Сю Эжен
Евгений Сю

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

Евгеній Сю

   Въ прошедшемъ мѣсяцѣ, намъ приходилось не мало говорить о смерти и умершихъ. Мы утѣшались мыслью, что за то въ слѣдующей статьѣ постараемся разсказывать только о вещахъ самыхъ пріятныхъ и веселыхъ. А вотъ опять, волею судебъ, обозрѣніе наше начинается прямо съ покойника -- и опять съ покойника изъ числа тѣхъ, утрата которыхъ чувствительна не для одного какого нибудь семейства.
   Мы говоримъ о Евгеній Сю, скончавшемся 3 августа въ Савойѣ, въ деревнѣ ле-Барратъ, близь Аннеси.
   Ни одинъ, можетъ быть, изъ впечатлительныхъ читателей просиживалъ во время оно ночи напролетъ, слѣдя съ лихорадочнымъ волненіемъ за приключеніями Розы и Бланки и ковами ужаснаго Родена; не одна, можетъ быть, слеза упала изъ женскихъ глазъ на страницы, содержащія въ небѣ разсказъ о страданіяхъ очаровательнаго принца Джальмы и златокудрой Адріенны де-Нардовилль,-- а потому мы думаемъ, что нѣсколько свѣдѣній о жизни автора "Парижскихъ тайнъ" и "Вѣчнаго Жида" прочтутся не безъ любопытства.
   Евгеній Сю родился въ Парижѣ, 1 января 1801 года. Онъ происходилъ изъ старинной провансальской Фамиліи, стяжавшей себѣ почетную извѣстность въ лѣтописяхъ медицины и хирургіи. Отецъ его, Жанъ-Жозефъ Сю, былъ профессоромъ анатоміи въ Парижскомъ медицинскомъ Факультетѣ и хирургомъ въ наполеоновской гвардіи. Онъ же былъ врачемъ Жозефины Богарне, не измѣнившей ему и тогда, когда она превратилась въ Жозефину Бонапарте. Она и сынъ ея, принцъ Евгеній Богарне, были воспріемниками будущаго автора "Парижскихъ тайнъ".
   Слѣдуя примѣру отца, Евгеній Сю избралъ себѣ медицинскую каррьеру. Сначала поступилъ онъ помощникомъ хирурга въ придворный королевскій госпиталь {При Людовикѣ XVIII.}, а потомъ перешелъ на туже должность въ армію, и, при штабѣ герцога Ангулемскаго, участвовалъ въ испанскомъ походѣ 1823 года. Причиною такого перемѣщенія были, говорятъ, довольно значительные долги, въ которые вовлекла молодаго человѣка шумная и обаятельная для юноши парижская жизнь. Почтенный родитель нашего романиста хотя и обладалъ весьма значительнымъ состояніемъ, пріобрѣтеннымъ обширною практикою, но былъ крайне скупъ и аккуратенъ. Провѣдавши о долгахъ сына, онъ пришелъ въ неописанную ярость, а вслѣдъ за тѣмъ благоразумно поспѣшилъ удалить его изъ соблазнительнаго Парижа. Скоро, впрочемъ, Сю снова вернулся на родину, а потомъ снова долженъ былъ отправиться на службу въ тулонскій военный госпиталь -- опять таки по причинѣ несходства съ своимъ родителемъ въ воззрѣніяхъ, касательно употребленія презрѣннаго металла.
   Въ 1825 году, Евгеній Сю вторично возвратился въ Парижъ. Къ этому времени относятся его первые литературные опыты. Одинъ изъ пріятелей его, Фердинандъ Лангле, затѣялъ небольшой журналъ, подъ названіемъ "Nouveauté", въ которомъ помѣщались театральныя обозрѣнія и моды. Евгеній Сю сдѣлался сотрудникомъ "Nouveauté", и бойкія статейки его имѣли большой успѣхъ, преимущественно между "прекрасными читательницами".
   Между "прекрасными читательницами" авторъ "Парижскихъ тайнъ" пользовался, говорятъ, постоянно всевозможными успѣхами. Съ молоду онъ былъ хорошъ собою, а когда красота его въ свое время увяла, ее замѣнили, не менѣе обаятельныя для многихъ, слава и деньги.
   Въ 1826 году, вслѣдствіе новой размолвки съ бережливымъ родителемъ, Евгеній Сю поступилъ помощникомъ хирурга въ королевскій флотъ, и на кораблѣ "Бреславль" совершилъ кругосвѣтное путешествіе. Въ той же должности и на томъ же кораблѣ плавалъ онъ въ слѣдующемъ году въ Грецію и принималъ участіе, въ знаменитой Наваринской битвѣ.
   Вернувшись въ Парижъ, Сю вскорѣ послѣ того лишился отца, оставившаго ему около мильона франковъ чистыми деньгами. Тогда онъ бросилъ службу и зажилъ на свободѣ, окруживши себя роскошью и изобиліемъ.
   Праздная жизнь барича, удовлетворяющая однѣ дюжинныя и пошлыя натуры, скоро, впрочемъ, надоѣла будущему автору "Парижскихъ тайнъ". Онъ хотѣлъ дѣла, а можетъ быть и славы -- славы иной, нежели слава богатаго вивёра -- и вздумалъ заняться морского живописью, подъ руководствомъ извѣстнаго мариниста Гюдена. Попытка эта оказалась однако-же совершенно безплодною: Сю былъ самый посредственный живописецъ. Сознавая это самъ, онъ бросилъ разъ на всегда кисть и замѣнилъ ее перомъ.
   Въ 1830 году, въ сотрудничествѣ съ де-Форжемъ, Монне и Вильнёвомъ, Сю написалъ нѣсколько комедій, игранныхъ на театрѣ Nouveautés {"Monsieur le Marquis", "Le secret d'état", "Le fils le l'nomme" и др.}. Въ томъ же году, по просьбѣ друзей, давно уже убѣждавшихъ его издать журналъ своихъ морскихъ путешествій, онъ напечаталъ первый романъ свой: "Kerock le pirate".
   Романъ этотъ имѣлъ успѣхъ необыкновенный и положилъ основаніе морскому роману во Франціи. Парижскіе журналы тотчасъ же провозгласили Сю Французскимъ Куперомъ.
   За "Керокомъ" быстро послѣдовали: "Plick et Plock" (1831), "Alar Gull" (1831), "la Salamandre" (1832), "la Vigie de Koat-vane" (1833), а наконецъ -- "Histoire de la marine franèaise sous Louis XIV" (1833-37) и "Abrégé de l'histoire de la marine militaire de tous les peuples", заключившія собой серію морскихъ произведеній Евгенія Сю. Два послѣднія сочиненія, менѣе другихъ извѣстныя нашей публикѣ, заслуживаютъ вниманіе и спеціалистовъ морскаго дѣла.
   Сю писалъ много и скоро, съ чрезвычайною легкостью. Одинъ вслѣдъ за другимъ появлялись, съ 1837 по 18-М) годъ, романы: "Lau-tréaumonl", "Jean Cavalier", "le Marquis de Lelorière", "le Commandeur de Malte", "la Coucaratcha" и др. Слава автора ихъ росла не по днямъ, а по часамъ. Она достигла апогея своего съ выходомъ въ свѣтъ "Матильды", а потомъ -- "Парижскихъ тайнъ" {"Матильда" появилась въ газетѣ "Presse", въ 1839 году; "Парижскія тайны" -- въ "Journal des Débats" въ 1842.}.
   Кто не знаетъ этихъ романовъ, возбудившихъ въ свое время такіе горячіе толки, такую жаркую полемику, романовъ, блещущихъ умомъ, талантомъ, знаніемъ сердца и жизни и, вмѣстѣ съ тѣмъ, поражающихъ вопіющими нелѣпостями всякаго рода, ходульными характерами и положеніями, ложными Эффектами, мелодраматически-раздирательными замашками? Романы эти облетѣли всю Европу и утвердили за авторомъ ихъ громадную популярность.
   "Матильда" въ особенности произвела впечатлѣніе на дамъ и доставила Евгенію Сю множество самыхъ завидныхъ успѣховъ. Онъ не успѣвалъ отвѣчать на всѣ анонимныя письма и раздушенныя записочки, которыми осаждали его съ утра до ночи его извѣстныя и неизвѣстныя почитательницы. Вотъ одно изъ такихъ писемъ, подписанное романическимъ именемъ Octavic и тремя таинственными звѣздочками вслѣдъ за аристократическою частицею de:

"Милостивый Государь!"

   "Произведенія ваши увлекательны невыразимо! Вы -- первый писатель нашего вѣка. Я вамъ обязана лучшими минутами моей жизни, и счастье мое было бы совершенно полно, еслибъ судьба дозволила мнѣ узнать человѣка, написавшаго столько восхитительныхъ страницъ. Не можете ли вы (увы! а не смѣю на это надѣяться!) похитить нѣсколько часовъ у вдохновенія и подарить ихъ одной изъ вашихъ читательницъ, болѣе чѣмъ кто либо вамъ сочувствующей? Я бываю дома каждый вечеръ."
   За тѣмъ слѣдуетъ адресъ.
   Кто знаетъ, не эти ли успѣхи, которыхъ добиваются столь многіе и достигаютъ столь немногіе, были главнѣйшими причинами тѣхъ памфлетовъ и обвиненіи, которыми преслѣдовали знаменитаго романиста даже и въ его изгнаніи? Человѣка -- "существо безсмертное, одаренное силою ума и даромъ слова", по увѣренію г. Кошанскаго -- ничто такъ не поражаетъ въ самое сердце, какъ успѣхъ и благополучіе ближняго.
   "Парижскія тайны" надѣлали шуму еще больше "Матильды". Впечатлѣніе, ими произведенное, было совершенно инаго рода. Затронувши самые близкіе вопросы, самые животрепещущіе интересы, романъ этотъ, какъ то всегда бываетъ со всякимъ замѣчательнымъ произведеніемъ,-- породилъ тотчасъ же самыя разнорѣчащія мнѣнія. Послѣ перваго смутнаго впечатлѣнія, публика раздѣлилась на двѣ враждебныя партіи (дѣло шло, разумѣется, не о литературныхъ достоинствахъ романа): одна видѣла въ новомъ произведеніи Сю книгу, достойную занять почетное мѣсто въ ряду лучшихъ твореніи, явленіе вполнѣ отрадное, подвигъ честный и высокій, вдохновленный горячею любовью къ родинѣ; другая называла ее порожденіемъ сатанинскимъ, отвратительнѣйшимъ пасквилемъ на Францію, зловреднѣйшимъ порожденіемъ гибельнаго вольнодумства, внушеннымъ ненавистью къ отечеству и презрѣніемъ ко всему высокому и святому. Нѣтъ надобности говорить, что первая партія состояла преимущественно изъ людей молодыхъ и горячихъ, возросшихъ въ новыхъ началахъ и понятіяхъ, а вторая заключала въ рядахъ своихъ всѣхъ благонравныхъ поборниковъ "старины и дѣдины", slatu quo и рутины, подъ сѣнію коей такъ легко живется dans ce meilleur des mondes possibles.
   Споръ былъ жаркій и продолжительный. Пока онъ длился -- книга дѣлала свое дѣло, мимо всякихъ словопреній и полемическихъ перебранокъ.,
   Это составляетъ, можетъ быть, ея лучшую оцѣнку; въ этомъ заключается ея неоспоримое и важное достоинство, съ избыткомъ выкупающее всѣ недостатки романа въ литературномъ отношеніи.
   "Парижскія тайны" кончены были въ 1843 году, а въ слѣдующемъ году уже появился "Вѣчный Жидъ" {Въ промежуткѣ между "Парижскими тайнами" и "Вѣчнымъ Жидомъ" Сю написалъ "Терезу Дюнойе" и драму: "le Prince noir ou les chauffeurs" -- въ сотрудничествѣ съ Дино.} возбудившій не менѣе толковъ и преній и окончательно утвердившій громкую славу Евгенія Сю.
   Въ "Вѣчномъ Жидѣ", написанномъ безспорно съ благородной и прекрасной цѣлью, всего рельефнѣе выступаютъ наружу всѣ сильныя и слабыя стороны таланта Евгенія Сю. Рядомъ съ страницами, исполненными жизненной правды и неподдѣльнаго блеска поэтической фантазіи, попадаются здѣсь другія, срывающія невольную улыбку какимъ-то ребяческимъ воззрѣніемъ и неумѣстнымъ паѳосомъ, приводящимъ къ абсурду и мелодрамѣ. Фантастическій элементъ сильно вредитъ строю всего романа, и торжественныя появленія Вѣчнаго Жида съ его таинственными крестообразными подковами производитъ на читателя далеко не то впечатлѣніе, на которое, по всѣмъ вѣроятностямъ, разсчитывалъ авторъ.
   Тѣмъ не менѣе, успѣхъ романа былъ огромный. Бельгійскіе либералы выбили въ честь Евгенія Сю медаль, и такъ какъ сумма, собранная на этотъ счетъ по общественной подпискѣ, далеко превышала нужное количество денегъ, то на остальныя деньги напечатано было великолѣпнѣйшее изданіе "Вѣчнаго Жида", розданное даромъ бельгійскимъ поселянамъ.
   Самыя пылкія мечты Евгенія Сю осуществились. Онъ сталъ въ фокусѣ всеобщаго вниманія, и не было грамотнаго человѣка во Франціи, который не зналъ бы имени автора "Парижскихъ тайнъ" и "Вѣчнаго Жида". Газеты наполнялись разсказами о частномъ бытѣ знаменитаго романиста, о его странностяхъ, привычкахъ и пр. Вотъ какъ, между прочимъ, редакторъ "Constitutionnel", извѣстный докторъ Веронъ, описывалъ жилище Евгенія Сю:
   "Онъ живетъ въ предмѣстьѣ Сент-Оноре, въ маленькомъ домикѣ, наполненномъ цвѣтами и вьющимися растеніями. Его садъ устроенъ съ любовью и знаніемъ дѣла; фонтанъ журчитъ тамъ среди каменныхъ гротовъ и камышей. Крытая галлерея, украшенная лѣпной работой и растеніями, ведетъ отъ дома къ небольшой наружной двери, скрытой подъ искусственнымъ утесомъ, Вся квартира состоитъ изъ очень маленькихъ комнатъ, кажущихся темными отъ цвѣтовъ и ліанъ, висящихъ на окнахъ. Мебели всевозможныхъ стилей нагромождено очень много и въ безпорядкѣ. Гостиная наполнена украшеніями изъ раковинъ и камешковъ. Стѣны покрыты рѣдкостями, статуями, семейными портретами, картинами и другими предметами искусствъ. Драгоцѣнныя вазы -- воспоминанія женскихъ привязанностей -- наполняютъ столы. Одна изъ нихъ -- подарокъ царственной руки. Со всѣхъ сторонъ блестятъ славныя имена: Делакруа, Гюденъ, Изабе, Верне и др. Въ одной изъ рамокъ виситъ рисунокъ г-жи Ламартинъ; тутъ же нѣсколько стиховъ знаменитаго поэта. Одна картина занимаетъ особое мѣсто: это -- Анахоретя Изабе, производящій страшное впечатлѣніе,-- какъ бы для контраста со всѣмъ остальнымъ кокетливымъ убранствомъ комнаты. Отовсюду несутся сладкіе ароматы, между которыми обоняніе поражается здоровымъ запахомъ русской юфти. Въ передней комнатѣ, среди разныхъ охотничьихъ приборовъ и трофеевъ, стоятъ чучела волка и хищной птицы, долгое время жившихъ у Евгенія Сю. Тутъ-же -- изображенія его любимыхъ лошадей и собакъ, писанныя имъ самимъ и Альфредомъ де Дрё. Въ концѣ сада помѣщаются съ особенной заботливостью двѣ великолѣпныя борзыя собаки -- подарокъ лорда Честерфильда. Прекрасные золотые Фазаны и дикіе голуби свободно расхаживаютъ по дерну и каждый вечеръ прилетаютъ на ночлегъ подъ крыльцо и на цвѣточные ящики, стоящіе въ окнахъ. Осматривая это жилище, открытое намъ дружескою рукою въ отсутствіе хозяина, мы могли безошибочно отгадать нѣкоторыя черты характера человѣка, обитающаго здѣсь: страсть къ роскоши и шумнымъ удовольствіямъ вмѣстѣ съ привычкою къ уединенію и размышленію, просвѣщенная любовь къ изящнымъ искусствамъ, привязанность къ животнымъ и растеніямъ....."
   Мы нарочно привели это описаніе, дѣйствительно, характеризующее многія наклонности и привычки Евгенія Сю, между которыми любовь къ изящному комфорту, столь свойственная вообще нашему времени, занимаетъ первое мѣсто. Много разсказываютъ о разныхъ странностяхъ знаменитаго романиста,-- о томъ, напримѣръ, что онъ не могъ писать иначе, какъ въ раздушенныхъ палевыхъ перчаткахъ, и притомъ только изъ великолѣпнѣйшей чернилицы, цѣною въ 11,000 Франковъ.... Но сколько во всѣхъ этихъ разсказахъ правды -- не беремся рѣшить.
   Вслѣдъ за "Вѣчнымъ Жидомъ" появились: Martin, l'enfant trouvé" (1846j, "Les Mystères du peuple" (1847), и "Les seid péchés capitaux" (1847), изъ которыхъ седьмой: "La gourmandise" вышелъ въ свѣтъ только въ 1852 году. Романы эти уже не имѣли такого успѣха, какъ "Парижскія Тайны" и "Вѣчный жидъ". Работая много и скоро, Его неминуемо долженъ былъ исписаться.
   Реакція послѣ государственнаго переворота 1848 года во Франціи имѣла рѣшительное вліяніе на судьбу нашего романиста. Онъ долженъ былъ покинуть родину и поселиться въ Савойѣ, откуда ему уже не суждено было выѣзжать.
   Въ своемъ скучномъ изгнаніи, Сю продолжалъ писать для разныхъ демократическихъ изданій {Къ этому же времени относятся послѣдніе романы его: "Les enfants de l'amour" (1850), "La bonne areriture" (1851), "Miss Maiy ou l'institutrice anglaise" (1851), "Fernand Duplessis" (1851), и "Le diable médecin" (1855).} и жить съ прежнею роскошью, поддерживать которую позволяли ему обширныя средства {Извѣстно, что Сю получалъ за свои романы огромныя суммы. Послѣ "Вѣчнаго Жида" онъ заключилъ съ "Constitutionnel" контрактъ, по которому долженъ былъ поставлять ежегодно десять томовъ и получать за то, впродолжніе четырнадцати лѣтъ, по сту тысячъ франковъ въ годъ.}. По словамъ его біографовъ-недруговъ, онъ занималъ цѣлую виллу въ полу-мили отъ Аннеси, славно ѣлъ, славно пилъ, содержалъ прекрасныхъ лошадей и прехорошенькихъ служанокъ.
   Но, видно, не всѣ могутъ удовлеторяться этими сторонами бытія, составляющими для столь многихъ верховныя блага, вѣнецъ всѣхъ помысловъ и желаній. Сю видимо чахъ въ тоскѣ по родинѣ, изгонявшей, между тѣмъ, одного за другимъ, лучшихъ сыновъ своихъ. Ностальгія его постепенно переходила въ положительную болѣзнь. 1-го августа болѣзнь эта приняла опасный характеръ, а 3-ros въ три часа утра,-- романиста не стало.
   Онъ умеръ на пятьдесятъ-седьмомъ году жизни, въ полномъ сознаніи, сохранивши до послѣдней минуты всѣ свои убѣжденія.
   Здѣсь не мѣсто входить въ подробный разборъ литературной дѣятельности Евгенія Сю. Скажемъ лишь одно: автора "Парижскихъ Тайнъ" отнюдь нельзя и не должно смѣшивать (какъ это дѣлаютъ нѣкоторые наивные люди) съ фабрикантами многотомныхъ романовъ, въ родѣ Дюма-отца, маркиза Фудраса и tutti quanti. И силою таланта, и серьёзностью воззрѣнія, и благородствомъ своихъ убѣжденій, онъ неизмѣримо выше этой плодовитой братіи, не говоря уже о томъ общественномъ значеніи, которое имѣютъ нѣкоторыя изъ его произведеній, значеніи, дающемъ Евгенію Сю видное мѣсто въ ряду благороднѣйшихъ дѣятелей.
   Мы не разъ упоминали о недругахъ этого романиста, назойливо преслѣдовавшихъ его памфлетами и обвиненіями. Исходный пунктъ этихъ обвиненій составляетъ то обстоятельство, будто бы Евгеній Сю, какъ человѣкъ, далеко не походилъ на писателя, проникнутаго благороднымъ негодованіемъ къ неправдѣ и злу, душевно и глубоко скорбящему о язвахъ и неурядицахъ современнаго общества. Опять таки -- не здѣсь разбирать этотъ темный вопросъ. Замѣтимъ только, что зависть и ненависть могутъ очернить, въ глазахъ всему вѣрящей на слово толпы, самое чистое имя, а если разсказывать тайны частной жизни, если разоблачать по ниточкѣ побужденія и дѣйствія человѣческія, то не одинъ изъ героевъ добродѣтели, не одинъ изъ блистательныхъ кумировъ, воздвигнутыхъ на поклоненіе массъ, сойдетъ, можетъ быть, съ позоромъ съ своего возвышеннаго пьедестала, превратится въ самого обыкновеннаго смертнаго, "какъ вы, да я, да цѣлый свѣтъ." Въ людяхъ, стоящихъ выше дюжинной посредственности, въ людяхъ изъ такъ-называемой передовой дружины, слышенъ каждый диссонансъ, замѣтно каждое темное пятнышко. Неоспоримо, что это пятнышко поражаетъ насъ въ нихъ непріятнѣе, чѣмъ въ другихъ, но неоспоримо также, что мы можемъ и должны прощать его за все то, что для насъ сдѣлали эти люди. Если поэтъ сказалъ намъ великое слово, пробудилъ въ насъ наши лучшія чувства, вызвалъ насъ на благое дѣло,-- ужели жь, вмѣсто благодарности, мы будемъ обвинять его въ томъ, напримѣръ, что онъ питается не однимъ только медомъ дивіимъ и произведенія свои обдумываетъ въ теплой комнатѣ, а не въ гарнирѣ, открытомъ всѣмъ вѣтрамъ? Нѣтъ, мы должны быть просто признательными ему за его великое слово: въ болѣе благопріятное время, усиліями людей, иначе организованныхъ, это великое слово "можетъ обратиться въ великое дѣло.

"Современникъ", No 9, 1857

   
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru