Реньян Даймон
Лилиан

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Lillian.
    Русский перевод 1947 г. (без указания переводчика).

Даймон Реньян.
Лилиан

   Я всегда утверждал, что Вильбург Виллард родился в рубашке. Только его счастливая звезда послала его шататься однажды в холодную зимнюю ночь по 49-ой улице в то же самое время, когда Лилиан бродила по тротуару, ища свою маму. Как можно назвать иначе, как не удачей, его свидание с Гаггерти, с которым они выпили столько стаканов водки, что Вильбург дошел до положения риз. Если бы он так не накачался, то, конечно, увидел бы, что Лилиан всего-навсего запаршивевший черный котенок и отшвырнул бы его, т. к. ведь каждый знает, что чернее кошки, даже котятами, приносят несчастье.
   Но, будучи в таком подогретом состоянии, о котором я вам уже сказал раньше, Вильбург Виллард видел все в ином свете. Перед ним был не черный котенок, скребущий снег, а великолепный леопард. Лягавый, по имени О'Хара, знавший Вильбурга, слышал, как он говорил: "О ты, прекрасный леопард!"
   Лягавый насторожился, потому что не хотел, чтоб леопард бегал в вверенном ему участке, но, как он говорил мне потом, он увидел только пьяницу Вильбурга Вилларда, схватившего безобразного черного котенка и запихнувшего его в карман пальто, сказав ему: "Твое имя будет -- Лилиан".
   Потом Вильбург поплелся в свою комнату на последнем этаже грязного вонючего дома на 8-ой авеню, называемого отелем де Брюссель, где он уже жил очень давно, т. к. управляющий, будучи очень терпимым, разрешил актерам жить в своем отеле.
   В то самое время, соседка Вильбурга, странная девица по имени Минни Мэдиган, не выступающая на сцене с тех пор, как был убит Линкольн, жаловалась, что слышала, как Вильбург в своей комнате разговаривал с леопардом и упрекала клерка, что такой респектабельный отель позволяет своим жильцам иметь диких животных. Но клерк, заглянув в комнату Вильбурга, нашел его, играющим с безобидным маленьким черным котенком и не придал никакого значения пустой болтовне старой девы, тем более что никогда не претендовал, чтоб де Брюссель был порядочным отелем.
   Протрезвевший на другой день Вильбург не мог уже перепутать котенка с леопардом. Правда, он был очень поражен, найдя маленькое животное у себя в постели, спящего на его груди. Вначале Вильбург не поверил своим глазам и решил, что это явление вызвано винными парами, но вскоре убедился, что котенок существует. Тогда он взял Лилиан, положил в карман и ушел в Хот Клуб, где дал ей молока, которое она, оказалось, очень любила.
   Откуда появилась Лилиан, разумеется, никто не знал. Вероятно ее выбросил кто-нибудь в снег из окна, потому что люди обычно так поступают с котятами и поэтому наш город наводнен ими. Они вырастают потом в кошек, шныряют возле помойных ям, а ночью мяукают на крышах и не дают спокойно спать.
   Я лично не люблю ни котят, ни кошек, т. к. я не видел ни одной из них, обладающей здравым смыслом. Правда, я знал парня Пусси Мак-Гуайр, который великолепно зарабатывал, крадя кошек, а иногда и собак и продавая их старым девам, любящим их общество. Но Пусси воровал только красивых персидских и ангорских кошек, а Лилиан совсем не была похожа на них. За такую черную кошку никто не дал бы и сента в этом городе, при том еще, что за черными кошками установилась плохая репутация. Конечно, Виль- бург мог бы назвать Лилиан и другим именем, но он не хотел менять его, -- так называлась его партнерша, игравшая с ним в водевилях несколько лет тому назад. Когда он подвыпьет, а это случается с ним постоянно, он рассказывает мне о Лилиан Видингтон, -- а пьет он в любом количестве ром, водку, джин, одним словом все, что попадается ему под руки, кроме воды, конечно.
   Надо сказать, что Вильбург Виллард заправский пьяница и лучше не говорить ему, что пьянство в этой стране не допускается законом, т. к. это приводит его в бешенство и он посылает к черту шпиков, употребляя при этом, конечно, более крепкие слова.
   -- Она была похожа на красивого леопарда, -- говорил мне Вильбург о Лилиан Видингтон. -- Черноглазая, черноволосая и гибкая, как зверь. Тогда мы с ней выступали под именем "Виллард и Видингтон" и наши танцы и пение славились по всей стране. Я подобрал ее в Сан-Антонио, в Техасе. Она тогда только что вышла из монастыря, а я потерял мою прежнюю партнершу Марк Мак-Ги, которая умерла там на моих руках от воспаления легких. Лилиан захотела пойти на сцену и присоединилась ко мне. У нее был большой голос, и она была прирожденная актриса, но слишком похожа на леопарда. (Довеем, как леопард. В ней было так много кошачьего, а Кошки и женщины всегда неблагодарны. Я любил Лилиан. Я хотел жениться на ней. Но она была холодна ко мне. Она говорила, что не собирается всю свою жизнь провести на сцене. Она мечтала о деньгах, о роскоши и прекрасном доме и, разумеется, такой парень, как я, не мог дать ей всего этого.
   Я исполнял малейшую ее прихоть, я был ее рабом, не было ничего, чего бы я не сделал для нее. Однажды она входит ко мне в Бостоне и очень холодно говорит, что покидает меня и выходит замуж за богатого парня. Разумеется, я разрываю контракт, но у меня не хватает силы воли искать новую партнершу. И после всего этого я заключаю в объятия эту черную бутылку и с тех пор я уже только актер кабаре.
   Иногда после своего рассказа Вильбург разражается слезами, и я плачу с ним, хотя, по-моему, он должен быть только счастлив, отделавшись от пташки, которая требовала от него то, что он не мог ей дать. Много парней связаны с такими пташками, какой была Лилиан, но не могут расстаться с ними и разоряются из-за них.
   Вильбург зарабатывает кучу денег, выступая в Хот Боксе, но он еще больше тратит на выпивку. Когда на меня нападает хандра, я иду в клуб слушать, как он поет "Грустный Бэби", "Долина, освещенная луной" и другие тоскливые песни, надрывающие мне сердце. Мне не понятно, как может девушка не полюбить Вильбурга, особенно когда он поет и только слегка навеселе. Он высокого роста, у него очень приятная внешность и коричневые мечтательные глаза в длинных ресницах. А голос его звучит так, что не может не очаровать. Правду говоря, много пташек бросают на него нежные взгляды, когда он поет, но он не обращает на них внимания. Я предполагаю, это из-за того, что он думает только о Лилиан Видингтон. Но с тех пор, как он приобрел черного котенка-Лилиан, он как будто нашел новый интерес в жизни, а Лилиан, получая хорошую пищу, превратилась постепенно из паршивого котенка в красивую кошку. Она была черна, как сажа в трубе, без единой белой отметинки и стала такой большой, что Вильбург не мог носить ее в кармане и, одев ошейник, водил ее всюду с собой на цепочке. Поэтому Лилиан стала очень популярна на Бродвее и в конце концов ее не нужно было вовсе водить, а она следовала за Вильбургом, как собака. И во всем квартале не нашлось бы собаки, желающей затеять ссору с Лилиан, потому что она с быстротой молнии бросалась на противника, кусая и царапая его, пока ему не удавалось счастливо улепетнуть от нее.
   Правда, в нашем квартале главным образом обитают маленькие собачки китайской породы, карманные собачонки и болонки с белоснежной мягкой, шерстью, которых блондинки водят за собой на цепочке и которые, конечно, не выдержат сражения с шикарной черной кошкой. В конце концов все хозяйки этих собак мечтают, чтобы Вильбург и Лилиан убрались куда-нибудь и там скончались бы. Вильбургу приходилось не раз драться с парнями, также принадлежащими блондинкам, но Вильбург не новичок в драке, конечно, если он не слишком пьян и у него не заплетаются ноги.
   После того, как Вильбург кончает развлекать публику в Хот Боксе, он начинает обход тех ресторанов, которые еще открыты и выпивает случайно то здесь, то там сверх того глубокого фундамента, который он успел уже заложить в клубе. В этом городе считается очень рискованным смешивать ликеры с другими напитками, но Вильбурга, это, по-видимому, ничуть не беспокоит. На рассвете он отправляется к себе в свой отель де Брюссель, захватив в объятия нескольку бутылок водки и выпивает их, как последний стакан на ночь, и, когда он поворачивается на боковую, он до краев наполнен напитками и прекрасно спит.
   Конечно, никто на Бродвее не осуждает Вильбурга за пьянство, зная о его любви к Лилиан Видингтон и о потере ее. Это все дает полное право парню напиваться в доску, хотя для всех остается тайной, как Вильбург может столько пить и не околеть. Кладбища полны парнями, пившими гораздо меньше, чем Вильбург, а он никогда даже не жаловался на перепой. Во время холодов Вильбург пьет особенно много. Завсегдатаи ресторана Минди заключают пари на различные суммы, что Вильбург не доживет до весны, но все они проигрывают, разоряясь напрасно, т. к. Вильбург продолжает пить в свое удовольствие и многие приходят к выводу, что это противоестественно и в Вильбурге есть что-то от дьявола.
   Иногда Вильбург заходит в ресторан Минди, а Лилиан следует за ним в надежде поохотиться на собак. В плохую погоду она сидит у него на плече, и они оба проводят с нами несколько часов, болтая о том и о сем. В такое время у Вильбурга всегда припасена с собой бутылка в заднем кармане брюк, к которой он прикладывается время от времени, но это, конечно, у него не называется выпивкой. Лилиан, бывая с Вильбургом, ложится как можно ближе к нему, и каждому ясно, что они очень любят друг друга, хотя он иногда забывает и говорит о ней, как о прекрасном леопарде. Конечно, это его личное дело и никого не касается, кем он считает Лилиан.
   -- Я думаю, она убежит от меня когда-нибудь, -- говорит Вильбург, проводя рукой по гладкой спине Лилиан. -- Да, хотя я ей даю в изобилии печенку, мясо и молоко и всю мою любовь к тому же, она. дает мне отставку. Кошки так похожи на женщин, а женщины на кошек. Они так неблагодарны!
   -- И те и другие приносят несчастье, --• говорит Большой Нич, -- особенно кошки, а черные и подавно.
   Много парней говорят Вильбургу о несчастье, приносимом черными кошками. Они советуют ему привесить камень на шею Лилиан и бросить ее в Северную речку. Вильбург же считает, что никто уж не сможет принести ему большего несчастья, чем Лилиан и он после таких разговоров становится особенно заботлив и ласков с кошкой. Лилиан толстеет и растет не по дням, а по часам так, что можно подумать, в ней есть что-то от Сен Бернарда.
   Вдруг я начинаю замечать что-то странное в Лилиан. Иногда она проявляет большую любовь, а иногда она настроена очень враждебно к Вильбургу, фыркает и царапает его. Мне кажется, что она настроена дружелюбно, когда Вильбург пьян и сердится и грустит, когда он только навеселе. А когда Лилиан грустна или зла, она очень жестока с собаками, живущими по соседству.
   Когда Вильбург отдыхает, Лилиан выскальзывает из комнаты на охоту. Она терзает всех собак, попадающихся на ее пути, особенно, кривоногих такс и тех, которые гуляют без цепочки. Освобожденная от цепочки собака является для Лилиан лакомой приманкой. Такое поведение Лилиан, разумеется, приводит в негодование хозяек собак.
   Однажды Лилиан возвращается домой, таща в зубах собаку китайской породы нисколько не меньше ее самой. За ними бежит блондинка, дико крича и проклиная Вильбурга и называя его "кровавым убийцей". В то время Лилиан пролазит в комнату сквозь дыру в дверях, прорубленную специально для нее Вильбургом, не выпуская из зубов бедную собаку. Но, оказывается, что вместо того, чтоб рассердиться на Лилиан и побить ее за такой поступок, Вильбург как будто даже радуется этому. Происходит это потому, что он в эхо время пребывает в алкогольном тумане и принимает Лилиан за леопарда.
   -- Вот это действительно преданность, -- восклицает Вильбург, -- мой прекрасный леопард побывал в джунглях и принёс мне на обед антилопу.
   Конечно, в этом нет никакого смысла, т. к. собака не может быть антилопой, но блондинка, слыша за дверями бормотание Вильбурга, начинает отчаянно визжать... Жильцам отеля удается с трудом успокоить, расходившуюся не на шутку малютку. На другой день ее парень по имени Грегорио, контрабандист, появляется в Хот Боксе, чтобы пристрелить Вильбурга Вилларда.
   Но Вильбург успокаивает его несколькими стаканами джина и пением "Грустный Бэби": Уходя, Грегорио очень расположен к Вильбургу и даже Лилиан и хочет дать Вильбургу пять долларов, чтобы его Лилиан опять заграбастала собачонку, конечно, только в том случае, если она пообещает не приносив ее обратно. По-видимому Грегорио наплевав на собаку и он затеял всю эту ссору только в угоду блондинке в доказательство силы своей любви к ней.
   Я продолжаю наблюдать за Лилиан и мне ясно, что она как-то изменилась и, наконец я спрашиваю Вильбурга, замечает ли он?
   -- Да, -- говорит он очень печально, -- кажется она не любит меня больше. Она становится очень беспокойной. Вчера какой-то парень с мальчиком поселился на моем этаже и Лилиан тотчас же привязалась к ребенку. Они, действительно, стали большими друзьями. Да, -- прибавляет Вильбург, -- кошки так похожи на женщин. Их привязанность не длится долго. -
   Как-то несколько дней спустя мне пришлось пойти в де Брюссель к парню по имени Кратчи, живущему на том же этаже, что и Вильбург Виллард. Я должен был объяснить Кратчи, что некоторым обитателям города не нравится его лицо и, возможно, ему не плохо было бы уехать из нашего города, особенно, если он настаивает на том, чтоб приносить пиво на их территорию. Входя в вестибюль, я увидел там Лилиан и парнишку, и я решил, что это и есть ребенок, о котором говорил Вильбург. Это был очаровательный мальчишка около трех лет с черными глазами и волосами, таскавший Лилиан по вестибюлю, чем я был крайне поражен, т. к. Лилиан не из тех, кто позволяет даже самому Вильбургу так забавляться с собой. Мне хотелось также знать, как могла кому бы то ни было прийти мысль поместить такого ребенка в отель, подобный Брюсселю. Я решил, что это, вероятно, ребенок какого-нибудь актера, не имеющего жены. Позлее я сказал об этом Вильбургу, на что он ответил:
   -- Если даже отец мальчика и актер, то он сейчас не работает. Он все время проводит в своей комнате и не позволяет ребенку выходить никуда, кроме вестибюля. Мне жалко паренька и поэтому я позволяю Лилиан играть с ним.
   Наступают холода и как-то мы сидим небольшой группой в Минди. Примерно около пяти часов утра мы слышим, как пожарная команда проезжает мимо нас. Вдруг вбегает парень по имени Канзас (профессиональный игрок, приехавший к нам из Канзаса), и кричит:
   -- Горит старый отель Брюссель!
   -- Он всегда горит, --- спокойно говорит Большой Нич, подразумевая под этим, что вокруг отеля Брюссель всегда что-нибудь случается и поэтому лягавые следят за ним.
   Как раз в это самое время появляется Вильбург Виллард и всем видно, что он едва держится на ногах. Дело в том, что он был в ресторане Чарли "Хорошее время" и поэтому наполнен до краев. Я никогда еще не видел Вильбурга более пьяным. На этот раз с ним не было Лилиан, потому что он никогда, не берет ее с собой к Чарли, ненавидящему кошек.
   -- Эй, Вильбург, -- говорит Большой Нич, -- твой Брюссель горит.
   -- Прекрасно, -- заявляет Вильбург, -- я слегка навеселе и мне нужен свет. Идем туда, где горит.
   Брюссель очень близко от ресторана Минди и, т. к. в данный момент нечего делать, то многие из нас идут туда под предводительством качающегося во все стороны Вильбурга. Старая калоша ярко горит, и пожарные заливают ее водой, сдерживая толпу, хотя в это время утра она не очень многочисленна.
   -- Разве это не красиво? -- говорит Вильбург, показывая на языки пламени. -- как будто, ярко освещенный дворец!
   Как видите, Вильбург не сознает, что отель горит, хотя парни и девочки бегают туда и сюда, наполовину одетые или совсем раздетые и пожарники протягивают сетки, чтоб те, кто хочет, мог прыгать в них из окон.
   -- Это действительно великолепно, -- говорит Вильбург, -- я должен достать Лилиан, чтоб показать ей это.
   Мы не успели и охнуть, как он спокойно входит в дверь Брюсселя, как будто ничего не случилось. Пораженные пожарники и лягавые начинают звать Вильбурга, но он не обращает на них никакого внимания. Разумеется, все считают, что Вильбург совершенно одурел, но через несколько минут он выходит через те же двери, спокойно куря и держа в объятиях Лилиан.
   -- Знаете, -- говорит Вильбург, подходя к нам, но не замечая наших вытаращенных глаз, -- мне пришлось подниматься пешком, потому что лифт не работает. Обслуживание в этом отеле никуда не годится. Я устрою управляющему скандал, как только уплачу ему мой долг за квартиру.
   Вдруг Лилиан, испуская отчаянное "мяу-мяу", вырывается из объятий Вильбурга, проскальзывает за спиной пожарных и лягавых и бросается к парадному входу отеля:
   -- Ну, ну, -- удивленно говорит Вильбург, -- вот и Лилиан ушла.
   И этот сумасшедший Вильбург снова направляется к дверям отеля, из которых уже валит дым столбом. Разумеется, пожарные и лягавые совсем остолбенели, т. к. они не привыкли, чтобы парень сам лез в огонь.
   Оставшиеся заключают пари, покажется ли Вильбург еще раз или нет. Брюссель сейчас горит во всю и пламя вырывается из окон нижних этажей. По-видимому, никто не остался в доме, поэтому пожарные сражаются с огнем, заливая его снаружи, т. к. Брюссель такая развалина, что нет смысла рисковать своей жизнью, чтоб спасти его.
   Итак, в доме никого не осталось, кроме Вильбурга и Лилиан и мы представляем себе, что они где-то там внутри сгорели дотла, хотя Самуил Ножище и предлагает каждому пари на тридцать долларом против пяти, что Лилиан вернется жива и невредима, т. к. он уверяет, что каждая кошка живет девять раз. В это время появляется очень хорошенькая куколка, оглядываясь по сторонам и пробиваясь сквозь толпу к веревке, натянутой вокруг дома. Она так кричит, что вы с трудом можете слышать свои собственные мысли. В это время раздается протяжный звук, напоминающий швейцарскую трубу, доносящийся с крыши Брюсселя. Мы поднимаем головы и видим там Вильбурга Виллара, стоящего на краю крыши над дымом и огнем и очень громко трубящего.
   Под одной рукой у него что-то вроде большого узла, а под другой ребенок, которого я видел играющего с Лилиан в вестибюле. В то время, как он стоит наверху, трубя во всю глотку, хорошо одетая куколка начинает вопить еще сильней, чем Вильбург, а пожарные бросаются в его сторону, чтоб протянуть спасательную сетку.
   Вильбург вскрикивает и раскорякой летит вниз с узлом и ребенком под мышкой. Попав на сетку, он в продолжение нескольких минут подпрыгивает на ней и прыгал бы так бесконечно, если бы пожарные не прекратили натягивать сетку, благодаря чему он шлепнулся на землю. Затем Вильбург вылазит из сетки, и я вижу, что это не узел, а свернутое одеяло и из одного конца его выглядывают глаза Лилиан. Он продолжает небрежно держать под рукой ребенка, явно заботясь о нем меньше, чем о Лилиан. Вильбург стоит, насмешливо глядя на пожарных и говорит:
   -- Не думаете ли вы, что могли бы поймать меня в сетку, если б я не хотел этого? Я бабочка и меня не легко поймать.
   Вдруг красиво одетая куколка, делавшая так много шума, бросается к Вильбургу, выхватывает у него ребенка и обнимает, и целует его.
   -- Благослови тебя Бог, Вильбург, за то, что ты спас мое дитя. Спасибо, спасибо тебе: мой муж негодяй. Он украл моего ребенка и скрылся с ним. Только несколько часов тому назад. мои детективы сказали мне, где он живет.
   Вильбург странно пристально смотрит на женщину и молча идет прочь. Но Лилиан начинает барахтаться в одеяле и выворачивается из него, обгоревшая и пахнущая дымом, а мальчишка тоже начинает визжать и протягивает руки к кошке, так что в конце концов Вильбург отдает Лилиан ребенку. Но, не желая оставить ее, Вильбург, сконфуженный стоит рядом, переминаясь на месте. Женщин: начинает ему что-то говорить, и наконец, они уходят вместе и Вильбург несет ребенка, ребенок Лилиан, чувствующую себя не очень хорошо от ожогов.
   В это утро Вильбург был трезвее, чем когда-либо в своей жизни. Перед тем, как они ушли, мне удалось узнать у него, что, когда он вошел в комнату, чтоб взять Лилиан, он совсем не думал о ребенке, и даже не знал, где он живет, не обращая раньше на это никакого внимания. Но Лилиан не оказалось в комнате. Он увидел ее у соседней двери, выходящей в вестибюль, обнюхивающей щель, из которой, как ему помнится, текла тонкая струйка.
   --Так как я искал одеяло для Лилиан, -- рассказывал Вильбург, -- и не хотел возвращаться к себе, я решил войти в эту комнату. Я попробовал ручку, дверь оказалась запертой. Я выломал ее и вошел в комнату, полную дыма, в которую из окон врывалось уже пламя. Сгребая с кровати одеяло, я обнаружил под ним ребенка. Ну, -- продолжал Вильбург, -- ребенок начал кричать, Лилиан мяукать и все это привело меня в очень нервное состояние. Я решил вылезти на крышу, чтоб спастись от огня и дыма. Оказалось, что на полу между дверью и кроватью лежал какой-то парень. Он держал бутылку в руке и был мертв. Ясно, что не получишь ничего, выворачивая мертвеца, поэтому я схватил ребенка и Лилиан и мы взлетели на крышу, как птицы, распевающие свои песни. Сейчас я должен выпить, -- говорит Вильбург. -- Мне хотелось бы знать, не найдется ли у кого-нибудь что-нибудь в заднем кармане брюк?
   Разумеется, на другой день все газеты были полны сообщениями о Вильбурге и о Лилиан, особенно о последней и о них обоих говорилось, как о героях. Но Вильбургу совсем не улыбается такая популярность, т. к. у него не остается времени на выпивку. На него каждую минуту налетают какие-то репортеры, фотографы, журналисты, желающие лично слышать его историю и снять его с Лилиан. Поэтому однажды ночью он исчезает и кошка также.
   Год спустя выясняется, что он женился на своей прежней любви, Лилиан Видингтон-Рармон и приобрел кучу денег. Но, что удивительней всего, покончил с ликерами и водкой и стал благонравным гражданином. Таким образом все должны признаться, что не всегда черные кошки приносят несчастье, хотя я считаю, что случай с Вильбургом совершенно исключительный, потому что ведь он принял ее вначале не за кошку, а за леопарда.
   Однажды я встретил Вильбурга, одетого с иголочки и прекрасно выглядевшего.
   -- Вильбург, -- сказал я, -- я часто думал о странной внезапной привязанности Лилиан к ребенку, о том, что она помнила о нем и привела тебя к нему как раз вовремя. Если бы я не видел всего этого собственными глазами, я никогда не поверил бы, что у кошки могло хватить ума на это, т. к. я считаю кошек исключительными дурами.
   -- Да у нее и нет никаких мозгов, -- говорит Вильбург, -- и она привязана к ребенку не больше, чем может быть привязан кролик. Пришло время разоблачить Лилиан, и я расскажу тебе о ней все то, что знаю только я один. Видишь ли, -- начал рассказывать Вильбург, -- когда Лилиан была еще маленьким котенком, я подливал ей немного водки в молоко. Отчасти я делал это, чтоб она была здоровей, отчасти оттого, что я никогда не любил пить в одиночестве. Ну, вначале Лилиан не нравилось это, но вскоре она вошла во вкус настолько, что уже не хотела лакать молоко без алкоголя, мяукая и требуя своего. В конце концов я осознал, что Лилиан становится пьяницей такой же как я, должна получать свой грог и тогда она в хорошем настроении, гоняет собак и вообще ведет себя очень бурно. Пожар начался как раз в то время, когда я обычно возвращался домой и давал Лилиан ее порцию. Но когда я первый раз вошел в отель, я забыл напоить ее, и она возвратилась в огонь за своей выпивкой. Обнюхивала она щель под дверью совсем не оттого, что там был ребенок, а оттого, что из-под двери текла струйка водки из бутылки в руках мертвого парня. Я не хотел об этом упоминать, не желая порочить умершего-парня, т. к. пьянство вообще отвратительно, а особенно тайное.
   -- Как же чувствует себя Лилиан? -- спрашиваю я Вильбурга.
   -- Я очень разочарован в Лилиан, -- говорит Вильбург, -- она отказывается исправиться, как это сделал я. Я знаю, что она находится у Грегорио, поющего ее водкой, поэтому я уверен, что она делает собачью жизнь китайской собачке его возлюбленной блондинки.

---------------------------------------------------------------------------------------

   Источник текста: Маленькая мисс Маркер(Little miss Marker). Рассказы / Даймон Реньян. -- [Б.м.]: Родина, 1947. -- 93 с.; 15 см.
   
   
   
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru