать его за конокрадство. Даже, когда этотъ первый порывъ прошелъ, я далъ слово поквитаться съ нимъ на его ребрахъ; но онъ ловко избѣгалъ меня. Однажды я усмотрѣлъ его не вдалекѣ, на улицѣ, и тотчасъ же сталъ готовить къ дѣйствію свою трость, а самъ спрятался за дверью, чтобы онъ не могъ во время замѣтить меня и улизнуть. Но въ ту минуту какъ я занесъ уже исправительное орудіе, Тимъ Кропдель вдругъ превратился въ слѣпаго нищаго, отыскивавшаго дорогу, постукивая предъ собою длинною палкою и вращавшаго, вмѣсто глазъ, двумя тусклыми шарами. Я съ ужасомъ замѣтилъ, что едва не вымѣстилъ своей досады на самомъ невинномъ и жалкомъ существѣ. На слѣдующій день, Тимъ подослалъ ко мнѣ одного изъ моихъ друзей съ порученіемъ извинить его передо мною и предложить мнѣ отъ его имени вексель на шесть недѣль, на сумму, которую стоилъ мой пони. Этотъ джентльменъ объяснилъ мнѣ, что слѣпой нищій былъ никто иной, какъ самъ Кропдель; онъ замѣтилъ меня издали и угадавъ мое намѣреніе, тотчасъ превратился въ слѣпаго. Меня до того разсмѣшила эта ловкая увертка, что я согласился простить ея изобрѣтателя, отказавшись однако отъ векселя, чтобы имѣть поводъ грозить ему судебнымъ преслѣдованіемъ и тѣмъ удерживать его отъ новыхъ мошенничествъ. Но Тимъ ни за что не хотѣлъ даться мнѣ въ руки, пока у меня не будетъ его векселя. Онъ явился ко мнѣ въ видѣ слѣпаго нищаго и такъ обморочилъ моего слугу, который былъ ему старымъ знакомцемъ и товарищемъ въ попойкахъ, что захлопнулъ передъ его носомъ дверь и даже грозился прогнать его палкою. Услыхавъ шумъ въ передней, я вышелъ туда и тотчасъ же узналъ слѣпаго, видѣннаго мною на улицѣ; я назвалъ его Тимомъ Кропделемъ, къ величайшему изумленію моего лакея.
   Биркинъ сказалъ на это. что онъ не менѣе другого любитъ ловкую шутку; но пожелалъ знать, не извѣстенъ ли кому либо изъ присутствующихъ адрессъ мистера Кропделя; онъ намѣревался просить его возвратить ему сапоги, прежде нежели они перейдутъ въ другія руки.
   -- "Я охотно подарю ему пару новыхъ башмаковъ", сказалъ онъ; да сверхъ того пол-гинеи, лишь бы онъ отдалъ мнѣ мои сапоги, которые обували меня какъ перчатки; прежде чѣмъ я достану себѣ другіе подобные, смотришь и погода хорошая минуетъ". Заикавшійся авторъ объявилъ ему на это, что единственная вещь, которую Кропдель умѣетъ держать втайнѣ, это мѣсто своего жительства. Впрочемъ, такъ какъ время стояло теплое, то, очень вѣроятно, что Тимъ проводитъ ночи гдѣ нибудь подъ навѣсомъ, или даже довольствуется нишью какой нибудь нимфы, подъ порталомъ Сен-Мартинской церкви.-- "Чортъ его возьми!" вскричалъ книгопродавецъ; хоть бы ужь онъ унесъ за одно и хлыстъ, и шпоры мои: авось тогда ему пришла бы охота опять стянуть у кого нибудь лошадь, и ускакать на ней прямой дорогой къ чорту".
   Послѣ кофе, я распростился съ мистеромъ С***, искренно благодаря его за гостепріимство. Я былъ чрезвычайно доволенъ своимъ днемъ, хотя, признаюсь, и не совсѣмъ ясно понималъ отношенія между человѣкомъ съ такимъ значеніемъ въ литературѣ, какъ мистеръ С***, и шайкою писакъ, которымъ, по всѣмъ вѣроятностямъ, никогда не суждено составить себѣ никакого имени. Я замѣтилъ это моему вожатому, Дику Иви, который отвѣчалъ:-- "надо думать, что С*** имѣетъ какіе нибудь виды или разсчеты, оказывая покровительство и помощь этому народу, извѣстному ему за дурныхъ людей и за плохихъ писателей. Но если это такъ, то онъ сильно ошибется: можетъ, онъ думаетъ сдѣлать ихъ орудіями своихъ честолюбивыхъ плановъ, но они сами такъ ловки, что съумѣютъ обратить эти планы въ свою же собственную пользу. Въ цѣломъ обществѣ, которое вы сегодня видѣли, не было лица, исключая меня, которое не сознавало бы себя чѣмъ либо обязаннымъ С***. Одного онъ освободилъ, поручившись за него, изъ подъ ареста, и уплатилъ потомъ его долги; другаго, выпущеннаго за несостоятельность изъ долговой тюрьмы, полунагаго, взялъ къ себѣ въ домъ и одѣлъ съ головы до ногъ; третьему, у котораго ничего не оставалось кромѣ шерстянаго колпака, и который жилъ на чердакѣ, питаясь бараньими костями, онъ нанялъ удобную квартиру и далъ средства прилично одѣваться и возможность -- не бояться глазъ полицейскихъ служителей. Всѣмъ имъ онъ помогаетъ или деньгами, если у него есть наличныя, или протекціею. Если они нуждаются въ работѣ, то онъ или находитъ имъ занятіе у себя, или рекомендуетъ ихъ книгопродавцамъ, для исполненія какого либо проэкта, который онъ самъ придумываетъ, чтобы доставить имъ возможность существовать. У него всегда готовъ для нихъ столъ, хотя и не пышный, но сытный; въ услугахъ своихъ онъ также никогда имъ не отказываетъ и, при случаѣ, они безцеремонно пользуются его именемъ. Они даже нн задумываются присвоивать себѣ иногда его произведенія и не разъ случалось, что они продавали подъ его именемъ свои собственныя издѣлія. Шотландецъ, котораго вы видѣли за столомъ, явился однажды, подъ именемъ С***, въ таверну, гдѣ какой-то купецъ чуть не проломилъ ему голову, за то, что онъ легкомысленно говорилъ о христіанской религіи. Онъ подалъ на него жалобу, но уже отъ своего собственнаго имени, и тотъ радъ быль, что могъ откупиться десятью фунтами отъ этого дѣла.
   Я замѣтилъ, что вся эта выставка великодушія со стороны мистера С*** можетъ объясняться желаніемъ имѣть вокругъ себя льстецовъ и защитниковъ, которые отражали бы нападенія на его талантъ; но меня вотъ что удивляетъ: сколько я помню, мнѣ доводилось читать множество критикъ и памфлетовъ на С***; но ни одно перо не бралось защищать его.-- "Вы еще болѣе удивитесь,-- сказалъ Дикъ,-- когда я вамъ объявлю за достовѣрное, что большая часть этихъ критическихъ статей написана самыми этими гостями, которыхъ вы видѣли за его столомъ, и что онъ очень остороженъ съ ними, зная ихъ готовность измѣнять и выдавать другъ друга".-- "Да этого самъ чортъ не разберетъ!-- вскричалъ я,-- что ихъ побудитъ вредить своему благодѣтелю, безъ всякаго повода на то съ его стороны?" -- "Зависть, общая намъ смертнымъ, зависть. Но кромѣ того, они вредятъ ему еще слѣдующимъ образомъ: С*** редактируетъ литературный журналъ, куда, разумѣется, помѣщаются ихъ произведенія. Многія изъ нихъ принимаются гораздо благосклоннѣе, чѣмъ бы заслуживали, но даже самая мягкая критика приводитъ въ такую ярость этихъ писакъ, что они тотчасъ разражаются безъимянными пасквилями и сатирами. Съ тѣхъ поръ, какъ эти вещи печатаются въ журналѣ С***, всѣ современные писатели, извѣстные и неизвѣстные, сдѣлались его явными, либо тайными врагами. Исключить можно только нѣкоторыхъ изъ его друзей, которые знали, что имъ нечего бояться его ядовитыхъ сотрудниковъ. Спрашивается, какую пользу, или удовольствіе принесъ ему весь этотъ поднимаемый вокругъ него шумъ?"
   Все это такъ: но мнѣ хотѣлось бы знать что именно заставляетъ мистера С*** -- поддерживать связи съ этою шайкою неблагодарныхъ и ничтожныхъ плутовъ. Дикъ объявилъ, что не беретъ на себя въ точности объяснить это, но что достовѣрно можетъ сказать одно то, что С***-- всегда быль неисправимо безразсуденъ въ своихъ поступкахъ. Хотя онъ и имѣлъ притязанія на умѣнье отличать людей, но всегда страшно ошибался въ предметахъ своего расположенія, избирая самыхъ недостойныхъ изъ тѣхъ, кто прибѣгалъ къ нему за помощью. Впрочемъ въ этомъ слѣдуетъ винить не столько его проницательность, сколько недостатокъ въ немъ твердости характера, поддающагося всякому, кто умѣетъ докучать, будь это самые недостойные люди. Щедрость такъ же не есть въ немъ достоинство: онъ сыплетъ деньгами, потому что но знаетъ ямъ цѣны. Ему лестно имѣть вокругъ себя цѣлый дворъ подчиненныхъ и, при этомъ, онъ забавляется слушать какъ они поносятъ и выдаютъ другъ друга.
   Въ меня закралось подозрѣніе, что Дикъ питаетъ особенную ненависть къ С***, противъ котораго онъ взводилъ одну хулу за другою. Пораспросивъ хорошенько, я узналъ что онъ сильно не доволенъ разборомъ его сочиненія, появившимся въ журналѣ С***, хотя разборъ этотъ былъ написанъ довольно деликатно. Что касается до меня, то я заключилъ изъ всего этого, что характеръ мистера С*** не безъ слабостей и не безъ странностей, но при всемъ томъ онъ добрый и образованный человѣкъ; я не замѣтилъ въ его характерѣ ничего злобнаго, высокомѣрнаго, или дерзкаго.
   Я такъ часто нахожусь между писателями, что ты, можетъ быть, заподозришь меня въ намѣреніи вступить въ ихъ братство, но если бы у меня и дѣйствительно были къ этому способности, то я смотрѣлъ бы на нихъ развѣ какъ на средство противъ голода; обезпечить же себя ими противъ старости и болѣзней я рѣшительно не вижу возможности. Сальмонъ, которому восемьдесятъ лѣтъ, сидитъ теперь на чердакѣ, собирая, за гинею съ листа, матеріалы для новѣйшаго историка, который, по лѣтамъ, могъ бы быть ему внукомъ, а Псальмоназаръ, проработавъ полстолѣтія на литературной мельницѣ, отказывая себѣ во всемъ, живетъ, въ настоящее время подаяніемъ нѣсколькихъ книгопродавцевъ, едва спасающимъ его отъ богадѣльни. Не мѣшало бы Гюи, который самъ былъ книгопродавцемъ, отдѣлить одинъ флигель своей больницы для литераторовъ. Впрочемъ нѣтъ во всемъ государствѣ такой больницы, богадѣльни, пріюта, которые могли бы вмѣстить всѣхъ бѣдныхъ этого сословія, такъ какъ оно состоитъ изъ отверженцевъ всѣхъ другихъ сословій.
   Не знаю займетъ ли тебя мое описаніе этой курьезной расы людей, которая, признаюсь тебѣ, сильно заинтересовала преданнаго тебѣ

Д. Мельфорда.

   Лондонъ, 10 іюня.

-----

Къ миссъ Летиціи Уиллисъ, въ Глосестеръ.

   Милая Летти, въ душѣ моей происходитъ кое-что, чего я не рѣшилась бы довѣрить почтѣ. Но отсюда отправляется къ вамъ мистриссъ Брэнтвудъ, и я спѣшу воспользоваться этимъ случаемъ, чтобы открыть предъ тобою мое бѣдное сердце, переполненное страхомъ и горемъ. О Летти! какое тяжелое положеніе не имѣть вблизи себя друга, къ которому бы можно прибѣгнуть въ бѣдѣ, за совѣтомъ и утѣшеніемъ. Я писала тебѣ, что у насъ бываетъ нѣкто мистеръ Бартонъ, и что онъ какъ то особенно ведетъ себя со мною; теперь я уже не могу сомнѣваться въ его намѣреніяхъ. Онъ явно объявилъ себя моимъ поклонникомъ и, замѣтивъ послѣ тысячи намековъ, что я холодно плачу ему за любезности, обратился за посредничествомъ къ леди Грискинъ. Та горячо приняла его сторону. Но ея милость уже слишкомъ много беретъ на себя: она не только распространяется о богатствѣ, связяхъ и хорошихъ качествахъ мистера Бартона, но задаетъ себѣ трудъ читать мнѣ наставленія. На дняхъ, она вдругъ сказала мнѣ, что дѣвушка моихъ лѣтъ не могла бы устоять противъ такихъ убѣдительныхъ доводовъ, если бы сердце ея не было уже занято.
   Меня такъ испугалъ этотъ намекъ, что она не могла незамѣтить моего разстройства. Гордясь своею проницательностью, она стала уговаривать меня довѣриться ей. Но хотя я не на столько владѣю собою, чтобы скрыть свое волненіе, однако не такой уже ребенокъ чтобы выдавать свои тайны особѣ, которая непремѣнно употребила бы ихъ во зло. Я отвѣчала, что нисколько не удивительно, если я смущаюсь, когда мнѣ говорятъ о вещахъ, для которыхъ я еще слишкомъ молода и неопытна. Я не спорила, что мистеръ Бартонъ очень достойный джентльменъ; я благодарна ему за его хорошее мнѣніе обо мнѣ; но любовь, чувство не произвольное, а во мнѣ оно до сихъ поръ ничего не говорило въ пользу мистера Бартона. Она недовѣрчиво покачала головою, что меня еще сильнѣе испугало, и замѣтила, что если бы сердце мое было свободно, то оно послѣдовало бы внушеніямъ благоразумія. Тѣмъ болѣе, добавила она, что въ этомъ оно опиралось бы на власть тѣхъ, кто имѣетъ право надзора за вашими поступками.-- Это замѣчаніе проявляло намѣреніе склонить въ пользу мистера Бартона дядю или тетку, можетъ быть и брата. Боюсь, что тетушка уже и такъ на его сторонѣ. Вчера онъ сопровождалъ насъ съ тетушкою въ паркъ; на обратномъ пути онъ завелъ насъ въ магазинъ золотыхъ вещей и предложилъ тетушкѣ прелестную табакерку, а мнѣ золотой игольникъ, отъ котораго я было рѣшительно отказалась, но тетушка погрозила разсердиться на меня, если я не возьму. Меня однако мучилъ потомъ этотъ подарокъ, и я прибѣгла къ совѣту брата; онъ обѣщалъ поговорить объ этомъ съ дядею и кажется тоже нашелъ, что мистеръ Бартонъ слишкомъ поторопился дѣлать подарки.
   Богъ знаетъ, чѣмъ они порѣшили это дѣло, но я боюсь не было бы объясненія съ мистеромъ Бартономъ, который тутъ вѣрно признается въ своихъ видахъ на меня и будетъ просить ихъ согласія на противный мнѣ бракъ. Нѣтъ, милая Летти, если бы даже сердце мое было свободно, и тогда я не могла бы любить мистера Бартона. Но могу сказать, чтобы онъ былъ мнѣ противенъ, но въ немъ совершенно нѣтъ той необъяснимой прелести, которая овладѣваетъ сердцемъ и увлекаетъ насъ; по крайней мѣрѣ я не нахожу ея въ немъ. Но если бы онъ владѣлъ всѣмъ, что можетъ нравиться въ мужчинѣ, и тогда ему не удалось бы поколебать постоянства, которымъ, надѣюсь, отличается мой характеръ. Очень можетъ быть, что мнѣ придется испытать много новыхъ непріятностей черезъ искательство этого джентльмена и понужденія моихъ родныхъ, но чувства мои не измѣнятся ни въ какомъ случаѣ.
   Ты знаешь, что я не вѣрю снамъ; однако меня сильно безпокоитъ сонъ, видѣнный мною нынѣшнею ночью. Мнѣ грезилось будто я нахожусь въ церкви, гдѣ одно извѣстное тебѣ лицо вѣнчается съ моею тетушкою; священникъ,-- мистеръ Бартонъ, а я -- бѣдная, полунагая, безъ чулокъ и башмаковъ, стою въ углу и заливаюсь слезами. Я знаю, что только дѣтямъ простительно тревожиться пустыми снами, но, вопреки всѣмъ моимъ разсужденіямъ, этотъ сонъ произвелъ на меня сильное впечатлѣніе, и я поддаюсь теперь невольной тоскѣ. У меня есть еще другой, важнѣйшій поводъ огорчаться: въ меня закрадываются религіозныя сомнѣнія, и это тяготитъ мою совѣсть. Меня уговорили пойдти прослушать проповѣдь методистовъ, и она произвела на меня сильное впечатлѣніе. Я горячо молилась, чтобы Богъ просвѣтилъ мой умъ, но до сихъ поръ я не чувствую въ себѣ никакого внутренняго переворота, никакого тайнаго восторга, который можно бы считать признакомъ благодати; состояніе моей грѣшной души подвергаетъ меня страшнымъ томленіямъ. Нѣкоторыя лица изъ нашей семьи, а именно тетушка и Дженкинсъ, удостоились особой благодати; рѣчи ихъ стали какъ будто вдохновенными, такъ что у меня нѣтъ недостатка въ увѣщаніяхъ и примѣрахъ, чтобы очистить мои мысли и отклонить ихъ отъ мірской суеты. Я сама желала бы того же, если бы это было въ моихъ силахъ; но для этого необходима помощь свыше, въ которой до сихъ поръ отказано

твоей бѣдной подругѣ
Лидіи Мельфордъ.

   Лондонъ, 10 іюня.

-----

Къ сэру Уаткину Филлипсу, въ Оксфордъ.

   Любезный Филлипсъ, я только что приступалъ къ исполненію твоего порученія, какъ получилъ твое письмо. Съ помощью хозяина моей обычной таверны, я открылъ убѣжище твоего сбѣжавшаго слуги, и крѣпко пожурилъ его за безчестный поступокъ. Плутишко пришелъ въ явное смущеніе, увидавъ меня, но тотчасъ же сталъ самоувѣренно отпираться. Тогда я сказалъ ему, что если онъ возвратитъ часы, которыми дорожатъ, какъ фамильною драгоцѣнностью, то можетъ удержать деньги и платье и убираться съ ними къ чорту, но что если онъ не сдастся на это условіе, то я тотчасъ велю взять его полицейскому, котораго привелъ съ собою, и безъ отлагательства тащить къ суду. Послѣ нѣкотораго колебанія, онъ пригласилъ меня въ смежную комнату и тамъ вручилъ мнѣ часы, со всѣми принадлежностями къ нимъ. Я передалъ ихъ нашему хозяину, который доставитъ ихъ тебѣ съ первымъ же случаемъ. Вотъ сколько о дѣлахъ!
   Ты говоришь, что читаешь мои письма съ удовольствіемъ; -- это очень льститъ моему самолюбію: такъ какъ въ нихъ мало интереснаго, слѣдовательно, тебя занимаетъ не содержаніе, а способъ изложенія; это уже моя собственная заслуга. Поощренный похвалою человѣка съ такимъ тонкимъ вкусомъ, я еще охотнѣе приступаю къ продолженію моихъ мемуаровъ.
   Такъ какъ рѣшено, что на будущей недѣлѣ мы отправляемся въ Іоркшайръ, то сегодня, послѣ обѣда, мы съ дядею собрались посмотрѣть карету, которую продаетъ, по сосѣдству, одинъ каретникъ. Проходя однимъ узкимъ переулкомъ, мы усмотрѣли толпу людей, стоявшихъ около одной двери, которая, казалось, вела въ собраніе методистовъ. Намъ сказали, что тамъ говоритъ проповѣдь какой то слуга. Любопытствуя взглянуть на этотъ феноменъ, мы съ большимъ трудомъ пробрались за дверь. Какъ ты думаешь, кто былъ проповѣдникъ? нашъ Гэмфри Клинкеръ!-- Оно только что кончилъ проповѣдь и пѣлъ въ эту минуту, замѣчательно пріятнымъ голосомъ, начальныя строфы псалма. Какъ мы ни удивились, найдя на кафедрѣ нашего Клинкера, но насъ еще болѣе поразило то, что между слушателями находились всѣ женщины нашего дома. Тутъ были: леди Грискинъ, миссъ Тебита Брэмбль, миссъ Уинифредъ Дженкинсъ, моя сестра Лидди и мистеръ Бартонъ; всѣ они набожно вторили пѣнію.
   Я едва удерживался отъ смѣха, глядя на это уморительное собраніе, но старый эсквайръ глядѣлъ на это, какъ видно, совсѣмъ иначе. Первое, чіо поразило его, это дерзость его лакея. Дядя такъ повелительно приказалъ ему сойти съ кафодры, что тотъ не счелъ возможнымъ ослушаться. Онъ тотчасъ же сошелъ, и между присутствовавшими произошло сильное волненіе. Бартонъ глядѣлъ совершеннымъ бараномъ; леди Грискинъ замахала вѣеромъ; миссъ Тэбби тайно бѣсилась; Лидди мѣнялась въ лицѣ, а Дженкинсъ такъ тяжело вздыхала, будто у неё надорвалось сердце. Дядя насмѣшливо извинился передъ дамами, что прервалъ ихъ набожное занятіе; онъ сказалъ, что проповѣдникъ ему понадобился и приказалъ ему тотчасъ пойти нанять карету. Тотъ немедленно исполнилъ это и карета явилась въ концѣ переулка. Дядя взялъ Лидди подъ руку и вывелъ ее; мы съ тетушкою послѣдовали за ними, предоставивъ на произволъ судьбы остальное общество, которое все еще не могло прійти въ себя отъ изумленія.
   Замѣтивъ, что Лидди сильно перепугана, дядя принялъ болѣе мягкое выраженіе и сказалъ, чтобы она успокоилась, что противъ нея онъ ничего не имѣетъ.
   -- "Я не нахожу ничего дурнаго въ твоей набожности,-- сказалъ онъ ей;-- только я никакъ не могъ полагать, чтобы мой лакей могъ быть достойнымъ наставникомъ дѣвушки твоего званія и образованія. Впрочемъ я убѣжденъ, что все это затѣи твоей тетушки". Миссъ Тэбби не отвѣчала и закатила глаза, будто взывая къ небесамъ. Бѣдная Лидди сказала, что она не заслуживаетъ, чтобы ее хвалили за набожность, но что она не находила ничего дурнаго въ желаніи послушать проповѣдника, будь это даже лакей, особенно если при этомъ присутствуетъ ея тетушка; но что если она, по неопытности, ошибалась, то проситъ у дяди прощенія, такъ какъ для нея невыносима мысль, что онъ ею недоволенъ. Старикъ пожалъ ей руку и сказалъ, ласково улыбаясь, что она добрая дѣвочка и что онъ не считаетъ её способною дать ему когда нибудь малѣйшій поводъ быть недовольнымъ ею.
   Когда мы пріѣхали домой, онъ призвалъ Клинкера.
   -- "Послушай Гэмфри, сказалъ онъ ему, если ты чувствуешь призваніе проповѣдывать и наставлять, то тебѣ давно пора покинуть ливрею; я тоже, съ моей стороны, не считаю себя достойнымъ имѣть въ услуженіи проповѣдника." -- "Мнѣ кажется, отвѣтилъ Гэмфри, что я всегда исполнялъ свои обязанности въ отношеніи вашей милости. Еслибъ я этого но=е дѣлалъ, я былъ бы самымъ презрѣннымъ существомъ, принимая во вниманіе, изъ какой нищеты и бѣдствія меня вывело ваше состраданіе и великодушіе. Но чувствуя духовное призваніе -- "
   -- "Чортово призваніе!" -- съ сердцемъ вскричалъ эсквайръ. "Какое тамъ у тебя призваніе, болванъ? съ чего ты выдумалъ корчить проповѣдника?" -- "Прошу прощенія у вашей милости, возразилъ Клинкеръ;-- но развѣ свѣтъ божественной благодати не равно просвѣщаетъ, какъ бѣднаго и смиреннаго, такъ и богатаго, и ученаго?" -- "То, что по твоему свѣтъ божественной благодати, по моему свѣтъ нелѣпыхъ сказокъ, который проникаетъ въ трещины твоего мозга. Однимъ словомъ, Клинкеръ, я не желаю имѣть у себя въ домѣ никакого иного свѣта, кромѣ того, за который я плачу установленную таксу. Я не говорю о свѣтѣ разсудка, который, мнѣ кажется, вовсе не для тебя свѣтитъ".
   -- "О, сэръ!" -- вскричалъ Гэмфри,-- "свѣтъ разсудка, въ сравненіи съ тѣмъ свѣтомъ, о которомъ я говорю, то же самое что сальная свѣча въ сравненіи съ полуденнымъ солнцемъ." -- "Совершенно такъ, сказалъ дядя; одинъ указываетъ намъ на здравый смыслъ, другой слѣпитъ намъ глаза. Но дѣло вотъ въ чемъ, Клинкеръ:-- ты либо продувной плутъ, либо полоумный мечтатель; въ обоихъ случаяхъ, ты не годенъ служить мнѣ. Если ты искусный шарлатанъ въ набожности и святости, то тебѣ всегда будетъ легко надувать простодушныхъ женщинъ и слабоумныхъ мужчинъ, которые будутъ щедро обезпечивать твое существованіе. Если же ты дѣйствительно увлекаешься бреднями разстроеннаго воображенія, то чѣмъ скорѣе ты окончательно рехнешься, тѣмъ полезнѣе для тебя и для общества. Въ послѣднемъ случаѣ, вѣроятно найдется добрая душа, которая озаботится пріискать тебѣ темный уголокъ, съ запасомъ свѣжей соломы, въ Бедламѣ, гдѣ ты не будешь имѣть возможности заражать другихъ своимъ фанатизмомъ. Если же тебѣ оставятъ свободу дѣйствовать, и ты не перестанешь упорствовать въ выдаваніи себя за избраннаго и призваннаго, то ты и твои слушатели пойдете отъ одного заблужденія къ другому, пока не придете къ фанатическому изступленію. Тогда вамъ останется только повѣситься съ отчаянія." -- "Милосердый Богъ не попуститъ этого!-- вскричалъ испуганный Клинкеръ. Очень можетъ быть, что все это обольщенія дьявола, который силится погубить меня внушеніями гордости. Ваша милость говоритъ, что я либо плутъ, либо помѣшанный. Но такъ какъ я могу увѣрить васъ, что я не обманщикъ, значитъ выходитъ, что я помѣшанный. Ваша милость! на колѣняхъ умоляю васъ, не покиньте меня въ этомъ несчастномъ положеніи, нѣтъ ли какихъ нибудь средствъ меня вылечить?.."
   Дядя не могъ не засмѣяться падь простодушіемъ бѣдняги и обѣщалъ позаботиться о немъ, съ условіемъ только, что онъ будетъ какъ слѣдуетъ исполнять свою должность, не увлекаясь болѣе ученіемъ методистовъ. Но покорность Клинкера возмутила миссъ Тебиту; она приписала её малодушію и жаждѣ земныхъ благъ, и принялась упрекать Клинкера въ недостаткѣ мужества и рѣшимости пострадать за свои убѣжденія, говоря, что если онъ потеряетъ свое мѣсто за то, что стоялъ за истину, то Провидѣніе, конечно, пошлетъ ему другое, гораздо лучше и выгоднѣе. Прибавивъ къ этому, что не должно быть слишкомъ пріятно жить въ семьѣ, гдѣ учреждено шпіонство, она, въ сильномъ волненіи, ушла въ другую комнату.
   Дядя проводилъ ее значительнымъ взглядомъ, потомъ, обращаясь къ проповѣднику:-- "Ты слышалъ что говорить сестра моя?-- сказалъ онъ. Она кажется очень расположена наградить тебя за твои труды. И такъ, если ты не согласенъ остаться при мнѣ на предлагаемыхъ условіяхъ, то продъ тобою открыты виноградники методизма." -- "Я не желаю обидѣть ни одной души въ мірѣ,-- отвѣтилъ Клинкеръ;-- ея милость постояно была добра ко мнѣ, съ тѣхъ поръ, какъ мы пріѣхали въ Лондонъ, и сердце ея наклонно къ набожности. Она и леди Грискинъ поютъ псалмы точно два херувима. Но, я обязанъ любить и слушать вашу милость. Идетъ ли такому простому человѣку какъ я, вступать въ споры съ такимъ знатнымъ и просвѣщеннымъ джентльменомъ, какъ ваша милость! въ этомъ отношеніи я передъ вами не болѣе какъ жалкій червь. Лучше, ужь послушаюсь васъ и послѣдую за вами, съ Божьею помощью, хоть на край свѣта, если только ваша милость не находитъ, что я уже слишкомъ свихнулся, чтобы оставаться на свободѣ."
   Мистеръ Брэмбль обѣщалъ испытать его еще въ продолженіе нѣкотораго времени; потомъ онъ пожелалъ узнать какимъ образомъ леди Грискинъ и мистеръ Бартонъ попали на проповѣдь. Клинкеръ разсказалъ ему, что леди Грискинъ первая повезла мою тетушку и сестру въ собраніе методистовъ, куда онъ сопровождалъ ихъ. Тутъ его обычная набожность воспламенилась проповѣдями мистера Б--. Онъ купилъ экземпляръ этихъ проповѣдей и, внимательно изучивъ ихъ, почувствовалъ себя утвержденнымъ на этомъ пути. Его молитвы и убѣжденія склонили къ этому ученію миссъ Дженкинсъ и другую горничную; что касается до Бартона, то онъ никогда не видалъ его въ собраніяхъ до того дня, когда онъ пріѣхалъ съ леди Грискинъ! Клинкеръ сказалъ, что вступить на кафедру его побудилъ примѣръ одного ткача, на проповѣди котораго сбѣгались толпы народа, и что когда онъ въ первый разъ попробовалъ говорить, то почувствовалъ въ себѣ такое вдохновеніе, какъ будто оно низошло на него свыше. Съ тѣхъ поръ онъ исполнялъ религіозные обряды въ домѣ леди Грискинъ и во многихъ другихъ частныхъ домахъ.
   Узнавъ, что во всѣхъ этихъ продѣлкахъ primum mobile была благородная леди, мистеръ Брэмбль тотчасъ же заключилъ, что Гэмфри служилъ ей не болѣе какъ орудіемъ какихъ либо плановъ, которыхъ однако же онъ не могъ проникнуть. Онъ замѣтилъ, что въ мозгу этой леди, какъ въ мельницѣ, постоянно перемалываются какіе нибудь проэкты и что онѣ съ миссъ Тебитою непремѣнно состоятъ въ какомъ нибудь заговорѣ. Я сказалъ, что, по моему, не трудно догадаться, куда клонитъ миссъ Тебита: ей хочется покорить сердце Бартона, и леди Грискинъ, вѣроятно, ей помогаетъ. Это предположеніе подтверждается усиліями этихъ дамъ обратить Бартона къ методизму, дающему поводъ къ сближенію душъ, отъ него недалеко и до брачнаго союза.
   Дядю очень разсмѣшило это предположеніе, но я далъ ему понять, что сердце Бартона уже занято. За день передъ тѣмъ онъ подарилъ Лидди золотой игольникъ, который тетушка заставила со принять, вѣроятно для того, чтобы самой имѣть поводъ принять предложенную ей, въ то же время, табакерку. Сестра разсказала все это мнѣ и я имѣлъ съ Бартономъ объясненіе. Онъ объявилъ мнѣ, что его намѣренія чисты и выразилъ надежду, что я ничего противъ нихъ не имѣю. Я поблагадарилъ за честь, которую онъ дѣлаетъ нашей семьѣ, но сказалъ, что для этого слѣдуетъ прежде всего обратиться къ дядѣ и къ теткѣ, какъ къ нашимъ опекунамъ; что если они дадутъ согласіе, то я возражать не стану, потому что заранѣе увѣренъ, что никто не станетъ вынуждать сестру насиловать свои чувства въ подобномъ случаѣ, отъ котораго зависитъ все будущее счастье ея жизни. Бартонъ сталъ увѣрять меня, что ему никогда и въ голову не пришло бы прибѣгнуть къ власти опекуновъ, въ томъ случаѣ, еслибы искательства его были не по сердцу молодой дѣвушкѣ, и рѣшился просить позволенія у мистера и миссъ Брэмбль предложить Лидди свою руку и состояніе.
   Когда я разсказалъ всё это дядѣ, онъ, кажется, не остался равнодушенъ къ выгодамъ такого союза и сказалъ, что употребитъ въ его пользу все свое вліяніе. но тогда я замѣтилъ ему, что Лидди, какъ кажется, имѣетъ къ нему отвращеніе. Онъ сказалъ, что пораспроситъ ее на счетъ этого, и если ея отвращенія будетъ невозможно побѣдить, то онъ вѣжливо отклонитъ предложеніе Бартона. Дядя замѣтилъ тутъ, что при выборѣ мужа молодая женщина не должна жертвовать никакимъ разсчетамъ въ мірѣ влеченіями своего сердца. "Лидди находится не въ такой крайности, сказалъ онъ, чтобы пріобрѣтать богатство такою цѣною." Я убѣжденъ, что вся эта исторія кончится ничѣмъ, хотя со стороны миссъ Тэбби, кажется, уже сбирается гроза. За столомъ тетушка хранила гордое молчаніе, явный предвѣстникъ жалобъ и ссоръ. Такъ какъ она прочитъ Бартона для самой себя, то едва ли ей понравятся его виды на Лидди; я даже ожидаю, что произойдетъ нѣчто необыкновенное, когда онъ явно объявитъ себя поклонникомъ Лидди. Это объясненіе будетъ, вѣроятно, формальное, лишь только обожатель соберется съ духомъ, чтобы перенесть грозу, которую очень легко могутъ навлечь на него обманутыя надежды миссъ Тэбби. Вѣдь я убѣжденъ, что Бартону извѣстны ея планы не него. Подробности развязки ты узнаешь своевременно, а пока остаюсь навсегда твой

Д. Мельфордъ.

   Лондонъ, 10 іюня.

-----

Къ доктору Льюизу.

   Любезный Льюизъ, недолго я наслаждался спокойствіемъ. Теперь я снова попалъ въ бездну огорченій и снова чувствую боль въ желудкѣ и во внутренностяхъ, такъ что едва ли ужь не придется мнѣ оставить свои планы къ дальнѣйшему путешествію. Кой чортъ надоумилъ меня тащить за собою эту свору женщинъ? Вчера, моя дражайшая сестрица (сдѣлавшаяся одно время явною методисткою), вошла ко мнѣ въ комнату, въ сопровожденіи мистера Бартона, и торжественно объявила, что должна переговорить со мною. "Вотъ этотъ джентльменъ, сказала она, указывая на Бартона, дѣлаетъ предложеніе, которое тѣмъ болѣе кстати, что избавляетъ тебя отъ безпокойной сожительницы." -- "Мнѣ было бы очень лестно, мистеръ Брэмбль,-- вмѣшался тутъ Бартонъ,-- породниться съ вашимъ семействомъ и, я надѣюсь, вы не найдете причинъ воспротивиться этому вашею властію." -- "О, что до власти,-- съ жаромъ прервала его Тэбби, то я не признаю за нимъ права употреблять её въ этомъ случаѣ. Я оказываю ему внимательность, предупреждая его о моемъ намѣреніи, и это все, чего онъ можетъ отъ меня благоразумно требовать. Я полагаю, что и онъ сдѣлалъ бы не болѣе въ отношеніи меня, если бы ему вздумалось перемѣнить свое настоящее положеніе. Однимъ словомъ, братъ, я такъ тронута рѣдкими качествами мистера Бартона, что рѣшилась измѣнить свое прежнее намѣреніе остаться дѣвушкою и готова довѣрить ему мою судьбу, а съ тѣмъ вмѣстѣ вручить ему законное право на мою особу и на мое состояніе, каково оно есть. Теперь остается только сдѣлать свадебный контрактъ и, я буду тебѣ очень обязана, если ты укажешь мнѣ какого нибудь нотаріуса."
   Можете себѣ представить какъ поразила меня эта новость, тѣмъ болѣе, что по словамъ племянника я долженъ былъ ожидать со стороны Бартона предложеніе моей племянницѣ Лидди; я посматривалъ, въ безмолвномъ изумленіи, то на Тэбби, то на ея предполагаемаго обожателя. Тотъ стоялъ нѣсколько минутъ, повѣся голову, со всѣми признаками сильнаго замѣшательства; потомъ вдругъ, сталъ раскланиваться, говоря, что почувствовалъ внезапное головокруженіе. Тебита очень огорчилась и уговаривала его прилечь у насъ въ домѣ, но онъ настоялъ, чтобы уйти, говоря, что дома у него есть лекарство, которое онъ употребляетъ въ подобныхъ случаяхъ. Inna morale согласилась Я находился въ сильномъ затрудненіи отъ этого происшествія, (хотя и подозрѣвалъ истину) и не зналъ какъ поставить себя въ отношеніи къ Тэбби. Тутъ вошелъ Джерри и объявилъ, что тотчасъ видѣлъ мистера Бартона, подъѣзжавшаго къ дому леди Грискинъ. Это обстоятельство предвѣщало близкій визитъ ея милости, которымъ мы дѣйствительно были осчастливлены черезъ полчаса.-- "Я слышала, друзья мои, начала она, что между вами вышли недоразумѣнія и пріѣхала разъяснить васъ все дѣло." Сказавъ это, она подала мнѣ слѣдующую записку:

Любезный сэръ,

   Прійдя въ себя отъ крайняго замѣшательства, въ которое ввела меня несчастная ошибка вашей сестры, я считаю своею обязанностью увѣрить васъ, что чувства мои къ миссъ Брэмбль никогда не преступали за предѣлы обычной вѣжливости, и что выборъ мой неизмѣнно остановился на миссъ Лидди Мельфордъ, какъ я уже имѣлъ честь объявить ея брату, когда онъ предлагалъ мнѣ на этотъ счетъ вопросы. Леди Грискинъ такъ добра, что приняла на себя трудъ передать вамъ это письмо и вывесть изъ заблужденія миссъ Брэмбль, къ которой я питаю глубочайшее уваженіе, хотя сердце мое отдано и располагать имъ уже не во власти

Вашего покорнѣйшаго слуги
Ральфа Бартона.

   Пробѣжавъ это письмо, я сказалъ леди, что не намѣренъ долѣе отлагать дѣла, которое она такъ дружески взяла на себя и вышелъ съ Джерри въ другую комнату. Оттуда мы вскорѣ услышали, что разговоръ между двумя дамами становится жаркимъ, и наконецъ до насъ долетѣли такія выраженія, что приличіе потребовало немедленно положить имъ конецъ. Войдя снова въ ту комнату, мы нашли тамъ и Лидди; она стояла между спорившими, вся дрожа отъ страха, будто въ ожиданіи, что онѣ отъ словъ перейдутъ къ дѣйствію. Лицо леди Грискинъ уподоблялось полной лунѣ въ бурную погоду: оно блестѣло, пылало, грозило; тогда какъ блѣдный, страшный видъ Тэбби выражалъ мрачную злобу. Наше появленіе положило конецъ ихъ взаимнымъ оскорбленіемъ.-- "Кузенъ",-- обратилась ко мнѣ леди,-- "каково ваша сестрица отплатила мнѣ за всѣ заботы, которыя я имѣла о благѣ вашей семьи!" -- "Моя семья очень благодарна вашей милости, вскричала Тебита съ истерическимъ смѣхомъ; но мы вовсе не имѣемъ права на услуги такой достопочтенной свахи. "Все равно, достойнѣйшая миссъ Тебита, отвѣчала та,-- я могу довольствоваться убѣжденіемъ, что добродѣтель имѣетъ награду въ самой себѣ, а вамъ предоставляю оставаться такою же смѣшною, какъ вы есть. Мистеръ Брэмбль, безъ сомнѣнія, пойметъ выгоды своей семьи и употребитъ все свое вліяніе, чтобы устроить бракъ своей племянницы съ мистеромъ Бартономъ, такъ какъ эта партія вполнѣ прилична и выгодна. Смѣю надѣяться, что и миссъ Лидди не имѣетъ ничего сказать противъ этого обстоятельства, представляющаго всѣ залоги ея будущаго счастія."
   -- Извините меня, миледи; произнесла съ живостью Лидди, этотъ бракъ обѣщаетъ мнѣ одно несчастіе и я надѣюсь, что мои опекуну мы не захотятъ вынуждать меня жертвовать моими чувствами денежнымъ или честолюбивымъ расчетамъ.-- "По чести, миссъ,-- сказала леди Грискинъ,-- вы отлично воспользовались примѣрами вашей почтенной тетушки. Я васъ очень хорошо понимаю и, при случаѣ, объяснюсь откровеннѣе. Теперь же мнѣ остается только распроститься съ вами.-- Желаю вамъ счастливо оставаться",-- обратилась она къ Тебитѣ, дѣлая такой глубокій реверансъ, что я думалъ она растянется по полу. Тэбби отвѣчала съ равною торжественностью. Въ эту минуту эти двѣ фигуры представляли картину, вполнѣ достойную кисти несравненнаго Гогарта.
   Джерри проводилъ ея милость до дому, надѣясь имѣть случай возвратить Бартону его золотой игольникъ и просить его прекратить свои искательства, столь непріятныя для Лидди. Онъ возвратился оттуда сильно разсерженный. Леди Грискинъ увѣрила его, что сердце Лидди занято и ему тотчасъ вспомнился Уильсонъ. Фамильная гордость снова заговорила въ немъ и онъ поклялся отмстить этому искателю приключеній. Я замѣтилъ, что онъ намѣренъ припугнуть сестру и уговорилъ его умѣрить свой гнѣвъ, пока я не переговорю съ Лидди -- наединѣ.
   Когда я сталъ серьёзно её распрашивать, бѣдная дѣвочка залилась слезами и созналась мнѣ, что Уильсонъ дѣйствительно пріѣзжалъ на бристольскія воды и даже проникъ въ нашъ домъ, подъ видомъ торгующаго еврея, но что между ними не было никакихъ сношеній, кромѣ того, что она упросила его тотчасъ же уѣхать, если ему сколько нибудь дорого ея спокойствіе, Онъ немедленно исполнилъ это, попытавшись однако уговорить горничную сестры вручить Лидди отъ него письмо. Но та не согласилась на это и онъ успѣлъ только убѣдить ее сказать Лидди, что онъ джентльменъ хорошей фамиліи и что въ качествѣ таковаго, онъ въ скоромъ времени, станетъ искать ея руки. Лидди созналась, что хотя онъ и не сдержалъ своего слова въ этомъ отношеніи, но она не перестала отвѣчать на его привязанность. Впрочемъ она торжественно обѣщала никогда не имѣть никакихъ сношеній ни съ нимъ, ни съ другимъ какимъ либо обожателемъ, безъ нашего съ ея братомъ согласія.
   Это обѣщаніе примирило ее съ Джерри, но пылкій молодой человѣкъ болѣе чѣмъ когда либо возбужденъ противъ Уильсона, котораго онъ считаетъ обманщикомъ, питающимъ низкіе замыслы противъ чести нашей семьи. Что касается до Бартона, то самолюбіе его было сильно задѣто возвращеніемъ подарка и неблагосклоннымъ отвѣтомъ на его искательства. Впрочемъ онъ не таковъ, чтобы глубоко огорчаться подобными неудачами и едва ли для него не легче получить тыкву отъ Лидди, чѣмъ позволеніе продолжать свои ухаживанья, рискуя безпрестанно подвергаться мстительнымъ проискамъ Тэбби, которая, разумѣется, но упустила бы случая отплатить ему. Недолго однако мнѣ дали продаваться всѣмъ этимъ размышленіямъ: ко мнѣ въ домъ вдругъ явился констэбль со своею свитою и предъявилъ приказъ изъ суда освидѣтельствовать сундукъ Гэмфри Клинкера, котораго только что арестовали за уличное воровство. Этотъ неожиданный случай повергъ всю семью въ смятеніе. Сестра бранилась съ констэблемъ, какъ онъ смѣлъ войти съ такимъ порученіемъ въ домъ джентльмена, не испросивъ на то предварительно позволенія; горничная ея перепугалась до обморока, а Лидди проливала слезы отъ жалости къ бѣдному Клинкеру. Въ сундукѣ его, однако, не нашли ничего, что оправдывало бы подозрѣнія.
   Я былъ вполнѣ убѣжденъ, что его принимали за кого нибудь другаго и тотчасъ же самъ отправился въ судъ, выхлопотать его освобожденіе. Но тамъ я нашелъ, что дѣло серьезнѣе, чѣмъ я предполагалъ. Бѣдный Клинкеръ, дрожа стоялъ за перилами, окруженный полицейскими, а не вдалекѣ отъ него стоялъ его обвинитель, почтальонъ, здоровенный, дюжій дѣтина, схватившій Клинкера на улицѣ. Онъ клятвенно увѣрялъ, что этотъ самый Клинкеръ, 15-го марта этого года, обокралъ, въ Черной долинѣ джентльмена, ѣхавшаго на почтовыхъ лошадяхъ, которыми онъ, почтальонъ, правилъ. Это показаніе оправдывало арестъ обвиненнаго и его заключили въ тюрьму, куда Джерри самъ отвезъ его, чтобы лично поручить его тюремщику и просить по лишать его возможныхъ удобствъ.
   Зрители, собравшіеся поглазѣть на вора, нашли съ обычною проницательностью, что у него плутовское выраженіе, тогда какъ (извиняюсь передъ ними), выраженіе это до нельзя простовато. Даже судья сдѣлалъ невыгодное заключеніе изъ его отвѣтовъ, которые, какъ онъ сказалъ, отзывались двусмысленностью и уклончивостью опытнаго мошенника. По моему такъ это гораздо справедливѣе слѣдовало приписать испугу, очень понятному въ бѣдномъ, деревенскомъ парнѣ, вдругъ попавшемъ въ такую исторію. Я и теперь убѣжденъ, что онъ невиненъ и дѣлаю все, что отъ меня зависитъ, чтобы спасти его отъ притѣсненій. Завтра я посылаю племянника къ обокраденному джентльмену, съ просьбою взглянуть на обвиненнаго и выручить его, въ случаѣ если онъ найдетъ въ немъ не то лицо, которое его обокрало.
   Чѣмъ бы тамъ ни порѣшилось съ Клинкеромъ, а эта проклятая исторія надѣлаетъ мнѣ много огорченій. Я уже схватилъ страшный насморкъ, когда вышелъ на свѣжій воздухъ изъ суда, гдѣ потѣлъ отъ жара и тѣсноты. Если даже, какъ я надѣюсь, меня и пощадитъ подагра, то все же мнѣ придется провести въ Лондонѣ еще нѣсколько недѣль, пока не кончится дѣло этого бѣдняги. Очень можетъ быть, что моя поѣздка на сѣверъ вовсе не состоится.
   Если въ запасѣ вашей философія найдется что нибудь способное утѣшить въ подобныхъ непріятностяхъ и заботахъ, то прошу васъ подѣлиться этимъ съ вашимъ злополучнымъ другомъ

М. Брэмблемъ.

   Лондонъ, 12 іюня.

-----

Къ сэру Уаткину Филлипсу, въ Оксфордъ.

   Любезный Уатъ, фарсъ конченъ и на сцену поступила теперь серьёзная драма. Тетушка сдѣлала отчаянный приступъ къ сердцу Бартона, и ему оставалось одно: оставить за нею поле битвы и объявить свои виды на Лидди, которая, въ свою очередь, отвѣчала рѣшительнымъ отказомъ. Адвокатомъ Бартона была, въ этомъ случаѣ, леди Грискинъ, которая дѣйствовала съ такимъ усердіемъ, что поссорилась съ Тебитою. Между двумя методистками вышла жаркая сцена, грозившая весьма дурными послѣдствіями, еслибъ не вмѣшался дядя. Теперь всѣ примирились, по случаю происшествія, повергнувшаго всѣхъ насъ въ безпокойство и непріятности. Надо сказать тебѣ, что нашъ бѣдный проповѣдникъ, Гэмфри Клинкеръ, проповѣдуетъ теперь мошенникамъ въ Клеркенуэльской тюрьмѣ. Какой-то почтальонъ обвинилъ его въ воровствѣ, и бѣдный Гэмфри засаженъ въ тюрьму, не смотря ни на какія поручительства, ни на ходатайство за него дяди.
   По всѣмъ вѣроятіямъ, бѣдняга страдаетъ невинно; но за всѣмъ тѣмъ, я опасаюсь, что ему грозятъ галеры. При допросѣ, онъ отвѣчалъ такъ сбивчиво и уклончиво, что большая часть присутствовавшихъ сочла его за дѣйствительнаго мошенника, а замѣчанія судьи подтвердили это мнѣніе. Кромѣ меня и дяди, нашлось всего одно лицо, склонявшееся въ пользу подсудимаго. Это былъ молодой человѣкъ, хорошо одѣтый, и судя потому какъ онъ вникалъ въ дѣло, мы заключили, что онъ изучалъ юридическую часть. Онъ смѣло осуждалъ судью за недовольно безпристрастные выводы изъ отвѣтовъ заключеннаго и даже рѣшался вступать съ нимъ въ споръ по нѣкоторымъ пунктамъ законовъ.
   Возмущенный безсмысленными и сбивчивыми отвѣтами Клинкера, подвергавшагося опасности сдѣлаться жертвою своей собственной глупости, дядя вскричалъ ему:-- "Если ты невиненъ, говори это, ради Бога, прямо"!-- "Нѣтъ, отвѣчалъ тотъ,-- сохрани меня Богъ считать себя невиннымъ, когда моя совѣсть обременена грѣхами"! "Какъ?-- такъ значитъ ты совершилъ преступленіе"?-- "Конечно, нѣтъ; благодарю Бога, я неповиненъ въ этомъ грѣхѣ".
   Тутъ вмѣшался судья, замѣчая, что подсудимый намѣренъ, кажется, сознаться и можетъ даже открыть какой нибудь заговоръ, и приказалъ секретарю внести его исповѣдь въ протоколъ. Гэмфри сказалъ на это, что считаетъ исповѣдь однимъ изъ папистскихъ надувательствъ, придуманныхъ вавилонскими грѣшниками. Молодой юристъ сталъ увѣрять, что подсудимый non compos и потребовалъ, чтобы судья освободилъ его, какъ помѣшаннаго. "Вы очень хорошо видите, что не онъ совершилъ преступленіе",-- добавилъ онъ въ заключеніе.
   Сыщики перемигнулись. "Мистеръ Мартэнъ,-- возразилъ судья Беззардъ, въ сильномъ гнѣвѣ, я посовѣтывалъ бы вамъ заниматься вашими собственными дѣлами; что касается до моихъ, то я вскорѣ докажу вамъ, что я самъ въ нихъ смыслю".
   Однимъ словомъ, все было тщетно. Рѣшеніе было принято и бѣднаго Клинкера отправили въ тюрьму, въ наемномъ экипажѣ, куда усѣлись сопровождать его констэбль и твой покорнѣйшій слуга. Дорогою, я былъ не мало удивленъ, слыша какъ этотъ служитель правосудія уговаривалъ узника не отчаиваться, такъ какъ нѣтъ сомнѣнія, что ему будетъ возвращена свобода, послѣ нѣсколькихъ недѣль заключенія. Онъ прибавилъ, что судьѣ очень хорошо извѣстна его невинность и что настоящій воръ, обокравшій ѣхавшаго джентльмена, былъ никто иной какъ тотъ самый мистеръ Мартэнъ, который такъ горячо защищалъ честнаго Гэмфри.
   Сбитый съ толку такимъ открытіемъ, я спросилъ:-- "Какъ? и его спокойно оставляютъ на свободѣ, а съ невиннымъ обращаются какъ съ преступникомъ"?-- "Да, отвѣчалъ тотъ; хотя намъ въ точности извѣстны всѣ продѣлки Мартэна, но такъ какъ противъ него нѣтъ явныхъ уликъ, а вотъ этотъ малый клятвенно обвиненъ почтальономъ, то мы и не могли по заключить его".-- "Такъ стало быть, если бездѣльникъ почтальонъ будетъ настаивать на обвиненіи, то невинный можетъ быть отправленъ на галеры"?
   Полицейскій сказалъ, что у обвиненнаго будетъ достаточно времени приготовить свое оправданіе, или доказать, что въ минуту преступленія онъ находился въ иномъ мѣстѣ. А можетъ быть и Мартэнъ будетъ, къ тому времени, уличенъ въ чемъ нибудь другомъ, и тогда его уговорятъ взять на себя и это дѣло. Но уже если ничего изъ этого не случится, и очевидность останется противъ Клинкера, то судъ можетъ подвесть его подъ высочайшую милость, въ уваженіе его молодости, въ особенности если будетъ доказано, что онъ провинился въ первый разъ.
   Гэмфри сказалъ, что онъ не можетъ припомнить, гдѣ онъ находился во время воровства, тѣмъ болѣе что это случилось шесть мѣсяцевъ тому назадъ, когда у него была лихорадка, хотя это и не мѣшало ему выходить со двора. Онъ возвелъ глаза къ небу и произнесъ: -- "Да будетъ Божья воля! Если мнѣ суждено пострадать, надѣюсь, что я не измѣню вѣрѣ, которую я, недостойный, исповѣдую".
   Когда я выразилъ изумленіе, что обвинитель упорно обвинялъ Клинкера, ни мало не заподозривая стоявшаго передъ нимъ настоящаго вора, съ которымъ Клинкеръ не имѣли ни малѣйшаго сходства, констэбль (бывшій въ то же время и сыщикомъ) объяснилъ мнѣ, что Мартэнъ обдѣлывалъ свои дѣла лучше всѣхъ другихъ мошенниковъ. Онъ всегда дѣйствовалъ одинъ, безъ товарищей, никому не довѣрялъ и принимался за дѣло не иначе, какъ увѣренный въ своемъ хладнокровіи и разсчетѣ. Его никогда не покидало мужество и присутствіе духа и онъ никогда не позволялъ себѣ жестокаго или грубаго обращенія. Онъ не имѣлъ и обычая отягощать себя часами, или другими вещами, не бралъ даже ассигнацій, а снабжалъ себя одною звонкою монетою, и то такою, которая ходила по всему государству. При этомъ онъ умѣлъ такъ искусно превращать свою особу и свою лошадь, что послѣ преступленія, не оставалось слѣдовъ, по которымъ можно было бы узнать ту, или другую.
   "Вотъ уже пятнадцать мѣсяцевъ,-- заключилъ констэбль,-- какъ этотъ герой безусловно владычествуетъ по всѣмъ дорогамъ, на пятнадцать миль въ окружности Лондона и надѣлалъ въ это время больше подвиговъ, чѣмъ всѣ его товарищи по ремеслу, взятые вмѣстѣ. Онъ такъ учтиво обходится съ тѣми, кто попадаетъ въ его руки, что имъ не приходитъ ни малѣйшей охоты тревожить его. При всемъ этомъ, онъ однако близокъ къ концу своей карьеры. Онъ вьется теперь около свѣтильника правосудія, какъ моль около свѣчи; ему уже разставлено столько западней, что я готовъ ручаться, онъ будетъ качаться на висѣлицѣ прежде чѣмъ наступитъ Рождество".
   Сознаюсь тебѣ, этотъ портретъ, сдѣланный грубою кистью, и дополненный тѣмъ, что я самъ видѣлъ, сильно заинтересовалъ меня въ судьбѣ бѣднаго Мартэна, котораго природа создала, повидимому, чтобы быть полезнымъ и достойнымъ членомъ общества. Теперь онъ принужденъ обкрадывать это общество, чтобы снискивать себѣ пропитаніе. Онъ кажется находился нѣкоторое время прикащикомъ у торговца лѣсомъ и тайно обвѣнчался съ его дочерью. Ему за это отказали отъ мѣста, а жену его выгнали изъ родительскаго дома. Она недолго прожила за мужемъ и Мартэнъ снова пустился искать счастія. Ему не представилось лучшаго выбора, какъ ремесло очистителя кармановъ, въ которомъ онъ и упражняется до сихъ поръ съ невѣроятнымъ успѣхомъ. Онъ аккуратно являлся на поклонъ къ судьѣ Беззарду, начальнику лондонской полиціи, и они раскуривали иногда вмѣстѣ по трубочкѣ, при чемъ разговоръ обыкновенно вертѣлся на томъ, какого рода улики могутъ признаваться явными. Судья предупреждалъ своего гостя быть осторожнымъ и тотъ вполнѣ слѣдовалъ его совѣту. До сихъ поръ, онъ такъ ловко ускальзывалъ отъ бдительности и уловокъ Беззарда и всѣхъ его эмиссаровъ, что сдѣлалъ бы честь генію самого цезаря, или Тюреня. Къ сожалѣнію, онъ имѣетъ одну слабость, которая всегда была пагубна для героевъ его разряда: онъ слишкомъ горячо поклоняется прекрасному полу и вѣроятно будетъ взятъ именно съ этой слабой стороны.
   Но какъ бы тамъ ни было, а бѣднаго Клинкера пришлось вручить тюремщику Клеркенуэля, предъ которымъ я такъ убѣдительно за него ходатайствовалъ, что тотъ обошолся съ нимъ весьма дружелюбно, хотя и былъ поставленъ въ жестокую необходимость надѣть на него желѣзный уборъ, въ которомъ бѣдный Клинкеръ имѣлъ самый плачевный видъ. Бѣднягу равно трогало и собственное несчастіе, и доброта моего дяди. Я увѣрилъ его, что будутъ приложены всѣ усилія къ его освобожденію и къ тому, чтобы смягчить, по возможности, его заключеніе.
   Онъ бросился передо мною на колѣна и поцѣловалъ мою руку, смочивъ ее слезами. "Добрый господинъ мой -- говорилъ онъ, всхлипывая,-- что мнѣ сказать? Не могу,-- нѣтъ -- ничего не могу говорить! Мое сердце переполнено благодарностью къ вамъ и къ моему доброму, великодушному благодѣтелю!"...
   Сцена вышла такая патетическая, что я радъ былъ поскорѣе вырваться и вернуться къ дядѣ, который послалъ меня, послѣ обѣда, съ визитомъ къ мистеру Мэду, тому самому, котораго обокрали въ Черной Долинѣ. Не заставъ его дома, я оставилъ записку, въ которой изложилъ все дѣло. Сегодня утромъ онъ явился къ намъ и съ готовностью согласился посѣтить узника. Въ то же время пріѣхала къ намъ леди Грискинъ, выразить участіе миссъ Тебитѣ въ ея семейныхъ огорченіяхъ. Осторожная дѣвица, гнѣвъ которой уже поулегся, разсчитала за лучшее принять ея милость со всевозможною вѣжливостью, и вслѣдствіе этого онѣ тотчасъ же помирились. Обѣ леди рѣшились отправиться лично утѣшить бѣднаго узника и мы съ мистеромъ Мэдомъ предложили имъ себя въ спутники. Дядя остался дома, чувствуя себя не совсѣмъ здоровымъ.
   Встрѣтившій насъ тюремщикъ глядѣлъ очень сердито и когда мы освѣдомились о Клинкерѣ, онъ сказалъ:-- "Чортъ бы его взялъ, этого Клинкера; съ тѣхъ поръ какъ онъ здѣсь, только и слышишь, что молитвы, да пѣніе. Чортъ знаетъ что это! совсѣмъ кабакъ раззорилъ! Ни одной бочки пива, ни одной дюжины бутылокъ вина не продали, съ тѣхъ поръ какъ онъ поселился съ нами: всѣ эти господа не хотятъ болѣе ничѣмъ опьяняться, кромѣ своей религіи. Мнѣ просто кажется, что вашъ слуга въ заговорѣ съ сатаною. Двое, или трое самыхъ отъявленныхъ воровъ прохныкали цѣлую ночь. Эдакъ, если этого молодца не вытребуютъ поскорѣе на Habeas Corpus, или иначе, то у нашихъ вся удаль пропадетъ. Совсѣмъ слава дома унизится; никто и отпускной на тотъ свѣтъ взять не съумѣетъ, какъ слѣдуетъ истинному британцу. Лопни мои глаза, если всѣ они не разхныкаются, когда ихъ посадясъ въ телѣжку; нечего добраго, пожалуй и умрутъ, распѣвая псалмы, подобно ткачамъ".
   Дѣйствительно, мы застали Клинкера, проповѣдывавшаго въ часовнѣ, въ полномъ собраніи преступниковъ. Тутъ же находились: жена и дочь тюремщика, наша служанка и горничная миссъ Тебиты, Уинифредъ Дженкинсъ, къ которымъ и мы присоединились. Никогда не удавалось мнѣ видѣть болѣе странной картины, какъ это сборище преступниковъ, гремѣвшихъ цѣпями, среди котораго стоялъ Гэмфри Клинкеръ, съ вдохновеннымъ жаромъ описывая мученія ада, ожидавшія, по словамъ священнаго писанія, всѣхъ воровъ, убійцъ, клятвопреступниковъ и прелюбодѣйцевъ. Разнообразіе чувствъ выражавшихся на лицахъ этихъ несчастныхъ, составляло изъ нихъ такую группу, что для изображенія ея нужна была бы кисть Рафаэля. На одномъ проявлялось изумленіе; на другомъ, сомнѣніе; на нѣкоторыхъ, насмѣшка, страхъ, презрѣніе, злоба. Уинифредъ Дженкинсъ заливалась слезами и казалось изнемогала подъ бременемъ горя; за себя ли она страдала, или за Клинкера, этого я уже не могъ разобрать. Прочія женщины дивились и благоговѣли. Жена тюремщика объявляла во всеуслышаніе, что Клинкеръ святой страдалецъ, и желала отъ всего сердца, чтобы во всѣхъ англійскихъ тюрьмахъ находились такія святыя души.
   Вглядѣвшись пристально въ проповѣдника, мистеръ Мэдъ объявилъ, что онъ до такой степени не схожъ съ тѣмъ человѣкомъ, который обокралъ его въ Чорной Долинѣ, что онъ хоть сейчасъ готовъ дать клятву, что это совсѣмъ другое лицо. Но Гэмфри и самъ уже былъ далекъ отъ страха быть повѣшеннымъ: въ ночь передъ тѣмъ онъ былъ допрошенъ и оправданъ своими новыми товарищами, изъ которыхъ многіе пристали къ его ученію. Онъ горячо благодарилъ насъ за честь, оказанную ему нашимъ посѣщеніемъ и получилъ позволеніе поцѣловать руки у дамъ, которыя просили его положиться на ихъ покровительство и защиту. Набожная леди Грискинъ, обратилась къ заключеннымъ, совѣтуя имъ воспользоваться случаемъ, приведшимъ въ среду ихъ святого человѣка, и начать другую жизнь для спасенія своихъ грѣшныхъ душъ; а чтобы внушеніе ея лучше подѣйствовало, она подкрѣпила его щедрымъ даромъ.
   Потомъ она отправилась домой, съ тетушкою и съ двумя горничными; а мы съ мистеромъ Мэдомъ поѣхали прямо къ судьѣ Бёззарду. Онъ выслушалъ показаніе моего спутника и отвѣчалъ, что, въ настоящую минуту, оно ни къ чему не ведетъ, но можетъ быть важнымъ свидѣтельствомъ въ пользу обвиненнаго, во время допроса. И такъ, бѣдному Клинкеру оставалось только ждать и терпѣть, точно также какъ и намъ всѣмъ, особливо дядѣ, которому крѣпко засѣла въ голову мысль о поѣздкѣ на сѣверъ.
   Пока мы находились въ тюрьмѣ, у дяди былъ необыкновенный посѣтитель. Къ намъ въ домъ явился самъ мистеръ Мартэнъ, о которомъ я имѣлъ такія лестныя свѣдѣнія, и пожелалъ засвидѣтельствовать дядѣ свое почтеніе, Его тотчасъ впустили. Онъ сказалъ дядѣ, что имѣвъ случай замѣтить въ судѣ, до какой степени его огорчило обстоятельство, приключившееся съ его слугою, онъ поспѣшилъ явиться увѣрить дядю, что ему нечего опасаться за жизнь Клинкера и что, даже, въ случаѣ если бы судъ призналъ его виновнымъ по имѣющимся уликамъ, то онъ, Мартэнъ, тотчасъ же представитъ одно лицо, свидѣтельство котораго сдѣлаетъ невинность Клинкера яснѣе солнца. Неужели этотъ человѣкъ на столько романиченъ, что рѣшится сознаться! Онъ прибавилъ, что почтальонъ низкій бездѣльникъ, нѣкогда самъ упражнявшійся въ воровствѣ, и спасшій себѣ жизнь тѣмъ, что выдалъ товарищей; что онъ находится нынѣ въ крайней нищетѣ и придумалъ эту отчаянную штуку, подвести подъ гибель невиннаго человѣка, въ надеждѣ получить что нибудь за свое показаніе. Но онъ жестоко ошибся въ разсчетѣ, потому что судья и его челядинцы положили не позволять постороннимъ вмѣшиваться въ дѣла этого рода. Мартинъ былъ увѣренъ, что судьи найдутъ поводъ заключить самого показателя, прежде даже нежели послѣдуетъ очищеніе тюремъ. Невинность Гэмфри извѣстна Бёззарду, но строгость его была, какъ утверждалъ Мартэнъ, однимъ намекомъ его господину поднести кому слѣдуетъ подарочекъ, въ видѣ предварительной благодарности за человѣколюбіе и безпристрастіе.
   Это объясненіе пришлось сильно не по нутру мистеру Брэмблю, Онъ вспылилъ и объявилъ, что скорѣе согласится на всю жизнь остаться въ Лондонѣ, который ненавидитъ, чѣмъ пріобрѣсть возможность завтра же выѣхать изъ него, цѣною поощренія любостяжанія въ исполнителѣ законовъ.
   Узнавъ, однако, о пользѣ, которое принесло дѣлу Клинкера показаніе мистера Мзда, дядя рѣшился обратиться за совѣтомъ къ юристамъ, чтобы добиться немедленнаго освобожденія заключеннаго.
   Я не сомнѣваюсь, что вся эта хлопотливая исторія дня черезъ два окончится и, въ ожиданіи этого мы уже укладываемся въ дорогу. Если наши старанія увѣнчаются успѣхомъ, то, вѣроятно, мое слѣдующее письмо придетъ къ тебѣ уже не изъ Лондона. Остаюсь пока,

твой
Д. Мельфордъ.

   Лондонъ, 12 іюня.

------

Къ доктору Льюизу.

   Благодаря небо, тучи разсѣялись, любезный Льюизъ, и предо мною теперь самая ясная перспектива для моего лѣтняго похода, который я намѣренъ предпринять завтра же. Я совѣтывался съ юристами по дѣлу Клинкера, въ пользу котораго вмѣшалось одно счастливое обстоятельство. Бездѣльникъ, рывшій ему яму, самъ наконецъ попалъ въ нее: на дняхъ онъ былъ уличенъ въ разбоѣ по дорогамъ и арестованъ, по показанію своего соучастника.
   Клинкеръ же, призванный бумагою къ суду, былъ приведенъ къ верховному судьѣ, который, основываясь на показаніи обокраденнаго джентльмена, что лицо, совершившее покражу, не Клинкеръ, а также и во вниманіе только что открытыхъ уликъ противъ самаго обвинителя, повелѣлъ освободить моего слугу на поруки. Это было тотчасъ же исполнено, къ великой радости всей моей семьи, которую Клинкеръ съумѣлъ необыкновенно привязать къ себѣ, не только своею услужливостью, но и своею способностью говорить проповѣди, молиться и пѣть псалмы. Онъ упражнялся въ этомъ съ такимъ успѣхомъ, что сама Тэбби считаетъ его избранникомъ неба. Я не сталъ бы держать его у себя, еслибъ въ его чрезмѣрной набожности было что нибудь похожее на лицемѣріе и шарлатанство, но сколько я могъ замѣтить, характеръ этого человѣка основанъ на чистосердечнѣйшемъ простодушіи и нѣкоторой восторженности, которая дѣлаетъ его способнымъ сильно привязываться къ своимъ благодѣтелямъ.
   Такъ какъ онъ отлично ѣздитъ верхомъ и, въ то же время смыслить въ ветеринарной наукѣ, то я купилъ для него статнаго жеребца, чтобы онъ могъ сопровождать насъ и присматривать за экипажными лошадьми, въ случаѣ если почтальонъ окажется плоховатъ. Племянникъ мой намѣренъ также ѣхать верхомъ. Онъ взялъ къ себѣ на пробу слугу, только что возвратившагося изъ чужихъ краевъ, съ своимъ бывшимъ господиномъ, сэромъ Уильямомъ Строллопомъ, который поручился за него племяннику. Этого малаго зовутъ Деттономъ. Онъ одѣвается франтомъ и принялъ весь лоскъ француза: изгибается, гримасничаетъ, подергиваетъ плечами и нюхаетъ табакъ à la mode do France. Но болѣе всего онъ хвалится умѣньемъ мастерски убирать голову. Если меня не обманываетъ наружность, то онъ долженъ быть, во всѣхъ отношеніяхъ, совершенный контрастъ Клинкера.
   Сестра моя помирилась съ леди Грискинъ, хотя, признаюсь, я вовсе не былъ бы огорченъ, если бы это знакомство совершенно разстроилось. Однако Тебита вовсе не расположена простить Бартона, который, какъ слышно, уѣхалъ на лѣто въ Бёркшайръ, въ свое имѣнье. Я подозрѣваю, что мирный договоръ заключенъ между двумя дамами на условіи, что ея милость употребитъ всѣ усилія чтобы найти для моей сестрицы пріятнаго суженаго. Повидимому, она начинаетъ уже отчаянаться въ своихъ собственныхъ силахъ. Вѣроятно и сваха соблюла свои выгоды въ договорѣ, и она ихъ вполнѣ заслужитъ, если съумѣетъ отыскать человѣка, въ полномъ разсудкѣ, который согласится, изъ любви, или изъ разсчета, вступить въ брачныя узы съ миссъ Тебитою Брэмбль.
   Я замѣчаю, что здоровье и расположеніе духа имѣютъ во мнѣ сильное вліяніе одно на другое. Все, что тревожитъ мои духъ, отзывается, равнымъ образомъ, и на моемъ организмѣ, а когда заботы и непріятности минуютъ, я чувствую облегченіе и въ тѣлесныхъ страданіяхъ. Исторія съ Клинкеромъ навлекла на меня болѣзненные симптомы, о которыхъ я вамъ писалъ, а теперь, съ тѣхъ поръ какъ его освободили, симптомы эти изчезли. Я принималъ прописанную вами микстуру, и она очень благотворно подѣйствовала на желудокъ, но боли продолжали, по временамъ, возвращаться, пока духъ мой совершенно не облегчился отъ заботъ. Тогда только я почувствовалъ себя совсѣмъ здоровымъ. Всѣ эти дни у насъ стоитъ прекрасная погода, къ великому удивленію лондонцевъ, которые находятъ даже, что это не къ добру. Если и вы пользуетесь такимъ же временемъ, у васъ въ Валлисѣ, то я надѣюсь, что Бэрнсъ уже высушилъ и сложилъ мое сѣно. Пока мы будемъ находиться въ дорогѣ, я не разсчитываю акуратно получать отъ васъ письма, но самъ я буду писать вамъ изъ каждаго мѣста, гдѣ мы на нѣсколько времени остановимся, такъ что бы вы не затеряли нашего слѣда, въ случаѣ если вамъ понадобится сообщить что нибудь

вашему
М. Брэмблю.

   Лондонъ, 17 іюня.

-----

Къ миссъ Мери Джонсъ, въ Брэмбльтонъ-Голлъ.

   Милая Мори, посылаю тебѣ съ кузиною Дженкинсъ, которая вручитъ тебѣ это письмо, черепаховый гребень, два аршина зеленыхъ лентъ и проповѣдь о непрочности земныхъ благъ, которую говорили у насъ въ собраніи вѣрующихъ. Вмѣстѣ съ этимъ ты получишь азбуку для Селли; меня очень заботитъ состояніе ея души. Что вся земная суета передъ спасеніемъ души! Наша жизнь есть долина плача. Ахъ, Мери, какое тяжелое испытаніе перенесла наша семья! Мистеръ Клинкеръ подвергался дьявольскому навожденію, да только не смогли одолѣть его адскія силы. Его добродѣтель подобна чистому золоту, семь разъ прошедшему черезъ огонь. Мистеръ Клинкеръ былъ обвиненъ въ воровствѣ и приведенъ къ судьѣ Бёззарду, который заперъ его въ тюрьму. Бѣдный молодой человѣкъ долженъ былъ сидѣть въ заточеніи за то, что на него показалъ какой-то мошенникъ, который вѣрно продалъ душу свою сатанѣ.
   Какъ ни хлопоталъ эсквайръ, а не могъ добиться, чтобы Клинкера не сажали въ тюрьму. На него надѣли цѣпи и помѣстили вмѣстѣ съ низкими преступниками, гдѣ онъ былъ словно агнецъ божій среди тигровъ и волковъ. Одному Богу извѣстно, что сталось бы съ нашимъ бѣднымъ Гэмфри, еслибъ эсквайръ не обратился къ Апіасу Корпусу, который живетъ у стараго судьи. Говорятъ, что этому Апіасу Корпусу пятьсотъ лѣтъ (помилуй насъ Боже), и что онъ колдунъ. Но будь онъ и колдунъ, а я все же увѣрена, что онъ не имѣетъ дѣла съ чортомъ; онъ не пожелалъ бы тогда добра мистеру Клинкеру и не освободилъ бы его, несмотря ни на цѣпи, ни на двойные запоры, которые распались по одному его слову. Вѣдь у дьявола нѣтъ въ мірѣ злѣйшаго врага, какъ Клинкеръ, этотъ смиренный труженикъ въ виноградникѣ Господнемъ.
   Это моя добрая госпожа такъ говорить; она уже избрана Богомъ; надѣюсь, что и меня недостойную онъ скоро взыщетъ своимъ неизреченнымъ милосердіемъ. Миссъ Лидди также просвѣтилась, но она еще слишкомъ робка. Я не сомнѣваюсь однако, что и она, и всѣ мы принесемъ, благодаря стараніямъ мистера Клинкера, благословенные плоды покаянія и возрожденія. Что же касается до стараго и до молодаго эсквайровъ, то они еще до сихъ поръ не узрѣли ни искорки истиннаго свѣта. Боюсь, что сердца ихъ затвердѣли въ земной мудрости, которая, какъ говорится въ Библіи, предъ глазами Господа безуміе есть.
   Молись, Молли, чтобы Богъ помогъ тебѣ быть готовою къ воспринятію благодати, которая, надѣюсь, посѣтитъ всѣхъ насъ, нынѣшнею зимою, въ Брэмбльтонъ-Голлѣ. Завтра мы отправляемся, въ каретѣ четвернею, въ Іоркшайръ, и поѣдемъ, я думаю, далеко, далеко ужь и не знаю какъ. Знаю только, что не такъ далеко, чтобы я могла позабыть своихъ друзей, а въ особенности мою милую Мери Джонсъ.

Уинифредъ Дженкинсъ.

   Лондонъ, 17 іюня.

-----

Къ мистриссъ Гуиллимъ, домоправительницѣ Брэмбльтонъ-Голла.

   Меня очень удивляетъ, мистриссъ Гуиллимъ, что я не получила отвѣта на мое письмо, которое послала вамъ изъ Бата, и гдѣ я пишу о скисшемся пивѣ, о гусяхъ и о томъ, чтобы служанкамъ не давать масла, которое слѣдуетъ поберечь. Мы отправляемся теперь въ дальнее путешествіе и я прошу васъ удвоить бдительность и надзоръ за домомъ, чтобы все было въ порядкѣ, во время нашего отсутствія. Помните, что вамъ придется отвѣчать за это не только передъ земнымъ вашимъ господиномъ, но и передъ небеснымъ. По мѣрѣ вашей вѣрности и преданности господамъ, будетъ вамъ разсчитана награда на небесахъ. Надѣюсь, что къ моему возвращенію будетъ собрано сотни двѣ кружковъ сыра, который можно будетъ послать на рынокъ; надѣюсь также, что вытканой шерсти наберется на полдюжины тюфяковъ. Пахтанье должно также принести мнѣ хорошій пенни, а поросятъ можно откармливать желудями.
   Я уже писала обо всемъ этомъ доктору Льюизу, но у него никогда не хватаетъ вѣжливости обратить хоть сколько нибудь вниманія на мои письма. Теперь ужь онъ не дождется ихъ отъ меня, хотя бы на колѣнахъ умолялъ. Совѣтую вамъ хорошенько присматривать за работникомъ Уильямомъ; это вѣдь любимецъ доктора Льюиза и вѣрно, въ душѣ, не лучше его самаго. Сохрани меня Боже осуждать ближняго; но вѣдь Богъ велитъ и о себѣ заботиться и ужь конечно доброе дѣло -- стараться очистить свой домъ отъ подобной язвы. Надѣюсь, что пестрая корова была уже у пасторова быка, что у старой Молли вывелись поросята, а Дикъ досталъ сильнаго кота. Надзирайте, пожалуйста, за всѣмъ хорошенько, будьте экономны и держите дѣвокъ за работою. Если бы былъ случай, я прислала бы вамъ священные гимны, чтобы пѣть вмѣсто пѣсенъ; но по почтѣ -- дорого; такъ ужь довольствуйтесь пока молитвами

преданной вамъ
Т. Брэмбль.

   Лондонъ, 17 іюня.

------

Къ сэру Уаткину Филлипсу, въ Оксфордъ.

   На другой день, какъ я послалъ тебѣ, любезный Филлипсъ, мое послѣднее письмо, Гэмфри Клинкеръ былъ освобожденъ. Предсказаніе Мартэна сбылось: обвинитель былъ самъ пойманъ на воровствѣ, съ неопровержимой очевидностью. Онъ уже попалъ было однажды въ ловушку сыщиковъ и теперь они, въ наказаніе, что онъ имѣлъ дерзость посягнуть на ихъ права и сдѣлаться самъ показателемъ, захватили его вторично, по показанію его сообщника, и упрятали въ Ньюгетъ. Верховный судья не замедлилъ освобожденіемъ Клинкера, найдя имя его обвинителя въ спискѣ преступниковъ и основываясь на показаніи мистера Мэда, что человѣкъ, обокравшій его въ Черной Долинѣ, вовсе не Клинкеръ. первымъ дѣломъ послѣдняго, по возвращеніи къ намъ, было выразить свою благодарность эсквайру. Но тутъ краснорѣчіе его покинуло; только молчаніе его было краснорѣчивѣе словъ. Онъ распростерся на полу и со слезами обнималъ дядины колѣна. Тотъ не могъ оставаться равнодушнымъ и въ смущеніи понюхалъ табаку; вслѣдъ за тѣмъ онъ опустилъ руку въ карманъ и доказалъ Клинкеру свое расположеніе къ нему болѣе существеннымъ образомъ, чѣмъ простыя слова.
   -- "Клинкеръ, сказалъ онъ, я такъ увѣренъ въ твоей честности и мужествѣ, что дѣлаю тебя моимъ тѣлохранителемъ во время дороги."
   Вслѣдствіе этого Гэмфри былъ снабженъ парою пистолетовъ и карабиномъ черезъ плечо. Когда всѣ остальныя приготовленія были кончены, мы выступили въ путь, въ четвергъ, въ семь часовъ утра. Дядя, съ тремя женщинами, помѣстился въ каретѣ; Гэмфри ѣхалъ на купленномъ для него ворономъ жеребцѣ; я, также верхомъ, въ сопровожденіи моего новаго слуги, мистера Деттона, большаго щеголя, только что возвратившагося изъ чужихъ краевъ, котораго я взялъ по рекомендаціи. Малый носить жабо, румянится и нюхаетъ pané, со всѣми ужимками французскаго маркиза. Впрочемъ теперь онъ облаченъ въ жакетку, въ берейторскіе сапоги, съ кожаными штиблетами и въ красный жилетъ съ позументами. Въ рукахъ у него французскій почтовый бичъ; за поясомъ кортикъ, на головѣ шляпа съ позументомъ; изъ подъ шляпы болтается косичка.
   Едва мы проѣхали нѣсколько миль, какъ моя лошадь потеряла подкову, такъ что я былъ принужденъ остановиться за этимъ въ Бернетѣ, тогда какъ экипажъ спокойно продолжалъ свой путь. Не доѣзжая одной мили до Гатфильда, почтальонъ вдругъ остановилъ лошадей и указалъ Клинкеру на двухъ подозрительныхъ всадниковъ, которые какъ будто подстерегали поѣздъ въ концѣ долины, съ намѣреньемъ напасть на него. Гэмфри тотчасъ сообщилъ это дядѣ, обѣщая стоять за него до послѣдней капли крови, и снявъ съ плеча карабинъ, приготовился къ дѣйствію. Эсквайръ схватился за пистолеты, припасенные въ карманахъ экипажа, и также готовился дѣйствовать; но онъ былъ самымъ дѣйствительнымъ образомъ предупрежденъ своими спутницами, которыя повисли ему на шею и принялись хоромъ вопить. Въ эту минуту, во весь галопъ подскакалъ къ каретѣ -- ктобы вы думали?-- Мартэнъ, бандитъ Мартэнъ. Приблизившись къ экипажу, онъ упросилъ дамъ на минуту успокоиться, и вынувъ изъ-за пазухи пистолетъ, пригласилъ Клинкера слѣдовать за собою. Они помчались прямо на разбойниковъ и тѣ, выстрѣливъ на большомъ разстояніи, ускакали отъ нихъ во весь духъ черезъ долину. Они еще продолжали гнаться за бѣглецами, когда подоспѣлъ я, встревоженный криками женщинъ. Я нашелъ дядю безъ парика, въ страшномъ гнѣвѣ, отбивавшагося, съ ужаснѣйшими проклятіями, отъ миссъ Тэбби и отъ двухъ другихъ дамъ. Прежде нежели я успѣлъ вступиться въ это дѣло, Мартэнъ и Клинкеръ, вернулись съ погони и первый принялся, съ величайшею вѣжливостью, свидѣтельствовать всѣмъ намъ свое почтеніе. Онъ объявилъ намъ, что мошенники убѣжали; по его мнѣнію, это должно быть были двое лондонскихъ воришекъ. Онъ похвалилъ Клинкера за храбрость и сказалъ, что если мы позволимъ, то онъ почтетъ за честь сопровождать насъ до Стевнеджа, куда его призываютъ дѣла.
   Прійдя нѣсколько въ себя, дядя первый расхохотался надъ своимъ положеніемъ; однако шея его не безъ труда высвободилась изъ объятій Тебиты. Лидди все не переставала плакать, а Дженкинсъ, по обыкновенію, лежала въ обморокѣ. Я передалъ дядѣ все, что мнѣ было извѣстно черезъ судью о личности Мартэна, и его сильно заинтересовало это странное существо. Мистеръ Брэмбль не полагалъ, чтобы у этого человѣка могли быть умыслы, такъ какъ насъ было много и всѣ хорошо вооружены. Онъ поблагодарилъ его за оказанную намъ услугу и сказавъ, что очень радъ его обществу, пригласилъ его отобѣдать съ нами въ Гатфильдѣ. Не слишкомъ обрадовало бы нашихъ дамъ это приглашеніе, еслибъ имъ было извѣстно ремесло ихъ гостя; но это осталось тайною для всѣхъ, исключая насъ съ дядею. Между тѣмъ, миссъ Тэбби ни за что не соглашалось продолжать ѣхать съ заряженными пистолетами въ экипажѣ и пришлось разрядить ихъ, чтобы успокоить её и остальныхъ дамъ.
   Удовлетворенная съ этой стороны, тетушка сдѣлалась очень весела, и, за обѣдомъ, обращалась къ Мартэну съ величайшею любезностію; на нее замѣтно производили впечатлѣніе его утонченная вѣжливость и пріятный разговоръ. Послѣ обѣда ко мнѣ подошелъ, на дворѣ, хозяинъ гостинницы и спросилъ, значительнымъ тономъ, къ нашему ли обществу принадлежитъ джентльменъ, ѣдущій на чалой лошади. Я понялъ его мысль и отвѣчалъ.
   -- "Нѣтъ, онъ присталъ къ намъ въ долинѣ и помогъ прогнать двухъ бродягъ, сильно походившихъ на разбойниковъ." Онъ покачалъ головою, будто желая сказать: "Знаемъ мы это." -- Потомъ онъ спросилъ меня не была ли подъ однимъ изъ этихъ людей буланая, а подъ другимъ караковая лошадь, съ бѣлою полосою на лбу, и когда я отвѣтилъ утвердительно, то онъ разсказалъ мнѣ, что эти господа въ то самое утро ограбили три почтовыхъ экипажа. Тогда я, въ свою очередь, спросилъ его не принадлежитъ ли къ этой шайкѣ и мистеръ Мартэнъ. Хозяинъ снова покачалъ головою и сказалъ, что видывалъ этого джентльмена.
   Передъ выѣздомъ изъ Гатфильда, дядя пристально, съ необъяснимымъ выраженіемъ, поглядѣлъ на Мартэна и спросилъ -- часто ли онъ проѣзжаетъ этою дорогою. Тотъ отвѣтилъ взглядомъ, говорившимъ, что намёкъ хорошо понятъ, и прибавилъ, что рѣдко имѣетъ дѣла въ этой сторонѣ. Какъ бы то ни было, но мы пользовались его обществомъ почти до самаго Стевнеджа, гдѣ онъ вѣжливо распростился со всѣми нами и повернулъ на проселочную дорогу, пролегавшую по направленію къ какой-то деревушкѣ. За ужиномъ, миссъ Тэбби разсыпалась въ похвалахъ уму и любезности мистера Мартэна; её, казалось, очень сокрушало, что не удалось попытаться овладѣть его сердцемъ.
   На слѣдующее утро, дядя былъ не мало удивленъ, получивъ, чрезъ служителя дома, письмо слѣдующаго содержанія:
   Сэръ.
   Я легко могъ прочесть въ вашемъ взглядѣ, когда имѣлъ честь разговаривать съ вами въ Гэтфильдѣ, что вамъ не безъизвѣстно мое настоящее званіе. Смѣю думать, что вы не найдете страннымъ, если скажу вамъ, что я очень охотно перемѣнилъ бы свой настоящій образъ жизни на какое либо болѣе честное занятіе. Я былъ бы доволенъ самымъ смиреннымъ положеніемъ, лишь бы оно давало мнѣ насущный хлѣбъ и спокойный сонъ. Не примите за лесть, если я скажу вамъ, что съ той минуты какъ мнѣ довелось видѣть ваши великодушныя заботы о вашемъ слугѣ, я получилъ къ вамъ глубочайшее уваженіе. Я почелъ бы за счастье снискать ваше покровитеіьство и служить вамъ въ качествѣ дворецкаго, секретаря, или управителя; я чувствую себя достаточно способнымъ къ каждой изъ этихъ должностей, и ужь конечно никогда не дамъ вамъ повода упрекнуть меня въ невѣрности или неблагодарности. Впрочемъ я вполнѣ сознаю на сколько вамъ придется отступить отъ обычныхъ условій осторожности для того, чтобы подвергнуть меня испытанію, но я смотрю на васъ какъ на человѣка, выходящаго изъ ряда обыкновенныхъ людей. Исключительное положеніе, въ которомъ я нахожусь, оправдываетъ это воззваніе къ великодушному и сострадательному сердцу. Мнѣ извѣстно, что вы намѣрены ѣхать далеко на сѣверъ, а потому я найду случай еще разъ встрѣтиться съ вами, прежде чѣмъ вы достигнете до границъ Шотландіи; надѣюсь, что къ тому времени вы примите какое нибудь рѣшеніе на счетъ участи вашего,

Почтенный сэръ,
нижайшаго и преданнѣйшаго слуги,
Эдуарда Мартэна."

   Пробѣжавъ это письмо, эсквайръ, не говоря ни слова, сунулъ его мнѣ въ руку. Я, въ свою очередь, прочиталъ его и мы, молча, поглядѣли другъ на друга. По особенному блеску его глазъ я догадался, что въ душѣ его что-то сильно говорило въ пользу бѣднаго Мартэна. Онъ ясно видѣлъ, что и во мнѣ происходило тоже самое. Что намъ дѣлать, началъ онъ, чтобы спасти этого бѣдняка отъ висѣлицы и сдѣлать изъ него полезнаго члена общества? Какъ тутъ быть? Вѣдь пословица говоритъ: спаси вора отъ висѣлицы, онъ тебѣ горло перерѣжетъ. Я замѣтилъ на это, что Мартэнъ едва ли оправдаетъ эту пословицу, и что я отъ души готовъ содѣйствовать всему, что будетъ сдѣлано въ его пользу. Мы рѣшили поразмыслить объ этомъ предметѣ и продолжать пока наше путешествіе.
   По случаю сильныхъ весеннихъ дождей, дороги такъ испортились, что не смотря на тихую ѣзду, дядя очень страдалъ отъ тряски и сдѣлался угрюмъ и недоволенъ. Такимъ образомъ мы доѣхали до Гарригета, мѣстечка, лежащаго миляхъ въ семи отъ почтоваго тракта, между Витербаемъ и Борбриджемъ.
   Гарригетскія воды, извѣстныя своимъ благотворнымъ дѣйствіемъ противъ скорбута и другихъ болѣзней, добываются изъ обильнаго источника, протекающаго въ глубинѣ дикой долины. Вокругъ источника построенію значительное число домиковъ для удобства пользующихся водами, но рѣдкіе изъ этихъ домиковъ не стоятъ пустыми. Большая часть общества живетъ въ пяти отдѣльныхъ гостинницахъ, расположенныхъ по разнымъ частямъ долины, откуда оно пріѣзжаетъ каждое утро, въ собственныхъ экипажахъ, на воды. Обитатели каждой изъ гостинницъ составляютъ свой отдѣльный кружокъ, обѣдающій за общимъ столомъ, въ обширной залѣ, куда собираются и завтракать, въ утреннемъ нарядѣ, отъ восьми до одиннадцати часовъ утра. Тутъ же пьютъ чай, по вечерамъ, играютъ въ карты и танцуютъ. Однако, одинъ изъ обычаевъ этого общества преступаетъ, по моему, всѣ условія приличія: дамы также являются къ чаю, и даже шестнадцати-лѣтнія дѣвушки по исключены изъ этого общества. Въ гостинницахъ бываютъ, каждый вечеръ, по очереди, балы по подпискѣ, на которые имѣютъ входъ, по билетамъ, обитатели всѣхъ прочихъ гостинницъ. Въ отношеніи общественныхъ увеселеній, Гарригетъ идетъ по слѣдамъ Бата, съ тою только разницею, что здѣсь они какъ то проще и общительнѣе. Одна изъ гостинницъ уже переполнена до самыхъ чердаковъ и вмѣщаетъ въ себѣ до пятидесяти обитателей, да столько же слугъ. Въ той, гдѣ мы расположились, помѣшается уже до тридцати человѣкъ и я съ досадою вижу, что это число увеличивается, въ ущербъ нашему комфорту.
   Въ настоящее время, здѣшнее общество гораздо пріятнѣе, нежели можно было бы ожидать отъ сборища совершенно чуждыхъ другъ другу лицъ. Здѣсь царствуетъ, кажется, общее расположеніе поддерживать. дружескія отношенія и человѣколюбиво обращаться съ тѣми, кто пріѣхалъ сюда искать здоровья. Я встрѣтилъ здѣсь многихъ лицъ, оставленныхъ нами въ Батѣ; впрочемъ большая часть пріѣзжаетъ изъ сѣверныхъ провинцій, а иные ѣдутъ на эти воды даже изъ Шотландіи. Въ такомъ разнообразіи личностей не обходится безъ оригиналовъ и между ними играетъ не послѣднюю роль наша миссъ Тебита. Здѣшній образъ жизни, гдѣ царствуетъ такое свободное сближеніе между обоими полами, какъ нельзя лучше подходитъ къ ея видамъ и темпераменту. Она вступила однажды за столомъ, въ жаркій споръ съ какимъ-то больнымъ пасторомъ изъ Нортумберленда, о возрожденіи и о ничтожествѣ добрыхъ дѣлъ. Сторону Тебиты держалъ старый, шотландскій юристъ, въ парикѣ. Этотъ юристъ, утратившій зубы и употребленіе членовъ, въ замѣнъ всего этого, отлично владѣетъ языкомъ. Онъ насказалъ тетушкѣ такихъ комплиментовъ на счетъ ея набожности и учености, что, кажется, овладѣлъ ея сердцемъ. Она уже замѣтно возъимѣла на него виды, и теперь сильно съ нимъ любезничаетъ; но онъ старая лисица и едва ли поддастся на ея удочку.
   Мы не намѣрены долго оставаться въ Гарригетѣ, хотя въ настоящее время онъ составляетъ нашу главную квартиру. Намъ предстоитъ посѣтить двухъ, или трехъ богатыхъ родственниковъ, проживающихъ въ этомъ графствѣ. Напомни обо мнѣ, пожалуйста, всѣмъ нашимъ университетскимъ друзьямъ, и считай всегда твоимъ преданнымъ другомъ

Д. Мельфорда.

   Гарригетъ, 23 іюня.

-----

Къ доктору Льюизу.

   Любезный докторъ, сообразивъ какія съ насъ берутъ подати на устройство путей сообщенія, мы имѣемъ полное право жаловаться на состояніе здѣшнихъ дорогъ. Не смотря на удобное устройство нашего экипажа и на осторожность почтальона, я перенесъ такія муки отъ толчковъ и тряски, между Ньюгетомъ и Витербаемъ какихъ не испытывалъ во всю жизнь. Теперь я благополучно основался во "Вновь открытой гостинницѣ" въ Гарригетѣ, куда заѣхалъ скорѣе изъ любопытства, чѣмъ "съ намѣреніемъ лечиться. Но обозрѣвъ всѣ особенности и замѣчательности этого мѣста, право, я не могу объяснить себѣ, что привлекаетъ сюда столько народа. Вѣроятно, ничто иное какъ прихоть, эта отличительная черта нашей націи.
   Гарригетъ, это дикая, пустынная долина, безъ всякихъ признаковъ воздѣланности и растительности. Тѣ, кто пріѣзжаетъ пить здѣшнія воды, должны тѣсниться въ плохихъ гостинницахъ, гдѣ наиболѣе сносныя комнаты постоянно заняты старыми знакомыми хозяевъ. Остальные посѣтители должны довольствоваться грязными чуланами, въ которыхъ негдѣ повернуться и нѣтъ ни удобства, ни воздуха. Въ моей комнатѣ всего десять шаговъ пространства, такъ что когда разложатъ мою походную кровать, то едва можно пройти между нею и топящимся каминомъ. Можно подумать, что среди лѣта нѣтъ надобности топить; но здѣсь лѣто такъ запаздываетъ, что посаженное у меня подъ окномъ дерево только начинаетъ покрываться листвою и я очень доволенъ^ что мнѣ на ночь нагрѣваютъ постель.
   Что касается до здѣшней воды, то мнѣ насказали такихъ чудесъ о ея цѣлебныхъ свойствахъ, что я рѣшился было ее попробовать, но съ перваго же пріема, потерялъ всю охоту продолжать это леченіе. Нѣкоторые находятъ, что она имѣетъ вкусъ тухлыхъ яицъ; другіе же говорятъ, что она отзывается запахомъ грязнаго осадка изъ ружья. Говорятъ, она сильно пропитана сѣрою, и докторъ Шау. въ своемъ сочиненіи о минеральныхъ водахъ, утверждаетъ, будто онъ видѣлъ комки сѣры въ гарригетскомъ источникѣ. Pace (anti ут; что, касается до меня то я не замѣтилъ сѣры ни около, ни въ самомъ источникѣ; никогда также не удавалось мнѣ слышать, чтобы её извлекали изъ этой воды. Вкусомъ же она, по моему совершенно напоминаетъ морскую воду; онъ солоноватъ и это, мнѣ кажется, доказываетъ не что иное, какъ то, что грунтъ рѣки пропитанъ тухлою морскою водою. Я принужденъ былъ зажать носъ, поднося ко рту стаканъ, и съ трудомъ проглотивъ его содержаніе, едва удержался, чтобы не отдать его тотчасъ же назадъ. Единственными послѣдствіями пріема были тяжесть и рѣзь въ желудкѣ и непреодолимое отвращеніе. Я не могу вспомнить о немъ безъ тошноты. Право, люди престранно надуваютъ самихъ себя. Я убѣжденъ, что гарригетскія воды обязаны своею славою единственно своимъ отвратительнымъ качествамъ. На тѣхъ же данныхъ одинъ германскій врачъ призналъ за materia medica цикуту и другіе яды. Нѣтъ сомнѣнія что всѣ изцѣленія, приписываемыя свойству гарригетскихъ водъ, произвело бы, съ равнымъ успѣхомъ и съ несравненно меньшимъ отвращеніемъ, наружное и внутреннее употребленіе морской воды; я увѣренъ, что послѣдняя гораздо менѣе противна на вкусъ, легче для желудка и имѣетъ всѣ цѣлебныя свойства гарригетской.
   На дняхъ мы сдѣлали поѣздку въ здѣшнія окрестности, посѣтили эсквайра Вердока, женатаго на двоюродной сестрѣ моего отца, принесшей ему тысячу фунтовъ годоваго дохода. Этотъ джентльменъ -- открытый оппонентъ министерства въ парламентѣ, и при своемъ огромномъ состояніи, постоянно живетъ въ деревнѣ и выставляетъ на показъ свое "старо-англійское" гостепріимство. Эту громкую фразу англичане безпрестанно употребляютъ и словесно, и письменно; по дѣло въ томъ, что мнѣ никогда не доводилось слышать её отъ иностранца, безъ примѣси ироніи. Чтобы составить себѣ идею о гостепріимствѣ нашихъ предковъ, слѣдуетъ обратиться къ запискамъ иностранцевъ, посѣщавшихъ нашу страну, такъ какъ они, бывъ предметами этого гостепріимства, вѣрнѣе всѣхъ могли оцѣнить его, а никакъ не къ краснорѣчивымъ разглагольствованіямъ новѣйшихъ писателей, которые судятъ объ этомъ предметѣ болѣе по теоріямъ и предположеніямъ. Достовѣрно только то, что иностранцы всегда глядѣли на насъ какъ на народъ совершенно лишенный этой добродѣтели, и гдѣ я ни бывалъ въ чужихъ краяхъ -- повсюду мнѣ доводилось слышать, отъ значительныхъ лицъ, жалобы на негостепріимство британцевъ. Если какому нибудь Французу, итальянцу или нѣмцу, который принималъ и угощалъ у себя въ домѣ заѣзжаго англичане, случится потомъ самому быть въ Лондонѣ, то его пригласятъ вмѣстѣ отобѣдать въ какой нибудь тавернѣ, гдѣ его поподчуютъ сырою говядиною, тартинками съ масломъ и отвратительнымъ портеромъ, и въ заключеніе заставятъ заплатить, по счету, за свою порцію.
   Но я отступилъ отъ моего разсказа. Мой іоркшайрскій кузенъ былъ когда-то величайшимъ охотникомъ на лисицъ, но нынче онъ сталъ слишкомъ тученъ, чтобы скакать черезъ изгороди и рвы. Несмотря на это, онъ продолжаетъ держать свору хорошо дрессированныхъ собакъ и каждый вечеръ выслушиваетъ отъ своего егеря разсказъ объ охотничьихъ приключеніяхъ дня, который тотъ излагаетъ самымъ уморительнымъ и, въ тоже время, важнымъ тономъ. Пока помѣщикъ выслушиваетъ этотъ разсказъ, одинъ изъ грумовъ обязанъ чесать ему спину. Этотъ малый, должно быть, сначала не чувствовалъ охоты чесать иныхъ животныхъ, кромѣ лошадей, и принялся было такъ усердно скоблить спину своему господину, что на ней выступила кровь. Къ несчастію грума, эта уловка, которою онъ надѣялся на всегда избавиться отъ непріятной обязанности, произвела совершенно противуположное дѣйствіе. Господинъ его рѣшилъ, что онъ лучшій чесальщикъ въ домѣ и что онъ съ этой поры никому, кромѣ него, не позволитъ болѣе драть себѣ спину.
   Супруга эсквайра весьма гордая леди, впрочемъ не чопорная и не недоступная. Она принимаетъ, даже низшихъ себя по состоянію лицъ, съ нѣкотораго рода вѣжливостью, но, въ тоже время, считаетъ себя въ правѣ обращаться съ ними съ рѣзкою откровенностью и никогда не упускаетъ случая напомнить имъ о своемъ превосходствѣ надъ ними. Она ни о комъ хорошо не отзывается и не имѣетъ ни одного друга въ мірѣ. Мужъ её ненавидитъ; ему случается иногда грубо возмущаться противъ ея деспотизма, по кончаетъ онъ все же тѣмъ, что снова подпадаетъ подъ ея иго и боится, какъ школьникъ, ея ядовитаго языка. Съ другой стороны, и она удерживается слишкомъ выводить его изъ себя, изъ опасенія, чтобы онъ не рѣшился не какую нибудь отчаянную попытку освободиться отъ нея. Она напримѣръ, смотритъ сквозь пальцы на его обычай доказывать свою преданность свободнымъ законамъ Англіи, говоря и дѣлая за столомъ все, что удовлетворяетъ его животнымъ потребностямъ, или способствуетъ его комфорту. Домъ ихъ, хотя обширный, не отличается ни удобствомъ, ни изяществомъ. Онъ походитъ на большую гостинницу, переполненную заѣзжими, для которыхъ всегда накрытъ столъ, уставленный явствами и напитками. За этимъ одинъ хозяинъ, хозяинъ, кажется, не на своемъ мѣстѣ. Я охотнѣе согласился бы дѣлиться кореньями съ отшельникомъ, чѣмъ вкусною дичью съ свиньею. Прислугу также можно бы было сравнить съ прислугою въ гостинницахъ, еслибъ въ этомъ домѣ она была поуслужливѣе и не столь жадна; но она отличается дерзостью и неисправностью, и до такой степени нахальна, что я право могъ бы пообѣдать дешевле и вкуснѣе въ гостинницѣ Звѣзды, въ Пель-Мелѣ, чѣмъ въ іоркшайрскомъ замкѣ моего кузена. Богъ благословила" эсквайра, въ супружествѣ, сыномъ, которому теперь около двадцати двухъ лѣтъ. Онъ только что вернулся изъ Италіи и вывезъ оттуда талантъ къ игрѣ на скрыпкѣ и полнѣйшій диллетантизмъ. Онъ никогда неупускаетъ случая выказать глубочайшее презрѣніе къ своему батюшкѣ.
   Когда мы пріѣхали, у нихъ въ домѣ были путешественники, заѣхавшіе, по дорогѣ въ Шотландію, навѣстить виртуоза, съ которымъ они познакомились въ Спа; это были графъ и графиня Мельвиль. съ мистеромъ Бердокомъ случилось несчастіе, и мы съ графомъ хотѣли удалиться, но молодой джентльменъ и мать его настаивали, чтобы мы остались у нихъ обѣдать. Они оба казалось были такъ мало встревожены случившимся, что мы приняли приглашеніе. Въ ночь передъ тѣмъ, эсквайръ былъ принесенъ домой съ разбитою головою и безъ чувствъ. Послали за деревенскимъ аптекаремъ, Гривомъ, жившимъ въ сосѣдней деревушкѣ. Тотъ пустилъ больному кровь, налѣпилъ ему на голову примочку и объявилъ, что нѣтъ ни лихорадки, ни другихъ болѣзненныхъ симптомовъ, исключая потери употребленія языка, если оно дѣйствительно потеряно. Но молодой эсквайръ объявилъ, что аптекарь ignorantaccio, что у отца долженъ быть проломъ въ черепѣ, и необходима немедленная трепанировка. Мать пристала къ тому же мнѣнію и отправила нарочнаго въ Іоркъ, за хирургомъ, чтобы сдѣлать эту операцію. Хирургъ немедленно явился съ помощникомъ и со всѣми инструментами. Осмотрѣвъ голову больного, онъ принялся готовить перевязки, хотя Гривъ продолжалъ настаивать на томъ, что нѣтъ никакого поврежденія. Его утверждало въ этомъ мнѣніи и то, что больной крѣпко проспалъ всю ночь, безъ малѣйшихъ конвульсій и страданій. Хирургъ объявилъ, что не можетъ опредѣлить въ точности есть ли проломъ, но отнявъ кожу скальпелемъ, и что эта операція, во всякомъ случаѣ, полезна, потому что дастъ изойти крови, скопившейся на dura mater, или подъ нею. Леди и сынъ ея соглашались на операцію и Грива отпустили съ нѣкоторымъ презрѣніемъ, на которое, можетъ быть, вызывала его скромная наружность. Онъ казался человѣкомъ среднихъ лѣтъ, черныхъ волосъ своихъ по завивалъ и по одеждѣ походилъ на квакера; впрочемъ онъ не отличался натянутостью, свойственною членамъ этой секты; напротивъ того, былъ очень вѣжливъ, почтителенъ и весьма немногорѣчивъ.
   Оставивъ дамъ въ гостиной, мы отправились въ комнату больного, гдѣ уже были разложены, подлѣ жестяной чаши, хирургическіе инструменты и бандажи. Операторъ, снявъ съ себя сюртукъ и парикъ, подвязалъ передникъ и сталъ засучивать рукава, помощникъ его, съ помощью слуги, приводилъ тѣло и голову больного въ удобное положеніе. Но что же? Вдругъ нашъ больной вскочилъ на постелѣ и, уцѣпивъ каждаго изъ этихъ людей съ геркулесовскою силою, закричалъ ругательнымъ тономъ:-- "Для того ли я жилъ такъ долго въ Іоркшайрѣ, чтобы подобная вамъ сволочь сверлила мнѣ черепъ!" Онъ соскочилъ съ постели и, къ крайнему нашему изумленію, преспокойно сталъ натягивать штаны. Хирургъ продолжалъ, однако, настаивать на операціи, утверждая, что теперь совсѣмъ ясно что у больного поврежденъ черепъ, и требовалъ, чтобы слуги снова уложили его въ постель. Но на это никто не рѣшился и больной собственноручно вытолкалъ изъ комнаты хирурга съ его помощникомъ, а инструменты ихъ пошвырялъ за окно. Вступивъ, такимъ образомъ, во всѣ свои права, онъ кончилъ свой нарядъ, съ помощью слуги и тогда сынъ его представилъ ему графа и насъ съ племянникомъ. Онъ привѣтствовалъ насъ съ свойственною ему деревенскою простотою, потомъ сказалъ, обращаясь съ саркастическимъ смѣхомъ къ синьору Макарони: "Слушай, Дикъ, человѣчью голову не зачѣмъ сверлить каждый разъ, какъ въ нее попадетъ затрещина; я докажу вамъ съ матерью, что я еще способенъ на такія штуки, какъ ни одна старая лисица во всемъ Вестъ-Ридингѣ."
   Мы узнали потомъ, что онъ поссорился въ кофейнѣ съ какимъ-то сборщикомъ налога и вызвалъ его на палочный поединокъ, въ которомъ превосходство оказалось не на его сторонѣ. Стыдъ отъ пораженія лишилъ его употребленія языка. Что касается до его супруги, то она не казалась огорченною его несчастіемъ и очень равнодушно приняла извѣстіе о его благополучномъ исходѣ. Она бесѣдовала съ моею сестрою и племянницею; впрочемъ въ бесѣдѣ этой высказывалось не столько участіе къ нашей семьѣ, сколько желаніе отвести болтовнею собственную душу. Она нашла, что Лидди -- пугало и приказала своей горничной убрать къ обѣду, ей голову; но съ Тэбби она не связывалась, понявъ вѣроятно, что она не такова, чтобы позволить безнаказанно задѣвать себя. За столомъ она снисходительно признала меня за родственника, сказавъ, что слышала когда-то о моемъ отцѣ, но тутъ же замѣтила, что онъ оскорбилъ свою родню, сдѣлавъ неравную партію въ Валлисѣ. Потомъ она пустилась распрашивать, съ неделикатною фамильярностью, о нашихъ семейныхъ дѣлахъ и пожелала знать не назначаю ли я племянника къ законовѣдѣнію. Я объяснилъ ей, что такъ какъ онъ обладаетъ независимымъ состояніемъ, то можетъ просто оставаться помѣщикомъ, и къ тому же я надѣюсь доставить ему мѣсто въ парламентѣ. "А какъ велико его состояніе?" спросила она. Я сказалъ, что съ тѣмъ, что онъ наслѣдуетъ отъ меня, у него будетъ болѣе двухъ тысячъ фунтовъ въ годъ. Она презрительно кивнула головою и замѣтила, что невозможно сохранить свою независимость при такихъ ничтожныхъ средствахъ.
   Уколотый этимъ дерзкимъ замѣчаніемъ, я сказалъ ей, что имѣлъ честь засѣдать въ парламентѣ вмѣстѣ съ ея отцемъ, когда у него было не болѣе половины этого дохода, а между тѣмъ по было члена неподкупнѣе и независимѣе его. "Такъ, такъ; вскричалъ эсквайръ, только времена-то перемѣнились. Мы, помѣщики, живемъ теперь совсѣмъ на иную ногу. Вотъ у меня на одинъ столъ выходитъ тысяча фунтовъ въ три мѣсяца, хотя вся провизія своя, а вина и все остальное получаю изъ первыхъ рукъ. Конечно, я живу открыто и поддерживаю славу гостепріимства нашей старой Англіи." "Если это такъ, замѣтилъ я, то вы еще слишкомъ мало издерживаете. Но вѣдь не всякій же обязанъ дѣлать изъ своего дома каравансарай для проѣзжихъ; еслибъ всѣ жили такъ, какъ вы, за вашимъ столомъ не было бы столько гостей и тогда ваше гостепріимство не сіяло бы такъ ярко во славу Вестъ-Ридинга." О che burla!" вскричалъ молодой эсквайръ, выслушавъ мою ироническую тираду; мать его молча вымѣрила меня глазами, а отецъ схватилъ наполненный стаканъ и произнесъ: "Ваше здоровье, кузенъ Брэмбль! я давно слыхалъ, что воздухъ въ валлійскихъ горахъ рѣзокъ и пронзителенъ."
   Мнѣ очень понравился графъ Мельвиль: онъ уменъ, образованъ и симпатиченъ; а графиня, любезнѣйшая женщина, какую я когда либо знавалъ. Послѣ обѣда они распростились съ хозяевами, а молодой эсквайръ сѣлъ на лошадь, чтобы проводить лѣсомъ ихъ экипажъ, такъ какъ слугу своего они отправили впередъ въ гостинницу, извѣстить остальныхъ людей о своемъ приближеніи. Едва они успѣли повернуть спины, какъ сестра моя Тэбби съ хозяйкою дома пустились въ пересуды. Послѣдняя находила, что графиня не дурна собою, но безъ всякаго воспитанія, и потому но ловка въ пріемахъ. Эсквайръ сказалъ на это, что о воспитаніи онъ не берется судить, а что бабенка была бы очень красива, еслибы была пополнѣе. "Красива!" вскричала Тебита; но у нея только и есть что черные глаза, да и то безъ выраженія; а кромѣ этого, ни одной красивой черты въ лицѣ."
   Я по знаю что у васъ въ Валлисѣ называютъ красивыми чертами, а для Іорка такъ и эти годны. Что вы скажете, мое наливное яблочко? обратился онъ къ Лидди, какова, но вашему, графиня?" -- "Она просто ангелъ!" вскричала Лидди; съ живостью. Тэбби замѣтила ей, что не слѣдуетъ такъ вольно говорить въ обществѣ, а хозяйка дома сказала, при этомъ, съ презрительною миною, что вѣроятно миссъ воспитывалась въ какой нибудь деревенской школѣ.
   Разговоръ нашъ былъ внезапно прерванъ прискакавшимъ во дворъ молодымъ эсквайромъ. Онъ имѣлъ сильно испуганный видъ и закричалъ намъ, что на карету графа напало въ лѣсу множество разбойниковъ. Мы съ племянникомъ опрометью бросились на дворъ и найдя осѣдланными лошадей Джерри и его слуги, немедленно вскочили на нихъ. Въ карманахъ сѣделъ были пистолеты и мы приказали Клинкеру и Деттону слѣдовать за нами какъ можно поспѣшнѣе.
   Но какъ мы ни торопились, а прибывъ на мѣсто, нашли уже дѣло поконченымъ: графъ и жена его находились въ безопасности, въ домѣ Грива, отличившагося при этомъ случаѣ. При поворотѣ въ долину, гдѣ лежала деревенька въ которой остались слуги Мельвпля, передъ экипажемъ вдругъ явились двое мошенниковъ, верхами и съ пистолетами въ рукахъ: одинъ изъ нихъ бросился остановить кучера, а другой потребовалъ у графа деньги. Молодой эсквайръ въ туже минуту повернулъ лошадь и удралъ что было духу, не взглянувъ даже на то, что происходило позади. Графъ попросилъ только вора отклонить пистолетъ, такъ какъ онъ внушалъ сильный ужасъ его женѣ, и безъ всякаго сопротивленія вручилъ ему свой кошелекъ. Но разбойникъ не удовлетворился этою добычею, несмотря на то, что она была очень значительна, и протягивалъ руку къ серьгамъ и къ ожерелью графини. Та закричала отъ испуга. Мужъ ея пришелъ въ негодованіе отъ такой дерзости и, вырвавъ пистолетъ изъ руки негодяя, выстрѣлилъ прямо ему въ лицо. Но тому было хорошо извѣстно, что пистолетъ не заряженъ; онъ выдернулъ изъ-за пазухи другой и безъ сомнѣнія убилъ бы графа на мѣстѣ, если бы жизнь его не была спасена чудеснымъ образомъ. Въ эту самую минуту проходилъ вблизи аптекарь Гривъ: онъ бросился къ экипажу и такъ сильно хватилъ палкою, единственнымъ, находившимся при немъ оружіемъ, разбойника, что тотъ съ первою же удара растянулся на золѣ. Тогда Гривъ вырвалъ у него пистолетъ и прицѣлился въ его товарища, который, выстрѣливъ на удачу, ускакалъ безъ дальнѣйшей борьбы. Оглушенный мошенникъ былъ схваченъ, съ помощью графа и кучера; его посадили на лошадь и связали ему ноги подъ животомъ лошади. Въ такомъ видѣ Гривъ повелъ его къ деревнѣ, куда и карета продолжала свой путь. Графиню съ трудомъ привели въ чувство, послѣ чего она была благополучно привезена въ домъ къ аптекарю, который бросился приготовлять для нея капли, между тѣмъ какъ жена и дочь его ухаживали за нею въ другой комнатѣ.
   Я нашелъ графа въ кухнѣ; онъ разговаривалъ съ приходскимъ священникомъ и выражалъ сильное нетерпѣніе видѣть своего избавителя, котораго онъ едва нашелъ время поблагодарить за столь важную услугу. Въ эту минуту прошла мимо кухни дочь аптекаря, съ стаканомъ воды въ рукахъ; Мельвиль обратилъ вниманіе на ея замѣчательно миловидную наружность.
   -- Да, сказалъ на это священникъ, она самая красивая и добрая дѣвушка въ цѣломъ приходѣ, и еслибы я оставлялъ моему сыну тысячу фунтовъ годоваго дохода, я и тогда согласился бы, чтобы онъ положилъ ихъ къ ея ногамъ. Еслибы мистеръ Гривъ также усердно пріобрѣталъ деньги, какъ усердно онъ исполняетъ обязанности истиннаго христіанина, то Фай уже давно была бы замужемъ. "Какъ ее зовутъ?" спросилъ я.-- Шестнадцать лѣтъ тому назадъ, отвѣтилъ священникъ, я окрестилъ ее Серафиною Мельвиліей.
   -- "Какъ! что! неужели! вскричалъ съ живостью графъ; ее зовутъ Серафина Мельвилія?" Такъ точно: отвѣчалъ тотъ; мистеръ Гривъ сказывалъ мнѣ, что это имена двухъ знатныхъ особь, которые находятся въ чужихъ краяхъ. Онъ говорилъ, что обязанъ имъ болѣе чѣмъ жизнію.
   Графъ, не говоря болѣе ни слова, бросился въ комнаты и закричалъ женѣ: "Душа моя, это твоя крестница!" Услыхавъ это, мистрисъ Гривъ схватила руку графини и произнесла, въ сильномъ волненіи: "О! графиня! Сэръ! я ваша -- я ваша бѣдная Элинора, а это моя Серафина Мельвилія. Дитя мое! это графъ и графиня Мельвиль, великодушные благодѣтели твоихъ когда-то несчастныхъ родителей".
   Графиня, вскочивъ съ мѣста, обвила руками шею милой Серафины и съ живѣйшимъ чувствомъ прижала ее къ своей груди, между тѣмъ какъ тронутая до слезъ мать, въ свою очередь, обнимала графиню. Эта трогательная сцена была дополнена приходомъ самого Грива, который бросился на колѣна передъ графомъ. "Передъ вами раскаявшійся грѣшникъ, сказалъ онъ, который можетъ наконецъ, безъ трепета взглянуть въ глаза своему благодѣтелю." Фердинандъ! вскричалъ графъ, поднимая его и заключая въ объятія; товарищъ моего дѣтства, моей юности! Такъ это тебѣ я обязанъ жизнію?" -- "Небо услышало мои молитвы, отвѣчалъ тотъ, и дало мнѣ случай выказаться не совсѣмъ недостойнымъ твоего великодушія и покровительства." Онъ сталъ цѣловать руки графини, пока Мельвиль привѣтствовалъ его жену и дочь. Всѣ мы были сильно тронуты этимъ трогательнымъ свиданіемъ друзей.
   Однимъ словомъ, Гривъ былъ не кто иной, какъ графъ Фердинандъ Фэтомъ, приключенія котораго были изданы въ печати нѣсколько лѣтъ тому назадъ. Искренно обратившись къ добродѣтели, онъ перемѣнилъ имя, чтобы скрыться отъ поисковъ Мельвиля, желая отклонить отъ себя его великодушную помощь и чтобы быть впередъ всѣмъ обязану своему собственному труду и умѣренности. Для этого онъ поселился въ здѣшней деревнѣ и принялся за ремесло хирурга и врача, борясь, въ теченіе нѣсколькихъ лѣтъ съ крайнею нуждою, которую, впрочемъ, и онъ и жена его переносили съ примѣрною твердостью. Въ послѣдствіи, благодаря неутомимому усердію въ обязанностяхъ своей профессіи, которыя онъ исполнялъ съ успѣхомъ и человѣколюбіемъ, онъ пріобрѣлъ значительную практику между сосѣдними фермерами и простымъ народомъ, давшую ему средство жить на болѣе приличную ногу. Его рѣдко видали смѣющимся; онъ былъ искренно набоженъ и все свободное время отъ своихъ занятій употреблялъ на образованіе своей дочери и на расширеніе своихъ собственныхъ свѣдѣній въ наукѣ. Однимъ словомъ, бывшій искатель приключеній Фэтомъ заслужилъ, подъ именемъ Грива, всеобщее уваженіе между окружными жителями и прослылъ за чудо учености и добродѣтели. Эти подробности я узналъ отъ священника, когда мы вышли изъ комнаты, чтобы оставить ихъ на свободѣ изливать свои взаимныя чувства. Я не сомнѣвался, что Грива станутъ убѣждать покинуть его занятія и соединиться съ семьею графа, и такъ какъ графиня сильно полюбила его дочь, то вѣроятно она будетъ настаивать, чтобы Серафина сопровождала ее въ Шотландію.
   Распростясь съ этими благородными людьми, мы вернулись въ домъ эсквайра, разчитывая на приглашеніе провесть тамъ бурную и ненастную ночь; но оказалось, что гостепріимство эсквайра Бардока не простилалось такъ далеко во славу Іоркшайра; намъ пришлось уѣхать вечеромъ и отправиться въ гостинницу, гдѣ я простудился.
   Надѣясь, что болѣзнь ничтожна и по будетъ упорною, я предположилъ посѣтить еще одного изъ моихъ родственниковъ, мистера Пимпернеля, живущаго миляхъ въ двѣнадцати отъ мѣста нашего пребыванія. Пимпернель быль младшій изъ четырехъ братьевъ и предназначался для адвокатуры; но когда всѣ его старшіе братья перемерли, онъ рѣшился, чтобы поддержать честь имени, поступить въ гражданскую службу, а вскорѣ послѣ того получилъ отъ отца весьма значительное наслѣдство. Онъ привезъ съ собою всѣ плутовскія уловки мелкаго подъячаго, да кромѣ того женщину, купленную имъ за двадцать фунтовъ у какого-то извощика. Спустя немного времени ему удалось получить мѣсто судьи. Кромѣ отвратительной скупости, въ его характерѣ есть дикое самоуправство. Онъ грубъ съ женою, не хорошъ съ родными, суровъ съ подчиненными, которыхъ притѣсняетъ, придирчивъ съ сосѣдями и пристрастенъ въ дѣлахъ службы. Друзей у него нѣтъ, а въ отношеніи гостепріимства и благовоспитанности, нашъ кузенъ Бердокъ можетъ считаться принцемъ въ сравненіи съ этимъ неотесанымь грубіяномъ, котораго домъ можетъ служить истиннымъ подобіемъ острога. Сдѣланный намъ пріемъ соотвѣтствовалъ описанному мною характеру хозяина. Завись это отъ жены его -- мы были бы приняты очень радушно. Она очень добрая женщина, не смотря на низкое происхожденіе, и уважаемая всѣми сосѣдями; но она не имѣетъ права распорядиться въ домѣ даже одной кружкой пива; а тѣмъ менѣе воспитаніемъ дѣтей, которые шныряютъ вокругъ, какъ дикіе жеребята. По чортъ съ нимъ! Это такой грубіянъ, что у меня не хватаетъ долѣе терпѣнія говорить о немъ.
   Когда мы вернулись въ Гарригетъ, я почувствовалъ нѣкоторые симптомы ревматизма. Мистеръ Микльуименъ, шотландскій юристъ, такъ убѣдительно совѣтывалъ мнѣ взять теплую ванну здѣшнихъ водъ, что я согласился испробовать этого средства. Онъ часто прибѣгалъ къ нему съ успѣхомъ и всегда оставался въ ваннѣ ровно часъ, то есть въ комнатной ваннѣ, наполненной нагрѣтою гарригетскою водой. Когда я едва выносилъ запахъ отъ одного стакана этой воды, въ ея холодномъ состояніи, можете себѣ представить каково было моему носу отъ цѣлой ванны, да еще горячей. Вечеромъ меня привели въ какой то темный чуланъ, въ нижнемъ этажѣ, гдѣ въ одномъ изъ угловъ, дымилась и воняла, какъ самъ Аѳееронъ, моя ванна; въ другомъ углу была приготовлена грязная постель, съ толстыми одѣялами, подъ которыми я долженъ былъ потѣть, выйдя изъ ванны. Во мнѣ замерло сердце, когда я окунулся въ эту проклятую влагу, и я почувствовалъ, что у меня кружится голова. Я проклялъ Микльуимена, не сообразившаго, что мои органы воспитались по сю сторону Твида; но посовѣстясь выскочить изъ ванны, покорился испытанію.
   Вынеси, въ продолженіе четверти часа, все, исключая конечной смерти отъ удушья, я былъ перенесенъ на постель и закутанъ въ одѣяло. Такимъ образомъ я пролежалъ цѣлый часъ, томясь отъ невыносимаго жара; но такъ какъ на кожѣ не выступало ни малѣйшей испарины, то меня перенесли въ мою комнату, гдѣ я провелъ ночь не смыкая глазъ и въ такомъ волненіи, что находилъ себя самымъ несчастнымъ существомъ въ мірѣ. Нѣтъ сомнѣнія, что я помѣшался бы, еслибъ разжиженіе крови, произведенное этою адскою ванною, не повредило мнѣ кровяныхъ сосудовъ и по произвело сильнаго кровотеченія, которое хотя было очень продолжительно и опасно, но по крайней мѣрѣ дало другое направленіе моему страданію. Я потерялъ, при этомъ случаѣ, болѣе двухъ фунтовъ крови и до сихъ поръ чувствую слабость и утомленіе. Полагаю однако, что нѣкоторое движеніе поможетъ мнѣ скорѣе выздоровѣть, и потому намѣренъ отправиться завтра же черезъ Іоркъ въ Скерборо, гдѣ буду лечить свои нервы морскими ваннами, однимъ изъ вашихъ любимыхъ лекарствъ, какъ мнѣ извѣстно Есть, однако, болѣзнь, отъ которой вы еще не нашли никакого сродства: эта болѣзнь -- старость. Вѣрнѣйшій признакъ ея вотъ это скучное, безсвязное посланіе: но "отъ чего не увернусь, тому покорюсь"; и это сдѣлаетъ всякій -- какъ вы, такъ и вашъ преданный другъ,

М. Брэмбль.

   Гарригетъ, 26 іюня.

-----

Къ сэру Уаткину Филлипсу, въ Оксфордъ.

Любезный товарищъ,

   Мнѣ такъ понравился образъ жизни въ Гарригетѣ, что я оставилъ его съ сожалѣніемъ. Тетушка Тэбби, вѣроятно, воспротивилась бы нашему скорому отъѣзду оттуда, если бы одинъ случаи не поссорилъ ее съ мистеромъ Микльуименомъ, шотландскимъ адвокатомъ, на сердце котораго она возъимѣла виды со втораго же дня нашего пріѣзда. Этотъ чудакъ, хотя повидимому лишенный употребленія ногъ, должно бытъ смышленая лиса: онъ своимъ оханьемъ и жалобами съумѣлъ до такой степени возбудить состраданіе здѣшняго общества, что одна старая леди, занимавшая лучшую комнату въ домѣ, пожертвовала ею для его удобства и спокойствія. Когда слуга приводилъ его въ общій залъ, все женское общество тотчасъ же приходило въ движеніе: одна придвигала кресло; другая взбивала подушку; третья несла скамью; четвертая подкладывала подушку ему подъ ноги. Двѣ леди (одною изъ нихъ всегда была миссъ Тэбби) переводили его въ столовую и заботливо усаживали за столъ, поднося ему прекрасными ручками самые лакомые куски. Онъ платилъ за это вниманіе множествомъ комплиментовъ и благословеній, которые ничего не теряли отъ того, что произносились на шотландскомъ нарѣчіи. Въ особенности же онъ разсыпался предъ миссъ Тебитою; онъ не забывалъ примѣшивать къ этому набожныя сентенціи на счетъ произвольной благодати, зная ея склонность къ методизму, который и самъ онъ признавалъ, по кальвинистскому образцу.
   Что до меня, то я никакъ не убѣждался, что этотъ адвокатъ дѣйствительно такой калека, за какого выдавалъ себя. Я замѣтилъ, что онъ очень исправно кушаетъ по три раза въ день, и хотя надпись на его бутылкѣ гласила, что въ ней "желудочный настой", но онъ такъ часто прибѣгалъ къ нему и потягивалъ съ такимъ наслажденіемъ, что я усомнился, чтобы этотъ настои вышелъ изъ аптеки, или изъ химической лабораторіи.
   Однажды, когда мистеръ Микльуименъ былъ занятъ глубокомысленнымъ разговоромъ съ миссъ Тебитою, а слуга его зачѣмъ то отлучился, я проворно подмѣнилъ его бутылку своею, и отвѣдавъ желудочнаго настоя, нашелъ что это превосходный кларетъ. Я передалъ бутылку сосѣдямъ и она была опорожнена прежде, нежели мистеръ Микльуимену пришло желаніе къ ней приложиться. Наконецъ, обернувшись, онъ взялся за мою бутылку, вмѣсто своей, и, наполнивъ изъ нея большой стаканъ, вознамѣрился выпить его за здоровье миссъ Тебиты. Онъ замѣтилъ подлогъ едва приложившись къ стану и нѣсколько смѣшался; но хитрецъ скоро нашелся, и обратясь въ нашу сторону сказалъ: "Поздравляю изобрѣтательнаго джентльмена, который придумалъ эту шутку: она очень остроумна, только иногда hi joci in séria ducuni mala. Надѣюсь, однако, что онъ не выпилъ всего напитка, потому что это крѣпчайшій настой ялапы на бордосскомъ винѣ; пожалуй онъ принялъ его такую дозу, что она перевернетъ въ немъ всѣ внутренности."
   Большая часть напитка досталась на долю молодаго торговца сукнами, изъ Лида, пріѣхавшаго въ Гарригетъ показать себя и помодничать. Съ цѣлью подшутить надъ нами и позлить адвоката, онъ осушилъ бутылку до дна, когда та перешла въ его руки и сильно забавлялся своею продѣлкою. Но тутъ веселость его уступила мѣсто страху: онъ принялся отплевываться, корчить гримасы и кривляться.
   -- "Проклятая шутка!-- говорилъ онъ; я тотчасъ почувствовалъ что въ жидкости была какая-то острота! Фа! кто думаетъ провести шотландца, долженъ прежде съ чортомъ посовѣтоваться." -- "Въ самомъ дѣлѣ, сэръ, какъ васъ именовать,-- замѣтилъ адвокатъ,-- ваше остроуміе съиграло съ вами скверную шутку! Я душевно соболѣзную вашему плачевному положенію. Единственный совѣтъ, который я могу вамъ дать, это послать немедленно въ Риппонъ, за докторомъ Уа, а пока проглотить все масло, которое найдете въ домѣ, чтобы предохранить вашъ желудокъ отъ раздраженія, производимаго ялапою; она вѣдь даже въ маломъ количествѣ чрезвычайно сильно дѣйствуетъ."
   Но мученія бѣднаго фабриканта уже начались; онъ убѣжалъ, ревя отъ боли, въ свою комнату; послалъ за докторомъ и принялся поѣдать масло. Прежде нежели подоспѣлъ докторъ, бѣднаго больного успѣло уже такъ сильно прочистить съ обѣихъ сторонъ, что въ немъ не осталось ни капли вреднаго вещества; и это двойное изверженіе произошло единственно отъ мнительности. То что онъ пилъ, было чистѣйшее бордосское вино, привезенное адвокатомъ изъ Шотландіи для собственнаго потребленія. Бѣдный фабрикантъ, которому шутка обошлась такъ дорого, оставилъ, на слѣдующее же утро гостинницу, предоставивъ мистеру Микльуимену торжествовать побѣду. Внутренно, онъ дѣйствительно торжествовалъ ее, но не только не подалъ вида, а еще, напротивъ, соболѣзновалъ о бѣдномъ молодомъ человѣкѣ и это лицемѣрное великодушіе еще болѣе возвысило его въ общемъ мнѣніи.
   Въ ночь, послѣдовавшую за этимъ происшествіемъ, въ домѣ произошелъ страшный переполохъ: на кухнѣ выкинуло изъ трубы, которую давно не чистили. Всѣ повскакали съ постелей въ томъ, въ чемъ были и, въ одну минуту, весь домъ наполнился криками и смятеніемъ. Въ домѣ было двѣ лѣстницы, куда, конечно, бросились мы всѣ; но на обѣихъ лѣстницахъ сдѣлалась такая давка, что пробраться не было возможности, но опрокидывая и не топча женщинъ. Среди всей этой анархіи явился мистеръ Микльуименъ, съ кожанымъ мѣшкомъ за спиною. Безногій адвокатъ бѣжалъ къ выходу съ быстротою лани и наткнулся на Тэбби, стоявшую въ одной юбкѣ. Та покусилась схватить его подъ руку, надѣясь протѣсниться подъ его покровительствомъ, но онъ, безъ церемоніи, оттолкнулъ ее, такъ что она не устояла на ногахъ.-- "Нѣтъ ужь извините, своя рубашка къ тѣлу ближе! проговорилъ онъ, и не обращая вниманія на визги и мольбы своихъ пріятельницъ, протѣснился сквозь толпу, толкая и сбивая съ ногъ все, что было на пути. Такимъ образомъ онъ благополучно спустился съ лѣстницы. Клинкеръ, между тѣмъ, отыскалъ подвижную лѣстницу и приставилъ её къ окну комнаты моего дяди, гдѣ собралась вся наша семья. Намъ было предложено спускаться по очереди въ окно -- и дядя думалъ начать съ своей сестры; но прежде нежели та рѣшилась, къ окну бросилась, въ припадкѣ ужаса, ея горничная, миссъ Уинифредъ Дженкинсъ и стала спускаться внизъ; Клинкеръ соскочилъ на землю и приготовился принять миссъ Ушши. Надо сказать, что она была совершенно въ томъ нарядѣ, въ какомъ вскочила съ постели; мѣсяцъ свѣтилъ очень ярко и въ воздухѣ проносился легкій вѣтерокъ; вслѣдствіе всего этого ни одна изъ красотъ миссъ Дженкинсъ не могла укрыться отъ глазъ счастливца Клинкера. Трудно было бы его сердцу устоять противъ соединенныхъ силъ столькихъ прелестей; я полагаю, что съ этой минуты онъ сдѣлался ея покорнѣйшимъ рабомъ. Онъ принялъ её въ свои объятія и накинувъ на нее свой плащь, чтобъ предохранить отъ холода, взбѣжалъ снова по лѣстницѣ съ удивительною ловкостью.
   Въ ту же минуту раздался громкій голосъ домоваго хозяина, возвѣщавшій что огонь потушенъ и дамамъ нечего болѣе бояться. Эта радостная вѣсть произвела немедленное дѣйствіе. Визги стихли и поднялись пересуды и споры. Я отвелъ миссъ Тебиту и Лидди въ ихъ комнату, гдѣ послѣдняя тотчасъ упала въ обморокъ; но ее скоро привели въ чувство. Потомъ, я пошелъ предложить свои услуги другимъ дамамъ, которыя нуждались въ помощи. Онѣ всѣ спѣшили къ своимъ комнатамъ, а такъ какъ корридоръ былъ освѣщенъ двумя лампами, то я могъ насладиться удивительнымъ спектаклемъ. Всѣ онѣ были, большею частію, въ однѣхъ рубашкахъ и огромныхъ ночныхъ чепцахъ на головѣ, такъ что я не могъ различить лицъ; но нѣкоторыхъ я узналъ по голосу. Однѣ жаловались, другія плакали, иныя бранились, нѣкоторыя молились. Я помогъ подняться одной пожилой дамѣ; она была сбита съ ногъ, въ толпѣ, и сильно ушиблась. Та же участь постигла изувѣченнаго пастора изъ Нортумберланда, котораго опрокинулъ, спасаясь, мистеръ Микльуименъ, по опрокинулъ не безнаказанно: падая, калека такъ хватилъ его костылемъ по головѣ, что на ней выступила кровь. Адвокатъ выждалъ внизу пока унялась суматоха, и пробрался потомъ тихонько къ себѣ въ комнату, изъ которой уже не рѣшился показаться до слѣдующаго утра Въ одиннадцать часовъ, онъ явился въ общій залъ, опираясь на двухъ служителей и жалобно стеная. На головѣ у него была окровавленная повязка. Но дѣла приняли уже совсѣмъ иной оборотъ: грубый эгоизмъ, выказанный на лѣстницѣ бывшимъ любимцемъ дамъ, закалилъ ихъ сердца противъ всѣхъ его уловокъ и любезностей. Никто не спѣшилъ предлагать ему стула, подушки, скамьи, такъ что онъ былъ вынужденъ помѣститься на жесткой, деревянной скамейкѣ. Усѣвшись такимъ образомъ, онъ уныло оглянулся и пренизко раскланиваясь, выговорилъ плачевнымъ голосомъ: -- "Вашъ покорнѣйшій слуга, сударыни! Огонь -- великое несчастіе!" -- "Огнемъ очищается золото и испытывается дружба!" -- вскричала Тебита, вздергивая носъ.-- "Такъ сударыня,-- подтвердилъ Микльуименъ; -- огнемъ испытывается также осторожность." -- "Если осторожность состоитъ въ томъ, чтобы отталкивать друга въ несчастій, то вы въ высшей степени обладаете этимъ качествомъ." -- "Согласенъ, что я не могу похвалиться моимъ образомъ дѣйствій во время перепуга; но, возразилъ адвокатъ, не угодно ли вамъ замѣтить, сударыни, что наша природа подчинена двумъ равно самостоятельнымъ принципамъ, которые управляютъ ею: одинъ изъ нихъ -- инстинктъ, общій намъ съ животными; другой, разсудокъ. Ну такъ вотъ, въ иныхъ крайнихъ случаяхъ, когда разсудокъ меркнетъ, инстинктъ беретъ верхъ, и тогда уже, не имѣя ничего общаго съ разсудкомъ, онъ дѣйствуетъ безъ всякихъ соображеній. Цѣль инстинкта:-- самосохраненіе самыми прямыми и вѣрными средствами. Вслѣдствіе всего этого покорнѣйше прошу васъ быть ко мнѣ снисходительными: in foro conscienliae я не виноватъ, потому что дѣйствовалъ подъ вліяніемъ неотразимой силы."
   Тутъ вмѣшался мой дядя:-- "Любопытно бы узнать, инстинктъ ли подсказалъ вамъ, что надо спасаться съ казной и богажемъ: я помню что у васъ былъ за плечами дорожный мѣшокъ..." Адвокатъ не смутился.-- "Могу ли я высказать свое мнѣніе, отвѣчалъ онъ, безъ запинки,-- и не рискую ли показаться тщеславнымъ?-- Мнѣ кажется что побужденіе, заставившее меня захватить мой чемоданъ, б" по нѣчто высшее, чѣмъ инстинктъ и разсудокъ. Во первыхъ, въ этомъ чемоданѣ лежатъ бумаги одного весьма значительнаго лица, для котораго потеря ихъ была бы невознаградима. Во вторыхъ, мнѣ кажется самъ ангелъ хранитель мой возложилъ этотъ чемоданъ мнѣ на плечи, чтобы предохранить меня отъ безчеловѣчнаго костыля. почтеннаго священника, который, не будь этого щита, разбилъ бы мнѣ черепъ." -- "По вашему собственному выводу,-- вскричалъ случившійся на лицо священникъ,-- я не отвѣчаю за этотъ ударъ: мною управлялъ инстинктъ." -- "Извините, почтеннѣйшій, возразилъ тотъ,-- инстинктъ дѣйствуетъ только въ чувствѣ самосохраненія: а въ васъ это чувство ни чѣмъ не возбуждалось. Вамъ уже былъ нанесенъ вредъ и вы пожелали отмстить за него, а это побужденіе не хорошее, недостойное христіанина, въ особенности духовнаго лица. Позвольте вамъ замѣтить, почтенный пастырь, что если бы мнѣ вздумалось жаловаться, то законъ былъ бы на моей сторонѣ." -- "Да вѣдь ущербъ-то равенъ съ обоихъ сторонъ -- вскричалъ священникъ: -- у васъ голова прошиблена, а у меня костыль поломанъ. Вы исправьте голову, а я починю на свой счетъ костыль."
   Эта выходка подняла громкій смѣхъ вокругъ Микльуимена, который началъ хмуриться. Чтобы дать иное направленіе разговору, дядя замѣтилъ, что инстинктъ былъ еще въ одномъ отношеніи очень полезенъ мистеру Микльуимену: онъ возвратилъ ему употребленіе ногъ, которыя въ этомъ возбужденномъ состояніи дѣйствовали у него съ необыкновеннымъ проворствомъ. Тотъ возразилъ, что страхъ имѣетъ свойство сильно напрягать нервы, и припомнилъ нѣсколько удивительныхъ случаевъ, гдѣ люди выказывали, подъ вліяніемъ страха, необыкновенную силу и дѣятельность, но что касается до него самого, то онъ съ огорченіемъ замѣтилъ, что дѣйствіе прекратилось, едва миновала причина его. Дядя предложилъ пари, что мистеръ Микльуименъ можетъ проплясать шотландскій танецъ, не сдѣлавъ ни одного фальшиваго на; тотъ улыбнулся и потребовалъ музыканта. Отыскали скрипку и нашъ оригиналъ, вскочивъ съ мѣста, какъ былъ съ окровавленною повязкою на черномъ парикѣ, принялся такъ отплясывать, что все общество покатилось со смѣху. Но все это но могло уже возвратить ему расположенія миссъ Тэбби, не понимавшей свойства инстинктовъ; да и адвокатъ по счелъ нужнымъ пускаться въ дальнѣйшія изъясненія.
   Изъ Гарригета мы переѣхали сюда черезъ Іоркъ, и проведемъ здѣсь нѣсколько времени, такъ какъ и дядя и тетушка намѣрены пользоваться здѣшними водами. Скерборо хотя и жалкій городишко, но онъ расположенъ въ живописной мѣстности, на вершинѣ утеса, вдающагося въ море. Узкій мысъ представляетъ природную гавань, прямо противъ города, и на той сторонѣ, высоко надъ моремъ, стоитъ огромный замокъ, считавшійся неприступнымъ до изобрѣтенія пороха. По другую сторону Скерборо находятся два воксала для общества, пріѣзжающаго сюда на лѣто пить воды и купаться въ морѣ. Общественныя увеселенія здѣсь почти тѣ же, что и въ Батѣ. источникъ, или такъ называемый Спа, лежитъ немного за городомъ, по сю сторону, у подошвы утеса и въ нѣсколькихъ шагахъ отъ моря. Сюда собираются по утрамъ особы, пользующіяся водами. Но къ источнику приходится спускаться нѣсколько ступеней и это очень затруднительно для больныхъ. Между источникомъ и гаванью расположены купальныя машины, со всѣми принадлежностями и прислугою. Тебѣ но случалось видѣть подобныхъ машинъ: представь себѣ маленькую, уютную комнатку, на колесахъ, съ дверью по обѣимъ сторонамъ, съ окнами въ верху и съ скамьею. Купающійся всходитъ по ступенямъ въ эту комнатку, запирается въ ней и начинаетъ раздѣваться, пока прислужникъ впрягаетъ лошадь съ той стороны, которая обращена къ морю. Ванна въѣзжаетъ въ море на такую глубину, что вода доходитъ до одного уровня съ ея поломъ; тогда лошадь перепрягается на противуположный конецъ. Купающійся отворяетъ дверь къ морю, гдѣ уже ожидаетъ вожатый, и бросается, головою внизъ, въ воду. Выкупавшись, онъ снова всходитъ въ комнатку, по подставной лѣстницѣ, и пока онъ тамъ спокойно одѣвается, экипажъ снова вывозится на землю, такъ что ему остается только отворить дверь и выйти, какъ вошелъ. Если за болѣзнію или слабостью ему нужна помощь, чтобы одѣться и раздѣться, то въ комнаткѣ достаточно мѣста для полдюжины человѣкъ. Женщинъ сопровождаютъ въ воду вожатые одного съ ними пола и на нихъ, также какъ и на купальщицахъ, надѣты фланелевые халаты; кромѣ того онѣ снабжены другими принадлежностями для поддержанія приличія. При нѣкоторыхъ машинахъ находятся палатки, которыя распускаются надъ водою и совершенно скрываютъ отъ постороннихъ глазъ купающуюся особу. Берегъ прекрасно приспособленъ къ этого рода купанью: спускъ съ него отлогій, песокъ мягкій, какъ бархатъ. Но эти купальныя машины могутъ употребляться только въ извѣстные часы дня, смотря по приливу и отливу, мѣняющемуся ежедневно; поэтому случаю купальщикамъ приходится иногда очень рано вставать. Что касается до меня, то я люблю купанье какъ тѣлесное упражненіе, и пользуюсь имъ, когда вздумается, безъ всякихъ приготовленій и околичностей. Мы съ тобою часто купались, бывало, въ Изисѣ; по купанье въ морѣ гораздо пріятнѣе и здоровѣе. Ты по можешь вообразить, какъ оно освѣжаетъ и укрѣпляетъ нервы. Еслибы я назвалъ тебѣ хотя половину случаевъ, въ которыхъ ежедневно выказывается цѣлебность морскихъ купаній, ты могъ бы сказать, что я пишу тебѣ не письмо, а медицинскій трактатъ. Прощай.

Д. Мельфордъ.

   Скерборо, 1 іюля.

-----

Къ доктору Льюизу.

   Я не нашелъ въ Скерборо той пользы, которой ожидалъ. Вотъ уже недѣля, какъ я живу здѣсь. Мы пріѣхали сюда изъ Гарригета черезъ Іоркъ, гдѣ останавливались всего на одинъ день, чтобы осмотрѣть замокъ, соборъ и залъ собранія. Первый, бывшій когда-то крѣпостью, обращенъ нынѣ въ тюрьму; это лучшая тюрьма, какую я когда либо видѣлъ у насъ и въ чужихъ краяхъ. Замокъ стоитъ на возвышенности; воздухъ вольный: за стѣнами обширное пространство для прогулокъ заключенныхъ, исключая тѣхъ, которыхъ по необходимости, держатъ взаперти. Даже эти послѣдніе пользуются всѣми удобствами, возможными въ ихъ положеніи. Тутъ же, въ отдѣльныхъ строеніяхъ, происходятъ засѣданія суда.
   Что касается до собора, то, исключая громадности и высоты колокольни, онъ ничѣмъ не отличается отъ другихъ нашихъ старинныхъ церквей такъ называемой готической архитектуры. Но теперь признано, что этотъ стиль скорѣе сарацинскій, нежели готическій. Я полагаю, что онъ завезенъ въ Англію изъ Испаніи, которой большая часть находилась подъ владычествомъ Мавровъ. Англійскіе архитекторы, принявшіе этотъ стиль, поступили очень необдуманно. Въ странахъ, гдѣ владычествовали Мавры, какъ въ Африкѣ, такъ и въ Испаніи, климатъ чрезвычайно сухъ и жарокъ, и потому архитекторы старались, чтобы общественныя постройки давали прохладу; тотъ стиль архитектуры, о которомъ идетъ рѣчь, вполнѣ удовлетворялъ этой потребности. Огромный, узкій, темный и высокій храмъ, куда не проникали лучи солнца и палящій зной воздуха, быль прохладенъ, какъ подземная пещера или горный гротъ. Но ничего не могло быть нелѣпѣе, какъ подражать этой архитектурѣ въ такой странѣ какъ Англія, гдѣ климатъ холоденъ и воздухъ постоянно пропитанъ сыростью и гдѣ, слѣдовательно, архитекторъ долженъ заботиться, чтобы зданія были сухи и теплы. Я только однажды былъ въ церкви Аббатства, въ Батѣ, и едва переступилъ порогъ, какъ ощутилъ проникающій до костей холодъ. Какъ не назвать кладовыми насморка, устроенными на пользу медицинскаго факультета, эти церкви, гдѣ постоянно вдыхаешь смертный воздухъ, увлаженный сыростью сводовъ, гробницъ и склеповъ? Конечно, въ этихъ церквахъ погибнетъ болѣе тѣлъ, нежели спасется душъ, въ особенности въ зиму, которая длится здѣсь вѣрныхъ восемь мѣсяцевъ. Не понимаю, что тутъ оскорбительнаго для набожныхъ людей, еслибы храмъ Божій былъ построенъ удобнѣе для здоровья недужныхъ. Не содѣйствовало ли бы благочестію и сохраненію жизни многихъ, еслибы въ церквахъ были прочные полы и стѣны, теплый и легкій воздухъ, не заражаемый разлагающимися трупами?
   Внѣшній видъ древняго собора не можетъ нравиться никому, кто имѣетъ идею о гармоніи размѣровъ, будь это даже человѣкъ вовсе не изучавшій архитектуры; при взглядѣ на длинный, тонкій шпицъ, вспоминаешь о преступникѣ, посаженномъ на колъ, который вышелъ у него между плечъ. Башни, или колокольни, приняты также отъ магометанъ, которые, не употребляя колоколовъ, сзываютъ оттуда народъ къ молитвѣ. Конечно, съ этихъ башенъ можно дѣлать наблюденія, подавать сигналы, но все же я стою на томъ, чтобы онѣ были отдѣлены отъ зданія церкви, которому онѣ придаютъ еще болѣе варварскій, или сарацинскій видъ.
   За то залъ собранія по представляетъ и слѣдовъ этой арабской архитектуры; онъ какъ будто выстроенъ по плану Палладіума и можетъ быть тотчасъ обращенъ въ изящный будуаръ. Но и это зданіе, повидимому, вовсе не предназначалось для служенія тому божеству, которому нынѣ въ немъ покланяются. Громадность постройки уничтожаетъ маленькихъ, разукрашенныхъ идоловъ. Среди бала, общество, наполняющее этотъ залъ должно напоминать сказочныхъ фей, мелькающихъ, при лунномъ свѣтѣ, среди колоннъ греческаго храма. Слава Скерборо, кажется, меркнетъ. Всѣ эти мѣста, исключая Бата, подлежатъ измѣненіямъ моды. Я убѣжденъ, что въ Англіи насчитается до полсотни цѣлебныхъ водъ, ничѣмъ неуступающихъ здѣшнимъ, но не имѣвшихъ случая прославиться. Имъ можетъ и не встрѣтится подобный случай, если только какой-нибудь медикъ-панегиристъ не найдетъ выгоднымъ для себя рекомендовать публикѣ ихъ чудесныя свойства. Какъ бы то ни было, а сюда постоянно будутъ съѣзжаться всѣ, кому нужно купаться въ морѣ, пока это леченіе будетъ считаться полезнымъ. Желательно было бы только одно: чтобы береговой спускъ былъ удобнѣе для больныхъ.
   Я встрѣтилъ здѣсь моего стараго знакомаго Г--, о которомъ я часто говорилъ вамъ, какъ объ одномъ изъ величайшихъ чудаковъ въ мірѣ. Я познакомился съ нимъ въ Венеціи, и встрѣчалъ его, потомъ, въ разныхъ частяхъ Италіи, гдѣ онъ былъ хорошо извѣстенъ подъ именемъ Кавалло Біанко, такъ какъ онъ постоянно являлся на свѣтлой лошади. Помните, я вамъ разсказывалъ однажды о его курьёзномъ спорѣ съ двумя турками, въ Константинополѣ, въ защиту христіанской религіи, спорѣ, за который его прозвали демонстраторомъ? Хотя, по правдѣ сказать, самъ Г--, вѣруетъ въ одну природу, но тутъ онъ прикинулся вѣрующимъ, чтобы поддержать честь своей страны. За нѣсколько лѣтъ передъ тѣмъ, будучи въ Кампидоліо, въ Римѣ, онъ преклонился предъ бюстомъ Юпитера, и воскликнулъ по-итальянски: "Надѣюсь, сэръ, когда вы снова выступите изъ воды, вы вспомните, что я почтилъ васъ въ несчастіи." Эта шутка была передана кардиналу Камерленго, который разсказалъ о ней папѣ Бенедикту XIV. Тотъ не могъ удержаться отъ смѣха, узнавъ о такой сумазбродной "выходкѣ, и замѣтилъ кардиналу что -- "эти еретики-англичане считаютъ себя въ правѣ отправляться къ чорту своею собственною дорогою."
   Дѣйствительно, Г--, былъ единственный англичанинъ, рѣшавшійся жить на свой собственный ладъ среди чужеземцевъ. Онъ не измѣнялъ ни на волосъ своихъ привычекъ, ни въ одеждѣ, ни въ пищѣ, ни въ бесѣдахъ, ни въ занятіяхъ. Лѣтъ двѣнадцать тому, онъ предпринялъ путешествіе по слѣдующему маршруту. Изъ Неаполя, гдѣ онъ расположилъ свою главную квартиру, онъ отправился моремъ въ Марсель, откуда проѣхалъ съ веттурино къ Антибамъ. Оттуда онъ переправился въ Геную и Лиричи и продолжалъ путь, чрезъ Камбратину, до Пизы и Флоренціи. Тутъ онъ пробылъ нѣсколько времени, и поѣхалъ опять въ Римъ, съ веттурино. Отдохнувъ нѣсколько недѣль въ Римѣ, онъ возвратился въ Неаполь, съ цѣлью воспользоваться первымъ случаемъ, снова сѣсть на корабль. Сдѣлавъ одинъ и тотъ же кругъ двѣнадцать разъ къ ряду, онъ вдругъ вздумалъ пуститься на родину, чтобы взглянуть на деревья, посаженныя имъ лѣтъ двадцать тому, по плану двойной колоннады на площади св. Петра, въ Римѣ. Онъ пріѣхалъ въ Скерборо навѣстить друга, своего бывшаго питомца, мистера Д--. Позабывъ о своихъ семидесяти годахъ, Г-- такъ усердно послужилъ Бахусу, что на слѣдующій день съ нимъ случился апоплексическій ударъ, отъ котораго нѣсколько пострадала его память. Онъ, впрочемъ, сохранилъ всѣ свои причуды, и намѣренъ опять вернуться въ Италію, чрезъ Женеву, гдѣ хочетъ посовѣтываться съ своимъ другомъ Вольтеромъ, какъ бы нанести послѣдній ударъ христіанскому звѣрю. Оттуда онъ думаетъ отправиться на кораблѣ въ Голландію, или въ Гамбургъ; впрочемъ ему совершенно все равно гдѣ онъ высадится на твердую землю.
   Предпринимая свое послѣднее путешествіе, онъ взялъ мѣсто на кораблѣ, отправлявшемся въ Ливорно. Багажъ его былъ уже перенесенъ на корабль и самъ онъ направился къ нему въ лодкѣ, но ошибкою попалъ на другой корабль, уже распустившій паруса. Освѣдомясь, куда онъ отправляется, онъ узналъ, что въ Петербургъ.
   -- "Въ Петербургъ!-- вскричалъ нашъ чудакъ;-- ну, такъ и я туда же!" Онъ тотчасъ условился съ капитаномъ, купилъ у одного изъ спутниковъ пару рубахъ и благополучно прибылъ въ столицу Россіи. Оттуда онъ отправился сухимъ путемъ въ Ливорно, за своими вещами. Въ настоящее время онъ болѣе, нежели когда-либо способенъ выкинуть подобную же штуку и я готовъ ручаться, что, такъ какъ по закону природы ему недолго предстоитъ жить,-- онъ распростится съ жизнію такъ же причудливо, какъ и провелъ ее. {Этотъ джентльменъ отправился потомъ во Францію, навѣстилъ Вольтера, въ Фернеѣ, совершилъ свой обычный кругъ чрезъ Геную и умеръ въ 1767 г., въ домѣ Ванини, въ Флоренціи. Захворавъ какою-то тяжкою болѣзнію, онъ рѣшился, по примѣру Помпонія Аттика, лечиться воздержаніемъ отъ пищи и питья и исполнилъ это со стойкостью древняго римлянина. Онъ до послѣдней минуты принималъ къ себѣ гостей, занималъ ихъ бесѣдою, музыкою и отпускалъ свои шутки. На третій день своего поста онъ почувствовалъ себя совершенно изцѣленнымъ, но продолжалъ отказываться отъ пищи. Онъ сказалъ, что окончилъ самую непріятную часть своего путешествія и счелъ бы себя за совершеннаго глупца, если бы вздумалъ снова продолжать путь, когда уже достигъ пристани. Онъ безъ малѣйшей аффектаціи, продолжалъ настаивать на этомъ мнѣніи, и дѣйствительно кончилъ свой земной путь съ такимъ яснымъ спокойствіемъ, что оно сдѣлало бы честь любому стопку древнихъ временъ.}
   Но обратимся отъ одного чудака къ другому. Надо вамъ сказать что я чувствую пользу и отъ морскихъ купаній, и отъ желѣзистой воды; я готовъ бы лечиться ими долѣе, если бы не одно глупое происшествіе, сдѣлавшее меня баснею города. Оно вынуждаетъ меня уѣхать отсюда, такъ какъ я не могу выносить мысли, что я сталъ посмѣшищемъ для толпы. Вчера, часовъ въ шесть утра, я отправился купаться, въ сопровожденіи Клинкера, который, по обыкновенію, остался на берегу. Вѣтеръ дулъ съ сѣвера; погода была пасмурная, вода такъ холодна, что нырнувъ одинъ разъ, я вскрикнулъ отъ холода. Услыхавъ мой крикъ и усмотрѣвъ меня въ волнахъ довольно далеко отъ вожатаго, Клинкеръ вообразилъ, что я тону. Онъ бросился въ воду, какъ былъ въ платьѣ, и опрокинулъ вожатаго, спѣша спасать своего господина. Я услышалъ издали шумъ, и обернувшись, увидѣлъ Клинкера, по шею въ водѣ, направлявшагося ко мнѣ, со всѣми признаками ужаса на лицѣ. Я поспѣшно бросился къ нему, боясь что онъ зайдетъ въ глубину; но едва я приблизился, какъ онъ неожиданно схватилъ меня за ухо, и притянулъ къ берегу, не смотря на моя отчаянныя вопли, къ крайнему изумленію собравшихся на берегу народа и ребятишекъ.
   Боль въ ухѣ, стыдъ своего положенія, взорвали меня до такой степени, что въ первомъ порывѣ, я ударилъ Клинкера такъ сильно, что онъ свалился съ ногъ. Тутъ я снова бросился въ воду и спрятался въ купальной каретѣ, гдѣ оставалось мое платье. Опомнясь, я разсудилъ о поступкѣ простодушнаго малаго, дѣйствовавшаго подъ вліяніемъ чувства преданности и любви къ своему господину. Отворивъ дверь экипажа, выѣхавшаго на берегъ, я увидѣлъ возлѣ колесъ Клинкера; вода бѣжала съ него, какъ съ фонтана; бѣдняга трясся съ головы до ногъ, частію отъ холода, а частію отъ страха, что оскорбилъ меня. Я попросилъ его простить мнѣ ударъ и увѣривъ, что не сержусь на него, послалъ его тотчасъ домой, надѣть сухое платье. Послѣднему онъ не совсѣмъ охотно покорился, будучи сильно расположенъ подолѣе занимать толпу моею и своею особою. Нѣтъ слова, что намѣреніе Клинкера было похвальное, но мнѣ-то каково пришлось отъ его простоты! У меня все еще жаръ и шумъ въ ухѣ съ тѣхъ поръ, какъ съ нимъ такъ жестоко обошлись; прибавьте еще къ этому, что я не могу выйти на улицу, безъ того чтобы на меня не указывали пальцемъ, какъ на морское чудовище, вытащенное нагишомъ изъ воды. Право, глупость иногда возмутительнѣе подлости; не только возмутительнѣе, но вреднѣе. Ужь конечно я не сталъ бы ни минуты колебаться, еслибъ мнѣ предстоялъ выборъ слуги между смѣтливымъ плутомъ и честнымъ простофилею.

Вашъ
М. Брэмбль.

   Скерборо, 7 іюля.

------

Къ сэру Уаткину Филлипсу, въ Оксфордъ.

   Мы, любезный Филлипсъ, улепетнули изъ Скерборо, гораздо прежде, чемъ разчитывали; а сдѣлали мы это благодаря чрезмѣрной щекотливости эсквайра, не могшаго ужиться съ мыслію, что онъ сдѣлался praetereuntium digilo monstratus.
   Однажды утромъ, когда онъ купался въ морѣ, слуга его, Клинкеръ, вообразилъ что господинъ его утопаетъ, и бросившись въ воду, вытащилъ его на берегъ, при чемъ едва не оторвалъ ему уха. Можешь себѣ представить какъ подѣйствовалъ этотъ подвигъ на вспыльчиваго, раздражительнаго мистера Брэмбля, имѣющаго самыя преувеличенныя понятія о приличіяхъ, въ отношеніи своей собственной особы. Въ первомъ порывѣ гнѣва, онъ свалилъ Клинкера кулакомъ на землю, потомъ покаялся и извинился въ этомъ поступкѣ, а вслѣдъ за тѣмъ, чтобы избѣжать пересудовъ толпы, занимавшейся имъ послѣ этого приключенія, онъ рѣшился оставить Скерборо на слѣдующій же день.
   Мы выѣхали рано утромъ въ болотистую равнину Уитби, надѣясь: достичь къ вечеру Стоктона. Но надежда не сбылась. Послѣ обѣда, при переѣздѣ черезъ глубокую лужу, наполненную дождевою водою, мы ввалились въ какую-то яму, причемъ у насъ сломалось колесо и оборвалась постромка. Толчокъ былъ такъ силенъ, что Лидди стукнулась головою прямо объ носъ миссъ Тэбби, у которой тотчасъ же показалась кровь; а Уиннифредъ Дженкинсъ влетѣла въ каретное окно, гдѣ и засѣла, какъ въ силкахъ, пока ее не высвободилъ мистеръ Брэмбль. Мы находились за восемь миль отъ мѣста, гдѣ было бы можно достать экипажъ, а въ нашемъ невозможно было продолжать пути, не исправивъ поврежденія. Въ этомъ затрудненіи, мы усмотрѣли наконецъ кузницу, на углу деревеньки, на разстояніи полъ-мили отъ мѣста нашего бѣдствія. Почтальонъ осторожно потянулъ туда карету; а мы всѣ слѣдовали пѣшкомъ. Но въ кузницѣ мы узнали, что хозяинъ ея на дняхъ умеръ, а жена его лежитъ въ безпамятствѣ послѣ родовъ, на попеченіяхъ бабки, нанятой приходомъ. Мы были крайне огорчены такою неудачею; къ счастію, въ ней нашелся Гэмфри Клинкеръ,-- эта поразительная смѣсь простодушія и смѣтливости. Онъ отыскалъ инструменты покойника, развелъ огонь и принялся, съ необыкновенною ловкостью работать на наковальнѣ. Поврежденное колесо было въ одинъ мигъ исправлено. Пока онъ былъ занятъ этимъ дѣломъ, бѣдная вдова, услыхавъ знакомый стукъ въ кузницѣ, вскочила съ постели и, не смотря на всѣ усилія бабки удержать ее, бросилась въ кузницу. Увидя Клинкера, она обвила руками его шею, вскричавъ: -- "Ахъ, Яковъ, какъ могъ ты покинуть меня въ такомъ положеніи?"
   Эта ошибка была слишкомъ трогательна, чтобы возбудить смѣхъ; она вызвала слезы у всѣхъ присутствовавшихъ. Несчастную вдову снова уложили въ постель и конечно мы не покинули деревни, не обезпечивъ нѣсколько ея положенія. Даже миссъ Табита выказалась, при этомъ случаѣ, съ самой лучшей стороны. Что же касается до мягкосердаго Клинкера, то онъ проплакалъ все время, пока работалъ на наковальнѣ. Таланты его не ограничились однимъ отправленіемъ должности кузнеца; необходимо было связать порвавшійся ремень: онъ исполнилъ и это съ помощію сломаннаго шила, которое онъ съумѣлъ заострить, клочка пеньки, изъ котораго онъ свилъ веревку, и маленькихъ гвоздиковъ, также его собственноручнаго издѣлія. Все это потребовало не болѣе одного часа времени и мы могли бы продолжать нашъ путь, еслибъ не было уже слишкомъ поздно. Мы остались ночевать въ Джисборо. На слѣдующій день, мы переправились чрезъ Тисъ близъ Стоктона, хорошенькаго, чистенькаго городка, гдѣ мы остановились отобѣдать, располагая ночевать въ Дергемѣ.
   При выходѣ изъ экипажа на дворѣ гостинницы, первый кто попался намъ на глаза былъ -- кто бы ты думалъ?-- нашъ старый знакомецъ Мартэнъ, искатель приключеній. Онъ помогъ дамамъ выйдти изъ экипажа, и проводилъ ихъ въ комнаты, гдѣ, съ обычною ему вѣжливостію, засвидѣтельствовалъ свое почтеніе миссъ Тэбби. Потомъ онъ обратился къ дядѣ и попросилъ его, на нѣсколько словъ, въ другую комнату. Прійдя туда, онъ сталъ извиняться передъ нимъ, съ нѣкоторымъ смущеніемъ, въ томъ, что осмѣлился безпокоить его, въ Стевнеджѣ, своимъ письмомъ. Онъ выразилъ надежду, что мистеръ Брэмбль вникнулъ въ его несчастное положеніе и, вслѣдъ за тѣмъ, повторилъ свою просьбу, чтобы тотъ принялъ его къ себѣ въ домъ.
   Дядя позвалъ меня и объявилъ ему, что мы оба очень желаемъ, чтобы онъ измѣнилъ свой образъ жизни, который представляетъ ему однѣ опасности и безчестіе. Дядя прибавилъ, что не задумался бы положиться на его вѣрность и благородство, еслибы имѣлъ предложить ему въ своемъ домѣ какое-либо занятіе, сообразное съ его способностями. Но всѣ тѣ должности, на которыя онъ указываетъ въ своемъ письмѣ, уже заняты людьми, не дающими дядѣ повода быть недовольнымъ, а потому было бы несправедливо лишить ихъ хлѣба. Впрочемъ мистеръ Брэмбль изъявилъ полную готовность служить ему, во всякомъ возможномъ предпріятіи, своимъ вліяніемъ и кошелькомъ.
   Мартэнъ былъ глубоко тронутъ этимъ увѣреніемъ. У него дрожалъ голосъ, когда онъ произнесъ, со слезами на глазахъ:-- "Достойный сэръ, ваше великодушіе уничтожаетъ меня. Я вовсе не думаю безпокоить васъ на счетъ денежной помощи; нѣтъ, въ этомъ я не нуждаюсь. Я былъ счастливъ въ игрѣ на бильярдѣ и въ пари, въ бытность мою въ разныхъ городахъ, Гарригетѣ, Бекстонѣ, Скерборо и Ньюкэстлѣ, такъ что имѣю теперь триста фунтовъ, чистыми деньгами, которые желалъ бы пристроить на какое нибудь честное занятіе для себя. Но я такъ впутался въ сѣти моего пріятеля, судьи Беззарда, что вынужденъ теперь или немедленно удалиться въ какую нибудь отдаленную часть страны, гдѣ могъ бы пользоваться покровительствомъ какого нибудь благодѣтельнаго человѣка, или совершенно покинуть мою родину. Вотъ на счетъ этого-то я и осмѣливаюсь теперь прибѣгнуть къ вамъ за совѣтомъ. Я не терялъ васъ изъ вида съ той минуты, какъ имѣлъ честь видѣть васъ въ Стевнеджѣ и полагая, что вы поѣдете этою дорогою изъ Скерборро, поспѣшилъ сюда, прошлою ночью, изъ Дерлингтона, чтобы засвидѣтельствовать вамъ свое почтеніе."
   Убѣжище-то найти для васъ можно бы безъ труда, сказалъ на это дядя; но вѣдь вашей дѣятельной, предпріимчивой натурѣ не свыкнуться съ однообразнымъ, безвѣстнымъ существованіемъ. Я посовѣтывалъ бы вамъ поискать счастія въ Остъ-Индіи. Я могу дать вамъ письмо къ одному изъ моихъ лондонскихъ друзей, который отрекомендуетъ васъ дирекціи и попроситъ для васъ какую нибудь должность въ компаніи; а если это не удастся, то вы можете поступить волонтеромъ. За переѣздъ заплатить, въ этомъ случаѣ, вы можете, а я берусь доставить вамъ рекомендаціи, съ которыми вы не останетесь долго безъ назначенія...
   Мартэнъ съ жаромъ ухватился за это предложеніе. Было рѣшено, что онъ тотчасъ продастъ свою лошадь и отправится, водою, въ Лондонъ, чтобы не мѣшкая привесть въ исполненіе задуманный планъ. Онъ проводилъ насъ въ Дергемъ, гдѣ мы расположились на ночь: Тамъ дядя вручилъ ему письмо и онъ распростился съ нами съ явными признаками благодарности и привязанности. Онъ отправился въ Сендерландъ, съ цѣлью взять мѣсто на первомъ суднѣ съ грузомъ каменнаго угля, которое пойдетъ Темзою. Не прошло полъчаса послѣ его отъѣзда, какъ предъ нами явилось новое лицо, обѣщавшее нѣчто необыкновенное. Тетушка и Лидди стояли, въ сумерки, у окна въ столовой, когда вдругъ въ воротахъ гостинницы показалось длинное, худое существо, напоминавшее, вмѣстѣ со своею лошадью, Донъ-Кихота на Росинантѣ. На незнакомцѣ былъ надѣтъ кафтанъ, когда-то пунцоваго цвѣта, украшенный бранденбургами, съ которыхъ окончательно сошла позолота. Чапракъ и узда на лошади были также когда-то вызолоченные, и представляли тѣ же слѣды древности. Увидавъ у окна домъ, всадникъ намѣревался было соскочить съ лошади со всевозможною граціею. Къ несчастію конюхъ не догадался попридержать стремени, когда онъ повертывалъ правую ногу и опустился всею тяжестью тѣла на лѣвую: подпруга подалась, сѣдло соскользнуло и всадникъ растянулся на землѣ. Шляпа и парикъ его отскочила всторону, обнаруживъ лысый черепъ разнообразныхъ оттѣнковъ, непріятно испещренный пластырями. Увидя все это изъ окна, дамы вскрикнули отъ ужаса, полагая, что незнакомецъ расшибся при паденіи; но ему было больно только отъ стыда и отъ позорной выставки его обнаженнаго черепа, тѣмъ болѣе, что вокругъ успѣли собраться нѣсколько человѣкъ, которые смѣялись, полагая, что у всадника на головѣ короста, или синяки; то и другое не слишкомъ говорило въ его пользу.
   Онъ въ бѣшенствѣ вскочилъ на ноги и, схватившись за пистолетъ, намѣревался застрѣлить конюха, какъ вторичный крикъ женщинъ воздержалъ его негодованіе. Онъ склонился по направленію къ окну и поцѣловавъ конецъ пистолета, уложилъ его на мѣсто; потомъ онъ поспѣшно надѣлъ парикъ и отвелъ свою лошадь въ конюшню. Въ это время я пришелъ къ воротамъ и не могъ надивиться на эту странную личность. Незнакомецъ былъ бы футовъ въ шесть вышиною, если бы ходилъ выпрямившись; но онъ былъ очень сутуловатъ, узкоплечъ; за то икры его, запрятанные въ черные штиблеты, были необыкновенно толсты. Бедра же напротивъ того, были сухи и длинны какъ у стрекозы; лицо, длиною въ полъ аршина -- смуглое и морщинистое, съ выдающимися скулами, съ маленькими, зеленоватыми глазками, съ толстымъ, крючковатымъ носомъ, заостреннымъ подбородкомъ; ротъ до ушей, плохо снабженный зубами, и высокій, узкій лобъ, изборожденный морщинами.
   Лошадь какъ нельзя удачнѣе подходила къ сѣдоку; это былъ одинъ остовъ лошади, но которымъ (какъ мы потомъ узнали) владѣтель его чрезвычайно дорожилъ, какъ единственнымъ подаркомъ, полученнымъ имъ во всю жизнь.
   Убѣдившись, что его любимица удобно помѣщена въ конюшнѣ, онъ явился раскланяться съ дамами, прося у нихъ позволенія, лично поблагодарить за участіе, выказанное ими при случившемся съ нимъ, на дворѣ, несчастій. Эсквайръ нашелъ, что было бы неловко отклонить такое учтивое посѣщеніе, и незнакомецъ, войдя въ комнату, принялся изъясняться на шотландскомъ нарѣчіи.
   -- "Леди,-- обратился онъ къ дамамъ,-- васъ, можетъ быть, непріятно поразилъ видъ моей случайно обнажившейся головы. Но я могу васъ увѣрить, что это вовсе не слѣдствіе болѣзни или пьянства: это слѣды честныхъ ранъ, которыя я получилъ, сражаясь за родину." Тутъ онъ разсказалъ намъ, что будучи раненъ при Тикондераго, въ Америкѣ, онъ попалъ въ руки индѣйцевъ; они проломили ему томагаукомъ черепъ, сняли съ него скальпелемъ кожу и бросили его замертво, на полѣ сраженія. Его потомъ отыскали и, примѣтивъ признаки жизни, перенесли во французскій лазаретъ, гдѣ онъ быль вылеченъ. Но черепъ остался мѣстами безъ кожи и онъ прикрывалъ эти мѣста пластыремъ.
   Англичане легче всего даются на состраданіе. Въ насъ тотчасъ пробудилось участіе къ бѣдному ветерану. Даже сердце миссъ Тэбби разжалобилось. Къ состраданію въ насъ присоединилось еще негодованіе, когда мы узнали, что старый воинъ, вытерпѣвъ, въ продолженіе двухъ войнъ, раны, увѣчье, плѣнъ, дослужился только до чина лейтенанта. У дяди сверкнули глаза и задрожали губы. "Какъ не стыдно правительству? вскричалъ онъ; да это вопіющая несправедливость." "Извините, сэръ, возразилъ тотъ; я вовсе не жалуюсь на несправедливость. Тридцать лѣтъ тому назадъ я купилъ себѣ патентъ прапорщика и дослужился въ это время до чина лейтенанта, съ старшинствомъ." -- "Но въ такое долгое время, сказалъ дядя, вѣроятно множество молодыхъ офицеровъ опередило васъ." -- "А хотя бы и такъ, все же я не имѣю права роптать. Они купили свое повышеніе на собственныя деньги, а у меня ихъ не было. Это ужь моя бѣда и никто въ ней неповиненъ." -- "Но развѣ у васъ не было друзей, чтобы занять?" спросилъ мистеръ Брэмбль.-- "Можетъ быть я и могъ бы добыть столько, чтобы купить роту, отвѣтилъ тотъ; но вѣдь долгъ пришлось бы уплатить, а гдѣ бы я взялъ тысячу фунтовъ, получая десять шиллинговъ въ день жалованья?" -- "И такъ вы отдали лучшую часть вашей жизни, вашу молодость, здоровье, вашу кровь: прошли сквозь тысячу опасностей, трудовъ, ужасовъ войны, изъ того, чтобы получать по три, по четыре шиллинга въ день.-- Награда!"
   -- "Сэръ, прервалъ шотландецъ съ горячностью, вы несправедливы, если полагаете, что я трудился только для этой жалкой награды. Я джентльменъ; я, подобно другимъ людямъ моего званія, поступалъ на службу только изъ видовъ благороднаго честолюбія. Если мнѣ и не повезло счастіе въ жизни, то все же я не считаю себя совершенно обиженнымъ. Я никому не долженъ ни одного фарсинга; у меня всегда есть чѣмъ заплатить за чистую рубаху, за кусокъ жаренаго и за ночлегъ. Когда я умру, меня будетъ на что похоронить."
   Дядя сталъ увѣрять его, что вовсе не желалъ оскорбить его своимъ замѣчаніемъ, а, напротивъ, высказалъ его изъ чистаго участія къ нему. Лейтенантъ поблагодарилъ его съ холодною вѣжливостію, уколовшею нашего старика; онъ понялъ, что эта вѣжливость натянутая и что гость недоволенъ въ душѣ. Впрочемъ, хотя я и не берусь судить о его военныхъ заслугахъ, но мнѣ кажется, что этотъ сынъ Каледоніи непремѣнно долженъ быть тщеславный педантъ, грубый и придирчивый. Онъ должно быть получилъ образованіе и прочелъ много книгъ. У него хорошая память и онъ хвалится, что говоритъ на нѣсколькихъ языкахъ. Но онъ такъ любитъ спорить, что готовъ отвергать самыя ясныя истины и, разгорячась, самъ себѣ противоречитъ. Однако, пришлись ли его качества и обхожденіе по вкусу тетушкѣ Тэбби, или ужь эта неутомимая дѣвица положила охотиться за всякою дичью, только она не упустила случая разставить сѣти сердцу лейтенанта, доставившаго намъ удовольствіе съ нимъ отужинать.
   Мнѣ остается кое-что поразсказать объ этомъ воинѣ, но откладываю до слѣдующихъ писемъ; надо дать тебѣ время отдохнуть отъ скучной болтовни твоего преданнаго друга.

Д. Мельфорда.

-----

Къ сэру Уаткину Филлипсу, въ Оксфордъ.

   Любезный Филлипсъ, въ прошломъ письмѣ я угощалъ тебя вкуснымъ блюдомъ въ видѣ шотландскаго лейтенанта; и на этотъ разъ я намѣренъ попотчивать тебя тѣмъ же самымъ. Мы имѣли счастіе пользоваться въ продолженіе трехъ дней обществомъ нашего новаго знакомаго, и я увѣренъ, что мы съ нимъ еще встрѣтимся до окончанія нашей прогулки по сѣверу. Въ тотъ день, когда мы встрѣтились съ нимъ въ Дергемѣ, поднялась такая страшная буря, что нельзя было и думать продолжать дорогу. Дядя уговорилъ и лейтенанта переждать, пока время не прояснится, и пригласилъ его на всѣ дни съ нами обѣдать. Тотъ, разумѣется, насказалъ при этомъ тысячу колкостей, и такихъ грубыхъ, что онѣ возмутили бы хоть кого, еслибъ не носили нѣкотораго отпечатка оригинальности, которая непремѣнно возбуждаетъ любопытство. Онъ бесѣдовалъ съ мистеромъ Брэмблемъ о войнѣ, о полиціи, о литературѣ, о законахъ, о метафизикѣ, и по временамъ съ такимъ задоромъ, что можно было ожидать рѣшительной ссоры. Но мистеръ Брэмбль постоянно сдерживалъ свою горячность; онъ старался быть осторожнымъ, помня, что лейтенантъ его гость; если, не смотря на всѣ усилія, онъ начиналъ иногда горячиться, то собесѣдникъ его, въ свою очередь, въ той же мѣрѣ, благоразумно охлаждался.
   Миссъ Тебита назвала какъ-то своего брата уменьшительнымъ именемъ "Мэтъ." -- "Позвольте узнать, сэръ,-- спросилъ лейтенантъ,-- ваше имя -- Матью?" -- Надо тебѣ сказать, что дядя имѣетъ слабость стыдиться своего имени, потому что оно пуританское; этотъ вопросъ разсердилъ его и онъ рѣзко отвѣтилъ:-- "Ну хоть бы и такъ." -- Шотландецъ оскорбился такимъ отвѣтомъ.-- "Еслибъ я зналъ, сказалъ онъ, приподнявъ голову, что вы не хотите сказывать своего имени, то я не спросилъ бы васъ. Леди назвала васъ Мэтомъ и, разумѣется, я подумалъ, что ваше имя Матью. Впрочемъ, можетъ быть, и Мафусаилъ, или Метродоръ, или Метуллъ, или Мафуринъ, или Мальфинь, или Матаморъ, или.... "Нѣтъ,-- вскричалъ со смѣхомъ дядя,-- ни одно изъ этихъ, капитанъ: меня зовутъ Матью Брэмбль, къ вашимъ услугамъ. Признаюсь, я имѣю глупую ненависть къ этому имени, потому что оно напоминаетъ презрѣнныхъ лицемѣровъ, крестившихъ, во времена Кромвеля, всѣхъ своихъ дѣтей библейскими именами." -- "Дѣйствительно, глупую, вскричала Тебита; и, кромѣ того, безбожную: ненавидѣть свое имя за то, что оно взято изъ святаго писанія! Не забудь, что ты названъ такъ въ честь твоего дѣда, Матью Медока Мередиса, эсквайра, изъ Ленвистина, въ графствѣ Монгомери, мирнаго судьи, богатаго и знатнаго джентльмена, происходившаго въ прямой линіи, въ женскомъ колѣнѣ, отъ Льюиллина, принца Валлійскаго".
   Эта генеалогическая тирада произвела, кажется, нѣкоторый эффектъ на сѣвернаго британца. Онъ низко склонился предъ потомками Льюиллина, объявивши при этомъ, что и самъ онъ носитъ библейское имя. Когда тетушка выразила желаніе узнать его, намъ стало извѣстно, что нашъ новый знакомецъ называется лейтенантъ Обадіахъ Лисмагаго. Чтобы помочь тетушкиной памяти, онъ вручилъ ей лоскутокъ бумаги, съ этими тремя словами, которыя она прочла съ большою напыщенностью и объявила, что это самое благородное и благозвучное имя изъ всѣхъ, слышанныхъ ею. Онъ, сказалъ, что Обадіахъ его крестное имя, въ честь дѣда его, одного изъ первыхъ поборниковъ евангелической церкви въ Шотландіи; а Лисмагаго -- его фамилія, происходящая отъ одного мѣстечка въ Шотландіи. Онъ также намекнулъ на древность своего рода, и, скромно улыбнувшись, добавилъ:-- "sed genus est proavos, el quae non fecimus ipsi, vixea nostra voco." -- Онъ перевелъ дамамъ это изрѣченіе. Миссъ Тебита не преминула похвалить его за скромность, съ которою онъ отклоняетъ отъ себя заслуги своихъ предковъ, при чемъ замѣтила, что ему незачѣмъ опираться на нихъ, такъ какъ у него довольно своихъ собственныхъ. Миссъ Тэбби принялась изо всѣхъ силъ льстить лейтенанту, заискивая его расположеніе. Она распространялась о древности и о добродѣтеляхъ шотландской націи, выхваляла ея храбрость, честность, образованіе и учтивость. Отъ націи она перешла къ собственной личности лейтенанта и стала превозносить его любезность, умъ и ученость. Затѣмъ, ссылаясь на свидѣтельство дяди, объяснила, что лейтенантъ живо напоминаетъ нашего двоюроднаго брата, губернатора Гриффиса. Она выразила живѣйшее любопытство поближе ознакомиться съ подробностями жизни почтеннаго воина и забросала его вопросами о его военныхъ подвигахъ. Мистеръ Лисмагаго отвѣчалъ на все это съ іезуитскою осторожностью, дѣлая видъ, что неохотно удовлетворяетъ ея любопытству, когда дѣло касается до него лично.
   Однако, благодаря неутомимымъ распросамъ тетушки, мы узнали, что онъ, вмѣстѣ съ такимъ-то прапорщикомъ Мерфи, убѣжалъ изъ французскаго госпиталя, въ Монреалѣ, и скрылся въ лѣсу, надѣясь достичь потомъ до какой либо англійской колоніи; но что, сбившись съ дороги, наткнулся на отрядъ міамидовъ, которые увели его снова въ плѣнъ вмѣстѣ съ товарищемъ его бѣгства. Индѣйцы намѣревались подарить одного изъ нихъ, въ пріемыши, уважаемому у нихъ сахему, потерявшему на войнѣ своего единственнаго сына; другаго же плѣнника они располагали принесть въ жертву, по своему обычаю. Мерфи, какъ младшій и наиболѣе красивый собою, долженъ былъ заступить мѣсто убитаго, не только какъ сынъ сахема, но и какъ мужъ прелестной вдовы, съ которою тотъ былъ обрученъ. Но проходя различными селеніями міамидовъ, бѣдный Мерфи былъ такъ изувѣченъ женщинами и дѣтьми, имѣвшими право мучить проходившихъ плѣнниковъ, что прибывъ въ резиденцію сахема, онъ оказался совершенно неспособнымъ вступить въ бракъ. Вслѣдствіе этого совѣтъ дикихъ рѣшилъ, что прапорщикъ Мерфи будетъ посаженъ на колъ, а вдова достанется лейтенанту Лисмагаго, который хотя имѣлъ свою долю истязаній, но не лишился возможности вступить въ бракъ. Ему только отрѣзали часть пальца, то есть отпилили зазубреннымъ ножемъ; раздавили между двухъ каменьевъ большой палецъ ноги; да вырвали нѣсколько зубовъ или, лучше сказать, выковыряли острымъ крючкомъ; да кромѣ того въ ноздри и въ другія чувствительныя мѣста напихали вѣтокъ тростника, и, ко всему этому, провертѣвъ дыры въ икрахъ, набили туда пороху и взорвали его.
   Сами индѣйцы сознавались, что Мерфи умеръ героемъ. Онъ даже пропѣлъ, умирая, шотландскую народную пѣсню, вмѣстѣ съ Лисмагаго, который присутствовалъ при этомъ торжествѣ. Когда дикіе полакомились мясомъ жертвы и подвергли её всевозможнымъ истязаніямъ, которыя Мерфи съ твердостью перенесъ, одна старуха вырѣзала ему острымъ ножомъ глазъ, и вставила во впадину раскаленный уголь. Боль отъ этой операціи была такъ жестока, что Мерфи заревѣлъ. Это возбудило между присутствовавшими радостные крики и одинъ изъ воиновъ, нанесъ ему послѣдній ударъ сѣкирою.
   Нарѣченная невѣста Лисмагаго, госпожа Сквинкинакооста, отличилась при этомъ случаѣ. Она высказала рѣдкую изобрѣтательность въ придумываніи истязаній, которыя собственноручно приводила въ исполненіе. Она могла потягаться съ самымъ сильнымъ воиномъ въ аппетитѣ, съ которымъ кушала человѣческое мясо, и когда всѣ другія женщины были пьяны отъ водки, она еще на столько владѣла собою, что могла сыграть партію какой-то дикой игры съ восхищеннымъ сахемомъ и потомъ выполнила всѣ церемоніи бракосочетинія, которое совершилось въ тотъ же вечеръ. Капитанъ очень счастливо прожилъ два года съ этою добродѣтельною женщиною; она родила ему сына, который сталъ теперь представителемъ колѣна своей матери. Но, наконецъ, къ невыразимому горю Лисмагаго, супруга его скончалась отъ лихорадки, которую она схватила объѣвшись сыраго медвѣжьяго мяса.
   Около этого времени, мистеръ Лисмагаго былъ избранъ въ сахемы и провозглашенъ первымъ воиномъ Веджерова племени. Онъ получилъ прозвище Оккаканастаогарора, то есть "проворнаго, какъ ласточка". Но вскорѣ ему пришлось сложить съ себя всѣ эти титла и почести, по случаю послѣдовавшаго обмѣна его на народнаго оратора, взятаго въ плѣнъ союзными англичанамъ индѣйцами. По заключеніи міра, лейтенанту назначили половинное жалованье и онъ возвратился въ Великобританію, съ цѣлію провести остатокъ жизни на родинѣ и надѣясь найти какое нибудь убѣжище, гдѣ бы ему скудныя средства его дали возможность къ приличному существованію.
   Такова исторія мистера Лисмагаго. Миссъ Тэбби прослушала ее съ напряженнымъ вниманіемъ; эта исторія производила на неё, кажется, такое же очаровываюпіео дѣйствіе, какъ исторія Отелло на сердце Десдемоны, полюбившей Мавра за перенесенныя имъ опасности.
   При описаніи страданій бѣднаго Мерфи, Лидди упала въ обморокъ, а изъ тетушкиной груди вырвалось нѣсколько вздоховъ. Услыхавъ, что дикіе лишили его возможности вступить въ бракъ, она плюнула и вскричала:-- "Боже! что за варвары". Её подергивало при разсказѣ о брачномъ обѣдѣ супруги лейтенанта. Но её очень интересовалъ ея нарядъ: она спросила, какой воротъ былъ у ея платья, высокій или открытый; бархатное оно было, или шелковое, и съ какими кружевами. Она полагала, что такъ какъ индѣйцы имѣли сношенія съ французами, то невѣста, вѣроятно, употребляла румяна и причесывалась по парижской модѣ. Лейтенантъ не далъ категорическаго отвѣта на эти вопросы, а замѣтилъ вообще, что индѣйнцы слишкомъ крѣпко держатся своихъ обычаевъ, чтобы принимать моды какой либо другой націи; что простота ихъ нравовъ и слабо развитая торговля страны не даютъ имъ никакой возможности полѣзоватся всѣми этими предметами, которые и въ Европѣ считаются роскошью. Къ тому же они слишкомъ умѣренны и благоразумны, чтобы вводить у себя моды, которыя привели бы ихъ только къ испорченности и къ изнѣженности.
   Такой уклончивый отвѣтъ еще сильнѣе раздражилъ любопытство миссъ Тэбби; она непремѣнно желала узнать всѣ подробности туалета его невѣсты и какъ онъ ни увертывался, а долженъ былъ наконецъ открыть, что на ней не было ни чулокъ, ни башмаковъ, ни рубахи, и никакаго другаго бѣлья; что вся ея брачная одежда состояла изъ красной байковой юбки и шерстянаго одѣяла, приколотаго на плечахъ мѣдными застежками. Но за то на ней много было другихъ украшеній. Волосы ея были очень оригинально убраны, и перемѣшаны съ украшеніями изъ человѣческихъ костей. Одна вѣка окрашена была зеленою краскою, другая -- желтою; щека -- синею, губы -- бѣлою, зубы -- красною, а съ середины лба до кончика носа, ниспускалась черная полоса. Пара блестящихъ попугаевыхъ перьевъ была продѣта въ ея ноздри; въ ушахъ, вмѣсто серегъ, у нея были двѣ выточенныя кости, величиною и толщиною съ барабанную палку. Ноги и руки ея были покрыты браслетами изъ раковинъ и на груди блестѣло множество рядовъ бисера. Она носила карманъ, сплетенный изъ травы и пестро раскрашенный; на шеѣ у нея висѣла свѣжая кожа съ черепа одного магаукскаго воина, убитаго ея покойнымъ женихомъ; и, наконецъ, вся она съ головы до ногъ, была вымазана медвѣжьимъ саломъ, распространявшимъ весьма пріятный запахъ.
   Казалось бы, такой оригинальный нарядъ никакъ не могъ понравиться изящной модной дамѣ; но, должно быть, тетушка рѣшилась выхвалять всё, что было близко лейтенанту. Она пожалѣла, что его супруга не носила бѣлья, но признала, что въ ея нарядѣ было много вкуса и изящества. Миссъ Тэбби не сомнѣвалась, что госпожа Сквинкинакооста была очень умная молодая женщина, надѣленная всѣми добродѣтелями и въ душѣ истинная христіанка. Она спросила къ какой церкви принадлежала эта особа, къ пресвитеріанской, или къ анабаптистской, или же просвѣтилась новымъ евангелическимъ ученіемъ. Когда же лейтенантъ сказалъ ей на это, что ни жена его, ни всё ея племя не имѣли ни малѣйшаго понятія о христіанской вѣрѣ, миссъ Тэбби съ удивленіемъ устремила на него глаза, а случившійся въ комнатѣ Гемфри Клинкеръ испустилъ тяжкій вздохъ.
   -- "Но, ради Бога,-- вскричала миссъ Тэбби, послѣ краткаго молчанія,-- какую же вѣру они исповѣдываютъ?" -- "У нихъ религія очень несложна, отвѣтилъ Лисмагаго;-- они никогда не слыхивали о "союзѣ церкви съ государствомъ." Они вообще вѣруютъ въ два противоборствующіе принципа: одинъ изъ нихъ -- источникъ добра, другой -- источникъ зла. Простой народъ у нихъ, какъ и вездѣ, погруженъ въ самыя грубыя суевѣрія; но люди необразованнѣе чтутъ высшее существо, творящее и поддерживающее все въ природѣ." -- "О, какая жалость! вскричала Тэбби; ну что бы какому нибудь святому человѣку отправиться туда и обратить въ истинную вѣру этихъ бѣдныхъ язычниковъ."
   Лейтенантъ разсказалъ ей, что во время его пребыванія у дикихъ, къ нимъ пріѣхали двое французскихъ миссіонеровъ, съ цѣлью обратить ихъ въ католическую вѣру. Собрался совѣтъ сахемовъ и отъ миссіонеровъ потребовали, чтобы они доказали какимъ нибудь чудомъ истину своего ученія. Они отвѣчали, что не имѣютъ силы творить чудеса. "Но если бы вы были дѣйствительно посланы Небомъ для нашего спасенія,-- сказали сахемы,-- то вы имѣли бы какой нибудь высшій даръ; вы могли бы, по крайней мѣрѣ, говоритъ на всѣхъ языкахъ, чтобы объяснять ваше ученіе народамъ, къ которымъ вы посланы. А то вы такъ худо говорите по нашему, что едва умѣете назвать самые обыкновенные предметы".
   Однимъ словомъ, собраніе осталось въ убѣжденіи, что это не болѣе какъ обманщики, а можетъ, даже, и шпіоны; оно приказало снабдить ихъ хлѣбомъ и дать имъ проводника до границы. Но въ миссіонерахъ было больше усердія, чѣмъ благоразумія: они отказались оставить виноградникъ и продолжали служить обѣдни, проповѣдывать, крестить и ссориться съ туземными колдунами и жрецами, такъ что, наконецъ, вся страна пришла въ волненіе. Тогда совѣтъ осудилъ ихъ какъ безбожныхъ обманщиковъ, обвинилъ въ богохульствѣ и возмущеніи народа, и приговорилъ посадить ихъ на колъ. Умирая, проповѣдники радостно пѣли Salve Regina, счастливые тѣмъ, что принимаютъ мученическую смерть.
   Во время этого разсказа у лейтенанта Лисмагаго вырвались нѣкоторые признаки вольнодумства, которые привели тетушку въ нѣкоторый ужасъ. Онъ выразительно произносилъ слова: "разсудокъ, философія, противорѣчія;" сомнѣвался въ вѣчности адскихъ мукъ и даже подшучивалъ надъ безсмертіемъ души. Едвали отъ его словъ не поколебалась нѣсколько набожность миссъ Тебиты. Какъ бы то ни было, но съ этой минуты она смотрѣла на Лисмагаго, какъ на чудо ума и учености. Съ своей стороны, и онъ не могъ устоять противъ всѣхъ любезностей, которыми она заискивала его расположенія; какъ ни была жестка его натура, однако онъ осилилъ себя и отвѣчалъ на эти любезности. Вѣроятно онъ разсчель, что для отставнаго капитана, съ маленькою пенсіею, не дурно сочетаться бракомъ съ старою дѣвицею, у которой, по видимому, достаточно средствъ, чтобы обезпечить ему, подъ старость лѣтъ, покойное и безбѣдное существованіе. Эта милая и оригинальная чета завела уже краснорѣчивую бесѣду взглядами. Лейтенантъ подслащалъ обычную рѣзкость своихъ выраженій комплиментами и любезностями. Онъ подчивалъ по временамъ, свою даму табакомъ, къ которому самъ прибѣгалъ весьма часто, и даже подарилъ ей кошелекъ, сплетенный изъ травы его милою Сквинкинакоостою, которая употребляла его на охотѣ въ видѣ пантронташа.
   На сѣверъ отъ Денкестера, во всѣхъ гостинницахъ окна исписаны плохими стишонками, съ бранью на шотландскою націю, и, къ удивленію моему, я нигдѣ не видалъ ни строки въ ея защиту. Любопытствуя узнать, что скажетъ на это Лисмагаго, я указалъ ему на одну очень пошлую эпиграму на его соотечественниковъ, написанную на окнѣ той комнаты, гдѣ мы сидѣли. Онъ прочелъ её съ полнѣйшимъ равнодушіемъ, и когда испросилъ его мнѣнія,-- "это очень остроумно, сказалъ онъ; только неразборчиво написано; протереть бы мокрою тряпкою -- оно стало бы яснѣе. Удивляюсь, что остромный авторъ не издаетъ полнаго собранія подобныхъ произведеній, подъ заглавіемъ "Побѣда стекольщика надъ шотландскимъ пильщикомъ". Я увѣренъ, что это было бы очень пріятнымъ подаркомъ лондонскимъ и вестминстерскимъ патріотамъ". Я выразилъ удивленіе, что проѣзжіе шотландцы не перебили всѣхъ стеколъ по дорогѣ.
   -- Позвольте замѣтить, возразилъ онъ, что это была бы очень неполитичная мѣра; она привела бы къ еще болѣе ядовитымъ насмѣшкамъ. Пускай ужь лучше онѣ красуются на стеклѣ, нежели въ счетной книгѣ трактирщика.
   У дяди ужь дрожали губы отъ негодованія. Онъ сказалъ, что слѣдовало бы публично отодрать писакъ подобныхъ пасквилей, позорящихъ свою страну этими гнусными и пошлыми произведеніями.-- "Эта сволочь не думаетъ о томъ, что, желая запятнать своихъ противниковъ подобными низкими нападками, она доставляетъ, имъ случай выказывать свое достоинство и мстить самымъ благороднымъ мщеніемъ. Что касается до меня, то я превозношу благоразумную воздержность шотландцевъ и презираю дерзость этихъ пошлыхъ писакъ, храбрыхъ какъ пѣтухъ, который харахорится только на своей навозной кучѣ." Лейтенантъ замѣтилъ, съ притворнымъ добродушіемъ, что безчестные люди водятся во всякой странѣ и что предположить, что всѣ англичане питаютъ къ шотландцамъ подобныя чувства, значило бы дѣлать слишкомъ много чести его родинѣ, которая не настолько значительна, чтобы возбуждать зависть такого богатаго и могущественнаго народа.
   Миссъ Тэбби тотчасъ же разразилась похвалами его скромности и объявила, что Шотландія производитъ наиболѣе добродѣтельныхъ людей передъ всѣми странами въ мірѣ.
   Вечеромъ, когда Лисмагаго съ нами распростился, она спросила брата, неправда ли, что лейтенантъ красивѣйшій мущина, какого онъ когда либо встрѣчалъ, и что въ немъ есть что-то необыкновенно привлекательное? Мистеръ Брэмбль пристально поглядѣлъ на неё.-- "Сколько я вижу, сказалъ онъ наконецъ, лейтенантъ честный человѣкъ и хорошій служака; онъ не глупъ и имѣлъ бы право на лучшую долю, нежели та, которая ему досталась въ жизни. Но я никакъ не могу сказать по совѣсти, чтобы бнъ былъ очень красивый мужчина; не вижу въ немъ также ничего привлекательнаго; даже сознаюсь, напротивъ того, вижу много отталкивающаго и рѣзкаго."
   Я старался расположить къ себѣ этого сѣверяка, такъ какъ онъ -- прекурьёзная личность; но онъ избѣгалъ говорить со мною, съ той минуты, какъ я расхохотался надъ его увѣреніями, что въ Эдинбургѣ говорятъ по-англійски лучше, чѣмъ въ Лондонѣ. Онъ посмотрѣлъ на меня при этомъ съ сдержанною злобою и промолвилъ: -- "Если вѣрно старинное изрѣченіе, что смѣхъ есть отличительный признакъ разумнаго существа, то англичане должны быть самая разумная нація, какую мнѣ доводилось видѣть." Я согласился, что англичане легко подмѣчаютъ смѣшное и склонны смѣяться, но что изъ этого еще нельзя заключать, чтобы они были разумнѣе своихъ сосѣдей. Такой выводъ, добавилъ я, былъ бы очень обиденъ для шотландцевъ, у которыхъ нѣтъ недостатка въ разумѣ, но которые, какъ извѣстно, не слишкомъ склонны къ смѣху.
   Капитанъ замѣтилъ, что это предположеніе можно провѣрить только ихъ разговоромъ, или литературными произведеніями, о которыхъ англичане никакъ не могутъ вѣрно судить, такъ какъ имъ не знакомо нарѣчіе на которомъ шотландцы объясняются и пишутъ свои юмористическія произведенія. Когда я попросилъ назвать мнѣ послѣднія, онъ привелъ заглавія множества книгъ, увѣряя, что они не уступаютъ въ сатирѣ ничему существующему въ этомъ родѣ, на всѣхъ живыхъ и мертвыхъ языкахъ. Въ особенности онъ рекомендовалъ рядъ отдѣльныхъ поэмъ въ двухъ небольшихъ томахъ, подъ заглавіемъ: "Вѣчно-зеленое", и твореніи Алана Ремсея, которыми я и намѣренъ запастись въ Эдинбургѣ. Онъ сказалъ еще, что въ обществѣ англичанъ косо смотрятъ на сѣверобританца за то, что онъ говорить на непріятномъ для нихъ нарѣчіи и употребляетъ непонятные имъ обороты; а такое положеніе никакъ не можетъ располагать къ остроумію и къ веселости. Эти качества могутъ проявляться въ полномъ блескѣ только тогда, когда умъ ничѣмъ не связанъ, когда онъ, такъ сказать, въ своей тарелкѣ.
   Онъ продолжалъ утверждать, что въ Эдинбургѣ употребляютъ болѣе чистое британское нарѣчіе, нежели въ Лондонѣ, что такъ называемый нами шотландскій діалектъ и есть коренной, древне-британскій языкъ, съ примѣсью нѣкоторыхъ французскихъ словъ, вошедшихъ въ него вслѣдствіе долгихъ, близкихъ сношеній между обѣими націями, и что англичане только ослабили и исковеркали его изысканностью оборотовъ и испортили произношеніе, выкинувъ гортанные звуки и оставивъ употребленіе многихъ сильныхъ и выразительныхъ словъ. Вслѣдствіе такихъ нововведеній, творенія лучшихъ англійскихъ поэтовъ, какъ-то Чауссра, Спенсера и даже Шекспира, сдѣлались, мѣстами, непонятны для уроженцевъ Южной Британіи; тогда какъ шотландцы, у которыхъ сохранилось старое нарѣчіе, понимаютъ ихъ безъ помощи словаря. Потомъ онъ сталъ увѣрять, что мы не говоримъ, а бормочемъ, безъ всякаго ударенія и выраженія, такъ что иностранецъ, даже довольно хорошо понимающій по-англійски, часто бываетъ вынужденъ прибѣгать къ шотландцу, чтобы понять что нибудь сказанное по-англійски природнымъ англичаниномъ.
   Мистеръ Брэмбль подтвердилъ это замѣчаніе, но объяснилъ его инымъ способомъ. Онъ сказалъ, что его можно отнести ко всѣмъ языкамъ, что иностранецъ точно также легче пойметъ швейцарца, говорящаго по французски, нежели природнаго парижанина. Это происходить оттого, что каждый языкъ имѣетъ свойственную ему интонацію, и чтобы усвоить себѣ эту интонацію потребно гораздо болѣе вниманія, практики и труда, нежели, чтобы заучить однѣ слова. Нельзя однако отвергать, что одно безъ другаго не полно, а шотландцы и швейцарцы вѣроятно потому только лучше понимаются иностранцами, что выговариваютъ не интонируя. Не думая, что этотъ щелчекъ осадилъ сѣверо-британца; напротивъ того, онъ еще сильнѣе возбудилъ этого неутомимаго спорщика. Онъ настаивалъ, что если каждый народъ имѣеть свою интонацію, то и шотланды должны имѣть её. Если они до сихъ поръ не приняли её отъ англичанъ, то вѣроятно потому, что у нихъ есть своя собственная, которая должна быть внятнѣе, нежели у англичанъ, такъ какъ иностранцы легче понимаютъ её. Изъ всего этого выводъ былъ тотъ, что шотландское нарѣчіе лучше нарѣчія ихъ согражданъ, которые коверкаютъ свое произношеніе изъ аффектаціи.
   Лейтенантъ такъ увлекся полемикою, что каждый разъ -- что ни отворить ротъ -- то скажетъ парадоксъ; но всѣ его доводы сильно отзывались пристрастіемъ къ его отчизнѣ. Онъ принялся наконецъ доказывать, что бѣдность есть счастье для націи; что овсяный хлѣбъ вкуснѣе пшеничнаго, и проч. Меня не столько удивляли его понятія, сколько замысловатые доводы, на которыхъ онъ ихъ основывалъ.
   Однимъ словомъ, этотъ лейтенантъ Лисмагаго диковинка, которую я до сихъ поръ еще не совершенно изучилъ. Очень жаль, если мы лишимся его общества, хотя, по совѣсти сказать, его нравъ и обращеніе не имѣютъ ровно ничего привлекательнаго. Такъ какъ онъ отправляется прямо на юго-западъ Шотландіи, а мы ѣдемъ на Бервикъ, то завтра мы съ нимъ разстанемся въ Фельтонь-Бриджѣ. Тяжела, я думаю, будетъ эта разлука для нашей тетушки, если только ей не дали сладкой надежды на новую встрѣчу. Если я надоѣдаю тебѣ моими скучными разсказами, то да послужить тебѣ это упражненіемъ въ терпѣніи. Будь за то благодаренъ твоему другу

Д. Мельфорду.

   Морпетъ, 13 іюля.

-----

Къ доктору Льюизу.

   Наконецъ я добрался, любезный докторъ, до сѣверной границы Англіи и гляжу теперь, какъ подъ моими окнами протекаетъ Твидъ изъ подъ арокъ моста, соединяющаго городъ Бервикъ съ его предмѣстьемъ. Іоркшайръ вамъ знакомъ, и потому я не стану говорить объ этой богатой провинціи. Городъ Дергемь представляется издали грудою каменьевъ и кирпичей, за которую прячется гора, омываемая у подошвы быстрою рѣкою. Улицы, большею частію, узкія, темныя и непріятныя; многія изъ нихъ совершенно непроходимы. Кафедральный соборъ -- высокое мрачное зданіе; но духовенство пользуется хорошимъ помѣщеніемъ. Епископъ живетъ покняжески, каноники держатъ открытый столъ. Я слышалъ, въ городѣ имѣется порядочное общество. Съ высотъ Гэтшидъ-Фелля, простирающагося до самаго Ньюкэстля, предъ глазами разстилаются прекраснѣйшіе виды, какіе мнѣ когда либо доводилось видѣть. Что до Ньюкэстля, то онъ расположенъ въ глубокой долинѣ, по берегамъ Тайна, и на видъ еще хуже Дергема; но онъ очень населенъ и богатъ, благодаря торговлѣ и промышленности. Страна, лежащая по берегамъ рѣки, вокругъ города, представляетъ восхитительную картину земледѣлія и садоводства. Хороши также городки Морпетъ, и Алнуикъ; послѣдній славится замкомъ, принадлежавшимъ долгіе годы благородному дому Перси, графамъ Нортумберландъ. Это огромное зданіе, вмѣщающее множество комнатъ и расположенное на значительной высотѣ. Но неприступность его состояла, не столько въ мѣстности и въ укрѣпленіяхъ, сколько въ мужествѣ его защитниковъ.
   Со времени отъѣзда изъ Скерборо съ нами произошло мало замѣчательнаго. Впрочемъ слѣдуетъ разсказать вамъ объ успѣхахъ моей сестры Тебиты въ ея охотѣ на жениховъ, со времени послѣднихъ неудачъ ея въ Батѣ и Лондонѣ. Она начала было упражняться надъ сердцемъ одного искателя приключеній по ремеслу,-- грабителя по дорогамъ. Но ему уже удавалось ускользать и не изъ такихъ сѣтей, а потому онъ счастливо избѣжалъ и этихъ. Тогда она направила свои батареи противъ стараго, потертаго лейтенанта, родомъ шотландца, мистера Лисмагаго. Мы встрѣтились съ нимъ въ Дергемѣ и я вскорѣ убѣдился, что это самое странное существо, какое я когда либо знавалъ. Его обхожденіе столь же непріятно какъ и наружность; но въ немъ есть оригинальный складъ понятій, изрядный запасъ учености, составленный изъ обрѣзковъ всего замѣчательнаго, которые дѣлаютъ разговоръ его занимательнымъ, не смотря на рѣзкость и педантство. Въ этомъ человѣкѣ до такой степени развитъ духъ противорѣчія, что подумаешь онъ перечиталъ и изучилъ всѣ книги, съ неутомимѣйшимъ вниманіемъ, чтобы имѣть возможность опровергать всѣ доказанныя истины и торжествовать въ своемъ полемическомъ тщеславіи. Онъ такъ расположенъ противорѣчить, что не пропуститъ безъ опроверженія даже легкаго комплимента, который сдѣлаешь его собственной особѣ, или, вообще, его родинѣ.
   Когда я замѣтилъ, что онъ, должно быть, много читалъ, чтобы имѣть столько разнообразныхъ свѣдѣній, онъ отвѣчалъ, что читалъ мало, почти ничего, и что негдѣ ему было брать книгъ въ лѣсахъ Америки, гдѣ онъ провелъ большую часть жизни. Племянникъ сказалъ, что шотландцы вообще славятся ученостью; тотъ отвергъ и это и потребовалъ, чтобы онъ привелъ въ доказательство своихъ словъ какія нибудь изъ ихъ ученыхъ сочиненій.-- "Шотландцы, сказалъ онъ, имѣютъ только лоскъ учености, которымъ они умѣютъ блеснуть въ глазахъ людей, знающихъ менѣе ихъ самихъ; но они знаютъ науки только поверхностно и очень недалеко ушли въ полезныхъ искусствахъ".-- "Но вѣдь весь свѣтъ признаетъ, вмѣшалась миссъ Тэбби, что шотландцы прославились въ покореніи американскихъ дикарей".
   -- "Позвольте вамъ замѣтить, миссъ, что вы введены въ заблужденіе: шотландцы исполняли только свою обязанность на американскомъ материкѣ; всѣ войска его величества вели себя равно отлично. Тѣ, кто приписываетъ эту честь однимъ шотландцамъ, вовсе не друзья этой націи".
   Хотя самъ онъ мало щадилъ своихъ соотечественниковъ, но никому другому не позволялъ безнаказанно задѣвать ихъ. Кто- ъто изъ присутствовавшихъ намекнулъ на позорный миръ, заключенный лордомъ И --. Лейтенантъ тотчасъ вооружился на защиту почтеннаго лорда, и принялся храбро доказывать, что это самый почетный и выгодный миръ, какой Англія когда либо заключала со времени учрежденія монархіи. И, между нами сказать, онъ приводить такіе доводы, что я былъ совершенно сбитъ, если не убѣжденъ. Онъ никакъ не соглашался съ тѣмъ, что въ великобританской арміи и флотѣ служитъ несоразмѣрное число шотландцевъ, и что англичане не справедливо говорятъ, что эта нація Чрезвычайно поощрена на службѣ.-- "Если на какое либо назначеніе, возразилъ онъ, зависящее отъ англійскаго министра, или генерала, явятся двое конкурентовъ, сѣверный британецъ и южный британецъ, то было бы нелѣпо полагать, что послѣднему не дадутъ предпочтенія, какъ имѣющему всѣ преимущества надъ соперникомъ. Во первыхъ, на его сторонѣ то похвальное пристрастіе, о которомъ Аддисонъ сказалъ, что оно приросло къ сердцу англичанина; во вторыхъ у него болѣе сильныя связи и больше вліянія въ парламентѣ, который обыкновенно рѣшаетъ эти споры, и, наконецъ, онъ располагаетъ большею суммою денегъ, чтобы очистить себѣ дорогу къ успѣху. Я, по крайней мѣрѣ, добавилъ онъ, не знаю шотландца, который возвысился бы въ арміи изъ званія подчиненнаго, не добывая себѣ каждой степени повышенія деньгами, или рекрутами; но знаю многихъ, которые, по недостатку денегъ и протекціи, посѣдѣли въ чинѣ лейтенанта; тогда какъ между англичанами примѣры такой несчастливой службы случаются весьма рѣдко. Впрочемъ я вовсе не заключаю изъ этого, что мои соотечественники имѣютъ право роптать: счастье по службѣ, точно такъ же какъ и всякая удача, всегда благопріятствуетъ тѣмъ, у кого больше денегъ, да связей, предположивъ даже равныя съ обѣихъ сторонъ заслуги и способности".
   Но самыя смѣлыя и оригинальныя изъ заключеній были слѣдующія: что торговля, рано или поздно, доводитъ до раззоренія націю, у которой она дошла до извѣстнаго развитія; что парламентъ есть гнилая часть британской конституціи; что свобода тисненія есть общественное зло, и что пресловутое учрежденіе суда присяжныхъ, такого какъ въ Англіи, даетъ только случай безпрестанно проявляться безстыдству и вопіющей несправедливости. Онъ утверждалъ, что торговля есть врагъ всѣхъ благородныхъ движеній души, потому что основывается на жаждѣ пріобрѣтенія и на гнусномъ разчетѣ извлечь для себя выгоду изъ потребностей ближняго. На счетъ парламента онъ замѣтилъ, что обычай подкупать мѣстечки и избирать по голосамъ есть явный способъ распространенія лихоимства, которое всегда ведетъ къ потерѣ правилъ чести, безпристрастія и порядка, вслѣдствіе чего не только избиратель и избираемые, но и вся масса народа заражается нравственною порчею; и что при такомъ парламентѣ корона всегда имѣетъ возможность держать большинство въ своемъ распоряженіи, благодаря множеству мѣстъ, назначеній и пенсій, которыя она можетъ расточать. Такой парламентъ можетъ, (что уже и бывало), продолжать свою сессію ровно столько времени сколько государь сочтетъ удобнымъ имѣть дѣло съ тѣми же самыми представителями. Съ подобнымъ парламентомъ, зависящимъ отъ короны, преданнымъ ей и опирающимся на регулярную армію, сформированную и содержимую именно для этой цѣли, англійскій король можетъ (и, случись это король честолюбивый,-- онъ вѣроятно это сдѣлаетъ), можетъ опрокинуть всѣ основы конституціи. Развѣ смѣлый государь станетъ терпѣть, чтобы ему противоречили во всѣхъ его мѣрахъ, чтобы надъ нимъ глумилась и величалась необузданная чернь, когда онъ имѣетъ возможность попрать ногами всякую оппозицію?
   Лейтенантъ объяснилъ также, почему онъ смотритъ на свободу тисненія какъ на общественное зло: потому, что она позволяетъ самому презрѣнному червю пятнать блескъ достойныхъ заслугъ, и самому низкому возмутителю, нарушать общественный порядокъ и спокойствіе. Онъ сознался однако, что, при нѣкоторыхъ ограниченіяхъ, свобода тисненія могла бы быть драгоцѣнною привилегіею, но что въ настоящее время Англія не имѣетъ достаточно сильнаго закона, чтобы удержать эту привилегію въ извѣстныхъ границахъ.
   О судѣ присяжныхъ онъ выразился слѣдующимъ образомъ: "Присяжные обыкновенно избираются изъ необразованныхъ плебеевъ, незнающихъ своего дѣла; изъ людей, которыхъ каждый легко можетъ провести, или подкупить; стоитъ только истцу задобрить одного изъ двадцати присяжныхъ, и можно быть увѣреннымъ въ благопріятномъ рѣшеніи дѣла. Подкупленный членъ настаиваетъ на своемъ мнѣніи, вопреки справедливости и безпристрастію, до тѣхъ поръ пока его товарищи по измучатся, но истощатся и не проголодаются. Тутъ ужь, разумѣется, слѣдуетъ согласіе, постановляется несправедливое рѣшеніе, и всѣ судьи становятся преступниками противъ присяги. Но бываютъ и такіе случаи, гдѣ они дѣйствительно не сходятся во мнѣніяхъ и каждый стоитъ на своемъ; рѣшеніе но дѣйствительно если присяжные между собою не согласны, а между тѣмъ они связаны, не только совѣстью, но и присягою, высказывать свое истинное убѣжденіе. Что же должно изъ этого выйти? Имъ предстоитъ или вмѣстѣ умирать отъ голода и утомленія, или одной сторонѣ пожертвовать своимъ убѣжденіемъ и постановить, сообща съ другими, рѣшеніе, въ несправедливости котораго они убѣждены. Эту нелѣпость умѣли устранить въ Швеціи, гдѣ достаточно одного большинства голосовъ, и въ Шотландіи, гдѣ двѣ трети голосовъ дѣлаютъ рѣшеніе дѣйствительнымъ".
   Разумѣется, я не оставилъ безъ возраженій всѣхъ этихъ доводовъ. По правдѣ сказать, я былъ даже нѣсколько задѣтъ его претензіями казаться гораздо умнѣе своихъ сосѣдей. Я выражалъ сомнѣніе въ его доказательствахъ, приводилъ множество опроверженій, спорилъ и придирался съ замѣчательною настойчивостью и горячился чуть ли не до рѣзкости. Иногда я его сбивалъ, а раза два и совершенно опровергъ; но онъ снова поднимался, подобно Антею, съ удвоенными силами, такъ что я былъ, наконецъ, выведенъ изъ себя, измученъ и рѣшительно не зналъ, что дѣлать. Къ счастію, онъ проговорился тутъ, что онъ самъ изучалъ когда то право; это, разумѣется, побудило меня тотчасъ же вѣжливо прекратить споръ. Гдѣ же человѣку, подобно мнѣ, ничего не изучавшему, состязаться съ мастеромъ въ его собственномъ ремеслѣ. А все же, я думаю, у меня еще не скоро выйдутъ изъ памяти нѣкоторыя изъ замѣчаній, высказанныхъ этимъ чудакомъ.
   Дѣйствительно ли разговоръ его обворожилъ сестру Тебиту, или она уже твердо рѣшилась разставлять сѣти всякому мужчинѣ, пока не удастся ей надѣть брачныхъ узъ, только она изо всѣхъ силъ поддѣлывается къ Лисмагаго. Нельзя сказать, чтобы съ его стороны было много поощренія, однако, онъ не остается совершенно равнодушнымъ къ ея любезностямъ. Она нѣсколько разъ намекала на то, какъ она была бы рада пользоваться его обществомъ во всё время нашего предстоящаго путешествія по Шотландіи, пока онъ, наконецъ, не сказалъ намъ рѣшительно, что его путь лежитъ совершенно въ другую сторону отъ нашего. Онъ прибавилъ, что его общество не принесетъ намъ никакой пользы, такъ какъ онъ вовсе не знакомъ съ страною, оставленною имъ въ самой ранней молодости; слѣдовательно, не можетъ ни руководить насъ въ нашихъ обозрѣніяхъ, ни доставить намъ случая сдѣлать приличныя знакомства. Онъ говорилъ, также что его непреодолимо влечетъ взглянуть на свои домашнія лары, хотя онъ мало предвидитъ себѣ удовольствія, тѣмъ болѣе, что племянникъ его, нынѣшній владѣлецъ ихъ родоваго помѣстья, какъ слышно, плохо поддерживаетъ честь своего имени. Впрочемъ, онъ увѣрялъ насъ, что, такъ какъ мы намѣрены вернуться сѣверною дорогою, то онъ постарается встрѣтиться съ нами въ Демфри. Вслѣдствіе этого, онъ распростился съ нами на пол-пути между Мористомъ и Алнуикомъ, и важно поскакалъ впередъ, красуясь на худой, длинноногой, сѣрой лошади. Эта лошадь, неуклюжая и совершенно беззубая, вполнѣ гармонировала съ своимъ сѣдокомъ: наружность обоихъ была до такой степени оригинальна, что я не пожалѣлъ бы двадцати гиней, чтобы имѣть хотя приблизительное изображеніе обоихъ.
   Нортумберландъ -- прелестная страна лежащая вдоль Твида, рѣки чрезвычайно живописной; но вы, конечно, удивитесь, когда я вамъ скажу, что англійскій берегъ ея гораздо менѣе обработанъ и населенъ, нежели противуположный. Фермы встрѣчаются изрѣдка, поля не огорожены, и на разстояніи нѣсколькихъ миль отъ Твида не видно ни одной господской усадьбы, тогда какъ шотландскій берегъ застроенъ ими вплоть до рѣки, и на пространствѣ немногихъ миль можно насчитать болѣе тридцати барскихъ домовъ. Предки ихъ настоящихъ владѣльцевъ имѣли на этой самой землѣ крѣпкіе замки; это показываетъ, какими опасными сосѣдями были нѣкогда шотландцы для сѣверной Англіи.
   Наши домашнія дѣла идутъ по старому. Сестра Тэбби по прежнему держится методизма; въ Ньюкэстлѣ ей удалось слышать проповѣдь въ Уэслейскомъ собраніи. Но мнѣ кажется, любовь затмила, въ нѣкоторой степени, набожность, какъ въ сестрѣ, такъ и въ ея горничной миссъ Дженкинсъ, за прелести которой здѣсь былъ сильнѣйшій споръ между слугою племянника, Деттономъ и Гэмфри Клинкеромъ. Джерри былъ принужденъ вмѣшаться, чтобы возстановить миръ и я предоставилъ ему рѣшить это важное дѣло, едва но вспыхнувшее пламенемъ раздора въ семьѣ.
   Вашего преданнаго друга.

М. Брэмбля.

   Твидмаусъ, 15 іюля.

-----

Къ сэру Уаткину Филлипсу, въ Оксфордъ.

   Любезный Уатъ, въ послѣднихъ двухъ письмахъ я такъ много говорилъ тебѣ о Лисмагаго, что ты, я думаю, радъ, что онъ сошелъ, наконецъ, со сцены. На этотъ разъ я намѣренъ говорить о нашихъ домашнихъ исторіяхъ. Должно быть суждено, чтобы любовь выказала свою власть надъ всѣмъ прекраснымъ поломъ нашей семьи. Покоривъ сердце Лидди и сыгравъ удивительныя штуки съ тетушкою Тэбби, она поднимаетъ теперь бурю въ сердцѣ тетушкиной горничной, миссъ Уинифредъ Дженкинсъ, о которой я уже не разъ упоминалъ въ моихъ письмахъ. Природа надѣлила миссъ Дженкинсъ нравомъ совершенно отличнымъ отъ характера ея госпожи; но привычка и подражаніе произвели между ними удивительное сходство во многихъ отношеніяхъ. Разумѣется, Уинни гораздо моложе и милѣе наружностью; къ тому же она имѣетъ доброе и чувствительное сердце,-- качества, которыми вовсе не отличается ея госпожа, не знающая ни боязливости, ни склонности къ обморокамъ, которымъ сильно подвержена Уинни. Но миссъ Дженкинсъ приняла, вмѣстѣ со старыми платьями Тэбби, всѣ ея манеры. Она старается точно такъ же одѣваться и дѣлать тѣ же самыя мины, которыя дѣлаетъ ея госпожа, хотя ея собственныя были бы несравненно привлекательнѣе. Она переняла всѣ ея хозяйственныя понятія, изучила ея фразы, повторяетъ ея слова, и, наконецъ, слѣпо слѣдуетъ ея религіознымъ вѣрованіямъ. Послѣднее для нея, вѣрно, всего легче и пріятнѣе, такъ какъ въ дѣлѣ вѣры проповѣдникомъ миссъ Тебиты былъ Гэмфри Клинкеръ, котораго высокія качества произвели, кажется, сильное впечатлѣніе на миссъ Дженкинсъ, съ тѣхъ поръ какъ она показала ему, въ Мельборо, частицу своей обнаженной спины.
   Но не смотря на эту двойную удачу и на все стараніе, съ которымъ Гэмфри силился удержать свою побѣду, ему не удалось уберечь её со стороны тщеславія, потому что бѣдная Уинни слаба, какъ и всякая женщина. Слуга мой, плутъ Деттонъ, объявилъ себя также ея поклонникомъ, и, съ помощью своихъ иностранныхъ преимуществъ, успѣлъ вытолкать изъ ея сердца своего соперника, Клинкера.
   Гэмфри можно сравнить съ англійскимъ пуддингомъ, сдѣланнымъ изъ хорошей муки и изъ свѣжаго сала; а Деттона, съ мороженымъ, которое только пріятно на вкусъ, но нисколько не сытно. Разбойникъ не только ослѣпилъ её своимъ мишурнымъ блескомъ, но и старался всячески льстить ей, вздыхалъ, увивался, ухаживалъ за нею. Онъ выучилъ её нюхать табакъ, который подносилъ ей въ табакеркѣ papier-mache; снабдилъ её зубнымъ порошкомъ, румянами и бѣлилами; убиралъ ей волосы по парижской модѣ; взялся быть ея учителемъ французскаго языка и танцевъ, и вмѣстѣ съ тѣмъ ея парикмахеромъ, и, такимъ образомъ, незамѣтно вкрался въ ея сердце. Клинкеръ видѣлъ его успѣхи и молча грустилъ. Онъ попробовалъ открыть глаза своему предмету нравоученіями, но видя, что это не дѣйствуетъ, прибѣгнулъ къ молитвѣ. Въ Ньюкэстлѣ, въ то время какъ онъ сопровождалъ миссъ Тэбби въ собраніе методистовъ, соперникъ его отправлялся съ миссъ Дженкинсъ въ театръ. Онъ нарядился въ шелковый кафтанъ, сшитый въ Парижѣ для его бывшаго господина, и въ пестрый жилетъ изъ полинявшей парчи, зачесалъ волосы въ большой тупей, надѣлъ высокое жабо и прицѣпилъ длинную шпагу. На его дамѣ красовались воздушные наряды изъ полинялой тафты, вымытаго газа и трижды перекрашенныхъ лентъ; но всего замѣчательнѣе былъ ея головной уборъ, возвышавшійся, подобно пирамидѣ, на семь вершковъ надъ ея лбомъ; лицо ея было разрумянено отъ подбородка до глазъ и украшено мушками. Кавалеръ ея не пожалѣлъ также ни бѣлилъ, ни румянъ для своего собственнаго украшенія.
   Въ такомъ видѣ они отправились, по главной улицѣ города въ театръ. Ихъ немедленно пропустили, принявъ за актеровъ, одѣвшихся дома для сцены. Но возвращаясь изъ театра еще засвѣтло, они обратили на себя общее вниманіе; толпѣ стало извѣстно ихъ настоящее званіе и на нихъ во всю дорогу сыпались свистки и насмѣшки. Въ миссъ Дженкинсъ бросали грязью, называя ее "раскрашенною Іосавелью", такъ что, придя домой, она, отъ стыда и страха, тотчасъ же упала въ обморокъ.
   Клинкеръ такъ озлился на Деттона, котораго считалъ виновникомъ всего этого позора, что сдѣлалъ ему строгій выговоръ за то, что онъ вскружилъ голову бѣдной дѣвкѣ. Тотъ обошелся съ нимъ презрительно и принимая его кротость за трусость, грозился отвалять его хлыстомъ. Гэмфри пришелъ ко мнѣ и униженно просилъ меня позволить ему проучить моего нахала-слугу. "Онъ вызываетъ меня драться съ нимъ на шпагахъ", сказалъ онъ мнѣ, "но, вѣдь, это тоже какъ еслибы я требовалъ отъ него, чтобы онъ сковалъ подкову или сдѣлалъ колесо; вѣдь я столько же смыслю въ дуэли, сколько онъ въ кузнечномъ мастерствѣ. Да и не идетъ лакеямъ браться за шпаги; ужь пускай это дѣлаютъ господа, которые по ссорясь, убиваютъ другъ друга; къ тому же я не хочу имѣть на моей совѣсти его крови, хотя бы смерть его сто тысячъ разъ была для меня выгодна. Но если ваша милость по будетъ сердиться, то я задамъ ему хорошую потасовку; это его исправитъ, а ужь вреда я ему не сдѣлаю никакого".
   Я сказалъ, что ничего не имѣю противъ этого, съ тѣмъ только, чтобы онъ не былъ зачинщикомъ, а не то Доттонъ затѣетъ съ нимъ дѣло.
   Получивъ позволеніе, онъ ушелъ отъ меня и въ тотъ же вечеръ довелъ своего соперника до того, что тотъ началъ драку. Но Клинкеръ возвратилъ ему съ такими процентами, что тому пришлось просить о пощадѣ. Однако, онъ тутъ же объявилъ, что жестоко отомститъ, лишь только мы переѣдемъ границу: тогда онъ, не боясь послѣдствій, будетъ имѣть возможность проколоть Клинкера шпагою. Вся эта сцена происходила въ присутствіи лейтенанта Лисмагаго, подстрекавшаго Клинкера рѣшить споръ холоднымъ оружіемъ.-- "Холоднымъ оружіемъ! сказалъ Гэмфри; я никогда не употреблю его противъ моего ближняго; но чтобы доказать, что я нисколько не боюсь его холоднаго оружія, я буду защищаться одною здоровою палкою; она всегда къ его услугамъ". Пока все это происходило между соперниками, прелестная виновница ссоры, миссъ Дженкинсъ была совершенно убита горемъ; Клинкеръ держалъ себя съ нею очень холодно, хотя и не упрекалъ её за ея поведеніе. Вскорѣ, однако, споръ соперниковъ пришелъ къ совершенно неожиданной развязкѣ. Между жильцами одного съ нами дома въ Бервикѣ, была влюбленная чета, изъ Лондона, отправлявшаяся въ Эдинбургъ праздновать сватьбу. Невѣста, дочь и наслѣдница умершаго ростовщика, ускользнула отъ своего опекуна и отдалась подъ покровительство молодого ирландца, который увозилъ её такъ далеко въ надеждѣ найти священника, который соединилъ бы ихъ безъ формальностей, требуемыхъ англійскимъ закономъ. Неизвѣстно какимъ образомъ велъ себя дорогою влюбленный, но только невѣста охладѣла къ нему. Вѣроятно замѣтивъ это, Доттонъ съумѣлъ усилить эту холодность, нашептавъ дѣвушкѣ, что это сущая жалость, что она привязалась къ портному; онъ увѣрялъ, что ирландецъ не болѣе какъ портной. Такое открытіе усилило ея отвращеніе; Доттонъ съумѣлъ имъ воспользоваться и постарался самъ войти къ ной въ милость. Сладкорѣчивому плуту удалось какъ нельзя лучше и онъ вскорѣ заступилъ, въ сердцѣ дѣвушки, мѣсто ея прежняго, изгнаннаго имъ оттуда предмета. Они тотчасъ же составили свои планъ. Однажды утромъ, до разсвѣта, пока еще бѣдный ирландецъ спокойно храпѣлъ въ своей постели, неутомимый соперникъ его нанялъ почтовый экипажъ и ускакалъ съ юною миссъ въ Колдстримъ, за нѣсколько миль отъ Твида; тамъ они нашли сговорчиваго священника, который сочеталъ ихъ законнымъ бракомъ, прежде нежели ирландцу объ этомъ во снѣ приснилось. Но когда проснувшись въ шесть часовъ утра, онъ убѣдился что птичка улетѣла,-- то поднялъ такой шумъ, что переполошилъ весь домъ. Первый, кто попался ему на глаза, былъ почтальонъ, возвратившійся изъ Колдстрима, гдѣ онъ быль свидѣтелемъ брака и, кромѣ хорошаго награжденія, получилъ свадебную ленту, которая развѣвалась у него на шляпѣ. Когда покинутый любовникъ понялъ, что они уже обвѣнчаны и ѣдутъ теперь въ Лондонъ, и что Доттонъ открылъ его бывшей невѣстѣ о его званіи -- портнаго,-- онъ почти потерялъ сознаніе отъ бѣшенства. Онъ сорвалъ ленту со шляпы почтальона и отхлесталъ его ею по ушамъ. Онъ клялся, что догонитъ ихъ хоть у дверей ада и приказалъ подать почтовый экипажъ четвернею, чтобы скакать во весь опоръ. Разочтя, однако, что финансы его не позволяютъ ему такого рода путешествія, онъ былъ вынужденъ отмѣнить свое приказаніе.
   Что касается до меня, то я ровно ничего не зналъ о пропзшедшомъ, пока почтальонъ не принесъ мнѣ ключей отъ моего сундука и чемодана, врученныхъ ему Деттономъ, который свидѣтельствовалъ мнѣ чрезъ него свое почтеніе и извинялся въ своемъ внезапномъ отъѣздѣ, объясняя его тѣмъ, что отъ этого шага зависѣло все его счастіе. Прежде нежели я успѣлъ увѣдомить дядю объ этомъ событіи, ко мнѣ въ комнату ворвался, безо всякаго спроса, ирландецъ, крича:-- "Клянусь душою, вашъ слуга укралъ у меня пять тысячъ фунтовъ; я буду удовлетворенъ, хоть бы тутъ, чортъ побори, меня завтра же повѣсили!" -- Я спросилъ его имя.-- "Мое имя: мистеръ Маклоулинъ; но я долженъ бы называться Лейлинъ О'Ниль, потому что происхожу отъ Теръ-Овена Великаго; я такой же джентльменъ, какъ и всякій другой, въ Ирландіи; а если бестія, слуга вашъ, говоритъ, что я портной, онъ также лжетъ, какъ еслибы сказалъ, что я папа. Я имѣлъ состояніе, но промоталъ его, и дойдя до крайности, приприбѣгнулъ къ мистеру Кошгреву, модному портному въ Шеффолькъ-стритѣ; онъ сдѣлалъ меня своимъ секретаремъ, сказавъ, что я послѣдній, за кого онъ поручается; потому что друзья такъ его проучили, что онъ далъ клятву никого не брать на поруки, кто долженъ болѣе десяти фунтовъ. Но онъ былъ слишкомъ добръ и не умѣлъ никому отказывать; это скоро довело бы его до потери всего состоянія и до банкротства, еслибы онъ продолжалъ жить такимъ образомъ. Я сдѣлалъ предложеніе миссъ Скдинеръ, молодой особѣ, у которой было пять тысячъ фунтовъ состоянія; она приняла меня такимъ каковъ я есть, и, разумѣется, я сегодня же получилъ бы деньги, еслибы мошенникъ слуга вашъ не подкрался, какъ воръ, и не лишилъ меня моей собственности. Онъ увѣрилъ её, что я портной и что она получила бы во мнѣ только девятую часть мужчины. Но чортъ меня побери, если я его когда нибудь не поймаю; ужь я же тогда покажу ему, что я девять разъ такой же мужчина, какъ и онъ, или тамъ всякій другой козелъ его изъ его соотечественниковъ."
   Когда въ немъ улеглась первая буря, я сказалъ ему, что очень сожалѣю, что онъ вдался въ такой обманъ, но что я къ этому ни сколько непричастенъ; молодецъ, лишившій его невѣсты, лишилъ и меня, въ то же время, слуги.-- "Ну, развѣ я не говорю вамъ,-- вскричалъ онъ,-- что негодяй -- его крестное имя? О, еслибы онъ когда нибудь попался мнѣ, въ горячую минуту, ужь отбилъ бы я у него охоту хвастаться, на всю его жизнь!"
   Услыхавъ шумъ, дядя вошелъ въ комнату, и, узнавъ въ чемъ дѣло, принялся утѣшать мистера О'Ниля въ побѣгѣ его невѣсты. Онъ увѣрялъ, что видитъ въ этомъ нѣчто особенное, и что гораздо лучше, что она убѣжала прежде, а не послѣ свадьбы. Но ирландецъ былъ совсѣмъ инаго мнѣнія: онъ говорилъ, что послѣ свадьбы она могла бы бѣжать сколько ей угодно; тогда онъ уже распорядился бы такъ, чтобы она не могла увезти своихъ денежекъ,-- "Она -- Іуда Искаріотскій, сказалъ онъ; она предала меня поцѣлуемъ! какъ Іуда, она унесла съ собою деньги, не оставивъ мнѣ даже ничего на возвращеніе въ Лондонъ. Но ужь такъ какъ я дошелъ до всего этого, и такъ какъ бездѣльникъ Доттонъ оставилъ васъ безъ слуги, то вы можете взять меня на его мѣсто; клянусь Богомъ, это лучшее, что вы можете сдѣлать".-- Я попросилъ извинить меня и сказалъ, что скорѣе перенесу нѣкоторыя неудобства, чѣмъ соглашусь обращаться какъ со слугою, съ потомкомъ Торъ-Одена Великаго. Я посовѣтовалъ ему снова обратиться къ его другу Кошгреву и проѣхать изъ Ньюкэстля моремъ. Въ заключеніе я вручилъ ему небольшую сумму денегъ; и онъ ушелъ, покорясь, повидимому, своей злой судьбинѣ. Я взялъ къ себѣ на пробу одного шотландца, по имени Эрчи М'Ельпина, стараго солдата, послѣдній господинъ котораго, полковникъ, умеръ недавно въ Бервикѣ. Это человѣкъ старый и довольно дряхлый, но я принялъ его по рекомендаціи мистриссъ Гемфрейкъ, очень почтенной женщины, которая содержитъ гостинницу въ Твидмаусѣ и пользуется уваженіемъ всѣхъ проѣзжающихъ здѣсь путешественниковъ. Она поручилась мнѣ за его вѣрность.
   Клинкеръ, безъ сомнѣнія, очень счастливъ, что освободился отъ опаснаго соперника, и, по христіанскому человѣколюбію, вѣроятно, не завидуетъ ему въ его удачѣ. Даже миссъ Дженкинсъ должна быть довольна случившимся, если хорошенько обо всемъ поразмыслитъ. Если она и попала на время въ сѣти, разставленныя ей ея тщеславіемъ, то все же Гэмфри непремѣнно долженъ быть полярною звѣздою, къ которой постоянно направляется компасъ ея сердца. Теперь, однако же, самолюбіе ея сильно оскорблено предпочтеніемъ, отданнымъ ея поклонникомъ другой красавицѣ. Въ началѣ, извѣстіе объ этомъ возбудило въ ней взрывъ хохота, который вскорѣ перешелъ въ истерическій крикъ. Отъ этого лопнуло, наконецъ, терпѣніе ея госпожи, которая, сверхъ ожиданія, выказала его очень много. Тутъ она уже открыла всѣ шлюзы своему гнѣву и упрекамъ, которые въ ней такъ долго скоплялись. Она не только осыпала ее упреками за легкомысліе и безнравственность, но даже придралась къ ной со стороны религіи, объявляя, что она отверженная язычница и грозя бросить её въ этомъ отдаленномъ краю. Вся семья заступилась за бѣдную Уинифредъ, не исключая и ея покинутаго любовника, который на колѣнахъ вымолилъ ей прощеніе.
   Тутъ встрѣтилось еще одно обстоятельство, взволновавшее тетушку. Въ Ньюкэстлѣ, какой-то шутникъ сказалъ нашимъ людямъ, что въ Шотландіи нечего ѣсть, кромѣ овсяной муки да бараньихъ головъ. Обь этомъ былъ сдѣланъ запросъ лейтенанту Лисмагаго; но изъ его отвѣта можно было вывести скорѣе утвердительное, чѣмъ отрицательное заключеніе. Узнавъ объ этомъ, тетушка стала очень серьёзно совѣтовать своему брату навьючить одну изъ лошадей запасомъ окороковъ, копченыхъ языковъ, бѣлаго хлѣба, сухарей и другихъ принадлежностей, для нашего продовольствія на время путешествія. Мистеръ Брэмбль отвѣтилъ, точно также серьёзно, что онъ объ этомъ подумаетъ. Но видя, что провизія не закупается, тетушка повторила свой совѣтъ, говоря, что въ Бервикѣ есть порядочный рынокъ, гдѣ всё это можно закупить, и навьючить лошадь моего слуги. Дядя пожалъ плечами и посмотрѣлъ на неё съ минуту, съ невыразимымъ презрѣніемъ.-- "Послушай", сестра,-- сказалъ онъ наконецъ,-- "я едва вѣрю, что ты говоришь серьёзно".
   Она такъ мало смыслила въ географіи острова, что не предполагала возможности въѣхать въ Шотландію иначе, какъ моремъ, такъ что когда, переѣхавъ границу, мы объявили ей, что мы уже въ Шотландіи, она едва вѣрила нашимъ словамъ. Но, по правдѣ сказать, всѣ англичане до крайности невѣжественны въ этомъ отношеніи. По недостатку любопытства, они, кромѣ насмѣшекъ, переходящихъ изъ рода въ родъ, вслѣдствіе старинной вражды, знаютъ о Шотландіи столько же, сколько и о Японіи.
   Еслибы я не бывалъ въ Валлисѣ, меня, конечно, еще болѣе поразила бы рѣзкая разница между поселянами и земледѣльцами противоположныхъ береговъ Твида. Въ Нортумберлендѣ видишь здоровый и сильный народъ, опрятно и хорошо одѣтый; тогда какъ шотландскіе земледѣльцы худы, блѣдны, съ грубыми чертами лица, грязны и оборваны; ихъ маленькія голубыя шапочки имѣютъ очень жалкій видъ. Самый скотъ гармонируетъ со своими погонщиками: точно такъ же худъ, мелокъ и дурно впряженъ. Когда я замѣтилъ это дядѣ, то онъ сказалъ: -- "Какъ ни плохи кажутся шотландскіе работники послѣ народа богатыхъ англійскихъ графствъ, но всё же они имѣютъ еще очень хорошій видъ въ сравненіи съ поселянами Франціи, Италіи и Савойи, не говоря уже о валллійскихъ и объ ирландскихъ горцахъ".
   Мы въѣхали въ Шотландію черезъ огромное болото, простирающееся миль на шестнадцать; это не много обѣщало намъ отъ внутренности страны; но по мѣрѣ углубленія въ неё, перспектива улучшалась. Проѣзжая чрезъ Дунбаръ, хорошенькій городокъ, расположенный на берегу моря, мы остановились въ сельской гостинницѣ, гдѣ насъ угостили сверхъ всякаго ожиданія; но честь этого угощенія не относится къ Шотландіи, потому что содержатель гостинницы англійскій уроженецъ. Вчера мы обѣдали въ Гадинтонѣ, нѣкогда замѣчательномъ городѣ, но теперь пришедшемъ въ упадокъ; а къ вечеру пріѣхали въ столицу, о которой по могу тебѣ многаго сказать. Городъ, расположенный по скату холма, очень живописенъ; на вершинѣ стоитъ укрѣпленный замокъ, а въ глубинѣ долины -- королевскій дворецъ. То, что поражаетъ носъ путешественника, пусть остается безъ названія; а что прежде всего бросается въ глаза -- это невѣроятная вышина домовъ, доходящихъ, большею частію, до пяти, шести, семи и восьми этажей, а въ иныхъ улицахъ, какъ увѣряютъ, даже до двѣнадцати. Такого рода постройки, представляющія столько неудобствъ, вѣроятно, были введены за недостаткомъ пространства. Дѣйствительно, городъ кишитъ народомъ; но видъ этого народа, его нарѣчіе, одежда и обычаи до такой степени несходны съ нашими, что я едва вѣрю, что нахожусь въ Великобританіи.
   Гостинница, гдѣ мы остановились, если только можно назвать это гостинницею, была до такой степени грязна и непріятна во многихъ отношеніяхъ, что дядя нахмурился и почувствовалъ даже нѣкоторыя симптомы возвращенія подагры. Тутъ онъ вспомнилъ, что у него есть рекомендательное письмо къ нѣкоему мистеру Мичельсону, адвокату; онъ отправилъ его съ слугою, которому поручилъ сказать, что явится къ нему лично на слѣдующій день. Но этотъ джентльменъ немедленно самъ пришелъ къ намъ и уговорилъ насъ перебраться къ нему въ домъ, пока онъ не найдетъ для насъ удобной квартиры. Мы съ радостью приняли его приглашеніе и перебрались въ его домъ, гдѣ нашли самое радушное и утонченное гостепріимство, къ крайнему смущенію тетушки, предубѣжденія которой, начинавшія было оправдываться, теперь были окончательно опровергнуты. Сегодня мы, съ помощью нашего друга, помѣстились на удобной квартирѣ, въ пятомъ этажѣ, на большой улицѣ. Здѣсь жить въ пятомъ этажѣ считается гораздо приличнѣе, нежели въ первомъ. Воздухъ, разумѣется, чище; но надо имѣть здоровыя легкія, чтобы дышать имъ на такой высотѣ надъ землею. Но гдѣ бы я ни дышалъ имъ, высоко ли, низко ли, пока дышу, всегда пребуду твоимъ вѣрнымъ

Д. Мельфордомъ.

   18 іюля.

-----

Къ доктору Льюизу.

   Прилегающая къ Бервику часть Шотландіи, кажется, самою природою предназначена служить границею между двумя враждебными націями. Это печальная, обширная степь, на которой ничего не растеть кромѣ вереска и папоротника; когда мы проѣзжали ею, она казалась еще печальнѣе отъ густаго тумана, едва позволявшаго отличать предметы въ двадцати шагахъ отъ экипажа. Моя сестра принялась дѣлать гримасы и подносить къ носу флаконъ; Лидди была блѣдна, а миссъ Дженкинсъ совсѣмъ упала духомъ. Но немного спустя, тумань разсѣялся: на право отъ насъ показалось море, а на лѣво, въ нѣкоторомъ отдаленіи, горы. Между ними и берегомъ лежала красивая долина, и въ ней меня всего болѣе поразило то, что она была покрыта на нѣсколько миль такою превосходною рожью, какую мнѣ когда либо удавалось видѣть въ самыхъ плодородныхъ частяхъ Англіи. Эта великолѣпная жатва разстилалась по открытымъ полямъ, безо всякой изгороди, и не имѣла инаго удобренія, кромѣ морской травы, alga marina, обильно растущей на этомъ берегу. Это доказываетъ, что здѣшніе почва и климатъ благопріятны для урожая, но земледѣліе далеко еще не достигло здѣсь того совершенства, котораго оно достигло въ Англіи. Огораживаніе полей плетнями нетолько согрѣвало бы почву и отдѣляло различные посѣвы, но и защищало бы ихъ отъ сильныхъ вѣтровъ, которымъ открыта эта часть острова.
   Дунбаръ очень удобно расположенъ для торговли и имѣетъ замѣчательную гавань, гдѣ могутъ удобно приставать небольшіе корабли. Но въ городѣ не замѣтно большой дѣятельности. Отсюда дорога къ Эдинбургу покрыта роскошными дачами, принадлежащими знати; каждая изъ нихъ окружена парками и цвѣтниками, которые очень красятъ эту плоскую и открытую мѣстность. Въ Дунбарѣ находится прекрасный паркъ съ охотничьимъ дворомъ, принадлежащій герцогу Роксбурскому; тутъ Оливеръ Кромвель имѣлъ свою главную квартиру, когда Леслей, во главѣ шотландской арміи, овладѣлъ сосѣдними горами и такъ стѣснилъ Кромвеля, что тотъ былъ бы принужденъ искать спасенія моремъ, еслибы фанатизмъ враговъ его не повредилъ успѣхамъ, которые они сдѣлали подъ предводительствомъ своего генерала. Духовенство увлекло ихъ, посредствомъ проповѣдей, молитвъ и предсказаній, сойти съ горъ и побить Филистимлянъ; они покинули свои позиціи, не взирая на всѣ усилія Леслея удержать ихъ безумный фанатизмъ. Когда Оливеръ усмотрѣлъ ихъ движеніе, то онъ вскричалъ:-- "Благодарю тебя, Боже, ты отдаешь ихъ въ руки раба твоего!" Онъ приказалъ войскамъ своимъ пѣть хвалебные псалмы, и стройными колоннами повелъ ихъ въ долину, гдѣ шотландцы были разбиты на голову. Близь Баддингтона находится одинъ барскій домъ, на постройку и украшенія котораго пошло, говорятъ, сорокъ тысячъ фунтовъ. Не скажу однако, чтобы мнѣ очень понравились архитектура и расположеніе, хотя передъ фасадомъ протекаетъ живописная рѣчка, съ очень красивыми берегами. Я намѣренъ сдѣлать визитъ лорду Элибанку, котораго имѣлъ честь знавать въ Лондонѣ, нѣсколько лѣтъ тому назадъ. Онъ живетъ въ этой части королевства, но теперь поѣхалъ къ кому-то на сѣверъ. Вы часто слышали отъ меня объ этомъ благородномъ человѣкѣ; его я всегда уважалъ за его человѣколюбіе и универсальное образованіе, къ которымъ прибавляетъ еще болѣе занимательности оригинальность его характера. Кромѣ того, въ Мессельберѣ я имѣлъ удовольствіе пить чай съ моимъ стариннымъ другомъ, мистеромъ Кардонелемъ, и въ его домѣ встрѣтилъ С--, приходскаго священника; онъ такъ плѣнилъ меня своею веселостью и разговоромъ, что я пожелалъ ближе съ нимъ познакомиться. Не удивляюсь, что шотландцы умѣютъ составлять себѣ карьеру во всѣхъ частяхъ свѣта.
   Отсюда мили четыре до Эдинбурга, и мы отправились туда морскимъ берегомъ, по мягкому песчаному грунту, покинутому водою во время отлива. Съ этой дороги, Эдинбургъ открывается не слишкомъ живописно. Глазъ смутно отличаетъ замокъ и верхнюю часть города, видъ которыхъ мѣняется съ каждымъ поворотомъ дороги, такъ что безпрестанно видишь отдѣльные куполы и башни какой нибудь великолѣпной развалины. Голирудскій дворецъ возвышается налѣво, при въѣздѣ черезъ улицу. Эта широкая, отлично вымощеная, улица, обставленная по обѣимъ сторонамъ высокими домами, могла бы считаться одною изъ лучшихъ въ Европѣ, еслибы тутъ не втерлась, неизвѣстно какимъ образомъ, на самый видъ, группа жалкихъ строеній, называемыхъ Веселыми Шалашами. Городъ расположенъ на двухъ холмахъ, раздѣленныхъ долиною, и, не смотря на всѣ свои недостатки, можетъ очень хорошо слыть за столицу небольшаго государства. Онъ полонъ народа, шума экипажей и товарныхъ возовъ. Сколько я могъ замѣтить, здѣсь не ощущается недостатка въ провизіи. Говядина и баранина здѣсь такъ же нѣжны какъ и въ Валлисѣ; море съ избыткомъ доставляетъ хорошую рыбу; мука превосходная, точно такъ же какъ и вода, хотя, боюсь, что количество послѣдней не соотвѣтствуетъ всѣмъ потребностямъ опрятности, которою, надо сознаться, наши сосѣди не очень отличаются. Вода проведена, чугунными трубами, съ сосѣдней горы въ цистерну Кэстль-Гллля, откуда другіе водопроводы снабжаютъ ею всѣ части города. Водоносы, обоихъ половъ, разносятъ ее въ бочкахъ по четвертымъ, пятымъ, восьмымъ и другимъ этажамъ домовъ, ко всѣмъ жильцамъ. Каждый этажъ обыкновенно занятъ однимъ семействомъ, а общая всѣмъ лѣстница обыкновенно находится въ весьма неопрятномъ видѣ, такъ что приходится очень осторожно ступать по ней, если идешь въ хорошихъ башмакахъ. Ничего не можетъ быть поразительнѣе разницы между тѣмъ, что видишь внѣ двери и за дверью. Порядочныя женщины очень заботятся здѣсь объ украшеніи и объ опрятности своихъ квартиръ, какъ будто стараясь, чтобы предубѣжденіе, лежащее на народѣ, не касалось частныхъ лицъ. Вамъ извѣстенъ здѣшній обычай выливать за окно всѣ нечистоты, въ извѣстный часъ ночи; этотъ обычай существуетъ также въ Испаніи, въ Португаліи, въ нѣкоторыхъ частяхъ Франціи и Испаніи. Съ этимъ я уже никакъ не могу примириться, потому что, не смотря на всѣ старанія грязовозовъ, подбирающихъ эти нечистоты на разсвѣтѣ дня, ихъ всё еще остается довольно, чтобы оскорблять зрѣніе и еще одинъ органъ у людей, неутратившихъ, вслѣдствіе привычки, всей тонкости чувствъ.
   Но на здѣшнихъ обывателей это нисколько не дѣйствуетъ, и они готовы приписывать выказываемое нами отвращеніе одной аффектаціи. Имъ, однако, не мѣшало бы имѣть немного состраданія къ чужеземцамъ, непривыкшимъ къ этого рода мукамъ, и подумать не стоитъ ли постараться отвратить отъ себя нареканіе, которому они подвергаются, въ этомъ отношеніи, со стороны своихъ сосѣдей. Что касается до поразительной вышины ихъ домовъ,-- то она нелѣпа во многихъ отношеніяхъ, но въ особенности въ одномъ; я не могу глядѣть на нихъ безъ ужаса. Каково было бы положеніе жильцовъ верхнихъ этажей, еслибы общая лѣстница была охвачена внизу огнемъ? Для предупрежденія ужасныхъ послѣдствій подобнаго случая, необходимо было бы устроить сообщеніе изъ каждаго этажа, съ тѣмъ же этажомъ смежнаго дома, чтобы люди могли спасаться въ этой крайней опасности. Но во всѣхъ частяхъ свѣта мы видимъ, что обычай сильнѣе всѣхъ предписаній осторожности и разсудка.
   Отъ часу до двухъ по полудни, въ Эдинбургѣ весь рабочій народъ, и даже люди высшаго круга, толпятся подъ открытымъ небомъ, на томъ мѣстѣ гдѣ нѣкогда стояла рыночная часовня,-- кстати замѣчу,-- любопытный образчикъ готической архитектуры, который до сей поры можно видѣть неподалеку отсюда, въ саду лорда Соммервиля. Собравшаяся толпа слушаетъ пьесы, разыгрываемыя колокольчиками на ближней башнѣ. Если музыкантъ, играющій на этихъ колокольчикахъ, и состоящій на жалованьи у города, знаетъ свое дѣло, то эту музыку слушаешь не безъ удовольствія; она имѣетъ много оригинальнаго для уха иностранца. Эдинбургскія гостинницы, кажется, еще хуже лондонскихъ; но намъ удалось, благодаря одному достойному джентльмену, которому насъ рекомендовали, найти приличную квартиру въ домѣ одной благородной вдовы, мистриссъ Локкартъ. Здѣсь я намѣренъ оставаться, пока не пересмотрю всего что есть замѣчательнаго въ столицѣ и въ ея окрестностяхъ. Я ужь начинаю чувствовать благотворное дѣйствіе движенія: ѣмъ какъ полевой работникъ; сплю безъ просыпа отъ полночи до восьми часовъ утра и постоянно нахожусь въ хорошемъ расположеніи духа, равно далекомъ и отъ раздражительности и отъ апатіи. Но каковы бы ни были приливы и отливы моего расположенія духа, я ни на минуту не престану быть вашимъ преданнѣйшимъ другомъ и слугою.

М. Брэмбль.

   Эдинбургъ, 18 іюля.

-----

Къ миссъ Мери Джонсъ, въ Брэмльтонъ-Голлъ.

   Милая Мери, эсквайръ былъ такъ добръ, что взялся отправить мое письмо вмѣстѣ съ своимъ въ одномъ пакетѣ. О Мери Джонсъ, Мери Джонсъ! какія я перенесла тяжелыя испытанія! Помоги мнѣ Боже! Демонъ задумалъ искусить меня въ видѣ Деттона, камердинера молодаго эсквайра; но Господь Богъ предохранилъ меня. Я думала, что не великъ грѣхь сходить, въ Ньюкэстлѣ, въ театръ, причесавшись по парижской модѣ. Я, правда, кромѣ того, подрумянилась, но только потому, что онъ говорилъ будто я очень блѣдна; ну я и позволила ему притереть мнѣ немножко щеки испанскимъ масломъ. Но вообрази, при выходѣ изъ театра на насъ набросилась цѣлая толпа школьниковъ и всякой сволочи, думающей что всякій долженъ ходить оборвышемъ, и ну честить меня и "непотребной, и росписанной Изавелью," да еще, ко всему этому, швырять въ меня грязью, такъ что теперь хоть брось мой кружевной уборъ, что я купила за семь шиллинговъ въ Лондонѣ, у горничной мистриссъ Грискинъ, и только что обновила.
   Когда я спросила мистера Клинкера отчего меня называли Изавелью, онъ сунулъ мнѣ въ руки библію и тамъ я прочла, что Изавель была непотребная женщина, которая румянилась и бѣлилась, и что она была выброшена за окно, а собаки пришли и стали лизать ея кровь. Но вѣдь я не такая и Богъ избавитъ меня отъ этого, чтобы собаки стали лизать мою кровь. Вотъ еще, да сохрани Господи. Чтоже касается до Деттона, то, послѣ всѣхъ ухаживаній и комплиментовъ, онъ возьми, да и убѣги съ невѣстою одного ирландца, сдѣлавъ и своему барину, и мнѣ французскій книксенъ. Ну ужъ я -- то, конечно, не дала бы и фарсинга за то, чтобы онъ возвратился; но зла я была на него ужасно. Барышня моя взгрызлась на меня какъ бѣшеная; но меня утѣшило то, что вся семья за меня вступилась и даже мистеръ Клинкеръ на колѣнахъ просилъ за меня. А Богу извѣстно сколько онъ имѣетъ причинъ жаловаться на меня; но это добрая душа. Въ ней столько христіанскаго милосердія, что ужь, конечно, ей за это будетъ когда нибудь награда.
   Теперь, милая Мэри, мы находимся въ Адинборгѣ, среди шотландцевъ. Они довольно учтивы, за наши деньги, хотя я и не понимаю что они говорятъ. Но что они тамъ ни говори, а насъ не проведутъ. Они, напримѣръ, вывѣшиваютъ на домахъ билеты, что отдаются квартиры "со всѣми удобствами," а какъ посмотришь, такъ въ цѣломъ государствѣ пѣть главнаго удобства. Въ ушатъ съ двумя перекладинами сливаютъ, днемъ, всѣ нечистоты; а въ десять часовъ вечера весь этотъ запасъ выливается изъ окна въ проулокъ позади дома. Служанка только крикнетъ прохожимъ:-- "Берегись!" -- то есть: "Богъ тебя храни, чтобы на голову не попало." И это дѣлается такъ каждый вечеръ, изъ каждаго дома, въ Адинборгѣ. Можешь вообразить, Мери, какой здѣсь, отъ этого пріятный запахъ; но говорятъ, будто это здорово; должно быть; я тоже думаю. Сидя среди всѣхъ этихъ благовоній и раздумывая объ Иезавели и о мистерѣ Клинкерѣ, я чуть было не упала въ обморокъ; но эта, съ позволенія сказать, вонь такъ сильно ударила мнѣ въ носъ, что я три раза чихнула и по чувствовала удивительное облегченіе. Отъ этого-то, вѣроятно, въ Адинборгѣ ни съ кѣмъ и не приключается обмороковъ.
   Меня увѣряли, будто бы здѣсь рѣшительно нечего ѣсть кромѣ овсянаго хлѣба, да бараньихъ головъ; и какъ это мнѣ, глупой, не пришло въ голову, что вѣдь не можетъ же быть головы безъ тѣла! Не далѣе какъ вотъ сегодня я ѣла превкусную баранью ногу съ цвѣтной капустой; а овсяный хлѣбъ я предоставляю здѣшнимъ слугамъ: это все такой бѣдный народъ,-- ни чулокъ на немъ, ни башмаковъ нѣтъ. Мистеръ Клинкеръ говорилъ мнѣ, что здѣсь большое сборище вѣрующихъ. Ужь боюсь я, очень боюсь, чтобы кто нибудь изъ нашей семьи не совратился съ истиннаго пути. Захоти я болтать, нашлось бы у меня много секретовъ. У насъ ужъ были любезности да подмигиванья между нашею барышнею и однимъ старымъ шотландскимъ офицеромъ, по имени Кисмикаго. Онъ похожъ на пугало, которое садовники выставляютъ чтобы отгонять воробьевъ. Что-то ужъ изъ этого будетъ? одинъ Богъ вѣдаетъ. Но чтобы тамъ ни было, по крайней мѣрѣ никто не можетъ сказать, чтобы я хоть заикнулась объ этомъ дѣлѣ. Поклонись отъ меня хорошенько Селли и кухаркѣ. Надѣюсь, что вы получили азбуку и что съумѣете извлечь изъ нея для себя пользу; это постоянная молитва твоей вѣрной подруги,

У. Дженкинсъ.

   Адинборгъ, 18 іюля.

------

Къ сэру Уаткину Филлипсу, въ Оксфордъ.

   Если я еще долѣе останусь въ Эдинбургѣ, то я превращусь въ совершеннаго Каледонійца. Дядя увѣряетъ, что я уже усвоилъ себѣ здѣшнее произношеніе. Здѣшній народъ такъ общителенъ и внимателенъ къ иностранцамъ, что я незамѣтно втянулся во всѣ его привычки и обычаи, хотя они гораздо болѣе отличны отъ нашихъ, нежели ты можешь себѣ вообразить. Но эта разница, чрезвычайно поражавшая меня въ началѣ, стала мнѣ теперь едва замѣтна и ухо мое вполнѣ примирилось съ шотландскимъ произношеніемъ. Я нахожу его даже пріятнымъ въ устахъ хорошенькой женщины. Это нѣчто въ родѣ дорическаго нарѣчія, имѣющее въ себѣ что-то восхитительно патріархальное. Ты не можешь себѣ вообразить какъ насъ приняли и обласкали въ добромъ городѣ Эдинбургѣ, гдѣ мы, благодаря особой милости магистратуры, приняты въ число согражданъ и общинниковъ.
   У меня было престранное порученіе изъ Бата къ одному изъ здѣшнихъ жителей. Узнавъ о нашемъ намѣреніи побывать въ Эдинбургѣ, Куинъ вручилъ мнѣ гинею, прося выпить на неё въ тавернѣ съ однимъ его другомъ и собутыльникомъ, мистеромъ P.* С.*, здѣшнимъ адвокатомъ. Я принялъ порученіе и, взявъ гинею, сказалъ ему: -- "хорошо, вы даете мнѣ на водку." "И на головную боль, если хорошо выпьете",-- прибавилъ онъ, смѣясь. Я явился къ мистеру С*, который принялъ меня съ отверстыми объятіями и, выслушавъ мой вызовъ, назначилъ мнѣ свиданіе. Онъ позаботился, чтобы было веселое общество, и я провелъ время чрезвычайно пріятно, сдѣлавъ всё, чтобы поддержать свою репутацію передъ Куиномъ и мистеромъ С.* Но увы! я былъ новичекъ между ветеранами, которые изъ снисхожденія къ моей молодости отправили меня домой по утру, неизвѣстнымъ мнѣ способомъ. Однако, насчетъ головной боли, Куинъ ошибся: кларетъ былъ слишкомъ благороденъ, чтобы съиграть со мною еще и эту шутку.
   Пока мистеръ Брэмбль ведетъ пренія съ здѣшними учеными, а дамы наши отдаютъ визиты шотландскимъ леди, этимъ милѣйшимъ созданіямъ на землѣ, я провожу время среди эдинбургской молодежи. Я замѣчаю въ этой молодежи, кромѣ большаго запаса остроумія и живости, много тонкой хитрости и умѣнья владѣть собою,-- качества, которыя по часто встрѣчаются у ея сосѣдей, особенно въ лучшую пору молодости. Шотландецъ не выронитъ ни малѣйшаго намека, который могъ бы принять за личность кто либо изъ собесѣдниковъ. Споровъ за національность здѣсь никогда не слышно. Въ этомъ отношеніи, надо сознаться, мы и несправедливы, и неблагодарны къ шотландцамъ, потому что, на сколько я могу судить, они искренно расположены къ англичанамъ, и не иначе отзываются о нашей странѣ, какъ съ большимъ уваженіемъ. Но несмотря на это, они ни мало не подражаютъ намъ въ нашихъ модахъ и въ нашихъ свѣтскихъ порокахъ. Всѣ ихъ обычаи и отправленія общественной и частной жизни, всѣ ихъ занятія и увеселенія носятъ свой собственный отпечатокъ. Это явно обозначается въ ихъ пріёмахъ, одеждѣ, наружности, музыкѣ и даже въ ихъ кухнѣ. Нашъ эсквайръ говоритъ, что не знаетъ народа, который бы болѣе рѣзко отличался своимъ національнымъ характеромъ. Упомянувъ о кухнѣ, слѣдуетъ сказать, что многіе изъ здѣшнихъ блюдъ я нахожу не только вкусными, но даже тонкими; впрочемъ я еще не на столько ошотландился, чтобы наслаждаться подпалеными бараньими головами и колбасами, которыми угощали насъ на обѣдѣ у мистера Мичельсона. Первыя напомнили мнѣ исторію Конго, гдѣ я читалъ, что головы негровъ публично продаются на рынкахъ; послѣднія, представляющія смѣсь крошеныхъ легкихъ, печени, сала, овсяной муки, лука и перца, которыми начиняется бараній желудокъ, произвели на мой собственный самое быстрое дѣйствіе и заставили поблѣднѣть нѣжную миссъ Тэбби. Замѣтивъ все это, хозяинъ тотчасъ же подалъ знакъ убрать со стола предметъ нашего отвращенія. Вообще, шотландцы очень любятъ эти колбасы, такъ же какъ и свой овсяный хлѣбъ; любятъ, такъ сказать, патріотически. Овсяный хлѣбъ видишь на каждомъ столѣ въ формѣ тонкихъ, треугольныхъ булокъ; онѣ пекутся на желѣзныхъ листахъ и называются поясками. Большая часть здѣшнихъ уроженцевъ, даже изъ высшаго класса, предпочитаетъ это печенье пшеничному хлѣбу, который здѣсь также превосходенъ. Помнишь какъ мы выводили изъ себя бѣднаго Моррея, въ Баліоль-Коллегіи, спрашивая его, правда ли что въ Шотландіи нѣтъ иныхъ фруктовъ, кромѣ рѣпы? Дѣйствительно, я видѣлъ на столахъ рѣпу, но только не для дессерта, а въ видѣ hors d'oeuvres, точно такъ же какъ во Франціи и въ Италіи подается, между двухъ болѣе питательныхъ блюдъ, рѣдиска. Но слѣдуетъ замѣтить, что здѣшняя рѣпа на столько же превосходитъ въ сочности и мягкости англійскую, на сколько дыня превосходитъ кочанъ капусты. Эта рѣпа мала и конусообразна, съ тончайшею и желтою кожицею; кромѣ пріятнаго вкуса, она отличается еще и тѣмъ качествомъ, что предохраняетъ отъ скорбута. Въ ягодахъ, особенно въ вишняхъ, смородинѣ и крыжовникѣ здѣсь также нѣтъ недостатка; а въ окрестныхъ садахъ, гдѣ живетъ здѣшняя знать, теперь уже улыбаются абрикосы, персики и даже виноградъ. Мало того, неподалеку отъ Эдинбурга мнѣ удалось полюбоваться ананасами. Впрочемъ чему же тутъ удивляться, если взять во вниманіе ничтожную разницу между здѣшнимъ климатомъ и лондонскимъ.
   Мы вынесли много удовольствія изъ нашего обзора всѣхъ замѣчательностей города и его окрестностей, миль на десять вокругъ.
   Въ замкѣ находятся королевскіе покои, гдѣ иногда останавливаются наши государи; тутъ же хранятся королевскія регаліи,-- то есть корона, говорятъ, чрезвычайно драгоцѣнная, скипетръ и государственный мечъ, осыпанный драгоцѣнными каменьями. Народъ чрезвычайно дорожитъ этими символами. Во время собранія соединеннаго парламента, разнесся было слухъ, что регаліи перенесены въ Лондонъ; народъ возсталъ съ такою яростію, что разорвалъ бы въ куски лорда-намѣстника, еслибы тотъ по успокоилъ его, показавъ ему сокровища.
   Голирудскій дворецъ отличается очень изящною архитектурою, но построенъ въ темной и, мнѣ кажется, нездоровой мѣстности. Его какъ будто старались спрятать отъ глазъ. Комнаты обширны, но пусты; что же касается до портретовъ шотландскихъ королей, начиная отъ Фергуса I, до короля Уильяма, то они очень плохо намалеваны, большею частію однимъ мастеромъ; лица вымышлены или написаны съ наемныхъ натурщиковъ. Въ Эдинбургѣ мы пользуемся въ малонъ видѣ всѣми лондонскими удовольствіями. Здѣсь бываютъ очень хорошіе концерты, въ которыхъ участвуетъ множество любителей, играющихъ на различныхъ инструментахъ. Всѣ шотландцы музыканты. Кого бы вы ни встрѣтили, каждый играетъ либо на флейтѣ, либо на віолончели, либо на скрипкѣ. Композиціи одного здѣшняго знатнаго лица имѣютъ всемірную извѣстность. Здѣсь имѣется недурная труппа актеровъ и, въ настоящее время, идетъ подписка на постройку новаго театра. Но болѣе всѣхъ другихъ общественныхъ удовольствій мнѣ нравятся здѣшнія собранія.
   Мы были на охотничьемъ балѣ и я былъ совершенно поражонъ при видѣ такого множества хорошенькихъ женщинъ. Англичане не переѣзжавшіе Твида несправедливо предполагаютъ, что шотландскія дамы не отличаются внѣшними достоинствами; я положительно объявляю, что мнѣ никогда не удавалось видѣть разомъ столько красавицъ, сколько я видѣлъ ихъ при этомъ случаѣ. Во время лейтскихъ скачекъ сюда съѣзжается лучшее общество изъ отдаленныхъ провинцій, такъ что, я полагаю, мы видѣли всѣхъ красавицъ здѣшняго края. Впечатлѣніе было такъ сильно, что сердце мое едва устояло. Между нами сказать, оно понесло сильный ущербъ отъ огненныхъ глазокъ прелестной миссъ Р*, съ которою я имѣлъ честь танцовать на этомъ балѣ. Графиня Мельвиль обратила на себя всѣ взоры и произвела общій восторгъ; съ нею была миленькая миссъ Гривъ, также одержавшая много побѣдъ. Должно сказать, что и сестра моя Лидди не осталась незамѣченною въ этомъ обществѣ. Она пріобрѣла извѣстность въ Эдинбургѣ, подъ именемъ Кэмбрійской красавицы, и за неё было уже провозглашено множество тостовъ. Но на этомъ балѣ съ бѣдною дѣвочкою случилось приключеніе, приведшее насъ въ большое затрудненіе. Её пригласилъ на менуэтъ какой-то молодой джентльменъ, живое подобіе негодяя Вильсона, и это неожиданное явленіе поразило её до такой степени, что она упала въ обморокъ. Я называю Вильсона негодяемъ, потому что,-- будь онъ благородный человѣкъ, съ честными намѣреніями,-- онъ давно бы уже выказалъ себя въ своемъ настоящемъ видѣ. Признаюсь, во мнѣ кипитъ кровь отъ негодованія, когда я только подумаю о наглости этого человѣка; накажи меня Богъ, если я когда нибудь... Но что же я клянусь какъ баба! Время, быть можетъ, представитъ мнѣ случай... Благодаря Бога, причина обморока сестры осталась тайною. Распорядительница бала приписала его жару и увела Лидди въ другую комнату, гдѣ она вскорѣ пришла въ себя и могла принять участіе въ кадриляхъ. Шотландскіе кавалеры танцуютъ ихъ съ такою замысловатостью и оживленіемъ, что увлекаютъ своихъ дамъ до степени собственной своей веселости. Я полагаю, что тетушка Тебита питала надежду покорить себѣ кого нибудь на этомъ балѣ; у нея нѣсколько дней до того происходили совѣщанія съ модистками и швеями приглашенными для этого случая. Она явилась на балъ въ платьѣ дама, такомъ толстомъ и тяжеломъ, что при одномъ взглядѣ на него, въ это время года, у человѣка съ нѣкоторою долею воображенія, долженъ былъ выступить потъ. Она протанцовала менуетъ съ нашимъ другомъ, мистеромъ Мичольсономъ, доведшимъ до этой степени свою любезность и гостепріимство; потомъ была вторично приглашена лордомъ Беллимагуэпль, который, войдя въ залъ, не успѣлъ отыскать себѣ другой дамы. Но такъ какъ первый -- женатый человѣкъ, а второй -- не обратилъ большаго вниманія на ея прелести, оставшіяся стольже мало замѣчеными и со стороны остального общества, то она сдѣлалась недовольна и придирчива. За ужиномъ она замѣтила, что шотландцы становятся очень пріятными людьми, когда нѣсколько образуютъ себя путешествіемъ и пожалѣла, что не всѣ они стараются побывать за границею. О женщинахъ она сказала, что онѣ неуклюжи и не имѣютъ ничего женственнаго; что, танцуя, онѣ скачутъ какъ жеребята и не имѣютъ понятія о граціи движеній, а одѣваются ужасающимъ образомъ. Но, по правдѣ сказать, самою смѣшною и самою дурно одѣтою личностью, въ цѣломъ обществѣ, была сама миссъ Тэбби. Пренебреженіе къ ной кавалеровъ вообще расположило её къ недовольству; она стала находить, что въ Эдинбургѣ всё дурно, и начала было докучать брату, чтобы уѣхать отсюда; но теперь религія снова примирила её съ Эдинбургомъ. Здѣсь есть секта фанатиковъ, отдѣлившихся отъ господствующей церкви подъ именемъ Отпадшихъ. Они не признаютъ земнаго главы надъ церковью, отвергаютъ покровительство свѣтской власти и придерживаются ученія методистовъ о возрожденіи, о новомъ свѣтѣ, о дѣйствіи благодати и о недостаточности добрыхъ дѣлъ. Миссъ Тэбби, вмѣстѣ съ Гэмфри Клинкеромъ, была допущена на одну изъ ихъ сходокъ, и оба они возвратились оттуда проникнутые набожностію. Тетушкѣ удалось познакомиться съ однимъ набожнымъ человѣкомъ, мистеромъ Моффетомъ; онъ строго блюдетъ всѣ обряды и поддерживаетъ её на томъ же пути.
   Мнѣ никогда не случалось видѣть на англійскихъ скачкахъ такого стеченія избраннаго общества, какое я видѣлъ здѣсь, на скачкахъ въ Лейтѣ. Тутъ же по близости, на поляхъ, Эдинбургскіе жители упражняются въ игрѣ, называемой гольфомъ. Они употребляютъ для этого особый родъ палокъ, съ оконечностью въ видѣ рога, и маленькіе, эластичные, кожаные шары, набитые пухомъ, которые менѣе обыкновенныхъ мячей, но гораздо болѣе упруги. Они перебрасываютъ эти шары съ такою силою и ловкостью, что они летятъ въ неизмѣримое разстояніе. Шотландцы очень любятъ это упражненіе и, когда позволяетъ погода, собираются толпами, начиная отъ высшаго сановника, до послѣдняго блузника, и съ величайшимъ любопытствомъ слѣдятъ за летающими шарами. Между прочими игроками мнѣ указали на особый разрядъ гольферовъ, изъ которыхъ младшему за восемьдесятъ лѣтъ. Всѣ они люди съ достаткомъ, проведшіе большую часть жизни въ этомъ занятіи, не испытавъ отъ него ни утомленія ни скуки; они ни разу не легли спать, не опорожнивъ бутылки кларета. Такое непрерывное тѣлесное упражненіе, въ соединеніи съ раздражительнымъ морскимъ воздухомъ, безъ сомнѣнія должно поддерживать аппетитъ и предохранять тѣло отъ всякаго разслабленія.
   Скачки въ Лейтѣ дали поводъ еще къ одному, очень странному празднику. Въ Эдинбургѣ есть особый классъ, или цехъ, разсыльныхъ, называемыхъ кауди, которые бѣгаютъ, вечеромъ, по улицамъ, съ бумажными фонарями, и очень полезны для разноски писемъ. Этотъ народъ, оборванный и грубый, въ обращеніи, смышленъ удивительно и славится честностью, такъ что не было примѣровъ, чтобы кауди кого либо обманулъ. Смѣтливость ихъ такъ велика, что нѣтъ человѣка въ городѣ, нѣтъ иностранца, котораго бы они не знали, если онъ пробылъ двадцать четыре часа въ Эдинбургѣ; никакое частное дѣло не можетъ укрыться отъ ихъ проницательности. Въ особенности славятся они ловкостью, съ которою исполняютъ нѣкоторыя изъ обязанностей Меркурія, хотя самъ я и не могу судить объ этомъ, потому что не употреблялъ ихъ по этой части. Еслибъ мнѣ встрѣтилась подобная надобность, то мой собственный слуга, Эрчи М'Эльпайнъ, имѣетъ всѣ качества любаго Эдинбургскаго кауди, и едвали я ошибаюсь полагая, что онъ когда-то принадлежалъ къ ихъ братству, но какъ бы тамъ ни было, а эти господа положили дать обѣдъ и балъ въ Лейтѣ, на которые офиціально пригласили всю значительную молодежь, съѣхавшуюся на скачки; приглашеніе сопровождалось обѣщаніемъ, что всѣ знаменитыя камеліи украсятъ своимъ присутствіемъ этотъ праздникъ. Я также получилъ приглашеніе и отправился съ полдюжиною моихъ знакомыхъ. Въ огромной залѣ былъ накрытъ цѣлый рядъ столовъ, соединенныхъ въ одинъ, за который усѣлось все общество, человѣкъ восемьдесятъ, такъ что лорды и джентльмены перемѣшались съ кауди и съ куртизанками, какъ въ былое время, на римскихъ сатурналіяхъ, перемѣшивались рабы съ своими властелинами. Распорядителемъ былъ кауди Фрезеръ, старый грѣшникъ, сидѣвшій въ концѣ стола: онъ очень хорошо извѣстенъ всѣмъ гостямъ, какъ прекраснаго такъ и непрекраснаго пола, и очень любимъ за веселость и смѣтливость. Онъ распоряжался блюдами, и винами и наблюдалъ, чтобы всѣ его собратья явились прилично и чисто одѣтыми. На немъ самомъ былъ надѣтъ, въ честь праздника, парикъ съ тремя хвостиками. Обѣдъ былъ, могу тебя увѣрить, изященъ, обиленъ и приправленъ тысячью остротъ, возбуждавшихъ общую веселость и хохотъ. Послѣ дессерта, мистеръ Фрезеръ предложилъ слѣдующіе тосты, которыхъ я не берусь объяснять: -- "За лучшую во всемъ христіанскомъ мірѣ" -- "За желаніе нищаго" -- "За короля и за церковь" -- "За Великобританію и за Ирландію." -- Потомъ, наполнивъ бокалъ, онъ обратился ко мнѣ и произнесъ: "мистеръ Мельфордъ, за неразрывный союзъ Джона Буля съ его сестрою Моджи." Слѣдующая особа, къ которой онъ обратился, была одно знатное лицо, долго, проживавшее въ чужихъ краяхъ.-- "Милордъ!-- воскликнулъ Фрезеръ,-- этотъ бокалъ налитъ за здравіе тѣхъ изъ нашихъ благородныхъ лордовъ, которые на столько любятъ свою отчизну, что проживаютъ въ ней свои доходы." Онъ обратился еще къ одному члену парламента съ слѣдующими словами: -- "Надѣюсь мистеръ -- что вы не откажетесь присоединиться къ тосту, если я провозглашу: стыдъ и позоръ каждому шотландцу, который продаетъ свой голосъ и свою совѣсть!" Третьею колкостью онъ задѣлъ богато-одѣтаго господина, начавшаго карьеру съ мелкихъ дѣлишекъ и разбогатѣвшаго благодаря игрѣ.-- "Многія лѣта,-- сказалъ онъ, наполнивъ стаканъ и обращаясь къ этой личности;-- многія лѣта удалому воину, ушедшему въ походъ съ пустымъ ранцемъ, и возвратившемуся съ полнымъ мѣшкомъ серебра"
   Всѣ эти тосты были встрѣчены громкимъ взрывомъ рукоплесканій. Фрезеръ потребовалъ, наконецъ, большіе стаканы, и, наполнивъ свой собственный до краевъ, поднялся съ мѣста, чему послѣдовали и всѣ его товарищи.-- "Милорды и джентльмены,-- сказалъ онъ,-- это нашъ благодарственный тостъ за великую и незаслуженую честь, которую вы оказали сегодня вашимъ бѣднымъ слугамъ." Послѣ этихъ словъ, онъ и его товарищи осушили залпомъ свои стаканы и, вставши съ своихъ мѣстъ, размѣстились каждый позади одного изъ гостей, говоря:-- "Теперь мы снова кауди вашихъ милостей."
   Знатное лицо, которое было задѣто первымъ намёкомъ мистера Фрезера, возстало противъ этого самоуничиженія. Оно замѣтило, что такъ какъ гости собрались по приглашенію кауди, то они надѣются пользоваться до конца ихъ гостепріимствомъ.-- "Ни за что, милордъ,-- возразилъ Фрезеръ,-- ни за что въ свѣтѣ не способенъ я на такую дерзость. Я отъ роду не позволялъ себѣ оскорбить джентльмена, а теперь и подавно не рѣшусь быть нахаломъ въ такомъ благородномъ обществѣ." -- "Хорошо, сказалъ его милость, такъ какъ ты не скупился на остроуміе, то ты въ правѣ поберечь свои деньги. Ты далъ мнѣ добрый совѣтъ я я постараюсь имъ воспользоваться. Если ты добровольно оставляешь свое мѣсто, то я займу его, съ позволенія всѣхъ этихъ господь и буду очень доволенъ, если меня признаютъ "отцемъ праздника".
   Онъ немедленно былъ признанъ предсѣдательствующимъ лицомъ и провозглашенъ тостомъ въ этомъ званіи.
   Кларетъ продолжалъ непрерывно ходить по рукамъ, пока наконецъ стаканы не заплясали по столу; это было, можетъ быть, знакомъ для дамъ потребовать музыку. Въ восемь часовъ вечера, балъ начался въ другой залѣ; въ полночь сѣли за ужинъ; но когда я возвращался домой, на дворѣ былъ уже день и благородному лорду, безъ сомнѣнія, пришлось уплатить изрядный счетецъ.
   Однимъ словомъ, я такъ кучу эти послѣднія недѣли, что дядя начинаетъ опасаться за мое здоровье, онъ очень серьёзно утверждаетъ, что всѣ его собственныя болѣзни происходятъ отъ невоздержной жизни въ молодости. Миссъ Тебита увѣряетъ, что было бы гораздо полезнѣе для моей души и для моего тѣла, еслибъ я, вмѣсто того, чтобы посѣщать эти сцены разврата, отправился, съ мистеромъ Моффетомъ и съ нею послушать проповѣди мистера Коркинделя. Клинкеръ часто, вздыхая, уговариваетъ меня беречь мое драгоцѣнное здоровье и даже Эрчи М'Эльпайнъ, когда немножко подопьетъ (что случается съ нимъ чаще, нежели бы я желалъ) читаетъ мнѣ длинныя наставленія о воздержаніи и умѣренности; онъ выказывается при этомъ такимъ краснорѣчивымъ мудрецомъ, что я готовъ бы охотно пожертвовать и нравоученіями его и услугами, еслибы имѣлъ возможность предложить ему каѳедру профессора. Что же касается до меня, то я по горло сытъ нравоученіями еще отъ Оксфордскаго университета.
   Я однако, не на столько завертѣлся въ Эдинбургскихъ кутежахъ, чтобы не принимать участія въ нашихъ семейныхъ удовольствіямъ. Мы не только осмотрѣли всѣ виллы и деревни на десять миль въ окрестностяхъ столицы, но даже проѣхали по Франсу, рукаву моря, шириною миль на семь, отдѣляющему Лосіанъ отъ такъ называемаго здѣсь "Файфскаго Королевства". По этому заливу ходитъ множество большихъ лодокъ, для перевоза пассажировъ отъ Лейта къ Кингорну, небольшому мѣстечку на противоположномъ берегу. Дня три тому назадъ, вся наша семья отправлялась въ экскурсію на одной изъ такихъ лодокъ. Не участвовала одна Лидди, которая ужасно боится воды. Мы оставили её подъ покровительствомъ мистриссъ Мичельсонъ. Доѣхавъ благополучно и скоро до Файфа, мы осмотрѣли тамъ нѣсколько бѣдныхъ городковъ, лежащихъ на берегу моря, въ томъ числѣ городокъ св. Андрея, остовъ нѣкогда значительнаго города. Но намъ гораздо болѣе понравились красивыя дачи и замки, которыхъ множество въ этой части Шотландіи. Вчера мы, точно также водою, при легкомъ вѣтрѣ и хорошей погодѣ, возвращались въ Лейтъ, какъ вдругъ, на полпути, тучи внезапно заволокли небо, вѣтеръ перемѣнился и хлеснуль намъ прямо въ лицо. Намъ пришлось обратиться назадъ и лавировать во весь остальной путь. Непогода вскорѣ обратилась въ бурю, съ дождемъ и вѣтромъ и съ такимъ густымъ туманомъ, что нельзя было различить ни города Лейта, куда мы возвращались, ни эдинбургскаго замка, не смотря на его высокое положеніе. Нечего и говорить, что всѣ мы порядкомъ струсили; къ этому еще со многими пассажирами приключилась морская болѣзнь и сильная рвота. Тетушка уговорила своего брата заставить перевозчиковъ вернуться въ Кингорнъ; это средство было имъ предложено, но тѣ увѣряли, что нѣтъ никакой опасности. Тетушка принялась бранить ихъ за упрямство и настаивала, чтобы дядя, какъ мирный судья, требовалъ отъ нихъ послушанія. Какъ ни былъ дядя разстроенъ и сердитъ, но не могъ не расхохотаться при такомъ мудромъ предложеніи; онъ объяснилъ ей, что власть его не распространяется такъ далеко; но если бы и распространялась, то онъ не помѣшалъ бы людямъ дѣлать свое дѣло, потому что не можетъ указывать имъ въ ихъ собственномъ ремеслѣ. Миссъ Уинифредъ Дженкинсъ производила общее очищеніе, и совѣсти, и желудка, съ помощью Гэмфри Клинкера, который присоединялся къ ней и въ томъ, и въ другомъ. Убѣдясь, что намъ уже не долго оставалось жить, онъ предложилъ духовныя утѣшенія миссъ Тебитѣ; но та съ отвращеніемъ отвергала ихъ, говоря, чтобы онъ шелъ проповѣдывать тѣмъ, кто способенъ теперь слушать эти глупости. Дядя сидѣлъ крѣпко задумавшись и не говорилъ ни слова; слуга мой, Эрчи, прибѣгнулъ къ бутылкѣ и такъ усердно упражнялся съ нею, что я подумалъ,-- не далъ ли онъ себѣ слова умереть, захлебнувшись скорѣе чѣмъ нибудь другимъ, нежели морскою водою; но водка уже не производила на него никакого дѣйствія, какъ будто это была та же вода. Что касается до меня, то я былъ такъ перевернутъ морскою болѣзнью, что ни о чемъ болѣе не могъ думать. Волны, между тѣмъ, вздымались какъ горы; лодка трещала, будто распадаясь въ дребезги; снасти обрывались, вѣтеръ ревѣлъ; молнія сверкала, громъ такъ и раскатывался и дождь лилъ потопомъ. Каждый разъ, какъ наклоняло лодку, насъ обдавало водою съ самой головы. Послѣ продолжительнаго лавированія, насъ отнесло такъ далеко, что лодочники опасались, что насъ застигнетъ отливъ. Но къ счастію лодку успѣли направить къ плотинѣ и во второмъ часу дня мы наконецъ, вступили на берегъ.
   -- "Ужь конечно мы всѣ погибли бы, если бы не были подъ особымъ покровительствомъ Провидѣнія!" вскричала миссъ Тебита, ощутивъ подъ ногами твердую землю.
   -- "Это такъ, сказалъ дядя, но я одного мнѣнія съ тѣмъ шотландцемъ, который, когда его другъ, послѣ подобнаго же путешествія, замѣтилъ ему, что онъ много обязанъ Провидѣнію, отвѣчалъ: -- согласенъ: но только, клянусь душою, я не поѣду болѣе водою пока стоитъ Стирлинскій мостъ." Стирлинскій мостъ находится миляхъ въ двадцати отсюда, то есть, отъ устья форта.
   Не замѣтно, чтобы здоровье нашего эсквайра пострадало отъ этого приключенія; но Лидди начинаетъ у насъ хворать. Мнѣ кажется, болѣзнь этой бѣдной дѣвочки душевная, что меня сильно заботитъ, потому что она -- премилое созданіе.
   Завтра, либо послѣ завтра, мы отправляемся въ Стирлинъ и въ Гласго. Мы намѣрены также проникнуть въ горную часть Шотландіи, прежде нежели вернемся въ югъ. Напомни обо мнѣ всѣмъ друзьямъ и считай меня навсегда преданнымъ тебѣ,

Д. Мельфордомъ.

   Эдинбургъ, 8 августа.

------

Къ доктору Льюизу.

   Я былъ бы неблагодарнымъ, любезный Льюизъ, еслибы не думалъ и не отзывался благопріятно о народѣ, среди котораго я, въ нѣсколько недѣль, нашелъ болѣе ласки, гостепріимства и пищи для любознательности, нежели въ иной странѣ въ теченіе всей моей жизни. Легко можетъ быть, что благодарность дѣлаетъ меня пристрастнымъ въ моихъ наблюденіяхъ, такъ какъ человѣкъ вообще склоненъ поддаваться своимъ личнымъ впечатлѣніямъ и судить объ общемъ по частному. Впрочемъ если даже я пристрастенъ, то это имѣетъ своего рода оправданіе, въ томъ отношеніи, что доказываетъ мое исправленіе отъ предразсудковъ, съ которыми я взросъ.
   Первое впечатлѣніе, испытываемое въ этой странѣ англичаниномъ, нисколько неспособно поколебать этихъ предразсудковъ; онъ обыкновенно сравниваетъ все видимое съ тѣмъ же самымъ въ его собственной странѣ, а это сравненіе оказывается неблагопріятнымъ для Шотландіи, по всѣмъ внѣшнимъ признакамъ, по земледѣлію, по общему виду народа и по нарѣчію. Меня не на столько убѣдили аргументы мистера Лисмагаго, чтобы я пересталъ находить, что для Шотландцевъ было бы полезно принять выговоръ и нарѣчіе англичанъ; въ особенности для тѣхъ, кто намѣревается искать счастія въ Англіи. Я знаю по опыту какъ охотно англичанинъ поддается слуху своему и какъ склоненъ смѣяться, если слышитъ свой языкъ, произносимый иностраннымъ или провинціальнымъ выговоромъ. Я зналъ одного члена нижней палаты, который выражался съ рѣдкою энергіею и точностью, и при всемъ томъ никогда не могъ овладѣть вниманіемъ слушателей, потому что дѣлалъ свои замѣчанія на шотландскомъ нарѣчіи, придающемъ (не въ обиду будь сказано лейтенанту Лисмагаго) нѣчто грубое выраженію самыхъ возвышенныхъ чувствъ. Я высказалъ свое мнѣніе на этотъ счетъ нѣсколькимъ изъ образованнѣйшихъ шотландцевъ, прибавивъ, что еслибы всѣ они, въ молодости, поучились нашему коренному выговору у двухъ, трехъ природныхъ англичанъ, то лѣтъ черезъ двадцать, не осталось бы и слѣдовъ разницы въ нарѣчіи между эдинбургскую и лондонскою молодежью.
   Гражданскіе порядки здѣшней страны и ея столицы устроены по совершенно инымъ образцамъ, чѣмъ въ Англіи, исключая нѣкоторыхъ учрежденій, составляющихъ необходимое слѣдствіе союза. Здѣшній гражданскій судъ отличается большимъ достоинствомъ и состоитъ изъ уважаемыхъ людей. Я присутствовалъ на нѣсколькихъ процессахъ и съ удовольствіемъ слушалъ рѣчи адвокатовъ, не имѣвшія недостатка ни въ доводахъ, ни въ краснорѣчіи. Законодательство шотландцевъ основано большею частію на римскомъ правѣ, и потому ихъ процедура значительно разнится отъ процедуры англійскихъ судовъ; но я отдаю преимущество первой за обычай выслушиванія свидѣтелей порознь. Точно также я нахожу, что въ составѣ здѣшняго суда присяжныхъ не замѣчается того зла, о которомъ я упоминалъ въ прошломъ письмѣ, приводя слова Лисмагаго.
   Эдинбургскій университетъ имѣетъ отличныхъ профессоровъ по всѣмъ отраслямъ наукъ; здѣшняя же медицинская школа славится по всей Европѣ. Студенты медицины имѣютъ возможность изучать науку въ совершенствѣ, такъ какъ здѣсь преподаются курсы по всѣмъ отраслямъ теоріи и практики: по анатоміи, химіи, ботаникѣ и, кромѣ того, даже по математикѣ; всѣ лекціи читаются замѣчательно-талантливыми людьми. Курсы дополняются практическими занятіями въ устроенной при самой школѣ больницѣ. Это благотворительное учрежденіе достигаетъ своей цѣли лучше нежели всѣ, какія я видалъ. Заговоривъ о благотворительности, слѣдуетъ сказать, что здѣсь много больницъ и всѣ онѣ очень щедро снабжаются, и содержатся въ удивительномъ порядкѣ. Для города, онѣ составляютъ не только пользу, но и украшеніе. Довольно указать на одно изъ этихъ учрежденій: на рабочій домъ, гдѣ всякій бѣдный, не пристроенный гдѣ нибудь въ другомъ мѣстѣ, находить себѣ работу по своимъ способностямъ. Распредѣленіе дѣлается съ такимъ умомъ и собразительностью, что каждый почти сполна заработываетъ свое содержаніе. За то въ цѣломъ округѣ столицы не встрѣтишь ни одного нищаго. Лѣтъ тридцать тому назадъ, Гласго первый подалъ примѣръ подобныхъ учрежденій. Даже шотландская церковь, которую такъ долго упрекали въ фанатизмѣ и лицемѣріи, стала теперь богата проповѣдниками, славящимися ученостью и терпимостью. Я слушалъ ихъ проповѣди съ удовольствіемъ и удивленіемъ. Добрые эдинбургцы уже не считаютъ болѣе грязь и паутину исключительными украшеніями храма Божія; нѣкоторыя изъ ихъ церквей такъ пышно разукрасились, что будь это лѣтъ за сто съ небольшимъ назадъ, оно подало бы поводъ къ соблазну даже въ Англіи. Пѣніемъ здѣсь управляетъ профессоръ дэргемскаго собора. Я нисколько не удивлюсь если услышу здѣсь, черезъ нѣсколько лѣтъ, пѣніе съ органомъ.
   Эдинбургъ -- колыбель геніальныхъ людей. Я имѣлъ счастіе познакомиться со многими первоклассными писателями, съ двумя Юмами, съ Робертсономъ, Смитомъ; Уэллесомъ, Блеромъ, Фергюсономъ, Уильки и другими, и нашелъ, что разговоръ ихъ также занимателенъ, какъ занимательно и поучительно то, что они написали. Этими знакомствами я обязанъ доктору Карлейлю, которому недостаетъ только охоты, чтобы стать писателемъ на ряду съ другими. Въ Эдинбургѣ городскія власти ежегодно мѣняются по выборамъ, и, кажется, выбираются люди дѣйствительно государственные. Городской старшина равняется званіемъ лондонскому лорду-мэру; а четыре бальи соотвѣтствуютъ нашимъ альдерменамъ. Для разбора коммерческихъ дѣлъ здѣсь есть купеческій голова. Хотя Эдинбургъ, по самому положенію своему, не можетъ представлять большихъ удобствъ и чистоты, но, тѣмъ не менѣе, наружность его поражаетъ величіемъ. Замокъ можетъ считаться образцомъ зодчества, по расположенію и архитектурѣ. Городскія укрѣпленія содержатся въ отличномъ порядкѣ и постоянно заняты гарнизономъ регулярныхъ войскъ, который ежегодно смѣняется; впрочемъ онѣ не могли бы выдержать осады по новѣйшей тактикѣ. Холмъ, на которомъ расположенъ замокъ, простирается отъ внѣшнихъ воротъ до конца Верхней улицы, и обращенъ жителями въ мѣсто общественнаго гульбища. Оттуда открывается великолѣпный видъ на графство Файфъ, по ту сторону Фрайса, и на весь берегъ моря, усѣянный городами, которые заставляютъ предполагать большое развитіе торговли. Но въ дѣйствительности, со времени союза эти города пришли въ значительный упадокъ, такъ какъ они лишились съ той поры торговыхъ сношеній съ Франціею. Голирудскій дворецъ есть перлъ зодчества, но выстроенъ въ такой ямѣ, что его едва можно отличить. Едва ли геніальный архитекторъ самъ выбралъ эту мѣстность; вѣроятно, ему пришлось строить на мѣстѣ стараго дворца, который былъ монастыремъ. Къ югу, Эдинбургъ очень расширился; тамъ устроили насколько изящныхъ скверовъ, на англійскій манеръ; въ сѣверной части также предполагается сдѣлать улучшенія, которыя придадутъ городу много красоты и удобства.
   Въ милѣ отъ столицы находится приморскій портъ, Лейтъ. Это богатый городъ и я видѣлъ въ его гавани до сотни кораблей. Надо вамъ сказать, что я полюбопытствовалъ переѣхать Франсъ въ лодкѣ и провелъ два дня въ Файфѣ. Я нашелъ тамъ изумительное обиліе пажитей и множество роскошныхъ и изящныхъ дачъ. Въ Шотландіи, повсюду гдѣ я ни былъ, встрѣчается множество загородныхъ домовъ. Делькейсъ, Пинки, Іестеръ, дачи лорда Гептона, все это княжескіе дворцы, на разстояніи четырехъ или пяти миль отъ Эдинбурга, и каждый изъ нихъ достоенъ быть королевскою резиденціей. Должно быть шотландцы тщеславятся этими роскошными зданіями. Если я позволю себѣ нѣкоторую критику въ моихъ наблюденіяхъ надъ этимъ уважаемымъ мною народомъ, то я долженъ замѣтить, что слабая сторона его есть тщеславіе. Боюсь даже, что самое гостепріимство ихъ не чуждо желанія выказать себя. Я замѣтилъ, что они съ особеннымъ стараніемъ выказываютъ свое тонкое бѣлье, которое у нихъ дѣйствительно въ изобиліи; свою мебель, серебро; тщеславятся роскошью блюдъ и винъ; въ отношеніи этихъ послѣднихъ предметовъ, роскошь ихъ едва ли не доходитъ до расточительности. Эдинбургецъ не довольствуется тѣмъ, что живетъ на одну ногу съ лондонцемъ, имѣющимъ въ десять разъ болѣе его средствъ, но еще силится перещеголять его расходами и блескомъ своего гостепріимства.
   Но если виллы шотландской аристократіи вообще отличаются роскошью и величіемъ, за то я нахожу, что сады и парки въ Шотландіи не выдержать сравненія съ англійскими. Замѣчательно впрочемъ то, что въ Англіи, какъ говорилъ мнѣ одинъ очень свѣдущій человѣкъ, мистеръ Филлипъ Миллеръ изъ Чельси, почти всѣ садовники шотландцы. Здѣшняя трава также уступаетъ англійской. Я нахожу, что цвѣтники здѣсь не довольно хорошо разведены, дорожки, изгороди и тумбы не довольно хорошо содержатся, Деревья сажаются прямыми линіями, что не даетъ того пріятнаго эффекта, какъ еслибы они капризно были разбросаны группами и раздѣлены лужайками; а насаженныя вокругъ домовъ ели придаютъ имъ въ лѣтнюю пору мрачный и погребальный видъ. Правда, эти ели имѣютъ то достоинство, что даютъ прочную защиту отъ холоднаго сѣвернаго вѣтра, разростаются на самой дурной почвѣ и распространяютъ въ воздухѣ тонкій, смолистый запахъ, очень здоровый для тѣхъ, у кого слабыя легкія.
   Мы съ Тэбби были сильно напуганы во время нашего возвращенія моремъ изъ Файфа. Она боялась утонуть, а я -- простудился, потому что промокъ до самыхъ костей; но, къ счастію, ни ея, ни мои опасенія не сбылись. Сестра находится въ добромъ здоровьи; къ сожалѣнію, я не могу того же сказать о Лидди. Съ бѣдною дѣвочкою происходитъ что-то необыкновенное: она блѣднѣетъ, теряетъ аппетитъ, становится грустна, задумчива, молчалива и часто её находятъ въ слезахъ. Джерри подозрѣваетъ, что она груститъ о Вильсонѣ и клянется, что отмститъ этому искателю приключеній. Лидди была, повидимому, сильно поражена на балѣ появленіемъ одного господина, мистера Гордона, поразительно схожаго съ Вильсономъ. Но мнѣ кажется. что она просто простудилась, разгорячившись послѣ танцевъ. Я совѣтывался о ней съ докторомъ Грегори, очень свѣдущимъ и любезнымъ человѣкомъ; онъ предписалъ для нея горный воздухъ и козье молоко. Эти вещи и дѣйствительно должны быть полезны для особы родившейся и взросшей въ валлійскихъ горахъ; къ тому же онѣ и очень удобны, такъ какъ мы найдемъ эти лекарства именно въ томъ мѣстѣ, которое я избралъ крайнею точкою нашего путешествія, то есть на границѣ Эрджиля.
   Мистеръ Смоллетъ, одинъ изъ членовъ коммисаріатства, очень радушно приглашаетъ насъ погостить на его дачѣ, находящейся на берегу Лау-Ломонда, миляхъ въ четырнадцати отъ Гласго. Въ этомъ городѣ мы будемъ дня черезъ два, и, по дорогѣ, заѣдемъ въ Стирлингъ. У насъ множество рекомендательныхъ писемъ отъ нашихъ эдинбургскихъ друзей, съ которыми мнѣ очень жаль разстаться. Я такъ доволенъ здѣшнею жизнію, что если бы мнѣ пришлось сдѣлаться горожаниномъ, я непремѣнно отдалъ бы предпочтеніе Эдинбургу.

Вашъ М. Брэмбль.

   Эдинбургъ, 8 августа.

-----

Къ сэру Уаткину Филлипсу, въ Оксфордъ.

   Любезный Филлипсъ, теперь я нахожусь какъ разъ противъ Ultima Thule, если только справедливо, что подъ этимъ названіемъ, у Виргилія разумѣются Оркнейскіе, или Гебридскіе острова. Они лежатъ теперь противъ меня, сотнями разбросанные по девкаледонійскимъ водамъ. Я еще не видывалъ такого живописнаго и романтическаго вида. Пишу тебѣ въ домѣ одного джентльмена, близь города Инверари, который можно считать столицею западной Шотландіи. Что самого замѣчательнаго въ этомъ городѣ,-- это замокъ, заложенный покойнымъ герцогомъ Эрджильскимъ, и доведенный до кровли, съ огромными издержками. Но будетъ ли анъ совершенно оконченъ,-- это пока еще вопросъ.
   Но надо разсказать все по порядку. Мы оставили Эдинбургъ уже дней десять тому, и чѣмъ далѣе подвигались на сѣверъ, тѣмъ несговорчивѣе становилась миссъ Тебита. Въ ней, должно быть, не имѣется магнетическихъ свойствъ, её не влечетъ къ сѣверу. Если вѣрить ея словамъ, то она неохотно разсталась съ Эдинбургомъ, потому что не успѣла окончить спора съ мистеромъ Моффетомъ о вѣчности адскихъ мукъ. Съ лѣтами, этотъ джентльменъ сдѣлался нѣсколько скептикомъ въ этомъ отношеніи, такъ что наконецъ открыто объявилъ войну общепринятому смыслу слова "вѣчность". Онъ убѣжденъ теперь, что вѣчность значитъ неопредѣленное число лѣтъ и что самый великій грѣшникъ можетъ поквитаться девятью мильонами,-- девятью стами тысячъ,-- девятью стами и девяносто девятью годами вѣчной муки. Онъ очень справедливо замѣчаетъ, что такой періодъ времени есть капля въ морѣ въ сравненіи съ вѣчностью; и тетушка, казалось, была склонна принять эти, благопріятныя для грѣшника, понятія, но мистеръ Моффетъ добавилъ ихъ замѣчаніемъ, что ни одинъ человѣкъ не можетъ быть на столько праведникомъ, чтобы избѣгнуть всякаго наказанія въ будущей жизни, и что самый набожный христіанинъ долженъ считать себя счастливымъ, если поквитается только семью, или восемью тысячами годовъ адскаго огня и смолы. Миссъ Тэбби возстала противъ такого заключенія и преисполнилась ужасомъ и негодованіемъ. Она обратилась за разъясненіемъ къ Гэмфри Клинкеру, который объявилъ, что это папистское ученіе о чистилищѣ и протестовалъ на основаніи евангельскихъ словъ: "и будетъ огнь неугасимый дьяволу и ангеломъ его". На совѣтъ были призваны преподобный отецъ, магистръ богословія Макордендель, а такъ же и другія теологи и благочестивые люди, однихъ убѣжденій съ Гэмфри Клинкеромъ; и нѣкоторые изъ нихъ высказали сомнѣнія по этому предмету, которыя начинали было заражать и тетушку, когда мы оставили Эдинбургъ.
   Мы проѣзжали чрезъ Линлайсго, гдѣ былъ когда-то роскошный королевскій дворецъ, который нынѣ пришолъ въ упадокъ, какъ и самый городъ. То же самое, если не болѣе, можно сказать и о Стирлинѣ, хотя онъ до сихъ поръ щеголяетъ красивымъ, древнимъ замкомъ, бывшею резиденціею шотландскихъ королей, вовремя ихъ несовершеннолѣтія. Но гордость Шотландіи составляетъ Гласго; и, дѣйствительно, онъ во всякомъ европейскомъ государствѣ могъ бы считаться однимъ изъ самыхъ красивыхъ и богатыхъ городовъ. Тутъ мы имѣли случай быть принятыми въ домѣ мистера Мура, знаменитаго хирурга, которому мы были рекомендованы однимъ изъ нашихъ эдинбургскихъ друзей. Болѣе обязательной услуги нашъ пріятель не могъ бы намъ сдѣлать. Мистеръ Муръ препріятный собесѣдникъ; образованный, остроумный и съ неистощимымъ запасомъ веселости. Жена его также очень милая женщина, прекрасно образованная, ласковая и обязательная.
   Привѣтливость, какъ необходимое свойство возвышенной и доброй натуры, есть отличительная черта шотландскихъ леди, у себя на родинѣ. Хозяинъ нашъ показывалъ намъ всё замѣчательное, и ввелъ насъ въ городское общество, которое, по его рекомендаціи, удостоило насъ правомъ гражданства. Судя по торговлѣ и богатству Гласго, въ немъ не можетъ быть недостатка въ публичныхъ увеселеніяхъ. Здѣсь множество молодежи, которая соперничаетъ со столичною въ кутежѣ и мотовствѣ. Тутъ же, между прочимъ, я убѣдился, что не всѣ шотландскія красавицы были на охотничьемъ балѣ, въ Эдинбургѣ. Науки процвѣтаютъ въ Гласго наравнѣ съ торговлею; здѣшній университетъ имѣетъ избранныхъ профессоровъ по всѣмъ отраслямъ наукъ. Мы проѣзжали во время вакацій, и потому я не могъ вполнѣ удовлетворить своего любопытства; но здѣшній методъ воспитанія во многихъ отношеніяхъ предпочтительнѣе нашего. Студенты не предоставляются частнымъ учителямъ, а слушаютъ лекціи въ общихъ классахъ, и проходятъ каждую науку подъ руководствомъ ея спеціальнаго профессора или регента.
   Дядя въ восторгѣ отъ Гласго. Онъ осмотрѣлъ всѣ фабрики въ городѣ и объѣздилъ всѣ окрестности: Гемильтонъ, Песлей, Ренфру и другія мѣста, миль на двѣнадцать вокругъ, гдѣ только можно было увидать что нибудь замѣчательное по части искусствъ, или природы. Мнѣ кажется, что всѣ эти переѣзды и прогулки оказали пользу Лидди; къ ней возвратились аппетитъ и веселость. Миссъ Тебита, по обыкновенію, разставляетъ силки женихамъ; она разсчитывала, что поймала одного богатаго фабриканта, мистера Мекльлена; но когда дошло до объясненія, то оказалось, что его привязанность была чисто духовная, основанная на религіозныхъ разговорахъ, которые они вели между собою, познакомясь на митингѣ у мистера Джона Уэслея, заѣхавшаго сюда по поводу своей евангелической миссіи. Наконецъ мы снова отправились на берега Лау-Ломонда, заѣхавъ въ небольшое мѣстечко Дембартонъ, или, какъ увѣряетъ дядя, Денбритонъ. Тамъ есть замокъ, любопытнѣйшій въ своемъ родѣ, какой я когда либо видывалъ. Блестящій писатель Бухананъ посвятилъ особое описаніе этому arx inexpugnabilis; и точно, этотъ замокъ долженъ быть неприступнымъ при прежнемъ способѣ осады. Это высокій утесъ, съ раздвоенною вершиною, совершенно отвѣсный и стоящій на углу, образуемомъ сліяніемъ двухъ рѣкъ, Клейда и Ливна; доступъ къ нему есть только въ одномъ мѣстѣ, и тутъ устроены укрѣпленія. Замокъ этотъ расположенъ такимъ образомъ, что вокругъ него вовсе нѣтъ удобной мѣстности для возведенія противъ него батарей.
   Изъ Домбартона видны шотландскія горы; онѣ возстаютъ высокими, темными утесами, громоздящимися одинъ на другой; но этотъ видъ не поразителенъ для уроженца Глеморгана. Мы остановились въ Камеронѣ, хорошенькой дачѣ, принадлежащей коммисару Смоллету, гдѣ мы нашли всевозможныя удобства. Она расположена, подобно храму друидъ, среди дубоваго лѣса и на берегу Лау-Ломонда, широкаго озера съ чистою, кристальною водою. Въ нѣкоторыхъ мѣстахъ, глубина его неизмѣрима, а ширина -- отъ двухъ до трехъ миль. На немъ разбросано до двадцати зеленѣющихъ острововъ, поросшихъ лѣсомъ; на нѣкоторыхъ изъ нихъ растетъ рожь; другіе изобилуютъ красною дичью. Эти острова принадлежатъ различнымъ владѣльцамъ, дачи которыхъ расположены по берегами озера, невообразимо живописнаго. Мы оставили нашихъ дамъ въ Камеронѣ, такъ какъ миссъ Тебита ни за что въ мірѣ не соглашалась болѣе ѣхать водою, а для того, чтобы попасть сюда, необходимо было проѣхать въ лодкѣ небольшой проливъ. Чѣмъ далѣе углубляешься въ здѣшнюю мѣстность, тѣмъ она становится диче и пустыннѣе; народъ столь же различенъ видомъ, одеждою и нарѣчіемъ отъ жителей нижней Шотландіи, сколько брикнокскіе горцы отличаются отъ жителей Герфордшайра.
   Когда нижнешотландцамъ вздумается кутнуть, они отправляются въ кабакъ, называемый Change-House, и требуютъ себѣ на два пенни кружку свѣтлой, пѣнистой жидкости, изготовляемой на солодѣ, но уступающей въ крѣпости англійскому пиву. Её подаютъ въ жестяномъ боченкѣ и переливаютъ въ красивый кубокъ, съ ручками, сдѣланный изъ кусочковъ различнаго дерева, соединенныхъ тонкими обручами. Такой кубокъ содержитъ около полуштофа; иногда онъ оправленъ въ серебро и на оборотѣ дна имѣетъ серебряную бляху, съ вензелемъ владѣльца.
   Верхнешотландцы, напротивъ того, ненавидятъ этотъ напитокъ и угощаются wisky,-- нѣчто въ родѣ крѣпкой хлѣбной водки, которую они выпиваютъ въ большомъ количествѣ безъ признаковъ опьянѣнія. Они привыкаютъ къ ной съ дѣтства и находятъ, что это отличное предохранительное средство противъ холоднаго вѣтра, который свирѣпствуетъ въ этихъ горахъ. Я слышалъ, что эта водка дается, съ пользою, дѣтямъ отъ оспы, когда она выказываетъ дурные симптомы. Верхнешотландцы привыкли употреблять болѣе говядины, нежели ихъ сосѣди. Охота -- ихъ страсть; у нихъ обиліе красной и всякой дичи, а также овецъ, козъ и другаго рогатаго скота, который пасется въ дикомъ состояніи. Они убиваютъ его въ числѣ дичи, ни мало не заботясь о правѣ собственности.
   Инверари -- ничтожный городишко, хотя и находится подъ непосредственнымъ покровительствомъ герцога Эрджиль, весьма могущественнаго владѣтельнаго лица въ этой части Шотландіи. Поселяне живутъ въ бѣдныхъ лачужкахъ и, повидимому, въ большой нищетѣ; но господа имѣютъ довольно хорошія помѣщенія и до того радушны къ пріѣзжимъ, что своимъ гостепріимствомъ даже жизнь ихъ подвергаютъ нѣкоторой опасности. Нужно замѣтить, что наружность бѣдныхъ горцевъ нынѣ много потеряла. Постановленіемъ парламента у нихъ не только отнято оружіе, но и старинный, національный костюмъ, столь удобный и живописный. Хуже всего то, что ихъ принудили носить штаны,-- неудобство, которое они съ трудомъ могутъ терпѣть. У нихъ отняли также ихъ тартаны изъ полосатой матеріи, домашняго производства, цѣнимой ими выше всѣхъ бархатовъ, парчей и другихъ европейскихъ и азіатскихъ тканей. Теперь они прогуливаются въ широкихъ плащахъ, на распашку, изъ грубой ткани; эта неудобная и неуклюжая одежда видимо ихъ обезкураживаетъ. Правительство придумало самое вѣрное средство сбить съ нихъ національную спѣсь.
   Мы насладились царскою охотою на оленя, въ тѣхъ самыхъ пустынныхъ горахъ Морвена, гдѣ охотился Фингалъ, съ своими героями. Я чувствовалъ какое-то вдохновеніе, при видѣ темной долины, гдѣ бродилъ Оссіанъ, прислушиваясь къ завыванію вѣтра надъ поверхностію гибкихъ камышей. Придя въ домъ нашего хозяина, я сталъ глядѣть на привѣшенную къ стѣнѣ арфу божественнаго барда прислушиваясь, не издаетъ ли она вдохновеннаго имъ звука. Здѣсь отъ всякаго слышишь стихи Оссіана. Знаменитый антикварій, лордъ Макферленъ, у котораго мы, на дняхъ, обѣдали, можетъ прочесть ихъ всѣ, наизусть, на коренномъ гэльскомъ нарѣчіи, которое имѣетъ много сходства съ валлійскимъ, не только въ созвучіи, но и въ большей части коренныхъ словъ. Я убѣжденъ, что они оба происходятъ отъ одного корня. Не мало былъ я также удивленъ, когда, спросивъ однажды у здѣшняго обывателя -- гдѣ можно найти дичи, услыхалъ въ отвѣтъ "hu niel Sassenaugh", т. е. "не понимаю по саксонски". Тотъ же отвѣтъ и почти тѣми же словами я получилъ бы и отъ валлійца. Верхнешотландцы иначе не называютъ жителей низменной части острова, какъ сассенагами или саксонцами,-- явный поводъ заключать, что населенія Англіи и нижней Шотландіи происходятъ отъ одного и того же народа. Населеніе здѣшнихъ горъ поразительно схоже съ валлійцами наружностью, обычаями и устройствомъ жилищъ; все, что я вижу, слышу, ощущаю, напоминаетъ мнѣ Валлисъ; горы, долины, рѣки, воздухъ и климатъ, скотъ и дичь, все это такое же, какъ и тамъ. Нельзя однако не сознаться, что многими предметами этотъ народъ надѣленъ богаче нашего. Красная дичь здѣсь въ изобиліи и мясо ея особенно нѣжно и сочно въ настоящее время года; въ здѣшнихъ водахъ ловится прекраснѣйшая рыба и, кромѣ всего этого, жители имѣютъ способъ дешево добывать превосходный кларетъ.
   Нашъ хозяинъ -- значительное лицо въ странѣ; онъ младшій изъ Эрджилей и наслѣдственный владѣтель одного изъ ихъ замковъ. Его настоящее, англійское имя,-- Догаль Кэмпбель. Онъ воспитывался въ чужихъ краяхъ и хотѣлъ было ввести нѣкоторыя перемѣны въ своемъ хозяйствѣ, но, по его словамъ, нѣтъ возможности истребить нѣкоторыхъ фамильныхъ обычаевъ, освященныхъ давностію. Напримѣръ, его дворовый музыкантъ, волыночникъ, занимающій наслѣдственную должность въ семьѣ, ни за что не хочетъ отказаться ни отъ одной изъ своихъ привилегій. Онъ имѣетъ право носить старинный шотландскій костюмъ, съ мѣшкомъ, пистолетами и кинжаломъ; волынка виситъ у него черезъ плечо, на широкой жолтой перевязи, которая волочится по землѣ, когда онъ исполняетъ свои обязанности музыканта; въ этомъ я усматриваю слѣды древняго обычая носить передъ рыцаремъ, въ сраженіи, фамильное знамя. Волыночникъ играетъ передъ лордомъ, во время шествія въ церковь, по воскресеньямъ; потомъ обходитъ три раза вокругъ церкви, играя фамильный маршъ.
   Это изображаетъ нѣчто въ родѣ вызова всѣмъ врагамъ клана. По утрамъ онъ играетъ цѣлый часъ, торжественно маршируя взадъ и впередъ по главному двору, въ сопровожденіи всей мужской прислуги, которой эта музыка, повидимому, сильно по вкусу. Во время прогулки, онъ услаждаетъ слухъ присутствующихъ всемозможными мелодіями, соотвѣтствующими страстямъ, которыя онъ имѣетъ въ виду раздражить, или укротить.
   Самъ мистеръ Кэмпбель, очень хорошо играющій на скрипкѣ, питаетъ непреодолимое отвращеніе къ носовому звуку горной волынки, подымающей страшный ревъ и дѣйствительно невыносимой для сколько нибудь деликатнаго слуха, особливо когда эхо вторить ей подъ сводами обширныхъ залъ. Вслѣдствіе этого, лордъ просилъ волыночника пощадить его и освобождалъ его отъ обязанности давать по утрамъ концерты; но для этого случая былъ созванъ на совѣщаніе весь кланъ и въ немъ единодушно рѣшено, что желаніе владѣльца не можетъ быть исполнено безъ явнаго нарушенія фамильныхъ обычаевъ. Волынщикъ объявилъ, что ни на минуту не сложитъ съ себя обязанностей, завѣщанныхъ ему предками. Дѣлать было нечего; мистеръ Кэмпбель, вынужденный покориться, радъ хоть тому, что можетъ затыкать уши хлопчатою бумагою, укутывать голову въ три, въ четыре ночныхъ колпака и скрываться по утрамъ въ отдаленнѣйшія части дома, для избѣжанія этой ежедневной пытки. Когда музыка стихаетъ, онъ является у открытаго окна, выходящаго на главный дворъ, куда собираются къ этому времени всѣ его вассалы и служители. Они привѣтствуютъ его милость, обнажая головы и кланяясь до земли, съ глубочайшимъ уничиженіемъ. Тѣ изъ нихъ, кому нужно сообщить владѣльцу какую нибудь просьбу, жалобу или проэктъ, терпѣливо ждутъ, пока онъ не выйдетъ изъ дома, и тогда слѣдуютъ за нимъ пользуясь, каждый по очереди, его вниманіемъ. На дняхъ онъ далъ около сотни подобныхъ аудіенцій, отправляясь съ нами изъ дома къ одному джентльмену, по сосѣдству, къ которому мы были приглашены обѣдать. Домашній бытъ нашего хозяина простъ и грубоватъ; гостепріимство въ его домѣ сильно отзывается простотою старыхъ временъ. Большой залъ, вымощенный плитами, имѣетъ сорокъ пять футовъ длины, на двадцать два ширины; онъ служитъ не только столовою, но и спальною для домашнихъ челядинцевъ и проживальщиковъ. На ночь, у каждой стѣны его стелятся по полудюжинѣ постелей, устроенныхъ изъ свѣжей травы, выщипанной съ корнями, на которыхъ спать очень удобно и пріятно. Спящіе не имѣютъ другаго одѣяла, кромѣ своего пледа. Намъ съ дядею отвели особыя комнаты и снабдили пуховыми перинами; но мы просили обмѣнять ихъ на тюфяки съ травою; и, право, никогда еще не спалось мнѣ такъ хорошо! Такая постель нетолько мягка и упруга, но и распространяетъ, отъ цвѣта травы, пріятный запахъ, необыкновенно свѣжій и здоровый.
   Вчера мы были приглашены на похороны одной старой леди, бабки сосѣдняго владѣльца. Тамъ было до пятидесяти человѣкъ гостей и насъ угостили пышнымъ обѣдомъ, приправленнымъ музыкою дюжины волынокъ. Это былъ вполнѣ великолѣпный праздникъ и гости оказали такую честь угощенію, что многіе изъ нихъ не могли уже стоять на ногахъ, когда намъ напомнили о дѣлѣ, для котораго мы собрались. Общество пошло за лошадьми, и отправилось, не совсѣмъ стройною кавалькадою, къ мѣсту погребенія, въ церковь, отстоящую миляхъ въ двухъ отъ замка. По пріѣздѣ туда, мы замѣтили, что не совсѣмъ ловко поступили, оставивъ тѣло позади; вслѣдствіе этого, мы обратились вспять и встрѣтили на полдорогѣ тѣло старой леди, несомое на носилкахъ ея родственниками и сопровождаемое плакальщиками. То была толпа старыхъ вѣдьмъ, которыя рвали на себѣ волосы, били себя въ грудь и ревѣли отвратительнѣйшимъ образомъ. У могилы ораторъ произнесъ покойницѣ похвальное слово, каждый періодъ котораго былъ подтверждаемъ громкимъ воемъ плакальщицъ. Пока тѣло предавалось землѣ, присутствующіе стояли съ непокрытыми головами и волыночники играли похоронную мелодію. Церемонія заключилась залпомъ изъ пистолетовъ. Тогда мы снова вернулись въ домъ, и началась новая попойка; такъ что къ полночи въ цѣломъ домѣ не было трезваго человѣка, кромѣ женщинъ. Вечеромъ, мы съ дядею и нашъ хозяинъ съ большимъ трудомъ успѣли вырваться домой; угощавшій насъ джентльменъ былъ нѣсколько огорченъ нашимъ уходомъ, считая за безчестіе для своей семьи, что для такого торжественнаго случая, у него было выпито не болѣе сотни ведеръ вина.
   Нынче утромъ, мы встали въ четыре часа, чтобы отправиться охотиться на косулю, и, въ половинѣ пятаго, собрались къ завтраку, накрытому въ большомъ залѣ. Изъ постороннихъ принимали участіе въ охотѣ только я и сэръ Джорджъ Колькгоунъ (дядя не участвовалъ); остальные охотники были -- самъ хозяинъ, его братъ, племянники и всѣ ихъ молочные братья, считаемые также членами семьи. Насъ сопровождало множество босыхъ и ободранныхъ горцевъ.
   Завтракъ состоялъ изъ слѣдующихъ предметовъ: изъ блюда вареныхъ яицъ, бочки масла, ушата сливокъ, цѣлаго круга сыру изъ козьяго молока, огромнаго горшка меду, непочатаго окорока, холоднаго паштета съ дичью и наконецъ изъ цѣлаго пуда овсянаго хлѣба, напеченнаго булками и лепешками, среди которыхъ находилось нѣсколько пшеничныхъ, для гостей. Все это дополнялось огромными каменными чашами съ wisky, водкою и боченкомъ эля. Къ ушату со сливками былъ прицѣпленъ ковшъ, чтобы разливать ихъ по красивымъ, деревянныхъ кружкамъ. Для крѣпкихъ напитковъ стояли серебряные стаканы, а для эля -- роговые. Гости, всѣ вообще, оказали большую честь этой закускѣ; но одинъ, въ особенности, скушалъ болѣе двухъ дюжинъ яицъ, съ соотвѣтствующимъ количествомъ хлѣба, масла и меду. Отъ напитковъ не осталось ни одной капли. Въ заключеніе, въ видѣ дессерта, былъ поданъ огромный свертокъ табаку и каждый взялъ его по изрядной порціи, чтобы предохранить себя отъ вреднаго дѣйствія утренняго воздуха. Потомъ мы отлично поохотились въ горахъ и поймали косулю. Я вернулся домой еще вовремя, чтобы напиться чаю съ мистриссъ Кэмпбель и съ дядею. Завтра мы возвращаемся въ Камеронъ. Мѣ намѣрены переѣхать Клейдъ и заѣхать, по пути, въ Гринокъ и въ Порт-Гласго.
   Совершивъ этотъ кругъ, мы уже обратимся къ югу и послѣдуемъ за солнцемъ, со всевозможною торопливостью, чтобы поспѣть къ концу осени въ Англію, гдѣ Борей далеко не такъ рѣзокъ и пронзителенъ, какъ на здѣшнихъ сѣверныхъ горахъ. Я буду продолжать писать тебѣ по прежнему, отовсюду.

Твой Д. Мельфордъ.

   Эрджильсшайръ, 3 сентября.

------

Къ доктору Льюизу.

   Вотъ уже двѣ недѣли, любезный Льюизъ, какъ мы покинули столицу Шотландіи, направивъ свое путешествіе къ Стирлину, въ которомъ теперь и находимся. Здѣшній замокъ походитъ на Эдинбургскій и даетъ удивительный видъ на извилины форта, которые до того необыкновенны, что сухимъ путемъ -- разстоянія отсюда до Аллоа только четыре мили, а водою -- двадцать четыре.
   Аллоа -- хорошенькій, процвѣтающій городокъ. Онъ обязанъ своимъ богатствомъ торговлѣ Гласго, купцы котораго присылаютъ сюда табакъ и другіе предметы, для отправленія ихъ изъ здѣшнихъ магазиновъ, по форту. По дорогѣ сюда, мы осмотрѣли литейный заводъ, гдѣ, вмѣсто дровъ, употребляется каменный уголь. Здѣсь нашли способъ очищать его отъ сѣры, которая иначе сообщала бы металлу слишкомъ мягкое свойство. Въ Шотландіи повсюду добывается превосходный каменный уголь.
   Здѣшняя почва почти не даетъ иныхъ зеренъ, кромѣ овса и ячменя; можетъ быть потому, что её плохо воздѣлываютъ и никогда не огораживаютъ. Немногія изгороди, которыя я видѣлъ, состоятъ изъ плохо сложенныхъ каменьевъ, собранныхъ по полямъ, гдѣ они будто именно для этой цѣли разбросаны. Когда я выразилъ удивленіе, что земледѣльцы не очищаютъ своихъ полей отъ этихъ каменьевъ, одному лицу, хорошо знакомому съ теоріей и практикой сельскаго хозяйства,-- тотъ сталъ увѣрять меня, что каменья не только не мѣшаютъ всходу посѣва, но еще содѣйствуютъ ему. Этотъ ученый приказалъ однажды очистить одинъ изъ своихъ участковъ отъ каменьевъ, вспахать и засѣять ячменемъ; но поле дало гораздо меньше прежняго. Онъ велѣлъ снова набросать каменьевъ и на слѣдующій годъ урожай вышелъ также хорошъ, какъ и прежде. Онъ попробовалъ снова убрать каменья -- и опять пошло худо; набросали опять -- и почва вновь дала урожай. Тотъ же опытъ, и съ тѣми же выводами былъ дѣланъ и въ другихъ частяхъ Шотландіи.
   Удивленный этими свѣдѣніями, я спросилъ его какимъ образомъ онъ объясняетъ себѣ этотъ феноменъ. Онъ сказалъ, что каменья могутъ быть полезны почвѣ въ трехъ случаяхъ: они останавливаютъ слишкомъ сильныя испаренія земли, имѣющія то же свойство, какъ и слишкомъ обильный потъ тѣла: разслаблять и изнурять организмъ; защищаютъ молодые всходы отъ весенняго вѣтра и, на конецъ, отражаютъ солнечные лучи, умѣряютъ холодъ почвы и климата. Но испаренія можно умѣрять различными способами удобренія земли, какъ-то: золою, иломъ, известью, или рухлякомъ; послѣдняго здѣсь цѣлыя копи. Что касается до тепла, то огороды дали бы его гораздо болѣе. Половина земли, покрытой теперь каменьями, пошла бы также подъ посѣвъ; пахать сдѣлалось бы несравненно легче, и лошадямъ, плугамъ и боронамъ причинялось бы на половину менѣе вреда и порчи.
   Здѣсь, въ сѣверо-западной части страны, урожай на рожь не долженъ быть обиленъ: почва отъ природы безплодна и болотиста. Поселяне живутъ очень бѣдно; на видъ -- худы, оборваны и замѣчательно грязны. Послѣдній упрекъ они легко могли бы отвратить отъ себя, будучи такъ обильно надѣлены озерами, рѣками и источниками чистѣйшей воды. Землепашество не можетъ процвѣтать тамъ, гдѣ фермы бѣдны, сроки арендъ коротки и арендаторъ вноситъ за землю такую высокую сумму, что ему уже ничего не остается на улучшеніе своего хозяйства. Житницы Шотландіи:-- берега Твида, восточный и южный Лотіанъ, Гаури и Пертшайръ,-- равные по плодородію любой части Англіи,-- и нѣкоторыя полосы въ Абердиншайрѣ и въ Морреѣ, гдѣ говорятъ жатва созрѣваетъ ранѣе чѣмъ въ Нортумберландѣ, не смотря на то, что онъ лежитъ на два градуса ниже, на югъ. Меня сильно влечетъ любопытство осмотрѣть нѣкоторыя мѣстности за Фортомъ и Тэйемъ; какъ то, Порть, Денди, Монрозъ и Абердинъ,-- все красивые и цвѣтущіе города; но теперь слишкомъ позднее время года, чтобы позволить такое дополненіе къ моему первоначальному плану.
   Я радъ, по крайней мѣрѣ, что видѣлъ Гласго; это, насколько я могу помнить и судить, одинъ изъ красивѣйшихъ городовъ Европы и, нѣтъ сомнѣнія, одинъ изъ богатѣйшихъ въ Великобританіи. Его можно справедливо сравнить съ пчелинымъ ульемъ, по кипящей въ нёмъ дѣятельности. Расположенъ онъ частію, по красивому склону горы; частію въ долинѣ, орошаемой Клейдомъ. Улицы прямы, широки, открыты и прекрасно вымощены; дома обширны и прочно построены изъ тесанаго камня. Въ верхней части города находится древній соборъ, который можно поставить на ряду съ Іоркминстерскимъ, или Вестминстерскимъ; на пол-дороги отъ собора къ базару стоитъ университетъ, величественное зданіе, со всѣми удобствами для учащихся и для профессоровъ, съ богатою библіотекою и обсерваторіею, снабженною всѣми астрономическими инструментами. Въ Гласго считается тридцать тысячъ жителей, и въ каждомъ кварталѣ видишь слѣды богатства и роскоши. Впрочемъ, и у этого торговаго города есть свои недостатки и неудобства. Вода, напримѣръ, добываемая изъ колодцевъ, имѣетъ солоноватый вкусъ и мутна. Это тѣмъ менѣе простительно, что въ нижней части города протекаетъ Клендъ, а около собора находятся источники, изъ которыхъ можно бы наполнить отличною водою широкій бассейнъ и провести её оттуда по всѣмъ частямъ города. Прежде всего слѣдовало бы позаботиться о здоровьи жителей, а потомъ уже стараться объ украшеніи города новыми улицами, скверами и церквами. Другой недостатокъ, не менѣе легко исправимый, это мелководье рѣки, по которой большія суда могутъ подходить къ городу не ближе какъ на десять или на двадцать миль, такъ что купцы принуждены нагружать и разгружать корабли въ Гринокѣ и въ Портъ-Гласго, лежащихъ ближе къ устью Франса, гдѣ широта его достигаетъ двухъ англійскихъ -- миль.
   Населеніе Гласго отличается предпріимчивымъ духомъ. Мистеръ Муръ, хирургъ, которому я былъ рекомендованъ моими эдинбургскими друзьями, познакомилъ меня со всѣми значительными негоціантами города. Тугъ я познакомился съ мистеромъ Кокреномъ, котораго можно по справедливости назвать однимъ изъ мудрѣйшихъ людей государства. Онъ былъ вождемъ палаты общинъ во время послѣдняго возмущенія. Я засѣдалъ тамъ членомъ, когда дѣло это подвергалось изслѣдованію, и мистеръ П-- замѣтилъ, по этому случаю, что ему никогда но удавалось слышать такого умнаго изложенія. Я былъ также введенъ къ доктору Джону Гордону, древнему римлянину по патріотизму. Онъ первый завелъ здѣсь полотняныя фабрики и много способствовалъ къ устройству рабочаго дома для бѣдныхъ, больницы и другихъ полезныхъ общественныхъ учрежденій. Будь онъ гражданиномъ древняго Рима -- народъ поставилъ, бы ему статую. Кромѣ того, мнѣ случилось разговаривать съ мистеромъ Г--сомъ, котораго я считаю однимъ изъ самыхъ значительныхъ, европейскихъ негоціантовъ. Въ послѣднюю войну онъ, говорятъ, поставилъ разомъ двадцать-пять кораблей и выручалъ до пол-милліона стерлинговъ въ годъ. Эта война была счастливою эпохою для торговли Гласго.
   Я люблю какъ родину эту часть Шотландіи. Церковь св. Монга, берега Клейда и другія особенности, напоминающія мнѣ Валлисъ съ его обычаями и нарѣчіемъ, возбуждаютъ во мнѣ тщеславіе, что народъ этотъ происходитъ отъ Бретонцевъ, владѣвшихъ когда-то страною. Нѣтъ сомнѣнія, что это и было Кимбрійское королевство, столицею котораго былъ Дембертонъ (вѣрнѣе Денбритонъ), отъ котораго и до нынѣ осталось мѣстечко, при сліяніи Клейда съ Левеномъ, въ десяти миляхъ отъ Гласго. Тутъ же, въ сосѣдствѣ, родина св. Патрикія, ирландскаго проповѣдника; деревня и церковь донынѣ носятъ его имя. По близости находятся слѣды знаменитой римской стѣны, съ укрѣпленными замками, построенной при Антонинѣ, отъ Кленда до форта, чтобы удержать набѣги Каледонійцевъ, населявшихъ западную Шотландію. Паралельно съ этою стѣною, купцы Гласго задумали прорыть судоходный каналъ. Это дастъ торговлѣ неисчислимыя удобства, облегчивъ перевозку товаровъ съ одной стороны острова на другую.
   Изъ Гласго мы отправились по Клейду, живописной рѣкѣ, украшенной по обѣимъ берегамъ виллами, городами и деревнями. Рощи и луга, въ которыхъ также нѣтъ недостатка, перемѣшиваются съ пажитями. Но по сю сторону Гласго почти нѣтъ другого посѣва, кромѣ овса и ячменя; первый гораздо лучше, второй гораздо хуже англійскаго. Удивляюсь, что здѣсь такъ мало ржи, тогда какъ это растеніе примѣняется ко всякой почвѣ; но еще удивительнѣе, что въ верхней Шотландіи, гдѣ бѣдному народу не хватаетъ хлѣба на зиму, пренебрѣгаютъ разведеніемъ картофеля.
   По ту сторону рѣки лежатъ города Песлей и Ренфрю. Первый изъ ничтожной деревушки, сдѣлался однимъ изъ самыхъ цвѣтущихъ городовъ страны, обогатившись фабриками полотенъ, кембрика, ситца и шелковыхъ тканей. Прежде онъ славился богатымъ мужскимъ монастыремъ, который велъ знаменитыя шотландскія яроники, извѣстныя подъ именемъ: "The Black Book of Paisley", то есть Черная Книга Песлея. Аббатство еще существуетъ, но обращено въ жилой домъ, принадлежащій графу Дендональдъ. Ренфрю -- хорошенькій городокъ, на берегу Клейда; это главный городъ графства, котораго владѣтелями были Стюарты; оно давало старшому сыну короля титулъ барона, который и до нынѣ носитъ принцъ валлійскій.
   Мы оставили Клейдъ немного въ лѣво около Денбритона, гдѣ онъ слившись съ Левеномъ, образуетъ широкую бухту. На этомъ мѣстѣ стоитъ извѣстный, старинный замокъ, Альклейдъ, омываемый двумя рѣками со всѣхъ сторонъ, исключая узкаго перешейка, который, во время разлива, также покрывается водою. Всё это достойно всякаго любопытства, какъ по качеству и формѣ утеса, такъ и по расположенію. Тутъ мы переѣхали черезъ Левенъ, который хотя и не такъ широкъ какъ Клейдъ, но гораздо прозрачнѣе и живописнѣе. Эта красивая рѣка вытекаетъ изъ озера Лау-Ломондъ и бѣжитъ изгибами на пространствѣ четырехъ миль, по кремнистому дну, пока сливается съ Клейдомъ, у Денбритона. Немного выше его истока, стоитъ, на берегу озера Камеронъ, дача мистера Смоллета; вокругъ нея такой густой дубовый лѣсъ, что мы едва замѣтили домъ, будучи уже въ пятя ярдахъ отъ него! Я видѣлъ Lago di Garda, Albano, De Vico, Bolsena и Женевское озеро, но, клянусь честью, предпочитаю всѣмъ имъ Лау-Ломондъ. Предпочтеніе это въ особенности объясняется восхитительнымъ видомъ на зеленѣющіе островки, будто плавающіе по озеру и манящіе отдохнуть въ своемъ уединеніи. Но и самые берега озера не лишены величественныхъ красотъ. По сю сторону по нимъ раскиданы рощи, луга и нивы, перемѣшанные съ прелестными дачами, будто выходящими изъ озера; а вдали пейзажъ заканчивается высокими горами, поросшими верескомъ, который во время цвѣта походитъ на великолѣпный красный коверъ. Невозможно вообразить какъ всё это живописно; недаромъ здѣшній край называется шотландскою Аркадіей. Я увѣренъ, что онъ могъ бы во всёмъ, исключая климата, поспорить съ настоящей Аркадіей, и даже превзойти её зеленью, лѣсами и водою. Что вы, напримѣръ, скажете о природномъ бассейнѣ чистѣйшей воды, въ тридцать миль длиною, въ семь шириною, изъ иныхъ мѣстахъ глубиною до ста футовъ, покрытомъ двумя десятками обитаемыхъ острововъ, поросшихъ лѣсомъ который изобилуетъ дичью? Воды этого озера содержать множество превосходнѣйшей рыбы: семги, щукъ, форелей, угрей, камбалы, и повановъ; послѣдніе -- родъ сельдей, и ловятся только въ этомъ озерѣ.
   Такъ какъ оно сообщается посредствомъ Левена съ моремъ, то вся эта рыба, кромѣ повановъ, заходитъ сюда случайно.
   Посылаю вамъ въ этомъ письмѣ копію съ небольшой оды къ Левену, написанной мистеромъ Смоллетомъ, который родился въ здѣшнихъ краяхъ, въ двухъ миляхъ отъ дома, въ которомъ я пишу къ вамъ. Если вы и не найдете въ ней большихъ достоинствъ, то всё же она дастъ вамъ картину, вѣрную природѣ. Я люблю эти ландшафты съ натуры, потому что въ нихъ есть правда; а это, по моему, лучше самыхъ замысловатыхъ выдумокъ, какія только можетъ придумать пылкое воображеніе.
   Я имѣю сказать вамъ еще многое; но въ этомъ письмѣ уже нѣтъ мѣста, а потому оставляю до слѣдующаго раза. Скажу только, что я непремѣнно намѣренъ углубиться еще миль на сорокъ въ здѣшнія горы которыя возстаютъ передо мною, какъ фантастическія видѣнія, маня къ себѣ вашего преданнаго.

М. Брэмбля.

   Камеронъ, авг. 28.

-----

Ода къ Левену.

   Когда я брожу по берегамъ Левена, прислушиваясь къ сладкозвучной пѣснѣ горнаго рожка, я нахожу, что мнѣ не въ чемъ завидовать пастухамъ счастливой Аркадіи.
   Прозрачная рѣка! въ твоей кристальной влагѣ я освѣжалъ свои юные члены. Никакіе потоки не мутятъ твоей зеркальной поверхности; никакіе утесы не мѣшаютъ твоему плавному бѣгу и бѣжишь ты, гармонично журча, по свѣтлому, кремнистому дну. Миріады рыбъ сверкаютъ чешуей на твоей поверхности и дробятъ ее радужными блестками. То мелькнетъ пестрая спинка гибкой форели; то блеснетъ чешуею семга, царица рѣки; то прожорливая щука, то змѣистый угорь, или серебряный ипскарь.
   Весело бѣжишь ты изъ роднаго озера, пробираясь среди березовыхъ рощь, кустарниковъ и цвѣтущихъ, розовыхъ изгородей.
   По зеленѣющимъ берегамъ твоимъ бродятъ стада и пастухи; слышится дѣвичья пѣсня и отдаленный звукъ рожка. Люди здѣсь хранятъ въ сердцахъ простую, чистую вѣру; живутъ трудами рукъ и готовы мужественно защищать ниспосланные имъ природою дары.

------

Къ доктору Льюизу.

   Еслибъ я былъ расположенъ къ критикѣ, то я замѣтилъ бы, что этотъ домъ, въ которомъ я поселился въ Камеронѣ, построенъ слишкомъ близко къ озеру, которое, съ одной стороны, находится въ шести или семи ярдахъ отъ оконъ. Онъ долженъ бы стоять на болѣе возвышенной мѣстности и открывать глазу болѣе обширную перспективу; тогда и воздухъ здѣсь былъ бы суше. Но нынѣшній владѣлецъ не виноватъ въ этомъ неудобствѣ: онъ купилъ этотъ домъ готовымъ, въ избѣжаніе хлопотъ переправлять свою наслѣдственную усадьбу, отстоящую отсюда мили на двѣ, по берегу Левена.
   Около моего дома находится живописное ущелье, поросшее лѣсомъ; въ глубинѣ его протекаетъ рѣка, которая бьетъ водопадомъ по уступамъ и впадаетъ въ Левенъ. Все это представляетъ восхитительный видъ. При взглядѣ на него одинъ капитанъ, объѣхавшій вокругъ свѣта съ мистеромъ Ансономъ, вскричалъ:-- "Да это Жуанъ Фернандезъ, ей Богу, Жуанъ Фернандезъ!"
   Дѣйствительно, здѣшній край могъ бы считаться совершеннымъ раемъ, еслибъ не суровый климатъ, который здѣсь происходитъ отъ тѣхъ же причинъ, какъ и въ Валлисѣ: отъ сосѣдства большихъ горъ и отъ западнаго положенія, подверженнаго сырымъ испареніямъ Атлантическаго Океана. Впрочемъ, не смотря на сырость, здѣсь такой здоровый воздухъ, что у жителей почти не бываетъ иныхъ болѣзней, кромѣ оспы и сыпей, слѣдствія неопрятности, въ которой нельзя не упрекнуть вообще здѣшній народъ.
   Здѣсь есть много примѣровъ долговѣчья и, между прочими, одинъ старикъ, на котораго я гляжу съ особеннымъ уваженіемъ, какъ на древняго друида. Онъ прожилъ около девяноста лѣтъ подъ собственноручно насажденными дубами, и никогда не знавалъ болѣзней. Онъ былъ когда-то владѣльцемъ этого помѣстья и отличался чрезвычайно предпріимчивымъ характеромъ. Но многіе изъ его плановъ не удались, и онъ былъ вынужденъ продать свое имѣніе, которое, съ тѣхъ поръ, перешло уже черезъ двое, или трое рукъ. Каждый новый владѣлецъ прилагалъ всѣ старанія, чтобы обезпечить существованіе почтеннаго старца. Онъ имѣетъ всё необходимое для жизни и живетъ, съ своей старушкой, на маленькой, удобной фермѣ, съ небольшимъ садомъ, который они обрабатываютъ собственными руками. Эта древняя чета живетъ въ мирѣ и любви, наслаждается крѣпкимъ здоровьемъ, и, не терпя ни въ чемъ недостатка, пользуется совершеннымъ довольствомъ. Мистеръ Смоллетъ называетъ старика адмираломъ, потому что онъ, катаясь въ лодкѣ по озеру, никому не уступаетъ обязанности рулевого. Онъ проводитъ большую часть времени бродя по лѣсамъ и говоритъ, что любитъ ихъ, какъ будто они до сихъ поръ его собственность. Я спросилъ у него однажды бывалъ ли онъ когда нибудь боленъ. Онъ отвѣчалъ, что былъ: за годъ до союза, у него была легкая лихорадка. Еслибы онъ не былъ глухъ, съ нимъ было бы очень пріятно говорить; онъ очень уменъ и обладаетъ удивительною памятью. Это благотворные слѣды умѣренности, движенія и правильной жизни. Но, не смотря на безобидность этого старца, онъ былъ причиною сильнѣйшаго испуга моего слуги, Гэмфри Клинкера. Его природное суевѣріе сильно возбуждено разсказами о колдунахъ, вѣдьмахъ и привидѣніяхъ, которыхъ онъ здѣсь наслушался. Въ день нашего пріѣзда сюда, вечеромъ, Гэмфри бродилъ по лѣсу, углубленный въ размышленія; вдругъ передъ нимъ явился адмиралъ, подъ тѣнью развѣсистаго дуба. Хотя Клинкеръ далекъ отъ трусости въ случаяхъ, гдѣ ему не представляется ничего сверхъестественнаго, но, при этомъ явленіи, онъ не выдержалъ и стремглавъ бросился въ кухню. Волосы встали у него дыбомъ, глаза дико глядѣли, и языкъ онѣмѣлъ отъ ужаса. Увидавъ его въ такомъ положеніи, Уинифредъ Дженкинсъ громко закричала:-- "Спаси насъ Боже! онъ что нибудь увидѣлъ!" Миссъ Тебита также перепугалась, и весь домъ пришолъ въ смятеніе. Когда Клинкеръ подкрѣпился рюмкою водки, я попросилъ его объяснить причину всей этой тревоги. Онъ было уперся, но потомъ объявилъ, что видѣлъ духа, въ образѣ старика съ сѣдою бородою, въ длинномъ шлафрокѣ и съ черною шапкою на головѣ. Онъ былъ разувѣренъ самимъ адмираломъ, который вошелъ въ ту минуту въ домъ и оказался живымъ человѣкомъ, съ костями и плотью.
   Сказать ли вамъ какъ мы проживаемъ въ этомъ раю? Мы распоряжаемся, какъ своею собственностью и баранами нашего хозяина -- баранами превосходными -- и курятникомъ, и садомъ, и фермою, и погребомъ. У насъ отличная семга, щуки, форели, лини; и все это рукой подать, у самой двери. Клейдъ, протекающій по ту сторону горы, снабжаетъ насъ краснобородкою, трескою, макрелью, и множествомъ другой морской рыбы, въ томъ числѣ свѣжими сельдями, подобныхъ которымъ я еще не ѣдалъ. Изъ Денбритона сюда доставляютъ нѣжную, сочную говядину, недурную телятину и вкусный хлѣбъ; кромѣ того, намъ ежедневно приносятъ въ подарокъ множество куропатокъ, бекасовъ, глухарей и другой дичи.
   У насъ перебывали всѣ сосѣди, и мы у нихъ были приняты не только радушно, но съ признаками искренняго расположенія, какого дай Богъ найти у самыхъ близкихъ родственниковъ, послѣ нѣсколькихъ лѣтъ разлуки.
   Я писалъ вамъ въ послѣдній разъ, что намѣренъ углубиться въ горы. Теперь я исполнилъ этотъ проектъ, съ помощью сэра Джорджа Колькгауна, полковника голландской службы, который взялся быть нашимъ проводникомъ въ этомъ случаѣ. Оставивъ женщинъ въ Камеронѣ, подъ покровительствомъ леди Г* С*, мы отправились верхомъ въ Инверари, главный городъ графства Эрджиль, и обѣдали дорогою, съ лордомъ Макферленъ, ученѣйшимъ генеалогистомъ какого мнѣ случалось знавать, и въ совершенствѣ знакомымъ со всѣми древностями Шотландіи.
   Герцогъ Эрджиль имѣетъ въ Инверари замокъ, гдѣ онъ останавливается, когда пріѣзжаетъ въ Шотландію. Тутъ же, возлѣ, начата послѣднимъ герцогомъ постройка прекраснаго дворца, въ готическомъ стилѣ. Если дворецъ будетъ оконченъ, то онъ сдѣлается украшеніемъ этой части Шотландіи. Что касается до Инверари, то это вовсе незначительный городокъ.
   Природа здѣсь очень дика, особливо вблизи горъ, взгроможденныхъ одна на другую, съ грознымъ величіемъ. Земледѣлія почти нѣтъ и слѣдовъ; даже мало признаковъ населенія. Повсюду величіе, тишина и пустыня. Народъ живетъ по ущельямъ, гдѣ онъ защищенъ отъ зимнихъ бурь и холодовъ. Но по прибрежью моря лежитъ полоса плоскости, очень заселенная и обработанная; я нахожу, что прекраснѣе мѣстности нѣтъ на всемъ островѣ. Море не только защищаетъ её отъ холода; снабжаетъ рыбою; но и даетъ восхитительнѣйшіе виды какіе только можно найти въ цѣломъ мірѣ. Передъ глазами, на сколько охватываетъ взоръ, разсѣяно, въ живописномъ безпорядкѣ, до трехъ сотъ острововъ, извѣстныхъ подъ названіемъ Гебридскихъ. Такъ какъ климатъ и почва здѣшнихъ горъ неблагопріятны для земледѣлія, то жители преимущественно занимаются скотоводствомъ, которое идетъ здѣсь очень успѣшно. Животные остаются на свободѣ всю зиму, не имѣя иной пищи и крова, кромѣ тѣхъ, которые сами могутъ найти себѣ въ долинѣ. Если снѣгъ такъ высокъ и твердъ, что они не могутъ добыть себѣ корней и травы, то они ежедневно отправляются, руководясь инстинктомъ, къ берегу моря, и достаютъ для своего корма водяныя растенія.
   Очень можетъ быть, что этотъ родъ промышленности, требующій столь мало заботъ и труда, и составляетъ главнѣйшую причину лѣности и недостатка предпріимчивости, отличающихъ здѣшнихъ горцевъ на ихъ родинѣ. Попадая въ другія мѣста, они становятся такими же дѣятельными и проворными, какъ и всякій другой народъ. Нѣтъ сомнѣнія, что они значительно отличаются нѣкоторыми свойствами отъ своей сосѣдей, обитателей плоской части страны, къ которымъ они питаютъ старинную вражду; эта разница очень замѣтна даже среди ихъ знатнаго и образованнаго класса. Лоулендцы, или жители плоскости, вообще отличаются осторожностью и хладнокровіемъ; тогда какъ горцы -- пылки и необузданны; но эта слабость ихъ натуры не мѣшаетъ имъ быть привѣтливыми и услужливыми къ чужеземцамъ; радушіе ихъ доходитъ до восторженности.
   Мы проѣхали миль двадцать за Инверари, чтобы навѣстить одного джентльмена, друга нашего чичероне, и пробыли у него нѣсколько дней. Тамъ насъ до того усердно угощали, что я возъимѣлъ опасенія за свое здоровье.
   Не смотря на пустынность здѣшнихъ горъ, въ народѣ нѣтъ недостатка. Я узналъ за достовѣрное, что герцогъ Эрджиль можетъ собрать до пяти тысячь солдатъ изъ одного своего клана, называемаго кланомъ Кэмпблемъ; есть еще другой, носящій тоже имя; но глава его, графъ Бридальбанъ. Макдональды точно также многочисленны и очень воинственны. Камеронъ, Мэкліодъ, Фрезеръ, Грентъ, Мэккензи, Мэккейсъ, Мэкферсонъ, Мэкинтошъ тоже могущественные кланы; такъ что еслибы собрать всѣхъ горцевъ, включивъ сюда и жителей острововъ, то можно бы выставить войско тысячъ въ сорокъ человѣкъ, храбрыхъ и готовыхъ идти на всякую опасность. Мы видѣли какъ четыре тысячи этихъ людей, неимѣвшихъ понятія о дисциплинѣ, подняли тревогу на всю Великобританію; аттаковали и разбили двѣ арміи испытанныхъ, регулярныхъ войскъ, проникли въ самое сердце Англіи и, впослѣдствіи, произвели отступленіе въ совершенномъ порядкѣ, предъ лицомъ двухъ другихъ армій, по враждебной странѣ, гдѣ приняты были всѣ мѣры, чтобы отрѣзать имъ ретираду. Я не знаю въ цѣлой Европѣ другаго народа, который, не имѣя ни навыка, ни знанія въ военномъ дѣлѣ, пошелъ бы съ оружіемъ въ рукахъ, на регулярныя войска, по первому слову своего предводителя. Дайте имъ дисциплину -- изъ нихъ выйдутъ превосходнѣйшіе солдаты. Они не ходятъ, подобно другимъ людямъ, а бѣгутъ и прыгаютъ какъ дикія лани. Они превосходятъ лоулендцевъ во всѣхъ упражненіяхъ, требующихъ ловкости: къ тому же они чрезвычайно умѣренны, терпѣливо сносятъ усталость и голодъ, и закалены противъ непогодь; такъ что въ походѣ, если земля покрыта снѣгомъ, они не ищутъ себѣ крова, а спятъ подъ открытымъ небомъ, закутавшись въ свои пледы. Такіе солдаты могутъ быть непобѣдимы, если требуются переходы по труднымъ дорогамъ, неожиданныя нападенія на непріятельскій лагерь, или нужно тревожить и утомлять кавалерію, словомъ -- вести войну безъ обычныхъ формъ, безъ запасовъ, багажа, фуража и артиллеріи. Вліяніе предводителя горцевъ можетъ быть очень опасно, такъ какъ оно дѣйствуетъ на крайней оконечности острова, гдѣ глазъ и рука правительства не могутъ имѣть должной силы и точности. Для уничтоженія силы клановъ, правительство пока придерживалось политическаго правила: Divide et impera. Постановленіемъ парламента, горцы не только лишены права носить оружіе, но и обязаны разстаться съ своимъ національнымъ одѣяніемъ, которое много способствовало ихъ воинственному духу. Тѣмъ же постановленіемъ они освобождены отъ всѣхъ рабскихъ обязанностей, такъ что, по закону, они теперь совершенно независимы отъ своихъ владѣльцевъ. Но старинная привязанность удержалась до сихъ поръ; въ основаніи ея лежитъ нѣчто древнѣе феодальной системы, о которой новѣйшіе писатели столько нашумѣли, какъ будто это какое нибудь новое открытіе, въ родѣ системы Коперника. Каждую особенность гражданскаго устройства, обычаевъ, даже темперамента, старались объяснять феодализмомъ, какъ будто феодальная система не распространялась, почти одинаково на всѣ европейскія государства. Того и гляди, что высокіе каблуки и узкіе штаны также припишутъ вліянію феодальной системы. Отношенія между кланомъ и его главою, разумѣется, самыя патріархальныя; они основаны на наслѣдственной привязанности и почтеніи, перешедшихъ чрезъ многія поколѣнія. Кланъ считаетъ главу своимъ отцомъ, называется его именемъ, ведетъ свое происхожденіе отъ его дома, слушается его, какъ господина, со всею горячностью сыновней любви и почтенія. Съ своей стороны, и глава дѣйствуетъ съ отеческою властью: повелѣваетъ, наказываетъ, награждаетъ, защищаетъ и заботится обо всѣхъ, какъ о собственныхъ дѣтяхъ. Если правительство вздумаетъ совершенно уничтожить эти отношенія, то оно должно будетъ заставить горцевъ покинуть свои горы и отказаться отъ своихъ именъ. Даже этотъ опытъ былъ прилагаемъ однажды безъ всякаго успѣха. Въ царствованіе Іакова VI, въ здѣшнихъ краяхъ была борьба между двумя кланами, Мэкгрегора и Калькгоуна; и послѣдній былъ побитъ. Лордъ Мэкгрегоръ выказалъ такую жестокость, послѣ побѣды, что парламентъ предалъ его суду и изгналъ изъ страны. Владѣнія его были отданы фамиліи Монтрозъ и кланъ былъ обязанъ перемѣнить названіе. Многіе этому покорились и, принявъ имена -- Кэмпбель, Грегамъ, Дреммондъ, влѣдѣтельныя названія Эрджилеи, Монтрозовъ и Пертовъ, всё таки присоединили къ нимъ имя Мэк-Грегоръ. Мало того, они принялись грабить и воровать, чтобы дать средства къ существованію своему прежнему господину, лишенному состоянія. Мистеръ Камеронъ-Локгель, глава клана этого имени, былъ замѣшанъ въ послѣднемъ возмущеніи и вынужденъ оставить страну. Сынъ его вернулся изъ Франціи, съ разрѣшенія парламента, въ началѣ послѣдней войны, и посѣтилъ свой родной край. Онъ нанялъ тамъ небольшую ферму, не подалеку отъ мѣста, гдѣ стоялъ домъ его отца, выжженный до основанія. Едва раззореные и разсѣяные члены клана узнали о его пріѣздѣ, какъ сбѣжались со всѣхъ сторонъ, и въ нѣсколько дней набили его ферму семью стами головами рогатаго скота, спасеннаго ими изъ всеобщаго раззоренія. Но этотъ любимый ими глава, молодой человѣкъ, много обѣщавшій, скончался, не успѣвъ воспользоваться плодами ихъ преданности.
   По моему, единственный способъ ослабить и, наконецъ, окончательно разорвать эти узы состоитъ въ томъ, чтобы способствовать развитію въ простомъ народѣ чувства собственности и независимости. Нѣтъ никакой пользы, что правительство выгодно уступаетъ ему конфискованныя земли, когда онъ не имѣетъ средствъ извлекать изъ нихъ пользу. Море, конечно, могло бы быть для этихъ людей неисчерпаемымъ источникомъ богатства; но рыбная ловля не можетъ идти безъ судовъ, бочекъ, неводовъ, соли и другихъ принадлежностей. Я разговаривалъ съ однимъ умнымъ человѣкомъ, изъ здѣшнихъ жителей, который, изъ чистаго патріотизма, устроилъ здѣсь тони и холщевую фабрику, чтобы дать занятія бѣднымъ горцамъ. Здѣсь такое обиліе трески, что, по его словамъ, попадается до семи сотъ штукъ за разъ. Но слѣдуетъ замѣтить, что здѣшніе невода необычайной ширины: въ нихъ бываетъ до двухъ тысячь петель и кладутся раковины для приманки. Холщевая фабрика моего знакомца точно также процвѣтаетъ, хотя въ послѣднюю войну, лучшіе работники были забраны въ рекруты.
   Отъ здѣшнихъ владѣльцевъ нечего ожидать какихъ нибудь коммерческехъ предпріятій, для развитія благосостоянія среди ихъ вассаловъ; это вовсе не сродно ни съ ихъ наклонностями, ни съ ихъ образомъ жизни; но купеческая компанія могла бы извлечь большую выгоду изъ здѣшняго рыболовства.
   Мы бьемся изъ-за американскихъ колоній, тогда какъ невоздѣланная часть нашей собственной страны могла бы принесть намъ гораздо больше выгоды.
   Побродивъ по горамъ и ущельямъ Эрджиля, мы посѣтили и прилежащіе острова, Илу, Юру, Мель и Икольмкиль. На первомъ мы осмотрѣли развалины замка, среди озера, гдѣ проживалъ когда-то Макдональдъ, лордъ, или пожалуй, король этихъ острововъ. Юра извѣстна какъ мѣсто рожденія нѣкоего Маккрена, прожившаго въ одномъ и томъ же домѣ сто восемьдесятъ лѣтъ и умершаго въ царствованіе Карла II. Въ Мелѣ есть много бухтъ, гдѣ могутъ удобно приставать корабли; въ одной изъ нихъ былъ взорванъ предкомъ мистера Смоллета корабль Флорида, принадлежавшій къ испанской армадѣ. Говорятъ, будто лѣтъ сорокъ тому назадъ герцогъ Джонъ Эрджиль нашелъ въ испанскихъ лѣтописяхъ, что на этомъ кораблѣ находилась военная касса. Онъ отправилъ опытныхъ водолазовъ осмотрѣть остовъ корабля, и они нашли его хорошо сохранившимся, но до такой степени погруженнымъ въ песокъ, что не было возможности пробраться подъ палубу. Они однако подобрали нѣсколько серебряныхъ вещей, расбросанныхъ по дну, и пару мѣдныхъ пушекъ.
   Объѣхавъ острова, мы отправились водою изъ Коуаля въ Гринокъ, хорошенькій городокъ по ту сторону залива. Онъ имѣетъ прекрасную гавань, съ тремя выступами, далеко вдающимися въ море. Ньюпортъ-Гласго -- городокъ въ такомъ же родѣ, лежащій двумя милями выше. Они оба служатъ товарными портами для Гласго. Отправившись снова водою изъ Ньюпорта, мы, менѣе нежели черезъ часъ, вышли на берегъ, миляхъ въ двухъ отъ нашей квартиры, гдѣ нашли нашихъ дамъ въ добромъ здоровьи и хорошемъ расположеніи духа. Дня за два передъ тѣмъ, къ нимъ пріѣхалъ мистеръ Смоллетъ, съ женою. Я такъ много обязанъ этому джентльмену, что не могу говорить объ этомъ не краснѣя.
   Завтра мы распростимся съ шотландскою Аркадіей и поѣдемъ обратно черезъ Леноркъ и Нитсдель, къ западнымъ границамъ Англіи. Эта поѣздка принесла мнѣ столько удовольствія и пользы, что если зимою не произойдетъ перемѣны въ моемъ здоровьи, я думаю вновь предпринять такую же, къ сѣверной оконечности Кетнесса, но только уже не таща за собою по пятамъ обузы.

Вашъ М. Брэмбль.

   Камеронъ, 6 сентября.

------

Къ миссъ Летиціи Уиллисъ, въ Глосестеръ.

   Милая моя Летти, никогда бѣдный узникъ не вздыхалъ такъ о свободѣ, какъ я о возможности излить мое горе въ твое дружеское сердце. Теперь къ этому представляется почти чудесный случай. Честный шотландецъ, Саундерсъ Макаули, который каждый годъ ѣздитъ въ Валлисъ, находится теперь въ Гласго, съ товарами; онъ заходилъ навѣстить насъ и взялся передать тебѣ это письмо.
   Мы прожили шесть недѣль въ Шотландіи, осмотрѣли всѣ достопримѣчательные города и повсюду находили самый радушный пріемъ. Здѣшній народъ очень услужливъ и страна чрезвычайно живописна, совсѣмъ въ моемъ вкусѣ. Въ Эдинбургѣ я пріобрѣла нѣсколькихъ пріятельницъ. Въ этомъ большомъ и пышномъ городѣ время проводятъ очень весело. Я вступила въ дружескую переписку съ миссъ Р--, премиленькою дѣвушкою, ровесницею мнѣ по возрасту. Ея прелести смягчили, даже едва ли не покорили непреклонное сердце моего брата Джерри; впрочемъ едва онъ успѣлъ выѣхать изъ города, какъ снова впалъ въ свое прежнее равнодушіе. Однако я чувствую, что это хладнокровіе вовсе не фамильная наша черта. Я только однажды допустила въ свое сердце любовь и она пустила тамъ такіе корни, что ихъ не могутъ истребить никакія убѣжденія разсудка и никакія доказательства холодности и невниманія.
   Милая Летти! какой со мною былъ ужасный случай на охотничьемъ балѣ, въ Эдинбургѣ! Я сидѣла въ углу, разговаривая съ одною изъ моихъ пріятельницъ, какъ вдругъ передо мною выросъ живой образъ Вильсона, совершенно въ той одеждѣ, какая была на немъ въ роли Эмвеля. Это оказался нѣкто мистеръ Гордонъ, котораго я никогда не встрѣчала. Испуганная неожиданнымъ видѣніемъ, я упала въ обморокъ и переполошила всё общество. Впрочемъ, причина моего испуга осталась тайною для всѣхъ, исключая брата Джерри. Онъ также былъ пораженъ сходствомъ, и ворчалъ, когда мы пріѣхали домой. Я очень благодарна Джерри за его привязанность ко мнѣ, и знаю, что онъ столько же заботится о моемъ счастьи и пользѣ, сколько и о чести нашего дома; но я не могу выносить, когда онъ раздражаетъ раны моего сердца своею строгостью. Я могла бы еще сносить, когда онъ бранитъ собственно меня, но онъ оскорбительно судитъ о Вильсонѣ. Джерри говоритъ, что если бы онъ дѣйствительно былъ джентльменъ, за каковаго выдаетъ себя, и не имѣлъ никакихъ безчестныхъ плановъ, то онъ давно уже объявилъ бы открыто о своихъ намѣреніяхъ. Эти замѣчанія производятъ на меня тяжолое дѣйствіе. Я силилась скрыть свои чувства, но эти усилія только разстроили мое здоровье и повергли меня въ жестокую тоску, такъ что нашли необходимымъ везти меня въ верхнюю Шотландію лечиться козьимъ молокомъ.
   Вслѣдствіе этого мы отправились въ Лоу-Ломондъ, прелестнѣйшій уголокъ въ цѣломъ мірѣ. Тамъ я стала пить каждое утро свѣжее горное молоко, дышала чистымъ воздухомъ, пользовалась веселымъ обществомъ, и, благодаря всему этому, поправилась и пополнѣла. Аппетитъ и здоровье возвратились; но тамъ, въ глубинѣ души, есть что-то такое, чему не пособятъ ни воздухъ ни движеніе, ни общество и никакое лекарство. Всѣ эти обстоятельства не ложились бы такъ тяжело мнѣ на сердце, еслибъ вблизи меня былъ сочувствующій другъ, которому я могла бы довѣриться и получить благодѣтельный совѣтъ. А у меня только и есть, что Уинни Дженкинсъ; конечно, она очень добрая дѣвушка, но уже вовсе не годится для такой обязанности. Она, бѣдняжка, слаба и нервами, и умомъ: не будь она такова -- я давно уже знала бы настоящее имя и званіе несчастнаго Вильсона. Но впрочемъ, чѣмъ же онъ несчастливъ? Не ко мнѣ ли скорѣе подходить это названіе, зато, что я слушала ложныя увѣренія?-- Нѣтъ, вздоръ! До сихъ поръ я не имѣю ни права, ни охоты дѣлать невыгодныя для него заключенія. Эта мысль помогаетъ мнѣ терпѣливо ждать. Что касается до Дженкинсъ, то это, право, прежалкое существо: методизмъ, любовь, тщеславіе совершенно вскружили ей голову. Но я любила бы её больше, еслибъ она была постояннѣе въ своихъ привязанностяхъ; а то она жаждетъ только побѣдъ и, въ одно и то же время, кокетничаетъ съ Гэмфри Клинкеромъ, слугою дяди и очень хорошимъ малымъ, и съ какимъ нибудь Деттономъ, камердинеромъ Джерри, самымъ негоднымъ человѣкомъ. Но Деттонъ натянулъ Уинни носъ и убѣжалъ, въ Берквикѣ, съ чужою невѣстою.
   Право, милая Летти, мнѣ стыдно за нашъ полъ. Мы жалуемся, что мужчины пользуются нашею молодостью, чувствительностію, неопытностью; но, сколько я ни видѣла, женщины только и заботятся о томъ, какъ бы разставить сѣти мужчинамъ; для этого онѣ употребляютъ даже вовсе неизвинительныя средства. Въ отношеніи постоянства онѣ также недалеко ушли отъ непрекраснаго пола. Моя тетушка, напримѣръ, не взирая на свои лѣта и физическіе недостатки, выказываетъ свои прелести повсюду, гдѣ только есть малѣйшая надежда найти охотниковъ на ея особу; но до сихъ поръ ихъ еще на находилось. Боюсь думать, но мнѣ кажется, что она даже религіею пользовалась какъ средствомъ для этой цѣли, хотя оно и не оправдало ея ожиданій. Она пристала къ сектѣ методистовъ, которыхъ здѣсь множество; молилась, проповѣдывала, поучала, увѣряла, что имѣетъ такія откровенія и вдохновенія, которымъ даже Клинкеръ не рѣшался вѣрить, хотя бѣдняга почти помѣшанъ отъ своего энтузіазма. Что касается до Уинифредъ, то она дѣлала видъ, будто вѣритъ во всѣ бредни своей госпожи, какъ въ евангеліе.
   У нея также свои восторги и вдохновенія, но,-- да проститъ меня Богъ, если я несправедлива,-- мнѣ кажется, что все это -- одно лицемѣріе. Впрочемъ, можетъ быть, бѣдная Уинни сама себя обманываетъ; она очень нервозна и подвержена болѣзненнымъ припадкамъ. Съ тѣхъ поръ какъ мы въ Шотландіи, она имѣла видѣнія и увѣряетъ, что обладаетъ даромъ предсказывать. Если бы я вѣрила во всѣ эти сверхъестественныя явленія, то заключила бы, что сама я совершенно лишена благодати: мнѣ никогда не случалось видѣть, чувствовать или испытать что нибудь въ этомъ родѣ, хотя я и стараюсь исполнять свои религіозныя обязанности со всевозможною искренностью, усердіемъ и набожностью, какія только доступны

вѣчно преданной тебѣ, милая Летти, Лидіи Мельфордъ.

   Гласго, 7 сентября.
   Мы возвращаемся въ Брэмбльтонъ-Голъ и, надѣюсь, проѣдемъ черезъ Глосестеръ; въ такомъ случаѣ я буду имѣть невыразимое счастіе разцѣловать мою милую Летти. Напомни обо мнѣ моей почтенной воспитательницѣ.

------

Къ миссъ Мери Джонсъ, въ Брэмбльтонъ-Голъ.

   Сандерсъ Мекелли, ѣдетъ прямо въ Валлисъ и взялся доставить это письмо въ твои руки; вотъ я и спѣшу воспользоваться случаемъ извѣстить тебя, что нахожусь еще въ живыхъ. А вѣдь была ужь я совсѣмъ на краю того свѣта, послѣ того какъ писала тебѣ въ послѣдній разъ. Мы отправились однажды, моремъ, въ другое государство, по прозванію королевство Фэйфъ, и на обратномъ пути чуть было не погибли отъ поднявшейся бури. Мнѣ стало такъ страшно и такъ дурно, что я думала -- вотъ сейчасъ же душа вонъ; даже мистеръ Клинкеръ ходилъ самъ не свой, цѣлые два дня послѣ этой поѣздки. Счастье нѣкоторымъ людямъ, что они такъ дешево отдѣлались: миссъ Брэмбль была очень зла и вовсе не приготовлена къ смерти; но, благодаря Бога, её вскорѣ опять навелъ на путь истинный преподобный отецъ Мэк-крокодилъ. Потомъ мы были въ Стерлинѣ и въ Грасго, очень красивыхъ городкахъ, а оттуда отправились къ одному джентльмену въ Лофъ-Ломингъ. Это чудесное озеро, со множествомъ острововъ посреди него. Говорятъ, будто оно бездонное и будто бы его сотворилъ колдунъ; чего добраго, можетъ это и правда, хотя и очень чудно. На немъ подымаются волны безъ вѣтра; рыба въ немъ безъ чешуи и острова плаваютъ по водѣ. На одномъ изъ нихъ находится церковь и кладбище, и каждый разъ, когда кому-нибудь умереть, на колокольнѣ этой церкви самъ собою зазвонитъ колоколъ къ погребенію.
   О Мери! здѣсь просто заколдованный край. Колоколъ при мнѣ звонилъ и я видѣла огни и слышала жалостные стоны. У хозяина той дачи, гдѣ мы останавливались, есть еще другой домъ, но онъ изъ него поскорѣе выбрался, потому что тамъ бродитъ домовой и не даетъ людямъ покойно спать. На сосѣдней горѣ, Керманнъ, живутъ въ пещерахъ вѣдьмы: онѣ таскаютъ туда родильницъ; но стоитъ только приколотить подкову къ порогу, чтобы онѣ не смѣли прикоснуться. Мнѣ показывали одну вѣдьму, по имени Эльспатъ Рингавей; у нея мутные глаза и сѣдая щетина на подбородкѣ; одѣта она была въ красную юбку. Я протянула ей руку, чтобы она мнѣ поворожила; но прежде перекрестила ея руку монетою, которую ей отдала, чтобы она меня не заколдовала. Ужь что же она насказала!-- и описала -- кого бы ты думала? Ну точь въ точь мистера Клинкера. Но ужь этого я въ вѣкъ никому не скажу. Отъ обмороковъ она совѣтовала мнѣ купаться въ здѣшней водѣ, говоря, что, она священная. На другой день утромъ мы и отправились, съ хозяйской дѣвушкой, въ одно особое мѣсто и стали купаться совсѣмъ нагишомъ, какъ здѣсь всѣ господа купаются. Вдругъ, знаешь, пока мы плескались въ водѣ, выходитъ съ ружьемъ, изъ-за куста сэръ Джоржъ Кунъ; мы закрыли свои лица руками и пробѣжали мимо него къ тому мѣсту, гдѣ оставили свои платья. Учтивый баринъ хоть отвернулся бы въ сторону. Но я утѣшаюсь тѣмъ, что онъ насъ не знаетъ, а вѣдь ночью всѣ кошки сѣры. Пока мы жили въ Лофъ-Ломингѣ, сэръ Джоржъ ѣздилъ съ нашими эсквайрами въ горы, къ дикимъ: до этихъ горъ отсюда три, или четыре дня ѣзды. Дикіе живутъ въ пещерахъ и пожираютъ маленькихъ дѣтей. Говорятъ они по валлійски, да только выговариваютъ совсѣмъ иначе. Наши леди не согласились разстаться съ мистеромъ Клинкеромъ; вѣдь онъ такой отважный и набожный, что никого, ни даже чорта не боится, если только онъ въ расплохъ на него не нападетъ. Вотъ оно разъ такъ и было: Гэмфри видѣлъ здѣсь такое привидѣніе, что едва не заговорилъ съ нимъ. Онъ увѣрялъ потомъ, что это быль старый адмиралъ; но отъ стараго адмирала у него не стали бы дыбомъ волосы и не застучали бы зубы; онъ это только для того говорить, чтобы леди не очень боялись. Миссъ Лидди была очень больна и едва не отправилась; но сыворотка козьяго молока снова поставила ее на ноги. Я подозрѣваю, что у миссъ слишкомъ чувствительное сердце. Вѣдь для валлійки эта сыворотка тоже, что матернее молоко. Что же касается до миссъ Брэмбль, то её, слава Богу, ничто не беретъ; кушаетъ она исправно и преуспѣваетъ въ возрастѣ и въ мудрости; но при всемъ томъ, все же она грѣшный человѣкъ и я думаю, скажи только слово сэръ Джорджъ -- она съ радостью превратилась бы изъ барышни въ барыню. Но вѣдь мало ли что я вижу и слышу, а ужь съ языка-то ничего не сойдетъ.

Твоя Уинифредъ Дженкинсъ.

   Грасго, 7 сентября.
   Напомни обо мнѣ, какъ водится, Сэлли; мы теперь ѣдемъ домой, хотя и не ближнею дорогою. Я думаю вмѣсто моего котеночка я найду уже большущаго кота.

------

Къ сэру Уаткину Филлипсу, въ Оксфордъ.

   Любезный Филлипсъ, вотъ я и опять въ Англіи, и, признаюсь, очень радъ этому, послѣ шестинедѣльнаго путешествія по лѣсамъ и горамъ Каледоніи, не въ обиду будь сказано "странѣ пироговъ, гдѣ лепешки на овсѣ ростутъ". Дядю я никогда еще не видалъ такимъ веселымъ и здоровымъ какъ нынче. Лидди также совершенно поправилась, а миссъ Тебитѣ, кажется, не на что жаловаться. Однако, я думаю, она расположена послать къ чорту всю шотландскую націю, какъ сборище безчувственныхъ истукановъ, передъ которыми она вотще расточала всѣ свои обольщенія. Гдѣ мы ни останавливались, повсюду она выступала на арену и точила свое заржавѣвшее оружіе; но побѣды не одержала ни одной. Одна изъ ея послѣднихъ атакъ была наведена на сердце сэра Джорджа Колькгоуна, противъ котораго она направила всѣ свои батареи. Она была то серьёзна, то весела; то проповѣдывала, то методизировала; смѣялась, рѣзвилась, танцовала, пѣла, вздыхала, дѣлала глазки, нашептывала, заигрывала, льстила. Но увы! все это было гласомъ вопіющаго въ пустынѣ. Баронетъ, человѣкъ съ большимъ тактомъ, простиралъ свои любезности насколько позволяли приличія, и даже, если вѣрить злымъ языкамъ, нѣсколько далѣе; но, ветеранъ не только въ дѣлѣ войны, но и любви, онъ слишкомъ опытенъ, чтобы попасть въ силки, разставленныя его свободѣ. Пока мы ѣздили въ горную Шотландію, она упражнялась надъ сердцемъ лорда Ледришмора и даже назначала ему свиданіе въ Дрэмскельсккомъ лѣсу; но лордъ до того заботится о своей собственной репутаціи, что явился въ сопровожденіи приходскаго священника, и время прошло въ однихъ благочестивыхъ разговорахъ. Послѣ всѣхъ этихъ неудачъ, тетушка вдругъ вспомнила о лейтенантѣ Лисмагаго, о которомъ она, казалось, совершенно позабыла, съ самого пріѣзда въ Эдинбургъ. Теперь она снова изъявляетъ надежду увидѣть его, согласно съ его обѣщаніемъ, въ Дэмфри.
   Изъ Гласго мы отправились въ Ленаркъ, въ графствѣ Клидсдель; вблизи этого города, Клейдъ низвергается съ отвѣснаго утеса и представляетъ великолѣпный водопадъ. На слѣдующій день мы были вынуждены остаться въ маленькомъ местечкѣ, потому что у насъ сломалась карета и пришлось переждать пока её исправляли. Тутъ съ нами произошолъ случай, сильно затронувшій великодушное сердце мистера Брэмбля. Мы стояли у окна, въ гостинницѣ, которая находится пряно противъ тюрьмы, и увидѣли подъѣхавшаго верхомъ человѣка, просто, но прилично одѣтаго. На немъ былъ голубой кафтанъ, и, на коротко обстриженныхъ волосахъ, шляпа съ золотымъ шнуркомъ. Отдавъ лошадь хозяину гостинницы, онъ приблизился къ старику, мостившему улицу.-- "Не легкій трудъ для такого стараго человѣка"! обратился онъ къ нему и, взявъ у него изъ рукъ молотокъ принялся прилаживать плиту.-- "Развѣ нѣтъ у васъ сына, чтобы помочь вамъ? спросилъ онъ у старика, послѣ нѣсколькихъ ударовъ. "Какъ не быть, ваша милость, отвѣчалъ старина; есть цѣлыхъ трое, и надежные парни, да теперь-то у меня нѣтъ ихъ подъ рукою".-- Не честите меня "милостью", произнесъ незнакомецъ; мнѣ скорѣе пристало чествовать ваши сѣдые волоса. Гдѣ же теперь ваши сыновья"? Старый мостильщикъ объявилъ, что старшій сынъ его служитъ капитаномъ іь Остъ-Индіи, а младшій также поступилъ недавно въ солдаты, разсчитывая сдѣлать карьеру по примѣру старшаго. Но когда джентльменъ пожелалъ узнать, что же сталось со среднимъ, старикъ утеръ глаза и сознался, что средній взялъ на себя долги отца и сидитъ теперь за нихъ вотъ тутъ, въ тюрьмѣ.
   Незнакомецъ сдѣлалъ нѣсколько быстрыхъ шаговъ къ тюрьмѣ; потомъ вдругъ обернулся и спросилъ:-- "Неужели этотъ бездушный капитанъ ничѣмъ не помогаетъ вамъ въ вашей нищетѣ"?-- "Не называйте его бездушнымъ, сэръ; возразилъ старикъ; благослови его Богъ, онъ прислалъ мнѣ большую сумму денегъ, но я сдѣлалъ изъ нихъ дурное употребленіе: я поручился за моего хозяина и лишился всего своего имущества". Въ эту минуту изъ за желѣзной рѣшотки тюремнаго окна высунулась голова молодаго человѣка.-- "Отецъ! вскричалъ онъ, если братъ Уильямъ живъ, то это онъ".-- "Это я, я!" воскликнулъ пріѣзжій и, заключивъ старика въ свои объятія, залился слезами.-- "Я сынъ вашъ Уилли"! Прежде нежели растерявшійся старикъ успѣлъ отвѣтить на эти изліянія, изъ двери сосѣдняго, бѣднаго жилища выскочила чисто одѣтая старушка.-- "Гдѣ мое дитя, гдѣ мой милый Уилли"!-- кричала она. Едва увидѣлъ её капитанъ, какъ вырвался изъ рукъ отца, и бросился къ ней на встрѣчу.
   Видя и слыша все это, дядя мой, увѣряю тебя, былъ на столько же растроганъ, на сколько и сами дѣйствующія лица этой сцены. Онъ вздыхалъ, плакалъ, хлопалъ въ ладоши, кричалъ и, наконецъ, выбѣжалъ на улицу. Капитанъ между тѣмъ вошелъ съ своими родителями въ ихъ домъ и сосѣди столпились около его двери. Но мистеръ Брэмбль продрался сквозь толпу и вошелъ въ домъ.-- "Капитанъ, сказалъ онъ, я желаю имѣть честь познакомиться съ вами. Я проѣхалъ бы сто миль, чтобы увидать такую сцену, и почту за счастье, если вы и ваши родители сдѣлаете мнѣ честь отобѣдать со мною въ гостинницѣ". Капитанъ поблагодарилъ его за привѣтливое приглашеніе, сказавъ, что принялъ бы его съ радостью, еслибы могъ помышлять объ обѣдѣ, пока бѣдный братъ его томится въ тюрьмѣ. Онъ тотчасъ же отправился вручить смотрителю сумму денегъ, равняющуюся долгу его отца, и братъ его быль освобожденъ безъ дальнѣйшихъ проволочекъ. Тогда вся семья послѣдовала за дядею въ гостинницу, сопровождаемая толпою народа. Изъ этой толпы выступалъ то тотъ, то другой, чтобы пожать руку вернувшемуся земляку, который отвѣчалъ на эти привѣтствія безъ малѣйшаго признака спѣси.
   Этотъ честный любимецъ фортуны, которому имя Броунъ, разсказалъ дядѣ, что онъ былъ вначалѣ ткачемъ; потомъ, изъ лѣности и легкомыслія, поступилъ лѣтъ восемнадцать тому назадъ, на службу въ Остъ-Индскую компанію. Во время этой службы, ему удалось обратить на себя вниманія лорда Клайва, который повышалъ его съ одной степени на другую, пока онъ не достигъ наконецъ, до званія капитана и полковаго казначея. Въ этой должности, онъ успѣлъ скопить себѣ, честнымъ образомъ, до двадцати тысячъ фунтовъ и, по заключеніи мира, вышелъ въ отставку. Онъ нѣсколько разъ посылалъ отцу деньги, но тотъ получилъ одну первую посылку, во сто фунтовъ; вторая попала въ руки банкрута, а третья была поручена одному шотландскому джентльмену, который дорогою умеръ, и наслѣдники до сихъ поръ еще не выплатили ея. Теперь онъ подарилъ отцу, на первый случай, пятьдесятъ фунтовъ, кромѣ ста, выплаченныхъ имъ за освобожденіе брата. Онъ привезъ съ собою дарственный актъ, которымъ утверждалъ за родителями, а послѣ ихъ смерти, за младшими братьями, восемьдесятъ фунтовъ годоваго дохода; обѣщался купить для младшаго брата мѣсто на службѣ, а старшаго взять въ товарищи по управленію фабрикою, которую онъ намѣревается завести, чтобы дать занятіе и пропитаніе бѣднымъ работникамъ. Сверхъ того, онъ далъ пятьсотъ фунтовъ, въ видѣ приданаго, сестрѣ, вышедшей замужъ за небогатаго фермера. Въ заключеніе, онъ удѣлилъ пятьдесятъ фунтовъ на бѣдныхъ того города, гдѣ онъ родился и намѣревается дать всѣмъ его жителямъ, безъ исключенія, большой обѣдъ.
   Дядя былъ до такой степени восхищенъ капитаномъ Броуномъ, что за обѣдомъ три раза сряду пилъ его здоровье. Онъ сказалъ, что гордится знакомствомъ съ нимъ, что капитанъ составляетъ честь своей страны и въ нѣкоторой степени опровергаетъ упрекъ, дѣлаемый человѣчеству въ гордости, неблагодарности и эгоизмѣ. Что касается до меня, то мнѣ столько же понравилась скромность этого честнаго служаки, сколько и его сыновняя любовь. Онъ ни мало не хвалился своими успѣхами и очень мало говорилъ о своихъ собственныхъ дѣлахъ; впрочемъ на вопросы наши онъ отвѣчалъ, хотя и лаконически, но съ большимъ умомъ и ясностью. Миссъ Тебита была къ нему очень привѣтлива, пока не узнала что онъ имѣетъ въ виду предложить свою руку одной дѣвушкѣ, скромнаго званія, которая была его невѣстою еще въ то время когда онъ былъ ткачемъ. Едва тетушка услыхала о такомъ намѣреніи, какъ обращеніе ея съ нимъ приняло оттѣнокъ ледяной холодности; а когда общество разошлось, она сморщила даже носъ и сказала, что Броунъ, конечно, человѣкъ довольно воспитанный для своего происхожденія, но что послужившее ему счастье не могло однако же возвысить его образа мыслей, который остался простонароднымъ и пошлымъ.
   На слѣдующій день послѣ этого случая, мы сдѣлали нѣсколько миль въ сторону отъ нашего маршрута, чтобы осмотрѣть Дремленригъ, помѣстье герцога Киннсбери. Великолѣпная дача герцога возстаетъ подобно очарованному дворцу, среди окружающей её пустыни, и дѣйствительно походитъ на дворецъ своими нескончаемыми парками и цвѣтниками, которые тѣмъ поразительнѣе, что вокругъ разстилается обнаженная страна, одна изъ самыхъ дикихъ частей Шотландіи. Проведя ночь въ Дремленригѣ, по приглашенію самого герцога, одного изъ лучшихъ людей въ мірѣ, мы поѣхали въ Демфри, красивый торговый городъ, на границѣ Англіи. Тамъ мы нашли множество отличной провизіи, превосходныя вина и вообще угощеніе ни въ чемъ не уступающее англійскому. Еслибы мнѣ случилось навсегда поселиться въ Шотландіи, я выбралъ бы своимъ мѣстопребываніемъ Демфри. Мы навели справки о капитанѣ Лисмагаго, но, не узнавъ о немъ ничего, продолжали путь въ Карлиль, Солвейскимъ заливомъ. Нужно тебѣ сказать, что солвейскіе пески, по которымъ проѣзжаютъ во время отлива, чрезвычайно опасны, такъ какъ въ нѣкоторыхъ мѣстахъ въ нихъ есть провалы.
   Проѣзжая съ вожатымъ эти обманчивые пески, мы усмотрѣли утонувшую лошадь; по ближайшемъ осмотрѣ, Гэмфри Клинкеръ призналъ её за лошадь капитана Лисмагаго, на которой онъ выѣхалъ, вмѣстѣ съ нами, изъ Фельтонь-Бриджа въ Портумберландѣ. Это открытіе, заставлявшее предполагать, что нашего друга лейтенанта постигла таже участь, какъ и его лошадь, очень огорчило всѣхъ насъ, а въ особенности миссъ Тебиту. Она принялась горько плакать и заставила Клинкера отрѣзать волосъ отъ хвоста падшей лошади, чтобы носить ихъ въ кольцѣ, въ память ея хозяина. Но наше и тетушкино горе было непродолжительно: однимъ изъ первыхъ лицъ, встрѣченныхъ нами въ Карлилѣ, былъ никто иной какъ самъ лейтенантъ, торговавшій у барышника другую лошадь, на дворѣ гостинницы, куда мы въѣхали. Первая увидала его миссъ Брэмбль. Она громко вскрикнула, будто передъ нею стояло привидѣніе. Въ самомъ дѣлѣ, въ иномъ мѣстѣ и въ иное время, лейтенантъ могъ бы серьёзно быть принятымъ за выходца съ того свѣта; худоба его стала страшнѣе прежняго. Встрѣча наша была тѣмъ радостнѣе, что мы воображали его утонувшимъ; съ своей стороны, и онъ не скупился на изъявленія удовольствія. Онъ сказалъ, что справлялся о насъ въ Демфри и узналъ, отъ одного проѣзжаго купца изъ Гласго, что мы намѣрены возвратиться чрезъ Кольдстримъ. Проѣзжая песками, безъ проводника, онъ увязъ вмѣстѣ съ лошадью и вмѣстѣ съ нею долженъ былъ бы погибнуть, еслибы на его счастье не подоспѣла возвращавшаяся почта, Онъ сказалъ намъ, потомъ, что измѣнилъ свой планъ поселиться на родинѣ и ѣдетъ теперь въ Лондонъ, откуда отправится, на кораблѣ, въ сѣверную Америку. Тамъ онъ намѣревался провести остатокъ жизни среди старыхъ друзей своихъ, міамидовъ, и заняться воспитаніемъ сына, оставленнаго ему его милою Сквинкинакоостою.
   Этотъ планъ пришелся весьма не по душѣ нашей добрѣйшей тетушкѣ. Она распространилась на счетъ опасностей и утомленія такого долгаго пути моремъ и на счетъ скуки, ожидавшей капитана у дикихъ. Въ особенности же настаивала она на опасности, грозящей его драгоцѣнной душѣ среди племенъ, непросвѣщенныхъ свѣтомъ христіанской религіи. При этомъ она дала ему почувствовать, что его отъѣздъ можетъ произвесть пагубное дѣйствіе на одну достойную особу, которую онъ могъ бы сдѣлать счастливою на всю жизнь. Дядя, между тѣмъ, этотъ Донъ Кихотъ по великодушію, понялъ такъ, что настоящая причина отъѣзда капитана изъ Шотландіи -- невозможность прилично существовать тамъ такою ничтожною пенсіею, и проникся къ нему глубочайшимъ участіемъ и состраданіемъ. Онъ находилъ жестокимъ и несправедливымъ, что человѣкъ, съ честью послужившій своей родинѣ, вынуждается нищетою влачитъ свою старость на краю свѣта, среди отверженцевъ человѣческаго рода. Онъ много разсуждалъ со мною объ этомъ предметѣ, говоря, что охотно предложилъ бы лейтенанту убѣжище въ Брэмбльтонъ-Голѣ, еслибъ не предвидѣлъ, что его странности и страсть къ противорѣчію сдѣлаютъ изъ него невыносимаго домочадца, хотя разговоръ его и можетъ быть иногда занимателенъ и поучителенъ. Намъ показалось также, что въ его вниманіи къ миссъ Тэбби было нѣчто особенное, и мы согласились съ дядею сколь возможно поощрять ихъ взаимную дружбу, чтобы обратить её въ брачный союзъ. Тогда они оба были бы прилично пристроены и поселились бы въ своемъ собственномъ домѣ, такъ что мистеръ Брэмбль могъ бы пользоваться ихъ обществомъ только тогда, когда пожелаетъ.
   Въ этихъ видахъ, Лисмагаго былъ приглашенъ на зиму въ Брэмбльтонъ-Голъ, такъ какъ онъ могъ отложить свою поѣзду въ Америку до весны. Онъ просилъ дать ему подумать объ этомъ предложеніи, и сказалъ, что доѣдетъ съ нами до Бристоля, гдѣ надѣется найти случай къ переѣзду въ Америку. Но я увѣренъ, что онъ отложитъ эту поѣздку и будетъ продолжать свои ухаживанья за тетушкою до благополучнаго окончанія. Нѣтъ сомнѣнія, что счастье его снова зацвѣтетъ; но если оно дастъ еще плоды, то ужъ конечно они будутъ совсѣмъ особаго рода. Погода продолжаетъ стоять хорошая и я полагаю, что мы завернемъ на девоншайрскія горы и на бекстонскія воды. Во всякомъ случаѣ, ты будешь имѣть обо мнѣ вѣсти отовсюду, гдѣ бы мы ни остановились.

Твой навсегда,
Д. Мельфордъ.

   Карлиль, 12 сентября.

-----

Къ доктору Льюизу.

   Шотландскіе поселяне, конечно, бѣднѣе всѣхъ остальныхъ въ государствѣ; но все же видъ и одежда ихъ лучше, чѣмъ у поселянъ Бургундіи, и нѣкоторыхъ другихъ частей Франціи и Италіи; я увѣренъ даже, что и пища ихъ лучше, не смотря на прославленныя вина тѣхъ странъ. Въ сѣверной Британіи простой народъ питается преимущественно овсянымъ хлѣбомъ, молокомъ, сыромъ, масломъ и нѣкоторыми овощами. По временамъ, въ видѣ лакомства, къ этому прилагается селедка; но мясо они пробуютъ рѣдко, или почти никогда; точно также какъ и крѣпкіе напитки; развѣ при торжественномъ случаѣ, купятъ на два пенни водки. Завтракаютъ они обыкновенно чѣмъ-то въ родѣ размазни, изъ овсяной муки на молокѣ. Къ обѣду у нихъ супъ изъ капусты, порея, ячменя и масла; ко всему этому -- хлѣбъ и сыръ изъ снятаго молока. Вечеромъ, они ужинаютъ овсяными лепешками; а если овесъ не уродился, то пекутъ ихъ изъ ячменной, или изъ гороховой муки; то и другое очень вкусно и питательно. У нѣкоторыхъ есть и картофель; а пастернакъ найдешь въ огородѣ у каждаго. Одежда ихъ состоитъ изъ грубой ткани, домашняго производства; она и тепла, и удобна. Они живутъ въ бѣдныхъ избушкахъ, сложенныхъ изъ камня и дерна, безъ извести; посрединѣ находится очагъ, которымъ обыкновенно служитъ старый, мельничный жерновъ; надъ очагомъ, въ потолкѣ, отверстіе для дыма.
   Впрочемъ, этотъ народъ умѣетъ довольствоваться малымъ и отличается поразительною смѣтливостью. Каждый читаетъ библію и способенъ даже вести пренія о догматахъ своей вѣры, которая, сколько я видѣлъ, повсюду пресвитеріанская. Говорятъ, въ Абердиншайрѣ просвѣщеніе еще замѣтнѣе. Я знавалъ, въ Лондонѣ, одного шотландца, который сильно возставалъ противъ этой части своего отечества; онъ увѣрялъ, что безстыдство и плутовство абердинцевъ возбуждаютъ предъубѣжденіе противъ всей націи. Берега Клейда, около Гласго, чрезвычайно живописны и украшены прелестными дачами. Отъ его устья до истока, можно насчитать множество дачь, принадлежащихъ первѣйшимъ фамиліямъ, какъ то: герцогу Эрджилю Розенису, графу Бету, на островѣ того же имени; герцогинѣ Дугласъ-Босъуэль; герцогу Гамильтону. Клидсдель вообще очень богатъ и населенъ; тамъ живетъ много дворянскихъ фамилій, обладающихъ независимымъ состояніемъ; но этотъ край даетъ болѣе скота, чѣмъ хлѣба. Тоже самое можно сказать и о Туиделѣ, частью котораго мы проѣзжали, а такъ же и о Нидсделѣ, странѣ вообще дикой, невоздѣланной и гористой. Горы эти покрыты стадами овецъ; эти маленькія, прелестныя животныя несравненно лучше тѣхъ, что видишь на лондонскихъ рынкахъ. Такъ какъ кормъ здѣсь ничего не стоитъ, то ихъ не убиваютъ до пяти лѣтъ, пока мясо ихъ не пожирѣетъ и не сдѣлается сочнымъ: но шерсть ихъ очень портится отъ дегтя, которымъ ихъ натираютъ зимою, чтобы предохранить отъ струпьевъ. Зиму они проводятъ на свободѣ, день и ночь, и тысячами гибнутъ въ высокихъ сугробахъ снѣга. Какая жалость, что фермеры не придумаютъ никакого средства предохранять этихъ полезныхъ животныхъ отъ суровостей климата, въ особенности отъ продолжительныхъ дождей, которые для нихъ вреднѣе самыхъ сильныхъ морозовъ.
   На небольшой рѣчкѣ Нидѣ, стоитъ замокъ Дремленригъ, одинъ изъ самыхъ величественныхъ во всей Великобританіи. Онъ принадлежитъ герцогу Куинсбери, про котораго можно сказать, что его сердечныя качества дѣлаютъ честь человѣческой природѣ. Я не берусь описывать этого замка, или скорѣе дворца, великолѣпнаго какъ по пышности украшеній, такъ и по мѣстоположенію. Довольно сказать, что онъ напоминаетъ Пальмиру, выступая, подобно видѣнію, среди окружающей пустыня. Его свѣтлость живетъ открыто и очень роскошно. Онъ удостоилъ насъ весьма привѣтливымъ пріемомъ и оставилъ у себя ночевать, точно также какъ и человѣкъ двадцать другихъ гостей, со всѣми ихъ людьми и лошадьми; всё это составило очень значительное число. Герцогиня была также очень внимательна и приняла нашихъ дамъ подъ свое непосредственное покровительство.
   Чѣмъ болѣе я живу, тѣмъ болѣе убѣждаюсь, что въ человѣкѣ никогда не могутъ быть совершенно истреблены предразсудки его воспитанія: даже, если впослѣдствіи онъ самъ сознаетъ, что они глупы и нелѣпы.
   Я былъ наведенъ на такое размышленіе тѣмъ, что произошло за столомъ герцога, послѣ ужина. Разговоръ упалъ на дикія вѣрованья въ привидѣнья и въ предзнаменованья, распространенныя среди шотландскаго народа, и всё общество согласилось, что ничего не можетъ быть смѣшнѣе и нелѣпѣе. Но тутъ одинъ изъ присутствовавшихъ вызвался разсказать странную исторію, случившуюся съ нимъ самимъ. "Случилось мнѣ, однажды,-- началъ онъ,-- быть на охотѣ, въ сѣверной части Шотландіи, и я вздумалъ навѣстить одного стараго друга, котораго я не видалъ лѣтъ двадцать. Всё это время онъ прожилъ вдали отъ свѣта и отъ всѣхъ своихъ знакомыхъ, преданный мрачной тоскѣ, вслѣдствіе смерти своей жены, которую онъ горячо любилъ. Такъ какъ онъ жилъ въ отдаленной части страны, а насъ было пятеро, да столько же слугъ, то мы, ожидая найти его неприготовленнымъ къ нашему наѣзду, захватили съ собою провизіи съ сосѣдняго рынка. Дороги были дурны и мы пріѣхали только къ двумъ часамъ пополудни. Пріѣхавъ, мы были очень пріятно удивлены, замѣтивъ на кухнѣ готовый, отличный обѣдъ и столъ, накрытый не шесть персонъ. Пріятель мой принялъ насъ, въ дверяхъ, съ отверстыми объятіями; онъ былъ одѣтъ по праздничному и объявилъ, что ждетъ насъ уже цѣлыхъ два часа. Это меня поразило, такъ что я спросилъ у него,-- кто предупредилъ его о нашемъ пріѣздѣ? Онъ улыбнулся и не отвѣтилъ ни слова. Однако, помня наши прежнія, короткія отношенія, я сталъ потомъ настаивать, чтобы онъ разъяснилъ мнѣ это дѣло; онъ очень серьёзно разсказалъ мнѣ, что на дняхъ я ему привидѣлся; онъ призвалъ въ свидѣтели своего майордома, который торжественно объявилъ, что за день передъ тѣмъ господинъ предупредилъ его о моемъ пріѣздѣ, съ четырьмя другими гостями и приказалъ ему всё заготовить къ принятію насъ; вслѣдствіе этого, онъ успѣлъ приготовить обѣдъ и накрыть должное число кувертовъ. Мы всѣ согласились, что это весьма странный случай, однако я покусился найти ему естественное объясненіе. Я замѣтилъ, что у джентльмена было, вѣроятно, горячее воображеніе, и что случай распорядился такимъ образомъ, что внезапная мысль, воспоминаніе о старомъ другѣ пришлись однажды кстати; но что, конечно, у него было много другихъ видѣній и предчувствій, которыя никогда не оправдывались. Меня никто прямо не оспаривалъ, однако я понялъ ясно, изъ нѣкоторыхъ возраженій, что большая часть присутствующихъ клонилась къ сверхъестественному объясненію.
   Одинѣ изъ нихъ даже прямо отнесся ко мнѣ: "Нѣтъ сомнѣнія, сказалъ онъ, что больному воображенію можетъ многое причудиться: однако, съ недѣлю тому назадъ, въ моемъ сосѣдствѣ былъ случаи, которому приходится пріискать иное объясненіе. Одинъ джентльменъ хорошей фамиліи, котораго никакъ нельзя заподозрить въ суевѣріи, стоялъ, въ сумерки, около своихъ воротъ. Вдругъ передъ нимъ явилась тѣнь его дѣда, умершаго лѣтъ пятнадцать тому назадъ. Привидѣніе сидѣло на той самой лошади, на которой ѣздило при жизни; видъ его былъ сердить и грозенъ и оно что-то ворчало, чего внукъ его не могъ разслышать отъ страха и смятенія. Но это не всё: дѣдушка поднялъ огромный хлыстъ и отстегалъ имъ своего внука по спинѣ и по плечамъ. Я видѣлъ, собственными глазами слѣды этихъ ударовъ. Это же самое привидѣніе видѣлъ потомъ церковный сторожъ; оно бродило вокругъ могилы, гдѣ было погребено его тѣло. Сторожъ разсказалъ объ этомъ по деревнѣ, прежде нежели узнали что произошло съ владѣльцемъ; онъ даже пришелъ ко мнѣ, какъ къ мирному судьѣ, съ предложеніемъ дать присягу въ справедливости своихъ словъ; но я отклонилъ его предложеніе. Что же касается до внука покойника, то это человѣкъ слишкомъ серьёзный, свѣтскій и практическій, чтобы имѣть склонность къ суевѣрнымъ мечтамъ. Вѣроятно, онъ охотно скрылъ бы всё дѣло, еслибы, въ припадкѣ ужаса, не закричалъ и не бросился въ комнату, гдѣ тотчасъ же показалъ домашнимъ свою исполосованную спину. Теперь всѣ толкуютъ о томъ, что привидѣніе и его поступокъ сулятъ семейству что нибудь очень недоброе, такъ что жена джентльмена захворала отъ страха.
   Хотя я не брался объяснясь этого чуда, однако замѣтилъ, что со временемъ оно непремѣнно объяснится какъ нибудь просто; что, по всѣмъ вѣроятіямъ, это была штука кого нибудь изъ враговъ джентльмена. Но разскащикъ настаивалъ на неопровержимости доказательствъ и на свидѣтельствѣ двухъ, достойныхъ вѣры, людей, не имѣвшихъ между собою никакихъ сообщеній, которые утверждали, что видѣли одного и того же, хорошо имъ извѣстнаго человѣка.
   Изъ Дремленрига, мы продолжали спускаться по рѣкѣ Виду до Демфри, отстоящаго на нѣсколько миль отъ того мѣста, гдѣ эта рѣчка впадаетъ въ море. Послѣ Гласго, Демфри самый красивый городъ въ Шотландіи. Жители, кажется, стремятся всё устроивать у себя по образцу Гласго; это замѣтно не только въ украшеніяхъ города и въ организаціи полиціи, но и въ развитіи торговли и фабрикъ, которыми они разбогатѣли.
   Мы возвратились въ Англію чрезъ Карлиль, гдѣ случайно встрѣтились съ Лисмагаго, котораго мы тщетно отъискивали въ Демфри и въ другихъ мѣстахъ. Должно быть капитанъ испыталъ на себѣ ту истину, что "никто въ своей странѣ не бываетъ пророкомъ", потому что прощается теперь съ нею навсегда. Онъ разсказалъ мнѣ слѣдующее о своемъ посѣщеніи родныхъ пенатовъ. Дорогою, онъ узналъ, что внучатный племянникъ его женился на дочери одного гражданина, имѣющаго ткацкую фабрику, и вступилъ въ товарищество съ своимъ тестемъ. Это извѣстіе огорчило капитана. Онъ пріѣхалъ къ своему дому въ сумерки, и, услыхавъ въ большомъ залѣ стукъ машинъ и колесъ, пришелъ въ такое негодованіе, что почти лишился чувствъ. Въ эту самую минуту изъ дому вышелъ его племянникъ и лейтенантъ, въ изступленіи, закричалъ ему: "Выродокъ! что ты сдѣлалъ изъ моего дома? притонъ мошенниковъ?" Онъ подкрѣпилъ эти слова нѣсколькими ударами хлыста по его спинѣ и, повернувъ лошадь, отправился на кладбище. Тамъ онъ побродилъ, при лунномъ свѣтѣ, вокругъ могилъ своихъ предковъ и поклонясь ихъ праху, уѣхалъ, въ ту же ночь, въ другую часть графства. Найдя главу своей фамиліи въ такомъ униженномъ положеніи, всѣхъ старыхъ друзей своихъ -- перемершими, или поразъѣхавшимися, а жизнь -- вдвое вздорожавшею противъ прежняго, Лисмагаго разсчелъ за лучшее навсегда распроститься съ своей родиной и отправиться искать покоя старымъ костямъ среди лѣсовъ Америки.
   Тутъ мнѣ сдѣлался понятнымъ разсказъ о привидѣніи, слышанный мною въ Дремленригѣ; я передалъ его лейтенанту и онъ былъ очень радъ, что наказаніе подѣйствовало сильнѣе, чѣмъ онъ предполагалъ. Онъ самъ сознался, что въ такую пору, и въ томъ видѣ, въ какомъ онъ былъ, онъ очень легко могъ быть принятъ за тѣнь своего отца, съ которымъ въ дополненіе, онъ очень схожъ. Между нами сказать, я надѣюсь, что лейтенанту не придется ѣхать къ міамидамъ. Сестра Тэбби не перестаетъ заманивать его въ свои сѣти, и, сколько мнѣ кажется, капитанъ расположенъ воспользоваться этимъ случаемъ. Съ моей стороны, я готовъ имъ благопріятствовать и былъ бы очень радъ ихъ союзу. Я пристроилъ бы ихъ по сосѣдству отъ себя; мои люди освободились бы отъ неугомонной и деспотической хозяйки, и я могъ бы пользоваться обществомъ Лисмагаго, ровно на столько, на сколько мнѣ это будетъ пріятно.
   Мнѣ очень нравится Манчестеръ; это одинъ изъ самыхъ оживленныхъ и богатыхъ англійскихъ городовъ, и я нахожу, что ему преимущественно обязаны своимъ существованіемъ и процвѣтаніемъ фабрики Гласго. Мы намѣрены еще посѣтить Четсвортсъ, Пикъ и Бекстонъ; тогда уже мы, хотя и не спѣша, поѣдемъ домой. Если погода стояла въ Валлисѣ такая же хорошая, какъ и на сѣверѣ, то уборка хлѣба у васъ должна быть благополучно кончена, и намъ остается теперь только подумать объ октябрьскому пивѣ. Напомните объ этомъ Бэрнсу. Вы найдете меня пополнѣвшимъ. Наша кратковременная разлука еще болѣе укрѣпила чувства дружбы, которыя постоянно питаетъ къ вамъ вашъ

М. Брэмбль.

   Манчестеръ, 15 сентября.

-----

Къ мистриссъ Гуиллимъ, въ Брэмбльтонъ-Голъ.

   Мистриссъ Гуиллимъ, благодаря Бога, мы благополучно возвратились въ Англію. Провидѣніе сохранило насъ среди всѣхъ опасностей, какъ на сушѣ, такъ и на морѣ, въ особенности же на Чортовомъ Пикѣ и въ пропасти язычниковъ, у которой совсѣмъ и дна нѣтъ.
   Теперь мы возвращаемся домой и я предупреждаю васъ объ этомъ для того, чтобы въ Брэмбльтонъ-Голѣ все было готово къ принятію насъ послѣ такого долгаго путешествія по шотландскимъ островамъ. Съ перваго же числа будущаго мѣсяца принимайтесь топить мою и моего брата комнаты; да и въ жолтой также, прикажите каждый день сжигать по охапкѣ дровъ. Велите выколотить подушки на стульяхъ и занавѣсы, а пуховики и матрацы хорошенько провѣтрить. Съ Божьею помощью, въ нихъ, можетъ быть, скоро встрѣтится надобность. Бочки изъ подъ пива велите хорошенько промыть и приготовить для новаго запаса; Мэтъ желаетъ, чтобы погребъ у него былъ полонъ.
   Еслибы домъ былъ мой, то я завела бы во всемъ новые порядки. Не понимаю почему бы слугамъ въ Валлисѣ не пить чистой воды и не ѣсть овсянаго и ржанаго хлѣба, какъ въ Шотландіи. Надѣюсь, что вы ведете вѣрный счетъ продажѣ масла. Я потребую отчетъ въ каждомъ пенни, увѣряю васъ. У васъ должно оставаться множество яицъ, кромѣ тѣхъ что идутъ на потребленіе, и я ожидаю увидѣть вокругъ дома цѣлую стаю выведенныхъ за это время цыплятъ, куръ, гусей, утокъ и индюковъ. Сыру тоже должно быть не мало заготовлено на продажу. Надѣюсь, что вы отправили въ Крикговель остатокъ шерсти отъ домашней пряжи.
   Прошу васъ, велите вычистить домъ отъ потолка до полу, чтобы не уронить чести Валлиса; а Роджеру прикажите вычистить людскія отхожія мѣста. Я вѣдь знаю какъ дѣвки нечистоплотны. Надѣюсь, что вы старались исправить ихъ, какъ я вамъ писала, и обратить ихъ сердца къ чему нибудь болѣе полезному, чѣмъ обжорство да возня съ парнями.
   Вотъ Уинни Дженкинсъ,-- та совсѣмъ измѣнилась, совсѣмъ другимъ человѣкомъ стала, благодаря нашему новому слугѣ, Гэмфри Клинкеру. Это очень набожный молодой человѣкъ; онъ много бился изъ того, чтобы она дала плоды исправленія и покаянія Я увѣрена, что онъ столько же потрудится и надъ егозою Мери Джонсъ, и надъ всѣми вами. Надо надѣяться, что у него достанетъ силы проникнуть своимъ благодѣтельнымъ вліяніемъ до самыхъ сокровенныхъ тайниковъ вашихъ сердецъ Это будетъ искреннею молитвою

Вашего духовнаго друга.
Т. Брэмбль

   18 сентября.

-----

Къ доктору Льюизу.

   Лисмагаго сталъ парадоксальнѣе прежняго. Воздухъ родины, проникнувъ въ его легкія, кажется, придалъ свѣжія силы его полемическимъ способностямъ. Я поздравилъ его на дняхъ съ настоящимъ благоденствіемъ его отечества, замѣтивъ при этомъ, что шотландцы теперь на пути къ тому, чтобы опровергнуть упрекъ въ бѣдности, лежащій на ихъ націи. Я обратилъ его вниманіе на благодѣтельныя послѣдствія союза, столь ясно замѣтныя въ улучшеніи земледѣлія, торговли, промышленности и даже нравовъ шотландцевъ. Лейтенантъ скорчилъ презрительную гримасу.
   -- Тѣмъ, кто упрекаетъ націю въ бѣдности, сказалъ онъ, не стоитъ и отвѣчать, если только эта бѣдность происходитъ по отъ разврата и пороковъ. Лакедемонцы были бѣднѣе шотландцевъ, когда стояли во главѣ свободныхъ городовъ Греціи и были всѣми уважаемы за храбрость и за добродѣтели. Величайшіе люди древняго Рима, каковы Цинцинатъ, Фабрицій, Регулъ, были бѣднѣе самаго бѣднаго шотландскаго арендатора. А сколько въ Шотландіи, въ настоящее время, лицъ, у которыхъ больше золота и серебра, нежели было у цѣлой римской республики, во времена, когда ея гражданскія добродѣтели блистали незатмѣваемымъ блескомъ? Въ тѣ времена, бѣдность по только не ставилась въ укоръ, но еще прибавляла новые лавры къ славѣ человѣка, потому что доказывала благородное презрѣніе къ богатству и неподкупную честность. Если бѣдность навлекаетъ укоръ, значитъ богатство даетъ право на уваженіе. Въ такомъ случаѣ жиды и другіе подобные люди въ Амстердамѣ, въ Лондонѣ, и повсюду, нажившіеся лихоимствомъ, притѣсненіями и всякими неправдами, заслуживаютъ болѣе уваженія, нежели самые достойные и добродѣтельные члены общества? подобная нелѣпость не можетъ и въ голову прійти человѣку въ своемъ умѣ. Богатство не можетъ быть поставлено въ заслугу; наживаются большею частію (если не всегда) люди порочные и небогатые способностями. Богатство не придаетъ никакого внутренняго достоинства тому, кто имъ пользуется; напротивъ того, скорѣе извращаетъ его понятія и портитъ сердце. Но положимъ даже, что бѣдность и заслуживаетъ нареканія, то развѣ справедливо считать Шотландію бѣдною страною? Развѣ это бѣдность, когда край удовлетворяетъ всѣмъ потребностямъ своего населенія и, кромѣ того, имѣетъ возможность вывоза за границу? Шотландія богата сельскими продуктами; у нея есть огромные запасы хлѣба, безчисленныя стада рогатаго скота и овецъ, множество лошадей, неисчерпаемое количество шерсти и льна; множество топлива и, въ нѣкоторыхъ частяхъ, богатые запасы строеваго лѣса. Нѣдра земли еще богаче ея поверхности. Въ нихъ есть неисчерпаемыя сокровища каменнаго угля, дикаго камня, мрамора, свинца, желѣза, мѣди, серебра и даже золота. Море даетъ обиліе превосходной рыбы и соли, для приготовленія ея къ вывозу; а вокругъ всей страны находятся бухты и гавани, для удобства навигаціи. Весь край застроенъ городами, селами, деревнями, которые кишатъ народомъ. На недостатокъ развитія промышленности, искусствъ, гражданскаго устройства, кажется, также нельзя пожаловаться. Подобное государство не можетъ назваться, ни въ какомъ смыслѣ, бѣднымъ, хотя, конечно, есть страны и богаче, и могущественнѣе его. Но вы приписываете нынѣшнее богатство Шотландіи и ея умѣнье извлекать пользу изъ ея преимуществъ союзу съ Англіей!"
   Я сказалъ, что едва ли онъ будетъ опровергать, что нынѣшнее положеніе ея сильно улучшилось противъ прежняго; что со времени союза, бытъ народа улучшился, торговля развилась и въ странѣ обращается гораздо болѣе звонкой монеты. "Оно, пожалуй такъ, отвѣчалъ лейтенантъ; но только я не согласенъ съ вашимъ выводомъ. Разница, о который вы говорите, есть не иное что, какъ слѣдствіе внутреннаго развитія народа. Въ этотъ періодъ времени, у всѣхъ націй, у шведовъ, у датчанъ, и, въ особенности, у французовъ, въ торговлѣ, безо всякой подобной причины, произошло такое же развитіе. У шотландцевъ и до союза было замѣтно стремленіе къ коммерческимъ оборотамъ; это мы видимъ въ возникновеніи ихъ Дорійской компаніи, въ которую они положили не менѣе четырехъ сотъ тысячи фунтовъ стерлинговъ; а такъ же и въ процвѣтаніи ихъ приморскихъ городовъ по восточному берегу, обобщавшихся торговыми сношеніями съ Франціею, которыхъ они лишились въ слѣдствіе союза. Единственная ощутительная выгода, выигранная Шотландіею отъ этой политической мѣры,-- это торговыя сношенія съ англійскими колоніями. Впрочемъ, кромѣ Гласго и Демфри, я не знаю городовъ, которые бы ею пользовались. Но въ другихъ отношеніяхъ, шотландцы очень много потеряли черезъ союзъ. Они лишились своей самостоятельности, первой опоры національнаго чувства; лишились своего парламента; ихъ суды подчинены теперь англійскимъ судамъ."
   -- Стойте, капитанъ! вскричалъ я; вы не можете говорить что лишились своего парламента, потому что вы имѣете представителей въ англійскомъ. "Такъ, такъ, сказалъ онъ, насмѣшливо улыбаясь, наши шестнадцать представителей въ верхней палатѣ и сорокъ пять въ нижней, имѣютъ страшный перевѣсъ въ преніяхъ по національнымъ вопросамъ, надъ цѣлымъ англійскимъ правительствомъ."
   -- Однако, возразилъ я, въ то время какъ я засѣдалъ въ нижней палатѣ, большинство голосовъ всегда бывало на сторонѣ шотландскихъ депутатовъ. "Я понимаю васъ, сэръ, отвѣчалъ онъ; вы хотите сказать, что шотландскіе депутаты всегда были на сторонѣ большинства; тѣмъ хуже для ихъ избирателей. Но это еще не худшее изъ того, что принесъ имъ союзъ. Торговля ихъ стѣснена теперь тяжолыми пошлинами; на всѣхъ предметахъ жизненной потребности лежитъ тягчайшій налогъ, необходимой для уплаты громаднаго государственнаго долга, сдѣланнаго англичанами для предпріятій, въ которыхъ шотландцы ни мало не участвовали." Я попросилъ его однакоже сознаться, что чрезъ союзъ шотландцы получили всѣ права и преимущества, какими пользуются англійскіе подданные; что огромному числу ихъ данъ ходъ въ военной и въ морской службѣ и возможность составить карьеру въ различныхъ частяхъ Англіи и ея колоніяхъ. "Но всѣ эти люди, возразилъ онъ, становятся, въ полномъ смыслѣ слова, англійскими подданными, совершенно потерянными для ихъ родины. У шотландцевъ всегда была склонность къ кочующей жизни и къ отыскиванью счастія по чужимъ землямъ. Не найди они поощренія въ Англіи,-- они стали бы, по прежнему, служить и селиться по другимъ государствамъ, въ Россіи, въ Швеціи, въ Даніи, въ Польшѣ, въ Германіи, во Франціи, въ Пьемонтѣ, въ Италіи; во всѣхъ этихъ странахъ, мы до сихъ поръ, находимъ фамиліи шотландскаго происхожденія."
   Тутъ я уже сталъ терять терпѣніе и не выдержалъ, чтобы не уколоть его:-- "Но скажите, на милость, что же Англія выиграла чрезъ этотъ союзъ, который, по вашему, надѣлалъ столько вреда шотландцамъ?" -- "Англія выиграла много и во многихъ отношеніяхъ, произнесъ Лисмагаго, торжественно. Во первыхъ, и самое важное, престолонаслѣдіе въ протестантской династіи,-- цѣль, къ которой англійское министерство стремилось съ такою горячностью, что никакія средства не были упущены, чтобы привлечь и подкупить вліятельныхъ людей, которые могли навязать шотландцамъ этотъ союзъ, сильно но приходившійся имъ по душѣ. Потомъ, англичане пріобрѣли чрезъ это огромное приращеніе земли, распространившее власть ихъ на всѣ части острова, до самаго моря, что заперло всѣ входы ихъ врагамъ; пріобрѣли милліонъ полезныхъ подданныхъ, неистощимый разсадникъ моряковъ, солдатъ, земледѣльцевъ и работниковъ,-- сокровище для торговой страны, принужденной вести войны въ чужихъ земляхъ и содержать множество колоній, по всѣмъ частямъ свѣта. Въ послѣднюю войну, Шотландія, въ теченіе семи лѣтъ, выставила на англійскую армію и флотъ до семидесяти тысячъ человѣкъ, кромѣ разъѣхавшихся по колоніямъ, или нашедшихъ для себя занятіе въ самой Англіи. Важное, благодѣтельное пріобрѣтеніе для страны, населеніе которой, въ послѣднія года, замѣтно порѣдѣло, а земли и фабрики терпятъ ущербъ отъ недостатка рукъ. Нечего повторять мнѣ вамъ старую истину, что для націи, въ подобныхъ обстоятельствахъ, приращеніе рабочаго поселенія, есть приращеніе богатства; а теперь уже сами англичане признали за неопровержимую истину, что шотландскіе населенцы отличаются трудолюбіемъ, воздержаніемъ и любовью къ порядку".
   Я былъ съ нимъ въ этомъ совершенно согласенъ и прибавилъ, что, благодаря этому воздержанію, трудолюбію и предусмотрительности; многіе изъ нихъ составили себѣ и въ Англіи и въ ея колоніяхъ, значительное состояніе и вернулись на родину; а это явный ущербъ для англичанъ.-- "Позвольте увѣрить васъ, сэръ, возразилъ онъ, что вы заблуждаетесь какъ въ самомъ фактѣ, такъ и въ выводахъ. Въ Шотландію возвращается едва ли одинъ человѣкъ на двѣсти; да и тѣ немногіе не увозятъ съ собою ровно ничего, что могло бы нанести ущербъ капиталамъ Англіи: деньги ихъ не лежатъ въ Шотландіи, онѣ находятся въ постоянномъ обращеніи, какъ кровь въ живомъ организмѣ, и Англія есть сердце, къ которому она стремится всѣми каналами. Мало того, благодаря роскоши, которую, если не ввелъ, то сильно распространилъ у насъ союзъ съ Англіей, всѣ продукты нашей страны, всѣ выгоды нашей торговли переходятъ въ руки англичанъ, и вы можете убѣдиться, что въ Шотландіи денежный курсъ всегда ниже, чѣмъ въ Англіи, и у первой никогда не бываетъ достаточнаго количества золота и серебра для внутренняго обращенія. Шотландцы, не довольствуясь своими собственными продуктами и издѣліями, вполнѣ достаточными для жизненныхъ потребностей, наперерывъ стараются покупать у Англіи предметы роскоши, какъ-то: тонкія сукна, бархатъ, толкъ, кружева, мѣха, золотыя издѣлія, мебель, сахаръ, ромъ, чай, шоколадъ и кофе; однимъ словомъ, не только предметы самой безумной роскоши, но даже нѣкоторыя вещи, дѣйствительно необходимыя въ домашнемъ обиходѣ, которыя они могли бы пріобрѣсть, точно такого же качества и гораздо дешевле, у себя дома. А между тѣмъ Англіи это даетъ около милліона стерлинговъ въ годъ. Впрочемъ я считаю только приблизительно; можетъ быть нѣсколько менѣе, а можетъ быть, гораздо болѣе. Шотландія приноситъ поземельнаго государственнаго дохода не менѣе милліона стерлинговъ; а торговля ея даетъ, вѣроятно, гораздо болѣе. Я знаю, что съ однѣхъ полотняныхъ фабрикъ добывается до полумилліона, съ выключеніемъ того, что идетъ на домашнее потребленіе. Но если одна торговля Шотландіи, не считая другихъ исчисленныхъ мною источниковъ, ежегодно вливаетъ въ англійскій банкъ милліонъ чистаго капитала, то какъ же не стоять на томъ, что въ этомъ отношеніи, пріобрѣтеніе Шотландіи драгоцѣннѣе для Англіи, нежели пріобрѣтеніе какой бы то ни было изъ ея колоній. Нужно быть врагомъ Англіи, и къ тому же врагомъ истины, чтобы унижать значеніе сѣверной части соединеннаго королевства".
   Признаюсь, мнѣ было нѣсколько досадно сознавать себя невѣждою во всѣхъ этихъ подробностяхъ. Хотя я не принималъ за непреложныя истины всѣхъ доводовъ Лисмагаго, однако не былъ приготовленъ опровергать ихъ. Къ тому же я не могъ не соглашаться съ нимъ, что презрѣніе къ Шотландіи, сильно замѣтное по сю сторону Твида, основано на одномъ невѣжествѣ и предубѣжденіи.-- "Ну, капитанъ, сказалъ я, послѣ нѣкотораго молчанія, вы храбро отстояли честь вашей родины! Я, съ моей стороны, имѣю такое уваженіе къ нашимъ сѣвернымъ согражданамъ, что не знаю какъ дождаться дня, когда они уступятъ весь овесъ своимъ курамъ, свиньямъ и рогатому скоту, а сами будутъ кушать хорошій, пшеничный хлѣбъ, вмѣсто ихъ нынѣшней жалкой, невкусной и горячительной пищи". Но эти слова были новымъ вызовомъ для несговорчиваго каледонійца. Онъ сказалъ, что надѣется никогда не видѣть чтобы простой народъ вышелъ изъ той сферы, въ которую поставленъ самою природою и порядкомъ вещей; что онъ только тогда могъ бы быть недоволенъ своимъ хлѣбомъ, еслибы къ нему примѣшивались, какъ въ Норвегіи, опилки и рыбьи кости; а овсяный хлѣбъ также здоровъ и питателенъ, какъ и пшеничный, и вкусомъ, по мнѣнію шотландцевъ, ни мало ему не уступаетъ. Капитанъ замѣтилъ, при этомъ, что мыши, у которыхъ замѣчательно развитъ инстинктъ самосохраненія, всегда предпочитаютъ овесъ пшеницѣ, что было доказано опытомъ, такъ какъ въ тѣхъ мѣстахъ, гдѣ находится овесъ и пшеница, это животное никогда не примется за послѣднюю, пока остается хотя одно зерно овса. Питательность овсяной муки доказываетъ здоровое, сильное тѣлосложеніе людей, которые преимущественно её употребляютъ. Горячительнаго свойства, которое ей приписываютъ, въ ней вовсе нѣтъ; напротивъ, въ ней есть прохладительная, слизистая кислота, такъ что въ воспалительныхъ болѣзняхъ предписываютъ овсяную кашицу.
   "По крайней мѣрѣ, сказалъ я, позвольте мнѣ желать, чтобы торговля шотландцевъ дала имъ возможность удовлетворять всѣмъ ихъ наклонностямъ".
   -- "Избави Боже! воскликнулъ мой философъ; горе тому народу, гдѣ большинство имѣетъ сродства слѣдовать всѣмъ своимъ наклонностямъ! Торговля только до тѣхъ поръ даетъ благодѣтельные плоды, пока остается въ извѣстныхъ границахъ развитія. Но избытокъ богатства непремѣнно влечетъ за собою избытокъ вреда: являются ложные вкусы, ложныя потребности, лихоимство, расточительность, презрѣніе къ порядку, своевольство, наглость, зарождается духъ партій, недовольство существующимъ порядкомъ; умы приходятъ въ броженіе и, наконецъ, опрокидываются всѣ преграды гражданскаго устройства, всѣ различія сословій и общество дѣлается жертвою анархіи. Рѣшится ли какой-нибудь благоразумный человѣкъ сказать, что богатство націи можетъ быть куплено такою цѣною?" -- "Конечно нѣтъ; но я изъ тѣхъ, которые полагаютъ, что при благоразумномъ направленіи, торговля можетъ принести націи пользу, не влекущую за собою столькихъ бѣдъ".
   Я потому такъ распространяюсь объ убѣжденіяхъ нашего пріятеля Лисмагаго, что твердо увѣренъ, что онъ поселится у насъ въ Монмоутшайрѣ. Вчера, оставаясь наединѣ со мною, онъ спросилъ меня съ нѣкоторымъ смущеніемъ, сталъ ли бы я противиться, еслибы какому нибудь джентльмену, честному служакѣ, удалось снискать расположеніе моей сестры. Я не колеблясь отвѣчалъ, что возрастъ сестры моей позволяетъ ей дѣйствовать независимо въ подобномъ случаѣ, и что я былъ бы далекъ отъ возраженій, еслибы ея рѣшеніе было въ его пользу. У него заискрились глаза отъ моихъ словъ и онъ объявилъ, что почелъ бы за величайшее счастье въ мірѣ вступить въ родство съ моею семьею и никогда не упускалъ бы случая доказывать мнѣ свою благодарность и преданность. Я полагаю, что у насъ, съ Тэбби, уже все улажено; въ такомъ случаѣ мы отпразднуемъ свадьбу въ Брэмбльтонъ-Голѣ и вамъ предстоитъ быть шаферомъ невѣсты. Это самое меньшее, что вы обязаны сдѣлать, чтобы загладить вашу прошлую жестокость къ страдавшей любовью дѣвицѣ, которая такъ долго была занозою въ боку у вашего преданнаго

М. Брэмбля.

   20 сентября.
   Мы были въ Бекстонѣ, но мнѣ не понравились тамъ ни образъ жизни, ни общество, а такъ какъ я не имѣлъ цѣли пить воды, то мы и провели тамъ всего двое сутокъ.

-----

Къ сэру Уаткину Филлипсу, въ Оксфордъ.

   Любезный Уатъ, по мѣрѣ того какъ мы подвигаемся на югъ, приключенія встрѣчаются съ нами все чаще и чаще. Лисмагаго объявилъ себя поклонникомъ тетушки и получилъ на это полнѣйшее соизволеніе ея брата, такъ что, объ Рождествѣ, у насъ вѣроятно будетъ свадьба. Очень желалъ бы я видѣть на ней тебя! ты помогъ бы мнѣ развязать у невѣсты подвязки и исполнить всѣ другія соотвѣтственныя случаю церемоніи. Я увѣренъ, что безъ потѣхи не обойдется; и, право, стоило бы тебѣ немного прокатиться, чтобы полюбоваться на такую чету въ ночныхъ колпакахъ; онъ будетъ олицетвореніемъ цвѣтущаго здоровья, а она -- ангельской доброты. Но вся эта свѣтлая перспектива заволоклась было тучами и едва совсѣмъ не разстроилась чрезъ недоразумѣніе, возникшее между будущими зятьями. Теперь, впрочемъ, дѣло благополучно уладилось.
   На дняхъ мы отправились, съ дядею, навѣстить одного знакомаго и встрѣтились у него съ лордомъ Оксминтономъ, который пригласилъ насъ, на слѣдующій день, къ нему обѣдать. Мы приняли приглашеніе и отправились въ назначенный часъ, оставивъ нашихъ дамъ подъ покровительствомъ Лисмагаго, въ гостинницѣ, гдѣ мы остановились. Гостинница эта находилась въ маленькомъ городкѣ, на милю разстоянія отъ жилища лорда. У него мы нашли великолѣпный обѣдъ, очень пышно сервированный, человѣкъ на двѣнадцать гостей, изъ которыхъ мы ни съ кѣмъ не были знакомы. Его милость болѣе отличается гордостью и прихотливостью, чѣмъ умомъ и радушіемъ; и нельзя было не замѣтить, что онъ считаетъ своихъ гостей не болѣе какъ предметами, способными отражать его собственное величіе. Тутъ было много этикета, но мало любезности; бездна лести, но никакого разговора. Прежде нежели убрали дессертъ, амфитріонъ нашъ предложилъ три общихъ тоста; потомъ поднялъ бокалъ и, сдѣлавъ общій поклонъ, пожелалъ намъ добраго вечера. Это было сигналомъ расходиться и всѣ поспѣшили повиноваться, исключая нашего эсквайра, котораго сильно оскорбилъ этотъ способъ указывать гостямъ на двери. Онъ мѣнялся въ лицѣ, кусалъ себѣ губы, но не поднимался съ мѣста, такъ что благородный лордъ былъ вынужденъ повторить намъ намекъ и сказалъ, что будетъ радъ видѣть насъ въ другое время.-- "Чѣмъ же теперь не время? вскричалъ мистеръ Брэмбль; вы, милордъ, еще не изволили пить за здоровье присутствующихъ".-- "Сегодня я болѣе не пью, отвѣтилъ лордъ, и къ сожалѣнію вижу, что вы сами уже слишкомъ много выпили. Прикажите подать карету этого джентльмена", обратился онъ къ лакеямъ и, вставъ съ мѣста, поспѣшно ушелъ изъ комнаты. Дядя тоже вскочилъ и схватясь за шпагу, поглядѣлъ ему вслѣдъ самымъ угрожающимъ образомъ. Когда хозяинъ скрылся, мистеръ Брэмбль обратился къ одному изъ слугъ, приказывая подать себѣ счетъ.-- "Здѣсь не гостинница, отвѣчалъ тотъ".-- "Я это очень хорошо вижу, сказалъ дядя; хозяева гостинницъ бываютъ учтивѣе. Но вотъ гинея; возьми ее и скажи своему господину, что я не оставлю здѣшнихъ мѣстъ, не отблагодаривъ его лично за вѣжливость и гостепріимство".
   Мы сошли съ лѣстницы, среди двойнаго ряда лакеевъ, и поѣхали домой. Видя, что дядя сильно взволнованъ, я сталъ осуждать его вспыльчивость, говоря, что такъ какъ лордъ Оксмингтонъ давно славится своимъ тупоуміемъ, то благоразумный человѣкъ сталъ бы скорѣе смѣяться, чѣмъ сердиться за его недостатокъ воспитанія. Мистеру Брэмблю не понравилось, что я берусь учить его; онъ сказалъ, что проживъ до сихъ поръ своимъ умомъ, онъ проситъ меня предоставить ему это и на будущее время.
   Возвратясь въ гостинницу, онъ заперся съ Лисмагаго и, изложивъ ему причину своего негодованія, просилъ тотчасъ же отправиться къ лорду Оксмингтону и просить у него, отъ его имени, удовлетворенія. Лейтенантъ взялся за это и, сѣвъ на лошадь, поѣхалъ, въ сопровожденіи моего слуги, Эрчи Мэкальпина, котораго онъ пожелалъ взять съ собою, какъ человѣка военнаго. По правдѣ сказать, недоставало только осла подъ Мэкальпиномъ, чтобы эта чета вполнѣ олицетворяла Донъ-Кихота съ его вѣрнымъ Санхо Пансою.
   Лисмагаго не совсѣмъ легко добился аудіенціи; онъ сдѣлалъ лорду, отъ имени мистера Брэмбля, формальный вызовъ на поединокъ и просилъ назначить часъ и мѣсто. Его милость былъ до такой степени смущенъ этимъ неожиданнымъ посольствомъ, что нѣкоторое время не могъ ни слова выговорить и глядѣлъ на Лисмагаго, съ явными признаками волненія. Но вдругъ, онъ сильно дернулъ за колокольчикъ и закричалъ:-- "Какъ! мелкій дворянинъ смѣетъ вызывать на дуэль пэра Англіи! Слышите? Эй! Кто тамъ? Слышите, мнѣ шлетъ вызовъ валліецъ, что у меня обѣдалъ. Безстыдный! нахалъ! или онъ еще отъ моего вина не проспался?"
   Весь домъ засуетился. Мекальпинъ съ честью ретировался, уведя обѣихъ лошадей; но капитанъ былъ схваченъ лакеями и обезоруженъ. Шпагу его окунули въ ночной стулъ, а его самаго, въ грязной лужѣ, и въ такомъ видѣ онъ вернулся въ гостинницу. Обѣзумѣвши отъ стыда и бѣшенства и не зная на комъ вымостить свою ярость, онъ напустился на мистера Брэмбля, говоря, что тотъ подвергъ безчестію и обязанъ дать ему удовлетвореніе. Дядя тоже вспылилъ и потребовалъ, чтобы онъ изложилъ свои претензіи.-- "Или заставьте лорда Оксмингтона дать мнѣ удовлетвореніе, кричалъ капитанъ, или дайте его мнѣ сами".-- "Послѣднее гораздо легче и короче", отвѣтилъ эсквайръ, вскакивая съ мѣста; если вамъ угодно со мною драться, то я тотчасъ же къ вашимъ услугамъ".
   Тутъ они были прерваны Тебитою, которая, подслушавъ это объясненіе, вбѣжала въ комнату, въ сильномъ волненіи, и бросилась между братомъ и женихомъ.-- "Такъ-то вы меня любите, капитанъ! вскричала она; вы намѣрены убить моего брата!" Лисмагаго, который остывалъ, по мѣрѣ того какъ дядя горячился, сталъ увѣрять её, что искренно уважаетъ мистера Брэмбля, но что собственная честь для него всего дороже; что ей нанесли сильное оскорбленіе и если оно будетъ смыто, то онъ будетъ вполнѣ удовлетворенъ. Эсквайръ сказалъ на это, что счелъ бы своимъ долгомъ отмстить за честь капитана, но такъ какъ онъ теперь принялъ все это на себя, то и можетъ раздѣлываться, какъ знаетъ.
   Какъ бы то ни было, а благодаря вмѣшательству Тебиты, возвратившемуся разсудку капитана, который понялъ, что зашелъ слишкомъ далеко, и увѣщаніямъ твоего покорнѣйшаго слуги, наши чудаки окончательно примирились и принялись совѣщаться о томъ, какими бы способами отмстить несговорчивому пэру. Мистеръ Брэмбль торжественно поклялся, что не оставитъ гостинницы, не исполнивъ этого намѣренія.
   Вслѣдствіе всѣхъ нашихъ совѣщаній, на слѣдующій день, по утру, мы отправились къ лорду всѣ, поголовно, взявъ съ собою слугъ и даже кучера. Мы были верхами и вооружены заряженными пистолетами. Въ этомъ боевомъ порядкѣ, мы медленно и грозно проѣхали три раза мимо воротъ его милости, такъ что онъ долженъ былъ видѣть насъ и догадаться о нашихъ намѣреніяхъ. Послѣ обѣда, мы повторили ту же кавалькаду; на слѣдующее утро снова; но далѣе продолжать намъ намъ уже не пришлось. Въ полдень, къ намъ пріѣхалъ тотъ самый джентльменъ, въ домѣ котораго мы познакомились съ лордомъ Оксмингтономъ. Онъ явился съ извиненіями отъ его милости, который увѣрялъ, что вовсе не имѣлъ намѣренія обидѣть дядю поступкомъ, который считается обычаемъ его дома; что же касается до оскорбленій, которымъ подвергся военный джентльменъ, то они были совершены безъ вѣдома его милости, по внушенію его камердинера.
   -- "Если это такъ, твердо сказалъ дядя, то я удовлетворюсь личными извиненіями лорда Оксмингтона и, надѣюсь, что другъ мой удовольствуется, если онъ прогонитъ отъ себя своего негодяя камердинера".-- "Нѣтъ, сэръ, вскричалъ Лисмагаго; за личную обиду, я требую личнаго удовлетворенія".
   Послѣ долгихъ споровъ, дѣло было улажено такимъ образомъ: его милость встрѣтился съ нами въ домѣ нашего общаго знакомаго и изъявилъ свое сожалѣніе на счетъ всего случившагося. Слуга его просилъ на колѣнахъ прощенія у Лисмагаго и тотъ, къ общему изумленію, далъ ему ногою, въ лицо, такого пинка, что тотъ свалился на спину, а Лисмагаго неистово закричалъ: -- "Oui, je le pardonne, coquin!"
   Таковъ былъ исходъ этого опаснаго приключенія, повергшаго въ страхъ всю нашу семью;-- потому что эсквайръ, скорѣе готовъ пожертвовать жизнію и состояніемъ , нежели допустить малѣйшую тѣнь оскорбленія чести. Его милость, едва выговоривъ, съ принужденнымъ видомъ, свои извиненія, тотчасъ же, въ смущеніи, убѣжалъ домой. Можно поручиться, что онъ уже никогда но пригласилъ, къ себѣ ни одного валлійца.
   Вслѣдъ за тѣмъ, мы оставили поле битвы и продолжали нашъ путь. Но мы ѣдемъ не прямою дорогою, а сворачиваемъ обозрѣвать замѣчательные города, дачи и другія любопытныя мѣста, по обѣимъ сторонамъ нашего маршрута. Впрочемъ этотъ неправильный путь не мѣшаетъ сердцу и мыслямъ твоего друга стремиться къ тебѣ самою прямою дорогою. Твой

Д. Мельфордъ.

   28 сентября.

-----

Къ доктору Льюизу.

   Любезный Льюизъ, бываетъ ли въ жизни человѣка такая пора, когда онъ можетъ не считать себя обязаннымъ жертвовать своимъ спокойствіемъ для мелочныхъ условій пустаго, ничтожнаго свѣта? Я ввязался въ преглупую исторію, о которой разскажу при свиданіи. Надѣюсь, что оно скоро послѣдуетъ, такъ какъ мы уже видѣли всё, что этого достойно. Случайно узнавъ на дняхъ, что мой старый другъ Бейнардъ живетъ въ окрестностяхъ, а не могъ проѣхать такъ близко, не навѣстивъ его, хотя уже много лѣтъ не имѣлъ съ нимъ никакихъ сношеній.
   Я былъ сильно взволнованъ воспоминаніями о нашей прежней дружбѣ, проѣзжая мѣстами, гдѣ мы провели столько веселыхъ дней; но, пріѣхавъ въ домъ, я не узналъ ни одного изъ тѣхъ предметовъ, которые такъ живо сохранились въ моей памяти. Дубовая аллея, ведшая къ дому, вырублена, желѣзная рѣшотка, въ концѣ ея, отодвинута, также какъ и стѣна, окружавшая дворъ. Самый домъ имѣлъ прежде болѣе почтенную наружность и вдоль фасада, выходившаго въ садъ, шла каменная терасса, по которой я часто, въ раздумьѣ, бродилъ взадъ и впередъ. Теперь эта старинная терасса покрыта навѣсомъ новѣйшей архитектуры, такъ что внѣшній видъ -- греческой архитектуры, а внутренній -- готической. Что же касается до сада, когда-то изобиловавшаго всѣми возможными плодами, растущими въ Англіи,-- теперь въ немъ нѣтъ и слѣдовъ деревьевъ, изгородей и аллей. Онъ превратился въ пустую, песчаную площадь, съ сухимъ бассейномъ, среди котораго красуется неуклюжій тритонъ.
   Надо вамъ сказать, что Беннарду осталось, послѣ отца, чистаго дохода полторы тысячи фунтовъ стерлинговъ, и, кромѣ того, онъ имѣлъ всѣ качества, чтобы занимать видную роль въ обществѣ. Но увлеченія молодости и издержки по выборамъ заставили его, въ теченіе немногихъ лѣтъ, навязать на себя долгъ въ десять тысячь фунтовъ, отъ котораго онъ рѣшился избавиться посредствомъ выгодной женитьбы. Женился онъ на одной дѣвушкѣ, миссъ Томсонъ, у которой состоянія было вдвое болѣе, нежели у него долговъ. Она была дочь обанкротившагося купца, но состояніемъ своимъ обязана дядѣ, умершему въ Остъ-Индіи. Родители ея также умерли, и она жила съ воспитавшею ее незамужнею теткою. Вѣроятно, она имѣла достаточно качествъ, чтобы привлечь моего друга; но добродѣтели ея были скорѣе отрицательнаго, нежели положительнаго свойства. Она не была ни горда, ни дерзка, ни капризна, ни вѣтрена; не склонна ни къ игрѣ, ни къ кокетству. Она умѣла читать, писать, танцовать, пѣть, играть на фортепіано, болтать по французски, играть въ вистъ и въ ломберъ. Но даже и этими талантами она обладала только въ половину; она ровно ничѣмъ не отличалась. Разговоръ ея былъ усыпителенъ; слогъ -- пошлъ; способъ изложенія -- сбивчивъ. Однимъ словомъ, это было самое скучнѣйшее существо. Собою она была недурна, но въ ней не было ничего особенно милаго, или граціознаго. Она до такой степени не была одарена способностью принимать у себя въ домѣ гостей, что за обѣдомъ, гдѣ она сидѣла на первомъ мѣстѣ, всегда, бывало, ищешь глазами хозяйку въ другомъ концѣ стола.
   Бейнардъ разсчитывалъ, что подобный характеръ будетъ не трудно передѣлать по своему, и что жена сойдется съ нимъ во вкусахъ, которые у него были обращены единственно къ домашнему счастію. Онъ располагалъ навсегда поселиться въ деревнѣ, которую онъ любилъ до восторженности, заняться хозяйствомъ, требовавшимъ улучшеній, наслаждаться сельскими удовольствіями, вести дружбу съ нѣсколькими друзьями, жившими по сосѣдству, жить открыто и гостепріимно, впрочемъ не на столько, чтобы расходы превосходили доходы, и любоваться какъ жена станетъ весело и охотно хозяйничать. Но это были только сладкія мечты, которымъ никогда не пришлось осуществиться. Жена его столько же смыслила въ хозяйствѣ и въ семейныхъ обязанностяхъ, сколько смыслитъ въ этомъ новорожденное дитя, и не имѣла ни малѣйшаго понятія о деревенской жизни. Голова ея не могла вмѣстить въ себѣ даже самыхъ простыхъ правилъ соображенія; но еслибы даже она и богаче была одарена природою, то свойственная ей безпечность никогда не позволила бы ей отступить отъ нѣкоторыхъ рутинныхъ понятій, съ которыми она свыклась. Она не имѣла на столько вкуса, чтобы понимать умственныя наслажденія. Преобладающею страстью ея было тщеславіе; но не то тщеславіе, которое происходитъ отъ сознанія собственныхъ дарованій, а инстинктъ тупой, выродившейся натуры, въ которой нѣтъ и задатковъ личнаго достоинства.
   Когда умолкли шумъ и суета свадебныхъ пировъ, мистеръ Бейнардъ разсчелъ, что время ознакомить жену съ своими планами касательно будущаго образа жизни. Онъ объявилъ ей, что состоянія у нихъ достаточно на то, чтобы дать имъ всѣ удобства жизни, но что оно не таково, чтобы хватить на всѣ прихоти моды и роскоши, которыя, впрочемъ, онъ считалъ совершенно нелѣпыми и лишними. Онъ изъявилъ надежду, что она не будетъ возражать противъ его намѣренія распроститься, весною, съ Лондономъ; онъ хотѣлъ также воспользоваться этимъ случаемъ, чтобы отпустить нѣсколькихъ лишнихъ слугъ, взятыхъ имъ по случаю свадьбы.-- "Такъ вотъ какъ!" произнесла она, выслушавъ такое предложеніе, "я должна похоронить ихъ въ деревнѣ!" -- Его до того смутилъ такой отвѣть, что онъ, съ минуту, не могъ выговорить ни слова; наконецъ онъ сказалъ, что очень сожалѣетъ, если его планы но сообразны съ ея желаніемъ.-- "Повѣрь мнѣ, прибавилъ онъ, я думаю только о томъ, какъ бы намъ жить не нуждаясь, сообразно съ нашимъ ограниченнымъ состояніемъ." -- "Конечно, сказала она, ты лучше моего знаешь свои дѣла. За мною ты взялъ всего двадцать тысячь фунтовъ. Но и съ этою бездѣлицею я могла бы найти себѣ мужа, который не поскупился бы для меня остаться жить въ Лондонѣ." -- "Но, Боже мой! вскричалъ взволнованный Бейнардъ, неужли ты думаешь, душа моя, что это я изъ скупости? Вѣдь я только предлагаю тебѣ; повелѣвать я вовсе по намѣренъ." -- "Знаю, сэръ, знаю; вы въ правѣ повелѣвать, а моя обязанность покоряться."
   Сказавъ это, она залилась слезами и ушла въ свою комнату, гдѣ къ ней присоединилась ея тетушка. Пріятель мой силился успокоиться и дѣйствовать, въ этомъ случаѣ, съ твердостью и благоразуміемъ; но главнымъ недостаткомъ его натуры было слишкомъ мягкое и доброе сердце, которое и на этотъ разъ одержало верхъ. Онъ засталъ тетушку въ слезахъ, а жену въ обморокѣ, который длился часовъ восемь; очнувшись, она начала безсвязно говорить о смерти и о своемъ возлюбленномъ мужѣ, который, сидя подлѣ нея все это время, прижималъ къ устамъ ея руку, горько раскаиваясь, что причинилъ ей такое огорченіе. Съ того дня, онъ старательно избѣгалъ упоминать о деревнѣ и они продолжали глубже и глубже погружаться въ водоворотъ суетности и мотовства такъ называемой великосвѣтской жизни. Впрочемъ, въ концѣ іюля, когда въ Лондонѣ никого по оставалось, мистриссъ Бейнардъ пришла мысль доказать мужу свое послушаніе и она предложила переѣхать въ помѣстье. Онъ попробовалъ было отклонить это предложеніе, такъ какъ оно нисколько не сообразовалось съ его экономическими планами; но она настойчиво желала принесть эту жертву его вкусамъ и наклонностямъ, и они отправились съ такою свитою и багажомъ, что изумили весь край. Остатокъ лѣтняго сезона прошелъ въ обмѣнѣ визитовъ въ сосѣдями и при этомъ случаѣ было замѣчено, что у сэра Джона Шикуэля однимъ дворецкимъ и однимъ ливрейнымъ лакеемъ болѣе чѣмъ въ домашнемъ комплектѣ мистера Бейнарда. Это замѣчаніе было сдѣлано за столомъ тетушкою и подтверждено Бейнардомъ, который прибавилъ, что сэръ Джонъ Шикуэль можетъ держать болѣе людей, нежели тѣ, кто не имѣетъ и половины его состоянія. Въ тотъ вечеръ мистриссъ Бейнардъ не ужинала. Потомъ, съ ною сдѣлался сильный обморокъ, окончательно покорившій ей разсудокъ ея мужа. Къ дворнѣ было прибавлено двое лишнихъ слугъ. Вслѣдъ за этимъ было продано наслѣдственное серебро и замѣнено новомоднымъ; весь домъ меблированъ заново и все хозяйство перевернуто вверхъ дномъ.
   Когда, въ началѣ зимы, они возратились въ Лондонъ, Бейнардъ грустно разсказалъ мнѣ всѣ эти подробности. Передъ женитьбою, онъ представилъ меня своей невѣстѣ, въ качествѣ своего лучшаго друга. По праву таковаго, я предложилъ ему тутъ представить ей необходимость измѣнить ихъ образъ жизни, если она дорожитъ сколько нибудь пользою своей семьи и спокойствіемъ своего мужа. Но Бейнардъ отклонилъ мое предложеніе, говоря, что жена его слишкомъ слабонервна, чтобы выслушивать противорѣчія и что это причинитъ ей такое горе, которое и его самаго сдѣлаетъ несчастнымъ.
   Въ характерѣ Бейнарда не было трусости и еслибы жена его вздумала съ нимъ воевать, онъ съумѣлъ бы съ нею управиться. Но случайно, или инстинктивно, она умѣла найти въ немъ самую слабую сторону и такъ крѣпко ухватилась за нее, что онъ навсегда остался у ноя подъ башмакомъ. Впослѣдствіи, я посовѣтовалъ ему свозить её въ чужіе края, во Францію, въ Италію, гдѣ бы она могла удовлетворять своему тщеславію на половину дешевле, чѣмъ въ Англіи; и онъ послѣдовалъ моему совѣту. Ей очень польстила мысль, что она будетъ путешествовать, узнаетъ иностранный модный свѣтъ, будетъ представлена къ иностраннымъ дворамъ и станетъ на дружескую ногу съ принцами крови. Она тотчасъ же ухватилась за намёкъ, который я съ умысломъ при ней сдѣлалъ, и даже принялась торопить своего мужа отъѣздомъ. Спустя нѣсколько недѣль, они отправились во Францію, взявъ съ собою умѣренную свиту, въ числѣ которой была, конечно и тетушка, неразлучная наперстница мистриссъ Бейнардъ, державшая всегда ея сторону противъ мужа. Съ этого времени, я почти не имѣлъ случая возобновлять съ ними прежняго знакомства. Всё, что я узналъ объ ихъ дальнѣйшихъ похожденіяхъ, такъ это то, что спустя два года, они вернулись въ Англію, не сдѣлавъ ни малѣйшихъ успѣховъ въ разсчетливости, и снова ударились въ отчаянное мотовство. Бейнардъ былъ вынужденъ, наконецъ, заложить свое имѣніе. Между тѣмъ, у нихъ было уже трое дѣтей, изъ которыхъ впрочемъ въ живыхъ, остался одинъ только мальчикъ теперь лѣтъ тринадцати, совершенно испорченный баловствомъ матери.
   Что касается до Бейнарда, то ни здравый смыслъ, ни страхъ нищеты, ни забота о дѣтяхъ не могли внушить ему твердости сбросить постыдное иго. Человѣкъ, одаренный самымъ утонченнымъ вкусомъ, самымъ теплымъ и сочувствующимъ сердцемъ, неодолимымъ влеченіемъ къ разумнымъ удовольствіямъ сельской жизни, онъ вѣчно кружится въ вихрѣ шумной жизни, среди толпы пустѣйшихъ существъ, потѣшающихся побрякушками и мишурою, и до такой степени лишенныхъ способности мьриленія, что никакой философъ не придумаетъ на кой прахъ они тяготятъ собою землю.
   Не только дружбы, но никакого удовлетворенія умственнымъ потребностямъ не могъ онъ найти въ этомъ водоворотѣ глупости, среди котораго обреченъ былъ прожить свой вѣкъ. Онъ давно уже распростился со всѣми планами улучшенія своего состоянія и устройства хозяйства, которымъ такъ любилъ заниматься; на семейное счастье, также не оставалось болѣе ни малѣйшей надежды. Обманувшись, такимъ образомъ, во всемъ, что льстило его уму и сердцу, онъ впалъ въ сильнѣйшую хандру, до такой степени подѣйствовавшую на его характеръ и здоровье, что теперь ему грозитъ чахотка.
   Вотъ вамъ бѣглый очеркъ человѣка, котораго я вознамѣрился, на дняхъ, посѣтить. Въ дверяхъ мы нашли толпу напудренныхъ лакеевъ, но вѣжливости -- не нашли. Насъ оставили дожидаться въ экипажѣ и потомъ объявили, что мистера Бейнарда нѣтъ дома, а супруга его одѣвается; насъ ввели, однако, въ пріемную, до такой степени изысканную и роскошную, что назначеніемъ ея было, повидимому, только, чтобы на неё глядѣли, а не жили въ ней. Въ ней стояли рѣзные, раззолоченные стулья и диваны, обитые дорогимъ штофомъ, до такой степени свѣжимъ и блестящимъ, что казалось на нихъ еще никто не садился. Ковра не имѣлось, но паркетъ былъ до того навощенъ, что мы были вынуждены скользить по немъ, а не ходить; каминъ также былъ слишкомъ блестящъ и чистъ, чтобы въ немъ могъ горѣть каменный уголь, или иной какой либо грубый матеріалъ. Мы прождали около часа негостепріимное божество этого "храма холоднаго пріема", когда, наконецъ, возвратился мой другъ Бейнардъ. Узнавъ, что мы тутъ, онъ поспѣшилъ къ намъ; При его появленіи, я увидѣлъ такое худое, желтое, унылое лицо, что ни за что но узналъ бы его, встрѣтивъ въ другомъ мѣстѣ. Онъ бросился ко мнѣ на встрѣчу, съ горячностью обнялъ меня и нѣсколько минутъ не могъ ни слова произнести отъ избытка чувствъ. Потомъ онъ поздоровался со всѣми нами и, видя наше неудобное положеніе, увелъ насъ въ другую комнату, гдѣ топился каминъ, и приказалъ подать шоколадъ. Оставивъ насъ не на долго однихъ, онъ вернулся съ привѣтствіями намъ отъ своей жены и представилъ своего сына Гарри, неповоротливаго мальчика, съ золотушными глазами; онъ былъ одѣтъ гусаромъ и казался очень дерзкимъ и самоувѣреннымъ.
   Отецъ хотѣлъ его отдать въ пансіонъ, но мамаша и тетушка по хотѣли и слышать ебъ этомъ; такъ что теперь для него былъ взятъ въ домъ преподаватель, изъ духовнаго званія.
   Было уже двѣнадцать часовъ и весь домъ суетился, готовя праздничный обѣдъ; но я разсчелъ, что намъ не скоро его дождаться и предложилъ Бейнарду пойти прогуляться, чтобы имѣть случай на свободѣ поговорить съ нимъ. Во время этой прогулки, я выразилъ нѣкоторое удивленіе на счетъ того, что онъ такъ скоро вернулся изъ Италіи; но онъ сказалъ мнѣ, что путешествіе вовсе не привело его къ той цѣли, съ которою онъ оставилъ Англію, что хотя въ Италіи и можно вести съ меньшими издержками тотъ же самый образъ жизни, который онъ велъ въ Англіи, но ему пришлось тягаться съ графами и маркизами, съ которыми онъ свелъ тамъ знакомства. Онъ былъ вынужденъ держать толпу слугъ, покупать наряды и давать пышные обѣды прихотливымъ туземнымъ лизоблюдамъ, которые безъ этого не обратили бы вниманія на нетитулованнаго иностранца. Кромѣ того, мистриссъ Бейнардъ была вѣчно окружена свитою нахлѣбниковъ, подъ разнородными названіями -- учителей языковъ, музыкантовъ, художниковъ, чичерони; у нея явилась манія покупать картины и антики, по собственному выбору, котораго никакъ нельзя было назвать непогрѣшимымъ. Наконецъ она получила оскорбленіе, которое внушило ей отвращеніе къ Италіи и заставило поспѣшно бѣжать въ Англію. Въ то время въ Римѣ проживала герцогиня Б-- и жена Бейнарда удостоилась чести быть принятой на ея рауты. Тамъ она познакомилась со всѣмъ великосвѣтскимъ обществомъ и, безъ всякихъ затрудненій, вступила въ его кругъ. Это дало ей чрезмѣрно высокое понятіе о ея значеніи и, послѣ отъѣзда герцогини, она возъимѣла мысль назначить у себя рауты, которые заставили бы Римлянь позабыть о раутахъ герцогини. Она запаслась музыкантами и разослала приглашенія ко всѣмъ значительнымъ лицамъ; но изъ дамскаго общества, ни одна не явилась на ея приглашеніе. Съ нею въ ту же ночь сдѣлался сильнѣйшій, нервный припадокъ, уложившій её въ постель на три дня, по истеченіи которыхъ она объявила, что воздухъ Италіи для нея губителенъ. Они немедленно переѣхали въ Женеву и оттуда, черезъ Ліонъ и Парижъ, въ Англію. По пріѣздѣ въ Кале, у нея оказалось такое множество матерій и кружевъ, что пришлось нанять особое судно, чтобы перевести всю эту контрабанду; но судно было захвачено таможеннымъ кораблемъ и, такимъ образомъ, былъ утраченъ весь грузъ, стоившій восемьсотъ фунтовъ стерлингонъ.
   Теперь оказывалось, что путешествіе не произвело на неё инаго дѣйствія, кромѣ того, что она стала еще прихотливѣе и расточительнѣе. Она не только стремится быть законодательницею модъ, но и казаться знатокомъ по всѣмъ предметамъ роскоши и вкуса. Она сдѣлала планъ новаго фасада для деревенскаго дома, велѣла срубить деревья въ саду и срыть стѣны, чтобы дать раздолье восточному вѣтру, отъ котораго предки Бейнарда защитили домъ съ такими стараніями и усиліями. Чтобы доказать свой вкусъ въ расположеніи сада, она взяла въ свое полное распоряженіе двѣсти акровъ земли, подъ фермою, отстоящею на милю отъ ихъ дома. По этой землѣ она приказала распланировать аллеи и разсадить кустарники, а по срединѣ устроить большой бассейнъ, въ который была направлена рѣка, вертѣвшая прежде двѣ мельницы и дававшая лучшую форель во всемъ краю. Но грунтъ бассейна былъ такъ рыхлъ, что не держалъ воды, которая всачивалась въ землю и превратила весь садъ въ болото. Однимъ словомъ, земля, приносившая Бейнарду полтораста фунтовъ дохода, стоила ему теперь ежегодно двѣсти фунтовъ, уходившихъ только на одно поддержаніе ея хоть въ сколько нибудь сносномъ положеніи, кромѣ издержекъ на деревья, кусты, цвѣты, дернь и песокъ. Вокругъ дома, не было оставлено ни одного вершка чернозема и ни одного фруктоваго дерева. Бейнардъ потерялъ возможность получить возъ сѣна, или овса для своихъ лошадей, даже молока къ чаю, потому что при домѣ не оказалось ни одной коровы. Объ овцахъ, поросятахъ, курахъ, нечего уже было и думать; вся провизія, до послѣднихъ мелочей, привозилась съ ближняго рынка, до котораго было пять миль. Даже теплыя булки для завтрака, привозились оттуда же, и за ними каждое утро посылался курьеръ. Однимъ словомъ, Бейнардъ прямо сознался, что они проживаютъ вдвое больше своихъ доходовъ и что еще нѣсколько лѣтъ -- и ему придется продать имѣніе, на удовлетвореніе кредиторовъ. Онъ сказалъ, что жена его до такой степени слаба и нервами, и разсудкомъ, что не станетъ слушать никакихъ доводовъ и не согласится ни на какія ограниченія, хотя бы даже и сознала ихъ необходимость Самъ онъ пересталъ уже бороться съ судьбою и силился свыкнуться съ мыслью о раззореніи; его утѣшало хотя то, что сынъ его обезпеченъ состояніемъ матери, которое было упрочено за нимъ брачнымъ контрактомъ.
   Всѣ эти подробности, выслушанныя мною отъ него, преисполнили меня горечью и негодованіемъ я разразился упреками на сумасбродство его жены и на его собственную, постыдную слабость, позволявшую сносить подобный деспотизмъ. Я уговаривалъ его собрать всю свою твердость и освободиться однажды навсегда изъ подъ этого гнуснаго и губительнаго ига. Я предлагалъ содѣйствовать ему всѣми моими силами; брался устроить его дѣла и даже поставить на иную ногу все его хозяйство, если только онъ уполномочитъ меня привести въ исполненіе планъ, который я составилъ для его пользы. Я былъ до такой степени огорченъ, что примѣшалъ къ упрекамъ слезы; и Бейнардъ, тронутый этимъ доказательствомъ моей дружбы къ нему, не могъ ни слова выговорить отъ волненія. Онъ прижалъ меня къ своей груди и, молча, плакалъ.-- "Дружба, самое неоцѣненное утѣшеніе въ мірѣ! сказалъ онъ, наконецъ; твои слова, Брэмбль, спасаютъ меня изъ бездны отчаянія, въ которую я давно уже погрузился. Я ознакомлю тебя подробнѣе со всѣми моими обстоятельствами и постараюсь, на сколько силъ хватитъ, послѣдовать твоему совѣту. Но есть такія стороны въ моемъ характерѣ, которыхъ тебѣ, какъ холостяку, никогда не понять. Сознаться ли тебѣ въ моей слабости? Я страшусь одной мысли огорчить эту женщину".-- "А она-то что же? вскричалъ я; она нѣсколько лѣтъ видитъ тебя несчастнымъ,-- и несчастнымъ изъ-за ея собственнаго безразсудства,-- и никогда, ничѣмъ не постаралась облегчить твою судьбу".-- "А все же, сказалъ онъ, я убѣжденъ, что она меня горячо любить. Но есть такія несообразности въ человѣческой душѣ, которыхъ мнѣ никогда не понять."
   Меня возмутило это упрямство и я поспѣшилъ перемѣнить разговоръ. Мы однако условились, на будущее время, вести дѣятельную переписку. Онъ разсказалъ мнѣ потомъ, что у него есть двое сосѣдей, которые, благодаря женамъ, подобно ему, на всѣхъ парусахъ летятъ къ банкрутству. Характеры этихъ трехъ мужей совершенно различны и, сообразуясь съ этими различіями, дражайшія половины ихъ отлично умѣютъ держать въ повиновеніи, каждая своего. Но цѣль у этихъ дамъ совершенно одна и та же: тягаться въ величіи, то есть въ мотовствѣ, съ женою сэра Джона Шикуэля, которая вчетверо ихъ богаче; а та, въ свою очередь, тянется за живущею по сосѣдству женою пэра, у которой состоянія втрое болѣе чѣмъ у нея. Такимъ образомъ, здѣсь разыгрывается въ лицахъ басня о быкѣ и лягушкѣ. Одно значительное и три достаточныхъ состоянія готовы обратиться въ прахъ чрезъ женское тщеславіе и въ трахъ мѣстахъ владычествуетъ, въ различныхъ формахъ, женскій деспотизмъ. Мистера Бейнарда берутъ со стороны его нѣжной и любящей натуры. На мистера Мильксена, какъ на человѣка робкаго, дѣйствуютъ угрозами и дерзостью. Мистеръ Соуэрби, на котораго не подѣйствовали бы ни обмороки, ни угрозы, имѣлъ счастіе найти себѣ сожительницу, неистощимую на колкости и насмѣшки. Она -- то осыпаетъ его ироническими комплиментами, то дѣлаетъ колкія сравненія, стараясь дать ему почувствовать, что у него нѣтъ ни вкуса, ни ума, ни благородства. Этими способами она подстрекаетъ его на разныя безразсудства, направляя ихъ именно къ той цѣли, которой требуетъ ея тщеславіе.
   Всѣ эти три леди имѣютъ теперь равное число лошадей, каретъ, ливрейныхъ и неливрейныхъ слугъ; одинакіе наряды; равное количество фарфора и серебра, одинаковое убранство покоевъ, и силятся, на своихъ званыхъ обѣдахъ, перещеголять одна другую разнообразіемъ и утонченностью блюдъ. Я убѣжденъ, что девять десятыхъ раззоряющихся мотовствомъ -- жертвы безумнаго тщеславія глупыхъ женщинъ. Благодарю Бога, Дикъ, что, изъ всѣхъ, слабостей и нелѣпостей человѣческой природы, я еще не втянулся въ нелѣпость брака.
   Потолковавъ, на свободѣ, съ Бейнардомъ о всѣхъ этихъ вещахъ, мы вернулись къ дому и, подходя, встрѣтили Джерри съ нашими дамами, которые также вышли прогуляться, такъ какъ хозяйка дома еще но появлялась. Она вышла только за четверть часа до обѣда. Мужъ ввелъ её въ пріемную, въ сопровожденіи тетушки и сына. Мистриссъ Бейнардъ раскланялась съ нами съ такою неприступною холодностью, что отъ нея, кажется, замерзъ бы самъ геній гостепріимства. Я привѣтствовалъ её самымъ дружескимъ тономъ, но она не подала и вида, что узнаетъ меня, хотя часто видѣла меня въ Лондонѣ въ обществѣ своего мужа и знала, что мы съ нимъ искренніе друзья. Она не произнесла даже самаго обычнаго привѣтствія въ родѣ -- "очень рада васъ видѣть," или -- "какъ мы давно не видались," -- однимъ словомъ одной изъ общепринятыхъ фразъ. Не отворяя рта, не обращаясь ни къ сестрѣ, ни къ Лидди, она возсѣла подобно статуѣ безмолвія. Тетушка ея представляла, въ свою очередь, совершеннѣйшій образецъ тупаго этикета; но мальчишка былъ наглъ и смѣлъ, и болталъ безъ умолку.
   За обѣдомъ хозяйка сохраняла тоже деревянное равнодушіе, не говорила ни слова и только перешептывалась съ своей теткою. Обѣдъ состоялъ изъ однихъ тощихъ издѣлій французской кухни, не представлявшихъ ничего существеннаго для удовлетворенія англійскаго аппетита. Супъ былъ не много получше теплыхъ помоевъ съ размоченнымъ хлѣбомъ; рагу какъ будто были уже однажды съѣдены и на половину переварены; фрикассе были поданы подъ грязнымъ, желтымъ соусомъ, а жареное было высушено и подожжено, pour avoir le fumet délicat. Дессертъ состоялъ изъ вялыхъ фруктовъ и мороженаго, вѣрнаго символа характера хозяйки. Столовое пиво было кисло; вода мутна; вина слабы. Но за то всё это было сервировано на фарфорѣ и серебрѣ, и за каждымъ стуломъ стоялъ напудреный лакей, исключая хозяевъ дома, которымъ прислуживали два лакея, одѣтые какъ джентльмены. Мы обѣдали въ большомъ, готическомъ залѣ, бывшемъ когда-то сѣнями. Теперь полъ былъ въ немъ мраморный, но, не смотря на огонь въ каминѣ, при входѣ въ эту комнату меня охватило такимъ холодомъ, что заходили зубы.
   Послѣ обѣда, мы перешли въ другую комнату, и тамъ хозяйскій сынъ принялся дерзко приставать къ Лидди. Ему не съ кѣмъ было возиться и онъ вздумалъ задѣвать Лидди, которая однако, ни мало не поощряла его рѣзвости. Онъ до того забылся, что сорвалъ у нея поцѣлуй. Лидди покраснѣла и смутилась. Но мальчишка, не смотря на выговоры отца, становился все наглѣе и осмѣлился, даже, прикоснуться къ ея груди. Этого она уже не вынесла, не смотря на всю свою кротость; въ глазахъ ея блеснуло негодованіе; она вскочила со стула и отвѣсила наглецу такую пощечину, что онъ отлетѣлъ на другой конецъ комнаты.
   -- "Такъ, такъ, миссъ Мельфордъ! вскричалъ его отецъ; онъ этого стоить. Мнѣ очень больно, что васъ вынудила къ этому дерзость моего сына; но я вполнѣ васъ за это уважаю." Однако жена его была далеко ни одного съ нимъ мнѣнія и вставъ съ мѣста, взяла за руку сына.-- "Пойдемъ, дитя, сказала она; твой отецъ тебя ненавидитъ." Она увела свое многообѣщающее чадо тетушка также послѣдовала за ними. Ни одна изъ нихъ не обратила вниманія на оставшееся общество.
   Бейнардъ совершенно растерялся; но въ его смущеніи проглядывалъ гнѣвъ и это показалось мнѣ добрымъ признакомъ. Я приказалъ закладывать лошадей и не смотря на всѣ увѣщанія моего друга остаться у него на ночь, настоялъ на немедленномъ отъѣздѣ. Я улучилъ, однако, время поговорить съ нимъ наединѣ и употребилъ все свое краснорѣчіе, убѣждая его имѣть твердость выпутаться изъ своихъ позорныхъ узъ.
   Я безъ церемоніи сказалъ, что его жена вовсе недостойна снисхожденія, съ которымъ онъ смотритъ на ея слабости; что въ ней умерло всякое благородное сознаніе супружескаго долга; что она равнодушна къ своей собственной пользѣ и совершенно лишена здраваго смысла. Я умолялъ его вспомнить свои обязанности въ отношеніи къ своему имени, къ чести своихъ предковъ и своей собственной семьѣ, не исключая и этой безразсудной женщины, такъ слѣпо стремящейся къ собственной погибели. Я совѣтывалъ ему составить планъ болѣе разсчетливой жизни, и постараться доказать теткѣ необходимость этой перемѣны, для того, чтобы она постепенно подготовила къ ней свою племянницу. Если же эта блюстительница этикета будетъ ему противоречить, то я уговаривалъ его вовсе прогнать её изъ дома.
   Онъ замѣтилъ что это значило бы уморить мистриссъ Бейнардъ.-- "Это, наконецъ, превосходитъ всякое терпѣніе! вскричалъ я; что за непростительная слабость! но повѣрь мнѣ, что обмороки твоей жены нисколько не дѣйствуютъ на ея здоровье. Я готовъ ручаться, что это одна комедія. Твою жену не трогаютъ твои огорченія и я убѣжденъ, что если вы раззоритесь, она и къ этому останется совершенію равнодушна." Онъ далъ мнѣ, наконецъ, честное слово сдѣлать надъ собою усиліе и послѣдовать моему совѣту; сказалъ, что составить планъ инаго образа жизни и если по удастся привесть его въ исполненіе, безъ моего содѣйствія то онъ пріѣдетъ, зимою, въ Батъ, гдѣ я обѣщалъ съ нимъ встрѣтиться и помочь ему устроить его дѣла. Съ этимъ условіемъ мы разстались. Я былъ бы невыразимо счастливъ, еслибы, при моемъ содѣйствіи, благородный человѣкъ, котораго я люблю и уважаю, былъ спасенъ отъ нищеты, позора и отчаянія.
   Мнѣ оставалось навѣстить въ этихъ странахъ еще одного друга, совершенно различныхъ свойствъ съ Бейнардомъ. Вы слыхали отъ меня о сэрѣ Томѣ Бельфордѣ, съ которымъ я познакомился въ Италіи. Онъ поселился потомъ въ деревнѣ; но заграничная жизнь развила въ немъ совсѣмъ иные вкусы и онъ ищетъ теперь вокругъ себя разсѣянія, принимая къ себѣ всякаго, и потѣшаясь надъ странностями своего общества; хотя самъ-то онъ и есть величайшій чудакъ въ мірѣ. Онъ очень веселаго характера, говорить неумолкаемо и вѣчно смѣется. Я слышалъ, что онъ упражняетъ нынѣ свой умъ единственно надъ тѣмъ, чтобы ставить въ смѣшное положеніе своихъ гостей и возбуждать всеобщій смѣхъ. Не знаю, на сколько наши особы дадутъ пищи его веселости, но я намѣренъ сдѣлать ему нечаянность своимъ посѣщеніемъ,-- частію для того, чтобы посмѣяться вмѣстѣ съ нимъ, а частію, чтобы засвидѣтельствовать почтеніе его супругѣ, отличной, умной женщинѣ. Онѣ живутъ очень счастливо, не смотря на то, что за нею не было приданаго.
   Теперь, любезный Льюизъ, скажу вамъ въ утѣшеніе, что вы единственный человѣкъ въ мірѣ, которому я рѣшился бы настрочить такое длинное посланіе. Но я не могъ укоротить его, потому что всё, о чемъ я распространился, слишкомъ близко меня затрогиваетъ. Иныхъ оправданій не привожу; вы давно уже привыкли къ вашему несносному корреспонденту,

М. Брэмблю.

   30 сентября.
   !

-----

Къ сэру Уаткину Филлипсу, въ Оксфордъ.

   Вѣроятно, въ моемъ характерѣ есть нѣкоторая доля злости: мнѣ всегда доставляетъ удовольствіе видѣть какъ люди мучаются ложными тревогами. Мы провели нынѣшнюю ночь въ домѣ сэра Тома Вельфорда, стариннаго друга дяди. Это человѣкъ не слишкомъ дальняго ума, но большой весельчакъ; онъ кажется далъ себѣ слово, не смотря на одолѣвающую его подагру, хохотать, пока его не уложатъ въ гробъ, при чемъ онъ обладаетъ особымъ даромъ выжимать матеріалы для смѣха изъ всѣхъ своихъ гостей, будь наитупѣйшія и наиупрямѣйшія созданія. Кромѣ нашей семьи, въ домѣ находился какой-то тупоумный, мирный судья, по имени Фрогморъ, и деревенскій врачъ, повидимому наперсникъ и повѣренный хозяина. Послѣдняго мы застали лежащимъ на диванѣ; ноги его покоились на подушкахъ, подлѣ него стояли костыли. Онъ принялъ насъ съ искреннимъ привѣтомъ, и былъ по видимому чрезвычайно радъ намъ. Послѣ чая, леди Бельфордъ съиграла намъ на фортепіано сонату; она превосходно поетъ и играетъ. Но супругъ ея кажется мало смыслитъ въ музыкѣ, хотя и прикидывается будто онъ въ восторгѣ. Онъ попросилъ её спѣть намъ арію ея собственнаго сочиненія; но едва она её запѣла, какъ и онъ самъ, и судья задремали. По окончаніи сэръ Томъ, разумѣется, проснулся.-- "O cara! воскликнулъ онъ; каково, господа? а? Будете вы еще толковать о вашихъ Перголезе и Корелли?" Въ тоже время онъ заложилъ языкъ за щеку и подмигнулъ доктору и мнѣ. Эту мимику онъ заключилъ громкимъ хохотомъ, который у него всегда на готовъ. За столомъ, не смотря на болѣзнь, онъ не выказывалъ желанія поститься и не пропустилъ ни одного тоста, поощряя гостей словами и собственнымъ примѣромъ,
   Я вскорѣ замѣтилъ, что докторъ съумѣлъ сдѣлать себя необходимымъ для баронета. Тотъ изощряетъ на немъ свое остроуміе, дѣлаетъ его мишенью своихъ насмѣшекъ, и имѣетъ въ немъ находчиваго сотрудника для продѣлокъ надъ своими гостями. Судья Фрогморъ служитъ отличнымъ субъектомъ для подобныхъ опытовъ. Онъ толстъ и неповоротливъ; глупъ и падутъ; онъ прилежно изучалъ Берна, но кажется все же не такъ прилежно, какъ науку жизни, т. е. умѣнье сыто поѣсть и попить. Этотъ жирный козелъ служить отличною дичью для сэра Тома, и тотъ съ успѣхомъ задѣвалъ его въ продолженіи вечера. Но въ особенности подстрекала барона къ смѣху личность Лисмагаго, его пріемы, фигура, разговоръ. Онъ подъѣзжалъ къ нему со всѣхъ сторонъ, такъ что мнѣ невольно пришла на память видѣнная мною однажды борьба между щенкомъ и старымъ ежомъ. Собаченка осаждала его со всѣхъ сторонъ, ворчала, лаяла; но каждый разъ, какъ скоро пробовала укусить, кололась объ иглы и со стыдомъ отскакивала прочь. Предоставленный самому себѣ, капитанъ не преминулъ бы выказать свои смѣшныя стороны; но если кто нибудь старается вызвать его на это, онъ становится упрямъ, какъ мулъ, и неподатливъ какъ дикій слонъ.
   За то судья доставилъ случай надъ собою посмѣяться; онъ ѣлъ, за ужиномъ, необычайно много и, между прочимъ, опорожнилъ огромное блюдо грибовъ. Едва успѣлъ онъ проглотить ихъ, какъ докторъ серьёзно замѣтилъ, что это шампиньоны, производящія на нѣкоторыя натуры дѣйствіе яда. Мистеръ Фрогмаръ затрясся при этихъ словахъ и спросилъ, зачѣмъ онъ не предупредилъ его. Тотъ отвѣчалъ, что видя какъ онъ ихъ храбро и усердно истребляетъ, онъ полагалъ, что это уже не въ первый разъ; впрочемъ для успокоенія, онъ предписалъ ему выпить стаканъ противуядной воды, что тотъ немедленно и сдѣлалъ. Бѣдный судья тотчасъ же ушолъ, въ явномъ безпокойствѣ.
   Въ полночь намъ указали наши спальни и черезъ полчаса я уже спалъ крѣпкимъ сномъ. но вдругъ, часа въ три утра, я былъ пробужденъ страшнымъ крикомъ: "пожаръ! пожаръ!" и, вскочивъ съ съ постели въ одной рубахѣ, бросился къ окну. Ночь была темная и бурная. Множество полуодѣтаго народа въ тревогѣ бѣгало по двору, съ факелами и съ фонарями. Поскорѣе набросивъ на себя платье, я бросился внизъ, и узналъ, что горитъ лѣстница въ отдѣльный покой второго этажа, занимаемый капитаномъ Лисмагаго. Капитанъ успѣлъ проснутся, но въ потьмахъ не могъ отыскать своего платья; а между тѣмъ дверь комнаты оказалась запертою; слуги кричали ему въ окно, что домъ обокраденъ, что воры, вѣроятно, унесли также и его платье и заперли дверь, и что лѣстница ведущая къ нему вся въ огнѣ. Въ этой крайности, бѣдный капитанъ метался, голый, по комнатѣ, какъ векша въ западнѣ и, высовывая по временамъ голову въ окно, отчаянно взывалъ о помощи. Наконецъ, на дворъ вынесли въ креслахъ баронета; вмѣстѣ съ нимъ вышелъ дядя и вся семья не исключая и Тебиты, которая какъ помѣшанная кричала, ревѣла и рвала на себѣ волосы. Сэръ Томъ приказалъ своимъ людямъ приставить къ окну капитана высокую лѣстницу и сталъ серьёзно уговаривать его спуститься по ней. Для этого не потребовалось много краснорѣчія: Лисмагаго немедленно вылѣзъ изъ окна, крича чтобы крѣпче держали лѣстницу.
   Хотя дѣло было вовсе не шуточное, но не было возможности присутствовать при этой сценѣ, не умирая отъ смѣха. Жалкій видъ капитана, въ одной рубашкѣ и въ шерстяномъ колпакѣ, завязанномъ у подбородка; его длинныя, тощія ноги, блескъ факеловъ и фонарей, которыми слуги свѣтили ему при спусканіи по лѣстницѣ, все это представляло самое поразительное зрѣлище. Все общество стояло вокругъ лѣстницѣ, исключая баронета, сидѣвшаго въ креслѣ и возглашавшаго, времени отъ времени -- "Господи, буди милосердъ къ намъ! Господи сохрани ему жизнь!-- Осторожнѣе ступайте любезнѣйшій капитанъ!-- По тише!-- Такъ, такъ! Держитесь за лѣстницу обѣими руками; вотъ такъ!-- Браво! видно сейчасъ стараго солдата. Давайте скорѣе теплое одѣяло; закутайте его!-- Нагрѣть постель въ зеленой комнатѣ.-- Вашу руку, любезнѣйшій капитанъ.-- Отъ души радъ, что вижу васъ невредимымъ." Лисмагаго былъ встрѣченъ внизу лѣстницы своею возлюбленной; она вырвала одѣяло изъ рукъ служанки и поспѣшила обвернуть его. Потомъ, двое слугъ взяли его подъ руки и отвели въ зеленую комнату, куда послѣдовала за ними и миссъ Тэбби. Тамъ она заботливо уложила капитана въ постель, Пока все это происходило, Лисмагаго но произносилъ ни слова, и только сердито поглядывалъ то на того, то на другаго. Потомъ мы всѣ собрались въ залѣ, гдѣ ужинали, и вопросительно глядѣли другъ на друга. Въ эту минуту баронетъ, спокойно усѣвшійся въ кресло, схватилъ за руку мистера Брэмбля и разразился неудержимымъ хохотомъ.-- "Мэгъ! воскликнулъ онъ, покатываясь со смѣха, увѣнчайте меня дубовымъ вѣнкомъ, лавромъ, петрушкою, всѣмъ, чѣмъ хотите и знайте, что эта моя, моя выдумка!-- Какова штука! Ха! ха! ха!-- Что за субъектъ! что за карикатура! Роза! Рембрандтъ! Шалькенъ! гдѣ вы? Чего бы я не далъ, чтобы видѣть это на полотнѣ! Вотъ вамъ восхожденіе на висѣлицу,-- Что за освѣщеніе! что за группа внизу! Какая экспрессія! положеніе! всмотрѣлись вы?-- Ха! ха! ха! А ноги! а мускулы! Каждый палецъ выражалъ ужасъ.-- Ха! ха! ха!-- А одѣяло вотъ-такъ драпировка!-- Лазарь! Варрава!-- Ха! ха! ха!
   Но тутъ дядя прервалъ его. "Такъ это была одна фальшивая тревога! спросилъ онъ очень серьёзно. Насъ разбудили и напугали до полу-смерти, для одной потѣхи." -- "Но вѣдь для какой потѣхи! вскричалъ баронетъ; этакая катастрофа! Эдакая развязка." -- "Позвольте, сказалъ дядя, до развязки мы еще не дошли и дай Богъ, чтобы этотъ водевиль не кончился трагедіею. Съ капитаномъ шутить нельзя. Онъ никогда не смѣется, тѣмъ болѣе не позволитъ другимъ потѣшаться на свой счетъ." -- "Клянусь чортомъ, вскричалъ баронетъ, я не упустилъ бы этой шутки, даже будь предметомъ ея мой родной отецъ; а такого субъекта, какъ вашъ капитанъ ищи цѣлые полвѣка такъ не отыщешь." Тутъ вмѣшалась мисъ Тебита и объявила, что не видитъ, чтобы Лисмагаго былъ смѣшнѣе самого баронета, и что очень страшится, какъ бы не пришлось сэру Тому слишкомъ скоро убѣдиться, что онъ не на того напалъ. Это его смутило. Онъ сказалъ, что Лисмагаго долженъ быть совершеннымъ вандаломъ, если не пойметъ такой веселой и остроумной шутки. Онъ попросилъ, однако же, дядю и Тебиту урезонить его; къ этой просьбѣ присоединилась и леди Бельфордь, которая не преминула прочесть мужу нравоученіе. Онъ выслушалъ его, корча однимъ глазомъ раскаяніе, а другимъ подмигивая.
   Мы вторично отправились къ своимъ постелямъ и, по утру, прежде нежели я всталъ, дядя отправился къ Лисмагаго, въ зеленую комнату и, но видимому, совершенно успокоилъ его своими убѣжденіями. Онъ снисходительно выслушалъ извиненія баронета и даже объявилъ, что очень доволенъ, если могъ способствовать веселости всего общества. Сэръ Томъ жалъ ему руку, хохоча отъ всей души и поднося ему свою табакерку, въ знакъ полнаго примиренія. Капитанъ опустилъ руку въ карманъ и вытащилъ оттуда, вмѣсто своей простой, шотландской табакерки, другую, золотую, изящной работы.-- "Что это? сказалъ онъ взглянувъ на неё; это ошибка." -- "Нѣтъ не ошибка, возразилъ баронетъ; честный подмѣнъ не есть воровство. Обяжите, капитанъ, отдайте мнѣ на память вашу шотландскую табакерку." -- "Моя табакерка, сэръ. къ вашимъ услугамъ, отвѣтилъ Лисмагаго. Но этой вещи я ни какъ не могу принять. Это вышло бы что-то въ родѣ взятки за уступку чести. Тутъ можетъ быть опять кроется какая нибудь продѣлка, а я не расположенъ еще разъ принимать въ ней никакой роли. Я не намѣренъ лазить у васъ по карманамъ и потому прошу васъ положить туда эту вещь вашими собственными руками." Эти слова были сказаны нѣсколько строго и вмѣстѣ съ тѣмъ, Лисмагаго подалъ баронету табакерку. Тотъ взялъ её съ и нѣоторымъ смущеніемъ, и возвратилъ ему его старую, которую принималъ только на условіи обмѣна.
   Это объясненіе дало было разговору серьёзный оборотъ, какъ вдругъ дядѣ пришло въ голову спросить о судьѣ, котораго, не было видно ни во время ночной тревоги, ни теперь, по утру. Услыхавъ имя Фрогмора, баронетъ вскричалъ:-- "Чортъ возьми! я и забылъ о немъ. Докторъ, пожалуйста, сходите, вытащите судью изъ его норы." Говоря это, баронетъ расхохотался, придерживаясь за бока, и сказалъ, что, капитанъ тотчасъ увидитъ, что не онъ одинъ былъ героемъ ночной драмы. Впрочемъ, въ сценѣ на дворѣ судья не участвовалъ; онъ былъ съ умысломъ помѣщенъ въ самой отдаленной части дома, далеко отъ шума, и усыпленъ опіумомъ. Спустя нѣсколько минутъ, мистеръ Фрогморъ былъ введенъ въ комнату, въ ночномъ колпакѣ и въ халатѣ. Онъ склонялъ голову съ одного бока на другой и жалобно охалъ. "Боже! сосѣдъ любезный что съ вами? вскричалъ сэръ Томъ;-- вы похожи на мертвеца. Посадите его осторожнѣе на диванъ. Бѣдняга! Спаси васъ Богъ.-- Да что съ нимъ, что онъ такой блѣдный, жолтый, распухшій?" --
   -- О, сэръ Томъ! простоналъ судья; смерть моя пришла. Это всё грибы, что я ѣлъ за ужиномъ. Ахъ! охъ! ай!-- "Боже упаси! сказалъ тотъ. Не унывайте; бодрѣе! Ну какъ же вашъ желудокъ? а?" Онъ не отвѣчалъ на этотъ вопросъ, но, распахнувъ халатъ, показалъ намъ, что кафтанъ его не сходится, на нѣсколько вершковъ. "Боже, спаси насъ! вскричалъ баронетъ; какое грустное зрѣлище. Я никогда, не видалъ, чтобы человѣкъ такъ внезапно распухъ; это случается только послѣ смерти, или ужъ передъ самою смертью! Докторъ, нельзя ли помочь этому бѣднягѣ?" -- "Не думаю чтобы случай былъ безнадеженъ,-- отвѣтилъ врачъ. А все же, совѣтую мистеру Фрогмору немедленно устроить свои дѣла; онъ можетъ послать за пасторомъ, пока я буду приготовлять промывательное и рвотное." Судья тоскливо закатывалъ глаза.
   -- Земныя дѣла мои устроены говорилъ онъ. Имѣніе заложено, пусть наслѣдники выкупаютъ. Но, душа моя, бѣдная душа моя! что съ нею будетъ?-- Великій я грѣшникъ!--
   -- Успокойтесь, любезный другъ; сказалъ баронетъ. Милосердіе Господа безпредѣльно. Вѣдь не можетъ же быть у васъ на душѣ какихъ-нибудь особенно тяжелыхъ грѣховъ; а не то она уже давно была бы предана чорту.
   -- Не поминайте его! вскричалъ, въ ужасѣ, Фрогморъ, у меня на душѣ болѣе грѣховъ, чѣмъ вы думаете. Ахъ, другъ мой! лукавъ я былъ, лукавъ! очень лукавъ! Пошлите, скорѣе, за пасторомъ и отнесите меня въ постель. Я чувствую, что умираю. Онъ былъ поднять съ дивана двумя лакеями и перенесенъ въ его комнату. Когда его уносили, онъ просилъ все общество помолиться за него. Вотъ вамъ примѣръ во мнѣ, добавилъ онъ. Я умираю, въ веснѣ моей жизни, скошенный подобно полевому цвѣтку. Отпусти вамъ Богъ, сэръ Томъ, что у васъ подаютъ на столъ такіе ядовитые грибы!" Едва его унесли изъ комнаты, какъ баронетъ залился истерическимъ смѣхомъ, къ которому присоединилась большая часть общества. Но мы едва могли убѣдить добрую хозяйку не ходить объяснять больному, что пока онъ спалъ, докторъ унесъ его кафтанъ и велѣлъ его перешить поуже, и что разстройство желудка произошло отъ антимонія, подлитаго въ вино, которое, онъ выпилъ, вечеромъ, вмѣсто противоядія.
   Она боялась, чтобы онъ дѣйствительно не умеръ отъ страха; но баронетъ божился, что онъ вовсе не такой цыпленокъ, и проживетъ еще долго, на бѣду своимъ сосѣдямъ. Убѣдясь, что этотъ человѣкъ точно не заслуживалъ особеннаго состраданія и уваженія, мы предоставили баронету потѣшаться до сыта. Больному дали питье изъ морскаго лука, чтобы ускорить дѣйствіе антимонія, замедленное принятымъ имъ на ночь опіумомъ. Когда дѣйствіе лекарства прекратилось, докторъ приказалъ снова уложить больнаго въ постель. Пощупавъ у него пульсъ, онъ объявилъ, что большая часть яда уже вышла, далъ ему лекарство и успокоилъ его, сказавъ, что надѣется на его выздоровленіе. Фрогморъ принялъ эту вѣсть съ слезами радости, и сталъ увѣрять, что если онъ выздоровѣетъ, то никогда не забудетъ, что обязанъ жизнію искусству и нѣжнымъ попеченіямъ доктора. Онъ съ жаромъ пожалъ ему руку. Вслѣдъ за этимъ, мы ушли, чтобы дать ему успокоиться.
   Насъ очень убѣждали остаться обѣдать, чтобы сдѣлать насъ свидѣтелями полнаго выздоровленія судьи. Но мистеръ Брэмбль непремѣнно желалъ уѣхать по утру, чтобы за-свѣтло доѣхать до города. Леди Бельфордъ повела насъ однако въ садъ, показать намъ только-что вырытый прудъ для рыбы; мистеръ Брэмбль замѣтилъ, что онъ слишкомъ близокъ къ дому. Баронетъ оставался дома и дремалъ въ большомъ креслѣ, отдыхая отъ утреннихъ трудовъ; ноги его, обернутыя фланелью, покоились на стулѣ. Вдругъ дверь распахнулась съ страшнымъ шумомъ; въ комнату вбѣжалъ Лисмагаго, со всѣми признаками ужаса на лицѣ:-- "Бѣшеная собака! бѣшеная собака!" закричалъ онъ, и стремительно отворивъ окно, выскочилъ въ садъ. Пробужденный крикомъ, сэръ Томъ проснулся, вскочилъ съ кресла и, позабывъ о подагрѣ, стремглавъ бросился вслѣдъ за Лисмагаго, увлекаемый инстинктомъ самосохраненія.
   Онъ не только выпрыгнулъ изъ окна, съ легкостью серны, но добѣжалъ до середины пруда, прежде нежели успѣлъ опомниться. Тутъ капитанъ принялся кричать:
   -- Боже, спаси насъ! сохрани бѣднаго джентльмена!-- Осторожнѣй ступайте, любезный сэръ! берегитесь!-- Одѣяло! теплое одѣяло!-- Согрѣйте его бѣдные члены!-- Нагрѣйте постель въ зеленой комнатѣ!
   Леди Бельфордъ стояла какъ пораженная громомъ, и все общество не могло прійти въ себя отъ изумленія. Слуги суетились вокругъ баронета и отнесли его снова въ комнаты, прежде нежели онъ отворилъ ротъ, чтобы сказать что нибудь. Его немедленно укутали одѣялами и фланелью, напоили теплымъ и снова привели въ statu quo. Служанка принялась тереть ему ноги и, мало по малу, веселое расположеніе духа снова къ нему возвратилось. Мы всѣ послѣдовали за нимъ, въ комнату; прійдя въ себя, онъ пристально поглядѣлъ на каждаго изъ насъ, съ комическимъ выраженіемъ лица; потомъ остановилъ взглядъ на Лисмагаго, подносившаго ему свою табакерку. Сэръ Томъ, молча, взялъ щепоть табаку. "Сэръ Томъ Бельфордъ, началъ капитанъ, позвольте мнѣ поблагодарить васъ, за всѣ ваши милости ко мнѣ; я счелъ долгомъ, хоть частію, отплатить вамъ за нихъ, тою же монетою." "Вашу руку, капитанъ! вскричалъ баронетъ. Вы уплатили мнѣ капиталъ съ процентами и даже съ избыткомъ, который, беру въ свидѣтели все общество, не останется за мною въ долгу." Сказавъ это, онъ отъ души засмѣялся, и, кажется, остался очень доволенъ возмездіемъ, произведеннымъ надъ его собственною особою. Но за то леди Бельфордъ оставалась очень серьёзна; она, замѣтно, находила, что капитанъ зашелъ уже слишкомъ далеко въ своей мести, не принимая въ уваженіе, что мужь ея человѣкъ больной. Но надо помнить поговорку: люби кататься, люби и саночки возить.
   Я видѣлъ одного ручного медвѣдя, очень занимательнаго, когда съ нимъ обращались умѣючи, но чрезвычайно опаснаго, когда его слишкомъ мучили, на потѣху зрителей. Лисмагаго полагалъ, что испугъ и холодная ванна, произведутъ благопріятное дѣйствіе на здоровье больнаго; но докторъ опасался, чтобы вслѣдствіе такого потрясенія подагра не бросилась изъ ногъ на болѣе жизненныя части тѣла. Я былъ бы очень огорченъ, еслибы это опасеніе осуществилось. На прощанье веселый баронетъ сказалъ Тебитѣ, чтобы она не обошла его раздачею свадебныхъ цвѣтовъ, такъ какъ женихъ ея былъ обязанъ ему случаемъ показать свое остроуміе. Однако я сильно боюсь, чтобы наиболѣе пострадавшимъ отъ продѣлокъ баронета, не оказался мой дядя. Здоровье его не такъ то легко выносить ночныя тревоги. У него, впродолженіе цѣлаго дня, была дрожь и зѣвота, а вечеромъ онъ отказался отъ ужина.
   Я полагаю, что завтрашній день мы не будемъ продолжать пути, такъ какъ, мы теперь находимся въ очень удобномъ мѣстѣ. Въ такомъ случаѣ, у тебя будетъ день отдыха отъ преслѣдованій

Д. Мельфорда.

   3 октября.
   

------

Къ миссъ Мери Джонсъ, въ Брэмбльтонъ-Голъ.

   Милая Молли, миссъ Лидди взялась отправить мое письмо въ своемъ пакетѣ, до Глосестера; а оттуда оно будетъ доставлено къ тебѣ съ нарочнымъ. Скоро ли Богъ донесетъ насъ до Монмоусшайра? Мнѣ уже по гордо надоѣла бродячая жизнь. Правда говорится: вѣкъ живи, вѣкъ учись. Ахъ, дѣвушка! чего я только не наглядѣлась и по наслушалась! Только, право, ни на что нельзя положиться въ свѣтѣ! Кто бы подумалъ, что миссъ Тэбби, послѣ всѣхъ стараній, приложенныхъ о ея душѣ, отдастъ грѣху свое бѣдное тѣло? что она полюбитъ такое воронье путало, какъ Лишмагаго, стараго, какъ Маѳусаилъ, тощаго, какъ селедка, и бѣднаго, какъ голодный песъ! О Молли! еслибы ты видѣла его, когда онъ спускался съ лѣстницы, въ одной рубахѣ, и такой короткой, что еле до колѣнъ доходила! Молодой эсквайръ называетъ его донъ-Кихотомъ; но онъ скорѣе похожъ на Кредокъ-Моргана, странствующаго мѣдника, котораго, повѣсили въ Абергени, за то, что укралъ кострюлю. Къ тому же онъ совершенный язычникъ, какъ говоритъ мистеръ Клинкеръ, и всегда насмѣхается надъ новымъ ученіемъ и надъ возрожденіемъ благодатью. Я думаю у него столько же воспитанія, сколько и денегъ; онъ учтиваго слова но скажетъ, а ужь -- чтобы подарилъ когда что нибудь,-- объ этомъ и по думай. А важничаетъ, какъ будто онъ всѣхъ лучше! Ну какая порядочная женщина, въ такихъ лѣтахъ, какъ миссъ Тэбби, стала бы кричать, и плакать, и рвать на себѣ волосы изъ-за такого голыша? Вотъ ужь, словно какъ въ пѣснѣ поется;
   
   Много дастъ тотъ за орла,
   Кто дрожитъ за воробья.
   
   А ужь это не спроста, вѣрно онъ приворожилъ её къ себѣ какимъ-нибудь шотландскимъ зельемъ. Что касается до меня, то я полагаюсь во всемъ на Бога, и зашила только въ юбку себѣ соли съ тминомъ; мистеръ Клинкеръ говоритъ, что если я буду преуспѣвать въ вѣрѣ, то мнѣ нечего бояться злого духа. А ужь что я знаю, то при себѣ держу. Если миссъ Тэбби выйдетъ за Лишмагаго, то я ей болѣе не горничная. Слава Богу, мѣстъ довольно; а если я еще терплю, то.... но не въ этомъ дѣло. У мистриссъ Бейнардъ горничная получаетъ двадцать фунтовъ въ годъ, кромѣ подарковъ, и одѣвается ужь за то словно барыня. Я обѣдала съ нею и съ камердинеромъ. У этого золотые позументы на кафтанѣ и парикъ напудренный. Только обѣдъ былъ невзрачный; у нихъ люди живутъ на своихъ хлѣбахъ. Отъ стола намъ досталось только -- кусочекъ пашкета, да немного бламанже. У меня потомъ сдѣлалась рѣзь въ желудкѣ: и счастье еще, что у миссъ Тэбби были съ собою капли.
   А ужь это у насъ, я увѣрена, парочка; у нихъ ужъ очень далеко заходитъ и я вижу какъ они перемигиваются. Только не я, конечно, буду болтать о господскихъ секретахъ; а дойдетъ дѣло до сватьбы,-- мы потанцуемъ. Миссъ Лидди тоже, я думаю, не была бы прочь, еслибы явилось ея сокровище; а вдругъ бы тебѣ пришлось и у меня быть свадебной подругой... Но все это только однѣ предположенія, моя милая. Я дала слово мистеру Клинкеру, что никогда не отдамъ своего сердца ни мужчинѣ, ни женщинѣ, ни ребенку, никому. Надѣюсь пить еще въ этомъ мѣсяцѣ за твое здоровье, октябрьское пиво, въ Брэмбльтонъ-Голѣ. Вели, пожалуйста, взбивать каждый день мою постель и отворять окно въ комнатѣ, когда на дворѣ сухо. А въ людской вели протапливать, чтобы матрацы просохли. У насъ оба лакея простудились, оттого что спали, въ домѣ мистера Бельфорда, на сырыхъ постеляхъ. На этотъ разъ довольно. Поклонись отъ меня Сэлли и всѣмъ.

У. Дженкинсъ.

   4 октября.

-----

Къ миссъ Летиціи Уиллисъ, въ Глосестеръ.

   Милая Летти, хотя я не получаю отъ тебя отвѣтовъ на мои письма, но все же возможность писать тебѣ, по временамъ, даетъ большое облегченіе моей грусти и свѣтитъ для меня радостнымъ лучемъ.
   Впрочемъ, такое наслажденіе дружбы далеко не полно, потому что не представляетъ взаимнаго обмѣна довѣренности и совѣтовъ. Я отдала бы всё на свѣтѣ, чтобы пробыть съ тобою хоть одинъ день. Мнѣ ужь надоѣла эта кочующая жизнь; постоянное мельканіе въ глазахъ новыхъ предметовъ производить на меня какое-то одуряющее дѣйствіе. Къ тому же нельзя сдѣлать такого большого пути, не подвергаясь различнымъ неудобствамъ, опасностямъ и непріятностямь, которыя сильно дѣйствуютъ на нервы такого слабаго созданія какъ я, и заставляютъ меня удовлетворять дорогою цѣною моему любопытству.
   Природа создала меня вовсе не для свѣтскаго шума. Я стремлюсь къ тишинѣ и уединенію, гдѣ я могла бы пользоваться безкорыстною дружбою, которой по найдешь среди свѣтской толпы, и предаваться сладкимъ мечтамъ, разлетающимся отъ шума и суеты. Какъ ни мала моя опытность въ жизни, но я довольно видѣла, чтобы получить отвращеніе къ такъ называемому большому свѣту. Въ немъ столько злобы, обмана, притворства, даже между самыми искренними друзьями, что каждая честная душа должна прійти въ ужасъ Если порокъ на одну минуту сходитъ со сцены,-- на его мѣсто вступаетъ безуміе; но безуміе такого рода, что внушаетъ не смѣхъ, а жалость.
   Мнѣ слѣдовало бы, можетъ быть, умалчивать о слабостяхъ моей тетушки; но отъ тебя, милая Летти, у меня нѣтъ тайнъ. Къ тому же эти слабости такого рода, что не могутъ остаться скрыты. Съ той самой минуты какъ мы пріѣхали въ Батъ, тетушка начала разставлять сѣти всѣмъ мужчинамъ; и вотъ наконецъ, встрѣчаетъ она одного ветхаго капитана, который готовь дать ей свое имя. Дядя и брать не имѣютъ, повидимому, ничего противъ этого необыкновеннаго брака, который, я увѣрена, послужитъ неистощимымъ предметомъ разговора и смѣха. Но что до меня касается, то я слишкомъ хорошо знаю свои собственныя слабости, чтобы смѣяться надъ слабостями другихъ. У меня теперь лежитъ на сердцѣ забота и я нахожусь въ величайшемъ страхѣ и ожиданіи.
   Вчера утромъ, въ то время какъ я стояла съ братомъ у окна гостинницы, гдѣ мы остановились, мимо нея проѣхалъ всадникъ, въ которомъ я, (къ ужасу моему) тотчасъ же узнала Вильсона. На немъ былъ свѣтлый камзолъ, застегнутый до самаго подбородка; лицо его было блѣдно и онъ ѣхалъ быстрою рысью. Насъ онъ, кажется, вовсе не замѣтилъ, да и не могъ замѣтить сквозь оконныя жалузи. Можешь себѣ вообразить, что я почувствовала при этомъ видѣ; у меня потемнѣло въ глазахъ и сдѣлалась такая дрожь, что я не могла устоять на ногахъ. Я сѣла на диванъ и силилась скрыть отъ брата свое волненіе; но не было возможности скрыться отъ его проницательныхъ глазъ. Онъ замѣтилъ смутившій меня предметъ и, нѣтъ сомнѣнія, узналъ его съ перваго же взгляда. Бросивъ на меня строгій взглядъ, онъ выбѣжалъ на улицу, чтобы посмотрѣть въ какую сторону поѣхалъ несчастный молодой человѣкъ. Потомъ онъ отправилъ своего слугу сдѣлать дальнѣйшія изслѣдованія и, казалось, задумалъ какой-то страшный планъ. Такъ какъ дядя нездоровъ, то мы остались въ этой гостинницѣ и на слѣдующую ночь; и Джерри весь день пытливо слѣдилъ за мною. Онъ съ такимъ вниманіемъ наблюдалъ за каждымъ моимъ взглядомъ, какъ будто хотѣлъ проникнуть въ самые сокровенные изгибы моей души. Конечно, всё это можно бы приписать заботѣ о моей чести, если бы оно не было скорѣе побужденіемъ его гордости; къ тому же, онъ до такой степени горячъ и неумолимо упрямъ, что одинъ взглядъ его бросаетъ меня въ ужасъ. Признаюсь, не долго устоитъ моя любовь къ нему, если онъ не перестанетъ меня такимъ образомъ преслѣдовать. Боюсь не замышляетъ ли онъ какой нибудь мести, которая сдѣлаетъ меня навѣкъ несчастною. Онъ вѣрно подозрѣваетъ, что пріѣздъ Вильсона имѣетъ какую нибудь, извѣстную мнѣ цѣль, Великій Боже! онъ ли это былъ? или только тѣнь, только духъ его, возвѣщающій мнѣ о его смерти?
   Летти, что мнѣ дѣлать? Къ кому обратиться за совѣтомъ и утѣшеніемъ?-- Просить ли мнѣ защиты у дяди, который, всегда ко мнѣ такъ добръ и ласковъ? Нѣтъ, это я сдѣлаю уже въ крайнемъ случаѣ,; я страшусь одной мысли обезпокоить его, и перенесу скорѣе тысячу смертей, чѣмъ сдѣлаюсь причиною раздора въ семьѣ. Не могу постичь, что привело сюда Вильсона; можетъ быть онъ ищетъ насъ, чтобы открыть свое настоящее имя и званіе: но онъ проѣхалъ, не останавливаясь и никого не распрашивая. Я теряюсь въ догадкахъ, и не могу сомкнуть глазъ, съ той минуты какъ его видѣла. Всю ночь меня волнуютъ разныя мысли и предположенія, такъ что спокойно я ни о чемъ не могу разсудить. Я и молюсь, и плачу, и вздыхаю. Если эта ужасная неизвѣстность продлится еще долѣе, я снова захвораю и встревожу всю семью. Я была бы рада лежать теперь въ гробу, если бы это угодно было Провидѣнію. Но долгъ мой -- покоряться. Милая Летти, не осуждай меня за мою слабость, я едва могу писать отъ слезъ. А вѣдь если разсудить, еще вовсе не изъ чего такъ отчаяваться. Но ужь такое я слабое, робкое созданіе.
   Дядѣ, сегодня, слава Богу, получше. Онъ намѣренъ продолжать путь въ Валлисъ. Надѣюсь, что мы проѣдемъ черезъ Глосестеръ и эта надежда радостно улыбается моему сердцу. Я обниму, наконецъ, мою обожаемую Летти и выскажу ей все, что наполняетъ мою душу. О Боже мой! неужели такое счастье еще возможно для бѣдной, покинутой всѣми,

Лидіи Мельфордъ.

   4 октября.

-----

Къ сэру Уаткину Филлипсу, въ Оксфордъ.

   Любезный Филлипсъ, вчера былъ очень странный случай, который, я увѣренъ, и ты найдешь такимъ же. Я стоялъ съ Лидди у окна, въ гостинницѣ, какъ вдругъ мимо насъ проѣхалъ, верхомъ, Вильсонъ. Ошибиться я не могъ, потому что видѣлъ его прямо въ лицо, когда онъ подъѣзжалъ. Сестра также узнала его; я это тотчасъ замѣтилъ по ея волненію. Это явленіе и поразило, и разозлило меня; я не могъ иначе истолковать его, какъ оскорбленіемъ, если не чѣмъ нибудь худшимъ. Выбѣжавъ за ворота, я видѣлъ какъ Вильсонъ повернулъ за уголъ улицы; я тотчасъ отправилъ моего слугу наблюдать за его дальнѣйшими движеніями; но тотъ опоздалъ и не могъ удовлетворить меня. Онъ сказалъ мнѣ, однако, что въ концѣ города есть гостинница, называемая "Краснымъ Львомъ", въ которой всадникъ, вѣроятно, и остановился. Но далѣе онъ не разузнавалъ, не получивъ на это моего приказанія. Я немедленно послалъ его обратно, разъузнать кто были пріѣзжіе въ этой гостинницѣ и, возвратясь, онъ объявилъ мнѣ, что туда только что пріѣхалъ какой-то мистеръ Вильсонъ. Этого мнѣ было довольно. Я отправилъ къ нему слугу съ запиской, въ которой назначилъ ему свиданіе на полѣ, за городомъ, прося захватить съ собою пистолеты, чтобы разрѣшить наше несогласіе, оставшееся нерѣшеннымъ при нашей послѣдней встрѣчѣ. Я не счелъ за нужное подписывать своего имени. Слуга мой объявилъ мнѣ, по возвращеніи, что отдалъ письмо въ руки джентльмена и что, прочитавъ его, онъ сказалъ, что будетъ ждать въ назначенный часъ, на назначенномъ мѣстѣ.
   Такъ какъ Мельпинъ старый солдатъ и, къ счастію, не былъ въ это время пьянъ, то я открылъ ему свою тайну. Я приказалъ ему слѣдовать за мною и находиться поблизости; потомъ, вручивъ ему письмо къ дядѣ, на случай несчастія, я отправился на мѣсто свиданія. Оно произошло на огороженномъ полѣ, не вдалекѣ отъ большой дороги. Я нашелъ уже своего противника на мѣстѣ; на немъ былъ темный плащъ и шляпа съ опущенными на глаза полями. Но каково же было мое удивленіе, когда онъ сбросилъ плащъ и я увидалъ передъ собою совершенно незнакомаго мнѣ человѣка! Онъ былъ готовъ къ дѣлу и держалъ въ рукѣ пистолетъ; другой находился у него за поясомъ. Сдѣлавъ нѣсколько шаговъ мнѣ на встрѣчу, онъ спросилъ готовъ ли и я. Я сказалъ что нѣтъ, и пожелалъ объясниться. Тогда онъ обратилъ свой пистолетъ дуломъ къ землѣ и засунувъ его за поясъ, приблизился ко мнѣ. Я сталъ объяснять ему, что онъ вовсе не то лицо, которое я ожидалъ встрѣтить. "Очень можетъ быть," сказалъ онъ, но письмо было адрессовано на имя мистера Вильсона, а такъ какъ въ гостинницѣ никто, кромѣ меня, не назывался этимъ именемъ, то я, разумѣется, принялъ вызовъ на свой счетъ. Я далъ ему понять, что имѣю дѣло до одного лица, которое называетъ себя тѣмъ же именемъ, и что я видѣлъ это лицо, незадолго передъ тѣмъ, проѣхавшимъ верхомъ мимо оконъ дома, гдѣ я находился; узнавъ потомъ, что въ гостинницѣ Краснаго Льва остановился джентльменъ, называющій себя мистеромъ Вильсономъ, я полагалъ, что это долженъ быть тотъ самый и написалъ ему письмо. Я выразилъ ему свое удивленіе, что онъ рѣшился принять вызовъ, не давъ себѣ труда сколько нибудь объяснить это дѣло. Онъ возразилъ, что во всемъ краю нѣтъ другаго Вильсона и что никто не пріѣзжалъ послѣ него въ гостинницу Краснаго Льва. Какъ человѣкъ военный, онъ не счелъ возможнымъ отклонить подобнаго предложенія, отъ кого бы оно ни явилось, а объяснять, предварительно, дѣло долженъ былъ не онъ, а тотъ, кто сдѣлалъ ему вызовъ. Какъ я ни былъ огорченъ этимъ приключеніемъ, но не могъ не удивляться хладнокровію этого офицера; его прямодушіе сильно предубѣждало меня въ его пользу. На видъ ему казалось лѣтъ около сорока; онъ былъ очень просто одѣтъ и имѣлъ черные, отъ природы вьющіеся волоса.
   Онъ очень добродушно принялъ мои извиненія въ томъ, что я его напрасно потревожилъ, и сказалъ, что живетъ въ десяти миляхъ отъ мѣста, гдѣ мы находились, на маленькой фермѣ, гдѣ онъ можетъ дать мнѣ довольное удобно пристанище, если я пріѣду на нѣсколько недѣль съ нимъ поохотиться; тогда, добавилъ онъ, намъ можетъ быть удастся отыскать человѣка, до котораго я имѣю дѣло. Я отъ души поблагодарилъ его за любезное приглашеніе, сказавъ, что на этотъ разъ, не могу имъ воспользоваться, такъ какъ ѣду съ моимъ семействомъ. Мы разстались, давъ другъ другу взаимное увѣреніе въ пріязни и уваженіи.
   Теперь скажи, что мнѣ думать объ этомъ приключеніи? Кто былъ проѣхавшій всадникъ? Живой ли человѣкъ, или привидѣніе? Полагать ли мнѣ, что Лидди болѣе знаетъ объ этомъ, нежели сознается? Если бы я могъ думать, что она имѣетъ тайныя сношенія съ этимъ негодяемъ, я въ ту же минуту потерялъ бы къ ней всякую любовь и постарался бы забыть, что она одной со мною крови. Но возможно ли, чтобы такая наивная, неопытная дѣвушка, живущая подъ такимъ надзоромъ, и ежедневно мѣняющая мѣстопребываніе, съумѣла поддерживать подобныя сношенія? Къ тому же, она такъ торжественно обѣщала нѣтъ, невозможно, чтобы она была такъ низка, такъ равнодушна къ чести своего имени. Но меня болѣе всего безпокоитъ впечатлѣніе, которое произвелъ на нее этотъ случай. По этимъ признакамъ надо полагать, что этотъ бездѣльникъ до сихъ поръ владѣетъ ея сердцемъ. Я имѣю полное право давать ему это названіе и подозрѣвать его въ подлыхъ намѣреніяхъ; ужъ конечно я не прощу себѣ, если не заставлю его когда нибудь въ нихъ раскаяться. Признаюсь, я не могу думать, не только писать объ этомъ, не выходя изъ себя отъ негодованія. Въ заключеніе, скажу тебѣ, что мы надѣемся быть въ Валлисѣ въ концѣ этого мѣсяца. Но, конечно, ты до того еще услышишь о твоемъ

Д. Мельфордѣ.

   4 октября.

-----

Къ сэру Уаткину Филлипсу, въ Оксфордъ.

   Посылая тебѣ мое послѣднее письмо, я никакъ не думалъ, что мнѣ придется такъ скоро снова надоѣдать тебѣ. Но сердце мое такъ переполнено чувствами, что я не могу но излить ихъ, хотя и предвижу, что отъ волненія, въ письмѣ моемъ не будетъ ни связи ни смысла. Сегодня мы были на волосъ отъ потери нашего благороднаго дяди, вслѣдствіе одного проклятаго случая, который я постараюсь описать тебѣ. Проѣзжая полями, чтобы выѣхать на большую дорогу, мы должны были переѣхать рѣку. Я и другіе, кто были верхами, переправились безъ малѣйшей опасности и затрудненія; но такъ какъ въ ту ночь и поутру шелъ сильный дождь, то за мельничною плотиною скопилось чрезмѣрно много воды и въ ту самую минуту, когда карета проѣзжала мимо плотины, какъ нарочно прорвался одинъ изъ шлюзовъ. Вода хлынула съ страшною быстротою и заливши карету, отнесла её въ самую середину рѣки. Я, Лисмагаго и двое слугъ тотчасъ соскочили съ лошадей и бросились въ воду, чтобы подать возможную помощь. Тетушка успѣла уже на половину вылѣзти изъ окна кареты и женихъ высвободилъ ее совершенно; но неизвѣстно, поскользнулся ли онъ, или ноша была слишкомъ тяжела, только они оба стали тонуть, находясь въ объятіяхъ другъ друга. Онъ силился подняться, старался вырваться изъ ея рукъ, но она насѣла ему на шею, какъ мельничный жерновъ (недурное сравненіе съ пріятностями брака), и, не подоспѣй къ нимъ на помощь мой слуга, наша влюбленная чета отправилась бы, рука объ руку, въ царсттво тѣней. Но въ ту минуту я былъ слишкомъ занятъ, чтобы думать о нихъ. Поймавъ за волосы сестру, я вытащилъ её на берегъ и только въ ту минуту узналъ, что дядя еще не отысканъ. Я снова бросился въ рѣку и наткнулся на Клинкера, который тащилъ на берегъ миссъ Дженкинсъ, походившую на русалку, съ распущенными волосами. Но когда я спросилъ Клинкера о его господинѣ, онъ оттолкнулъ отъ себя миссъ Дженкинсъ, которой пришлось бы захлебнуться, еслибы её не спасъ подоспѣвшій работникъ съ мельницы, и съ быстротою молніи, бросился обратно, къ каретѣ, которая была уже полна водою; онъ сталъ шарить въ ней и, захвативъ бѣднаго эсквайра, вытащилъ его уже безъ всякихъ признаковъ жизни. Не могу тебѣ изобразить, что я почувствовалъ при этомъ грустномъ зрѣлищѣ; это была такая ѣдкая горесть, для которой нѣтъ словъ. Вѣрный Клинкеръ, схвативъ тѣло на руки, какъ будто это былъ шестимѣсячный робенокъ, понесъ его на берегъ, испуская горестные вопли; я послѣдовалъ за нимъ, не помня себя отъ отчаянія. Мы положили его на траву и стали откачивать; у него хлынула изо рта вода и, немного погодя, онъ открылъ глаза и глубоко вздохнулъ. Усмотрѣвъ эти признаки жизни, Гэмфри тотчасъ перевязалъ ему руку подвязкой и, схвативъ лошадиный ланцетъ, прорѣзалъ жилу. Но крови явилось всего нѣсколько капель, руку принялись растирать и кровь пошла наконецъ обильно. Дядя произнесъ нѣсколько безсвязныхъ слонъ; это были самые сладкіе зяуки, какіе когда либо слышало мое ухо. Неподалеку находилась гостинница, хозяинъ которой пришелъ съ людьми къ намъ на помощь. Мы перенесли туда дядю; раздѣли и уложили въ постель, укутавъ теплыми одѣялами. Но тепло подѣйствовало на него слишкомъ быстро; онъ снова впалъ въ забытье и лежалъ безъ чувствъ и движенія, несмотря на всѣ хлопоты Клинкера, который теръ ему виски венгерскою водой и давалъ нюхать спиртъ. Слыхавши когда-то, что въ подобныхъ случаяхъ помогаетъ соль, я велѣлъ собрать её всю, сколько ея было въ домѣ, и положить ему подъ голову и подъ тѣло. Это ли средство подѣйствовало, или сама природа взяла верхъ,-- только менѣе чѣмъ черезъ четверть часа, онъ началъ правильно дышать и пришелъ наконецъ совершенно въ себя, къ неописанной радости всѣхъ присутствующихъ. Клинкеръ былъ какъ помѣшанный: онъ хохоталъ, плясалъ такимъ безумнымъ образомъ, что хозяинъ гостинницы поступилъ благоразумно, уведя его изъ комнаты. Когда дядя замѣтилъ мое мокрое платье, ему тотчасъ объяснилось все происшедшее; онъ спросилъ всѣ ли спасены, и, успокоенный на этотъ счетъ, настоялъ, чтобы я перемѣнилъ платье. Потомъ онъ выпилъ немного теплаго вина и попросилъ, чтобы его оставили успокоиться. Прежде чѣмъ пойти переодѣться, я освѣдомился объ остальныхъ членахъ нашей семьи. Я нашелъ Тэбби почти помѣшавшеюся отъ страха и испускающею обильнымъ фонтаномъ проглоченную ею воду. Капитанъ поддерживалъ ей голову, между тѣмъ какъ у самого у него съ парика струилась вода. Тутъ же находилась и миссъ Дженкинсъ, въ разстегнутой рубахѣ, безъ чепца и безъ платка; но она, казалось, обращала, въ эту минуту, столь же мало вниманія на приличія, какъ и ея госпожа, и такъ же неловко вмѣшивалась съ своими услугами. Что касается до Лидди, то я думалъ, что бѣдная дѣвочка совсѣмъ лишилась разсудка. Добрая хозяйка гостинницы надѣла на нее сухое бѣлье и уложила въ постель; но ей пришло въ голову, что дядя ея погибъ, и она подняла отчаянный крикъ; я не могъ никакими увѣреніями заставить её повѣрить, что онъ живъ. Крики ея были услышаны мистеромъ Брэмблемъ, который, узнавъ о причинѣ ихъ, приказалъ привести ее къ нему въ комнату. Едва ей это сказали, какъ она бросилась къ нему, полуодѣтая, съ дикимъ выраженіемъ радости. Увидавъ его сидящимъ на постели, она кинулась къ нему на шею и и крѣпко обвила её руками. "Дядюшка! милый дядюшка! кричала она, какъ въ грячкѣ; -- это вы? это точно вы?-- отецъ мой!-- другъ мой! Вы точно живы?-- или это только сонъ?" Добрый Брэмбль былъ до того тронутъ, что не могъ удержать слезъ и горячо цѣловалъ её въ лобъ, приговаривая:
   -- Милая Лидди! Надѣюсь, я проживу еще на столько, чтобы доказать тебѣ какъ я цѣню твою любовь! Успокойся, дитя мое; поди въ постель. Тебѣ нуженъ покой. "Хорошо, хорошо, пойду; отвѣчаетъ она. Но мнѣ все кажется, что я брежу. Карета была подъ водою; дядя былъ подъ всѣми нами. Великій Боже! дядя мой подъ водою! Какъ же вы спаслись? разскажите мнѣ; или я всё буду думать, что это сонъ." "Какъ я спасся?-- Это я столько же знаю, сколько и ты, дитя мое. Пусть прежде мнѣ самому это объяснятъ." Я хотѣлъ разсказать ему всѣ подробности, но онъ не соглашался меня слушать, пока я не надѣну сухого платья. Я успѣлъ только сказать ему, что онъ обязанъ жизнью вѣрному Клинкеру и ушелъ изъ комнаты, уведя сестру.
   Все это случилось съ нами часа въ три, послѣ обѣда, а не много погодя, погода совершенно унялась. Но продолжать путь мы не могли, такъ какъ карета была очень повреждена и требовала значительныхъ починокъ. Для этого, тотчасъ послали въ ближайшій городъ за кузнецомъ и за колеснымъ мастеромъ; и мы должны были радоваться, что попали въ гостинницу, хотя и удаленную отъ большой дороги, но за то представлявшую намъ всѣ удобства.
   Когда женщины совершенно успокоились, а мужчины отдохнули, дядя позвалъ къ себѣ Клинкера. Лисмагаго и я были при этой сценѣ.-- "И такъ, Клинкеръ, обратился къ нему эсквайръ, тебѣ не угодно было, чтобы я познакомился съ рыбами. Говорятъ, ты рисковалъ жизнью, чтобы поймать меня:-- за это ты имѣешь право на ясѣ деньги, которыя находились въ моихъ карманахъ. Вотъ онѣ." Говоря это, онъ подалъ ему кошелокъ съ тридцатью гинеями, и перстень, стоившій около той же цѣны.-- "Сохрани меня Боже! вскричалъ Клинкеръ. Ваша милость извинить меня; хотя я и бѣдный человѣкъ, но всё же у меня есть сердце.-- Ахъ! еслибъ ваша милость знала какъ я счастливъ видѣть... Благословенъ тотъ, кто избралъ меня своимъ орудіемъ.-- А награды мнѣ не нужно. Я исполнилъ не больше, какъ свой долгъ въ отношеніи къ каждому изъ моихъ ближнихъ. Я сдѣлалъ бы тоже и для капитана, и для Эрчи Мекальпина, и для всякаго другаго грѣшнаго человѣка. А ужь для вашей милости и въ огонь, и въ воду." -- "Вѣрю, Клинкеръ, сказалъ эсквайръ. Но точно также какъ ты счелъ своимъ долгомъ рисковать своею жизнію для спасенія моей, и я считаю своимъ отблагодарить тебя за твою преданность и самоотверженіе. Прошу тебя принять этотъ небольшой задатокъ моей благодарности; не думай, что я считаю его достаточнымъ за такую услугу: отнынѣ ты будешь имѣть тридцать фунтовъ въ годъ пожизненнаго дохода. Пусть вотъ эти господа будутъ свидѣтелями моего обѣщанія, которое уже отмѣчено въ моей памятной книгѣ".
   -- "Научи меня Боже выразить вамъ мою благодарность за такія благодѣянія! произнесъ Клинкеръ, дрожащимъ отъ волненія голосомъ. Я былъ нищимъ отъ колыбели: ваша милость призрѣла меня нагого,-- больного... покинутаго... Понимаю вашъ взглядъ... я не хочу сердить васъ, но... сердце мое такъ переполнено!.. Если ваша милость не позволяетъ мнѣ говорить, то я пойду облегчить его молитвою за моего благодѣтеля." Когда онъ ушолъ, Лисмагаю замѣтилъ, что онъ гораздо болѣе вѣрилъ бы въ его честность, еслибы онъ не такъ много плакалъ и молился; но что такіе плаксивые и набожные люди, сколько онъ замѣтилъ, въ душѣ всегда бываютъ лицемѣрами.
   Мистеръ Брэмбль ничего не сказалъ на это злобное замѣчаніе, подсказанное местью за то, что простосердечный Клинкеръ поставилъ капитана на одну доску съ Мельпиномъ и со всѣми грѣшными людьми.
   Мы призвали хозяина, чтобы распорядиться насчетъ нашего ночлега, и онъ объявилъ дядѣ, что весь домъ къ его услугамъ, но что, впрочемъ, онъ не разсчитываетъ на честь видѣть насъ расположившимися въ его гостинницѣ. Онъ сказалъ намъ, что тутъ же, по близости, живетъ владѣлецъ помѣстья, который ни за что не потерпитъ, чтобы мы оставались на постояломъ дворѣ, когда онъ можетъ предложить намъ всѣ удобства у себя въ домѣ. Въ этотъ день онъ обѣдалъ гдѣ-то по сосѣдству, а не то, безъ сомнѣнія, уже давно явился бы предложить намъ свои услуги. Тутъ хозяинъ разсыпался въ похвалахъ этому джентльмену, у котораго онъ служилъ прежде дворецкимъ, представляя его какимъ-то чудомъ великодушія и благородства.
   Онъ описалъ его человѣкомъ чрезвычайно ученымъ и славившимся по всей странѣ умѣньемъ вести хозяйство. Жена его столь же достойная женщина, какъ и онъ самъ, и у нихъ есть сынъ, молодой человѣкъ, подающій большія надежды. Онъ только, что оправился отъ горячки, грозившей гибелью всей семьѣ, такъ какъ, умри сынъ, родители не могли бы пережить его. Прежде нежели нашъ хозяинъ успѣлъ окончить панегирикъ, мистеръ Деннисонъ явился самъ, на лицо. Онъ пріѣхалъ въ почтовомъ экипажѣ и первый взглядъ на этого человѣка вполнѣ подтвердилъ все слышанное нами о немъ. Онъ ужо очень преклонныхъ лѣтъ, но бодръ, свѣжъ и крѣпокъ; вся наружность его носитъ отпечатокъ свѣтлаго ума и прекрасной души. Выразивъ намъ свое соболѣзнованіе о постигшей насъ бѣдѣ, онъ объявилъ, что явился съ цѣлію перевести насъ въ его домъ, гдѣ намъ будетъ гораздо удобнѣе, нежели въ этой бѣдной гостинницѣ, и выразилъ надежду, что дамы не откажутся принять его экипажъ, хотя до мѣста было не болѣе четверти мили. Дядя съ должною любезностью отвѣчалъ на это гостепріимное приглашеніе и, пристально вглядѣвшись въ лицо мистера Деннисона, спросилъ не былъ ли онъ студентомъ оксфордскаго университета.
   -- "Былъ, отвѣчалъ тотъ, съ нѣкоторымъ удивленіемъ.
   -- "Всмотритесь же въ меня, сказалъ мистеръ Брэмбль; узнаете ли вы черты стараго товарища, съ которымъ не видались сорокъ лѣтъ?" Джентльменъ схватилъ дядю за руку.-- "Клянусь честью! вскричалъ онъ пристально глядя ему въ лицо;-- вы мнѣ напоминаете Матью Лойдъ Клеморганъ, съ которымъ мы вмѣстѣ учились." -- "Это я и есть, любезный другъ, Чарльзъ Деннисонъ! сказалъ дядя,-- прижимая его къ груди: Матвѣй Лойдъ Клеморганъ стоитъ передъ тобою." Въ эту минуту въ комнату входилъ Клинкеръ, неся въ каминъ уголья.
   Услыхавъ слова дядя, онъ выронилъ ихъ изъ рукъ на ноги Лисмагаго и, запрыгавъ какъ обезумѣвшій, принялся кричать.-- "Матью Лойдъ Глеморганъ!-- О провидѣніе!-- Матью Лойдъ Глеморганъ!" Потомъ обнявъ колѣна дяди, онъ продолжалъ:-- Ваша милость! простите меня!-- Матью Лойдъ Глеморганъ! О Боже! о сэръ!-- Я не могу -- я съ ума сойду!" -- "Ты ужь сошелъ, мнѣ кажется, сказалъ эсквайръ насмѣшливо. Успокойся, пожалуйста; что съ тобою?" Гэмфри принялся шарить за пазухою и вытащилъ оттуда старую, деревянную табакерку, которую подалъ дядѣ, трясясь всѣмъ тѣломъ. Тотъ открылъ её: въ ней лежали маленькая сердоликовая печать и двѣ бумаги. Бросивъ взглядъ на эти вещи, дядя вскочилъ, поблѣднѣлъ и быстро пробѣжалъ глазами бумаги.-- "Какъ? что?-- вскричалъ онъ; гдѣ онъ, тотъ который здѣсь названъ?" "Здѣсь, здѣсь, здѣсь! произнесъ Клинкеръ, ударяя себя въ грудь и едва имѣя духъ говорить: Вотъ онъ, Матью Лойдъ, названный въ этомъ свидѣтельствѣ. Гэмфри Клинкеръ было имя кузнеца, у котораго я находился въ ученьи." -- "Кто же вручилъ тебѣ это свидѣтельство?" съ жаромъ спросилъ дядя.-- "Моя бѣдная мать, умирая." -- "Какъ ей было имя?" -- "Доротея Туайфордъ, ваша милость, бывшая ключница въ Энджель-Чиппенгемѣ." -- "За чѣмъ же эти свидѣтельства не были предъявлены ранѣе?" -- "Мать говорила, что она писала въ Глеморганшайръ, когда я родился, но не получила отвѣта. А впослѣдствіи, когда она наводила справки, въ графствѣ не оказалось особы этого имени." -- "Такъ значитъ, благодаря перемѣнѣ моего имени и отъѣзду въ чужіе края, ты, и бѣдная мать твоя были преданы на жертву нищетѣ. Меня глубоко огорчаетъ этотъ легкомысленный поступокъ моей молодости." Дядя положилъ руку на голову Клинкера, и прибавилъ: -- "Я признаю тебя, Матью Лойдъ. Видите, господа, какъ возстаютъ противъ меня грѣхи моей молодости. Вотъ это мой адресъ, написанный моею собственною рукою; это печать, оставленная мною у этой женщины, по ея просьбѣ; а вотъ это свидѣтельство въ крещеніи, выданное приходскимъ священникомъ".
   Все общество дивилось странному открытію; мистрисъ Деннисонъ лукаво поздравлялъ батюшку и сынка. Что касается до меня, то я отъ всего сердца жалъ руку своему новому кузену; а Лисмагаго поздравлялъ его, съ слезами на глазахъ; онъ только что передъ этимъ прыгалъ по комнатѣ, охая и ругаясь на чистѣйшемъ шотландскомъ нарѣчіи, отъ боли, причиненной опрокинутою ему на ноги корзиною съ угольями. Онъ клялся даже вытрясти душу изъ бездѣльника Клинкера; но увидя, что дѣла приняли такой неожиданный оборотъ, сталъ желать ему наслаждаться своимъ счастьемъ. Онъ увѣрялъ, что оно ему чрезвычайно близко къ сердцу, потому что едва не лишило его большаго пальца на ногѣ. Мистеръ Деннисонъ пожелалъ узнать, что побудило дядю перемѣнить имя, которое онъ носилъ въ Оксфордѣ. Мистеръ Брэмбль удовлетворилъ его любопытству.-- "Такъ какъ я наслѣдовалъ имѣніе моей матери, въ Глеморганшайрѣ, то и принялъ имя ея, Лойдъ. Но достигнувъ совершеннолѣтія, я продалъ это имѣніе, чтобы очистить отъ долговъ отцовское и сталъ снова называться моимъ настоящимъ именемъ; такъ что теперь я Матью Брэмбль, изъ Брэмбльтонъ Гола, въ Монмоусшайрѣ, къ вашимъ услугамъ. А это мой племянникъ, Іеронимъ Мельфордъ-Бельфильдъ, изъ графства Глеморганъ." Онъ представилъ также свою сестру Тобиту и племянницу Лидди, вошедшихъ въ эту минуту въ комнату. Старый джентльменъ раскланялся съ ними очень привѣтливо и былъ, казалось, пораженъ видомъ моей сестры. Онъ глядѣлъ на неё съ какимъ-то неопредѣленнымъ выраженіемъ ласки и удивленія.
   -- "Сестра, сказалъ мистеръ Брэмбль; вотъ тебѣ бѣдный родственникъ, который проситъ твоего расположенія. Извѣстный тебѣ Гэмфри Клинкеръ превратился въ Матью Лойдъ и молитъ о чести быть признаннымъ твоимъ кровнымъ племянникомъ. Однимъ словомъ, этотъ молодецъ -- вѣтвь, насажденная мною въ тѣ времена, когда кровь была горяча и страсти одолѣвала." Клинкеръ опустился на одно колѣно передъ Тебитою. Та косо поглядѣла на него, въ волненіи обмахиваясь вѣеромъ; но, послѣ нѣкотораго колебанія, подала ему поцѣловать свою руку и сказала, обращаясь къ брату, съ женственною стыдливостью: -- "Какъ ты дурно волъ себя, Мэтъ; надѣюсь, что ты еще успѣешь покаяться въ своихъ грѣхахъ. Надо сознаться, что признанный тобою молодой человѣкъ имѣетъ гораздо болѣе вѣры, нежели ты, со всею твоею земною ученостью и дурными побужденіями. Я нахожу въ немъ фамильныя черты: глаза напоминаютъ дядюшку Лойда Флюитвеллина; и носъ то же заостреный, какъ у него. А подбородокъ совсѣмъ какъ у губернатора; такой же длинный. Мэтъ, если ты уже перемѣнилъ его имя, то перемѣни и одежду; нельзя же носить ливрею человѣку, у котораго въ жилахъ течетъ твоя кровь." Лидди чрезвычайно радовалась этому приращенію семьи. Она взяла Гэмфри за руку, объявляя, что всегда съ гордостью признаетъ своимъ родственникомъ такого добродѣтельнаго человѣка, столько разъ доказывавшаго свою преданность и любовь къ ея дядѣ. Миссъ Дженкинсъ сильно волновалась, не зная радоваться ли ей этому открытію или горевать, такъ какъ оно могло отнять у нея возлюбленнаго.-- "Поздравляю васъ, мистеръ Клинкеръ -- то есть -- Флойдъ, хотѣла я сказать, хи, хи, хи!" произнесла она насмѣшливо. "Теперь ужъ вы загордитесь и глядѣть не захотите на насъ, темныхъ людей, хи, хи, хи!" Честный Клинкеръ сказалъ на это, что онъ благословляетъ свое счастье, превзошедшее всѣ его ожиданія,-- "но чѣмъ же мнѣ гордиться?-- прибавилъ онъ,-- мнѣ, жалкому созданью, зачатому во грѣхѣ, рожденному въ страданіяхъ, вскормленному въ приходскомъ пріютѣ и воспитанному въ кузницѣ? Если я когда нибудь загоржусь, миссъ Дженкинсъ, то прошу васъ напомнить мнѣ въ какомъ видѣ вы впервые увидали меня, между Чипенгемомъ и Мерльборо".
   Пока это важное дѣло улаживалось къ общему удовольствію, погода прояснилась и мы отправились всѣ пѣшкомъ къ мистеру Деннисону, такъ какъ дамы отказались отъ экипажа. Прійдя на мѣсто, мы нашли уже приготовленный чай, около котораго хлопотала хозяйка, почтенная и милая дама, встрѣтившая насъ самымъ искреннимъ радушіемъ. Домъ выстроенъ на старинный ладъ и неправильно, но помѣщеніе въ немъ очень удобно. Шагахъ во ста отъ южнаго фасада, протекаетъ рѣка, а на сѣверъ отъ дома, возвышаются холмы, покрытые растительностью. Луга и аллеи содержатся въ отличнѣйшемъ порядкѣ и повсюду раскидываются живописные, сельскіе виды. Я еще не видалъ хозяйскаго сына; онъ въ гостяхъ у своего друга, по сосѣдству. и возвратится не ранѣе завтрашняго дня.
   Такъ какъ отсюда отправлялся человѣкъ въ городъ, на почту, то я и воспользовался случаемъ описать тебѣ приключенія этого дня; надѣюсь, что онѣ довольно замѣчательны; а подаются тебѣ онѣ прямо изъ печи, самыя горячія.

Твой
Д. Мельфордъ.

-----

Къ доктору Льюизу.

   Любезный Дикъ, съ тѣхъ поръ, что я писалъ вамъ произошло множество разнообразныхъ приключеній. Нѣкоторыя изъ нихъ весьма странны и я оставляю ихъ про запасъ, для нашихъ будущихъ бесѣдъ; но и другія такъ же замѣчательны и я разскажу вамъ ихъ, не откладывая.
   Да будевъ вамъ извѣстно, что можно было бы поставить тысячу фунтовъ противъ одного пенса, что вы, вмѣсто того, чтобы читать теперь мое письмо, будете приводить въ исполненіе мое духовное завѣщаніе. Дня два тому назадъ наша карета была опрокинута среди быстрой рѣки и я обязанъ своимъ спасеніемъ единственно присутствію духа и ловкости моего вѣрнаго Клинкера. Но это еще не самое замѣчательное. Вышеупомянутый Гэмфри Клинкеръ оказывается Матью Лойдомъ, побочнымъ сыномъ, можетъ быть извѣстнаго вамъ Матью Лойда Глеморганъ.
   Такъ вотъ какъ, докторъ; не смотря на всю вашу философію, оказывается, что мы, валлійцы, не безъ причины приписываемъ такую силу голосу крови. Но мы потолкуемъ въ другой разъ объ этомъ предметѣ.
   Это еще не единственное открытіе, къ которому привела меня случившаяся съ нами бѣда. Намъ посчастливилось найти себѣ гостепріимное убѣжище. Лицо, которое намъ его дало, никто иной какъ Чарльзъ Деннисонъ, нашъ бывшій оксфордскій товарищъ. Теперь мы, какъ нельзя удобнѣе, помѣщаемся въ домѣ этого джентльмена, достигшаго вершины мирнаго, сельскаго счастія, о которомъ я тщетно вздыхаю цѣлые двадцать лѣтъ. Богъ благословилъ его сожительницею, характеръ которой вполнѣ соотвѣтствуетъ его собственному, то есть любящій, добрый и великодушный. Кромѣ того она надѣлена замѣчательнымъ умомъ, твердостію и разсудительностію; однимъ словомъ, можетъ, во всѣхъ отношеніяхъ, служить ему другомъ, совѣтникомъ и помощникомъ. Эти отличные люди имѣютъ девятнадцатилѣтняго сына, именно такого, какимъ Провидѣніе могло дополнить мѣру ихъ благополучія. Теперь у нихъ только и есть одна, единственная забота: счастіе этого обожаемаго существа.
   Старый другъ нашъ, имѣвшій несчастіе быть младшимъ братомъ, предназначался къ юриспруденціи и уже вступилъ было въ званіе адвоката; но онъ вскорѣ созналъ, что ему не отличиться на этомъ поприщѣ, къ которому онъ не имѣлъ ни малѣйшаго призванія. Онъ возстановилъ противъ себя отца, женившись по любви, безъ всякихъ денежныхъ разсчетовъ, и былъ принужденъ существовать, въ теченіи нѣсколькихъ лѣтъ, одними служебными доходами, дававшими ему очень скудныя средства. Между тѣмъ, семья грозила увеличиться и это заставляло его сильно призадумываться надъ своимъ положеніемъ. Около этого времени умеръ его отецъ, и состояніе перешло въ руки старшаго сына, смыслившаго кое-что только въ собакахъ, да въ охотѣ. Онъ пренебрегалъ дѣлами; обижалъ и угнеталъ слугъ и въ нѣсколько лѣтъ совершенно раззорилъ свое имѣніе. Къ счастію онъ вскорѣ былъ пристукнуть горячкою, вслѣдствіе развратной жизни. Братъ его Чарльзъ немедленно рѣшился, съ согласія жены, выйти въ отставку и поселиться въ деревнѣ, хотя его отъ этого отговаривали всѣ, къ кому онъ обращался за совѣтомъ. Люди, знакомые съ деревенскою жизнію, представляли, что ему придется проживать тамъ вдвое, нежели можетъ дать его имѣніе; что для поддержанія своего званія, ему будетъ необходимо держать лошадей, экипажи, собакъ и подобающее число слугъ, да кромѣ того давать пышные обѣды сосѣдямъ; что умѣнье вести хозяйство есть тайна, доступная только тѣмъ, кто къ этому предназначался отъ самой колыбели; такъ какъ для этого недостаточно знанія и охоты, а необходимы еще глубокое соображеніе и разсчетливость, къ которымъ джентльменъ не можетъ быть способенъ. Всѣ утверждали, что онъ вскорѣ и самъ найдетъ гораздо болѣе выгоднымъ покупать кормъ для скота, живность, яйца, зелень и даже до самыхъ мельчайшихъ потребностей хозяйства, на рынкѣ, нежели разводить всѣ эти предметы дома.
   Всѣ эти доводы не испугали однакоже Деннисона; они основывались на предположеніи, что онъ будетъ вести расточительную, свѣтскую жизнь, которую и онъ и жена его ненавидѣли и дали слово себѣ неувлекаться ею. Единственною цѣлью ихъ было -- пользоваться здоровьемъ, спокойствіемъ и мирнымъ счастіемъ домашней жизни, не возмущаемой постояннымъ страхомъ раззоренія и нищеты. Потребности ихъ были очень умѣренны и даже очень не взыскательны, въ отношеніи жизненныхъ удобствъ; имъ былъ нуженъ тольг.о чистый, здоровый воздухъ, прозрачная вода, пріятныя прогулки, свѣжая пища, удобное жилище и приличная одежда. Деннисонъ разсуждалъ, что если простой поселянинъ, неимѣющій никакихъ свѣдѣній или особенной врожденной сообразительности, находитъ средство содержать большую семью и даже богатѣть, съ одной арендованной земли, за которую обязанъ еще платить двѣсти, или триста фунговъ помѣщику, то самъ помѣщикъ, которыя ничего не обязанъ уплачивать, а напротивъ еще получитъ триста, или четыреста фунтовъ въ годъ, безъ сомнѣненія ужь можетъ расчитывать на успѣхъ. Онъ зналъ, что земля -- щедрая мать, равно надѣляющая всѣхъ своихъ дѣтей. Онъ съ жаромъ и любовью изучилъ теорію сельскаго холяйства и не предполагалъ, чтобы практика представляла какія нибудь особыя задачи, которыхъ невозможно было бы разрѣшить стараніемъ и трудомъ. Онъ разсчиталъ до малѣйшихъ мелочей сколько ему необходимо на содержаніе дома, и убѣдился, что всѣ выводы его друзей совершенно ложны. Выходило, что онъ сбережетъ до шестидесяти фунтовъ съ одного содержанія дома, не считая другихъ мелкихъ издержекъ; что уже одна говядина стоитъ въ деревнѣ на тридцать процентовъ дешевле чѣмъ въ Лондонѣ; а живность и другіе припасы, дешевле чѣмъ на половину. Къ этому слѣдовало присоединить экономію на аренду, такъ какъ въ деревнѣ можно было освободиться отъ стѣснительнаго и нелѣпаго господства моды, придуманнаго бездѣльемъ и принятаго глупостью.
   Что касается до того, чтобы тягаться за богачами въ пышности обѣдовъ и экипажей, то этого ему и въ голову не приходило. Ему въ то время было уже за сорокъ лѣтъ, и проживъ половину этихъ лѣтъ въ дѣловыхъ сношеніяхъ съ обществомъ, онъ успѣлъ хорошо изучить людей. Ничто не можетъ быть презрѣннѣе человѣка, который, съ пятью стами фунтовъ дохода, тянется за сосѣдомъ, имѣющимъ въ пять разъ болѣе. Такое глупое тщеславіе служитъ только къ тому, чтобы разительнѣе выказать бѣдность такого господина, возбуждая въ постороннихъ любопытство изслѣдовать его средства и черезъ то подвергая его всеобщему осужденію. Нѣтъ ни одной семьи въ графствѣ, ни одного слуги въ его собственномъ домѣ, ни одного поселянина въ приходѣ, которому бы но были извѣстны, до послѣдняго фартинга, доходы съ его земель, и потому каждый смотритъ на него съ презрѣніемъ и жалостью. Удивляюсь, какъ эти разсужденія не приходятъ въ голову людямъ, ставящимъ себя въ это неловкое положеніе? Впрочемъ, извѣстно, что зло всѣхъ человѣческихъ страстей -- тщеславіе, сильнѣе всего помрачаеіъ разсудокъ; мало лого, оно развращаетъ его до такой степени, что заставляетъ стремиться къ позору и находить удовольствіе въ томъ, чтобы носить клеймо безчестія.
   Я успѣлъ только представить вамъ очеркъ характера и положенія мистера Деннисона, относящійся къ тому времени, когда онъ поселился въ деревнѣ. Дальнѣйшія подробности я откладываю до слѣдующаго раза.

Вашъ навсегда
М. Брэмбль.

   8 октября.

-----

Къ доктору Льюизу.

   Вотъ я снова принимаюсь за перо, чтобы поболтать съ вами, любезный Льюизъ. Утромъ, на другой день послѣ нашего переѣзда сюда, я прогуливался съ мистеромъ Деннисономъ, и восторгался восхитительными картинами, разстилавшимися у меня передъ глазами. Въ особенности мнѣ нравились группы деревьевъ, дававшихъ дому защиту и украшеніе.
   "Когда двадцать два года тому назадъ, заговорилъ онъ, я вступилъ во владѣніе этими мѣстами, тутъ не было ни одного дерева, на милю вокругъ дома, исключая стараго сада, въ которомъ только и было что трава, да мохъ. Пріѣхалъ я сюда во время мрачныхъ, ноябрьскихъ дней и нашелъ домъ въ такомъ положеніи, что его можно было но справедливости назвать обителью мрака и опустошенія. Дворъ поросъ крапивою и репейникомъ, а ужь садъ до такой степени одичалъ, что я ничего подобнаго не видывалъ. Оконныя ставни отвалились; стекла повыбились, а въ трубахъ развели гнѣзда галки и совы. Внутренній видь былъ еще печальнѣе. Повсюду была темнота, сырость и неописанная грязь. Дождь во многихъ мѣстахъ проникалъ сквозь крышу; въ иныхъ комнатахъ полы прогнили отъ сырости; обои отстали и висѣли по стѣнамъ; зеркала выпадали изъ рамъ; фамильные портреты скрылись подъ слоями пыли, и вся мебель была поломана и поѣдена молью. Въ цѣломъ домѣ не было ни одной годной постели, кромѣ старинной машины, съ вызолоченнымъ балдахиномъ и желтыми занавѣсами. Эта кровать, со всѣми своими принадлежностями, служила семьѣ, сколько мнѣ извѣстно, въ продолженіе двухъ столѣтій. Хозяйственныхъ принадлежностей не оказалось никакихъ, кромѣ кухонной посуды, а въ погребѣ находились двѣ пустыя бочки да нѣсколько дюжинъ бутылокъ, изъ которыхъ такъ страшно воняло, что я не прежде сталъ употреблять ихъ, какъ промывши ихъ порохомъ, чтобы вывести изъ нихъ гниль.
   Однимъ словомъ, я нашелъ домъ совершенно необитаемымъ; кладовыя, конюшни, всѣ службы представляли однѣ развалины; всѣ заборы были поломаны и поля запущены.
   Фермеру, у котораго были ключи отъ дома, и во снѣ не снилось, что я намѣренъ поселиться въ немъ. Онъ платилъ за аренду шестьдесятъ фунтовъ; въ это время срокъ ей только-что кончился. Онъ питалъ надежду сдѣлаться управляющимъ дома и пользоваться имъ и всею принадлежащею къ нему землею. Мнѣ намекнулъ объ этомъ приходскій священникъ, при моемъ пріѣздѣ; я не обратилъ вниманія на то, что этотъ арендаторъ наговорилъ мнѣ, съ цѣлію отвратить меня отъ намѣренія поселиться въ этой странѣ; но меня нѣсколько озадачило, когда онъ сказалъ мнѣ, что намѣренъ отказаться отъ аренды, если я значительно не сбавлю съ нея наемной платы.
   Около этого времени, я познакомился съ однимъ лицомъ, дружба котораго положила основаніе моему благосостоянію. Мнѣ случилось обѣдать въ гостинницѣ ближняго городка, съ мистеромъ Вильсономъ, недавно поселившимся въ сосѣдствѣ. Онъ служилъ лейтенантомъ на кораблѣ и, наскучивъ моремъ, вышелъ въ отставку и женился на единственной дочери богатаго фермера Бленда, живущаго въ здѣшнемъ приходѣ. Вильсонъ одинъ изъ лучшихъ людей какихъ я только знавалъ: умный, прямодушный, благородный и обязательный. Ему понравилась бесѣда со мною, а я былъ восхищенъ его открытымъ характеромъ; между нами завязалось знакомство, которое вскорѣ перешло въ неразрывную дружбу. Вильсонъ ввелъ меня въ домъ своего тестя; фермеръ Блендъ имѣлъ подробнѣйшее понятіе о каждомъ акрѣ моей земли и потому могъ дать мнѣ неоцѣненные совѣты. Онъ похвалилъ мое намѣреніе, узнавъ, что я рѣшаюсь поселиться въ деревнѣ и былъ готовъ съ любовію заняться моимъ хозяйствомъ. Онъ объяснилъ мнѣ, что всѣ мои земли отданы по низкой цѣнѣ; что въ имѣніи можно сдѣлать большія улучшенія; что въ сосѣдствѣ множество извести, и моя собственная земля даетъ превосходный рухлякъ для удобренія. Что касается до земли, отъ которой грозилъ отказаться мой арендаторъ, то Блендъ сказалъ, что охотно возьметъ её по прежней платѣ, но въ то же время откровенно сознался, что она могла бы стоить вдвое дороже, еслибы я пожертвовалъ двумя стами фунтами на окопку полей.
   Поощренный такими свѣдѣніями, я принялся безъ отлагательства приводить въ дѣло мой планъ и по горло увязъ въ издержкахъ, хотя не имѣлъ никакого капитала, а всё имѣніе давало не болѣе трехъ сотъ фунтовъ дохода. Черезъ недѣлю, домъ мой былъ защищенъ отъ дождя и непогодъ и вычищенъ отъ основанія до крыши; потомъ его освѣжили, продержавъ, нѣсколько времени настежь всѣ двери и окна, и топя всѣ печи, отъ кухни до чердаковъ. Полы были починены; стекла вставлены; и изо всей старой мебели выбрана самая порядочная, для приличной обмеблировки трехъ комнатъ и зала. Дворъ былъ очищенъ отъ крапивы и репейника и другъ мой Вильсонъ взялъ на себя трудъ устроить мой садъ. Плотники и каменьщики работали надъ кладовыми и конюшнями; а другіе работники окапывали и огораживали поля, подъ присмотромъ Бленда, который рекомендовалъ мнѣ надежнаго человѣка для присмотра за домомъ и безпрерывнаго поддерживанія огня въ печахъ, по всѣмъ комнатамъ.
   Принявъ всѣ эти мѣры, я вернулся въ Лондонъ, гдѣ немедленно приступилъ къ продажѣ моихъ вещей, а черезъ три недѣли послѣ моего перваго визита въ деревню, привезъ туда мою жену, встрѣтить Рождество. Я боялся, что въ это мрачное время года, пустынность мѣста и раззоренный видъ нашего жилища заставятъ упасть духомъ мою жену, при такомъ быстромъ переходѣ отъ столичной жизни къ глухому уединенію. Но къ великой моей радости она нашла все гораздо лучше, чѣмъ ожидала по моимъ описаніямъ. Впрочемъ, къ этому времени всё уже замѣтно улучшилось: дворовыя пристройки возстали изъ развалинъ; мистеръ Вильсонъ привелъ также въ порядокъ мой садъ и позаботился о птичьемъ дворѣ, имѣющемъ теперь весьма оживленный видъ. Вообще, весь домъ походилъ на человѣческое жилище. Фермеръ Блендъ припасъ корову для моей семьи и простую, верховую лошадь для слуги, чтобы было на чемъ посылать въ городъ на рынокъ. Я взялъ къ себѣ, для отправленія этой должности, деревенскаго парня, а въ служанки нанялъ дочь одного работника. Кухарку жена моя привезла изъ Лондона. Таковъ былъ составъ моего дома, въ то время, какъ я расположился въ здѣшней странѣ, имѣя въ карманѣ всего триста фунтовъ, сбереженныхъ отъ продажи лишнихъ вещей. Я зналъ что на день намъ хватаетъ довольно занятій; но боялся длинныхъ зимнихъ вечеровъ; однако оказалось, что и они не угрожали особенной скукой. Священникъ нашъ, одинокій человѣкъ, вскорѣ такъ привыкъ къ нашей семьѣ, что почти безвыходно былъ у насъ; человѣкъ онъ былъ пріятный и полезный. Очень скромный и тихій нравомъ, образованный и ученый, онъ могъ дать мнѣ множество полезныхъ свѣдѣній по части сельскаго хозяйства, съ которымъ мнѣ необходимо было ознакомиться. Мистеръ Вильсонъ привелъ къ намъ свою жену и она такъ полюбила мистриссъ Деннисонъ, что, по ея словамъ, для нея небыло выше удовольствія, какъ съ нею бесѣдовать. Въ то время это была веселая, свѣжая бабёнка, чрезвычайно смѣтливая и почти столь же добродушная, какъ и мужъ ея, Джекъ Вильсонъ; между нею и моею женою вскорѣ возникла дружба, которая продолжается и донынѣ.
   Что касается до Джека, то это былъ мой постоянный товарищъ, совѣтникъ и помощникъ; я не взялъ бы ста фунтовъ за то, чтобы вы оставили мой домъ, но увидавъ его. Джекъ обладаетъ обширнымъ умомъ и замѣчательными способностями; онъ отличный плотникъ, столяръ, токарь, мѣдникъ и кузнецъ. Онъ не только наблюдаетъ за моимъ хозяйствомъ, но и за моими личными занятіями. Онъ учитъ меня варить пиво, изготовлять цидру, медъ и всякія наливки. Онъ знаетъ всѣ возможныя игры, отъ шахматовъ до дурачковъ; славно поетъ; играетъ на скрипкѣ и мастерски пляшетъ шотландку. Мы съ нимъ гуляемъ, ѣздимъ верхомъ, охотимся, ловимъ рыбу, не обращая вниманія ни на какія непогоды: а я убѣжденъ, что въ такомъ сыромъ и холодномъ климатѣ какъ англійскій, движеніе человѣку столь же необходимо, какъ и пища. Въ теченіе двадцати двухъ лѣтъ, наша дружба съ семействомъ Вильсона не помрачалась ни единымъ облачкомъ и, но особенному счастью, она продолжается и между нашими дѣтьми. Его и мой сынъ почти ровесники; они вмѣстѣ воспитывались въ одномъ училищѣ и горячо любятъ другъ друга. По рекомендаціи Вильсона, я познакомился съ однимъ умнымъ врачомъ, живущимъ въ мѣстечкѣ; у него есть сестра, милая пожилая дѣвушка. При такой обстановкѣ я съ жаромъ принялся за хозяйство и въ первую же зиму насадилъ вокругъ дома вотъ эти деревья, которыя вамъ такъ нравятся. Что касается до сосѣдней знати, то съ начала пріѣзда я мало о ней заботился; пока я селился въ деревнѣ, она переселилась въ городъ; а лѣтомъ я принялъ мѣры, чтобы предохранить себя отъ ея нашествій. Если къ моимъ воротамъ подъѣзжалъ блестящій экипажъ,-- меня никогда но было дома: скромныхъ же посѣтителей я принималъ, и, смотря по наблюденіямъ надъ ихъ умомъ и характеромъ, поддерживалъ, или прекращалъ знакомство съ ними. Высшій кругъ вообще пренебрегалъ мною, какъ человѣкомъ низкимъ и по положенію, и по воспитанію. Однако, нашлось нѣсколько не очень богатыхъ людей, которые позавиствовались моимъ примѣромъ и стали жить подобно мнѣ, а нѣкоторые другіе охотно присоединились бы къ нашему обществу, еслибы не гордость и не чванство ихъ женъ и дочерей, этихъ подводныхъ скалъ, о которыя разбиваются всѣ небольшія состоянія, въ наши времена роскоши и мотовства.
   Я оставилъ для себя, около дома, нѣсколько акровъ земли, чтобы сдѣлать опыты землепашества по методамъ Лиля, Теля, Гарта, Дигамеля и другихъ, писавшихъ по этому предмету; теоріи ихъ я провѣрилъ практическими наблюденіями фермера Бленда, который былъ моимъ главнымъ учителемъ въ дѣлѣ сельскаго хозяйства. Вскорѣ я совсѣмъ влюбился въ деревенскую жизнь и удачи мои превзошли ожиданія. Я осушалъ болота; выжигалъ верескъ, пололъ папоротникъ и дрокъ; садилъ кустарники, которые непремѣнно разростались. Мало по малу, я огородилъ всѣ пашни и сдѣлалъ такія улучшенія, что теперь мое имѣніе приноситъ мнѣ тысячу двѣсти фунтовъ чистаго дохода. Все это время, мы съ женою наслаждались полнѣйшимъ здоровымъ и веселымъ расположеніемъ духа, исключая весьма немногихъ случаевъ, когда наше спокойствіе возмущалось неизбѣжными въ жизни случайностями. Я потерялъ двоихъ дѣтей, умершихъ въ дѣтствѣ, отъ оспы; такъ что теперь у меня всего одинъ сынъ, на которомъ сосредоточились всѣ наши надежды. Вчера онъ уѣхалъ къ другу, у котораго ночевалъ; но къ обѣду вернется. Я буду имѣть удовольствіе представить его сегодня вамъ и вашему семейству и льщю себя надеждою, что вы найдете его достойнымъ вашего расположенія.
   Дѣйствительно, если меня не ослѣпляетъ родительское пристрастіе, то у этого юноши премилый характеръ, хотя, не смотря на то, поведеніе его причинило намъ много тревогъ. Надо вамъ сказать, что мы имѣли въ виду женить его на дочери одного джентльмена изъ сосѣдняго графства, которая, по всѣмъ вѣроятностямъ, должна наслѣдовать значительное состояніе; но сынъ мой имѣлъ видимое отвращеніе отъ этого брака. Въ то время онъ находился въ Кембриджѣ и придумывалъ всевозможныя проволочки. Когда же я и мать его стали настаивать въ нашихъ письмахъ, чтобы онъ далъ положительный отвѣть, онъ улизнулъ отъ своего дядьки и скрылся неизвѣстно куда. Это случилось мѣсяцевъ восемь тому назадъ. Передъ побѣгомъ, онъ написалъ ко мнѣ письмо, гдѣ излагали свое отвращеніе отъ брака и объявилъ, что будетъ скрываться до тѣхъ поръ, пока не убѣдится, что родители избавляютъ его отъ жены, которая сдѣлала бы его на всю жизнь несчастнымъ. Онъ просилъ извѣстить его объ этомъ чрезъ газеты, прилагая форму извѣщенія, которая дала бы ему понять наши чувства на счетъ этого предмета.
   Легко можете вообразить какъ насъ встревожилъ и опечалилъ этотъ побѣгъ. Онъ даже не намекнулъ о немъ товарищу своему, Чарльзу Вильсону, находившемуся въ одномъ съ нимъ училищѣ. Однако, мы рѣшились наказать его умышленнымъ пренебреженіемъ, надѣясь, что онъ вернется по собственному побужденію. Но онъ твердо сдержалъ слово до тѣхъ поръ, пока молодая особа не избрала себѣ другаго мужа; тогда только онъ явился сюда и примирился съ нами, чрезъ посредничество Вильсона. Хорошо бы намъ съ вами породниться, женивъ его на вашей племянницѣ! Я еще не встрѣчалъ болѣе милаго созданія, какъ эта дѣвушка. Жена полюбила её какъ родную дочь; а я имѣю предчувствіе, что сынъ мой влюбится въ неё съ перваго же взгляда."
   -- "Ничто не могло бы быть пріятнѣе для всей нашей семьи, сказалъ я; но я долженъ чистосердечно объявить вамъ, любезный другъ, что я боюсь, незанято ли сердце Лидди кѣмъ нибудь другимъ. Есть одно проклятое препятствіе".
   -- "Глосестерскій актерь?-- сказалъ онъ, прерывая меня. Васъ удивляетъ, что я объ этомъ знаю; но вы еще болѣе удивитесь, когда я скажу вамъ, что это былъ никто иной, какъ мой сынъ, Джоржъ Деннисонъ; онъ взялся за это ремесло, чтобы лучше скрыться отъ насъ".
   -- "Неужели? вскричалъ я; дѣйствительно, я удивленъ и обрадованъ. Я неизрѣченно счастливъ; теперь вашъ планъ можетъ осуществиться".
   Онъ разсказалъ мнѣ, что сынъ его, возвратясь въ родительскій домъ, открылъ ему свою страсть къ миссъ Мельфордъ, племянницѣ мистера Брэмбля изъ Монмоусшайра. Хотя мистеръ Деннисонъ и не предвидѣлъ, что это никто иной, какъ Матью Лойдъ, однако далъ сыну свое благословеніе. Тотъ ѣздилъ въ Батъ, въ Лондонъ и въ другія мѣста, отыскивая насъ, чтобы открыть свое званіе и намѣренія. Безуспѣшные поиски повергли его въ такое отчаяніе, что, тотчасъ по возвращеніи, онъ опасно заболѣлъ горячкою, повергшею его родителей въ невыразимое горе и страхъ. Теперь онъ поправился, но еще слабь и продолжаетъ грустить.
   Вскорѣ къ намъ присоединился Джерри, и я передали ему всѣ эти обстоятельства. Онъ былъ чрезвычайно радъ и сказалъ, что будетъ всѣми силами содѣйствовать этому браку. Онъ горѣлъ нетерпѣніемъ обнять молодаго Деннисона, какъ брата и какъ друга. Отецъ его отправился, между тѣмъ, къ женѣ, сказать, чтобы она приготовила Лидди къ этому открытію, такъ какъ неожиданность могла слишкомъ сильно подѣйствовать на ея слабые нервы. Я, съ своей стороны, пошелъ сообщить обо всемъ Тэбби, которая выразила нѣкоторое удивленіе, полагаю, не безъ примѣси зависти. Хотя и нечего было возражать противъ такой выгодной и приличной партіи, однако сестра медлила давать свое согласіе, ссылаясь на молодость и неопытность влюбленной четы. Но, наконецъ, и она сдалась, по совѣту капитана Лисмагаго.
   Мистеръ Деннисонъ поспѣшилъ на встрѣчу сыну, когда тотъ подъѣхалъ къ дому, и не давъ ему времени разузнать отъ людей о пріѣзжихъ, сказалъ ему, всходя съ нимъ по лѣстницѣ, что ему предстоитъ познакомиться съ мистеромъ Лойдъ и съ его семействомъ. Первая особа, попавшаяся ему на глаза, въ комнатѣ, была Лидди, трепетавшая отъ смущенія, не смотря на то, что была приготовлена. При этомъ видѣ, молодой человѣкъ остановился, какъ бы прикованный къ мѣсту. Онъ гладѣлъ на неё, пламенѣя отъ изумленія и счастія.-- "Великій Боже! что это?-- вскричалъ онъ.-- Какъ!..." Рѣчь его оборвалась, но глаза говорили краснорѣчивѣе всякихъ словъ.-- "Джоржъ, сказалъ ему отецъ,-- вотъ это старинный другъ мой, мистеръ Лойдъ". Онъ вздрогнулъ и обернулся въ мою сторону.
   -- "Любезный мистеръ Джоржъ, сказалъ я, обнимая его, еслибы вы открыли мнѣ вашу тайну при нашемъ послѣднемъ свиданіи, мы разстались бы въ лучшихъ отношеніяхъ". Прежде нежели онъ успѣлъ отвѣтить, вошелъ Джерри и приблизился къ нему съ отверстыми объятіями. Въ первую минуту онъ вздрогнулъ и поблѣднѣлъ; но немного погодя, бросился къ нему на шею и они обнялись, какъ будто съ дѣтства были лучшими друзьями. Послѣ этого, Джоржъ раскланялся съ Тебитою и приблизился къ Лидди.-- "Точно ли меня не обманываетъ зрѣніе? сказалъ онъ. Миссъ Мельфордъ подъ кровомъ моего отца! и я смѣю говорить съ нею никого не оскорбляя! и родные ея почтили меня своимъ расположеніемъ!" Лидди краснѣла, дрожала, заикалась.-- "Дѣйствительно, сэръ, говорила она, это очень странно.... Очень удивительно.... Это Провидѣніе. Я не знаю, право, что вамъ сказать.... но.... но.... я прошу вѣрить, что я очень рада".
   Имъ помогла мистриссъ Деннисонъ.-- "Успокойтесь, дѣти мои, сказала она; ваше взаимное счастіе будетъ теперь нашею первою заботою." Сынъ сталъ цѣловать у ноя руку, а Лидди взяла другую и смочила её слезами. Добрая леди прижимала ихъ, каждаго по очереди, къ своей груди. Вскорѣ сцена еще болѣе оживилась приходомъ Джека Вильсона, явившагося, по обыкновенію, съ подстрѣленною имъ дичью. Одна его честная, открытая наружность уже располагала въ его пользу. Я встрѣтился съ нимъ какъ съ добрымъ другомъ, послѣ долгой разлуки и не мало удивился, видя, что они съ Джерри жмутъ другъ у друга руки, какъ старые знакомые. Но оказалось, что они дѣйствительно уже встрѣчались; это произошло за нѣсколько дней до того, вслѣдствіе одного страннаго случая, о которомъ разскажу при свиданіи. Въ тотъ же вечеръ произошло совѣщаніе, въ отношеніи нашихъ влюбленныхъ и бракъ былъ окончательно утвержденъ. Всѣ условія на счетъ этого, были приняты безъ малѣйшихъ возраженій. Племянникъ и я положили дать за Лидди пять тысячь фунтовъ. Мистеръ Деннисонъ объявилъ, что тотчасъ же уступаетъ сыну половину своего состоянія и назначаетъ своей невѣсткѣ четыреста фунтовъ вдовьей пенсіи. Тэбби предложила было, чтобы, по случаю ихъ молодости, подвергнуть ихъ годичному испытанію, прежде нежели соединить неразрывно; но молодой человѣкъ былъ слишкомъ нетерпѣливъ и настойчивъ. Мы рѣшили, что такъ какъ молодая чета будетъ жить въ домѣ у родителей и подъ ихъ надзоромъ, то можно, не откладывая, упрочить ея счастіе.
   Законъ требуетъ, чтобы помолвленные прожили нѣсколько недѣль въ одномъ приходѣ, и потому мы рѣшились остаться здѣсь, до совершенія брачной церемоніи. Лисмагаго желаетъ воспользоваться этимъ обстоятельствомъ и въ слѣдующее воскресенье ихъ всѣхъ четверыхъ объявятъ помолвленными. Едва ли мнѣ удастся поэтому провести Рождество съ вами, въ Брэмбльтонъ-Голѣ, Впрочемъ, мнѣ такъ хорошо здѣсь, что я и не хочу уѣзжать. Я заранѣе предвижу, что разлука будетъ для всѣхъ насъ чрезвычайно тягостна. По всѣмъ этимъ причинамъ мы будемъ съ благодарностью наслаждаться покуда счастіемъ, которое ниспосылаетъ намъ Небо. Зная какъ связываютъ васъ ваши обязанности, я не смѣю и надѣяться, любезный Льюизъ, видѣть васъ среди нашего кружка, хотя разстоянія отсюда до васъ всего на одинъ день ѣзды. Чарльзъ Деннисонъ поручаетъ напомнить вамъ о себѣ; онъ былъ бы очень радъ видѣть стараго товарища. Такъ какъ я теперь на прочной стоянкѣ, то надѣюсь получать отъ васъ акуратные отвѣты.

Вашъ
М. Брэмбль.

   11 октября.

-----

Къ сэру Уаткину Филлипсу, въ Оксфордъ.

   Каждый день отмѣчается новыми событіями и открытіями, любезный Уатъ. Молодой Деннисонъ оказывается тѣмъ самымъ лицомъ которое я такъ долго ненавидѣлъ, подъ именемъ Вильсона. Онъ скрылся изъ кэмбриджскаго университета, чтобы избѣгнуть ненавистнаго ему брака, и вступилъ въ странствующую труппу, которой не оставлялъ до тѣхъ поръ, пока невѣста его не избрала себѣ другаго мужа. Тогда онъ вернулся къ отцу и открылъ ему свою любовь къ Лидди. Родители дали ему свое согласіе, хотя отецъ вовсе не воображалъ, что мистеръ Брэмбль не кто нибудь иной, какъ старый другъ его, Матью Лойдъ. Получивъ уполномочіе объявить свои честныя намѣренія мнѣ и дядѣ, молодой человѣкъ безуспѣшно отъискивалъ насъ по всей Англіи. Это былъ онъ, проѣхавшій верхомъ мимо гостинницы, когда я стоялъ съ Лидди у окна; но ему и не снилось, что мы такъ близко. Что же касается до настоящаго Вильсона, котораго я ошибкою вызвалъ на дуэль, то это сосѣдъ и закадычный другъ мистера Деннисона. Это близкое знакомство и подало мысль его сыну принять его имя, пока онъ скрывался.
   Можешь вообразить какъ я былъ доволенъ, убѣдившись, что честь нашего имени не подвергалась опасности чрезъ поведеніе сестры, которую я такъ горячо люблю; что она отдала свое сердце не комедіанту, а достойному джентльмену, равному ей по званію, а состояніемъ даже превосходящему её. Когда я узналъ, что родители его утвердили его выборъ, я, съ радостью призналъ своимъ братомъ этого юношу, вполнѣ достойнаго дружбы и уваженія. Можно сказать, что Джоржъ Деннисонъ одинъ изъ наисовершеннѣйшихъ, молодыхъ людей, въ цѣлой Англіи. Наружность его изящна и мужественна; умъ, въ высшей степени образованъ. Но смотря на нѣкоторую гордость, душою онъ очень кротокъ, а обхожденіе его до такой степени привлекательно, что противъ него не устоятъ ни злоба ни равнодушіе. Когда я сравниваю его характеръ съ моимъ, мнѣ стыдно сознавать на его сторонѣ такой перевѣсъ; однако, къ этому сознанію нисколько не примѣшивается зависти; я ставлю его образцомъ для себя. Я всѣми силами стараюсь пріобрѣсть его дружбу и, кажется, уже отчасти успѣлъ въ этомъ. Какъ, однако, грустно думать, что мы способны такъ нелѣпо судить о людяхъ, въ своемъ ослѣпленіи, происходящемъ отъ предковъ! Еслибы, напримѣръ, нѣсколько дней тому назадъ, ты попросилъ меня описать тебѣ актера Вильсона, какъ мало походило бы мое описаніе на истинный характеръ и личность Джоржа Деннисона!
   Величайшая польза, какую приносятъ путешествія и наблюденія надъ человѣческимъ родомъ, это та, что онѣ разсѣваютъ нелѣпый туманъ предразсудковъ, помрачающій наши умственныя способности, и мѣшающій намъ смотрѣть на вещи прямымъ и яснымъ взглядомъ.
   Настоящій Вильсонъ -- большой чудакъ и человѣкъ чрезвычайно пріятный и общежительный Я думаю, онъ никогда отъ роду не сердился и не унывалъ. На ученость онъ не претендуетъ, но за то, мастеръ во всемъ, что можетъ быть названо полезнымъ, или пріятнымъ занятіемъ. Между прочими талантами, онъ отлично ѣздитъ верхомъ и считается лучшимъ стрѣлкомъ въ цѣломъ краю. Вчера мы всѣмъ обществомъ отправились на охоту и произвели большое опустошеніе между куропатками. Завтра намѣрены сдѣлать такой же набѣгъ на тетеревовъ и на бекасовъ. По вечерамъ мы танцуемъ, поёмъ, или играемъ въ карты.
   Мистеръ Деннисонъ очень изящный поэтъ; онъ написалъ нѣсколько отрывочныхъ стихотвореній, гдѣ изливаетъ свою любовь къ Лидди. Такія произведенія могутъ сильно льстить женскому самолюбію. Легко можетъ быть, что Деннисонъ, одинъ изъ величайшихъ сценическихъ талантовъ, какіе когда либо существовали. Онъ декламируетъ намъ иногда любимые отрывки изъ нашихъ лучшихъ пьесъ. Мы намѣрены устроить театръ въ большихъ сѣняхъ и немедленно приступить къ разучиванію Beaux Stratagèmes. Я думаю ко мнѣ будетъ идти роль Скреба; а Лисмагаго будетъ неподражаемъ въ роли капитана Джиббета.
   Составъ нашего общества восхитителенъ. Самъ мистеръ Лисмагаго значительно прояснился; даже кислота миссъ Тэбби превратилась въ сахаръ, впрочемъ, не прежде, какъ съ той минуты, когда ей сказали, что она встанетъ подъ вѣнецъ прежде своей племянницы. Слѣдуетъ тебѣ сказать, что день свадьбы Лидди уже назначенъ и обѣ четы были уже одинъ разъ оглашаемы въ здѣшнемъ приходѣ. Капитанъ убѣдительно просилъ, чтобы свадебные хлопоты были покончены за одинъ разъ, и Тебита жеманно согласилась, заставивъ прежде себя упрашивать. Возлюбленный ея, пріѣхавшій сюда въ весьма жалкомъ видѣ, написалъ въ Лондонъ о высылкѣ своихъ вещей, которыя, по всѣмъ вѣроятностямъ, подоспѣютъ уже послѣ свадьбы. Но это не важность, такъ какъ свадьбы будутъ сыграны самымъ семейнымъ образомъ.
   Теперь готовятся свадебные контракты, очень выгодные для обѣихъ женщинъ. Лидди назначается очень значительная пенсія; а тетушка желаетъ остаться полною распорядительницею своего состоянія, исключая половины доходовъ, которыми будетъ пожизненно пользоваться мужъ ея. Менѣе и нельзя сдѣлать для человѣка, который рѣшается связать себя неразрывными узами съ подобною спутницею жизни.
   Всѣ наши нареченные кажутся такими счастливыми, что, право, будь у мистера Деннисона хорошенькая дочь, я присоединилъ бы третью пару къ этой кадрили. Тутъ есть что-то заразительное; и Клинкеръ, тоже, или вѣрнѣе, Лойдъ, подумываетъ разыграть ту же штуку, съ миссъ Уинифредъ Дженкинсъ. Онъ уже подъѣзжалъ ко мнѣ съ этимъ, но я не одобрилъ его плана. Я объяснилъ ему, что онъ можетъ сдѣлать лучшую партію, тѣмъ болѣе, что онъ еще ничѣмъ не связалъ себя съ миссъ Дженкинсъ. Не извѣстно, что имѣетъ въ виду, на счетъ его, дядя, и я совѣтовалъ ему не сердить его въ настоящее время такимъ опрометчивымъ поступкомъ. Честный Гэмфри объявилъ мнѣ, что скорѣе умретъ, нежели рѣшится разсердить эсквайра словомъ или дѣломъ; но онъ признался, что любитъ эту дѣвушку и имѣетъ поводъ думать, что и она къ нему расположена. Онъ считалъ эти взаимныя проявленія склонности молчаливо принятымъ обязательствомъ, котораго честный человѣкъ не можетъ нарушить, и быль увѣренъ, что мы съ дядею будемъ того же мнѣнія, если дадимъ себѣ трудъ обстоятельнѣе вникнуть въ дѣло. Я думаю, онъ правъ; но мы еще успѣемъ сообразить его намѣреніе. Теперь мы остановились здѣсь на нѣсколько недѣль, и такъ какъ ты имѣлъ время отдохнуть, то, надѣюсь, уплатишь теперь долги

твоему
Д. Мельфорду.

   14 октября.

-----

Къ миссъ Лстиціи Уиллисъ, въ Глосестеръ.

   О милая, милая Летти! Никогда не бралась я за перо въ такомъ сильномъ волненіи. Въ продолженіе нѣсколькихъ дней, съ нами случилось столько неожиданныхъ и поразительныхъ вещей, что у меня въ головѣ перепутались всѣ мысли. Не ожидай же отъ письма моего ни толка, ни послѣдовательности. Съ тѣхъ поръ, какъ я къ тебѣ писала въ послѣдній разъ, обстоятельства совершенно измѣнились,-- и какъ измѣнились!-- Но я попробую разсказать тебѣ обо всемъ подробно.
   Съ недѣлю тому назадъ, у насъ опрокинулась карета, при переѣздѣ черезъ рѣку и нѣкоторые изъ насъ едва не погибли. Въ особенности жизнь дяди подвергалась страшной опасности. Боже мой! я не могу вспомнить объ этомъ безъ ужаса! Я рисковала лишиться лучшаго друга, отца, покровителя. Но онъ былъ спасенъ преданностью и присутствіемъ духа нашего вѣрнаго Клинкера, котораго, кажется, само Провидѣніе поставило подлѣ дяди для этого случая. Меня нельзя заподозрить въ суевѣріи, но всё же я убѣждена, что Клинкеромъ руководило не одно великодушіе, а какой-то особенный инстинктъ. Не сама ли природа и голосъ крови призывали его на спасеніе его роднаго отца? Представь себѣ, Летти, открывается, что Гэмфри Клинкеръ побочный сынъ моего дяди!"
   Въ то же самое время, къ намъ является одинъ джентльменъ, съ предложеніемъ остановиться у него; оказывается, что это старинный другъ мистера Брэмбля. Имя ему -- мистеръ Деннисонъ и это достойнѣйшій человѣкъ въ мірѣ; а жена его, совершенно святая женщина. У нихъ есть сынъ,-- и какъ ты думаешь, Летти? кто этотъ сынъ?-- Великій Боже! какъ у меня бьется сердце! Сынъ мистера Деннисона есть тотъ самый молодой человѣкъ, который покорилъ мое сердце, подъ именемъ Вильсона! Да, милая Летти, онъ самый! Теперь я живу съ Вильсономъ подъ одною кровлею и говорю съ нимъ сколько душѣ угодно. Отецъ его благосклонно смотритъ на его чувства ко мнѣ; мать, любить меня какъ родную дочь; ни дядя, ни тетушка, ни братъ не противятся болѣе нашей любви; даже, напротивъ, намѣрены, безъ отлагательства, соединить насъ. И такъ, недѣли черезъ три, или черезъ мѣсяцъ, если не встрѣтится непредвидимыхъ затрудненій, твой другъ, Лидія Мельфордъ, перемѣнитъ имя и положеніе. Я потому говорю "если не встрѣтится непредвидимыхъ затрудненій", что такой избытокъ счастія внушаетъ мнѣ страхъ. Боюсь, нѣтъ ли чего либо обманчиваго въ этой внезапной благосклонности судьбы. Я не стою, не имѣю права на такое счастье. Вмѣсто того, чтобы глядѣть яснымъ взоромъ въ будущее, умъ мой находится въ самомъ тревожномъ состояніи, въ постоянной борьбѣ надеждъ и желаній, страха и сомнѣній. Я не могу ни ѣсть ни спать; я нахожусь въ постоянномъ волненіи. Болѣе чѣмъ когда либо, мнѣ нужно теперь твое присутствіе. Ничто такъ ни успокоиваетъ, какъ возможность излить свои чувства передъ вѣрнымъ другомъ; а меня постигло теперь такое испытаніе, котораго я не могу перенести безъ твоей помощи и совѣта. Милая Летти, докажи мнѣ твою дружбу, пріѣзжай, молю тебя, оказать твоей подругѣ послѣднія дѣвичьи услуги, передъ вѣнцомъ.
   Это письмо отправляется въ пакетѣ на имя нашей уважаемой воспитательницы. Мистриссъ Деннисонъ просить её ходатайствовать передъ твоею мамашею, чтобы она осчастливила насъ, отпустивъ тебя къ намъ на этотъ случаи; надѣюсь, что на это не можетъ быть основательныхъ возраженій. Разстоянія отсюда до Глосестера, не болѣе сотни миль, и дороги удобны. За тобою будетъ отправленъ, въ качествѣ проводника, мистеръ Клинкеръ, иначе Лойдъ. Если ты, въ сопровожденіи твоей горничной Бетси Баркеръ, сядешь въ почтовый экипажъ въ семь часовъ утра, то въ четыре, послѣ обѣда, будешь уже на половинѣ дороги, на хорошей станціи, гдѣ я и братъ будемъ ждать твоей встрѣчи; а на слѣдующій день мы будемъ уже дома. Я увѣрена, что тебѣ понравится наше общество. Милая Летти, я не жду отказа, если только ты имѣешь ко мнѣ хоть сколько нибудь дружбы. Надѣюсь, что ты упросишь свою мамашу, и какъ только она позволитъ, поспѣшишь къ твоей

Лидіи Мельфордъ.

   17 октября.

-----

Къ мистриссъ Джерминъ, въ Глосестеръ.

Милостивая Государыня,

   Хотя я и не имѣла счастія получить отвѣта на письмо, которымъ осмѣлилась потревожить васъ, по веснѣ, но все же я льщу себя надеждою, что вы сохранили ко мнѣ нѣкоторое участіе.
   Нѣжныя попеченія, которыми я пользовалась подъ вашимъ кровомъ, обязываютъ меня къ самой пламенной любви и благодарности и эти чувства къ вамъ, я увѣрена, не покинуть меня до послѣдней минуты моей жизни. Нынѣ, я считаю своею обязанностью извѣстить васъ о благополучномъ исходѣ дѣла, навлекшаго было на меня ваше осужденіе. Милая моя воспитательница! скажу вамъ, что презираемый всѣми Вильсонъ превратился въ Джоржа Деннисона, сына и наслѣдника джентльмена, которому по достоинствамъ, не отыщется равнаго въ цѣлой Англіи. Въ настоящее время, я, братъ и опекуны мои находимся въ его домѣ и оба наши семейства вскорѣ вступятъ въ родство, вслѣдствіе брака мистера Деннисона съ извѣстною вамъ, Лидіею Мельфордъ. Вы конечно удостоите понять, какое это трудное положеніе для такого слабаго и неопытнаго существа, какъ я, и какъ необходимо для меня, въ этомъ случаѣ, присутствіе и опора любимой подруги. Вамъ извѣстно, что изо всѣхъ дѣвицъ, одна миссъ Уиллисъ снискала мою безусловную довѣренность и дружбу, и потому я горячо желаю имѣть счастіе -- видѣть её подлѣ себя, при такомъ торжественномъ случаѣ моей жизни.
   Я просила написать вамъ объ этомъ мистриссъ Деннисонъ, особу пользующуюся всеобщимъ уваженіемъ и любовью, и присоединяю къ ея убѣжденіямъ мою личную просьбу. Дорогая мистриссъ Джерминъ, моя милая, уважаемая воспитательница, прибѣгаю къ той добротѣ, которую вы оказывали когда-то вашей недостойной любимицѣ Лидди, къ тому великодушію, которое заставляетъ васъ заботиться о счастіи ближняго, внемлите моей просьбѣ, уговорите мать Летиціи исполнить мое пламенное желаніе. Мы будемъ беречь её и я готова сама проводить её потомъ до Глосестера, и при этомъ случаѣ представить вамъ, съ вашего позволенія, подъ инымъ именемъ, глубоко любящую и почитающую васъ

Лидію Мельфордъ.

   17 октября.

-----

Къ миссъ Мери Джонсъ, въ Брэмбльтонъ-Голъ.

   О Мери Джонсъ! Мери Джонсъ! Что за страсти, что за чудеса пережила я! до сихъ поръ не могу прійти въ себя, да и не приду, я думаю. На прошлой недѣлѣ меня вытащили изъ глубокой рѣки, мокрую какъ крыса. Я потеряла тамъ новый чепецъ, серебряную пряжку, которая стоила мнѣ полкроны, да сверхъ того зеленый отласный башмакъ съ одной ноги. Меня вытащилъ изъ кареты мистеръ Клинкеръ, но потомъ опять бросилъ въ воду, чтобы бѣжать спасать эсквайра и я, навѣрное, нашла бы тутъ свою смерть, еслибы не подоспѣлъ ко мнѣ на помощь работникъ съ мельницы. Но слушай что потомъ-то было. Чудеса, дѣвка! Комедіантъ-то, что бѣгалъ за миссъ Лидди, и еще такъ напуталъ меня своею бородою, въ Бристолѣ, оказывается теперь вдругъ знатнымъ бариномъ, сыномъ и наслѣдникомъ мистера Делисона. Теперь всѣ мы живемъ вмѣстѣ, въ одномъ домѣ, и готовимся сыграть, на дняхъ, свадьбу.
   Но свадьба-то будетъ не одна. Мистриссъ Тэбби, Богъ ей прости, намѣрена выкинуть такую же штуку. Въ прошлое воскресенье, если меня не обманываютъ уши, я слышала какъ въ здѣшной приходской церкви окликали капитана Опанья Лишмагаго и дѣвицу Брэмбль. Какая же она дѣвица: извѣстно, что она барышня, ну -- а чтобы она была дѣвица, этого я никогда не думала. А потомъ, вслѣдъ за ними, молодаго эсквайра Делисона и миссъ Лидди. Могла бы быть и третья пара, да времена перемѣнились; мистеръ Клинкеръ уже не тотъ сталъ. Какъ бы ты думала Молли? вѣдь онъ оказывается незаконнорожденнымъ сыномъ нашего эсквайра. Настоящее имя ему Матью Лойдъ, (а ужъ почему это, одному Богу извѣстно); ливреи онъ болѣе не носитъ, а щеголяетъ въ маншетахъ. А вѣдь знавала же я его, когда у него локти изъ рукавовъ выходили и рубахи на тѣлѣ не было. Ужъ носа-то онъ передо мною не можетъ поднимать. Впрочемъ, надо сознаться, онъ очень скроменъ и услужливъ, и увѣряетъ, что любитъ меня по прежнему; но теперь онъ уже не можетъ самъ собою распоряжаться, а если захочетъ жениться, то долженъ спроситься прежде у эсквайра. Онъ толкуетъ, что мы должны имѣть терпѣніе, положиться на Бога, и разныя разности. Чего еще тамъ ждать, если, какъ онъ говоритъ, онъ любитъ меня по прежнему? Почему бы не сказать ему теперь же эсквайру? Пословица говоритъ: куй желѣзо, пока горячо. Кажется, эсквайру нечего противъ этого сказать. Если отецъ мой не былъ джентльменомъ, за то мать была честною женщиною. Я не тайнымъ путемъ на свѣтъ пришла; мои отецъ съ матерью были обвѣнчаны по церковному обряду, предъ лицемъ Бога и людей. Понимаешь меня, Мери Джонсъ?
   Не пришлось бы потомъ мистеру Лойду самому пожалѣть. Ну, а какъ я открою ушко чтобы выслушивать,-- что мнѣ напѣваетъ камердинеръ молодаго эсквайра?... Мистеръ Мекальпинъ природный джентльменъ и служилъ въ полку. Сколько онъ книжекъ перечиталъ! говорить умѣетъ и по французски, и по голландски, и по шотландски, и на всякихъ иностранныхъ языкахъ. Конечно, ужъ онъ немножко потертъ, и къ вину склоненъ, но у него хмѣль весёлый, и умная жена съумѣетъ его въ руки взять. Но я о немъ не думаю; право, не думаю. Избави меня Боже дѣлать, думать, или говорить что нибудь, непріятное для мистера Клинкера, то есть Лойда,-- хотѣла я сказать,-- пока онъ самъ не дастъ мнѣ на это повода. Но я очень разстроена, Молли; всё сижу, да плачу. Ужъ я и ассуфетиду принимаю, и жженыя перья нюхаю, и Богу молюсь, чтобы онъ просвѣтилъ меня своею благодатью и указалъ мнѣ путь въ этой долинѣ скорби и плача. А вѣдь кажется чего бы мнѣ недоставало, живя въ такой доброй семьѣ, гдѣ каждый къ тебѣ такъ ласковъ и милостивъ, что, кажется, только святые на небѣ могутъ такими быть. Молись за меня, милая Молли, и кланяйся Сэлли.

Вѣчно любящая тебя и неутѣшная подруга,
Уин. Дженкинсъ.

   17 октября.

-----

Къ доктору Льюизу.

   Не могу вамъ выразить какъ я былъ радъ увидать вашъ почеркъ, послѣ такого долгаго молчанія съ вашей стороны. А признаюсь, случалось иногда, вашъ почеркъ внушалъ мнѣ нѣкоторое отвращеніе; это когда я видѣлъ его на латинскихъ рецептахъ.
   Меня очень обрадовало ваше намѣреніе похлопотать, для Лисмагаго, о мѣстѣ сборщика. Онъ былъ бы не прочь отъ этого и свидѣтельствуетъ вамъ свое почтеніе и глубочайшую благодарность за ваше участіе къ нему. При близкомъ знакомствѣ, человѣкъ этотъ выигрываетъ. Суровая сдержанность, непріятное свойство его характера, начинаетъ смягчаться вслѣдствіе нашихъ частыхъ бесѣдъ. Есть надежда, что они съ Тэбби составятъ самую удачную парочку въ цѣломъ государствѣ; а для насъ онъ будетъ отличнымъ пріобрѣтеніемъ, для зимнихъ бесѣдъ, у камелька.
   Ваши возраженія противъ моего намѣренія провести это время года такъ далеко отъ дома, могли бы подѣйствовать только въ такомъ случаѣ, если бы мнѣ не было здѣсь такъ хорошо. Но здоровье мое такъ поправилось, что я не боюсь болѣе никакихъ ревматизмовъ и подагръ. Я начинаю даже находить, что я слишкомъ рано записался въ старики и далъ большой промахъ, надѣясь найти здоровье въ бездѣйствіи и уединеніи. Я убѣжденъ, что всѣ больные ведутъ слишкомъ сидячую, однообразную и осторожную жизнь. Необходимо подталкивать иногда машину и ускорять движеніе жизненныхъ колесъ; необходимо погружаться, по временамъ, въ излишки, чтобы закалить организацію. Еще я нахожу, что перемѣна общества также необходима, какъ и перемѣна воздуха; она способствуетъ движенію мысли, этому главнѣйшему источнику здоровья.
   Послѣ моего послѣдняго письма, мнѣ привелось исполнить и нѣкоторыя обязанности дружбы, потребовавшія сильнаго умственнаго и тѣлеснаго упражненія, которое, надѣюсь, принесетъ мнѣ нѣкоторую пользу. Случайно узнавъ, что жена Бейнарда опасно больна горячкою, я спросилъ у Деннисона экипажъ и помчался къ нему, въ сопровожде ніи одного Клинкера. Разстоянія тутъ не болѣе тридцати миль и я пріѣхалъ часу въ пятомъ дня. Встрѣтивъ въ дверяхъ медика, я освѣдомился о положеніи больной и узналъ, что она только что скончалась. Меня это сильно поразило; но это было не сожалѣніе. Весь домъ былъ въ смятеніи и я прямо вошелъ въ комнату, гдѣ находилась вся семья. Тетка стояла, опустивъ руки, въ какомъ-то оцѣпенѣніи; но другъ мой предавался безумному отчаянію. Онъ держалъ въ объятіяхъ тѣло, испуская отчаянные вопли; можно было подумать, что онъ потерялъ самую достойную женщину въ мірѣ.
   Конечно, любовь можетъ существовать и безъ уваженія, или даже одинъ и тотъ же предметъ можетъ внушать любовь -- однѣми сторонами своего характера, и ненависть -- другими. Умъ нашъ имѣетъ странное свойство сживаться и даже привязываться, вслѣдствіе привычки, къ такимъ предметамъ, которые, по натурѣ своей, не только непріятны, но даже вредны; и привязываться къ нимъ до такой степени, что разлука съ ними становится для него невыносимою. Бейнардъ былъ слишкомъ погружонъ въ свое горе, чтобы замѣтить мой приходъ. Я обратился къ одной изъ женщинъ, прося отвести тетку въ ея комнату и посовѣтывалъ домашнему учителю увести также изъ комнаты хозяйскаго сына. Мальчишка зѣвалъ въ углу, повидимому, очень мало тронутый происходившею передъ нимъ сценою. Принявъ эти мѣры, я сталъ выжидать, пока уймется первый порывъ горя моего друга. Когда онъ стихъ, я осторожно оторвалъ его отъ печальнаго предмета и вывелъ въ другую комнату. Онъ, однако, сильно вырывался у меня изъ рукъ, такъ что я былъ принужденъ позвать на помощь его камердинера. Но чрезъ нѣсколько минутъ онъ пришелъ въ себя и бросился ко мнѣ на шею. "Благодарю тебя за твою дружбу! вскричалъ онъ. Не знаю, какъ ты сюда явился, но тебя посылаетъ само нейо, чтобы спасти меня отъ окончательнаго безумія. Матью! я потерялъ её, мою Генріэту! Это нѣжное, кроткое созданіе, питавшее ко мнѣ такую горячую, безкорыстную любовь! я потерялъ её, спутницу моей жизни, съ которою дѣлилъ всё, цѣлые двадцать лѣтъ! Нѣтъ ея болѣе, она покинула меня навсегда!
   При этомъ онъ вскочилъ съ мѣста и мы едва удержали его отъ намѣренія снова броситься къ тѣлу. Разумѣется, было нелѣпо съ моей стороны стараться убѣждать человѣка, находившагося въ такомъ состояніи. Во всѣхъ подобныхъ случаяхъ, надо дать прежде постепенно стихнуть первому напору чувствъ. Я силился развлечь его, сводя разговоръ на посторонніе предметы и дѣлая по временамъ намеки на его прежнее положеніе; эта тонкая дипломація сильно занимала самого меня -- и я до такой степени изощрялъ свой умъ, что достигъ нѣкотораго успѣха. Спустя нѣсколько часовъ, онъ уже на столько успокоился, что могъ внимать голосу разсудка и даже сознался, что провидѣніе не могло вѣрнѣе спасти его отъ раззоренія и позора. Чтобы не допустить его до новаго припадка слабости, я провелъ ночь въ одной съ нимъ комнатѣ, на небольшой походной постели. Хорошо, что я принялъ эту предосторожность: онъ нѣсколько разъ вскакивалъ и надѣлалъ бы глупостей, если бы я его не удерживалъ.
   На другой день онъ былъ уже въ состояніи говорить о дѣлахъ, и уполномочилъ меня распоряжаться въ его домѣ. Я немедленно принялся за это, впрочемъ изложивъ ему предварительно всѣ мои планы. Онъ хотѣлъ тотчасъ же оставить домъ, но я этому воспротивился. Я быль далекъ отъ того, чтобы поощрять это минутное отвращеніе, которое могло пустить глубокіе корни, и рѣшился, если возможно, привязать его болѣе прежняго къ роднымъ пенатамъ. Я распорядился похоронами, которые должны были быть на столько скромны, на сколько позволяло приличіе. Потомъ, я написалъ въ Лондонъ, чтобы мнѣ выслали оттуда оцѣнку всѣмъ вещамъ, находившимся въ его городской квартирѣ и предупредилъ хозяина дома, что мистеръ Бейнардъ, къ Благовѣщенію, съѣзжаетъ съ квартиры. Я поручилъ свѣдущему лицу составить итогъ всему принадлежащему къ его деревенскому хозяйству, включая лошадей, экипажи и сбрую. Сына его я отправилъ въ школу, которую содержалъ, по сосѣдству, одинъ священникъ. Мальчишка пошелъ очень охотно, какъ только узналъ, что это его избавитъ отъ домашняго учителя, котораго онъ ненавидѣлъ. Тетка продолжала хмуриться и не являлась къ столу, хотя Бейнардъ ежедневно являлся въ ея комнату, желать ей добраго утра. У нея происходили совѣщанія съ горничными и съ другими слугами; но едва похоронили ея племянницу, какъ она сѣла уже въ приготовленный на этотъ случай экипажъ и оставила домъ. Впрочемъ, передъ отъѣздомъ, она предупредила мистера Бейнарда, что весь гардеробъ его покойной жены долженъ быть предоставленъ ея горничной и эта негодная дѣвка получила всѣ платья, кружева, бѣлье своей покойной госпожи, стоившія, по низшей оцѣнкѣ, пятьсотъ фунтовъ стерлинговъ.
   Вторымъ моимъ дѣломъ было распустить легіонъ праздныхъ слугъ, такъ долго высасывавшихъ изъ моего друга жизненные соки. Это была шайка негодяевъ, до такой степени дерзкихъ, что они даже къ своему господину выказывали грубое пренебреженіе. Они были набраны въ домъ его женою, по рекомендаціи горничной, и это была единственная особа въ домѣ, которой они оказывали уваженіе. Я былъ въ восторгѣ, очищая домъ отъ этой сволочи; двѣ горничныя покойной, камердинеръ, дворецкій, поваръ-французъ, садовникъ, двое лакеевъ и кучеръ получили чистую отставку и должны были немедленно оставить домъ. Впрочемъ, я всѣмъ имъ далъ, въ видѣ награды, ихъ мѣсячное жалованье. Оставилъ я только кухарку, помогавшую французу, одну изъ служанокъ, стараго лакея, одного кучера и помощника садовника. Такимъ образомъ, я разомъ освободилъ моего друга отъ огромнаго расхода на жалованье этимъ тунеядцамъ, и онъ едва могъ вѣрить такому очевидному облегченію. Однако въ сердцѣ его продолжали еще звучать больныя струны; по временамъ онъ еще плакалъ, тяжело вздыхалъ и горько ропталъ на свою судьбу; но это происходило все рѣже и рѣже, и, наконецъ, разсудокъ одержалъ полную побѣду надъ слабостью его природы.
   По точному изслѣдованію его дѣлъ, я нашелъ, что долги его простираются до двадцати тысячь фунтовъ; восемнадцать тысячъ изъ этой суммы лежали на его имѣніи. А такъ какъ онъ платилъ пять процентовъ и часть его земли оставалась не арендованною, то онъ могъ получать съ своего имѣнія не болѣе двухъ сотъ фунтовъ чистаго дохода; да, кромѣ того, восемь сотъ фунтовъ съ капитала его жены. Чтобы облегчить этотъ тяжолый долгъ, я предложилъ ему слѣдующее средство. По произведенной оцѣнкѣ драгоцѣнностямъ его жены, лишней серебряной посудѣ, мебели въ обоихъ домахъ, лошадямъ и экипажамъ, оказалось стоимости на двѣ тысячи пятьсотъ фунтовъ. На всё это уже былъ объявленъ аукціонъ и я совѣтывалъ Бейнарду вырученною суммою уплатить часть своего долга, который понизился бы до восемнадцати тысячь фунтовъ. Я брался доставить ему десять тысячь фунтовъ, по четыре процента, что дало бы ему возможность сберечь еще сотню фунтовъ въ годъ; а тамъ, можетъ быть, мы нашли бы и остальныя восемь тысячь, на тѣхъ же условіяхъ. Сообразно съ его собственнымъ планомъ деревенской жизни, онъ говорилъ, что можетъ жить тремя стами фунтами въ годъ; но такъ какъ ему приходилось воспитывать сына, то мы положили пятьсотъ фунтовъ. Такимъ образомъ, оставалось въ избыткѣ семьсотъ фунтовъ въ годъ, которыми онъ могъ уплачивать проценты долга и часть капитала. Кромѣ того, мы довольно скромно разочли, что можно выиграть еще триста фунтовъ, сдѣлавъ улучшенія въ имѣніи и отдавъ землю въ аренду. Однимъ словомъ, выходило, что года черезъ два, онъ будетъ въ состояніи ежегодно уплачивать до тысячи фунтовъ капитала долга.
   Сдѣлавъ эти вычисленія, мы принялись, подъ руководствомъ лондонскаго аукціонера, откладывать и оцѣнивать всѣ вещи, назначаемыя въ продажу; и чтобы никто не оставался въ домѣ празднымъ, производили измѣненія, за одинъ разъ, и внутри, и внѣ дома. Съ согласія Бейнарда, я приказалъ садовнику дать рѣчкѣ ея прежнее направленіе, чтобы освѣжить наядъ, такъ долго томившихся на сухомъ, кремнистомъ ложѣ. Мы рѣшили повырыть мелкій кустарникъ и снова обратить увеселительные сады къ ихъ первобытному назначенію -- производить хлѣбъ и подножный кормъ скоту. Потомъ было отдано приказаніе возобновить стѣну сада, позади дома, а по восточную сторону его насадить елей, березъ и каштановыхъ деревьевъ, чтобы защищать отъ рѣзкаго, холоднаго вѣтра, дующаго съ этой стороны. Когда всѣ эти работы были начаты, мы оставили домъ и аукціонъ на попеченія одного почтеннаго стряпчаго; и я увезъ Бейнарда къ мистеру Деннисону. Доброта этого человѣка не преминула снискать уваженіе и любовь Бейнарда, который полюбилъ вообще всё наше общество и говоритъ, что никогда еще но видывалъ, чтобы теорія истиннаго счастія была такъ вполнѣ примѣнена къ дѣлу. Дѣйствительно, едва ли легко найти столько лицъ, живущихъ подъ одною кровлею, которыя были бы счастливѣе насъ.
   Скажу вамъ, однако, по секрету, что я подозрѣваю въ Тэбби склоность къ измѣнѣ. Я такъ долго жилъ съ этою диковинкою, что изучилъ всѣ ея побужденія и могу предъугадывать ея планы, при самомъ ихъ возникновеніи. Она привязалась къ Лисмагаго единственно потому, что отчаялась въ болѣе блестящей побѣдѣ. Теперь же, если не ошибаюсь, она была бы очень не прочь покорить себѣ овдовѣвшее сердце Бейнарда. Съ самаго его пріѣзда сюда, она сдѣлалась очень холодна съ Лисмагаго и старается всѣми возможными любезностями поймать въ свои сѣти Бейнарда. Впрочемъ, можетъ быть, тутъ и нѣтъ съ ея стороны никакихъ разсчетовъ, а дѣйствуетъ она по неодолимому побужденію своей натуры; съ Лисмагаго, мнѣ кажется, дѣла зашли уже такъ далеко, что она не можетъ отступить, не набросивъ тѣни на свою репутацію. Впрочемъ отъ Бейнарда ей нечего ждать кромѣ равнодушія, или отвращенія; у него слишкомъ много разсудка, чтобы думать о такой партіи и слишкомъ свѣжо горе, чтобы помышлять о новой женитьбѣ. Между тѣмъ мнѣ удалось уговорить сестру дать ему четыре тысячи фунтовъ по четыре процента. Молодой Деннисонъ присоединяетъ къ этому, на тѣхъ же условіяхъ, капиталъ Лидди. Отецъ его прилагаетъ къ этому еще три тысячи фунтовъ; фермеръ Блендъ, по просьбѣ Вильсона даетъ двѣ тысячи, а я берусь дополнить остальное, чтобы окончательно вырвать друга изъ когтей филистимлянъ. Онъ такъ доволенъ видомъ и порядкомъ здѣшняго имѣнія, что принялся учиться у Деннисона и намѣренъ посвятить себя, отнынѣ, сельскому хозяйству.
   Къ свадьбамъ уже всё готово, контракты составлены и подписаны, и церемонія отложена только пока сговоренные не проживутъ въ здѣшнемъ приходѣ предписаннаго закономъ времени. Молодой Деннисонъ покоряется этому не совсѣмъ терпѣливо, но Лисмагаго выказываетъ много философіи. Нужно вамъ сказать, что у капитана оказываются не однѣ только личныя достоинства. Кромѣ пенсіи въ двѣсти сорокъ фунтовъ въ годъ, у этого разсчетливаго человѣка накоплено восемьсотъ фунтовъ капитала, дающаго проценты.
   Лидди значительно поправилась и повеселѣла, особенно со времени пріѣзда сюда ея пансіонской подруги, миссъ Уиллисъ. Общія просьбы убѣдили родителей этой особы отпустить её къ намъ на свадьбу, и третьяго дня она пріѣхала сюда, вмѣстѣ съ своею матерью, которая не рѣшилась отпустить её одну. Молодая Уиллисъ -- очень живая, милая и хорошенькая особа; мать ея -- предобрая женщина, такъ что пріѣздъ ихъ еще болѣе оживилъ наше общество.
   Въ домѣ у насъ явилась теперь еще третья чета, готовящаяся надѣть брачные узы. Мистеръ Клинкеръ Лойдъ смиренно изложилъ мнѣ, чрезъ посредство моего племянника, взаимную любовь и нѣжность, соединяющія его съ миссъ Уинифредъ Дженкинсъ, и просилъ моего согласія на ихъ бракъ. Я желалъ бы, чтобы Клинкеръ избѣгъ этихъ силковъ, но такъ какъ нимфа поставляетъ въ этомъ всё свое счастіе и уже начала приводить въ дѣло обмороки и слезы, то, для предупрежденія трагической катастрофы, я разрѣшилъ Клинкеру сдѣлать желаемую имъ глупость. Я думаю у насъ, въ Брэмбльтонъ-Голѣ, разведется скоро цѣлое стадо его поколѣнія; онъ,-- малый здоровый, сильный, жизни воздержной и трудолюбивой, а возлюбленная его, мнѣ кажется, такая же энтузіастка въ любви, какъ и въ набожности.
   Мнѣ хочется однако, чтобы вы доставили ему занятіе въ какомъ нибудь другомъ мѣстѣ,-- а не то нашъ приходъ будетъ, пожалуй, населенъ слишкомъ густо. Вамъ извѣстно, что онъ былъ въ ученьи у кузнеца; значить, уже принадлежитъ нѣкоторымъ образомъ къ медицинскому факультету; а такъ какъ онъ очень смѣтливъ и прилеженъ, то я убѣжденъ, что, подъ вашимъ рукодствомъ, онъ могъ бы вскорѣ открыть, въ Валлисѣ, аптеку. Тэбби не безъ труда согласилась на этотъ бракъ; вѣдь она всегда неохотно соглашается на чужое счастье. Что же касается лично до Клинкера, то онъ такъ вѣренъ, честенъ, преданъ и искусенъ во многихъ дѣлахъ, что имѣетъ право на мою полнѣйшую благодарность и на всевозможныя старанія о его благополучіи со стороны.

Вашего
М. Брэмбля.

   26 октября.

-----

Къ сэру Уаткину Филлипсу, въ Оксфордъ.

   Любезный Филлипсъ, гордіевъ узелъ, наконецъ, разрѣшенъ. Комедія приходитъ къ концу и занавѣсъ вскорѣ опустится. Но надо разсказать тебѣ сцены послѣдняго акта. Недѣли двѣ тому назадъ, дядя отлучался и привезъ сюда одного изъ ближайшихъ друзей своихъ, мистера Бейнарда, который только что овдовѣлъ. Онъ былъ долго неутѣшенъ, хотя, по правдѣ сказать, ему скорѣе слѣдовало бы радоваться, чѣмъ огорчаться. Теперь, впрочемъ, онъ начинаетъ успокоиваться, и оказывается человѣкомъ рѣдкихъ достоинствъ. Кромѣ этого наше общество получило еще болѣе пріятное приращеніе въ лицѣ пріѣхавшей сюда, изъ Глосестера, миссъ Уиллисъ. Это -- пансіонская подруга моей сестры. По убѣдительной просьбѣ Лидди, желавшей, чтобы она присутствовала на ея свадьбѣ, мать этой особы согласилась пріѣхать сюда вмѣстѣ съ нею. Лидди, Джоржъ Деннисонъ и я ѣздили къ нимъ на встрѣчу и встрѣтили ихъ на полдорогѣ. Миссъ Уиллисъ -- прелестная дѣвушка, и, по характеру, пріятный контрастъ моей сестры. У Лидди, складъ ума нѣсколько серьёзенъ и сентименталенъ; у этой же -- самый веселый, откровенный, немножко насмѣшливый, но добрый. Кромѣ того, она обладаетъ порядочнымъ состояніемъ, именемъ и замѣчательною красотою. Ахъ, Филлипсъ! еслибы всѣ эти качества могли быть прочными;-- еслибы характеръ ея никогда не измѣнился, красота никогда не увяла... чего бы я тогда не сдѣлалъ, чтобы заслужить... Но что тутъ толковать? вѣдь судьбы не избѣгнешь.
   Мы проводимъ теперь время на сколько возможно пріятно. Мы уже разыграли множество фарсовъ, къ великому удовольствію деревенскаго люда, который допускается на всѣ наши представленія. Третьяго дня, Джекъ Вильсонъ вызвалъ громкія одобренія, а Лисмагаго былъ просто неподражаемымъ Пьеро. Его длинныя ноги и заостренныя черты лица какъ нельзя лучше шли къ этой роли. Онъ корчилъ глупѣйшія мины и до того искусно разыгрывалъ страхъ и удивленіе, что присутствующіе катались со смѣха.
   Но это не единственный случай, въ которомъ капитанъ возбудилъ наше удивленіе. Харакеръ его, ожесточенный неудачами въ жизни, начинаетъ теперь смягчаться и становиться сладокъ, какъ изюмъ въ пуддингѣ. Изъ угрюмаго и раздражительнаго, онъ превратился въ веселаго и снисходительнаго. Онъ остритъ, хохочетъ, балагурить и принимаетъ дѣятельное участье во всѣхъ нашихъ затѣяхъ и продѣлкахъ. На дняхъ явились изъ Лондона его вещи, онѣ заключались въ двухъ большихъ сундукахъ и въ длинномъ ящикѣ, похожемъ на гробь. Сундуки были наполнены его платьемъ, которое онъ разложилъ на показъ всему обществу; онъ сознался, что всё это, большею частію, opima spolia, трофеи, пріобѣтенныя имъ на поляхъ битвъ. Онъ показалъ намъ свой подвѣнечный нарядъ -- потертый бѣлый мундиръ, обшитый голубымъ бархатомъ и вышитый серебромъ; но болѣе всего онъ хвастался своимъ парикомъ, въ которомъ онъ, лѣтъ тритцать тому назадъ, дебютировалъ въ адвокатурѣ. Съ тѣхъ поръ, это украшеніе лежало растрепаное и всѣ наши слуги были созваны, чтобы разсчесать и завить его къ свадьбѣ. Обрядъ былъ совершенъ вчера въ здѣшней приходской церкви. Джоржъ Деннисонъ и невѣста его не отличились, при этомъ случаѣ, ничѣмъ особеннымъ. Женихъ сіялъ восторгомъ, а невѣста дрожала отъ смущенія. Къ алтарю подвелъ её дядя, а миссъ Уиллисъ стояла подлѣ нея, въ качествѣ свадебной подруги.
   Но въ первой парѣ вѣнчалась тетушка съ своимъ возлюбленнымъ и это была такая оригинальная чета, что въ цѣлой Англіи не подобрать бы подобной. Невѣста была одѣта по модѣ 1739 г. и такъ какъ день былъ холодный, она накинула на себя зеленый бархатный салопъ съ золотыми шнурами, но женихъ снялъ съ нея этотъ салопъ и замѣнилъ его большою шубою американскаго соболя, стоящею вѣрныхъ восемьдесять гиней. Это было ей неожиданнымъ и пріятнымъ подаркомъ. Въ такомъ нарядѣ, она была введена въ церковь мистеромъ Деннисономъ, ея посаженнымъ отцомъ. Лисмагаго приблизился къ алтарю ровнымъ шагомъ, во французскомъ мундирѣ, не доходившемъ ему до колѣнъ и въ знаменитомъ парикѣ, превосходившемъ всякое описаніе. Въ глазахъ у него мелькала тонкая иронія. Кольцо, которе онъ надѣлъ на палецъ своей невѣстѣ, хранилось у него, до тѣхъ поръ, въ секретѣ; онъ замѣтно щегольнулъ имъ. Это быль замѣчательный антикъ, осыпанный розетками. Капитанъ сказалъ намъ потомъ, что этому кольцу двѣсти лѣтъ и что оно переходило изъ рода въ родъ въ ихъ семьѣ. Это обстоятельство очень польстило гордости Тебиты, которая уже имѣла случай испытать щедрость своего супруга. Онъ въ тоже самое утро подарилъ дядѣ богатую, медвѣжью шубу и превосходное, испанское ружье; а мнѣ ящикъ пистолетовъ, въ изящной, серебряной оправѣ. Миссъ Дженкинсъ онъ подарилъ индѣйскій кошелекъ, вмѣщавшій въ себѣ двадцать кронъ. Миссъ Дженкинсъ и мистеръ Лойдъ составляли вчера третью чету, надѣвшую узы Гименея. Я писалъ тебѣ, что онъ просилъ меня ходатайствовать за него передъ дядею; тотъ согласился, но тетушка до тѣхъ поръ упрямилась, пока съ миссъ Дженкинсъ не приключились двѣ сильнѣйшія истерики. Тогда и миссъ Тэбби сдалась. Теперь эта пара голубковъ посажена на вѣкъ въ одну клѣточку. Тетушка до того раздобрилась, что надарила невѣстѣ платьевъ и бѣлья, въ чемъ ей много помогла и Лидди. Я и дядя также не преминули присоединить къ этому наши любезности. Вчера быль, поистинѣ, день мира и благодати. Мистеръ Деннисонъ настоялъ, чтобы Лидди приняла отъ него два билета, каждый во сто фунтовъ стерлинговъ; это ей дано было на булавки, а мистриссъ Деннисонъ вручила ей дорогое брилліантовое ожерелье. Однимъ словомъ, общій союзъ быль скрѣпленъ обмѣномъ подарковъ.
   Такъ какъ Джоржъ Деннисонъ съ супругою не давали повода потрунить надъ собою, то Джекъ Вильсонъ рѣшился выкинуть какую нибудь штуку съ Лисмагаго. Послѣ ужина, когда дамы удалились, онъ принялся провозглашать одинъ тостъ за другимъ, за его здоровье; но капитанъ понялъ его цѣль и извинился, говоря, что теперь не время шутить, и что въ такомъ серьёзномъ случаѣ каждый добрый христіанинъ долженъ бы молиться за него, а не мѣшать ему исполнять свою обязанность. Его оставили въ покоѣ. Онъ сѣлъ, потомъ, рядомъ съ миссъ Тебитою, на почетномъ мѣстѣ, и оба они походили, въ ту минуту, на Сатурна и Цибелу. Тутъ стали пить пиво за ихъ здоровье, и надъ головою новобрачной разломили пирогъ, который былъ раздѣленъ между присутствующими, по обычаю древнихъ британцевъ. Каждый, кто попробовалъ этого священнаго пирога, долженъ былъ увидѣть, въ ту ночь, во снѣ свою суженую, или суженаго.
   Вильсонъ вымѣстилъ свою веселость на честномъ Гэмфри и на его супругѣ. Спальня ихъ находилась на верху и они уже легли, исполнивъ обычную церемонію снятія подвязки. Когда все было кончено, и общество разошлось, въ комнатѣ послышалось мяуканье кошки. Джекъ изволилъ подсунуть къ нимъ это милое животное, обувъ его въ скорлупы грецкаго орѣха. Оно принялось скакать по комнатѣ, заливаясь такимъ страшнымъ мяуканьемъ, что новобрачные пришли въ ужасъ. Уинифредъ раскричалась и забилась подъ одѣяло. Мистеръ Лойдъ, воображая, что къ нему явился самъ сатана, отбросилъ всякую грѣшную мысль и принялся вслухъ читать молитвы. Но бѣдное животное, перепуганное болѣе чѣмъ кто либо, вспрыгнуло на постель и принялось еще жалобнѣе мяукать. Тутъ только Лойдъ убѣдился въ физическихъ свойствахъ посѣтителя и, отворивъ настежь дверь, поспѣшилъ выпроводить его вонъ. Онъ дважды повернулъ потомъ ключъ въ замкѣ, чтобы избавить себя отъ новыхъ докучливыхъ гостей, и могъ уже на свободѣ наслаждаться своимъ счастіемъ.
   Судя по выраженію лицъ нашихъ влюбленныхъ, всѣ они довольны выпавшимъ имъ жребіемъ, и какъ ни стараются Джоржъ со своею женою скрывать свое счастіе, но оно просвѣчиваетъ въ ихъ глазахъ.
   За то мистриссъ Тебита Лисмагаго до неприличія любезничаетъ съ своимъ супругомъ и, повидимому, вполнѣ довольна имъ. Обращеніе съ нею капитана можетъ служить образцомъ нѣжности: онъ цѣлуетъ ея руку, вздыхаетъ, страстно глядитъ на неё, нашептываетъ ей сладости и напѣваетъ нѣжные романсы. Нѣтъ сомнѣнія, что въ душѣ онъ самъ хохочетъ, видя какъ она принимаетъ всё это за чистую монету.
   Чтобы доказать какъ мало пострадали его силы отъ предшествовавшей ночи, онъ проплясалъ передъ нами шотландскую сарабонду, на голой шпагѣ, и выдѣлывалъ, при этомъ, такіе прыжки, что я полагаю, онъ могъ бы быть однимъ изъ первыхъ акробатовъ, въ Сэдлерсъ-Уэллѣ. Когда у Матью Лойдъ спрашиваютъ доволенъ ли онъ своимъ товаромъ, онъ поднимаетъ взоры къ небу и говоритъ:-- "Благодареніе Богу за всё, что онъ намъ ниспосылаетъ. Аминь." Супруга его хихикаетъ и закрываетъ руками лицо, будто стыдясь, что провела ночь съ мужчиною. Теперь всѣмъ этимъ голубкамъ правится новость ихъ положенія; но посмотримъ, что-то они запоютъ, какъ поближе съ нимъ ознакомятся.
   Такъ какъ мистриссъ Уиллисъ не можетъ долѣе здѣсь оставаться, а Лидди дала слово проводить ея дочь въ Валлисъ, то, я думаю, мы скоро всѣ отсюда разъѣдемся. Большая часть общества отправляется, на Рождество, въ Батъ; и я, вѣроятно, буду имѣть случай сдѣлать набѣгъ на твою резиденцію. Я думаю, къ тому времени, ты уже будешь до сыта удовлетворенъ ученьемъ и предпримешь, наконецъ, странствіе по свѣту, о которомъ мы мечтали съ тобою въ прошломъ году. И такъ, до свиданія. Твой

Д. Мельфордъ.

   3 ноября.

-----

Къ доктору Льюизу.

   Любезный докторъ, я счастливо пристроилъ мою племянницу Лидди, а Тебиту снялъ съ моей шеи капитанъ Лисмагаго; такъ что теперь мнѣ остается только устроить дѣла Бейнарда, и пріискать занятіе для моего сына, Матью Лойда, который сочетался законнымъ бракомъ съ Уинифредъ Дженкинсъ. Вы -- геній изобрѣтательности. Ваша мысль на счетъ мѣста приходскаго секретаря заслуживаетъ полнаго вниманія. Я не сомнѣваюсь, что Матью Лойдъ какъ нельзя лучше способенъ къ этой должности; но теперь пока вы позаботьтесь, что бы ему былъ удобный уголокъ въ домѣ. При его неподкупной честности и неутомимомъ усердіи, онъ можетъ быть очень полезенъ для надзора за моимъ хозяйствомъ. Не думаю, чтобы у него могли выйдти столкновенія съ Бэрнсомъ, на котораго я не имѣю повода жаловаться. Мы, съ Вейнардомъ, только что вернулись изъ поѣздки въ его имѣніе, гдѣ нашли дѣла въ самомъ удовлетворительномъ положеніи. Однако, при видѣ своихъ комнатъ, онъ снова предался слезамъ и отчаянію, такъ что я убѣдился, что его невозможно еще оставить одного. Поэтому я рѣшился не разлучаться съ нимъ до весны. Тогда онъ поѣдетъ заняться своимъ хозяйствомъ, которое разсѣетъ и займетъ его. Чарльзъ Деннисонъ обѣщалъ погостить у него тогда недѣли двѣ, чтобы помочь ему въ его начинаніяхъ, и Вильсонъ также обѣщалъ навѣщать его. Для него это тѣмъ полезнѣе, что вблизи у него не будетъ такихъ друзей, которыхъ не удалялъ бы отъ него его новый родъ жизни.
   Мистриссъ Уиллисъ намѣрена вернуться, съ дочерью, въ Глосестеръ, и въ нашихъ планахъ произошла нѣкоторая перемѣна. Джерри уговорилъ своего зятя ѣхать съ женою въ Батъ; вѣроятно за ними послѣдуютъ и родители. Что до меня, то я не намѣренъ пускаться въ тѣ края, развѣ что нибудь очень необыкновенное притянетъ меня еще когда нибудь въ Батъ, или въ Лондонъ. Сестра, съ ея мужемъ, Бейнардъ и я распростимся съ остальнымъ нашимъ обществомъ въ Глосестерѣ, и отправимся прямо въ Брэмбльтонъ-Голъ, гдѣ, я надѣюсь, насъ будутъ ожидать вкусные индюки. А вы должны будете изощрить всю вашу медицину, чтобы предохранить меня отъ подагры и дать мнѣ возможность съ честью принять у себя въ домѣ гостей, потому что всё наше остальное общество обѣщало посѣтить насъ, на обратномъ пути изъ Бата. Впрочемъ, здоровьемъ я запасся, кажется, надолго, и съ этой стороны, вамъ не будетъ со мною много хлопотъ; но за то я намѣренъ помучить васъ прогулками. Я получилъ отъ Лисмагаго превосходное ружье; самъ онъ отличный охотникъ и мы будемъ ѣздить въ поле во всякую погоду. Чтобы какъ можно совершеннѣе привесть въ исполненіе этотъ планъ жизни, я навсегда отказываюсь отъ занятій, требующихъ жизни сидячей и, въ особенности, отказываюсь отъ писанья длинныхъ писемъ. Если бы такое благое намѣреніе явилось мнѣ ранѣе, вы были бы спасены отъ скуки читать длиннѣйшія посланія

Вашего
М. Брэмбля.

-----

Къ мистриссъ Джерминъ, въ Брэмбльтонъ-Голъ.

   Добрая моя мистриссъ Джерминъ,-- Богу, въ его премудромъ промыслѣ, было угодно, чтобы я измѣнила свое имя и положеніе,-- такъ что теперь я уже не могу считаться хозяйкою въ домѣ моего брата. Но моя обязанность сдать ему хозяйство, а я не прежде могу исполнить её, какъ принявъ полные отчеты отъ васъ и отъ Вильямса
   Потому прошу васъ имѣть ихъ готовыми къ нашему пріѣзду, который послѣдуетъ теперь уже безъ всякихъ отлагательствъ. Мой мужъ, капитанъ Лисмагаго, подверженъ ревматизму и потому я прошу васъ, чтобы голубая комната, во второмъ этажѣ была хорошо натоплена къ его пріѣзду. Велите плотнѣе законопатить оконныя рамы, разостлать ковры и выколотить матрацы. Дженкинсъ вышла замужъ за мистера Лойда и, принадлежа теперь къ семьѣ, поможетъ болѣе исполнять должности служанки. Нельзя ли пріискать мнѣ вмѣсто нея другую, надежную дѣвушку. Хорошо, если бы она умѣла вязать и мыть бѣлье. Только, чтобы она не разсчитывала на безразсудное жалованье; имѣя теперь собственное хозяйство, я должна быть разсчетливѣе прежняго.

Остаюсь любящая васъ
Т. Лисмагаго.

   20 Ноября.

-----

Къ мисъ Мери Джонсъ, въ Брэмбльтонъ-Голѣ.

   Миссъ Джонсъ,-- Провидѣнію угодно было произвесть великія перемѣны въ нашихъ обстоятельствахъ. Вчера насъ три пары, разомъ вступили въ брачный союзъ и теперь я уже подписываюсь Лойдъ, къ твоимъ услугамъ. Въ церкви весь народъ призналъ, что еще не бывало такой парочки, какъ миссъ Лидди съ молодымъ эсквайромъ Делисономъ. А мадамъ Лисмагаго, какъ тебѣ извѣстно, всегда имѣетъ какой-то особенный видъ. Волоса у нея были убраны какъ-то совсѣмъ чудно и супругъ ея закуталъ её въ длинную шубу, которую онъ привезъ отъ дикихъ. Она говорятъ, ужасно дорого стоитъ. На самомъ-то капитанѣ былъ надѣтъ огромный парикъ, съ тремя хвостиками, и коротенькій камзолъ шитый серебромъ. Иные говорили будто бы онъ на шута похожъ; но я не скажу про него ничего худаго: онъ сдѣлалъ мнѣ славный подарочекъ. Мистеръ Лойдъ былъ въ прекрасномъ темномъ камзолѣ, съ золотыми позументами. Хотя онъ и не можетъ стать на ряду съ большими и знатными господами, но все же въ немъ течетъ такая же благородная кровь, какъ и въ любомъ англійскомъ эсквайрѣ. При томъ же могу я сказать, онъ и не бѣденъ. На твоей покорнѣйшей слугѣ было простое свѣтлозеленое платье и кружевной чепецъ; волоса зачесаны въ высокій тупей, съ локонами по сторонамъ. Говорятъ, я была живымъ портретомъ леди Рикменстонъ, но только не такъ блѣдна. Надѣюсь, что не такъ! вѣдь ея милость семью годами старѣе меня. Теперь наше общество разстроилось. Мистеръ Мельфордъ отправился въ Батъ, вмѣстѣ съ Делисонами, а мы всѣ, остальные, ѣдемъ домой, въ Валлисъ и встрѣтимъ Рождество въ Брэмбльтонъ-Голѣ. Намъ отдана желтая комната, въ третьемъ этажѣ,-- и потому прошу тебя -- распорядись, чтобы туда перенесли мои вещи. Поклонись отъ меня мистрисъ Гвиллимъ; надѣюсь что теперь мы будемъ жить съ нею въ мирѣ. Въ томъ положеніи, въ которомъ я теперь нахожусь, ты понимаешь, что я уже не могу болѣе быть на прежней ногѣ съ прочими слугами. Но что касается до тебя, то ты всегда и со всѣми умѣешь держать себя, а потому можешь продолжать разсчитывать на расположеніе и покровительство душевно преданной тебѣ,

Уинифредъ Лойдъ.

   20 Ноября.

Приложенія къ журналу "Библіотека для Чтенія", No 2, 1861

   
   
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru