ПРОДАЕТСЯ У ИЗДАТЕЛЯ КНИГОПРОДАВЦА Н. А. ШИГИНА, ПО БОЛЬШОЙ САДОВОЙ, ВЪ Д. ПАЖЕСКАГО КОРПУСА, No 5.
ЧАСТЬ I. I.
-- Чортъ тебя побери, проклятое животное! Сто разъ тебѣ говорить надо, чтобъ меня не будить когда я сплю!
-- Я было думалъ, ваше превосходительство...
-- Сколько разъ я тебѣ говорилъ, чтобы ты не смѣлъ думать; что это мое дѣло? Съ чѣмъ ты тамъ еще ко мнѣ лѣзешь?
-- Съ письмомъ, отвѣчалъ довольно грубо слуга и поставилъ подносъ съ письмомъ на столикъ, въ нѣсколькихъ шагахъ отъ кресла, въ которомъ сидѣлъ генералъ, а самъ повернулся спиною, чтобы уйти.
-- Да что ты, болванъ, никакъ совсѣмъ рехнулся, закричалъ старикъ; и на высокомъ обнаженномъ челѣ его выступила алая краска гнѣва.-- Руки, что ли, у тебя отвалятся подать письмо сюда, къ моему креслу?
-- Чтобъ ваше превосходительство, опять меня отподчивали палкой по ногамъ? У меня еще и послѣ вчерашняго дня кости болятъ,-- пробормоталъ слуга и, не оглядываясь, поспѣшилъ убраться изъ комнаты.
Не успѣлъ онъ затворить за собою дверь, какъ что-то тяжелое загремѣло ему вслѣдъ. То была скамейка, на которой покоились ноги подагрика-генерала, пущенная старикомъ съ такою силою и ловкостью, какой нельзя было и ожидать отъ дряхлаго инвалида; скамейка однако не попала въ голову неподатливаго слуги и ударилась о дверной косякъ, а генералъ, раздраженный этимъ промахомъ, разразился страшнымъ градомъ ругательствъ и проклятій. Маленькіе, черные глаза его засверкали, какъ молніи, изъ-подъ косматыхъ, судорожно прыгавшихъ бровей; синія жилы на вискахъ надулись и въ эту минуту его можно было принять за бѣснующагося маніака, которому еще не успѣли надѣть сумасшедшую рубашку.
Но въ эту самую минуту отворилась дверь и въ комнату вошла быстрыми шагами толстая, приземистая женщина; она направилась къ единственному изъ четырехъ оконъ, которое оставалось незавѣшеннымъ, спустила на немъ стору и, когда въ комнатѣ распространился зеленый полумракъ, подошла къ генералу, все еще продолжавшему бѣсноваться, остановилась противъ него, подбоченясь обѣими руками и закричала, притопывая лѣвою ногою:
-- Это что такое? Это что такое? Да будетъ ли этому конецъ? Или вы намѣрены цѣлый день бѣсноваться!
Появленіе этой женщины, повидимому, только усилило бѣшенство генерала. Можно было подумать, что злобный взглядъ ея острыхъ, зеленыхъ глазъ разбудилъ всѣхъ дремавшихъ въ немъ чертей. Онъ ухватился длинными, худыми пальцами за ручки кресла, затрясъ ихъ, подобно хищному звѣрю, силящемуся проломить желѣзныя перегородки своей клѣтки и издавалъ какіе-то раздирающіе, визгливые звуки, изъ которыхъ только и можно было понять слова: "вѣдьма, сатана, змѣя подколодная!"
-- Цыцъ, цыцъ, сейчасъ замолчать! крикнула его собесѣдница и въ ту самую минуту, какъ старикъ замахнулся на нее тяжелымъ костылемъ, стоявшимъ возлѣ самаго его кресла, она однимъ прыжкомъ очутилась позади старика, схватила его за черный шелковый галстукъ военнаго покроя, который и безъ того уже довольно туго обхватывалъ непомѣрно длинную и сухую шею, и рванула за него съ такою силой, что у старика глаза чуть не выскочили изо лба и онъ простоналъ задыхающимся голосомъ:
-- Пусти же, Бригита, пусти!
-- Образумитесь вы, или нѣтъ? продолжала та, скручивая галстукъ еще крѣпче.
-- Да, да, клянусь тебѣ именемъ всѣхъ чертей, промычалъ старикъ.
Бригита выпустила галстукъ изъ рукъ, и обезсилѣвшій старикъ опустился въ кресло. Взрывъ гнѣва миновался и дряблые, изсохшіе мускулы, да блѣдное, осунувшееся, морщинистое лицо показывали, что генералъ доставляетъ себѣ удовольствіе приходить въ бѣшенство и колотить прислугу не иначе, какъ въ ущербъ послѣднимъ остаткамъ своей физической силы, которая и безъ того была почти вся измыкана имъ втеченіе долгой, безпутной жизни.
Сцены, подобныя вышеописанной, не разъ повторялись впродолженіе тѣхъ двадцати лѣтъ, въ которыя госпожа Бригита Гимальгансъ, жена чудака школьнаго учителя, проживавшаго въ деревнѣ, держала въ рукахъ своихъ бразды правленія въ замкѣ; но никогда еще онѣ не были такъ часты, какъ въ послѣднее время, когда лѣта и подагра ужь слишкомъ стали одолѣвать генерала. Никто, кромѣ Бригиты, не обладалъ искуствомъ укрощать бѣсновавшагося старика. Люди суевѣрные утверждали, что въ этомъ помогаетъ ей самъ нечистый, которому она давно запродала свою душу. Другіе, менѣе склонные къ вѣрѣ въ чудеса, были того мнѣнія, что тутъ дѣло обходится безъ всякаго вмѣшательства нечистой силы, и что всякій, у кого достало бы смѣлости поколотить генерала, какъ колачивала его по ночамъ или при опущенныхъ сторахъ и закрытыхъ дверяхъ, Бригита,-- могъ бы точно также съ нимъ справиться. Но ни тѣ, ни другіе не знали настоящей причины, заставлявшей властолюбиваго и крутого генерала сносить такую тираннію.
-- А ужь висѣть тебѣ рано или поздно на висѣлицѣ за смертоубійство, проговорилъ старикъ, послѣ паузы, во время которой онъ понемногу приходилъ въ себя, между тѣмъ какъ Бригита, какъ ни въ чемъ не бывало, поднимала сторы, отворяла балконную дверь, черезъ которую проникли въ комнату свѣтъ и тепло весенняго вечера, и ставила на прежнее мѣсто скамейку, валявшуюся до сихъ поръ у двери.-- Помяни мое слово, не миновать тебѣ висѣлицы.
-- Еще неизвѣстно кто изъ насъ прежде попадетъ на висѣлицу. Или вы думаете, что кое-чья могила давно ужь поросла травою, такъ и слѣда не отыщутъ? проговорила Бригита съ невозмутимымъ спокойствіемъ, ловко и заботливо укутывая фланелью ноги старика и укладывая ихъ на скамейку.
-- Полно, полно, Бригитушка, заговорилъ старикъ, теребя ее за чепецъ и осклабляясь, при чемъ его безобразное лицо становилось еще безобразнѣе.-- Ты у меня баба умная и будешь держать языкъ за зубами; а я тебя не забуду въ своемъ завѣщаніи.
-- Не повѣрю я вамъ, пока своими глазами не увижу завѣщанія, отвѣчала экономка, вставая и поправляя свой чепецъ.-- Вотъ ужь десять лѣтъ какъ ваше превосходительство, что ни день, то собираетесь писать завѣщаніе. Отчего вы его не напишете?
-- А оттого, Бригитушка, что я до сихъ поръ еще не придумалъ, какъ бы мнѣ его написать такъ, чтобы насолить всѣмъ моимъ дражайшимъ родственникахъ, всѣмъ, понимаешь ли, всѣмъ безъ изъятія, да хорошенько насолить.
-- Откажите все мнѣ, вотъ вы имъ и насолите, да еще какъ! сухо проговорила Бригита.
Отвѣтъ этотъ показался старику до того забавнымъ, что онъ залился дребезжащимъ хохотомъ, который перешелъ въ сильный припадокъ кашля, чуть не задушившій его. Чтобы помочь ему, Бригита принялась колотить его кулакомъ по спинѣ.
-- Нечего смѣяться, ворчала она,-- я говорю вовсе не шутя.
Но слова эти вызвали у генерала только новый взрывъ хохота,
окончившійся новымъ припадкомъ кашля. Тогда Бригита схватила его за воротникъ бархатнаго жилета и, тряся его изо всѣхъ силъ, закричала:
-- Опять! опять! Да будетъ ли нынче всему этому конецъ?
Старику пора было, повидимому, угомониться; онъ откашлянулся раза два и проговорилъ съ заискивающимъ видомъ:
-- Молодецъ ты у меня баба, Бригитушка, молодецъ какъ есть! Останешься ты мною довольна: твой старый генералъ тебя не обидитъ. На дняхъ же составлю свое завѣщаніе; вотъ тебѣ слово честнаго дворянина, что составлю.
-- Слава тебѣ Господи, пора! отвѣчала Бригита;-- вѣдь вамъ завтра, сами знаете, семьдесятъ пять лѣтъ исполнится.
-- Правда твоя, правда, Бригитушка, завтра мнѣ исполнится семьдесятъ пять лѣтъ. А вѣдь почтенная старость, не такъ ли? "Пошли тебѣ Господи, еще много такихъ дней!" скажутъ мнѣ завтра мои любезные родичи, а сами будутъ думать про себя:" да скоро ли тебя, стараго хрыча, карачунъ хватитъ?" Все ли ты приготовила, Бригита, для пріема дорогихъ гостей?
-- Спальни, конечно, были закупорены, какъ слѣдуетъ, чтобы воздухъ былъ въ нихъ затхлый?
Бригита утвердительно кивнула головой.
-- Ты позаботилась, чтобы постельное бѣлье было хорошенько пропитано сыростью?
-- Еще бы!
-- А новаго на этотъ разъ ничего не выдумала? Вѣдь ты, кажись, всегда отличалась находчивостью когда нужно было позлить моихъ дражайшихъ родичей.
-- Полковницкіе будутъ ночевать какъ разъ надъ самой псарней.
-- Отлично, отлично! прошипѣлъ генералъ.-- Авось либо во всю ночь глазъ не сомкнутъ. И какъ это будетъ здорово для нервовъ Зельмы. Ну, а еще что?
-- Президентскимъ я отвела подъ спальню зеленую комнату.
-- И это превосходно. То-то будутъ бояться отравленія мышьякомъ! Чай съ одного страха переколѣютъ.
Странное зрѣлище представляла эта чета во все продолженіе описаннаго разговора. Съ злобною радостью перемигивались они между собою; густые, сѣдые, какъ лунь, усы генерала и его бѣлыя брови судорожно подпрыгивали, костлявые пальцы весело барабанили по одѣялу, а въ тактъ имъ позвякивали вязальныя спицы Бригиты.
-- Такъ какъ же, Артуръ-то пріѣдетъ, что ли, съ семействомъ? спросила она, помолчавъ.
-- Ахъ чортъ побери! Совсѣмъ было забылъ, воскликнулъ генералъ.-- Вѣдь Киліанъ принесъ мнѣ недавно письмо. Куда только онъ его положилъ, мерзавецъ! Туда же начинаетъ зазнаваться, проклятое животное! Съ той поры, какъ въ столицѣ на ихъ улицѣ праздникъ насталъ, эта сволочь воображаетъ, что и здѣсь можетъ мнѣ на носъ садиться. Только я поубавлю вамъ прыти, голубчики, поубавлю!
-- Вотъ оно, прервала его Бригита, успѣвшая между тѣмъ отыскать письмо.-- Мнѣ, что ли, вамъ его прочитать?
-- Прочитай, Бригитушка, прочитай; только прежде принеси-ко мнѣ трубку, знаешь старую, пенковую.
Бригита отправилась исполнить это порученіе. Генералъ проводилъ ее глазами, и, какъ только захлопнулась за нею дверь, сдѣлалъ презрительную гримасу и, грозясь кулакомъ, проговорилъ:-- Всѣ-то вы, какъ я погляжу, дурачье!
Потомъ онъ схватилъ письмо и, держа его отъ себя на почтительномъ разстояніи, такъ какъ очки свои онъ забылъ въ другой комнатѣ, прочиталъ по складамъ: "Его Превосходительству, фонъ-Гогенштейну въ Рейнфельденѣ."
-- Любопытно было бы знать, что онъ мнѣ пишетъ, пробормоталъ генералъ, вертя письмо въ рукахъ -- Съ него станется, что откажетъ; вотъ досадно-то будетъ! Воображаю себѣ, что за потѣшныя рожи скорчатъ остальные, встрѣтивъ здѣсь любезнаго братца, котораго считаютъ совершенно исключеннымъ изъ наслѣдства. Предосадно будетъ, если не удастся. Гдѣ же, однако, запропастилась эта чортова баба... а! вернулась. Бригнтушка! подай-ко мнѣ сюда трубку!.. ладно! Ну, а теперь читай; послушаю, что-то пишетъ повѣса.
Вригита распечатала письмо и начала читать однозвучнымъ голосомъ, запинаясь тоже на каждомъ словѣ.
"Дражайшій, глубокоуважаемый дядюшка!"
-- Ну да, конечно, презрительно усмѣхнулся генералъ.
"Не нахожу словъ, чтобы выразить вамъ мою и моей бѣдной жены радость по случаю вашего, да будетъ мнѣ позволено сказать, неожиданнаго приглашенія, которымъ вы соблаговолили почтить насъ въ столь милостивыхъ выраженіяхъ. Человѣку, мало избалованному жизнью, дорого каждое выраженіе участія; когда же оно является со стороны столь многоуважаемаго родственника"...
"оно получаетъ двойную цѣнность. Въ особенности же лестно для меня то, что вы изволили вызвать меня именно къ завтрашнему дню, который искони собиралъ всѣхъ членовъ нашего семейства подъ вашею гостепріимною кровлею"...
-- Хи, хи, хи, засмѣялся генералъ.
"и который въ былыя времена и я постоянно проводилъ въ столь любезномъ моему сердцу Рейнфельденѣ, пока обстоятельства, къ величайшему моему прискорбію, не разлучили меня съ моими родственниками!"
-- Проклятые лицемѣры, пробормоталъ генералъ.
"Но пришло время кончиться этому отчужденію. Когда почтенный глаза семейства на моей сторонѣ, другіе члены семейства не посмѣютъ отказаться принять меня въ свою среду. Еще разъ, дражайшій дядюшка, примите отъ меня, я хочу сказать отъ насъ, глубочайшее спасибо. Отъ всего сердца желаю, чтобы завтрашній день засталъ васъ въ тѣлесномъ и душевномъ здравіи, чтобы..."
-- И прочая, и прочая, перебилъ генералъ.-- Довольно Бригита; остальную чепуху можешь и не читать.
-- Тутъ есть еще какая-то приписка, замѣтила Бригита.-- "Съ вашего позволенія мы пріѣдемъ завтра послѣ обѣда, такъ какъ моя бѣдная жена не сноситъ рѣзкаго, утренняго воздуха, да и сынъ нашъ, Вольфгангъ, которому я сегодня же поспѣшилъ сообщить радостное извѣстіе, прибудетъ не ранѣе, какъ завтра утромъ изъ университета, чтобы вмѣстѣ съ нами отправиться засвидѣтельствовать свое почтеніе благодѣтелю, дѣдушкѣ, въ первый, но, надѣемся, не въ послѣдній разъ".
-- Вотъ какъ! воскликнулъ генералъ.-- Мальчишку-то я и не думалъ звать; ну, да ладно! это мнѣ н^ руку.
И генералъ снова залился хохотомъ. Экономка, между тѣмъ, сидѣла молча и вязала. Все плотнѣе и плотнѣе сжимались ея тонкія губы и все дѣятельнѣе ходили въ рукахъ ея вязальныя спицы съ какимъ-то зловѣщимъ позвякиваньемъ.
-- А не дѣло вы затѣваете, выписывая къ себѣ этого штатрата съ семьей, заговорила она вдругъ.
-- Почему же, Бригитушка, не дѣло? Вѣдь тѣхъ это непремѣнно взбѣситъ, а мнѣ только это и нужно.
-- На что вамъ еще эта орава? Мало къ вамъ что-ли и безъ нихъ лѣзетъ всякихъ попрошаекъ? А отъ этихъ вы такъ дешево не отдѣлаетесь. Долги-то у нихъ у всѣхъ есть, только про тѣхъ никто этого не знаетъ, кромѣ кредиторовъ, а про Артура цѣлому свѣту извѣстно, что онъ въ долгу, какъ въ шелку. Ужь если вы имъ позволите сюда ѣздить, то вы должны будете что нибудь для нихъ сдѣлать. Только я вамъ напередъ говорю: не хочу я, чтобы они сюда таскались; съ тѣхъ поръ, какъ я живу здѣсь, нога ихъ еще не переступала чрезъ порогъ замка; только сунься они сюда, ужь я имъ славный пріемъ приготовлю; небось, въ другой разъ не пріѣдутъ.
-- Ну нѣтъ, этого ты не сдѣлаешь, проговорилъ генералъ отрывисто и рѣзво.
Бригита подняла глаза и взгляды ихъ встрѣтились. Мудрено было бы рѣшить, чей взглядъ выражалъ болѣе злобы въ эту минуту. Нѣсколько времени смотрѣли они другъ на друга молча, подобно двумъ звѣрямъ, запертымъ въ одну клѣтку; первая опустила глаза Бригита.
-- Дѣлайте какъ знаете, проговорила она.
-- Это само собою разумѣется, отвѣчалъ старикъ.-- А ты потрудишься приготовить для Артура и его семейства приличную комнату, именно, красную комнату, которая выходитъ въ садъ; и чтобъ у нихъ ни въ чемъ не было недостатка, слышишь-ли? А теперь, дурочка, будетъ тебѣ дуться. Подойди-ко сюда, да поцѣлуй своего стараго генерала. Ну, живо же!
-- Ужь не позвать ли мнѣ лучше для этого Марью кухарку? отвѣчала Бригита обиженнымъ тономъ.
-- Ишь ты старая вѣдьма! опять ревновать вздумала! Говорятъ тебѣ, подойди сюда, не то...
Экономка поднялась съ своего мѣста и подошла къ старику, который обхватилъ своими длинными костлявыми руками ея, далеко уже не стройную, талію, привлекъ ее къ себѣ на колѣни и прижался щетинистою бородою къ ея тонкимъ губамъ.
Въ эту минуту въ отворенную балконную дверь вошелъ странный посѣтитель. То былъ мужчина лѣтъ пятидесяти, хотя по гладко выбритому и дѣтски наивному лицу казался гораздо моложе. На плотно выстриженой головѣ его, съ далеко расходившимися ушами, была надвинута по самыя уши старая, суконная фуражка съ огромнымъ, расколотымъ кожанымъ козырькомъ. Тощая, верхняя часть его туловища была прикрыта лоснившимся фракомъ, сомнительнаго цвѣта, съ остроконечными фалдами; и одна изъ этихъ фалдъ какъ-то очутилась въ карманѣ полинялыхъ, нанковыхъ штановъ, будучи, вѣроятно, засунута туда по ошибкѣ своимъ владѣльцемъ, принявшимъ ее за носовой платокъ. На ногахъ у него были неуклюжіе сапоги, которые, если только величина ногъ этого субъекта соотвѣтствовала его маленькимъ и тонкимъ рукамъ, были для него слишкомъ велики, что и объясняло его медленную походку и шарканье на ходу. Въ рукахъ у него былъ большой горшокъ, которой онъ крѣпко держалъ обѣими руками, а, вмѣсто крышки, на горшкѣ лежала открытая книга. Незнакомецъ, какъ видно, до того погрузился въ чтеніе этой книги, что и не замѣтилъ, какъ вмѣсто кухни, куда онъ шелъ себѣ за обѣдомъ, вошелъ въ балконную дверь и очутился въ залѣ, куда онъ сознательно ни за какія деньги не желалъ бы войти.
Онъ успѣлъ такимъ образомъ пройти нѣсколько шаговъ, прежде чѣмъ влюбленная чета замѣтила его присутствіе. Испуганная Бригита поспѣшила вырваться изъ объятій своего возлюбеннаго, и тутъ только школьный учитель поднялъ свои большіе, темно-голубые глаза, въ которыхъ какъ будто еще отражался кроткій свѣтъ Жанъ-Полевской идилліи, только-что прочитанной имъ. Зрѣлище, открывшееся передъ его глазами, такъ мало имѣло общаго съ тѣмъ міромъ фантазіи, въ которомъ виталъ его духъ, что онъ простоялъ нѣсколько минутъ въ недоумѣніи, дѣйствительность ли это или непріятная игра воображенія? Только грубый голосъ генерала заставилъ его придти въ себя.
-- Эй, ты, голова съ мозгомъ! Никакъ ты и совсѣмъ ужь съ ума спятилъ? окликнулъ его генералъ. Школьный учитель вздрогнулъ; но еще сильнѣе вздрогнулъ онъ, когда горшокъ про который онъ совсѣмъ было забылъ, хватаясь за фуражку, упалъ на паркетный полъ и разбился въ дребезги. Торопливо нагнулся онъ, чтобы освидѣтельствовать новое несчастіе своими близорукими глазами и, желая скрыть свое смущеніе, принялся подбирать съ полу черепки и листки своей любимой книги.
Увеселительное зрѣлище чужой бѣды до того живительно подѣйствовало на генерала, что онъ самъ, безъ посторонней помощи, поднялся съ своего кресла и, потѣшившись нѣсколько минутъ надъ смущеніемъ школьнаго учителя и злобою Бригиты, удалился во внутренніе покои, шаркая своими войлочными сапогами.
Удаленіе его заставило школьнаго учителя еще болѣе поторопиться своимъ уходомъ. Изъ всѣхъ критическихъ положеній, ни одно такъ не пугало его какъ tête-а-tête съ той женщиной, которая въ эту минуту стояла передъ нимъ, упершись руками въ бока, и злобно сверкая на него глазами. Но, противъ его ожиданія, дѣло обошлось на этотъ разъ безъ обычнаго потока ругательствъ. Презрѣніе, которое внушилъ экономкѣ несчастный человѣкъ, когда-то давшій ей свое честное имя, пересилило на этотъ разъ самый гнѣвъ ея.
-- Ты кстати попался мнѣ нынче на глаза, проговорила она.-- Завтра къ намъ будутъ гости, и я не хочу, чтобы ты совался сюда съ своей дурацкой рожей; а то, пожалуй, какъ прошлый разъ, я буду поставлена въ самое неловкое положеніе. Сиди себѣ дома, я буду присылать тебѣ обѣдъ въ деревню. А теперь, убирайся-ко съ Богомъ. Что ты уставилъ на меня свои дурацкіе буркулы?
Бальтазаръ хотѣлъ было спросить: за что же сегодня ему оставаться безъ обѣда? но побоялся; дѣло въ томъ, что съ утра онъ былъ весь погруженъ въ свою книгу, ему было не до пищи и не до питья; только подъ вечеръ, побуждаемый смутнымъ сознаніемъ, что ему хочется ѣсть, рѣшился онъ оставить свою келью. Недавнее ощущеніе страха только усилило его апетитъ, но у него не достало духу высказать свое желаніе. Подобравъ послѣдніе черепки и сунувъ книгу себѣ подъ мышку, онъ вышелъ, бормоча какія-то безсвязныя слова, въ ту же самую дверь, въ которую вошелъ.
Бригита слѣдила за нимъ въ открытое окно. Она очень хорошо знала, что бѣднякъ въ эту ночь ляжетъ спать съ пустымъ желудкомъ, но ей почему-то не пришло въ голову крикнуть ему, чтобы онъ воротился и спросилъ себѣ на кухнѣ чего нибудь поѣсть.
-- Эхъ, кабы вы съ старикомъ поколѣли, проговорила она.-- Я бы готова была имъ мышьяку подсыпать, кабы изъ этого толкъ вышелъ. Старикъ день это дня становится злѣе и скупѣе. Съ нимъ станется, что онъ все свое имѣніе откажетъ пасторамъ. Ну, да попробуй онъ только удрать такую штуку. Напрасно онъ думаетъ, что если Ансельмъ въ могилѣ, такъ и всѣ концы схоронены въ воду. И что это ему вздумалось зазывать къ себѣ этихъ лизоблюдовъ, которыхъ двадцать лѣтъ не пускалъ къ себѣ на глаза? Вонъ письмо еще тутъ валяется.
И Бригита, присѣвъ на низенькую скамейку генерала, принялась снова съ зловѣщимъ вниманіемъ перечитывать письмо, вдумываясь въ каждое выраженіе и соображая возможныя послѣдствія этого свиданія между генераломъ и его третьимъ племянникомъ. При этомъ ея раздумье походило на раздумье паука, который угрюмо и гнѣвно, но въ тоже время осмотрительно и тщательно задѣлываетъ дыру, которую проходящій шалунъ-мальчишка прорвалъ въ его паутинѣ.
II.
Слѣдующій день было воскресенье. Погода стояла теплая и сухая, какъ она простояла почти всю весну тысяча восемьсотъ сорокъ восьмого года. Съ голубого, безоблачнаго неба, привѣтливо глядѣло солнце на широкую, плодородную равнину, на которой великолѣпная рѣка извивалась величавыми изгибами. Надъ засѣянными полями взвивались жаворонки; въ чащѣ запущеннаго рейнфельденскаго парка перекликались соловьи.
На одной изъ дорожекъ этого парка, прогуливалась президентша Клотильда фонъ-Гогенштейнъ съ своими двумя дочерьми, Авреліею и Камиллою. Уже прошелъ цѣлый часъ, какъ эти дамы пріѣхали изъ города: президентъ поторопился отправкой жены и дочерей, чтобы онѣ первыя явились къ старому генералу съ поздравленіями и букетами.
Но увы! прелестные букеты до сихъ поръ еще не могли быть вручены по принадлежности; они все еще лежали на каменныхъ плитахъ садоваго стола и нѣжные лепестки ихъ принимали такой же печальный видъ, какъ и лица ихъ обладательницъ. Да и было съ чего запечалиться. Разъ пятьдесятъ успѣли наши дамы пройтись взадъ и впередъ по дорожкѣ, не спуская глазъ съ оконъ генеральской спальни. Въ началѣ ихъ прогулки, вся эта часть замка была еще въ тѣни; но съ тѣхъ поръ солнце уже успѣло перемѣнить мѣсто и весь фасадъ былъ облитъ его золотымъ свѣтомъ. А голубыя сторы спальни все еще не подымались! Въ прежніе годы дамы являлись въ этотъ день съ обычными поздравленіями около полудня, но генералъ каждый разъ встрѣчалъ ихъ съ ворчаніемъ на то, что долгонько онѣ изволятъ нѣжиться въ постели и даже для старика не могутъ пораньше разстаться съ своими перинами. Ну вотъ, на этотъ разъ и думали ему угодить; а между тѣмъ ихъ заставляли дожидаться. Никто не вышелъ къ нимъ на встрѣчу, когда онѣ пріѣхали въ замокъ... даже madame не показывалась. Съ добрую четверть часа прождали онѣ у подъѣзда, прежде чѣмъ къ нимъ вышелъ старый,, грубый слуга, знакомый читателю Киліанъ, и объявилъ, что ихъ превосходительство изволятъ почивать, и madame тоже еще не вставали, и онъ не знаетъ прикажетъ-ли барыня отпрягать лошадей?-- Никогда, правда, и въ прежнія времена не видала президентша особеннаго гостепріимства въ Рейнфельденѣ, но такого пріема она еще ни разу не встрѣчала.
Президентша фонъ-Гогенштейнъ была видная дама, лѣтъ сорока съ небольшимъ. Сослуживцы ея мужа, тайные и разные другіе совѣтники, знавшіе ее въ столицѣ еще подъ именемъ фрейленъ фонъ-Сликъ, вспоминали съ восторгомъ о красотѣ Клотильды, о ея граціи въ танцахъ, и о томъ, какъ она умѣла плѣнять своихъ танцоровъ веселою, игривою рѣчью.
Но съ тѣхъ поръ уже прошло двадцать лѣтъ. Клотильда за это время успѣла потолстѣть и сдѣлаться сантиментальной, черты ея лица, никогда не отличавшіяся правильностью, вслѣдствіе празднаго, изнѣженнаго образа жизни, разползлись въ ширь, и только черные волосы, сохранившіе свой прежній лоскъ и густоту, да темные глаза, все еще дышавшіе прежнею нѣгой, напоминали ея поклонникамъ Клотильду прежнихъ дней, царицу столичныхъ баловъ.
Тѣ же авторитеты утверждали, что старшая изъ двухъ дочерей Клотильды болѣе походитъ на мать. И точно, если чувственность была отличительною чертою въ наружности матери, то таже черта очень рѣзко выступала во всей особѣ девятнадцатилѣтней Авреліи. Чувственностью дышали ея небольшіе, но блестящіе, каріе глаза, ея нѣсколько полныя, румяныя губы, круглыя формы ея шеи, затылка и груди.
Но, какъ бы то ни было, Аврелію много, много, что можно было назвать хорошенькою. За то ея меньшая сестра, семнадцатилѣтняя Камилла, была въ полномъ смыслѣ слова красавица. Она была нацѣлую полголовы выше сестры и настолько же ниже своей, слишкомъ высокой, матери. Стройный, дѣвственный стань ея представлялъ ту степень развитія, которая къ полному расцвѣтанію женской красоты относится, какъ цвѣтокъ къ плоду. Знатоки еще болѣе восхищались въ ея прелестной головкѣ контрастомъ между свѣтлымъ цвѣтомъ ея мягкихъ волосъ и чернотою тонкихъ бровей и длинныхъ шелковыхъ рѣсницъ, полускрывавшихъ влажный, темный глазъ.
-- Однако, я устала, дѣти, проговорила президентша, опускаясь на скамейку возлѣ полуразрушеннаго стола и печально поглядывая на завядавшіе цвѣты.-- Вы тоже, я думаю?
-- Нѣтъ, пока еще ничего, отвѣчала Аврелія, поправляя мантилью, спавшую съ плечь.-- Только скука, такая адская...
Но вдругъ она захохотала и воскликнула: -- Камилла, что у тебя за уморительная физіономія. Если бы тебя увидѣлъ въ эту минуту фонъ-Виламовскій то-то бы онъ принялся оплакивать une illusion perdue!
Камилла сидѣла на другомъ концѣ скамейки. Выраженіе ея прекраснаго лица, дѣйствительно, очень плохо гармонировало съ кроткимъ характеромъ ея красоты.
-- Оставь меня въ покоѣ, проворчала молодая дѣвушка.
-- Но кто жъ тебя трогаетъ? возразила сестра.-- Развѣ я виновата, что ваша милость сегодня не выспались? Говорила я тебѣ вчера, чтобы ты поменьше дѣлала экстратуровъ.
-- Чтобъ тебѣ самой поменьше приходилось сидѣть на мѣстѣ? насмѣшливо замѣтила Камилла.
-- Сдѣлайте одолженіе, душа моя, у меня еще, слава Богу, никогда не было недостатка въ кавалерахъ, хотя, конечно, моя красота не сводила съ ума ни одного живописца, да и вообще, я не была виновницею никакихъ несчастій.
-- Положеніе-то еще куда ни шло, маменька, отвѣчала Аврелія,-- еслибы намъ только достать что нибудь поѣсть. А я начинаю чувствовать адскій голодъ.
-- Вотъ ужь во второй разъ, въ какія нибудь пять минутъ, ты употребляешь слово "адскій", замѣтила Камилла.
-- И! милая, ты и не такія слова употребляешь, возразила ей сестра.
-- Ну что это, дѣти! воскликнула мать и бросила на столъ свернутыя перчатки.
Въ разговорѣ произошла пауза, пользуясь которою Аврелія принялась бросать въ прудъ плоскіе камушки. Чрезъ нѣсколько минутъ она живо обернулась къ матери и спросила:
-- Скажи, пожалуйста, маменька съ какой стати мы такъ страшно ухаживаемъ за дѣдушкой?
-- Что ты называешь ухаживаніемъ? спросила президентша.
-- А что же какъ не ухаживанье вся эта предупредительность, которую мы не перестаемъ выказывать дѣдушкѣ на всевозможные лады, между тѣмъ какъ онъ обходится съ нами невыносимо грубо? Мы только и знаемъ, что даримъ ему разныя вещицы своего рукодѣлья, которыя онъ никогда не употребляетъ, да пишемъ письма, на которыя онъ не удостоиваетъ отвѣчать; наконецъ, мы являемся къ нему съ поздравленіями, а онъ, не хуже теперешняго, третируетъ насъ en canaile.
-- Если не ошибаюсь, объ этомъ вопросѣ было уже не разъ говорено, замѣтила Камилла, лѣниво расматривая кончикъ своей узенькой ботинки.
-- Такъ выдумай другой предметъ разговора, коли этотъ тебѣ не нравится, воскликнула Аврелія.
-- Камилла права, вмѣшалась мать.-- Между нами уже не разъ заходила рѣчь объ этомъ предметѣ. Не говоря уже о томъ, что дѣдушка, въ качествѣ главы семейства, имѣетъ право на всевозможное вниманіе съ нашей стороны, самая житейская мудрость обязываетъ насъ заискивать въ человѣкѣ, отъ котораго мы, такъ сказать, находимся въ зависимости.
-- Но маменька, вѣдь ты сама имѣешь большое состояніе.
-- Ну да, конечно, я имѣю состояніе, или вѣрнѣе имѣла, только видишь-ли, дитя мое, у насъ и расходы большіе. Жизнь теперь страшно вздорожала. Грошоваго жалованья твоего отца и процентовъ съ моего капитала намъ не стаетъ на прожитье и мы принуждены брать изъ капитала; послѣ этого, посуди сама, на долголи его хватитъ. А тутъ еще могутъ случиться разныя непредвидѣнныя обстоятельства: понадобится выдавать васъ замужъ, откуда-жъ я тогда возьму вамъ на приданое? Меня страхъ беретъ, какъ я только подумаю объ этомъ.
И президентша обхватила одной рукой талію Камиллы и привлекла ее къ себѣ, какъ бы желая защитить любимое дѣтище отъ грозной судьбы.
-- Но, настаивала Аврелія,-- вѣдь мы и безъ того должны получить отъ дѣдушки наслѣдство; изъ-за чего жъ мы такъ страшно хлопочемъ?
-- Какія у тебя ребяческія сужденія! отвѣчала Камилла, сохраняя полулежачее положеніе на груди матери.-- Точно ты не знаешь, что дядя Гисбертъ имѣетъ съ папа равныя права на наслѣдство.
-- Такъ чтожъ, что имѣетъ? Нѣсколько тысячъ талеровъ больше или меньше: не все ли равно?
Президентша вздохнула. Ей вспомнились кое-какіе, давно накопившіеся счеты, существованія которыхъ и не подозрѣвалъ ея мужъ. Нѣтъ, не все равно было для любящей матери, принимавшей къ сердцу туалеты своихъ дочерей, очутятся-ли у нея въ рукахъ эти нѣсколько тысячъ талеровъ или нѣтъ. Камилла взяла на себя отвѣчать на неразумныя рѣчи сестры.
-- Ты въ конецъ разстроишь маменьку своею вздорною болтовней, замѣтила она.-- Ужь не собираешься ли ты, какъ тетушка Антонія намѣдни, объявить въ большомъ обществѣ, что ты ни въ грошъ не ставишь дѣдушку?
-- Я бы желала быть такъ же независимой, какъ тетушка Антонія, чтобы не бояться это высказывать.
-- Но въ томъ-то и бѣда, что тебѣ далеко до тетушки Антоніи, которая независима вдвойнѣ, какъ вдова и какъ богатая женщина, а потому ты и не смѣешь говорить такихъ вещей, замѣтила президентша довольно рѣзко.-- Милое дитя мое, продолжала она, смягчая тонъ,-- неужели ты думаешь, что мы съ отцемъ стали бы такъ хлопотать объ этомъ дѣлѣ, еслибы вся наша участь не зависѣла отъ расположенія дѣдушки? Не нынче-завтра онъ можетъ умереть, а отецъ твой убѣжденъ, что онъ и до сихъ поръ не подумалъ составить завѣщаніе. Если же онъ, сохрани Боже, умретъ безъ завѣщанія, то все наслѣдство раздѣлится поровну между твоимъ отцомъ и его двумя братьями.
-- То-то я думаю будетъ на руку бѣдному дядѣ Артуру! смѣясь замѣтила Аврелія.
-- Да намъ-то оно вовсе не будетъ на руку, отвѣчала президентша.-- Дядя Артуръ черезъ свою женитьбу на этой... какъ бишь ее?.. а такъ же и черезъ свои демократическія тенденціи, навѣки попалъ въ немилость къ дядѣ. И такъ, если дѣдушка составитъ завѣщаніе, то можно биться объ закладъ сто противъ одного, что онъ отрѣшитъ статскаго совѣтника отъ наслѣдства. Теперь возмите: дядя Эрнестъ, благодареніе Богу, умеръ, бездѣтнымъ; тетка Антонія, не говоря уже о томъ, что она сама по себѣ богата, не имѣетъ по закону никакихъ правъ на наслѣдство; и такъ единственными соперниками остаются вашъ отецъ и дядя Гисбертъ. Но послѣдній состоитъ у генерала на очень дурномъ счету.
-- Нельзя сказать, чтобы и папа состоялъ на очень хорошемъ, замѣтила Аврелія.
-- Къ сожалѣнію это правда, простонала президентша;-- но тѣмъ
болѣе есть много причинъ намъ, или вѣрнѣе вамъ, стараться снискать расположеніе дѣдушки. При его взбалмошности и страсти дѣлать на зло другимъ, нѣтъ ничего невѣроятнаго, что онъ въ одно прекрасное утро возметъ, да и откажетъ вамъ двумъ все свое состояніе.
-- Да это было бы отлично! воскликнула Аврелія, хлопая въ ладоши;-- то-то бы мы зажили. Начали бы мы съ того, что привели бы въ въ порядокъ старый паркъ, который, право, походитъ на первобытный лѣсъ; потомъ выкрасили бы заново вонъ тотъ старый сарай, что называютъ замкомъ.
-- А тогда пошли бы у насъ каждый день пиры да балы; по вечерамъ зажигали бы вокругъ пруда цвѣтные фонари, катались бы по немъ въ гондолѣ, устроили бы un bal champêtre: Grand dieux то-то бы злилась тетушка Зельма, съ своими двумя балбесами Куно и Отто! Я еще тебѣ не говорила, Камилла, какую остроумную любезность отпустилъ мнѣ вчера Куно за котильономъ!
-- Нѣтъ. А что такое] спросила Камилла и въ томныхъ глазахъ ея засвѣтилось любопытство.
-- "По чести кузина,-- и молодая дѣвушка при этомъ стукнула каблуками своихъ маленькихъ ботинокъ, а рукой принялась закручивать воображаемый усъ:-- но чести кузина, я нахожусь въ ужаснѣйшемъ затрудненіи. Когда я танцую съ Камиллою, то мнѣ кажется, что я на ней долженъ жениться; когда же я танцую съ тобою, мнѣ начинаетъ казаться, что я ни за какія блага не сдѣлаю ей предложенія."
-- Милыя дѣти, замѣтила президентша, вы старайтесь достигнуть такого положенія, чтобы, какъ тетушка Антонія, могли сами себѣ выбирать жениховъ между своими обожателями. А это въ вашихъ рукахъ; старайтесь только изъ всѣхъ силъ задобрить дѣдушку. Въ этотъ пріѣздъ надо же добиться какого нибудь рѣшительнаго результата... Однако, что же это они насъ заставляютъ такъ долго дожидаться; даже madame не изволитъ показываться. Пойдемте въ замокъ, не достанемъ-ли мы тамъ чего нибудь поѣсть, я умираю съ голоду.
Не успѣли дамы сдѣлать нѣсколько шаговъ, какъ голубыя сторы, съ которыхъ онѣ все еще не спускали глазъ, медленно взвились вверхъ. Высокая фигура въ бѣломъ колпакѣ и въ фланелевой, ночной фуфайкѣ показалась у окна.
-- Дядюшка!-- Дѣдушка! въ одинъ голосъ воскликнули мать и дочери.
Бѣлая фигура отворила одну половинку окна и высунулась изъ него.
Разстояніе, отдѣлявшее ихъ отъ замка было не болѣе какихъ нибудь ста шаговъ. Казалось, мудрено было бы генералу не разглядѣть ихъ на этомъ разстояніи. А между тѣмъ онъ ихъ какъ будто не примѣтилъ. Онъ искалъ глазами на право и на лѣво и заглядывалъ въ кустарники, росшіе подъ окномъ.
-- Здѣсь, здѣсь, кричали наши дамы, махая платками.
Генералъ еще больше высунулъ свое долговязое туловище, заслонилъ свои косматыя брови морщинистою рукою и взглянулъ на голубое небо. Но когда и тамъ не оказалось никого, кто могъ бы обращаться къ нему съ этими восклицаніями, онъ счелъ, повидимому, дальнѣйшіе поиски безполезными и захлопнулъ окно.
-- Здѣсь, здѣсь -- продолжали кричать наши дамы, но въ голосахъ ихъ слышалась очень жалобная нота. Минуту спустя, голубыя сторы снова опустились.
-- Онъ насъ не видалъ, проговорила президентша чуть не плача.
-- Или, вѣрнѣе, не хотѣлъ видѣть, замѣтила Аврелія.-- Ну да не принижай это такъ къ сердцу, мамочка; мы, съ своей стороны, все сдѣлаемъ, чтобы попасть въ милость къ дѣдушкѣ.
Перспектива сдѣлаться здѣсь хозяйками и задать балъ на славу, была слишкомъ соблазнительна. Никогда неунывающая, Аврелія схватила мать за талію и, шутя, увлекла ее съ собой по дорожкѣ, которая вела къ замку. Камилла медленно слѣдовала за ними. Слегка наморщивъ свои тонкія брови, она думала о томъ, какъ бы такъ устроить, чтобы дѣдушка назначилъ ее, Камиллу фонъ-Гогенштейнъ, своей единственной наслѣдницей?
III.
Когда дамы, полуразвалившимися воротами, вошли во дворъ замка, онѣ увидали тамъ, вмѣсто своего экипажа, который безъ нихъ уже убрали въ сарай, открытую, только-что отпряженную коляску и пару верховыхъ лошадей. Нельзя сказать, чтобы это зрѣлище поправило ихъ, и безъ того уже не веселое, расположеніе духа. Пока онѣ праздно гуляли но саду, семейство полковника успѣло пріѣхать и предупредило ихъ, велѣвъ, конечно, о себѣ доложить и, быть можетъ, уже добилось аудіенціи.
-- Но я скажу дядюшкѣ, что мы пріѣхали цѣлыми двумя часами ранѣе, проговорила президентша, выведенная столькими неудачами изъ своей апатіи, и быстро направляясь къ замку.
Но на порогѣ широко распахнутыхъ дверей онѣ имѣли возможность убѣдиться, что встревожились понапрасну. Въ великолѣпныхъ сѣняхъ стояла полковница фонъ-Гогенштейнъ съ своими двумя сыновьями, лейтенантомъ Куно и юнкеромъ Отто. Всѣ трое, повидимому, были въ самомъ плачевномъ настроеніи духа, которое, при неожиданномъ появленіи дамъ, перешло въ замѣшательство и испугъ.
-- А! такъ и ты здѣсь, милая Клотильда, проговорила полковница, поспѣшно оправившись отъ смущенія и подошла къ президентшѣ съ распростертыми объятіями.
-- Отлично! Когда же вы успѣли пріѣхать! А вы, mesdemoiselles свѣжи, какъ розы! отъ вчерашняго бала нѣтъ и слѣда усталости. Вотъ бы вамъ взять, молодые люди, примѣръ съ вашихъ кузинъ!
И точно молодымъ людямъ, повидимому, не мѣшало бы позапастись для себя лучшимъ образцомъ для подражанья; тотъ примѣръ, которому они слѣдовали до сихъ поръ, по всѣмъ примѣтамъ, былъ изъ рукъ вонъ плохъ. Видимо, не одинъ вчерашній вечеръ наградилъ ихъ блѣдно-желтымъ цвѣтомъ лица и отнялъ всякій блескъ у ихъ свѣтло-голубыхъ глазъ. Въ особенности сильно изжившимся смотрѣлъ юнкеръ. Его лицо, на которомъ едва показывался первый пушокъ, было отмѣчено тѣмъ старчествомъ, которое встрѣчается иногда у очень маленькихъ дѣтей и у нѣкоторыхъ породъ обезьянъ. Лейтенантъ сохранился лучше; но этимъ онъ былъ обязанъ своему болѣе крѣпкому сложенію, а вовсе по большей солидности своего поведенія. Оба юноши были долговязы, бѣлокуры и смазливы, и всѣми этими качествами походили на свою мать.
Обращеніе обѣихъ матерей между собою, несмотря на всю внѣшнюю ласковость, было очень натянуто. Онѣ походили на двухъ игроковъ, которые съ первыхъ же картъ разсмотрѣли свои обоюдныя плутни, но, во избѣжаніе скандала, дотягиваютъ игру до конца. Полковница, какъ видно, менѣе своей соперницы тяготилась этою ролью. Она выразила сожалѣніе, что вчера вечеромъ имъ не пришло въ голову отправиться вмѣстѣ.-- Мужъ, продолжала она, пріѣдетъ въ два часа съ пароходомъ. И твой мужь тоже, конечно? Ну вотъ и оглично! Они вмѣстѣ пріѣдутъ. Только и они, должно быть, явятся еще слишкомъ рано. Добрѣйшій дядюшка, какъ видно, все еще почиваетъ. Вотъ уже четверть часа, какъ мы послали доложить о себѣ этого... Какъ бишь его?-- Кидіана, а его все еще нѣтъ, какъ нѣтъ. И madame что-то не показывается.
-- И вы тоже не видали милѣйшую старушку?
-- Ай, ай, ай, да вамъ тошнѣе нашего приходилось!
-- И очень нужно было такъ рано выѣзжать изъ дому! Несчастные цвѣты! Какъ они завяли!
-- А должно быть они вамъ сумасшедшихъ денегъ стоили. Кто же покупаетъ такіе дорогіе букеты? Посмотрите на мои: они стоять вдвое дешевле, и держатся гораздо долѣе.
-- Не всѣмъ же быть такими расчетливыми хозяйками, какъ ты, тетя Зельма, поспѣшила Аврелія на выручку своей матери.
-- Но не у всѣхъ и столько денегъ, чтобы бросать ихъ въ печку, отвѣчала полковница, намекая на всѣмъ извѣстную расточительность президентши.
Колкости эти, безъ сомнѣнія, перешли бы въ открытую брань, если бы въ эту самую минуту на верху лѣстницы не показалась Бригита, въ огромномъ чепцѣ на головѣ и съ толстою связкою ключей у пояса. Перегнувшись черезъ перила и вдоволь натѣшившись про себя жалкимъ положеніемъ высокихъ посѣтителей, она стала медленно спускаться по широкой каменной лѣстницѣ, такъ что общество, стоявшее внизу, имѣло полное время приготовиться къ ожидавшей его позорной роли.
Первая рѣшилась проглотить неизбѣжную пилюлю полковница. Не успѣла экономка ступить на послѣднюю ступень, какъ она подбѣжала къ ней, схватила ее за обѣ руки и воскликнула:-- Какъ поживаете, милая, безцѣнная madame? Какъ же вы авантажны сегодня! Да вы просто съ каждымъ годомъ молодѣете!
-- Ну этого про иныхъ-прочихъ нельзя сказать, сухо отвѣтила Бригита.
Но полковницу не такъ-то легко было запугать.-- Какъ здоровье нашего дорогого генерала? Мнѣ сказали, что онъ еще не вставалъ. Пускай его почиваетъ, нашъ голубчикъ. Чѣмъ его лишать сна, ужь мы лучше еще часокъ подождемъ.
-- Ихъ превосходительство очень дурно провели ночь, и раньше четырехъ часовъ пополудни не встанутъ, объявила Бригита.-- Не угодно-ли молодымъ господамъ погулять въ саду? А дамъ я провожу въ ихъ комнаты.-- Черезъ часъ будетъ поданъ завтракъ въ маленькую залу.
При этихъ словахъ президентша и Аврелія печально переглянулись между собою, но ни одна изъ дамъ не посмѣла сказать слова противъ распоряженій всемогущей экономки. Молча послѣдовали онѣ за нею въ приготовленныя для нихъ комнаты, самыя неудобныя, какія только можно было пріискать въ замкѣ.
Молодые люди между тѣмъ отправились въ паркъ и безцѣльно слонялись между запущенными клумбами.
Разговоръ ихъ, какъ обыкновенно бываетъ между братьями, тянулся довольно вяло.
-- Я усталъ, какъ собака, замѣтилъ Куно, бросаясь на полусгнившую, деревянную скамью.
-- А я, ты думаешь, нѣтъ? сказалъ Отто, слѣдуя примѣру старшаго брата.
Нѣсколько минутъ длилось тупое молчаніе, которое внезапно прервалъ Куно вопросомъ:
-- Говорилъ ты съ матерью?
-- Когда же мнѣ было говорить? съ недовольнымъ видомъ отвѣчалъ Отто, и при этомъ лицо его вдругъ постарѣло нѣсколькими годами.
-- А мѣшкать нечего.
-- Это я безъ тебя знаю, проворчалъ Отто.
-- По мнѣ, пожалуй, дѣлай какъ знаешь, проговорилъ старшій братъ и зѣвнулъ.
-- Тебѣ хорошо говорить, сердито отвѣчалъ младшій.-- А кто меня прошлую ночь подбивалъ играть?
-- Вольно-жъ тебѣ было понтировать, очертя голову.
-- Гмъ! Будто ты не знаешь, на что мнѣ нужны были деньги?
-- Проклятому Мелленгофу опять везло его обыкновенное счастіе, замѣтилъ лейтенантъ съ объективнымъ спокойствіемъ естествоиспытателя.
-- Э! Мелленгофа я не боюсь, отвѣчалъ юнкеръ;-- онъ подождетъ денекъ-другой, да наконецъ и дастъ мнѣ возможность отыграться. А вотъ Абраамъ, тотъ не ждетъ. Ну просто хоть пулю въ лобъ!
-- Сколько ты ему долженъ.
-- Пятьдесятъ пистолей, а у меня ни гроша больше нѣтъ въ карманѣ.
-- Вотъ почему я и говорю, что ты непремѣнно долженъ сказать матери, и чѣмъ скорѣе, тѣмъ лучше.
-- Но вѣдь она изъ себя выйдетъ, а какъ отецъ еще узнаетъ...
Отто вскочилъ съ своего мѣста, прошелся раза два взадъ и впередъ, потомъ снова бросился на скамью.
-- Но посовѣтуешь-ли ты мнѣ что нибудь, Куно?
Лейтенантъ пожалъ плечами.-- Что мнѣ тебѣ посовѣтовать? проговорилъ онъ.
-- Это просто собачье житье, снова заговорилъ Отто, нѣсколько минутъ спустя.-- Грошовое жалованье да карманныя деньги, и живи себѣ, какъ знаешь. Когда къ отцу не приди, у него вѣчно денегъ нѣтъ. И куда это онъ ихъ дѣваетъ?
-- Въ одномъ могу тебѣ поручиться, что онъ ихъ не зарываетъ въ землю, замѣтилъ старшій братъ, съ презрительной усмѣшкой.
-- Но тогда, съ какой стати онъ такъ важничаетъ передъ нами? Вѣдь и мы тоже, хотимъ пожить.
-- Все это такъ, да тебѣ-то отъ этого ни на грошъ не легче, замѣтилъ лейтенантъ.-- Слушай Отто! что бы тебѣ обратиться вонъ къ тому?-- и концемъ своей шпаги онъ указалъ на замокъ.-- Можетъ статься, что у него нынче добрый день выдался.
-- Да ты, Куно, никакъ съ ума сошелъ! воскликнулъ Отто, глядя на брата съ изумленіемъ, граничившимъ ксъ испугомъ.
-- Нужда не свой братъ. Чего не сдѣлаешь въ крайности?
Предложеніе брата произвело на Отто такое впечатлѣніе, какъ если бы кто предложилъ ему спастись отъ вѣрной смерти прыжкомъ съ трехъ сотъ футовъ высоты. Подумавъ немного, онъ покачалъ головою.
-- Объ этомъ и думать нечего, проговорилъ онъ.-- Ужь лучше я скажу матери.
-- Не написать ли тебѣ тетушкѣ Антоніи?
-- Во-первыхъ она въ настоящую минуту куда-то уѣхала, а во-вторыхъ, не думаю, чтобы она раскошелилась на этотъ разъ. За послѣднее время мы уже слишкомъ часто обращались къ ней съ подобнаго рода просьбами. Нѣтъ, скажу, просто, матери; пускай ее придумываетъ, какъ извернуться.
-- Да, пожалуй, что такъ будетъ всего лучше, проговорилъ лейтенантъ, складывая карманный ножикъ, которымъ онъ обрѣзалъ себѣ ногти и вставая.-- А теперь кажется часъ прошелъ, пойдемъ завтракать. Воображаю, какъ насъ накормятъ.
Завтракъ, къ которому въ назначенный часъ собралось все общество подъ предсѣдательствомъ экономки, оставилъ далеко за собою даже самыя печальныя ожиданія лейтенанта. Тѣмъ не менѣе, кушая, всѣ въ одинъ голосъ похваливали и яйца, далеко не свѣжія, и ломтики ветчины, походившіе на подошвы, и кислый хлѣбъ, и прогорклое масло; самъ лейтенантъ объявилъ, что не пивалъ ничего лучше кисленькаго вина домашняго рейнфельденскаго издѣлья. Послѣ завтрака президентша предложила всѣмъ прогуляться по деревнѣ на встрѣчу пароходу, съ которымъ должны были пріѣхать полковникъ и президентъ. Всѣ отправились, исключая Камиллы, которая, жалуясь на головную боль, просила позволенія остаться.
Настала для юнкера рѣшительная минута объясненія. Онъ вызвался вести мать подъ руку и нарочно постарался съ нею отстать, между тѣмъ какъ, шедшій впереди, лейтенантъ развлекалъ своею пріятною бесѣдою тетку и кузину. Къ сожалѣнію, настроеніе духа полковницы вовсе не благопріятствовало замысламъ ея сына. По поводу всего, что ей пришлось вынести въ это утро, она разразилась такими рѣчами, которыя какъ-то странно было слышать изъ устъ урожденной графини фонъ-Дюрень-Лиліенфельде. Бригиту она обругала нахальной колдуньей; президентшу -- старой, фальшивой кошкой; молодыхъ дѣвицъ -- противными куклами.
-- Но я нынче же уѣду домой, объявила она въ заключеніе.-- Какъ тамъ твоему батюшкѣ угодно, а я не намѣрена всю ночь слушать вой собакъ подъ моимъ окномъ. Онъ никогда не былъ особенно внимателенъ къ моимъ желаніямъ, но за послѣднее время все идетъ изъ рукъ вонъ какъ гадко.
Отчаянье придаетъ мужества: молодой человѣкъ попросилъ мать не раздражать отца, потому-де, что онъ, юнкеръ, сидитъ въ настоящую минуту въ страшной петлѣ. Затѣмъ, съ жалкой попыткой на улыбку, онъ разсказалъ, какъ для уплаты карточнаго долга принужденъ былъ занять пятьдесятъ луидоровъ у жида Абраама Гирша, и какъ тотъ даетъ ему сроку для уплаты только до завтра, и грозится въ случаѣ, если деньги не будутъ завтра же взнесены, обратиться съ жалобою къ полковому командиру Отто, полковнику фонъ-Нольте, и какъ, при строгихъ правилахъ полковника, можно опасаться, что онъ подыметъ изъ-за этого страшный гвалтъ я исключитъ его, Отто, изъ службы, если всю эту исторію во время не замять.
Если одна капля можетъ заставить воду въ переполненномъ сосудѣ выступить черезъ край, то цѣлое ведро, вылитое въ сосудъ и подавно. Полковница пришла въ неописанную ярость; если она не отпотчивала сына пощечинами, то только потому, что не хотѣла доставить удовольствіе президентшѣ; она удовольствовалась тѣмъ, что обозвала будущаго офицера глупымъ мальчишкой, негодяемъ, объявила, что въ немъ никакого проку не будетъ, и что онъ свою бѣдную мать въ гробъ положитъ.
Юнкеру уже не въ первый разъ приходилось встрѣчать бѣглый огонь материнскаго гнѣва; онъ зналъ, какъ держаться въ подобныхъ обстоятельствахъ. Онъ далъ ей погорячиться, пока не увидѣлъ, что ея негодованіе близко къ тому, чтобы разрѣшиться слезами; тогда онъ проговорилъ съ ловко поддѣланною покорностью:
-- Полно, милая маменька; сколько ты меня не брани, денегъ ты мнѣ этимъ не достанешь, а я право хлопочу о нихъ больше изъ-за васъ, чѣмъ изъ-за себя. Меня-то, много, много, что засадятъ недѣли на двѣ подъ арестъ, да выключатъ изъ службы, а вотъ отца мнѣ жалко: при занимаемомъ имъ положеніи, не думаю, чтобы вся эта исторія могла быть ему пріятна. Да и тебя тоже мнѣ жалко; тетушка и другія не преминутъ колоть тебѣ этимъ глаза при каждомъ удобномъ случаѣ.
Хитрый мальчишка попалъ какъ разъ въ цѣль; полковница упустила изъ вида всѣ остальныя соображенія и помышляла только о томъ, какъ дамы ея круга будутъ съ состраданіемъ пожимать на нее плечами; въ особенности же кусала ее тайная, злобная радость президентши; да и наконецъ, какъ бы то ни было, все же Отто былъ ея любимецъ, а у бѣднаго мальчика былъ такой разстроенный видъ.
-- Посмотримъ, посмотримъ, надо что нибудь сдѣлать, отвѣчала она, и снова взяла руку сына, которую было оттолкнула въ припадкѣ гнѣва.-- Я поговорю съ твоимъ отцомъ; только ты, пожалуйста, слишкомъ не сокрушайся, а то еще, случится, занеможешь. Но пуще всего, не показывай и вида теткѣ; мы прибавимъ шагу, не то сейчасъ кинется въ глаза, что мы отстали.
Но обстоятельство это и такъ не ускользнуло отъ вниманія дамъ и было довольно вѣрно перетолковано догадливой Авреліей.
-- А видно въ тяжкомъ грѣхѣ предстоитъ покаяться сегодня бѣдному Отто, замѣтила она.-- Скажите, пожалуйста, продолжала она, обращаясь къ Куно,-- куда это вы оба дѣвались вчера послѣ бала? Герръ фонъ-Бринкманъ, который попался намъ сегодня на встрѣчу верхомъ, говорилъ мнѣ, что у Каталани шла вчера игра.
-- Ахъ, кузина! неужели ты думаешь, что послѣ бала, да еще такого очаровательнаго, можно гоняться за сильными ощущеніями игры?
-- Ну да! возразила Аврелія.-- Что въ нихъ, въ особенности, такому молодому человѣку, какъ ты, за которымъ бѣгаютъ самыя хорошенькія женщины? на что ему еще бездушныя карточныя дамы?
-- Однако, если не ошибаюсь, и твой записной поклонникъ, фонъ-Бринкманъ, не совсѣмъ-то равнодушенъ къ послѣднимъ.
-- Кто записалъ его въ мои поклонники? воскликнула Аврелія довольно запальчиво.
-- Не спроста же онъ сегодня въ шесть часовъ утра былъ уже на конѣ, смѣясь отвѣчалъ лейтенантъ.
-- Я нахожу, любезный Куно, что ты слишкомъ далеко заходишь въ своихъ шуткахъ, замѣтила президентша, чтобы пособить дочери, которая не совсѣмъ была равнодушна къ хорошенькому гусарскому офицеру.
-- Не я первый началъ дразнить, возразилъ Куно.
-- На то ты и мужчина, чтобы уступать дамамъ и не позволять себѣ лишняго.
Куно хотѣлъ еще что-то возразить, но счелъ за лучшее не раздражать мать Камиллы, которую онъ любилъ, насколько вообще его пресыщенное сердце было способно любить, частью за ея красоту, частью за ея кокетство. Разговоръ замялся и подошедшіе въ эту минуту полковница и Отто не способствовали его оживленію. По счастью, они вскорѣ увидали приближавшійся пароходъ. Минуту спустя оба брата высадились на берегъ.
Между обоими братьями толька и было общаго, что непомѣрно длинный ростъ и худощавость. Филиппъ фонъ-Гогенштейнъ, президентъ, представлялъ собою типъ высшаго государственнаго сановника домартовской школы. Съ тонкими чертами его гладко выбритаго лица, гармонировали, какъ нельзя лучше, плавные, дипломатическіе пріемы, тихій голосъ и даже мягкое сукно его фрака, въ петлицѣ котораго виднѣлась орденская лента синяго орла второй степени.
Если въ президентѣ преобладало желаніе нравиться, то чуть ли не обратное желаніе преобладало въ полковникѣ. Было что-то отталкивающее въ его загорѣломъ лицѣ, съ коротко, по военному, подстриженною бородою, очевидно подкрашенною въ черный цвѣтъ. Тупо глядѣли его сѣрые глаза и голосъ его, привыкшій командовать на плацу, звучалъ непріятно и хрипло. Глядя на него, вы охотно вѣрили тѣмъ разсказамъ, которые ходили про его грубость съ подчиненными. Даже въ его обращеніи съ дамами проглядывало что-то насмѣшливое и циническое.
Видно не добрый день задался нынче для всего семейства Гогенштейновъ; новоприбывшіе тоже смотрѣли очень пасмурно. Дѣло въ томъ, что на пароходѣ полковника взбѣсила толпа молодыхъ людей изъ простого народа, которые пѣли революціонныя пѣсни, кричали -- да здравствуетъ Шлезвигъ-Гольштейнъ! и даже,-- да здравствуетъ будущая нѣмецкая республика. Съ трудомъ уговорилъ его президентъ удалиться въ каюту и не затѣвать исторіи съ молодыми людьми, которые, видимо, хотѣли поддразнить его. Въ каютѣ между полковникомъ и президентомъ произошелъ политическій споръ, въ которомъ воинъ упрекнулъ бюрократа въ трусости и взвелъ на него разныя другія обвиненія, а все это не могло не вызвать тайнаго раздраженія, даже въ человѣкѣ, закаленномъ въ дипломатической скрытности.
И такъ печально отправилась маленькая процессія домой. Впереди всѣхъ шелъ полковникъ съ женой, за нимъ слѣдовало семейство президента, наконецъ шествіе замыкалось обоими юношами, которые считали совершенно излишнимъ поддерживать между собою разговоръ.
IV.
Между тѣмъ Камилла воспользовалась этимъ часомъ для приведенія въ исполненіе того плана, который такъ внезапно созрѣлъ въ это утро въ ея умненькой головкѣ; а такъ какъ хорошенькихъ дѣтей сама судьба балуетъ, то труды ея далеко не пропали даромъ.
По уходѣ остального общества изъ дома, молодая дѣвушка отправилась на кухню къ грозной экономкѣ, попросить у нея уксусу для своей больной головы. Такая скромная просьба, и, притомъ, произнесенная съ такимъ смиреннымъ видомъ, не могла встрѣтить отказа даже со стороны Бригиты. Когда молодая дѣвушка, поблагодаривъ, хотѣла удалиться, съ ней вдругъ случилось что-то въ родѣ дурноты и она покачнулась; что-то человѣчное сказалось даже въ самой madame и она простерла состраданіе до того, что собственноручно намочила уксусомъ прелестную головку. Едва коснулись ея жесткіе пальцы густыхъ волосъ, какъ на нее устремилась пара темныхъ глазъ, двѣ мягкія ручки схватили ея костлявые руки и нѣжный голосъ пролепеталъ:
-- Ахъ, какъ это пріятно! какія же вы добрыя?
Похвала эта слишкомъ непривычно звучала въ ушахъ злобной и подозрительной женщины; она искоса взглянула на молодую дѣвушку и сухо отвѣчала:
-- Это вы къ чему же ведете?
-- Я васъ не понимаю, милая madame, отвѣчала молодая дѣвушка, искусно прикидываясь наивнымъ ребенкомъ.
-- Ужъ больно вы милостивы что-то стали, барышня, насмѣшливо продолжала Бригита.-- Или вы думаете, что я хоть на грошъ вѣрю всему, что мнѣ напѣваютъ въ уши пріѣзжіе господа? Какъ бы не такъ! Небось, еслибы я вонъ тамъ не была въ силѣ,-- и она кивнула головою по направленію внутреннихъ покоевъ,-- давно бы меня, какъ собаку, изъ дома выгнали.
-- Но, Боже мой! милая, дорогая, несравненная madame, можно ли быть такой подозрительной! съ жаромъ воскликнула Камилла.-- Положимъ, что не всѣ тѣ лестныя вещи, которыя вамъ приходится выслушать, говорятся искренно: но я-то чѣмъ дала вамъ поводъ въ подобнаго рода подозрѣнію? За себя, по крайней мѣрѣ, я могу васъ увѣрить, что люблю васъ отъ души, право же, отъ души!
-- Тсъ! проворчала Бригита,-- къ чему такъ кричать? Ужь не хотите ли вы... Бригита не успѣла договорить, потому что въ эту самую минуту послышался хриплый голосъ генерала:
-- Что тамъ такое, Бригита? Съ кѣмъ это ты разговариваешь, Бригита?
-- Такъ и знала, прошипѣла старуха.-- Убирайтесь-ко вы сударыня, да живо!
Но еслибы Камилла и дѣйствительно поторопилась исполнить это приказаніе, все же она не успѣла бы уйдти, потому что въ эту самую минуту дверь отворилась и генералъ показался на порогѣ.
Старикъ не видалъ своей внучки втеченіе цѣлаго года, а въ этотъ годъ красота Камиллы такъ чудно расцвѣла, что ему показалось, будто онъ видитъ ее въ первый разъ въ жизни. Его черные глаза заискрились удовольствіемъ.
-- Вона! маленькая чародѣйка, проговорилъ онъ,-- чтожь ты такъ стоишь, точно возлѣ тебя громомъ ударило? Не бойся, старый дѣдъ тебя не съѣстъ, хоть ты и очень лакомый кусочекъ. Подойди-ко сюда и поцѣлуй дѣдушку.
Камилла оглянулась на Бригиту, которая вся дрожала отъ злости, потомъ быстро подбѣжала къ дѣду и осыпала его костлявыя руки поцѣлуями.
-- Ты ея не бойся, сказалъ генералъ, отъ котораго не ускользнуло первое движеніе Камиллы.-- Она совсѣмъ не такъ зла, какъ кажется, и авось либо позволитъ своему старому генералу побыть наединѣ съ красоткой, которая еще вдобавокъ приходится ему внучкой. Пойдемъ со мною, моя маленькая фея, а ты, старая, знай занимайся своимъ дѣломъ.
Генералъ увелъ съ собою молодую дѣвушку, между тѣмъ какъ Бригита что-то ворчала сквозь зубы. Генералъ насмѣшливо осклабился.-- Ишь какъ ее разбираетъ, проговорилъ онъ.-- Того и гляди, что лопнетъ со злости. Ну да небось, хирурга не позову ее починивать. Пойдемъ красотка.
И обхвативъ руками шею молодой дѣвушки, генералъ отправился въ кабинетъ, примыкавшій къ его спальнѣ. Тутъ онъ расположился въ мягкомъ креслѣ, а Камилла, знавшая его привычку, поспѣшила подвинуть подъ ноги скамейку и закутать ноги въ шерстяное одѣяло.
-- Молодецъ дѣвка! замѣтилъ генералъ, лаская дрожащими руками округлый подбородокъ молодой дѣвушки.-- Ишь какъ у нея дѣло-то спорится подъ руками! Точно она въ жизнь свою больше ничего не дѣлала, какъ только закутывала фланелью старыя кости. И какой же ты, я тебѣ скажу, хорошенькій бѣсенокъ!
-- Мнѣ пріятно слышать, дѣдушка, что я вамъ нравлюсь, отвѣчала Камилла, лукаво поглядывая на генерала своими смѣющимися, кроткими глазами.
-- Вотъ какъ! тебѣ пріятно. А почему, смѣю спросить?
-- Потому что, въ такомъ случаѣ, вы, быть можетъ, позволите мнѣ подольше остаться у васъ, и доставите мнѣ удовольствіе походить за вами.
-- Та, та, та, дѣвчонка говоритъ точно но писанному! "Доставите удовольствіе ухаживать за милымъ дѣдушкой". Твердо же выучилъ урокъ маленькій попугай, надо ему дать кусочекъ сахару. Э-хе-хе? Что за переимчивый народъ эти ребята!
-- Л, дѣдушка, не попугай. Что я говорю, то я и думаю.
-- Въ самомъ дѣлѣ? А ну, какъ я тебя поймаю на словѣ, уживешься ли ты со старикомъ?
-- А вотъ, попробуйте, дѣдушка. Оставьте меня у себя, а когда я вамъ надоѣмъ, отошлите меня назадъ.
-- Дѣвчонка-то оказывается совсѣмъ не глупа, проговорилъ генералъ, не скрывая своего изумленія.-- Мнѣ сдается, что ты, пожалуй, и со старухой съумѣла бы справиться.