Аннотация: Сказки Часть I. Посолонь Посвящение (Засни, моя деточка милая!) Весна-красна Монашек Красочки Кострома Кошки и мышки Гуси-Лебеди Кукушка У Лисы бал Лето красное Калечина-Малечина Черный петух Богомолье Купальские огни Воробьиная ночь Борода Кикимора Осень темная Бабье лето Змей Разрешение пут Плача Троецыпленица Ночь темная Снегурушка Зима лютая Корочун Медведюшка Морщинка Пальцы Зайчик Иваныч Зайка Медвежья колыбельная песня Часть II. К Морю-Океану Мышиными норами Котофей Котофеич Волк-Самоглот Весенний гром Ремез - первая пташка Белун Собачья доля Божья пчелка Проливной дождь Колокольный мертвец Задушницы Ангел-хранитель Спорыш Лютые звери Ведогонь Летавица Змеиными тропами Копоул Копоулыч Упырь Сон-трава Верба Радуница Каменная баба Лужанки Крес Нежит Коловертыш Ховала Мара-Марена Марун Рожаница Боли-Бошка Примечания.
Алексей Михайлович Ремизов. Посолонь
Сказки
Посвящаю С. П. Ремизовой-Довгелло
Часть I. Посолонь
Вячеславу Ивашкину Иванову
Наташе
Засни, моя деточка милая!
В лес дремучий по камушкам мальчика-с-пальчика,
Накрепко за руки взявшись и птичек пугая,
Уйдем мы отсюда, уйдем навсегда.
Приветливо нас повстречают красные маки,
Не станет царапать дикая роза в колючках,
Злую судьбу не прокаркнет птица-вещунья,
И мимо на ступе промчится косматая ведьма,
Мимо мышиные крылья просвищут Змея с огненной пастью,
Мимо за медом-малиной Мишка пройдет косолапый...
Они не такие...
Не тронут.
Засни, моя деточка милая!
Убегут далеко-далеко твои быстрые глазки...
Не мороз -- это солнышко едет по зорям шелковым,
Скрипят его золотые, большие колеса.
Смотри-ка, сколько играет камней самоцветных!
Растворяет нам дверку избушка на лапках куриных.
На пятках собачьих.
Резное оконце в красном пожаре...
Раскрылись желанные губки.
Светлое личико ангела краше.
Веют и греют тихие сказки...
Полночь крадется.
Темная темь залегла по путям и дорогам.
Где-то в трубе и за печкой
Ветер ворчливо мурлычет.
Ветер... ты меня не покинешь?
Деточка... милая...
1902 г.
Весна-красна
Монашек
Мне сказали, там кто-то пришел, в сенях стоит. Вышел я из комнаты, а там, гляжу, -- монашек стоит.
-- Здравствуй! -- говорит и смотрит на меня пристально, словно проверяет что-то.
Маленький монашек, беленький.
-- Здравствуй, что тебе надо?
-- Так, по домикам хожу, -- подает мне веточку.
-- Что это, монашек, никак листочки!
-- Листочки, -- и улыбается.
А я уж от радости не знаю, что и делать. Комната, рамы и вдруг эта ветка с зелеными, совсем-совсем крохотными масляными листочками.
-- Хочешь, монашек, баранок турецких, у нас тут на углу пекут?
-- Нет.
-- Чего же тебе, молочка хочешь?
-- Нет.
-- Ну, яблочков?
-- Медку бы съел немножко.
-- Медку... Господи, монашек!.. Я тебя где-то видел...
Монашек улыбается.
Крепко держу зеленую ветку. Листочки выглядывают.
Моя ветка, мои и листочки!
Монашек стоит, улыбается.
Красочки
-- Динь-динь-динь...
-- Кто там?
-- Ангел.
-- Зачем?
-- За цветом.
-- За каким?
-- За незабудкой.
Вышла Незабудка, заискрились синие глазки. Принял Ангел синюю крошку, прижал к теплому белому крылышку и полетел.
-- Стук-стук-стук...
-- Кто там?
-- Бес.
-- Зачем?
-- За цветом?
-- За каким?
-- За ромашкой!
Вышла Ромашка, протянула белые ручки. Пощекотал Бес вертушке желтенькое пузочко, подхватил себе на мохнатые лапки и убежал.
-- Динь-динь-динь...
-- Кто там?
-- Ангел.
-- Зачем?
-- За цветом.
-- За каким?
-- За фиалкой.
Вышла Фиалка, кивнула голубенькой головкой. Приголубил Ангел черноглазку и полетел.
-- Стук-стук-стук...
-- Кто там?
-- Бес.
-- Зачем?
-- За цветом.
-- За каким?
-- За гвоздикой.
Вышла Гвоздика, зарумянились белые щечки. Бес ее в охапку и убежал.
Опять звонил колокольчик, -- прилетал Ангел, спрашивал цвет, брал цветочек. Опять колотила колотушка, -- прибегал Бес, спрашивал цвет, забирал цветочек.
Так все цветы и разобрали.
Сели Ангел и Бес на пригорке в солнышко. Бес со своими цветами налево, Ангел со своими цветами направо.
Тихо у Ангела. Гладят тихонько цветочки белые крылышки, дуют тихонько на перышки.
Уговор не смеяться, кто засмеется, тот пойдет к Бесу.
Ангел смотрит сурьезно.
-- В чем ты грешна, Незабудка? -- начинает исповедывать плутовку.
Незабудка потупила глазки, губки кусает -- вот рассмеется.
Налево у Беса такое творится, будь ты кисель киселем, и то засмеешься. Поджигал Бес цветочки: сам мордочку строит, -- цветочки мордочку строят, сам делает моську, -- цветочки делают моську, сам рожицы корчит, -- цветочки рожицы корчат, мяукают, кукуют, юлой юлят и так-то и этак-то -- вот как!
Незабудка разинула ротик и прыснула.
-- Иди, иди к Бесу! -- закричали цветочки.
Пошла Незабудка налево.
Тихо у Ангела. Гладят тихонько цветочки белые крылышки, дуют тихонько на перышки.
А налево гуготня, -- Бес тешится. Ангел смотрит сурьезно, исповедует:
-- В чем ты грешна, Фиалка?
Насупила бровки Фиалка, крепилась-крепилась, не вытерпела и улыбнулась
-- Иди, иди к Бесу! -- кричали цветочки.
Пошла Фиалка налево.
Так все цветочки, какие были у Ангела, не могли удержаться и расхохотались.
И стало у Беса многое множество и белых и синих -- целый лужок.
Высоко стояло на небе солнышко, играло по лужку зайчиком.
Тут прибежало откуда-то семь бесенят и еще семь бесенят и еще семь, и такую возню подняли, такого рогача-стрекоча задавать пустились, кувыркались, скакали, пищали, бодались, плясали, да так, что и сказать невозможно.
Цветочки туда же, за ними -- и! как весело, -- только платьица развеваются синенькие, беленькие.
Кружились-кружились. Оголтели совсем бесенята, полезли мять цветочки да тискать, а где под шумок и щипнут, ой-ой как!
Измятые цветочки уж едва качаются. Попить запросили.
Ангел поднялся с горки, поманил белым крылышком темную тучку. Приплыла темная тучка, улыбнулась. Пошел дождик.
Цветочки и попили досыта.
А бесенята тем временем в кусты попрятались. Бесенята дождика не любят, потому что они и не пьют.
Ангел увидел, что цветочкам довольно водицы, махнул белым крылышком, сказал тучке:
Будет, тучка, плыви себе.
Поплыла тучка. Показалось солнышко.
Ангелята явились, устроили радугу.
А цветочки схватились за ручки да бегом горелками с горки
Гори-гори ясно,
Чтобы не погасло...
Очухались бесенята, вылезли из-под кустика да сломя голову за цветочками, а уж не догнать, -- далеко. Покрутились-повертелись, показали ангелятам шишики, да и рассыпались по полю.
Тихо летели над полем птицы, возвращались из теплой сторонки.
Бесенята ковырялись в земле, курлыкали -- птичек считали, а с ними и Бес-зажига рогатый.
Кострома
Чуть только лес оденется листочками и теплое небо завьется белесыми хохолками, сбросит Кострома свою колючку-ежевую шубку, протрет глазыньки да из овина на все четыре стороны, куда взглянется, и пойдет себе.
Идет она по талым болотцам, по вспаханным полям да где-нибудь на зеленой лужайке и заляжет; лежит-валяется, брюшко себе лапкой почесывает, -- брюшко у Костромы мяконькое, переливается.
Любит Кострома попраздновать, блинков поесть да кисельку клюквенного со сливочками да с пеночками. А так она никого не ест, только представляется: поймает своим желтеньким усиком мушку какую, либо букашку, пососет язычком медовые крылышки, а потом и выпустит, -- пускай их!
Теплынь-то, теплынь, благодать одна!
Еще любит Кострома с малыми ребятками повозиться, поваландаться: по сердцу ей лепуны-щекотуньи махонькие.
Знает она про то, что в колыбельках деется, и кто грудь сосет и кто молочко хлебает, зовет каждое дите по имени и всех отличить может.
И все от мала до велика величают Кострому песенкой.
На то она и Кострома-Костромушка.
Лежит Кострома, валяется, разминает свои белые косточки, брюшком прямо к солнышку.
Заприметят где ребятишки ее рожицу да айда гурьбой взапуски. И скачут печушки пестренькие, бегут бегом, тянутся ленточкой и чувыркают-чивикают, как воробышки.
А нагрянут на лужайку, возьмут друг дружку за руки да кругом вкруг Костромушки и пойдут плясать.
Пляшут и пляшут, поют песенку.
А она лежит, лежона-нежона, нежится, валяется.
-- Дома Кострома?
-- Дома.
-- Что она делает?
-- Спит.
И опять закружатся, завертятся, ножками топают-притопывают, а голосочки, как бубенчики, и звенят и заливаются, -- не угнаться и птице за такими свистульками.
-- Дома Кострома?
-- Дома.
-- Что она делает?
-- Встает.
Встает Кострома, подымается на лапочки, обводит глазыньками, поводит желтеньким усиком, прилаживается, кого бы ей наперед поймать.
-- Дома Кострома?
-- Дома.
-- Что она делает?
-- Чешется.
Так круг за кругом ходят по солнцу вкруг Костромушки, играют песенку, допытывают: что Кострома поделывает?
А Кострома-Костромушка и попила, и поела, и в баню пошла, и из бани вернулась, села чай пить, чаю попила, прикурнула на немножечко, встала, гулять собирается...
-- Дома Кострома?
-- Дома.
-- Что она делает?
-- Померла.
Померла Кострома, померла!
И подымается такой крик и визг, что сами звери-зверюшки, какие вышли было из-за ельников на Костро-мушку поглазеть, лататы на попятный, -- вот какой крик и визг!
И бросаются все взахлес на мертвую, поднимают ее к себе на руки и несут хоронить к ключику.
Померла Кострома, померла!
Идут и идут, несут мертвую, несут Костромушку, поют песенку.
Вьется песенка, перепархивает, голубым жучком со цветка по травушке, повевает ветерком, расплетает у девочек коски, машет ленточками и звенит-жужжит, откликается далеко за тем синим лесом.
Поле проходят, полянку, лесок за леском, проходят калиновый мост, вот и овражек, вот ключик -- и бежит и недвижен -- серая искорка-пчелка...
И вдруг раскрывает Кострома свои мертвые глазыньки, пошевеливает желтеньким усиком, -- ам!
Ожила Кострома, ожила!
С криком и визгом роняют наземь Костромушку, да кто куда -- врассыпную.
Мигом вскочила Костромушка на ноги, да бегом, бегом, -- догнала, переловила всех, -- возятся. Стог из цветочков! -- Хохоту, хохоту сколько, -- писк, визготня. Щекочет, целует, козочку делает, усиком водит, бодает, сама поддается, -- попалась! Гляньте-ка! гляньте-ка, как забарахтались! -- повалили Костромушку, салазки загнули, щиплют, щекочут, -- мала куча, да не совсем! И! -- рассыпался стог из цветочков.
Ожила Кострома, ожила!
Вырвалась Костромушка, да проворно к ключику, припала к ключику, насытилась и опять на лужайку пошла.
И легла на зеленую, на прохладную. Лежит, развалилась, валяется, лапкой брюшко почесывает, -- брюшко Костромы мяконькое, переливается.
Теплынь-то, теплынь, благодать одна!
Там распаханные поля зеленей зеленятся, там в синем лесу из нор и берлог выходят, идут и текут по черным утолокам, по пробойным тропам Божий звери, там на гиблом болоте в красном ивняке Леснь-птица гнездо вьет, там за болотом, за лесом Егорий кнутом ударяет...
Песенка вьется, перепархивает со цветочка по травушке, пестрая песенка-ленточка...
над полем и полем, лесом и лесом прямо над Костромушкой небо -- церковь хлебная, калачом заперта, блином затворена.
Кошки и мышки
Путались мышки в поле. Тащили кулек с костяными зубами: немало их за зиму попало от ребят в норку. А теперь приходила пора за зуб костяной отдавать зуб железный, а много ли надо зубов, мышки не знали.
Путь им лежал полем в молоденький березняк. Там под заячьими ушками -- ландышами, у Громовой стрелки могли они хорошо примоститься и сладить нелегкое дело. Ни Громовая стрелка, ни белые Заячьи ушки не выдадут мышек.
Прошел вечер дождик с громом да с молнией, и жарынь, что твое лето.
Подвигались мышки не споро.
Одна мышка во главе шла, казала дорогу хвостиком, -- свистуха отчаянная, дурила всем мышкам голову.
-- Никого я не боюсь, -- егозила егоза, подшаркивала розовой лапочкой, -- самому коту на лапу наступлю, ищи-свищи, вывернусь!
Пыхтели мышки, диву давались, да отговор сказывали: накличет еще беды какой, ног не соберешь.
А уж Кот-Котонай и идет с своей Котофеевной, пыжит седые усищи, поет песенку.
Мышка на него:
-- Кто ты такой?
-- Да я Кот-Котонай! -- удивился Кот.
-- А я тебя не боюсь.
-- Чего меня бояться, -- завел Котонай сладко зеленые глазки, -- я ничего худого не сделаю.
-- А тебе меня не поймать!
-- Ну, это еще посмотрим.
-- И не смотревши...
Но уж кот наершился, прицелил глаз, хотел на мышку броситься.
А мышка стала на пяточки, поджала хвостик промеж лапок, пошевеливает хвостиком.
-- Нет уж, -- говорит, -- так этого не полагается, ты сядь вот тут на камушек и сиди смирно, а нам давай твою Котофеевну и пускай она меня ловит.
Потянулся Кот-Котонай, мигнул Котофеевне. Пошла Котофеевна к мышкам, сам уселся на камушек, задрал заднюю лапу вверх пальцем, запрятал мордочку в брюшко, стал искаться.
Блоховат был Кот, строковат Котонай, пел песенку.
-- Мы с тобой, кошка, станем в середку, а они пускай за лапки держатся и пускай вокруг нас вертятся, я куда хочу, туда могу выскочить, а тебе будет двое ворот, вот эти да эти, ну, раз, два, три -- лови!
Пискнула мышка, да с кона от кошки жиг! -- закружилась.
Кошка за мышкой, мышка от кошки, кошка налево, мышка направо, кошка лапкой хвать мышку, а мышка:
-- Брысь, кошка! -- да за ворота, -- что, кошка, съела? Крутится, вертится, мечется кошка.
Крутятся, кружатся, вертятся мышки, держатся крепко за лапки, да дальше по полю, да дальше по травке, да дальше по кочкам.
Заманивает мышка-плутовка кошку под Заячьи ушки.
-- Где ты, Кот, где, Котонай! -- Котофеевна кличет. Потеряли совсем Кота-седоуса из виду. Блоховат был Кот, строковат Котонай, пел песенку. Кошка из кона в ворота:
-- Берегись, мышка, поймаю!
Мышка бегом, сиганула -- живо-два -- да в кон.
Кошка за мышкой, мышка от кошки, крутятся, кружатся мышки, хитрая мышка, плутиха, вот поддается, уж прыгнула кошка...
Изогнула сердито Котофеевна хвостик, надула брезгливо красненький ротик, язычок навострила: "Тут они где-то, а где, не поймешь".
-- Чтоб вас нелегкая! -- и пошла Котофеевна. Шла искать Котоная, курлыкала.
Вянули ветры, пыхало зноем.
А мышки оскалили зубки, взялись за зубы.
Полкулька растеряли в дороге, -- эка досада! -- спросит с них Громовая стрелка, не даст им железные зубы.
Заячьи ушки -- белая стенка загораживали мышек.
И тихо качались березы, осыпали на мышек золотые сережки, висли прохладой.
Гуси-Лебеди
Еще до рассвета, когда черти бились на кулачки и собиралась заря в восход взойти и вскидывал ветер шелковой плеткой, вышел из леса волк в поле погулять.
Канули черти в овраг, занялась заря, выкатилось в зорьке солнце.
А под солнцем рай-дерево распустило свой сиреневый медовый цвет.
Гуси проснулись. Попросились гуси у матери в поле полетать. Не перечила мать, отпустила гусей в поле, сама осталась на озере, села яйцо нести. Несла яйцо, не заметила, как уж день подошел к вечеру.
Забеспокоилась мать, зовет детей:
-- Гуси-лебеди, домой!
Кричат гуси:
-- Волк под горой.
-- Что он делает?
-- Утку щиплет.
-- Какую?
-- Серую да белую.
-- Летите, не бойтесь...
Побежали гуси с поля. А волк тут-как-тут. Перенял все стадо, потащил гусей под горку. Ему, серому, только того и надо.
-- Готовьтесь, -- объявил волк гусям, -- я сейчас вас есть буду.
Взмолились гуси:
-- Не губи нас, серый волк, мы тебе по лапочке отдадим по гусиной!
-- Ничего не могу поделать, я -- волк серый. Пощипали гуси травки, сели в кучку, а уж солнышко заходит, домой хочется.
Волк в те поры точил себе зубы: иступил, лакомясь утками.
А мать, как почуяла, что неладное случилось с детьми, снялась с озера да в поле. Полетела по полю, покликала, видит -- перышки валяются, да следом прямо и пришла к горке.
Стала она думать, как ей своих найти, -- у волка были там и другие гуси, -- думала, думала и придумала: пошла ходить по гусям да тихонько за ушко дергать. Который гусь пикнет, стало быть, ее, -- матернин, а который закукурекает, не ее, -- волков.
Так всех своих и нашла.
Уж и обрадовались гуси, содом подняли.
Бросил волк зубы точить, побежал посмотреть, в чем дело.
Тут-то они на него, на серого, и напали. Схватили волка за бока, поволокли на горку, разложили под рай-деревом, да такую баню задали, не приведи Бог.
-- Вы мне хвост-то не оторвите! -- унимал гусей волк, отбрыкивался.
Пощипали-таки его изрядно, уморились, да опять на озеро: пора и спать ложиться.
Поднялся волк, несолоно хлебавши, пошел в лес.
Возныла темная туча, покрыла небо.
А во тьме белые томновали по лугу девки-пустоволоски да бабы-самокрутки, поливали одолень-траву.
Вылезли на берег водяники, поснимали с себя тину, сели на колоды и поплыли.
Шел серый волк, спотыкался о межу, думал-гадал о Иване-царевиче.
На озере гуси во сне гоготали.
Кукушка
Давным-давно прилетел кулик из-за моря, принес золотые ключи, замкнул холодную зиму, отомкнул землю, выпустил из неволья воду, траву, теплое время.
Размыла речка пески, подмыла берег, подплыла к орешенью и ушла назад в берега.
Расцвела яблонька в белый цвет, поблекли цветы, опадал цвет.
Из зари в зарю перекатилось солнце, повеяли нежные ветры, пробудили поле.