Семенов Дмитрий Дмитриевич
Иркутск

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Культурно-исторический очерк.

ИРКУТСКЪ.

Культурно-историческій очеркъ.

   Иркутскъ -- городъ еще сравнительно молодой. Онъ существуетъ всего 242 года. Иркутскъ совсѣмъ особенный, чисто сибирскій городъ. При совершенномъ отсутствіи мѣстнаго дворянства, это -- городъ чиновниковъ, золотопромышленниковъ, богатѣйшаго купечества, опальныхъ, ссыльныхъ. Вмѣстѣ съ тѣмъ, какъ бывшій долгое время административнымъ и духовнымъ центромъ обширнѣйшаго края, всей Восточной Сибири, Иркутскъ можетъ гордиться такими мудрыми представителями, какими были М. М. Сперанскій и графъ H. Н. Муравьевъ-Амурскій, такимъ знаменитымъ архипастыремъ-миссіонеромъ, какимъ былъ Иннокентій -- впослѣдствіи митрополитъ московскій. Изъ Иркутска'же направлялись различныя ученыя и торговыя экспедиціи, дѣлались открытія невѣдомыхъ до того странъ, морей, народовъ. Въ немъ по-долгу гащивали и многіе иностранцы ученые и многіе предпріимчивые русскіе люди, таковы напр.: Берингъ, открывшій Беринговъ проливъ, ученые Гмелинъ, Палласъ, Георги, своими изслѣдованіями и трудами ознакомившіе Европу и Россію съ природою, богатствами и инородцами Сибири, Елазарій Избрантъ, исходатайствовавшій у китайскаго правительства разрѣшеніе караванной торговли съ Китаемъ черезъ Кяхту, отважный Шелиховъ, занявшій Алеутскіе острова и сѣверо-западную часть Америки, Миддендорфъ и Мажъ, проникшіе на Амуръ, Потанинъ -- во внутрь Монголіи и Китая, Ядринцевъ, открывшій мѣстонахожденіе столицы Чингизъ-хана, древняго Каракорума, и многіе другіе. Въ Иркутскѣ же родились и воспитывались такіе писатели, какъ Щаповъ, Шашковъ и др.
   Нынѣ Иркутскъ -- городъ съ 50 т. Жителей, 19 церквами нѣсколькими учеными и благотворительными обществами, 45-ю учебными заведеніями -- городъ, владѣющій миліонными капиталами, имѣющій свои органы печати, богатый этнографическій и естественно-историческій музеумъ, публичную библіотеку, театръ. Съ открытіемъ же Сибирской желѣзной дороги значеніе города еще несомнѣнно увеличится. Узнать исторію Иркутска,-- значитъ узнать исторію всей Восточной Сибири; поближе ознакомиться съ его жизнью,-- значитъ понять и оцѣнить жизнь сибиряка вообще. Можетъ быть не въ далекомъ будущемъ нашей современной молодежи придется жить, служить и дѣйствовать въ нѣкогда отъ насъ столь отдаленной, страшной, холодной окраинѣ Россіи, какою мы до сихъ поръ привыкли представлять себѣ Сибирь, да еще Восточную {При составленіи этого очерка мы воспользовались и прекрасною книгою г. Сукачева -- Иркутскъ. Его мѣсто и значеніе въ исторія и культурномъ, развитіи Восточной Сибири. Москва 1891 г. ц. 2 р.}.
   

I.
Первобытный Иркутскъ.
1652--1829.

Гибельныя времена.
Жестокіе то были нравы.
Островскій

   Началомъ Иркутска, по словамъ мѣстныхъ лѣтописей, была хижина или зимовье, построенное въ 1652 году сыномъ боярскимъ Иваномъ Похабовымъ для житья енисейскимъ казакамъ, чтобы имъ способнѣе было собирать ясакъ съ бурятъ, кочевавшихъ тогда на р. Иркутѣ, отъ котораго Иркутскъ и наименованіе свое получилъ. Въ 1669 г. Похабовъ, по повелѣнію царя Алексѣя Михайловича, строитъ уже острогъ, состоящій изъ двухъ деревянныхъ крѣпостей: одна -- кремль, возвышалась на берегу Ангары, другая окружала поселенія казаковъ -- городъ. Въ "1695 году кремль съ успѣхомъ выдержалъ осаду бурятъ, и съ тѣхъ поръ Иркутскъ никакимъ нападеніемъ извнѣ не подвергался. Такимъ образомъ первыми жителями возникающаго города были козаки и ихъ семейства. Но, по мѣрѣ того, какъ слухи объ удобномъ мѣстоположеніи новаго города и выгодахъ, которыми пользовались его обыватели, расходились не только по Сибири, но и по Европейской Россіи, число его жителей быстро возростало. Прежде всего наѣхали въ Иркутскъ разные купцы и промышленники, оставшись навсегда иркутскими жителями"; къ нимъ присоединились 500 пашенныхъ крестьянъ, переселившихся съ верховьевъ Лены, и значительное число стрѣльцовъ, сосланныхъ при Петрѣ I. Около 1700 г. въ Иркутскѣ было уже 3.500 жителей, два монастыря -- мужской и женскій, двѣ церкви. 19-го октября 1764 года послѣдовалъ указъ о наименованіи Сибири Сибирскимъ царствомъ и объ учрежденіи въ ней, кромѣ Тобольской^ второй губерніи Иркутской. Иркутскъ становится губернскимъ городомъ обширнѣйшаго края Лежащій близъ Байкала и китайской uраницы, Иркутскъ, подобно оазису въ пустынѣ, привлекалъ къ себѣ торговые пути Азіи, а вмѣстѣ съ ними и людей различнаго восточнаго и западнаго происхожденія, огромные капиталы и весьма оживленныя торговыя сношенія. Постройки въ городѣ производились спѣшно, безъ всякаго плана, гдѣ и какъ хотѣли. Особенно обезображивались дома неравными окнами, съ прибавленіемъ къ нимъ такъ-называемыхъ волоковыхъ. Улицы были узкія и кривыя, и во многихъ мѣстахъ въ лѣтнее время, начиная съ весны, стояла непроходимая грязь, цѣлыя озера и болота. Тѣмъ не менѣе, народонаселеніе и богатство города возрастали съ каждымъ годомъ. Въ концѣ 1780-хъ годовъ въ немъ уже было 20 т. Жителей, 12 церквей, губернаторскій домъ, нѣсколько училищъ (навигацкая школа, духовная семинарія, духовное училище, градская школа), библіотека, кабинетъ рѣдкостей.
   Но за этой казовой стороной города скрывалось много печальнаго. Въ первый періодъ существованія Иркутска, обнимающій собою 150 лѣтъ, имъ послѣдовательно управляли часто смѣняемые воеводы, вице-губернаторы, губернаторы, намѣстники и генералъ-губернаторы. Немногіе изъ нихъ оставили по себѣ добрую память, хотя и платились за свои беззаконія кто судомъ, кто ссылкою, а кто и жизнью. Такъ, про вице-губернатора Плещеева иркутская лѣтопись говоритъ, что онъ "былъ въ канцелярскихъ дѣлахъ не свѣдущъ, корыстолюбивъ, промышленныхъ и торговыхъ людей за недачу подарковъ дралъ плетьми и кнутомъ и притѣснялъ приказныхъ служителей, приверженцевъ же своихъ любилъ постоянно угощать и поить разными винами до пьяна". Вице-губернаторы Лангъ и Вульфъ были люди добрые, но слабые; управленіе находилось въ рукахъ низшаго чиновничества, и дѣла шли плохо. Бѣдные терпѣли притѣсненія отъ того, что нечѣмъ было ямъ откупиться, а богатые посредствомъ подарковъ всегда были правы и пользовались милостію начальства; умножились воровство и грабежи, особенно кража скота бурятами, а сыску не было: хотя воровъ неоднократно ловили, но виновныхъ не оказывалось; сборы казенные запускались; оброчныя статьи отдавались дешевыми цѣнами, а подряды -- высокими". Въ 1758 г. прибылъ въ Иркутскъ слѣдователь по винокуреннымъ дѣламъ Крыловъ. Еще съ дороги писалъ онъ магистрату, чтобы онъ приготовилъ для него нѣсколько стопъ бумаги и ведро чернилъ. Магистратъ отвѣчалъ, что "бумага приготовлена, а чернильнаго мастера въ Иркутскѣ не имѣется, а приготовлено нѣсколько черепковъ китайской туши" {Въ Иркутскѣ чернилами стали писать только съ 1777 г., когда впервые были привезены чернильные орѣшки и купоросъ, а до того писали тушью.}. Досталось отъ Крылова всѣмъ винокуреннымъ заводчикамъ. Особенно пострадалъ купецъ Иванъ Бичевинъ, о богатствѣ котораго сохранилось преданіе, что у него золотыя и серебряныя деньги хранились въ боченкахъ, а мѣдныя -- въ бочкахъ, прикованныхъ къ стѣнамъ его кладовыхъ. Замученный пытками, онъ умеръ въ 1759 г., а богатство его перешло въ руки Крылова. Наводилъ Крыловъ страхъ не на однихъ купцовъ, но и на все городское населеніе своей, не знавшей удержу разгульной жизнью. Женщины боялись ему на глаза попадаться; дѣтей пугали его именемъ, и еще долго иркутяне, по словамъ лѣтописца, вспоминали о "гибельныхъ крыловскихъ временахъ". Даже начальство боялось его и бездѣйствовало. Наконецъ за городъ вступился преосвященный Софроній. О дѣяніяхъ Крылова владыка написалъ Императрицѣ и петербургскому митрополиту; Крыловъ былъ арестованъ и скованнымъ отправленъ въ Петербургъ въ 1761 г.
   Про губернатора Нѣмцова иркутская лѣтопись говорить, что это былъ человѣкъ неблагонамѣренный, употреблявшій непомѣрную строгость собственно для того только, чтобы болѣе брать взятокъ и нажить болѣе денегъ"... "Въ нѣкоторые дни ходилъ онъ по городу пѣшкомъ, съ нужнымъ числомъ полицейскихъ служителей. для того, что ранѣе приказалъ жителямъ строить около домовъ своихъ мостики (тротуары), а гдѣ ихъ не было построено, вызывалъ хозяина и тутъ же сѣкъ его". Сохранилось также преданіе объ его дружбѣ и сношеніяхъ съ разбойничьимъ атаманомъ Гондюхинымъ, тайно проживавшимъ въ Иркутскѣ. Имъ же была учреждена въ городѣ "глухая команда", которая подъ видомъ дозора грабила жителей.
   Совсѣмъ иную память оставилъ по себѣ преемникъ Нѣмцова, генералъ-маіоръ Кличка. Добрый и справедливый, онъ принималъ и выслушивалъ всѣхъ ласково и благосклонно; словесныя и письменныя просьбы рѣшалъ безъ отлагательства и безъ мздоимства; ссоры и споры старался прекращать дружелюбіемъ и чрезъ посредниковъ; смотрѣлъ внимательно и наблюдалъ за скорымъ и справедливымъ рѣшеніемъ дѣлъ въ судахъ; помогалъ сиротамъ и неимущимъ, поощрялъ торговлю и,.словомъ -- говоритъ лѣто-* пись,-- "благоразуміемъ, добротою и благонамѣренностью напечатлѣлъ въ сердцахъ иркутскихъ жителей надолго о себѣ славное воспоминаніе". При немъ 22-го октября 1782 г. торжественно открыто въ Иркутскѣ главное народное училище, изъ котораго въ 1805 г. образовались гимназія, уѣздное и приходскія училища. Ему же Иркутскъ обязанъ основаніемъ публичной библіотеки.
   Въ 1783 г. въ Иркутскъ прибылъ первый намѣстникъ, генералъ Якобій. Съ нимъ наѣхало множество чиновниковъ, отъ наплыва которыхъ съ многочисленной прислугой жители города обременены были тяжелымъ постоемъ. Однихъ музыкантовъ Якобій привезъ до сорока человѣкъ. Въ памяти жителей надолго остались его пиры въ городѣ и на дачѣ. Здѣсь, въ большомъ деревянномъ домѣ, пиры длились по нѣскольку дней, на ближнемъ островѣ Иркута пускались фейерверки, а вся дорога до города по ночамъ освѣщалась смоляными бочками. Якобій и милліонеръ Медвѣдевъ держали открытый столъ и давали еженедѣльно обѣды и балы. Такъ роскошно жили и пріемники Якобія, отъ нихъ не отставали и ближайшіе къ нимъ чиновники. Очевидно, что деньги на такую жизнь добывались незаконнымъ путемъ. Жителямъ не лучше было отъ того, что правители края часто смѣнялись, вызывались въ Петербургъ, отдавались подъ судъ.
   Послѣднимъ актомъ разсматриваемаго періода исторіи Иркутска была дѣятельность губернатора Трескина. Губернію онъ считалъ вотчиною, а себя -- полновластнымъ въ ней прикащикомъ или управляющимъ. Пробовало съ нимъ спорить богатое купечество, но Трескинъ всѣхъ ихъ разослалъ въ равныя мѣста: откупщикъ Передовщиковъ оказался въ каторгѣ, иркутскій городской голова Сибиряковъ -- въ ссылкѣ. Подъ предлогомъ благоустройства города, по приказанію губернатора, планировались улицы, ломались и сносились дома, стоявшіе не такъ, какъ надо было, на мѣсто снесенныхъ домовъ ставились заборы. Велитъ домъ сломать: хозяева еще утромъ спятъ, а полиція съ арестантами уже и крышу сняла и потолки рубитъ. Заходилъ онъ и въ частные дома, заглядывалъ и въ огороды, гдѣ что не такъ,-- сейчасъ расправа. "Хотя лично,-- пишетъ преосвященный Михаилъ князю А. Н. Голицыну,-- ничего не терплю отъ губернатора, но стражду ежедневно въ растерзываемой, какъ бы волками, паствѣ своей, коей непрерывный вопль проницаетъ и сквозь толстыя стѣны архіерейскаго дома. Нечестіе и безстыдное притворство; дерзость и самонадѣянность съ деспотизмомъ; презрѣніе къ людямъ и страданія ихъ, выборъ и отличіе чиновниковъ, дѣятельныхъ только къ разоренію поселянъ, особливо бурятъ; система обогащать себя и во всемъ монополія -- сіи черты отличаютъ здѣшнее правительство отъ внутреннихъ губерній Россіи".
   Дѣйствительно, "гибельныя времена", "жестокіе-то были нравы"! Не лучше поступало съ населеніемъ и купечество. Откупщики опаивали народъ плохимъ виномъ, назначая за него произвольную плату. Хлѣбная торговля, поставка соли, торгъ мясомъ, винокуреніе -- все захвачено было откупщиками, поставщиками, подрядчиками. Дѣло дошло до того, что право торговать мясомъ въ Иркутскѣ, въ 1810 году,предоставлено было только тремъ купцамъ. Въ контрактѣ они выговорили себѣ такое условіе: "Никто, кромѣ насъ, и тѣхъ, кому собственно отъ насъ дано будетъ сіе позволеніе, не долженъ торговать мясомъ ни въ городѣ, ни въ мясномъ ряду, ни въ домахъ и нигдѣ ни гуртомъ, ни въ розницу". Партія крупныхъ капиталистовъ до того усилилась въ иркутскомъ обществѣ, что запугивала народъ и стремилась подчинить себѣ и мѣстное управленіе, съ представителями котораго она находилась въ постоянномъ антагонизмѣ. "Мѣстное купечество,-- говоритъ одинъ изъ иркутскихъ старожиловъ, "было такъ сильно, что пять или шесть губернаторовъ сряду -- хорошо не знаю -- были смѣнены по ихъ жалобамъ". И только одни архипастыри, какъ мы видѣли, являлись единственными защитниками и печальниками простого народа, угнетаемаго съ одной стороны чиновничествомъ, съ другой -- купечествомъ. Благодаря, главнымъ образомъ, заступничеству архипастырей, посланъ былъ императоромъ Александромъ I въ Иркутскъ новый генералъ-губернаторъ знаменитый Сперанскій -- съ цѣлью искорененія злоупотребленій, накопившихся въ теченіи полутораста лѣтъ.
   Событіе это въ Иркутскѣ стало извѣстнымъ 8 мая 1819 года. Въ запискахъ секретаря и весьма близкаго къ Трескину человѣка, Тюменцева, полученіе этого извѣстія отмѣчено такъ: "Въ 19-мъ году получено никѣмъ неожиданное увѣдомленіе объ опредѣленіи на мѣсто И. Б. Пестеля сибирскимъ генералъ губернаторомъ Μ. Μ. Сперанскаго, бывшаго государственнаго секретаря и любимца государя. Новость эта многихъ привела въ совершенное разстройство, другихъ, напротивъ, оживила. Недовольные всѣ были внѣ себя отъ радости, на другихъ же была мертвая блѣдность; всѣхъ болѣе страдалъ губернаторъ". Переполохъ былъ общій. Правитель канцеляріи Бѣлявскій и совѣтникъ Кузнецовъ сошли съ ума.
   

II.
Время Сперанскаго и графа Муравьева-Амурскаго.
1820--1870 гг.

Достоинство человѣческой природы, законъ
всеобщей любви суть единые источники бытія,
порядка, счастія, всего высокаго, изящнаго.
("Изъ мыслей гр. Сперанскаго").

   Съ пріѣздомъ Сперанскаго новою жизнью повѣяло въ Сибири. Сибиряки увидѣли въ вельможѣ человѣка. Они начали жить и дышать свободно. Самовластіе, лихоимство, всякаго рода притѣсненія, на которыя они жаловались такъ долго и безполезно, стали прекращаться мѣрами власти. Власть эта сдѣлалась тѣмъ, чѣмъ надлежало ей быть -- защитницей, а не гонительницей населенія. До энтузіазма одушевленный филантропическими идеями и чувствами, въ бесѣдахъ съ Императоромъ Александромъ I указывавшій на достоинство человѣческой природы, на законъ всеобщей любви, яко единый источникъ бытія, порядка, счастія, всего высокаго, изящнаго, Сперанскій и въ Сибирь явился великимъ филантропомъ. Главнымъ призваніемъ своимъ въ Сибири онъ считалъ установленіе и введеніе лучшихъ, человѣколюбивыхъ, учрежденій, улучшеніе быта ссыльно-поселенцевъ, бѣдныхъ городскихъ и сельскихъ жителей, страдавшихъ отъ купеческой и чиновничьей монополіи въ торговлѣ хлѣбомъ и всѣми жизненными припасами.
   Плодомъ полуторагодовой службы Сперанскаго въ Сибири явились утвержденные въ законодательномъ порядкѣ, 22-го іюля 1822 г., "Учрежденіе для управленія сибирскихъ губерній" и десять отдѣльныхъ уставовъ и положеній по разнымъ отраслямъ сибирскихъ дѣлъ {Уставъ объ управленіи инородцевъ; уставъ объ управленіи сибирскихъ киргизовъ; уставъ о сибирскихъ городовыхъ казакахъ: уставъ о ссыльныхъ; уставъ объ этапахъ въ сибирскихъ губ.; уставъ о содержаніи сухопутныхъ сообщеній въ Сибири; положеніе о земскихъ повинностяхъ въ сибирскихъ губ.; положеніе о казенныхъ хлѣбныхъ запасныхъ магазинахъ; положеніе о разборѣ исковъ по обязательствамъ, заключеннымъ въ сибирскихъ губ. обывателями разныхъ сословій.}. Всѣ грамотные сибиряки того времени прочли эти законы и нашли въ нихъ и новыя понятія, и опредѣленныя правила, которыя устанавливали законный порядокъ на мѣсто произвола, облегчали мѣстное населеніе въ налогахъ, обезпечивали его продовольствіе, предоставляли ему свободу экономическаго развитія.
   Согласно "учрежденію" Сибирь была раздѣлена на Западную и Восточную, причемъ въ составъ Восточной Сибири вошли губерніи Иркутская и вновь тогда образованныя: Енисейская и Якутская область, два особыя приморскій управленія -- Охотское и Камчатское, и пограничное Троицкосавское управленіе. Сперанскій справедливо полагалъ, что управлять обширнѣйшимъ краемъ въ 200.000 кв. м. изъ Тобольска или Иркутска было немыслимо, тѣмъ болѣе, что "въ Иркутскѣ управленіе краемъ Нерчинскимъ, Якутскимъ и Камчаткою, содѣйствіе кяхтинской торговлѣ, обширная пограничная стража и, что всего важнѣе, пограничныя съ Китаемъ сношенія -- представляютъ родъ дѣлъ для Тобольска почти чуждыхъ, но для Иркутска обширныхъ, многосложныхъ, часто настоятельныхъ и всегда требующихъ непрерывнаго вниманія главнаго начальства". Тѣмъ же "учрежденіемъ" единоличная власть отдѣльныхъ начальниковъ была поставлена въ извѣстныхъ случаяхъ въ зависимость отъ коллегіальнаго управленія. Съ этою цѣлью въ Иркутскѣ были открыты въ 1822 г.: совѣтъ главнаго управленія при генералъ-губернаторѣ, губернскій совѣтъ при губернаторѣ и губернское правленіе. Съ открытіемъ этихъ учрежденій Иркутскъ становится административнымъ центромъ обширной страны, простирающейся отъ Енисея до Восточнаго океана и отъ Ледовитаго моря до китайской границы.
   Сперанскій былъ для Сибири не только гуманнымъ администраторомъ и мудрымъ законодателемъ, -- онъ стремился объединить иркутское общество, привить къ нему хотя нѣкоторый европейскій лоскъ. Онъ завелъ балы, на которые приглашалъ запросто, всѣхъ безъ различія. Въ одномъ письмѣ къ дочери онъ пишетъ: "Разъ въ недѣлю, по воскресеньямъ танцуютъ, и кто же?-- большею частью купчихи и ихъ дочери. Я, напримѣръ, польскій веду со старухой, одѣтой въ глазетовой юбкѣ и шушунѣ и повязанною платкомъ. И, тѣмъ не менѣе, все идетъ чинно и весело. Они сроду такъ свободно и пріятно не живали!" "Мнѣ нужны точки соединенія,-- пишетъ онъ дочери въ другомъ письмѣ, -- нужно снять оковы прежняго суроваго, угрюмаго правительства. Едва вѣрятъ здѣшніе обыватели, что они имѣютъ нѣкоторую степень свободы и могутъ безъ спроса и дозволенія собираться, танцовать или ничего не дѣлать".
   Но обновленіе иркутскаго общества подвигалось туго. Даже, при ближайшихъ преемникахъ Сперанскаго, въ тридцатыхъ и сороковыхъ годахъ, Иркутскъ, по словамъ современниковъ, имѣлъ тогда физіономію чисто-сибирскаго города. Въ продолженіи дня по улицамъ двигался только простой народъ: женщины подъ накидками, мужчины промышленнаго класса -- въ синихъ кафтанахъ, а буряты -- въ своихъ національныхъ костюмахъ, съ озабоченными, угрюмыми лицами. Окна домовъ, выходившія на улицу, задернуты были постоянно занавѣсками, или закрыты китайскими сторами. Женщины купеческаго и чиновничьяго классовъ вели еще затворническую жизнь и не показывались на прогулки даже по вечерамъ, которые такъ восхитительно-хороши въ Иркутскѣ весною и лѣтомъ. Нигдѣ не слышно было ни одного музыкальнаго звука, ни одной рулады вокальнаго пѣнія. Все было тихо, какъ въ пустой храминѣ, только изрѣдка въ торговыхъ домахъ звучали цѣпи сторожевыхъ собакъ и раздавался тревожный набатъ поколотка. Если случалось встрѣтить запоздалыя дрожки, то онѣ мчались по пустой улицѣ опрометью и моментально исчезали во дворѣ подъ воротами. Потомъ снова воцарялась могильная тишина. Единственными развлеченіями были семейные праздники -- именины, крестины, свадьбы и святочные вечера зимой, на которыхъ пили и ѣли до пресыщенія. Мелкое купечество и чиновничество предавалось поголовному пьянству. Карты были развлеченіемъ высшаго и средняго чиновничьяго класса. Игра продолжалась иногда по цѣлымъ суткамъ: тогда ставни оставались запертыми и днемъ, чтобъ игры не было видно съ улицы или двора. Дворянства же съ его собраніями, съѣздами, балами, вечерами въ Иркутскѣ никогда не существовало. Крупное купечество вело себя сравнительно степенно, но торговля и нажива поглощали все его существованіе.
   Торговые обороты иркутскаго купечества того времени, главнымъ образомъ, состояли въ скупкѣ пушнины у инородцевъ и въ мѣновой торговлѣ съ Китаемъ. Обогащались также откупами, подрядами, поставками, но эти способы наживы весьма быстро уступили мѣсто золотопромышленности, какъ только въ тридцатыхъ годахъ во многихъ мѣстностяхъ Сибири обнаружилось присутствіе золота. Партіи золотоискателей разсыпались повсюду, и сибирскія тайги, прежде извѣстныя только однимъ бродячимъ тунгусамъ и небольшому числу сибирскихъ звѣропромышленниковъ, наполнились искателями приключеній и счастья. Богатство розсыпей казалось неизсякаемымъ. Какъ сами золотопромышленники, такъ и всякіе иные крупные и мелкіе спекулянты, прямо или косвенно, пустили свои капиталы въ золотопромышленное дѣло. Быстрое обогащеніе влекло за собой и непомѣрную расточительность. Благодаря легкой наживѣ, золотопромышленники старались превзойти другъ друга въ щедрости, въ бросаніи денегъ. Смотря на хозяевъ, и служащіе ихъ: управляющіе, довѣренные, приказчики и даже рабочіе пускались въ разгулъ не по средствамъ. Пьянство и мотовство охватили не только городъ, но и деревню. Чиновничество не могло удержаться отъ общаго натиска и также пустилось въ спекуляціи. Но, съ другой стороны, несомнѣнно, что именно золотопромышленность создала тѣ капиталы и тѣ условія жизни, которымъ Иркутскъ обязанъ и своимъ быстрымъ, сравнительно съ другими сибирскими городами, ростомъ, и своими образовательными и филантропическими учрежденіями. Начиная съ конца тридцатыхъ годовъ, основаніе этого рода учрежденій идетъ непрерывно, одно за другимъ, и продолжается и до сего времени. Починъ сдѣланъ съ женскаго образованія. Въ 1838 году въ Иркутскѣ основано первое женское воспитательное заведеніе -- Сиропитательный домъ Елизаветы Медвѣдниковой и для развитія его средствъ учрежденъ единственный въ то время въ Сибири банкъ. Въ настоящее время на доходы съ него воспитывается и учится до 200 бѣднѣйшихъ сиротъ дѣвочекъ. Въ 1845 г., на средства, пожертвованныя золотопромышленникомъ Кузнецовымъ и другими, основали Иркутскій дѣвичій институтъ -- единственный до сего времени на всю Сибирь. Нѣсколько позднѣе (въ 1854 г.) на его же средства въ Иркутскѣ открыто училище для дѣвицъ духовнаго званія. Кузнецовымъ же пожертвованъ капиталъ на постройку зданія гражданской больницы и на его же пожертвованія въ Иркутскѣ, въ настоящее время, строится грандіозный соборъ.
   Кромѣ перечисленныхъ женскихъ учебныхъ заведеній, въ Иркутскѣ, какъ мы указали выше, существовало уже нѣсколько мужскихъ учебныхъ заведеній: гимназія, уѣздное училище, духовная семинарія, приходское училище. Въ концѣ сороковыхъ годовъ; значитъ, Иркутскъ въ отношеніи образовательныхъ средствъ, стоялъ нисколько не ниже ^другихъ губернскихъ городовъ Европейской Россіи. Всѣ эти учебныя заведенія породили въ Иркутскѣ довольно значительный педагогическій кружокъ, который, по отзывамъ современниковъ, всегда составлялъ самую интеллигентную, образованную, передовую часть иркутскаго общества, мыслящую, трудящуюся. "Учителя того времени,-- говоритъ Вагинъ,-- были педагоги, а не чиновники по учебной части". "Учительскій персоналъ въ тридцатыхъ, сороковыхъ и пятидесятыхъ годахъ представлялъ собою единственный оазисъ умственной жизни и въ городѣ, да, пожалуй, и во всемъ краѣ", говоритъ въ своей книгѣ Сукачевъ. Этотъ оазисъ постепенно расширялся, благодаря приливу въ него болѣе чуткихъ на все хорошее людей изъ чиновничьей и купеческой молодежи. Средствами сплоченія кружка служили -- библіотека, основанная въ 1839 г. молодымъ купцомъ Болдаковымъ, и кружковое чтеніе газетъ и журналовъ, въ изобиліи выписываемыхъ изъ Москвы и Петербурга. Своего печатнаго органа Иркутскъ въ описываемую эпоху еще не имѣлъ. Учителя, давая уроки въ домахъ богатаго купечества, въ свою очередь вносили также много свѣта и въ замкнутую семью сибиряка.
   Таковы были темныя и свѣтлыя стороны иркутскаго общества, когда прибылъ въ 1848 г. новый генералъ-губернаторъ, генералъ-маіоръ H. Н. Муравьевъ.
   Передъ назначеніемъ своимъ въ Восточную Сибирь H. Н. Муравьевъ былъ губернаторомъ въ Тулѣ. Это былъ первый изъ русскихъ губернаторовъ, который поднялъ вопросъ объ освобожденіи крѣпостныхъ. Императоръ Николай Павловичъ въ 1848 году послалъ молодого губернатора либерала управлять Восточною Сибирью. Извѣстный нашъ писатель, И. А. Гончаровъ, встрѣтившій Муравьева на Амурѣ, такъ характеризуетъ его своимъ художественнымъ перомъ: "Небольшого роста, нервный, подвижной. Ни усталаго, взгляда, ни вялаго движенія я ни разу не видалъ у него. Это боевой, отважный борецъ, полный внутренняго огня и кипучести въ рѣчи, въ движеніяхъ. У меня еще такъ свѣжъ въ памяти образъ настоящаго піонера -- бойца съ природою, людьми, съ инородцами, разными тунгусами, аборигенами, съ сосѣдними съ Сибирью китайцами, чтобы отвоевать отъ нихъ Амуръ... Онъ одолѣвалъ природу, оживлялъ, обрабатывалъ и населялъ безконечныя пустыни. Пылкій, предпріимчивый духъ этого борца возмущался, человѣкъ не выдерживалъ, и тогда плохо было нарушителю закона". И дѣйствительно, во все двѣнадцатилѣтнее управленіе краемъ, H. Н. Муравьевъ неумолимо преслѣдовалъ взяточничество, злоупотребленія золотопромышленниковъ и откупщиковъ, эксплоатировавшихъ и спаивавшихъ народъ, старался упорядочить кяхтинскую торговлю, избавивъ ее отъ разныхъ стѣсненій и добившись разрѣшенія производить торговлю въ Кяхтѣ, какъ мѣною, такъ и на наличныя деньги, не только въ монетѣ, но и кредитными билетами. Онъ освободилъ нерчинскихъ горнозаводскихъ крестьянъ отъ обязательныхъ отношеній къ заводамъ и перечислилъ ихъ въ казачье сословіе. Съ цѣлью ближайшаго административнаго наблюденія онъ выдѣлилъ Якутскую и вновь образованную Забайкальскую область въ отдѣльное отъ Иркутска управленіе. Но. самою крупною заслугою Муравьева предъ государствомъ и Сибирью было присоединеніе къ Россіи Амура безъ военной силы, безъ государственныхъ издержекъ, исключительно на мѣстныя средства. Правда, уже съ основанія Иркутска Амуръ считался русскою рѣкою, но, по неимѣнію тамъ ни войска, ни русскихъ поселенцевъ долго фактически мы имъ не владѣли. Уже Екатерина и Александръ I мечтали о включеніи Амура въ свои владѣнія, но только Муравьеву, послѣ долгихъ*хлопотъ, настояній, цѣлаго ряда представленій, упорной борьбы съ министрами ^финансовъ и иностранныхъ дѣлъ, удалось получить отъ Императора Николая I разрѣшеніе "плыть по Амуру", но "чтобъ не пахло порохомъ". Завладѣніе Амурскимъ краемъ было совершено посредствомъ двухъ экспедицій въ 1854 и 1855 гг. подъ личнымъ начальствомъ Муравьева. Обѣ экспедиціи обошлись всего въ 285.000 руб. Деньги эти были добыты путемъ крайней экономіи мѣстныхъ средствъ и изъ пожертвованій золотопромышленниковъ и откупщиковъ, преимущественно Кузнецова и Соловьева, на сумму 112.000 р. Иркутскъ и Забанкалье дали Муравьеву и людей для выполненія грандіознаго предпріятія, а его личная нравственная сила привела къ желаемому успѣху. И богатый Амурскій край навсегда включенъ въ границы нашей обширной Имперіи, и посредствомъ Амура прорублено окно для Сибири въ свободное отъ льдовъ море.
   Общественная жизнь въ Иркутскѣ при Муравьевѣ значительно измѣнилась, подвинулась впередъ. Съ цѣлью борьбы съ ненавистнымъ ему взяточничествомъ, онъ привлекъ на службу новыхъ людей, образованныхъ, молодыхъ, съ общественнымъ положеніемъ, дававшихъ право надѣяться, что въ отправленіе своихъ обязанностей они внесутъ иныя начала. Восточная Сибирь впервые увидѣла у себя на службѣ цѣлую фалангу лицеистовъ, правовѣдовъ, студентовъ. И хотя новые чиновники, увлекающіяся, не знавшіе мѣстныхъ условій жизни, надѣлали много ошибокъ и хлопотъ самому Муравьеву, тѣмъ не менѣе, они, все-таки, до нѣкоторой степени, содѣйствовали пробужденію въ иркутскомъ обществѣ сознательной жизни. Сильное вліяніе на поднятіе образованія въ Иркутскѣ имѣли также ссыльные изъ интеллигенціи -- русскіе и поляки. Такихъ людей Муравьевъ принималъ къ себѣ на службу; они занимались уроками въ частныхъ домахъ; ввели въ Иркутскѣ новыя ремесла или усовершенствовали существовавшія; завели сады и огороды. Съ помощью ихъ же возникла въ Иркутскѣ и мѣстная періодическая печать. Когда въ 1856 году установлено было изданіе "Губернскихъ Вѣдомостей" во всѣхъ губернскихъ городахъ Сибири, редакторомъ "Иркутскихъ Губернскихъ Вѣдомостей" Муравьевъ назначилъ Спѣшнева, человѣка весьма даровитаго и образованнаго. 16-го мая 1857 года появился первый нумеръ "Иркутскихъ Вѣдомостей". Это было настоящимъ событіемъ. Пересматривая теперь эти "Вѣдомости", отпечатанныя избитымъ, аляповатымъ шрифтомъ, на сѣрой, чуть не оберточной бумагѣ, поражаешься полнымъ контрастомъ содержанія ихъ неоффиціальной части съ тѣмъ, что обыкновенно представляютъ собой этого рода изданія. "Иркутскія Вѣдомости", по своимъ живымъ, бойкимъ и интереснымъ статьямъ, въ теченіи нѣсколькихъ лѣтъ успѣшно замѣняли собой органъ частной періодической печати. Тотъ, кто хочетъ знать, какъ жилось, что дѣлалось и думалось въ Иркутскѣ, какъ центрѣ Восточной Сибири, въ концѣ пятидесятыхъ и началѣ шестидесятыхъ годовъ, долженъ пересмотрѣть "Иркутскія Вѣдомости" того времени, и онъ убѣдится, что въ Иркутскѣ тогда уже существовалъ, большой или малый, но во всякомъ случаѣ кружокъ людей, которому не чужды были интересы общаго отечества. Муравьевъ, тогда уже графъ и осыпанный милостями Государя за окончательное укрѣпленіе за Россіей Амурскаго края, поощрялъ и смѣло поддерживалъ созданный имъ органъ печати. Въ одномъ изъ первыхъ нумеровъ редакціей было заявлено, что она уполномочена печатать всякаго рода статьи; касающіяся пользы края, а также и обличенія всяческихъ злоупотребленій, и "Вѣдомости" сдѣлались грозой всѣхъ взяточниковъ, казнокрадовъ и кулаковъ. Въ образовавшемся при редакціи "Губернскихъ Вѣдомостей" кружкѣ возникла мысль объ изданіи въ Иркутскѣ и другой частной газеты. Въ предпріятіи этомъ приняли участіе и нѣсколько образованныхъ молодыхъ людей изъ купеческаго сословія. Разрѣшеніе было дано. Къ новому изданію, названному "Амуръ", графъ относился съ полнымъ сочувствіемъ, и даже самъ его цензировалъ. Одновременно съ появленіемъ этихъ двухъ органовъ печати и публичная, иркутская библіотека значительно расширилась и улучшилась. Она стала мѣстомъ, куда сходились почитать и отвести душу, всѣ, кто требовалъ отъ жизни большаго, чѣмъ карты, пьянство и разгулъ. Такимъ образомъ, въ Иркутскѣ во время графа Муравьева существовалъ уже значительный кружокъ людей, жившій жизнью общею съ Европейской Россіей. Муравьеву же Иркутскъ обязанъ тѣмъ, что въ немъ, въ 1851 году, былъ основанъ Восточно-Сибирскій отдѣлъ географическаго общества, который особенно оживился съ присоединеніемъ Амурскаго края. Въ концѣ пятидесятыхъ и въ теченіи шестидесятыхъ годовъ отдѣломъ снаряжались ученыя экспедиціи, собирались коллекціи, издавались "Записки" и печатались весьма обстоятельные отчеты. Все это, вмѣстѣ взятое, и было причиною того, что умственное движеніе, охватившее Россію въ началѣ царствованія Царя-Освободителя, сказалось и въ Иркутскѣ. Именно тогда въ немъ стали открываться мужскія и женскія воскресныя школы, женская гимназія, при библіотекѣ открываются литературные вечера, на которыхъ читаются рефераты, обсуждаются общественные вопросы, юридическіе вечера, посвященные обсужденію положенія готовившейся тогда судебной реформы, основываются сперва вечернія собранія, затѣмъ общество врачей, читаются публичныя лекціи, развиваютъ свою дѣятельность и тюремный, и статистическій комитетъ, "Губернскія Вѣдомости" настойчиво проводятъ мысль о необходимости имѣть свой университетъ, чтобы "намъ, сибирякамъ, самимъ сдѣлаться людьми образованными, зажить своею разумною жизнью, имѣть своихъ судей, исполнителей, знатоковъ дѣла, чтобы намъ умѣло воспользоваться хоть сотою долею тѣхъ богатствъ, которыми одарена наша страна..." Вотъ въ этотъ-то разгаръ общественнаго самопознанія графъ Муравьевъ и покидаетъ Иркутскъ; начинается новый періодъ, современной намъ, жизни Иркутска, къ которому и переходимъ въ слѣдующей главѣ. Но прежде скажемъ, что сибиряки не остались неблагодарны дѣятельности такихъ выдающихся государственныхъ мужей, какъ графъ Сперанскій и графъ Муравьевъ-Амурскій. Графу Муравьеву воздвигается памятникъ на мѣстѣ овладѣнія Амуромъ, которымъ обязана ему Россія. Въ 1889 году исполнилось 50 лѣтъ со дня кончины Сперанскаго. Городская дума испросила разрѣшеніе на сооруженіе въ Иркутскѣ памятника Сперанскому на площади, носящей его имя.
   

III.
Текущій періодъ жизни Иркутска въ послѣднія 20 лѣтъ.

   Два событія семидесятыхъ годовъ -- опустошительный пожаръ и введеніе новаго городового положенія сильно измѣнили физіономію Иркутска -- внѣшнюю и внутреннюю.
   Пожарами 22 и 24 іюня 1879 г. уничтожена лучшая половина города. Цѣны на квартиры и всѣ жизненные продукты послѣ пожаровъ поднялись страшно, пудъ ржаной муки продавался по 3 р. 40 к.; фунтъ печенаго хлѣба по 8 к. Между жителями стало проявляться неудовольствіе противъ золотопромышленниковъ и винокуровъ, такъ какъ тѣ и другіе платили какія угодно деньги, лишь бы добыть хлѣба -- первые на золотые пріиски по Ленѣ, а вторые на винокуренные заводы. Тѣмъ не менѣе, богатый Иркутскъ довольно скоро поправился. Бѣднымъ погорѣльцамъ было собрано до 300.000 р.; чиновники отъ своихъ министерствъ получили пособій на 186.000 р. слишкомъ; страховыя общества быстро произвели разсчеты и выдали страховыя преміи; въ это же время и золотопромышленность на Ленѣ находилась въ апогеѣ своего развитія. Въ городѣ появилась масса денегъ, и съ августа того же года началась уже стройка. Работа кипѣла, не смотря на страшныя цѣны рабочимъ и за строительный матеріалъ. Къ. концу 1880 г., т.-е. чрезъ полтора года послѣ пожара, четверть сгорѣвшей части города была вновь отстроена; число жителей въ 1884 г. возрасло до 36 т.; къ концу 1888 г. до 47 1/2 т., теперь въ Иркутскѣ уже 50 т. п. Слѣды пожара почти совсѣмъ исчезли. Появилось множество каменныхъ зданій, пять центральныхъ улицъ сплошь ими застроены, нѣсколько улицъ послѣ пожара расширены; внѣшній видъ города сталъ красивѣе. Рѣдкій городъ имѣетъ столько церквей. На 50 т. п. въ немъ 17 богатыхъ храмовъ, содержимыхъ въ образцовомъ порядкѣ. Лучшія и красивыя зданія въ городѣ принадлежатъ учебнымъ и благотворительнымъ учрежденіямъ, и всѣ они выстроены не казною, а на щедрыя средства богатаго иркутскаго купечества или города
   До введенія городоваго положенія 1870 г. хозяйственными дѣлами города заправляло одно купечество, и заправляло нерѣдко въ ущербъ бѣднѣйшему населенію города. Городская реформа выдвинула управленіе дѣлами города изъ сословно-купеческой замкнутости и привлекла къ нему, въ большой или меньшей степени, всѣхъ гражданъ. Она же распространила и кругъ вѣдѣнія этого управленія на всѣ главнѣйшія стороны не только городского хозяйства, но и въ жизни городского населенія. Изъ всѣхъ большихъ реформъ прошлаго царствованія городская реформа пока единственная, примѣненная и къ Сибири. Новое городовое положеніе введено въ Иркутскѣ въ 1872 г. Изъ 72 гласныхъ, избранныхъ въ новую думу, было 86 купцовъ, 18 дворянъ и чиновниковъ, 4 духовныхъ, 14 мѣщанъ и разночинцевъ. Такимъ образомъ въ составѣ новой думы явилось 25% лицъ изъ интеллигентнаго класса. Насколько Иркутскъ воспользовался дарованнымъ ему самоуправленіемъ покажутъ многіе факты. Такъ, въ годъ, предшествовавшій введенію въ Иркутскѣ новаго городоваго положенія" доходы города ограничивались цифрою въ 72 1/2 т. р., расходы въ 66 т., въ томъ числѣ на народное образованіе, напр., тратилось всего 3 т. р., на охраненіе народнаго здравія только 177 р. Черезъ 20 лѣтъ, въ 1891 г., доходы города возрасли до 261 1/2 т.руб. т.-е. увеличились болѣе чѣмъ въ 3 1/2 раза, расходы города достигаютъ теперь 34341 т. р., т.-е. увеличились въ 5 разъ; дефицитъ погашается запаснымъ и благотворительнымъ капиталами, которыхъ городъ имѣетъ до 7 мил. р. Такихъ громадныхъ капиталовъ не имѣлъ ни одинъ другой городъ имперіи. На нужды народнаго образованія породъ тратитъ теперь 50 т. изъ обыкновеннаго бюджета, т.-е. 17%, и 150 т. изъ спеціальныхъ капиталовъ. Двадцать лѣтъ тому назадъ, городъ содержалъ только три приходскихъ училища, теперь на средства города существуютъ 17 начальныхъ училищъ, въ которыхъ учится до 1.000 дѣтей. Сверхъ того, городъ имѣетъ 56 своихъ стипендіатовъ въ различныхъ учебныхъ заведеніяхъ, оказываетъ пособія молодымъ людямъ, ищущимъ высшаго образованія, выдаетъ субсидіи промышленному училищу 25 т. р., мужской гимназіи 5 1/2 т., столько же женской гимназіи и прогимназіи, дѣтскому саду 1.500 р. и проч. Но если иркутская дума не жалѣетъ средствъ на развитіе среди своихъ гражданъ образованія, то другія отрасли городского хозяйства находятся далеко не въ блестящемъ положеніи. Хотя на санитарную часть городъ отпускаетъ свыше 7 т. р., идущіе преимущественно на жалованье врачамъ, фельдшерамъ и акушеркамъ,-- "Иркутскъ, говоритъ одинъ санитарный врачъ въ своемъ отчетѣ, по смертности уступаетъ только Мадрасу и Каиру, и всѣ мѣры, предпринимаемыя къ содержанію дворовъ и улицъ въ чистотѣ и не загрязненію протекающихъ рѣкъ, не даютъ желанныхъ результатовъ вслѣдствіе индифферентности къ нимъ гражданъ города. Въ Иркутскѣ нѣтъ также до сихъ поръ ни мостовыхъ, ни водопроводовъ; городъ освѣщался керосиномъ. Зато послѣ постигшаго пожара городъ обзавелся хорошимъ пожарнымъ обозомъ, на содержаніе котораго отпускаетъ свыше 42 т. р. Дѣятельную и существенную помощь при тушеніи пожаровъ городской командѣ оказываетъ иркутское Вольное Пожарное Общество.
   Иркутскъ жилъ и живетъ донынѣ преимущественно торговлею и золотопромышленностью. Находясь на пути къ Кяхтѣ и къ китайской границѣ, онъ со своими капиталами, и въ качествѣ транзитнаго пункта, принимаетъ значительное участіе въ русско-китайской торговлѣ. Но самъ по себѣ Иркутскъ все, что нужно для жизни, всѣ почти мануфактурныя и фабричныя издѣлія получаетъ изъ Европейской Россіи. Мѣстная фабричная и заводская промышленность почти совсѣмъ не существуетъ. Закупка большей части товаровъ производится по необходимости разъ въ годъ, лѣтомъ, дабы имѣть возможность доставить товаръ до Томска водой. Въ Томскѣ товаръ лежитъ до зимняго пути, такъ какъ лѣтняя доставка обходится на столько дорого, что немногіе товары ее выдерживаютъ. При такой смѣшанной, навигаціонно-зимней, доставкѣ на провозъ отъ Москвы до Иркутска тратится около полугода времени и отъ 4-хъ до 7-ми рублей за пудъ, отчего въ Иркутскѣ на европейскіе товары стоитъ двойная цѣна, напр., фунтъ сахару стоить 40--50 коп. Мѣстами сбыта привозимаго въ Иркутскъ товара, помимо городской торговли, служатъ золотые пріиски, Верхнеудинская ярмарка, Якутскъ, окружные города и села. Первое мѣсто по цѣнности въ числѣ привозимыхъ въ Иркутскъ товаровъ принадлежитъ галантерейнымъ, затѣмъ слѣдуютъ товары мануфактурный, кожевенный въ обдѣлкѣ, металлическій, колоніальный, москательный, бакалейный и виноградныя вина. Изъ продуктовъ мѣстной производительности изъ Иркутска и Иркутской губерніи вывозятся въ Якутскую и Забанкальскую области: хлѣбъ, спиртъ, кожи, желѣзо, стекло, сукно, пиво, табакъ и фарфоровыя издѣлія.
   Значительныхъ ремесленныхъ заведеній въ Иркутскѣ почти нѣтъ. Обыкновенно работаетъ, одинъ хозяинъ мастеръ съ двумя-тремя рабочими и учениками. Лучшія въ городѣ ремесленныя заведенія принадлежатъ ссыльнымъ полякамъ. Изъ мѣстныхъ производствъ главнѣйшимъ является изготовленіе бобровыхъ шапокъ, которыя отправляются партіями даже въ Томскъ и Ирбитъ. Въ Глазковскомъ предмѣстьѣ многіе обыватели занимаются плетеніемъ пеньковыхъ сѣтей для рыбной ловли и выдѣлкой канатовъ. Увязка чайныхъ ящиковъ также можетъ быть отнесена къ числу спеціальныхъ видовъ ручного труда иркутскихъ мѣщанъ. Изъ рукодѣльныхъ промысловъ женскаго труда можно указать на золотошвейныя работы въ Знаменскомъ женскомъ монастырѣ, плетете кружевъ въ Знаменскомъ предмѣстьѣ и на занятія, такъ-называемыхъ, базарницъ, которыя шьютъ бѣлье для рабочаго класса, вяжутъ шарфы, подбираютъ бѣличьи мѣха, ткутъ кушаки, извѣстные подъ названіемъ иркутскихъ, и вмѣстѣ съ тѣмъ торгуютъ на базарѣ.
   Изъ промысловъ между иркутскими купцами и городскими казаками болѣе всего развито рыболовство. Иркутскіе рыбопромышленники ловятъ рыбу не на водахъ Иркутской губерніи, а на озерѣ Байкалѣ и преимущественно въ устьяхъ рѣкъ Селенги. Баргузина и Верхней Ангары, протекающихъ по Забайкалью и впадающихъ въ озеро съ восточной стороны. Съ открытіемъ весенней навигаціи къ Байкалу, въ Иркутскѣ снаряжается цѣлая флотилія парусныхъ судовъ, стоявшихъ зиму въ городѣ, съ рабочими людьми, съ неводами, съ съѣстными запасами и солью для засола рыбы. Нанимаются на этотъ промыселъ не только мужчины, но и женщины, не столько изъ горожанъ, сколько изъ ссыльно-поселенцевъ. Въ эти рыбопромышленныя партіи, носящія названіе "ангаргцины", поступаетъ ежегодно до 1.500 человѣкъ. Главный родъ добываемой рыбы -- омуль, любимая пища здѣшняго населенія. Возвращаются суда съ довелъ осенью съ соленой рыбой и икрой въ бочкахъ. Въ 1888 г. было добыто около 3.500 бочекъ омулей, 112 боченковъ икры и 560 пудовъ жиру, всего на сумму 206.750 руб. Обычное осенью возвращеніе въ Иркутскъ бездомной и разгульной "ангаришны" --самое хлопотливое время для иркутской полиціи.
   Въ 1889 г. въ Иркутскѣ считалось торговыхъ, промышленныхъ и ремесленныхъ заведеній 941. Изъ нихъ, кромѣ лавокъ, первое мѣсто занимаютъ склады и заводы винные и водочные, лѣсные, лѣсопильные и мукомольные. Изъ фабрикъ только двѣ: спичечная и табачная. Торговые обороты Иркутска въ этомъ году простирались на сумму около 8 мил. руб., между тѣмъ какъ въ 1886 г. они достигали до 13 мил. И вообще замѣчается, что въ послѣднее время торговля въ Иркутскѣ значительно упала. Явленіе это объясняется, главнымъ образомъ, упадкомъ золотопромышленности на Ленѣ и въ Забайкальской области, а также ввозомъ товаровъ въ Приамурскій край и Забайкальскую область морскимъ путемъ.

-----

   Съ выдѣленіемъ въ 1886 г. Приамурскаго края въ особое генералъ-губернаторство Иркутскъ уже не столица всей Восточной Сибири; торговля его значительно сократилась; лихорадочное возбужденіе удачнымъ, ходомъ золотопромышленности, исчезло; любителей легкой наживы, дутыхъ предпріятій значительно убавилось, деньги даются трудомъ и бросать ихъ не приходится. Жизнь вошла, въ болѣе нормальную колею, стала тише, спокойнѣе. Въ настоящемъ, своемъ видѣ Иркутскъ по преимуществу городъ учебныхъ заведеній и благотворительныхъ учрежденій. Въ немъ теперь, на 50 т. жителей, 45 учебныхъ заведеній съ 4.000 учащихся; значитъ, одно учебное заведеніе приходится, приблизительно, на 1.000 ж., одинъ учащійся на 12 жителей -- процентъ весьма утѣшительный {По мнѣнію Формаковскаго, нормальное отношеніе числа школъ и количества учащихся въ Россіи къ населенію должно быть какъ 1:1.000 и какъ 1:14. Авт.}. Для цѣлей общаго средняго образованія служатъ классическая гимназія, женская гимназія и прогимназія, дѣвичій институтъ; военное образованіе получается въ юнкерскомъ училищѣ, приготовительномъ классѣ кадетскаго корпуса и фельдшерской военной школѣ, дѣти духовенства учатся въ духовной семинаріи, мужскомъ и женскомъ духовномъ училищѣ; профессіональное образованіе дается въ прекрасномъ и богатоустроенномъ промышленномъ училищѣ и въ двухъ ремесленныхъ школахъ Трапезникова; учительская семинарія приготовляетъ учителей для сельскихъ школъ русскихъ и инородческихъ; болѣе 20 городскихъ и другихъ начальныхъ училищъ даютъ элементарное образованіе дѣтямъ бѣднѣйшаго населенія; сиропитательный домъ и три пріюта призрѣваютъ сиротъ; есть отдѣльный пріютъ и для арестантскихъ дѣтей. Въ Иркутскѣ только два небольшихъ частныхъ учебныхъ заведенія. Они тамъ не привились. Къ чести Иркутска надо сказать, что большинство учебныхъ заведеній содержатся на счетъ пожертвованныхъ капиталовъ или городскихъ суммъ. Правительство содержитъ только классическую гимназію, учительскую семинарію, духовныя и военныя училища; все женское, профессіональное и начальное образованіе обязано частной и общественной иниціативѣ.
   Городская библіотека Иркутска помѣщается нынѣ въ собственномъ домѣ и имѣетъ до 7.000 изданій въ 12.000 томахъ на сумму 28 1/2 тыс. руб. За право чтенія въ библіотекѣ уплачивается 10 р. въ годъ или 1 р. въ мѣсяцъ. Дума выдаетъ субсидію библіотекѣ въ количествѣ 6.000 р. Пользуются библіотекой всего болѣе чиновники, учителя и купцы. Всѣхъ книгъ и газетъ выдано было въ 1889 г. болѣе 30.000 экземпляровъ. Мѣстная пресса ограничивается теперь тремя изданіями -- Губернскими, Епархіальными Вѣдомостями и Восточнымъ Обозрѣніемъ, замѣнившимъ собою "Сибирь", раньше "Амуръ".
   Эстетическія потребности общества прежде всего удовлетворяются театромъ.
   Но, кромѣ театральныхъ представленій, въ Иркутскѣ нѣсколько разъ въ зиму бываютъ музыкальные и литературно-музыкальные вечера, устраиваемые Обществомъ любителей музыки и литературы. Общество это существуетъ съ конца семидесятыхъ годовъ, и въ послѣдніе года концерты его, благодаря участію въ нихъ хорошихъ музыкантовъ-любителей, были удачны и охотно посѣщались. Кромѣ того, въ Иркутскѣ есть еще хоръ любителей, также участвующій во многихъ музыкальныхъ вечерахъ и хорошо исполняющій малороссійскія хоровыя пѣсни.
   Тоже благотворительное общество устраивало въ ноябрѣ 1891 г. выставку картинъ. Это была уже вторая выставка имѣющихся въ Иркутскѣ и принадлежащихъ разнымъ лицамъ картинъ. Первая была устроена нѣсколько лѣтъ тому назадъ. На второй выставкѣ были помѣщены, за весьма малымъ исключеніемъ, почти всѣ имѣющіяся въ Иркутскѣ картины извѣстныхъ художниковъ. Выставка состояла изъ 118 нумеровъ: 103 картины и 15 гравюръ. Изъ картинъ русскихъ художниковъ были выставлены картины: Айвазовскаго, Боголюбова, Лагоріо, Верещагина, Клевера, барона Клодта, Брюлова, Рѣпина, Семирадскаго и др.
   Съ открытіемъ Томскаго университета на Иркутскъ легла обязанность -- возможно шире открыть доступъ къ нему болѣе способной части мѣстной молодёжи. Этимъ путемъ онъ будетъ имѣть и своихъ врачей, и своихъ наставниковъ-учителей, и своихъ юристовъ, и вообще образованныхъ людей, въ которыхъ страна такъ нуждается.
   А когда сбудутся и другія мечты Иркутска: проведется Сибирская желѣзная дорога, введется судъ правый, скорый, равный для всѣхъ, тогда Иркутскъ станетъ совсѣмъ европейскимъ и притомъ чисто русскимъ городомъ, обязанный своимъ основаніемъ и процвѣтаніемъ удалому казачеству, ученымъ экспедиціямъ, предпріимчивымъ промышленникамъ и именитымъ русскимъ людямъ!..

Д. Д. Семеновъ.

"Міръ Божій", No 6, 1894

   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru