Поппенберг Феликс
Густав Гейерстам

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Перевод М. Н. Т. (1907).

[]

Ф. Поппенберг.
Густав Гейерстам

   Шведский поэт Густав Гейерстам написал две книги. Они дышат удивительным внешним спокойствием, зато внутреннее содержание их исполнено невыразимого волнения и трепета. В них говорится о счастье, о горе, и о трагизме человеческих отношений. Это книги о браке. Они носят названия: "Комедия брака" и "Книга о маленьком братце".
   Первая из них посвящена Ибсену, но обе они могли бы носить ибсеновский эпиграф: "жизнь есть борьба с троллями", -- злыми духами в нашем сердце и мозгу. Литературная деятельность этого поэта началась с описания сцен внешней жизни, с объективных сцен, хваченных из действительности, из жизни крестьян и рыбаков посреди шхер. Но затем его повлекло все более и более в таинственный внутренний мир человека, в ту cité intérieure, которую описывает Метерлинк, и где за пределами сознательности в нашей жизни действуют какие-то неведомые силы и побуждения.

[]

Густав Гейерстам

   Его привлекало к себе все загадочное и страшное. Ему хотелось рассмотреть поближе демонические проявления странных натур "одержимых", хотелось, словом, своим изгнать злых духов. В романе "Ивар Лит" главным мотивом служит двойственность личности. Поэт изображает человека, который все время чувствует, как кто-то другой в нем самом всегда подстерегает его, как этот другой все растет, растет, берет над ним верх и командует им. Из глубины души его поднимается какая-то кипучая красная волна, и волей его овладевает стремление к убийству и крови.
   Родственный и в то же время противоположный мотив звучит в его "Голове Медузы", только здесь не два существа соединены в одно, а одно разделилось на двое. Здесь описывается дружба, которая мало-помалу превращается в бешеную, раздирающую ненависть. Оба человека здесь, как каторжники, скованные одной цепью, сначала спутники в жизни, затем озлобленные враги. Помутившимся взором видят они один в другом искаженный образ собственной жизни и чувствуют, что не в силах выносить этого вида.
   Главной целью Гейерстама было изобразить душу в состоянии бессознательности, блуждания в потемках, не видя пути. Он сам про себя говорит, что люди и жизнь представляются ему в перспективе дороги, окутанной густою мглой. Ощупью подвигаешься в этом тумане, какие-то фигуры справа и слева неясно выплывают под затемненным светом фонарей и тотчас же снова погружаются во мрак. Какие-то голоса доносятся сквозь туман, какие-то обломки разговоров, "оторванные частички комедии жизни, которая разыгрывается вокруг нас, но которую мы понять не можем". Человек, чувствующий себя чужим в своем собственном мире, в окружающем -- вот горестная загадка, составляющая сущность поэзии Гейерстама. Его образы похожи на фигуры картины Гаммерша -- они задумчиво сидят в полутьме, все вместе, и все-таки каждая из них одинока.
   Мало-помалу он понял, что для изображения этого чувства не требуется сложной казуистики сексуальной психопатии, что возможно затрагивать тайны души, не демонстрируя ненормальных проявлений: влечения к убийству, раздвоения личности и т. п. И, если даже он в одном из своих последних сочинений, в романе "Нильс Туферсон и его мать", снова погружается в ужасы жизни и вызывает чудовищный призрак кровосмешения, образ женщины-фурии, пылающей страстной ревностью к собственному сыну, страстью, разыгрывающейся среди одиноко лежащего мрачного дома, то он своим утонченным чутьем все-таки сознает, что самое простое есть, вместе с тем, и самое изумительное. Поэтому, в своих последних сочинениях Гейерстам берет уже не исключительно -- редкие случаи, а самые обыденные явления человеческой жизни; смену времен года в супружестве, изменения чувства, новообразования и кристаллизации. Он освещает, таким образом, в нас самих то, что еще остается нам темным в той глубине, где наши чувства подвергаются как бы химическому процессу смешения и превращения. Из глубины этой темной области, а не с точки зрения внешних влияний, он и рассматривает различные явления жизни.
   В книге "Комедия брака" еще вступают в действие внешние факторы, решающее значение имеет третье лицо, брак расторгается, жена уходит к другому, но, в конце концов, когда вспышка проходит, возвращается к мужу -- вы видите здесь факты. За то в "Книге о маленьком братце" перед вами плотно замкнутый мир, в который никакой посторонний элемент не проникает; здесь происходят только явления внутренней жизни, и арена, на которой разыгрывается драма, есть тот внутренний мир, где мысли двух вместе живущих людей встречаются, сплетаются, сливаются в чудное созвучие, затем борются, расходятся, как враги, и цепенеют в бесплодном одиночестве. И все наши действия, все наши жесты, и взор, и тон голоса -- все находится в зависимости от этих необъяснимых сил.
   Давно уже Новалис таким образом выразил эти мысли: "Судьба и характер -- это названия одного и того же понятия". А новое направление мысли Метерлинка в "Засыпанном храме" вращается вокруг той идеи, что наша судьба заключается в нашем бессознательном, глубоко лежащем, внутреннем я.
   Точно так же и в книге Гейерстама, где как будто бы решающую роль играет внешний фактор -- вмешательство третьего в супружескую жизнь -- в сущности, ничто не приходит из внешнего мира, а все развивается изнутри. Этот человек, отнимающий жену у своего друга, действует, собственно говоря, вовсе не по собственному импульсу, а является только тем посредником, который приводит в волнение спавшие до тех пор чувства женщины. И этот толчок чувству дает вовсе не сама личность его, а только его мысли и представления. Человек в минуту откровенности рассказывает своему другу, что он когда-то любил его жену Анну и женился бы на ней, если бы Боб не предупредил его. Боб, который ничего не умеет держать про себя, разбалтывает Анне секрет Гёста. Открытие это производит впечатление на нее; это впечатление растет, принимает фантастические размеры, и она начинает смотреть на Гёста совсем иными глазами. Он, в котором все это давно уже улеглось, представляется ей в ореоле самоотречения романтической любви. Он кажется ей воплощением всех неясных идеалов женщины, которые так часто натурам восторженным и пылким чудятся за узким горизонтом обыденного супружеского счастья. И эта сила растет и действует разрушительно. Она встает между супругами, как невидимый враг. Они приписывают друг Другу злые мысли. Они ускользают друг от друга, и в момент тяжелого разрыва вырываются жестокие слова озлобления, от которых сами они приходят в ужас.
   И этой области внутренней, душевной жизни людей Гейерстам посвящает глубоко продуманную главу, представляющую собой средневековый трактат о дьявольской силе, переложенный на современный мотив.
   И он приходит к такому заключению: как ужасно, когда два человека, любившие друг друга, лежат в темноте и, молча, каждый про себя, думают свою думу. А еще хуже, когда они знают, что думает другой, тогда-то и начинают работать злые мысли. Они делаются самостоятельно действующими силами, какими-то маленькими невидимыми существами, которые зло подшучивают над людьми. И никогда они не приобретают такой власти, как, когда два человека долго молчат и с горечью думают один о другом. Горькие мысли одного переходят в другого и отравляют его душу. Гнев одного рождает гнев другого. Гнев превращается в неприязнь, и неприязнь переходит в ненависть, Повод к тому может быть самый незначительный, и несчастие тем более непоправимо, чем ничтожнее, по-видимому, внешний мотив. В такие минуты душа говорит с душою более понятным образом, чем словами, и то, что сказано, действует сильнее, потому что вытекает непосредственно из той бессознательной части нашего существа, которая составляет самую глубь нашей души. Одна душа может в этом случае на смерть убить другую душу. И это происходит именно тогда, когда люди молчат.
   Как Метерлинк описывает глубочайшее единение в молчании, точно так же и Гейерстам изображает такую же интенсивность отчуждения в этой же атмосфере. Это высшее молчание от полноты чувства и горестное до отчаяния молчание пустоты: когда два человека молчат друг перед другом, они терзают друг друга ужаснее, чем дикие звери, исступленно грызущиеся между собой. И эта борьба, по-видимому, продолжается даже и во сне. Когда настает из мыслей вырастают действия, жертвами которых делаются человеческие жизни.
   "Комедия брака"-есть изумительное, совершенное, беспощадное в своем психологическом анализе литературное произведение; но из-за подробностей картины ясно сквозит остов постройки. Несмотря на сцены, затрагивающие наше чувство, это--произведение рефлексии. Оно представляет собой большую ценность для ума, чем для чувства. Наоборот, "Книга о маленьком братце", несмотря на большую сложность внутренних явлений, лишена всякой внешней конструкции. Она вся проникнута психической жизнью; это не создание литературы, а живая человеческая душа; вы чувствуете, точно лихорадочная рука сжимает вашу руку в болезненном горестном порыве. Почти страшно становится перед этим промежуточным переходным миром с его невероятными осложнениями; эта книга, в которой писатель изобразил пережитое им самим, свою собственную жизнь (мы знаем, что Гейерстам рассказывает здесь начало и конец своего семейного счастья), написана как будто слишком безыскусственно и просто. Это--облегчающее душу признание, простая исповедь; но в этой кажущейся безыскусственности с такой художественностью выражено каждое малейшее движение чувства, что перед нами в рассказе удивительно переплетаются и истинное страдание человека, и жестокое художественное самодовольство художника--и оба чувства одинаково сильны, одинаково искренни.
   Огромная разница, которая существует между этой книгой и "Комедией брака", заключается в том, что ничто внешнее не становится между писателем и его женой, Эльзой. Автору удалось здесь передать малейшие колебания невидимых струн души. Трагизм утонченного чувства звучит здесь в мягких сумеречно-темных тонах. Два человека стремятся соединить свои души воедино и отчаиваются достигнуть этого единства так, как они его понимают. Вечно между душами зияет пропасть, и для тех, которые особенно любят, которые с большой страстью стремятся друг к другу, эта пропасть становится еще страшнее. И, потому что они так сильно любят, они страдают один за другого, страдают из-за того, что сердце другого не бьется за одно с их сердцем, они еще более страдают и за. себя, когда замечают, что струны их сердца не звучат в унисон со струнами сердца другого и причиняют ему боль.
   Без психологического анализа и мелочного разбирательства, чисто лирическими средствами настроения Гейерстам показывает нам психологические полюсы своей книги.
   Он отличается тончайшим чутьем к самым незаметным оттенкам чувства, он показывает, как между двух людей, стоящих в теснейшем общении между собой, приливают и отливают волны чувства; как слишком напряженная чувствительность реагирует на каждое бессознательное разногласие, как является раздражение, и каждое слово звучит обидой, как разочарование, подобно фурии, подстерегает свою жертву, как близкий человек вдруг становится чужим, и это чужое вдруг искажает и его самого и его чувства, превращает эти чувства в гримасу, и оба непривычными голосами говорят жесткие и озлобленные слова, между тем как эти две несчастные души, в сущности, бегут сами от себя, летят друг к другу, чтобы спасти свою любовь.
   И все это происходит не на банальной почве ревности или измены. Перед нами женщина с интенсивно вибрирующей внутренней, душевной жизнью, полная безраздельной преданности и высшего доверия, но она принадлежит к "ангелам безмолвия". Она не может показать глубину своей души; смутным предчувствием ранней смерти проникнута ее любовь; но уста ее молчать. Опору она может найти только в любимом человеке. Полнота ее чувства смущает его, он чует в ней натуру Миньоны, но его любовь не может вполне понять эту женщину. Она это чувствует и страдает. Малейший диссонанс, каждое необдуманное слово глубоко взбудораживают этот нежный организм. И тогда лицо ее принимает странное выражение, "словно она уходит сама в себя".
   Но в книге говорится не только о ней и о нем, а также и о "маленьком братце", о маленьком Свене. Книга служит продолжением светлой и радостной маленькой повести Гейерстама "Мои мальчики", в которой он дает своим сыновьям Олле и Сванте веселый альбом их потешных проказ. Рядом с этими здоровенными шалунами, гейерстамовскими мальчиками, их братишка Свен является истинным сыном своей матери, сыном Миньоны.
   Чрезвычайно тонко, без всякой сентиментальности, без всякой искусственной обстановки, среди чисто детского мира набросан портрет маленького Свена. В нем есть и комические черточки, как и в реальных изображениях его двух братьев, но он прежде Всего дышит застенчивой и пленительной нежностью: чем-то неземным веет от этого ребенка, он словно связан невидимыми нитями с другой, небесной родиной, так и кажется, что он сейчас уйдет, улетит из этого мира.
   И еще раз Гейерстам в своем сочинении "Могущество женщины" силой своего творчества создал подобные же детские образы, полные предчувствия смерти, полные печальной, чарующей прелести.
   Земное существование Эльзы приобретает новое значение, благодаря маленькому Свену. Все ее внутреннее существо крепнет, уравновешивается этим единением с ребенком, в которое не может проникнуть ни один фальшивый тон. Любовь между мужем и женой воскресает снова. Роскошным цветом распускается она и прогоняет мрачные тени.
   Но палач сторожит, у дверей. Давно уже намеченный смертью Свен угасает и, как в "Комедии брака" смерть ребенка снова соединяет мужа и жену в общем горестном чувстве, так здесь, наоборот, она разъединяет и разлучает их. Отец теряет в маленьком сыне Свене очень многое, горе его глубоко и искренно; но Эльза теряет все, она теряет смысл жизни, утратив ее единство. Снова мысль о смерти преследует ее; она может скрывать, но противостоять ей она не в силах. И снова вспыхивают между мужем и женой недоразумение и раздражение. Различие взглядов на события производят эту размолвку. В ее глазах все носит печать прощанья с жизнью, все приближает к той стране, "откуда нет возврата". Он же борется ради того, чтобы начать жить сначала, чтобы жена его вернулась к нему, к жизни. Он хочет, чтобы она продолжала, тот путь, на котором она как бы остановилась со смертью Свена. Она же желает, чтобы он понял, как невозможно для нея начать опять жить сначала после такой незаменимой потери, она хочет, чтобы, он, "как друг, шел рядом с ней и держал ее руку, чувствуя вместе с тем ту тьму, которая лежит впереди, и к которой она стремится".
   Тут начинается трагедия любви. Оба они любят друг друга, -- один своей земной любовью, другая, как будто уже из-за могилы, и души их борются между собой, желая переманить одна другую на свою сторону. И потому, что они любят, ни один не хочет отказаться от другого и идти своей дорогой. И потому, что они любят, вт, пих подымаются горечь и досада на то, что другой не хочет перешагнуть за его предел. Тени смерти, пе только смерти малютки, но и самой Эльзы, которая хочет последовать за ним, поглощают, давят и душат жизнь.
   Однако, она решает не уходить из жизни самовольно, "еще раз погружается в житейские волны, и оба еще раз чувствуют вполне взаимную близость. Но душа Эльзы остается в темной могиле, где спит ее малютка, и, когда ее постигает болезнь, она с распростертыми объятиями идет навстречу ей и гаснет.
   Такова книга любви и смерти, и рассказ ее звучит удивительно чистыми, ясными нотами. Здесь все приведено в полную гармонию -- все происходит наполовину в сфере души, наполовину в области материи. Все здесь проникнуто правдой и, несмотря на всю сложность, простотой величия жизни.
   И приветом жизни, вечно обновляющейся и никогда не останавливающейся в мертвом покое жизни, непрестанно приносящей плоды переживания счастливых и горестных дней, оканчивается эта книга о смерти. "Одинокий человек писал эту книгу; но теперь он уже более не одинок". Таким радостным признанием заканчивает автор свою книгу.
   А от того, кто завоевал себе новую жизнь, можно ожидать еще многого.

----------------------------------------------------------------------------------

   Источник текста: Северные писатели: Герман Банг. Кнут Гамсун. Густав Гейерстам. Крит.--биогр. очерки Ф. Поппенберга, под ред. проф. Г. Брандеса, с прил. образцов произведений / Пер. М. Н. Т. под ред. [и с предисл.] В. В. Битнера. -- Санкт-Петербург: Вестн. знания (В. Битнера), 1907. -- 76 с.; ил.; 24 см. -- (Европейская литература в ее главных представителях).
   
   
   
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru