Смоллет Тобайас
Похождения Родрика Рандома. Часть II

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    The Adventures of Roderick Random.
    Москва. Въ Университетской Типографіи у Н. Новикова. 1788.

ПОХОЖДЕНІЯ
РОДРИКА РАНДОМА,

СОЧИНЕННЫЯ
ГОСПОДИНОМЪ ФІЕЛДИНГОМЪ,
ПЕРЕВЕДЕНЫ
Съ Аглинскаго языка на Французской,
а нынѣ
съ онаго на Россійской.

Часть II.

   

МОСКВА.
Въ Университетской Типографіи у Н. Новикова.
1788.

   

ОДОБРЕНІЕ.

   По приказанію Императорскаго Московскаго Университета Господъ Кураторовъ я читалъ книгу подъ заглавіемъ: Похожденія Родрика Рандома, и не нашелъ въ ней ничего противнаго наставленію, данному мнѣ о разсматриваніи печатаемыхъ въ университетской Типографіи книгъ; почему оная и напечатана быть можетъ. Коллежскій Совѣтникъ, Краснорѣчія Профессоръ и Ценсоръ печатаемымъ въ Университетской Типографіи книгъ

АНТОНЪ БАРСОВЪ.

   

ОГЛАВЛЕНІЕ.

   ГЛАВА І. Нарцисса находится въ опасности, а Родрикъ избавляетъ оную отъ неистовства Кавалера. Онъ изъявляетъ ей свою страсть, и для убѣжанія отъ мщенія своего непріятеля уходитъ на берегъ. Онъ задерживается продающими заповѣдные товары и свозится въ Булонію, гдѣ я увидѣлъ дядю своего Порутчика Булинга въ самомъ бѣдномъ состоянія и подалъ ему небольшую помощь. Разговоръ его съ нимъ.
   ГЛАВА 2. Г. Булингъ вознамѣряется переѣхать въ Англію. Разговоръ бѣглаго Шотландскаго священника съ Родрикомъ и его дядею. Родрикъ отъѣзжаетъ въ Парижъ, а священникъ Шотландской отпускаетъ съ нимъ провожатаго. Каковъ былъ сей товарищъ, и какое учинилося съ ними въ дорогѣ любовное приключеніе.
   ГЛАВА 3. Балтазаръ окрадываетъ Родрика, почему и надлежало ему записаться въ солдаты, дабы отправиться въ Нѣмецкую землю. Онъ бьется на шпагахъ съ однимъ солдатомъ, которой былъ съ нимъ одноротецъ.
   -- 4. Досада Родрикова и какія произошли отъ нее слѣдствія. Сраженіе Еттингенское. Полкъ.... посланъ стоять въ Шампанской городъ Реимсъ. Онъ находитъ тамъ друга своею Страпа. Оба оны отъѣзжаютъ въ Парижъ, а оттуда возвращаются въ Лондонъ.
   -- 5. Родрикъ прибылъ въ Лондонъ, гдѣ встрѣтилися съ нимъ различныя обстоятельства какъ на позорищѣ, за къ равно и въ кофейномъ домѣ.
   -- 6. Вагтаилъ вводитъ Родрика въ сообщество молодыхъ отборныхъ людей, съ коими и проводилъ онъ сей вечеръ. Разговоръ оныхъ и лицеизображеніе его товарища. Они производитъ надъ Докторомъ странную тушку, и слѣдствіе ихъ гулянья.
   ГЛАВА 7. Страпъ дѣлаетъ Родрику повѣренность и открываетъ о учиненной имъ побѣдѣ. Но скоро онъ узналъ, что полюбленная имъ женщина его обманывала. Рандомъ былъ въ оперѣ, гдѣ и плѣнился Мелиндою. Бантеръ совѣтуетъ ему, чтобъ остерегался сей хитрой женщины; но онъ, не взирая на сіе, прибылъ въ собраніе Гамстеадское и тамъ танцовалъ съ Мелиндою Брагвель и вызываетъ его на поединокъ, но огонь его весьма скоро угасъ. Любовница Родрикова приняла его въ семъ мѣстѣ очень ласково, почему и отправился онъ въ жилище ея на другой день, гдѣ играя въ карты; былъ отъ нее обманыванъ искуснымъ образомъ. Страпово торжество и удивленіе, видя расходы Родриковы. Бантеръ пришелъ къ нему для того, чтобъ посмѣяться надъ его любовію, и для доказательства его къ нему дружбы занялъ у него пять гиней.
   -- 8. Родрикъ и Бантеръ идутъ въ кофейной домъ, гдѣ находятъ они Вагтаиля и Медлара. Докторъ разсказываетъ имъ о чиненномъ отъ него опытѣ. Будучи въ гостинницѣ, Бантеръ шутитъ надъ Медларомъ, и данной отъ сего стараго дворянина Родрику совѣтъ.
   ГЛАВА 9. Родрику принесенъ вызовъ, и что за онымъ слѣдовало. Стараніемъ Страповымъ былъ онъ взятъ подъ стражу, изъ подъ которой, какъ скоро объяснилъ онъ свое дѣло, тотчасъ его и выпустили. Поступокъ Г. Орегана и обоихъ друзей его. Родрикъ пошелъ къ Мелиндѣ и разсказалъ ей о своемъ поединкѣ. Онъ предложилъ ей о своемъ съ нею бракѣ; но она, не давая ему отвѣту, послала къ своей матери, у которой хотя и просилъ онъ порядочнымъ образомъ, чтобъ отдана была дочь ея за него въ супружество; но она въ томъ ему отказала, и какъ поступила съ нимъ сія старая женщина.
   -- 10. Родрикъ старается отмстить Мелиндѣ и совѣтуется о томъ съ Бантеромъ, а онъ и выдумалъ такое средство, которое употребили они съ хорошимъ успѣхомъ. Родрикъ вознамѣрился плѣнить сердце Миссъ Гриппевели, но безплодно. Онъ получилъ любовное письмецо, которое причинило въ немъ немалую радость; да и былъ принужденъ ввязалися въ такое любовное дѣло, отъ коего льстился получить себѣ немалое щастіе. Но къ великому его отчаянію увидѣлъ онъ себя обманутымъ, почему и пересталъ уже думать о женидьбѣ своей совершенно.
   ГЛАВА 11. Родрикъ получилъ отъ незнакомой женщины письмо, которую и почелъ онъ дочерью какого нибудь богатаго дворянина. Величайшее его удивленіе, узнавши, что сія незнакомка была старая управительница, и какъ вышелъ онъ изъ сего любовнаго замѣшательства.
   -- 12. Родрикъ сводитъ знакомства съ двумя знатными господами, которые ввели онаго къ Герцогу Струвелю. Ласковыя обѣщанія и обязательные поступки сею господина, также и какъ принимается онъ отъ привратника его и служителя. Струвель берется попросить о немъ Министра. Онъ хвалитъ безмѣрно Родриковы часы; почему и былъ онъ принужденъ ему оные подарить, а Лорду Страдлю алмазной свой перстень. Онъ дѣлаетъ участниками своего благополучія Страна и Бантера, но послѣдній изъ оныхъ выводитъ его изъ сего заблужденія.
   ГЛАВА 13. Родрикъ старается достать часы свои и перстень. Онъ ищетъ случая отмстить надъ Струвелемъ, и наконецъ дошелъ до послѣдней гвинеи. Страпъ, узнавъ объ ономъ, сошелъ почти съ ума. Какимъ образомъ Родрикъ, послѣдуя совѣту Бантерову, вышелъ изъ бѣдности, и восхищеніе Страпово. Гжа Гавки пришла къ Родрику, и просила у него о милосердіи.
   -- 14. Родрикъ покупаетъ новое платье и пѣняетъ какъ Струвелю, такъ и Страдлю. Бантеръ предлагаетъ ему вновь о невѣстѣ. Онъ отправляется къ цѣлительнымъ водамъ въ Бадъ, и садится въ почтовую карету вмѣстѣ съ сею дѣвицею и ея матерью. Описаніе всѣхъ особъ, которыя находилися въ сей повозкѣ.
   ГЛАВА 15. На разсвѣтѣ дня Родрикъ разсматриваетъ дѣвицу Снапперъ. Споръ ея съ Офицеромъ, и храбрая его поступка при приближенія нѣкоторыхъ воровъ. Какъ поступилъ въ семъ случаѣ Родрикъ, и учиненное ему за то отъ дѣвицы Снапперы благодареніе.
   -- 16. Родрикъ старается познакомиться въ Гжею. Снапперою. Жеманиха съѣзжается съ своимъ мужемъ. Прибытіе коляски въ Бадъ, гдѣ Родрикъ провожаетъ Миссъ Снапперу къ водамъ, а по томъ въ собраніе. Тамъ находитъ онъ какъ Нарциссу, такъ и дѣвицу Виліамсу, которая была при ней комнатною дѣвушкою и во всѣхъ дѣлахъ ея повѣренною.
   ГЛАВА 17. Родрикъ познакомился съ братомъ Нарциссинымъ, которой звалъ его къ себѣ, гдѣ и имѣлъ онѣ случай остаться съ своею любовницею на единѣ. Онъ объявляетъ ей страсть свою, да и былъ отъ нее выслушанъ благосклонно.
   -- 18. Дѣвица Виліамса увѣдомляетъ Родрика о успѣхѣ его любви. Онъ посылаетъ къ Нарциссѣ письмо, которая на него и отвѣтствуетъ. Кавалеръ позволяетъ ему проводить ее на балъ. Онъ имѣетъ съ нею особливой разговоръ, а въ то время и подходитъ къ нимъ молодой господинъ и кажется быть въ Нарциссу влюбленнымъ. Ревнивость Родрикова. Нарцисса отъ того приходитъ въ смущеніе. Онъ усматриваетъ въ семъ собраніи Мелинду, въ которую влюбляется братъ Нарциссинъ.
   -- 19. Родрикъ, будучи объятъ ревнивостію, поступаетъ очень худо со Страпомъ. Онъ получилъ отъ Нарциссы присланнаго, и пошелъ съ нею увидѣться. Она изтребила всѣ его сомнѣнія, и какую учинилъ было онъ ошибку. Мелинда старается его оклеветать. Онъ знакомится съ Лордомъ Квивервитомъ, которой желаетъ проникнуть о обхожденіи его съ Нарциссою.
   ГЛАВА 20. Родрикъ, входя въ Лонгъ-Роомъ, получаетъ въ дверяхъ онаго странное посольство; но не смотря на сіе, онъ туда входитъ и угрожаетъ Кавалеру. Онъ отмщаетъ Мелиндѣ, и разговоръ его съ Лордомъ Квивервитомъ, Нарцисса принимаетъ его съ великою нѣжностію, и проситъ, чтобъ разсказалъ онъ ей о всей своей жизни. Они клянутся между собою, дабы быть имъ другъ другу вѣчно вѣрными. Родрикъ отходитъ въ свое жилище, гдѣ и былъ онъ разбуженъ отъ сна однимъ служителемъ, которой принесъ къ нему отъ Лорда Квивервита вызовъ. Какимъ способомъ вышелъ онъ изъ сихъ хлопотъ.
   -- 21. Фрееманъ посѣщаетъ Родрика, съ которымъ является онъ въ собраніе, гдѣ уже и принимаютъ его съ довольною ласкою, Квивервитъ призвалъ его къ себѣ, но онъ уходитъ отъ него съ великимъ гнѣвомъ. Кавалеръ увозитъ Нарциссу. Родрикъ хотѣлъ было ее догонять, но отъ того отвращенъ Фрееманомъ. Онъ зачалъ играть, и проигравъ всѣ свои деньги, отъѣзжаетъ въ Лондонъ, гдѣ играетъ также неудачно. Въ сіе время получено имъ письмо отъ Нарциссы.
   -- ГЛАВА 22. Родрикъ задержанъ и отведенъ въ тюрьму, гдѣ увидѣлся онъ съ прежнимъ своимъ знакомымъ Иксономъ, которой разсказывалъ ему о своихъ приключеніяхъ. Прибытіе Страпово и съ какимъ затрудненіемъ можно было его уговорить и сколько нибудь утѣшить. Иксонъ познакомилъ нашего героя съ нѣкоторымъ стихотворцомъ, которой удивилъ его своею рѣчью и великимъ знаніемъ. Наконецъ Родрикъ разсуждая о своихъ нещастіяхъ, вдается въ глубокія размышленія; а пріятель его Страпъ опредѣляется паки въ цырюльническіе ученики.
   ГЛАВА 23. Родрикъ прочитываетъ трагедію Мелопоинову и воспринимаетъ высокія мысли о его разумѣ. Онъ разсказываетъ ему всѣ свои приключенія.
   -- 24. Родрикъ впадаетъ въ глубокую задумчивость; но былъ онъ отъ нее избавленъ прибытіемъ дяди его Г. Булинія, которой извлекъ его изъ темницы и учинилъ надлежащее вспомоществованіе. Онъ беретъ его Лѣкаремъ на тотъ корабль, которому должно находиться въ его повелѣніи, и дѣлаетъ ему немалые подарки; а притомъ опредѣляетъ и Страпа въ корабельные расходчики. Родрикъ прощается со всѣми своими пріятелями и выплываетъ въ море; почему корабль ихъ и прибылъ въ Дувръ.-- Родрикъ отъѣзжаетъ въ Суссексъ и совѣтуетъ съ Гжею. Софіею Сагели. Онъ видѣлся съ Нарциссою и возвращается на корабль, которой выходитъ изъ рукава. Тамъ ожидаютъ они рѣшенія своей судьбины; а свѣдавъ оную, увидѣли, что гонится за ними большой корабль. Капитанъ Булингъ ободряетъ всѣхъ корабельныхъ служителей своими увѣщаваніями, Гонящій ихъ корабль, которой почитали они за Французской, оказался Аглинскимъ.
   ГЛАВА 25. Родрикъ и дядя его были приглашены въ деревню нѣкотораго Испанскаго господина. Тамъ увидѣли они одного Аглинскаго дворянина, и будучи въ семъ мѣстѣ, Родрикъ учинилъ для себя нѣкоторое весьма щастливое открытіе. Они выѣхали изъ Буеносъ-Айреса и прибыли въ Ямайку.
   -- 27. Родрикъ учинилъ другое щастливое открытіе. Онъ отправился въ Европу, прибылъ въ Англію и поѣхалъ въ Суссексъ, гдѣ свидѣлся съ Гжею. Софіею, которая сказала ему, что дѣвица Нарцисса жила уже въ Лондонѣ. Проѣзжая сквозь Кантобери, увидѣлся онъ съ стариннымъ своимъ пріятелемъ Морганомъ. По прибытіи въ Лондонъ посѣтилъ онъ любезную его Нарциссу и привелъ къ ней своего отца, которому полюбился разумъ и красота ея столь сильно, что и принялъ онъ всѣ мѣры къ окончанію брака ихъ какъ можно скорѣе.
   ГЛАВА 28. Донъ Родригецъ даритъ любовницу сына своего, а по томъ показывается всѣмъ своимъ знакомымъ, и какъ поступилъ притомъ Бантеръ. Кавалеръ не соглашается на бракъ сестры своей, а между тѣмъ пріѣзжаетъ въ Лондонъ и Капитанѣ Булингъ. Свадьба Родрикова, послѣ которой, будучи въ комедіи; увидѣлъ онъ Кавалера и жену его. Всѣ честные люди ищутъ съ нимъ познакомиться.
   -- 29. Донъ Родригецъ пожелалъ съѣздить на свою родину. Капитанъ Булингъ возобновляетъ свою духовную въ пользу Родрикову и хочетъ отправиться въ море. Донъ Родригецъ ѣдетъ со всею своею семьею въ Шотландію и проѣзжаетъ сквозь самой тотъ городъ, гдѣ воспитывался сынъ это. Поступка Потіонона съ его женою, такъ и двоюродной сестры Родриковой. Страпъ женится на дѣвицѣ Виліамсѣ.
   

ПОХОЖДЕНІЯ
РОДРИКА РАНДОМА.

ГЛАВА I.

Нарцисса, находится въ опасности, и Родрикъ избавляетъ оную отъ неистовства Кавалера. Онъ изъявляетъ eй свою страсть и для убѣжанія отъ мщенія своего непріятеля уходитъ на берегъ. Онъ задерживается продающими заповѣдные товары и свозится въ Булонію, гдѣ и увидѣлъ дядю своего Порутчика Булинга въ самомъ бѣдномъ состояніи и подалъ ему небольшую помощь. Разговоръ его съ нимъ.

   Были такія минуты, въ которыя любочестіе мое брало верьхъ, а тогда-то и досадовалъ я на себя, Что унизился даже до того, что вступилъ во услуженіе, да и выдумывалъ въ головѣ моей множество способовъ, чрезъ кои бы можно мнѣ было показаться дворяниномъ и явиться въ томъ состояніи, которое имѣлъ я право требовать какъ по природѣ моей, такъ и по воспитанію. Между тѣмъ, какъ занимался я сими мыслями безъ всякаго плода, время протекало нечувствительно; да и прошло уже цѣлые 8 мѣсяцовъ, какъ находился я въ семъ низкомъ положеніи, изъ коего и вышелъ я нѣкоторымъ случаемъ, которой окончилъ мое рабство и убѣдилъ лишиться всей надежды къ полученію въ любви моей какого нибудь успѣха.
   Въ нѣкоторой день Нарцисса пошла въ гости къ Миссъ-Тикетъ, которая жила съ братомъ своимъ не далѣе мили отъ дому Гжи. Сафо, а Сиръ Тимоѳей и могъ ее уговоришь, чтобъ посидѣла она у нее до вечера, говоря, что гораздо будетъ для нее покойнѣе, естьли возвратится она домой по холодку, и обѣщалъ ее проводить. А какъ былъ онъ весьма дерзокъ и неучтивъ: то, находяся съ нею на дорогъ одинъ на одинъ, вздумалъ употребить противъ нее нѣкоторыя вольности. Сія любезная дѣвица была ими чрезвычайно разгнѣвана, да и ругала онаго столь сильно у что и позабызъ онъ уже совсѣмъ о надлежащемъ ей почтеніи, и не разсуждая ни о благопристойности, ни о честности, хотѣлъ ее изнасильничать. Но небо не допустило до того, чтобъ получила она отъ него такое смертельное себѣ оскорбленіе; ибо по нечаянному случаю шелъ я мимо сего мѣста, и услышавъ крикъ, прибѣжалъ на помощь, хотя и не зналъ, чей голосъ поражалъ тогда мои уши. Но въ какое пришелъ я удивленіе, и какую почувствовалъ въ сердцѣ своемъ жалость, увидя Нарциссу, которая отъ страха и долгаго сопротивленія пришла въ великую слабость, и почти не могла защищаться отъ нападенія сквернаго ея гонителя
   При моемъ къ нему приближеніи звѣронеистовой Тимоѳѣй хотя и оставилъ его добычу, да и взялъ въ руки свою шпагу; но польза любезной моей Нарциссы не дала имъ примѣтить, что для сопротивленія ему не имѣлъ я у себя никакого оружія, кромѣ одной палки. Въ слѣдствіе чего, совѣтуяся съ однимъ только моимъ гнѣвомъ и храбростію, бросился я на сего бездѣльника и тотчасъ обезоружилъ онаго, и ударилъ его по головѣ палкою моею столь сильно, что упалъ онъ на землю такъ, что и почелъ я его за мертваго. Учиня сіе бросился я тотчасъ къ Нарциссѣ, и увидя, что лежала она безъ всякаго чувства, пришелъ въ чрезвычайное смятеніе и взялъ въ свои объятія. Но отнюдь не старался о томъ, чтобъ приводить ее весьма скоро въ память; ибо хотя и безпокоился я о тогдашнемъ ея состояніи, но увидя платье ея въ нѣкоторомъ безпорядкѣ, не могъ лишить глаза свои того пріятнаго удовольствія, чтобъ не смотрѣть оными на ея тѣло, которое можно было почесть за самое совершенное и прекраснѣйшее изъ всѣхъ тѣхъ, кои сотворены отъ природы.
   А хотя и хотѣлося было мнѣ положить руку свою на ея сердцѣ; ибо любовь моя влекла оную къ осязанію самой наипрекраснѣйшеи груди на свѣтѣ; но удержало меня отъ того мое къ ней почтеніе, а для награжденія себя за таковую воздержность и подумалъ я, что было мнѣ позволено схватить съ прекрасныхъ ея губъ хотя одинъ поцѣлуй, а можетъ бы быть захотѣлося мнѣ также еще и другаго, естьли бы не увидѣлъ, что начала она приходить въ память. Наконецъ открыла она прекрасные свои глаза и сказала мнѣ: "увы, любезной мой Иванъ! сколь много тобою я одоложена! почему и будь ты увѣренъ, что остануся тебѣ вѣчно благодаримою." Выговоря сіе, старалася она встать, но была столь слаба, что безъ помощи моей никакимъ образомъ учинить того не могла.
   Въ слѣдствіе чего пособилъ я ей встать, и подавъ руку, повелъ домой; да хотя и хотѣлося мнѣ тогда объявить ей явнымъ образомъ страсть мою, но бояся ее прогнѣвать, учинить того не отважился.
   Какъ только отошли мы нѣсколько шаговъ, то скверной Тимоѳей всталъ и побѣжалъ къ своему замку. А хотя и былъ я радъ, что не убитъ онъ до смерти, но могъ также заключить, что надлежало мнѣ опасаться его мщенія тѣмъ болѣе, что былъ онъ другъ и наперсникъ преумнаго моего господина, предъ которымъ (предлагая великую свою къ сестрѣ его любовь) можетъ онъ весьма легко оправдаться. Впрочемъ же щиталъ я его за способнаго и къ тому, что для усмиренія Нарциссина брата можетъ онъ ему позволить учинить надъ сестрою его самое то же, что хотѣлъ было онъ сдѣлать надъ моею любовницею, о которомъ моемъ страхъ и объявилъ я сей любезной дѣвицѣ; но она мнѣ обѣщала торжественно, что постарается меня избавить отъ мщенія своего брата. Нарцисса по прибытіи къ Гжъ. Сафѣ разсказала ей обо всемъ, за что и оказала она мнѣ столь великую благодарность и ласку, сколь сильно разгнѣвалася на Тимоѳея. Тогда Нарцисса хотя и отдавала мнѣ весь свой кошелекъ, но я отнюдь на то не согласился, говоря съ нѣкоторымъ движеніемъ и усмѣшкою, что избавя ее отъ опасности, сдѣлалъ только то, что надлежитъ всякому честному человѣку; да и почитаю себя за щастливаго, сыскавши случай доказать ей мои чувствованія. Она, похваля нѣжность моихъ мыслей, покраснѣла, что учиня также и дѣвица Сафо, оставила насъ на единѣ и заперлася въ своемъ кабинетѣ; а тогда-то и не могъ я удержаться отъ того, чтобъ не выступить нѣсколько изъ своихъ предѣловъ.
   Я сказалъ Нарциссу что можетъ она заплатить мнѣ за учиненную отъ меня ей услугу съ лихвою, и что почту я себя за наищастливѣйшато человѣка на свѣтъ, естьли выслушаетъ она милостиво ту прозьбу, которую вознамѣрился я ей предложить. Нарцисса, услышавъ сіе, покраснѣла, и потупя прекрасныя свои очи въ землю, сказала заикаяся: " Я весьма согласна исполнить все то, чего вы отъ меня ни потребуете, ибо очень я надежна, что не будемте вы мнѣ говоришь ни о чемъ, чего бы не могла я слушать." Тогда бросился я предъ нею на колѣни и просилъ, чтобъ позволила она поцѣловать мнѣ прекрасную свою ручку; почему хотя она мнѣ ее и не подала, но отворотилася на сторону, для того чтобъ не видѣть, когда стану я ее брать, ухватя оную, поцѣловалъ я въ одну минуту болѣе тысячи разъ, и обмылъ ее моими слезами, говоря: "Воззрите, прекрасная Нарцисса! на нещастнаго дворянина, которой хотя васъ обожаетъ и весьма давно, но никогдабъ не осмѣлился сего объявить, находяся въ нынѣшнемъ состояніи, естьли бы по учиненіи сего не предпріялъ онъ впредь уже о томъ больше не говорить и убѣжать отъ вашего присутствія на вѣки.""
   Выговоря сіе, тотчасъ я всталъ, и не давши ей ко учиненію отвѣта времени, вышелъ весьма скоро и побѣжалъ къ Гжѣ. Софія; ибо старался я всегда не потерять ея къ себѣ дружбы, въ слѣдствіе чего и оказывалъ ей непрестанно всѣ тѣ знаки благодарности, какіе было только мнѣ возможно. Она разумными своими рѣчьми старалася меня ободрить и укрѣпить сердце мое къ сношенію нещастія, которое казалося заклявшимся погубить меня вѣчно. Сія честная госпожа похвалила намѣреніе, съ какимъ вышелъ я изъ дому дѣвицы Сафо; ибо знала она совершенно, что надлежало мнѣ опасаться всего отъ мщенія такого совмѣстника, о злобномъ нравѣ коего была она извѣстна весьма обстоятельно. "Бѣгите отъ него, сказала она; ибо какъ теперь находится онъ при дѣлѣ, то и не трудно ему получить указъ о задержаніи васъ, а въ разсужденіи того, что вся здѣшняя округа поручена въ смотрѣніе какъ ему самому, такъ и искреннему его пріятелю, и не пропустятъ они исполнить своего намѣренія и по ложному доносу отвести васъ въ тюрьму, гдѣ и просидите вы до самаго того времени, какъ начнутся первыя засѣданія; да станется также и то, что и тогда не безъ труда вамъ можно будетъ доказать о своей невинности."
   Когда продолжали мы о семъ дѣлѣ рѣчь свою, то и услышали у воротъ нашихъ сильной стукъ, изъ чего Софія заключа, что были то посланные за мною приставы, совѣтовала мнѣ выбѣжать въ заднія ворота и стараться о моей безопасности. А какъ не было инаго къ избавленію моему способа, то и вышелъ я изъ дому Софіина, да и побѣжалъ изъ всей моей силы къ морскому берегу. Но только лишь я туда прибылъ, то и былъ окруженъ толпою вооруженныхъ людей, имѣющихъ у себя самой дурной видъ, которые связали мнѣ руки и ноги, говоря, чтобъ отнюдь я не кричалъ, естьли не хочу быть въ тотъ же самой часъ зарѣзаннымъ, что учиня, и перенесли они меня на судно, гдѣ и узналъ я тотчасъ, что были они торгующіе заповѣдными товарами бездѣльники. А хотя и почиталъ я себя щастливымъ, что сія ихъ предосторожность защищала меня отъ гоненія сквернаго Тимоѳея, но весьма скоро перемѣнилъ свои мысли, услышавъ держанной между ими совѣтъ, въ которомъ разсуждали они, что надлежитъ дѣлать имъ со мною, и многіе изъ нихъ, почитая меня таможеннымъ лазутчикомъ, осуждали на смерть; ибо сколько я имъ ни говорилъ, что вышелъ на берегъ по одному только нечаянному случаю, но они отнюдь тому не увѣрялися. Въ семъ подозрѣніи утвердилися они и еще больше, когда увидѣли вдали военной корабль, которой прибавлялъ парусовъ своихъ и старался ихъ догнать; да и конечно бы были они взяты, естьли бы по великому ихъ щастію поднявшійся тогда немалой туманѣ не избавилъ ихъ отъ опасности; почему и прибыли они безъ всякаго помѣшательства на рейду къ Французскому приморскому городу Булони. Но прежде нежели они до сего мѣста доплыли, досадуя, что гналося за ними сіе судно, и опасность, что не могутъ они отъ него спастися, усугубила ихъ ко мнѣ жестокость; почему и стали они разсуждать, что должно имъ со мною учинить, а по большинству голосовъ и былъ я осужденъ, какъ донощикъ, на смертную казнь. Но по щастію моему нѣкоторые изъ нихъ возпротивились исполненію сего приговора, представляя своимъ товарищамъ, что конечно не избавятся они отъ одержаннаго ихъ бѣдствія, естьли къ прежнимъ ихъ преступленіямъ прибавятъ они еще и самое человѣкоубійство.
   Таковое предложеніе убѣдило сихъ честныхъ людей приступить къ новому разсужденію, на которомъ и рѣшили они единогласно, чтобъ выкинуть меня на Французской берегъ, но съ тѣмъ предписаніемъ, чтобъ подъ опасеніемъ лишенія жизни не казался я никогда въ Англію, говоря, что станутъ они того весьма прилѣжно смотрѣть; и буде не взирая на ихъ запрещеніе, осмѣлюся я переѣхать въ сіе государство, то конечно не скроюся отъ исправности наблюденія ихъ лазутчиковъ. Страхъ, дабы они меня не ободрали, заставилъ меня взять ту предосторожность, чтобъ опустить на скорую руку въ чулки и башмаки мои бывшіе въ карманъ моемъ шесть гвиней, и оставить въ немъ только небольшое число мѣлкихъ денегъ; а какъ скоро я сіе учинилъ, то одинъ изъ сихъ честныхъ господъ, оборотясь ко мнѣ, говорилъ, что надлежитъ мнѣ непремѣнно заплатить имъ за то, что везли они меня на своемъ суднѣ. Услышавъ сіе и желая обмануть ихъ гораздо лучше, притворился, будто бы было то мнѣ очень досадно, да и сказалъ имъ печальнымъ и грубымъ голосомъ: "Не ужъ-то должно почитать мнѣ за одолженіе сіе, что привезенъ я отъ нихъ въ чужестранное государство, гдѣ нѣтъ, у меня ни знакомыхъ, ни къ полученію хотя самой малѣйшей поморщи какой нибудь надежды? На что болтать пустое, сказалъ онъ мнѣ звѣрообразнымъ видомъ, а лучише дайко посмотрѣть, много ли у тебя денегъ." И не говоря больше ничего, запустилъ онъ руку свою въ карманъ и совсѣмъ его опорожнилъ. А какъ притворился я, будто былъ о томъ весьма печаленъ, то и сказалъ онъ мнѣ: "Фу пропасть какая! есть ли о чемъ о такой бездѣлицѣ столь много тужить? По томъ, возведя на меня глаза свои, закричалъ: "Давай мѣняться; ибо добрая мѣна отнюдь не воровство." И говоря сіе, вырвалъ онъ мою шляпу, а свою надѣлъ мнѣ на голову. Все сіе честное собраніе одобрило смѣхомъ своимъ нѣжную товарища ихъ совѣсть, и ссадило меня на землю, подтверждая паки, что буде въ намѣреніи учиненія имъ какого нибудь вреда да возвращуся я въ Англію, то конечно они меня зарѣжутъ; почему и далъ я имъ честное мое слово, что конечно не поѣду я туда никогда съ симъ намѣреніемъ; а сказавъ сіе, и побѣжалъ отъ нихъ весьма скоро, да и вошелъ въ находящуюся въ семъ городѣ корчму, для того чтобъ можно было мнѣ въ ней чего нибудь наѣсться и отдохнуть
   Вошедши въ оную, увидѣлъ я, что сидѣли въ тамошней кухнѣ кругомъ стола пять Голландскихъ матросовъ, которые пили водку и ѣли сыръ, въ нѣкоторомъ отъ нихъ разстояніи и въ самомъ углу комнаты усмотрѣлъ одѣтаго, также какъ и они, человѣка, которой курилъ трубку табаку, и казался погруженнымъ въ самыя печальныя размышленія, что и можно было заключить по испускаемымъ отъ него частымъ вздохамъ. При видѣніи онаго овладѣла сердцемъ моимъ неизвѣстная жалость, почему и пошелъ я къ нему въ намѣреніи учинитъ сему бѣдняку какое нибудь вспомоществованіе.
   Но въ какомъ находился я удивленіи и восхищеніи, когда, не смотря на долгую его бороду и иностранное платье, узналъ я въ самомъ семъ матросѣ любезнаго моего дядю Ѳому Булинга о которомъ не получалъ я столь долгое время никакого извѣстія! Я бросился къ нему на шею со изліяніемъ отъ радости и любви цѣлыхъ источниковъ слезъ. "Куды какъ я щастливъ! вскричалъ я." Великое волнованіе тогдашнихъ моихъ мыслей не допустило меня что нибудь еще выговоритъ, а только устремя на него глаза свои, стоялъ неподвижно, какъ пень. "Что съ тобою сватъ сдѣлалось? сказалъ онъ мнѣ; почему ты меня знаешь?" А какъ тогда сидящіе за столомъ смотрѣли на насъ съ великимъ вниманіемъ, то и сказалъ я ему, что надобно мнѣ переговорить съ нимъ о великой нуждѣ; да и просилъ его, чтобъ вышелъ онъ со мною въ другую комнату. "Хорошо, хорошо! сказалъ онъ мнѣ грубо; ищи братъ себѣ дураковъ индѣ, а не здѣсь. Я не знаю, за чемъ съ тобою выходить, для того что мнѣ и здѣсь хорошо; буде же хочешь ты о чемъ нибудь мнѣ сказать, то говори: ибо нѣтъ въ этой горницѣ ни одного человѣка, кто бы зналъ по Аглински, почему и льзя тебѣ изъясниться со мною здѣсь слово въ слово, также какъ и въ другомъ мѣстѣ. Такъ узнай же, сказалъ я ему, любезной мой дядя! и обойми нещастнаго твоего племянника Родрика Рандома." Услышавъ сіи слова, смотрѣлъ онъ на меня немалое время, и когда узналъ лице мое, то подалъ мнѣ тотчасъ его руку, и прижавъ къ своему сердцу, божился онъ мнѣ по чести, что весьма онъ радъ, свидяся со мною. Выговоря сіе, выронилъ онъ нѣсколько капель слезъ и смѣшалъ ихъ съ моими; а по томъ, обнявши меня паки, и помолчавъ нѣсколько, сказалъ: "Хотя и весьма я тебя, дорогой мой Родрикъ! люблю; однако платье твое совсѣмъ мнѣ противно. Должно ли тебѣ носить однорядку служительскую? Для чего не могу я стащить съ твоего тѣла сего сквернаго кафтана; ибо нѣтъ у меня дитятко теперь ничего, почему и льзя меня почесть за самаго нещастливѣйшаго человѣка на свѣтъ." Дядя мой не могъ удержаться отъ слезъ, почему и зачали мы оба горько плакать. Но онъ удержалъ свои слезы первой, и думая, что доводятъ меня до того собственныя мои нещастія, сказалъ мнѣ: "Не надобно, бѣдной мой малой! предаваться печали, а должно почитать сей свѣтъ за какое нибудь путешествіе на кораблѣ, которое не можно окончить безъ того, чтобъ не случилося на моръ дурныхъ погодъ. Но, какъ послѣ бури настаетъ тишина, и вѣтръ не всегда дуетъ съ одной стороны, то и не надлежитъ никакому человѣку приходить въ огорченіе, а должно ему противополагать своимъ нещастіямъ благоразуміе и твердость душевную. Чѣмъ какой нибудь корабль больше, тѣмъ для содержанія его потребно большее число плотниковъ, и чѣмъ у кого больше богатства, тѣмъ больше надлежитъ употребить ему для сбереженія его заботы и безпокойства. И такъ перестань, любезное мое дитятко! плакать, прибавилъ мой дядя, принеся къ глазамъ своимъ руку для отиранія выскочившихъ изъ нихъ противъ воли его слезъ; потому что заставишь ты и меня дѣлать самое то же. Нещастія твои трогаютъ меня больше собственныхъ моихъ, которыя, свидѣвшись съ тобою, чувствую я гораздо сильнѣе, нежели бывало то когда нибудь." Услышавъ сіе, и старался исполнить желаніе моего дяди; но тщетно увѣрялъ я его, что и я въ разсужденіи его чувствую самое то же, и что причиною слезъ моихъ были однѣ только его нещастія. Сказавъ сіе, и сталъ я его убѣждать, чтобъ вышелъ онъ со мною въ другую комнату, на что онъ и согласился. Тогда разсказалъ я ему, какъ дурно поступилъ со мною Г. Потіонъ, хотя и писалъ онъ къ нему обо мнѣ изъ Новой Франціи не одно письмо. "Экая бѣда! сказалъ онъ, вставая съ великимъ гнѣвомъ и потрясывая своею палкою. Для чего я не <испорчено>. Онъ бы увидѣлъ. Ахъ! куда бы какъ мнѣ хотѣлось быть теперь съ нимъ вмѣстѣ." По томъ объявилъ я ему всѣ свои приключенія, которыя перерывалъ онъ весьма часто, прижимая меня къ своему сердцу и обмывая горькими слезами. Въ заключеніе же моей повѣсти сказалъ я ему также и о томъ, что Капитанъ Сакумъ отнюдь не умеръ, а потому и можетъ онъ возвратиться въ Англію, не опасаяся никакого безпокойства ни гоненія.
   Таковая вѣдомость привела его въ величайшій восторгъ. "Одно только то мое нещастіе, говорилъ онъ, что не могу я этимъ случаемъ пользоваться; ибо на переѣздѣ въ Лондонъ нѣтъ у меня ни одной полушки". Услышавъ сіе, вынялъ я тотчасъ пять гвиней и отдалъ оныя въ его руки, говоря, что почитаю я себя весьма щастливымъ, возмогши оказать ему столь слабой знакъ моей благодарности. Дядя мой въ разсужденіи тогдашняго моего состоянія не хотѣлъ было ихъ принять, да и на силу я его уговорилъ, чтобъ взялъ онъ изъ нихъ только двѣ. По окончаніи же сего дружескаго спору сказалъ онъ мнѣ: "Я съѣлъ бы теперь весьма охотно кусокъ чего нибудь, для того что цѣлые два дни не было въ роту моемъ ни маковаго зернышка. Тому уже пять дней разбило тотъ корабль, на которомъ находился я съ этими Голландцами, коихъ видѣлъ ты сидящихъ подлъ меня и пьющихъ водку. А хотя и было у меня весьма мало денегъ, однако дѣлилъ я оныя со всѣми ими; когда же проѣли мы ихъ очень скоро, то и стали они просить милостины, но какъ не хотѣлъ я употребить къ пропитанію своему сего безчестнаго средства, то сіи безчеловѣчные люди и не сдѣлали отнюдь меня участникомъ въ томъ, что могли они получишь отъ милосердія честныхъ людей, говоря: "что какъ не ходилъ я оное доставать, то и не должно мнѣ пользоваться тѣмъ, что пріобрѣли они своими трудами." Повѣсть моего дяди привела меня въ великую горесть, почему для утоленія хотя нѣсколько его голода и велѣлъ я подать тотчасъ хлѣба, сыру и пива; а между тѣмъ приказалъ приготовить цыплятъ съ бѣлою подливкою, которые и принесли къ намъ очень скоро. Мы ѣли ихъ съ великимъ аппетитомъ, а по окончаніи нашего стола просилъ я любезнаго моего дядю, чтобъ разсказалъ онъ мнѣ всѣ свои приключенія съ самаго того времени, какъ остался онъ на островѣ Тивероонѣ.
   Онъ учинилъ сіе очень кратко, говоря, что изтратя весьма скоро въ пристани С. Лудвига всѣ оставшіяся свои деньги, увидѣлъ онъ себя въ великомъ недостаткѣ; а тогда-то Французы, которые принимали его его сперва очень хорошо, и учинилися къ нему чрезвычайно холодны. Въ слѣдствіе чего, чтобъ не умереть ему съ голоду, и былъ онъ принужденъ записаться на военной корабль матросомъ; а служа въ семъ званіи цѣлые два года, и выучась ихъ языку, узнали объ немъ, что былъ онъ искусенъ въ мореходствѣ. Такимъ образомъ, что по приводѣ того корабля, на всемъ онъ тогда находился и которой почитался уже за неспособной къ службѣ во Францію, былъ онъ принятъ въ мореходное ополченіе Г. Актина Квартирмейстеромъ. Послѣ того (прибавилъ онъ) былъ онъ въ походѣ въ западной Индіи, гдѣ сіе ополченіе и сражалося съ Аглинскими кораблями. но какъ безъ угрызѣнія совѣсти не могъ онъ биться противъ своего отечества, то сіе и принудило его убѣжать въ самомъ іи онъ мѣстѣ, гдѣ былъ онъ записанъ; по томъ сѣлъ онъ въ Куракао на Голландской корабль, которой плылъ тогда въ Европу, и надѣялся по прибытіи въ Голландію получить извѣстіе отъ друзей своихъ изъ Англіи. По окончаніи же его повѣсти, сказалъ онъ мнѣ что по разбитіи ихъ корабля, не находя никакого судна, которое бы отправлялося изъ Франціи въ Голландію, хотѣлъ онъ итти туда пѣшкомъ въ то самое время, когда по щастію сошелся онъ со мною.
   "Теперь, прибавилъ онъ, любезное мое дитятко! понеже дѣло мой находится въ такомъ состояніи, какъ ты мнѣ сказываешь, то и пойду я уже прямо въ Англію, и естьли получу я тамъ желаемой успѣхъ, то не премину помогать тебѣ, сколько будетъ моей силы, ибо когда сошелъ я съ корабля моего, то надлежало мнѣ получить за два года заслуженнаго жалованья. Сверьхъ же того можетъ быть могу я тебѣ помочь и въ томъ, чтобъ сдѣлали тебя первымъ Лѣкаремъ въ разсужденіи того, что находящійся въ Адмиралтействѣ мѣщанской судья {} хорошій мнѣ пріятель, и конечно въ состояніи мнѣ услужить; ибо былъ онъ родной своякъ никотораго стряпчаго, которой весьма друженъ съ помощникомъ Адмиралтейскаго Секретаря. Онъ по прозьбѣ его поговоритъ обо мнѣ съ симъ Секретаремъ, и разскажетъ ему все мое право, которой, свѣдая о томъ, конечно перескажетъ всю мою повѣсть и самому Министру. Такимъ-то образомъ, бѣдной мой Родрикъ! видишь ты и самъ, что имѣю я у себя немалое число друзей, которые и помогутъ мнѣ въ моей нуждѣ. Что же слѣдуетъ до Г. Крамплея, то хотя его и не знаю, но могу угадать, что не льзя его почесть хорошимъ мореходцомъ, и отнюдь не лучше Вестминстерскаго лоцмана; ибо всякому честному человѣку весьма стыдно съѣхать съ корабля (такъ какъ сдѣлалъ онъ на Суссекской рейдѣ), прежде нежели потонетъ онъ совсѣмъ. Но я отнюдь не сомнѣваюся, чтобъ не сдѣлали надъ нимъ суда, и дабы не былъ онъ теперь уже наказанъ за его трусости."
   Я не могъ утерпѣть, дабы не засмѣяться той надеждѣ, которую полагалъ любезной мой дядя на своихъ знакомцовъ, чрезъ коихъ хотѣлъ онъ возъимѣть доступѣ къ Адмиралтейскимъ Коммисарамъ и получить въ жалобѣ своей удовольствіе. Со всемъ тѣмъ не хотѣлъ я представленіями моими лишить его всей надежды, но только спросилъ, есть ли у него въ Лондонѣ какіе нибудь пріятели, которыебъ могли ссудить его деньгами, дабы былъ онъ въ состояніи подарить помощника Секретарскаго и сдѣлать себѣ порядочное платье, въ коемъ бы можно было явиться ему предъ Коммисарсвъ? Конечно есть, отвѣчалъ онъ мнѣ съ видомъ повѣренности; ибо думаю я навѣрно, что находящійся въ Ваппингѣ свѣчникъ Данила Вгипкордъ не откажется ссудить меня небольшимъ числомъ оныхъ. Впрочемъ же весьма я увѣренъ, что станетъ онъ кормить меня за столомъ своимъ безденежно, да и пуститъ къ себѣ жить. Что же слѣдуетъ до денегъ, то не весьма я на него надѣюсь, потому что и самъ онъ небогатъ. Ахъ! естьли бы живъ былъ пріятель мои Блотъ, то бы не имѣлъ я причины о томѣ безпокоиться. А какъ то вспомоществованіе, на которое надѣялся дядя мой, показалось мнѣ весьма слабымъ, то и сталъ я почитать себя гораздо щастливѣе его; ибо хотя Г. Булингъ и былъ самой честной человѣкъ, но для собственнаго его добра желалъ бы я сердечно, чтобъ имѣлъ онъ у себя нѣсколько побольше недовѣрчивости, потому что истинное его добросердечіе могло усугубить претерпѣваемое имъ нещастіе. Въ слѣдствіе чего и казалося мнѣ, что былъ я не столь жалокъ, какъ онъ, для того что было гораздо труднѣе меня обмануть, или по крайней мѣръ я о томъ такъ думалъ.
   

ГЛАВА 2.

Г. Булингъ вознамѣряется переѣхать въ Англію, разговорѣ бѣглаго Шотландскаго священника съ Родрикомѣ и его дядеюю Родрикъ отѣѣзжаетъ въ Парижѣ, а священникъ Шотландской отпускаетъ съ нимъ провожатаго. Каковъ былъ сей товарищѣ, и какое учинилося съ ними въ дорогѣ любовное приключеніе.

   Поѣвши и заплатя за то, сколько надлежало денегъ, вышли мы изъ корчмы и пошли прогуливаться по пристани, гдѣ и увидѣли Шведское судно, которое совсѣмъ уже приготовилось къ отплытію въ Англію.
   Г. Буалингъ уговорился съ хозяиномъ сего судна о своемъ туда перевозѣ, а по томъ для прогнанія нашей скуки ходили мы по городу, ибо всякой разсудитъ, что не могъ я быть спокоенъ о томъ состояніи, какимъ я былъ угрожаемъ впредь. А хотя дядя мой, коему объявилъ я одержащее меня безпокойство, и убѣждалъ меня ѣхать съ собою, льстяся, что достанетъ онъ мнѣ весьма скоро хорошее мѣсто; но я, почитая сіе государство за самое погибельное для всѣхъ честныхъ людей, вознамѣрился, не смотря ни на какія опасности, остаться во Франціи.
   Въ семъ намѣреніи утвердился я и еще того болѣе по причинѣ случившейся со мною самой странной встрѣчи; ибо какъ шелъ тогда мимо насъ нѣкоторой монахъ и услышалъ, что говоримъ мы по Аглински, то подошелъ онъ къ намъ тотчасъ сказалъ тѣмъ же самымъ языкомъ, что былъ онъ съ нами одноземецъ, и буде имѣемъ мы нужду въ его помощи, то покажетъ намъ свои услуги весьма охотно. Мы, будучи тронуты ласкою сего человѣка, позвали его съ собою въ корчму, отъ чего онъ отнюдь не отговорился, и вошедъ туда, выпилъ рюмку за наше здоровье, а по томъ и спросилъ у насъ о нашемъ состояніи, также и въ которомъ мѣстѣ Англіи мы родилися. Когда же мы ему то разсказали, то бросился онъ ко мнѣ на шею и вскричалъ со изліяніемъ изъ очей своихъ источника слезъ: "Боже мой! я и самъ изъ той же самой округи, да можетъ быть съ тобою и свойственникъ." А какъ уже къ немалому моему убытку научился недовѣрять такимъ великимъ оказаніямъ дружбы, то и разсудилъ за благо напередъ порядочно его разсрроситъ. Въ слѣдствіе чего и говорилъ я ему, что какъ сказываетъ онъ себя моимъ землякомъ, то конечно уже и знаетъ всю нашу породу, ибо называюся я Рандомомъ. Сей честной духовной обнялъ меня паки и сказалъ, что зналъ онъ совершенно роднаго моего дѣда, да и объявилъ намъ многія обстоятельства его жизни столь точно, что изтребилъ изъ головы моей всю недовѣрчивость, коею было вооружился я противъ него сначала. Когда же описалъ я сему честному человѣку самымъ чувствительнымъ образомъ тогдашнее жалостное мое состояніе, то и увѣрилъ онъ меня, что буде захочу я остаться во Франціи и приклонить ухо мое, дабы услышать изъ устъ его самую истинну, то увѣряетъ онъ меня, что учинюся я непремѣнно самымъ наиблагополучнѣйшимъ человѣкомъ въ свѣтѣ, къ чему и будетъ онъ способствовать всѣми своими силами.
   Дядя мой, опасаяся, чтобъ ласки сего духовнаго не сдѣлали надо мною какого нибудь впечатлѣнія сказалъ мнѣ тотчасъ: что буде учинюся ятакимъ босурманомъ, что брошу старую мою вѣру, то не будетъ онъ имѣть со мною ни малѣйшаго сообщенія и знакомства. Тогда сей благочестивой инокъ сказалъ намъ о томъ, что называлъ онъ нашимъ ослѣпленіемъ и еретическимъ упрямствомъ самую краснорѣчивую проповѣдь, и окончилъ оную своею прозьбою: "Что естьли дозволимъ мы ему себя наставлять, то надѣется онъ непремѣнно обраьить насъ на истинной путь, ибо и самые язычники приняли православно-Католическую вѣру только потому, что отверзли они утеса свои во услышаніе таковыхъ поученій, кои противорѣчили прежнимъ ихъ заблужденіямъ, а отъ сего-то самаго и разпространилося Евангеліе по всей вселенной... По томъ для увѣренія, что предлагалъ онъ намъ самые истинные догматы, приводилъ онъ во свидѣтельство всѣхъ учителей церковныхъ. А понеже таковая Апостольская ревность убѣждала его изрыгать противъ Лютерскаго и Кальвинскаго исповѣданія многія ругательства, то дядя мой, выдернувъ весьма скоро изо рта своего трубку, сказалъ ему: "Бачко! хотя все то, что вы намъ предлагаете, можетъ быть столь хорошо, какъ лучше быть не льзя. Но разсуждать о томъ отнюдь не мое дѣло. Всѣ духовные привыкли съ самаго малолѣтства спорить о вѣрѣ; почему вы, проповѣдуя намъ о справедливости ученія вашей церкви, и дѣлаете весьма хорошо; но буде бы вздумалось мнѣ на то отвѣчать, то учинилъ бы я самое дурное дѣло, потому что башмачникъ знаетъ свое шило, купецъ вѣски, стряпчій перо, мореходецъ же карту и компасъ; а такимъ то образомъ и нѣтъ мнѣ нужды ссориться не только съ Папою, или съ еретиками, но ниже съ самымъ ч...... что самое можетъ намъ сказать и племянникъ мой Родрикъ, Священная глава, оскорбяся на упрямство моего дяди, сказалъ ему съ великимъ сердцемъ: что щастливы мы только тѣмъ однимъ, что были съ нимъ одноземцы, и ежелибъ не то, то бы тотчасъ донесъ онъ на него, гдѣ надлежитъ, такъ какъ на богохульника, почему и было бы поступлено съ нимъ по законамъ.
   Для укрощенія же священной его ярости не одобрилъ я рѣчей любезнаго моего дяди, и сказалъ ревностному проповѣднику, что Г. Булингъ не имѣлъ никакого намѣренія ему досадить; да и самъ дядя мой, почувствуя, что поступилъ горяченько, захотѣлъ исправить свою ошибку, и увѣрилъ его съ клятвою, что говорилъ я ему сущую правду, почему и помирилися они тотчасъ. Въ слѣдствіе чего ласковой сей монахъ и убѣждалъ обоихъ насъ къ тому, чтобъ обѣщали мы побывать въ монастырѣ его на другой день, а потомъ, обнявши дружески, и пошелъ отъ насъ прочь.
   А какъ тогда приближилося время къ отъѣзду Г. Булинга, то и проводилъ я его на пристань, гдѣ и увѣщавалъ онъ меня многократно, чтобъ пребылъ я твердымъ въ отеческомъ исповѣданіи вѣры предлагая, что буде бы я его оставилъ, то производящее отъ таковаго отступничества безчестіе разлилося бы не только на него, но и на всѣхъ моихъ родственниковъ. Онъ далъ мнѣ записку, гдѣ могу я его сысяать, да и обѣщали взаимно писать другъ ко другу какъ возможно чаще. Тогда любезной дядя мой прижалъ меня къ своему сердцу, а сіе и убѣдило меня ко изліянію цѣлаго источника слезъ; да и самъ онъ не могъ удержаться отъ плача. Послѣ чего бросился я паки въ его объятія и какъ тогда пришло уже время къ нашему разставанію, то и учинили мы сіе со оказаніемъ взаимной горячности. Тогда возвратился я въ ту корчму, въ которой свидѣлся прежде того съ любезнымъ моимъ дядею, гдѣ и легъ спать; да и проводилъ всю сію ночь въ непрестанномъ безпокойствѣ и движеніи. На другой же день, вставши очень рано, пошелъ я въ 8 часовъ по полуночи къ тому Шотландскому, монаху, съ которымъ видѣлися мы наканунѣ, и увѣдомилъ его объ отъѣздѣ моего дяди и о намѣреніи моемъ, что остаюся я во Франціи. Онъ оказалъ мнѣ великую ласку, и попотчивалъ прекраснымъ напиткомъ, разспрашивалъ меня какъ о полученномъ мною воспитаніи, такъ и о всѣхъ моихъ дарованіяхъ, на что и отвѣчалъ я ему съ великою искренностію и чистосердечіемъ. "Такой достойной молодецъ, каковъ ты, сказалъ онъ мнѣ, конечно можетъ учинишься въ здѣшнемъ государствѣ весьма благополучнымъ; ибо къ полученію твоего щастія находится, неопровергаемое средство."
   А какъ разумѣлъ я уже точно, что сей монахъ хотѣлъ говорить со мною о перемѣнѣ вѣры, то пересѣкъ я рѣчь сію, сказавши, что какъ уже утвержденъ я весьма сильно въ моемъ исповѣданіи, то и не можетъ онъ уговорить меня къ принятію его закона, почему и совѣтовалъ бы я ему, чтобы больше о семъ уже онъ и не трудился. Не смотря на таковой точной отвѣтъ, выслушалъ я отъ него новую проповѣдь, въ которой и употребилъ онъ всевозможныя средства къ моему прельщенію, описывая монашеское состояніе для каждаго человѣка весьма выгоднымъ. "Теперь благополучіе находится въ собственныхъ твоихъ рукахъ, сказалъ онъ; ибо по власти Всемогущаго Бога завезенъ ты въ сіе государство точно для того, чтобъ могъ ты получить къ себѣ Его милость; въ слѣдствіе чего и зависитъ уже только отъ тебя самаго, дабы избавиться отъ всѣхъ тѣхъ безпокойствъ, какъ бы проводить тебѣ жизнь свою въ предъидущее время во удовольствіи. Я имѣю въ семъ монастырѣ немалую власть, почему и могу сдѣлать, что примутъ тебя подъ искусъ, да и почту себѣ за должность стараться о твоихъ нуждахъ и о учиненіи тебя щастливымъ, изъ чего и увидишь ты самъ, что стану я тебя любить, какъ самой ласковой отецъ."
   Я былъ столь много тронутъ Апостольскою ревностію почтеннаго моего соотечника, что и признаюся (къ собственному моему стыду), что не послушалъ я его предложенія не столько по привязанности моей къ вѣрѣ, сколько для двухъ причинъ, которыя дѣйствуютъ гораздо сильнѣе надъ сердцемъ каждаго человѣка; а первая изъ нихъ и была та, что не хотѣлъ лишиться своей вольности; другая же, что любилъ я весьма страстно дражайшую мою Нарциссу, коей прекрасной образъ не выходилъ ни на минуту изъ моей памяти. А хотя и не имѣлъ я никакой надежды, чтобъ можно было мнѣ паки съ нею увидѣться, но гораздо бы лучше согласился вытерпѣть множество смертей, нежели вступить въ такой санъ, которой бы лишилъ меня ее вѣчно. Монахъ, утрудяся тщетными своими предложеніями, обнялъ меня дружески, и сказалъ, что отнюдь онъ не сердится на оказываемое мною упрямство, но только лишь о немъ жалѣетъ; въ слѣдствіе чего и станетъ онъ стараться не съ меньшимъ жаромъ о томъ, чтобъ оказать мнѣ свои услуги столько, сколько будетъ ему возможно.
   "Тѣ же самыя заблужденія, которыя бы могли тебѣ возпрепятствовать къ полученію Духовныхъ чиновъ, помѣшаютъ конечно, и произвожденію твоему въ военной службѣ; почему и не вижу я для тебя инаго способа, какъ только тотъ, чтобъ вступить къ кому нибудь во услуженіе. А какъ знаю я при Дворѣ многихъ знатныхъ особѣ, то и дамъ я тебѣ одобрительныя къ нимъ письма, чрезъ которыя съ помощію твоихъ дарованій и достанешь ты конечно выгодное для себя мѣсто. Въ прибавокъ же къ сему сказалъ онъ мнѣ, что отпуститъ со мною товарища, повѣреннаго ихъ монастыря, котораго посылаетъ онъ въ Парижъ за нѣкоторыми важными дѣлами; да и дастъ ему на дорогу столь довольное количество денегъ, что и можетъ онъ меня прокормить, не причиняя кошельку, моему ни самомалѣйшаго ущербу."
   Тогда приказалъ онъ позвать къ себѣ назначеннаго мнѣ товарища, которой и принялъ повелѣніе его съ видомъ самаго послушнаго и почтительнаго человѣка; почему въ сію минуту и сталъ бы я присягать, что буду находиться въ дорогѣ съ самымъ святымъ пустынникомъ, но весьма скоро узналъ я свою ошибку. А какъ отбытіе наше назначено на другой день, то простился я съ Шотландскимъ монахомъ, и весьма много благодарилъ его за оказанныя отъ него мнѣ ласки и снизхожденіе. Тогда отдалъ онъ мнѣ одобрительныя для меня письма, и обнявъ нѣжно, принудилъ дать обѣщаніе, что буду я во время моего путешествія размышлять о тѣхъ увѣщаніяхъ, которыя говорилъ онъ мнѣ тогда, когда были мы съ нимъ вмѣстѣ.
   Такимъ-то образомъ на другой день поутру и вышелъ я изъ монастыря вмѣстѣ съ даннымъ мнѣ отъ земляка моего товарищемъ, и какъ скоро отошли мы отъ сего города не болѣе четверти мили, то и перемѣнилѣ онъ лице свое и нравъ; ибо принялъ на себя открытой видъ, да и предложилъ мнѣ зайти въ первую корчму и выпить бутылку вина, а я по неосторожности своей и обѣщалъ заплатить за нее собственныя свои деньги. "Не ужъ-то, сказалъ онъ мнѣ, есть у тебя деньги? ибо почтенной нашъ отецъ сказалъ мнѣ совсѣмъ тому противное. Однако тужить о семъ не о чемъ, для того что можно намъ будетъ дорогою гораздо больше повеселиться."
   А чтобъ увѣрить мнѣ моего товарища, что говорилъ я правду, то вытащилъ оставшіяся у меня 4 гвинеи и ему оныя показалъ; и какъ былъ онъ знакомъ кругомъ монастыря больше, нежели за 10 миль, то и принимали насъ вездѣ очень ласково. Мы ночевали въ первой день по выходѣ нашемъ изъ обители въ деревнѣ, лежащей близь Аббевиля, гдѣ и были мы потчиваны изобильно, хотя и не изтратилъ я на то ни полушки, что и почиталъ себѣ за немалое щастіе, но какъ не было въ покояхъ порозжаго мѣста, то и постлали намъ на чердакѣ соломы, и покрыли оную хорошею простынею, а сверьхъ того и положили на нее одѣяло.
   Когда было около полуночи, да и началъ я уже засыпать, то услышалъ, что кто-то стучался въ наши двери; почему товарищъ мой (которой конечно того уже и караулилъ) всталъ тотчасъ, и отворя двери, впустилъ двухъ хозяйскихъ дочерей. Г. Балтазаръ (такъ-то назывался сотовариществующій мнѣ лицемѣръ), поговоря съ ними, толкнулъ меня нарочито сильно, и опросилъ шутливымъ видомъ: не хочу ли я часть сей ночи проводить въ игрѣ и въ попойкѣ съ откупщиковыми дочерьми, которыя были очень прекрасныя дѣвушки. А какъ я на то согласился весьма охотно то и проводили мы всю сію ночь со взаимнымъ съ обѣихъ сторонъ удовольствіемъ.
   Г. Балтазаръ, будучи въ семъ домъ вмѣсто хозяина, выбралъ на свою часть большую, которая хотя и казалася весьма прекрасною, но не столь пріятна, какъ меньшая, называемая Наннетою. Она говорила мнѣ, чтобъ игралъ я съ нею въ карты, но какъ была она безпримѣрмая шалунья, то игра сія тотчасъ ей наскучила, а вмѣсто того принялися мы съ нею за другую игорку, которая и заставила меня на нѣкоторое время позабыть о любезной моей Нарциссѣ; ибо сія любезная дѣвочка положила такъ, чтобъ вмѣсто денегъ платили мы другъ другу за проигрышѣ пѣснями и поцѣлуями.
   А хотя я и не знаю точно, должно ли мнѣ стыдиться учиненнаго тогда отъ меня поступка, но думаю, что и каждой, будучи на моемъ мѣстѣ, не удержался бы отъ таковаго искушенія; ибо хотя любезная моя Нарцисса и представилась тогда моему воображенію почему сердце мое и упрекало мнѣ за то, что оказываю ей невѣрность, но было то тщетно, потому что сія молодая поселянка не мѣшала помышленіямъ моимъ о сей прелестной особѣ, и всѣ оказанныя мною ей возхищенія имѣли прямымъ своимъ предметамъ одну только обожаемую мною любовницу.
   На другой день поутру, будучи какъ я, такъ и товарищъ мой ночнымъ нашимъ приключеніемъ весьма довольны, вышли изъ сего дома и отправились въ путь свой. Но прежде отбытія нашего объ сіи дѣвушки накормили насъ пирогами и свѣжими яицами, въ прибавокъ же къ тому подали намъ также и бутылку самаго хорошаго вина, что и сдѣлали онъ съ такою ласкою, которую не скоро можно позабыть. Послѣ чего оба мы, поблагодаря какъ сихъ красавицъ самихъ, такъ и ихъ родителей, съ ними простилися.
   Когда шли мы дорогою и разговаривали между собою о вкушенныхъ нами во время сей ночи пріятностяхъ, то и говорилъ я ему, что весьма мнѣ удивительно, для чего поступалъ онъ столь холодно съ Наннетою, и презря ея прелести, далъ предъ нею преимущество большой ея сестрѣ, когда бываю я въ домъ, ихъ одинъ, отвѣчалъ онъ мнѣ кроткимъ видомъ, то раздѣляю утѣшеніе мое съ обѣими ими равномѣрно, чѣмъ и заставляю ихъ жить между собою въ неразрывной дружбѣ. Но какъ примѣтилъ я, что смотрѣла она на тебя очень пристально, то и хотѣлъ я ей услужить и оставить васъ на единѣ, чѣмъ и была она по мнѣнію моему весьма довольна; ибо усмотрѣлъ я точно, что ты ее совершенно удовольствовалъ, и что отнюдь не станетъ она на тебя въ томъ жаловаться. Впрочемъ же убѣдило бы меня къ тому и одно то, что предавши ее въ твои объятія, могъ я сдѣлать симъ немалую тебѣ угодность."
   Тогда-то не могъ я удержаться, дабы не сравнить безстыдство сего бездѣльника съ кроткимъ и набожнымъ видомъ, кои оказывалъ онъ предъ монахомъ Шотландскимъ, котораго конечно обманываетъ онъ уже не малое время. Со всемъ тѣмъ перестану я уже разсуждать о нравоученіи, къ чему потерялъ и право; ибо не постыдился пользоваться предложенною отъ него мнѣ услугою. Но не взирая на сказанную отъ меня въ семъ случаѣ слабость, положилъ я уже точно, чтобъ съ окончаніемъ общаго нашего путешествія перервать мнѣ съ нимъ знакомство мое совершенно.
   

ГЛАВА 3.

Балтазаръ окрадываетъ Родрика, почему и надлежало ему записаться въ солдаты, да и отправиться въ Нѣмецкую землю. Онъ бьется на шпагахъ съ однимъ солдатомъ, которой былъ съ нимъ одноротецъ.

   На третій день нашего путешествія прибыли мы близь Амміена и остановились ночевать въ нѣкоторой деревнѣ, гдѣ ужинали довольно худо, а постеля наша была и еще того дурнѣе. А какъ не смотря на сіе, чувствуемая мною усталость заставила меня уснуть очень скоро, то сей плутъ мой товарищъ, пользуйся онымъ, и ошарилъ всѣ мои карманы, да и вытащилъ изъ нихъ все, что я у себя ни имѣлъ. Учиня сіе, отправился онъ въ путь свой; и когда платилъ онъ хозяину за постой деньги, то говорилъ ему, что какъ весь я утрудился, то и не надобно меня будить до 9 часовъ; а въ сіе-то время (прибавилъ онъ), буде какъ онъ не проснется, и надлежитъ вамъ его поднять, для того чтобъ могъ онъ дойти до Hоioна, гдѣ хотѣлъ сей плутъ меня ожидать въ нѣкоторой корчмѣ, коей примѣты и описалъ онъ точно.
   Я проснулся послѣ отбытія его, спустя цѣлые 2 часа, и не видя его подлѣ себя, и будто предчувствовавъ мое нещастіе, сталъ тотчасъ шарить въ моихъ карманахъ, и не сыскавъ въ нихъ ничего, проклиналъ многократно повѣренность мою къ сему мошеннику; а притомъ, разсуждая о тогдашнемъ моемъ неучастіи, производилъ немалое роптаніе и противъ самаго неба, послѣ чего пошелъ я въ кухню, гдѣ и спрашивалъ у хозяина, куда дѣлся плутъ мой товарищъ. На что онѣ мнѣ и сказалъ, что обѣщалъ онъ меня дожидаться въ Ноіонѣ; да и подалъ оставленную отъ него мнѣ записку. Тогда разсказалъ я ему о учиненномъ отъ него со мною бездѣльническомъ поступкѣ, на что и отвѣчалъ онъ мнѣ не инако, какъ только тѣмъ, что пожалъ свои плечи; и какъ въ сію самую минуту вошли къ нему питухи: то, не оказавъ ни малѣйшаго обо мнѣ сожалѣнія, отворотился отъ меня прочь, и подошелъ онъ къ нимъ, что и заставило меня заключить, что вольнодомцы во всѣхъ государствахъ имѣютъ у себя одинакую совѣсть.
   А какъ въ сію корчму вошелъ тогда въ провожаніи двухъ служителей молодой и богато одѣтой господинѣ, ласковой же и учтивой видъ его заставилъ меня заключить, что былъ онъ также и великодушенъ: то и подошелъ я къ нему тотчасъ, да и разсказалъ въ двухъ словахъ нещастное мое приключеніе. Онъ выслушалъ всѣ мои рѣчи съ великимъ снизхожденіемъ, и когда я ихъ окончилъ, то и сказалъ онъ мнѣ вдругъ: "Ну, любезной мой другъ! все это хорошо: но чего же ты отъ меня требуешь?"
   Сей оскорбительной вопросъ привелъ меня почти внѣ самаго себя; почему и отвѣчалъ я ему не инако, какъ однимъ только поклономъ, за что онъ отблагодари мнѣ таковымъ же, или еще и ниже, вошелъ въ назначенную ему комнату. Тогда вольнодомецъ подошелъ ко мнѣ и говорилъ, что докучаю своею прозьбою тѣмъ людямъ, которые приходятъ его посѣщать, чѣмъ и могу лишить его той прибыли, кою могъ бы онъ отъ нихъ получить. Въ слѣдствіе чего досадуя на таковой грубой выговоръ, вышелъ я тотчасъ изъ сего мѣста вонъ, да и столь много на него озлился, что вытекло изъ носа моего довольное количество крови. А какъ мнѣ нечего уже было дѣлать въ Ноіонъ, то и шелъ я поперегъ поля, не зная, куда бы можно мнѣ было приклонить бѣдную свою голову. Идучи, куда несутъ глаза, усталъ я отъ того столь сильно, что и былъ принужденъ сѣсть при корнѣ нѣкотораго дерева, гдѣ и уснулъ весьма крѣпко. По прошествіи же двухъ или трехъ часовъ хотя я и проснулся, но находился въ наивеличайшемъ оскорбленіи, да и чувствовалъ въ сердцѣ моемъ самыя огорчительныя размышленія; ропталъ на Бога за то, для чего произвелъ Онъ меня на свѣтъ, или для чего былъ я столь нещастливъ; да и завидовалъ тогда жизни самыхъ дикихъ и презрѣнныхъ животныхъ.
   Когда же находился я въ самомъ высочайшемъ степени отчаянія, то уши мои были поражены вдругъ звономъ скрыпки; да и увидѣлъ въ нѣкоторомъ отъ меня разстояніи немалое число какъ мущинъ, такъ и женщинъ, которыя по голосу сего инструмента производили самую веселую пляску, усмотри сіе, всталъ я тотчасъ, и заключая, что какъ сіи люди находилися въ такомъ состояніи, которое казалося совсѣмъ противнымъ тогдашнему моему положенію, то и будутъ они чувствительны къ тѣмъ нещастіямъ, кои я претерпѣвалъ; въ слѣдствіе чего и старался я подойти къ нимъ поближе. Но когда сіе я учинилъ, то и былъ не мало удивленъ, увидя, что были то солдаты, которые, несмотря на то, что утрудилися походомъ, утѣшалися плясавши съ торговками, хотя худое ихъ платье и сухощавыя лица и не соглашалися съ оказываемымъ ими веселіемъ. Не смотря на то, я имъ поклонился, почему и примяли они меня весьма ласково, и схватясь хороводомъ, зачали кругомъ меня прыгать. А хотя и былъ я симъ дѣйствіемъ приведенъ въ немалое смятеніе; но какъ плясали они это добраго сердца, то радость ихъ разлилася и на меня самаго, такъ что, позабывъ о моей усталости и печали, занялъ я между ими въ кругу мѣсто и сталъ вмѣстѣ съ ними скакать. Поплясавъ довольно, наконецъ они перестали; а торговки, разпустя свои передники, выняли изъ оныхъ сыру, ветчины и чернаго хлѣба съ нѣсколькими бутылками дурнаго вина, и начали всѣ вмѣстѣ ѣстъ, къ чему пригласили и меня; да и могу я увѣритъ читателя, что никогда такъ сладко не насыщался.
   По окончаніи ѣды стали мы опять плясать, что и исправилъ я столь хорошо, что всѣ они зачали меня хвалить, а паче мущины, чему и узналъ я весьма скоро причину; ибо тогда Сержантъ ихъ, которой ласкалъ меня больше прочихъ, описалъ мнѣ жизнь военнаго человѣка весьма выгодною. Я же напротивъ того, находяся въ такой крайности, и не отвратилъ уха моего отъ учиненнаго имъ мнѣ предложенія. Въ слѣдствіе чего и заключили мы съ нимъ порядочной договоръ, по которому обязался я служить въ полку...; ибо увѣрили меня, что былъ онъ одинъ изъ самыхъ старшихъ въ поискахъ сего Королевства, а рота наша стояла на квартирахъ въ близь лежащей деревнѣ, гдѣ мы и ночевали. На другой же день поутру былъ я представленъ къ нашему Капитану, которой казался пріобрѣтеніемъ меня въ свою роту весьма доволенъ, да и приказалъ выдать тотчасъ солдатское платье, также шпагу и ружье. Тогда-то продалъ я уже служительскую мою одежду и купилъ себѣ бѣлья; и какъ былъ я весьма приложенъ и проворенъ, то и узналъ всю мою должность очень скоро.
   По прошествіи малаго времени велѣно намъ совокупиться съ другими войсками, и шествовать весьма скоро къ Германіт для подкрѣпленія войскѣ Маршала Ноалля, которой въ сіе время находился въ стану на берегу рѣки Мейна и сопротивлялся движеніямъ союзниковъ, кои были начальствуемы Графомъ Стаиромъ. Тогда-то узналъ я всю бѣдность моего состоянія; ибо претерпѣвалъ непрестанно голодѣ, жажду и не прерывной трудъ. А какъ былъ я довольно толстъ, то чувствуемой мною жаръ и былъ для меня гораздо безпокойнѣе, нежели прочимъ солдатамъ; почему и завидовалъ я чрезвычайно сухощавому тѣлу моихъ товарищей. Печальное мое состояніе учинило меня задумчивымъ и уединеннымъ; а любочестіе мое было оскорбляемо тѣмъ, что сносилъ я военной трудъ съ меньшею бодростію, нежели тѣ живые оставы, которыхъ почиталъ я до сего времени гораздо себя безсильнѣе.
   Въ нѣкоторой день, когда идучи дорогою, стояли мы въ одной деревнѣ, и когда многіе изъ моихъ товарищей отлучилися для поживки и грабежа: то одинъ изъ нихъ, которой любилъ меня очень, остался со мною и звалъ вмѣстѣ съ собою прогуляться, гдѣ и разсказали мы другъ другу о всѣхъ нашихъ приключеніяхъ. "Ободрись братъ! говорилъ онъ мнѣ; ты еще весьма молодъ, почему и можешь легко привыкнуть къ службѣ, да и не сомнѣваюсь я ни мало, чтобъ не сталъ ты стараться о славѣ нашего Государя больше, нежели о чемъ нибудь на свѣтѣ; ибо что слѣдуетъ до меня, то, не смотря на мою старость, было бы весьма мнѣ досадно, естьли бы не находился я еще и теперь съ вами вмѣстѣ въ службѣ, хотя и состою я гранодеромъ цѣлые 25 лѣтъ, и бывъ воиномъ вовремя царствованія Лудвига XIV, удостоился для славы его получить рану." Я, услышавъ сіе, былъ пораженъ великимъ удивленьемъ, говоря самъ въ себѣ: "Можно ли кому нибудь на свѣтъ доведсти столь далеко любовь свою къ Государю и отечеству? да и льзя ли, чтобъ желаніе суетной славы было довольно къ тому, чтобъ какой нибудь человѣкъ подвергался для оной всѣмъ бѣдствіямъ жизни, претерпѣвалъ голодъ, жажду, увѣчье и самую смерть?" Я хотѣлъ было тщетно предлагать ревностному сему воину нѣкоторыя вольныя разсужденія, ибо отвѣчалъ онъ мнѣ на нихъ тотчасъ, говоря, что изъ словѣ моихъ узнаетъ онъ въ одинъ мигъ Агличанина, которые не умѣютъ почитать ихъ Государя, почему и говорится обѣ нихъ въ пословицѣ справедливо что Аглинской Король есть Король самаго ада.
   Я предлагалъ противъ рѣчей его всуе всѣ политическія доказательства, которыя употребляются отъ насъ къ защищенію нашей вольности; и какъ говорилъ я весьма горячо, и не принялъ надлежащей осторожности: то товарищъ мой вышелъ изъ терпѣнія и оскорбилъ меня столь сильно, что и не могъ уже удержаться, дабы не произвесть по немъ хорошаго кулачнаго удара. Но онъ отъ него увернулся, говоря, что научитъ онъ меня, что Французы бьются между собою, не такъ какъ извощики. Ступай за мною и отойдемъ подалѣе, продолжалъ онъ, для того чтобъ окончить намъ ссору свою безъ помѣшательства.
   А какъ соперникъ не имѣлъ у себя выгоднаго вида, да и не казался быть способнымъ къ поединку, то и думалъ я раздѣлаться съ нимъ очень легко; въ слѣдствіе чего и шелъ я за нимъ въ поле съ великою отвагою. Но при второмъ ударѣ прокололъ онъ мнѣ насквозь руку, и совсѣмъ меня обезоружилъ, ударя по ней плетью, такъ то подумалъ я, не выдернулъ ли онъ ее изъ плеча.
   

ГЛАВА 4.

Досада Родрикова и какія произошли отъ нее слѣдствія. Сраженіе Еттчигенское. Полкъ... посланъ стоять въ Шампанской городъ Реймсъ. Онъ находитъ тамъ друга своего Страпа. Оба они отъѣзжаютъ въ Парижъ, а оттуда возвращаются въ Лондонъ.

   Увидя себя побѣжденнымъ, вошелъ я въ немалую досаду, и вздумывалъ способы къ моему отмщенію, которое желаніе умножилось во мнѣ наипаче, когда услышалъ, что соперникъ мой вездѣ надо мною смѣялся. Тогда пришелъ ко мнѣ находящійся въ войскѣ нашемъ барабанщикомъ Ирландецъ подъ тѣмъ видомъ, будто бы для утѣшенія въ моемъ нещстіи, да и тотчасъ спросилъ у меня, былъ ли намѣренъ я отмстить сему хвастуну, и буде это такъ, то, будучи моимъ соотечественникомъ, можетъ онъ оказать мнѣ въ семъ дѣлъ великую услугу. А хотя и подумалъ я, что хочетъ онъ за меня побиться съ моимъ соперникомъ, но очень скоро былъ выведенъ изъ таковой ошибки; ибо онъ мнѣ сказалъ: у тебя не недостаетъ ни силы ни храбрости, а только лишенъ ты надлежащаго къ тому искусства; и какъ показываю я всѣмъ тѣ правила, которыя употребляются во время сраженія на шпагахъ, то и научу тебя сего искусства чрезъ 2 или 3 мѣсяца столь совершенно, что можешь ты сразиться съ своимъ непріятелемъ и заставить его раскаяться въ нынѣшнемъ хвастовствѣ. Я принялъ предложеніе его съ радостію, но очень скоро свѣдалъ, что обѣщалъ онъ выучишь меня даромъ не столько потому, что былъ я съ нимъ изъ одного государства, но наипаче для того, чтобъ отмстить моему непріятелю чужими руками за предпочтеніе его предъ нимъ отъ нѣкоторой торговки; ибо хотя и не осмѣлился онъ вызвать соперника своего на поединомъ, но былъ бы весьма радъ, естьли бы кто нибудь его отъ него избавилъ. Не смотря на сіе, возпользовался я наставленіями его столь хорошо, что весьма скоро и былъ уже въ состояніи устоять противъ моего побѣдителя.
   Въ сіе время продолжали мы походъ нашъ для соединенія съ войскомъ Маршала Ноалля, куда и прибыли наканунѣ Еттингенскаго сраженія. Не смотря на понесенной полкомъ нашимъ трудъ, былъ онъ изъ первыхъ, коимъ велѣно переходить рѣку подъ начальствомъ Герцога Грамонта, которой, овладѣвъ весьма выгоднымъ мѣстомъ, принудилъ бы непремѣнно союзническое войско умереть съ голоду, или бы здаться на наше произволеніе, естьлибъ желаніе, дабы сразиться ручнымъ боемъ, не довело его ко учиненію нападенія на непріятеля, проходить сквозь узкой проходъ, гдѣ и былъ онъ столь хорошо принятъ, что оставшееся Французское войско, не имѣя времени подать ему помощь, было опечалено, увидя погибающихъ почти всѣхъ тѣхъ, кои находилися подъ его начальствованіемъ. Союзники возпользовалися безпорядкомъ передоваго нашего войска, и вышли изъ того невыгоднаго мѣста, гдѣ было они заключилися; почему и овладѣли мы на другой день мѣстомъ сраженія и погребли мертвыхъ, а съ ранеными союзническими воинами поступали съ толикою на скоку и стараніемъ, которое конечно дѣлаетъ Французскому народу немалую честь. Тогда примѣтилъ я во всѣхъ моихъ товарищахъ великое дурачество; ибо каждой изъ нихъ думалъ, что убилъ онъ по крайней мѣръ не меньше 20 человѣкъ, да и жаловался чрезвычайно, что произходившій отъ пушечныхъ и ружейныхъ выстрѣловъ дымъ помѣшалъ ему получить за славныя его дѣйствія надлежащую почесть.
   Гаскопецъ гранодеръ, съ которымъ бился я на поединкѣ, хвалился чрезвычайно своею храбростію, ибо естьли бы кто нибудь захотѣлъ увѣриться словамъ его, то бы можно было подумать, что былъ онъ Александръ, или по крайней мѣрѣ Карлъ Великій. Я ухватилъ сей случай, чтобъ его тронуть, и для того превозносилъ Агличанъ даже до небесъ, и между прочимъ сказалъ ему, что были они присяжные непріятели Гасконцамъ, и что весьма имъ нравится гонять ихъ предъ собою, такъ какъ зайцовъ.
   Побѣдитель мой, воззрѣвъ на меня съ видомъ гнѣва и презрѣнія, сказалъ язвительнымъ голосомъ, что естьли я не замолчу отъ болтанья, то и поступитъ онъ со мною, не такъ какъ прежде; ибо тогда казался я ему весьма жалкимъ по причинѣ незнанія моего и слабости, а теперь буде стану продолжать дерзкія слова мои, то отрубитъ онъ мнѣ мои уши. Услышавъ сіе, выхватилъ я мою шпагу и ударилъ его очень больно по плечу что принудило его учинить самое то же и напасть на меня съ великою жестокостію. А хотя нѣкоторые изъ нашихъ товарищей и хотѣли было насъ разнять, но онъ причалѣ, что бьется онъ теперь за честь свою; почему они и перестали насъ удерживать, и удовольствовались тѣмъ, что находилися при нашемъ побоищѣ простыми только зрителями. Я выдерживалъ безъ всякаго движенія всѣ нападенія моего непріятеля, которой задѣлъ меня шпагою своею только весьма легко по плечу; но когда примѣтилъ, что весьма уже онъ усталъ, то и напалъ на него столь жестоко, что вышибъ изъ рукъ его шпагу, за что и зачали меня во всемъ нашемъ отрядѣ почитать отличнымъ образомъ, а притомъ сіе храброе дѣйствіе и унизило нѣсколько спѣсиваго нашего Гасконца.
   Оба войска стояли спокойно во все время оставшейся напольности, которая и окончилася тѣмъ, что союзники ушли въ Нидерланды, а мы въ порубежныя провинціи нашего Королевства. Что же слѣдуетъ до того полку, въ коемъ я находился, то посланъ былъ онъ на зимнее стоянье въ Шампанію; ротѣ же нашей назначено пребываніе около Реймса, гдѣ небольшое мое жалованье съ нуждою доставало мнѣ и на то, что могъ я себя питать самымъ дурнымъ кушаньемъ. Въ прибавокъ же къ тому не было у меня, кромѣ казеннаго, никакого платья; да хотя и имѣлъ я у себя бѣлья больше, нежели каждой нашего полку солдатъ, но не смотря на то, съ нуждою могъ я перемѣнять оное чрезъ недѣлю. А хотя и писалъ я о таковой моей бѣдности къ любезному моему дядѣ, но отнюдь не чаялъ получить отъ него выгоднаго для себя отвѣта, ибо опасался я весьма сильно, могъ ли сей честной человѣкъ получить какой нибудь успѣхъ, чрезъ которой бы льзя было содержать ему и себя самаго?
   Какъ въ нѣкоторое время стоялъ я на часахъ при дверяхъ Полковничьяго жилища, то и увидѣлъ, что входилъ въ оныя одинъ Офицеръ вмѣстѣ съ одѣтымъ въ черное платье платье молодымъ человѣкомъ, которому говорилъ онъ весьма ласково, что сдѣлаетъ все по его желанію, за что поклоняся онъ ему весьма низко, отошелъ отъ него прочь.
   Но какую почувствовалъ я радость, когда разсмотрѣлъ сего одного человѣка поприлежнѣе! ибо, показалось мнѣ точно, что вижу въ немъ нелицемѣрнаго моего пріятеля Страпа, да и былъ симъ случаемъ столь много обрадованъ, что вышелъ самъ изъ себя и немогъ выговорить ни единаго слова, а онъ, прежде нежели пришелъ я въ память, и ушелъ уже отъ меня весьма далеко... А и неже желалося мнѣ чрезвычайно, дабы сей человѣкѣ былъ дѣйствительно Спрапъ, то и зачалъ уже опасаться, дабы не могъ я въ немъ обмануться; и какъ не видывалъ въ другѣ моемъ сего щегольскаго и непринужденнаго вида, какой усматривалъ въ семъ человѣкѣ, то сія разность и умножила еще больше мое сомнѣніе, а такимъ образомъ и вознамѣрился я, во что бы мнѣ то ни стало, освѣдомиться о немъ достоверно; почему и спросилъ у привратника сего дома, кто таковъ тотъ одѣтой въ черное платье человѣкъ, которой только лишь теперь приходилъ съ Офицеромъ, и поговоря съ онымъ, вышелъ вонъ? На что онъ мнѣ и отвѣчалъ, что былъ онъ комнатной служитель скончавшагося весьма не давно Аглинскаго господина и называется Страпомъ, прибавя къ тому и сіе, что умершій господинъ его былъ весьма друженъ какъ съ Полковникомъ у такъ и съ тѣмъ Офицеромъ, съ которымъ онъ разговаривалъ. А какъ тогда узналъ уже я навѣрно, что былъ онъ дѣйствительно другъ мой, то и порадовался чрезвычайно тому, что перенялъ онъ Французскую живость и ухватки столь много, что и самъ я могъ узнать его съ великимъ затрудненіемъ. Тогда увѣдомился я о его жилищѣ, и какъ скоро только лишь удосужился, то и побѣжалъ къ нему опрометью. А какъ хотѣлося мнѣ явиться къ нему нечаянно, то и не объявилъ я служанкѣ своего имени, но сказалъ только, что хочется мнѣ переговорить съ нимъ на единъ. Страпъ, услышавъ, что пришелъ съ нимъ видѣться такой солдатъ, которой не хочетъ о себѣ сказать, пришелъ въ немалое смятеніе; ибо сей вѣрной другъ увѣдомилъ меня уже послѣ, что разсуждалъ онъ самъ съ собою многократно, не оскорбилѣ ли онъ кого нибудь нечаянно, и чрезвычайно опасался, не навести бы ему на себя въ невѣденіи какихъ нибудь хлопотъ, почему и не допускали меня къ нему весьма немалое время. Скуча таковымъ замедленіемъ, отворилъ я вдругъ двери его комнаты и вошелъ къ нему. Какъ же скоро онъ меня увидѣлъ, то поклонился мнѣ съ оказаніемъ въ лицъ своемъ великаго смущенія, и спрашивалъ заикаючись, чего я отъ него желаю? Смятеніе его умножалося гораздо болѣе, когда сказалъ я ему съ важнымъ видомъ, что какъ надобно мнѣ объявить ему о нѣкоторомъ дѣлѣ одинъ на одинъ, то и прошу его, чтобъ приказалъ онъ служанкѣ своей вытти вонъ. Какъ же скоро она то учинила, то и спросилъ я его, не Страпомъ ли онъ называется? Такъ, государь мой! отвѣчалъ онъ мнѣ, трепетавши на подобіе древеснаго листа. Да Французъ ли вы? продолжалъ я. Нѣтъ, государь мой! отвѣчалъ онъ мнѣ; но хотя и не пользуюся я симъ щастіемъ, однако имѣю къ нимъ великое почтеніе. А когда попросилъ я его, чтобъ осмотрѣлъ онъ меня хорошенько: то, устремя на меня большіе глаза свои, вскричалъ вдругъ по Аглински: "о Господи Іисусе Христе! не ужъ-то это онъ? Но нѣтъ, этому не можно статься!" Не ужъ-то избыточное ваше состояніе, сказалъ я ему усмѣхаяся, убѣждаетъ васъ не узнать друга твоего Родрика въ его нещастіи? Тогда сей бѣдной дѣтина бросился ко мнѣ на шею, обнялъ, такъ какъ любовникъ свою любовницу, и плакалъ на подобіе школьника, котораго сѣкутъ розгами; а по томъ, возведя очи свои на солдатскую мою одежду, вскричалъ:. "Великій Боже! возможно ли, чтобъ увидѣлъ я самаго любезнѣйшаго моего друга, дошедшаго во Франціи до таковаго состоянія, что находится онъ въ войскахъ сего Королевства простымъ солдатомъ? На что, дражайшій мой пріятель! соглашался ты на отъѣздъ мой изъ Англіи? Увы! я узналъ еще и тогда прямую тому причину; конечно думалъ ты въ сіе время сыскать въ новыхъ твоихъ знакомыхъ такихъ друзей, которые были гораздо почтеннѣе меня. Теперь признайся мнѣ чистосердечно, что иногда ты стыдился того, что приходилъ я въ твое жилище и обходился съ тобою подружески. Пожалуй не запирайся, вить былъ я тогда отнюдь не слѣпъ, а хотя и притворялся, будто бы того не примѣтилъ, но былъ чрезвычайно оскорбленъ несправедливыми твоими со мною поступками; да и признаюся тебѣ чистосердечно, что одна только твоя ко мнѣ холодность заставила меня выѣхать изъ Англіи."
   А какъ таковыя его упреки были совершенно справедливы, то и привели онѣ меня въ наивеличайшій стыдъ и досаду, почему и сказалъ я ему со гнѣвомъ, въ коемъ вмѣшалося и сердечное оскорбленіе: "Время ли теперь тебѣ меня оскорблять? ибо требую я отъ тебя помощи, а не выговоровъ, для чего и скажи мнѣ на отрѣзъ, намѣренъ ли ты мнѣ чѣмъ нибудь пособить, или нѣтъ? Боже мой! не ужъ ли ты въ томъ сомнѣваешься? сказалъ мнѣ Страпъ съ оказаніемъ великаго смятенія. Бывала ли когда нибудь у меня такая вещь, которую бы не отдалъ я тебѣ съ великою охотою? Повелѣвай и разполагай всемъ тѣмъ, что я у себя ни имѣю. Но прежде всего сядемъ за столъ и поѣдимъ, гдѣ и разскажу я тебѣ о томѣ, что можетъ тебя увеселить. Сердце мое обливается кровью, прибавилъ онъ, сжимая мои руки и обмывая ихъ горькими слезами, видѣвши тебя въ такомъ дурномъ уборѣ." Я благодарилъ Страпа обнявши, и признался ему чистосердечно, что ничто не можетъ меня столь много увеселить, какъ отобѣдать вмѣстѣ съ нимъ; понеже прошло тому уже около 6 мѣсяцовъ, какъ не отвѣдывалъ я хорошаго кушанья, а притомъ и попросилъ у него бѣлой рубашки; ибо хотя и не перемѣнялъ я оной весьма давно, но не могъ къ тому привыкнуть, что говоря, и показалъ я ему свою рубашку, которая была черна, какъ уголь, и вся въ дырахъ. Увидя сіе, изпустилъ онъ паки нѣсколько слезъ, и тотчасъ побѣжавъ къ ящику, вынялъ изъ онаго и принесъ ко мнѣ самую хорошую рубашку Голландскаго полотна, сказавши, что имѣетъ онъ ихъ цѣлыя три дюжины, коими и могу я разполагать по собственному моему изволенію. Я поблагодарилъ Страпа чистосердечно за его добродушіе, которое не повредилося отъ тогдашняго хорошаго состоянія его достатка. Въ сіе время собрано уже было обѣдать, почему и сѣли мы за столъ, во время коего любезной мой другъ взиралъ на меня почти безпрестанно, слѣдственно и ѣлъ очень мало; что же слѣдуетъ до меня, то жралъ я столь много, какъ такой человѣкъ, которой не пользовался тѣмъ весьма уже давно. Какъ же скоро мы отобѣдали, то и просилъ меня Страпъ, чтобъ разсказалъ я ему всѣ мои приключенія съ того самаго времени, какъ мы съ нимъ разсталися. Различныя мѣста моей повѣсти производили надъ чувствительнымъ сердцемъ онаго такія впечатлѣнія, которыя изображалися на лицѣ; а удивленіе, радость и досада показывалися въ глазахъ его. Когда же окончилъ я все свое похожденіе, то онъ заплакалъ, и поднявъ руки свои къ верьху, вскричалъ: что перенесъ я гораздо больше бѣдъ, нежели всѣ написанные въ Прологахъ мученики.
   Тогда попросилъ его въ мою очередь и я, чтобъ разсказалъ онъ мнѣ о своемъ путешествіи и о пребываніи его во Франціи; почему онъ мнѣ и сказалъ, что прожилъ онъ съ господиномъ своимъ въ Парижѣ около полутора года гдѣ и выучился онъ какъ Французскому языку, также всѣмъ приличнымъ для благороднаго человѣка тѣлеснымъ упражненіямъ и ухваткамъ. Потомъ, ѣздя по всему сему государству, отправилися они въ Голландію съ нѣкоторыми путешествовавшими же Аглинскими господами. Но господинъ его, находяся съ ними, впалъ въ такую разпутную жизнь, что и повредилося отъ того здоровье его столь сильно., что и занемогъ онъ чахоткою. Когда же призвалъ онъ къ себѣ Врачей, то и совѣтовали они ему ѣхать въ Лангедокъ, для того чтобъ могъ онъ пользоваться тамошнимъ чистымъ воздухомъ. Въ слѣдствіе чего и выѣхали мы (продолжалъ Страпъ) въ Монтпеліеръ, гдѣ господинъ мой не прожилъ и шести недѣль, и думая, что выздоровѣлъ онъ совершенно, возвратилися паки въ Реимсъ. Мнѣ другъ мой, то получилъ господинъ мой ужасную колику, отъ которой въ десятой день и окончилъ онъ жизнь свою, что и произвело великую печаль въ друзьяхъ его, а особливо во мнѣ; ибо смертію его лишился я самаго лучшаго господина въ свѣтѣ, и во услуженіи коего былъ я всегда чрезвычайно щастливъ. Въ прибавокъ же къ сему, сказалъ мнѣ Страпъ, что сей честной человѣкѣ, будучи при смерти, просилъ о неоставленіи его многихъ знатныхъ особъ, и по духовной своей отказалъ ему все свое платье и вещи, которыя стоятъ около трехъ сотъ фунтовъ стерлинговъ. Все сіе предаю я въ точную вашу волю (прибавилъ Страпъ); и для того прошу тебя, любезной другъ мой! чтобъ взялъ ты сіи ключи и почиталъ оное за собственное твое имѣніе, а я буду весьма щастливъ только тѣмъ однимъ, когда примешь ты оное благосклонно и безъ всякаго отрицанія. Щедрость Страпова удивила меня столь сильно, что и не могъ я почитать слышанное отъ него за совершенную истинну; но не взирая на таковое нечаянное благополучіе, отвергъ я его предложеніе, и обнявши дружески, сказалъ, что будучи солдатомъ, не могу употреблять даруемыхъ имъ вещей, а что требую отъ него только такой помощи, которая бы была соразмѣрна тогдашнему моему состоянію. Пожалуй не безпокойся, сказалъ онъ мнѣ; ибо весьма скоро высвобожу я тебя отъ службы въ разсужденіи того, что Полковникъ вашъ весьма мнѣ знакомь, почему и можешь ты надѣяться, что дастъ онъ тебѣ совершенную свободу. Тогда стали мы вмѣстѣ съ нимъ разсуждать о семъ дѣлѣ, да и положили, чтобъ на другой день поутру итти ему къ Маркизу..., на котораго покровительство уповалъ онъ болѣе всѣхъ, и сказать ему, что какъ по нечаянному случаю увидѣлъ онъ роднаго своего брата, коего почиталъ уже очень давно мертвымъ, и которой записанъ былъ солдатомъ въ полкъ .... то и проситъ онъ, дабы предстательствомъ его былъ онъ освобожденъ отъ учиненнаго имъ обязательства. Принявши таковыя мѣры, выпили мы бутылку самаго хорошаго Бургонскаго вина, и проводили вечеръ разсуждая, въ какое вступить мнѣ состояніе, естьли буду столь щастливъ, что достану себѣ вольность. Но послѣ многихъ разсужденій и размышленій разсталися мы между собою, не заключа ничего, а только при прощаніи нашемъ увѣщавали другѣ друга, чтобъ хорошенько о томъ подумать. Когда же легъ я на постелю, то входило въ голову мою великое множество выдумокъ, кои хотя и казалися мнѣ сперва весьма сбыточными, но по прошествіи единой только минуты усматривалъ я въ нихъ такія непреодолимыя препятствія, что и уснулъ, не положа ничего, и не зная, какому состоянію жизни дать мнѣ преимущество. Когда же наконецъ овладѣлъ мною сонъ, то представилася воображенію моему любезная моя Нарцисса, которой клялся я, что буду любить ее нѣжно и постоянно во всю жизнь мою; да и казалося, будто бы бы ла она къ симъ моимъ предложеніямъ столь чувствительною, что усмѣхнувшись пріятнымъ образомъ, подала мнѣ свою руку.
   На другой день проснулся я весьма рано и побѣжалъ къ моему другу, которой былъ тогда весьма веселъ. Ну, мой любезной пріятель! сказалъ онъ мнѣ съ усмѣшкою, каковъ ты? Нѣтъ ли у тебя чего нибудь новинькаго? Что же слѣдуетъ до меня, то скажу я тебѣ очень хорошую вѣсточку, по которой и можешь ты тотчасъ увѣриться:
   Что иногда и самой глупецъ можетъ подать весьма хорошій совѣтъ.
   Однимъ словомъ сказать, что со всемъ твоимъ разумомъ конечно не могъ ты лучше о себѣ вздумать, какъ удалось то мнѣ. Я хотя и всегда я намѣренъ слѣдовать твоимъ мнѣніямъ; ибо бываешь ты къ выдумыванію оныхъ весьма способенъ; но теперь дошла и моя очередь, почему и прошу тебя согласиться на мои мысли. Но напередъ скажи мнѣ пожалуй, что выдумалъ ты, а по томъ уже объявлю я тебѣ изобрѣтенное мною къ благополучію твоему средство. Тогда сказалъ ему, что не взирая на всѣ мои старанія, не выдумалъ я ничего такого... въ коемъ бы не встрѣтилися великія помѣшательства; почему и буду весьма я радъ, естьли откроетъ онъ мнѣ то, что пришло ему въ голову.
   "Какъ не имѣемъ мы у себя великаго числа денегъ, говорилъ онъ мнѣ, чтобъ можно было намъ ожидать отъ щастія какой нибудь отличной выгоды, то и надлежитъ оказать намъ какую нибудь отвагу, да по мнѣнію моему и получите вы самой лучшій успѣхъ, естьли въ разсужденіи благороднаго вашего произхожденія одѣнетеся, такъ какъ прилично знатному человѣку, и стянете искать въ какой нибудь богатой вдовѣ, которая и не откажется конечно учинить васъ благополучнымъ. А хотя кажется мнѣ, что нѣтъ ничего честнѣе таковаго предпріятія , но я не совѣтовалъ бы вамъ прицѣпиться къ устарѣлой женщинѣ, которая нездоровымъ своимъ сложеніемъ могла бы заразить и васъ, самихъ, ниже называться богатымъ наслѣдникомъ по примѣту многихъ бродягъ, которые обманули достаточныхъ женщинъ, а на другой день по заключеніи брака было все имѣніе ихъ захвачено заимодавцами новыхъ ихъ супруговъ. Нѣтъ, я совсѣмъ сего дѣлать вамъ не совѣтую; ибо таковыя средства, противны искреннему моему сердцу и образу вашихъ мыслей. Но, съ такимъ станомъ и лицемъ, какимъ награждены вы отъ естества, можно надѣяться получить все на свѣтѣ. Я какъ имѣю я у себя такое платье, которое не стыдно носить и Герцогу, то и думаю, что весьма оно къ вамъ пристанетъ; впрочемъ же много здѣсь хорошихъ портныхъ, которые не сдѣлаютъ оное, такъ какъ вамъ пожелается. И такъ поѣдемъ въ Парижъ, гдѣ запасемся всемъ тѣмъ, въ чемъ будетъ намъ нужда; а оттуда, возвратяся въ Англію, буду я жить при васъ въ должности служителя, чрезъ что и избавлю васъ отъ того, что не станете вы нанимать слугу платить ему жалованья; также стану я исправлять у васъ должность цырюльника и находиться при нашей комнатѣ; а такимъ образомъ и уповаю, что при помощи Божеской получимъ мы въ предпріятіи нашемъ щастливой успѣхъ." Какъ ни смѣшно было сіе предложеніе, но я слушалъ его съ удовольствіемъ; ибо льстило оно моему тщеславію; а надежда, что могу плѣнить Нарциссино сердца, и утвердилася въ головѣ моей столь сильно, что и не имѣлъ я возможности изтребить оную изъ моихъ мыслей.
   Я и Страпъ завтракали съ великимъ аппетитомъ, а по томъ и пошелъ онъ къ Маркизу... просить его обо мнѣ; почему и получилъ я чрезъ два дни совершенной мой отпускъ. Доставши свою свободу, поѣхали мы въ Парижъ, гдѣ и не могъ я удержаться отъ радостнаго восхищенія, видя столь нечаянную перемѣну въ моемъ состояніи, и въ сію минуту утвердился гораздо больше въ тѣхъ мысляхъ, что Стоическая твердость происходитъ не столько отъ добродѣтели, сколько отъ изувѣрства; ибо какой строгой пересудчикъ могъ бы обвинить ту чрезвычайную радость, которую чувствовалъ я, сравнивая ужасную солдатскую бѣдность съ состояніемъ такого человѣка, которой получилъ себѣ нечаянно у или 6 паръ богатаго и употребительнаго у знатныхъ людей платья, великое число самаго тонкаго бѣлья и множество драгоцѣнныхъ вещей, не считая двухъ сотъ фунтовъ стерлинговъ наличныхъ денегъ, которыя любезной мой другъ собралъ за проданныя имъ ненужныя для насъ вещи.
   Съ такимъ приборомъ могъ бы я почитаться во Франціи за великаго господина, естьли бы роскошь, любочестіе и тщеславіе не смѣшали намъ всѣхъ состояній. Великодушной мой другъ, сколько я его ни просилъ, удовольствовался только тѣмъ, что почитался моимъ служителемъ. Такимъ-то образомъ прибыли мы въ столичной городѣ Парижъ, гдѣ и показалося мнѣ все весьма великолѣпнымъ и достойнымъ той похвалы, которую слышалъ я въ Англіи. Я осмотрѣлъ съ великимъ вниманіемъ все то, что было въ немъ достойно любопытства, видѣлъ Лувръ, дворецъ и великолѣпной Тюлерійской садъ; а потомъ съѣздилъ въ Версалію, гдѣ и мнилося мнѣ, будто бы всѣ находящіеся тамъ предметы дышали учтивостію, великолѣпіемъ и хорошимъ вкусомъ. По учиненіи же сего, осмотря нѣкоторые Фландрскіе города, и употребя на то небольшее время, возвратилися мы въ Англію.
   

ГЛАВА 5.

Родрикъ прибылъ въ Лондонъ, гдѣ встрѣтилися съ нимъ различныя обстоятельства какъ на позорищѣ, такъ равно и въ кофейномъ домѣ.

   Какъ скоро прибылъ я въ Лондонъ, то и просилъ Страпа, чтобъ освѣдомился онъ о жилищѣ дяди моего Г. Булинга, что онъ и учинилъ, и возвратяся, сказалъ, что отплылъ онъ на купеческомъ кораблѣ въ должности Капитана; ибо сколько ни просилъ онъ въ Адмиралтействѣ, и сколько ему ни обѣщали, но кажется, что было то тщетно, а сіе и убѣдило меня заключить, что покровители, на которыхъ онъ уповалъ, либо не могли, либо не хотѣли достать ему мѣста, ни также выпросить, чтобъ было ему заплачено то жалованье, которымъ осталася ему должна Королевская казна въ то время, когда сошелъ онъ съ корабля Грома.
   На другой день нанялъ я себѣ покой въ Харингъ-Кроссѣ; а ввечеру, одѣвшись, какъ можно чище, пошелъ въ комедію, гдѣ и занялъ одну изъ первѣйшихъ ложъ. Сидя въ ней, казалося мнѣ, будто бы женщины смотрѣли на меня съ нѣкоторымъ удовольствіемъ, что и заставило меня учинить множество глупостей, для того чтобъ убѣдишь ихъ заниматься долѣе моими пріятностями. Какихъ не дѣлалъ я коверканьевъ и рожицъ, подражая тому, что видалъ я у нашихъ вертопраховъ! Да и думаю, что въ сіе время поступалъ я такъ безумно, что надлежало каждому благоразумному человѣку, смотря на меня, надсѣсться со смѣху; ибо непрестанно то садился, то вставалъ, то вынималъ ежеминутно часы мои и подносилъ оные къ моему уху; и какъ были они съ репетиціею, то не пропустилъ при каждомъ вытаскиваніи ихъ изъ кармана заставлять оные производить звонѣ. За ними непосредственно принимался я за мою табакерку, которую открывалъ и закрывалъ безпрестанно, и показывалъ какъ можно чаще бывшій на рукѣ моей алмазной перстень. Въ прибавокъ же къ сему производилъ я множество другихъ глупыхъ ухватокъ, кои перенялъ у щеголей, и которыхъ почиталъ я для успѣху въ волокитствѣ весьма нужными. Со всемъ тѣмъ признаюся я вамъ искренно, что не доходилъ до нихъ очень далеко; и какъ нѣкоторой родъ стыда препятствовалъ мнѣ предаваться совершенно моему тщеславію, то и дѣлалъ я все сіе совсѣмъ неловко и довольно смѣшно, да и не осмѣлился вступить въ разговоръ съ тѣми щеголями, кои стояли вокругъ меня; ибо какъ выговоръ рѣчей ихъ былъ для меня совсѣмъ незнакомъ то боялся напротивъ того и я, что не будутъ разумѣть они и моихъ рѣчей. Они шептали ежеминутно другъ другу на ухо, а за таковыми ихъ разговорами слѣдовалъ прегромкой смѣхъ, изъ чего и могъ я подумать, что былъ предметомъ тому я. Но привело меня въ большее разстройство то, что былъ я шронутъ тѣмъ, что произходило на театрѣ ибо не могъ утерпѣть, чтобъ противъ желанія моего не плѣниться красотою дѣйствія и не проливать слезъ тогда, когда комедіанты произносили жалостныя слова весьма нѣжно, хотя и зналъ я точно, что нѣкоторые люди почитаютъ сіе весьма смѣшнымъ, почему самолюбіе мое и заставляло меня бояться, чтобъ не причинить имъ собою великаго соблазна. Сколь много завидовалъ я участливому безпристрастію тѣхъ крѣпкихъ людей, которые не чувствуютъ жалости и не трогаются никакимъ печальнымъ представленіемъ, слѣдственно не оказываютъ притомъ ни малѣйшаго знака душевнаго ихъ движенія! По щастію моему трагедія окончилась очень скоро, да я уже и приготовился подать какой нибудь госпожѣ руку и довести ее до кареты; но какъ находилося съ ними великое число провождающихъ ихъ мущинъ, то и ласкался я сею надеждою по пустому. Наконецъ увидѣлъ я прекрасную и очень хорошо одѣтую госпожу, которая сидѣла въ ложѣ; почему тотчасъ и побѣжалъ я къ ней, прося оную, чтобъ удостоила меня тѣмъ, дабы могъ проводить до ея жилища, отъ чего хотя сперва она нѣсколько и отговаривалася, но какъ убѣждалъ я ее гораздо сильнѣе, то и перемѣнила она со мною поступки, и взирая на меня съ довольною нѣжностію, сказала, что боится она тѣмъ меня утрудить, и посмотря на свои часы, притворилася, будто бы весьма досадуетъ на своихъ служителей за то, что не бывали къ ней по сю пору, хотя и приказано имъ точно, чтобъ въ то время, когда окончится театральное представленіе, приготовили они носилки, въ которыхъ бы льзя было ей возвратиться въ домъ свой. А какъ употребилъ я къ склоненію оной на мое желаніе все мое краснорѣчіе, то и не могла она противишься долѣе покорному моему прошенію, и позволила послать мнѣ Страпа, чтобъ сыскалъ онъ намъ карету, которой, возвратясь очень скоро, объявилъ, что нигдъ оной не нашелъ. Не взирая на сіе, какъ не было уже въ театръ никого, то и были мы принуждены вытти, и когда сошли съ лѣстницы, то и усмотрѣлъ я пять или шестъ молодыхъ удальцовъ, разговаривающихъ между собою въ уголку, изъ которыхъ одинъ сдѣлалъ ведомой мною женщинъ знакъ, на что и отвѣчала она такимъ взглядомъ, изъ котораго и могъ я заключить, что были они между собою очень дружны. Какъ же скоро оборотилися мы къ нимъ спиною, то и захохотали они во все горло, что и заставило меня прежде сведенія съ нею порядочнаго знакомства разсуждать о поступкахъ ея поприлѣжнѣе. Въ слѣдствіе чего и просилъ я ее, чтобъ подождала она въ кофейномъ домъ, доколѣ придетъ мой служитель, коего послалъ я искать карету въ другую улицу. А хотя и и оказала она въ семъ новое сопротивленіе, но я паки ее уговорилъ очень легко, представя оной, что будучи на воздухѣ, можетъ простудиться. Вошедши туда, предложилъ я ей, чего она изволитъ? покушать ли нѣсколько, или чего нибудь выпить? А хотя и не скоро получилъ я отъ нее на сіе отвѣтъ, но наконецъ убѣдилъ ее къ тому, что приказала подать себѣ мороженаго. Она устремляла на меня отъ времени до времени такіе взгляды, которые бы можетъ быть и почелъ я за томные, естьли бы усматриваемое мною въ знаніи волокитства искусство не довело мыслей моихъ на истинной путь; ибо неприличные повороты очей ея заставили меня заключить, что буде избавить ее отъ какого нибудь поноснѣйшаго названія, то по крайней мѣрѣ была она отнюдь не столь цѣломудра, каковою старалася она казаться глазамъ моимъ. Тогда перестала она предо мною притворяться, и употребленныя ею со мною нѣкоторыя вольности убѣдили меня попросить у нее, дабы позволила она мнѣ притти къ себѣ. Услышавъ сіе, хотя и предложила она мнѣ паки новыя отговорки, однако для изтребленія ихъ надлежало только мнѣ ее поцѣловать, но какъ я удивился, когда она не только меня отъ себя не оттолкнула, но такъ сказать, летѣла въ мои объятія сама! почему и могъ я уже узнать точно, что надлежало мнѣ предпринимать. По щастію возвратился Страпъ и съ нимъ пріѣхала карета, для чего и подалъ я сей прекрасной руку, да и повелъ ее въ оную. Идучи туда, старалася она высказывать всѣ свои красоты и меня ими прельстить, что также примѣтилъ и Страпъ. А какъ былъ онъ уже послѣ учиненнаго имъ путешествія не столь простъ, какъ прежде, то теръ онъ отъ радости свои руки, давая знакъ глазами, чтобъ возпользовался я тѣмъ щастіемъ, которое предавался само въ мои руки.
   Я посадилъ сію сговорчивую красавицу въ карету, и затворя за нею двери, приказалъ возницѣ ѣхать; но она, будучи разгнѣванною, что презиралъ я всѣ ея прелести, высунула голову свою въ дверцы и бранила меня ругательски самымъ неблагопристойнымъ образомъ; "Не ужъ-то, собачій сынъ! кричала она надсѣдаючись, не заплатишь ты по крайней мѣрѣ за карету и возницѣ?" Я не отвѣчалъ ей ничего, да буде бы и хотѣлъ что нибудь ей сказать, но не имѣлъ бы къ тому времени въ разсужденіи скорости ея языка, которымъ осыпала она меня своими ругательствами. Наконецъ заключила она рѣчь свою слѣдующимъ образомъ: "Прощай бѣднякъ! ты конечно какой нибудь одѣвшійся въ чужое платье имущій; ибо вижу я точно, что нѣтъ у тебя денегъ ни одной полушки, и для того ступай къ ч.... Слышишь ли ты безсовѣстной плутъ? Ну, что сталъ? (сказала она возницѣ) Погоняй скорѣе лошадей."
   По томъ пошли оба мы съ Страпомъ въ такую гостиницу, въ которую собиралися многіе знатные люди, гдѣ и приказалъ я себѣ приготовитъ порядочной ужинъ, для того чтобъ могъ я за онымъ поговорить съ пріятелемъ своимъ свободнѣе. Какъ же скоро осталися мы на единъ, то и сказалъ я ему: "Скажи мнѣ, любезной другъ мой! что думаешь ты о сей женщинѣ?" Страпъ, которой не отверзалъ устъ своихъ съ того самаго времени, какъ посылалъ я его за каретою, прежде учиненія мнѣ отвѣта поднялъ руки свои къ верьху, и выпуча на меня большіе глаза свой, сказалъ: "Что я думаю? Мнѣ право кажется....." А какъ не окончилъ онъ своей рѣчи, то взиралъ я на него пристально и тѣмъ убѣждалъ къ отвѣту. Право, сказалъ онъ мнѣ, перекрести меня своею рукою, она не иное что, какъ самой дьяволъ во плоти; ибо кто бы могъ подумать, чтобъ находилася подобная злость, безстыдство и плутовство въ сердцѣ такой женщины, которая казалася сперва столь ласкова и воздержна. Помоги намъ Господи! то-то никогда Fronti nulla fides.... nimium ne crede colori {Чертамъ лица вѣрить не можно... не полагайся много на цвѣтъ, или на чью нибудь внѣшность.}. Да и какую благодарность надлежитъ воздать намъ Богу, что сохранилъ насъ отъ сего fepulcro reperto {Гроба повапленнаго.}! И понеже былъ я объ ней такого же точно мнѣнія, какъ и Страпъ, то и обѣщалъ ему поступать впредь съ большею осторожностію и убѣгать отъ таковыхъ приключеній, которыя могутъ быть вредны какъ кошельку моему, такъ и самому здоровью.
   Какъ первое мое стараніе было то, чтобъ познакомиться съ честными людьми, то въ семъ намѣреніи и ходилъ я ежедневно въ кофейной домъ, гдѣ казалося мнѣ бывало лучшее собраніе изъ всего Лондона, а хорошій мой видъ, или лучше сказать богатое платье, и доставило мнѣ отъ сходящихся туда господъ немалое почтеніе и учтивость. Въ прибавокъ же къ сему, какъ можно было въ семъ домѣ также обѣдать и ужинать, то иногда я тамъ и ѣдалъ, и находясь одиножды за столомъ съ 12 хорошо одѣтыми товарищами, зачали мы разговаривать о политикѣ; да и могъ я примѣтить, что большая часть изъ нихъ склонна была къ тому, чтобъ хвалить благоразуміе Французскаго правленія, а одинъ только старой дворянинъ заупрямился весьма ревностно защищать Агличанъ. Сей честной сынъ отечества, не выѣзжая изъ своего государства ни ногою, бывалъ очень часто битъ за свои споры; ибо предлагалъ онъ противъ льстивыхъ доводовъ своихъ соперниковъ не иное что, какъ одну только истинную ревность, которая иногда доходила до самаго бѣшенства. Тамъ съ не малымъ краснорѣчікмъ были защищаемы пользы Испанской Королевы, и перетолковываны съ великимъ усердіемъ Папскія повеленія {Прагматикъ-Санкиціонъ.}. А хотя и не могъ я безъ затрудненія одобрить дѣлаемыя тому изъясненія, но важной видѣ разговаривающихъ особъ заставлялъ меня молчать) да и думалъ я, что находился тогда съ государственнымъ вельможею, или съ чужестранными посланниками, либо по крайней мѣръ съ какими нибудь путешествующими по Англіи господами. Тогда зачалъ говорить сидящій тутъ же старой Офицеръ, и предлагалъ рѣчь свою съ такимъ храбрымъ видомъ, что и почелъ я его за самаго наивеличайшаго воина изъ всего нашего Королевства. Онъ разсуждалъ о дѣйствіяхъ послѣдней войны, а особливо о Еттингенскомъ сраженіи, приписывая оныя къ пользѣ Французовъ, и хуля глупость союзническихъ военачальниковъ столь сильно, что и не могъ я утерпѣть, дабы не защищать любезное мое отечество. А хотя и воздавалъ я храбрости Французовъ достодолжную похвалу, и признавался также, что можно нѣкоторымъ образомъ осуждать нашихъ начальниковъ за учиненные ими прежде сей битвы проступки; но утверждалъ, что не льзя не удивляться ихъ искусству, коимъ могли они возпользоваться сдѣланною отъ непріятелей нашихъ ошибкою, исполняя съ великою точностію повелѣніе ихъ военачальника, что и произвело между нами долговременной споръ, а разрѣшеніе онаго и было предано на разсужденіе сидящей съ нами весьма важной особѣ, которую величали названіемъ Доктора, и коему разсудилося за благо пристать къ сторонѣ моего противника и опровергнуть мое мнѣніе. А какъ почелъ я сіе рѣшеніе несправедливымъ и пристрастнымъ, то сіе и причинило старику нашему Агличанину совершенную радость, которой покушался многократно защищать сторону моихъ одноземцевъ, но никогда не получалъ въ томъ желаемаго успѣха. Сопротивникъ мой, будучи доволенъ своею побѣдою, сказалъ съ великою кротостію, сквозь которую однако видна была прямая гордость, говоря, что не сталъ бы онъ столь точно утверждать своего мнѣнія, естьли бы не принялъ надлежащихъ мѣръ ко извѣдыванію о семъ приключеніи со всякою подробностію. Впрочемъ же, прибавилъ онъ, для человѣка, знающаго столь много службу, какъ извѣстенъ объ ней я, довольно и того, естьли разсмотритъ онъ предложеніе о какой нибудь выдумкѣ; ибо весьма уже будетъ ему легко заключить, какое произойдетъ изъ нее слѣдствіе. По томъ зачалъ онъ говорить безъ всякой осторожности и весьма вольно о проступкѣ всѣхъ нашихъ военачальниковъ; да и самые Министры не избавилися отъ его ругательства, жалуя и весьма сильно, что предпочитаютъ они нововыпеченныхъ Офцеровъ предъ старыми и бывалыми въ войнѣ. Тогда стали паки говорить, сколь щастливы правленіемъ своимъ Французы, и сколь много разпоряженія Аглинскія сходствуютъ съ мучительствомъ и съ правилами Махіавеля. Старикъ нашъ, огорчася такимъ ругательствомъ любезнаго его отечества, потрясъ своею головою и сказалъ тому, которой произносилъ сіи рѣчи: "Государь мой! какъ слыхалъ я отъ многихъ людей, что та птица, которая оскверняетъ пометомъ гнѣздо свое, почитается за негодную: то и совѣтую вамъ подружески поберечься отъ сего пороку, дабы не заключить кому нибудь, что и вы сходствуете съ нею, ибо что слѣдуетъ до сихъ господъ, то какъ всѣ они иностранные и не знаютъ обстоятельно нашего правленія, то и не дивлюся всему, что бы они здѣсь ни болтали; а вамъ, родившемуся и живущему подъ нашими законами, надлежитъ имѣть къ своему отечеству гораздо большую благодарность, и не ругать оное столь не кстати. Буде же Министры наши не употребили васъ къ какой нибудь должности, то конечно имѣютъ они къ тому свои причины; но при всемъ томъ надлежитъ вамъ помнить, что содержитеся и питаетеся вы по милости ихъ. Что же слѣдуетъ до сихъ господъ (говоря о тѣхъ людяхъ, коихъ почиталъ я Княземъ и Послами), которые разсуждаютъ о нашемъ правленіи, законахъ и обычаяхъ столь вольно: то казалося бы мнѣ, чтобъ надлежало имѣть имъ гораздо большее почтеніе къ своимъ благодѣтелямъ, которыхъ можно осудить развѣ за одно то, что покровительствуютъ и даютъ деньги такимъ неблагодарнымъ людямъ и всесвѣтнымъ волочагамъ. При сихъ словахъ одѣтой въ зеленое платье мущина вскочилъ со своего стула въ бѣшенствѣ, и ухватился тотчасъ за ефесъ своей шпаги; но Агличанинъ бросился къ своей трости, и взявъ оную въ руки, сказалъ: "Полно тебѣ храбриться; буде же ты не уймешься, то я тотчасъ научу тебя говорить со мною вѣжливѣе." Тогда все собраніе постаралося ихъ развести. Французѣ сѣлъ спокойно на стулъ свой, а соперникъ его продолжалъ рѣчь свою такимъ образомъ: "Послушай, государь мой! и разсмотри обстоятельно, что естьли бы осмѣлился ты разсуждать столь вольно о Французскомъ правленіи въ Парижъ, какъ говорилъ ты здѣсь о нашемъ, то бы безъ дальныхъ оговорокъ былъ ты отосланъ въ Бастилію, гдѣ и было бы дано тебѣ довольное время къ тому, чтобъ могъ ты учинить за столь дерзскія слова надлежащее покаяніе, а можетъ быть просидѣлъ бы ты тамъ и до самой своей смерти. Въ слѣдствіе чего, государь мой! прибавилъ онъ, должно мнѣ тебя увѣдомить также и о томъ, что хотя правленіе наше и поступаетъ въ сколько снизходительнѣе, однако есть и у насъ законы, по которымъ наказываются тѣ люди, кои говорятъ о немъ столь возмутительныя слова. И такъ напоминаю я тебѣ вторично, что буде услышу изъ устъ твоихъ къ презрѣнію оскорбленію нашего государства хотя единое слово, то утвержду я слова мои самымъ дѣломъ и за, ставлю тебя раскаяться въ таковой смѣлости." Рѣчь его произвела надъ всемъ собраніемъ сколь скорое, столь и удивительное дѣйствіе. Молодой Князь учинился такъ робокъ, какъ заяцъ; Посолъ задрожалъ, будто Каинъ, а Генералъ закраснѣлся на подобіе зарева, и сѣвши на стулъ, закусилъ языкъ. Что же слѣдуетъ до Доктора, которой уже радовался важности своего рѣшенія, то поблѣднѣлъ онъ на подобіе мертваго, и говорилъ, что отнюдь не было у него намѣренія къ оскорбленію какъ самаго правленія, такъ и никакого человѣка во особливости. "Г. Докторъ! предпріялъ тогда старой дворянинѣ, какъ извѣстны уже о правилахъ нашихъ всѣ люди, то и не стану я распложать о томъ словъ моихъ; а удивляюся лишь только тому, для чего вы, презирая столь сильно Агличанъ, живете между оныхъ, хотя и не видно никакой причины, которая бы васъ къ тому убѣждала? и для чего не ѣдете вы утвердить ваше пребываніе вѣчно въ любимой отъ васъ столь много Франціи, гдѣ и можно бы было говорить вамъ о нашемъ государствѣ столь много, сколько угодно? А какъ сей важной Докторъ не разсудилъ за благо, дабы учинить ему какой нибудь отвѣть, то и сдѣлалося во всемъ нашемъ собраніи глубокое молчаніе. Я вздумалъ оное перервать, почему и сказалъ, что было бы очень стыдно, естьли бы разумные люди, дѣлая другъ другу вопросы для единаго своего увеселенія и провожденія времени, дошли до такой крайности; въ слѣдствіе чего и предложилъ я имъ, чтобъ для угашенія ихъ ссоры приказали они подать другую бутылку вина, что и похвалило все собраніе единогласно, а ретивой нашъ Агличанинъ и объявилъ намъ торжественно, чтобъ не болѣе онъ сердился на тѣхъ людей, которые не соглашаются съ его мнѣніемъ, какъ и на тѣхъ самыхъ, кои не сходствуютъ съ нимъ сложеніемъ своего тѣла, въ разсужденіи чего и выпилъ онъ свою рюмку, поздравя безъ изъятія всѣхъ присутствующихъ съ нами. А какъ каждой изъ оныхъ ему за то отблагодарилъ, то и начался разговоръ нашъ возобновляться паки, да и учинился, какъ и прежде, между всѣхъ общимъ. Когда же довели мы рѣчь свою до войны, то тотъ военачальникъ, которой ругалъ правительство за то, что былъ онъ отставленъ, разпространилъ свое краснорѣчіе и разсказывалъ намъ о многихъ славныхъ его дѣйствіяхъ. А какъ въ срединѣ его рѣчи употребилъ онъ слово прикрытія {Еполеманъ, защищеніе, прикрытіе, прикрывающій отъ непріятельскихъ пушекъ валъ, или пристройка; иногда же называется симъ именемъ Орліонъ, или выдавшаяся впередъ нѣкоторая часть фланка.}, то грубой нашъ Агличанинъ и спросилъ у него, что бы значило сіе названіе. Я скажу вамъ безъ закрышки, сказалъ ему сей храбрецъ, что видѣлъ я прикрытіе только единожды при осадѣ Неимура, гдѣ находяся также и славной инженеръ Кегорнъ, увѣрялъ въ военномъ совѣтѣ, что была сія крѣпость непобѣдима. Извините меня, сказалъ ему Князь Вермонтѣ; ибо мнѣ кажется, что можно намъ взять сей городѣ, овладѣвъ прежде симъ прикрытіемъ, по причинѣ котораго почитаете вы его за непобѣдимой. Въ самомъ дѣлѣ было слѣдовано его совѣту, и Маршалъ Буфлеръ принужденъ былъ здаться по прошествіи однихъ только сутокъ. А какъ остановился онъ на семъ мѣстѣ своей рѣчи вдругъ, то старой дворянинъ и спросилъ у него съ великою холодностію паки, говоря: хотя и выслушали мы всю рѣчь вашу, но вы отнюдь намъ не изъяснили, что такое называется прикрытіемъ; почему и просимъ васъ, чтобъ вы намъ сіе натолковали. На что сей Офицеръ и не отвѣчалъ уже ничего, но спрося у вольнодомца записку, заплатилъ ему деньги, и сказалъ всему собранію; я покажу вамъ, государи мои! что такое есть прикрытпіе тогда, когда угодно будетъ Королю, моему Государю, учинить меня начальникомъ войскъ своихъ; а выговори сіе, и скрылся онъ весьма скоро изъ глазъ нашихъ. А хотя не могъ я никакъ себѣ вообразить, по какой причинъ не захотѣлъ онъ намъ изтолковать столь немудренаго фортификаціоннаго названія, но былъ еще больше удивленъ, узнавши, что таковая его скрытность произходила не отъ чего инаго, какъ отъ истиннаго незнанія. Заплатя, что надлежитъ, пошли мы въ кофейной домъ, гдѣ сосѣдъ мой хотѣлъ меня попотчивать непремѣнно чашкою кофею; да и далъ мнѣ знать, что видя справедливыя мои мысли и разумъ, возъимѣлъ онъ ко мнѣ великое почтеніе. Я поблагодарилъ его за учтивость, и будучи въ сихъ мѣстахъ совсѣмъ незнакомымъ, просилъ его увѣдомить меня о достоинствъ и нравахъ тѣхъ людей, съ которыми мы обѣдали, чѣмъ и задѣлъ его за живое; ибо былъ онъ сколь любопытенъ, столь и великой говорунъ. Въ слѣдствіе чего и согласился онъ на то охотно; да и удивилъ меня весьма много, сказавши, что называющійся Княземъ былъ простой комедіантъ, а Посолъ скрипачъ изъ опернаго дому. Что же слѣдуетъ до Доктора, прибавилъ сей разскащикъ, то былъ онъ Римскаго исповѣданія священникъ, которой надѣваетъ на себя иногда Офицерское платье и называется Капитаномъ, но гораздо чаще возпринимаетъ на себя видъ и одежду Докторскую, а способомъ такого превращенія и вкрадывается въ народную любовь, да и старается кого нибудь привесть къ принятію его исповѣданія. А хотя и попался было онъ за сіе въ когти приказныхъ людей, но будучи весьма хитрымъ человѣкомъ, и поступая съ великою осторожностію, отдѣлался отъ нихъ только тѣмъ однимъ, что посидѣлъ нѣсколько времени въ тюрьмѣ. Что же слѣдуетъ до Генерала, то былъ онъ произведенъ въ сіе званіе не столько по его достоинству, какъ по тому, что имѣлъ у себя великихъ покровителей. Но нынѣ, когда уже Министръ посмотрѣлъ на него отверзтыми очами, и когда защитники его переселилися въ царство мертвыхъ, былъ онъ лишенъ своего мѣста и изключенъ изъ службы, а только данъ ему для пропитанія самой небольшой пенсіонъ, отъ чего учиняся весьма недовольнымъ, и старается во всѣхъ словахъ своихъ язвить правительство съ такою великою неосторожностію, что и весьма я удивляюсь, какъ не уймутъ его отъ таковой дерзости. Но дѣло состоитъ въ томъ, что въ разсужденіи его слабоумія презираетъ оно все его болтанье и не мѣшаетъ ему продолжать своихъ вракъ, для того что никакой разумной человѣкъ не повѣритъ онымъ. А хотя и служилъ онъ весьма не долго, но буде повѣритъ кто словамъ его, то со времени бывшей у насъ перемѣны не произошло никакого знатнаго дѣла, въ которомъ бы не былъ онъ великимъ участникомъ. Станетъ ли кто нибудь говорить о дѣйствіяхъ какого великаго военачальника, то прерветъ онъ тотчасъ рѣчь его и представитъ на мѣсто его отъ себя другаго. Но никогда не бываетъ онъ щастливъ въ своихъ воображеніяхъ, да и приключаются весьма часто въ разсказахъ его столь грубыя ошибки, что всякой человѣкѣ, услышавъ оныя, пожметъ своими плечами и отойдетъ поскорѣе прочь. Онъ не выпускаетъ изъ устъ своихъ Цесаря Помпея и Александра Великаго; да хотя и читаетъ весьма много, но какъ не имѣетъ у себя правильнаго разсужденія, то и бываютъ понятія его чрезвычайно смѣшаны, и рѣчи сколь темны, столь и безконечны. Когда только начнетъ онѣ говорить, то нѣтъ уже опасности, чтобъ пересталъ онъ то дѣлать дотолѣ, пока не отойдутъ отъ него всѣ слушатели; да и не знаю я ко удержанію болтливости его языка другаго средства, кромѣ того, когда кто изобличитъ онаго въ выговоренномъ отъ него вздорѣ, или спроситъ знаменованія какого нибудь мудренаго слова, котороебъ было ему совсѣмъ не извѣстно; ибо тогда то принужденъ уже бываетъ онъ замолчать или вытти вонъ, что и сами вы видѣли, когда спросилъ я у него, что такое значитъ прикрытіе, Буде же бы извѣстно было ему знаменованіе онаго, то возторжествовалъ бы онъ несноснымъ образомъ надъ нами; почему и надлежало бы намъ отъ него уйти, или вытерпѣть многія неучтивости.
   По удовольствованіи моего любопытства началѣ онъ показывать и свое, дѣлавши великое число вопросовъ, на которые и отвѣчалъ я ему двоезначущими словами. Государь мой! говорилъ онъ мнѣ, я думаю что конечно путешествовали вы по Европѣ. Вы отгадали, отвѣчалъ я ему. Всякія путешѣествія стоятъ великихъ денегъ, продолжалъ онъ, что извѣстно мнѣ изъ опыту; ибо какъ каждое лѣто ѣзжу я въ Бадъ или въ Тумбраиджъ, то и заключаю, что и въ другихъ земляхъ по дорогамъ проучиваютъ не хуже, какъ и здѣсь. Въ перстнѣ вашемъ вставленъ самой прекрасной камень, прибавилъ онъ, да и можно сказать, что Французы въ составленіи оныхъ весьма искусны, почему и можно почесть его почти столь же хорошимъ, какъ самой алмазъ. Почти столь же хорошимъ, какъ и самой алмазъ? спросилъ я у него; да для чего же говорите вы почти, а не называете его истиннымъ алмазомъ? ибо естьли имѣете вы хотя самое небольшое знаніе въ каменьяхъ, то и должно вамъ съ перваго взгляду узнать, что онъ прямой алмазъ, а не поддѣльной, притомъ же и самой первой воды. Пожалуйте возьмите его къ себѣ въ руки и разсмотрите хорошенько. А когда онъ сіе учинилъ, то, отдавая оной съ нѣкоторымъ смятеніемъ, сказалъ мнѣ: простите меня, государь мой! ибо вижу я уже теперь точно, что вставленной въ перстнѣ вашемъ камень самой высокой цѣны. Увидѣвъ, что по сему случаю бралъ я предъ нимъ нѣкоторое преимущество, и желая пріобрѣсть себѣ отъ него еще большее почтеніе, сказалъ ему, что хочу показать ему печатку, которая поддѣлана точно подъ старинную, самой высокой работы. Тогда вытащилъ я часы свои съ золотою цѣпочкою, на которой висѣли гори печатки, оправленныя тѣмъ же самымъ металломъ. Онъ разсматривалъ ихъ другъ послѣ друга, щупалъ цѣпочку и часы, да и говорилъ, что конечно стоитъ все это не малыхъ денегъ. Бездѣлица, отвѣчалъ я ему съ видомъ безпристрастія, и не больше 60 или 70 гвиней. Услышавъ сіе, поглядѣлъ онъ на меня очень быстро, да и спросилъ, Агличанинъ ли я? На что когда сказалъ я ему, что нѣтъ, такъ конечно вы Ирландецъ? продолжалъ онъ. Нѣтъ, государь мой! отвѣчалъ я ему. Ахъ! такъ теперь вижу я весьма ясно, сказалъ онъ, что родилися вы въ какомъ нибудь изъ нашихъ селеній. Но когда увѣрилъ я его также, что и въ томъ онъ ошибается, то и казался онъ находящимся въ веоикомъ удивленіи, и говорилъ мнѣ, что былъ я конечно не иностранецъ. А когда на сіе не отвѣчалъ я ему ничего, и оставилъ онаго въ великой неизвѣстности, то хотя и не могъ онъ удовольствовать своей нетерпѣливости, но просилъ извиненія въ учиненіемъ отъ него мнѣ безпокойствъ; а дабы убѣдить меня къ открытію моего состоянія, то сказалъ онъ мнѣ о себѣ безъ всякой закрышки. Что слѣдуетъ до меня, говорилъ онъ, то, не имѣя у себя жены, и пользуйся изряднымъ доходомъ, живу по моему желанію; почему и бываю я въ концѣ каждаго года весьма спокоенъ. А какъ нѣтъ у меня никакого движимаго имѣнія, то не получаю ни докучныхъ услугъ отъ родственниковъ, ни покорнѣйшихъ прозьбъ отъ тѣхъ людей, которые бы желали учиниться моими наслѣдниками? почему и почитаю я, будто бы сей свѣтъ сотворенъ былъ для меня, а отнюдь не я для него. Въ слѣдствіе чего и положилъ я себѣ за правило, чтобъ пользоваться всякими утѣшеніями, сколько мнѣ возможно, и не заботиться о нашихъ потомкахъ, которые пускай трудятся сами для себя. Въ то время, какъ давалъ онъ свободное теченіе своему болтанью, и конечно ожидалъ, чтобъ заплатилъ я ему за то таковою же монетою, вошелъ къ намъ нѣкоторой человѣкъ, одѣтой въ черное бархатное платье, и имѣющій на головѣ своей преогромной перукъ, видъ его, казавшійся смѣшеннымъ изъ притворной важности и изъ природной вѣтренности, учинялъ онаго совсѣмъ смѣтнымъ. Сей странной человѣкѣ вскочилъ на столъ, за котррымъ мы тогда сидѣли, и учиня множество коверканьевъ и смѣтныхъ рожицѣ, спросилъ у моего пріятеля Г. Медлара, не надобно ли ему поговорить со мною о какомъ нибудь дѣлѣ тайно? Товарищѣ мой принялъ на себя сердитое лице, и сказалъ ему: хотя, Г. Докторъ и нѣтъ у насъ насъ ничего такого, о чемъ бы надлежало говорить намъ особливо; но однакожъ... Ну, хорошо! вскричалъ Докторъ, такъ по сему и надлежитъ уже вамъ меня извинить. И оборотясь ко мнѣ, сказалъ: позвольте мнѣ, государь мой! сѣсть подлѣ васъ; ибо есть мнѣ немалая нужда объявить Г. Медлару о важномъ дѣлѣ; да и не прогнѣвайтеся, что скажу ему тихонько. Это совсѣмъ не нужно, государь мой! сказалъ ему Медларъ; и буде хотите вы что нибудь мнѣ объявить, то можете сказать то громко. Докторѣ показался мнѣ отъ сей рѣчи оцѣпенѣвшимъ, и поворотясь ко мнѣ, извинялся, что хотѣлъ говорить съ нимъ тихонько только для того, что не зналъ того, что былъ я съ Г. Медларомъ хорошій пріятель. Но понеже теперь почитаетъ онъ насъ друзьями, то и скажетъ ему безотговорочно обо всемъ въ слухъ; а наконецъ кашлянувъ дважды, или трижды, началѣ рѣчь свою такимъ образомъ: теперь обѣдалъ я у Миладіи Фларейтъ. Она, государь мой! говорилъ онъ мнѣ, весьма знатная госпожа, у которой имѣю я щастіе въ въ ко торы я времена обѣдать. Тамъ были Милади Ларума, Гжа. Данитіа и Миссъ Бэди Гитлера, Право сія молодая госпожа имѣетъ у себя самое прелестное лице! Обѣдали съ нами также Лордъ Страдлей, Кавалеръ Іоанъ Шругъ и Г. Билли Шмитеръ, которой нынѣ становится очень любезнымъ малымъ. Мила" ли, видѣвши меня въ великой усталости (ибо объѣздилъ уже я поутру 14 больныхъ, которые были всѣ самые знатные люди), убѣдила, чтобъ остался я при столъ ея. А хотя и не хотѣлося мнѣ Ѣсть, но съдъ съ нею за столъ изъ одной только учтивости. Мы говорили тамъ о различныхъ вещахъ, и между прочимъ Г. Шаттеръ спросилъ у меня, давно ли видѣлъ васъ. Около 19 1/2 часовъ, отвѣчалъ я ему; ибо въ самомъ дѣлъ находилися мы съ вами вмѣстѣ вчера около сего же самаго времени. Бэга ради, сказалъ онъ мнѣ, подите вы къ нему, какъ скоро только отобѣдаеше; онъ конечно теперь боденъ, для того что вчерашній вечеръ Ѣлъ очень мнбго зеленыхъ устрицъ. Грубой Медларъ, которой по важному началу его рѣчи ожидалъ чего нибудь чрезвычайнаго, всталъ въ ведикомъ сердцъ и сказалъ ему: ну къ ч.... братъ и съ зелеными твоими устрицами; а по окончаніи сей учтивости и вышелъ онъ вонъ. Докторъ, вставши также съ своего стула, и говоря, что клянется онъ ему въ томъ самимъ Богомъ, что причинило ему сіе великое удивленіе, слѣдовалъ за Г. Медларомъ, которой пошелъ въ контору для платы за кофе денегъ, и спросилъ у него столь громко, что могъ услышать то и я: что это за господинъ, съ которымъ сидѣлъ ты теперь? На что и отвѣчалъ ему другъ его: ей Богу, государь мой! я бы теперь уже о томъ свѣдалъ, естьли бы не помѣшалъ ты мнѣ въ томъ неучтивымъ твоимъ приходомъ; и сказавъ сіе, вышелъ чрезвычайно сердитымъ вонъ. Учтивой Докторъ возвратился тотчасъ ко мнѣ, и сѣвшл близко, извинялся многократно, что оставилъ меня одного, увѣряя, что говорилъ онъ съ Г. Медларомъ въ конторъ о самомъ важномъ дѣлъ, кое не можетъ онъ никакъ мнѣ открыть. По томъ попросилъ онъ себѣ кофе, и хваля пользу сего напитка чрезвычайнымъ образомъ, увѣдомилъ меня со оказаніемъ великаго восторга, что у имѣвшихъ холодное и мокротное сложеніе людей (то есть у такихъ, каковъ былъ онъ) изсушаетъ онъ излишнюю мокроту, и укрѣпляетъ тонкія жилочки. Наконецъ сказалъ онъ мнѣ, что сіе растеніе, будучи совсѣмъ незнакомымъ въ древности, принимаетъ свое названіе отъ Арабскаго языка, что весьма легко можно заключить изъ окончанія сего слова. Выговори сіе, произнесъ онъ мнѣ цѣлую ученую рѣчь о глаголъ пить, которой почитаетъ онъ къ кофію весьма несвойственнымъ) понеже сей напитокъ отнюдь не пьютъ, а будто только сосутъ вмѣсто того, что прямое знаменованіе глагола пить значитъ утолить жажду. Тогда не могъ я почти утерпѣть, чтобъ не засмѣяться сей ученой и высокой рѣчи, и чтобъ лучше вкрасться въ его повѣренность, то вздумалъ нѣсколько ему противорѣчить. Докторъ, которой безъ сомнѣнія желалъ оказать предо мною великое свое знаніе, былъ чрезвычайно удивленъ, увидя, что споритъ противъ него молодой человѣкъ, и подумавъ нѣсколько, сказалъ; право, государь мой! я почитаю васъ правымъ; да и признаюсь, что выговорилъ сіе слово, не разсмотри онаго, съ обыкновенною моею точностію. Послѣ того зачали мы говорить съ нимъ о Латинскомъ языкѣ, да и продолжали рѣчь свою на ономъ о различныхъ дѣдахъ около двухъ часовъ. Надлежитъ мнѣ вамъ признаться, что Говорилъ онъ имъ весьма чисто и не смотря на странной видъ его и привязанность къ бездѣлицамъ, былъ весьма ученъ и имѣлъ въ себѣ очень много достоинствъ. Онъ почиталъ меня, какъ свѣдалъ я о томъ послѣ отъ Г. Медлара, за чудо знанія, и просилъ (буде не далъ я слова въ другомъ мѣстъ), дабы пошелъ съ нимъ въ кофейной Бетфортской домъ, гдѣ былъ онъ въ сообществъ со многими весьма богатыми людьми и великими щеголями.
   

ГЛАВА 6.

Багтаилъ вводитъ Родрика. въ сообщество молодыхъ отборныхъ людей, съ коими и проводилъ онъ сей вечеръ, разговоръ оныхъ и лицеизображеніе его товарища. Они производятъ надъ Докторомъ странную шутку, и слѣдствіе ихъ гулянья.

   Я принялъ предложеніе его съ радостію, и нанявши коляску, пріѣхали мы на мѣспю сходбища, гдѣ и увидѣли великое число молодыхъ проворныхъ и веселыхъ людей, изъ которыхъ большая часть говорили съ Докторомъ дружескимъ образомъ. А какъ многіе изъ нихъ сидѣли кругомъ огня, то и узналъ я весьма легко, что были они самые тѣ, которые наканунѣ того дня смѣхомъ своимъ подали мнѣ причину къ тому, что возъимѣлъ я сомнѣніе о той женщинѣ, которую навязался было я столь учтиво проводить до ея дому. Какъ же скоро увидѣли они, что вошелъ я съ Докторомъ Вахтаилемъ (такъ-то назывался проводникъ мой), то пошептали другъ съ другомъ на ухо; да и удивился я чрезвычайно, когда узналъ, что были они самые тѣ, съ коими хотѣлъ онъ меня познакомить; ибо усмотри ихъ, назвалъ онъ каждаго изъ нихъ по имени, да и спросилъ у меня, какъ велю я имъ себя нарицать, услышавъ мой отвѣтъ, подошедъ онъ къ нимъ съ самымъ важнымъ видомъ, говоря: здравствуйте, государи мои? и позвольте, чтобъ ввелъ я въ почтенное ваше сообщество друга моего Г. Ранима, котораго имѣю честь теперь вамъ представишь. И оборотясь ко мнѣ, говорилъ: это Г. Брагвель, а это Г. Блитеръ; сей господинъ называется Шаттеромъ, а сей искренній мой пріятель Г. Слибоотомъ, послѣдній же изъ оныхъ Г. Рантеръ. Я поклонился имъ другъ послѣ друга; и когда подошелъ къ Г. Слибооту, то хотя и увидѣлъ, что высунулъ онъ языкъ свой, но я будто бы тогда сего не примѣтилъ, Г. Рантеръ, который (какъ свѣдалъ я о томъ послѣ), будучи комедіантъ, показывалъ свое остроуміе, и кланяяся со мною, возпріялъ на себя видѣ мой, тѣлодвиженія и голосъ, чего и не могъ бы я примѣтить столь скоро, естьли бы при входѣ нашемъ въ сію комнату не учинилъ онъ то же самое надъ пріятелемъ моимъ Вахтаилемъ. А хотя въ сію минуту и допустилъ я онаго возпользоваться плодомъ его искусства безъ всякаго съ моей стороны за то выговора, но вознамѣрился непремѣнно наказать его при первомъ случаѣ за таковую дерзость. А какъ Г. Слибоотъ почиталъ меня за иностранца, то и спросилъ у меня давно ли пріѣхалъ я изъ Франціи? На что и отвѣчалъ ему, что выѣхалъ изъ сего государства весьма не давно. Тогда спросилъ онъ у меня, видѣлъ ли я Люксенбургскія картины? Конечно, государь мой! говорилъ я ему; да и разсматривалъ оныя многократно съ великимъ вниманіемъ; а продолженіе его разговора и дало мнѣ знать, что былъ онъ живописецъ. Въ то время, когда разсуждали мы съ нимъ о разныхъ картинахъ сего славнаго мѣста, Бантеръ спрашивалъ у Доктора, гдѣ онъ меня подцѣпилъ. На что онъ ему и отвѣчалъ, что былъ я самой милой и очень богатой человѣкъ, которой объѣздилъ всю Европу и видѣлъ въ ней лучшія собранія. Это конечно онъ вамъ сказалъ, отвѣчалъ Бантеръ; что же слѣдуетъ до меня, то, не ходя искать столь далеко, почитаю я его Французомъ и комнатнымъ служителемъ какого нибудь господина. Вы очень чудны, вскричалъ Докторъ; ибо я васъ увѣряю, что извѣстны мнѣ всѣ его родственники. Они самые старые дворяне, называющіеся Рандомами и природою Шотландцы, а притомъ нѣсколько со мною и въ свойствѣ. Я былъ мнѣніемъ Г. Бантера чрезвычайно и тронутъ, почему и зачалъ уже брать самыя дурныя мысли о всемъ семъ собраніи вообще, но какъ надѣялся, что могутъ они доставить мнѣ лучшее знакомство, то и вознамѣрился вытерпливать таковыя маленькія оскорбленія столько, сколько будетъ мнѣ возможно, естьли только не тронутъ они честь мою чувствительнымъ образомъ. Поговоря нѣсколько о дождѣ и о хорошей погодѣ, также о комедіяхъ, о политикѣ и о прочемъ тому подобномъ, о чемъ обыкновенно говорится въ кофейныхъ домахъ, согласилися мы итти ввечеру въ близь лежащій славной вольной домъ, куда и прибыли всѣ вмѣстѣ. Тамъ, спрося хорошаго Французскаго вина и приказавъ приготовить ужинъ, стали пить съ довольною храбростію; а въ сіе-то время товарищи мои и зачали открывать по немногу истинныя ихъ качества, да и примѣтилъ, что приведшій меня Докторъ былъ цѣлью всѣхъ острыхъ словъ какъ живописца, такъ и комедіанта, и что сіи плутишки, шутя надъ онымъ, старалися чрезъ то увеселишь все наше сообщество. Г. Рантеръ онъ крылъ оное тѣмъ, что спросилъ у Врача, чѣмъ должно лечиться отъ насморка, также отъ слабости и худаго варенія желудка, говоря, что весьма онъ тѣмъ безпокоится. Вигтаиль предпріялъ тогда изъяснить свойство его болѣзни, и говорилъ пространную рѣчь о предузнаніи болѣзни, о знакахъ и о припадкахъ въ оной, также о леченіи, о дебелости и о недостаткахъ потребной къ варенію желудка пищи {О Прогностикѣ, Діагностикѣ, Симптоматикѣ, Терапевтикѣ, Реплеціонѣ и Инаниціонѣ.}. По томъ начислилъ онъ силу желудка и легкаго во взаимномъ ихъ дѣйствіи, да и приписывалъ болѣзнь комедіанта къ разстройкѣ сихъ членовъ, которая учинилась либо отъ частаго употребленія напитковъ, или отъ многоглаголанія. Въ слѣдствіе чего и предписалъ онъ ему принимать укрѣпляющія желудокъ лѣкарства, и запретилъ обходиться съ женщинами, пить вино, говорить, смѣяться, пѣть, кашлять, свистать и чихать. Хорошо, вскричалъ Рантеръ, пересѣкши рѣчь его; лѣкарство твое хуже самой болѣзни, а мнѣ бы очень хотѣлось свѣдать, гдѣ бы могъ я достать воды изъ трута. Воды изъ трута? предпріялъ Докторѣ. Право я совсѣмъ не разумѣю словѣ вашихъ, Г. Рантеръ! Я говорю про воду, которая выгоняется изъ трута, отвѣчалъ Райтеръ, и можетъ почесться общественнымъ лѣкарствомъ для всякихъ человѣческихъ болѣзней. Оно изобрѣтено славнымъ Германскимъ монахомъ, которой, почитая, открылъ ему сію тайну. Извините меня, вскричалъ живописецъ; ибо знаю я точно, что употреблялъ его еще прежде Соломонъ, Царь Израильской, какъ можно то видѣть изъ Греческой рукописи, найденной не давно при подошвѣ горы Лаванской нѣкоторымъ крестьяниномъ, которой копалъ тамъ землю для исканія земляныхъ яблокъ. Право, отвѣчалъ Вагтаиль, хотя и читалъ я весьма много, но никогда не слыхалъ ничего о семъ лѣкарствѣ, и до сего самаго времени не зналъ, что Соломонъ умѣлъ по Гречески, ни также того, что земляныя яблоки родятся въ Обѣтованной землѣ. Въ семъ мѣстѣ Бантеръ вмѣшался въ разговорѣ ихъ и сказалъ, что весьма онъ удивляется, что Докторъ Вагтаиль могъ сколько нибудь усомниться, разумѣлъ ли Царь Соломонъ по Гречески; понеже почитается онъ за Государя самаго премудраго и ученаго во всемъ свѣтѣ. Что же слѣдуетъ до земляныхъ яблокъ, то были онѣ перевезены изъ Европы и разведены въ Святой землѣ нѣкоторымъ Ирландскимъ Кавалеромъ во время крестовыхъ походовъ. Я признаюся, сказалъ Докторъ, что все это весьма вѣроятно; да и заплатилъ бы немалое число денегъ, естьли бы могъ увидѣть сію рукопись, которая должна почесться за самой драгоцѣннѣйшій остатокъ древности, а притомъ увѣряю васъ точно, что естьлибъ зналъ составленіе; сего лѣкарства, то употребилъ бы оное безъ отлагательства. Комедіантъ увѣрилъ его, что дѣлается оное весьма просто, а только надобно взять 100 фунтовъ весьма сухаго трута, и положа въ большой стеклянной кубѣ, перегнать оной способомъ теплоты какихъ нибудь животныхъ, отъ чего и выдетъ около полускрупля такой воды, въ которой не будетъ никакого вкуса, и коей надлежитъ принимать больнымъ по одной только каплѣ. Клянусь честію, вскричалъ вѣроимчивой Докторъ, что весьма для меня странно и чрезвычайно чудно, какъ можно изъ сего caput mortuum {Грубое и сухое вещество, остающееся поcлѣ пережженія, или перегонки.} достать воду. А хотя и великой я непріятель всѣмъ таковымъ неизвѣстнымъ лѣкарствамъ, однако никому на свѣтѣ не можно сопротивляться тому, что предлагаетъ премудрой Соломонъ. Но въ семъ случаѣ находится нѣкоторое затрудненіе, ибо естьлибъ и въ бралъ я довольное количество трута (отъ чегобъ непремѣнно возвысилась и цѣна бумаги), но гдѣ бы сыскалъ я столь великой кубъ и произвелъ животными такой сильной жаръ, которой бы могъ нагрѣть великое количество сего сухаго вещества? Слибоотъ увѣрялъ его, что въ случаѣ нужды можно подрядить выдуть такой стеклянной кубъ, которой будетъ величиною своею не меньше цѣлаго дома, и что не трудно нагрѣть оной и произвесть въ немъ теплотою животныхъ паръ, поставя его въ больницѣ на тюфякѣ, а кругомъ его положить находящихся въ горячкѣ, такъ чтобъ они къ нему прикасалися. Какъ же скоро онъ сіе выговорилъ, то Докторъ вошелъ въ радостной восторгъ, и вскричалъ: ей Богу выдумка эта чрезвычайно хороша! почему и намѣренъ я ее испытать неукоснительно. Простота сего Врача увеселила все собраніе, и каждой изъ насъ поздравлялъ его насмѣшливымъ видомъ съ пріобрѣтеніемъ новаго знанія, а сіе по глупому своему тщеславію и принималъ онъ отъ насъ за истинну. Тогда Г. Шаттеръ перемѣнилъ разговоръ и разсказалъ намъ обстоятельно о всѣхъ тѣхъ, кои танцовали въ Гамстеадскомъ собраніи; да и сдѣлалъ описаніе всѣхъ ихъ уборовъ, начиная оные отъ женскаго верьхняго платья, и доходя до пряжекъ, которыми застегалися у бывшихъ тамъ мущинъ башмаки. Онъ окончилъ свои разсказы, говоря Брагвелю, что находилася въ семъ мѣстѣ и любовница его Мелинда; почему и звалъ его, чтобъ пріѣхалъ онъ туда во время перваго собранія вмѣстѣ съ нею. Нѣтъ право, сказалъ Брагвель; ибо есть у меня много другихъ дѣлѣ, почему и не хочу быть въ собраніи молодыхъ и глупыхъ людей. Въ прибавокъ же къ тому тому извѣстенъ уже вамъ мой обычай, что въ то время, когда доходишь до женщинъ, неспособенъ я къ соблюденію воздержности; да и въ послѣдній разѣ, когда былъ я тамъ, имѣлъ за нихъ ссору съ Томомъ Триперомъ. Это правда, отвѣчалъ Бантеръ; да и вспомнилъ я теперь, что кричали вы предъ женщинами очень много, чѣмъ и исправили должность свою весьма хорошо; ибо не подвергавшись никакой опасности, имѣли вы случай оказать твердость вашего духа. Не подвергаясь никакой опасности, пересѣкъ рѣчь его Брагвель. Что вы чрезъ сіе разумѣете? Я не боюсь никакихъ опасностей и не страшуся никого на свѣтѣ, да и знаютъ всѣ, что пускалъ я многимъ людямъ кровь и бывалъ раненъ самъ. Комедіантѣ проси лъ его, чтобъ обратилъ онъ изъ милости на него очи свои и взялъ бы его съ собою товарищемъ {Секундантомъ.} въ то время, когда вздумается ему съ кѣмъ нибудь побиться на шпагахъ; ибо, говорилъ онъ ему, весьма бы хотѣлось мнѣ видѣть умирающаго отъ шпажнаго удара человѣка, для того чтобъ могъ я перенять его тѣлодвиженіе и представлять сіе лице на театрѣ съ лучшимъ успѣхомъ. Ты хочешь видѣть умирающаго? отвѣчалъ ему сей храброй витязь. Нѣтъ, право я не столь еще глупъ, чтобъ захотѣлъ имѣть дѣло съ приказомъ и тюрьмою; да и почиталъ бы того мастера, которой училъ меня биться на шпагахъ, за незнающаго и самаго скота, естьли не показалъ онъ мнѣ средства ранить моего непріятеля въ такое мѣсто, въ которое я только захочу, и чрезъ то приводить его въ несостояніе продолжать со мною свое сраженіе. Естьли это такъ, вскричалъ Г. Слибоотъ, то прошу я васъ о той только милости, чтобъ сдѣлали вы сіе при мнѣ; ибо какъ извѣстно вамъ и самому, что надлежитъ мнѣ написать С. Севастіана да и хотѣлось бы изобразить состояніе его въ ту самую минуту, когда была въ него пущена первая стрѣла, почему и весьма бы былъ я радъ, естьли бы покололи вы ка кого нибудь неучтивца; ибо хотя жизнь его и не находилася бы отъ вашего удара въ опасности, но онъ бы зналъ отъ того въ безпамятство и зачалъ трепетать, слѣдственно и могъ бы я изобразить сего святаго, смотря на то, что произойдетъ съ вашимъ сопротивникомъ. Впрочемъ же Г. Докторъ скажетъ вамъ, въ которое мѣсто надобно его будетъ поколоть, и далеко ли впустить въ тѣло вашу шпагу, а я прошу только о томъ, чтобъ поранили вы его сколько возможно ближе къ лѣвому боку. Вагтаилъ почелъ сіи рѣчи истинными и сдѣлалъ примѣчаніе, что хотя и весьма трудно ранишь въ лѣвую сторону груди, такъ чтобъ не тронуть сердца, и слѣдственно не убить до смерти; но однако отнюдь онъ не сомнѣвается, чтобъ имѣющій въ рукахъ своихъ довольное искусство и знающій разположеніе тѣлесныхъ членовъ {Анатомію.} человѣкъ не могъ тронуть гдѣ нибудь края перепонки такимъ образомъ, что раненой только лишь вздохнетъ, а отнюдь отъ того не умретъ. Въ слѣдствіе чего хотя и готовъ онъ показать Г. Брагвелю (естьли только будетъ ему то угодно) разположеніе сихъ маленькихъ жилочекъ, но что отнюдь ему не совѣтуетъ дѣлать того опыта; ибо въ случаѣ неудачи могла бы помрачена быть его слава. Бравгель, почти сію шутку, также какъ и Докторъ, за истинну, не хотѣлъ вступить въ сраженіе, говоря, что хотя и имѣетъ онѣ къ Г. Слибооту немалое почтеніе, но положилъ себѣ за непремѣнное правило, чтобъ не биться ему никогда, естьли не будетъ требовать того честь его, чему и зачали смѣяться всѣ. А какъ между тѣмъ ходили кругомъ съ виномъ бутылки и поставили ужинать, то и ѣли мы съ великимъ аппетитомъ; а по окончаніи стола принялися опять за попойку, отъ чего Брагвель сдѣлался гораздо вздорнѣе, а Бантеръ несравненно свирѣпѣе, Рантеръ прокричалъ нѣсколько рѣчей изъ театральныхъ сочиненій, Слибоотъ толковалъ всѣмъ стихи, я пѣлъ Французскія пѣсни, а Шаттеръ обнималъ меня дружески въ то время, когда Докторъ, уподоблялся послѣдователямъ Пиѳагоровымъ, и находяся въ задумчивости, наблюдалъ глубокое молчаніе. Наконецъ Брагвель предложилъ намъ бродить по улицамъ, нападать на дозорныхъ, побить Коннетабля, а наконецъ итти по домамъ своимъ и лечь спокойно спать.
   Когда разсуждали мы о его предложеніи, то вошелъ въ комнату нашу мальчикъ и спрашивалъ, кто изъ насъ былъ Докторъ Вагтаиль; а узнавши онаго, сказалъ ему, что стоитъ внизу нѣкоторая женщина, и хочетъ съ нимъ поговорить. Вѣроимчивой Врачь вышелъ изъ своей задумчивости, и показывая на лицѣ своемъ смущенной видъ, говорилъ всему собранію, что не льзя тому статься, дабы сей посланной присланъ былъ къ нему, для того что не имѣетъ онъ обязательства ни съ какою въ свѣтѣ женщиною. Въ слѣдствіе чего и сказалъ онъ мальчику, чтобъ объявилъ онъ слова его сей женщинѣ. Какъ? вскричалъ Бантеръ, не ужъ-то будешь ты столь неучтивъ, что не захочешь выслушать словѣ ея, хотя можетъ быть и пришла она сюда только за тѣмъ, чтобъ съ вами о чемъ нибудь посовѣтовать? Ей Богу надобно имѣть ей до васъ весьма нужное дѣло, для того что не полѣнилася сыскать васъ въ вольномъ домъ и въ такое поздное время. Въ слѣдствіе чего и прошу я васъ, Г. Бантеръ! чтобъ сошли вы къ сей женщинѣ, и поклоняся отъ Г. Доктора, подали ей свою руку и привели сюда. Комедіантъ вышелъ тотчасъ, и по прошествіи единой только минуты возвратился паки, ведя съ собою весьма учтиво чрезвычайно высокую женщину, которой видъ показывалъ весьма ясно, кто была она такова. Мы приняли ее съ великимъ почтеніемъ, и когда послѣ многихъ съ ея стороны отговорокъ принудили сѣсть, то нѣкоторое время не говорила она ни слова, а только взглядывала весьма печально на Доктора, которой, пришедши отъ сего приключенія въ немалое смятеніе, учинился вчетверо ее печальнѣе. Наконецъ вздохнула она многократно, заплакала, и отерши глаза свои, говорила любезному нашему Врачу слѣдующее: "Можно ли этому, Г. Вагтаиль! статься, что не постараешься ты утѣшить меня ни единымъ словомъ? Не ужъ-то ничто не можетъ смягчить каменное твое сердце? Боже мой! развѣ ни всѣ мои слезы, ни печаль, ни причиненной отъ тебя мнѣ незагладимой вредъ тронуть тебя не въ состояніи? Куда дѣлися клятвы твои, вѣроломецъ? Не ужъ-то позабылъ ты всю честь твою и совѣсть? Не чувствуешь ли ты и себѣ угрызѣнія совѣсти? Отвѣчай мнѣ, хочешь ли ты меня удовольствовать, или надлежитъ мнѣ призывать на помочь небо и адъ, дабы они тебѣ за меня отмстили? Когда бѣдной Вагмаиль удивился, ее увидя, то можно уже разсудить, въ какое вошелъ онъ смущеніе, услышавъ рѣчи оной. Блѣдное лице его учинилося оливковымъ, глаза его прыгали, губы тряслися; да и отвѣчалъ онъ ей такимъ голосомъ, которой не льзя назвать нѣжнымъ: "Клянуся вамъ, государыня! всею моею честностію, и увѣряю васъ точно, что конечно изволили вы ошибиться и почли меня за другаго человѣка; ибо что слѣдуетъ до меня, то имѣю я ко всему вашему полу наивеличайшее почтеніе, а потому и не могу учинить женщинѣ ни малѣйшей досады; притомъ же не вспомню я и о томъ, удостоился ли когда нибудь васъ и видѣть; а естьли говорю я неправду, то пускай въ ту самую минуту умру. Какъ, измѣнникъ! ты еще отъ меня отпираешься? Нѣтъ, нѣтъ, я отнюдь не ошиблася, да и знаю твердо твое чародѣйное личико, знаю также проклятой и льстивой языкъ твой, которому ничто на свѣтѣ возпротивиться не можетъ. Увы, милостивые мои государи! продолжала она, понеже худые сего негоднаго человѣка со мною поступки убѣждаютъ меня открыть его и мое поведеніе, то и объявляю вамъ, что сей обманщикѣ подъ тѣмъ видомъ, будто бы хочетъ на мнѣ жениться, умѣлъ покорить мое сердце, и пользуяся своею побѣдою, похитилъ сокровище моего дѣвства, а по томъ онъ меня оставилъ и предалъ нещастной моей долѣ. А понеже тому уже ровно четыре мѣсяца, какъ я отъ него обрюхатѣла, то родители мои выгнали меня изъ своего дому, и оставили въ добычу бѣдности и нищетѣ жестокой! продолжала она, обратяся къ Доктору; лютой звѣрь и мерзской б... тебѣ весьма извѣстно о нещастномъ моемъ состояніи. Но я извлеку невѣрное твое сердце, и освобожду землю отъ такого чудовища, каковъ ты." При сихъ словахъ бросилася она на Доктора, которой вскочилъ на столъ съ невѣроятною скоростію и спрятался за Брагвеля, а мы между тѣмъ старалися уговорить сію бѣшеную героиню. Да хотя все наше собраніе и притворилося, будто бы было оно отъ сего приключенія въ великомъ удивленіи, но мнѣ весьма легко можно было примѣтить, что была то одна только шутка, выдуманная ими для того, дабы можно было имъ повеселиться на щетъ Доктора. И такъ, не имѣя никакого безпокойства о слѣдствіяхъ сего дѣла, вошелъ я также въ сей заговоръ и утѣшался смятеніемъ Доктора, которой, изпуская горькія слезы, просилъ всѣхъ насъ, дабы его защитить, предлагая, что онъ столько въ семъ дѣлѣ невиноватъ, какъ дитя, находящееся еще во чревѣ матернемъ, и давая намъ знать, что онъ по сложенію своему не можетъ причинить такого оскорбленія никакой женщинѣ. По сложенію? вскричала обвиняющая его госпожа. Ты можешь сдѣлать и то, на чтобъ не былъ способенъ и по самому твоему сложенію; ибо прельстилъ ты меня волшебствомъ и чародѣяніемъ, а безъ помощи ихъ какая бы женщина стала слушать любовныя рѣчи отъ такой обезьяны? Кукушечьи глаза твои способны ли къ тому, чтобъ побѣдить ими чье нибудь сердце? Кто можетъ найти пріятность въ такомъ мерзскомъ падалищѣ? и сей желѣзной лошадиной ротъ годится ли къ тому, чтобъ льзя было поцѣловать оной безъ отвращенія? Нѣтъ, негодной! полюбила я тебя отнюдь не по прелестямъ, которыхъ ты въ себѣ не имѣешь, а получилъ ты успѣхѣ въ семъ предпріятіи одними только приворотными кореньями и дьявольскимъ своимъ волшебствомъ, а отнюдь не природными твоими качествами, которыя для всякой женщины весьма презрительны. Тогда вздумалось Доктору, что было уже время защищать себя такимъ образомъ, дабы никому не льзя было противъ его учинить какого нибудь возраженія; въ слѣдствіе чего и просилъ обвиняющую его челобитчицу, чтобъ успокоилась она только на полчаса, въ которое время и докажетъ онъ ей точно, что надлежало почесть за сущую глупость, естьли бы сталъ кто нибудь вѣрить волшебству, которое произошло отъ невѣжества и суевѣіія. Въ слѣдствіе чего и проговорилъ онъ намъ весьма ученую рѣчь о понятіяхъ, о силѣ и независимости души, также о свойствѣ лѣкарствѣ, которыми пользуютъ обманщики, и о разности между склонностію, коя можетъ возбуждена быть къ любовнымъ дѣйствіямъ употребленіемъ извѣстныхъ порошковъ и капель и тою неограниченною страстію, коя загарается въ какомъ нибудь къ единому предмету, и произходитъ отъ чувствованія и размышленія. Напослѣдокъ заключилъ онъ сіе его привѣтствіе, доказывая важнымъ образомъ, сколь было велико его нещастіе, что попался въ добычу отмщенія такой женщинѣ, которую не видывалъ онъ отъ роду, слѣдственно и не учинилъ ни малѣйшей досады, и кою по видимому безпорядочная жизнь ея принуждаешь обвинять перваго, кто попадется ей на встрѣчу, чрезъ что и боится онъ потерять честь свою и добрую славу. Бѣшеная сія сударка, на силу давши ему окончить рѣчь свою, начала производить великой вопль и старалася уговорить все собраніе, дабы остереглось оное ложнаго краснорѣчія ея соперника, которой (по словамъ ея) могъ развратить и самыхъ справедливыхъ судей на свѣтѣ. Бантеръ совѣтовалъ ему жениться на ней въ ту же самую минуту; ибо симъ-то однимъ способомъ (говорилъ сей плутъ) можетъ сохранить онъ честное свое имя, да и хотѣлъ для совершенія его брака проводить ихъ на корабль. Но Слибоотъ уговаривалъ его, чтобъ подкупилъ онъ какого нибудь человѣка, которой бы назвался отцемъ бывшаго еще во чревѣ младенца, и далъ бы для содержанія матери сколько нибудь денегъ. Вагтайиль по щедрости своей принялъ бы сіе предложеніе охотно; да хотя и продолжалъ онъ защищать свою невинность, но согласилсябъ лучше на все на свѣтѣ, нежели бы подалъ хотя малѣйшую причину къ тому, дабы стали сомнѣваться о его цѣломудріи и честности. А хотя сія женщина и отвергала всѣ способы, кромѣ одного только брачнаго совокупленія, но Брагвель принялъ сторону Доктора, и обѣщалъ избавить его отъ ея докуки за полгвинеи. Въ одну минуту Докторъ выхватилъ изъ кармана свой кошелекъ и отдалъ его своему другу, которой, выявши полгвинеи, вручилъ челобитчицѣ, и приказалъ ей благодарить Бога за полученное ею на сегоднешній день щастье. Когда приняла она сей подарокъ то притворилася, будто обливается горькими слезами, и говорила Доктору, дабы по той причинѣ, что онъ ее оставляетъ уже вѣчно, позволилъ онъ ей себя на прощаньѣ поцѣловать. Мы на силу къ тому его уговорила. А наконецъ подошелъ онъ къ ней и поклонился по обыкновенію; но она укусила его въ щеку столь больно, что закричалъ онъ, что было у него мочи, и тѣмъ весьма много насъ увеселилъ. Когда же вздумала она его выпустить изъ когтей своихъ: то, поклонясь всему собранію очень низко, вышла изъ комнаты, оставя Доктора въ великомъ страхѣ не только отъ претерпѣваемой имъ боли, сколько отъ того, что опасался онъ отъ сего угрызенія опаснѣйшихъ слѣдствій; ибо, говорилъ онъ, экая бѣда! я знаю уже вѣрно, что укусила меня женщина бѣшеная, а потому и можно очень легко отъ того умереть. А хотя комедіантѣ и совѣтовалъ, чтобъ Брагвель укушенное у него мѣсто оскоблилъ концомъ своей шпаги, но живописецъ не соглашался на таковое мучительное дѣйствіе, а хвалилъ находящуюся въ карманѣ его мазь, говоря, что лечила она всякія угрызѣнія бѣшеныхъ собакѣ съ великимъ успѣхомъ. При сихъ словахъ вытащилъ онъ маленькой и наполненной черною краскою пузырекъ, и обмакнувъ въ него кисть, вымазалъ ею не только больное мѣсто, но почти все Докторское лице, и сдѣлалъ его такимъ, что былъ онъ весьма страшенъ, а однимъ словомъ, сей бѣдной мужикъ столь много измучился отъ страху и отъ дѣлаемыхъ надъ нимъ шутокъ, что пришелъ я объ немъ въ жалость и отправилъ его въ носилкахъ домой, хотя было и не соглашалися на то всѣ бывшіе въ собраніи.
   Употребленная мною въ семъ случаѣ вольность привела въ досаду Брагвеля, которой оказывалъ свое неудовольствіе бранью и угрозами, но не называлъ никого именемъ. Слибоотъ, сидя противъ меня, какъ скоро сіе примѣтилъ: то, желая поджечь ссору, сказалъ мнѣ на ухо, что хотя и кажется ему, будто бы Брагвель цѣлитъ своими словами на меня, но впрочемъ нѣтъ ему нужды мѣшаться въ чужія дѣла. Государь мой! сказалъ я ему гордымъ образомъ, я отнюдь не таковъ, чтобъ могъ стерпѣть что нибудь какъ отъ Брагвеля, такъ и отъ васъ самихъ, а потому и не имѣю нужды въ вашемъ совѣтѣ, да и отнюдь ему слѣдовать не стану. Онъ просилъ у меня многократно прощенія, говоря, что сказалъ онъ мнѣ о томъ отнюдь не съ тѣмъ намѣреніемъ, чтобы симъ меня оскорбить. А хотя Брагвель, для того чтобъ не принять ему въ произходящемъ участія, и притворился спящимъ, но комедіантъ, будучи бѣшенѣе и меньше осторожное, нежели Слибоотъ, не захотѣлъ, чтобъ сіе дѣло тѣмъ перервалося, а для того и разбудилъ онъ Брагвеля, говоря оному грубо, что я его разругалъ и грозилъ бить палкою, или по крайней мѣръ я такъ заключилъ, для того что онъ тотчасъ всталъ, кричавши: право ты это солгалъ; ибо никто на свѣтъ не осмѣлится поступить со мною, такъ какъ ты мнѣ объявляешь. И оборотясь ко мнѣ, спросилъ: правда ли это, Г. Рандомъ! что вы меня бранили и грозили бить палкою? Я отъ того отрекся, и соглашался наказать того дерзскаго, которой ищетъ поссорить дружеское сообщество. Брагвелъ сіе одобрилъ и вытащилъ свою шпагу; да и я учинилъ самое то же, а по томъ и сказалъ комедіанту: Г. Рантеръ! мнѣ очень извѣстно, что знаете вы совершенно то искусство, которымъ награждены отъ естества обезьяны; ибо примѣтилъ въ сей вечеръ многократно, что передражнивали вы какъ меня, такъ и другихъ, почему и хочется мнѣ теперь посмотрѣть, такъ ли вы легки, какъ сіи животныя. И такъ перескочите чрезъ мою шпагу, и не заставьте меня попросить васъ о томъ въ другой разъ. При сихъ словахъ поднялъ я мою шпагу на три фута отъ полу, и говорилъ ему: Ну же, первой другой разомъ! Что же ты сталъ? Но вмѣсто того, чтобъ сдѣлать ему то, что я приказывалъ, ухватился онъ за шпагу, и притворяяся быть смѣлымъ и великимъ храбрецомъ, сказалъ: не ужъ-то хотите вы, чтобъ повиновался я таковой подлости, и на подобіе привезенной изъ горъ или изъ лѣсовъ обезьяны прыгалъ взадъ и впередъ? Нѣтъ, лучше пускай я умру. Да и буду звать смерть, чтобъ пришла она и скончала ненастную жизнь мою. Я хочу оросить неповинныя мои руки кровію жестокой фуріи... Не можно ли сыскать разсыльщика и послать его за нею?
   Сею шуткою не получилъ онъ желаемаго имъ успѣха; ибо все собраніе утѣшалося тѣмъ, дабы увидѣть, до чего можемъ мы довести, Г. Бантеръ сдѣлалъ мнѣ знакъ, чтобъ поднялъ я шпагу мою еще на цѣлые два фута выше прежняго, для того чтобъ подать ему лучшій случай къ оказанію своего дарованія. Тогда живописецъ сказалъ ему, что буде онъ исполнитъ то, чего мы отъ него требуемъ: то разхвалитъ онъ его содержателямъ Садлерскихъ лавокъ, и скажетъ имъ, что былъ онъ наисовершеннѣйшій скакунъ, а Брагвель кричалъ ему: пожалуй вспрыгни для нашего Короля! а между тѣмъ кололъ ему лядвѣи кончикомъ своей шпаги, чѣмъ и получилъ онъ такой успѣхъ, что проворной нашъ комедіантъ прыгнулъ вдругъ чрезъ мою шпагу, и увидя двери отворенными, выскочилъ въ оныя, какъ молнія, радуйся конечно, что могъ отдѣлаться отъ насъ за такую цѣну. И понеже было тогда уже около двухъ часовъ утра, то, заплатя вольнодомцу деньги, вышли мы вонъ. Живописецъ пошелъ домой, не говоря ни единаго слова; а Бантеръ со мною зашли вмѣстѣ съ Брагвелемъ въ кофейной домъ, гдѣ веселяся нѣкоторое время, оставили его на лавкѣ спящаго, и отправились съ онымъ къ Харингъ-Кроссу; ибо имѣли мы оба жилища наши въ сей части города.
   А какъ вино разгорячило нѣсколько холодное сложеніе моего товарища, то, идучи дорогою, оказывалъ онъ мнѣ великія учтивости и дружбу. Я отвѣчалъ ему на сіе благопристойнымъ образомъ, и говорилъ, что былъ весьма радъ тому, что поступками своими могъ я изтребить изъ него то нехорошее мнѣніе, которое возпріялъ было онъ обо мнѣ сначала. Будучи удивленъ сими словами, просилъ онъ у меня изтолкованія онымъ; почему и пересказалъ я ему все то, что слышалъ изъ рѣчей ихъ обо мнѣ съ Брагвелемъ въ кофейномъ домѣ. Тогда зачалъ онъ смѣяться и просилъ, чтобъ извинилъ я его въ его дерзости увѣряя, что полюбилъ онъ меня съ самаго перваго взгляда, а говорилъ онъ сіе Доктору только для того, чтобъ надъ нимъ посмѣяться. Услышавъ сіе, весьма я обрадовался тому, что вывелъ онъ меня изъ ошибки, и нѣсколько тщеславился, что заслужилъ почтеніе сего человѣка которой въ самомъ дѣлѣ имѣлъ у себя великой разумъ. Разставаяся другъ съ другомъ, обѣщалъ онъ мнѣ увидѣться со мною на другой день въ томъ же самомъ вольномъ домѣ, гдѣ были мы ввечеру.
   

ГЛАВА 7.

Страпъ дѣлаетъ Родрику повѣренность и открываетъ о учиненной имъ побѣдѣ. Но скоро онъ узналъ, что полюбленная имъ женщина его обманывала. Рандомъ былъ въ оперѣ, гдѣ и плѣнился Мелиндою. Бантеръ совѣтуетъ ему, чтобъ остерегался сей хитрой женщины; но онъ, не взирая на сіе, прибылъ въ собраніе Гамстеадское и тамъ танцовалъ съ Мелиндою. Брагвель хотя и вызываетъ его на поединокъ, но огонь его весьма скоро угасъ. Любовница Родрикова приняла его въ семъ мѣстѣ очень ласково, почему и отправился онъ въ жилище ея на другой день, гдѣ играя въ карты, былъ отъ нее обманыванъ искуснымъ образомъ. Страпово торжество и удивленіе, видя расходы Родриковы. Бантеръ пришелъ къ нему, для того чтобъ посмѣяться надъ его любовію, и для доказательства его къ нему дружбы занялъ у него пятъ гвиней.

   На другой день поутру, когда находился я еще на постелѣ, вошелъ ко мнѣ Страпъ, и увидя меня уже неспящимъ, ходилъ немалое время по комнатъ, трясъ своею головою и дѣлалъ многіе знаки, коими хотѣлъ онъ показать, что хочетъ о чемъ нибудь меня увѣдомить. Изъ всего того, что я жижу, сказалъ я ему, можно заключить, что хочешь ты сказать мнѣ какія нибудь добрыя вѣсти? Онѣ подлинно нарочиты, отвѣчалъ онъ; но о томъ узнаемъ мы послѣ, а теперь скажу вамъ только то, что хочу я перемѣнить свое состояніе. Какъ! вскричалъ я, удивяся, не уже ли хочешь ты жениться? Очень хорошо, Страпъ; такъ ты меня наконецъ въ семъ дѣлѣ предупреждаешь? Нѣтъ, право нѣтъ, отвѣчалъ онъ мнѣ съ веселымъ и тщеславнымъ видомъ; но меня полюбила жена умершаго нашего сосѣда свѣчника, которая собою очень хороша, а притомъ полна и толста, какъ жирная утка. Въ прибавокъ же къ тому имѣетъ она изрядно прибранной домъ, и выключая наличныхъ денегъ, торговля ея произходитъ съ хорошимъ успѣхомъ и немалою для нее выгодою. На сей невѣстѣ могу я жениться, когда только захочу; ибо приказала она мнѣ чрезъ одного моего пріятеля, что выдетъ она за меня охотно, хотябъ не имѣлъ я у себя ими единой подушки. Но я не хотѣлъ дать ей точнаго отвѣта, не посовѣтовавъ о томъ прежде съ вами. Я поздравилъ Страпа съ его побѣдою и похвалилъ намѣреніе онаго, естьли только достатокъ сей женщины таковъ, какъ онъ мнѣ сказываетъ. Но со всемъ тѣмъ совѣтовалъ я ему не дѣлать ничего на скорую руку, и прежде заключенія договора показать невѣсту его мнѣ. На что онъ мнѣ и отвѣчалъ, что не учинитъ ничего безъ моего согласія, и въ то же самое утро, когда я завтракалъ, привелъ ко мнѣ свою богиню. Она была небольшаго росту и толстая женщина, отъ роду ей было около 36 лѣтъ, и имѣла у себя столь обширное чрево, что и не могъ я утерпѣть, дабы не возъимѣть нѣкотораго объ ней подозрѣнія. Не смотря на сіе, посадилъ я ее и поднесъ чаю. Разговорѣ нашъ продолжался о добрыхъ Страповыхъ качествахъ, да и хвалилъ я чрезвычайно воздержность его, искусство и цѣломудріе. Когда же ушла она домой, то проводилъ онъ ее до самыхъ дверей, и потирая свои руки, спрашивалъ у меня, хороша ли она мнѣ показалася. Я не скрылъ отъ него своего подозрѣнія, и сказалъ ему откровенно свои мысли, чѣмъ и не былъ онъ чрезвычайно удивленъ; ибо примѣтилъ онъ сіе, также какъ и я, но говорилъ мнѣ, что одинъ изъ его пріятелей увѣрилъ его, что сія болѣзнь съ нею случайная, а чрезъ нѣсколько мѣсяцовъ будетъ она столь же тонка, какова была и прежде. Конечно, отвѣчалъ я; да и думаю, что можетъ она притти въ прежнее состояніе и чрезъ немногія недѣли. Однимъ словомъ, бѣдной мой Страпъ! говорилъ я, кажется мнѣ, что. обманываютъ тебя весьма грубо.
   Мнимой твой пріятель не иное что, какъ сущій бездѣльникъ, которой хочетъ сбыть ее съ рукъ своихъ и навалишь на тебя; да и надѣется, женя тебя на ней, избавиться отъ докукъ материныхъ, и отъ убытка, которой бы надлежало ему употребить на содержаніе младенца. Для сей-то причины и хочется мнѣ, чтобъ посмотрѣлъ ты за нею поприлѣжнѣе, не увѣряяся тому, что сказано тебѣ о ея богатствѣ, дабы не попасть тебѣ въ такія хлопоты, изъ которыхъ не льзя будетъ выдраться. Тогда показался онъ мнѣ пришедшимъ отъ словѣ моихъ въ великое удивленіе, въ слѣдствіе чего и обѣщалъ мнѣ, что прежде обязательства своего съ нею освѣдомится о ней гораздо точнѣе. Фу пропасть какая! прибавилъ онъ въ великомъ гнѣвъ; естьли увижу я, что пріятель мой хочетъ меня обмануть, то я съ нимъ управлюся. Предсказаніе мое исполнилося точно, ибо чрезъ двѣ недѣли изъ сего большаго брюха родилося маленькое дитя; что и удивило Страпа чрезвычайно: а до самаго сего времени думалъ онъ, что разпростираю я осторожность свою слишкомъ далеко. Пріятель его скрылся; а по прошествіи малаго времени заимодавцы сей женщины захватили весь ея товаръ и домовые приборы, кои и были проданы приказнымъ порядкомъ. Въ сіе время случилося мнѣ быть въ вольномъ домъ съ пріятелемъ моимъ Бантеромъ, а ввечеру пошелъ я въ оперу съ Г. Шаттеромъ, которой показалъ мнѣ сидящую въ ложъ Мелинду и обѣщалъ меня къ ней привести, говоря, что сія невѣста имѣетъ у себя приданаго на десять тысячъ фунтовъ стерлинговъ. Сіе извѣстіе убѣдило меня отъ радости содрогнуться. Я принялъ предложеніе его весьма охотно, а онъ и увѣрилъ меня, что въ будущее собраніе доведешь онъ дѣло свое, такъ что буду я съ нею танцовать, естьли только найдетъ онъ кого нибудь изъ своихъ знакомыхъ въ той части города, гдѣ будетъ сборище. Выговоря сіе, отошелъ онъ отъ меня прочь, и подойдя къ ней, поговорилъ нѣсколько времени, а по томъ и указалъ меня ей пальцомъ; да и имѣлъ я неизреченное удовольствіе, узнавши отъ него по возвращеніи онаго, что могу я надѣяться на его обѣщанія, и что сведу ее въ карету я, а не иной кто. Бантеръ сказалъ мнѣ на ухо, что Meлинда была настоящая вертопрашка, и ласкала всѣхъ мущинъ вообще, лишь бы кто изъ нихъ былъ нарочито одѣтъ, для того только, чтобъ набрать себѣ большое число почитателей и умножать ихъ ежедневно. Что же слѣдуетъ до нее самой, прибавилъ онъ, то была она самаго холоднаго и нечувствительнаго сложенія; да и не имѣла у себя никакой другой страсти, кромѣ одного тщеславія, а притомъ и разбираетъ она достоинства людскія столь мало, что можно удариться объ закладъ напередъ, что выдетъ она замужъ за того, которой будетъ богатѣе прочихъ, хотя бы былъ онъ и совершенной уродъ. Я приписывалъ дѣлаемое Бантеромъ ей описаніе къ склонному въ переговорамъ его нраву, или что былъ онъ конечно на сію женщину сердитъ зато, что не хотѣла слушать словъ его. Впрочемъ же надѣялся я весьма много на личныя мои достоинства, а потому и не могъ поварить, чтобъ какая нибудь женщина могла устоять отъ любовныхъ моихъ на нее нападеній.
   Наполняся сею надеждою, прибылъ я въ Гамстеадъ съ Шаттеромъ, съ Лордомъ Гобблемъ и съ Докторомъ Вахтаилемъ, гдѣ и увидѣлъ многочисленное собраніе знатныхъ людей, да и имѣлъ щастіе протанцевать съ Мелиндою минуэтъ. Она прельстила меня веселымъ своимъ видомъ, а паче тѣмъ, что приняла меня непринужденно и очень ласково. Но прежде нежели началися контредансы, поднесъ ко мнѣ отъ Брагвеля незнакомой человѣкъ письмецо, въ которомъ изображалося, что не хочешь онъ, дабы кто нибудь изъ его знакомыхъ осмѣлился танцовать съ Мелиндою, доколъ онъ въ семъ мѣстѣ пробудетъ, и что учиню я весьма благоразумно, естьли уступлю ему сію красавицу безъ всякой ссоры, для того что желаетъ онъ поднять оную для танцованія контредансовъ. А хотя таковое повелѣніе и отдано мнѣ было въ присутствіи сей госпожи, но я имъ отнюдь не потревожился, ибо зналъ уже точно качество моего соперника. Въ слѣдствіе чего, не оказывая въ себѣ ни малѣйшаго движенія, просилъ сего человѣка, дабы объявилъ онъ Г. Брагвелю, что предпріятіе его будетъ очень мало меня безпокоить, естьли только учинюся я столь щастливъ, что согласится со мною танцевать сія госпожа. Что же слѣдуетъ до него, то бы совѣтовалъ я ему не писать ко мнѣ впредь столь дерзскихъ писемъ. Мелинда притворилася находиться въ немаломъ смятеніи, и показывала, будто бы удивляется тому, что Брагвель употребилъ таковую вольность тѣмъ паче, что не знаетъ она его совсѣмъ. Я пользовался симъ случаемъ, и для показанія моей храбрости говорилъ ей, что тотчасъ проучу его за учиненную имъ дерзость; но она не хотѣла на то согласишься подъ тѣмъ видомъ, будто бы не хочетъ вводить меня въ хлопоты, хотя въ сіе же самое время можно было усмотрѣть изъ глазъ ея, чтобъ отнюдь она не огорчилась, естьли бы побилися мы за нее на поединкѣ. Таковое открытіе причинило мнѣ немалую печаль, ибо означало оно, что имѣла сія дѣвица не только одну несносную гордость, но и самое нежалостливое сердце. Не смотря на таковые пороки, прельщало меня ея богатство, почему вознамѣряся льстить ея тщеславію, старался я завесть съ Брагвелемъ явную ссору тѣмъ паче, что зналъ я точно, что отнюдь не поведетъ онъ сіе дѣло вдаль.
   Въ то время, какъ я съ нею танцовалъ, примѣтилъ ужаснаго моего соперника въ концѣ залы, окруженнаго кучею вертопраховъ, съ которыми говорилъ онъ съ великимъ жаромъ, бросая на меня ежеминутно сердитые взоры. Какъ скоро проводилъ я Мелинду на свое мѣсто, то побѣжалъ туда, гдѣ стоялъ онъ, и нахлуча гордымъ образомъ мою шляпу, спросилъ у него грубо, не хочешь ли онъ со мною о чемъ нибудь поговоришь? На что отвѣчалъ мнѣ сердитымъ видомъ: нѣтъ, государь мой! сказалъ онъ, на теперешній случай, и отворотился прочь. Хорошо! отвѣчалъ я ему, вы можете найти меня всегда, когда только будетъ вамъ угодно. Тогда товарищи его посмотрѣли другъ на друга, а я возвратился къ Мелиндѣ, которая, увидя сіе, покраснѣла. Слухъ о семъ приключеніи разсѣялся по всей залѣ, да и увидѣлъ я себя предметомъ взоровъ сего собранія. По окончаніи бала проводилъ я Мелинду въ ея карету, и какъ прямой рыцарь волокитства предложилъ ей, дабы взяла она меня къ себѣ въ провожатые, для того чтобъ могъ я защищать ее дорогою; но она на то не согласилась и оказала нѣкоторое прискорбіе, говоря, что не было въ каретѣ ея порозжаго мѣста.
   На завтрашній день пришелъ я къ ней послѣ обѣда съ Шаттеромъ, и былъ принятъ отъ живущей съ нею нею матери ея очень изрядно. Тамъ было великое собраніе по большой части молодыхъ хорошо одѣтыхъ людей; а послѣ питья чаю стали разносить намъ карты. Я пріобрѣлъ то щастіе, что и досталось мнѣ играть съ Мелиндою, которая меньше, нежели въ три часа, выиграла у меня 8 гвиней. Сей проигрышъ отнюдь не былъ для меня чувствителенъ, ибо имѣлъ я случай говорить ей любовныя слова, которыя въ таковыхъ обстоятельствахъ принимаются всегда ласково. Но тронуло меня весьма сильно то, что могъ я примѣтить, что она меня обманывала; почему и убавилъ я нѣсколько тѣхъ мыслей, которыя возъимѣлъ было о ея некорыстолюбіи и нѣжности. Въ слѣдствіе чего и вознамѣрился я принять свои мѣры и поступать съ нею не съ такою уже осторожностію, но гораздо отважнѣе. Въ самомъ дѣлѣ приступалъ я къ ней столь сильно, и видѣвши, что принимаетъ она безотговорочно всѣ мои ласкательства, учинилъ ей порядочное любовное объявленіе. А хотя приняла она то и за шутку, но оказывала мнѣ такую ласку, что и почелъ я себя за самаго наищастливѣйшаго изъ смертныхъ. Наполняся сими ласкательными мыслями, сѣлъ я послѣ ужина опять играть и далъ спокойнымъ образомъ выиграть у себя еще 10 гвиней.
   Я пошелъ отъ нихъ уже очень поздно, да и говорила мнѣ мать ея, что будутъ онъ весьма ради, естьли стану ходить къ нимъ чаще. Не смотря на сіе, когда легъ я на свою постелю, то приключенія сего дня приходили мнѣ на память и мѣшали спать. Въ нѣкоторыя минуты льстился я обладать прекрасною дѣвицею и съ нею вмѣстѣ 10,000 фунтовъ стерлинговъ; но когда напоминалъ я учиненное о ней отъ Бантера описаніе и сравнивалъ оное съ ея противъ меня поступками, то находилъ одно съ другимъ весьма сходнымъ. Сія мысль заставила меня сожалѣть о дѣланныхъ мною издержкахъ и о небольшомъ моемъ достатокъ, про которой можно также сказать, что не принадлежалъ онъ мнѣ ни по какому праву.
   На другой день поутру Страпъ, съ коимъ не говорилъ я уже около двухъ дней, пришелъ ко мнѣ, принеся съ собою весь потребной къ бритью бороды приборъ. Тогда спросилъ я у него, что мыслитъ онъ о той госпожѣ, которую велъ я въ ея карету въ Гамстеадѣ. О чемъ спрашивать! вскричалъ онъ; ибо можно почесть ее за самую прекрасную женщину, а притомъ говорятъ также, что и весьма она богата. Въ слѣдствіе чего и очень мнѣ досадно, для чего не упросили вы ее, чтобъ позволила она вамъ проводить себя до двора; да я и осмѣлюся вамъ сказать, чтобъ не отреклася она ѣхать вмѣстѣ съ вами: ибо показалася она мнѣ весьма хорошо воспитанною. Есть всему свое время, любезной мой Страпъ! отвѣчалъ я ему, ибо надлежитъ тебя увѣдомить, что проводилъ я вчера послѣобѣднее время съ нею. Какъ скоро выговорилъ я сіи слова, то зачалъ онъ бѣгать по горницѣ, и потирая свои руки, кричать: напослѣдокъ дошли до дѣла и мы! теперь-то пришла уже и наша очередь! Я далъ ему знать, что нѣтъ еще времени радоваться о побѣдѣ, и что надлежитъ мнѣ превозмочь гораздо больше препятствій, нежели онъ чаетъ, а тогда-то и разсказалъ я ему все то, что слышалъ отъ Бантера, что услышавъ, перемѣнился онъ въ лицѣ, потрясъ своею головою и вскричалъ, что никогда не надобно полагаться на женщинъ. На что и сказалъ я ему, что не смотря на все сіе, вознамѣрился учинить послѣднее покушеніе, хотя и знаю точно, что для сего должно употребить немалыя издержки; а притомъ сказалъ я ему, чтобъ угадалъ онъ, сколько проигралъ я въ прошедшую ночь. Онъ потеръ руками лицо свое и сказалъ мнѣ, что хотя всякія карточныя игры и весьма ему мерзски, да и единое ихъ названіе можетъ бросить его въ холодной потъ и привесть всегда на память того бездѣльника, которой насъ обманулъ; но какъ тѣ люди, съ которыми вы играли, продолжалъ онъ, конечно не такого разбора: то и могу я заключить, что буде играли вы въ послѣднюю ночь нещастливо, то съ нуждою можно вамъ отдѣлаться десятью или двенатцатью шилингами. Сія простота весьма меня удивила, почему и подумалъ я, что говорилъ онъ такъ нарочно только для того, чтобъ дать мнѣ почувствовать учиненное мною дурачество гораздо больше; да и спросилъ у него съ нѣкоторымъ родомъ запальчивости, не думаетъ ли онъ, что проводилъ я цѣлой вечерѣ въ какомъ нибудь кабакѣ съ носильщиками? Да тогда же и объявилъ ему, что проигрышъ мой простирается до осьмнатцати гвиней. Надлежало бы имѣть у себя кисть славнаго живописца Гогарта, дабы можно было изобразить удивленіе и печаль Страпову, оказавшуюся при услышаніи таковой вѣдомости. Блюдо, которое держалъ онъ тогда для бритья моей бороды, выпало у него изъ рукъ, да и находился онъ немалое время въ самомъ смѣшномъ положеніи, имѣя у себя разинутой ротъ и почти выскочившіе изъ мѣстъ свои глаза. Но скоро по томъ, напомня мои нравъ, которой былъ нѣсколько грубъ и не любилъ никакого противорѣчія, скрылъ онъ печаль его во своей внутренности и старался оправиться; да хотя и силился смѣяться, но дѣлалъ то, какъ говорится, оскаливая свои зубы, и не могъ произносить рѣчей своихъ инако, какъ съ жалобнымъ выраженіемъ. Онъ былъ такъ смущенъ, что намыливая лицо мое, розлилъ на меня изъ блюдичка всю воду; но я казался непримѣчающимъ его смятенія. А когда онъ оправился, то говорилъ ему о ввѣренныхъ отъ него мнѣ вещахъ, утверждая, что готовъ ему оныя отдать, когда онъ отъ меня ихъ ни потребуетъ. Таковое предложеніе весьма его оскорбился; да и подумалъ онъ, что не вѣрю я его ко мнѣ дружбѣ, почему и просилъ меня изъ милости, чтобъ я ему о семъ никогда не говорилъ, естьли не желаю оскорбить его совершенно. Непремѣнная дружба сего честнаго малаго возродила во мнѣ къ нему чувствительную благодарность, что и было на подобіе подстреканія, которое утвердило мое намѣреніе въ томѣ, дабы искать мнѣ своего участія для сей единой причины, чтобъ возмогъ я когда нибудь оказать ему съ моей стороны мою щедрость. Для исполненія же сего предпріялъ я трудиться съ великою горячностію при Мелиндѣ, хотя и зналъ уже совершенно, что немного могу я проводить таковыхъ ночей, какова была послѣдняя, не приведя себя въ несостояніе продолжать какъ сію выдумку, такъ и всякія другія любовный предпріятія, отъ которыхъ бы могъ я пріобрѣсть для себя какую нибудь выгоду.
   Въ то время, когда дѣлалъ я въ головѣ моей разположеніе будущихъ моихъ поступокъ, пришелъ ко мнѣ Г. Бантеръ, и по окончаніи завтрака спрашивалъ, каково проводилъ я тотъ вечеръ, которой былъ наканунѣ сего дня. Я веселился довольно, отвѣчалъ я ему, въ нѣкоторомъ честномъ домѣ. Да, сказалъ онъ мнѣ съ злобною усмѣшкою, сказать правду, за тѣ деньги, кои вы тамъ изтратили, заслуживаете вы отъ хозяекъ, чтобъ оказывали онъ вамъ какую нибудь отмѣну предъ прочими. Я удивился его примѣчанію и казался, будто бы совсѣмъ того не понимаю. Полно, другъ мой Родрикъ! продолжалъ онъ, не тайся отъ меня въ семъ дѣлѣ; ибо знаетъ уже о немъ цѣлой городъ; да и желалъ бы я для чести вашей, чтобъ то глупое дѣло, которое произошло въ Гамстеадѣ между вами и Браваелемъ, было не столь явно; ибо съ сего самаго времени всѣ неимущіе дѣлъ люди занимаются не инымъ чѣмъ, какъ только тѣмъ однимъ, чтобъ развѣдать хорошенько о васъ и получить знаніе о вашемъ состояніи, бы отнюдь не можете себѣ вообразить, сколько заключено о васъ невыгодныхъ мнѣній; ибо нѣкоторые изъ нихъ думаютъ, что вы переодѣтой монахъ, другіе же почитаютъ васъ за человѣка разбогатѣвшаго игрою, для того что не знаютъ они ни вашей породы ни также вашего имѣнія; иные же наконецъ принимаютъ васъ за Ирландца, которой отваживается прожить небольшое свое имущество, для того чтобъ найти случай обогатиться. Сіе послѣднее мнѣніе тронуло меня столь сильно, что для сокрытія моего смущенія приготовился я перервать его рѣчи; почему и сталъ ругать завидливыхъ, которые не могутъ видѣть благополучныхъ людей безъ того, чтобъ не мѣшалися они въ дѣла ихъ. Бантеръ не слушалъ моихъ рѣчей, но продолжалъ начатой разговоръ свой въ слѣдующихъ выраженіяхъ. "Что же принадлежитъ до меня, то я не знаю и не стараюсь узнать, кто вы таковы, ни также того, чѣмъ вы живете, а вѣдаю точно только то одно, что всѣ тѣ, которые таятъ свою природу и состояніе, рѣдко могутъ сказать о себѣ что нибудь выгодное; а чтобъ открыть вамъ яснѣе мои мысли, то заключаю я естественнымъ образомъ, что искусствомъ вашимъ дошли вы изъ посредственнаго состоянія до того, въ которомъ находитесь вы нынѣ, и для поддержанія вашего въ ономъ ищете заключить выгодной для васъ бракъ... При сихъ словахъ смотрѣлъ онъ на меня быстро, и видѣвши, что я краснѣю, сказалъ мнѣ, что мнѣніе его теперь перемѣнилося въ совершенную истинну... Послушай меня, Г. Рандомъ! сказалъ онъ мнѣ, хотя и проникаю я все ваше разположеніе, но не могу надѣяться, чтобъ получили вы въ немъ желаемой успѣхъ; ибо примѣчаю я въ васъ лишнюю честность, а притомъ и не имѣете вы довольнаго свѣденія о всѣхъ хитростяхъ здѣшняго города, дабы могли вы употребить необходимо нужные къ вашему состоянію обманы и сбить тѣ батареи, которыя построятся противъ васъ. Въ прибавокъ же къ сему вы краснѣете отъ одного слова и вдругъ; а человѣку, ищущему своего щастія, надлежитъ прежде всего изгнать изъ себя все чувствованіе стыда. А хотя я и вѣрю, что ваше достоинство и дозволяетъ вамъ думать о такой невѣстѣ, которая бы была гораздо лучше и богатѣе Meлинды; но я даю вамъ вѣрное слово, что не сими средствами можете вы получить ее за себя въ супружество; естьли же и будете вы столь щастливы, что пріобрѣтете въ томъ желаемой успѣхъ; то, говоря дружески, можете вы выговорить на подобіе Теагена: сказать правду, что я выигрывая проигрываю. Она разточитъ все свое имѣніе, да и почувствуете вы весьма скоро всѣ ея глупости." Сей разговоръ привелъ меня въ немалое смущеніе, да и былъ я тронутъ тою свободою, съ которою онъ его выражалъ; почему и далъ ему то знать, говоря, что угадалъ онъ мои мысли очень худо, и что прошу я его покорно, чтобъ оставилъ онъ мнѣ попеченіе о разположеніи моихъ поступокъ по собственному моему разсужденію. Онъ извинялся предо мною въ своей искренности, и приписывалъ оную къ той истинной дружбѣ, кою возъимѣлъ онъ ко мнѣ съ самаго начала нашего знакомства; а чтобъ показать тому неопровергаемой опытъ, то просилъ онъ у меня въ займы пяти гвиней, увѣряя, что нѣтъ ни одного человѣка на свѣтъ, коему бы сдѣлалъ онъ таковую повѣренность, и онъ крылъ теперешнюю свою въ деньгахъ нужду. Я вручилъ ему требуемыя имъ деньги, и далъ ему знать, что увѣрился я столь много въ его искренности, что и не будетъ ему уже нужды дѣлать надо мною впредь столь опасный опытъ. "Сперва было вознамѣрился я, говорилъ онъ мнѣ, попросить у васъ десяти гвиней, но узнавши, что обворовали васъ въ прошедшую ночь цѣлыми 18 гвинеями, подумалъ, что можетъ быть у васъ немного денегъ; почему и предпріялъ просишь у васъ только половину оныхъ." Я удивился сей рѣчи и просилъ его, чтобъ онъ мнѣ сказалъ, по какой причинѣ знаетъ онъ, что былъ я обманутъ; почему онъ мнѣ и отвѣчалъ, что прежде приходу его ко мнѣ заходилъ онъ къ Ѳомѣ Тослею, которой, бывши проигрышу моему очевиднымъ свидѣтелемъ, увѣдомилъ его о всѣхъ тогдашнихъ обстоятельствахъ и разсказалъ о говоренныхъ мною Мелиндѣ ласковыхъ словахъ, которыя хочетъ онъ разславить по всему городу; а притомъ между прочихъ окрестностей увѣрилъ онъ его и о томъ, что любовница моя обманывала меня въ игрѣ съ такою неосторожностію и небольшею хитростію, что и надлежало быть такому новичку, каковъ я, чтобъ не примѣтить ихъ весьма скоро.
   Воображеніе, что увижу я себя предметомъ насмѣшекъ вертопраховъ, и глупой проигрышъ моихъ денегъ, поразили меня весьма жестоко. Я пользовался движеніями моей досады, и клялся наказать всякаго, кто осмѣлится ругать нравъ Мелиндинъ, или смѣяться надо мною. На что и отвѣчалъ онъ мнѣ весьма сухо, говоря, что надлежало бы мнѣ принять на себя всѣ труды Геркулесовы, естьли бы захотѣлъ я наказывать всѣхъ тѣхъ, которые станутъ смѣяться моей простотѣ. Что же слѣдуетъ до Мелинды, продолжалъ онъ, то совсѣмъ ему не понятно, для какой причины вступаюся я за то, что ей приписывается; ибо таковые обманы въ карточной игрѣ не только не почитаются у знатныхъ людей за порокъ, но напротивъ того называются почтенными знаками отмѣннаго остроумія и искусства. Но полно уже намъ о семъ дѣлѣ говорить, сказалъ онъ мнѣ, а пойдемъ лучше въ кофейной домъ, гдѣ и можемъ мы согласиться съ кѣмъ и гдѣ станемъ сего дня обѣдать.
   

ГЛАВА 8.

Родрикъ и Бантеръ идутъ въ кофейной домъ, гдѣ находитъ они Вагтаиля и Медлара. Докторъ разсказываетъ имъ о чиненномъ отъ него опытѣ. Будучи въ гостинницѣ, Бантеръ шутитъ надъ Медларомъ, и данной отъ сего стараго дворянина Родрику совѣтъ.

   А какъ имѣлъ я таковое же желаніе итти въ кофейной домъ, съ какимъ онъ мнѣ то предлагалъ, то тотчасъ я съ нимъ туда и пошелъ. Тамъ нашли мы Г. Медлара, и Доктора Вагтаиля, которые спорили между собою весьма важно о правописаніи нѣкоторыхъ Латинскихъ словъ. При нашемъ прибытіи перестали они спорить, а мы и спросили у сего ученаго Доктора, дѣлалъ ли онъ опытъ и гналъ ли воду изъ пережженаго трута. На что онъ намъ и отвѣчалъ, что уже обѣгалъ онъ всѣ ближніе стеклянные заводы, но не могъ на нихъ найти никакого мастероваго, которой бы взялся выдуть такой кубъ, чтобъ могъ онъ вмѣстить въ себя хотя третью долю потребнаго для высиживанія водки трута. Но я намѣренъ, прибавилъ онъ, учинить опытъ надъ меньшимъ количествомъ онаго, для того чтобъ получишь изъ него сей жидкости по крайней мѣръ хотя двѣ или три капли, чегобъ и было довольно для доказательства доброты сего лѣкарства, а послѣ того стану уже я просить на то привиллегіи въ Парламентъ. Въ прибавокъ же къ тому сказалъ онъ намъ, что хотя и было уже накуплено имъ немалое число тряпицъ, но что желая оныя пережечь въ трутъ, случилося съ нимъ такое обстоятельство, которое убѣдило его перемѣнить свое жилище; ибо когда положилъ онъ сіи тряпицы въ комнатъ своей кучею и зажегъ ихъ свѣчкою въ томъ чаяніи, что полъ ея (хотя былъ онъ и деревянной) отнюдь отъ того не повредится; разсуждая, что всякой пламень по естеству своему стремится къ верьху, а не къ низу: то по нѣкоторому чрезвычайному случаю загорѣлося дерево и зачало пылать съ великою силою, а сіе безвремянье и довело его до такого степени, что не вздумалъ онъ позвать къ себѣ кого нибудь на помощь, отъ чего бы и могъ сгорать не только весь сей домъ, но и самъ онъ, естьли бы исходящій изъ оконъ комнаты его дымъ не потревожилъ всѣхъ сосѣдей и не привлекъ столь много народу, сколько было потребно для погашенія пожару. Къ сему прибавилъ онъ также и то, что въ сей сумотохѣ пропали у него двои черныя бархатныя штаны и перукъ, не щитая денегъ, употребленныхъ на покупку тряпицъ, которыхъ не льзя уже было употребить въ дѣло по причинъ литой на нихъ для погашенія огня воды, также и починки досокъ, которыя надлежало ему исправитъ на собственныя свои денежки; а притомъ сказалъ онъ намъ, что хозяинъ дома, почитая его за дурака, приказалъ ему вытти изъ дому своего въ ту же самую минуту, что и ввергнуло его въ немалое безпокойство. Но что нынѣ стоитъ онъ въ довольно спокойномъ домѣ, гдѣ находится весьма пространной и вымощенной камнемъ дворъ, на которомъ можетъ онъ жечь тряпицы и дѣлать изъ нихъ трутъ, а такимъ образомъ и надѣется очень скоро собрать плоды трудовъ своихъ безпрепятственно.
   Мы поздравили Г. Доктора съ его выдумкою, и прочитавъ вѣдомости, пошли въ то мѣсто, гдѣ продавалися различныя картины; а побывъ тамъ съ часъ или два, зашли, гдѣ играютъ въ шары; по съиграніи же двухъ или трехъ круговъ возвратилися обѣдать. Идучи дорогою, увѣдомилъ насъ Бантеръ о той шуткѣ, которою предпріялъ онъ позабавиться въ вольномъ домѣ надъ Медларомъ. Онъ сдержалъ намъ свое слово; ибо не успѣли мы сѣсть за столъ, какъ сей шпынь и зачалъ исполнять свою выдумку, говоря сему старому дворянину, что имѣетъ онъ у себя довольно свѣжее лице въ разсужденіи такого человѣка, которой въ прошедшую ночь спалъ столь мало. Медларъ не инако отвѣчалъ на сіе привѣтствіе, какъ такимъ знакомъ которой оказывалъ его удивленіе, а Бантеръ продолжалъ свою шутку далѣе, говоря: я право не знаю, чему мнѣ больше чудиться, добротѣ ли вашей души, или крѣпости тѣла? Право, Г. Медларъ! я не вижу ни одного человѣка, которой бы былъ щедрѣе васъ; ибо человѣколюбіе ваше разпростирается на достойные тому предметы, да вы и не требуете отъ нихъ себѣ такой заплаты, которую учинить они не въ состояніи. Надобно знать, государи мои! говорилъ онъ, обратясь къ собранію, что проводилъ я почти всю сію ночь у такого пріятеля, которой боленъ лихорадкою; а поутру, возвращаяся домой, увидѣлъ я по случаю отворенную лавку, въ которой продавалася водка, почему и возъимѣлъ любопытство тутъ остановишься, дабы узнать, отъ кого произходитъ тотъ радостной крикъ, которой слышалъ я въ ней; да и усмотрѣлъ, что Г. Медларъ пляшетъ безъ перука въ срединѣ 20 молодыхъ дѣвушекъ, которыя веселилися на щетъ онаго. А хотя вамъ, государь мой! продолжалъ онъ, и позволено покоряться добротѣ своего сердца, но отнюдь не должно повреждать такимъ образомъ ваше здоровье. Подумайте хорошенько, что вы уже начинаете старѣться, и разсудите нѣсколько о собственной вашей безопасности; ибо таковыя нощныя утѣхи могутъ повредить крѣпкое ваше сложеніе. Старой дворянинъ не могъ болѣе удержаться, но вступя въ превеликой гнѣвъ, вскричалъ: всякому уже извѣстно, государь мой! что языку вашему не привыкать къ клеветамъ. Я думаю, отвѣчалъ ему его соперникъ, что можно бы было вамъ обойтися безъ сего примѣчанія; ибо знаете вы и сами, что языкѣ мой во многихъ случаяхъ былъ вамъ не безполезенъ. Припомни пожалуй только то время, когда подбивался ты въ милость къ той претолстой вдовѣ, которая держала вольной домъ въ Ислингтонѣ; ибо вамъ извѣстно, что разнесся тогда слухъ, будто бы были вы неспособны къ любовнымъ дѣламъ и къ дѣторожденію; почему любовница ваша, свѣдавъ объ ономъ, хотѣла тотчасъ вамъ запретить входъ въ домъ свой; но я васъ съ нею помирилъ, увѣря оную, что воспитываете вы трехъ незаконныхъ дѣтей вашихъ въ нѣкоторой деревнѣ. Что же изпортили вы свое дѣло послѣ, то я уже въ томъ невиноватъ. Сіе приключеніе, которое вздумалъ Бантеръ нарочно изъ своей головы, заставило всѣхъ насъ смѣяться и тронуло весьма сильно Медлара, которой разсердяся чрезвычайно, всталъ изъ за стола, и позабывъ, что былъ у него набитъ цѣлой ротъ, зачалъ Бантера бранить, чѣмъ и привелъ въ убытокъ сидящихъ подлѣ себя людей; ибо забрызгалъ кушаньемъ ихъ платье. Онъ называлъ Бантера бездѣльникомъ и дерзскимъ, да и величалъ его многими другими такими же названіями, говоря намъ, что сей человѣкъ выдумалъ всѣ эти лжи только для того, что не далъ онъ ему въ займы денегъ, съ коими бы могъ онъ итти къ непотребнымъ женщинамъ и съ ними веселиться. Можно ли подумать, отвѣчалъ Бантеръ, чтобъ захотѣлъ я занимать деньги у такого человѣка, которой принужденъ употреблять всякія хитрости только для того, чтобъ можно было ему дожить малымъ своимъ доходомъ до конца недѣли? Онъ спитъ иногда по цѣлымъ суткамъ только для того, чтобъ ему не завтракать, не обѣдать и не ужинать, также и не пить кофе; ибо весьма часто бываетъ онъ принужденъ вмѣсто обѣда довольствоваться сыромъ и полпивомъ, или итти въ харчевню и за 4 солса наѣдаться бычачьею головою. Ты солгалъ, отвѣчалъ ему Медларъ съ великимъ гнѣвомъ; ибо имѣлъ я у себя всегда довольное число денегъ, которыми и платилъ за тебя по запискамъ твоимъ тому портному, которой шьетъ на тебя платье, что и составляетъ немалую уже сумму; да и хочу я такому безчестному человѣку, каковъ ты, доказать оное еще больше чрезъ то, что велю съ тебя оныя взыскивать. Гнѣвъ его былъ столь силенъ, что не могъ онъ ничего ѣсть, почему и сидѣлъ онъ за столомъ, не проглотя ни единаго кусочка въ то время, когда противникъ онаго веселился его оскорбленіемъ, и умножая еще печаль его, говорилъ, чтобъ сберегалъ онъ сколько можетъ принадлежащее на часть его кушанье, для того что можетъ онъ прожить имъ завтрашній день съ довольнымъ изобиліемъ.
   Послѣ обѣда пошли мы въ кофейной домъ, гдѣ Бантеръ насъ и оставилъ, отправяся туда, куда было ему потребно, а при отбытіи своемъ сказалъ онъ мнѣ, что надѣется онъ какъ со мною, такъ и съ Вагтавилемъ увидѣться вечеромъ въ Бедфорт&#1123;. Не успѣлъ онъ отъ насъ уйти, какъ Г. Медларъ и зачалъ говорить, что весьма ему досадно, видя, что свелъ я столь тѣсную дружбу съ такимъ человѣкомъ, коего можно почесть за самаго распутнаго изъ всего города, и которой прожилъ уже все свое имѣніе и худыми его поступками повредилъ свое здоровье. Въ прибавокъ же къ тому сказалъ онъ мнѣ, что сей мотъ былъ причиною погибели многихъ молодыхъ людей; ибо водилъ онъ ихъ въ самыя дурныя сообщества и подавалъ имъ примѣры всякаго рода злыхъ дѣлъ. И такъ, буде я отъ него не остерегуся, прибавилъ онъ, то доведетъ онъ меня до того, что лишуся я не только всѣхъ своихъ денегъ, но и самаго здоровья. Хотя благодарилъ я его за сей совѣтъ, да и обѣщалъ имъ возпользоваться; однако желалъ бы чрезвычайно, чтобъ свѣдалъ объ этомъ за нѣсколько часовъ: ибо чрезъ то могъ бы я сберечь у себя тѣ пять гвиней, которыми ссудилъ я Бантера. Не смотря на сіе открытіе, имѣлъ я склонность подумать, что Медларъ употреблялъ сіи слова только для того, чтобъ можно было ему отмстить Бантеру за тѣ дерзскія слова, которыя говорилъ онъ ему во время обѣда. Въ слѣдствіе чего, какъ скоро могъ я отдѣлаться отъ собранія, то и спросилъ у Г. Вагтаиля, что думаетъ онъ о томъ описаніи, которое сдѣлано Г. Бантеру; ибо вознамѣрился я сравнить мнѣніе его съ Медларовымъ, и не увѣряяся ни на томъ ни на другомъ, сдѣлать о немъ собственное свое заключеніе. Докторъ меня увѣрилъ, что Г. Бантеръ былъ весьма честной человѣкъ и хорошей природы, которой сверьхъ того имѣлъ у себя и немалой достатокъ; а при томъ можно почесть его за весьма просвѣщеннаго и наполненнаго разумомъ человѣка. А хотя, сказать правду, и дѣлалъ онъ нѣкоторыя шалости, а по склонному къ насмѣшкамъ его нраву и нажилъ себѣ нѣсколько непріятелей; но оказалъ онъ неопровергаемые знаки честности и храбрости. Изъ обѣихъ сихъ описаній заключилъ я, что хотя Г. Бантеръ и былъ человѣкъ отличнаго достоинства, но что промоталъ онъ все свое имѣніе и сохранилъ у себя всѣ прежнія свои склонности, да и оставилъ большой свѣтъ только для того, что не могъ уже поступать въ немъ по своимъ прихотямъ.
   Ввечеру прибылъ я въ кофейной Бедфортской домъ, гдѣ и увидѣлъ всѣхъ друзей моихъ. Мы пошли вмѣстѣ въ комедію, а оттуда въ мое жилище, въ которомъ съ немалымъ для насъ удовольствіемъ и отужинали.
   

ГЛАВА 9.

Къ Родрику принесенъ вызовъ, и что за онымъ слѣдовало. Стараніемъ Страповымъ былъ онъ взятъ подъ стражу, изъ подъ которой, какъ скоро объяснилъ онъ свое дѣло, тотчасъ его и выпустили. Поступокъ Г. Орегана и обоихъ друзей его. Родрикъ пошелъ къ Мелиндѣ и разсказалъ ей о своемъ поединкѣ. Онъ предложилъ ей о своемъ съ нею бракѣ; но она, не давая ему отвѣту, послала къ своей матери, у которой хотя и просилъ онъ порядочнымъ образомъ, чтобъ отдана была дочь ея за него въ супружество; но она въ томъ ему отказала, и какъ поступила съ нимъ сія старая женщина.

   На другой день поутру, когда вознамѣрился я итти со двора, Страпъ отдалъ мнѣ подписанное на имя мое письмо. Я, его прочитавъ, нашелъ въ немъ вызовъ слѣдующаго содержанія: Государь мой!
   Узнавъ, что ищете вы у Гжи. Мелинды Гозетрапъ любви, увѣдомляю васъ, что обѣщана она уже въ супружество мнѣ. Сіе письмо пишу я къ намъ изъ за того дому, которой называется нагорнымъ, гдѣ и буду васъ ожидать съ парою пистолетовъ. И такъ, естьли придете вы въ сіе мѣсто, то будете въ томъ увѣрены, что непремѣнно заставлю васъ признаться, что отнюдь вы не столь достойны обладать ею, какъ

Покорной вашъ слуга
Ругъ Ореганъ.

   Я весьма удивился слогу сей странной записочки, а особливо тому, что изображалося въ ней, будто бы Мелинда была за соперника моего уже обѣщана. Не взирая на сіе, не могъ я отказаться отъ вызова, а притомъ зналъ и то, что рѣшеніе сего дѣла моглобъ вспомоществовать весьма немало въ успѣхѣ исканія моего у сей дѣвицы. Такимъ образомъ зарядилъ я тотчасъ оба мои пистолета, и нанявши извощика, велѣлъ ему везти себя къ назначенному мѣсту, гдѣ и увидѣлъ весьма высокаго и сухощаваго человѣка, которой имѣлъ у себя самой дурной видъ, и грубое украшенное черною бородою лице. Онъ разхаживалъ большими шагами, и былъ облеченъ въ весьма ветхое и совсѣмъ изодранное платье, а притомъ была на головѣ его изношенная шляпа, на которой нѣкогда нашито было золотое Ишпанское кружево. Сей человѣкъ, какъ скоро увидѣлъ меня подходящаго къ себѣ, то безъ всякихъ обрядовъ и спузтилъ онъ у своего пистолета курокъ. Но по чрезвычайному моему щастію не могъ онъ изъ него выстрѣлить. Будучи удивленъ столь грубымъ отъ него пріемомъ, тотчасъ я остановился, и не давши ему времени къ употребленію другаго пистолета, выстрѣлилъ по немъ изъ своего; но наблюдалъ, чтобъ не причинить ему тѣмъ никакого вреда. А какъ другой его пистолетъ также осѣкся, то вынялъ онъ изъ своего кармана небольшой ножикъ, да и зачалъ имъ спокойнымъ образомъ обивать находившійся въ куркѣ его кремень. Что же слѣдуетъ до меня: то, вознамѣряся возпользоваться выгодою, которая преподавалася мнѣ отъ самаго щастія, подошелъ къ нему, и державши въ рукѣ своей заряженной пистолетъ, говорилъ, чтобъ просилъ онъ у меня о дарованіи жизни, или пріуготовлялся умирать. Но сей гордой Ирландецъ не захотѣлъ ни на что сіе согласиться, а только со оказаніемъ великаго огорченія пѣнялъ онъ на меня за то, что сошелъ я съ моего мѣста, прежде нежели могъ онъ отвѣчать на мой выстрѣлъ, да и говорилъ, что должно мнѣ возвратиться паки на оное и не мѣшать ему въ меня выстрѣлить. Я старался ему доказать, что какъ уже стрѣлялъ онъ по мнѣ дважды, то и должно было мнѣ возирепятствовать тому, дабы не учинилъ онъ третьяго выстрѣла, но какъ имѣю я теперь способной случай, продолжалъ я рѣчь свою, то и захотѣлося мнѣ напередъ съ нимъ переговорить. Тогда просилъ я его, чтобъ меня увѣдомилъ, кто онъ таковъ, и за что вызвалъ на поединокъ такого человѣка, которой не просто не сдѣлалъ ему никакой обиды, но не можетъ вспомнить и того, видалъ ли онъ его когда нибудь въ лицо. На что онъ мнѣ и сказалъ, что былъ онъ молодой человѣкъ, довольно знатной породы, которой прожилъ все свое имѣніе, и узнавши, что Meлинда почиталася такою невѣстою, у коей было приданаго около десяти тысячъ фунтовъ стерлинговъ, вознамѣрился онъ, женяся на ней, присвоить себѣ все сіе богатство, и одною своею храбростію отдѣлаться отъ всѣхъ соперниковъ, кои бы захотѣли препятствовать его благополучію. Тогда спросилъ я у него, на чемъ основываешь онъ свою надежду въ томъ, что увѣдомлялъ онъ меня въ своей записочкѣ, будто бы Мелинда была за него уже обѣщана; да и просилъ его, чтобъ изтолковалъ мнѣ сію тайну. Тогда сказалъ онъ, что полагаетъ онъ совершенную надежду на свою природу и на личное достоинство; въ слѣдствіе чего и писалъ онъ къ Мелиндѣ многія письма, въ которыхъ изъяснялъ свое требованіе, но сія дѣвица не хотѣла учинить ему на нихъ никакого отвѣта, ни также принять оныхъ. Что же до обѣщанія, о которомъ упоминалъ онъ мнѣ въ своей записочкѣ, то оное учинено ему другомъ его, Г. Гагаганомъ, которой увѣрилъ онаго, что никакая женщина не возможетъ отказать такому человѣку, каковъ онъ, Я не могъ удержаться, чтобъ не засмѣяться простотѣ моего соперника; но сія шутка ему не понравилась, почему и зачалъ онъ приходить паки въ гнѣвъ. Тогда старался я его укротить, и далъ ему честное слово, что не только не стану препятствовать въ требованіяхъ его на Мелинду, но напротивъ того стану и самъ я говорить о немъ сей госпожѣ столь хорошо, сколько будетъ мнѣ возможно безъ удаленія отъ истинны. Но что не долженъ онъ удивляться, естьли почтетъ она его для себя недостойнымъ; ибо нѣтъ ни у кого на свѣтѣ такихъ прихотей, каковы бываютъ онѣ у женщинъ, и что весьма рѣдко единою добродѣтелью можно пріобрѣсть дружбу сего непостояннаго пола. А дабы придать словамъ моимъ большее уваженіе, то возвелъ я взоръ мой на весь дурной его приборъ, и оказавъ сожалѣніе, что видѣлъ честнаго дворянина, доведеннаго до сей крайности, сунуло ему въ руки цѣлыя двѣ гвинеи, увидя деньги, бросилъ онъ пистолеты свои на землю, и обнявши меня руками, вскричалъ: право, государь мой! вы самой лучшій изъ тѣхъ, которыхъ видалъ я въ цѣлыя шесть лѣтѣ. Подержавъ меня въ объятіяхъ своихъ нѣсколько минутѣ, отошелъ онъ прочь, и поднявъ заржавѣлые свои пистолеты, клялся, что скорѣе возьметъ душу его самъ ч..... нежели захочетъ онъ имѣть со мною хотя самое малѣйшее дѣло за женщинъ.
   По укрощеніи нашей съ нимъ ссоры просилъ я его, чтобъ показалъ онъ мнѣ свои пистолеты, которые были столь ветхи и ржавы, что и можно было почесть за щастіе, что ни одинъ изъ нихъ не выстрѣлилъ; ибо конечно бы разорвало ихъ у него въ рукахъ, отъ чего и былъ бы онъ изувѣченъ. Но возпріялъ я о семъ человѣкѣ еще страннѣйшія мысли отъ того, что одинъ изъ его пистолетовъ былъ заряженъ безъ пыжа, а въ другомъ находился пыжъ безъ пороху.
   Въ то время, когда шли мы съ новымъ моимъ другомъ назадъ, сказалъ я ему, что весьма бы хотѣлось мнѣ свѣдать о его похожденіи, почему онъ меня и увѣдомилъ, что служилъ прежде сего волонтеромъ въ Нѣмецкомъ войскѣ противъ Турокъ, и что по хорошимъ его поступкамъ при осадѣ Бѣлагорода былъ онъ произведенъ Прапорщикомъ, а послѣ того и Порутчикомъ. Но что въ семъ послѣднемъ чинѣ имѣлъ онъ нещастіе не понравиться Капитану, которой вызвалъ его на поединокъ, на коемъ онъ его и убилъ; а сіе и принудило его убѣжать и жить нѣсколько лѣтъ въ Англіи, гдѣ и убѣждалъ онъ друзей своихъ, чтобъ выпросили ему мѣсто въ Великобританскихъ войскахъ, но какъ не получилъ онѣ въ томѣ никакого успѣха, иго Г. Гагаганъ и принудилъ его перемѣнить свое намѣреніе, говоря, чтобъ старался онъ поправить свое состояніе, женяся на какой нибудь достаточной невѣстѣ. Въ слѣдствіе чего, прибавилъ онъ, и устремилъ я взоръ свой на Мелинду; а узнавши отъ служившаго въ домѣ ея Ирландца, что почитаюся я у сей дѣвицы за такого искателя, котораго любитъ она больше прочихъ, вздумалъ онъ со мною побиться для того, чтобъ смертію моею отвратить самое наивеличайшее благополучію его препятствіе. Но теперь, когда уже узналъ онъ точно какъ о щедрости, такъ и о всей моей честности, то и клянется мнѣ всемъ тѣмъ, что есть на свѣтѣ наисвятѣйщаго, что не станетъ уже никогда объ ней думать, хотябы и не было въ мірѣ семъ, кромѣ ее, никакой другой женщины. А чтобъ не сомнѣвался я въ истиннѣ словѣ его, то открылъ онъ старую желѣзную табакерку, и вынявъ изъ нее, показалъ мнѣ данной ему отъ Императора на чинъ Порутчика патентъ, также и вызовъ, присланной къ нему отъ Капитана, которые хранилъ онъ для того, чтобъ могъ доказать о своемъ состояніи и храбрости. Я былъ столь сильно увѣренъ о неробкости и честности сего бѣднаго человѣка, что и вознамѣрился поговорить объ немъ кому нибудь изъ моихъ знакомыхъ, дабы они его одобрили у тѣхъ людей, которые могутъ ему доставить мѣсто; а между тѣмъ вздумалъ подарить ему нѣсколько изъ моего платья, для того чтобъ могъ онъ показаться въ люди съ большею благопристойностію, и просить о принятіи его въ службу самолично.
   Въ то время, когда шли мы съ нимъ и разговаривали между собою, попалося намъ на встрѣчу немалое число вооруженныхъ людей, которыхъ велъ пріятель мой Страпъ. Какъ же скоро онъ насъ увидѣлъ, то и закричалъ устрашеннымъ видомъ: вотъ они! удержите ихъ для самаго Бога. Въ слѣдствіе чего и окружили насъ дѣйствительно, такъ что надлежало мнѣ предстать предъ начальника сего отряда. Но Г. Ореганъ сыскалъ способъ отъ того избавиться, бѣжавши, сколько было у него силы, по Тоттенъ-Гамъ-Куртской дорогъ; почему и ушелъ онъ весьма скоро изъ нашего вида. Когда же отдалъ я имъ все мое оружіе и получили они меня во власть свою, то другъ мой учинился гораздо спокойное, да и просилъ у меня прощенія въ такомъ поступкѣ, которой сдѣлалъ онъ изъ одной только великой его ко мнѣ любви. Онъ мнѣ сказалъ, что подозрѣвая, что принесенное самимъ писцомъ письмо могло заключать въ себѣ какую нибудь чрезвычайность, вздумалъ посмотрѣть сквозь ключевую дырочку на дверяхъ, и увидя, что заряжалъ я мои пистолеты, побѣжалъ тотчасъ въ Виттенгаль и просилъ у стоящаго на стражѣ начальника, дабы далъ онъ ему нѣсколько воиновъ, для того чтобъ могли они меня задержать, но какъ прежде возвращенія его вышелъ я изъ своей повозки, то и разспросилъ онъ, по какой пошелъ я дорогъ; а узнавши, что всякіе поединки произходятъ по большой части позади нагорнаго дому, привелъ онъ стражу въ сіе мѣсто; да и благодарить Господа Бога за то, что нашелъ онъ меня въ цѣлости и въ добромъ здоровьѣ. Тогда сказалъ я Страпу, что хотя въ: сей разъ и прощаю ему такой проступокъ, которой сдѣлалъ онъ для оказанія мнѣ его услуги, но что приказываю я ему весьма строго, чтобъ въ будущее время отнюдь не подвергалъ онъ меня тому, чтобъ разнеслися обо мнѣ по городу невыгодные для чести моей слухи. По томъ, обратясь къ приставу, благодарилъ ему за его стараніе, и положилъ въ руку онаго цѣлую крону, прося, чтобъ пропилъ онъ ее съ своими товарищами, говоря, что ссора наша прекратилася еще за долгое время до ихъ приходу, и что разошлися мы дружески; а сіе и могъ онъ уже видѣть изъ того, какъ поступали мы между собою тогда, когда встрѣтился онъ съ нами, что для доказательства истинны словѣ моихъ можетъ онъ увѣриться осмотря мои пистолеты, ибо заряженъ изъ нихъ только одинъ. Но сей честной человѣкъ не захотѣлъ принять на себя сего труда, а поблагодаря за учиненной отъ меня подарокъ, и отдавши мои пистолеты, выпустилъ меня изъ подъ своей стражи на самомъ томъ же полѣ, и отвѣся множество пренизкихъ поклоновъ, пошелъ отъ насъ прочь.
   Когда приставъ не отошелъ отъ насъ еще и 100 шаговъ, то уже и прибѣжалъ ко мнѣ на помощь пріятель мой Ореганъ съ двумя его товарищами такого же дурнаго вида, которыхъ сыскалъ онъ около С. Гилля. Одинъ изъ нихъ вооруженъ былъ ветхимъ ружьемъ, у котораго не было полки, а у другаго находилася совсѣмъ изоржавѣлая шпага. Что же слѣдуетъ до одѣяніи ихъ, то было оное еще гораздо въ хуждшемъ состояніи, нежели у Г. Орегана, Когда свѣдалъ онъ, что былъ я уже свободенъ, то изтолковалъ мнѣ причину скораго своего отбытія, и представилъ обоихъ своихъ товарищей, говоря, что первой изъ нихъ былъ Совѣтникъ Фицъ-Клабберъ, которой выбиралъ различныя приключенія изъ Ирландской рукописной книги и старался изъ онаго скропать повѣствованіе о корабляхъ Мунстерскихъ; а другой искренной другъ его Г. Гагаганъ, про коего сказывалъ онъ мнѣ, что былъ онъ самой великой политикъ и глубокомыслящій философъ, которой сдѣлалъ многія преизрядныя выдумки, служащія къ благополучію государства. Не взирая на таковыя его одобренія, казалось мнѣ, что оба сіи ученые люди были весьма худо награждены за предпріятые ими труды; ибо не было на нихъ рубашекъ, да и штаны ихъ находилися въ дырахъ и въ самой совершенной ветхости. Я благодарилъ ихъ, сколько могъ, за скорое ихъ прибытіе ко мнѣ на помощь, и предложа мои услуги, простился, прося Г. Орегана, чтобъ зашелъ ко мнѣ, гдѣ и подарилъ ему изъ моего платья хотя и старую пару, но въ которой могъ онъ показаться въ люди съ большею благопристойностію, за что и былъ онъ столь много благодаренъ, что клялся быть мнѣ другомъ по смерть свою, и разсказалъ обстоятельно о всѣхъ приключеніяхъ своей жизни.
   Послѣ обѣда отправился я къ Мелиндѣ, которая приняла меня съ оказаніемъ великихъ знаковъ дружбы. Она смѣялася взаходы приключенію моему съ Ирландцамъ, котораго любовь была ей совсѣмъ не извѣстна. Повеселяся на щетъ бѣднаго сего любовника, когда мать ея вышла изъ той комнаты, гдѣ мы тогда находилися, не пропустилъ я случая говорить ей о моей къ ней пламенной страсти, которую старался я увеличитъ съ такимъ жаромъ и краснорѣчіемъ, къ коему только могъ я быть способенъ. Я ее ласкалъ, вздыхалъ, клялся, просилъ, и однимъ словомъ, дѣлалъ многія дурачества, чѣмъ и надѣялся учинить какое нибудь впечатленіе въ ея сердцѣ. Но она все сіе слушала, не оказавъ ни самаго малѣйшаго движенія; а прежде нежели могла отвѣчать мнѣ важнымъ образомъ, прибыли къ нимъ гости. Когда же напилися мы чаю, то по обыкновенію стали разносить карты, а по щастію и досталося мнѣ играть вмѣстѣ съ Мелиндою, чрезъ что вмѣсто того, что прежде всегда проигрывалъ, и удалося мнѣ выигрыть цѣлыя пять гвинеи.
   Я не замедлилъ познакомишься со многими особами, которыя имѣли на себѣ видѣ знатности, и проводилъ время мое въ увеселѣніяхъ, ходя на комедіи, на балы и на всякія собранія, гдѣ и былъ я почти всегда вмѣстѣ съ Мелиндою, которой оказывалъ такое почтеніе и преданность, какія возбуждала ко мнѣ моя къ ней страсть, и требовало полученное мною воспитаніе; почему для удовольствія тщеславія ея и гордости не щадилъ я ни моихъ исканій, ни самаго кошелька. А хотя отъ того и потревожилися мои соперники, но не взирая на сіе, началъ я опасаться, была ли сія красавица властна въ своемъ сердцѣ, и наконецъ видя, что не былъ въ силахъ тратить всегда столько денегъ, сколько требовала отъ меня страсть моя, вознамѣрился изъясниться съ сею дѣвицею откровенно, и случася съ нею одинъ на одинъ, пѣнялъ оной за ея ко мнѣ безпристрастіе, изчислялъ всѣ мученія любовника, которой находится въ безъизвѣстіи, и убѣждалъ ее, дабы объявила чистосердечно, хочетъ ли вытти за меня замужъ, столь сильно, что уже не нашла она способу отговориться, ниже отбыть отъ требуемаго мною изъясненія. Въ слѣдствіе чего и сказала мнѣ съ видомъ безпристрастнымъ, что не находитъ она но мнѣ ничего противнаго, и согласилась бы весьма охотно сочетаться со мною бракомъ, естьлибъ и;гъ я удовольствовать всѣ требованія ея матери. Но въ такомъ важномъ обстоятельствъ, примолвила сія дѣвица, не приступить она ни къ чему безъ точнаго ея на то согласія. Таковое объявленіе было совсѣмъ не по моему вкусу; ибо хотѣлося бы мнѣ, чтобъ прежде она меня полюбила, а послѣ того и увѣрила бы меня въ томъ, сочетавшися со мною тайно, къ чему и думалъ я согласить оную безъ великихъ съ ея стороны отговорокъ. Не взирая на сіе, казалося мнѣ, что не надлежало оставлять мѣсто сраженія, прежде нежели буду я лишенъ всей уже надежды. Въ слѣдствіе чего пошелъ я къ ея матери и предлагалъ ей порядочнымъ образомъ, чтобъ отдала она за меня въ супружество. Сія честная женщина приняла меня весьма учтиво, и благодаря за сдѣланную семейству ея честь, говорила, что отнюдь она не сомнѣвается, дабы по всѣмъ видамъ не былъ я способенъ учинить супругу мою щастливою; но что она, какъ добрая и старающаяся о благополучіи дочери своей мать, принуждена освѣдомишься о моемъ достаткѣ, и спросить у меня, чѣмъ намѣренъ я себя содержать. Таковое предложеніе могло бы привести меня въ разстройку, есть ли бы было оно мною неожидаемо прежде, но какъ я къ тому уже приготовился, то и отвѣчалъ ей безъ всякой запинки, что хотя имѣніе мое и не весьма велико, но будучи дворяниномъ и получа въ дѣтствѣ моемъ приличное благородному человѣку воспитаніе, могу содержатъ дочь ея въ такомъ же состояніи, въ какомъ находится она и нынѣ, а въ случаѣ вдовства оной назначить какъ ей, такъ и дѣтямъ ея на содержаніе довольное награжденіе. Сія попечительная мать не казалася склоняющеюся на учиненное ей отъ меня предложеніе, и сказала мнѣ холоднымъ видомъ, что хотя и нѣтъ нужды укрѣплять дѣтямъ моимъ то, что и безъ того по всѣмъ правамъ принадлежитъ имъ, но что буде я на то соглашуся, то можетъ о семъ дѣлѣ переговорить ея повѣренной съ тѣмъ, коего употребляю я для своихъ дѣлъ; а между тѣмъ просила она меня, чтобъ увѣрилъ я ее надлежащимъ порядкомъ о состояніи моихъ доходовъ. Не смотря на смущеніе, въ которомъ я тогда находился, не можно мнѣ было удержаться, дабы, услышавъ рѣчь ея о моихъ доходахъ, не захохотать, а по томъ признаться ей чистосердечно, что нѣтъ у меня никакихъ деревень, говоря, что какъ въ настоящее время всѣ дѣла мои находятся въ нѣкоторомъ замѣшательствѣ, то и не могу объявить ей точно, сколь много имѣю у себя достатка, но что буду я стараться очистить мое имѣніе отъ всѣхъ хлопотъ и удовольствовать въ требованіи ея какъ можно скорѣе.
   Я разстался съ нею немедленно и прибылъ домой въ немалой печали; ибо можно было мнѣ заключить, что не льзя уже съ сей стороны ожидать никакого успѣху, въ чемъ и увѣрился совершенно на другой день, потому что какъ скоро пришелъ я въ домъ къ Мелиндѣ въ томъ намѣреніи, чтобъ изъяснишься съ матерью ея обстоятельнѣе, то вы. шелъ ко мнѣ на встрѣчу слуга и сказалъ, что нѣтъ ихъ дома, хотя, подошедши поближе къ дверямъ, и усмотрѣлъ я сквозь стекла, что Мелинда находилася въ своей комнатѣ. Будучи раздраженъ симъ безчестіемъ, и идучи съ двора, поклонился сей дѣвицѣ, которая, думая конечно, что я ее не примѣтилъ, не учинила на сію учтивость никакого отвѣтствія.
   Таковое безвремянье было мнѣ весьма оскорбительно не столько собственно для себя, сколько для бѣднаго Страпа; ибо не только не думалъ я отъ любви къ Мелиндѣ умирать, но напротивъ того и въ самое продолженіе исканія любви у сей гордой дѣвицы напоминовеніе прекрасной моей Нарциссы причиня до сердцу моему непрестанные упреки, и можетъ быть способствовало къ тому, что не получилъ я у Мелинды въ страсти своей лучшаго успѣха; да и причиняя во всѣхъ моихъ поступкахъ нѣкоторую холодность, препятствовало мнѣ принятъ къ тому надлежащія мѣры.
   Я не могъ преминуть, чтобъ не сдѣлать любезнаго моего товарища участникомъ во всемъ томъ, что со мною ни случилось; да и учинилъ сіе, притворяяся быть весьма сердитымъ, и божася, что не хочу уже управлять его дѣлами, прося его, чтобъ снялъ онъ съ меня сіе тягостное бремя и принялъ бы оное на себя. Таковая хитрость произвела желаемое мною дѣйствіе; ибо Страпъ вмѣсто пѣней за неудачное мое предпріятіе зачалъ просить у меня изъ милости, чтобъ я успокоился, давая мнѣ знать, что хотя и лишилися мы много, но что сія болѣзнь была еще не безъ лѣкарства. И хотя щастіе и возпрепятствовало нынѣ нашему намѣренію, но можетъ быть нѣкогда будешь оно къ намъ и благосклоннѣе. Я показалъ на себѣ такой видъ, будто бы склонился на учиненныя имъ мнѣ доказательства, и хвалилъ его безкорыстіе; а онъ съ своей стороны притворился быть довольнымъ моими поступками, и просилъ меня, чтобъ разполагалъ я всемъ его достаткомъ по собственному моему соизволенію. Но не взирая на сіе наружное спокойствіе, не трудно было имъ усмотрѣть, что обладала имъ сердечная печаль; ибо отъ самаго сего времени зачалъ онъ худѣть столь очевидно, что можно было оное примѣтить всякому.
   

ГЛАВА 10.

Родрикъ старается отмстить Мелиндѣ и совѣтуется о темѣ съ Бантеромъ, а онъ и выдумалъ такое средство, которое употребили они съ хорошимъ успѣхомъ. Родрикъ вознамѣрился плѣнить сердце Миссъ Гриппевели, но безплодно. Онъ получилъ любовное письмецо, которое причинило въ немъ немалую радость; да и былъ принужденъ ввязаться въ такое любовное дѣло, отъ коего льстился получитъ себѣ немалое щастіе. Но къ великому его отчаянію увидѣлъ онъ себя обманутымъ, почему и пересталъ уже думать о женидьбѣ своей совершенно.

   Тогда занимался я не инымъ чѣмъ, какъ стараніемъ, чтобъ сыскать себѣ другую любовницу и отмстить Мелиндѣ, въ которыхъ мысляхъ и укрѣпилъ меня Билли Шаттеръ. Онъ былъ такой человѣкъ, которой сдѣлался весьма нуженъ женщинамъ и умѣлъ привлекать мущинъ въ ихъ сообщество. Въ слѣдствіе чего и прибѣгнулъ я къ нему съ прозьбою, чтобъ свелъ онъ меня въ самое первое собраніе и познакомилъ съ нѣсколькими прекрасными госпожами: для того чтобъ могъ я исполнить то намѣреніе, объ которомъ хотѣлъ ему объявить послѣ. Билли, слыша уже о размолвкѣ моей съ Мелиндою, угадалъ отъ части мое намѣреніе, и думая, что хочу я привесть ее нѣсколько въ ревнивость, обѣщалъ меня удовольствовать; а притомъ и увѣдомилъ объ нѣкоторой невѣстѣ, имѣющей у себя достатка на 30000 фунтовъ стерлинговъ, которую госпожи сей слободы взяли недавно подъ свое покровительство. Я учинилъ ему о ней нѣсколько вопросовъ, на которые онъ мнѣ и отвѣчалъ, что сія дѣвица называется Миссъ Биддіеи Гриппепели; а отецъ ея, будучи ростовщикомъ и раздавая съ немалыми процентами въ займы деньги, умеръ безъ учиненія духовной; почему дочь его и учинилася наслѣдницею всего имѣнія онаго, хотя была она отъ него столь нелюбима, что есть-либъ старой сей скупецъ не пожалѣлъ на сдѣланіе духовной денегъ, то бы конечно не отказалъ ей ни шестой части своего богатства. Въ самомъ дѣлѣ доколѣ былъ онъ живъ, то не только не преподавалъ ей никакого воспитанія, кое бы приличествовало къ тому достатку, которой долженствовала она получить послѣ его смерти, но и держалъ ее въ домѣ своемъ вмѣсто служанки, и заставлялъ исправлять всякія работы, но какъ скоро погребеніе отца ея окончилося, то и приняла она на себя всѣ ухватки знатной женщины, и увидѣла столь много готовыхъ хвалить, ласкать и наставлять оную мущинъ и женщинѣ, что не умѣя ихъ разсмотрѣть, учинилася она столь гордою и тщеславною, что и не хотѣла уже вытти замужъ ни за кого другаго, какъ только за Герцога, или по крайней мѣрѣ за Графа. А хотя и была она презираема отъ Аглинскихъ господъ, но нѣкоторой Шотландской Лордъ по худому состоянію домашнихъ дѣлъ своихъ искалъ съ нею познакомиться. Въ сіе время попалася она въ руки хитрой женщины, которая уже уговорила ее полюбить сродника своего полеваго Порутчика, хотя сія дѣвица совсѣмъ о томъ и не думала. Наконецъ онъ имъ сказалъ, что буде желаю я съ нею танцовать, то надлежало, чтобъ позволилъ ему представить себя къ ней подъ названіемъ Кавалера, или по крайней мѣръ какого нибудь иностраннаго Графа. Я былъ чрезвычайно радъ сему извѣстію, и для лучшаго удовольствованія моего мщенія согласился на одинъ только день называться Французскимъ Маркизомъ.
   Уговоряся съ Шаттеромъ, зашелъ я къ Г. Бантеру, о проницаніи и учености коего имѣлъ я тогда самое высокое мнѣніе, и попроси его о соблюденіи тайны, разсказалъ ему обстоятельно о нещастіи моемъ при Мелиндѣ, да и объявилъ оному, чѣмъ вздумалъ я досадить сей гордой вертопрашкѣ, а притомъ и просилъ его, чтобъ далъ онъ мнѣ свой совѣтѣ и помогъ оное исполнить. Ничто не могло угодишь больше человѣконенавистному нраву Бантерову, какъ то, что разсказалъ я ему о поступкѣ Мелиндиномъ со мною и о моей на нее за то досадѣ. Онъ похвалилъ мое намѣреніе, и обѣщалъ не только промыслить мнѣ пріятную подругу, но и доставить Миссъ Гоозе Тропѣ такого товарища, которой приведетъ оную въ посмѣяніе всѣмъ ея знакомымъ; да и назначилъ къ сему дѣйствію собственнаго своего брадобрѣя, которой, будучи въ Парижѣ, перенялъ у тамошнихъ вертопраховъ многія ухватки, и коего поступь и ужимки почтутся отъ нее за щегольскую учтивость такого дворянина, которой, ѣздя по Европѣ, довелъ всѣ свои дарованія до прямаго совершенства. Когда же обнялъ я его и благодарилъ за сію выдумку, то сказалъ онъ мнѣ, что не трудно будетъ ему увѣрить сего дурака, говоря, будто бы Мелинда, увидя его нечаянно, плѣнилася столь много прелестнымъ его видомъ, что и старается свести съ нимъ короткое знакомство. Въ самомъ дѣлъ переговорилъ онъ съ нимъ въ туже минуту, и описалъ ему щастіе, какое можетъ онъ получить отъ сей любви, столь живо, что сей шалунъ восхитился отъ того великою радостію. Бантеръ далъ ему надѣть на себя одно изъ старыхъ своихъ платьевъ, и разхвалилъ его Шаттеру, говоря, что былъ онъ самой любезной молодецъ, которой въ недавномъ времени возвратился изъ чужихъ краевъ. Шаттеръ, будучи почитаемъ за предводителя многихъ живущихъ въ Лондонѣ, и окрестъ сего города женщинъ, взялся тотчасъ поговорить о немъ Мелиндѣ, по учиненіи чего и получили мы въ семъ дѣлѣ такой успѣхъ, какого ожидали. Когда же настало назначенное между нами время, то явился я въ собраніи въ великолѣпномъ убранствѣ и подъ именемъ Маркиза. Удостоился начать танцы съ богатою наслѣдницею, которая привлекла на себя всѣхъ взоры великимъ числомъ драгоцѣнныхъ каменьевъ, коими была она украшена. Тамъ увидѣлъ я между прочими и прежнюю мою любовницу Meлинду, которая не могла скрыть удивленія своего и зависти. Любопытство ея умножилось тѣмъ болѣе, что никогда она еще не видывала Миссъ Гриппепели. А какъ о ней могъ увѣдомить ее нѣсколько одинъ только Шаттеръ, но былъ онъ занятъ тогда разговоромъ въ другомъ краю вала, то и могъ я примѣтишь ея безпокойство и радовался ея мученіямъ; а по отведеніи Гжи. Гриппепели на ея мѣсто, вздумалося мнѣ пройти мимо Мелинды, и поклонясь ей слегка, не останавливаться съ нею, что и довершило мою побѣду, а ея тогдашнюю досаду. Она измѣнилася въ лицѣ своемъ, и стараяся оправиться, притворялася оказывать видѣ презрѣнія, и дѣйствовала опахаломъ своимъ съ такимъ бѣшенствомъ, что по прошествіи одного только мгновенія ока и изломала его въ дребезги, что и увеселило чрезвычайно всѣхъ тѣхъ, которые стояли подлѣ нее и старалися примѣчать всѣ ея движенія.
   Наконецъ переодѣтой брадобрѣй поднялъ ее танцовать, и исполнилъ свое дѣло такъ глупо, и такъ неудачно, что и смѣялося на щетъ его все собраніе. Сія насмѣшка разпростерлася даже до самой Мелинды, которая пришла отъ того въ столь великое смятеніе, что подъ видомъ нѣкотораго припадка и вышла изъ залы еще прежде начатія контредансовъ. Волокита ея вздумалъ конечно, что болѣзнь оной произошла отъ любви къ нему, слѣдовалъ за нею же и не пропустилъ случая ее проводить, увѣряя, что чувствуетъ и онъ къ ней точно такую же страсть, какъ и она къ нему. Какъ же скоро они отбыли, то каждой изъ собранія спрашивалъ у другихъ, кто былъ таковъ столь глупой шалунъ? IIIаттеръ не могъ дать инаго отвѣта, кромѣ того, что былъ онъ человѣкъ хорошаго виду, которой не давно возвратился изъ чужихъ краевъ. А хотя и зналъ о немъ дѣйствительно только одинъ я, но притворился, будто не имѣю я, также какъ и другіе, никакого о томъ свѣденія; ибо ни мало въ томъ не сомнѣвался, что любопытство женское отнюдь не удовольствуется короткимъ Шаттеровымъ отвѣтомъ, и что сіе приключеніе покажется всѣмъ гораздо пріятнѣе, когда свѣдаютъ они о семъ танцовщикѣ не отъ меня, а отъ кого нибудь другаго.
   Между тѣмъ богатство Миссѣ Гриппепели приводило меня во искушеніе, почему и желалъ было я оборотить всѣ мои батареи въ сію сторону. но какъ нашелъ я сердце ея наполнено ужасною гордостію и безпристрастіемъ, то и не могъ понадѣяться, чтобъ могла она склониться на мои въ ней исканія; почему и не захотѣлъ уже украшаться принятымъ отъ меня ложнымъ названіемъ, какъ только въ сей одинъ вечеръ.
   На другой день все было открыто, такъ какъ я того уже ожидалъ. Цырюльникъ признался Мелиндѣ чистосердечнымъ образомъ, и увѣдомилъ ее обстоятельно, на чемъ основалъ онъ свою надежду. Она за сіе безчестіе столь много разгнѣвалася, что отъ того занемогла, и оставшися на нѣсколько недѣль въ своей комнатъ, не осмѣлилася ни выходить, ни казаться въ собраніяхъ. Бѣдной Шаттеръ не могъ никакъ предъ нею оправдаться, а сверьхъ того попалъ онъ въ немилость и къ Миссъ Гриппепели за то, что назвалъ меня чужестраннымъ дворяниномъ; да и всѣ прочіе госпожи лишилися тогда нѣкоторой части того добраго мнѣнія, которое имѣли онѣ о семъ человѣкѣ.
   Что же слѣдуетъ до меня, то примѣчалъ я достатокъ свой уменьшающимся, а дѣла мои не получали лучшаго вида ни на волосъ предъ тѣмъ, каковы были онѣ по пріѣздѣ моемъ въ Лондонъ. Я началъ тогда уже отчаиваться въ полученіи успѣха, и размышленія о бѣдности, которая была отъ меня уже весьма недалеко, учинили меня печальнымъ и задумчивымъ; для изтребленія же терзающей меня горести возъимѣлъ я прибѣжище къ бутылкѣ, и старался ходить гораздо чаще въ веселыя собранія, а паче всего прилѣпился къ комедіи, и разговаривалъ съ комедіантами за театромъ весьма часто. Тамъ сдѣлалъ я знакомство съ молодыми людьми разпутной жизни; почему въ самое малое время и стали меня почитать за ученаго человѣка и великаго критика. Я могу сказать безъ хвастовства, что можно было принять мнѣ на себя сіе названіе гораздо съ большею справедливостію, нежели многіе тѣ люди, которымъ придается оно обыкновенно, и что всѣ мои товарищи вообще были самые глупые и непросвѣщенные люди предъ прочими особами, которыя были мнѣ знакомы когда нибудь. Таковое увеселеніе изтребляло мои безпокойства и уменьшало всѣ огорченія столь много, что всякой вечеръ, когда нападали на меня печальныя мысли, удалялъ я оный тотчасъ, и предавался веселымъ воображеніямъ, но какъ Страпъ не имѣлъ у себя таковыхъ способовъ, то и съ трудомъ могъ онъ скрывать снѣдающую его горесть, отъ чего и иссыхало тѣло его очевидно, да и сдѣлался онъ весьма похожимъ на оставъ.
   

ГЛАВА 11.

Родрикъ получилъ отъ незнакомой женщины, письмо, которую и почелъ онъ дочерью какого нибудь богатаго дворянина. Величайшее его удивленіе, узнавши, что сія незнакомка была старая управительница, и какъ вышелъ онъ изъ сего любовнаго замѣшательства.

   Когда жилъ я такимъ образомъ безъ всякой заботы, и старался достигнуть самою кратчайшею дорогою до бѣдности: то получилъ въ одинъ день написанное женскимъ почеркомъ письмо. Оно содержало въ себѣ великое для меня ласкательство, а притомъ дѣлано въ немъ объявленіе любви въ такихъ жаркихъ и фигурныхъ выраженіяхъ, какія возбуждаются отъ самой сильной страсти. "Опредѣлите мою участь (писано было въ немъ), увѣдомя меня, свободно ли ваше сердце, или было уже оное кѣмъ нибудь занято?" Внизу же письма подписалася она такъ: вамъ незнакомая; да и означено то мѣсто, куда могу я отослать мой отвѣтъ.
   При чтеніи сей записочки былъ я восхищенъ великою радостію. Краснорѣчіе, которымъ казалася она мнѣ наполненною, не позволяло мнѣ сомнѣваться, чтобъ не была она прислана отъ знатной госпожи; а любовь, кою возъимѣлъ я къ ней вдругъ, старалася украсить ее еще больше. Воображеніе представляло мнѣ оную со всѣми пріятностями и прелестями, какія находятся въ юности; почему, будучи въ нѣкоторомъ родѣ восторга, которой произошелъ во мнѣ отъ мнимаго моего благополучія; зачалъ я писать къ ней отвѣтъ, и изчерпалъ весь мой разумъ, дабы достигнуть мнѣ до высокаго слога моей богини, и буде возможно, не уступить оной въ выраженіи жара моей къ ней страсти. Я писалъ къ ней, что хотя разумѣ и рѣдкія ея качества, которыя оказала она мнѣ въ письмѣ своемъ, и могли бы плѣнить всѣ сердца, на которыя бы она напасть ни покусилась; но что не вижу я въ себѣ ничего такого, что бы убѣдило оную устремить свой взоръ на столь низкаго предъ нею человѣка, что и заставляетъ меня еще больше чувствовать величайшую къ ней любовь и благодарность. Окончилъ же я письмо мое тѣмъ, что просилъ у нее, дабы позволила она мнѣ съ собою увидѣться; ибо великая страсть моя не можетъ уже терпѣть дальнѣйшей отсрочки. Написавъ такой отвѣтъ, показалъ я его Страпу, также и то письмо, которое меня къ нему убѣдило, отъ чего и обрадовался онъ столь сильно, что стадѣ прыгать по комнатѣ. Я отправилъ его въ назначенное мѣсто, которое было домъ модной торговки близь Бондъ Стреета, и просилъ его, чтобъ постоялъ нѣкоторое время у воротъ для того, чтобъ можно было ему увидѣть ту особу, которая придетъ для взятки моего отвѣту.
   Онъ возвратился ко мнѣ чрезъ часъ съ самымъ веселымъ видомъ, и сказалъ, что спустя малое время по подачѣ письма, былъ призванъ носильщикъ, которому и приказано отдать оное у воротъ нѣкотораго богатаго дворянина. Страпъ, услышавъ сіе, слѣдовалъ за нимъ и увидѣлъ, что вручилъ онъ его комнатной дѣвицѣ, которая, заплатя подателю нѣсколько денегъ, заперла за собою ворота. Наконецъ же свѣдалъ онъ отъ живущаго въ сосѣдствѣ мыльника, что сей домъ принадлежалъ дворянину Спарклю, у котораго дочь чрезвычайно прекрасна, и будетъ послѣ смерти онаго во всемъ имѣніи его наслѣдницею. Я думалъ сходно со Страпомъ, что писала ко мнѣ письмо она, и питался самою лестною для меня надеждою.
   Я одѣлся въ одну минуту и сталъ прохаживаться мимо того дома, гдѣ обитала моя неизвѣстная, да и увидѣлъ у окошка перваго жилья самую прекрасную дѣвицу. Мнѣ казалося, будто смотрѣла она на меня такимъ видомъ, въ которомъ заключалося больше, нежели одно только простое любопытство, и что взоры ея остановлялися на мнѣ съ пріятностію. По крайней мѣръ я думалъ такъ для того, что самолюбіе мое убѣждало меня сіе заключить. А чтобъ могъ я возпользоваться гораздо долѣе ея видѣніемъ, и также показать себя, то нарочно я остановился подъ тѣмъ видомъ, будто бы приказывалъ о чемъ нибудь Страпу. Симъ способомъ увидѣлъ я ее ясно; да и показалася она мнѣ столь прекрасною, что встрепенулся съ радости, учиня столь славную побѣду. Наконецъ отошла она отъ окошка, а я возвратился въ мое жилище, гдѣ хотя и собрано было ужинать, но я не могъ ничего ѣсть. Такъ-то занимался я моею любовію, да и легъ поскорѣе на постелю, для того чтобъ могъ предаться совершенно страстнымъ моимъ мыслямъ.
   Назавтрѣе очень рано подано мнѣ было отъ моей незнакомой другое письмо, въ которомъ писала она: "Что получила отвѣтъ мой, съ неизреченною радостію, и что желала бы сердечно имѣть у себя приписываемыхъ ей отъ меня разума и похвальныхъ качествъ столь много, какъ кажуся я увѣреннымъ, будто бы она ими обладаетъ; ибо думаетъ она, что всякая разумная женщина должна стараться понравиться честному мущинѣ съ сей стороны. Впрочемъ то, что кажуся я предпочитающимъ сіе преимущество предъ всѣми другими, доказываетъ великой мой разумъ, которой усугубляетъ ту любовь, кою она ко мнѣ уже возъимѣла. Что же слѣдуетъ до требуемаго мною съ нею свиданія, то могу я быть увѣренъ, что хотя желаетъ она его съ такимъ же жаромъ, какъ и самъ я, но прежде нежели наградитъ она меня сею благосклонностію, должно ее совершенно увѣрить о истиннѣ моихъ чувствованій, а сверьхъ того надлежитъ ей наблюдать приличную благопристойность; ибо боится она потерять мое къ ней почтеніе, естьли поступитъ въ семъ дѣлѣ съ излишнею скоростію." Не взирая на сіе, давала она мнѣ знать, что предпочитаетъ она свою склонность предъ всемъ прочимъ въ такомъ дѣлѣ, отъ котораго зависитъ благополучіе ея существенно, а особливо для того, что будучи госпожею разполагать своимъ имѣніемъ по собственному ея соизволенію, отнюдь она не смотритъ на достатокъ, которой бы могъ ее отъ того сколько нибудь удержать.
   Находясь предупрежденнымъ (въ какомъ случаѣ былъ тогда я), что писала ко мнѣ дѣвица Спаркля, не можно мнѣ было понять, что будучи столь прекрасною (какова сія госпожа), думаетъ она о своихъ прелестяхъ столь мало и предпочитаетъ такія качества, которыя, не взирая на истинныя ихъ достоинства, не признаются отъ женскаго пола за первѣйшіе. Подобная сему философія въ такой юности меня восхищала и приводила въ наивеличайшее удивленіе. Но болѣе всего радовался я тому, что могла она разполагать достаткомъ своимъ по собственному ея соизволенію. Тогда взялъ я перо и тотчасъ начеркалъ къ ней отвѣтъ.
   А какъ легко можно было мнѣ разсудить, что почитала она не столько красоту, сколько разумъ: то и старался я не такъ много превозносить пригожство, котораго ищутъ обыкновенно всѣ мущины, писавши: "Что самая совершенная красавица не стоитъ ни самой малѣйшей изъ ея мыслей, которыхъ справедливости и способности не льзя не удивляться никому на свѣтѣ. А хотя знаю я уже совершенно, продолжалъ я, что нѣтъ никакого въ міръ семъ сокровища, которое бы могло сравниться съ тѣмъ благополучіемъ, кое можетъ произойти отъ обладанія чьего нибудь сердца, могущаго имѣть столь высокія мысли; но не можно ли мнѣ попѣнять за то, прибавилъ я, что откладываете вы мое щастіе нѣсколько вдаль?" Почтительное объявленіе моихъ намѣреній и самыя святѣйшія увѣренія о ихъ постоянствѣ окончали мое письмо, которое прочиталъ и вручилъ я Страпу. Естьлибъ зналъ я тогда, такъ какъ узналъ послѣ, тотъ предметъ, для коего предпринималъ столь великой трудъ, то конечно не старался бы утрудить мой разумъ для учиненія на любовное ея письмецо столь краснорѣчиваго отвѣта.
   Страпъ возвратился и сказалъ мнѣ, что учинилъ онъ новыя освѣдомленія, и все то, что ни было ему сказано, согласуется совершенно съ тѣмъ, что узналъ онъ въ первой разъ; ибо какъ скоро дѣвица Спаркля увидѣла Страна, то тотчасъ заперла окошко и находилась въ нѣкоторомъ родѣ смущенія, которое умножило еще больше красоту ея; а по томъ и пропала изъ виду. Скорое ея отбытіе (какъ заключалъ мой посланной;) произошло отъ того, что можетъ быть хотѣлося ей узнать сколь можно скорѣе о моемъ здоровьѣ; да и самъ я былъ столь тщеславенъ, что могъ ему въ томъ повѣрить; отъ чего и чувствовалъ усугубляющуюся прежнюю мою надежду. Да и льстился весьма скоро достигнуть до такого пристанища, въ которое желалъ я войти уже чрезвычайно давно.
   Послѣ обѣда пошелъ я прогуливаться вмѣстѣ съ Докторомъ Вагтаилемъ, котораго и привелъ нечувствительно въ ту самую улицу, гдѣ обитала моя любовница. А какъ онъ зналъ почти весь городъ, то, идучи по улицѣ, спрашивалъ я у него о именахъ, сложеніяхъ и о достаткахъ тѣхъ людей, кои владѣли домами, имѣющими у себя предъ прочими лучшіе виды. Когда же пришли мы предъ жилище Кавалера Спаркля, то онъ меня и увѣдомилъ, что сей господинѣ имѣетъ у себя великое богатство, и ведя самую уединенную жизнь, старается только о воспитаніи прекрасной своей дочери. Онъ удаляетъ ее, прибавилъ Докторъ, отъ сообщенія съ мущинами и содержитъ подѣ охраненіемъ старой надзирательницы, которая столь строга, что никто еще не могъ сыскать доступа къ ея питомицѣ, хотя и покушалися на то многіе волокиты. Сія дѣвушка, продолжалъ онъ, будетъ нѣкогда самою завидною невѣстою; понеже изключая великаго имѣнія отца ея, имѣетъ она у себя 12000 фунтовъ стерлинговъ, которые оставилъ ей послѣ смерти своей родной ея дядя, и въ коихъ отецъ ея не имѣетъ никакой воли.
   Сіе послѣднее обстоятельство, которое согласовалося весьма точно съ окончаніемъ полученнаго мною поутру письма, не оставило во мнѣ никакого сомнѣнія, чтобъ дѣвица Спаркля не была самая та, съ которою велъ я переписку, отъ чего и былъ я восхищенъ столь великою радостію, что всякой другой, кромѣ Доктора Вагтаиля, могъ бы примѣтить весьма легко, что произходило въ моемъ сердцѣ. Но онъ столь много думалъ о себѣ, что и не сдѣлалъ о томъ ни малѣйшаго вниманія.
   Какъ же скоро съ нимъ я разстался и пришелъ въ свое жилище, то увѣдомилъ Страпа о полученномъ мнѣ новомъ объясненіи. Сей вѣрной щитоносецъ почувствовалъ отъ того столь великую радость; что и пролилъ нѣсколько слезъ, о себѣ ли или обо мнѣ, о томъ-то въ точности заключить я не осмѣлился.
   На завтрашній день принесли ко мнѣ третье письмецо; въ немъ царствовала самая та же нѣжность, какъ и въ прежнихъ, но оказывало нѣсколько страха, которой произходилъ отъ хитрости мущинъ, отъ природной невѣрности молодыхъ людей и отъ ревности сотовариществующей весьма чисто и въ самой искренной любви. О сихъ-то сомнѣніяхъ хотѣла увѣриться, и просила у меня извиненія, естьли для самыхъ сихъ пороковъ прежде вступленія со мною въ тѣснѣйшія обязательства вздумается испытать меня еще гораздо долѣе.
   Буде бы зналъ я, отъ кого произходятъ всѣ сіи сомнѣнія, то заставили бы онѣ меня засмѣяться до смерти; но въ дѣвицѣ Спарклѣ онѣ показалися наполненными нѣжности. Страсть моя отъ того удвоилася, и будучи въ нетерпѣливости, дабы можно мнѣ было исполнить свои желанія, я докучалъ, просилъ и требовалъ на то позволенія столь убѣдительно, что не льзя уже было мнѣ болѣе въ томъ сопротивляться. Въ слѣдствіе чего по прошествіи нѣсколькихъ дней и было ко мнѣ писано, чтобъ въ назначенной часъ пришелъ я въ домъ продающей модные товары торговки.
   Наконецъ, когда настало столь желаемое мною время, то полетѣлъ я на мѣсто сходбища, будто на крыльяхъ; да и проводили меня въ комнату, гдѣ не ждалъ я и десяти минутѣ, а услышалъ, что кто-то въ нее шествуетъ. При шумѣ, произходящемъ отъ тренія шелковаго платья и шарканья ногами по лѣстницѣ, зачало сердце мое биться, какъ голубь, холодной потъ выступилъ на лицѣ, всѣ мои жилы будто какъ онѣмѣли и ноги затряслися; да тогда-то и почувствовалъ я, что пришла такая минута, въ которую будутъ онѣ не въ силахъ сдержать грѣшнаго моего тѣла. Когда же отворилася дверь, то пошелъ я на встрѣчу входящей ко мнѣ женщинѣ; да уже и приготовился оказать ей чувствуемую мною благодарность. Но какъ можно описать удивленіе, въ которомъ я тогда находился! ибо вмѣсто прекрасной Спаркли увидѣлъ я старую грызунью всю въ морщинахъ, и коей было отъ роду не меньше 70 лѣтъ. А какъ усмотря ее, лишился я употребленія моего языка, то она, примѣтя безпорядокъ, въ которомъ я тогда находился, спросила у меня, не занемогъ ли я? Хотя и не пришелъ я въ себя немалое время, но наконецъ какъ нибудь оправился и извинялся, что сдѣлалось мнѣ вдругъ что-то дурно. Любезная моя Дулцинея, которую примѣченное во мнѣ замѣшательство привело было нѣсколько въ разстройку, какъ скоро только лишь узн, ла о причинѣ онаго, то оказала свою радость многими ужимками, которыя казалися мнѣ другѣ друга смѣшнѣе; ибо что слѣдуетъ до другихъ людей, которыебъ не были симъ приключеніемъ столь много тронуты, какъ я, то могли бы они, примѣтя между старымъ ея состояніемъ и ребяческими ухватками поразительную разность, увидѣть самое увеселительное позорище. Иногда дѣлала она предо мною такія коверканья, которыя приличны бываютъ однимъ и только шестнатцати-лѣтнимъ дѣвушкамъ; а иногда подражала она ихъ шалостямъ, и взирала на меня красными и гноеватыми своими глазами очень быстро. По томъ вдругъ показывалася стыдящеюся, что смотрѣла на меня столь вольно; краснѣла, потупляла глаза, и закрывалася опахаломъ. Рѣчи ея, которыя старалася она выговаривать сколько можно моложаво, поражали мои уши безпрестаннымъ шамканьемъ, къ чему присовокуплялися всегдашнія улыбки и дѣланныя ею рожицы. Но совсѣмъ не разтворяла она предо мною устъ своихъ, опасаяся, чтобъ не увидѣлъ я въ нихъ тѣхъ недостатковъ, которые произходятъ въ семъ мірѣ отъ изтребляющаго всякія вещи времени.
   Хотя и былъ я оскорбленъ, увидя себя обманутымъ въ моей надеждѣ, и ничего столь сильно не желалъ, какъ того, чтобъ какъ нибудь выпутаться мнѣ поскорѣе изъ сего дѣда; но со всемъ тѣмъ не могъ вздумать, чтобъ поступить мнѣ жестоко съ такою особою, которая меня любила. Въ слѣдствіе чего старался я показать на себѣ благопристойной видъ, и вознамѣрился перервать сіе любовное сходбище, какъ только найду я къ тому способной случай. Послѣ нѣкоторыхъ обыкновенныхъ преддверіи, о которыхъ нѣтъ мнѣ нужды разсказывать, старался я начатіе разговору возложить на нее, показывая, будто имѣю самое нетерпѣливое желаніе къ узнанію, кто она такова, и какимъ образомъ удостоился я ей понравиться. На что и получилъ отъ ней слѣдующій отвѣтѣ: что называется она Витерсою и живетъ у Кавалера Спаркля при единородной его дочери надзирательницею, прибавя къ тому и сіе, что находяся въ сей должности, собрала она столь довольной достатокъ, что можно будетъ прожить имъ весь вѣкѣ свой безъ всякой нужды. Что же слѣдуетъ до того, какъ она меня полюбила, то сказала она мнѣ: что увидя меня въ церквѣ, поразилася прелестнымъ моимъ видомъ, такъ что ни о чемъ столь много не старалася, какъ только провѣдать, кто я таковъ, и что покаряяся сильной своей страсти, позабываетъ она приличную женскому полу благопристойность лишь только для того, что услышала обо мнѣ отъ всѣхъ вообще великую похвалу.
   Величайшій беззаконникъ, находяся при вратахъ смерти, не имѣлъ бы такого труда разстаться съ жизнію, какимъ былъ я объятъ, разсуждая, что надлежало мнѣ отвѣчать на таковыя ласковыя рѣчи. Со семъ тѣмъ сдѣлалося мнѣ нѣсколько посвободнѣе, когда вздумалъ, что ходя къ мамкѣ, можно достигнуть и до самой ея питомицы. Въ семъ намѣреніи ухватилъ я морщливую ея руку и цѣловалъ оную, притворялся, будто бы былъ отъ того въ великомъ восторгѣ. Тогда-то сія похоливая старуха не могла удержаться въ предѣлахъ благопристойности, и по нещастію какъ для нее самой, такъ и въ разсужденіи вновь принятаго мною о дѣвицѣ Спарклѣ намѣренія, приклеила она вонючія свои губы къ моему рту отъ чего въ ту же самую минуту и почувствовалъ я, что выходилъ изъ прекрасныхъ ея устъ столь смрадной запахѣ и съ такимъ сильнымъ стремленіемъ, что и пришелъ я отъ того внѣ себя. Не взирая на сіе, прижала она меня къ себѣ съ несказаннымъ бѣшенствомъ весьма крѣпко, и чтобъ удержать уста мои подлѣ своихъ, то зацѣпилася она за зубы мои однимъ переднимъ своимъ зубомъ, которой за грѣхи мои остался еще въ ея ртѣ. Тогда то, учиня послѣднее усильствіе, вырвался я изъ рукъ ея и побѣжалъ по лѣстницѣ съ великою скоростію, проклиная какъ мерзскую сію старуху, такъ и самую питомицу ея Спарклю, а паче всего собственное мое тщеславіе, по которому могъ я подумать, что полюбила меня весьма знатная и прекрасная дѣвица.
   Страпъ, ожидающій меня съ великою нетерпѣливостію, и видя, что возвратился я домой въ ужасномъ безпорядкѣ, былъ объятъ немалымъ страхомъ, смотрѣло на меня весьма быстро, и не осмѣлился спросишь, что тогда со мною случилося. По многократномъ же измытіи устъ своихъ разсказалъ я ему обо всемъ моемъ похожденіи, что слушая, не дѣлалъ онъ долгое время ничего инаго, какъ только возводилъ очи свои къ небу, теръ рука объ руку, и изпуская нѣсколько вздоховъ, смѣшивалъ оные съ горькими слезами. Наконецъ же сказалъ онъ мнѣ въ великой задумчивости: "Можетъ быть Гжа. Витерса положила къ себѣ въ ротъ нѣсколько анису; и что весьма ему досадно, что имѣю я у себя столь нѣжное обоняніе. Сохрани меня Господи Боже, продолжалъ онъ рѣчь свою, отъ таковаго дурачества, чтобъ подобная сему бездѣлица могла отвратить меня отъ принятаго мною для собственной моей пользы намѣренія. Вотъ таково быть сыномъ бѣднаго башмашника. Ну! хорошо! отвѣчалъ я ему, понеже столь ты неразборчивъ, то и можешь итти къ сей прелестной красотѣ и заключить съ нею совершенную любовь, ибо уступаю я тебѣ ее съ великою охотою, Страпъ, услышавъ сіе, засмѣялся самымъ принужденнымъ образомъ, и тряся своею головою, вышелъ вонъ. Что же слѣдуетъ до старухи, то либо призналася она въ своей дряхлости, или скорой мой уходъ перемѣнилъ прежнюю ко мнѣ любовь ея въ наивеличайшее презрѣніе (что гораздо и вѣроятнѣе), но я уже больше о ней совсѣмъ ни отъ кого не слыхалъ.
   

ГЛАВА 12.

Родрикъ сводитъ знакомство съ двумя знатными господами, которые ввели онаго къ Герцогу Струвелю. Ласковыя обѣщанія и обязательные поступки сего господина, также и какъ принимается онъ отъ привратника его и служителя, Струвель берется попросить о немъ Министра. Онъ хвалитъ безмѣрно Родриковы часы; почему и былъ онъ принужденъ ему оные подаритъ, а Лорду Страдлю алмазной свой перстень. Онъ дѣлаетъ участниками своего благополучія Страпа и Бантера, но послѣдній изъ оныхъ выводитъ его изъ сего заблужденія.

   Уставши дѣлать выдумки о своей женидьбѣ, отъ которыхъ получалъ я себѣ всегда немалой накладѣ, вознамѣрился обратить все свое вниманіе къ сысканію мѣста; а дабы получить въ семъ новомъ подвигѣ скорѣйшую удачу, то познакомился я съ Лордами Страплемъ и Свилпотомъ, которыхъ отцы имѣли при Дворѣ немалой случай. Я обѣдывалъ очень часто съ обоими сими молодыми господами, и бывалъ по большой части товарищемъ въ дѣлываемыхъ ими по ночамъ проказахъ; да и имѣлъ то щастіе, что за всѣ ихъ издержки плачивалъ я почти всегда собственными моими денежками, чего и не было ли довольно слишкомъ, чтобъ убавить мнѣ полагаемую на нихъ надежду хотя въ половину, а ежелибъ былъ я больше разуменъ, то могъ бы сбросить съ костей и всю оную.
   Въ нѣкоторой день, когда оказывали они мнѣ самую наивеличайшую дружбу, не пропустилъ я случая открыться онымъ о принятомъ мною намѣреніи, состоящемъ въ томъ, чтобъ достать себѣ какое нибудь мѣсто, и просить ихъ, дабы они обо мнѣ постаралися. Страдль увѣрилъ меня въ ту же самую минуту, что никто на свѣтъ не желаетъ столько оказать мнѣ услугъ своихъ, какъ онъ; а Милордъ Свилпотъ, утверждая его обѣщаніе и сжавъ мою руку, говорилъ, что теперь то увидѣлъ онъ ясно, что былъ я ему истинной другъ, для того что далъ ему случай быть мнѣ въ чемъ нибудь полезнымъ. Будучи ободренъ сими знаками дружбы, кои почиталъ я за истинные, осмѣлился просить ихъ, чтобъ сводили меня къ своимъ родителямъ, кои могли исполнишь прозьбу мою тотчасъ. Свилпотъ признался мнѣ чистосердечно, что тому уже цѣлые два года, какъ не говаривалъ онъ съ отцомъ своимъ ни единаго слова. Что же слѣдуетъ до моего, продолжалъ Страдль, то хотя и живу я нарочито дружески; но какъ нынѣ знакомство его не только вамъ ненужно, но и можетъ еще въ дѣлахъ вашихъ причинить вредъ, то я васъ къ нему и не поведу; ибо не угодилъ онъ Министру, подавши свой голосъ въ Парламентъ противъ его желанія, почему и не можетъ уже оказывать теперь друзьямъ своимъ никакихъ услугъ. Но пожалуй не печалься о семъ безвремяньѣ, примолвилъ онъ; ибо могу я ему пособить. Какъ Герцогъ Струвель чрезвычайно съ нашимъ Министромъ друженъ, то и употреблю я всѣ свои силы, дабы васъ съ нимъ познакомить. Я благодарилъ его за доброе намѣреніе, и въ слѣдующее время просилъ его о исполненіи онаго столь горячо, что послѣ многихъ отговорокъ, которыя бы долженствовали открыть мнѣ глаза и показать, сколь справедливо данное отъ него мнѣ обѣщаніе, принужденъ онъ былъ содержать свое слово. Въ слѣдствіе чего повелъ онъ меня къ сему Герцогу, и оставя въ передней съ великимъ числомъ придворныхъ, вошелъ для переговору съ симъ господиномъ въ кабинетъ его, а по прошествіи нѣсколькихъ минутъ и вышелъ уже вмѣстѣ съ онымъ, Хозяинъ дома подалъ мнѣ руку, говоря, что понеже былъ я другъ Лорду Стирадлю, то и просилъ онъ меня, чтобъ почиталъ я его за своего пріятеля, и что былъ бы онъ весьма радъ, естьлибъ ходилъ къ нему почаще.
   Я былъ весьма очарованъ такимъ ласковымъ пріемомъ; да хотя уже и слыхалъ, что не надлежитъ никому на свѣтъ полагаться на обѣщанія придворныхъ людей, но былъ обманутъ видимою Герцоговою искренностію, и ни мало не думалъ, чтобъ нехотѣлъ онъ меня одолжить больше всѣхъ людей на свѣтѣ.
   А какъ не только позволилъ онъ мнѣ къ себѣ ходить, но еще и самъ меня о томъ просилъ, то на другой день поутру и вздумалось мнѣ тѣмъ возпользоваться и итти въ домъ его, для того чтобъ могъ я ему засвидѣтельствовать свое почтеніе.
   По прибытіи моемъ, увидя, что ворота его были еще заперты, началъ я въ оныя стучать; но принужденъ дожидаться долгое время, мы уже хотѣлъ отойти прочь, какъ явился предъ меня привратникѣ. До кого вамъ дѣло? спросилъ онъ у меня, остановясь въ срединѣ воротъ такъ, будто бы не хотѣлъ онъ меня въ нихъ пропустить. А когда спросилъ я у него, всталъ ли господинъ его: то, повторивъ онъ рѣчь мою, всталъ ли... отвѣчалъ мнѣ на отрѣзѣ: нѣтъ, право еще. Можно ли меня увѣдомить, говорилъ я ему, въ которой часъ встаетъ онъ обыкновенно? Иногда позже, а иногда ранѣе, сказалъ онъ мнѣ, смотря на меня нѣкоторое время и затворяя понемногу ворота. Тогда сказалъ я ему, что пришелъ я въ домъ ихъ по повеленію Герцогскому. Но я о томъ не получилъ никакого приказу, отвѣчалъ мнѣ сей адской Церберъ, старайся затворять ворота скорѣе прежняго. Въ сіе время вышелъ уже я изъ удивленія, которое произвелось во мнѣ отъ сухости сего разговора, и сунувъ привратнику въ руку цѣлыя полкроны, просилъ его изъ милости, чтобъ увѣдомилъ меня, видимъ ли теперь господинъ его Герцогъ. При усмотрѣніи денегъ онъ нѣсколько укротился, хотя и принялъ ихъ отъ меня съ такимъ безпристрастіемъ, съ какимъ то дѣлаютъ сборщики податей, говоря, чтобъ шелъ я за нимъ. Онъ привелъ меня въ переднюю, и сказалъ, что могу я тутъ погрѣться, и дождаться до того времени, когда встанетъ господинъ его.
   Не пробылъ я еще въ семъ мѣстѣ и десяти минутъ, какъ пришелъ шелъ туда одинъ изъ лакеевъ, и не говоря ни слова, смотрѣлъ на меня весьма быстро. А какъ учинилъ я ему тотъ же вопросъ, какъ и привратнику: то, отвѣчавши мнѣ почти самыя тѣ же слова, вышелъ вонъ. По прошествіи же нѣсколькихъ минутъ возвратился онъ опять, и подъ видомъ оправливанія дровъ сталъ предо мною, и глядѣлъ на меня паки. Тогда понявши я уже, что значили столь частые на меня взоры, всунувъ въ руку его цѣлую крону, просилъ онаго, дабы доложилъ онъ Герцогу, и сказалъ, что пришелъ я къ нему для того, чтобъ удостоиться оказать нижайшее мое почтеніе. Онъ, поклоняся мнѣ низко, тотчасъ изчезъ, и возвратяся почти въ ту же самую минуту, проводилъ меня въ Герцогову спальню, гдѣ и увидѣлъ я, что онъ только тогда лишь всталъ съ своей постели. Онъ принялъ меня очень ласково, и зачавъ разговоръ о моихъ путешествіяхъ и о примѣченномъ мною въ чужихъ краяхъ, казался быть словами моими весьма доволенъ, о чемъ разспрашивая многократно, пожималъ онъ вмѣсто похвалы рѣчей моихъ мою руку, а наконецъ сказалъ: "Вы конечно произойдете въ чины; ибо хотя бы я васъ и не покровительствовалъ, то довольно бы было къ тому и единаго вашего достоинства; а притомъ будьте увѣрены, что стану я о васъ стараться изъ всей моей силы. А буде Министръ нашъ не учинитъ ничего въ вашу пользу, то знайте точно, что это уже будетъ не отъ моего проступка; ибо что слѣдуетъ до меня, то стану ему о васъ говорить, какъ скоро только съ нимъ увижуся. Я хотѣлъ было ему благодаритъ, но онъ перебилъ рѣчь мою, говоря: перестаньте, сказалъ онъ, мнѣ, конечно вы меня еще не знаете; да и стану я то дѣлать не для васъ, а прямо для себя, поэтому что почитаю сіе за собственное свое удовольствіе. И какъ нынѣ весьма мало достойныхъ людей, то и положилъ я себѣ за правило, чтобъ ободрять самой малѣйшій видъ знанія и добродѣтели, а въ васъ находятся оба сіи качества въ совершенствѣ. Но вы не ожидайте себѣ нынѣ того награжденья, которое должно получить вамъ впредь; ибо можетъ статься, должно будетъ вамъ возходить со степени на степень. Надобно имѣть во всякомъ дѣлѣ терпѣніе, и ни въ чемъ не торопиться. А! теперь нѣчто пришло мнѣ въ голову. Да, такъ! Вить вы знаете какіе нибудь иностранные языки? Это-то мнѣ и нужно. Но будете ли вы довольны, естьли сдѣлаютъ васъ при Посольствѣ Секретаремъ? Я увѣрилъ Герцога, что нѣтъ ничего на свѣтѣ, которое бы сходствовало лучше съ собственною моею склонностію. Есть ли это такъ, продолжалъ онъ, то будьте спокойны ибо дѣло ваше уже сдѣлано... Увидя, съ какимъ жаромъ хотѣлъ онъ меня одолжить, наполнилося сердце мое такою благодарностію, что не можно мнѣ было удержать слезъ своихъ. Какъ же скоро примѣтилъ сіе Герцогъ, то ухватилъ меня въ свои объятія и прижалъ къ сердцу съ такою ласкою, каковая бываетъ весьма рѣдко и у прямыхъ друзей. Будучи отъ сего смущенъ, встревоженъ и горя желаніемъ оказать чувствительность моего сердца, а не находя для выраженія онаго приличныхъ словѣ, откланялся я Герцогу, и хотѣлъ было итти домой; но онъ меня воротилъ назадъ, и сказалъ, что поговорить обо мнѣ Министру въ тотъ же самой день, а притомъ и звалъ меня къ себѣ, какъ можно, чаще.
   Я не хотѣлъ сказывать о томѣ, что было мнѣ обѣщано, никому на свѣтѣ, ниже самому Страпу до того времени, когда буду я въ томъ увѣренъ совершенно, а только продолжалъ ходить по прежнему къ Герцогу на поклонѣ.
   Наконецъ въ нѣкоторой день Герцогъ принялъ меня еще гораздо ласковѣе обыкновеннаго, и поздравя съ щастливымъ успѣхомъ, которой получилъ онъ при Министръ, говорилъ, что одобреніе его было предпочтено прозьбѣ многихъ знатныхъ господъ, которые старалися достать сіе же самое мѣсто для своихъ подбѣгателей. Не смотря на все сіе, продолжалъ онъ, Министръ обѣщалъ мнѣ весьма точно, что отправитъ онъ васъ ко Двору нѣкотораго иностраннаго Государя при полномочномъ Послѣ Секретаремъ.
   Услышавъ сіе извѣстіе, хотѣлъ было броситься я къ ногамъ того, коего почиталъ своимъ благодѣтелемъ, и поцѣловать его руку; но онъ отнюдь не согласился принять отъ меня сей знакъ благодарности, говоря, что, одолжа меня, былъ онъ столь радъ, что сіе и награждаетъ его съ лихвою за употребленной имъ на то трудъ. А хотя рѣчи его были нѣкоторымъ образомъ и справедливы, а говорить истинну весьма похвально; но сіе бываетъ только въ такомъ случаѣ, когда объявляющій оную чувствуетъ, что онъ тѣмъ не обманываетъ никого; а того-та самаго онъ и не чувствовалъ. Сей знатной обманщикъ (ибо въ самомъ дѣлѣ былъ онъ таковъ, да и находятся они во всякомъ состояніи) хотѣлъ придать тому одолженію, коего онъ совсѣмъ мнѣ не сдѣлалъ, новую цѣну, притворяяся, будто не хочетъ онъ о такой бездѣлицѣ и говорить. Въ слѣдствіе чего тотчасъ перемѣнилъ онъ рѣчь свою, и началѣ разсуждать со мною о свободныхъ наукахъ.
   Поговоря о нихъ нѣсколько, перешли мы ко нравоученію; да и думаю я точно, что всякой человѣкѣ, которой бы въ сниманіи съ кого нибудь личинъ былъ и гораздо меня хитрѣе, съ трудомъ бы возъимѣлъ подозрѣніе на Струвеля, и подумалъ, чтобъ могъ онъ учинить столь великую подлость. Такъ-то изливаемое имъ на меня столь щедрымъ образомъ мнимое великодушіе казалось быть утвержденнымъ на правилахъ добродѣтели и честности. Не смотря на все сіе, приближалася уже та, въ которую воспользовался онъ моею простотою.
   Когда нечаяннымъ случаемъ вынулъ я часы свои, то Герцогъ, поразяся ихъ красотою, просилъ меня, чтобъ я ему оные показалъ. По взятіи же ихъ въ свои руки притворился онъ, будто бы разсматривалъ оные дѣйствительно, хвалилъ ихъ легкость и искусство въ работѣ, а окончалъ рѣчь свою тѣмъ, что спросилъ у меня, кто ихъ мнѣ дѣлалъ. Когда же отвѣчалъ я ему, что мнѣ оное не извѣстно, для того что нѣтъ на нихъ мастерскаго имени: то и сказалъ онъ мнѣ, что весьма ему сіе досадно; ибо можно бы было ему отъ него достать точно такіе же. Но понеже не знаете вы (прибавилъ онъ), гдѣ они куплены, то и перестану я о томъ думать.
   А какъ отнюдь я не думалъ, чтобъ не помогалъ онъ мнѣ у Министра, то и почелъ за должность, чтобъ ухватить сей случай къ оказанію моей благодарности. Въ слѣдствіе чего и просилъ я его, чтобъ удостоилъ онъ взять оные для того, что по щастію моему могли они ему понравиться. Онъ возпротивился тому точно, говоря, что весьма ему удивительно, что возъимѣлъ о немъ столь подлыя мысли. Не взирая на таковую отговорку, не отдавалъ онъ ихъ въ руки; но разсматривая оные съ величайшимъ приложеніемъ, нежели прежде, удивлялся еще больше ихъ добротѣ. Я докучалъ ему вновь, прося покорно, дабы былъ онъ увѣренъ, что никто въ свѣтѣ не обнадеженъ о его великодушіи такъ, какъ я. Мы играли сію комедію довольно долгое время; я его просилъ, а онъ на то не соглашался. Когда же зачалъ я убѣждать Герцога гораздо сильнѣе, то уже отговорки его учинилися несравненно слабѣе, а наконецъ и совсѣмъ я его уговорилъ; почему и положилъ онъ любезные мои часики къ себѣ въ карманъ, говоря, что былъ онъ къ тому убѣжденъ, бояся, чтобъ мнѣ не досадить. По томѣ онъ меня обнялъ, и увѣря въ скоромъ исполненіи даннаго отъ него мнѣ обѣщанія, со мною простился.
   Вышедши отъ сего господина, полетѣлъ я къ Милорду Стравлю, котораго въ благодарность за учиненное отъ него мнѣ одолженіе убѣдилъ я принять отъ меня мой перстень, а отъ него возвратился я уже домой съ тѣмъ намѣреніемъ, чтобъ увѣдомить о настоящемъ моемъ благополучіи друга моего Страна. Когда же разсказалъ я ему обо всемъ случившемся со мною, то сталъ онъ прыгать и проливать радостныя слезы, а называя Милорда Струвеля отцомъ и благодѣтелемъ, благодарилъ Господа Бога за то, что есть еще между людьми нѣсколько добродѣтели. Поздравя другъ друга взаимно, зачали мы воображать, разсуждая е различныхъ степеняхъ, которыя надлежало намъ переходить, прежде нежели достигнемъ мы до того, чтобъ сдѣлаться мнѣ дѣйствительнымъ Министромъ, а ему моимъ Секретаремъ.
   Наконецъ когда онъ отъ меня вышелъ, то по прошествіи нѣсколькихъ минутѣ вступилъ на мѣсто его Бантеръ, котораго и учинилъ я участникомъ въ томъ, чего тогда надѣялся; а окончалъ рѣчь свою тѣмъ, что стану ему служить во всемъ, въ чемъ только буду я имѣть возможность. Онъ выслушалъ меня до конца съ великою терпѣливостію, а по томъ, посмотри на меня съ презрительнымъ видомъ, сказалъ: такъ ты и почитаешь дѣло твое окончаннымъ, не правда ли это?
   "Я ему отвѣчалъ, что былъ въ томъ совершенно увѣренъ. Что же слѣдуетъ до меня, отвѣчалъ онъ мнѣ, то знаю я точно, что будетъ для тебя гораздо вѣрнѣе веревка, право веревка на шею! Естьли бы меня такъ обманули Струвель, или Страдль, то удавился бы я тотчасъ." Но какъ вѣрилъ я чрезвычайно Струвелю и Страдлю, то и былъ пораженъ Бантеровыми словами, да и просилъ его, чтобъ говорилъ онъ нѣсколько повоздержнѣе. "Какъ повоздержнѣе? отвѣчалъ Бантеръ, ибо сказалъ я вамъ обѣ нихъ еще мало. И такъ знайте, друзья мои! что Милордъ Струвель господинъ самой бѣдной, презрительной, и презираемой отъ всѣхъ такъ, что не только не въ состояніи достать вамъ того мѣста, коимъ вы льститеся, но не имѣетъ у себя и столько силы, чтобъ могъ заставить принять какого нибудь его служителя въ Хельзейскую больницу. Обыкновеніе же его состоитъ всегда въ томъ, чтобъ обманывать обѣщаніями своими иностранныхъ людей, и жить только тѣмъ, что можетъ отъ нихъ вытянуть; а удивительно мнѣ только сіе, что не извѣстны вы о такомъ дѣлѣ, о которомъ могли бы васъ увѣдомить и самые малые ребята."
   Пускай разсудитъ читатель о движеніяхъ, кои чувствовалъ я во внутренности моего сердца; ибо послѣ великой надежды заняло въ немъ мѣсто самое жестокое отчаяніе, да и покушался я больше одного разу послѣдовать совѣту Бантерову, и окончатъ печальную жизнь мою удавкою.
   

ГЛАВА 13.

Родрикъ старается достать часы свои и перстень. Онъ ищетъ случая отмстить надъ Струвелемъ, и наконецъ дошелъ до послѣдней гвинеи. Страпъ, узнавъ объ ономъ, сошелъ почти съ ума. Какимъ образомъ Родрикъ, послѣдуя совѣту Бантерову, вышелъ изъ бѣдности, и восхищеніе Страпово. Гжа. Гавки пришла къ Родрику, и просила у него о милосердіи.

   Я былъ такъ смущенъ, что не могъ уже отвѣчать на упреки Баншеропы ни единаго слова; ибо пѣнялъ онъ на меня съ досадою за то, для чего отдалъ я симъ мошенникамъ такія вещи, которыми бы могъ я содержаться немалое время. А хотя состояніе мое и было достойно одной только жалости; но Бантеръ, которой дошелъ также до крайности, и надѣялся получишь отъ меня нѣкоторое вспомоществованіе, думалъ, что имѣетъ уже причину на меня сердиться; ибо всѣ наши нещастія, когда отягчаютъ они только насъ однихъ, бываютъ не инымъ чѣмъ, какъ только простыми нещастіями; но какъ скоро дойдутъ они до другихъ людей, то и должно уже ожидать, что станутъ они за нихъ насъ бранить такъ какъ будто за какія нибудь преступленія. Таковаго разсужденія я тогда не учинилъ, да и не былъ въ состояніи размышлять ни о чемъ. Въ слѣдствіе чего вышелъ я со двора, выдумывая различные способы, какъ бы могъ я возвратить подаренныя отъ меня вещи. А понеже не могъ я ихъ получить силою, то и вознамѣрился достать оныя какою нибудь хитростію; на что хотя было я и покусился, но учинилося то тщетнымъ.
   Прибывъ къ Страдлю, сказалъ я ему, будто тогда лишь только я вспомнилъ, что алмазъ, находящійся въ перстнѣ, которымъ имѣлъ честь я его подарить, былъ noсаженъ не крѣпко; и для того, естьли изволитъ онъ на сіе согласиться, то отдамъ я его починить самому славному во всей Европѣ алмазщику, которой недавно пріѣхалъ изъ Франціи. А сей плутъ либо проникнулъ мое намѣреніе, либо онъ уже его продалъ; ибо онъ мнѣ отвѣчалъ, что и самъ онъ примѣшилъ сей порокѣ, въ разсужденіи чего и отослалъ онъ перстень мой къ своему алмазщику, которому и велѣлъ его немедленно изправить.
   Я былъ столь же нещастливъ и при Герцогѣ; ибо хотя и видалъ его многократно, но никогда не могъ получить того, чтобъ допущенъ я былъ къ нему особливо.
   Прошло уже немалое время, что не могъ я вознамѣриться къ тому, дабы увѣдомить о семъ дѣлѣ Страпа. Наконецъ надлежало себя переломить, и открыть ему тогдашнюю мою бѣдность, которая не могла быть большею для того, что дошелъ уже я до послѣдней Гвинеи. Пріятель мой какъ скоро свѣдалъ худое состояніе нашего достатка, то вздохнувши, говорилъ мнѣ: скажи мнѣ для самаго Бога, что же намъ теперь дѣлать? Я утѣшалъ его, сколько могъ, и говорилъ ему, чтобъ отдалъ подъ закладъ. лучшую мою шпагу, чѣмъ и былъ онъ чрезвычайно оскорбленъ; ибо дружба его ко мнѣ заставляла позабывать собственныя свои печали, и думать только о моихъ. Сверьхъ же того размышлялъ онъ, не можемъ ли мы жить бережливѣе, и тратить наши деньги, сообразуяся полученному имъ воспитанію. Не смотря на сіе, согласился онъ на мое предложеніе, и заложа шпагу, получилъ за нее семь гвиней.
   Только что вручилъ онъ мнѣ сіе слабое подкрѣпленіе, то и вошла къ намъ наша хозяйка, для того, дабы напомнить мнѣ, что былъ я ей долженъ 5 гвинеями, и просить о заплатѣ оныхъ, говоря, что докучала она и мнѣ о семъ дѣлѣ для того, что надлежало ей отдать очень скоро немалой долгъ. Предложеніе ея тронуло весьма сильно природное мое любочестіе; да хотя и имѣлъ я въ деньгахъ крайнюю нужду, но я ей оныя заплатилъ, говоря гордымъ образомъ, что вижу я очень ясно, что не хочетъ она того, дабы былъ я постояльцомъ ея долгое время. Между тѣмъ Страпъ, знавши также какъ и я о худомъ состояніи нашего имущества, стоя въ углу, теръ рука объ руку, и кусалъ у себя губы.
   Хотя по нещастію моему и притворился я быть безпристрастнымъ, но хозяйкинъ поступокъ показался мнѣ самымъ громовымъ ударомъ; почему какъ скоро я ее удовольствовалъ, то для разогнанія моей печали и пошелъ искать нашего веселаго сообщества,
   Учиня сіе и обрѣтши всѣхъ друзей своихъ хотя напилися мы по обыкновенію нашему кофею, и оттуда пошли въ вольной домъ; но я никакъ не могъ раздѣлять веселія моихъ товарищей, а напротивъ того всѣ ихъ шутки усугубляли мою задумчивость; да и можно было уподобить меня осужденному въ адѣ грѣшнику, которой бы, видя райскія веселія, не могъ къ онымъ достигнуть.
   Бантеръ, котораго по Страпѣ почиталъ я себѣ предъ другими лучшимъ пріятелемъ, тотчасъ примѣтилъ печаль мою; и когда собраніе наше разошлося, то бранилъ онъ меня за мое малодушіе, говоря: "Какъ тебѣ, другъ мой! не стыдно, что не можешь ты показать въ себѣ сколько нибудь никакой отважности, и приходишь въ безумство отъ того только, что обманулъ тебя всесвѣтной мошенникъ? На что я ему и отвѣчалъ, что хотя и знаю, что Струпель мошенникъ, но отъ того въ нещастіи моемъ нѣтъ никакой убавки; дай далъ ему знать, что печаль моя произходитъ отъ уменьшенія моего достатка, которой состоитъ не болѣе, какъ только изъ двухъ гвиней. "Такъ только то у тебя и бѣды? сказалъ Бантеръ, полно право сокрушаться, а будь повеселѣе. Въ семъ городѣ можно найти множество способовъ, чтобъ жить, не имѣя у себя ни единой копѣйки, да и я самъ содержалъ себя такимъ образомъ многіе годы, а для сего надобно только употребить хитрость."
   Я показалъ ему усердное желаніе къ тому, чтобъ выучиться у него хотя единому изъ сихъ способовъ. Ступай за мною, отвѣчалъ онъ мнѣ, вмѣсто всякаго изъясненія, что я и учинилъ; а онъ и привелъ меня въ нѣкоторой домъ близь Ковентъ-Гардена, въ которой мы и вошли. Но прежде нежели вступили мы на лѣстницу, надлежало намъ отдать шпаги наши человѣку самаго дурнаго вида. А когда пришли мы во второе жилье, и вступили въ комнаты, то увидѣли великое множество людей, находящихся кругомъ двухъ столовъ, на которыхъ было насыпано золото и серебро кучами, Тогда-то проводникѣ мой увѣдомилъ меня, что были мы въ домъ честнаго Шотландскаго Пеpa, у коего бываютъ игры, а полученнымъ отъ того прибыткомъ и поддерживаетъ онъ свое достоинство. Онъ совѣтовалъ мнѣ отвѣдать своего щастія на томъ столѣ, гдѣ было серебро, но отнюдь не проигрывать больше одной кроны. Я разсматривалъ все тамошнее собраніе съ большимъ вниманіемъ, нежели прежде; да и казалося, что видѣлъ у людей, составляющихъ оное, на лицахъ ихъ написанную столь великую подлость, что и былъ я объятъ немалымъ ужасомъ. Я не преминулъ увѣдомить Г. Бантера о худомъ мнѣніи, которое возъимѣлъ я о находящихся въ семъ мѣстѣ особахъ. "Вы отнюдь въ томъ не ошиблися, сказалъ онъ мнѣ тихонько; ибо большая часть изъ видимыхъ вами здѣсь людей мошенники и плуты, или господскіе служители, которые, изтратя нѣсколько боярскихъ денегъ, приходятъ сюда, чтобъ поставя оставшіяся у нихъ на карту, отвѣдать, не могутъ ли они тѣмъ поправить своего состоянія и дополнить порученную имъ сумму." Таковыя подробности не придали мнѣ ко вступленію въ игру большей смѣлости. но какъ Бантеръ увѣрилъ меня нѣсколько разъ, что не надлежало мнѣ опасаться никакого обману, и что хозяинѣ сего дому разбираетъ таковыя ссоры весьма правосудно: то и отважился я поставить на карту одинъ только шилингъ, и меньше четверти часа выигралъ ихъ тритцать. Тогда далъ я Бантеру, которой носилъ съ собою деньги очень рѣдко, въ займы цѣлую гвинею, но онъ проигралъ ее въ одинъ мигъ; а хотя и просилъ онъ у меня другой, но я ему въ томъ отказалъ, почему и вышелъ онъ вонъ съ немалою на меня досадою.
   А какъ въ сіе время выигрышъ мой простирался уже до 6 гвиней, то желаніе къ большему барышу умножилось во мнѣ по соразмѣрности пріобрѣтаемыхъ мною денегъ. Въ слѣдствіе чего и перешедъ я на другой столъ, гдѣ было золото, и поставилъ на карту цѣлыя полгвинеи. Щастіе благопріятствовало мнѣ и здѣсь такимъ образомъ, что послѣ многихъ переворотовъ къ утру имѣлъ я у себя уже 150 Гвинеи. Тогда подумалъ я, что была бы съ моей стороны великая глупость, естьли бы надѣяся на щастіе, сталъ я играть еще долѣе; ибо оное могло перемѣняться каждую минуту. Въ слѣдствіе чего, спрося, не хочетъ ли занять кто нибудь моего мѣста, приготовился было уже вставать; но сидящій противъ меня Гасконецъ, у котораго выигралъ я нѣсколько денегъ, всталъ съ своего мѣста, и возведя на меня глаза свои, вскричалъ съ ужаснымъ гнѣвомъ: что за пропасть! для чего вашъ не играть? мой проигрался, такъ нада, давай мнѣ реванжу; а въ самое то же время сидящій подлѣ насъ Жидъ говорилъ, что выигралъ я у нихъ деньги хитростью, а не щастьемъ, прибавя къ тому, что заключаетъ онъ сіе, увидя, что очень часто держалъ я руки свои подъ столомъ.
   Сіе обвиненіе произвело то, что стали мнѣ всѣ грозить, а особливо тѣ, которые проигралися, говоря, что донесутъ они на меня, такъ какъ на бездѣльника, въ Приказѣ, буде для утушенія сего дѣла не возвращу имъ того, что они мнѣ проиграли. Услышавъ сіе, чувствовалъ я въ себѣ все то, что находится въ такомъ обстоятельствѣ непріятнаго,, да и былъ отъ того долгое время будто какъ оглушенъ. Но вдругъ собравъ всѣ свои силы и увѣрялся на истинной моей невинности, возвысилъ я также и свой голосъ, угрожая Жиду, что буду я бить челомъ на него въ безчестьѣ, и говоря, что готовъ обличить его въ судѣ. А какъ всѣ сіи честные люди знали сами себя совершенно, то и боялися подвергнуться таковому опыту, почему больше уже и не стали они ко мнѣ приступать; да и какъ скоро увидѣли, что былъ я не такой человѣкъ, которой бы сталъ съ ними мириться, то и выпустили меня изъ за стола безъ всякаго затрудненія. Но я отнюдь не хотѣлъ оставить своего мѣста, прежде нежели сей честной Израильтянинъ не признался въ своей лжи, что и учинилъ онъ, прося у меня предъ всемъ симъ собраніемъ прощенія.
   Когда выходилъ я со всею своею добычею, то наступилъ не нарочно на ногу стоящаго въ кучѣ и грызущаго съ досады свои ногти толстаго и малорослаго человѣка. Онъ имѣлъ у себя носъ закорючкой и быстрые глаза, также черныя и самыя густыя брови, а притомъ надѣтая на него чрезвычайной величины шляпа закрывала почти всю верьхнюю часть лица его и придавала ему храброй видъ. Какъ скоро дотронулся я до него своею ногою, то и закричалъ онъ столь громко, какъ бы грянулъ громъ: ахъ! ч..... тебя задави, скверной подлецъ!..... ты достоинъ, чтобъ.... Я просилъ у него извиненія со многою покорностію, говоря, что не имѣлъ я никакого намѣренія ему досадить. Но чѣмъ больше оказывалъ я въ рѣчахъ моихъ кротости, тѣмъ больше удалецъ мои шумѣлъ; клялся, что онъ со мною управится, и ругалъ меня самою поносною бранью. Тогда вышелъ уже и я изъ терпѣнія, и не удерживая болѣе моей досады, зачалъ его отбранивать, выражая, что буде хочетъ онъ переговорить со мною поближе, то можетъ получишь въ томъ удовольствіе очень легко, лишь бы только потрудился онъ итти за мною. Жаръ его утухалъ по той мѣръ, какъ зачалъ я разгорячаться; да и отнюдь не согласился онъ на мой вызовѣ, говоря, что сыщетъ онъ на то другое время, а по томъ и подошелъ къ тому столу, гдѣ сидѣли игроки. Такимъ образомъ сошелъ я спокойнымъ образомъ на низъ, и отдавъ по введенному въ семъ мѣстъ обыкновенію преддвернику цѣлую гвинею, взялъ я шпагу и прибылъ благополучно домой.
   Страпъ, которой еще не легъ спать и проводилъ многія ночи въ великомъ безпокойствъ, отворилъ мнѣ двери. А. какъ тогда все лице его его было обмыто горькими слезами, то я на него только поглядѣлъ и не сказалъ во утѣшеніе ни единаго слова; да и онъ также, не промолвя со мною ничего, шолъ за мною въ мою комнату на подобіе осужденнаго на смерть преступника, ибо горѣлъ онъ желаніемъ узнать, осталось ли у меня сколько нибудь денегъ, и не осмѣлился о томъ у меня освѣдомиться. Я точно зналъ, что въ немъ произходило, и не хотѣлъ извлечь его изъ безпокойства вдругъ, но стараяся обрадовать его нечаянно, принялъ на себя печальной видъ и просилъ онаго, чтобъ шелъ онъ въ свою комнату и принесъ ко мнѣ бѣлую рубашку, для того что хочу я ее перемѣнить. Страпъ, не возводя къ верьху глазъ своихъ, сказалъ мнѣ такъ; я думаю, Г. Рандомъ, что вамъ гораздо этого нужнѣе лечь въ постелю да отдохнуть. Но я, притворялся, будто бы имѣлъ у себя самой смущенной видъ, сказалъ ему въ другой разъ: пожалуй не отговаривайся, а принеси мнѣ то, чего я у тебя требую, что услышавъ, вышелъ онъ, не посмотря на меня, изъ комнаты вонъ, да и началѣ горько плакать
   Прежде нежели могъ онъ возвратиться, имѣлъ я довольно времени высыпать деньги мои на столъ и положить ихъ на немъ такимъ образомъ, чтобъ войдя въ горницу, не могъ онъ не устремить на нихъ очей своихъ. При видѣніи оныхъ вошелъ онъ въ такое великое удивленіе, что почти отъ того ошалѣлъ, почему и попятился онъ тотчасъ назадъ, протиралъ многократно глаза свои, для; того чтобъ узнать точно, проснулся ли онъ, или еще нѣтъ, и употребя къ испытанію видимаго имъ тогда всѣ свои чувства, вскричалъ: Господи помилуй! Какое неищетное имѣете вы у себя сокровище! Все оное безъ изъятія принадлежитъ намъ, отвѣчалъ я ему; и для того, любезной мой Страпъ! возьми, что тебѣ надобно, и ступай скорѣе выкупить мою шпагу.
   Страпъ наблюдалъ долгое время глубокое молчаніе, то смотрѣлъ на лице мое, то взиралъ на столъ, а по томъ обращалъ глаза свои паки на меня же, да и можно было примѣтить во взглядахъ его недовѣрчивость и нерѣшимость, а наконецъ сказалъ мнѣ: "Христа ради увѣрьте вы меня, честнымъ ли образомъ досталися вамъ эти деньги? А дабы успокоить духъ и изтребить изъ головы его всякое подозрѣніе, то разсказалъ я ему всю свою повѣсть. Какъ же скоро онъ у меня ее выслушалъ, то и сталъ плясать по комнатѣ и кричать: слава Богу, бѣлой камень! слава Богу, бѣлой кaмень! А какъ таковое восклицаніе не заключало въ себѣ никакого смысла, то и боялся я чрезвычайно, дабы сія нечаянная радость не повредила у него разума; почему и старался уговаривая его, вывесть изъ бѣшенства. Но онъ, не внимая рѣчамъ моимъ, прыгалъ по горницѣ вдоль и поперегъ оной, повторяя тѣ же самыя слова: слава Богу, бѣлой камень! Я, почти болѣе не сомнѣвался въ томъ, чтобъ не лишился онъ разума, ухватилъ его въ свои руки и отнесъ на стулъ, отъ чего и пришелъ онъ въ себя, и смотря на меня, на подобіе не совсѣмъ еще проснувшагося человѣка, сказалъ: "За что же вы такъ со мною поступаете? Тогда увѣдомилъ я его о моей опасности, и что причинило оную, услышавъ сіе, чрезвычайно онъ покраснѣлъ, и стыдяся, что не могъ снести радости своей равнодушно, сказалъ мнѣ, что употребляя произносимыя имъ слова, хотѣлъ онъ выразишь тѣ щастливые дни, которые Римляне замѣчали всегда мѣломъ.
   А какъ тогда не имѣлъ я никакого желанія спать, то, одѣвшися порядочно, вышелъ вмѣстъ съ Страпомъ со двора. Когда же отошли мы отъ нашего дому нѣсколько шаговъ, то и увидѣли Г. Корходанса, и Страпъ, которой шелъ тогда напередъ, тотчасъ къ нему подбѣжалъ; а сей школьной учитель и принялъ его, сперва со всѣми знаками имѣющейся у нихъ между собою дружбы. но какъ скоро увидѣлъ онъ меня, то, принявъ на себя сухой видъ, сказалъ моему другу: "что весьма ему удивительно, что онъ, зная уже обстоятельно о дурномъ моемъ поступкѣ, находится вмѣстѣ со мною, прибавя къ тому, что хотя и воленъ онъ жить при мнѣ; но что слѣдуетъ до него, то не любитъ онъ ни бездѣльниковъ, ни также тѣхъ людей, которые съ ними знаются."
   Выговоря сіи рѣчи, скрылся онъ на подобіе молніи, и оставилъ меня въ такомъ ужасномъ состояніи, въ какомъ только можетъ находиться всякой честной человѣкъ. Въ слѣдствіе чего возвратился я въ свое жилище, и будучи терзаемъ гнѣвомъ и отчаяніемъ, заперся въ своей комнатѣ. Тщетно желалъ было Страпъ для утѣшенія моего остаться со мною; ибо говорилъ я ему, что, хотя нынѣ и почитаю я дружбу его къ себѣ гораздо драгоцѣннѣйшею, нежели прежде, но со всемъ тѣмъ прошу его покорно, чтобъ вышелъ онъ отъ меня вонъ; а уваженіе, какое имѣлъ онъ ко всему тому, что я ему ни говорилъ, и не позволило ему остаться при мнѣ. Какъ же скоро увидѣлъ я себя одного, то и вскричалъ? "Нещастной Рандомъ! такъ по сему должно будетъ проводить тебѣ оставшуюся жизнь свою въ безчестіи и поруганіи; да и не было ли бы гораздо для тебя выгоднѣе, буде бы давно уже ты умеръ? А хотя и чувствую я себя во всемъ правымъ, но что оно пользуетъ, когда не можно мнѣ доказать о своей невинности." По томъ пробылъ я нѣсколько времени въ нѣкоторомъ родѣ ничтожности; а послѣ того, вошедши въ бѣшенство, вскричалъ весьма громко: "Измѣнникѣ Гавкій! для чего нѣтъ тебя и негодной твоей жены теперь здѣсь? Ибо ни всѣ адскія силы не могли бы скрыть тебя отъ моего мщенія."
   Въ сіе время вышелъ я изъ себя, такъ что совсѣмъ не помню какъ вытащилъ изъ ноженъ свою шпагу и держалъ ее въ рукахъ своихъ, и трясяся отъ одержащаго меня гнѣва, взиралъ на нее весьма пристально. но какъ въ сіе самое время постучался кто-то у дверей моихъ, а въ ту же минуту и было мнѣ сказано, что нѣкоторая женщина просила весьма прилѣжно, чтобъ была она допущена со мною поговорить: то, оправяся сколько было мнѣ возможно, приказалъ ее къ себѣ ввести.
   Пускай разсудитъ читатель, сколь много я удивился, увидя, что вошла ко мнѣ Гжа. Гавкія и бросилась къ ногамъ моимъ. Она находилася тогда въ самомъ жалкомъ состояніи, блѣдна, суха и почти совсѣмъ нагая; ибо не было на ней инаго одѣянія, кромѣ чернаго лохмотья. Увидя ее въ такой бѣдности, изчезла вся бывшая на нее моя досада; почему тотчасъ я оную поднялъ, и посадя, спросилъ о причинъ ея ко мнѣ прихода. Но она бросилась паки къ ногамъ моимъ, и обмывая ихъ горькими слезами, говорила: "Вы видите предъ собою самую наинещаетливѣйшую женщину въ свѣтѣ, что, и легко можно вамъ заключить изъ того поступка, которой принуждена я употреблять съ вами; ибо хотя прежде и хотѣла я васъ, Г. Рандомъ! погубить, но нынѣ напротивъ того, прибѣгая къ вамъ, прошу вашего милосердія. Все сіе осмѣлилася я учинить, зная природное ваше великодушіе, способомъ, котораго можете вы отмстить мнѣ за всѣ причиненныя отъ меня "вамъ обиды. Сколь много я предъ вами ни виновна, но узнавши о совершенной моей бѣдности, конечно вы на меня сжалитесь; а чтобъ выразитъ вамъ оную однимъ словомъ, то знайте, что прошло уже тому цѣлые три дни, какъ не ѣдала я ни единой крошечки."
   Хотя человѣколюбіе и не всегда убѣждаетъ насъ ко учиненію вспомоществованія нашимъ злодѣямъ; но когда оно насъ до того доведетъ, то уже (не знаю я и самъ) не докажемъ ли мы надъ ними нашего милосердія гораздо больше, нежели надъ прочими людьми. А какъ тогдашнее мое обстоятельство сходствовало совершенно съ тѣмъ, въ какомъ я находился въ разсужденіи дѣвицы Виліамсы, которая хотя и не столь много мнѣ досадила, какъ Гжа. Гавкія, но послѣдняя изъ оныхъ тронула меня несравненно больше почему поднялъ я ее вторично, и оставя оную, побѣжалъ самъ за тѣмъ, чѣмъ бы можно было ее накормить. Когда же увидѣла она, что вошелъ я паки въ свою комнату, то подбѣжала ко мнѣ тотчасъ, и ухватя мою руку, прижимала оную къ сердцу и называла меня своимъ спасителемъ. Я убѣждалъ ее, дабы садилася она поскорѣе ѣсть, что и было учинено ею безотговорочно; а по томъ просилъ ее, чтобъ разсказала она о настоящемъ своемъ состояніи гораздо точнѣе. Въ слѣдствіе чего она меня и увѣдомила что отецъ ея мужа, свѣдавши о его на ней женидьбѣ, лишилъ его наслѣдства; почему и онъ ее оставилъ, да и поѣхалъ служить въ Нѣмецкую землю, но какъ поступалъ онъ во время Еттигенскаго сраженія непорядочно, то былъ разжалованъ, и куда послѣ того дѣлся, о томъ уже никому не извѣстно. По томъ со знаками наивеличайшаго раскаянія дала мнѣ разумѣть, что по нещастію родила она, спустя только четыре мѣсяца послѣ того, какъ вышла за мужъ; а сіе и прогнѣвало родителей ея столь сильно, что согнали ее со двора и съ произведеннымъ ею на свѣтѣ робенкомъ, которой и умеръ по прошествіи нѣкотораго времени, слѣдственно и надлежало ей питаться подаяніемъ нѣкоторыхъ честныхъ особъ, но какъ они наконецъ скучили ей помогать, то уже, прибавила она, и не осталося у меня никакой помощи, кромѣ одной только надежды на вашу милость. "Но могу ли я на нее полагаться? продолжала она, и не должно ли мнѣ чувствовать, сколь много учинилася я ее недостойною?"
   Я увѣрилъ ее въ моихъ чувствованіяхъ, подаря оной цѣлыя 5 гвиней, и сказавши, что прощаю ее весьма охотно; ибо не сомнѣваюся въ томъ ни мало, чтобъ къ дѣланнымъ ею на меня нападкамъ не была она кѣмъ нибудь уговорена, въ чемъ и увѣрила она меня клятвенно. но какъ по всей справедливости, прибавила она, должно загладить причиненное отъ меня вамъ безчестіе, то и учиню я сіе съ великою радостію, когда только вы мнѣ то повелите. А понеже почелъ я за должность, чтобъ не пропустить сего случая, которой могъ возстановить честь мою, то и пошелъ я съ Гжею. Гавкію къ мирному Судьѣ, гдѣ она и объявила, что былъ я въ приписываемой мнѣ покражѣ совсѣмъ невиненъ; да и разсказала обстоятельно обо всемъ учиненномъ противъ меня заговорѣ, что и подписала собственною своею рукою, которое объявленіе и послалъ я къ отцу ея, а онъ, сообразя всѣ тогдашнія обстоятельства, и могъ уже заключить точно, что былъ я въ томъ воровствѣ, въ которомъ почитали меня виновнымъ, отнюдь не приличенъ.
   На другой день пришелъ онъ ко мнѣ вмѣстѣ съ школьнымъ учителемъ, и послѣ обыкновенныхъ учтивостей сталъ было предо мною извиняться, но я перервалъ рѣчь его, говоря: что не только на него не досадую, но долженъ еще благодарить за оказанное отъ него снизхжденіе въ то время, когда по всѣмъ видамъ казался я виноватымъ. Тогда зачалъ говорить Г. Конкордансъ, и оборотясь къ Г. Анохину, сказалъ, что почитая меня весьма разумнымъ, отнюдь онъ не думаетъ, дабы сталъ я досадовать за ихъ со мною поступки; ибо можно мнѣ было заключить очень легко, что въ разсужденіи тогдашнихъ обстоятельствъ не льзя было имъ поступать инако. "Сказать правду, говорилъ онъ, естьли бы о семъ заговоръ открыто намъ было нѣкоторою чрезъ естественною силою, или бы свѣдали мы о томъ хотя во снѣ отъ какого нибудь духа, то были бы мы достойны порицанія за то, что повѣрили тогда столь очевидному доказательству; но будучи простыми смертными, могли мы очень легко быть обманутыми. Со всемъ тѣмъ, продолжалъ онъ, прошу васъ, Г. Рандомъ! быть увѣреннымъ, что нѣтъ на свѣтѣ ни единаго человѣка, которой бы былъ довольнѣе меня, когда увидѣлъ я, что добродѣтель ваша возторжествовала надъ вашими обвинителями." Я благодарилъ ему за принимаемое имъ въ пользу мою участіе и просилъ, чтобъ вывелъ онъ изъ заблужденія тѣхъ своихъ знакомыхъ, которые могли возъимѣть обо мнѣ дурныя мысли. Наконецъ представилъ я Г. Анодину о бѣдномъ состояніи его дочери, и защищалъ ее столь сильно, что согласился онъ давать ей на содержаніе небольшое количество денегъ, но совсѣмъ не склонялся взять ее въ домъ свой, говоря, что мать ея, будучи на нее чрезвычайно серди тою, не допуститъ его къ тому ни подъ какимъ видомъ.
   

ГЛАВА 14.

Родрикъ покупаетъ новое платье и пѣняетъ какъ Струвелю, такъ и Страдлю. Бантеръ предлагаетъ ему вновь о невѣстѣ. Онъ отправляется къ цѣлительнымъ водамъ въ Бадъ, и садится въ почтовую карету вмѣстѣ съ сею дѣвицею и ея матерью. Описаніе всѣхъ особъ, которыя находились въ сей повозкѣ.

   Можно разсудить весьма легка, сколь велика была моя радость по окончаніи столь нужнаго для меня дѣла, ибо возвратилъ я потерянную честь мою совсѣмъ нечаяннымъ образомъ, также и получилъ деньги въ такое время, когда не могъ ихъ никакъ ожидать. А какъ для возбужденія въ насъ самолюбія благополучное состояніе бываетъ гораздо опаснѣе самаго неучастія, то почувствовалъ я тогда страсть сію, подобно какъ прочіе люди, да и не могъ увидѣть себя обладателемъ 150 гвиней, или около сего числа, безъ того, чтобъ не вскружилася моя голова. Въ слѣдствіе чего, хотя всѣ мои платья и были почти что новыя, но мнѣ казалося стыдно носить ихъ долѣе, воображая, что отъ сего могли бы подумать, будто нѣтъ у меня довольнаго количества одеждъ. Такимъ образомъ приказалъ я призвать къ себѣ ветошника, и продалъ немалую часть оныхъ за половинную цѣну противъ того, чего онъ стоили, а на мѣсто оныхъ купилъ себѣ двѣ новыя пары, также и золотые часы; ибо отчаялся уже совсѣмъ достать тѣ, которые отдалъ я столь безумнымъ образомъ Струвелю.
   Не взирая на сіе, ходилъ я къ нему всегда по утрамъ, и не отставалъ отъ него до самаго того времени, когда свѣдалъ уже точно, что Посолъ, о которомъ онъ мнѣ сказывалъ, отправился въ путь свой съ другимъ Секретаремъ, а не со мною. Тогда-то не думалъ я уже щадить болѣе сего Герцога, почему и написалъ къ нему такое письмо, въ которомъ пѣнялъ ему, что напрасно проводилъ онъ меня столь долгое время; понеже не было у него ни силы, ни желанія къ тому, чтобъ меня одолжить Я не наблюдалъ уже больше никакихъ мѣръ и съ Cmpувелемъ, которому сказалъ на отрѣзъ, что скрывая отъ меня нравъ Струпеяенъ) поступилъ онъ весьма худо, прибавя къ тому, что таковой его поступокъ не заставляетъ меня имѣть къ особъ его великаго почтенія. Услышавъ сіе, притворился онъ сперва весьма сердишымъ, чванился своею знатностію и употреблялъ такія выраженія, которыя показались мнѣ весьма оскорбительными. Но когда сказалъ я ему, что я былъ такой же дворянинъ, какъ и онъ, и что хочу получить отъ него за такія обидныя слова надлежащее удовольствіе: то и былъ онъ столь подлъ, что старался отъ того отдѣлаться, говоря, что не такъ я понялъ выговоренныя имъ слова, и принялъ ихъ въ иномъ смыслѣ. Услышавъ его рѣчи, оборотился я къ нему спиною, и и сей знакъ оказаннаго отъ меня ему презрѣнія выражалъ еще чрезвычайно слабо то омерзѣніе, которое я къ нему всегда чувствовалъ.
   Бантеръ, примѣтя скорую перемѣну моего состоянія, хотя и спрашивалъ, отъ чего сіе произошло, но я не разсудилъ за благо открыть ему о истинномъ состояніи дѣлъ моихъ; ибо весьма я опасался, чтобъ не захотѣлъ онъ прибраться къ моему кошельку, почему и сказалъ ему, что прислалъ ко мнѣ нѣсколько денегъ одинъ изъ живущихъ въ деревнѣ моихъ родственниковъ, которой притомъ еще и обѣщалъ достать мнѣ скоро не худое мѣсто. "Хотя это можетъ весьма легко и статься, сказалъ мнѣ Бантеръ, но не ужъ-то подосадуете вы, естьли удастся вамъ сдѣлаться благополучнымъ и другимъ какимъ нибудь способомъ? Я имѣю у себя родственницу, которая на будущей недѣлѣ должна отправиться въ Бадѣ съ единородною своею дочерью; ибо она недомогаетъ, и ѣдетъ туда употреблять цѣлительныя воды. А какъ отецъ ея, будучи весьма богатымъ купцомъ, умеръ уже около двухъ лѣтъ и оставилъ дочери своей въ наслѣдство больше, 20000 фунтовъ стерлинговъ съ тѣмъ, чтобъ мать ея имѣла оную въ точномъ надсматриваніи и была у нее вмѣсто опекуна: то и сами вы видите, что сія дѣвица можетъ почесться самою завидною невѣстою. Въ слѣдствіе чего и сталъ бы я конечно свататься за нее изъ первыхъ, но какъ побранилася со мною старуха за нѣсколько взятыхъ мною отъ нее въ займы денегъ, то уже и не можно мнѣ сего щастія больше надѣяться. А понеже совсѣмъ онѣ незнакомы въ свѣтѣ, продолжалъ онъ, то и могу удариться объ закладъ, ставя тысячу рублей противъ одного, что сія дѣвица, будучи въ Бадъ ни чаяно ни вѣдано, попадется въ руки намного нибудь прошлеца, естьли только не постараюся я промыслить ей въ женихи честнаго человѣка. И такъ, Г. Рандомъ! не хотите ли вы отвѣдать своего щастья при ней? ибо какъ не знаю я къ сему дѣлу способнѣе васъ ни единаго человѣка, то и весьма я надеженъ, что пользуяся моими наставленіями, можете вы съиграть вашу ролю съ хорошимъ успѣхомъ." Онъ окончилъ рѣчь свою, говоря, что буде соглашуся я дать ему вексель на пятьдесятъ фунтовъ стерлинговъ съ тѣмъ договоромъ, чтобъ получить ему оные, спустя шесть мѣсяцевъ послѣ моей свадьбы: то покажетъ онъ мнѣ къ сему дѣлу хорошую дорогу.
   Какъ таковое предложеніе было для меня весьма выгодно, то и согласился я на него съ великою охотою. По учиненіи же сего Бантеръ освѣдомился обстоятельно о днѣ когда отъѣдетъ та почтовая коляска, въ которой будутъ онѣ находиться, я же съ моей стороны нанялъ верьховую лошадь для Страпа, которому все то, что можетъ назваться выдумкою, нравилося столь много, что и былъ онъ симъ приключеніемъ обрадованъ до безконечности.
   Мы выѣхали изъ города еще до свѣту, слѣдственно и пробылъ я въ коляскѣ нѣкоторое время, не видавши Миссъ Снапперы (такъ то называлася юная сія дѣвушка), и не зная, съ кѣмъ ѣду; но примѣтилъ только то одно, что вся наша повозка была набита полнехонька, да и то потому, что досталъ я себѣ въ ней мѣсто съ великимъ трудомъ. Первыя пять минутѣ протекли у насъ во всеобщемъ молчаніи; но когда отъ сильнаго толчка не можно было намъ усидѣть на мѣстахъ своихъ, то и услышалъ я такой громкой голосъ, что и можно было сравнить его съ громовыми ударами: Пускай я умру.... бездѣльникъ. Да будь я проклятъ, естьли я тебя не проучу, буде только заставишь ты меня встать и вытти изъ коляски. Изъ такихъ громкихъ рѣчей и по употребленнымъ притомъ отборнымъ выраженіямъ не сомнѣвался уже я ни мало, чтобъ произносящій ихъ не былъ военной человѣкѣ. Послѣ сихъ словъ наблюдалось у насъ нѣкоторое время такое же молчаніе, каково было оно и прежде; но сей неугомонной нашъ товарищѣ желалъ, какъ видно, нетерпѣливо что нибудь поговорить: ибо заставя насъ выслушать столь же прекрасныя выраженія, какъ и прежде, вскричалъ богатырскимъ голосомъ: "Пускай постригутъ меня въ монахи и надѣнутъ схиму, буде сидятъ теперь со мною не самые Квакеры я этому очень вѣрю, отвѣчала на то нѣкоторая женщина, которая сидѣла у меня на лѣвой рукѣ; ибо духѣ болтливости началѣ уже производить надъ нами свое дѣйствіе. "Да давно ли вы сіе примѣтили? спросилъ тогда нашъ воинъ. Нѣсколько побольше тысячи лѣтѣ, она ему отвѣчала. Боже мой! сказалъ первой голосъ; изъ рѣчей вашихъ вижу я ясно, что имѣете вы у себя немалое остроуміе. И мнѣ бы хотѣлось о себѣ сказать вамъ самое то же, продолжалъ женской голосъ, но я отнюдь не привыкла лгать." Разговоръ ихъ становился часъ отчасу горячѣе, и уже зачахла было брать она надъ Офицеромъ верьхъ; но вдругъ услышали мы другую женщину, которая произносила слова свои самымъ важнымъ голосомъ, говоря: "Перестань дочка; сказала она той, которая переговаривала съ Офицеромъ; ты право очень нескромна, почему и совѣтую тебѣ говорить рѣчи свои не съ такимъ огнемъ." Сіи слова, которыя не могли быть говорены кому нибудь другому, кромѣ одной только дѣвицѣ Снапперѣ открыли мнѣ тотчасъ о нравѣ ея матери; въ слѣдствіе чего и предпріядъ я разполагать по немъ всѣ свои поступки. Офицеръ, котораго скорые отвѣты дѣвицы Снапперы привели въ нѣкоторую разстройку, пользовался послѣдними словами ея матери къ зачатію съ нею разговора, и обратяся къ оной, сказалъ: "Вы, государыня моя! теперь только изволили сказать объ огнѣ, которой видалъ я многократно, въ чемъ и можете вы мнѣ повѣрить точно. Жаль только того, что теперь еще ничего не видно, а то бы показалъ я вамъ ту большую рану, которую получилъ я въ плечо. Фу пропасть какая! Куда какъ ваше сраженіе было чрезвычайно жарко! но я полно не люблю хвастать..." Выговоря сіе, тотчасъ онъ замолчалъ, да и началѣ свистать, а сіе и сдѣлалъ онъ по видимому только для того, что надѣялся, не будутъ ли у него разспрашивать о той битвѣ, на которой былъ онъ раненъ, но какъ никто не оказалъ къ сему желаній, то и началѣ онъ продолжать паки рѣчь свою, говоря: "Не почли ли бы вы за ужасной безпорядокъ въ правленіе, естьлибѣ, предавая въ опасность жизнь свою, отнялъ кто нибудь у непріятеля знамя и не получилъ за такое храброе дѣйствіе никакого награжденія? Ну, такъ извольте знать, что сдѣлалъ это я; ежели же солгалъ, то пускай задавитъ меня ч.... А хотя и было мнѣ обѣщано нѣкоторое за то награжденіе, но не взирая на оное, я по сю пору не иное что, какъ только бѣдной Порутчикъ. Не самая ли это дьявольщина? и не досадно ли храброму человѣку оное вытерпливать?"
   Нѣкоторой человѣкъ, коего почелъ я очень скоро стряпчимъ, въ чемъ и не обманулся, зачалъ тогда рѣчь свою, и учиня примѣчаніе, что нѣтъ ничего этого несправедливѣе и что всякой трудъ достоинъ приличнаго воздаянія, спросилъ у нашего воина, какимъ образомъ о произведеніи его въ чины учинено было ему обѣщаніе; ибо естьли сдѣлано оное при свидѣтеляхъ, прибавилъ онъ, то не всѣмъ законамъ должно вамъ его и получить. Тогда отвѣчалъ ему Офицерѣ, что сказано ему сіе отъ Генерала одинъ на одинъ въ то время, когда розпивали они съ нимъ бутылку хорошаго вина. Вотъ это-то худо, предпріялъ крючкотворецъ; ибо и одно сіе обстоятельство учиняетъ уже и самое важное обѣщаніе недѣйствительнымъ. Что мѣлешь ты за вздорѣ? предпріялъ Порутчикъ. Не ужъ-то недѣйствительно такое обѣщаніе, которое учинено столь храброму человѣку, каковъ я? Нѣтъ во всемъ семъ дѣлѣ ничего недѣйствительнаго. кромѣ одной пустой твоей головы; ибо буде бы обѣщалъ я тебѣ одинъ на одинъ нѣсколько палочныхъ ударовъ, то будто бы и не можно было уже влѣпишь ихъ въ твою спину для того только, что не было при учиненномъ отъ меня тебѣ обѣщаніи никакихъ свидѣтелей. А какъ стряпчій, не привыкши слушать таковыхъ доказательствъ, не отвѣчалъ на сіе ничего: то Порутчикъ и началѣ пѣть. Слова ваши очень сходны съ пѣніемъ, а пѣніе не хуже словъ, сказала дѣвица Снапперъ, которая желала уже очень давно поговорить. Воинъ нашъ зачалъ сперва защищать пѣніе, предпочитая оное словамъ; а по томъ, позабывъ о пѣніи, сталъ хвалить слова. Дѣвица Снапперъ примѣтя оное, сказала ему, что противоречилъ онъ тому, что прежде говорилъ самъ. "Хотя бы я и противоречилъ, но вамъ какая до того нужда? сказалъ ей сей учтивой Офицеръ; ибо говорю то, что мнѣ вздумается; да и есть ли здѣсь какой нибудь человѣкъ, которой бы осмѣлился въ томъ противъ меня поспорить? Нѣтъ, государь мой! отвѣчалъ ему стряпчій у которому показалося, будто бы сими рѣчами опровергаются самые законы; ибо есть на семъ свѣтѣ такія вещи, про которыя не надлежитъ разсказывать никому." А когда спросили у него, чтобъ были то за дѣла, про которыя бы не льзя было говорить; то и сказалъ онъ, что разумѣетъ въ числѣ ихъ измѣну и чье нибудь ругательство. "Что слѣдуетъ до Короля, нашего Государя, предпріялъ Офицеръ: то дай Богѣ ему здоровья; ибо питаюся я получаемымъ отъ него жалованьемъ. Но клянусь тебѣ всемъ, что всякому другому скажу я все то, что только лишь захочу. Въ этомъ, государь мой! совершенно ошибаетесь, сказалъ ему стряпчій, ибо отнюдь вы не осмѣлитесь назвать меня плутомъ. Не осмѣлюся? повторилъ нашъ храбрецѣ. Да для чего же бы мнѣ не осмѣлиться почестить симъ названіемъ глупую твою бороду? Для того, отвѣчалъ ему приказной крючокъ, что сталъ бы я просить на васъ въ безчестьѣ, а эдакія мѣлочи заводятъ иногда столь далеко, сколько не льзя и подумать. Ну, хорошо, право очень хорошо, сказалъ ему храброй воинъ, нѣсколько подумавши; будебъ и не осмѣлился я назвать тебя плутомъ, но по крайней мѣрѣ не закажетъ мнѣ никто такъ о тебѣ думать." При сихъ словахъ засмѣялся онъ во нее горло, чему хотя никто и не подражалъ, однако привело оно стряпчаго въ такую разстройку, что цѣлой часъ не могъ онъ отверзть устъ своихъ, ни также производить какого нибудь движенія, кромѣ однихъ только рукъ своихъ, коими вычищалъ трубку, изъ которой курилъ онъ табакъ.
   

ГЛАВА 15.

На разсвѣтѣ дня Родрикъ разсматриваетъ дѣвицу Снапперъ. Споръ ея съ Офицеромъ, и храбрая его поступка при приближеніи нѣкоторыхъ воровъ. Какъ поступилъ въ семъ случаѣ Родрикъ, и учиненное ему за то отъ дѣвицы Снапперы благодареніе,

   Какъ во время сихъ разговоровъ зачало уже разсвѣтать, то и можно мнѣ было увидѣть всѣхъ сихъ особъ, а особливо старался я разсмотрѣть дѣвицу Снапперъ, да и сходствовала она совершенно съ учиненнымъ мнѣ отъ Бантера ей описаніемъ. Голова ея имѣла на себѣ видѣ желѣзнаго топора, а лице ея можно было почесть за остріе онаго. На груди ея находился немалой пригорокъ, коему соотвѣтствовало находящееся на спинѣ ея возвышеніе. Однимъ словомъ, была она горбата сзади и спереди, отъ чего и содержалось тѣло ея въ совершенномъ равновѣсіи. Не взирая въ сіе, имѣла она въ лицѣ своемъ нѣкоторую нѣжность, и черные ея глаза казалися быть наполнены огнемъ. Хотя образъ ея и не имѣлъ въ себѣ (какъ-то видно) ничего привлекательнаго; но въ надеждѣ обладать 20000 фунтовъ стерлинговъ казалася она на глаза мои довольно пріятною, почему и сталъ я выдумывать, какъ бы мнѣ съ нею познакомиться и получишь въ исканіи моемъ желаемой успѣхѣ.
   Разговоръ продолжался между трехъ человѣкѣ, кои уже его начали" Я не знаю, употребляли ли они между собою такую же учтивость, какъ прежде; ибо ихъ не слушалъ, но окончили они рѣчь свою пресильнымъ споромъ, ударились объ закладъ и просили меня, чтобъ я ихъ рознялъ. А какъ въ сіе время былъ я погруженъ въ великую задумчивость, то и не дѣлалъ вниманія о томъ, что предлагали мнѣ обѣ стороны къ своему оправданію. Славной нашъ рыцарь осердился на меня за то, что находился я въ задумчивости; зачалъ на меня злишься и ворчать что то межъ зубами. А какъ продолжалъ я наблюдать прежнее молчаніе, то сіе взбѣсило его такъ, что и началъ мнѣ говорить, угрожая, что научитъ онъ дерзскихъ людей жить на свѣтѣ ибо не смотря на то, что былъ я природной дворянинъ, продолжалъ онъ, а притомъ нахожуся и въ службѣ Его Величества, есть здѣсь такіе люди, которымъ бы за ихъ неучтивость надлежало обрубить уши.
   Какъ не имѣлъ я о храбрости его высокихъ мыслей, то и посмотрѣлъ я на него, наморща брови; но онъ отнюдь отъ сего не струсилъ, а показывая у себя смѣлой видъ, клялся, что онъ не больше думаетъ о грозномъ моемъ взглядѣ, какъ о морганьѣ обезьяниномъ, и что не боится онъ на свѣтѣ ни единаго человѣка. Я хотѣлъ было его еще подразнить, но дѣвица Снапперъ сказала ему такимъ голосомъ, въ которомъ видна была цѣлая половина насмѣшки: "Что была она весьма рада, ѣхавши съ такимъ человѣчкомъ, которой имѣетъ у себя столь великую храбрость; ибо отнюдь она не сомнѣвается, чтобъ не сталъ онъ насъ защищать отъ всѣхъ воровъ, которымъ бы захотѣлося насъ ограбить. Не ужъ-то вы сомнѣваетесь, чтобъ я васъ отъ нихъ не защитилъ? Пожалуйте будьте въ томъ, государыня моя! совершенно надежны; ибо ношу я съ собою всегда добрую двоицу пистолетъ. Вотъ они, а досталъ я оные отъ одного Французскаго Офицера, у котораго отняты они мною на Еттингенскомъ сраженіи. Пускай меня перекрестятъ съизнова, буде какой нибудь разбойникъ осмѣлится взять отъ васъ хотя единую булавку дотолѣ, пока буду я находиться вмѣстѣ съ вами."
   При видѣніи пистолетъ сидящая съ нами жеманная женщина, которая до самаго сего времени наблюдала молчаніе, отверзла съ ужимкою уста свои и сказала: "Что весьма она удивляется тому, какъ мущина могъ учиниться толь неучтивымъ, и показать таковое оружіе женщинамъ. Фу пропасть какая! сказалѣ на то нашъ рыцарь, естьли только видъ оружія производитъ въ васъ таковой страхъ, то что бы вы тогда учинили, есть либъ по случаю услышавъ производимые отъ нихъ выстрѣлы, и увидѣли бывающее отъ того дѣйствіе? Не ужъ-то, отвѣчала она, были бы вы столь неучтивы и стали въ присутствіи моемъ дѣйствовать сими ужасными орудіями? Нѣтъ, конечно я этого не чаю, а естьли бы знала я, что вы то учините, то въ первой деревнѣ пересѣла бы я тотчасъ въ другую повозку." Офицеръ хотѣлъ было ей отвѣтствовать, но былъ въ томъ предупрежденъ дѣвицею Снапперъ, которая сказала: "Что же слѣдуетъ до меня, то не только не почитаю я въ порокъ, когда какой нибудь мущина употребитъ оружіе къ собственной своей оборонѣ, но была бы еще ему и благодарною, естьли бы сталъ онъ меня защищать и возпрепятствовалъ быть ограбленною." Жеманиха посмотрѣла на сію дѣвицу съ презрѣніемъ, и сказала: "Что всѣ тѣ, у которыхъ почти не чего укрыть, стараются больше сохранишь свои мѣлочи." Гжа. Снапперъ, будучи оскорблена сими словами, сказала ей слѣдующее: "Почему вы, государыня моя! обѣ этомъ знаете? А мнѣ кажется, что всякому умному человѣку надлежитъ прежде хорошенько освѣдомиться, съ кѣмъ будетъ онъ вести рѣчь свою, да по томъ уже и говорить. Тѣ, у которыхъ почти нечего украсть, можетъ быть, государыня моя! имѣютъ у себя столько, чтобъ многіе люди почли бы себя за щастливыхъ, естьлибъ было у нихъ столько."
   Сей споръ не окончился бы можетъ бытъ столь скоро, естьли бы не прискакалъ къ нимъ Страпъ, и не сказалъ, что увидѣлъ онъ двухъ человѣковъ верьхами, стоящихъ подлѣ лѣсу, сквозь которой надлежало намъ проѣхать. При услышанія сей вѣдомости Гжа. Снапперъ занемогла, дочь ея поблѣднъла, стряпчій задрожалъ такъ, что зачалъ щелкать своими зубами. Жеманная женщина вытащила кошелекъ свой, которой показался мнѣ отнюдь не столь сильно набитымъ, какъ хотѣла она дашь намъ о томъ знать. Что же слѣдуетъ до г. Порутчика, то, невзирая на всѣ дѣлаемыя имъ усильствія, не можно было ему скрыть своего смятенія. Тогда приказалъ я остановить карету, и вышедъ изъ оной, говорилъ Офицеру, ступайте, господинъ Порутчикъ! вмѣстъ со мною, ибо надѣюся я точно, что пистолеты ваши произведутъ удивительное дѣйствіе, но какъ казался онъ глухимъ и не отвѣтствующимъ мнѣ ни единаго слова, то я, взявъ отъ него пистолеты, и отдавъ ихъ Страпу, сѣлъ на его лошадь, и вынявъ свои, поѣхалъ къ лѣсу. Когда же ожидавшіе насъ воры увидѣли, что ѣхалъ я къ нимъ на лошади и имѣлъ за собою хотя и пѣшаго, но также совсѣмъ вооруженнаго человѣка: то, подвинувшись на нѣсколько шаговъ поближе, старалися хорошенько насъ повысмотрѣть; а по томъ, поворотя лошадей своихъ, поскакали прочь во всю рысь. А какъ въ сіе время ѣхалъ мимо насъ на лошади нѣкоторой служитель, то и обѣщалъ я ему дать цѣлую крону, буде согласится онъ со мною ихъ догонять. Онъ принялъ мое предложеніе, взялъ у Страпа Офицерскіе пистолеты, и поѣхалъ со мною за ними въ слѣдъ. Оба сіи плута дожидались насъ стоя на одномъ мѣстѣ, и когда подъѣхали мы къ нимъ на пистолетной выстрѣлъ, то выпаля и не получа въ томъ удачи, поскакали отъ насъ прочь, ибо надѣялись они точно, что мы ихъ не догонимъ въ разсужденіи того, что были лошади ихъ гораздо лучше нашихъ, да и конечно бы не льзя намъ было ихъ достичь, естьли бы одна ихъ лошадь не оступилась и не уронила всадника своего на землю. Мы ухватили его тѣмъ свободнѣе, что товарищъ его ускакалъ прочь, а самъ онъ въ то время, когда мы къ нему подъѣхали, не могъ еще оправиться отъ причиненнаго ему въ паденіи удара.Когда же пришелъ онъ въ память и увидѣлъ себя въ нашихъ рукахъ; то, спрося у насъ безстыднымъ образомъ, какую имѣемъ мы власть, что хотимъ ему помѣшать въ продолженіи его путешествія, угрожалъ, что будетъ онъ на насъ бить челомъ; ибо видитъ онъ ясно, что хотимъ мы его ограбить, но какъ во время сихъ переговоровъ прибыла къ намъ толпа вооруженныхъ крестьянъ подъ предводительствомъ откупщика, то онъ, увидя держимаго отъ насъ вора, тотчасъ закричалъ: "Вотъ этотъ то бездѣльникъ за часъ до сего времени укралъ у меня пятьдесятъ гвиней, которыя были положены въ толстомъ холстинномъ мѣшкѣ." Услышавъ сіе, немедленно мы его осмотрѣли, и сыскавъ въ карманѣ его мѣшокъ и деньги, отдали какъ оныя, такъ и самаго его въ руки крестьянамъ. По заплатѣ же служителю обѣщанныхъ мною денегъ возвратился я со Страпомъ къ нашей повоэкѣ, гдѣ и увидѣли, что стряпчій и Офицеръ стараются привесть въ память какъ Гжу. Снапперъ, такъ и притворную жеманиху, которая, услышавъ пистолетной выстрѣлъ, упала въ обморокъ.
   Когда же сѣлъ я на свое мѣсто, то Миссъ Снапперъ, видя все произшедшее, хвалила мою храбрость, и оказала немалую радость, усмотри, что не былъ я раненъ. Тогда сказалъ мнѣ стряпчій, что по нѣкоторому Парламентскому опредѣленію за поимку вора надлежитъ мнѣ выдать въ награжденіе 40 фунтовъ стерлинговъ. Офицеръ съ оказаніемъ въ лицѣ своемъ сколько же стыда, столько и великаго безстыдія, увѣрялъ меня, что естьлибъ не поспѣшилъ я вытти изъ коляски: то, не подвергался той опасности, въ которой находился я, поймалъ бы онъ непремѣнно обоихъ этихъ воронѣ. Но скорость моя учинила намѣреніе его тщетнымъ; ибо что слѣдуетъ до меня, продолжалъ онъ, то хотя и имѣю я у себя немалую смѣлость, но отнюдь не люблю оказывать излишнюю дерзость; ибо истинная храбрость не заставляетъ насъ подвергаться такимъ опасностямъ, отъ коихъ можно намъ убѣжать. "Мы видѣли отважность вашу уже слишкомъ много, вскричала дѣвица Снапперъ, да и никто не можетъ васъ упрекнуть чтобъ не боялися вы опасностей, ибо тряслися вы во все сіе время, такъ какъ Каинъ. Клянуся всею моею жизнію, сказалъ на то Офицеръ, что надлежитъ вамъ благодарить Бога только за то, что родилися вы женщиною; а ежелибъ осмѣлился мнѣ выговорить сіе каакой нибудь мущина, то бы отослалъ я его тотъ же самой часѣ въ царство мертвыхъ." Сказавъ сіе, устремилъ онъ на меня глаза свои, и спросилъ гордымъ образомъ, правду ли она говоритъ, и видитъ ли я его трясущимся. "Конечно видѣлъ, отвѣчалъ я ему безъ всякой заминки. Такъ не ужъ-то сомнѣваетесь вы въ моей храбрости? продолжалъ онъ. Не льзя больше, сказалъ я ему." Сіи послѣднія слова привели его въ совершенную разстройку, нечему и не могъ онъ удержаться, чтобъ не сказать мнѣ запинаяся: "Это очень хорошо, право хорошо! Да и заплачу я вамъ при случаѣ." Я былъ столь сильно увѣренъ въ его трусости, что не отвѣчая ничего, высунулъ языкѣ свой и зачалъ имъ его дразнить, что и укротило его до такой степени, что во весь сей день на силу осмѣлился онъ выбраниться только однажды, а таковая воздержность и была для него по мнѣнію моему очень тяжела.
   Въ сіе время жеманная наша сосѣдка вышла изъ безпамятства, и ворчала тихонько, что весьма она удивляется тому, какъ называющійся дворяниномъ человѣкѣ былъ столь сильно привязанъ къ деньгамъ, что для сохраненія небольшаго количества оныхъ захотѣлъ онъ подвергнуть опасности жизнь многихъ знатныхъ людей. Паче же всего, примолвила она, не понятно мнѣ то, какъ могу хвалить таковую дерзость и самыя женщины.
   Тогда-то вышелъ я уже изъ терпѣнія, и говорилъ ей съ немалымъ жаромъ: "Я отнюдь не могъ бы, "государыня моя! вообразить, дабы для удовольствованія вашихъ прихотей надлежало мнѣ допустить воровъ ограбить какъ себя, такъ и всѣхъ васъ. Да хотя въ жизнь мою и видалъ я множество дуръ, но такого роду, каковы вы, найти мнѣ не случалося. Впрочемъ же обѣщаю я вамъ торжественно, что буде нападутъ на насъ другіе воры, то уже не будетъ причины вамъ на меня пожаловаться; ибо лучше дамъ я имъ волю ободрать васъ хотя сто разъ, нежели вздумаю вмѣшиваться въ дѣла ваши."
   Имѣющая столь отличныя мысли женщина не разсудила на благо продолжать со мною своего спора вмѣсто того старалася подружиться съ Порутчикомъ. Напротивъ же того зачалъ и я разговаривать съ дѣвицею Снапперою, которая казалася словами моими тѣмъ довольнѣе, что наблюдаемое мною прежде того молчаніе не подавало ей выгодныхъ мыслей о моемъ разумѣ. Имъ рѣчей ея могъ я примѣтить, что имѣла она у себя весьма сильное воображеніе, но не чрезвычайно много разума, а притомъ оказывалася въ ней великая склонность къ такому болтанью, которое не прилично никакой благовоспитанной женщинѣ. Строгая Гжа. Снапперъ не спускала ее съ глазъ своихъ; да хотя и оказывала мнѣ немалую учтивость, но со всемъ тѣмъ прерывала она очень часто разговорѣ нашъ и бранила дочь свою, что поступаетъ съ незнакомыми очень вольно, повторяя ей ежеминутно, что надлежало каждому человѣку гораздо больше думать, нежели говорить. Я, увидя тогда, что не льзя мнѣ съ нею разговаривать столько, сколько бы мнѣ хотѣлось, употребилъ вмѣсто того глаза свои; да мнѣ и показалося, что разумѣла она языкъ сей очень не худо, а сіе и подало мнѣ немалую надежду, что могу я плѣнить сердце ея безъ великаго труда.
   Когда же прибыли мы въ то мѣсто, гдѣ надлежало намъ завтракать, то вышелъ я изъ коляски прежде всѣхъ и принялъ дѣвицу Снапперъ. Мать ея потребовала для себя особливой комнаты, въ которую онѣ и вошли. А какъ жеманная женщина пошла также съ храбрымъ нашимъ Офицеромъ, то и принужденъ я былъ остаться съ стряпчимъ, которой увѣрялъ меня торжественно, что хотя и ѣздилъ онъ по дорогамъ около 10 лѣтъ, но никогда не видалъ, чтобъ наблюдался въ почтовыхъ коляскахъ хуждшій порядокъ, какой видитъ онъ въ сіе время.
   Досада наша заставила насъ постараться отобѣдать какъ можно поскорѣе и войти въ коляску, гдѣ и далъ я возницѣ нашему цѣлые 12 солсовъ только за то, чтобъ для отмщенія дорожнымъ нашимъ товарищамъ за оказанную ими противъ насъ неучтивость принудилъ онъ ихъ выѣхать немедленно, что и исполнилъ онъ весьма удачно. Гжа Снаппера и дочь ея пришли къ повозкѣ нашей первыми, дай были принуждены просишь возницу, чтобъ пособилъ онъ имъ въ оную взлѣсть. Не успѣли онѣ въ ней хорошенько усѣсться, то вышелъ также и Офицеръ, которой имѣлъ у себя столь красное лице, какъ будто бы гнался онъ за двумя тысячами человѣкѣ непріятелей; а по томъ не замедлила приплыть за нимъ и жеманная наша притворщица въ такомъ безпорядкѣ, которой доказывалъ собою весьма ясно, что находяся въ комнатѣ, была она занята не однимъ только завтракомъ. Порутчикъ, посадя ее и войдя въ коляску, зачалъ бранить возницу, говоря, что помѣшалъ онъ ему завтракать и принудилъ вытти изъ за стола въ полсыта. Тогда сказалъ ему стряпчій, что надлежало ему утѣшиться тѣмъ, что во время обѣда будетъ онъ имѣть къ окончанію дѣлъ своихъ гораздо больше времени. Жеманная щеголиха, на которую взиралъ онъ, говоря сіи рѣчи, вошла въ превеличайшій гнѣвъ, чѣмъ и подтвердила наше о нихъ сомнѣніе; да и сказала бѣдному стряпчему, что онъ слишкомъ дерзокъ, и естьлибъ была она мущиною, то бы конечно заставила его въ томъ размаяться. Капитанъ, почитая себѣ должностію, дабы за нее вступиться, сталъ также браниться, и угрожалъ стряпчему обрубить уши. Но онъ пересталъ тотчасъ говорить, какъ скоро сказалъ я стряпчему, чтобъ былъ онъ спокоенъ, и что дотолѣ, пока буду я вмѣстѣ съ ними въ повозкѣ, могу я возпрепятствовать, чтобъ не сдѣлалъ ему никто ни малѣйшей обиды.
   

ГЛАВА 16.

Родрикъ старается познакомиться въ Гжею Снапперою. Жеманиха съѣзжается съ cвoимъ мужемъ. Прибытіе коляски въ Бадъ, гдѣ Родрикъ провожаетъ Миссъ Снапперу къ водамъ, а по томъ въ собраніе. Тамъ находитъ онъ какъ Нарциссу, такъ и дѣвицу Виліамсу, которая была при ней комнатною дѣвушкою и во всѣхъ дѣлахъ ея повѣренною.

   Какъ въ сіе время всѣ находящіеся въ повозкѣ замолчали, то и сталъ я разсматривать Миссъ Снапперу прилѣжнѣе, да и показалася она мнѣ гораздо дурнѣе прежняго; почему и вознамѣрился я многократно бросить мою выдумку и совсѣмъ о ней не думать. Какую находилъ я разность между ею и Нарциссою! ибо какъ первая изъ нихъ была совершенно прекрасна, такъ вторая наполнена безобразіемъ. Начертанной въ сердцѣ моемъ любовницы моей образѣ представился тогда моимъ мыслямъ, отъ чего и получилъ я къ Миссъ Снапперъ еще большее омерзѣніе, но скоро навернулися на глазахъ моихъ слезы, разсуждая, что не надлежало мнѣ болѣе думать о сей младой красавицѣ; а сіе послѣднее размышленіе и заставило меня прибѣгнуть паки къ прежде принятому отъ меня намѣренію. Выдумка о женидьбѣ моей на дѣвицѣ Снапперъ возобновилася въ разсужденіи того, что имѣлъ я самую малую надежду на то, дабы можно мнѣ было увидѣться съ Нарциссою; да хотябъ я ее гдѣ нибудь и сыскалъ, то льзя ли было подумать, чтобъ вышла она за меня за мужъ? Такимъ образомъ умолкла въ сердцѣ моемъ любовь, а зачало въ немъ говорить одно только корыстолюбіе; въ слѣдствіе чего и не смотрѣлъ я въ дѣвицѣ Снапперъ ни на что больше, какъ только на ея приданое, то есть на 20000 фунтовъ стерлинговъ, которые и показалися мнѣ весьма прекрасными; почему и заключилъ, что не сдѣлаю я ничего разумнѣе, какъ то, естьли удастся мнѣ на ней жениться.
   Будучи спокоенъ со стороны дочерней и надеженъ понравиться ей, когда когда только пожелаю того самъ, старался я угождать матери и довести оную до того, чтобъ позволила она мнѣ ходить къ себѣ во время бытности нашей въ ибо какъ однимъ симъ способомъ могъ я получить въ предпріятіи моемъ желаемой успѣхъ, то и упражнялся въ томъ съ большимъ прилѣжаніемъ. Я усугубилъ мое въ ней исканіе до такого степени, что дочь ея зачала оказывать нѣкоторой родъ ревности. Не взирая на сіе, какъ всѣ моя старанія заключалися во всеобщихъ учтивостяхъ: то и могъ я спасаться, что не получу чрезъ нихъ своего желанія. Но помогло въ моихъ дѣлъ моихъ нечаянное обстоятельство; да и подало мнѣ случай, по которому могъ я оказать Гжѣ. Снапперъ явную и прямую услугу, что и учинилось во время обѣда.
   По прибытіи нашемъ на постоялой дворъ свѣдали мы, что все кушанье взято было къ столу нѣкотораго знатнаго господина, которой пріѣхалъ въ сіе мѣсто прежде насъ; почему какъ Гжа. Снаппера съ ея дочерью, такъ и всѣ прочія ѣдущія въ нашей коляскѣ особы и подвергались той опасности, что должно будетъ имъ удовольствоваться вмѣсто обѣда самою суровою пиццею. Но я познакомился съ хозяиномъ, и розпивъ съ нимъ бутылку вина, упросилъ онаго, что согласился онъ удѣлить насколько отъ стола сего вельможи и отослалъ къ обѣимъ женщинамъ, а онѣ уже и позвали меня къ себѣ обѣдать. По прибытіи же къ нимъ и же полученіи отъ нихъ великой благодарности сказала мнѣ старуха, что была бы она весьма довольна, естьлибъ могла видѣться со мною въ Бадѣ.
   Жеманная женщина съѣхалась тутъ съ своимъ мужемъ, которой былъ у сего господина комнатнымъ служителемъ. А хотя сія встрѣча послѣ оказываемаго ею знатнаго вида и долженствовала бы кажется оную усмирить, но вмѣсто того умножила она еще болѣе прежнюю ея гордость. Она познакомила храбраго нашего Порутчика съ своимъ мужемъ, которой и позвалъ его къ себѣ обѣдать, на что тотъ часъ онъ и согласился. А какъ бѣдной стряпчій прибѣгнулъ ко мнѣ то и упросилъ я обѣихъ госпожъ, что позволили онѣ ему притти къ своему столу. На прибытіи онаго посмѣялися мы довольно на щетъ Офицера, также и жеманной нашей подруги, а особливо не могли мы надивиться поступкѣ ея мужа, что продолжали бы мы можетъ быть и гораздо далѣе, естьли бы не пришелъ къ намъ возница и не сказалъ, что пора уже ѣхать. По прибытіи нашемъ къ коляскѣ пришелъ туда также и Офицеръ, державши въ рукахъ своихъ ломоть хлѣба и небольшую бутылочку водки, чѣмъ однимъ и должно было ему удовольствоваться; ибо хотя и надѣялся онъ попользоваться богатымъ обѣдомъ, но какъ надлежало ему ѣсть тогда, когда подадутся на столъ къ господину жеманной женщины заѣдки, а сей вельможа не спѣшилъ вставать изъ за стола: то храбрецѣ нашъ, не дождавшися ни единаго блюда, былъ принужденъ итти въ коляску и выѣхать. Во время дороги не случилося съ нами ничего такого, которое бы достойно было какого нибудь примѣчанія, а ввечеру прибыли мы въ Бадъ. Я, проводя обѣихъ женщинъ къ ихъ родственницѣ, у которой осталися онѣ жить, прибыль въ вольной домъ, гдѣ и ночевалъ. На другой же день, нанявши для себя покой, пошелъ я увидѣться съ пріятелемъ Бантеровымъ, къ которому прислалъ онъ со мною письмо, и проходилъ съ нимъ цѣлое утро, осматривая въ семъ мѣстѣ все ню, что было достойно примѣчанія; а послѣ обѣда, прибывъ къ Гжѣ. Снапперѣ, нашелъ дочь ея отъ такого неблизкаго переѣзду весьма утрудившеюся. Я говорилъ имъ, что когда вздумается имъ вытти со двора, то буду имъ вездѣ сотовариществовать, на что онѣ и согласилися весьма охотно, да и положили, чтобъ на другой день проводить мнѣ ихъ въ Лонгъ-Роомъ.
   Какъ скоро прибыли мы на сіе гульбище, то и были очи всѣхъ людей обращены на насъ. Сперва они только что глядѣли, а по томъ уже зачали смѣяться, шептать между собою и посматривать другъ на друга, изъ чего и могъ я заключить тотчасъ, что принимали насъ такимъ образомъ по причинѣ безобразія Миссъ Снапперы, отъ чего вошелъ въ немалое смятеніе, и застыдясь покраснѣлъ. Что же слѣдовало до обѣихъ провожаемыхъ мною женщинъ: то, видя царствующее на лицахъ ихъ спокойствіе, можно было мнѣ заключить, что отнюдь не примѣтили онѣ того, что дѣлалось на ихъ щетъ; а естьли онѣ то видѣли, то конечно перетолковывали оное въ собственную свою пользу. Когда же сѣли мы на лавку, то Г. Фатиникъ, которой былъ самой злобной насмѣшникъ изъ всей Англіи, и почитался въ Бадѣ за нѣкотогой родъ обрядоустановителя, не замедлилъ подойти къ намъ. Онъ, примѣтя желаніе всего общества посмѣяться на нашъ щетъ, захотѣлъ подать къ тому поводъ. Въ слѣдствіе чего онъ, увѣря Миссъ Снапперу, что все тамошнее собраніе, а особливо онъ чрезвычайно радуется, увидя ее вмѣстѣ съ собою, спросилъ у нее, не можетъ ли она его увѣдомить, какъ называлася та собачка, которая находилась при Топіи. Я чрезвычайно оскорбился его дерзостію, и уже хотѣлъ было ударить его въ щоку, но дѣвица Снапперъ, зная его совершенно, меня въ томъ предупредила, говоря: Что сія собачка называлася Фатиникомъ, и была годна только къ одному тому, что умѣла на всѣхъ лаять. Онъ разстроился отъ таковаго отвѣта, которой хотя и не заключалъ въ себѣ великой благопристойности, но произвелъ хорошій успѣхѣ и привлекъ насмѣшниковъ на нашу сторону. Въ слѣдствіе чего Г. Фатиникъ и принужденъ былъ отъ насъ отойти, и стараяся скрыть свое смущеніе, сдѣлалъ принужденную улыбку, понюхалъ табаку и засвисталъ какую-то пѣсню.
   Всѣ зрители одобрили поступку дѣвицыну, зачали ее хвалитъ, и неправильныя черты лица ея и стану послужили только къ тому, что находили они въ ней гораздо больше разума, нежели имѣла она его въ самомъ дѣлѣ. А когда сказано ciе только одиножды, то надлежало уже находить его въ ней и всегда. Въ слѣдствіе чего небольшая сія дѣвчонка и была весьма скоро надута дѣлаемыми ей со всѣхъ сторонъ учтивостями; да хотя и поступала она со мною съ нѣкоторою отмѣною, но весьма легко можно было мнѣ понять, что станетъ она почитать меня на ряду съ прочими по той мѣрѣ, какъ буду дѣлаться ей не столь уже нужнымъ Въ прибавокъ же къ сему зналъ я и то, что находилося въ семъ мѣстѣ весьма много знатныхъ людей, которые, свѣдавъ о ея богатствѣ, могутъ за нее свататься. А естьли сіе случится, то тѣмъ самымъ кончится мое надъ нею господство, ибо женская голова, а наипаче купеческая, не могла бы безъ потерянія части своего разума устоять противъ какого нибудь Милорда, которой бы сталъ дѣлать ей учтивости, и никогда бы не попротивилася любовнымъ ласкательствамъ знатнаго господина, естьлибъ она не хотѣла прослыть совершенною дурою.
   Всѣ сіи размышленія, которыя учинилъ я въ одну минуту, показали мнѣ ясно, что какъ успѣхъ моего предпріятія зависѣлъ отъ скорости, то и не надлежало мнѣ терять времени. Такимъ образомъ зачалъ искать случая къ тому, чтобъ могъ я открыться Миссъ Снапперъ, которой и нашелся въ тотъ же самой вечеръ, и не взирая на строгой присмотръ старухинъ, имѣлъ къ тому я довольное время, и дѣлаемыми отъ меня въ каретѣ взглядами далъ ей знать, и увѣрилъ оную, что я ее чрезвычайно люблю и почитаю. услышавъ таковое объявленіе, тотчасъ она покраснѣла, говоря, что на силу мы еще другъ друга узнали, почему и бранила она меня за таковую противъ нее вольность. Но сіе дѣлала она съ великою ласкою, по которой и могъ я заключить, что отнюдь она на меня не сердилася. Я хотѣлъ было ей отвѣтствовать, но вдругъ вошла мать ея и принудила меня замолчать.
   Хозяйка дому предложила намъ, чтобъ играть въ вистъ, и во время игры сказали, что завтрашній день будетъ собраніе. Въ слѣдствіе чего, когда спросилъ я обѣихъ моихъ знакомокъ, не противно ли имъ будетъ, чтобъ я ихъ туда проводилъ, то онѣ на то и согласилися. По окончаніи игры пошелъ я домой и разсказалъ Страну о тогдашнемъ состояніи дѣлѣ моихъ. Назавтрѣе надѣлъ я на себя самое лучшее платье, и пришелъ къ Гжѣ. Снапперу напился съ нею по обѣщанію моему чаю. А какъ лежала она отъ сильной головной болѣзни въ постелѣ, то и не могла выходить со двора, почему дочь ея и принуждена итти съ однимъ только со мною. Мы прибыли въ залъ, гдѣ произходили танцы, еще очень рано; а естьлибъ зависѣло отъ меня, то бы пришелъ я туда и поутру, чего и желалъ я не для того, будтобъ хотѣлося мнѣ быть съ сею дѣвицею на единѣ, но побуждало меня къ тому неизвѣстное движеніе; да и весьма бы трудно мнѣ было изъяснить, что меня къ тому подстрекало.
   Естьли есть въ людяхъ предчувствованіе, и буде сила его бываетъ соразмѣрна съ тѣми дѣлами, которымъ надлежало съ ними произойти: то читатель и можетъ весьма легко разсудить о моемъ, когда узнаетъ онъ, что въ сей самой день надлежало мнѣ увидѣться съ Нарциссою, ибо на силу пробыли мы по зачатіи съ четверть часа, то и вошла въ залу сія молодая красавица въ провожаніи одѣтаго въ зеленое платье мущины. А какъ тогда говорилъ я съ дѣвицею Снапперою: то, увидя ее, остановился я въ половинѣ моей рѣчи. Сердце мое затрепетало, глаза мои помрачилися такъ, будто бы закрыты они были какимъ нибудь облакомъ. Хотя сперва и не думалъ я ни о чемъ больше, какъ о томъ благополучіи, что могъ увидѣть паки столь милую для меня особу, но весьма скоро было объято сердце мое великою печалію; ибо Нарцисса была отдалена отъ того мѣста, гдѣ я ее зналъ, а сверьхъ того провожалъ ее въ сіе мѣсто мущина, по чему и казалося мнѣ, что я уже совсѣмъ ее лишился. "Конечно это супругъ ея, говорилъ я самъ въ себѣ съ великимъ отчаяніемъ. Куда какъ онъ благополученъ! я же напротивъ того совершенно нещастливъ! Нарцисса, любезная моя Нарцисса! не ужъ-то надлежало мнѣ сыскать тебя только для того, чтобъ увидѣть въ объятіяхъ другаго?
   Буде бы кто потребовалъ воздержности у влюбленнаго и ревниваго человѣка, то сталъ бы онъ спрашивать у моря, на что оно волнуется. Я вошелъ тогда въ бѣшенство, хотѣлъ встать съ своего мѣста и слѣдовать за мучителемъ (такъ-то я его называлъ), которой похитилъ у меня самую любезную вещь на свѣтѣ. Конечно я отъ него не отстану, говорилъ я, и не выпущу изъ глазъ моихъ; почему онъ отъ меня и не уйдетъ, а наипаче не избавится отъ моего мщенія, уже кидалъ я на него такіе взгляды, въ которыхъ изображался гнѣвъ и отчаяніе; но въ самое то время, разсмотря его попристальнѣе, увидѣлъ, что сей опасной для меня соперникъ былъ не иной кто, какъ ловитель лисицъ и братъ Нарциссинъ.
   Сія молодая красавица, обратя очи свои на ту сторону, гдѣ находился я, встрѣтила ими глаза мои и тотъ часъ меня узнала. При видѣ моемъ изчезъ съ лица ея румянецъ, а по томъ оказался на ономъ съ большею живностію; груди ея поднимались и опускались съ чрезвычайною скоростію. А какъ въ сіе время смотрѣлъ я въ глаза ея весьма пристально, то и казалося мнѣ изъ оныхъ, что увидѣла она меня не только безъ оскорбленія, но напротивъ того съ немалою радостію.
   Не было уже болѣе рѣчи о Миссъ Снапперѣ; я позабылъ всѣ мои намѣренія, да не думалъ и о томъ, что стояла она подлѣ меня. Чувствуемая ею досада была тѣмъ сильнѣе, что видѣла она Нарциссу прекрасною, сама же напротивъ того была чрезвычайно безобразна; ибо въ сихъ-то только случаяхъ женщины противъ собственнаго своего желанія отдаютъ себѣ и другимъ надлежащую справедливость. Въ слѣдствіе чего притворилася она больной, почему и былъ я принужденъ проводить ее домой; и какъ во всю дорогу ничего она со мною не говорила, то напротивъ того и я не промолвилъ съ нею также ни одного слова? ибо какъ былъ я совершенно занятъ Нарциссою, то и не мыслилъ уже ни о чемъ другомъ на свѣтѣ. А хотя и возвратился я на балъ, гдѣ надѣялся ее увидѣть паки, но не получилъ того щастія; ибо ушла она уже домой.
   Страпъ, коему разсказалъ я о всемъ случившемся со мною, показавъ на себѣ нѣкоторую печаль, сказалъ: "Ну, теперь прощай уже дѣвица Снапперъ! Дѣвица Снапперъ всегда будетъ дѣвицею Снапперою, отвѣчалъ я ему; но слуга покорный, чтобъ быть мнѣ ея любовникомъ." Страпъ хотя и пошелъ спать, но однако не преминулъ мнѣ припомнить, что гораздо лучше воробей въ рукахъ, нежели журавль въ небѣ.
   Я не спалъ почти цѣлую ночь, и вставъ поутру еще съ большею любовію, нежели легъ ввечеру, пошелъ весьма рано къ водамъ въ томъ чаяніи, что увижу въ семъ мѣстъ ту особу, безъ которой не могъ я жить. Тамъ встрѣтился я съ молодою госпожею, которая остановясь, бросилась мнѣ на шею и закричала: "О небо! взаимно ли? Вы ли это, Г. Рандомъ!" Я, посмотря на нее, узналъ безъ труда, что была то дѣвица Виліамса, или самая та, которая находилась въ нещастіи моемъ пріятнымъ товарищемъ.
   Я сожалѣлъ столь много о прежнихъ ея нещастіяхъ, что и находился въ великой нетерпѣливости, дабы увѣдать, была ли она тогда въ лучшемъ состояніи; почему и спросилъ у нее, гдѣ могу я удостоиться съ нею поговорить. "Я бы повела васъ, Г. Рандомъ! къ себѣ, отвѣчала она; но какъ нѣтъ у меня собственнаго жилища, то и пойду съ вами туда, куда будетъ только вамъ угодно". Въ слѣдствіе чего свелъ я ее къ себѣ, гдѣ обнявши другъ друга взаимно, сказала она мнѣ, что нечаянное наше разлученіе привело ее тѣмъ въ большее безпокойство, что употребляла она къ провѣдыванію обо мнѣ все свое стараніе, но не могла получить отъ того ни малѣйшаго успѣха. Для вступленіи же своего въ службу учинила она ту невинную хитрость, о которой я уже былъ извѣстенъ, и способомъ оной была принята въ домѣ весьма честной и добродѣтельной госпожи, а оная при смерти своей одобрила ее нѣкоторой молодой дѣвицѣ, у которой она еще и понынѣ, "Теперешняя жизнь моя, сказала она наконецъ, можетъ почесться за весьма щастливую; ибо какъ почитаю я мою госпожу, а она напротивъ того меня любитъ, то и льзя ли мнѣ пожелать чего нибудь лучшаго? Но пожалуй скажи мнѣ, Г. Рандомъ! что случилося съ тобою? ибо естьли повѣрить наружному виду, то кажется, будто бы щастье перестало уже съ вами ссориться; а того-то единаго и прошу я у Господа Бога, да и даю тебѣ самаго Его порукою, что говорю совершенную истинну, и что буду я чувствовать къ вамъ вѣчную благодарность."
   Я тотчасъ ее удовольствовалъ, а вниманіе, съ которымъ она слушала мою повѣсть, усугубилося еще больше въ то время, когда дошелъ до того, что случилося со мною въ графствъ Ессекскомъ. Какъ же скоро услышала она о приключившемся со мною въ деревнѣ, то съ оказаніемъ радостнаго восхищенія вскричала: Боже мой! возможно ли это? Услышавъ сіе, продолжалъ я мое разсказываніе, стараяся оное сократить, сколько было мнѣ возможно, ибо сгаралъ уже я отъ желанія, дабы узнать, что было причиною ея восклицанія, а она съ своей стороны хотѣла также нетерпѣливно о томъ меня увѣдомить. Когда же окончилъ я мое похожденіе, то сказала она мнѣ: "Сколь много я довольна, что могу увѣдомить васъ о вашемъ благополучіи! ибо надобно вамъ знать, что живу я теперь при Нарциссѣ, а притомъ пользуюся всею ея довѣренностію; почему, и не имѣла она никакого затрудненія разсказать мнѣ о васъ подъ принятымъ отъ васъ тогда именемъ Ивана Бровна. Въ слѣдствіе, чего и былабъ я неблагодарною изъ "всего женскаго пола, естьли бы, не увѣдомила васъ о томъ, что можетъ быть для васъ весьма пріятнымъ. Нарцисса васъ почитаетъ и отличаетъ отъ прочихъ; а что она васъ любитъ, то сіе такая тайна, которая ввѣрена отъ нее одной только мнѣ, но какъ знаю я вашу скромность, то и отнюдь не боюся, чтобъ употребили вы ее во зло."
   Я осыпалъ дѣвицу Виліамсу моими ласками, называлъ ее Ангеломъ Хранителемъ и надѣлалъ множество дурачествъ. Когда же вошелъ въ себя и могъ сколько нибудь ее выслушать, то сказала она мнѣ, что Нарцисса какъ скоро пришла въ прошедшій вечеръ домой, то и позвала ее къ себѣ, говоря." Любезная моя Виліамса, я видѣла его здѣсь, да и онъ также меня, примѣтилъ, и глаза наши между, собою повстрѣчалися. А хотя и не знаю я точно, усмотрѣлъ ли онъ изъ нихъ любовь мою къ себѣ, но сколько видѣла я нѣжности его въ очахъ! Я надѣюся, что любовь его ко мнѣ заставитъ сыскать какое нибудь средство, дабы со мною поскорѣе увидѣться; но сколько сія минута для нетерпѣливости моей кажется еще удаленною!" Тогда зачалъ я просить любезную мою пріятельницу, чтобъ свела она меня къ госпожѣ своей, не откладывая вдаль, но она отвергла мое предложеніе, и представила, сколько бы таковая поступка могла сдѣлаться обѣимъ намъ вредною. Я согласился на ея доказательства, и просилъ оную, чтобъ помогала она мнѣ своими дружескими совѣтами. Въ слѣдствіе чего и положили мы между собою; чтобъ сказала она Нарциссѣ только то, что свѣдала мое имя; и естьли чрезъ два или три дни не сыщу я никакого средства съ нею увидѣться, то принесетъ она къ ней отъ меня письмо, говоря, что будто бы подошелъ я къ ней на улицѣ, и просилъ ее, чтобъ учинила она мнѣ сіе великое одолженіе.
   Разположа такимъ образомъ, унялъ я древнюю мою пріятельницу у себя позавтракать, въ которое время она меня и увѣдомила, что соперника моего Тимѳею по причинѣ многаго пьянства ударилъ параличъ, отъ чего онъ и умеръ тому уже цѣлые пять мѣсяцовъ, что меня и не удивило; а показалось мнѣ чрезвычайно страннымъ то, когда свѣдалъ отъ нее, что тетка Нарциссина, не смотря на великую свою склонность къ безбрачію и омерзѣнію къ мущинамъ, вышла замужъ за школьнаго въ ихъ приходѣ учителя. А какъ по сложенію своему не была она склонна къ супружеству, то и сдѣлалась чахотною и получила водяную болѣзнь; почему и совѣтовали ей пользоваться цѣлительными водами. Въ семъ намѣреніи пріѣхала она въ Бадъ съ Нарциссою, которая за нею ходитъ больше прежняго, невзирая на причиненную ей отъ нее замужствомъ своимъ обиду. Что же слѣдуетъ до брата Нарциссина, то, лишася онъ наслѣдства теткина, чуть было не сошелъ съ ума; да хотя и пріѣхалъ онъ также въ Бадъ, но не столько по дружбѣ въ сестрѣ своей, сколько изъ опасности, дабы безъ его согласія не вышла она замужъ.
   Дѣвица Виліамса, обѣщавъ притти на другой день въ то мѣсто, о которомъ мы съ нею согласились, пошла домой.
   

ГЛАВА 17.

Родрикъ познакомился съ братомъ Нарциссинымъ, которой звалъ его къ себѣ, гдѣ и имѣлъ онъ случай остаться съ своею любовницею на единѣ. Онъ объявляетъ ей страсть свою, да и былъ отъ нее выслушавъ благосклонно.

   Послѣ обѣда пошелъ я пить чаю къ Г. Фрееману, которой былъ самой тотъ другъ, коему писалъ Бантеръ и просилъ обо мнѣ. Не прошло еще по приходѣ моемъ и пяти минутъ, то и прибылъ къ нему ловитель лисицъ, братъ моей любовницы. Хотя и боялся я сперва, чтобъ не вспомнилъ онъ моего лица, но вышелъ изъ опасности въ то время, когда подвелъ меня къ нему Г. Фрееманъ и говорилъ, что былъ я Лондонской дворянинъ. А какъ онъ совсѣмъ меня не узналъ, то и былъ я весьма радъ его встрѣчѣ; ибо надѣялся съ нимъ подружиться и чрезъ сіе средство имѣть свободной доступъ къ сестрѣ его. Упованіе мое было не тщетно; ибо какъ проводили мы съ нимъ вмѣстѣ цѣлой вечеръ, то и понравился ему разговоръ мой чрезвычайно, во время котораго и сдѣлалъ онъ мнѣ множество ребячьихъ вопросовъ о томъ, что видѣлъ я въ моихъ путешествіяхъ, да и казался, услышавъ мои на нихъ отвѣты, весьма очарованнымъ. Онъ выпилъ про здоровье мое нѣсколько рюмокъ, и пожимая руку мою, сказалъ, что кажуся я ему весьма хорошимъ товарищемъ, почему и былъ бы онъ чрезвычайно радъ, естьли бы я съ нимъ познакомился; а сіе и учинится весьма легко, примолвилъ онъ, естьли приду я къ нему на другой день обѣдать.
   Я занимался въ остатокъ сего дня, размышляя о томъ благополучіи, которымъ буду пользоваться, и вставши весьма рано, пошелъ на мѣсто назначеннаго отъ насъ съ Виліамсою сходбища. Тамъ нашелъ я сію мою пріятельницу, и увѣдомилъ ее о дружбѣ моей съ Кавалеромъ, чему и была она чрезвычайно рада, говоря, что можно сіе знакомство почесть мнѣ за немалое щастіе; да и сама Нарцисса почувствуетъ отъ того наивеличайшее удовольствіе; а по томъ, поговоря нѣсколько времени, мы съ нею разстались.
   Когда наступило обѣденное время, то и приготовился я итти къ Нарцмссъ. А хотя и хотѣлъ я быть у нее какъ можно скорѣе, но недоставало у меня къ тому смѣлости. Сердце мое билось весьма сильно, отъ чего и пришелъ я въ столь великой безпорядокъ, что и желалъ многократно послать къ брату ея съ отказомъ, для того что опасался, дабы не могъ онъ примѣтить тогдашняго моего смятенія. А какъ въ сіе время прибылъ ко мнѣ Г. Фрееманъ, то и не было уже способу сговориться; почему мы съ нимъ и отправилися. Кавалеръ принялъ насъ съ оказаніемъ великой дружбы, и тотъ часъ подалъ намъ для куренія табаку трубки, но мы на то не согласилися. А какъ между тѣмъ пришелъ его дворецкой и сказалъ, что было уже поставлено кушать, то и пошли мы въ столовую.
   Какое усильствіе надлежало мнѣ учинить надъ собою, для того чтобъ скрыть свое смущеніе! ибо первой предметъ, которой бросился въ глаза мои, была Нарцисса. А хотя казалась она мнѣ и всегда прекрасною, не никогда не видалъ я ее таковою; да и сдѣлался бы я по мнѣнію моему совсѣмъ неподвижнымъ, естьлибъ Кавалерѣ не вывелъ меня изъ моей задумчивости, и не ударилъ по плечу, говоря: Г. Рандомъ! вотъ это сестра моя. Я подошелъ къ ней и по обыкновенію обнялъ; да и были оба мы щастливы только тѣмъ однимъ, что хозяинъ нашъ не имѣлъ у себя большаго проницанія; ибо безпорядокъ нашъ былъ столь явенъ, что могъ его примѣтить и самой Г. Фрееманъ. Что же слѣдуетъ да простяка ея брата, то не только не возъимѣлъ онъ никакого сомнѣнія, но и просилъ меня, чтобъ поговорилъ я съ сестрою его какимъ нибудь иностраннымъ языкомъ. "Я привелъ къ тебѣ, сестрица! сказалъ онъ ей, такого человѣка, съ которымъ можешь ты болтать, какъ сорока, столько, сколько тебѣ угодно." А по томъ обратясь ко мнѣ промолвилъ: "Мнѣ очень хочется, чтобъ поговорилъ ты съ нею по Италіянски или по Французски, для того чтобъ сказалъ ты мнѣ, знаетъ ли она оба сіи языка, такъ какъ старается она меня въ томъ увѣришь. А хотя и могъ бы я удариться обѣ закладъ, что не знаетъ она изъ нихъ ни трехъ словъ сряду; однако тетка ея болтаетъ съ нею сими язычками по цѣлому дню, такъ что не добьешься отъ нихъ ни единаго аглинскаго слова ни за деньги, ниже для самаго Бога." Нарцисса отговаривалась на сіе согласиться подъ тѣмъ видомъ, будто боялася она, дабы не наскучить всѣмъ гостямъ, говоря такимъ языкомъ, котораго не разумѣли прочіе. "Не правду ли я, тебѣ сказалъ, предпріялъ ловецъ лисицѣ, что не знаетъ она изъ нихъ ни трехъ словѣ?"
   По окончаніи сихъ рѣчей пошли мы за столъ, гдѣ и досталось мнѣ сидѣть противъ самой Нарциссы въ слѣдствіе чего и ѣлъ я очень мало, а только старался взирать на нее безпрестанно. По выходѣ изъ за обѣда учтивой нашъ хозяинъ просилъ насъ, чтобъ мы его извинили, естьли отлучится онъ отъ насъ на малое время, и сказавъ сіе, пошелъ въ свою комнату спать. Что же слѣдуетъ до Фреемана, которой (какъ я уже объявилъ) примѣтилъ какъ мое, такъ и Нарциссино смятеніе: то, увидя, что находится между нами какое нибудь сердечное обязательство, разсудилъ, что весьма онъ меня одолжитъ, естьли оставитъ насъ на единѣ. И такъ спустя малое время по выходѣ Кавалеровомъ, вставши просилъ онъ насъ, чтобъ мы его извинили въ томъ, что выйдетъ отъ насъ только на полчаса для такого дѣла, которое теперь лишь только пришло ему на память, и кое хочется ему окончить въ сей же самой часъ, а сказавъ сіе, и обѣщавши пришли къ намъ пить чаю, вышелъ вонъ.
   Оставшись одинъ съ Нарциссою, находился я въ немаломъ безпокойствѣ, ибо желая искренно объявить ей страсть свою, не находилъ приличныхъ къ тому словъ. Сія дѣвица наблюдала такое же молчаніе и казалася ожидающею, чтобъ разорвалъ его я. Наконецъ пролепеталъ я нѣсколько словъ, говоря: "Весьма удивительно, милостивая государыня! что..." Я хотѣлъ было продолжать рѣчь свою, но какъ подняла она глаза свои, которые были у нее до того времени потупленными въ землю, и устремила ихъ на меня, то тотчасъ замолчалъ. "Что вамъ угодно, государь мой! отвѣчала она съ робостію и голосомъ, такого человѣка, которой сказанное ему выслушалъ не внятно. Милостивая моя государыня! сказалъ я ей такимъ же выговоромъ, и остановился паки. Простите меня, она мнѣ сказала... Мнѣ кажется, что вы говорили. Я говорилъ вамъ, государыня! предпріялъ я дрожащимъ голосомъ; да, я говорилъ вамъ. Весьма удивительно, что любовь дѣйствуетъ противъ себя самой (какъ и теперь она сдѣлала), отнимая у покоренныхъ ей людей употребленіе разума, да и въ то самое время, когда имѣютъ они въ томъ наивеличайшую нужду. Я уже съ вами на един, около цѣлаго часа, но не могу объявить вамъ, что люблю васъ страстно въ то время, когда нетерпѣливо желаю о томъ вамъ сказать; въ то время, когда, бы надлежало уже мнѣ повторить, вамъ многократно, что я васъ обожаю. Скажите, прекрасная Нарцисса! учините меня либо благополучнѣйшимъ, либо нещастливѣйшимъ, изъ смертныхъ; но притомъ подумайте и о томъ, что самая смерть будетъ для меня отнюдь не столь мучительною, какъ ваше ко мнѣ безпристрастіе."
   Какъ выговорилъ я сіи послѣднія слова съ чрезвычайнымъ движеніемъ, то Нарцисса, будучи въ такомъ же смятеніи, какъ и самъ я, находилася нѣкоторое время безмолвною, а наконецъ сказала: "Государь мой! я отнюдь не забыла сдѣланной отъ васъ мнѣ услуги; и какъ имѣю у себя не неблагодарное сердне, то и можете вы быть увѣренными, что я васъ всегда почитаю. Хотя почтеніе ваше, милостивая государыня! и чрезвычайно меня ласкаетъ, отвѣчалъ я, бросясь къ ногамъ ея, но оно для меня недостаточно; а прошу, чтобъ вы меня любили, и осмѣливаюся требовать вашего сердца." Жаркое мое стремленіе весьма ее смутило, да и приказала она мнѣ точно, дабы всталъ я поскорѣе, для того, чтобъ не засталъ меня въ такомъ состоянія братъ ея, говоря: "Ежелибъ вы не столь сильно ко мнѣ приставали, то бы можетъ быть измѣнила я самой себѣ, и открыла бы вамъ непримѣтнымъ образомъ такія обстоятельства, о которыхъ не прилично мнѣ вамъ объявить; но ваше теперешнее стремленіе показало мнѣ, чѣмъ долженствую самой себѣ. Вы полагаете между вашимъ объявленіемъ и требованіемъ, дабы вамъ въ томъ открылися, столь мало времени, что не могу я удержаться, дабы не подумать сколько еще не давно знакомы мы между собою. Любите меня, Г. Рандомъ! я вамъ не запрещаю, и буду смотрѣть на то съ радостію. Вотъ все тутъ, что я вамъ теперь сказать могу, а этого и кажется для васъ уже весьма довольно; да можетъ быть и больше, нежели требуетъ отъ меня моя должность." Тогда почувствовалъ я неизреченную радость, и взявши руку ея, цѣловалъ оную многократно. Она тотчасъ у меня ее вырвала, и принявши строгой видъ, сказала: "Перестаньте поступать такимъ образомъ, которой заставляетъ меня думать, что не имѣете вы ко мнѣ надлежащаго почтенія. Чрезъ что можете лишишься и моего, которое естьли потеряете вы хотя единожды, то уже всуе будете стараться, чтобъ произвесть въ сердцѣ моемъ иныя чувствованія; ибо оное будетъ всегда слѣдовать здравому разуму." Я, извиняяся сильною моею страстію, просилъ у нее въ проступкѣ своемъ прощенія, что она и учинила, но съ эдакою милостію, что чуть было не захотѣлъ я повторить самое то же, чѣмъ оскорбилъ я ее прежде. Но она перемѣнила тотчасъ рѣчь свою, и говорила мнѣ, что весьма ей удивительно, для чего не спрошу я у нее о здоровьѣ ея тетки, и чтобъ была то съ моей стороны немалая неблагодарность; ибо сія госпожа говорила обо мнѣ всегда милостиво и съ великою ласкою.
   Я не имѣлъ труда извиниться въ семъ проступкѣ, и спросилъ у нее о состояніи ея здоровья; почему и объявила она мнѣ все то, что сказано выше о ея свадьбѣ, сберегая однако честь оной столько, сколько позволяло ей обстоятельство ея замужства. Послѣ чего освѣдомился я у нее о честной моей пріятельницѣ Софіи, да и былъ чрезвычайно радъ, узнавши, что находилася она въ добромъ здоровьѣ. "Вы не можете сію госпожу любить столь много, скользко она того достойна, сказала мнѣ Нарцисса; ибо естьли имѣю я къ вамъ какую нибудь склонность, то одолжены вы тѣмъ только ей одной; да и не щадила она ничего, чѣмъ только можно было ей привесть васъ ко мнѣ въ хорошее мнѣніе."
   А какъ сіе удовольствіе изъ всѣхъ учиненныхъ Софіею уже прежде было для меня несравненно чувствительное, то и удвоило оно мою къ ней благодарность и искреннюю дружбу; да и не могъ я утерпѣть, чтобъ при дѣланномъ Нарциссою повѣствованіи, вспоминая о ней, не заплакать. Она окончила свое разсказываніе тѣмъ, что произошло послѣ моего отъѣзда, говоря, что Тимоѳей нашелъ средство раздражить противъ меня Кавалера столь сильно, что не могла она его никакимъ образомъ привесть обо мнѣ въ лучшія мысли; а дѣланныя ею для оправданія моего усильствія не послужили ни къ чему другому, какъ только подали большой видѣ справедливости клеветѣ и ложному доносу Тимоѳееву. Въ слѣдствіе чего выслана за мною вся деревня въ погоню, и буде бы меня поймали, то бы погибель моя была неизбѣжною. Она также увѣдомила меня (какъ объявлено уже выше), что Тимоѳей умеръ отъ паралича, а сверьхъ того сказала и то, что онъ за долгое время до своей кончины, и бывъ еще въ первомъ припадкѣ сей болѣзни, хотѣлъ успокоить свою совѣсть, для чего и послалъ за Кавалеромъ, которому и признался чистосердечно о безчестномъ своемъ на Нарциссу намѣреніи, объясняя притомъ, что всклепалъ на меня тѣ преступленія, въ которыхъ былъ я совсѣмъ невиненъ, только для того, что помѣшалъ я ему въ исполненіи мерзскаго его предпріятія.
   Каждое произносимое сею прелестною особою слово уподоблялося огненной стрѣлъ, коя пробивала мое сердце, и уже возбуждалися во мнѣ первыя восхищенія; но въ то самое время вошелъ къ намъ Г. Фрееманъ, а спустя нѣсколько и Кавалеръ, которой еще зѣвалъ и протиралъ глаза свои. Онъ попросилъ тотчасъ чаю, въ которой прибавилъ водки, что увидя Нарцисса оставила нашу комнату и пошла посмотрѣть свою тетку. А хотя и хотѣли мы съ Фрееманомъ итти также домой, но ловецъ лисій отнюдь не хотѣлъ насъ отпустить, и принудилъ просидѣть у себя вечерѣ. Онъ приказалъ принесть множество напитковъ; но мы не согласилися пить прежде ужина, а предложили поиграть нѣсколько часовъ въ карты. Кавалеръ проигралъ, и досадуя на столь худо проведенной вечеръ, отмстилъ то надъ картами; ибо изорвавши оныя въ клочки, бросилъ въ огонь, заклинаяся и грозя намъ получить съ насъ удовольствіе при попойкѣ. Въ самомъ дѣлъ не успѣли мы еще отужинать, то и велѣлъ онъ принесть превеличайшія рюмки, уставивъ цѣлой столъ бутылками,
   Я бы весьма хотѣлъ избавиться отъ того, чтобъ не перевѣдываться мнѣ съ Кавалеромъ, опасаяся, чтобъ сіе не повредило меня въ мысляхъ Нарциссиныхъ, которая бы могла подумать, нѣтъ ли во мнѣ склонности къ пьянству, но разсудилъ, что она того не заключитъ, для того что знакомо ей упрямство ея брата, да и понадѣялся, что все сіе припишетъ она только ему одному. По разположенію, съ такимъ ловитель лисицъ приготовился къ попойкѣ, видѣлъ я ясно, что надлежало намъ сражаться, сколько будетъ въ насъ силы, въ чемъ и не обманулся; ибо заставилъ онъ насъ выпить цѣлые три покала сряду про здоровье лучшаго питуха въ свѣтѣ, а это были собственныя его слова. Послѣ чего любезной нашъ хозяинѣ заревѣлъ во всю голову пьяную пѣсню, да и просилъ меня, чтобъ спѣть ему Французскую, что я и учинилъ. Выслушавъ ее хотя и не разумѣлъ онъ сего языка, но со всемъ тѣмъ увѣрялъ меня, что она была столь хороша, каковой не слыхалъ онъ во всю жизнь свою; а по пропѣтіи оной зачали мы опорожнивать покалы вновь.
   Глаза у Фреемана уже помутилися; да и я съ моей стороны чувствовалъ совершенно, что послѣ нѣсколькихъ рюмокъ упаду конечно подъ столъ. А какъ Кавалеръ нашъ былъ весьма сильной питухъ, то и не думалъ столь скоро оставить прохлаждаться; почему и предложилъ, весьма удачно употребить съ нимъ хитрость. Въ слѣдствіе чего и спросилъ я у него, нѣтъ ли въ ихъ домѣ такого покала, въ которой бы входила цѣлая бутылка? Слава Богу, сказалъ онъ мнѣ; ибо есть у меня такой большой сосудъ, которой будетъ намъ въ пору. Когда же былъ онъ къ намъ принесенъ, то вылилъ я въ него вина бутылку, и отдавъ въ руки хозяину, сказалъ, чтобъ показалъ онъ надъ нимъ свою храбрость. "Не ужъ то, Г. Рандомъ! надлежитъ выпить его вдругъ? вскричалъ онъ. Конечно вдругъ, сказалъ я ему; начинай, а я буду вамъ послѣдовать., Онъ взялъ изъ рукъ моихъ покалъ, и посмотря на него съ удивленіемъ, сказалъ, что дѣлаетъ онъ сіе для лучшаго укрѣпленія нашего знакомства; а проговоря сіе, и выпорожнилъ онъ его до капли. Дѣйствіе сего покала было столь скоро, какъ я надѣялся, и нашъ ловитель лисицъ не успѣлъ выпустить его изъ рукъ своихъ, какъ упалъ уже и самъ на стулъ; почему и надлежало намъ перенесть его на постелю, а послѣ того и пошли мы съ Фрееманомъ въ наши жилища.
   

ГЛАВА 18.

Дѣвица Виліамса увѣдомляетъ Родрика о успѣхѣ его любви. Онъ посылаетъ къ Нарциссѣ письмо, которая на него и отвѣтствуетъ. Кавалерѣ позволяетъ ему проводить ее на балъ. Онъ имѣстъ съ нею особливой разговорѣ, а въ то время и подходитъ къ нимъ молодой господинѣ и кажется быть въ Нарциссу влюбленнымъ. Ревнивость Родрикова, Нарцисса отъ того приходитъ въ смущеніе. Онъ усматриваетъ въ семъ собраніи Мелинду, въ которую влюбляется братѣ Нарциссинъ.

   На другой день пошелъ я на обыкновенное наше сходбище, для того чтобъ тамъ увидаться съ Виліамсою. Она ко мнѣ подошла и поздравила съ произведеннымъ мною успѣхомъ надъ сердцемъ моей любовницы, которая говорила съ нею обо мнѣ во всю ночь, а притомъ и разсказала мнѣ, какія Нарцисса имѣетъ обо мнѣ мысли, и какія употребляла она для выраженія ихъ слова. Во всѣхъ ихъ господствовала такая нѣжность, и услышанное мною отъ нее превосходило столь много мою надежду, что уже и не могъ я скрыть обладающей мною радости.
   Въ слѣдствіе чего снялъ я съ руки моей перстень и отдавалъ дѣвицѣ Виліамсѣ, которая попятилась на нѣсколько шаговъ назадъ, и выпивши для отиранія слезъ своихъ платокъ, сказала такъ: "Я думала, что почитаете вы меня за свою пріятельницу, а теперь вижу ясно, что въ томъ обманулася, понеже вознамѣрилися вы платить за мои услуги, и подумали, будто бы была я склонною къ мерзскому корыстолюбію." Услышавъ сіе, зачалъ я извиняться, увѣряя оную, что имѣю о ней совсѣмъ несходныя съ словами ея мысли, и прося оную паки о принятіи отдаемаго ей перстня, говорилъ: "Любезная моя пріятельница какъ судьба уже насъ съ тобою разлучала и можетъ разлучить паки, то и возьмите его для того, чтобъ взирая нѣкогда на оной, могли вы обо мнѣ вспомнить, а въ семъ-то только намѣреніи я вамъ оной и дарю." Дѣвица Виліамса тому возпротивилася, говоря, что не имѣетъ она для напоминанія обо мнѣ ни въ чемъ на свѣтѣ нужды; ибо довольно къ тому и однихъ учиненныхъ отъ меня ей одолженій, которыя и будутъ водружены вѣчно какъ въ памяти ея, такъ и въ самомъ сердцѣ.
   На предложеніе же мое, что желалъ бы я сердечно увидѣться съ Нарциссою, сказала она мнѣ, что сего инако учинить не можно, какъ подружася побольше съ Кавалеромъ. "Я отнюдь не думаю, сказала она, чтобъ госпожа моя, не взирая на всю свою къ вамъ любовь, согласилася съ вами увидѣться; ибо размѣриваетъ она правилами честности всѣ свои поступки, и наблюдаетъ въ нихъ всякую благопристойность." Уговоряся съ нею, что надлежало ей сказать обо мнѣ своей госпожѣ, я съ нею разстался; ибо хотя и желалъ было ее уговорить, чтобъ отнесла она къ Нарциссѣ отъ меня письмо, но сія дѣвица отнюдь на то не согласилася, а хотѣла напередъ спроситься съ нею.
   Какъ же скоро я съ нею разстался, то и пошелъ къ Фрееману, которой мнѣ сказалъ, что Кавалеръ за учиненную отъ насъ противъ него поступку чрезвычайно сердится. А какъ зналъ онъ совершенно, что нѣтъ инаго къ примиренію средства, кромѣ того, что надлежало намъ пропить вмѣстѣ съ нимъ цѣлую ночь, то на сіе я и согласился; ибо желалъ, во что бы то мнѣ ни стало, не потерять дружба Нарциссина брата. Я назначилъ мѣстомъ нашего сраженія собственное мое жилище въ томъ намѣреніи, что естьли бы и случилося мнѣ напиться до пьяна, то бы не могъ никто о томъ провѣдать. Положа такимъ образомъ, Г. Фрееманъ пошелъ звать ко мнѣ Кавалера, я же напротивъ того отправился домой, для того чтобъ приготовить къ пирушкѣ нашей все то, что было къ тому потребно.
   Страпъ, коего посылалъ я со двора, возвратяся сказалъ мнѣ весьма радостную вѣдомость объ отъѣздѣ изъ сего мѣста Гжи. Снапперы и ея дочери, у которыхъ былъ я спустя нѣкоторое время по обрѣтеніи любезной моей Нарциссы только однажды, Старуха приняла меня съ довольною ласкою; что же слѣдуетъ до ея дочери, то хотя и притворялася она казаться весьма веселой, но легко могъ я примѣтить ея на меня досаду; ибо смѣялася она надъ любовію моею къ Нарциссѣ, которая, по словамъ ея, отнюдь не почиталася за тайну.
   А какъ было для меня очень важно, дабы никто не могъ о ней провѣдать, опасаяся, чтобъ не узналъ то отъ кого нибудь Кавалеръ и не перервалъ со мною дружбы: то и можно уже разсудить всякому, сколь сильно боялся я нескромности горбушкиной, и съ какою радостію увидѣлъ я себя отъ нее избавленнымъ.
   Оба мои званые прибыли ко мнѣ подъ вечеръ. Хотя уже и выпилъ я много бочекъ вина, сказалъ мнѣ Кавалеръ, но никогда не дѣлывалъ надо мною никто на свѣтѣ таковой шутки. Я обѣщалъ ему загладить мой проступокъ и сражаться съ нимъ равными орудіями; да и поставилъ предъ каждаго изъ насъ по бутылкѣ, а по томъ и зачалъ пить первой покалъ за здоровье Нарциссино. Куликанье наше продолжалося при жареномъ и при заѣдкахъ; при раздаваніи же сыра вино начало уже производить надъ нами свое дѣйствіе, но какъ употребилъ я ту предосторожность, чтобъ поставить предъ себя и предъ Фреемана самаго жиденькаго и слабаго, а предъ Кавалера весьма крѣпкаго вина: то и могли мы оба продолжать нашу попойку въ то самое время, когда гость нашъ сдѣлался уже совсѣмъ пьянъ, а выпитыя имъ про мое здоровье нѣсколько рюмокъ довели его до совершеннаго безумства, почему и надлежало его. домой уже отнести.
   На другой день повѣренная моя сказала мнѣ, что госпожа ея позволила ей принимать отъ меня письма; въ слѣдствіе чего ухватилъ я тотчасъ перо и написалъ первое изъ оныхъ. Въ немъ оказывалъ я самую нѣжную и почтительную любовь, и давалъ ей знать о нетерпѣливости, по которой желаю я съ нею увидѣться. По написаніи письма сложа оное, отдалъ я моей пріятельницѣ, прося оную покорно, дабы помогла она мнѣ у Нарциссы, что и было отъ нее мнѣ обѣщано.
   Послѣ сего пошелъ я къ Фрееману, гдѣ нашелъ также и Кавалера; да и уняли они меня съ собою позавтракать. Что слѣдуетъ до вчерашняго дня, сказалъ мнѣ братъ Нарциссинъ, какъ скоро онъ меня увидѣлъ, то не льзя мнѣ ни въ чемъ на васъ пожаловаться; ибо шло у насъ все по надлежащему порядку. Вотъ такъ-то прямымъ друзьямъ надобно жить между собою! Опорожни нѣсколько рюмокъ, спросилъ я у него такъ, будто бы говорилъ сіе, не принимая никакого участія, не поведетъ ли онъ сестрицу свою на балъ. "Да согласишься ли ты туда ее проводишь? ибо естьли ты въ томъ не поспоришь, то убѣжду ее итти въ сіе мѣсто; а буде тебѣ это скучно, то я отнюдь ее не поведу. Я принялъ предложеніе его съ радостію, и по окончаніи нашего завтрака возвратился домой, гдѣ и засталъ дѣвицу Виліамсу, которая уже меня тамъ дожидалася и вышла ко мнѣ на встрѣчу съ веселымъ лицемъ, а я и бросился къ ней опрометью. Возьми, сказала она, отдавая письмо, и посмотри, хорошо ли я вамъ служу. Я, развернувъ оное съ великою скоростію, увидѣлъ, что Нарцисса подавала мнѣ нѣкоторую надежду о соотвѣтствованіи на мою къ ней любовь. "Почтеніе, которое она ко мнѣ имѣетъ, писала она въ немъ, извиняетъ ея поступокъ, что посылаетъ ко мнѣ сіе письмо; да и заставляетъ ее признаться въ такой страсти, которая чувствуется ею безъ раскаянія и безъ всякихъ упрековъ отъ собственнаго своего сердца." Но голова моя почти вскружилася, когда прочелъ я слѣдующія рѣчи: "Вы пишете ко мнѣ, что весьма желается вамъ меня увидѣть, въ чемъ бы конечно и не замедлила я васъ удовольствовать, естьли бы сіе зависѣло отъ меня; но я положила, чтобъ не только не дѣлать чего нибудь худаго, но убѣгать и отъ того, отъ чего бы могли поступки мои показаться подозрительными и другимъ людямъ. Впрочемъ, какъ весьма я увѣрена, прибавила она, въ чистотѣ вашихъ мыслей, то и надѣюся уже точно, что станете вы убѣгать съ великимъ стараніемъ отъ всего того, чтобъ могло учиниться предосудительнымъ славѣ и честному имени вашей Нарциссы."
   Самой пустынникѣ во время величайшей своей набожности не цѣлуетъ какія нибудь мощи съ толикимъ усердіемъ, съ какимъ цѣловалъ я письмо Нарциссино. Я перечитывалъ его 20 разѣ, и читая оное, чувствовалъ радость свою увеличивающеюся. Когда уже Нарцисса занимала все сердце мое безъ изъятія, то съ какимъ удовольствіемъ увидѣлъ я, что почитала она себя частію самаго меня! что и дала она мнѣ знать, подписавшись моею Нарциссою. Я уже болѣе не сомнѣвался въ любви ея ко мнѣ, и льстился, что уста ея могутъ подтверждать самое то, что писала ко мнѣ рука оной.
   Тогда увѣдомилъ я сію мою пріятельницу, что Кавалеръ позволилъ мнѣ проводить сестру его на балъ, и просилъ ее, дабы сказала она госпожѣ своей, что приду я къ ней, естьли она мнѣ то позволитъ, послѣ обѣда. Дѣвица Виліамса была очень рада, увидя, что подружился я столь сильно съ Кавалеромъ, и увѣрила меня, что не могу я сдѣлать Нарциссѣ большаго утѣшенія, какъ приходить къ ней тогда, когда только могу я сыскать къ тому какой нибудь видъ благопристойности. "Сегоднешнія обстоятельства для насъ тѣмъ щастливѣе, прибавила она, что Кавалеръ не будетъ обѣдать дома; почему и можете вы быть съ нею на единѣ."
   Въ ту самую минуту отправился я въ Лонгъ-Роомъ, гдѣ и увидѣлъ вздорнаго нашего охотника къ ловленію лисицъ. Я притворяся, будто бы совсѣмъ не знаю, что не обѣдаетъ онъ дома, сказалъ ему, что буду къ нему послѣ обѣда и принесу сестрицѣ его билетъ. Но онъ, взявъ меня по обыкновенію своему за руку, сказалъ мнѣ, что хотя и станешь онъ обѣдать въ городѣ, но что все сіе отнюдь не препятствуешь мнѣ итти къ сестрѣ его и напиться съ нею чаю. Сказавши сіе, пошелъ онъ отъ меня прочь, говоря, что идетъ онъ домой и увѣдомитъ сестру свою о моемъ къ ней приходѣ.
   Никакого времени не желалъ я лождаться съ большимъ нетерпѣніемъ, какъ того часа, въ которомъ должно мнѣ было увидѣться съ Нарциссою, а прибывши къ оной, усмотрѣлъ я, что была съ нею одна только дѣвица Виліамса, которая подъ тѣмъ видомъ, будто бы идетъ приготовлять чай, вышла вонъ и оставила насъ на единѣ, Нарцисса при моемъ къ ней приближеніи кавалася находящеюся въ немаломъ смятеніи, чѣмъ я и воспользовался; ибо не давши ей оправиться, бросился къ ногамъ ея, и просилъ покорно, чтобъ окончила она мое благополучіе, увѣдомя меня самолично, что былъ я отъ нее любимъ. Въ ту самую минуту покрылося все лице ея честною стыдливостію."Встань, Г. Рандомъ! сказала она мнѣ; ибо таковое положеніе отнюдь для васъ не прилично, естьли объявлю я вамъ, что васъ люблю, то тѣмъ не окажу надъ вами никакой милости, а только удовольствую единое свое желаніе. И понеже каждой женщинѣ повеселено выбирать себѣ жениха, то я уже сіе и учинила, а остается только одно то, дабы вы поступками своими доказали, что я въ томъ не ошиблася."
   Столь нѣжное и разсудительное объявленіе, которое удовольстовало, какъ сердце мое, такъ и разумъ, не позволяло мнѣ удержать своихъ восхищеніи. Я взялъ ея руку и хотѣлъ было поднесть къ устамъ своимъ, но вдругъ остановился, ибо хотя опасался я и всегда досадить Нарциссѣ, но узнавъ, что былъ ею любимъ, началъ бояться оной еще болѣе. Произходящее тогда въ душѣ моей отнюдь не могло скрыться отъ сей прекрасной дѣвицы, и будучи довольна сею моею нѣжностію, дала мнѣ поцѣловать руку свою сама, что и сдѣлала съ такою усмѣшкою, въ которой изображалася вся искренность ея сердца. Я чувствовалъ всю цѣну сей невинной благосклонности, и бросился предъ нею на колѣни, для того чтобъ оказать ей за мою благодарность, но услышавъ нѣкоторой шумъ, тотчасъ всталъ.
   Слышанное нами произходило отъ шествія дѣвицы Виліамсы, которая тотчасъ къ намъ и вошла. А какъ была она нашею повѣренною, то и не разсудилъ я отъ нее скрываться, но продолжалъ описывать страсть свою свою яркими красками. Нарцисса слушала слова мои съ великимъ удовольствіемъ, да и самыя любовныя мои рѣчи были не столь нѣжны, каковы устремляемые ею на меня взоры. Такимъ образомъ провели мы послѣобѣденное время въ тѣхъ удовольствіяхъ, которыми награждается отъ любви достойная быть совокупленною вѣчнымъ союзомъ чета. Дѣвица Виліамса была цѣломудренными нашими ласками (которыя напомнили ей какъ все ея нещастіе, такъ и причину оныхъ) столь много тронута, что нѣсколько кратъ глаза ея наполнялися горькими слезами"
   Наконецъ наступила ночь, почему и надлежало уже мнѣ разстаться съ Нарциссою, которая обняла меня весьма нѣжно. Я разсказалъ о благополучіи своемъ другу моему Страпу, на скромность коего можно мнѣ было положиться совершенно. Услышавъ сіе, положилъ онъ руки свои крестообразно на груди, и пробылъ нѣкоторое время въ восхищеніи; по томъ воздѣвши ихъ вдругъ, просилъ Господа Бога, дабы какой нибудь завидующій благополучію моему дьяволъ не похитилъ отъ губъ моихъ ту чашу, которая наполнена благословеннымъ питіемъ.
   Когда же приспѣло время, то пошелъ я къ Кавалеру" и взявъ его съ Нарциссою, прибыль вмѣстѣ съ ними на балъ. Какъ скоро показалася она въ собраніи, то всѣ женщины были помрачены ея красотою, и очи всѣхъ людей обратились на одну ее. Когда же зачалъ я съ нею танцовать, что общее удивленіе увеличимся, чѣмъ и было ласкаемо. Самолюбіе мое безпредѣльно; да и раздѣлялъ я побѣду ея съ нею пополамъ. Милордъ Квивервитъ подошелъ къ намъ и хвалилъ предъ всемъ собраніемъ оказанную отъ насъ въ танцахъ пріятность и легкость. А хотя учтивыя его рѣчи и увеличили мою гордость, но былъ я весьма скоро за то и наказанъ; да и желалъ-бы охотно, чтобъ была моя любовница ни отъ кого не примѣчена, когда увидѣлъ, что сей господинъ уже болѣе отъ нее не отходилъ и говорилъ ей самыя учтивыя и ласковыя слова. Тогда то былъ я объятъ прежестокою ревностію, да и всѣ выговариваемыя отъ него ей рѣчи казалися мнѣ на подобіе кинжальныхъ ударовъ, а Нарциссины къ нему отвѣты были мнѣ несравненно чувствительнѣе терпимыхъ въ адѣ грѣшниками мукъ. Я почиталъ оказываемыя симъ господиномъ ей ласкательства за учиняемыя мнѣ оскорбленія, а притомъ сердился и на самую Нарциссу, для чего она ихъ слушала. Но наконецъ онъ ее оставилъ и отошелъ на другой край залы.
   Нарцисса, не думая ни мало о той страсти, которою былъ я тогда обладанъ, учинила мнѣ нѣсколько вопросовъ, на которые отвѣчалъ я, выводя на нее печальной и смѣшенной взоръ. Она, примѣтя, что былъ я не спокоенъ, показалася весьма смущенною, и разстроилась до такого степени, что выступила на лицѣ ея блѣдность. Что съ тобою сдѣлалось? и кто могъ тебя опечалить? сказала она мнѣ дрожащимъ голосомъ. Я хотѣлъ было ей отвѣтствовать, но братъ ея ударилъ меня по плечу, давая мнѣ знать, чтобъ посмотрѣлъ я на стоящую прямо противъ насъ госпожу.
   Пускай разсудитъ всякой читатель о тогдашнемъ моемъ удивленіи; ибо устремя взоръ свой къ сему мѣсту, увидѣлъ я стоящую Мелинду и съ нею мать ея, съ которыми находился немолодой и совсѣмъ незнакомой мнѣ мущина. Тогда позабылъ я уже о всей моей ревности, а зачалъ только размышлять о столь нещастливой для меня встречѣ, слѣдствія которой могъ я предвидѣть въ ту же самую минуту; ибо Мелинда, будучи тронута сыгранною отъ меня и отъ Бантера надъ нею шуткою, конечно не пропуститъ изыскивать способовъ, чѣмъ бы могла она мнѣ за то отмстить; ибо какъ могла она говорить обо мнѣ самыя невыгодныя рѣчи, то сего и было бы слишкомъ много для учиненія въ любви моей помѣшательства. Страхи мои усугубились еще болѣе, когда Кавалеръ далъ мнѣ знать, что влюбился онъ въ нее страстно. "Фу пропасть какая! сказалъ онъ мнѣ, пожимая мою руку; не хорошая ли это дичина? и не должно ли постараться ее поимать? Не надобно бы искать лучше, естьли бы только была она еще не замужемъ. Что же ты о семь дѣлѣ думаешь?"
   Тогдашнее обстоятельство было для меня весьма сомнительно; ибо хотя и надлежало мнѣ стараться, чтобъ Кавалеръ съ нею не познакомился, но онъ горѣлъ желаніемъ то учинить. Наконецъ сыскалъ я такое средство, которымъ думалъ его отъ нее удалишь, сказавши, что знаю я сію дѣвицу совершенно, и что имя ея Мелинда, А хотя за нею приданаго и 30000 фунтовъ стерлинговъ, прибавилъ я, стараяся лишить его всей надежды вдругъ; но она уже сговорена за Лорда, которой и женится на ней очень скоро. Сими словами думалъ было я омерзить Кавалеру такое исканіе, которое можно было почесть за тщетное, или по крайней мѣрѣ за подобное тому, но въ томъ-то и обманулся весьма сильно; ибо какъ сей страстной любитель собакъ имѣлъ о себѣ весьма высокое мнѣніе, то и не отчаивался получить побѣду надъ всякимъ своимъ соперникомъ. "Что ты мнѣ говоришь о Лордѣ? отвѣчалъ онъ; да развѣ не стою я всѣхъ Лордовъ, какіе только есть во всей Англіи? И такъ, буде опасность твоя произходитъ только отъ одного сего, то нѣтъ еще тутъ такого препятствія, какое ты себѣ предоставляешь, да и можетъ перемѣнить она намѣреніе свое безъ труда. Въ слѣдствіе чего и хочется мнѣ посмотрѣть, можно ли кому нибудь презирать мною, какъ такимъ человѣкомъ, которой находится Членомъ въ Нижнемъ Парламентѣ, и имѣетъ у себя доходу по 3000 фунтовъ стерлинговъ въ каждой годъ?" Усмотря его намѣреніе, слѣдствія котораго можно было предвидѣть мнѣ весьма легко, тотчасъ я затрясся; почему Нарцисса, которую безпорядочной и печальной видъ мой привелъ въ смертельное безпокойство, и предложила мнѣ, чтобъ итти намъ скорѣе домой. Милордъ Квивервитъ поклонился ей весьма низко, и возвелъ на нее столь нѣжной и томной взоръ, что привелъ онъ меня въ совершенное отчаяніе. Казалося, что всѣ тогдашнія обстоятельства собиралися къ моей погибели; ибо съ одной стороны опасался я Мелинды, а съ другой Квипервита, а сверьхъ того ревнивость моя учинила мнѣ и самую мою любовницу подозрительною. "Какъ конечно есть у васъ что нибудь на сердцѣ, сказала мнѣ Нарциссамъ то время, когда входила она въ носилки: то и прошу я васъ прилѣжно, чтобъ вы мнѣ о томъ сказали; ибо хочу я узнать сіе весьма нетерпѣливо." Вы знаете о томъ совершенно, отвѣчалъ я; а болѣе того не могъ выговорить ни единаго слова.
   

ГЛАВА 19.

Родрикъ, будучи объятъ ревнивостію, поступаетъ очень худо со Страпомъ. Онъ получилъ отъ Нарциссы присланнаго, и пошелъ съ нею увидѣться. Она потребила всѣ его сомнѣнія, и какую учинилъ было онъ ошибку. Мелинда старается его оклеветать. Онъ знакомится съ Лордомъ Квивервитомъ, которой желаетъ проникнуть о обхожденіи его съ Нарциссою.

   Во время дороги была душа моя колеблема множествомъ печальныхъ мыслей, изъ которыхъ одна казалася гораздо ужаснѣе другой; почему и вошелъ я въ мое жилище, будучи объятъ нѣкоторымъ родомъ безумства. Увидя, что огонь въ каминѣ моемъ почти что угасъ, устремилъ я весь гнѣвъ свой на бѣднаго моего друга; въ слѣдствіе чего ухватилъ я его тотчасъ за ухо и зачалъ драть съ такою силою, что закричалъ онъ во все горло. Когда же выпустилъ я его изъ рукъ своихъ, то, держася рукою своею за ухо, взиралъ онъ на меня съ такимъ страннымъ видомъ, что каждой бы безпристрастной читатель не могъ смотрѣть на него не захохотавши.
   Со всемъ тѣмъ когда пришелъ я въ себя, то тотчасъ я почувствовалъ, сколь поступилъ я безчестно съ человѣкомъ, которой былъ мнѣ истинной другъ, и отъ коего имѣлъ я столь великія одолженія. Въ слѣдствіе чего бросился я къ нему на шею и просилъ въ винѣ своей прощенія. "Я вамъ прощаю, да желаю, чтобъ и самъ Богъ отпустилъ вамъ сіе ваше прегрѣшеніе, говорилъ онъ мнѣ, тряся своею головою." Но не взирая на таковыя рѣчи, не могъ онъ не пролить слезъ о моей къ нему неблагодарности. Я не могъ сносить сего видѣнія безъ того, чтобъ не раздиралося сердце мое отъ угрызѣнія совѣсти. Всѣ страсти мои возбудилися вдругъ, отъ чего и вошелъ я въ ужасной гнѣвѣ; да и выговорилъ великое число самыхъ мерзскихъ ругательствъ, не зная и самъ, на кого онѣ стремилися; бросалъ по всей комнатѣ стулья, и и производилъ все то, что дѣлаютъ обладаемые демономъ. Когда же прошелъ сей мой припадокъ, то сдѣлался я весьма задумчивымъ и сталъ плакать, какъ малой робенокъ.
   Я выведенъ былъ изъ сей задумчивости приходомъ дѣвицы Виліамсы. Страпъ, которой плакалъ еще и тогда, ввелъ ее ко мнѣ въ комнату, но я ее совсѣмъ сперва не разсмотрѣлъ. "Ступайте, сказала она мнѣ, ибо госпожа моя приказала привесть васъ къ себѣ." При услышаніи Нарциссина имени возобновилося въ душѣ моей спокойствіе. Я всталъ, и не говоря ни единаго слова, пошелъ за нею. Она ввела меня въ садовую калитку; а когда вошелъ я въ комнату, то и увидѣлъ, что любезная моя Нарцисса, обливаяася горькими слезами, говоря мнѣ: "Что я вамъ сдѣлала? и чѣмъ могла столь сильно досадить?"
   Сіи слова и состояніе, въ которомъ я ее тогда видѣлъ, пронзили все мое сердце. Но какая странная страсть есть ревнивость! ибо хотя и видѣлъ я Нарциссины слезы, почиталъ ее за неспособную къ обману, и понималъ, что плакала она обо мнѣ, чѣмъ и была раздираема вся моя внутренность; но со всемъ тѣмъ не могъ я вытти изъ той опасности, которая вселился въ мою голову. "Сжальтеся надъ нещастнымъ, говорилъ я ей, которой причиняетъ вамъ оскорбленіе только для того, что не почитаетъ онъ себя достойнымъ вашихъ милостей." А какъ Нарцисса возъ имѣла уже нѣкоторое сомнѣніе о моей къ ней ревнивости, то сіи слова и увѣрили ее о ней совершенно. "Теперь вижу уже я, Г. Рандомъ! весьма ясно, что вы ревнивы. Но куда какъ вы въ томъ виноваты! да и какую подала я вамъ къ тому причину? Вы видите мои слезы, продолжала она рѣчь свою, плакавши еще больше; стала ли бы я ихъ изливать, естьли бы васъ не любила? Да хотя бы вы и не повѣрили, что плачу я о васъ; но можете ли уже сомнѣваться, увидя теперешній мой съ вами поступокъ? Подумайте сами, что послала я за вами въ самую среднему ночи для того только, чтобъ можно было мнѣ съ вами изъясниться. Свидѣтель тому самъ Богъ, да и вы сами, естьли только меня любите, что одна только любовь самая пресильная могла убѣдить меня къ учиненію сей вещи. И такъ изтребите всѣ ваши сомнѣнія, которыя по сіе время только что приводили меня въ печаль, но онѣ могли бы оскорбить меня смертельно, естьли бы все учиненное мною теперь не могло ихъ изтребить изъ вашихъ мыслей. Онъ совершенно изтреблены, вскричалъ я, бросяся къ ногамъ ея; ибо вы меня любите, что и почитаю я за самое наивеличайшее мое щастіе. Но, увы! станете ли вы любить меня всегда? и та несправедливость, которую учинилъ я предъ вами нынѣ, не можетъ ли когда нибудь повредить меня въ вашихъ мысляхъ?"
   Нарцисса усмѣхнулась; ибо хотя и текло еще изъ очей ея нѣсколько слезъ, но онѣ были уже совсѣмъ отмѣнны отъ первыхъ, да и сказала, что будетъ она всегда мнѣ вѣрною. Чувствуемая мною тогда радость равнялася терзающей меня прежде того времени печали. А какъ наконецъ надлежало намъ разстаться, то дѣвица Виліамса и вывела меня паки чрезъ садъ.
   Отойдя отъ жилища любовницы моей не весьма далеко, услышалъ я, что нѣкто шелъ за мною и усмѣхался злобнымъ образомъ. Я, оборотяся очень скоро назадъ, и бояся, не былъ ли то какой нибудь присмотрщикъ, которой примѣчалъ за мною и могъ повредить чѣмъ нибудь Нарциссѣ, выхватилъ мою шпагу и шелъ прямо на слѣдующаго за мною человѣка, уже поднялъ я мою руку и хотѣлъ дѣйствовать симъ орудіемъ, но былъ отъ того удержанъ, услышавъ голосъ Страповь, которой говорилъ мнѣ: "Ко.. ко.... коли меня, буде тебѣ того хочется!"
   Будучи обрадованъ, что шелъ за мною онъ, а не иной кто, захохоталъ я оказанной имъ робости и спросилъ у него, за чемъ явился онъ Шутъ? На что онъ мнѣ и отвѣчалъ, что безпокойство его о томъ достояніи, въ которомъ примѣтилъ онъ меня въ моемъ жилищѣ, убѣдило его итти за мною, и что не видя меня возвращающимся, забота его обо мнѣ увеличилася до такого степени, что естьли бы укоснѣлъ я показаться ему хотя одною еще минутою, то бы встревожилъ онъ непремѣнно всѣхъ нашихъ сосѣдей. Я представилъ ему о слѣдствіяхъ столь дурнаго поступка, говоря, что буде учинитъ онъ сіе дурачество впредь, то конечно я его заколю. "Пожалуй потерпи, вскричалъ онъ печальнымъ голосомъ, ибо не будетъ уже вамъ нужды стараться о пресѣченіи моей жизни, а довольно къ ускоренію моей смерти и однихъ вашихъ со мною поступокъ." Таковыми его упреками былъ я чрезвычайно тронутъ, а когда пришли мы домой, то постарался его укротить, разсказавъ ему о всемъ, что тогда со мною ни случилося, и прося его покорно, чтобъ онъ меня простилъ какъ такого человѣка, которой на тогдашній случаи лишился своего разума.
   На другой день, когда пошелъ я въ Лонгъ-Роомъ, то увидѣлъ многихъ людей, которые между собою шептали и глядѣли на меня пристально; почему и заключалъ на вѣрное, что Мелинда почесала, уже на щетъ мой языкѣ свой, но въ семъ небольшомъ безвремяньѣ имѣлъ я для себя только ту отраду, что могъ надѣяться на сдѣланныя мнѣ Нарциссою обѣщанія. Не смотря на сіе, подошелъ я къ столу, гдѣ играли въ карты, и выигралъ у Милорда Квивервита нѣсколько денегъ. Онъ вошелъ со мною въ разговоръ, и со оказаніемъ ласки, которая показалася мнѣ нѣсколько сомнительною, просилъ меня, чтобъ шелъ я вмѣстѣ съ нимъ въ кофейной домъ. Въ сію самую минуту вспомня о Струвелѣ, наблюдалъ я съ нимъ великую осторожность, въ чемъ и не обманулся; ибо сей Лордъ, доведя нечувствительнымъ образомъ рѣчь свою до Нарциссы, открылъ мнѣ о многихъ любовныхъ дѣлахъ своихъ, и заключилъ тѣмъ, что есть уже у него на примѣтѣ невѣста, на которой и женится онъ немедленно. А хотя и желалъ онъ таковою ложною повѣренностію, чтобъ открылъ ему о истинной моей склонности; но какъ примѣтилъ я всю его хитрость, то и не можно было ему проникнуть тайны моего сердца; да и отвѣчалъ я на вопросы его столь обоюдно, что принужденъ онъ былъ перемѣнить рѣчь свою и заговорить о другомъ.
   Когда мы съ нимъ разговаривали, то вошелъ въ сіе мѣсто ловитель лисицъ съ другою особою, коего Милордъ и принялъ со оказаніемъ особливой отличности; а сіе и заставило меня думать, что была ему до сего дикаря какая нибудь нужда, изъ чего и получилъ я для себя весьма худое предзнаменованіе. На завтрашній день возъимѣлъ я къ оскорбленію моему еще большую причину; ибо увидѣлъ, что умной нашъ Кавалеръ ходилъ вмѣстѣ съ Мелиндою и ея матерью, которыя взирали на меня съ великимъ презрѣніемъ. А какъ надлежало проходить имъ подлѣ самаго меня, то Кавалеръ вмѣсто того, чтобъ поздороваться со мною по прежнему и ухватить по обыкновенію своему за руку, удовольствовался только тѣмъ однимъ, что откланялся мнѣ, кивнувши своею головою, и промолвя: слуга вашъ.... слуга покорный! а притомъ оказывалъ онъ при выговариваніи сихъ краткихъ учтивостей столь явное презрѣніе, что естьли бы не былъ онъ Нарциссинымъ братомъ, то бы потребовалъ я у него въ ту же самую минуту за то себѣ удовольствія.
   Тогда-то увидѣлъ я угрожающую мнѣ бурю, и чѣмъ больше она ко мнѣ приближалася, тѣмъ менѣе чувствовалъ я въ себѣ возможности противишься оной. Да хотя и оставилъ бы я безъ великаго усильствія всѣ прочія жизненныя удовольствія, но одна мысль лишиться Нарцчссы разстроивала всю мою философію.
   На завтрашній день дѣвица Виліамса по приходѣ своемъ увидѣла меня въ ужасномъ смущеніи, которое увеличила она еще больше, объявя мнѣ; что Кавалерѣ привелъ Милорда Квивервита къ сестрѣ своей, которой, узнавши отъ Мелинды, говорилъ ему обо мнѣ, какъ о такомъ Ирландцѣ, которой ищетъ своего щастія и представляетъ изъ себя знатнаго человѣка не инако, какъ обманывая и обыгрывая простяковъ; также употребляя къ тому и другія безчестныя поступки, прибавляя къ сему и то, что произхожу я изъ такого низкаго рода, что не имѣю никакого понятія и о самыхъ моихъ родителяхъ.
   Хотя и былъ я объятъ великою досадою, но не оказалъ оную дѣвицѣ Виліамсѣ, говоря отъ нетерпѣнія, дабы узнать, какое впечатлѣніе учинили сіи клеветы надъ сердцемъ Нарциссинымъ, ибо весьма я боялся, чтобъ она имъ сколько нибудь не повѣрила. Но былъ чрезвычайно радъ узнавши, что не успѣла она уйти въ свою комнату, то и зачала негодовать на злость людскую, приписывая къ ней все то, что ни говорили обо мнѣ худаго; ибо какъ находила она великую разность между примѣчаемыми во мнѣ ею всегда качествами и тѣми, какія старалися мнѣ приписывать, то и не могла утвердиться на таковыхъ словахъ, но какъ находила она въ нихъ одно только правдоподобіе о небольшомъ моемъ достаткѣ, то и говорила дѣвицѣ Виліамсъ: "Я никогда еще съ нимъ не осмѣлилася о семъ дѣлѣ изъясниться, опасаяся, дабы не узнать отъ него того, чтобъ могло привесть меня въ немалую печаль. Но каково бы состояніе дѣлъ его ни было, прибавила она; однако стану я его почитать и любить отнюдь не меньше нынѣшняго, а жаль мнѣ лишь того, для чего не могу я наградить учиненную ему щастіемъ несправедливость. Но, увы! я не могу принесть ему за собою, кромѣ одной только моей любови; ибо какъ приданое мое должна я получить подъ условіемъ, то и не могу я имъ пользоваться, естьли выду замужъ безъ согласія братняго."
   Занимаяся одною моею любвію, не думалъ уже я о дѣлахъ моихъ съ того самаго времени, какъ нашелъ Нарциссу. Она одна была мнѣ вмѣсто всего на свѣтѣ; да и казалося, что никогда инаго не пожелаю. Свѣданное мною отъ дѣвицы Виліамсы убѣдило меня къ учиненію печальныхъ размышленій о тогдашнемъ моемъ состояніи, отъ чего я и содрогнулся, думая, что надлежало мнѣ оставить Нарциссу, или учинить оную участницею неблагополучной моей доли. Сколь ни тяжко было для меня первое, но второе казалося несравненно тягостнѣе, слѣдственно и не оставалося у меня много утѣшенія, кромѣ того, что надлежало открыть мнѣ сердце мое дѣвицѣ Виліамсѣ, которая была искренняя моя моя пріятельница, да и заслуживала сіе названіе по душевнымъ своимъ качествамъ совершенно.
   "Какую ужасную тайну открываете вы мнѣ теперь! сказалъ я ей, въ слѣдствіе которой и надлежитъ мнѣ лишиться Нарциссы. Да, я ее лишаюся, да и вѣчно, ибо какъ участь моя весьма злополучна, то и не могу я подумать безъ ужаса, чтобъ захотѣлъ любимую мною особу подвергнуть тому же самому бѣдствію. А хотя и люблю я ее пребезмѣрно, но люблю истинно гораздо болѣе для нее, нежели для самаго себя.
   "Я не только не порочу ваши мысли, сказала мнѣ дѣвица Виліамса, но напротивъ того стала бы оныя одобрять, естьли бы не знала, до какой степени любитъ васъ госпожа моя. А хотя нѣтъ ничего на свѣтѣ справедливѣе принятаго вами намѣренія, но можете ли вы пребыть въ ономъ, естьли чрезъ самое то учините вы ее нещастною? ибо надобно вамъ знать, что желая оказать вамъ мою услугу, открыла я уже ей весьма давно о небогатомъ вашемъ состояніи, да и разсказала ей о всей вашей нѣжности. Но мнѣ показалося, что почла бы себѣ она за самое величайшее нещастіе, естьли бы вздумалося вамъ принять то намѣреніе, о которомъ вы мнѣ теперь предлагаете, дабы вамъ ее оставить. Щастіе можетъ, прибавила она, перестать продолжать на васъ свое гоненіе, но Нарцисса, лишася васъ, не утѣшится вѣчно." Сіи слова возбудили въ душѣ моей угасшую надежду. Я обнялъ вѣрную мою пріятельницу, а послѣ того мы съ нею и разсталися.
   Какъ отнюдь я не сомнѣвался, чтобъ клевета Мелиндина не разсѣялася уже по всему городу, но для предупрежденія могущаго произойти отъ нее дѣйствія и вздумалъ я за благо сорвать съ сей дѣвицы личину и разгласить всѣмъ о приключеніи оной съ цырюльникомъ Францискомъ, объявя объ немъ со всѣми обстоятельствами и точностію. Когда же вознамѣрился я вытти со двора, то пришелъ ко мнѣ Г. Фрееманъ, которой увѣдомилъ меня о всѣхъ ругательныхъ словахъ, коими попотчивала меня Мелинда. Я слушалъ ихъ съ великимъ спокойствіемъ, и разсказалъ ему также о всемъ томъ, что произошло у сей дѣвицы со мною, и между прочимъ далъ ему знать о приключеніи ея съ брадобрѣемъ и о участіи, какое имѣлъ въ сей шуткѣ другъ его Бантеръ. На что и сказалъ мнѣ Фрееманъ, что хотя не сомнѣвался онъ ни мало о несправедливости рѣчей ея, не будучи неизвѣтенъ, по какой причинѣ были онѣ говорены, не зналъ, какія надлежало принять къ опроверженію ихъ мѣры. А какъ теперь, продолжалъ онъ, знакомъ мнѣ источникъ, изъ коего онѣ произходятъ, то и не будетъ уже трудно получить въ томъ желаемой успѣхъ. По томъ, давши мнѣ совѣтъ, чтобъ не выходилъ я со двора и не казался въ собраніи до того времени, пока свѣдаю о успѣхѣ его обо мнѣ старанія, вышелъ онъ вонъ; а сіе и предлагалъ онъ мнѣ для того, что какъ настроила сія дѣвка противъ меня всѣхъ: то, поступая инако, было бы опасно, дабы не былъ я кѣмъ нибудь обезчещенъ, что и могло бы произвесть самыя дурныя слѣдствія.
   

ГЛАВА 20.

Родрикъ, входя въ Лонгъ-Роомъ, получаетъ въ дверяхъ онаго странное посольство; но не смотря на сіе, онъ туда входитъ и угрожаетъ Кавалеру. Онъ отмщаетъ Мелиндѣ и разговоръ его, съ Лордомъ Квивервитомъ. Нарцисса принимаетъ его съ великою нѣжностію, и проситъ, чтобъ разсказала онъ ея о всей своей жизни. Они клянутся между собою, дабы быть имъ другъ другу вѣчно вѣрными. Родрикъ отходитъ въ свое жилище, гдѣ и былъ онъ пробуженъ отъ сна однимъ служителемъ, которой принесъ къ нему отъ Лорда Квивервита вызовѣ. Какимъ способомъ вышелъ онъ изъ сихъ хлопотъ

   Хотя и поблагодарилъ я Г. Фреемана за данной отъ него мнѣ совѣтъ, но не могъ ему послѣдовать; ибо досада моя была столь сильна, что и не былъ уже въ силахъ слушаться никого на свѣтѣ, кромѣ однихъ ея побужденій. Въ слѣдствіе чего какъ скоро вышелъ онъ вонъ, то слѣдовалъ я за нимъ и прибылъ немедленно въ Лонгъ-Роомъ, Когда входилъ я въ сіе мѣсто, то подошелъ ко мнѣ нѣкоторой служитель и подалъ письмецо безъ подписи, въ которомъ заключалося, что былъ я весьма непріятенъ всему собранію, почему и просили меня, чтобъ возпользовался таковымъ увѣдомленіемъ, и не ходилъ болѣе въ сіе мѣсто.
   Таковое глупое посольство привело меня въ бѣшенство, почему пошелъ я тотчасъ за тѣмъ человѣкомъ, которой подалъ мнѣ письмецо и ухватя его при всемъ собраніи за воротъ, грозилъ убить до смерти, естьли не скажетъ онъ мнѣ о имяни того подлеца, которой отправилъ его ко мнѣ съ такимъ дерзскимъ предписаніемъ. Посланной, устрашася угрозъ моихъ, сталъ предо мною на колѣни и сказалъ, что послалъ ко мнѣ сіе письмецо братъ Нарциссинъ, которой разговаривалъ съ Мелиндою въ другомъ концѣ зала. Узнавши сіе, подошелъ я къ нему тотчасъ, и сказалъ: "Послушай, Г. Кавалеръ! естьлибъ не имѣлъ я нѣкотораго почтенія, которое избавляетъ тебя отъ моего мщенія: то бы въ насказаніе за твою дерзость отвѣсилъ я тебѣ въ семъ самомъ мѣстѣ нѣсколько ударовъ палкою..." Сказавъ сіе, мзорвалъ я письмо его въ клочки и бросилъ оными ему въ глаза; а въ то же самое время воззрѣвши на Мелинду грознымъ видомъ, сказалъ ей, что не могъ бы я подумать, дабы захотѣла она меня принудить къ увеличенію того презрѣнія, которое имѣлъ я къ ней уже всегда.
   Пристрастной ловитель лисицъ, будучи храбрымъ только надъ виномъ, вмѣсто того, чтобъ почувствовать, къ чему обязываетъ его учиненное отъ меня ему безчестіе, удовольствовался одними только угрозами, говоря, что станетъ онъ на меня меня бить челомъ, а притомъ заявлялъ всѣмъ зрителямъ, чтобъ были они свидѣтелями тому, какъ я на него нападаю. Мелинда, будучи тронута ругательными моими словами, а наипаче трусостію Кавалера, плакала отъ бѣшенства, и желая учинить ссору нашу явною, сказала мнѣ, что весьма я щастливъ только тѣмъ однимъ, что не была она мущиною. Большая часть зрителей, будучи уже противъ меня предупрежденными, казалися принятою мною тогда вольностію чрезвычайно оскорблены, да и весьма легко могъ я примѣтить, въ какомъ находилися они противъ меня разположеніи. Не взирая на сіе, не выговорилъ никто изъ нихъ ни единаго слова, кромѣ Милорда Квивервита, которой сказалъ мнѣ съ язвительною насмѣшкою: "Что хотя и весьма для меня досадно, что была мнѣ нужда возстановлять честь свою, но что получилъ я въ томѣ изрядной успѣхъ; почему нынѣ и не имѣетъ уже онъ объ ней ни малѣйшаго сомнѣнія." Я, чувствуя всю злость сего обиняка, которому засмѣялися всѣ бывшіе притомъ люди, сказалъ ему съ великимъ сердцемъ: "Что честь моя отнюдь не зависитъ отъ его обо мнѣ мыслей; да и думаю я о себѣ столь много, что и не почитаю его способнымъ къ тому, дабы могъ онъ отъ меня ее отнять."
   На сіи слова отвѣчалъ онъ мнѣ не инако, какъ однимъ только оскорбительнымъ для меня молчаніемъ, и отойдя прочь, оставилъ меня въ великой досадѣ и печали. Я хотѣлъ было завести рѣчь съ нѣкоторыми изъ моихъ знакомыхъ, но всѣ люди убѣгали отъ меня, такъ какъ будто отъ зараженнаго моровою язвою. А дабы перенесть столь оскорбительное для меня нещастіе, то надлежало мнѣ возъимѣть прибѣжище къ однимъ только мыслямъ, что не взирая на сіе угнѣтающее меня бѣдствіе, былъ я любимъ отъ Нарциссы. Я вышелъ изъ сего мѣста, въ которомъ получилъ столь великое огорченіе, и шатался долгое время по городу въ такомъ смятеніи, что не зналъ и самъ, куда несутъ меня дрожащія мои ноги. Когда же опамятовался я отъ моей задумчивости, то, увидя себя противъ лавки, гдѣ продаются драгоцѣнныя вещи, вошелъ въ оную и купилъ перстень, въ которомъ былъ всаженъ обдѣланной на подобіе сердца червчатой яхонтъ и осыпанъ бриліантами, что и учинилъ я для того, что вознамѣрился подарить онымъ любезную мою Нарциссу.
   Ввечеру сего дня проводила меня къ ней пріятельница моя Виліамса, гдѣ и увидѣлъ я, что все сказанное къ моему оскорбленію не учинило надъ сею любезною дѣвицею ничего инаго, какъ только, что увеличило ея ко мнѣ повѣренность и нѣжность. Послѣ первыхъ нашихъ объятій казалася она мнѣ весьма желающею, чтобъ разсказалъ я ей о всей моей жизни; ибо дѣвица Виліамса объявила ей только о нѣкоторыхъ моихъ приключеніяхъ. Увидя сіе, учинилъ я оное весьма чистосердечно; а какъ во всѣхъ моихъ приключеніяхъ находилися безпрерывныя нещастія, то и тужила она обо мнѣ непрестанно и изливала изъ прекрасныхъ очей своихъ горькія слезы.
   Когда окончилъ я мою повѣсть, то сказала мнѣ Нарцисса: "Г. Рандольфъ! я совершенно чувствую, что съ того самаго времени, когда уже узнала, до какого степени были вы нещстливы, зачала я любить васъ гораздо больше прежняяго. А хотя участи наши и весьма печальны, но я чувствую въ себѣ довольную крѣпость къ перенесенію оныхъ, естьли только станете вы любить меня всегда. Дѣвица Виліамса увѣдомила меня, продолжала она, о намѣреніи, которое хотите вы исполнить, въ коемъ хотя и могу я усмотрѣть все ваше великодушіе, но прошу васъ Бога ради, чтобъ вы ему не слѣдовали, естьли не желаете принудить меня умереть отъ печали." По томъ увѣдомила она меня, что послѣ обѣда будетъ къ ней Милордъ Квивервитъ и станетъ пить съ нею чай, прибавляя къ тому, что уже просилъ онъ ея брата, дабы выдана была она за него замужъ. Я не могъ скрыть моего оскорбленія, которое произошло отъ сей печальной вѣдомости, что и доказали брызнувшія изъ глазъ моихъ слезы. "О чемъ же вы плачете? спросила она меня; развѣ не обѣщала я вамъ, что буду вѣчно вашею? Пускай Квивервитъ богатъ, пускай имѣетъ онъ великой случай, но повѣрьте вашей Нарциссѣ, что сей знатной господинъ не войдетъ никогда въ то сердце, которое отдала она вамъ сколько по собственному своему избранію, столько и по самой склонности,
   Окончивъ сіе, протянула она ко мнѣ свою руку, и чтобъ не оставить въ сердцѣ моемъ о великой Любви ея ко мнѣ ни малѣйшаго сомнѣнія, то предложила сочетаться со мною бракомъ тайно. А хотя совокупленіе мое съ нею и было предметомъ всѣхъ моихъ желаній, но честь ея и польза возпрепятствовали мнѣ согласиться на таковое предложеніе. Я бросился къ ногамъ ея и сказалъ, что отнюдь нѣтъ мнѣ нужды въ семъ новомъ доказательствъ ея ко мнѣ любви, а доволенъ буду и однимъ торжественнымъ ея обѣщаніемъ. Въ сіе самое время поднесъ я къ ней купленной мною не задолго до сего времени перстень, и просилъ ее, чтобъ приняла она его вмѣсто залога моей къ ней склонности, а, притомъ и призывалъ свидѣтелемъ клятвѣ моихъ самаго Бога. Она приняла его безотговорочно, и вруча вмѣсто онаго свое лицеизображеніе, клялася также, что будетъ она мнѣ вѣрною во всю жизнь свою. По таковомъ взаимномъ обязательствѣ надежда наша казалася возрождающеюся, да уже почти мы и не усматривали противящихся соединенію нашему препятствій. Мы разсталися другъ со другомъ съ величайшимъ затрудненіемъ; да и вышелъ я отъ нее, когда уже разсвѣло.
   Пришедши въ свое жилище, легъ я спать, но на силу покоился часа съ два; ибо разбудилъ меня Страпъ, и оказывая въ лицѣ своемъ смущеніе, сказалъ, что внизу дожидается меня нѣкоторой человѣкъ съ письмомъ, кое не хочетъ онъ отдавать никому, кромѣ меня. Я сказалъ моему другу, чтобъ ввелъ его ко мнѣ въ комнату, что онъ и учинилъ, а сей присланной и отдалъ мнѣ слѣдующую записку:
   Сколь ни великая находится разность между нами, но я ее позабываю; ибо когда услышалъ столь явное ругательство, какое получилъ я отъ тебя, то думаю онъ одомъ только отмщеніи. Можетъ быть, чтобъ и презрилъ я дерзской твой отвѣтъ, естьли бы въ сіе утро не свѣдалъ о такомъ дѣлѣ, которое не допускаетъ меня слушаться ничего на свѣтѣ, кромѣ единаго на тебя гнѣва. И такъ, буде имѣешь ты у себя столько храбрости, что можешь выдерживать то достоинство, какое ты себѣ приписываешь, то конечно не преминешь итти за подателемъ сего письмеца, которой приведетъ тебя въ то мѣсто, гдѣ уже ты ожидаешься отъ

Лорда Квивервита.

   Либо мысли о упоившемъ меня въ бытность мою съ Нарциссою удовольствіи привязали меня гораздо больше къ жизни, либо знатность моего соперника привела меня въ робость, но только не чувствовалъ я никогда такого отвращенія отъ поединка, но какъ не взирая на сіе, обязывала къ тому честь моя и слава любимой мною особы, то и не преминулъ я встать, и одѣвшись на скорую руку, приказалъ итти за собою Страпу. Я слѣдовалъ за подателемъ письмеца, проклиная судьбу мою за то, что Квивервитъ увидѣлъ меня выходящаго отъ Нарциссы.
   Когда подошелъ я столь близко, что могъ увидѣть своего соперника, то служитель его сказалъ мнѣ, что не велѣно ему итти со мною далѣе. Тогда, приказавъ остановиться также же и Страну, хотя и подошелъ я къ моему противнику, но со всемъ тѣмъ вознамѣрился прежде нашего побоища съ нимъ изъясниться, и чрезъ то, буде возможно, защитить честь Нарциссину. "За чемъ былъ ты столь рано у Кавалера? спросилъ у меня гордымъ образомъ Квивервитъ. Милордъ! отвѣчалъ я ему, естьли будете вы спрашивать меня по боярски, то не стану я вамъ отвѣтствовать; а естьли спросите меня поучтивѣе, то удовольствую васъ съ радостію. Да какъ же мнѣ у васъ спрашивать послѣ всего того, что я знаю? предпріялъ Квивервитъ. Вы отнюдь не можете отпереться, будто бы тамъ васъ не было, для того что видѣлъ я оное собственными своими глазами, чего уже для меня и довольно. Да можетъ ли, спросилъ я у него, кромѣ васъ кто нибудь другой сказать самое то же? Я того не знаю, да и нѣтъ мнѣ въ томъ никакой нужды, отвѣчалъ онъ, чтобъ искать другихъ свидѣтелей въ томъ, что видѣлъ я очно самъ?.."
   Будучи радъ, что находился онъ одинъ, въ то время когда видѣлъ меня выходящаго отъ Нарциссы, старался я перемѣнить его мысли говоря, что любился я съ комнатною ея дѣвушкою. Но великая Лордова любовь учинила его ясно видящимъ, почему и не можно было мнѣ онаго столь легко увѣрить; ибо говорилъ въ мнѣ тотчасъ. "Вы можете мнѣ доказать, и утвердить справедливость словъ вашихъ только тѣмъ однимъ, естьли откажетеся мнѣ съ клятвою отъ всѣхъ нашихъ на Нарциссу требованій, и дадите честное слово, что не будете никогда съ нею говорить, а безъ того отнюдь я вамъ не повѣрю."
   Войдя отъ таковаго его предложенія въ великое отчаяніе, выдернулъ я свою шпагу, и вскричалъ: "О небо! по какому праву думаете вы требовать отъ меня сихъ условій? да и есть ли на свѣтѣ такой человѣкъ, которой бы заставилъ меня на нихъ согласиться?" Выговоря сіе, зачали мы наше сраженіе; да уже и билися нѣкоторое время, не сдѣлавъ другъ другу никакой рамы; однако наконецъ покололъ онъ меня въ шею. Хотя гнѣвъ мой отъ того и увеличился, но противникъ мой былъ гораздо искуснѣе моего. Онъ отводилъ всѣ мои удары до такого времени, когда увидѣлъ, что уже. выбился я изъ силы. Тогда-то началъ онъ наступать на меня съ великимъ стремленіемъ, и произвелъ по мнѣ такой ударъ, отъ котораго принужденъ бы я былъ упасть на землю, естьлибъ попалъ онъ въ меня имъ гораздо ловчѣе; но какъ того онъ не учинилъ, то и прокололъ своею шпагою одно мое платье и оцарапилъ бокѣ. Въ отмщеніе за сіе хотѣлъ было я его поколоть, но онъ отвелъ мою шпагу, хотя и не совсѣмъ, почему и ранилъ я его въ лѣвую руку. Увидя сіе, бросился я на него и схватилъ въ охапку; и какъ былъ я его сильнѣе, то, уроня на землю, вырвалъ изъ рукъ его шпагу съ такою силою, что вышибъ у него нѣсколько зубовъ. Служители наши, увидя, что упали мы оба, прибѣжали къ намъ на помощь. А какъ въ сіе время освободился я изъ рукъ Квивервитовыхъ, а онъ не имѣлъ у себя шпаги: то и могъ бы я, естьлибъ только захотѣлъ возпользоваться моимъ преимуществомъ, убить его 20 разъ, прежде нежели подбѣжали къ намъ слуги, но я не только сего не учинилъ, а вмѣсто того подалъ ему свою руку, и поднявши при помощи служителя его съ земли, перевязалъ платкомъ своимъ ему рану. По томъ, отдавъ Лорду шпагу, хотѣлъ было проводить до его жилища, но онъ, меня благодаря, сказалъ на ухо, что услышу я о немъ очень скоро, и опершися на плечо своего служителя, пошелъ домой.
   Я почелъ послѣднія выговоренныя отъ него слова за угрозы; да и вознамѣрился уже, естьли вызоветъ онъ меня въ другой разѣ на поединокъ, возпользоваться надъ нимъ всею тою выгодою, какую могу получить отъ щастія. Что же слѣдуетъ до Страна, то казался онъ оцѣпенѣвшимъ; почему и не прежде зачалъ онъ мнѣ отвѣчать, какъ въ то время, когда увѣрилъ я его многократно, что рана моя не значитъ ничего. По прибытіи же въ наше жилище, когда показалъ я ему мою рану, да и увидѣлъ онъ всю мою рубашку въ крови: то воображая, что получилъ я не меньше 20 ранъ, вскричалъ: О Господи Іисусе Христе! и упалъ въ разтяжку на полъ. Когда же я вымылся, приложилъ пластырь и надѣлъ на себя другую рубашку, то пришелъ онъ въ память, и не видя уже меня больше въ томъ состояніи, въ какомъ былъ тогда, когда онъ обезпамятѣлъ, оказалъ нелицемѣрную свою радость весьма ясно; ибо дѣлаемыя нѣкогда отъ меня противъ него неблагодарности отнюдь не могли изтребить искренней его ко мнѣ дружбы.
   Въ сіе самое время весьма я радовался о томъ, что произошло у насъ съ Лордомъ; ибо никакъ не сомнѣвался, чтобъ сраженіе наше не разславилося по всему городу, и не послужило чрезвычайно къ возстановленію моей чести. Но утѣшали меня болѣе всего тѣ мысли, что свѣдаетъ о семъ и сама Нарцисса, а великодушная моя съ Квивервитомъ поступка и будетъ для нее новымъ доказательствомъ о благородствѣ той крови, отъ которой я произходилъ.
   

ГЛАВА 21.

Фрееманъ посѣщаетъ Родрика, съ которымъ является онъ въ собраніе, гдѣ уже и принимаютъ его съ довольною ласкою. Квивервитъ призвалъ его къ себѣ, но онъ уходитъ отъ него съ великимъ гнѣвомъ. Кавалеръ увозитъ Нарциссу. Родрикъ хотѣлъ было ее догонятъ, но отъ того отвращенъ Фрееманомъ. Онъ зачалъ играть, и проигравъ всѣ свои деньги, отъѣзжаетъ въ Лондонъ, гдѣ играетъ также неудачно. Въ сіе время получено имъ письмо отъ Нарциссы.

   Сраженіе мое съ Квивервитомъ было тотчасъ разглашено нѣкоторыми особами, которыя смотрѣли на оное издали. Фрееманъ пришелъ ко мнѣ, и увидя, что былъ я дома, весьма тому удивился; ибо было ему сказано, что Милордъ умеръ отъ ранъ своихъ, а я скрылся отъ дѣлаемыхъ обо мнѣ поисковъ. А когда спросилъ я у него, что говорятъ о причинѣ нашего съ нимъ сраженія, то и сказалъ онъ мнѣ, что приписываюсь оное тому отвѣту, которой учинилъ я Лорду, будучи въ Лонгъ-Роомѣ. Я, будучи восхищенъ, что не имѣетъ ни малѣйшаго сомнѣнія на Нарциссу, утвердилъ его въ сихъ мысляхъ. Когда же увѣрилъ я его, что Квивервитъ не подверженъ опасности, то поздравилъ онъ меня съ моею побѣдою, говоря, что оная случилася весьма кстати для подкрѣпленія тѣхъ рѣчей, которыя говорилъ онъ обо мнѣ въ собраніи; а окончилъ разговоръ свой увѣреніемъ, что старался онъ изтребить разпущенные обо мнѣ слухи съ такимъ раченіемъ, что и могу я почитать, будто бы совсѣмъ того и не случилося.
   По сему увѣренію вошелъ я съ нимъ въ кофейной домъ, гдѣ и былъ принять весьма ласково отъ самыхъ тѣхъ, которые наканунѣ того дня отъ меня бѣгали, а притомъ услышалъ, что все собраніе смѣялося явнымъ образомъ приключенію Мелиндину съ брадобрѣемъ. Послѣ же того прислалъ ко мнѣ Милордъ Квивервитъ съ прозьбою, чтобъ пришелъ я съ нимъ увидѣться, естьли только дѣла мои тому не возпрепятствуютъ.
   Я учинилъ сіе въ ту же самую минуту, и будучи провожденъ въ Лордову спальню, засталъ его на постелѣ. Когда же остался онъ со мною на одинъ, то благодарилъ меня съ великою учтивостію, что поступилъ съ нимъ великодушно въ то время, когда по щастію моему имѣлъ я надъ нимъ въ сраженіи нашемъ преимущество; да и просилъ прощенія во всѣхъ учиненныхъ отъ него мнѣ оскорбленіяхъ. Я бы желалъ сердечно, говорилъ онъ мнѣ, сыскать въ васъ себѣ друга; но какъ не могу перестать любить Нарциссу, да знаю же и ваши объ ней мысли: то и не думаю, чтобъ можно было намъ въ томъ согласиться. Въ слѣдствіе чего и осмѣлился позвать васъ къ себѣ съ тѣмъ намѣреніемъ, дабы признаться вамъ откровенно, что отнюдь не можно мнѣ удержаться отъ того, чтобъ не возпрепятствовать совокупленію вашему съ сею дѣвицею. Хотя и намѣренъ я поступать притомъ по правиламъ чести и справедливости. Мнѣ также разсудилось за благо, дабы увѣдомить васъ, что нѣтъ у нее никакого собственнаго имѣнія; слѣдственно, будебъ и получили вы при ней желаемой вами успѣхъ, то сіе не воспрепятствуетъ вамъ по соединеніи съ нею увидѣть ее въ бѣдности, естьли только не будете вы въ состояніи содержать оную собственными вашими доходами, хотя и слышалъ я навѣрно, что вы учинить того не въ состояніи. Я признаюся вамъ также и въ томъ, что въ разсужденіи всѣхъ сихъ обстоятельствъ принужденъ я былъ увѣдомить Нарциссина брата о учиненномъ вами надъ сердцемъ ея (по мнѣнію моему) успѣхъ, для того чтобъ могъ онъ принять противъ васъ надлежащую предосторожность. Таковое извѣстіе смутило и раздражило меня смертельно; почему и сказалъ я Лорду, что совсѣмъ мнѣ не понятно, какъ можетъ онъ согласить сей его поступокъ съ тѣмъ увѣреніемъ, что желаетъ онъ обходиться со мною откровенно; а выговоря сіе, и будучи въ великомъ гнѣвѣ, оставилъ я его комнату и пошелъ домой.
   Возвращайся къ своему жилищу въ той надеждъ, что найду тамъ, какъ было то обыкновенно, дѣвицу Виліамсу и услышу отъ нее о прекрасной моей любовницѣ, увидѣлъ я, что проскакала мимо меня чрезвычайно скоро въ шесть лошадей карета, а сидящая въ ней женщина махала мнѣ платкомъ. Я, разсматривая оную съ большимъ вниманіемъ, примѣтилъ ѣдущаго предъ нею на верьховой лошади человѣка, которой имѣлъ на себѣ такую однорядку, какія носили обыкновенно Кавалерскіе служители, ужасная мысль о тогдашнемъ моемъ нещастіи овладѣла вдругъ всемъ моимъ разумомъ; ибо въ ту самую минуту подумалъ я, что махала мнѣ платкомъ любезная моя Нарцисса, которую братъ ея въ разсужденіи полученнаго имъ отъ Лорда извѣстія принудилъ выѣхать; почему она, не имѣя у себя иныхъ способовъ къ увѣдомленію меня о своемъ нещастіи и къ требованію отъ меня помощи, и вздумала сдѣлать сей знакъ. Разсудя сіе, вошелъ я въ превеликое бѣшенство, побѣжалъ домой, зарядилъ пистолеты и приказалъ Страпу приготовить почтовыхъ лошадей, что и дѣлалъ я съ такимъ смущеніемъ и безпорядкомъ, что сей бѣдной другъ, опасаяся, не намѣренъ ли пани итти я на поединокъ, не исполнилъ моего приказу, а вмѣсто того побѣжалъ къ Г. Фрееману и разсказалъ ему обо всемъ, которой какъ скоро о томъ провѣдалъ, то и пришелъ въ ту самую минуту ко мнѣ. Онъ наступилъ на меня, чтобъ объявилъ ему о причинѣ моей печали, столь сильно, что и не можно было мнѣ отговориться, дабы не сказать ему, что благополучіе мое совсѣмъ изчезло; ибо любезную мою Нарциссу увезли; почему и вознамѣрился я либо ее избавить, либо лишиться жизни. Услышавъ сіе и предложа онъ мнѣ о дерзости и глупости таковаго предпріятія, старался меня отъ того отвратить съ оказаніемъ толикой пріязни и разума, что и принужденъ былъ выслушать всю его проповѣдь. Но всѣ его увѣщанія были бы тщетны, естьлибъ не убѣдилъ онъ меня къ разсужденію, сколь много должно мнѣ полагаться на любовь Нарциссину и на дружбу дѣвицы Виліамсы, которая и сыщетъ всегда случай къ увѣдомленію меня о своемъ состояніи; а притомъ сказалъ мнѣ и сіе, какой бы причинилъ я вредъ ея чести, естьлибъ по намѣренію моему вздумалося мнѣ столь скоро за нею гнаться. Сими словами привелъ онъ меня къ здравому разсудку и совсѣмъ уговорилъ; почему и явился я въ собраніе съ спокойнымъ видомъ, да и былъ принятъ изрядно отъ всѣхъ лучшихъ людей въ городѣ, чрезъ что и изтребилъ я мало по малу обдержащую меня печаль. Я имѣлъ также удовольствіе увидѣть Мелинду въ такой разстройкѣ, что и была она принужденною, для избавленія себя отъ язвительныхъ насмѣшекъ Бадскихъ госпожъ, уѣхать въ Лондонъ. А хотя возпріяшая мною надежда, что узнаю я о той, которая была цѣлью всѣхъ моихъ желаній, и послужила весьма сильно къ моему успокоенію; но какъ по прошествіи нѣсколькихъ недѣль не получилъ я отъ нее ни единаго письмеца, то и впалъ паки въ прежнюю грусть; однимъ словамъ, лишился я совершенно всей моей бодрости, и глубокая задумчивость овладѣла душею моею. Тогда то началъ я роптать на самое то Провидѣніе, которое подкрѣпляло меня до сего времени, и въ самое жесточайшее мое отчаяніе вознамѣрился употребить всѣ оставшіяся у меня деньги на игру; ибо надѣялся симъ способомъ пріобрѣсть себѣ столь довольной достатокъ, съ которымъ бы могъ я жить не завися ни отъ кого на свѣтѣ, или по крайней мѣрѣ достигнуть до такой бѣдности, коя бы могла уже изгнать изъ головы моей все то любочестіе, которое мучило ее непрестанно.
   Будучи подстрекаемъ симъ жестокимъ предпріятіемъ, вошелъ я въ игру, и послѣ нѣкоторыхъ переворотовъ щастія я осталося у меня только 50 гвиней; но какъ желаніе мое тѣмъ не ограничивалося, то и продолжалъ играть на оставшіеся у меня деньги до того времени, пока весь мой достатокъ дошелъ до 5 гвиней.
   Исполняя такимъ образомъ мое предпріятіе, удивился я несказанно, видя себя столь спокойнымъ, и увѣдомляя о семъ нещастіи друга моего Страпа съ такимъ безпристрастіемъ, что онъ, думая, не говорю ли я ему сіе шуткою, выслушалъ такое извѣстіе съ великою бодростію. Но оба мы увидѣли очень скоро нашу ошибку, ибо хотя и приписывалъ я нечувствительность свою къ силѣ моего разсудка и упованіе на судьбу, но на другой день другъ мой могъ видѣть, сколь сильно въ томъ я обманулся; да и старался меня утѣшать, какъ только было ему возможно.
   Не смотря на сіе оскорбленіе въ такое время, когда находился разумъ мой въ большомъ спокойствіи, приказалъ я нанять для себя мѣсто въ Лондонской почтовой коляскѣ, а притомъ и заплатилъ всѣ долги мои, которые по щастію не доходили выше 30 шилинговъ, послѣ чего, не простяся съ друзьями моими, выѣхалъ я изъ Бада. Что же слѣдуешь до Страпа, то онъ по щастію сыскавши порозжихъ лошадей, нанялъ для себя одну изъ оныхъ; а такимъ образомъ доѣхали мы въ городѣ, не встрѣтя на дорогѣ нашей ничего достойнаго примѣчанія. Со всемъ тѣмъ надлежитъ мнѣ къ собственному моему стыду признаться, что во время проѣзду нашего сквозь Багсготской лѣсъ покушался я увеличить свои доходы наложеніемъ подати на всѣхъ дорожныхъ моихъ товарищей въ такомъ мѣстѣ, которое было къ таковому предпріятію весьма способнымъ; да и былъ я сими негодными мыслями столъ много колеблемъ, что ограбилъ бы ихъ весьма охотно, естьли бы совѣсть моя ни ошарашила меня отъ таковаго намѣренія, размышляя о безчестной казни, которою наказываются обличенные въ таковыхъ злодѣйствахъ преступники.
   А какъ та комната, въ которой жилъ я прежде, была еще никѣмъ не занята, то сталъ я въ оной, и на другой же день пошелъ къ Бантеру, которой принялъ меня съ отверзтыми руками; ибо думалъ, что заплачу ему по данному отъ меня векселю, когда только онъ ни заxoчетъ, но какъ разсказалъ я ему о всемъ томъ, что со мною ни случилося, то перемѣнился онъ весьма скоро въ лицѣ своемъ, и съ оказаніемъ обыкновенныхъ знаковъ унынія сказалъ мнѣ, что естьли бы былъ на моемъ мѣстѣ онъ, то конечно бы привелъ себя въ такое состояніе, чтобъ за боялся уже прихотей щастія; да и отмстилъ бы оному за его къ нему немилосердіе. Когда же заxoтѣлося мнѣ спросить у него изъясненія симъ словамъ, то, поднявшись на каблукахъ своихъ, показалъ онъ пальцомъ на шею, и хотѣлъ безъ всякихъ оговорокъ вытти вонъ; но я напомнилъ ему о тогдашней моей бѣдности и просилъ у него тѣхъ 5 гвиней, которыя далъ я ему уже весьма давно въ займы. Пяти гвиней? вскричалъ онъ. Что это за вздоръ? Естьлибъ поступали вы благоразумнѣе, то было бы теперь у васъ въ карманъ 20000 Гвинеи, да и я бы получилъ отъ васъ, такъ какъ изъ Банка, 50; ибо дали вы мнѣ на нихъ вексель, слѣдственно по всякой справедливости и должны вы мнѣ симъ числомъ денегъ. Я былъ ни доволенъ ни увѣренъ симъ щетомъ, и утверждался на своемъ правѣ съ такимъ упрямствомъ и отважностію, что и былъ онъ принужденъ перемѣнить свой голосъ и отговариваться отъ моего требованія съ учтивостію, увѣряя, что нѣтъ у него ни 5 шилинговъ; а ненастные люди и мирятся другъ со другомъ весьма скоро. По томъ сталъ я просить у него совѣту съ такою покорностію, съ какою бьетъ челомъ должникъ у своего заимодавца объ отсрочкѣ, какимъ бы образомъ можно мнѣ было поправить тогдашнее свое состояніе; въ слѣдствіе чего и предложилъ онъ мнѣ, чтобъ возъимѣлъ я паки прибѣжище къ той карточной игрѣ, отъ которой получилъ прежде сего столь хорошій успѣхѣ, а для пріобрѣтенія на то довольнаго числа денегъ продалъ бы часы мои, что я и исполнилъ, а притомъ и далъ ему въ займы нѣсколько денегъ. Мы пошли съ нимъ въ вышеписанное мѣсто, гдѣ и проигралъ я всѣ свои денежки до послѣдней копѣйки.
   Я возвратился въ свое жилище въ великимъ отчаяніемъ и съ самымъ вреднымъ для себя намѣреніемъ, гдѣ и объявилъ Страну о всемъ моемъ нещастіи, приказавъ ему итти тотчасъ и заложить мою шпагу для того, чтобъ получа за нее деньги, могъ я вторично отвѣдать въ игрѣ щастія. Сей истинной пріятель, какъ лишь только услышалъ о моемъ намѣреніи: то, будучи объятъ неизреченною печалію, пролилися изъ очей его цѣлые источники слезъ; да и спросилъ у меня, что намѣренъ я дѣлать тогда, когда изтрачу тѣ деньги, кои получу за шпагу? ибо, что слѣдуетъ до меня, продолжалъ онъ, то отнюдь о томъ не забочуся, и естьли Богъ не отниметъ у меня здоровья и 10 пальцовъ на рукахъ моихъ, то безъ всякой нужды достану себѣ столько денегъ, чѣмъ могу я жить, гдѣ бы то ни было. Но что учинится съ вами, какъ съ знатнымъ человѣкомъ, которой имѣетъ меньше склонности къ тому, чтобъ приняться за какую нибудь низкую должность, и гораздо большее стремленіе въ удовольствованію своихъ желаній? Тогда прервалъ я рѣчь его, говоря, что никогда не почтуся лишеннымъ къ избавленію себя отъ бѣдствія всѣхъ способовъ, доходъ буду имѣть въ своей власти заряженной пистолетъ. Услышавъ таковое печальное извѣстіе, совсѣмъ онъ краснѣлъ и долгое время не могъ выговорить ни единаго слова, а но томъ сказалъ: Всемогущій Богъ по безконечному своему милосердію непремѣнно подастъ вамъ крѣпость къ убѣжанію отъ искушенія дьявола; ибо можете разсудить сами, что душа ваша есть безсмертна, и что по кончинѣ нашей нѣтъ уже для насъ никакого покаянія. Сохрани васъ Господи дойти до такого состоянія; потому что не надлежитъ ли намъ во всякихъ бѣдствіяхъ полагаться на волю провидѣнія Божія? Да и гдѣ теперь прежнее ваше терпѣніе? Durum patientia frango {Жесткое побѣждаю терпѣніемъ.}. Вы еще очень молоды и можете сыскать къ поправленію вашего состоянія множество способовъ: Accidit in рипcto, guod non speratur in anno {Случится можетъ то въ минуту, чего не можно въ годъ надѣяться.}. Вспомните вы также о дядѣ вашемъ Г. Булингѣ, которой можетъ быть теперь уже возвращается въ той надеждѣ, чтобъ васъ сыскать и учинить вамъ вспомоществованіе; а можетъ статься что онъ уже и прибылъ: ибо къ сему времени ожидается корабль его сюда. Послѣ сихъ его разсужденій возсіялъ въ душѣ моей нѣкоторой лучь надежды. Я поблагодарилъ моего друга за учиненныя отъ него мнѣ предложенія, и обѣщавъ не предпринимать ничего до самаго возвращенія моего дяди, просилъ его о немъ освѣдомиться.
   Во время его отсутствія пришелъ ко мнѣ Бантеръ, и узнавъ о нещастіи моемъ въ игрѣ, увѣрялъ, что нещастіе перестанетъ когда нибудь меня гнать. По томъ отдалъ онъ мнѣ запечатанное письмо, сказавши, что получилъ его въ пакетѣ Фрееманомъ. Я разпечаталъ его весьма скоро, и увидя Нарциссинъ почеркъ, поцѣловалъ оное съ восхищеніемъ, и развернувъ, читалъ слѣдующее:
   Съ великимъ затрудненіемъ избавилася я отъ наблюденія моихъ присмотрщиковъ и нашла сей случай объявить намъ, что увезена изъ Бада братомъ моимъ весьма наскоро; ибо свѣдалъ онъ о нашемъ свиданіи отъ Лорда Квивервита, которой, какъ мнѣ о томъ сказано, бьючись съ вами за меня на поединкѣ, васъ поранилъ. А какъ увѣрена я совершенно о нашей честности и любви ко мнѣ, то и надѣюся, что въ будущее время не подадите мнѣ таковыхъ опытовъ нашей ко мнѣ дружбы, кои бы могли донести меня до наивеличайшаго отчаянія. За мною смотрятъ здѣсь столь строго, что отнюдь не возможно намъ со мною увидѣться до самаго того времени, пока сомнѣніе врата моего уменьшится, или само небо не учинитъ къ пользѣ нашей какого нибудь вспоможенія. Между же тѣмъ Будьте совершенно увѣрены о постоянствѣ вашей Нарциссы,
   P. S. Дѣвица Виліамсъ находяся въ моемъ заключенія товарищемъ, вамъ кланяется. Обѣ мы находимся въ совершенномъ здоровьѣ, а только непрестанно сокрушаемся о васъ; особливо же о томъ, что не можно дать вамъ намъ о семъ никакого извѣстія. Въ слѣдствіе чего и прошу я васъ не употребятъ къ тому никакихъ предпріятій: ибо опасаюся, что естьли узнаетъ о томъ братъ мой, то можетъ продолжатъ нашу неволю.
   Сіе ласковое письмо весьма меня утѣшило. Я показалъ его Бантеру, также и лицеизображеніе моей любовницы. Онъ похвалилъ какъ разумъ ея, такъ и красоту; да и не могъ удержаться отъ того, дабы не признаться, что былъ я достоинъ извиненія въ томъ, что пренебрегъ дѣвицу Снайперу въ таковое время, когда сія прекрасная тварь была предметамъ моего исканія.
   Я уже началъ привыкать къ нещастной моей долѣ, и выдумывать, не могу ли найти какого нибудь способу для моего содержанія до того времени, когда прибудетъ мой дядя, въ такомъ случаѣ, естьли не находился онъ уже и теперь въ Англіи; ибо надѣялся я точно, что по пріѣздѣ его сюда поможетъ онъ нѣсколько нибудь какъ въ любви моей, такъ и въ доставаніи мѣста. Я совѣтовалъ съ Бантеромъ о средствахъ, могущихъ способствовать тогдашней моей нуждѣ, которой, какъ скоро узналъ, что портной шьетъ на меня въ долгъ, то и сказалъ, чтобъ взялъ я у него двѣ или три богатыхъ паръ платья, и продавъ оныя за половинную цѣну ветошникамъ, получилъ за нихъ чистыя денежки. Я, услышавъ таковое предложеніе, содрогнулся; ибо казалося мнѣ, будто пахло оно обманомъ. Но онъ его не много усладилъ, говоря, что какъ чрезъ нѣсколько мѣсяцовъ буду я въ состояніи раздѣлаться со всѣми моими должниками: то, заплатя портному деньги, и оправдаюся я въ честности сего поступка предъ всѣми. Онъ способомъ сей вывертки совсѣмъ меня уговорилъ; да и согласился я учинить по совѣту его не столько на совѣсти, сколько по самой крайней моей нуждѣ; а такимъ образомъ, не видя, чтобъ корабль, на которомъ отплылъ мой дядя, возвращался въ Лондонъ, и нашелся я принужденнымъ исполнить его выдумку, чрезъ что и собралъ дватцать пять гвиней, изъ которыхъ отдалъ Банеру въ займы цѣлыя пять, что и учинило такое же несчетное число, какъ и прежде.
   

ГЛАВА 22.

Родрикъ задержанъ и отведенъ въ тюрьму, гдѣ увидѣлся онъ съ прежнимъ своимъ знакомымъ Иксономъ, которой разсказывалъ ему о своихъ приключеніяхъ. Прибытіе Страпово и съ какимъ затрудненіемъ можно было его уговорить и сколько нибудь утѣшить. Иксонъ познакомилъ нашего героя съ нѣкоторымъ стихотворцемъ которой удивилъ его своею рѣчью и великимъ знаніемъ. Наконецъ Родрикъ, разсуждая о своихъ нещастіяхъ, вдается въ глубокія размышленія, а пріятель его Спрапъ опредѣляется паки въ цырюльническіе ученики.

   Спустя нѣсколько недѣль по учиненіи сего дѣла, произошло со мною такое приключенія, котораго отнюдь я не предвидѣлъ. Нѣкоторой комедіантъ, купя одно изъ отданныхъ на продажу моихъ платей, надѣлъ его ввечеру на театръ, а по великому моему нещастію случился быть быть тутъ же и тотъ портной, у коего взялъ я оное въ долгъ. Онъ узналъ его тотчасъ, и увѣдомеся обстоятельно о всемъ дѣлѣ, открылъ всю употребленную отъ меня хитрость. Въ слѣдствіе чего и на писалъ онъ ко мнѣ, что имѣетъ въ деньгахъ великую нужду; а притомъ прислалъ всему тому, что я у него ни забралѣ, подробной щетъ, по которому надлежало мнѣ заплатишь ему около пятидесяти фунтовъ стерлинговъ. Хотя и весьма я удивился такому неожидаемому требованію, но со всемъ тѣмъ старался отвѣчать ему, такъ какъ дѣлаютъ всѣ молодые наши щеголи, ибо пошумя съ нимъ нѣсколько, спросилъ у него, не ужъ-то сомнѣвается онъ въ моей честности, и проговоря, что въ будущее время стану я наблюдать больше, съ кѣмъ мнѣ надобно имѣть дѣло, приказалъ ему побввать къ себѣ чрезъ трои сушки; что исполня онъ въ самой точности, пришелъ и требовалъ съ меня денегъ. Но видя, что проводилъ его пустыми обѣщаніями, и усмотря, что шелъ я по улицѣ, приказалъ онъ взять меня подъ стражу, чему отнюдь я и не удивился; ибо оное избавляло меня отъ такого ужаснаго посѣщенія, котораго надлежало мнѣ бояться несравненно болѣе.
   Когда же былъ я приведенъ въ темницу, то стражъ, разсуждая по наружному моему виду, заключилъ, что принесъ я въ карманѣ своемъ довольное число денегъ; почему и принялъ меня, повторяя Латинское слово depare, чрезъ которое и давалъ онъ мнѣ разумѣть, что естьли желаю я получить особливую для себя комнату, то и надлежало заплатить за нее напередъ деньги. Въ слѣдствіе чего и нанялъ я у него оную, платя на недѣлю по цѣлой кронѣ, хотя въ другомъ мѣстѣ не далъ бы я за ту ни 18 шилинговъ. По занятіи печальнаго моего жилища велѣлъ я сыскать къ себѣ Страпа, и старался выдумать, чѣмъ бы можно было мнѣ утѣшить сего вѣрнаго моего моего друга; но въ то самое время застучалъ нѣкто въ мои двери, и какъ скоро я ихъ отворилъ, то и вошелъ ко мнѣ молодой человѣкъ, которой имѣлъ на себѣ платье совсѣмъ изодранное и рубашку весьма черную. Онъ, поклонясь мнѣ очень низко, назвалъ по имени, и спросилъ, не позабылъ ли я его? Голосъ онаго помогъ мнѣ о немъ вспомнить, ибо къ великому моему удивленію узналъ я въ немъ того самаго щеголя Иксона, о которомъ предлагалъ въ первой части моихъ записокъ. Я также ему поклонился, и оказавъ свою радость, что вижу его въ живыхъ, сожалѣлъ о тогдашнемъ бѣдномъ его состояніи, къ которому однако казался онъ не весьма чувствительнымъ; ибо тотчасъ зачалъ смѣяться тому, что увидѣлися мы съ нимъ въ такомъ мѣстѣ, гдѣ отнюдь не чаяли. По окончаніи взаимныхъ нашихъ учтивостей спросилъ я у него, что произходитъ въ любви его съ тою богатою госпожею, съ которою по словамъ его, когда видѣлись мы съ нимъ въ послѣдній разъ, хотѣлъ онъ совокупиться бракомъ? По учиненіи громкаго смѣха онъ мнѣ сказалъ, что былъ въ семъ дѣлъ чрезвычайно обманутъ; ибо надобно вамъ сказать, говорилъ онъ, что спустя нѣсколько дней послѣ приключенія нашего съ честною наставницею и съ постоянными ея питомицами, сыскалъ я способъ жениться на сей прекрасной женщинѣ, да и проводилъ съ нею цѣлую ночь съ такимъ для нее удовольствіемъ, что на другой день поутру, позавтракавъ и посмѣяся довольно, какъ дѣлаютъ то обыкновенно всѣ новобрачные, призналася она мнѣ откровенно, что не только нѣтъ у нее никакого доставшагося по наслѣдству богатства, но напротивъ того была она не иное что, какъ разпутной жизни дѣвка, которая вышла за меня только для того, чтобъ имѣть у себя такого мущину, которой бы могъ оную защитить и отвѣчать вмѣсто ее тѣмъ людямъ, которымъ была она должна, прибавя къ тому, что естьли выду я теперь, то конечно и буду за ея долги задержанъ. Будучи удивленъ симъ извѣстіемъ, простился я съ моею супругою, пожелавъ сердечно, чтобъ взяли ее ч.... и ушелъ къ одному моему пріятелю, гдѣ и скрывался дотолѣ, пока опредѣлили меня на военной корабль Лѣкарскимъ Помощникомъ. Плавая по морю около 6 мѣсяцовъ, прибыли мы въ Портсмутъ, гдѣ всѣ корабельные служители и были разлучены; въ слѣдствіе чего и пріѣхалъ я въ Лондонъ, надѣяся, что позабыла меня какъ жена моя, такъ и всѣ ея должники. Но только прожилъ я въ семъ городѣ одну недѣлю, то и былъ взятъ подъ отражу за долгѣ ея, которой доходилъ до 20 гвиней, а по томъ и приведенъ въ сію темницу. Вы могли уже примѣтить изъ моего нрава, продолжалъ онъ рѣчь его, что ненавижу я заботы и печали; почему и стараюся жить здѣсь спокойнымъ образомъ тѣми деньгами, кои обязаны давать посадившіе меня въ сіе мѣсто. Я похвалилъ Иксона за таковую его Философію, и вспомня, что былъ его должникъ, заплатилъ ему тѣ деньги, которыя занялъ у него прежде, кои дошли до него, какъ казалось мнѣ, весьма кстати. Онъ разсказалъ мнѣ, какъ живетъ онъ въ тюрьмѣ; да и согласилися мы между собою, чтобъ обѣдать намъ вмѣстѣ. Какъ же скоро вышелъ онъ, для того чтобъ приказать приготовить кушанье, то и вошелъ ко мнѣ Страпъ. Я никогда не видывалъ столь печальнаго лица каково было оное у моего друга, которой и былъ къ тому склоненъ по собственному своему сложенію. Когда осталися мы наединѣ, то увѣдомилъ я его о моемъ нещастіи, и старался утѣшить тѣми же самыми доказательствами, которыя употреблялъ онъ противъ меня; особливо же предлагалъ ему то, что чрезъ малое время получу я конечно вспоможеніе отъ Г. Булинга, но какъ печаль его была тогда съ высочайшей степени, то казалось мнѣ, будто бы слушалъ онъ мои рѣчи, не понимая ничего; да и теръ свои руки, не говоря ни слова. Такимъ образомъ долженъ былъ и я ему въ томъ подражать, и предаться такой же печали, въ какой находился и онъ, до самаго прихода Иксонова, которой, примѣтя, что обхожуся я со Спрапомъ дружески, хотя и былъ онъ въ служительскомъ платьѣ, постарался сообщить намъ свою веселость, говоря такое множество шутокъ, что лице бѣднаго моего друга оживлялось постепенно. Онъ началъ говорить и привыкать мало помалу къ нещастливымъ нашимъ обстоятельствамъ. Мы обѣдали вмѣстѣ, и съѣли нѣсколько кусковъ вареной говядины, которая была принесена изъ вольнаго дома, находящагося въ самой нашей темницѣ. А хотя сей столъ и былъ весьма далекъ отъ того, каковъ бывалъ у меня прежде; но нужда научитъ колачи ѣсть, почему и ѣлъ я оной съ добрымъ аппетитомъ; а притомъ и попотчивалъ друзей моихъ бутылкою вина; которая удвоила веселой нравъ моего товарища, и довольно развеселила Страпа; почему и началъ онъ уже говорить о нашемъ нещастіи не столь пространно и безъ пролитія слезъ.
   Послѣ обѣда и по выходъ Иксона для направленія собственныхъ его нуждъ просилъ я моего друга, чтобъ нанялъ онъ комнату гораздо подешевле той, въ которой жилъ я до заключенія моего въ темницу, и перенесъ бы туда всѣ мои пожитки; также приказалъ ему не говоришь о нещастіи моемъ никому, а сказать хозяину нашему и всѣмъ, кто бы ни захотѣлъ обо мнѣ свѣдать, что поѣхалъ я на нѣсколько недѣль въ деревню; но притомъ просилъ его прилѣжно, чтобъ ходилъ онъ ежедневно къ Бантеру, и освѣдомлялся, не получитъ ли онъ чрезъ Фреемана отъ любезной моей Нарциссы какихъ нибудь писемъ.
   Когда вышелъ онъ для исполненія сихъ приказовъ, то показалося мнѣ мое состояніе нѣсколько получшее да и вознамѣрился я не вдаваться ни въ какія печальныя размышленія, а искать утѣшенія въ сообществѣ съ Иксономъ, которой мнѣ обѣщалъ, что поведетъ онъ меня въ такое мѣсто, гдѣ услышу я ученую рѣчь о вкусѣ. Въ самомъ дѣлѣ вывелъ онъ меня на дворѣ, гдѣ и увидѣлъ я великую толпу заключенныхъ, стоящихъ вмѣстѣ. Не прошло еще и 10 минутѣ, какъ мы тамъ находились, то и показался нѣкоторой человѣкѣ, облаченной въ ветхое черное платье, и подпоясанъ двумя разноцвѣтными подпругами, которыя были связаны концами своими вмѣстѣ. Онъ имѣлъ у себя черную чрезвычайно густую бороду, а на головѣ рыжій перукъ, которой казался снятымъ съ соломеннаго пугала, чѣмъ отгоняютъ птицѣ. Сіе страшилище, выступая съ немалою важностію, поклонилося слушателямъ которые оказали ему свое одобреніе, вопрося: каково вы находитесь, Г. Докторъ?
   Послѣ того оборотился онъ на нашу сторону, и удостоилъ особливымъ поклономъ Иксона) которой и подвелъ его ко мнѣ, сказавши: что сей ученой господинъ называется Мелопоиномъ. По окончаніи сей учтивости подвинулся онъ въ средину окружившаго его собранія, и кашлянувши трижды, началъ говорить. Я былъ чрезвычайно удивленъ, услыша, что сказывалъ онъ весьма краснорѣчивую и остроумную проповѣдь о разности, какая находится между вкусомъ и способностію; а притомъ не позабылъ онъ дѣлать приличныхъ выраженій голоса, и подкрѣплять свое мнѣніе, приводя во свидѣтельство лучшихъ древнихъ и новыхъ писателей. Когда же окончилъ онъ свое привѣтствіе, которое продолжалося близь цѣлаго часа, то учинилъ зрителямъ паки низкой поклонъ и отошелъ къ сторонѣ. А хотя (какъ свѣдалъ я о томѣ послѣ) не понималъ ни одинъ изъ сихъ словъ него) но со всемъ тѣмъ оказали они свое удивленіе и почтеніе наложеніемъ на себя добровольной подати, которая по рѣчамъ Иксоновымъ простиралася до 18 сольсовъ въ недѣлю. Сія небольшая дань, присовокупляя ея къ малымъ подаркамъ, которые получалъ онъ за примиреніе между колодниковъ ссоръ и споровъ, приводила его въ состояніе жить и прогуливаться въ томъ дурномъ приборѣ, въ какомъ я уже его описалъ. Сверьхъ же сего узналъ я также, что былъ онъ превосходной стихотворецъ, и сочинилъ трагедію, о которой всѣ, видѣвшіе оную, сказываютъ, что была она очень хороша и достойна самыхъ величайшихъ нашихъ писателей; что знаніе его было чрезвычайное, нравъ безпороченъ, и кротость непомѣрна. Таковое сложеніе не преминуло привлечь моего вниманія: въ слѣдствіе чего, пожелавъ нетерпѣливо съ нимъ познакомиться, и просилъ я Иксона уговорить его, чтобъ пришелъ онъ въ мою комнату и проводилъ вмѣстѣ съ нами вечеръ. Иксонъ получилъ въ своемъ прошеніи желаемой успѣхъ; ибо пришелъ онъ ко мнѣ на вечеръ, и примѣтя изъ моего съ нимъ разговору, что имѣлъ я чрезвычайную склонность къ словеснымъ наукамъ, далъ онъ мнѣ усмотрѣть его въ нихъ столь особливой вкусъ, что сказалъ я ему великое желаніе къ тому, дабы увидѣть нѣкоторыя изъ его сочиненій. Онъ удовольствовалъ тотчасъ мое требованіе, пообѣщалъ принесть сдѣланную имъ трагедію на другой же день, а въ то же самое время увеселилъ меня нѣкоторыми мѣлкими своими сочиненіями, которыя и подали мнѣ о дарованіи его въ стихотворствѣ весьма выгодное мнѣніе, а между прочими былъ я особливо, удовольствованъ нѣкоторыми Елегіями, сочиненными въ подражаніе Тибуллу; да и прошу читателя, чтобъ позволилъ онъ мнѣ предложить себѣ одну изъ оныхъ, которая и означаетъ, какъ качество, такъ и способность сего ненастнаго писателя.
   1. Куда дѣлися тѣ лестные сны, которые предвозвѣщали будущее для меня благополучіе? О Монимія! возврати душѣ моей прежнее спокойствіе; ибо съ сей самой минуты, когда помѣшавшіеся глаза мои увидѣли вашу красоту, великое множество снѣдающихъ печалей терзаетъ безпокойное мое сердце.
   2. Сколь щастливы тѣ любовники, которые летятъ въ тѣ мѣста, куда призываютъ ихъ любовныя утѣхи! Сколь много сокращаютъ они веселыми своими пѣснями протекающее время! Какъ бываютъ они благополучны, когда, находяся при пляскахъ, заводятъ любовницъ своихъ во уединенныя мѣста, или привлекаютъ ихъ подъ розовыя кустья, кои почитаются способными ко увѣнчанію любовной страсти!
   3. Что же слѣдуетъ до меня, то никто уже не учинитъ, чтобъ сталъ я посѣщать сіи усѣянные цвѣтами луга, гдѣ прекрасныя дѣвушки по звуку пастушьихъ свирѣлей пляшушъ въ хороводѣ. Я никогда уже не пойду подъ тѣнь благовонныхъ растеній, для слушанія пѣсенъ, воспѣваемыхъ въ рощахъ пернатыми жителями.
   4. Напротивъ же того стану я искать для себя нѣкотораго уединеннаго убѣжища, или какой нибудь ужасной пустыни, гдѣ слабое блистаніе свѣтильника показываетъ всѣ предметы въ синеватомъ видѣ, гдѣ влажность покрываетъ мохомъ облаченныя повилицею стѣны, и гдѣ множество умершихъ тварей напаяются ночною росою.
   5. Тамъ-то находяся преданнымъ печали и отчаянію, буду я нѣкоторое время оплакивать жестокую свою судьбину дотолѣ, пока простяся съ любовію и съ житейскими попеченіями, предамъ ослабѣвшее отъ горести тѣло мое землѣ, отъ которой оно и взято.
   6. Могу ли я уповать, о Монимія! дабы удостоила ты пролить хотя нѣсколько драгоцѣнныхъ слезъ своихъ надъ хладнымъ моимъ гробомъ, въ которомъ будутъ скрыты всѣ мои горести; дабы усыпала ты его благовонными цвѣтами, и дабы сказала ты покрывающему меня дерну, чтобъ не весьма сильно тяготилъ онъ собою лежащій подъ нимъ трупъ мой?
   Я былъ чрезвычайно тронутъ столь сильными его жалобами, которыя для неполучившаго въ любовной страсти желаемаго успѣха казалися столь хорошо сочиненными и разположенными, что и не могъ уже удержаться, дабы вмѣсто Мониміи, не вообразить въ мысляхъ своихъ любезную мою Нарциссу, и не заключить, чтобъ не были они печальными предвозвѣстниками неудачи сильной моей страсти; почему уже и не надѣялся я возвратить когда нибудь потерянное мною спокойствіе. А дабы сколько нибудь позабыть терзающую меня горесть, то принужденъ я былъ возъимѣть прибѣжище къ бутылкѣ, отъ чего и впалъ въ глубокой сонъ, которымъ безъ сего средства конечно бы я не воспользовался. Либо таковыя впечатлѣнія произвели другія печальныя размышленія, либо сила моя совершенно изсякла отъ учиненнаго мною, дабы не потерять совсѣмъ своей отваги, усильствія: но пробудяся отъ сна, нашелъ я голову мою набиту такимъ ужасомъ и печальными привиденіями, что уже и готовился впасть въ самое наижесточайшее отчаяніе. Я думаю, что всякой благосклонной читатель согласится, что размышляя о тогдашнемъ моемъ состояніи, не могъ я сыскать ни малѣйшей причины ко увеселенію. Но въ самое то время, когда погружался я въ сіи страшныя мысли, пришелъ ко мнѣ Страпъ, которой и помогъ мнѣ притти нѣсколько самому въ себя, ибо сказалъ мнѣ, что нанялся онъ въ цырюльню ученикомъ, чѣмъ и можетъ не только избавить меня отъ немалыхъ издержекъ, но притомъ и собрать нѣсколько денегъ, которыми бы, буде не получу себѣ ни откуда вспоможенія, могъ я имѣть хотя нужное для себя пропитаніе.
   

ГЛАВА 23.

Родрикъ прочитываетъ трагедію Мелопоинову и воспринимаетъ высокія мысли о его разумѣ. Онъ разсказываетъ ему всѣ свои приключенія.

   Во время нашего завтрака освѣдомился я обстоятельно о нравѣ и о состояніи сего бѣднаго стихотворца, которой, прибывши къ намъ и принеся съ собою сочиненную имъ трагедію, подумалъ, что имѣли мы у себя какое нибудь дѣло; почему и не могли мы его уговорить, чтобъ съ нами онъ посидѣлъ; но оставя свою рукопись, вышелъ вонъ. А какъ нужное сердце истиннаго моего друга, видѣвши достойнаго человѣка, которой находился въ совершенной бѣдности, было тѣмъ чрезвычайно тронуто: то и согласился онъ съ великою радостію на мое предложеніе, дабы отдать ему излишнее мое платье; что и взялъ онъ на себя, да и пошелъ тотчасъ за онымъ.
   Какъ скоро только онъ вышелъ, то заперъ я тотчасъ двери и зачалъ читать принесенную ко мнѣ: трагедію которую и прочиталъ съ немалымъ удовольствіемъ до самаго ея окончанія. Я былъ чрезвычайно удивленъ, для чего комедіанты не согласилися играть оную; ибо по моему мнѣнію содержаніе оной выбрано весьма хорошо и естественно, произшествія приманчивы, а различные характеры поразительны и постоянно воздержаны, составляющіе же оную стихи были высоки и наполнены нравоученіемъ; о догматахъ выговорено было въ нихъ съ великимъ почтеніемъ и надлежащею осторожностію; и всѣ дѣйствія трагедіи изъяснены весьма прекрасно, завязка оной казалася чрезвычайно разумною и привлекательною, а нещастливая развязка совершенно чувствительною. Однимъ словомъ, разбирая оную по правиламъ Аристотеля и Горація, не нашелъ я въ ней инаго пороку, кромѣ того, что имѣла она у себя въ нѣкоторыхъ мѣстахъ излишнюю пышность, но когда зачалъ я о томъ говорить съ Мелапоиномъ, то отвѣчалъ онъ мнѣ, что дѣлалъ сіе по стихотворческой вольности, и ссылался на правило Аристотелево (которое онъ мнѣ и предложилъ), а оное содержало въ себѣ слѣдующее: что важнѣйшія части поэмы долженствуютъ быть подкрѣпляемы красотою и силою рѣчей.
   Разумъ и способность его учинили меня почитателемъ онаго, почему и былъ я объятъ великимъ любопытствомъ, дабы узнать въ особливости тѣ обстоятельства, которыя довели его въ сіе столь несходное съ достоинствами его ненастное состояніе. А какъ въ сіе самое время вошелъ ко мнѣ Страпъ и принесъ съ собою связку стараго моего платья, то и послалъ я оную къ Мелопоину, какъ слабой знакъ моего къ нему почтенія; а притомъ и просилъ его, чтобъ пожаловалъ ко мнѣ отобѣдать. Онъ принялъ мой подарокъ и согласился на приглашеніе, а чрезъ часъ и явился ко мнѣ уже одѣтымъ съ большею благопристойностію, что и придало ему несравненно лучшій видъ. Примѣтя изъ поступокъ стихотворца, что сердце его было наполнено чувствительнымъ признаніемъ, старался я предупредить его благодарность, прося, чтобъ простилъ онъ меня за употребленную съ нимъ вольность. А хотя онъ мнѣ на сіе и не отвѣчалъ ни единаго слова, но взирая на меня съ почтеніемъ и удивленіемъ, поклонился въ землю, и пролилъ изъ очей своихъ источникъ слезъ. Я былъ тронутъ сими знаками, которые оказывали весьма ясно, что имѣлъ онъ у себя наполненную искренностію и чистосердечіемъ душу; почему стараяся перемѣнить рѣчь мою, зачалъ я хвалить его сочиненіе, увѣряя Мелопоина, что читая оное, чувствовалъ я наивеличайшее удовольствіе. Когда же собрано было на столъ, и пришелъ Иксонъ, то увѣдомя ихъ о великихъ ко мнѣ Страповыхъ одолженіяхъ, просилъ, чтобъ позволили они сѣсть ему вмѣстѣ съ ними за столъ, что мы и учинили съ великимъ согласіемъ и взаимнымъ удовольствіемъ.
   По окончаній обѣда оказалъ я свое удивленіе о томъ, что свѣтъ не уважалъ достоинствъ Мелопоиновыхъ; а притомъ и открылъ свое желаніе, дабы узнать, какъ поступали съ нимъ комедіанты, которымъ (какъ свѣдалъ я о томъ уже прежде отъ Иксона) отдавалъ онъ свою трагедію, но отъ того не могъ получить ни малѣйшаго успѣха.
   Какъ приключенія моей жизни столь мало удивительны и недостойны любопытства слушателей, говорилъ онъ, то и могу я васъ увѣрить, что повѣсть моя отнюдь не наградитъ вашего вниманія. Но понеже кажется мнѣ, что хочется вамъ ее услышать, то и почитаю себѣ за должность, дабы тѣмъ васъ удовольствовать.
   Отецъ мой, будучи деревенскимъ попомъ и не могши въ разсужденіи небольшого его достатка содержать меня въ университетъ, вознамѣрился воспитывать въ своемъ домъ; а сіе и исполнилъ онъ съ такимъ прилѣжаніемъ и искусствомъ, что и не имѣлъ я никакой причины тужить, что не учился у учителей народныхъ шкодѣ. Наконецъ увидя природную мою склонность къ стихотворству, заставилъ онъ меня пройти всѣхъ древнихъ писателей, и во время чтенія оныхъ давалъ такія наставленія которыя приличны чадолюбивому отцу и самому ученому человѣку. Когда же познакомилъ онъ меня съ стариною, то приказалъ мнѣ прочесть также и лучшихъ новѣйшихъ писателей, то есть Французскихъ, Италіанскихъ и Аглинскихъ, а особливо совѣтовалъ онъ мнѣ узнать обстоятельно природной языкъ свой. Будучи осмнадцати лѣтъ, хотѣлось мнѣ для пріобрѣтенія большаго знанія и чести съ дозволенія отца моего нѣсколько поѣздить; да уже и сдѣлалъ я раза положеніе читанной вами трагедіи. Но прежде окончанія четвертаго ея дѣйствія сей снизходительной родитель скончался, и оставилъ мать мою и меня въ великой бѣдности. Узнавши о такомъ нещастіи нѣкоторой ближній нашъ родственникъ, взялъ насъ въ домъ свой, гдѣ уже и окончилъ я мое сочиненіе; а спустя малое время, умерла также и мать моя.
   Когда печаль моя нѣсколько попрошла, то сказалъ я родственнику своему (которой былъ откупщикъ) что какъ по отданіи послѣдняго долга моей родительницѣ ничто уже не удерживаетъ меня въ деревнѣ, то и хочется мнѣ съѣздить въ Лондонъ, гдѣ и отдамъ свою трагедію комедіантамъ; ибо надѣялся я точно, что получу себѣ отъ того немалую честь, также и нѣкоторую за труды мои заплату, говоря, что буде сіе учинится, то отнюдь я не забуду друзей моихъ и благодѣтелей. Двоюродной мой братъ радовался будущему моему благополучію, и употребилъ съ охотою нѣсколько собственныхъ своихъ денегъ на то, чтобъ могъ я показаться въ столичномъ городѣ съ надлежащею благопристойностію.
   Какъ скоро прибылъ я въ Лондонъ, то нанялъ небольшой покоецъ въ самомъ чердакѣ, гдѣ и вознамѣрился жить какъ можно воздержнѣе дотолѣ, пока узнаю, что скажетъ мнѣ Директоръ, коему хотѣлъ я отдать мою трагедію; ибо хотя и надѣялся я точно, что приметъ онъ меня очень хорошо, думая, что будутъ всѣ комедіанты столь же жадны къ полученію моихъ сочиненій въ свои руки, сколь охотно желалъ я имъ оныя подать; но могло статься также и то, что дали они слово какому нибудь другому писателю почему и надлежало имъ играть сочиненіе его прежде моего. Въ разсужденіи сего вознамѣрился я поспѣшить и итти въ комедіантамъ на другой же день, для чего и освѣдомился. я. у моего хозяина, гдѣ живетъ которой нибудь изъ нихъ, а онъ и спросилъ у меня тотчасъ, какая мнѣ до нихъ нужда? А понеже казался онъ мнѣ весьма честнымъ человѣкомъ, то и объявилъ. ему обо всемъ безъ всякихъ отговорокъ, на что что онъ мнѣ и сказалъ: что отнюдь не возьмутъ они моего сочиненія и не станутъ играть, какъ я то заключаю, естьли не сыщу себѣ такого человѣка, кто бы о томъ ихъ попросилъ. Не взирая на таковое затрудненіе, сказалъ онъ мнѣ, живетъ у меня въ домъ честной церковнослужитель, которой и можетъ обо мнѣ поговорить съ комедіантомъ Г. Суплемъ; ибо былъ онъ ему самой хорошій пріятель. Въ слѣдствіе чего и свелъ онъ меня къ сему духовному тотчасъ, которой прочтя всю мою трагедію, казался быть ею чрезвычайно довольнымъ. Онъ хвалилъ меня особливо за то, что убѣгалъ я отъ всѣхъ разсужденій о вѣрѣ, да и обѣщалъ попросить своего пріятеля, дабы взялъ онъ мое сочиненіе для игранія онаго на позорищѣ. На другой день сказалъ мнѣ сей духовной, что какъ говорилъ онъ уже о дѣлѣ моемъ съ комедіантомъ, то и могу я итти въ нему въ тотъ же самой день послѣ полудни и сказать, что былъ присланъ отъ Г. Варнисга почему и допуститъ онъ меня къ себѣ тотчасъ. Я возпользовался его наставленіемъ, и отправяся въ назначенное время въ Г. Суплю, постучалъ въ двери, въ срединѣ коихъ находилася небольшая рѣшетка; а служанка поглядя на меня нѣсколько сквозь оную, спросила, кто я и за чемъ пришелъ. На что и отвѣчалъ я ей, что хочется мнѣ поговорить съ Г. Суплемъ, и что присланъ я къ нему отъ Г. Варнисга. Она, посмотря на меня еще пристальнѣе, отошла прочь, и возвратяся по нѣсколькихъ минутахъ, сказала, что какъ господинъ ея занятъ теперь дѣломъ, то и не можно ему со мною увидѣться. А хотя и было мнѣ нѣсколько досадно; но думалъ, что комедіантѣ не зналъ, отъ кого былъ я къ нему присланъ; а чтобъ получить лучшій доступъ, то просилъ я Г. Варнисга, чтобъ на другой день отвелъ онъ меня къ нему самъ. По прибытіи нашемъ были мы допущены къ комедіанту въ ту же самую минуту, которой принявъ насъ весьма учтиво, обѣщалъ прочесть мою трагедію въ самое первое собраніе. Когда же пришелъ я къ нему черезъ двѣ недѣли какъ то увѣрилъ онъ меня, что хотя и не имѣлъ еще къ тому свободнаго времени; но что конечно учинитъ сіе при первомъ случаѣ; а притомъ говорилъ, что смотрѣлъ нѣсколько мою трагедію, и что читанное имъ показалось ему весьма пріятнымъ. Я утѣшался симъ объявленіемъ насколько недѣль; а по прошествіи оныхъ когда пришелъ къ нему, то и увидѣлъ, что лежалъ онъ боленъ подагрою. Не успѣлъ я войти въ его комнату, то и сказалъ онъ мнѣ: Г. Мелопоинъ! я весьма сожалѣю о томъ приключеніи которое учинилось во время моего припадка; ибо старшій мой сынъ, увидя рукопись вашу, лежащую на столѣ, гдѣ читалъ я ее обыкновенно, отнесъ оную въ кухню да тамъ и позабылъ; а неряха моя повариха, почтя оную за негодную бумагу, употребила къ разтопленію въ очагѣ огня. Но я надѣюсь, прибавилъ онъ, что сему несчастію можно очень легко помочь; ибо думаю, что есть у васъ съ нее многіе списки.
   А хотя и можете вы разсудить, что былъ я симъ обстоятельствомъ пораженъ; но комедіантъ показался мнѣ столь честной человѣкъ и столь тронутъ моимъ нещастіемъ, что скрылъ я отъ него печаль свою, и сказалъ ему, что хотя и не имѣю у себя другаго списка, но могу наградить сію потерю, написавъ ее вторично; ибо по щастію помню я оную почти всю наизусть. Г. Супль казался весьма радъ моему увѣренію, и просилъ, чтобъ принялся я за нее поскорѣе, а притомъ бы и припомнилъ всю сію трагедію, прежде нежели начну ее писать, для того чтобъ была она сходна съ тою, которую онъ уже читалъ. Однимъ словомъ, переписалъ я ее и принесъ къ комедіанту, которой разсматривалъ оную еще 6 недѣль. По окончаніи же оныхъ, будучи увѣренъ, что станутъ представлять ее очень скоро, потребовалъ я, чтобъ былъ къ нему допущенъ. Но увы! теперь прошло уже тому время, сказалъ онъ нечувствительно, почему и не станутъ уже представлять оныхъ. А хотя и старался онъ (по словамъ его), чтобъ была она представлена лѣтомъ, но увѣряетъ точно, что будетъ она изъ первыхъ, кои будутъ играны зимою.
   Я принужденъ былъ увѣриться на его доказательствахъ, надѣяся, что буду щастливѣе въ слѣдующее время года. А хотя сіе замедленіе и было для меня чрезвычайно чувствительно; ибо зачалъ у меня появляться недостатокъ въ платьѣ и въ прочихъ самыхъ нужнѣйшихъ вещахъ; но ласкаяся надеждою, что способомъ театральныхъ сочиненій сдѣлаю я свое щастіе, впалъ въ нѣкоторыя шалости; чрезъ что и прожилъ очень скоро почти всѣ тѣ деньги, которыя привезъ я съ собою въ Лондонъ. Сказать правду, что надлежало бы мнѣ стыдишься каковыхъ поступокъ; ибо естьли бы тратилъ я достатокъ свой побережнѣе, ніо можно бы мнѣ было содержаться имъ по крайней мѣрѣ годѣ; но естьли разсудитъ каждой, какимъ искушеніямъ всякой молодой человѣкѣ подвергается въ семъ городѣ, а особливо естьли пустится онъ, такъ какъ я въ веселости, то никто не удивится, что прожилъ въ нѣсколько мѣсяцовъ все то, сколько у меня ни было; а печалило меня еще больше то, что увѣдомилъ я уже о учиненномъ мнѣ хорошемъ пріемѣ откупщика моего родственника, и писалъ къ нему, что къ концу февраля пришлю къ нему тѣ деньги, кои далъ онъ мнѣ взаймы; но не былъ тогда въ состояніи исполнить сего моего обѣщанія. Со всемъ тѣмъ какъ не имѣлъ ни на что сіе другаго лѣкарства, кромѣ одного только терпѣнія, то открылся моему хозяину, которой и былъ весьма склоненъ къ благодѣянію, и признавшись чистосердечно въ совершенной моей бѣдности, просилъ у него совѣта, въ какую должность надлежало мнѣ вступить, отъ которой бы могъ я получить сколько нибудь на свое содержаніе. Онъ обѣщалъ мнѣ посовѣтовать о томъ съ искреннимъ своимъ пріятелемъ церковнослужителемъ, а притомъ обнадѣжилъ меня, что могу быть спокойнымъ о тѣхъ деньгахъ, которыя надлежало мнѣ платить ему за наемку у него моей комнаты; въ прибавокъ же къ сей его милости онъ говорилъ мнѣ также и то, что одолжу его чувствительно, естьли стану вмѣстѣ съ нимъ обѣдать и ужинать до самаго того времени, когда получу отъ щастія къ пропитанію своему какой нибудь другой способъ.
   Г. Варнисгъ, будучи увѣдомленъ о великой моей бѣдности, обѣщался свести меня къ сочинителю еженедѣльныхъ листочковъ, увѣряя, что конечно употребишь онъ меня въ дѣло, естьли буду я къ тому способенъ. Но по нѣкоторомъ изслѣдованіи узналъ я, что сей поденьщикъ служилъ не къ иному чему, какъ къ произведенію въ государствѣ раздоровъ; почему и извинялся я, что не хочу въ сіе дѣло связываться. Онъ предложилъ мнѣ сочинить какіе нибудь стихи, которые бы можно продать книгопродавцамъ, и можетъ быть пріобрѣсть чрезъ то себѣ славу, прибавляя, что симъ средствомъ достану я себѣ конечно друзей; почему въ грядущую зиму трагедія моя и будетъ гораздо лучше принята; ибо станетъ она подкрѣпляться пріобрѣтенною уже отъ многихъ читателей для меня славою, также и тѣми людьми, которые, узнавъ меня, пожелаютъ стараться о моихъ пользахъ. Я былъ весьма радъ сему совѣту, и припомня, что Г. Попе способомъ пастушьихъ своихъ сочиненій нашелъ себѣ великое число друзей, зачалъ трудиться въ семъ родѣ писанія съ такимъ прилѣжаніемъ, что меньше шести недѣль начеркалъ я двенатцать эклогъ, и отнесъ ихъ тотчасъ къ славному книгопродавцу, которой просилъ меня, дабы оставилъ оныя для того, чтобъ могъ онъ ихъ порядочно разсмотрѣть, съ обѣщаніемъ дать мнѣ чрезъ два дни обстоятельной отвѣтъ. Когда же по окончаніи сего времени пошелъ я къ нему, то и отдалъ онъ мнѣ мои эклоги назадъ, сказавши, что отнюдь они не соотвѣтствуютъ принятому отъ него сперва о нихъ мнѣнію; но онъ нѣсколько усладилъ свой отказъ, говоря что есть въ нихъ нѣсколько весьма хорошихъ мыслей. Таковая грубость не лишила меня отваги; ибо Г. Варнисгъ увѣдомилъ меня, что мнѣніе сего книгопродавца не его собственное; но одного сочинителя, съ которымъ онъ въ таковыхъ случаяхъ всегда совѣтуетъ. Въ слѣдствіе чего и прибѣгнулъ я къ другому человѣку того же самаго промысла, которой мнѣ сказалъ, что весь городѣ наполненъ и задушенъ пастушьими стихами, да и совѣтовалъ мнѣ, естьли захочу я пользоваться моими дарованіями, написать что нибудь сатирической, или смѣшное, каковы суть пуговишница, комнатной горшокъ и прочіе. Не смотря на таковой даваемой отъ него соблазнительной совѣтъ, былъ онъ человѣкъ очень старой и носилъ на головѣ своей самой достопочтенной и огромной перукъ, въ которомъ и казался онъ прямымъ Сенаторомъ; а притомъ и ходилъ ежедневно въ церковь. Что онъ мнѣ ни говорилъ, но я не захотѣлъ осквернить перо мое симъ родомъ писанія, и отнесъ мои эклоги къ третьему, которой мнѣ говорилъ, что таковые стихи ему не понутру, а спрашивалъ, нѣтъ ли у меня какой нибудь тайной повѣсти, составленной изъ писемъ, или нѣкоторыхъ приключеній, каковы суть Робинсонъ Крузе, или Гулливеръ, либо собранія новостей, коимибъ можно было увеселить наши провинціи и селенія, но какъ не имѣлъ я у себя таковаго товару, то и прибѣгнулъ къ новому книгопродавцу, отъ котораго получилъ таковой же отказѣ какъ шесть.
   Тогда мнѣ присовѣтовали, чтобъ употребилъ я себя въ переводы, на что согласясь явился къ такому человѣку, про котораго сказывали, что было у него въ работѣ нашей братьи не малое число. По прибытіи моемъ сказалъ онѣ мнѣ, что имѣетъ у себя весьма много дѣла, и не знаетъ какъ исправиться; а притомъ далъ знать и то, что переводы не сходятъ съ рукъ, и что сія часть словесныхъ наукѣ вошла въ презрѣніе, по причинѣ многихъ Шотландцовъ и Голландцовъ которые, съ нѣкотораго времени зачали мѣшаться въ сіе дѣло. Окончавъ рѣчь свою, спросилъ онъ у меня, что поэму я за листокъ исправнаго переводу съ древнихъ писателей на Аглинской языкъ, а я и попросилъ съ него по гвинеѣ. По гвинеѣ вскричалъ онъ, смотря на меня, и наблюдая долгое молчаніе, и разорвавъ оное сказалъ, что нѣтъ ему во мнѣ теперь нужды. А хотя для полученія себѣ работы и убавилъ я требуемую мою цѣну вполы но онъ, взглянувъ на меня вторично, сказалъ, что нынѣ не надобны ему переводчики. Послѣ того явился я къ другимъ книгопродавцамъ, но не получилъ отъ нихъ также работы, да уже и не зналъ, куда приклонить бѣдную мою голову. Но вдругъ вздумалось мнѣ предложить свои услуги издателю, которой печатаетъ такія пѣсни и стихи, кои кричатся отъ черни по перекресткамъ и по улицамъ; да и просилъ съ него по солсу за каждую, узнавши, что умѣю я сочинять стихи, казался oнъ весьма довольнымъ, говоря, что одинъ изъ его стихотворцевъ лишился разума и заключенъ въ Бедламъ, а другой отъ многаго питья водки столь ошалѣлъ, что уже прошло нѣсколько недѣль, въ кои не могъ онъ написать ничего, которое бы могло почесться за сносное. Когда же предложилъ я ему, чтобъ сдѣлалъ со мною договоръ, то онъ мнѣ сказалъ, что заключаетъ онъ ихъ съ нѣкоторымъ условіемъ; ибо платитъ тѣмъ людямъ, кои на него трудятся, по мѣрѣ продажи ихъ сочиненій.
   Заключа нашъ договоръ, о которомъ могу признаться, что былъ онъ не весьма для меня выгоденъ, велѣлъ онъ мнѣ написать одинъ Баладъ, и сказавши его разположеніе, далъ мнѣ на сочиненіе онаго только два часа. Для исполненія сего ушелъ я въ свой чердакъ, и какъ сіи стихи соглашались съ моимъ воображеніемъ, то въ предписанное мнѣ время и написалъ я нѣкотораго роду самую прекрасную оду, которую, принеся въ нему, надѣялся несомнѣнно получить отъ него великую похвалу и хорошую плату. Онъ прочиталъ ее мгновенно, и къ великому моему удивленію сказалъ, что совсѣмъ она не годится. А хотя онъ и признался, что написалъ я ее хорошо и наблюдалъ правописаніе; но что выраженія мои слишкомъ высоки, слѣдственно и не могутъ согласоваться ни съ склонностями, ни также со вкусомъ покупающихъ оныя. Я обѣщалъ ему исправить сей порокъ, и чрезъ часъ понизилъ слогъ свой такъ, что, читая оной, могла разумѣть стихи мои и самая простая чернь. Онъ похвалилъ чрезвычайно учиненныя мною перемѣны и обнадежилъ, что со временемъ получу я въ писаніяхъ сего рода хорошій успѣхѣ; хотя и признался, что въ сочиненіи моемъ не находится тѣхъ учтивыхъ выраженій, которыя любитъ простонародіе. Не взирая на сіе, отважился онъ его напечатать и употребить бумагу, да и помнится мнѣ, естьли не ошибаюсь, что изъ взятыхъ за продажу онаго денегъ получилъ я на свою долю четыре солса съ половиною.
   Съ сего самаго дня перемѣнилъ я съ великимъ стараніемъ тѣ обхожденія, которыя примѣчаются на торгахъ и на площадяхъ; а наконецъ получилъ въ томъ столь великой успѣхъ, что сочиненія мои надѣлали весьма много шуму у самыхъ учтивѣйшихъ носильщиковъ и извощиковъ, также у господскихъ слугъ, служанокъ, огородниковъ и прочихъ таковой же саржи людей. Я имѣлъ удовольствіе увидѣть мои сочиненія, разрисованными и прибитыми на стѣнахъ для украшенія кабаковъ и мыльныхъ лавокъ; а притомъ слыхалъ, что пѣвали ихъ очень часто въ собраніяхъ лучшихъ художниковъ. Но какъ вамъ, государи мои! извѣстно, что и самыя большія похвалы не удовлетворяютъ естественнымъ нуждамъ, то и опасался я, дабы слушая оныя, не умереть съ голоду, ибо почиталъ я себя щастливымъ и тогда, когда изъ сочиненныхъ мною, десяти пѣсенъ разойдутся. только двѣ. Въ разсужденіи чего обратилъ я мысли, свои къ прозѣ, и ко времю случившагося тогда сѣвернаго сіянія написалъ я о семъ явленіи чѣмъ и могъ пропитаться нарочито цѣлой мѣсяцъ. Повѣсть о единорогѣ покормила меня досыта, похищенія же какихъ нибудь дѣвушекъ укрѣпляли очень часто ослабѣвающіе гладомъ мои члены, и обстоятельныя описанія случающихся убійствъ мнѣ надежными въ нуждѣ моей вспоможеніями. Не взирая на всѣ сіи способы, былъ я не иное что, какъ невольникъ тѣхъ людей, которые заставляли меня трудиться; ибо желали они, чтобъ снабжалъ я ихъ стихами и прозою по тѣмъ обстоятельствамъ и временамъ, въ чемъ имѣли они нужду, не заботясь о томъ, былъ ли Пегасъ мой склоненъ въ бѣгу, или нѣтъ, и не печалясь, сытъ ли ѣздящій на немъ всадникъ, или умираетъ съ голоду? Однимъ словомъ, не взирая нашъ лавры, коими былъ я увѣнчиваемъ во время прохожденія моего по Лондонскому мосту, казалась мнѣ и самая жизнь моя несноснымъ для меня бременемъ.
   Я познакомился въ сіе время съ нѣкоторою госпожею, которая, услыша о моей трагедіи, сказала мнѣ, что знаетъ она Герцога Шеервига, и буде я пожелаю, то его обо мнѣ вопроситъ. А какъ сей господинъ почитался за истиннаго Мецената ученыхъ людей; и одобренія его какому нибудь сочиненію бывали уже слишкомъ довольными къ принятію, онаго то и согласился я на предложеніе ея съ радостію, надѣяся, что войду очень скоро въ славу и получу въ предпріятіи моемъ желаемой успѣхѣ, естьли только могу я понравиться сему господину. Въ слѣдствіе чего взялъ я тетрадь мою изъ рукъ Г. Супля и отдалъ оную сей милосердой госпожъ, которая постаралась обо мнѣ дѣйствительно, почему Герцогъ и приказалъ мнѣ явиться къ себѣ, что я и исполнилъ; да и былъ допущенъ къ сему Вельможѣ, которой принялъ меня чрезвычайно учтиво, и сказалъ, что хотя почитаетъ онъ трагедію мою за лучшее произведеніе человѣческаго разума; но что замѣтилъ онъ на поляхъ нѣкоторыя мѣста, кои, кажется ему, надлежитъ перемѣнить. Услышавъ сіе, и увидя ласковой его пріемъ, былъ я возхищенъ радостію, и обѣщалъ Герцогу исполнить въ самой точности его повелѣніе. Перепишите же вашу трагедію, сказалъ онъ мнѣ, и принесите ко мнѣ какъ можно скорѣе, ибо хочу я непремѣнно, чтобъ была она представлена въ сію зиму. А хотя и примѣтилъ я, что примѣчанія Герцоговы были весьма многочисленны и маловажны; но почелъ себѣ за должность не спорить съ покровителемъ моимъ за такія бездѣлицы, да и зачалъ дѣлать требованныя отъ него въ ней поправки..
   Когда пришелъ я къ нему съ моею рукописью, то завтракалъ у него одинъ изъ комедіантовъ, котораго онъ и просилъ, чтобъ прочелъ изъ моего сочиненія одно только дѣйствіе; что хотя въ разсужденіи важнаго выговора и яснаго его выраженія и учинилъ онъ къ немалому для меня удовольствію; но сказывалъ, что не нравились ему въ ней на каждой страницы многія рѣчи. Я хотѣлъ было ихъ защищать, естьли бы не сказалъ мнѣ Герцогъ, что отнюдь не должно мнѣ спорить съ такимъ человѣкомъ, которой играетъ оныя около 20 лѣтъ и расположеніе театра больше всѣхъ людей на свѣтѣ. Въ слѣдствіе чего и былъ я принужденъ повиноваться его разсужденію, а Герцогъ ему и предложилъ, чтобъ прочитать мое сочиненіе предъ нѣкоторыми изъ его знакомыхъ, которыхъ надлежало ему для сего дѣла пригласишь къ себѣ. Какъ находился я при семъ чтеніи самолично, то и могу васъ увѣрить, что никогда не вытерпливалъ столь строгаго испытанія, какому подверженъ былъ тогда; ибо хотя сей комедіянтъ и могъ дѣйствовать на театрѣ хорошо; но былъ весьма незнающъ и чрезвычайно гордъ; почему и дѣлалъ противъ сочиненія моего множество самыхъ смѣшныхъ возраженій, на которыя не смѣлъ я отвѣтствовать. Не смотря на сіе, была трагедія моя чрезвычайно похвалена отъ всѣхъ тѣхъ, которые присутствовали въ семъ собраніи, и кои обращались уже въ большемъ свѣтѣ весьма много. Они обѣщали подкрѣплять оную всѣми своими силами да и самъ Герцогъ увѣря, что желаетъ быть ея покровителемъ, сказалъ мнѣ: что надлежало тотчасъ учинить въ ней перемѣны въ тѣхъ мѣстахъ, которыя онъ замѣтилъ, а по томъ и принесть оную къ сему комедіянту для того, чтобъ прочиталъ онъ ее предъ своими товарищами.
   Въ сіе-то время понадѣялся я уже возпользоваться очень скоро плодами трудовъ моихъ; но когда пришелъ я къ комедіянту, то, не посадя меня, сказалъ мнѣ, что было у него тогда чрезвычайно много дѣла; почему и говорилъ, чтобъ пришелъ я къ нему. чрезъ недѣлю; а тогда-то по словамъ его и будетъ дѣло мое окончано. Я разстался съ симъ гордецомъ, хотя и съ досадою за то, что принялъ онъ меня неласково и отнюдь не столь учтиво, какъ дѣлалъ то тогда, когда были мы съ нимъ вмѣстѣ въ домѣ Герцоговомъ, да и могъ я усмотрѣть весьма ясно, сколь много со временъ Эврипидовыхъ, Софокловыхъ и прочихъ древнихъ писателей спала честь съ сочинителей.
   Я ходилъ многократно въ сему комедіянту, не получа щастія съ нимъ увидѣться и поговорить; ибо сего дня былъ онъ въ гостяхъ у госпожи такой-то..... а назавтра у другой. Наконецъ, таскаясь къ нему около 15 разъ, хотя и былъ до него допущенъ; но онъ мнѣ сказалъ, что не было ему еще времени къ прочитанію моего сочиненія. Будучи тронутъ таковымъ нерадѣніемъ, и не могши уже болѣе удержаться, сказалъ я комедіянту, что никогда бы я не подумалъ, дабы оказалъ онъ къ прошенію Герцогову столь малое почтеніе; да и потребовалъ у него тетрати моей съ оказаніемъ нѣкоторой досады. Изволь, сказалъ онъ мнѣ театральнымъ видомъ, вить я противъ насъ отнюдь въ томъ не спорю. Отворя ящикъ, предъ коимъ тогда я стоялъ, вытащилъ изъ него превеликую связку бумагѣ, и выложа оную на столъ, сказалъ мнѣ съ презрѣніемъ: вотъ ваше сочиненіе! Я взявши сію тетрать въ руки, и увидя, что была то комедія, сказалъ ему, что не моя; почему и подалъ онъ мнѣ другую; но я отвѣчалъ ему также, а по томъ не взялъ у него ко той же самой причинъ и третей. Наконецъ, взявши въ руки свои всѣ связки, сказалъ онъ мнѣ, тутъ ихъ равно 10, выбирай изъ нихъ любую; а буде хочешь, то можешь взять ихъ къ себѣ и всѣ. Услышавъ сіе, взялъ я свою трагедію, и будучи почти нѣмымъ, пошелъ домой, удивляясь не столько дерзости сего комедіанта, сколько великому числу сочиненій, и заключая изъ того, сколь много отдается ихъ на театръ ежегодно.
   Когда возвратился я въ свое жилище и вдался въ величайшее отчаяніе, то пришелъ ко мнѣ Г. Варнисгъ и узнавши о таковой моей неудачѣ, не могъ онъ удержаться отъ досады, да и сказалъ мнѣ, что трагедія моя взята на театръ конечно отъ сего негоднаго комедіянта, которой обманывалъ меня самымъ измѣнническимъ образомъ, да и поступалъ со мною при Герцогѣ ласково по одному только обыкновенному его притворству; ибо ничто не можешь сравниться съ лицемѣрствомъ сего бездѣльника, примолвилъ онъ, кромѣ развѣ одной только его скупости, да и согласится онъ безотговорочно учинить самыя наивеличайшія беззаконія, лишь бы можно было ему удовольствовать сію скаредную страсть свою; а въ слѣдствіе таковаго его нрава и принялъ онъ комедію, которую играли на театрѣ въ послѣдній разъ, для одной только своей корысти, хотя товарищи его и согласились на оное съ немалымъ затрудненіемъ.
   Я былъ оскорбленъ, услышавъ описаніе таковаго чудовища, подобнаго коему не чаялъ я найти во всемъ свѣтѣ, и объявилъ моему пріятелю, что такой комедіянтъ, каковъ Г. Марозенъ, которой прославился столь сильно въ большемъ свѣтѣ, не осмѣлился бы предаваться своему корыстолюбію столь подлымъ образомъ; ибо сіе дѣйствіе могло бы привесть его въ презрѣніе и омерзѣніе у всѣхъ тѣхъ, кои его видятъ и принимаютъ въ свое сообщество.
   Онъ засмѣялся взаходы моей простотѣ, и спросилъ у меня: знаю ли я, для чего ласкаютъ его знатные люди? Герцоги и другіе господа зовутъ сего ласкателя обѣдать, продолжалъ онъ, отнюдь не для доброты его сердца, да они и не примѣчаютъ его скупости и ниже чувствуютъ его къ нимъ неблагодарности, но лицемѣрные поступки онаго угождаютъ ихъ нравамъ и учиняютъ его имъ пріятнымъ, а особливо принимаютъ они его за веселый рѣчи и шутки, которыя бываютъ имъ тѣмъ милѣе, что никакой другой человѣкѣ не осмѣлится предъ сими господами употреблять таковыхъ вольностей, какъ сей шпынь.
   Усмотря себя обманувшимся во всѣхъ своихъ надеждахъ, отчаялся я уже увидѣть мою трагедію игранную на театрѣ; а разсудилъ за благо поискать себѣ какого нибудь мѣста, которое бы доставляло мнѣ хотя самое малѣйшее пропитаніе, на и сіе мое упованіе изчезло по причинѣ смерти честнаго моего хозяина ибо шьющій на меня платье портной, которому ручался за меня покойникъ, и былъ однимъ изъ первыхъ, которой сталъ требовать съ меня за работу денегъ, говоря, что естьли не отдамъ я ихъ ему въ тотъ же самой день, то завтра буду конечно по прозьбѣ его взятъ подъ стражу. Онъ сдержалъ мнѣ свое слово ибо на другой день по утру, когда разговаривалъ съ печатальщикомъ моихъ Баладъ, и просилъ его о заплатѣ оставшихся на немъ денегъ, увидѣлъ я, что подъѣхала къ дверямъ нашего дому коляска. А какъ изъ любопытства выглянулъ я въ окошко, то и усмотрѣлъ, что выходили изъ ней четыре разсыльщика самаго дурнаго вида, а остался въ повозкѣ одинъ только честной мой портной. Я, угадывая точно о ихъ намѣреніи, и находясь въ халатѣ и колпакѣ, попросилъ у печатающаго мои сочиненія, чтобъ далъ онъ мнѣ на минуту той шляпы и платья, которое видѣли вы на мнѣ, когда вступили въ сіе мѣсто, говоря, что надобны они мнѣ были для того, чтобъ могъ я встрѣтить прибывшихъ ко мнѣ гостей. А какъ сей честной человѣкѣ не сомнѣваясь ни мало, отдалъ мнѣ ихъ съ радостію, то, надѣвши оныя какъ можно скорѣе, добѣжалъ до находящейся въ углу чердака лѣстницы, по которой и сошелъ на дворъ, а изъ онаго пробрался въ полѣ, гдѣ и пробылъ цѣлой день. Когда же наступилъ вечеръ, то возвратился домой и освѣдомился у сосѣдей моихъ, что произходило въ моемъ жилищѣ; почему они мнѣ и сказали, что наслѣдники моего хозяина не дали портному захватить моихъ пожитковъ, предлагая, что былъ я имъ долженъ немалымъ числомъ денегъ. Когда же вышелъ я изъ моей хижины и шелъ, чтобъ возвратить надѣтое на мнѣ платье прямому его хозяину, то слѣдовали за мною подведенные отъ портнаго присмотрщики, которые, взявъ меня подъ стражу, свели въ темницу, гдѣ и питался я получаемымъ мною отъ тюремныхъ моихъ товарищей подаяніемъ. Но не смотря на таковое ихъ ко мнѣ милосердіе, велъ я такую жизнь, которая была почти для меня несносною до самаго того времени, когда вы учиненными отъ васъ подарками привели меня совсѣмъ въ другое состояніе и доставили мнѣ гораздо лучшую предъ прежнимъ участь.
   

ГЛАВА 24.

Родрикъ впадаетъ въ глубокую задумчивость; но былъ онъ отъ нее избавленъ прибытіемъ дяди его господина Булинга, которой извлекъ его изъ темницы и учинилъ надлежащее вспомоществованіе. Онъ беретъ его Лѣкаремъ на тотъ корабль, которому должно находиться въ его повелѣніи и дѣлаетъ ему немалые подарки; а притомъ опредѣляетъ и Страпа въ корабельные расходники. Родрикъ прощается со всѣми своими пріятелями и выплываетъ въ море; почему корабль ихъ и прибылъ въ Дувръ.

   Я пропущу учиненныя мною при сей повѣсти разсужденія; ибо всякой читатель примѣтитъ легко, сколь много сей честной человѣкъ въ разсужденіи простоты своей, и чистосердечія былъ обманутъ. Не смотря на все то, что претерпѣлъ отъ злобы и несправедливости людской, пришелъ я въ великое удивленіе и досаду, усматривая то подлое безчеловѣчіе, по которому допустили они имѣющаго столь великое достоинство человѣка страдать въ нещастіи и подвергаться всѣмъ тѣмъ бѣдствіямъ, которыми мучатся сидящіе въ темницахъ колодники. Въ слѣдствіе чего и сталъ я конечно благодарить случай, которой избавлялъ меня отъ дѣлаемыхъ въ мірѣ семъ обмановъ, естьбъ напоминовеніе любезной моей Нарциссы не привязывало меня къ тому сообществу, котораго была она нѣкоторою частію. Лицеизображеніе прелестной сей твари было постояннымъ товарищемъ тогдашняго моего уединенія. Сколь много разъ разсматривалъ, я сіе слабое подражаніе того прелестнаго лица, которое совершенно плѣнило мое сердце еще въ первые! Сколь много проливалъ я слезъ, размышляя о томъ благополучіи, когда я ее видѣлъ! и коликократно не проклиналъ я нещастную судьбу мою, которая лишила меня сего прекраснаго подлинника! Всуе ласкали меня мои мысли надеждою будущаго благополучія; ибо разумъ мой опровергалъ ихъ въ ту же самую минуту, доказывая глупость моего упованія, и представляя предъ очи мои нещастливое мое состояніе въ прямомъ его видѣ. Всуе прибѣгалъ я къ дозволеннымъ въ семъ мѣстѣ увеселеніямъ и игралъ съ Иксономъ, въ биліардъ, или въ карты; ибо терзали мое сердце множество мучительныхъ и печальныхъ мыслей, которыхъ не могъ выгнать и самой наполненной пріятностями Мелопоиновъ разговоръ. А хотя и просилъ я Страпа, чтобъ освѣдомлялся онъ ежедневно у Бантера, не получилъ ли онъ отъ Нарциссы какого нибудь письма; но какъ не имѣлъ ни малѣйшаго о ней извѣстія, то и печаль моя умножилась весьма сильно. Нѣжной мой другъ былъ объятъ таковою же печалію, какъ и самъ я, и находился со мною по нѣскольку часовъ, не говоря ни единаго слова, а только сотовариществовалъ слезамъ моимъ и вздохамъ своими слезами и вздохами. Сія величайшая его ко мнѣ дружба умножила тогдашнія наши бѣдствія; ибо учинился онъ неспособнымъ къ работѣ; почему и выслалъ его брадобрей изъ лавки своей винѣ. Видѣвши деньги свои мало по малу уменьшающимися, а притомъ, не имѣя никакой надежды къ полученію оныхъ, лишился я всякаго упованія, да и самая жизнь моя учинилася мнѣ постылою. Я потерялъ охоту къ пищѣ и впалъ въ такое неопрятство, что въ цѣлые два мѣсяца не умывался и не одѣвался и не брилъ своей бороды такимъ образомъ, что отъ неядѣнія изхудалъ я весьма примѣтно въ лицѣ своемъ. Оно почернѣло отъ прильнувшей къ нему грязи, и было покрыто волосами моими и бородою совершенно; да и весь видъ мой былъ столь гадокъ, что казался я всякому прямымъ страшилищемъ. Во время такого состоянія сказалъ мнѣ некогда Страпъ, что нѣкоторой человѣкъ дожидается меня внизу и хочетъ со мною поговорить. услышавъ сіе извѣстіе, тотчасъ я очнулся, и надѣяся получить отъ любезнаго предмета всѣхъ моихъ желаній письмо, сбѣжалъ по лѣстницѣ съ великою скоростію. Но въ какомъ былъ удивленіи, увидя вдругъ великодушнаго моего дядю Г. Булинга, отъ чего будучи восхищенъ, съ великою радостію побѣжалъ къ нему тотчасъ и хотѣлъ его обнять! усмотря сіе, отскочилъ онъ отъ меня съ великою легкостію, выдернулъ свою шпагу и привелъ себя въ оборонительное состояніе, кричавши: поди сюда сторожъ! Ступай скорѣе, и скажи мнѣ, для чего не хранишь ты своихъ кододниковъ съ большимъ прилѣжаніемъ; ибо находится здѣсь одинъ изъ заключенныхъ, которой конечно убѣжалъ изъ порученныхъ смотренію твоему темницъ. Я не могъ утерпѣть, дабы не усмѣхнуться его ошибкѣ; а онъ, услышавъ голосъ мой, тотчасъ меня узналъ, и взявъ съ великою дружбою за руку, оказалъ печаль свою о томъ, что увидѣлъ меня въ столь бѣдномъ состояніи.
   Я проводилъ его въ мою комнату, и подвелъ въ нему Страпа, говоря, что былъ онъ самой вѣрнѣйшій изъ моихъ друзей. По учиненіи же сего сказалъ онъ мнѣ, что пріѣхалъ онъ нынѣ съ Гвинейскаго берега, и почитаетъ себя симъ плаваніемъ весьма щастливымъ, говоря, что находился онъ на кораблѣ своемъ нѣкоторое время Ботсманомъ; но какъ вовремя нападенія Французскаго капера убили у нихъ Капитана, то и принялъ онъ его начальство, да и былъ столь щастливъ, что могъ овладѣть симъ непріятельскимъ судномъ, а притомъ взялъ онъ еще и другой корабль, которой шелъ изъ Мартиники и былъ нагруженъ сахаромъ и синею краскою; сверьхъ же того было въ немъ нѣсколько и денегъ. Объявя сіе, сказалъ онъ намъ, что симъ способомъ не только собралъ онъ у себя нѣкоторой достатокъ, но и пріобрѣлъ отъ хозяина великое почтеніе; почему и согласился онъ съ нимъ поручить въ его начальство гораздо большій корабль, которой отправится весьма скоро въ самую выгодную дорогу, но объ ней не велѣно ему сказывать ни единому человѣку.
   Услышавъ о таковомъ его благополучіи, весьма я порадовался, и въ удовольствіе его желанія разсказалъ ему о всѣхъ моихъ похожденіяхъ по нашемъ съ нимъ разлученіи. Когда же узналъ онъ объ отмѣнной ко мнѣ Страповой любви, то, ударя дружески по рукѣ, обѣщалъ сдѣлать его матросомъ. Онъ, давъ мнѣ тотчасъ для исправленія тогдашнихъ нуждъ моихъ 10 гвиней, и взявъ записку о жилищѣ того портнаго, по прозьбѣ коего былъ я посаженъ въ темницу, пошелъ съ нимъ разплатиться, а при разставаніи со мною сказалъ онъ мнѣ, что надлежало надѣяться, что бурное море утихнетъ весьма скоро.
   Я былъ сею скорою перемѣною весьма сильно встревоженъ; да и тронула она гораздо больше, нежели всѣ случившіяся со мною нещастія, отъ чего и мѣшалися въ головѣ моей многія мысли съ такимъ стремленіемъ, что не могъ я ихъ ни раздѣлить ни установить. Страпъ, которой изъявлялъ свою радость многоразличными образами, пришелъ въ мою комнату и принесъ съ собою потребныя къ бритью бороды моей орудія да и началѣ меня брить, не намыля прежде моего лица, и свиставши во все сіе время съ немалымъ движеніемъ. Сдѣланные имъ на лицѣ моемъ рубцы вывели меня изъ моего восторга, и знавши, сколь мало въ таковыхъ тревогахъ былъ онъ способенъ къ обладанію самимъ собою, не осмѣлился я ему ввѣришься, да и приказалъ привесть къ себѣ другаго цырюльника. Какъ же скоро былъ я выбритъ, то, одѣвшись получше, ожидалъ я возвращенія моего дяди, которой, увидя скорое мое преображеніе, и былъ чрезвычайно имъ удивленъ.
   Сей ласковой родственникъ, удовольствуя моего заимодавца, получилъ повелѣніе о выпускѣ моемъ изъ темницы, но какъ было мнѣ досадно разлучиться съ моими пріятелями и сотоварищами прежняго моего нещастія, не увидѣвшись съ ними: то и просилъ я любезнаго моего дядю, чтобъ удостоилъ онъ наше сообщество своимъ присутствіемъ; да и позвалъ Мелапоина и Иксона къ себѣ на вечеръ, гдѣ попотчивалъ ихъ за ужиномъ самымъ хорошимъ виномъ, а притомъ и увѣдомилъ ихъ о моей свободѣ. Не взирая на то, что лишалися моего сообщества, отъ чего, по словамъ ихъ, чувствовали они великую горесть, поздравили они меня чистосердечно. А хотя Иксонъ и думалъ о нещастіяхъ своихъ столь мало, да и былъ такъ разпутенъ, безпристрастенъ и нескроменъ, что почти и не тужилъ я о его состояніи; но что слѣдуетъ до стихотворца, то возъ имѣлъ я къ нему такое почтеніе и особливую дружбу, почему и былъ онъ по всѣмъ своимъ поступкамъ достойнымъ наивеличайшаго сожалѣнія. Когда гости мои разошлися, то простился также со мною и любезной мой дядя со обѣщаніемъ притти за мною на другой день поутру. Тогда сдѣлалъ я связку изъ моего бѣлья, также и изъ нѣкоторой части платья, да и попросилъ Страпа, чтобъ отнесъ онъ все сіе въ жилище Мелопоиново, куда зашелъ я и самъ; да и убѣждалъ его весьма прилѣжно, чтобъ принялъ отъ меня пять гвиней, что хотя сей бѣднякъ и учинилъ, но съ немалымъ затрудненіемъ, говоря, что не будетъ онъ во всю жизнь свою въ состояніи возблагодарить мнѣ за таковое великое благодѣяніе. По учиненіи сего спросилъ я у него, не могу ли я ему въ чемъ нибудь услужить, на что и отвѣчалъ онъ мнѣ, что сдѣлалъ я уже для него слишкомъ много, и не могши удержать сердечнаго своего движенія, зачалъ плакать. Я былъ пораженъ таковымъ позорищемъ и оставилъ его отдохнуть; а когда на другой день пришелъ ко мнѣ дядя мой, то описалъ я ему нравъ его столь хорошо, что сей честной мореходецъ былъ тронутъ его нещастіи, и вознамѣряся подражать моему примѣру, подарилъ оному другія пять Гвинеи. Но дабы избавить его отъ нѣкотораго смятенія, то послалъ я ему сіи деньги въ письмѣ моемъ со Страпомъ послѣ этого времени, когда мы уже съ нимъ распрощалися.
   Я простился порядочнымъ образомъ со всѣми бывшими мнѣ въ темницъ знакомыми, и когда вознамѣрился уже выходить вонъ, то спросилъ у меня тихонько Иксонъ, не можно ли мнѣ ссудить его однимъ только шилингомъ. Учиненная отъ него столь умѣренная и по видимому послѣдняя прозьба убѣдила меня сунуть ему въ руку гвинею, которую онъ скоро онъ разсмотрѣлъ, то и закричалъ: "Господи Іисусе Христе! это цѣлая гвинея!" что выговоря, ухватился онъ за кафтанную мою пуговицу и захохоталъ во все горло. А когда прошелъ объявшій его восторгъ, то сказалъ онъ мнѣ, что былъ я самой честной человѣкъ на свѣтѣ.
   Когда же прибылъ я къ моему дядѣ, то зачалъ онъ со мною весьма важной разговоръ о тогдашнемъ моемъ состояніи, въ разсужденіи чего и предложилъ онъ мнѣ опредѣлиться на корабль его лѣкаремъ, говоря, что въ семъ качествъ пособитъ онъ мнѣ собственнымъ моимъ искусствомъ собрать въ малое время довольное число достатка, а притомъ увѣрялъ, что получу я послѣ смерти его себѣ въ наслѣдство и все то, что онъ ни нажилъ. Хотя и былъ я проникнутъ сими великодушными его мыслями, но было мнѣ досадно, услышавъ, таковое предложеніе, которое препятствовало любви моей о чемъ и объявилъ ему свои мысли, которыхъ, какъ казалося мнѣ, отнюдь онъ не одобрилъ, но говорилъ, что всякая любовь зачинается отъ праздности. Но когда буду я думать о собраніи денегъ, то тогда не стану уже мыслить о сихъ глупостяхъ, кои приличны однимъ только вертопрахамъ; ибо нечѣмъ имъ заниматься, кромѣ однихъ только своихъ увеселеній. Я былъ тронутъ сими его доказательствами, и почтя оныя за упреки, не взялъ на разсужденіе времени, но согласился на учиненное имъ предложеніе. Онъ чрезвычайно обрадовался моему снизхожденію, въ разсужденіи чего и повелъ меня въ ту же самую минуту къ главному хозяину корабля, которой и принялъ меня съ великою радостію, а такимъ образомъ и не льзя уже мнѣ было отказаться отъ сего мѣста съ честію, хотя и былъ я чрезвычайно къ тому склоненъ. Что же бы не имѣлъ я времени простудить свои мысли, то далъ онъ мнѣ роспись тѣмъ лѣкарствамъ, которыя были потребны для 500 человѣкъ и способныхъ болѣзнямъ тѣхъ климатовъ, куда мы отправлялися, а притомъ и довольны на десятимѣсячное путешествіе. Когда же разполагалъ я банки съ моими лѣкарствами, то пришелъ ко мнѣ Страпъ, и узнавши мое намѣреніе, показался въ великомъ безпокойствѣ. Не взирая на сіе и помолчавъ нѣсколько минутъ, приставалѣ онъ ко мнѣ, чтобъ взялъ я его съ собою, а по прозьбѣ моей дядя мой и опредѣлилъ его корабельнымъ расходчикомъ, обѣщавъ ему цѣлые два фунта стерлинговъ, для того чтобъ могъ онъ запастися всемъ тѣмъ, что было для него потребно.
   Г. Булингъ сказалъ мнѣ, что изъ пріобрѣтенныхъ имъ въ послѣднемъ его путешествіи денегъ отложилъ онъ особливо 3000 фунтовъ стерлинговъ, изъ чего и отдастъ онъ мнѣ 1000, на которые по наставленію его могу я накупить разныхъ товаровъ, дабы продать оные въ тѣхъ странахъ, куда мы поѣдемъ. А хотя почитаетъ онъ мои выгоды за свои собственныя, но вознамѣрился оставшіяся у него деньги сохранять въ собственномъ своемъ разположеніи, для того чтобъ не могъ онъ зависѣть ни отъ кого на свѣтѣ, да и быть въ состояніи наказать меня въ такомъ случаѣ, естьлибъ не употребилъ я данныхъ отъ него мнѣ денегъ на добрые и полезные для меня расходы.
   Не докучая читателю, какое дѣйствіе произвело надо мною таковое удивительное великодушіе, скажу я ему только то одно, что сіи обѣщанія были тотчасъ исполнены, да и дана мнѣ отъ него записка товарамъ, которые надлежало мнѣ покупать, а послѣ того и корабль нашъ былъ нагруженъ чрезвычайно скоро. Не взирая на всѣ мои тогдашнія безпокойства, напоминовеніе о Нарциссѣ приходило весьма часто въ мою голову и учиняло меня самымъ нещастливѣйшимъ изъ смертныхъ, ибо былъ я смущаемъ, размышляя, что можетъ быть разлучатся съ нею и на вѣкѣ. А хотя надежда о будущемъ съ нею свиданіи и услаждала нѣсколько мою съ нею разлуку, но не могъ помыслить о чрезвычайной горести, которую она почувствуетъ, узнавъ о моемъ отъѣздѣ, и о безпрестанной печали, коею нѣжное ея сердце будетъ терзаемо во время моей небытности. А какъ мучился я мыслями, не могу ли сыскать какого нибудь предлога, которой бы усладилъ сей смертельной ударъ и оправдалъ у сей достойной обоженія твари любовь мою и честность: то наконецъ и выдумалъ къ сему надежной способъ, о которомъ увѣдомлю читателя тогда, когда придетъ время, что и возвратило въ сердце мое прежнее спокойствіе.
   По окончаніи всѣхъ дѣлѣ моихъ и по пріуготовленіи къ выходу въ море нашего корабля, вознамѣрился я показаться прежнимъ своимъ знакомымъ, которые жили на другомъ концѣ города, и гдѣ не былъ я со времени моего заключенія въ темницу. А какъ по совѣту любезнаго моего дяди накупилъ я на продажу немалое число самаго богатаго платья, то и надѣлъ изъ нихъ лучшее, да и велѣлъ себя нести въ носилкахъ въ тотъ кофейной домъ, гдѣ схаживалися мы обыкновенно. Я нашелъ тамъ друга моего Бантера, которой, увидя меня входящаго, удивился великолѣпію моей одежды, и нѣсколько минутъ смотрѣлъ на меня очень пристально, не имѣя силы отверзть устъ своихъ. Послѣ чего отвелъ онъ меня къ сторонѣ, и устремя на глаза мои взоръ свой, говорилъ мнѣ слѣдующее: скажи мнѣ, Рандомъ! куда занесъ тебя ч....? Эхѣ! да что же значитъ надѣтой на тебя столь богатой уборъ? А! теперь-то я уже понимаю, вить ты пріѣхалъ изъ деревни. Что же хороши ли тамъ доходы? Ну, другъ мой! видно, что ты очень отваженъ, а къ тому еще и щастливъ. Правду ли я тебѣ говорю? Но знай, что кувшинъ, которой повадится по воду ходить, то на томъ ему и голову положить. Говоря сіе, поднесъ онъ пальцы свои къ шеѣ, изъ котораго и прочихъ его тѣлодвиженій и можно мнѣ было понять, что думалъ онѣ, будто ограбилъ я кого нибудь на дорогѣ. Узнавъ его подозрѣнія, засмѣялся я во все горло, и не изъясняяся съ нимъ больше, сказалъ ему только то, что въ заключеніи своемъ совершенно онъ ошибся; ибо жилъ я нѣкоторое время у того сродника, о которомъ слыхалъ онъ отъ меня многократно, и приготовяся къ путешествію, пріѣхалъ проститься со всѣми моими пріятелями, и взять отъ него данныя ему въ займы деньги, которыя могутъ мнѣ быть въ дорогѣ весьма нужными. Хотя сія рѣчь нѣсколько его и разстроила, но онъ тотчасъ оправился, и притворяся сердитымъ, сказалъ, что поступаю я съ нимъ не по пріятельски; да и не проститъ онъ меня никогда за то, что по краткости времени не можетъ онъ теперь со мною раздѣлаться такимъ долгомъ, которой становится уже ему въ тягость. Я не могъ утерпѣть, чтобъ не засмѣяться мнимой его нѣжности, и похваля оную чрезвычайно, сказалъ, чтобъ отнюдь онъ о томъ не безпокоился; ибо дамъ я ему записку о имени живущаго въ семъ городѣ купца, которому и можетъ онъ отдать сіи деньги, когда ему вздумается. услышавъ сіе, оказалъ онъ великую радость, и добивался прилѣжно, какъ его зовутъ, также и гдѣ онъ жительствуетъ, а узнавъ объ ономъ, записалъ онъ то и другое въ свою книжку, увѣряя, что выключу я его изъ должниковъ своихъ весьма скоро. По учиненіи сего дѣла, о которомъ зналъ я точно, что никогда онъ и не подумаетъ, послалъ я записки ко всѣмъ своимъ пріятелямъ, въ которыхъ просилъ ихъ, чтобъ пожаловали пришли они вечеромъ въ извѣстной имъ вольной домъ, гдѣ и попотчивалъ я ихъ съ великимъ изобиліемъ; а они напротивъ того удивлялися дѣлаемымъ мною столь немалымъ издержкамъ. Мы веселилися тамъ до самыя полуночи; а тогда-то уже я съ ними и простился, такъ что они обниманіями своими чуть было меня не задушили. На другой день поѣхалъ я съ Страпомъ въ почтовой коляскѣ въ Гравезандъ, гдѣ и вошли мы на корабль любезнаго моего дяди, и по причинѣ попутнаго вѣтра подняли якори и поплыли. Въ слѣдствіе чего прибыли мы благополучно въ Дувръ, гдѣ и было намъ приказано стать на якорѣ.
   

ГЛАВА 25.

Родрикъ отъѣзжаетъ въ Суссексъ и совѣтуетъ съ Гжею. Софіею Сагели. Онъ видѣлся съ Нарциссою и возвращается на корабль, которой выходитъ изъ рукава. Тамъ ожидаютъ они рѣшенія своей судьбины; а свѣдавъ оную, увидѣли, что гонится за ними большой корабль. Капитанъ Булингъ ободряетъ всѣхъ корабельныхъ служителей своими увѣщаваніями. Гонящій ихъ корабль, которой почитали они за Французской, оказался Аглинскимъ.

   Въ семъ-то мѣстъ исполнилъ я ту выдумку, которую предпріялъ въ Лондонѣ; ибо просилъ у Капитана, чтобъ позволилъ онъ мнѣ и Страпу пробыть на берегу дотолѣ, пока повѣетъ попутной вѣтеръ. Онъ исполнилъ сію прозьбу безоговорочно, для того что получилъ приказъ, дабы остаться ему въ семъ мѣстъ, доколѣ пришлются изъ Лондона нѣкоторыя повелѣнія кои не могли дойти къ нему меньше недѣли. Я объявилъ о намѣреніи моемъ Страпу, которой хотя и старался отвесть меня отъ столь дерзскаго предпріятія, но со всемъ тѣмъ отнюдь не хотѣлъ отпустить меня одного. Въ слѣдствіе чего нанялъ я лошадей и поѣхалъ въ Графство Суссекское, гдѣ обитала моя красавица, и которое отъ мѣста корабля нашего отстояло не далѣе тритцати миль. А какъ увѣдомился я совершенно о разпространеніи Кавалеровыхъ дачъ, то и остановился за пять миль до его дому, гдѣ и пробыли мы до сумерекъ. Когда же окончился день, то паки отправились мы въ дорогу, и помощію тогдашней темноты доѣхали до небольшаго лѣсу, которой отстоялъ отъ жилища Гжи. не далѣе одной мили. Тамъ привязали мы лошадей своихъ къ дерезу, и пошли прямо къ дому старой моей благодѣтельницы. Идучи дорогою, любезной мой Страпъ не переставалъ трястися и возсылать теплыя молитвы, дабы сохранило насъ небо отъ всякой опасности. А какъ мѣсто пребыванія ея было совсѣмъ отдѣлено отъ прочихъ, то и пришли мы къ воротамъ ея, такъ что не примѣтилъ насъ никакой человѣкъ. Я приказалъ моему товарищу къ ней войти, и буде есть у нее какіе нибудь люди, подать ей письмо (которое написалъ я для сего случая нарочно), да и сказать, что никоторой обитающій въ Лондонъ ея пріятель, свѣдавъ, что надлежитъ ему ѣхать мимо ея дома, просилъ его о врученіи онаго въ собственныя ея руки. Въ слѣдствіе чего, когда постучался онъ у воротъ, то и вышла къ намъ сія почтенная госпожа, говоря, что какъ была она теперь въ домъ своемъ только одна, то и надлежитъ ему ее извинишь, естьли она ему ихъ не отворитъ прежде, доколѣ не узнаетъ о его имени и о причинѣ его къ ней прибытія. На что и отвѣчалъ ей Страпъ, что не для чего сказывать ему ей о своемъ имени; ибо оное совсѣмъ для нее незнакомо, но какъ должно ему вручить ей такое письмо, которое изтребитъ всѣ ея страхи совершенно, то и пропуститъ онъ его между вереи и воротнаго полотна, что и учинилъ онъ въ ту же самую минуту. Какъ же скоро прочитала она содержащееся въ немъ и узнала, что пріѣхалъ я къ ней самъ, то тотчасъ вскричала: естьли пославшій сіе письмо находится здѣсь, то пускай промолвитъ онъ хотя единое слово, для того чтобъ, слыша его голосъ, могла я заключить, надлежитъ ли мнѣ его впустить или нынѣ. Тогда приложилъ я уста мои къ ключевой скважинѣ, и сказалъ ей: любезная моя матушка! не бойтесь ничего; ибо пришелъ къ вамъ Рандомъ, тотъ самой Рандомъ, которой одолженъ вашими милостями, и проситъ о позволеніи къ вамъ войти. Сія честная женщина, узнавши мой голосъ, тотчасъ отворила вороша и приняла меня, какъ принимаетъ мать роднаго своего сына, что и оказала она пролитіемъ слезъ своихъ, хотя и опасалася, чтобъ не узналъ никто о моемъ къ ней прибытіи; ибо знала она уже точно о всемъ томъ, что случилося между Нарциссою и мною, изъ собственныхъ устъ сей любезной заключенницы. Когда же сказалъ я ей о причинѣ моего прибытія, то есть о томъ, что прежде етъѣзда моего изъ Англіи пожелалъ я увидѣться съ сею милою мнѣ особою для того, дабы увѣришь оную самолично о необходимости, по которой принужденъ я ее оставить, и показать ей ту пользу, коя изъ сей моей съ нею разлуки произойти можетъ; а притомъ хочется мнѣ, повшоря ей данную уже отъ меня клятву и обнадежа оную, что буду всегда ей вѣренъ, возпользоваться при нашемъ съ нею разставаніи нѣжными ея объятіями. Услышавъ сіе, сказала Софія, что по возвращеніи Нарциссиномъ изъ Бада смотрѣли за нею столь строго, что не позволено было говоришь съ нею никому, кромѣ двухъ преданныхъ брату ея служителей; однако по прошествіе малаго времени дано ей побольше вольности, да и позволено видѣться съ своими пріятельницами, почему и ѣзживала она къ ней очень часто, но какъ недавно, продолжала она, измѣнилъ ей ея служитель и увѣдомилъ Кавалера, что носилъ онъ на почту подписанное на имя мое письмо, то и Начали смотрѣть за нею гораздо крѣпче прежняго; почему и думаетъ она, что не льзя мнѣ никакъ съ нею увидѣться, естьли не отважуся войти въ садѣ (куда позволено ей вмѣстѣ съ своею служительницею ходить ежедневно) и стоять въ немъ скрытно дотолѣ, пока сыщу случай съ нею поговоришь. Но чрезъ сіе дѣйствіе, продолжала она, подвергнулся бы я такой опасности, въ какую не захочетъ вдаться никакой разумной человѣкѣ. Я уже вознамѣрился исполнить мое предпріятіе, сколь бы опасно оно ни было; почему и не взиралъ на всѣ представленія и слезы Софіины, ни также на прозьбу Страпову, которую дѣлалъ онъ, стоя на колѣняхъ, и заклиная всѣми святыми, чтобъ поберегъ я какъ самаго себя, такъ и его; да хотя и предлагалъ онъ мнѣ, что иду я столь безразсудно почти на извѣстную смерть, но все было тщетно, кромѣ одного того, что вдыхала въ меня любовь моя къ Нарциссѣ. Въ слѣдствіе чего, хотя и приказывалъ я ему возвратиться съ обѣими нашими лошадьми въ тотъ вольной домъ, гдѣ мы стояли, но отнюдь не соглашался меня оставишь. Тогда сказалъ я ему, что естьли лошади наши пробудутъ въ томъ мѣстъ, гдѣ мы ихъ поставили до свѣту, то конечно узнаютъ про насъ всѣ окружные жители и потревожатся. Разсудя о предлагаемой отъ меня ему опасности, простился онъ со мною столь печально, что горесть онаго видна была изъ самыхъ глазъ его, и поцѣловавъ мою руку, заилакалъ и закричалъ: Богу единому только извѣстно, увижусь ли я съ вами уже когда нибудь? Гжа. Софія, усмотри, что не слушаю я ея доказательствъ, дала мнѣ дружеской совѣтъ, какъ надлежало поступить для полученія въ семъ моемъ предпріятіи желаемаго успѣха, и уговоря, чтобъ немножко я поѣлъ, постлала постелю и оставила съ покоемъ спать. На другой день вставши очень рано, и вооружася двумя пистолетами и охотничьимъ ножемъ, зашелъ я за Кавалерской садѣ, и перелѣзши чрезъ стѣну, спрятался по совѣту Софіину въ небольшомъ весьма густомъ кустѣ, которой стоялъ близь сей стѣны подлъ рощи, и былъ удаленъ отъ Кавалерова дому; ибо по словамъ честной Софіи любовница моя хаживала въ сіе мѣсто очень часто. Я скрывался въ немъ отъ четырехъ часовъ по полуночи до 6 часовъ по полудни, не видавши ни единаго человѣка; а наконецъ усмотрѣлъ идущихъ туда двухъ женщинъ, и по трепетанію моего сердца узналъ тотчасъ, что была то Нарцисса и дѣвица Виліамса. При воззрѣніи на нихъ почувствовалъ я въ себѣ несравненно большее движеніе, и не сомнѣвайся ни мало, чтобъ не стали они отдыхать въ рощицъ, прокрался я туда тихонько и положилъ на каменномъ столѣ мое изображеніе, которое, будучи въ Лондонѣ, велѣлъ я написать въ маломъ видѣ; ибо вознамѣрился прежде моего изъ Англіи выѣзду подарить имъ Нарциссу, что и учинилъ я для того, чтобъ были онѣ, прежде нежели меня увидятъ, чѣмъ нибудь предупреждены, бояся, чтобъ безъ таковой предосторожности нечаянное мое явленіе не произвело надъ любовницею моею какихъ нибудь дурныхъ слѣдствіи, учиня сіе, ушелъ я паки въ тотъ же самой кустѣ, гдѣ и могъ слышать всѣ ихъ рѣчи и показаться, когда Придетъ къ тому время. Когда стали онѣ подходить ближе, то примѣтилъ я на лицѣ Нарциссиномъ видѣ задумчивости, смѣшанной съ такою пріятностію, что съ трудомъ могъ я удержаться отъ того, дабы не броситься въ ея объятія и не подхватить на тѣло мое тѣхъ слезѣ, которыя текли изъ прекрасныхъ очей ея цѣлыми ручьями. Она вошла въ рощицу, такъ какъ я то предузналъ, и усмотря лежащую на столѣ неизвѣстную для нее вещь, взяла лицеизображеніе мое въ руки, и какъ скоро устремила на него взоръ свой, и увидя сходство его со мною, вскричала: "О небо!" Повѣренная ея, но тревожася таковымъ восклицаніемъ, посмотрѣла на держимую руками Нарциссиными живопись, и поразяся видѣніемъ ея, говорила: сіе изображеніе срисовано конечно съ самаго Г. Рандома. Нарцисса, нѣсколько оправяся, сказала ей: но какой ангелъ принесъ его сюда, для того чтобъ могъ онъ мнѣ служить нѣкоторымъ въ горести моей утѣшеніемъ? Я благодарю его, продолжала она, за сіе благодѣяніе, и буду принесенное! имъ лицеизображеніе беречь, какъ самой драгоцѣннѣйшій предметъ всѣхъ моихъ желаній. Говоря сіе, цѣловала она его съ безпримѣрною горячностію, изливала источники слезъ и положила сей бездушной образѣ къ себѣ за пазуху. Будучи восхищенъ симъ знакомъ любви, я хотѣлъ было уже бросишься къ ногамъ ея; но дѣвица Виліамса, у которой мысли были гораздо вольнѣе, нежели у ея госпожи, примѣтила, что сіе лицеизображеніе не могло прилетѣть къ нимъ само собою; почему и не удержалася отъ того, дабы не подумать и не сказать, что былъ и самъ я не въ дальномъ отъ нихъ разстояніи. На что любезная Нарцисса отвѣчала ей: Боже его отъ того сохрани; ибо хотя бы ничто на свѣтѣ не могло быть для меня пріятнѣе, какъ то, чтобъ увидѣться съ нимъ хотя на одну минуту въ другомъ мѣстѣ; но я бы согласилася гораздо лучше не видать его вѣчно, нежели находиться ему здѣсь, гдѣ жизнь его была бы подвержена столь величайшимъ опасностямъ. Услышавъ сіе, не могъ я удержать любовныхъ моихъ восхищеній; въ слѣдствіе чего вышелъ я изъ своего убѣжища, и предсталъ предъ ея очи, отъ чего закричала она весьма громко, и обезпамятѣвъ, упала въ руки своей подруги. Тогда полетѣлъ я къ сокровищу моего сердца, ухватилъ его въ свои руки, и горячностію моихъ поцѣлуевъ возвратилъ къ жизни. Я бы желалъ быть награжденъ рисовкою Рафаиловою, пріятностію Гинуопсю и волшебною кистью Титіеновою, да притомъ и искусствомъ прочихъ славнѣйшихъ живописцевъ, дабы можно мнѣ было изобразить пріятную нѣжность, цѣломудренное восхищеніе и искреннюю стыдливость, которая была разсѣяна по лицу ея въ то время, когда, смотря на меня, открыла она прекрасныя свои очи, и говорила: о небо! такъ это ты!
   Хотя весьма я боюся, не наскучилъ ли читателю объявленіемъ любви моей, да и признаюся, что описывалъ я ее съ излишнею подробностію; но въ замѣну того сокращу я говоренныя съ Нарциссою рѣчи, которыми убѣдилъ я ее согласиться на дальную мою съ ней отлучку, и упросилъ, дабы не столь сильно страшилася она тѣхъ опасностей, которымъ могъ я быть подверженъ. Но не получилъ успѣха въ томъ, дабы выгнать изъ мыслей ея тѣ печальныя предзнаменованія, которыя чувствовала она въ сердцѣ своемъ о ея ко мнѣ любви. Когда же поплакали мы о нещастливой нашей судьбинѣ и возобновили взаимныя наши обѣщанія, то предложила ей дѣвица Виліамса, что необходимо надлежитъ намъ поскорѣе разстаться; да и могу я увѣрить всякаго, что никакой мущина не разлучался съ своею любовницею съ такимъ сопротивленіемъ и горестію. Въ слѣдствіе чего и надлежитъ мнѣ поскорѣе опустить завѣсу, дабы закрыть симъ взаимное наше прощаніе и объявить, что возвратился я къ Гжѣ. Софіи уже ночью, которая, узнавши о полученномъ мною успѣхѣ, была чрезвычайно рада. Она старалася изтребить печаль мою такими сильными и разумными доказательствами, что отъ того и учинилися мысли мои нѣсколько поспокойнѣе. Я, убѣдя сію честную госпожу къ принятію отъ меня въ знакъ моей къ ней благодарности и почтенія кошелька съ дватцатью гвинеями, тотчасъ съ нею простился и дошелъ до вольнаго дома пѣшкомъ, а прибытіе мое и извлекло вѣрнаго моего друга изъ ужаснаго безпокойства.
   Мы сѣли тотчасъ на лошадей и къ утру пріѣхали въ Дувръ, гдѣ любезной мой дядя, не видя моего прибытія, находился было въ величайшемъ безпокойствъ; ибо какъ получилъ онъ уже нужныя для него наставленія, то при первомъ благополучномъ вѣтрѣ и надлежало бы ему отплыть, хотя бы я возвратился или хотя и нѣтъ.
   Когда вышли мы изъ рукава и отплыли отъ берега около 200 миль, то Капитанъ, позвавши меня въ отдѣленной кабинетъ, сказалъ, что какъ уже теперь по данному ему наставленію имѣетъ онъ позволеніе, то и можетъ мнѣ открыть, за чемъ и куда мы отправляемся. Корабль нашъ поѣдетъ, говорилъ онъ мнѣ, въ Гвинею, гдѣ перемѣнимъ мы часть нашего грузу на невольниковъ и на золотой песокъ, а оттуда перевеземъ купленныхъ нами Негровъ въ Новую Испанію, и пристанемъ къ Буеносъ-Айресу, гдѣ по даннымъ намъ отъ Дворовъ нашего и Испанскаго пропускамъ збудемъ мы съ рукъ остающіеся въ кораблѣ нашемъ товары и получимъ за нихъ серебро, что и можно намъ учинить безъ затрудненія посредствомъ хозяина нашего судна; ибо знаетъ онъ совершенно какъ весь берегъ сей области, такъ и языкъ обитающихъ на немъ народовъ. Узнавши тайную нашу посылку, досталъ я себѣ Грамматику, Лексиконъ и прочія Испанскія книги, изъ которыхъ и зачалъ учиться съ такимъ прилѣжаніемъ, что прежде прибытія нашего въ Новую Испанію былъ уже въ состояніи разумѣть все то, что ни говорили на семъ языкѣ. Когда же приплыли мы подъ равноденственную черту, то приказалъ я всѣмъ корабельнымъ служителямъ пускать кровь и принимать слабительное, что сдѣлалъ также и я самъ, для того, чтобъ можно было намъ предупредить тѣ опасныя горячки, которымъ бываютъ подвержены пріѣзжающіе въ сіи жаркіе края Сѣверные жители; да и есть причина думать, что таковая моя предосторожность была не безполезна: ибо во все сіе время умеръ у насъ на кораблѣ только одинъ служитель.
   Когда находилися мы на морѣ уже около шести недѣль, то усмотрѣли имѣющій на себѣ Французской флагъ большой корабль, у коего были мы подъ вѣтромъ, почему и гнался онъ за нами на всѣхъ парусахъ. Дядя мой приказалъ приготовляться всѣмъ служителямъ къ сраженію; въ слѣдствіе чего каждой изъ нихъ и старался исполнить его повелѣнія. Тогда пришелъ къ намъ на первой корабельной помостѣ пріятель мой Страпъ, которой показался мнѣ трясущимся отъ страха и находящимся въ чрезвычайномъ смятеніи; да и спросилъ у меня тотчасъ, можемъ ли мы сопротивляться гонящемуся за нами непріятельскому кораблю? Примѣтя смущеніе Страпово, спросилъ я у него такъ: не ужъ-то ты, любезной мой пріятель, чего нибудь боишься? Я боюсь? Право нѣтъ, отвѣчалъ онъ. Да чего же мнѣ и бояться? ибо благодаря Господа Бога, совѣсть моя совершенно чиста, но какъ кажется мнѣ, что произойдетъ у насъ самое кровопролитное сраженіе, то и думаю, не надобно ли вамъ будетъ для леченія раненыхъ еще помощника. Понявши тотчасъ, куда стремятся его мысли, и увѣдомя Капитана о его сложеніи, просилъ я его, чтобъ позволилъ онъ ему сойти со мною и съ помощниками моими внизъ. Дядя мой, разсердяся на него за трусость, приказалъ сойти ему туда тотчасъ, для того чтобъ робость его не прильнула къ прочимъ корабельнымъ служителямъ. Тогда сказалъ я бѣдному корабельному расходчику, что какъ выпросилъ я его къ себѣ на помочь, то и надлежитъ ему итти съ моими товарищами внизъ, и пособлять онымъ приводить въ исправность надлежащія орудія и приготовлять перевязки. Не смотря на чувствованное имъ при услышаніи сей вѣдомости удовольствіе, притворился онъ, будто бы не хотѣлося ему сойти съ верьхняго помоста, и сказалъ мнѣ, что надѣется онъ точно, что отнюдь я не подумаю, будто бы не могъ онъ исправить своей должности, ибо приготовился онъ въ смерти столь же хорошо, какъ и всѣ корабельные служители, не изключая изъ того и самаго нашего Капитана. Услышавъ сіе, подосадовалъ я нѣсколько за его притворство, и чтобъ наказать онаго за таковую лицемѣрную поступку, то увѣрилъ его, что можетъ онъ выбирать любое, либо итти со мною или остаться во время сраженія на верьхнемъ помостѣ. Онъ, смутяся отъ таковыхъ неласковыхъ рѣчей, отвѣчалъ мнѣ: ну, такъ для угожденія вамъ сойду я и на низъ, но знайте точно, что учиню сіе не столько для себя самаго, сколько желая исполнить ваше повелѣніе; что выговоря и не дожидаяся моего отвѣта, изчезъ онъ на подобіе молніи. А какъ уже въ сіе время могли мы усмотрѣть, сколько находится у гонящагося за нами корабля рядовъ пушекъ, то сіе и привело всѣхъ корабельныхъ служителей въ немалой страхъ; да и не устыдилися они сказать, что непріятель разобьетъ насъ въ щепъ, и что естьли кто нибудь изъ нихъ лишится на сраженіи какого нибудь нужнаго члена своего тѣла, то и должно ему будетъ во всю жизнь свою, бродя по міру; просить милостину. Капитанъ, примѣтя всеобщую ихъ робость, вошелъ въ средину и говорилъ такимъ образомъ: любезныя мои дѣти! пожалуйте не робѣйте; ибо хотя и служу я на морѣ около 30 лѣтъ, но не видалъ, чтобъ Аглинскіе матросы пришли когда нибудь въ страхъ. А хотя можетъ быть и думаете вы, будто бы хотѣлъ я васъ подвергать опасности для полученія себѣ какой нибудь наживки, но кто такъ заключаетъ, тотъ обманывается ужасно; ибо какъ весь мой грузъ отданъ на страхъ, то хотя бы и взяли меня въ полонъ, лишуся я самой сущей бездѣлицы. Это правда, что непріятель нашъ кажется намъ гораздо противъ насъ сильное; но не можетъ ли щастливой случай или собственное наше искусство учинить то, что собьемъ мы съ корабля его мачты, чрезъ которой способѣ и можно будетъ намъ его побѣдить? Естьли же и возьметъ онъ надъ нами верьхъ, то можно намъ будетъ здаться еще и въ то время. Сверьхъ же того знайте и то, что буде кого нибудь изъ васъ во время сраженія ранятъ, то обѣщаю я ему слевомъ честнаго мореходца дать такое награжденіе, которое будетъ соотвѣтствовать полученной отъ него язвѣ, или потерянію какого нибудь члена. Такимъ образомъ пускай всѣ тѣ, которые найдутся изъ васъ трусами, нечувствительными и лѣнивыми собаками, уйдутъ поскорѣе прочь и спрячутся подъ нижнюю палубу; напротивъ же того храбрые люди и милые мои товарищи станутъ подлѣ меня и зачнутъ дѣлать выстрѣлы про здоровье Агличанъ, которые пріобрѣли издавна въ морскихъ сраженіяхъ великую славу. Сіе краснорѣчивое увѣщаніе произвело въ служителяхъ столь хорошее ризположеніе, что ухватили они свои шляпы, и брося вверьхъ, поздравили своего Капитана радостнымъ крикомъ. Въ слѣдствіе чего выслалъ онъ имъ два боченка водки и велѣлъ поднесть каждому человѣку по 2 рюмки; послѣ чего стали они на опредѣленныхъ имъ мѣстахъ, и ожидали отъ него повелѣнія. Я могу сказать къ чести моего дяди, что во всѣхъ его разположеніяхъ поступалъ онъ съ великою неустрашимостію. Когда непріятель къ намъ приближился, и дядя мы, почитая корабль его Французскимъ, приготовился уже стрѣлять: то вдругъ перемѣнилъ онъ флагъ свой и выкинулъ Аглинской, а притомъ и выстрѣлилъ изъ пушки, что и произвело въ Капитанѣ Булингѣ великую радость; почему и учинилъ онъ также пушечной выстрѣлъ. По сдѣланіи сего подошедшее судно прислало къ намъ свою шлюпку, чрезъ которую и узнали мы, что было оно Аглинской 30 пушечной корабль, а начальствовалъ надъ нимъ старинной пріятель и товарищъ любезнаго моего дяди. Онъ обрадовался сей встрѣчѣ, такъ что и поѣхалъ къ нему повидаться, которой, увидя его, также удивился, и унявъ у себя обѣдать, прислалъ къ себѣ звать какъ хозяина нашего, такъ и меня. А какъ сему судну приказано ѣздить по морю и искать Французскихъ кораблей, то корма его и была украшена лилеями, для того чтобъ лучше обмануть непріятеля. Такимъ образомъ и совсѣмъ уже не удивительно, что дядя мой могъ обмануться, также какъ и мы. Побывши на семъ кораблѣ цѣлой день, были мы принуждены съ него съѣхать, для того что надлежало ему плыть совсѣмъ въ другую сторону противъ нашей.
   Меньше двухъ недѣль усмотрѣли мы Гвинею близь устья рѣки Гамвры; а меньше нежели въ 6 мѣсяцовъ перемѣняли мы большую часть нашего грузу и купили 400 Негровъ. Собственные же мои товары промѣнялъ я на песочное золото, а по учиненіи того отплыли мы отъ Чернаго мыса, и чрезъ 6 недѣль прибыли къ рѣкѣ де ла Платѣ, гдѣ показавъ пропускъ нашъ Испанскому Губернатору, были мы приняты отъ него съ великою ласкою; почему и могли продать невольниковъ нашихъ весьма скоро и выгодно.
   

ГЛАВА 26.

Родрикъ и дядя его были приглашены въ деревню нѣкотораго Испанскаго господина. Тамъ увидѣли они однаго Аглинскаго дворянина, и будучи въ семъ мѣстъ, Родрикъ учинилъ для себя нѣкоторое весьма щастливое открытіе. Они выѣхали изъ Буеносъ Айреса и прибыли въ Ямайку.

   Когда сбыли мы съ рукъ нашихъ Негровъ (которыми занималися весьма сильно съ самаго того времени, когда оставили Гвинейской беретъ), то началъ я уже увеселяться и вдыхать въ себя со удовольствіемъ чистѣйшій Парагайской воздухъ; ибо сіи часть земли есть самая наипріятнѣйшая изъ всей Америки, и по причинѣ доброты своего климата названа Буеносъ Айресомъ. Въ семъ-то пріятномъ мѣстѣ занимался я совершенно мыслями о любезной моей Нарциссѣ, которой образъ не выходилъ никогда изъ моей памяти, и коей прелести по причинѣ разлуки моей съ нею казалися мнѣ увеличивающимися; да и учинилася она мнѣ гораздо милѣе прежняго. Я изчислилъ тогда пріобрѣтенные мною въ семъ путешествіи барыши, и увидѣлъ, что были они гораздо больше, нежели могъ я надѣяться. Въ слѣдствіе чего и вознамѣрился я по прибытіи моемъ въ Англію купить себѣ какое нибудь мѣсто; и буде Кавалеръ станетъ противиться любви моей, то жениться на сестрѣ его тайно; а естьли будутъ у меня съ нею дѣти, то положить всю мою надежду на великодушіе любезнаго моего дяди, которой имѣлъ уже у себя весьма много денегъ.
   Въ то время, какъ занимался я сими пріятными воображеніями и надеждою, что стану обладать Нарциссою, были мы приняты отъ Испанскаго дворянства весьма ласково; ибо дѣлало оно для увеселенія нашего ежедневно различныя угощенія. Между же всѣми оными отличался учтивостію своею къ намъ Донъ Антоніи Ривера, молодой весьма любезной дворянинъ, съ которымъ свелъ я тѣсную дружбу. Онъ позвалъ насъ нѣкогда въ деревенской свой домъ, и дабы убѣдить къ тому еще больше, то обѣщалъ познакомишь съ нѣкоторымъ Аглинскимъ дворяниномъ, которой жилъ въ семъ мѣстѣ уже много лѣтъ, и чрезъ свою ласковость, разумъ и достоинство пріобрѣлъ отъ всей сей провинціи не малое почтеніе и любовь.
   Мы согласилися на его приглашеніе, и поѣхали въ его деревню; да не пробыли въ ней еще и часа, когда прибылъ тотъ дворянинъ, котораго хвалилъ онъ намъ столь сильно. Онъ имѣлъ у себя видъ величественной и станъ чрезвычайно статной; да и не можно было увидѣть его никому, не оказавъ къ нему надлежащаго почтенія. Что же слѣдуетъ до его возраста, то казалося, что былъ онъ не болѣе 40 лѣтъ, и имѣлъ у себя такое лицо, на которомъ изображался важность и скромность, почему въ другихъ мѣстахъ и можно бы было почитать его за задумчиваго; но мы заключали, что онъ къ тому пріобыкъ, обходяся съ Испанцами, которые суровымъ своимъ видомъ отличаются отъ прочихъ народовъ. Сей Агличанинъ, узнавши отъ дона Антонія, что были мы оба его соотчичи, поклонился намъ весьма ласково, и устремя очи свои на лице мое, изпустилъ тяжелой вздохъ.
   Когда вошелъ онъ къ намъ въ комнату, то возъимѣлъ я въ нему великое почтеніе, и какъ скоро примѣтилъ въ немъ сей печальной знакъ, которой (такъ сказать) нѣкоторымъ образомъ относился ко мнѣ: то сердце мое приняло въ горестяхъ его участіе, такъ что оно противъ желанія моего согласовалося съ его сердцемъ, отъ чего и принужденъ былъ я также вздохнуть. Онъ, спрося позволенія у хозяина, зачалъ говорить съ нами по Агдински, и оказавъ великое удовольствіе, увидя въ такой дальной странъ столь многое число Агличанъ, спросилъ у Капитана, которой назывался уже тогда Г. Томасомъ, изъ какой части Великой Британіи онъ выѣхалъ, и куда стремится его плаваніе? На что и отвѣчалъ ему дядя мой, что сѣли мы на корабль въ самой рѣкъ Темзѣ и поѣдемъ туда же мимо Ямайки, гдѣ намѣрены мы нагрузить корабль нашъ сахаромъ.
   Поговоря о семъ и о произходящей въ Европѣ войнѣ, сказалъ онъ намъ, что хочется ему чрезвычайно увидѣть свое отечество. Въ слѣдствіе чего и отправилъ уже онъ туда немалую часть своего имѣнія на корабляхъ Голландскихъ и Португальскихъ; да и самъ бы онъ со всемъ тѣмъ, что у него теперь ни осталось, отъѣхалъ весьма охотно на нашемъ кораблѣ, естьли бы только согласился на то Г. Капитанъ. Дядя мой отвѣчалъ ему съ надлежащимъ благоразуміемъ, говоря, что слѣдуетъ собственно для него, то былъ бы онъ весьма радъ его сотовариществу; но надлежитъ ему получить на сіе согласіе Губернаторское, безъ котораго хотя бы и желалося услужить ему чрезвычайно, отнюдь онъ не осмѣлится пустить его на корабль свой. Сей дворянинъ похвалилъ его осторожность и сказалъ моему дядѣ, что нѣтъ никакого затрудненія въ полученіи отъ сего начальника надлежащаго позволенія; ибо былъ онъ ему весьма хорошій пріятель; а по томъ и зачали они говоришь о другихъ дѣлахъ.
   Я, услышавъ сіе его намѣреніе, былъ чрезвычайно радъ; да уже и полюбилъ сего Агличанина столь много, что и почелъ бы себя весьма нещастливымъ, естьли бы не согласился онъ съ нами ѣхатъ. Во время продолженія нашего разговора смотрѣлъ онъ на меня съ такою ласкою, которая казалася чрезвычайною; да ни самъ чувствовалъ къ нему удивительную склонность; и когда начиналъ онъ говорить, то слушалъ слова его съ великимъ вниманіемъ, въ которомъ вмѣшивалося почтеніе, а отличное его достоинство возбудило во мнѣ удивленіе и любовь; однимъ словомъ, видя сего иностранца, движеніе души моей было для меня не понятно и весьма чрезвычайно.
   Проводя съ нами цѣлую половину дня, простился онъ съ хозяиномъ, сказавши Капитану Томасу, что перешлется онъ съ нимъ скоро. Какъ же только лишь онъ уѣхалъ, то и учинилъ я о семъ дворянинѣ множество вопросовъ. Донъ Антоніо не могъ меня болѣе удовольствовать, кромѣ того, что называется онъ Дономъ Родригецомъ и живетъ у нихъ около 15 или 16 дъшъ, прибавя къ то"
   5%б ur,1"
   тому, что почитается онъ весьма богатымъ; да и думаютъ всѣ, что былъ онъ въ молодости своей не* пуасгиливъ, для того что по прибытіи его въ сіе мѣсто казался онъ весьма задумчивымъ. Но что никто не осмѣлился спросишь у него о причинѣ его печали, бояся, дабы напоминовеніе его горестей не причинило ему какой нибудь тягости.
   Я былъ объятъ удивительнымъ желаніемъ, которое состояло въ томъ, чтобъ узнать о всѣхъ обстоятельствахъ его жизни, и отъ чего оказываетъ онъ въ лицѣ своемъ знаки нѣкоторой печали; почему и не могъ заснуть во всю сію ночь ни на одинъ часъ: ибо безпокоился, какъ бы свѣдать мнѣ, ежели возможно, о всѣхъ его приключеніяхъ. На другой день, когда садилися мы завтракать, прислалъ къ намъ Донъ Родригецъ трехъ покрытыхъ весьма богатыми попонами лошаковъ съ прозьбою, чтобъ пожаловали, какъ мы, какъ и Донъ Антоніо посѣтили домъ его, а таковая вѣдомость и была для меня весьма пріятна. Мы сѣли на присланныхъ отъ него лошаковъ, и въ девятомъ часу прибыли въ его жилище, гдѣ и принялъ онъ насъ весьма ласково и угостилъ великолѣпно, а особливо казался онъ имѣющимъ обо мнѣ отмѣнное стараніе. Послѣ обѣда подарилъ онъ мнѣ перстень съ прекраснымъ аметистомъ, которой драгоцѣнной камень родится въ самомъ семъ краю. Отдавая мнѣ оной, сказалъ, что прежде сего былъ и онъ столь щастливъ, что имѣлъ у себя сына, которой, есть ли и теперь еще живъ, находится почти въ моихъ лѣтахъ. Таковое увѣдомленіе, выговоренное съ тяжелымъ вздохомъ, заставило возтрепетать сердце мое весьма сильно, и вселило въ голову мою многія смѣшенныя мысли. Въ то время, когда старался я ихъ изгнать, Капитанъ, примѣтя мое изумленіе и ударя по плечу, сказалъ: не заснулъ ли ты, Родрикутко? Я не успѣлъ еще ему на сіе отвѣтствовать, ибо Донъ Родригецъ, устремя на меня любопытной и внимательной взоръ, вскричалъ: пожалуй г. Капитанъ! скажи мнѣ, какъ называется сей молодой человѣкъ? Его называютъ, государь мой! отвѣчалъ ему дядя мой, Родрикомъ Рандомомъ. Великій Боже! вскричалъ иностранецъ съ видомъ удивленія. А кто такова была мать его? Мать его называлась, отвѣчалъ Г. Булингъ, Шарлотою Булинговою. О великое Господне милосердіе! вскричалъ Донъ Родригецъ, выскоча изъ за стола и ухватя меня въ свои объятія. О сынъ мой! любезной мой сынъ! тебя ли я теперь нахожу? тебя ли держу я въ своихъ объятіяхъ? тебя ли, повторяю я, котораго потерялъ уже столь долгое время и не имѣлъ надежды никогда увидѣть? При сихъ словахъ опустилъ онъ голову свою ко мнѣ на плечо и пролилъ радостныя слезы. Тогда-то природная склонность подѣйствовала въ сердцѣ моемъ съ великою силою; почему и находился я отъ удивленія и дѣтской любви въ такомъ радостномъ восторгѣ, что въ то самое время, когда онъ меня обнималъ, орошалъ я лице его своими слезами. Движеніе его сердца мѣшало ему нѣкоторое время произнесть какое нибудь слово; но наконецъ онъ вскричалъ: о судьбы неисповѣдимыя! о благость безконечная! я почитаю всемогущую твою власть. О любезная моя Шарлотта! такъ поэтому остался у меня залогъ моей съ тобою любви? Въ самое сіе время бросился онъ на колѣни, и поднявши очи свои и руки къ небесамъ, находился нѣсколько минутъ въ восторгѣ. Я учинилъ самое то же, и благодарилъ Господа Бога за изліянную на меня въ сей щастливой встрѣчѣ великую Его милость. Послѣ чего исполнилъ я сыновскую свою должность, прося у родителя моего себѣ благословенія. Онъ обнялъ меня паки съ неизглаголанною нѣжностію, и прося Бога о моемъ покровительствѣ, приказалъ мнѣ встать, и подвелъ, такъ калъ сына своего, ко всему собранію, которое сіе явленіе привело въ слезы. Дядя мои не преминулъ оказать природное свое добросердечіе и чувствуемую въ сердцѣ его радость, ибо ударилъ онъ отца моего по рукѣ и вскричалъ: здорово братъ Рандомъ! Я право очень радъ, что съ тобою увидѣлся, Слава Богу за таковую встрѣчу! Донъ Родригецъ, узнавши, что былъ онъ его родной шуринъ, обнялъ его съ оказаніемъ великой дружбы и сказалъ: не ужъ-то вы братъ любезной моей Шарлотты? Увы, нещастная супруга! Но о чемъ намъ плакатъ? ибо увижусь я съ нею скоро, и уже никогда не разлучуся, Добро пожаловать любезной братъ! также и ты дитятко! да и будьте увѣрены, что найдя васъ, чувствую я такое веселіе, которое меня восхищаетъ. Сего дня для меня день величайшей радости; почему и надлежитъ, чтобъ всѣ друзья мои и самые служители приняли въ удовольствіи моемъ участіе.
   Отецъ мой послалъ ко всѣмъ живущимъ въ сосѣдствѣ дворянамъ объявить имъ о семъ щастливомъ приключеніи, и приказалъ приготовить самой величайшій пиръ. Что же слѣдуетъ до меня, то, получа столь нечаянную радость, былъ я колеблемъ какими безпокойными мыслями, что тотчасъ занемогъ горячкою, и меньше нежели чрезъ три часа лишился памяти, да и зачалъ безпрестанно бредить. Въ слѣдствіе чего остановили всѣ приготовленія къ торжеству, и радость всего дома перемѣнилася въ ужасную печаль и отчаяніе. Тотчасъ призваны были искусные Врачи, которые пустили мнѣ изъ ноги кровь и поставили оныя въ теплую и настоянную благовонными травами воду, отъ чего и сдѣлался у меня самой опасной потъ, послѣ котораго и стало мнѣ гораздо легче. На другой день не осталось во мнѣ никакого признака болѣзни, кромѣ одной только слабости, которая однако не помѣшала мнѣ встать съ постели. Во время сей лихорадки, которая по причинѣ своего продолженія называлася однодневною, родитель мой не отходилъ отъ моей постели ни на одну минуту, и подавалъ мнѣ предписанныя Врачами лѣкарства всегда изъ своихъ рукъ; да и Капитанѣ Булингъ старался дѣлать самое то же. Какъ скоро я выздоровѣлъ, то вздумалъ о искренномъ моемъ другѣ Страпѣ, и вознамѣрился увѣдомить онаго о случившемся мнѣ великомъ благополучіи; почему, не входя въ большую подробность, и сказавши моему отцу, что одолженъ я сему вѣрному товарищу моихъ нещастій неотплатно, просилъ его покорно, чтобъ послалъ за нимъ поскорѣе, и не велѣлъ ему ни о чемъ сказывать, для за его что хотѣлося мнѣ увѣдомить его о нынѣшнемъ благополучіи самому.
   Отецъ мой согласился на то въ одну минуту; почему и отправилъ на корабль нарочнаго и съ нимъ лошака; а дядя мой послалъ къ Страпу приказъ, чтобъ былъ онъ къ намъ сколь можно скорѣе. А какъ въ сіе время выздоровѣлъ я совершенно, и смятенія души моей нѣсколько успокоилися: то и зачалъ уже уже вкушать плоды тогдашняго моего благополучія, и размышлялъ о выгодахъ, которыя можно мнѣ отъ него пріобрѣсть. Но какъ мысли о любезной моей Нарцчссъ входили обыкновенно въ дѣлаемое мною для полученій какого намъ удовольствія разположеніе, то и питался я тою веселою надеждою, что могу обладать ею въ такомъ состояніи, которое не заставитъ ее стыдиться никого на свѣтѣ, но будетъ оное согласно съ знатною ея природою и съ личными достоинствами. А какъ во время моего безпамятства выговаривалъ я имя ея весьма часто, то отецъ мой и заключилъ, что находится между ею и мною какое нибудь тѣсное обязательство; а притомъ увидя на груди моей ленту, и узнавъ, что ношу я на шеѣ моей ея лицеизображеніе, не сомнѣвался уже болѣе, чтобъ не было оно списано съ моей любовницы, въ чемъ и утвердилъ его дядя мой; ибо сказалъ ему, что сіе изображеніе было той молодой дѣвушки, на которой обѣщалъ я жениться. Донъ Родригецъ, смутяся отъ таковаго извѣстія, возпользовался самымъ первымъ случаемъ, спрося у меня объ обстоятельствахъ любовныхъ моихъ происковъ; почему и разсказалъ я ему точно и безъ всякой утайки обо всемъ. Онъ одобрилъ страсть мою, и обѣщалъ употребить всѣ свои силы къ тому, дабы могъ я получить въ ней желаемой успѣхъ. А хотя уже и былъ я весьма надеженъ на чрезвычайное его великодушіе, но таковая милостивая рѣчь его привела меня въ величайшій восторгъ; нечему бросился я къ ногамъ его, говоря, что сія его милость довершила мое благополучіе: ибо безъ обладанія Нарциссою былъ бы я посреди всѣхъ жизненныхъ увеселеній самымъ нещастливѣйшимъ человѣкомъ на свѣтѣ. Онъ поднялъ меня съ такою усмѣшкою, въ которой изображалася совершенно отеческая его ко мнѣ ласковость, и сказалъ, что знаетъ уже онъ, какова любовная страсть, прибавя къ тому, что буде бы былъ онъ любимъ отъ отца своего столь нѣжно, какъ любитъ онъ меня, то бы можетъ быть не былъ онъ нынѣ подверженъ... Онъ перервалъ рѣчь свою вздохомъ; слезы потекли изобильно изъ очей его, и удержавъ въ сердцѣ своемъ то, къ чему убѣдила его горесть, приказалъ мнѣ разсказать о всѣхъ моихъ приключеніяхъ, про которыя объявилъ ему дядя мой, что были онѣ весьма удивительны. Я увѣдомилъ его о самыхъ важнѣйшихъ случаяхъ моей жизни, что и слушалъ онъ со вниманіемъ и удивленіемъ. Примѣчая отъ времени до времени различныя перемѣны, которыя произходили въ разсужденіи щастливыхъ и нещастливыхъ моихъ обстоятельствъ, и трогали отеческое его сердце. Когда же окончалъ я свою повѣсть, то благодарилъ онъ Бога за претерпѣнныя мною нещастія, которыя (по мнѣнію его) сколько умножали въ молодомъ человѣкѣ разумъ и здравое разсужденіе, столько и дѣлали его добросердечнѣе, а при томъ укрѣпляли его тѣло и учиняли не только способнымъ къ исправленію житейскихъ должностей, но и научили онаго пользоваться ими гораздо лучше, нежели самое хорошее и богатое воспитаніе.
   Когда удовольствовалъ я его любопытство, то оказалъ ему также и свое желаніе, дабы услышать отъ него о обстоятельствахъ его приключеній; почему онъ тѣмъ меня и утѣшилъ, зачавъ оное со дня своей свадьбы, и продолжая до того времени, какъ пропалъ онъ изъ дому моего дѣда, о чемъ уже и разсказалъ я въ первой части моего повѣствованія. Какъ тогда и самая жизнь моя была мнѣ въ тягость, продолжалъ онъ: то кольми паче не могъ я обитать въ такомъ мѣстѣ, гдѣ всякой предметъ напоминалъ мнѣ любезную мою Шарлотту, которой я лишился жестокостію безчеловѣчнаго моего отца; почему и простился я, любезной сынъ мой! съ тобою въ то время, когда только началъ ты вступать на свѣтъ отъ чего и было сердце мое наполнено неизреченною печалію, хотя и не думалъ, чтобъ злость отца моего разпростерлася и до самаго моего сироты. Я вмѣхалъ въ полночь, и не разсуждая ни о чемъ, прибылъ въ ближнюю пристань, а на другой день сѣлъ на корабль, которой плылъ во Францію. Онъ, отваливъ отъ пристани въ тотъ самой день, присталъ къ берегу въ Діеппѣ, гдѣ и былъ я столь щастливъ, что увидѣлся съ однимъ Графомъ, котораго знавалъ я прежде во время моихъ путешествій. Я жилъ у сего господина въ Парижъ, и покровительствомъ его былъ принятъ смотрителемъ за поведеніемъ нѣкотораго молодаго господина, съ которымъ поѣхалъ я въ Испанію, гдѣ и прожилъ цѣлой годъ. А какъ питомца моего отозвалъ въ себѣ отецъ его, то удержалъ меня у себя Испанской Вельможа, которой по прошествіи нѣкотораго времени назначенъ Намѣстникомъ въ Перу. Онъ убѣждалъ меня, чтобъ ѣхалъ я съ нимъ въ Америку, на что хотя и согласился, но вѣра моя мѣшала мнѣ получить въ сей области какое нибудь щастіе, изключая одной только торговли. Когда же вступилъ я въ сей новой и необыкновенной для меня подвигъ, то покровитель мой по прошествіи малаго времени скончался; почему и нашолся я между иностранными, не имѣя у себя ни единаго пріятеля, которой бы могъ меня подкрѣплять и защищать. Будучи убѣжденъ симъ обстоятельствомъ, продалъ я свои пожитки и переселился въ сіе мѣсто, гдѣ Губернаторъ былъ искренней другъ покойному Намѣстнику, и получилъ сіе мѣсто по его къ себѣ милости въ шестнатцатилѣтнее время моего здѣсь пребыванія. Само небо вспомоществовало трудамъ моимъ, почему спокойствіе мое и не было нарушено ничѣмъ, кромѣ воспоминанія твоей матери, которой смерть всегда оплакивалъ я тайнымъ образомъ; а притомъ безпокоился также и о твоей участи; ибо не смотря на всѣ мои поиски, дѣлаемые живущими во Франціи моими пріятелями, не могъ я свѣдать отъ нихъ ничего. Да и писали они ко мнѣ только то одно, что выѣхалъ ты изъ нашего отечества около шести лѣтъ, и что съ того времени не было о тебѣ никакого слуху. А какъ таковое извѣстіе не могло меня удовольствовать; да хотя и имѣлъ я къ отысканію тебя самую слабую надежду, но со всемъ тѣмъ вознамѣрился ѣхать въ Европу и тамъ искать тебя самому. Въ слѣдствіе чего перевелъ я въ Голландію 20000 фунтовъ стерлинговъ, а теперь осталось у меня еще 50000 оныхъ, съ которыми и предпріялъ я отправиться туда на кораблѣ Капитана Булинга еще прежде того времени, когда получилъ я отъ Провидѣнія ту величайшую милость, по коей узналъ, что былъ ты исканной мною столь давно любезной сынъ мой, которой удивительной случай, какъ и самъ ты можешь повѣрить, конечно не перемѣнилъ прежняго моего намѣренія.
   Отецъ мой, учиня такимъ образомъ краткое описаніе своихъ похожденій, пошелъ смѣнить Дона Антонія, которой во время его со мною разговора потчивалъ гостей. По отбытіи его, когда вознамѣряся итти съ нимъ же, началѣ я одѣваться, то и пріѣхалъ съ корабля любезной мой Страпъ.
   Не успѣлъ онъ вступить въ ту большую комнату, гдѣ находился я, и увидѣть великолѣпное мое платье: то удивился тому столь сильно, что лишился употребленія своего языка, и продолжая свое молчаніе, зачалъ осматривать окружающіе его предметы. Тогда взялъ я за руку и сказалъ ему, что посылалъ я за нимъ нарочно для того только, чтобъ былъ онъ свидѣтелемъ моего благополучія и участникомъ радости, которая произходитъ отъ того, что нашелъ я нечаянно оплачиваемаго мною родителя. Отъ сихъ словъ казался онъ быть въ великомъ удивленіи, и имѣя у себя нѣсколько минутъ выпученные глаза и раззинутой ротъ, вскричалъ: ахъ! ахъ! я уже такъ то и думалъ. Утѣшь теперь Господи Боже бѣдную Нарциссу, также и нѣкоторыхъ прочихъ людей. О Господи! куда какъ сильна любовь! Сохрани Боже отъ нее всякаго человѣка! ибо всѣ наши прозьбы и желанія не стремятся ли только къ ней одной? Да не ужъ-то намѣрены вы остаться жить въ сей дальной странѣ? Дай Богъ вамъ участія; что же слѣдуетъ до меня, то вижу я ясно, что надобно будетъ мнѣ наконецъ съ вами разлучиться: ибо ни за какія богатства на свѣтѣ не огласился бы я оставить грѣшнаго моего тѣла въ такомъ дальномъ разстояніи отъ моего отечества. Выговоря сіе, зачалъ онъ поминутно вздыхать и дѣлать различныя тѣлодвиженія: но я вывелъ его изъ заблужденія, сказавши, что отнюдь не намѣренъ я оставить Нарциссу, да и увѣдомилъ его о всѣхъ случившихся со мною обстоятельствахъ какъ можно сокращеннѣе. Никогда и никакая радость не выражалася столь смѣшнымъ образомъ, какъ учинилъ то сей достойной почтенія пріятель; ибо сталъ онъ кричать, плакать, хохотать, свистать и плясать вдругъ. Не успѣлъ онъ вытти изъ тогдашняго своего восторга, то вошелъ къ намъ родитель мой, которой какъ только лишь свѣдалъ, что былъ онъ Страпъ: то и взялъ его за руку, говора: такъ это тотъ-то честной человѣкъ, которой имѣлъ къ тебѣ столь великую дружбу во время твоей бѣдности? и обратясь къ нему продолжалъ рѣчь свою: Я очень радъ, что находитеся вы въ моемъ домѣ; да и приведу сына своего очень скоро въ такое состояніе, чтобъ могъ онъ васъ наградить за великія ваши къ нему одолженія, а во ожиданіи того подите съ нами за столъ и отобѣдайте. Хотя радость и привела Cmpanа совершенно внѣ себя, но не захотѣлъ онъ согласиться на дѣлаемую ему честь, а вскричалъ: Боже меня отъ того сохрани! ибо какъ знаю я низкую мою породу; то вы меня въ томъ, милостивой государь! и извините. Донъ Родригецъ увидя непобѣдимое его смиренномудріе, приказалъ своему дворецкому, чтобъ поступалъ онъ съ нимъ съ почтеніемъ, и угощалъ какъ самаго его, а по томъ и привелъ меня въ большую залу, гдѣ представилъ многочисленному собранію, которое замучило меня какъ учтивыми своими словами такъ и ласками, да и поздравляло отца моего въ такихъ выраженіяхъ, которыя не прилично здѣсь мнѣ повторять.
   Не описывая подробно нашего обѣда, довольно мнѣ сказать и того, что былъ онъ сколь нѣженъ, столь и огроменъ, и что увеселенія наши продолжалися цѣлые два дни, а послѣ оныхъ Донъ Родригецъ привелъ всѣ дѣла свои въ надлежащій порядокъ, и переворотя пожитки его въ золото и серебро, ѣздилъ и прощался со всѣми своими пріятелями, которые тужили весьма сильно о его съ ними разлученіи, и учинили мнѣ немалые подарки. По прибытіи же на корабль моего дяди вышли мы при первослучившемся попутномъ вѣтрѣ изъ рѣки де ла Платы, и по окончаніи втораго мѣсяца доплыли здорово и благополучно до острова Ямайки, гдѣ и привалили къ берегу въ Кингстонѣ.
   

ГЛАВА 27.

Родрикъ учинилъ другое щастливое открыmie. Онъ отправился въ Европу, прибылъ въ Англію и поѣхалъ въ Суссексѣ, гдѣ свидѣлся съ Гжею. Софіею, которая сказала ему, что дѣвица Нарцисса жила уже въ Лондонѣ. Проѣзжая сквозь Кантобери, увидѣлся онъ съ стариннымъ своимъ пріятелемъ Морганомъ. По прибытіи въ Лондонъ посѣтилъ онъ любезную его Нарциссу и привелъ къ ней своего отца, которому полюбился разумъ и красота ея столь сильно, что и принялъ онъ всѣ мѣры къ окончанію брака ихъ какъ можно скорѣе.

   Какъ надлежало намъ пробыть нѣсколько дней въ семъ городѣ, то и согласился я съ Ботсманомъ нашего корабля сходить къ его пріятелю, жившему въ пригородкѣ, которой находился въ уѣздѣ города Кингстона, и отстоялъ отъ него въ нѣсколькихъ миляхъ. По учиненіи же сего, когда возвращалися мы къ кораблю, и при помощи луннаго сіянія прошли уже около полумили: то увидѣли ѣдущаго за нами верьхомъ человѣка, которой поровнялся съ нами и пожелалъ намъ добраго вечера. Голосъ его, будучи мнѣ весьма знакомымъ, не успѣлъ ударить въ мои уши: то, не смотря на всю мою отвагу и разсужденія, стали волосы мои дыбомъ; да и зачалъ я трястися, какъ древесной листъ. Товарищъ мой Ботсманъ, увидя сіе и обманувшись въ томъ, отъ чего пришелъ я въ такую дрожь, говорилъ мнѣ, чтобъ я не боялся, и что отнюдь онъ меня не покинетъ. Тогда сказалъ я ему, что совсѣмъ онъ обманулся въ причинѣ моего смущенія и обратясь ко всаднику, говорилъ: Слышавъ голосѣ вашъ, могъ бы я побожиться, что были вы однимъ изъ друзей моихъ, естьли бы только не былъ я увѣренъ, что сей вѣрной мой пріятель весьма давно уже скончался. Помолчавши не много, отвѣчалъ онъ мнѣ, что хотя и весьма часто бываютъ многіе голоса, также какъ и лица, между собою сходными; но прошу васъ, прибавилъ онъ, чтобъ вы мнѣ сказали, какъ назывался сей вашъ пріятель? Я его въ томъ удовольствовалъ, и объявилъ ему вкратцѣ о печальной Томсононой участи, не безъ испусканія многихъ вздоховъ и пролитія слезѣ. Послѣ чего помолчавъ оба мы нѣсколько минутъ, зачали разговаривать о различныхъ дѣлахъ дотолѣ, когда прибыли къ стоящему на самой дорогѣ дому. Тамъ просилъ онъ насъ столь прилѣжно, чтобъ зашли мы въ оной, дабы отдохнуть и чего нибудь напиться, что не могли мы въ томъ отговориться. Какъ пришелъ я въ тревогу, услышавъ одинъ только его голосъ: то въ какомъ долженъ находиться удивленіи, когда при зажженныхъ свѣчахъ увидѣлъ, что былъ онъ точно тотъ самой пріятелъ, о которомъ проливалъ я столь много горькихъ слезъ. Примѣтя мое чрезвычайное смущеніе, ухватилъ онъ меня въ свои объятія и оросилъ лице мое слезами; я же напротивъ того не могъ собраться съ разумомъ, И прежде нежели сталъ говорить, совсѣмъ, оцѣпенѣлъ такимъ образомъ, что вмѣсто всякаго отвѣта также его обнялъ и смѣшалъ мою радость съ его; а въ сіе самое время Ботсманъ, будучи пораженъ симъ позорищемъ, плакалъ, также какъ и мы, и оказывалъ участіе, которое принялъ онъ въ нашемъ благополучіи, обнимая насъ и прыгая по комнатѣ на подобіе дурака. По окончаніи сего на силу могъ я говорить, и вскричалъ: возможно ли, чтобъ былъ ты другъ мой Томсонъ? а по томъ и облилъ я его моими слезами. Томсонъ съ великимъ трудомъ могъ меня увѣрить, что былъ онъ самой тотъ, о которомъ я сожалѣлъ, и прося сѣсть и опамятоваться, обѣщалъ объяснить, для чего пропалъ онъ такъ скоро съ Грома, и какъ сталъ жить въ семъ мѣстѣ. Въ слѣдствіе чего и сказалъ онъ мнѣ вкратцѣ, что пришедши отъ худыхъ съ нимъ постунокъ Максановыхъ въ великое отчаяніе, предпріялъ уйти съ нашего судна. А какъ въ то время посланы были на берегъ два матроса, то и далъ онъ имъ каждому по гвинеѣ, дабы посадили его въ пустую бочку, которую брали они съ собою для воды, что было ими и учинено. По прошествіи же нѣсколькихъ дней присталъ онъ на другой плывущій въ сей островъ Аглинской корабль, на которомъ по щастію Лѣкарь былъ его землякъ. Когда же мы сюда прибыли, прибавилъ онъ, то сей мой пріятель, узнавъ, что не хочу я возвратиться въ Англію, разхвалилъ меня одному богатому господину, при которомъ съ сего самаго времени и нахожуся я вмѣсто Лѣкаря, а притомъ учредилъ онъ меня и смотрителемъ надъ сахарными и прочими своими посѣвами и заводами; да и женилъ весьма весьма выгодно на нѣкоторой госпожѣ, коя и будетъ чрезвычайно рада, дабы угостить васъ вмѣстѣ со мною по возможности. А какъ теперь господинъ и госпожа моя находятся въ Кингстонѣ, то и могу я назваться въ семъ домъ настоящимъ хозяиномъ; почему и надѣюся, что вы у меня конечно ночуете. Хотя радость, произходищая отъ того, что увидѣлся съ искреннимъ моимъ пріятелемъ, и заставила меня позабыть о времени; но напоминая, что родитель мой, также и дядя станутъ обо мнѣ безпокоиться, сказалъ я Томсону, что въ сей вечеръ не могу я у него остаться, а приду къ нему завтра непремѣнно.
   Такимъ образомъ пошелъ я къ нему на другой день, да и сдѣлалъ бы нѣжному Томсонову сердцу великую обиду, естьли бы сказалъ просто, что былъ онъ радъ, меня увидѣвши; ибо чувствовалъ онъ все то, что въ таковыхъ случаяхъ чувствуютъ обязанные самою искреннею и безкорыстною дружбою люди. Онъ подвелъ ко мнѣ жену свою, которая показалася мнѣ достойною любви и способною къ тому, чтобъ учинить мужа своего щастливымъ. А какъ не зналъ онъ тогдашняго моего состоянія, то обѣщалъ снабдить меня деньгами и употребить къ пріисканію хорошаго для меня мѣста все свое стараніе. Я поблагодарилъ его за сіи великодушныя намѣренія, и объявилъ оному о настоящемъ моемъ состояніи, по услышаніи чего и оказалъ онъ свою радость въ такихъ ласковыхъ выраженіяхъ, которыя можетъ возбудить единая только искренняя дружба, и попрося меня, чтобъ прожилъ я у него два дни, проводилъ меня до Кингстона; для того что былъ онъ намѣренъ увидѣться съ отцомъ моимъ и попросить онаго, дабы посѣтилъ онъ деревенской домъ его. Донъ Родригецъ не могъ отказать неотступной прозьбѣ моего пріятеля; почему и прожили мы у него цѣлую недѣлю, гдѣ жена его и приняла насъ чрезвычайно ласково. Отецъ мой, будучи прельщенъ хорошимъ ея качествомъ, подарилъ ей при отъѣздѣ своемъ отмѣнной доброты драгоцѣнной перстень.
   Разговаривая съ моимъ пріятелемъ, свѣдалъ я отъ него, что Капитанъ Сакумъ за нѣсколько мѣсяцовъ умеръ, а по смерти онаго нашлися въ домъ его многія вещи, которыя изъ братой съ плѣнныхъ кораблей добычи не вносилъ онъ въ казну, но оставлялъ у себя. А какъ Доктора Максана подозрѣвали, что былъ онъ въ семъ воровствѣ Капитану участникомъ, то правительство взяло его подъ стражу и посадило въ Книгстонскую темницу. Сей злой человѣкъ, котораго неучтивство заставило Томсона уйти съ корабля, какъ показано то выше, былъ довольно щастливъ тѣмъ, что вздумалъ просить вспоможенія у того человѣка, котораго обижалъ столь сильно; а пріятель мой и былъ такъ великодушенъ, что содержалъ его въ темницѣ. Будучи таковою честною его поступкою весьма тронутъ, предпріялъ я въ томъ ему подражать; почему и отослалъ къ Максану пять гвиней, но столь тайно, что никогда не могъ онъ узнать, кто сдѣлалъ ему сіе благодѣяніе.
   Г. Булинтъ помощію Томсоновою окончилъ нагрузку корабля своего въ шесть недѣль, а отецъ мой стараніемъ его же досталъ въ семъ городѣ на большую часть своихъ денегъ банковые билеты, по коимъ и могъ онъ получить ихъ въ Лондонѣ. Однимъ словомъ, не пропустилъ онъ никакого случаю, въ которомъ бы не старался оказать намъ тѣхъ услугъ, которыя отъ него зависѣли.
   Когда приготовилися мы къ отъѣзду, то простилися съ другомъ моимъ и поплыли въ Англію. Не возможно описать той радости, которую чувствовали мы во окончаніи втораго мѣсяца нашего путешествія, когда увидѣли землю любезнаго нашего отечества. Донъ Родригецъ сдѣлался неподвижнымъ, а Страпъ отъ радости плакалъ. Что же слѣдуетъ до матросовъ, то допивали они оставшуюся водку, и молили Бога за отца моего, которой далъ имъ нѣсколько денегъ. Когда же привалили мы къ берегу въ Дувръ, то осталися для выгруженія нашихъ пожитковъ на кораблѣ Страпъ и Капитанъ; я же напротивъ того оказалъ столь великую нетерпѣливость увидѣться съ Нарциссою, что милостивой мой родитель и позволилъ мнѣ съѣздить въ Суксексъ съ тѣмъ договоромъ, чтобъ пріѣзжалъ я къ нему въ Лондонѣ какъ можно скорѣе.
   Въ слѣдствіе чего взялъ я тотчасъ почтовыхъ лошадей, на коихъ ѣдучи съ возможною скоростію, остановился въ вольномъ домѣ, находящемся за три мили, или около того, отъ дому Кавалерова. А когда былъ я столь близко отъ той, которую почиталъ цѣлію всѣхъ моихъ желаній, то любовь моя казалася увеличивающеюся; ибо не видалъ я любезной моей Нарциссы около полутора года. Какое утѣшеніе для всякаго любовника, которой по таковомъ долговременномъ отсутствіи увидится паки съ своею любезною и найдетъ ее себѣ вѣрною! Я ожидалъ для выходу своего ночи, и питаяся самою лестною надеждою, ибо зналъ я Нарциссу столь много, что отнюдь не опасался отъ ней какой нибудь невѣрности. Со всемъ тѣмъ бывали такіе часы, въ которые не могъ я устоять противъ нѣкотораго страху. Можетъ быть уступила она, говорилъ я самъ въ себѣ, безпрестаннымъ докукамъ своего брата и учинила благополучнымъ какого нибудь соперника. Станется также и то, что ѣду я къ ней только для того, чтобъ свѣдать о моемъ нещастіи. Иногда печаль моя разпростиралася и еще далѣе, опасался, была ли она здорова, и не умерла ли. Сколь горестна сія мысль для человѣка, которой любилъ столь страстно, какъ я! Пускай она живетъ, вскричалъ я, хотя бы и учинила она щастливымъ и не меня, по кого нибудь другаго.
   Наконецъ, когда наступила ночь, то поѣхалъ я къ жилищу Софіину, и по мѣрѣ приближенія къ оному страхъ мой увеличивался. Когда же прибылъ я къ ея воротамъ, то долгое время не осмѣлился постучаться въ оныя; но какъ наконецъ оное учинилъ, то сія честная женщина, услышавъ мой голосъ, отворила ихъ въ минуту, и ухватя меня обѣими руками, держала въ своихъ объятіяхъ около четверти часа, не имѣя силы промолвить ни единаго слова. "Ради самаго Бога, любезная моя матушка! вскричалъ я, скажите мнѣ, какова Нарцисса, и такова ли, какъ я ее оставилъ? Она слава Богу здорова, отвѣчала Софія, такова же прекрасна и предана вамъ больше прежняго." Услышавъ сіе извѣстіе, восхитился я радостію, и вскричалъ: "Да могу ли я ее въ сію ночь увидѣть? Увы! нѣтъ ничего не возможнѣе этого, отвѣчала мнѣ честная сія госпожа; ибо послѣ вашего отъѣзда учинилися многія перемѣны, и Нарцисса уже не здѣсь, а находится въ Лондонѣ. А хотя сего дня и обманулися вы въ своей надеждѣ, но Бога, ради, любезной сынъ мой! не печалься; ибо можете вы увидѣть ее тамъ гораздо способнѣе въ разсужденіи того, что братъ ея живетъ не съ нею, а въ другомъ домѣ."
   Тогда Гжа. Софія сказала мнѣ, что Кавалеръ женился уже около года на Мелиндѣ, которая нашла способъ отвести его отъ Нарциссы, такъ что нынѣ почти уже и совсѣмъ онъ о ней не заботится. А какъ былъ онъ весьма грубаго сложенія, то и старался о сестрѣ своей тѣмъ менѣе, что она по духовной отца ихъ больше уже отъ него не зависѣла, да можетъ быть и желалъ, чтобъ вышла она замужъ безъ его согласія, для того чтобъ не давать ему въ слѣдующемъ на ея часть имѣніи никакого отвѣта. Не ласковость братнина и гордые поступки невѣсткины убѣдили Нарциссу вытти изъ ихъ дому и обитать у своей тетки. Когда же она умерла и оставила ей весьма умѣренное наслѣдство, то поѣхала она въ Лондонъ, и живетъ съ дѣвицею Влиіамсою. Окончавъ сіе, сказала мнѣ Гжа. Софія: "Теперь видите вы и сами, что хотя сего дня и нельзя вамъ съ нею увидѣться, но можно почесть сіе за нѣкоторое благополучіе; понеже то, что лишаетъ васъ нынѣ сего удовольствія, подаетъ вамъ надежду, что можете вы гораздо свободнѣе пользоваться имъ послѣ. Какую возъимѣетъ сія нѣжная любовница, увидя васъ, радость, что и заключаю по той, какую чуѣствую сама, разсуждая объ ономъ; ибо думаетъ она всегда только о тебѣ, да и живетъ единственно для тебя же. Тщетно Лордъ Квиперантъ старался загладить васъ въ ея сердцѣ. Всуе хотѣлъ онъ ее увѣрить, что вы уже не живы; ибо всѣми сими хитростями не получилъ онъ для себя ни малѣйшаго успѣха. Въ прибавокъ же къ сему нѣтъ уже вамъ нужды опасаться и сего самаго соперника, потому что увидя безпристрастіе Нарциссино, вздумалъ онъ чѣмъ нибудь за оное себя наградить, почему тому уже нѣсколько мѣсяцовъ и сочетался онъ бракомъ."
   Благосклонной читатель можетъ легко разсудить самъ о тѣхъ различныхъ движеніяхъ, которыя отъ таковаго разговора произошли и въ моемъ сердцѣ. Но я не могъ понять, какъ Кавалеру, знавшему точно о приключеніи Мелинлиномъ съ брадобрѣемъ, вздумалося на ней жениться? Объявя о моемъ сомнѣніи Гжѣ. Софіи, спросилъ я у нее, каково живутъ они между собою. Не льзя хуже, отвѣчала она; ибо Кавалеръ, скучивши видѣть супругу свою окруженную всегда новыми волокитами, принудилъ ее заключиться съ нимъ въ деревнѣ, гдѣ взаимное ихъ не согласіе казалося еще больше увеличивающимся; да и дошли они до того, что не хранили уже другъ противъ друга никакихъ мѣръ: ибо бранилися при служителяхъ и также при чужихъ людяхъ; а естьли повѣрить людскимъ рѣчамъ, то иногда ссора ихъ оканчивалася тѣмъ, что было и еще того стыднѣе.
   Гжа. Софія для большаго доказательства о любви ко мнѣ Нарциссиной показала мнѣ не давно получена мое ею отъ сей дѣвицы письмо, въ которомъ упоминала она обо мнѣ въ такихъ выраженіяхъ, въ коихъ видно было почтеніе, любовь и безпокойство ея отъ того, что замѣшкался я моимъ съ нею свиданіемъ сдѣлать ее благополучною. А какъ любовь Софіина раздѣлялася между мною и Нарциссою равномѣрно, то увидя, что хочу я ѣхать тотчасъ, просила она меня, чтобъ напомнилъ я тѣ чувствованія, съ которыми простился съ нею, ѣдучи на корабль. "Любезной сынъ мой! сказала она мнѣ, я почитаю васъ столь много, что и не подумаю никогда, дабы предпріяли вы учинить что нибудь къ предосужденію вашей любовницы. Въ слѣдствіе чего и, должно вамъ подумать, что когда вы на ней женитесь, то уже лишите вы ее всего того, чего бы могла она надъяться; да и все ея упованіе будетъ тогда только на однихъ васъ. Матушка! отвѣчалъ я ей, благодарю васъ за разумные ваши совѣты, хотя и нѣтъ мнѣ въ нихъ нужды, дабы быть увѣреннымъ въ вашемъ праводушіи, и, что любите вы мою Нарциссу страстно. Но пожалуйте не бойтеся ничего; ибо хочу я жениться на сей дѣвицѣ, для того что могу сіе учинить не причиня ей стыда въ разсужденіи того, что нынѣ участь моя совсѣмъ уже перемѣнилася." Тогда разсказалъ я ей о состояніи дѣлъ моихъ; да и чуть не умерла она отъ радости, свѣдавши, что нашелъ я родителя своего въ добромъ здоровьѣ, которой соглашается увѣнчать любовь мою къ Нарциссѣ нашимъ бракосочетаніемъ. Это не возможно, вскричала она, обмывая лице мое слезами. Ничто столь несправедливо, сказалъ я ей; да теперь и могу я уже оказать вамъ мою благодарность и услуги. Тогда предложилъ я ей, чтобъ переѣхала она жить съ нами вмѣстѣ; но она отнюдь на то не согласилася: ибо не хотѣлося ей оставите уединенную свою хижину, въ которой провождала она время вдовства своего спокойнымъ образомъ. Она благодарила Господа, что исполнилъ Онъ ея предсказаніе, которое учинила она обо мнѣ въ то время, когда увидѣла меня еще впервые; а по томъ обнимала меня многократно и называла любезнымъ своимъ сыномъ. Что же слѣдуетъ до меня, то взиралъ я на нее съ такимъ почтеніемъ и любовію, какъ бы была она родная мнѣ мать, и просилъ оную принять отъ меня 50 гвиней, обѣщая присылать ей по толикому же числу ежегодно. Она благодарила меня за мою щедрость, а по томъ тотчасъ я съ нею и простился.
   Я скакалъ во всю ночь и пріѣхалъ очень рано въ Ковентри, гдѣ для перемѣны лошадей и былъ принужденъ остановиться. Тамъ ожидало меня новое удовольствіе; ибо нашелъ я въ семъ мѣстѣ стараго моего пріятеля Моргана, что и узналъ я, идучи въ вольной домъ и проходя мимо Аптекарской давки, на которой подписано было его имя. Усмотря сіе, и подумавъ, не живетъ ли онъ въ семъ мѣстѣ, освѣдомился о томъ у сосѣдей, отъ коихъ и узналъ, что отнюдь не обманулся я въ своемъ мнѣніи; ибо сказали они мнѣ, что женился онъ недавно на нѣкоторой вдовѣ, и взялъ за нею въ приданые три тысячи фунтовъ стерлинговъ. Я обрадовался сему извѣстію чрезвычайно; и какъ лавка его была еще не отперта, то во ожиданіи того и пошелъ я отдохнуть въ вольной домъ.
   Когда же пришелъ къ сему моему пріятелю, то увидѣлъ его толкущаго нѣкоторые составы въ иготи. Я подошелъ къ нему, говоря: Слуга вашъ покорный, Г. Морганъ! Онъ посмотрѣлъ на меня, и не узнавши, отвѣчалъ: и я намъ желаю здравствовать, государь мой! а послѣ того и зачалъ паки толочь свои вещи, не думая и о томъ, что стоялъ я передъ нимъ. "Какъ это, Г. Морганъ! сказалъ я ему, не ужъ-то-позабылъ ты стараго своего товарища?" Услышавъ сіи слова, поглядѣлъ онъ на меня гораздо пристальнѣе, и вскричалъ: "Боже милосердый! Это конечно мой... Право онъ.... Нѣтъ, это не онъ.... но нѣтъ, я не ошибаюся. Ей Богу это другъ мой Рандомъ." Какъ же скоро въ томъ онъ увѣрился, то бросилъ пестикъ свой на полъ, уронилъ иготь, и переходя черезъ столъ, вымелъ находящіеся на немъ составы своимъ платьемъ. Онъ бросился ко мнѣ на шею, и обнявши съ оказаніемъ великой дружбы, замаралъ онъ меня терпентиномъ и яичными желтками, которые во время моего къ нему приходу смѣшивалъ онъ вмѣстѣ.
   Послѣ первыхъ нашихъ обниманій разсказалъ онъ мнѣ свои приключенія, говоря, что по возвращеніи его изъ Америки, когда первая жена его умерла, былъ онъ способомъ покровителей своихъ опредѣленъ на военной корабль Лѣкаремъ, которымъ чиномъ и служилъ онъ нѣсколько лѣтъ дотолѣ, пока не нашелъ случаю жениться на той вдовѣ, съ которою живетъ нынѣ. А хотя и казался онъ мнѣ весьма жаднымъ къ тому, дабы услышать также, что случилося со мною; но какъ въ жизни моей находилося гораздо больше приключеній, я же напротивъ того сгаралъ отъ нетерпѣливости увидѣться съ Нарциссою, то сказавши что нынѣ не могу его въ томъ удовольствовать, объявилъ ему вкратцѣ, какъ нашелъ я моего родителя, и въ какомъ нахожуся богатомъ состояніи. Учиня сіе, хотѣлъ было я съ нимъ проститься съ обѣщаніемъ, что пріѣду я въ Кантобери для свиданія съ мимъ нарочно; но онъ не отпустилъ меня, не позавтракавши съ нимъ вмѣстѣ. Онъ позвалъ въ ту же самую минуту жену свою, и меня къ ней подвелъ; да и показалося мнѣ, что была она самая почтенная госпожа.
   Во время нашего съ нимъ разговора показалъ онъ мнѣ со слезами тѣ запонки, коими помѣнялся я съ нимъ въ Америкѣ, что самое учинилъ также и я; а сему и былъ онъ весьма радъ, видѣвши, что берегѣ я въ память его столь не дорогую вещь. Когда же увѣдомилъ я его о нещастіи Максановомъ, то сперва показался онъ, будто бы былъ весьма тому радъ, но нѣсколько подумавши, оказалъ о семъ бѣднякѣ великое сожалѣніе говоря: "Хотя дѣлалъ онъ мнѣ очень много худа, но я ему то прощаю, и желаю, чтобъ Господь Богѣ отпустилъ ему его согрѣшенія." Онъ казался мнѣ весьма безпокойнымъ о душѣ Капитана Сакумаі которая по мнѣнію его находилася тамъ, гдѣ произходитъ плачь и скрежетъ зубовъ. Съ трудомъ могъ я его увѣрить, что Томсонъ еще живъ; но когда сказалъ ему, что товарищъ нашъ не только здравствуетъ, но и живетъ въ хорошемъ состояніи: то обрадовался онъ сей вѣдомости столь сильно, что не могъ утерпѣть, дабы меня не обнять.
   Какъ наконецъ надлежало намъ разстаться, то, обѣщавъ имѣть непремѣнную дружбу, простился я съ симъ честнымъ человѣкомъ и съ его супругою; да и ѣхалъ остатокъ дня и нѣкоторую часть ночи весьма скоро, почему и прибылъ около полуночи въ Лондонъ. Тамъ увидѣлъ а любезнаго моего родителя въ вожделѣнномъ здравіи, коему и разсказалъ о сказанномъ мнѣ Софію, также и о томъ, что хочу я жениться на Нарциссѣ, хотя и нѣтъ за нею никакого приданаго. Сей ласковой отецъ похвалилъ мое намѣреніе и обѣщалъ привесть меня въ такое состояніе, дабы могъ я жить съ нею столь порядочно, чтобъ оное согласовалося съ его богатствомъ.
   Какъ прошло уже цѣлыя три ночи, что совсѣмъ я не ложился спать, отъ чего и былъ чрезвычайно утружденъ, то Донъ Родригецъ и приказалъ мнѣ, чтобъ нѣсколько я отдохнулъ. На другой день въ 10 часовъ поутру нанялъ я карету и поѣхалъ Въ то мѣсто, которое назначила мнѣ Гжа Софія; да и просилъ, чтобъ сказали обо мнѣ Виліамсѣ, которая и вышла ко мнѣ почти въ ту же самую минуту. Какъ же скоро она меня увидѣла, то закричала громко и побѣжала назадъ. Но я бросился между ею и дверями, ухватилъ ее въ свои руки, и обнимая, привелъ въ чувство: "О небо! вскричала она, не ужъ то это вы Г. Рандомъ? Право госпожа моя съ радости умретъ, и для того прошу я васъ, чтобъ вы меня пустили для увѣдомленія оной о вашемъ возвращеніи. Нѣтъ, сказалъ я ей, тѣмъ-то и не надобно спѣшить; ибо естьлибъ вошелъ я къ ней нечаянно, то бы было, сіе для нее весьма опасно. Для сей-то самой причины и хотѣлъ я увидѣться съ вами напередъ, чтобъ прежде явленія моего къ ней могли вы ее понемножку къ тому предуготовить."
   Пріятельница моя похвалила таковую осторожность, и чтобъ исполнить намѣреніе мое какъ можно скорѣе, то пошла она къ Нарциссѣ и оставила меня въ величайшей нетерпѣливости. Наконецъ услышалъ я, что бѣжитъ кто-то весьма скоро по лѣстницѣ, а сердце мое и узнало тотчасъ голосъ Нациссинъ. О небо! возможно ли это? говорила она. Да гдѣ же онъ? Сіи слова, произнесенныя весьма страстнымъ выговоромъ, поколебали всю мою внутренность, и въ то время, когда увидѣлъ я божество моего сердца, душа моя смутилася совершенно; ибо хотя и имѣла она на себѣ ту же самую искренность и невинность, которыя столь сильно меня уже плѣнили но въ прибавокъ къ тому черты лица ея пришли въ лучшее совершенство, отъ чего и самая красота прибавилася.
   Пускай тотъ, кто имѣетъ у себя ко принятію различныхъ впечатлѣній чувствительное сердце, представитъ себя на моемъ мѣстѣ; пускай вообразитъ онъ себѣ, что послѣ полутора-годоваго отсутствія увидѣлъ онъ свою любовницу, столь же страстною, но гораздо прекрасное того, какова была она при моемъ съ нею разставаніи, и скажетъ мнѣ, возможно ли вкушать кому нибудь лучшее предъ тѣмъ удовольствіе?
   Сія любезная дѣвица бросилась въ мои объятія, прижала меня къ себѣ весьма крѣпко; губы мои приклеилися къ устамъ ея, и нѣжной огонь, блистающій изъ очей оной, воспалялъ еще сильнѣе мою къ ней любовь въ то самое время, когда произходящая отъ робости на прелестныхъ щекахъ краска доказывала всю ея непорочность. "О обожаемая мною Нарцисса, вскричалъ я: о чудо красоты, любви и искренности! наконецъ держу я тебя въ моихъ объятіяхъ, такъ что ни суровой братъ, ни ревнивой солюбовникъ не помѣшаютъ уже моему благополучію; ибо какъ теперь щастіе мнѣ благопріятствуетъ, то и утѣшаюся напередъ тѣмъ удовольствіемъ, что будете вы оное раздѣлять со мною.
   Нарцисса, слыша сіи рѣчи, усмѣхнулася пріятнымъ образомъ, и возведя на меня такой взоръ, въ которомъ изображалася вся ея нѣжность, сказала: "Не ужъ-то мы уже, другъ съ другомъ не разстанемся? "Нѣтъ, отвѣчалъ я: да и не сдѣлается сего съ нами уже никогда, а развѣ разлучитъ насъ одна только смерть, Я клянусь вамъ въ томъ симъ поцѣлуемъ, которой пріятнѣе въ тысячу разъ дыханія зефира; летающаго кругомъ плодовъ померанцеваго дерева. Учиненной мною на устахъ ея въ ту же минуту жарчайшій поцѣлуй привелъ меня въ совершенную разстройку; да и почувствовалъ я въ себѣ столь смятенныя движенія, что чрезвычайное мое тогдашнее веселіе и непонятныя желанія привели меня почти внѣ самаго себя: глаза мои потемнѣли, сердце затрепетало и самые вздохи перервалися. Нарцисса, видя мое состояніе, смутился, и заключая навѣрно, что произошло сіе отъ ея присутствія, вырвалася изъ рукъ моихъ, коими былъ я уже не въ силахъ ее удерживать, и показала такой видѣ, будто бы хочетъ отъ меня уйти. Сею невинною хитростію былъ я выведенъ тотчасъ изъ моего восторга. Она посадила меня подлѣ себя, и зачавъ со мною порядочной разговоръ, просила, чтобъ разсказалъ я ей о обстоятельствахъ своей поѣздки.
   Она не могла удержать слезъ своихъ, узнавши, что сыскалъ я моего отца, и что одобряетъ онъ мою къ ней любовь. "Я теперь уже не тужу, сказала она мнѣ, о той печали, которою были мы объяты отъ любви нашей и бывшей разлуки; ибо отнюдь не можетъ она сравниться съ пріобрѣтеннымъ нами нынѣ сокровищемъ. Но не могу ли я увидѣть вашего родителя? А мнѣ кажется, что сіе весьма возможно; ибо естьли по словамъ вашимъ онъ меня любитъ, то для чего же лишать ему меня долгое время своего взору? ибо люблю я его уже, такъ какъ самое себя, и нетерпѣливо желаю, чтобъ назвалъ онъ меня своею дочерью, а напротивъ того я его отцемъ." А какъ Донъ Родригецъ оказывалъ великое желаніе увидѣть Нарциссу, то и сказалъ я сей прекрасной дѣвицѣ, что хотѣніе ея будетъ тотчасъ удовольствовано; да я и постараюся, чтобъ привесть его къ ней въ сей же самой день. Мы пробыли еще нѣкоторое время вмѣстѣ, поздравляя другъ друга съ щастливымъ состояніемъ дѣлъ нашихъ, и разговаривая о наступающемъ благополучіи; а наконецъ я съ нею простился, и выходя отъ оной, надѣлъ на шею ея драгоцѣнное ожерелье, составленное изъ аметистовъ и алмазовъ, которымъ подарила меня нѣкоторая не молодая Испанская госпожа въ Парагваѣ.
   По возвращеніи моемъ въ наше жилище родитель мой былъ ко мнѣ столь милостивъ, что спросилъ у меня о здоровьѣ моей любовницы и вручилъ учиненную приказнымъ порядкомъ крѣпость, по которой жаловалъ онъ меня десятью тысячами фунтовъ стерлинговъ. Послѣ обѣда поѣхалъ онъ со мною къ Нарциссѣ, которая, ожидая его прибытіи, одѣлася въ самое лучшее платье, въ слѣдствіе чего и былъ я пораженъ ея прелестьми, которыя удивили также чрезвычайно и самаго моего родителя. Онъ обнялъ ее весьма ласково, говоря, что почитаетъ себя чрезвычайно щастливымъ, видя, что сынъ его выборомъ ее въ любовницы оказалъ хорошій вкусъ свой, а притомъ и былъ такъ щастливъ, что согласилася полюбить его столь совершенная дѣвица.
   Сія учтивая рѣчь заставила ее покраснѣть, и устремя томныя свои очи на меня, сказала Донъ Родригецу, что буде почитаетъ онъ меня щастливымъ въ разсужденіи того, что могъ я ей понравиться, то и она, удостояся моего выбора, полагаетъ себя не меньше благополучною. Она, посмотря на меня вторично, покраснѣла паки "Такова-то была бѣдная моя Шарлота! такова-то была мать Твоя, любезной сынъ мой! говорилъ мнѣ отецъ мой вздохнувши и проливъ изъ очей своихъ слезы." Нарцисса, будучи весьма добросердечною, не могла увидѣть слезъ его, чтобъ не заплакать и ей самой; а вы и не можете повѣрить, сколь много былъ я къ тому чувствителенъ, да и не бросился въ объятія сей любезной дѣвицы только для того, что удерживало меня отъ сего великое къ родителю моему почтеніе. Мы поговорили съ нею очень долго; почему донъ Родригецъ и былъ весьма радъ, увидя въ ней столь великой разумъ, сколь была она награждена красотою; она же съ своей стороны имѣла великую причину быть поступками его чрезвычайно довольною. Наконецъ положили мы между собою, чтобъ написалъ отецъ мой къ брату Нарциссину письмо, въ которомъ надлежало ему объявить, что онъ, одобряя любовь мою къ сестрѣ его, надѣется совершенно, что согласится на сіе. и онъ; ибо кажется ему, что не имѣетъ онъ никакой причины къ учиненію намъ въ томъ отказа, въ противномъ же случаѣ должно уже будетъ намъ совершить свадьбу и безъ его на то согласія.
   

ГЛАВА 28.

Донъ Родригецъ даритъ любовницу сыча своего, а по томъ показывается всѣмъ своимъ знакомыхъ, и какъ поступалъ притомъ Бантеръ. Кавалеръ не соглашается на бракъ сестры своей, а между тѣмъ пріѣзжаетъ въ Лондонъ и Капитанъ Булингъ. Свадьба Родрикова, послѣ которой, будучи въ комедіи, увидѣлъ онъ Кавалера и жену его. Всѣ честные люди ищутъ съ нимъ познакомиться,

   Разположа симъ образомъ всѣ дѣла свои, отецъ мой говорилъ Нарциссѣ: "Государыня моя! какъ уже льщусь я, что вы съ сего времени позволите мнѣ почитать васъ своею дочерью, то въ такомъ упованіи и прошу я васъ, чтобъ приняли вы сей первой знакъ отеческой моей къ вамъ любви." Выговоря сіе, подалъ онъ ей билетъ на тысячу фунтовъ стерлинговъ, а она, принявъ оной и поклоняся весьма низко, говорила, что хотя и нѣтъ ей теперь въ деньгахъ никакой нужды, но почитая его весьма много, не можетъ отказаться, чтобъ не исполнить сіе его изволеніе. "Я соглашаюся на сіе, продолжила она, тѣмъ съ меньшимъ сопротивленіемъ, что почитаю имѣніе Г. Рандома и мое собственное за общее между нами, и какъ вы уже удостоиваете называть меня вашею дочерью, то осмѣлюся и я почитать васъ впредь за своего родителя. Ты конечно, любезная дочь моя! говоришь весьма справедливо, сказалъ ей удовольствованной ея отвѣтомъ Донъ Родригецъ; ибо ты мнѣ уже такъ мила, какъ бы была родная дочь моя." По томъ обнялъ онъ насъ обоихъ, и пошелъ для писанія къ Кавалеру домой; по учиненіи же сего и отослалъ онъ къ нему письмо свое съ нарочнымъ. А дабы свадьба наша могла учиниться съ большимъ великолѣпіемъ, то нанялъ онъ для насъ самой прекрасной домъ и приготовилъ къ тому великолѣпной выѣздъ.
   Хотя и не почиталъ я для себя ничего на свѣтѣ веселѣе, какъ то время, когда находился вмѣстѣ съ Нарциссою; но со всемъ тѣмъ вздумалъ за благо повидаться съ прежними моими знакомыми. Всѣ мои друзья, увидя меня въ толь богатомъ состояніи, весьма тому изумились, а особливо Бантеръ, которой, знавши, что доходилъ я уже до самой крайности, не могъ вытти изъ своего удивленія. Тщетно старался онъ узнать причину столь великой перемѣны въ дѣлахъ моихъ; ибо не могъ онъ получить о томъ никакого изъясненія дотолѣ, пока несвѣдалъ онъ изъ собственныхъ устъ моихъ о томъ, что произошло со мною послѣ нашего съ нимъ свиданія. Мнѣ показалося, что повѣсть моя произвела въ немъ немалую радость, въ чемъ я и не сомнѣвался. Я привелъ его обѣдать къ моему родителю; которой былъ весьма доведенъ разговорами сего дворянина, и узнавши о настоящей его бѣдности, велѣлъ мнѣ освѣдомиться, не хочетъ ли онъ достать себѣ какое нибудь мѣсто въ нашемъ войскѣ, обѣщая дать ему для покупки онаго надлежащее число денегъ.
   Когда Бантеръ находился со мною на единѣ, и я уже хотѣлъ было предложить ему о моей услугѣ, но онъ меня въ томъ предупредилъ, говоря такимъ образомъ: "Хотя и надѣюся я помириться съ моимъ старымъ дядею, которой весьма богатъ и не имѣетъ у себя, кромѣ меня, иныхъ наслѣдниковъ, но какъ въ ожиданіи того имѣю я въ деньгахъ немалую нужду: то и весьма, вы меня одолжите, продолжалъ онъ, естьли ссудите десятью гвинеями, на которыя дамъ я вамъ надлежащее заемное письмо." Услышавъ сіе, далъ я ему тритцать гвиней и не взялъ съ него никакого обязательства; почему посмотрѣвъ на меня нѣкоторое время съ видомъ удивленія, онъ мнѣ сказалъ: "Я весьма доволенъ вашимъ ко мнѣ одолженіемъ; да и щитайте на вѣрное, что отнюдь не останусь предъ вами неблагодарнымъ." Возпользуяся сею минутою, и зная, что чувствовалъ онъ тогда ко мнѣ немалую благодарность, говорилъ ему, что весьма я удивляюся тому, что имѣя у себя столь великой разумъ, не постарается онъ достать себѣ какой нибудь чинъ; и буде бы было на то его согласіе, то бы ссудилъ я его потребными деньгами для покупки себѣ въ войскахъ нашихъ мѣста. "Не ужъ-то захотѣлъ бы я бросить свои деньги, говорилъ онъ, за полученіе какого нибудь небольшаго чинишка, для того только, чтобъ быть мнѣ подъ властію у такихъ людей, которые воспитаны самыми дурными учителями? Боже меня отъ того сохрани! ибо какъ люблю я весьма сильно, чтобъ не зависить ни отъ кого на свѣтъ, то и не хочу пожертвовать столь глупымъ образомъ своею жизнію, здоровьемъ и увеселеніями. Но не смотря на сіе, весьма я чувствителенъ за дружеское ваше предложеніе, и буду его помнить вѣчно." Я не принуждалъ его болѣе, но простяся съ нимъ, возвратился въ свое жилище.
   Спустя 4 дни по отправленіи гонца, родитель мой получилъ отъ Кавалера письмо, состоящее въ слѣдующихъ словахъ: "Государь мой! я отвѣчаю вамъ на подписанное Г. Рандомомъ письмо сими словами: "какъ знаю я мнимаго вашего сына, то, женяся онъ на сестрѣ моей, учинитъ сіе весьма дерзско и отважно; ибо объявляю вамъ точно, что не дамъ я ей ни единой копѣйки, когда выдетъ она замужъ безъ моего согласія, котораго не получитъ онъ отъ меня вѣчно. Мнѣ совсѣмъ не нужно ваше свойство; да хотябъ и имѣли вы у себя богатство обѣихъ Индій, то и тогда бы сынъ вашъ не вошелъ никогда въ мое семейство, естьли бы захотѣлъ онъ спроситься у меня. Кавалеръ де * *".
   Родитель мой отнюдь не удивился составляющимъ сіе письмо выраженіямъ; ибо описалъ я ему обычай Кавалеровъ столь много, что и не надѣялся онъ получить отъ него учтивѣйшаго отвѣта, Что же слѣдуетъ до меня, то былъ я весьма радъ его отказу, для того что доставлялъ онъ мнѣ случай доказать свое безкорыстіе. Я полетѣлъ тотчасъ къ Нарциссѣ и показалъ ей письмо ея брата. Прочитавъ оное, не могла она удержаться отъ слезѣ, отъ которыхъ на силу я ее утѣшилъ. Отецъ мой, желая совокупить насъ также нетерпѣливо, какъ и самъ я, назначилъ бракѣ нашъ чрезъ день, а между тѣмъ Нарцисса употребляла все свое стараніе къ уговариванію находящихся въ городѣ своихъ родственниковъ, чтобъ пожаловали они къ ней на свадьбу. Но либо по собственному ихъ упрямству, либо по предубѣжденію противъ меня, ни одинъ изъ нихъ на то не согласился, что и причинило ей новую горесть. Не смотря на сіе, любовь ея ко мнѣ и наступающее наше благополучіе занимало мысли оной столь сильно, что и не могла она печалиться долгое время; почему, осуша вдругъ свои слезы, сказала мнѣ: "Извините меня, любезной мой Рандомъ! въ теперешней моей печали, про которую знаю я и сама, что называю ее совсѣмъ не кстати; ибо какъ люблю я васъ чрезвычайно страстно и буду весьма скоро вашею, то всѣ мои мысли долженствуютъ быть наполнены радостію, разсуждая, что естьли собственными своими поступками не заслуживаю я того, чтобъ родственники мои меня бросили, то уже и не о чемъ мнѣ печалиться. Сверьхъ же того сей самой случай можетъ доказать чрезвычайное наше великодушіе; ибо увидитъ всякой весьма ясно, что принимаете вы въ свои объятія такую нещастную дѣвку, которая оставлена отъ всѣхъ людей на свѣтѣ, и безъ вашего призрѣнія дошла бы до крайней бѣдности."
   Будучи чрезвычайно пораженъ сею рѣчью, которая оскорбляла столь сильно мою чувствительность, бросился я къ ногамъ ея, и цѣлуя съ возхищеніемъ обѣ прекрасныя ея ручки, сказалъ ей: "Сколь великую имѣете вы, любезная моя красавица. У себя нѣжность! а притомъ сколько сія самая нѣжность учиняетъ васъ предо мною несправедливою! Не ужъ-то почитаете вы меня, великодушнаго противъ васъ, и тѣмъ стараетесь оскорбить чувствительное мое сердце? Развѣ думаете вы, будто бы я позабылъ, что и въ то время, когда объявилъ я вамъ страсть свою, не было у меня никакого имѣнія, да почти не имѣлъ и надежды къ полученію онаго когда нибудь? Но все сіе возпрепятствовало ли вамъ выслушать мои рѣчи, пожертвовать мнѣ всѣхъ вашихъ родственниковъ и друзей, да и жить на свѣтѣ только для одного меня? Въ слѣдствіе чего и прошу я васъ покорено, чтобъ пощадили вы теперь мою нѣжность, и позволили оказать мнѣ вамъ свою благодарность. Но что я говорю? ибо могу почесться предъ вами виноватымъ я, а отнюдь не вы предо мною; почему и надлежитъ вамъ говорить мнѣ непрестанно, что одолженъ я вамъ всемъ на свѣтѣ, припоминать всѣ ваши ко мнѣ милости, а паче всего оказываемую ко мнѣ любовь. Наградите меня симъ новымъ благодѣяніемъ, въ чемъ и заклинаю я, васъ, такъ какъ самой страстной и нѣжной любовникъ."
   Въ сіе время прибылъ изъ Дувра любезной мой дядя, котораго и надлежало отвесть мнѣ къ Нарциссѣ; да хотя и былъ онъ отнюдь не изъ тѣхъ людей, надъ которыми бы красота могла получить великое господствованіе, но со всемъ тѣмъ, увидя сію прекрасную дѣвицу, удивился ей столь сильно, что и сдѣлался отъ того почти нѣмымъ. Онъ, обнявши ее и несмотря нѣкоторое время, оборотился ко мнѣ, говоря: "Э, братъ Родрикъ! это самая добрая добыча, и такое судно, которое построено плотно и вооружено исправно. Право, буде въ то время, когда станешь ты имъ начальствовать, не будешь имъ управлять хорошо: то надобно тебя пустить на море въ устречной раковинѣ." Сказавши сіе, оборотился онъ къ Нарциссѣ, говоря: "Я надѣюся, любезная моя племянница! что отнюдь ты на слова мои не осердишься, для того что наша братья мореходцы не любятъ употреблять въ рѣчахъ своихъ излишнихъ учтивостей."
   Нарцисса приняла его съ такою ласковостію и пріятствомъ, какими одарена была она отъ природы, и сказала ему, что какъ весьма уже давно хотѣлося ей увидѣть его, то есть такого человѣка, которому одолжена она столь сильно по причинѣ оказываемой имъ ко мнѣ щедрости: то теперь и почитаетъ она себя весьма щастливою, разсуждая, что принадлежитъ она уже къ ихъ семейству, и можетъ назвать его любезнымъ своимъ дядею. Г. Булингъ обнялъ Нарциссу паки, и божился, что полюбилъ онъ ее столь сильно, будто родную дочь свою; да и обѣщался подарить первому нашему робенку двѣ тысячи гвиней, какъ только начнетъ онъ говорить.
   Наконецъ наступило столь желаемое нами время, и сдѣланы всѣ пріуготовленія къ совершенію нашего брака, которому надлежало быть торжествовану въ домъ любезнаго моего родителя, Донъ Родригецъ и дядя мой поѣхали за Нарциссою и дѣвицею Виліамсою, а осталися въ домъ я съ Батеромъ и Страпомъ, также и съ тѣмъ священникомъ, которому надлежало насъ совокупить. Страпъ, которой не видалъ еще никогда Нарциссы и желалъ онаго нетерпѣливо, какъ только лишь услышалъ стукъ кареты, то тотчасъ подбѣжалъ къ окошку, для чтобъ поглядѣть на нее въ то время; когда станетъ она изъ нее выходить, а усмотри оную, вскричалъ восхитительнымъ голосомъ: О Dea certe! qualis in Evrotae ripis aut per juga Cynthi exercet Diana chords {О богиня совершенно! я подобна Діанѣ, увеселяющейся на брегахъ Европы, или на высотахъ Цинта.}. Бантеръ, зная только то, что другъ мои Страпъ находился у меня въ услуженіи, былъ тогда весьма удивленъ, услышавъ, что говорилъ онъ по Латыни; но увидя Нарциссу, сіе его удивленіе премѣнилося въ настоящее изумленіе.
   Надлежало бы быть самому нечувствительному человѣку, естьли бы могъ онъ смотрѣть на нее, не пришедши въ какое нибудь движеніе. Она имѣла на себѣ атласное бѣлое и выложенное золотою сѣткой платье, а на головѣ своей маленькой Французской чепчикѣ; прекрасные же ея волосы лежали по грудямъ ея большими буклями. Возставшее тогда въ душѣ моей сраженіе между радостію, что соединюся я съ нею вѣчно, и тѣмъ смятеніемъ, которое произходило отъ приближенія сего священнаго дѣйствія, увеличило всѣ ея прелести еще болѣе. Любовь, цѣломудріе и не знаю какой-то страхѣ, оказывалися вдругъ на прекрасныхъ очахъ ея; да и на силу могла она простоять во время нашего бракосочетанія, въ которомъ дядя мой былъ у нее вмѣсто отца.
   Какъ скоро была она совокуплена со мною неразрывнымъ и священнымъ союзомъ, то и заставили меня съ нею поцѣловаться. Отецъ мой обнялъ ее, также какъ и любезной мои дядя, и подвели оную къ Г. Бантеру, которой поздравилъ насъ съ великою учтивостію. Когда же дѣвица Виліамса бросилася къ ней на шею и зачала проливать радостныя слезы, то въ то самое время пріятель мой Страпъ сталъ предъ нею на колѣни и просилъ, чтобъ пожаловала она поцѣловать ему прекрасную свою руку, которую Нарцисса и подала ему съ оказаніемъ великой ласки и благороднаго вида.
   Столъ нашъ былъ весьма великолѣпенъ, да и не находилося за нимъ ни единаго человѣка, которой бы не принималъ участія въ тогдашней моей радости. Сколь дологъ показался мнѣ день сей! и сколь сильно я имъ скучалъ! Когда же наступилъ вечеръ, то сказалъ я Нарциссѣ, чтобъ пошла она въ свою спальню, говора, будто боюся я чрезвычайно, дабы отъ долгаго сидѣнія во время ночи не могла она повредить своего здоровья. Такимъ то образомъ скрывалъ я тогдашнія мои желанія, да не осмѣлился ихъ объявить и въ то самое время, когда было уже мнѣ позволено оныя удовольствовать. Она оробѣла, усмѣхнулася и тотчасъ встала; а лице ея покрылося оказывающимъ цѣломудріе румянцомъ, отъ чего и вошелъ я отъ того въ столь великое любовное восхищеніе, что и заставила оно меня содрогнуться. Какъ же скоро она отъ насъ ушла, то слѣдовалъ за нею также и я, да и легъ къ ней на постелю. Никакое острое и пріятное воображеніе не можетъ выразить тѣхъ красотъ, какими обладалъ тогда я. Но я отнюдь не хочу осквернить словами моими чистыхъ таинствъ брака, а скажу только то одно, что былъ я самой щастливѣйшій изъ смертныхъ.
   На другой день поутру былъ я разбуженъ тремя или четырьмя барабанчиками, которыхъ Бантеръ поставилъ подъ окошками нашихъ комнатѣ. Тогда отдернулъ я завѣсу и насыщался удовольствіемъ, разсматривая всѣ тѣ прелести, кои были уже въ моемъ обладаніи. А какъ произшедшая отъ того дневная свѣтлость ударила въ Нарциссины очи, то тотчасъ она отъ того проснулася, и увидя, въ какомъ отъ любопытства моего находилася она состояніи, сокрыла свое смятеніе, приклоня лице ея къ моей груди. Я стоялъ долгое время, не вѣря глазамъ своимъ; ибо почиталъ тогдашнее мое благополучіе обманчивымъ сномъ; а о вкушаемомъ мною удовольствіи заключилъ я, будто бы никакой смертной не могъ его удостоиться. Какъ въ сіе самое время дядя мой постучалъ въ двери и сказалъ, что пора уже поднимать якорь: то всталъ я тотчасъ, да и послалъ дѣвицу Виліамсу къ госпожъ ея.
   Какъ скоро была она одѣта, то и привелъ ее въ собраніе самъ Донъ Родригецъ, гдѣ всѣ, поздравя насъ по обыкновенію, зачали потчивать употребляемыми въ такихъ случаяхъ насмѣшками и глупыми обиняками, которые супруга моя хотя и не могла выслушать безъ оказанія нѣкоторой стыдливости, но отнюдь не пришла отъ того въ разстройку. Когда же сѣли мы завтракать, то вручилъ я ей въ присутствіи всѣхъ гостей свадебной договоръ, по которому отдавалъ ей въ знакѣ моей къ ней любви и почтенія все свое имѣніе. Она приняла его отъ меня съ такимъ взоромъ, въ которомъ изображалася самая нѣжнѣйшая благодарность, и въ ту же самую минуту ту отдала оной любезному моему родителю, прося его, чтобъ хранилъ онъ сію бумагу у себя. Нѣтъ никого, говорила она ему, комубъ могла я ее повѣрить лучше васъ; ибо по Г. Рандомъ не находится ни единаго въ свѣтъ человѣка, кого бы любила я больше того, отъ котораго онъ родился. Отецъ мой, будучи сими благородными и наполненными къ нему повѣренности поступками чрезвычайно тронутъ, принялъ отъ Нарциссы договоръ и увѣрилъ оную, что станетъ онъ стараться о ея выгодахъ больше, нежели о своихъ собственныхъ.
   Какъ было у насъ весьма мало знакомыхъ, къ которымъ бы надлежало намъ ѣздить, а и еще меньше такихъ, коимъ бы вздумалось пріѣзжать къ намъ: то и занималися мы все то время, пока пробыли въ Лондонѣ. Ѣздя на позорища, чколь сильно удовольствовалъ я мое честолюбіе, когда находяся нѣкоторымъ днемъ въ комедіи, сидѣлъ противъ самаго Кавалера и его супруги! ибо усмотрѣлъ тогда, что всѣ обожатели свой отошли отъ нее прочь, какъ скоро увидѣли они Нарциссу. Она трясла ежеминутно своею головою, взирала на насъ съ презрѣніемъ, шептала нѣчто Кавалеру на ухо, и посмотря на меня, захохотала громко, чѣмъ по видимому хотя и надѣялася она оскорбить или привесть въ разстройку жену мою, но въ томъ-то она и ошиблася совершенно, ибо презиралъ я ее столь сильно, что ругательство ея ме могло привесть меня въ огорченіе; а жена моя, взирая съ омерзѣніемъ на всѣ сіи небольшія хитрости, которыя выдуманы тщеславіемъ, отнюдь ими не тронулася. Мелинда, увидя, что совсѣмъ не смотрѣли мы на ея коверканье, не могла сносить болѣе нашего взора; въ слѣдствіе чего, не дослушавъ комедіи, и вышла вонъ. Какъ уже слухъ о свадьбѣ нашей разсѣялся не всему городу, то хотя и не пропустила она говорить обо мнѣ весьма много худаго; но оное не произвело ожидаемаго ею дѣйствія: ибо всѣ честные люди, свѣдавъ обстоятельно о несправедливости ея клеветѣ, старалися съ нами подружиться столь сильно, сколько прежде они отъ того убѣгали. Что же слѣдуетъ до родственниковъ Нарциссиныхъ, то какъ не хотѣли они сводить съ нами знакомства, прежде нежели узнали совершенно о моемъ достаткѣ; почему и сами мы не желали имѣть сообщества съ такими людьми, которые имѣли у себя столь подлыя и корыстолюбивыя мысли.
   

ГЛАВА 29.

Донъ Родригецъ пожелалъ съѣздитъ на свою родину. Капитанъ Булингъ возобновляетъ свою духовную въ пользу Родрикову и хочетъ отправиться въ море. Донъ Родригецъ ѣдетъ со всею своею семьею въ Шотландію и проѣзжаетъ сквозь самой тотъ городъ, гдѣ воспитывался сынъ его. Поступка Нотіонова съ его женою, такъ и двоюродной сестры Родриковой. Страпъ женится на дѣвицѣ Виліамсѣ.

   Какъ родитель мои желалъ чрезвычайно увидѣть мѣсто своего рожденія и пролить слезы надъ могилою моей матери, то вознамѣрилися и мы съ Нарциссою сотовариществовать ему въ его путешествіи. Что же слѣдуетъ до моего дяди, то не хотѣлъ онъ ѣхать съ нами, для того что вознамѣрился паки отправиться на море. Онъ возобновилъ духовную свою въ мою и Нарциссину пользу, и отдалъ оную своему зятю. Въ сіе время позвалъ я Кавалера къ Суду, требуя, чтобъ представилъ онъ, куда надлежитъ, духовную отца ихъ; а для хожденія во время моего отсутствія за дѣломъ нанялъ я стряпчаго.
   Такимъ-то образомъ учредя всѣ дѣла свои, простилися мы съ живущими въ Лондонъ нашими родственниками и отправилися въ Шотландію; да и сѣли Донъ Родригецъ, Нарцисса, дѣвица Виліамса и я въ карету. Что же слѣдуетъ до Страпа, то не хотѣлъ онъ входить въ нее никогда, а ѣхалъ съ двумя нашими служителями верьхомъ. А какъ дѣлали мы всякой день самые небольшіе переѣзды, то супруга моя и не почувствовала отъ сего путешествія никакого безпокойству почему и доѣхали мы въ вожделѣнномъ здравіи до Едимбурга, гдѣ и вознамѣрились пробыть нѣсколько дней. А какъ прибыли мы въ сіе мѣсто весьма приборно и съ немалымъ препровожденіемъ, то и узнали объ насъ во всемъ городѣ; да и принимали вездѣ Нарциссу чрезвычайно учтиво и ласково,
   Донъ Родригецъ, узнавши, что племянникъ его, ловитель лисицъ, всѣмъ уже промотался, почему имѣніе его и будетъ продаваться съ молотка, вознамѣрился оное купить и вступить безъ всякихъ споровъ во владѣніе тѣхъ деревень, которыя принадлежали отцу его, что по прошествіи нѣсколькихъ дней онъ и учинилъ. Исполня свое желаніе, выѣхали мы изъ Едимбурга, и находяся въ дорогѣ, остановилися въ томъ городѣ, гдѣ имѣлъ я свое жительство по выходѣ изъ школы. Узнавши, что Г. Кравъ давно уже умеръ, призвалъ я къ себѣ его наслѣдниковъ, и заплатя имъ долгѣ свой съ лихвою, взялъ отъ нихъ данное отъ меня ему во взятыхъ деньгахъ заемное письмо. Г. Потіонъ и жена его, свѣдавши о нашемъ прибытіи, пришли въ тотъ вольной домъ, гдѣ мы стояли, и приказали доложить, что желаютъ они насъ видѣть и засвидѣтельствовать свое почтеніе. Но отецъ мой, досадуя на ту жестокость, съ которою выгнали они меня во время сиротства моего изъ своего дому, отнюдь не согласился ихъ къ себѣ допустить, а приказалъ Страпу сказать имъ, что не желаемъ мы имѣть никакого обхожденія съ такими людьми, которые имѣютъ у себя столь подлыя мысли.
   Не прошло еще по выходѣ ихъ и получаса, какъ нѣкоторая женщина безъ всякаго о себѣ докладу отворила двери той комнаты, гдѣ находились мы) и подошла къ отцу моему, говоря: "Здравствуйте, государь мой! Я очень рада васъ увидѣвши, а притомъ надѣюся, что и мой приходъ будетъ вамъ непротивенъ." Поглядя на нее пристально, хотя и узналъ я, что была она одна изъ двоюродныхъ сестеръ моихъ, о коихъ упомянуто уже въ первой части моей повѣсти, но не успѣлъ отвѣчать ей ничего: ибо Донъ Родригецъ, увидя столь вольной ея къ намъ доступъ, говорилъ ей: "Пожалуйте, государыня моя! увѣдомьте меня, кто вы таковы? Охъ! вскричала она, объ этомъ скажетъ вамъ стоящій здѣсь двоюродной мой братецъ Родрикушка. Такъ, государыня моя! отвѣчалъ я ей; ибо не только я васъ помню, но будьте увѣрены я о томъ, что не забуду милости вашей по самую смерть свою." По томъ обратяся къ моему родителю, сказалъ ему: "Сія госпожа есть одна изъ тѣхъ дѣвицѣ, о которыхъ сказывалъ я вамъ, что поступали онѣ со мною съ такимъ человѣколюбіемъ во время моего ребячества." Я не успѣлъ еще сего вы; говорить, какъ отецъ мой, войдя въ превеликую досаду, приказалъ ей вытти вонъ, возведя на нее такой сердитой взорѣ, отъ коего пришла она въ великой страхѣ и тотчасъ вышла вонъ, ворча тихонько нѣкоторыя пѣни, которыхъ однако мы не разслушали. Въ тотъ же самой день свѣдали мы, что была она замужемъ за Прапорщикомъ, которой промоталъ уже все ея имѣніе, а сестра ея полюбила служителя своей матери, и родя робенка, вышла за него замужъ, съ которымъ держитъ она нынѣ шинокъ и продаетъ въ немъ пиво.
   Когда пріѣхали мы къ замку дѣда моего за полмили, то и вышло къ намъ на встрѣчу великое множество нашихъ подданныхъ мущинъ, женщинъ и малыхъ ребятъ, которые и провожали насъ до самаго нашего дома, производя радостные крики столь сильно, что повторялися оные отъ ближнихъ горъ. По выходѣ изъ кареты нашли мы ожидающихъ насъ стариковъ, которые какъ скоро насъ увидѣли, то, соединя свои руки и поднявъ оныя къ небу, зачали плакать, чему и не надобно удивляться; ибо нигдѣ на свѣтѣ крестьяне не любитъ столь много господъ своихъ, какъ въ Шотландіи. увеличивало же сію радость и дѣлало общею еще и то, что любя всегда родителя моего чрезвычайно, и думая долгое время, что былъ онъ уже мертвъ, увидѣли они его живаго. Въ слѣдствіе чего для оказанія намъ, что произходило въ ихъ сердцѣ, дѣлали они множество глупостей; и чтобъ увидѣть насъ поближе, то тѣснилися, такъ что немного насъ не уронили на землю. Тѣ, которые находится близь Донъ Родригеца, бросалися къ нему въ ноги, цѣловали руки и полы его платья, а другіе дѣлали самое то же съ Нарциссою и со мною въ то время, когда прочіе хлопали рука объ руку, и стоя за ними, топали ногами. А какъ всѣ таковыя обстоятельства искренности изображали самую чувствительную картину, то и не могъ я съ Нарциссою удержать слезъ своихъ, а особливо въ то время, когда увидѣли, что Донъ Родригецъ, узнавши нѣкоторыхъ стариковъ, держалъ ихъ въ своихъ объятіяхъ и весьма сильно плакалъ.
   Когда вошли мы въ покои, то родитель мой приказалъ убить немалое число барановъ и большей живности, а притомъ и выкатилъ нѣсколько бочекъ пива, для того, чтобъ попотчивать онымъ своихъ подданныхъ, которые не были угощаемы такимъ образомъ уже весьма давно.
   На другой день пріѣзжали къ намъ дворяне наши сосѣди, которые были по большой части не дальные намъ родственники. Одинъ изъ нихъ привезъ съ собою охотника лисья, двоюроднаго моего брата, которой послѣ того, какъ былъ онъ принужденъ продать свои деревни, жилъ уже въ его домъ. Родитель мой былъ противъ сего шалуна столь великодушенъ, что принялъ его дружески и обѣщалъ ему купить для него въ войскѣ нашемъ мѣсто.
   Красота, разумъ и доброй нравъ моей супруги, плѣнили сердца всѣхъ нашихъ домашнихъ и сосѣдей; она же съ своей стороны была столь довольна положеніемъ мѣста нашей деревни и найденнымъ тамъ обществомъ, что оказала великое желаніе жить въ ней навсегда.
   Спустя по прибытіи нашемъ нѣсколько дней, выпросился я у любезнаго моего родителя съѣздить въ ту деревню, гдѣ были я отъ моего дѣда опредѣленъ въ школу. Когда прибылъ я въ сіе мѣсто, то приняли меня главные тамошніе обыватели весьма учтиво и лаской на подмастерье (о которомъ предложилъ въ первой Части сей повѣсти), занимающій по смерти негоднаго словоглота мѣсто его въ школѣ, проговорилъ въ честь нашего рода Латинскую рѣчь. Но никто не оказывалъ столь великой радости, какъ родители Страповы, да и не могли они взирать на оказываемую отъ меня къ нему ласковость безъ того, чтобъ не начали почитать его за перваго дворянина изъ ихъ семейства. Они молили за здоровье мое Господа Бога, и почитали меня за великаго своего благодѣтеля. Тщетно говорилъ я имъ, что щастіемъ своимъ одолженъ я точно дружескимъ поступкамъ сына ихъ, и что безъ онаго и безъ великодушной его помощи не могъ бы я обрѣсти любезнаго моего родителя; ибо отнюдь не хотѣли они мнѣ въ томъ повѣрить тѣмъ паче, что мой смиренномудрой другъ не соглашался ни на то, о чемъ я имъ ни сказывалъ. При отбытіи же своемъ изъ сего мѣста оставилъ я для раздачи бѣднымъ прихожанамъ 10000 фунтовъ стерлинговъ.
   Ѣдучи дорогою, Страпъ, ободряся оказываемымъ мною ему почтеніемъ, по учиненіи многихъ оговорокъ отважился сказать мнѣ, что чувствуетъ онъ къ дѣвицѣ Виліамсѣ сердечную склонность, да надѣется, что не будетъ и она ему противиться, естьли только сдѣлаемъ оба мы съ нимъ великую милость, и попросимъ ее за него. Услышавъ сіе предложеніе, весьма я тому удивился, и спросилъ у него, знаетъ ли онъ о приключеніяхъ сей нещастной женщины? "Конечно знаю я все то, что намѣрены вы мнѣ сказать, отвѣчалъ онъ. Не правда ли, что была она нещастлива? Естьли только одно это, то почитаю я за сущую бездѣлицу; ибо тѣмъ море не погано, что псы налокали.... Да я ужъ увѣренъ, что она въ томъ разкаялася совершенно, потому что естьлибъ не перемѣнила она прежнихъ своихъ поступокъ, то бы ни вы, ни барыня такъ ее непочитали и не любили. Что же слѣдуетъ до рѣчей прочихъ людей то я на нихъ плюю."
   Я похвалилъ образъ его мыслей, и просилъ Нарциссу, чтобъ поговорила о немъ своей пріятельницѣ; почему и учинила она сіе съ такимъ стараніемъ, что по прошествіи нѣсколькихъ дней дѣвица Вилѣнеи согласилася на его желаніе, да и были они совокуплены бракомъ въ находящейся въ замкѣ нашей часовнѣ. Донъ Родригецъ подарилъ Страпу 500 фунтовъ стерлинговъ, и предложилъ, чтобъ правилъ онъ всѣми нашими деревнями, на что онъ и согласился. Что же слѣдуетъ до меня, то наградилъ я сихъ супруговъ 3000 фунтовъ стерлинговъ, и просилъ ихъ, чтобъ любили они насъ по прежнему. Они жили между собою весьма согласно, да и обитали отъ насъ не далѣе полумили; почему и не проходило ни единаго дня, чтобъ съ ними мы не видалися.
   Буде есть на семъ свѣтѣ истинное благополучіе, то наслаждался имъ точно я. Сильное стремленіе любви моей къ Нарцъссъ перемѣнилося въ спокойную страсть, и увѣренность, что обладаю любимою мною особою совершенно, не допускала меня угашать моихъ желаній неувѣреннымъ образомъ, которые по мнѣнію моему произходять не столько отъ прямой нѣжности, сколько отъ страха и безпокойства. Щастіе благопріятствовало мнѣ не меньше, какъ и самая любовь, да и казалося, будтобъ хотѣло оно меня наградить на всѣ претерпѣнныя отъ него мною жестокости, ибо стряпчій мой писалъ ко мнѣ, что въ скоромъ времени супруга моя вступитъ во владѣніе принадлежащаго ей послѣ отца ихъ имѣнія, что и учинится въ силу силу учиненной имъ духовной приписки, которая гласила точно, что Нарцисса должна повиноваться своему брату только до 18 лѣтѣ, а по прошествіи оныхъ могла она вытти замужъ по собственному своему соизволенію. Такимъ образомъ и поѣхалъ бы я уже въ Лондонъ, естьли бы не узналъ, что супруга моя сдѣлалась беременною; почему и не захотѣлося мнѣ съ нею разлучиться, прежде нежели разрѣшится она отъ своей тягости, и не произведетъ на свѣтъ залога чистой нашей любви. Дай небо, чтобъ былъ онъ столь же добродѣтеленъ, какъ и мать его! Сіе-то одно желаніе осталося у меня, о исполненіи котораго прошу я непрестанно Господа Бога.

КОНЕЦЪ.

   
   
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru