Робертсон-Никол Уильям
Генри Друммонд

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Посмертный очерк.
    Изданіе Кіевскаго Религіозно-Философскаго Общества. Кіевъ, 1910..

   1 Настоящій "Посмертный очеркъ" представляетъ собою переводъ одного изъ двухъ некрологовъ, помѣщенныхъ въ англійскомъ изданіи этихъ рѣчей Г. Друммонда.
  
   Вліяніе профессора Друммонда на его современниковъ не можетъ быть измѣрено количествомъ проданныхъ его сочиненій, какъ бы велико оно ни было. Сомнительно, имѣлъ ли хоть одинъ изъ нынѣшнихъ романистовъ столько читателей и, быть можетъ, во всей Европѣ и Америкѣ ни у одного изъ современныхъ писателей не было такихъ горячихъ послѣдователей и такихъ ожесточенныхъ критиковъ. Было, напримѣръ, время, когда не проходило почти недѣли безъ того, чтобы въ Германіи не появилась какая-нибудь книга или памфлетъ, въ которыхъ разбирались взгляды проф. Друммонда. Въ Скандинавіи ни одинъ изъ современныхъ англійскихъ писателей не пользовался, быть можетъ, такой широкой извѣстностью. Во всѣхъ частяхъ Америки его книги были въ необычайномъ распространеніи. Это вліяніе охватило всѣ классы; оно проникло во всѣ христіанскія церкви и далеко за ихъ предѣлы. Помимо всего этого нужно еще сказать, что самое глубокое его вліяніе было скрытое, такъ какъ оно было личное. Длиннымъ рядомъ проповѣдей, произнесенныхъ по всему свѣту, онъ произвелъ цѣлый переворотъ въ душѣ своихъ слушателей. Я готовъ утверждать, что ни одинъ человѣкъ того времени не получалъ столькихъ признаній отъ сердецъ, не тронутыхъ оффиціальной церковной проповѣдью. Мужчины и женщины шли къ нему со своими сокровенными и горькими сомнѣніями. Каждому онъ былъ доступенъ и личнымъ разговоромъ или перепиской помогалъ какъ могъ.
   Онъ былъ идеальнымъ духовникомъ. Никакія признанія не смущали и не удивляли его. Для каждаго у него было слово надежды. Но самъ онъ, казалось, не нуждался въ поддержкѣ другихъ, хотя онъ былъ горячимъ и отзывчивымъ другомъ. Самъ онъ не искалъ расположенія и, казалось, не нуждался въ немъ. Все сокровенное его души было тайной между нимъ и его Спасителемъ. Вообще откровенный, онъ никогда не говорилъ о себѣ или о тѣхъ, кто довѣрялся ему. Сотни людей были обязаны Друммонду всѣмъ тѣмъ, чѣмъ только одинъ человѣкъ можетъ быть обязанъ другому. И сколько сердецъ содрогнулось при извѣстіи о его смерти, содрогнулось такъ, какъ никогда болѣе имъ не придется содрогнуться!
   Генри Друммондъ родился въ Стерлингѣ въ 1851 году. Съ дѣтства онъ былъ окруженъ сильнымъ религіознымъ вліяніемъ. Его дядя Питеръ Друммондъ былъ основателемъ такъ называемаго Стерлингскаго книгоиздательства, которое выпускало въ свѣтъ цѣлые милліоны религіозныхъ брошюръ. Еще ребенкомъ онъ отличался жизнерадостнымъ и мягкимъ характеромъ, при чемъ религіозность его натуры проявлялась уже въ самомъ раннемъ періодѣ. Но я не нахожу въ его дѣтствѣ большихъ указаній на его будущую извѣстность. Его считали нѣсколько непостояннымъ и независимымъ. Въ свое время онъ поступилъ въ Эдинбургскій университетъ, гдѣ отличался успѣхами въ наукахъ, но ни въ чемъ другомъ. Кажется, онъ получилъ медаль за геологію. Но, подобно многимъ не ищущимъ дипломовъ студентамъ, онъ былъ лѣнивъ. Онъ разсказываетъ, что началъ составлять библіотеку; первое его пріобрѣтеніе было томикъ извлеченій изъ сочиненій Рэскина. Рэскинъ научилъ его видѣть міръ такимъ, какъ онъ есть, и онъ скоро сдѣлался для него новымъ міромъ, полнымъ прелести и обаянія; онъ научился засиживаться у вспаханнаго поля и наслаждаться, глядя какъ сгущаются краски и тѣни надъ только что вспаханной бороздой, тогда какъ въ двухъ футахъ надъ темной землей воздухъ словно залитъ растопленнымъ янтаремъ. Рядомъ съ Раскиномъ онъ поставилъ Эмерсона, всю жизнь имѣвшаго громадное вліяніе на его проповѣдническую дѣятельность и на его слогъ. Не сходные во многихъ отношеніяхъ, они оба были оптимистами въ высокой и благородной концепціи добра, но съ различнымъ пониманіемъ зла. Генри Джэмсъ говорить, что геній Эмерсона отличался замѣчательной легкостью, прозрачностью, почти трогательнымъ непостоянствомъ и разбросанностью. То же до извѣстной степени можно сказать и о Друммондѣ. Религіозные писатели, привлекавшіе его, были Чаннингъ и Робертсонъ. Чаннингъ научилъ его вѣрить въ Бога, благого и милосердаго Владыку. Отъ Робертсона узналъ онъ, что Богъ человѣколюбивъ и что мы можемъ имѣть съ Нимъ общеніе, такъ какъ Онъ любитъ насъ. Было бы большимъ преувеличеніемъ сказать, что знакомство съ Робертсомъ и Чаннингомъ было началомъ религіозной жизни Друммонда. Но только благодаря имъ еще въ періодъ своей студенческой жизни онъ началъ постигать христіанскую истину. Тайна его вліянія на окружающихъ заключалась въ томъ, что онъ проповѣдывалъ только то, что относилось и лично къ нему и что дѣйствительно таилось въ глубинѣ его души. Ко многому въ преподаваемой ему теологіи онъ относился не то что отрицательно, скорѣе онъ держался отъ нея на почтительномъ разстояніи. Онъ только позже занялся ею, усвоилъ ее и сталъ проповѣдывать ее. Умъ его былъ всегда воспріимчивымъ. Подобно Эмерсону онъ умѣлъ слушать. Отъ. каждаго онъ надѣялся узнать что-либо, и всякое изложеніе личныхъ взглядовъ считалъ новымъ, достойнымъ вниманія фактомъ.
   По окончаніи университета онъ поступилъ въ Новую Коллегію въ Эдинбургѣ, чтобы приготовиться къ священническому служенію въ Свободной церкви. Время было критическое. Очевидная опасность была въ томъ, что Свободная Церковь дѣлалась пріютомъ ханжества и обскурантизма.
   Вначалѣ эта опасность была не такъ велика. Затихли богословскіе споры и критика; люди, казалось, стояли на твердой почвѣ. Чувствовалось вліяніе широкаго и благороднаго ума Чальмерса, одного изъ главныхъ основателей этой церкви, и съ самаго начала видно было желаніе распространить вліяніе религіи на искусство, литературу и на всѣ отрасли знанія. North British Review былъ, напримѣръ, органомъ свободной церкви и не уступалъ Edinburgh и Quarterly ни въ талантливости своихъ статей, ни въ даровитости своихъ сотрудниковъ. Но особую мудрость выказала Свободная церковь, основывая богословскія семинаріи и заполняя каѳедры своими талантливѣйшими людьми. Профессорская богословская каѳедра ставилась выше каѳедры пастырской. Однако съ теченіемъ времени, когда нападки на догматы Вестминстерской Евангелистической церкви начали усиливаться, свободной церкви стала грозить опасность упадка ея интеллектуальной жизни. Подозрѣніе въ ереси такъ же сильно могло повредить священнику, какъ и обвиненіе въ тяжкомъ преступленіи противъ нравственности. Свободная мысль нетерпимо и злобно преслѣдовалась. Макдонель писалъ въ Spectator'ѣ въ 1874 г., что Свободная Церковь умираетъ отъ умственнаго голода. Въ Свободной Церкви царило, повидимому, единодушіе, но оно было только кажущимся. Во всякомъ случаѣ преподаваніе нѣкоторыхъ префессоровъ производило свое дѣйствіе. Д-ръ Давидсонъ, признанный знатокъ Ветхаго Завѣта, человѣкъ, обладавшій помимо знанія живымъ воображеніемъ, тонкимъ умомъ, рвеніемъ и рѣдкимъ даромъ слова, преспокойно училъ лучшихъ изъ своихъ учениковъ, что старый взглядъ на откровеніе долженъ быть существенно измѣненъ. Онъ внушалъ это не прямо, а косвеннымъ путемъ, такъ какъ это былъ періодъ, когда каждый священникъ Свободной Церкви, осмѣлившійся признать существованіе въ Библіи ошибокъ, былъ бы немедленно отрѣшенъ отъ должности. Способнѣйшіе изъ студентовъ ѣздили слушать лекціи въ Германскіе университеты и такимъ образомъ избѣгали узости взглядовъ, налагаемой провинціей. Нѣкоторые изъ нихъ интересовались литературой, другіе -- наукой, третьи философіей. Въ своемъ богословскомъ кружкѣ новой коллегіи они свободно и смѣло обсуждали проблемы жизни. Чувствовалось приближеніе кризиса -- кризиса, который могъ разрушить въ конецъ Церковь. Если онъ не наступилъ, то главнымъ образомъ благодаря вліянію одного американскаго евангелиста Муди.
   Муди началъ свою дѣятельность въ 1873 году въ Эдинбургѣ въ Барклэйской Свободной церкви. Незадолго передъ тѣмъ Друммондъ въ богословскомъ обществѣ своей коллегіи сдѣлалъ докладъ объ умственномъ діагнозѣ, въ которомъ онъ утверждалъ, что проповѣдь не самое важное, что личное общеніе съ мятущимися душами принесетъ большую пользу. Другими словами, онъ считалъ, что практическая религія можетъ быть разсматриваема какъ точная наука. Въ это время онъ началъ готовиться на степень доктора. Муди произвелъ сразу сильное впечатлѣніе въ Эдинбургѣ и привлекъ даровитѣйшихъ студентовъ. Онъ нашелъ, что молодежь этой страны имѣетъ недостаточно духовной пищи и, по его мнѣнію, наиболѣе полезными ей въ этомъ отношеніи могли бы быть молодые же люди. Своимъ проницательнымъ взглядомъ американца онъ сразу увидѣлъ, что лучшее орудіе онъ можетъ найти въ Друммондѣ, и онъ немедленно привлекъ его къ дѣлу. Результатъ былъ прямо волшебный. Съ перваго же раза Друммондъ сталъ привлекать и потрясать толпу. Цѣлыхъ два года онъ посвятилъ дѣлу евангелизма въ Англіи Шотландіи и Ирландіи. Въ теченіе этого времени онъ познакомился съ жизнью молодыхъ людей всѣхъ классовъ. Изъ него вырабатывался большой ораторъ; онъ умѣлъ уловить психологическій моментъ; его скромность, утонченность, ласковый и благородный характеръ, его мужественность и, главнымъ образомъ, то, что онъ былъ глубоко убѣждѣннымъ чѣловѣкомъ, привлекали къ нему учениковъ вездѣ, гдѣ бы онъ ни появился. Его товарищи работали въ томъ же направленіи и такимъ путемъ Свободная церковь была спасена, реформа наступила. Робертсонъ Смисъ, одинъ изъ главныхъ членовъ этого кружка, цѣной потери собственнаго положенія завоевалъ терпимость для библейскаго критицизма и доказалъ, что самый ярый критикъ можетъ быть одновременно самымъ убѣжденнымъ и ревностнымъ евангелистомъ. Другіе тоже работали, каждый въ своей области, и не будетъ преувеличеніемъ сказать, что результаты распространились по всему свѣту. Почти въ каждой отрасли богословской науки, за исключеніемъ, быть можетъ, церковной исторіи, Свободная церковь дала дѣятелей, имена которыхъ можно поставить на ряду съ знаменитѣйшими современными именами. Будетъ только справедливостью замѣтить, что молодое поколѣніе Свободной церкви внесло свою лепту въ проведеніе взгляда, что христіанство должно царить во всѣхъ отрасляхъ знанія, что воплощеніе освящаетъ всякую человѣческую мысль и дѣятельность. Безъ сомнѣнія это требованіе не могло не возбудить извѣстной враждебности; но она была подавлена всеобщимъ одобреніемъ публики, и каждая хорошо написанная въ христіанскомъ духѣ книга находитъ теперь такое количество читателей, въ сравненіи съ которымъ число читателей свѣтскихъ авторовъ кажется ничтожнымъ.
   Даже въ это время евангелизмъ Друммонда не былъ обычнымъ. По окончаніи своего ученія, проработавъ нѣкоторое время въ другихъ мѣстахъ, онъ дѣлается лекторомъ по естественной исторіи въ коллегіи Свободной Церкви въ Глэзгоу. Здѣсь онъ подпалъ подъ вліяніе д-ра Марка Додса и, какъ онъ самъ утверждалъ, ни одному человѣку онъ не обязанъ столькимъ, какъ ему. Онъ работалъ въ миссіи, зависящей отъ конгрегаціи д-ра Додса и здѣсь онъ сказалъ цѣлый рядъ замѣчательныхъ рѣчей, опубликованныхъ позже подъ названіемъ "Естественный законъ въ духовномъ мірѣ". Книга появилась въ 1883 г., и авторъ могъ быть удовлетворенъ успѣхомъ: изданіе въ 1000 экземпляровъ разошлось сразу. Въ одной Англіи было продано около 120.000 экземпляровъ, а американскимъ и заграничнымъ изданіямъ нѣтъ числа. Существуетъ естественное предубѣжденіе противъ преждевременнаго примиренія науки и религіи. Многіе скажутъ съ Шиллеромъ: Feindschaft sei zwischen euch, noch kommt ein Bündins zu frühe: "Forschet beide getrennt, so wird die Wahrheit erkannt" {"Пускай будетъ вражда между вами, не настало еще время для союза: изслѣдуйте каждую отдѣльно, тогда познается истина".}. Чтобы примирить науку съ религіей вы должны въ концѣ концовъ опредѣлить, что такое наука и что такое религія. Пока это не сдѣлано, всякій синтезъ будетъ преждевремененъ, и книги, содержащія его, могутъ черезъ извѣстное время оказаться ненужными. Друммондъ нисколько не заблуждался въ этомъ отношеніи, но видѣлъ, что кое-что все-таки можетъ быть сдѣлано. Эволюція становилась болѣе чѣмъ теоріей, она дѣлалась атмосферой. Въ ученіи эволюціонистовъ появляется неуловимая перемѣна во взглядахъ на нравственность, политику и религію. Были испробованы компромиссы, но неудачно. Строгое разграниченіе этой области, къ чему стремились нѣкоторые, найдено было неосуществимымъ. Друммондъ началъ не съ доктрины, а съ природы. Онъ насколько могъ расширилъ естественный законъ и изъ него вдругъ открылась доктрина. Обрэй Муръ возражалъ ему, что нужно начинать съ доктрины. Признавъ, что наука еще далеко не опредѣлена, что мы едва знаемъ очертанія проблемы эволюціи, Муръ тѣмъ не менѣе утверждалъ, что начинать надо было съ богословія католической церкви и что защитить христіанство возможно лишь на основѣ всей христіанской вѣры. Друммондъ даже и не пытался дѣлать это. Онъ, напримѣръ, отказался разсматривать отношеніе эволюціи къ грѣхопаденію и къ доктринѣ Павла объ Искупленіи. Онъ утверждалъ, что начавъ съ естественнаго закона, вы неизбѣжно закончите закономъ духовнымъ, и въ рядѣ яркихъ картинъ онъ представилъ научныя доказательства, нѣкоторыя характерныя ученія кальвинизма, представилъ ихъ прямо и открыто. Многими ортодоксалами онъ былъ привѣтствованъ какъ борецъ, но другіе не могли согласиться съ его примѣненіемъ эволюціи и считали его опаснѣе открытаго врага. Книга подверглась всесторонней критикѣ. Друммондъ никогда не отвѣчалъ ни на одну изъ нихъ, но онъ одобрилъ анонимную защиту, появившуюся въ Expositor'ѣ. Не мѣшаетъ вспомнить главные пункты ея: 1) Критики отвергали его главное положеніе, утверждавшее, что духовный законъ не аналогиченъ законамъ естественнымъ, но что это одинъ и тотъ же законъ. На это онъ отвѣчалъ, что если онъ не доказалъ тождественности значитъ онъ ничего не сдѣлалъ; но онъ допускалъ, что приложеніе естественнаго закона къ духовному міру имѣетъ положительныя и опредѣленныя границы, принципъ непримѣнимый къ тѣмъ областямъ духовнаго міра, которыя наиболѣе удалены отъ человѣческаго опыта. Онъ признавалъ, что есть различіе между природой и благодатью, но онъ считалъ также и благодать одной изъ составныхъ частей божественнаго цѣлаго природы, которая и есть эманація изъ областей Божественной мудрости, могущества и любви. 2) Примѣненіе Друммондомъ біогенетическаго закона подверглось одинаково суровымъ нападкамъ, какъ въ научномъ, такъ и въ религіозномъ отношеніяхъ. Даже христіанскіе ученые считали, что онъ довелъ до опасной крайности принципъ omne vivum ex vivo и отказались признать, что біогенетическій законъ такъ же достовѣренъ, какъ законъ тяготѣнія. Далѣе они утверждали, и не безъ основанія, что принципъ не существенъ для вѣры. Съ религіозной стороны его обвиняли въ томъ, что онъ слишкомъ преувеличивалъ различіе между духовнымъ и естественнымъ человѣкомъ и что онъ не признавалъ воспріимчивость и стремленіе естественнаго человѣка къ духовному вліянію. Отвѣтъ былъ, что онъ весьма убѣжденъ въ существованіи способности воспринимать идею Бога. "Горница не только приготовлена для новой жизни, но Гостя съ нетерпѣніемъ ждутъ и пока Его нѣтъ, Его отсутствіе чувствуется. До тѣхъ же поръ душа томится и тоскуетъ, скорбитъ и чахнетъ, протягивая въ пустотѣ свои щупальцы, какъ будто этимъ она можетъ найти Его". 3) Что же касается обвиненія, что онъ не могъ согласовать свои собственныя положенія о божественномъ вліяніи и объ отвѣтственности человѣка, имъ было указано, что это только фазисъ болѣе труднаго вопроса -- вопроса о дѣйствіи божественной воли въ связи съ свободой человѣческой воли. Друммондъ, какъ и Августинъ и пуританскіе богословы, утверждалъ, что въ каждомъ случаѣ возрожденія было личное вмѣшательство Бога, 4) Отсутстиніе упоминанія объ Искупленіи объясняется тѣмъ фактомъ, что это ученіе присуще области, недоступной для новаго метода, находясь въ глубинѣ Божественнаго Разума, и могло быть познано только черезъ откровеніе. 5) Обвиненіе въ томъ, что онъ проповѣдывалъ уничтоженіе невозрожденныхъ, было отвергнуто. Невозрожденные не выполнили условій для вѣчной жизни; но это еще не доказываетъ, что они не могутъ имѣть ея, разъ они существуютъ въ жизни временной; хотя въ смыслѣ Друммонда они вовсе не живутъ. Нѣтъ сомнѣнія, что многія изъ возраженій, направленныхъ противъ его книги, могли одинаково прилагаться ко всякой формѣ, такъ сказать, Евангелическаго Кальвинизма. Но мнѣ кажется, что главное впечатлѣніе, произведенное на компетентныхъ судей было, что книга, написанная съ блестящей ясностью мысли и воображенія и полная христіанскаго духа, не отводила должнаго мѣста личности, свободѣ и совѣсти -- термины, противъ которыхъ была направлена вся артиллерія физическихъ наукъ, старающихся обезличить человѣка, тогда какъ въ этихъ терминахъ лежитъ истинная душа нравственности и религіи. Быть можетъ, впослѣдствіи Друммондъ и самъ пришелъ къ такому же выводу.
   Во всякомъ случаѣ приговоръ Матью Арнольда гласитъ: "Несомнѣнно, что автор обладаетъ неподдѣльной любовью къ религіи и настоящимъ религіознымъ опытомъ".
   Изъ должности лектора Друммондъ назначается на профессорскую каѳедру въ Глэзгоу, которую и занимаетъ до конца жизни. Его должность оставляла ему много свободнаго времени. Нѣсколько мѣсяцевъ въ году онъ читалъ курсъ геологіи и ботаники, прибавляя и отдѣльныя лекціи о біологическихъ вопросахъ и объ ученіи эволюціи. Онъ имѣлъ обыкновеніе устраивать два экзамена въ году; первый, который онъ называлъ экзаменомъ по "глупости", для испытанія знанія студентами самыхъ обыденныхъ вещей; онъ предлагалъ, напримѣръ, такіе вопросы: "почему трава зеленая"? "Почему море соленое"? "Отчего небо голубое"? "Что такое листъ"? и т. д., и т. д. Послѣ такихъ Сократовскихъ вопросовъ онъ начиналъ чтеніе лекціи и въ концѣ экзаменовалъ студентовъ настоящимъ образомъ. Онъ читалъ въ своей аудиторіи которая въ то же время была настоящимъ музеемъ; во время лекцій передъ нимъ были всякіе образцы, онъ училъ студентовъ обращенію съ научными инструментами, кромѣ того устраивалъ для нихъ геологическія экскурсіи. Въ свободное время онъ много путешествовалъ. Трижды посѣтилъ онъ Америку и одинъ разъ былъ въ Австраліи. Результатомъ же его путешествія по Африкѣ была небольшая, но блестящая книга подъ заглавіемъ "Тропическая Африка", въ которой глубина его знаній, даръ подбора, наблюдательность, свѣжесть слога и личная обаятельность выказались въ самомъ выгодномъ свѣтѣ. Книга имѣла блестящій успѣхъ, хотя Стэнли раскритиковалъ ее, на что Друммондъ написалъ сильный, но добродушный отвѣтъ. И во время путешествій, и при всякомъ удобномъ случаѣ дома онъ продолжалъ дѣло евангелизма. Его дѣятельность была обращена главнымъ образомъ на студентовъ, на которыхъ онъ имѣлъ большое вліяніе, и въ теченіе многихъ лѣтъ онъ ѣздилъ каждую недѣлю въ Эдинбургъ, чтобы сказать воскресную проповѣдь въ университетѣ. Его неизмѣнно окружала цѣлая толпа, состоящая главнымъ образомъ изъ студентовъ-медиковъ. Говорилъ онъ не разъ и въ Лондонъ по разнымъ политическимъ и соціальнымъ вопросамъ, и аудиторія его заключала не мало лидеровъ и всякихъ знаменитыхъ людей того времени. Суть этихъ рѣчей появлялась въ знаменитыхъ брошюрахъ, начиная съ "Самое великое въ мірѣ", и нельзя обойти молчаніемъ особенности его проповѣди. Друммондъ не начиналъ по обычному трафарету. Онъ обходился безъ всего того, что, казалось, было необходимымъ для традиціоннаго христіанства. Онъ приближался къ предмету непринужденно, съ полнымъ пренебреженіемъ къ условности и обычной чопорности, съ чѣмъ многіе никогда не могли примириться. Онъ совершенно опускалъ въ своихъ проповѣдяхъ теологію Креста, которая до сихъ поръ являлась сущностью евангелистическихъ проповѣдей. Никто не могъ сказать, что его евангеліе было "артерьяльнымъ" или "обагреннымъ кровью". Подобно Эмерсону онъ глубоко вѣрилъ въ могущество человѣческой воли. Его девизомъ можно поставить слова Спинозы, такъ сказать, текстъ изъ писаній человѣчества. "Кто хочетъ помогать ближнимъ.... тотъ долженъ стараться избѣгать въ обыденныхъ разговорахъ упоминаній о человѣческихъ порокахъ, только слегка касаться человѣческой немощи, но какъ можно болѣе говорить о силѣ и могуществѣ человѣка, о пути къ совершенству, такъ чтобы люди, движимые не страхомъ или отвращеніемъ, но силой радости, стали бы стараться по мѣрѣ возможности жить по законамъ разума". Рядомъ съ этими словами, какъ эхо ихъ, могутъ быть поставлены слова изъ "Исповѣди прекрасной души": "Нашъ главный долгъ состоитъ не въ томъ, чтобы подобно адвокату злаго духа вѣчно обращать вниманіе на наготу и слабость нашей природы, но скорѣе чтобы разыскивать всѣ ея совершенства, которыя могли бы помочь намъ осуществить наши стремленія уподобиться Богу". Вмѣстѣ съ этимъ мы видимъ у Друммонда страстную преданность Іисусу Христу. Эмерсонъ говоритъ: "не было человѣка на землѣ, который могъ бы питать насъ вѣчно". Друммондъ утверждаетъ съ полнымъ убѣжденіемъ, что Христосъ можетъ всегда удовлетворять всѣмъ потребностямъ души человѣческой. Въ своей критикѣ "Ессе Homo" Гладстонъ разбираетъ вопросъ, имѣетъ ли право христіанскій проповѣдникъ проповѣдывать Евангеліе не въ цѣломъ. Друммондъ утверждалъ, что для нуждъ теперешняго времени наиболѣе подходящимъ методомъ будетъ начать съ самаго начала, съ первыхъ дней христіанства. Корабль христіанства перегруженъ; для хорошей погоды, быть можетъ, это и не опасно; но наступила буря, и грузъ кренитъ корабль въ подвѣтренную сторону. Друммондъ призывалъ своихъ слушателей идти прямо къ Христу, не къ такому Христу, какимъ Онъ стоитъ передъ нами теперь, въ ореолѣ цѣлаго ряда побѣдъ, покорившихъ весь міръ, но къ тому Христу, Который открылся Іудеямъ на Галилейскомъ озерѣ, въ синагогѣ Капернаума и въ Іерусалимскомъ храмѣ. Онъ не признавалъ всякую деталь христіанства необходимой частью цѣлаго. Онъ отрицалъ, что отнятіе несущественнаго влечетъ за собой и раздѣленіе существеннаго, и онъ старался идти прямо къ первоисточнику. Что бы ни говорила критика, тѣмъ не менѣе нужно признать, что не было человѣка въ этомъ столѣтіи, привлекшаго столькихъ своихъ слушателей и читателей къ ногамъ Христа! О Карлейлѣ было сказано, что послѣдняя искра его стараго Пуританизма, все еще ярко горѣвшая въ его душѣ, была вѣра въ то, что честные и правдивые люди могутъ найти въ Богъ силу измѣнить къ лучшему многое. Друммондъ же всѣмъ сердцемъ вѣрилъ, что люди могутъ найти въ Христѣ силу преобразовать свою жизнь.
   Изъ семи или восьми мѣсяцевъ, находившихся въ его полномъ распоряженіи, онъ лишь весьма немногое время проводилъ въ своемъ прекрасномъ домѣ въ Глэзгоу.Онъ путешествовалъ по свѣту и въ живыхъ сношеніяхъ съ людьми находилъ дорогу къ сердцамъ и богатыхъ, и бѣдныхъ. Онъ. такъ же свободно держалъ рѣчь на рабочемъ митингѣ, какъ и въ Гросвеноръ-Хаузѣ. Онъ отличался изысканнымъ вкусомъ, всегда былъ безупречно одѣтъ и цѣнилъ комфортъ цивилизаціи. Но онъ могъ моментально отбросить все это и быть все-таки совершенно довольнымъ. Путешествуя по Африкѣ, онъ весело переносилъ массу лишеній. Онъ отличался во всякаго рода спортахъ и былъ прекраснымъ стрѣлкомъ. Хотя онъ избѣгалъ всякихъ поводовъ къ ссорамъ и обладалъ безукоризненно честнымъ и нѣжнымъ характеромъ, тѣмъ не менѣе онъ всегда оставался вполнѣ независимымъ. Онъ никогда не былъ женатъ. Онъ никогда не брался за дѣло, къ которому не чувствовалъ призванія. Хотя ему представлялись постоянно самыя соблазнительныя предложенія отъ издателей, ничто не могло заставить его начать писать, разъ тема не привлекала его, да и тогда онъ соглашался неохотно. Обладая величайшей легкостью пера, онъ никогда не полагался на нее. Онъ писалъ блестяще и быстро, изъ него могъ бы выйти прекрасный журналистъ. Но все, что онъ публиковалъ, было обработано съ величайшей добросовѣстностью. Я никогда не видалъ рукописей болѣе тщательно корректированныхъ, чѣмъ его рукописи. Казалось все, что онъ писалъ, доставалось ему легко, но за этимъ таился громадный трудъ. Хотя онъ носилъ духовный санъ, онъ никогда не пользовался присвоеннымъ ему титуломъ и платьемъ и предпочиталъ смотрѣть на себя какъ на мірянина Онъ глубоко понималъ значеніе и дѣло Церкви, но мнѣ кажется, что онъ не былъ связанъ ни съ одной изъ нихъ и никогда не посѣщалъ общественнаго богослуженія, развѣ только если ожидалъ услышать что-нибудь полезное для себя отъ проповѣдника. Казалось, онъ неизмѣнно былъ въ хорошемъ расположеніи духа и всегда свободенъ. Всегда онъ былъ готовъ оказать каждому дружескую услугу. Нужно добавить, что хотя никто болѣе Друммонда не подвергался критикѣ и ложнымъ сужденіямъ, но съ своей стороны онъ никогда не написалъ ни одного жесткаго слова, никогда не злорадствовалъ, не мстилъ и всегда отдавалъ полную справедливость способностямъ и характеру своихъ противниковъ. Мнѣ разсказывали, что онъ даже потихоньку хлопоталъ, чтобы доставить мѣсто одному изъ своихъ наиболѣе рѣзкихъ критиковъ и добился этого.
   Цѣлые годы онъ спокойно работалъ надъ своей послѣдней и знаменитой книгой "Прогрессъ человѣка". Ея главы были прочитаны раньше, какъ лекціи въ Бостонѣ, и привлекли громадную толпу слушателей. Книга вышла въ 1894 году и, хотя она разошлась въ громадномъ количествъ, свыше 20.000 экземпляровъ, но она уже не захватила его прежнихъ слушателей. Отчасти виной было и упорство Друммонда, настаивавшаго на продажѣ книги по настоящей цѣнѣ, что очень оскорбило книгопродавцевъ, расчитывавшихъ сильно заработать на продажѣ ея. Но это произведеніе самое значительное изъ всего оставленнаго имъ. О немъ было сказано, что это попытка привить эволюціонную соціологію и этику къ біологическому стволу. Основная доктрина о борьбѣ за существованіе приводитъ къ индивидуалистической системѣ, въ которой нѣтъ мѣста для нравственной стороны природы. Друммондъ утверждалъ, что принятая всѣми теорія, будучи основана на исключительномъ изученіи условій питанія, изслѣдуетъ только половину истины. Къ питанію онъ присоединялъ, какъ другой факторъ, воспроизведеніе, борьбу за жизнь другихъ и утверждалъ, что оба они имѣютъ равное значеніе въ міровомъ прогрессѣ. Хотя и другіе признавали, что альтруизмъ измѣняетъ дѣйствіе эгоизма, но Друммондъ пошелъ еще дальше. Онъ пытался опредѣлить мѣсто альтруизма, какъ результатъ тѣхъ процессовъ, посредствомъ которыхъ умножается видъ, и его отношеніе къ эволюціи этики". Если природа одѣяніе Божіе она выткана безъ швовъ; если она откровеніе Бога она одинакова и вчера, и сегодня, и вѣчно; если она выраженіе Его воли въ ней нѣтъ ни измѣнчивости, ни тѣни уклоненій". Очертивъ стадіи прогресса эволюціи физической и этической, онъ развиваетъ свою основную идею въ главѣ о борьбѣ за жизнь другихъ, а затѣмъ переходитъ къ высшимъ стадіямъ развитія альтруизма, какъ измѣняющаго фактора. Книга была безжалостно раскритикована, но я увѣренъ, что никто не пытался отрицать точность и красоту ея научныхъ описаній. Не мало знаменитыхъ ученыхъ, какъ напримѣръ проф. Герднеръ и Макалистеръ, видѣли въ ней по крайней мѣрѣ зерно, изъ котораго должно было вырости многое. Одинъ изъ суровѣйшихъ критиковъ д-ръ Долингеръ считаетъ, что природа не нравственна и что религія начинается только съ Христомъ. Бога никто никогда не видѣлъ -- вотъ что утверждаетъ природа. Только Единородный Сынъ Божій открылъ Себя -- вотъ вѣсть христіанства. Но есть немало религіозныхъ и ученыхъ умовъ, убѣжденныхъ вопреки всякимъ трудностямъ, что естественный законъ долженъ быть нравственъ, и съ негодованіемъ отвергающихъ безнадежный дуализмъ физическаго и моральнаго законовъ міра. Они говорятъ, что вся сила эволюціи направляетъ наши взгляды впередъ и что ея девизъ: "χρη τελοζ οραν".
   Съ изданіемъ этой книги дѣятельность Друммонда, какъ общественнаго проповѣдника, сама собой окончилась. Никогда не знавшій что такое болѣзнь, заботы и печали, онъ слегъ, сраженный невѣдомымъ и мучительнымъ недугомъ. Одинъ изъ его врачей сообщилъ мнѣ, что Друммондъ страдалъ хронической болѣзнью костей, страшно искалѣчившей его. Болѣе года ему пришлось лежать на спинѣ, обѣ руки его были искривлены, такъ что ему трудно было держать книгу, писать же стало почти невозможный!.. Долгое время его мучили острыя боли. Вотъ тогда то многіе, ложно судившіе о немъ, пришли къ истинному пониманію его характера. Тѣ, кому на долю выпалъ суровый путь, смотрѣли прежде на Друммонда косо, какъ на баловня судьбы, не знавшаго настоящаго смысла жизни. Но когда ударъ поразилъ Друммонда въ цвѣтѣ лѣтъ, на вершинъ счастья, когда ему была послана, говоря его словами, "буря и непогода, прежде чѣмъ онъ достигъ берега", тогда оказалось, что его страданія освободили и раскрыли силы его души. Зрѣлище его долгой борьбы со смертельнымъ недугомъ было болѣе чѣмъ трогательно. Видѣвшіе его во время болѣзни замѣчали, какъ по мѣрѣ угасанія его физическихъ силъ расли его силы духовныя. Всегда мягкій и внимательный, онъ сдѣлался еще внимательнѣе, нѣжнѣе и заботливѣе, еще менѣе эгоистомъ. Доктора могли съ трудомъ заставить его говорить о болѣзни. Было странно, тяжело и въ то же время поучительно видѣть его живость, гибкость его ума и сохранившійся ко всему интересъ. Д-ръ Барбуръ говоритъ: "я никогда не видѣлъ больного, который бы переносилъ страданія, слабость и вынужденное бездѣйствіе такъ терпѣливо, какъ если бы онъ ихъ не чувствовалъ". Конецъ наступилъ внезапно отъ слабости сердца. Окружающіе лишь за нѣсколько часовъ были предупреждены объ опасномъ положеніи. Это не было похоже на смерть. Друммондъ лежалъ на кушеткѣ въ гостиной и перешелъ въ вѣчность во снѣ. Въ открытыя окна свѣтило солнце и доносилось пѣніе птицъ. Не было ни слезъ ни прощанія. Его смерть напомнила его же слова о смерти его друга: это "откладываніе безъ вздоха въ сторону изношенныхъ орудій въ ожиданіи въ другомъ мѣстѣ лучшаго дѣла".

Робертсонъ Николъ.

---------------------------------------------------------------------------

   Источник текста: Генри Друммондъ Идеальная жизнь. Сборникъ бесѣдъ. Переводъ съ англійского. Изданіе Кіевскаго Религіозно-Философскаго Общества. Кіевъ, 1910.
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru