Шоу Бернард
Обращение капитана Брасбоунда

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Captain Brassbound's Conversion.
    Перевод Зинаиды Венгеровой
    Текст издания: "Современникъ", кн. XIII - XV, 1914.


Обращеніе капитана Брасбоунда.

Бернарда Шоу.

Перев. съ англійскаго.

ДѢЙСТВІЕ I.

На холмѣ, возвышающемся надъ Могадоромъ, приморскимъ портомъ на западномъ побережья Марокко, миссіонеръ, въ предвечерней прохладѣ, слѣдуетъ совѣту Вольтера, воздѣлывая свой садъ. Онъ пожилой шотландецъ, закаленный духомъ, ибо ему приходится плыть, проповѣдуя свою вѣру, по водамъ, запруженнымъ другими судами; но все же онъ убѣжденный сынъ свободной церкви и ревностный служитель сѣверно-африканской миссіи. У него честные глаза и спокойная миролюбивая душа. У него тонкая фигура, смуглое лицо, тонкія рѣшительныя черты и в.ъ глазахъ свѣтится мягкій юморъ. На головѣ у него соломенный шлемъ; онъ въ темныхъ очкахъ и въ бѣлыхъ полотняныхъ башмакахъ, т. е. въ обычномъ костюмѣ шотландскихъ миссіонеровъ. Но вмѣсто общепринятаго дешеваго туристскаго костюма, т. е. сѣрой фланелевой рубашки, мягкаго бѣлаго воротника и зеленаго галстуха бантомъ, съ торчащей въ немъ дешевой булавкой, на немъ платье изъ чистаго бѣлаго полотна, соотвѣтствующее вкусамъ арабскаго населенія по цвѣту, если и не по покрою.

Изъ сада открывается видъ на атлантическій океанъ и къ югу на длинную полосу песчанаго берега, обвѣянную сѣверо-восточнымъ вѣтромъ. На ней высятся лишь голыя перечныя деревья, нѣсколько чахлыхъ пальмъ и тамарисковъ. Горизонтъ замыкается низкими холмами у самаго моря: это отроги атласскихъ горъ. Миссіонеръ, который достаточно наглядѣлся каждодневно на этотъ пейзажъ за тридцать лѣтъ, проведенныхъ въ странѣ, не обращаетъ вниманія на него. Онъ поглощенъ уходомъ за огромнымъ кустомъ красной герани, которая кажется гигантской на европейскій взглядъ. Кромѣ герани на грядкѣ торчатъ еще только два другихъ запыленныхъ цвѣтка. Миссіонеръ работаетъ, сидя на низкой скамеечкѣ въ мавританскомъ стилѣ. Домъ миссіонера стоитъ въ юго-западномъ углу сада, а кустъ герани въ сѣверо-восточномъ.

Въ дверяхъ дома показывается человѣкъ. Онъ явно не уроженецъ Марокко, а менѣе привлекательный продуктъ современной промышленной культуры. Онъ съ виду худосочный парень лѣтъ семнадцати -- но дѣйствительный возрастъ его трудно опредѣлить: отсутствіе всякаго намека на сѣдину въ его волосахъ бураго цвѣта заставляетъ предположить, что во всякомъ случаѣ ему нѣтъ сорока лѣтъ, причемъ возможно, что ему менѣе двадцати. Лондонскій житель сразу призналъ бы въ немъ, несмотря на его коренастость, типичный образчикъ вырожденія, отмѣчающаго всѣхъ, выросшихъ въ столичныхъ трущобахъ. Онъ одѣтъ въ платье таможеннаго стражника -- причемъ платье его съ чужого плеча, и принимаетъ видъ бывалаго морского волка, но въ лучшемъ случаѣ можетъ сойти за плутоватаго носильщика рыбы, получившаго случайный заработокъ въ горячую пору выгрузки въ мелкомъ порту. Онъ говоритъ съ миссіонеромъ заискивающимъ тономъ, вѣроятно съ нечестнымъ умысломъ.

   Дринкуотеръ. Наше вамъ почтеніе, м-ръ Ренкинъ (миссіонеръ быстро оборачивается и приподнимается со скамеечки, изъ чувства долга примиряясь съ тѣмъ, что ему помѣшали). Здравія желаемъ вашей милости.
   Ренкинъ (сдержанно). Здравствуйте, м-ръ Дринкуотеръ.
   Дринкуотеръ. Ужъ не разгнѣвайтесь, что такая, можно сказать, шушера какъ я, мѣшаетъ вамъ въ вашей работѣ.
   Ренкинъ. Миссіонеру не полагается ни на кого гнѣваться, м-ръ Дринкуотеръ. Чѣмъ могу случить?
   Дринкуотеръ (сердечнымъ тономъ). Да мнѣ ничего не нужно, ваша милость. Я къ вамъ съ новостью пришелъ.
   Ренкинъ. Ну что жъ; садитесь.
   Дринкуотеръ. Покорно благодаримъ, ваша милость (садится на скамейку подъ деревомъ и располагается къ бесѣдѣ). Слыхали вы когда нибудь про судью Гэлама, ваша милость?
   Ренкинъ. Про сэра Гоуарда Гэлама?
   Дринкуотеръ. Вотъ про того самаго. Важный такой судья въ Англіи,-- какъ пить дать, засадитъ въ тюрьму за всякую кражу со взломомъ. Я это не въ обиду ему говорю. Я самъ стою за законъ -- законъ первое дѣло.
   Ренкинъ. Такъ что же съ нимъ случилось?
   Дринкуотеръ. А про невѣстку его слыхали, про лэди Сесили Уайнфлитъ?
   Ренкинъ. Это знаменитая путешественница?
   Дринкуотеръ. Та самая. Вотъ что всю Африку съ одной только своей собачкой обошла и объ этомъ въ газетахъ пропечатала.
   Ренкинъ. Развѣ она невѣстка сэра Гоуарда Гэлама?
   Дринкуотеръ. Какъ же. Она его покойной женѣ сестрой приходится.
   Ренкинъ. Такъ что же вы про нихъ знаете?
   Дринкуотеръ. Что я про нихъ знаю? Да то, что они пріѣхали сюда. Двадцати минутъ нѣтъ, какъ онѣ высадились со своей яхты въ Могадорѣ. Теперь къ англійскому консулу пошли. А онъ то, конечно, ихъ пошлетъ къ вашей милости. Куда жъ ихъ въ другое мѣсто посылать? Я своими глазами видѣлъ, какъ они нанимали араба и двухъ кробоевъ везти багажъ. Такъ вотъ я, значитъ, подумалъ, что лучше я побѣгу и доложу вамъ про нихъ.
   Ренкинъ. Благодарю васъ. Вы очень добры.
   Дринкуотеръ. Не стоитъ благодарности, ваша милость. Вѣдь ваша милость, дай вамъ Богъ здоровья, можно сказать душу мою спасли, въ истинную вѣру меня грѣшника обратили. Я вамъ за это и долженъ служить. А еще, ваша милость, если, скажемъ, лэди Сесили Уайнфлитъ захочетъ проѣхаться по Марокко или въ горы поѣхать, такъ имъ, ваша милость, безъ конвоя никакъ нельзя быть.
   Ренкинъ. Какъ можно, чтобы онѣ ѣздили по Марокко! Ихъ бы навѣрное убили. Марокко не то, что вся остальная Африка.
   Дринкуотеръ. Конечно не то, что и говорить. У арабовъ, у нихъ религія. Съ ними, значитъ, и опасно поэтому. Вашей милости случалось обратить въ нашу вѣру хоть одного араба?
   Ренкинъ (съ виноватой улыбкой). Нѣтъ. Ни одного не обратилъ.
   Дринкуотеръ (торжественно). И никогда не обратите.
   Ренкинъ. Я двадцать пять лѣтъ тутъ работаю, м-ръ Дринкуотеръ, и вы первый и единственный, кого я обратилъ.
   Дринкуотеръ. Пропащее дѣло, ваша милость, на нихъ трудиться.
   Ренкинъ. Этого я не скажу. Кой-какую пользу, надѣюсь, я принесъ. Они приходятъ ко мнѣ за лекарствомъ, когда больны. И они говорятъ, что я единственный христіанинъ, который не воръ. Это чего нибудь да стоитъ.
   Дринкуотеръ. Они не могутъ возвыситься до христіанскаго ученія, какъ нашъ братъ. Что жъ съ ними подѣлаешь, ваша милость. Такъ вотъ я, значитъ, къ тому, что если имъ нужна будетъ охрана, такъ мой другъ и начальникъ, капитанъ Брасбоундъ, командующій шкуной "Благодать" и весь его экипажъ со мной вмѣстѣ, мы можемъ сопровождать лэди Уайнфлитъ и судью Гэлама, если они надумаютъ сдѣлать маленькую экскурсію. Можетъ быть, ваша милость замолвите за насъ словечко.
   Ренкинъ. Ни за что я имъ не посовѣтую предпринимать экскурсіи. Это слишкомъ опасно.
   Дринкуотеръ. Конечно, ваша милость. Зачѣмъ совѣтовать? Я и не прошу объ этомъ (качая головой). Это очень опасно. А потому то имъ конвой и нуженъ, если они все-таки захотятъ поѣхать.
   Ренкинъ. Я надѣюсь, что они не захотятъ (задумчиво). Какъ это странно, что они высадились именно въ Могадорѣ. Я былъ знакомъ съ сэромъ Гоуардомъ; правда это было очень много лѣтъ тому назадъ.
   Дринкуотеръ (изумленный). Да неужели! Подумать только, ваша милость! Правду сказать, и у меня съ нимъ было знакомство. Только это было чистое недоразумѣніе. И я вышелъ изъ суда чистый, какъ стеклышко.
   Ренкинъ (съ возмущеніемъ). Надѣюсь, вы не думаете, что мое знакомство съ сэромъ Гоуардомъ было въ такомъ же родѣ?
   Дринкуотеръ. Такіе случаи бываютъ съ самыми честными людьми, ваша милость, смѣю васъ увѣрить.
   Ренкинъ. Нѣтъ, м-ръ Дринкуотеръ, я познакомился съ нимъ частнымъ образомъ. Его братъ былъ моимъ близкимъ другомъ. Это было много лѣтъ тому назадъ. Онъ эмигрировалъ въ ВестъИндію.
   Дринкуотеръ. Въ Вестъ-Индію! Вонъ туда, за океанъ? (указываетъ на море). Да, да. Въ суетѣ мы приходимъ на землю, во мракѣ покидаемъ ее. Такъ вѣдь, ваша милость?
   Ренкинъ (насторожившись). Вотъ какъ.-Вы, я вижу, читали книжечку, которую я вамъ далъ.
   Дринкуотеръ. Читалъ. И не одинъ разъ, а нѣсколько, ваша милость. Весьма душеспасительное чтеніе (встаетъ съ мѣста, боясь, что дальнѣйшіе вопросы по части катехизиса могутъ застигнуть его врасплохъ). Я пожелаю вамъ добрый вечеръ, ваша милость. У васъ теперь много хлопотъ въ ожиданьи сэра Гоуарда и лэди Сесили (собирается уйти).
   Ренкинъ (останавливая его). Нѣтъ, подождите. Никакихъ хлопотъ у меня нѣтъ. Я всегда готовъ къ пріему путниковъ. Я хочу съ вами поговорить, вопросъ вамъ одинъ задать.
   Дринкуотеръ (обезпокоенный, но стараясь скрыть это, говоритъ преувеличенно задушевнымъ тономъ добряка матроса). Пожалуйста. Всегда радъ служить вашей милости.
   Ренкинъ. Кто этотъ капитанъ Брасбоундъ?
   Дринкуотеръ (виноватымъ голосомъ). Капитанъ Брасбоундъ? Онъ -- онъ мой капитанъ, ваша милость.
   Ренкинъ. Кто онъ?
   Дринкуотеръ ѣшительно). Капитанъ шкуны "Благодать".
   Ренкинъ (настойчиво). А не слыхали ли вы про одного человѣка съ дурной славой въ этихъ водахъ, по прозвищу Черный Пахито?
   Дринкуотеръ (просіявъ, потому что все сразу понялъ). Вотъ вы про что, ваша милость. Вамъ вѣрно кто-нибудь сказалъ, что капитанъ Брасбоундъ и Черный Пахито одинъ и тотъ же человѣкъ. Правда вѣдь?
   Ренкинъ. Да, правда (Дринкуотеръ съ торжествующимъ видомъ хлопаетъ себя по колѣну. Миссіонеръ продолжаетъ болѣе настойчиво). И тотъ, кто мнѣ это сказалъ, очень честный и правдивый человѣкъ, насколько я могу судить.
   Дринкуотеръ (поспѣшно соглашаясь). Ну, еще бы. Конечно честный, ваша милость. Развѣ я хоть слово противъ него сказалъ?
   Ренкинъ. Такъ значитъ капитанъ Брасбоундъ и есть Черный Пахито?
   Дринкуотеръ. Такъ его прозвала, дай ему Богъ здоровья, его покойная маменька, когда онъ у нея еще на колѣняхъ сидѣлъ. Ничего тутъ худого нѣтъ. Она была родомъ изъ Вестъ-Индіи, тоже вотъ оттуда, изъ за моря (указываетъ въ сторону океана). То есть, ужъ если на то пошло, такъ она не оттуда, а, слыхалъ я, изъ Бразиліи. Ну, а по-бразильски "пахито" значитъ, простите, птичка, пташка малая (сентиментально). Ну вотъ какъ у насъ мать бы назвала сынка цыпочкой.
   Ренкинъ (не сдаваясь на его доводы). А почему же его зовутъ Чернымъ Пахито?
   Дринкуотеръ (съ притворной простотой). Птичкѣ-то, вѣдь, въ Бразиліи полагается быть зеленой; ну а онъ черноватый будетъ.
   Ренкинъ (прерывая его). Хорошо. А теперь отвѣтьте мнѣ на другой вопросъ. Что такое капитанъ Брасбоундъ, или черный Пахито, или какъ онъ себя называетъ?
   Дринкуотеръ. Онъ всегда называетъ себя Брасбоундомъ, ваша милость. Капитаномъ Брасбоундомъ.
   Ренкинъ. Хорошо, пусть будетъ Брасбоундъ. Такъ что же онъ такое?
   Дринкуотеръ (горячо). Вы меня спрашиваете, что онъ такое, ваша милость?
   Ренкинъ (твердо). Да спрашиваю.
   Дринкуотеръ (съ возрастающимъ воодушевленіемъ). Я вамъ скажу, что онъ такое, ваша милость.
   Ренкинъ (холодно). Пожалуйста, м-ръ Дринкуотеръ.
   Дринкуотеръ (съ восторженной убѣжденностью). Я вамъ скажу: онъ самый настоящій джентльменъ -- и выше его никого нѣтъ.
   Ренкинъ (серьезно). Выше всякаго капитана западнаго побережья прежде всего его Создатель. А затѣмъ, джентльмены бываютъ разные -- особенно въ этихъ широтахъ. Такъ какой же онъ джентльменъ?
   Дринкуотеръ. Англійскій, ваша милость. Говоритъ по англійски. И отецъ его былъ англичанинъ, плантаторъ вестъ-индскій. Такъ что онъ чистокровный англичанинъ, ваша милость (помолчавъ). Со стороны матери, правда, есть темная примѣсь. Она была изъ Бразиліи.
   Ренкинъ. А теперь скажите, какъ честный христіанинъ, Феликсъ Дринкуотеръ, вашъ капитанъ Брасбоундъ не торгуетъ невольниками?
   Дринкуотеръ (возмущенно). Нѣтъ.
   Ренкинъ. Вы въ этомъ увѣрены?
   Дринкуотеръ. Это одно только онъ и не дѣлаетъ изъ всего, что дѣлаютъ джентльмены, когда ищутъ счастья.
   Ренкинъ. Ахъ, вотъ оно что. Я знаю, что это за джентльмены, которые ищутъ счастья. Такъ называютъ пиратовъ. Вамъ это извѣстно, м-ръ Дринкуотеръ?
   Дринкуотеръ. Что вы, ваша милость! Развѣ можно быть пиратомъ въ наше время? На всѣхъ моряхъ больше полиціи, чѣмъ въ Лондонѣ, на Пиккадилли Серкесъ. Если бы я продѣлалъ на Атлантическомъ океанѣ то, что мнѣ сходило съ рукъ, когда я баловался мальчишкой на Ватерлу Родѣ, мнѣ бы снесли голову, прежде чѣмъ я успѣлъ бы повернуть ее. Кой онъ чортъ пиратъ -- простите за выраженіе, ваша милость. Вотъ я вамъ сейчасъ что-то скажу, чтобы показать, зналъ ли онъ, о комъ говоритъ, тотъ вашъ вѣрный человѣкъ, о которомъ ваша милость упомянуть изволили. Какъ вы полагаете, у кого капитанъ Брасбоундъ учился своему дѣлу? Чей, если такъ сказать, онъ ученикъ будетъ?
   Ренкинъ. Я не знаю.
   Дринкуотеръ. Гордона, ваша милость -- генерала Гордона -- того самаго, чья статуя по сейчасъ стоитъ на Трафальгаръ Скверѣ. А онъ училъ Чернаго Пахито охотиться на торговцевъ невольниками -- вотъ чему его училъ. И онъ далъ слово генералу Гордону, что никогда не будетъ ввозить контрабандой ни невольниковъ, ни водку. И не будетъ, ни за что не будетъ, хотя бы мы на колѣняхъ его объ этомъ просили.
   Ренкинъ (сухо). А вы просите его объ этомъ -- на колѣняхъ?
   Дринкуотеръ (смутившись). Вѣдь среди насъ есть и необращенные, ваша милость. Они вотъ и говорятъ: вы все равно контрабанду возите, капитанъ. Почему же, какъ разъ этой контрабанды вы не хотите брать?
   Ренкинъ. Ну вотъ мы и договорились. Я такъ и думалъ. Вашъ капитанъ просто контрабандистъ.
   Дринкуотеръ. Такъ что жъ съ того? Почему бы ему не возить контрабанду, ваша милость? Наша нація стоитъ за свободную торговлю. Намъ, англичанамъ, тошно смотрѣть, какъ эти чертовы иноземцы понастроили таможенъ по всей Африкѣ. Развѣ Африка не принадлежитъ намъ, какъ и имъ? Вотъ какъ мы разсуждаемъ. И между прочимъ ничего худого, ваша милость, въ нашемъ дѣлѣ нѣтъ. Мы только беремъ на себя охрану путешественниковъ и купцовъ, вотъ и все. Вродѣ какъ бы Куковскія экскурсіи въ атласскія горы. Цивилизацію, значитъ, распространяемъ. Вѣрно вѣдь я говорю, ваша милость. Какъ вы полагаете?
   Ренкинъ. А развѣ отрядъ капитана Брасбоунда хорошо вооруженъ?
   Дринкуотеръ. Еще бы! У насъ ружья по двѣнадцати зарядовъ. Намъ никто не страшенъ.
   Ренкинъ. У самаго опаснаго здѣшняго предводителя, у шейха Сиди ель Асифа есть новый американскій револьверъ, который выпускаетъ по десяти пуль кряду, а ружье у него съ шестнадцатью зарядами.
   Дринкуотеръ (возмущенно). Ну вотъ: продаютъ такія ружья чернокожимъ, а еще христіанами себя называютъ. Стыдъ какой!
   Ренкинъ. Если у человѣка поднимается рука, чтобы навести курокъ, то ужъ все равно, какого цвѣта его рука, м-ръ Дринкуотеръ. Что еще вы имѣете мнѣ сказать?
   Дринкуотеръ (встаетъ). Ничего, ваша милость. Только пожелаю вамъ добраго здоровья и много обращенныхъ. До свиданья.
   Ренкинъ. До свиданья, м-ръ Дринкуотеръ.

Въ то время какъ Дринкуотеръ собирается уходить, изъ дома выходятъ арабъ-носильщикъ и два кробоя.

   Носильщикъ (въ дверяхъ, обращаясь къ Ренкину). Бикуросъ! (арабское искаженіе слова Эпикуръ; такъ въ Марокко называютъ миссіонеровъ, считая, что ими руководитъ при выборѣ ихъ профессіи склонность къ лѣни и хорошей жизни). Я привелъ въ твой домъ христіанскую собаку и его женщину.
   Дринкуотеръ. Ахъ ты язычникъ несчастный! Какъ ты смѣешь называть сэра Годарда Гэлама и лэди Уайнфлитъ христіанской собакой и его женщиной? Вотъ судили бы тебя въ Главномъ Уголовномъ Судѣ, такъ ты бы живо раскусилъ, кто собака, а кто хозяинъ. Сразу бы все узналъ.
   Ренкинъ. Ты съ ихъ багажемъ пришелъ?
   Носильщикъ. Да; на двухъ верблюдахъ привезъ. Ренкинъ. Тебѣ заплатили?
   Носильщикъ. Всего то одинъ долларъ дали, Бикуросъ. Я ихъ привелъ въ твой домъ. Тебѣ они будутъ платить. Дай мнѣ что нибудь за то, что я принесъ золото къ твоимъ дверямъ.
   Дринкуотеръ. Ишь ты какой. Тебѣ бы родиться христіаниномъ. Больно ты много знаешь.
   Ренкинъ. Ты принесъ къ моимъ дверямъ заботы и лишніе расходы, Гассанъ. И ты самъ это знаешь. Развѣ я беру у тебя деньги за лекарства твоей женѣ и твоимъ дѣтямъ?
   Гассанъ (философски). Пророкъ не запрещаетъ просить, Бикуросъ (сз веселымъ видомъ уходитъ въ домъ вмѣстѣ съ кробоями).
   Дринкуотеръ. Ему что: попросилъ и только. Всѣ люди на одинъ ладъ. Эти язычники совсѣмъ такіе, какъ мы съ вами, ваша милость.

Въ садъ входятъ господинъ и дама, оба англичане. Господинъ, болѣе чѣмъ пожилыхъ лѣтъ, видимо неохотно мирится со старостью. У него гладко выбритое лицо, открытый прямоугольный лобъ, крупный носъ, свидѣтельствующій о силѣ характера, плотно сжатыя губы, видимо въ прежніе годы часто смыкавшіяся въ гнѣвѣ. Видна привычка принимать властный и гордый видъ; но теперь онъ старается, въ качествѣ туриста, относиться къ жизни болѣе легко. То, что онъ туристъ, подчеркивается его бѣлой шляпой и костюмомъ, такимъ, какіе носятъ на скачкахъ лѣтомъ.

Его спутница женщина въ возрастѣ между тридцатью и сорока родами, высокая, очень красивая, пріятная, умная, нѣжная, не безъ юмора. Она одѣта съ расчитанной простотой, не въ шаблонный костюмъ туристки, а такъ, точно она живетъ въ загородной виллѣ и пришла по сосѣдству на чашку чая. Она въ юбкѣ съ блузой и въ шляпѣ съ цвѣтами. Она очень живая, всѣмъ интересуется, и начинаетъ случайное знакомство въ томъ тонѣ, который у англичанъ является только послѣ тридцати лѣтъ дружбы -- да и то не всегда. Она радостно бросается къ Дринкуотеру, который нѣжно глядитъ на нее, держа шапку въ рукѣ и привѣтствуя ее съ радостнымъ лицомъ. Господинъ въ это время направляется къ авансценѣ вдоль сада въ ту сторону, гдѣ стоитъ домъ, инстинктивно держась на нѣкоторомъ разстояніи отъ другихъ.

   Дама (Дринкуотеру). Здравствуйте. Это вы миссіонеръ?
   Дринкуотеръ (скромно). Нѣтъ, милэди, не смѣю вводить васъ въ заблужденіе, хотя понимаю, что вы могли ошибиться. Я только облагодѣтельствованный миссіонеромъ, первый изъ обращенныхъ имъ здѣсь, скромный британскій матросъ -- вашъ соотечественникъ, милэди, вашъ и милорда. А вотъ это м-ръ Ренкинъ, лучшій работникъ въ виноградникѣ западнаго побережья (представляя судью). М-ръ Ренкинъ -- сэръ Гоуардъ Гэламъ (скромно уходитъ въ домъ миссіонера).
   Сэръ Гоуардъ (Ренкину). Простите, что мы вторглись къ вамъ, м-ръ Ренкинъ. Но такъ какъ отеля здѣсь нѣтъ, то у насъ не было выбора.
   Лэди Сесили (съ сіяющимъ лицомъ). Да къ тому же намъ гораздо пріятнѣе жить у васъ, если вы ничего противъ этого не имѣете, м-ръ Ренкинъ.
   Сэръ Гоуардъ (представляя ее). Позвольте васъ познакомить съ моей невѣсткой; лэди Сесили Уайнфлитъ -- м-ръ Ренкинъ.
   Ренкинъ. Я буду радъ, если смогу быть вамъ полезнымъ, милэди. Не хотите ли выпить чашку чая послѣ дороги?
   Лэди Сесили. Ну, вотъ какой вы милый, м-ръ Ренкинъ! Благодарю васъ: мы пили чай на яхтѣ. И я уже обо всемъ переговорила съ вашими людьми. Такъ что вы, пожалуйста, продолжайте вашу садовую работу, точно насъ тутъ и нѣтъ.
   Сэръ Гоуардъ. Я долженъ васъ предупредить, м-ръ Ренкинъ, что лэди Сесили, путешествуя по Африкѣ, пріобрѣла привычку входить въ чужіе дома безъ всякой церемоніи и распоряжаться, какъ у себя.
   Лэди Сесили. Увѣряю васъ, Гоуардъ, что туземцамъ это только пріятно.
   Ренкинъ (галантно). И мнѣ тоже, милэди.
   Лэди Сесили. Вотъ это мило съ вашей стороны, м-ръ Ренкинъ. Какая здѣсь очаровательная страна! Всѣ люди удивительно добрые. У нихъ такія прелестныя лица. Нашъ багажъ мы сдали поразительному красавцу арабу. А съ нимъ еще были два такихъ миленькихъ, миленькихъ кробоевъ. Вы обратили вниманіе на ихъ лица, Гоуардъ?
   Сэръ Гоуардъ. Обратилъ. И могу съ увѣренностью сказать, что сколько я ни видалъ самыхъ негодяйскихъ лицъ за мою долгую судейскую дѣятельность, такихъ отъявленныхъ плутовъ, какъ этотъ арабъ и два кробоя, мнѣ еще не приходилось встрѣчать. А вы еще дали имъ пять доларовъ, хотя совершенно достаточно было дать одинъ.
   Ренкинъ (всплеснувъ руками). Пять долларовъ! Видно, чтобы не шотландка, милэди.
   Лэди Сесили. Ну вотъ еще! Имъ навѣрное, бѣдненькимъ, нужнѣе деньги, чѣмъ намъ. Къ тому же, Гоуардъ, извѣстно, что мусульмане не пропиваютъ деньги.
   Ренкинъ. Простите меня на минуту, милэди. Мнѣ нужно сказать два слова этому самому арабу (уходитъ въ домъ).
   Лэди Сесили (ходитъ по саду, разсматриваетъ цвѣты и любуется видомъ). Да здѣсь рай -- совершенный рай!

Изъ дому выходитъ Дринкуотеръ и приноситъ стулъ.

   Дринку отеръ (ставя стулъ сэру Гоуарду). Прошу прощенія за мою смѣлость, сэръ Гоуардъ.
   Сэръ Гоуардъ (глядя на него). Я точно гдѣ то видалъ васъ.
   Дринкуотеръ. Видали, сэръ Гоуардъ. Но смѣю васъ увѣрить, что это было недоразумѣніе.
   Сэръ Гоуардъ. Обычная исторія (садится). Васъ, конечно, несправедливо осудили. Такъ вѣдь?
   Дринкуотеръ (съ лукаво довольнымъ видомъ). Нѣтъ, милордъ (ухмыляясь, полу шопотомъ). По ошибкѣ оправдали.
   Сэръ Гоуардъ. Вотъ какъ! Въ первый разъ въ жизни слышу нѣчто подобное.
   Дринкуотеръ. И сваляли же они тогда дураковъ, эти присяжные засѣдатели! Мы то съ вами это видѣли, не правда ли, сэръ Гоуардъ?
   Сэръ Гоуардъ. Я полагаю. Но, къ сожалѣнію, я забылъ, какого рода была тогда ваша... непріятность. Можетъ быть, вы напомните мнѣ.
   Дринкуотеръ. Увлеченіе молодости, милордъ. Буйство на Вартерлу Родѣ. Тогда это называли хулиганствомъ.
   Сэръ Гоуардъ. Вотъ оно что. Вы были хулиганомъ?
   Лэди Сесили (пораженная). Хулиганомъ?
   Дринкуотеръ (презрительно). Это какой-то газетчикъ въ то время насъ такъ обозвалъ за наши шалости, милэди (Ренкинъ возвращается въ садъ; Дринкуотеръ тотчасъ направляется къ дому, и, остановившись на порогѣ, обращается къ миссіонеру). Я тутъ подожду, на случай, если я вамъ понадоблюсь, ваша милость (уходитъ, осторожно ступая).

Лэди Сесили садится на скамейку подъ тамарискомъ. Ренкинъ беретъ скамеечку съ грядки и садится слѣва отъ лэди Сесили; сэръ Гоуардъ сидитъ справа отъ нея.

   Лэди Сесили. Какое пріятное лицо у этого матроса, м-ръ Ренкинъ! Онъ говорилъ съ нами такъ открыто, такъ правдиво. Я считаю самымъ для себя лучшимъ комплиментомъ, когда человѣкъ съ перваго же знакомства говоритъ со мной съ полной искренностью. Это верхъ природной благовоспитанности.
   Сэръ Гоуардъ. Не думайте, пожалуйста, м-ръ Ренкинъ, что моя невѣстка говоритъ вздоръ умышленно. Она дѣйствительно будетъ относиться съ полнымъ довѣріемъ къ этому матросу, пока онъ не украдетъ у нея часы. Да и тогда она найдетъ ему какое нибудь оправданіе.
   Ренкинъ (сухо, мѣняя предметъ разговора). Какъ вамъ жилось, сэръ Гоуардъ, съ тѣхъ поръ какъ мы видѣлись въ послѣдній разъ, почти сорокъ лѣтъ тому назадъ, въ лондонскихъ докахъ?
   Сэръ Гоуардъ (очень удивленный и стараясь вспомнить). Да развѣ мы съ вами когда нибудь встрѣчались? Какъ грустно, что я начинаю забывать старыхъ знакомыхъ.
   Ренкинъ. Едва ли это можно назвать знакомствомъ, сэръ Гоуардъ. Я былъ близкимъ другомъ вашего брата Майльса и провожалъ его, когда онъ уѣзжалъ въ Бразилію. Вы, кажется, тоже были на пристани. Я обратилъ на васъ особое вниманіе, какъ на брата Майльса и еще потому, что въ первый разъ васъ видѣлъ. Ну, а вы, вѣрно, и не замѣтили меня.
   Сэръ Гоуардъ (припоминая). Я помню, что у моего брата былъ молодой другъ, и возможно, что это были именно вы. Но, кажется, его звали Лесли.
   Ренкинъ. Это я и былъ. Меня зовутъ Лесли Ренкинъ. А мы съ вашимъ братомъ звали всегда другъ друга Лесли и Майльсъ.
   Сэръ Гоуардъ (обрадовавшись). Ну да, теперь все понятно. Я радъ, что память не совсѣмъ еще мнѣ измѣнила, хотя нѣкоторые люди и утверждаютъ, что я становлюсь старъ.
   Ренкинъ. А гдѣ же теперь Майльсъ, сэръ Гоуардъ?
   Сэръ Гоуардъ (отрывисто). Развѣ вы не знаете, что онъ умеръ?
   Ренкинъ (пораженный). Понятія не имѣлъ. Какъ это грустно! Я никогда больше его не увижу,-- а у меня послѣ столькихъ лѣтъ изгладились изъ памяти даже черты его лица (у него затуманиваются глаза, что сразу вызываетъ участіе къ нему лэди Сесили). Жалко мнѣ его; очень жалко.
   Сэръ Гоуардъ (понизивъ голосъ). Да онъ рано умеръ; даже уже болѣе не возвращался на родину. Онъ умеръ, вотъ уже скоро тридцать лѣтъ тому назадъ, въ Вестъ-Индіи, въ своемъ тамошнемъ помѣстьѣ.
   Ренкинъ (удивленно). Въ своемъ помѣстьѣ! У Майльса было помѣстье?
   Сэръ Гоуардъ. Какъ же. Онъ сдѣлался плантатаромъ и дѣла его были очень хороши. Исторія его помѣстья довольно любопытная -- особенно для меня, какъ юриста.
   Ренкинъ. Мнѣ бы хотѣлось знать ее -- изъ интереса къ Майльсу, конечно, хотя я и не юристъ.
   Лэди Сесили. А я и не знала, что у васъ былъ братъ, Гоуардъ.
   Сэръ Гоуардъ (недовольный ея замѣчаніемъ). Не знали потому, вѣроятно, что не спрашивали (обращаясь къ Ренкину). Я вамъ съ удовольствіемъ разскажу, какъ было дѣло, м-ръ Ренкинъ. Когда Майльсъ умеръ, послѣ него осталось помѣстье на одномъ изъ вестъ-индскихъ острововъ. Осталось оно на рукахъ его управляющаго, большого плута и человѣка неглупаго. И онъ устроилъ штуку, которая не могла бы пройти безнаказанно даже въ Марокко, при всемъ варварствѣ здѣшнихъ порядковъ. Онъ просто забралъ землю въ свою собственность.
   Ренкинъ. Развѣ законъ это допускаетъ?
   Сэръ Гоуардъ. Мѣстная администрація была имъ подкуплена -- и на всемъ островѣ не нашлось ни одного адвоката, который взялся бы вести дѣло противъ него.
   Ренкинъ. Неужели же такіе случаи возможны въ британскихъ владѣніяхъ?
   Сэръ Гоуардъ (спокойно). Вполнѣ возможны.
   Лэди Сесили. Почему же было не послать хорошаго адвоката изъ Лондона?
   Сэръ Гоуардъ. Потому что пришлось бы возмѣстить ему все, что онъ потерялъ бы за это время на лондонской практикѣ, а это превысило бы цѣнность самаго помѣстья.
   Ренкинъ. Значитъ оно такъ и пропало?
   Сэръ Гоуардъ. Нѣтъ, не пропало. Оно теперь опять въ моихъ рукахъ.
   Ренкинъ. Какъ же вы его вернули?
   Сэръ Гоуардъ. Очень просто -- я побилъ негодяя его собственнымъ оружіемъ. Втеченіе долгихъ лѣтъ я ничего не предпринималъ. Я занятъ былъ своей собственной карьерой. Но когда мои дѣла устроились, я съѣздилъ въ свободное отъ занятій время въ Вестъ-Индію. Оказалось, что ограбившій меня управляющій самъ уѣхалъ, оставивъ землю на рукахъ своего служащаго, причемъ по глупости плохо оплачивалъ его трудъ. Я объяснилъ положеніе дѣла новому управляющему, который сразу согласился признать меня собственникомъ земли. Воръ, такимъ образомъ, очутился въ такомъ положеніи, въ какое прежде поставилъ меня. Никто на всемъ островѣ не противодѣйствовалъ мнѣ -- въ особенности представители администраціи. Они должны были считаться съ моимъ вліятельнымъ положеніемъ въ министерствѣ колоній. Такимъ образомъ, я и получилъ обратно мою собственность.
   Лэди Сесили. А вѣдь, если бы я продѣлала такую ловкую штуку въ Англіи, вы бы посадили меня въ тюрьму.
   Сэръ Гоуардъ. Весьма возможно, если бы вы не сумѣли оставаться въ предѣлахъ закона. Помните, Сесили, если вамъ нужно обойти законъ -- обратитесь прежде всего къ опытному адвокату.
   Лэди Селиси. Я всегда такъ и поступаю. Но что, если вашъ новый управляющій вздумаетъ вернуть землю своему нечестному старому хозяину?
   Сэръ Гоуардъ. Я буду очень радъ.
   Ренкинъ (удивленно). Очень рады?
   Сэръ Гоуардъ. Ну да. Со времени сахарнаго кризиса въ Вестъ-Индіи, произошедшаго нѣсколько лѣтъ тому назадъ, весь доходъ отъ моего помѣстья равняется приблизительно 150 фунтамъ убытка въ годъ. Если мнѣ не удастся продать мою землю въ самомъ скоромъ времени, я просто брошу ее на произволъ судьбы, если только вы, м-ръ Ренкинъ, не согласитесь принять ее отъ меня въ подарокъ.
   Ренкинъ (смѣясь). Благодарю васъ, милордъ. Такихъ помѣстій у насъ есть болѣе чѣмъ достаточно въ Шотландіи. Лэди Сесили, вы сѣли спиной къ солнцу и лишаете себя зрѣлища, на которое стоитъ полюбоваться. Посмотрите! (Онъ поднимается и указываетъ на океанъ, гдѣ, какъ всегда въ этихъ широтахъ, быстро сгущаются сумерки.)
   Лэди Сесили (поднимается, чтобы взглянуть по указанному направленію и вскрикиваетъ отъ восхищенія). Какая прелесть.
   Сэръ Гоуардъ (тоже поднимаясь). Что это за холмы на юговостокѣ?
   Ренкинъ. Это отроги атласскихъ горъ.
   Лэди Сесили. Атласскихъ горъ! Тѣхъ, гдѣ жила вѣдьма, воспѣтая Шелли! Мы завтра туда поѣдемъ, Гоуардъ.
   Ренкинъ. Это слишкомъ опасно, милэди. Туземцы очень злые.
   Лэди Сесили. Это почему? Развѣ какой нибудь изслѣдователь стрѣлялъ въ нихъ?
   Ренкинъ. Нѣтъ. Но каждый изъ нихъ вѣритъ, что попадаетъ въ рай, если убьетъ невѣрующаго.
   Лэди Сесили. Это ничего не значитъ, дорогой мой. Въ Англіи всѣ убѣждены, что попадутъ въ рай, если раздадутъ свое имѣніе неимущимъ. Однако никто этого не дѣлаетъ. Нѣтъ, я ни чуточки не боюсь.
   Ренкинъ. Къ тому же они не привыкли видѣть женщинъ съ непокрытыми лицами.
   Лэди Сесили. Я лучше всего лажу съ людьми, когда они видятъ мое лицо.
   Сэръ Гоуардъ. Вы говорите вздоръ, Сесили, и сами это отлично знаете. Этихъ людей не сдерживаетъ страхъ передъ закономъ -- значитъ всѣ они воры и разбойники.
   Ренкинъ. Это не совсѣмъ такъ, сэръ Гоуардъ.
   Лэди Сесили (возмущенна). Это совершенно не такъ! По вашему, Гоуардъ, люди только потому не убиваютъ другъ друга, что боятся, какъ бы ихъ за это не повѣсили. Но вѣдь это неправда! Это злая клевета! И здѣшнее населеніе тоже навѣрное, преслѣдуетъ добрыя цѣли. Иначе зачѣмъ бы они были созданы? Правда вѣдь, м-ръ Ренкинъ?
   Ренкинъ. Пожалуй, что это отчасти вѣрно, лэди Сесили.
   Сэръ Гоуардъ. Ну да, если вы забираетесь въ дебри богословія, то, конечно...
   Лэли Сесили. А чѣмъ богословіе хуже вашей вѣры въ законы? Къ тому же я говорю самую простую правду. Почему дикари убиваютъ путешественниковъ? Потому что вмѣсто того, чтобы обращаться съ ними вѣжливо, говорить имъ при встрѣчѣ: "здравствуйте, какъ поживаете?", какъ это дѣлаю я, въ нихъ прежде всего цѣлятся изъ пистолетовъ. Я жила среди дикарей, среди людоѣдовъ. Всѣ говорили, что они меня убьютъ. Но при встрѣчѣ съ ними, я ласково съ ними здоровалась, говорила: "какъ вы поживаете"? и они были всегда очаровательны со мной. Всѣ ихъ царьки предлагали мнѣ выйти за нихъ замужъ.
   Сэръ Гоуардъ. Все это однако не оградитъ васъ отъ опасностей здѣшнихъ мѣстъ, Сесили. И я поэтому не дамъ вамъ шагу ступить за предѣлы консульской юрисдикціи безъ вооруженнаго конвоя.
   Лэди Сесили. Никакого конвоя мнѣ не нужно.
   Сэръ Гоуардъ. Но онъ нуженъ мнѣ. А я полагаю, что вы никуда не поѣдете безъ меня.
   Ренкинъ. Здѣсь очень неспокойный народъ, лэди Сесили, могу васъ увѣрить. Съ ними опасно имѣть дѣло. Тутъ есть города, куда ни одинъ христіанинъ никогда ногой не ступалъ. Если вы отправитесь туда безъ конвоя, первый же изъ ихъ начальниковъ заберетъ васъ и отправитъ обратно для того, чтобы его собственные подчиненные не зарѣзали васъ.
   Лэди Сесили. Это только докажетъ, что у него доброе сердце, м-ръ Ренкинъ.
   Ренкинъ. Онъ это сдѣлаетъ не изъ добраго чувства къ вамъ, лэди Сесили, а ради собственнаго спасенія. Если васъ убьютъ, султану придется отвѣчать за это передъ англійскимъ правительствомъ и чтобы умиротворить Англію, онъ предаетъ смерти виновнаго въ вашей смерти начальника.
   Лэди Сесили. Но я всегда всюду хожу и ѣзжу. Я навѣрное знаю, что здѣшніе жители меня не тронутъ. У нихъ такія прелестныя лица и такіе очаровательные пейзажи.
   Сэръ Гоуардъ (Ренкину, садясь въ кресло съ самоотверженнымъ видомъ). Вы видите. Стоитъ ли что нибудь доказывать женщинѣ, которая восхищается лицами негодяевъ, кишащихъ по всему побережью. Скажите, м-ръ Ренкинъ, можно здѣсь достать надежный конвой?
   Ренкинъ. Тутъ есть нѣкій капитанъ Брасбоундъ, который плаваетъ на своей шкунѣ вдоль береговъ и иногда сопровождаетъ караваны купцовъ вглубь страны. Онъ кажется служилъ подъ начальствомъ Гордона въ Суданѣ.
   Сэръ Гоуардъ. Это хорошая рекомендація. Но мнѣ все-таки хотѣлось бы побольше узнать про него, прежде чѣмъ ему довѣриться.
   Ренкинъ. Вы совершенно правы, сэръ Гоуардъ. Я пошлю за нимъ Феликса Дринкуотера (хлопаетъ въ ладоши. Въ дверяхъ дома показывается мальчикъ арабъ). Мули, матросъ здѣсь? (Мули киваетъ головой). Вели матросу привести капитана (Мули киваетъ головой и уходитъ).
   Сэръ Гоуардъ. Кто это Дринкуотеръ?
   Ренкинъ. Его служащій или шкиперъ; не могу сказать въ точности.
   Лэди Сесили. Если его шкипера зовутъ Феликсъ Дринкуотеръ, значитъ у него отличный экипажъ. Это такое красивое имя.
   Ренкинъ. Вы его видѣли. Это тотъ человѣкъ, котораго я обратилъ въ нашу вѣру.
   Лэди Сесили (радостно). Какъ! Это тотъ прелестный, чистосердечный матросъ?
   Сэръ Гоуардъ (въ ужасp3;). Какъ? Этотъ хулиганъ? Я вѣдь его судилъ за уличный разбой.
   Ренкинъ. Да, онъ мнѣ говорилъ. Онъ кажется выросъ въ плохой обстановкѣ. Но теперь онъ исправился.
   Лэди Сесили. Я въ этомъ не сомнѣваюсь. Уже то, что онъ такъ чистосердечно все разсказалъ, вполнѣ это доказываетъ. Право же, Гоуардъ, всѣ ваши подсудимые меньше согрѣшили чѣмъ тѣ, которые ихъ судятъ. Если бы вы хоть разъ ласково съ ними поговорили, вмѣсто того, чтобы приговаривать ихъ къ строгимъ наказаніямъ, вы сами убѣдились бы, какими они могутъ быть милыми (возмущенно). Нельзя ругать этого несчастнаго за то, что его мать сдѣлала изъ него хулигана. Онъ совершенно очаровательно велъ себя съ нами -- лучшаго и придумать нельзя.
   Сэръ Гоуардъ. Словомъ, у васъ будетъ конвой изъ хулигановъ подъ командой разбойника. Чудесно! Вы навѣрное, будете восхищаться ихъ лицами -- и я не сомнѣваюсь, что они будутъ восхищаться вашимъ лицомъ.

Изъ дома входитъ въ садъ Дринкуотеръ въ сопровожденіи итальянца, одѣтаго въ изношенный синій костюмъ; на немъ дырявая альпійская шляпа; башмаки завязаны обрывками веревокъ. Онъ останавливается въ дверяхъ, а Дринкуотеръ выходитъ впередъ, становясь между сэромъ Гоуардомъ и лэди Сесили.

   Дринкуотеръ. Я къ вашимъ услугамъ, ваша милость (къ итальянцу). Марцо: это сэръ Гоуардъ Гэламъ (Марцо подноситъ руку къ шляпѣ). А это лэди Уайнфлитъ (Марцо снова прикладываетъ руку къ шляпѣ). Это итальянецъ изъ нашего экипажа. Онъ у насъ поваръ.
   Лэди Сесили (ласково кланяясь Марцо). Здравствуйте. Я очень люблю Италію. Гдѣ вы родились?
   Дринкуотеръ. Да онъ совсѣмъ не изъ Италіи родомъ, милэди. Родился въ Лондонѣ -- итальянскимъ шарманщикомъ, вотъ и все. Капитанъ Брасбоундъ шлетъ свое почтеніе и ждетъ вашихъ приказаній.
   Ренкинъ. Зайдемте ко мнѣ въ домъ поговорить съ нимъ.
   Сэръ Гоуардъ. Я-бы хотѣлъ взглянуть на него при дневномъ свѣтѣ.
   Ренкинъ. Тогда нужно сдѣлать это, не теряя времени. Ночь быстро спускается въ нашихъ широтахъ. (Дринкуотеру): Попросите его выйти къ намъ сюда, м-ръ Дринкуотеръ.
   Дринкуотеръ. Слушаюсь (уходитъ съ важнымъ видомъ въ домъ).

Лэди Сесили и Ренкинъ садятся на прежнія мѣста въ ожиданіи капитана. Вечеръ быстро спускается; темнота надвигается къ западу, заволакивая оранжево багровый закатъ.

   Лэди Сесили (шопотомъ). Вамъ не становится жутко, м-ръ Ренкинъ? Любопытно, каковъ этотъ капитанъ.
   Ренкинъ. Боюсь, что онъ васъ разочаруетъ.

Изъ дому доносится шумъ. Дринкуотеръ вылетаетъ изъ двери: видно, что его оттуда вытолкнули сильнымъ пинкомъ. Марцо быстро переходитъ подальше отъ дверей, туда, гдѣ сидитъ сэръ Гоуардъ.

   Дринкуотеръ (стараясь скрыть досаду и боль подъ напускной веселостью). Опять эта несчастная ступенька. Чуть не свалился (возвышая голосъ и удерживаясь, чтобы не вскрикнуть отъ боли). Капитанъ Брасбоундъ! (отходитъ подальше отъ дома и становится слѣва отъ Ренкина, который поднимается навстрѣчу гостю).

Вошедшій человѣкъ лѣтъ 36, смуглый, съ темными глазами, типичный южанинъ. У него красивыя черты лица, но очень мрачныя. Темныя брови сдвинуты, губы угрюмо сжаты, ноздри широко раздуваются. На лицѣ выраженіе мрачной рѣшимости, сосредоточенной на одной мысли. Онъ не говоритъ лишняго, не жестикулируетъ, но каждое слово и движеніе его значительны. Въ общемъ интересный и даже привлекательный человѣкъ, но непріязненный въ обращеніи. Онъ останавливается, величественный въ багровомъ свѣтѣ заката, оглядываетъ присутствующихъ и останавливаетъ пристальный, зловѣщій взглядъ на сэрѣ Гоуардѣ. Потомъ онъ смотритъ съ нѣкоторымъ удивленіемъ и безпокойствомъ на лэди Сесили. Наконецъ онъ выходитъ на середину сада и становится прямо противъ Ренкина, который, съ той минуты какъ онъ вошелъ въ садъ, не отводитъ отъ него изумленнаго взгляда. Онъ продолжаетъ неотступно на него глядѣть, и у Брасбоунда разгораются глаза отъ возмущенія.

   Брасбоундъ. Долго вы еще будете на меня глазѣть?
   Ренкинъ (вздрогнувъ и приходя въ себя). Простите мою неучтивость, капитанъ Брасбоундъ. Но вы такъ удивительно похожи на одного моего друга дѣтства, про котораго я минутъ десять тому назадъ сказалъ, что не могу припомнить его лица. Онъ точно вышелъ изъ гроба, чтобы возстановить свои черты въ моей памяти.
   Брасбоундъ. Вы за мной посылали?
   Ренкинъ. У насъ къ вамъ дѣло, капитанъ.
   Брасбоундъ. У кого это -- у "насъ"?
   Ренкинъ. Вотъ это сэръ Гоуардъ Гэламъ, судья, имя котораго вы вѣроятно слышали.
   Брасбоундъ (снова оглядывая сэра Гоуарда многозначительнымъ взглядомъ). Покровитель вдовъ! Защитникъ сиротъ!
   Сэръ Гоуардъ (удивленно). Я не зналъ, что пользуюсь такой лестной репутаціей въ здѣшнихъ мѣстахъ, капитанъ Брасбоундъ. Намъ нуженъ конвой для поѣздки въ горы.
   Брасбоундъ (не отвѣчая ему). А кто эта дама?
   Ренкинъ. Лэди Сесили Уайнфлитъ, невѣстка милорда.
   Лэди Сесили. Здравствуйте, капитанъ Брасбоундъ. Какъ поживаете? (Онъ кланяется съ выдержаннымъ достоинствомъ).
   Сэръ Гоуардъ ѣсколько раздраженный этими разспросами, которые кажутся ему дерзкими). Перейдемте къ дѣлу. Мы собираемся сдѣлать экскурсію вглубь страны. Можете вы снабдить насъ конвоемъ изъ приличныхъ, надежныхъ людей.
   Брасбоундъ. Нѣтъ.
   Дринкуотеръ (съ упрекомъ). Что вы, капитанъ. Вы знаете...
   Брасбоундъ (сквозь зубы). Молчать!
   Дринкуотеръ (трусливо). Слушаюсь, капитанъ.
   Ренкинъ. Мнѣ говорили, что снаряженіе конвоевъ входитъ въ ваши занятія.
   Брасбоундъ. У васъ совершенно вѣрныя свѣдѣнія. Это входитъ въ мои занятія.
   Лэди Сесили. Такъ почему же вы отказываете намъ въ конвоѣ?
   Брасбоундъ. Вы требуете не просто конвой, а конвой изъ приличныхъ и надежныхъ людей. Напрасно вы не привезли съ собой нарядъ лондонской полиціи. Моихъ людей нельзя назвать ни приличными, ни надежными.
   Дринкуотеръ (возмущенно). Послушайте, капитанъ, скромничайте на свой счетъ -- если вамъ охота, но не на мой!
   Брасбоундъ. Вы сами видите, что это за народъ. Вотъ этотъ негодяй (указывая на Марцо) готовъ бы былъ всякому перерѣзать горло за долларъ, если бы у него хватило духу.
   Марцо. Я нишего не понимай. Я только итальяно понимай. Брасбоундъ. А вотъ эта дрянь (указывая на Дринкуотера) величайшій лгунъ, воръ, пьяница и негодяй на всемъ западномъ побережьи.
   Дринкуотеръ (съ притворнымъ равнодушіемъ). Честите меня, капитанъ, сдѣлайте милость. Сэръ Гоуардъ слышалъ совсѣмъ другого сорта свидѣтельскія показанія на мой счетъ. Онъ вамъ не повѣритъ.
   Лэди Сесили. Все это, капитанъ Брасбоундъ, мнѣ говорили про негровъ. А я убѣдилась, что они прелестные люди, если только знать, какъ съ ними обращаться.
   Дринкуотеръ (хихикаетъ; итальянецъ тоже смѣется). Ну что, капитанъ? Чья взяла?
   Брасбоундъ Я отлично знаю, какъ съ ними нужно обращаться, милэди. Если онъ еще разъ разинетъ ротъ безъ моего спроса, я ему переломаю всѣ кости.
   Лэди Сесили (своимъ обычнымъ солнечно яснымъ тономъ). Капитанъ Брасбоундъ всегда такъ съ вами обращается, м-ръ Дринкуотеръ?

Дринкуотеръ не рѣшается отвѣтить и глядитъ съ опаской на капитана.

   Брасбоундъ. Отвѣчай, собака, когда миледи тебѣ приказываетъ! (къ лэди Сесили). Пожалуйста не называйте его мистеромъ Дринкуотеромъ, милэди. Онъ привыкъ, чтобы его звали Джэкъ Пьяница.
   Дринкуотеръ (возмущенно). Мнѣ прямо не въ терпежъ, капитанъ! Мое имя Дринкуотеръ. Можете справиться на кладбищѣ на Ватерлу Родѣ. Тамъ оно прописано на могилѣ моего дѣдушки.
   Брасбоундъ. И скоро будетъ прописано на твоей собственной могилѣ, если ты не заткнешь глотйу (обращаясь къ остальнымъ). Давайте объяснимся. Конвой здѣсь и вездѣ, гдѣ нѣтъ регулярнаго войска, таковъ, каковъ его капитанъ. Если я возьмусь васъ сопровождать, то вашимъ конвоемъ буду я -- и только. Мнѣ можетъ понадобиться дюжина людей, также какъ можетъ понадобиться дюжина лошадей. Нѣсколько лошадей, навѣрное будутъ съ норовомъ, а люди будутъ всѣ съ норовомъ. Но если какая нибудь лошадь или кто нибудь изъ людей вздумаетъ проявить свой норовъ относительно меня, они же за это и поплатятся. Васъ это не должно будетъ касаться. Я прикажу своимъ людямъ вести себя прилично въ вашемъ присутствіи, милэди, и они не ослушаются приказа. Но васъ я попрошу имѣть въ виду, что обращеніе съ людьми мое личное дѣло, и что я не потерплю вмѣшательства въ то, что касается меня одного.
   Лэди Сесили. Мнѣ лично совершенно не нужно конвоя, капитанъ Брасбоундъ. Онъ только навлечетъ на насъ опасности, и мнѣ же придется васъ выпутывать изъ бѣды. Съ конвоемъ всегда такъ бываетъ. Но такъ какъ сэръ Гоуардъ настаиваетъ на конвоѣ, то я предложила бы вамъ остаться дома и предоставить мнѣ распоряжаться вашими людьми. Я увѣрена, что съ ними можно отлично ладить, если обращаться съ ними, какъ слѣдуетъ.
   Дринкуотеръ (восторженно). Ужъ, конечно мы съ вами бы по ладили!
   Брасбоундъ (иронически). Хорошо. Я согласенъ (Дринкуотеру), Вы отправитесь съ ними безъ меня.
   Дринкуотеръ (въ ужасѣ). Что? И придумаете же вы такое капитанъ! Нѣтъ, мы безъ васъ никуда не поѣдемъ (къ лэди Сесили). Нѣтъ, миледи, это для васъ же было бы хуже. Мы люди неученые; какъ же намъ быть въ опасную минуту безъ капитана? Вѣдь онъ долженъ сказать намъ, что дѣлать. Нѣтъ, милэди. Въ единеніи сила, а раздѣлившись мы падемъ.
   Лэди Сесили. Если вамъ такъ нуженъ вашъ капитанъ, пожалуйста. Значитъ вамъ пріятно его обращеніе съ вами?
   Дринкуотеръ (съ самодовольной улыбкой). Онъ, миледи, самый настоящій джентльменъ -- противъ этого вы ничего сказать не можете. Гордый, правда, немножко -- такъ на то онъ и капитанъ. Такимъ нужно быть, чтобы побивать этихъ язычниковъ шейховъ. Ужъ вы мнѣ повѣрьте.
   Брасбоундъ. Довольно. Пошелъ!
   Дринкуотеръ. Я только хотѣлъ сказать, милэди... (угрожающее движеніе Брасбоунда останавливаетъ его. Онъ быстро убѣгаетъ въ домъ миссіонера; итальянецъ убѣгаетъ вслѣдъ за нимъ).
   Брасбоундъ. Вы видите, миледи. Они служатъ у меня по доброй волѣ. Если они недовольны мною -- они могутъ уйти. Если я ими недоволенъ, я ихъ прогоняю. И они стараются не возбуждать моего недовольства.
   Сэръ Гоуардъ (который слушалъ капитана съ возрастающимъ одобреніемъ и довѣріемъ). Капитанъ Брасбоундъ, вы какъ разъ тотъ человѣкъ, который намъ нуженъ. Если условія ваши пріемлемы, я довѣрюсь вамъ, если мы рѣшимъ предпринять небольшую экскурсію. Вы согласны со мной, Сесили?
   Лэди Сесили. Конечно. Я думаю, что, въ концѣ концовъ, эти люди дѣйствительно васъ любятъ. У васъ навѣрное доброе сердце. У васъ такіе славные глаза.
   Сэръ Гоуардъ (возмугценно). Умоляю васъ, Сесили, сдержите свои выраженія довѣрія лицамъ и глазамъ всякаго встрѣчнаго (Брасбоунду). Каковы же ваши условія, капитанъ?
   Брасбоундъ. Куда вы собираетесь ѣхать?
   Сэръ Гоуардъ. Право, не знаю. Куда бы намъ поѣхать, м-ръ Ренкинъ?
   Ренкинъ. Послушайтесь моего совѣта, сэръ Гоуардъ. Не отправляйтесь далеко.
   Брасбоундъ. Я могу доставить васъ въ Мескалу, откуда вы увидите атласскія горы. Изъ Мескалы я поведу васъ въ одинъ старинный замокъ въ горахъ. Тамъ вы можете прожить, сколько вамъ захочется. Обычная плата полъ-доллара съ человѣка, кромѣ содержанія. Я беру вдвое больше.
   Сэръ Гоуардъ. Я полагаю, что вы отвѣчаете за смѣлость вашихъ людей на случай стычекъ съ туземцами.
   Брасбоундъ. Я отвѣчаю за то, что они больше боятся меня, чѣмъ арабовъ.
   Лэди Сесили. Дѣло совсѣмъ не въ этомъ, Гоуардъ. Главное, капитанъ Брасбоундъ, это взять съ собой какъ можно меньше людей. Мужчины доставляютъ страшно много хлопотъ въ путешествіи. А затѣмъ нужно, чтобы у нихъ были здоровыя легкія, и чтобы они не хватали простуду на каждомъ шагу. И необходимо также снабдить ихъ прочной одеждой. А то мнѣ придется все время ухаживать за ними, все зашивать и чинить. А мнѣ и безъ того будетъ много дѣла; нужно вѣдь будетъ всѣхъ ихъ кормить и содержать въ чистотѣ;
   Брасбоундъ (высокомѣрно). Мои люди, милэди, не дѣти, и съ ними не нужно нянчиться.
   Лэди Сесили (съ полной убѣжденностью). Всѣ мужчины дѣти, капитанъ Брасбоундъ, и нуждаются въ нянькѣ. Я вижу, что вы ничего не замѣчаете. Вотъ у этого бѣднаго итальянца сапогъ завязанъ бичевкой, а у м-ра Дринкуотера такой цвѣтъ лица, что навѣрное ему слѣдуетъ полечиться.
   Брасбоундъ ѣшая, что не дастъ себя дурачить, но внутренно пораженный и испуганный). Милэди, если вамъ нуженъ конвой -- то конвой я вамъ доставлю; но если вамъ требуется воскресная школа, то обратитесь къ кому нибудь другому.
   Лэди Сесили (съ нѣжной грустью). А вы думаете, не жалко, что здѣсь нѣтъ воскресной школы, капитанъ? Какъ бы я хотѣла показать вамъ дѣтей моей Уайнфлитской школы. Вотъ бы имъ здѣсь все понравилось, и верблюды, и негры. И вы были бы имъ рады, капитанъ. Ихъ примѣръ имѣлъ бы превосходное вліяніе на вашихъ людей (Брасбоундъ глядитъ ей въ лицо съ закипающимъ гнѣвомъ).
   Сэръ Гоуардъ. Сесили, довольно говорить вздоръ капитану Брасбоунду. Намъ нужно придти къ окончательному рѣшенію относительно экскурсіи.
   Лэди Сесили. Все уже рѣшено. Мы ѣдемъ завтра въ восемь часовъ утра, капитанъ. Объ итальянцѣ не безпокойтесь. Я везу съ собой большой сундукъ съ платьемъ для моего брата въ Римѣ. Тамъ, навѣрное найдутся шнурки для ботинокъ. Ступайте домой, ложитесь спать и ни о чемъ не хлопочите. Только приведете завтра утромъ вашихъ людей; больше ничего отъ васъ не требуется. Обо всемъ остальномъ я позабочусь сама. Мужчины всегда слишкомъ волнуются при отъѣздѣ. Спокойной ночи (Протягиваетъ руку ему. Пораженный, онъ снимаетъ шляпу, но колеблется прежде чѣмъ взять ея руку; онъ обращается къ сэру Гоуарду предостерегающимъ тономъ).
   Брасбоундъ. Сэръ Гоуардъ Гэламъ. Я совѣтую вамъ не предпринимать эту экскурсію.
   Сэръ Гоуардъ. Почему?
   Брасбоундъ. Здѣсь вы въ полной безопасности. Но я предупреждаю васъ, что тамъ, въ горахъ, правосудіе свершается не по англійскимъ законамъ. Если вы кого нибудь обидѣли въ жизни, то можете встрѣтить тамъ обиженнаго вами. Если вы дурно поступили съ женщиной, тамъ можетъ оказаться ея сынъ. Тамъ въ горахъ правосудіе основано на мести.
   Сэръ Гоуардъ ѣсколько смущенный). Вы суевѣрны, капитанъ. Я замѣтилъ, что это общая черта всѣхъ моряковъ. Но во всякомъ случаѣ я вполнѣ довѣряюсь вашей охранѣ.
   Брасбоундъ (угрожающимъ тономъ). Берегитесь! Мститель можетъ оказаться въ сопровождающемъ васъ конвоѣ.
   Сэръ Гоуардъ. Я уже познакомился съ единственнымъ изъ вашихъ подчиненныхъ, который могъ бы затаить противъ меня злое чувство. Но онъ былъ оправданъ, когда я его судилъ.
   Брасбоундъ. Значитъ, вамъ суждено ѣхать со мной?
   Сэръ Гоуардъ (улыбаясь). Кажется, что такъ.
   Брасбоундъ. Помните, что все, что бы ни произошло, вы сами навлекли на себя (къ лэди Сесили, взявъ наконецъ ея руку). Спокойной ночи (Уходитъ. Тѣмъ временемъ наступила звѣздная ночь).

Занавѣсъ.

   

ДѢЙСТВІЕ II.

Полдень. Комната въ мавританскомъ замкѣ. Круглый диванъ тянется вокругъ разрушенныхъ кирпичныхъ стѣнъ, на половину выкрашенныхъ, на половину выложенныхъ бѣлыми изразцами съ зелеными и желтыми узорами. Потолокъ состоитъ изъ маленькихъ яркихъ квадратиковъ съ золотыми краями и съ золочеными шишками по срединѣ. Полъ покрытъ цыновками, овечьими шкурами и кожаными подушками, расшитыми арабесками. Посрединѣ комнаты стоить маленькій мавританскій столикъ; къ нему пододвинуто большое сѣдло, съ пестрымъ чепракомъ, показывающее, что комната занята иноземцами, не умѣющими обходиться безъ стульевъ. Налѣво отъ того, кто сидѣлъ бы у стола на сѣдлѣ, входная дверь въ видѣ подковообразной арки; между сѣдломъ и аркой еще одно сѣдло, поставленное вмѣсто стула; позади, справа, маленькая дверь, откуда сильно дуетъ и сидящему за столомъ легко схватить простуду.
Нѣсколько человѣкъ изъ отряда Брасбоунда, обезсиленные полуденнымъ зноемъ, лежать на полу, подложивъ подъ головы свои матросскія шинели, и поднявъ ноги на диванъ. Тѣ, которые носятъ рубашки, разстегнули воротъ, чтобы было не такъ душно. На другихъ шерстяные джерси. Всѣ въ высокихъ сапогахъ, въ широкихъ поясахъ. У каждаго наготовѣ ружье. Одинъ изъ лежащихъ, который прислонился головой ко второму сѣдлу, одѣтъ въ потрепанное, но сохранившее слѣды прежняго изящества спортсменское платье. Онъ имѣетъ видъ опустившагося человѣка изъ хорошаго общества и сохранилъ достаточно чувства собственнаго достоинства, чтобы тщательно бриться и аккуратно приглаживать щеткой волосы, очёнь порѣдѣвшіе; видимо они никогда не были очень густыми.
Тишина нарушается только храпомъ молодого джентльмена, который спитъ съ открытымъ ртомъ, пока не просыпается отъ раздающейся издали пальбы. Онъ судорожно закрываетъ ротъ и протираетъ глаза. За сценой съ шумомъ раскрывается дверь и раздается голосъ Дринкуотера, поднимающаго тревогу.

   Дринкуотеръ. Эй вы всѣ, вставайте. Слышите! (вбѣгаетъ въ комнату и начинаетъ расталкивать спящихъ). Живѣй! Вставайте! Редброкъ! (толкаетъ Редброка).
   Редброкъ (садясь). Отстань! Что случилось?
   Дринкуотеръ (возмущенно). Что случилось? Небось не слышалъ пальбу?
   Редброкъ. Не слышалъ.
   Дринкуотеръ (насмѣшливо). Вѣрно думалъ, что безопаснѣе не слышать. Знаемъ мы тебя!
   Редброкъ (сразу сообразивъ въ чемъ дѣло). Ахъ, вотъ какъ! Ты уже бѣжать собрался (вскакиваетъ и кричитъ). Джонни, вставай! На насъ напали -- Пьяница Джекъ удираетъ (всѣ быстро вскакиваютъ и хватаются за ружья).
   Дринкуотеръ. Чего вы? Ужъ все кончилось, пока вы тутъ дрыхли (всѣ опять садятся, бросивъ ружья). Прозѣвали, братцы. На насъ напалъ Бени Сирасъ. Здоровая стычка была; бѣдному Марцо пуля чуть грудь насквозь не прошибла. Брасбоундъ подстрѣлилъ лошадь шейха (опять ихъ всѣхъ тормошитъ). Да встанете вы, наконецъ? Нужно очистить мѣсто для знатныхъ англійскихъ гостей -- для сэра Гэлама и лэди Уайнфлитъ.
   Редброкъ. Лэди то вѣрно въ обморокѣ?
   Дринкуотеръ. Какъ бы не такъ. Она рвалась къ Бени Сирасу: разговаривать съ нимъ хотѣла. Все спрашивала, чего мы испугались. Теперь она перевязываетъ рану Марцо -- прямо точно сидѣлка въ госпиталѣ.

Входить сэръ Гоуардъ и за нимъ нѣсколько людей, поддерживающихъ раненаго Марцо; онъ плачетъ отъ страха передъ смертью и ожидающими его загробными муками, чувствуя, что заслужилъ ихъ своими грѣхами; онъ безъ сюртука, съ забинтованной грудью. Одинъ изъ тѣхъ, которые его ведутъ подъ руки,-- Джонсонъ, медлительный коренастый человѣкъ среднихъ лѣтъ съ черной бородой, съ видомъ угнетенной невинности. Лэди Сесили идетъ рядомъ съ Марцо. Редброкъ, нѣсколько сконфуженный, отходитъ на другую сторону комнаты, къ стѣнѣ, держась какъ можно дальше отъ вошедшихъ. Дринкуотеръ встрѣчаетъ гостей съ шутливой торжественностью.

   Дринкуотеръ. Добро пожаловать въ замокъ Брасбоунда, сэръ Гоуардъ и милэди. Это вотъ гостиная замка.
   Лэди Сесили. Гдѣ постель для Марцо?

Сэръ Гоуардъ подходитъ |къ столу и садится въ изнеможеніи на сѣдло. Лэди Сесили подходитъ къ Дринкуотеру.

   Дринкуотеръ. Постель? Онъ не такой нѣженка, милэди. Можно положить его на любую изъ плитъ у стѣнки.

Марцо кладутъ на полъ у стѣны, около маленькой двери. Онъ стонетъ. Джонсонъ равнодушно отходитъ отъ него и становится около Редброка.

   Лэди Сесили. Что вы? Его тутъ никакъ нельзя оставить.
   Дринкуотеръ. Не извольте безпокоиться: ему тутъ отлично (подходитъ къ Марцо и прикрикиваетъ на него). Тебѣ вѣдь хорошо здѣсь, Марцо?
   Марцо (жалобно стонетъ). Конечно, хорошо.
   Лэди Сесили (сэру Гоуарду). Посмотрите, какіе они всѣ безпомощные! (направляется къ маленькой двери).
   Дринкуотеръ. Погодите, погодите (подбѣгаетъ къ двери и становится передъ нею). Вы куда собственно желаете пройти, милэди?
   Лэди Сесили. Я обойду всѣ комнаты въ замкѣ и посмотрю, куда помѣстить раненаго. А вотъ куда вы сейчасъ пойдете, я вамъ скажу. Вы пойдете принести воды Марцо; его мучаетъ жажда. А когда я выберу для него комнату, вы приготовите ему постель.
   Дринкуотеръ (иронически). А что еще прикажете сдѣлать, милэди? Ужъ чего тамъ стѣсняться -- будьте, какъ дома.
   Лэди Сесили (учтиво). Если вамъ не охота идти, оставайтесь, м-ръ Дринкуотеръ. Можетъ быть, вы слишкомъ устали (поворачивается къ аркѣ). Я попрошу капитана Брасбоунда. Онъ навѣрное не откажется исполнить мою просьбу.
   Дринкуотеръ (въ ужасѣ бѣжитъ за нею и заграждаетъ ей дорогу). Что вы, милэди? Не тревожьте капитана. Я все самъ сдѣлаю.
   Лэди Сесили (спокойно). Ну да, я не сомнѣвалась въ вашей готовности все сдѣлать, м-ръ Дринкуотеръ. У васъ такое доброе лицо (возвращается и уходитъ въ маленькую дверь).
   Дринкуотеръ (глядя ей въ слѣдъ). Ну и баба!
   Сэръ Гоуардъ (Дринкуотеру). Попросите кого-нибудь изъ вашихъ товарищей провести меня въ мою комнату, пока вы пойдете за водой.
   Дринкуотеръ (дерзко). Въ вашу комнату? А эта комната вамъ не нравится, что ли (взбѣшенный). И вы мной командовать собираетесь?
   Сэръ Гоуардъ (спокойно поднимается, отходитъ къ Редброку и Джонсону и обращается къ послѣднему). Не можете ли вы указать мнѣ комнату, гдѣ я могъ бы быть одинъ, а не со всѣми вмѣстѣ?
   Джонсонъ (отрицательно качая головой). Я на этотъ счетъ никакого приказа не получилъ. Подождите, пока придетъ капитанъ.
   Дринкуотеръ (слѣдуя за сэромъ Гоуардомъ). Слыхали? Пока вы здѣсь, приказывать буду я, а не вы. Поняли?
   Джонсонъ (Дринкуотеру, медленно и строго). Молчать! Ты видишь, что трое господъ спокойно говорятъ промежъ себя; такъ не вмѣшивайся.
   Дринкуотеръ (сбавивъ съ тона). Виноватъ, мистеръ Джонсонъ.
   Джонсонъ (строго). Конечно, виноватъ. Невѣжа! (обращаясь къ сэру Гоуарду). Вотъ проклятіе нашей жизни -- приходится быть въ одной компаніи со всякимъ сбродомъ. Мой отецъ, сэръ, капитанъ Джонсонъ изъ Гуля; собственную шкуну имѣлъ. Мы всѣ здѣсь, какъ вы сами убѣдитесь, джентльмены, кромѣ того несчастнаго итальянца и вотъ этого отброса городскихъ подонковъ (презрительно указывая на Дринкуотера). Что онъ такое? сынъ какого нибудь мелкаго торговца.
   Дринкуотеръ (ударяясь въ слезы). Вотъ оно -- классовое сознаніе. А вы сами кто, какъ не нищіе бродяги (Джонсонъ возмущенъ и всѣ другіе тоже). Ужъ лучше быть низкаго происхожденія и возвыситься самому, чѣмъ принадлежать къ почтенной семьѣ и опозорить ее, какъ вы всѣ.
   Джонсонъ. Пьяница Джэкъ, я выражаю тебѣ порицаніе за неприличное поведеніе и грубость. Кто присоединяется ко мнѣ, поступитъ по установленному у насъ въ такихъ случаяхъ обычаю.
   Всѣ. Мы всѣ присоединяемся.
   Дринкуотеръ (кричитъ). Подступитесь ко мнѣ, кто посмѣетъ!
   Джонсонъ. Феликсъ Дринкуотеръ, уходи отсюда, не то мы тебя вытолкаемъ. Можешь хныкать въ коридорѣ. Если ты вздумаешь сопротивляться, берегись! У тебя тогда будетъ изъ за чего ревѣть.

Они подступаютъ къ Дринкуотеру съ угрожающими жестами.

   Дринкуотеръ (слезливымъ голосомъ). Я ухожу -- не трогайте меня. Хороши товарищи. Демократами называются, а сами хуже полицейскихъ!

Въ то время, какъ онъ отступаетъ къ аркѣ, входитъ Брасбоундъ. Дринкуотеръ быстро прячется отъ капитана, другіе тоже отступаютъ; Брасбоундъ выходитъ на середину комнаты. Сэръ Гоуардъ проходитъ къ дивану въ глубинѣ и въ изнеможеніи опускается на него.

   Брасбоундъ (Дринкуотеру). Чего ты хнычешь?

Дринкуотеръ. Спросите этихъ аристократовъ. Они говорятъ, что поведеніе у меня неприличное.

Брасбоундъ собирается потребовать объясненіе отъ Джонсона, но въ это время входитъ лэди Сесили и становится между Дринкуотеромъ и Брасбоундомъ.

   Лэди Сесили (Дринкуотеру). Принесли воду?
   Дринкуотеръ. И вы еще взъѣлись на меня! (плачетъ).
   Лэди Сесили (изумленно). Что это вы, м-ръ Дринкуотеръ? Это невозможно. Если вы будете плакать, я не позволю вамъ ухаживать за вашимъ больнымъ другомъ.
   Дринкуотеръ (внѣ себя отъ бѣшенства). Подумаешь, какое наказаніе (въ бѣшенствѣ бросается на диванъ и плачетъ, какъ разсерженный ребенокъ.)
   Лэди Сесили (съ изумленіемъ поглядѣвъ на него). Скажите, капитанъ Брасбоундъ, есть въ атласскихъ горахъ поденщицы?
   Брасбоундъ. Здѣсь, какъ и вездѣ, есть люди, которые согласны работать за плату.
   Лэди Сесили. Этотъ замокъ очень романтиченъ, капитанъ. Но здѣсь ни разу не производили основательной уборки съ тѣхъ поръ, вѣроятно, какъ въ замкѣ жилъ самъ Магометъ. Я нашла только одну комнату, въ которой я могу помѣстить раненаго. Только въ этой комнатѣ и есть кровать. Это вторая комната направо по корридору.
   Брасбоундъ (высокомѣрно). Это моя комната, милэди.
   Лэди Сесили (облегченно). Ахъ, я очень рада. Такъ непріятно было бы просить кого нибудь изъ вашихъ подчиненныхъ уступить свою комнату. Ну, а вы, конечно, ничего не будете имѣть противъ этого (Всѣ глядятъ на нее съ ужасомъ. Дринкуотеръ отъ изумленія забываетъ про свое горе).
   Брасбоундъ. А куда же вы меня помѣстите? Подумали вы объ этомъ?
   Лэди Сесили (успокаивающимъ тономъ). Конечно. Возьмите мою комнату. Я не знаю, гдѣ она, но ужъ вы навѣрное приготовили для меня удобное помѣщеніе. Я все равно должна быть около моего больного, а за удобствами я не гонюсь. А теперь пожалуйста, господа, перенесите больного какъ можно осторожнѣе. Гдѣ же симпатичный м-ръ Джонсонъ? А вотъ вы (подбѣгаетъ къ Джонсону, минуя Брасбоунда, которому приходится быстро отступить назадъ, уступая ей дорогу. У него окаменѣвшее отъ неожиданности лицо). Пожалуйста, м-ръ Джонсонъ, попросите вашего сильнаго друга помочь перенести Марцо. Сильные люди умѣютъ очень нѣжно обращаться со слабыми.
   Джонсонъ. Позвольте представить вамъ м-ра Редброка. Вы, можетъ быть, знали его отца, пастора Редброка (направляется къ Марцо).
   Редброкъ. Буду радъ служить вамъ, лэди Сесили.
   Лэди Сесили (пожимая ему руку). Здравствуйте. Конечно, я знала вашего отца -- кажется въ Денгэмѣ, не правда ли? Скажите, васъ не звали дома...?
   Редброкъ. Бэбикомъ? Да.
   Лэди Сесили. Какимъ же образомъ...
   Редброкъ (понимая ея вопросъ). Карты и вино, лэди Сесили (слѣдуетъ за Джонсономъ къ больному. Лэди Сесили идетъ за нимъ). Ну-съ, графъ Марцо, пожалуйте (Марцо стонетъ, когда Джонсонъ и Редброкъ поднимаютъ его).
   Лэди Сесили. Потерпите, Марцо. Не такъ ужъ вамъ больно. Они очень осторожно понесутъ васъ.
   Марцо. Пить!
   Лэди Сесили. Я вамъ принесу воду сама. Вашъ другъ Дринкуотеръ слишкомъ разстроенъ, чтобы пойти за водой -- осторожнѣе, тутъ уголъ. Вотъ такъ; вторая дверь направо (она выходитъ вслѣдъ за Марцо и несущими его, въ маленькую дверь).
   Брасбоундъ (продолжая глядѣть ей вслѣдъ). Чортъ возьми, однако!
   Дринкуотеръ (вставая съ дивана). Хороши и вы, нечего сказать.
   Брасбоундъ (раздраженно оборачиваясь къ нему). Что ты сказалъ?
   Дринкуотеръ. А вы сами что изволили сказать, капитанъ? Въ первый разъ вижу, чтобы вы передъ кѣмъ нибудь струсили (всѣ смѣются).
   Брасбоундъ. Струсилъ!
   Дринкуотеръ (поддразнивая его). Нѣтъ, подумать только -- забрать у васъ кровать для самаго послѣдняго изъ всей команды. Если вы не трусите, проберите ее хорошенько, когда она вернется.
   Брасбоундъ (сэру Гоуарду). Я долженъ вамъ заявить, сэръ Гоуардъ, что въ этомъ замкѣ имѣю право распоряжаться только я одинъ и никто другой. Не будете ли вы любезны довести это до свѣдѣнія лэди Сесили Уайнфлитъ.
   Сэръ Гоуардъ (садясь на диванъ). Вы будете имѣть полную возможность сказать это сами лэди Сесили, когда она вернется.
   Брасбоундъ. Я слишкомъ суровъ въ обращеніи и боюсь напугать ее.
   Сэръ Гоуардъ. Капитанъ Брасбоундъ, если бы вамъ удалось напугать лэди Сесили, вы сдѣлали бы этимъ большое одолженіе ея роднымъ. Если бы она хоть когда нибудь испугалась, можетъ быть, она стала бы избѣгать опасностей.
   Брасбоундъ. Повторяю вамъ, сэръ Гоуардъ, будь она хоть въ десять разъ своенравнѣе, она должна подчиняться мнѣ, пока она здѣсь.
   Дринкуотеръ. Вѣрно, капитанъ. Покажите ей, что здѣсь начальникъ вы, а не она (Брасбоундъ сердито оборачивается къ нему. Онъ отходитъ). Ну, чего вы сердитесь?
   Сэръ Гоуардъ. Конечно, если вы не рѣшаетесь сказать ей сами, капитанъ, я готовъ сдѣлать это за васъ.
   Брасбоундъ. Не рѣшаюсь? Нерѣшительность не въ моемъ характерѣ, сэръ Гоуардъ. Я сумѣю сказать все, что сочту нужнымъ -- и достаточно твердо, смѣю васъ увѣрить (сэръ Гоуардъ вѣжливо, но недовѣрчиво соглашается кивкомъ головы).
   Дринкуотеръ. Посмотримъ, посмотримъ.
   Лэди Сесили (останавливаясь между дверьми и аркой). Теперь нужно пойти за водой. Гдѣ ее достать?
   Редброкъ. Колодезь на дворѣ. Я пойду накачать вамъ воду.
   Лэди Сесили. Какой вы милый, м-ръ Редброкъ (направляется къ аркѣ вмѣстѣ съ Редброкомъ).
   Дринкуотеръ. Ну что же, капитанъ? Вы собирались что-то сказать милэди.
   Лэди Сесили (останавливаясь). Я сейчасъ вернусь, капитанъ, вы тогда мнѣ и скажете, что хотѣли. Да вотъ, кстати, пока я не забыла (выходитъ на середину и становится между Брасбоундомъ и Дринкуотеромъ). Пожалуйста, капитанъ, скажите мнѣ, не нарушаю ли я чѣмъ нибудь вашихъ порядковъ. Если я хоть малѣйшимъ образомъ вамъ мѣшаю, пожалуйста, остановите меня. Вѣдь вся отвѣтственность лежитъ на васъ, такъ что ваши удобства и ваша воля, конечно, самое главное. Вѣдь вы мнѣ скажете, если будете чѣмъ нибудь недовольны, не правда ли?
   Брасбоундъ (въ замѣшательствѣ, совершенно ею сраженный). Дѣлайте все, что вамъ угодно, милэди.
   Лэди Сесили. Благодарю васъ. Вы такой милый. Еще разъ благодарю васъ (уходитъ за Редброкомъ).
   Дринкуотеръ. Ай, ай, какой стыдъ! Сдаться бабѣ, съ перваго слова!
   Брасбоундъ ѣсколько смущенный). Что она тамъ устраивала, Джонсонъ?
   Джонсонъ. Что? Марцо уложили въ вашу постель. Затѣмъ она хочетъ превратить залу аудіенцій въ кухню, а меня и Редброка помѣстить въ спальнѣ шейха, чтобы мы были подъ рукой, если у Марцо начнется рожистое воспаленіе и у него будетъ бредъ.. Насколько я понимаю, она собирается устроить въ замкѣ госпиталь подъ ея личнымъ управленіемъ. Вы противъ этого ничего не имѣете, я полагаю.
   Дринкуотеръ. И мы всѣ должны быть у нея на побѣгушкахъ! А капитанъ не смѣетъ ей слова сказать.

Лэди Сесили возвращается съ Джонсономъ и Редброкомъ; у нея въ рукахъ кувшинъ.

   Лэди Сесили (поставивъ кувшинъ, подходитъ къ Брасбоунду и становится какъ прежде, между нимъ и Дринкуотеромъ). Вы хотѣли мнѣ что-то сказать, капитанъ? Говорите. Потомъ мнѣ нужно будетъ пойти къ бѣдному Марцо.
   Брасбоундъ. Я? Я ничего не собирался вамъ говорить.
   Дринкуотеръ. Не виляйте, капитанъ. Покажите, что вы не трусъ.
   Лэди Сесили (изумленно взглянувъ на Дринкуотера). Какъ же? М-ръ Дринкуотеръ говорилъ, что вы собирались мнѣ что-то сказать.
   Брансбоундъ (оправившись). Вотъ что только я хотѣлъ вамъ сказать: этотъ негодяй (указывая на Дринкуотера) иногда начинаетъ говорить дерзости. Такъ, если онъ позволитъ себѣ быть непочтительнымъ съ вами, милэди, или будетъ не слушаться вашихъ приказаній, то я даю вамъ право назначить ему столько ударовъ палкой, сколько вы сочтете нужнымъ. И ужъ я отвѣчаю вамъ, что онъ ихъ получитъ сполна.
   Дринкуотеръ (возвышая голосъ въ знакъ протеста). Капитанъ!
   Лэди Сесили. Что вы, капитанъ Брасбоундъ. Ничего подобнаго мнѣ бы и въ голову не могло придти. Вѣдь ему было бы больно.
   Дринкуотеръ (слезливо). Милэди не способна такъ расправляться съ людьми.
   Лэди Сесили. Но кой о чемъ мнѣ хотѣлось бы попросить -- если м-ръ Дринкуотеръ не обидится на меня за мою просьбу. Но это очень важно, въ виду того, что ему будетъ порученъ уходъ за Марцо.
   Брасбоундъ. Что же это такое?
   Лэди Сесили. Дѣло въ томъ -- вы не обидитесь, м-ръ Дринкуотеръ?
   Дринкуотеръ (недовѣрчиво). Въ чемъ дѣло?
   Лэди Сесили. Видите ли -- дѣло въ томъ, что больной гораздо меньше рисковалъ бы получить рожистое воспаленіе, если бы вы любезно согласились принять ванну.
   Дринкуотеръ (въ ужасѣ). Ванну?
   Брасбоундъ (повелительнымъ тономъ). Эй вы, всѣ сюда! (всѣ подходятъ). Взять его и вымыть (его съ хохотомъ схватываютъ).
   Дринкуотеръ (отбиваясь изо всѣхъ силъ). Нѣтъ! Я не хочу. Не хочу.
   Брасбоундъ (безпощадно). Вымыть его въ холодной водѣ!
   Дринкуотеръ (вскрикиваетъ). Ай! Нѣтъ, низачто. Нѣтъ, я не выношу! Нѣтъ, нѣтъ... (его силой уводятъ, среди общаго хохота и его плача).
   Лэди Сесили. Это ужасно! Онъ не привыкъ, бѣдный, мыться. Но вѣдь право это ему будетъ полезно, капитанъ. А теперь я должна спѣшить къ моему больному (беретъ кувшинъ и уходитъ въ маленькую дверь. Брасбоундъ остается наединѣ съ сэромъ Гоуардомъ).
   Сэръ Гоуардъ (поднимаясь)..Атеперь, капитанъ Брасбоундъ...
   Брасбоундъ (прерывая его дерзко пренебрежительнымъ тономъ, который его удивляетъ). Подождите, я потомъ съ вами поговорю (зоветъ). Джонсонъ! Послать мнѣ сюда Джонсона. И Османа (снимаетъ сюртукъ и бросаетъ его на столъ, оставаясь въ синемъ джерси).
   Сэръ Гоуардъ (подавивъ приливъ гнѣва и говоря спокойно и рѣшительно, чѣмъ приковываетъ вниманіе Брасбоунда, противъ его воли). Вы, я вижу, пользуетесь большой властью у вашихъ подчиненныхъ.
   Брасбоундъ. Моя власть простирается на всѣхъ, находящихся здѣсь въ замкѣ.
   Сэръ Гоуардъ ѣжливо, но съ угрозой). Я замѣтилъ, что вы такъ полагаете. Но я съ вами не согласенъ. Правительство ея величества англійской королевы, капитанъ Брасбоундъ, имѣетъ сильную руку, простирающуюся на всѣ ея владѣнія. Если какая-нибудь непріятность случится со мной или съ моей невѣсткой, рука эта протянется сюда. Ваше положеніе будетъ тогда менѣе выигрышнымъ, чѣмъ теперь. Простите, что я вамъ объ этомъ напоминаю.
   Брасбоундъ (мрачно). Ну и оставайтесь при своемъ напоминаніи (входитъ Джонсонъ). Гдѣ Османъ, посланный шейха? Позовите его.
   Джонсонъ. Онъ сейчасъ явится, капитанъ. Онъ кончаетъ молитву.

Входитъ Османъ,-- высокій, тонкій, пожилой арабъ въ бѣлой одеждѣ.

   Брасбоундъ. Османъ Али! (Османъ проходитъ впередъ и становится между Брасбоундомъ и Джонсономъ). Ты видѣлъ этого невѣрующаго (указывая на сэра Гоуарда), который пришелъ сюда съ нами?
   Османъ. Видѣлъ. Видѣлъ и ту, безстыдную, съ непокрытымъ лицомъ. Она хвалила мое лицо и протянула мнѣ руку.
   Джонсонъ. А ты взялъ ея руку? Сознайся.
   Брасбоундъ. Садись на коня и помчись къ твоему господину, шейху Сиди ель Асифу.
   Османъ (гордо). Кровному родственнику пророка.
   Брасбоундъ. Разскажи ему, что ты здѣсь видѣлъ. Вотъ и все. Джонсонъ, дай ему долларъ и замѣть часъ, когда онъ уѣдетъ, чтобы его господинъ зналъ, какъ быстро онъ скачетъ.
   Османъ. Слово вѣрующаго твердо. Тому порука Аллахъ и его слуга Сиди ель Асифъ.
   Брасбоундъ. Пошелъ!
   Османъ. Подтверди слово твоего господина прежде чѣмъ я удалюсь, о, Джонсонъ ель Гуль.
   Джонсонъ. Онъ проситъ обѣщанный долларъ.
   (Брасбоундъ даетъ Осману монету).
   Османъ (кланяясь). Аллахъ да облегчитъ пребываніе въ аду другу Сиди ель Асифа и его слугѣ (уходитъ).
   Брасбоундъ (Джонсону). Не пускай ко мнѣ никого до пріѣзда шейха. У меня тутъ будетъ дѣловой разговоръ. А когда онъ пріѣдетъ, собери всѣхъ сюда. Сиди ель Асифу вѣдь прежде всего захочется перерѣзать горло каждому изъ христіанъ.
   Джонсонъ. Ужъ мы надѣемся, что вы сумѣете съ нимъ справиться, разъ вы его сюда пригласили.
   Брасбоундъ. Можете на меня положиться. Вы это, надѣюсь, сами знаете.
   Джонсонъ (флегматично). Конечно, знаемъ (хочетъ уйти, но его останавливаютъ слова сэра Гоуарда).
   Сэръ Гоуардъ. Надѣюсь, м-ръ Джонсонъ, вамъ извѣстно, что вы можете положиться и на меня.
   Джонсонъ (оборачиваясь). На васъ?
   Сэръ Гоуардъ. Ну да, на меня. Если бы мнѣ перерѣзали горло, то даже, если потомъ марокскій султанъ пошлетъ въ министерство колоній голову Сиди и сто тысячъ долларовъ въ возмѣщеніе за убійство, это не спасетъ его царство, также какъ это не спасло бы вашей жизни, если бы въ моей смерти былъ виновенъ вашъ капитанъ.
   Джонсонъ (пораженный). Неужели это вѣрно, капитанъ?
   Брасбоундъ. Я знаю цѣну этому человѣку -- лучше, быть можетъ, чѣмъ онъ самъ. Я не упускаю этого изъ виду.

Джонсонъ серьезно киваетъ головой и идетъ къ выходу. Но въ это время изъ маленькой двери тихо входитъ лэди Сесили и шопотомъ подзываетъ его. Она сняла дорожный костюмъ, и надѣла передникъ. У пояса ея виситъ несессеръ съ принадлежностями для шитья.

   Лэди Сесили. М-ръ Джонсонъ! (онъ оборачивается). Марцо заснулъ. Попросите, пожалуйста, вашихъ товарищей не шумѣть подъ его окномъ во дворѣ.
   Джонсонъ. Слушаюсь, милэди (уходитъ).

Лэди Сесили садится къ маленькому столу и начинаетъ шить перевязку для раненой руки Марцо. Брасбоундъ ходитъ взадъ и впередъ справа отъ нея, такъ многозначительно бормоча что то про себя, что сэръ Гоуардъ тихонько отходитъ на другую сторону, и садится на второе сѣдло.

   Сэръ Гоуардъ. Не будете ли вы столь любезны, капитанъ Брасбоундъ, удѣлить мнѣ нѣсколько минутъ вниманія?
   Брасбоундъ (продолжая ходить). Что вамъ нужно?
   Сэръ Гоуардъ. Прежде всего я хотѣлъ бы имѣть комнату для себя. А затѣмъ, простите, я попросилъ бы васъ обращаться со мной болѣе вѣжливо. Я вамъ очень благодаренъ за то, что вы отбили сегодняшнее нападеніе на насъ. Вы честно выполнили свое обязательство. Но съ тѣхъ поръ, какъ мы здѣсь у васъ въ гостяхъ, и вы, и самый грубый изъ вашихъ подчиненныхъ, совершенно измѣнили тонъ со мной и, кажется, намѣренно.
   Брасбоундъ (остановившись и рѣзко выпаливая свое заявленіе) Вы не мой гость, а мой плѣнникъ.
   Сэръ Гоуардъ. Плѣнникъ!

Лэди Сесили только на минуту поднимаетъ голову отъ шитья, потомъ снова продолжаетъ работать, какъ будто ничего не случилось.

   Брасбоундъ. Я васъ предупреждалъ. Напрасно вы меня не послушались.
   Сэръ Гоуардъ (съ холоднымъ презрѣніемъ). Что же? Значитъ, вы разбойникъ. Вы требуете выкупа.
   Брасбоундъ (горячо). Все богатство Англіи не могло бы быть достаточнымъ выкупомъ за васъ?
   Сэръ Гоуардъ. Чего же вы добиваетесь?
   Брасбоундъ. Наказанія вору и убійцѣ.
   Лэди Сесили откладываетъ шитье и съ тревогой поднимаетъ глаза.
   Сэръ Гоуардъ (глубоко оскорбленный, поднимаясь съ гордымъ достоинствомъ). Къ кому вы относите эти слова? Ко мнѣ?
   Брасбоундъ. Да, къ вамъ (онъ обращается къ лэди Сесили и говоритъ, презрительно указывая на сэра Гоуарда). Посмотрите на него. Могли ли бы вы предположить, что этотъ благородно негодующій человѣкъ -- родной дядя разбойника?

Сэръ Гоуардъ вздрагиваетъ. Неожиданность сразила его. Онъ снова садится; онъ кажется сразу постарѣвшимъ; руки у него дрожатъ. Но взглядъ и выраженіе губъ безстрашное, полное рѣшимости и гнѣва.

   Лэди Сесили. Дядя? Что вы хотите сказать?
   Брасбоундъ. Онъ вамъ никогда не разсказывалъ про мою мать, этотъ жалкій человѣкъ, который наряжается въ красную мантію съ горностаемъ и называетъ себя судьей?
   Сэръ Гоуардъ (почти беззвучно). Такъ вы сынъ этой женщины.
   Брасбоундъ (гнѣвно). "Этой женщины!" (онъ хочетъ броситься на сэра Гоуарда).
   Лэди Сесили (быстро поднимаясь, останавливаетъ его прикосновеніемъ руки). Берегитесь. Нельзя поднимать руку на стараго человѣка.
   Брасбоундъ (въ бѣшенствѣ). Онъ не пощадилъ мою мать. Онъ называетъ ее "эта женщина". И я не пощажу его старости (понижая тонъ и говоря съ тихимъ озлобленіемъ). Но я не ударю его (лэди Сесили отпускаетъ его и садится, очень пораженная случившимся, Брасбоундъ продолжаетъ, злобно глядя на сэра Гоуарда). Я требую только правосудія.
   Сэръ Гоуардъ (съ прежнимъ высомѣріемъ). Правосудія! Вы хотите сказать: злобной мести подъ маской правосудія.
   Брасбоундъ. Это вы преслѣдуете на судѣ несчастныхъ местью подъ маской правосудія -- местью ханжества, прикрывающаго свою злобу правосудіемъ. Теперь попранное вами правосудіе ополчается на васъ же, преобразившись въ месть. Этого, признайтесь, вы не ожидали?
   Сэръ Гоуардъ. Я готовъ отвѣтить, какъ человѣкъ ни въ чемъ неповинный и какъ честный судья. Въ чемъ вы меня обвиняете?
   Брасбоундъ. Я обвиняю васъ въ смерти моей матери и въ захватѣ моего наслѣдства.
   Сэръ Гоуардъ. Ваше наслѣдство вамъ будетъ возвращено при первомъ требованіи. Вѣдь я даже не зналъ о вашемъ существованіи -- не зналъ, что у моего брата былъ сынъ. Что же касается тяжбы вашей матери -- то она была необычайно запутанная. Я какъ разъ говорилъ объ этомъ миссіонеру, м-ру Ренкину, въ тотъ вечеръ когда мы съ вами познакомились. А умерла она у себя на родинѣ, много лѣтъ спустя послѣ нашего послѣдняго съ нею свиданія. Вы, можетъ быть, не знали, что ей не суждено было долго жить.
   Брасбоундъ. Вы хотите сказать, что она пила.
   Сэръ Гоуардъ. Кромѣ того, она была не вполнѣ отвѣтственна за свои поступки.
   Брасбоундъ. Ну да, она къ тому же лишилась разсудка. Довело ли ее безуміе до пьянства или наоборотъ, все равно. Вопросъ въ томъ, кто довелъ ее до того и другого.
   Сэръ Гоуардъ. Я полагаю, что въ этомъ виноватъ былъ ограбившій ее управляющій. Повторяю, дѣло было очень запутанное -- и совершенно безнадежное.
   Брасбоундъ. Вы такъ ей и сказали. А когда она вамъ не повѣрила, вы ее прогнали, а потомъ, когда она все-таки не сдавалась и хотѣла сама защитить свои права, грозя вамъ публичнымъ скандаломъ, вы арестовали ее и заставили ее оставить Англію подъ страхомъ заключенія въ тюрьму или въ сумасшедшій домъ. Но когда она умерла, вы благополучно вернули себѣ владѣнія моего отца. Этого вѣдь онъ не разсказывалъ миссіонеру, неправда ли, лэди Сесили?
   Лэди Сесили (сочувственнымъ тономъ). Бѣдная женщина! (сэру Гоуарду). Неужели вы не могли помочь ей, Гоуардъ?
   Сэръ Гоуардъ. Конечно, нѣтъ. Вы знаете, что въ началѣ моей карьеры я не могъ добиться того, что сдѣлалось легко потомъ.
   Брасбоундъ. Ваша защита...
   Сэръ Гоуардъ (твердо). Я совершенно не намѣренъ защищаться. Напротивъ того, я требую, чтобы вы подчинились законамъ.
   Брасбоундъ. Я и подчинюсь. Представитель правосудія въ атласскихъ горахъ -- шейхъ Сиди ель Асифъ. Онъ скоро прибудетъ сюда. Онъ судья, какъ и вы. Съ нимъ вы можете говорить о законахъ. Онъ знаетъ и законы, и ученіе пророка.
   Сэръ Гоуардъ. А знаетъ ли онъ, какъ велико могущество Англіи?
   Брасбоундъ. Онъ знаетъ, что махди убилъ моего начальника Гордона, и что послѣ того махди благополучно умеръ въ собственной постели и попалъ въ рай,"
   Сэръ Гоуардъ. Значитъ онъ знаетъ, что Англія гналась по пятамъ за махди, чтобы наказать его?
   Брасбоундъ. Но вѣдь изъ-за васъ то Англія не начнетъ войну. Если вы пропадете, что скажутъ въ газетахъ? Что погибъ опрометчивый туристъ. А что скажутъ ваши ученые судейскіе друзья? Что вамъ пора было очистить мѣсто для молодыхъ и болѣе способныхъ людей. Развѣ вы годитесь въ національные герои? Вотъ если бы вы открыли въ атласскихъ горахъ золотыя розсыпи, всѣ правительства Европы бросились бы спасать васъ. А такъ какъ этого не случилось, то берегитесь. Наконецъ то вы увидите лицемѣріе въ словахъ судьи, произносящаго вамъ приговоръ, вмѣсто отчаянія на блѣдномъ лицѣ подсудимаго, котораго вы поручаете милосердію свыше.
   Сэръ Гоуардъ (оскорбленныйнасмѣшками надъ его профессіей, въ первый разъ отбрасывая свою напускную величавость, поднимается, готовый броситься съ кулаками на Брасбоунда; лэди Сесили поднимаетъ глаза отъ работы и успокаивается только убѣдившись, что противниковъ раздѣляетъ столъ). Я ничего больше не имѣю вамъ сказать. Я васъ не боюсь -- и не боюсь разбойника, съ которымъ вы въ стачкѣ. Что касается вашего наслѣдства, то оно будетъ вашимъ, какъ только вы опомнитесь и предъявите свои законныя права на него. Но если вы свершите преступленіе, вы этимъ поставите себя внѣ закона, потеряете свое наслѣдство и передъ вами навсегда закроются двери цивилизованнаго міра.
   Брасбоундъ. Я не откажусь отъ мести за мою мать, хотя бы ради десяти наслѣдствъ.
   Лэди Сесили (спокойно). Да и что ему въ этомъ наслѣдствѣ, Гоуардъ, разъ оно не приноситъ никакой прибыли, а, напротивъ того, требуетъ еще сто пятьдесятъ фунтовъ въ годъ расходовъ на него (Брасбоундъ потрясенъ этимъ разоблаченіемъ).
   Сэръ Гоуардъ (смущенный). Не особенно было кстати какъ разъ теперь объ этомъ упомянуть, Сесили.
   Брасбоундъ (возмущенный). Обманщикъ! Даже за свою жизнь онъ платитъ фальшивой монетой (зоветъ). Эй, Джонсонъ! Редброкъ! Идите сюда (сэру Гоуарду). Вы хотѣли имѣть комнату. Она у васъ будетъ. Я не желаю терпѣть присутствіе такого низкаго человѣка, какъ вы.
   Сэръ Гоуардъ (взбѣшенный и надменный). Вы оскорбляете меня. Негодяй!

Входятъ Джонсонъ, Редеброкъ и нѣсколько другихъ.

   Брасбоундъ. Уведите его.
   Джонсонъ. Куда его помѣстить?
   Брасбоундъ. Куда хотите -- только, чтобы знать, гдѣ онъ, когда онъ мнѣ будетъ нуженъ.
   Сэръ Гоуардъ. Подождите-ка. До васъ еще доберутся.
   Редброкъ ѣжливо). Оставьте, сэръ Гоуардъ. Не стоитъ спорить. Пойдемте. Мы предоставимъ вамъ всѣ удобства.

Сэръ Гоуардъ уходитъ съ Джонсономъ и Редброкомъ, сердито ворча про себя. Остальные слѣдуютъ за ними, кромѣ Брасбоунда и лэди Сесили. Брасбоундъ ходитъ взадъ и впередъ по комнатѣ, отдавшись своему гнѣву. Этимъ онъ безсознательно вступаетъ въ неравную борьбу съ лэди Сесили, которая спокойно сидитъ за шитьемъ. Вскорѣ выясняется, что спокойная женщина можетъ дольше шить, чѣмъ разъяренный мужчина предаваться гнѣву. Затѣмъ въ ослѣпленномъ негодованіемъ сознаніи Брасбоунда постепенно выясняется неожиданное обстоятельство -- то, что лэди Сесили какъ то незамѣтно кончила шить перевязку для Марцо и теперь у нея въ рукахъ мужской сюртукъ, который она зашиваетъ. Брасбоундъ останавливается, видитъ оглянувшись на себя, что онъ безъ сюртука и, наконецъ ему все становится яснымъ.

   Брасбоундъ. Что вы дѣлаете?
   Лэди Сесили. Зашиваю вашъ сюртукъ, капитанъ Брасбоундъ. Брасбоундъ. Я не помню, чтобы я васъ объ этомъ просилъ. Лэди Сесили. Вы не просили. Вы вѣрно и не замѣтили, что онъ порванъ. Нѣкоторые мужчины прямо рождаются на свѣтъ неаккуратными. Не можете же вы принять Сиди ель -- какъ это его зовутъ?-- съ вырваннымъ на половину рукавомъ? Посудите сами.
   Брасбоундъ (растерянно). Не знаю право, какъ это я его порвалъ.
   Лэди Сесили. Не нужно благородно негодовать по всякому поводу. Отъ этого очень рвется платье, м-ръ Гэламъ.
   Брасбоундъ (вскипѣвъ). Прошу васъ, не называйте меня такъ. Я ненавижу эту фамилію.
   Лэди Сесили. Ваше любимое имя, вѣрно, Черный Пахито.
   Брасбоундъ (сердито). Въ лицо меня этимъ именемъ не называютъ.
   Лэди Сесили (немного повернувъ въ рукахъ сюртукъ, продолжая шить). Простите меня (вдѣваетъ новую нитку въ иголку съ спокойнымъ видомъ и говоритъ, подумавъ). Знаете, вы очень похожи на своего дядю.
   Брасбоундъ. Проклятіе!
   Лэди Сесили. Что вы сказали?
   Брасбоундъ. Если бы я зналъ, что во мнѣ есть хоть капля его черной крови, я бы раскроилъ себѣ жилы и выпустилъ всю кровь. У меня нѣтъ родныхъ. У меня была мать и больше никого.
   Лэди Сесили (не убѣжденная его словами). Отъ матери у васъ, вѣроятно, вашъ смуглый цвѣтъ лица. Но развѣ вы не обратили вниманіе на вспыльчивость сэра Гоуарда, на его упорство, его возбужденность? А главное то, что въ обхожденіи съ людьми онъ всегда прибѣгаетъ къ крутымъ мѣрамъ, какъ вы относительно своихъ подчиненныхъ и точно также стоитъ за месть и наказаніе, какъ вы въ вашемъ желаніи мстить за мать. Развѣ вы не узнали себя въ его словахъ?
   Брасбоундъ. Себя въ его словахъ?
   Лэди Сесили (какъ бы не придавая значенія своему замѣчанію, возвращается къ портняжному вопросу). Скажите, рукава не слишкомъ узкіе? Не сдѣлать ли вамъ тутъ посвободнѣе?
   Брасбоундъ (раздраженно). Оставьте въ покоѣ мои рукава! Не нужно ничего перешивать. Бросьте эту работу!
   Лэди Сесили. Нѣтъ, что вы! Я не могу сидѣть, сложа руки.
   Брасбоундъ. Такъ дѣлайте, что хотите. Только не приставайте ко мнѣ.
   Лэди Сесили. Простите. Я забыла, что всѣ Гэламы раздражительны.
   Брасбоундъ (съ усиліемъ сдерживая свое бѣшенство). Я уже сказалъ вамъ, что не имѣю ничего общаго съ Гэламами.
   Лэди Сесили (снова взявшись за шитье). Какъ это странно! Всѣ они терпѣть не могутъ, когда имъ говорятъ, что они похожи другъ на Друга.
   Брасбоундъ (съ отчаяніемъ въ голосѣ). Зачѣмъ вы сюда пріѣхали? Я устроилъ западню для него, а не для васъ. Вы понимаете, что вамъ грозитъ опасность?
   Лэди Сесили. Всегда есть опасность то того, то другого. Неужели, по вашему, стоитъ изъ-за этого тревожиться?
   Брасбоундъ. А чинить мое платье стоитъ, по вашему?
   Лэди Сесили ѣловито). Стоитъ. Оно еще не износилось.
   Брасбоундъ. Скажите, вы совершенно безчувственная? Или вы такъ говорите по глупости?
   Лэди Сесили. По глупости. Я ужасно глупая. Но что же мнѣ сдѣлать? Я такой уродилась.
   Брасбоундъ. Можетъ быть, вы не отдаете себѣ отчета, что въ лучшемъ случаѣ моему доброму дядюшкѣ предстоитъ провести остатокъ дней рабомъ, закованнымъ въ цѣпи?
   Лэди Сесили. Не думаю, м-ръ Гэ.... простите -- капитанъ Брасбоундъ. Люди всегда воображаютъ, что способны проявить необычайную жестокость къ своимъ врагамъ. А когда доходитъ до дѣла, то истинно злые люди такъ же рѣдки, какъ и по настоящему добрые.
   Брасбоундъ. Но вѣдь вы утверждаете, что я похожъ на моего дядю. Вы это забыли? А ужъ въ томъ, что онъ злой человѣкъ, вы, я думаю, не сомнѣваетесь.
   Лэди Сесили. Да что вы! Вашъ дядя Гоуардъ самый безобидный человѣкъ; онъ гораздо добрѣе большинства своихъ сослуживцевъ. Конечно, въ мантіи судьи онъ способенъ и на ужасныя вещи. Но если всѣ окружающіе хвалятъ его и требуютъ, чтобы онъ былъ злымъ, если его за это прославляютъ, если цѣлый рядъ печальныхъ условій и привычекъ понуждаютъ его къ этому, то ничего другого отъ него и нельзя ожидать. А когда онъ предоставленъ самому себѣ, онъ премилый человѣкъ. Вотъ разъ къ намъ въ Уайнфлитъ забрался воръ, какъ разъ когда Гоуардъ гостилъ у насъ. Я настояла на томъ, чтобы его, бѣднаго, до прихода полиціи заперли въ комнатѣ съ окномъ, открытымъ въ садъ. На слѣдующій день онъ пришелъ къ намъ и заявилъ, что ему придется опять воровать, если онъ не наймется ко мнѣ работать въ саду. Я, конечно, исполнила его просьбу. Лучше вѣдь дать человѣку работу, чѣмъ послать его на каторгу. И Гоуардъ совершенно со мной согласился. Такъ что вы видите, что онъ вовсе ужъ не такой злой человѣкъ.
   Брасбоундъ. Онъ посочувствовалъ вору, потому что зналъ, что онъ самъ воръ. Вы забываете, что онъ посадилъ въ тюрьму мою мать.
   Лэди Сесили (мягко). А вы очень любили вашу бѣдную мать? Вы всегда были добрымъ сыномъ?
   Брасбоундъ ѣсколько смущенный). Я былъ не хуже большинства сыновей.
   Лэди Сесили (широко раскрывая глаза). Только всего?
   Брасбоундъ (оправдываясь и отдаваясь мрачнымъ воспоминаніямъ). Видите ли, съ ней трудно было ладить. Она, къ несчастью, была очень бурнаго нрава. Она...
   Лэди Сесили. Ну да, вы говорили Гоуарду. Значитъ, она дѣйствительно могла бы убить Гоуарда, какъ она грозила, если бы онъ не посадилъ ее въ тюрьму?
   Брасбоундъ (снова вспыливъ' чувствуя, что его припираютъ къ стѣнѣ). Такъ что же, если бы и убила! Зачѣмъ онъ ограбилъ ее? Почему не помогъ ей вернуть ея состояніе -- а потомъ все вернулъ себѣ?
   Лэди Сесили. Да вѣдь онъ вамъ сказалъ, что не могъ. Но, можетъ быть, дѣйствительная причина была въ томъ, что онъ дурно къ ней относился. Вѣдь вы сами, я думаю, знаете, что если не любишь человѣка, то находишь тысячи причинъ не помочь ему. А если любишь, то видишь всѣ основанія во всемъ ему содѣйствовать.
   Брасбоундъ. Но онъ нарушилъ свой братскій долгъ.
   Лэди Сесили. А вы развѣ исполняете свой долгъ по отношенію къ вашему дядѣ?
   Брасбоундъ. Не придирайтесь ко мнѣ! Я долженъ выполнить свой сыновній долгъ. Вы отлично это знаете.
   Лэди Сесили. По моему это слѣдовало дѣлать при жизни вашей матери, когда вы могли бы отнестись къ ней съ добротой и кротостью. А причиняя зло вашему дядѣ, вы этимъ ей добра не сдѣлаете.
   Брасбоундъ. Но это научитъ другихъ негодяевъ щадить вдовъ и сиротъ. Вы забываете, что на свѣтѣ существуетъ правосудіе.
   Лэди Сесили (окончивъ работу и весело встряхнувъ готовый сюртукъ). Если вы собираетесь нарядиться въ мантію съ горностаемъ и назваться судьей, я отъ васъ отказываюсь. Вотъ вы опять говорите точь въ точь, какъ вашъ дядя. Только онъ получаетъ за это пять тысячъ фунтовъ въ годъ, а вы дѣлаете это даромъ (она поднимаетъ сюртукъ на свѣтъ, чтобы посмотрѣть, не нужна ли еще какая-нибудь починка).
   Брасбоундъ. Вы очень остроумно играете моими словами. Но переубѣдить меня вы не сможете. Я никогда не мѣняю своихъ убѣжденій.
   Лэди Сесили (вставая и держа въ рукахъ сюртукъ) Да что вы! Неужели вы такой упрямый?
   Брасбоундъ (обидѣвшись). Упрямый?
   Лэди Сесили (быстро переходя на льстивый и извиняющійся тонъ). Нѣтъ, нѣтъ. Я хочу сказать непреклонный. Твердый, какъ желѣзо. Какъ каменная стѣна. Такъ вѣдь?
   Брасбоундъ (безпомощно). Вы смѣетесь надо мной.
   Лэди Сесили. Нѣтъ, я вся дрожу, увѣряю васъ. А теперь пожалуйста: примѣрьте сюртукъ. Я боюсь, что будетъ рѣзать подъ мышками (подаетъ ему сюртукъ, становясь позади его).
   Брасбоундъ (машинально повинуясь ей). Вы, кажется, считаете меня дуракомъ (не можетъ попасть въ рукава).
   Лэди Сесили. Ничуть. Но у всякаго мужчины глупый видъ, когда онъ не можетъ попасть въ рукава.
   Брасбоундъ. Ахъ, вотъ какъ! (оборачивается, выхватываетъ у нея изъ рукъ сюртукъ, порывисто надѣваетъ его и застегиваетъ нижнюю пуговицу).
   Лэди Сесили (въ ужасѣ). Развѣ можно стягивать фалды! Вѣдь это портитъ фасонъ. Позвольте, я поправлю (она энергично отдергиваетъ фалды его сюртука). Плечи назадъ, пожалуйста (онъ хмурится, но повинуется). Вотъ такъ (она застегиваетъ верхнюю пуговицу). А теперь застегните нижнія. Вамъ не жметъ подъ мышками?
   Брасбоундъ (съ несчастнымъ видомъ, потерявъ всякую способность сопротивляться). Нѣтъ.
   Лэди Сесили. Ну и отлично. Теперь я пойду къ бѣдному Марцо, а вы будьте вѣжливымъ морякомъ и поблагодарите меня за то, что я починила вашъ сюртукъ.
   Брасбоундъ (садясь къ столу, въ сильномъ волненіи). Не за что мнѣ васъ благодарить. Вы сдѣлали меня смѣшнымъ въ моихъ собственнымъ глазахъ.
   Лэди Сесили (сочувственно, положивъ руку ему на плечо). Ничуть. Я увѣрена, что въ вашей жизни было много хорошаго и благороднаго. Постарайтесь припомнить. Вотъ напримѣръ, ваша служба подъ начальствомъ Гордона. Въ ней не было ничего смѣшного.

Онъ на минуту поднимаетъ глаза, затѣмъ цѣлуетъ ей руку. Она пожимаетъ его руку и отворачивается съ затуманеннымъ взоромъ. Входящій въ это время Дринкуотеръ представляется ей въ туманѣ но и когда взглядъ ея проясняется, она едва узнаетъ его. Онъ до смѣшного чистый, и его гладко приглаженные чистые волосы сдѣлались ярко рыжими.

   Дринкуотеръ. Бѣда, капитанъ (Брасбоундъ вскакиваетъ, быстро справившись со своимъ волненіемъ). На горизонтѣ показался проклятый шейхъ съ отрядомъ человѣкъ въ пятьдесятъ. Они минутъ черезъ десять будутъ здѣсь.
   Лэди Сесили. Шейхъ!
   Брасбоундъ. Сиди ель Асифъ съ отрядомъ въ пятьдесятъ человѣкъ (къ лэди Сесили). Вы опоздали, милэди. Я отказался отъ мести, но месть уже ушла изъ моихъ рукъ (Дринкуотеру). Вели запереть ворота. Затѣмъ собери всѣхъ сюда и приведи заключеннаго.
   Дринкуотеръ. Слушаюсь, капитанъ (убѣгаетъ).
   Лэди Сесили. Неужели Гоуарду дѣйствительно грозитъ опасность?
   Брасбоундъ. Конечно. Опасность грозитъ, и ему, и всѣмъ намъ, если я не выполню своего обязательства передъ этимъ фанатикомъ.
   Лэди Сесили. Какого обязательства?
   Брасбоундъ. Я плачу ему опредѣленную сумму съ каждаго изъ партіи, которую я сопровождаю вглубь страны. За это онъ мнѣ оказываетъ содѣйствіе и не трогаетъ мои караваны. Но я далъ ему клятву не приводить сюда никого, кромѣ евреевъ и правовѣрныхъ, то-есть никогда не приводить христіанъ.
   Лэди Сесили. Зачѣмъ же вы привели насъ?
   Брасбоундъ. Я съ умысломъ завлекъ сюда моего дядю -- и самъ извѣстилъ Сиди о томъ, что онъ здѣсь.
   Лэди Сесили. Ну и заварили же вы кашу!
   Брасбоундъ. Я сдѣлаю все, что въ моихъ силахъ, чтобы спасти его -- и васъ. Но боюсь, что слишкомъ поздно раскаялся. Раскаяніе наступаетъ всегда слишкомъ поздно.
   Лэди Сесили (бодро). Ну, да что дѣлать. Во всякомъ случаѣ я должна пойти теперь къ моему больному (выходитъ въ маленькую дверь. Входятъ изъ подъ арки Джонсонъ, Редброкъ и остальные съ сэромъ Гоуардомъ, который по прежнему держится очень надменно. Онъ становится около Джонсона, который подходитъ къ Брасбоунду справа; Редброкъ переходитъ налѣво).
   Брасбоундъ. Гдѣ Дринкуотеръ?
   Джонсонъ. Онъ караулитъ. Послушайте, капитанъ. Вся эта исторія намъ не по вкусу. Сэръ Гоуардъ намъ все разсказалъ. Онъ честный человѣкъ и дѣло его правое.
   Редброкъ. Вѣрно, братъ Джонсонъ (Брасбоунду). Не годится все это, капитанъ. Не ладное вы затѣяли.
   Брасбоундъ (гнѣвно). Это что, бунтъ?
   Редброкъ. Какой тамъ бунтъ, когда минутъ черезъ пять сюда прискачетъ братъ Сиди. Но нельзя отдать англичанина въ руки негру, который перерѣжетъ ему горло.
   Брасбоундъ (неожиданно сдаваясь). Хорошо. Вы, конечно, знаете, что если вы нарушите мой договоръ съ Сиди, то черезъ пять минутъ вамъ придется вступить въ бой, защищая свою жизнь. Безъ дисциплины бой невозможенъ; это вамъ тоже извѣстно. Я согласенъ сражаться наравнѣ съ другими подъ начальствомъ того, кого вы изберете капитаномъ. Выбирайте скорѣе (ропотъ изумленія и недовольства).
   Голоса. Нѣтъ, нѣтъ. Начальникомъ долженъ быть Брасбоундъ.
   Брасбоундъ. Вы теряете послѣднія пять минутъ. Выберите Джонсона.
   Джонсонъ. Нѣтъ. Я не гожусь -- я не умѣю распоряжаться. Брасбоундъ. Ну такъ Редброка.
   Редброкъ. Нѣтъ, покорно благодарю. У меня нѣтъ выдержки.
   Брасбоундъ. Такъ выберите сэра Гоуарда Гэлама. У него то достаточно выдержки.
   Голосъ. Онъ слишкомъ старъ.
   Всѣ. Нѣтъ, нѣтъ! Брасбоунда! Брасбоунда!
   Джонсонъ. Кромѣ васъ, мы никого не хотимъ.
   Редброкъ. Бунтъ кончился, капитанъ. Вы побѣдили.
   Брасбоундъ (поворачиваясь къ нимъ). Такъ слушайте, всѣ. Я согласенъ вами командовать, но тогда я буду поступать, какъ я хочу, а не какъ хотите вы. Я воленъ выдать этого человѣка кому хочу, хоть Сиди, хоть самому дьяволу, по моему усмотрѣнію. И чтобы никто не смѣлъ ни угрожать мнѣ, ни противорѣчить въ чемъ бы то ни было. Понято?
   Редброкъ (дипломатично). Сэръ Гоуардъ обѣщаетъ заплатить пятьсотъ фунтовъ, если онъ благополучно вернется въ Могадоръ, капитанъ. Простите, что я объ этомъ докладываю.
   Сэръ Гоуардъ. Я -- и лэди Сесили.
   Брасбоундъ. Какъ? Судья и подстрекаетъ къ бунту! Эхъ вы, щенки! Такъ онъ вамъ и заплатитъ. Выпустите только его, онъ васъ же сошлетъ на каторгу.
   Голоса. Вѣрно. Сошлетъ, что и говорить!
   Редброкъ. Ловко, капитанъ. Козырнымъ тузомъ били.
   Брасбоундъ (сэру Гоуарду). Какія у васъ еще карты? Чѣмъ еще вы можете ихъ подкупить? Чѣмъ можете пригрозить? Торопитесь. Время не терпитъ.
   Сэръ Гоуардъ. Я ввѣряю мою жизнь Провидѣнію. Предоставляю вамъ дѣлать, что хотите во вредъ мнѣ.
   Брасбоундъ. Или на благо вамъ. У меня остается свободный выборъ.
   Дринкуотеръ (вбѣгая). Капитанъ! Съ юго-востока идетъ другой отрядъ. Сотни людей. Вся пустыня, ни дать ни взять, точно демонстрація въ Гайдъ-Паркѣ. Думается мнѣ, что это Кади изъ Кинтафи. (Общая тревога. Всѣ взоры обращены на Брасбоунда.
   Брасбоундъ (взволнованно). Кади! Далеко онъ еще?
   Дринкуотеръ. Такъ миляхъ въ двухъ.
   Брасбоундъ. Мы спасены! Открыть ворота шайху (всѣ глядятъ на него въ изумленіи). Живо!
   Дринкуотеръ (въ ужасѣ, почти въ слезахъ). Что же это такое? Послушайте, капитанъ (указывая на сэра Гоуарда). Онъ намъ даетъ пятьсотъ золотыхъ (остальнымъ). Вы вѣрно не сказали -- мистеръ Джонсонъ! Мистеръ Редброкъ!
   Брасбоундъ ѣзко перебивая его). Яснымъ вамъ языкомъ сказано? Джонсонъ и Редброкъ, возьмите сколько вамъ нужно людей и откройте ворота шейху. Приведите его прямо ко мнѣ. Живѣй!
   Джонсонъ. Сейчасъ, сейчасъ.
   Редброкъ. Слушаюсь, капитанъ.

Они быстро уходятъ въ сопровожденіи нѣсколькихъ другихъ. Дринкуотеръ глядитъ имъ вслѣдъ, пораженный ихъ повиновеніемъ.

   Брасбоундъ (вынимая пистолетъ). Ты хотѣлъ продать меня ему, собака!
   Дринкуотеръ (cs крикомъ падая на колѣни). Простите! (Брасбоундъ замахивается на него, но онъ ускользаетъ у него изъ подъ рукъ и прячется за сэромъ Гоуардомъ).
   Брасбоундъ. Сэръ Гоуардъ Гэламъ, у васъ остался шансъ на спасеніе. Кади изъ Кинтафи, какъ отвѣтственный правитель цѣлой провинціи, выше шейха. Если съ вами приключится бѣда, и Англія потребуетъ удовлетворенія, то искупительной жертвой будетъ кади. Султанъ его казнитъ для умиротворенія Англіи. Поэтому, если мы сможемъ затянуть переговоры съ шейхомъ до прибытія Кади, то ваше дѣло будетъ запутать Кади и добиться, чтобы онъ заставилъ шейха отпустить васъ. Приходъ Кади большое для васъ счастье.
   Сэръ Гоуардъ. Если бы это было дѣйствительно счастьемъ, вы бы мнѣ не сказали. Напрасно играть со мной въ кошку и мышку. Я вамъ не вѣрю.

Входятъ Джонсонъ, Редброкъ и другіе, вводя съ опаской Сиднель-Асифа въ сопровожденіи Османа и отряда арабовъ. Люди Брасбоунда становятся за капитаномъ; сторонники Сиди переходятъ на другую сторону комнаты и окружаютъ сэра Гоуарда, который сохраняетъ достойный видъ; Дринкуотеръ перебѣгаетъ къ Брасбоунду и становится рядомъ съ нимъ, когда тотъ обращается къ Сиди. Сиди ель Асифъ, одѣтый въ бѣлоснѣжную одежду, благородный красивый арабъ, лѣтъ около тридцати, съ красивыми глазами, бронзовымъ цвѣтомъ лица и гордой осанкой. Онъ становится между двумя группами; Османъ стоитъ справа отъ него.

   Османъ (указывая на сэра Гоуарда). Вотъ тотъ невѣрный, Кади (сэръ Гоуардъ кланяется Сиди, но какъ невѣрному, Сиди отвѣчаетъ только надменнымъ взглядомъ). А вотъ это (указывая на Брасбоунда), Брасбоундъ, франгистанскій капитанъ, вѣрный слуга Сиди.
   Дринкуотеръ (для важности представляетъ Брасбоунду шейх и Османа). А это повелитель правовѣрныхъ и его визирь Османъ.
   Сиди. Гдѣ женщина? "
   Османъ. Той безстыжей здѣсь нѣтъ.
   Брасбоундъ. Сиди ель Асифъ, родственникъ пророка, добро пожаловать.
   Редброкъ (съ большимъ апломбомъ.) Великъ Аллахъ и Магометъ пророкъ его.
   Дринкуотеръ. Ишь ты!
   Османъ (къ Сиди). Слуга капитана привѣтствуетъ тебя какъ правовѣрный.
   Сиди. Я доволенъ.
   Брасбоундъ (въ сторону, Редброку). Гдѣ вы это выкопали? Редброкъ (въ сторону, Брасбоунду). Прочелъ въ "Тысячѣ и одной ночи" въ переводѣ Бортона -- у насъ въ Національномъ Либеральномъ Клубѣ есть эта книга въ библіотекѣ.
   Лэди Сесили (за сценой, зоветъ). Мистеръ Дринкуотеръ! Пойдите сюда. Помогите мнѣ привести Марцо (шейхъ настораживается; у него раздуваются ноздри и онъ широко раскрываетъ глаза).
   Османъ. Это она -- безстыдная.
   Брасбоундъ (схвативъ Дринкуотера за воротъ, толкаетъ его къ двери). Иди же скорѣй, скорѣй!

Дринкуотеръ выходитъ въ маленькую дверь.

   Османъ. Прикажешь покрыть ей лицо, прежде чѣмъ она войдетъ сюда?
   Сиди. Нѣтъ.

Лэди Сесили, снова переодѣвшись въ дорожный костюмъ, повѣсивъ шляпу на руку, входитъ изъ маленькой двери. Она ведетъ Марцо, который очень блѣденъ, но уже въ состояніи держаться на ногахъ. Съ другой стороны его поддерживаетъ Дринкуотеръ. Редброкъ быстро подходитъ къ Марцо, чтобы освободить лэди Сесили и отводитъ Марцо къ группѣ, стоящей за Брасбуондомъ. Лэди Сесили становится между Брасбоундомъ и шейхомъ и обращается къ послѣднему любезнымъ тономъ.

   Лэди Сесили (протягивая руку). Вы Сиди ель Асифъ? Здравствуйте (онъ отступаетъ, покраснѣвъ).
   Османъ (возмущенно). Женщина, не касайся родственника пророка!
   Лэди Сесили. Ахъ да, вѣдь это представленіе ко двору. Я понимаю ѣлаетъ глубокій реверансъ).
   Редброкъ. Сиди ель Асифъ! это одна изъ самыхъ могущественныхъ франгестанскихъ женщинъ шейховъ. Она не закрываетъ лица въ присутствіи королей и только принцы крови могутъ касаться ея руки.
   Лэди Сесили. Аллахъ да хранитъ тебя, Сиди ель Асифъ. Дай мнѣ руку.
   Сиди (робко касаясь ея руки). Непостижимое событіе! Она точно царица савская, пришедшая къ Соломону. Не такъ ли, Османъ Али?
   Османъ. Такъ, да хранитъ тебя Аллахъ, господинъ.
   Сиди. Брасбоундъ Али: праведный мужъ исполняетъ свою клятву безъ словъ. Невѣрный Кади, твой плѣнникъ, принадлежитъ мнѣ.
   Брасбоундъ (твердо). Нѣтъ, Сиди ель Асифъ (Сиди грозно хмуритъ лобъ). Нашъ властитель, султанъ, потребовалъ бы за него оплаты кровью. Я доставлю его въ Марокко и сдамъ его тамъ.
   Сиди (грозно). Брасбоундъ, я здѣсь въ моемъ собственномъ домѣ и среди моего народа. Я здѣсь султанъ. Одумай свои слова. Я воленъ въ жизни и смерти подвластныхъ мнѣ.
   Брасбоундъ. Сиди ель Асифъ! Я откуплю его у тебя за какую хочешь цѣну. И, если я не заплачу сполна, возьми мою голову, вмѣсто его головы.
   Сиди. Хорошо. Онъ останется тебѣ, а мнѣ дай въ уплату эту женщину.
   Сэръ Гоуардъ и Брасбоундъ (вмѣстѣ). Нѣтъ! Нѣтъ!
   Лэди Сесили (поспѣшно). Хорошо. Я согласна, м-ръ Сиди.

Сиди съ важностью улыбается.

   Сэръ Гоуардъ. Это невозможно.
   Брасбоундъ. Вы не понимаете, что вы говорите.
   Леди Сесили. Вы думаете? Я изъѣздила всю Африку, знаю предводителей шести племенъ канибаловъ и опытъ у меня достаточный (шейху). Я съ удовольствіемъ поѣду къ вамъ, м-ръ Сиди.
   Сэръ Гоуардъ. Вы съ ума сошли! Вы думаете, что онъ будетъ обращаться съ вами, какъ культурный европеецъ?
   Лэди Сесили. Нѣтъ. Онъ будетъ обращаться со мной, какъ подобаетъ благородному сыну природы. Посмотрите, какое у него дивное лицо (обращаясь къ Осману такъ, точно онъ ея старый вѣрный слуга). Пожалуйста, Османъ, приведите мнѣ хорошую лошадь и выберите верблюда посильнѣе для моего багажа.

Османъ, сначала оцѣпенѣвшій отъ изумленія, приходитъ въ себя и поспѣшно уходитъ, чтобы исполнить приказаніе. Лэди Сесили надѣваетъ. шляпу, прикалываетъ ее булавкой. Шейхъ смотритъ на нее съ робкимъ восхищеніемъ.

   Дринкуотеръ (хихикая). Вотъ увидите. Она ихъ вымуштруетъ и поведетъ въ воскресенье въ церковь точно кампанію пріютскихъ сиротокъ. Молодецъ баба!
   Лэди Сесили ѣловито). Прощайте, Гоуардъ. Пожалуйста, не тревожьтесь обо мнѣ и сдѣлайте милость, не посылайте вооруженныхъ отрядовъ, чтобы спасать меня. Теперь, когда я освободилась отъ конвоя, со мной ничего не можетъ случиться. Капитанъ Брасбоундъ, я надѣюсь, что вы доставите сэра Гоуарда благополучно въ Могадоръ (шопотомъ). Не вынимайте револьверъ (онъ нехотя вынимаетъ руку изъ кармана). Прощайте.
   За сценой шумъ. Всѣ съ испугомъ оборачиваются къ аркѣ. Вбѣгаетъ Османъ.
   Османъ. Сюда идетъ Кади. Онъ разсерженъ. Его войско напало на насъ. Защити.

Вбѣгаетъ Кади, плотный, вспыльчивый старикъ съ толстымъ лицомъ, съ сѣдыми волосами и бородой, съ палкой въ рукѣ, съ большой свитой, слѣдующей за нимъ. Онъ останавливаетъ Османа, звонко стукнувъ его палкой. Въ одно мгновеніе комната наполняется сторонниками Кади. Шейхъ немного отсупаетъ къ своему отряду, а Кади гнѣвно выходитъ впередъ и становится между шейхомъ и лэди Сесили.

   Кади. Горе тебѣ, Сиди ель Асифъ, сынъ злосчастья!
   Сиди (твердо). Развѣ я собака, Мули Отманъ, что ты такъ обращаешься ко мнѣ?
   Кади. Ты хочешь погубить свою страну и предать насъ всѣхъ въ руки тѣхъ, которые вчера только зажгли море своими военными суднами. Гдѣ франгестанскіе плѣнники?
   Лэди Сесили. Вотъ мы. Здравствуйте.
   Кади. Аллахъ да защититъ тебя, о ты, подобная мѣсяцу въ полнолуніе. Гдѣ твой родственникъ, франгестанскій кади? Я его другъ, его слуга. Я явился отъ имени моего повелителя Султана, чтобы оказать ему почести и сокрушить его враговъ.
   Сэръ Гоуардъ. Вы очень добры. Благодарю васъ.
   Сиди (торжественно). Мули Отманъ!
   Кади (гнѣвно). Замолчи, неразумный (вынимаетъ письмо).
   Брасбоундъ. Кади...
   Кади. Ахъ ты собака, проклятый Брасбоундъ. Это ты подбилъ Сиди ель Асифа на его злодѣяніе. Прочти это посланіе, которое ты навлекъ на меня отъ командира военнаго судна.
   Брасбоундъ. Военнаго судна? (беретъ письмо и начинаетъ его читать; его сторонники шепчутся, видимо упавъ духомъ).
   Редброкъ. Военное судно. Вотъ такъ штука!
   Джонсонъ. Пожалуй еще миноноска.
   Дринкуотеръ. Очень просто. Онѣ здѣсь шныряютъ у береговъ, что твои автобусы по Лондону.

Брасбоундъ мрачно складываетъ письмо.

   Сэръ Гоуардъ ѣзко). Не потрудитесь ли вы ознакомить насъ съ содержаніемъ письма. Ваши люди тоже этимъ заинтересованы.
   Брасбоундъ. Судно не британское (у сэраГоуарда вытягивается лицо).
   Лэди Сесили. А какое же?
   Брасбоундъ. Американскій крейсеръ Сантъ-Яго.
   Кади (теребя бороду). Горе! Горе! Это то мѣсто, гдѣ они зажгли море.
   Османъ. Успокойся, Мули Отманъ, Аллахъ не оставитъ насъ. Джонсонъ. Будьте добры, капитанъ, прочтите намъ письмо. Брасбоундъ (мрачно). Если желаете -- пожалуйста (читаетъ): "Портъ Могадоръ. 26 сентября. Капитанъ Гамлинъ Кирнэ, командующій крейсеромъ Сантъ-Яго, свидѣтельствуетъ почтеніе Соединенныхъ Штатовъ Кади Мули Отману ель Кинтафи и заявляетъ, что прибылъ за двумя британскими путешественниками, сэромъ Гоуардомъ Гэламомъ и лэди1 Сесили Уайнфлитъ, находящимися во владѣніяхъ Кади. Такъ какъ въ случаѣ ненахожденія ихъ, будетъ открытъ огонь изъ морскихъ орудій, то во избѣжаніе непріятностей для обѣихъ сторонъ, желательно скорѣйшее возращеніе путешественниковъ въ портъ Могадоръ".
   Кади. Клянусь моей жизнью, Кади, и ты, прекрасная какъ мѣсяцъ въ полнолуніе, вы будете доставлены обратно въ Могадоръ съ должными почестями. А ты, проклятый Брасбоундъ, будешь отправленъ туда плѣнникомъ, въ цѣпяхъ, какъ и весь твой отрядъ (Брасбоундъ и остальные дѣлаютъ движеніе впередъ, готовясь защищаться). Схватить ихъ!
   Лэди Сесили. Пожалуйста, не поднимайте драки (Брасбоундъ, видя многочисленность враговъ, перестаетъ сопротивляться. Его и его людей схватываютъ сторонники Кади).
   Сиди ѣлая попытку выхватить свою саблю). Эта женщина моя! Я ее не уступлю (его схватываютъ послѣ отважнаго сопротивленія).
   Сэръ Гоуардъ (сухо). Я вамъ говорилъ, капитанъ Брасбоундъ, что ваше положеніе можетъ измѣниться къ худшему (глядя на него безпощаднымъ взглядомъ). Васъ настигла кара -- я вамъ это предсказывалъ.
   Лэди Сесили. Но я увѣряю васъ...
   Брасбоундъ (прерывая ее). Въ чемъ вы хотите его увѣрить? Меня вы убѣдили пощадить его. Взгляните ему въ лицо. Сможете ли вы убѣдить его, чтобы онъ пощадилъ меня?

Занавѣсъ.

   

ДѢЙСТВІЕ III.

Знойный полдень, пробивающійся сквозь маленькія мавританскія окна, расположенныя высоко въ кирпичныхъ стѣнахъ гостиной въ домѣ Лесли Ренкина. Большая чистая комната, со столомъ по срединѣ; у стола большое кресло съ ручками, на столѣ бумага и чернильница. Справа и слѣва два дешевыхъ американскихъ стула. Комната подготовлена для судебнаго засѣданія. Ренкинъ ставитъ на столъ маленькій подносъ съ кувшиномъ и нѣсколькими стаканами. Въ это время въ дверяхъ раздается голосъ лэди Сесили, которая подходитъ къ нему сзади.

   Лэди Сесили. Съ добрымъ утромъ. Мнѣ можно войти?
   Ренкинъ. Конечно, прошу (она подходитъ къ столу. На ней изящное лѣтнее платье). Садитесь, лэди Сесили.
   Лэди Сесили (садясь). Какъ мило вы убрали комнату для суда. Ренкинъ. Стульевъ у меня, къ сожалѣнію, недостаточно. Вотъ это кресло для предсѣдателя -- для вашего американскаго капитана. Остаются только два стула для васъ и для сэра Гоуарда. Я долженъ сказать, что доволенъ, что вашъ пріятель, собственникъ яхты, вывихнулъ ногу и не сможетъ придти. Но боюсь, что внушительность судебнаго разбирательства пострадаетъ отъ того, что офицерамъ капитана Кирни придется сидѣть на полу.
   Лэди Сесили. Ничего, они не обидятся. А гдѣ же заключенные? Ренкинъ. Ихъ сейчасъ приведутъ изъ городской тюрьмы. Лэди Сесили. А гдѣ этотъ противный старый Кади и мой красавецъ шейхъ Сиди? Мнѣ необходимо переговорить съ ними до суда, а то они передадутъ капитану Кирни въ невѣрномъ свѣтѣ все, что произошло.
   Ренкинъ. Какъ вы съ ними переговорите? Они вчера ночью ускакали къ себѣ въ горы.
   Лэди Сесили (радостно). Да неужели?
   Ренкинъ. Могу васъ увѣрить. Бѣдный Кади такъ былъ напуганъ разсказами о разгромѣ испанскаго флота, что не рѣшился довѣриться капитану (глядя съ упрекомъ на лэди Сесили). Вы, кажется, сами же и напугали его на обратномъ пути, лэди Сесили, разсказывая ему, что американцы такіе фанатическіе христіане. Это ваша вина, что онъ уклонился отъ суда.
   Лэди Сесили. Слава Аллаху! Вы не знаете, какую тяжесть вы у меня сняли съ души, м-ръ Ренкинъ.
   Ренкинъ (озадаченный). Это почему? Развѣ вы не понимаете, какъ важны ихъ показанія?
   Лэди Селиси. Что вы? Они все бы испортили. Вѣдь они пошли бы на клятвопреступленіе изъ злобы къ бѣдному капитану Брасбоунду.
   Ренкинъ (изумленный). Вы называете его бѣднымъ капитаномъ Брасбоундомъ? Развѣ вы не знаете, милэди, что этотъ Брасбоундъ -- да проститъ мнѣ небо, что я сужу ближняго своего -- что онъ отъявленный негодяй? Вы вѣдь слышали, что мнѣ вчера сказалъ на яхтѣ сэръ Гоуардъ.
   Лэди Сесили. Это ошибка, мистеръ Ренкинъ. Простая ошибка, увѣряю васъ. Вы сами только что просипи небо простить васъ за то, что вы судите своего ближняго. Вотъ изъ-за этого вся ихъ ссора и произошла. Капитанъ держится такого же мнѣнія, какъ и вы. Онъ думаетъ, что судить людей грѣхъ. А такъ какъ сэръ Гоуардъ считаетъ своимъ долгомъ только то и дѣлать, что судить другихъ, то онъ и считаетъ бѣднаго капитана Брасбоунда настоящимъ анархистомъ. Они страшно повздорили въ замкѣ. Увѣряю васъ, что не слѣдуетъ обращать никакого вниманія на то, что сэръ Гоуардъ говоритъ о капитанѣ.
   Ренкинъ. Но его поведеніе...
   Лэди Сесили. Онъ велъ себя, какъ святой. Его поведеніе достойно было васъ, въ лучшія ваши минуты. Онъ простилъ сэру Гоуарду и всячески старался спасти его.
   Ренкинъ. Вы меня удивляете, лэди Сесили.
   Лэди Сесили. И подумайте только. Онъ вѣдь могъ поддаться искушенію и поступать очень дурно: мы всѣ были совершенно въ его власти.
   Ренкинъ. Это правда. Не слѣдовало васъ отпускать одну съ кучкой людей, стоящихъ внѣ закона.
   Лэди Сесили (наивно). Ну вотъ видите. Я даже не подумала, въ какое опасное положеніе я попала. Тѣмъ болѣе вы должны приложить всѣ старанія, чтобы выпутать изъ бѣды капитана Брасбоунда, охранявшаго меня въ моемъ беззащитномъ положеніи.
   Ренкинъ (сдержанно). Этого я не могу обѣщать, лэди Сесили. Вы отъ доброты сердца слишкомъ мягко о немъ судите. Я говорилъ и съ Кади, и съ сэромъ Гоуардомъ и у меня нѣтъ сомнѣній, что капитанъ Брасбоундъ просто разбойникъ и больше ничего.
   Лэди Сесили ѣлая видъ, что слова Ренкина сильно на нее подѣйствовали). Да неужели, м-ръ Ренкинъ? Если вы такъ думаете, то это, конечно, можетъ поколебать мое мнѣніе о немъ. Вы вѣдь лучше знаете людей, чѣмъ всѣ другіе. Я, можетъ быть, дѣйствительно ошибаюсь. Мнѣ только казалось, что вамъ самому захочется помочь въ бѣдѣ сыну вашего стараго друга.
   Ренкинъ (пораженный). Сыну моего стараго друга? Что вы хотите сказать?
   Лэди Сесили. Какъ, развѣ сэръ Гоуардъ вамъ не сказалъ? Вѣдь оказалось, что капитанъ Брасбоундъ племянникъ сэра Гоуарда, сынъ его брата, того, съ которымъ вы были дружны.
   Ренкинъ (потрясенный). То-то я сразу обратилъ вниманіе на сходство. Понимаю, понимаю. Дядя и племянникъ.
   Лэди Сесили. Ну да. Потому то они и поссорились.
   Ренкинъ (обиженный). Странно, что сэръ Гоуардъ мнѣ этого не сказалъ.
   Лэди Сесили. Конечно, ему слѣдовало сказать. Но онъ всегда передаетъ только одну сторону дѣла. На то онъ юристъ. Не думайте, что онъ по природѣ склоненъ обманывать. Если бы онъ держалъ экзамены на званіе пастора, онъ бы вамъ сказалъ сейчасъ же всю правду.
   Ренкинъ. Лэди Сесили, простите. Я долженъ сейчасъ же пойти въ тюрьму и повидаться съ Брасбоундомъ. Можетъ быть, онъ и сдѣлалъ какую нибудь оплошность, но я не могу оставить сына бѣднаго Майльса въ тюрьмѣ, у чужихъ, безъ дружеской поддержки.
   Лэди Сесили (вставая, съ сіяющимъ лицомъ). Какой вы милый! У васъ золотое сердце, м-ръ Ренкинъ. Но прежде чѣмъ вы пойдете къ нему, давайте подумаемъ, какъ бы намъ поставить сына Майльса въ самыя выгодныя условія -- насколько это, конечно, возможно.
   Ренкинъ. Я такъ ошеломленъ неожиданнымъ открытіемъ... Лэди Сесили. Конечно, я понимаю. Только скажите, какъ вы думаете, не произведетъ ли онъ лучшаго впечатлѣнія на американскаго капитана, если онъ будетъ поприличнѣе одѣтъ?
   Ренкинъ. Возможно. Но откуда же ему достать приличное платье въ Могадорѣ?
   Лэди Сесили. Я уже придумала, какъ это сдѣлать. Вы вѣдь знаете, что я возвращаюсь въ Англію черезъ Римъ. Я везу туда брату цѣлый чемоданъ съ платьемъ: онъ, знаете ли, посланникъ и ему приходится прилично одѣваться? Я взяла съ собой этотъ чемоданъ сюда. Такъ вотъ, будьте милымъ и возьмите его съ собой въ тюрьму и выберите что нибудь получше для капитана Брасбоунда. Скажите ему, что онъ долженъ пріодѣться изъ уваженія ко мнѣ. Тогда онъ согласится. Вамъ легко будетъ доставить чемоданъ въ тюрьму. Тутъ есть два кробоя. Они снесутъ. Пожалуйста, сдѣлайте это для меня (она незамѣтно подталкиваетъ его къ двери). А затѣмъ, какъ вы думаете, хватитъ у него времени побриться?
   Ренкинъ (повинуясь ей, совершенно ошеломленный). Я постараюсь привести его въ надлежащій видъ.
   Лэди Сесили. Я знала, что вы согласитесь (останавливая его у порога). Еще одно слово, м-ръ Ренкинъ (онъ возвращается). Кади вѣдь не зналъ, что капитанъ Брасбоундъ племянникъ сэра Гоуарда?
   Ренкинъ. Нѣтъ.
   Лэди Сесили. Ну, такъ значитъ онъ совершенно ложно понялъ все, что произошло. И я думаю поэтому, м-ръ Ренкинъ -- хотя вы, конечно, лучше это понимаете, чѣмъ я -- что намъ нѣтъ необходимости передавать при разбирательствѣ дѣла, все, что сказалъ Кади. Онъ вѣдь не зналъ самой сути.
   Ренкинъ. Я съ вами согласенъ, лэди Сесили. Эта суть дѣла все мѣняетъ. Ужъ я то навѣрное словомъ не упомяну о показаніи Кади.
   Лэди Сесили (великодушно). И я тоже. Обѣщаю вамъ.

Они жмутъ другъ другу руки въ знакъ обѣщанія. Входитъ сэръ Гоуардъ.

   Сэръ Гоуардъ. Здравствуйте, м-ръ Ренкинъ. Надѣюсь вы благополучно вернулись вчера съ яхты?
   Ренкинъ. Вполнѣ благополучно. Благодарю васъ, сэръ Гоуардъ.
   Лэди Сесили. Ему некогда, Гоуардъ. Не задерживайте его разговорами.
   Сэръ Гоуардъ. Хорошо, хорошо (подходитъ къ столу и садится на стулъ, на которомъ сидѣла лэди Сесили).
   Ренкинъ. До свиданія, лэди Сесили.
   Лэди Сесили. До свиданія, м-ръ Ренкинъ (Ренкинъ уходитъ. Она подходитъ къ столу, глядя на сэра Гоуарда взглядомъ полнымъ грусти и сочувствія; но въ то же время она съ нѣкоторымъ лукавствомъ барабанитъ рукой по столу и сэръ Гоуардъ могъ бы заподозрить по ея движенію искренность ея участія; но онъ не подозрителенъ и ничего не замѣчаетъ). Если бы вы знали, Гоуардъ, какъ я васъ жалѣю.
   Сэръ Гоуардъ (съ изумленіемъ поворачиваясь къ столу). Жалѣете? Почему?
   Лэди Сесили. Такъ это не хорошо, что дѣло получаетъ огласку. Вашъ собственный племянникъ и...
   Сэръ Гоуардъ. Сесили, для англійскаго судьи нѣтъ ни племянниковъ, ни даже сыновей, когда дѣло идетъ о примѣненіи закона.
   Лэди Сесили. Да, но тогда бы англійскому судьѣ не слѣдовало имѣть никакой собственности. А то эта исторія съ вестъ-индскимъ помѣстьемъ -- она покажется странной. Подумаютъ, что вы злой дядя изъ сказки (съ порывомъ участія). Ужасно мнѣ васъ жалко!
   Сэръ Гоуардъ (сухо). Напрасно вы думаете, что меня нужно жалѣть, Сесили. Женщина эта была совершенно невозможная, полусумасшедшая, полу-пьяная. Вы можете сами себѣ представить, на что она была способна, когда считала совершенно ни въ чемъ неповиннаго человѣка вининикомъ своего несчастья.
   Лэди Сесили (съ легкимъ нетерпѣніемъ). Я отлично понимаю. Все это, конечно, будетъ разъяснено. Я ясно вижу, какъ это будутъ расписывать въ газетахъ. Пріятно будетъ читать о томъ, какъ наша belle-soeur, полу-помѣшанная, полупьяная устраивала вамъ сцены на улицѣ, какъ вы призвали полицейскихъ, какъ вы посадили ее въ тюрьму. Вся наша семья будетъ въ бѣшенствѣ (сэръ Гоуардъ подавленъ. Она сейчасъ же пользуется его настроеніемъ). Подумайте о моемъ отцѣ!
   Сэръ Гоуардъ. Я надѣюсь, что лордъ Уайнфлитъ сумѣетъ взглянуть на дѣло съ должнымъ благоразуміемъ.
   Лэди Сесили. Неужели вы думаете, что онъ до такой степени измѣнился?
   Сэръ Гоуардъ. Милая Сесили, зачѣмъ теперь объ этомъ говорить? Все равно дѣло непоправимо.
   Лэди Сесили. Въ этомъ то весь ужасъ. Вы думаете, это поймутъ?
   Сэръ Гоуардъ. Не знаю, поймутъ ли или нѣтъ, я ничего измѣнить не могу.
   Лэди Сесили. Если бы вы не были судьей -- другое дѣло. Но относительно судьи не должно быть ничего, что можетъ быть истолковано въ дурную сторону (съ отчаяніемъ). Это ужасно, Гоуардъ, прямо ужасно! Что бы сказала бѣдная Мэри, если бы она была жива?
   Сэръ Гоуардъ (съ волненіемъ). Моя бѣдная жена поняла бы меня, Сесили.
   Лэди Сесили. Она, конечно, была бы увѣрена въ томъ, что побужденія ваши были самыя лучшія. Если бы вы пришли домой и сказали ей: "Мэри, я только что всенародно заявилъ, что твоя невѣстка произвела скандалъ, и я посадилъ ее въ тюрьму; а кромѣ того, твой племянникъ разбойникъ, и я его тоже посадилъ въ тюрьму",-- она бы считала, что разъ вы такъ поступили, значитъ такъ было нужно. Но неужели вы думаете, что ей это было бы пріятно, въ противоположность нашему отцу и всѣмъ намъ?
   Сэръ Гоуардъ (въ ужасѣ). Что же мнѣ сдѣлать? Не могу же я стать на сторону преступника?
   Лэди Сесили (строго). Конечно, нѣтъ. Я бы этого и не допустила, если бы даже у васъ было такое нечестивое желаніе. Нѣтъ. Я говорю только о томъ, что вамъ не слѣдуетъ самому давать показаніе.
   Сэръ Гоуардъ. Почему?
   Лэди Сесили. Потому что всѣ сказали бы, что такому умному юристу, какъ вы, ничего не стоитъ убѣдить въ чемъ угодно такого простодушнаго моряка, какъ капитанъ Кирни. Самое лучшее, если бы вы предоставили мнѣ, Гоуардъ, разсказать точную правду. Тогда вы были бы вынуждены подтвердить мои слова. За это никто не имѣлъ бы права попрекнуть васъ.
   Сэръ Гоуардъ (недовѣрчиво). У васъ что то дьявольское на умѣ, Сесили.
   Лэди Сесили (принимая равнодушный видъ). Какъ желаете. Разскажите все на свой хитроумный ладъ. Я только предложила вамъ сказать точную правду. По вашему это значитъ, что у меня на умѣ что-то дьявольское. Возможно, что на судейскомъ языкѣ такъ оно и выходитъ.
   Сэръ Гоуардъ. Надѣюсь, вы не обидѣлись.
   Лэди Сесили (весело). Ничуть, милый Гоуардъ. Вы навѣрное правы. Вы знаете, какъ должно поступать въ такихъ случаяхъ. Я готова васъ во всемъ слушаться и подтвердить все, что вы скажете.
   Сэръ Гоуардъ (испуганный одержанной имъ надъ нею побѣдой). Нѣтъ, милая, пожалуйста, не считайтесь съ моими интересами. Дайте свои показанія съ полной безпристрастностью (она киваетъ головой въ знакъ согласія, какъ бы вполнѣ убѣоісденная его словами и глядитъ на него съ непоколебимой невинностью. Онъ опускаетъ глаза и хмуритъ лобъ, затѣмъ встаетъ, нервно потираетъ подбородокъ пальцемъ и прибавляетъ). Въ сущности, я не прочь былъ бы принять ваше предложеніе и избавиться отъ непріятной обязанности разсказывать самому о всемъ, что произошло.
   Лэди Сесили. Но вѣдь вы разсказали бы лучше, чѣмъ я.
   Сэръ Гоуардъ. Поэтому то, быть можетъ, лучше, чтобы разсказывали вы.
   Лэди Сесили (какъ бы нехотя). Если вы этого желаете, то я, конечно, не могу вамъ отказать.
   Сэръ Гоуардъ. Но помните, Сесили. Вы должны передать точную правду.
   Лэди Сесили (твердо). Точную правду (они подтверждаютъ свое соглашеніе рукопожатіемъ).
   Сэръ Гоуардъ (задерживая ея руку). Fiat Justitia...
   Лэди Сесили. Да совершится правосудіе, хотя бы провалился потолокъ.

Въ дверяхъ показывается американскій матросъ.

   Матросъ. Капитанъ Кирни свидѣтельствуетъ свое почтеніе и проситъ принять его.
   Лэди Сесили. Мы просимъ его пожаловать. Гдѣ заключенные? Матросъ. За ними пошли въ тюрьму.
   Лэди Сесили. Пожалуйста, скажите мнѣ, когда ихъ приведутъ. Матросъ. Слушаю-съ, сударыня (отступаетъ, отдавая честь и пропускаетъ идущаго за нимъ капитана).
   Лэди Сесили. Какъ я рада, что вы пришли, капитанъ Кирни.

Входитъ капитанъ Кирни, коренастый американецъ изъ западной Америки, съ живыми, слегка прищуренными глазами и упрямымъ выраженіемъ рта. Онъ обращается къ лэди Сесили съ нѣкоторой неотесанностью: онъ долженъ сдѣлать ей замѣчаніе, хочетъ соблюсти при этомъ вѣжливость, подобающую офицеру въ обращеніи съ дамой, но сохраняетъ при этомъ тонъ сугубаго порицанія, съ которымъ американецъ инстинктивно относится ко всякому англичанину или англичанкѣ, позволившимъ себѣ излишнюю вольность.

   Кирни (становясь между сэромъ Гоуардомъ и лэди Сесили). Когда мы попрощались съ вами вчера, лэди Уайнфлитъ, я еще не зналъ, что во время вашего пребыванія на моемъ крейсерѣ, вы распорядились перестлать по иному койки всего моего экипажа. Въ качествѣ капитана я привыкъ, чтобы распоряженія англійскихъ посѣтителей не выполнялись безъ предварительнаго спроса у меня. Но въ виду того, что ваши указанія оказались полезными, я не отмѣнилъ ихъ.
   Лэди Сесили. Какъ умно съ вашей стороны, что вы это сразу поняли! Вы, я вижу, знаете каждый винтикъ на вашемъ крейсерѣ.

Кирни смягчается при ея словахъ.

   Сэръ Гоуардъ. Я долженъ извиниться передъ вами, капитанъ, за вольность, которую позволила себѣ моя невѣстка. Но у нея манія -- прямо манія, вводить всюду свои порядки. Почему вашъ экипажъ слушался ея приказаній?
   Кирни (прикрывая улыбку важнымъ тономъ). Я ихъ тоже объ этомъ спросилъ. Я говорю имъ: почему вы послушались приказа чужой лэди, не спросившись меня? Они говорятъ: "А какъ было ея не послушаться?" Я спросилъ, согласно ли это, по ихъ мнѣнію, съ дисциплиной. А они говорятъ: "А вы лучше сами въ другой разъ съ ней поговорите".
   Лэди Сесили. Я очень извиняюсь, капитанъ. Но знаете, я думаю, что единственное, чего не достаетъ на военномъ суднѣ -- это, именно, женщины.
   Кирни. Мы часто живо испытываемъ сожалѣніе по этому поводу.
   Лэди Сесили. У меня дядя генералъ-адмиралъ. Я ему всегда говорю о томъ, какъ это возмутительно, что англійскимъ капитанамъ запрещаютъ брать съ собой женъ въ плаваніе. Онѣ бы смотрѣли за порядкомъ.
   Кирни. И тѣмъ болѣе это непонятно, что другихъ дамъ -- кромѣ собственной жены -- капитанамъ разрѣшается брать. Странная у васъ страна на американскій взглядъ.
   Лэди Сесили. Я говорю это совершенно серьезно, капитанъ. Несчастные капитаны впадаютъ въ меланхолію отъ одиночества и оттого врѣзываются въ встрѣчныя судна и продѣлываютъ всякія глупости.
   Сэръ Гоуардъ. Перестаньте говорить вздоръ, Сесили. Ваши взгляды на нѣкоторыя вещи прямо невозможны.
   Лэди Сесили (обращаясь къ Кирни). Видите. Такъ разсуждаютъ всѣ англичане, капитанъ Кирни. Когда рѣчь идетъ о васъ, бѣдныхъ морякахъ, у нихъ на языкѣ только Нельсонъ и Трафальгаръ, самыя непріятныя для васъ воспоминанія. Вы понимаете меня, не правда ли?
   Кирни (галантно). Я утверждаю, что у васъ, въ вашемъ вѣнчальномъ кольцѣ больше здраваго смысла, чѣмъ во всемъ британскомъ адмиралтействѣ, лэди Уайнфлитъ.
   Лэди Сесили. Ну, конечно. Моряки удивительно проницательные люди.

Входитъ матросъ.

   Матросъ (къ лэди Сесили). Привели заключенныхъ.
   Кирни ѣзко къ нему оборачиваясь). Кто тебя послалъ доложить объ этомъ?
   Матросъ (спокойно). Приказъ англійской лэди (спокойно выходитъ. Кирни остолбенѣлъ отъ изумленія).
   Сэръ Гоуардъ (тревожно глядя на Кирни). Я въ отчаяніи, капитанъ. Я отлично понимаю, что лэди Сесили не имѣла никакого права давать приказанія вашимъ подчиненнымъ.
   Лэди Сесили. Я ничего не приказывала. Я только попросила его. У него такое прелестное лицо. Вы не находите, капитанъ Кирни? (онъ задыхается и не находитъ словъ). А теперь, простите, я уйду на нѣсколько минутъ. Мнѣ еще нужно переговорить кой съ кѣмъ до начала разбирательства дѣла (быстро уходитъ).
   Кирни. Это правда, что есть какое то особое очарованіе въ британской аристократіи, сэръ Гоуардъ Гэламъ? Скажите, англійскія дамы всѣ такія (садится на предсѣдательское кресло)?
   Сэръ Гоуардъ (садясь направо отъ Кирни). Къ счастью нѣтъ, капитанъ Кирни. Полдюжины такихъ женщинъ положили бы конецъ всякимъ законамъ въ Англіи въ полъ-года.

Матросъ снова появляется въ дверяхъ.

   Матросъ. Всѣ на лицо, капитанъ.
   Кирни. Хорошо. Я жду.

Матросъ поворачивается къ дверямъ и передаетъ слова капитана стоящимъ за дверью. Входятъ офицеры съ Сантъ-Яго.

   Сэръ Гоуардъ (вставая и обращаясь къ нимъ съ важностью судьи). Здравствуйте, господа.

Они нѣсколько смущенно отвѣчаютъ ему на привѣтствіе, прикладывая руки къ своимъ кэпи и становятся кучкой за Керни.

   Керни (сэру Гоуарду). Я могу васъ порадовать хорошимъ отзывомъ нашего капелана, посѣтившаго тюрьму, объ одномъ изъ заключенныхъ. Онъ выразилъ капелану желаніе перейти въ епископальную вѣру.
   Сэръ Гоуардъ (сухо). Я догадываюсь, о комъ идетъ рѣчь. Кирни. Введи сюда заключенныхъ.
   Матросъ (въ дверяхъ). Съ ними разговариваетъ британская лэди, капитанъ. Прикажете попросить ее...
   Кирни (вскакивая и разражаясь громовымъ крикомъ). Введи сюда заключенныхъ, говорятъ тебѣ! Скажи британской лэди, что я такъ приказалъ. Слышишь? Скажи ей это (матросъ выходитъ, покачивая головой. Офицеры молча переглядываются, удивленные рѣзкостью капитана).
   Сэръ Гоуардъ (вкрадчиво). Я полагаю, что при разбирательствѣ дѣла будетъ также присутствовать м-ръ Ренкинъ.
   Кирни (сердито). Ренкинъ? Кто это Ренкинъ?
   Сэръ Гоуардъ. Хозяинъ этого дома, миссіонеръ.
   Кирни (неохотно уступая). А, это онъ -- Ренкинъ. Чего же онъ запаздываетъ (снова вскипѣвъ). Куда же они запропастились съ заключенными?

Входитъ торопливо Ренкинъ и становится около сэра Гоуарда.

   Ренкинъ. Простите, что я замѣшкался, капитанъ Кирни. Милэди послала меня исполнить одно ея порученіе (Кирни ворчитъ). Я боялся, что опоздаю. Но какъ разъ, когда я пришелъ, вашъ матросъ передавалъ вашъ привѣтъ лэди Сесили, и просилъ ее любезно разрѣшить ввести сюда заключенныхъ, такъ какъ вы желаете, чтобы она вернулась къ вамъ. Я успокоился, увидавъ, что пришелъ какъ разъ во время.
   Кирни. Ахъ вотъ какъ. Скажите пожалуйста, обнаружила ли лэди Уайнфлитъ намѣреніе исполнить мою скромную просьбу?
   Лэди Сесили (за сценой). Иду, иду!

Вводятъ заключенныхъ подъ конвоемъ отряда матросовъ. Впереди идетъ Дринкуотеръ, тщательно вымывшійся и принарядившійся: его невинная и спокойная улыбка разсчитана на то, чтобы выразить спокойную увѣренность въ своей невиновности. Джонсонъ имѣетъ солидный, равнодушный видъ. Редброкъ по обыкновенію беззаботенъ и добродушенъ. Марцо безпокоенъ. Они составляютъ вчетверомъ маленькую группу слѣва отъ капитана. остальные становятся рядомъ вдоль стѣны подъ охраной матросовъ, тупо отдавшись на произволъ судьбы. Первый матросъ становится справа отъ капитана, за Ренкинымъ и сэромъ Гоуардомъ. Позади всѣхъ появляется Брасбоундъ и съ нимъ подъ руку лэди Сесили. Брасбоундъ одѣтъ въ изящный черный сюртукъ, съ безукоризненной бѣлизны воротникомъ и манжетами, въ элегантной обуви. Въ рукѣ онъ держитъ сверкающій цилиндръ. На непредубѣжденный взглядъ произошедшая съ нимъ перемѣна чудовищная. И на него самого эта перемѣна дѣйствуетъ Подавляющимъ образомъ: онъ совершенно обезличенъ,-- точно обстриженный Самсонъ. Лэди Сесили однако очень довольна перемѣной въ Брасбоундѣ и, остальнымъ она тоже кажется перемѣной къ лучшему. Стража разступается, уступая дорогу лэди Сесили. Кирни поднимается ей на встрѣчу и съ удивленіемъ смотритъ на Брасбоунда, въ то время, какъ она останавливается у стола, налѣво отъ него. Сэръ Гоуардъ поднимается, когда встаетъ Кирни, и садится, когда онъ садится.

   Кирни. Этотъ господинъ тоже вашъ знакомый, лэди Уайнфлитъ? Мы, вѣроятно, уже видѣлись вчера на яхтѣ?
   Брасбоундъ. Нѣтъ. Я заключенный. Мое имя Брасбоундъ.
   Дринкуотеръ (офиціальнымъ тономъ). Капитанъ Брасбоундъ, командующій шкуной Благодать.
   Редброкъ. Молчи, дуракъ! (отталкиваетъ Дринкуотера вглубь сцены).
   Кирни (удивленно и недовѣрчиво). Я это какъ то не понимаю. Но, конечно, если вы капитанъ Брасбоундъ, то присоединитесь къ остальнымъ (Брасбоундъ присоединяется къ Редброку и Джонсону. Кирни садится, пригласивъ торжественнымъ жестомъ лэди Сесили занять свободный стулъ). Теперь приступимъ къ дѣлу. Вы человѣкъ опытный, сэръ Гоуардъ Гэламъ, помогите мнѣ. Если бы вы были предсѣдателемъ, съ чего бы вы начали?
   Лэди Сесили. Онъ бы далъ слово представителю обвиненія. Не правда ли, Гоуардъ?
   Сэръ Гоуардъ. Но у насъ нѣтъ представителей обвиненія, Сесили.
   Лэди Сесили. Конечно, есть. Я представитель обвиненія. Пожалуйста, капитанъ Кирни, не давайте сэру Гоуарду произносить рѣчь. Ему доктора строго это запретили. Начните съ меня.
   Кирни. Если вы разрѣшите, лэди Уайнфлитъ, то я начну съ самого себя. Будемъ придерживаться морскихъ обычаевъ -- они здѣсь также умѣстны, какъ и судейскіе.
   Лэди Сесили. Даже гораздо болѣе, милый капитанъ Кирни (Молчаніе. Кирни собирается говорить. Она снова прерываетъ его). Вы такъ очаровательны въ роли судьи.

Всѣ улыбаются. Дринкоутеръ громко смѣется.

   Редброкъ. Да замолчишь ли ты, дуракъ (опять толкаетъ его вглубь сцены).
   Сэръ Гоуардъ. Сесили!
   Кирни (угрюмо сдерживая себя). Любезное замѣчаніе милэди было бы умѣстнѣе попозже. Капитанъ Брасбоундъ, обстоятельства дѣла вотъ какія: Въ прошлый четвергъ въ Могадорѣ, собственникъ яхты "Красная Кираса" -- онъ вывихнулъ ногу и потому не явился сюда -- сообщилъ нѣчто моему крейсеру Сантъ-Яго сигналами, и въ отвѣтъ на это Сантъ-Яго сдѣлалъ отдѣляющіе его отъ Могадора двадцать узловъ въ 57 минутъ. Утромъ на слѣдующій день мой посланный явился къ Кади, управляющему этимъ округомъ, съ нѣкимъ донесеніемъ. Получивъ это донесеніе, Кади отправился въ путь, дѣлая по десяти узловъ въ часъ и предоставилъ васъ и вашъ отрядъ въ мое распоряженіе, заключивъ васъ въ Могадорскую тюрьму. Затѣмъ Кади вернулся къ. себѣ въ горы, и мы не будемъ имѣть удовольствія видѣть его сегодня среди насъ. Вамъ ясно, что я сказалъ?
   Брасбоундъ. Да. Я теперь знаю, что сдѣлали вы и что сдѣлалъ Кади. Но мнѣ важно знать, почему вы это сдѣлали.
   Кирни. Имѣйте терпѣніе, и мы это выяснимъ. Мистеръ Ренкинъ, будьте любезны и продолжите изложеніе дѣла.
   Ренкинъ. Въ тотъ самый день, когда сэръ Гоуардъ и лэди Сесили предприняли экскурсію, ко мнѣ пришелъ за лекарствомъ одинъ арабъ изъ племени шейха Сиди ель Асифа. Онъ сказалъ мнѣ, что я никогда больше не увижу сэра Гоуарда, потому что его повелитель узналъ о томъ, что сэръ Гоуардъ христіанинъ и отобьетъ его у капитана Брасбоунда. Я поспѣшилъ на яхту и попросилъ вызвать какой нибудь крейсеръ или миноноску и отправить ее на помощь путешественникамъ съ тѣмъ, чтобы заставить шейха выдать ихъ (сэръ Гоуардъ поворачивается и смотритъ на Ренкина, вдругъ усумнившись въ его свидѣтельскомъ безпристрастіи).
   Кирни. Но нашъ капеланъ передавалъ намъ съ вашихъ словъ, что капитанъ Брасбоундъ былъ въ заговорѣ съ шейхомъ и намѣренно привелъ къ нему сэра Гоуарда.
   Ренкинъ. Таково (шло мое первое, слишкомъ поспѣшное предположеніе. Оказывается же, что соглашеніе между ними заключалось въ томъ, что Брасбоунду предоставлялось право доставлять путешественниковъ вглубь страны за извѣстную плату съ каждаго, подъ условіемъ не приводить туда христіанъ. Насколько я выяснилъ дѣло, Брасбоундъ попытался провезти сэра Гоуарда контрабандой, а шейхъ накрылъ его.
   Дринкуотеръ. Вѣрно. Такъ оно и было. Капит...
   Редброкъ (снова останавливая его). Молчать, говорятъ тебѣ!
   Сэръ Гоуардъ (Ренкину). Позвольте спросить, не говорили ли вы уже обо всемъ этомъ съ лэди Сесили?
   Ренкинъ (наивно). Говорилъ (сэръ Гоуардъ дѣлаетъ жестъ обозначающій: я такъ и думалъ. Ренкинъ продолжаетъ, обращаясь къ капитану Кирни). Позвольте мнѣ еще также извиниться за то, что у меня нѣтъ достаточно стульевъ для всѣхъ васъ, господа.
   Кирни (съ американской учтивостью). Ничего, ничего, м-ръ Ренкинъ. Во всемъ этомъ, долженъ сказать, я не вижу ничего преступнаго. Это оплошность, а не преступленіе. Теперь очередь за представителемъ обвиненія. Слово принадлежитъ вамъ, лэди Уайнфлитъ.
   Лэди Сесили (вставая). Я могу изложить только точную правду.
   Дринкуотеръ. Нѣтъ, нѣтъ, милэди, не нужно...
   Редброкъ. Молчи же, дуракъ.
   Лэди Сесили. Мы сдѣлали очаровательную экскурсію въ горы. Всѣ люди капитана Брасбоунда вели себя превосходно -- я должна имъ отдать эту справедливость -- пока наконецъ, мы не встрѣтились съ отрядомъ арабовъ -- все удивительные красавцы -- и бѣдняжки испугались.
   Кирни. Кто, арабы?
   Лэди Сесили. Нѣтъ, арабы никогда не пугаются. Испугался, конечно, конвой. Конвои всегда пугаются. Мнѣ хотѣлось поговорить съ начальникомъ арабовъ, но капитанъ Брасбоундъ подстрѣлилъ его лошадь. А онъ выстрѣлилъ въ графа. И тогда...
   Кирни. Въ графа? Въ какого графа?
   Лэди Сесили. Марцо. Вотъ онъ, Марцо (указывая на Марцо, который ухмыляется и прикладываетъ руку ко лбу).
   Кирни ѣсколько растерявшись отъ неожиданнаго нагроможденія событій и дѣйствующихъ лицъ въ разсказѣ). Что же было потомъ?
   Лэди Сесили. Потомъ конвой пустился въ бѣгство -- конвои всегда бѣгутъ въ минуту опасности -- и насъ затащили въ замокъ. Кстати, непремѣнно прикажите вымыть полы и выбѣлить стѣны и потолки въ этомъ замкѣ, капитанъ Кирни. И тогда оказалось, что капитанъ Брасбоундъ и сэръ Гоуардъ родственники (всѣ поражены). И, понятно, произошла ссора. Гэламы всегда ссорятся.
   Сэръ Гоуардъ (вставая, чтобы возразить). Сесили! Онъ мнѣ сказалъ, капитанъ Кирни...
   Лэди Сесили (поспѣшно его прерывая). Не говорите о томъ, что вамъ сказали. Это не свидѣтельское показаніе (сэръ Гоуардъ возмущенно садится).
   Кирни (спокойно). Дайте пожалуйста, договорить лэди Уайнфлитъ, сэръ Гоуардъ Гэламъ.
   Сэръ Гоуардъ (овладѣвъ собою, садится на мѣсто). Простите, капитанъ Кирни.
   Лэли Сесили. А потомъ пришелъ Сиди.
   Кирни. Сиднэ? Это.еще кто -- Сиднэ?
   Лэди Сесили. Не Сиднэ, а Сиди. Шейхъ Сиди ель Асифъ. Очень благородный арабъ съ очаровательнымъ лицомъ. Онъ сразу влюбился въ меня.
   Сэръ Гоуардъ. Сесили!
   Лэди Сесили. Конечно влюбился -- вы сами видѣли. А вѣдь вы требовали, чтобы я разсказала точную правду.
   Кирни. Я охотно вѣрю, что это такъ и было. Продолжайте, пожалуйста.
   Лэди Сесили. Онъ, бѣдняга, попалъ вслѣдствіе этого въ крайне затруднительное положеніе. Онъ вѣдь имѣлъ право лишь на захватъ сэра Гоуарда, потому что сэръ Гоуардъ христіанинъ. А такъ какъ я только женщина, то захватить меня онъ не имѣлъ права.
   Кирни (строго, заподозривъ лэди Сесили въ аристократическомъ атеизмѣ). Но вѣдь вы тоже христіанка.
   Лэди Сесили. У арабовъ женщины не въ счетъ. Они не вѣрятъ, что у насъ есть души.
   Ренкинъ. Это правда, капитанъ.
   Лэди Сесили. Что же ему было дѣлать? Въ сэра Гоуарда онъ не былъ влюбленъ, а въ меня былъ. Вотъ онъ и предложилъ вымѣнять сэра Гоуарда на меня. Правда, вѣдь, это было очень любезно съ его стороны. Какъ вы думаете, капитанъ Кирни?
   Кирни. На такой обмѣнъ и я бы согласился, лэди Уайнфлитъ. Продолжайте.
   Лэди Сесили. Капитанъ Брасбоундъ, я должна сказать, велъ себя очень благородно, несмотря на ссору, произошедшую между нимъ и сэромъ Гоуардомъ. Онъ отказался выдать кого либо изъ насъ и готовъ уже былъ вступить въ бой, какъ вдругъ явился Кади съ вашимъ прелестнымъ письмомъ, капитанъ, и отправилъ насъ всѣхъ въ Могадоръ, наговоривъ моему бѣдному Сиди много непріятностей и обвинивъ во всемъ капитана Брасбоунда. Вотъ мы и очутились здѣсь. Все, что я сказала вѣдь точная правда, Гоуардъ, не такъ ли?
   Сзсъ Гоуардъ. Все это правда, Сесили, только правда. Но по англійскимъ законамъ свидѣтель долженъ показать всю правду.
   Лэди Сесили. Какой вздоръ! Точно кто либо знаетъ всю правду о чемъ бы то ни было (садится, обиженная и упавъ духомъ). Мнѣ очень непріятно, что капитанъ Кирни можетъ подумать, по вашимъ словамъ, что я лжесвидѣтельница.
   Сэръ Гоуардъ. Нѣтъ, но...
   Лэди Сесили. Такъ не говорите такъ, чтобы получалось подобное впечатлѣніе.
   Кирни. Но сэръ Гоуардъ сказалъ мнѣ вчера, что капитанъ Брасбоундъ грозилъ продать его въ рабство.
   Лэди Сесили (снова вскакивая). А сказалъ ли вамъ сэръ Гоуардъ, что онъ говорилъ о матери капитана Брасбоунда? (общая сенсація). Вѣдь я вамъ сказала, что они поссорились. Сказала или нѣтъ?
   Редброкъ ѣзко). Вы ясно сказали (Дринкуотеръ опять открываетъ ротъ, чтобы вмѣшаться въ разговоръ). Дуракъ, замолчи!
   Лэди Сесили. Конечно, сказала. Теперь скажите, капитанъ, неужели вы требуете, неужели сэръ Гоуардъ можетъ потребовать,-- неужели кто либо можетъ потребовать, чтобы я разсказала подробности этой ужасной семейной ссоры? Какъ я могу, будучи еще одна среди васъ, безъ поддержки другой женщины, какъ я могу повторять слова двухъ разсерженныхъ мужчинъ?
   Кирни (поднимаясь съ авторитетнымъ видомъ): флотъ Соединенныхъ Штатовъ никогда не позволитъ себѣ посягнуть на природную скромность благородной женщины. Лэди Уайнфлитъ, благодарю васъ за тактичность вашего показанія (лэди Сесили обращаетъ на него сіяющій благодарный взглядъ и съ торжествомъ садится на мѣсто). Капитанъ Брасбоундъ, я не могу вмѣнить вамъ въ вину то, что вы можетъ быть и сказали лишняго въ отвѣтъ на слова представителя англійской судебной власти, заговорившаго съ вами на языкѣ англійскихъ матросовъ (сэръ Гоуардъ хочетъ выразить протестъ). Простите, сэръ Гоуардъ Гэламъ, мнѣ самому приходилось, вспыливъ, говорить такъ же рѣзко, какъ и вы. Мнѣ пріятно убѣдиться, что и подъ горностаевой судейской мантіей живы человѣческія страсти. А теперь прекратимъ разговоръ на эту непріятную тему, которой не слѣдовало касаться въ присутствіи дамы (снова садится на мѣсто и прибавляетъ дѣловитымъ тономъ). Что еще нужно обсудить, прежде чѣмъ освободить заключенныхъ?
   Матросъ. У насъ тутъ имѣется нѣсколько документовъ, переданныхъ Кади. Онъ думалъ, что это какія то магическія заклинанія. Капеланъ приказалъ доложить о нихъ вамъ, а потомъ, съ вашего соизволенія сжечь ихъ.
   Кирни. Что это за документы?
   Матросъ (читаетъ списокъ). Четыре книги, грязныя и разорванныя, составленныя изъ отдѣльныхъ выпусковъ, по одному пенни каждый, романовъ "Дьявольскій цирульникъ изъ Лондона", "Всадникъ Скелетъ".
   Дринкуотеръ (выбѣгая впередъ, съ отчаяніемъ). Это моя библіотека, капитанъ. Не сжигайте ее.
   Кирни. Вамъ будетъ полезнѣе не читать такого вздора
   Дринкуотеръ (въ отчаяніи обращаясь за заступничествомъ лэди Сесили). Запретите имъ сжечь мои книги, милэди. Они не сожгутъ, если вы запретите (съ краснорѣчіемъ отчаянія). Вы не знаете, что для меня эти книги. Онѣ возвысили меня надъ жалкой дѣйствительностью Ватерлу Рода. Онѣ образовали мой умъ. Онѣ указали мнѣ на нѣчто высшее чѣмъ та лавочка, гдѣ...
   Редброкъ (схвативъ его за шиворотъ). Да замолчишь ли ты, наконецъ? Убирайся вонъ отсюда!
   Дринкуотеръ (вырываясь отъ него). Милэди, милэди, заступитесь за меня! у васъ доброе сердце (слезы душатъ его, онъ безмолвно молитъ ее, сложивъ руки).
   Лэди Сесили (растроганная). Не сжигайте его книгъ, капитанъ. Позвольте мнѣ вернуть ихъ ему.
   Кирни. Вернуть книги лэди Уайнфлитъ!
   Дринкуотеръ. Благодарю васъ, милэди (уходитъ къ товарищамъ, всхлипывая).
   Редброкъ (Дринкуотеру, когда онъ проходитъ мимо него). Вотъ оселъ!
   Кирни. Я полагаю, что вы согласны съ показаніями лэди Уайнфлитъ, капитанъ Брасбоундъ.
   Брасбоунъ (мрачно). Да -- она въ общемъ разсказала правду.
   Кирни (нетерпѣливо). А вы хотите еще вдаваться въ частности?
   Марцо. Она сказалъ не все. Арабъ стрѣлялъ меня. Она лѣчилъ меня. Она сдѣлалъ меня здоровъ.
   Кирни. А вы собственно кто?
   Марцо (въ порывѣ самообличенія). Я воръ. Я негодяй. Она не лэди.
   Джонсонъ (возмущенно). Какъ такъ? Какъ ты смѣешь...
   Марцо. Лэди не будитъ лечить негодяй. Святая будитъ. Она -- святая. Она вернула меня небу -- всѣхъ вернула. Теперь намъ можно все дѣлить.
   Лэди Сесили. Ничуть, Марцо, вы должны вести себя, какъ слѣдуетъ. Въ которомъ часу, капитанъ Кирни, вы звали насъ къ завтраку?
   Кирни. Вы напомнили мнѣ о моихъ ^обязанностяхъ, лэди Уайнфлитъ. Мой катеръ свезетъ васъ и сэръ Гоуарда на Сантъ-Яго въ часъ (онъ встаетъ). Капитанъ Брасбоундъ, я не вижу болѣе никакихъ причинъ задерживать долѣе васъ и вашъ отрядъ. Я только совѣтую вамъ въ будущемъ возить въ горы однихъ только язычниковъ. М-ръ Ренкинъ, отъ лица Соединенныхъ Штатовъ благодарю васъ за гостепріимство, намъ сегодня оказанное. Я приглашаю васъ пожаловать ко мнѣ на бортъ къ завтраку въ половинѣ второго. Господа, зайдемте къ начальнику тюрьмы по дорогѣ въ гавань (уходитъ въ сопровожденіи офицеровъ и матросовъ).
   Сэръ Гоуардъ (къ лэди Сесили). Сесили, за время моей судейской дѣятельности я часто встрѣчалъ недобросовѣстныхъ свидѣтелей. Долженъ также сознаться, что знавалъ и недобросовѣстныхъ защитниковъ. Но чтобы въ одномъ лицѣ соединились и недобросовѣстный свидѣтель и недобросовѣстный защитникъ -- это я вижу въ первый разъ. Я совершенно сраженъ вами. Вы сдѣлали меня сообщникомъ въ насмѣшкѣ надъ судомъ.
   Лэди Сесили. Не сердитесь, Гоуардъ (беретъ его подъ руку, направляясь къ двери). Капитанъ Брасбоундъ, я вернусь, чтобы попрощаться съ вами (онъ пасмурно киваетъ ей головой. Она уходитъ съ сэромъ Гоуардомъ, слѣдуя за капитаномъ и его свитой).
   Ренкинъ (подбѣгая къ Брасбоунду и пожимая ему обѣ руки). Я такъ счастливъ, что вы оправданы. Я вернусь поговорить съ вами послѣ завтрака (поспѣшно уходитъ).

Брасбоундъ и его команда, оставшись одни въ комнатѣ, предаются всѣ безудержной радости, смѣются, пляшутъ, прыгаютъ. Брасбоундъ видимо заражается общимъ весельемъ, но сдерживаетъ себя. Дринкуотеръ, радуясь, что вторично вышелъ изъ суда чистый, какъ стеклышко, кружится въ пляскѣ дервиша. Всѣ окружаютъ его и смотрятъ.

   Брасбоундъ (бросая на полъ свой цилиндръ). Долой почтенную шляпу! Хочу быть опять свободнымъ человѣкомъ. Эй вы всѣ, давайте прыгать на шляпу капитана (кладетъ цилиндръ на полъ и собирается прыгнуть. Его подчиненные удивлены его кощунствомъ).
   Дринкуотеръ. Что вы, капитанъ! Это не хорошо. Нельзя хватать черезъ край.
   Джонсонъ. Веселье весельемъ, но нужно оставаться джентльменами.
   Редброкъ. Я долженъ напомнить вамъ, Брасбоундъ, что шляпа -- собственность лэди Сесили. Развѣ вы не собираетесь вернуть ей ея вещи?
   Брасбоундъ (поднимая шляпу и старательно вычищая ее). Это правда, я забылъ. Во всякомъ случаѣ она меня въ такомъ видѣ больше не увидитъ (снимаетъ сюртукъ и жилетъ). Кто здѣсь знаетъ, какъ все это сложить по настоящему?
   Редброкъ. Дайте мнѣ (кладетъ сюртукъ и жилетъ на столъ и тщательно складываетъ).
   Брасбоундъ (отстегивая воротникъ и манишку). Пьяница Джэкъ, не заглядывайся на запонки. Если пропадетъ хоть одна нитка, хоть одна булавка лэди Сесили, я тебя собственноручно повѣшу на мачтѣ моей шкуны (онъ снимаетъ рубашку и остается въ матросскомъ джерси. Волосы у него всклокочены. Онъ приглаживаетъ ихъ рукой) Теперь я хоть на половину прежній человѣкъ.
   Редброкъ. Ужасное сочетаніе, капитанъ! Наполовину церковный староста, на половину пиратъ. Лэди Сесили не захочетъ съ вами разговаривать.
   Брасбоундъ. Я пойду переодѣнусь (уходитъ).
   Редброкъ. Послушай, Джонсонъ, и вы всѣ. Что если она его увезетъ съ собой въ Англію?
   Марцо. Она святая -- она никого не увезетъ.,
   Джонсонъ. Нѣтъ, она не по злому умыслу его увезетъ -- а по хорошему. Что тогда будетъ съ нами?
   Брасбоундъ (возвращается въ своемъ прежнемъ платьѣ, натягивая рукава при входѣ въ комнату). Редброкъ! Сложи шляпу и остальное въ чемоданъ и пошли лэди Сесили на яхту. Джонсонъ! Собери всѣхъ на шкуну, приготовь все, чтобы сняться съ якоря и пришли за мной шлюпку. Когда все будетъ готово, дай мнѣ сигналъ пушечнымъ выстрѣломъ. Не теряй времени.
   Джонсонъ. Слушаюсь. За мной, товарищи (всѣ съ шумомъ уходятъ).

Послѣ ихъ ухода, Брасбоундъ садится къ столу, опирается головой на руки и задумывается. Потомъ вынимаетъ изъ ка.рмана кожаный портфель, берегъ изъ него грязныя старыя письма и вырѣзки изъ газетъ, бросаетъ все на столъ, бросаетъ затѣмъ на столъ фотографическую карточку въ дешевой рамкѣ, скрещиваетъ руки и мрачно глядитъ передъ собой. Въ это время входитъ лэди Сесили. Чтобы обратить на себя вниманіе, она громко захлопываетъ дверь.
Онъ вскакиваетъ.

   Лэди Сесили (подходя къ другому концу стола). Зачѣмъ вы сняли мое изящное платье?
   Брасбоундъ. Платье вашего брата, вы хотѣли сказать. Нужно носить собственное платье -- а также самому врать за себя. Я извиняюсь, что сегодня вамъ пришлось говорить неправду за меня.
   Лэди Сесили. Женщины всю жизнь лгутъ ради мужчинъ, иногда въ мелочахъ, иногда въ важномъ. Мы привыкли къ этому. Но сегодня я къ тому же не лгала.
   Брасбоундъ. Какъ вы это обработали моего дядю?
   Лэди Сесили. Обработала? Брасбоундъ. Я хочу сказать...
   Лэди Сесили. Объ этомъ поговоримъ потомъ. До завтрака мы не успѣли. Мнѣ хочется еще поговорить съ вами о вашемъ будущемъ. Вы позволяете?
   Брасбоундъ (слегка насупившись, но вѣжливо). Пожалуйста. Присядьте. (Она садится, онъ тоже).
   Лэди Сесили. Какіе у васъ планы?
   Брасбоундъ. У меня нѣтъ плановъ. Вы скоро услышите пушечный выстрѣлъ. Это будетъ значить, что шкуна Благодать готова къ отплытію и только ждетъ своего капитана, чтобы выйти въ море. А капитанъ не знаетъ, куда держать путь, на сѣверъ или на югъ.
   Лэди Сесили. Почему бы не на сѣверъ, въ Англію?
   Брасбоундъ. Почему не на югъ, къ полюсу?
   Лэди Сесили. Но вѣдь нужно же вамъ сдѣлать съ собой что-нибудь.
   Брасбоундъ (тяжело опирается кулаками и локтями на столъ и глядитъ ей прямо въ лицо). Послушайте. Прежде чѣмъ я встрѣтился здѣсь съ вами, у меня была цѣль въ жизни. Я былъ одинокъ. Я не говорилъ о своей цѣли ни одному человѣку ни мужчинѣ, ни женщинѣ, потому что то, что я задумалъ, шло противъ закона, противъ велѣній церкви, грозило моей безопасности и моей чести. Но въ эту мою цѣль я вѣрилъ и стоялъ за нее, какъ человѣкъ, отстаивающій свою вѣру наперекоръ законамъ и церкви, такъ же какъ наперекоръ людской злобѣ и эгоизму. И какова бы ни была моя вѣра, я не изъ тѣхъ моряковъ, что плаваютъ лишь по тихимъ водамъ и за свою вѣру только возносятся на небо. Я за мою вѣру готовъ былъ поплатиться муками ада. Вамъ это, я полагаю, непонятно?
   Лэди Сесили. Нѣтъ. Я отлично понимаю. Есть вѣдь люди, которые именно такъ чувствуютъ.
   Брасбоундъ. Развѣ есть? Я немногихъ встрѣчалъ. Во всякомъ случаѣ вотъ каковъ я былъ. Не говорю, чтобы я былъ при этомъ счастливъ -- но несчастнымъ я себя не считалъ. Я не носился по вѣтру, а плылъ, твердо управляя рулемъ. Когда человѣкъ здоровъ, занятъ дѣломъ, ему некогда разсуждать, счастливъ-ли онъ или нѣтъ.
   Лэди Сесили. Иногда ему даже при этомъ все равно, счастливы ли другіе вокругъ него или несчастны.
   Брасбоундъ. Я этого не отрицаю. Работа дѣлаетъ человѣка эгоистомъ. Но я преслѣдовалъ не себялюбивую цѣль. Мнѣ, по крайней мѣрѣ, казалось, что я поставилъ святыню правосудія выше своихъ собственныхъ выгодъ. Видите эту грязную пачку бумажекъ?
   Лэди Сесили. Что это такое?
   Брасбоундъ. Вырѣзки изъ газетъ. Отчеты о рѣчахъ, которыя дядя мой произносилъ на обѣдахъ въ благотворительныхъ обществахъ или на судѣ, произнося ошибочно приговоры. Благочестивыя благородныя рѣчи человѣка, котораго я считалъ негодяемъ и воромъ. На мой взглядъ рѣчи эти болѣе ярко раскрывали ложь его дѣлъ и лицемѣріе всяческихъ добродѣтелей, чѣмъ книга пророка Амоса. А теперь эти бумажки для меня ничто (онъ спокойно рветъ на мелкіе кусочки газетныя вырѣзки и бросаетъ ихъ на полъ, продолжая неотступно глядѣть на лэди Сесили).
   Лэди Сесили. Ну вотъ, хоть то хорошо, что вы ихъ порвали.
   Брасбоундъ. Вы забываете, что съ ними ушла часть моей жизни. И все это сдѣлали вы. Что у меня осталось? Посмотрите (беретъ въ руки письмо). Вотъ письма, которыя сэръ Гоуардъ писалъ моей матери съ ея примѣчаніями, отмѣчающими холодность тона, предательство, жестокость и наглость въ каждомъ словѣ. А вотъ и ея жалкія письма, которыя отсылались ей непрочитанными. Уничтожить и ихъ?
   Лэди Сесили. Не могу же я просить васъ уничтожить письма вашей матери.
   Брасбоундъ. Почему? Все равно вы лишили ихъ всякаго смысла (рветъ письма). И это васъ тоже радуетъ за меня?
   Лэди Сесили. Это немного грустно -- но пожалуй, что все-таки хорошо.
   Брасбоундъ. Остается еще только одна реликвія -- ея портретъ (вынимаетъ карточку изъ дешевенькой рамки).
   Лэди Сесили (съ оживленіемъ). Покажите мнѣ (онъ передаетъ ей карточку. Противъ ея желанія, по лицу ея видно, что карточка произвела на нее отталкивающее впечатлѣніе).
   Брасбоундъ (съ горькимъ ироническимъ смѣхомъ). Ха! Вы ожидали больше красоты. Вы правы. При васъ лицо ея еще болѣе ужасно.
   Лэди Сесили (въ отчаяніи). Я ничего не сказала.
   Брасбоундъ. Что другого вы могли бы сказать (онъ беретъ отъ нея карточку, которую она отдаетъ безъ словъ. Онъ глядитъ на карточку, качаетъ головой и собирается порвать ее).
   Лэди Сесили (останавливая его). Не рвите карточку вашей матери!
   Брасбоундъ. Будь ваша карточка такова, хотѣли бы вы, чтобы сынъ вашъ хранилъ ее, и чтобы ее видѣли молодыя и красивыя женщины?
   Лэди Сесили (отпуская его руку). Вы ужасный человѣкъ! Разорвите карточку (она на минуту закрываетъ глаза).
   Брасбоундъ (спокойно разрывая карточку). Вы убили ее для меня тогда въ замкѣ -- и это къ лучшему (бросаетъ разорванную карточку). Теперь все прежнее ушло. Вы убили прежній смыслъ моей жизни, но новаго вы въ нее не вложили. У васъ самой есть какое то мѣрило въ жизни, благодаря которому для васъ всѣ вопросы разрѣшаются легко. Но въ чемъ это мѣрило -- не могу уловить. Вы убили во мнѣ жизненную энергію, показавъ, что я сбиваюсь съ пути, предоставленный самому себѣ.
   Лэди Сесили. Напрасно вы такъ думаете.
   Брасбоундъ. Да какъ же? Посмотрите, что я надѣлалъ. Дядя мой въ сущности не хуже меня -- можетъ быть, даже и лучше. Онъ умнѣе и занимаетъ высокое положеніе. Я принялъ его за злодѣя изъ сказки. Всякій другой, имѣя такую мать, какъ я, судилъ бы о ней трезво. А я былъ ослѣпленъ. Я глупѣе пьяницы Джэка. Онъ почерпнулъ свой романтическій вздоръ изъ бульварныхъ романовъ, а я изъ жизни и опыта (качая головой). Я разсуждалъ и поступалъ глупо и пошло. Теперь я это вижу. Вы объяснили мнѣ мое прошлое, но чѣмъ это поможетъ мнѣ въ будущемъ? Что мнѣ дѣлать теперь? Куда направиться?
   Лэди Сесили. Это такъ просто. Дѣлайте все, что желаете. Это то, что я всегда дѣлаю.
   Брасбоундъ. Вашъ совѣтъ для меня непригоденъ. Я хочу дѣла, осмысленной жизни. А этого у меня больше нѣтъ. Вы бы уже кстати заговорили со мной о моемъ нравственномъ долгѣ -- какъ миссіонеръ.
   Лэди Сесили. Нѣтъ, нѣтъ, пожалуйста. Довольно съ меня разговоровъ о необходимости выполнить свой долгъ -- и съ вашей стороны и со стороны Гоуарда. Чтобы съ вами обоими сталось, если бы я давала каждому изъ васъ исполнять свой долгъ?
   Брасбоундъ. Что нибудь да сталось бы. А теперь я точно въ воздухѣ вишу.
   Лэди Сесили. Развѣ вы не вернетесь съ нами въ Англію?
   Брасбоундъ. Зачѣмъ?
   Лэди Сесили. Чтобы воспользоваться вашими шансами и сдѣлать карьеру. Теперь вы племянникъ важнаго лица, у васъ будетъ много полезныхъ связей, много друзей и вамъ откроются перспективы, совершенно закрытыя для обыкновеннаго капитана.
   Брасбоундъ. Да, но я вѣдь не аристократъ. И какъ большинство бѣдныхъ людей, я гордъ. Я не хочу никакой протекціи.
   Лэди Сесили. Что за вздоръ! Протекція -- все въ жизни нашего круга.
   Брасбоундъ. А въ моемъ кругу никакой протекціи не нужно. Я могу жить на свой заработокъ, управляя шкуной.
   Лэди Сесили. Ну да, вы идеапистъ. Такіе бываютъ и въ нашемъ кругу -- иногда. Для нихъ остается только одно.
   Брасбоундъ. Что?
   Лэди Сесили. Жениться какъ можно скорѣе на богатой и достаточно сентиментальной дѣвицѣ. Это ихъ неотвратимая судьба.
   Брасбоундъ. Такой исходъ вы для меня уничтожили навсегда. Неужели вы думаете, что послѣ васъ я смогу смотрѣть на обыкновенныхъ женщинъ? Вы, конечно, можете заставить человѣка сдѣлать все, что вамъ вздумается. Но вы не можете заставить меня жениться на какой бы то ни было женщинѣ, кромѣ васъ.
   Лэди Сесили. Знаете, капитанъ Брасбоундъ, что я уже женила не менѣе семнадцати человѣкъ (Брасбоундъ пораженъ) на другихъ женщинахъ. Всѣ они начинали съ того, что отказывались жениться на комъ бы то ни было, кромѣ меня.
   Брасбоундъ. Такъ я буду первымъ, который сдержитъ слово.
   Лэди Сесили (смущенно). Неужели вамъ дѣйствительно хочется жениться?
   Брасбоундъ. Мнѣ нужно быть подъ чьимъ нибудь началомъ. Я не дурной человѣкъ -- но мнѣ нуженъ хорошій начальникъ. Я не трусъ, я не пью, я могу командовать на морѣ и на сушѣ. Когда мнѣ поручаютъ дѣло, я безкорыстно исполняю его, не думая о своей выгодѣ. Гордонъ мнѣ довѣрялъ и никогда въ этомъ не раскаивался. Если вы мнѣ довѣритесь, вамъ тоже не придется объ этомъ жалѣть. А все-таки мнѣ чего то не достаетъ. Можетъ быть, я просто глупъ.
   Лэди Сесили. Нѣтъ, вы не глупы.
   Брасбоундъ. Вы ошибаетесь. Со времени первой нашей встрѣчи здѣсь въ саду, я не сказалъ ни одного умнаго слова. А все, что говорили вы, возбуждало во мнѣ или смѣхъ, когда вы этого хотѣли, или сочувствіе, или направляло меня на вѣрный путь. Вотъ это настоящій умъ и его у меня нѣтъ. Я могу отдавать приказанія, когда знаю, что нужно приказать, могу подчинить другихъ своей волѣ. Но я глупъ. Когда нѣтъ Гордона, руководящаго мной, я не знаю, что нужно дѣлать. Предоставленный самому себѣ, я дѣлаюсь настоящимъ разбойникомъ. Я способенъ отколотить этого негодяя Дринкуотера, но дѣлаю то, что онъ мнѣ внушаетъ, потому что ничего самъ придумать не могу. Когда явились вы, я сталъ такъ же естественно подчиняться вамъ, какъ подчинялся Гордону, хотя никогда бы не ожидалъ, что послѣ Гордона моимъ начальникомъ сдѣлается женщина. Я хочу служить подъ вашимъ начальствомъ. А это возможно только, если вы сдѣлаетесь моей женой. Согласитесь вы на это?
   Лэди Сесили. Капитанъ Пахито, я не люблю васъ.
   Брасбоундъ. Начальникъ и не долженъ любить своихъ подчиненныхъ.
   Лэди Сесили. Но и подчиненный не долженъ быть влюбленъ въ своего начальника.
   Брасбоундъ (твердо). Да, подчиненный не долженъ быть влюбленъ въ своего начальника.
   Лэди Сесили (въ первый разъ въ жизни испугавшись гипнотизирующаго взгляда, которымъ Брасбоундъ смотритъ на неё). Я васъ боюсь.
   Брасбоундъ. Вопросъ только въ томъ: любите ли вы кого нибудь другого?
   Лэди Сесили. Я никого не люблю и не любила. Какъ бы я могла справляться съ людьми, если бы не сохранила въ душѣ свободы.
   Брасбоундъ. Откажитесь отъ нея. Будьте моей женой.
   Лэди Сесили (тщетно борясь, чтобы отстоять падающую волю). Развѣ это нужно?
   Брасбоундъ. Необходимости нѣтъ. Но я прошу объ этомъ. Отъ этого зависитъ моя судьба.
   Лэди Сесили. Какъ это ужасно. Я вѣдь не хочу -- не хочу...
   Брасбоундъ. Но вы это сдѣлаете.
   Лэди Сесили (обезсиленная, протягиваетъ руку). Я... (раздается пушечный сигналъ. У него расширяются глаза. Она выходитъ изъ транса). Что это такое?
   Брасбоундъ. Знакъ къ разлукѣ. Спасеніе для васъ -- свобода для васъ. Вы созданы для лучшей доли, чѣмъ для того, чтобы стать женой Чернаго Пахито (становится на колѣни и беретъ ея руки). Вы для меня сдѣлали все, что могли. Я, наконецъ, понялъ тайну власти надъ людьми (онъ цѣлуетъ ея руку). Я, наконецъ, смогу подчинять другихъ моей волѣ. Благодарю васъ за это! Благодарю за то, что вы вернули мнѣ силу и смыслъ жизни! Прощайте! Прощайте!
   Лэди Сесили (въ странно восторженномъ состояніи, держа его руки въ своихъ, когда онъ поднимается). Прощайте. Изъ глубины моего сердца -- прощайте.
   Брасбоундъ. Изъ глубины моего торжествующаго духа -- прощайте! (быстро убѣгаетъ).
   Лэди Сесили. Какая высокая душа! И какое счастье, что я спаслась.

ЗАНАВѢСЪ.

Пер. Зин. Венгеровой.

"Современникъ", кн. XIII -- XV, 1914

   
   
   

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru